Седьмая казнь Ольга Володарская
        Дом был слишком велик для нее одной, но Клавдия жила в нем, потому что его построил ее сын… Сын, погибший за три дня до свадьбы. Спасаясь от одиночества, Клавдия окружила себя друзьями. И со всеми ними она обсуждала свою смерть. Она не боялась ее, но и не торопила. Клавдия планировала умереть лет через пять от сердечного приступа, но она скончалась гораздо раньше. Ее убил кто-то из тех, кем она себя окружила, чтобы не сойти с ума…
        Кто это сделал? Лучшая подруга? Несостоявшаяся сноха? Старый поклонник, так и не добившийся взаимности? Единственная родственница, мечтающая стать наследницей? Или ей отомстил человек, копивший обиду долгие годы и о котором Клавдия давно забыла?.
        Ольга Володарская
        Седьмая казнь
        Пролог
        Этот дом был слишком велик для нее, одинокой старухи.
        Три этажа, включая цокольный, где располагались сауна и бассейн. Девять комнат, четыре ванные, зимний сад и терраса размером со школьный спортзал. В нем могла бы обосноваться семья из десяти человек, начиная с прабабки и заканчивая ее правнуком-грудничком. Клавдия же была единственной его хозяйкой!
        Дом построил ее сын Рома. Он мечтал о большой семье и собирался ее завести. Уже и девушку на роль жены выбрал. И предложение ей сделал. И согласие получил. И свадьба их должна была вот-вот состояться. Но произошло страшное - Рома погиб. Разбился на машине, когда ехал в свой новый загородный дом, чтобы проверить, все ли там готово. Молодые собирались заселиться в него сразу после свадьбы - провести брачную ночь и несколько дней медового месяца. Сам Рома хотел остаться на весь месяц, поскольку не любил путешествия и боялся летать, однако его невеста мечтала о романтических Мальдивах, и он купил путевку, собираясь вручить ее жене сразу после свадьбы. Рома любил делать сюрпризы!
        Свадьба не состоялась. Как и поездка к океану. А дом, возведенный для большой семьи, стал обителью одинокой старухи.
        Чтобы не сойти в нем с ума, Клавдия пригласила пожить вместе с собой Ромину невесту и свою близкую подругу. Но даже для троих особняк был слишком велик. Знакомые ей говорили: продай его. Зачем тебе такие хоромы? На их содержание уходит слишком много денег. Но она не желала этого делать. Рома столько души вложил в этот дом, что стены, казалось, пропитались его энергетикой. Здесь Клавдия иногда чувствовала незримое присутствие сына. Особенно в первую неделю после похорон. А когда вдруг, ни с того ни сего, открывалась дверь, или падала какая-то вещь, или тюлевые занавески подрагивали, будто от ветра, Клава думала - Рома по дому ходит.
        Она хорошо помнила, как сын впервые привез ее в особняк, тогда еще строившийся. Вошли внутрь, и Рома принялся водить мать по комнатам, пока без окон и дверей, и взахлеб рассказывать, какими их видит. Говорил, останавливаясь то у одного проема, то у другого:
        - Вот тут будет столовая. Просторная, чтоб в центре ее поместился огро-о-омный стол, за которым можно будет собрать всю большую семью. А здесь детская. Для мальчика или мальчиков. Со спортивной стенкой и большой железной дорогой в углу. А девчачья спальня будет находиться вот здесь. Потому что вид из окна чудесный. Я так и представляю, как моя дочь стоит по весне у окна и смотрит на цветущую черемуху. Видишь, мама, те деревья за нашим забором? Это как раз черемуха…
        - Да подожди ты с детскими! - одергивала его Клавдия. - Может, у вас еще не получится завести ребятишек.
        - Свои не получатся, чужих усыновим. Я хочу, чтоб мой дом наполнился детскими голосами.
        Однако дом наполнился не ими, а горьким плачем Клавдии. Невеста Ромы, конечно, тоже горевала, только что такое ее боль по сравнению с материнской… Мужа молодая женщина себе еще найдет, а другого сына у Клавдии уже не будет.
        После гибели Романа ее каждый день посещали мысли о смерти. Но Клавдия не мечтала о ней, просто много думала. И очень часто представляла. Пожалуй, это стало главным развлечением несчастной матери. Клавдия продумала все до мельчайших деталей. То, как она умрет. В каком гробу она будет лежать. А после - под каким памятником. Хотелось светлый, гранитный. И чтоб на нем был высечен определенный портрет. На нем она очаровательна, задорна, в шляпке с пышной розой. Такой ее сфотографировал Рома, когда они отдыхали в Ялте, и этот снимок стал их любимым.
        А умереть Клавдия «планировала» от сердечного приступа. После бокала хорошего вина и сигаретки почувствовать боль в груди, зажмуриться и - умереть. Но не раньше, чем через пять лет. Пока она чувствовала себя еще полной сил. Вот только сегодня что-то расклеилась. И физическое состояние оставляло желать лучшего, и моральное. Давление скакало весь день, а на душе тяжело было.
        И мысли какие-то нехорошие. Мысли, мысли, мысли…
        И все так раздражали!
        Клавдия очень боялась умереть во сне. Почему? Она не знала. Другие люди только об этом и мечтают, а ей казалось страшным шагнуть из одного небытия в другое. Поэтому сегодня не хотелось лежать в кровати. Сидела в гостиной у потухшего камина и в очередной раз прокручивала в уме сценарий своих похорон.
        Надо будет сказать подруге, чтоб гвоздик на могилу не клали. Не люблю я их!
        Тут Клавдия услышала шорох. Сначала подумала, что это Рома ходит… его дух…
        Но нет, по дому бродил живой человек. До слуха женщины донеслось его дыхание.
        Через несколько секунд она увидела и его самого… еще не зная о том, что перед ней тот, кто этой ночью лишит ее жизни.
        Часть первая
        За несколько часов до…
        Глава 1
        Клавдии нездоровилось с самого утра. Скакало давление, а из-за этого болела голова.
        Проклиная старость, она от нечего делать щелкала кнопками пульта. Пролистав сорок каналов, но так и не найдя ничего для себя интересного, выключила телевизор. Ну его, только раздражает!
        Кряхтя, Клавдия поднялась с дивана. Время было еще не позднее, девять часов вечера. Спать женщина почти всегда ложилась в одиннадцать, и уже выработался режим. Так что Клаве нужно было как-то убить два часа. Если б не давление, она сходила бы в сауну. Или посидела бы у камина с бокалом красного вина и книгой. Но все это исключалось, поэтому Клавдия решила просто немного погулять по саду.
        Она выглянула в окно - ветки деревьев гнул ветер. Значит, надо теплее одеться.
        Клавдия достала из шкафа спортивный костюм, облачилась в него и пошла к двери.
        Тут раздался звонок мобильного телефона. Женщина взяла трубку, посмотрела на экран, но без очков не смогла рассмотреть ни цифр, ни букв.
        - Алло, - сказала она, поднеся сотовый к уху и нажав на кнопку приема вызова.
        - Добрый вечер, Клавочка. Как ты?
        Звонил Артур, ее давний друг.
        - Добрый. Все хорошо, - скупо ответила она. Скупо, потому что обиделась на Артура за то, что тот не так давно отругал ее за курение. А ведь сигаретку она себе не так уж и часто позволяла.
        - Плохо себя чувствуешь? - как-то сразу определил приятель.
        - Давление скачет, - не стала обманывать Клавдия. - Из-за погоды, наверное.
        - Я сейчас приеду! - выпалил Артур.
        - Зачем? Чтобы опять прочитать мне лекцию о вреде курения?
        - Понаблюдаю за тобой, я все-таки врач.

«Ну да, гинеколог», - усмехнулась про себя Клавдия. А вслух сказала:
        - Я не при смерти, Артур. Нечего за мной наблюдать.
        - Не хочешь меня видеть? Все дуешься?
        - Уже нет. - Она и вправду перестала на него обижаться. Как можно дуться на человека, проявляющего о тебе такую заботу? - Если хочешь, приезжай. Только не как доктор, а как друг. Тем более что завтра, если ты не забыл…
        - Нет, нет, Клавочка, конечно же, я помню про праздник. Собирался завтра утром приехать, но буду сегодня. Уже развернул машину. Так что жди.
        - Жду.
        И отсоединилась. Но едва она положила телефон на тумбочку, как тот вновь запиликал. Клавдия подумала, что это Артур забыл ей сказать еще что-то, но звонил ей не он.
        - Здравствуй, - услышала она приятный баритон Сергея, еще одного своего друга и… и не только…
        - Привет.
        - Ты дома?
        - А где мне еще быть в такое время и в такую погоду?
        - Я сейчас в соседнем поселке. Хочу заскочить, поздороваться, давно не виделись.
        - Приезжай, конечно. Буду очень рада тебя видеть.
        - Тогда до скорой встречи. Чао.
        Это была его привычка - заканчивать телефонные разговоры и прощаться итальянским
«чао». Клавдию она немного раздражала. Но Сергей обожал Италию, часто там бывал, и растреклятое «чао» прицепилось к нему, как слово-паразит. Приходилось мириться.
        Поговорив с Сережей, Клавдия вернулась к шкафу и переоделась. Негоже перед мужчинами в спортивном костюме представать. Гораздо лучше она будет выглядеть в мягких домашних брюках и кофточке из тонкого кашемира. И подкраситься надо немного. Глазки нарисовать.
        Клавдия опустилась на пуфик перед туалетным столиком, достала косметичку. В ней лежало только три предмета: подводка, тушь и персиковая помада. Всю свою жизнь Клава пользовалась лишь ими. Ни теней, ни румян, ни пудры не признавала. И с цветом помады не экспериментировала. Знала: ей идет только персиковый.
        Двумя уверенными движениями Клавдия прочертила линии на веках. Затем взялась за тушь. Поднесла кисточку к глазу, но рука застыла в сантиметре от ресниц…
        На столике стояла фотография сына, взгляд Клавдии упал на нее, и сердце защемило.
        Ромочка… Ее позднее женское счастье!
        Клавдия до тридцати не задумывалась о детях. Была вся в страстях. Влюблялась, как кошка. Всегда безответно. Выбирала самых недоступных. Зачастую женатых. Но как только добивалась взаимности, теряла к избранникам интерес. Она была очень собою хороша в молодости. Кучерявая, улыбчивая, с ямочками на щечках, с точеными ножками и талией пятьдесят пять сантиметров. Она танцевала в кордебалете. Была на виду. Ее часто приглашали в шумные компании, где Клава и знакомилась со своими будущими мужчинами. За год у нее случалось пять-шесть романов. В каждого из своих избранников она бывала искренне влюблена. Но ни с одним не дошла до загса.
        Так и порхала без малого десять лет. Но вот ей исполнилось тридцать, и все изменилось. Клавдия очень хорошо запомнила тот свой день рождения.
        Как всегда, отмечала его в ресторане. Было много народу, цветов, подарков. Самый лучший преподнес тогдашний любимый - норковую горжетку с атласным бантом, привезенную специально для нее из Греции. Клава сразу же накинула ее и щеголяла в ней весь вечер, несмотря на жару. Она очень себе нравилась в тот день рождения. Выглядела и правда потрясающе и чувствовала себя так же. Клавдия то и дело подбегала то к одному, то к другому зеркалу, смотрелась в них и отмечала, что время над ней не властно. Она так же свежа и очаровательна, как и в двадцать, когда только-только устроилась в кордебалет.
        Клаве было очень жарко в горжетке, поэтому она то и дело выбегала на улицу, чтобы освежиться. В очередной раз покинув ресторан, увидела неподалеку от входа компанию своих гостей. Это были мужчины. Четыре человека. Они курили и что-то обсуждали. Клава сначала хотела подойти к ним, но потом передумала и тихонько опустилась на лавочку, желая немного перевести дух и вернуться в зал.
        - Все порхает стрекоза наша… - донесся до ее ушей голос одного из бывших ухажеров. Тот работал в том же варьете, и с ним она рассталась цивилизованно. Обычно в пух и прах ругалась со своими «экс», видеть их больше не могла, а с этим после разрыва поддерживала приятельские отношения.
        - Как героиня крыловской басни, честное слово! - добавил мужчина.
        - А что ей еще делать? - пожал плечами другой гость, муж заклятой подружки Клавы. - Ничего ж больше не умеет.
        - Согласен. Но пора подумать о «зиме», та ведь не за горами. Как там в басне?
«Попрыгунья-стрекоза лето красное пропела, оглянуться не успела, как зима катит в глаза…» Лето нашей Клавы на исходе. Ей уже тридцатник!
        - Еще довольно молода, - заметил кто-то.
        - Но не для брака! Замуж в таком возрасте выйти проблематично. Хотя можно в принципе. Только брать надо любого, кто согласится довести до загса. А Клава наша все выбирает, в мужиках, как свинья в апельсинах, роется. До сих пор! Хотя уже потаскана, да и репутацию имеет не самую хорошую…
        - И что бы ты ей предложил?
        - Попробовать охомутать какого-нибудь дурачка не из нашего круга. А если не выйдет, то хотя бы для себя ребенка родить.
        Исчерпав тему, мужчины заговорили о футболе.
        А Клавдия, как оплеванная, поплелась назад в ресторан. Зайдя внутрь, первым делом отправилась в туалет. К счастью, там никого не было, и молодая женщина смогла немного поплакать. Затем умылась и привела в порядок макияж. Потом посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась. Она на самом деле выглядит не лучшим образом. Как там сказал ее бывший? Потасканно… А еще пятнадцать минут назад все было иначе. Или просто ей думалось, что иначе! Наверное, не обращала внимание на вот эти гусиные лапки у глаз, складки на шее, морщинки, тянущиеся от носа к подбородку…
        Клавдия вернулась к гостям с улыбкой на лице. Однако сохранять ее было трудно. Пришлось наврать, что плохо себя почувствовала, и свернуть праздник.
        После дня рождения Клавдия начала задумываться о «зиме». Но снова влюбилась, да так, что все мысли из головы вон. Кроме одной - о нем.
        За того мужчину она пошла бы замуж. Только не позвал. И повел себя с Клавой так нехорошо, что сердце ее на мелкие кусочки разлетелось.
        Она долго отходила от разочарования. Два года. И в этот период особенно остро ощущала свое одиночество. Был бы у нее ребенок, можно было бы ему отдать свое тепло, а малыш поделился бы с нею своим… Но ребенка у нее не было.
        Когда Клава только начала встречаться с мужчинами, она не предохранялась, отправляясь с ними в постель. После двух абортов в двадцать и двадцать три, пришлось поставить спираль. Но в самом начале романа с тем, кто потом разбил ей сердце, она сбегала к гинекологу и попросила ее вынуть. Однако забеременеть не удалось. И от других мужчин все никак не получалось. Клава уже готова была смириться с тем, что никогда не станет матерью, как произошло чудо…
        Беременность Клавдия переносила тяжело. Угроза выкидыша стояла настолько остро, что женщина почти все время лежала на сохранении. Наконец все же родила здоровенького, хоть и хрупкого, мальчика с невероятными - глазами цвета ясного летнего неба. Позже они немного изменили цвет, но все равно остались красивыми.
        Клавдии вообще все в сыне нравилось. Она считала его лучшим ребенком на свете. Однако старалась не баловать чрезмерно, а скорее - поощрять. А вот наказывала не строго. Наверное, потому, что не за что было. Ромка, конечно, шалил, но серьезно не хулиганил. Он был замечательным мальчишкой, ее сын…
        Вырос Рома на удивление хорошим парнем. Мать нарадоваться на него не могла. А уж какую гордость испытала, когда сын поступил на бюджетное отделение престижного вуза… И ведь Клава его отговаривала, не веря, что без связей можно туда попасть. А у Ромки получилось!
        Ему вообще невероятно везло. Да, он старался, очень старался, но многим таким же целеустремленным и упорным удача в какой-то момент отказывала, и все летело в тартарары. Ромочке же сопутствовала. И Клава, следя за его успехами, думала о том, что ее сын проживет долгую, насыщенную интересными событиями жизнь, умрет лет в девяносто в окружении детей, внуков, правнуков, да еще молодой жены и «последыша» лет десяти.
        Но Ромочка погиб, не дожив до тридцати. За два дня до своей свадьбы. Разбился на машине по дороге в поселок, где построил дом для своей будущей семьи.
        Батюшка, что отпевал Рому, сказал: «Бог часто хороших людей рано забирает. Не плачь, мать, твое чадо уже на небесах!» Клавдия тогда глянула на него с ненавистью, но ничего не сказала. А в церковь ходить перестала. Когда ее спрашивали, почему, отвечала: «Разошлась с господом во мнениях».
        Как Клавдия смерть сына пережила, она и сама до сих пор не понимала. Думала, сердце разорвется, когда его в землю начнут зарывать, но нет, выдержало.
        Сильное оказалось у Клавдии сердце…
        Пожилая женщина тряхнула головой. Она не могла вспоминать о похоронах без слез, а плакать ей сейчас нельзя было. Глаза покраснеют, да и подводка «поедет». Быстро нанеся тушь и помаду, Клавдия покинула свою спальню.
        Глава 2
        Орзу шел по темному коридору, ничегошеньки не видя перед собой. Чтобы не запнуться и, не дай аллах, не упасть, держался за стену. Он мог бы включить свет и передвигаться нормально, но боялся быть замеченным. А все потому, что находился сейчас в той части здания, где ему в эти часы находиться категорически запрещалось. Орзу наткнулся рукой на картинную раму. «Ага, - сказал себе он, - почти пришел. Это портрет хозяйки, который висит метрах в пяти от двери, ведущей туда, где мне разрешено бывать…»
        Орзу собрался ускориться и преодолеть пятиметровое расстояние в три прыжка, но вдруг встал как вкопанный. Он увидел свет! Открылась дверь и…
        - Я так и знала! - услышал Орзу голос хозяйки.
        Затем коридор осветился. Это Клавдия щелкнула выключателем, и загорелись все люстры и бра.
        - Знала, что именно ты шастаешь сюда, но не понимала, зачем. Теперь вижу.
        Хозяйка поманила Орзу пальцем. Он послушно подошел.
        - Ну-ка, дыхни! - приказала женщина.
        Парень замотал головой, потому что вспомнил о съеденном на ужин чесноке и не хотел сбивать ее с ног запахом «термоядерного» чесночного перегара.
        - Я кому сказала! - рявкнула Клавдия.

«Сама напросилась…» - подумал Орзу. И резко выдохнул.
        - Воняешь мерзко, но не алкоголем, - поморщившись, проговорила хозяйка. После этого схватила Орзу за руку, ту самую, которую тот все время старался держать за спиной. В ней была зажата бутылка виски. - Я давно заметила, что из бара пропадает спиртное. Чаще его просто отливали, но иногда я недосчитывалась бутылок. Значит, это ты крысятничаешь, Орзу.
        Что он мог сказать на это? Отрицать было бессмысленно, он попался на месте преступления.
        - Зачем тебе виски, Орзу?
        - Пить.
        - Не ври. Если бы ты употреблял, от тебя бы сейчас пахло алкоголем. Ни один пьяница не удержится, чтобы не отхлебнуть из разных бутылочек перед тем, как стащить одну.
        - Я хотел выпить у себя в комнате. Простите меня, хозяйка, я больше никогда…
        - Скажешь правду - прощу. Нет - выгоню к чертовой матери..
        Орзу понурился. Правду он сказать не мог, а врать толком не умел.
        - Это ты для Райки, да? - продолжила допрос Клавдия.
        Он мотнул головой. На самом деле хозяйка попала в точку. Алкоголь он воровал для горничной Райки, женщины, от которой с ума сходил. Сам Орзу не пил, как и полагается мусульманину. И чужое брать считал делом мерзким. Но ради Райки был готов если не на все, то на многое. На мелкое воровство - точно.
        - Ладно, мне все ясно, - буркнула Клавдия. - Дай сюда!
        Орзу отдал бутылку хозяйке.
        - А теперь пошел вон!
        - Я уволен?
        - Да!
        Если честно, парень не ожидал такого ответа. Орзу выполнял свои обязанности идеально. Вел себя безупречно. Причем на протяжении пяти месяцев. Он думал, что хозяйка им довольна. Более того, первое время даже считал, что нравится ей. Пока не увидел ее молодого любовника, которому он, Орзу, в подметки не годился. И все же Клавдия никогда не высказывала своего недовольства работой или поведением Орзу. Хотя другим доставалось. Кое-кто, в том числе Райка, считали Орзу любимчиком хозяйки. И вот уволен…
        - Хозяйка, прошу, прости! - выкрикнул он и прижал руки к сердцу. - Я больше так не буду!
        - Конечно, не будешь, ведь ты у меня с этого момента не работаешь.
        Клавдия хотела уйти. Уже развернулась, чтобы шагнуть за дверь, но Орзу схватил ее за руку.
        - Умоляю, не выгоняй меня! Хочешь, на колени встану? Хочешь?
        Орзу с ужасом ждал ответа. Если бы Клавдия сказала - вставай, он… он точно вылетел бы с работы. Потому что никогда мужчина перед бабой на колени не упадет!
        - Любишь ее? - спросила вдруг Клавдия совсем другим тоном, мягким.
        - Кого?
        - Кого-кого… Раиску.
        - Не, - замотал головой Орзу.
        - И правильно. Бедовая она. Не пара тебе. Езжай домой, бери в жены хорошую девушку своей национальности и строй с ней свое счастье…
        - Поеду и возьму. У меня и невеста есть. Только денег нужно заработать. На свадьбу.
        - Невеста есть, говоришь?
        - Да. Ее Зебо зовут. Ждет меня.
        - Значит, с Раиской у тебя несерьезно?
        - Мы просто друзья, - пролепетал Орзу.
        Хотя какие там друзья? Когда он падал с Райкой на кровать, казалось, простыни сейчас вспыхнут. Да и не только простыни, а все, и кровать, и стены, и весь дом воспламенятся. Чудо, а не баба, огонь! Орзу, когда впервые до ее умопомрачительного был допущен, едва в счастье свое поверил. Мало того, что собою Райка прекрасна, так еще умела в постели невероятно, темпераментна, игрива. Орзу в такую зависимость от секса с нею попал, что готов был даже рисковать работой. А именно - стал воровать для Райки спиртное. Та выпить любила. И под хмельком была особенно ласкова и изобретательна.
        - Ладно, иди к себе, - сказала Клавдия, - подумаю насчет тебя. Завтра скажу, работаешь ты еще у меня или уволен.
        Хозяйка указала на дверь.
        Орзу, спустившись по лестнице, вышел из дома, пересек сад. Прислуга жила в отдельном строении, и он в том числе. Парень надеялся, что Райка поджидает любовника в его комнате, развалившись на покрывале в своем фривольном халатике, но помещение оказалось пустым. Орзу подумал, а не сходить ли к ней, но настроения не было. Да и виски нет, так что не факт, что его встретят радостно. Поэтому он никуда не пошел. Не раздеваясь, лег на свою кровать, закрыл глаза и попытался уснуть.
        Имя Орзу переводилось с таджикского как «мечта». Он на самом деле был мечтой своих родителей - до него в семье рождались только девочки. У Орзу имелись три старшие сестры. Отец уже не надеялся дождаться наследника, и тут, о чудо, на свет появился мальчик.
        Орзу рос здоровым, красивым ребенком. Сестры все, как одна, в отца пошли, уродились довольно невзрачными. А он - в маму. А та первой красавицей в их ауле была. Как отцу такое счастье привалило, Орзу долго не мог понять. Мама мало того, что собою хороша, так еще и младше мужа на двенадцать лет. Потом узнал, что женщин ее рода замуж брать не стремились, ибо рожали они одних только девочек. Мама сама была пятой и последней дочкой в семье. Двоих замуж не взяли. Остались старыми девами, хотя внешне были хоть куда. Матери Орзу, можно сказать, повезло. Потому что за ней практически никакого приданого не давали. А все же умудрилась она замуж выйти. Вот только сына своему супругу все никак не могла подарить. Но когда у нее получилось, стала самой счастливой женщиной на свете. Жаль, недолго оно длилось, ее женское счастье. Умер ее супруг спустя девять лет. От сердечного приступа. И было ему тогда всего сорок четыре года.
        Семья долго тот удар переживала. И так до конца не смогла от него оправиться, ибо не только близкого потеряла - кормильца. Отец очень работящим человеком был. С утра до ночи вкалывал. Поэтому так рано и умер. Надорвался.
        Орзу и этим пошел не в отца. Рос очень ленивым ребенком. Но тут имелось объяснение: мама и сестры обожали своего единственного сына и брата, вот и избаловали. Орзу рано научился ими манипулировать и жил как маленький падишах. Мальчишки в других семьях наравне со взрослыми по хозяйству работали: воду таскали, в саду возились, кур кормили, а Орзу больше на тахте лежал да на дудке играл, которую ему на пятилетие подарили. Отец мечтал о том, что сын, когда вырастет, станет знаменитым музыкантом. Будет играть в ансамбле на карнайе. Как его прадед. А пока маленький, пусть из дудки научится музыку извлекать.
        Но папа умер - и все изменилось. Орзу пришлось встать с дивана, отложить дудку и впрячься в хозяйственные дела. Мама и старшая сестра устроились работать на бахчу, оставив на них, младших, дом, сад, курятник. И все же это было неплохое время. Хоть и трудное. Вернее, тогда им думалось, что трудное. Но оказалось, все самое ужасное еще впереди.
        Когда Орзу исполнилось тринадцать, серьезно заболела сестра, самая младшая из трех. Семья и раньше еле концы с концами сводила, а тут совсем худо стало - на лекарства все деньги уходили. Да еще маме пришлось с работы уволиться, чтобы за дочкой ухаживать. Хотя ей так мало на бахче платили, что зарплаты ее все равно почти ни на что не хватало. Однако старшая сестра все равно там работать продолжала. Больше негде было.
        Так и мыкались. Целых три года. Сестра не выздоравливала. Ей становилось иногда лучше, но ненадолго. Орзу в глубине души даже мечтал о том, чтобы она умерла. Все равно не живет, а мучается, а заодно и вся ее семья. Уйди сестра, всем бы легче стало. Однако Орзу эти мысли при себе оставлял. Сам их стыдился. А уж если б мама о них узнала, прокляла бы.
        В день его шестнадцатилетия в их доме появился гость. Троюродный брат покойного отца. Он жил не очень далеко, но виделись они последний раз на похоронах. Оказалось, дядя все эти годы в Москве работал. По его словам, отлично зарабатывал. Вот только находился он на нелегальном положении, поэтому его периодически из России депортировали. Но он все равно туда возвращался. Потому что тысячу долларов на родине он за свой труд получить, естественно, может, но где-то за год, а там - за месяц. Да, трудно. Да, опасно. Зато семья ни в чем не нуждается.
        - Поедешь, Орзу, со мной? - предложил дядя. - Вижу, плохо живете. А я мог бы тебя пристроить. Получать, конечно, первое время будешь немного. Долларов пятьсот в месяц, но потом…
        У Орзу аж дыхание перехватило, когда он услышал волшебные слова «пятьсот долларов». Для него эта сумма была огромной. Сестра на бахче сорок получала. А тут пятьсот! Юноша сразу представил, как заживет, если хотя бы одну пятую своей зарплаты на себя потратит. А что? Его семье и четырехсот долларов хватит. А он на сто будет кутить - есть, что захочет, джинсы себе покупать, а главное, девушек угощать мороженым и лимонадом. А можно вообще триста домой посылать. Сто тратить, а столько же откладывать. На свадьбу.
        Была у Орзу любимая девушка. Красивая. Почти как мама в юности. Ее и звали Зебо, что означало - красавица. Парень мечтал жениться на ней. И Зебо хотела выйти за него. Они, когда удавалось остаться наедине, много об этом разговаривали, строили планы на будущее. Зебо очень это любила - разговаривать и строить планы. А Орзу больше - обниматься да целоваться. Но невеста, как порядочная мусульманская девушка, воли ему не давала. Чуть кавалер посильнее прижмет, тут же ему по рукам - и пулей домой.
        Как он был наивен, строя свои планы, Орзу сообразил сразу, едва приехал в Москву. Стоило ему только на метро прокатиться. Это же надо, за проезд чуть ли не доллар. А чем дальше, тем страшнее. Оказалось, ста долларов, которые Орзу себе мысленно кинул на кутеж, хватит лишь на то, чтобы не умереть с голоду. То есть питаться хлебом, макаронами быстрого приготовления и самой дешевой тушенкой. В Москве все так дорого! А уж девушки особенно. Дядя со своими товарищами одну на пятерых брал. И то самую дешевую. А Орзу так мечтал с кем-то в Москве познакомиться. Да, он любил свою Зебо. Но она была недоступна, ему же очень хотелось секса. Орзу давно созрел. Восточные мальчишки уже в двенадцать только о сексе и думают, а ему шестнадцать исполнилось. Так что сексом парень, можно сказать, бредил. А вокруг столько соблазнов - девушки в мини, декольте, с открытыми животиками…
        Орзу много работал и сильно уставал. Теперь та жизнь, которую он вел на родине, казалась ему легкой. Да, он трудился, но не так, как в Москве. Там всегда можно было позволить себе немного отдохнуть. Даже, если очень не хочется что-то делать, отложить работу на завтра. Тут же буквально не было продыху. Дядя и его товарищи, чтобы получить заветную тысячу долларов, вкалывали с раннего утра до позднего вечера. Освобождаясь часов в десять, закидывали в себя скудный ужин и валились спать. В шесть утра подъем, завтрак на скорую руку и снова «в бой».
        Орзу уже двести тысяч раз отругал себя за то, что сюда приехал. Но не жаловался. Потому что толку от этого все равно не было бы. Никто его не пожалеет. Не нравится - отправляйся обратно. Только сначала на дорогу себе заработай. Первое время Орзу о том и мечтал: получить зарплату и купить билет на самолет. Но возвращаться домой без копейки было стыдно.
        Почти восемь месяцев Орзу работал в подмастерьях у дяди. Сначала на строительстве каком-то, а потом, сколотив еще с тремя рабочими бригаду, взялись за отделку большого офиса. Когда объект сдали, начали другой искать. Только заказы, как назло, попадались какие-то мелкие, невыгодные. Конечно, брались и за них, но зарабатывать стали меньше. Однако через полтора месяца дядя нашел отличный заказ. Правда, работы там для пяти человек не было, лишь для троих. Орзу надеялся, что родственник его в свою бригаду возьмет, но тот сказал: «Извини, брат, но мне помощники нужны с опытом. Работа сложная, только для мастеров. Но ты не расстраивайся, вот закончу ее, опять тебя к себе возьму. А пока поищи чего-нибудь сам. Работенка в Москве всегда найдется…»
        И отправился Орзу искать это самое «чего-нибудь».
        Место, где собирались люди, надеявшиеся получить работу, называлось «пятаком», на русский лад. Туда стекались такие же, как он, нелегалы. Те, кому требовалась недорогая рабочая сила, подкатывали на машинах к «пятаку» и договаривались. Обычно к подъехавшей тачке сразу кидались несколько человек, отпихивая друг друга локтями и предлагая свои услуги. Клиент после недолгих переговоров делал выбор и отбывал. Иногда один, оставив адрес и сообщив, к какому времени явиться, иногда с нанятым гастарбайтером.
        Орзу три дня торчал на «пятаке», но не смог найти работу даже на несколько часов. Не выдерживал конкуренции. Другие чего только не умели: и кирпич класть, и плитку, и сантехнику ставить, и машины рихтовать. А Орзу мог разве что помочь во всем этом. Иначе говоря - принести, унести, подержать. Только тогда он понял, как при троюродном дяде хорошо ему было, тот и мастер на все руки, и по-русски хорошо болтает, и наглый, как черт, с кем хочешь договорится.
        На четвертый день, когда Орзу уже отчаялся, к «пятаку» подрулил огромный серебристый джип. На удивление к нему кинулись всего три человека. Остальные машину как будто не заметили.
        - Ты чего сидишь? - спросил Орзу у Рузи, того самого мужчины, которого, как и его, дядя в бригаду не взял. Тот был таким же неудачником, как Орзу. Но очень активным человеком - бросался к каждой приехавшей машине. Правда, неизменно получал отказ, потому что был уже немолод и очень худ. Клиентам казалось, что он не годится для физической работы. - Конкурентов мало, может, сейчас повезет?
        - Нет, сейчас точно нет, - тряхнул головой Рузи. - А вот тебе запросто.
        - Почему?
        Рузи на «пятаке» был уже завсегдатаем. Раньше, пока дядя Орзу его в свою бригаду не взял, сам себе работу подыскивал.
        - Эту машину все знают, - начал рассказывать мужчина. - На ней приезжает одна дама. Кажется, ее зовут Анна. И она ищет себе не работника, а сексуальную игрушку. Любит молодых, красивых, горячих. Смотри, к машине подошли только такие, симпатичные. У других шансов нет. Сейчас Анна выбирать будет. Так что ты не сиди в сторонке, вставай и иди к машине, ты в ее вкусе…
        Но Орзу не смог себя заставить. А все потому, что тонированное стекло джипа опустилось, и выглянула его хозяйка. Ей было лет пятьдесят, возможно, чуть больше. Орзу не очень хорошо разбирался в возрасте русских женщин. Они все выглядели довольно молодыми и вполне привлекательными, но… Но только не Анна! Эта тетка показалась Орзу настоящим монстром. Крупная голова ее была покрыта короткими огненно-рыжими волосами. Маленькие голубые глазки прятались в складках кожи. Нос, хоть и небольшой, но крючковатый, загибался вниз, как птичий клюв. Но самым страшным, на взгляд Орзу, в лице Анны был рот: огромный, очень полный, покрытый жирным слоем перламутрового блеска.
        - Шикарная баба, - проговорил пожилой товарищ, причмокнув. - Я б ее…
        Что бы сделал мужчина с огненно-рыжим монстром, Орзу так и не узнал, потому что этот самый монстр в тот момент остановил взгляд своих маленьких глазок на нем. Через секунду Анна поманила его пальцем, на котором сверкало кольцо с огромным камнем.
        Орзу не сразу пошел к ней, только после того, как его ткнул в бок кулаком старший товарищ.
        - Как тебя зовут? - проворковала Анна, с интересом разглядывая лицо юноши.
        - Орзу.
        - Дурацкое имя. Тебе не идет.
        - Оно означает «мечта».
        - Правда? Что ж, это неплохо. Но я буду называть тебя Мурзиком. И с твоим именем созвучно, и слух не режет. А меня зовут Аня. Работу ищешь?
        - Да. - Орзу еще плохо говорил по-русски, но элементарные слова знал, выучил за год жизни в Москве, поэтому смог вести диалог. - Вы хотите ее предложить?
        - Тебе - да. Поехали.
        - А сколько заплатите?
        - Все от тебя зависит, малыш. Как постараешься. Но не бойся, не обижу. Запрыгивай…
        Орзу неуклюже забрался в огромный джип. Сел на краешек сиденья из белой кожи, опасаясь его попачкать, и робко посмотрел на Анну.
        - Не боись, парень, - хохотнула женщина, - я тебя не съем.
        Но Орзу боялся. Причем именно того, что его съедят. Прямо представилось, как Анна распахнет свой огромный рот и заглотит его целиком. Он ругал себя за эти глупые мысли, но ничего не мог с собой поделать, те так и лезли в голову, возрождая детские страхи. Когда Орзу был маленьким, то больше всего боялся злых колдуний, сжирающих детей заживо.
        - Да не съем, не съем, - еще больше развеселилась Анна и похлопала юношу по колену. - Только немного покусаю…
        А потом вдруг наклонилась к Орзу и цапнула своими мелкими зубками за ухо. Орзу в ужасе отпрянул. Если бы машина не ехала в тот момент быстро, выпрыгнул бы из нее. Он уже жалел, что связался с Анной. Конечно, ему нужны деньги, но уж лучше двенадцать часов месить цемент на стройке, чем находиться рядом с этим монстром. Просто находиться, не говоря уже о том, чтоб спать с ним. Да, Орзу мечтал о сексе, но представить себя в постели с Анной не мог, как ни старался.
        Ехали недолго. Минут двадцать по шоссе, потом еще десять по какому-то поселку, где дома были такими большими и красивыми, что у Орзу захватило дух. Ему не верилось, что в таких дворцах живут не короли или президенты, а обычные люди.
        Анна подвезла Орзу к одному из особняков. Кивком дала понять, что нужно выходить. Орзу так и сделал. Анна повела его в дом. Сидя за рулем, она казалась женщиной среднего роста, но когда встала, выяснилось, что Орзу даже ниже ее. А тот не был маленьким. Высокая, крупная, но не толстая, а скорее, мясистая, совсем без талии, с большими руками и ногами, Анна совершенно не походила на женщину его мечты. Орзу нравились хрупкие, почти прозрачные девушки. Такие, как его любимая. Он представлял, как будет сжимать ее изящную талию, гладить маленькую упругую грудь, целовать тонкую шейку. Стоило ему только подумать об этом, как наступало возбуждение. При мысли же о сексе с Анной член Орзу сжимался, как испуганный зверек.
        - Есть хочешь? - спросила женщина.
        - Нет, - ответил Орзу.
        Его желудок был пуст, но есть ему на самом деле не хотелось. Парня и так поташнивало - от страха.
        - Да брось, по глазам вижу, что хочешь. Да и сил тебе надо набраться. Сейчас распоряжусь, чтобы приготовили обед, а ты пока пойди отмойся.
        Хозяйка позвала прислугу, и юношу проводили в ванную размером с квартиру, в которой Орзу жил с восемью товарищами. А может, даже больше. Но уж что красивее и светлее, совершенно точно. Орзу долго плескался в пенной ванне, потом с наслаждением вытерся мягким полотенцем, источающим тонкий запах горной лаванды, затем облачился в халат и тапочки и вышел.
        Анна уже поджидала его. Сидела за столом с бокалом вина. На ее коленях лежала маленькая лохматая собачка. Еще одна, той же породы, носилась по дивану и тявкала.
        - Совсем другое дело! - воскликнула женщина, осмотрев Орзу с головы до ног. - Чистенький, свеженький… Садись, кушать будем.
        Он опустился на стул. Собачка, бегавшая по дивану, тут же спрыгнула и попыталась отгрызть ему большой палец на ноге. Но никак не могла прокусить ткань тапочка. Анна с умилением наблюдала за ее действиями. Затем обратилась к Орзу:
        - Что будешь пить?
        - Я не пью, - покачал головой парень.
        - Все вы не пьете! - почему-то разозлилась женщина. - А потом бутылки прятать приходится… Говори, что налить, коньяк, вино, пиво?
        Орзу пожал плечами. Он на самом деле не пил. Так требовала его религия. Юноша знал, что многие мусульмане не соблюдают правил. Некоторые из тех, с кем он делил кров, выпивали. Но Орзу никогда не пробовал спиртного. И не курил ничего. И не жевал.
        - Короче, выбираем коньяк, - изрекла Анна. И, плеснув в пузатый стакан немного янтарного цвета жидкости, скомандовала: - Пей!
        Орзу не стал спорить - выпил. Коньяк оказался отвратительным на вкус. Просто не верилось, что кто-то может пить его по доброй воле. Однако уже через пару минут Орзу понял, почему люди это делают. Он ощутил такую приятную легкость, и физическую, и моральную, что смог принять удобную позу и даже улыбнуться Анне.
        - Мальчик, и почему ты раньше все время хмурился? - всплеснула руками она. - У тебя фантастическая улыбка…
        - А можно мне еще коньяку?
        - Немного можно.
        Хозяйка налила. Подвинула бокал Орзу. Когда тот выпил, подтолкнула к нему тарелку с бутербродами. На хлебе лежали семга, икра и королевские креветки. Орзу когда-то, может, и ел что-то более вкусное, например, мамин плов, но это был так давно, что он позабыл. Помнил только дешевую тушенку да лапшу быстрого приготовления, которыми питался в Москве.
        Орзу с аппетитом покушал. Съел три бутерброда, затем еще горячее: мясо с жареной картошкой, политое каким-то совершенно необыкновенным соусом с кусочками чего-то невиданного.
        - Что это? - спросил он у Анны, нанизав один из них на вилку. - Какой-то экзотический фрукт?
        - Дурачок, это белый гриб, - рассмеялась женщина.
        Орзу тогда подумал, что белый гриб - самое вкусное, что есть на свете. Даже лучше баранины в мамином плове.
        Потом он выпил еще. И… уснул!
        Пробудился Орзу спустя некоторое время. Судя по тому, что опьянение до конца не прошло, часа через полтора. Разбудило его какое-то мокрое прикосновение к животу. Он решил, что это одна из собачек забралась на него и лижет. Орзу приподнял голову, глянул вниз и… О, аллах! Вместо песика увидел Анну. Голая женщина стояла на коленях перед диваном и жадно целовала Орзу. Сначала в живот, а потом…
        О, аллах!
        Орзу откинулся на подушку и закрыл глаза. Воскресив в памяти дивный образ своей возлюбленной, начал представлять, что это она ласкает его…
        Но вскоре обо всем забыл и отдался во власть своим ощущениям.
        В ту ночь он занимался сексом с Анной несколько раз. Первый - даже не поняв толком, что делает. Второй - уже различая оттенки «вкуса». Третий и четвертый - со смаком. Пятый с интересом, получится ли еще раз. Получилось! Но Орзу решил, что все, хватит с него на сегодня. Да и Анна, уже не кажущаяся ему отвратительным монстром, запросила пощады. С самодовольной ухмылкой Орзу приобнял ее и мгновенно уснул.
        Утром, когда он вышел к завтраку, Анны дома не было. Горничная, что наливала ему кофе, протянула конверт. Орзу открыл его. Внутри обнаружились три купюры по пятьдесят долларов и записка. Читать по-русски Орзу не умел. Только самые простейшие слова знал, типа «магазин», «полиция».
        - Что, грамоте не обучен? - насмешливо спросила горничная.
        - Нет, почему же… - обиженно пропыхтел Орзу. - Просто почерк неразборчивый.
        - Ладно, давай прочту. - Девушка отобрала у парня письмо. - Так… Почерк и правда ужасный, но читаемо. «Мальчик, ты отлично поработал. Я довольна. Если есть желание продолжить сотрудничество, оставайся. Вечером обсудим условия оплаты».
        У Орзу аж все внутри запело, когда он это услышал. Если за одну ночь он сто пятьдесят долларов заработал, то сколько ж ему Анна платить будет за «постоянную работу»?
        Конечно же, парень остался. И обсудил условия оплаты. И «отлюбил» Анну после целых шесть раз.
        Он перестал ее бояться еще вчера. В постели женщина была ласковой и податливой. Хотя и ненасытной. Но Орзу справлялся с ее темпераментом.
        В доме Анны юноша он прожил пять счастливых месяцев. Кому-то, быть может, они таковыми не показались бы, ибо находился здесь Орзу на положении домашнего любимца - два йоркшира и он. Его кормили, поили, ласкали, покупали ему красивую одежду, выгуливали (одному выходить за ворота особняка запрещалось), но не воспринимали всерьез. Пожалуй, собак своих Анна уважала больше, чем Орзу, но ему было на это плевать. Главное, хозяйка ему платила. За секс. Просто мечта, а не работа! Жаль, с нее могут уволить…
        Орзу надоел Анне через пять месяцев. И еще долго продержался! Как рассказывала горничная, его предшественники не выдерживали больше двух.
        И снова парень оказался не у дел. Благо за пять месяцев удалось скопить некую сумму. Плюс обзавелся более-менее приличным гардеробом. Так что он надеялся пожить пару месяцев спокойно, без суеты подыскивая себе новую работодательницу. Орзу по наивности своей считал, что теперь предложения от жаждущих секса богатых женщин посыплются на него, как из рога изобилия. Ведь теперь он увереннее в себе, лучше выглядит, а уж как в сексе поднаторел…
        Но оказалось, что найти женщину, готовую платить за секс, сложно. И Орзу просто невероятно повезло с Анной. Раза три он еще заработал «натурой», но это ни приличных денег, ни удовольствия не принесло. Пьяные русские тетки снимали его и везли в сауну. Платили копейки. И после не звонили. Хотя Орзу давал им свой телефон.
        В итоге пришлось вернуться туда же, откуда его забрала Анна, - на «пятак» (дядя к тому времени вернулся в Таджикистан), там его и подобрала Клавдия. Приехала, чтобы найти себе постоянного работника. Нужен был «многостаночник» - чтоб и кусты стриг, и двор подметал, и лампочки менял, и краны ремонтировал. Желающих на такую работу нашлось, конечно, множество, но Клавдия выбрала Орзу. Он было подумал, что неспроста. Решил, женщина положила на него глаз, как и Анна, и будет к сексу склонять. Но новая хозяйка, хоть и была весьма с Орзу любезна, вела себя исключительно пристойно. Потом выяснилось, что у нее имеется молодой любовник. Да не абы какой, а красивый, и умный, и весь из себя благородный. На принца похож. Ну, или хотя бы на графа. Куда ему до такого…
        Орзу почувствовал, что начинает засыпать. Вдруг - стук в дверь. Торопливый и настойчивый. Тра-та-та-та! Только Райка так стучит…
        Молодой человек встал с кровати, открыл створку.
        - Ты чего запираешься? - налетела на него Райка. - Боишься, украдут?
        Орзу ничего не ответил, вернулся в кровать. Сон при виде Райки как рукой сняло. А все потому, что была она в халатике микроскопической длины, не позволявшей скрывать ни сантиметра ее стройных ног. Подними Райка руки, и будут видны трусики… если, конечно, есть.
        - Выпить найдется? - спросила женщина, деловито обшарив шкафчик. Обычно Орзу туда убирал украденное спиртное.
        - Нету.
        - Ты же обещал принести.
        - Не смог. Хозяйка застукала.
        - Да ты что! - испуганно выпалила она.
        - Уволить грозится.
        - Малыш… - засюсюкала Раиса. - Испугался, да?
        Орзу скорчил скорбную мину. Чтоб у Райки возникли угрызения совести - из-за нее ведь чуть не пострадал, - и та отлюбила бы его сегодня так, как может под сильным хмельком. Орзу ей вино и таскал потому, что пьяная она такое вытворяла, что у него… аж зубы сводило от удовольствия.
        - Ну, иди ко мне, я тебя утешу, - проворковала Райка, распахнув объятия.
        Орзу уговаривать не пришлось. Парень подался вперед, сграбастал ее и, подмяв под себя, начал истово целовать.
        - Вот шальной! - хохотала Раиса, увертываясь от его губ. - Ты же знаешь, я не люблю муслякаться…
        - Ты такая… такая… - Орзу, охваченный страстью, все русские слова забыл и перешел на таджикский.
        Райка возбужденно простонала:
        - Говори, говори по-своему… меня это заводит…
        Затем перевернула Орзу на спину, взгромоздилась на него и стала торопливо расстегивать на его груди рубашку. Она много раз говорила, что обожает его гладкий смуглый торс. Райка пробегала по нему пальчиками, а иногда вонзала коготки. Уж такой она была - то ласковой, то агрессивной, но всегда желанной. Орзу никого так не хотел, как ее… Даже свою невесту Зебо.
        До того, как Орзу познакомился с Раисой, именно Зебо царила в его сексуальных фантазиях, теперь же очаровательная восточная девственница уступила место роскошной русской развратнице. Орзу считал, что это нормально. Невесту и жену он будет нежно любить, а Райку необузданно вожделеть и… иметь, пока хватит сил.
        Любовница была ненасытной и сама в этом признавалась. Говорила, что полное удовлетворение получает только после разнообразного и очень длительного секса. Вот только не каждый мужик способен продержаться больше часа, а продержавшись, восстановиться за несколько минут и начать все заново.
        А Орзу мог!
        Как и много чего еще. Анна его всяким штучкам научила. Раисе они тоже нравились. А Орзу нравилось то, что Райка, хмельная, вытворяет с ним. Порой парочка всю ночь кувыркалась, доводя друг друга до исступления. А утром на работу!
        Райка, раздев Орзу, начала разоблачаться сама. Развязала пояс халата и сдернула его с себя. Под ним обнаружилась роскошная шелковая комбинация с тонким кружевом на лифе.
        - Ух ты! - восхитился Орзу. - Ты где такую купила?
        - Не купила, - хихикнула Райка, игриво качнув грудью.
        Кружево прилипло к телу, и у Орзу руки сами собой потянулись к двум восхитительным полушариям.
        - У Клавы в шкафу нашла, да и забрала, - пояснила, ничуть не стесняясь признания, девица.
        Руки Орзу опустились. Он не одобрял воровства. Себя корил за то, что таскает хозяйское спиртное. Но то вино, а тут - вещь. К тому же дорогая, наверное. Шелковая. Вон, какая на ощупь приятная.
        - А зачем ей, старухе, такое белье? Перед кем в неглиже щеголять?
        - Перед любовником.
        - Ой, брось! Нет между ними секса. Может, раньше и был, а сейчас нет. А если б они даже и трахались, Серега все равно бы с закрытыми глазами это делал. Ты представляешь себе тело Клавдии?
        - Все равно не надо было брать.
        - Да перестань! - Раиса шлепнула его по груди. - Скоро все Клавино моим будет, так что я, можно сказать, свое взяла.
        Орзу хотел возразить, но она напряглась вся, брови нахмурила и процедила:
        - Если не заткнешься, секса не будет. У меня уже настроение пропадает…
        И Орзу заткнулся. Ради секса с Райкой он готов был на всю жизнь онеметь.
        Глава 3
        Раиса знала, в чем ее сила - в наглости. Не зря же говорят, что нахальство - второе счастье. Если б не наглость, до сих пор жила бы она в своей глухой деревне, так и не увидев не то что Москвы, а даже областного центра.
        Деревня, где выросла Райка, находилась в такой глуши, что попасть в нее можно было только летом, и то если дождей нет. А пройдет дождь, единственным видом транспорта, связывающим ее с остальными населенными пунктами, был трактор. Многие деревенские дальше соседнего поселка за всю свою жизнь не выезжали. Летом некогда - огороды. А зимой разве выберешься?
        Райкина мама была исключением. Она не только видела соседние города и даже Москву, а самую настоящую заграницу. Ее, передовика производства, наградили путевкой в Прагу, и женщина туда поехала. Райка тогда еще крохой была, не понимала, какое мамке счастье выпало. А когда подросла, с восторгом чешские фотографии смотрела. Замусолила до дыр все четыре. На них мамка красивая, но чудная, - в плаще нараспашку, в берете набекрень и с платочком не на голове, а на шее. На себя не похожая. Как она сказала, застыдила ее гидша за внешний вид и заставила по чешской моде одеться. Самолично на нее плащ и берет надела, косынку повязала. Свои вещи одолжила. Сначала хотела, чтоб матушка купила одежду, да та ни в какую. Только платочек приобрела. Райка потом в нем форсила. Но лишь по дому. На улицу мать ее в нем не пускала. Вдруг испортит, а того хуже - потеряет.
        Райка взрослела с мыслью о том, что есть места в тысячу раз прекраснее их деревушки, и с мечтой в них побывать. Когда мамины фотографии смотрела, то каждое здание, да что там, каждый кирпичик взглядом ласкала. Ей сначала не верилось, что бывают на самом деле такие города. Думала, все, что по телевизору показывают, декорации, вырезанные из фанеры и умело раскрашенные. Но когда чуть постарше стала, поняла, что разные места есть на планете. Не только такие, как их деревня. И так Райке захотелось оказаться в одном из них. А еще лучше не просто посмотреть, а поселиться в каком-нибудь большом и красивом городе со старинными зданиями. Таком, как Прага. Только чтоб там по-русски разговаривали, потому что к учению Райка была неспособная. Зато собою - хороша. Еще когда девочкой была, на нее мужчины заглядывались. Не педофилы какие-нибудь, не маньяки - обычные мужики. Просто они уже тогда видели в Райке ту девушку, которой она станет, когда вырастет.
        И Рая на самом деле по мере взросления все лучше и лучше становилась. Расцветала. Темно-русые волосы, голубые глаза в окружении длиннющих ресниц, белая кожа с румянцем на скулах - все ее красило.
        Мама хотела, чтобы дочка после девятого класса поступила в районное сельхозучилище, которое сама окончила. Но Раиса не собиралась всю жизнь коровам хвосты крутить или в поле горбатиться, поэтому родительницу ослушалась. И, получив аттестат о среднем образовании, отправилась в областной город - в вуз поступать. Конечно же, в театральный. Ну и провалилась на первом же, отборочном туре. Однако не расстроилась, решила в модели податься. Только ни в одном из агентств ее не приняли. Да, хороша собою, но недостаточно высокая для работы на подиуме и толстоватая. Внешность пусть и эффектная, но не формат. Райка и тогда рук не опустила. Пошла по дорогим магазинам работу искать. И хотя ей везде говорили, что штат укомплектован, она все равно требовала позвать хозяина. Райкина наглость в этом случае сбоя не дала. В одном из бутиков на ее голос вышел владелец и… нет, не взял ее продавцом, а сделал своей любовницей.
        Райкино счастье длилось полгода. А закончилось неожиданно - мужчина разорился. На этом их отношения и закончились. Райка, впрочем, опять же горевать не стала, ринулась на поиски нового «спонсора». Но что-то все не то попадалось. Райке ведь не просто мужик при деньгах нужен был, а чтоб еще и нравился. Она девицей темпераментной была, страстной, секс любила, отдавалась с душой, а как с душой отдаваться тому, кто тебе противен? В содержанки к старым крокодилам Раиса идти не собиралась. Но попадались почему-то именно такие. Пришлось в деревню вернуться. На время.
        Мама встретила дочку радостно. Решила, что та одумалась и будет теперь в родном доме жить, а не по съемным городским квартирам мыкаться. Но Райка маму огорошила известием о том, что хочет вообще в Москву переехать.
        - Как в Москву? - ахнула родительница. - Это еще зачем?
        - Там возможностей больше.
        - Каких? В бордель попасть?
        - Почему же сразу в бордель? Может, я там мужа себе найду?
        Вообще-то девушка планировала найти в столице обеспеченного мужчину, который бы о ней позаботился, но замуж выйти тоже не отказалась бы.
        - Да кому ты в Москве нужна? Мужики столичные на своих женятся. А тебя разве что работяга деревенский, приехавший в столицу на заработки, в жены возьмет. Да только такого можно и тут найти. Незачем за ним в Москву тащиться. Вон Петька-тракторист за тобой бегает уже три года. Выходи за него замуж, рожай детей и живи себе…
        - Э, нет, тут я не останусь. И Петька твой не годится мне в мужья.
        - А кто тебе годится? Филипп Киркоров?
        Дочка закатила глаза. Киркоров был маминым любимчиком, не ее.
        - Или этот… который доктора играет?
        - Джорж Клуни… - мечтательно протянула Райка. - Он, кстати, в Москву приезжает на премьеры своих фильмов.
        - Ага. Приедет, увидит тебя в толпе, голову потеряет и…
        - Да ладно тебе, мам, я ж не идиотка. Понимаю, что Клуни и Филипп твой мне не светят. И все-таки в Москве больше шансов найти себе кого-то, чем тут, у нас.
        - Где же ты там жить собралась?
        - А где другие живут? Там и я буду.
        - Нет, не пущу! - решительно тряхнула головой родительница.
        - Мам, ты ведь меня знаешь. Я все равно по-своему сделаю. Лучше помогла бы мне.
        - Да чем же я могу помочь?
        - А помнишь, ты мне о своей двоюродной сестре рассказывала, которая, когда ты девочкой была, летом сюда приезжала и гостила у вас. Клавдия, кажется.
        - Помню, конечно. Только она троюродная.
        - Она ведь из Москвы?
        - Вообще-то Клава такая же провинциалка, как мы, но в Москву в шестнадцать переехала. В хореографическое училище поступила, да так в столице и осталась. А из родственников у нее только мы с тобой, родители ее рано умерли. Вот Клавка тетку иногда и навещала.
        - Так напиши ей письмо, попроси, чтоб приютила меня на время.
        - Да мы с ней не виделись уже лет сто!
        - Ну, не сто…
        - Тридцать - точно.
        - Но ведь адрес у тебя есть. Вы же друг другу открытки поздравительные слали.
        - Это тоже давным-давно было. Клавка наверняка уже двадцать раз переехала.
        - Ну, можно же попробовать, - не отступала Рая.
        - Да неудобно, дочь, как-то…
        - Неудобно, мать, трусы через голову надевать! Дай мне адрес, сама ей напишу.
        Мама дала, и Райка написала. Ответа не получила. То ли Клавдия действительно сменила место жительства, то ли не посчитала нужным откликаться на письмо. Раиса, однако ж, рук не опустила. Стала запросы отправлять в Москву, искать Клавдию Федосовну Сухову. И, что характерно, нашла! Дальняя родственница на самом деле была теперь прописана совсем по другому адресу. Девушка сначала хотела тетке очередное письмо написать, но потом решила: надо просто к ней ехать. Потому что ответа можно прождать до осени, а там дороги развезет, и из деревни не выберешься.
        На билет и прочие расходы Райка денег добыла, продав шубу, подаренную бывшим любовником. Жалко, конечно, да и отдать пришлось за копейки, но делать было нечего. Собрав вещички и пообещав маме вернуться, если Клавдия ее не примет, Раиса покинула отчий дом.
        До Москвы добиралась долго, почти трое суток. Вышла из вагона и ахнула. Но не от восторга, а от разочарования. Город оказался огромен, шумен, грязен, неприветлив. Чуть позже Рая увидела другую Москву, не привокзальную, и поняла, что в большом городе есть и своя прелесть. Особенно ей понравилась Манежная площадь. Сидеть у фонтана и на людей смотреть - одно удовольствие. Жаль, времени на это у нее мало. А все из-за работы. Пришлось устроиться (естественно, нелегально), чтоб с голоду не умереть. А главное, чтобы не уезжать из Москвы.
        Три недели Райка мыла полы и посуду в одной забегаловке, пока Клавдию не отыскала. Беда была в том, что женщина в своей квартире не проживала. Соседи сказали, за городом где-то обитает, но где конкретно, никто не знал. Другая бы на месте Раисы руки опустила, а та нет. Настоящее расследование провела. Опросила и управдома, и всех старушек, что в сквере на лавках посиживали, и почтальона. Но на «след» вышла случайно. Увидела однажды, как из почтового ящика Клавдии какая-то молодая женщина письма достает, и подлетела к ней.
        - Здравствуйте. Вы Клавдии кем приходитесь?
        - Подругой. А что?
        - Я ее ищу.
        - А вы, собственно, кто? - Незнакомка окинула Райку подозрительным взглядом.
        - Я ее родственница.
        - И что вы хотите от Клавдии, родственница?
        - Увидеться. Кроме меня и мамы моей, у нее родни не осталось. Тетя Клава с бабушкой моей очень дружна была, в гости постоянно приезжала, а потом они друг друга потеряли.
        Женщина вытащила телефон, набрала номер.
        - Клавдия, тебя тут родственница разыскивает. Говорит, чуть ли не единственная. Как выглядит? Провинциально. Что? Спросить, откуда?
        - Из деревни Павелиха, - выпалила Райка.
        - Из Павелихи какой-то… Ага… И что? Привезти? Ладно…
        Женщина убрала трубку в карман и сообщила Раисе:
        - Клавдия не против с вами встретиться. Я как раз сейчас еду к ней, могу вас с собой захватить
        - Ой, сделайте одолжение!
        Они вместе вышли из подъезда.
        - Меня зовут Дарья, - представилась женщина. - А вас?
        - Раиса.
        Подруга Клавдии кивнула и больше ничего не сказала. Подвела Райку к автомобилю, скромненькой «Ладе». Машина Дарье не шла. Не потому, что та была как-то уж очень хороша собою, настолько, что ей только на «Бентли» ездить. Внешность приятная, но ничего выдающегося. Красивые глаза и волосы, вот, пожалуй, и все, что цепляло взгляд. Да еще фигура. Ладная, женственная. Райка, обладательница аппетитных форм, знала, как трудно держать их в тонусе. Чуть побольше съешь - живот вылезает, полакомишься вкусненьким несколько дней - задница тяжелеет. А у Дарьи тело было в хорошей форме. Но во всем облике женщины сквозила такая непоколебимая уверенность в себе, что не на «Ладе» ей бы ездить, а хотя бы на «Ауди». Потом, когда Райка лучше узнала подругу Клавдии (Дарью иначе как «приживалкой» никто не называл), поняла, как на ее счет ошиблась. Женщина просто умела, что называется, хорошую мину при плохой игре делать. Умела за маской самоуверенности прятать свои комплексы, которых у нее не меньше, чем у остальных, оказалось. Если не больше.
        Клавдия, как выяснилось, жила за городом. Добирались до места часа полтора. В дороге не разговаривали. Дарья была вся погружена в себя. Да и вообще она не очень Райке понравилась. Показалась высокомерной.
        - Приехали, - сообщила женщина, затормозив у шикарного дома.

«Ого! - подумала Раиса. - А родственница-то не бедствует…»
        Они прошли за ворота. Красивый парк окружал дом. В нем росли и старые деревья, Райкины ровесники, и саженцы, едва окрепшие. Возле слабенькой елочки суетился красивый молодой человек неславянской внешности.
        - Орзу, - окликнула его Дарья, - хозяйка где?
        - В кухне. Вот уже два часа оттуда не уходит.
        - И что она там делает?
        - Варенья захотела яблочного. Варит.
        Отвечая на вопросы, парень глаз с Райки не сводил. А та кокетливо ему улыбалась. Ей нравились хорошенькие мальчики. Жаль, взять с них нечего!
        Дарья провела Раю в кухню. Клавдия стояла у плиты и большим черпаком помешивала в тазу варенье.
        - Какой аромат! - не оборачиваясь, воскликнула она.
        - Да, пахнет чудесно, - отозвалась Дарья. - А я не знала, что ты умеешь варенье варить.
        - Я и сама не знала. Ни разу этого не делала. - Хозяйка выключила газ и наконец повернулась к гостям лицом. - Но бабка вот этой барышни, - Клавдия кивнула на Райку, - при мне его варила. Вот припомнила, что и как она делала, и повторила. Вроде получилось. Жаль, яблоки из супермаркета. Из садовых вышло бы просто объедение, да где их взять сейчас?
        Женщина переставила таз на открытое окно. Затем сполоснула руки и вытерла их о фартук.
        - Как тебя зовут, забыла я, - обратилась она к Райке. Та назвалась. - Похожа ты на бабку. Не в мать пошла лицом да фигурой. Это хорошо. Родительница-то твоя вроде невзрачная. Жива, здорова? Ты ведь у нее поздний ребенок? Сейчас ей уже годков немало.
        - Да, с мамой все хорошо. Иначе я бы не уехала, не бросила ее одну.
        - А чего уехала?
        - Не хочу в деревне прозябать.
        - Понимаю. А почему именно в Москву поперлась? Есть города и поближе…
        - А вы почему именно в Москву поперлись в свое время? - выпалила Райка. И только когда высказалась, подумала о последствиях. Грубить человеку, от которого ждешь помощи, глупость наивысшего порядка. И как ее угораздило такое ляпнуть?
        Девушка уже хотела на колени падать и прощения просить, как вдруг услышала смех Клавдии:
        - Вот молодец девка! Нахалка, конечно, страшная, но зато боевая. И рисковая. От меня чего хочешь?
        Райка облегченно выдохнула:
        - Приютите на время?
        - Смотря на какое.
        - Ну…
        - Я так и думала, - усмехнулась Клавдия.
        - У вас все равно квартира пустует, пустили бы туда меня пожить. Я заодно присмотрю за ней. И почту буду вам возить.
        - Слыхала? - обратилась старуха к Дарье. - Благодетельница прямо…
        - Нет, ну, я и тут могу жить. Только добираться уж больно далеко до Москвы. А у меня там работа.
        - Какая?
        - Пока, можно сказать, никакая. Но я найду хорошую.
        - Предлагаю тебе вот что. Мне прислуга нужна. Та баба, что по хозяйству помогала, была на воровстве замечена. Уволила я ее. Замену ищу. Если справишься с работой по дому, оставайся у меня. Жильем обеспечу и платить буду нормально. Но если не хочешь, то извини. Приютить на день-два, максимум на неделю, могу. Но не больше. Мне приживалки не нужны.
        Не знала тогда Раиса, что Дарья как раз приживалкой и является, а то бы не смолчала.
        - Так что, согласна?
        Райка задумалась. Не для того она из дома уехала, чтоб похоронить себя в деревне, пусть и буржуйской. Что она тут увидит, кроме кастрюль да пылесоса? И, главное, кого? Из мужчин, имеется в виду…
        - Клавдия, что за чудесный запах витает по дому? - послышалось из холла.
        - Сережа, иди сюда, - отозвалась хозяйка, - сам увидишь.
        Через несколько секунд в кухню вошел… нет, вплыл мужчина. Лет ему было около тридцати. Рост где-то сто восемьдесят сантиметров. Красивое породистое лицо, аккуратно причесанные светлые волосы, спокойные голубые глаза. Раиса решила, что это сын Клавдии. А что по имени ее называет, ничего удивительного. Городские все с причудами, а особенно молодящиеся мамаши или бабульки. Им не нравится, когда к ним обращаются «мама», «бабушка», им хочется, чтоб их по именам называли.
        - Добрый день, дамы, - поздоровался Сергей с присутствующими в кухне женщинами. Клавдию же еще и в щеку поцеловал. - Неужели ты варила яблочное варенье? - спросил он, поведя ноздрями.
        Ну да, от Клавдии наверняка пахло «семеринкой» (так в народе называют яблоки этого сорта), Райка видела обрезки с зеленой кожурой.
        - Представляешь?
        - С трудом. Я тебя вообще у плиты не видел.
        - А что делать, Сережа, я же уволила не только шофера-пьяницу, но и помощницу.
        - Замену так и не нашла?
        - А вот видишь, барышня перед тобой стоит. Она, правда, еще не дала согласия…
        - Даю! - выпалила Райка, в голове которой мгновенно созрел грандиозный план.
        - Вот и славно. Сережа, это Раиса, познакомься.
        - Очень приятно, - улыбнулся девушке Сергей.
        - Мне тоже, - промурлыкала та.
        - Рая, сейчас можешь быть свободной. Возвращайся в Москву, собирай вещи. Жду тебя завтра утром здесь. До свидания.
        - А меня… никто не отвезет?
        - Даже у меня сейчас нет личного шофера. Так что придется своим ходом добираться. В полутора километрах от дома остановка автобуса. Он ходит раз в полчаса.
        - Я довезу до остановки, - подала голос Даша. - В магазин забежать надо, забыла чаю купить.
        - Только ты не долго. Будем варенье пробовать.
        Дарья кивнула и, сделав Рае знак следовать за собой, покинула кухню. Пока шли к машине, завтрашняя горничная гоняла в своей голове мысли о Сергее. Интересно, он женат? Кольца на пальце нет, но мало ли… «Впрочем, какая разница, - беспечно фыркнула Райка. - Если что, уведу. Но он точно моим будет…»
        - А Сергей женат? - спросила Райка у спутницы, когда они сели в авто и поехали.
        - Нет.
        - Ммм…
        - Глаз на него положила? - криво усмехнулась Даша.
        - Симпатичный мужчина.
        - Лучше держись от него подальше. Если не хочешь вылететь из дома Клавдии.
        - Она что, не хочет своему сыну счастья?
        - Сыну? - На этот раз Дарья расхохоталась в голос. - Сережа ее друг.
        - Да? То есть… она с ним…
        - Он ее друг, - уже без улыбки повторила Даша.
        - А детей у нее разве нет?
        - Нет.
        - Но кто-то из соседей про сына говорил.
        - Сын Клавы погиб.
        - Это что же, у нее совсем никого?
        - У нее есть мы, ее друзья.
        - А из родственников?
        - Из родственников никого…
        - Кроме нас с мамой, - закончила Райка тихим, едва слышным голосом.
        И замолчала. Теперь она обдумывала другой план - как стать наследницей богатой тетушки напрямую.
        Глава 4
        Кто бы знал, как Сергей ненавидел этот дом! Будь его воля, он не ступал бы даже на его порог, но… Но его волю давно поработила пожилая женщина по имени Клавдия. Хозяйка проклятого дома.
        Сергей познакомился с ней пять лет назад на аукционе. Явился на торги со своей приятельницей, с которой когда-то был близок. Потом они расстались, но сохранили прекрасные отношения. Сережа отлично разбирался в живописи, вот подруга и попросила сопроводить ее на аукцион, где основными лотами являлись произведения изобразительного искусства.
        Клавдия пришла на аукцион одна. Не глядя купила три картины. Причем одну из них увела из-под носа Сережиной подруги. Она сразу положила на него глаз, поэтому и
«отжала» лот. Чтобы привлечь внимание спутника своей соперницы по торгам.
        Сергей привык к тому, что нравится женщинам. Особенно тем, кто постарше. Он был серьезен, солиден, элегантен, хорош собой. Но не «актуально» красив, а несколько старомодно. Современным девушкам нравились бруталы. Все эти Клуни, Фареллы, Дизели… Сережа же скорее был похож на Тихонова - Штирлица. Только блондин. И фигура у него была не спортивной, хотя и пропорциональной. На нем отлично сидели классические костюмы. А вот джинсы и футболки в обтяжку Сергею не шли. Даже кожаные куртки смотрелись глупо. В отличие от пальто и плащей.
        Женщина, с которой Сережа пришел на аукцион, тоже была старше него. Но незначительно, на девять лет. Клава же, по предварительным Сережиным прогнозам, годилась ему в матери. То есть если ему было в тот момент двадцать семь, то ей лет пятьдесят пять как минимум, а скорее шестьдесят. Хотя выглядела Клавдия неплохо. Невысокая, стройная, с озорными глазами и темным кучерявым чубом. В ней чувствовался юношеский задор, который и придавал ее внешнему виду молодости. Потому что состояние ее кожи оставляло желать лучшего. Клавдия была вся в морщинах и в отличие от многих обеспеченных женщин явно никак с ними не боролась.
        Она подошла к Сергею, когда тот вместе с подругой покидал мероприятие, со словами:
        - Я так поняла, вы эксперт в области живописи.
        - Не эксперт, но немного в ней разбираюсь…
        - Не проконсультируете меня? Я хорошо заплачу.
        Сергею нужны были деньги, поэтому он согласился дать Клавдии консультацию.
        Та жила тогда в городской квартире. Добротная трехкомнатная «сталинка» была напичкана антиквариатом. По стенам картины. Причем настоящие произведения искусства соседствовали с откровенной мазней уличных художников. Да и прочая обстановка здесь была… вперемешку. Например, кожаное кресло конца девятнадцатого века стояло рядом со столиком из прессованных опилок.
        - Знаю, что у меня нет вкуса, - сказала Клавдия, заметив недоумение на лице Сергея, - поэтому и обратилась к вам. Надеюсь, все еще можно исправить? Мое жилище станет выглядеть достойно?
        Сергей привел апартаменты в порядок за неделю. Многое пришлось выкинуть, что-то докупить. Предметы мебели и аксессуары они выбирали вместе. Ходили по магазинам, заглядывали на аукционы, даже на блошином рынке побывали. Когда квартира приобрела пристойный вид, Клавдия устроила вечеринку. На ней Сергей познакомился с сыном хозяйки. Он знал, что Роман живет с матерью, но ни разу парня не видел, тот вечно пропадал на работе. Рома Сереже понравился, вот только это чувство не было взаимным. В разгар вечеринки сын Клавы отвел его в сторонку и сурово спросил:
        - Что у вас с моей матерью?
        - Ничего, кроме взаимовыгодного сотрудничества.
        - Вы оказываете ей услуги, и она вам платит?
        - Совершенно верно.
        - И не стыдно вам в этом признаваться?
        - А почему мне должно быть стыдно?
        - То есть вы считаете нормальным спать с женщиной за деньги?
        - Постойте… Вы что же решили… - И смущенно кашлянул. - Вы приняли меня за жиголо?
        - А вы предпочитаете называть себя иначе?
        - Я оказывал вашей матушке исключительно консультационные услуги.
        - То есть интима у вас не было?
        - Конечно же, нет.
        - Тогда почему все ее подружки только о том и говорят, что у Клавы появился молодой любовник, и при этом указывают на вас?
        - Не имею понятия.
        Роман хотел продолжить разговор, причем, судя по нахмуренным бровям, в том же тоне, но тут к ним подошла Клавдия, взяла его под руку и увела. Через какое-то время она оказалась рядом с Сергеем и с усмешкой спросила:
        - Что, мой сынулька устроил вам сцену ревности?
        - Мы просто разговаривали.
        - Бросьте, Сергей, как будто я не знаю своего Рому… - отмахнулась женщина. - Он у меня страшный собственник. Я его воспитывала одна, и сын привык к тому, что все внимание достается ему. Поэтому всегда ревновал меня к мужчинам. Я вынуждена была встречаться со своими поклонниками втайне от него. Надеялась, что со временем все изменится, мой сын повзрослеет и даст матери свободу, но не тут-то было. Рома до сих пор меня контролирует. И воспринимает в штыки всех моих мужчин…
        - Позвольте… но… - Сергей растерянно развел руками, - я ведь не ваш…
        - Это мы с вами знаем. А для всех вы мой любовник. Сыну я такого не говорила, только подругам. Но они наверняка уже ему донесли.
        - Но зачем вы дезинформировали подруг?
        - А пусть завидуют! - хохотнула хозяйка дома. - Да и Роме пора уже смириться с тем, что мама не его собственность.
        В этот день разговор на том и закончился. А спустя несколько дней Клавдия позвонила Сергею и пригласила его на театральную премьеру.
        - Я бы с радостью, но не смогу, - соврал он.
        - Я вам не верю. Вы просто не хотите.
        - Нет, почему же…
        - Тогда не ломайтесь и соглашайтесь, - тоном, не терпящим возражений, проговорила женщина. - Я заплачу вам за эскорт.
        - Вы хотите меня обидеть?
        - Боже меня упаси! Я питаю к вам искреннюю симпатию и уважение. Но я знаю, что вам нужны деньги. Ведь они вам нужны?
        - Да. Как и всем.
        - Нет, вам нужны больше, чем всем, я наводила справки. Так что не отказывайтесь.
        И Сергей не отказался. Пошел с Клавдией на премьеру, получил огромное удовольствие от спектакля, потом еще в буфете от коньяка и дивных эклеров, и за все это еще получил гонорар. Да, ему было немного неловко… первое время. А потом он как-то свыкся с тем, что Клава сует ему в карман купюры после каждой встречи.
        Мужчина нуждался в деньгах катастрофически, и это было правдой. Когда-то Сергей совсем не задумывался о них. Жил припеваючи до двадцати четырех лет. Сын папы-дипломата, мамы - профессора логистики и брат талантливейшей пианистки. Его младшая сестра была вундеркиндом. Гордостью не только семьи, но и страны. Уже в четыре года девочка прекрасно играла на фортепьяно, в семь выигрывала музыкальные конкурсы, а в десять дала свой первый сольный концерт. Юная пианистка получала гонорары за выступления и вносила их в семейный бюджет. О, они очень хорошо жили. Можно сказать, богато. Но все изменилось в один день…
        Они ехали в машине - папа, мама и сестра. Направлялись из аэропорта Домодедово в Москву, спеша на день рождения Сережи. За рулем сидел человек, который возил семью на протяжении многих лет. Он был отличным шофером. И в тот день не нарушал правил дорожного движения. Но тот, кто вылетел на встречную полосу и лоб в лоб столкнулся с их машиной, был смертельно пьян. В итоге - четыре трупа и один тяжело раненный человек, единственный, кого врачи «Скорой помощи», вызванной на место аварии, перенесли из покореженного авто в «карету», - сестра Сергея.
        Никто не наделся, что девушка выживет. Ни когда вытаскивали ее из салона, ни когда везли в реанимацию, ни когда делали операцию, ни когда она отходила после нее. Не жилец, говорили о больной все, начиная от врачей и заканчивая санитарками, а последние знали, о чем говорят, ведь перевидали столько пациентов, сколько не снилось и докторам. Но сестра Сережи выжила! Вот только…
        Только лучше бы она умерла. Так думали (но не говорили) многие. В том числе врачи и санитарки. А больше те, кто хорошо знал семью Сергея и его самого. Потому что девушка после аварии стала полным инвалидом. Она не только не могла ходить, но даже сидеть. Она не могла ничего. В том числе думать. Потому что мозг ее повредился так же, как и тело. Юная пианистка превратилась в овощ. Но овощ жизнеспособный. Нуждающийся в пище, воде, свежем воздухе. Его необходимо было сажать на горшок, обмывать, расчесывать, стричь ему ногти…
        Для всех она была именно овощем.
        Но только не для Сергея.
        Для него она оставалась сестрой. Той необыкновенной девочкой, которая научилась играть на пианино в возрасте четырех лет, в семь выигрывала конкурсы, а в десять давала сольные концерты. Когда с ней случилось несчастье, ей едва исполнилось пятнадцать. Вроде бы вся жизнь впереди… Но что это за жизнь?
        Первое время Сергей верил в чудо. Он возил сестру по врачам, надеясь, что ей можно помочь. Доктора в один голос твердили - невозможно. Тогда молодой человек отправился к колдунам и шаманам. Те уверяли, что помогут, брали за свою работу немалые деньги, но состояние больной оставалось неизменным.
        В бесцельных попытках помочь сестре прошло два года. За это время Сергей истратил все, что имелось в наличии и на счетах семьи. Кроме того, пришлось продать мамины украшения и отцовскую коллекцию монет. Больше продавать было нечего. Разве что квартиру - и покупать себе меньшую на окраине, но Сергей твердо решил сохранить семейное гнездо. Они с сестрой выросли в этом доме в центре столицы, с ним было связано много милых сердцу детских воспоминаний.
        За сестрой требовался постоянный уход, а он работал. Сиделки стоили дорого.
        Сергей выкручивался как мог. Брал на дом любую работу. Писал студентам курсовые, правил тексты, играл на бирже. И все равно денег не хватало катастрофически.
        С появлением в его жизни Клавдии кое-что изменилось. И дело даже не в том, что немолодая женщина платила ему за эскорт. Просто она стала его талисманом.
        Сергей никогда не был особенно суеверным. Но когда познакомился с Клавдией, все стало иначе. И не только потому, что она рекомендовала его как эксперта и дизайнера своим знакомым и у него появился дополнительный источник заработка. Ему стало фартить во всем. А как только Сережа с Клавой ругался, начиналась черная полоса. Он даже один раз выпалил ей в лицо: «Ты колдунья!» Клавдию, впрочем, его заявление нисколько не обидело. «У меня очень мощная энергетика, - ответила она спокойно. - Так что вполне возможно, могу как-то влиять на события».
        И он стал ее послушным слугой. Не в буквальном смысле, конечно… И все же.
        Сергей боялся гневить Клавдию. Потому что, если он это делал, она обрушивала на его голову проклятия, и тогда у него все шло наперекосяк. Срывались контракты, клиенты отказывались платить, из компьютера пропадала нужная информация. В общем, могло произойти все что угодно. Зато когда с Клавдией устанавливался лад, удача сопутствовала Сереже.
        Окружающие до сих пор считали их любовниками. Ни Сергей, ни Клавдия их не разубеждали. Просто никак не комментировали свои отношения. Даже Даша не владела достоверной информацией.
        Даша… Молодая женщина очень Сереже нравилась. Было в ней то внешнее спокойствие, то умение владеть собой, которое так привлекало его в людях. Наверное, потому, что сам не любил демонстрировать свои чувства. Все должны были думать, что у него все идет прекрасно. Даже тогда, когда ему нечем было заплатить за услуги сиделки и он сам обмывал и кормил сестру вечером, ночью строчил рефераты, а утром снова обмывал и кормил сестру, на вопрос «Как дела?» он отвечал: «Спасибо, все хорошо!»
        Сначала Сергей думал, что Даша холодна по природе своей. Но один раз стал невольным свидетелем ее срыва. Зашел к Клавдии в комнату без стука, а там Даша. Плачет и что-то лепечет про ребенка, которого не сберегла. Он тогда тут же ретировался, Дарья даже не успела его заметить. А уже через полтора часа, когда встретились за ужином, девушка была само спокойствие и доброжелательность.
        Сегодня Сергей еще не видел Дашу. Провел в гостях у Клавдии час, но девушка так и не появилась. Возможно, ее не было дома. Или же она просто не выходила из своей комнаты. Наконец Сережа решился спросить о ней у Клавдии:
        - Что-то Даши не видно. Она не заболела?
        - Нет. Здорова. Но что-то захандрила, спит целыми днями.
        - Осень…
        - Наверное. - Клавдия взяла со столика свою чашку, наполненную теплым молоком с медом, и сделала глоток. - Она тебе нравится, да, Сережа?
        - Осень?
        - Дарья.
        - Да, она очень приятный человек.
        - И симпатичная женщина.
        - Не буду спорить.
        - Так она тебе больше нравится как приятный человек или как симпатичная женщина?
        - К чему эти вопросы, Клавдия?
        - Ответь! - Ее тон стал повелительным.
        - Если б у меня появилась возможность, я бы начал за ней ухаживать.
        - А у тебя ее нет?
        - Конечно, нет. Ты отняла ее у меня.
        - Да брось!
        - Клавдия, вспомни, как ты увидела меня в ресторане с барышней и закатила скандал. А та моя клиентка, с которой я якобы был слишком любезен? А сиделка, показавшаяся тебе чересчур красивой? Ведь ты уволила ее, хотя на работу ее принимал я, а не ты. Ты, Клавдия, страшная ревнивица. Не терпишь, когда я уделяю внимание кому-то, кроме тебя.
        Клавдия задумчиво пила молоко и ничего не говорила.
        - И я понял бы, если б мы на самом деле были любовниками. Так ведь нет же! - закончил Сергей.
        Клавдия отставила пустую чашку и, подперев руками подбородок, пристально посмотрела на него.
        - Какой ты дурачок все-таки… - проговорила она со вздохом. - Ничего не понимаешь в женщинах…
        - Да где уж мне?
        - А вот скажи мне, если бы я совершала какие-то поползновения сексуального характера, ты бы как среагировал?
        - Не знаю.
        - Врешь - знаешь. Отвечай.
        Но Сергей молчал. Не мог сказать женщине, что отверг бы ее.
        Первый месяц знакомства он с опаской ждал от Клавдии этих самых поползновений. Он мог представить себе свою близость с женщиной постарше, но максимум лет сорока, сорока двух. Хотя знал, есть парни, которые не считают противоестественным спать с дамами, годящимися им в бабушки. И считал их пусть безобидными, но извращенцами.
        Клавдия ни разу не позволила себе вольности. Конечно, кокетничала с Сергеем, однако не больше, чем с остальными мужчинами. И даже меньше, чем с давним своим поклонником Артуром.
        Только однажды…
        Клавдия тогда выпила лишнего на своем дне рождения… и попыталась поцеловать Сергея в губы. Он успел повернуть лицо, и ее губы коснулись его щеки. На том все и закончилось. Сергей тут же забыл об этом инциденте, а вот сейчас почему-то вспомнил о нем.
        Как оказалось, Клавдия тоже.
        - Я помню, как ты поспешно убрал губы, когда я попыталась тебя поцеловать по-взрослому, - сказала она. - Тогда я поняла, что между нами не может быть ничего, кроме дружбы и… выдуманного романа.
        - А ты хотела чего-то большего?
        - Какая разница, чего хотела я? Главное, чего не хотел ты.
        Женщина отвела взгляд от лица собеседника и устремила его на носки своих домашних туфель. Сергей ни разу не видел ее такой, с опущенным взором.
        - Я понимаю, это извращение - молодому мужчине заниматься сексом со старухой. И грех старухе склонять к этому молодого мужчину. Но любить его ей никто и ничто не может запретить.
        - Ты любишь меня? - пораженно переспросил Сергей.
        - Не заставляй меня повторять дважды, - поморщилась она. - Я не хотела, чтоб ты знал вообще. Да вот не выдержала… раскололась, старая дура… - Клавдия встала, прошла к бару, налила себе виски, но так и оставила стакан на стойке. - Веришь, я даже завещание в твою пользу составила. Думала, если ты… захочешь быть со мной по-настоящему, я все тебе оставлю…
        Сергей не знал, что сказать. Пребывал в шоке. Но Клавдия, казалось, и не ждала от него никакой реакции. Она озвучивала свои чувства впервые за долгое время и была даже рада тому, что ее не перебивают.
        - Вот оно, это завещание… - Хозяйка дома подошла к письменному столу, открыла верхний ящик и вынула листок. - «Я, Сухова Клавдия Федосовна, завещаю все свое движимое и недвижимое имущество Сергею Петровичу Глазову…» То есть тебе. Однако я, как видишь, не только его не оформила, но даже не подписала… - Впервые за время откровений женщина посмотрела собеседнику в лицо, да еще со своей привычной улыбкой на губах. - Эх, Сережка, мог бы стать богатым после моей смерти…
        Надо было произнести хоть какую-то фразу. Пусть и самую банальную. Типа «ты еще всех нас переживешь…». Сергей только собрался с духом, чтобы ляпнуть нечто похожее, как дверь отворилась.
        - Клавочка, это я! - послышалось с порога.
        - Артур! - На лице Клавы не осталось и следа печали. - Мой дорогой, как я тебе рада! Иди ко мне, я тебя поцелую…
        Обычно Клавдия не бывала столь ласковой со своим давним поклонником, и тот немного растерялся. Однако быстро взял себя в руки и бросился к женщине со всех ног. Клава расцеловала его в колючие щеки и усадила рядом с собой.
        - Я поеду, пожалуй, - проговорил Сергей, вставая с кресла. - До свидания.
        - Поедешь? - переспросила Клавдия. - Я думала, ты останешься ночевать.
        - Нет, - поморщился Сергей, который терпеть не мог этот дом и не любил проводить в нем ночи.
        - Оставайся, Сережа, - вклинился в их разговор Артур. - На дорогах - засада. Сплошные пробки. До Москвы доберешься только к ночи, а утром опять ехать.
        - Я завтра не планировал.
        - Как? Ты забыл про праздник урожая?
        О, как же он мог забыть! Праздник этот начали отмечать в кругу Клавдии еще до знакомства Сергея с ней. Та тогда еще в московской квартире жила и, насмотревшись на соседку, которая на балконе разбила целый огород, тоже решила посадить несколько кустов помидоров. Сделав это, всем друзьям похвалилась и пообещала угостить желающих плодами со своего «приусадебного участка». Но, когда пришла пора собирать урожай, оказалось, что лишь на одном кустике висит маааааленькая чаааахленькая помидорка. Однако Клавдия не отчаялась. Купила овощей на рынке и налепила их на кусты скотчем. Не только томаты, но и огурцы, и перцы, и даже листья салата. И устроила праздник урожая, который прошел так весело, что было решено проводить его ежегодно.
        - Хорошо, я останусь, - сказал Сергей. А про себя подумал: «Может, Дарья перестанет хандрить и выйдет из «подполья». Я соскучился по ней, хочу ее увидеть…»
        - И правильно, - одобрила его решение Клавдия. - Твоя комната ждет тебя. Если что-то понадобится, зови Райку.
        Сергей кивнул и удалился.
        Глава 5
        Артур был рабом Клавдии долгие, долгие, долгие годы.
        Любил ее без малого двадцать лет.
        Он бы все отдал, чтобы стать ее супругом. Но Клава сразу сказала, что замуж за него не выйдет. И вообще, скорее всего, не свяжет себя узами брака. Потому что ее Ромочка очень ревнив.
        Они познакомились в поликлинике. Клава пришла на прием к терапевту. Артур шел по коридору к своему кабинету и привычно мазнул взглядом по женскому лицу, прошел метра четыре и вдруг остановился, осознав: боже, какое лицо у этой женщины! Красивое? Да. Но врач видел много красивых лиц, и, как правило, они его не трогали. А это…
        Нет, не просто красивое. В нем есть что-то, не позволяющее пройти мимо. Что-то, заставляющее замереть и обернуться. Артур не сразу понял, что именно его привлекло. Глаза-вишни? Великолепные скулы? Маленький носик? Нежный подбородок? Задорная ямочка на правой щеке? Нет, все не то… Или все то, но в комплексе?
        Артур и по прошествии двадцати лет не мог точно сказать, что его так в Клавдии зацепило. Когда мужчина придирчиво ее рассматривал, чтобы это понять, то не находил в ее лице ничего выдающегося. Приятные глазу черты, но не более того. Однако множество прекрасных женщин, с которыми столкнула его судьба за тридцать лет работы в гинекологии, не оставили в его сердце глубокого следа. Даже те, с кем он имел длительные отношения. С Клавой же Артур был близок всего дважды. Причем первый раз прямо в кабинете. Пациентка пришла на плановый осмотр, а он… он не смог с собою совладать.
        Несколько дней после первой встречи в коридоре врач пытался забыть ту женщину. Она была с ребенком, значит, замужем. А даже если и нет, то все равно. Зачем ему мамаша сопливого чада? Она не сможет уделить должное внимание ему, Артуру. Мужчина предпочитал бездетных, свободных и, что греха таить, молодых. Ему нравились упругие тела, гладкие лица и не забитые проблемами головы. А у той женщины морщинки на лице (сухая кожа Клавдии начала увядать довольно рано), бедра немного отяжелели после родов, а мозг явно занят кучей проблем, которые нуждаются в решении.
        И все же она показалась Артуру самой желанной. Поэтому позже, когда эта женщина оказалась в его кабинете, допустил вольность. А Клавдия его не остановила. Как она потом сказала - не устояла. Захотела секса, потому что давно не имела его. А тут Артур, пусть не красавец, но мужчина в полном расцвете сил.
        Они еще раз встретились спустя месяц. Артур накрыл стол у себя дома, зажег свечи, купил розы. Хотел было усыпать их лепестками пол, но потом решил просто поставить цветы в вазу, чтобы не было перебора. Клавдия явилась, отдалась и быстро упорхнула. Секс с ней не был чем-то из ряда вон выходящим, хотя и довольно страстным. Однако Артур не мог после него думать о других женщинах. Он хотел только Клаву.
        Но ей было некогда с ним встречаться. То сын хворал, то работа… Однако Клавдия Артура не отпускала. Да и тот не хотел ее отпускать.
        И как-то так случилось, что они превратились в вечных… жениха и невесту, что ли. В двух людей, между которыми еще ничего не было.
        Артур страстно желал Клавдию, а она как будто забыла, что уже когда-то была с ним близка, причем дважды. Мужчина ухаживал, дарил цветы и подарки, водил ее на премьеры и в гости к друзьям. Но когда подвозил ее к подъезду, она, чмокнув его в щеку, убегала. Артур, разочарованный и страшно злой, срывался с места, ругал себя последними словами и давал зарок больше никогда Клаве не звонить. Но проходили дни, недели, он начинал безумно скучать, его страшно тянуло к ней… Его зависимость от Клавдии была похожа на алкоголизм. Только вот кодировки от нее не существовало. Поэтому, промаявшись пару месяцев, Артур все же набирал ее номер. И мчался за ней, и вел ее куда-то, и надеялся на что-то… Но Клавдия вновь и вновь убегала, чмокнув его в щеку.
        Прошло два года, прежде чем Артур перестал ждать от нее чего-то другого. Смирился с положением доброго друга. А женщина как будто не заметила в нем перемены. Продолжала вести себя точно так же, как раньше. А Артуру почему-то казалось, что, как только он перестанет ее желать, Клава поймет, какого мужчину упустила, и начнет сама к нему приставать. Но не тут-то было.
        До встречи с Клавдией Артур собирался жениться. Без любви, просто понимал: пора. Можно, конечно, еще пару годков подождать, да только кандидатура на роль жены очень уж подходящая попалась, такую нельзя упускать. Врач готов был сделать даме предложение. Даже кольцо уже присмотрел. Но тут - встретил Клаву. И все изменилось!
        Мужчина так и не женился, хотя всегда мечтал о семье. И Клавдия тут была ни при чем. Нет, в самом начале, конечно, именно она стала причиной того, что Артур так и не сделал предложение той, кольцо для которой присмотрел. Но потом… Потом ему уже не хотелось что-то в своей жизни менять. Артур продолжал думать о семье, но теперь как-то вскользь. Типа, вот если бы у меня была жена, я не питался бы всухомятку. Или: имей я сына, ходил бы с ним на футбол, а одному что-то не хочется. Но в холостяцком существовании все же было больше плюсов, чем минусов. Ни перед кем отчитываться не надо, можно возвращаться, когда вздумается, или вовсе не возвращаться, тратить деньги на свое усмотрение… Ну, и так далее. Да и секса у неженатого мужчины больше, причем разнообразного. По крайней мере у Артура было именно так. Женщины сменяли одна другую, разные по возрасту, типажу, темпераменту, и ему нравилось познавать их.
        Артур не был красавцем. Симпатичным его тоже было трудно назвать. Невысокий, лысый, с брюшком, он брал не внешностью, а обхождением. К тому же работая гинекологом, имеешь столько возможностей познакомиться с дамой, что грех ими не воспользоваться. Артур их и не упускал. То, что любил он Клаву, не мешало ему вести бурную сексуальную жизнь.
        В сорок пять Артур сделал последнюю попытку разорвать всякие отношения с Клавдией. А все из-за ее длинного языка. Зачем-то она рассказала Артуру о мужчине, которым увлеклась. Что это было? Бабская глупость? Несдержанность? Или скрытый садизм? Артур не мог сказать точно. В одном был уверен: надо поставить точку в их отношениях. Какими бы они ни были!
        Артур перестал звонить Клаве. Даже когда мучительно хотелось услышать ее голос, держался. Из последних сил. Прошло три месяца. Ему показалось: все, наконец-то переболел. Мужчина почти уже перестал о Клавдии думать и вдруг встретил ее на улице.
        Зря говорят, что Москва большой город. Врут, маленький. В нем все со всеми встречаются. Клавдия попалась Артуру на глаза в крупном мебельном магазине. Она искала себе диван. Присматривалась, приценивалась, присаживалась. Артур тенью следовал за ней и просто смотрел. Но женщина вскоре почувствовала его взгляд и резко подняла голову. Их глаза встретились. Артур смущенно отвернулся и собрался умчаться прочь, но его остановил голос Клавы:
        - Как хорошо, что я тебя встретила!
        Секундой позже он почувствовал на своей руке ее руку.
        - Ты куда пропал? Я думала, с тобой что-то случилось… Переживала…
        - Могла бы позвонить, - обиженно буркнул врач.
        - Я же телефона твоего не знаю. Ведь ты всегда сам звонил мне…
        Можно было бы сказать, что если бы она на самом деле переживала, то дошла бы до поликлиники, где врач до сих пор работал, и нашла бы его. Но Артур промолчал. Не хотел с Клавой ругаться. И расставаться тоже не хотел. Поскольку вдруг понял, что счастлив лишь от того, что та стоит сейчас рядом, говорит с ним, дотрагивается до него.

«Ну и пусть между нами ничего не будет, - мысленно выдохнул мужчина. - Главное, чтобы она оставалась частью моей жизни…»
        С тех пор прошло много лет, и за это время ничего в их отношениях не изменилось. Разве что Клавдия перестала рассказывать Артуру о своих пассиях. А врач уже не мечтал о сексе с ней. Но состариться вместе с Клавой очень хотел. Состариться тихо, уютно, гармонично…
        - Налей себе чего-нибудь, - услышал Артур ее голос и встрепенулся. Погрузившись в воспоминания, он забыл о том, что находится рядом с Клавдией.
        - Да, выпью, пожалуй…
        Мужчина поднялся с дивана и прошествовал к бару. Перед тем как налить себе коньяку, снял с себя полупальто и шарф.
        Артур был пижоном. Одежду подбирал тщательно. Любил дорогие, хорошо сидящие на его далеко не безупречной фигуре вещи, сочетающиеся между собой. Например, к этому полупальто из верблюжьей шерсти долго не мог подобрать шарф. Поэтому обходился вовсе без шарфа. Пока Клавдия не преподнесла ему на двадцать третье февраля чудесное шелковое кашне. Артур еще, помнится, подивился, как она умудрилась презентовать ему столь достойную, а главное, нужную вещь. Вкус Клавы оставлял желать лучшего, поэтому все ее подарки были, как правило, нелепы. А тут вдруг такой шик. Он тогда еще подумал, что ей кто-то подсказал. И не ошибся. Впоследствии выяснилось, что шарф ей помогал выбирать Сергей.
        - Мне тоже плесни немного, - попросила Клава.
        - Я бы на твоем месте воздержался. Сама говорила, давление скачет.
        - Ладно, воздержусь, - продемонстрировала удивительную покладистость Клавдия. - Но содовой все же налей.
        Артур так и сделал. А со своим стаканом, зажатым в руке, прошел к окну. Когда он ехал, дождя не было, но сейчас начался.
        - До чего же мерзкая погода… - проговорил мужчина со вздохом. Он терпеть не мог осень. - Неудивительно, что тебе нездоровится.
        - Мне кажется, я скоро умру, - услышал он и чуть коньяком не поперхнулся.
        - Что за глупости? Ты недавно обследование проходила, и у тебя отличные показатели. Да, тахикардия, немного повышен сахар, и зрение уже не то, но все в пределах возрастной нормы. Я даже больше скажу: твоему здоровью каждый второй молодой позавидует.
        - Странно, правда?
        - Что именно?
        - То, что у меня отличные показатели. Я всю жизнь вела нездоровый образ жизни. Курила, выпивала, питалась черт знает как, ночами не спала…
        - Гены, - пожал плечами Артур. - Но все же я рекомендовал бы тебе поберечься. И отказаться от сигарет и алкоголя.
        - И все-таки я скоро умру, - продолжала настаивать на своем Клавдия. Порой она бывала очень упрямой. - Меня пробивает озноб, хотя в помещении тепло. Это холод предчувствия изнутри меня вымораживает.
        Она на самом деле мерзла. Клава сначала просто зябко поеживалась, а затем потянулась к шарфу Артура и накинула его на себя. Чтобы согреться, она обычно укутывала шею и ноги. Но ноги ее в данный момент были в тепле. Оставалась шея. Женщина вся была в мурашках.
        - Просто ты сегодня неважно себя чувствуешь, - предположил Артур.
        - Ай, перестань, дело не в этом, - досадливо отмахнулась Клава. - У меня предчувствие, понимаешь?
        Вообще-то Клавдия любила мусолить тему своей смерти. Но никогда Артур не слышал от нее слов о каких-то предчувствиях.
        - Тебе сон приснился нехороший? Или что?
        - Ничего необычного мне не снилось. Зеркал я не била, а черные кошки держатся от меня на расстоянии. Как и бабы с пустыми ведрами.
        - Тогда у тебя нет поводов для беспокойства, - попытался отшутиться Артур. И, залпом допив коньяк, налил себе еще.
        - Если завтра не проснусь, знай, ты был очень мне дорог.
        - Клава! - с ноткой истерики в голосе воскликнул мужчина.
        - Я не боюсь умирать, честно. Ведь там, за гранью, либо ничего… либо свет, где меня ждет Ромочка. Ни то, ни другое не страшно. И все же я не хочу умирать. Пока не готова.
        - Если ты будешь продолжать в том же духе, я уйду! - Артуру было невыносимо ее слушать. - Нет, уеду. Даже на празднике урожая присутствовать не буду!
        - Ладно, не кипятись, я умолкаю.
        - И чтоб больше я не слышал этих разговоров!
        - Ой, Артурчик, ты такой милый, когда сердишься… - Клавдия протянула руку и легонько коснулась его щеки. - И вообще, ты чудо. Мне жаль, что я так и не смогла тебя полюбить. А я старалась, поверь.
        - Нет, ты действительно сегодня не в себе, - пробормотал мужчина и опять одним махом опорожнил фужер. Глушил многолетней выдержки коньяк, который в обычных условиях смаковал, как какую-нибудь водку.
        - Точно, не в себе… - Она откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. - Иначе не призналась бы Сереже в своих чувствах. Знал бы ты, как я жалею о том, что сделала это…
        - Что сделала? - Артур резко развернулся к Клавдии. - Призналась в любви?
        Женщина лишь вздохнула.
        - Ты втюрилась в этого мальчишку?
        - Я его полюбила, - поправила Клавдия.
        - О, это, конечно, существенно меняет дело!
        - Меняет.
        - Брось! - Артур метнулся к бару и налил себе третью порцию коньяка, хотя обычно никогда себе этого не позволял.
        - Я понимаю, тебе неприятно это услышать. И наверняка обидно… - Клава сморщилась, как будто собираясь заплакать. - Какая же я дура все-таки! Вот зачем распустила язык? Сначала с Сережей, теперь с тобой…
        - Уж коль так случилось, скажи мне еще кое-что. Почему он?
        - А почему я?
        Артур понял, о чем она. Клавдия имела в виду, почему сам-то Артур полюбил именно ее, а не какую-нибудь другую женщину. Кстати, себе часто задавал этот вопрос. И, конечно же, так и не нашел на него ответа.
        - Вот видишь, - будто бы прочитала его мысли подруга. - Любовь или есть, или ее нет. И, к сожалению, ее не выключишь, как лампочку. Если б я могла… Да и ты, если б мог…
        - Я смог!
        - Что ты смог? - не поняла Клавдия.
        - Выключить ее, как лампочку. Не люблю я тебя больше, Клава. Как друга, да, конечно. Ты родной для меня человек. Но тех пламенных чувств, которые я питал к тебе, давно нет.
        Конечно же, он врал. И врал неубедительно. По крайней мере, Клавдия на его ложь не купилась, что было видно по ее лицу. Но Артуру стало так больно и обидно, что он не мог пойти на попятную. Он захотел, чтоб Клава испытала то же, что и он. Хотя бы частично.
        - Я увлечен другой женщиной! - выпалил Артур. - Не могу пока сказать, что люблю ее, но она до безумия мне нравится.
        На сей раз Клавдию проняло. Лицо посуровело, глаза стали колючими. И пусть она никогда не любила Артура, все равно ей было неприятно слышать о том, что ему нравится другая. Клавдия собственница. Как, пожалуй, все женщины. Она привыкла видеть Артура своим рабом, накрепко скованным кандалами своих чувств к ней. И вдруг оказалось, что узы рассыпались в прах. Разве не обидно?
        - Кто она? - хрипло спросила Клавдия.
        Долго раздумывать было нельзя. Протяни Артур паузу, подруга заподозрила бы неладное. Поэтому пришлось выпалить первое имя, пришедшее на ум.
        - Даша.
        На самом деле Клавина приятельница Артуру совсем не нравилась. Именно он прозвал ее приживалкой.
        - И ты туда же… - выдавила Клавдия непонятную фразу и отвернулась от него.
        - Куда - туда?
        - Неважно, - отмахнулась женщина, не глядя на Артура.
        - Надеюсь, это никак не омрачит наши отношения?
        - Да с чего бы? - пожала плечами Клавдия. - Только ты опять выбрал не того человека.
        - В этом мы с тобой похожи.
        Она ничего не сказала. Погрузилась в свои думы и, казалось, перестала замечать собеседника. Артур допил коньяк без всякого удовольствия, жалея о сказанном. Не надо было с Клавдией так. Вон какая грустная сидит. Смотреть больно.
        Мужчина был уже готов взять свои слова назад, но тут взгляд его упал на документ, лежащий на столике. Завещание! Прищурившись, Артур пробежал по нему глазами. «Я, Сухова Клавдия Федосовна, завещаю все свое движимое и недвижимое имущество Сергею Петровичу Глазову…»
        Прочтя это, Артур едва сдержался, чтобы не заорать на Клавдию. Как она могла завещать все, что нажил ее сын, тому, кого тот терпеть не мог? Да и с какой стати? Здоровый молодой мужик! Пусть сам зарабатывает! Потом Артур вспомнил, что Клавдия поговаривала о том, что, раз у нее никого не осталось из родни, неплохо было бы завещать все детскому дому или больнице. И что в итоге? Имущество и деньги получит молодой альфонс? Да лучше бы тогда Райке оставила. Та пусть и седьмая вода на киселе, а все ж родственница…
        - Наверное, спать хочешь? - услышал Артур голос Клавдии. - Ты иди, а я тут еще немного посижу…
        Она гнала его! Не хотела видеть! И в кои-то веки это чувство было взаимным. Артур встал и зашагал к двери. Надо было хотя бы «спокойной ночи» пожелать, но он побоялся раскрывать рот. Если откроет, не удержится от того, чтобы высказать Клаве все, что думает о ней.
        Мужчина вышел из гостиной, в сердцах хлопнув дверью. Если бы не три порции коньяка, покинул бы, наверное, не только гостиную, но и дом. Уехал бы в Москву и… И не вернулся бы больше!
        Да, он продолжал любить Клавдию, однако… разочаровался в ней.
        Артур взбежал по лестнице на второй этаж. Возмущение продолжало клокотать в нем, поэтому он и двигался очень энергично. В обычном же состоянии ходил неспешно, с достоинством неся свое полноватое тело.
        Комната, в которой ночевал Артур, когда приезжал к Клаве в гости, была небольшой, но очень уютной. Он облюбовал ее в первый же визит сюда. Ему понравилась обивка стен, удобство и простота мебели и окно на скошенном потолке, в которое, лежа на кровати, можно было видеть небо. Летом мужчина даже умудрялся загадывать желание, замечая падающие звезды.
        Артур плюхнулся на кровать и посмотрел в окно - на пасмурном небе ни звездочки. Полежав некоторое время, взял пульт и включил телевизор. Под его бормотание ему хорошо засыпалось, а сейчас хотелось именно этого.
        Листая каналы, Артур думал о Клаве и… о Сергее. Она всегда говорила, что между ними ничего нет. И он ей верил! Но теперь Артур сомневался в честности Клавы. Наверняка та занималась с Сергеем сексом. А почему нет? Кто сказал, что в преклонном возрасте ничего такого не хочется? Клавдия душой молода. Да и телом не дряхлая старуха. Выходит, в то время, когда сам он мечтал о тихой старости подле Клавдии, любимая женщина предавалась плотским утехам с тридцатилетним самцом.
        Обида накатила новой волной. Артур сжал пульт и начал с силой давить на кнопки. Вообще-то он хорошо умел владеть собой, но сейчас еле сдерживался. Хотелось разбить что-нибудь. Пульт, например.
        Однако Артур сдержался. Найдя передачу о новинках медицины, отложил дистанционку и постарался сосредоточиться на просмотре. Но не получилось! Отвлекали одни и те же мысли. В итоге, когда передача закончилась, он не смог вспомнить ни одного ее сюжета.
        - Нет, я так не могу! - простонал мужчина. - Я должен все выяснить и… И поставить точку!
        Решительно встав с кровати, Артур заторопился к выходу, надеясь застать Клавдию в гостиной.
        Часть вторая
        День первый
        Глава 1
        Даша вышла из своей комнаты и огляделась. В коридоре никого. Но откуда тогда раздаются звуки?
        Она лежала в кровати, подремывала перед полным пробуждением и тут услышала крик. Пронзительный женский крик, разорвавший утреннюю тишину. Этот крик заставил Дарью вскочить и броситься к двери из спальни. Приоткрыв ее, она прислушалась. Тишина.
        Даша уже собралась вернуться в кровать, решив, что крик ей приснился, как до ушей донеслись другие звуки… похожие на тихий скрежет. Если б в доме водились мыши, Даша подумала бы, что это серые хвостатые зверьки царапают где-то пол коготками.
        Она решительно вышла в коридор, обозрела пространство. Пусто…
        Но звук продолжал раздражать барабанные перепонки. Стало немного не по себе.
        - Кто тут? - крикнула она.
        Не получив ответа, двинулась по коридору в сторону холла. Завернув за поворот, едва не упала, налетев на сидящую на полу Раису.
        - Эй, ты чего… тут?
        Девушка как будто и не слышала. Запрокинув голову, беззвучно плакала и с силой драла ногтями ворс ковра. Так вот откуда неприятный звук… Даша давно заметила, что Раиса, когда волнуется, совершает руками какие-либо движения. Обычно теребит что-то - пуговицу, свои волосы, фантик от съеденной конфетки. Чем больше нервничает, тем суетливее становятся движения ее рук. Как-то Даша наблюдала за тем, как Рая быстро-быстро рвала на мелкие кусочки журнальную обложку, совсем не замечая, что делает. Теперь ей под руки попался ковер с длинным ворсом. Будь он качеством похуже, на нем уже образовалась бы плешь. Но ковер был отличным, дорогим, поэтому выдрать из него получилось всего несколько ворсинок.
        - Рая, это ты кричала? - спросила Дарья, присев рядом с девушкой на корточки.
        Наконец ее услышав, та повернула к ней зареванное лицо и кивнула.
        - Что случилось?
        - Я зашла в гостиную, чтобы убраться… а там она…
        - Кто?
        - Клавдия… - И, снова зажмурившись, девушка добавила: - Мертвая…
        - Что?
        - Лежит на полу, в потолок пустыми глазами смотрит…
        Дарья резко вскочила на ноги и бросилась к гостиной.
        - Кто кричал? - послышалось с винтовой лестницы, ведущей на второй этаж.
        Дарья не ответила. Даже не поняла, кто задал ей этот вопрос. Голос был мужской, но чей именно, она не разобрала.
        Дверь в гостиную была открыта. Возле нее валялись ведро, из которого на пол вылилась пенная вода, швабра и губка. Перешагнув через брошенные горничной орудия труда, Даша вошла в помещение.
        Клавдия лежала на полу и смотрела в потолок пустыми глазами. Райка все описала верно. Только забыла упомянуть о том, что шея женщины вся в синяках. Они окольцовывали ее, точно ошейник. Когда Даша отдыхала в Камбодже, ей довелось видеть человека, задушенного змеей. На его шее были похожие синяки.
        Едва она вспомнила об этом, как ей почудилась змея… которая отползала от Клавдии, извиваясь всем своим длинным телом в ярких крапинах… Но это оказался всего лишь шарф, брошенный на пол.
        Молодая женщина попятилась. Но через два шага наткнулась спиной на что-то живое и теплое и испуганно вскрикнула.
        - Тсс… - успокаивающе прошептали ей на ухо. - Спокойно, это я…
        Дарья обернулась. Позади стоял Сергей. Она тут же обмякла и, уткнувшись ему в грудь, заплакала.
        - Что тут происходит? - раздался хриплый со сна мужской голос.
        Даша подняла голову и увидела в дверях Артура. А она и не знала, что поклонник хозяйки ночевал здесь.
        - Артур, Клаву убили, вызывай милицию, - бросил через плечо Сергей.
        - Убили? - ахнула Даша, подняв на него испуганные глаза.
        - Задушили. Видишь следы на ее шее?
        Он собрался еще что-то добавить, но тут Артур страшно закричал и бросился к трупу Клавдии, оттолкнув стоявших на его пути Сергея и Дашу.
        - Нет, нет, нет, нет! - шептал-говорил-кричал-вопил мужчина.
        Сергей наклонился к нему, обнял за плечи, но Артур скинул его руку.
        - Уйдите… Уйдите все… - сипел он, сорвав голос. - Оставьте нас…
        Даша взяла Сергея за руку и вывела из комнаты.
        - Я пойду звонить, - сказал Сергей, - а ты зайди к Соне, сообщи ей.
        Даша кивнула. С Соней, несостоявшейся невесткой Клавдии, она не очень ладила. Невеста покойного Романа ревновала мать жениха к ее молодой подруге. К Соне-то Клава относилась с прохладцей, держала ее на приличном расстоянии, а Дарью любила. Причем не по-приятельски, а как-то по-родственному. Как будто это она, а не Соня должна была войти в семью…
        Даша шла к нужной ей комнате, с каждым шагом ощущая, как тяжелеют ее ноги. Вот их уже и переставлять тяжело. На Дашу навалилось горе.
        Клавдия мертва!
        Ее больше нет…
        Ноги подкосились, Даша сползла по стене на пол, откинула голову, закрыла глаза и заплакала. Вспомнила, как познакомилась с Клавдией…
        Это произошло благодаря танцам, которые обожала с детства. Мама рассказывала, как она, совсем еще кроха, начинала дрыгать ножками всякий раз, когда звучала музыка. А едва научившись ходить, передвигалась, исключительно пританцовывая. В два года Даша неплохо разговаривала и смогла сообщить маме, что хочет стать «балилиной». Девочка обожала смотреть по телевизору балет - больше мультиков, больше сказок, больше фильмов о животных! - и повторяла за солистами их партии, кружась по комнате.
        В балетную школу на подготовительное отделение мама отвела Дашу в пять лет. Девочку брать не хотели, сказали, что нет данных. Но мама упросила принять ребенка. И Даша начала заниматься балетом.
        Ей казалось, у нее здорово получается, но педагог почему-то был вечно ею недоволен. И бубнил то и дело, что только зря тратит на Дашу время. «Понимаете, одного желания вашей дочери стать балериной недостаточно, - говорил он матери. - Из нее все равно ничего не выйдет, уж вы мне поверьте! Поговорите с ребенком, убедите, заинтересуйте, в конце концов, чем-то другим…» Мама честно пыталась заинтересовать, но Дарья была непоколебима в своей мечте стать примой Большого театра.
        В семь лет детей принимали в балетную школу. Лучших из подготовительной взяли. Дарью нет. Впрочем, как многих других. Все девочки плакали, узнав об этом, но горше всех Даша. Потому что ее не просто не приняли в школу, всех ведь взять не могли, главное и самое ужасное, что ей вынесли окончательный и бесповоротный вердикт - для балета не годна. «Вы ее лучше в цирковую студию определите, - сказал маме на прощание бывший педагог. - А можно в спорт. У Даши фигурка крепко сбитая, ширококостная, как раз подойдет для спортивной или художественной гимнастики. Там у нее дела пойдут».
        Но Даша не желала ни в цирк, ни в гимнастику. Она мечтала танцевать!
        Немного придя в себя, девочка записалась в школу народных танцев. Туда ее легко приняли. И первое время были очень ею довольны. Пока не поняли, что Дарья категорически не желает танцевать так, как требуется. Пока отдельные связки разучивает, все прекрасно. А как только танец целиком начинают прогонять - полный кошмар, Дарья порет отсебятину. Когда ее пытались вразумить, она только разводила руками и говорила: «Но я так чувствую музыку!»
        Пришлось Даше и из этой школы уйти. И записаться в обычный танцевальный кружок. Но там ей было неинтересно. В возрасте десяти лет Дарья начала выступать сольно. На школьных концертах и небольших междусобойчиках педагогического состава. Или для гостей, друзей родителей. Дарья сама себе была и хореографом, и звукорежиссером, и костюмером, мечтала о карьере Айседоры Дункан. Но когда подросла, поняла, что это все детские глупости. Не в то время она живет и, наверное, не в той стране, чтобы стать танцевальной звездой такого масштаба.
        К огромному удивлению, а главное, к большому облегчению мамы, после школы Дарья поступила в институт. Причем выбрала совсем не творческую, зато надежную профессию экономиста. Получила диплом. Устроилась на хорошую работу. А танцевала только для себя. Обычно дома, в одиночестве. Изредка в клубах, куда порой захаживала. В одном из них даже думала подработать, но ей не понравилось отношение мужчин к девушкам гоу-гоу, и она отказалась от своей идеи.
        Дарья делала успешную карьеру, и жизнь ее в принципе устраивала. Только вот в личной жизни как-то не очень везло. И все же она у нее, личная жизнь, была. Не как у некоторых карьеристок, посвящающих себя исключительно работе. Даша знакомилась с мужчинами в Интернете и после долгой переписки (с теми, у кого хватало на нее терпения) соглашалась на встречу. Как правило, те, что нравились, оказывались женатыми. Так что серьезных отношений с ними не получалось. Все происходило по одному сценарию: сначала десяток ярких свиданий, затем еще столько же уже не столь ярких, потом просто вялая переписка и полный разрыв.
        Холостые тоже попадались, но крайне редко. И те делились на две категории: совершеннейших зануд и бабников. С первыми Даша не выдерживала дольше часа, с последними было интересно, но отношения с ними оказывались еще короче, чем с женатиками. Однако переживать по этому поводу девушка не собиралась. Ей все равно ни один из тех, с кем что-то было, сильно не нравился. Даша испытывала к каждому симпатию, но чтобы влюбиться хоть в одного… Ни разу такого не случилось!
        В конце концов Даша поставила себе диагноз - «душевно фригидная», смирилась с ним и решила замуж не выходить, а лет в тридцать родить для себя ребенка. На детей ее холодность не распространялась. Малышей Даша обожала. В момент принятия решения ей исполнилось двадцать восемь. Два года Дарья дала себе на то, чтобы заработать на квартиру. Не в родительский же дом ребенка тащить. Нет там для него условий подходящих: квартира крохотная, да еще мама в ней собак разводит. Так как сайт знакомств отнимал много времени, Дарья удалила из него свою анкету и погрузилась в работу с головой. Подумала: потом, когда заветная жилплощадь у нее появится, можно будет новый профайл создать и на сайт вернуться, чтобы кандидата в отцы найти.
        Однако все ее планы пошли прахом после одной судьбоносной встречи…
        Это был ничем не примечательный ночной клуб. Даша перевидала подобных немало и перестала запоминать их названия. Как, впрочем, и все остальное: обстановку, барменов, официантов. Она приходила в клубы, чтобы потанцевать. Только для этого! Всегда одна, без компании, заходила в заведение, выпивала за стойкой энергетический коктейль, потом отправлялась на данспол и погружалась в танец. К ней часто подходили мужчины, и она не отказывала им в знакомстве, позволяла себя угостить, оставляла им свой телефон, но даже если они потом и звонили, не брала трубку - давно поняла, что знакомства в клубах не приводят ни к чему серьезному.
        Но на сей раз все пошло иначе с самого начала. У нее побаливало сердце, и Даша выпила сока. На дансполе было не протолкнуться, и она танцевала в стороне ото всех, между столиками. Причем на нее никто не обращал внимания, что совсем не расстроило, хотя более привычным было, что с нее не сводят глаз. А дело было вот в чем. Посетители пялились на двух девушек, забравшихся на стойку и слившихся в страстном поцелуе. Даша с улыбкой наблюдала за разгоряченными лицами мужчин. Она скользила по ним взглядом и отмечала, что вожделение написано на каждом, пока не наткнулась на одно… совершенно спокойное… если не сказать, равнодушное. Молодой мужчина высокого роста смотрел, как и все остальные, на целующихся девушек, но взгляд его был скучающим. Вскоре он отвернулся от них и дал знак бармену. Даша проследила за тем, что мужчина пьет. Оказалось, текилу. Напиток, который она терпеть не могла.
        Наконец девушки, развлекавшие толпу не меньше четверти часа, слезли со стойки, и на дансполе стало меньше народа. Даша вышла на него и начала танцевать. Обычно она не смотрела по сторонам, но тут нет-нет да и оборачивалась, искала глазами того высокого парня. Он не был классически красивым. Скорее эффектным, экзотичным. Благодаря высокому росту и смоляным волосам обращал на себя внимание. Но Дашу зацепило именно его лицо. Возможно, ее привлекли чуть раскосые глаза? Хотя ей никогда не нравился азиатский тип внешности. Или чувственные губы? Или ямочка на подбородке? Впрочем, ямочки на подбородке она тоже терпеть не могла.
        Незнакомец исчез из поля ее зрения так же неожиданно, как и появился. Дашу это немного расстроило, парень произвел на нее яркое впечатление. Девушка потанцевала еще минут пятнадцать, но настроение пропало, и ей захотелось уйти. Наверное, виной тому было ее физическое состояние - сердце продолжало покалывать. Даша купила в баре бутылку воды и покинула клуб.
        Она собиралась поймать такси, но тут увидела на стоянке автомобиль с работающим двигателем, «Инфинити» черного цвета. Даша направилась к машине, чтобы спросить, не подбросит ли ее хозяин авто до метро, которое еще работало. Заглянула в кабину через чуть приоткрытое тонированное стекло и увидела того самого черноволосого парня из клуба. Все с тем же невозмутимым видом он смолил косяк. Даша стукнула в окно костяшкой указательного пальца. Стекло опустилось ниже.
        - Извините, вы не можете довезти меня до метро?
        - Нет, - раздалось в ответ.
        - Тогда извините еще раз, - смущенно пробормотала девушка и собралась ретироваться. Но вдруг услышала:
        - Я довезу тебя до дома. Куда ехать?
        Она сказала.
        - Недалеко, прыгай.
        Даша забралась в салон.
        - Не страшно тебе? - спросил парень, докурив и швырнув «бычок» в окно.
        - В смысле?
        - Садишься в машину к незнакомому мужику. А вдруг я маньяк?
        - На маньяка вы не похожи.
        - То есть ты видела маньяков вживую и знаешь, как они выглядят?
        - Нет, но…
        - Ищешь приключений на свою прекрасную задницу?
        - Просто хочу поскорее попасть домой. Плохо себя чувствую. К вам я подошла, потому что вы один в машине. И… не думаю, что человек, владеющий авто за три миллиона рублей, станет насиловать женщину.
        - Почему же нет?
        - Вам наверняка все по своей воле отдаются.
        - Железная женская логика, - хохотнул парень. - Значит, ты тоже по своей воле согласишься, да?
        Даша покосилась на собеседника. При ближайшем рассмотрении тот оказался несколько моложе. Не за тридцать, как ей подумалось вначале, а лет двадцать семь. Лицо гладкое, с мягкой щетиной. Одет модно. На запястье куча браслетов и фенечек. Руки нежные, с тонкими пальцами. Он барабанил ими по рулю в такт звучащей по радио музыке. Все это Даша рассмотрела в одну секунду. А после второй поняла, что парень под хорошим хмельком.
        - Вы пьяны? - спросила она.
        - Есть немного.
        - И под кайфом?
        - Совсем капельку.
        - И как же вы в таком состоянии поведете машину?
        - Да уж как-нибудь. Если боишься, выходи. Потому что потом не выпущу.
        - Как это…?
        - А так. Пока не отдашься.
        - Шутите?
        - Нет. Так ты едешь со мной или выходишь?
        Следовало выйти, Даша это прекрасно понимала. Да, она была рисковой, частенько садилась в машины незнакомцев, но ни один из них не вел себя с ней так нагло. И пьяным да обкуренным не был. Надо совсем мозгов не иметь, чтобы ехать с таким человеком…
        И все же она осталась! Этот парень действовал на нее гипнотически. Смотрел ей в глаза… просто смотрел… внимательно, но без всякого выражения… а она чувствовала себя безвольной марионеткой, готовой откликнуться на любое движение кукловода…
        - Тебя как зовут? - спросил парень, заведя мотор.
        - Даша.
        - Меня Марк.
        - Очень приятно, - промямлила Даша.
        - Какой у тебя объем бедер?
        Она сначала решила, что плохо расслышала вопрос, но Марк тут же его повторил.
        - Не знаю точно, - ответила Даша. - Больше ста. Может, сто пять.
        - Я так и думал.
        - Вам не нравятся мои бедра? - с некоторой обидой в голосе пробормотала она. Даша не претендовала на звание «Мисс совершенство», но считала свою фигуру неплохой.
        - Наоборот, очень нравятся. Ненавижу худосочных баб. А у тебя задница что надо!
        - Вы считаете, что мне должно быть радостно слышать это?
        - Да мне, если честно, плевать. Я высказал свое мнение, и только.
        Но мужчине явно хотелось поболтать. Наверное, виной тому была анаша. И Марк сразу же продолжил разговор:
        - Зачем ты ходишь в эти гадюшники?
        - Вы имеете в виду клубы?
        - Да хватит уже мне выкать! Ты старше меня!
        - Какой же ты…
        - Какой?
        - Нетактичный. Наглый.
        - Но ведь тебе именно это во мне и нравится, - рассмеялся парень.
        - Да пошел ты! - Она схватилась за ручку двери. - Останови машину, я выйду!
        - Не остановлю.
        - Тогда я выпрыгну на ходу.
        - Не сможешь, дверь заблокирована, - ухмыльнулся Марк и продолжил уже совсем другим, примирительным, тоном: - Не обижайся, ладно? Тебе же на самом деле года тридцать два. Хотя выглядишь ты отлично. Я просто вмиг возраст определяю. С точностью до месяца. Вот ты, к примеру, родилась… В сентябре?
        - В марте.
        - Да ладно! Ты совсем не похожа на «рыбу».
        - Разбираешься в гороскопах?
        - Не особо. Но наблюдения веду. А кто, по-твоему, я?
        - Понятия не имею.
        - А если подумать?
        - «Скорпион».
        - Не, «лев».
        - А мне, между прочим, двадцать девять только исполнилось.
        - Ну, извини… - Марк обезоруживающе улыбнулся. Зубы у него были белые, но один оказался кривоватым. И этот небольшой изъян почему-то Даше показался очень милым. - Но ты мне в любом случае нравишься. Так на фига ты в клубы ходишь?
        - Люблю танцевать.
        - И?
        - И все.
        - То есть ты туда танцевать ходишь?
        - Да.
        - Ну, ты крейзи.
        - Не больше, чем ты.
        - Конечно, нет! - захохотал парень. - Я вообще шизик. - Марк протянул руку и положил ладонь на Дашино колено. - Но я не буйный. Даже ласковый. И я тебя хочу.
        Она отбросила его руку.
        - Злючка, - усмехнулся парень. - Хотя чего злиться? Каждая женщина хочет быть желанной…
        - Да. Но не каждая хочет секса с любым мужчиной, находящим ее желанной.
        - Зачем с любым? Захоти со мной.
        - Может быть, позже…
        - Когда мы лучше узнаем друг друга?
        - Да.
        - И не надоело вам, девочкам, в эти игры играть? Вы точно так же хотите понравившихся вам мужчин, как и мы привлекших нас женщин. Так почему бы не дать волю своим желаниям?
        - Эдак, как говорила моя бабушка, измылится все.
        - То есть тебе так многие нравятся?
        - Нет, мне как раз очень немногие…
        - Тогда о чем переживать?
        - Марк, я не буду заниматься с тобой сексом. Сегодня уж точно.
        - А завтра?
        - Может быть…
        - То есть за ночь, которую мы проведем отдельно друг от друга, ты лучше меня узнаешь?
        Марк откровенно над ней подсмеивался. Не пытался убедить в чем-то, а просто развлекался. Даше это надоело.
        - Останови здесь, - сказала она, заметив, что находится уже в своем районе.
        - Так мы еще не доехали.
        - Почти приехали. Я тут уже пешком дойду.
        - Здесь нельзя останавливаться. Подожди…
        Марк крутанул руль и въехал на тротуар. Несколько метров катил по нему, затем повернул.
        - Эй, ты куда? - испугалась Даша, ибо впереди были росшие стеной тополя.
        - Куда, куда… В кусты.
        Он проехал между стволов и затормозил. Возле дома Даши был небольшой, очень приятный сквер, где утром и вечером собачники гуляли со своими питомцами, днем мамочки с детьми, а ночью тусила молодежь. Но только в хорошую погоду, сейчас же накрапывал дождь.
        - Приехали, - сообщил Марк, заглушив мотор.
        Даша, ничего не сказав, потянулась к дверке, желая выйти.
        - Подожди, куда ты? - услышала она.
        И почувствовала руки парня на своих плечах. Марк останавливал ее. Будь на его месте любой другой, Даша стряхнула бы ладони и выскочила… Но прикосновения этого мужчины подействовали на нее совершенно волшебно. Дарья размякла и не только не вырвалась, а подалась назад. Потянулась к Марку всем телом и упала спиной ему на грудь. Он тут же переместил одну руку на ее подбородок, развернул лицо Даши к себе и начал целовать. Губы Марка были мягкими, и касался он ими ее рта очень нежно. А подушечками пальцев одновременно гладил ее лицо и шею. Дарья с ума сходила и от его поцелуев, и от прикосновений, и уже готова была отдаться Марку. Но тот не торопился…
        Он ласкал ее не меньше получаса, неспешно переходя от довольно невинных прикосновений к все более интимным. Даша дивилась его выдержке. Она знала, что парень возбужден - Марк сначала прижимался к ней пахом, затем водрузил на него ладонь девушки. Наконец, стянул с нее трусики и расстегнул свою ширинку.
        - Ой, мамочки… - с нескрываемым испугом выдохнула Дарья, увидев его мужское достоинство - оно оказалось очень большим.
        - Не бойся, я буду осторожен, - заверил ее Марк и, натянув презерватив, медленно вошел.
        Двигался он очень аккуратно, не переставая ее целовать. Шептал что-то неразборчивое, но очень ласковое. Как будто баюкал ее. И Дарья, напрягшаяся в самом начале акта, расслабилась…
        Такого секса у нее не было ни разу. И, конечно же, не потому, что она впервые занималась им в машине, стоящей в сквере рядом с домом, к тому же с парнем, которого знала лишь час. Просто ни с одним мужчиной ей не было так хорошо…
        Ни с одним!
        - Ты потрясающий, - не смогла сдержать своих эмоций Дарья.
        Марк коснулся губами ее виска. Они занимались сексом минут сорок, и теперь, уставшие и умиротворенные, держали друг друга в объятиях.
        - Ты всегда такой?
        - Нет, бываю грубым и нетерпеливым…
        Дарья не успела обрадоваться этому ответу (значит, она ему понравилась настолько, что парень сделал все, чтобы доставить ей удовольствие), как Марк добавил:
        - Но коктейль «текила плюс анаша» делает меня очень нежным.
        - Значит, я удачно попала, - пробормотала Даша, напрягшись.
        Партнер почувствовал это, повернулся к ней, заглянул в лицо и по-доброму усмехнулся:
        - Но нежничаю я только с девушками, которые мне нравятся. - Он ущипнул ее за бедро. - Давай одеваться.
        - Да, надо… - Даша с сожалением оторвалась от него. - А то еще, чего доброго, машина на глаза полиции попадется, оштрафуют за непристойное поведение в общественном месте.
        Марк фыркнул, начав быстро одеваться.
        - Стекла наглухо тонированные, так что никто наших непристойностей при всем желании не увидит. А вот за стоянку в неположенном месте запросто могут штрафануть. Только я фартовый. А может, гипнотизер. Умею убеждать даже инспекторов ГИБДД.
        В этом Даша нисколько не сомневалась. Ее он точно загипнотизировал.
        Одевшись, парень пригладил волосы руками и завел мотор. Даша отметила, что Марк ни разу не посмотрелся в зеркало. Ей это очень понравилось, потому что мужского самолюбования терпеть не могла.

«Он идеальный! - пискнула она мысленно с той интонацией, с которой фанатки звезд выкрикивают своим кумирам признания в любви. - Я думала, таких не бывает…»
        Через десять минут распрощались. Марк записал телефон Даши и, высадив ее, умчался.
        Она поднялась на свой этаж, открыла квартиру, вошла… да так и осела в прихожей прямо на пол. Вся энергия ушла на то, чтобы сдержать ликование и не заорать во весь голос: «Люди, поздравьте меня, я влюбилась!»
        В ту ночь Даша почти не спала. На работу встала со звенящей головой, но в приподнятом настроении. До офиса шла, пританцовывая. И на работе нет-нет да и делала несколько движений бедрами под залихватскую музыку, звучащую в ее голове (она долго себя от этого отучала, но тут не могла сдерживаться). Коллеги поглядывали на нее с недоумением.
        За день Дарья раз триста смотрела на экран своего сотового. Ждала от Марка звонка или сообщения. Но не дождалась ни того, ни другого. Как и на следующий день. Ликование сменилось паникой. Что, если парень так и не свяжется с ней? А она, дура, у него телефон не взяла. Потому что, если б номер у нее имелся, давно наплевала бы на гордость и позвонила ему сама…
        Неделя прошла в мучениях. А когда Даша уже перестала ждать, раздался звонок.
        - Привет! - поздоровался Марк. - Пошли бухнем где-нибудь?
        Конечно, она согласилась.
        Они пили текилу в каком-то небольшом, но приличном заведении. Потом курили анашу в его машине. Там же занимались сексом, и Марк был таким же восхитительным, как в первый раз.
        - Ты женат? - спросила Даша после того, как отдышалась.
        - Не-а.
        - А живешь один?
        - Конечно. Почему спрашиваешь?
        - По-моему, удобнее было бы заниматься сексом дома, в кровати.
        - Зато тут интереснее. Но если тебе хочется побывать у меня в гостях, не проблема, в следующий раз поедем, Попка.
        - Не называй меня так! - возмутилась Даша. - Нашел, какое прозвище дать…
        - Чем оно тебе не нравится?
        - Я тебе что, попугай?
        - При чем тут… А! - засмеялся Марк. - Нет, прозвище я тебе дал не потому, что ты на попугая похожа. Просто ты обладательница фантастической попки. Прими его как комплимент.
        - А в телефоне я у тебя как записана?
        Парень рассмеялся, взял с приборной панели свой мобильник и продемонстрировал Дарье. Она не ошиблась. В телефонную книгу ее номер был занесен как «Попка».
        - Ты хоть помнишь, как меня зовут?
        - Нет, - беспечно пожал плечами Марк.
        - Ну, ты… вообще! - Она задохнулась от возмущения.
        - Да помню, помню. Дашей тебя зовут.
        Девушка ткнула его кулаком в плечо.
        - Но называть я тебя буду Попкой, и тут уж ничего не поделаешь.
        Третье их свидание состоялось, как Марк и обещал, в его квартире. Апартаменты оказались шикарными. Даша и не думала, что ее новый знакомый столь обеспечен. Ну, да, не смотрит на ценник, когда заказывает алкоголь, да, дорого одет, да, крутая тачка, но двухэтажная квартира в престижном районе - это, это… Какой же уровень доходов надо иметь, чтобы ее купить?
        - Ты кем работаешь, если не секрет? - спросила Дарья, встав перед огромным окном, из которого открывался вид на реку.
        - Директором. У меня фирма своя.
        - Такой молодой и уже…
        - Какой же я молодой? Мне двадцать восемь. Вот когда только организовал фирму, да, совсем щеглом был, на третьем курсе юридического учился. А сейчас я уже матерый.
        - А по национальности ты кто?
        - Кто, кто? Русский, конечно.
        - Откуда тогда такой экзотический разрез глаз?
        - Мама меня от гавайца зачала. Прикинь, а? Надо ж умудриться гавайца в России найти! А матушка смогла. Она на телевидении работала спортивным корреспондентом, а папаша мой будущий в составе баскетбольной команды к нам приезжал на какие-то соревнования. Любовь между ними приключилась, и на свет появился я.
        - Мать не скрывала от тебя правды?
        - Скрывала до поры до времени. Она замуж вышла, когда мне годик исполнился, и я до четырнадцати лет отчима отцом считал. Меня, правда, удивляло, что он низкорослый блондин, как и мама, и было непонятно, в кого я такой длинный, чернявый и узкоглазый. Но я не особо на этом зацикливался. И не задавал вопросов. Однако мне все равно открыли правду.
        - И как ты ее воспринял?
        - Спокойно. Ну, не родной мне папа… мой отец. Подумаешь! Только ущербные личности будут из-за этого в истерику впадать. Я продолжал любить его по-прежнему. Ни больше и ни меньше. Мы и сейчас очень близки, хотя крайне редко видимся, оба люди занятые… - Он говорил и разливал по бокалам виски. Протянул один Дарье, а со вторым улегся на диван. - А теперь давай сменим и тему, и настроение. Станцуй голенькой, а я посмотрю.
        Дарья почему-то смутилась.
        - Ой, нет, давай в другой раз…
        - Нет, сегодня. Но я могу подождать, пока виски тебя раскрепостит.
        - Я и трезвая не чувствую зажатости, всегда готова к танцу.
        - Тогда что же тебя сейчас останавливает?
        - Отсутствие музыки.
        - Центр перед тобой, диски там же. Выбирай любой и ставь.
        Дарья подошла к стойке с дисками. Их оказалось так много, что глаза разбежались.
        - Ты меломан?
        - Еще какой! Для меня музыка - главное удовольствие. Секс, выпивка, наркотики, тачки, байки, серфинг, путешествия, даже книги - все потом. Для меня каждый яркий момент в жизни ассоциируется с какой-нибудь песней или композицией. Как и женщины.
        - И с какой музыкой ассоциируюсь у тебя я?
        - Конечно, с румбой. Ты же Попка! - Марк допил виски и попросил Дашу налить ему еще. Потом спросил: - Так что ты выбрала?
        - «Энигму».
        - Одобряю. - Он погасил верхний свет, оставив зажженным маленький ночник на столике, закинул одну руку за голову и проговорил: - Я весь во внимании.
        Дарья залпом выпила виски и, когда зазвучала музыка, начала медленно раздеваться, повиливая бедрами так, как это делают стриптизерши.
        - Эй, стой! - вдруг остановил ее Марк. - Я не просил показывать мне стриптиз.
        - Нет?
        - Я хотел посмотреть, как ты танцуешь обнаженной. И не для меня, а для себя.
        Она на самом деле иногда танцевала голышом. Потому что чувствовала, когда тело не сковывает одежда, в движениях появляется больше легкости. Даша быстро разделась и, закрыв глаза, начала двигаться под музыку. Сначала ощущала себя как бы не в своей тарелке - ни перед кем еще она не танцевала обнаженной. Хоть Марк и видел ее в костюме Евы, это ничего не меняло. Одно дело секс, и совсем другое - танец.
        Вскоре Даша забыла о том, что в комнате не одна. Расслабилась и…
        И вдруг почувствовала руки Марка на своей груди. Потом все его обнаженное тело, прижавшееся к ее спине. У него была гладкая, прохладная, абсолютно сухая кожа.
«Как у инопланетянина!» - постоянно думала она. Даже во время долгого секса кожа парня не становилась горячее и не покрывалась потом.
        - Теперь ты будешь ассоциироваться у меня именно с этой композицией, - услышала Дарья шепот Марка. - Ты так же прекрасна.
        Он развернул ее к себе и начал целовать. Девушка отвечала ему, не переставая двигаться и не открывая глаз…
        Та ночь была волшебной. Марк выпил совсем чуть-чуть, не курил вообще, но был необыкновенно нежен. И открылся ей с новой стороны. Уже как человек. Дарья-то думала, что он мажор, халявщик, выпендрежник, а оказалось - умница, трудяга, добившийся всего сам и не бахвалящийся этим.
        Весь следующий день Даша пребывала под впечатлением волшебной ночи. Не могла сосредоточиться на работе и отпросилась домой пораньше. Шла по улице, счастливая-пресчастливая, вся погруженная в свои мысли, и вдруг начался дождь. Да такой сильный, что Дарья мгновенно промокла. Другие прохожие тут же бросились под крыши, а она осталась стоять на тротуаре. Счастливым и дождь в радость!
        Девушка улыбнулась небу, сняла босоножки и пошлепала по лужам. Поравнявшись с магазином звукозаписи, приостановилась, услышав музыку.
        И, неожиданно для себя самой, начала танцевать!
        Босая… под дождем… счастливая-счастливая…
        Сколько длилось ее «сумасшествие», Дарья не знала. Наверное, долго, потому что, когда вынырнула из своего состояния, дождь кончился. Стало немного неловко, ведь на нее все пялились. Она собралась быстренько покинуть свой «данспол», но вдруг услышала аплодисменты. Повернувшись на звук, увидела машину, на заднем сиденье которой расположилась пожилая женщина. Именно она и аплодировала.
        - Браво, девушка! - воскликнула дама. - Вы потрясающе двигаетесь!
        Даша кивнула, благодаря за комплимент.
        - Только вы вся вымокли. Садитесь в машину, погрейтесь. У меня есть немного бренди.
        Если бы это предложение поступило от мужчины, Дарья ни за что не приняла бы его. Хотя ее начало знобить. Но ее приглашала респектабельного вида пожилая мадам. У таких, конечно, тоже могут быть странные желания и нездоровые наклонности, но незнакомка произвела на Дашу приятное впечатление. Поэтому она забралась в салон.
        - Меня зовут Клавдия, - представилась женщина. - А вас?
        - Дарья.
        - Очень приятно. - Дама улыбнулась, и ее кожа сразу вся сморщилась. Но морщины Клавдию не портили. - Держите платок, вытритесь.
        Даша послушно провела платком по лицу.
        - А теперь выпейте.
        - Ой, нет, спасибо, я не люблю бренди.
        Но Клавдия не стала слушать ее возражений. Заставила сделать несколько глотков прямо из горлышка, затем убрала бутылку, развернулась к Даше всем корпусом и с интересом спросила:
        - Вы всегда такая?
        - Какая?
        - Не от мира сего…
        - Нет, - глупо улыбнулась девушка.
        - Только когда бесконечно счастливы?
        - Да.
        - А бесконечно счастливы, когда по уши влюблены?
        - Ага…
        - Я так и подумала. Я такая же была в молодости! Кстати, я танцевала профессионально. Не скажу, что очень успешно, просто зарабатывала сносные деньги. Но если танцевала тогда, когда пела от любви моя душа, становилась просто гениальной. А еще совершенно не от мира сего. Могла и на улице закружиться в вальсе. Совсем как вы… - Дама пожала холодную Дашину руку. - Поэтому я не могла проехать мимо. Не просто залюбовалась вами, а увидела в вас себя…
        Клавдия тронула шофера за плечо.
        - Андрюша, поехали, довезем барышню до дома.
        - Что вы, не стоит так беспокоиться!
        - Да какое тут беспокойство? Мы же с Андрюшей вас не на себе потащим. А пока едем, вы мне про своего избранника расскажете…
        Вот так они познакомились. И как-то сразу подружились. Кому-то это покажется странным, потому что Клавдия годилась Даше в матери. И вроде бы какие могут быть у двух чужих друг другу женщин, принадлежащих к разным поколениям, общие интересы, темы для разговоров? А они находились!
        Более того, Даша Клавдию даже с Марком познакомила. И эти двое сразу нашли общий язык. Болтали, как старые приятели. Дарья, когда осталась потом с Клавой наедине, спросила:
        - Как он тебе?
        - Хорош.
        - Я знала, что Марк тебе понравится.
        - Я не сказала, что он мне понравился.
        - То есть… нет?
        - Хорош, это бесспорно. Но в таких влюбляться нельзя… А не влюбиться невозможно. Демонический мужчина. Мне такие не нравятся. Хотя я понимаю, что вас, дурочек, в них цепляет.
        - Как ты думаешь, у него много женщин?
        - Тебе правду ответить или… порадовать?
        - Конечно, правду.
        - Много. Но ни к одной он не относится серьезно. Вы ему… просто нравитесь. И то не сильно. Ты уж прости, что говорю тебе это. Я не хочу сделать тебе больно, но должна предостеречь. Не увязай в нем…
        - Поздно.
        - Я так и думала, - вздохнула Клава. - Мы и в этом с тобой похожи. Я ведь тоже когда-то вот так, как ты, увязла в мужчине. И он был очень похож на твоего Марка. Не внешне, мой был невысокий и огненно-рыжий, а по энергетике. Мне годков было примерно столько же, сколько тебе сейчас, то есть не девочка уже. И сто раз до этого увлекалась. Но не как тем мужчиной. Ему было сорок, и в его рыжих волосах уже посверкивала седина. Мы познакомились в цирке. Меня взял ассистенткой один фокусник, а мой «злой гений» был клоуном. Совершенно потрясающим! Когда он выходил на арену, все зрители становились его. Но и когда снимал грим, парик, ничего не менялось. Он продолжал оставаться магнетически притягательной личностью. У моего клоуна было множество друзей, куча женщин, бывших и настоящих. Он любил выпить, был эгоистичен, тщеславен, хамоват, но я втюрилась так, что… Даже не знаю, как сказать. Себя потеряла! Одним им жила… Надо заметить, что, находясь под легким хмельком, мой избранник был чудо как хорош. Остроумен, романтичен, нежен. А какие стихи сочинял! Причем на ходу. Все мне посвящал. Я некоторые до сих пор
помню. Как же мне хорошо было с ним в те моменты… Жаль, они сменились другими. Трезвый мой клоун был хмурым, порой злым. Сильно пьяный - шумным, развеселым, хулиганистым. В компании - душа. Но я его вскоре начала раздражать. И он прогонял меня, чтоб не мешала веселиться. И никогда за это не извинялся. Он вообще вел себя со мной… как с котенком, что ли. Хорошо себя веду - ласкает, как что-то не по его нраву сделаю - гонит. А я все терпела. Ради тех мгновений, когда он был необыкновенен: остроумен, романтичен, нежен. Считала, что только тогда он настоящий и любит меня всей душой.
        - Сколько продлились ваши отношения?
        - Меньше года. А точнее - восемь месяцев.
        - И чем все кончилось?
        - Моей попыткой самоубийства. Хорошо, откачали.
        - Клоун бросил тебя?
        - Да как сказать… - Клавдия нахмурилась. - Вроде и не бросил… Продолжал видеться со мной, заниматься сексом, стихи мне посвящать, когда был настроен на романтику. Реже, чем раньше, но все же. Но, как оказалось, я была у него не единственной. Я знала о том, что он спит не только со мной. На тех вечеринках, с которых он меня прогонял, случались эпизоды. Мне об этом «доброжелатели» докладывали. Но я более-менее спокойно относилась к его связям по пьянке. Говорила себе: подумаешь, переспал с кем-то разок. Это ничего не значит для него. А вот наши с ним отношения - да. И ни с кем у него такого больше нет.
        - Были?
        - Да. Возможно, и не с одной. Но о других не знаю. Только об этой девушке. Мы столкнулись с ней у двери. Я шла к своему мужчине, не предупредив его об этом, а она от него уходила. И у нас состоялся разговор. Когда мы все выяснили, попытались поговорить с нашим… да, да, нашим… клоуном. Но он сказал лишь, что живет так, как хочет, а если кого-то это не устраивает, того человека он возле себя и не держит. Потом оделся и ушел, не взглянув на нас.
        - Тогда ты решилась покончить с собой?
        - Нет, позже. Когда узнала, что та девушка беременна от моего любимого. Я семь месяцев пыталась зачать от него, мечтала о ребенке, но все было напрасно. А у нее получилось! Как я ей завидовала, кто бы знал… У клоуна не было детей. Я думала, он будет рад своему позднему отцовству. Возможно, даже захочет жениться на беременной от него женщине. И у нее будет все, и ребенок, и муж. Муж, о котором мечтала я. Вот тогда мои нервы и не выдержали. Я наглоталась таблеток и легла умирать. Хорошо, что дверь забыла запереть - возможно, сработало подсознательное нежелание прощаться с этим миром, - и меня, еще дышащую, обнаружила соседка.
        - Что стало с той женщиной? Она вышла замуж за твоего… вашего клоуна?
        - Нет. Более того, матерью она тоже не стала. «Злой гений» уговорил ее сделать аборт. Не хотел он детей, ему и так хорошо было… - Клавдия тряхнула головой. - Все, не хочу больше вспоминать ту историю! Забыли!
        Тогда она поставила точку на разговоре, но подруги вернулись к той же теме позднее, спустя время. Когда Дашино счастье испарилось, и девушка перестала танцевать не только под дождем, но и вообще…
        Об этом ей вспоминать не хотелось. И без того есть повод для печали…
        Клавдии больше нет!
        Лицо Даши оказалось мокрым от слез. Она вытерла его рукавом халата, шумно выдохнула и двинулась дальше. Надо дойти наконец до комнаты Софьи и сообщить ей о смерти несостоявшейся свекрови. Как та отреагирует на известие, Дарья могла только гадать. Отношения между двумя женщинами были натянутыми. Можно сказать, они находились в состоянии холодной войны. А вчера утром Клавдия с Соней в пух и прах разругались. При Даше. Из-за ерунды. Софья пролила горячий чай на антикварный столик, и Клавдия ее за это отругала:
        - Нельзя поаккуратнее? Полировку испортишь!
        - Я же не специально…
        - Еще бы специально! Купи сначала что-то в дом, потом порть.
        - Вы так говорите, будто сами что-то для него покупали.
        - Конечно! Этот столик, например.
        - На деньги Ромы?
        - Он мой сын! - возвысила голос несостоявшаяся свекровь.
        - А мой жених!
        - Невест у него море было. А мать одна!
        Конечно, Клавдия говорила неправду. До Сони у Романа была только одна невеста, но мать буквально костьми легла, чтобы не дать влюбленным пожениться.
        - Так что ж вы всех не собрали в этом доме?
        - Тебя, дуру, жалела. Расстраивать не хотела.
        - С каких пор вы обо мне думаете? Да вам же чихать на меня. Съеду, вы даже не заметите.
        - Замечу, потому что порядка больше будет. Ты же неряха страшная.
        - То есть вы хотите, чтоб я съехала?
        - Мне все равно, - повела плечом Клавдия.
        И они уставились друг на друга, взгляды их метали искры.
        Первой не выдержала Софья. Развернувшись, она унеслась прочь. И весь день ее никто не видел.
        А ночью Клавдию убили. И вот теперь, по прошествии суток, Соня должна узнать об этом.
        Глава 2
        Серое небо. Серая вода. Серые ветки прибрежных ив… В пасмурном свете раннего октябрьского утра все казалось одинаково мрачным. А ведь еще вчера, когда светило солнце, и небо, и вода, и лес радовали глаз различными оттенками. Соня каждый день ходила гулять к реке. Путь занимал не меньше получаса, но ее это не останавливало. Она любила гулять. И реку любила.
        Но только не в такие пасмурные дни!
        Софья натянула на голову капюшон, предполагая, что с минуты на минуту пойдет дождь, и отправилась в обратный путь.
        Именно на реке, правда в другом месте, она познакомилась с Ромой. Это произошло три года назад.
        Соня отправилась с друзьями на природу. Они разбили лагерь, развели костер, нажарили шашлыков и, попивая красное вино, пели песни под гитару. На звук их голосов Рома и вышел. Он был одет не по-походному, в костюм, а обут в элегантные ботинки.
        - Я думал, сейчас уже никто не поет у костров под гитару, - были первые его слова. - Можно, посижу с вами, послушаю?
        Никто не возражал. Роман просидел тогда с ними почти час. Не подпевал, только слушал, но делал это с огромным удовольствием. Все то время, что он провел в их компании, Соня не сводила с незнакомого молодого мужчины глаз. Не то чтобы тот ей очень сильно понравился, просто заинтересовал. У него было очень красивое лицо с правильными чертами, спокойное и немного печальное. Соня тогда еще подумала, что с такой внешностью нужно возглавлять какой-нибудь благотворительный фонд.
        Но Роман, как потом оказалось, занимался строительным бизнесом. Имел свою фирму. В деревне, что располагалась неподалеку от реки, он собирался купить огромный участок земли и в тот день приезжал его смотреть.
        У Сони неожиданно разболелся живот, и девушка решила не оставаться на ночь на природе, а уехать домой. И, поскольку Роман как раз собирался возвращаться в Москву, попросила его взять ее с собой. Всю дорогу они болтали о пустяках.
        Вернее, болтала Софья, а Рома больше слушал. И улыбался. Соне в какой-то момент показалось, что он вообще ее не слушает, но стоило ей замолчать, как Роман задал вопрос по существу и попросил продолжить рассказ.
        Он довез ее до самого дома. Вышел из машины, чтобы открыть перед девушкой дверцу - Рома был очень хорошо воспитан. Так хорошо, что Соня сразу поняла: его воспитывала одна мама. Оказалось, не ошиблась. Уже на следующий день, когда Роман позвонил и пригласил в театр, девушка и познакомилась с его мамой, которая воспитывала его одна.
        Софья очень удивилась, когда вышла к машине и увидела, что в салоне кроме Ромы сидит еще пожилая женщина.
        - Соня, познакомься, это моя мама Клавдия, - представил он даму.
        - Вы уж извините, девушка, что нарушаю ваш тет-а-тет, мне крайне неудобно за это, - проговорила та без малейшего сожаления в голосе, а скорее с едва уловимой ехидцей. - Но спектакль, на который вы с моим сыном идете, я давно мечтала посмотреть, да все хворала. Сегодня же чувствую себя неплохо, вот и напросилась. Надеюсь, не сильно вам помешаю?
        - Нет, что вы. Мне будет очень приятно провести с вами этот вечер, - живо откликнулась Соня.
        Конечно, она врала. Но, заметив, с каким обожанием Рома смотрит на мать, сделала все, чтобы ей понравиться.
        Софья не могла упустить такого парня - симпатичного, воспитанного, умного, успешного, без вредных привычек, а главное - холостого. Ей еще не доводилось знакомиться с подобными. Все мужчины, появлявшиеся в ее жизни, были либо большими дуралеями, либо пьяницами, либо женатыми. Соня не понимала, почему притягивает только таких, и немножко комплексовала по данному поводу. Но однажды подруга ей сказала: «Ты думаешь, только тебе так «везет»? Наивная! Нормальных мужиков нынче днем с огнем не сыщешь. Нам с тобой по двадцать пять, и те, кто подходит нам по возрасту, либо уже прибраны к рукам, либо на фиг никому не нужны. Есть еще она категория - закоренелые холостяки. Но не дай боже с ними связаться!»
        Софья в принципе сама понимала, что припозднилась. За рубежом-то женщины и в тридцать лет чувствуют себя перспективными в плане замужества, а в России клеймо
«старая дева» пугает даже двадцатитрехлетних. Даже если они давно перестали быть девами.
        Ей было двадцать пять. И это уже почти приговор. Ты либо довольствуешься тем, что осталось, либо уводишь из семьи того, кто мил сердцу и, в твоем понимании, способен составить тебе достойную пару. Но даже если уведешь, призрак бывшей его жены всегда будет маячить на горизонте. Плюс алименты. И еще ребенок, с которым супруг станет периодически встречаться и с которым тебе придется учиться ладить.
        В общем, масса проблем. А тут такой подарок - парень с идеальным набором качеств, к тому же ровесник. Как за такого не ухватиться?
        То, что мама будет мешать отношениям, Софья поняла сразу, едва познакомившись с Клавдией. Но все же надеялась найти с ней общий язык. Наверное, потому, что обычно хорошо ладила с людьми пожилого возраста. Ее обожали старушки-соседки, престарелые уборщицы в учреждении, бабушки подруг. Соня производила на них благоприятное впечатление своей вежливостью, тихим голосом, открытой улыбкой. Они даже представить не могли, что эта милая девушка может нагрубить, рявкнуть или скорчить уничижительную гримасу. А Соня не была особо положительной. Обычная девушка, как все. Просто она лучше остальных могла держать себя в руках. Научилась этому, когда работала, еще учась в школе, с пожилыми людьми, которым помогала по хозяйству за небольшие, но так необходимые ей на мелкие расходы деньги.
        С Клавдией поладить у нее не получилось. И сколько бы Рома ни внушал Соне мысль, что она нравится его маме, та не верила. Даже если бы женщина и вела себя с ней идеально (а она не вела, постоянно придиралась, подкалывала, выставляла дурой), Софья не начала бы питать иллюзий насчет ее отношения к себе. Поздние мамаши, воспитывающие мальчиков в одиночку, никогда не полюбят тех, кого их сынулька выберет. Любая, даже самая распрекрасная девушка не будет дотягивать до ненаглядного чада. Даже если оно, то чадо, объективно средней паршивости. А что уж говорить о сыне Клавдии, парне во всех отношениях замечательном.
        Соня знала, что Роман уже был когда-то на грани женитьбы. Они с невестой подали заявление в загс и собирались зарегистрироваться, но Клавдия расстроила все планы. Доказала сыну, что пассия недостойна его, и добилась того, чтобы тот расторг отношения. Соня допускала, что та действительно была «оторви и брось» (характеристика Клавдии), но считала, что к такому выводу должен был прийти сам Роман, без помощи матушки. Он же, казалось, сначала слушал родительницу, а уж потом, на основании ее мнения, формировал свое. Софья не относила себя к разряду девушек «оторви и брось», но и на идеальную избранницу любимого сына не тянула. Пусть симпатичная, неглупая, без вредных привычек и бурного прошлого, но не юная, не перспективная, не пробивная, не домовитая, не родовитая… Короче, обычная.
        Хуже всего было то, что Роман жил с мамой, а не отдельно, как полагается обеспеченному взрослому человеку. Поэтому с Клавдией Соня сталкивалась регулярно. Иногда по утрам, если оставалась ночевать у Ромы. И тогда они вместе завтракали. Софья ненавидела эти трапезы и с огромной радостью избегала бы их, однако Роман настаивал. Кстати, он решился оставлять ее у себя на ночь только тогда, когда убедился в том, что Соня - его женщина, и когда начал видеть с ней свое будущее. А потенциальная супруга должна подружиться с его мамой. Совместные же завтраки, по мнению Ромы, людей сближают.
        Он сделал ей предложение спустя год. Соня ответила «да», но поставила условие - раздельное проживание. Ждала бури негодования, и тут Роман удивил, сказав с мягкой улыбкой:
        - Конечно, мы будем жить отдельно. Я уже работаю над этим.
        - Присматриваешь квартиру?
        - Лучше! Строю дом.
        Соня аж запрыгала от радости. Она всегда мечтала жить за городом.
        - Почему ты ничего мне не говорил?
        - Хотел сделать сюрприз. Привести тебя в готовый дом. Но вот не выдержал, проболтался…
        - Я хочу посмотреть!
        - Там пока нет внутренней отделки.
        - Плевать!
        - Ладно, поехали…
        Соня не ожидала увидеть такую махину. Сначала даже опешила. Но когда Рома заметил, что, коль они хотят иметь не меньше троих детей, им понадобится хороший дом, а раз уж его строить, то сразу такой. Ей оставалось только кивнуть. Хотя вообще-то Соня о столь большом потомстве не мечтала. Наверное, потому, что сама выросла в многодетной семье. Ребят у мамы с папой было шестеро! И это было ужасно.
        То, что в Сониной семье катастрофически не хватало денег, еще полбеды. Главное, каждому ее члену не хватало личного пространства. Ни у кого не было не то что своей комнаты - угла. Шестеро детей, двое родителей и бабушка, итого девять человек, по трое в каждой комнате. Ни минуты покоя и тишины. Никакой надежды на уединение. Даже в туалете спокойно не посидишь, обязательно кто-нибудь потревожит стуком.
        Соня, как только смогла, сразу из дома упорхнула. Поступила в институт на вечернее отделение, днем работала, а ночевала в квартире, которую снимала на паях с двумя подружками. Тоже, конечно, не рай, но все же свободнее. Тем более отец пить начал. И старший брат вместе с ним. Бабка с матерью Соню не отпускали. Говорили, что ее долг с ними остаться и помогать семье. В основном - деньгами. Но и труд ее пригодился бы. Соня шила очень хорошо, могла из двух старых платьев новое скроить.
«Вот выйдешь замуж, - говорила мать, - тогда иди на все четыре стороны. А сейчас я тебя не отпускаю. Мне помощь нужна!»
        Но Соня устала приносить себя в жертву. Она была второй по старшинству и первой девочкой, поэтому на нее легли основные заботы о младших. Теперь же самому мелкому было семь. Уже школьник. Софья в его возрасте уже нянчила грудную сестренку. Значит, справятся без нее.
        И она ушла. Разругалась с матерью и бабкой вдрызг. Помирилась с ними только через полтора года на похоронах отца и брата, которые отравились какой-то спиртосодержащей гадостью и умерли в один день.
        Через два года скончалась бабушка. Один брат ушел в армию, да так и остался служить по контракту. Сестра вышла замуж, переехала в другой город. Мама осталась с двумя самыми младшими. Вскоре встретила хорошего, скромного, непьющего мужчину и привела его жить к себе. Соня, когда заходила к ним в гости, надивиться не могла, как же просторно и… тихо! У детей своя комната, у матери с сожителем тоже, а еще зал есть, где все собираются, чтоб телевизор посмотреть, празднично пообедать, в лото поиграть. В детстве она о таком только мечтала. И тогда Соня решила, что нет ничего идеальнее, чем семья из четырех человек. Мама, папа и двое детей.
        Но Рома, оказывается, мечтал о большой семье. Наверное, потому, что рос один. Трое детей - это минимум, говорил жених. Лучше - четверо. А можно и больше. Между прочим, он не прочь был усыновить парочку деток.
        Софья не возражала. Вслух, по крайней мере. Но в глубине души протестовала. Она-то знала, что такое большая семья. И пусть ее собственная была бедной, а их с Романом будет обеспеченной. Все равно. Деньги, конечно, облегчат им жизнь, но не сильно. Ответственность за каждого ребенка, забота о нем, переживания из-за болячек и психологических проблем и все такое прочее не денется никуда. Ты в ответе за тех, кого народил… или усыновил. Соня готова была взять ответственность за двоих, но не более.

«Рома просто не знает, что такое дети, - говорила она себе. - Вот когда ребятишки появятся, по-другому запоет. Это же не только радость и умиление при виде первой улыбки или шага, но еще и режущиеся зубки, вздувшиеся животики, паховые грыжи, порезы, ссадины, стригущие лишаи…»
        Дом был готов за неделю до свадьбы. Полностью отделан. А еще декорирован. Руку к этому приложил и Клавин любовник Сергей. Соне очень хотелось посмотреть, во что превратилась та «коробка», которую она видела. Но когда она выразила желание побывать в доме, будущая свекровь сказала: «Как жениху не полагается видеть платье невесты перед свадьбой, так и ей ни к чему бывать там, где потом надлежит жить. Плохая примета!» Конечно, Клавдия все выдумала, однако Соня не стала настаивать. Решила, пусть будет сюрприз. Ведь брачную ночь они с Ромой намеревались провести в новом доме…
        Рома погиб за два дня до свадьбы. Не доехав до своего дома меньше километра. Не справился с управлением, вылетел на встречную полосу, затем врезался в столб…
        Умер на месте.
        Когда Соне позвонили, чтобы сообщить об аварии, невеста нашивала на свое свадебное платье искусственные ромашки. Почему-то ей хотелось, чтоб оно было ими украшено. Ромашки Соня обожала. И это были первые цветы, подаренные ей Ромой. Но платья со столь простецкими аксессуарами не продавали. Поэтому Соня купила то, что хорошо село, но решила довести его до ума. И на голову убор заказала не простой, а венок из ромашек. Клавдия, узнав об этом, впервые одобрила Соню. «А что? - сказала будущая свекровь. - Зато не банально. И идет к твоим соломенным волосам…»
        Она сидела напротив Сони, когда раздался звонок. И спросила, когда та опустила трубку:
        - Кто звонил?
        - Полиция, - бесцветным голосом проговорила Софья.
        - Чего хотели?
        - Я не поняла… Вернее… - И невеста зарыдала.
        - Софья, ты чего? - Клавдия смотрела на нее с таким выражением лица, как будто перед ней не взрослая женщина, будущая родственница, а посторонний ребенок, кинувшийся к незнакомой тете со слезами.
        - Рома…
        - Что Рома?
        - Погиб!
        В одно мгновение вся краска схлынула с Клавиного лица. Едва разжимая побелевшие губы, мать произнесла:
        - Тут какая-то ошибка…
        Эта мысль прочно засела ей в голову. Когда Клавдия сидела у гроба сына, Соня замечала, что губы ее шевелятся. По ним она читала одно и то же: «Тут какая-то ошибка…»
        А потом были похороны. В день, когда должна была состояться свадьба.
        Соня от горя была сама не своя. И все же понимала: ее горе с Клавиным не сравнится. И тянулась к женщине, чтобы поддержать. Но та предпочитала общество своих друзей, Даши, Артура, Сергея, чем ее.
        Однако когда Клавдия решила переехать за город, то позвала Софью с собой. Сказала:
«Этот дом Рома не только для меня, но и для тебя строил. Живи!» Соня могла бы поправить ее, заметить, что дом строился как раз не для Клавдии, а для нее и их будущих детей, но не стала этого делать. Разрешила несостоявшаяся свекровь жить в нем - и на том спасибо. Пойти-то Соне было некуда. Не к матери же возвращаться…
        Наследницей Романа стала, естественно, Клавдия. Строительную фирму сына она продала, деньги положила в банк и на проценты смогла безбедно существовать. С бывшей невесты сына она за проживание не брала ни копейки. Но этой милости удостоилась не только Соня. Даша тоже. Артур дал ей кличку «приживалка», и Соня подхватила ее. А потом уж и прислуга, и кое-кто из неблизких друзей Клавдии.

…Дождь начался, когда Софья уже подходила к дому. Причем сразу полил как из ведра. Да еще оказался косой. Ледяные капли летели в лицо, и Соня ничего не видела перед собой. Из-за этого чуть не налетела на полицейскую машину, стоящую у ворот. Обойдя ее, молодая женщина направилась к дому.
        Дверь была не заперта, и она сунула приготовленный ключ в карман. По холлу бродили какие-то незнакомые люди. Знакомые, а именно Орзу и Райка, сидели на диване.
        - Что тут происходит? - спросила Софья, сняв куртку и стряхнув с нее капли.
        - Вы кто? - обратился к ней один из незнакомцев, мужчина лет тридцати с невзрачным лицом и рыхлым, хоть и не толстым, телом человека, ни разу не посетившего спортзал.
        - А вы кто такой?
        - Я старший оперуполномоченный Нелипов.
        Соня успела только подумать о том, что если бы в его фамилии поменять вторую гласную на «е», то она бы больше ему соответствовала, как в разговор встряла Райка:
        - Это Сонька, про которую я вам рассказывала. Невеста Клавиного покойного сына.
        - Ага… - Взгляд опера стал более острым. - Вы где были, Софья… Как вас по батюшке?
        - Вы объясните мне, что случилось?
        - Хозяйка дома убита.
        - Клавдия?
        - А что, у этого дома есть другая хозяйка? - приподнял белесые брови Нелипов.
        - Нет, просто… В голове не укладывается… - Соня опустилась на диван. И переспросила: - Клавдию убили?
        - Совершенно верно.
        - Но кто? В дом проникли воры?
        - Если верить его обитателям и прислуге, ничего из ценных вещей не пропало.
        - Может быть, она спугнула взломщика, и тот убежал, ничего не взяв?
        - Все замки целы. Окна тоже. Извне в дом никто попасть не мог. Отсюда вывод: хозяйку убил кто-то из людей, находившихся на территории усадьбы.
        - Невероятно. Клавдии никто не желал зла!
        Опер криво усмехнулся. Затем сказал:
        - Давайте пройдем для беседы в одну из комнат.
        Софья поднялась с дивана и собралась последовать за Нелиповым, но тут из коридора показалась Даша. Она чуть ли не бежала.
        - Вадим Андреевич, я кое-что вспомнила! - выпалила девушка, кинувшись к Нелипову.
        - Слушаю вас.
        - Вы говорили, что Клавдия была задушена не руками. Так?
        - Это не я говорил, а наш эксперт.
        - Неважно.
        - Скорее всего, ее задушили ремнем или толстым портьерным шнурком…
        - А может, шелковым шарфом?
        Нелипов как-то сразу подобрался. Даже его мешковатая фигура стала как будто более подтянутой.
        - Почему именно шарфом? - осторожно спросил он.
        - Я видела его рядом с трупом Клавы.
        - Когда?
        - Сразу, как вошла в гостиную. Мне еще показалось, что это змея.
        - Змея? - недоуменно переспросил опер.
        - Я была в таком состоянии… Смотрю, что-то пестрое на полу, как будто извивается… На тропическую змею похоже. Я в Камбодже была недавно, навидалась там всяких на фермах… Бррр! Теперь мерещатся везде.
        - Никакого шарфа рядом с телом обнаружено не было.
        - Я знаю. Но я своими глазами видела!
        - Опишите его.
        - Черный с… пятнами какими-то… белыми и оранжевыми вроде…
        Нелипов окликнул одного из коллег:
        - Сань, ничего подобного не находили?
        Тот только головой мотнул и унесся куда-то.
        - В комнату, кроме вас, кто-нибудь еще заходил?
        - До меня - Рая, - начала припоминать Дарья. - Потом я, Сергей и Артур. Может, после еще кто-то, но я этого уже не знаю.
        - Артур выгнал всех из комнаты, - сообщила оперу Раиса. - Я слышала, как он кричал, чтоб его оставили наедине с Клавой. Даша с Сергеем вышли, я тоже, и он там один остался. Наверняка чтобы шарф подобрать.
        - Почему вы так думаете? - спросил опер.
        - Да потому что он его.
        - Вы уверены?
        - У Артура есть черный шелковый шарф с ромбиками белого и оранжевого цвета. Он носит его с верблюжьим пальто, в котором вчера приехал. Сейчас оно в гостиной лежит, на диване.
        Нелипов тут же, позабыв о Соне, умчался. Она, нерешительно помявшись на месте, пошла к себе, чтобы переодеться. Если она понадобится, ее найдут.
        Глава 3
        Сергей стоял у окна и смотрел вдаль. Видел церквушку, расположенную на противоположном берегу реки. Издали она казалась крохотной. Но Сережа знал, что это впечатление обманчивое. Просто до нее километров пять, и с такого расстояния все кажется гораздо меньше, чем есть на самом деле.
        Он отошел от окна. Сел на смятую постель. Обычно ее заправляла прислуга, но сегодня Раисе было не до уборок.
        Сергей прислушался. Тишина. Неужели полицейские уехали? И… увезли труп Клавы?
        Его передернуло. Ему становилось не по себе, когда представлял Клавдию мертвой. Собственно, вида трупа он не помнил. Глянул разок и отвел глаза. А сейчас воображение рисовало такие картины…
        - Сережа, ты здесь? - послышалось из-за двери. - Ты там? - Последовал настойчивый стук.
        Сергей встал, подошел к двери, открыл.
        - Уехали! - выпалила Рая.
        - Хорошо.
        - Можно войти?
        Он посторонился.
        Горничная прошла в спальню. Она была не в привычном глазу платье с фартучком, а в коротких джинсовых шортах и майке. Нельзя было не заметить, что лифчика Раиса не надела. Налитая грудь девицы колыхалась под трикотажем, будоража воображение, и Сергей с усилием отвел глаза. Он не был сексуально озабоченным, но красивое женское тело не может оставить равнодушным нормального здорового мужчину.
        Райка тем временем проследовала к кровати и плюхнулась на нее. Груди с твердыми сосками задорно подпрыгнули, и Сережа понял, что вновь на них пялится.
        - Артура не забрали? - спросил он, старательно концентрируя взгляд на лице Раисы.
        - Нет. Но комнату его обыскали. Шарфа не нашли. - Девушка скрестила руки на груди, как будто специально, чтобы бюст поднялся. - Ты думаешь, это он убил Клаву?
        - Не помню, чтоб мы переходили на «ты».
        - Ой, да брось! Сейчас-то чего выкать? Я уже не прислуга.
        - И все же мне хотелось бы оставить небольшую дистанцию…
        - Вот зануда! - расхохоталась Райка. Ее взгляд стал игривым. - Но все равно ты мне нравишься… Я ведь тебе тоже, признайся?
        Сергей кашлянул и отошел к окну, не зная, что ответить. Не правду же говорить! Да, он желал Райку. Первобытно, как какой-нибудь неандерталец, если не животное, но никакой симпатии к ней не испытывал.
        - Ты чего убежал? - возмутилась Райка.
        - А что ты… - Сергей решил, что глупо выкать женщине, которая обращается к нему на
«ты». - Зачем ты явилась ко мне? Чтобы сообщить о том, что полиция уехала?
        - Да. Но не только.
        - Что еще?
        - Ты подойди, я тебе на ушко шепну.
        Раиса не просто заигрывала с ним - соблазняла!
        - Извини, но я хотел бы побыть один, - выдавил Сергей, не узнавая собственного голоса. Он плохо владел собой, когда испытывал сексуальное возбуждение. А в данный момент он его испытывал. Да еще какое! - Давай завтра поговорим, сейчас я планирую отдохнуть. Все эти… события меня вымотали.
        - Хочешь, сделаю расслабляющий массаж?
        - Нет, спасибо.
        Но девушка уже вскочила, подбежала к Сергею и потянула его к кровати.
        - Снимай пиджак, - скомандовала она и сама тут же стащила его. - А теперь рубашку…
        - Я не люблю массаж, Рая!
        - Почему?
        - Не люблю, и все.
        - Ладно, просто тебе шею помну. А то ты так напряжен… - Она расстегнула две верхние пуговицы на рубашке, хотела и третью, но Сергей не позволил.
        Рая начала массировать его шею. Делала это неплохо, однако мужчина не мог расслабиться. Оставался напряженным - из-за Райки. Ее грудь упиралась в его спину, волосы щекотали кожу, запах духов раздражал обоняние. Клавина родственница обожала
«душные» духи. Тяжелые, немного вульгарные. Сергей такие терпеть не мог и обычно морщился, когда улавливал подобные ароматы. Сейчас же Райкины духи только усиливали его желание. Ему казалось, что они источают не только запах сандала и ванили, но и порока.
        - Все, Рая, спасибо, достаточно…
        - Ничего подобного, ты так и не расслабился нисколечко. Я же чувствую!
        О да, она все чувствовала. Особенно его возбуждение. А как иначе объяснить то, что теперь Райка не только грудью к нему прижималась, но и животом, бедрами.
        У Сергея давно не было женщины. Они в его жизни вообще появлялись крайне редко. У него просто-напросто не было времени на женщин. На секс, конечно же, нашел бы, но ведь барышням его мало. Им нужны ухаживания, походы в рестораны и кино, к друзьям на дни рождения, нужны совместные поездки на отдых. Сергей же всего себя отдавал работе, сестре и Клавдии. А путешествовал исключительно один. Какие уж тут романы? Благо среди клиенток попадались дамы, скучающие в своих огромных особняках без ласки своих вечно занятых мужей, и иногда ему, что называется, перепадало. Последний раз это случилось месяц назад. Сергей уже начал подумывать о том, чтобы воспользоваться услугами проститутки. Он прибегал иногда к ним, когда уж совсем невмоготу становилось, хотя не нравилось ему это. Но что делать, если от желания зубы сводит, а времени, да и сил на ухаживания нет? Можно, конечно, в клуб пойти, там кого-нибудь подцепить, но потратишь почти те же средства, а еще не факт, что новая знакомая согласится на секс. А если и согласится, то скорее всего без особого желания. Проститутка, конечно, тоже без желания сексом
занимается, зато с профессиональной отдачей, умело.
        - Наконец-то… - прошептала Райка ему на ухо. - Я уж думала, так и будешь сидеть, как гранитный памятник…
        Мужчина на самом деле немного «поплыл». Внутреннее напряжение стало слабее. Но это совсем не означало, что Сергей готов был позволить Райке себя соблазнить. Когда-то, причем не так уж давно, он пошел на поводу у своей похоти и таких дел натворил, что вспоминать не хотелось. Больше подобного не повторится! А Раиса ведь не зря пришла к нему, чего-то ей от него надо. А коль так, лучше ему держаться от нее подальше. Баба она бедовая.
        - Да расслабься уже окончательно! - капризно воскликнула Райка. - Тебе ли напрягаться, Сережа? Ты же скоро станешь богатым человеком…
        - Я? - Он резко обернулся. - С чего ты взяла?
        - Как же? Полицейские нашли завещание, и там…
        - Ах, вот в чем дело! - понял Сергей. - Так ты из-за этого ко мне ластишься? Думаешь, я наследником Клавиным стану? - И рассмеялся раскатисто.
        Вспомнился допрос. Сергея мучили дольше, чем остальных. Одни и те же вопросы задавали по нескольку раз. А смотрели на него с таким подозрением, как будто не верили ни единому слову. Когда Нелипов в третий раз спросил о том, в каких отношениях Сергей был с Клавдией, он не выдержал, воскликнул сердито:
        - Перестаньте меня мучить одним и тем же! Я уже говорил - в дружеских. Что вы еще хотите услышать?
        - Правду, Сергей Петрович, правду.
        - То есть вы считаете, я вас обманываю?
        - Совершенно верно. Только неясно, почему. О ваших близких отношениях с покойной знают все обитатели дома, включая прислугу.
        - Клавдия выдавала меня за своего любовника, но между нами никогда не было интимной близости.
        - Зачем она это делала?
        - Хотела, чтоб ей завидовали.
        - Значит, вы утверждаете, что в действительности ее любовником не являлись?
        - Точно так.
        - Были просто другом?
        - Да.
        - Тогда почему из всех друзей она выбрала именно вас, чтобы сделать своим наследником? Кстати, вы знали об этом?
        - О чем?
        - О завещании в вашу пользу.
        - Вчера Клавдия сообщила мне о нем…
        - Надо же какое совпадение! - всплеснул руками Нелипов. - Вы узнаете о завещании, а спустя пару часов Клавдия погибает.
        - Так, стойте! Ничего не понимаю… Мы об одном и том же завещании говорим?
        - А что, их несколько?
        - Не знаю. Но мне Клавдия показывала вчера простую бумажку, на которой отпечатан текст. Она не только без штампа нотариуса, но даже не подписана.
        - Не понял.
        - Клава сказала, что хотела оставить мне все, а потом передумала, - объяснил Сергей, не став вдаваться в подробности. - И показала нечто вроде бланка…
        Нелипов открыл папку, лежащую перед ним на столе.
        - Это он? - спросил опер, достав из нее распечатку так называемого завещания.
        Сергей начал бегло читать и кивнул. Но когда увидел напротив Клавиной фамилии подпись, нахмурился.
        - Откуда она взялась? - недоуменно спросил он, ткнув пальцем в росчерк. - Ее не было…
        - Как интересно! Значит, госпожа Сухова все же передумала и решила сделать-таки вас наследником?
        - Вряд ли, - покачал головой Сергей. После того как он признался в симпатии к другой, Клава наверняка только укрепилась в своем нежелании осчастливливать его деньгами. - Думаю, кто-то подделал ее роспись.
        - И кому, кроме вас, это выгодно?
        - Убийце. Этот человек увидел завещание, расписался на нем, чтобы все подумали, будто я задушил Клавдию, дабы заполучить ее недвижимость и деньги.
        - А вы ее не убивали?
        - Нет!
        - И подпись не подделывали?
        - Я же не идиот! Прекрасно понимаю, что будет экспертиза и факт подделки вскроется. К тому же здесь нет подписи свидетеля, нет нотариального заверения, а без них завещание недействительно. Или я ошибаюсь?
        - Если это росчерк Клавдии, а иного завещания нет, вы сможете побороться за ее имущество. Такие ушлые адвокаты встречаются, что самые «тухлые» дела выигрывают. Главное, им процент посулить, они тогда из штанов выпрыгнут.
        Нелипов наконец отстал. Но перед тем, как отпустить, взял с него подписку о невыезде.
        Покинув комнату, где велся допрос, Сергей прошел к себе. Мысли о завещании не давали покоя. Впрочем, как оказалось, не ему одному. Райка, прослышав о нем, тут же прибежала «наследника» соблазнять…
        - Спасибо за массаж, - решительно сказал мужчина, отсмеявшись. - Но зря ты старалась.
        - Не поняла?
        - Подлинность подписи еще не доказана. Печати на бланке нет.
        - И что это значит?
        - Что завещание недействительно.
        - Ага… - Райка облизнула губы и задумалась. Убрала руки с шеи Сергея и принялась накручивать на пальцы прядку своих распущенных волос. - Выходит, мы имеем только филькину грамоту… А в таком случае все достанется мне!
        Девица вскочила и, позабыв о Сергее, которого еще пять минут назад чуть ли не облизывала, унеслась прочь.
        Глава 4
        Наступил вечер.
        Подкрался так незаметно, что Артур не поверил своим глазам, когда выглянул в окно. Темно? Да неужели? Только что вроде бы утро было, и вдруг уже ночь на дворе…
        Что Артур делал весь день после отъезда полицейских? Он сам не знал… Не спал точно. И не ел. Кажется, просто сидел в комнате и о чем-то думал. Но о чем, так и не мог вспомнить. Хотя не пил… Ни капли!
        Мысль об алкоголе заставила Артура встрепенуться. Врач любил выпить. Именно выпить, а не напиться. Принять граммов сто пятьдесят крепкого или пол-литра слабого алкоголя. Он знал в нем толк и умел получать от спиртного удовольствие. Коньяк и виски обычно делали Артура добрым, вино расслабляло. А пиво мужчина не признавал, считая плебейским напитком.
        Артур вышел из комнаты и направился в гостиную - именно там находился бар. Но на полпути остановился. Ведь придется зайти в помещение, где была убита Клавдия…
        - Артур! - окликнули его, и он обернулся.
        К нему приближалась Дарья. Лицо ее было неестественно бледным, осунувшимся. То ли из-за того, что молодая женщина много плакала, то ли просто из-за отсутствия на нем макияжа. Артур ни разу не видел Дашу ненакрашенной.
        - Ты куда направляешься? - спросила она.
        - В гостиную. Хочу выпить.
        - Я тоже. Но никак не решусь…
        - Давай вместе.
        Дарья кивнула, и они направились к гостиной.
        Первым в комнату вошел Артур. Даша следом. Свет включила именно она.
        Ничего в помещении уже не напоминало о том, что здесь произошло убийство, что на полу лежал труп, и тут ходили члены следственной бригады. Чистота была идеальная.
        - Какая Рая молодец, все хорошо отмыла! - восхитился Артур.
        - Рая и не подумала даже убираться, - дернула плечом Даша. - Сказала - все, я больше тут прислугой не работаю. Пришлось мне порядок наводить. - Она прошла к бару и налила себе виски. - Было немного жутко… Но белым днем ничего, как-то справилась. А как стемнело, меня страх обуял…
        Артур слушал ее вполуха, думал о своем. Одна мысль не давала ему покоя. Не выдержав, выпалил:
        - Даш, ты думаешь, это я… Клаву…
        Она ответила не сразу. И несколько секунд тишины показались Артуру вечностью.
        - Нет, не думаю, - наконец сказала Дарья.
        - Я никогда… никогда не сделал ей плохо! Даже мысль о том, что кто-то считает меня способным на такое, причиняет мне боль…
        Артур схватил бутылку с коньяком и сделал глоток прямо из горлышка. Это было настолько ему несвойственно, что Даша аж рот раскрыла, глядя на него. А мужчина поставил бутылку назад и удивленно на нее уставился. Кажется, сам поразился своему поступку.
        Артур был эстетом. Даже на пикниках из пластиковых стаканчиков не пил, всегда возил с собой наборчик посуды. Если в каком-то заведении ему подавали тарелку или стакан с крохотной щербинкой, требовал замены. Он и дома, в гордом одиночестве, ужинал при полной сервировке. Когда «столовался» у Клавдии, просил к рыбе особую вилку, под каждый из напитков определенный бокал. А тут вдруг… из горла…
        - Я так ее люблю! - выдохнул Артур.
        - Я тоже, - тихо проговорила Даша.
        - Заметь, мы употребляем настоящее время. Потому что оба не верим, что она умерла.
        - Нам как-то придется с этим смириться.
        - А я, дурак, поругался с ней вчера…
        - Из-за чего?
        - Обидела Клава меня. Не желая этого. А я вспылил и…
        Артур почувствовал, как к горлу подступает ком, и замолчал.
        - Ты рассказал о ссоре полицейским? - спросила Даша.
        - Нет. Зачем рыть себе яму? Хватит того, что Клаву задушили моим шарфом.
        - Может быть, не им?
        - Тогда куда же он делся? Думаешь, я его подобрал и уничтожил?
        - Думаю, да, - спокойно ответила Дарья, отхлебнув коньяка. - Заметил свой шарф рядом с трупом, понял, чем тебе это грозит, выгнал нас с Сергеем из комнаты, поднял его, сунул в карман, а потом сжег, утопил, закопал - все что угодно!
        - Господи, да я ничего не видел перед собой и не соображал…
        Даша пожала плечами.
        - Как жить теперь без нее? - простонал Артур, вернувшись в то состояние, в котором пребывал утром.
        - Успокойся, пожалуйста, - одернула его Даша. - Все мы скорбим по ней.
        - Все? - горько усмехнулся мужчина. - Да Райка едва радость сдерживает!
        - Я говорю о близких Клавы. Ты, я, Сережа, Соня, все мы…
        - Не все! - возмутился Артур. - Сережа, полагаю, наверняка вздохнул с облегчением, что избавился от нее.
        - Да с чего ты взял? - вышла из себя Даша.
        - Она же ему не давала свободы. Держала на коротком поводке.
        - Как и тебя.
        - Да что я? Я уже старый. И ничем от нее не зависел.
        - А Сережа?
        - Ты что, не в курсе? Клавдия же обещала Сергею сделать его своим наследником…
        Дарья удивилась и собралась что-то сказать, но дверь распахнулась, и в гостиную вошел Сергей с репликой:
        - Неправда, Клавдия никогда мне этого не обещала.
        Он проследовал к бару, но налил себе лишь сока.
        - Я стал невольным свидетелем вашего разговора, - проговорил он, сделав пару глотков. - И не мог не зайти сюда. Интересно, Артур, с чего ты это взял?
        - Бланк завещания лежал на столе в тот момент, когда ты находился тут, в гостиной, и беседовал с Клавой.
        - Действительно она показала мне завещание. Но, если ты не заметил, бланк не подписан. И не заверен у нотариуса.
        - Да, я видел, не слепой. Но Клавдия могла просто не успеть его оформить.
        - А что, если ее убили как раз для того, чтобы не успела? - воскликнула Дарья.
        - Тогда это Райкиных рук дело. Больше некому. - Артур потер усталые глаза. - Не удивлюсь, если в итоге девица заграбастает все.
        Еще вчера он думал: пусть лучше Райка, чем Сергей, - а сейчас… Сейчас считал, правильнее было бы оставить все Соне. Ведь это ее жених заработал деньги. И дом построил Рома, чтобы жить в нем с ней, с Софьей.
        - Не могу больше ни говорить, ни думать о смерти Клавдии и обо всем, что с ней связано, - выдавил из себя Сергей и, допив сок, пошел вон из гостиной. - Спокойной ночи.
        Артур немного завидовал внешности Сергея. Сам он был невысок ростом, склонен к полноте, лыс и всегда мечтал быть стройным красавцем с густой шевелюрой. Таким, как Сережа. «Вот же повезло парню с «экстерьером», - каждый раз думал Артур, глядя на него. - И рост, и сложение, и лицо… А уж волосы какие! Густые, с пепельным отливом…» Артур был черняв, в отца-грузина пошел, но желал бы быть блондином. В молодости даже осветляться начал, да только волосы выпадать стали, а их и так не много было, и он прекратил.
        Комплексовал из-за несовершенства своей внешности Артур долго. Лет до двадцати пяти. Пока не убедился в том, что его рост, брюшко и залысины не мешают личной жизни. Не все женщины красавчиков любят. Да, конечно, обращают на них внимание, но отношения строить стремятся с теми, кто попроще. Боятся, что «аполлоны» от них гулять будут. К тому же красавцы, привыкшие сражать всех одной лишь своей внешностью, совсем не умеют ухаживать. Тогда как Артур делал это с размахом. И девушки ценили его прежде всего за умение ухаживать. А потом уж за все остальное. Кстати, в том числе и за внешность. Оказалось, некоторым нравится именно типаж Артура…
        И все же в глубине души зависть к красавцам осталась. Дремала до поры, а проснулась неожиданно - когда Клава познакомила Артура с Сергеем. Представила его как своего приятеля, сказала, что тот очень помог ей при декорировании квартиры. Потом Артур от кого-то из заклятых подружек Клавы услышал дополнительную информацию. «Любовник, любовник…» - шептались они и с завистью поглядывали на Клавдию. Ревность вспыхнула в сердце Артура. И разбудила дремавшую зависть. Даже когда Клавдия под большим секретом сообщила Артуру о том, что Сережа близок с ней только в воображении ее подруг, это чувство так и не заснуло вновь и терзало его периодически.
        А вчера, когда Клавдия призналась в своих чувствах к Сергею, чуть не разорвало Артура. Только теперь это была не глупая зависть невзрачного мужчины к писаному красавцу, а зависть безнадежно влюбленного к своему удачливому сопернику.
        - Ты еще посидишь? - услышал Артур голос Даши и встряхнулся.
        - Что? А, да, посижу…
        - А я пойду, лягу. Спокойной ночи.
        Мужчина пожелал ей того же. Хотя оба они понимали, что ночь будет какой угодно, только не спокойной. Артур вообще не надеялся уснуть.
        Встав с дивана, он налил себе коньяка. Подумав, отставил стакан, взял другой, чистый, и плеснул в него водки, затем тоника. Вернулся на место, сел. В помещении горели все лампы, работал телевизор, но Артуру все равно было не по себе. Постоянно чудилось что-то. Он то и дело оборачивался, потому что ему казалось, что за спиной кто-то стоит. Не выдержав напряжения, он залпом выпил коктейль и покинул гостиную.
        Шел по пустому коридору и чувствовал себя невероятно, чудовищно одиноким. Мечтал о том, чтобы сейчас хоть кто-нибудь вышел из своей комнаты. Или Орзу забежал в дом. Артур желал просто увидеть живого человека, а лучше коснуться его и убедиться - он не один в этом мире. Есть еще люди, и они рядом…
        Но коридор оставался пустынным, и мужчина пожалел о том, что не прихватил с собой бутылку. Сейчас бы напиться до беспамятства… И уснуть…
        В комнате, которую он называл своей, ибо ночевал только в ней, ему стало поспокойнее. Артур прошел к стулу, на котором стояла его сумка, и вынул из нее аптечку. Врач всегда носил с собой самое необходимое. В том числе снотворное. Ни разу им не пользовался, но имел при себе. Сейчас решил принять. Чтобы все же поспать.
        Достав пузырек, развернулся к кровати. На тумбочке возле нее он оставлял бутылку минеральной воды. Там оставалось немного, но запить таблетку - достаточно. Артур потянулся к бутылке… и вдруг его рука повисла в воздухе. Потому что он увидел то, что лежало рядом с ней.
        Полароидный снимок!
        На нем был запечатлен его шелковый шарф.
        А под фотографией, на белой кайме, красным маркером было написано: «УБИЙЦА!»
        Часть третья
        День похорон
        Глава 1
        Орзу сидел у окна, подперев подбородок кулаками, и уныло смотрел на сумрачное небо, ожидая момента, когда на нем появится хотя бы один просвет. Настроение было паршивым сразу по нескольким причинам. Первая - близилась зима. Ему, южному человеку, не привыкшему к трескучим морозам и снегу, было трудно ее переносить. Вторая - Орзу вскоре опять придется искать работу. Раз дом пока ничей, то и прислуга никому не требуется. И третья - Райка уже три дня не подпускает к телу. Сегодня наверняка тоже не подпустит.
        А все из-за похорон. В данный момент Раиса на них присутствовала. Поехала на кладбище не просто как знающий покойную человек, а как скорбящая и, главное, единственная родственница.
        Рая беспрестанно твердила о своем родстве с Клавдией. И скорбящую изображала очень убедительно. От гроба не отходила, то плакала, то причитала. Да так в роль вошла, что, когда Орзу попытался ее в углу поприжать, гневно на него зыркнула и прошипела: «С ума сошел? В доме траур…»
        Посидев у окна еще минут десять и впав в окончательное уныние (небо так и не прояснилось), Орзу отошел от него. Походив из угла в угол по комнате, сел за стол. Увидел ручку и листки бумаги и решил написать письмо невесте.
        Раньше, когда только переехал в Москву, он отправлял Зебо несколько писем в месяц. Штук пять-семь. Мог бы и больше, да почтовые услуги тоже денег стоили. Когда немного пообвыкся, стал писать реже. Теперь же от силы два письма в месяц отправлял. А чаще одно. Зебо отвечала на каждое. Писала о том, как скучает, рассказывала о новостях, мечтала, что, как Орзу вернется, свадьбу сыграют. Однако в последние три месяца содержание и настроение ее посланий немного изменилось. Зебо устала довольствоваться мечтами, начала требовать от Орзу их воплощения.

«Прошло полтора года, как ты в Москве, - писала она. - Ровно столько я жду твоего возвращения. Мне исполнилось восемнадцать. Почти все мои сверстницы замужем, и на меня уже косо смотрят. А родители советуют обратить внимание на других молодых людей. Может, ты приедешь, и мы поженимся? Шикарной свадьбы не надо, все можно сделать по-скромному. Потом ты бы вернулся в Москву, а я снова стала бы ждать тебя, но уже как жена…»
        Орзу ответил ей, что деньги копятся не так быстро, как хотелось бы, и Зебо придется еще немного подождать. Хотя бы с полгодика. А лучше семь-восемь месяцев. И вот четыре дня назад от нее пришел ответ. «Это очень долго. К тому же я не хочу, чтобы свадьба была летом, в жару. А что, если мне приехать к тебе? Нам хотя бы удастся изредка видеться. И денег быстрее заработаем. Ты писал, что работаешь у богатой женщины, у которой огромный дом. Быть может, ей нужна прислуга? Спроси у нее, пожалуйста. И сразу напиши мне…»
        Орзу, как прочел это письмо, так со стула чуть не свалился. Еще чего выдумала, в Москву приезжать! Нет, тут Зебо ему совсем не нужна. Тут у него есть Райка. Орзу планировал «промурыжить» невесту до лета, а лучше до осени. В сентябре слетать к себе на родину, сыграть свадьбу, а потом назад, в Москву, к любовнице под бочок. Он, конечно, потянул бы с женитьбой еще годок-другой, но боялся, как бы Зебо у него из-под носа не увели. Девушка красивая, в девках не засидится. Орзу не мог себе позволить ее упустить. Своей женой видел только ее.
        Ответ он сразу не стал писать. Решил хорошенько все обдумать. Вот только сейчас руки дошли, после убийства хозяйки. И теперь не нужно выдумывать причины, по которым Зебо не стоит приезжать в Москву. Он сам сейчас в подвешенном состоянии, не знает, где будет работать завтра.
        Вообще-то Орзу думал, что после смерти Клавдии Райка унаследует все ее имущество как единственная родственница, станет хозяйкой дома, и у него все будет еще
«шоколаднее», чем прежде. Но оказалось все не так просто. Даже если Райке и достанется имущество Клавдии, то в права наследования она вступит лишь через полгода. И то не факт. Старуха вполне могла оставить завещание. Его пока не нашли (только фальшивое - экспертиза показала, что подпись женщины подделали), но со дня убийства лишь три дня прошло, и все еще может измениться.

«Дорогая Зебо, - начал писать Орзу, - я очень по тебе соскучился и был бы рад твоему приезду, но у нас тут такое творится…»
        В этот момент затрезвонил стоящий на письменном столе телефон. Он был старинный, дисковый, тяжеленный, как кирпич, и с ужасно противным звонком. Некоторое время Орзу смотрел на аппарат, не зная, поднимать ли трубку, но все же решился. Сказал осторожно:
        - Алло…
        - Здравствуйте, это оперуполномоченный Степанов из прокуратуры. С кем я разговариваю?
        - С Орзу Исмаиловым.
        - Ага… А кто-нибудь еще есть дома?
        - Нет, все на похоронах.
        - Ладно, тогда с вами побеседую. Оставайтесь на месте. Скоро буду.
        И Степанов отсоединился.
        Орзу медленно положил трубку на рычаг. Попробовал было вернуться к письму, но не смог сосредоточиться. Только и думал о скором приезде полицейского и сильно нервничал, не зная причины визита. Что этому человеку надо? Зачем он явится? Орзу вообще всех представителей закона побаивался (год проживания в Москве на положении нелегала давал о себе знать), но тех, кто занимался расследованием убийства Клавдии, особенно. На то были причины. Но даже если б их и не было, полицейские все равно внушали ему ужас…
        Опер приехал через полчаса. Орзу к тому времени весь извелся.
        - Степанов Сергей Сергеевич, - представился работник прокуратуры, мельком показав свое удостоверение. - Вы, как я понимаю, Орзу? Давайте присядем.
        Сергею Сергеевичу было лет двадцать. Тощий, ушастый, несолидный и… совсем не страшный. Орзу сразу расслабился.
        - В день, предшествующий убийству, вы находились здесь, так? - спросил Степанов, вытащив из сумки какую-то папку.
        - Не совсем. Я больше в саду. То есть в парке, как его хозяйка называла.
        - Я имею в виду, на территории, если можно так выразиться, усадьбы?
        - А… Да, тут был.
        - Весь день?
        - Весь.
        - Значит, вы должны были видеть вот эту женщину… - Опер вынул из папки фотографию: черно-белую, ужасного качества. На ней была изображена молодая женщина с длинными светлыми волосами.
        - Да, я видел ее. Она приехала днем. Я в саду кусты подстригал, а Клавдия стояла у окна, смотрела на дорогу. И тут говорит мне: «Иди, Орзу, открой ворота, ко мне пришли». Я обернулся и увидел эту женщину. Впустил.
        - Так… И что потом?
        - Все.
        - То есть больше ее не видели?
        - Нет.
        - А как выходила?
        Орзу покачал головой.
        - Тут, знаете ли, некая странность… - Опер повернул фотографию к себе и стал ее рассматривать. - Как эта женщина пришла, камера зафиксировала. А как уходила - нет. Я запись от начала до конца просмотрел и больше этой блондинки не увидел. Она как будто испарилась. Но ведь такого не бывает, правда?
        - Не бывает, - эхом повторил Орзу.
        - И это значит…
        - Что?
        - Что она покинула усадьбу не через главные ворота. Есть какие-то другие выходы?
        - Да, калитка.
        - И почему, интересно, вы не сообщили о ней следственной бригаде, приехавшей на вызов?
        - Никто про это не спрашивал, - пожал плечами Орзу.
        - Покажите мне калитку, - потребовал Степанов.
        Орзу повел опера через кухню во двор.
        - Большой участок, - заметил Сергей Сергеевич.
        - Да. Хозяйский сын его купил, когда земля тут еще недорого стоила.
        Дошли до забора.
        - Вот она! - указал на калитку Орзу.
        - Запирается просто на щеколду?
        - Да.
        - То есть открыть можно лишь изнутри? - Опер присел на корточки и осмотрел железный запор. - Не задвинута.
        - Не может быть…
        Орзу протянул руку, желая удостовериться, что опер прав, но тот не дал ему коснуться щеколды. Перехватил руку и покачал головой.
        - Сначала отпечатки проверить надо, - пояснил он. - А почему вы так удивились, когда я сказал, что щеколда отодвинута?
        - Потому что через калитку вообще никто не ходит. Ее некому было отпирать.
        - Почему никто не ходит?
        - За ней болото. Видите? И до дороги идти долго. Все дома надо обходить.
        - То есть вы хотите сказать, что калитка всегда была заперта?
        - Конечно. Про нее некоторые даже не знают. А кто знает, не пользуется. Я иногда смазывал щеколду, чтоб не заржавела, но тут же запирал.
        - Угу, - задумчиво кивнул опер. - Значит, блондинка вышла через эту калитку.
        - Наверное. Только зачем?
        - Значит, была причина…
        Степанов толкнул калитку и выглянул за забор.
        - Если следы и были, их смыло дождем, - пробормотал он себе под нос, но Орзу разобрал эти слова.
        Покусав губы в задумчивости, опер спросил:
        - Вы девушку, о которой мы говорим, хорошо рассмотрели?
        - Ну, так…
        - Опишите.
        - Стройная. Блондинка. Волосы до плеч. Одета в светлый плащ до колена.
        - Это я и без вас знаю. Видел запись. Лет сколько?
        - Молодая. Не больше тридцати.
        - Особые приметы имелись? Родинки, родимые пятна, шрамы?
        Орзу покачал головой.
        - Пирсинг, тату?
        - Да ничего такого.
        - Рост?
        - Средний. Глаза вроде голубые. Лицо… Славянское, в общем, лицо.
        Сергей Сергеевич страдальчески поморщился. Не понравился ему Орзу как свидетель.
        - Кроме вас в то время еще кто-нибудь был здесь?
        - Когда блондинка пришла, нет.
        - А домработница?
        - У нее выходной был, и она в Москву уехала.
        - А хозяйку в тот день вы после того, как она из окна вас попросила открыть ворота, в котором часу видели?
        - Вечером только. Перед самым сном. - Про то, что Клавдия застукала его за кражей спиртного, Орзу умолчал.
        - Пойдемте в дом! - решительно сказал Сергей Сергеевич и заспешил к особняку. У двери, ведущей в кухню, остановился. - Обычно она запирается?
        - Да, - нерешительно ответил Орзу.
        - Всегда?
        - Не уверен…
        - Так, молодой человек, хватит темнить. Говорите, как есть.
        - Днем она обычно открыта. А на ночь запираем. Это моя обязанность, проверять ворота и двери. Но иногда я забываю.
        - А в тот вечер вы эту дверь проверяли?
        - Наверное, нет… - сказал Орзу. А про себя подумал - наверняка нет. Не до запоров было! Его хозяйка застукала за кражей и пригрозила увольнением. Разве о чем-то другом можно думать после такого?
        - Эх, работнички… Вы понимаете, что любой мог попасть в дом с улицы? Калитка не заперта. Задняя дверь тоже. Заходи, бери, чего хочешь, убивай, кого пожелаешь.
        - Мы об этом объявление на столбе не вывешивали! - осмелел Орзу. А еще порадовался тому, что смог так лихо сформулировать фразу на русском.
        Степанов зыркнул на парня, но ничего не сказал. Потом достал телефон и набрал чей-то номер. Как выяснилось чуть позже, своего коллеги Нелипова.
        - Вадик, это я. Да, в доме Суховой. Кто замки на дверях проверял? Ты лично? И что, все были закрыты? Точно? А калитка? Как какая… Ну, вы даете, ребята! Неужели трудно было осмотреть все? Что? Кто сказал, больше нет выходов? Ченашвилли? Это кто такой?
        - Артур, - подсказал Орзу, внимательно слушавший разговор, - друг Клавдии. Он мог не знать о калитке.
        Степанов махнул на него рукой, велел не мешать.
        - Ладно, все, отбой… - Но Нелипов что-то еще говорил. Сергей Сергеевич слушал. Затем вздохнул и буркнул: - Хорошо. Пока.
        - Дверь могли утром закрыть, - снова подал голос Орзу.
        - А, что?
        - Дверь, говорю, могли утром…
        - Все, понял. Ночью была открыта, а утром кто-то ее запер. Зачем?
        - Машинально. Она, видите, какая? Как в туалете…
        - При чем тут туалет?
        - Ну, у нас тут в туалетах именно такие ручки.
        - Изнутри на защелку закрывается, а снаружи на ключ? - сообразил опер.
        - Ага. Пока вашего приезда ждали, в кухню многие ходили. Попить, поесть, взять успокоительное. Кто-то и мог дверь закрыть.
        - Ладно, поговорим об этом попозже. Мне сейчас надо в другое место ехать, но я еще вернусь. Или кто-то из моих коллег. А фото барышни вам оставляю. Когда остальные с похорон вернутся, вы его им покажите. Может, кто узнает таинственную визитершу. Если да, сразу мне позвоните. Вот, запишу на обороте телефон…
        Наконец Степанов покинул дом. Орзу проводил его глазами до машины, разбитой и грязной «девятки». Когда опер умчался, облегченно выдохнул. Пронесло!
        Глава 2
        Дождь закончился неожиданно. Вот только что сыпал, не переставая, мерзкий, косой, колючий, и вдруг прекратился. Небо прояснилось. Из-за туч стали пробиваться солнечные лучики. Если бы Райка в этот момент находилась не на кладбище, ее настроение стало бы приподнятым. Она терпеть не могла непогоду.
        Похороны подошли к концу. Гроб закидали землей. Землю прикрыли венками и цветами. Люди, присутствовавшие на погребении, начали расходиться. У могилы, кроме Раисы, остались Соня, Даша, Сергей, Артур и еще двое старых друзей Клавиных, которых Рая не знала. Но эта парочка вскоре удалилась. А Соня отделилась от общей компании, чтобы положить цветы на могилу Романа. Клавдия просила похоронить ее рядом с сыном.
        Она вообще много указаний оставила. И Дарья, занимавшаяся организацией похорон, всем им следовала. Когда Сережа предложил батюшку пригласить, чтобы отпел, сказала: Клава этого не желала.
        Раиса нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Ей надоело торчать на кладбище. К тому же она замерзла. А еще хотела выпить. Но так называемые близкие никак с Клавдией распрощаться не могли, все стояли у могилы. Самый скорбный вид - у Артура. На него даже смотреть было жалко. Слезу во время похорон все пустили, включая Сергея, но только Артур до сих пор плакал.
        - Ты на сколько человек поминальный обед заказала? - услышала Рая за своей спиной. Это Сергей нарушил молчание и заговорил с Дашей.
        - На сорок.
        - Надо было на пятьдесят.
        - Надо было, - не стала спорить Дарья. - Но денег хватило только на сорок.
        - Клавдия оставила так мало? - удивился Сергей.
        - Совсем ничего. Все сейчас делаю на те, что она мне одолжила на покупку новой машины.
        - Не может такого быть! Клавдия постоянно твердила, что деньги «на смерть» у нее припасены и лежат в тумбочке. Вместе с «похоронными» вещами.
        - Вещи были. А денег я не нашла.
        - Украли! - воскликнул Сергей чуть громче, чем того требовало место, где они находились. И, спохватившись, сразу понизил голос: - Надеюсь, ты сообщила об этом следователю?
        - Нет.
        - Зря. Надо обязательно рассказать. Что, если Клавдию и убили из-за тех денег? Зная Клаву, могу предположить, что сумма была значительная.
        - Зная Клаву, могу предположить, что она сама же ею и воспользовалась, - парировала Даша. - Ведь частенько у себя самой занимала. Брала как раз из
«смертных». Потом докладывала. Неделю назад мы с ней в автосалон ездили. Она решила машину поменять. Сделала заказ, внесла предоплату. В тот же день и мне взаймы дала. Скорее всего, из «смертных» взяла.
        - Но почему не в банке?
        - Проценты в конце месяца начисляются, и Клавдия раньше первого числа никогда их не снимала.
        - И все же следователю надо позвонить.
        - Позвоню, - кивнула Даша. Подалась вперед и тронула Артура за плечо. - Пойдемте, помянем Клавдию.
        Тот отрицательно мотнул головой.
        Даша не стала уговаривать. Позвала Соню, кивнула Райке и Сергею и пошла прочь от могилы.
        Поминальный обед был организован в недорогой, но чистенькой столовой. Из холодных закусок - колбаса, сыр, винегрет, на первое рыбный суп, на второе рис с горбушей, к компоту - пирог с курагой. Все съедобное, но невкусное. Однако чем-то закусывать надо было, и Райка съела все, что было предложено.
        Она захмелела после третьей стопки (а каждая была граммов по пятьдесят) и почувствовала себя очень даже неплохо. О недавних похоронах уже не вспоминалось. Как будто Райка просто зашла в кафе, где много народу, и решила выпить, покушать. Тем более, уже кое-кто, выпивший столько же, сколько она, начал рассказывать какую-то отнюдь не печальную историю. Глядишь, еще пара стопок, и анекдоты пойдут…
        - Рая, - окликнул ее кто-то. - Помоги, пожалуйста.
        Девушка обернулась и увидела Соню. Та стояла с подносом, на котором грудились грязные тарелки.
        - Чистой посуды не хватает, - пояснила несостоявшаяся невестка Клавдии, взяв со стола рядом с Раисой тарелку из-под винегрета. - Надо собрать и отнести в подсобку.
        - Кому не хватает-то? Все уже поели.
        - Есть опоздавшие.
        Райка нехотя поднялась и пошла помогать Соне. Ясно, что приперлись какие-то левые люди, иначе говоря - халявщики. Таких везде полно. У них в деревне они по домам, где поминают усопших, ходят. Благо знают, где кто умер. Да еще запоминают, когда у кого девятый, сороковой день или година. Тут, в городе, подобные личности просто у заведений, где обычно поминки устраивают, толкутся. Дождутся, когда родственники и близкие друзья умершего начнут расходиться, сразу в дверь. Знают, что не прогонят. Грешно.
        - Сколько там опоздавших? - спросила Райка у Сони.
        - Восемь человек.
        - И где они сейчас?
        - На крыльце.
        Раиса, сунув Софье стопку немытых тарелок, направилась к выходу. Выйдя из столовой, обозрела компашку ждущих приглашения пьяниц. Шестеро точно были, как на подбор, «синие». Двое производили лучшее впечатление, но было видно, что они не совсем нормальные. Городские сумасшедшие. И конечно же, пьющие.
        - На поминки? - спросила у ожидающих Райка.
        - Точно так, - ответил один из пьяниц. - Желаем помянуть усопшую.
        - Уже можно? - осведомился другой и начал подниматься по ступенькам.
        - Стоять! - рявкнула Райка. - И ждать!
        Вернулась в столовую и подошла к Соне.
        - Три места за столиками освободилось, - сообщила та, - можно посадить кого-то. Остальных минут через десять.
        - Водка осталась? - спросила Раиса.
        - Да.
        - Принеси три пузыря.
        - Зачем?
        - Занадом!
        Пока Соня ходила за водкой, Райка собрала с тарелок недоеденные колбасу с сыром, наложила на хлеб. Увидела на подносе пироги, взяла и их. Велела поварихе налить компота в пустые бутылки из-под минеральной воды. Когда Соня вернулась, в ее руках уже были два пакета с закуской.
        - Нечего всякую шушеру сюда пускать, - сказала Рая, взяв бутылки. - Еще сопрут чего или разобьют, а мы отвечай.
        После этого вынесла водку и закусь желающим помянуть Клавдию пьяницам и велела им проваливать. Компашка беспрекословно подчинилась. Можно было возвращаться. Но вместо этого Райка «стрельнула» у проходившего мимо мужичка сигарету, присела на заборчик и закурила.
        Пока дымила, блуждала взглядом по рекламным щитам. Наткнулась на тот, что был с логотипом турбюро. «Европа открыта для вас!» - было написано на нем крупными буквами. А далее следовал список стран, куда рекламируемое туристическое агентство могло отправить желающих. Среди них фигурировала и Чехия. А в одном из углов, где были запечатлены достопримечательности европейских столиц, включая Эйфелеву башню и Колизей, имелось изображение Карлова моста. Того самого, на котором когда-то фотографировалась Райкина мама.

«Неужели я совсем скоро смогу побывать в Праге? - подумала Райка, с наслаждением затянувшись. - И, как матушка, сфоткаться на Карловом мосту? Стоя на нем, я уж точно не забуду бросить в реку монетку. А то мама в свое время забыла и теперь не вылезает из деревни…»
        Прага так и оставалась мечтой Райки. Но теперь уже, так сказать, сбыточной. Надо только потерпеть. Ну и паспорт заграничный сделать…
        - Рая! - снова окликнули ее. Ну, никакого покоя!
        - А? - Она, затушив бычок, обернулась и увидела позади себя Дашу.
        - Я так понимаю, ты спровадила тех, кто желал помянуть Клаву?
        - Дала им водки и закуски, так что помянут, - проворчала Раиса, думая, что
«приживалка» сейчас будет ей мораль читать.
        - Какая ты молодец! А то мне уже иск вчинили за бой посуды.
        - Много расколотили?
        - Якобы три тарелки и четыре стакана. И стоит эта столовская посуда, как хрустальная. - Даша присела рядом с Райкой, устало потерла глаза. - Уже все доели. Просто сидят, болтают. Однако нас уже выпроваживают - здесь через час другие поминки.
        На крыльцо вышел Артур. Он все же приехал, но ничего не ел. Просто посидел, попил воды.
        - Девочки, я поехал, - сказал он.
        - Куда? - спросила Дарья.
        - К себе домой.
        - Артур, ты помнишь, о чем я тебе говорила?
        - Касательно чего?
        - Клавиной воли.
        Артур наморщил свой высокий лоб.
        - Ах, ну да, она хотела, чтобы ее друзья до девятого дня пожили у нее в доме.
        Раиса удивленно вскинула брови:
        - Что еще за ерунда?
        - У Клавдии было своеобразное представление о том, что происходит с душой человека после смерти, - разъяснил Артур. - Она считала, что девять дней душа находится там, где обитала ее… оболочка, скажем так. Но и после нет-нет да и наведывается к себе домой. И так до сорокового дня.
        - Правильно. У нас в деревне до сороковин лампаду жгут. Чтоб душа знала, куда возвращаться.
        - А, так вот откуда это у Клавдии… - слегка улыбнулся Артур. - Что ж, как говорится, девушка может уехать из деревни, но деревня из девушки никогда.
        - Надеюсь, полиция не воспрепятствует нашему нахождению в доме, - вздохнула Даша.
        - Да они только рады будут тому, что мы все в одном серпентарии будем находиться. - Артур вынул из кармана ключ от машины. - Ладно, придется остаться. Рая, ты с кем поедешь? Если хочешь, садись ко мне.
        - Нет, спасибо, я пока не собираюсь в поселок. Дела у меня тут…
        Уговаривать ее, конечно, никто не стал. Артур уехал. А Райка потрусила к автобусной остановке, решив, что не может пускать все на самотек. Ей нужно нанять адвоката. Чтоб ее права отстоял…
        К счастью, деньги на оплату его услуг у нее имелись!
        Глава 3
        Соня вошла в свою комнату, заперла дверь. Подойдя к окну, задернула шторы. После этого опустилась на кровать и засунула руку под матрас. Пошарив под ним, вытащила пачку пятитысячных купюр. Затем еще две. Только в них были тысячные. Итого, семьсот тысяч. Для обитателей элитного поселка сумма не такая уж и большая, для нее же - фантастическая.
        На эти деньги можно неплохую машину купить. Или жить припеваючи целый год. Если не два, если не шиковать. Даже в Москве с ее запредельным уровнем цен. Но лучше все их прокатать! Истратить на путешествия! А то срок действия паспорта скоро истечет, а в нем еще ни одного штампа.
        Соня поднесла деньги к лицу и понюхала их. Она с детства обожала «аромат» купюр. Даже больше, чем своих любимых ванильных булочек. Когда родители получали зарплату, дочка просила дать ей подержать деньги. Ей не отказывали. И Соня так же, как сейчас, подносила их к лицу и с наслаждением вдыхала их запах. Бабушка, наблюдая за внучкой, веселилась. «Кассиром будет, - говорила со смехом. - Или бухгалтером».
        Софья и вправду стала бухгалтером. Но, конечно, не из-за любви к запаху денег. Скорее, из любви к ним самим. Вот только чувство это не было взаимным. Соня никогда не имела их вдоволь. Более того, обычно ужасно нуждалась в них. В детстве даже карманной мелочи не имела. Разве напасешься на каждого из отпрысков? Когда училась, все уходило на пропитание, аренду жилья и нехитрую одежонку. После окончания института Соня вздохнула посвободнее, потому что нашла неплохое место, и все равно ей приходилось постоянно экономить. То на одном, то на другом. А мечталось о другой жизни, в которой можно было бы покупать все, что вздумается. И не о домах, кабриолетах, бриллиантах речь, а о вещах более прозаичных. Например, просто зайти в магазин одежды и приобрести понравившееся пальто. Обедать не в забегаловках, а в приличных кафе, да не смотреть на цены, заказывать, что хочется. И когда метро уже не работает, не пешком брести, воспользоваться такси. Вроде бы такая малость, но даже ее Соня не могла себе позволить. Редкий раз она давала себе волю «пошиковать», однако потом приходилось потуже затягивать поясок и
ограничивать себя во всем несколько дней.
        В общем, ее любовь к деньгам носила платонический характер. Соня и не надеялась это изменить. Мудрая бабка постоянно твердила: «Деньги к деньгам!» - поэтому внучка и думать не думала о том, что сможет найти себе богатого мужа. Согласна была на просто хорошего человека, доброго, работящего, без вредных привычек, такого, с кем можно ужиться. Рома соответствовал этим требованиям. Когда же выяснилось, что он еще обеспечен, Соня не поверила своему счастью. Разве такое возможно, чтоб мужчина с деньгами женился на голодранке? Ладно, если старый, а та супермодель. Но Рома молодой, привлекательный, а она, Соня, хоть и вполне симпатичная, но ничем особо не примечательная.
        Выходит, не зря в свое счастье не верила. Не получилось его построить с Ромой. А теперь уж, наверное, ни с кем не выйдет. Такой шанс один раз в жизни дается, и то не всем.

«Не жили богато, не стоит и начинать» - еще одно изречение мудрой бабушки. Но Соня, когда с Ромой сошлась, начала. Жених не осыпал ее деньгами, но давал на
«мелкие» расходы вполне приличные суммы. Плюс ее зарплата. А после свадьбы для Сони вообще бы райская жизнь наступила. Но Рома погиб, и все полетело в тартарары!
        Соня после того, как это случилось, постоянно задавала себе один и тот же вопрос:
«Я так страдаю, потому что потеряла любимого человека или возможность выбраться из бедности?» Спрашивать себя об этом было жестоко. Но Софья ничего не могла с собой поделать. Постоянно копалась в себе и приходила к выводу, что оплакивает не только Рому, но и свою неслучившуюся безбедную жизнь.
        Любила ли она жениха?
        Пожалуй.
        А почему тогда изменяла?
        Говорят, когда любишь одного, на других даже не смотришь. Соня же смотрела. Особенно на одного.
        На Сергея!
        Он понравился ей с первого взгляда. Показался исключительным мужчиной. Интеллигентность, воспитание, манеры, безупречный вкус - все выделяло его из общей мужской массы. Софья, выросшая на рабочей окраине в многодетной семье, всегда считала, что таких, как Сережа, можно только в голливудских фильмах увидеть. И не в современных, а в старых, годов пятидесятых. Кларк Гейбл и Грегори Пек были ее любимыми актерами. Сергей чем-то походил на последнего, только волосы светлые.
        Общаться с ним редко удавалось, хотя пересекались довольно часто. Перебрасывались несколькими фразами, и только. Но Соня любила наблюдать за Сергеем. А еще… еще представлять, какой он в сексе. Такой же спокойный, сдержанный, интеллигентный? Или другой: необузданный, страстный, агрессивный?
        Сонина сексуальная жизнь оставляла желать лучшего, вот девушка и поглядывала на других мужчин. Поглядывала, и только, ничего лишнего себе не позволяя, даже кокетства. Рома оказался скучным любовником: консервативным и совсем не пылким. А еще жених был вечно занят, возвращался домой поздно, выжатый, как лимон, поэтому, как правило, в кровати они просто спали, обнявшись, а не предавались бурным ласкам.
        Однажды, когда Роман был на работе, а Клавдия в салоне красоты, Соня наслаждалась одиночеством. Ходила по квартире в халате на голое тело (при Клавдии себе такого не позволяла) и свободно курила в кухне. Будущая свекровь сама это делала, а Соне не разрешала. Да еще постоянно бубнила, что раз Ромочка не курит, то и его невеста не должна.
        Покой Сони был нарушен в самый неподходящий момент. Только девушка уселась с сигареткой и чашкой кофе за кухонный стол, раздался звонок в дверь. Пришлось идти открывать.
        - Добрый день, - поприветствовал визитер. - Клава дома?
        - Нет, - ответила она Сергею.
        - Я ей картину привез для спальни. Позвольте, занесу.
        - Конечно, проходите.
        Она впустила друга будущей свекрови в квартиру. В его руках оказалась большая картонная коробка.
        - Хотите посмотреть? - поинтересовался мужчина.
        - Да. Очень.
        Сергей раскрыл коробку и достал картину. Соня совершенно не разбиралась в живописи, но то, что увидела сейчас, ей понравилось. Пусть непонятно, что нарисовано, зато цвета приятные, пастельные. В самый раз для спальни. Хотя лично она повесила бы над кроватью нечто другое: например, кошечек в корзинке или морской пейзаж.
        - Как вам картина? - осведомился Сергей.
        - Я в восторге.
        - Действительно потрясающая. Художник, который ее написал, очень перспективный, так что вскоре полотно поднимется в цене раза в три как минимум.
        - Может, чаю? - предложила Софья.
        - Не откажусь. На улице ужасный ветер. Пока шел от парковки, продрог.
        Она провела его в кухню, включила чайник. Пока грелся, Сергей рассказывал что-то. Кажется, о художнике, авторе картины. Соня плохо слушала. Наедине с Сережей она находилась впервые, и это почему-то ужасно ее волновало. В голову лезли всякие нескромные мысли, которые девушка гнала прочь, но безрезультатно.
        - Заболтал я вас, извините, - проговорил Сергей перед тем, как замолчать.
        - Нет, что вы, - сконфузилась Соня, - мне очень интересно. Расскажите еще что-нибудь, - попросила она и отвернулась, чтобы он не видел, как запылало ее лицо.
        Но мужчина решил помолчать, пока готовится чай. Тот был в пакетиках, так что от Сони требовалась сущая малость: положить заварку в чашки и налить кипятка. Но она и тут умудрилась напортачить. Когда наклонила чайник, рука дрогнула, и горячая вода пролилась ей на ноги. Взвыв от боли, Соня грохнула чайник на плиту и схватилась за обожженное место.
        - Что случилось? - всполошился Сергей. - Ошпарились?
        Софья утвердительно кивнула, закусив губу.
        - Надо маслом сливочным помазать, - засуетился мужчина. И, усадив Соню, достал из холодильника пачку «Крестьянского». - Сейчас легче будет, потерпите…
        Он присел перед ней на корточки и стал смазывать место ожога маслом. Делал это очень нежно, боясь причинить боль. А чтобы Соне быстрее полегчало, дул на ожог. И его губы находились всего в сантиметре от ее бедра. Соня почувствовала сильное возбуждение. Красивый мужчина касается ее… а она почти голая… Ведь под халатом на ней ничего, а полы его сейчас распахнулись и…
        Мысль оборвалась. Соня почувствовала на своем бедре губы Сергея, который уже не дул на кожу, а целовал. И гладил ее ноги, поднимаясь все выше и выше.
        - Какая ты красивая… - выдохнул мужчина.
        Соня знала это. Уж чем-чем, а ее ногами можно было гордиться. Вот и Сережу восхитили.
        Она не успела оглянуться, как оказалась голой. Халат был сорван с нее и валялся на полу. Обнаженная и потрясенная Соня сидела перед Сергеем, подставляла свое тело его губам…
        И вдруг все прекратилось!
        - Что я делаю? - сдавленно пробормотал мужчина, отстранившись. - Прости меня, Соня. У меня просто давно не было женщины, а ты так соблазнительна…
        Но Соня не дала ему ускользнуть. Сползла на пол, прижалась к Сергею всем телом и начала его целовать.
        Сексом они занялись прямо на полу кухни. Отдаваясь, Соня позабыла обо всем. И о том, что изменяет жениху в его собственном доме, да еще с любовником его матери, которая может явиться в любой момент. Сонино тело откликалось на каждую ласку Сергея, ее естество - на любое его движение. Хотя он ничего особенного не делал. И какими-то из ряда вон выходящими физическими данными не обладал. Просто они друг другу идеально подошли. Даже оргазм испытали одновременно, и их крики удовольствия слились в дуэте.
        Чуть позже, когда оба, уже одетые, сидели за столом, Сережа сказал:
        - Нам нельзя было этого делать.
        - Нельзя, - эхом повторила Соня.
        - Я еще раз прошу у тебя прощения. Во всем виноват я.
        - Перестань, Сережа. Желание было обоюдным.
        - Это будет нашим маленьким секретом, да? Ты сможешь его сохранить?
        Сергей, как практически каждый мужчина, считал, что представительницы слабого пола не умеют держать язык за зубами. Вот только он не знал Соню. А та и под пыткой не призналась бы, что натворила. Даже если Рома ее бросит, а потом, когда они лет через двадцать встретятся, спросит, изменяла ли она ему, Соня твердо ответит
«нет». И сейчас девушка ответила Сергею:
        - Конечно, сохраню.
        - Пойду я, пожалуй.
        - А чаю так и не попили…
        - Я и без него согрелся, - улыбнулся мужчина.
        Встал из-за стола и пошел к выходу. Но с полпути вернулся. Обняв Соню, шепнул ей на ухо:
        - Мне было очень хорошо с тобой…
        И только после этого покинул квартиру.
        А Соня, выкурив сигарету, пошла переодеваться. Клавдия могла вернуться с минуты на минуту.
        Еще раз заниматься любовью с Сергеем Софья не собиралась. Хотя вспоминания о нем не давали ей покоя. Отвлекали от работы. Но иногда и помогали. Во время скучного секса с Ромой она включала воображение и представляла на месте жениха Сергея. Это пусть немного, но помогало.
        Прошло три недели. Артур отмечал свой день рождения. Соня с Ромой тоже были приглашены. Как и Клавдия с Сергеем. Вот только Роман, как всегда, не смог из-за работы, и Соня вынуждена была пойти без него. Вернее, поехать, потому что праздник проходил за городом. Погуляли отлично. Народ даже расходиться не хотел. И Артур всех желающих продолжить веселье оставил ночевать. Клавдия была в их числе. А вот Сергею нужно было возвращаться в Москву. Как и Соне. И они поехали вместе.
        Оба испытывали чувство неловкости, поэтому беседа не клеилась.
        - Сделай «зеленую стоянку», пожалуйста, - попросила Соня, которая на дне рождения пила пиво и теперь хотела в туалет.
        - Да, конечно.
        Он затормозил. Соня вышла.
        Пышные кусты долго не попадались на ее пути. Наконец отыскалась достаточно плотная
«ширма», только в глину какую-то пришлось залезть. Да еще села голой попой на крапиву. Хорошо, влажные салфетки с собой были, и Соня смогла туфли протереть. А вот ягодицы огнем горели, поэтому, идя назад к машине, она беспрестанно морщилась.
        - Что-то случилось? - обеспокоенно спросил Сергей, вышедший из машины и стоявший на обочине. - Ты так долго, что я начал беспокоиться.
        - Нет, все нормально. Просто в глине завязла. И крапивой обожглась.
        - Это входит у тебя в привычку, - хмыкнул он.
        - Что именно?
        - Обжигаться в моем присутствии.
        Ах, лучше бы не напоминал! И не подавал ей руку, чтобы помочь выбраться на дорогу. Потому что едва ее ладонь оказалась в его, в Соне опять все всколыхнулось. И земля ушла из-под ног. Девушка чуть не упала, но в последний момент Сергей успел подхватить. И когда она оказалась в его объятиях, все, кроме желания отдаться ему, перестало ее волновать. Они занялись сексом в салоне автомобиля, и в этот раз все было так же прекрасно, как в первый.
        Ни Сергей, ни Соня в тот вечер домой не попали. Вернулись в Москву только под утро. А всю ночь провели вдвоем. Купались голышом в реке, жгли костер, занимались любовью. Соня сказала жениху, что они заблудились, да еще и машина сломалась. И Рома, наивная душа, поверил.
        - То, что мы делаем, неправильно, - сказал Сергей, перед тем как распрощаться.
        - Неправильно, - эхом повторила она.
        - Пока не поздно, надо остановиться.
        - Знаю. Но ничего с собой не могу поделать. Меня тянет к тебе.
        - Взаимно, Соня. Но вдруг кто-то узнает о нас? Мы так неосторожны…
        - Мы это исправим.
        - То есть ты не хочешь ставить точку? И готова рисковать? Ведь в случае, если наш секрет перестанет быть таковым, ты потеряешь много больше меня.
        Она даже думать об этом не хотела. Поэтому вскользь поцеловала Сергея и выбралась из машины. Знала, что не будет искать встречи с ним, но, если судьба вновь столкнет их, не устоит и снова ему отдастся.
        И судьба сталкивала их. Не часто, но… но так как Соня была невестой сына Клавдии, для всех - любовницы Сергея, то встречи были неизбежны. И если выпадала возможность уединиться, они ею пользовались. Обычно проводили вместе три, четыре часа. На секс уходила лишь треть времени, остальное посвящали общению. Девушке было безумно с Сережей интересно. Не так, как с Ромой. Жених в основном вел с ней беседы на бытовые темы, с Сергеем говорили об искусстве, религии, морали. Вернее, говорил в основном он. А Соня внимала. И если ей удавалось удачно вставить свои
«пять копеек», очень собою гордилась. Как же, поддержала беседу с таким невероятным умницей! Разве это не почетно?
        Как-то, она уже была обручена, они провели вместе целые сутки, когда Клавдия с Ромой уехали в Муром в какой-то монастырь. А у Сони опять желудок разболелся (у нее был хронический гастрит), и пришлось остаться в Москве, хотя собиралась с ними. Напившись таблеток, она почувствовала себя нормально и позвонила Сереже. Хотела просто поговорить, но тот изъявил желание приехать.
        Пожалуй, встречаться с любовником в квартире будущего мужа было верхом цинизма. Да еще если этот мужчина считается любовником матери будущего мужа. Кстати, Роман буквально терпеть не мог Сергея. Он вообще всех мужчин, крутившихся возле Клавдии, едва переносил (исключение делал только для Артура), но молодого «фаворита» родительницы - особенно. Даже не позволял ему принимать участие в обустройстве своего детища - загородного особняка. Клава сколько раз говорила сыну о том, что Сергей может в этом помочь, однако Рома неизменно отвечал: «Нет!» При том, что вообще-то практически ни в чем матери не отказывал. А тут встал в позу.
        Но Клавдия была женщиной упрямой. И мудрой. Поэтому просто-напросто давала Сереже ключи от особняка и отправляла его туда «с инспекцией». Если ему что-то не нравилось, он сообщал об этом Клавдии. Как и о своих идеях относительно декора того или иного помещения. А уж мать потом доносила их до ума Романа, выдавая за свои. Сын обычно с ней не спорил. В итоге гостиная и спальня Клавдии были целиком переделаны. Да и общий имидж помещений претерпел значительные изменения. Клава хотела, чтобы и спальня молодых стала такой, какой ее видит Сережа. Соня была с ней солидарна. Ей не нравились фисташковые тона, выбранные женихом. И картина над кроватью - зацветший прудик, в водах которого отражается старинный замок, - была не по вкусу. Правда, тут Рома заартачился. И женщины решили с ним не спорить. До поры до времени…
        В день, когда погиб Роман, Софья должна была встретиться с Сережей последний раз. Так она решила для себя. Одно дело изменять жениху, другое - мужу. Конечно, и то и другое мерзко, но пока Соня официально не дала Роме клятву верности, не стала его супругой перед богом (они собирались венчаться), измена казалась ей менее отвратительной.
        Софья, зная, что Рома вернется домой поздно, а у Сергея вечер свободен, позвонила любовнику и пригласила на встречу. Причем сразу сказала, что решилась-таки поставить точку. И тот, кажется, обрадовался. Похоже, мужчину тоже тяготили их отношения. Они оба, сами того не желая, впали в зависимость друг от друга.
        Соня сидела напротив свекрови, нашивала на свадебное платье цветочки, а сама думала только о предстоящем вечере. Перед смертью, как гласит народная мудрость, не надышишься. И не налюбишься перед расставанием. Девушка понимала это. Но все равно хотела надышаться-налюбиться вдоволь. Чтобы память об их последней встрече осталась если не на всю жизнь, то на годы.
        Она планировала провести за шитьем еще часок, а потом «вспомнить», будто обещала маму навестить. Клавдия знала, что та живет далеко, и если ехать к ней вечером, то с ночевкой.
        И тут телефонный звонок! Соня в первый момент испугалась, вдруг это мама. А та всегда, поговорив с дочкой, просила позвать к трубке Клавдию и некоторое время с ней беседовала. «Роднилась», как она говорила. Если действительно звонит мама, придется придумывать какую-то другую причину отлучки…
        Софья взяла трубку, ожидая услышать мамин голос, но… Но звонила не она, а работник органов, сообщивший о гибели Ромы.
        Через три дня, когда тело жениха было предано земле, Соня вернулась с кладбища, встала перед зеркалом и сказала своему отражению: «Ты - тварь! В тот момент, когда твой жених на бешеной скорости врезался в столб, ты думала о том, как станешь отдаваться другому. Не будет тебе за это прощения…» Потом взяла ножницы и остригла свои чудесные соломенные волосы, которые так нравились Роме. Кромсала их, не жалея. Зачем, сама не понимала. Просто была настолько сама себе отвратительна, что не могла видеть свое лицо таким, каким привыкла.
        С Сергеем они больше тет-а-тет не встречались. Более того, Соня и думать о нем себе запрещала. И видеться с ним не хотела. Когда тот приезжал к Клаве, забивалась в «нору» и отсиживалась там до тех пор, пока он не исчезал. Мужчина, впрочем, тоже не стремился к общению с ней. Но все же относился к Соне спокойнее, чем она к нему. Быть может, потому, что всегда относился к ней спокойнее, чем она к нему? Соня же его… боготворила. И даже мысль о нем волновала ее по-прежнему. Не мучь ее угрызения совести, с радостью бы возобновила их отношения. А уж сейчас, когда между ними не стоит Клавдия, тем более.
        Но Софья знала: назад уже ничего не вернуть. Всякий раз в постели с Сережей перед ее глазами будет вставать картина аварии…
        Она так глубоко погрузилась в воспоминания, что не сразу услышала стук в дверь. Только когда звук стал очень громким и настойчивым, встрепенулась и крикнула:
        - Кто там?
        - Соня, это я, Сергей, - донеслось из-за двери.
        Девушка усмехнулась. Зачем он представляется? Думает, она не узнает его по голосу?
        Засунув деньги обратно под матрас, Софья бросилась открывать.
        - Можно? - спросил мужчина, когда дверь перед ним распахнулась.
        - Конечно.
        Он вошел, взглядом попросил разрешения сесть на кровать. На стул нельзя было, тот оказался заваленным вещами (Соня была не очень аккуратной, вечно все разбрасывала, и Клавдия постоянно ее за это порицала).
        - Ты нормально себя чувствуешь? - поинтересовался Сережа.
        - Нормально. А что?
        - Лицо красное. Как будто давление подскочило…
        Ее лицо действительно пылало, Соня чувствовала. Только не высокое давление было тому виной, а испуг. Когда в дверь постучали, у нее едва сердце не выпрыгнуло. Почему-то забылось, что дверь заперта и никто не сможет просто так войти и застать ее с деньгами.
        - Может, водички принести? - предложил Сергей.
        - Принеси, будь добр.
        - Сейчас.
        Мужчина вышел из комнаты. Соня засунула руку под матрас и запихнула деньги подальше. Понимала, что нельзя их в комнате держать, поэтому сказала себе, что завтра обязательно отвезет в банк и положит на свой счет.
        Вернулся Сергей. В руке бутылка минеральной воды с привкусом лимона.
        - Ты ведь такую любишь?
        - Ты еще помнишь…
        - Конечно.
        Она сделала несколько глотков прямо из горлышка, хотя стакан в комнате имелся. Сергей вновь уселся на кровать, спросил:
        - Какие у тебя планы?
        - На сегодня?
        - Нет. На будущее.
        - Не строила пока. А что?
        - Я так понимаю, тебе придется искать жилье и работу?
        - У меня есть работа.
        - Правда? Но ты вроде уволилась прямо перед свадьбой.
        - Да, было дело. Меня постоянно обязывали задерживаться, и я с Роминого одобрения написала заявление об уходе.
        - Помню. Поэтому и удивляюсь. Не знал, что ты нашла себе другое место.
        - А ты думал, я за счет Клавдии жила? - возмутилась Софья. - Нет, хотя немного, но зарабатываю. Составляю финансовые отчеты для небольших ЧП. Но сейчас, конечно, придется поискать занятие посерьезнее, чтобы квартиру снять. А пока у мамы поживу.
        - Я хотел предложить тебе место.
        - Ты? Мне? Какое?
        - Сиделки при моей сестре. Та, что сейчас за ней ухаживает, выходит замуж и уезжает в другой город. И я замену ей ищу. Ты бы чудесным образом мне подошла. Да и тебе выгода. Зарплата хорошая. К тому же и вопрос с жильем был бы решен. У нас большая квартира, я выделю тебе комнату и не возьму за это ни копейки.
        - Да какая из меня сиделка? Для этого медицинское образование нужно иметь.
        - Ничего, кроме терпения, не требуется. Ее же только надо покормить, перевернуть да обмыть, поменяв памперс.
        - Нет, Сережа, я не смогу.
        - Подумай все же. Я хорошо плачу.
        Софья поморщилась. Ей было неприятно предложение Сергея. Казалось… унизительным, что ли. И дело было даже не в том, что противно менять памперс постороннему человеку (отцу-то, когда тот лежал, и то не могла себя заставить). Просто девушка ждала от бывшего любовника чего-то совсем другого. Думала, он зашел к ней, чтобы справиться о ее душевном состоянии. А быть может, пригласить куда-нибудь, имея цель возобновить их отношения. Оказалось же, ему просто нужна терпеливая женщина, которой можно доверить немощную сестру.
        - Я вот что еще спросить хотел… - начал Сергей.
        - Умею ли я менять памперсы? - резко оборвала его Соня.
        - Нет, о другом. Ты случайно не знаешь, в последние дни Клавдия у самой себя деньги не занимала?
        - Как это - у самой себя?
        - «Похоронные» не тратила?
        - Понятия не имею. А что?
        - Пропали они.
        - Пропали?
        - Видишь ли, денег не оказалось в том месте, где должны были находиться. Так мне Даша сегодня сказала. Я удивился, что она не сообщила об этом полиции, и Дарья объяснила: Клавдия частенько у самой себя занимала, а намедни как раз ей в долг дала да еще себе машину заказала, в салоне аванс заплатила. Немалая сумма все равно должна была остаться.
        - А где деньги должны были быть?
        - Ты разве не в курсе?
        - Нет.
        - Значит, Клава только мне и Даше про «похоронную» заначку сказала? Она ее в тумбочке прикроватной держала. В ящике, что запирается на ключик, который всегда из скважины торчал. Помню, один раз, когда ей нездоровилось, Клавдия при мне открыла ящик и показала деньги. Там было тысяч пятьсот. Но это случилось давно, месяца четыре назад.
        - Так наверняка все потратила…
        - Даша говорила, Клава часто брала разные суммы из тумбочки, но всегда столько же возвращала.
        - А, кажется, припоминаю что-то… Вроде бы за день до смерти Клавдия открывала ту тумбочку. Потом я видела, как она засовывала в свою сумку пачку денег…
        - Хорошо, что вспомнила. Скоро полицейские приедут, расскажешь им об этом.
        - Полицейские приедут? - растерянно проговорила Соня.
        - Да. Я настоял на том, чтобы Дарья позвонила следователю и сообщила об исчезновении наличности. Ответили, пошлют к нам опера.
        - Ммм… И как скоро приедут?
        - Не могу сказать. А что?
        - Да мне просто срочно нужно в Москву ехать.
        - Что-то случилось?
        - Ничего серьезного. Просто в одной фирме, с которой сотрудничаю, какие-то неприятности с отчетами. Просят приехать, разобраться.
        - Дело не потерпит до завтра?
        - Нет. Именно завтра проверка. Я не могу подводить людей. Тем более тех, которые мне неплохо платят. - Софья вскочила и начала нервно расчесывать волосы. - Ты извини, мне собираться надо…
        - Не буду тебе мешать. Но с полицейскими все же надо будет побеседовать.
        - Да, я обязательно это сделаю. Но сейчас не могу…
        - Я сообщу им о том, что ты мне сказала. Если что, тебе позвонят. Ведь ты оставляла им телефон…
        Соня чуть было не заорала на Сергея: «Да катись ты уже!» Но сдержала себя.
        Мужчина вскоре ушел. И как только за ним закрылась дверь, Соня рванула к кровати, вытащила из-под матраса пачки и засунула их в сумку. Ей нужно было успеть скрыться с ними из дома до приезда полиции.
        Глава 4
        Даша сидела на диване в гостиной и с кислым выражением лица оглядывала помещение. Опять господа полицейские устроили в доме кавардак. Приехали, все вверх дном перевернули, наследили, намусорили, порошка своего кругом насыпали, отпечатки снимая… Убрались восвояси час назад, а сил начать уборку не было.
        - Орзу! - крикнула Дарья.
        Парень тут же примчался на зов.
        - Принеси, пожалуйста, пылесос.
        Юноша метнулся в кладовку и приволок. То, что не требовало от него больших усилий, Орзу выполнял быстро и с удовольствием.
        - Давай я буду пылесосить, а ты вещи прибери разбросанные, - предложила Даша. - Хорошо?
        Орзу кивнул, но уже без энтузиазма.
        В последние дни он вообще много ленился. Пока, что называется, носом не ткнут, ничего не делал. Хотя у него имелись четко прописанные каждодневные обязанности. При Клавдии парень от них не отлынивал, а теперь, когда хозяйки не стало, как будто все позабыл. Даша решила напомнить ему о них чуть позже. Но напомнить обязательно. А то из-под палой листвы скоро брусчатки будет не видно.
        Вдвоем принялись за уборку. Сначала Дарья хотела навести настоящий порядок, но поняла, что ее хватит лишь на то, чтобы собрать видимую грязь. Если бы Соня с Райкой были дома, другое дело. Все вместе они бы быстро справились. Но девушки где-то пропадали. Райка вообще после поминок еще не возвращалась. А Соня, приехав домой, снова куда-то унеслась.
        Даша водила щеткой пылесоса по ламинату, а думала совсем не о чистоте, которую наводила. Почему-то весь день ей вспоминался Марк. Давно и мыслей о нем не возникало, а тут как плотину прорвало.

…После той ночи, вдохновившей ее на танцы под дождем, она пребывала в состоянии, близком к нирване. Даже Клавин «вердикт» Марку не смог ничего изменить. Но прошла неделя, и ее настроение упало до нуля. Даша все ждала звонка от Марка, а тот молчал. Промучившись еще какое-то время, она сама набрала его номер. Однако телефон оказался выключенным. Даша не знала, что и думать! С Марком что-то случилось? Попал в аварию или передрягу серьезную? Его посадили или он подался в бега? Смертельно заболел или уже… умер?
        Девушка не находила себе места. А когда в очередной раз набрала заветный номер и услышала знакомый голос, расплакалась.
        - Эй, Попка, ты чего? - удивился Марк. - Ревешь, что ли?
        - С тобой все в порядке?
        - В полном.
        - А где ты пропадал?
        - В Танзанию с друзьями летал. Только что приземлились. Я в аэропорту. Поэтому прощаюсь. Освобожусь - звякну.
        Он звякнул только через три дня. Привычно предложил сходить куда-нибудь бухнуть. Даша проглотила обиду и пошла.
        Марк вел себя как ни в чем не бывало. Рассказывал про поездку, много смеялся.
        - Почему ты мне не сказал, что улетаешь? - спросила Даша, устав сдерживаться.
        - А я тебе разве не говорил?
        - Нет. Мы собирались встретиться в субботу…
        - В какую субботу?
        - Ту, что следовала за пятницей, а та за четвергом, а в среду я была у тебя…
        - А-а-а-а…
        - Но ты не позвонил. Я ждала-ждала, потом набрала твой телефон сама… - Она сделала паузу, чтобы голос не выдал ее невероятного эмоционального напряжения. Выдохнув, добавила: - Я волновалась.
        - Зря. - Он сделал знак официанту, и тот мгновенно принес еще по порции текилы. - Давай выпьем за релакс? Я не люблю напряг. Понимаешь? Жить нужно в кайф, как пелось в одной очень старой песне. Я и сам не напрягаюсь, и другим себя напрягать не позволяю.
        Даша понимала, что ее ставят на место. Пусть и вежливо, с улыбкой.
        Выпила текилу. Настроение было ни к черту. Хотелось послать Марка подальше и уйти…
        Но она не могла этого сделать. Моральных сил не хватало. Потому что знала: пошлет, уйдет, и все, Марк не позовет обратно. А как же ей без него? Никак.
        - Я тебе подарок привез, - услышала Даша вкрадчивый голос.
        - Какой?
        - Увидишь сама.
        Вскоре они поехали к нему домой. Марк сразу, как вошел в квартиру, выволок из кладовки баул.
        - Сувениры из Танзании, - сообщил он. - Магнитики и прочая хрень. Не понимаю, зачем они людям, но раз просят, привожу. А вот это тебе! - Марк вытащил из баула пакет, в котором лежало что-то… воняющее то ли псиной, то ли чем-то похожим. - Надеюсь, угадал с размером.
        - Что это?
        - Домашние тапочки из антилопы. Помню, ты говорила, что у тебя в квартире холодно…
        Эта фраза изменила все! Подарок уже не воспринимался как дурацкий, и даже вонь Даша как будто перестала замечать. О ней позаботились! Разве не приятно? И пусть тапки ни разу не удастся надеть, потому что запах, кажется, никогда не выветрится, все равно. Да, она обронила фразу о том, что дома холодно, Марк ее запомнил и привез ей не магнитик, как остальным, а теплую домашнюю обувь.
        Ночь, что они провели тогда, была такой же прекрасной, как и предыдущие.
        И вроде бы все наладилось. До поры…
        Даша уже на втором свидании решила для себя, что Марк станет отцом ее ребенка. Поэтому когда он не надел презерватив, не запротестовала. Спустя четыре месяца после знакомства Даша забеременела.
        Она долго собиралась с духом, прежде чем сказать об этом Марку. И вот наконец, когда тот в очередной раз позвал ее бухнуть, отказалась от текилы.
        - Чего это с тобой? - спросил парень.
        - Мне нельзя пить, - ответила она.
        - Заболела?
        - Нет, мое состояние болезнью не назовешь…
        - А чем назовешь?
        - Марк, я беременна.
        Его брови взметнулись вверх.
        - От кого?
        - От тебя, - спокойно ответила она, не показав, как ее обидел этот вопрос.
        - Ты уверена?
        - Кроме тебя, я ни с кем не встречаюсь.
        - Ну, тогда круто! - Он подмигнул Даше и выпил свою текилу.
        - То есть ты рад?
        - Ага. Я хочу иметь детей.
        - Здорово! - счастливо выдохнула она.
        - Отдашь мне его?
        - Кого?
        - Ребенка.
        - Как это - отдашь?
        - Да, извини, выразился не совсем правильно… Но «продашь» звучит как-то некрасиво.
        - Не поняла.
        - Ты мне ребенка, а я тебе квартиру. Идет?
        Даша ничегошеньки не понимала!
        - Я с недавних пор начал подумывать о том, что неплохо бы подыскать женщину, готовую родить мне ребенка. И тут такая удача, ты забеременела. Класс! У нас получится симпатичный мальчишка. Надеюсь, будет мальчишка, потому что с девочкой я не смогу, наверное. Хотя…
        - Марк, ты себя слышишь?
        - Что не так?
        - Я не собираюсь отдавать тебе своего ребенка! Продавать тоже!
        - Хочешь растить его одна?
        - Почему одна? С тобой.
        - А я не хочу связывать свою жизнь с тобой. Думал, ты это понимаешь. - Его лицо стало суровым. - Я тебе ничего не обещал. Ни тебе, ни кому-то другому. Мы просто встречались, общались, занимались сексом. Кайфовали то есть.
        - Тут все понятно, можешь не продолжать. Я никогда не питала иллюзий на твой счет. Но коль уж я забеременела…
        - Намеренно.
        - Неважно.
        - Я думал, ты на таблетках.
        - Марк, давай сейчас не будем об этом?
        - Давай не будем, - покладисто согласился парень. - Заканчивай свою мысль. Но коль ты забеременела, то…
        - То надо что-то решать.
        - Я и предложил два варианта. Ты рожаешь, отдаешь мне ребенка на воспитание и получаешь квартиру.
        - А какая альтернатива?
        - Ты рожаешь, оставляешь ребенка себе. Но тогда твое чадо будет расти без отца.
        - То есть без матери ему расти можно?
        - Я разрешу тебе видеться с ребенком.
        - И я тебе разрешу.
        - Нет, роль воскресного папы не для меня. Я или отец, или не отец. Третьего не дано.
        - То есть если я не соглашусь на твое условие…
        - …мы расстаемся. И все, я тебя больше не знаю. Увижу - мимо пройду.
        - Даже если я буду с коляской, в которой лежит твой ребенок?
        - Он будет только твой. - Марк выпил еще текилы. Отставил стопку, вынул кошелек, бросил на стол купюру. - Я понимаю, тебе нужно время подумать. Ответа сейчас не требую. Когда все взвесишь и примешь решение, звони. Пока.
        И ушел. А Даша еще долго сидела, пытаясь прийти в себя.
        - Вам нехорошо? - обеспокоенно спросил подошедший официант. - На вас лица нет…
        - Мне нехорошо, - эхом повторила Даша.
        - Может, воды принести?
        - Вода мне не поможет…
        Она наконец собралась с силами, чтобы подняться. А через час рыдала, уронив голову на колени Клавдии. Та гладила ее по голове и приговаривала:
        - Поплачь, поплачь, легче станет…
        Когда Даша проревелась и умылась, Клавдия спросила:
        - Надеюсь, ты ему ребенка отдавать не собираешься?
        - Конечно, нет. Завтра позвоню и скажу об этом.
        - Не звони вообще. Забудь о нем. Хотя бы попытайся. Думай о ребенке. - Клавдия строго посмотрела на свою младшую подругу. - Я знаю, о чем ты грезишь. Надеешься, что он изменит свое решение. Одумается. Зря!
        - А если…
        - И не мечтай, - покачала головой пожилая женщина. А увидев, что глаза Даши снова увлажнились, прикрикнула на нее: - И хватит уже распускать нюни! Ты не идиотка, прекрасно понимала, с кем связываешься. Не поверю, если ты скажешь мне, что надеялась выйти за него замуж…
        - Нет, не надеялась. Но думала, он поможет мне воспитывать ребенка.
        - Ты забеременела не для того, чтобы удержать Марка?
        - Вовсе нет. Просто хочу ребенка от него.
        - Тогда о чем речь? Ребенок от него у тебя уже есть.
        - А Марка больше нет. Как же я без него?
        - Ничего, справишься. Все через расставание с любимыми проходили. Я в том числе. Сложно, не спорю, но не смертельно.
        - Через какое время ты забыла своего «злого гения»?
        - Не скоро. Года через два. Зато так забыла, что, когда вновь на моем горизонте замаячил, прогнала, не задумываясь. И даже не дрогнуло ничего внутри.
        - Я, наверное, не смогу забыть.
        - Ты - нет, - не стала спорить Клавдия. - Потому что у тебя ребенок от Марка будет. Вечное напоминание. Но, говорят, иметь дите от любимого человека - наивысшее материнское счастье. Сама по данному поводу ничего сказать не могу. Я Ромочку от случайного любовника родила.
        - Может, он еще вспомнит о нас? Когда наконец повзрослеет?
        - Я бы не стала на это рассчитывать. Но в жизни всякое бывает.
        - Твой же «гений» хотел к тебе вернуться…
        - Да, когда я стала звездой цирка. Был в моей жизни такой недолгий период. Я тебе говорила, что ассистенткой фокусника работала? Вроде бы да. Так вот мой
«Коперфилд» номер придумал, в котором я под куполом цирка оказывалась в горящей клетке. Он огромный успех имел. Нас даже по телевизору показывали. А в те годы, сама понимаешь, что это значило. Два канала, четыре развлекательные передачи, если в одной засветишься, считай, уже звезда. Такие мужчины, как мой «злой гений» и твой Марк, любят иметь все самое лучшее. В том числе женщин. Клоун два года после нашего расставания делал вид, что меня вообще не существует. Но как только я прославилась, его точно подменили. Стал одолевать меня, желая вернуть. Но я - кремень. Он был очень настойчив и все же отстал. А в конечном итоге на оперной певице с мировым именем женился. Твой Марк если и свяжет себя узами брака, то с какой-нибудь звездой. А потом бросит ее, продаст бизнес и улетит, например, на затерянный в океане тропический остров.
        - Я так и представляю его там… Стройного, загорелого, с растрепанными длинными волосами…
        Даша судорожно выдохнула и зажмурилась. Ей показалось, если она закроет глаза, картина, стоящая перед ними, исчезнет.
        - Не будь размазней! - опять прикрикнула на нее Клава. - И, главное, думай о ребенке. Ведь все твои переживания на нем скажутся…
        Дарья и сама это понимала, но пока не могла взять себя в руки.
        О беременности своей она родителям до поры не сообщала. Как и начальнику на работе. Все знала только Клава.
        Физическое состояние Даши оставалось хорошим. Почти таким, как до беременности. А вот психическое… Она страшно переживала. Постоянно думала о Марке, скучала по нему и, что греха таить, ждала: тот поймет, что был не прав, и захочет все исправить.
        Но Марк не звонил. А она… Она много раз тянулась к телефону, чтобы набрать его номер и хотя бы услышать голос. Но останавливала себя в последний момент.
        Однажды Даша не выдержала и поехала в клуб, где познакомилась с Марком и где тот был завсегдатаем. Черную «Инфинити» с наглухо тонированными стеклами увидела издали. Припарковалась неподалеку (купила себе к тому времени подержанную
«десятку») и стала ждать, когда Марк выйдет. Время было еще довольно раннее, начало первого, но парень, что ей было хорошо известно, подолгу в клубах не задерживался.
        Сидела, вцепившись в руль, готовая умчаться сразу, как только здравый смысл возобладает над эмоциями. Но ее здравый смысл был слаб…
        Двери клуба в очередной раз распахнулись. На крыльцо выпорхнула девушка неземной красоты с черными волосами до пояса. Следом вышел Марк.
        - Зая, - обратилась к нему барышня, - давай еще заедем куда-нибудь? Я не хочу спать…
        - А тебе никто сейчас спать и не даст, - хмыкнул Марк, хлопнув спутницу по аппетитной пятой точке. - Куда поедем, к тебе или ко мне?
        - К тебе. У меня до сих пор козлятиной пахнет от тапок, которые ты мне из Африки привез.
        - Так выкинь их!
        - Ну… - надула губки красавица. - Их же мне мой зая подарил…
        Парочка забралась в машину и тут же укатила.
        Даша тоже завела мотор. Ее всю трясло.

«Зачем? Зачем я приехала? - мысленно стонала она. - Чтобы увидеть вот это? И убедиться в своих самых мрачных предположениях на его счет? Конечно же, я думала о том, что он забыл обо мне… что у него появилась другая… Но эта девица не появилась, была у него давно! И ей он… тоже тапочки…»
        Почему-то именно этот факт добил ее окончательно! Наверное, виной всему гормоны.
        Кое-как вырулив со стоянки, Дарья поехала медленно. И только немного успокоилась, как снова увидела «Инфинити». Автомобиль был припаркован у круглосуточного цветочного магазина. А за окном, внутри, - Марк и его спутница выбирали ирисы. Даша обожала эти цветы… Да что там говорить, она вообще цветы обожала… Но Марк никогда не дарил ей их. А тут - целую охапку вручил черноволосой барышне. Наверное, та сама попросила, и если бы Даша последовала ее примеру…
        И тут Марк, как будто почувствовав, что кто-то на него смотрит, резко обернулся. Даша увидела его глаза, чуть раскосые и привычно спокойные, и испугалась того, что он может сообразить, кто именно сверлит его взглядом, вдавила ногой педаль газа до пола. Машина, взревев, рванула вперед. «Инфинити» с наглухо тонированными стеклами осталась позади, зато…
        Зато серебристый «Паджеро» несся навстречу с такой скоростью, что…
        Удар показался ей не очень сильным, вроде бы просто тюкнулись бамперами, однако Даша увидела, как весь капот «десятки» сложился гармошкой. Ее саму бросило на руль. В глазах потемнело. Боль пронзила грудину, затем опустилась ниже. Когда она стала невыносимой, Даша потеряла сознание.
        Очнулась девушка в больнице. Врач, стоявший рядом, обрадовал тем, что с ней ничего особо страшного не произошло. А вот с ее ребенком…
        Она его потеряла!
        Первое время Даша не плакала. Говорила себе: наверное, все к лучшему. Потому что ребенок от Марка - это вечное напоминание о нем. И только потом она поняла, что потеряла частицу не только своего тела, но и души.
        Когда ее выписали из больницы, Дарья рвалась на работу. Чтобы отвлечься, а скорее - забыться. Но это оказалось делом непростым. Пусть даже никто из коллег не знал, что она потеряла ребенка, все только слышали про аварию, все равно их вежливое сочувствие напоминало ей об утрате. Даша стала сводить к минимуму общение с ними. Наверное, поэтому не смогла понять, как не чиста на руку одна из работниц. И как хитра.
        Короче, девица подставила свою начальницу. Украла деньги из кассы и подсунула расходные документы ей на подпись. В итоге - на Дарью повесили долг. Пришлось выплатить, отдав почти все свои накопления. Но ее все равно уволили с работы.

…От этих воспоминаний отвлек громкий хлопок. Это за кем-то закрылась входная дверь.
        Оказалось, вернулась Соня. Увидев Дашу с пылесосом, бывшая невеста Ромы немного смутилась.
        - Опять я не помогаю, прости…
        - У тебя еще есть шанс все исправить, - усмехнулась Дарья и сунула ей в руку пакет с мусором. - Иди, выкини.
        - А Орзу на что?
        - Он при деле.
        - Давай я лучше закончу пылесосить. Не хочу на улицу. Там опять моросит.
        Даша не стала торговаться. Взяла пакет и вышла через кухню во двор.
        Нельзя сказать, что Софья ей не нравилась, общалась она с ней без напряга. Но поддерживать отношения в дальнейшем, после того, как они перестанут быть соседями, то есть разъедутся из особняка Клавдии, ей и в голову не придет. Невеста Романа виделась Даше тем тихим омутом, в котором водятся черти. А вот Клавдия никаких чертей в омуте Сониной души не видела. Просто считала ее недостойной своего сына. Впрочем, как и остальных женщин. Скорее всего, Даша, которую Клава обожала, сразу же впала бы к ней в немилость, если бы начала встречаться с Ромой.
        Выбросив мусор, Дарья вернулась в дом. Соня торопливо пылесосила лестницу, а Орзу поправлял ковры. Этот-то трудился неспешно. Старался делать свою работу медленно, чтобы, как закончит, другой не загрузили.
        - Я все! - воскликнула Софья, выключив пылесос. - Орзу, а ты?
        Парень, подумав некоторое время, кивнул.
        - Тогда пойдемте чай пить. Я купила инжир в шоколаде. Обожаю его! А вы?
        Соня почему-то была излишне возбуждена. Говорила громко, взмахивала руками. Иногда на нее такое находило. Обычно же была спокойна, даже несколько вяловата, но порой
«вспенивалась» и начинала «бурлить». Даша считала, что это те самые черти, что водятся в тихих омутах, разыгрывались.
        Они прошли в кухню. Софья, включив чайник, выложила в тарелку инжир. Даша от предложенного угощения отказалась - облитые шоколадом фрукты казались ей приторными. А вот Орзу взял парочку.
        - Ну, что, нашли полицейские деньги? - спросила Соня, усевшись за стол.
        - Нет.
        - А что-нибудь другое, интересное для себя?
        - Если и нашли, то нам ничего не сообщили.
        - А это что?
        Соня потянулась к фотографии, привезенной днем одним из оперативников. На ней была изображена какая-то блондинка, являвшаяся к Клавдии в день, предшествующий ночи убийства. Даша видела ее впервые. Как и остальные. А вот Соня, кажется, девушку узнала.
        - Что тут делает ее фотография? - удивленно воскликнула она.
        - Ты знаешь эту женщину?
        - Заочно.
        - И кто она такая?
        - Бывшая невеста Ромы.
        - Та самая, на которой Клавдия ему жениться запретила?
        - Да. Ее Леной зовут, фамилию не помню. Рома ее фото хранил. Я как-то нашла, стала спрашивать, что за девушка. Он мне и рассказал…
        - Клавдия говорила мне что-то о ней, хотя и без подробностей. Вроде девочка типа
«оторви и брось».
        - Она употребляла наркотики в подростковом возрасте. Причем сидела на героине, но каким-то чудом смогла завязать. Рома за это ее очень уважал. Гордился тем, что у него такая сильная девушка. По наивности своей считал, что мать разделит с ним и уважение, и гордость, но Клава, узнав о героиновом прошлом Лены, пришла в ужас. Ее мальчик связался с наркоманкой! Да мало того, жениться на ней собирается! Клавдия считала, что бывших наркоманов не бывает, а значит, рано или поздно Лена снова сорвется. Вдалбливала это Роману, но тот ничего слушать не хотел.
        - Тогда почему все же бросил ее?
        - Лена забеременела. И Рома, узнав об этом, конечно же, сделал ей предложение, а Клавдия закатила истерику. «Кого может родить героинщица? - кричала она на сына. - Только урода или дебила!» Однако Роман сообщил матери о том, что консультировался с врачами и те его успокоили. Раз Лена теперь чиста, ребенок родится нормальным.
«А ты уверен, что чиста? - не отступала Клавдия. - Отсутствие следов от уколов еще не доказательство. Возможно, девка перешла на другие наркотики. Сейчас каких только нет!» Они тогда здорово поругались. Впервые в жизни так серьезно. Рома никогда против матери не шел, а тут вдруг встал в позу. Сказал, все равно женится, потому что Лена носит его ребенка. И мать может принимать или не принимать это, но повлиять на его решение не сможет. Молодые люди подали заявление в загс. После пришли к Клавдии мириться. И вроде бы нормально поговорили, но когда Лена, уходя, стала одеваться, из кармана ее куртки выпал «косяк» - забитая анашой «беломорина».
        - То есть она продолжала принимать наркотики? Только перешла на легкие?
        - Божилась, что нет, а откуда взялась в кармане эта растреклятая папироса, не имеет понятия.
        - Но Роман ей не поверил?
        - В его душе зародилось зерно сомнения…
        - …которое Клавдия начала старательно поливать и удобрять? - догадалась Даша.
        - Да. И в итоге своего добилась. Рома разорвал отношения с невестой.
        - А как же ребенок?
        - Лена сделала аборт. И это послужило еще одним доказательством того, что девушка не прекращала принимать наркотики. Мол, побоялась родить больного ребенка. Так мне сказал Роман. Но эту мысль, конечно же, внушила ему Клавдия. На самом деле, как я думаю, Лена просто поняла, что не справится одна.
        - Больше Рома с ней не виделся?
        - Нет. Но ее фото хранил.
        - Вы немного похожи. Или мне только кажется?
        - Я тоже заметила некоторое сходство, - кивнула головой Софья. - Мне кажется, он не переставал любить Лену все эти годы. И то время, что мы были вместе, это не давало мне покоя…
        - Клавдия подложила девушке «косяк»? - вдруг подал голос Орзу.
        Даша про него совсем забыла, а парень, оказывается, внимательно слушал разговор.
        - Не знаю, - ответила Соня. - Я бы не исключала такой возможности, хотя Роман, конечно, даже мысли подобной не допускал.
        - Наверняка Лена ненавидела Клавдию, - снова высказался Орзу. - Понимала, что это она их с Ромой рассорила.
        - Чем не мотив? - задумчиво проговорила Соня.
        - Тогда надо звонить в полицию. Вот телефон… - Парень перевернул фото и ткнул в ряд цифр.
        Соня набрала номер. Наконец услышала ответ:
        - Степанов, слушаю.
        - Здравствуйте, это вас Софья Полуянова беспокоит.
        - По какому делу?
        - Клавдии Суховой.
        - Ага. Так, так… И что?
        - Я узнала девушку на фото.
        - И кто же это?
        - Ее зовут Елена, фамилии не знаю.
        - Елена Филатова. Мы нашли ее отпечаток на задвижке калитки. И обнаружили его в базе. Елена Филатова стояла на учете как наркоманка. Сейчас ее допрашивает один из моих коллег. Спасибо за звонок. До свидания!
        Опер отключился.
        - Она. Точно она, - прошептала Соня. - Нюхом чую…
        А вот Даша так не думала. Но сомнений своих высказывать не стала. Чувствуя сильную усталость, она попрощалась с Орзу и Софьей и отправилась к себе, чтобы забраться в кровать и погрузиться в сон.
        Часть четвертая
        Глава 1
        Ей плохо спалось этой ночью. Снилось что-то тревожное, но, пробудившись, она не смогла вспомнить, что конкретно.
        Даша встала с кровати и подошла к окну. Раздвинув шторы, выглянула на улицу. Дождя не было. Но и выглянувшее вчера после обеда солнце сегодня пряталось за облаками.
        В дверь постучали.
        - Кто там?
        - Это Артур.
        - Минутку…
        Быстро накинув на себя халат и кое-как пригладив волосы, Дарья открыла.
        - Разбудил? - спросил Артур.
        Сам он был умыт, побрит, полностью одет.
        - Нет, проснулась за пять минут до твоего прихода, - ответила Даша. - Но умыться не успела. Подождешь немного?
        - Вообще-то я на секунду. Давай скажу, что хотел, и побегу. У меня прием через полтора часа начинается.
        - Ладно.
        - Райка наняла адвоката.
        - Зачем?
        - Чтоб наверняка получить наследство. Не знаю уж, кто ее надоумил, но факт остается фактом. Вчера сразу после поминок она в контору поехала. А сегодня адвокат здесь будет.
        - Откуда знаешь?
        - Орзу проболтался.
        - И что ты от меня хочешь? Ведь ты хочешь чего-то?
        - Посмотри на него, поговори с ним. Прозондируй, короче, почву.
        - Ладно. А зачем?
        - Мы не можем допустить, чтобы все досталось Райке!
        - А кому тогда?
        - Клава наверняка оставила на сей счет какие-то указания. Если не завещала все Сергею, значит, кому-то другому. Где-то должен быть документ. Его нужно искать. Но даже если и не найдем, нужно за Клавино наследство бороться. Она хотела потратить деньги на благотворительность. Говорила, что правильно будет отдать их детям. А Райка пусть зарабатывает. На ней пахать можно!
        Артур так разошелся, что начал махать руками, чуть не задевая лицо Даши.
        - Артур, успокойся, пожалуйста, - попросила она.
        - Не могу! - воскликнул мужчина. - Меня прямо трясет от возмущения. А вам всем, похоже, плевать на то, что эта девица захапает имущество Клавдии!
        Даша понимала чувства Артура, но не разделяла их. Потому что знала больше остальных. Все думали, что завещания не существует, а оно имелось. И совсем скоро о нем станет известно не только ей.
        Артур, так и не дождавшись от Дарьи никакой реакции на свои слова, в сердцах махнул рукой, развернулся и ушел, громко пыхтя и что-то периодически восклицая по-грузински. На язык одной половины своих предков Артур переходил только в моменты высокого эмоционального напряжения. И не только когда гневался, но и, как рассказывала Клавдия, при занятии любовью. Ей это, кстати, не понравилось. Она не понимала, что любовник говорит. Вдруг обзывается нехорошими словами? Клава не относилась к числу людей, кого возбуждают грязные выражения.
        Даша закрыла дверь и снова подошла к окну. Увидела Орзу, выходящего из сарая с граблями в руках. С деревьев нападало много листьев, их необходимо было смести. Она сама вчера вечером указала ему на это. Райка, ставшая свидетельницей ее разговора с парнем, тут же на нее напала:
        - А ты чего тут раскомандовалась? Ты кто такая?
        - Я слежу за соблюдением воли покойной.
        - Не уверена, что Клавдия отставила тебе указания и на сей счет! - фыркнула Райка.
        - То есть ты считаешь, она мечтала о том, чтобы ее любимый парк превратился в дикий лес, а дом в свинарник? Вы зарплату за этот месяц получили - я знаю, Клавдия платила вперед, - значит, должны ее отработать. И если Орзу хоть что-то делает, то ты за прошедшие несколько дней даже пальцем не пошевельнула.
        - И не собираюсь шевелить. Ясно? И ты тут мне не указ. Я - будущая хозяйка дома. А ты приживалка покойной. Считай, никто. После девятого дня чтобы выкатилась отсюда.
        - Не тебе мне указывать.
        - Это не тебе указывать мне! И Орзу не командуй. Поняла?
        - Если хочешь, командуй им ты, мне все равно. Но листья надо убрать. А еще подмести дорожки, вымыть крыльцо и починить ручку на двери кладовки, она болтается. Против Орзу я ничего не имею, но если он этого не сделает…
        - То что сделаешь ты, интересно знать?
        - Не дам ему рекомендаций, например. Орзу, возможно, придется искать новую работу, а без них его в приличный дом не возьмут. Опять же у него срок временной регистрации истекает, и если я пожалуюсь на него в миграционную службу, когда время ее действия закончится, его отправят на родину.
        Орзу, следивший за перепалкой женщин с едва заметной ухмылкой, тут же стал серьезным.
        - Я завтра все сделаю! - выпалил он. - А то сейчас темно.
        - Но ручку можно и сегодня отремонтировать. Свет в доме, слава богу, не отключен.
        - Да, да. Я побежал.
        И парень торопливо покинул комнату. Райка же демонстративно закинула ноги на спинку дивана и включила телевизор. А чтобы Дарья больше не приставала к ней с нравоучительными разговорами, врубила максимальную громкость. Но та и не собиралась больше с наглой девицей препираться. Уже добилась того, чего хотела. Теперь, по прошествии двенадцати часов, она наблюдала за тем, как Орзу сгребает листву в кучи. Вот только делает это парень лениво. А уж медленно как! Как будто грабли были сделаны из хрусталя, и он их повредить боялся. Даша решила спуститься вниз сразу после того, как примет душ, и проконтролировать Орзу. А то он такими темпами в саду до вечера будет возиться, крыльцо так немытым и останется.
        Она быстро умылась, затем чуть подкрасилась. У нее были хорошей формы глаза, но светлые ресницы, и если на них не нанести тушь, взгляд казался больным. Стоило же сделать легкий макияж, как лицо преображалось. Особенно глаза, которые становились необыкновенно выразительными. И, кстати, меняли цвет в зависимости от оттенков теней и туши. Сегодня Даша решила стать зеленоглазкой. Для этого воспользовалась фиолетовой тушью и очень светлыми песочными тенями. Девушка не была уверена в том, что специалист по макияжу одобрил бы такое сочетание цветов, но ей оно нравилось. А вот помаду Даша не любила. Пользовалась прозрачным блеском. Но сейчас не стала его наносить - все равно сотрется за завтраком.
        Облачившись в джинсы и свитер, она спустилась вниз. В кухне никого не оказалось. Залив воду в чайник, включила газ. И подумала: пока вода согреется, можно успеть выйти во двор и дать работничку «пинок для скорости».
        Дарья накинула на себя куртку, сунула ноги в угги и покинула дом. Орзу сейчас сгребал листву в глубине парка, там, где стояла беседка. Она направилась было туда. Но тут увидела, как у ворот затормозил незнакомый автомобиль. Стало любопытно, кто приехал. Но точно не кто-то из полиции. Опера на машинах стоимостью в два с лишним миллиона не ездят. Хотя эта, пожалуй, уже столько не стоит, ей явно лет пять. Черная «Инфинити», похожая на ту, какая была у Марка. Вот только он свою наверняка давно поменял. Еще когда они встречались, собирался.
        Дверка авто распахнулась. Из салона выбрался мужчина в солнцезащитных очках. Поставил машину на сигнализацию, прошел к воротам и нажал на кнопку звонка. Ему открыли из дома, ничего не спросив. Значит, ждали!
        Мужчина снял очки и сунул их в нагрудный карман пиджака. Густые черные брови, темно-карие глаза миндалевидной формы, едва заметный шрам на переносице - память о занятиях боксом в юношеской секции…
        Марк?
        Ей не верилось, что это он.
        Да как такое возможно?
        Может, его двойник? Или зрительная галлюцинация?
        - Даша? - произнесла «галлюцинация».

«Надо же, узнал меня. И еще помнит, как меня зовут!» - поразилась она.
        - Неужели это действительно ты? - Марк хлопнул калиткой и стремительно направился к ней.
        Он мало изменился. Не поправился, не поседел, одет так же модно. Разве что начал гладко бриться. И без щетины выглядел меньше чем на тридцать, хотя уже разменял четвертый десяток.
        - Рад тебе! - с искренней улыбкой сказал Марк. - Дай, что ли, обниму?
        И потянулся к ней. Но Даша успела отпрянуть.
        Тут из дома выбежала Райка и с радостным смехом кинулась к визитеру.
        - Приехал! Наконец-то!
        - Здравствуйте, Раиса Алексеевна, - чопорно поздоровался с ней Марк.
        - Чего ты мне выкаешь! - надула свои красивые губки Райка. - Какая я тебе Алексеевна?
        - Давайте соблюдать субординацию, хорошо? Хотя бы обращаться друг к другу на «вы».
        - Ладно, - буркнула Раиса. - Пошли… то есть пойдем в дом. - Только тут она обратила внимание на Дашу. - Вы познакомились уже? Это Марк, мой адвокат. А это Дарья… Короче, просто Дарья.
        Марк усмехнулся и кивнул.
        Райка увидела, как к воротам подъезжает грузовик с логотипом известной фирмы, доставляющей грузы, и поспешила туда.
        - Даш, проводи Марка в дом, ладно? - бросила она через плечо. - Я скоро…
        Дарья сделала приглашающий жест и с удивлением заметила, что ее рука не дрожит. Надо же! Внутри все трепещет, а получается держаться спокойно.
        - Как у тебя дела? - спросил Марк.
        - Неплохо.

«Спросит про ребенка или нет?!» - колотилось в мозгу.
        - Выглядишь отлично, - бросил он.
        - Ты тоже, - не смогла смолчать Даша. И тут же отругала себя за это, поклялась:
«Слова ему больше не скажу!»
        - Правда? А мне кажется, я… потускнел, что ли…
        Нет, потускневшим он не выглядел. Разве что глаза, но и то лишь чуточку.
        - Я ведь прогорел год назад, - продолжил он. - Оборзел, пустил все на самотек, вот и получил. По башке и по карману. В тот же бизнес сейчас вернуться не получится, а новое что-то замутить не готов. Вот и пришлось отыскать диплом, сдуть с него пыль и пойти в адвокаты. Ладно еще взяли, у меня же опыта нет. Приятелю спасибо, у него контора своя.
        Она слушала его и… жалела. Другая бы думала: «Так тебе и надо, скотина!» А ее первой мыслью была: «Бедненький, как же тебе сейчас тяжело… Ведь ты не умеешь проигрывать!»
        - Слушай, а ты кем приходишься покойной? - перевел разговор Марк.
        - Подругой… приходилась.
        - Постой! - Он нахмурился. - Это не та пожилая мадам, с которой ты меня знакомила?
        - Точно.
        - Клавдия, да… Помню. Классная тетка была. Мне она понравилась.
        - А ты ей нет, - довольно грубо ответила Даша. - Присаживайся, - она указала на диван в холле. - Чай, кофе, сок?
        - Я тебя сильно обидел, да?
        Даша поморщилась. И вдруг услышала:
        - Ты прости меня…
        Она с удивлением посмотрела на Марка. Хорошо его, видимо, тряхнуло, что он научился прощения просить. Раньше-то не извинялся, считал себя всегда правым. Сверхчеловеком.
        - Почему ты ничего не спрашиваешь про ребенка? - хмуро спросила Даша.
        - То есть он родился?
        - А если да?
        - Если? Или да?
        - Я его потеряла.
        - Сочувствую…
        - Да брось!
        - Думал, ты выдумала беременность.
        - Что?
        - Хотела привязать меня, вот и… - Марк привстал, будто хотел подойти к Даше, но опустился обратно. - Я обжегся на этом, когда мне было двадцать. Встречался с девушкой, отличной, как мне казалось. Рассматривал ее в качестве будущей супруги, но жениться собирался через пару-тройку лет, а лучше через пять. Я еще учился, начал заниматься бизнесом, короче, крутился, как белка. Да и молод был еще. Куда мне, вечно занятому мальчишке, семья? Но девушка моя ждать не хотела. Она была постарше, и ей не терпелось выйти замуж. Вот и решила на меня поднажать, сказала, что беременна. Я, как честный человек, сделал ей предложение. Но оказалось, никакого ребенка нет. Вернулся раньше времени домой, а она по телефону с мамой, которая была в курсе дочкиной аферы, разговаривала. В общем, мы расстались. Я не мог простить вранья.
        - Ты ждешь от меня сочувствия?
        - Нет, понимания.
        - Не хочу я тебя понимать, Марк.
        - Как ты потеряла ребенка?
        - Попала в автомобильную аварию.
        - На каком месяце?
        - У плода уже были ручки и ножки!
        - Подумать только, я на самом деле мог стать отцом…
        - Не мог. Потому что поставил передо мной условие: или я отказываюсь от ребенка, или ты отказываешься от нас.
        - Это был блеф, Даша!
        - То есть если бы ты убедился в том, что я на самом деле беременна от тебя, то женился бы на мне?
        - Нет. Но ребенка признал бы. Ты пойми, я не собирался жениться. Меня все устраивало в моей тогдашней жизни. Я ловил от нее кайф и не желал ничего менять.
        - Появление на свет ребенка изменило бы ее в любом случае.
        - Да, конечно. Но одно дело - дите, другое - жена. Наследников я хотел и хочу до сих пор, а брак… Это не для меня. Хотя сейчас я все же колеблюсь. Тогда же, в прошлой жизни, как я говорю, мне не только жить ни с кем вместе не хотелось, а даже иметь одну, так сказать, официальную девушку. У меня их было много. Каждая считала меня своим, но я был ничьим. Уж извини, что говорю тебе об этом. Но я думал, ты все понимала.
        - Я понимала, - выдавила из себя Даша.
        И правда, как бы она ни тешила себя иллюзиями, в глубине души осознавала, что ничего не значит для Марка. Да и Клавдия ее мнение подтвердила, а ей Дарья верила даже больше, чем своему чутью.
        - Сейчас я стал другим. Уже подумываю о том, как хорошо было бы иметь свою, одну, девушку. Быть может, даже гражданскую жену. А что? Это же так здорово, когда ты возвращаешься домой, а тебя там кто-то ждет…
        - Заведи кошку.
        - Кошка готовить не умеет, а я пожрать люблю, - рассмеялся Марк.
        У него на самом деле всегда был отменный аппетит. Ел, может быть, и не часто, но уж если ел, то у него, как в народе говорят, аж за ушами трещало. И пил Марк со смаком. И сексом занимался…
        Но об этом лучше не вспоминать.
        - Давай встретимся как-нибудь? - предложил Марк. - Посидим в ресторанчике…
        - Бухнем?
        - Ты - возможно, я - нет. Меня прав лишали на полгода за вождение в нетрезвом виде, теперь я законопослушен. Стараюсь не нарушать. Потому что договориться у меня в последний раз не получилось.
        - Ты утратил свои способности гипнотизера?
        - Да.

«Нет, - мысленно возразила ему Даша. - Потому что на меня они все еще действуют. Не так сильно, как раньше, но все равно. Ты такой… такой… И пусть я тебе не верю. Ты все врешь про переоценку ценностей. Врешь не столько мне, сколько себе. Просто в данный момент тебе плохо, ты подавлен. А как только опять взберешься на «коня», станешь прежним. И никто тебе не будет нужен. Только дело даже не в этом! Сейчас ты врешь не себе, а мне, когда говоришь, что блефовал в последнюю нашу встречу. На самом деле ты отказался бы от ребенка, если бы не отказалась от него я. Тогда ты был честен со мной, а сейчас - нет!»
        - Ну, что, не скучаете тут без меня? - раздался бодрый голос Райки.
        Она вернулась в дом с огромной коробкой, которую толкала перед собой. Марк даже не подумал встать, чтобы помочь. Хотя Раиса и одна неплохо справлялась, все же по-мужски было бы чуточку ей подсобить.
        - Что это у тебя? - полюбопытствовала Даша.
        - Домашний кинотеатр. Давно о нем мечтала…
        Дарья уже и сама заметила на боку коробки изображение домашнего кинотеатра и логотип известной японской фирмы. Видела что-то похожее в магазине электроники, куда заходила за самой дешевой автомагнитолой. Кажется, «игрушка» стоила немало. Интересно, откуда у Райки такое количество лишних денег? Сейчас потратила не одну сотню долларов, вчера не многим меньше, приобретя новый сотовый телефон. Адвоката опять же наняла, а ему аванс платить надо. Если бы речь шла о ком-то другом, не Райке, можно было бы предположить, что деньги накоплены. Но эта девица тратила свою зарплату мгновенно. Спускала на барахло и косметику. Потому что обожала наряжаться и краситься.
        - Ты взяла кинотеатр в кредит?
        - Разве в интернет-магазинах дают кредиты? Нет, я за наличку. Еще ноутбук присмотрела, но его позже куплю.
        - Можно вопрос?
        - Валяй.
        - Откуда ты деньги берешь? - Было нетактично спрашивать такое, тем более при посторонних, но Даша не смогла удержаться.
        Райка, до сего момента целиком сосредоточенная на том, чтобы отодрать от коробки скотч и открыть ее, подняла на Дарью глаза и хмуро на нее уставилась.
        - Намекаешь на то, что я украла деньги Клавдии? Те самые, похоронные?
        - Я ни на что не намекаю, просто интересуюсь.
        - Тебя совершенно не касается, откуда я взяла деньги. Понятно? Я же не спрашиваю у тебя, на что ты, безработная, живешь. Ладно, кров тебе Клавдия предоставляла. Пожрать тоже давала. Но вещи, бензин и прочее? Откуда все это?
        - Что ж, отвечу. Я пишу рефераты и курсовые. За деньги, естественно. Заработанного мне хватает и на вещи, и на бензин, и на еду, которую я всегда покупаю на свои. А теперь ответь мне ты.
        - Да пошла ты! Не обязана я тебе отвечать…
        - Мне нет, но полиции придется.
        Настроение Раисы резко упало. Она даже к своей покупке интерес потеряла. И, пнув коробку, она обратилась к Марку:
        - Пойдемте в мою комнату, а то здесь нам спокойно побеседовать не дадут.
        И, смерив Дашу презрительным взглядом, удалилась. Марк последовал за ней.
        Когда они скрылись, Дарья села на диван и задумалась. Неужели Райка бессовестно тиснула деньги из тумбочки Клавдии и теперь пускает их по ветру? Она же считает, что все, принадлежавшее хозяйке дома, теперь ее по праву. А значит, и деньги. Особенно деньги! Мол, ей, Райке, они нужнее, ведь она жива. А Клавдию все равно похоронили. Поверх земли же не оставили…
        - Добрый день, - услышала Дарья мужской голос и вынырнула из своих размышлений.
        - Здравствуй, - поприветствовала она Сергея, вошедшего в гостиную.
        Утром его видно не было, уезжал по делам, и вот сейчас вернулся.
        - Что это такое? - спросил он, указав на коробку.
        - Райкино последнее приобретение - домашний кинотеатр.
        - Шикует девушка…
        - Вот только на какие средства?
        - Считаешь, она взяла «похоронные» деньги?
        - Есть такая мысль.
        - Но ведь глупо сорить деньгами, о пропаже которых знает полиция. Впрочем, Райка умом не блещет. Зато наглости ей не занимать. - Сергей стянул с рук кожаные перчатки, сунул их в карман. - А чья машина стоит у ворот?
        - Рая адвоката наняла, его.
        - Беру свои слова назад - она далеко не дура.
        - Конечно, нет. Девушка смекалиста, хитра, предприимчива. Все это у нее от природы. Потрудись Раиса хотя бы чуть-чуть развить свой ум, могла бы многого добиться.
        - Своими методами тоже многого добьется. Если, конечно, не превратится из просто попивающей особы в алкоголичку. Кстати, о выпивке. Не желаешь сегодня пропустить со мной стаканчик, другой, а заодно поужинать?
        - Почему бы и нет?
        - Отлично. Тогда я закажу столик в ресторане часов на восемь. Есть какие-то пожелания? Какое заведение хотела бы посетить?
        - Сто лет не была в ресторане, поэтому буду рада оказаться в любом, где уютная атмосфера и хорошая кухня.
        - Тогда я знаю, куда мы пойдем, - улыбнулся мужчина. - Есть одно местечко на примете. Я сейчас перекушу и снова по делам отправлюсь. А в шесть за тобой заеду. Годится?
        - Годится.
        - Тогда до встречи!
        Сергей махнул ей рукой и направился в кухню. Даша только тут вспомнила, что так и не выпила чаю. Но ей уже и не хотелось.
        Ничего не хотелось… Только плакать!
        Глава 2
        Соня вышла из кабинета следователя, выжатая как лимон, хотя с ней беседовали вежливо и долго не задержали. В коридоре плюхнулась на ближайший стул, но тут же вскочила и прошла еще несколько метров. В конце коридора стояла банкетка. Возле нее - фикус. Огромный, разлапистый. Софья решила под ним посидеть.
        В сумке у нее имелась бутылка колы, она достала ее и с удовольствием попила.
        - Извините, можно присесть? - послышался рядом женский голос.
        Соня подвинулась. Банкетка была небольшой, двухместной.
        - Не знаете, тут курить можно?
        - Раз пепельницы нет, значит, нельзя, - ответила она и впервые посмотрела на собеседницу. Невысокая стройная блондинка с волосами до плеч была немного похожа на нее. Тот же тип лица, голубые глаза, прямые волосы. Только Софья свои чуть тонировала, а незнакомка осветляла.
        - А вы не против, если я покурю? Всего разок затянусь! Нервничаю очень, а сигареты успокаивают…
        - Лично я не против, - кивнула Соня. Она уже узнала женщину, это была Лена Филатова, бывшая невеста Ромы. - А чего вы так нервничаете, если не секрет?
        - А разве есть люди, которых не трясет в подобных местах?
        - Наверное, вы правы. Мне тоже тут не по себе. Вас ведь Леной зовут?
        Собеседница нахмурилась.
        - Вы меня знаете?
        - Если вы Лена, то да.
        - Елена Филатова. А вы кто?
        - Меня зовут Софьей. И я… я тоже была невестой Ромы.
        - Вот как?
        - Мы с вами по одному делу свидетелями проходим.
        - Свидетелями? - фыркнула Лена. - Да меня чуть ли не в наручниках из дома выволокли! Хорошо, алиби железное имеется, и я смогла доказать, что не убивала Клавдию. Я работала в ту ночь. С восьми вечера до восьми утра. И подтвердить это способны десять моих коллег, диспетчеров такси.
        Филатова вытащила из сумки пачку сигарет и зажигалку. Отвернувшись к стене, прикурила и сделала жадную затяжку. Затем еще одну и еще. Затушив выкуренную почти до середины сигарету в кадке с фикусом, забросала ее землей.
        - И все равно не отстают, - продолжила Лена, кинув в рот мятную таблетку. - Опять зачем-то вызвали.
        - Из дома большие деньги пропали. Может, поэтому?
        - Да я дальше кухни не ходила! Или Клавдия их в крупе хранила?
        Лена выглядела нервной, ершистой. Соня ее другой представляла. Хотя, вполне возможно, раньше она была другой. Даже на фото смотрелась иначе, чем сейчас. Очень нежной и загадочной. Теперь же скорее хищной и понятной. Или всему виной яркий макияж и выбеленные волосы? Пожалуй, на девушку «оторви и брось» Лена походила именно сейчас, а не тогда.
        - Можно вопрос? - подала голос Соня.
        - Валяй.
        - А зачем вы вообще приезжали к Клавдии? После стольких лет…
        - Как я понимаю, ты знаешь мою историю? - Лена перешла на «ты», даже не спросив разрешения.
        - В общих чертах.
        - Со слов Клавдии?
        - Нет, Ромы.
        - Тогда в ней больше объективности. История Клавдии наверняка бы напоминала сказку, в которой злая колдунья похитила невинного мальчика, чтобы зажарить его и съесть.
        - Тот «косяк», что выпал из твоего кармана, она тебе подсунула?
        - Скорее всего. Но не уверена. Я вообще-то покуривала. Но как узнала о беременности, перестала. Вот только друзья мои, с которыми обычно чебарила, все равно предлагали, совали «косяки». Вполне могла машинально положить один в карман. Одним словом, я была не так безгрешна, как думал Роман. Да, я уже не сидела на игле, но совершенно чистой так и не стала. Кайф такая штука, от которой трудно отказаться… Когда Рома меня бросил, я была невероятно зла на Клавдию. Понимала, что все произошло с ее подачи. Если б не обрабатывала она сына денно и нощно, я вернула бы его доверие. - Лена начала нервно постукивать ногтями по бортику цветочной кадки. Ей, судя по всему, снова захотелось курить. - Но ничего поделать было нельзя. Рома твердо сказал: свадьбы не будет. И, дав денег, отправил меня на аборт. Нет, если честно, все было не так. Клавдия вручила мне конвертик с запиской от сына и несколькими крупными купюрами. Больше я ни ее, ни Романа не видела. Первое время постоянно о них вспоминала. Причем больше о Клавдии. С ненавистью, конечно. Но время лечит. Так что года через три я и думать о них забыла. Но вдруг
несколько дней назад в моей квартире раздается звонок. Беру трубку и слышу:
«Здравствуйте, Лена, это Клавдия, мама Ромы. Вы помните меня?» Я прямо обалдела. И от растерянности начала ей хамить. Спросила, по-прежнему ли Ромочка за ее юбку держится или его уже отпускают в песочницу одного? Тогда она сообщила мне о гибели сына. Мне сразу так стыдно стало. Я прощения попросила. А Клавдия сказала, что хотела бы со мной встретиться.
        - И вы к ней поехали?
        - Да. В тот же день, пока время свободное было. Провела я в доме Клавдии где-то час, но так и не поняла, зачем ей понадобилась. Мы просто говорили. В основном о Роме. Вернее, мать рассказывала о нем. При этом мы совершенно не касались прошлого, хотя меня так и подмывало спросить про тот «косяк». А главное, не жалеет ли она, что разлучила нас с Ромой. Наверное, женщина ответила бы правду. Но я не стала задавать ей этих вопросов.
        - А почему вы ушли через калитку?
        - Меня Клавдия попросила. Я как раз собиралась покидать дом, и вдруг она увидела в окно, что к воротам кто-то подходит. Сказала, мол, не хочет, чтобы меня увидели, ни к чему лишние вопросы, сказала она. И попросила выйти, так сказать, через черный ход. Сама проводила меня на задний двор, показала, где калитка. Я ее нашла, открыла… Клавдии икалось, наверное, после моего ухода. Я все сапоги в грязи измазала, пока на дорогу выбиралась, и поминала ее отнюдь не добрым словом.
        - Это она меня увидела. И решила, что нам не стоит пересекаться. Я ведь узнала бы вас непременно.
        - И как думаешь, зачем Клавдия меня позвала? Надо же, отыскала мой адрес, телефон, позвонила… А когда расставались, сказала, что еще свяжется со мной.
        - Может, ее стала мучить совесть, и пожилая женщина решила попросить у вас прощения?
        - Но ведь не просила его!
        - Тогда не знаю… - Соне вдруг тоже захотелось закурить. Она «стрельнула» бы у Лены сигарету, но в коридоре стало слишком людно, и кто-нибудь обязательно заметил бы, как она нарушает правила. - Если бы вы не сделали тогда аборт, я бы еще поняла…
        - Так я его и не сделала! Передумала в последний момент. Уже в больнице, когда меня в операционную везли.
        - Что?!
        - Я родила от Ромы ребенка. Девочку.
        - Так у Клавдии есть внучка?
        - Нет.
        - Но вы же сами сказали…
        - Дочка умерла в возрасте трех лет.
        Лицо Лены окаменело. Она поднялась с банкетки и, больше ничего не сказав Дарье, направилась к кабинету следователя. Через несколько секунд скрылась за дверью.
        Глава 3
        В ресторане, куда Сергей привел Дашу, было много народу. Почти все столики оказались занятыми, а на тех, что пустовали, стояли таблички «заказ».
        - Какое популярное место, - отметила Дарья.
        - Нет, скорее оцененное любителями отличной кавказской кухни. Сюда ходят одни и те же люди.
        - В том числе ты?
        - В том числе я, - мягко улыбнулся мужчина. - Я в своем детстве и юности часто гостил в Баку у деда. Его вторая жена, то есть не моя бабка, была азербайджанкой. Как она готовила! Просто что-то фантастическое! Потом дед умер, я перестал ездить в Баку. И принялся скучать по азербайджанской кухне. Мама, когда еще жива была, пыталась что-то приготовить по книге, а папа привозил блюда из ресторана «Кавказ». Но все было не то. Я уж думал, никогда не попробую больше такой же шурпы, рассыпчатого плова, ароматного сырдыка (это баклажаны в соусе), какие дедова жена готовила, но случайно в этот ресторанчик зашел и…
        Ему пришлось замолчать, потому что к столу подошел официант, чтобы принять заказ.
        - У тебя есть особые пожелания? - спросил у Даши Сергей.
        - Нет.
        - Тогда положись на мой вкус. В том числе в выборе вина. Хорошо?
        Даша кивнула.
        Сергей сделал заказ и вернулся к беседе.
        - А какую кухню предпочитаешь ты? - спросил, кивнув кому-то за соседним столиком.
        - Я к еде равнодушна. У меня даже любимых блюд нет.
        - Серьезно?
        - Да. Есть то, что я ем, и то, чего не ем.
        - То есть ты не получаешь удовольствия от пищи?
        - Получаю, конечно, но не такое сильное, как большинство людей. Мне нравятся креветки на гриле, мягкий сыр с зеленью, докторская колбаса с мягкой булкой и сладким чаем. Но я не могу сказать, что люблю все это.
        - А есть то, что ты любишь?
        - Из съестного?
        - Нет. Вообще.
        - Да. Люблю танцевать. Люблю запах свежезаваренного кофе. Закат в тропиках. Роман
«Поющие в терновнике». Композицию Луи Армстронга про прекрасный мир. Туфли на каблуках. Мягкость бобрового меха, из которого сшита моя шубка. Бежевый цвет. Тертые джинсы на мужчинах с узкими бедрами… - Даша замолчала, решив, что и так слишком разоткровенничалась. Потом подвела итог: - В общем, много чего люблю.
        - Я восхищен!
        - Чем?
        - Твоим ответом как минимум, - улыбнулся он. - Если бы ты мне задала тот же вопрос, я бы, наверное, сказал, что люблю Италию и импрессионистов. И все! Хотя запах кофе, это да… И все остальное. В том числе бежевый цвет. Он мой самый любимый.
        Принесли вино. Сухое красное. Даша его не любила. Она вообще к вину относилась с прохладцей. Предпочитала коньяк или водку. Если не хотелось крепкого алкоголя, просто разбавляла спиртное соком или колой и пила коктейль.
        - Не любишь сухое? - спросил Сережа, заметив ее неодобрительный взгляд, брошенный на бутылку. - Или любое вино, независимо от вида и сорта? Я заметил, что ты всегда отказывалась от него за обедом или ужином.
        - Просто я в нем не разбираюсь. А шампанское терпеть не могу. У меня от него изжога.
        - Ладно, закажу тебе коньяк. Но только после того, как ты под кутабы выпьешь винца. Их сейчас принесут.
        - Что принесут?
        - Это такие пирожки с бараниной и зеленью, чем-то похожие на чебуреки. Под красное сухое вино идут изумительно.
        Кутабы принесли очень скоро. Они дымились и источали чудесный запах. К пирожкам подали плошку с густой белой жидкостью.
        - Это мацони, - пояснил Сергей. - Кто-то любит макать кутабы в него.
        Даша отодвинула от себя плошку. Кисломолочные продукты она не любила, а уж макать в них ароматные пирожки стала бы только под дулом пистолета.
        Сережа приступил к еде первым. Жевал с таким аппетитом, что Дарья заулыбалась.
        - Я не думала, что ты такой любитель хорошо покушать, - сказала она и откусила от пирожка. Оказалось реально вкусно.
        - Потому что я худой?
        - Наверное.
        Про себя же Дарья подумала, что дело не только в комплекции. Просто Сергей выглядел так, будто все делает исключительно правильно, в том числе питается: овсянкой на завтрак, вареной грудкой на обед и шпинатом на ужин.
        - Ну, как тебе кутабы? - поинтересовался мужчина, расправившись с первым пирожком и принявшись за второй.
        Даша подняла большой палец.
        - Расскажи о себе, - попросил ее спутник. - Я ведь тебя не знаю совсем. А мне хотелось бы… узнать…
        - Хм, с чего начать?
        - Кто твои родители? Чем занимаются?
        - Оба инженеры по образованию, но сейчас отец таксует, а мама разводит собак на продажу.
        - Какой породы?
        - Чихуа-хуа - у нас маленькая квартира.
        Они болтали, неспешно ужиная и попивая вино. Даша вскоре перестала морщиться, отхлебывая его. Под острую баранину сухое действительно шло хорошо. На десерт был шербет. И кофе. У Даши с коньяком. Когда трапеза закончилась и она встала из-за стола, то едва обратно на стул не плюхнулась, так было тяжело.
        - Как же я объелась! - выдохнула она.
        - А я бы мог еще пахлавы съесть, да решил воздержаться. Все-таки ужин. Надо вставать из-за стола с чувством легкого голода.
        - Ты серьезно сейчас?
        - Шучу. Я тоже объелся.
        Они дошли до машины. Сергей открыл перед Дашей дверцу, помог усесться. Девушка смотрела на него и с некоторым волнением думала о том, что он ей нравится. Не просто как человек, а… как мужчина. Раньше же почему-то не воспринимала его с этой точки зрения. Отмечала, что Сережа красив, умен, приятен в общении, но не испытывала желания с ним даже пококетничать. Возможно, из-за Клавы у нее в мозгу срабатывал «стоп-сигнал». Или из-за неистребимой любви к Марку. Ведь у нее после их расставания не было никого. Глупо, конечно, отказывать себе в радостях секса, и Клава ее за это ругала. Говорила, надо иметь кого-то хотя бы для здоровья. Но Дашу никто из мужчин не заинтересовал настолько, чтобы ей захотелось лечь с ним в постель. Да и неинтересно ей было заниматься сексом… для здоровья. «Кто придумал, - думала она, - что женскому организму полезнее совокупление непонятно с кем, нежели воздержание? Глупости это все…»
        Конечно же, во всем был виноват Марк. До встречи с ним она легко сближалась с мужчинами. Даже с теми, которые были ей всего лишь приятны. Потом же между собой и ими будто невидимый барьер возвела. Но сейчас, рядом с Сергеем, он начал исчезать. Таять, как ледяная глыба.
        - Спасибо за чудесный вечер, - проговорила Даша благодарно. - Давно я так хорошо время не проводила.
        - Я тоже, - улыбнулся Сергей.
        А Дарья впервые обратила внимание на то, что с улыбкой на лице он становится похож на мальчишку. Серьезный, Сережа выглядел старше своих лет. Когда же улыбался, наоборот, невероятно молодел.
        - Но вечер еще не кончился, - повернулся к Даше спутник. - Можно поехать еще куда-нибудь.
        - Например?
        - Ты сказала, что любишь танцевать. Предлагаю завернуть в какой-нибудь клуб. Только сразу предупреждаю: из меня танцор аховый, так что я тебе компанию на дансполе не составлю.
        - Я, кстати, не люблю танцующих мужчин.
        - Серьезно? А я слышал, что женщинам нравится на них смотреть. Якобы по тому, как человек танцует, можно определить, как он занимается сексом. И раз мужчина пластичен, то…
        - Личный опыт показывает, - перебила его Даша, - что это все глупости. И в клуб мне что-то не хочется. Давай поедем домой?
        - Как скажешь.
        - Зажжем камин в гостиной, включим музыку и будем танцевать медленные танцы под красивые блюзы.
        - Заманчиво. И, что самое главное, медленные танцы мне удаются.
        - Мне кажется, ты создан для них, - проговорила Дарья и с удивлением поняла, что флиртует с Сережей. Это ее немного смутило, а посему она поспешила сменить тему: - Ты говорил, что любишь Италию, а я в этой стране не была.
        - О, тогда обязательно должна побывать там. Особенно в Риме и Венеции.
        - Я слышала, что в Венеции пахнет канализацией.
        - Чушь собачья. Бывает, сыростью тянет, но не более того.
        - Летом обязательно съезжу.
        - Я мог бы составить тебе компанию.
        - Правда? Было бы здорово.
        - Ой, у меня же диск есть, который я привез из Италии. Сейчас поставлю.
        - Тото Кутуньо или Эрос Рамазотти?
        - Обижаешь. Алессандро Сафина.
        - Кто это такая?
        - Не такая, а такой, - усмехнулся Сергей. - Известный итальянский тенор, он великолепно исполняет лирические песни. Сама послушай, включаю…
        Даша откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Она была чуть пьяна, из магнитолы лилась прекрасная музыка, в машине приятно пахло кофейной отдушкой, все это умиротворяло. Ей впервые за последние дни стало по-настоящему хорошо и спокойно.
        - Спишь? - донесся голос Сергея.
        - Нет, просто расслабляюсь.
        - Тогда не буду тебе мешать.
        Она была благодарна ему за это. Разговаривать не хотелось. Лучше просто сидеть с закрытыми глазами и слушать музыку…
        До поселка доехали на удивление быстро. Когда Сергей затормозил у ворот особняка, Даша увидела машину Марка. А стоило выйти из авто, и его самого. Он стоял у крыльца и разговаривал с Раисой. Все спокойствие при виде Марка испарилось. Даша внутренне напряглась, но постаралась не показать смену настроения.
        - Опять адвокат здесь? - удивился Сергей. - Вроде ведь уезжал…
        - Значит, вернулся.
        - Ты успела с ним познакомиться?
        - Да. Причем давно.
        - Так это ты порекомендовала его Раисе?
        - Нет, что ты! Встреча с Марком здесь стала дня меня большим сюрпризом. Не думала, что так тесен мир.
        - Он толковый юрист?
        - Не знаю. Раньше совсем другим делом занимался…
        Перебрасываясь с Сережей фразами, Даша шагала к дому.
        - Добрый вечер, - поприветствовал их Марк.
        Райка в этот момент уже скрылась за дверью.
        - Здравствуйте, - откликнулся Сережа.
        А Дарья только кивнула головой.
        - Как вам погодка, а?
        - Изумительная.
        Даша в светской беседе мужчин принимать участие не собиралась, поэтому поднялась на крыльцо, намереваясь зайти в дом, но Марк остановил ее:
        - Можно с тобой поговорить?
        - Вообще-то я устала и…
        - Это не займет много времени.
        Деликатный Сергей тут же удалился, а Дарья позволила спутнику увести себя в глубь сада.
        Погода и правда установилась удивительная. Теплая и сухая. Как будто конец августа на дворе, а не начало ноября. Марк держал Дашу за руку и вел к беседке. Раньше, когда он касался ее, по телу будто ток проходил, а сейчас такого не было. И все же прикосновения Марка ее волновали. Как она ни убеждала себя в том, что абсолютно равнодушна к нему, но стоило ему взять ее за руку, как все встало на свои места. Нет, Даша еще что-то чувствует по отношению к Марку. Одно лишь успокаивает: это
«что-то» не так глобально, как любовь, буквально разрывавшая когда-то ее изнутри.
        Когда достигли беседки, Марк сел на лавочку, но тут же поднялся.
        - Холодная, - пояснил он.
        - О чем ты собирался со мной поговорить?
        - Ни о чем конкретном…
        Он пожал плечами, и Даша невольно отметила, что Марк похудел. Раньше плечи мощнее были.
        - Просто поболтать хотел. Не чужие ведь…
        - Давно ли родными стали?
        - Я и не говорю о родстве. А близкими стали давно. Что потом отдалились, моя вина, не отрицаю. Но я хочу все исправить.
        - Невозможно. И ты, человек умный, должен это понимать.
        - Я дурак! - в сердцах воскликнул Марк. - По глупости своей все прокакал. Тебя в том числе.
        - Ты же не любил меня…
        - Не уверен.
        - Брось, Марк! Ты не способен на такое чувство.
        - Какое - такое?
        - Сильное.
        - А может, я по-другому чувствую? Не так, как ты? Болевой порог, к примеру, у всех разный. И острота зрения. И глубина чувств, испытываемых разными людьми, также различна.
        Дарья хотела рассмеяться в ответ на столь бредовое заявление или бросить что-нибудь насмешливое, но вместо этого сухо проговорила:
        - Мне пора.
        Ну, не могла она вести себя с ним легко и непринужденно! Не могла подтрунивать над ним, не принимать его слова и действия всерьез. Все, что Марк говорил или делал, отдавалось в ней. Слова - в сердце. Прикосновения - в теле, внизу живота, там, где
«порхают бабочки». Даже теперь, когда вроде бы все позади… Или нет, не все позади?
        - Постой! - Марк порывисто подался вперед и схватил ее за плечи. - Не убегай!
        Даша хотела вырваться. Даже сделала попытку отбросить его руки. Но он перехватил их, сграбастал ее, прижал к себе, приподнял, чтобы их лица оказались на одном уровне, и принялся целовать.
        Боже, боже, боже…
        Его губы… Мягкие, нежные…
        Голова кружилась. Дарья ничего не соображала и ног под собой не чувствовала. Но все же смогла сконцентрироваться, чтобы понять: Марк просто держит ее на весу, вот ей и кажется, что она парит…
        - Пусти, пусти, пусти, - шептала Даша в промежутках между поцелуями.
        - Нет, нет, нет, - с жаром отвечал Марк, вновь и вновь приникая к ее губам.
        - Я закричу!
        - Да, - соглашается он, - я помню, как ты кричишь от наслаждения.
        Его руки больше не сжимают ее тело, а скользят по нему. Марк понял, что Дарья уже не вырвется из сладкого плена, в который попала…
        Его поцелуи все нежнее. Дыхание чаще. Прикосновения жарче.
        Марк подсаживает Дашу на бортик беседки, гладит внутренние стороны ее бедер через капроновые колготки. Затем разрывает их, чтобы добраться до кожи. Он так любил трогать ее именно в этих нежных местах…
        - Марк, не надо… давай не здесь… в машине хотя бы… или…
        Но он как будто не слышит, и Даша замолкает. Колготки порваны. Пальцы Марка добрались до трусиков и проникли под них…
        - Как же я хочу тебя! - стонет он.

«Как же я люблю тебя!» - молчит она.
        В следующий миг Марк входит в нее, и совсем скоро Даша кричит от наслаждения, забыв о том, что в доме ее могут услышать.
        Спустя четверть часа она сползла с бортика и устало опустилась на лавку. Марк, быстро приведя одежду в порядок, присел перед ней на корточки, обнял ее ноги и начал целовать ее бедра. В этих поцелуях уже не было страсти, лишь нежность. Ни один мужчина, из тех, с кем Даша имела близость до Марка, не бывал с ней так ласков. Ни до, ни после секса.
        - Я порвал твои колготки, - проговорил он, подняв голову.
        - Ты только это заметил? - хмыкнула девушка.
        - Представь себе, да.
        - И как я в этом рванье зайду в дом? Там еще не спят, кругом свет.
        - Так не ходи туда. Поехали ко мне.
        - Ты живешь все там же?
        - Нет, конечно. Те хоромы пришлось продать. Но у меня неплохая квартира. И в ней отличная музыкальная техника. Я включу тебе «Энигму», и ты будешь танцевать…
        - Нет, - резко ответила Даша. - Я пойду спать.
        - Что опять случилось? - устало спросил Марк.
        - Ничего.
        - Я что-то не то сказал?
        - Нет, именно то, что привело меня в чувство. - Она отодвинула его руки от себя и встала. - Секс был прекрасен. Я давно не получала такого удовольствия. Да что греха таить - такое я получала только с тобой. Но, как говорится, секс не повод для знакомства. В нашем же с тобой случае - для продолжения знакомства. Прощай, Марк!
        И Дарья торопливо зашагала прочь, боясь того, что он ее догонит.
        Даша зашла в дом и заперла дверь. Разувшись у входа, стянула с себя рваные колготки, сняла пальто. По счастью, между прихожей и холлом имелась дверь, и можно было не бояться, что ее кто-то сейчас увидит.
        Холл был пуст. А вот в гостиной (чтобы пройти к себе в комнату, она должна была миновать ее) обнаружились Сергей и Софья. Мужчина пил виски, девушка вязала шаль. Насколько Дарья помнила, начало этому рукоделию было положено еще при жизни Романа. Шаль предназначалась в подарок Клавдии, но по сей день была не готова.
        - Поговорили? - спросил Сергей, подняв глаза на вошедшую Дашу.
        Та молча кивнула. И заметила, как красноречиво он посмотрел на ее голые ноги. Кажется, все понял!
        - Уехал? - поинтересовалась Соня.
        - Кто?
        - Адвокат. Ведь ты с ним разговаривала все это время? Сергей сказал мне, что он перехватил тебя чуть ли не на пороге.
        - А… Да вроде уехал.
        - Что он хотел от тебя? - Софья подняла глаза от своего вязания. - Со мной беседовал сегодня насчет завещания Клавдии. С тобой о том же?
        - Да, - соврала Даша.
        - Надо же, как долго! Мне он всего пару вопросов задал. А тебя не было полчаса, не меньше.
        - Извините меня, я очень устала, пойду спать, - поспешно выпалила Дарья и, развернувшись, заспешила к себе.

«Не надо было пускаться в разговоры, проскользнуть тихо мимо, и все, - ругала себя она. - Зачем я это сделала? Хотела показаться Сергею? Вот, мол, я пришла. И по фигу, что без колготок. Как глупо…»
        Даша вошла в свою комнату и зло хлопнула дверью. Дура! Все бабы, может быть, вопреки устоявшемуся мужскому мнению, и нет, а вот она точно!
        Посмотрела на себя в зеркало. Ага, и в зеркале отражается именно дура… Даша отвернулась. Не могла видеть свое лицо. Собралась было в ванную, чтобы принять душ, но вместо этого упала на кровать и зажмурилась, вспомнив свое недавнее сумасшествие.

«Похотливая сучка ты, Дарья! - сказала себе. - Все равно что кошка Дуська, что приблудилась к нам весной. Как ее ни закрывай в доме в период течки, все равно найдет способ улизнуть. Потом ходит с виноватой мордой, а в глазах довольство плещется. Точно, как у меня сейчас…»
        В дверь постучали. Она вскочила с криком:
        - Кто?
        - Дарья, это я, Сергей.
        Вот уж с кем ей не хотелось сейчас встречаться, так именно с ним. Но Даша открыла дверь и приветливо улыбнулась гостю.
        - С тобой все в порядке? - поинтересовался тот.
        - В полном.
        - Могу я войти на минуточку?
        Она мысленно застонала, но посторонилась, давая ему пройти в комнату.
        Сергей вошел. В его руках оказались бутылка вина и пара фужеров.
        - Ой, Сережа, я не хочу пить… - начала протестовать Даша.
        - Понемножку, - мягко улыбнулся мужчина.
        Она обреченно кивнула. А хотелось побыть одной, привести в порядок мысли. И еще - помыться!
        - Ты не возражаешь, если я отлучусь на пять минут в ванную? - обратилась Даша к гостю.
        - Конечно, без проблем.
        Девушка выскользнула из комнаты. Ванная находилась в конце коридора. Кроме Даши ею на данный момент больше никто не пользовался. И она там обосновалась, как в своей. Халат, тапочки, средства гигиены, косметика - все было ее. Поэтому она ничего с собой не взяла, отправляясь туда.
        В ванной она быстро разделась, но перед тем, как встать под душ, принюхалась к себе. После секса с другими мужчинами она иногда улавливала посторонний запах. Когда пота, когда парфюма, когда просто чужого тела. Марк же совсем не пах. Ни потом, ни парфюмом, поскольку не пользовался им. Говорил, его обоняние настолько чувствительно, что раздражают даже ароматы духов некоторых цветов (как при этом умудрился купить воняющие козлом тапки - неясно), и после бритья смазывал кожу слабым спиртовым лосьоном. А ей иногда так хотелось, чтоб он оставил на ней свой запах…
        Даша быстро сполоснулась, надела халат, на ноги натянула носки. Еще час назад она ни за что не показалась бы перед Сергеем в таком виде. Ведь флиртовала с ним за ужином и по пути! Стала посматривать на него с интересом. Даже представляла себя рядом с ним…
        Но Марк все испортил.
        Вернее, секс с ним.

«Ну почему, почему он так хорош? - стонала Даша, неспешно идя по коридору к своей комнате. - Был бы похуже, я бы тогда скорее избавилась от зависимости…»
        Но Марк был невероятно, просто фантастически хорош. Поэтому сейчас каждая клеточка ее тела пела.
        Даша зашла в комнату. Сергей ждал ее, сидя на стульчике возле трюмо. На полочке стояла бутылка и два наполненных вином фужера.
        - Как ты оперативно, - сказал он. И протянул один из бокалов.
        Дарья не стала отказываться.
        - Я хотел спросить тебя… - начал Сергей. - Но если ты сочтешь мой вопрос некорректным, сразу скажи. Я пойму и не буду настаивать на ответе.
        - Договорились.
        - Что у тебя с Марком?
        - Ничего, - выдавила из себя Даша. - Уже ничего.
        - То есть было?
        - Да. Было. Давно. Мы встречались.
        - А сегодня… вы… - Мужчина замолчал, стушевавшись.
        - Просто поговорили, вспомнили былое, - легко соврала Даша. И удивилась самой себе - так гладко лгать у нее обычно не получалось.
        - Он хочет все вернуть?
        - С чего ты взял?
        - Я видел, как Марк на тебя смотрел.
        - По-моему, Марк на всех смотрит одинаково бесстрастно, - заметила Даша, и в ее памяти тут же всплыл тот эпизод в клубе с целующимися на стойке бара девушками. Потом спохватилась: - Сереж, а тебе не кажется, что пора прекратить бомбардировку вопросами?
        - Задам последний, хорошо?
        - Ладно, - недовольно буркнула Даша.
        - Если Марк захочет все вернуть, ты позволишь ему это?
        - Нет, - не раздумывая ни секунды, ответила Дарья. Ответила честно. По совести. И пусть сердце при мысли о воссоединении с Марком сладко ноет, это не имеет значения, в принятии жизненно важных решений оно больше участия не принимает.
        - Вот и славно.
        - А если бы ты услышал другой ответ?
        - Было бы плохо, - криво улыбнулся Сергей.
        - И он повлиял бы на твое желание за мной ухаживать? Ведь ты именно это делаешь, ухаживаешь. Или я ошибаюсь?
        - Нисколько. Я именно это и делаю. Но если бы между нами встал Марк, я бы отошел в сторону.
        - Ты так не уверен в себе?
        - Дело не в том.
        - Ага. Значит, я тебе не настолько нравлюсь, чтобы ты стал за меня бороться.
        - Ты мне очень нравишься, но… Бороться за тебя я точно не стану. А уж тем более с Марком. И дело не в том, что я в себе не уверен, просто я разумен. «Война» за женщину с некогда любимыми ими мужчинами отнимает слишком много сил. Эмоциональных. А я не готов тратить их почем зря.
        Даша вдруг испытала острую неприязнь к Сергею. При этом отдавая себе отчет в том, что не на него надо злиться, а на всех современных мужчин в целом. Таких пугливых, таких ленивых, таких предсказуемых. «Раньше турниры устраивали, на дуэлях сражались, чтобы добиться женщины, - шипела она про себя, - а сейчас что? Не хотят даже малое усилие сделать…»
        - У тебя так мало сил? - резко спросила Дарья. - Эмоциональных, я имею в виду.
        - Да. Истратил в свое время почти весь лимит. Когда родители погибли, а сестра стала инвалидом.
        Даша знала его историю - Клавдия поведала. И едва сейчас Сергей сказал про родителей и сестру, вспомнила ее. Стало стыдно. Строит трагедию из того, что мужчина не спешит за нее бороться. Как будто это так важно!
        - Я понимаю, - продолжил он, - это слабость. Сильный человек не боится обжигаться и страдать, но в данном смысле я и правда слабак.
        - Просто ты никогда не любил. - И добавила поспешно: - То есть женщину, а не мать с отцом или сестру.
        - Почему же? Любил до головокружения. Но до трагедии. После - нет. - Сергей посмотрел ей прямо в глаза. - А ты? Ты испытывала это чувство?
        О, сколько она могла рассказать ему о своем чувстве! Но Даша коротко ответила:
        - Да.
        - К Марку?
        И опять не захотелось кривить душой:
        - Да. Причем, как ты сказал, до головокружения. Но сейчас выбрала твою позицию. Потому что тоже подрастратила душевные силы.
        Даша собиралась поведать о том, что потеряла ребенка от Марка, но что-то внутри кольнуло, и передумала. Никто, даже Клава, не знала, сколько слез было пролито по ее так и не родившемуся малышу. Она видела его как живого. Сначала крохотного, завернутого в простынку с кружевным уголком, затем ползающего и бегающего, потом - отправляющегося в первый класс. Дальше она в своих грезах не заходила, потому что, представив сына в новенькой школьной форме и с букетом, долговязого, как отец, и с такими же удлиненными волосами, начинала рыдать навзрыд. Теперь, про прошествии двух лет, Даша с горечью понимала, насколько неправильно себя вела. Нужно было перенести всю свою любовь на росшего в ее чреве ребенка, а не страдать по Марку, порой забывая о том, что его продолжение находится у нее под сердцем…
        Что, если кто-то на небесах наказал ее именно за это?
        - Даша, а почему, когда ты вернулась, на тебе не было колготок? - услышала она и отбросила все посторонние мысли.
        - Когда поднималась на крыльцо, оступилась, упала и порвала их, - придумала она на ходу. - С дырой на людях показываться неприлично. Уж лучше с голыми ногами.
        - А Марк к тебе не приставал?
        Дарья покачала головой. Затем глотнула вина и сказала:
        - Давай больше не будем о Марке?
        - Давай…
        Сергей поднес свой бокал к ее, и они чокнулись. Даша через силу выпила чуть-чуть и поставила фужер на тумбочку. Больше не хотелось.
        - У тебя есть на чем музыку послушать? - спросил Сережа.
        - Нет. А зачем тебе?
        - Как это? Не ты ли еще час назад предлагала мне потанцевать под блюзы?
        - Прошел только час? - поразилась Даша.
        - Немного больше, но двух еще нет.
        - Подумать только, - пробормотала она.
        Да, и двух часов не прошло, а все так кардинально поменялось! Она больше не хотела ни танцевать с Сережей, ни флиртовать, ни даже находиться с ним рядом. А очень жаль. Оставалось только надеяться, что это пройдет. Потому что с Марком она совершенно точно дел иметь не будет, а сердечный друг ей бы не помешал. Сергей мог бы стать им. Ведь еще два часа назад мужчина ей нравился!
        - Я так понимаю, танцы отменяются? - спросил он.
        - Переносятся на другой день. Прости, но я ужасно хочу спать.
        - А я совершенно не хочу. Но не буду настаивать. Спокойной ночи.
        - Спокойной…
        Гость потянулся к ней, желая поцеловать. Даша думала - как обычно, в щеку. Сергей любил на европейский манер чмокаться, здороваясь и прощаясь. Но на сей раз он припал к ее губам. Именно припал, а не коснулся их.
        Это был самый настоящий чувственный поцелуй. Который продлился недолго, но ведь и двадцати секунд достаточно, чтобы понять.
        Сергей отлично целовался. У него почти такие же полные губы, как у Марка. И нежности ему было не занимать. И умения. Вот только, целуясь с ним, Дарья оставалась бесстрастной. Ей даже не было приятно. А было - никак. Хотя она отметила, что мужчина все делает, как надо. И выбрит гладко, так что щетина не царапает губы. И дыхание свежее. Сергей оказался столь же хорош в поцелуях, как и Марк…
        Но был не Марк!
        И это все меняло.
        - Иди, - сказала Даша, отстранив Сергея. - До завтра…
        Он не хотел уходить, но не стал навязываться. Еще раз коротко чмокнул ее в губы, пожелал спокойной ночи и удалился.
        Когда за ним закрылась дверь, Даша упала на кровать, зажмурилась и… тихонько заплакала. Неужели она уже не сможет быть счастливой ни с одним мужчиной?
        Глава 4
        Дом спал. В нем царила абсолютная тишина. Даже неутомимая Райка, чьи вопли разносились по этажу еще полчаса назад, угомонилась.
        Артур встал с кровати и прошел к шкафу-пеналу. Убрал туда бутылку коньяка, из которой наливал себе понемногу в течение всего вечера. Выпив граммов двести, он задремал, но его разбудили охи-вздохи Райки (комната, где она теперь обосновалась, располагалась неподалеку), и больше не смог уснуть.
        Снова сходив к шкафу, Артур налил себе еще коньяка и вернулся в кровать. Действие выпитых до этого двухсот граммов прошло, о них напоминала лишь неприятная отрыжка. Пить не хотелось совершенно. А запах коньяка, обычно приятно щекотавший ноздри, раздражал и казался тошнотворным. Артур чувствовал себя алкоголиком, поднося спиртное ко рту. Только последние пьяницы вливают в себя спиртное, от которого их мутит.
        В поликлинике работал один такой, Евлампий Водянович. Когда-то он был хирургом, что называется, от бога. Но спился. И теперь милостью главного врача трудился в поликлинике сторожем. Звали его все Водярычем, хотя как раз водку Евлампий не пил. На нее у него денег не хватало. Употреблял стеклоочиститель и прочую подобную гадость. Зажмуривался, зажимал нос пальцами и вливал в себя стакан мерзкой бурды, годной в лучшем случае на компрессы. Да еще и приговаривал: «Вот у меня сила воли - не хочу, а пью!»
        Артур сейчас поступил почти так же, как Водярыч. Разве что нос не зажал, а просто постарался не вдыхать. Когда коньяк перетек в желудок, съел две дольки шоколадки и стал ждать, когда его наконец отпустит.
        Все то время, что он находился в комнате, горел свет. Артур его не выключил. Ему было страшно оставаться в темноте. Хотя страшно ему было и при свете. Поэтому и пил.
        То фото, что Артур нашел у себя в спальне, он сжег. Но получил такое же на следующий день. На нем тоже был запечатлен шарф и имелась такая же надпись -
«УБИЙЦА». Артур не являлся поклонником фильмов в жанре «хоррор», откуда был взят этот прием, но понимал: тот, кто подкладывает ему фотографии, желает вселить в него чувство тревоги и неопределенности. Однако это не основная цель. Жизнь ведь не ужастик, созданный для того, чтобы щекотать зрителю нервы. Да и в кино за
«пугалками» что-то следовало. Обычно расправа. Но такого развития событий Артур не допускал. К тому же смерти он не боялся. Он боялся неизвестности.
        Вторую фотографию он тоже сжег. И стал ждать следующего шага того, кто поставил перед собой цель запугать его. Зачем? Артур не знал. Быть может, кто-то люто его ненавидит? Или человек просто болен? Или так ничтожен, что ему нравится ощущать свою власть над кем-то?
        Но больше фотографий Артур не получал. Зато вчера…
        Он крепко спал. И ему снилась Клавдия.
        Вернее, не так.
        Он крепко спал. И ему снилось что-то неопределенное. Абстрактные картинки сменяли одна другую, пока не раздался голос:
        - Оставь меня, Артур, я от тебя устала!
        Это говорила Клавдия. То есть ему сначала приснился ее голос, потом уже сама женщина.
        - Скажи мне! - потребовал он. - Скажи, и я отстану!
        - Я не буду повторять двадцать раз одно и то же.
        - То есть между вами ничего не было? Тогда потрудись объяснить…
        - Я не обязана тебе ничего объяснять!
        Артур помнил эту сцену и не хотел видеть ее еще и во сне. Поэтому постарался подумать о чем-то другом, чтобы картинка сменилась. Но не тут-то было.
        - Если не отстанешь от меня сейчас, я прогоню тебя навсегда! - Лицо Клавдии было искажено гримасой ненависти. - Или теперь ты этого не боишься? Ведь у тебя другая дама сердца…
        Ему хотелось, чтобы она замолчала. И отвернулась от него. А лучше - ушла. Но Клавдия продолжала говорить, сверлить его взглядом и наполнять комнату своей отрицательной энергетикой.
        - Знала бы ты, как мне хочется, чтоб ты оказалась права, - перебил ее Артур.
        - О чем ты?
        - О твоей скорой смерти.
        - Хочешь, чтобы я умерла поскорее?
        - Да! Тогда я хоть вздохну свободно.
        - Так убей меня. Освободись. Или кишка тонка?
        Артур выбросил вперед руки и схватился за концы шарфа, обмотанного вокруг шеи Клавдии. Он хотел убить ее…
        - С ума сошел? Задушишь!
        С криком Артур вскочил с кровати и начал яростно тереть глаза, чтобы убедиться в том, что проснулся.
        Как же натурально все было! Особенно их голоса… Они звучали как будто наяву.
        И тут за дверью что-то зашуршало. Артур хлопнул рукой по выключателю и, когда свет висящего над кроватью бра озарил комнату, увидел на полу белый прямоугольник. Его подсунули под дверь. Сначала он решил, что это очередная фотография, но нет, то был CD-диск в бумажном конвертике, на верхней стороне которого алело начертанное маркером слово «УБИЙЦА».
        На то, чтобы добежать до двери и открыть ее, потребовалось несколько секунд, и все же, когда Артур выглянул в коридор, там никого не оказалось. Он вышел, осмотрелся. Пусто. Добежал до лестницы. Ни души.
        Вернувшись к себе, подобрал «подарочек», вынул диск. Прослушать его было не на чем, но он и так знал, какую запись ему подсунули. Разговор с Клавдией, приснившийся сейчас ему, состоялся наяву. Кто-то в доме стал свидетелем его и смог записать. На диктофон телефона, например. Это тот самый человек, что завладел его шарфом. Тот, кто задумал какую-то отвратительную игру, в правилах которой Артур пока не разобрался.
        Диск он прослушал на следующий день, то есть сегодня, и убедился в правильности своей догадки. Запись разговора с Клавдией была некачественной, тихой, но спутать их голоса было невозможно. В них звучали ненависть и страх, особенно в словах: «С ума сошел? Задушишь!»
        В особняк Артур вернулся вечером. Сразу прошел в свою комнату, включил свет, стал пить коньяк и ждать.
        Но вот уже за полночь, а его еще не побеспокоили.
        Коньяк в стакане кончился. Артур подошел к шкафу, открыл его, но тут же захлопнул дверку. Нет, надо сначала что-нибудь поесть, а уж потом продолжать надираться.
        Мужчина был в спортивном костюме, поэтому одеваться не пришлось, оставалось только ноги в тапочки сунуть. Спустившись вниз, он сразу направился к кухне. В холодильнике нашелся кусок сыра, который Артур покупал еще три дня назад. Имелись и другие продукты, но он до них не дотронулся. Не имел привычки брать чужое.
        Сжевав сыр, запил его водой. Хотелось супа. Харчо. Или солянки. Наваристой, с маслинками. Но сейчас Артур и на обычный бульон согласился бы. И даже, пожалуй, зачерпнул бы его из чьей-то кастрюли. Да только в холодильнике ничего подобного не было. То есть не только супа не было, но даже кастрюль. С картошкой, к примеру, или рисом. Как и сковородок с котлетками или мясом. Все обитатели особняка питались теперь всухомятку.
        Легче после сыра не стало. Голод по-прежнему беспокоил, а изжогу мог унять только горячий суп. Артур взял из тарелочки, стоящей на столе, сушку и, грызя ее, покинул кухню. Хотел вернуться к себе, но тут заметил, что из-под двери гостиной выбивается свет. Сердце кольнуло.
        Кто там, за дверью? Не тот ли, кто играет с ним?
        Артур резко повернул ручку, толкнул створку.
        В кресле, придвинутом к зажженному камину, сидел Сергей и пил виски со льдом. Услышав за своей спиной шаги, он вздрогнул и резко обернулся. Потом выдохнул с облегчением:
        - Как ты меня напугал…
        - А ты меня. Думал, все спят… - Артур взял свободное кресло и подтащил его к камину.
        - Выпьешь со мной?
        - Выпью.
        Бутылка стояла на столике. Литровая «бомба» виски «Блэк лейбл». В запасах Клавдии такой не было, та покупала другой сорт. Значит, Сергей привез бутылку с собой. Куда только такую большую?
        Артур налил себе виски. Мужчины молча чокнулись.
        - Грустишь? - спросил врач у Сергея после того, как сделал несколько глотков. Тот кивнул. - А я даже не знаю, как свое состояние описать. Одно слово на язык просится - «хреновое». Но оно ничего не объясняет…
        - Потерпи. Скоро все пройдет. Ты научишься жить без нее.
        Артур вздохнул. Если бы Сергей знал, что дело не только в его тоске по Клавдии, то этого не говорил бы…
        - Жениться тебе надо, Артур, - услышал он вдруг. - На какой-нибудь милой барышне детородного возраста. Она родит тебе ребеночка. А может, даже двух.
        - Да какие дети в мои годы?
        - Желанные.
        - А не лучше ли жениться тебе, Сережа? На какой-нибудь милой барышне детородного возраста. Она тебе родит ребеночка. А может, даже двух, - вернул собеседнику его слова Артур.
        - Один - один, - хмыкнул Сергей и налил себе еще виски. Он был уже изрядно пьян, и это бросалось в глаза. Артур впервые видел Сережу таким. - Вот только проблема у меня, Артур. Даже две. Не могу я позволить себе заводить детей.
        Артур понял - из-за сестры. Сережа никогда не жаловался. Более того, всем своим видом показывал, что живет беспроблемно. Если бы Клавдия не рассказала Артуру его историю, он так бы и думал.
        - К тому же девушка, которая мне очень нравится, в другого влюблена, - продолжил Сергей.
        - Я ее знаю?
        - Конечно, это Даша.
        - Тебе нравится Даша? - поразился Артур. И тут же вспомнил Клавину фразу «И ты туда же!», прозвучавшую после того, как он выдал ей ложь о своем увлечении
«приживалкой».
        - Она такая удивительная женщина…
        - Совершенно обычная.
        - Кому как.
        - И в кого же Дарья влюблена?
        - В адвоката Райки.
        Артур удивленно глянул на Сергея. Раиса адвоката только вчера наняла, а Даша в него уже влюбилась?
        - Они встречались когда-то, - пояснил Сергей. - Потом расстались. И вот судьба снова их свела.
        - Но с чего ты взял, что она до сих пор его любит? Сама тебе сказала?
        - Нет, как раз уверяла в обратном. Да только я не дурак. Все понимаю. И чувствую хорошо… - Молодой человек повернул голову и устремил на Артура осоловелые от алкоголя глаза. - Ее губы, когда она молчит, говорят больше, чем слова.
        Эта туманная фраза ничего Артуру не открыла, но просить, чтобы Сергей расшифровал ее, врач не стал. По большому счету ему не было дела до амурных переживаний собеседника. А разговаривал с ним просто потому, что не хотелось молчать.
        - Давай еще выпьем? - предложил Сергей и налил себе снова. Рука его уже была нетверда, и несколько капель виски упало на столик.
        - Может, тебе хватит, Сережа? Да и мне, пожалуй, тоже.
        - По последней.
        Сергей залпом опорожнил свой стакан и швырнул его в камин. Пламя зашипело, заплясало раздраженно.
        - Видел, как окрысилось? - обратился к Артуру Сергей. - В этом доме меня ненавидит даже огонь, горящий в камине.
        - В стакане оставалось немного крепкого алкоголя, вот огонь, как ты выразился, и окрысился…
        Но Сергей не слушал:
        - Я ненавижу этот дом. И боюсь его. Нынешняя ночь последняя, которую я проведу здесь. И пусть Клавдия на том свете на меня обижается…
        - В чем причина твоей ненависти?
        - Она есть.
        - Не понимаю, - пожал плечами Артур. - Это всего лишь дом. Причем новострой без какой-то чудовищной истории.
        - Ты просто не знаешь о ней. - Сергей попытался встать, но у него не получилось. Тогда он снова плюхнулся в кресло и потянулся было к бутылке, но, скривившись, махнул на нее рукой. - Никто не знает. Я хранил свою тайну. Но теперь, наверное, уже не стоит. Хочешь, открою ее тебе?
        - Если тебе это нужно.
        - Рома погиб из-за меня.
        - Как это? Он же разбился: вылетел на встречку и врезался в столб.
        - Именно так. Роман ехал в этот особняк. А я, побывав в нем, как раз возвращался в Москву. Клавдия просила посмотреть, правильно ли расставлена мебель, повешены картины, гардины и так далее. Я выполнил ее просьбу. За день здорово устал, а до этого мало спал - у сиделки был выходной. Плюс мысли мои были заняты одной женщиной, с которой я собирался встретиться вечером. В общем, я плохо следил за дорогой…
        - И?
        - И не вписался в поворот, машину занесло. Но я смог кое-как вырулить, а вот тот, кто ехал навстречу, этого сделать не сумел. Чтобы избежать столкновения, он крутанул руль, и…
        - Вылетел с дороги?
        - Когда я сумел затормозить, раздался звук удара. Это машина Романа влетела в столб. Тогда я не знал, что за рулем именно он. Просто понял, что спровоцировал аварию. Я выбежал из авто и бросился на помощь, но Роман уже не дышал. Он умер мгновенно.
        - И ты сбежал с места аварии?
        - Да. Роману все равно нельзя было помочь.
        - Неужели на дороге не было других машин?
        - Представь себе, в эти минуты ни одной. Но как только я отъехал, хлынули потоком. Возможно, открылся железнодорожный переезд. Едва я свернул на какую-то бетонку, ведущую черт-те куда, как у авто Романа затормозил грузовик. Его водитель и вызвал бригаду ДПС.
        - Если бы Клавдия узнала…
        - Она бы меня прокляла, - закончил за Артура Сергей. - Поэтому я ничего ей не сказал. Но все это время жил с болью и страхом. А особняк, куда направлялся Роман и откуда возвращался я, возненавидел. Подъезжая к нему, постоянно вспоминал тот вечер. И, переступая порог, вспоминал, и сидя здесь в гостиной, и лежа в кровати, и глядя на потолок, на котором висят люстры, которые именно я выбрал… Если бы я не участвовал в обустройстве этого дома, ничего бы не произошло, и Роман, возможно, был бы жив.
        - А возможно, нет.
        Сергей провел по лицу руками. Те дрожали.
        - Все, спать! - едва слышно проговорил он и резко встал.
        На сей раз у него получилось удержаться на ногах. Нетвердо ступая, молодой человек доковылял до двери и скрылся за ней. А Артур, налив себе еще виски, остался сидеть. Глядя на догорающее в камине пламя, он думал о том, сколько тайн скрывает каждый из них.
        Огонь потух. Гостиная погрузилась во тьму. Артуру сразу стало не по себе, и он заспешил к себе в комнатку. Дойдя до нее, открыл дверь. На полу лежал белый конверт, на котором красным маркером было написано «УБИЙЦЕ».
        Часть пятая
        Глава 1
        Орзу вышел во двор и сладко потянулся. Райка этой ночью саму себя превзошла. С такой страстью отдавалась, что они даже кровать сломали. А эта была вроде крепкая, не в пример тем хлипким койкам, что в домике для прислуги стояли. Те-то они постоянно портили. У тех то ножки подламывались, то болты, на которых спинки держались, отлетали. Кровать же, которую они сломали нынешней ночью, была добротной, из натурального дерева.
        Соскучилась Райка, сразу было видно. Не только по сексу, но и по Орзу. Когда между актами отдыхали, она все гладила его по груди и целовала за ухом.
        От Райки Орзу ушел в семь утра. Можно было еще задержаться, поспать подольше, затем еще разок сексом заняться, но парень решил соблюсти правила приличия и вернуться в свою комнату до того, как все проснутся. Понятно, что теперь в доме полная неразбериха, или, как говорил Артур, «анархия», но Орзу продолжал исполнять свою роль помощника по хозяйству. Особенно после угрозы Дарьи. Незачем ему ссориться с этими людьми. И раздражать их по пустякам. В конце концов, кто-нибудь из них может ему потом с трудоустройством помочь.
        Вернувшись к себе, Орзу прилег на кровать. Думал, на минуточку, но мгновенно уснул. Когда открыл глаза, оказалось, что уже одиннадцать. Хотя раз его не разбудил телефонный звонок, значит, никакой срочной работы для него не было. Юноша не спеша попил кофе, съел пару бутербродов. Оделся, вышел во двор и сладко потянулся. Настроение было приподнятым. То ли из-за прекрасно проведенной ночи, то ли из-за погоды. На небе ярко светило солнце и было тепло, почти как летом.
        Орзу подошел к сараю, взял из него метлу. Погода, может, и летняя стоит, а все же на дворе осень, и деревья роняют последнюю листву. Только вчера он двор подметал, а сегодня снова дорожки засыпаны.
        Парень сунул метлу под мышку, в одну руку взял совок, в другую пакет для мусора и направился к крыльцу, решив сначала его подмести. Но на полпути остановился, заметив, что за воротами, которые находились метрах в десяти, мелькнула чья-то фигура.
        Возле богатых домов вечно крутится всякий сброд. Когда обычные побирушки, рвань да пьянь, а когда, как их Райка называет, «ряженые». К ним она относит всевозможных сектантов, погорельцев, жертв многочисленных войн, а заодно продавцов невиданных пылесосов, воздухоочистителей или блокаторов вредных излучений, стоимость которых зашкаливает за сотню тысяч. Гонять их от ворот было поручено Орзу. А все потому, что особняк стоит в обычном поселке, а не в огороженном забором и серьезно охраняемом коттеджном комплексе.
        Орзу перекинул метлу через плечо и зашагал к воротам.
        - Кто там еще? - грозно крикнул он. - Чего надо?
        Ответа не последовало. Но человек, находящийся за воротами, не убежал, только отступил, сделав несколько шагов. Орзу подошел ближе, выглянул и… не поверил своим глазам.
        Зебо!
        Невеста стояла на проселочной дороге с потрепанным чемоданом в руках и испуганно оглядывалась. Девушка совсем не изменилась за то время, что они не виделись. Однако Орзу, глядя на Зебо, почему-то не испытывал прежнего трепета. «Просто я от нее отвык, - решил парень. - Как и вообще от восточного типа внешности. Какая Зебо, оказывается, смуглая. И… усатая. - Тут же спохватившись, поспешно добавил мысленно: - Но все равно красивая!»
        - Орзу! - вскричала Зебо, увидев жениха. Лицо ее просветлело и стало очень хорошеньким.
        Орзу бросился к воротам, открыл калитку и вышел к невесте. Девушка поставила на землю чемодан, и они обнялись.
        - Как же я соскучилась… - выдохнула Зебо. Затем с сожалением отстранилась. Она простояла бы в обнимку с Орзу еще долго, но не позволяли приличия.
        - Почему ты не предупредила, что приедешь?
        - Как? Я же писала…
        - Ничего конкретного. Просто, мол, что думаешь о том, чтобы…
        - Нет, нет, я писала, когда и во сколько приеду. Просила встретить.
        - Значит, письмо не дошло.
        - Я телеграмму посылала. - Зебо распахнула свои блестящие черные глаза. - Знал бы ты, как я испугалась, когда вышла из поезда и тебя не увидела… Кругом народ, шум, гам, здания огромные, а я одна… Если б можно было, я бы назад в вагон забежала и обратно вернулась!
        - Мне очень жаль, - только и смог сказать Орзу.
        Он представлял, чего девушке стоило добраться до него. Наверняка чуть со страху не умерла, пока ехала в метро, потом на автобусе с пересадкой. Одна в чужой стране, в огромном городе!
        - Ужасно устала, - простонала Зебо. - И грязная вся.
        - Пойдем в дом. Помоешься, отдохнешь.
        Он взял ее чемодан, оказавшийся очень тяжелым, и повел невесту к домику для прислуги. Зебо с любопытством вертела головой и восхищенно ойкала, увидев что-нибудь для себя интересное: гномика на газоне или фонтанчик. Орзу же был погружен в свои мысли. Думал о том, как сообщить Райке о приезде невесты. Или наврать? Сказать, что сестра?
        - Орзу, ты поговорил с хозяйкой насчет меня? - прервала его размышления Зебо.
        - Да, - соврал он. - Только хозяйка умерла.
        - Как? - ахнула девушка.
        - Вот так… И я теперь… можно сказать… безработный. Потому что неизвестно, кто в доме жить будет и будет ли вообще кто-то жить. Завтра кончается месяц, за который мне еще Клавдия-покойница заплатила. Поэтому я пока тут.
        - Ну вот… - Зебо едва не расплакалась. - И что же нам делать?
        - Поживем - увидим.
        Он ввел ее в дом. В нем было три комнаты, плюс кухня и санузел. Обстановка везде скромная, но приличная. Своей комнатой Орзу даже гордился - большая, светлая. Переехал в нее совсем недавно, сразу же, как Райка в хозяйский дом перебралась.
        - Ты тут один живешь? - восхитилась Зебо. - В такой огромной комнате?
        - Весь дом в моем распоряжении, - важно изрек Орзу. - В ванной, кстати, машинка стиральная есть, так что можешь вещи постирать.
        - Ой, нет, лучше руками… Сломаю еще чего!
        - Ты просто засунь тогда грязное, я все подключу.
        - Хорошо.
        - Есть хочешь?
        Она замотала головой.
        - Тогда иди в душ, а я пока в дом схожу, поговорю с хозяйкой.
        - Ты же сказал, что она умерла, - испуганно прошептала девушка.
        - А, да… Прежняя умерла, но тут сейчас ее дальняя родственница всем заправляет. Надеется унаследовать имущество покойной.
        Он больше не стал ничего объяснять Зебо и покинул домик.
        Орзу вошел в особняк, прошел в гостиную. Знал, где найти Райку в час, когда по спутнику показывают «Дом-2». Конечно же, любовница сидит перед огромным телевизором и что-нибудь пьет. Скорее всего алкогольное. Возможно, шампанское. Раньше-то она его не употребляла, считала бестолковой шипучкой. Но теперь, распробовав, зауважала.
        Парень не ошибся, Раиса находилась в гостиной. Развалившись на диване, смотрела телевизор, грызла орешки и выпивала. Вот только с напитком он не угадал. Вместо фужера с шампанским в ее руке была зажата бутылка немецкого пива. Еще одна, уже пустая, стояла на полу.
        - Рай, поговорить бы… - начал Орзу.
        Девица шикнула на него, и он замолчал. На экране ругались два героя шоу, и благодарная зрительница не желала ничего упускать. Дождавшись, когда начнется реклама, Орзу заговорил вновь:
        - Ко мне сестра приехала. Можно она останется?
        - Нет, - мгновенно ответила Раиса.
        - Почему?
        - Сначала сестра, потом брат, следом дядя… Не успеешь оглянуться, как тут весь ваш аул окопается.
        - Рай, никого больше не будет, клянусь!
        - Я сказала - нет. Пусть выкатывается.
        - Сейчас? Но она с дороги. Трое суток добиралась. Позволь ей хотя бы помыться, отдохнуть…
        - Ладно, я не зверь. Пусть сегодня остается. Но завтра утром чтоб я ее не видела.
        - Хорошо. Утром мы вместе уйдем.
        - Чего? - Райка аж привстала с дивана. Полиэтиленовый пакетик с орешками, лежавший на ее животе, соскользнул на пол, и ядрышки разлетелись. - Ты-то куда собрался?
        - Не знаю пока. Найду что-нибудь.
        - То есть ты из солидарности… готов все прокакать?
        - Что - все?
        - И работу, и… меня?
        - Но моя работодательница умера. Месяц кончается. Кто будет платить мне в следующем?
        - Я.
        Орзу недоуменно посмотрел на Райку.
        - Но ты тут не хозяйка…
        - Пока! - Она подняла указательный палец. - Пока не хозяйка. Но ею стану. Марк меня в этом заверил.
        - Да, возможно, но… Когда это будет?
        - Через полгода.
        - А эти полгода я должен за «спасибо» тут работать?
        - Почему? Я буду тебе платить столько же, сколько и Клава.
        - Откуда у тебя деньги?
        - Какая тебе разница! - огрызнулась Раиса. - Так что, остаешься?
        Орзу торопливо закивал. Конечно же, он остается. Непыльная, хорошо оплачиваемая работенка - это уже хорошо. А если к ней в качестве бонуса Райка прилагается, так вообще мечта. Вот только как быть с Зебо?
        Реклама давно кончилась, однако Райка к просмотру не вернулась, не сводила глаз с Орзу.
        - Черт, - проговорила она задумчиво, - я и не думала, что так к тебе привязалась… - Райка сделала шаг, желая обнять Орзу. Но наступила на орехи и чертыхнулась вторично. - Пылесосить теперь придется…
        Орзу подумал о том, что порядок навести нужно было еще вчера. В доме вообще царил бардак. Не вопиющий, хотя и заметный. При Клавдии дом содержался идеально. А теперь Райка, прежде бывшая горничной, почувствовала себя его хозяйкой и перестала утруждать себя. А Соня и Даша убирали только свои комнаты да в кухне за собой посуду мыли. В итоге - пыль на мебели, песок в холле и так далее. А фантики от любимых Райкиных «трюфелей» под всеми диванами. Орзу, наблюдая, как захламляется дом, думал о том, что женщинам, живущим в нем, надо либо договориться о том, кто и когда его убирает, либо нанимать новую прислугу.
        И тут его осенило:
        - Может, тебе взять кого-нибудь?
        - Для уборки?
        - Да. Раз тебе есть чем платить мне, то ты можешь себе позволить домработницу.
        - Наверное, да, - нерешительно проговорила Райка. - Только где я ее найду?
        - То есть ты не против?
        - Совсем нет. Но много я не смогу платить. Баксов триста, не больше.
        - Так найми мою сестру! - выпалил Орзу. - Она очень чистоплотная, старательная девушка. И зарплата в триста долларов ее устроит.
        - Да? - Райка задумалась. - Ну, не знаю…
        Орзу хотел было соврать, что Клавдия собиралась Зебо нанять, он, мол, с ней об этом говорил, но потом передумал. Лучше на другое надавить:
        - За триста долларов ты больше никого не найдешь. А если кто и согласится, то либо пьющая, либо воровка. Я помню, как Клавдия жаловалась, как долго искала себе прислугу…
        - Стоп! Давай я сначала на твою сестру посмотрю, а потом решу.
        - Хорошо. Я приведу ее.
        И Орзу отправился за Зебо.
        Войдя в домик прислуги, он сразу услышал ее голос. Невеста находилась в ванной комнате и негромко напевала. У нее был чудесный голос, и Орзу некоторое время просто стоял, слушая песню. Это была детская колыбельная. Ему ее мама когда-то пела.
        Орзу толкнул створку и зашел в ванную. Зебо в одном полотенце, накрученном вокруг тела, стояла над тазом и стирала свою одежду. Ее роскошные черные волосы, обычно заплетенные в косы и прикрытые платком, были распущены и влажны. Оказалось, они доходят аж до талии.
        - Я же тебе говорил, сунь грязное в машинку, - покачал головой Орзу.
        Зебо вскрикнула от неожиданности и юркнула за дверь. Застеснялась своего вида.
        - Прости, я не хотел тебя пугать, - пробормотал Орзу и отвернулся.
        Зебо быстро что-то на себя натянула и сообщила жениху о том, что можно поворачиваться. Теперь вместо полотенца на Зебо был Райкин старый халат. Переезжая в дом, та не взяла его с собой.
        - Я вещи в комнате забыла, - пояснила девушка, схватившись обеими руками за воротник халата и подтянув его к горлу.
        - Сейчас принесу их тебе. Скажи только, что.
        - Не надо, я сама!
        И убежала, теперь уже придерживая подол халата. Райка-то без стеснения в нем ходила, сверкая бедрами и грудью, а Зебо себе такого позволить не могла.
        Из комнаты она показалась спустя пять минут. Уже одетая и причесанная. Влажные волосы заплетены в косы, поверх них платочек.
        - Ну что, поговорил с новой хозяйкой? - спросила Зебо.
        - Да. Она хочет познакомиться с тобой. Если ты ей понравишься, Раиса, так зовут родственницу прежней владелицы особняка, возьмет тебя на работу.
        - Ой, как здорово! Вместе будем…
        - Подожди, Зебо. А теперь послушай меня внимательно. Ты должна представиться моей сестрой. О том, что ты моя невеста, - ни слова!
        - Почему?
        - Никто не возьмет на работу жениха с невестой.
        - Почему? - повторила вопрос Зебо.
        - По кочану! - раздраженно выпалил Орзу по-русски. Девушка его не поняла. - Личные отношения отвлекают от работы…
        - А я в поезде познакомилась с одной женщиной, которая тоже на богатую русскую семью работает, так вот она в доме - горничная, а ее муж - садовник.
        - Сколько им лет?
        - Около сорока.
        - А нам по восемнадцать. Кому такая «горячая» парочка работников нужна?
        Объяснение было не очень убедительным, но Зебо больше не спорила:
        - Хорошо, я скажу, что мы брат с сестрой. Только мы с тобой ровесники, но на близнецов не похожи. Да и фамилии у нас разные. Хозяйка же наверняка паспорт показать потребует.
        - Скажем, что сводные.
        - А если она начнет меня о семье расспрашивать? Я врать не умею…
        - Притворись, что не поняла, о чем речь. Ну, мол, русского не знаешь. Я за тебя отвечу.
        Орзу взял Зебо за руку и повел в особняк. Девушка так волновалась, что ее пальцы подрагивали.
        - Все будет хорошо, - шепнул ей на ухо Орзу.
        Невеста робко улыбнулась и кивнула.
        На самом деле Орзу думал, что хорошо уже не будет. Обманывать сразу двух женщин тяжело. А ему придется врать и Райке насчет Зебо, и Зебо насчет Райки. Сколько он сможет выкручиваться? Что будет говорить невесте, уходя к любовнице вечером? И что Раисе, уходя от нее не под утро, как сейчас, а через пару часов?
        Орзу так себя накрутил, что ему хотелось плакать от досады.
        Ну вот зачем, зачем Зебо приехала?
        Они вошли в дом через кухню. У холодильника стоял Артур и жадно пил сок прямо из коробки.
        - Доброе утро, - поздоровался с ним Орзу.
        - Привет, - хмуро буркнул врач. Но тут увидел Зебо, которая шла следом за Орзу, выглядывая из-за его плеча, и лицо у него разгладилось. Даже улыбка появилась, когда мужчина спросил: - А это кто тут у нас?
        - Моя сестра. Зебо.
        - Здравствуйте, милая девушка. Меня зовут Артур.
        - Здравствуйте.
        - Вы к брату в гости?
        - Она на заработки приехала, как я, - ответил за девушку Орзу. - Раиса обещала дать сестре работу.
        - У нее есть такая возможность? - приподнял одну бровь Артур.
        - Говорит, что есть.
        - И сейчас, как я понимаю, вы идете на собеседование?
        - Куда? - не сразу понял Орзу. - А… Да, на собеседование.
        - Желаю вам удачи, Зебо.
        Девушка улыбнулась благодарно, и «брат» повел ее дальше.
        Глава 2
        Артур допил сок и швырнул пустую коробку в мусорное ведро. Его по-прежнему подташнивало, но уже не так сильно, как после пробуждения. Жидкость, содержащая витамин «С», пусть незначительно, но облегчила его состояние. Или за это надо благодарить чудесную девушку по имени Зебо? Ведь именно с ее появлением все изменилось - и тошнота прошла, и настроение поднялось. Бывают же такие люди, которые благотворно действуют на окружающих. Энергетика у них хорошая, потому что аура чистая…
        Артур постоял немного возле холодильника, прислонившись лбом к прохладной дверке, поулыбался. Но недолго. Хмурое выражение вернулось на его лицо секунд через десять, и мужчина покинул кухню. Проходя мимо гостиной, дверь в которую была открыта, увидел Райку, развалившуюся в кресле, и Орзу с Зебо. Парень с девушкой стояли перед ней - присесть им никто не предложил.
        Поднявшись на второй этаж, Артур направился не к своей комнате, а к Райкиной. Повернул ручку, вошел.
        Бардак царил в помещении вопиющий. Вещи были разбросаны повсюду - валялись на стульях, на подоконнике, на полу. Подушки были в следах помады и туши. На столе - груда сухих лепестков, осыпавшихся с лилий, стоящих в вазе с протухшей уже водой. Букету больше недели, его Артур Клавдии подарил. Та обожала лилии, но у нее от их запаха кружилась голова. Поэтому убирала цветы, когда они раскрывались, подальше.
        Отодвинув ногой подушку, упавшую с кровати, Артур прошел к комоду. Выдвинул верхний ящик, порылся. Затем те, что ниже, открыл. Ничего не найдя, перешел к шкафчику. Мужчина не сомневался, что «подарочки» ему подкидывает Райка. А все из-за последнего, того самого, который он обнаружил на своем пороге, вернувшись в комнату ночью. Потому что на сей раз Артур получил не фото или диск, а письмо. В нем было написано: «Хочешь получить назад свой шарф и оригинал записи? Тогда приготовь десять тысяч долларов!» Текст отпечатали на компьютере. От бумаги ничем не пахло, ни духами, например, ни табаком. Отпечатков на ней наверняка не имелось тоже. Но даже если они и были, что с того? В полицию Артур обращаться не собирался.
        Десять тысяч - сумма немалая. Но и не такая уж большая. Заплатить можно было, не напрягаясь. Просто снять деньги со счета. Но где вероятность того, что, когда Артур заплатит, шантажист от него отстанет? Скорее всего нет. Превратит в дойную корову.
        Конечно же, это все Райкиных рук дело. А чьих еще? Раз она решила прислугу нанять, значит, рассчитывает вскоре получить какие-то деньги. И откуда им взяться? Ответ очевиден - надеется «скачать» их с Артура. Вот только где же она спрятала компромат?
        Артур залез под кровать. Но там, кроме пыли, - ничего. Отогнул матрас. Под ним - презервативы. Хорошо хоть, неиспользованные.
        - Ну и что это мы тут делаем? - услышал Артур гневный голос.
        Райка! Стоит на пороге, уперев руки в бока.
        - Ты ничего, дружок мой, не попутал? Ведь комната моя, не твоя!
        - Да, я знаю. Но до тебя я здесь пару раз ночевал и потерял…
        - Совесть свою, да? Ты никогда не ночевал здесь! У тебя своя комната, которую Клавдия называла «опочивальней Артурчика».
        Наглость Райки всегда его бесила. Сергея и Соню оставляла равнодушной. У Даши вызывала улыбку, у Клавдии - даже некоторое восхищение. А у Артура - отвращение. Его воротило от наглых баб.
        - Или, может, ты извращенец? - не унималась Райка. - Фетишист? Или как там вашего брата называют… Трусишки мои воруешь? То-то я думаю, куда они деваются?
        - А ты попробуй тут убраться, глядишь, и отыщешь.
        - Надо же, какой козел, ворвался не в свою комнату, еще и хамит… - Девица шагнула в комнату и указала на дверь: - Пшел вон отсюда!
        - А если я тебе скажу, что ты ничего не получишь?
        - Плевать я хотела на твои слова!
        - Шиш тебе, а не десять тысяч!
        На Райкином лице появилось недоуменное выражение.
        Но Артура уже понесло, и он не стал концентрировать свое внимание на этом. Хотя, будь мужчина поспокойнее, реакция бувшей горничной заставила бы его насторожиться. Очень уж натурально нахалка удивилась. Как будто не понимала, о чем речь.
        - Шантажировать меня решила? Возомнила себя самой хитрой? А вот получи! - И Артур сунул Райке под нос кукиш.
        Та, ни слова не говоря, подняла с полу подушку и со всей силы ударила его по голове. Это было не больно, но обидно. Только Райку сие действие не удовлетворило. Ей хотелось, чтобы залезшему в ее комнату мужчине было не только обидно, но и больно. Поэтому она схватила с тумбочки пустую бутылку из-под виски и замахнулась.
        - Что тут у вас происходит? - послышалось из коридора.
        В метре от открытой двери Артур увидел Соню.
        - Да вот, незваных гостей из комнаты выпроваживаю, - ответила ей Райка. - А они уходить, как говорила героиня одного хорошего фильма, не хочут.
        Но Артур хотел. Не глядя на женщин, он выбежал из спальни и скрылся в своей.
        - Что с ним такое? - спросила Соня у Райки.
        - Совсем с дуба рухнул! - рявкнула та и захлопнула перед ней дверь.
        Софья скорчила гримасу, развернулась и пошла к себе. Вообще-то она все слышала. И сделала свои выводы: Артур подозревает Райку, не ее. Это хорошо.
        Оказавшись в своей спаленке, несостоявшаяся невестка Клавдии по привычке заперла дверь, затем проверила, задернуты ли шторы. И только тогда открыла шифоньер, достала с полки ларец для украшений.
        Его ей подарил Рома. Соня, получив презент и рассмотрев, рассмеялась: «Что я буду в него класть? У меня всего пара сережек и кольцо, что ты подарил на помолвку…» Но Рома уверил ее в том, что драгоценности для заполнения шкатулки появятся. Ведь у них вся жизнь впереди, а значит, куча праздников. На все он будет дарить ей по
«безделушке».
        Ларец до некоторых пор пустовал, но сейчас половина ячеек в нем была занята. Вот только не драгоценностями, а бижутерией. Соня однажды в дешевом магазине мелочей наткнулась на красивый браслет. Тот был как будто из золота и отделан рубинами. Сверкал так, что жмуриться приходилось. Цена этой «роскоши» составляла двести рублей. Дешевле, чем кило колбасы. И она купила браслет. Потом еще кучу похожих вещиц. Ничего из приобретенного не носила. Примеряла иногда, смотрелась в зеркало, фантазировала, а затем убирала бижутерию в ларец. Но перед тем, как закрыть его, любовалась своими сокровищами еще некоторое время. Фальшивые драгоценности выглядели в обитых бархатом отделениях, словно они настоящие. Соня смотрела на них и представляла, что это действительно так.
        Но сейчас она достала ларец не затем, чтобы порадовать себя видом сверкающих
«бриллиантов». В нижнем отделении, самом большом, под ожерелья, хранился шелковый шарф с оранжевым орнаментом и сим-карта телефона, на которую был записан тот разговор.

…Соня хорошо помнила ночь убийства Клавдии. Ей не спалось. Ссора с несостоявшейся свекровью не давала покоя. И если днем она не вспоминалась, поскольку девушка была занята - ездила в две фирмы, с которыми сотрудничала, то вечером навалилось все: и обида, и раскаяние, и какое-то предчувствие нехорошее.
        Часов в десять вечера Софья решила поговорить с Клавдией. Но когда отыскала ее в гостиной, оказалось, что женщина не одна, там же находились Артур и Сергей. Она вернулась в комнату, читала, смотрела телевизор. Потом, так как глаза за день устали, стала слушать музыку. В ее телефоне было много песен Милен Фармер. Софье нравился ее нежный, убаюкивающий голос. Через некоторое время она надумала покушать. На сытый желудок ей всегда хорошо спалось.
        Девушка шла по коридору, думая о том, что все уже спят. Но в гостиной все еще горел свет. Не верхний, а торшер. Там стоял такой - старинный, с кистями. Клавдия его на каком-то аукционе урвала, и Сергей в кои-то веки покупку одобрил. Соня, увидев светлую полоску под дверью, подумала, что торшер просто забыли выключить. Или Клава уснула в кресле.
        Но тут до ее ушей донеслись громкие голоса. Мать Романа, оказывается, и правда все еще находилась в гостиной. Только не спала. И была не одна. А с Артуром. Они ругались.
        - Оставь меня, Артур, я от тебя устала! - это говорила Клавдия.
        - Скажи мне! - напирал на нее давний поклонник. - Скажи, и я отстану!
        - Я не буду повторять двадцать раз одно и то же.
        - То есть между вами ничего не было? Тогда потрудись объяснить…
        - Я не обязана тебе что-либо объяснять!
        Соня слушала их перепалку, нервно вертя в руках телефон. Она отправилась в кухню вместе с ним, чтобы за едой слушать музыку.
        - Если не отстанешь от меня сейчас, я прогоню тебя навсегда! Или теперь ты этого не боишься? Ведь у тебя другая дама сердца…
        - Знала бы ты, как мне хочется, чтоб ты оказалась права, - перебил ее Артур.
        - О чем ты?
        - О твоей скорой смерти.
        - Хочешь, чтобы я умерла поскорее?
        - Да! Тогда я хоть вздохну свободно.
        - Так убей меня. Освободись. Или кишка тонка?
        Недолгая пауза. Затем испуганный Клавин голос:
        - С ума сошел? Задушишь!
        Соня вздрогнула. Телефон из ее рук выпал. Она быстро подняла его и потянулась к двери, чтобы открыть ее и войти в гостиную. Что Артур там творит с Клавой? Душит?
        Но створка распахнулась до того, как ладонь Софьи коснулась ручки. Взбешенный, красный, как рак, Артур вылетел в коридор и, ругаясь по-грузински, кинулся к лестнице. Соню он не заметил и чуть не зашиб дверью. Когда та с грохотом захлопнулась за Артуром, из-за нее донесся возмущенный возглас Клавдии:
        - Вот ненормальный!
        Жива, значит…
        Есть Соне расхотелось. Она вернулась в свою комнату, легла и очень скоро уснула. Но ненадолго. Встала рано, когда еще не рассвело. Решила попить кофе. Отправилась на кухню. Дверь гостиной была приоткрыта. Соня заглянула и… И увидела Клавдию лежащей на полу. Девушка вбежала в помещение, присела рядом, думая, что той стало плохо и ей как-то можно помочь. Но женщина была мертва. И умерла она явно не своей смертью - шея Клавдии была синей.
        Ее задушили!
        Артур все же довершил начатое, вот что подумала Соня первым делом. И собралась бежать к телефону, чтобы вызвать полицию. Но тут увидела на столе лист бумаги и пробежала по нему глазами. Это было завещание. Софья знала, что Клавдия ничего ей не оставит. Совсем, даже мелочишки. И вот тому подтверждение. Все движимое и недвижимое она завещала Сергею. Только ни подписей на бланке, ни печатей. Не успела оформить. И это значит, что наследницей Клавдии станет…
        Единственная родственница? Райка?
        Соня, до конца не отдавая отчета в своих действиях, взяла ручку и накорябала на завещании подпись. У них с Клавдией был похожий почерк. Рома иногда даже путал их. Один раз невеста оставила ему записку на холодильнике: «Не забудь забрать меня из парикмахерской!» - а он, решив, что это послание от мамы, целых полчаса проторчал у салона, где стриглась Клавдия, пока не догадался позвонить.

«Пусть у Сережи появится шанс, - сказала себе Соня, подделывая Клавину подпись. - Если кому и наследовать ее деньги, так именно ему. Не Райке и не противной приживалке Дашке. А больше никому она бы их не завещала. Хотя я имею большее право…»
        Софья после смерти Ромы жила с обидой на свекровь. Считала, что та должна была помочь ей материально. Не просто приютить, а поделиться с ней Ромиными деньгами. И вот теперь, когда Клава мертва, старая обида всколыхнулась с новой силой. Поэтому, вместо того чтобы вызывать полицию и поднимать всех на ноги, Соня тихонько покинула гостиную и направилась к спальне Клавдии. Она знала о деньгах в тумбочке. Видела их. И еще удивлялась, зачем хранить такую сумму дома. Потом уже узнала, что деньги «похоронные», а когда Соня брала их, об этом не ведала. Иначе не взяла бы. Не по каким-то этическим соображениям, а из осторожности.
        Спрятав пачки под матрас, Софья не понимала, как рискует. Если бы обыск провели во всех помещениях, то семьсот тысяч обнаружили бы, и тогда… Как минимум позор. А то и подозрение в убийстве. Но в тот момент Соня не могла здраво соображать. Поэтому просто убежала на реку. Решила, покидая дом: пусть тело Клавдии обнаружит кто-то другой.
        Шелковый шарф, предполагаемое орудие убийства, она нашла случайно. В кухне. Тот был засунут под плиту. Соня уронила чашку, опустилась на колени, чтобы собрать осколки, и увидела.
        А потом оказалось, что на ее телефон записался разговор Клавдии с Артуром. Вернее, их ссора. Когда нервно вертела в руках сотовый, нажала на какую-то кнопку и включился диктофон.
        Вот как все совпало!
        Если бы Соня не знала, что Артур не убийца, она бы не стала с ним «играть». А ей и не надо было никаких доказательств, ведь Софья прекрасно слышала голос Клавдии из гостиной, после того как Артур оттуда убегал.
        Сам же Артур, похоже, сомневался, допускал, что ненароком и правда задушил свою любимую. Вот Соня и решила еще немного подзаработать. А что тут такого? Да, способ не самый… правильный, но она же не грабит, не убивает. К тому же десять тысяч долларов врача не разорят. Тот ведь не только в поликлинике до сих пор работает, еще и в частной больнице три раза в неделю приемы ведет.
        Сначала она хотела больше потребовать, но побоялась его спугнуть. Триста же тысяч рублей Артур легко заплатит. А Софья, приплюсовав их к тем семистам, получит миллион.
        Миллион…
        Это слово было сладким, как любимый в детстве лукум. Оно точно так же, как восточное лакомство, таяло на языке. И пусть кто-то скажет, что в настоящее время миллион не так… смачен… как когда-то, все равно. Конечно, имея его, Соня не купит весь мир, но станет хотя бы на некоторое время немного счастливее. Как в детстве, когда ей доставался кусочек лукума.
        Вынув из ларца шарф и симку, на которой ничего, кроме той самой записи, не осталось (все телефоны пришлось удалить), Софья переложила их в картонный пакет, решив перепрятать компромат. Коль Артур проник в комнату Райки и устроил там обыск, он так же может посетить и ее, Сонину. А ей нужно уехать из дома до вечера.
        Глава 3
        Даша собралась уже выйти из комнаты, как затрезвонил ее мобильный. Номер не определился. Наверное, из полиции, решила она. Нажав на кнопку приема, сказала
«Алло» и услышала мужской голос:
        - Добрый день.
        - Здравствуйте. С кем имею честь?
        - Не узнала?
        Раздался смешок. Такой… такой родной. Господи боже…
        - Нет, простите, - ледяным тоном произнесла она.
        - Это Марк.
        - Не думала, что у тебя сохранился мой номер.
        - Не думал, что он у тебя остался прежним.
        - Что ты хотел, Марк?
        - Пригласить тебя на обед. Если ты в Москве, мы могли пересечься…
        - Я не в Москве. Но собираюсь туда.
        - Вот и хорошо.
        - По делам. - Она не обманывала, ей действительно нужно было съездить к нотариусу. - И освобожусь только к вечеру.
        - Тогда давай поужинаем вместе.
        - Нет, спасибо.
        - Ты все еще не веришь, что люди меняются?
        - Такие, как ты, нет.
        - Могу доказать.
        - Ни к чему это.
        - Брось, Попка, ломаться!
        - А ты уламывать. Это не в твоем стиле.
        - Я и стиль поменял! - рассмеялся Марк.
        И она сдалась…
        - Хорошо, давай поужинаем. Где и во сколько?
        - Помнишь ресторанчик, где ты траванулась креветочным салатом?
        Даша легонько вздохнула, подумать только, он не забыл… Ответила коротко:
        - Да, помню.
        - Он закрылся. А вместо него теперь чудесное заведение под названием «Ванна».
        - Надеюсь, туда не нужно являться голышом? - попыталась пошутить Даша.
        - Нет. Хотя я бы не отказался снова увидеть тебя обнаженную. К семи сможешь подъехать?
        - Постараюсь.
        - Тогда до встречи, Попка…
        Марк отключился прежде, чем Даша успела сказать: «Не называй меня Попкой!»
        Она вышла из комнаты. Пока спускалась по лестнице, ругала себя за то, что дала слабину. Надо было сказать твердое «нет» и отсоединиться. Потому что незачем им встречаться. В ней и так решимости мало, а если на свидании Марк будет вести себя так обаятельно, как умеет, последняя исчезнет. «Ведь я ему не верю! Он снова оплетет меня своей паутиной и высосет из меня все соки, как когда-то!» - воскликнула Даша мысленно. И вполголоса прошептала яростно:
        - Нет, не опутает! Я не та, что раньше. Я не позволю.
        Девушка сурово посмотрела на свое отражение. Она уже достигла прихожей и теперь стояла перед зеркальной дверкой шкафа.
        Достав из него куртку, Даша накинула ее, но тут же стянула. Нет, не годится. Надо надеть что-то поприличнее. Причем не только о верхней одежде речь. И не потому, что предстоит свидание с Марком, просто предстоит в ресторан идти. А туда в джинсах и водолазке как-то… нехорошо, что ли. Это же не забегаловка, куда люди заходят, чтобы перекусить, всем все равно, кто во что одет. Ресторан - место, которое посещают, дабы приятно провести время. На других поглазеть и в том числе себя показать.
        Дарья вернулась к себе в комнату и подошла к шкафу. Вещей у нее было немного, но каждая подбиралась тщательно, не была куплена случайно. Ей шли платья - женственная фигура, казалось, была создана именно для них. Даша достала одно из своих любимых. Самое обычное на первый взгляд. Когда, помнится, шли с Клавой мимо магазина, в витрине которого было выставлено это платье, она сказала, что наряд ей нравится. А старшая подруга поморщилась:
        - Дурацкая тряпка…
        Даша же буквально видела платье на себе и знала, что то ей пойдет. Поэтому все же затащила спутницу в магазин. И когда вышла из примерочной, Клавдия вынуждена была признать свою неправоту:
        - Как на тебя сшито. Смотрится потрясающе.
        Однако надевала Даша обновку лишь однажды. Некуда было. И вот теперь случай
«выгулять» платье представился.
        Облачившись в него, она поняла, что макияж не соответствует. И стерла его. Накрасилась вновь. Все равно что-то было не то… Или не хватало чего-то… Возможно, акцента? Платье, конечно, хорошо сидит, но оно такое лаконичное, что без аксессуара выглядит немного скучно.
        И тут Даша вспомнила про брошку. Ту самую, которую Клавдия давала ей напрокат, когда она надела этот наряд на встречу одноклассников.
        Вообще-то Дарья не любила подобные украшения. Считала старушечьими. Клавдия, надо сказать, была того же мнения. Поэтому не носила брошей. Даже роскошную, с жемчугом, что подарил ей Рома на день рождения. Пару раз прикрепила к блузке, чтобы сына порадовать, и только. Но когда Даша при ней собиралась на «бал», вытащила из коробочки и велела:
        - Примерь!
        Пришла очередь морщиться младшей подруге.
        - Да ты рожу-то не криви, - осадила ее Клавдия. - Приколи сначала, посмотри.
        Даша сделала, как та просила. Брошь подошла к платью идеально. А самое главное, не выглядела, как бабушкино украшение.
        - Ну? - Клава подбоченилась. - Что я говорила? Красота ведь?
        - Красота, - согласилась Дарья.
        - Эта брошь - как твое платье. Не всякому идет. И, уж конечно, не идет девушке за… пятьдесят, скажем условно. Такое молодым носить надо. - Поправив драгоценность на Дашиной груди, Клавдия добавила: - Подарила бы, да не могу. Ромочкин презент. Но напрокат буду давать, когда пожелаешь.
        Однако Даша не сразу согласилась взять брошь хотя бы на время. Вещь дорогая. Вдруг потеряет?
        В юности она обожала Мопассана, а у него есть новелла под названием «Ожерелье». Там одна бедная женщина, Матильда, мечтавшая о лучшей жизни, взяла у своей обеспеченной подруги украшение, собираясь на вечер, куда была приглашена с мужем. Оно было ей необходимо, чтобы подчеркнуть красоту наряда. Броский аксессуар не просто справился со своей задачей, но еще и придал уверенности в своей неотразимости той, которая надела его себе на шею. Женщина блистала на балу. Но потеряла ожерелье. Колье нужно было отдавать, и бедные супруги залезли в страшные долги, чтобы приобрести подобное украшение. Его и вернули хозяйке, не заметившей подмены. Вот только та, что брала его напрокат, вынуждена была вместе с мужем годы вкалывать, чтобы отработать долг. А когда это произошло, призналась подруге во всем. И та сказала: «Бедная моя Матильда! Ведь мои бриллианты были фальшивыми…»
        В общем-то, выдуманная гениальным французом история отношения к ним с Клавдией не имела (даже если бы Даша потеряла брошь, то тут же в этом призналась бы, и они вместе решили бы, как быть) и все же была очень поучительной: не бери у подруг вещь, стоимость которой в случае потери не сможешь возместить. Понятно, что Мопассан не об этом писал свою новеллу, вот только Дарья сделала для себя именно такой вывод, прочтя ее.
        И все же Клавдия настояла на том, чтобы она пошла на встречу одноклассников с ее брошкой. Двадцать раз продемонстрировала прочность ее застежки, а потом еще добавила, что даже неплохо, когда есть сдерживающий фактор. Все, мол, как дураки, напьются, а ты - нет. Подумаешь: вдруг по «синему делу» брошь потеряешь?
        Даша вернула подруге украшение на следующий день. И сразу о нем забыла. Вспомнила только сейчас, надев это платье. Насколько она знала, брошь хранилась в доме. Остальные же драгоценности в квартире, где имелся сейф. Клавдия не любила украшения. Носила, не снимая, только серьги и кольцо. Остальное, что когда-то дарили поклонники, просто лежало мертвым грузом под замком. Клава даже не вытаскивала украшения, чтобы на них полюбоваться. Исключение составляла брошь, подаренная Романом.
        Девушка вышла из своей комнаты и направилась к Клавиной. Райка, после смерти хозяйки возомнившая себя наследницей, не заняла ее потому, что посчитала слишком маленькой. Помещение на самом деле было невелико - метров пятнадцать квадратных. Но Клавдии хватало. А вот Райке - нет. Бывшая горничная заняла самую большую комнату. И натаскала в нее из других всего, что ей понравилось, из мебели и аксессуаров. Кстати, вкус у нее был таким же отвратительным, как и у Клавы. Это единственное, что роднило женщин.
        Комната покойной, как и все остальные, запиралась лишь изнутри, и Даша вошла без проблем. На туалетном столике все еще стояли тюбики с тушью и помадой персикового оттенка. В ящике под столешницей обнаружились только расчески, бигуди, ватные диски и прочие мелочи. Значит, коробочка с брошью в шкафу. Потому что в тумбочке украшения точно нет - ее Дарья обшарила, когда деньги «похоронные» искала. А кроме нее еще и полицейские. Впрочем, те всю комнату перерыли. Но их интересовали только деньги, на остальное они внимания не обращали.
        Даша просмотрела все ящики и полки, на которых в беспорядке были раскиданы вещи Клавдии - их во время обыска, как сказала бы она сама, перебуторили, а сложить аккуратно было некому. Наконец наткнулась на коробочку и сразу ее узнала. Да и немудрено. На ней золотыми буквами было выведено: «Любимой маме!»
        Но коробка оказалась пустой.
        Так вот откуда у Райки деньги… Как же все просто! Видимо, делая приборку в комнате хозяйки, горничная сунула нос в упаковку и увидела содержимое. А когда Клавдия умерла, элементарно украла брошь.
        Сжав коробочку в руке, Даша вышла из комнаты. Сбежав по лестнице, решительно направилась к гостиной, откуда доносились звуки включенного чуть ли не на полную громкость телевизора.
        - Ты глухая, что ли, Рая? - прокричала Даша. Затем подошла к пульту и убавила звук. - Зачем же так врубать?
        - Чего хочу, то и делаю! - зарычала Райка. - Как же вы достали меня! Все, все, до единого. Когда же вы уберетесь наконец отсюда?
        Но Даша не затем пришла, чтобы обсуждать это. Ругаться она тоже не планировала. Просто хотела проверить свою догадку.
        - Узнаешь? - спросила она у Райки, показав ей коробку.
        - Видела ее. И что?
        - А содержимое?
        - Не имею привычки совать нос, куда не следует.
        - Не ври. Я видела, как ты, убираясь, открывала ее. Хотела Клавдии пожаловаться, да тебя, дуру, пожалела.
        Это был чистой воды блеф - свидетелем подобной сцены Даша не была.
        - Итак, попытка номер два. Ты видела содержимое коробки?
        - Ну… да.
        Даша откинула крышку со словами:
        - Теперь броши нет. Не скажешь, где она?
        - Без понятия.
        - Рая, признайся, ты ее взяла?
        - Да пошла ты! - Бывшая горничная закончила фразу крепким матерным словцом.
        - Это останется между нами, обещаю.
        - Тебе еще раз дорогу указать? - скривила свой красивый рот Райка. И даже в этот момент она оставалась очень хорошенькой.
        - Если скажешь правду, отстану от тебя. Если же нет, сообщу о пропаже броши полиции. Проведут расследование и докажут, что ее взяла ты. Тебе нужны эти пусть мелкие, но неприятности?
        Раиса явно колебалась. И Даша «поднажала»:
        - Когда докажут, что драгоценность взяла ты, пропажу денег тоже на тебя спишут.
        - Да не брала я деньги!
        - А брошь?
        - Ее - да, - кивнула девица. И как-то сразу успокоилась. Перестала глазами метать молнии и ломать пальцы. - Когда Артур нас всех из гостиной, где труп Клавдии лежал, выгнал, я в ее комнату зашла.
        - Зачем?
        - За брошкой. Подумала: не факт, что наследницей стану, так хоть чем-то разживусь…
        - Тогда почему не взяла деньги? Ведь знала же об их существовании?
        - Ага, знала. И буквально перед смертью Клавдии видела в тумбочке три пачки. Одна из пятитысячных купюр, две из тысячных. Не буду врать, я подумала о них, когда пришла в комнату.
        - Но их на месте не оказалось?
        - Точно. Ящик был пуст. Деньги кто-то тиснул до меня. И я взяла только брошь… - Тут к Райке вернулась ее наглость. - А что? Имею право. Я - родственница Клавдии. Единственная! А она меня в уборщицы определила. Хотя могла бы приветить, как подобает.
        - Да ты прямо Золушка у нас… - проговорила Даша с таким серьезным лицом, что Райка не уловила никакой издевки.
        - Вот именно!
        - И много ты за брошь выручила?
        - До фига. Прикинь? Я и не думала, что она такая дорогущая. - Райка расплылась в довольной улыбке. Но тут же стала серьезной. - Только это между нами, ты обещала.
        - Я держу свои обещания.
        - А хочешь, я тебе еще кое-что скажу?
        - Скажи.
        - Артура кто-то шантажирует.
        - Чем?
        - Не знаю. Но он думает, что это я. Сегодня я застукала его у себя в комнате. Мужик что-то в ней искал. Какой-то компромат на себя. Хотя, если подумать, какой дурак будет его у себя хранить? Я бы не стала…
        Тут в комнату вошла незнакомая девушка с пылесосом. Даша удивленно на нее воззрилась:
        - Вы кто?
        - Это Зебо, я наняла ее, - ответила за нее Райка. И тоном армейского старшины отдала приказ: - Пропылесосить ковер и диван, вытереть пыль, помыть полы. Приду через час - проверю!
        Но уходить не поспешила, стала смотреть, как Зебо подключает пылесос к сети.
        А вот Даша ретировалась. Ей нужно было спешить. Пока до города доберется, пока с нотариусом встретится, уже и вечер…
        Вечер с Марком.
        Глава 4
        Он ждал ее за столиком, напоминающим умывальник, только вместо раковины - плоская фаянсовая поверхность. На ней стопка, на дне которой долька лайма. Текила, понятно.
        - Салют! - поприветствовал Марк Дарью. - Выпьешь?
        - Нет, я за рулем.
        - Дай ключи, пожалуйста.
        - Зачем?
        - Надо. Я их тебе верну через пять минут.
        Он протянул руку, и Дарья, пожав плечами, вложила в нее ключ от своей «десятки».
        Марк встал из-за стола и удалился. Пока он отсутствовал, Даша осмотрелась. Обстановка ресторана была престранной. Стены кафельные. Мебель фаянсовая. Салфетки всунуты в стаканчики для зубных щеток. Сцена, на которой, по всей видимости, иногда кто-то выступает, похожа на гигантскую джакузи. А на потолке, заменяя люстру, прикреплена ретрованна с золочеными ножками. На взгляд Даши, дизайнер перемудрил. Лично ей было неуютно в этом помещении. А еще она опасалась, что пища тут будет отдавать шампунем или зубной пастой.
        - Ну, вот и я! - раздался голос Марка.
        - Ты куда ходил?
        - Отгонял твою машину к своему подъезду.
        - Что?
        - Что слышала. Я живу тут, за углом. Почему, думаешь, назначил тебе свидание именно здесь? Чтобы бухнуть от души, дотащиться до дома, упасть в кровать и уснуть, пуская слюни на подушку.
        - Мне надо вернуться домой…
        - Зачем?
        И правда, зачем? Ее давно не тянуло в Клавин дом. С тех пор, как не стало хозяйки. Она просто жила в нем, выполняя волю покойной. Но чувствовала себя, что называется, не в своей тарелке. И спала плохо. А еще… еще ей некуда было пойти. Мама с папой, конечно, с радостью ее примут, они сколько раз предлагали ей вернуться, но Даша сама не хотела этого. И не из-за собак, как она говорила. Просто взрослым детям любить родителей легче, если находиться от них на некотором расстоянии. Живя под одной крышей, Дарья частенько цапалась с мамой и серьезно ругалась с папой. Теперь же у нее с ними установились отличные отношения.
        - Так что, останешься у меня? - спросил Марк, хотя наверняка уже знал ответ. Он отлично читал по лицам. По Дашиному - точно.
        - Останусь. Так что давай, заказывай текилу.
        Марк кивнул и подозвал официанта.
        - Бутылку текилы. Томатный сок и специи. И ваши фирменные «Полотенца». Два.
        - Чего фирменное? - не поняла Даша. - Какие полотенца?
        - Блюдо так называется. Кусище отбивного мяса с зеленью. Очень вкусно. На десерт возьмем «Пену». Это суфле со взбитыми сливками, - улыбаясь, объяснил Марк. И без перехода спросил: - Что у тебя с Сергеем?
        - А что?
        - Интересно.
        - Да так… - туманно ответила Даша.
        - Секса между вами пока не было, - проговорил Марк со знанием дела. - У меня на такие вещи чуйка. Но ты ему нравишься, это заметно. А вот он тебе…
        - Тоже нравится! - выпалила она.
        - Если только как человек, - отмахнулся Марк. - Но все же ты рассматриваешь его в качестве кандидата на роль… - Он задумался, приложив палец к своим красивым губам. - Нет, не мужа. Ты без любви замуж не выйдешь. А вот встречаться с мужчиной, всего лишь симпатичным тебе, сможешь.
        Дашу давно не удивляла проницательность Марка. Тот потрясающе чувствовал людей. Наверное, поэтому у него получалось так легко с ними сходиться. Из него вышел бы отличный мошенник. И если учесть, что Марка вечно тянуло на авантюры, поразительно, почему им не стал.
        Принесли текилу, блюдце с лаймом, два стакана томатного сока и соус «Табаско». Марк отправил официанта, не дав тому разлить напиток по стопкам.
        - Давай надеремся сегодня? - предложил Марк.
        - Не знаю, получится ли.
        - Почему нет?
        - Отвыкла от алкоголя. Очень редко пью. И помалу.
        - А я вообще не пью. Полгода, наверное, в рот спиртного не брал.
        - Почему?
        - До этого столько его вылакал, что пи?сал вискарем, - усмехнулся он, растянув рот лишь с одной стороны. Он всегда криво улыбался. И только сейчас поняла Даша, что из-за зуба, прикрывал тот, который, в отличие от остальных, рос неправильно. - Так, а сейчас я тебя буду учить пить текилу по-мексикански.
        - Это как?
        - Не закусывая лаймом, как мы привыкли, а запивая острой бурдой, название которой я знал, когда находился в Мексике, но сейчас забыл.
        С этими словами он взял «Табаско», капнул его в томатный сок и перемешал.
        - Туда еще кое-что добавляется, включая оливковое масло, но и так сойдет!
        Марк поднял свою стопку и чокнулся с Дашей.
        - Te deseamos buena suerte! - важно изрек он.
        - Что это означает?
        - Дословно не переведу, но типа я тебе удачи пожелал. По-испански.
        - Спасибо. Тебе того же!
        Как же удивительно легко ей было с Марком! Она еще ни грамма не выпила, а уже чувствовала приятную расслабленность. Вспомнился вечер, проведенный с Сережей. Вроде бы все было хорошо, но… Не так. Паузы в разговоре тяготили. И она постоянно искала новые темы для беседы. Это пусть не сильно, но напрягало. А еще, когда Сергей увлекался каким-нибудь рассказом (обычно об Италии), Даша начинала скучать. Чувствовала себя пассажиркой туристического автобуса, слушающего лекцию гида. Рассказы же Марка были живыми, веселыми. Слушая его, она всегда хохотала.
        Выпили. Оба отхлебнули из стаканов по глотку «бурды». Даша отметила, что мексиканский способ распития текилы ей нравится больше, чем привычный.
        - Ты когда уедешь из того дома? - спросил Марк, сунув в рот дольку лайма. Жуя ее, даже не морщился.
        - После девятого дня.
        - Почему именно так?
        - Это желание Клавдии. Хотя когда подруга изъявляла его, она не могла знать, что умрет не своей смертью.
        - Раиса что-то говорила мне о воле покойной. Якобы та составила целый список пожеланий.
        - Да. Вплоть до того, какие цветы должны быть на могиле. Все продумала.
        - Тогда тот факт, что женщина не оставила завещания, меня более чем удивляет.
        - Завещание существует.
        - Серьезно? И где же находится?
        - Главное, что оно есть. И будет оглашено в свое время.
        - Может, ты знаешь и его содержание?
        - Нет. Мне неизвестно, кому Клавдия завещала свое имущество.
        - А если тебе?
        - Точно не мне.
        - Уверена?
        - На сто процентов.
        - Огорчила ты меня, - вздохнул Марк.
        - Ты хотел, чтоб я разбогатела? Тогда на мне можно было бы даже жениться?
        - Какая же ты дурочка! - расхохотался он. - Я надеялся срубить по-легкому деньжат, отстояв права Раисы в суде. А оказывается, имеется завещание покойной. В таком случае шиш мне, а не гонорар. До суда-то дело не дойдет. Так что в кармане только аванс останется.
        - Кстати, я спросить хотела: сколько Раиса заплатила?
        - Немного, десять тысяч. Рублей. - Марк снова разлил текилу по стопкам. - Давай еще накатим?
        Выпили по второй. Едва текила осела в Дашином желудке, как появился официант с подносом. На нем, источая дивный запах, дымились две тарелки с пресловутыми
«Полотенцами».
        - Я ведь сегодня еще не ела, - вспомнила Дарья.
        - Это плохо. Ты уж не забывай кушать. А то совсем исхудаешь. И так кило три сбросила, не меньше.
        Она и в самом деле потеряла в весе за последние дни. Нервничала много, а ела совсем мало, и вот результат. Можно было бы порадоваться, ей давно хотелось сбросить немного, но одновременно осунулось лицо. А со впалыми щеками Даша выглядела старше.
        Приступили к еде. Марк, как всегда, поглощал пищу с аппетитом. Она тоже от него не отставала. Не прошло и пятнадцати минут, как на их тарелках не осталось ни крошки. И бутылка почти опустела. Марк был в ударе. Сыпал тостами на испанском языке, пока Даша не поняла, что ее дурачат: он просто-напросто произносил известные ему слова, перемежая их тарабарщиной, и выдавал плоды своей импровизации за мексиканские застольные речи.
        Допив текилу, они съели по «Пене» и выпили по стопочке бренди.
        - Еще что-нибудь? - спросил Марк.
        - Все! Я под завязку!
        - Я тоже.
        Когда расплатился, покинули ресторан.
        На улице похолодало, но они не почувствовали этого. О том, что температура понизилась, судили по пару, вылетающему изо рта.
        - Давай прогуляемся? - предложила Даша.
        - Давай.
        Марк обнял ее, и они пошли неспешно по тротуару в сторону скверика с лавочками. Дойдя до него, остановились. В центре оказался постамент с бюстом какого-то мужчины с бородой, фамилия которого Даше ни о чем не говорила.
        - Кто это? - спросила она у Марка.
        - Понятия не имею.
        - И не стыдно тебе жить рядом с памятником и не знать, кому он поставлен?
        - Нисколько. Но если тебе так важно узнать, мы обязательно загуглим его фамилию. Главное, запомни ее.
        Наконец Марк почувствовал, что Дашу начинает потрясывать от холода.
        - Замерзла?
        - Немного.
        - Тогда пошли домой… Нет, побежали!
        И, схватив ее за руку, понесся прочь от памятника. Девушка еле успевала за ним, но не просила притормозить. Хохоча, влетели в подъезд. Целоваться начали уже в лифте. В прихожей - срывать друг с друга одежду. До кровати так и не добрались, занялись любовью на кресле, что стояло у двери в спальню…
        - Все-таки мы здорово друг другу подходим, - сказал Марк, когда все закончилось и они перебрались-таки на кровать.
        Даша не стала ничего говорить. Уткнулась носом в его гладкую грудь и закрыла глаза.
        - Не хочешь чаю? - спросил Марк.
        - Хочу.
        - Я тоже, - откликнулся он. И остался лежать.
        - Так сходи, завари.
        - Нет, давай ты.
        - Ты хозяин квартиры, а я у тебя в гостях.
        - Теперь ты часто будешь у меня гостить, так что осваивайся. Я после секса ленивым становлюсь, двигаться не хочется.
        - Мне тоже.
        - Попка, не будь задницей! - Марк шлепнул ее по пятой точке. - Правда, принеси чайку. А я, так и быть, тебе утром кофе в постель.
        - Ну, ради этого я, пожалуй, превозмогу свою лень, - рассмеялась Даша.
        И встала с кровати, прошла на кухню. Квартира была не в пример предыдущей - самая обычная типовая двушка. Но с хорошим ремонтом и добротной мебелью. Конечно же, в гостиной имелась мощная стереосистема.
        В кухне все было по-простому. Ясно, что на ней Марк только кофе или чай пил. Готовить он не умел, а полуфабрикаты не любил, поэтому обедал-ужинал в кафе и ресторанах. Даже теперь, когда его благосостояние пошатнулось. Даша поняла это, открыв холодильник. В нем оказались только питьевые йогурты да пара яблок.
        Даша заварила чай и принесла чашки на подносе в спальню.
        - У тебя нет ни конфет, ни печенья, ни даже сахара, - вздохнула, поставив его на тумбочку. - Придется пить пустой.
        - Завтра же куплю конфет, печенья и сахар и буду тебя откармливать. Ты похудела.
        - Ты уже говорил.
        - Я тоже, да?
        - Немного.
        - Значит, будем друг друга откармливать.
        Марк выпил чай залпом, хотя тот еще недостаточно остыл, и поманил Дашу.
        - Иди ко мне под бочок.
        - Сейчас.
        Но любовник не стал ждать, потянул ее на себя. Даша упала рядом с Марком, который тут же привлек ее к себе. Он любил прижиматься к ней сзади и крепко обнимать. Обычно они в этой позе «ложки» и засыпали.
        - Где ты собираешься жить, когда уедешь из дома Клавдии?
        - Пока у родителей, больше негде. Как найду работу, сниму квартиру.
        - А давай у меня?
        - Что - у тебя? Снимать? А ты что, уезжаешь?
        - Давай жить у меня. Вместе со мной.
        - Это… как? - Даша обернулась и посмотрела на Марка так ошарашенно, что тот расхохотался.
        - У тебя такое лицо, будто я тебе только что предложил войти в клетку с голодными тиграми. - Потом развернул ее к себе. - Я же говорил, что давно думал сойтись с женщиной. Но не с кем было.
        - Только не говори мне, что ты монашествовал все последнее время.
        - Нет, конечно. Однако, как пишут романтичные барышни в своих виртуальных дневниках, так много кругом тех, с кем можно лечь в постель, и так мало тех, с кем хочется проснуться… - Марк почесал кончик носа. - Вроде правильно процитировал. Короче, одно дело с кем-то заниматься сексом, другое - жить. С тобой я бы хотел…
        Даша медленно повернулась на другой бок. И немного отдалилась от Марка. Ей нужно было не видеть его, не чувствовать, чтобы принять правильное решение.
        - Так что скажешь?
        А она все еще не знала, что сказать.
        Нет, знать-то знала. Твердое «нет!», вот что… Но язык не поворачивался. Потому что единственным желанием было крикнуть «Да!» и зацеловать Марка…
        - Могу я подумать? - выдавила из себя Даша.
        - Конечно. У тебя есть целых два дня.
        Он снова придвинулся к ней и обнял.
        - Спокойной ночи, - шепнул на ухо.
        - И тебе.
        - А что за дяденька в сквере стоит, так и не узнали…
        Даша не сразу поняла, о чем он. Потом сообразила, про памятник.
        - Да я и фамилию забыл, - добавил Марк сонным голосом и тут же засопел.
        Даша же долго лежала с открытыми глазами и думала, думала, думала…
        Часть шестая
        Глава 1
        Артур стоял перед зеркалом и растерянно смотрел на свое отражение. Что-то с ним не так… Но что? Вроде бы все то же лицо, щекастое, щетинистое, горбоносое. Ни синяков на нем, ни шрамов, ни прыщиков. Даже порезов нет, хотя иногда, когда брился в спешке, появлялись. И все же что-то неуловимо изменилось в его лице! Быть может, взгляд?
        И точно. Едва Артур заглянул в свои глаза, как все понял…
        Он влюбился!
        Когда это случилось последний раз, его глаза вот так же сверкали. Главврач поликлиники даже начал беспокоиться, не выпивает ли Артур на работе. А он просто был влюблен… В Клавдию. И пока в нем жила надежда на взаимность, глаза Артура горели вот так же, как сейчас. Потом тускнеть начали, пока не потухли окончательно.
        Артур уже не думал, что когда-нибудь они снова вспыхнут. Вроде отлюбил свое. Да и возраст уже не тот, чтобы голову терять…
        И вот поди ж ты!
        Мужчина провел руками по лицу, потер глаза. Как будто хотел стереть «печать» влюбленности со своей внешности. Однако ж ничего не помогло, и Артур просто отошел от зеркала, чтобы не видеть своего отражения.
        В дверь постучали.
        - Открыто! - крикнул он.
        Через пару секунд на пороге комнаты показалась Зебо с подносом. На нем - дымящаяся чашка со свежезаваренным чаем и вазочка с конфетами.
        - Куда поставить? - робко спросила девушка.
        - Сюда. - Он указал на прикроватную тумбочку.
        Зебо подошла к ней и опустила поднос.
        - Спасибо, - поблагодарил ее Артур.
        Девушка улыбнулась ему и собралась уходить.
        - Подождите, Зебо! Не убегайте!
        Она испуганно уставилась на мужчину. Подумала, видимо, что ее будут сейчас ругать.
        Райка постоянно к девушке придиралась. Что, собственно, неудивительно. Те, кто в один миг выбиваются из грязи в князи, ведут себя не лучшим образом. А что взять с Райки? Мало того, что неотесанная деревенщина, так еще неделю назад в этом доме горничной работала. И вот она - хозяйка. Или считает себя таковой. А на ее месте - другая. И ею можно командовать, как когда-то командовали самой Райкой. Вот только Клавдия свою дальнюю родственницу исключительно за дело поругивала. И то не сильно. По мелочам не придиралась. Требовала лишь выполнения непосредственных обязанностей. Райка же Зебо просто-таки изводила. Все ей было не так! Хотя девушка была очень исполнительной, старательной, чистоплотной. Настоящая находка!
        - Милая Зебо, присядьте, - мягко проговорил Артур.
        Та помотала головой.
        - Прошу вас…
        Артур не был уверен, что девушка понимает все слова, им произносимые, но интонацию-то должна улавливать. А говорил он с ней очень ласково, так что…
        Зебо опустилась на кровать и устремила на него вопросительный взгляд. Боже, что у нее за глаза! Черные, как ночь, блестящие, живые. А ресницы какие длинные! Когда моргала, они отбрасывали тень на подглазья. Причем ресницы не загибались, а были прямыми, как какие-нибудь еловые иголки. Другая бы современная девушка (да еще такая красавица!) подкручивала их кверху особым приборчиком или хотя бы при помощи туши старалась изогнуть, Зебо же была образцом естественности. На лице ни грамма косметики, брови не подкорректированы, волосы не знают краски. Но до чего хороша! На взгляд Артура, хороша именно в таком, первозданном, что называется, виде. Даже довольно густые волоски на переносице, как бы соединяющие брови, и над верхней губой не портили Зебо. Ох, эти «елочные» ресницы… И тонкая седая прядь, белеющая в иссиня-черных волосах…
        У самого Артура точно такая же была. На челке. Появилась в семнадцать, когда на уроке физкультуры в него чуть гранатой не попали. Но он от своей пряди избавился в двадцать два - когда начал лысеть. И очень по этому поводу расстраивался. Ведь белый клок делал его старше, выделял из общей массы. Однако, если бы он был девочкой, непременно закрасил бы его.
        А Зебо и не думала. Как и от лишней растительности на лице избавляться, и реснички завивать, и подкрашивать свои прекрасные по форме, но чуть бледноватые губки. Артур, когда смотрел на нее, все прикидывал, какой бы она стала, проделай все это, и приходил вот к какому выводу: безусловно, более эффектной, но для него - менее желанной. Красавиц писаных в Москве полным-полно, со всего бывшего Союза едут, а таких, как Зебо, естественных, свежих, неиспорченных, истинно женственных, единицы.
        - Вы что-то хотели? - спросила она, так и не дождавшись от Артура ни реплики, ни действия.
        А тот, любуясь девушкой, совсем позабыл о том, что хотел ей предложить.
        - Может, выпьете чаю? Я не хочу сейчас.
        Артур присел рядом и подвинул к ней чашку.
        Девушка была ошарашена, но беспрекословно взяла ее в руки и поднесла ко рту. Артур тут же взял из вазочки «трюфель» и подал его Зебо, проговорив:
        - Конфеточки вкусные, прошу.
        Она отрицательно мотнула головой.
        - Не любите сладкое?
        Зебо не ответила. Вместо этого робко спросила:
        - Можно, я пойду?
        - Не хотите чаю?
        - Не положено мне с гостями пить…
        - Не волнуйтесь, Зебо, об этом никто не узнает.
        Артур встал, подошел к двери и запер ее.
        - Видите, теперь нас никто врасплох не застанет…
        О, лучше бы он не закрывался! Зебо, как услышала щелчок запора, прямо вся затряслась. Да так сильно, что чай расплескала. Решила, видимо, бедняжка, что ее сейчас насиловать будут.
        - Я напугал вас? Простите! - Артур поспешно отпер дверь. - Я просто хотел с вами побеседовать…
        Девушка все еще была напряжена, но дрожать перестала. И даже глоток чая сделала.
        - Достает вас Раиса? - спросил Артур. - Придирается?
        Зебо неплохо понимала по-русски. Как видно, хорошо училась в школе, там язык и освоила. Но говорила с сильным акцентом. Наверное, поэтому очень редко открывала рот. Сейчас тоже отвечать не стала, просто пожала плечами.
        - А вы не думали сменить место работы?
        - Нет, - тихо ответила она.
        - Почему? Раиса вам сколько платить обещала?
        - Триста долларов.
        - Но это очень мало. А требует многого. И обращается с вами не лучшим образом.
        - Меня все устраивает.
        - Милая Зебо, вам просто не с чем сравнивать.
        - Да и где я найду новое место? У меня регистрации нет. Кто меня возьмет?
        - Я. Я возьму. Мне как раз нужна помощница по хозяйству. Платить буду пятьсот долларов. А делать, в общем-то, ничего особо и не нужно. Так, поесть приготовить, прибраться, в магазин сходить…
        Никакая помощница по хозяйству Артуру не была нужна. Он сам легко справлялся с домашними делами. И деньгами швыряться не любил. Но что такое паршивые пять сотен баксов по сравнению с личным счастьем? Врач готов был отдать много больше, лишь бы переманить Зебо к себе. Вот только если предложить ей зарплату, скажем, в тысячу, та заподозрит неладное и откажется.
        - А у вас что, нет жены? - спросила девушка. - Которая бы все это делала?
        - Нет, я холостяк.
        - У вас дом?
        - Квартира. Большая. Трехкомнатная.
        - И вы хотите, чтобы я жила с вами? - в ужасе воскликнула Зебо.
        - Я вам выделю отдельную комнату.
        - Нет, нет, мне нельзя вдвоем с мужчиной в квартире.
        - Да что тут такого?
        - Это неприлично. И жениху моему не понравится.
        - У вас есть жених?
        - Да. Мы собираемся пожениться в следующем году.
        - И кто он?
        - Орзу! - выпалила она, но тут же закрыла рот ладошкой.
        - Так вы не его сестра?
        Зебо умоляюще посмотрела на Артура и, оторвав руку от губ, прошептала:
        - Не говорите Раисе, пожалуйста.
        - Не скажу, конечно.
        - Если она узнает, то уволит нас обоих.
        - С чего вы взяли?
        - Мне Орзу сказал. - Зебо порывисто встала. - А теперь можно я пойду?
        Артур кивнул. Девушка шмыгнула к двери и скрылась за ней.
        Машинально взяв в руку чашку с остывшим чаем, врач хотел сделать глоток. Но отставил ее. Вытянул из вазочки и развернул конфету, но вместо того, чтобы положить ее в рот, начал мять в пальцах.
        Он и думать не думал, что Орзу жених Зебо. Поверил, будто они брат с сестрой. Почему, интересно? Ведь совсем не похожи. Да и Зебо смотрит на Орзу не как на родственника, скорее как на любимого. Тот же на нее строго. Как будто одергивает ее постоянно, боясь, что девушка себя выдаст.
        Теперь все понятно. Ведь Орзу спит с Райкой. И если бы та узнала, что приветила в доме невесту своего любовника, то со скандалом выгнала бы ее. А может быть, и обоих. Хотя вряд ли. К Орзу бывшая горничная прикипела… не душой, конечно, а… половыми органами. И ни для кого тут не было секрета. Когда Райка с Орзу сексом занимались, весь дом об этом знал, хоть стены в нем и не были картонные. Но Райка так бурно реагировала на ласки своего любовника, что не услышать ее охи-ахи-стоны-крики мог только глухой.
        Артур встал и подошел к зеркалу. Глаза все еще сверкали, но уже не так ярко. В них притухла надежда. У Зебо есть жених. И девушка, бесспорно, его любит. Отбить ее у Орзу будет нелегко. Парень молод, хорош собой и одной с ней веры.
        Но все же шансы у Артура есть. Да, он немолод и совсем не красив, зато образован, добр, приятен, мудр и, главное, обеспечен. А по меркам таджикского аула (или как там у них деревни называются?), несметно богат. И у Артура серьезные намерения.
        Да, да, мужчина хотел на Зебо жениться. Как только немного ее узнал, понял, что именно о такой супруге в глубине души мечтал. О юной, неиспорченной, покладистой, мягкой, благодарной. Вот только не чаял встретить такую. Думал, перевелись подобные. А оказалось, нет, есть еще. Но где-то далеко, не в Москве, и даже не в России. Вон Райку взять. Даром что из глухого села, а пробы негде ставить. Испорчена донельзя и пьет, как мужик…
        Стоило только подумать о Райке, как в голове Артура созрел план. Надо сделать так, чтоб она узнала о том, кем на самом деле Зебо приходится Орзу. Та сразу же девушку выставит, и он, Артур, возьмет ее под свое крылышко. Главное, чтоб Орзу не взбрыкнул, не ушел вслед за невестой. Но что-то подсказывало Артуру, парень так не сделает. Слишком себя любит, чтобы отказаться от непыльного местечка и регулярного секса с темпераментной работодательницей.
        - Сначала я возьму Зебо на работу, а потом, когда докажу ей, что в сто раз лучше ее жениха-мальчишки, замуж! - сказал Артур своему отражению и заметил, что глаза вновь заискрили.
        Глава 2
        Что-то шло не так. Райка не понимала, что именно, но копчиком чувствовала, дела ее уже не так хороши, как еще пару дней назад. Сначала появилось просто слабое беспокойство. Возникло из ниоткуда. Но потом Райка начала замечать кое-какие изменения в поведении двух мужчин, что-то для нее значащих, хотя и по-разному. Первым был Марк, ее адвокат. Вторым Орзу. Оба как-то отдалились от Райки. Марк сегодня очень сухо поговорил с ней по телефону и велел не беспокоить по пустякам. А Орзу не пришел вчера к ней ночевать. Сказал, очень устал. Хотя неясно, от чего. За день только дорожки подмел, остальное время без дела болтался по дому, отираясь возле сестрички своей.
        Сегодня же та за ним по пятам ходила, пока Рая не отчитала и его, и ее, не отправила каждого на «рабочий фронт». Зебо она заставила кухню мыть, а Орзу в гараже разбираться. Найдя двум слугам занятие, Раиса, как обычно, уселась возле телевизора с бутылкой виски. Запасы спиртного в баре почти закончились, и в нем нашлись только две емкости - с сухим вином да литровая «бомба» виски, в которой осталось граммов триста. Ей одной на пару дней хватит. Но если «поможет» кто, придется завтра закупку делать.
        Райка налила себе виски, кинула в стакан кубик льда. Не успела сделать и глотка, как в гостиную вошел Артур. Она с ним, после того как Райка застукала в своей комнате, не разговаривала. Даже доброго утра желать не собиралась.
        - Рая, я извиниться хотел, - начал врач. - За вчерашнее…
        Бывшая горничная как будто не слышала.
        - Я сам не свой все эти дни.
        - Бывает, - буркнула Раиса.
        - Ты прощаешь меня?
        - Ой, да отстань ты от меня! Или специально подлизываешься, чтоб я не болтнула полиции о том, что тебя шантажируют? Так учти, спросят - скажу.
        - Я просто пытаюсь с тобой помириться.
        - На фига? Вскоре мы с тобой распрощаемся и даже не вспомним друг о друге.
        - Да, но пока-то вынуждены жить под одной крышей.
        - Серега, кстати сказать, из-под нашей крыши свалил. Сказал, приедет только на поминки. И Дашка сегодня не ночевала. Может, тоже решила съехать раньше времени.
        - А Орзу где? Что-то его не видно…
        - В гараже убирается.
        - А Зебо при нем?
        - С чего бы? У нее свои обязанности есть.
        - Просто вчера они с Орзу, как шерочка с машерочкой, ходили постоянно вместе.
        - Он помогал ей освоиться. По-братски.
        - Ты веришь в это?
        - Во что?
        - В их родство.
        Раиса только плечами пожала.
        - А я как-то не очень, - добавил хитрец Артур.
        - Не поняла… - Райка нахмурилась и удивленно воззрилась на мужчину. - Ты к чему клонишь?
        - Да ни к чему. Просто не похожи они совсем. Хотя оба, конечно, красивые.
        - Зебо красивая?
        - Да, конечно. И Орзу, как мне кажется, посматривает на нее вовсе не с братским интересом. Но мне, возможно, это только мерещится. Тебе лучше знать, кем они друг другу приходятся. Ведь ты наверняка видела их паспорта…
        И врач ушел, оставив Райку в смятении чувств.
        Глава 3
        Кто бы знал, как он устал! И физически, и морально. Сергей чувствовал себя не просто истощенным, а выжатым до капельки. Сил совсем не осталось!
        Усталость копилась в нем годами. Оседала, как пыль. Слой за слоем. Как в мешке пылесоса. Понемножку, по чуть-чуть. Вроде и незаметно, по капельке, прибавлялась, а вот сейчас Сергей был полон усталости. Как тот мешок пылесоса внезапно оказывается набитый битком.
        Даже отдыхая в своей любимой Италии, он не избавлялся от этой усталости. Мысли о сестре преследовали его везде. Приходилось постоянно звонить, чтобы поговорить с сиделкой, справиться о самочувствии ее подопечной. И все же вдали от дома Сергею было гораздо лучше. Пусть чуточку, но он расслаблялся. Сбавлял ритм своей жизни, сводил общение с людьми к минимуму. В Москве-то постоянно приходилось с кем-то контактировать, и это порой утомляло, ибо Сергею нравилось одиночество. А уехав, получал значительно больше положительных эмоций. Особенно гуляя по улочкам итальянских городов, слушая итальянскую речь, вкушая итальянские блюда. А возвращаясь назад, буквально плакал. Поэтому в самолет всегда садился в темных очках. Италия была страной Сергея. Он хотел бы жить в ней. Но…
        Но пока у него не было возможности туда переехать. Не с сестрой же? А бросить ее нельзя.
        Сергей оторвал взгляд от висящей на стене фотографии зимней Венеции и перевел его на бескровное лицо сестры. Девушке двадцать с небольшим, а выглядит как старуха. Но сердце у нее молодое, здоровое. Сколько оно еще проработает? Десять лет, двадцать, тридцать? Сестра может даже его пережить. А почему нет? Он-то при таком ритме жизни загонит себя. Надорвет здоровье. И умрет лет в сорок пять от сердечного приступа, например. Сестре же на тот момент будет только тридцать шесть.
        Сергей услышал за своей спиной шаги и обернулся. Вошла сиделка Катя. Это была высокая полная женщина с некрасивым лицом и удивительными волосами - рыжими, густыми, заплетенными в толстую косу, доходящую до пояса. Если мужчина, за которого она выходит замуж, и зацепился взглядом за что-то, то наверняка за них. Хотя, возможно, ему понравилась «масштабность» Кати. Некоторые мужчины обожают корпулентных женщин. Вот только Сергей к их числу не относился, поэтому так удивился, когда сиделка сообщила, что у нее скоро свадьба. Он-то думал,
«красавица» старой девой останется.
        - Не знала, что вы дома, - сказала Катя. Голос у нее был по-мужски низкий, но довольно приятный.
        - Да, я дома, - откликнулся Сергей.
        - Но вы же говорили, что до послезавтра будете проводить ночи в другом месте.
        - Мои планы изменились.
        Катя подошла к кровати больной, проверила памперс. Тот оказался сухим.
        - Вы нашли мне замену?
        - Нет пока.
        - Но помните, что завтра я дежурю последнюю ночь?
        Катя жила в его квартире. Она была постоянной сиделкой. А до этого Сергей нанимал двух женщин, которые сменяли друг друга. И они редко его устраивали. Приходилось постоянно увольнять одну, искать другую. Катя решила все его проблемы, оказавшись отличным работником и нераздражающим человеком - другого он не потерпел бы в своем доме. Женщина проработала почти два года, и вот пришла пора с ней расставаться. Послезавтра утром сиделка уйдет из его дома навсегда. О том, как будет трудно без нее, Сергей понимал. Когда Катя брала отпуск, он чуть ли не дни в календаре зачеркивал, ожидая ее возвращения. И сейчас вздохнул.
        - Я помню, что ты уходишь от нас послезавтра утром, - сказал Сережа. - Мне очень жаль.
        - Мне тоже. Я привыкла и к вам, и к Дуняше.
        Катя называла свою подопечную только так - Дуняша. А сам Сергей почти не употреблял в разговоре ее имени. Говорил просто «сестра». Сам не знал, почему.
        - Да и платите вы хорошо. В Самаре, куда я уезжаю, вряд ли сумею получать половину. Но что поделать…
        - Катя, если у вас там что-то не заладится, знайте: вы всегда можете вернуться.
        - Спасибо, буду иметь в виду. - Она вытерла салфеткой выступившую в уголке сестриного рта слюну и посмотрела на Сергея с материнской жалостью. - А вы зря тут сидите. Сходите куда-нибудь, развейтесь. Неизвестно, будет ли у вас такая возможность в ближайшее время.
        Женщина, конечно, была права. Надо пользоваться моментом. Вот только куда пойти? Как развеяться? Если сил совсем нет…
        - У вас ведь есть друзья? - опять заговорила Катя. - Наверняка да, потому что вы человек хороший. У таких всегда много друзей…

«Выходит, не такой уж и хороший, - подумал Сергей. - Потому что друзей у меня нет. Были когда-то, в прошлой жизни, те, кого я считал таковыми, но коль ни один в эту со мной не вошел, значит, я ошибался на их счет…»
        - Позвоните кому-нибудь из них, - продолжила Катя. - Позовите в спортбар. Или в баню. Хотя о чем я? Вы наверняка время иначе проводите. Тогда в ресторан, в клуб. Или на каток крытый. А лучше пойдите с девушкой в кино. На последний ряд. Там ведь можно целоваться.
        Сергей не смог сдержать улыбку.
        - Какая вы, оказывается, шалунья, Катя.
        Но женщина оставалась серьезной. Присела на стульчик, взяла его за руку и, заглянув в глаза, мягко спросила:
        - Хотите услышать мое мнение, Сергей?
        - Насчет поцелуев на последнем ряду?
        - Нет. Насчет Дуняши и… вашей жизни. - Глаза Кати вдруг наполнились слезами. - Жизни, которую вы гробите.
        - К чему вы клоните?
        - Отдайте Дуняшу в интернат. Ей все равно, а вы хоть вздохнете.
        Сергей про себя усмехнулся.
        Думает, она первая предложила ему это? Да буквально все говорили ему одно и то же: ей все равно, а ты вздохнешь. Клавдия почти убедила отдать сестру в специнтернат, и Сергей даже решил начать присматривать подходящий. Но увидел по телевизору передачу об этих учреждениях и их обитателях и пришел в ужас. С пациентами там обращались не просто плохо - мерзко. И ладно, если забывали кормить, обмывать, доводили их тела до того, что в ранах заводились черви. Так еще над ними глумились, женщин насиловали! И он передумал отдавать сестру в интернат. Хотя Клавдия, выслушав его рассказ, попыталась вразумить. Говорила, что есть частные заведения, в которых бережно относятся к пациентам. Но Сергей своего решения не поменял. И среди персонала дорогих учреждений уроды попадаются…
        - Вам нужно свою жизнь налаживать, - продолжала Катя. - Семью заводить, деток. А куда вы невесту приведете? Сюда? Так не пойдет же.
        - Кать, да не могу я, понимаешь! - Он сам не заметил, как перешел на «ты». - Не могу сбагрить ее. А даже если решусь, все равно облегчения не почувствую. Буду корить себя, изводить, думать о том, как ей там. Знаешь, если бы в нашей стране была разрешена эвтаназия, мне легче было бы согласиться на нее.
        - Вы серьезно?
        - Совершенно. Тогда я освободил бы не столько себя, сколько сестру. Ее душа сейчас заперта в клетке. И будет томиться в ней долгие годы.
        - До того, как устроиться к вам, я работала у одной женщины. Там ребенок болел. Серьезно и неизлечимо. Ей так же, как вам, все твердили: отдай его. Мальчик был совсем умственно отсталый, но мать ни в какую не соглашалась. Однажды пришла я на работу, а они мертвые лежат. Оба. И мама, и сын. Женщина сначала ребенка отравила, потом сама таблеток напилась. В записке предсмертной что-то похожее на ваши слова было написано. Только еще добавлено, что и ее душа на волю хочет. Понимала, что не сможет с грехом таким жить. А вы бы смогли?
        - Не знаю. Сейчас думаю, что да. Но как знать…
        Тут сестра проснулась и начала издавать звуки, похожие на скрип. Это означало, что у нее пересохло в горле и девушку надо напоить. Катя подошла к своей подопечной, дала ей воды. Потом бросила через плечо:
        - Подумайте над моими словами.
        Сергей вышел из комнаты, больше ничего не сказав.
        В прихожей оделся и покинул квартиру. Ему нужно было куда-то себя деть. Вот только куда? Он мог пойти в клуб и ресторан. В спортбар и баню. А также на каток. Но что там делать одному? Если бы договорился с кем-то заранее, другое дело. Приятелей и хороших знакомых у него было в достатке. А вот друзей, которым можно среди ночи позвонить и сказать: мне паршиво, давай увидимся, - ни одного. И женщины, что приняла бы его в любое время, тоже нет. Он знал, у многих есть такие «боевые подруги». Их не любили, но держали при себе годами. Чтобы, когда плохо, было кому утешить и приласкать.
        Сергей сел в машину, завел мотор, но долго не трогался с места. Не знал, куда двигаться. Наконец все же выбрал направление.
        Дом Клавдии - вот единственное место, куда можно поехать. Подумать только, столько времени ненавидел его и боялся, а теперь…
        Теперь его тянуло туда.
        И не было больше ненависти
        Не было страха.
        Он видел тому две причины. Первая - облегчил душу в разговоре с Катей, и стало как-то легче. Вторая - в Клавином доме сейчас находились те, кто стал ему если не друзьями, то, во всяком случае, близкими людьми. И это являлось для него откровением. Раньше Сергей избегал Сони (по понятным причинам) и Артура, а теперь был бы рад их обществу. Не говоря уже о Дашином. Именно с ней хотелось провести вечер. Пусть не на последнем ряду кинотеатра, не в ресторане или на катке, а хотя бы в Клавином доме, сидя на диване и попивая чай.
        Глава 4
        Орзу лежал на кровати в своей комнате и смотрел в потолок. На нем ничего интересного не было, просто заняться нечем. Телевизора в домике для прислуги не имелось, читать Орзу не любил, игры, что в телефоне, надоели давно. Хотелось к Райке. Но Орзу не мог пойти к ней сейчас, пока Зебо не спит. С невестой он распрощался двадцать минут назад. Закончив работу, поужинали, немного поговорили, и Орзу ушел к себе. Сказал, чувствует себя плохо и будет спать.
        В дверь постучали. Робко, едва слышно, боясь потревожить. Значит, Зебо. Райка, если бы вздумала явиться, заколотила бы в створку. Ей плевать, чем обитатель комнаты занят.
        Орзу открыл.
        - Не разбудила? - спросила Зебо.
        - Нет, но я… - демонстративно потер он глаза. - Я уже дремал.
        - Мне так одиноко… - жалобно проговорила девушка. - Давай посидим вместе?
        Он не смог ей отказать. Посторонился, давая войти.
        Платка на Зебо не было. И волосы она распустила. Они были лучше Райкиных - гуще, длиннее, более блестящие, но все же нравились Орзу меньше. Быть может, потому, что были прямыми. Его же больше волнистые привлекали. У Райки волосы чуть вились. Ее это раздражало, и она волосы разглаживала. Да вот только после жаркого секса шевелюра чуть увлажнялась, и над ушами образовывались колечки. Орзу обожал накручивать их на палец.
        - Артур сегодня так странно себя вел, - сказала Зебо, сев на кровать. Но перед тем, как опуститься на нее, расправила покрывало.
        - В чем странность?
        - Попросил принести ему чаю, а когда я это сделала, начала меня им угощать.
        - Серьезно?
        - Я сказала, что нельзя мне с гостями дома, но он все равно продолжал настаивать. И конфеты мне совать.
        - Он там себе ничего лишнего не позволил? - нахмурился Орзу.
        - Нет, что ты! - как будто испугалась Зебо. - Мы просто поговорили. Он хороший. Сочувствовал мне. А еще работу предлагал.
        - Какую? - оживился Орзу.
        - Такую же, как я тут выполняю. Только платить обещал пятьсот долларов.
        - Так это же здорово! Надеюсь, ты согласилась?
        - Нет, конечно.
        - Почему?
        - Мужчина один живет. В квартире.
        - И что? Жилплощадь наверняка большая.
        - Сказал, три комнаты. Но там всего одна ванная и один туалет. А что, если он войдет, когда я моюсь? Или что-то другое делаю…
        - Чтобы такого не случилось, существуют запоры.
        - Я могу забыть закрыться. Или он. Тогда я увижу его обнаженным.
        - От этого еще никто ослеп, - резко бросил Орзу.
        - Неужели тебе все равно? - ошарашенно спросила она. - Я думала, ты воспротивишься тому, чтобы я делила кров с одиноким мужчиной.
        - Но ты же просто работать на него будешь! - в отчаянии простонал жених.
        - Нет, я не буду на него работать, - отрезала Зебо. Ее голос был так же тих, но тверд, и Орзу сразу понял, что переубедить ее не удастся. - У меня уже есть место. И я не променяю его на другое.
        - Но там же больше платят!
        - Пусть. Зато здесь - ты. Я хочу быть рядом с тобой. За тем и приехала.
        - А если бы тебя не взяли?
        - Но меня же взяли… - Зебо придвинулась к Орзу, положила голову ему на плечо и выдохнула: - Теперь мы не расстанемся с тобой. Будем вместе, как два неразлучника. Помнишь, как мы об этом мечтали?
        Да, кажется, мечтали… Только он уже плохо то время помнил. Полтора года, проведенных в Москве, стерли из памяти многие эпизоды прошлой жизни. А те, что остались, поблекли.
        Зебо, продолжая говорить, обвила рукой его шею и начала гладить мочку уха. Она и раньше делала так. И от ее нежных прикосновений по телу Орзу всегда бежали мурашки. Сейчас произошло то же самое.
        Орзу покрепче прижал Зебо к себе и потянулся губами к ее рту. Девушка не просто дала себя поцеловать, - она ответила. Не так пылко, как Райка, но все же. Раньше-то после секундного соприкосновения губами начинала отстраняться. А уж если Орзу пытался языком ее губы раздвинуть, отпихивала жениха и убегала. Сейчас же не только не вырвалась, но прильнула к нему. Соскучилась, не иначе.
        Орзу целовал Зебо и шарил руками по ее груди, ожидая, когда же та его остановит. Но девушка как будто не возражала. Даже когда запустил руку под юбку, Зебо не отшвырнула ее.
        Неужели она позволит… и… все остальное?
        Настолько соскучилась? Или хочет привязать его к себе?
        Но думать об этом Орзу не мог. Из его головы вылетели все мысли, когда Зебо откинулась на спину и потянула его за собой.
        Часть седьмая
        Глава 1
        И снова дождь…
        Даша, выглянувшая в окно сразу после пробуждения, задернула шторы и включила освещение. Уж лучше, как говорится, днем с огнем сидеть, чем в естественной серости пасмурного утра.
        Она накинула на себя халат, расчесалась и пошла в ванную. Планы на сегодняшний день у нее были грандиозные - она собиралась съездить к родителям, в бюро ритуальных услуг, чтобы заказать памятник, а еще в две фирмы, куда требовались работники.
        В ванной разделась и пустила воду. Решила немного полежать в пене, чтобы расслабиться. В комнате имелось небольшое окошко, на его подоконник она обычно ставила зеркало и, глядя в него, подщипывала брови. И сейчас взяла в руки пинцет, машинально глянула в окно. Ее внимание привлекло нечто, лежащее на дорожке парка. Сначала Дарья не поняла, что это, ей показалось, какой-то мешок. Быть может, с землей? Орзу вчера подкладывал ее под высаженные летом кустарники. Но нет, не мешок… человек! Лежит как-то странно, поджав ноги, спрятав под тело руки, как будто стоял на коленях и молился, сложив на груди ладони, а потом вдруг упал…
        Даша схватила халат и выбежала из ванной, на ходу всовывала руки в рукава, запахиваясь. Домчалась до входной двери и чуть босой за порог не выбежала. Сунула ступни в первые попавшиеся башмаки и продолжила путь. Завернула за угол - окно ванной выходило на задний двор, человек лежал недалеко от кухонной двери на дорожке, ведущей к калитке. Подлетела к нему, присела рядом. Худенькое тельце под объемным, с чужого плеча пальто, на голове темный платок, на ногах, теперь было видно и их, калоши, которые, как и пальто, сильно велики. Размера на четыре, как минимум.
        - Зебо!
        Ответа не последовало. Девушка была мертва. Ее шею, подобно тропической змее, обвивал шелковый шарф с оранжевым орнаментом.
        Быстро поднявшись на ноги, Даша помчалась в дом. Влетев в кухню, попыталась перевести дыхание, но не вышло - в груди что-то клокотало, горло сдавливало. Она подбежала к раковине, чтобы хлебнуть воды, пусть и из-под крана,
        - Даша? - послышалось за спиной. - Что с тобой?
        Это был Сергей. Он приехал поздно вечером и разбудил ее, постучавшись к ней в комнату. Но Дарья не открыла. Крикнула: «Извини, я сплю!» И Сергей ушел. И вот теперь стоял позади нее и обеспокоенно спрашивал, что с ней случилось.
        - Со мной все в порядке, - через силу ответила Даша, вытирая рот тыльной стороной ладони. - А вот с Зебо нет. Ее убили. Вызывай полицию.

…И вскоре дом снова был запружен людьми. Опера сновали повсюду. Допросы, осмотры, сбор улик… Даша давала показания первой и теперь могла вздохнуть свободно. Заварив себе чаю, девушка уселась в кухне, чтобы в тишине немного прийти в себя. Но не тут-то было! Не успела сделать и пары глотков, как ее одиночество было нарушено.
        - А я так и знала, что это он! - возопила Райка, влетев в кухню. - Как чувствовала!
        - Ты о ком?
        - Об Артурчике. Он убийца, это очевидно!
        - Шарф ничего не доказывает.
        - Шарф? - фыркнула Райка, закатив глаза. - Да полицаи доказательство посерьезней нашли!
        Бывшая горничная плюхнулась на стул, схватила Дашин чай и сделала жадный глоток. Хорошо, что напиток успел немного остыть, иначе весь рот бы сожгла. Затем Раиса снова затрещала:
        - В кармане пальто, которое было на Зебо, обнаружили симку. А на ней одна волшебная запись.
        - Что за запись?
        - Ругани Артура с Клавдией. И ладно бы они просто цапались. Так он ей там угрожает. И как будто даже душит ее. И что самое главное, время, когда запись сделана, как раз соответствует примерному времени смерти Клавдии.
        - Откуда ты все это знаешь?
        - Подслушала. Полицейские в кабинете засели, а я знаю, куда его слуховое окно ведет.
        - Значит, Артур подозреваемый номер один?
        - А кто ж еще? У нас с Орзу алиби, мы вместе всю ночь провели. У тебя, Соньки и Сережи мотивов нет.
        - А у Артура?
        - Да мужик маньяк, неужели не ясно? Убивает тех, от кого не дождался взаимности.
        - А он ее и от Зебо ждал? - ничего не понимала Даша. Ей казалось, что Райка бредит.
        - Ну конечно! Втюрился в нее, приставал. Жить к себе звал. Зебо Орзу рассказывала об этом, тот мне, а я полиции. Сейчас Артура трясут. Вот увидишь, как поднажмут, он расколется.
        - Откуда в кармане пальто, что было на Зебо, взялась симка с записью разговора Артура с Клавдией?
        - Понятия не имею!
        - Что-то тут не вяжется…
        Но Райка ничего слушать не желала. Завладев чашкой Даши, попивала чай и размышляла вслух на тему помешательства Артура. Но углубиться в нее ей не дал старший опер Нелипов, вошедший в кухню.
        - Так, барышни, давайте-ка не рассиживайтесь тут, а идите к себе и вещички собирайте.
        - Как это? Зачем? - взвилась Райка.
        - Мы опечатываем дом. Так что придется вам всем съехать.
        - Как съехать? Почему опечатываете? Что за беспредел? - заверещала бывшая горничная.
        - Беспредельничаете как раз вы, гражданочка, - повысил голос Нелипов. - Ишь, обосновались в нем, как в родном. Даже если особняк станет вашим по наследству, это произойдет только через полгода. Сейчас же вы не имеете права тут находиться. Скажите спасибо, что сразу после убийства хозяйки вас не выдворили. Хотя надо было. Наше упущение. Так что не гневите меня лучше, идите и собирайте манатки.
        Даша поднялась со стула, но ушла не сразу. Сначала спросила у Нелипова:
        - Что с Артуром будет?
        - Пока мы его помещаем под домашний арест.
        - Но ему можно будет завтра покинуть квартиру?
        - Нет.
        - Понимаете, девятый день завтра. Клавдия хотела, чтобы…
        - Я сказал, нет!
        - А если мы все соберемся у него?
        - Это не возбраняется.
        - Тогда завтра в час дня у Артура, - сказала Даша Раисе. - Адрес знаешь или написать?
        - Знаю, - отмахнулась от нее Райка. Все ее внимание было приковано к Нелипову. - Гражданин начальник, а куда же мне идти?
        - Куда пожелаете, главное, за пределы области пока не уезжайте. Вы подписку о невыезде дали.
        - А что, если я в квартиру Клавину переберусь?
        - Нельзя. Ее тоже опечатают.
        - А ее-то почему?
        - Потому что пока тот, кому завещано имущество, не вступит в права, жить в квартире, как и в доме, запрещается. Все, разговор окончен. Идите, собирайтесь.
        Даша вышла из кухни первой. Райка следом.
        - Ничего, мы еще сюда вернемся, - бухтела бывшая горничная. - И не через полгода, а гораздо раньше.
        - Ты чего задумала?
        - Пережду денек-другой, да опять заеду. Подумаешь, опечатывают они… Долго, что ли, эту бумажку оторвать?
        - Я бы тебе не советовала…
        - А я твоего совета не спрашиваю! Нашлась тут…
        И, уничижительно фыркнув, девица унеслась прочь.
        Даша покачала головой. Ей было даже немного жаль Райку. Не знает, дурочка, что останется на бобах.
        Глава 2
        Даша сидела в кухне и ждала Марка. В последнюю встречу он сунул ей ключ от квартиры, когда они расставались. Сказал, приезжай в любое время. Вот и приехала…
        Было семь вечера, когда она зашла в квартиру. Марк говорил ей, что обычно возвращается в восемь. Иногда раньше. Дарья сначала хотела позвонить, сообщить о том, что находится у него, но передумала. Пусть будет сюрприз. Приятный или нет, как получится.
        Она пожарила привезенного с собой мяса. С помидорами и сыром, как любил Марк. Открыла бутылку красного вина. Налила себе в фужер, но сделала только несколько глотков. Вдруг придется «спасаться бегством»? Как тогда за руль садиться?
        Даша не знала, обрадуется ли ей Марк, увидев в своей кухне. А также не была уверена, что явится домой один. Что, если приведет кого? Ведь не знает, что она тут. К тому же машину пришлось припарковать не на виду, а у дальнего подъезда.

«Если завалится с какой-нибудь барышней или просто не выкажет радости, увидев меня, уйду и больше никогда не вернусь, - говорила себе Даша. - А если не явится вовсе, позвоню и спрошу, где он, что делает. Скажет, что дома валяется, брошу трубку и больше не позвоню ему. И не возьму телефон, если будет сам звонить…»
        Короче, перебрала много вариантов. И почему-то хороший, что Марк придет один домой в восемь и обрадуется ей, ею не рассматривался. Хотя она его допускала. Но лучше бы Марк обидел ее своим поведением. Чтобы больше не мучиться. Послала бы своего
«злого гения» куда подальше раз и навсегда, и все.
        В восемь Марка еще не было. Дашу всю трясло от напряжения. Чтобы хоть как-то расслабиться, включила музыку. Не стала выбирать диск, просто нажала «плей», зная, что какой-нибудь точно внутри. И из динамика полился волшебный голос Барбары Стрейзанд.
        Даша сначала просто слушала композицию, потом стала двигаться в ритме песни. Как же давно она не танцевала! Пожалуй, с того дня, как рассталась с Марком. Причем в последнее время у нее и желания не возникало. Даже заслышав заводную композицию, разве что пальцами в такт тарабанила. И вот ее прорвало…
        Не прекращала танцевать до тех пор, пока не смолкла музыка. Когда отыграла последняя композиция на диске, Даша открыла глаза и… увидела Марка. Тот стоял в дверном проеме, привалившись плечом к косяку, и ласково смотрел на нее.
        - Это был очень красивый танец, - сказал он. - Хотя немного нервный.
        - Ты опоздал…
        - Зашел в «Ванну» перекусить. Знал бы, что ты тут, давно бы пришел.
        - Значит, я зря жарила мясо.
        - У нас еще и мясо? И что ж ты не сказала? Я бы мчался, как нахлестанный мустанг!
        Марк заторопился в кухню. Оказавшись там, снял крышку со сковородки и восхищенно протянул:
        - О, мясо с помидорами и сыром, как я люблю… - Сделал шаг к раковине, желая помыть руки, но остановился, обернулся. - Я так рад тебе. Ты просто не представляешь, как.
        - Мой руки…
        - Только лучше бы ты позвонила и сообщила об этом. Ведь я мог остаться в «Ванне», у них сегодня программа. - Марк включил воду и почему-то стал намыливать руки жидкостью для мытья посуды, хотя рядом с ним стоял тюбик моющего геля. - Или ты решила, что я приведу какую-нибудь принцесску домой, и вздумала меня застукать?
        Даша слегка усмехнулась. Кто бы сомневался, что он ее раскусит…
        - Просто хотела сделать тебе сюрприз, - сказала Даша.
        Марк чмокнул ее в висок, сел за стол и скомандовал:
        - Накладывай!
        Даша разложила мясо по тарелкам.
        - Что у вас там опять случилось? - спросил Марк.
        - У нас там - это в доме Клавдии? - уточнила она.
        - Именно.
        - Произошло еще одно убийство.
        - Кто погиб?
        - Зебо. Девушка - прислуга. А откуда ты знаешь, что у нас что-то произошло?
        - Клиентка звонила, Раиса. Говорила сбивчиво, половины не понял. Одно уразумел - дом опечатали.
        - Да. Нас всех попросили оттуда съехать.
        - Так вот почему ты у меня, - с нарочито серьезным лицом проговорил Марк. - А вещи где?
        - У родителей. Так что я еще не у тебя.
        - Сколько лет было этой Зебо?
        - Восемнадцать.
        - Бедная девочка.
        - Только в Москву приехала, недели не прошло… - Даша почувствовала, как к горлу подступает ком. - Давай выпьем?
        Марк разлил вино по фужерам. Они чокнулись, выпили.
        - Специально купила эту кислятину, чтобы тебе больше досталось? - поморщившись, спросил Марк. Всегдашняя его улыбка на лице присутствовала.
        - Под мясо. Красное. Сухое. Я же не разбираюсь в винах.
        - Фу… Мне лучше чаю.
        Даша протянула руку и нажала на кнопку электрического чайника.
        - Хоть мясо вкусное, - жуя, проговорил Марк. - Не знал, что ты умеешь готовить.
        - Ты про меня многого не знаешь.
        - Как и ты про меня. Но мы это исправим.
        - Я про тебя знаю если не все, то почти.
        - Да? А если я тебе скажу, что меня хотели назвать Майком, ты удивишься?
        - Майком?
        - Именно. В честь Тайсона. Я был очень беспокойным плодом. Пихался постоянно. Мама говорила, что чувствовала себя боксерской грушей, которую молотят изнутри, прозвала меня Майком Тайсоном. Когда я родился, была мысль оставить мне это имя. Но мама вовремя одумались.
        Он съел все подчистую. Хотя уже ужинал. Видимо, мясо ему на самом деле понравилось. Даша налила Марку чаю. Себе еще вина.
        - Завтра будет оглашено Клавино завещание, - сказала она. - Хочешь присутствовать при этом?
        - Не пропущу. А ты все еще не знаешь, кому твоя подруга все оставила?
        - Нет.
        - Как так?
        - Завещание лежало у нотариуса до вчерашнего дня. Я забрала его и завтра зачитаю. Так хотела Клавдия - на девятый день после ее смерти.
        - Только не говори мне, что не взглянула на него. Хотя бы глазком.
        - Оно в запечатанном конверте.
        - Но не в сейфе же бронированном. Открыть конверт - дело плевое.
        - Я этого делать не буду.
        - А я бы сделал. Что плохого в том, что ты узнаешь имя наследника раньше остальных?
        - Давай закроем тему?
        - Вот одного не пойму. Ты настолько не любопытна или просто-напросто уже знаешь имя, но скрываешь?
        Марк почти угадал. Ей не было точно известно, кому Клавдия завещала свое имущество, хотя и догадывалась. Однако совать нос в конверт не собиралась не поэтому. Просто считала такой поступок некрасивым. Клавдия доверяла ей, и Даша не хотела обманывать доверие подруги.
        - Не хочешь прогуляться? - спросила она.
        - Можно. Но недалеко.
        - До бюста и обратно.
        - Лучше до магазина и обратно. Конфеты, печенье и сахар я так и не купил.
        Они оделись и вышли из дома. До магазина дошли за пять минут. Приобрели все необходимое, потом прогулялись и до сквера. Там посидели на лавочке, попивая купленный по дороге кофе. Даше было так хорошо, что вновь хотелось танцевать.
        - Ну, что, нагулялась? - спросил Марк.
        - Ага…
        - А фамилию дяденьки запомнила? - кивнул он на бюст.
        - Да.
        - Значит, можем возвращаться.
        Едва оказались в квартире, Даша включила музыку и стала танцевать. Марк к ней присоединился. Обнаженные, они медленно двигались по комнате, пока не достигли кровати и не упали на нее.

«Все, я решилась! - мысленно выдохнула Даша. - Завтра перевожу сюда свои вещи!»
        Глава 3
        Овальный стол в центре комнаты. На нем бутылки и стаканы. Крепкий алкоголь и минеральная вода, вот и все, что предлагалось присутствующим, если не считать лимона. Таково было пожелание Клавдии. Та велела только в день похорон подать закуски, да и то самые простые, вроде винегрета и компота из сухофруктов, а на девятый день поминок не устраивать и завещание зачитать в формальной обстановке.
«Хочу, чтобы было, как на правительственных совещаниях, - говорила она. - А еще лучше - на встрече глав государств типа «Большой семерки». Только флажков на столах не надо. Водичку поставь да стаканы. Коньячку тоже можно. Кому-то он понадобится!»
        В общем, обычное чудачество немолодой женщины.
        У нее было много времени на то, чтобы продумать и свои похороны, и поминки. После гибели Ромы Клавдия, казалось, только тем и занималась. Дарья то и дело слышала от нее слова «Когда я умру…». Далее следовали другие, всегда разные. То Клавдия просила ее одежду сжечь, а не раздавать. То брала с Даши обещание не реветь на похоронах. То давала наставления, как следует провожать ее в последний путь. Потом всегда добавляла: «Но ты не волнуйся, запоминать все это необязательно, я записываю».
        И на самом деле записывала. В толстый блокнот. Даша обнаружила его в тумбочке, на пакете с «гробовыми» вещами.
        И вот девять дней спустя Дарья собрала всех, кого перечислила Клавдия, в квартире
«невыездного» Артура за столом, на котором, кроме воды, коньяка и лимона, ничего не было.
        - А это еще кто? - спросила у нее Райка, ткнув пальцем в белокурую молодую женщину, стоящую возле окна.
        - Елена Филатова.
        - И мне ее имя должно о чем-то говорить? Я спрашиваю, кто это?
        - Она была невестой Романа.
        - А, вон как… Наркоша бывшая. И чего она тут делает?
        - Клавдия хотела, чтобы Елена присутствовала на оглашении завещания.
        Глаза Райки сузились.
        - Какого такого завещания?
        - Обычного. Клавдия оставила его и попросила огласить на девятый день после своей смерти.
        - Но я думала, мы собрались, чтобы ее помянуть. Еще удивилась, что стол пустой… - Девица сникла, но ненадолго. Через минуту напала на Дашу: - То есть ты знала все это время о завещании и молчала? - начала нападать на Дашу она. - А полиция в курсе? Ты скрывала важную информацию от следствия, тебя за это надо арестовать!
        Дарья не посчитала нужным ей отвечать. Прошла к столу, налила себе воды. Кроме нее, Райки, Сергея, Сони и Елены в квартире Артура сейчас находилось еще три человека: Марк, полицейский, присматривающий за арестантом, и Орзу. Последний зачем явился, не ясно. Видимо, как Райкина группа поддержки.
        - Давайте начнем уже? - нервно воскликнула Раиса. - Все в сборе. Чего тянуть?
        Бывшая горничная плюхнулась на стул, налила себе коньяку и выпила. Остальные тоже расселись. Но к алкоголю не притронулись.
        Даша распечатала конверт. Достала листок и бегло пробежала по тексту глазами.
        - Ну, не томи! - взвизгнула Райка.
        - Клавдия завещала все свое имущество, кроме особняка, дому инвалидов номер девятнадцать.
        - А особняк кому? - с надеждой спросила Раиса.
        - Детскому дому, что в поселке находится.
        - А квартиру?
        - Ее следует продать, а деньги перечислить на тот же счет, что остальные.
        - Не верю! - тряхнула головой она. - Покажи документ!
        Даша передала ее завещание через сидящего рядом Сергея. Райка схватила его и начала шарить глазами по тексту.
        - Молодец Клавдия, - высказался Артур. - Правильно поступила. Как хотела. Только мне любопытно, почему она оставила деньги именно этому дому инвалидов?
        Даша обратилась к Елене:
        - Ответите?
        - Туда помещена ее внучка, - выдавила из себя та.
        - Девочка не умерла? - удивленно воскликнула Соня.
        - Нет. Я отдала ее в дом инвалидов в трехлетнем возрасте. Как силы иссякли, так и сделала это. Вы не представляете себе, что такое ухаживать за больным атактической формой ДЦП ребенком. Он же не просто не может ходить. Еще и ненормален. Три года я строила из себя героиню, несла свой крест, сцепив зубы. Думала, вот оно, наказание за грехи юности. Но выдохлась. И отдала дочку в интернат.
        - А Клавдия, как я понимаю, узнала об этом, - подал голос Сергей.
        - Да, получается, что так, - кивнула Даша. - После Роминой гибели она очень изменилась, и мы все это заметили. Стала постоянно говорить о смерти, готовиться к ней. Но я не об этом сейчас. Все, что касалось Романа, ей с той поры казалось самым важным. И хотелось узнать о нем все. Когда был жив, какими-то вещами она не интересовалась. Не знала его друзей, коллег. Только с девушками знакомилась, боясь, что сын влюбится «не в ту». А после его гибели стала копаться в прошлом Ромы. Заполнять, так сказать, пробелы. Она встретилась с его друзьями, коллегами. Стала ходить на концерты бардов, которые так любил посещать ее сын. Изучила вещи, принадлежавшие ему. Прочитала книги, которые нравились Роману. А когда в одной из них нашла фотографию Елены, вспомнила о ней и решила навести справки. Однажды Клавдия попросила меня отвезти ее в одно место. И этим местом, как вы понимаете, был детский дом инвалидов. Она не сказала, зачем ей нужно попасть туда. А когда я спросила, традиционно ответила: «Когда я умру, узнаешь!» Но я догадалась раньше. Ведь сразу после посещения интерната моя подруга отправилась к
нотариусу. Я предположила, что Клава собирается все завещать больным детям. Но и представить себе не могла, что среди этих детей находится и ее внучка.
        - Когда Клавдия пригласила меня приехать к ней, - заговорила Елена, без разрешения закурив, - я чувствовала себя очень неловко. Она смотрела на меня так пристально, будто ждала чего-то. Теперь я думаю, хотела, чтобы я рассказала ей о внучке. Но я молчала. Мне было стыдно признаваться в том, что отдала ребенка в интернат. - Не найдя, куда стряхнуть пепел, Лена затушила сигарету о свою зажигалку и вышвырнула окурок в открытую форточку. - Если все, я пойду, хорошо? Мне сегодня в ночь на работу…
        Ее никто не остановил. Все сидели молча, думая каждый о своем, но, наверное, примерно об одном и том же. Первой подала голос Райка.
        - Марк, скажите мне, что завещание можно опротестовать! - возопила она.
        - Документ составлен по всем правилам. Вы ничего не добьетесь, если попробуете его оспорить.
        - Но как же так? Я - единственная родственница…
        - Теперь, как выяснилось, нет.
        - Это несправедливо! - заплакала Райка. - Мне совсем ничего не досталось…
        - Кое-что досталось, - тихо возразила Даша, намекнув на брошь.
        Райка полоснула по ней взглядом. Затем чиркнула им и по остальным лицам.
        - Как же я вас всех ненавижу, - процедила она. - Одно счастье - больше ваши рожи никогда не увижу!
        И бывшая родственница ушла, забыв о своей «группе поддержке» в лице Орзу. Теперь, когда она снова вступает в борьбу за место под солнцем, ей потребуются другие союзники.
        Глава 4
        Орзу стоял у подъезда, задрав голову вверх. Шел дождь, и его капли стекали по лицу, освежая его. Парню было плохо. Кажется, у него поднялась температура. Лицо горело, а тело ныло, как будто вчера он уработался до боли в мышцах.
        - Орзу, можно вас на минутку? - донесся издалека голос. Но не потому издалека, что тот, кто обращался к нему, находился в нескольких метрах, просто у него уши немного заложило.
        Орзу обернулся. Подле него стоял Сергей. В его руке был раскрытый зонт.
        - Я хотел бы с вами поговорить…
        - О чем?
        - Давайте не здесь. Быть может, в моей машине?
        Орзу пожал плечами, как бы говоря: как пожелаете.
        Они прошли к автомобилю Сергея. По словам Райки, у него была ничем не примечательная модель, самый что ни на есть экономический класс. Но Орзу машина очень нравилась. Красивая. А в салоне оказалось уютно. Забравшись в него, он сразу почувствовал себя лучше. Особенно когда Сергей подогрев сидений включил.
        - Плохи у вас дела, да? - спросил мужчина.
        - Да, ничего в них хорошего нет. Я даже не знаю, где ночевать. Райка в каком-то отеле не то номер, не то койку сняла, а у меня на это денег нет. Прошлой ночью на вокзале спал.
        - Могу вас приютить на время.
        - Серьезно?
        - Вполне.
        - Я буду вам так благодарен! - встрепенулся парень. - А вам, случайно, работник не нужен? Я ведь что угодно делать могу. Даже убираться…
        - У меня есть для вас дело. Но я о нем позже скажу. Когда приедем.
        И замолчал. Орзу тоже решил «онеметь». Так они и ехали, не разговаривая. Слушали музыку. Сергей включил ее сразу, как они тронулись. Пел какой-то сладкоголосый итальянец. Орзу понравился его голос, поэтому дорога не показалась долгой. Прослушали пару десятков композиций, и вот уже на месте.
        Выйдя из машины, проследовали к подъезду. Сергей поздоровался с консьержем и провел Орзу к лифту. Поднялись на восьмой этаж. Хозяин впустил гостя в квартиру и провел в одну из комнат. Шторы на окне были плотно задернуты, и Орзу не сразу увидел, кто лежит на кровати. Сначала почувствовал запах. Он состоял из разных оттенков, но сливался в единое целое. Его не спутаешь ни с одним другим. От девушки пахло болезнью! Точно как от его сестры.
        - Это Дуня, - сказал Сергей, подведя Орзу к кровати, на которой лежала больная, - моя сестра. Вы, Орзу, наверное, знаете нашу грустную историю…
        Юноша кивнул. Райка говорила что-то о том, что сестра Сергея после аварии превратилась в инвалида.
        - Дуня практически ничего не чувствует. Она недвижима и… безумна. Не в том смысле, что сумасшедшая, просто не способна мыслить. Понимаете? Ее мозг практически мертв.
        - Мне жаль…
        - Мне тоже. Я многое бы отдал, чтобы вернуть сестру к нормальной жизни. И долгое время пробовал это сделать. Но, к сожалению, ей нельзя помочь. Ее можно только освободить. Вы понимаете, о чем я?
        - Нет.
        - Смерть принесет ей облегчение. Душе ее. Она вырвется из темницы искалеченного тела.
        Орзу все еще не понимал, к чему Сергей ведет. Но чувствовал: разговор затеян не просто так.
        - Вы смогли бы помочь ей освободиться? - вкрадчиво спросил Сергей.
        И тут Орзу все понял.
        - Вы хотите, чтобы я… убил ее?
        - Мне не хотелось использовать это слово…
        - Вы хотите, чтобы я убил ее? - настойчиво повторил Орзу.
        - Да.
        - Нет!
        - Почему? Вы же с легкостью лишили жизни свою невесту. Что вам стоит убить незнакомую девушку, да еще больную?
        Орзу отшатнулся от Сергея. А тот продолжал:
        - Да, я знаю, что это сделали вы. Я не спал в ту ночь. Мысли не давали. Я не знал, куда деть себя, все мотался по дому. Надеялся, что кто-то выйдет из своей комнаты и составит мне компанию. Но дом спал. Я ходил от окна к окну, выглядывал во двор. Зачем? Понятия не имею. Просто мне нечего было делать. И тут… Увидел вас. И Зебо. Она стояла на коленях перед вами. Было темно, и я было решил, что вы занимаетесь… оральным сексом. Поэтому тут же отошел от окна. Я же не извращенец, чтобы наблюдать за таким действом. А утром узнал, что Зебо задушена. И сразу понял: это ваших рук дело. Я должен был тут же бежать в полицию, но решил дать вам шанс остаться на свободе. Только за это прошу вас… - Сергей запнулся. - Вы поняли, о чем…
        - Нет, вы ошибаетесь… Я не убивал их…
        - Их? Я обвинил вас только в смерти Зебо. Но догадывался, что вы и Клавдию убили. Все из-за денег, да? Тех, что должна была получить Раиса? Ну да, наверняка вам пришло в голову, что, если пожилая хозяйка умрет, все ее имущество перейдет к вашей любовнице, и вы наконец-то красиво заживете. И тут приезжает Зебо. Ваша невеста, как оказалось, которую вы представили всем как сестру. Она могла испортить то, что было задумано вами. И вы решились на убийство. Подобная история описана в романе Драйзера «Американская трагедия». Не читали? Хотя о чем я, конечно, нет. Но поверьте мне на слово. В том романе герой, на первый взгляд на вас не похожий, так же избавляется от той, которая может помешать его счастью с богатой наследницей.
        - И чем закончилась книга?
        - Героя приговаривают к смертной казни.
        Орзу почему-то так и подумал.
        - Мне сейчас надо уезжать, - продолжил Сергей. - Дела, знаете ли. Вас я оставляю у себя в квартире. Вернусь к вечеру. И, надеюсь, вы за время моего отсутствия… позаботитесь о Дуняше.
        - Позабочусь? - тупо переспросил Орзу.
        - Вы меня поняли…
        И Сергей ушел. Стремительно, как будто боясь задержаться хотя бы еще на миг.
        Когда дверь за ним захлопнулась, Орзу без сил опустился на пол. Можно сказать, рухнул. Как будто все его кости размякли и тело, оставшись без внутреннего стержня, вдруг опало, точно какая-нибудь тряпка, снятая с манекена.

«Что же я сделал с собой? - застонал Орзу мысленно. - В кого себя превратил? Где тот милый мальчик, игравший на дудочке, добрый, чистый, любящий всех вокруг?»
        Орзу не хотел никого убивать.
        Более того, не предполагал, что способен на это.
        И все же задушил Клавдию, повинуясь какому-то странному порыву. Это было как наваждение!

…Когда в тот день от него ушла Райка, он вспомнил, что не запер заднюю дверь, ведущую во двор. Идти в особняк не хотелось, но Орзу заставил себя встать с кровати. Сегодня он уже проштрафился, хозяйка застукала его за кражей спиртного, и если Клавдия обнаружит, что работник еще и свои обязанности не выполнил, то точно его уволит.
        Орзу натянул на себя одежду и побежал к дому. Достигнув двери, полез в карман за ключами… а их не оказалось. В кармане рабочего комбинезона остались, сейчас же на нем были джинсы и куртка. Чертыхнувшись, юноша вошел в кухню и запер створку изнутри. Особняк ведь можно покинуть через главный вход - там дверь захлопывается. Орзу, осторожно ступая, чтобы не наделать шума, направился к холлу.
        - Кто там еще? - услышал он голос Клавдии из гостиной.
        Парень мысленно застонал. Кто же мог подумать, что хозяйка еще не спит! Орзу увидел свет торшера и заметил - в кресле кто-то сидит. Но не предполагал, что именно она.
        Хотел убежать, чтобы не попасться ей на глаза, однако не успел. Женщина обернулась и увидела его.
        - Опять ты тут шастаешь? Что, без бухла Райка не дает? Решил все же спереть бутылку?
        - Я двери проверял, заперты ли.
        - Ночью? Ты должен был это сделать давным-давно.
        - Простите…
        А что еще он мог сказать?
        - Знаешь что, Орзу, иди-ка ты в свою комнатку и собирай вещи. Утром чтоб духу твоего в моем доме не было!
        И Клавдия отвернулась.
        Но Орзу не мог вот так просто уйти. Нужно было во что бы то ни стало уломать хозяйку оставить его. Ведь вместе с работой он и Райку потеряет, а Райка - это и любовница фантастическая, и его контрамарка в безбедную жизнь. Парень уже представлял, как заживут они на денежки Клавдии. Старуха же не вечная, вот-вот на тот свет отправится. Конечно, наследство Райке достанется, не ему, но и Орзу внакладе не останется. Сегодня, например, девушка после секса рассказывала о Праге и добавила в конце: «Вот получу теткино богатство, сразу нам с тобой путевки возьму. Поедешь со мной в Чехию?»
        Конечно, Орзу поехал бы. Вот только если сейчас Клавдия его уволит, то - все. Райка быстро ему замену найдет и позабудет про него. И тогда в Прагу не Орзу покатит, а кто-то другой.
        - Прошу, не прогоняйте! - простонал юноша. - Умоляю!
        - Я все сказала, иди.
        Орзу бухнулся на колени - больше ничего не оставалось.
        - Встань немедленно, - брезгливо поморщившись, обронила Клавдия. - Это все равно не поможет. Я приняла решение.
        Таким униженным Орзу себя еще никогда не чувствовал. Хотя ему через всякое за то время, что провел в Москве, пройти пришлось. Над ним издевались полицейские, как с вещью, обращались бабы, снимавшие его для секса, «кидали» работодатели. А он все сносил. И ни перед кем на колени не падал.
        Орзу поднялся на ноги и побрел к двери. Его глаза жгли слезы, а сердце рвалось на части. Он обернулся, бросил полный ненависти взгляд на Клавдию. Та сидела к нему спиной. Ее худое тело буквально утонуло в массивном кресле. Из-за спинки была видна голова да тощая морщинистая шея, которую обвивал яркий шарф.
        Желание затянуть его возникло внезапно, и Орзу повиновался ему. Он тянул за концы шарфа до тех пор, пока тело Клавдии не обмякло.
        Только тогда до него дошло, что натворил. Машинально сдернул шарф с шеи старухи, а она тут же «стекла» на пол по скользкой коже обивки кресла. Орзу подлетел к ней, положил на спину и стал искать пульс. Его не было! Он убил свою хозяйку!
        Приступ панического страха был силен, но короток. Прошел через несколько секунд и сменился спокойствием, граничащим с апатией. Даже мысли о том, что его могут посадить за совершенное преступление в тюрьму, не вызывали никаких эмоций. Наверное, это был шок. А его последствием был - долгий, глубокий сон.
        Разбудила его Райка, влетевшая в комнату и сообщившая о смерти Клавдии. А Орзу так надеялся, что ему ЭТО приснилось.
        Раиса потащила его смотреть на труп. Как будто Орзу его не видел…
        Но когда он оказался в гостиной, то понял, что не зря пришел. Шарф! Орудие преступления! Его нужно было забрать. Орзу не очень разбирался в криминалистике, поэтому не мог с уверенностью сказать, оставил ли на шарфе какие-то улики. Отпечатки - точно нет, ведь это ткань. Но вдруг обнаружатся чешуйки кожи или капли пота, по которым потом можно будет определить его ДНК? В сериалах и такое показывают.
        Воспользовавшись тем, что Райка ушла в кухню, Орзу схватил шарф и сунул его в карман. А чуть позже затолкал его под плиту. Решил уничтожить, когда представится возможность. Вот только когда, уже вечером, засунул под плиту руку, шарфа на месте не оказалось. Орзу так и не узнал, кто взял его. Он нашел кашне вместе с симкой в конверте, в гараже, когда делал там уборку. Хотел уничтожить и то и другое, но прослушал запись и - передумал…
        От воспоминаний отвлек непонятный звук, похожий на поскрипывание. Оказалось, его издавала больная девушка.
        Та, которую Орзу должен убить!
        Вообще-то убийство оказалось не таким уж сложным делом. Иначе не расправился бы с Зебо.
        Уже не верилось, что когда-то он любил ее. За два дня, что та находилась рядом, Орзу изменил к ней отношение. Нет, ненавидеть невесту не стал. Презирать - да. Какая-то Зебо жалкая была, забитая, беспомощная. И совсем не сексуальная. Он лишил ее невинности, не получив никакого удовольствия. Даже морального. И очень жалел потом, что поддался… даже не желанию, нет, - любопытству. Ведь так долго мечтал о Зебо, так часто представлял, как будет заниматься с ней любовью, что ему стало интересно, а каков секс с ней на самом деле.
        Оказался никаким. Ей было больно и стыдно. Даже после того, что между ними случилось, Зебо стеснялась жениха. Все прикрывала свое тело. И на его не смотрела.
        До конца Орзу осознал глупость своего поступка, когда девушка заговорила о возможной беременности. Причем чуть ли не сразу после того, как они разомкнули объятия.

«Я попал…» - простонал парень мысленно.
        Вскоре Орзу спровадил Зебо в комнату, которую отвел ей. Обождав немного, вышел из домика и заспешил к особняку. Райка была в кровати. Полулежала в рубашке из тончайшего кружева, не скрывающего ни сантиметра ее прекрасного тела, и пила виски. Любовница, судя по похотливому блеску глаз, уже достаточно нагрузившаяся, поманила пальчиком. И когда Орзу подошел, быстро расстегнула ширинку на его штанах.
        Секс был, как всегда, фантастическим.

«Вот это женщина! С такой я хочу быть. И никто не должен мне мешать…» - засела в голове парня одна-единственная мысль.
        Он задушил Зебо той же ночью. После долгого секса и хорошей порции виски Райка погружалась в такой сон, который невозможно потревожить. Поэтому Орзу дождался, когда подружка заснет, и покинул особняк. Пришел в домик прислуги, поднял Зебо. Сказал, что хочет посидеть с ней в беседке. Это так романтично! Шарф он положил себе в карман, симку в пальто, которое накинул на нее. На руки он натянул перчатки, чтобы точно никаких улик. Орзу хотел убить ее именно в беседке. А потом на допросе сказать, что ей назначил там свидание Артур. Однако до беседки они не дошли. Только до внутреннего дворика. Зебо что-то почувствовала…
        Девушка вдруг остановилась как вкопанная и уставилась на Орзу огромными испуганными глазами. Но это его не остановило. Потому что для него уже все было решено.
        Ее шейка была такой же тонкой, как у Клавдии. Только не морщинистой, а гладкой, нежной. Орзу накинул на нее шарф и стянул. Зебо опустилась на колени, потому что подогнулись ноги. Орзу сначала смотрел на нее сверху, но вскоре задрал голову к небу, чтобы видеть не умирающую в его руках девушку, а звезды…
        Когда все было кончено, он вернулся в особняк и забрался под бочок беспробудно спящей Райки.

…И снова скрип. Орзу поднялся на ноги, подошел к кровати и всмотрелся в лицо Дуняши. На нем никаких эмоций. Ни проблеска мысли. Ничего. Не лицо - маска. Пожалуй, Сергей прав. Душа девушки заточена в искалеченном теле, и смерть для нее - освобождение.
        А для него?
        Шагнув к окну, Орзу распахнул его. Порыв ветра влетел в комнату вместе с каплями дождя. Юноша свесил голову вниз и посмотрел на запруженный машинами проспект. Сколько их было - не сосчитать. А людей на тротуарах!.. Все спешили куда-то, прячась под зонтами. Из офисов и ресторанов, что располагались на первых этажах ближайших зданий, выходил народ. Кто курил, кто ждал транспорта, кто говорил по телефону. Сумасшедший город…
        Что же он сделал с ним? Во что превратил милого мальчика, играющего на дудочке!
        Орзу забрался на подоконник, вытянулся во весь рост. Крикнул:
        - Что ты сделал со мной, сумасшедший город?
        Но голос его потонул в уличном шуме. Ни один человек не поднял головы и не посмотрел на стоящего в окне восьмого этажа юношу.
        - Будь ты проклят… - совсем тихо сказал Орзу и сделал шаг в пустоту.
        Эпилог
        Убийства Клавдии и Зебо «повесили» на Орзу. Доказательств его вины не нашлось, но самоубийство парня-таджика все решило.
        Дуняша умерла от воспаления легких. Окно в комнате оставалось открытым несколько часов, девушка сильно простыла и скончалась через две недели. Сергей на похоронах плакал так, что сердца всех присутствующих сжимались. Никто не видел его таким. А Сергей только тогда, когда Дуняша умерла, понял, как была дорога ему сестра. О том же, что он еще совсем недавно хотел «освободить» ее, брат не хотел вспоминать.
        Райка, когда закончились деньги от продажи броши, устроилась официанткой в пивную. И однажды познакомилась там с чехом. Тот был совсем не красив и далеко не молод, но жил в Праге. Раиса вышла за него замуж и сменила гражданство.
        Артур уволился из поликлиники, где проработал всю жизнь, и устроился в детский дом, что открыли в особняке Клавдии, доктором. Платили ему там копейки. Но это не имело значения. Он ходил по дому, звенящему от детских голосов, и чувствовал незримое Клавино присутствие.
        Соня съездила на Мальдивы, но ей там не понравилось. Конечно, все парочками, а она одна… Потраченных ста пятидесяти тысяч было очень жаль. Больше она денег не транжирила. Жила скромно. Копила. На что - сама не знала. Личная жизнь не ладилась. Софья хотела возобновить отношения с Сергеем, но когда звонила, абонент постоянно был недоступен. Однажды она поехала к нему домой. Но консьерж сказал ей, что Сергей продал квартиру и уехал. Кажется, в Италию.
        Марк и Даша прожили вместе полгода. Все было замечательно до тех пор, пока клиенткой адвоката не стала известная киноактриса. Та разводилась с мужем, и Марк отстаивал ее интересы в суде. Вскоре во всех желтых газетах писали об их романе. Дарья не стала выяснять, верны ли слухи, собрала вещи и съехала. Марк пытался ее вернуть, но не очень настойчиво. А вскоре женился на актрисе. Но Даша не очень расстраивалась по этому поводу. Ведь молодая женщина была беременна от Марка, и теперь ее волновал только ребенок.