Возвращение «Одиссея» Алексей Иванович Гришин
        Правосудие должно свершиться! Майор уголовного розыска Василий Щербатов в этом убежден. Даже если рушится его мир, его страна. Криминал рвется к власти, правители грызутся между собой, лгут и предают. Развалено государство? Отработанная система буксует? Найди иное решение. В кризис появляются возможности, которых не было прежде и не будет уже никогда. Решишься их использовать? Найдешь союзников среди вчерашних противников? Ввяжешься в смертельно опасную драку или тихо отойдешь в сторону, заживешь спокойной, сытой жизнью, благо и такой путь тебе предлагает судьба? Решай, но не жди наград. Не та страна, не то время.
        Алексей Гришин
        Возвращение «Одиссея»
        Пролог
        Зимняя ночь в Москве. Звезды, мерцающие в морозном небе, редкие, куда-то спешащие машины и черные окна спящих многоэтажек. Человек идет по пустынной заснеженной улице, освещенной холодным зеленоватым светом фонарей.
        Прилично одетый, в польской дубленке и норковой шапке, черных кожаных перчатках, скрывающих вытатуированный на правой кисти якорь - память о лихой срочной службе на северном флоте.
        Хороший у человека был день, удачный. Трудный? Еще какой! Лишь час назад удалось закончить вычитку очередного договора - перспективного, но необычайно объемного. Потом убрать его в монументальный, вычурный, от какого-то разорившегося кооператива оставшийся, сейф, с наслаждением потянуться, закрыть опустевший офис и не спеша отправиться домой.
        Недавно купленный огромный вишневый Мерседес завелся с пол-оборота, еле слышно заурчал двигатель.
        В прошлом месяце удалось срубить крутые бабки, на которые и был куплен этот шедевр германского автопрома. Пятилетний, можно сказать новьё! После привычных жигулей, так просто чудо. Каждая поездка на нем - как сказка, пришедшая в этот скучный, прозаический мир.
        Впрочем, скучный - это уже не про нынешние времена. Скорее тревожный, иногда просто опасный. Рэкет, братки, разборки, крыши - боже, сколько новых слов появилось. И каждое из них - угроза не только бизнесу, но и жизни.
        Опасность? Увы, присутствует. Тем слаще каждый миг, когда есть возможность просто прокатиться по городу на прекрасной машине. Ни о чем не думая, не беспокоясь. Ночь, снег и пустынная Москва!
        Только что машина поставлена в гараж, осталось дойти до дома, подняться на пятый этаж и развалиться на диване с бокалом молдавского коньяка, посмотреть хороший видеофильм. «Звездные войны» или «Полицейскую академию».
        И идти-то всего минут десять, но что за черт! Три нетрезвых бугая навстречу. Один с обрезком арматуры - страшное оружие.
        - Эй ты, мужик, дай закурить!
        Твою мать! Бежать? Поздно. Драться? Бессмысленно. И последний автобус только что отъехал от остановки, звонко хлопнув на прощание дверьми.
        - Бабки есть, мужик? Нет? А найду - все мои?
        Господи, вот попал! И на помощь звать некого. Лишь какой-то мужичок в куцем польтишке, явно навеселе, пошатываясь, ковыляет от остановки. Впрочем…
        - Эй вы, трое, оба ко мне!
        Он что, самоубийца, этот коротышка? Он же им до плеч едва достает!
        Троица остановилась, свысока оглядывая неожиданное препятствие. Хотя, какое там препятствие? Любому из них так, оттянуться по кайфу, отпинать, согреться и дальше пойти.
        - Хренли встали? Глухие? Впрочем, я сегодня добрый. Бегом отсюда, чтоб пятки в жопу упирались! Кто успеет - оставлю жить.
        Этого пьяные герои уже не стерпели. Как, им, такое! Кто? Да в грязь его, в пыль, в мясо!
        Человек не успел ничего рассмотреть - все произошло мгновенно. Вот трое бегут, орут. И вот трое лежат. Один еще хрипит, но не долго. Мужичок присаживается рядом на корточки и аккуратно перерезает ему горло. Так, чтобы хлынувшая кровь не запачкала одежду. А потом снегом также аккуратно вытирает лезвие ножа. Хищного, прямого, с короткой гардой.
        - Вот, «Вишня»[1 - Нож разведчика НР-43 «Вишня» образца 1943 года.], - похвастался, - товарищи подарили. На пенсию я сегодня ушел. Расстроился, понимаешь, а тут эти… - Прохожий развел руки, словно извиняясь.
        На пенсию? Да ему лет сорок, не больше. Широкое добродушное лицо, виноватая улыбка, прямо добряк и ботаник. Если бы не трупы у ног. Расстроился он! А если б обиделся, что бы было?
        Человек взял пригоршню снега и протер лицо. Вот это фарт! Когда уже думал, что все, кранты, отжил-отгулял, встретить такого пенсионера! Это не просто судьба, это лишний шанс выжить. Серьезный, надо признать, шанс.
        - Друг, вот повезло-то! Сейчас я бы вот тут лежал. Слушай, давай ко мне! Есть отличный коньяк, мировой закусон, отметим мое спасение и твою пенсию - как, достойный повод?
        - А эти? - с сомнением мужичок посмотрел на тела.
        - Да хрен с ними, ты что, хочешь еще и с мусорами объясняться?
        - Вообще-то, нет, не в настроении как-то, - он неуверенно пожал плечами. - Ну что ж. Коньяк, говоришь? Хорошее дело. Гарун! - И, широко улыбнувшись, мужичок протянул руку.
        ГЛАВА I
        Pereat mundus et fiat justicia - Пусть мир погибнет, но правосудие восторжествует
        Император Священной Римской империи Фердинанд
        Победившим в девяностые
        ЩЕРБАТОВ
        Звон будильника! Впрочем, какой там звон, так, деликатный писк. Еще недавно будильник гремел, визжал, вопил, выдергивая из кровати не только хозяев, но и соседей и, казалось, весь окрестный квартал. Так, должно быть, зазвучит сигнал последней войны, поднимая заспанных ракетчиков на последний пуск, после которого не останется ни самих воинов, ни вообще людей, да и зверей в придачу. Лишь сонные куры будут ходить по сожжённой планете, как ходили они, неспешные и жирные, в заброшенных чернобыльских деревнях[2 - Так и было.].
        Полгода мотался Василий Щербатов по той чертовой зоне, отлавливая идиотов, воровавших имущество, которое уже никогда не потребуется хозяевам, навсегда покинувшим эти когда-то благословенные, а ныне проклятые места.
        И ловили, отвозили в пункты дислокации, откуда после недолгого следствия бедолагам назначали невеликие сроки. Кому-то из горе-воров это спасло жизнь. Если, конечно, поймали вовремя, пока не успел человек получить ту самую, предельно допустимую дозу.
        Почему-то именно эти куры, спокойно расхаживавшие среди пустых домов мертвых деревень, врезались в память.
        Тогда ему казалось, что вот кончится командировка, вернется домой, и заживут они с Алкой счастливее всех на свете. А что, квартиру пообещали без очереди, денег на обустройство, да и работу получше - шутка ли, старшего опера Октябрьского РУВД грозились взять аж в ГУУР!
        Кто ж в здравом уме от таких пряников откажется? Это только на карте от запрятанного в подворотне четырехэтажного дома на Большой Полянке до башни на Октябрьской площади десять минут пешком[3 - Октябрьское РУВД г. Москвы находилось по адресу ул. Большая Полянка, д.7/10 стр.2, ГУУР (главное управление уголовного розыска) МВД СССР - ул. Житная д.16.]. Люди понимающие прекрасно знают, что для переезда из одного в другое редко кому и жизни хватает.
        Так что и не раздумывал простой районный сыщик, соглашаясь провести полгодика на украинской природе, пусть и изуродованной, конечно, ну так идеальной работы не бывает.
        И не обманули отцы-командиры! Двухкомнатная квартира в новом доме, деньги, все, что обещали, все дали. Да еще за пять лет дважды в должности повысили. Шутка ли, в тридцать два года начальник отделения! В МВД, не хухры-мухры! Живи да радуйся!
        Если б не Алка. Не прошла, видать, даром та проклятая командировка, до сих пор нет у них детей. Ходили по врачам, анализами себя измучили, вердикт один - оба практически здоровы, можно в космос запускать. А то, что детей у товарища майора милиции нет, так бывает, примите, как говорится, соболезнования.
        Да и времена изменились. Это раньше офицер - уважаемый человек. А сейчас дерьмо на милицию только из утюгов не льется, каждый журналюга, каждый писака, режиссер норовит обгадить. Гнусно, лживо, но их читают, смотрят, им верят, в конце концов! А что там на самом деле - кого это интересует?
        Опять же Алка… Аля, Алик, Аленькая. Юная, милая экономистка из Сберкассы, что так восторженно смотрела на него в ЗАГСе… Теперь зампред правления банка, она по-прежнему молода, красива и любима. Изменился лишь взгляд.
        Естественно, теперь не офицеры, теперь банкиры в фаворе. Хрен его знает как, но, кажется, деньги они делают из воздуха. Иначе откуда эта шикарная машина, что привозит жену с работы и забирает по утрам? Личный шофер, как у генерала. И кто рядом с ней? Мент, пусть и с перспективой карьерного роста, но без малейших перспектив роста финансового. Ну не взяточник он, хоть убей. Уж сколько раз к нему подходили, мол, тебе и делать особо ничего не надо, лишь не лезь куда не просят… Подходившие о своей ошибке потом жалели, а Алла, если узнавала, смотрела на мужа с сожалением, как на тяжко больного.
        И вот уже месяц, как спит отдельно, уходит от разговоров, отводит взгляд. О разводе речь не ведет, но, кажется, все идет к этому. И будильник купила новый, тот самый, деликатный, мать его, чтобы, значит, не беспокоил женщину, когда менту в выходные на работу надо. Как сегодня, например.
        Перед выходом посмотрелся в зеркало. Недавно купленный серый со стальным отливом костюм фабрики «Большевичка» сидит безупречно, брюки наглажены, ботинки начищены до зеркального блеска, свежая голубая рубашка, все как положено офицеру - не в джинсах же на работу ходить. Единственное послабление в честь субботы - галстук останется дома. Выходной все-таки.
        Заглянул в комнату. Любимой. Пока еще жены. Яркое майское солнце играет в густых иссиня-черных волосах, румяное ото сна лицо и по-детски доверчивая улыбка. Господи, было же когда-то счастье.
        Старенькая, купленная еще на чернобыльские деньги пятерка завелась с пол-оборота. Ну, поехали. Закон защищать, черт побери.
        Вот и здание родного министерства. Сержант на входе проверил документы, привычно не удивляясь очередному фанатику, предпочитающему проводить свой выходной на службе - здесь таких всегда было много.
        Взгляд на фото, взгляд на предъявителя… светлые курчавые волосы, прямой лоб, густые брови и ресницы, слегка оттопыренные уши, усы, мощная шея…
        - Проходите, товарищ майор. Извините, вы борьбой занимались?
        - Было дело, - усмехнулся Щербатов. Обращение не по уставу, но, видать, заскучал служивый. Бывает.
        Что же, вперед к великим свершениям! Холодный от светло-серого мрамора холл, лифт, длинный сумрачный коридор.
        Едва Щербатов вошел в свой кабинет, как зазвонил телефон.
        - Зайдите.
        Ни здравствуйте, ни Василий Петрович, ни, хотя бы, товарищ майор. Куда там, с нашим величием до простого мента снисходить! Вот как это называется? Почти ровесник, но ты майор и начальник отделения, а он полковник и начальник твоего отдела. А почему? Всего лишь потому, что лейтенантами разную форму надели. Ты серую, а он военную, но с васильковыми просветами. Только в этой конторе глубокого бурения[4 - Жаргонное название КГБ СССР.] и выслуга меж званиями короче и, когда в другое ведомство переводят, еще и на звание повышают. В последнее время этих ребят в милиции много появилось, вроде как менты сами не справляются, надо их комитетчиками усилить. На руководящих постах, ага. Как там папаша Мюллер говорил: «Давать руководящие указания может и обезьяна в цирке»[5 - Ю.Семенов «Семнадцать мгновений весны».]. Но куда деваться, идем.
        - Разрешите войти?
        М-да… Кабинет начальника отдела, это не его каморка с небольшим столом да тройкой стульев для подчиненных. Здесь уже другой уровень! Вдоль длинной левой стены - стенка мебельная, с солидными книгами в застекленных шкафах, сувенирами на полках и телевизором в специальной нише. Рядом большой стол для совещаний и чуть в стороне, спиной к торцевой стене, украшенной портретом Дзержинского, сидит за рабочим столом сам хозяин кабинета.
        - Здорово, Вася, рад тебя видеть. - Не понял, когда это мы на брудершафт пили? Тоже мне, демократ.
        - Вызывали, Андрей Ферапонтович? - Господи, ну и сочетание! Интересно, тебя в родной конторе не подкалывали? Здесь-то опасаются, кому нарываться охота.
        - Заходи, присаживайся. Чайку выпьем?
        Среднего роста со светлыми, расчесанными на пробор жидкими волосами, одет в серый костюм. Вообще все в нем серое, среднее и прилизанное, даже голос. Какой-то никакой, словно тоже средне-серый, тоску нагоняющий.
        Ну, товарищ начальник, давай, осчастливь нас убогих великими откровениями. Мне ведь в выходной больше делать нечего, а гора бумаг на рабочем столе сама разберется, сразу после твоих указаний. Ценных, никак не иначе.
        - Не откажусь. - А что еще ответить? Что свой не хуже?
        Начальник достал из стенки два стакана, налил воды из стоявшего там же кувшина, в один стакан опустил электрический кипятильник. Когда тот закипел, подвинул его Щербатову и поставил на стол пачку индийского чая и тарелку с сушками и сахаром.
        - Сыпь по вкусу, угощайся.
        - Спасибо, Андрей Ферапонтович.
        - Всегда пожалуйста, заходите почаще.
        Это называется - начальство шутит. Нет у подчиненного других дел, кроме как в выходные с ним чаи гонять.
        - Ну, если за чаем, то с удовольствием, а если за тренделями, то хотелось бы пореже, - решил отшутиться майор. - Сейчас-то зачем вызвали?
        - То есть версия «просто поболтать» даже не рассматривается? Что же, тогда давай по делу. Прочитал твой рапорт на вербовку, материалы кандидата посмотрел. Что сказать, сильно, конечно, но не слишком ли? По Сеньке ли шапка?
        Черт, перастраховщик, мать его! Тут больше года человека охаживаешь, уже два дела на его информации поднял, да что там, уже и подписку отобрал, лежит она в сейфе, только подписи начальства на рапорте ждет, чтобы встал агент «Комаров» в стройные ряды борцов с криминалом на полностью законных основаниях. А начальство сомневаться изволит. Великие сыщики, мастера лишь диссидентов по психушкам распихивать.
        - Вас что-то смущает? Или я чего-то не понимаю? Андрей Ферапонтович, да если таких не вербовать, кого-ж тогда?
        - Так я не о том. Может, в шестерку[6 - Шестое главное управление МВД СССР - управление по борьбе с организованной преступностью.] его отдать? Вася, ты сам посмотри, он же по конкретным бандам расклады дает. Тебе это зачем? Твое дело мокрушников да маньяков ловить. Предшественники наши на чем слетели? Забыл?
        Забудешь такое, как же. Как сейчас встал перед глазами тот, словно по заказу серый день, когда из славной Белоруссии пришел бодрый доклад об аресте маньяка, убившего в Витебской губернии больше трех десятков человек. Только никого в Главке эта новость не порадовала, потому что полтора десятка из этих убийств числились раскрытыми.
        Двоих «преступников» расстреляли, один лишился зрения, что сделали благородные воры на зонах с другими невиновными, даже и думать не хотелось. Тогда-то и прошлись по милиции железной метлой, безжалостно снеся всех, кто имел к тем делам хоть какое-то отношение.
        Нет, такое не забывается. Но все равно, дарить агентуру чужим дядям? Фигушки!
        - Не будет он ни с кем другим работать, это уж поверьте. - Щербатов отодвинул в сторону стакан. - Или со мной, или ни с кем. Нет уж, если будете настаивать - я его дело сам, своими руками уничтожу. Слишком часто наши люди гибнуть стали. Как хотите, но не возьму греха на душу.
        - Ну прямо благородный герой в логове предателей, - с горькой усмешкой сказал начальник. - Подписан твой рапорт, держи, - он достал из лежавшей на углу стола красной кожаной папки и небрежно бросил на стол отпечатанные на машинке листы, на одном из которых стояла резолюция: «Согласен. Поставить на особый учет. Кузьмину А.Ф. - работу с источником на контроль, его информацию докладывать мне лично». И размашистая подпись генерал-майора Валько, который тоже из этих, с Лубянки.
        Но сейчас старшие братья разобрались правильно. На особый учет - это значит, что отныне лишь два человека кроме него будут знать, кто скрывается под псевдонимом «Комаров», - генерал Валько и начальник отдела. И это правильно, можно работать не опасаясь, что какой-то ссученный клерк продаст бандитам твоего агента.
        Не успел Щербатов сказать «спасибо», как на руководящем столе зазвонил телефон внутренней связи. Кузьмин выслушал собеседника, сказал «Принято» и аккуратно положил трубку. Потом взял прямо-таки мхатовскую паузу. Да уж, в такие моменты начальство лучше не беспокоить, оно о великом думает.
        - Ты подписку-то уже получил?
        Вот вопрос. И как на него отвечать? Правду или как положено?
        - Да не смотри на меня как баран на новые ворота, я сюда не из балета пришел. Думаешь, у нас по-другому работают? Какой он псевдоним выбрал?
        - «Комаров».
        - Ну вот, сразу и дело ему нашлось. Кошмарика ночью завалили. Расстреляли в собственном доме, вместе с гостями и охраной. По слухам, у него в банде вроде терки какие-то были, так что твой орел что-то знать как раз может. Но это все потом, сейчас дуй в Малаховку, осмотрись на месте, чтобы местные чего не накосорезили. Вечером доложишь по телефону, а в понедельник прямо с утра бери дело под свой контроль официально - с нас за него наверху обязательно спросят, сам понимаешь.
        Естественно, спросят, куда денутся. Еще пару лет назад невозможно было представить, чтобы бандит Кошмарик, в миру Енукидзе Рустам Гургенович пятидесяти лет от роду, трижды судимый за кражи да грабежи, запросто приглашал на свой юбилей не паханов с марухами, а глав исполкомов с господами депутатами. Бред сурового шизофреника, ставший реальностью перестроечной жизни.
        На подъезде к месту происшествия пятерку Щербатова остановил гаишник. Взглянув на удостоверение, извинился, но попросил припарковаться в сторонке, мол, дальше свободных мест и нет вовсе. И не соврал, надо признаться. По пути к дому Кошмарика майор просто физически чувствовал боль от ломающегося сознания. Убогие УАЗики и Москвичи ментов робко жались между шикарных Мерседесов, огромных Ленд-Крузеров и Патрулей, нагло перегородивших улицу, зажатую трехметровыми заборами, за которыми расположились шикарные особняки новых хозяев жизни.
        А войдя во двор дома… да какого там дома - настоящей барской усадьбы, возвышающейся среди елей и кленов, с замысловатым фонтаном посреди истинно английского газона, и вовсе обалдел. Огромные мужики в малиновых и зеленых пиджаках, с лицами, ни разу не обезображенными даже зачатками интеллекта, по-хозяйски расхаживали по шикарным аллеям.
        Не иначе, как эти быки вообразили себя мудрыми мафиозными донами, насквозь видящими истину всегда и везде. Мановением толстых пальцев, украшенных монументальными перстнями, они с умным видом гоняли своих шестерок что-то посмотреть, у кого-то о чем-то спросить. Господи, да что же делается-то в стране, черт ее побери!
        В сторонке, словно дети на взрослой демонстрации, жмутся в кучку местные товарищи по оружию, а молодой следак и вовсе трет ладошкой набухающий лиловым огромный синяк.
        Этого безобразия душа опера уже вынести не смогла. Пришлось подойти к коллегам и в кратких, но максимально емких выражениях высказаться об увиденном, и, в особенности, о ментах, превратившихся, мягко говоря, в бандитские подстилки. Судя по равнодушным глазам аудитории, не убедил, но шевелиться и наводить подобие порядка заставил - деловых с шестерками убрали с участка, следак начал-таки писать протокол осмотра места происшествия, эксперты раскрыли свои чемоданчики, защелкали фотоаппараты.
        Можно работать? Фигушки. Норматив сюра на этот проклятый день оказался выбранным не до конца. Апофеоз, как и положено, должен быть эпичен! И это яркое шоу исполнил славный подмосковный ОМОН под руководством не менее славного шестого отдела подмосковного Главка. Герои в черном ворвались на участок, красиво перемахнув через монументальный забор и начисто проигнорировав незапертые ворота. И сразу отработанными приемами стали укладывать мордой в землю всех подряд. Те, кто валился недостаточно усердно, огребали чем попало и куда попало. Несчастный коллега восстановил симметрию на лице, получив берцем под другой глаз!
        Всю эту батальную сцену Щербатов наблюдал из положения лежа, предусмотрительно уткнувшись в аристократический газон и отвернувшись от лежащей рядом кучи собачьего дерьма. Не до комфорта, главное - не схлопотать ботинком по любимой печени.
        А в открытые настежь ворота гордо вошли два героя! Молодые лейтенанты, которых отобрали в отдел по оргпреступности за могучий разворот плеч и яростный блеск в глазах. Бывалые опера, похоже, успели рассказать щенкам про их крутизну, но забыли научить работать. И вот эти орлята, оставшись на выходные без отеческого присмотра, решили дать мастер-класс районным коллегам. Они искренне считали себя героями дня! Правда, до того момента, пока поднятый с газона мужчина в измятом и изгвазданном, еще недавно приличном костюме не предъявил удостоверение министерства. Только тогда до сопляков стало доходить, что они в чем-то неправы.
        И, в довершение, когда уже забрезжила робкая надежда на скорое начало нормальной работы, наступил финальный акт. Прибыли местные начальники и шустрые представители свободной прессы во главе с телевизионщиками. Вырванные из-за столов с непременными шашлыками, разя сшибающим с ног перегаром, они устроили гвалт, напрочь похоронивший даже призрачные надежды на раскрытие по горячим следам. Какие там горячие, хоть какие-то теперь найти. Максимум, на что хватило Щербатова, это пройти по дому и осмотреть трупы.
        Похоже, что свой последний день Кошмарик провел весело. Всего в шикарном, словно царские палаты, доме нашли двенадцать покойников. На первом этаже - пятеро в черных костюмах, белоснежных рубашках и строгих галстуках, при оружии, которым не успели или не сумели воспользоваться. Видимо, ребята копировали киношных бодигардов, пачками укладывающих на американский асфальт злобных киллеров под яркими софитами далекого Голливуда. Жаль, что крутыми профи они только выглядели.
        На втором - семь голых трупов. Трое немолодых мужиков и четыре девчонки. Красивые, совсем юные.
        Мужчины успели сориентироваться, пытались убежать - их убивали в спину. А девчонок согнали в кучу и хладнокровно расстреляли почти в упор, по следам пороха на телах это было очевидно. Они умерли мгновенно, на лицах застыл ужас, рты открыты в последнем крике.
        Жуткая картина, но, к сожалению, привычная. Не в первый раз.
        Бывало и такое, бывало и похуже. Но. Есть то, с чем Щербатов никогда не сталкивался и даже не слышал о таком. Стреляли из пистолета, судя по гильзам - обычный Макар, только вот ранения… В каждом теле две раны, расстояние между которыми - не более сантиметра! Это что за снайперы такие? Зачем? Почему? Ничего не понятно, и домой хочется, сил нет как.
        Однако служба есть служба, пришлось проторчать в Малаховке до завершения этой жалкой пародии на оперативно-следственные мероприятия. Домой приехал далеко за полночь, злой, грязный, усталый.
        Уже засыпая, вспомнил - надо было доложить шефу… Да пошел он, перебьется. Надо будет - сам позвонит.
        В понедельник Щербатов ехал на работу как на праздник. И вовсе не от трудового энтузиазма, а попросту спасаясь от равнодушных взглядов и холодных, рассудительных слов жены, в очередной раз сравнившей свою зарплату с зарплатой «кормильца и хозяина». Именно так и сказала, мол на чью зарплату новый костюм покупать будем? Этому-то хана, никакая химчистка не спасет. Слава богу, нашелся старый, но еще приличный пиджак и не слишком заглаженные брюки.
        А какой из него кормилец, если ментовских доходов на квартплату едва хватает да на бензин для любимой пятерки, поменять которую уже, очевидно, не судьба.
        Нет уж, лучше сутками с работы не вылезать, чем один такой разговор пережить.
        Утро вновь началось со звонка Ферапонтыча.
        - Зайдите!
        Традиция у него, что ли, такая появляется - по утрам именно его и именно этим словом вызывать? Что ж, поддержим начальство, если так.
        - Вызывали, Андрей Ферапонтович?
        Кузьмин отодвинул лежавшие перед ним бумаги, взял в руки какой-то документ, которым грозно указал на Щербатова.
        - Жалоба на тебя пришла, аж целый Шестой главк6 генералу наябедничал.
        - Не понял, товарищ полковник. Где я и где Шестерка? Я им что, мозоль любимую отдавил?
        - Вот только язвить не надо, товарищ майор. Там, - он многозначительно указал тем же документом в потолок, - работают люди серьезные, по пустякам беспокоить начальство не будут, только по серьезным вопросам. Например, когда сыщики их великие разработки одним фактом своего присутствия разваливают. На месте преступления, я имею в виду.
        - Это вы про субботнюю эпопею, что ли? Так там их и не было никого. Только два пацана из подмосковных. И чем я им помешал? А главное, когда настучать успели? В воскресенье генералу домой кляузу возили? Интересно, зачем?
        Кузьмин набрал воздух для обличительной речи в адрес нерадивого подчиненного, но передумал и, махнув рукой, просто разъяснил ситуацию.
        - Да все как обычно. Дело дохлое, все следы затоптаны да затерты, накосорезили все, кто мог, кто не мог и кого там даже близко не должно было быть. Теперь ищут стрелочника, остановились на твоей кандидатуре. Так бы все и прошло, если б не шеф. Он эту фишку сходу просек, но и склоку решил не затевать. Поэтому громы и молнии метать не станет, в твою сторону особенно, но дело нам поручил. Конкретно - мне.
        - То есть теперь розыск будете вести вы? - ошарашенно спросил майор. - Когда такое было, чтобы целый начальник отдела ГУУРа лично убийц ловил?
        - Во-первых, не вы, а мы, вместе с твоим отделением. Во-вторых, на нас повесили не только ловлю убийц, но и всю разработку банды Кошмарика, благо, источник у тебя мировой, с таким грех опростоволоситься. Кстати, завтра жду рапорт о состоявшейся вербовке.
        - Да я хоть сегодня…
        - Разумеется, - Кузьмин театрально развел руками, - в пятницу генерал вербовку разрешил, а в понедельник опер уже и отчитался. За идиота его держать не надо. Сказано завтра - значит, завтра. А сегодня дуй в Шестерку, потолкуй по-свойски с операми - что у них есть по тому делу из реального. Сам понимаешь, после таких перипетий они нам только хрень пришлют, все серьезное из дела с мясом повыдерут. Так что созванивайся, и вперед. Можешь по девятке[7 - Статья 9 сметы расходов - расходы на оперативные мероприятия, в том числе на угощение оперативных контактов.] выпить-закусить купить, как раз на вербовку и спишешь. Утвержу, дело благое все-таки. Один хрен неизвестно, за что тут хвататься.
        - Не совсем так, Андрей Ферапонтович, - осторожно заметил Щербатов. - Была там одна странность, но вот что она значит, не могу понять.
        - ?!
        - Характер ранений. Сколько трупов я повидал, но такого… Каждому досталось по две пули, обе точно в сердце, словно дырки двумя пальцами проткнули.
        - В смысле - рядом легли? Слушай, а это не флеш, часом? - оживился Кузьмин.
        - Какой такой флеш? - не понял майор.
        - Стрельба, которой учат лишь в трех подразделениях ЧК. Остальные по уставу стреляют, как и в милиции, а этих специально на Кубу возили да в Никарагуа. Слушай, а ведь это зацепка! И не слабая, реальный такой вариант. Только уже не мы будем им заниматься, так что сосредоточься на разработке банды. А я на родину, в смысле - на Лубянку, пообщаюсь со специалистами. Все, действуй, завтра поговорим.
        ГЛАВА II
        КУЗЬМИН
        После ухода подчиненного Кузьмин задумался. Стрельба флеш… О ней он узнал случайно. Рассказал опер, которого пару лет назад по здоровью перевели в их отдел из ОУЦа[8 - Отдельный учебный центр - одно из названий отдела Управления «С» Первого главного управлений КГБ СССР. Спецназ разведки, известна как группа «Вымпел».]. После травмы, полученной в банальном ДТП, похищать американских президентов он уже не мог, но для оперативной работы был еще годен вполне.
        Вот как-то и рассказал он, что в лихие годы сухого закона, когда в Америке гангстеры не раздумывая крошили и друг друга, и полицейских, и вообще всех, кто под руку подвернется, полицейским надо было в перестрелках побеждать.
        Вначале, как и положено обстоятельным джентльменам, янки провели исследование и установили, что пистолеты да револьверы эффективны лишь не далее пятнадцати метров. Затем выяснили, что частенько слуги закона гибли от инстинктивных ответных выстрелов уже сраженных противников.
        Тогда-то и была придумана эта стрельба двойными, когда первая пуля убивает, а вторая добивает и отбрасывает мертвое тело. Из Штатов она перекочевала на юг, в том числе и на Остров Свободы[9 - Куба.], где прочно обосновалась в кубинском спецназе. И уже кубинцы обучали спецназ КГБ своим премудростям. Но только именно спецназ - антитеррор, служба охраны и разведка. Остальные чекисты стреляли из пистолетов по старинке, одиночными с вытянутой руки. И уж тем более такому не учили ни армию, ни милицию.
        Так что убийц предстояло искать среди своих. Может быть и отставников, только все равно своих. Увы, но это так. Поэтому, пока мент, столь искренне негодующий из-за необходимости подчиняться чекисту, будет пьянствовать с коллегами из шестерки, придется заняться делом.
        Вначале связаться с тем опером, из ОУЦа. Гена - отличный парень, надежный как АКМ, которым, к слову, владеет, словно Паганини скрипкой. Как играл Паганини, Кузьмин, надо признаться, не слышал, но вот что вытворял с оружием Гена - видел на стрельбище, и не раз. Жутковатое, надо признать, зрелище, особенно если представить себя на месте мишеней. Не хотелось бы оказаться среди тех душманов, которых еще недавно крошил в Афгане его коллега.
        Сейчас Гена работал в том же отделе, делами, по слухам, был перегружен под завязку. Только странное что-то творится в последнее время в родной конторе - пашут чекисты как проклятые, а страна летит хрен поймешь куда, но, кажется, не к светлому будущему.
        Ладно, нечего раскисать. Вот телефон, звоним.
        - Алло.
        - Гена, привет, дорогой, Кузьмин беспокоит.
        - Привет, Ферапонтыч, как поживают славные мусора? Как план по поимке душегубов? Выполняется?
        - А как же! План - закон, выполнение - долг, перевыполнение - честь. Вот сейчас, для перевыполнения, твоя неоценимая помощь потребовалась.
        - Что, кто-то пару лишних лет по земле ходит? Да запросто решим вопрос, ты только с начальством моим согласуй, - в трубке раздался разухабистый смех. А Кузьмин вспомнил, как, отработав в отделе неделю, Гена на голубом глазу предложил реализовать разработку, взорвав к чертовой матери группу контрабандистов. Мол, дело несложное, надо лишь немного с их машиной поколдовать. И следов никаких не останется, он гарантирует.
        - Дружище, я серьезно. Тут в выходные десяток человек кто-то порешил. Нужна твоя консультация.
        - Это в Малаховке, что ли? О чем по всем каналам трубят? Да с дорогой душой! Давай, звони шефу, и я в полном твоем распоряжении.
        С чекистским руководством договорились быстро, благо, знали друг друга не один год, так что уже через час Кузьмин на служебной машине подъезжал к скромному двухэтажному зданию на Кузнецком мосту, в котором располагался его бывший отдел.
        Гена уже ждал на улице и всю дорогу до морга трепался, жалуясь на сидячую работу и море бумаг, что приходилось писать буквально на каждый свой шаг.
        - Нет, ну это мыслимо? Я посчитал - десяток листов ежедневно! И это не считая заданий, проверок и прочей лабуды. Да я за это время, поди, «Войну и мир» написал, вместе с «Анной Карениной»! А где благодарность? Где, спрашивается, членство в Союзе Писателей? Путевки в их санатории, дома отдыха? Представь, сидел бы я чинно на скамеечке, а мимо артистки в купальниках туда-сюда, туда-сюда, красивые…
        - Ага, а рядом любимая жена с любимой сковородкой. Заткнись, трепло, будут тебе сейчас в морге голые красавицы, вот на них и любуйся. Вылазь, приехали.
        Гена обиженно замолчал и демонстративно дулся до самой покойницкой. Лишь когда увидел тела несчастных, прекратил дурачиться. Раны осмотрел быстро, зато потом долго разговаривал с патологоанатомом, проводившим вскрытие, делая пометки в блокноте.
        Выйдя из морга, поинтересовался, готова ли экспертиза пуль и гильз, и, узнав, что на это уйдет пара дней, коротко сказал:
        - Давай в Малаховку. Надо на месте осмотреться.
        В доме Кошмарика все еще работала бригада. Следователь прокуратуры, старый, битый волк лет сорока, принявший дело, навел железный порядок, ничем не напоминавший тот бардак, о котором утром докладывал Щербатов. Вокруг забора стояло оцепление, пройти через которое мог только тот, кто действительно был нужен следствию. Криминалисты и опера работали не торопясь, вдумчиво и планомерно.
        На Кузьмина посмотрели с недоумением, как на не к месту понаехавшее начальство, путающееся под ногами и раздражающее своей паталогической бесполезностью и бестолковостью.
        А вот действия Гены удивили. Он не высматривал следы, не ползал с лупой по полу. Сложив руки, словно сжимая воображаемый пистолет, он плавно перемещался по залу, ориентируясь на обведенные мелом силуэты убитых. Иногда резко поворачиваясь, то поднимаясь в рост, то припадая на колено, словно перетекал из одного положения в другое. И было в его взгляде что-то, напрочь гасившее всякое желание не то что пошутить, но хотя бы прокомментировать это необычное поведение.
        Первый этаж, лестница, второй этаж.
        Такого никто из следственной бригады раньше не видел, этому их не учили, этого даже не показывали в кино. Движения завораживали своей пластичностью и точностью, от которых становилось жутковато бывалым спецам. Невысокий, совсем не атлетического вида мужчина был безусловно опасен, как опасна змея, что лениво греется себе на солнышке перед мгновенным, неминуемо смертельным броском.
        Тем временем Кузьмин побеседовал с операми, опрашивавшими соседей. На этой улице, застроенной огромными вычурными коттеджами, спрятанными за высоченными заборами, соседи друг друга просто не видели, но одна женщина, уборщица в соседнем доме, когда около полуночи уходила с работы, видела, как к дому Кошмарика подъехал жигуленок. Ни цвета, какой цвет ночью, ни, тем более, номеров она, естественно, не запомнила, но из машины вышел мужчина, достал из багажника здоровущую коробку и понес в дом. Приметы? Ни единой, кроме длинных волос и роста - встретившему его охраннику мужчина едва доставал до плеча.
        Да, около полуночи, именно так определили время смерти убитых. И никакой коробки в доме - скорее всего, убийца унес ее с собой.
        А тревогу подняла служанка, когда около десяти утра безуспешно пыталась достучаться до охранников, чтобы приступить к работе.
        Такие дела. Теперь ищите, товарищи мусора, убийцу, сколько вашей душе угодно.
        Когда возвращались, Кузьмин спросил мнение о происшедшем у специалиста по мокрым делам.
        - Наши, - тяжело вздохнув, ответил Гена. - ОУЦ, никаких сомнений. Зайти, уйти, не оставив следов… наша подготовка, увы. Да и рост… Наверное, и в девятке[10 - 9 Управление КГБ СССР - охрана правительства, предшественник ФСО России.], и в Группе «А»[11 - Группа «А» 7 Управления КГБ СССР, известна как «Альфа».] такие недомерки, как я, служат, только там их пара-тройка. А вот у наших - полно, нам Гераклы не очень нужны, им у нас выжить трудно. Причем заметь, еще до всяких экспертных заключений я утверждаю, что киллер был один. Ты представляешь его класс? Есть, разумеется, вариант забугорного мастера, его тоже проверь, но это уже так, для очистки совести.
        Следующим вечером на Лубянке Кузьмин присутствовал на совещании высоких руководителей.
        В большом, светлом, отделанном дубовыми панелями кабинете за столом из карельской березы собрались его шеф, начальники группы «А» и ОУЦа, замначальника девятки. Четыре генерала, ранее встречавшихся лишь на торжественных мероприятиях.
        Сейчас решали проблему, еще пару лет назад казавшуюся нереальной, - надо было найти офицера, прошедшего специальную боевую подготовку, ростом не выше ста семидесяти сантиметров, который мог в прошлую субботу находиться в подмосковной Малаховке и, словно в тире, расстрелять двенадцать человек.
        За полчаса было принято решение о проведении внутренних проверок, результаты которых должны быть готовы уже через две недели.
        И никто не сказал, что погибшие не были святыми - убийство всегда остается убийством. А то, что убивал свой, чекист… это ничего не меняет, от этого только больнее.
        ГЛАВА III
        «КОМАРОВ»
        Он шел по Ленинскому проспекту, привычно лавируя в плотном потоке прохожих. Шел быстро не потому, что спешил, а по старой, еще студенческой привычке торопиться на лекцию, на тренировку, на свидание. Пять лет прошло после того, как талантливого студента вышвырнули с последнего курса, а за что, спрашивается? Всего лишь помог оборотистым ребятам бизнес наладить - джинсы они строили, да такие, что американским ничем не уступали.
        Впрочем, это сейчас «бизнес» называется, а тогда «частнопредпринимательская деятельность и коммерческое посредничество», статья 153 УК РСФСР, во как! Срок дали условный, но из Университета выперли конкретно, не посмотрев на отличные оценки, дабы не позорила эта паршивая овца светлое имя колыбели советской науки, да и другим овечкам чтоб неповадно было.
        Плевать, нашлись добрые люди, подобрали, обогрели, оценили, в конце концов! Хорошо оценили, так что бывшие однокурсники черной завистью завидуют. Все сложилось, как казалось еще совсем недавно. До тех самых пор, пока в мусорном баке в подмосковных Люберцах не нашли изуродованное тело Гришки. Парня, с которым вместе вкалывали на светлое будущее Рустама Гургеновича - мужчины серьезного и делового. А то, что его некоторые Кошмариком звали, так мало ли какие погоняла на зонах вешают. Ну и что, что зона, чай сам там едва не оказался.
        Тогда-то и познакомился он с Василием Петровичем. Поначалу посмеивался над недалеким мусором, наивно записывавшим всю ту лабуду, что ему, нахально посмеиваясь, скармливали деловые.
        Потом Щербатов пригласил на очередной допрос. Только в этот раз вопросов задавать не стал, просто предложил вместе проанализировать известные им обоим факты. И как-то так их сопоставил, что стала очевидной простая истина - пытали и убивали по приказу Енукидзе, заподозрившего, кстати, совершенно напрасно, несчастного Гришку в работе на конкурентов.
        Ошалев от этого открытия, он и согласился выполнить первую просьбу опера - подложить в еще не разобранные Гришкины бумаги мятый запечатанный конверт. Что в нем было и зачем это потребовалось ментам, он не интересовался, лишь отзвонился Щербатову, когда тот конверт нашли люди Кошмарика.
        А через неделю взяли Гуська, в смысле Евгения Васильевича, фамилию которого, впрочем, никто и не знал. В глаза звали по имени-отчеству, между собой - Гусек да Гусек. Только дело того Гуська до суда дошло. За Гришку, за еще шестерых человек, убитых, как сказано в приговоре, с особой жестокостью, поставили его к стенке, привели в исполнение приговор.
        Кошмарик после той истории злой как черт ходил, клялся лично на куски порезать гнусного стукача, что Гуська сдал, куда только интеллигентность делась. Но угрозы так угрозами и остались. Раскрутить комбинацию Щербатова блатным оказалось не по зубам.
        С тех пор помог еще двоих из банды повязать, да так, что и те не открутились. Правда, до вышки доморощенные мафиози не дотянули, но дубы косить поехали ой как надолго.
        А на прошлой неделе Василий Петрович предложил заняться борьбой с бандитами профессионально. Не в том смысле, что за зарплату, денег у ментов столько нет, сколько он зарабатывает, но за идею. Смешно? Ему когда-то тоже было смешно, особенно после того, как из универа выгнали. По идейным соображениям, не иначе.
        Но уже когда своими глазами увидел, как бандиты отнимают деньги у кооператоров, как пытают, как похищают жен и детей… Нет, этому надо положить конец. Не быстро, это понятно, не завтра, не через год, только если ничего не делать сейчас, завтра эта сволочь станет всесильна, и тогда уже с мечтой построить свое дело, стать не просто богатым, но уважаемым человеком, с которым западные воротилы будут за руку здороваться, да, с этой мечтой придется распрощаться навсегда.
        Ничего этого сказано не было. Просто на обычном листе бумаги было написано: «Обязуюсь оказывать содействие милиции в выявлении и пресечении преступлений. В целях конспирации свои сообщения буду подписывать псевдонимом «Комаров». Подпись, число. Почему «Комаров»? Да просто первая фамилия, пришедшая в голову. Никого из родственников и знакомых с такой фамилией у него не было. Василий Петрович на это особое внимание обратил.
        Итак, жарким майским днем «Комаров» шел по Ленинскому проспекту. У магазина «Мелодия» встретил Щербатова, но не поздоровался, лишь едва заметно кивнул и направился вслед за опером, словно именно туда ему и надо.
        Также следом вошел в обычный подъезд обычного дома, поднялся на третий этаж, Щербатов открыл дверь одной из квартир и жестом пригласил агента войти. Только потом они пожали друг другу руки.
        - Проходи, дружище, располагайся. Отныне встречаться будем здесь.
        «Комаров» окинул взглядом однокомнатную квартиру. Как говорится, бедненько, но чистенько.
        Давно не беленый потолок, стены оклеены выцветшими обоями, окна, правда, помыты, рамы выкрашены. Обстановка… старенький буфет, в котором небогатый выбор простеньких рюмок и фужеров, стол, покрытый обыкновенной клеенкой, в углу заправленная кровать. Есть подозрение, что ни простыни, ни наволочки с пододеяльником под покрывалом нет.
        - Если случайно кто тебя рядом увидит, говори смело, что встречаешься здесь с подругой, зовут Юля, посмотри на ее фото, вот, - Щербатов достал из черного «дипломата» фотоальбом, - запоминай. И телефончик ее запиши. Звонить по нему только в крайнем случае, если всерьез припечет, не дай бог. Бери, любуйся, а я пока чайку поставлю. Можно и чего покрепче, но ты, я знаю, за рулем. Или?
        - За рулем, Василий Петрович. Спасибо за предложение, но давайте ваш альбом.
        Таинственная Юля была хороша. Вот она в вечернем платье на каком-то богатом приеме, вот в джинсах в кругу молодых парней и девчат, вот в купальнике на морском берегу. Красива, однако! Загляденье просто.
        - Василь Петрович, а нельзя с ней лично познакомиться?
        - Можно, но лучше не надо. Дольше проживешь.
        От этих слов настроение упало, но не сильно.
        - Она что, теперь спасать меня станет?
        - Это как получится. Может спасти, а может и наоборот, особенно если без дела названивать станешь. В общем, не отвлекайся, запоминай.
        Тем временем на стол поставлены чашки, обязательно два чайника - с кипятком и заварной с темной, почти черной заваркой, из портфеля извлечено печенье. «Юбилейное», разумеется.
        Разговор начался со «Спартака», с того, что Романцеву удалось удержать клуб на плаву, но сейчас, без Черенкова и Родионова, чемпионат им не выиграть.
        Лишь обсудив футбольную тему и согласившись, что для любимой команды не все потеряно в розыгрыше кубка, они перешли к делу.
        - Место Кошмарика, скорее всего, займет Ара-Морячок. Дело почти решенное, хотя многие старые воры и возражают. Только времена изменились, у стариков, разумеется, блатной авторитет, зато у Ары деньги. И возможностей заработка побольше - его родной брат в Штатах давно обосновался, теперь братья хотят что-то с тамошними замутить.
        - Ара-Морячок? Кто такой? Почему не знаю? - словами знаменитого коллеги поинтересовался Щербатов.
        - Так вы и не спрашивали! - «Комаров» виновато пожал плечами. - Вас обычно боевики интересовали, а Ара человек тихий, никакими разборками, тем более наездами, отродясь не занимался. Честно сказать, я вообще не очень понимаю, что у него за дела, но блатные его уважают, это точно. Да я вообще-то мало о нем знаю. Только что армянин и что во флоте служил, оттуда и погоняло. Кстати, Ара говорит, что Кошмарика мусора завалили, вроде как есть у вас теперь какая-то «Белая стрела», которая законников не сажает, а просто мочит.
        - Ага, заодно и охранников, и проституток, и вообще всех, кто под руку подвернется. Не повторяй блатные бредни, вот тебе бумага, пиши то, что действительно знаешь. И запомни: сейчас твоя главная задача - удержаться, а еще лучше - стать очень полезным этому краснофлотцу.
        Уже уходя, «Комаров» все же решился задать вопрос:
        - Василий Петрович, а что было в том конверте… ну, вы помните, который я в Гришкины бумаги сунул.
        - Ничего особенного. Так, записка от тех, кому он якобы информацию сливал, да еще и с домашним телефоном, считай, что с адресом. Гусек-то с Гришкой облажался, а тут прямо-таки неубиенное доказательство. Опять же получателям информации можно было предъяву кинуть - прекрасный вариант авторитет у Кошмарика заработать. Вот он со своей бандой на разборки и поперся. С оружием нагрянули, крутые до невозможности, сразу стрелять начали. А хрен ли стрелять, если их наши ждали, да всю подготовку к налету задокументировали. Так повязанная пехота его влет, с потрохами сдала, чтобы самим кирпич не нюхать. Только без тебя ни черта бы у нас не получилось.
        - Вы вот это сейчас зачем сказали? - напрягшись спросил агент. - Вроде как если что не так, расскажете Кошмарику, и хана мне?
        Щербатов подошел почти вплотную и твердо, глядя прямо в глаза, ответил:
        - А вот за это можешь вообще никогда не волноваться. Что бы ни случилось, никто, ни при каких раскладах о наших с тобой делах никогда не узнает.
        И, словно оттаяв, улыбнулся и озорно подмигнул:
        - Все, давай с богом, увидимся через неделю.
        ГЛАВА IV
        ЖАМНОВА
        Люде Жамновой повезло в жизни. Не сразу, уже после того, как на недавно еще серьезном заводе, выпускавшем лучшие в стране станки, как и во всей стране начались трудности - не стало заказов, засбоили поставщики. В результате, когда был сокращен плановый отдел, где Люда трудилась экономистом, казалось, что жизнь кончилась. Потому что сокращаться, а то и вовсе закрываться стали все окрестные предприятия. Устроиться на работу в подмосковных Люберцах стало нереально и все вокруг ясно поняли, что в наступающей тьме нет и не будет уже никакого просвета.
        Особенно туго приходилось девчонкам. Парни, особенно те, что покрепче, уходили в «бригады», что как грибы после дождя стали возникать вокруг местных качалок. Чем они занимались, Люда не принимала, но ее мнения почему-то никто не спрашивал. Тем более, что дела в тех бригадах шли, очевидно, в гору. Еще недавно простые мальчишки из рабочих семей, словно по мановению волшебной палочки, становились крутыми, стриглись под короткий бобрик, обзаводились малиновыми пиджаками, длиннющими пальто и золотыми цепями в палец толщиной. Рассекали по городу на иномарках, в которых возили в кабаки своих разряженных, как новогодние елки, подруг.
        Симпатичной Людочке не раз предлагали стать именно такой подругой одного их этих орлов. Не стала. То ли воспитали ее родители неправильно, то ли сама придумала себе сказку про принца, но к своим двадцати трем годам она так и не обзавелась достойным кавалером. Впрочем, и недостойного у нее не было.
        Зато удалось устроиться в магазин в соседней Малаховке, где ей предложили должность «менеджера по удаленным клиентам», с весьма приличной зарплатой. Должность звучала непривычно и солидно, а по сути, сидела девушка у телефона и записывала, кому из клиентов, когда и какой набор продуктов надлежит доставить. Рассчитывала стоимость и, если звонивший соглашался, формировала заказ да отправляла его с одним из водителей, Колей или Витей, рассекавших по окрестностям на старых зеленых жигулях. Работа спокойная, не грозящая никакими нервотрепками, лишь делай ее аккуратно. В том числе записывай в специальный журнал, кто и когда звонил, что пожелал да во сколько машина с заказом уехала.
        Так она считала еще вчера. Потому что сегодня пришли какие-то менты, хамы, кстати сказать, натуральные, и нагло потребовали тот самый журнал. Люда, как учили, сделала круглые глаза и так прямо им и заявила, что знать никаких журналов не знает и никогда их даже и не видела.
        А эти быки некультурные заявили, что будут проводить обыск, привели каких-то помятых мужиков, назвав их понятыми, и нашли-таки! На требование срочно примчавшегося директора магазина предъявить подписанный прокурором ордер послали его в известном направлении, составили какой-то протокол да заставили еще в нем и расписаться. Правильно о них в газетах пишут - гады они. Только и мечтают, как невинного человека за решетку отправить.
        От этого настроение у Люды испортилось настолько, что, сдав смену, шла она домой, ничего не замечая. Как вдруг около самого подъезда ее окликнули:
        - Людмила Сергеевна, можно вас на минуточку!
        Мент, тот самый, белобрысый, с кошачьими усами, что участвовал в сегодняшнем, с позволения сказать, обыске. Вот ведь сволочь, неймется ему.
        - Что надо? - Люда даже не попыталась казаться вежливой.
        - Прошу вас, надо в отделение подъехать, у нас несколько вопросов, - легавый жестом пригласил сесть в потрепанную пятерку.
        Вот скоты, делать им нечего, только людям после работы досаждать! Ведь сидит его начальник на прикормке у наших, но не желает подчиненным дебилам укорот дать. Мало ему заносят, что ли? Придется ехать, а то, не дай бог, у магазина проблемы будут - этот отморозок, пока его свои не выпрут, их обеспечить вполне сможет.
        О том, что у отморозка-собеседника рабочий день давно закончился, она не подумала. Также как и о том, кого именно она мысленно назвала «нашими».
        - Меня зовут Василий Петрович, а то мы с вами днем так толком и не познакомились, - представился мент, когда они вошли в тесный обшарпанный и прокуренный кабинет отделения милиции.
        «Пытается играть в джентльмена, орясина», - неприязненно подумала Люда. И в прежнем тоне ответила:
        - Так чего надо?
        - Не сердитесь так уж, Людмила Сергеевна! Всего несколько вопросов, и я лично отвезу вас домой, обещаю. Вопрос первый - в пятницу, в двадцать три двадцать семь вам был сделан заказ гражданином Енукидзе Рэ Гэ, а в журнале заказов, том самом, что мы сегодня изъяли, он почему-то не отмечен. Можно узнать - почему?
        - Все заказы я отмечаю всегда, - Люда искренне надеялась, что ответ прозвучал уверенно, несмотря на предательски похолодевшее лицо.
        - Людмила Сергеевна, ну что такое, право! Мы же оба знаем, что вы сейчас солгали. Сами посудите, я называю точное время, могу даже заказ перечислить! Вот, три бутылки шампанского, три бутылки водки, две банки черной икры, три ананаса, по два килограмма винограда и бананов, два копченых свиных окорока, килограмм сыра маасдам и два килограмма докторской колбасы - правильно? Сколько это стоило с учетом доставки, сказать? Так почему заказ и не отмечен, и не исполнен? Или в тот день господин Енукидзе перестал быть уважаемым клиентом? Кстати, вы знаете, что вскоре после именно этого заказа его убили? И еще одиннадцать человек? Так кто вы, Людмила Сергеевна? Свидетель или соучастник? Мне сейчас какой протокол допроса доставать?
        Пока мент говорил, у Людочки все сильнее сжималось сердце, все труднее становилось дышать. Нет, нет, нет, на это она не подписывалась! Она даже подумать не могла, что связана с убийством самого Кошмарика!
        - Я… я ни в чем не виновата… - Куда только подевалась бравада, голос прозвучал робко и очень, очень тихо.
        - Честное слово? Вы уверены? Тогда рассказывайте, не стесняйтесь. Поверьте, невиновному человеку и скрывать нечего. И не бойтесь ничего, уверяю, о нашем разговоре никто не узнает. Вот видите, я даже все протоколы убираю. Итак?
        А что «итак»? Ну да, был такой заказ. В тот вечер директор магазина остался на работе, документы какие-то ему проработать там или цифры какие подбить надо было. И работал он с ними в кабинете Люды, чтобы, стало быть, не скучать. И как-то весело они сидели, тот еще бутылку вина принес, виноград, даже ананас порезал. Да и звонков было немного. Директор все подшучивал, мол, такая красавица у него работает, могла бы и побогаче жить, если б захотела. Но так, несерьезно намекал, в шутку, у него ж семья, дети, он человек солидный, не ловелас какой. А как раз когда Кошмарик позвонил, у него словно башню снесло - приставать стал, да с жаром, с подходцем, эдак, прямо как Отелло. Денег предлагал, аж двести долларов, ни фига себе!
        В общем, не устояла девушка. А когда все кончилось - мама дорогая! Заказ самого Кошмарика не выполнен, которого вся Малаховка боится! Вот директор и сказал, что, мол, звонил наверняка не сам Кошмарик, а кто-то из его помощников. Но ведь тот мог и схалтурить, забыть позвонить? Так что давай, говорит, черновики я унесу, а ты ничего не пиши в тетрадь. Вроде как и не было никакого звонка!
        Так что когда утром узнали, что Кошмарика убили, Люда прямо обрадовалась, хоть и грех это. Зато никто не спросит за невыполненный заказ, можно дальше жить!
        А тут эвон как все сложилось-то.
        Когда Жамнова закончила рассказ, Щербатов только за голову схватился. Это ж надо быть такой дурой! Она что, ничего не понимает? Похоже, да. Ох и счастливая у дураков жизнь, жаль, что недолгая.
        - Людмила Сергеевна, спасибо за рассказ. Я действительно ваши показания оформлять не буду и вас домой отвезу прямо сейчас. Одна просьба - никогда, никому, даже самому близкому человеку о нашем разговоре не рассказывайте. Вы нам очень помогли, и именно поэтому забудьте, опасно это может быть.
        - Конечно, конечно, Василий Петрович, - как могла уверенно ответила Люда. Только, увы, думала она в этот момент совершенно о другом. Как и многие женщины, к сожалению, она слышала не то, что ей говорили, а то, что считала для себя важным. Поэтому услышала, что помогла, но пропустила мимо ушей предупреждение об опасности. Главным был - директор магазина. Неважно, что женатый, что намного старше, зато обходительный и богатый, поэтому необходимо срочно предупредить его об интересе этих долбаных мусоров, погрязших в беззаконии и кретинизме!
        Решение было принято, и первое, что сделала Люда, придя утром на работу, это, разумеется, по большому секрету, все рассказала. Потому вечером возвращалась домой в прекрасном настроении.
        - Девушка, придержите дверь, пожалуйста! - на входе в подъезд ее нагнал невысокий светловолосый крепыш.
        «Странно, разве у блондинов бывают карие глаза?» Эта мысль оказалась последней в ее короткой жизни. Острая боль в сердце, мгновение, и все кончилось. Убийца аккуратно положил тело на пол и спокойно вышел на улицу. Несмотря на то, что во дворе было полно народу, внимания на него никто не обратил.
        В тот же вечер был убит директор магазина. Два выстрела в сердце. Расстояние между пулями - менее сантиметра.
        ГЛАВА V
        ЩЕРБАТОВ
        На совещание к генералу Валько он был приглашен впервые. В лицо начальство, конечно, знал, но чтобы лично общаться - такого не бывало. Не по чину, на то коммунисты-руководители имеются. А сегодня что - медведь в лесу сдох?
        С утра его вызвал Кузьмин и приказал ровно к трем быть готовым лично отвечать на вопросы о работе по «Гиенам». Так дело на банду покойного Кошмарика называется, которое из шестерки прислали. Любят у нас зоологические названия. «Гиены», «Скорпионы», «Грифы» - весь зоопарк разобрали, остались попугаи и синички, но, видать, и до них скоро дело дойдет. Разработка по банде «Синички» - звучит!
        Но это так, к слову. А на самом деле все отделение полдня приводило бумаги в должный вид - разложить, подшить, пронумеровать, описи составить, справки написать. Нудно, скучно, но куда деваться? Все должно быть аккуратно, красиво, генералы - они такие, порядок уважают.
        С трудом, переругавшись в матери, но успели, сделали, и сейчас Щербатов спокойно сидел за монументальным столом в огромном кабинете в компании неизвестных мужчин, не посчитавших нужным представиться. Видимо, остальные участники совещания друг друга прекрасно знали. Судя по разговорам, серым костюмам и неброским галстукам - комитетчики. И то сказать, кто еще в кабинете генерала милиции себя так вольготно вести станет?
        Вообще-то, он рассчитывал тихонечко отсидеться, отмолчаться в уголке, не высовываясь. Не вышло, генерал сразу взял быка за рога:
        - Итак, товарищи, начнем. Основной вопрос на сегодня - убийство гражданина Енукидзе. Кто у нас разработчик? Вы, товарищ майор? Вот и доложите, что сделано за месяц.
        - На сегодня получены результаты судмедэкспертизы трупов, судебно-баллистической и дактилоскопической экспертиз, допрошено сорок семь человек…
        - Стоп, стоп, - прервал доклад генерал. - Василий Петрович, не надо здесь рассказывать, сколько подметок вы стоптали, разыскивая душегубов, поберегите наше время. Нас интересуют простые и понятные вещи: выводы, версии и планы дальнейшей работы. Итак?
        - Извините, товарищ генерал, докладываю. Установлено, что все убийства в доме гражданина Енукидзе были совершены одним человеком, но с использованием двух пистолетов ПМ[12 - Пистолет Макарова.], снабженных штатными ПБС[13 - Прибор бесшумной стрельбы (глушитель).]. По основной версии, в двадцать три двадцать семь Енукидзе по телефону сделал продуктовый заказ в магазине «Солнышко». Разговор зафиксирован, поскольку его телефон находился на контроле у шестого главка. Заказ приняла сотрудница магазина гражданка Жамнова, однако оставила его без исполнения и не зафиксировала не только в официальной, но и черной бухгалтерии магазина. Причина - действия директора магазина гражданина Василенко, вероятно, разыгравшего внезапную вспышку страсти к гражданке Жамновой в момент приема ею заказа. Об этом мне рассказала сама гражданка Жамнова, ее рассказ негласно задокументирован на магнитофон, однако официальный документ по оперативным соображениям не составлялся. К сожалению, на следующий день Жамнова и Василенко были убиты. Причем Жамнову закололи заточкой, на которой не осталось отпечатков пальцев, а Василенко
был убит из того же пистолета, что использовался в доме Енукидзе. Характер ранений также аналогичен.
        - То есть вы засветили свой контакт с Жамновой? - с усмешкой спросил один из присутствующих - худощавый и долговязый тип, не посчитавший нужным представиться.
        Щербатов мысленно чертыхнулся, но сдержался и продолжил подчеркнуто нейтральным тоном.
        - Не думаю. За день до убийства я встретил ее на улице поздно вечером, отвез в отделение милиции на своей машине, на ней же подвез назад. По дороге проверился, наблюдения за собой не обнаружил.
        - Это не гарантия.
        - Только в случае работы профессиональной бригады наружки. Откуда она у бандитов? Несерьезно.
        - Согласен, майор. Продолжайте, - прервал перепалку генерал.
        - В день убийства, как установлено, и Жамнова, и Василенко уходили с работы в хорошем настроении. Полагаю, что Жамнова сама рассказала Василенко о нашей беседе, тот передал кому-то наверх, и уже там решили зачистить концы.
        - Кто решил - есть предположения? - вновь встрял тот же товарищ.
        - Магазин контролировал гражданин Григорян Армен Вазгенович по кличке Ара-Морячок. После убийств магазин закрылся. Также Морячок является наиболее вероятным преемником Енукидзе как главаря преступной группы. Выводы, по-моему, очевидны. К сожалению, на самого убийцу у нас выходов нет. Работаем, но пока информации недостаточно.
        - Ну, тут мы, кажется, сможем помочь, - вступил в разговор еще один из гостей. - Данные об исполнителе и его действиях проанализированы. По нашему мнению, известным критериям удовлетворяют пять человек. Из них трое - действующие сотрудники, двое - в отставке. Если же предположить, что последние два убийства готовились в спешке и непосредственно исполнителем, подозреваемых остается двое, как раз уволенных. Но, для надежности, под контроль взяты все пятеро. Работаем по ним месяц, но, как говорится, оперативно значимой информации не получено - они все-таки профессионалы. Так можно год вкалывать без толку, надо что-то придумывать.
        Фигасе! Так это действительно комитетчики. И уверены, что убийца из ихних. Интересненько… Придумать, говоришь? А что если…
        - Разрешите, товарищ генерал? Сейчас Морячок с ворами власть в банде делит. Так я вот что предлагаю…
        Жизнь сыщика, она такая - то пусто, то густо. То пашешь как вол, а на выходе ничего, то вдруг всплывает как … или… нет, все же как прекрасная лилия, информация, сулящая скорую и непременную реализацию. А уж когда всплывает она вовремя, это и называется оперской удачей. Только на днях «Комаров» сообщил, что за место главаря схлестнулись Ара-Морячок и Сеня-Кремень. Сеня - из старых воров, авторитетных. Коронован лет десять назад, на зоне, как положено. А Ара, он и не вор вовсе, так, барыга, если по понятиям. Вор такому не то что подчиняться не должен, его доить полагается, как корову. Однако времена, похоже, меняются.
        До войны дело у товарищей бандитов пока не дошло, но это пока. Так что если сейчас Ару напугать, никуда он не денется, обратится к своему бойцу. Вот использовать этот расклад Щербатов и предложил уважаемому собранию.
        - А что, легко! - оживился один из комитетчиков - невысокий, невзрачный, коротко стриженый мужичок неопределенного возраста. До этого он сидел молча, спокойно посматривая на участников совещания благостным взглядом бультерьера. - Отстрелим ему клок волос, или ухо - забегает так, что пыль столбом стоять будет.
        Легко так предложил, словно милую первоапрельскую шутку.
        - Не надо ничего отстреливать! - всполошился Валько. - И вообще стрелять не надо, давайте эту авантюру милиция на себя возьмет. Вы, главное, своих подопечных не упустите.
        - Как скажете, - пожав плечами, мужичок мгновенно успокоился, вновь вернув себе равнодушный взгляд.
        Когда гости ушли, в генеральском кабинете остался Кузьмин.
        - Ну и как тебе, Ферапонтыч, этот Щербатов? Смотри, сейчас по краю такого дерьма пойдем, что если где протечет - не то что мы с тобой, контора не отмоется. Будет он язык за зубами держать? У тебя же не отдел, а блатхата, почти все чьи-то или дети, или племянники. Не решится ли наш майор поделиться горяченьким? С родственником каким?
        - Как раз он-то из карьерных, выходец с земли-матушки. Сюда его как рабочую лошадку брали. Если б не витебский скандал, так опером до пенсии и тянул бы. Мужик серьезный, два языка свободно, между прочим, филолог. Нас с вами не почитает, за пришлых варягов держит, но пакостить не будет, уверен. К тому же это дело для него личным стало. Мы с ИЛС[14 - Инспекция по личному составу в Главном управлении кадров МВД СССР. Предшественник Службы собственной безопасности.] проверку провели, его вины в гибели Жамновой действительно нет, но он обозлился, реально землю роет. Не подведет, здесь я спокоен.
        - Ну хоть одна хорошая новость в нынешнем бардаке, - генерал тяжело вздохнул. - Тогда завтра жду от тебя план мероприятий, удачи!
        ГЛАВА VI
        ГРИГОРЯН
        Когда лохи сидят дома у телевизоров или вообще укладываются спать, люди серьезные работают.
        Впрочем, слова «серьезные» и «работают» Армен относил исключительно к себе. Это он работал в той проклятой бане с девками, куда сам бы не пошел ни за какие каврижки. Вот еще, хлестать водку, потом потеть в парной под визги голых баб, да, готовых исполнить любой твой каприз, но какой там каприз… пьяно, жарко и противно. Однако приходится терпеть - черная масть обожает решать вопросы именно в такой обстановке.
        Вот и Сеня, Кремень, с позволения сказать. Может, раньше и был бойцом, но сегодня в прокуренной бане Армен «тер» с жирным, обрюзгшим мужиком, исколотым везде, где можно и, казалось, нельзя. Не обсуждал, не вел переговоры, а именно тер, балансировал между искренним желанием послать этого борова по всем матерям и крайним нежеланием начинать войну. И не потому, что боялся, вот еще, просто не ко времени это. Система для большого дела пока не готова, еще бы пару месяцев, и можно избавляться от этого быдла. Пусть забирают магазины, рынки, бордели и прочую шелуху, которую искренне считают «бизнесом», и проваливают, гордые и тупые.
        А настоящим делом, ради которого все и создавалось, начнут заниматься дяди умные, образованные, те, кто сейчас вырывается на первые роли и в правительстве, и в политике. Что там, только на прошлой неделе был у него такой интересный разговор на Старой площади[15 - На Старой площади в Москве располагалось ЦК КПСС.]!
        Да уж, на прошлой неделе на Старой площади, а сегодня в бане с водкой, бандитами и шлюхами. И никуда не денешься. Перестройка, блин.
        Но, слава богу, дурные «переговоры» позади. Сейчас Морячок ехал домой, в уютный коттедж, предвкушая веселую встречу с действительно классными девчонками, веселыми и заводными красавицами. Еле слышно урчит мотор, шелестят шины, мягко и плавно летит по Кутузовскому огромный мерседес.
        - Армен Вазгенович, похоже, за нами хвост, - прервал размышления шофер. - Посмотрите сами - дорога пустая, а машина сзади не отстает и не обгоняет.
        - Молодец, Эрик, ну-ка, что там? Да, что-то есть. Алеша, - обратился он к сидевшему рядом с водителем охраннику, - передай охране, чтобы не расслаблялись, не нравится мне это.
        - Уже вызываю, Армен Вазгенович. - И по рации кратко и непечатно наорал на ехавших сзади бойцов, сообщив о подозрительной машине и едко прокомментировав их некоторые некрасивые бытовые привычки, в том числе - щелкать клювом на работе.
        После поворота с шоссе, буквально на подъезде к недавно отстроенному в заповедном лесу коттеджному поселку, дорогу перегородил грузовик. Черт, это ж засада! Уж сколько народу в Москве именно так и положили - преграждали проезд и расстреливали с двух сторон. Спасаться!
        - Эрик, направо, там проезд, давай, жарь, жарь, дорогой! Вперед, вперед, через триста метров…
        - Да знаю я, знаю! Ложитесь на пол, не отвлекайте!
        Резко свернув на проселок, мерседес Ары-Морячка рванулся к шоссе под прикрытием машины охраны. Прыгая на колдобинах, с грохотом пробивая подвеску, оторвав на какой-то коряге глушитель, им все-таки удалось уйти. Где-то сзади протрещали автоматные очереди, с визгом просвистели пули, но они спаслись!
        Простая мысль о том, что никто не будет делать засаду перед поворотом на проселок, да еще имеющий прямой выезд на шоссе, никому в голову не пришла.
        А невысокий крепкий комитетчик, которого Кузьмин отрекомендовал Щербатову как специалиста по засадам, спокойно отстегнул рожок от автомата, передернул затвор и рассмеялся:
        - Здорово мы их! Ох, как они удирали - наверняка где-то глушак оторвали - слышишь, как ревут? Красота! Почти симфония, концерт для калаша с мерседесом.
        - Ты там никого не задел, композитор? А если в лесу кто-то гулял? Может там девушка впервые целовалась, а ты из автомата… Да она теперь на мужиков и взглянуть не сможет, тебя ж ее будущий муж проклянет, как злейшего врага. Не боишься? Это если ты не попал.
        - Попал - не попал… Холостые в рожке. Зато клиенты напуганы до дефекации. Зуб даю, что своими ушами слышали, как пули свистят. Интересно, как они теперь разбираться будут? Не высчитают нас? Вон как дон Корлеоне, тот всегда правду знал. Вдруг и этот такой?
        - Поменьше книжек читай, да кина смотри - ближе к жизни будешь. У этих виновных не ищут, а назначают. Из тех, из кого выгодно. Всегда. И нет разницы - в Москве дело происходит или в Чикаго, бандиты, они бандиты и есть.
        - Значит, нет в мире справедливости?
        - В блатном? Не смеши. Нет, не было и не будет. Ладно, хлопцы, - обратился он к ребятам из наружки, один из которых управлял грузовиком, а второй - намеренно засветившейся легковушкой, - давайте убираться, пока местные менты не наехали. Передайте своим, чтобы объект вели осторожно, он теперь от собственной тени шарахаться будет.
        Армен приехал в свой шикарный, гранитом и мрамором отделанный коттедж лишь перед рассветом. Всклокоченный, злой на охрану, на себя и на весь белый свет. На него! Какая-то гнида! Посмела! Впрочем, почему какая-то? Ясно же, что Сеня. Кремень? Нет, кирпич, булыжник, вообще грязь под ногами!
        Вчера водочки подливал, обниматься лез, братом называл. Доли с ним делил, видите ли. Сука! Потому и делил, что знал - завалит на хрен, и все его будет. Тварь! Мразота! Ну, все, война так война, где там телефон? Рано для звонка? А для морга не рано? Ничего, переживет, перетерпит Гарун! За такие-то деньжищи - точно перетерпит.
        - Алло, Костя? Привет, дорогой, прости, что рано… Не туда попал? Ой, простите, пожалуйста, тысяча извинений, все, все, спокойной вам ночи…
        Действительно, все. Теперь Гарун, профи, с которым работает только Морячок, о самом существовании которого никто не знает и не должен даже догадываться… теперь он приедет в некое уютное кафе ровно в двенадцать. Вообще, подобный вариант ими не исключался, и к исполнению Кремня давно все было готово. Требовалась лишь команда Морячка, после которой жить этому отморозку останется два дня. Потом Гарун его исполнит. Армен даже в мыслях повторял это слово - «исполнит». Не убьет, не замочит, не кончит, а именно исполнит, как Кошмарика - аккуратно и надежно.
        ЩЕРБАТОВ
        На совещании у Кузьмина дым стоял коромыслом, благо окна были открыты. Дружно наплевав на инструкции, дымили все, кроме некурящего Щербатова, - и хозяин кабинета, и ментовские опера, и трое комитетчиков. С одним из них, Геной, ночью сыщики разыграли сцену покушения, а с двумя другими виделись на памятном совещании у генерала. В том числе и с тем невзрачным типом с равнодушным взглядом убийцы. Только в этот от равнодушия не осталось и следа.
        - Ну Гарун, ну сволочь! - Эту фразу он повторил уже раз пять. - Как же так, ведь такой парень был, такой…
        - Что это за погоняло такое - Гарун. Аль Рашид, что ли, из сказки? Настолько богат? - поинтересовался Щербатов. Просто поинтересовался, безо всякой задней мысли, но невзрачный тип взглянул так, что настаивать на ответе сразу расхотелось.
        - Это у вас здесь погоняла, а Гарун - позывной! С Афгана еще. Да мы с Геной ему не раз жизнью обязаны и за речкой, и в… неважно, где, главное, обязаны. А теперь сидим и думаем, как его брать будем. У него, между прочим, две Красных звезды и Красное Знамя[16 - Ордена Красной звезды и Красного знамени.], боевое, естественно. Подпол[17 - Подполковник.], черт меня побери! Пенсионер, ветеран и участник боевых должен будет к стенке встать. С нашей помощью!
        - Мужики, давайте без эмоций, - Кузьмин успокаивающе поднял ладони. - Не мы его убивать посылали. Только те девчонки, которых он в упор расстрелял, и рады бы хоть куда-нибудь встать, да уже не смогут, так-то. Сейчас давайте думать, где коллегу принимать будем, чтобы он еще кого в морг не отправил. Как думаете, оружие всегда при нем?
        - Нет, разумеется, только перед мероприятием… или как у вас, у мусоров, - перед делом? Другой вопрос, как узнать, на дело он идет или так, погулять вышел?
        - Если с оружием, - Гена озадаченно почесал затылок, - дело дрянь. Его как-то юаровский спецназ в городе брал, так он двоих наглухо положил, троих ранил и ушел. Я сам видел, так даже вмешаться не успел.
        - Извиняюсь спросить, - позволил себе съехидничать Щербатов, - а что мы ему предъявим? У нас, простите, не то что прямых, да самых косвенных доказательств нет. Мне озвучить, куда нас прокуратура пошлет за такую работу?
        - Вот это, товарищ майор, не ваша забота. За это отвечать будем мы, точнее - я. И я к этому готов, - неожиданно жестко хлопнув ладонью по столу, ответил Кузьмин. - Так что вопрос один - как брать будем?
        - Ну, раз готовы… Тогда зачем его вообще брать? Пусть сам в милицию придет, прямо в кабинет и без оружия, здесь и повяжем. Как говорится, без шума и пыли. Чего так смотрите? У него машина под окнами стоит, застрахована, я уже в Госстрахе поинтересовался. Если ее угонят, он куда с заявлением пойдет? Ну что, организуете преступление по статье сто сорок восемь - один[18 - Ст. 148.1 УК РСФСР «Неправомерное завладение транспортным средством, лошадью или иным ценным имуществом без цели хищения».], соучастники?
        ГАРУН
        В двухэтажное, недавно отремонтированное здание четвертого отделения милиции на улице Орджоникидзе ровно в десять часов вошел небогато одетый мужчина ниже среднего роста, лет сорока. Круглое лицо какая-то по-детски наивная улыбка придавали ему вид мирный, даже застенчивый.
        Мужчина вежливо поинтересовался у дежурного, где и как подать заявление, поднялся на второй этаж, к кабинетам уголовного розыска. Вот и седьмой кабинет, культурно постучался, открыл дверь… Нет!!! За столом сидел Земля! Почему-то первым вспомнился позывной, только потом имя - Гена. С которым не раз прикрывали друг другу спины, делили жалкие остатки сухпайка. Это поразило настолько, что и в голову не пришло сопротивляться, когда сзади скрутили руки, ставшие вдруг непривычно слабыми, обыскали, надели наручники и посадили на стул.
        Сзади раздался знакомый голос:
        - Ну, здравствуй, Гарун. Не думал я, что с кем-то из вас придется вот так встретиться.
        Александр Ильич?! Командир?! Господи, как же так? В кабинет вошли какие-то люди, что-то пишут, зачем-то раздели, всунули в какой-то спортивный костюм. Кто? Зачем? Это все было неважно. Важно - что напротив сидели те, кого всегда называл друзьями, кого, не задумываясь, прикрывал в боях. Сейчас они были по другую сторону стола, словно по другую сторону линии фронта. Что же, раз они против него, то он против них. Не сдаваться его учили. Никогда и никому.
        - Жамнову ты убил?
        - Не докажете, - усмехнулся Гарун.
        - Даже и не попытаемся, - согласился Гена. - Сегодня до конца дня ты сам все расскажешь, со всеми подробностями. И доказательства предоставишь. Или сомневаешься?
        Неожиданно для Щербатова, задержанный спорить не стал, сдулся, словно проколотый мячик.
        - Если сейчас отвечу, это что-то изменит?
        - Нет, - твердо ответил Александр Ильич. И коротко скомандовал: - Увести.
        Когда задержанного увели, в кабинете остались Щербатов, Кузьмин и Гена.
        - Мужики, вы чего с ним делать собрались?
        - Что, не любишь пытки, мент? - грубо и зло ответил Кузьмин. - Вроде как сам нигде и никогда? Мне-то сказки про розыск не рассказывай! Что, всю жизнь в белых перчатках работал?
        - При чем здесь мои белые перчатки? Вы что, всерьез в раскаяние верите? Его же прокурорские допрашивать будут! Он перед ними в полный отказ пойдет, слова под признание не скажет. Это же убийца! Душегуб! Ему не на чем со следствием торговаться.
        - Конечно не скажет. По своей воле - ни слова. Но дело передано в Следственный отдел КГБ, а там он расколется как миленький. Впрочем, успокою твою тонкую душу - не будет никаких пыток. Слава богу, на дворе конец двадцатого века, есть и другие методы. И этот Гарун о них знает. Поэтому завтра у меня на столе будет полный расклад по убийствам в Малаховке. Приходи вечером - вместе почитаем.
        ГЛАВА VII
        С утра Щербатов мотался с наружкой - очень уж хотелось самому посмотреть, как поведет себя Ара-Морячок после того, как поймет, что пропал его киллер, не выполнив работу.
        Судя по тому, как звонил он на квартиру Гаруну несколько раз, откровенно наплевав на конспирацию, нервы у объекта оказались не железными. Около десяти утра из коттеджа вылетела девятка[19 - Автомобиль ВАЗ-2109.], которую через час зафиксировали у дома убийцы. Молодой вертлявый паренек пообщался со старушками, сидевшими у подъезда, после чего из ближайшего автомата позвонил хозяину, сказав лишь одно слово: «Приняли».
        Морячок сразу связался с Кремнем, вежливо спросил о здоровье и предложил срочно перетереть серьезный вопрос. Да, именно срочный, поэтому выезжает немедленно.
        Из дома Кремня объект вышел через полчаса, а дальше началась настоящая карусель. Он звонил кому-то из автоматов, тут же мчался на встречу - одну, вторую, десятую. Бойцы из наружки в мыле носились, чтобы не упустить, установить связи и при этом не засветиться.
        Парадокс, но для этого им пришлось наплевать на все правила движения вместе взятые. Моторы ревели, шины визжали в поворотах, в их адрес неслись проклятия обалдевших водителей, перед капотом которых пролетали эти отморозки, каким-то чудом избегая аварии, и добропорядочных пешеходов, едва успевавших отскочить от мчащихся на красный свет, а то и вовсе по тротуарам, хулиганов. Гаишники лишь сплевывали и демонстративно отворачивались, чтобы не видеть выкрутасы на дороге, за которые любого другого, не задумываясь, лишили бы прав навечно.
        Щербатов не впервые ездил с этими лихачами, но, когда водитель его машины пролетел туннель на Ленинградке по встречке, выдал тираду, вызвавшую уважительные возгласы коллег, но не заставившую их умерить свой пыл ни в малейшей степени.
        Всю дорогу бравый сыщик, как утопающий за соломинку, держался за одну мысль: «Если эти сумасшедшие не разбились до сих пор, почему это должно случиться, когда я в их машине?!»
        Но в какой-то момент объект исчез. Зашел в кафе на Маросейке и не вышел. А его машина вместе с машиной охраны чинно, не спеша поехала кружить по городу. Поиски оказались безрезультатными, Ара-Морячок от наружного наблюдения оторвался, правда, предварительно познакомив милицию с полутора десятком своих связей.
        А Щербатов поехал городским транспортом на работу - докладывать о случившемся и получать заслуженный разнос.
        Однако неожиданно начальник отнесся к проколу наружки философски, мол, главное, что не засветились, а объект, ну что, вернется, куда денется. Лучше вон показания убийцы прочитай - интересно-о-о…
        - Как? Я не понимаю, как? Он же офицер, воевал, был ранен, черт возьми, и вот такое? - Щербатов швырнул на стол документ.
        - Это ты еще его сослуживцев не видел, вот уж кто реально охренел от этих бумаг, - лениво потягиваясь, ответил Кузьмин. - Он же на следующий день после того расстрела, в Малаховке, с ними какой-то их то ли праздник, то ли юбилей отмечал. Так песни пел про батальонную разведку и каскадеров, рассказывал все о скучной и бедной жизни пенсионера. Они ж ему реально работу искать начали. При его-то деньгах, ага. Знаешь, сколько он от Морячка получил? Впрочем, лучше тебе не знать, еще решишь профессию сменить… Ладно, ладно, не злись, шучу я так.
        - Вот еще, злиться… Точнее, да, злюсь, только не на тебя, - Щербатов впервые перешел в разговоре с начальником на «ты». - Сам посуди, расклад у нас полный, а кроме этого Гаруна никого пристегнуть к делу не можем. Все разговоры были тет-а-тет, деньги ему платили только налом. Так что ни хрена нам не светит. Кроме, разумеется, чувства глубокого морального удовлетворения.
        В это время в кабинете зазвонил внутренний телефон.
        - Кузьмин, слушаю. Так, так, понял. Большое человеческое спасибо за ценные сведения, - он аккуратно положил трубку и выругался. Длинно и матерно, как никогда раньше не позволял себе ругаться в присутствии Щербатова.
        - Стало быть, Морячка потеряли капитально. Наружка звонила, извинялись. Все, нет его, облажались мы по полной. Машины вернулись в коттедж, водитель и охрана разъехались по домам. Да и нам пора - время позднее, ничего нового мы сегодня все равно не высидим. Огребать «благодарности» будем завтра, а пока думай, как Григоряна найти - не настолько все с ним безнадежно. Душегуб-то наш все разговоры записал. Хранил те записи, как Кощей иглу, но, сам понимаешь, следствию передал в лучшем виде. Так что подработать немного, и будет на Ару железная доказуха, ни один суд не усомнится.
        - Серьезно?! Ну, это же другое дело! Тогда банкуем, тогда у клиента главная проблема - до суда дожить. За убийство вора блатные спросят конкретно.
        Щербатов вошел в квартиру. Все красиво, пристойно и чисто. Пусто и зябко, несмотря на теплый июньский вечер. Жена еще на работе, раньше десяти она последнее время домой не приезжает. Ревновать? Такая мысль даже не приходила в голову. Только не Аля, не тот человек. Возможно, и развалится их семья, это да, но пока она есть, никаких любовников у его жены быть не может.
        Он достал из холодильника бутылку «Столичной» и кусок любительской колбасы, отрезал ломоть, налил рюмку. Сел за красивый, Алкой купленный деревянный стол, и не спеша, с наслаждением выпил, закусил.
        Интересно, а она его когда-нибудь ревновала? Все-таки розыск - дело такое, баб вокруг всегда полно, на любой вкус. И напрягаться особо не надо, так, протяни руку только. Несколько раз бывало, особенно по пьянке, чего уж там. Опер, тем более на земле, у него романтики мало. Награды редко, зато возможностей сгореть - да на каждом шагу. То проверку заявления просрочил, то глухаря возбудил - сразу жди привета от начальства. Или отказной материал завернули - прокуратура тут как тут, руки радостно потирает. По слухам, у них план - сколько ментов посадить, сколько уволить. Важнейшая, говорят, строка отчетности.
        Так что выпивают сыщики частенько, вроде как стресс снимают. Только, скорее, это отговорка - ни хрена водка не снимает, уж сколько раз проверено. Зато, выпив, можно и еще чего себе позволить - к разведенке какой, например, заскочить. Здесь главное, чтобы жена не узнала. Ага, оттянуться от души, а потом гадать, подцепил какую гадость или пронесло на этот раз. Тьфу, дьявол, какая чушь в голову лезет.
        Щелкнул замок.
        - Здравствуй, кушать будешь? - Хотелось обнять, поцеловать, но… но, но, но. Вечное но.
        - Спасибо, я сама себе приготовлю. - Сухо, вежливо. То самое «но».
        - Как хочешь. Тогда я - спать.
        Поговорили, называется. Сейчас в своей комнате опять плакать будет. Уже, считай, неделю - уходит в свою комнату и плачет. Пару раз входил, пытался обнять, сказать что-то, но натыкался на такой взгляд, что сразу же и уходил. Молча. А что тут скажешь? Он, во всяком случае, слов не нашел.
        Через день, вечером, когда нормальные люди уже сидели дома у телевизоров, а нормальные опера решали, разойтись ли по домам или все-таки опрокинуть по паре рюмок на ход ноги, Щербатов и Кузьмин обсуждали перспективы разработки «Гиен». Туманные, надо сказать, перспективы.
        Днем Щербатов встретился с «Комаровым», тот сообщил, что Морячок рванул в родную Армянскую ССР, откуда намерен перебраться за границу. Перед отъездом объявил, что весь бизнес передает Кремню, чему тот бесконечно рад. Как же, все магазины, кафе, вообще весь нехилый такой район Подмосковья, плюс в самой столице куча прибыльных точек, с которых навар сам в бандитские карманы льется. Удача! Воровской фарт, в натуре!
        Только это все для тупых быков. Главное - то, что Морячок передал в управление узкому кругу своих людей, куда, к счастью, вошел и «Комаров».
        Банки. Два банка в Москве, один в Ереване и один в Риге. Учредители - все люди публичные, законопослушные, самостоятельные. И лишь немногие знают, что слово Морячка для них даже не закон, а истина, данная свыше, непреложная к исполнению.
        Так вот, до особого распоряжения единственная задача банков - богатеть и развиваться. И боже упаси связаться хоть с каким криминалом. Именно за этим доверенные лица и должны следить неустанно, безжалостно отшибать руки любым браткам, которые пожелают протянуть их к этим заповедникам финансовой чистоты.
        А также следует готовиться к поездкам в буржуазное забугорье. Какое, когда и насколько - об этом сообщат своевременно, а пока всем получить загранпаспорта, чтобы как только, так сразу.
        Одним из этих банков был «Банк московского акцепта». Хрен его знает, что такое этот акцепт, но вот зампред правления в нем - Алка. И, кстати, последнее время она и в Ереван, и в Ригу мотается постоянно. Это не считая всяческих заграниц. Не дай бог, по делам как раз Ары, но ведь не спросишь у нее. Сейчас уже не спросишь, раньше-то… М-да… Одно радует - среди доверенных лиц Морячка «Комаров» ее не назвал, так что, бог даст, не при делах она.
        - Ну и что мы с этим счастьем делать будем? - поинтересовался на следующий день Кузьмин, откладывая сообщение агента.
        - Понятия не имею. То есть по убийству в Малаховке все ясно, план мероприятий готов, тут, как говорится, дело техники. Всех, кто помогал Гаруну, установили, брать, колоть, сажать, здесь все просто. По Кремню тоже понятно - бандит, он и есть бандит. Посадим, не впервой. На худой конец, его свои порешат, лично меня такой исход тоже устроит. Другое дело - Григорян, тут вообще пока не понимаю, куды бечь. Что-то готовит он такое, международное, но что? И как нам с этим бороться? И как его теперь из-за бугра достать?
        ГЛАВА VIII
        Со дня побега Григоряна прошел месяц. За это время сделать удалось не просто много - прорву работы.
        По убийству в Малаховке отлично сработали комитетчики. Гена, на которого свалилось сопровождение следствия, получил от щедрот начальства технику и наружку и, то ли на авось, то ли от воистину божественного озарения, но плотно обложил того вертлявого паренька, некоего Костяна, который приезжал на квартиру Гаруна. Ничего в том люберецком хлопце не было интересного, потому уже через неделю схлопотал опер крутой разнос от начальства «за неэффективное использование сил и средств». Но кто-то там, на небесах, сжалился над чекистом и позволил таки зафиксировать попытку продажи старенькой зеленой пятерки. Без документов.
        Пропустить такой подарок судьбы - грех перед Фортуной, так что пока Костян искал покупателя, опера искали тот жигуль. И нашли! Запыленным и, слава богу, не вымытым.
        Пришлось срочно разыгрывать целое представление - проверку гаражного кооператива пожарной инспекцией. И пока переодетые чекисты, с матюгами и угрозами два часа выматывали душу охранникам на предмет наличия огнетушителей, лопат и изоляции электропроводки, двое спецов тихонечко забрались в нужный гараж и обыскали машину. А там - мама дорогая! На лобовом стекле отпечаток пальца Гаруна, в бардачке - следы оружейной смазки. Ходи сюда, дорогой, кайся.
        И Костян раскололся.
        Двое их было. Шестерок, которым Морячок поручил не слишком законное, но, по их понятиям, безобидное дело. Ребята угнали машину, на которой потом убийца приезжал на место преступления, потом забирали, чтобы уничтожить. Но не уничтожили, а из жадности спрятали в гараже, да еще не все отпечатки пальцев стерли. По ним и закрепили их признание. Чистосердечное, разумеется.
        Естественно, сам Гарун с этим идиотом, Костяном не встречался, но бедолага на свою беду оказался не только жаден, но и ленив. Угонял он с приятелем машину. А уже оставив на условленном месте, пересел в машину этого самого приятеля, и, вместо того, чтобы убраться, как было приказано, остался на месте. Из глупого любопытства друзья проконтролировали, как Гарун сел в угнанный автомобиль, чтобы отправиться на дело. Затем дождались его возвращения и еще раз увидели убийцу.
        Так что совпали и результаты работы Гены, и внезапно пробудившееся откровение Гаруна, причины которого так и остались тайной для Щербатова.
        Преступление Костяна с подельником невелико, можно было их и не арестовывать, но у следствия возникло подозрение, что на воле парням долго прожить не суждено. Потому сейчас, попивая в кабинетах интеллигентных следователей ароматный чай, топили они и друг друга, и Гаруна, и, что самое важное, господина Григоряна, который умудрился дать им поручение на угон лично.
        В результате доказательств на Морячка собрали много, а толку от них оказалось мало, потому что вначале его надо как-то поймать.
        По «Гиенам» сосредоточились на Кремне. Сеня, как вор старой закалки, лично разъезжал по стрелкам и толковищам, кого-то кидал, кого-то прессовал, дав в руки милиции достаточно материалов для собственной посадки. Собственно, главным вопросом стало - кто успеет раньше: милиция закрыть или конкуренты убрать.
        Кроме того, удачно на вербовку районных оперов подставился один из людей Морячка. «Комаров» в агентурном сообщении характеризовал его как шестерку, сявку, близко к серьезным делам не допущенную. Тем не менее, он неожиданно дал такой расклад по «Гиенам», после которого Кремня не посадил бы только полный кретин. А дальше преемники авторитета ожидаемо перегрызутся, постреляют - повзрывают друг друга, короче, кирдык банде.
        И лишь о самом Морячке ни слуху, ни духу. Установили, что в Ереван уехал он по железной дороге, благо, при покупке билета на поезд паспорт не спрашивают, и с тех пор все. Растворился в предгорьях Арарата. Посылать запрос армянским коллегам? Ага, после карабахской заварушки[20 - Армяно-азербайджанский вооруженный конфликт.] получишь от них… от мертвого осла уши.
        Все стало совсем грустно, когда на «Комарова» пришло приглашение из США. Морячок обнаружился в самом Нью-Йорке, откуда пожелал, чтобы пятеро его доверенных лиц перебрались за океан. Не ехать нельзя, но связь с источником терялась надолго - милиция все же не разведка, у нее резидентур нет. Только когда «Комаров» в Москву вернется, можно что-то узнать. А когда это будет? То-то.
        После отъезда агента Щербатову осталось лишь ждать. Авось, небось и у моря погоды.
        Привет пришел, откуда не ждали.
        Как-то вечером Кузьмина и Щербатова вызвал генерал.
        - Что, орлы, слыхал я, вы по-аглицки шпрехать горазды? Кадровики доложили, что за знание иностранных языков даже доплату получаете.
        - Ну так, понимаем, конечно, - за обоих ответил Кузьмин. - Правда, давно не практиковались, но и забыли еще не все.
        - Да даже если и многое, все равно придется выкручиваться, в смысле, соответствовать. Докладываю голосом, что завтра, к пятнадцати ноль-ноль мы втроем следуем в посольство США, вот письмо из МИДа, ознакомьтесь.
        В письме, между прочим с грифом «Совершенно секретно», сообщалось, что американское посольство, засвидетельствовав в очередной раз свое уважение к Министерству иностранных дел СССР, ссылаясь на некие договоренности президентов обеих стран, просит прислать для серьезного разговора компетентных сотрудников, имеющих хоть какое-то представление о господине Григоряне А.В., ныне проживающем в США и подозреваемом в страшных преступлениях, правда пока непонятно в каких.
        - Принято, - генерал многозначительно показал пальцем в потолок, - решение, что пойдем на встречу мы трое в сопровождении сотрудника МИДа.
        - Чистого? - поинтересовался Кузьмин.
        - Да уж не грязного. Считается, что вербовать нас америкосы не станут, так что нечего в наше дерьмо коллег с Лубянки втравливать.
        На следующий день генеральская Татра[21 - Легковые автомобили «Татра» производства Чехословакии использовались как персональные машины ответственных сотрудников КГБ и МВД СССР.] остановилась у посольства США. Молоденький милицейский сержант внимательно изучил документы, сверился с какими-то списками и сделал приглашающий жест.
        Встречали ментов трое хозяев лет сорока.
        - Добро пожаловать, господа, - без малейшего акцента по-русски приветствовал гостей невзрачный худой брюнет. Остальные поздоровались на английском. - Я вице-консул московского консульства. Позвольте представить, сотрудники полиции Нью-Йорка - главный детектив Вильям Шенли и детектив-лейтенант Юджин Красовски. Прошу пройти в посольство, господа.
        Пара полицейских выглядела забавно: высоченный лысый и усатый Шенли и изящный Красовски смотрелись как Торопунька и Штепсель. Впрочем, рядом с этой каланчой Торопунькой выглядел бы почти любой.
        Милиционеров провели в просторную, отделанную шикарным темным деревом комнату с большим овальным столом из мореного дуба. Прямо напротив двери на стене красовался барельеф с огромным американским орлом. Все здесь говорило о богатстве и мощи Великой Америки, давя на гостей навязчивой шикарностью обстановки. И лишь смущенные улыбки полицейских разбавляли тягостную атмосферу переговорной.
        Щербатову, когда учился на филфаке, приходилось общаться и с американцами, и с англичанами, но это были либо преподаватели, либо такие же студенты, приезжавшие в Москву на языковую практику. С официальными же лицами, да еще и в такой официальной обстановке, он разговаривал впервые. А ведь Шенли, если на русский перевести, зам. начальника всей нью-йоркской полиции, генерал, не ниже. Впрочем, и он чувствовал себя не в своей тарелке, не говоря уж о мистере Красовски, смущенно улыбавшемся и не знавшем, куда девать свои крепкие, тренированные руки бойца.
        Однако дело есть дело. Уже через четверть часа милиционеры и полицейские запросто обсуждали свои вопросы, начисто забыв о протоколе. Лишь дипломаты откровенно скучали, демонстративно отодвинувшись и уставившись в потолок.
        Как выяснилось, ситуация сложилась, мягко говоря, нестандартная. Американская полиция уже давно приглядывалась к брату Морячка, перебравшемуся в Нью-Йорк лет пятнадцать назад. Армянин, неожиданно оказавшийся евреем в десятом поколении, выехал из СССР на землю обетованную для воссоединения с проживающей в Израиле многочисленной и давно утраченной родней. Но в Австрии, в пересыльном пункте, что расположился вблизи Вены, неожиданно осознал, что он все-таки армянин и сражаться с арабами за новую родину вовсе не обязан. Зато ему просто необходимо в Нью-Йорк, где в далеком Брайтон-Бич скучают и страдают в ожидании его приезда уже армянские родственники. Кому и как объяснял свои трудности несчастный путешественник, сейчас уже и не установить, но, видимо, был достаточно убедителен, раз ему пошли навстречу и таки дали вожделенную грин-карту.
        Прибыв в страну неограниченных возможностей, молодой Рамиз с головой окунулся в мир чистогана, но, к огорчению американской Фемиды, в его криминальную часть. В кратчайшие сроки он умудрился познакомиться с конкретными господами из итальянских, колумбийских и мексиканских группировок. Его частенько видели на их вечеринках, но почему, за какие заслуги он стал своим у американских мафиози, до сих пор выяснить не удалось. Попытки полиции приобрести осведомителей из его окружения оказались тщетными, а внедренный платный осведомитель исчез на третий день вместе с курировавшим его полицейским. Оба до сих пор не найдены.
        Три недели назад к Рамизу из Мексики приехал младший брат Армен. Братья пчелами снуют между главарями банд, от осведомителей в которых известно, что готовится какая-то новая схема по отмыванию денег. К сожалению, понять, какая именно, у полиции пока не получается.
        Потому не будут ли любезны уважаемые служители советской Фемиды сообщить, что им известно по этому делу.
        Вот так, на голубом глазу, расскажите, братцы москвичи, какой информацией располагаете. С грифом «секретно», между прочим.
        Впрочем, наивными романтиками американцы не были, и к заверениям в полном уважении, как и к обещаниям передать вопрос на рассмотрение высокого советского руководства, отнеслись с полным пониманием.
        Когда дипломаты уже ушли по своим важным иностранным делам, а полицейские пожимали руки на выходе из посольства, Шенли неожиданно задал сакраментальный вопрос:
        - Господа, вы водку пьете?
        - На хлеб мажем, - автоматически ответил Щербатов.
        - Так может… - американец энергично потер руки. - Есть тут где поблизости? А то вернемся домой - и что рассказывать будем? Нам же коллеги проходу не дадут!
        - Есть, конечно, - растерянно ответил Щербатов, тоскливо посмотрев на генерала и представив, какую дырищу пробьет эта пьянка в семейном бюджете.
        Но тот сориентировался мгновенно.
        - О,кей, коллеги, покажите гостям город, ну и вообще… - при этом разжал ладони и поджал один палец. - А я к руководству, будем решать, чем коллегам помочь можно.
        Увидев девять пальцев, милиционеры облегченно вздохнули, предвкушая веселый вечер за казенный счет[22 - Статья 9 Сметы расходов - расходы на оперативные мероприятия, в том числе на угощение оперативных контактов.].
        Утро следующего дня для Кузьмина и Щербатова началось с вызова в кабинет генерала.
        - Да, орлы, ну вы вчера дали дрозда. Сами-то помните, какую пургу несли? Если нет - вот, можете прочитать. Мне прямо с утра принесли, с пылу с жару так сказать, - он небрежно протянул несколько отпечатанных листов. - Ну ладно, этот мент, - он указал на Щербатова, - но ты, Ферапонтыч, ты-то что, не понимал, что каждый ваш чих запишут?
        - А чего мы такого сказали? - искренне удивился Кузьмин, дыхнув на начальника могучим перегаром.
        - Лучше молчи, душевно тебя прошу. Оба молчите. Чего сказал, спрашиваешь? Пожалуйста, - он вновь взял в руки распечатку разговора. - Андрэ, двоеточие. Работать вы, янки, не умеете. Нам и после литра водки в голову не придет посылать с осведомителем еще и копа, пусть даже в качестве ближайшего соучастника. Хорош соучастник, наверняка говорил по-русски, как диктор на московском телевидении. Они же у вас бывшие советские урки по легенде были. У наших преступников и речь другая, и даже жестикуляция. Я десять лет бандитов в тюрьмы сажаю, мне в голову не придет самому бандитом представиться. Вы же их сами спалили своими руками. Конец цитаты.
        Генерал сурово посмотрел на притихших подчиненных, изо всех сил изображавших раскаяние.
        - Андрей, ты сам понял, что выдал? Дипломат, твою мать, образчик толерантности. Они когда уезжали, на них смотреть было жалко.
        - Да пьяные они были! - не выдержал Кузьмин. - Впрочем, могу извиниться, жалко, что ли?
        - Вот и извинишься. Причем, оба извинитесь. Через месячишко.
        - Чего?
        - Того, принято решение американцам помочь.
        Дальше рассказал такое, чего еще год назад не могло присниться самому отмороженному фантасту, не говоря уже о профессионалах.
        Оказывается, в это самое время комитетские следаки в пожарном порядке готовили материалы дела для отправки в Штаты, в славную полицию не менее славного Нью-Йорка. Переписывались протоколы допросов Гаруна, откуда исчезало все, имевшее хоть какое-то отношение к его прошлой жизни. Снимались копии с показаний свидетелей, экспертиз, очных ставок и прочих бумаг. Вся эта гора документов переводилась, заверялась, подшивалась для будущей отправки за океан.
        Но мало получить материалы, в них еще и разобраться надо. Пока не для суда, вначале сами штатовские полицейские должны понять, что такое «вор в законе», почему ему «западло базарить с барыгой», кто такой этот «законник» и как вообще перевести «западло» на строгий язык американской юриспруденции.
        - Не потребуют американцы самих подозреваемых для допроса? - скорее в шутку поинтересовался Щербатов.
        - Сдурел? - не оценив юмор, взорвался генерал. - Гарун Красное Знамя получил… в общем, за что надо получил, не дай бог пиндосы узнают! Короче…
        Короче, само упоминание Гаруна, пусть и как простого гражданина, перед иностранцами, тем более американцами, было грехом непростительным, но перестроечный азарт взял свое. В результате родилось великое решение - удовлетворить просьбу Минюста США и командировать в славный град Нью-Йорк двоих московских оперов для координации действий с ихней полицией. Цель - добиться выдачи Морячка, как организатора убийств. В крайнем случае - посадки его в Штатах по американским законам. Выбор пал на Кузьмина и Щербатова, как владеющих английским, знакомых с материалами, но лишь в части общеуголовной. Ничего о делах спецназа они выдать не смогут, даже если очень захотят. Третьим, руководителем группы, отправлялся замначальника Управления кадров, языка не знающий, дела не читавший, зато зять зампреда Совета Министров. Свободны, товарищи, идите оформлять документы. Через три недели вылет.
        - Да, отдельное поручение сверху, поработайте там с «Комаровым», помогите товарищам янкесам его информацией, - закончил разговор генерал, многозначительно показав подчиненным крепкий волосатый кулак. Мол, не дай бог, засветите источника.
        - Что в стране происходит? - недоумевал Кузьмин по пути из начальственного кабинета. - Ментов в шпионов превращают. Ты знаешь, что нам светит, если пиндосы узнают, что мы там с агентом встречаться собрались? За шпионаж посадят и не почешутся. Куда страна катится?
        - К светлому будущему, куда ж еще. А мы с тобой в Нью-Йорк. Лично мне нравится.
        Секретно Экз. №
        Справка
        по материалам ДОР[23 - Дело оперативной разработки.]
        «Гиены»
        В ходе разработки организованной преступной группы в рамках ДОР «Гиены» установлено, что после убийства лидера ОПГ[24 - Организованная преступная группа.] Енукидзе Р.Г. (он же «Кошмарик») руководство группой перешло к ранее неоднократно судимому гражданину Петрову С.Н. (он же «Сеня-Кремень») и его противоправным связям. Разработка данного сообщества ведется по ранее утвержденному плану.
        В то же время от группы «Гиен» откололся ранее судимый Григорян А.В… Последний сохранил за собой контроль за частными банками, зарегистрированными в Москве, а также в Армянской и Латвийской ССР, которыми ранее через подставных лиц владел Енукидзе Р.Г. Непосредственно с руководством банков контактирует узкий круг доверенных лиц Григоряна А.В., в который входит двенадцать человек (установлены). В настоящее время Григорян А.В. находится в США, куда прибыл, незаконно покинув территорию СССР. Вместе с тем, используя родственные связи, ему удалось легализоваться в США.
        По оперативным данным, подтвержденным полицией штата Нью-Йорк (США), Григорян А.В. планирует организовать крупную международную преступную группу, однако характер предстоящих сделок на данный момент неизвестен.
        Установлено, что пять человек, входящих в ближайшее окружение Григоряна А.В., получили от него приглашения и в настоящее время выехали на постоянное место жительства в США.
        В частности.
        Бекимбаев Бижан Суйинбаевич, 1951 г.р., ур. г. Павлодар, Казахской ССР (он же «Бек»), бывший сотрудник ОУР УВД Павлодарской области Казахской ССР, ранее судимый за нанесение тяжких телесных повреждений и превышение должностных полномочий.
        Паркая Жанна Вахтанговна, 1955 г.р., ур. г. Сочи, ранее судимая за незаконные валютные операции.
        Горелик Михаил Яковлевич, 1966 г.р., ур. г. Минск, (он же «Кипа»), ранее судимый за незаконное предпринимательство.
        Нефедов Иван Рафаэльевич, 1964 г.р., ур. г. Москва, (он же «Ваня-жид»), ранее судимый за хищения в особо крупном размере.
        Эглитис Иварс Янисович, 1968 г.р., ур. г. Рига, (он же «Хитрый»), ранее судимый за незаконное предпринимательство.
        Учитывая, что группа, возглавляемая Григоряном А.В., фактически контакты с объектами ДОР «Гиены» утратила и готовится начать собственную противоправную деятельность, представляется целесообразным выделить материалы на указанных лиц в отдельную разработку, завести дело оперативной проверки, присвоив ему условное наименование «Саргассы», а Григоряну А.В., как основному объекту разработки, "Саргасс».
        Начальник 1 отделения
        2 отдела ГУУР МВД СССР
        майор милиции В.П.Щербатов
        Резолюция:
        «Согласен. Готовьте документы, доложите план мероприятий».
        Кузьмин А.Ф.
        ГЛАВА IX
        Три недели пролетели в приятных хлопотах. Оформление загранпаспорта, билеты, получение валюты. На десять дней - семьсот двадцать долларов, с ума сойти. Правда Алка, увидев невероятную для Щербатова пачку бабла, лишь ехидно усмехнулась.
        И сама занялась подготовкой мужа к путешествию.
        Все выходные она убила, таская мужа по магазинам. Заставила перемерить кучу шмоток, но так и осталась недовольной. В результате купили лишь новые ботинки, остальное было решено закупить на месте.
        Для этого в дорогу Алла передала супругу карточку с надписью «VISA» и названием какого-то иностранного банка.
        - Держи, на ней десять тысяч долларов, трать, не стесняйся!
        Потом заставила, как «Отче наш», выучить четыре цифры, пин-код называется, и съездить с ней в Шереметьево, где Щербатов трижды снял с банкомата по сто долларов, чтобы жена убедилась, что хитрую науку обращения с пластиковой картой недотепа муж усвоил.
        На обратной дороге весело и беззаботно болтали до того момента, когда Щербатов поинтересовался, откуда деньги и что это за банк. Вот как черт за язык дернул! Аля вновь замкнулась и до самого отъезда произнесла не больше десятка слов. А ночью из ее комнаты опять слышались всхлипы.
        В Шереметьево Щербатов приехал в простых джинсах, легкомысленной безрукавке и легкой полотняной куртке. Коллеги удивились его скромному багажу и непредставительному гардеробу, абсолютно не вяжущемуся с дорогущими, по последней моде скроенными ботинками. Но менять что-либо было уже поздно. И то сказать - мусор, он мусор и есть. Никакого понятия о солидности.
        Таможня, паспортный контроль - и в путь! На огромном Аэробусе Люфтганзы. Уж кто в Москве и на какие рычаги нажимал, осталось неизвестным, но, скорее всего, руководитель делегации использовал возможности тестя. И спасибо ему за это.
        Правда, одиннадцать часов в тесном кресле эконом-класса не есть вершина комфорта. То ли дело шефы, вольготно расположившиеся в классе бизнес, для которого скромный начальник отделения носом не вышел. Но жизнь полна сюрпризов! Самолет летел полупустым, потому на среднем ряду оказались незанятыми целые сектора. Так что Щербатов с чистой совестью поднял ручки сидений и просто лег, вытянув ноги. Плюс предусмотрительно прихваченный в дорогу шкалик да бутылочка пепси-колы дали возможность поспать с совершенно неожиданными удобствами, немало не завидуя отцам-командирам.
        Но все когда-нибудь кончается, закончился и этот осточертевший, казавшийся уже бесконечным перелет. Самолет мягко приземлился и зарулил к месту стоянки. Вновь паспортный контроль, таможню и не заметили, как прошли, и среди встречающих… они, родные, наши. Бог его знает, как это получается, но среди множества встречающих советские дипломаты выделялись как пальма на северном полюсе. Вроде бы одеты товарищи в хорошие костюмы, вообще к внешнему виду никаких вопросов, а вот ни с кем их не перепутаешь.
        Быстрое приветствие, знакомство, и машина везет их в отель. По дороге краткий инструктаж: кому, когда и сколько давать чаевых, где подешевле поесть и выпить, без этого никак, и ни в коем случае не смотреть в номерах эротический канал - включат в счет, потом отписываться замучаешься. Все. Добро пожаловать, Василий Петрович, в логово капитализма, отдыхайте до утра. Утром милости просим в консульство и лишь потом…
        На следующий день милиционеров принял генконсул. В огромном светлом кабинете с шикарным паркетным полом и мебелью из карельской березы он прочитал безумно нудную лекцию о необходимости развивать, расширять и углублять определенное Великой Перестройкой теснейшее сотрудничество с США по всем фронтам, в том числе и… тут он бросил взгляд на заранее приготовленную шпаргалку, да, в том числе и в сфере борьбы с международной преступностью. О как! Вечером, товарищи офицеры, милости просим к нам, пообщаемся в неформальной обстановке. А пока передаю вас заботам своего коллеги, вице-консула Алексея Владимировича Лисицына, прошу знакомиться.
        Сидевший рядом с генконсулом полный мужчина средних лет, в неброском, мышиного цвета костюме и белоснежной рубашке с сиреневым галстуком, сдержанно кивнул и оценивающе осмотрел милиционеров, задержав неодобрительный взгляд на Щербатове.
        Позже в своем кабинете он объяснил причину своего неудовольствия в предельно конкретной форме.
        - Вам, товарищ, никто не говорил, что мы здесь страну представляем? Что, на приличный костюм денег не хватило? Черт, надо у наших ребят что-то подходящее поискать, а то приедете в полицию - два офицера и один охламон.
        Щербатов взглянул на коллег, одетых в одинаковые костюмы фабрики «Большевичка». Действительно, чего Алке не понравилось? Можно ведь было такой же взять! Оправдывайся теперь…
        - Алексей Владимирович, ради бога, не надо ничего подбирать. Я планировал с утра заскочить в магазин да купить уже здесь, чтобы и новое, и приличное.
        - Планировал он… помогай вам теперь… мужики, а вы как себе вообще представляете, чего тут делать будете? Вы когда-нибудь вообще за рубежом работали? Ну, хоть в турпоездках бывали?
        - Программа пребывания согласована, - важно ответил руководитель делегации, - а вы, если вам поручено, помогайте. Вот отвезите Василия Петровича в магазин и поехали уже делом заниматься!
        Лисицын поджал губы, дипломатично не высказав слов, которые, очевидно, вертелись на его языке. Скорее всего - матерных.
        На консульском мерседесе московские гости заехали в торговый комплекс, где за триста долларов Щербатов купил песочного цвета костюм и галстук в тон. Одна беда - потребовалось подшить рукава и брюки, так что забрать покупку можно только вечером.
        - Не боись, Вася, - дружески хлопнул его по плечу Кузьмин. - Прорвемся, не сорок первый! В конце концов, ихние копы тоже пиджаки не носят. Вон Шварценегер в последнем фильме, вообще черт знает в чем ходит!
        Лисицын после этого только зубами скрипнул, но от комментариев воздержался и повез делегацию на Манхеттен, где в строгом стеклянно-бетонном здании расположился Департамент полиции штата Нью-Йорк.
        На формальное представление высшим чинам нью-йоркской полиции ушло неожиданно мало времени, даже главный детектив Шенли, с которым крепко выпили в Москве, ограничился сухим приветствием и представлением сотрудников, которым предстояло десять дней опекать русских милиционеров. С Красовски Щербатов и Кузьмин были знакомы. Его помощником оказался сержант Ренсселлер, русоволосый крепыш лет тридцати с темно-карими, чуть раскосыми глазами.
        Лишь на прощание, когда уже выходили из кабинета, Шенли пообещал достойно ответить на русское гостеприимство. Но когда состоится пьянка - не уточнил.
        Дальше началась работа. Главная работа всех полицейских всего мира - бумаги! Американцы подобрали десяток томов этих самых бумаг, в которых милиционеры безнадежно утонули уже через час.
        Хорошо руководителю - ушел знакомиться с полицейскими начальниками, обмениваться опытом, как он выразился. Через переводчика, естественно, сам-то по-английски ни в зуб ногой. А подчиненным куда деваться?
        - Парни, вы сами это все читали? - потирая виски, спросил Щербатов. - Вы что, всерьез рассчитываете, что мы в состоянии разобраться… ну, скажем… вот, Меморандум о фирмах, подконтрольных семье Манчини! Кто такой Манчини? При чем здесь Манчини? Что мы из этого меморандума должны понять, и за каким дьяволом лично вам нужно наше понимание? Или это, - он наугад открыл очередной том, - Меморандум о конфликтах группы Кол-мина-режо… я правильно прочитал? И что?
        - Бэзил, ну как же, это те самые группы, с которыми общается наш друг! - Красовски даже руками развел, мол, как можно не понимать очевидных вещей.
        - И что? Мы сюда зачем приехали? Помочь с нашими материалами разобраться. Так давай ими и займемся. Вот это вот, - он указал на гору томов, - какое отношение к нам имеет? Это все не то что проработать, просто прочитать - жизни не хватит. Или ты хочешь, чтобы мы здесь навсегда поселились? Прямо в этом кабинете?
        Все оказалось просто - бюрократия везде одинакова, и полученные еще три дня назад из советского посольства материалы до сих пор ходят по инстанциям. К непосредственным исполнителям обещают спуститься не раньше завтрашнего дня, вот коллеги и решили подкрепить московских гостей информацией.
        - Слушайте, парни, - вступил в разговор Кузьмин, - у вас совесть есть? Или жалость к несчастным коллегам? Ну хоть немного? В Москве сейчас шесть часов, мы, считай, ночь не спали, а вы нам этот ворох бумаг скармливаете. Юджин, ну ты себя-то в Москве вспомни, в первый день.
        В результате через полчаса полусонные милиционеры оказались в гостинице. Щербатов искренне собрался сразу же поехать за костюмом, вот только на секундочку на кровать присядет, да даже и приляжет, но это так, на минуточку, чтобы потом…
        Через три часа его разбудил настойчивый стук в дверь. У номера стоял руководитель делегации - бодрый, подтянутый, гладко выбритый и разящий дальнобойным одеколоном.
        - Чего разлегся, майор? Забыл, что через час нас в консульстве ждут?
        Затем подозрительно взглянул на взъерошенного подчиненного:
        - Ты что, прямо так спал? Ты в таком виде в консульство собрался? Да здесь бомжи аккуратней выглядят!
        - Наверное, - растерянно ответил Щербатов, окидывая взглядом свою помятую одежду. Действительно, тот еще видок, как раз для приемов. - Так я собирался съездить за костюмом, да вот… - он виновато развел руками.
        - Собирался, - передразнил руководитель. - Короче, так, в консульство не идешь, вечером занимаешься внешним видом, чтобы завтра как огурец! А в Москве поговорим подробнее, как ты честь державы блюдешь! Думаю, это твоя последняя поездка за рубеж. - И ушел, оставив Щербатова осознавать всю глубину своего падения и степень несоответствия высокому званию представителя великой страны.
        С другой стороны, получается целый свободный вечер, когда можно походить по городу, посидеть в настоящих американских барах, выпить пивка, сходить посмотреть настоящее, не на пиратских кассетах записанное кино. «Вспомнить все», например, или «Красотку». Так что нет худа без добра - вперед!
        Он шел по городу, поражаясь не небоскребам и обилию машин, а собственному чувству узнавания. Да он же не раз видел и эти улицы, и эти дома, да даже вон та реклама совсем недавно сверкала в телевизоре в очередной передаче о прекрасной Америке, в которой все свободны, счастливы и богаты. А если кто не богат, то исключительно потому, что не хочет работать. Но даже такие здесь от голода и болезней не умирают. Интересно, а от чего тогда? Ну да ладно, полторы недели впереди, будет время узнать эту тайну!
        А сейчас действительно, встречные целеустремлены, деловиты, но все и всегда улыбаются. Видать и взаправду счастливы, не то, что мы, сирые и убогие.
        Пивка? Почему нет, если деньги позволяют. Но чуть позже, вначале костюм, а то и впрямь неудобно получилось.
        Так, вот торговый центр, поднимаемся в магазин… Улыбающийся улыбкой кинозвезды продавец слегка смущен. Что, еще полчаса? А чем заняться? Можно постричься? Здесь и парикмахерская по соседству? А что, имеет смысл!
        - Проходите, проходите, присаживайтесь, молодой человек! Если бы вы знали, как приятно встретить соотечественника! - по-русски, с характерным грассированием встретил его парикмахер.
        - Что, в таком виде только наши в Америке ходят? - Щербатову стало и вовсе стыдно за внешний вид.
        - Боже упаси, молодой человек! Смею заверить, местные помнят о внешнем виде либо на свадьбе, либо на похоронах. Иногда на работе, но только если работа того требует. А так встретить миллионера в дурацкой футболке - дело обычное. Да что там, сейчас у них мода пошла на рваные джинсы, представляете? Так что не заморачивайтесь. А вот прическа у вас, это да, сразу родной Привоз напомнила. Вы, часом, не из Одессы? Там с таким пробором и такими усами все руководящие товарищи ходят. Вы руководящий товарищ?
        - Ага, вот в этих вот шмотках, самый что ни на есть руководящий, - скорее пробормотал, чем ответил обалдевший от такого напора Щербатов. - Командированный я, по обмену опытом, вроде как. Вы, это, действительно, с прической сделайте что-нибудь. Ну и вообще, не хотелось бы выделяться среди местных. Костюм мне здесь подшивают, вот пока к вам зашел.
        - Где подшивают? У соседей? О, с магазином вы сделали правильный выбор, молодой человек! Это ведь они вам порекомендовали обратиться к мистеру Левину? Левин, это я, Михаил Яковлевич, если для своих. Можно Мойша, но это для совсем своих. Вам как удобнее? И я вас прошу, на будущее, здесь принято называть рекомендателей. Поверьте, им это будет приятно.
        «Конечно, свой процент они точно получат», - про себя усмехнулся Щербатов.
        А неугомонный парикмахер продолжил:
        - Присаживайтесь, прошу вас. Могу я узнать ваше имя? Василий! О, это имя сразу напомнило Одессу, Приморский парк, наш старый тихий дворик, нашего кота… о боже, что я несу! Простите, Василий, старого глупого еврея, это все ностальгия. Но позвольте совет - будете общаться с нашими, представляйтесь Бэзилом. Поверьте, всем так будет гораздо удобнее.
        Во время этого монолога умелые руки парикмахера порхали над головой клиента, что-то расчесывая, что-то подрезая, исчезли казавшиеся солидными усы. Под мерный говорок Мойши Щербатов почти заснул, а когда услышал, что все закончено, уставился в зеркало с изумлением. На него смотрел другой человек! Он был солиден, серьезен, от него буквально исходила уверенность в себе. От того, другого, казалось, ничего не имевшего общего с небогатым московским ментом, только и умеющим, что сажать людей в тюрьмы.
        Михаил Яковлевич что-то еще говорил, дал в руки визитку, выслушал вежливый ответ - мол, да, разумеется, запомню, порекомендую, если что - обращусь. Рад был познакомиться, будете в Москве…
        - Нет уж, лучше вы к нам! - Мойша ответил на автомате, потом замер… и они расхохотались. Громко, заливисто, так неуместно в вечно улыбающейся Америке. Двое русских, и плевать, что один из них еврей.
        Из торгового центра выходил новый человек. Зашел серый, помятый, усатый раздолбай. Вышел элегантный, гладко выбритый, спортивный мужчина, на которого с интересом поглядывали встречные женщины.
        Поздний вечер, ярко освещенные, освободившиеся от бесконечных пробок улицы, огни витрин и реклам, встречные прохожие, уже переставшие куда-то спешить. «Strangers in the night»[25 - «Strangers in the night» - популярная песня в исполнении Фрэнка Синатры.], черт побери! В сочетании с pub crawl[26 - Pub crawl - «поход по пивнушкам», мероприятие, заключающееся в том, что один или группа людей выпивают последовательно в нескольких пабах.], как говорят англичане. Не буквально, конечно, но так, для души…
        Деньги были, души тоже хватало, так что ближе к полуночи к отелю подходил не вполне трезвый, но вполне солидный джентльмен. А каким ему еще быть, после такой-то прогулки?
        Добродушным, довольным жизнью. За квартал до отеля. Пока не наткнулся на полицейское оцепление.
        - Извините за беспокойство, господа, но вы уверены, что вам туда надо? Живете в этом районе? Проходите, конечно, только позвольте ваши документы, мы запишем. Нет? Ничего страшного, тоже проходите… Ох, не волнуйтесь, это лишь фотовспышка, снимают тут, понимаете. И если вам в отель, то простите, но дальше документы придется все-таки показать. Как, вы не знаете? Стрельба, даже взрыв в отеле, люди погибли.
        Щербатов уже собирался предъявить документы, как обратил внимание на припаркованный у тротуара мерседес с номерами советского посольства. А этот здесь откуда? Хрень какая-то. Подождем.
        Ждать пришлось больше двух часов. Впрочем, в толпе зевак и журналистов, которых не пропустили за оцепление, на московского мента, выглядевшего как типичный нью-йоркский клерк, внимания никто не обратил.
        В конце концов, из оцепления вышел… Лисицын. Был он хмур, по сторонам не смотрел, но стоящего на обочине Щербатова заметил, легким движением ладони указав стоять на месте. Не спеша подошел к машине, сел за руль, открыл окна - жара все-таки, и очень аккуратно стал разворачиваться, вежливо, очень коротко сигналя, чтобы народ расступился. Подъехал к Щербатову и резко скомандовал:
        - На заднее сидение, быстро!
        Жестко, зло, не допуская и намека на возражения.
        Едва Щербатов захлопнул дверь, как Лисицын закрыл окна и дал по газам. Быстро, резко перестраиваясь, меняя направления движения.
        - Лечь вниз. На сидении в углу плед - накройся с головой!
        - Костюм жалко!
        - Там и второй плед - постели на пол. И разговорчики, майор! Делай, что приказано!
        Хрен его знает, какого лешего дипломат начал командовать, но на этой палубе, похоже, старший - он. Лег, укрылся, что дальше?
        А дальше Лисицын полчаса гонял по ночным улицам, после чего куда-то приехал, предварительно остановившись, видимо на входе, потому что на его «Hello» кто-то ответил «Go ahead, mister»[27 - Проезжайте, мистер.] и машина покатилась вперед, но почти сразу остановилась.
        - Поднимайся. И быстро за мной.
        Щербатов вышел из машины. Так, подземная парковка, какие приходилось видеть лишь в иностранных фильмах.
        - Чего встал, двигайся! - откровенно злым голосом потребовал дипломат. И какая муха его укусила?
        - Да иду я, иду.
        Открыв какую-то неприметную дверь, поднялись по винтовой лестнице и вошли в комнату. Ни хрена себе! Не в комнату, а в двухкомнатную квартиру, не шикарно, но вполне себе добротно обставленную, со спальней, туалетом, душевой и даже кухней. Бежевые обои, белый потолок, красивая мебель, огромный телевизор - все прекрасно, одна беда - окон нет. Вообще.
        - Извините, Алексей э-э…, простите, забыл, как вас по батюшке, а мы где?
        - Алексей. Можно Леша, хватит церемоний. В консульстве мы, Вася, в той его части, о которой тебе и подозревать не следовало бы, но вот пришлось посетить. Посиди пока, посмотри телевизор. А я скоро.
        Что же, включил телевизор, по большинству каналов шел прямой репортаж от того отеля. Убиты три офицера советской полиции, в том числе и он, майор Щербатов. Двое - из пистолета, один взорван. И тела. Кузьмин, кадровик… да, здесь, к сожалению, никаких сомнений. И его труп на залитом кровью паркете. Точнее, то, что осталось, ибо верхнюю часть тела, кажется, разнесло в пыль, судя по накрывшей труп простыне.
        Вошел Лисицын. В руках бутылка водки, закуска.
        - Видел?
        - Угу.
        - Тогда давай выпьем. За мужиков. Особенно за Ферапонтыча. Обоих жаль, но с Андрюхой мы год в одной комнате в Минске прожили. Знаешь, как нас там гоняли? Бывшие морпехи срочную как курорт вспоминали! И все поровну. А сейчас… Давай!
        Выпили, закусили. Лисицын разлил по второй.
        - Не думал я за его упокой пить. Тем более с ментом. Ты не обижайся, Вась, это ж я утром так, для форса гнал, извини, если переборщил. Но не должен Андрюха был здесь погибнуть! - он сильно, зло ударил кулаком по столу. - Никак не должен! Ладно, помянем.
        Когда закусили, Щербатов спросил:
        - Леша, почему передали, что и я там?
        - Потому что в твоем номере лежит труп в похожих джинсах, вроде как и в твоей же майке, от лица, правда, мало что осталось, для идентификации лишь руки пригодны, которые по углам разлетелись.
        - Толку от тех рук… С меня отпечатки никто не снимал, с чем сравнивать? - Щербатов налил по третьей. - Но обслуга должна была что-то сказать…
        - Они и сказали, что ты вернулся в гостиницу с какой-то сумкой, может даже с этой, - Лисицын показал на сумку, где лежала старая одежда. - В бейсболке и темных очках, показал карту гостя и поднялся к себе. Время позднее, если бы не взрыв, тела обнаружили бы не скоро. Как думаешь?
        - Да чего тут думать. Мужики были в номерах, их без затей, попросту расстреляли. А меня ждать было стремно. Так что вошел бы я к себе и прямым рейсом на небеса, в разобранном состоянии. Только бомба взорвалась раньше, в руках у этого горе-киллера. Напортачил, видать, случается такое, я сталкивался. Это не вопрос - как. Вопрос - зачем. И, главное, кто и почему. Вот здесь ума не приложу. Ну, убили они всех, и что? Материалы один хрен пришли, в американское следствие они все равно попадут, на наше место другие приедут. Не понимаю.
        - И не надо. По крайней мере, сейчас. Давай все разговоры назавтра. А пока мужиков помянем. Светлая им память.
        ГЛАВА X
        ЩЕРБАТОВ
        Утро… Или не утро? В этом люксе без окон определить время - дело безнадежное. А на часах что? О, восемь часов, время нью-йоркское. Надеюсь, восемь утра. Тогда все хорошо, и в местный режим мы вписались. Точнее, я. Они уже никуда не впишутся.
        Погано. Все погано. И голова болит, что тоже погано. Что в холодильнике? В общем, есть чем червячка заморить. И притопить заодно. Кока-кола знаменитая - никогда не пил. Ну-ка? А, та же пепси, никакой разницы. Байкал лучше, но его нет, так что пьем то, что есть. Главное - сушняк перебить. Не очень, но помогло.
        Так, какие новости?
        - Полиция Нью-Йорка продолжает расследование убийства троих русских полицейских, находившихся здесь с официальной миссией для борьбы с международной преступностью. Их тела официально опознаны и после завершения правовых процедур будут переданы представителям советского посольства для отправки на родину. Власти и все жители нашего города выражают соболезнования близким и родственникам погибших.
        Фигасе! Это значит Алке, родителям пришлют хрен знает чей труп, потом похоронят за казенный счет. Жена молодая, переживет, но мать с отцом! Они ж сами могут того, этого… Нет, срочно, срочно связаться!
        Щербатов схватил трубку стоявшего на столе телефона - тишина. Ни гудка, ни ответа. Бросился к двери, загремел кулаками! Через минуту телефон ожил.
        - Говорит дежурный, прекратите ломать двери, пожалуйста.
        - Какие на хрен двери - мне в Союз звонить надо. Где Лисицын?
        - Извините, вы новости смотрели? Если нет - посмотрите, искренне рекомендую. И потерпите до вечера, пожалуйста, ей-богу не до вас, - собеседник положил трубку.
        Что такое? Еще новости, словно предыдущих мало?
        Щербатов переключил канал… мама дорогая! Танки на Красной площади!
        - Военный переворот в России, - бодро, почти радостно сообщил диктор. - Сегодня, девятнадцатого августа, в Москву вошли войска. Блокированы все важные объекты и основные транспортные узлы города. По неподтвержденным пока слухам, группа высших руководителей страны захватила власть, отстранив президента Горбачева от управления государством. Мы будем держать вас в курсе происходящего…
        Щербатов сел на кровать и обхватил голову руками. Приехали. Он в Нью-Йорке, заперт в консульстве, словно в тюрьме. В любой момент близким сообщат о его трагической, само собой, смерти. Словно бывают смерти не трагические. И на него всем плевать, потому что в стране начался бардак. Господи, можно подумать, что раньше в ней был порядок.
        Очень скоро пришло понимание, что изменить что-либо не в его силах. Изводить себя можно до полного сумасшествия, но будет ли от этого толк? Нет? Тогда надо взять себя в руки, расслабиться и просто отдохнуть. Насколько получится, разумеется.
        Попереключав каналы, остановился на «Звездных войнах». Самое то - круто и совершенно не страшно. Особенно на фоне происходящего в реальности.
        В холодильнике имеется, чем перекусить, чайник на столе, даже вкусняшки к чаю мирно лежали в одном из шкафчиков, так что до вечера удалось отвлечься от проблем не только личных, но и мировых. А около десяти пришел Лисицын. От предложения опрокинуть по рюмахе отказался категорически, сославшись на дикую занятость.
        - Мир сошел с ума, - с порога описал он ситуацию. - Пришло указание работать в обычном режиме, не поддаваться панике. Естественно, после этого работа в посольстве встала колом. Вся, даже наша. Пытался переговорить о твоем деле, так был послан в такую даль - боцмана обзавидуются. Я говорил, что срочную на флоте служил? Так вот поверь - точно обзавидуются.
        - И что теперь? Ждать, когда жене чей-то труп привезут? Мне сейчас не до страны, мне главное - своих успокоить. Дай позвонить, будь человеком!
        - Это не проблема, успеешь созвониться. Сегодня главным стал другой вопрос - мы с тобой теперь как? Утремся или попробуем за ребят отомстить? В любое другое время утерлись бы, без вариантов. Но в этом бардаке, когда никто не знает, что будет завтра, есть шанс. Только сейчас, когда всем всё по барабану, но и препятствовать никто не будет. Точно, я спрашивал. Итак, майор, готов поиграть в суперкопа? Если да, то мысль такая…
        Лисицын ушел под утро. В комнате без окон, отрезанной от мира, в матерном споре и клубах табачного дыма родился план комбинации, какой не бывало раньше и не будет никогда. Не от гениальности авторов, а по простой причине - только в эти дни государство утратило контроль над своим аппаратом, но не лишило его возможности работать.
        - Значит, мы исходим из того, что в американской полиции завелась крыса. Так что опереться нам, получается, не на кого, - подвел итог Щербатов.
        - В полиции - совершенно точно. Но есть один персонаж, который на роль этой крысы не подходит. Некто Гордон Кончак, агент ФБР. Ты его знаешь как сержанта Ренсселлера. Вообще-то он непосредственно против нашей резидентуры работает, так что зачем он в ваши дела полез, да еще под прикрытием, вопрос интересный. Вполне мог и своей конторой представиться - международными преступниками как раз ФБР и должно заниматься. Впрочем, это их проблемы, но ты имей в виду - он мужик грамотный, хваткий, а, главное, порядочный. Свое слово держит всегда - проверено неоднократно.
        - Интересно, как проверяли, - усмехнулся милиционер.
        - А, наши игры, - махнул рукой разведчик. - Они нам агентуру подставляют, мы им, так и живем, в оперативные игры играем, называется. Сами не всегда понимаем, кто кого дурит. Но, в общем и целом, друг друга знаем неплохо, хотя искренне делаем вид, что ни сном, ни духом. Впрочем, об этом у нас еще будет время поговорить, а пока, раз договорились, пойду тебя в шпионы готовить. Не пугайся, - Лисицын увидел, как вытянулось лицо у Щербатова, - эта статья тебе не светит. Максимум - незаконное проживание в США, за что грозит лишь простая депортация. Заодно будем уверены, что ты невозвращенцем не станешь. Хотя, какие теперь невозвращенцы, - он горько усмехнулся и вышел из комнаты.
        А Щербатов остался размышлять о причинах внезапно проявившегося авантюризма. Операция, несмотря на заверения Лисицына, будет в лучших шпионских традициях, даже вон тайниками грозятся обеспечить. И все для того, чтобы нашел он в чужой стране своего агента, встретился и получил хоть какую-нибудь информацию о взрывах в отеле и вообще по делам Морячка в Америке.
        Всего и делов, казалось бы. Но где агент живет, чем занимается - неизвестно. Связь с ним не предусмотрели от слова совсем, только у «Комарова» есть возможность позвонить. В Москву. Он и позвонил неделю назад, договорились встретиться в одном из баров на Брайтон бич, как раз сегодня. На встречу Щербатов, естественно, не попадает, новой встречи агент по понятным причинам искать не будет - незачем ему на тот свет торопиться. И что делать?
        Зацепка одна. Однажды опер и агент разговорились, что называется, за жизнь. Тогда и рассказал Щербатов, что по образованию он филолог, специализировался на английской литературе.
        - Вот как? - оживился «Комаров». - А знаете, Василий Петрович, у меня дядя двоюродный тоже английской литературой занимается, только в Штатах. Принстонский университет - слышали? Он там целый профессор! Хотите, я ему о Вас напишу? Может, обратитесь к истокам, а то и в Америку уедете? Все лучше, чем нас по чердакам ловить?
        Впрочем, последнее было уже шуткой, после которой разговор вернулся в деловое русло. Но Щербатов этот момент запомнил. Сейчас неизвестный дядя стал единственной ниточкой, которая могла, именно могла вывести на агента, но ничего не гарантировала. Одно обнадеживало - Принстон от Нью-Йорка недалеко, так что должен был «Комаров» родственника навестить. Должен, хотя, разумеется, не обязан. Но другие варианты и вовсе не просматривались.
        Можно, конечно, обратиться за помощью к местным, к тому же Кончаку - запросто. И сдать американской контрразведке своего агента с потрохами. На фиг, ибо не фиг!
        Размышления были прерваны Лисицыным, вошедшим в комнату вместе с невзрачным мужчиной неопределенного возраста и неприметного вида.
        - Итак, приступим, товарищи, - начал разговор Лисицын, даже не подумав представить своего спутника. - Вася, первое - тайники и пароли для связи. Заложил тайник, сделал условный звонок, остальное - наши проблемы. Главное - запомнить и не перепутать, так что слушай, смотри и мотай на ус. Второе - документы…
        - Стоп, Леша, - резко прервал его Щербатов. - Вновь первый и главный вопрос - для своих я жив и нахожусь в командировке. Жена и родители это должны знать твердо. А то покажут сегодня сюжет но каким ни будь «Вестям», и привет. У папы инсульт, у мамы инфаркт, жена в депрессии. На фиг. Да и на работе мне потом из покойников восстанавливаться - у кадровиков диссонанс будет. Когнитивный, твою мать.
        - Вот здесь не волнуйся, - Лисицын говорил предельно серьезно. - В МВД ушли документы и по ситуации, и по твоей задержке. Путч путчем, а канцелярии работают, как положено. Ты задерживаешься на неопределенный срок по служебной необходимости. Ну а семье завтра сам позвонишь, объяснишь ситуацию. Так что прочь сомнения, давай делом заниматься. Коллега, ваше слово.
        - Как договаривались, приготовлено два комплекта документов, - начал невзрачный товарищ, дыхнув перегаром. - Первый - на гражданина Мексики Артуро Хавьера, тридцать четыре года, уроженец городишка Тусла-Гутьеррес штата Чьяпас, что на границе с Гватемалой. Жуткая дыра, надо сказать. Прибыл в Штаты полгода назад для воссоединения семьи - вы мексиканские семьи себе представляете? Вот. Легализовался в Техасе на свою голову. Тело бедолаги давно койоты растащили, и искать его никому нахрен не надо. Второй - на бразильца Клаудэмарионееидэ Луис Густаво Бонкриштиану ди Гранин, уф, еле выговорил. А вам все это наизусть вызубрить следует, чтобы от зубов отскакивало. К паспортам прилагаются грин-карты, права и страховки. Проверки полиции можно не бояться, но, естественно, лучше не нарываться.
        - Что, этого, который языксломаешь, тоже кто-то доедает?
        - Не думаю. Скорее, он сейчас очередной отчет строчит где-нибудь в Ясенево[28 - Рядом с московским районом Ясенево находится штаб-квартира СВР России, ранее - Первого главного управления КГБ СССР (разведка).]. И вообще, товарищ, не отвлекайтесь на мелочи.
        - Мужчины, на меня посмотрите? Вы где таких мексиканцев видели? А ничего, что я ни по-испански, ни по-португальски ни в зуб ногой? Арабский у меня второй, арабский, в крайнем случае, могу на иврите на хрен послать. Может, найдете какого-нибудь аль-Саида? В закромах родины, а?
        - Этот человек над нами смеется? - спросил невзрачный товарищ у Лисицына. - Друг мой, - он вновь переключился на Щербатова, - во-первых, у нас здесь теплая семейная обстановка - жри, что дают. Во-вторых, на заре советской власти простой советский работяга пять лет шпионил в Англии по греческому паспорту и тоже по-гречески ни в зуб. Так в паспорте еще и отметка стояла, что у бедолаги ноги нет. И ничего, не засыпался[29 - Реальный факт.]. Так что работайте, товарищ, на благо родины, ну или что там теперь будет. Привет! - И вышел, громко хлопнув дверью.
        - Это сейчас чего было? - поинтересовался обалдевший Щербатов.
        - Перестройка, называется. Народ перестраиваться начал, но куда - так и не понял, потому завис. В Москве видал, что делается? С другой стороны, если б не этот бардак, хрен бы у нас чего получилось. Так что бери документы и готовься к выезду в багажнике машины. Высажу тебя…
        Багажник открылся в какой-то подворотне. Щербатов вылез и направился куда глаза глядят. Проверять наличие хвоста даже не пытался, понимая очевидную бесперспективность этого дела - чай не разведчик, не обучен. Эту задачу решал Лисицын и, раз высадил, значит, уверен.
        ГЛАВА XI
        ГРИГОРЯН
        Выключив телевизор, Морячок швырнул пульт через всю комнату, чудом не разбив вдребезги. Черт, как же не вовремя!
        Через полчаса должны приехать колумбийцы, серьезные ребята, которые готовы платить серьезные деньги, но и спрашивать будут! У них штраф один - глотку перережут и язык наружу вытянут. «Колумбийский галстук» называется.
        Еще недавно Ара считал, что все это фуфло придумано в Голливуде, чтобы пугать мирных обывателей. Считал до недавнего времени, пока не слетал в гости к самому «Шахматисту». Переговоры были краткими, но результативными. Хозяин - мировой мужик, интеллигент и умница.
        - Мистер Григорян, я ваш. В условиях меняющегося мира вы, я убежден, поймали синюю птицу, которая поведет народы наших стран к сверкающим берегам благополучия! Поверьте, это не пустые слова. Вы знаете, я намерен лично погасить внешний долг Колумбии, весь! А как иначе? Большие деньги - большая ответственность! И чем богаче человек, тем выше ответственность. Прошу вас, пройдемте, - «Шахматист» встал и взмахнул рукой, приглашая гостя пройти в одну из дверей. - Аккуратнее, здесь ступеньки, не споткнитесь, пожалуйста. Вот в эту дверь.
        Спустившись по узкой лестнице, они вошли в ярко освещенный бетонный подвал с песчаным полом. У входа замерли три огромных амбала, спокойных, словно билетеры в кинотеатре.
        В глубине помещения, метрах в пяти от входа стоял столб с привязанным к нему человеком. Рот несчастного был заклеен скотчем, сквозь который он пытался что-то прокричать, но куда там. Мокрое от пота лицо, мокрые штаны и запах… кислый запах до смерти испуганного человека.
        - Обратите внимание, мой друг, - тоном, любезным до приторности, обратился «Шахматист». - Этому человеку были доверены серьезные деньги. Не те, что мы собираемся доверить вам, но все же и не сотня долларов. Человек плохо ими распорядился, человек должен понести наказание. Густаво, друг мой, приступайте.
        Один из амбалов подошел к извивающейся и мычащей от ужаса жертве. Морячку не видно было, что он делал, но когда отошел… вид еще живого, хрипящего, бессильно повисшего на веревках мужчины, из разрезанной гортани которого, шевелясь, свисал «колумбийский галстук», запомнился навсегда.
        А «Шахматист», дождавшись смерти несчастного, пригласил вернуться в переговорную, где, как ни в чем не бывало, принялся обсуждать достоинства чилийских вин и колумбийских сигар.
        И вот через час должен приехать личный представитель этого интеллектуала, чтобы обсудить сроки и параметры первой, пробной операции. На десять миллионов долларов, между прочим. А здесь такое!
        Вся работа последнего года - псу под хвост.
        ГКЧП, черт бы их побрал! Эти порядок наведут. Перекроют кислород всем истинно деловым людям. Страну они возродить хотят! Да кому на хрен нужна эта страна? Опять тырить по мелочи? В цеховики записываться? И это когда уже создана целая Система! Никто еще не понял величия замысла, ни один из этих, типа донов Карлеоне, ни один забугорный барыга не въехал, на какой Олимп вознесется Ара Морячок, когда все заработает так, как задумано.
        Ну, ничего, ничего, не все еще потеряно! Ельцин собрался драться, а уж он быдлу мозги за последнее время завернул так, что любо-дорого! Эти побегут, обязательно побегут на танки, грудью будут отстаивать… что? Новую страну? А вот хрен вам, малахольные. Меня вы будете отстаивать. Меня и таких как я, кто вначале обдерет все, что плохо лежит, потом все, что лежит хорошо и уже после этого вы к нам приползете. На пузе! А мы посмотрим, что с вами делать.
        Защищал там чего-то, на танки с пулеметами бросался? Молодец! Теперь что, работать хочешь? А полижи-ка ботинок! Не хочешь, нос воротишь? Так пошел вон, с голоду подыхай.
        Грозишься вновь стать героем? Так это запросто, попробуй! Только мы в воздух стрелять не будем. Или того проще - дочка у тебя есть? Так вот, герой, ты о ней думай, как она до дому, без происшествий доберется? Не случится с ней чего нехорошего? То-то же!
        Да, здесь мы поборемся. Слишком долго комуняки ждали, теперь, поди, и поздно, теперь, поди, наше время.
        Сейчас главное - убедить «Шахматиста», что надо немного подождать. Совсем чуть-чуть. Все документы, лежат на столе, для вас, уважаемые господа, приготовленные. Вот реквизиты банков, фирм, созданных лишь на два-три месяца, вот люди, кто будет ваши деньги брать, кто будет возвращать.
        Договоримся, обязательно договоримся. И о гарантиях, разумеется, куда без них? В тот подвал? Не надо, не хочу.
        Ничего-ничего, все будет хорошо… нет, все будет о, кей, мы ж в Америке в конце концов!
        Но как бы не облажаться из-за мелочи, о которой «партнерам» знать не следует.
        Морячок в который раз перекладывал документы на шикарном столе шикарного кабинета, бездумно передвигал какие-то папки, открывал и закрывал ящики стола, а мысли вновь и вновь возвращались к проблеме.
        - Мистер Григорян, к вам мистер Бек-мам-эээ-бетоф, - прозвучал по селектору музыкальный голос секретарши. Милая девочка, но никак не привыкнет к зубодробительным фамилиям коллег.
        - Да, Мари, пусть войдет. И два эспрессо, пожалуйста.
        - Видал, что творится? - Войдя в кабинет, Бек кивнул в сторону телевизора.
        - Видал. Хреново, конечно, но ничего, прорвемся, - в голосе не было и тени сомнения - не следует показывать подчиненным свою неуверенность.
        - Обязательно прорвемся! - Развалившись в уютном кресле, Бек поднял чашку кофе, словно бокал шампанского. - Вот, давай сейчас выпьем за победу.
        - За нашу победу, - с усмешкой поддержал его немного успокоившийся Морячок. - Может за такое дело чего покрепче? Коньяк? Виски? Джин? Только не водку, не люблю.
        - Запросто, но попозже. Ты ведь не для этого меня пригласил.
        - Да, хотел перетереть за мусоров. Подожди. - Он допил кофе, встал, подошел к рабочему столу, достал из тумбочки бутылку коньяка и налил в чашку. Выпил залпом без закуски и перевел дух.
        - Уф, теперь можно говорить на трезвую голову. Уверен, что не хочешь?
        - Хочу, - Бек останавливающе поднял ладонь, - но не буду - моя голова от коньяка не трезвеет. Слушаю тебя.
        - Ну, раз слушаешь… сам приезд легавых - ерунда. Если путчисты победят, то амеры с ними общаться не станут и никого не выдадут. А если обосрутся, так и дело закроется - Ельцину придется с серьезными людьми договариваться, а не воевать. Проблема в другом - у кого-то из этих легавых здесь есть крыса.
        - И что? На тот свет он им теперь стучать будет?
        - Но крыса есть. А вдруг мусора его на местных копов замкнули? Тогда что?
        - Тогда хреново, - Бек кивнул. - Что могу сказать, как бывший мент… сто процентов, это кто-то из тех, кто приехал со мной. То есть, один из четверых. Так может их всех того, и нет проблем? Пусть твой киллер еще поработает - на хорошее дело потратиться не грех.
        - Спятил? Во-первых, я этому киллеру столько отвалил! Самого прибил бы за эти деньги, да он напрямую со мной не общается, а теперь и вовсе пропал. Не нравится мне это. А во-вторых, если всех убрать, на деле крест ставить придется. Пока их концы восстановишь, полгода потратишь, конкуренты затрут, даже кусочка пирога не дадут попробовать. Нет, надо высчитать мерзавца, и не ошибиться.
        - Тогда хрен ли думать? Брать по одному и спрашивать. В запасном офисе - там у меня уже готова комнатка для душевного разговора. Предлагаю начать с Жанны. Согласен?
        Жанна. Когда-то главбух крупнейшей в Сочи гостиницы, все еще красавица, всегда готовая скрасить незадавшийся вечерок. М-да, лет десять назад их роман был бурным, как штормовое море, и горячим, как раскаленный сочинский песок. С тех пор страсти поостыли, перешли на другой, деловой уровень. Сейчас подруга прочно держит связь с грузинскими цеховиками, теми, кто финансирует новых правителей в Тбилиси, не стесняется вкладывать бабло, рассчитывая получить взамен доступ к настоящим деньгам. Это не исколотые воры, этим с бабой дела вести не зазорно.
        Могла она продаться? За деньги - нет, однозначно, откуда они у мусоров? Во всяком случае такие, чтобы ее заинтересовать. Но все же баба. Если втюрится - пиши пропало. Не зря расписные с ними дел не имеют, были уже прецеденты.
        Так что же? Будем гадать или сбережемся по максимуму? Лаврушники сейчас не особо нужны, зато лишний риск не нужен абсолютно… А если еще и проверить самого Бека? Он, конечно, предан как собака, но кто знает, вдруг у него красное нутро вновь вылезло. Нельзя краснопузым верить. А что можно? Проверить, разумеется, и лучше кровью.
        - Ну, Жанна, так Жанна, валяй.
        Как там? Пять негритят пошли купаться в море… Если все срастется, то их сразу трое останется. Неплохо, неплохо.
        - Мистер Григорян, у вас сейчас запланированы переговоры, гости пришли, - вновь прозвучал селектор.
        О, наконец-то! Парни точны, надо признать.
        - Господа, я рад вас видеть! Прошу в кабинет, располагайтесь. Мари, кофе нам, пожалуйста. Колумбийский.
        ГЛАВА XII
        ЩЕРБАТОВ
        Первым делом Щербатов позвонил Алке. Из ближайшего автомата, ни на что не рассчитывая, просто сказать, что жив, здоров и в командировке задерживается на неопределенное время.
        - Ну, слава богу! - с нескрываемым облегчением сказала жена. - Я уж изнервничалась - не звонишь и не звонишь. Небось, хорошо тебе там?
        - Да я тут…
        - А у нас здесь, - перебила его жена, - такое! Все с ума посходили. Соседи всей семьей отправились к Белому дому, демократию они защищать собрались, до последней капли крови. И таких сумасшедших чуть не пол-Москвы. Так что готовься, приедешь сразу на гражданскую, думай, где пыльный шлем доставать.
        - Ал, я здесь, похоже, надолго застрял…
        - Ну и отлично! - она вновь не дала договорить. - Вась, ты не думай чего, но правда, сейчас лучше быть там, чем здесь. Пусть хоть немного этот бардак уляжется. А то и вовсе обратись за грин-картой. Серьезно, у нас в банке трое в штатовское посольство обратились, так им с ходу дали - никогда такого не было.
        - Алла, а обо мне до вас никакие новости не доходили? - он задал, наконец, главный вопрос.
        - Нет, а что?
        - Да, в общем, ничего, тут мало ли, - не очень содержательно ответил Щербатов. - В общем, у меня все хорошо, я жив-здоров, только по тебе соскучился.
        - Я тоже, - ответ прозвучал ласково, как в былые годы. И как прежде ему захотелось бросить все и рвануть… м-да, только через океан рвануть не получится.
        Затем звонок родителям. Жив, здоров, задерживаюсь. Если что - Алла в курсе. А что еще? Обнять и расцеловать удастся не скоро. А жаль.
        Дальнейший его путь лежал на окраину Нью-Йорка, в маленький отель, где, по словам Лисицына, владельцы не очень внимательно проверяли документы постояльцев. С трудом разобравшись с муниципальным транспортом, изрядно поплутав по городу, в конце концов, добрался до небольшой гостиницы.
        «Джулия». Поначалу название не вызвало особого беспокойства. Все аккуратно, чистенько и не слишком бедненько. Данные нового гостя записали с его слов, даже не попытавшись взглянуть на документы. Порекомендовали поблизости бар, где можно поесть недорого и без риска отравиться. В общем, все хорошо. Было. Часов до восьми вечера.
        А потом началось. Звукоизоляция между комнатами оставляла желать много лучшего, в результате скрипы кроватей, страстные охи и ахи под аккомпанемент не менее страстных порыкиваний отбили всякий сон напрочь.
        Щербатов включил телевизор в робкой надежде отвлечься от этого концерта… лучше бы он этого не делал. По всем каналам рекой лилась жесткая порнуха на все вкусы и запросы. Господи, подай бог терпения!
        Заснуть удалось перед рассветом. Проспав до полудня, с дурной головой вышел в коридор. Помаленьку стал появляться народ и из других номеров. Все как одна - дамы различной степени помятости.
        - Эй, красавчик, это у кого же ты гостил, что только сейчас домой собрался? Или мы с тобой соседи? - Этот вопрос он услышал раз десять, пока не вышел из этого секс-отеля. Думал, избавился от назойливых барышень? Дудки! Они завтракали в той же кафешке. Ну как завтракали - когда встали, тогда и завтрак.
        Девицы застенчивостью не страдали и нового соседа атаковали дружной веселой командой. С другой стороны - почему и не поболтать?
        Щербатов представился мексиканцем, приехавшим в город золотого тельца в поисках лучшей доли. Попытки троих «соотечественниц» перейти на испанский были категорически отвергнуты под предлогом необходимости совершенствоваться в английском. Одна из девиц, правда, отметила странный, совсем не мексиканский акцент, но тему развивать не стала, сама заявив, что здесь лезть с расспросами не принято.
        Конечно, не принято. Отель «Джулия», как выяснилось, пристанище проституток, работающих на свой страх и риск. С одной стороны - никаких сутенеров, с другой - не в полицию же девицам идти за защитой, лучше просто не задавать лишних вопросов. Тем более что сосед попался веселый, на халяву под юбки не лезущий, хотя глаза у парня и загорелись - от этих оторв такого не скроешь.
        Короче, расстались довольные друг другом. Щербатову надо делом заниматься, а работницам сферы услуг… ну, у них тоже дела есть. Какие? А вот это менту ни разу не интересно. Должны же у девушек быть свои секреты.
        Автобус подъехал к конечной остановке. Полтора часа на комфортном сидении, с кондиционером, спасающем от нестерпимой августовской жары, любуясь величественным Нью-Йорком, аккуратными домиками окраин и пригородов, словно выросшими на аккуратно постриженных газонах, изрезанных ровными как стрелы, ухоженными улицами и пешеходными дорожками. Никакого разбитого асфальта, никаких привычных последнее время в Москве бомжей и обшарпанных фасадов. Красота!
        Если героический Борис Николаевич, который только сегодня толкал речь с танка, словно Ленин с броневика, ведет страну вот к такому будущему, то, может, все и не так плохо? Может, и не зря голосовал за него, как и все знакомые опера?
        Только Ельцин там, а мы здесь, нам тут дело надо делать. Впрочем, согласно заранее разработанному плану, сегодня самая приятная его часть - пешеходная прогулка.
        Щербатов просто ходил по городу, да какому там городу - так, городку, но городку богатому, не чета родному Селижарово. Вот и такой же по размеру, по населению, но на том сходство и заканчивается. Нищета, покосившиеся дома там и лепота, благодать и аккуратность здесь, где люди ходят - улыбаются! Все! Буквально каждый!
        А на родине? Да американец обделается, едва попав под суровый взгляд нашего соотечественника, в очередной раз решающего, как достать колбасу и то, чем ее запивают. Грустно это.
        Специально прошел мимо местной полиции. Добротное кирпичное здание с широкими светлыми окнами, красота! Не то, что селижаровская ментура - покосившаяся, отделанная плохо покрашенными досками… М-да, лучше даже и не сравнивать.
        Так и прогулял Щербатов по небольшому городку, где расположена кузница американской элиты, тот самый Принстонский университет, в котором кровь из носу надо найти того самого дядю агента. Но это не сегодня. Сегодня лишь прогулки, короткие заходы в бары, знакомство с обстановкой, так сказать.
        Поздним вечером уставший и слега пьяный милиционер возвратился в «Джулию». То ли нагулялся, то ли оттого, что выпил, но в эту ночь внимания на сексуальный оркестр вокруг Щербатов не обратил, спал без задних ног.
        Так продолжалось неделю. Каждое «утро», то есть когда постоялицы «Джулии» просыпались, он «завтракал» с ними в ближайшем кафе и отправлялся в Принстон на прогулку, как на работу.
        За эту неделю на родине рухнул ГКЧП, запретили деятельность КПСС, в которой Щербатов состоял как раз десять лет, орлами выбрасывались из окон своих квартир крутые руководители и заслуженные генералы. Стал, в общем, очевиден предстоящий развал СССР.
        От таких новостей опускались руки, хотелось послать все в дальние дали и зажить жизнью мирного человека. А что? Документы в порядке, не придерешься, руки-ноги на месте, здоров как бык, и полученные в университете знания выветрились не до конца.
        Эта мысль приходила все чаще. Удобно усаживалась где-то внутри и точила, точила. Мол, искать профессора можно до морковкина заговения, с Алкой, один хрен, все к разводу идет. Так ради чего эти дурные шпионские игры?
        И как знать, может, и поддался бы в конце концов Щербатов этому соблазну от тоски и безнадеги, но как-то в пятницу, на традиционном «завтраке» с соседками, одна из них поинтересовалась:
        - Слушай, красавчик, - именем своего собеседника девчонки так и не поинтересовались, - а почему ты вообще здесь обретаешься? Тебя любая мисс заполучить рада будет, это я как специалист утверждаю!
        Чего? Вот только карьеры альфонса не хватало! Соседки точно берега попутали. С другой стороны… Действительно, неплохо получить эдакую шпионскую базу, на которой можно коварно планировать изощренные операции, которую, в конце концов, можно указать как адрес. Ту же машину арендовать. А то: где проживаете? Ах, в «Джулии». Тогда, пожалуйста, к другому прокатчику. Извините, но держать нашу машину рядом с этим борделем? Мы своим именем дорожим.
        Опять же дело. Что, поднять лапки и забыть? Убитых девчонок, своих коллег? Нет? Тогда с господином профессором из Принстона должен знакомиться человек респектабельный, иначе пошлет он этого человека на могучем языке предков.
        В любимом детективе, помнится, Шакал целую баронессу охмурил. Потом, правда, свернул ей шею, чтобы работать не мешала. Но мы люди советские, законопослушные. Мы никого убивать не будем. В крайнем случае, завербуем. На идейно-патриотической основе, ага. На материальную у нас нема золотого запасу.
        В общем, попробовать можно, в порядке авантюры и оперского бреда. Наверняка ни черта не выйдет, ну так хоть вечер нескучным получится. А ну-ка, девушки…
        - Что значит - заполучить? Да американки, по-моему, вообще на мужиков не смотрят. Улыбаются во всю пасть, а как повнимательнее на кого глянешь, улыбки в оскал превращаются. И оглядываться барышни начинают, словно полицию ищут. Ну их, зачем мне неприятности.
        Ответ вызвал взрыв искреннего девичьего смеха! Потом все начали говорить. Одновременно, перебивая друг друга.
        С трудом, но Щербатов понял, что в корне неправильно подошел к вопросу. Оказывается, Америка - страна людей деловых, у которых для всего есть не только свое время, но и свое место. В том числе и для знакомств. Если, конечно, не для замужества, а так, скоротать пару-тройку вечеров.
        Воодушевившись идеей помочь ближнему, девчонки, как и положено истинным янки, организовали фонд помощи соседу, распределили роли и, разработав подробный план мероприятия, взялись за дело. Обалдевшему Щербатову осталось тихо офигевать, наблюдая за этим вулканом энергии, направленной на вывод его в американские люди.
        Первым делом ему было дано указание побриться, причем речь шла не только о лице, но и о таких местах, что бывалый мужик покраснел. Причем девчонки искренне предлагали помощь, уверяя, что у них все отработано и безопасно. Еще бы, с их-то опытом. Но клиент, как и положено офицеру, от сторонних услуг в этом вопросе отказался, предпочтя издеваться над собой самостоятельно. Обошлось почти без порезов.
        Затем в идеальное состояние был приведен костюм. Нежные девичьи руки его вычистили-выгладили, надраили ботинки до зеркального блеска. А вот рубашку, носки, одеколон и, простите, трусы пришлось покупать новые. Причем на покупке последних эти агрессорши настаивали особенно и, не пожелав пустить дело на самотек, отправили с ним в магазин специалистку, гордо назвав ее волонтером.
        Ближе к вечеру, наглаженный, причесанный, выбритый во всех местах и разящий дорогущим парфюмом, Щербатов прошел проверку придирчивой комиссии и, после устранения незначительных недостатков, был признан годным для штурма сердец несчастных американок. Почему несчастных? Да потому что нет у них такого мужчины! Пока, и этот недостаток подлежит немедленному устранению.
        ГЛАВА XIII
        ДЖУДИТ КЭМПБЕЛЛ
        - Ну, наконец-то. Джудит, дорогая, ты что творишь?! Сдавать материал в последний момент - это подстава. Тебе парашют еще неделю назад выдан! Что, очень хочешь увидеть меня в больнице с инфарктом?
        - Иди в задницу, Джон, - стройная шатенка в потертом джинсовом костюме и огромных кроссовках расслабленно развалилась в кресле и равнодушно пропускала мимо ушей все громы и молнии, которые метал в нее всклокоченный редактор. - Ты прекрасно знаешь, что вечеринка была позавчера, так на хрена орать, словно олень на гоне? Я на твой рев штаны снимать не собираюсь, не трать силы. А хочешь секса, так посмотри на фото. Вон, глянь на ту кинодиву - а? Каково? Прийти на пьянку не то, что с вырезом до жопы, но и вообще без трусов! Впечатляет? Небось, самому в штанах тесно стало?
        - Черта с два, - успокаиваясь помаленьку проворчал редактор. - Меня этим не проймешь, я, наверное, скоро вообще на баб реагировать перестану, только на сенсации. Ну-ка, что там у тебя? М-да, ты права, эта красотка пойдет на первую полосу, однозначно. О, еще и восходящая звезда рэпа надрался до блевотины! Беру свои слова назад, подруга, ты молодец. А что со статьей? Неплохо, неплохо. Добавить воды, и будет то, что нужно. Давай, добей до колонки, и можешь идти в кассу, сегодняшний день - твой!
        Выходя из издательства, она чувствовала себя победительницей! Минут десять, пока не вспомнила, что через неделю надо встречать Линду. Десятилетняя дочь все лето провела в детском лагере и вот скоро возвращается домой.
        Эта тоскливая мысль уже неделю сидела занозой в симпатичной головке Джудит Кэмпбелл - худощавой незамужней тридцатилетней женщины.
        Все лето она искренне надеялась если не устроить личную жизнь, то уж оторваться от души, чтобы было что вспомнить, да хотя бы и о чем пожалеть! А каков результат? Ноль. Круглый такой, безнадежный.
        Деньги? О да, денег заработала, ибо пахала как фермерская кобыла. Все хоть сколько-нибудь стоящие светские рауты, вечеринки и просто попойки подробно описаны в крутейших светских журналах, заветная коробочка ломится от визиток артистов, миллионеров, политиков всех рангов, их жен и подруг! И на каждой, буквально на каждой собственноручная пометка от «Звоните, буду рада поболтать» до «Обращайтесь, буду рад помочь».
        Конечно, будете рады, куда ж вам деваться? Что толку от вашей славы, если о ней не будут кричать на каждом углу простые журналисты. Ладно, ладно, не простые, а такие как она - авторитетные, своим горбом заработавшие имя, за которым вы, господа знаменитости, теперь бегаете, как цыплята за курицей. И деваться вам некуда, ибо кто, если не Джудит, расскажет домохозяйкам в каком вызывающем виде пришла на вечеринку известная актриса, или до какого свинства напился не менее известный репер. И для чего тогда вообще нужно то эпатажное платье в общем-то скромной женщине или зачем насиловать свой организм фактически непьющему человеку?
        Именно за такие статьи редакторы платят, а журналист сам не замечает, как превращается в маньяка, охотящегося за светскими новостями, а иногда и создающего эти новости. Забывая про семью, про саму себя, стремясь к единственной цели - ворваться наконец в высшую лигу! Туда, где обитают небожители, каждое слово которых ловят американцы, словно откровения свыше. На интервью к ним президент записывается за полгода, а уж прочие… И никаких визиток им не дают, потому что для всех великих они свои, ближний круг, которому не требуется согласовывать свой визит через секретаря. Захотел - и пришел. Домой, на съемочную площадку. Может, лишь в Белом доме существуют ограничения.
        Но для этого игроку второй лиги, к которой и относится Джудит, надо выстрелить. Сенсацией, скандалом, чем угодно, лишь бы эксклюзивно и на весь мир, а лучше - на всю страну, ибо что такое мир рядом с великой Америкой? По мнению американцев, разумеется, но платят-то именно они.
        Потому и идет эта бесконечная, изматывающая погоня, а личной жизни как не было, так и нет.
        И вот впереди последние выходные перед приездом дочери. Последняя возможность, использовать которую следует по полной программе! Не потому что уж очень хочется, а из принципа! Чтобы потом не кусать локти длинными зимними ночами.
        Все, никаких отговорок, сегодняшнюю ночь она проведет в объятиях мужчины. Разумеется, здорового и красивого, но не крутого и не медийного. Того, с кем легко расстаться уже на следующий вечер и, обязательно, навсегда. Искать мужа в баре? Не смешите честную женщину!
        Хватанув для храбрости виски и наплевав на проблемы с полицией, Джудит села за руль и отправилась на поиски своего приключения.
        План был прост и конкретен. Есть некий бар на окраине Нью-Йорка, о перспективности которого в плане знакомств ей прожужжали уши такие же незамужние подруги. Недалеко гостиница, в которой всегда можно снять номер. Приличная и свято блюдущая инкогнито постояльцев. Так что без тени сомнения - вперед!
        Вот и бар. Припаркованная машина пискнула, закрывая двери, и Джудит вошла в достаточно просторный прокуренный зал. Курили практически все посетители. Женщины сидели по двое и по трое, лениво потягивали коктейли и внимательно разглядывали мужчин. Все ясно, конкурентки, черт бы их побрал.
        Что же мужчины? В основном такие же небольшие компании, пьют пиво, вроде как болтают, но откровенно скучая, без огонька. И тоже смотрят, нет, высматривают.
        Вот кто-то на кого-то взглянул, приветственно подняты бокалы, и две компании усаживаются за одним столом. Разговор сразу оживает. Сейчас там происходит главное - под ненавязчивую болтовню решают, кто с кем сегодня уйдет. Куда и зачем? А что, много вариантов?
        Схема рабочая, но ей сегодня не подходит, ибо пришла одна. Так, нужен допинг, а то так можно просидеть до скончания века.
        - Двойной виски! - сев на высокий стул у барной стойки, заказала Джудит.
        - Лед, содовая?
        - Нафиг, чистый виски!
        Взяла заказ и повернулась. Просто так повернулась, чтобы оценить поле предстоящей охоты. И уперлась взглядом в сидящего рядом мужчину.
        Хм, не Том Круз, конечно, но ничего так. Одет модно, прическа стильная. Оттопыренные уши, правда, придают комичный вид, но плечи широкие, руки крепкие, и сидит один. То есть практически надо брать, пока не увели из-под носа. Да, и не курит! Целоваться Джудит любила, но только не с пепельницами. Все, парень, решено, ты попал.
        ЩЕРБАТОВ
        Василий сидел у стойки, цедил кока-колу и пытался понять, как знакомиться с американками. Нужна была американка с квартирой, и вовсе не для амурных дел. Хотя… если честно… во всяком случае, не только для амурных! Этот-то вопрос для постояльца «Джулии» точно решался на раз.
        Ладно, раз пришел, надо что-то предпринимать, но что? И вообще, ты мужик или нет? Слабо американочку охмурить? Или уже все, в тираж по возрасту вышел?
        Веселые консультантки, правда, уверяли, что и делать ничего не потребуется, мол, бабы сами как мухи на мед набросятся… Ну да, прямо сейчас он в роли секс-бомбы и выступит. Или секс-бомба? Все равно ерунда.
        Вот, например, рядом сидит. Ничего так дамочка, но… Простая майка, огромные кроссовки, наверное, на баскетболиста шились, джинсы потертые. Не баронесса, однако. Ну и ладно, начнем с простейшего. В Союзе было бы просто: «Выпьем?» Если ответит «Давай», значит, согласна. Если отвернется - ищи другую. А здесь?
        - Выпьем?
        Вопрос смутил бывалого опера, как мальчишку. Девица, отставив пустой стакан, смотрела прямо в глаза.
        - С удовольствием, но попозже, я пока колой обойдусь. А тебе что-то заказать? - Вот чем хорош английский язык - не надо заморачиваться с ты - вы.
        Но девица неожиданно набычилась.
        - Ты что, считаешь, я себе выпить не могу заказать? Еще виски! И, это, пошли танцевать!
        В этот момент зазвучала музыка, кавалеры начали приглашать дам. Впрочем, и дамы не терялись, не стали ждать белого танца. Чувствовалось, что именно так здесь все и происходит если и не каждый вечер, то по выходным - обязательно
        Только Щербатов чувствовал себя дураком. Во-первых, со дня свадьбы не танцевал вообще, а во-вторых, впервые в жизни снимали его. Уверенно и не особо интересуясь мнением жертвы.
        После танца вернулись за стойку бара.
        - Джудит, - представилась девица, по-мужски протянув руку.
        - Клод, - Щербатов сам не понял, почему назвался бразильским именем. Понял одно - пить сегодня не следует. Потому что если придется представиться полностью, с бодуна ничего не выйдет. Одно Клаудэмарионееидэ чего стоит! А если еще Бонкриштиану добавить - язык точно сломается. Засыплется доморощенный шпион, сгорит синим пламенем.
        - Так ты выпьешь?
        - Конечно. Приятель, - громко обратился он к официанту, - виски с колой! - И тут же тихо, чтобы не слышала Джудит, поправился: - Только колу.
        Опытный официант, повидавший в этом баре многое, лишь едва заметно кивнул. Все нормально - мужчина знакомится с дамой и не желает ночью ударить лицом в грязь. Все правильно.
        Они еще долго болтали и танцевали, находя все новые и новые темы для разговора. С каждым танцем Джудит прижималась все ближе, пока буквально не повисла на кавалере. Страсть или виски взяли свое. Пожалуй, скорее виски, потому что язык у дамы заплетался основательно.
        Она еще лихо расплатилась в баре и, выйдя, громко, на всю улицу скомандовала:
        - Едем ко мне!
        Что уж перемкнуло в голове пьяной женщины, собиравшейся провести ночь в отеле, осталось неизвестным, кто женщин трезвых-то понимает? Но она подвела кавалера к машине и попыталась сесть за руль. Этого Щербатов допустить уже не мог - в таком состоянии они доехали бы лишь до первого фонарного столба.
        - Джудит, дорогая, давай я за руль. Вот, молодец, садись рядом, аккуратно… эй, а где ключ?
        Действительно, на брелоке не было ключа! И машинка маленькая, чуть больше родных жигулей, что радует. Но если коробка автомат, поездка обещает быть увлекательной - он такой никогда не пользовался.
        - Вон кнопка, жми, и вперед! Прожжем по Нью-Йорку! - пьяную подругу откровенно тянуло на подвиги.
        - Так, Джудит, руки убери. И оттуда убери, не трогай рубашку. И вообще, потерпи, веди себя прилично, лучше скажи, куда ехать.
        - Вперед. Прямо, потом направо, - обиженно надув губы, ответила Джудит.
        Обиделась. Вот ведь напилась девчонка. Или не девчонка? Лет под тридцать, наверное. Странно, одета кое-как, а машинка-то «Порш»! Интересная барышня. Не баронесса, но и я не Шакал, так что действительно, вперед. Коробка, слава богу, механика, поехали.
        Только бы штурман не заснул. А вот это запросто - Джудит говорила все медленнее, пришлось пару раз ее толкнуть, чтобы не уехать куда-нибудь в Аргентину. Разок даже остановиться - пассажирку вырвало, благо Щербатов успел припарковаться и вывести, точнее, почти вынести ее из машины. Помогло, но, к сожалению, ненадолго.
        В конце концов, они подъехали к поселку Кранбэри. Джудит сказала: «Здесь» и уснула. Попытки кавалера разбудить даму сколь-нибудь значительным успехом не увенчались.
        Что делать? Интересно, если бы такая история произошла в Союзе - куда бы подался? Вестимо - к ближайшим ментам, нашли бы адрес этого тела, подсказали, как добраться. А здесь?
        Ночь, тишина и ни одного не то что пешехода - ни одной машины. Где искать коллег?
        Вот помяни черта… Сзади пристроилась полицейская машина с включенными люстрами. Ситуация интернациональна - припарковаться у обочины, опустить стекло, ждать.
        - Сэр, это ваша машина? - спросил подошедший коп. Лица из кабины «Порше» не видно, зато прямо перед глазами рукоять пистолета, ненавязчиво настраивающая на серьезный разговор.
        - Нет, машина пассажирки, я лишь подвожу ее к дому.
        Полицейский наклонился к открытому окну, вдохнув яркий аромат перегара.
        - Вы уверены, что трезвы, сэр? Прошу выйти, только не торопясь, без резких движений. Держите руки так, чтобы я их видел. Пройдите по разметке, спасибо, закройте глаза, дотроньтесь пальцем до носа, все в порядке. Могу я взглянуть на ваши документы?
        Черт, не перепутать бы теперь, в каком кармане бразильские! В левом, да, в левом.
        - Момент, сэр, - среагировал коп на попытку дотянуться до кармана, - прошу медленно расстегнуть пиджак, отверните полу, - рука полицейского легла на оружие. - Теперь прошу документы.
        «Молодец, - подумал Щербатов, протягивая права, - все по инструкции».
        - Вы бразилец. Вы едете в дом мисс Кэмпбелл?
        Значит, она Кэмпбелл? Мисс, и у нее свой дом. Неплохо.
        - Да, офицер, - Щербатов часто в кино слышал, как полицейских называют офицерами, решил польстить.
        - Я сержант, - обиженно поправил коп, показав свои нашивки.
        - Извините, я все же иностранец. Сержант, у нас с мисс Кэмпбелл проблема - я не знаю, где она живет, а сама она, похоже, об этом не скоро вспомнит.
        Полицейский подошел к пассажирскому сидению, попытался растолкать Джудит, в ответ услышал нечто невнятное, отдаленно напоминающее грязные ругательства, которых, разумеется, никак не могла произнести уважаемая женщина.
        - Вы рассчитываете заночевать у нее?
        - Да.
        - Тогда следуйте за мной, - и он пошел к своей машине. Права, что характерно, оставил у себя.
        Подъехав к двухэтажному дому, утопавшему в густой листве раскидистых деревьев, вышел, указал, где припарковать машину и уехал. Вместе с правами. Хорошо, Щербатов успел запомнить номер полицейской машины.
        Ладно, эта проблема на завтра, сейчас дверь бы открыть. Где ключи? Прости меня, Фемида, подумал Щербатов, обшаривая карманы и сумку пьяной хозяйки. О, да она серьезно подготовилась к вечеру, он ухмыльнулся, достав пачку из двенадцати презервативов. На гиганта рассчитывала, не иначе. Лестно, однако. Но вот, кажется, и ключ. Открываем дверь… да какую дверь? Так, стеклянное нечто, из серии «от честных людей».
        Теперь свет… Где спальня? На втором этаже? Что ж, поработаем грузчиком. Секс?! Помилуйте, я не некрофил. Тазик ей к кроватке поставить, а сам на диванчике, внизу, чай не графья.
        ГЛАВА XIV
        Субботнее утро в тихом американском городке. Или крупном поселке, кому как нравится.
        Лучи яркого солнца насквозь прошивают дом, в котором окон, кажется, больше, чем стен. Светло, радостно и спать совсем не хочется. Да и не очень удобно, на диване-то. Хотя и не в пример уютней, чем в незабвенной «Джулии».
        Хозяйка мирно спит наверху. Почему спит? Да потому что храпит так, что стены дрожат. Кстати, тонкие они здесь, никакой звукоизоляции. Не рухнули бы часом.
        Ладно, пока Джудит спит сном праведницы… или, учитывая содержимое сумочки… нет, все равно праведницы - не было ж ничего! Так что первым делом приведем себя в порядок. Благо душ рядом, а за полотенце придется извиниться.
        Заодно и осмотримся. Дом… Господи, да здесь все знакомо! Типичный такой американский дом, один из тех, что сотни раз показывали в кино. На первом этаже огромный холл, он же кухня, он же и столовая. Удобно и свободно. Пол выложен мраморной плиткой, светло-бежевые стены, вообще все светло, аккуратно, но… как-то неуютно. Ни цветков на подоконниках, ни статуэток, ни картин, ни фотографий. Ощущение такое, что хозяева приехали сюда на время, как в гостиницу, и готовы уехать в любой момент.
        Что еще? Удобная лестница на второй этаж, там три комнаты. В одной храпит хозяйка, остальные - детские? Пока непонятно, но не экскурсию же по дому устраивать, неудобно.
        А в душевой? Кремы, гели, пенки, скрабы - все, чего душа пожелает. Женская душа, потому что мужика в доме нет, это очевидно. Зато ребенок имеется, один, судя по зубным щеткам. Мамаша что, решила оторваться в его отсутствие? Возможно. Только, похоже, опыта в загулах у нее нет, потому и слетела вчера с катушек. Теперь расплачивается, бедняжка.
        Так, а что есть поесть? Воровать, конечно, нехорошо, но очень уж кушать хочется. Да и хозяйку надо поддержать - после вчерашнего ей ой как тяжко будет.
        Что в холодильнике? Пусто! Ну, не считать же едой пару йогуртов и замороженную лазанью, даже на вид крайне неаппетитную.
        Придется идти в магазин, знать бы еще куда. Впрочем, язык до Киева доведет, а нам туда не надо, нам гораздо ближе.
        Щербатов вышел из дома. Красота! Большие, красивые двухэтажные дома посреди постриженных газонов, высокие раскидистые деревья, аккуратные дорожки. И никаких заборов, вообще! Вон соседи мясо жарят, все семьи на улице - папы, мамы, детвора! Шашлык - не шашлык, запах другой, но вкусный, спасу нет.
        О, заметили, руками машут, улыбаются.
        - Здравствуйте! - крикнул одетый в затрапезную майку и драные джинсы пузатый дядька, видимо, глава семейства.
        - Здравствуйте!
        - А что Джудит, не заболела? Почему так долго не выходит? Мы волнуемся!
        - Нет, все в порядке, просто разоспалась. А я будить не решаюсь. Не подскажете, где здесь продукты купить можно?
        - На перекрестке направо, ярдов двести, там увидите, - махнул рукой собеседник, указав направление. - Я Гарри! Вы ее родственник?
        - Да, я дядюшка Джудит! Из Бразилии, где много диких обезьян!
        Боже, если бы Щербатов осознавал, что и кому он сказал. Пошутил, называется.
        Джудит проснулась от яркого, бьющего в глаза солнца и запаха чего-то вкусного, доносящегося с первого этажа.
        Черт, что вчера было? Она с ужасом вспомнила, как вешалась на шею какому-то типу, чуть в штаны ему не залезла. Потом зачем-то повезла его домой, нет, это он ее повез… но откуда знал куда? И что, довез? Вроде бы - да. А потом? Что было потом? И зачем таз у кровати? Ой, мама, понятно зачем - ее вновь вырвало. Господи, стыдно-то как!
        Надо встать. Нет, не надо, лучше сразу помереть. Стук в дверь! По голове себе постучи, садист.
        - Да!
        А это еще что за мужик? Боже, неужели вчерашний знакомый? Бойфренд, пропади он пропадом.
        - Привет. Живая? Вижу, что не очень. Выпей воды, тебе полезно.
        Издевается, гад. Но что было ночью? Однако вода - это хорошо, то, что надо…
        - Бу-э-э, - ее опять вырвало.
        Щербатов отнес таз в туалет, вымыл и вновь поставил у кровати.
        - Ты вот что, сейчас пострадай, а я пока куриный бульон сварю, тебе понравится.
        Господи, курица то откуда в доме?
        Встать получилось далеко за полдень. Спустилась вниз, привела себя в порядок. Бульон… да, это тоже то, что надо.
        Но этот мужик - то, чего не надо совершенно. Чем он здесь занимался все утро? Хм… читал? Честертон? Да не детективы, а серьезные книги, что остались от дипломной работы. Те, выкинуть которые так и не дошли руки. Или не решилась… В память о веселом студенчестве, бесшабашной молодости и, чего греха таить, о том парне, от которого и родила Линду. Да, студенчество прошло, парень растворился в мировом пространстве, осталась дочь и эти книги.
        Но мужика надо гнать. Тоже благодетель нашелся. Санта-Клаус, добрая фея, черт бы его побрал. Полдня здесь хозяйничал, полдома вынести мог. Дьявол, деньги в машине? Украл?!
        - Где ключи?
        - Вон, на столике.
        В предчувствии свершившейся кражи Джудит рванулась на улицу. И тут:
        - Мисс Кэмпбелл, как ваш дядюшка?
        - Мисс Кэмпбелл, дядюшка к вам надолго?
        - Мисс Кэмпбелл, а ваш дядюшка женат? Такой симпатичный!
        - Мисс Кэмпбелл, мисс Кэмпбелл, мисс Кэмпбелл… - Соседи, знакомые, почти не знакомые. Казалось, весь городок вдруг озаботился одним, просто жизненно важным вопросом! Да черт бы вас всех побрал, какой еще дядюшка? Он чего наплел милым кранбэрийцам?!
        - Ты кому и каким дядей представился? - Возвратившись, Джудит встала перед гостем, уперев руки в бока и смотря взглядом самой Судьбы. Суровой и беспощадной.
        - Да ты что? Я только с этим, соседом твоим, Гарри который, поздоровался. Пошутил, сказал ему, что твой дядя из Бразилии, где много диких обезьян. Ну Брендон Томас, «Тетушка Чарли», по-моему, смешно получилось?
        - Кому смешно? - тем же мрачным тоном спросила хозяйка. - Какой Томас, какой Чарли? Они Шекспира или не читали, или забыли после прочтения. Зато теперь весь город поздравляет меня с приездом родственника!
        В этот момент в дверь постучали. Вошел полицейский. Старина Фрэнк, с которым она когда-то училась в одном классе.
        - Джудит, поздравляю с приездом дядюшки. Мистер Бон-криш-тиану, - по слогам прочитал он фамилию, - рад познакомиться. Прошу, ваши права. Что же вы вчера не сказали, что родственник Джудит? Добро пожаловать в Кранбэри, надеюсь, вам здесь понравится!
        - Рад вас видеть, сержант! - гость протянул руку, как старому приятелю.
        - Взаимно, сэр… простите, не получается запомнить вашу фамилию.
        - Клод, просто Клод.
        - Тогда я Фрэнки, - широко улыбнувшись, коп ответил на рукопожатие. - Еще увидимся, Клод.
        И, лихо козырнув, вышел на улицу.
        - Что теперь? Господи, что теперь делать? - ошарашенная Джудит села на диван, обхватив голову руками.
        - Да ладно, да что ты? Раз такие проблемы, да уеду я. Исчезну, и никогда здесь не появлюсь, честное слово!
        - Исчезнешь? - от злости она зашипела! - А все соседи скажут, что я выгнала родственника, приехавшего из нищей Бразилии покорять Америку? Только попробуй! В судах сгною! Жить будешь здесь, в гостевой комнате. Ко мне в спальню - ни ногой. Дочери представишься… вот моим дядей и представишься, двоюродным. По линии матери. И только попробуй с кем из местных роман закрутить!
        - Диана поступает с ним так точно, как собака с сеном[30 - Лопе де Вега, «Собака на сене».], - проворчал, выходя на улицу, новоявленный дядюшка.
        - О, боже, он еще и театрал, - Джудит стало совсем грустно.
        Первой проблемой на новом, на халяву доставшемся месте жительства, стала квартплата. Впрочем, вначале было слово. Точнее, масса слов по поводу платы за жилье.
        Щербатов честно пытался быть джентльменом и оплатить проживание в шикарном доме. Джудит пыталась остаться деловой женщиной и содрать с нахала квартирную плату. Споры были лишь о размере платежа, но их прекратила знакомая налоговый инспектор. Встретив хозяйку в магазине, она из лучших побуждений посоветовала ей передать в инспекцию копию договора аренды для последующего учета доходов. На этом дискуссия была окончена, и «родственники» заключили договор о безвозмездном проживании. Но «милый дядюшка» обязывался за месяц найти работу и съехать к чертовой матери.
        Такими образом, у Щербатова осталось не так много времени на поиски агента и разгром «русской мафии», которой в глаза никто не видел, но о которой не только писали, но и фильмы снимали, во как.
        Одно хорошо - от Кранбэри до Принстона всего двенадцать миль, полчаса на машине. Саму машину можно взять в прокате, благо финансы такую роскошь позволяют. Сразу после принятия решения резко активизировалась жаба, с которой, тем не менее, удалось договориться, пообещав поездки по стране, в которой, похоже, больше побывать не придется. Великие озера, Большой каньон, места ковбоев и индейцев, о которых так красочно рассказывала гэдээровская киностудия[31 - На киностудии ГДР «Дефа» снимались фильмы про индейцев, пользовавшиеся бешеной популярностью в СССР.]. За это стоит заплатить. А джеймс-бондовские страсти будем считать неприятным довеском.
        Второй проблемой оставались поиски родственника «Комарова». Но и здесь повезло - за день до приезда Линды из летнего лагеря Щербатов его нашел! Ну, по крайней мере, почти нашел.
        Исходив десятки километров по уютным дорожкам и улочкам Принстона, выпив десятки литров пива и исчесав язык с десятками случайных знакомых, он вышел на человека, который может быть дядюшкой агента.
        Правда, работает мистер Апинис на кафедре религиоведения, но действительно профессор, сын эмигрантов из Латвии. Ведет курс английской литературы, но это так, дополнительно, поскольку основная его тема - религиозная мысль и этика девятнадцатого века. Теперь дело за малым - познакомиться и заинтересовать так, чтобы он сам захотел свести гостя из Бразилии со своим племянником, только что приехавшим из Москвы. Если такой имеется, естественно.
        Заумно? Увы, но другие пути выглядели еще корявее. Поэтому все свободное время Щербатов читал. Джудит была шокирована количеством книг, которые ее «дядюшка» принес из Нью-Йоркской библиотеки, заявив, что без этого работу ему найти будет трудно. Причем каких книг! Философия, филология и… детективы! Честертон, один из любимых писателей, чьими рассказами зачитывалась юная девушка, мечтавшая покорить мир.
        Как-то так получилось, что по вечерам ее постоялец заваривал чай, к которому она до сих пор была равнодушна, и они садились за стол чинно, словно жили не в пригороде Нью-Йорка, а в старой доброй Англии, где-то в глухом замке, в котором просто обязаны водиться приведения. И неспешно обсуждали очередное изящное наблюдение отца Брауна или тонкую логику мистера Фишера.
        На третий вечер к ним присоединилась Линда. Этой белобрысой оторве с вечно исцарапанными коленками вначале было просто любопытно, а потом стало интересно. Все-таки герои Честертона - это не Капитан Америка или Супермен. Чтобы их понять, оказывается, думать надо.
        ГЛАВА XV
        За две недели, что Щербатов ежедневно ездил в Принстон, он не только изучил и город, и университет. Он перезнакомился со многими студентами, преподавателями. С американцами вообще оказалось легко знакомиться, если просто поболтать. О чем? Разумеется, о пустяках. Попытки поговорить о родственниках, планах на будущее, вообще о чем-либо, что американец считает для себя важным, наталкивались на глухую стену. Зато о спорте, учебе и преподавателях - да сколько угодно! Кто либеральничает на экзаменах, кто наоборот, плохо спит, если не срежет кого-либо для пересдачи на осень. Есть пара зверей, которые на первом курсе находят себе жертв, а потом лично гоняют их на всех курсах вплоть до выпускного.
        Апинис? О, этот, как раз, либерал. И как у всякого либерала, имеется у него пунктик. Если студент на экзамене сможет приплести к ответу английского писателя, все, считай, что экзамен сдан. На сколько - другой вопрос, но опыт показывает, что английская литература и здесь повышает шансы.
        Как общается со студентами? Так это смотря на какую тему. Если о спорте или, не приведи господи, о вечеринках, так лучше и не заикаться. Панибратство исключено как явление. Но, опять же, если по делу - то запросто.
        Россия? Союз? А как же! Рассказывает об этих варварах взахлеб. Почему варварах? Ты, дружище, фамилии их писателей слышал? Достоевский, Чернышевский или вот, Радищев - ты только выговорить попробуй!
        Ну что же, информация собрана, можно начинать.
        ПРОФЕССОР АПИНИС
        Илиа освободился рано. В два часа отзвенел звонок, возвестивший, что на сегодня общение со студентами окончено. Можно спокойно пообедать, да хорошо провести времечко в университетской библиотеке, поработать в свое удовольствие. Среди гигантских стеллажей в уютном читальном зале есть возможность завершить, наконец, монографию, которая, без сомнения, вызовет бурные споры среди коллег. Ну и хорошо. Как говорится, главное - чтобы нас не забывали. Не забудут, никуда не денутся. Скандальчик обещает быть знатным.
        Невысокий, полненький профессор, со времен молодости сохранивший длинные, когда-то черные как смоль, а теперь седые волосы, забранные в обычный для хиппи хвост, и любовь к хорошей, удалой драчке. Только теперь удовольствие доставляли не свалки в барах, а яростные, не считающиеся с авторитетами и не стесняющиеся соленых слов споры с коллегами. Впрочем, было дело, пару раз такие дискуссии переросли в реальную потасовку и закончились в полицейских участках. Воспоминания о них до сих пор грели душу ученого.
        Так что увлекала мистера Апиниса не только интересная тема, но и заманчивые перспективы будущего скандала. А тут…
        - Профессор, могли бы вы уделить мне несколько минут?
        Это еще кто? Белобрыс, кучеряв. Для студента староват, хотя здесь и такие встречаются… Аспирант? Интересно, с какой кафедры?
        - А вы кто?
        - Простите, не представился. Моя фамилия Гранин.
        - Русский?
        - Да, но не из России, из Бразилии.
        - Говорите по-русски?
        - Конечно, мы дома всегда на нем говорили, - Щербатов перешел на родной язык.
        - Отлично! Сто лет не разговаривал с соотечественником!
        Щербатов напрягся - что, и с «Комаровым» он не разговаривал? Но в любом случае продолжаем знакомиться.
        - Значит, мне повезло больше. Я - всего лишь три года. Пока родители были живы, у нас часто бывали русские. И дипломаты, и люди из торгпредства.
        - Родители умерли? - казалось, искренне огорчился Апинис. - Мои соболезнования. Но что привело вас в Принстон? Для поступления вроде поздновато…
        - О, нет, что вы. Всего лишь желание проконсультироваться. Я переехал в Штаты и сейчас пишу монографию, рассчитываю опубликовать ее в России. Честертон, влияние религиозно-философских взглядов писателя на его творчество. Мне кажется, что для современной России это особенно актуально. В последнее время там вышло несколько интересных статей на схожие темы.
        - Что вы говорите? В России? Очень, очень интересно. А что вы хотите от меня?
        - Господи, профессор, а к кому еще я могу обратиться? Здесь я как в вакууме, ни связей, ни знакомств. К тому же монография пишется в расчете на публикацию в России, так у кого же еще мне спрашивать совета?
        - Что же, давайте обсудим! Вы обедали? Здесь рядом неплохое кафе, там и поговорим. «Пятьдесят два сезона» - рекомендую! Надеюсь, вы платежеспособны?
        Обед затянулся до вечера. Выпив по соточке водочки, собеседники увлеклись. Разгорячившись, соглашались и ругались, спорили до хрипоты, обвиняли друг друга в некомпетентности и тут же восторгались мастерством и эрудицией. Другие преподаватели и редкие студенты, которым не повезло в это время посетить «Пятьдесят два сезона», пораженно смотрели на растрепавшегося в азарте профессора, на непонятном языке отстаивающего, по-видимому, само право Америки на существование. Во всяком случае, судя по накалу страстей, предмет спора был не менее глобальным.
        Всю дискуссию Щербатов ругал себя последними словами за лень и забвение первой специальности. Но, словно по волшебству, откуда-то из глубин подсознания всплывали, казалось, навсегда забытые термины и знания, причем и к месту, и по делу.
        В конце концов, после очередной рюмки дело дошло до обсуждения актуальности Честертона именно для современной России, и здесь споры стали особенно жаркими.
        - Да что вы в своей Бразилии можете знать? - войдя в раж, воскликнул Апинис. - Буквально на днях в Америку приехал мой племянник. Из России. Давайте спросим его! Вот он-то вам расскажет, чем сейчас действительно интересуются русские!
        Бинго! Попался, профессор! Теперь подсекаем, но осторожненько, только бы в тину не ушел.
        - Что, правда? А давайте спросим. Когда?
        - Да прямо сейчас, чего ждать? - Он направился к телефону.
        - Хелло, молодой человек! Хотите сделать приятное своему старому дяде? Ой, не надо комплементов, лучше прямо сейчас приезжайте в Принстон, в мое любимое кафе. Нет, со студентками вы будете знакомиться сами, хотя обязанности обеспечить меня внуками с вас никто не снимал. Сегодня вам надлежит разбить в пух и прах одного нахального оппонента, утверждающего, что он знает о России больше нас с вами. Приезжайте и положите его на обе лопатки. Только немедленно, потому что кафе закроется через три часа, можем не успеть отпраздновать победу.
        Затем беседа успокоилась, как успокаивается море перед штормом. Собеседники ждали загадочного племянника из самой России, который и появился через полчаса. Увидев, кого именно ему предстоит «положить на лопатки», побледнел, но свою роль отыграл до конца, не вызвав у дяди и тени сомнений в искренности спора.
        Щербатов ушел незадолго до закрытия кафе, не забыв договориться с профессором о следующей встрече. Почти сразу за ним откланялся и «Комаров». Они встретились на улице.
        - Ну, Василий Петрович, вы даете! Меня чуть кондрашка не хватила! Вначале по всем каналам ваш портрет в траурной рамке показывают, а через пару недель здравствуйте, не опрокинуть ли нам по рюмашке. Может вы призрак, а?
        - Призраки водку не пьют, только коньяк, так что переживай стресс спокойно. Ты вообще как, готов еще разок встретиться? В другой обстановке? Или уже надышался пьянящим воздухом свободы?
        - Надышался, так надышался, что блевать тянет, - «Комаров» смачно сплюнул. - Чем-чем, а свободой Морячок меня здесь по горло обеспечил. Совершенно свободный выбор - или в тюрьму, лет на двести, либо в Гудзон, с железякой на ногах.
        - Не дрейфь, мы теперь вместе, прорвемся. Слушай…
        Они коротко договорились о связи, назначили следующую встречу. Все, можно возвращаться домой, в Кранбэри. Щербатов и сам не заметил, как мысленно сказал «домой».
        ДЖУДИТ КЭМПБЕЛЛ
        «Дядюшка» в этот вечер приехал поздно, на такси и крепко навеселе. Сказал, что нашел работу, на днях съедет, как договаривались, и отправился в гостевую комнату. Спать.
        Джудит с дочерью сидели на кухне и уплетали что-то очень вредное для фигуры, но безумно вкусное, что с утра приготовил их гость.
        - Мама, а дядя Клод правда должен уехать? - почему-то грустно спросила Линда.
        - Конечно. У него своя жизнь, теперь он будет работать, и мы ему не нужны. - Джудит ответила именно так. Не «он нам не нужен», а «мы ему не нужны».
        - Правда? Совсем-совсем не нужны?
        - Ну, жили же мы как-то друг без друга. И дальше проживем.
        - Мама, вот именно, как-то! Ты знаешь, как мы в субботу барбекю жарили? Когда ты куда-то ездила. Нас дядя Фрэнки пригласил. Так Клод сказал, что американцы делают его неправильно, сам выбрал, замариновал мясо, сам его жарил как-то необычно, но так вкусно! И мне, и Полю, сыну Фрэнки, так здорово было!
        - Клод? Просто Клод? - перебила Джудит разгорячившуюся дочь.
        - Что такого, все «дядя» да «дядя»? Я давно его Клодом зову, он сам предложил. Да, а потом они с Фрэнки бороться начали. Фрэнки сильный, это все знают. Они так друг друга кидали! А Клод сказал, что них был день авиации. По-моему, они крепко подружились, - сделала по-женски логичный вывод Линда.
        «И все-таки он должен уехать, и как можно скорей, - подумала Джудит, когда дочь поднялась к себе. - Не будет больше домашних обедов, чая по вечерам и разговоров. О Честертоне, о литературе, устрицах, королях и капусте[32 - "…о многих вещах; башмаках, о кораблях, о сургучных печатях, о капусте и о королях". Л. Кэролл, "Алиса в стране чудес".]. Вообще ничего не будет! Только долбанная работа, интервью, пошлые фото и осточертевшие статейки. Да, конечно будет Линда, ее школа и ее уроки. А больше - ни-хре-на. Но он должен уехать! Решено!»
        ГЛАВА XVI
        «КОМАРОВ»
        Он возвращался в Нью-Йорк, в новую квартиру, которую купил шеф. Хорошая квартира. Пусть однокомнатная, но просторная, с огромным окном в полстены и полностью обставленная. Неплохое начало новой жизни. Только каков будет конец?
        Однако лихо Василий Петрович его нашел. Точно, ведь был же у них когда-то разговор о дяде - филологе из Принстона, только мельком, просто к слову пришлось. А каков результат! И как исполнено! Действительно, это же дядя пригласил, познакомил, спросил совета. Если что - мы никак не при делах.
        Стоп, стоп, стоп, а на фига такая конспирация? Петрович что, в шпионы подался и агента за собой потащил? Вот этого нам не надо. Одно дело российских бандитов сдавать, и совсем другое - против амеров работать. Тут этого не одобряют, могут и на электростул посадить, расстроившись.
        Что делать, что делать?
        Откажешься помогать - менты могут напакостить. Василий Петрович, конечно, зуб давал, что не сдаст, но это было давно, в другой стране, в другой жизни. А сейчас… не дай бог, узнает чего Морячок, так тот стульчик и вовсе барским креслом покажется.
        А согласишься? М-да, с ихним фэбээром бодаться - тоже дело тухлое. Можно, конечно, к тому самому ФБР и на поклон, типа, с повинной явиться. Ага, эти да, сразу простят и отпустят, на все четыре стороны. Прямо обязательно. Или заставят на них пахать, что вернее. А как они работают? Ара рассказывал, что уже пытались к его брату стукачей подсылать. Так их изломанные тела в Гудзоне рыбы доедают.
        Тем более, что Морячок последнее время нервный стал, от такого пощады не жди. И как теперь быть? Честно работать на мафию? Ихние боссы платят хорошо, вопрос - как долго? «Комаров» им не сват, не брат. Отпадет надобность - пришьют на хрен, и концы в воду. В смысле - в Гудзон.
        О-хо-хо, грехи наши тяжкие!
        Но вот эта улица, вот этот дом. Поднимемся, выпьем и подумаем на трезвую голову.
        «Комаров» вошел в квартиру, привычно включил свет, достал из бара виски, щедро плеснул в стакан и расположился в кресле перед телевизором. Включил первую попавшуюся программу.
        - Криминальные новости. Только что в районе Брайтон-Бич обнаружено тело Жанны Паркая, приехавшей из России месяц назад. Паркая была убита ударом ножа. По версии полиции, мисс Паркая была связана с русской мафией, и убийство произошло на почве передела сфер влияния между преступными группировками. По признанию нашего источника в полиции, шансов раскрыть это преступление практически нет, поскольку русские неохотно сотрудничают с правоохранительными службами США. В этой связи хотелось бы еще раз поднять вопрос…
        Дальше «Комаров» слушать не стал, попросту выключив телевизор. Какие на хрен сферы влияния, какая русская мафия? Идиоты! Только сегодня он разговаривал с Жанной, та жаловалась, что последнее время Морячок ее избегает, все вопросы приходится решать через Бека, а он туп, как сибирский валенок, и кредИт от крЕдита категорически отличить не способен.
        Секундочку! А ведь именно с Беком она собиралась встречаться сегодня вечером! Твою мать, они что, в окружении шефа, совсем сбрендили? С ума сошли - своих резать?
        С другой стороны, теперь ясно куды бечь - без совета с Василием Петровичем ему из этого дерьма не выбраться. Надо встречаться, обязательно.
        В этот момент зазвонил телефон.
        - Hello! This is a Laundry room. Your order is ready. When is it convenient for you to get it?
        - Tomorrow at precisely seven o'clock in the evening.
        - Thank you, sir. We will wait.[33 - - Здравствуйте! Это прачечная. Ваш заказ готов. Когда вам будет удобно его получить? - Завтра ровно в семь часов вечера. - Благодарю вас, сэр. Мы будем ждать.]
        Вот так. Завтра ровно в шесть в условленном месте он сядет в машину опера. Почему не встретиться в каком-нибудь баре? Будем надеяться, что Василию Петровичу виднее.
        ЩЕРБАТОВ
        Щербатов приехал за четверть часа до встречи. Осмотрелся, сделал контрольный круг. Вроде бы чисто. Если только не наблюдают с закрытых постов. Но это уже близко к паранойе - когда бы кто успел их организовать?
        Но параноики дольше живут, поэтому воспользуемся опытом Лисицына.
        Точно, минута в минуту он подъехал к месту встречи.
        - На заднее сидение, и ложись!
        Агент послушался, укрылся заранее приготовленным пледом.
        Еще один проверочный маршрут. Как смог проверился, но хоть как-то. Вроде бы, все чисто.
        - Ладно, поднимайся. Еще раз здравствуй. Рад тебя видеть.
        - Василий Петрович, а вы здесь откуда вообще? Вы в шпионы подались?
        - Нет, - рассмеялся Щербатов, - не беспокойся, шпионажем мы с тобой не занимаемся. Я в Штаты приехал официально, именно как советский мент. Правда, сейчас числюсь трупом, так с покойника какой спрос? Да, на днях планирую воскреснуть. Если хочешь, могу после этого вывести тебя на местную полицию. Есть такое желание?
        - Боже упаси! Но, сами понимаете, у меня здесь риск двойной.
        - Никакого двойного, если ты про американцев. Гарантирую. Нам с тобой и одного Морячка хватит, за глаза и за уши. О нем есть чего рассказать?
        - Да полно всего, так сразу и не поймешь, с чего начать. Вчера, например, по телевизору передали, Жанну убили.
        - Паркая? Убита? Нет, не слышал. Да куда там. После вчерашнего я еле до дому добрался. Какой на хрен телевизор - спал до полудня. Твой дядя и здоров пить!
        - Кстати, он утром звонил, благодарил за помощь в дискуссии. Понравились вы ему! Сказал, что будет искать для вас место ассистента. Да, по Жанне. Я с ней только вчера днем разговаривал, она собиралась вечером с Беком встречаться.
        - С Бекимбаевым? Круто. Думаешь, это он ее? Есть подтверждения?
        - Откуда? Хотя… сегодня он так переживал, прямо так переживал, даже слезу пустил. Крокодил хренов. Если б не это, я еще бы сомневался, а так… только доказать, извините, нечем.
        - Ничего, пока и подозрений хватит. Ты не отвлекайся, что с Григоряном?
        - Две, скорее уже три недели ходит злой, как собака. На всех кричит. Больше всего нам пятерым, кто со мной приехал, достается. А что кричать, если все проблемы решаются, еще немного, и все, что он хотел, будет готово. Я так понимаю, что создается система отмывания денег. В Америке сейчас за это круто взялись: и бабло изымают, и сажают за милую душу. Тут Морячок и пригодился! Систему он создает. Чтобы денежки клиента из любой страны на свои фирмы завести, через Союз отмыть и в Штатах, уже чистенькими, хозяевам вернуть. Система вот-вот будет готова и начнет работать. Теперь все ждут, когда Союз развалится и приватизация начнется. Тогда-то он развернется по полной, тут уже миллиарды польются.
        - Круто задумал. Значит, сейчас смотри внимательно. Во-он тот подъезд, запомнил? В верхней квартире проститутки тусуются, вот телефон. Сходишь к ним, можно даже просто зайти и тут же сбежать, вроде не понравились. Но в подъезде, сразу у входа, справа, почтовые ящики. Квартира тридцать три, как комедия с Леоновым, запомнишь? Так вот, сделай, лучше на дискете, справку по этой самой Системе и вообще по всем фирмам Морячка. Заложишь в тот ящик, потом позвонишь в советское консульство на общий телефон. Спросишь, когда записан на прием Гастелло Василий Петрович. Имя и отчество мои, фамилию не перепутаешь?
        - Не беспокойтесь.
        - Буду. В общем, заложишь дискету, дальше наше дело. Все, считай, на этом твоя работа окончена. Теперь по нервам Морячка. Нужно понять, почему он распсиховался. И если Жанну мочканули по его приказу, то с какого бодуна он такой приказ отдал. Впрочем, нет, отставить. После закладки чтобы никакой активности. Главное для тебя - не засветиться. Ни перед бандитами, ни перед полицией. От копов держись как можно дальше, пока драка не закончится. Связь со мной - через консульство, о любом звонке от имени Гастелло я буду знать, выйду на тебя сам. Но даже это - на крайний случай. Самый крайний.
        Ну, вот и все. Что можно было сделать - сделано. Агент проинструктирован, информация о встрече и свои контакты оставлены в специальном тайнике, теперь остается терпеливо ждать, когда раздастся звонок и к телефону попросят мистера Бонкриштиану, ибо позвонить может только один человек - Лисицын.
        Пара дней в запасе есть. Лежать на диване и плевать в потолок? Можно, но скучно. А что, мистер Клаудэмарионееидэ, не заняться ли вам и вправду филологией? Действительно, литература есть, компьютер - тоже, не тряхнуть ли стариной? Должность ассистента господина профессора вам не светит, ну и что? Авось и впрямь слепится что-то достойное, на науку похожее. А?
        Идет? Тогда начинаем.
        Линда в школе, Джудит на работе, в доме тишина. Включен компьютер, привычно зашелестела клавиатура. Поначалу медленно, потом, по мере привыкания к латинской раскладке, все быстрее и быстрее. Время потерялось, исчезло, оставив увлеченного человека наедине с мыслями и идеями, которые не должны отвлекаться на жалкие минуты и часы.
        Вбежала Линда, привычно швырнув ранец через всю комнату, собралась обрушить на «дядю Клода» водопад школьных новостей, но, увидев его за работой, прошла тихонько. Взяла один из напечатанных листов, просмотрела и аккуратно положила на место - почти четверть слов оказались непонятными.
        Поздно вечером приехала Джудит и также прочитала. Она поняла все. И еще поняла, что этот человек может быть кем угодно, но точно не полуграмотным альфонсом, неспособным найти достойную работу.
        Болванка реферата была готова на третий день, можно было показывать ее профессору Апинису, когда зазвонил телефон. Трубку взяла Джудит.
        - Будьте добры мистера Бонкриштиану.
        ГЛАВА XVII
        ЩЕРБАТОВ
        Василий сел в машину Лисицына в тихом, пустынном переулке на окраине города.
        - Здорово, Леша. Какие новости?
        - Смотря что тебя интересует. Если страна - телевизор в помощь, мы сами ничего другого не знаем. Если твой агент… слушай, отдай нам на связь, серьезно. Это ж готовый нелегал, Абель с Молодым[34 - Советские нелегалы. Рудольф Абель был арестован в США в 1957 году, приговорен к 32 годам тюрьмы, обменен в 1962 году. Конон Молодый арестован в Англии в 1961 году, обменен в 1964 году.] в одном флаконе!
        - Они плохо кончили. Давай по делу.
        - Если по делу, то твой человек заложил в тайник дискету с раскладом по крупной международной афере. Не полным, конечно, раскладом, там работать и работать, но теперь ясно, от чего отталкиваться, куда копать. Короче, дальше - дело техники. Наши в восторге и готовятся получать ордена, правда, пока не знают от кого. Серьезно, Союз трещит по швам, генералы озабочены лишь шансами усидеть в уютных креслах, особо наглые мечтают о повышениях. И все очень хотят дружить с пиндосами - это сегодня в тренде. Короче, принято руководящее решение продолжить нашу с тобой операцию с учетом вновь поступившей информации.
        - Опять договариваться о дружбе и взаимопонимании? А погибшие? Убийца не найден, заказчик неизвестен, причина неясна. Кого еще пошлем на убой?
        - Правильно мыслишь. Вот прямо в корень зришь, мне аж завидно. Кого пошлем на убой - звучит! Отвечаю - тебя, мой товарищ в серой шинели. В резолюции так и написано - на усмотрение «Одиссея». Кто такой «Одиссей» - догадываешься?
        - Эй, але, мы так не договаривались! - от услышанного Щербатову стало дурно. - Вы когда меня завербовать успели? Я что, уже агент? Может, тебе еще и подписку написать? Да пошли вы все!
        - Подожди, подожди, - постарался сгладить ситуацию Лисицын. - Вась, успокойся, никто тебя не вербовал и не собирается. Но как-то тебя назвать надо? Просто… не писать же в Москву, мол, информация от майора милиции Щербатова В.П. Вот и придумали псевдоним. А что, «Одиссей», по-моему, звучит. Так как, продолжим работу?
        Действительно, продолжим? В чем этот шпион прав, так это в том, что дело бросать нельзя. Нельзя, чтобы наших безнаказанно убивали. И за погибших девчонок надо, надо спросить. Так спросить, чтобы чертям страшно стало!
        - Стало быть, мне решать? Опять свобода выбора, как осознанная необходимость?
        Ну, вот и рубеж. Deadline, как здесь говорят, мертвая линия. Хорошее название. В данном случае - точное. Что же…
        - Копия информации «Комарова» с собой?
        - Держи. - Разведчик протянул дискету. - Собираешься выйти на Кончака? Тогда запомни - с ним ни есть, не пить. По крайней мере, там, куда он тебя пригласит. Если придется - только из одной бутылки с ним, лучше даже закусывать из одной тарелки.
        - Не понял? - удивился Щербатов. - Ты же сам говорил, мол, порядочный, все такое.
        - Он честный и порядочный, но он профессионал, и найти твоего агента - его прямая обязанность. На насильственные действия, действительно, не пойдет, но подмешать чего в вискарь или котлету - запросто. Так что не разевай варежку, и все будет нормально.
        - Есть его телефон?
        - Был. Но с недавнего времени он по нему не отвечает. Скорее всего, перевели куда-то. Так что извини, но эту проблему также придется решать тебе. Не через нашу же агентуру в ФБР его искать, сам подумай - проколем людей на раз. Вначале кто-то разыскивает сотрудника, а потом на него русские выходят.
        - Ясно, не совсем дурак. Тогда я пошел? Стало быть, Одиссеем меня обозвали? Что же, товарищ начальник, Одиссей отправляется в плавание. Высаживайте.
        - Сиди спокойно, за нами хвост, - разведчик говорил буднично, словно речь шла о начавшемся дождике, который вот-вот закончится.
        - За мной? - забеспокоился Щербатов.
        - Не думаю. Скорее, блуждающая бригада. Увидели пассажира, решили установить, кто со мной по городу рассекает - выезжал-то я из консульства один.
        - Так надо в консульство ехать, а там как в прошлый раз…
        - Друг мой, в прошлый раз получилось, потому что они не знали, что ты к нам заезжал. Вспомни, я не просто так тебя на пол машины уложил. А сейчас они пассажира видят. Вася, это их страна, если они поймут, что мы прячем у себя гостя, нас обложат намертво, вообще всю работу парализуют. И выловят тебя, будь уверен. Или ты решил в консульстве до конца дней поселиться? Так что не лезь с умными советами, лучше делом займись - посмотри, как американская наружка работает. У тебя полчаса, потом опишешь мне их машины.
        Лисицын ехал по-прежнему спокойно, никуда не торопясь, не пытаясь петлять по городу и отрываться.
        Щербатов поправил салонное зеркало и начал смотреть. Первое время ничего не настораживало, даже показалось, что разведчик ошибся. Потом… да некоторые машины вели себя необычно. Чуть резче других тормозили и разгонялись, чаще перестраивались, не обгоняли и не подъезжали близко, когда была возможность. Но иногда эти машины вообще исчезали из поля зрения. Ошибка?
        - Не только назад смотри, - увидев растерянность Щербатова, подсказал Лисицын.
        Точно! Если машины исчезали сзади, то одна, а то и две появлялись спереди.
        - Три форда, два зеленых и синий, и шевроле - такси, - отчитался Щербатов.
        - Неплохо, хотя белую хонду ты и пропустил.
        - Где? Не было ее!
        - Трижды встречала нас на перекрестках. Если бы я повернул, пошла бы за нами. Здесь наружка любит по параллельным улицам работать, благо планировка города позволяет. Смекай, может в будущем пригодиться. А сейчас - внимание! Я резко поверну, так сразу ложись на пол - пусть думают, что ты здесь ушел. Развлекутся, побегают, им полезно. Выйдешь, когда скажу.
        Через полчаса Лисицын заехал на подземную парковку какого-то супермаркета, где и высадил Щербатова. От долгого сидения скрючившись разболелась спина, но, вроде бы, все обошлось. Можно и домой. Кажется, в последний раз.
        Он возвращался в тихий и уютный дом в таком же тихом и уютном Кранбэри. Все, можно прощаться с очаровательной Джудит и веселой Линдой - больше им увидеться не суждено. Как нельзя допустить, чтобы они узнали, кто на самом деле жил у них под зубодробительным именем Клаудэмарионееидэ Луиса Густаво Бонкриштиану ди Гранин. Не из соображений секретности, а просто потому, что, по извращенной бандитской логике, семья Кэпбелл дорога менту Щербатову и, надавив на них, можно управлять этой собакой легавой. Потому надо сматывать удочки, и чем быстрее, тем лучше.
        Действительно, все. Осталось дождаться хозяев и сказать до свидания. Навсегда. Жаль. Привязался. К вечно чем-то недовольной Джудит, сорванцу в юбке Линде. Жаль, но надо. Так будет правильно.
        Но, может быть, не сегодня? Нет, ну, действительно, можно же пару дней пожить для себя? Или даже три? Съездить во Флориду, посмотреть места семинолов, вождя которых так классно сыграл кумир советских мальчишек Гойко Митич. Сделать плов! Отличный, настоящий узбекский плов! Пусть не в казане, откуда здесь казан? Но и в кастрюле будет не хуже, как говорится, фирма гарантирует.
        Решено. Сегодня будет плов, а в пятницу вечером берем хозяек и во Флориду! Диснейленд, аллигаторы и индейцы - Линде точно понравится! Пусть запомнит бразильского гостя.
        Итак, вперед. По магазинам!
        Когда вечером Джудит вернулась домой, первое, что на нее обрушилось, - запах. Совершенно незнакомый, но безумно аппетитный.
        Линда стояла у плиты гордая, словно победила в школьных соревнованиях. Голова повязана платком на совершенно непривычный манер, фартук, новый фартук… да какой там новый, если и старого в доме отродясь не водилось, и улыбка до ушей!
        - Мама, а я плов сделала, это такая бразильская еда! Меня Клод научил!
        Джудит заглянула в кастрюлю, осторожно попробовала… Вкусно!
        - А Клод нас завтра в Диснейлэнд приглашает! Мам, поедем, а? Ну поехали!
        - Конечно, поехали, я уже и билеты, и гостиницу заказал! - А этот чего к ее семье лезет? Улыбается еще.
        Заказал он! Да кто его просил? Да кто ему право дал в чужой семье командовать?! И вообще…
        Вот только у дочери глаза сияют. Если сейчас его одернуть… она, конечно, ничего не скажет, но не дай бог запомнит. Не то, что за десять лет мама с ней только на пляжи и ездила. Запомнит, как ее лишили сказки.
        Ладно, потом будет разговор с этим провокатором. Сейчас главное - не испортить дочери праздник. Но за билеты Джудит платит сама! Точка.
        - Во всяком случае, сегодня мы едим этот, как его?
        - Плов, мама.
        - Да, плов, и да здравствует великий повар Линда!
        Линда смущенно покосилась на «дядю», но все же решила оставить за собой право на титул создателя блюда.
        Когда плов раскладывали по тарелкам, Джудит не удержалась:
        - Плов… что-то не слышала я о таком в Бразилии.
        - Его делают в одном очень диком племени в Амазонии, когда к ним долго не заходят миссионеры, или наоборот, их слишком много, и человечина надоедает. Так что представьте себя в джунглях: вокруг лианы, очень много диких обезьян - и вперед! Приятного аппетита! Между прочим, плов принято есть руками, это намного вкусней, - Щербатов сам взял щепотку и отправил ее в рот.
        От вопиющего нарушения приличий Джудит чуть не поперхнулась, но Линда с восторгом повторила «дядин» опыт и, судя по восторженной физиономии, призвать ее к порядку сегодня не удастся никакими силами.
        Следующим вечером они улетели в Орландо, и эти выходные были, пожалуй, самыми веселыми в жизни! Уж для Линды так точно. Аттракционы, сказочные пещеры, живые слоны и аллигаторы, настоящие, ну, или почти настоящие, индейцы и принцессы. Она уснула еще по дороге, так что домой Щербатов принес ее на руках. В свою комнату Линда вошла на автопилоте, как сомнамбула, и тут же заснула, усталая, но счастливая.
        И от улыбки этой посторонней девчонки почему-то оказалось совершенно не жаль потраченных денег, на которые в Москве можно было неплохо прожить пару месяцев. Может быть потому, что своей не было и, кажется, уже и не будет. А Линда как-то не казалась совсем уж чужой.
        - Хочешь выпить? - спросила Джудит, доставая виски.
        - С удовольствием, но лучше вино. Если не трудно - возьми в моей комнате, в шкафу стоит. Специально для сегодняшнего вечера купил. А я пока стол накрою.
        Не впервые у Джудит появились интересные мысли, связанные с гостем, но впервые они казались реальными - разбудить дочь сегодня не смог бы и артиллерийский залп. А тут вино, накрытый стол, если еще и свечи зажечь… м-м-м, мечта!
        Сервируя стол, Щербатов включил телевизор. Так, для фона.
        - Криминальные новости! - объявил диктор. - Сегодня найден убитым детектив-лейтенант нью-йоркской полиции Юджин Красовски. Тело со следами зверских пыток обнаружено в багажнике автомашины, случайно привлекшей внимание его коллег. На требование остановиться, водитель машины не отреагировал, попытался скрыться и открыл стрельбу по преследователям. Ответными выстрелами водитель был убит, его личность в настоящее время устанавливается.
        Вот так. Щербатов сел на стул. Навалилась слабость, в голове зашумело безо всякой выпивки. Позволил себе отдохнуть, называется. Как знать, если бы начал действовать еще в четверг, Юджин мог остаться в живых. Во всяком случае, наружку за ним, как за подозреваемым, ФБР выставило бы немедленно.
        Теперь ясно, что подозревать мужика было не в чем, но как-то от этого не легче. Вообще погано, если честно.
        Услышал шаги спускающейся Джудит, перевел взгляд на нее.
        Все. Совсем плохо, только этого сегодня и не доставало.
        В одной руке она несла вино, а в другой - два паспорта - бразильский и советский. И оба с его фотографиями. Кирдык, приплыли.
        - Клод, что это значит?
        - Хреново, - ответил Щербатов по-русски.
        - Я не понимаю португальского.
        - Извини. Я не ожидал, что все будет так плохо, - он перешел на английский. - Мне надо срочно уехать.
        - Ты шпион?
        Вспомнилось знаменитое: «Павел Андреевич, вы шпион?»[35 - Цитата из фильма «Адъютант его превосходительства».] Смешно. Наверное.
        - Нет, я просто покойник.
        - Я не шучу. - Голос хозяйки дрожал от злости. Или обиды? Впрочем, какая разница? Сейчас-то.
        - Я тоже, - Щербатов говорил устало. Вопреки законам жанра, он не злился, не оправдывался, даже не испугался - он был равнодушен. - Паспорта были завернуты в газету. Посмотри, там, в разделе криминальных новостей. Тебе все станет ясно.
        - Я повернусь, а ты меня…
        Боже, ну и кин она насмотрелась… или кино?
        - Обязательно, вот из этой бутылки, - ответил Щербатов, наливая себе виски. Полный стакан. - Не смеши, все равно не получится.
        Поставил стакан на стол и уставился на него, как на что-то очень важное, способное подсказать решение всех проблем. Смотрел, но не притрагивался.
        Джудит все же решилась. Повернулась, поднялась в комнату. Вот эта газета. Она бросила ее на пол, когда увидела чертовы паспорта. Что он там сказал? Криминальная хроника? Вот дерьмо!
        На второй полосе фотографии троих убитых полицейских. Русских. В том числе и его. «Vasiliy Scherbatov». Лучше, чем Клаудэмарионееидэ Бонкриштиану, но ненамного.
        Мать твою… Ты, подруга, мечтала о сенсации? Получи, полную кастрюлю. Только не обделайся от восторга. И что ты с этим будешь делать?
        Она спустилась вниз. Гость все так же сидел, тупо пялясь на полный стакан.
        - Значит, настоящий паспорт - вот этот? - Джудит подняла советский.
        Щербатов лишь кивнул, даже не взглянув.
        - Я должна сообщить в полицию.
        - Лучше в ФБР, это по их части. Кстати, - в его голосе появились проблески интереса, - у тебя есть там знакомые?
        - Конечно. Я все-таки журналист.
        - Это хорошо. Мне надо найти одного из них. - Голос вновь стал равнодушным.
        - Черт возьми, что здесь происходит? - взорвалась Джудит. - Я тебя вообще-то в тюрьму собираюсь определить, а тебе насрать?! Какого черта!
        Щербатов все-таки оторвал взгляд от стакана, посмотрел на нее.
        - Только что передали - найден труп полицейского со следами пыток. Юджин Красовски.
        - Это ваши его?
        - Следи за словами. Я полицейский, бандиты никогда не будут мне своими.
        Все тем же ровным голосом. Он что, в ступоре?
        - Клод, очнись! Ты расклеился, как девица после первой ночи! Это в моем доме сидит долбаный русский, то ли коп, то ли шпион, за которым тянется гора трупов, это я должна психовать!
        - Так ты и психуешь. Если чуть прибавишь громкость, наш разговор услышит весь поселок. Хочешь исполнить свой гражданский долг? Тогда будь любезна, помоги найти Гордона Кончака. Месяц назад он служил в Нью-Йоркском офисе ФБР.
        - А что я с этого буду иметь? - В Джудит не вовремя проснулся журналист. Черт возьми, это же шанс! Она в центре драмы! И все эксклюзивные права у нее. Упустить? Ни за что, второго такого судьба может и не дать!
        Щербатов заметил, как засверкали глаза собеседницы. Знал он этот блеск, не раз видел его у коллег, выходивших в цвет. Но те были профессионалами, знавшими, на что идут и что следует делать. А эта? Мать-одиночка, писака про бомонд и модные прикиды, она что, хочет ввязаться в эту драку, где уже куча покойников и вариант взятия пленных противником даже не рассматривается?
        - Мне кажется, или ты заинтересовалась? Как это у вас называется - журналистское расследование?
        Джудит лишь кивнула. Восторг от головокружительных перспектив буквально сиял на ее лице.
        - Забудь. Хорошо, я готов тебе все рассказать, но только потом, когда все кончится. Сейчас даже не думай влезать в это дело. Юджин - уже двадцатый убитый, о дочери подумай.
        - Двадцатый! - В голосе Джудит прозвучал откровенный восторг, она уже видела себя в свете софитов на вручении пулитцеровской премии. За выдающееся расследование, не иначе! - И, раз говоришь «Юджин», значит, вы знакомы? Вы друзья, да?!
        Вот дура баба. Совсем крыша поехала. Щербатов подошел к вскочившей Джудит, обнял за плечи и сильно, жестко встряхнул.
        - Еще раз повторяю, это не кино, здесь убивают всерьез. Линда, черт побери! О Линде подумай. Что с ней может случиться? Этим ребятам все равно, кого убивать, они уже перешли черту.
        Азарт в глазах журналистки начал блекнуть.
        - Все, успокоилась? Готова думать?
        - Да. - Слава богу, наконец-то нормальный взгляд. Пусть все еще заинтересованный, но уже думающий. - Еще раз повторяю, у тебя будет эксклюзивная информация, но только если забудешь об игре в сыщиков. Плата за мою информацию - твоя дисциплина. Железная.
        Куда ей было деваться? Пришлось согласиться, тем более что в главном он прав - дочерью рисковать нельзя.
        Еще возникло желание пошутить, вскочить и гаркнуть что-нибудь военное, вроде «Sir, yes sir!”, но, взглянув на собеседника, осеклась.
        - Рассказывай.
        И Щербатов рассказал. Не все, разумеется, но и этого хватило, чтобы напрочь выбить последние мысли о самостоятельном расследовании, в котором она укажет тупым, а какие они еще бывают, профессионалам их истинное место. Где-то на уровне городской канализации.
        - Значит, тебе нужно найти этого Гордона Кончака?
        - Не просто найти, а безопасно. Для тебя и Линды. Поэтому слушай.
        ГЛАВА XVIII
        ГОРДОН КОНЧАК
        Сейчас, сидя за рабочим столом в небольшом, скупо обставленном, зато отдельном кабинете, Гордон вспоминал утреннее совещание.
        В огромном кабинете, в углу которого стоял флаг США, в присутствии коллег он узнал о себе много нового и интересного.
        Сказать, что это был разнос, значит не сказать ничего. В язвительно вежливом получасовом монологе был не только дотошно разобран ход самого бездарного, по мнению начальства, расследования, но и красочно описаны нюансы интимной анатомии Гордона и его сексуальных пристрастий. А озвученные перспективы натуралистично указывали на скрытые эротические фантазии самого шефа. Довольно извращенные, надо отметить. При том, что он публично поклялся воплотить их в жизнь, используя как предмет вожделения Гордона.
        Во время выступления могучий чернокожий шеф посинел, но, как подозревали слушатели, не от смущения, а от яростного желания приступить к дурному делу немедленно, на глазах обалдевшей публики, впервые видевшей своего начальника в таком гневе.
        Самое обидное, что возразить на эту тираду было, по сути, нечего. Можно сколько угодно рассказывать о запутанности криминальных сообществ русских, об их закрытости и подозрительности, но это будут всего лишь слова. Гордона с повышением взяли в отдел борьбы с оргпреступностью, подчинили группу, а результат? Не просто ноль - минус. Жирный такой, размером с крест на карьере, если не произойдет чуда. А откуда ему взяться?
        И дернула нелегкая согласиться на это предложение. Ловил бы сейчас русских шпионов, играл в игры с их разведкой. Выиграл - молодец, держи конфетку. Не выиграл - тоже ничего, бывает, подождем, когда выиграешь. Проиграл? А как это? С чего вы, господа начальники, решили, что проиграл? Вам кто-то сказал? Вы где-то прочитали? Нет? Ну, так и не наговаривайте на специального агента. Вот вам вагон отчетов о вербовках русских, о внедренных агентах. Ах, вы считаете, что завербованы их подставы, а внедренных агентов они перевербовали? Откуда знаете? Ах, информатор рассказал. Уверены, что он сам не перевербован? То-то же!
        А вот мы их агентов вычислили - пожалуйте справку, и их подставы перевербовали - пожалуйте отчет.
        Красота!
        А здесь? Преступников арестовал? Нет? Плохо работаешь. Полицейских убивают? Вообще никуда не годится. Ошиблись мы, похоже, с вашим назначением, мистер Кончак.
        Как там эти русские копы говорили - нужна оперская удача? Увы, здесь она им не помогла. Нет ее, похоже, в благословенной Америке.
        На столе зазвонил телефон.
        - Специальный агент Кончак? Я агент Гриффитс, отдел связей с общественностью. Ко мне пришла журналистка, Джудит Кэмпбелл, говорит, что ей необходимо с вами пообщаться. Нет, не с вашим дивизионом, а именно с вами. Она так и сказала - Гордон Кончак, месяц назад работавший в нашем нью-йоркском офисе. Я не знаю, при чем здесь месяц, задайте ей этот вопрос сами. Да, она в соседнем кабинете, сейчас приглашу.
        - Мистер Кончак? - раздался в трубке женский голос. - Я Джудит Кэмпбелл, да, я рада, что ваша жена читает мои статьи, но сейчас у меня для вас информация. У меня есть друг, он русский, он попросил задать вам вопрос: «В силе ли приглашение мистера… секундочку, забыла фамилию, а, мистера Шенли достойно ответить на русское гостеприимство?» Да, разумеется, я передаю трубку мистеру Гриффитсу.
        - Дружище, - Гордон изо всех сил старался говорить спокойно, - делай что хочешь, но эта женщина не должна выйти из твоего кабинета до моего приезда. А я выезжаю немедленно!
        От неприметного здания в Бруклине, два этажа которого занимал дивизион борцов с мафией, до главного здания ФБР в Нью-Йорке всего десять минут на машине. Но в этот день судьба точно решила испытать выдержку специального агента - Манхэттен намертво встал в бесконечной пробке. Пришлось в нарушение всех правил бросить машину прямо под запрещающей табличкой и отправиться пешком… нет, на это не хватило терпения - бегом! Только влетев в штаб-квартиру, Гордон заставил себя успокоиться, восстановить дыхание и вообще принять вид солидного человека, которому некуда и незачем торопиться.
        Штраф за неправильную парковку? О, он будет крутым, но если все склеится здесь, на него можно будет наплевать с самого высокого небоскреба. Хотя подчиненным все же позвонил, приказал забрать машину.
        - Мистер Гриффитс, здравствуйте, я Гордон Кончак. А вы, - он обратился к сидевшей рядом миловидной женщине, - миссис Кэмпбелл? Рад знакомству, - он протянул руку.
        - Мисс, с вашего разрешения, но, насколько я понимаю, вас не моя семья интересует? - Джудит ответила на рукопожатие.
        - Разумеется. Вы что-то говорили о своем знакомом?
        - Да, вот его паспорт.
        «Идиот! - подумал Гордон, беря в руки синий документ. - Мы все здесь идиоты! Облазили гостиницу, соскребли ошметки тел и одежды, только что языками там все не вылизали, а простая мысль, что в номере взорвавшегося русского не обнаружено ни клочка от паспорта, никому в голову не пришла. Что там шеф говорил о его профнепригодности? Кажется, это относится ко всей команде».
        С другой стороны, если это не та самая оперская удача, то что же?
        ЩЕРБАТОВ
        Маленький, но симпатичный бар, приткнувшийся между громадных небоскребов почти напротив нью-йоркской штаб-квартиры ФБР. Щербатов неспешно потягивал пиво, начисто игнорируя раздраженные взгляды бармена, недовольного, что этот господин уже час не может допить одну пинту Гиннесса. Намекнуть бы, что в баре надо или пить, или проваливать, да нельзя. Можно и самому проблемы огрести за неуважение к клиентам. Но все равно, этот русский - свинья. Почему русский? Да видно же! Проведи десяток лет за барной стойкой, научишься соотечественников отличать с первого взгляда. О, к нему еще двое подсели - мужчина и женщина. Про женщину нечего сказать, а мужчина - фэбээровец, к гадалке не ходи. Голубовато-стального цвета костюм, неяркий галстук, короткая стрижка. Фэбээровец этот кареглазый крепыш, точно. Что-то шпионское здесь намечается, но это не его, бармена, дело. Главное - чтобы заказывали. И про чаевые не забывали.
        - Что желаете, уважаемые? Сок?! Разумеется, прямо сейчас.
        Чтоб вас собаки рвали, жмоты сквалыжные. Но это только в мыслях, а для всех - улыбка. Смайл.
        Щербатов поднял взгляд на подошедших, протянул руку Гордону.
        - Привет, господин сержант полиции.
        - Могу я поинтересоваться вашим званием, господин из КГБ? - ответил на рукопожатие Кончак.
        - Майор милиции, всего лишь майор милиции, мистер. К той славной конторе отношения не имею. А вот почему ФБР полезло в наши игры - это мне действительно интересно. Что, наших шпионов уже всех переловили?
        - Васья, мы что, так похожи на придурков? Ни одна кошка никогда не поймает всех мышей, иначе кто ее сметаной кормить будет? Просто этим теперь занимаются другие, а я вот русской мафией. Все правильно - язык немного знаю, да я вообще русский! Кончаков, если по деду. Считается, что соотечественников смогу быстрее понять.
        - Ну да, Юджин тоже считал, что сможет. А тут вон как все обернулось.
        - Он вообще-то из дворян был, хвастался, что потомок князей. Жаль мужика. Но странно, та скотина, что его труп везла, мексиканцем оказалась. Из мелких бандитов. Ты что-то понимаешь? При чем здесь мексиканцы?
        Джудит слушала затаив дыхание. Прямо сейчас, на ее глазах рождалась сенсация!
        Некстати опера заметили ее интерес. Понимающе переглянулись.
        - Эй, эй, друзья, вы чего? - всполошилась Джудит. - Между прочим, если бы не я, вы бы вообще не встретились! И нечего на меня так смотреть, ладно, встретились бы, но три недели в моем доме жил русский шпион, я жизнью рисковала, своей и дочери, так что не смейте меня сейчас отталкивать! Ну, пожалуйста!
        Щербатов и Кончак дружно рассмеялись - очень уж уютно прозвучала наивная просьба журналистки. Это во-вторых. А во-первых, скорее всего, сейчас представилась последняя возможность посмеяться перед серьезной, жестокой дракой, в которой им обоим нельзя проиграть.
        - Джудит, напоминаю о нашей договоренности. Гордон, повторяю при тебе. Я обещал эксклюзивную информацию по нашему делу в обмен на железную дисциплину этой милой дамы. К тому же, ее помощь нам запросто может понадобиться. Только Линда, это ее дочь, должна срочно уехать. Далеко и с охраной. Гордон, организуешь? Отлично. Тогда свои дела мы оговорим отдельно, а Джудит, на мой взгляд, должна сделать следующее…
        ГОРДОН КОНЧАК
        Они с русским полицейским прошли в кабинет шефа. Здоровенный негр, на голову выше их и раза в полтора шире в плечах, поздоровался с изяществом потомственного дипломата.
        - Баскетболом занимались? - уважительно окинув взглядом богатырскую фигуру, поинтересовался русский.
        - Боксом. В Гарлеме ты или боксер, или бандит. Часто и то, и другое, но лично мне повезло. Желаете предложить свои услуги?
        Четкий вопрос. Если сейчас коллега ответит «да», то субординация будет установлена, и пересмотреть его подчиненность будет невозможно.
        - А вы желаете ими воспользоваться?
        Хм, а он лихо выкрутился. Теперь выпад шефа.
        - Я думаю, наши интересы совпадают. - Неужели просто согласится? Быть того не может! - Но, сами понимаете, есть вопросы, на которые мы должны получить ответы. Обязательно проверяемые.
        Вот теперь порядок, выкручивайтесь снова, господин майор.
        - Почему-то я так и думал, - Щербатов протянул дискету. - Здесь мой отчет по всему времени пребывания в США. Отражен каждый шаг, точнее, каждый, представляющий для вас интерес. Но вы ведь и не ждете абсолютной откровенности, - он не спрашивал, а констатировал факт. - Также там вся известная информация по бизнесу господина Григоряна. Вот она, действительно, вся, в качестве жеста доброй воли.
        Он хорошо подготовился, этот русский коп. Сейчас его очередь задавать вопросы.
        - Господа, у нас, в моем понимании, действительно общая цель. Но и общая проблема - гибель коллег. Двоих русских и американца. Я не представляю, почему их убили. Зато я уверен, что без этого ответа нам будет трудно продвинуться дальше. Согласитесь, это ключевой вопрос. Очевидно, что противник чего-то испугался, но чего?
        Шеф смутился. Это впечатляло. Смущенный гризли, примерно так это выглядело.
        - Не знаем. Допросили всех, с кем вы общались, просмотрели записи переговоров - ни одной зацепки. Да в конце концов, - он открыл сейф и достал дискету, из стола - ноутбук, - черт с ней, с секретностью. Нате, читайте. Располагайтесь в кабинете мистера Кончака и читайте. Может, хоть вы чего поймете. Развлекайтесь, а мы пойдем, посоветуемся, как наше сотрудничество оформить. Шутки шутками, но вечером меня ждет с докладом сам, - шеф многозначительно показал пальцем в потолок.
        Это совещание у шефа в корне отличалось от утреннего разноса - все участники были предельно собраны, вежливы и деловиты. Но и через два часа единой позиции выработано не было. Пришлось объявлять перерыв.
        Гордон вернулся в свой кабинет, надеясь увидеть русского в позе роденовского мыслителя, решающего великую загадку убийства. Очень надеясь, а зря. Русский с азартом резался в какую-то компьютерную игру. На весь этаж гремели электронные пушки, ревели электронные моторы, в общем, налицо было грубейшее нарушение трудовой этики. Интересно, как этот разгильдяй вообще может что-то раскрывать, с такой-то дисциплиной?
        - А, Гордон, - наконец майор соизволил оторваться от компьютерной войны, - посмотрел я вашу распечатку, действительно пустышка, ничего интересного.
        Боже, какое великое открытие!
        - Но есть мысль. Можешь дать прослушать сами разговоры? Все-таки распечатка - это не совсем то. Есть такой вариант?
        - Черт с тобой, - Кончак выложил на стол диктофон и несколько кассет. - Слушай. Все равно меня сегодня или четвертуют, или благословят на подвиги.
        И пошел совещаться дальше. Им предстояло разработать план разгрома группировки Григоряна, «Пана», как между собой окрестили они этого джентльмена. Оценить информацию русского, сопоставить со своей, рассчитать силы и средства, определить зоны ответственности, договориться о взаимодействии.
        Но главный вопрос так и остался нерешенным. Русский прав, ключ к этой задаче - причина убийства их коллег.
        Тем не менее, все, что возможно для подготовки предстоящей операции, было проработано. И в качестве условия необходимого, пусть и недостаточного, был определен внезапный отъезд Линды. На лечение, к бабушке, дедушке, Санта Клаусу, куда угодно, но подальше от внезапно ставшего опасным, как пробудившийся вулкан, родного дома. Да, к сожалению, отказаться от помощи Джудит без риска провала пока не получалось.
        Совещание закончилось поздно вечером. Было решено, что под плотный контроль, помимо «Пана», берутся четверо оставшихся в живых его ближайших соучастников. Дело об убийстве Жанны Паркая, как совершенное международной преступной группой, изымалось из ведения полиции и передавалось в ФБР. Также было организовано наблюдение за всеми сотрудниками полиции, хоть как-то контактировавшими с погибшими русскими милиционерами.
        Все, дальше в дело вступал господин Scherbatov. «Одиссей», как в целях конспирации предложил называть его шеф. Не информатор, разумеется, но, если Директор согласится на предлагаемую авантюру, работать ему придется так, как никакому информатору не снилось.
        В этот раз шеф решил сам навестить «Одиссея». В кабинете Гордона вновь гремели компьютерные баталии, вызывая жгучую зависть у засидевшихся на работе подчиненных.
        - Слава богу, закончили, - русский отвлекся от компьютера и развалился в служебном кресле Кончака, по-ковбойски закинув ноги на его рабочий стол. - А я вам тут убийство раскрыл! У нас за такие вещи благодарить принято.
        - Спасибо, - сдержанно ответил шеф.
        - Спасибо не булькает! Предпочитаю коньяк. Впрочем, все оказалось просто - кто шляпку спер, тот и старушку пришил[36 - Б. Шоу «Пигмалион».].
        От такой наглости Гордон пригнулся, ожидая взрыва, не слабее ядерного. Но шеф сдержался, не исключено, что из последних сил.
        - Подробнее!
        - О,кей, мужчины, смотрите сюда, - он взял в руки распечатку. - Читаем: «Эти парни, Кузьмин и Щербатов, они высококлассные специалисты, один из них - серьезный агент против Григоряна здесь, в США». На самом деле было сказано: «у одного из них серьезный агент под Григоряном здесь, в США»! Вы поняли? Переводчик изменил текст! Он сыграл на том, что термин «агент» у вас означает «кадровый сотрудник», а у нас - «информатор». Так что, если эта самая информация в тот же день попала к нашему клиенту, он обязан был реагировать немедленно, пока никто с этим агентом не встретился. Ну что, заслужил я коньяк? Лучше - Хеннесси.
        Шеф молча вышел из кабинета и через пару минут вернулся, держа в руках бутылку XO. И, в нарушение всех и всяческих регламентов, три опера жахнули из пластиковых стаканчиков для кофе и без закуски элитный коньяк за успех их безнадежного дела. Почему безнадежного? А так русский сказал. Чтобы, значит, не сглазить.
        Как тем же вечером шеф докладывал руководству предложения по разгрому русской мафии, история умалчивает. Но точно известно, что дисциплинарного взыскания за пьянку на рабочем месте он избежал.
        Совершенно секретно
        Помощнику директора -
        руководителю нью-йоркского полевого офиса ФБР
        Докладываю, что нью-йоркским полевым офисом ФБР разрабатывается организованная преступная группа, созданная выходцем из СССР «Паном» (А. Григорян). С этой целью с моей санкции специальный агент Г. Кончак установил контакт с сотрудником советской полиции В. Щербатовым (в целях конспирации ему присвоен псевдоним «Одиссей»).
        «Одиссей» находится в США по приглашению полиции штата Нью-Йорк, согласованному с Министерством юстиции. Операция, в которой он задействован, основана на допущении, что «Пан» предпримет попытку покушения на него, что позволит получить необходимые уликовые материалы. Операция идет согласно разработанному и ранее утвержденному Вами плану.
        Работа с «Одиссеем» не носит вербовочного характера и будет прекращена по завершении запланированных мероприятий.
        Вместе с тем нами получена подлежащая проверке информация, что «Одиссей» поддерживает законспирированный контакт с установленным сотрудником нью-йоркской резидентуры советской внешней контрразведки[37 - Разведка в целях контрразведки.] А. Лисицыным (объект разработки «Весельчак»).
        «Весельчак» на протяжении трех лет работает под прикрытием должности вице-консула СССР в г. Нью-Йорк. Неоднократно в присутствии наших информаторов положительно отзывался об американском образе жизни, критиковал процессы, происходящие у него на родине.
        Непосредственным разработчиком «Весельчака» спецагентом Г. Кончаком ему успешно подставлены на вербовку два информатора. Кроме того, ему удалось перевербовать двоих информаторов - граждан США, ранее завербованных «Весельчаком». Таким образом, в случае поступления в советскую резидентуру сведений, что информаторы «Весельчака» контролируются нами, его карьера в разведке будет сломана, он будет отозван из страны, чего, по данным наших источников, не желает ни он, ни его семья.
        С учетом изложенного прошу Вашей санкции на начало вербовочной разработки "Весельчака".
        Поскольку непосредственный контакт с «Одиссеем» со стороны ФБР поддерживает специальный агент Г. Кончак, операцию в отношении «Пана» планируется использовать для установления им личного оперативного контакта с «Весельчаком». Дальнейшую работу с с объектом разработки поручить отделу по борьбе с организованной преступностью.
        Прошу Вашего согласия.
        Начальник контрразведывательного отдела Н-Й полевого офиса ФБР
        СОГЛАСОВАНО
        Начальник отдела по борьбе с организованной преступностью Н-Й полевого офиса ФБР
        Совершенно секретно ЛИЧНО Вашигтон, Павлу[38 - Псевдоним резидента КГБ СССР в США.]
        Докладываю, что службой внешней контрразведки нью-йоркской резидентуры, совместно со Вторым главным управлением КГБ СССР и МВД СССР организована работа по разработке международной преступной группы, организованной выходцем из СССР Григоряном А.В. (далее «Саргасс»). С этой целью использован факт прибытия по приглашению нью-йоркской полиции троих сотрудников МВД СССР.
        По неустановленной причине двое сотрудников милиции были убиты неустановленным лицом, однако майору милиции Щербатову В.П. (далее «Одиссей») удалось избежать покушения. С ним установлен личный оперативный контакт, достигнута договоренность о его участии в мероприятиях резидентуры. В этой связи направлено обращение в Центр о согласовании с МВД продления срока командирования «Одиссея» до минования надобности.
        Одновременно разработку группы «Саргасса» ведет нью-йоркский офис ФБР. Непосредственным разработчиком с их стороны является специальный агент Г. Кончак (далее «Хан»).
        Работа по данному направлению ведется в соответствии с утвержденным Вами планом, во исполнение которого «Одиссей» установил контакт с «Ханом», между ними достигнута договоренность о совместных действиях по пресечению преступной деятельности «Саргасса». Необходимые возможности, представляющие интерес для ФБР, у «Одиссея» имеются.
        Наши контакты с «Одиссеем» носят конспиративный характер, однако для использования на территории США ему был передан паспорт выведенного на Родину сотрудника «С»[39 - Управление «С» ПГУ КГБ СССР - Управление нелегальной разведки.] «Аскольда», ранее засвеченный перед американской контрразведкой. Данное обстоятельство должно привлечь к «Одиссею» внимание «Хана», как ранее работавшего непосредственно против нашей нью-йоркской резидентуры.
        По данным наших источников, «Хан» по национальности русский, потомок выходцев из царской России, с симпатией отзывающийся о нашей стране, любящий ее язык и культуру. По вероисповеданию - православный. В присутствии нашей агентуры неоднократно критиковал политику США в отношении СССР.
        Является высококвалифицированным оперработником, однако в последнее время им были допущены серьезные ошибки. В частности, сотрудником «К» Матвеем[40 - Псевдоним А. Лисицына.] ему успешно подставлены на вербовку два агента из числа сотрудников посольства. Кроме того, Матвею удалось перевербовать двоих агентов - граждан СССР, ранее завербованных «Ханом». Таким образом, в случае поступления в ФБР сведений, что информаторы «Хана» контролируются нами, его карьера будет сломана, под вопросом окажутся выплаты по взятым им банковским кредитам.
        Учитывая, что непосредственный контакт с «Одиссеем» от нас поддерживает Матвей, прошу Вашей санкции на использование сложившейся ситуации с «Одиссеем» и его участия в разработке «Саргасса» для установления личного оперативного контакта Матвея с «Ханом» и начала его вербовочной разработки.
        Макар[41 - Псевдоним руководителя нью-йоркской резидентуры КГБ СССР.]
        ГЛАВА XIX
        ФРЭНК КАССИДИ
        Этот сентябрь выдался на редкость жарким. Днем температура стабильно переваливала за восемьдесят шесть градусов[42 - 86 градусов по Фаренгейту - 30 градусов по Цельсию.]. Кондиционеры работали на полную мощность, но полицейский не может лишь сидеть в прохладном офисе или машине. Волей-неволей, но надо ходить по улицам, разговаривать с людьми, решать их проблемы.
        «Честь, долг, верность!»[43 - Девиз полиции штата Нью - Джерси.] Звучит красиво! Но сам девиз ничто, если полицейские будут смотреть на мир через офисные и автомобильные стекла. А потому будь добр, сержант, подходи к людям, выслушивай жалобы на шумных соседей, на мусорщиков, поздновато сегодня убравших выставленные с утра на улицу мусорные мешки, на выжившую из ума старую мисс Ричардсон, которая не в силах совладать со своим страшным пекинесом, безжалостно терроризирующим несчастную чету Батлеров своим диким, словно из преисподни рвущимся, воем.
        И все это с неизменной улыбкой, терпеливо и участливо, начисто игнорируя раскалившуюся от солнца форму, оттягивающие плечи пистолет и рацию, от которых к концу дня уже ломит позвоночник.
        Тихий городок? Ну да, здесь пьяный дебош - целое криминальное событие, а неправильно припаркованные автомобили - главные составляющие суточных отчетов.
        Только девять лет назад заскочили в Кранбэри три юных дебила, в пьяном угаре растерявшие и страх, и мозги. Но не потерявшие карабины. Разумеется, оружие - символ свободы в свободной стране!
        В тот день Фрэнки, третьекурсник Принстона, надежда профессоров и, по их глубокому убеждению, будущее светило математики, гулял с женой. Вечернее солнце, теплая, удивительно уютная летняя погода, маленький По посапывает в коляске, каникулы… Казалось, мир полон добра и счастья…
        Как же неуместно прозвучала тогда сирена. На глазах Фрэнки полицейские, словно в голливудском боевике, блокировали гражданскую машину, но те, кто в ней сидел, не были киношными злодеями. Они были пьяными кретинами, которым вдруг море стало по колено. И они открыли стрельбу. Двое полицейских были убиты, трое ранены прежде, чем копы, наконец, достали оружие и нашпиговали ту машину свинцом, как индейку яблоками.
        А одна пуля, выпущенная кем-то из сбрендивших юнцов, попала в Нэнси. Прямо в сердце.
        На следующий день Френки ушел из университета и написал заявление в полицейскую академию Сии-Гирта. И вот уже девять лет тянет лямку копа. Да, не ставшего героем, но хорошо делающего свое дело и никогда не позволяющего себе забыть, где у него находится пистолет.
        Впрочем, эти воспоминания остались в прошлом, которое лишь изредка напоминает о себе лукавым взглядом По, так похожего на свою мать, да случайным лучом вечернего солнца, что иногда, как в тот самый день, ударит по глазам сквозь густую листву дубов родного Кранбэри.
        Но сейчас не до них, сейчас только бы добраться до раздевалки, скинуть осточертевшую за день форму и в душ! Под блаженную воду, смыть вместе с потом усталость и скуку этого дня. И никаких сверхурочных! Сегодня точно никаких - Поль просил помочь с математикой. Да что там, у парня светлая голова, ему эти задачи на один зуб, ясно же. Просто хочется мальчишке побыть с отцом. Так что наплевать на все, и к сыну!
        - Фрэнк, наконец-то, я уже заждалась тебя!
        Что за черт? С ума сойти!
        - Джудит, какими судьбами? Ты - и у нас, где нет ни одной звезды, у которой можно взять интервью?!
        - Да вот, как говорят русские, медведь в лесу умер.
        - Какие русские, какой медведь и отчего он умер? Можно нормально объяснить?
        - Я пытаюсь, но… - у Джудит от волнения задрожал голос. - Понимаешь, он действительно оказался русским медведем, и я не знаю, что мне теперь делать…
        - Кто, кем оказался? Не торопись, объясни спокойно. - Фрэнк очень устал, в другой ситуации он поспешил бы отделаться от бывшей одноклассницы или, во всяком случае, перенести разговор, но сейчас он все еще был на службе, а, значит, терпение и это, честь, долг и верность, как ни крути.
        - Вот, - Джудит протянула синюю книжку.
        Он взял ее, раскрыл…
        Твою мать! Клод, этот ублюдок, бразильская сволочь, набивавшийся в друзья, с которым жарили барбекю, выпивали и боролись, оказался сволочью русской! А По его еще бейсболу учил!
        Так, так, так. Спокойно, старина, только не психовать. Если сейчас с этим паспортом пойти к начальству, будет шум, скандал и, главное, Джудит окажется дурой, пригревшей на груди злобного змея. Впрочем, ни до какой груди там дело точно не дошло, об этом весь город знает. Но тот же город с удовольствием будет смаковать историю с мнимым родственником еще год. Скрупулезно, с наслаждением. Да, плохо им тогда будет. И Джудит, и Линде. Особенно Линде. Заклюют.
        - Джу, он знает о твоей находке?
        - Пока нет.
        - Отлично. Тогда иди домой и положи его там, где он был. Только я себе ксерокопию сделаю, вот так, теперь иди домой и верни его на место. Главное - не показать вида, что знаешь, кто он такой. А лучше, если ты возьмешь Линду и поедешь куда-нибудь на денек. А уж я кому надо сообщу, договорюсь, чтобы скрутили мерзавца по-тихому.
        - Слава богу, Линда еще вчера заболела, то есть не слава богу, но ты понял. Я ее к родственникам отправила, пусть на побережье подлечится… - Джудит смутилась, эта часть легенды действительно вышла корявой. - В общем, как-то так получилось.
        ЩЕРБАТОВ
        В это время в доме Джудит зазвонил телефон. Звонил шеф Кончака.
        - Бэзил? Мисс Кэмпбелл уже ушла? Срочно верни ее! Что? Поздно?! Да…
        Дальше прозвучала длинная тирада, не до конца понятая Щербатовым, но безусловно доказавшая, что детство шеф провел в Гарлеме. В потоке не слишком изящных оборотов чаще всего мелькали русское разгильдяйство, идиотизм русской разведки вообще и одного конкретного полицейского в частности, а уж от художественно описанных подробностей интимной жизни близких родственников просто сжались кулаки. Морду бы набил! Остановило расстояние до оппонента и его габариты. Жутковатые, надо сказать, габариты.
        Закончилась речь категорическим приказом - сидеть тихо, как мышь под веником, и дожидаться приезда шефа, еще не потерявшего слабую надежду вылезти из той кучи дерьма, в которую втравил его Щербатов по причине врожденного синдрома Дауна. Это если перевести с гарлемского на литературный английский.
        Так и не поняв причины, вызвавшей этот тайфун, Щербатов решил принять приказ к исполнению, здраво рассудив, что местным виднее.
        Тем временем возвратилась Джудит, рассказала о беседе с Фрэнком и выслушала новую вводную господина из ФБР. Тоже ничего не поняла, но мудро заметив, что у них в Америке принято слушаться представителей власти.
        А раз сказано сидеть тихо, то почему бы и не поесть? Если уж раскрыл свою национальность перед хозяйкой, почему бы не побаловать ее русской кухней? Борщом, например. Где там кастрюля?
        События понеслись вскачь сразу, как только обед был съеден. За окнами раздался лихой скрип тормозов, и в дом вбежали пятеро мужчин в одинаковых темно-синих костюмах и белоснежных рубашках.
        Началось?!
        Щербатов еще успел удивиться, как незваные гости не сварились в этих костюмах, в такую-то жару, как на него налетели и скрутили. Грамотно, надо признать, скрутили - не больно, ничего не сломав, но лишив возможности даже помыслить о сопротивлении. Охреносоветь! Или здесь гангстеры в полицейских академиях учатся, или…
        В этот момент один из напавших джентльменов эффектно объявил:
        - ФБР, никому не двигаться.
        Потом подошел к Щербатову, картинно предъявил удостоверение и изыскано вежливо поинтересовался:
        - Мистер Бонкришиану ди Гранин?
        - Да, то есть, нет, в смысле, не совсем, - ответил майор, подивившись четкости собственных формулировок.
        - Разберемся. Сейчас объявляю вас задержанным по подозрению в шпионаже. Вы имеете право на адвоката, имеете право хранить молчание, все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. Мисс Кэмпбелл, благодарю за содействие. Прошу извинить за беспокойство, но мы вынуждены провести обыск в вашем доме.
        Джудит смотрела обалдевшим взглядом, пытаясь найти хоть какое-то объяснение происходящему. В памяти сидело одно - сидеть как мышь под веником. А значит, не возражать.
        - Да, разумеется.
        Трое мужчин увели задержанного, двое остались обыскивать.
        На улице, метрах в тридцати от дома, Щербатов увидел машину наружки, экипаж которой смотрел на него с видом полного обалдения. Ну значит, точно ФБР. Но что здесь, черт возьми, происходит?!
        Радовало в этом бардаке одно - обошлось без криков, скандала и голливудского штурма со спецназом. Есть шанс, что не все пропало.
        На огромном темно-синем Сабурбане его привезли к солидному офисному зданию в Трентоне. Во дворе предложили выйти и проследовать внутрь. Все очень вежливо, ни разу даже по почкам не съездили. Да, не российская ментура, слава богу.
        Джентльмены в элегантных костюмах завели Щербатова в кабинет без окон, зато с огромным, во всю стену зеркалом. Оставили одного.
        Точно как в кино, наверняка сейчас за зеркалом сидят злобные опера, изучающие психологическое состояние бедного арестанта. Ну и пусть себе. Одно плохо - скучно. А что делать, когда скучно, а впереди серьезная драка? Правильно. И на глазах офигевших за стеклом фэбээровцев он залез на стол, собираясь поспать. Только не учел, что стол на такое применение рассчитан не был, а потому тихо и аккуратно сложился. Детали, надо отдать должное, не разлетелись, оказавшись надежно скрепленными, но, к сожалению, легко гнущимися.
        Пока Щербатов потирал ушибленные бока, в помещение вошли трое.
        - Бить будете? - задал насущный вопрос мент.
        От такой прямоты законопослушные американцы растерялись, но намертво вбитые инструкции по ведению допроса сделали свое дело.
        - Господин Бонкриштиану ди Гранин, вы обвиняетесь в сообщении недостоверных сведений о цели своего пребывания в США.
        - Чего? - не понял Щербатов.
        - Попросту - в шпионаже. И вы имеете право на один телефонный звонок. Будете звонить?
        - Буду. По номеру… - и он назвал номер, переданный ему Кончаком для экстренной связи.
        Американские опера грустно оглядели обломки стола, верой и правдой отслужившего свой век, и проводили арестованного в камеру. Зарешеченное окно, но, в целом, приемлемо. Кровать, тумбочка, умывальник и унитаз. Комфорт! Чай, не родная параша.
        Пока сотрудники полевого офиса ФБР в Нью-Джерси прикидывали, какие награды им светят за поимку русского шпиона, раздался звонок из проходной.
        - Кто еще на ночь глядя к нам прибыл? - поинтересовался старший. - Из нью-йоркского офиса? Кто конкретно? Твою мать, а этим что надо?
        Когда Кончак с шефом выводили Щербатова из узилища, Гордон только шепнул:
        - Сейчас молчи. Шеф зол, как сотня аллигаторов. Потом все объясню.
        Разговор состоялся в доме Джудит. Немного успокоившись, шеф пояснил, что мистер Клаудэмарионееидэ Луис Густаво Бонкриштиану ди Гранин уже полгода разыскивается контрразведкой США и Канады как русский нелегал. И только полным кретинизмом и русским pofigizmом можно объяснить, что именно этот паспорт был передан мистеру Щербатову для незаконного использования.
        Информация о федеральном розыске владельца паспорта была получена мистером Кончаком сегодня утром, но, из-за того же русского pofigizmа, доложена шефу лишь днем, когда изменить что-либо было уже невозможно.
        Зато в офисе Нью-Джерси работают аккуратные и добросовестные агенты, которые мгновенно среагировали на информацию кранбэрийского полицейского. В строгом соответствии с действующей инструкцией, черти бы ее драли.
        В этот самый момент в дом вошел тот самый полицейский, вот уж точно Фрэнк оказался легок на помине. В свежей, идеально выглаженной форме, при оружии, он выглядел словно сошедший с плаката герой, призывающий американскую молодежь служить и защищать[44 - Девиз полиции Лос-Анжелеса, популярен благодаря Голливуду.].
        Увидев Джудит рядом с живым и здоровым русским шпионом в окружении незнакомых мужчин, он среагировал молниеносно. Пистолет словно сам влетел в руку и нацелился Щербатову в лоб.
        - Никому не двигаться! Стреляю без предупреждения! Джу, а что тут происходит вообще?
        - Вот только кавалерии нам и не доставало, - тоскливо сказал шеф, аккуратно, двумя пальцами доставая из внутреннего кармана удостоверение и демонстрируя его Фрэнку.
        - Это точно, - вступил, наконец, в разговор Щербатов. - Вся королевская конница и вся королевская рать на месте. Позвольте представить друзья, сержант Фрэнк Кассиди, тот самый коп, с которого и начался сегодняшний дурдом. Фрэнк, не волнуйся, здесь все свои. Поздравляю со вступлением в нашу дружную команду раздолбаев. Джентльмены, будьте любезны, объясните новому игроку правила игры.
        Спустя четверть часа Фрэнк изо всех сил старался быть серьезным, чтобы не обидеть и так злых на себя и на весь мир федералов. Получалось не очень.
        Но вроде бы все обошлось, особого скандала в мирном Кранбэри не случилось. Подумаешь, возникли у иммиграционных властей вопросы к мистеру Бонкриштиану, но все же разрешилось. Ко всеобщему, слава богу, спокойствию. Так что господин Щербатов на месте, мисс Кэмпбелл на месте, Линда в безопасности, можно…
        В этот момент открылась дверь, и в дом вошла Линда.
        - Здравствуйте.
        Немая сцена, Гоголь отдыхает.
        - Как? - наконец нашла в себе силы задать главный вопрос Джудит.
        - Почему? - не менее содержательно поинтересовался шеф.
        - Да ну их, вот пристали - туда не ходи, то не делай. И в школе все плохо, меня еще дразнить начали.
        - А ты? - предчувствуя недоброе, напряглась мать.
        - А я одному мальчику нос разбила, учительница потребовала, чтобы к ней мои родители пришли. Ну я вот за тобой… Извини, мама, но мне там правда было плохо.
        Посиневший от гнева шеф зверем смотрел вокруг, выискивая олухов, которым была поручена охрана Линды. К счастью, именно в этот момент их рядом не было, но участи несчастных Щербатов все равно не завидовал. В самом деле, упустить ребенка в такой операции - головотяпство непростительное. Кстати, что там про pofigizm говорилось?
        Картину оперативного бардака в американском варианте Щербатов наблюдал, стоя в позе Цезаря, изящно облокотившись на барную стойку и с таким же спокойным достоинством взирая на творящееся вокруг безобразие.
        - Так какие предложения, джентльмены? - задал он насущный вопрос. - Женщин куда девать собираемся? Времени нет, решать надо срочно.
        Ответ у шефа, очевидно, вертелся на языке, но высказать его при ребенке он не решился. Кончак лезть вперед разгневанного начальника тоже не отважился.
        В этот момент зазвонил телефон. Джудит взяла трубку.
        - Вас спрашивают, - сказала она шефу.
        Тот выслушал собеседника, ответил: «Спасибо» и обратился к Фрэнку:
        - Вы, кажется, друзья с мисс Кэмпбелл? Нам надо поговорить наедине.
        Четверть часа они разговаривали на улице, потом позвали к себе Джудит и еще через десять минут вернулись в дом.
        - Линда, дядя Фрэнки приглашает нас пожить у него. Ты согласишься?
        - А Поль там будет?
        - Конечно.
        - Ура!!!
        - Тогда быстро приготовь вещи, мы уезжаем немедленно.
        Пока девчонка собиралась, фэбээровцы проинструктировали гражданских, которые умудрились влезть в их дела. Этот разговор Щербатов принципиально проигнорировал. В конце концов, американцам виднее, что можно, а чего нельзя делать в их стране. Например, насколько прилично одинокой женщине с ребенком переехать в дом к одинокому отцу. Нет уж, раз Джудит сама пожелала влезть в эту историю, пусть сама и выкручивается.
        Главное, чтобы когда пойдет движуха, ни ее, ни Линды в этом доме не было.
        А Фрэнк-то доволен, рожа сияет, как новенький доллар! Может, лимон ему предложить, чтобы не так раздражал?
        Наконец шеф закончил инструктаж. Почти.
        - Последний вопрос, почему хозяева съехали, а русский остался? Нужна легенда.
        - Запросто, - ответил почему-то разозлившийся русский.
        Он подошел к плите, взял с плиты кастрюлю с остатками борща и что было сил жахнул ее о нежно-бежевую, покрашенную дорогущей краской стену.
        - Какого черта! - взвизгнула обалдевшая Джудит. - Ты что творишь?!
        Но, заметив его взгляд, шарящий по кухне, притихла. Нехорошим был тот взгляд, словно прикидывающим, что бы еще такое шандарахнуть.
        Впрочем, кастрюли с борщом, очевидно, хватило, и грязно-красное пятно, изуродовавшее стену, этого абстракциониста от кулинарии устроило. Во всяком случае, он успокоился.
        - Извини, хозяйка, уронил, бывает. Но ты не волнуйся, я завтра же сам все исправлю - отмою, отштукатурю, покрашу. Я умею, будет лучше прежнего. Только пожить пару дней придется где-то еще - слишком в доме краской вонять будет.
        - Не надо лучше, сделай, как было. - В голосе Джудит проскользнуло удовлетворение. Совсем чуть-чуть, но проскользнуло. Какой женщине не нравится, когда ее ревнуют? А он точно ревновал. Приятно…
        ГЛАВА XX
        ЩЕРБАТОВ
        Когда гражданские уехали, шеф разъяснил ситуацию.
        Оказалось, что запущенная Фрэнком информация попала таки в нью-йоркскую полицию и, в частности, к тому русскому полицейскому, что был переводчиком на том роковом разговоре. И эта скотина уже договорилась о встрече с братом «Пана».
        Бандиты спешат. Они просто обязаны спешить! Так задумана операция и именно так она развивается. А значит, «гостей» следует ждать не позднее завтрашнего вечера. Могут, конечно, и сегодня нагрянуть, но это вряд ли - нужно же им хоть немного времени на подготовку. В этот раз потребуется не труп, а информация о том самом информаторе. Во всяком случае, ФБР на это искренне надеялось. А уж как Щербатов надеялся! Очень жить хотелось.
        Надо признать, повезло, причем дважды. Все началось лишь следующим днем и не с выстрелов.
        Утром Щербатов, впрочем, все еще мистер Бонкриштиану из Бразилии, купил мастерок, правило, краску и много чего еще, что требуется для ремонта, по пути посетовав перед соседями на собственную неуклюжесть. Теперь вот придется все исправлять, а это время и, главное, вонь по всему дому. Да, вот Джудит с дочкой пришлось даже съехать, бедняжка не переносит запах краски.
        А в полдень в дом вошли вежливые, хорошо одетые господа, прямо-таки близнецы-братья вчерашних фэбээровцев. Если бы ни огромные набитые кулаки и лица, печатью высокого интеллекта абсолютно не изуродованные.
        - Господин Бонкриштиану? - поинтересовался самый мелкий из верзил, сунув менту для убедительности кулаком в брюхо. - Полиция Нью-Йорка, просим проехать с нами. Вот наши жетоны, - откровенная подделка, но озвучивать это Щербатов не стал. Джудит здесь жить и скандал ей в глазах добрых соседей авторитета не добавит. Потому, скрипнув от боли и злости зубами, тихо прошел в огромный черный кадиллак, на котором больше пристало ездить крутым мафиози, чем действительно полицейским.
        Когда машина выезжала из Кранбэри, Щербатов отметил стоявший у обочины синий форд, очевидно, машину наружки, которая не спеша отъехала от парковки. Все, операция началась. Господи, помоги.
        Попытка завести разговор с конвоирами закончилась парой ударов по печени и в рыло. Больно. Вырваться из лап этих бегемотиков? Даже не смешно.
        Кадиллак ехал по совершенно незнакомым улицам Нью-Йорка, пока не остановился у какого-то обшарпанного четырехэтажного здания. Бегемотики без усилий выдернули пленника из машины и завели, скорее, занесли в дом. Потом долго тащили по коридорам, больше похожим на бесконечные катакомбы, пока не затолкали в глухую комнату без окон, привязали к монументальному стулу. Все, приехали. Сейчас должен ворваться спецназ и схомутать всех вокруг скопом.
        Или не сейчас? В каблуках ботинок, тех самых, что так придирчиво выбирала в Москве Алка, фэбээровцы спрятали микрофон и маячок - в этот момент единственная надежда на спасение. Неужели поломка?!
        Ну, братцы, что же вы?!
        В комнату вошли «Саргасс» и Бек - Григорян и Бекимбаев. Довольные, суки, словно в лотерею холодильник выиграли.
        Раньше Щербатов с ними лично не встречался, лишь видел на фотографиях наружки.
        - Ну что, мусор, добро пожаловать в свободную Америку! - Григоряну искренне казалось, что он остроумен. - Молчишь? Ну, это ненадолго. У нас тут, поверь, все разговаривают. И тот американский коп, Красовски, веришь, он на этом же стуле сидел. Пел соловьем, пока не надоел, и ты, птичка божия, у меня петь будешь. Будет, Бек?
        - Запоет, куда денется, - оскалился бывший сыщик.
        - Собственно, вопрос у меня один - кто та сука, что на меня стучит. Что, не знаешь? Он твоему корешу стучал? Извини, не поверю. Вернее, поверю, когда вот он, - Григорян указал на Бека, - из тебя кусок мяса сделает. Вот тогда ты будешь правдив как ребенок, но недолго, пока не сдохнешь. Приступай, Бек.
        Дальше… не было никакого дальше. Время остановилось, нет, оно исчезло. Все исчезло, он исчез, мир исчез, осталась лишь боль. Боль! Он не слышал собственного крика, каких-то слов, вопросов, все затмила боль. Еще мелькнула молнией мысль: «Где же Гордон?» И исчезла, растворившись в море, бесконечном океане боли.
        Вдруг боль стихла. Не ушла, нет, теперь она уже никогда и никуда не уйдет, но кровавая пелена в глазах чуть прояснилась, Щербатов смог осознать себя, понять, что все еще сидит привязанный к тому же стулу. Обосравшийся, обоссавшийся и облевавшийся, но все-таки живой. К сожалению, потому что боль осталась и еще будет. Еще и еще.
        - А ты крепкий, - словно сквозь вату послышался голос Бека. - Мне нравится с тобой работать. Отдохни, да и я отдохну. Устал, понимаешь.
        И ушел. Отдыхать? Черта с два! В эту сказку затуманенное сознание опера не поверило ни на мгновение. Тогда что? Ловушка? На кого? Кто, по мнению этих упырей, может сюда войти? А ведь тело пока не изломано, руки-ноги слушаются, переломов, похоже, нет. Зато боль есть, боже, сколько боли!
        «Думай! Пока ты жив - думай! Потерять тебя не могли - спрятанный в каблуке жучок все еще на месте. Подставить под пытки - тоже. Амеры - опера, у нас своих не бросают, не было такого и не будет. А вот накладки, да, бывают. Значит, думать! Нет прошлого, плевать на будущее, сейчас только думать!
        Еще раз, зачем это все? Григорян ищет «Комарова», это понятно. Сколько у него под подозрением? Было пятеро. Жанну убили - четверо. Бек - палач, своего опера он не должен был пытать. Осталось трое. Что сделает «Комаров», когда узнает, что здесь Щербатов? Точно! Они держат троих где-то рядом и ждут, кто придет. Или сбежит. Кто сбежит или придет, тот и агент. Неплохо придумано, в лучших уркаганских традициях.
        Что же, друг, теперь все от тебя зависит. Что мог, я сделал, чему мог - научил. Ошибешься - хана тебе. А мне, похоже, хана в любом случае. Господи, как же страшно!»
        ГРИГОРЯН
        Морячок очень рассчитывал, что мент расколется. Знал, кто такой Бек, знал, что тот может. А сейчас еще и видел, и слушал. Бека надо было проверить обязательно. Проверил, убедился, но как же орал этот мусор. Тьфу, теперь ночью не выспишься. Как они утомляют, эти крики.
        Но каков он сам! Как быстро и четко все организовал! Договорился с макаронниками, те вывезли легавого так, что никто ничего не заметил. Спасибо брату - вовремя слил инфу, теперь все, теперь Ара-Морячок вышел в цвет! Эти трое здесь, в темной и душной приемной, сидят в обшарпанных креслах, вроде как ждут совещания, и слушают сладчайшую музыку - вой опера, еще недавно наводившего страх на деловых людей. Ничего, пусть послушают, им полезно. А гнида еще и испугается. Конечно, испугается, потому что после того, как это мясо расколется, наступит черед стукача. И подыхать он будет долго, очень долго. А остальные будут смотреть на процесс и думать, очень тщательно думать, прежде чем настучать. И никогда не решатся.
        Так, повернем вот этот тумблер и послушаем, о чем они там бухтят?
        - Что же это?
        Кто там голоском дрожащим вякает? Никак латыш? Ну-ка, ну-ка?
        - Не наше дело. Это маза Морячка, ему видней.
        О, а это никак жиденыш? Да, Кипа ничего, не слюнтяй, надежный, похоже, пацан, хотя и барыга.
        - На хрен, маза его, а на пожизненное нас всех определят. Я вообще-то на такое не подписывался - ментов мочить.
        Ах ты сука, Ванечка, значит не подписывался, говоришь? Чистеньким хочешь остаться? Ладно, я памятливый, я запомню.
        - Да брось, подумаешь, мусором больше, мусором меньше - какая на хрен разница. Кто их считает-то?
        Ох ты, никак Кипа еще и шутит?
        - Весело тебе? Ну-ну, посмотрю я на тебя в тюряге. Или на стульчике таком, с проводочками электрическими - под какого крутого урку ты тогда канать станешь.
        - Насчет стула не знаю, но вряд ли их крытка круче нашей зоны. Так что не дрейфь, прорвемся. Но ты прав, лучше туда не попадать, так для того нам с тобой голова и дадена.
        - А что, если…
        - Да ты чё, Иварс, не боись, все будет нормалек! - перебил Хитрого Кипа.
        - Конечно, конечно!
        Ого, как голосок-то вибрирует! А не ты ли это, друг ситный, на меня стучишь? Так, пора Беку прерваться. Посмотрим, кто из вас, братаны, дернется!
        Когда Бек в забрызганной кровью рубашке проходил мимо троих проверяемых, он вроде как пожаловался:
        - Пока здоров, гнида. Обосрался, но еще вполне цел. Ничего, щас отдохну и закончу. Все расскажет, падла, ничего не утаит.
        И прошел в кабинет Морячка. Не совсем кабинет, конечно. Настоящий был шикарным, в солидном здании, с сисястой секретаршей и бодигардами. А здесь - для «теплых встреч со своими», так это называлось.
        - Ну что, замажем, кто окажется? - предложил Ара. - На щелбан!
        - Годится. Я на Кипу ставлю.
        - Принято. А я на Хитрого.
        - Не может быть!
        - Замазали, слушаем!
        Вот кто-то смачно пернул. Так, нервишки поплыли.
        - Хитрый, ты не охренел пердеть? Мы что, твою вонь должны нюхать? Ну-ка, Ваня, выйдем, пусть сам в своем дерьме сидит.
        Так, началось!
        - Да ладно, извините, я тоже выйду, что-то живот прихватило.
        - Не иначе, как от куражу фартового.
        Морячок взял в руки рацию:
        - Внимание, они расходятся. Смотрим.
        Тихо, спокойно все… Что, никто их них так и не дернется? Есть!
        Внизу раздался шум, крики, грохнула дверь, и кто-то выскочил из здания. И сразу выстрел! Выбежавший упал прямо под окном. Григорян тупо уставился на его конвульсии. И лишь через пару секунд:
        - Кто?! Почему не живым?! - от бессильной злобы кровь бросилась в лицо. - Он же ответить должен!!!
        - Хитрым, сука, оказался. Ну, виноват, извини, сейчас щелбан отвесишь? - спокойно поинтересовался Бек.
        - Щелбан?! На! - он с разворота съездил Беку в зубы. - Что встал?! Найди ту сволочь, что стреляла, на куски порвать гада!
        Бек рванул из кабинета, на бегу вытирая окровавленным рукавом окровавленный рот.
        Морячку повезло, что остался у окна и успел увидеть, как к зданию рванулся спецназ. Где только эти суки прятались?
        Он выскочил в коридор. Там были только Кипа и Ваня-жид.
        - Уходим! Через запасной!
        Внизу загрохотали выстрелы, кто-то закричал. Кажется, Бек схлопотал свое, ну и хрен с ним, плевать на краснопузого.
        - За мной, быстро!
        Морячок скользнул в неприметную дверь, провел подельников какими-то совсем жуткими коридорами, потом подворотнями и, в конце концов, вывел на тихую улицу, где не было слышно ни криков, ни сирен. Вообще все было мирно, как и должно быть в богом благословенной Америке.
        А в том здании, из которого они сбежали, порядок был наведен в считанные мгновения. Четверо смуглых мужчин, по-видимому, итальянцев, дисциплинированно побросали оружие и разлеглись на полу, накрыв голову руками. Перестрелка с ФБР? Да ладно, оставьте эти сказки для кино про сказочных донов.
        Трое русских быков также с головой дружили, последовали примеру местных коллег. Лишь Бек рискнул показать блатную прыть и сейчас орал благим матом, держась за прострелянное колено.
        Господин Эглитис по кличке «Хитрый» тоже оказался жив. Да, ранен конкретно, но шансы на жизнь не потеряны.
        - Где русский коп? - по-русски же спросил Бека один из федералов.
        - Да пошел ты! - этот садист решил поиграть в героя.
        Федерал и не подумал возмущаться. Он присел рядом и аккуратно, почти нежно положил руку на прострелянное колено Бека, после чего тот заорал воплем, перешедшим в ультразвук.
        - Так где?
        - По тому коридору, третья дверь налево, - прохрипел бандит и неожиданно заплакал горючими слезами, как маленький и невинный ребенок, потерявший конфетку.
        ГЛАВА XXI
        ЩЕРБАТОВ
        Американская больница. Чистота, выкрашенная в ослепительно белый цвет отдельная палата, накрахмаленные простыни, цветы на подоконнике и свежий, совсем не больничный запах, ничего не болит. Красота! Если бы не память. Стоило закрыть глаза, и он вновь оказывался привязанным к стулу в той страшной комнате, а перед глазами вставало улыбающееся, почти счастливое лицо Бека, в очередной раз что-то прижигающего или протыкающего.
        Первый раз от такого воспоминания он обмочился в постель. Потом научился сдерживаться. Или помогли таблетки, которыми постоянно потчевали молоденькие санитарки.
        Бесшумно открывается дверь и в палату тихонько, чуть ли не на цыпочках, входит Гордон. На мужика страшно смотреть, словно это его, а не Щербатова пытали. Сколько? Два? Три дня назад? Неделю?
        - Бэзил, прости ради Христа, но не могли мы прийти раньше! Все слышали, но этот гребаный дом… он же огромный, где, кого искать? Клянусь, чем хочешь, мамой, женой, детьми клянусь, нельзя было ничего сделать! Эта мразь, Бек, он бы тебя сразу кончил, как только мы бы вошли. Ну что мне сказать, что сделать, чтобы ты поверил?!
        - Давно я здесь? - прохрипел Василий. Горло, губы, язык, еще недавно такие послушные. Они словно заново учились разговаривать.
        - Неделю. Врачи только сегодня разрешили тебя навестить.
        - Чем все закончилось?
        - Взяли Бекимбаева. Эглитис погиб. Он и был вашим информатором? Жалко мужика, прими наши соболезнования. Да, также арестованы брат «Пана» и тот коп, что ему стучал. Еще семеро из того дома сидят по камерам, но это мелочь, шестерки, как у вас говорят. А эти трое поют, сдают всех и все. Пока, правда, Бек в госпитале, пулю схлопотал, но жить будет. До суда, а там как бог и судья положат. Ну и мы, в силу своих возможностей. Прощать нападение на полицейских в нашей стране не принято. И неважно, что это русские полицейские.
        - Так что там с нашими милиционерами было?
        - Все как ты и предполагал. Переводчик стукнул брату, тот «Пану», а тот, опять же через брата, обратился к профессиональному киллеру. Некто «Шакал», видимо, Форсайта начитался, ублюдок. И работал похоже - с клиентами лично никогда не общался, никто о нем ничего не знал, деньги через багажные ячейки брал. Пару раз клиенты пытались его установить, но без толку. Только сами под его пули подставились. А в этот раз у него времени на подготовку почти и не было, вот и ошибся с бомбой, она взорвалась, пока «Шакал» был в номере. Не сразу разобрались, потому что он был одет так же как ты, а лицо взрывом в клочья разметало.
        - «Пан» - это Григорян? Что с ним? - голос понемногу окреп.
        - Скрылся. Сам скрылся и сообщников с собой увел. Горелика и Нефедова. Только эти двое недавно спокойно домой возвратились. И предъявить им нечего, представляешь! Да, были в том доме, да, слышали крики, но помочь не могли - их самих на прицеле держали. Григорян? Да, выскочил, увел их, так со страху сбежали, а сейчас одумались и готовы сотрудничать со следствием, все, что знают - рассказывают, но чтобы преступления совершать? Да ни за что! Они люди законопослушные и любую помощь закону всегда оказать готовы. Не придерешься, одним словом. Ну и ладно, свидетели он действительно ценные.
        В этот момент в палату буквально ворвался Лисицын, такой же бледный и осунувшийся, как и Кончак.
        - Вася, ты как? А, Гордон, привет, - он перешел на английский.
        - Здорово, Алекс, - ответил американец.
        - Мужики, а вы давно знакомы? - задал логичный вопрос Щербатов.
        Его собеседники недоуменно переглянулись, растеряно улыбнулись, а потом просто рассмеялись. Искренне, от души, как не смеялись с того самого дня, когда Щербатов попал в гости к Беку.
        Волнение и профессионализм сыграли с ними веселую шутку - они долго работали друг против друга, изучали друг друга, видели фотографии друг друга чаще, чем фотографии собственных родителей. В этой драке они сроднились, как роднятся боксеры, мечтающие порвать друг друга на ринге, но не видящие причин для личной ненависти вне боя.
        Сейчас три опера просто болтали. О женах, о поездках на море, об охоте, которая, как оказалось, была их общей страстью.
        Щербатов приглашал своих гостей в тверские леса, соблазняя огромными лосями, уверяя, что нет в мире охоты, хотя бы немного похожей на глухариную.
        Потом майор посерьезнел.
        - Значит, Шакал, говоришь?
        - Да, установили субчика. Нашли родимого. Бывший пехотинец, отслужил один контракт, продлевать не стал. Был повернут на стрельбе, побеждал в соревнованиях. Жил один, часто уезжал, теперь, слава богу, никуда не поедет.
        - Это вы о чем сейчас? - поинтересовался Лисицын.
        - Да о той сволочи, киллере, который наших ребят убил. Представляешь, обозвался Шакалом, несколько лет мочил людей за бешеные бабки и поймать его никто не мог. Да что там, вон Гордон говорит - клиенты, кто его установить хотел, сами ласты склеили. А на нас зубы сломал - поспешил, ну и на своей же бомбе подорвался.
        - Подождите, подождите. Мужчины, я чего-то не понял. Гордон, у вас в пехоте солдатами что, интеллектуалы служат? Человек всего за несколько лет обрастает богатой клиентурой, гребет с них деньги лопатой, сам оставаясь невидимкой, водит за нос и полицию, и ФБР, да еще и любопытных клиентов на раз-два выявляет. И все это простой пехотинец? Вы уверены, враги закадычные?
        Кончак совершенно по-русски почесал затылок.
        - То, что заказ был сделан Шакалу, мы уверены. Брат «Пана» соврать не мог.
        - «Пан» - это Григорян, что ли? И почему же тот брат не мог соврать?
        - Потому что не мог, не наглей с вопросами, а то я спрошу, за что тебе в прошлом году Красную звезду дали, - разозлился Кончак.
        Лисицын ответил лишь взглядом, но настолько красноречивым!
        - Брэк, мужики, хорош собачиться! - не на шутку струхнул Щербатов, уже отвлекшийся от страшных воспоминаний.
        Надувшиеся было, как петухи перед дракой, противники посмотрели на него и, немного, почти по-детски, посопев, дружно выдохнули. Действительно, как-то не время и не место для ссоры, да и повод, если честно, не очень.
        - Хочешь сказать, мы рано расслабились? Если так… - американец нахмурился, - давай прикинем, как у вас говорят, что-то там к носу. Кстати, никогда не понимал, в чем здесь юмор, но об этом позже. Еще раз. Что мы знаем точно? «Пан» через брата сделал Шакалу заказ, - он загнул первый палец. - Если погиб кто-то другой, то Шакал знает, что один из заказанных жив, это два. Третье - Шакал выполняет заказ всегда. Четвертое - Бэзил, - он назвал Щербатова на английский манер, - жил под другим именем и до недавнего времени был недоступен. И пятое - теперь убийца может узнать, где его искать. Здесь, джентльмены. В этой палате.
        Кончак продемонстрировал сжатый кулак.
        С этого момента праздная болтовня кончилась, превратившись в подобие оперативного совещания, в котором на равных правах участвовали американский контрразведчик, советский разведчик и милиционер. Без санкции политиков, без долгой и нудной дипломатической переписки.
        Лишь тогда, на переломе эпох, когда еще ни сами политики, ни их дипломаты не понимали, куда катится мир, мог произойти этот разговор, не попавший на страницы истории, но спасший жизни людей. Немногие, пусть единицы, но они остались жить, даже не подозревая, что смерть прошла где-то совсем рядом. Потому что Шакал не взял на них заказ.
        В результате все согласились, что Шакал - это все-таки не один человек. Организовать такое в одиночку возможно только в фантазиях писателей и сценаристов.
        Далее, поскольку заказ на Щербатова никто не отменял, его надо срочно прикрыть. Где? По этому вопросу разгорелись жаркие дискуссии. Кончак настаивал на перевозке в военный госпиталь, хотя и не представлял, кто из генералов должен разрешить подобное безобразие и сколько уйдет времени на согласование.
        Организовать охрану непосредственно в больнице? Реально, конечно, но, вообще-то, больница - не дом престарелых, где живут, пока живы. Администрация уже намекнула, что пора пациенту и сваливать, вроде как очнулся и ладно. Лицо зажило? Синяки-кровоподтеки спали? По крайней мере, узнать пострадавшего можно? Можно. Тогда извольте дальше дома поправляться. Только где этот дом? В Москве? А как же Морячок? Его опознать надо, очную ставку с ним провести, а для этого сначала поймать.
        Да и для Шакала границы не на замке. За те деньги, что ему уплачены, он не то, что в Москву - в Антарктиду съездить не откажется. Как говорится, реноме есть реноме.
        С другой стороны, Щербатов превращается в ценного свидетеля, жизнь которого под угрозой, имеет право на защиту. Так что, господин русский коп, если нет возражений, пошли выписываться.
        И тут дверь в палату вновь открылась. На пороге стояла ОНА! Стильный брючный костюм, туфли на высоком каблуке, скромные брошь и сумочка, о цене которых даже не хотелось думать. Прическа, духи, макияж!
        - Привет, Клод! Не надоело в четырех стенах привет парни как дела надеюсь вы не успели наскучить раненому герою Клод или как правильно Vasiliy господи ну и имя а уж фамилию извини я ни за что не произнесу и почему у русских все так сложно а врач сказал что тебя уже выписывать пора нужен домашний уход так что поедешь к нам Линда будет рада да и соседи спрашивают что с тобой и не вздумай возражать! Ты - моя законная добыча!
        - Бэзил, можно Безил.
        Из всей лавины слов, что обрушила на него Джудит, Щербатов смог ответить только на один вопрос.
        - Позволь представить, Бэзил, - сама мисс Кэмпбелл! - поддержал обалдевшего друга Кончак. - Пятый день, как телезвезда, улыбается с обложек лучших журналов, берет интервью у самых известных политиков. Есть вариант, что будет признана криминальным журналистом года! Уж номинирована, непременно. Так что пусть проявит благодарность, обеспечит уход раненому копу. Шутки шутками, но система охраны ее дома отработана и никуда за эту неделю не делась.
        - И получит ото всех интервью! - Джудит не пожелала бросить главную тему. - Эксклюзивное, черт побери, сделка есть сделка!
        - Часть сделки, мисс Кэмпбелл, - напомнил Кончак. - Вторая часть - ваша дисциплина, помните? Так вот, если согласны вновь пустить этого авантюриста под свой кров, вам с дочерью придется вновь оттуда переехать. Слишком опасный он сосед. Хотя не скрою, ФБР будет вам за такую помощь благодарно. Впрочем, этот вопрос надо обсудить отдельно.
        - Обсудим, мистер Кончак, еще как обсудим. Можете даже не сомневаться. Кстати, Джудит Кэмпбелл, - протянула она руку Лисицыну.
        - Алекс Лисицын, советский вице-консул. Впрочем, обращайтесь по имени - незачем ломать красивый язычок о трудные русские фамилии. Пожать вашу руку - этим надо будет обязательно похвастаться перед дочерью, вы ей нравитесь.
        Когда, оформив все документы, четверка друзей выходила из палаты, Кончак на всякий случай осмотрел коридор. Все спокойно, волноваться не о чем. Его взгляд скользнул по троим медсестрам, что-то горячо обсуждавшим, санитару с пустой каталкой и врачу, сидевшему на коридорной банкетке. И, уже отвернувшись, Гордон не увидел, как врач горестно вздохнул и, сунув руку за отворот халата, поставил пистолет на предохранитель. Сегодня птичка улетела, увы.
        Совершенно секретно
        Помощнику директора -
        руководителю нью-йоркского полевого офиса ФБР
        Докладываю, что в соответствии с Вашей санкцией сегодня специальным агентом Г. Кончаком установлен личный контакт с сотрудником внешней контрразведки КГБ СССР «Весельчаком». Контакт установлен в больнице под предлогом посещения находящегося там на излечении сотрудника советской полиции «Одиссея».
        Г. Кончак прибыл к «Одиссею» сразу после того, как наружное наблюдение сообщило, что «Весельчак» движется по направлению к больнице. Таким образом было создано впечатление случайности указанной встречи.
        В ходе состоявшейся беседы до «Одиссея» и «Весельчака» было доведено, что убийство коллег «Одиссея» организовано неустановленным лицом или группой лиц, скрывающимися под псевдонимом «Шакал». Данную разработку действительно ведет группа сотрудников отдела по борьбе с организованной преступностью под руководством Г. Кончака.
        Русские заинтересовались данной информацией и выразили готовность по мере возможности оказать содействие ФБР в указанной разработке. Данное решение было спонтанным, безусловно, с руководством советской резидентуры не согласованным.
        Таким образом, следует считать, что личный оперативный контакт с «Весельчаком» установлен, его вербовочную разработку целесообразно продолжить силами отдела по борьбе с организованной преступностью.
        Начальник отдела по борьбе с организованной преступностью Н-Й полевого офиса ФБР
        СОГЛАСАВАНО
        Начальник контрразведывательного отдела Н-Й полевого офиса ФБР
        Совершенно секретно ЛИЧНО
        Вашигтон, Павлу
        Докладываю, что в соответствии с Вашей санкцией в ходе разработки международной преступной группы по делу «Саргасс» Матвею удалось установить личный оперативный контакт с сотрудником нью-йоркского полевого офиса ФБР «Ханом». Контакт был установлен при посещении Матвеем и «Ханом» сотрудника советской полиции Одиссея, чьи возможности используются в разработке «Саргасса».
        Одиссей в это время находился на излечении в больнице после получения травм в ходе операции ФБР, в которой с нашей санкции он принимал непосредственное участие. Матвей прибыл в больницу сразу после получения оперативной информации о приезде туда «Хана».
        В ходе беседы «Хан» инициативно представил оперативно значимую информацию, касающуюся преступной деятельности группировки «Саргасса», а также о причастности к убийству в Нью-Йорке двоих сотрудников советской милиции группы преступников, скрывающихся под псевдонимом «Шакал». Данная информация является секретной, составляет служебную тайну ФБР.
        Также «Хан» инициативно предложил свою помощь в разработке «Саргасса» и «Шакала», обещал дополнительно представить необходимую Матвею служебную информацию.
        Учитывая изложенное, представляется целесообразным продолжить вербовочную разработку «Хана». Макар
        ГЛАВА XXII
        ВИЛЬЯМ ШЕНЛИ
        Черт бы побрал эту проклятую Россию и этих проклятых русских! С того момента, как главный детектив Шенли связался с этими сумасшедшими, все пошло наперекосяк. Вначале русских копов взорвали, потом погиб Красовски. Отличный парень, отличный полицейский. Вышел ночью из дома и пропал. Шенли видел его тело в той гребаной машине… Тело, в котором почти ничего не осталось от смешливого, никогда не унывающего Юджина. Куда? Зачем он отправился? Эти вопросы, скорее всего, останутся без ответа.
        И все материалы забрали федералы. Обычно такие решения властей лишь приветствовались - у полиции и так дел невпроворот. Обычно. Да и сейчас все было сделано правильно. Твою мать, ведь вот рядом, всего лишь этажом ниже сидела эта крыса, по вине которой погибли копы! Юджин и русские. Да хоть турецкие, но ведь свои! Полицейские!
        Впрочем, один умудрился выжить. И даже помочь федералам. Все молодцы! Кроме нью-йоркской полиции. Словно и не преступников они ловят, а так, ребятишек, в неположенном месте дорогу перебегающих.
        Только это все же не дети. Гангстеры. Они не остановятся, пока он, Вильям Шенли, не отправит их туда, где им самое правильное место - в тюрьму. Не один, разумеется, сыск - дело коллективное. Но у главного детектива есть свои привилегии. И одна из них - право нарушать инструкции, делать в них исключения.
        Как тогда сказал покойный Кузьмин? И после литра водки в голову не придет посылать с осведомителем еще и копа? А инструкция требует, хоть ты сдохни. И лишь главный детектив может сказать: «Да пошли вы все!» и отправить информатора одного. Под личную ответственность.
        Дело за малым - найти такого информатора. И вот сейчас, буквально вот только что, появились варианты. Целых два. Те русские, что приехали сюда с Григоряном. Как же их? А, вот, Горелик и Нефедов. Молодые, злые и голодные. И, как выясняется, готовые сотрудничать со следствием.
        Годятся они в информаторы? Да ни за что! С ними же теперь ни один серьезный бандит даже взглядом не обменяется! Так? Разумеется. По крайней мере, в ФБР в этом уверены, потому с обоими лишь официально общаются, каждое слово на протокол кладут.
        Но в памяти опять всплыла московская пьянка с Андрэ и Бэзилом. Как же Бэзил тогда сказал? Если преступник стал свидетелем, это не значит, что он перестал быть сообщником.
        Григорян мог увести от группы захвата многих, но увел лишь Горелика с Нефедовым. А потом спокойно отпустил, прекрасно понимая, что ФБР вцепится в них мертвой хваткой. Но уже как в свидетелей. Если бы оставил в том здании, они стали бы подозреваемыми, а так - лишь свидетели, не очень законопослушные, но бесконечно добросовестные. Таких депортировать - ни у одного суда рука не поднимется. А значит, работу, которую им поручил Григорян, они продолжат выполнять.
        Что же, раз они не нужны ФБР, то полиции пригодятся.
        Первым в полицию пригласили младшего, Горелика. Кипу. Что за Кипа, почему Кипа? Странные они, русские гангстеры. Все с кличками, словно собаки. Плевать, главное - стоит ли с этим Кипой работать.
        В полицейский участок его привели из-за мелочи. Подумаешь, не понравилось патрульному, как русский с ним разговаривал. То ли не так жестикулировал, то ли смотрел неодобрительно. Американца за это никто и тронуть бы не посмел, а иностранца можно. Действительно, понаехали тут всякие.
        И надо ж было такому случиться, чтобы именно в этот момент сам главный детектив заехал в участок, о самом существовании которого давно забыл. Начальство, это понимать надо.
        Горелик выглядел растерянным студентом - симпатичный худощавый черноволосый интеллигент с каким-то по-детски доверчивым взглядом карих глаз. Интересно, как он общался с тем же Беком? Зверем, лишь выглядящим как человек.
        - Мистер Горелик, здравствуйте. Я главный детектив нью-йоркской полиции Шенли. Прошу не обижаться на моих коллег за излишнюю бдительность, они выполняют свою работу, - Шенли решил сразу поставить собеседника в положение оправдывающегося. - У нас не любят людей, не уважающих полицейских.
        - Простите, мистер Шенли, но почему вы решили, что я не уважаю полицейских? Уверяю, я разговаривал с вашим коллегой предельно вежливо.
        А у него прекрасный английский. Да, имеется небольшой акцент, но у кого в Америке его нет?
        - Я имею ввиду недавнюю историю в Гарлеме с вашим соотечественником. Вы понимаете, о чем я? Отлично. Тогда попробуйте понять ситуацию до конца. Вас приняла моя страна в надежде, что приехал законопослушный человек, готовый жить по нашим законам, разделяющий наши ценности и благодарный за предоставленные моей страной возможности. Вы согласны с этим? - Шенли ровным голосом произносил привычные фразы. Не было в них никакой психологии. Все просто - или Горелик согласится на приготовленное предложение, или… Впрочем, никаких или, согласится, куда денется. Все соглашаются. Почти.
        - Да? Очень хорошо. Но что мы видим? Вы ближайший сообщник Григоряна, подозреваемого в убийстве полицейских. В том числе и моего друга. Вы не знали? Нет?! Вы, отсидевший за преступление в своей стране, не знаете, кто такой ваш лучший друг? Интересно, судья, который будет рассматривать дело о вашей экстрадиции, в это поверит?
        Все, попался, поплыл! Полицейский мысленно потер руки, увидев, как побледнел собеседник, как скривились губы, ссутулились плечи. Все, еще немного, и паренек сам попросится в информаторы. Лишь бы не выгнали из страны.
        - Мистер, о чем вы?
        Отлично, голосок дрожит, осталось только заплакать. Ну, давай, парень, проси о милости!
        - Да, я сидел в тюрьме, но за что? За то, что наладил свой бизнес. Наша продукция шла нарасхват. Я не крал, не грабил, не продавал наркотики. Вы в этом меня упрекаете? А Григорян… ну что Григорян, он познакомил меня с добропорядочными американцами. Банкиры, биржевые брокеры, они строго следуют законам и правилам, отчитываются по всем сделкам, в том числе и по тем, в которых участвую я. Мы не делаем ничего противозаконного! Правила безукоризненно соблюдаются, налоги платятся. А про то, о чем вы говорите, так я же ничего не знал! И уже все рассказал в ФБР, у них нет ко мне вопросов!
        Вот ведь уж! Скользкий и верткий, вывернулся, подлец. Шенли еще продолжил разговор, но профессиональный опыт уже вынес вердикт - глухо. От этого помощи не дождешься.
        Готовить документы на экстрадицию? Да на хрен время тратить! Парень нужен следствию, нужен ФБР, вот пусть и делает свое дело. С паршивой овцы хоть шерсти клок, как говорил Юджин.
        Зато Нефедов надежды главного детектива оправдал в полной мере. Шенли едва начал разговор, а тот уже сам предложил сдавать всех знакомых, кто интересен полиции. Григоряна он уже сдал следствию, но есть еще парочка мелких жуликов, которые могут быть связаны с жуликами большими.
        Рассказал все, что знал? Нет, разумеется, но говорить начал, дальше - по накатанной, будет работать парень, и чем дальше, тем лучше! Лишь бы из страны не выгнали. Можно оформлять дело.
        ГОРДОН КОНЧАК
        Кончак сидел за рабочим столом, второй час тупо пялился на экран компьютера и безуспешно пытался написать пустяковую бумагу. В голове с мерзким скрипом крутилась лишь одна мысль, бешеным скунсом разгонявшая все остальные - во что же он умудрился вляпаться? Нет, конечно, пока все идет здорово - русский коп жив, и еще как жив! Живет в доме самой мисс Кэмпбелл, как сыр в масле катается! Впрочем, эта коза должна быть благодарна на всю жизнь. Если бы не русский, она так бы и осталась серой мышкой журналистики. Зато теперь…
        Да, теперь она на вершине. Осталось удержаться, не стать звездой одной сенсации. Ну, так эта - удержится. Особенно, если получит материал по Шакалу. «Возрождение Шакала!». Или как-то еще, но не менее звучно. Американцам понравится. Если некий Гордон Кончаков, он мысленно назвал себя русской фамилией, не облажается.
        А ведь был близок, недопустимо близок к проколу, да такому, от которого вовек не отмыться! Если бы не суета последних дней, наверняка доложил бы о гибели киллера. И, когда мальчик проявился бы вновь… да, это было бы круто! Должность заштатного агента где-нибудь на Аляске стала бы пределом мечтаний.
        Вот как он умудрился не увидеть очевидного? Затмение нашло, что ли? Спасибо Алексу, м-да… Кстати, надо срочно писать рапорт! Установление личного контакта с сотрудником внешней контрразведки русских. И не просто контакт - фактически, сотрудничество в интересах Америки! Это серьезно. Это уже результат, которым и шеф не преминет отчитаться.
        М-да… все действительно складывается неплохо. Пока, разумеется, но загадывать дальше? В его работе - дело бессмысленное. От ошибки бог уберег? Да. Русский поправится? Скоро! Куда денется, с такой-то сиделкой. Или все же с надзирателем?
        Гордон усмехнулся - прошлым вечером они встретились в его кабинете. Трое - он, шеф и Щербатов. Русский к тому времени уже знал, что дом мисс Кэмпбелл будет в его личном распоряжении, поскольку у Джудит в гору пошла не только карьера, но, кажется, и личная жизнь. Та пара дней, которые она согласилась провести у полицейского, как его, Фрэнк, кажется… Так вот они как-то незаметно переросли в неделю, а теперь и вообще в срок, необходимый для завершения «комбинации». Мисс Кэмпбелл с таким удовольствием произносила это загадочное слово «комбинация».
        А русский так смешно расстроился.
        - Бэзил, ну будьте вы, наконец, профессионалом! - шеф, отчаявшись, заговорил словно с ребенком. - Как вы себе представляете - в вашем-то состоянии, и находиться одному в доме. Том самом, из которого вас уже похищали!
        - Не вижу проблем, - Щербатов и впрямь стал похож на упрямого подростка. Набычившимся, исподлобья смотрящим на собеседников. - Кто мне клялся, что система охраны отработана? Или это я сам придумал?
        - Господи, друг мой, - шеф, очевидно, проявлял чудеса терпения, - вы прекрасно понимаете, что в этот раз речь пойдет не о похищении, вас придут тупо убивать! А значит, кто-то просто обязан быть постоянно рядом с вами, иначе в сортир сольется любая система. Или предпочитаете переезд на военную базу, под контроль бравых морпехов? Клянусь, так и будет, если не станете благоразумны.
        Этот аргумент, очевидно, подействовал, но как-то не до конца. Потому что русский резко вскинул голову и, ехидно прищурившись, выдал:
        - О,кей, джентльмены. Но, раз уж мы договорились о достоверности, извольте предоставить телохранителем женщину, и обязательно - привлекательную, как у Джеймса Бонда! Иначе как? Соседи скажут, что родственник мисс Кэмпбелл живет с мужчинами?!
        - Ах, вы женщину желаете? - от сладкого голоса шефа Кончак невольно втянул голову в плечи - обычно дальше в собеседника летели громы и молнии. Но, к счастью, не в этот раз. - Что же, желание клиента - закон, любой каприз за наши деньги.
        С приторной улыбкой он снял телефонную трубку:
        - Дороти, дорогая, будь любезна, поднимись в кабинет Гордона - для тебя есть работа. Не беспокойся, с твоим руководством я согласую. Ждем тебя, крошка.
        Поняв, что сейчас произойдет, Кончак переместился в угол, чтобы не мешать представлению.
        Да, это была сцена! Достойная Голливуда.
        Дороти, конечно, дама видная, даже красивая, если издалека смотреть. А вблизи - шестифутовая негритянка с могучим разворотом плеч. Мужики, независимо от расы, стабильно заглядываются на эту куколку, пока не подойдут близко.
        Гордон блаженно улыбнулся, вспомнив, как ошарашенно посмотрел на нее Бэзил, потом перевел взгляд на свое отражение в ночном окне, горестно вздохнул и заверил присутствующих, что будет вести себя по отношению к даме как истинный джентльмен.
        - Надеюсь, - мило улыбнулась телохранитель, сжав устрашающих размеров кулак, более подходящий молотобойцу, чем очаровательной женщине.
        А уж когда узнал, что Дороти - жена шефа, его хватило лишь пробормотать что-то вроде: «Хотел бы я посмотреть на ваших детей. Лет через двадцать».
        Неожиданно, именно от этой фразы дама расцвела. Так что за мир и отсутствие жертв в доме мисс Кэмпбелл можно было не волноваться. Почти. Но это уже забота Шакала, или какого там самоубийцу он решит послать в мирный Кранбэри.
        Так что проблема с «Одиссеем» пока - не проблема, остался пустяк - поймать Шакала. Или шакалов? Не важно. Важно, что их надо поймать. А для этого заставить говорить арестованного неделю назад брата «Пана» - Рамиза. Расколоть до жопы, как выразился Бэзил. Действительно, именно расколоть, и именно так. Хорошо звучит, правильно. Надо запомнить.
        - Мистер Григорян, проходите, присаживайтесь.
        - Мистер Кончак, у вас ко мне еще вопросы? Вроде бы я уже все рассказал, что знал. И почему я не вижу своего адвоката? И переводчика. Разве они не должны присутствовать на допросе?
        - Должны, обязательно должны. Но сегодня у нас не допрос, сегодня у нас экскурсия. Прошу вас, - Гордон открыл дверь и отошел, пропуская подследственного вперед.
        - Куда мы идем? - спросил Рамиз, глядя на мрачные коридоры, слыша звон ключей и скрежет открывающихся перед ними решеток.
        - На экскурсию, разумеется. Вы ведь впервые в американской тюрьме, вот я и решил познакомить вас с некоторыми достопримечательностями. В порядке гостеприимства и вежливости. Мы, американцы, очень вежливые и радушные хозяева. Вы не знали? Ну так сегодня я собираюсь вас в этом убедить. Вот, например, эта дверь, - он указал на металлическую дверь с маленьким окошком. - Подойдите, не стесняйтесь. Взгляните, видите коридор? И двери в камеры. Знаете, что это за камеры? Нет? А следовало бы. Именно вам. Это камеры смертников. Люди могут здесь годами ждать приведения приговора в исполнение. Представляете, как это интересно - каждый день ждать, что тебя попросят выйти. Навсегда. На прогулку этих заключенных тоже выводят каждый день. И каждый раз каждый из них гадает - сегодня очередная прогулка или последняя.
        - Мистер Кончак, но при чем тут я? Мы же заключили сделку, мне обещали сохранить жизнь! - Рамиз побледнел, облокотился о стену, похоже, и ноги у него стали ватными.
        А Гордон как ни в чем не бывало продолжил:
        - Я же сказал, что у нас экскурсия. Всего лишь познавательная экскурсия. По плану вас ждут еще две комнаты. В одной - электрический стул. Вы видели настоящий американский электрический стул? Нет? Не беда, вот сейчас и познакомитесь. А в другой комнате - кушетка. Такая, знаете, больничная кушетка, на которой делают уколы. Тоже последние. Видите ли, электрический стул некоторым кажется жестоким, на нем, бывает, так мучаются, так страдают… запах паленого опять же. Вот сейчас решили уколы делать. Чик, и готово. В теории, потому что процедура не до конца отработана и такие бывают случаи, такие агонии, просто ужас, поверьте.
        - Но я-то здесь при чем?! - Рамиз думал, что кричит, но получилось лишь прохрипеть.
        - Что, не хотите экскурсии? Нет, так нет, вернемся в кабинет. Не торопитесь, что это с вами? Неужели напугались? Это бывает. Сейчас вернемся в кабинет и подробно обсудим, что же вас так напугало? Прошу вас, проходите, присаживайтесь. Адвоката и переводчика будем приглашать? Или просто побеседуем, о жизни?
        Побледневший, ослабевший и вспотевший Рамиз смог лишь кивнуть.
        - Не понял. Это значит, что приглашаем? Вы скажите, чтобы я не ошибся. Понимаете, все, что говорится в этой комнате, все-все записывается. Определенность нужна. Так как?
        - Не надо адвоката. И переводчика тоже. Не надо.
        - Что же, как скажете. Тогда обсудим наш договор. Вы его помните? Я напомню, на всякий случай. Вам гарантированно сохраняют жизнь и назначают наказание не более десяти лет совокупно в обмен на полное признание во всех совершенных преступлениях и показания обо всех известных вам преступниках. Так? Так. А что мы имеем? Вы до сих пор ни слова не сказали про Шакала.
        У Рамиза едва заметно дернулись веки, но и только.
        - Какой Шакал? Не знаю никакого Шакала. Только книжку читал, «День Шакала» называется.
        - Попытка хорошая, но глупая. Вы помните, что каждое ваше слово записывается? Вот, смотрите, - и Кончак включил установленный в верхнем углу комнаты телевизор.
        На экране был Рамиз. Он сидел на том же стуле, что и сейчас, за тем же столом, но был словно под кайфом. Говорил неровно, то смеясь, то впадая в тоску, но говорил, говорил и говорил. О Шакале, как передал брату телефон и пароль для связи, как тот потом благодарил за помощь, как хвастался, что все прошло без сучка, без задоринки.
        У бледного, как полотно, Рамиза после увиденного скривились, задрожали губы. Он не помнил этого разговора! Но ведь вот же, запись! И подлинная, потому что оттуда, с этого страшного экрана, звучит правда, которую, кроме него, никто не знал, не мог знать.
        - Мистер Кончак, я клянусь, я всем клянусь, я хотел, я просто не успел, я все-все расскажу!
        - Конечно, расскажешь. Сейчас в эту комнату войдут адвокат с переводчиком, и ты расскажешь все. И помни про тот коридор, всегда помни. Каждое мгновение, всю жизнь помни. Он скучает по тебе.
        На следующее утро Кончак изучал протокол допроса.
        Да, Рамиз раскололся, словно орех. И ядрышко внутри оказалось интересным.
        Выход на Шакала он получил пару лет назад для одного крутого колумбийца, которому требовалось устранить конкурента. Некий телефон в Бостоне, по которому никогда и никто не отвечал. Срабатывал магнитофон, на который следовало сказать пароль и назвать свой телефон или адрес для связи. Можно просто ячейку с шифром на каком-либо вокзале. Потом с заказчиком устанавливалась связь, и начиналась работа.
        Все готовилось тщательно. На жертву собиралось целое досье, бралась предоплата, полная, стопроцентная. После чего «клиент» плавно переезжал с этого света на тот. Всегда.
        Почему с русскими сработали в тот же день? Подозреваемый очень не хотел отвечать на этот вопрос. Солгать? Слишком высока ставка. Сказать правду? Пришлось.
        Заказ сделал Ара, но с Шакалом общался и сам Рамиз. Не в первый раз. Нет, непосредственно убийства не организовывал, лишь выводил на киллера своих знакомых. Но выводил под свою ответственность, за что и брал невеликий процент, как гарант.
        Проколы? Боже упаси! Шутить с Шакалом? Проще самому застрелиться, все не так страшно. За срыв оплаты или излишнее любопытство не пуля или какой электрический стул светит. Видел Рамиз тела таких смельчаков. Нет, не вживую, по телевизору, но и того хватило за глаза и за уши. Это полицейские не знали, почему люди погибли так страшно, а Рамиз знал, был у него канал экстренной связи, в обе стороны работающий. Так что иногда раздавался у него дома звонок, и вежливый голос рекомендовал внимательно посмотреть новости, конкретные сюжеты. Для профилактики, как он выражался.
        Вот по этому каналу и был сделан заказ на русских копов. Деньги заплатили через день. Как? Этого Рамиз не знает, это братик уже сам решал. Но точно известно, что от надбавки за срочность вскоре Шакал отказался. Из-за непредвиденного сбоя, так-то. Порядочен Шакал, скрупулезен, прямо сил нет.
        Но, по большому счету, это лирика. В сухом остатке два телефона. Один в Бостоне, второй, для экстренной связи, здесь, в Нью-Йорке. На контроль поставлены оба. Того, что в Бостоне, в природе не существует. Ну… не совсем так, но стоит этот аппарат в квартире, в которой лет десять никто не живет. И даже не заходит, проверено.
        Обращаться к хозяевам? Вот уж нет! Оборвать единственные ниточки, ведущие к убийце, - верх кретинизма.
        Второй - к квартире добропорядочной семьи. Муж, жена, пятилетняя дочь. Хозяева работают в серьезных компаниях, на хорошем счету. Самое интересное - звонить Шакалу надо лишь в будни, в полдень или в шесть вечера. А хозяев в это время обычно нет дома. Мистика!
        Что остается? Только ждать? Ожидание может длиться годами, а люди тем временем будут гибнуть, киллеры свой бизнес не остановят, наверняка этот канал связи у них не единственный.
        Интересно, Морячок после своей эскапады с Шакалом связывался? Сказал, где живет русский? Если успел - дело плохо, но если нет - появляется шанс, и шанс неслабый. Дело за малым - реализовать его, а значит, придется ехать в Кранбэри, на поклон к русскому. Игра продолжается.
        ГЛАВА XXIII
        ЩЕРБАКОВ
        Пасмурное осеннее утро, утренняя прохлада и серое, лишь слегка посветлевшее небо. Америка просыпается рано. Как всегда и всюду, людям надо собирать детей в школу, собираться самим.
        Но надо еще и себя в форме поддерживать - в Кранбэри не приняты «уши» на боках и животы, нависающие над ремнями. Да здесь и Макдональдса нет, не будь он с утра помянут. Зато есть уютные аллеи и тихие улочки, по которым ездят только свои - что тут делать заезжим?
        Потому, если только нет дождя, народ выходит на пробежку. Не весь городок, конечно, но соседи Джудит на эту привычку подсели плотно. В отличие от Щербатова, который всегда обожал именно утренний, самый сладкий сон. До недавнего времени, пока с ним в доме не поселился чернокожий тайфун по имени Дороти. Правильно американцы катаклизмам женские имена дают! Во всяком случае, когда речь идет о Дороти.
        Эта великанша оказалась еще и пунктуальна, как гестаповский палач. Только не ногти выдирала, а строго следовала порядку, что оказалось не менее страшным. Щербатов знает, на себе испытал.
        Врачи что сказали - режим и физические нагрузки, лучше всего бег. Значит, бег, дорогой.
        Почему дорогой? Потому что для всех Дороти его, как это, герлфренд, во! То, что френд, бесспорно, поскольку лишь на дружбу с ней и можно рассчитывать, но герл? Какая девочка?! Баба, бабища, для которой не придумано в природе достойных коней. Чего их останавливать, сами встанут как вкопанные, когда эту герл увидят. По крайней мере, мужики именно так реагируют, Щербатов сам наблюдал, когда прогуливался с прелестницей по городку, едва доставая ей макушкой до плеча.
        Зато соседи их уважают! То, что не женаты - неважно, в конце концов, Америка - страна свободная, здесь каждому позволено по-своему с ума сходить, если все тихо и пристойно. А о пристойности Дороти заботится! Верующий ты или нет, никого не волнует, но по воскресеньям в церковь, хоть ты сдохни. Порядок, черт побери, орднунг! Во всех смыслах.
        Расизм? Трудно сказать, может где-то и есть, но Щербатов его не чувствовал. К тому же, для соседей он бразилец, а этому народу на цвет кожи точно начхать, чай не Техас. Опять же, человек за даму вступился, от хулиганов защитил. Недаром синяки на лице героя! От целой банды спасал, не меньше - меньше на такую красавицу напасть бы не решились.
        - Хай, мистер Клод, - зубодробительную бразильскую фамилию соседи дружно игнорировали, предпочитая сокращенное до Клода имя. - Собрались на пробежку?
        - Да! - от кривой улыбки Щербатова могло бы напрочь скиснуть самое свежее молоко.
        - Тогда догоняйте!
        - Сейчас, только Дороти дождусь.
        И так каждое утро на протяжении уже двух недель. Утром пробежка, потом ремонт дома, слава богу, почти законченный, потом поездка якобы на работу, а на самом деле - в тир. Дороти, ужаснувшись абсолютному, по ее мнению, неумению русского копа пользоваться пистолетом, решила взять его на буксир.
        Каждый день учеба, выходной - не выходной, работай, дорогой. Вначале - знание «оружейных» законов. «Тест Норриса», «Стой на своем месте», чем отличаются требования в разных штатах[45 - Правила, по которым в США законодательно определяется правомерность применения гражданами огнестрельного оружия в целях самообороны.]. Без этого - никак, без этого самого посадят.
        И лишь потом стрельба до одури. Норматив - триста патронов в день. Если бы не обязательные наушники, которых знать не знала советская милиция, он оглох бы уже на первом занятии. Мишени, стрелковые рубежи, разнообразные упражнения снились в кошмарах, но уже что-то стало получаться. Даже Дороти вчера похвалила! Правда, деликатно прикрыв ладонью скептическую улыбку.
        Впрочем, за эту бешеную нагрузку Щербатов был благодарен. Усталый, отупевший от стрельбы и вымотанный, он перестал видеть сон. Каждую ночь один и тот же. Улыбающийся Григорян выходит из комнаты, оставляя его наедине с Беком.
        Это было страшно - укладываться спать твердо зная, что вновь неминуемо приснится та же улыбка, прозвучат те же слова. И лишь усталость, абсолютная и неоспоримая, спасала от этого сновидения.
        Но сегодня устоявшийся график был сорван. Сегодня к ним приехал мистер Кончак, а значит, пришло время делом заняться.
        - По обоим - глухо, - оптимистично начал разговор Гордон. - «Пан» прочно лежит на дне, а нам известен лишь его канал связи с Шакалом. Кстати, может вы здесь какую активность увидели? Нет? Вот и у нас пусто. А надо, очень надо, чтобы «Пан» зашевелился. Он должен обратиться к киллерам! Только я не знаю, как его подтолкнуть.
        - У меня вариант один - мне надо больше мелькать на людях и дать, в конце концов, обещанное Джудит интервью. С текстом, конечно, придется поломать голову…
        - Ломать голову? Чью и чем? Или это русская идиома?
        - Гордон, ты стал интересоваться лингвистикой? Может, скоро всерьез начнешь учить язык предков? Впрочем, ты меня понял. С предложением согласен?
        - Нет, категорически! Еще раз тебя подставлять?! Но и другого решения не вижу. - В голосе Кончака смешались злость и тоска. Слишком погано прошел предыдущий «эксперимент на мнимое благоприятствование». Это как на войне - никто не скажет, что тяжелее - идти на смерть или посылать на смерть. Но в любом случае уныние демонстрировать не положено, поэтому дальше пришлось говорить разудалым тоном клинического оптимиста:
        - К тому же у шефа та же идея, у меня прямой приказ - уговорить тебя именно на такой вариант. И раз уж ваши мысли совпадают, сегодня же созвонись с мисс Кэмпбелл, я тоже с ней переговорю. А шеф обещал лично связаться с телевидением, выбить вам праймтайм. Так что готовься, уже в воскресенье ты проснешься знаменитым!
        - Вот что, джентльмены, - вступила в разговор Дороти, - я не знаю, кем и с кем Клод, - она назвала его бразильским именем, - проснется, но тренировки с оружием он не прекратит. Желаете поспорить?
        Мужчины оценили решительный взгляд дамы и дружно решили согласиться. Все же есть и менее страшные способы расстаться с жизнью.
        За всю беседу никто даже не упомянул, что после этого интервью Щербакова попытаются убить, а стопроцентной охраны в природе до сих пор не существует. В конце концов, Дороти тоже смертна. Да что там, если здесь президентов стреляют как куропаток, то уж русского копа завалить - дело более чем реальное.
        Героизм? Самопожертвование? Такие слова никому из них и в голову не пришли. Просто надо было сделать свое дело. И остаться в живых. Оставаться в живых - тоже часть профессии, следовало сделать эту работу хорошо.
        Интервью вышло в пятницу, в семь вечера, в прямом эфире на одном из центральных каналов. Лицо Щербатова прикрыли на экране мутным пятном, что добавило ему таинственности и разогрело интерес у почтеннейшей публики.
        Говорили об убийствах в Москве и Нью-Йорке, картинка из студии сменялась кадрами с места гибели милиционеров, был показан штурм здания, когда освобождали Щербатова, захваченные бандиты и сам Щербатов, уже безо всякого замутнения - опознать его, изуродованного после работы Бека, не смогла бы и родная мать.
        Но самым важным в интервью была вроде бы случайно прозвучавшая мысль: Щербатов - единственный свидетель, чьи показания способны привести организатора этих преступлений на электрический стул. По большому счету, именно ради этой оговорки интервью и затевалось.
        Правда, был и еще один нюанс - за выступление по телевидению в прямом эфире заплатили, и заплатили более чем прилично. Так что пришлось открыть собственный банковский счет, куда, после удержания налогов, гонорар и был перечислен.
        В былые времена эти деньги следовало передать родному государству, но сейчас это самое государство летело в тартарары, и на доходы бедного милиционера никто не покусился.
        Уже на следующий день на телевидение обратилась куча фирм, пожелавших увидеть загадочного русского копа в рекламе своих товаров. Этот вопрос взяла в свои нежные ручки Джудит. Как уж и с кем она договаривалась, осталось тайной, но счет Щербатова вновь ощутимо пополнился, хотя он и пальцем о палец для этого не ударил.
        У него было другое занятие.
        Морячок вышел на Шакала.
        ГОРДОН КОНЧАК
        Интервью с русским прошло прекрасно. Именно так, как они и согласовывали несколько дней с Джудит… нет, нет, отныне, пожалуй, только мисс Кэмпбелл. Обращаться по имени к телезвезде всеамериканского масштаба стало как-то неудобно. Это еще вчера они были просто приятелями. Теперь же… о, теперь эта милая женщина взлетела на настоящий Олимп! Там обитают президенты, миллиардеры и кинозвезды, туда нет входа простым смертным, даже если они и специальные агенты. Ну что же, порадуемся ее успеху и продолжим жить дальше.
        А русский молодец. Говорит на безупречном английском, что так ценится американцами, не строит из себя супермена. Было больно? Невыносимо больно. Было страшно? Очень, до судорог, до дефекации. Но вы победили? Ничего не закончилось, но из боя я не вышел, драка продолжается.
        Молодец! Почему парень с таким образованием работает в полиции? Кстати, хороший вопрос, надо при случае его задать.
        А пока сидим в кабинете и смотрим интересную, черт побери, передачу. Звонит телефон? Господи, как не хочется брать трубку… Кто там еще?
        - Хелло!
        - Мистер Кончак, прошел звонок по интересующей вас линии. Неизвестный мужчина поинтересовался, когда будет закончена работа. Его собеседник ответил, что только что условия изменились. Договорились, что завтра инициатор разговора должен в одиннадцать вечера находиться в телефонной будке на углу Гранд-стрит и Берри.
        - Спасибо, если будут еще звонки, сообщайте немедленно. И пришлите запись разговора. Срочно.
        Бинго! Сработало! Ай да русский! Теперь дело за ФБР, ну уж в своем-то городе мы не оплошаем, здесь мы хозяева!
        - Шеф, все получилось, завтра наши объекты встречаются. Прошу выделить силы и средства. Да, вначале будет их разговор по телефону, потом, скорее всего, активное движение. Подготовлю расчет через час. Дождетесь? Спасибо, шеф.
        Это только сказать легко, а на деле нужно учесть все, что можно, и все, чего нельзя, но все равно надо.
        Ночь, машин на улице мало, наружке спрятаться некуда. Значит, нужен стационарный пост, и уже до вечера место для него должно быть готово. Что дальше? Если Шакал начнет водить «Пана» от телефона к телефону… А он может. И место встречи такое… нехорошее место, с невеселыми воспоминаниями связанное.
        - Шеф, прошу на завтра зарезервировать вертолет. Нет, я не сошел с ума, у меня нет паранойи. Да, я уверен, что без него мы именно обосремся. Еще раз спасибо, шеф.
        Вот так. Если вертолет не понадобится, послезавтра добрые коллеги заклюют, хорошо, если связку туалетной бумаги не подарят, с них станется.
        Что еще? Объявить аврал на телефонных станциях, чтобы подключать уличные телефоны по мере надобности? А вот это уже не получится, мы не контрразведка, нам на такое дело за день санкцию суда не получить. Как там русский говорит? Теплая семейная обстановка, жри что дают? Придется жрать, по-другому не получается.
        Этот день был воистину сумасшедшим. В мыле были все, от шефа, до простого техника, что настраивал аппаратуру для наружки. Не дай бог хоть кому-то лажануться - второй раз Фортуна может и не улыбнуться, она вообще не любит разгильдяев, проверено неоднократно. Фактически - доказано, как теорема Пифагора.
        Но вот вроде бы все готово, осталось ждать. Десять часов, время есть, можно не нервничать.
        Пол-одиннадцатого, как там, все готовы? Отлично, ждем.
        Без десяти одиннадцать, всем внимание!
        Одиннадцать!
        Одиннадцать пятнадцать…
        Одиннадцать тридцать, что за дерьмо?
        Прошел звонок, перенос на следующий день!
        Сворачиваться? Черта с два! Проходили уже! Те же русские обожают такие шутки - назвать одно время, заранее договорившись, что имеется в виду другое. Несколько раз так попадались, снимая наблюдение. Вот и сейчас где-то рядом может сидеть наблюдатель, который отлично отфиксирует разъезд опергруппы. На пустых-то улицах.
        Ждать!
        Одиннадцать сорок, пятьдесят, полночь!
        - Есть движение, - будничным голосом сообщили со стационарного поста, словно и не было никаких волнений. - Темный Шевроле, раскраска каршеринга, номеров не вижу. Паркуется, есть выход. Идет к будке.
        - Тишина в эфире!
        Звонок с телефонной станции:
        - Был разговор. Звонивший предложил проехать к телефонной будке на углу Нептьюн и двадцатой западной.
        Твою мать! Точно, пошло контрнаблюдение! Стоп - стоп, а ведь знакомый маршрут. Если дальше будет Хадсон роуд, а затем авеню Эй… Не приведи, господи.
        - Объект движется через мост к Стейтен Айленд.
        - Не приближаться, если свернет к Хадсон роуд, отпустить, перекрыть район, ждать на выезде. Воздух, что у вас?
        - Видим, свернул на Хадсон роуд, паркуется.
        - Держитесь от него подальше, скорее всего, сейчас двинется к Бейонну.
        - Вы что там, ясновидящие, внизу. Точняк, туда тянет.
        - Воздух, контролируете вы. Группе перекрыть движение на Трентон.
        - Если рванет туда, мы засветимся. Или он оторвется.
        - Делайте, что говорят. Как, воздух, что там?
        - Опять парковался, на пять минут, теперь движется на юг. Группа, принимайте, он ваш. Мне туда нельзя - керосина на возврат не хватит.
        - Приняли, он давит в сторону Трентона. Центр, наши действия.
        - Снимайтесь. Попробуйте перехватить на возврате. Все.
        Утро следующего дня началось с совещания у шефа.
        - Гордон, это что было вчера? Ты у нас экстрасенсом заделался? И почему снял наблюдение? Ты понимаешь, что обрубил нить, всю работу в сортир спустил!
        - Все просто. Если бы не снял наблюдение, наши бы прокололись. Без вариантов. Тогда Шакал грохнул бы «Пана», и мы действительно потеряли все следы. Не спорьте, шеф, - Кончак успокаивающе поднял ладонь. - Вы правильно заметили, я знал его маршрут. Точнее - узнал. В прошлом году русские именно на нем нас с носом оставили. Мы тогда им подставу сделали, собирались взять на личной встрече. В тот раз они именно так нашего человека вели и в какой-то момент подменили. Что уж они вытворили, мы так до конца не разобрались, но недельку они с нашим информатором общались без помех совершенно. Где и как, только дьяволу известно, но на просторах нашей страны, точно. Самое хреновое, что информатор действительно много знал и, скорее всего, рассказал во всех подробностях. Сам он, правда, о разговорах с русскими ничего не помнил, но в крови у него медики что-то нашли, после чего в нашем отделе головы полетели, словно кто косой снес.
        - То есть ты считаешь, что Шакал работает на русских? - задал шеф главный вопрос.
        - Тут юмор в том, что разработал тот маршрут не кто иной, как мой друг «Весельчак». И он же обратил мое внимание на то, что Шакал жив. Нет, русские противники, но не враги. Однако как-то с их разведкой киллер все же связан. Предлагаю простейший путь - спросить. В рамках разработки «Весельчака», естественно. Похоже, нам она, как говорят русские, на роду написана. Прошу разрешения на очередную встречу.
        ШАКАЛ
        Заказчик припарковался в условленном месте на обочине дороги. Вышел на обочину, оставив ключи в замке зажигания. А он аккуратен, надо признать, действует четко по инструкции.
        Теперь дело за Греттой, подругой и соратником, без которой никогда бы не возникла их маленькая фирма по оказанию услуг уважаемым клиентам. Оригинальных и щедро оплачиваемых.
        Так, Гретта немедленно вышла из кустов, села за руль оставленной машины и плавно поехала. Без разговоров, без суеты. Все по плану и, вроде бы, все спокойно. Во всяком случае, Джим и Боба доложили об отсутствии хвоста.
        Отличный, надо признать, маршрут разработал для него Майк, не зря ему такие деньжищи заплачены. Вот ведь подфартило мужику - всего один маршрут, и пожалуйста, можно хоть какой навороченный Мерседес покупать, да еще и на жизнь останется. Сам-то Шакал в этих вопросах слабоват, ну да невозможно быть специалистом во всем. Тут главное - знать, к кому обратиться за помощью.
        Так что сейчас можно спокойно, с комфортом побеседовать с беспокойным клиентом. Вон он стоит, ждет, волнуется, поди. Ничего, волноваться полезно, поменьше понтов будет кидать.
        Шакал подъехал с выключенными фарами.
        - Мистер Григорян? Здравствуйте. Прошу сесть в мою машину. Сейчас мы проедем в уютное местечко, где можно спокойно поговорить.
        Да этот тип откровенно мандражирует, даже ночью видно, как дрожат руки.
        - Не переживайте вы так, мистер. Поверьте, вам ничего не угрожает. Иначе не имело смысла крутить такую карусель, согласитесь. И, в конце концов, это же вы потребовали встречи. О, вот мы и приехали. Прошу, проходите в дом, располагайтесь. Извините, с освещением здесь не очень, зато с выпивкой никаких проблем. Что желаете?
        - Думаю, кока-колы будет достаточно, - Морячок все же взял себя в руки. В самом деле, он заказчик, а этот Шакал - лишь наемный исполнитель. Вот пусть и отчитывается о недоделанной работе.
        - Одобряю ваш выбор. Действительно, алкоголь нам сейчас плохой помощник. Итак, как я понял, вы желаете обсудить третью мишень. Свой просчет признаю сразу. Причина, думаю, для вас очевидна - спешка. Ну да раз уж так сложилось, добавку за срочность, как я и говорил, оставьте себе. Один вопрос - вы обещали делиться всей информацией, а о том, что знаете, где обитает мишень, промолчали. Более того, пожелали решить вопрос самостоятельно. Как так?
        - А вот так. Мне это было надо, а зачем - вас интересовать не должно, - раздраженно ответил Морячок, наливая колу в стакан. - Кстати, вы специально сели в тени? Не желаете, чтобы я вас рассмотрел?
        - Именно. Так что, мне доводить дело до конца? Предупреждаю сразу, полученные деньги я не верну в любом случае.
        - Обязательно до конца, этот русский коп для меня опасен. Пока он может давать показания в суде, я испытываю определенные неудобства.
        - Что же, надо так надо, не вопрос. Вопрос в том, где его искать. До вашей, на всю страну прославившейся эскапады, он жил в доме этой журналистки. Если он все еще там, условия сохраняются. Если нет - вы доплачиваете за поиск. Согласны? Не понял…
        - Да, согласен.
        - Отлично! Тогда считайте, что ваши проблемы решены. На самом деле я ждал лишь согласования новых условий. И, раз мы поняли друг друга, прошу пройти в машину. Вас отвезут назад. Там сядете в свою, она уже на месте, и счастливого пути. Телефон для связи прежний? Совсем хорошо. С вами приятно иметь дело, мистер Григорян. Удачи!
        Проводив заказчика, Шакал выключил скрытую видеокамеру и вынул кассету. Теперь господин Григорян будет вести себя очень покладисто. Иначе… Впрочем, с Шакалом иначе и не бывает. Отучил непонятливых, причем навсегда. А это так, скорее, для коллекции. В конце концов, если общеизвестно, что убивает не пистолет, а стрелок, то кто мешает продлить цепочку. Не киллер, а заказчик, без которого жертва осталось бы жива и здорова. Именно так. Потому и копил он улики на заказчиков, которые, как на подбор, джентльмены серьезные, влиятельные.
        В случае чего, у них будет прекрасный стимул вытащить Шакала из любой передряги.
        Шакал налил себе коньяк и уютно устроился у камина в удобном кресле, уверенный, что предусмотрел все. Только в жизни так не бывает. Вот и здесь случай сыграл очередную шутку, поставив против него одного из немногих людей, которые знали про тот маршрут, по которому он гонял сегодня Морячка. Бывает. Фортуна - дама такая, непостоянная.
        ГЛАВА XXIV
        ЛИСИЦЫН
        Лисицын тоже смотрел интервью Щербатова. Дома, развалившись на диване, с бокалом бурбона в руке. Жена с дочерью ушли в кино и появилась возможность насладиться телепередачей в блаженном одиночестве.
        Он тоже завидовал. Это нормально для разведчика - завидовать чужой славе. Тут главное - не перейти грань, за которой зависть застилает разум и долг.
        Вообще, слово «долг» последнее время стало даже не архаизмом, а чем-то и вовсе неприличным. Вот матом по телевизору на всю страну наорать - это прилично, даже почетно, как недавно один великий виолончелист изощрялся. Слов у него, видите ли, других не нашлось. Надо было в школе лучше учиться, Пушкина там читать, Тургенева. Или молчать в тряпочку.
        Да, мат - это нормально, а долг, честь, страна - это ж недемократично, это для дремучих комуняк, которых мы теперь на свалку истории, а лучше - на фонарные столбы. Нет, правда, Лисицын сам слышал в новостях, от буревестников этой революции.
        Но пока погоны с плеч не сорваны, долг остается. И это не важно, что об их существовании из близких только жена знает.
        А долг требует работу продолжить. И пусть там, в далекой Москве, все летит к чертям, органы безопасности тасуются, перетасовываются и коверкаются, разведка должна делать свое дело. И одно из этих дел, не самое важное, но, безусловно, самое интересное - «Одиссей». На закате страны Лисицын умудрился попасть в детектив, о котором можно было только мечтать! Здесь и сейчас, как в крутом кино, смешалось все. Наша разведка и ФБР, московский милиционер и американская журналистка, наши бандиты, их бандиты, таинственные убийцы, убийства, пытки и перестрелки!
        Только все оказалось взаправду. И пытки, и убийства взаправду. Лисицын видел погибших милиционеров, истерзанного Щербатова, пусть на какой-то момент, но сломленного, потерявшего человеческий облик. И разведчик не собирался такого прощать. Для этого надо помочь противнику? Разумеется, противнику, но все же не врагу. Что же, значит, это тот редкий, почти невозможный случай, когда профессионалы плюют на политику и делают одно общее дело.
        Впрочем, они остаются профессионалами. Потому все должно пройти по Уставу. Ну, или хотя бы создать видимость его соблюдения.
        Звонок. Недопитый бокал ставим на пол, не вставая с любимого дивана берем трубку:
        - Слушаю.
        - Алекс, привет, это Гордон.
        Что же, кажется, бредовые мысли об общем деле пришли еще в чью-то светлую голову. Продлим состояние общего сумасшествия. Наслаждаясь, но, разумеется, не забывая о соблюдении правил.
        - Приветствую, Гордон. Какой медведь в лесу сдох, что ты решился мне позвонить?
        - Медведь умер? А, кажется, я понимаю, это оборот такой. Тогда одним медведем дело не ограничилось, в Америке началась эпидемия среди косолапых. И эту проблему надо обсудить. Через час в кафе напротив консульства, согласен?
        - Что, даже до утра не терпит? Тогда, конечно, согласен, куда ж я денусь.
        Совершенно секретно
        ЛИЧНО
        Вашингтон, Павлу
        Докладываю, что сегодня на Матвея инициативно по домашнему телефону вышел «Хан», запросив срочную встречу.
        На ней «Хан» сообщил, что в ходе разработки группы убийц, действующих под псевдонимом «Шакал», ФБР была проведена операция по их установке. С этой целью велось наружное наблюдение за объектом разработки «К»[46 - Служба внешней контрразведки.] «Саргассом», подозреваемым в создании международной преступной группы.
        ФБР была получена информация, что «Саргасс» будет ждать телефонного звонка от «Шакала» в телефонной будке, расположенной на углу Гранд-стрит и Берри. С этой будки год назад нами началась оперативная комбинация «Юла». «Хан» знает об этом, так как был лично задействован в операции ФБР, в противодействие которой и проводилась «Юла». Тогда нами был разработан способ выявления и нейтрализации контроля американской контрразведки над интересующим нас объектом.
        «Хан» отметил, что все передвижения «Саргасса» полностью совпали с разработанным нами маршрутом, вероятность случайного совпадения исключена. Учитывая, что данный маршрут гарантирует выявление слежки за ведомым объектом, работа наружного наблюдения ФБР была прекращена.
        Кроме того, «Хан» сообщил об осведомленности ФБР, что разработчиком «Юлы» являлся Матвей, который за ее реализацию был награжден орденом Красной звезды, что дает основание для поиска агента ФБР среди лиц, причастных к ее проведению.
        Таким образом, от «Хана» получена информация ФБР, относящаяся к категории служебной тайны, о причастности одного из членов преступной группы «Шакала» к работе нашей резидентуры, ставшая также отправной точкой в работе по выявлению предателя среди сотрудников резидентуры и осведомленных лиц в Центре.
        В этой связи оперативный контакт с «Ханом» будет активизирован.
        Макар
        Совершенно секретно
        ЛИЧНО
        Нью-Йорк, Макару
        Реализацию информации «Хана» взять под личный контроль. Доклад о ходе разработки - еженедельно. Вся необходимая помощь будет оказана незамедлительно. Матвею - сосредоточиться на поиске «Шакала».
        Павел
        «Вот такие дела, - размышлял Лисицын, рассматривая указание резидента и пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. - Вместо того чтобы, как положено нормальному шпиону, ловить своих предателей, приходится ловить бандитов. С другой стороны, если Шакал из наших, разоблачить его - это будет результат. С большой буквы. Им можно гордиться».
        Итак, что нам известно? Шакал объявился четыре года назад. То есть, стал широко известен в узких кругах. Тогда его с нами ничего не связывало. Да его вообще с нами ничего не связывает. Если бы не маршрут, однако. Ладно, дальше.
        В субботу янки довели объект до Трентона. То есть практически до конечной точки. Это не совпадение, ясно даже и ежу. И что это нам дает? Тогда на «Юлу» работала почти вся нью-йоркская резидентура, все до сих пор на месте, что, теперь каждого проверять?
        Стоп, не торопимся, думаем. Почему Шакал воспользовался нашим маршрутом? Как там Гордон рассказывал - обращение «Саргасса» было неожиданным. Не мог Шакал его ждать - реклама интервью была широкая, но суть проблемы не раскрывала, янки об этом позаботились.
        Получается, у Диспетчера, назовем его так, перед глазами висит инструкция - обратившихся клиентов сразу отправлять на маршрут. Тогда еще раз вопрос: почему не разработали свой? Поленились или не смогли?
        На лентяев ребята не похожи. А раз не смогли, получаем уже характеристики противника. Нет, в этом случае уже врага.
        Итак, организовать законспирированную группу он смог. Обеспечить эффективную работу - тоже. Стало быть, вербовать и готовить активные операции умеет. Далее, янки сидят на его телефонах, но вычислить не могут. Значит, в технике связи товарищ тоже шарит. Методикой выявления наблюдения как-то владеет, иначе не отсекал бы любопытных клиентов. Но вот здесь его подготовка слаба. Потому и уцепился за нашу «Юлу», там ведь и сектора контрнаблюдения определены, и маршруты наших экипажей.
        Логично? Есть помарки, но для рабочей версии сойдет, можно звонить коллеге.
        - Гордон, как насчет пообедать вместе? Договорились, до встречи.
        Он вошел в небольшое уютное кафе на Манхеттене. Десяток столиков, все чисто, аккуратно, звучит ненавязчивая музыка. Не слишком громкая, но так, чтобы сидящие за соседними столами посетители разговоры друг друга не слышали. Впрочем, очистить от музыки запись - для специалистов не проблема, а полагать, что сегодняшний разговор не будет записан - не уважать ФБР. Парни такого отношения не заслужили.
        - Хелло, Алекс. Располагайся, заказывай, не стесняйся. Контора угощает!
        - Это-то меня и настораживает. Вначале угощения, потом девочки, а потом - давайте подписку оформим?
        - Дружище, за твою подписку у тебя будут лучшие кабаки и самые дорогущие шлюхи, все из меню миллионеров, ты только намекни!
        - Перебьешься! А я, как истинный патриот, обойдусь томатным соком. Он, во-первых, красный, во-вторых, дешевый. Хрен ты меня на этом прижмешь. Тем более что сегодня не я тебе, а ты мне информацию сливать будешь.
        - Что-то проясняется? - сразу став серьезным, спросил Кончак.
        - По твоему основному вопросу - пока нет. Отрабатывать версию, что Шакал работает у нас и был связан с тем маршрутом, я даже не начинал. Пока, подчеркиваю, пока - это дело глухое. Не хмурься, я от сотрудничества не отказываюсь. Я вот что подумал. Если Шакал действительно из наших, то как он мог завербовать того пехотинца? Вспомни, сам рассказывал - парень уволился четыре года назад. И сразу, заметь, сразу стал работать на Шакала.
        - Я не говорил «сразу», - уточнил американец.
        - Не говорил, - согласился Лисицын. - Но он ведь вообще нигде больше не работал. Так? На что жил? На сбережения или наследство бабушки?
        - То есть его завербовали еще в армии? Возможно. Но это когда было? Что нам это дает?
        - Тебе - ничего, а вот мне - возможно. Тут главное - что это за часть?
        - Эвон ты куда! Нет, не думаю, что у вас там был интерес. Обычная пехотная часть в лесах Миннесоты, - Кончак на салфетке написал координаты.
        - Все равно поинтересуюсь, на всякий случай. Как там наш друг? Никто подозрительный поблизости не крутится? Смотри, ты обещал.
        - А уехал наш друг. Вот прямо после интервью взял свою любимую на руки, - Лисицын фыркнул, представив сгорбленного и пыхтящего мента с чернокожей великаншей на руках, - и рванул прогуливать гонорар. Туда, где они отдыхают, никакой киллер не доберется, поверь.
        - Ну, тогда, за счастье молодых! - провозгласил русский, торжественно подняв стакан с соком.
        - За них! - Кончак в ответ поднял чашку с кофе. - И за моего шефа, который уже беситься начинает без жены, а всю злость срывает на мне, словно я ее в эту авантюру втянул.
        - Скажу по секрету, единственное, в чем я уверен твердо, это в целомудренности Дороти. Во всяком случае, мне мысль соблазнить ее в голову не пришла бы - заманчиво, но жизнь дороже!
        Через час, прослушивая запись разговора, в этом месте шеф сквозь зубы прорычал что-то про неполноценных русских и наглых подчиненных, которым он еще этот пассаж припомнит.
        ГЛАВА XXV
        А через день в стольном граде Вашингтоне подполковник Лисицын вошел в кабинет генерал-лейтенанта. В шикарном кабинете сидел седоволосый красавец-мужчина в парадной форме, сверкающий орденами и медалями, как новогодняя елка.
        - Присаживайтесь, Алексей Владимирович. И не коситесь так, у меня через час торжественный прием, должен быть при полном параде. Вас интересуют наши устремления к одному пехотному полку, я правильно понимаю?
        - Так точно, товарищ генерал…
        - Лев Александрович. У нас по званиям обращаться не принято.
        - Да, Лев Александрович.
        - Ну, так вам повезло, что запрос попал ко мне лично. Прежде всего, официально заявляю, что никакого интереса для ГРУ этот полк не представляет.
        Лисицын от этих слов погрустнел, а генерал озадаченно почесал щеку. Как-то совсем не по-генеральски.
        - Видите ли, Алексей Владимирович, это сейчас не представляет, а пять лет назад… вы, простите, давно в Штатах?
        - Четыре года.
        - Тогда должны были слышать эту историю. Понимаете, пять лет назад через расположение этого полка прокладывали одну интересную телефонную линию. Потом трассу изменили, но тогда нам кровь из носу надо было к ней подключиться. И занимался этим майор Баштан. Вам что-то говорит эта фамилия?
        - Только слышал, это ж все до меня было. Перебежчик, кажется?
        - Точно не известно. Баштан пропал при невыясненных обстоятельствах. С тех пор с семьей не связывался, о нем вообще ничего не известно. Может и перебежчик, только кому он на хрен нужен? Информацией, хоть сколько-нибудь важной, не владел. Фактически то дело было у него первым серьезным. Ну, вербовал он агентуру, неплохо, надо признать, был у него талант к этому делу. Но после ухода, если это был уход, подчеркиваю, - генерал многозначительно хлопнул по столу ладонью, - навредить нам по-крупному не мог при всем желании. Кстати, и не навредил. Во всяком случае, мы ущерба не почувствовали. Ну что, помог я вам? - Генерал встал, давая понять, что разговор окончен.
        - Надеюсь, - Лисицын тоже встал. - Могу я ознакомиться с материалами по Баштану?
        - Я дам такое указание, вам предоставят его личное дело. Только, сами понимаете, читать в нашей зоне безопасности.
        Уже вечером Лисицын сидел в стеклянной комнате, находящейся внутри другой, без окон, без обоев, лишь гладко отштукатуренной. Стеклянная комната стояла на тонких опорах, все было сделано так, чтобы ни одно сказанное здесь слово никогда не просочилось наружу здания. Об установке здесь своей аппаратуры прослушивания противник не мог и мечтать.
        В комнате лишь стол и три стула. На столе - личное дело майора Баштана Н.С., оперативный псевдоним «Казак».
        Итак, родился в Трускавце, окончил школу, поступил на разведфак Киевского общевойскового училища. Однако, поступить туда не суворовцу! Редчайший случай, да еще и в английскую группу! Умен капитан, не иначе - отличник. Так и есть, окончил училище с отличием, служил в Забайкалье, в спецназе. Направлен в ВДА[47 - Военно-дипломатическая академия.], окончил с тем же отличием и сразу в Вашингтон! Вот это карьера, ничего не скажешь. И, главное, нигде блат не просматривается. Хотя… Может быть, жена? Пожалуй, возможно - москвичка, окончила МГИМО. Да, туда простые лягушки редко попадали, можно сказать, их там и не бывало.
        На фотографии Ольга Яковлевна выглядит… даже на фото - не красавица. Мог влиятельный папа подсобить красавцу-зятю? Запросто. Тогда понятно, почему после ухода от Баштана в семье никаких вестей - здесь такая супруга лишь обузой будет.
        Но это все не факты. Это все версии, основанные на домыслах, читаем дальше. И думаем.
        Так, служебные результаты - за год две перспективные вербовки и три кандидата. Интересные кандидаты, судя по оценкам руководства. Орел, прямо-таки. Могли быть подставы? Теоретически, да. Но генерал сказал, что не было проблем после ухода… нет, исчезновения майора. Пока исчезновения, не спешим марать офицера.
        Стало быть, ущерба не было, то есть агентуру проверили и убедились, что не подстава.
        Дальше, полком в Миннесоте начал заниматься за полгода до исчезновения, и здесь его застопорило. Полное отсутствие результатов, хотя в деле полно отметок о командировках в те края. Почему отсутствие результатов? А вот он, приказ - замечание за пассивную работу. Это как? Талантливый агентурист в столице оказался бездарем в Миннесоте? С чего бы это? Или уже тогда начал готовить Шакала, и свои контакты в полку скрыл от начальства? Опять домыслы.
        Все. Личное дело изучено. И ничего не понятно.
        Когда Лисицын возвращался в Нью-Йорк, в голове постоянно крутилась мысль - что-то упущено. Так бывает, когда кажется, что разгадка рядом, только руку протяни. Знать бы еще, в какую сторону ее тянуть.
        - Гордон, есть желание вместе пообедать? Тогда там же, через час. Договорились.
        Совершенно секретно
        Нью-Йорк, Макару
        В отношении «Хана»
        Докладываю о ходе вербовочной разработки «Хана».
        На состоявшейся сегодня встрече перед «Ханом» была поставлена задача - получить и сообщить информацию ФБР по исчезновению в восемьдесят шестом году сотрудника аппарата нашего военного атташе майора Баштана Н.С. (далее «Казак»). Данное поручение было мотивированно возможной связью «Казака» с преступной группой Шакала.
        Также ему было поручено представить фото- и видеоматериалы наружного наблюдения, возможно сделанные в ходе отработки контакта «Саргасса» с Шакалом.
        «Хан» заверил, что приложит все силы для выполнения поручений.
        Вопрос материальной заинтересованности «Хана» в выполнении поручений не поднимался. Вместе с тем в целях интенсификации разработки прошу выделить лимит на его угощение в рамках ст.9 Сметы расходов.
        Матвей
        Закончив писать справку, Лисицын устало откинулся на спинку стула. Среди массы серьезных, крайне ответственных дел эта нелепая разработка стала занимать все большее место. И дело не в вербовке «Хана». В ее реальность он не верил изначально, не тот случай. Но есть же и оперативное искусство! Художник, поэт, музыкант, все они могут создать шедевр, который никогда не увлечет публику. Лишь такие же маэстро смогут оценить неожиданную манеру письма, вроде бы не к месту прозвучавший, но такой точный аккорд, или непривычный, никогда и никем ранее не использовавшийся стихотворный размер.
        За эти произведения никто не заплатит, но разве меньше значит скупое: «Старик, ну ты дал! Просто слов нет!», если это сказал твой коллега, признанный мастер?
        Работа с «Одиссеем» вырисовывалась именно в такой шедевр. Это было видно по завистливым взглядам сослуживцев, когда на совещаниях руководство штрихом, словно о назойливой мухе, упоминало о деле «Саргасса». Говорило вскользь, но даже в язвительных словах начальства чувствовалась профессиональная ревность. Сейчас ему позволялось такое, за что еще полгода назад вышибли бы из страны и законопатили в секретариат до скончания времен.
        А времена, похоже, и впрямь заканчиваются - что будет со страной - не понимает никто. Потому и крутит Лисицын комбинации, каких отродясь не бывало в истории разведки. Сейчас все может быть, страна может развалиться, разведку могут разогнать, как пережиток старого мира. Но в памяти художника останется, что был в его жизни шедевр. Весомый, грубый, зримый, которым можно и должно гордиться!
        Только ведь шедевр обязан быть безупречным, а тут зудит что-то внутри. То, что никто не может объяснить, то, что называется оперским чутьем. Опыт подсказывает, что в такие моменты надо пахать. Много и тяжело. И начнем с личных дел коллег. Ведь нашлась же такая сука, которая слила маршрут «Юлы».
        И вновь зона безопасности, такая же стеклянная комната в таком же глухом помещении, только уже в Нью-Йорке. На столе стопка личных дел. Все с грифом «Совершенно секретно». Личные дела сотрудников резидентуры, задействованных в операции «Юла». От шоферов до зама резидента. Генерал-майора, между прочим.
        Фотографии, анкеты, воспоминания. С каждым из них было что-то общее, и не только по службе. Вот этот, шофер, не дожидаясь скорой, отвез дочку в больницу. Прозевали аппендицит, еще немного, и начался бы перитонит. Что он тогда вытворял на дороге! Но успел. Все обошлось. В операции «Юла» отвечал за подмену агента, увел наблюдение ФБР так, что те и не трехнулись.
        Этот - просто приятель, жены подружились, вместе сколько раз мотались на пикники да рыбалки. К той ночи подготовил место, где допрашивали информатора, сам принимал участие в допросе.
        Да что там, задействованы были только свои, те, кому доверял безусловно.
        И кто-то из них все же предал. Или продал. Кто?
        Смотрим. Родился, поступил, окончил, вновь поступил, вновь окончил, направлен, отозван, вновь направлен. Характеристики, представления, поощрения, взыскания, куда без них.
        Один, второй, пятый. Перелистывать дела можно до бесконечности. Еще раз, по второму кругу… Еще… Стоп! Мишка Гудзевич! Весельчак, заводила и душа компании! Почти напарник, во всяком случае, страховал по многим делам. Звезд с неба не хватает, но и взысканий не имеет. Хороший такой, крепкий середнячок, надежный и безотказный.
        Место рождения - г. Трускавец Львовской области Украинской ССР. Год рождения… да они ж погодки, с Баштаном. Друзья детства? Родственники?
        Срочная телеграмма улетела в Центр немедленно, только будет ли на нее ответ? Как поведут себя чекисты во Львове, откуда постоянно показывают шествия националистов, погромы православных церквей? Отработают запрос? Ой, что-то не верится в эту сказку.
        А если подозрение подтвердится, что делать? Судить? По каким законам? Местным? Да, ФБР заплатит любые деньги, чтобы получить его для обстоятельного допроса.
        Впрочем, об этом пусть голова болит у начальства, а нам Шакала ловить надо. И на оперативный эксперимент у нас право есть. Легкий такой, почти нежный, можно сказать - изящный.
        ГУДЗЕВИЧ
        Его вызвали на очередное скучное и бестолковое совещание. После набивших оскомину мантр руководства о необходимости активной работы в сложной для страны ситуации, о повышении бдительности и сплочении рядов перед лицом грозного противника, который, как известно, не дремлет, были заслушаны отчеты о результатах.
        Эти отчеты - повод для ставших уже дежурными шуток. Надо так себя преподнести, чтобы все вокруг поняли, какой ты молодец, но никто не понял, чем ты, собственно, занимаешься. Конспирация - наше все, а как же.
        Одним из последних подняли Лешку Лисицына, который затянул привычную нудятину о полученной суперважной информации, вербовке суперосведомленных агентов и т. д. и т. п. Тоска, одно слово. Стоп! А это он о чем?
        - В ближайшее время ожидается создание вербовочной ситуации по одному из перспективных объектов. Буквально на днях удалось получить информацию, которая позволит разоблачить главаря банды киллеров по кличке Шакал, которым оказался один из бывших сотрудников военного атташата, совершивший преступление - измену родине в форме отказа возвратиться из-за границы. В ближайшее время эта информация будет передана кандидату на вербовку, который ее успешно реализует, получит награду, после чего сама вербовка, фактически, будет закреплена.
        Сказано все тем же тоскливым голосом, каким докладывают все на этом чертовом совещании. Только у Михаила от этих слов голова закружилась. Господи, не дай побледнеть! Эти же кацапы, что сидят вокруг, заметят, сложат два и два! Достаточно сравнить анкеты!
        Спокойно, Михась, спокойно. Сейчас у них на тебя ничего нет, иначе ты уже летел бы в Москву. И не будет! Если Микола не попадет фэбээровцам. А вот если попадет, тогда да, тогда - хана.
        И дернула его нелегкая заработать. Лучше бы на то же ФБР работал. Правда, нужен он тому ФБР, как рыбе зонтик - что он, сотрудников сдаст? Так служба «К» им до лампочки, эти ребята и не прячутся особенно. А серьезных агентов он не знает. Только своих. Шушеру, если честно.
        Ладно, что сделано, то сделано. Сейчас надо зачистить концы. Успокоиться, досидеть до конца этого гребанного совещания, прийти в кабинет и подумать. О, вот уже и конец. Встать, выйти, только не суетиться. Твою мать, ноги как ватные. Лишь бы никто не заметил…
        - Миша, что вечером делаешь? Давай по пиву! - черт бы тебя побрал, Лисицын, вот только с тобой сейчас пиво пить.
        - Извини, Леха, сегодня допоздна занят. Давай завтра!
        - Тоже вариант, я тогда с Ольгой договорюсь, чтобы завтра трезвым не ждала!
        Давай, давай, договаривайся. Чтобы она тебя вообще не ждала, скотина. Удавил бы, но не сейчас, попозже. Сейчас надо выкрутиться, а уж потом…
        Гудзевич пришел в кабинет. Небольшой, но уютный, в котором всегда так хорошо думалось. Так, накопились дела по должности прикрытия, да и плевать. Не отвлекаться от главного, остальное - мелочи.
        Итак, друг-одноклассник Микола, с которым десять лет за одной партой просидели. И на хрена ты мне встретился здесь, в Нью-Йорке? Небось, специально отслеживал, не появится ли кто из знакомых. Дождался на мою голову. Посидели, выпили, договорились. Собственно, и дел-то было всего два - передал ему схему выявления наружки. А что, отличная схема, никакой гений не спрячется. М-да. И тех ментов сдал. Гостиницу, номера, фотографии. Нормально так получилось - передал приятелю тонкий конверт, взамен получил толстый, с деньгами.
        Все же не надо было с тобой связываться. Впрочем, теперь не жалеть надо, а ошибки исправлять. Есть телефон для связи, значит, звоним. Только домой заскочить. Отправляться на эту встречу без оружия - глупость несусветная.
        - Хелло, мистер Смит? Это Майк. Могли бы мы встретиться. Нет, вопрос срочный. Я буду ждать через два часа там же, где в прошлый раз. Через четыре часа? Хорошо, договорились. До встречи.
        Так, теперь только не подцепить штатовскую наружку. Время в запасе есть, проверимся обстоятельно, зря что ли учились?
        Убедившись в отсутствии слежки, Гудзевич вышел из посольской машины и спустился в подземку. Все было просто - по липовым правам взять машину в прокате и выехать в Бронкс. Парк Пелхем-Бей, удобное место, где два джентльмена могут побеседовать вдали от посторонних глаз.
        Но, поскольку джентльмены не только имеют оружие, но и не прочь им воспользоваться, на встречу надо приехать заранее, чтобы не нарваться на неприятный сюрприз. И подыскать уютное местечко, где будет удобно устроить сюрприз самому.
        Гудзевич приехал за час до назначенного срока. Здесь он бывал не в первый раз, но сейчас впервые оценивал парк с точки зрения убийцы. Вот тут они встретятся. Он расскажет об угрозе, назовет адрес, по которому скрывается «Одиссей», предупредит об осторожности. Во время разговора свернет… да, пожалуй, именно на эту аллею. Вокруг кустарник, все прикрыто, а звук выстрела? Дудки, наш пистолет другой системы. Стреляет не порохом, тихо, а следствие потом будет долго искать позицию снайпера, который уконтропупил бедолагу из карабина с расстояния не менее полкилометра. Вот такая хитрая техника. Учитесь, господа американцы.
        Потом вот в этих самых кустах спрятать тело, и все шито-крыто. Предположить, что на экспертизу полиции когда ни будь попадет хитрый пистолет советской разведки, которого официально не существует? Смешно, однако.
        - Здрастуй друже, давно не бачилися. Не дзвониш, зовсім забув старого друга, - именно из тех кустов, в которые он хотел спрятать труп, и вышел Баштан. Джинсы, ковбойка, легкая синяя куртка. Левая пола куртки характерно топорщится
        - Ты тоже не звонишь. Наверное, я тебе не слишком нужен.
        - Не хочу турбувати даремно. Ти раненько прийшов. Невже так поспішав?
        - Примерно так. А ты, я смотрю, приготовился к встрече. Не стыдно идти к старому другу с пистолетом?
        Можно и повыпендриваться - нашего пистолета он не увидит, не те размеры, чай не ПМ.
        - Я просто обережний. А ти, я дивлюся, відвик від рідної мови? Гаразд, поговоримо по-москальськи. Что стряслось? В чем срочность?
        - Ты крупно прокололся. Наши узнали, кто такой Шакал. Завтра эта информация будет в ФБР.
        - Плевать, у них нет доказательств.
        - Если ФБР возьмет Саргасса, доказательства будут железные.
        - Кого?
        - Армянина, который заказал московских ментов. Убрать его ты не решишься - заказчиков не убивают. А оставшийся в живых москаль сдаст его с потрохами. Я привез адрес, по которому он живет. Тебе интересно?
        - В общем-то, я знаю, но, на всякий случай, хотелось бы сравнить информацию.
        - Держи, - Гудзевич аккуратно, двумя пальцами отвернул полу пиджака, продемонстрировав отсутствие оружия, затем также двумя пальцами достал из внутреннего кармана сложенный листок.
        - Так и есть, он живет у этой журналисточки. Ну, это ненадолго. В любом случае, спасибо.
        - Записку верни, - разведчик протянул руку. - И береги себя.
        - Не волнуйся, - ответил Баштан, возвращая записку.
        - До побачення, - Гудзевич положил записку в тот же карман и тут же выхватил пистолет. К сожалению, подготовка бывшего спецназовца оказалась выше. Прозвучал выстрел, потом второй, контрольный.
        Шакал не стал тратить время, чтобы прятать труп, а, сделав шаг к кустам, растворился в ночном парке. Редкие прохожие не бросились на выстрел, а, как и положено разумным и законопослушным гражданам, направились искать ближайшего полицейского. Поэтому никто не видел, как к убитому подошел Лисицын, вынул из его руки оружие, достал записку с адресом «Одиссея». Затем бритвой надпорол подкладку пиджака покойника и извлек небольшой тонкий диск.
        Вмешиваться в разборки преступников? На фиг. Что бы сделали американцы с дипломатом Гудзевичем, который еще и разведчик и уголовник? Получить очередной ушат грязи на советскую разведку? Нет уж, господа американцы, разбирайтесь со своими убийцами сами. А наши дипломаты должны оставаться чистыми и неподкупными, какими бы сволочами они не были.
        ГЛАВА XXVI
        ГОРДОН КОНЧАК
        Гордон занимался самым главным делом оперов всех времен и народов - писал месячный отчет. Писал с удовольствием - всегда приятно докладывать, когда есть результаты. А они были! И информаторами его группа обрастала, и реализации в этом месяце целых две. Точнее, полторы - «Пан» все-таки на свободе и не просто залег на дно - работает, подлец. Видели его и у мексиканцев, и в Гарлеме он с серьезными людьми общался. А вот зачем вылезал из норы - пока не ясно. Зато на пару известных ФБР счетов этих гангстерских боссов вдруг упали деньги. Миллионы долларов. Чистые, словно снег в далекой России, не придерешься. Случайное совпадение? Ой, что-то сомнительно.
        Зато одну группу русских мошенников приняли по всем правилам. Эти оказались не бандитами, но денег успели срубить немало. И еще бы выкачали из доверчивых американцев, если бы не Кончак со своей командой. Не, ну надо же додуматься: построить целую сеть бензоколонок, работавших по одному принципу - разбавляя бензин. Тупо, нагло, но ведь сработало же!
        Хотя, какие они русские? Интернационал в худшем его варианте, но все выходцы из СССР.
        Да и «Пан» тоже ни одним местом не русский. Какая американскому оперу разница? Никакой, но приятно. Видать, шевельнулось внутри что-то, оставшееся от давних разговоров с дедом.
        Отвлекая от серьезного дела, вспомнился сухонький седой старичок, рассказывавший внуку сказки, пытавшийся научить своему невозможному языку. Чего только стоило полное имя - Fyodor Mstislavovich! А если коротко, все равно язык сломаешь - grandpa Fedya.
        Однако мысли ушли в сторону, а бумага сама себя не напишет. Итак…
        В этот момент зазвонил телефон.
        Твою ж мать! Эти русские совсем с ума посходили? Получать пули в лоб посреди Нью-Йорка! Слава богу, это проблема полиции и контрразведки, но шеф приказал съездить, засветиться, так сказать, на месте преступления. А зачем?
        Кого там пришили? Майк Гудзевич? Даже и не слышал никогда. По крайней мере, к КГБ отношения не имел. Или очень хорошо конспирировался? В любом случае, теперь это не его дело.
        Подъезды к парку Пелхем-Бей были намертво забиты. Помимо полиции своих корреспондентов прислали целых пять телеканалов, не считая газет и журналов. Все стервятники слетелись, стремясь урвать свой кусок с этой трагедии, но к месту пиршества их пока не допускали, приходилось довольствоваться объедками здесь - брать интервью у прохожих, пытаться разговорить полицейских из охранения.
        Наметанный глаз вырвал из массы машин несколько слишком неприметных. Так, коллеги уже на месте, попробуем узнать что-то у них.
        Предъявив документы, Гордон прошел к месту убийства. Спину, казалось, прожигали завистливые взгляды журналистов. Ничего, ребята, потерпите. Сегодня, кажется, вас ждет знатная сенсация.
        Так, вот полицейские, с ними… Опа! А с ними ведь русский! Дьявол знает, как русские умудряются, но опытный взгляд всегда выделяет их среди американцев. Но не «Весельчак». Странно, по должности прикрытия его присутствие здесь обязательно. Ладно, потом спросим лично, а пока потолкуем с коллегами.
        - Добрый день, парни! Меня прислали вам в помощь! Кого вязать будем?
        Контрразведчики шутливый тон дружно проигнорировали.
        - Гордон, не хами, - осадил Кончака их старший. - Это дело воняет, как прокисшее дерьмо, в котором нам всем придется искупаться. Мужика ухлопали ночью. Выстрелы слышали несколько человек, но свидетелей нет. Вообще. Вдобавок, полицейский патруль умудрился затоптать все, что только можно, словно стадо бизонов пробежало. Утром едва смогли понять, что кто-то прятался вот в этих кустах, потом быстро ушел. Опять же через них. Все. Как хочешь, так и ищи теперь.
        - Дерьмово, - согласился Кончак. - Так что, вообще никаких зацепок?
        - Как сказать? Есть, в общем-то, одна несуразность. Понимаешь, у покойника подкладка пиджака надрезана. Достаточно грубо. Ты можешь представить, что покойник сам себе так костюм испортил? Ты же знаешь, как русские к своим вещам относятся, экономят на всем, чем можно. И еще, вчера вечером, за четверть часа до убийства, стационарный пост наружки зафиксировал в этом районе русскую машину. Угадай кого?
        - Да мне, вообще-то, без разницы, мужчины. Мне своего дерьма хватает, - Гордон собрался уже уходить, решив, что ввязываться в гнилое дело нет никакого резона.
        - Гордон, друг, ты же знаешь, что дерьма много не бывает, - остановил его старший. - Поэтому персонально твоя порция - они видели машину «Весельчака». А ведь этим персонажем теперь ваш отдел занимается. Не расскажешь почему? Эй, куда? Что, уже уезжаешь, дел много? Ну, удачи. Увидишь «Весельчака», передавай привет.
        На встречу Алекс согласился прийти лишь вечером следующего дня. Причем беседовать в кафе отказался наотрез - по городу ему, видите ли, погулять захотелось.
        А перед этим, утром, у Кончака состоялся веселый разговор с шефом. Точнее, это шеф повеселился от души, по крупицам разобрав разработку «Пана». И, разумеется, нашел массу недоработок, ошибок и вообще нарушений инструкций. Как будто бывают идеальные дела. А уж в том русском винегрете, который Кончак сотворил, между прочим, с санкции самого шефа, от них просто некуда было деться. «Пан», «Весельчак», «Одиссей», а теперь еще и «Шакал». Все они переплелись, перемешались, перетасовались, как карты в колоде бывалого шулера. В этой мешанине обойтись без ошибок? Так не бывает, и шефу это прекрасно известно.
        А самое поганое, что «Весельчак» категорически отказывался от срочной встречи. Сказал, что не сможет вырваться, даже если его сам Буш пригласит на пьянку. Остряк, мать его, действительно весельчак.
        И это в тот момент, когда от телефона шефа можно прикуривать! Звонят большие дяди, звонят из Госдепа, ходят слухи, что несколько раз звонил Сам! Никто не хочет громкого скандала. То есть нота от русских прилетела немедленно, но что дальше? Будут демарши или удастся все свести к дежурной переписке? Ответы у «Весельчака», который именно в этот момент занят черт знает чем.
        На место убийства не поехал, послал какого-то новичка. Он вице-консул, по должности прикрытия в парк Пелхем-Бей должен был прибыть именно он, на худой конец - сам консул, но никак не тот растерянный юноша, что путался под ногами полицейских. Обалдеть!
        Убийца - не «Весельчак». По крайней мере, обнаруженные следы меньше его ботинок на два размера, это проверили сразу, как только узнали, что он крутился в том районе. Так зачем прятаться?
        Странно.
        Но в чем шеф прав - Гордон до сих пор не понимает, почему «Весельчак» связал Шакала с майором Баштаном. Попытка пробить ФБР на причастность к его похищению? Возможно, но Алекс знает правила, он прекрасно понимает, что в ответ Кончак спросит о том, что известно русским. И ответить придется. Тут вам не международные договоры, тут традиции, нарушать которые никому не позволено. Вернее можно, но лишь один раз, после чего с тобой никто и никогда не будет делиться информацией.
        Стало быть, ответ у него есть. А что есть у ФБР?
        Как назло - ничего. Как сотрудник военного атташата Москвы, Баштан находился под контролем контрразведки, но как-то всерьез не заинтересовал. Во-первых, недавно приехал, во-вторых, вел себя уж очень безобидно. Подготовка официальных мероприятий, участие в официальных мероприятиях, никакой подозрительной активности.
        Впрочем, для очистки совести подвели к нему некую даму, так майор клюнул на нее, как самый последний дилетант. Разъезжал с любовницей по стране, но от нее не отходил ни на шаг. Только что в посольстве и на приемах с ней не появлялся.
        Постельного компромата его подруга дала столько, что можно было выходить на вербовку. Правда, медаль Конгресса за эту мелочь не светила, но на поощрения кое-кто в Вашингтоне рассчитывал всерьез.
        Тут-то бравый майор и исчез, вместе с этой дамой. И все - ни следа, ни весточки. Были люди, и нет их. Растворились на бескрайних просторах.
        Такие дела.
        Мог Баштан на глазах контрразведки готовить выгодный бизнес на крови? Охреневшие после его побега парни из Вашингтона клянутся, что без их ведома он и чихнуть не мог. Но все же? Если та дама стала работать на него?
        По срокам совпадает. Но хлипко пока. Очень хлипко. Во всяком случае, версия, что обоих голубков где-то элементарно прирезали, выглядит убедительнее. А что, зашли сдуру не в тот квартал, решили поиграть в героев, и все. Сейчас уже, поди, от них одни косточки остались. Либо в земле, либо в море.
        Но «Весельчак» настаивает. Делать нечего, вновь открываем дело «Солиста» и работаем. Анализируем, сопоставляем. Пока есть время до встречи.
        Итак, прибыл, прошел аккредитацию, круг общения, распорядок дня, привычки, сообщения агентуры, сводки наружки, записи телефонных разговоров, аналитические справки. Фотография жены… да, страшна дамочка. От такой на подставу только импотент не клюнет, но чтобы так, взаглот?
        Мда… дама… псевдоним - «Эльза», вот она на фотографии наружки рядом со спортивным, широкоплечим брюнетом. Стройная блондинка, пухлые губы, длинные ноги, высокий бюст. Одно слово - красавица, тут «Солисту» деваться было некуда. Так, а о ней мы что знаем? Ответ - ничего. Не догадались мы запросить ее дело. Кто же ты, боевая подруга? Кого могли уговорить забраться в постель к русскому офицеру? Без надежд на семью, даже на деньги - откуда они у русского?
        Но на фотографиях ты выглядишь счастливой. На этой, и этой, да, черт возьми, на всех! Или «Эльза» великая актриса, или наши - лопухи! Первое - вряд ли, великие актрисы к нам на вербовку не идут.
        Ладно, читаем дальше. Так, маршруты поездок. Все - по сообщениям Эльзы. Герой-любовник брал билеты, зачем? Твою мать, коллеги точно дурака валяли, а не делом занимались. Или потому и валяли, что всерьез «Солист» их не интересовал, наверняка были пожирнее клиенты, перспективнее?
        Но, друзья, когда вам информатор английским языком пишет, что брала машины в прокат на свое имя, вас ничего не насторожило? А, нет, вру, вот, и вот, и вот. Да, пускали за ними наружку, все подтверждалось слово в слово. Естественно, он же лопух. Но если «Солист» - грамотный разведчик, то на этих маршрутах шлепал он ту наружку на раз. И под ее присмотром вел себя тихо и мирно.
        Так что единственное, что можно сказать наверняка, - в какие города парочка моталась. Так, Майами и Сиэтл. Красиво, но недешево. Откуда у русского деньги, да еще на два билета?
        Дальше… а дальше он увлекся рыбалкой на Великих озерах. Четырнадцать поездок за полгода - не шутка. Неужели коллеги не почуяли крысу[48 - Идиома - заподозрить неладное.]?
        Да, четырнадцать полетов в этот самый Дулут. Никогда не слышал. Ну-ка, где это? Миннесота? Интересно, какого черта ему там потребовалось? И чем все-таки «Солист» зацепил Алекса? Через столько-то лет?
        Читаем снова. Как дед говорил? Кумекаем.
        ГЛАВА XXVII
        - Здравствуйте, господин вице-консул! - Вопреки требованиям инструкции по работе с информаторами, тон Кончака был язвителен до кислотности. - Наконец-то вы почтили меня своей светской беседой.
        - Приветствую, Гордон. Чего злой такой? Смотри, прекрасный вечер, прекрасная погода, прекрасные люди вокруг! А ты шипишь. Вот превратишься в змею, начнешь в людей ядом плеваться.
        - В ваших сказках герои не в змеюк подколодных, а в соколов да орлов превращаются, - тон сменился на ворчливый.
        - В наших, мистер Кончаков, наших сказках. Но давай вернемся в реальный мир. Есть что по Баштану?
        - Ах, по Баштану? - Кончак опять разозлился. - Значит, кто убил вашего дипломата, тебя не интересует. Слушай, а не ты ли его того? Этого? В лучший мир отправил, на экскурсию? Вшил маячок, выследил до парка и шлепнул. За что ты его шлепнул, Алекс?
        - Друг мой, согласись, доказать этот бред ты не сможешь. Ну что ты мне предъявишь? - Лисицын говорил с лукавой улыбкой, совершенно не уместной у человека, которого обвиняют в убийстве.
        Они шли по шумной и душной улице Манхэттена, среди множества людей, спешащих по своим важным и срочным делам, которым не было никакого дела ни до шпионов, ни до дипломатов. Тягучий, равнодушный поток вел их, заставляя подстраиваться под себя, то разбивал, и приходилось замолкать, то сближал, давая возможность нормально разговаривать. В этой, словно живущей своей жизнью, толпе трудно было ругаться, оставалось лишь говорить по делу.
        - Тебя видели в том парке, - решил сблефовать Кончак.
        - Врешь, - уверенно ответил русский.
        - Хорошо, не в парке, но ты ехал по направлению в парк и именно в то время.
        - Это уже возможно. Дальше?
        - У Гудзевича распорота подкладка. Там был зашит маячок? Что еще ты взял у него?
        - Встречный вопрос, Гордон, как ты считаешь, почему мы беседуем на улице и лишь сегодня? Почему меня не было вчера на месте убийства?
        - Все ответы вписываются в мою версию. В этом шуме невозможно записать наш разговор. На месте убийства остался твой запах, на который могла среагировать полицейская собака. Сейчас уже ничего не докажешь. Правда, мы законсервировали запах следов в кустах, но вряд ли его будет достаточно для опознания. Впрочем, в любом случае, в кустах около трупа тебя не было, размер обуви не совпадает.
        - Молодец, почти все угадал. Только за подкладкой был не просто маячок, а микрофон. Держи распечатку разговора, - Лисицын передал несколько листов. - Далее, успокой своих - серьезного скандала никто не хочет, хотя дипломатам и придется пошуметь, протокол обязывает, сам понимаешь. Да, бумаги неофициальные, если она где-то всплывут…
        Американец облегченно вздохнул. «Весельчак» не убийца, и это здорово! Только убийства ему не хватало.
        - Мы умеем ценить доверие, Алекс. Но сама запись осталась у вас. Не хочешь давать доказательства на своих? Ну и черт с тобой, спасибо и на этом. Кто они? Ровесники, земляки, все такое?
        - Сам все прочтешь. А сейчас хотел бы услышать я. О Баштане. Итак?
        - Увы.
        - Гордон, так играть нечестно, - нахмурился Лисицын. - Я, - он едва не сказал «мы», - рассчитываю на равноправное партнерство.
        - Он действительно исчез. Есть, правда, одна зацепка, но отработка потребует времени.
        И Кончак рассказал об «Эльзе». Гретте Нойманн. Разумеется, о том, что девушка работала на ФБР, он умолчал. Однако профессионалу все было ясно.
        ЛИСИЦЫН
        Разведчик возвращался со встречи в поганом настроении. Сама беседа прошла отлично и закончилась все же в уютном баре, где Лисицын потратил-таки свою девятку, и потратил с пользой. Правда, «Хан» угощал в ответ, что закономерно привело к перебору с выпивкой. Гордон даже что-то ляпнул секретное… черт, что же? А, к Баштану была подведена агентесса ФБР! Это уже результат, этим пусть не очень славно, но можно отчитаться.
        Но все равно погано. Почему? В личном деле Баштана об очаровательной Гретте не было ни слова. Прошляпили неслужебную связь разведчика или скрыли умышленно? Если он брал ее с собой в служебные командировки - дело дрянь. Вся его агентура засвечена и кормит грушников дезой вкусно и обильно.
        А Гордон молодец, связал Баштана не только с Гудзевичем, но и с тем бывшим пехотинцем, что взорвался в номере «Одиссея».
        Но что дальше? Очередной тупик? Шакал скрылся, «Саргасс» плотно залег на дно. Что остается? Вновь выпускать Щербатова, как приманку? Ой как не хочется! Эту авантюру следует оставить на крайний случай. Самый крайний. А пока… пока надо проспаться. Вот ведь надрался, как студент в стройотряде.
        Утро выдалось тяжелым. Казалось, похмельные времена остались в юности, или хотя бы в молодости, и на тебе. Башка трещит, во рту… об этом лучше вообще не думать. Нет, товарищи начальники, что хотите делайте, но в таком виде ехать в консульство - это несерьезно. Будем считать, что у нас производственная травма!
        Блаженная нирвана продолжалась до полудня. Потом зазвонил телефон.
        - Алекс, я тебе завидую. Наплевать на все и в рабочее время отдыхать в собственной постели, такое могут себе позволить только русские. - Голос Кончака хрипл и слаб. Естественно, пили вчера наравне, так что и самочувствию не с чего отличаться. Но Гордон сегодня на службе, бедолага.
        - Ничего подобного, я тебе с ходу назову десяток вменяемых наций, всерьез заботящихся о здоровье своих граждан. Начнем с французов и итальянцев.
        - Отстань, унылый, я по делу. Вчера вечером в Кранбэри было движение. Некий тип ходил по соседям, наводил справки о нашем друге. Представлялся нью-йоркским полицейским. Я выезжаю к Бэзилу, за тобой заехать?
        - Только если не ты за рулем - куда тебе после вчерашнего.
        - Спокойно, нас есть кому довезти, так как?
        - Прокатиться на служебной машине ФБР - это голубая мечта моего счастливого детства. Через полчаса я буду готов.
        ЩЕРБАТОВ
        Щербатову о том, что им интересовались, рассказала Дороти. Утром на пробежке милые соседи здоровались с привычно благожелательными улыбками, стандартно интересовались делами и желали удачного дня, но никто не предупредил, что вчера вечером их расспрашивал некий полицейский. И именно о нем, в смысле - о мистере Бонкриштиану. Вот такие они, законопослушные американцы.
        Кстати, Дороти этому ничуть не удивилась, более того, уверенно сообщила, что ее подопечному повезло с окружением - все как один оказались порядочными людьми. И нечего на них дуться, делом надо заниматься. Готовиться к встрече гостей. ФБР свое дело делает, но и Бэзилу зевать не следует - кто знает, что придумают охотники.
        Около трех часов пополудни приехали Кончак с Лисицыным. Машину около дома не светили - у водителя были свои дела, потому к дому подошли пешком, в унисон проклиная вчерашний вечер и собственную дурь. Дружно дыхнув на даму могучим перегаром, удостоились ее прочувствованной лекции о вреде пьянства.
        Дальше началось производственное совещание. Лисицына в нем интересовали два вопроса - добровольность согласия соотечественника на участие в этой эскападе и гарантии со стороны ФБР, что в случае применения огнестрельного оружия его соотечественнику не будут предъявлены обвинения - вариант перестрелки не исключался, а повторения недавней истории с похищением никто не хотел.
        Оказалось, что этот вопрос американцы отработали на пять с плюсом, выдав Щербатову федеральное разрешение на скрытое ношение оружия! О таком чуде для иностранцев «вице-консул» лишь слышал, и то как о законодательном казусе. Но вот оно, с фотографией, печатью и подписью человека, к которому генералы за неделю на прием записываются.
        Кроме этого, московскому менту была передана медицинская страховка. Пожизненная, охренеть. Причем, выписанная месяц назад. Теперь стало понятно, за чей счет герой лечился в больнице после беседы с Беком.
        Но есть нюанс!
        - Гордон, а кто-то объяснил Бэзилу, когда и как у вас можно стрелять? Оружие для самозащиты - это прекрасно, но если что, без знания законов лет двадцать тюрьмы он получит запросто.
        - А ты думал, мы его только на курок давить учили? Все инструктажи проведены, зачеты приняты. А самый главный закон ему, поди, по ночам снится. Так, Бэзил?
        - В кошмарах, - подтвердил Щербатов. - Ни слова без адвоката, на всю жизнь запомнил.
        На этом работа Лисицына была закончена. Ловить преступников в Америке - дело американцев и никого другого. Ну… иногда еще московских ментов, но только в качестве наживки, и никак иначе.
        - Значит так, - начал рассказывать Гордон. - Вчера здесь под видом полицейского крутился неизвестно кто. По фото его не опознали, отпечатки пальцев взять не смогли, следить побоялись - не дай бог проколоться. Приезжал он в Кранбэри на арендованной машине. В прокате ее брали на документы, которые сейчас проверяются, но, скорее всего, фальшивые - кто там их особо смотрит.
        Щербатов, Дороти и Лисицын сидели перед Кончаком, как дети в школе, и слушали предельно внимательно. Для двоих из них это было жизненно важно, причем в самом прямом смысле.
        - Далее, возвратила машину в прокат женщина, также неопознанная. Но тут повезло больше - остались ее пальчики на селекторе коробки. И вот они оказались знакомыми.
        - Гретта? - спросил Лисицын.
        - Она самая. Похоже, что ребята сделали пластические операции.
        - Парни, вы о ком? - поинтересовался Щербатов.
        - О Шакале, Вася, и его подруге. Не забивай голову, тебе это сейчас только повредить может. Не отвлекайся, слушай Гордона.
        Дальнейший инструктаж был долгим и подробным до нудятины. Если б не реальная опасность для собственной шкурки, Щербатов уснул минут через десять. Но жить хотелось, потому пришлось терпеть и вникать во все мелочи.
        Лишь Лисицын, отсев в сторонку, развалился на диване, закрыв глаза - от него с этой минуты ничего не зависело. Он вообще бы смотался отсюда с удовольствием, если б не похмелье и отсутствие попутного транспорта.
        Когда американский и советский опера уехали, дотошная Дороти заставила еще раз повторить разработанный план. Во всех подробностях, в различных вариантах. Затем проверила оружие и только после этого успокоилась. Включила телевизор, принялась за уборку и готовку.
        Ее «бойфренд» сел за компьютер, работать над статьей о философских взглядах Честертона. Война войной, но закончить свою монографию он собирался во что бы то ни стало. Из принципа.
        ГЛАВА XXVIII
        Все началось в девять вечера. Прилично одетый джентльмен попытался открыть входную дверь. Не отмычкой, не взломать, не приведи господи, а просто открыть, повернув ручку. Обычное дело - в Кранбэри, как и в других подобных американских городишках, дома не запирались, если хозяева были на месте.
        Нюанс - в нормальных домах, а не ожидающих нападения. Здесь же, извините, получился облом. Впрочем, абсолютно не смутивший гостя.
        Он очень вежливо постучал и потребовал открыть дверь. Мол, полиция Нью-Йорка имеет вопросы к мистеру Бонкриштиану, ответы на которые надо получить немедленно.
        Пока тупая черножопая бабища задавала какие-то идиотские вопросы, испытывая терпение нью-йоркского полицейского, его сзади окликнул местный коллега. Фрэнк в слегка помятой за день форме, но бодрый и решительный, подошел к крыльцу дома.
        - Мистер, могу я узнать, что вы делаете на моей территории?
        - Свою работу, мистер, - голос приезжего звучал уверенно, почти дружелюбно. - Я должен задать несколько вопросов проживающему здесь джентльмену, и я не должен спрашивать у вас разрешения. Но раз уж вы пришли, попросите хозяев открыть дверь. Вот мой жетон, прошу.
        - Дороти, открой, он действительно из полиции. Сэр, вы не будете возражать, если я поприсутствую при вашей беседе? - Фрэнк говорил вежливо, но выглядел предельно собранным.
        - Ради бога, никаких проблем, - ответил господин из Нью-Йорка, а сам, перед тем как войти, сделал незаметный жест. Из его машины вышли еще двое.
        Они все вместе вошли в холл. Щербатов сидел за обеденным столом, перед ним стояла тарелка с какой-то едой.
        - Кто меня ищет?
        Гости не стали размениваться на такие мелочи, как объяснения, а сразу достали пистолеты. Точнее, попытались достать. У Дороти и Фрэнка оружие было ближе. Целиться под дулом, смотрящим тебе в лоб? На такую глупость гости не решились.
        В этот момент со второго этажа спустились еще двое фэбээровцев с карабинами в руках, к дому подлетели две машины, заблокировав ту, на которой приехали лже-полицейские. Все прошло тихо и спокойно. Троих вошедших убийц и остававшуюся за рулем женщину задержали. Когда их выводили из дома, чтобы посадить в огромный джип, подъехала машина советского консульства, из нее вышел Лисицын. Огляделся, словно впервые попал на эту тихую улицу, по которой неспешно гуляли прохожие, еле-еле, словно сонные, тащились автомобили возвращающихся с работы горожан, с удовольствием вдохнул свежий вечерний воздух и не торопясь прошел к дому Джудит. С арестованными он столкнулся в дверях.
        - Ну и кто из вас Баштан? - спросил он по-русски. Один из задержанных вздрогнул.
        Лисицын подошел к нему вплотную.
        - Рост, комплекция соответствует, строение черепа тоже. Думаю, что отпечатки пальцев дадут ответ уже сегодня. Так как же ты, майор? Как же так?
        - Да пошел ты, - также по-русски ответил Шакал.
        - Значит, именно ты, - словно не собеседнику, а самому себе сказал Лисицын и положил ему руку на плечо. - Что же, ты сам выбрал свою судьбу.
        Лисицын отошел в сторону, пропуская задержанных. Вдруг, в полной тишине, Шакал схватился скованными руками за горло, захрипел и забился в агонии. Со звонким шлепком карабинная пуля вошла в стену дома.
        - Бычье дерьмо! Искать снайпера! Срочно! Перетряхнуть эту дыру, но найти! Алекс, сволочь, ты что творишь! Да насрать мне на твой иммунитет, в задницу его себе запихни! Обыскать эту гниду!
        - Гордон, да что с тобой, уймись! - Лисицын выглядел таким же ошарашенным. - Парни, не надо меня обыскивать, не создавайте себе проблем! Вот, смотрите, мой пиджак, там только документы, вот я его снял, ну что, штаны мне снять, что ли? Сами видите, издалека стреляли, ко мне-то какие вопросы? Все, Гордон, все, успокойся. Я что, по-твоему, совсем спятил, убивать на глазах команды из ФБР? Вас же тут по округе, поди, с полсотни. Ты уж совсем-то меня за отморозка не держи - чтобы вице-консул убийствами занимался.
        Во время этой сцены никто не обратил внимания на шевроле, в потоке других машин неторопливо проехавшее по улице. Водитель, мужчина лет сорока, направился в другой конец города, где зашел в бар и час просидел, потягивая единственный бокал пива. Минут через пятнадцать он начал болтать с одной из посетительниц. Вначале их разговор не очень клеился, но потом как-то наладился, у дамы заискрились глаза.
        В конце разговора они даже обменялись телефонами, после чего, попетляв по дорогам и убедившись в отсутствии слежки, он остановился на мосту через Гудзон и выкинул в реку пистолет. Тот самый, специальный, что два дня назад Лисицын вынул из руки мертвого Гудзевича.
        Затем мужчина поехал в дешевый отель на окраине Нью-Йорка, как брат-близнец похожий на незабвенную «Джулию», в которой еще недавно жил Щербатов. Там, выписавшись и оставив портье, помимо чаевых, деньги за прокат машины, сел в такси и уехал на вокзал. В одной из багажных ячеек он взял новые документы и оставил старые. Уже утром их заберет сотрудник посольства.
        Все, разведчик-нелегал «Стэнли» в очередной раз сменил фамилию. «Стэнли», как и большинству его коллег, никогда, даже в случае самого громкого провала, не грозила слава Абеля и Молодого. Его легенда - не бизнесмен или, на худой конец, успешный обыватель, что живет себе в уютном домике и поутру здоровается с вежливыми гражданами страны пребывания. Его участь - вот такие гостиницы, частая смена имен, городов и стран, где приходится проводить мелкие, часто разовые, но такие нужные стране операции.
        Вот и сегодня он убил предателя. Если бы промахнулся, разразился бы грандиозный скандал. А как же, дипломат его страны, советский офицер превратился в наемного убийцу. Но «Стэнли» не промахнулся. Он, как всегда, точно и честно сделал свое дело и потому вновь меняет легенду. Не в первый раз, и есть надежда, что не в последний.
        ГОРДОН КОНЧАК
        Утро выдалось феерическим!
        С одной стороны, ликвидирована группа киллеров, которая на протяжении пяти лет держала в страхе уважаемых людей. Политики, крупные бизнесмены, да что там, крупные гангстеры, никто не чувствовал себя спокойно, пока работала команда Шакала.
        В любой момент любой твой конкурент мог решить спор с тобой, просто заплатив деньги. Да, большие, но здесь, на вершине пищевой цепочки великой страны, эти траты были экономически сверхрентабельными. Он не единственный, но он был самым опасным, самым надежным, самым квалифицированным. Если Шакал брал заказ, шансов на спасение у жертвы не было.
        И теперь Шакала нет. За это положены плюшки и конфетки.
        Но Шакала убили прямо в руках ФБР. И убили русские, наверняка! Грамотно и нагло. Нет ни одного доказательства, ни одного следа, но ведь они же! Как пощечину отвесили американской контрразведке!
        Поднимать скандал? Не в этой обстановке, когда их страна летит в ад, и президенту нафиг не нужно ссориться с правителями, которые сами, своими руками планомерно закапывают главного врага Америки.
        В этой ситуации самое простое решение - списать все на халатность одного специального агента и дружно сплясать джигу на могилке его карьеры.
        Вот к такому исходу Гордон и готовился, сидел за абсолютно пустым столом, отключив телефон - да пошли они все! Сейчас ему объявят, что он слабое звено в надежной цепи профессионалов ФБР, засунут куда-нибудь в глубокую задницу или вообще уволят к чертовой матери. А потом приступят к дележу славы.
        Когда шеф вошел в кабинет, Кончак ожидал именно такого исхода. Тот начал разговор ожидаемо:
        - Всякое я видел, но чтобы кто-то обосрался настолько жидко! Тут тебе равных нет и, надеюсь, уже не будет.
        Гордон молчал, ожидая самых главных слов - о квалификационной комиссии, служебном расследовании и дисциплинарных выводах. Дождался.
        - Служебное расследование проведено по упрощенной процедуре, вывод уже подтвержден наверху.
        Ну же, не тяни! Не руби хвост по частям!
        - Ты признан невиновным. Баллистики однозначно сказали, что стреляли с расстояния не менее четверти мили, это вообще не могло быть прицельным выстрелом. Не знаю, кто и почему стрелял, но точно абсолютно - это не акция профессионалов. Так что не порть воздух и успокойся, а то сидишь бледный, как анорексичная блондинка. - В устах чернокожего гиганта такое сравнение впечатляло!
        - Кроме того, - продолжил шеф, - у тебя оказались отличные друзья, прямо на зависть.
        - ?!
        - Мисс Кэмпбелл оборвала все телефоны пресс-службы, требуя комментариев и личного интервью компетентного сотрудника. Причем твоя фамилия была названа конкретно. Начальство решило, что одному тебе этот тайфун не пережить, направило меня в качестве поддержки. Так что отдуваться будем вместе. С «Одиссеем», естественно. Разве очаровательная Джудит про него забудет?
        - Что-то еще? - Гордон уже решил, что теперь его ничем не удивить. Ошибся.
        - Если бы ты не отключил телефон, то знал бы, что «Весельчак» с утра пытается тебе дозвониться. В конце концов, позвонил мне. Кстати, ты не знаешь, откуда у него мой телефон? Нет? Я тоже, но мне все равно интересно. Так вот, он сказал, что готов встретиться и даже компенсировать тебе вчерашнюю досадную неприятность. Так и сказал! Так что нечего переживать, как влюбленная школьница, начинай работать! Следствие на тебе, о результатах докладывать ежедневно!
        Они встретились в полдень. В том же уютном баре, где надрались позавчера. Лишь два дня назад, но сейчас не только не было желания выпить - не было большого желания разговаривать. Неправильно все было. То есть правильно, конечно, но…
        То, что американцы без русских могли искать Шакала еще лет десять безо всяких надежд на успех - понятно.
        То, что русские не могли допустить допроса ФБР своего военного разведчика, тоже очевидно.
        Так что, все при своих? Все довольны? Наверное. Только эти двое сидят напротив друг друга, цедят кофе и все не могут начать разговор. Первым решился русский.
        - Ты как? Крепко влетело?
        - Могло быть хуже.
        - А мы с Василием уже с утра с Джудит связались, рассказали, какой ты молодец.
        - А надо было - какой я осел. Ты когда закладку в диван установил? Вчера, когда похмельем мучался?
        - Да. Нашли все-таки?
        - Ну, на что-то мы способны. До вас, разумеется, далеко, но хоть закладку нашли - уже герои. Выходит, ты не случайно сразу после захвата приехал, стало быть, и выстрел не случайный.
        И вновь пауза. Они умели болтать, убеждать, выведывать. Они могли расположить к себе любого противника. Но в этот раз быть противниками не хотелось. А как расположить человека, которого считаешь другом? Этому их на курсе оперативной психологии не учили. Не предполагалось такой ситуации.
        - Когда Бэзила отправляете в Москву?
        - Его цель - Григорян. Цель не достигнута, значит, ждем. Надеемся, что ты поможешь.
        - Зачем? Чтобы вы его опять грохнули? Я в подручные палачей не нанимался.
        Вновь пауза. Кофе давно выпит, но чашки все еще в руках. Кажется, вот отставь их в сторону, и разговор кончится. Что-то важное так и не будет сказано.
        - Зря ты так сказал, Гордон. Мы оба с тобой не святые, но мы и не палачи. Ты что хочешь услышать? Признание, что мы убили Шакала? Всерьез?
        - Я не настолько наивен. И ты прав, я не святой. Особенно после истории с похищением Бэзила. И я не стану святым, потому что хочу отомстить. Но пока не знаю как. Мы рассчитывали взять «Пана» после встречи с Шакалом. Не получилось. Теперь остается только ждать. Сети расставлены, будем ждать. Рано или поздно…
        - Или никогда. Моя страна трещит по швам. Если Григорян переберется в один из осколков, его будет не достать. Здесь он свои дела заканчивает. Со всеми договорился, все отладил. Нельзя ждать.
        - У тебя есть идеи? Опять Бэзила подставлять? Третий раз ему может и не повезти.
        - Я еще раз прослушал разговор Гудзевича с Баштаном. Помнишь, Гудзевич заметил, что Баштан ему не звонил? Их связь была двухсторонней. А если у Шакала есть прямая связь и с Григоряном?
        - Нет ее, - Кончак усмехнулся. - Может быть, и была, но у трупа о ней не спросишь.
        - Его - нет, а Гретта может знать. Но я хотел рассказать не это. Григорян звонил в Москву, в свой банк. Назначал даты переводов в Латвию. Вот суммы и даты трансферов. Обрати внимание, деньги приходят в турецких лирах, а уходят в швейцарских франках. Впрочем, я в этом все равно ничего не понимаю. Но телефон, с которого был сделан звонок, - вот он. Согласись, есть от чего отталкиваться.
        - Соглашусь. И даже спасибо скажу. Но знаешь, Алекс, воняет это дело. Вот объясни мне, почему, вместо того, чтобы вместе свернуть шеи всем этим Панам и Шакалам, мы деремся друг с другом, словно пауки в банке. Только что не насмерть. Хотя, иногда и насмерть, и такое случается.
        - Что я должен ответить? Прописные истины, что мы живем не в сказке? Что служим своим странам и должны соблюдать их интересы? Я по-другому скажу. Вот смотри, Шакала нет, почти всей группы Григоряна уже нет, скоро и его самого скрутим, никуда не денется. Так?
        - Так, - Кончак угрюмо кивнул.
        - Мы с тобой маленькие люди, нам не по силам сделать мир лучше, но у нас неплохо получается его чистить. Особенно когда вместе.
        Гордон возвратился в кабинет, включил компьютер, поставил поудобнее клавиатуру.
        На душе все еще мерзко, но в чем-то русский прав. Они неплохо почистили страну, сейчас есть возможность сделать ее еще чище. А значит, нечего… как говорил дед? Дуться, как мышь на крупу? Именно так. Разработка «Пана» должна продолжаться.
        ГЛАВА XXIX
        Совершенно секретно Нью-Йорк, Макару
        В отношении «Хана»
        Докладываю о ходе вербовочной разработки «Хана».
        На состоявшихся в последние три дня конспиративных встречах с «Ханом» (Тут автор докладной усмехнулся, вспомнив лихую драку с какой-то разудалой компанией, которую они с Алексом устроили в баре. Впрочем, смотаться удалось до приезда полиции, так что конспирация нарушена не была. Вроде бы.) кандидат на вербовку сообщил служебную информацию ФБР, относящуюся к категории секретной, позволившей установить и ликвидировать бывшего сотрудника резидентуры ГРУ МО СССР в Вашингтоне «Казака».
        Более того, «Хан» обеспечил возможность скрытой установки оперативной техники на месте ожидаемого появления «Казака» и личного контроля оперработником проводимой ФБР операции по захвату «Казака», что позволило успешно решить поставленную задачу. Подробности данной операции приведены в прилагаемой справке.
        В результате была пресечена возможность для спецслужб главного противника провести внешнеполитическую акцию по дискредитации советской разведки и конкретных сотрудников нашего атташата в США.
        В ходе проведенных с ним встреч «Хан» неоднократно высказывался о своем уважительном отношении к нашей стране и своим русским корням. Им также было положительно воспринято угощение, проведенное оперработником (вновь усмешка, на этот раз кислая).
        На последней встрече к «Хану» была высказана просьба оказать содействие в установлении места пребывания объекта разработки «Саргасс» и пресечении его преступной деятельности, наносящей ущерб экономике и престижу нашей страны на международной арене.
        Учитывая изложенное представляется целесообразным продолжить вербовочную разработку «Хана». Матвей
        Резолюция:
        Дело на личном контроле Павла. Активизируйте работу. Впредь требую докладывать о каждой встрече с «Ханом», а не за «последние дни».
        Совершенно секретно
        Помощнику директора -
        руководителю нью-йоркского полевого офиса ФБР
        Докладываю о ходе вербовочной разработки сотрудника нью-йоркской резидентуры КГБ СССР «Весельчака».
        На проведенных с ним конспиративных встречах (такая же усмешка по тому же поводу) «Весельчак» сообщил полученную им в ходе служебной деятельности секретную оперативную информацию, позволившую установить и ликвидировать законспирированную группу киллеров, выполнявших заказные убийства на территории США, возглавляемую бывшим сотрудником резидентуры ГРУ МО СССР в Вашингтоне Баштаном Н.С.
        «Весельчак» принял личное участие в подготовке мероприятия по ликвидации преступной группы. О ходе и результатах данного мероприятия докладывалось отдельно.
        Кроме этого, он инициативно передал сведения о перехваченном КГБ СССР телефонном разговоре объекта разработки «Пана» со своими связями в Москве. Помимо содержания телефонного разговора, «Весельчак» сообщил номер телефона в Нью-Йорке, которым воспользовался «Пан».
        Ему было сообщено мнение руководства ФБР о высокой важности получения нами информации, касающейся «Пана».
        В ходе встреч с агентом «Весельчак» неоднократно в весьма положительном ключе высказывался о стране пребывания, а также о народе США, который вызывает его искренние симпатии.
        С учетом изложенного вербовочная разработка «Весельчака» представляется перспективной.
        Докладывая об изложенном прошу Вашей санкции на использование средств счета оперативных расходов на угощение «Весельчака» в ходе последующих встреч.
        Начальник отдела по борьбе с организованной преступностью Н-Й полевого офиса ФБР
        Резолюция:
        Согласен. Прошу активизировать разработку перспективного информатора.
        Закончив писать докладную, Гордон поехал на допросы задержанных вчера убийц. В душе шевельнулась зависть к русским коллегам, которые не утруждают себя следствием. Нашел, собрал доказательства, упаковал злодеев и занялся другим делом. Каково приходится тем, кто в России готовит материалы для суда, это отдельный разговор, но сейчас мысль о предстоящем вале бумаг изрядно портила настроение.
        Ну да делать нечего, придется пахать. Слава богу, есть команда подчиненных, на которую можно скинуть черновую работу. Но первый допрос - дело святое, его следует проводить только самому.
        С кого начать? Тут все очевидно - Гретта Нойманн, когда-то информатор «Эльза». У нее, единственной из задержанных вчера, есть шанс избежать смертной казни, она должна пойти на сделку со следствием. На каких условиях? Вот сегодняшний разговор и покажет.
        Стройная шатенка с пронзительно голубыми глазами вошла в комнату для допросов, словно клерк в служебный кабинет. Не было заметно ни страха, ни показушной бравады, просто человеку здесь, за этим столом нужно проделать может быть непривычную, но понятную работу.
        - Здравствуйте, - Гретта поздоровалась первой. - Не могу сказать, что рада знакомству, но вряд ли для вас это важно.
        - Здравствуйте, мисс Нойманн. Я специальный агент ФБР Гордон Кончак. - Гордон встал и указал рукой на стул. - Присаживайтесь, разговор нам предстоит долгий. Настаиваете на присутствии адвоката, или поговорим пока с глазу на глаз? Сразу предупреждаю, что не гарантирую приватности беседы, каждое произнесенное здесь слово записывается.
        Затем взял в руки лежавшую перед ним фотографию.
        - А вы изменились за пять лет. Сильно изменились. Как и мистер Баштан. Вас опознали лишь по отпечаткам пальцев. Пластическая операция, как я понимаю?
        - Это не преступление, - голос «Эльзы» спокоен, ни малейшего признака волнения. - Когда мне будут предъявлены обвинения?
        Кончак вспомнил характеристику на нее как на информатора. Интеллект по тесту IQ ниже среднего, неамбициозна, романтична. Она? Интересно, с кем ее сравнивали? Впрочем, сейчас проверим.
        - В любой момент, мисс Нойманн, и в строгом соответствии с процедурой. Вы понимаете, что с момента их предъявления у вас не будет шанса на добровольное признание?
        Гретта откинулась на спинку стула и задумалась. Пауза затягивалась, но Гордон не торопил собеседницу - решение она должна принять только сама. Провернуть с ней трюк с хитрым препаратом, которым он недавно накормил брата «Пана», не получится - она американка, что бы она ни натворила, применять к ней спецсредства запрещено. Очень строго запрещено.
        А жаль - стоит добавить в любой напиток всего несколько капель, и собеседник не только ответит на любой вопрос, но потом даже и не вспомнит о своей откровенности, как и произошло с Рамизом.
        Что же, придется идти другим путем. Это не критично, на руках у ФБР сильные карты. Итак, неуважаемая, ваш ход.
        - Я могу рассчитывать на программу защиты свидетелей?
        Вот это наглость! А она от скромности не умрет. От электрического стула - возможно, но никак не от скромности. Убийца желает превратиться в охраняемого свидетеля! Это сниженный интеллект говорит, или в самом деле у нее есть что предложить взамен? Золотой запас русских, надо полагать, не меньше.
        - Я могу лишь гарантировать, что подготовлю документы. Рассматривать их будут другие люди. Мисс Нойманн, понимаете, какого уровня информацию вы в вашей ситуации должны предоставить, чтобы остаться лишь свидетелем?
        - Записи разговоров Николаса с заказчиками вас устроят? Всех разговоров со всеми заказчиками за пять лет? Разве это плохая цена?
        С ума сойти! Если Гретта не врет… черт, сейчас только не выдать восторга. Кажется, мистер Кончак, вы только что сорвали банк! Теперь главное - не проиграть концовку партии. Потому говорим спокойно, вроде как для нас ничего нового, нам такие предложения по десятку на дню делают.
        - Трудно сказать. Мне неизвестно ни качество записей, ни их содержание. Если их окажется достаточно для предъявления обвинений заказчикам, это может быть интересно. Но решать, еще раз говорю, не мне. Итак, начинаем работать? Отлично. Первый вопрос - у вас есть адвокат, или желаете, чтобы его предоставило следствие?
        Самый сложный вопрос в этой ситуации. Адвокат будет знать все, а когда на кону такие деньги, профессиональная этика может запросто дать сбой. Клиенты Шакала - люди не просто небедные - элита! Акулы бизнеса и политики, они для сохранения своих тайн пойдут на все.
        - Ну, у Николаса был адвокат…
        Черт, подсказывать нельзя! Камера запишет каждое слово, каждый жест! Сегодняшний разговор будут раскладывать на секунды, на доли секунд, в конце концов! Так что никаких подсказок, а что делать? Что можно сделать? Максимум - слегка сжать губы, чуть сдвинуть брови, ну, девочка, смотри, думай, понимай!
        - Впрочем, я доверю выбор следствию. Вы можете кого-нибудь порекомендовать?
        Едва заметная улыбка, которую к делу не пришьешь. Уф, молодец, теперь можно работать. Если бы ответ был иным… Баштан подобрал, скорее всего, специалиста по отмазкам. Такой за хороший куш маму родную продаст, не то, что нас с тобой.
        - Разумеется. Сейчас же и займусь. Предлагаю подождать здесь. С вами побудет наш сотрудник. Дороти, заходи, - крикнул Гордон, открыв дверь.
        - Ой, а я вас знаю, вы любовница русского копа, - наивно захлопала глазами Гретта, нахально включив дурочку. Вот теперь стало ясно, откуда взялось утверждение о невысоком интеллекте. Если бы не предыдущий разговор, Кончак согласился с ним не задумываясь.
        Сейчас же… подозреваемая решила позлить Дороти? Ну-ну. С тем же успехом можно злить танк. Такой же равнодушный и почти столь же опасный.
        Оставив дам в допросной, Гордон пошел к шефу. И началось. Звонки руководству, от руководства, в прокуратуру, из прокуратуры.
        Мудрое решение было найдено ближе к вечеру. Кончаку поручили задокументировать показания Гретты Нойманн, рекомендовать ей надежного и квалифицированного адвоката (читай, в случае чего, сам Гордон и будет отвечать) и совместно с ним готовить документы на сделку со следствием. Короче, если все хорошо - все вокруг герои, если нет - виноват неуклюжий специальный агент. Как везде и во все времена.
        Найти адвоката в Америке? Что может быть проще - все они проверены своими коллегами, их лояльность клиентам не подлежит сомнению, а приверженность закону - даже намеку на обсуждение!
        Пока речь не заходит о миллионах. А всего-то надо, чтобы некий мелкий человечек с интересными связями правильно понял тонкий намек.
        И никакого риска - за годы практики у каждого адвоката, работающего по уголовным делам, таких с десяток набралось. Они очень скромные, эти человечки, очень понятливые и очень, очень аккуратные. Почему? Да потому что живы до сих пор. Те, кто нескромен, непонятлив и неаккуратен, быстро, почти мгновенно опускаются. Под землю или под воду, как карта ляжет - их клиенты действительно щедры, но и крайне привередливы.
        Так где же найти такого уникума, почти святого романтика, верующего в закон не меньше, чем в бога? Помог шеф. В этот день у них с женой была годовщина свадьбы, и равнодушно глядеть на метания подчиненного он был не в состоянии. Пока адвокат не найдется, любимая супруга так и будет сидеть с этой Нойманн. Работа, черт ее побери.
        В результате задержанной был представлен молодой юрист, год назад уволенный из ФБР по состоянию здоровья после неосторожной попытки остановить грудью пистолетную пулю. Как бывший опер, адвокат был достаточно циничен, а как человек, только что сдавший квалификационный экзамен, еще не успел обрасти сомнительными связями.
        После долгих и яростных споров стороны все же пришли к согласию и принялись за дело в ударном темпе. Гретта написала признание в сотрудничестве с убийцей. Ей вменялось не соучастие, а лишь оказание ему услуг по выявлению слежки, снятию квартир, заказу гостиниц и тому подобных. Вроде бы знала, что мистер Баштан убийца, но сама не стреляла, яд в виски не наливала, так, почти что секретарша.
        И, как простая секретарша, готова выдать следствию доказательства преступлений, совершенных как самим Баштаном, так и его соучастниками, и заказчиками убийств. В обмен на непредъявление обвинений в убийствах, а также участие в программе защиты свидетелей.
        Уже на следующий день в одном неприметном доме в сорока милях от Нью-Йорка, из тайника, обнаружить который без подсказки Гретты было просто нереально, было изъято четыре чемодана, забитых видеокассетами. Даже выборочный их просмотр показал, что в руки ФБР попали убойные материалы, которые испортят биографию многим доселе уважаемым гражданам.
        - Что вы хотите, джентльмены, - Нойманн отвечала на вопросы собрания, решавшего ее дальнейшую судьбу, - мистер Баштан был очень опасным и жестоким человеком. Я не по своей воле с ним связалась, это же государственные служащие поручили мне сблизиться с этим монстром. Они приказывали, я выполняла. Как добропорядочная американка.
        Вот так, невинная жертва дьявольских игр спецслужб. В какой-то момент Баштан принял решение скрыться и заняться собственным бизнесом, сказал, что Гретта должна последовать за ним. И что ей, бедняжке, было делать?
        То, что русскому убить человека не сложнее, чем комара прихлопнуть, она уже убедилась. Как-то на ночной трассе напали на них трое хулиганов - ограбить решили. Всего лишь ограбить, да и то… мальчишки, не старше восемнадцати, угрожали ножами, но дрожали, как листья на ветру, сами себя боялись.
        Так Баштан их застрелил, сложил тела в машину и отвез в ближайший лесок. Потом закопал. А чтобы глубоко не копать, он тела порубил. Да, и лопата, и топор у него всегда в багажнике были. И болтал при этом о предстоящей рыбалке. Так-то. Место? О, Гретта его на всю жизнь запомнила, безусловно, покажет. Хоть завтра же.
        Ну и что она могла? Пришлось, разумеется, с Баштаном остаться. Вначале из страха перед ним, потом перед законом - понимала же, чем «милый друг» занимается.
        Что еще? Как заказчиков находили? А чего их искать? Шакал - имя, фактически бренд, его сами ищут. Через нескольких проверенных господ. Да, один из них - выходец из России, Рамизом зовут. Сама с ним не встречалась, только по телефону общалась, но Николас с заказчиками старался разговаривать под скрытой видеокамерой, так что не отвертеться тому Рамизу. И телефонные разговоры все записаны, будьте уверены.
        Связь? О, этим Баштан лично занимался. Было у него два телефона. Один - в съемной квартире был подключен к магнитофону. Каким-то образом Николас его прослушивал раз в два-три дня. Как? Этого она не знает, но в той квартире он вроде бы и не появлялся.
        А второй - с ним вообще что-то хитрое было. Телефон совершенно посторонних людей, на их линию установили какую-то аппаратуру, которая два раза в день, в определенные часы, переключала входящие звонки прямо на домашний телефон самого Баштана. На десять минут. Примерно так, она не специалист, сами, джентльмены, разберитесь.
        Что с русскими копами? О, там все как-то странно было. Вначале к Николасу поступил заказ. Ну, по той, хитрой линии. Он его Райану поручил. Райан? Да хрен знает, как его фамилия. Николас с ним давно познакомился, когда тот еще в армии служил. Через одного лейтенанта из пехотного полка в Миннесоте. Райан, когда уволился, сразу на Николаса работать начал. Вот, а с русскими… короче, взорвался Райан, сам взорвался. А один из русских жив остался, но пропал.
        Баштан, когда это понял, психовал, злой был. Дома почти не ночевал, все мотался, искал этого, пропавшего, но бес толку. Кажется, его сам заказчик опередил.
        Второй раз Николас попытался русского ликвидировать в больнице. Откуда узнал, куда его положили? Это миссис Нойманн неизвестно, но все равно ничего не вышло - опоздал, русский прямо на его глазах из больницы выписался.
        Гордон вспомнил, что когда они с Алексом уводили Бэзила из палаты, действительно, сидел в коридоре какой-то врач. Или не врач? Мог это быть Шакал? Запросто.
        А Нойманн продолжила.
        Оказывается, о том, что Бэзил возвратился в дом мисс Кэмпбелл, Шакал узнал сразу. Несколько раз он с Греттой прогуливался в Кранбэри. Видели и Бэзила, и эту, здоровую, которая вчера с ней в допросной сидела. Николас еще шутил, что у русского раздуто самомнение, раз нашел себе подружку не по размеру.
        Вот. Но попыток ликвидировать русского Баштан не предпринимал до тех пор, пока недавно лично не встретился с заказчиком. Нет, не Рамизом, с другим. Запись их разговора имеется в тех чемоданах, что господа из ФБР недавно изъяли. С ее помощью, между прочим. Господа не забыли?
        А потом вы все знаете, джентльмены. Николас собрал своих людей, сказал, что сделать работу надо в любом случае, ну, мы и поехали. Все? Да, всей командой. Или почти всей? Кто-то же рассказал Николасу, в какой больнице лежит русский.
        ГЛАВА XXX
        ГРИГОРЯН
        Вспомнилась присказка из детства: «Что такое «не везет», и как с ним бороться?»
        Действительно, сделано огромное дело, налажен бизнес, о котором еще недавно можно было лишь мечтать! Транши пошли. Все эти короли преступного мира, доны и наркобароны, все они вписались в его схему. Втянулись, включились, всосались! Потому что Морячок - первый, кто понял, какие перспективы открывает гибель социализма в СССР. Да еще и в СССР разваливающемся, доживающем последние дни. Пока еще эти демократы, что умеют лишь скармливать быдлу сладкие лозунги, научатся… впрочем, эти не научатся. Ничему и никогда.
        Жизнь обязательно выкинет их на свалку, придут другие - жесткие, прагматичные, умеющие руководить. Но до той поры страна, или то, во что она скоро превратится, будет раем для него и таких, как он!
        Все, все, все. Все сделано, пора сваливать из страны, где закон может бить. Крепко, больно, наповал. Может быть, в Армению. Или в Бразилию! В конце концов, чем он хуже Великого Комбинатора? Имеет право унаследовать его мечту? Разумеется, кто скажет - нет?
        Осталась ерунда - свалить из этого оплота демократии и прогресса. Сесть за руль или в самолет, на корабль, на худой конец, и уехать, помахав на прощание белоснежным платочком.
        Но пока не получится - его объявили в розыск. Что уж там нарыли американские законники - бог весть, но его фотографию показывают по всем каналам, печатают в газетах. Затравили, сволочи. Еще недавно казалось - убери мента и все будет хорошо. Так нет же! Заговоренный он, что ли?
        А теперь, кажется, его устранение проблемы не решит - слишком активно Морячка ищут.
        Бежать, срочно бежать! Как?
        Нужны другие документы. Надежные, которые пройдут проверку у пограничников, или как их здесь называют? Рейнджеры, кажется?
        Достать документы - не слишком большая проблема. Его клиенты такими возможностями располагают, да и помочь готовы, но… всегда есть это чертово «но». Где гарантия, что рядом с клиентом не сидит некий неприметный человек, которому достаточно увидеть и узнать разыскиваемого? А потом тихонечко стукнуть. И все, здравствуй, добрая полиция.
        Так что без хорошей ксивы вылезать из норы нельзя. Вернее, можно, но только один раз - встретиться, договориться и сфотографироваться. Иначе засыпемся. На улице, в баре, да где угодно любой коп может узнать. Усы и бороду он, конечно, отрастил - любо-дорого, но нос-то, выдающийся, ярко национальный, его куда спрячешь? Стоит любому добропорядочному пиндосу обратить на него внимание, позвонить в полицию, и все, пиши пропало.
        В Нью-Йорке осталось лишь два человека, кому можно довериться, тех, кто насмерть повязан. Не должны они быть под круглосуточным контролем ФБР, не того полета птицы. Что реально могут амеры? Слушать телефон - да. Но уже слушать их квартиры - дудки. Дорого и неинформативно. Сейчас его ребятишки чисты и прозрачны, как водичка в горных ручьях родной Армении.
        Прежде чем отпустить голубков, он их проинструктировал четко - никакого криминала! Они занимаются лишь легальными операциями, работают лишь с кристально чистыми, прозрачными, словно бриллианты, деньгами. Вся грязь осталась в банках Москвы, Риги и родного Еревана. Зато здесь - алмазный блеск и морозная свежесть, не придерешься.
        Нет, американцы - ребята деловые, держать прослушку в квартирах и гонять слежку просто так, на всякий случай, никогда не будут.
        Да, к ним можно обратиться. Но к кому? К Кипе? Ване-жиду? Пожалуй, все-таки к Ване. Посолиднее он, представительнее. Ему с серьезными боссами полегче общаться будет. Да, решено, сегодня вечером и навестим товарища.
        Вечером, когда приличные американцы уже закончили работу, но еще не ложились спать, в квартире, которую снимал Иван Нефедов, зазвонил телефон.
        - Слушаю!
        Молчание.
        - Говорите, я слушаю!
        Положили трубку.
        Ошиблись номером, бывает.
        Тут же сработал домофон.
        - Добрый день. Я из полиции. Откройте, пожалуйста.
        Какая, на фиг, полиция? Ладно, пусть заходит, там разберемся.
        Вот на этаже остановился лифт, звонок в дверь. Мать моя женщина! Сам!
        - Здравствуйте, Армен Вазгенович. Проходите. - В смысле, чтоб тебя черти брали. Додумался заявиться, когда его по всему Нью-Йорку с фонарями ищут. Жаль, послать нельзя, придется терпеть. - Проходите в комнату, присаживайтесь. Чайку или чего покрепче?
        Морячок прошел в комнату и сел около журнального столика, на котором стоял телефон.
        - И тебе не болеть, Ваня, чайку, если не трудно. Не вижу радости на лице. Не рад меня видеть? Что ж, я тебя понимаю, кому приятно смотреть на ожившее фото преступника. Да ты никак решил из дела выйти?
        - Господь с вами, Армен Вазгенович, как такое возможно вообще? Вот пожалуйста, - Нефедов поставил на столик чашку, сам сел напротив. - Вы меня столько лет знаете, да я вам вообще всем в жизни обязан!
        М-да, рожа преданная, аж лучится энтузиазмом. Прямо как у бультерьера.
        - Ну и хорошо, чего ты так волнуешься? Я своих друзей не подставляю. Дело у меня небольшое - уезжать мне надо. А ты останешься здесь старшим. Твои, как договаривались, - четверть процента с оборота. Завтра в десять утра подъезжай к бару, ну, где мы последний раз встречались. Потом съездим в одно уютное местечко, представлю тебя клиентам. Договорились?
        - Конечно! Буду как штык!
        - Ну и хорошо, пойду я, негоже мне у тебя засиживаться.
        Выйдя из квартиры, Морячок спустился вниз, не спеша прошел по пустынной улице к припаркованной неподалеку машине. Там включил приемник и стал слушать. Вначале слышались лишь шаги. Потом что-то звякнуло, словно бутылка о стакан, раздалось характерное бульканье. Стресс товарищ снимает! Что же, дело хорошее. А это что?
        - Здравствуй, это я. Надо увидеться, срочно. Да, как мы договаривались. Разумеется, приеду прямо сейчас.
        Вот сволочь! Ну, погоди, гнида, сквитаемся. Я тебя из дерьма вытащил, богатым человеком сделал, а ты… Что же, свою судьбу ты решил сам.
        Что теперь? Да ничего, остался только Кипа. К нему и обратимся. Еще один жучок имеется, можно ехать.
        Горелик был поражен внезапным визитом Морячка не меньше Вани. Также пригласил в квартиру, предложил чай и коньяк. Но разговаривал по-деловому, без подобострастия.
        Взять на себя контакты с клиентами? Разумеется, но такую работу надо подготовить. Не просто познакомится с боссами, но, что гораздо важнее, с их бухгалтерами. Синхронизировать исходящие потоки с входящими, остающимися в ведении самого Саркисяна. А для этого нужна связь. Надежная и безопасная. Есть такая? Нет? Тогда ее надо создать, иначе вместо доходов получим головную боль, если не что-то похуже.
        Клиенты - народ крутой, ошибок не прощают.
        Завтра надо представиться партнерам? Легко, но не рановато ли? Впрочем, вам, Армен Вазгенович, виднее. Куда мне приехать? Не в тот бар, где последний раз встречались? А какой? Да, буду, разумеется.
        Когда гость ушел, первой мыслью «Комарова» было - позвонить в полицию, сдать этого упыря с потрохами. Жанну убил, с Щербатовым… он не видел, что с ним сделал Бек, но вопли друга будет помнить до самой смерти. Да, именно друга. Как еще назвать человека, не сдавшего тебя под пытками Бека?
        Однако как раз в полицию звонить и нельзя. Щербатов прямо сказал держаться от них подальше. Остается условный звонок в посольство, но это только утром. Не поздновато? Не провороним Морячка? Не хотелось бы. Тогда что делать? Кажется, есть один вариант…
        Морячок вновь включил радио. И этот звонит? Да что ж они…
        - Дядя, рад тебя слышать! Спешу сообщить, что твоя мечта о внуках может не остаться пустой мечтой! Боже упаси, только познакомились… а вот это легко, думаю, она с радостью познакомится с солидным, уважаемым родственником, светочем американской филологии. Сколько, интересно, у тебя учеников? Да что ты?! Целая школа получается! И еще один? Серьезную написал работу? Не может быть, мне он показался не слишком… конечно, разумеется, я же не специалист. Кстати, он просил найти кого-то, кто работает в нью-йоркской библиотеке, говорил, что очень срочно. Да, передай. Спешил он почему-то с этим. Да, ну все, в субботу жди, накрывай стол. Эмма ее зовут, не забудешь? Да не намекаю я ни на что, какие сомнения в памяти самого профессора! Все, все, до субботы! Рад тебя слышать!
        Морячок облегченно выдохнул. Слава богу, хоть один человеком оказался. Но береженого бог бережет, послушаем еще, не будем торопиться домой.
        Через час раздался еще один звонок.
        - Прачечная? Какая… ах да, простите. Ой, у меня завтра масса дел, даже не знаю когда… Впрочем, если прямо с утра, в девять? Отлично, договорились.
        Других разговоров у Кипы в тот день не было. Поздний звонок из прачечной Морячка не насторожил - круглосуточные прачечные - дело обычное, бизнес есть бизнес.
        Не насторожили эти звонки и сотрудников ФБР. Утром на всякий случай выставили наружку, но, видать, опоздали. Раньше ушел из дома объект, бывает. Днем распечатки разговоров легли на стол Кончака, который подшил их в дело, как пустые проходные документы.
        ЩЕРБАТОВ
        Они встретились у входа в телестудию. Джудит, в скромном темно-синем костюме, о цене которого страшно было подумать, улыбнулась ему самой изысканной улыбкой. По-американски широкой и открытой.
        Вот как они умудряются так улыбаться, во все тридцать два идеальных зуба? Василий как-то раз попробовал, порепетировал перед зеркалом. За этим занятием его застала Линда и очень вежливо попросила дядю Клода прекратить, потому что Хэллоуин еще не скоро, и вообще она никогда не была фанатом Фредди Крюгера.
        А у Джудит улыбка - глаз не отвести, влюбиться прямо на месте. Впрочем, не надо о грустном.
        - Клод… э… Бэзил привет рада тебя видеть надеюсь ты готов у нас сегодня прямой эфир на всю страну американцы тебя уже любят нельзя их разочаровать соберись пошли в гримерку через час начало! - Она выдала свою тираду, словно очередь из автомата - быстро, точно и в упор.
        Сегодня ему предстояло второе выступление по телевидению, и вновь на центральном канале, в прайм-тайм. Только на этот раз все действительно должно было пройти в прямом эфире. И никаких скрытых лиц - надоело прятаться, хватит.
        В таких интервью каждая минута оценена в баснословные деньжищи. Полчаса перед камерами будут только журналист и он. Для журналиста это вершина, на которой можно остаться небожителем либо рухнуть вниз без шансов на возвращение. Все зависит от рейтинга, точнее - от интереса домохозяек, фермеров и рабочих, тех, кого называют простыми американцами. А это публика избалованная и привередливая. Впрочем, еще и искренняя, в чем-то даже наивная, ей трудно, но можно угодить.
        К интервью они готовились тщательно, три дня обсуждали темы, примерный ход беседы. Но конкретные свои вопросы Джудит назвала только перед самым эфиром, и то лишь основные, чтобы собеседник не впал в ступор. А как иначе? Публике нужен живой человек, с живыми реакциями, а не робот, зачитывающий текст по бумажке.
        Поэтому вначале - о чем-то постороннем. Например, как пару дней назад Щербатов играл с Линдой и умудрился сломать хитрый маячок слежения в виде дешевого браслета, который мама подарила дочке, чтобы всегда знать, где этого сорванца черти носят. В свете недавних событий это не выглядело паранойей. Так что пришлось «дяде Клоду» ехать в один скромный магазинчик и покупать замену на свои. Впрочем, сейчас есть возможность загладить эту финансовую прореху, да еще заработать. Надо только…
        Когда прозвучала команда «Эфир!», Щербатов едва сдержался, чтобы не вздрогнуть, лишь через пару минут пришел в себя.
        Ага, как же, так эта акула микрофона и позволит жертве успокоиться:
        - Мистер Щербатов, после нашего прошлого интервью телезрители забросали нас вопросами. Знаете, какой встречался чаще всего?
        - Даже представить себе не могу.
        - Каких женщин вы предпочитаете?
        - В смысле?
        - Ну, например, порнофильмы с какими актрисами вам нравятся?
        - Не знаю, - честно ответил совершенно растерявшийся Василий. - Вообще-то ни одного не видел…
        Минут пять Джудит закидывала его подобными вопросами, пока не исчез застегнутый на все пуговицы чиновник и не остался человек, улыбающийся шуткам, иногда теряющийся, иногда обижающийся. Такой же, как и те, кто видел его сейчас на экранах телевизоров.
        В самом деле, он не выступает с программной речью, не навязывает зрителям свои взгляды, а говорит вот с этой милой журналисткой, объясняет ей, убеждает ее. Рассказывает ментовские байки, не понимает, что происходит в его стране, сравнивает русских и американских копов. Естественно, в той части, что успел узнать лично. Свежий взгляд, так сказать.
        Да, здесь, в Америке, выше зарплата, лучше оснащение, лучше здания. В конце концов, просто более красивая форма, но в полиции главное - полицейские, а они везде люди. Со своими недостатками, слабостями, проблемами. Но и со своими убеждениями. Щербатов ни разу не встречал человека, пришедшего на службу без желания защищать людей. Потом грязь и мерзость, которую его коллегам приходится жрать полной ложкой, делают свое дело.
        Кто-то спивается, кто-то черствеет и откровенно плюет и на коллег, и на людей, приходящих к нему за помощью. А кто-то звереет и, не задумываясь, выбивает признания, не беспокоясь ни о законе, ни о действительной виновности человека. Такие есть всегда и везде. Их немного, но они, как пена, на виду, по ним так легко судить обо всех. Но даже и эти когда-то давно, молодыми, приходили служить и защищать.
        То ли его слова и впрямь были интересны, то ли Джудит провела беседу, как опытный лоцман корабль между рифами, но в конце передачи все, кто был в студии, аплодировали. И, казалось, как-то не очень по-американски. Искренне.
        Пока разгримировывались, полный администратор, с улыбкой во всю свою широкую физиономию, сообщил рейтинг программы. Щербатов ничего не понял, но Джудит завопила, словно дикий команч, снявший скальп с главного бледнолицего вождя! Кажется, она все-таки сорвала банк в самой азартной в мире игре под названием «телевидение».
        Поэтому после эфира новая суперзвезда экрана повела Василия в дорогущий ресторан, словно теленка на убой. Робкие замечания на тему «гусары денег не берут» были решительно пресечены заявлением, что он не гусар, а законная добыча, а с Линдой сидит бэбиситтер. Столик был заказан заранее, вопрос был лишь в поводе. Обмыть провал либо… к счастью, оказалось «либо», так что никаких возражений!
        Они сидели за столиком в углу старейшего в городе ресторана, где, как сказала Джудит, готовят лучший в Америке, а значит и во всем мире, стейк! Совершенно неожиданный в этом сумасшедшем городе уют, какое-то уникальное вино, в котором, впрочем, Василий не разбирался, и красивая женщина. Уставшая, сбросившая, наконец, деловую маску и сразу ставшая живой, теплой, той, которую так естественно прижать к груди, обнять, поцеловать…
        Так бывает. Мужчина и женщина ужинают, пьют вино, болтают ни о чем, но уже оба знают, что в эту ночь они не будут одиноки. Как будет дальше - бог весть, но сегодняшняя ночь принадлежит им.
        Щербатов рассказывал о своих филологических изысканиях в Нью-Йорке как о веселой шутке. Да это и была шутка, когда человек, десять лет проведший вне профессии, решается представить уважаемому ученому свой на скорую руку состряпанный опус как научный труд, плод долгих размышлений и изысканий. Авантюра, самая нахальная и неприкрытая.
        Слегка подвыпившая Джудит хохотала в голос, нимало не заботясь об окружающих. А когда узнала, что «монография» уже передана профессору, потребовала, чтобы Бэзил вот прямо сейчас, немедленно позвонил ему и выяснил, когда она будет опубликована в, несомненно, самом авторитетном филологическом журнале. Вроде как она тоже филологический заканчивала и за научными успехами «дядюшки» намерена следить неотступно!
        Отбиться от такого напора оказалось невозможно, пришлось идти к телефону. Неожиданно профессор Апинис не только не возмутился, а даже обрадовался позднему звонку. С детской радостью похвастался, что любимый племянник наконец-то подумывает о женитьбе. Кстати, он выполнил просьбу мистера Бонкриштиану, нашел кого-то в нью-йоркской библиотеке и срочно, очень срочно просил позвонить. А монография, о, она весьма интересна. Есть несколько спорных моментов, и если дружище Клод их доработает, то да, профессор берется обеспечить ее публикацию. Но об этом лучше не по телефону. Послезавтра? Прекрасно, милости просим в Принстон к трем часам.
        Вот так. Как завещал великий Штирлиц, запомнится последняя фраза, о монографии. А племянник… ну при чем здесь племянник, право слово.
        Только это был оговоренный канал экстренной связи. Через профессора, криво, но лучшего Щербатов придумать не смог - не давать же агенту телефон Джудит.
        Пришлось сослаться на необходимость «помыть руки» тишком выскользнуть из ресторана и с ближайшего таксофона выдать звонок от имени прачечной. Обязательно с таксофона - телефон агента наверняка стоит на контроле.
        Итак, встреча завтра в восемь утра. А ФБР свое дело знает, хвост ходит, как приклеенный. Аккуратно, ненавязчиво, но неотступно. Что же, спасибо Лисицыну. Этот вариант они предусмотрели.
        Когда Василий вернулся за столик, Джудит уже надула губки. Действительно, что такое? Кавалер смеет отсутствовать, когда она здесь скучает? Хам он, дурно воспитанный русский медведь, вот. И вообще отныне она с ним разговаривать не желает. Минут пять, пока тот не извинится.
        Пришлось заказать десерт, под который выдать пару анекдотов про неуклюжих, но могучих русских, соврать о наивном профессоре, искренне считающем, что нашел себе нового и преданного ученика. Так что красавица вновь улыбнулась, и мировая война ресторанного масштаба не разразилась.
        Когда Джудит оплачивала стол, наотрез отказавшись разделить траты, официант тактично предложил гостям воспользоваться такси. Мол, после такого ужина… прекрасных вин…
        - Джудит, раз не позволила мне оплатить стол, позволь пригласить… не скажу куда, но уверен - тебе понравится! - Щербатов напустил на себя загадочный вид.
        У него еще хватило разума назвать таксисту нужный отель, а потом…
        Они сели на заднее сидение и, пока ехали, их руки, словно сами по себе… Впрочем, опустим эти подробности. Достаточно сказать, что, когда они приехали, дама проследовала в номер естественно, словно никак по-другому этот вечер и не мог закончиться.
        Василий проснулся в шесть. Встал, прошел в душ. Джудит лениво разлепила глаза:
        - Далеко собрался?
        - Спи, я в спортзал. Здесь, в гостинице, неплохой спортзал. Ваша Америка сыграла со мной скверную шутку - ничего не могу с собой поделать. Если с утра не позанимаюсь, мне становится плохо, прямо ломка начинается, почти как у наркомана. Спи. Позанимаюсь и приду. Кажется, у нас впереди еще очень интересная программа.
        - Как скажешь, а я пока посплю, сил наберусь. Надеюсь, и ты их не все на тренажерах оставишь. - Она отвернулась и почти тут же засопела.
        Убедившись, что подруга спит, Василий вышел из комнаты. На столике остались документы, чтобы Джудит не решила, что он сбежал. Пусть сидит в номере и ждет, а не ставит всех знакомых на уши. Среди них и Кончак имеется, не дай бог два и два сложит. С него станется.
        Этот вариант Лисицын обозначил как крайний, лишь если потребуется бежать, спасать свою жизнь. Сейчас случай тоже был крайним, в любом другом «Комаров» вышел бы на связь через консульство.
        Вот первый этаж, вот дверь на подземную парковку. Чем хороша гостиница - у нее общая парковка с торговым центром. И там, благо стоянка оплачена на год вперед, уже месяц стоит маленький невзрачный фордик. Документы в потайном бардачке, ключи от машины в хитрой нише под левым задним крылом. Подошел, незаметную кнопочку нажал, и пожалуйста, езжайте, куда требуется.
        Дежурившие у гостиницы «топтуны» фордик увидели, но, поскольку к объекту он отношения не имел, в работу не включились. «Одиссей» в гостинице, развлекается, имеет право. Завидовать ему можно, мешать - не следует.
        А Щербатов проверился, подъехал к условленному месту, посадил в машину агента, дал еще один контрольный круг - все, можно разговаривать.
        - Морячок вчера вечером нарисовался, - сразу приступил к делу «Комаров». - Пришел собственной персоной, хочет сегодня познакомить меня с местными мафиози, замкнуть напрямую. Предлагает процент от оборота.
        - Подожди, - насторожился Щербатов. - Ты же должен был только с банкирами работать. Что за хрень?
        - Сам не понимаю. Был, конечно, разговор, что он уедет, все контакты на нас с Иваном замкнет. С одной стороны, ему валить из Америки самое время, благодаря вам у него здесь земля под ногами горит. Кстати, смотрел вчера ваше интервью. Здорово выступили, мне понравилось.
        - Спасибо, но не отвлекайся. Итак, почему ты, а не Нефедов?
        - Не знаю, Василий Петрович, не сказал он мне. Только, сдается, кошка между ними пробежала. Он, когда вчера про Жида говорил, только что зубами не скрипел. Ох, чую, недолго Ване жить осталось. Видел я уже Морячка таким, тогда все плохо заканчивалось.
        - Дрянь дело, - согласился Щербатов. - Если так, то сегодня он при тебе сделает у бандитов заказ, а ты соучастником станешь, кровью, гад, повяжет. В общем, сделаем так. Ни при каком варианте ты с бандитами встречаться не должен. У тебя сделка со следствием, они терпят тебя на свободе до первого прокола. А появление у местных донов как раз таким проколом и будет. Не может быть, чтобы там стукачков не было, которые враз доложат местным Пинкертонам о твоем визите в местную малину на пару с разыскиваемым Григоряном. И все, продолжайте любоваться Америкой, мистер Горелик, но уже в клеточку. Лет эдак десять. Поэтому любую помощь оказать готов, но лично, без бесед на троих. Главное - у тебя не должно быть прямой связи с бандитами, иначе из этой клоаки тебе никогда не выбраться.
        - Боюсь, так тоже не получится, - агент невесело пожал плечами. - Выходит, я на самом деле ему в помощи отказываю. От одного меня для Морячка мало проку, ему посредник с бандитами нужен.
        - Да ради бога. Пусть он даст контакт и отвалит в сторону. Чтобы бандиты точно понимали - вот это его дела, а это - твои. Тогда, после того, как их полиция за цугундер возьмет, к тебе никаких вопросов не будет. Ни у мафии, ни у закона. Свидетель - лучшая для тебя позиция. Жертва обстоятельств, а вообще - честнейший человек. Где встречаетесь?
        - «Таверна Пита» на Ирвинг плейс. В три часа.
        - Черт, мало времени… В общем, запоминай…
        Закончив инструктаж, Щербатов высадил «Комарова» и поехал в гостиницу. Оставив машину на старом месте и спрятав ключи, он вернулся в номер, где сразу залез в душ. Вроде как после спортзала. Джудит как раз проснулась и недвусмысленно намекнула что ей с Бэзилом есть, чем заняться в ближайшие пару часов.
        Пара часов затянулась, но все хорошее заканчивается. Когда расставались, Джудит вновь была вежлива и радушна. Просила прислать московский адрес и телефон, когда вернется в Россию. Что же, все верно. Он женат, она… она и раньше была женщиной небедной, а теперь за день зарабатывает на порядок больше, чем он за год. Принцы, говорят, было дело, женились на Золушках, но чтобы принцессы по своей воле выходили за дровосеков? До такого даже в сказках не додумались.
        Расставшись, Щербатов едва не впал в меланхолию. Месяц быть рядом, мечтать, добиться и сразу потерять. Грустно это все, и очень хочется в очередной раз себя пожалеть.
        И в очередной раз некогда. Профессия, однако. В такие моменты она выручает.
        Пришлось ехать в консульство. Хорошо, что в этот раз не надо таиться. Гражданин едет в консульство своей страны - что может быть естественней? А то, что нужный ему вице-консул - дипломат лишь на бумаге, кому до этого какое дело.
        - Вася, друг, а откуда у тебя такая информация?
        - Ты не поверишь, но от мисс Кэмпбелл, - нагло соврал мент. - У местных журналюг свои источники, и они их никому раскрывать не обязаны. Кроме суда, но я-то не суд, мне пришлось за эту самую информацию, знаешь сколько трудиться?
        - Не в подробностях, но, представь, догадываюсь. - усмехнулся Лисицын. - Значит, «Саргасс» рыщет по местным мафиози в поисках надежных документов. И собирается заказать Ваню-жида.
        - Или документов, или окна в Мексику и уже там будет искать документы.
        - Черт, ведь есть, есть где-то у него лежбище. Нам бы хоть какую-то зацепку, - Лисицын азартно щелкнул пальцами.
        - И что? Ну, найдется зацепка, и что? Спасибо скажешь? Так оно не булькает.
        - Вася, колись. Я тебя напою, как портового грузчика, лучшим коньяком, только дай подсказку!
        - Точно лучшим? Меня в ФБР знаешь каким поили? Хеннесси, ХО, между прочим.
        - Ты не хвастайся, ты рассказывай давай, - разведчик от нетерпения начал потирать руки.
        - Леша, поспешность нужна при ловле блох. Не волнуйся, даст бог - будет у нас информация, утрем нос Кончаку.
        - Правильно, - обрадовался Лисицын. - И коньяк с него слупим, две бутылки.
        «КОМАРОВ»
        Он подъехал к месту встречи минута в минуту. Вошел, увидел за одним из столиков знакомую фигуру.
        - Здравствуйте, Армен Вазгенович. Слушаю вас.
        - И тебе не болеть, Миша. Рад, рад тебя видеть. Не забыл старика, пришел.
        - О чем вы? Как я мог не прийти?
        - Все в жизни бывает, Миша. Мог и не прийти, а мог и наоборот - прийти в веселой компании, с которой мне общаться крайне нежелательно. Но поскольку пришел, и пришел один, надо делами заняться. И первое из них - с крысой разобраться.
        - С кем?!
        - С Ваней-Жидом. Да, да, не смотри на меня так! Сука он! Я вчера, прежде чем к тебе зайти, его навестил. И оставил в квартире такую коробочку хитрую, ну ты помнишь, Бек их при тебе накупил. Так наш Ваня, кореш проверенный, первым делом после моего ухода меня сдавать бросился, сволочь!
        У агента по спине потек пот. Ведь и в его квартире босс наверняка такую гадость оставил. И если бы разговаривал «Комаров» с дядюшкой открытым текстом, сегодняшний день мог стать последним. Все-таки голова Василий Петрович! Он, правда, такой связью от местных полицейских шифровался, но и в этот раз она лишней не оказалась. Жизнь спасла, чего уж там.
        Ну да раз пронесло, надо и инструкцию опера выполнять.
        - Что, вот прямо в полицию позвонил?
        - Нет, конечно, но ясно же! Говорит - встретиться надо срочно! До завтра, говорит, не терпит.
        - Армен Вазгенович, но надо же проверить! Сами посудите, трое нас здесь осталось! Все сделали, система заработала, деньги пошли! Так что теперь? Вы уедете, Вани не будет, а что я один смогу? Да меня местные клиенты в ближайшем погребке подвесят, я что, Зоя Космодемьянская, на их допросе молчать? Загубим же все на корню!
        - Короче, мальчик, ты что предлагаешь?
        - Так проверить надо! Вы когда ему стрелку забили?
        - Через два часа, в соседнем баре. Только идти туда не собираюсь. Пусть посидит, подождет, подумает о своем поведении. Потом вернется домой, а через пару-тройку дней правильные пацаны его и исполнят, - Морячок вновь с наслаждением повторил слово Гаруна: «Исполнят». - Нам же с тобой пора ехать, с людьми знакомиться. Не стоит заставлять клиентов ждать.
        - Господи, Армен Вазгенович, ну нельзя же так! Давайте проверим, ну хоть как-то! Вяня-Жид, он сколько лет с вами! Вы же сами рассказывали, через что прошли, теперь по первому подозрению валить человека? А бизнес? Ведь развалится все к чертовой матери! Потом снова все налаживать? Так конкуренты все перехватят!
        - А чего это ты, друг ситный, так за него вписываешься? Прямо грудью прикрываешь, как Матросов! - подозрительно прищурившись, спросил Морячок. - Ты у нас что, герой-красноармеец? Нет? Мол, наш коллега, почти товарищ по оружию? Или по партии? Ой, темнишь ты что-то. А ну, колись!
        - Да, темню! - в голосе Горелика отчетливо слышались и страх, и отчаяние. - Пока мы с Ваней вдвоем дело ведем, к нам… да, да, прежде всего, ко мне не подобраться. У меня только чистые сделки. Но и к Ване претензий не предъявишь - он всего лишь дает клиентам номера счетов и основания для перевода денег. Контролирует полноту представленных клиентом документов, в общем, обеспечивает легитимность входящего потока. И напрямую ни он, ни я ни с какими местными деловыми не общаемся - только через их представителей. Таких же чистых, как и мы. Нам нечего предъявить. Да что я говорю, вы сами это лучше меня знаете. А если все на меня замкнется? Копы же за день все высчитают! И доказухой обеспечат лет на двадцать.
        - Короче, что ты предлагаешь?
        - Перенесите с ним встречу, подберите место, да вместе и проконтролируем - приведет Ваня кого с собой или нет. Если приведет - тогда да, решаем, как вы и хотели, но если нет - дадим шанс оправдаться.
        - Ну что же, - после долгих размышлений согласился Морячок, - рискнем. Только вначале пройдем в туалет, очень уж я хочу убедиться, что нет на тебе никаких цацек ненужных.
        Все-таки жадность - великая сила! Из страха потерять бизнес Морячок насмерть задавил в себе интуицию, которая криком кричала, что нечего здесь проверять, бежать надо, пока не поздно. Не помогло.
        Да, обыскал он «Комарова» тщательно, заставил ботинки снять, носки проверил, просмотрел содержимое карманов. Бумажник, ключи от квартиры, зажигалка, пачка сигарет. Все. Сигареты самые обычные, зажигалка работает, в бумажнике лишь сотня баксов в мелких купюрах. Нет никаких жучков!
        А зачем они, если линия поведения четко разработана? Так что из таверны «Комаров» вышел спокойным, уверенным в себе. Застегнул куртку, левой рукой поправил прическу и вместе с шефом сел в подъехавшее такси.
        ГЛАВА XXXI
        ЩЕРБАТОВ
        Из консульства на Манхеттен, где среди многочисленных стритов и авеню спряталась «Таверна Пита», Щербатов поехал не сразу - долго крутился по городу. Не пытаясь выявить хвост - если его уж приняли, то не для того, чтобы мент смог обнаружить специалистов. Другой была цель.
        Как-то так получилось, что объекта скоро можно будет брать тепленьким, в красивой упаковке. А брать нельзя. И шифроваться приходится не только от янки, но и от своих. Поскольку и те, и другие, едва узнав, с кем Григорян встречается, высчитают «Комарова» на раз. И придется после этого мистеру Горелику работать либо на комитетчиков, либо на ФБР до конца своих дней. Причем конец этот может быть неожиданно скорым - в этом мире народ к сантиментам не склонен.
        Нет, братцы, мы с парнем не так договаривались, так что извиняйте, но идти придется по стопам великого Ленина - другим путем.
        К таверне Пита он подъехал за пять минут до встречи, припарковался на пределе видимости. Интересно, получится с такого расстояния узнать «Саргасса»? Внешность он наверняка изменил.
        Ни фига не получилось. Когда «Комаров» вышел из таверны, с ним рядом стоял бородатый тип, мало походивший на разыскиваемого Григоряна. Разве только нос… Но это надо быть уж очень внимательным.
        Так, на выходе агент застегнул куртку, значит, аргументы о нежелательности контактов «Комарова» с местными мафиози Морячком приняты. Прическу поправил левой рукой - совсем замечательно! На проверку Нефедова объект согласился. Теперь главное - чтобы Лисицын не налажал. Он кровь из носу должен убедить Кончака не брать Григоряна на Нефедове - вроде как тогда московская разработка псу под хвост пойдет. Так себе отмазка, конечно, но поди проверь.
        В бар, где ждал Нефедов, Кипа пошел один. Шеф не пожелал лишний раз светиться, тем более, что и задачу поставил простую, как кирпич, - передать Нефедову, чтобы в семь вечера был на одном хитром пустыре километрах в двадцати от славного Нью-Йорка.
        Очень уж это местечко приглянулось шефу - есть там, где схорониться, да понаблюдать, кому еще захочется вокруг точки рандеву походить, а то и поползать. Если Нефедов сука, желающие найтись обязаны. Таксист, что привезет Ваню-Жида, пара-тройка бомжей, точнее - бездомных, так их здесь называют. Это - как минимум, кого стоит высматривать. Если такая публика появится - придется тихонечко, очень аккуратно свалить, чтобы потом, подготовившись, так же аккуратненько завалить предателя. Ну, это Морячок так рассудил.
        Если же все будет чисто, тогда да, тогда будем считать, что всем повезло. И шефу, и Нефедову, и бизнесу. Прежде всего - Нефедову, конечно.
        Вот и сумерки. Морячок приник к биноклю, осматривая окрестности. Вроде чисто все. Стоп, такси! Это зачем ты, милый друг, на такси сюда приехал? Своей машины нет? Вот точняк, пойдешь на встречу, а таксист на месте останется. А как же, контроль - ихнее все, американческое.
        Нет?! Охренеть - таксист вышел, посмотрел на колеса… правильно, здесь покрышки продырявить - запросто. Тут же сел за руль и газанул, словно из ада вырвался. Да уж, таксистская чуйка, она не только в Москве, но и здесь работает. Мрачное это место, неуютное. Но номерок мы все же запишем, да и лицо водилы запомним, завтра же проверим. Оперативные машины амеры на учет не ставят, чтобы в штрафах не утонуть, об этом брательник Морячку давно уж рассказал. Зато таксисты - все на учете, с лицензией, фотографией. Одного из подсылов так раскололи, сейчас его, поди, уж рыбы в Гудзоне доели дочиста.
        Но вот и Ваня-Жид. Стоит, ждет. Надо идти, надо разговаривать.
        - Здравствуй, дружище. Рад тебя видеть в гордом одиночестве, без легавых.
        - Армен Вазгенович, о чем вы? Какие легавые? - А ведь струхнул мужик конкретно. И то сказать, под такими подозрениями подельники долго не живут, не получается.
        - Да те самые, которым ты сразу после моего ухода звонил, встречи не просто просил - требовал!
        - Да чтоб я… да зуб даю… да гадом буду…
        - Будешь, куда ж ты денешься. И гадом, и трупом, как водится, - Морячок давил, напирал. Сейчас весь его опыт был брошен на одно - заставить суку признаться. Зачем? В другой ситуации с Жидом и разговаривать никто бы не стал, одного подозрения достаточно. Вот только заменить его некем, прав Кипа, чего уж.
        - Ты что, Морячок, да бабе я звонил! Вот ее номер, - он вытащил записную книжку. Действительно, запись с номером некоей Шарон была не последняя в списке на «S».
        - Что, зазноба? А наизусть ее номер не помнишь? Поди, частенько созваниваетесь-то?
        - Да помню я, помню! - Нефедов назвал телефон. - Да если желаете, поехали, сами с ней поговорите! Где, во сколько мы встречались, где ночь провели.
        - Ну что, хорошая мысль! Кипа, родной, сделай доброе дело - съезди со своим корешком, познакомься с зазнобой. А вечерком я тебя наберу, расскажешь о поездке. Не надо подробностей, просто скажи - о‘кей или не о‘кей. Все, братцы-кролики, с богом, езжайте с девушкой базарить. Такси-то, поди, ждет тебя, Ванечка?
        - Да нет, Армен Вазгенович, отпустил я его. Нечего кому-то нас вместе видеть.
        - И то верно, Ваня, не следует нам всем вместе светиться. Кипа, дружок, ты уж подвези братана до дома этой Шарон, выручи. А я поехал. Есть у меня еще дела.
        Пока Горелик вез Нефедова в город, тот мысленно молился. За здравие господина главного детектива, мистера Шенли. Это ж он настоял, чтобы на встречу ехать на самом обычном такси, заставил вписать телефон этой самой Шарон в записную книжку и вызубрить его, на всю жизнь запомнить.
        Куда уж он носил ту записную книжку - бог весть, но когда вернул, ни у кого не возникло сомнений, что телефон записан не меньше месяца назад.
        Потом лично отвез на квартиру к женщине, кстати, вполне, надо признаться, впечатляющей. Познакомил, заставил каждого повторить их «love story» убедился, что ни легенду, ни адрес Ваня-Жид отныне ни за что не перепутает.
        Потому сейчас ехал информатор полиции спокойно. И то сказать, Кипа - не опытный вор, так, фраерок, его вокруг пальца сам бог велел обвести.
        Вот и здание, парковка, все как положено. Нефедов мимоходом, словно не в первый раз, поздоровался с консьержкой и поднялся на третий этаж.
        Дверь открыла миловидная женщина в домашнем халате, привычно чмокнула в щеку Ваню, немного смутившись, поздоровалась с Гореликом. А как же, друг, земляк ее кавалера. Любого другого за приход без приглашения с лестницы бы спустила, а так пришлось варить кофе, и болтать ни о чем. Ну, как ни о чем?
        - Шарон, я завидую Ивану - ухаживать за такой очаровательной девушкой - несбыточная мечта каждого мужчины! - после дежурных фраз о погоде Кипа перешел к делу.
        - Бросьте, Майк, лучше посочувствуйте мне - влюбиться в этого повесу - тяжкий крест. Боюсь, он не ценит своего счастья. - Лукаво опущенный взгляд, слегка, лишь слегка, точно в меру порозовевшие щеки! Агент оценил класс коллеги, но продолжил игру.
        - Иногда я тоже его не понимаю. Представляете, позавчера мы уже собрались провести вечерок в теплой мужской компании, достали из холодильника водочки, нарезали закуски, так этому счастливчику срочно потребовалось куда-то ехать… дела у него, видите ли, вот прямо срочные и неотложные. Правильно говорите - повеса он повеса и есть. В русском языке, правда, есть для него другое определение, но, боюсь, не смогу его перевести. И трудно и не очень благозвучно получится…
        - Как, так ты сорвался ко мне наплевав на вечеринку с друзьями?! - искренний, неподдельный восторг сиял в глазах недалекой, но очаровательной девушки!
        - Дорогая, да я вообще думаю только о тебе, ты же знаешь, - оба агента сделали вид, что не заметили неуклюжести ответа.
        - Вот такими мы, мужчины, бываем эгоистами. Представляю эту картину - девушка может быть не причесана, в квартире не убрано, а этот герой звонит - еду, и все! Вы, наверное, действительно влюбились, милая Шарон, если после этого не надели ему кастрюлю на голову.
        - Увы, мистер Горелик. Хотя… в тот вечер все было не столь трагично…
        Полчаса под разными предлогами, заходя с разных сторон выспрашивал «Комаров» подробности того вечера, чуть не ставшего для мистера Нефедова роковым.
        Получил такие же подробные ответы и лишь после этого откланялся.
        Шенли все организовал по высшему разряду, не учел одного - ни одна американка в жизни бы не стала отвечать на подобные расспросы постороннего, и плевать, что он лучший друг ее любовника. Не хрена ему в ее дела лезть!
        Повезло, что расспрашивал очаровательную Шарон агент «Комаров», которому была четко поставлена своя задача - разбить подозрения Григоряна, заставить его вновь поверить Нефедову.
        Поздно вечером в телефонном разговоре с Морячком Кипа сказал, что все переговоры провел успешно и в искренности партнеров уверен. Мол, зуб даю, век воли не видать. Или что-то в том же духе.
        И сразу же перезвонил Кончаку, срывающимся от волнения голосом сообщив, что вот только что ему звонил разыскиваемый мистер Григоряне. А как иначе? Если этот господин заподозрит его в неискренности, вылетит мистер Горелик из страны впереди своего крика. Правда, информация для ФБР с самим же Григоряном и была согласована, но это уже мелочи, о которых уважаемому специальному агенту знать не следовало.
        ГЛАВА XXXII
        ГРИГОРЯН
        На следующий день, на встрече с почтенным мистером Гонсало, родственником крутого дядьки из знойной Колумбии, Морячок попросил пробить такси, которое привезло вчера Нефедова на встречу. Кто и как эту просьбу выполнял, история умалчивает, но уже через час некий вертлявый человечек передал ему конверт, в котором лежала ксерокопия лицензии таксиста с фотографией. Все верно, именно этот человек и именно на этой машине привез Ваню-Жида на тот пустырь.
        Осталось облегченно вздохнуть и поблагодарить воровской фарт, уберегший от ненужной и, что важно, нерентабельной мокрухи. Так что бизнес продолжается. Все хорошо, осталось тихо, без шума и пыли свалить из благословенной Америки в страну пусть не такую богатую, но спокойную, в чем-то даже тихую. Бразилия! Рио-де-Жанейро! Копакабана![49 - Пляж в Рио-де-Жанейро.] Звучит, черт возьми!
        Все. Система создана и отлажена, исполнители определены и проверены. Ваня-Жид отвечает за прием денег от клиентов. Под разными предлогами они поступают на счета в разные банки разных стран. Фирмы-участники возникают и исчезают иногда через месяц, а иной раз и через неделю. Десятки, сотни миллионов долларов, полученные за наркотики и оружие, от проституток и воров, грабителей и наемных убийц - доход всей грязи этого блестящего мира не может просто лежать в сундуках. Деньги должны работать! Их надо тратить, но как? Нельзя построить дворец за мешок наличных - ни одна строительная фирма не возьмется за такой подряд.
        Ты богат, сказочно богат, твое место в элите? Черта с два! В этот клуб хозяев жизни тебя впустят лишь при одном условии - если твои деньги чисты, доходы прозрачны и нет к тебе претензий у закона. Пусть формально, пусть все знают, что руки твои в крови и грязи, но это условие обязательно!
        Выполнил его, и пожалуйте на фуршеты миллиардеров, пожимайте руки президентам, влюбляйте в себя кинозвезд.
        Нет? Тогда участь твоя - лишь поклонение оборванцев и шлюх, готовых лизать твои башмаки в надежде урвать лишнюю дозу, лишнюю пару долларов. Того самого быдла, которое ты сам уже людьми не считаешь. Что, ради этого ты рисковал, шел по трупам врагов и друзей. Это того стоило?
        Нет? Хочешь большего? Тогда играй по правилам. А как, если умеешь только торговать дурью, таскать через границу наркоту, оружие и мексиканцев?
        Легко! Достаточно обратиться к Аре-Морячку, отслюнявить ему небольшой, совершенно божеский процент, и вуаля! Ты легальный владелец крупной торговой фирмы, выросшей на Уолл-стрит внезапно, но абсолютно законно. Все контракты проверены, все налоги уплачены, встречай, Америка, очередного счастливчика, сумевшего воплотить в жизнь Великую Американскую Мечту.
        А вот за эту часть бизнеса отвечает уже Кипа. Культурный, интеллигентный молодой человек, даже случайно не знакомый с донами и наркобаронами. Только с их легальными представителями, такими же культурными и интеллигентными.
        Но о том, что происходит с грязными деньгами от момента их появления в Системе до выхода в широкий мир чистого бизнеса, как прячутся источники и истинные владельцы, знает лишь один человек. Сам Морячок. Потому и спокоен он за свою жизнь и здоровье. Ни одному отморозку в кошмарном сне не пригрезится сделать ему какую пакость - свои заживо сожрут.
        Схема сложнейшая, многовариантная, постоянно меняющаяся. Создать такую - надо быть гением. Запомнить, не запутаться, всегда быть готовым что-то изменить? О, на это не способен вообще ни один человек. Лишь сейчас, в компьютерную эру стало возможным создавать такие шедевры. Смешно - весь уникальный бизнес уместился всего на паре дискет, свободно помещающихся в карман. Прогресс! Которым грех не воспользоваться.
        Впрочем, это лирика, недостойная серьезного делового человека. О насущном думать надо, о главном. А что главное в нашей профессии? Правильно, вовремя смыться. И выставить оставшихся подельников убежденными борцами за светлое будущее США. А если, не дай бог, кто из них не потянет, или, того хуже, скурвится - что же, система вполне предусматривает замену любого элемента. Кроме одного, главного - своего создателя!
        Сегодня вечером Ваня-Жид должен передать в условленном месте документы, по которым разыскиваемый ФБР и полицией Григорян А.В. будет пытаться пересечь канадскую границу. Инкогнито, само собой. Об этом Ваня уже сообщил в то же ФБР. В общих чертах его информацию подтвердит Кипа. Кто из них и что именно должен говорить, они назубок выучили, Морячок лично проверял.
        Ну а то, что Григорян на встречу не придет, так на то божья воля. Мало ли что могло случиться.
        Например, то, что документы на имя какого-то бедолаги-мексиканца Гонсало уже сделал и передал лично. Задарма, между прочим, в счет будущих дел. А Ване-Жиду дали так, дешёвое фуфло, лишь бы было, что ФБР показать. Но об этом легавым знать не следует.
        Так что Морячок спокойно, никуда не торопясь, сел в купленную на новые документы машину и отправился на юг. Мексиканскую границу он рассчитывал пересечь через четыре дня. Вот так, господа американцы, теперь ловите ветер в чистом поле - все предусмотрено!
        Кроме одного. Он не знал, что допустил-таки одну ошибку - инструктировал вчера Кипу именно в этой машине. Ночью, предварительно закрыв номера, убедившись в отсутствии хвоста. Тем не менее, это была ошибка.
        Впрочем, в тот момент Морячок ни о чем подобном не думал. Он просто ехал по трассе, наслаждаясь дорогой. Вот она, Америка! Три с половиной тысячи километров лесов и пустынь, гор и рек. Большие города и малые поселки, распаханные поля и густые сады, те самые места, о которых грезил в детстве, читая Купера и Рида, сейчас проносились мимо старенького, невзрачного, но вполне себе бодрого бьюика.
        В первый день путешествия он еще поглядывал назад и по сторонам. На прямой, словно по линейке проложенной дороге хвост не спрячешь. Как ни крути, а одна и та же тянущаяся за тобой машина бросается в глаза сразу, словно маячком ее отметили. Но не было таких. Ни в первый день пути, ни во второй - благодать!
        Морячок останавливался в придорожных мотелях, выискивая не полностью забитые, но и не пустующие - в таких хозяева не слишком внимательно смотрят на документы постояльцев. Конечно, спасибо Гонсало, от внимания полиции он защищен отличной ксивой, но зачем лишний раз рисковать? На фиг, добраться до Ларедо, пересечь границу и успокоиться окончательно. А благословенная Мексика приближается, она влечет, манит и будоражит кровь! И чем она ближе, тем ярче, горячей азарт - скорее, скорее, скорее!
        На закате он остановился в мотеле близ Сан-Антонио. Оставил машину на парковке и пошел в небольшое здание гостиницы, похожее на киношный салун Дикого Запада.
        Красота! Вокруг ни души, ярко-красное, огромное Солнце раскрасило природу, словно сошедшую с экрана, из фильмов про удалых ковбоев, дерзких грабителей и неподкупных шерифов. Вот, кажется, сейчас распахнутся двери и из них, в широкополой шляпе и с револьверами на поясе выйдет…
        Не-ет!!!
        Твою мать!!!
        Как?! Откуда здесь, в тысячах километров от Нью-Йорка взялся этот легавый?!
        Черт, увидел, узнал! На лице удивление, испуг - значит, не засада…
        А испуг-то неподдельный! Ага! Обосрался мент-то в той комнате в смысле самом прямом. Ароматном и, по словам Бека, достаточно жидком. Это хорошо, это дает шанс.
        Что? Уже не испуг, уже ненависть? Что-то кричит? Взять хочет? А хрен тебе! Попасться в двух часах от спасения?! Ни за что!
        То ли ковбойский пейзаж помутил сознание бандита, то ли внезапный крах почти сбывшихся надежд… или уверенность в собственной безнаказанности? И то верно, он-то вооружен, а мент - законник, раз не положено ему в этой стране оружие, значит, и нет его у мусора.
        Двое словно провалились во времени. Они схватились так, как дрались в этих самых краях двести лет назад. Быстро и беспощадно.
        Морячок с уверенной улыбкой Клинта Иствуда лихо выхватил из наплечной кобуры пистолет, прицелился, выстрелил…
        ЩЕРБАТОВ
        Он ехал за Морячком несколько дней. Знал, видел на экране радара, что машина объекта впереди, в паре километров, но какая машина? «Комаров» сказал - темный шевроле. Все. Не то что номера - цвет ее неизвестен. Лишь маячок в виде зажигалки удалось агенту незаметно запихнуть под сидение.
        В тот день, когда ФБР готовило засаду на месте ожидавшейся встречи «Саргасса» с подельниками, Щербатов включил локатор просто так, для очистки совести. И тут на тебе, объект на всех парах удаляется в сторону Филадельфии! Что делать? Сообщить полиции? ФБР? Не вариант, извините, друзья. Придется решать проблему самому.
        В том, что в арендованной им машине коллеги Кончака установили маячок, сомнений нет ни малейших, не лаптем они здесь щи хлебают. Но у мента преимущество - о третьем, мексиканском паспорте в ФБР не знают, а арендовать на него машину - дело получаса. Дорожные камеры? Ковбойская шляпа и темные очки решают эту проблему на раз. Лишь бы хвост не пустили, но тут уж как повезет. С другой стороны, а зачем? Силы ФБР тоже не беспредельны, а ведет себя московский коп примерно, никуда не вмешивается. Почти, но тут уж все во власти Фортуны - отфиксировали американцы две его встречи с агентом или нет. Придется довериться очаровательной даме.
        Погоню он начал вечером, когда Морячок уже прошел Балтимор. Отставание больше трехсот километров - не комар чихнул. И не разгонишься на трассе - дорожная полиция здесь не шутит. Особенно на Восточном побережье, об этом Лисицын в свое время предупредил. Так что шанс догнать один - если товарищ остановится на ночевку. И куда же он, черт побери, тянет?
        Впрочем, пока думать рано, пока надо ехать, быстро и безопасно. И долго - радар показал городишко Крисченсберг, штат Вирджиния. Там маячок замер. Интересно, на сколько его хватит? Продавец гарантировал три дня. Один прошел. Мало, слишком мало времени. Значит, вперед, потом отсыпаться будем!
        Природа? Красоты? Видимо, в другой раз или вообще в другой жизни. Второй раз в Америке менту не бывать, а уж после сегодняшней авантюры американцы наверняка обидятся крепко, вплоть до закрытия въезда навечно. Если вообще не посадят. А что, с них станется. Использование чужих документов, да мало ли что еще припаять можно, у янки с этим запросто.
        Так, главное не спать. Не хватало еще за рулем заснуть. Заправка? Отлично, чай здесь - не дома, сервис, слава богу, более чем навязчивый.
        «Мистер желает кофе? Милости просим. Капучино? Эспрессо? О, американо! Разумеется, сэр, в лучшем виде! Сахар? Нет? Одобряем, вечером за рулем кофе без сахара - то, что и надо водителю. Счастливой дороги, сэр!»
        Стало полегче. Нет мудрее и прекрасней средства от тревог, чем ночная песня шин. К черту! Не расслабляться. Сколько еще? Двести? Сто? Здесь все расстояния в милях, но привычка переводить их в родные километры уже выработалась.
        Хорошо, что трасса крупные города огибает, но в мелких зевать нельзя - забудешь снизить скорость, и жди копов. Откуда они только выскакивать умудряются? Вроде бы едешь, едешь, ни одного на дороге, но чуть где накосячил - здравствуйте! Ваши документы, пожалуйста! Самого пока не тормозили, да и не за что, но пару раз на обочине видел, как кого-то оформляли, на предмет взыскания мани в американский бюджет.
        Тут главное - не пытаться договориться, об этом его вообще все знакомые предупреждали. В этой благословенной стране взятки берут со свистом, но лишь миллионами. А чтобы как у нас, по мелочи, даже думать не моги! Посадят сразу.
        Так, вот и Крисченберг нарисовался. Ну-ка, где та машина? Мать моя женщина, да их на стоянке - полно, а разъезжать, выискивая нужную, или расхаживать с локатором наперевес - не поймут. Вон, охранник сидит. Не спит, бдит и внимает, он первый не поймет, враз полицию вызовет. А уж джентльмена с мексиканскими документами и в машине с нью-йоркскими номерами, к тому же не знающего испанского, проверять будут тщательно, фиг отмоешься.
        Пришлось проехать вперед, встать на обочине и поспать в машине. Пара часов есть, ну хоть что-то, благо, будильник в часах имеется.
        Вот и гудок. Уже? Еще темно же! Увы, все верно. Так, где наш друг? Впереди, на восемьдесят километров оторвался? Что же, вперед, авось сегодня догоним!
        Твою мать, как же он прет! Тормозит лишь на заправках. Куда ж ты летишь, голубь? Смотрим на карту. Пожалуй, ситуация прояснится в Мэмфисе. Если свернет налево, то, скорее всего, в Техас. В Мексику? А что, запросто. Похоже, поиск документов был разводкой. Есть, есть у него новая ксива. Вот там и предъявит, на какого-нибудь Хуана Карлоса. И все, дальше - порхай, птичка, куда душа пожелает. И машина, поди, на того же Карлоса оформлена.
        Господи, как жрать охота! Полжизни бы за «горячую собаку» отдал! Нет, это все же перебор, но вот ползарплаты - точно. Только кому здесь интересны десять долларов?
        М-да… очередная остановка, заправляемся, хватаем чипсы, кока-колу… Кофе? Хот-дог[50 - Хот-дог (Hot dog англ.) - горячая собака.]? Мисс, а другие части собаки имеются?
        Девушка юмор не оценила, кажется, обиделась… Извини, красавица, глупо получилось. Вот на «красавицу» улыбнулась, но некогда с ней болтать, вперед, вперед!
        Расстояние сократилось до двадцати миль - тридцать два километра. Уже неплохо, но надо еще ближе. Интересно, он остановится перед Мэмфисом? Нет, прошел дальше, за Миссисипи повернул налево! Значит, в Мексику рвемся? Ну-ну, уедешь ты у меня, лишь бы маячок не разрядился.
        Так, опять остановился. Вот она, стоянка. Также забитая и также охраняемая. Ну, ничего. Во сколько ты вчера выехал? В шесть? Значит, в четыре надо быть готовым к перехвату. Проезжаем пару километров и встаем у обочины. Съезд для отдыха, все по правилам. Ждем.
        Четыре часа, проснулись, клиент на месте. Пять, все еще… есть движуха! Так, где? Вот он! Газу, газу, еще ближе… есть номер! Но все равно вперед! Теперь плевать на правила - надо оторваться, иначе объект может нас срисовать. Тех, кто сзади, замечают часто, тех, кто впереди - редко, человек так устроен.
        В Литл-Роке сворачиваем к Далласу. Все, пора избавляться от машины - за пользование липовыми документами срок, от одного до трех, между прочим. И в этот раз ФБР может и не отмазать. Наоборот, еще и поспособствуют, в назидание другим.
        Ну да не беда. В том же Далласе, в ближайшем отеле подходим на ресепшен, объясняем проблему и выясняем цену. Все возможно, только платите, сэр. Есть деньги? Документы в порядке? Отлично, всего хорошего, сэр, мы все устроим.
        Следующую машину берем уже на легальные документы и снова вперед!
        Куда едет клиент? На юг, к Сан-Антонио? Отлично. Черт, маячок сел, ну да уже не беда, есть направление, есть номер, осталось сообщить Кончаку, теперь они его не упустят.
        Осталось последнее - остановиться на ближайшем мосту и красивым взмахом выкинуть локатор в реку - нечего давать коллегам повод для лишних вопросов. Все, шпионские игры кончились. Остались пустяки - еще немного вперед, оторваться подальше - встречаться с объектом не хочется, слишком большое желание убить гада. За тот разговор с Беком, за бессонные ночи в холодном поту, за тех русских девчонок. Нельзя, останемся профессионалом. Во всяком случае, попробуем.
        Так, пора. Вот придорожный отель, где есть телефон и где можно отоспаться. Господи, как хочется спать!
        - Хелло, мисс, могу я снять комнату на ночь? Еще день? У вас прекрасное чувство юмора. А воспользоваться телефоном? Отлично.
        - Хелло, Гордон! Что, не рад меня слышать? Красиво сказал! Только вот я про спринцовку не очень понял, это ты меня так обидел, да? И уверяю тебя, моя голова не срослась ни с какой другой частью тела, у меня до сих пор все раздельно[51 - Обыграно грязное американское ругательство.], вот напротив девушка стоит, хочешь, она подтвердит? Нет? Поверишь на слово? Тогда записывая номер машины, на которой наш друг едет в сторону Мексики. Я увидел его случайно в Далласе, он повернул в сторону Сан-Антонио. И не стоит благодарности. Да, я подозреваю, что ты меня любишь, но надеюсь сохранить с тобой платонические отношения. До встречи.
        Теперь действительно все. Приключение окончено, дальше в дело вступают дяди большие и сильные. А нам осталось пережить разборки с Кончаком и Лисицыным, дать показания на следствии и домой! Алик заждалась.
        А прямо сейчас - поставить машину на стоянку, и спать!
        Он вышел из отеля. Прямо на него шел Григорян. Узнал. Улыбнулся. Радостно, как в последнюю встречу, когда оставил Щербатова на «милость» Бека. Вновь стало страшно. Страх сковал лишь на мгновение, но этого хватило, чтобы враг успел достать пистолет.
        Это только кажется, что попасть в человека с двадцати метров легко. У неопытного стрелка в момент нажатия курка ствол отклоняется вниз и влево. Об этом знала Дороти, этому она успела научить. А дальше тело сработало само. Широкий шаг влево, пистолет выскочил из кобуры и взлетел на уровень глаз, руки сложились в треугольник. Куртку рвануло, но указательный палец уже сделал свое дело, привычно дважды нажав на спуск.
        Щербатов бросился к упавшему телу, проверил пульс - глухо. Впервые он стрелял в человека, и сразу насмерть. Хреново. А это что в кармане? Документы? Не трогать, это дело полиции. А это на земле блестит? Ключ? Был зажат в кулаке? Выпал из кармана? Или просто на земле валялся? Формально - третье. Так что имеем право прихватизировать, но не сразу. Аккуратненько его под камушек пододвинем, потом решим, что с ним делать.
        Ого, из гостиницы повалил народ! Все, ребята, финита ля комедиа. Делайте что положено, а я спекся. Сил уже нет, от слова «совсем».
        Щербатов спрятал свой пистолет в кобуру, осторожно, двумя пальцами поднял оружие противника, продемонстрировал подбежавшим и положил на землю. Сам сел поблизости. Американцы - парни правильные, наверняка полицию уже вызвали. Подождем.
        Адреналин ушел, пришла слабость, когда тяжело даже просто сидеть на земле. Что же, пока никто не трогает, можно лечь и в свое удовольствие смотреть на бледно-голубое жаркое небо Техаса. Подольше бы…
        Слуга закона примчался минут через десять. В красивой форме, на красивой машине, под вой сирены и в огнях спецсигналов. Откуда? А черт его знает. Как американская полиция умудряется оказываться именно там, где она нужна, для московского мента так и осталось загадкой.
        Но он лишь один. Это глупость или нехватка кадров? Скорее, второе. Дураком коп не выглядел. Подошел на пять метров, взял на прицел и только после этого потребовал разоружиться и отбросить оружие.
        - Мистер, встаньте, поднимите руки, - голос напряжен, но страха в нем нет. Молодец, коллега.
        - Долго стоять? Я устал.
        - Зато этот джентльмен больше никогда не устанет. Не делайте резких движений, вы задержаны по подозрению в убийстве.
        И дальше по процедуре: «Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством».
        Но это же Техас! Так что в конце прозвучало местное: «Если вы не гражданин США, вы можете связаться с консулом своей страны, прежде чем отвечать на любые вопросы. Вы понимаете свои права?»
        - Да, сэр. - А что еще скажешь? Стоим. Ждем.
        Минут через десять подъехала вторая машина. Там тоже лишь один полицейский - смелые парни, надо признать.
        Пока один из копов держал его под прицелом, второй обыскал. Охренел. Синий паспорт гражданина СССР, права, а это что? Федеральное разрешение? На скрытое ношение оружия? Вот дерьмо, и что же здесь произошло? Тем не менее, порядок есть порядок. Вот труп, вот стрелок, а за остальное голова пусть у начальства болит. Она у него большая, за нее платят много.
        Удивительной вышла эта поездка в Америку, познавательной. В Диснейленде был, в публичном доме был, в ФБР был. Даже по телевидению выступал. Осталось в полицейском околотке, в местной КПЗ посидеть. Ну так пожалуйста, все для туриста, сидите, наслаждайтесь.
        Клетка. Самая настоящая клетка, со скамейками по бокам. В ней четверо. Двое помятого вида интеллигентов. У одного синяк под глазом, у другого челюсть разбухла, смотрят друг на друга волками. Здесь все ясно, хорошо ребята погуляли.
        Третий - здоровенный негр в обносках. Вроде как хотел бабушку не то через дорогу перевести, не то помочь ей сумку донести, а та от него стрекача задала, да в полицию наябедничала. Бывает. От такого любой бы зайцем умчался.
        Ну и московский мент. Вернее, пока просто советский госслужащий в командировке, потому что никто не торопится снимать с него показания и личность проверять, все ждут чего-то. Ходят мимо, общаются, занимаются своими делами, не обращая на задержанных никакого внимания. Великое дело - привычка.
        Оп-па, оживление, почти суета. Приехали четверо добрых молодцев. Об их профессии даже спрашивать неловко - и так ясно. Короткие стрижки, костюмы, галстуки. На улице жара за тридцать, а тут костюмы и галстуки. Герои, железные парни!
        - Мистер Щербатов, прошу выйти, прошу ваши руки, прошу проехать с нами. - И наручники держит, мол, давай, не выпендривайся. Что же, от тюрьмы, видать, не только в России не зарекаются.
        До Далласа домчались быстро, а там подъехали к светлому пятиэтажному зданию, чем-то похожему на больницу. В наручниках завели внутрь, поднялись на третий этаж и долго шли по запутанным коридорам, пока не пришли в комнату, копию той, в Трентоне, где он так неудачно попытался поспать.
        Только здесь сняли наручники, и один из сопровождавших немного смущенно сказал:
        - Прошу немного подождать, мистер Щербатов. Да, отдельная просьба моего руководства - не стоит спать на этом столе, пожалуйста, он не для этого предназначен.
        Знают! Приятно, черт побери!
        И хреново одновременно. Всю жизнь убийц ловил, а тут сам, своими руками… Да, бандита, да, защищаясь, но на душе все равно погано.
        Следователь пришел через час. Точнее, двое следователей - мужчина средних лет и довольно молодая женщина, одетая в строгий костюм, но явно не слишком часто пользующаяся услугами парикмахера и визажиста. А зря - могла бы выглядеть весьма неплохо. Впрочем, говорить об этом не следует, не стоит умножать число обиженных на тебя фэбээровцев, их и так сейчас в Америке развелось как мух… нет, нет, как красных кардиналов на кормушке! Заговорил мужчина.
        - Мистер Щербатов, позвольте представиться - агент Хендерсон, агент Сандерс, - кивок в сторону дамы. - Нам поручено следствие по вашему делу. Желаете пригласить адвоката?
        Отказ от адвоката в Америке - глупость несусветная. Другой вопрос - во сколько клиенту это удовольствие выйдет…
        - Обязательно. Но вначале прошу связаться с советским консульством в Нью-Йорке. Воспользуюсь своими правами.
        ГОРДОН КОНЧАК
        Он сидел в кабинете, в очередной раз ожидая решения начальства об увольнении. А как иначе? Когда казалось, что это гребанное дело подошло, наконец, к концу, все опять стало плохо.
        Вначале без толку проторчали в засаде, ожидая «Пана». Тот и не подумал появиться, нахально оставив всех с носом. Потом позвонил Лисицын, потребовав, именно потребовав объяснений - куда делся Бэзил. А куда он мог деться, если в его машине стоит жучок, четко докладывающий, что никто никуда не едет. Ну вышел человек прогуляться, чего панику разводить? Ах, встретиться должны были? О`кей, посмотрим.
        Через полчаса посланный в отель сотрудник доложил, что русский вышел днем, взяв с собой документы и, главное, оружие. И тут все встали на уши. Прошерстили вокзалы, аэропорты, бюро найма машин, фотографии разослали всем нью-йоркским полицейским. Глухо. Человек исчез, и виновного в этом безобразии долго искать не требуется. Вот он, пожалуйте знакомиться - специальный агент Кончак. Пока еще специальный агент, но это, очевидно, ненадолго. А как иначе? «Пан» скрылся, «Одиссей» исчез, так что кадровое решение очевидно. Во всяком случае, шеф не звонит и на совещания не приглашает. Мысль, что тот также прощается со своим кабинетом, в голову Кончака не пришла.
        Так что, когда через день раздался звонок, Гордон уже готовился собирать вещи.
        - Твою мать, Бэзил, где тебя черти носят? Где?! Что?!
        Дальнейшую речь специального агента, высокохудожественную и до крайности эмоциональную, история не сохранила - не нашлось смельчаков положить те слова на бумагу.
        Но, по крайней мере, стало понятно куда бежать. На доклад к шефу, разумеется. Тот, выслушав подчиненного, флегматично поднял трубку спецсвязи и набрал номер своего коллеги в Далласе.
        - Чарли, привет, давно не виделись. Слушай, у меня тут один русский коп из-под опеки сбежал. Да, тот самый, что по телевизору выступал. Ах, уже у тебя? Кого убил? Мексиканца?! Господи, этот-то ему, чем не угодил?!
        И тут же Гордону:
        - Два билета до Далласа, срочно. Наши головы уже не спасти, попытаемся сохранить хотя бы задницы.
        Перед выездом Кончаку передали, что его разыскивает мистер Лисицын из советского консульства, но на разговор с ним времени уже не оставалось. Не до того.
        За всю дорогу до аэропорта, весь полет и поездку до техасского офиса эти двое не проронили ни слова. Зато в офисе… о, офис бурлил, словно туда приехал знаменитый цирк, пропустить выступление которого не желал ни один сотрудник, вплоть до последнего уборщика.
        Как, каким образом в этой сверхсекретной организации распространяются слухи - страшная тайна, постичь которую не смог ни один директор, включая самого Гувера[52 - Эдгар Гувер, директор ФБР с 1924 по 1972 год.], Великого и Ужасного. Но все даллаские коллеги знали и об убийстве русских копов, и о диких пытках, через которые прошел их нынешний пленник, и о конфузе со столом, сломавшимся в допросной трентонского отделения.
        Парочка, что должна была вести допрос, чувствовала себя героями премьеры, в красках расписывая коллегам подробности происшествия. Пока - ближайшим сослуживцам, но не было ни малейших сомнений, что уже завтра о них будет знать весь офис, а через неделю - все бюро, включая Аляску.
        Гордон и шеф не подкачали - материалы дела взяли твердыми руками, внимательно прочитали, оценили и дружно задали сакраментальный вопрос: «Парни, выпить есть?"
        А что еще было спрашивать, когда вот же, ответы на все вопросы. Мексиканца убил? Так русский не в паспорт стрелял, а в морду, не узнать которую не мог. «Пан», собственной персоной, лежал в техасском морге с двумя дырками в сердце. На душе у шефа потеплело - выстрел был мастерский, не зря супруга на русского время тратила. Жаль, быстро стрелять так и не научила - дырка в куртке Бэзила четко показала, кто из участников дуэли лучший ганфайтер.
        С другой стороны, та же дырка снимает с русского обвинение. Да, надо потратить еще время на оформление документов, экспертизу, окончательное решение примет судья, но, по большому счету, все ясно. Мистер Щербатов не имел предварительного намерения убивать мистера Григоряна, применил оружие исключительно защищая свою жизнь, да и выжил-то чудом.
        А уж какая нелегкая занесла Бэзила в Техас, да еще и в ту же гостиницу, куда приехал «Пан», об этом можно поговорить потом, в родном Нью-Йорке. И Кончак готов был поклясться, что великолепная мисс Кэмпбелл не упустит возможности поднять свой рейтинг очередным интервью с русским копом. Еще бы, противостояние отважного шерифа и гнусного гангстера закончилось в Техасе! Дуэлью! В стиле настоящих, великих вестернов прошлого! Прошляпить такую историю мог лишь клинически тупой журналист.
        Но это в будущем, а пока шеф возвратился в Нью-Йорк отмываться и выбивать награды. А что, преступная группа «Пана» ликвидирована, все преступления раскрыты, даже с перевыполнением - группа Шакала тоже разгромлена. А уж полученную от сообщников Шакала информацию еще не меньше года предстоит отрабатывать, после чего в великой Америке жить станет лучше, жить станет веселее.
        Обвиняемого Щербатова допрашивали в присутствии вице-консула нью-йоркского консульства мистера Лисицына и адвоката - скромного мужчины лет тридцати, лишь недавно получившего патент штата Техас.
        «Вопрос: Мистер Щербатов, вы знали человека, против которого применили оружие?
        Ответ: Да, это гражданин СССР Армен Григорян. Мне известно, что он разыскивался властями штата Нью-Йорк по подозрению в преступлениях. В частности, в покушении на убийство, похищении людей и применении пыток.
        Вопрос: Откуда вам это известно?
        Ответ: Я - один из тех людей, который был похищен Григоряном. Именно ко мне были применены пытки, именно меня он собирался убить. Все это законным образом зафиксировано в материалах уголовного расследования, проводимого в штате Нью-Йорк.
        Вопрос: Вы планировали свою встречу с убитым?
        Ответ: Нет, она произошла совершенно неожиданно.
        Вопрос: Встретив мистера Григоряна, вы желали его задержать?
        Реплика адвоката: Протестую, вопрос сформулирован некорректно.
        Вопрос: Вы предприняли действия к ограничению свободы мистера Григоряна?
        Ответ: Нет, я не только не предпринял действий к ограничению свободы мистера Григоряна, но и не желал их предпринимать.
        Вопрос: С какой целью вы взяли в руки оружие?
        Ответ: С целью защитить свою жизнь.
        Вопрос: Почему вы решили, что ваша жизнь под угрозой?
        Ответ: Я увидел, как оружие достает мистер Григорян. Я знал, что он желает меня убить, об этом он определенно сказал во время нашей предыдущей встречи. В тот раз он не убил меня только потому, что ему помешали законные действия правоприменительных органов, в частности, сотрудников ФБР.
        Вопрос: Доставая оружие, вы желали убить мистера Григоряна?
        Реплика адвоката: Протестую, вопрос сформулирован некорректно.
        Вопрос: Доставая оружие, вы понимали, что ваши действия могут привести к смерти мистера Григоряна?
        Ответ: Да, безусловно. И я был к этому готов. Я был убежден в обоснованности и необходимости своего выстрела в мистера Григоряна, который был бы для него смертельным.
        Вопрос: Почему вы выстрелили дважды?
        Ответ: Чтобы исключить возможность ответного выстрела мистера Григоряна».
        Вот так. Если бы обвиняемый сказал, что доставая свой пистолет не рассчитывал убить противника, он сел бы за непредумышленное убийство.
        Если бы сказал, что выстрелил дважды просто потому, что его так учили, мог получить обвинение в непропорциональном использовании силы. Америка, господа. Здесь с законом не шутят.
        А так все обошлось. Щербатов был освобожден, использование им летального оружия при самообороне было признано обоснованным.
        В Нью-Йорк возвращались втроем. Фэбээровец, советский шпион и московский мент. Все в состоянии изрядного, но не чрезмерного подпития. И все с блаженным ощущением, что эта бредовая история, катком проехавшая по судьбе каждого, наконец, закончилась.
        Будут воспоминания, рассказы друзьям и коллегам о невероятном, почти фантастическом приключении. Даже гордость будет, мол, какой я молодец и суперпрофессионал! Но это потом, когда схлынет усталость, забудутся страх, злость и ненависть. Бессонные ночи, в которых сердце болело так, что казалось птичкой, рвущейся на волю из такой тесной и неуютной груди.
        А пока они просто сидели в креслах самолета, закрыв глаза и ни о чем не думая. Усталые мужчины отдыхали.
        Щербатов улетал в Москву через три дня. За это время он успел еще раз выступить по телевидению, дать несколько интервью газетам и журналам. Естественно, под неусыпным присмотром миссис Кэмпбелл. Впрочем, их встречи ограничились лишь рамками этих самых интервью. О той сумасшедшей ночи ни он, ни она не обмолвились ни словом.
        - Ты мне напишешь?
        - Обязательно. Впрочем, есть еще и телефон.
        - Да, созвонимся. Обязательно.
        Сколько мужчин и женщин произносили эти слова, заранее зная, что никогда уже не напишут и не позвонят. Обычная, можно сказать, история.
        Еще успел отметить свой отъезд с главным детективом Шенли. Тот сдержал свое обещание - проставиться перед отлетом. Жаль, все прошло не так, как мечталось в радостный день приезда московских милиционеров в славный Нью-Йорк. Хотели-то выпить за здоровье.
        Теперь пора уезжать. Аэропорт, таможня. Обернулся, с почти американской улыбкой помахал провожающим.
        - Мистер, в вашем багаже есть что-нибудь, запрещенное к вывозу из страны?
        - Нет.
        - А это что за дискеты?
        - Компьютерные игры, сэр. Приобретены легально. В России их не достать. Желаете проверить?
        - Нет сэр, проходите. Счастливого пути.
        Вот и трап. Подняться, сесть в кресло. Была надежда на повторение предыдущего полета, с пустыми сидениями, на которых можно развалиться. Облом, однако - все места заняты. Придется сидеть не в обиде, но в тесноте конкретной.
        Ну да русские - народ такой, предусмотрительный. Бутылка виски и колы из дьюти фри, употребленные на высоте в меру и в нужной пропорции, сглаживают тяготы и лишения эконом класса.
        Расслабляют, отвлекают от грустных мыслей.
        Навевают воспоминания веселые. Например, как пришлось сломать маячок слежения Линды, чтобы появиться в магазине шпионских безделушек вместе с Джудит, вроде бы за новой игрушкой. Поэтому, когда через несколько дней пришел покупать маячок в виде зажигалки и прибор слежения, никаких подозрений у продавца он уже не вызвал. А как же, почти постоянный клиент, с отличной рекомендацией от мисс Кэмпбелл, можно о нем в полицию и не сообщать.
        Да, что-то в этой эскападе было сделано коряво, но многое - красиво. Теперь все кончилось.
        Что за спиной? Погибшие товарищи, приобретенные друзья, женщина… не ставшая любимой, но ставшая твоей.
        Что впереди? Жена, с которой за все это время созвонился лишь три раза. Работа, где сменилось начальство и где, судя по новостям, вообще черт знает, что происходит.
        И все-таки ты молодец. Нет, не ты, точнее, не только ты. Все, кого затянуло в этот безумный водоворот. Каждый создал свой шедевр.
        Лисицын, Кончак, Джудит, Шенли. Даже Фрэнки отличился, Джудит рассказала, что он теперь детектив и форму отныне будет надевать лишь по большим праздникам. Что же, удачи, коллега.
        А что получил ты? Пару дискет, которые лежали в ячейке камеры хранения нью-йоркского автовокзала. Той самой ячейке, ключ от которой был припрятан на месте дуэли с Морячком…
        Щербатов усмехнулся, вспомнив, какого труда ему стоило уговорить Лисицына и Кончака выпить не в уютном городском баре, а на месте той схватки с Морячком, около забытого богом придорожного отеля. А уж там споткнуться в нужном месте, незаметно достать из-под приметного камня маленький ключик… интересно, золотым он окажется или так, пустышкой, очередной насмешкой судьбы?
        Впрочем, чего гадать? Полет долгий, есть время выспаться. В пластиковый стакан - на палец виски, остальное - кола. Прекрасное снотворное. Главное - вкусное.
        Снилась Линда. Они играли в бадминтон в московском дворе. Девчонка хохотала, голубые глаза сверкали чистейшими аквамаринами, светлые волосы лихо развевались на ветру. Почему-то она звала его папой.
        ГЛАВА XXXIII
        ЩЕРБАТОВ
        Алка встретила в аэропорту. Улыбающаяся, с сияющими глазами, даже, увидев, подпрыгнула! Совсем по-девчачьи, наплевав на солидность, приличествующую серьезной банкирше, истинной бизнес-вумен.
        Всю дорогу трещала, как в юности, когда обрушивала на молодого мужа водопад новостей и сплетен о глупых начальниках, несчастных подругах и смешных клиентах. Только в этот раз новости были не слишком веселые. О путче, развале страны и разгулявшейся демократии, которая, оказывается, невозможна без растущих как грибы после дождя банд и финансовых корпораций, от этих самых банд не слишком отличающихся.
        Но даже об этом она рассказывала с задором, стремясь все же рассмешить, а не расстроить мужа.
        А когда приехали домой, их ждал стол с фруктами, белое вино… Устал, дорогой? Плевать! Сегодня на тебя другие планы! В сон клонит?! А если так? Или вот так? Расслабься, дорогой, я все сделаю сама…
        Они уснули далеко за полночь, усталые и счастливые.
        Утром за женой приехал персональный шофер на шикарном мерседесе. Перед этим чудом забугорного автопрома было как-то неудобно садиться в старую, да еще и грязную от долгого стояния в московском дворе пятерку. Нет уж, лучше на метро.
        Знакомый сержант на входе поинтересовался, почему товарища майора долго не было видно.
        Зато секретарь в приемной начальника важно сказала, что господин генерал на совещании у министра, господину майору надлежит его подождать. Вот так, теперь уже господа. Господин мент, не изволите ли пойти в задницу. Смешно.
        Он появился часа через полтора. Упитанный, с лоснящимся, довольным лицом хозяина жизни. Не бывает у оперов таких лиц. Толстые - бывают, а вот упитанные - нет. Не та жизнь, не та служба.
        - Кто таков? А, Щербатов. Слышал, рассказывали о тебе прежние гэбисты, комуняки поганые. Ты ведь тоже комуняка? В курсе, что твою партию запретили? Нет? Так поздравляю, теперь партвзносы платить не будешь. И на прежнем месте работать не будешь. Нечего было по заграницам шляться, когда мы здесь за демократию боролись, твою гэбню к ногтю прижимали. А то шлют они мне указания, что один Щербатов за всю милицию работает, понимаешь. Давай, шагай в кадры, там тебе скажут, что делать. А мне некогда, с тем дерьмом, что такие как ты наработали, разбираться и разбираться надо.
        В кадрах все оказалось просто - остаться в их распоряжении, ждать назначения на новую должность. Сколько ждать? А черт его знает. Три месяца еще зарплату будут платить, а потом так жди, за бесплатно.
        Нет, вакансий, конечно, до хрена, благо народ из милиции валом увольняется, но вот конкретно вам, господин майор, пока предложить нечего. Если только на периферии. И то посмотреть еще надо. Так что вы заходите, может, чего и появится.
        Вот так вот.
        Зашел в когда-то свое отделение. Что сказать, остались лишь сынки да племянники партийных начальников, тех самых комуняк, которых так тонко высмеял господин генерал. А нормальные опера - кто где. Никто не уволился, но служат внизу, на земле, откуда когда-то поднялись в министерство. Как всегда в жизни - с земли вышли, на землю уйдем. Грустно.
        Неожиданно… да нет, все же ожидаемо, такому раскладу обрадовалась жена. Наконец появилась у мужа возможность заняться нормальным делом. С ее-то связями, с ее возможностями и его мозгами, да не стать миллионером? Не смешите!
        - Не знаю, Аля, давай не будем торопиться. Мы же вчера так и не поговорили, у тебя-то как дела?
        Спросил как бы между прочим, а сердце замерло. Знает она, что банк Морячку принадлежит? Что Морячка ухлопал ее любимый супруг? Что вообще она знает?
        - Отлично все! Банк дорожает, зарплата растет, всем бы так жить! И тебе бы так жить, Вася, котик мой любимый, а не гоняться за всякой шелупонью по подворотням. Правда, последнее время наш Первый чего-то нервничает, но это, по-моему, его личные проблемы. Сегодня хозяин, тот, что из телевизора не вылезает, приезжал, со мною два часа общался. Как дела в банке, какие перспективы, какая надежность. Так знаешь, ушел довольный, как кот, сметаны объевшийся.
        - Ну и слава богу. А я оттуда пару дискет привез, так ты не посмотришь, что там? Думаю, что-то про деньги, а я в этом деле ни уха, ни рыла.
        - Господи, дошли мои молитвы! Ты заинтересовался бизнесом! - Алла молитвенно сложила руки и закатила глаза. - Ладно, давай, посмотрю. Чай поставь да бутерброды сделай. С икоркой. Пока без дела сидишь - я в доме главная! - И, кокетливо вильнув бедрами, ускользнула в свою комнату, откуда сразу донесся шум включенного компьютера.
        Добродушно улыбнувшись, Щербатов пошел на кухню, накрыл стол, вскипятил чайник и пошел звать супругу. В ответ получил жесткое, почти злое: «Не мешай!»
        Она вышла через два часа. Деловая, сосредоточенная. Только сейчас Щербатов понял, почему его жена выбилась в начальство. От тона, которым она заговорила, захотелось встать и вытянуться в струнку.
        - Кто еще это видел?
        - Понятия не имею. Я никому не показывал, это точно. А что там?
        - Там десятки, почти сотня миллионов долларов. Американских, если быть точной. Кто-то завел их из разных стран и прокачивает через банковскую систему. Наш банк здесь ключевой. Деньги из Колумбии, Таиланда, Афганистана через третьи страны заходят к нам, а потом идут в США или Европу. И сейчас они лежат в надежных, добропорядочных буржуйских банках, на счетах, к которым эти дискеты дают доступ. Вася, с такими знаниями долго не живут.
        М-да… прихватил из-за бугра сувенир… О золотом ключике мечталось? Пожалуйста, жри полной ложкой, смотри, не подавись.
        - Значит, там деньги коза ностры и наркобаронов? Мафиози всех стран объединяйтесь? Интернационал?
        - Вообще-то, не только. Есть там один счет, по-моему, личный. Причем, на дискете ключ доступа. Кто им владеет, тот и деньгами распоряжается. Ты про интернет слышал?
        - Да, появился не так давно, но в Америке народ от него уже с ума сходит.
        - Так вот, на дискете указано, как управлять этим счетом через интернет, вообще не приходя в банк.
        - Ага, после чего бандиты всего мира откроют сезон охоты на этого управленца. Нет, ты права, к таким деньгам прикасаться нельзя, они смертью пахнут. Пусть этим дерьмом большие мальчики занимаются. Вот через этот самый интернет им и сообщу, есть у меня пара-тройка электронных адресов. Только о личном счете пока умолчим, подождем пару лет, посмотрим, как жизнь повернется.
        Через месяц Щербатову надоело ходить на работу. Точнее - в управление кадров. Приходишь, выслушиваешь стандартное: «Новостей нет, приходите завтра». Или - есть должность зама по розыску в каком-нибудь Мухосранске. Даже не смешно. Сегодня предложили должность в родном Селижарово. Вспомнилось дощатое, хрен знает когда построенное здание, больше похожее на барак. Не желаете, господин майор? Соглашайтесь, лично для вас ничего лучше все равно не будет.
        На выходе из министерства нос к носу столкнулся с Геной. Чекистским опером, который помогал в работе по Григоряну. Приятелем покойного Кузьмина.
        - Вася, сколько лет, сколько зим! Как дела?
        - Хреново, если честно. Пока я по заграницам мотался, не только страна поменялась, но и служба. В нашем отделе никого из нормальных оперов не осталось. Даже генерал, и тот другой.
        - Ты о прежнем своем шефе? - Гена неожиданно улыбнулся. - Так он назад, к нам вернулся! Слушай, у тебя время свободное есть? Поехали со мной, посидим, выпьем!
        - Какой выпьем, еще даже не обед, - недоверчиво спросил Щербатов, вспомнив жесткое отношение «старших братьев» к пьянке в рабочее время.
        - Не беда, один хрен сидим без дела, ждем очередную реорганизацию, которые у нас ежемесячно, как по расписанию проходят. Давай, поехали, генерал будет рад тебя увидеть, я точно знаю!
        Они вошли в двухэтажное здание на Кузнецком мосту. Прапорщик на входе привычно поздоровался с Геной и пропустил постороннего, даже не спросив документы. Поднялись на второй этаж, вошли в приемную.
        - Тань, у шефа есть кто? Нет? Скажи, что я к нему с его бывшим подчиненным, майором Щербатовым.
        Средних лет секретарша доложила по телефону, и…
        Генерал вышел сам!
        - Мужики, заходите! Таня, меня не беспокоить. Занят, до конца дня!
        Из руководящего стола появилась бутылка коньяка, чайные чашки, печенье и конфеты.
        - Ну что, товарищи, - хозяин кабинета поднял чашку с коньяком, - давайте за встречу. Мы ведь никуда не торопимся? Вот и выпьем за то, чтобы была у нас такая возможность - посидеть, выпить, вспомнить. А нам есть чего вспомнить. Слава богу, не зря служили.
        Бутылка опустела, но Гена не поленился сбегать через дорогу, купить еще - и выпить, и закусить поплотнее. А генерал тем временем рассказывал.
        Как в августе выезжали на московские площади танки, как снимали с постамента памятник Дзержинскому, как сам помогал друзьям вывозить из здания на Лубянке дела агентов. Тогда, после победы демократии, самым главным было - не допустить их засветки. Среди новых хозяев страны всерьез звучали призывы ворваться в кабинеты чекистов, вскрыть сейфы и на всю страну, поименно назвать их «добровольных приспешников».
        Было такое уже и в ГДР, и в Грузии, и в Прибалтике. Этого нельзя было допустить в Москве. А славная милиция выставила по Садовому кольцу посты, которые досматривали все машины, что выезжали из центра. Пришлось генералу своей ментовской ксивой прикрывать ребят. Уже потом дела свозились на дачи и сжигались. Тщательно, чтобы навсегда похоронить все следы тяжелой, на пределе сил работы по защите страны. Которую продали ее правители.
        Кстати, и дело «Комарова» сожгли, семь бед - один ответ.
        От услышанного хмель мгновенно ушел.
        - Досталось вам, мужики. Я в Штатах тоже не отдыхал, то такого даже представить не мог. За «Комарова» отдельное спасибо. Но что дальше?
        - Ждать, - уверенно ответил генерал. - Сейчас наверх полезет дерьмо. Бандиты, хапуги всех мастей, мразь, которую будут брать под крыло новые правители. Они уже рвутся, каждый день кого-то убивают, по всей стране перестрелки, похищения. Народ ослеплен, но эта слепота не может длиться вечно. Жизнь - штука объективная, она потребует профессионалов, вышвырнет на свалку пену и у нас, и у вас. Слышал? Московскую милицию возглавил демократ, так от большого ума сразу потребовал созвать собрание агентов, на котором собрался выступить, объяснить, как работать надо.
        - Чего? - от удивления у Щербатова глаза полезли на лоб.
        - Было, я, когда узнал, сам охренел. Но ничего, ненадолго это, стране, людям потребуются специалисты. И тогда главное, чтобы они были. Так что, братцы, держаться. Нельзя нам рапорта на увольнение писать, как бы ни было паршиво.
        Щербатов вернулся домой поздно. Алла сидела на кухне, смотрела телевизор. Точнее, смотрела в телевизор, потому что происходящее на экране ее не интересовало ни в малейшей степени.
        - Пришел? Чего так поздно? Я уже изволновалась. Вон в городе чего происходит - убийство на убийстве, как в Чикаго. Или на Сицилии.
        - Да с друзьями посидели, все в порядке, - он попытался успокоить жену. Не вышло.
        - В порядке?! А то, что сегодня, прямо на моих глазах расстреляли председателя правления банка?! Нашего банка, если ты не понял! А потом пришли какие-то бритые бугаи в красных пиджаках и сказали, что банк теперь их - это, по-твоему, порядок?
        Щербатов бросился к жене, попытался обнять, успокоить. Но та резко отстранилась:
        - Не надо! Не надо меня трогать. И утешать не надо. Вася, - в ее голосе прозвучала мольба, - давай уедем! Мне предложили работу в Швейцарии! Представляешь?! Горы, спокойствие и, главное, никаких бандитов, крыш, терок и предъяв, ничего! Или в Израиль? Нас там примут! Недавно звонила тетя Фрума, сказала, что есть хорошее место в банке, в Тель-Авиве. А уж хороший полицейский там ни за что без работы не останется. Для них ведь ты еврей, не забыл? Про бабушку по маминой линии, Розу Яковлевну? Так за что нам здесь держаться.
        Он вспомнил разговор с генералом, усмехнулся.
        - Да, инспектор израильской полиции еврей Вася Щербатов - это звучит. Это грозит стать сенсацией. Хотя ты и права, но мама из своего Селижарово точно ни в какой Израиль не поедет, а папе там и вовсе делать нечего. Ближневосточный климат не для его здоровья. Мне, кстати, сегодня должность предложили. В том самом Селижарово, замом по розыску.
        - Ты… ты серьезно? За гроши гнить в тамошних болотах? Вместо нормальной жизни? Зачем?!
        Действительно, зачем? Ради тех, кто готов плевать на твои погоны? Тех, кто с таким наслаждением обливает грязью твоих товарищей, всерьез считая всех вас взяточниками, грабителями и убийцами, душителями свободы, которым противостоят благородные Робин Гуды в малиновых пиджаках?
        Да. Потому что наивная вера лжецам и одурманенное журналюгами сознание не должны лишать людей права на защиту. Народ и так валит из милиции валом. От оскорблений, от нищенской зарплаты, от бессонных ночей. Молодежь придет, но кто ее будет учить?
        И родители. Старики. Как они будут жить на свою пенсию, которую платят через раз, если единственный сын уедет?
        - Нет, Аля, я не поеду. Во всяком случае, не сейчас. Ты поезжай, обустроишься, а там решим.
        - Ты… - Аля побледнела, голос дрогнул, - все? Совсем?
        Щербатов подошел, обнял, словно маленькую девочку погладил по головке.
        - Ну что ты, о чем ты… Нет же, конечно, нет. Ты, как геройский авангард, поедешь в неизвестность и подготовишь на новом месте плацдарм для приезда одного глупого, но, надеюсь, любимого мента.
        Как легко обманывать женщину, которая обманывает себя сама.
        Через неделю после отъезда жены Щербатов стоял посреди квартиры. Завтра утром приедет машина, в которую погрузят уже упакованные вещи. Все, его московская история закончена. Приказ о назначении в Селижаровское РУВД подписан, через три дня начнется новая работа. Квартира будет сдана и плата за нее поддержит скудный бюджет провинциального сыщика.
        Ни семьи, ни детей. Лишь недавно была Алка, казалось, вернулась любовь, вернулась семья. И все. Один. Грустно.
        Хотя родители счастливы. О, телефонный звонок, наверняка мама, никак не дождется его приезда. Ну-ка.
        - Hi Basil, I'm Judith! How are you?
        Ого! А он и забыл, что оставил ей свой телефон.
        - Рад тебя слышать! Как ты, как Линда?
        - У нас все прекрасно Линда о тебе постоянно вспоминает причем постоянно путает твои имена то Бэзилом назовет то по привычке Клодом а на днях у нас собирались ее одноклассники так она на всех наготовила плов успех был потрясающий!
        - Я рад. Ты удачно позвонила - я уезжаю из Москвы, буду жить в другом городе, работать в тамошней полиции. Как приеду - сообщу адрес и телефон.
        - Обязательно сообщи… - Джудит замялась. - Понимаешь, я все не решалась сказать… видишь ли… ну, в общем… у Линды брат будет. Или сестра, пока неясно. Вот. Я все понимаю, ты женат, и вообще… но я решилась… я просто хочу, чтобы ты знал… у тебя… у нас будет ребенок.
        Ребенок! После всего, после всех… когда уже и не надеялся… Сын! Или дочь, да какая разница, главное - его!
        Они болтали не меньше часа. Вспомнили друзей, врагов. Им обоим было, что вспомнить. Но за каждым словом, каждой интонацией стояло главное - у них будет ребенок!
        Он положил трубку и достал из серванта бутылку коньяка. Курвуазье, который подарили ему друзья на тридцатилетие, мирно ждал, когда произойдет событие, достойное его аромата. Что же, дождался. Сегодня - лучший день в его жизни! Он налил рюмку благородного напитка…
        Опять телефон! Джудит не наболталась?!
        - Вася, привет! Как живется в гордом одиночестве?
        Алка. Из славного города Цюрих. И ей надо рассказать, а как? Когда? Прямо сейчас? Впрочем, кажется, она не слишком готова слушать.
        - Вася ты представляешь я приехала а тут так здорово так красиво такие улицы такие горы такая красота правда вечером скукота на улицах пусто вообще никого но после московских приключений это такой кайф! И главное - я играю в четыре руки!
        - Чего?
        - Глупенький, я беременна! Представляешь, у нас будет ребенок! Наш! Я такая счастливая! А ты, а ты? Счастлив, да, счастлив?
        Закончив разговор, Щербатов достал граненый стакан, вылил в него содержимое рюмки, потом наполнил до краев. И выпил. Не отрываясь, глоток за глотком, словно воду, не слишком обращая внимание на вкус.
        Навалились проблемы? Еще какие. Но это привычно, можно сказать, в порядке вещей. Необычно другое. Впервые в жизни он не знал, как эти проблемы решать, и впервые в жизни он был благодарен за них судьбе.
        Сегодня он был счастлив.
        Эпилог
        Совершенно секретно
        Помощнику директора -
        руководителю нью-йоркского полевого офиса ФБР
        Докладываю о результатах вербовочной разработки сотрудника нью-йоркской резидентуры советской внешней контрразведки А. Лисицына (объект «Весельчак»).
        В соответствии с Вашей санкцией с ним был установлен личный оперативный контакт в ходе которого от объекта была получена важная оперативная информация КГБ СССР касающаяся международных организованных преступных групп.
        В частности, с его непосредственным участием пресечена деятельность объекта разработки отдела по борьбе с оргпреступностью, выходца из СССР «Пана». Его ближайшие сообщники арестованы, материалы на них переданы в суд. Сам «Пан» был убит при задержании.
        Кроме этого, пресечена преступная деятельность группы, возглавляемой бывшим сотрудником резидентуры ГРУ Министерства обороны СССР Н. Баштаном (объект «Солист»). Участники группы арестованы, материалы на них переданы в суд. Сам «Солист» был убит при аресте. В ходе данной разработки с помощью «Весельчака» получены легализованные материалы, позволившие начать уголовное преследование четырнадцати человек, обвиняемых в организации заказных убийств. Остальные материалы проверяются оперативным путем в целях установления иных лиц, совершивших подобные преступления, и предъявления им обоснованных обвинений.
        На последней встрече «Весельчак» инициативно передал специальному агенту Г. Кончаку секретную информацию КГБ СССР о разработанной и реализовывавшейся «Паном» финансовой схеме отмывки доходов, полученных преступными группировками в США и других странах. Достоверность его сведений полностью подтверждена оперативными данными ФБР. В настоящее время реализуются мероприятия по изъятию указанных доходов в бюджет страны. Ожидающийся экономический эффект - свыше $50 млн.
        К выполнению наших поручений «Весельчак» относится ответственно, при контактах с нашим сотрудником соблюдает правила конспирации.
        С любовью и уважением относится к культуре и моральным ценностям Америки, дорожит возможностью жить и работать на территории нашей страны. Любит жену и дочь, порочащих связей, которые при необходимости могли бы быть использованы для его дискредитации, не имеет.
        Учитывая изложенное прошу Вашей санкции на проведение в «Весельчаком» вербовочной беседы.
        В связи с тем, что ранее «Весельчак» передал нам значительный объем секретных материалов и фактически уже считает себя информатором ФБР, полагаю целесообразным его вербовку подпиской не закреплять, в случае согласия включить в число информаторов под псевдонимом «Весельчак».
        В дальнейшем планируется его использование по линии отдела по борьбе с организованной преступностью.
        Начальник отдела по борьбе с организованной преступностью Н-Й полевого офиса ФБР
        Резолюция:
        Согласен. Прошу доложить о результатах вербовочной беседы. Выделить вербовщику $1000 со счета средств на оперативные расходы для угощения «Весельчака».
        Совершенно секретно
        ЛИЧНО
        Вашигтон, Павлу
        Службой внешней контрразведки нью-йоркской резидентуры подготовлен на вербовку сотрудник нью-йоркского полевого офиса ФБР «Хан» (справка прилагается).
        За время сотрудничества в качестве кандидата на вербовку от «Хана» получена оперативно значимая информация, касающаяся объекта совместной с министерством безопасности и МВД разработки организованной преступной группы (ДОР «Саргассы»). На основании информации кандидата и в результате выполненных им поручений, лидер группировки был ликвидирован без участия резидентуры, активные участники группы привлечены к уголовной ответственности по законодательству США.
        Кроме этого, «Хан» принял активное участие в мероприятиях по предотвращению нанесения политического ущерба нашей стране и имиджу спецслужб, связанного с преступной деятельностью бывшего сотрудника резидентуры ГРУ МО СССР «Казака» (справка прилагается), совершившего измену Родине в форме отказа возвратиться и-за границе, а также организовавшего на территории страны пребывания организованную преступную группу, занимавшуюся заказными убийствами.
        «Ханом» была создана ситуация, позволившая своевременно ликвидировать «Казака» (материалы Вам докладывались ранее), а также пресечь деятельность его сообщников путем привлечения их к уголовной ответственности по законодательству США без имиджевого ущерба нашей стране.
        На последней встрече с оперработником «Хан» инициативно передал секретную информацию ФБР о разработанной и реализовывавшейся «Саргассом» финансовой схеме отмывки на территории России доходов, полученных преступными группировками в США и других странах. Достоверность его сведений полностью подтверждена оперативными данными резидентуры. В настоящее время, совместно со службой экономической контрразведки МБ РФ, реализуются мероприятия по изъятию указанных доходов в бюджет страны. Ожидающийся экономический эффект - свыше $50 млн.
        Профессионал высокого класса, тщательно выполняет правила конспирации.
        «Хан» по национальности русский, потомок выходцев из царской России, с симпатией отзывающийся о нашей стране, любящий ее язык и культуру. По вероисповеданию - православный. Критически оценивает политику США в отношении нашей страны.
        Женат, имеет сына, дорожит семейными ценностями.
        Учитывая изложенное прошу Вашей санкции на вербовку «Хана» в качестве агента СВР.
        В связи с тем, что ранее «Хан» передал нам значительный объем секретных материалов и фактически уже считает себя информатором СВР, полагаю целесообразным его вербовку подпиской не закреплять, в случае согласия включить в агентурный аппарат нью-йоркской резидентуры под псевдонимом «Хан».
        Так как Центром перед резидентурой поставлена задача борьбы с организованными преступными группировками, действующими в России с территории США и других стран, в дальнейшем планируется его использование по указанной линии.
        Макар
        Резолюция:
        Согласен. Прошу доложить о результатах вербовочной беседы. Выделить вербовщику на угощение «Хана» 500 долларов по ст. 9 Сметы расходов.
        - Алекс, рад тебя видеть! Как настроение? Докладываю, сразу, у меня на пьянку штука!
        - Отвечаю по порядку. Настроение боевое, на пьянку - пятьсот. Заметь, на меня в два раза больше выделили. Стало быть, и ценят меня ваши в два раза дороже!
        - Черта с два! Просто мы богаче, а ты просто завидуешь.
        - Это ты завидуешь, а я добр и благодушен. Но не будем спорить в такой прекрасный вечер! Слушай, Гордон, пока трезвые, выдай государственную тайну. Расскажи, как твои шефы отреагировали на мою последнюю информацию. Не то, чтобы это важно, но лично мне интересно.
        - Дружище, я похож на сумасшедшего? Докладывать то, что скопировано у меня самого? Я люблю секс, но не в качестве объекта вожделения начальства. А что, тебе досталось? На будущее рекомендую - в секс-шопах есть смазка именно для таких случаев.
        - Какие интересные у тебя познания! К счастью, не актуальные. Я если и дурней тебя, то ненамного. Тоже отправил начальству лишь меморандум, вроде как роем в одном направлении. Но каков «Одиссей»!
        - Кто? Он у вас тоже…
        - И у вас? Охренеть, какие совпадения! Но ты прав. Именно он. Получается, подстраховался, направил информацию в два адреса. Мол, как хотите, но заиграть эту историю ни у кого не получится.
        - В три, Алекс. Представь себе - в три. Кстати, тебе привет от Джудит. Виделись мы на днях. Телезвезда на сносях, но об отце молчит, как вьетнамец на допросе, зато так красноречиво… Как это по-русски - наш пострел везде поспел?
        - Гордон, никак ты увлекся русскими поговорками? Идешь в тренде Рейгана?
        - Черта с два! Иду в тренде своего деда. И все-же, согласись, Бэзил - орел! А ты знаешь, что его бразильский паспорт и грин-карта изъяты из нашего стоп-листа? При случае порадуй парня, может приезжать в Америку безо всяких виз. Только страховка и разрешение на оружие у него на русскую фамилию, зато почти бессрочно - на двадцать лет. Кстати, банковские счета на обе фамилии работают, тут тоже никаких проблем. Представляешь, на что наши пошли в благодарность? Ты знаешь, что как бразилец, он умудрился сделать себе имя у наших шишкоголовых? Филолог - коп, ничего себе шутка?
        - Спасибо, но вряд ли он когда-нибудь вернется. Он сейчас в Тверских болотах. Есть там городишко, Селижарово называется. Поближе, чем Аляска, но задница еще та. Ловит там воришек да пьянчуг.
        - Ерунда, Алекс. Такие как он в глуши не гниют, такие всегда возвращаются. Давай выпьем за него. Выпьем водки за Одиссея, за его возвращение.
        Враги? Партнеры? Друзья? Скорее, все вместе. Они жахнули по стакану, совершенно неинтеллигентно, зато дружно занюхали рукавами, закусили…
        - Эх, хорошо пошла, давно так хорошо не пил. Сейчас бы баб хороших на ночку… Только нет их в вашей Америке. Бомбы - есть, машин - полно, даже выпивки, как грязи, а баб нормальных нет. Так, чтобы оттянуться без проблем.
        - Алекс, ты меня удивляешь. Столько лет здесь живешь, столько про нас знаешь, а до сих пор не усвоил простой истины - в Америке есть все. Просто места надо знать, и я их тебе сегодня покажу. Вперед!
        КОНЕЦ
        notes
        Примечания
        1
        Нож разведчика НР-43 «Вишня» образца 1943 года.
        2
        Так и было.
        3
        Октябрьское РУВД г. Москвы находилось по адресу ул. Большая Полянка, д.7/10 стр.2, ГУУР (главное управление уголовного розыска) МВД СССР - ул. Житная д.16.
        4
        Жаргонное название КГБ СССР.
        5
        Ю.Семенов «Семнадцать мгновений весны».
        6
        Шестое главное управление МВД СССР - управление по борьбе с организованной преступностью.
        7
        Статья 9 сметы расходов - расходы на оперативные мероприятия, в том числе на угощение оперативных контактов.
        8
        Отдельный учебный центр - одно из названий отдела Управления «С» Первого главного управлений КГБ СССР. Спецназ разведки, известна как группа «Вымпел».
        9
        Куба.
        10
        9 Управление КГБ СССР - охрана правительства, предшественник ФСО России.
        11
        Группа «А» 7 Управления КГБ СССР, известна как «Альфа».
        12
        Пистолет Макарова.
        13
        Прибор бесшумной стрельбы (глушитель).
        14
        Инспекция по личному составу в Главном управлении кадров МВД СССР. Предшественник Службы собственной безопасности.
        15
        На Старой площади в Москве располагалось ЦК КПСС.
        16
        Ордена Красной звезды и Красного знамени.
        17
        Подполковник.
        18
        Ст. 148.1 УК РСФСР «Неправомерное завладение транспортным средством, лошадью или иным ценным имуществом без цели хищения».
        19
        Автомобиль ВАЗ-2109.
        20
        Армяно-азербайджанский вооруженный конфликт.
        21
        Легковые автомобили «Татра» производства Чехословакии использовались как персональные машины ответственных сотрудников КГБ и МВД СССР.
        22
        Статья 9 Сметы расходов - расходы на оперативные мероприятия, в том числе на угощение оперативных контактов.
        23
        Дело оперативной разработки.
        24
        Организованная преступная группа.
        25
        «Strangers in the night» - популярная песня в исполнении Фрэнка Синатры.
        26
        Pub crawl - «поход по пивнушкам», мероприятие, заключающееся в том, что один или группа людей выпивают последовательно в нескольких пабах.
        27
        Проезжайте, мистер.
        28
        Рядом с московским районом Ясенево находится штаб-квартира СВР России, ранее - Первого главного управления КГБ СССР (разведка).
        29
        Реальный факт.
        30
        Лопе де Вега, «Собака на сене».
        31
        На киностудии ГДР «Дефа» снимались фильмы про индейцев, пользовавшиеся бешеной популярностью в СССР.
        32
        "…о многих вещах; башмаках, о кораблях, о сургучных печатях, о капусте и о королях". Л. Кэролл, "Алиса в стране чудес".
        33
        - Здравствуйте! Это прачечная. Ваш заказ готов. Когда вам будет удобно его получить?
        - Завтра ровно в семь часов вечера.
        - Благодарю вас, сэр. Мы будем ждать.
        34
        Советские нелегалы. Рудольф Абель был арестован в США в 1957 году, приговорен к 32 годам тюрьмы, обменен в 1962 году. Конон Молодый арестован в Англии в 1961 году, обменен в 1964 году.
        35
        Цитата из фильма «Адъютант его превосходительства».
        36
        Б. Шоу «Пигмалион».
        37
        Разведка в целях контрразведки.
        38
        Псевдоним резидента КГБ СССР в США.
        39
        Управление «С» ПГУ КГБ СССР - Управление нелегальной разведки.
        40
        Псевдоним А. Лисицына.
        41
        Псевдоним руководителя нью-йоркской резидентуры КГБ СССР.
        42
        86 градусов по Фаренгейту - 30 градусов по Цельсию.
        43
        Девиз полиции штата Нью - Джерси.
        44
        Девиз полиции Лос-Анжелеса, популярен благодаря Голливуду.
        45
        Правила, по которым в США законодательно определяется правомерность применения гражданами огнестрельного оружия в целях самообороны.
        46
        Служба внешней контрразведки.
        47
        Военно-дипломатическая академия.
        48
        Идиома - заподозрить неладное.
        49
        Пляж в Рио-де-Жанейро.
        50
        Хот-дог (Hot dog англ.) - горячая собака.
        51
        Обыграно грязное американское ругательство.
        52
        Эдгар Гувер, директор ФБР с 1924 по 1972 год.