Чарующая улыбка валькирии Алена Винтер
        # Богатейший итальянский бизнесмен Дарио Аскари не предполагал, что когда-нибудь влюбится до самозабвения, станет отчаянно ревнивым и зависимым от женщины. Но однажды такое случилось. И теперь прелестная молодая жена сводит Дарио с ума, беззастенчиво флиртуя с его собственным сыном. Мальчик, похоже, очарован и с трудом контролирует себя. Однако семейные неурядицы не смогут отвлечь Аскари и от более серьезных проблем. Некий неуловимый дьявол методично убивает всех его партнеров, вместе с которыми Аскари начинал бизнес. Да, они добивались своего жестокостью и беззаконием... Однако с той поры прошло столько лет! Наследников вражеского клана не осталось, а кто еще может угрожать великому и могущественному Дарио?!
        Алена Винтер
        Чарующая улыбка Валькирии
        ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
        ГЛАВА 1
        Дарио наблюдал, как жена медленно выходит из бассейна. Солнце золотило ее мокрую кожу. В его лучах Леона казалась еще более красивой. Она отряхнула волосы и рассмеялась, когда Алессандро принялся вытирать ей спину полотенцем. Дарио с ревностью смотрел на то, как он нежно дотрагивается до нее. Также возмутило, что Леона не предприняла попытки отодвинуться. Она позволяла трогать себя и явно испытывала удовольствие. Казалось, эти двое забыли о том, что их могут видеть. Они даже не предполагали, что у каждого, кто наблюдал за ними, готов слететь с губ единственный волнующий всех вопрос.
        - Думаешь, они любовники?
        Дарио повернулся к Себастьяно, который без интереса смотрел на тоненькую фигуру Леоны. Она уже забрала полотенце из рук Алессандро и отбросила его в сторону.
        - Я не знаю, спит ли твой сын с твоей женой.
        Дарио передернул плечами. Тон, которым Себастьяно ответил на вопрос, не понравился ему. В особенности раздражало, что он сделал акцент на слове «спит». Чувствовалось, что Себастьяно наслаждается ситуацией, его веселила ревность Дарио, и он даже не пытался спрятать улыбку.
        - Но знаю, - добавил Себастьяно, рассматривая дым от сигары, - что сын не должен прикасаться к жене своего отца. И еще. Они собираются встретиться сегодня в городе. Я слышал, как Алессандро заказал столик в ресторане.
        Дарио снова посмотрел на веселящуюся у бассейна парочку. Алессандро что-то сказал Леоне, она в который раз рассмеялась и легонько ударила его ладошкой по загорелой спине. На мгновение Алессандро прижал ее к себе, затем быстро отпустил. Все произошло в считанные секунды, но Дарио успел заметить, как страстно сын провел пальцами по спине Леоны, и как она прикрыла глаза от наслаждения. Дарио всмотрелся в смущенное лицо жены. Тонкий нос, мягко очерченные скулы и потрясающей красоты рот. На губах блестели капли воды. Он испытал желание прикоснуться к ней, затем дать оглушительную пощечину, причинить боль прямо на глазах у сына, чтобы она больше никогда не показывала ему свое тело. Ни ему, ни кому-либо другому. Даже Себастьяно не имеет права смотреть на ее хрупкие плечи, пробегать взглядом по обнаженным бедрам и оценивать их стройность. Леона принадлежит Дарио, и лишь ему разрешается видеть ее тело, дотрагиваться до нее, целовать.
        Любовь и ревность одновременно танцевали в его душе. Противоречивые чувства пугали яркостью и остротой, заставляя ощущать себя неопытным юнцом, безрассудно влюбленным и неуверенным в своих силах. Ранее Дарио не предполагал, что любовь полностью поглощает человека, что объект обожания становится смыслом жизни, без которого не представляешь своего существования. И, если бы кто-нибудь сказал, будто он пополнит ряды тех, кто имеет несчастье влюбиться, Дарио рассмеялся бы в лицо этому человеку, назвав его глупцом. Он действительно не понимал влюбленных и считал, что страсть, которую они испытывают, превращает их в диких животных, дающих волю своим инстинктам. Однако сейчас он сам был одержим чувствами и ничего не мог изменить. Впервые Дарио утратил над собой контроль и с трудом управлял эмоциями. Впрочем, и любил он впервые, отчего чувствовал себя растерянным и беспомощным.
        Леона убрала со щеки мокрую прядь волос и повернулась к дому. Увидев в окне Дарио, она помахала ему рукой и снова переключилась на Алессандро. Дарио ощутил, как злость быстрой волной пробежала по позвоночнику. Лицемерка, она даже в лице не изменилась, обнаружив, что за ней наблюдает муж.
        Себастьяно рассмеялся, поняв настроение Дарио, и хлопнул себя по колену.
        - Либо то, о чем все говорят, ложь, основанная на зависти, потому что такую красивую женщину, как твоя жена, многие мечтают видеть своей партнершей. Либо они, - он указал головой в сторону Леоны и Алессандро, - сошли с ума от страсти, потеряли стыд, осторожность и уже ничего не боятся.
        - Я хочу знать, чем закончится свидание, - тихо сказал Дарио.
        - А если их обнаружат под одним одеялом? - Себастьяно невозмутимо посмотрел в горящее ревностью лицо друга. - Пригласить утром адвоката, чтобы подготовил бумаги о разводе?
        - Думаю, будет лучше, если я попробую себя в новой роли.
        - Станешь вдовцом?
        Себастьяно в деланном восторге потер руки, словно предвкушая предстоящие события. Это заставило Дарио улыбнуться.
        - Нет, - сказал он. - Стану мужем-садистом. Изобью до смерти обоих. Живого места не оставлю, если узнаю, что они любовники.
        В коридоре послышался смех. Спустя минуту дверь в кабинет открылась, и на пороге остановилась Леона. Она улыбнулась Себастьяно, который с беззастенчивым нахальством рассматривал ее фигуру, прикрытую тоненькими полосками купальника, и под его пристальным взглядом направилась к мужу.
        - Дорогой, - пропела она, обнимая Дарио за плечи, - я уезжаю в Рим.
        Дарио поцеловал теплое плечо.
        - Оденься, - сказал он. - Не люблю, когда ты ходишь по дому почти голая.
        - Хорошо, - быстро согласилась Леона. - К ужину не жди, я вернусь поздно. Возможно, заночую в городе. У меня много дел.
        - Разве салоны работают по ночам? - спросил Дарио. - Или у тебя в полночь назначена встреча с тренером?
        - Если вздумал играть ревнивца, то поздравляю, - ты прекрасно справился с ролью. Я испугана и расстроена. Однако это не помешает мне уехать в город и заняться своими делами. Экзекуцию отложим на завтра.
        - Дорогая, ты забываешься, - злобно сверкнул глазами Дарио, намекая на то, что не следует перечить ему в присутствии посторонних.
        - Нет, любимый, это ты допускаешь крайности.
        Леона пристально всмотрелась в его лицо и едва заметно улыбнулась. Она знала, как это разозлит мужа, но не смогла сдержаться. Сейчас ей очень хотелось увидеть гнев в его глазах. Она не ошиблась в ожиданиях. Дарио побледнел и сжал кулаки. Он бросил на нее яростный взгляд, но вдруг смягчился. Это насторожило Леону, так как она не привыкла видеть в нем столь быструю смену настроения. Обычно Дарио до конца проживал каждую эмоцию, и если он злился, то об этом знали все. Но сейчас Дарио изменил тактику поведения. Его ярость была умело скрыта за мягкой улыбкой, что заставило Леону подозрительно прищурить глаза.
        - Похоже, что сеньоры снова ведут интриги, - она рассмеялась, повернулась к Себастьяно и помахала ему пальцем. - Против кого играем в этот раз? Если мишень - я, то не тратьте время впустую. А тебе, Дарио, советую не верить одноруким бесам, они часто ошибаются. Не зря их выперли с небес и сослали в преисподнюю.
        Леона быстро вышла в коридор, с шумом захлопнула дверь и услышала позади себя взрыв смеха.
        - Твоя жена единственная, кто осмеливается говорить мне гадости прямо в лицо, - сказал Себастьяно, вытирая мокрые от смеха глаза. - Остальные предпочитают делать это за спиной. Видимо, только сеньора Аскари не боится грозных служителей ада. Весьма опрометчиво, - заключил он.
        - Да, это очень похоже на Леону, - Дарио горько усмехнулся и качнул головой, словно попытался избавиться от неприятных мыслей. - Она не испытывает страха, не лукавит. Всегда прямая и откровенная.
        - Вот это и настораживает. Я ее не понимаю.
        Дарио вгляделся в темные глаза Себастьяно. Он был удивлен последним высказыванием.
        - За те четыре года, что мы с Леоной находимся в браке, ты так и не понял, какая она?
        - А ты? - Себастьяно прикусил губу, сдерживая улыбку. - Ты знаешь, на ком женат?
        - Что за бред ты несешь?!
        - Отнюдь. Люди не всегда такие, какими мы их видим. Они показывают нам то, что мы желаем увидеть или то, что хотят показать. Не более. И ты прав, я не знаю твою жену. Да, она яркая, веселая и острая на язык. Но кто это, настоящая Леона или та Леона, которую она желает, чтобы все видели в ней?
        - Ты сегодня злой. И циничный.
        Дарио напрягся. Слова Себастьяно укололи его. Друг не впервые выказывал недоверие по отношению к Леоне, однако сейчас голос его звучал особенно мрачно, а взгляд поражал печалью.
        - Да, я злой и не скрываю этого, - сказал Себастьяно так, будто исповедовался в тайных грехах священнику. - Себастьяно Корти - это открытая книга, на страницах которой нет секретов. Я не лгу, а играю. Не делаю больно, а наказываю. Говорю то, что есть на самом деле, а не строю глупые выводы. И заметь, никогда не ошибаюсь, потому что любые мои действия правильны. А то, что ты назвал меня циником, воспринимаю как комплимент моей здоровой жизненной философии.
        Дарио рассмеялся.
        - Ты был беззастенчивым хвастуном в пятнадцать лет. Таким же самонадеянным остался почти в шестьдесят.
        - Люди никогда не меняются. Я еще не имел чести быть знакомым с человеком, который изменился бы. Все это хрень и вранье.
        - Ты действительно бес! - воскликнул Дарио.
        - Однорукий, - глухо добавил Себастьяно и посмотрел на свою левую руку.
        Издали могло показаться, что она настоящая, уж слишком правдоподобно выглядела тонкая резина, обтягивающая легкий металлический каркас. Пальцы были идеальными по форме, слегка согнутыми, словно в естественном движении, да и цветом почти не отличались от настоящей кожи. И все же это был протез. Пусть и искусно сделанный, но безжизненный. Он не давал ощущений, имел постоянную температуру и всегда мешал. Себастьяно испытал желание отстегнуть его и выбросить в окно. Вместо этого он взмахнул своей искусственной конечностью, как дирижерской палочкой, и усмехнулся.
        - Мне больше нравится думать, что я - Терминатор, - сказал Себастьяно.
        - Корти, я… - замялся Дарио и виновато посмотрел на друга.
        - Хватит, - Себастьяно с раздражением поднялся и прошелся по комнате. - Мы решили больше никогда не возвращаться к этой теме. Никогда! Не стоит вспоминать об ошибках, - он остановился и спрятал протез за спиной. - Итак. С Леоной и Алессандро все решено. Я отправлю Чезаре присмотреть за ними. Не дай бог наделают глупостей. Теперь другое. В котором часу у тебя назначена встреча с Дагомировым?
        - В семь, - ответил Дарио.
        - Меня беспокоит, что все они зашевелились в одно время, - протянул Себастьяно. - Вчера Итенберг. Сегодня Дагомиров. А завтра весь «альянс» устроит внеочередную сессию.
        - Сам не понимаю, что происходит. Они и встречи назначают по каким-то пустякам. Имма показалась мне рассеянной и чем-то озабоченной, но упорно твердила, что у нее все в порядке. Вела себя так, словно решила проведать старого друга перед долгой разлукой. Признаться, я сбит с толку.
        - Пора заканчивать ваши отношения, - прищелкнул языком Себастьяно. - Все, что вы могли сделать друг для друга, уже сделали. Значит, наступил момент остановиться.
        - Остановиться?
        Себастьяно усмехнулся.
        - Подумай, как это сделать, а я пойду узнаю, что сегодня на обед.
        Леона стояла в коридоре и напряженно ловила каждое слово. Услышав, что Себастьяно направляется к двери, она быстро отбежала в сторону и направилась к лестнице. У ступенек женщина остановилась, прокручивая в голове известие о встрече мужа с Дагомировым. Это хорошо, что вечером его не будет дома, удовлетворенно улыбнулась она, и стала подниматься наверх.
        - Леона!
        Она повернулась на зов и подхватила на руки трехлетнего внука ее мужа. Филлипо обнял Леону за шею и с нежностью посмотрел в глаза. У них были особые отношения, полные любви и обожания, что весьма не нравилось его отцу Мауро, который питал к Леоне совершенно иные чувства. Правда, на людях он не осмеливался выказывать пренебрежение, взгляд его всегда был мягким, а голос полным внимания и учтивости. Но наедине Мауро позволял себе грубости и никогда не упускал случая унизить мачеху, которая была его ровесницей.
        - Где твоя мама, солнышко? - спросила Леона, опустив мальчика на пол, и осмотрелась по сторонам.
        Она увидела приближающегося Мауро и усмехнулась. Рядом никого не было, значит, сейчас она получит очередную порцию оскорблений. Видя, что Мауро собирается начать разговор, она подняла руку и прошипела:
        - Не смей. Еще раз обидишь меня, я скажу мужу. На этот раз я не стану молчать. И будь уверен, сделаю это в такой форме, что тебе несладко придется. Одно гадкое слово, Мауро, и ты вылетишь из этого дома.
        Она отвернулась от старшего сына Дарио, с радостью отметив, каким ошеломленным стало его лицо, и побежала в спальню. В комнате было прохладно. Леона сбросила с себя купальник, прилегла на кровать и укрылась одеялом. Она долго лежала в тишине, наблюдая за колышущимися ветками деревьев, растущими перед окнами. В дверь постучали. Леона улыбнулась, потому что так настойчиво и громко стучал только один человек из ее окружения.
        - Входи, Ильда, - сказала она и приподнялась на подушке.
        В спальне появилась высокая черноволосая женщина. Она быстро подошла к кровати и нависла над Леоной.
        - Плохо себя чувствуешь? - спросила она, дотронувшись пальцами до ее лба. - Лео, у тебя температура, ты горишь.
        В голосе слышалась тревога. Леона улыбнулась и потянула Ильду за руку, заставляя присесть рядом с собой.
        - Перегрелась на солнце, - успокоила она подругу.
        Ильда провела ладонями по горячим плечам и быстро завернула Леону в одеяло.
        - Сколько раз просила тебя не сидеть на солнце, - проворчала она. - Твоя кожа совсем не умеет загорать. Сегодня ночью будешь мучаться от жара и боли. И не дай бог лихорадка вернется!
        Леона с любовью посмотрела на встревоженную женщину. Уже больше десяти лет они знали друг друга, но Ильда нисколько не изменилась за это время. Все также заплетает длинные черные волосы в косу, носит только темные брючные костюмы и всегда заботится о ней.
        - Взбодрись, - сказала Ильда. - Ты выглядишь печальной. Не такой тебя привыкли видеть другие.
        - Мне нужно прийти в себя, - покачала головой Леона. - Я переиграла у бассейна.
        - Да, ты немного перестаралась. Дарио взбешен, Алессандро безумно влюблен, а Себастьяно с наслаждением наблюдает за происходящим. Будь осторожна, потому что Дарио жестоко накажет тебя, если уличит в измене.
        - Но я не собираюсь встречаться с Алессандро. Тем более спать с ним.
        - Ну и зря, - хмыкнула Ильда. - Он молод и красив. Я бы не сопротивлялась, только сделала бы это хитро.
        - Он мой пасынок, - напомнила Леона, но глаза ее лукаво заблестели. - В любовных вопросах ты плохой советчик. Табо уже уехал?
        - Да. Два часа назад.
        - Нервничаешь?
        Ильда удивленно посмотрела на Леону.
        - С чего бы? Все идет по плану.
        - А я боюсь, - вдруг пылко сказала Леона.
        Ильда быстро встряхнула ее за плечи.
        - Успокойся. Тебе нечего бояться. Ну, тише, - она обняла женщину и поцеловала в лоб. - Сейчас приведи себя в порядок и спускайся в столовую. Через двадцать минут подадут обед. Себастьяно уже час мешает поварихе готовить, поэтому еда вряд ли окажется вкусной. Потом я отвезу тебя в город. Повеселись вечером, только не давай Дарио повод избавиться от тебя. Хорошо, дорогая?
        Леона кивнула.
        - Ильда, я не знаю, сколько еще выдержу.
        - Столько, сколько нужно, - отрезала Ильда и поднялась.
        Она отряхнула пиджак, пригладила волосы и вынула из кармана звонящий телефон. Быстро переговорив, она посмотрела на Леону.
        - Табо прошел регистрацию. Все в порядке. Знаешь, новая подружка Алессандро очень на тебя похожа. Смешно. Тебя он получить не может, поэтому спит с копиями.
        - Как бы Чезаре не принял ее за меня, - улыбнулась Леона.
        - Поверь мне, он не ошибется, - уверенно сказала Ильда. - Чезаре проницательный и умный сукин сын. К тому же весьма любопытный. Хотела бы я увидеть лицо Себастьяно, когда он поймет, что снова оказался в заднице. Он ведь мечтает застать тебя в постели Алессандро. - Она вышла из комнаты.
        Леона подошла к столику и взяла в руки фото мужа. Затем бросила рамку на постель и направилась в ванную.
        ГЛАВА 2
        Роман рассматривал одноклассников и удивлялся тому, насколько они изменились. Все были чужими и абсолютно незнакомыми. Казалось, ничего не осталось от тех задорных и веселых ребят, какими они были в юности. Игорь Писарь стал похож на многотонную пивную бочку, а когда-то обладал атлетической фигурой и самыми широкими плечами в школе. Конечно, плечи остались, но не на них обращали внимание, а на живот, который с трудом помещался в брюках. Сергей Иванов, задира и весельчак в прошлом, сейчас представлял собой затравленного жизнью неудачника. Он стал саркастичным и жестким, постоянно жаловался и много пил. А девчонки, что с ними произошло? Лиля Исаенко тихо сидела в уголке, ничем не напоминая ту красавицу, по которой томно вздыхали все мальчишки в классе. Она испуганно посматривала на пьяного мужа, Ивана Юрковского, который пытался что-то объяснить бывшему соседу по парте. Язык с трудом слушался его, и он помогал себе руками, как будто жестами ему было легче выразить мысль. Антон Ларин, тот самый сосед, уворачивался от цепких рук и обреченно оглядывался, взглядом прося о помощи. В конце, не выдержав,
он пересел к Роману и вздохнул.
        - Упился Ванька, - шепнул он. - Сказал, что жизнь - дерьмо, а Лиля - дура. Все. Он считает, что время его ушло, самое лучшее уже случилось, а хорошего больше ничего не предвидится. Обидно, когда человек в неполные сорок лет ощущает себя старцем.
        Роман ничего не ответил. Он посмотрел на Веронику Краснову. Из всех, пожалуй, только она, да еще и Антон производили впечатление счастливых людей. Остальные были усталыми, обозленными и потрепанными.
        - Вероника! - выкрикнул Иван Юрковский. - Ходят слухи, что ты замужем за богатеем. Правда?
        - Замужем, - кивнула Вероника. - За умным и интересным человеком. С деньгами, - она посмотрела на Романа и подмигнула ему, затем повернулась к Ивану. - А я слышала, что ты, Юрковский, пьянствуешь и жену поколачиваешь. Так задергал Лилю, что она за весь вечер и рта не раскрыла.
        - А нечего бабам много говорить, - оскалился Юрковский. - Это вас не красит.
        - А в лоб? - деловито поинтересовалась Вероника. - Не забыл, как я тебе в десятом классе челюсть снесла? Могу повторить.
        - Какие мы смелые! - Юрковский тяжело поднялся и направился к Веронике, но был остановлен Романом. - Отпусти, Сафонов. Верка хочет, чтобы я ей сдачу вернул.
        - Успокойся, - попросила Лиля, жена разбушевавшегося Юрковского, и бросила виноватый взгляд на Веронику. - Не провоцируй его. Видишь, ему сейчас на все наплевать.
        Вероника потянулась за сумочкой.
        - Я ухожу, - сказала она. - Всем спасибо за прекрасную встречу. Сафонов, ты остаешься?
        Роман улыбнулся, взял ее под руку и отвесил поклон одноклассникам.
        - Ciao!
        - Вали, Челентано, - послышались веселые голоса.
        - Я с вами, - втиснулся между Вероникой и Романом Антон. - Спасите, умоляю! Плесень зеленой тоски съедает душу. Хочется ослепнуть и оглохнуть, лишь бы не видеть этого балагана и мракобесия.
        - Ларин, ты как пиявка. Всегда не вовремя и надолго, - улыбнулась Вероника, но руку не убрала. - Идемте, мои верные кавалеры. Помнится, мы с вами были чудной компанией.
        Они до поздней ночи гуляли по Невскому, вспоминая веселые годы юности. Воздух был теплым, настроение беззаботным и радостным, поэтому расходиться не хотелось.
        - Двадцать лет не виделись, - сказала Вероника. - Однако сейчас мне кажется, что их и не было. Такое странное ощущение, будто мы все еще учимся в школе. Ромка, а чем ты в Москве занимаешься?
        - Бизнесом, - ответил Роман и посмотрел на темную воду канала.
        - Свое дело? - поинтересовался Антон. - Молодец! Похоже, из всех наших только мы научились зарабатывать деньги.
        - Я все еще в стадии обучения, - улыбнулся Роман.
        - Так чем занимается твоя фирма?
        - Разве я говорил, что у меня фирма? Да, я занимаюсь бизнесом, но работаю не на себя.
        - Сафонов, ты не изменился. Сплошные загадки и недомолвки. Челентано хренов! Не желаешь говорить о себе, так и скажи. Но мне интересно, ты же все это время не давал о себе знать. А ведь в школьные годы я был твоим лучшим другом.
        - А я? - Вероника повисла на перилах моста и наклонилась вперед.
        - А ты всегда так проделывала, чтобы Роман испугался и бросился тебя поддерживать. Типичная уловка женщины, которая боится сказать о том, что ждет объятий.
        - Не всегда нужно говорить напрямик, - сказала Вероника. - Иногда приятнее общаться намеками.
        - Именно из-за намеков мы и не умеем общаться, - вздохнул Антон. - Мы ждем, чтобы угадали наши желания, а потом обижаемся, если нас вдруг не правильно понимают.
        - Ты несчастлив, Антон? - спросила Вероника и дотронулась до его руки.
        - Счастье - это когда ты мастерски научился обманывать самого себя. Поэтому абсолютно счастливых людей нет. Есть те, кто херово лжет самому себе, например, как наш Юрковский. И есть такие, как Роман. Смотри, светится, как американская валюта. Умеет производить впечатление могущества, достоинства и благополучия. Глядишь и веришь, что у этого человека ни зуб не болит, ни с женщинами проблем нет, да и с остальным все в порядке. А я развожусь.
        - Мне жаль, - Вероника участливо посмотрела на него.
        - А мне нет, - вдруг рассмеялся Антон. - Наоборот, я получил то, что желал. Свободу. Роман ведь потому и не женился. Знал, наверное, что лучше остаться холостяком.
        - Я не женился по одной простой причине, - произнес Роман после недолгого молчания. - Я эгоист и зануда. Нет ничего хуже, чем выйти замуж за такого мужчину.
        - Если мужчина говорит о себе плохо, не верь: он просто набивает цену, - Антон пнул Романа в бок и отскочил в сторону.
        - Так, понятно, - Вероника встала между мужчинами. - Антон скоро станет счастливым холостяком. А ты, Ромка, говори правду! Почему не женился?
        - А на фига это нужно? - спросил Антон. - Ой! Не надо, - он предупредил слова Вероники. - Не говори мне о семейном уюте, о детях и душевном тепле. Давайте будем здоровыми циниками и признаемся, что все это необходимо, когда рядом есть близкий человек. А близкий, в моем понимании, это тот, кто заряжает собой воздух, без которого жизнь не имеет смысла. Тот, который дает возможность быть нежным и щедрым. Которому хочется быть верным. Которого уважаешь и любишь. Если рядом нет такого, то лучше быть одному, потому что все остальные будут лишь подделкой. Вот моя жена была подделкой или я был подделкой для нее. Это уже не имеет значения. Мы делали друг друга несчастными.
        - А сейчас ты бросишься в водоворот страстей и станешь искать бриллиант в куче навоза? - Вероника рассмеялась и прикрыла лицо руками.
        - Естественно. Буду ошибаться, но не прекращу поиски. Мы ведь рождены для счастья. Жаль, Вера, что ты замужем, так бы я с тобой счастья поискал.
        Вероника засмеялась еще громче.
        - Ошибочные сведения. Я не замужем, - сказала она. - Но на сегодня я уже сделала выбор. Если мне не откажут, ночь будет прекрасной.
        Она прикусила губу и посмотрела на Романа. Тот едва заметно усмехнулся. Вероника солгала о том, что не замужем. Обручальное кольцо она сняла перед самой встречей в ресторане, поэтому след его еще некоторое время был виден на безымянном пальце. Наверное, оно лежало где-нибудь в сумочке, и вскоре снова появится на своем положенном месте.
        - Нет, Верка, - вдруг сказал Роман, разглядывая ее соблазнительные бедра, обтянутые тонкой атласной юбкой. - Сегодня ты отправишься домой к мужу. Не нужно наставлять рога своим благоверным. Они от этого некрасиво выглядят.
        - Нельзя отказывать женщине, которая себя предлагает, - авторитетно произнес Антон и погладил Веронику по плечу. - Ну, не плачь, жертва неудавшегося адюльтера.
        - Да, пошли вы! - махнула рукой Вероника. - Черт! Сафонов, я же тебя когда-то любила.
        - Тебе казалось, что ты меня любишь, - Роман прижал женщину к себе. - Не глупи. Мы сейчас выпили немного, и детские чувства вернулись. А завтра ты жалела бы.
        - Самое противное, что ты отказал мне при Антоне, - шмыгнула носом Вероника.
        - Я тебя умоляю! - воскликнул Антон. - Мне столько раз прилюдно отказывали, что я уже и со счету сбился. Стыдно только в первый раз. Давайте выпьем за первый раз! Он самый запоминающийся.
        В отеле Роман долго лежал в постели, уговаривая себя заснуть, но сон не приходил. Тогда он устроился у окна и провел остаток ночи, вглядываясь в огни ночного Питера, города, где пролетело его детство. В Москву возвращаться не хотелось, потому что там его никто не ждал. Не было рядом той единственной, которая, как выразился Антон, заряжала бы собой воздух.
        ГЛАВА 3
        Альдо снял пиджак, аккуратно повесил его на спинку стула, чтобы не измялся, и пригладил. Усмехнувшись, он подумал, что, если бы его жена не была столь придирчиво аккуратной, пиджак уже давно был бы брошен на диван, джемпера и рубашки кучкой складировались бы где-нибудь в углу комнаты, а свежие носки доставались бы не из комода, а покупались в магазине. Однако Франческа, во всем соблюдавшая порядок, не терпела подобных выходок. За двенадцать лет брака она приучила его бережно относиться не только к одежде, но и к быту в целом. Их сын Гвидо перенял от матери одержимость чистотой, и Альдо порой удивлялся организованности и опрятности своего десятилетнего сына, комната которого никак не напоминала комнату подростка. Порой он смеялся, говоря, что на рабочем столе мальчика можно проводить операции, настолько все казалось стерильным. Альдо прикрыл глаза и задумался. Гвидо часто напоминал ему Лука, он был таким же мягким, веселым и надежным. Все эти качества отражались не только в поведении, но и в речи, а также в той обстановке, которой они оба себя окружали. Но самое главное, это светилось в глазах,
черный мягкий блеск которых внушал доверие и говорил об особом чувстве собственного достоинства.
        Альдо прошел к кухне и остановился, с удовольствием наблюдая за женой и сыном, которые вместе готовили ужин. Они смеялись и поддразнивали друг друга, совсем не замечая отца, тихо стоявшего у порога.
        - Женщины готовят хуже, чем мужчины, - усмехнулся мальчик, пробуя соус.
        Франческа откинула голову назад и рассмеялась.
        - Скажи это своей бабушке, и она не будет разговаривать с тобой до конца жизни.
        - Не думаю, что этим она накажет Гвидо, - вступил в разговор Альдо. - Может, лучше я скажу теще, что она никудышный повар? По крайней мере, избавлюсь от вынужденного общения с ней.
        Франческа бросила в мужа полотенце.
        - Обманщик! - воскликнула она. - Ты обожаешь мою мать. И готовит она хорошо. Сам не раз говорил ей об этом.
        Альдо хмыкнул и подошел к плите.
        - Новый соус? - принюхался он.
        - Мама экспериментирует, - заулыбался Гвидо. - Папа, ты помнишь, что обещал после ужина помочь мне склеить модель самолета? Я уже почти все сделал сам, но там есть маленькие детали, которые без тебя я не смогу установить.
        Альдо устало опустил плечи. Он виновато посмотрел на поникшего сына, догадавшегося, что планы отменяются.
        - Прости, Гвидо, - Альдо взъерошил жесткие волосы мальчика. - После ужина я должен уехать. Вернусь очень поздно.
        - Как всегда, - вздохнул Гвидо, отложил половник в сторону и направился к себе в комнату. - Ужинать не хочу. Я не голоден.
        Альдо развязал галстук и бросил его на кухонный стол.
        - Мне жаль, - произнес он скорее для себя, чем для жены. - Франческа, завтра утром вы с Гвидо уезжаете из Рима.
        - Что? - с обидой и недоумением посмотрела она на него. - Куда?
        - Во Флоренцию, к твоему дяде. Я уже договорился о переводе Гвидо в другую школу. Да и для тебя Феличе нашел работу. Ваш отъезд не обсуждается.
        Франческа присела на краешек стула и сложила руки у груди.
        - Альдо, что произошло?
        - Все в порядке.
        - Тогда почему мы должны уезжать в такой спешке? А ты?! Ты остаешься?
        Альдо кивнул. Он взял половник, который Гвидо положил на тарелку, и облизнул его.
        - Соус вкусный. Необычный, - причмокнул он губами. - Я остаюсь. Это не надолго, обещаю. А сейчас мне нужно уйти. Когда вернусь, помогу собрать вещи.
        Альдо дотронулся пальцами до блестящих локонов и притянул жену к себе. Она доверчиво прижалась к его груди, понимая, что спрашивать ни о чем не следует. Нужно лишь верить и делать то, что говорят.

* * *
        Спустя час Альдо Кондотти подъехал к старинному особняку восемнадцатого века, окруженному высоким каменным забором. У ворот его встретила охрана, которая после тщательной проверки пропустила машину во двор. Едва Альдо остановился у ступенек, как к машине подошел высокий мужчина и вежливо открыл дверцу.
        - Сеньор Моретти просил передать, что он в библиотеке, - сказал мужчина и наклонил голову вперед.
        Альдо кивнул и стал подниматься по ступенькам. В доме он ориентировался легко, поэтому уже спустя несколько минут стоял перед дверьми библиотеки. Он стукнул два раза по деревянной поверхности и прошел внутрь.
        Карло Моретти окруженный клубами сигаретного дыма читал газету у огромной настольной лампы. В ее свете, искаженном плавающими белыми сгустками дымчатой массы, он выглядел еще более зловещим, чем обычно. Темные тени причудливо играли на его лице, кожа на вид стала очень смуглой, волосы были чернее ночи, нос казался еще длиннее и тоньше, только губы остались прежними, такими же хищными и красными. Карло поднял глаза на Альдо и улыбнулся.
        - Мне бы в кино играть, не так ли? - он приподнял подбородок и рассмеялся.
        - Ты и так живешь, как в кино, - возразил Альдо. - Вернее, твоя жизнь - это кино.
        Он подошел к столу и протянул руку. Карло ответил на приветствие. Его пальцы были теплыми и мягкими. Альдо с удивлением подумал о том, что Карло умеет вселять в него спокойствие. Легкое пожатие руки, и все тревоги как рукой снимало.
        - Я проведу тебя к Лука.
        - Как он? - спросил Альдо, и в голосе его почувствовалось волнение.
        - Сегодня лучше, чем вчера, - Карло понимающе похлопал его по плечу. - Утром давление подскочило. Перепугались к чертям! А к вечеру все пришло в норму. Даже пытался подшутить надо мной. Ты нервный, Альдо.
        - Тебе кажется. Я такой же, как всегда.
        - Ну, я же говорю, что ты нервный, - улыбнулся Карло.
        Альдо улыбнулся следом. Пожалуй, впервые он так искренне и весело улыбался. Они остановились перед массивной дубовой дверью комнаты Лука.
        - Выпьешь со мной позже?
        - Конечно, - сказал Альдо.
        В комнате было тихо и темно. Пахло лекарствами, но не противно, как в больнице. Это был слабый запах мяты, валерианы и еще нечто неуловимого, как могут пахнуть только медикаменты. Альдо потянулся к включателю, и через мгновение в комнате стало светло.
        - Здравствуй, Альдо, - произнес Лука, повернув голову в его сторону.
        - Здравствуй.
        Альдо сделал несколько шагов вперед и остановился, с горечью посмотрев на Лука. Тот неподвижно сидел в инвалидном кресле. Одет он был просто, но элегантно, в легкие светлые брюки и рубашку. На ногах были туфли под цвет брюк. И яркий шарф на шее. Лука всегда выглядел изящным и стильным. Жаль, что он сам этого не видел. Альдо перевел взгляд на обожженное лицо. Когда-то Лука был красив, а сейчас на него невозможно смотреть без содрогания. Шрамы от ожогов стали намного светлее, но покрывали собой все лицо. Огонь расплавил кожу, превратив ее в пористые рубцы со страшным рисунком. Сплавил веки, выжег глаза, обезобразил шею. Да, внешне Лука вызывал отвращение. Он знал об этом, и это терзало его. В довершение ко всему Лука не мог ходить, оставаясь беспомощным. Невозможность двигаться бесила его не менее чем слепота. Именно поэтому моментами он был крайне озлоблен, но быстро остывал, понимая, что раздражением и отчаянием ничего не изменишь.
        - Альдо, - неровные губы растянулись в улыбке, - не стой на месте. Присядь.
        Альдо кивнул и потер подбородок. Затем вспомнил, что Лука не видел его кивка и сказал:
        - Я сажусь в кресло.
        Лука рассмеялся.
        - Ты ведешь себя, как Карло. Тот тоже комментирует свои действия. Я подхожу к окну, я открываю окно, окно открыто. Твою мать! Холодно! Все, окно закрыто.
        Альдо рассмеялся.
        - Сеньор Моретти всегда отличался учтивостью и искрометным чувством юмора.
        - Ты прав. Но порой он перегибает палку, - Лука наклонил голову вперед. - Сегодня, например, он особенно надоедлив. За день задал тысячу вопросов о моем самочувствии.
        - Он беспокоится о тебе. И я беспокоюсь. Как ты себя чувствуешь?
        - Хорошо. Давай, закончим с разговорами обо мне и перейдем к другой теме. Когда ты вылетаешь?
        - Завтра в двенадцать.
        - Вы не изменили порядок?
        - Нет, - Альдо прокашлялся. - Все в силе. Первая тройка - Итенберг, принц Афдал, Дагомиров.
        Лука дотронулся ладонями до обожженного лица. Он глубоко вздохнул и внезапно обмяк в кресле. Альдо подскочил к нему и подхватил на руки.
        - Карло! - закричал он.
        - Что случилось? - влетел в комнату Карло и, увидев бесчувственное тело на руках у Альдо, повернулся к охраннику. - Доктора Риццо сюда. Немедленно!
        ГЛАВА 4
        Имма Итенберг хлопнула рукой по столу.
        - Посмотри на эти фото! - воскликнула она и бросила газету на колени молодого человека, который тихо сидел на диване.
        Он боялся пошевелиться, потому что мать была в бешенстве. Нужно спокойно выслушать ее и продолжать делать то, что и раньше. Час позора и унижений, после - беззаботное веселье, выпивка и все остальное.
        Имма остановилась перед Сигурдом, который молча слушал ее обвинительную речь. Он опустил глаза в пол, показывая свою покорность и раскаяние. Имма жестко усмехнулась, потому что подобной уловкой ее было трудно обмануть. Ее вообще нельзя было обмануть. Еще не родился такой человек. И этот двадцатилетний юнец, который считает мать полной дурочкой, купившейся на дрожащий от обиды подбородок, мольбу в глазах и слезы на щеках, не смягчит ее гнев и не избежит наказания.
        - Мама, такое больше не повторится.
        - Я знаю, - сказала Имма и дала сыну подзатыльник. - Я тебя всего лишу, если еще раз увижу в компании дружков-собутыльников. Еще одно фото в газете, где ты пьянствуешь и тискаешь девок, будешь в конюшне имения уборщиком работать. Понятно?
        Сигурд быстро закивал головой.
        - Не приведи господь случиться подобной выходке, - Имма притянула парня к себе, - и я забуду, что ты мой сын. Сигурд, я не шучу! Мне стыдно, когда у меня спрашивают о детях. Разве я могу сказать, что мой сын - бездельник и пьяница? Меняйся, сынок, иначе я сама изменю тебя, заперев в клинике.
        - Можно я пойду? - спросил Сигурд. - Мамочка, пожалуйста…
        - Уходи, - Имма указала рукой в сторону двери. - И газету забери. Не могу смотреть на эту мерзость!
        Сигурд подхватил газету и выбежал из кабинета. Имма недовольно посмотрела ему в след. Мальчишка совсем распустился, пора принимать меры, чтобы поставить его на место. Но сейчас ей нужно успокоиться, привести мысли в порядок. А это можно было сделать только в одном месте. Имма набрала номер гаража.
        - Ларс, подготовь моего красавца. Хочу съездить на трек.
        Через двадцать минут она спускалась по ступенькам к темно-синему «Bugatti». Теперь в ней сложно было узнать могущественную Имму Итенберг - одну из самых богатых женщин Швеции. Сейчас она напоминала молодую женщину, спешащую на свидание с любовником. Имма была хороша в свои пятьдесят с лишним. Высокая, светловолосая и стройная, она умела очаровывать и влюблять в себя. Но так же она умела оскорблять, ненавидеть и убивать. Немало людей пострадало от ее злобного языка и не менее злобного характера. Но сегодня, несмотря на испорченное сыном настроение, она была довольна прошедшим днем, принесшим прибыль компании, да и жажда скорости поднимала настроение. Она вся светилась от счастья и даже напевала вслух какую-то популярную мелодию.
        Имма забрала ключ из рук шофера, села в «Bugatti» и выглянула из окна. Улыбаясь, она смотрела на голубое небо, затем включила зажигание. Раздался взрыв. Машина подпрыгнула вверх и с грохотом опустилась на мощеную дорожку. Шофер, подогнавший машину, отлетел в сторону. Падая, он ударился головой о землю, и долго не мог прийти в себя, не понимая, что происходит. Он смотрел на черный дым, валящий из искореженной машины, на языки пламени, обнимающие авто изнутри. Сердце бешено застучало, потому что до него вдруг дошло, что хозяйка погибла. Он перевел взгляд на охваченное огнем тело мадам Итенберг и скрутился от мгновенно подкатившей рвоты.

* * *
        В темноте окружающие предметы кажутся совсем другими, нежели при дневном свете. Время тянется медленнее, словно черное небо цепляется за минуты и растягивает их. Мужчина уже час не двигаясь стоял в кустах, ожидая появления принца Афдал-Валида бин Мактума бин Азиза. Он без проблем попал во дворец принца, рассказы о неприступности которого были весьма преувеличены. Хотя, если бы не помощь со стороны, он не смог бы ориентироваться в этом муравейнике.
        Мужчина посмотрел на часы. Через четыре минуты принц Афдал появится у бассейна. Он всегда плавает перед сном и никогда не отменяет это мероприятие. Лишь вынужденный отъезд из страны может заставить его изменить свои привычки. Осталось четыре минуты до появления принца, пять секунд на работу, три минуты, чтобы выбраться из дворца. Он сделал глубокий вдох и опустил глаза вниз. Затем посмотрел на голубую подсвеченную воду и услышал тихие шаги. Принц Афдал направлялся к бассейну не один. Это обстоятельство насторожило мужчину, потому что подобного не предполагалось. Ранее принцу не требовался компаньон, чтобы отдохнуть в конце дня. Мужчина подумал о том, что время на работу увеличится. Это плохо. Сначала он выстрелит в принца, потом в его спутника. Только делать все придется с максимальной точностью и быстротой, чтобы у мужчин не было времени нарушить его планы глухими стонами или хуже того выкрикнуть о помощи.
        Мужчина прислушался к шагам. Принц Афдал остановился и с ним его компаньон. Затем он направился к бассейну, теперь уже один.
        Принц подошел к кромке воды. Он раскинул руки в стороны и поднял голову вверх, всматриваясь в звездное небо. Мужчина вскинул руку с пистолетом вверх. Он смотрел на принца со спины, на то, как колышутся его белые просторные одежды, и бесшумно продвигался вперед. Не прекращая движения, он дважды выстрелил принцу в голову и остановился, с каким-то странным очарованием наблюдая, как тело принца падает в воду. Еще мгновение он оставался на месте, рассматривая кровь, растворяющуюся в воде, и белую гутру, плавающую на поверхности.
        - Выводите меня, - тихо произнес он, прикоснувшись к гарнитуре в ухе, и направился к месту, куда ему приказали двигаться.

* * *
        - Андрэ, я хочу шампанского.
        Дагомиров отложил бумаги в сторону и посмотрел на полулежащую в кресле молодую женщину.
        - Ты слишком много пьешь, Рита, - сказал он. - И я не люблю, когда ты меня так называешь.
        - А я не могу произносить твое имя на русский манер.
        Он подошел к бару.
        - Здесь нет шампанского.
        - В твоем самолете нет шампанского? - Рита ехидно прищурилась. - Тогда налей что-нибудь из того, что есть.
        Дагомиров плеснул виски в бокал и протянул женщине.
        - Могла бы подождать до Нью-Йорка. Осталось лететь совсем немного.
        - Почти пять часов, - она сделала большой глоток и расслабленно оперлась о спинку кресла. - В следующий раз нужно проследить, чтобы шампанское в самолете присутствовало. Я не могу летать без него.
        Рита Бардем сегодня вызывала у Дагомирова неимоверное раздражение. Ее склочность и постоянные придирки выводили из себя. Быстрая речь, глупые высказывания и то, как она произносила его имя, заставляли сжимать зубы, запрещая колким словам вырваться наружу. Особую досаду вызывал ее затуманенный алкоголем взгляд. Сам Дагомиров почти не пил, и то, что его подруга регулярно прикладывалась к бутылке, порой делало их общение невыносимым.

«Пора заканчивать, - подумал он. - Прилетим в Нью-Йорк, там и оговорим наш разрыв. Наверняка закатит сцену. Да, этого не избежать». Он посмотрел в иллюминатор. За бортом плескалась ночь, обхватившая собой небольшой самолет, летящий над Атлантикой. Внезапно Дагомиров почувствовал холод внутри себя. Он подошел к бару и налил выпить. Рита уже допила свой виски и показала, что желает еще.
        - Достаточно, - сказал он, заметив, как она недовольно скривила лицо.
        - Ведешь себя, как мой папочка, - протянула она и подошла к нему. - Ну, хорошо, пить больше не буду. Может, тогда займемся чем-то более интересным.
        Она просунула руки под его пиджак и провела пальцами по спине. Еще недавно Дагомиров не отказался бы заняться сексом в самолете, но сейчас ему не хотелось. Женщина догадалась, что у ее любовника нет желания к утехам, усмехнулась и снова села в кресло. Она взяла в руки журнал и без интереса стала пролистывать страницы. Внезапно глаза ее загорелись, наткнувшись на яркий заголовок.
        - Здесь пишут, - сказала Рита, - что нас признали самой стильной парой года. Все ждут, когда мы поженимся.
        Дагомиров бросил взгляд на фото. Рита действительно была очень красивой. Высокая, почти одного роста с ним, черноволосая и смуглокожая. Он часто видел, с каким желанием на нее смотрят мужчины. Но и сам Дагомиров был хорош собой, поэтому никогда не волновался, что Рита переключит свое внимание на другого. Его приятная внешность притягивала ее, но больше всего Рите нравились его деньги. Дагомиров усмехнулся, вспомнив, с какой жадностью она принимала подарки и, не стесняясь, требовала еще.
        - Так, когда ты на мне женишься? - услышал он вопрос, но не успел ответить, потому что стационарный спутниковый телефон, установленный только нынешним утром, зазвонил.

«Странно, - подумал Дагомиров, беря трубку, - еще никто не знает этого номера». В течение двадцати секунд он слушал, что ему говорят, и лицо его постепенно бледнело. Он оторопело посмотрел на Риту и вскочил с кресла, но уже ничего не успел сказать.

* * *
        В середине ночи самолет господина Дагомирова, известного российского бизнесмена, пропал с экранов радаров. Диспетчеры, ведущие самолет, засуетились. В короткие сроки была организована спасательная операция и отправлена группа на поиски пропавшего в Атлантике самолета. Но все, что удалось обнаружить, это мелкие обломки взорвавшегося в воздухе «Гольфстрима». Ни тел, ни черных ящиков. Все сгорело, а то, что уцелело, поглотили холодные воды океана.
        На утро главной новостью СМИ были жестокие убийства Иммы Итенберг, принца Афдал-Валида бин Азиза, Андрея Дагомирова и его очаровательной любовницы, актрисы Риты Бардем.
        Альдо прочел вслух заголовки статей и заметил, как плечи Лука нервно дернулись. Склеенные обезображенные веки стали влажными. Он дотронулся платком до его щеки и с ненавистью посмотрел на фото Дагомирова, напечатанное на первой полосе газеты.
        ГЛАВА 5
        Генерал-лейтенант Риммин, начальник управления специальной разведки, прокашлялся. Сиплый кашель короткими волнами разошелся по кабинету. Сидящий рядом с генералом полковник Щербатов отвернулся в сторону и, сморщившись, посмотрел на полковника Барова, который пытался спрятать улыбку. Всем было известно, что генерал любить чихать и кашлять на сидящих рядом. Поэтому на совещаниях все старались найти место подальше от него, опоздавшие неудачники вынуждены были вытирать щеки и шею платками.
        - Уже десять лет как бросил курить, а все равно задыхаюсь, - выдохнул из себя генерал и потянулся за салфетками.
        Присутствующие почтительно молчали, ожидая, когда генерал начнет разговор, ради которого, собственно, и было организовано это экстренное совещание. Генерал-полковник Сагин, нынешний начальник ГРУ, ранним утром вернулся из Кремля злым и раздраженным. Затем он закрылся в своем кабинете с Римминым. Теперь заместители шефа, начальники отделов и их заместители, а также остальные, по рангу имеющие разрешение присутствовать на подобных встречах, ожидали, когда озвучат время совещания. Долго ждать не пришлось. Непонятно почему, но все были странно возбуждены. Тема оказалась необычной, почти не относящейся к их деятельности, и именно это обстоятельство порождало волнение и вызывало нервозность.
        Генерал-полковник Сагин отсутствовал, и главным в комнате оставался генерал-лейтенант Риммин. Он несколько затягивал с началом, но это было в его манере, поэтому остальные спокойно молчали, предоставляя старику возможность раскачаться и собраться с мыслями.
        - В общем, так, - сказал Риммин и кивнул Барову, чтобы тот раздал всем присутствующим тонкие папки. - Сегодня ночью взорван самолет Андрея Дагомирова. Мы будем вести расследование.
        - Почему не ФСБ? - поинтересовался генерал-майор Зотов. - Это не входит в наши обязанности.
        - Сергей Дмитриевич, кому как ни вам известно, что, если решение поступает сверху, никто не имеет права его обсуждать, - вспыхнул Риммин. - Мне и самому не нравится вмешиваться в сферу деятельности, которая не имеет к управлению никакого отношения. Мы не сыщики, вынужденные бегать за убийцами. Однако не мне решать. Мое дело начать операцию, найти сотрудников, которые займутся этим вопросом, и докладывать наверх о продвижении расследования.
        - А почему верхушка так заинтересована в этом? - спросил полковник Щербатов.
        Он отодвинул стул от Риммина, так как выражение лица того говорило, что сейчас он снова начнет кашлять. Однако Риммин передумал. Он обратил на всех полный злобы взгляд, но тут же расслабился. Все облегченно вздохнули. Генерал с подпольным прозвищем «Бобр», из-за коротких седых и вечно стоящих дыбом волос на голове, справился с внутренним раздражением. Значит, далее разговор пойдет в спокойном русле.
        - Личные мотивы, Лешенька, - генерал поджал губы. - Может, дружба. Может, желание узнать, почему двадцать шестая строчка «Форбс» внезапно оказалась похороненной в водах Атлантического океана. Необходимо выяснить, с чем мы имеем дело. То ли это выпад, направленный на одного только Дагомирова, то ли это некое тайное соглашение с целью уничтожения богатейших людей планеты. Имма Итенберг и принц Афдал были убиты в одно время с Дагомировым с разницей в несколько часов. Это не похоже на простое совпадение. Афдала вели, кстати, ваши ребята, Максим Викторович, - генерал повернулся к генерал-майору Павлову.
        Тот кивнул, но ничего не сказал по этому поводу. Лишь почувствовал, как кожа ладоней начала зудеть, уж очень ему не понравился взгляд Риммина.
        - Если это террористическая операция, - настойчиво повторил Зотов, - тем более этим должно заниматься ФСБ. И Интерпол нужно подключать.
        - Дело не должно быть предано огласке, - покачал головой Риммин. - Прессу уже начали усыплять тем, что взрыв самолета произошел по техническим причинам. В нашу сегодняшнюю задачу входит следующее: решить, кто будет вести это дело. И план действий необходимо составить очень быстро, потому что, как вы понимаете, время наш противник. Итак, перед вами папки с кандидатами. Из списка внештатных я выбрал четверых, которые, по моему мнению, наиболее подходят для этого задания. С вашей помощью я хотел бы остановиться на одном.
        Генерал замолчал, рассматривая своих подчиненных. Их было всего семеро, так как для такого деликатного дела ему не хотелось привлекать большее количество людей. Вглядываясь в их лица, он пытался прочесть, о чем они думают, и с удовольствием отмечал, что ему это не удается, уж слишком хорошо они владели своими эмоциями. Каждый из них прошел великолепную подготовку в стенах Академии, кроме того, все они являлись отличными аналитиками, и им не раз приходилось иметь дело с оперативной работой. Большинство из них руководили спецоперациями, Зотов даже имел несколько боевых ранений. Хотя генерал Риммин считал, что, если бы тот не проявил такую энергичную напористость, тех пуль можно было бы избежать. В любом случае, люди, сидевшие вокруг него, вызывали глубокое уважение, и он всегда прислушивался к их мнению.
        Полковник Щербатов прикрыл глаза, вглядываясь в предложенный список. Никаких имен, фото, лишь результаты тестов, сведения о проведенных операциях и заключения психологов. Он отложил бумаги в сторону, показывая, что составил мнение и готов озвучить его вслух. Он скучающим взглядом обвел своих коллег, все еще занятых изучением бумаг. Генерал незаметно улыбнулся. Алексей Щербатов всегда мыслил быстрее всех присутствующих. Синеглазый и светловолосый, он был весьма привлекательным мужчиной, это признавали все в управлении, видя, как бравого полковника обхаживают дамы. И прозвище у него появилось соответствующее «Джакомо». Щербатов, конечно, возмущался, когда слышал об этом, но все же было видно, что ему приятно.
        Риммин шумно отпил чай из кружки. Это означало, что изучение документов подошло к концу, и «Бобр» требует, чтобы на него обратили внимание.
        - Итак? - Риммин пригладил подбородок, желая, чтобы его мнение совпало с мнением присутствующих в комнате.
        - Кандидат номер два, - сказал Щербатов, оглядел остальных и увидел их молчаливое согласие.
        - Я поддерживаю Алексея, - сказал Зотов и увидел, как удовлетворенно улыбнулся генерал Риммин.
        Значит, выбор старика уже давно пал на этого кандидата, просто он хотел удостовериться в том, что остальные примут такое же решение.
        - Вот и получил паренек ангажемент, - тихо, словно разговаривая с самим собой, произнес полковник Баров и нахмурился.
        - Ты против, Виктор? - Зотов наклонился вперед, чтобы лучше видеть лицо Барова, скрытое за большими очками.
        - На мой взгляд, - полковник Виктор Баров поднес к лицу папку, - психологическая характеристика весьма неоднозначна. Я склонен усомниться в правильности выбора.
        - И чем это вызвано?
        Генерал Риммин наклонился вперед и с неподдельным интересом уставился в линзы очков полковника Барова. Создалось впечатление, будто Риммин пытается прочесть мысли Барова, а тот не только не старается их утаить, но и с бесхитростной простотой выставляет напоказ. Небольшой, бесцветный на вид полковник пользовался у генерала особым авторитетом. Более тонкого психолога не было в управлении, и Риммин знал об этом. Именно поэтому замечание Барова об ошибке в выборе генерал принял с настороженным вниманием.
        - Итак, - неожиданно громко прозвучал голос Барова в звенящей тишине зала, - интерпретация тестов: организован, терпелив, способен реализовывать долгосрочные проекты, в суждениях объективен, - Баров обвел присутствующих взглядом знатока человеческих судеб. - Далее, высокий интеллектуальный потенциал и работоспособность. Рассудителен, обстоятельства мало влияют на точку зрения и поведение. А теперь между строк: эмоции интенсивны, но тщательно скрыты, чересчур самоуверен, склонен к проявлению садизма.
        Риммин со вздохом оперся о спинку кресла.
        - И каково, Виктор, твое заключение?
        Баров снял очки и отложил в сторону. Без них лицо мгновенно изменилось: стало маленьким, открытым и незнакомым.
        - На данный момент присоединяюсь к мнению остальных. Однако рекомендую после завершения операции провести дополнительные психологические тесты.
        - Сомневаешься в профпригодности парня? - спросил Щербатов.
        - Отнюдь. Но нет полной уверенности в его эмоциональной стабильности.
        - Тогда отложим кандидатуру номер два, - нахмурившись, Риммин потянулся к пустой чашке, - и вернемся к обсуждению остальных.
        - Считаю это лишним, - полковник надел очки и снова превратился в знакомого и привычного Барова. - Повторюсь, в целом кандидатуру одобряю.
        Риммин постучал пальцами по столу.
        - Значит, решено, - сказал он. - Внесите в бумаги. Дело «Altera pars».
        - «Другая сторона»? - внезапно улыбнулся Зотов, и эта немного сдержанная улыбка мгновенно смягчила его суровое лицо.
        - Да. Мы никогда не знаем, что бывает на самом деле, - серьезно ответил генерал Риммин. - Часто предполагаем одно, а происходит другое. Мы видим лишь открытую сторону, а противоположная той, которая в данный момент находится в зоне видимости, может навсегда остаться загадкой.
        Все внимательно слушали генерала, но каждый при этом думал, что главным образом название операции сводилось к известной любви Риммина к латыни. Altera pars - поэтично, но несколько высокопарно. Тем не менее все молча согласились с генералом, посчитав его слова относительно скрытых обстоятельств и темной стороны сложившейся ситуации правдивыми.

* * *
        Роман Сафонов пришел на встречу с генералом Римминым ровно в положенное время. Вернее, для генерала он пришел вовремя, но на самом деле прибыл на место несколько раньше, позволив себе понаблюдать за обстановкой, куда его пригласили, и за самим Римминым. Конечно, он предполагал, что генералу будет об этом известно, но все же не смог удержаться от желания детально рассмотреть его, смирно сидящего на скамейке перед небольшим итальянским кафе. Седовласый, загорелый, подтянутый, в изысканном костюме, Риммин походил на престарелого альфонса, который вывел на прогулку своего единственного друга, таксу Рая. Сафонов вспомнил ту веселую сцену с подарком. Генералу на шестидесятилетие отец Романа подарил кобелька по имени Рай, но Валентин Павлович, едва взглянув на пса, объявил, что имя ему не подходит. Он сказал, что у кобеля с сучьей мордой должно быть соответствующее имя. Так пес из Рая превратился в Райку.
        Смешной рыжий Райка бегал вокруг своего хозяина, потом запрыгнул на скамью и прижался к бедру. Генерал потрепал его по шее и приказал спрыгнуть на землю. Тот не посмел ослушаться.
        - Добрый вечер, Валентин Павлович, - поздоровался Роман, присев рядом.
        - Здравствуй, Рома. Слишком уж долго ты меня разглядывал. Нравлюсь, наверное. И как я выгляжу со стороны?
        - Как всегда величаво, - Роман улыбнулся и пожал протянутую руку.
        Он не удивился тому, что его не пригласили в управление. Внештатные редко были вхожими в эти неприступные стены могущества и тайны. Это не являлось актом недоверия, скорее так еще больше сохранялось инкогнито оперативного офицера, который из всех сотрудников ГРУ общался только с двумя: с генералом Римминым и начальником своего отдела.
        - Сначала о личном, - генерал приобнял Романа за плечи. - Как дед, отец с матерью?
        - Хорошо. Вы же виделись недавно, отец говорил.
        Генерал, соглашаясь, кивнул.
        - Знаю, что тебя в Интерполе повысили в должности. И даже премировали. Интересно чем?
        - Мелочь. Деньги и отпуск.
        - И как отпуск провел?
        - Весело. Море, пляж и ром.
        - Не слишком уж ты загорел. Красотки от солнца отвлекали?
        Роман сделал вид, что смутился, чем рассмешил Риммина.
        - Теперь о работе. Вот бумаги по заданию. Фу, Райка! - крикнул Риммин псу, который пристроился рядом с каким-то мужиком, намереваясь его обмочить. - Позор тебе! Роман, - он мгновенно переключился на Сафонова, - мне нужна оперативность. Наш клиент, оказывается, был близким другом… - генерал не называл имя, но Роману и без того стало ясно, - поэтому нас торопят. Зацепок никаких. И это значит, что тебе придется начинать с нуля. Пройти, как говорится, путь от яйца до яблок. Как у римлян.
        - Мне знакомо это выражение, - поджал губы Роман.
        - Утром читал твое дело, - усмехнулся Риммин, - больше всего повеселило, что в Академии тебя прозвали Челентано.
        - Меня и в школе так называли, - ответил Роман. - За любовь к итальянскому языку. И песни я пел также залихватски, как сам Адриано. Признаться, меня раздражает присущая людям склонность вешать на всех ярлыки.
        - Да, - протянул Риммин, - имя подходящее. Говоришь ты также цветисто, как итальянцы. Поэтому тебя и Челентано прозвали, а могли бы Бельмондо, ты ведь по-французски не хуже изъясняешься. Но, нет! Со стороны лучше видно, кто ты есть на самом деле. А прозвище тебе, Ромка, дали не из-за любви к итальянскому, а из-за темперамента. Меня, например, в управлении «Бобром» называют. Думают, что я не знаю. Это ведь не зря, мой мальчик, - Риммин поднялся.
        - Да, Валентин Павлович, - вслед за Римминым поднялся Роман, - вы можете перегрызть все, что пожелаете. Это в ваших силах.
        Он вгляделся в лицо старика, которого знал с детства. Риммин был другом его отца. Именно благодаря ему Роман определился в том, чем желает заниматься. И еще ни разу не пожалел об этом. Валентин Павлович был хорошим другом и наставником. Разумеется, он никогда не помогал Роману Сафонову устраивать карьеру, потому что это противоречило его принципам, но что касается моральной поддержки или совета, то здесь он всегда был рядом. Порой Роману казалось, что генерал Риммин был ему ближе, чем отец. Он проявлял особый интерес и заботу, и вел себя с Романом намного мягче, нежели Кирилл Сафонов. Роман не обижался на отца за строгость, но иногда ему хотелось, чтобы он был менее требовательным.
        Роман посмотрел на седые волосы генерала Риммина, перевел взгляд на выцветшие голубые глаза, кожу с тонкими красными прожилками и усмехнулся, заметив, что старик разглядывает его не менее пристально.
        - Вылитый отец, - Риммин хлопнул Романа по плечу.
        - Мама обиделась бы. Она так не считает.
        - В одном вы с отцом отличаетесь: тот примерный семьянин, а ты - приличный гуляка.
        - Валентин Павлович!
        - Ну-ну, не обижайся. Фамильярности я позволяю себе на правах друга.
        Генерал тихо свистнул, и Райка немедленно подбежал к нему. Он подхватил пса на руки, тот сразу же облизал ему лицо. Генерал сморщился.
        - Невоспитанная псина, - с любовью произнес он. - В общем, Роман, работай. В средствах себя не сдерживай, мы уже перевели необходимую сумму на твой счет. В помощники бери кого пожелаешь, но помни: светиться в этом деле не стоит. Впрочем, не мне тебя учить. Мне главное, чтобы результат устроил всех.

* * *
        Вечером Роман изучал дело Андрея Дагомирова. Он до сих пор удивлялся тому, насколько быстро оперативники добывали нужные сведения. В бумагах была детально изложена биография русского бизнесмена. Роману вдруг подумалось, что сам Дагомиров не смог бы настолько точно описать свою жизнь, как сделали те невидимые наблюдатели, которые собрали это досье. Роман протер глаза и лег на кровать. Он не мог понять, с чего следует начать. Генерал был прав, зацепок нет. Но это только на первый взгляд. Как ни крути, всегда есть нечто тайное, что не отражается в отчетах.
        Криминалисты не обнаружили на месте крушения ничего существенного. Однако выяснили, что взрыв произошел не по техническим причинам. Самолет был новым и прошел все необходимые проверки. Романа насторожил тот факт, что накануне в
«Гольфстрим» была установлена специальная авиационная модель спутникового телефона. Почему именно перед самым крушением? Конечно, это могло быть всего лишь совпадением, но Роман решил начать именно с этого. Ну и естественно, следует проверить семью Дагомирова, а именно его бывшую жену. Не исключено, что оскорбленная женщина решила избавиться от своего блудливого, пусть и бывшего, муженька и сделала это особо жестоким способом, уничтожив вместе с ним и его любовницу. Наследником огромного состояния стал их общий ребенок. Так что эта дама нисколько не проиграла в смерти мужа, наоборот, даже выиграла. Да, будет до смешного обидно и просто, если Дагомирова заказала жена.
        Роман посмотрел на свою измятую постель. Хорошо, что он не женат. Сначала женщины заряжают собой пространство, а, когда чувства к ним уходят, жестоко мстят. Есть и такие, которые жизни лишают. Роман усмехнулся. Хотя, как можно оставить женщину, которая делает твою жизнь яркой, наполняет ее нежностью и любовью? Жаль, что подобные еще не встречались на его пути. Может, генерал прав и он слишком легкомысленно относится к своим партнершам, но среди них не находилось той, с которой он хотел бы связать свою жизнь. А быть рядом с кем-то только потому, что так принято в обществе, ему не хотелось. Роман не испытывал потребности в удобной подруге жизни. Его холостяцкая жизнь приносила лишь удовольствия, и менять что-либо он не собирался.
        ГЛАВА 6
        Леона лежала на кровати, подмяв под себя легкое одеяло. Она выглядела задумчивой и спокойной. Теперь она сильно отличалась от той ненасытной особы, которая еще несколько минут назад сгорала от страсти в руках своего мужа. Дарио дотронулся кончиками пальцев до обнаженных плеч и, легко надавливая, провел по спине. Леона недовольно пошевелилась и отодвинулась в сторону.
        - Я устала, - прошептала она.
        Дарио нахмурился. Впервые жена отказала ему в продолжении. Раньше она сама выводила его на второй раунд, а теперь лежит в постели, как ленивая кошка, и прячет лицо в подушку.
        - Кто же тебя утомил, любовь моя? - спросил он, целуя ее в шею. - Ты так поздно вернулась домой, что я уже начал волноваться. Хорошо провела время?
        Леона медленно повернулась к нему. Взгляд был спокойным, но грудь учащенно вздымалась, словно она пыталась справиться с охватившим ее раздражением. А может, с испугом? Дарио не мог понять, какие чувства она испытывает в данный момент. То, что она была взволновала, не подлежало сомнению. Но чем вызвано это волнение? Дарио пристально вгляделся в лицо жены. Вдруг он понял, что Леона не испытывает страха, лишь возмущение светится в глазах, делая ее еще более красивой. Но потом она вдруг улыбнулась, толкнула Дарио в плечо и быстро поднялась с постели.
        - До чего же ты докатился, сеньор Аскари, - со смехом произнесла она и выгнула спину, заметив, как заблестели глаза Дарио при виде ее обнаженной фигуры. - Ревнуешь? Да еще к своему сыну.
        - Я ни слова не сказал об Алессандро.
        - И не нужно было, - Леона потянула на себя одеяло и прикрыла грудь. - Все и так понятно. Разве ты не получил доказательства того, что у нас с твоим сыном ничего нет?
        Дарио вспомнил о фото, которые Чезаре принес ему вчера вечером. На них были Алессандро и его новая подруга, очень похожая на Леону. Девушка была также стройна и изящна, со светлыми волосами и нежным ртом. Но глаза у нее были темными и улыбалась она по-другому, не так мягко и в то же время игриво, как это делала Леона. Так улыбаться, как она, не умел никто. Дарио тогда с облегчением вздохнул, увидев, что его сын проводит время с другой женщиной. Однако его насторожило их физическое сходство. В голове появились мысли о том, что Алессандро старательно ищет себе замену той, которой у него не хватает смелости обладать.
        - Кто рассказал тебе о фото? - спросил он и потянул на себя одеяло, в которое завернулась Леона.
        - Сама видела, - Леона упала ему на грудь. - У тебя на столе, когда приносила кофе в кабинет. Лимит доверия исчерпан?
        - Ты дала повод к подозрениям, - Дарио быстро повернулся, увлекая за собой Леону, и навис над ней. - Я боюсь, что ты в скором времени поменяешь своего немолодого мужа на какого-нибудь неутомимого юнца.
        Он почти касался ее губ и больше всего хотел поцеловать, но сдерживался, желая услышать, что она скажет ему в ответ. Глаза ее смеялись, но внезапно Дарио почувствовал, что веселье напускное. Он отстранился, но Леона обхватила его бедра ногами и с силой притянула к себе. Она учащенно дышала, однако продолжала молчать, хотя знала, что Дарио ждет ответа. Это был странный поединок, в котором один требовал слов любви, а второй упорно молчал. Первым сдался Дарио. Он схватил Леону за шею и приподнял с подушки. С легким стоном она коснулась его губ и откинула голову назад, подставляя шею для поцелуев. В ней ощущалась какая-то ярость, даже жестокость, словно она в последний раз хотела насладиться страстью перед тем, как убить или быть убитой самой. Дарио с жаром отвечал на ее поцелуи, но думал о том, что еще никогда так не боялся умереть, как в ту минуту, когда держал Леону в своих объятиях.
        - Когда ты перестала меня любить? - спросил он, покрывая мелкими поцелуями влажные щеки Леоны.
        Она едва слышно вздохнула и закрыла глаза.
        - Не мучай меня глупыми вопросами. Ты же знаешь, что я люблю тебя. Иначе не лежала бы рядом и давно ушла бы, потому что в браке без любви нет смысла.
        - Лео, - Дарио дотронулся рукой до ее подбородка, заставляя открыть глаза.
        - Что, дорогой? - в голосе послышалось легкое волнение.
        - Проведи сегодняшний вечер со мной, - попросил он. - Отпусти Ильду. Я тоже отложу все дела. Давай поедем к морю, на виллу. Проведем ночь одни, только ты и я. Никакой охраны, Себастьяно и твоего пса Цербера.
        - У пса есть имя, - улыбнулась Леона. - Табо - мой щит. Не стоит упрекать его в том, в чем ему нет равных. Он для меня и охрана, и друг.
        - Так, может, это к Табо мне следует тебя ревновать?
        Леона перекатилась на край кровати и рассмеялась, но тут же серьезно произнесла:
        - Да, Табо самый красивый мужчина из тех, с кем я знакома. Если и ревновать к кому-то, то только к нему, - она направилась в ванную. - Однако, к сожалению, я не в его вкусе.
        - И слава богу! - воскликнул Дарио и упал на подушки.
        Шум льющейся воды не смог скрыть смех Леоны. На душе стало легко, и Дарио отбросил прочь все подозрения относительно неверности жены. Он отчетливо понял, что эта женщина не станет ему изменять. Если она решит сделать это, то сначала порвет с ним, потому что превыше всего ценит честность в отношениях.
        Дарио поднялся, накинул на себя халат и вышел из комнаты. Сегодня в особняке было тихо, Алессандро остался в Риме у своей подружки, Мауро с женой и сыном уехали в Милан, поэтому Дарио позволил себе ходить по дому в столь фривольном наряде. В присутствии домочадцев он всегда одевался подобающим образом, никто не видел его в нижнем белье и с голыми ногами. Всегда элегантный, со вкусом одетый, сейчас он испытывал необычайную радость оттого, что ступает по прохладным плитам гостиной босыми ногами, и что под тонкой материей халата ничего нет. Кожа все еще хранила запах Леоны, и Дарио улыбался, чувствуя на себе ее аромат.
        В кабинете он первым делом подошел к столу и достал из верхнего ящика фото, которые ему принес Чезаре. Еще раз посмотрев на смеющегося сына, обнимающего светловолосую женщину, он выбросил снимки в урну для бумаг. Затем сел в кресло и бросил взгляд на портрет Леоны, висевший на стене. Он был сделан в первую годовщину их брака. Через три месяца исполнится ровно четыре года, как они женаты. Дарио задумался над тем, какой подарок преподнести жене. Над этим придется поломать голову, потому что традиционными презентами ее не удивишь и не обрадуешь. Он подумал о том, как сильно Леона отличается от трех его предыдущих жен. Эта мысль заставила улыбнуться. Давно он уже не вспоминал о прошлых браках, а сейчас почему-то захотелось детально воспроизвести свою жизнь.
        Дарио налил виски и снова сел в кресло. В дверь постучали. Это был Чезаре, который спросил, есть ли у босса какие-либо поручения и сообщил, что Себастьяно уже выехал из Рима и в скором времени будет в поместье.
        - Чезаре, закажи для сеньоры Леоны ее любимые розы.
        - Сделаю, - улыбнулся Чезаре. - Сеньор Дарио, почему вы не прикажете садовнику, чтобы он выращивал желтые розы в оранжерее? Там же столько цветов, одним кустом больше, одним меньше.
        - Много ты понимаешь в цветоводстве, - Дарио устало потер глаза. - Лучше займись моей просьбой.
        - Сначала я принесу вам кофе.
        Дарио посмотрел в его наглое лицо и хмыкнул. Чезаре знал, что сеньор Аскари относится к нему более чем благожелательно, поэтому и позволял себе некоторую бесцеремонность, а так же отсутствие стеснительности. Но вместе с тем он всегда отдавал себе отчет в том, что разговаривает с хозяином. И даже когда Чезаре говорил непристойности, тон его голоса оставался уважительным, а лицо выражало глубокую признательность за то, что он живет и работает рядом с человеком, которым безгранично восхищается.

«Славный малый», - подумал Дарио, разглядывая парня. Высокий, атлетически сложенный, с мягкими чертами лица и светлыми улыбающимися глазами, он вызывал приятные ощущения. Однако за всем этим мягким фасадом прятался жесткий характер, хитрый и изворотливый ум, а также полное отсутствие понятий морали и жалости. На данный момент Чезаре был хорошим исполнителем, и Дарио видел в нем большой потенциал. Вполне возможно, что через некоторое время Чезаре заменит Себастьяно. Недаром тот его так натаскивает, видимо, готовит в преемники. В последнее время парень все чаще стал принимать участие в общих делах, разговорах, и это радовало Дарио. Ему нравилось, что рядом находится сильный и умный мужчина, на которого можно положиться. Именно такого сына хотел иметь Дарио: сильного, азартного и разумного в своих действиях. Его родные сыновья Мауро и Алессандро не отвечали представлениям о том, какими должны быть наследники огромной империи.
        Дарио дождался, когда Чезаре принесет кофе, и снова окунулся в воспоминания. Он воскресил в памяти лицо Терезы, матери Мауро. Ей было восемнадцать, когда они стали супругами, и она была беременна. Юная, спокойная девочка с холодными голубыми глазами - именно такой запомнил ее Дарио. Тереза умерла через год после рождения сына. Внезапно развившийся рак принес быструю, но мучительную смерть. У них даже не было времени, чтобы попытаться бороться с болезнью, потому что когда рак обнаружили, стало уже поздно что-либо делать. Дарио плохо помнил те годы, когда остался один с годовалым сыном. Ему было отчаянно жаль Терезу и он страдал от одиночества. Страстный и горячий характер требовал любви. Дарио стыдился своей чувственности, скрывая ее от окружающих за маской скорби и печали. Он стал часто выпивать, чем приводил в бешенство своего лучшего друга Себастьяно Корти. Именно Себастьяно вывел его из длительного запоя, представив очаровательной Катерине, которая быстро оценив обстановку и догадавшись, что Дарио нуждается в женском внимании, не стала затягивать период ухаживаний и уже на второй день
знакомства оказалась в его постели. Спустя пять месяцев он надел обручальное кольцо ей на палец, обещав перед всем миром любить и уважать до конца жизни, а еще через полгода завел первую из многих последующих за ней любовницу. Катерина родила Алессандро, маленькую копию Дарио. Каждый, кто видел мальчика, замечал его поразительное сходство с отцом. Шумный и дерзкий, он сильно отличался от своего старшего брата. Мауро был похож на мать как внешне, так и характером. Невысокий и стройный, с такими же холодными глазами и не менее холодной душой, он избегал веселого и темпераментного Алессандро. Дарио удручало, что братья не близки между собой, и винил в этом себя, потому что не научил их любить друг друга.
        Момент рождения Алессандро стал поворотным в жизни Дарио. В то время он занялся производством пластика и открыл собственный завод. Семье внимания почти не уделял, полностью занявшись бизнесом. Тогда он считал, что главным является финансовая обеспеченность, и работал на износ для того, чтобы обеспечить достойную жизнь своим сыновьям, но главным образом потому, что деньги давали ощущение свободы. А свобода - это единственное, что он любил в своей жизни больше, чем женщин. Свобода и женщины - две самые большие страсти, одновременно обладать которыми можно лишь при наличии больших денег. Так считал Дарио, со страстью и азартом строя свою бизнес-империю.
        Катерина свыклась с его постоянным отсутствием, принимала многочисленные измены с покорностью, никогда не устраивала скандалов и не угрожала разорвать отношения. После длительных выматывающих любовных загулов Дарио всегда возвращался к своей нежной и нетребовательной жене, одаривал ее подарками и вниманием. Две недели спокойствия рядом с ней и сыновьями, и вот он снова, свежий и отдохнувший, окунался в привычную жизнь, наполненную работой, развлечениями и женщинами. У него было много любовниц, он был щедр и внимателен с ними, несмотря на то, что с легкостью оставлял предыдущую, желая познать вкус любви со следующей.
        Когда Алессандро исполнилось девять, Катерина погибла, катаясь на водных лыжах. Дарио был ошеломлен этой нелепой смертью, но еще больше его удручал тот факт, что он во второй раз стал вдовцом. Дважды женат, дважды вдовец. Чудовищная усмешка судьбы. Потеряв жену во второй раз, Дарио не стал прикладываться к бутылке. Так же он стал спокойнее в отношениях с женщинами. Он начал больше времени проводить с сыновьями, пытаясь хоть как-то компенсировать то время, когда почти не виделся с ними. Однако вскоре понял, что утерянного не вернуть. И как бы Дарио не старался стать ближе своим мальчикам, ему это не удавалось. Мауро поражал сдержанностью и холодностью характера, Алессандро, наоборот, раздражал неуправляемостью и энергичностью. Старший сын рос вялым и бездеятельным, младший слишком живым и пылким.
        В третий раз Дарио женился, когда ему исполнилось сорок семь. На это раз его избранницей стала известная итальянская актриса Патриция Джиордано. Капризная красавица, она быстро привлекла его внимание, но так же быстро он охладел к ней. Когда каждый день любишь женщину, которой восхищается вся страна, когда видишь ее по утрам не накрашенную или пьяную после окончания очередных съемок, когда знаешь, о чем она думает, чем дышит, и не видишь в ее мыслях ничего привлекательного, начинаешь недоумевать, отчего столько мужчин желают оказаться в ее постели. Патриция была на двадцать лет моложе Дарио, хороша собой и несносна в своих претензиях. Она ревновала его к любой женщине, оказавшейся в радиусе десяти метров, устраивала скандалы на людях, совершенно не стеснялась показывать свое дурное воспитание и не заботилась о том, в какое положение ставит самого Дарио. Она была единственной женщиной, на которую он поднял руку. Бил он ее часто, но так, чтобы следы побоев не замечала общественность. Все-таки Патриция была актрисой, ее часто снимали фотографы, и разговоры о том, что известный промышленник Дарио
Аскари поколачивает жену, были ему не нужны. Шесть лет брака с ней показались утомительными и лишенными разнообразия. Это были годы скандалов, выпивки, постоянных измен и разочарования. Но главным минусом стала скука.
        Спасаясь от этого гадкого чувства, Дарио улетел в Аргентину. Патриция осталась в Италии. Она была занята в каком-то телевизионном проекте, и это дало Дарио возможность спокойно заняться делами компании, не отвлекаясь на ее дикую ревность. В Буэнос-Айресе он познакомился с Леоной. Сначала он ее не увидел, а услышал. Дарио пил утренний кофе в своем любимом кафе, наслаждаясь солнцем и тишиной. Он обернулся, стараясь рассмотреть обладательницу столь счастливого и мелодичного смеха. За соседним столиком сидела светловолосая девушка с нежными голубыми глазами и задорно смеялась над шутками своего спутника. Тогда Дарио удивился, впервые увидев столь красивого молодого человека. Обычно он не обращал внимания на мужчин, но здесь невозможно было пройти мимо или отвести взгляд, не задержавшись на его лице. Тонкий нос, гладкая кофейная кожа и шоколадные глаза. Дарио усмехнулся тому, с какой жадностью посетительницы кафе рассматривали мужчину. Сам же он не мог оторваться от его спутницы. Чем она привлекла его, Дарио не мог сказать. Красива, безусловно. Но в его жизни было много красавиц, и удивляться
очередному симпатичному лицу он не стал бы. Характера ее он еще не знал, чтобы быть заинтересованным в общении. И все же Леона показалась ему интересной.
        Она часто приходила в кафе со своим другом Табо, тем самым красавцем, который производил неизгладимое впечатление на женщин, иногда ее сопровождала высокая и черноволосая Ильда. Поначалу Дарио не понимал, почему она не замечает его, но вскоре догадался, что главной причиной тому является возраст. Ему исполнилось пятьдесят три, а Леоне двадцать семь, и эта молодая женщина видела в нем старика, который легко мог быть ее отцом. Себастьяно тогда громко смеялся, заявив, что наконец-то нашлась особа, которая не приняла ухаживания известного престарелого сердцееда. Эти насмешки задевали Дарио, и он со свойственной ему горячностью стал добиваться расположения строптивой девчонки. Как говорил Себастьяно, нужно хорошо изучить жертву, прежде чем нанести удар: что она любит, а что - нет, когда, с кем и где проводит свое время, какие у нее цели и увлечения. В общем, все, что может раскрыть ее характер. Дарио знал, что Леона работает в турагентстве, любит кофе с молоком и желтые розы, снимает со своей подругой Ильдой большую квартиру и то, что у нее масса поклонников. Ее родители жили в богатом пригороде
Буэнос-Айреса, владели несколькими магазинами, где продавали бытовую технику, лучшим другом был Табо, спокойный и умный парнишка, заканчивающий на тот момент университет. Леона была дамой, не знающей стеснения в средствах и поэтому равнодушная к подаркам со стороны. Все, что она хотела, покупала сама и при этом не зависела от мужчин. Ей не требовалась роскошь, она и так в ней купалась, потому что состоятельные родители ни в чем не отказывали единственному ребенку.
        Так Дарио Аскари - бизнес-магнат, владелец компании, включающей в себя банки, строительные организации, недвижимость, производство пластика и цемента, спутниковое телевидение, отели, городской транспорт, предприятия энергетической и сталелитейной промышленности, порты и доставку грузов, столкнулся с неразрешимой для него проблемой. Он был влюблен, глубоко и страстно, но не мог получить объект своего обожания.
        Каждый день он посылал Леоне желтые розы, вкладывая записку с просьбой о встрече, и каждый раз она отказывала. Тогда он решил разорить ее родителей, но Себастьяно остановил его от этого необдуманного шага, сказав, что узнай Леона о том, что он намеревается совершить, проникнется ненавистью и станет еще недоступней. В очередной раз послав ей розы, Дарио неожиданно для себя получил подарок. Леона согласилась на встречу. За ужином она сказала, что не намерена иметь отношения с женатым мужчиной, и через три месяца Дарио развелся. А еще через три в четвертый раз женился. Его развод был признан событием года, а женитьба на женщине вдвое моложе себя - плевком в лицо высокоморальных членов общества, осуждающих горячность, наглость и непостоянство престарелых богатеев. Газеты еще год вспоминали его предыдущие браки, называли «черным вдовцом» и ловеласом, которому впору нянчить внуков, а не кувыркаться в постели с юной танцовщицей. Неизвестно почему, но все считали, что с Леоной он познакомился в клубе, где она танцевала для посетителей. Дарио знал, что над ним смеются, говоря, что он сделал неудачный обмен
- поменял актрису на стриптизершу, но его это мало волновало. Впервые в жизни он любил и впервые боялся потерять.
        Через четыре года брака его чувства не утратили новизны. Дарио никто не был нужен, кроме Леоны, ни одна женщина не привлекала его так, как жена. Легкая в общении, всегда улыбающаяся, увлекательная в разговоре, страстная любовница, она каждый день влюбляла его в себя еще больше. Леоне был безразличен тот факт, что общество, в котором вращался Дарио, не приняло ее. Вернее, пренебрежение выказывали лишь женщины, считая аргентинскую танцовщицу не ровней себе. Женщины часто бывают злыми по отношению к себе подобным. Они в каждой видят соперницу и пытаются уничтожить, в особенности, если объектом издевок выступает молодая, красивая и интересная во всех смыслах особа. Но Леона умела жить, не обращая внимания на их яд. Это многих приводило в ярость, потому что нет ничего хуже для самолюбия, чем пытаться устранить противника недосягаемого в своем величии. Дарио видел, как жены его компаньонов морщат носы, стоит Леоне оказаться рядом, игнорируют или пытаются уколоть едким словом. Мужчины же, наоборот, обожали его красавицу жену. И каждый раз, видя, как Леона улыбается какому-нибудь молодому красавцу, Дарио
боялся своего возраста. Он отчаянно не желал стареть и делал все, чтобы сохранить хорошую физическую форму. Ежедневные занятия спортом, постоянный контроль веса, пластические операции, салоны красоты - все это делалось ради одного, чтобы жена находила его соблазнительным и не искала общения на стороне.
        Дарио подошел к зеркалу и сбросил халат, пристально рассматривая фигуру. Несмотря на то, что ему исполнилось пятьдесят семь, выглядел он весьма неплохо. Более того, глядя на этого подтянутого привлекательного мужчину, трудно было представить, что ему скоро исполнится шестьдесят. Высокий, моложавый на вид, с блестящими черными глазами и смуглой кожей, он знал себе цену, не раз ловя восхищение в глазах женщин. Однако единственное, что ему хотелось в такие моменты, это то, чтобы Леона также смотрела на него. И чтобы она любила его так же, как и он ее. Дарио напряг руки, придирчиво рассматривая бицепсы, перевел взгляд на плоский живот и повернулся к зеркалу спиной, оценивая ягодицы. «Плаваньем стану заниматься каждый день», - решил он и, подойдя близко к зеркалу, всмотрелся в лицо. Если фигура его по всем физическим показателям могла принадлежать молодому парню, то лицо скоро начнет выдавать возраст. Тонкая сухая кожа, первый признак того, что на ней в ближайшее время появится сетка противных морщинок. Уголки губ предательски опущены вниз, а взгляд кажется тяжелым, как у старика.
        - Возомнил себя Аполлоном? - послышался едкий смешок.
        Дарио обернулся и увидел стоящего на пороге Себастьяно.
        - Извини за то, что без стука, - добавил Себастьяно, наблюдая, как Дарио медленно натягивает на себя халат и садится в кресло. - Новый приступ паранойи?
        - С чего ты взял?
        - Рассматриваешь свои прелести, как неудовлетворенная внешностью красотка, - Себастьяно направился к дивану. - Чтобы ты не предпринял, Дарио, все равно не станешь ровесником Леоны.
        - Я и не стремлюсь.
        - О, да! Какого хрена ты тогда себе в задницу смотрел? - рассмеялся Себастьяно и с нарочитым безразличием поправил седые волосы.
        Дарио улыбнулся. Себастьяно достал из кармана пиджака новенькую, упакованную в тонкий целлофан сигару, и задумчиво повертел в руке. Затем ловко развернул ее, помогая себе здоровой рукой и зубами, и вдохнул крепкий аромат.
        Дарио заметил, что Себастьяно выглядит усталым. Это огорчило его. Значит, боль в руке совсем не дает покоя, поэтому друг раздражен и резок. Впрочем, отсутствие половины руки было лишь смутным оправданием его неделикатного поведения. Себастьяно всегда отличался резкостью в высказываниях, хмурым взглядом и отсутствием вежливости. Таким он стал еще в детстве. Слова относительно неизменчивости людских характеров полностью оправдывались, стоило Дарио вспомнить все те годы, которые они провели вместе. Жесткий, недоверчивый, ядовитый - это была точная характеристика Себастьяно Корти, его лучшего друга и компаньона. Больше ничего не нужно было добавлять, потому что эти черты давали полную картину внутреннего мира человека, который сидел перед ним. Высоченный, худой, с неизменными усами над губой и аккуратно подстриженными белыми волосами, с мохнатыми бровями, которые небрежно нависали над небольшими зеленоватыми глазами - это были завершающие штрихи к портрету самого страшного в своей жестокости из людей, которых знал Дарио. За все сорок с лишним лет их дружбы он ни на грамм не изменился, через всю жизнь
пронес с собой юношескую категоричность и заносчивость. Себастьяно так и не обзавелся семьей, единственной его привязанностью, кроме самого Дарио, был Алессандро. К нему он относился с необычайной нежностью. И порой в глазах этого сурового человека читалась любовь, в особенности в те минуты, когда ему приходилось отчитывать непутевого и разгульного мальчишку.
        - Не сверли меня взглядом, - Себастьяно выдохнул из себя клуб дыма.
        Дарио очнулся от мыслей.
        - Леона была права. Ты - бес, - улыбнулся он.
        - А ты чересчур спокоен для человека, который должен придумывать сотни ходов, чтобы обезопасить себя, - сказал Себастьяно, рассматривая дым, летающий по комнате. - Удивлен? Значит, ничего не знаешь о произошедшем. Отрывайся иногда от своей женушки и следи за новостями. Трое из твоих партнеров по бизнесу убиты. Имму взорвали в машине, принца Афдала застрелили в его замке, а Дагомирова похоронили прямо в самолете, опустив в воды океана.
        Дарио приподнялся в кресле.
        - Когда?
        - Все убиты в последние сутки, - Себастьяно потрогал брови и потер глаза. - Посмотри какой-нибудь из выпусков новостей, там только об этом говорят.
        Дарио включил телевизор. Несколько минут он напряженно вслушивался в репортаж, затем повернулся к Себастьяно.
        - Вас убирают, - хмыкнул тот. - Весь «альянс».
        - Что за глупое слово, - передернул плечами Дарио.
        Себастьяно никак не отреагировал на это замечание. Он подошел к столику с напитками и налил себе виски.
        - Насколько я понимаю, это только первая партия, - сказал он, сделав глоток.
        Дарио пораженно уставился на спокойного Себастьяно.
        - Кто-то устроил охоту. Причем весьма успешную, - продолжал Себастьяно. - Судя по всему, это опасные противники. Явные профессионалы, потому что работают быстро и чисто. К Имме, принцу и Дагомирову очень сложно подступиться. У них же получилось легко. Принца застрелили в бассейне, в самом сердце его крепости. Имма и Дагомиров также находились под пристальной охраной. Но это не стало для убийц помехой. Такое возможно только при тщательной подготовке, соответствующем оснащении и, самое главное, при наличии отличных бойцовских навыков. Качественная работа, - заключил он.
        - О чем ты говоришь? Ты думаешь…
        - Я не думаю, я уверен. Советую насторожиться и принять меры по безопасности. Необходимо узнать, кто открыл сезон сафари. Думаю, причина этого тебе известна. Мне же интересно, почему именно сейчас?
        - Черт! - выругался Дарио. - Мы же уничтожили все следы.
        - Значит, где-то просчитались. Либо устраняют вас по другому поводу.
        - Нас объединяло только одно дело, - прокашлялся Дарио и забрал из рук Себастьяно стакан виски, одним глотком выпив содержимое. - Если бы причина была в другом, то уничтожили бы кого-нибудь конкретно, а не всех сразу. Поэтому бизнес здесь не при чем.
        - Вот именно, - жестко блеснули глаза Себастьяно. - Это говорит о том, что мы что-то упустили. Или кого-то.
        ГЛАВА 7
        Мало кто догадывается о том, что понятия «агент Интерпола» не существует. Это такое же клише, как и приставка два ноля у агентов МИ-6. И Джеймсов Бондов в своем штате интернациональная полиция не держит. Никакими особыми преимуществами сотрудники Интерпола не пользуются, не обладают неограниченными полномочиями, подобный маскарад существует лишь в воображении людей, чувствительных к шпионским историям. Ни один сотрудник не бегает с пистолетом по миру в погонях за международными преступниками, не носит бляхи и жетоны с гербом Интерпола, демонстрируя свое величие над другими службами. Скорее это скромный работник, прерогативой которого является информация. Вот в этом вопросе власть сотрудника Интерпола поистине безгранична, потому что ни одна организация, за исключением разведывательных управлений некоторых стран, не обладает такой информационной базой, подкрепленной высокими техническими возможностями. Сотрудник Интерпола - это полицейский информации, специалист-аналитик без положенных обычному полицейскому функций. Он не заламывает руки преступникам, не сидит в засаде, не устраивает допросы, лишь
обрабатывает оперативные данные, заносит их в картотеку и имеет офицерское звание, как подтверждение значимости той работы, которую проделывает. К канцелярским делам, а это именно то, чем занимается офицерский корпус, в некоторых кругах относятся с легким пренебрежением, однако это не мешает тем же самым кругам пользоваться результатами деятельности «компьютерных» крыс и архивных молей.
        Когда Роман получил приглашение от организации вступить в ее ряды, он был несколько озадачен, потому что видел свою карьеру в ином свете, и его мечты не ограничивались сбором информации по вопросам борьбы с организованной преступностью. Однако по рекомендации генерала Риммина согласился получить звание сотрудника. Прекрасный лингвист и опытный аналитик, он был на хорошем счету в генеральном штабе организации и в данный момент являлся личным помощником одного из советников. Подчинялся Роман руководителю Национального центрального бюро, однако в Москве бывал редко и его официальным местом работы считался Лион. Впрочем, и там его видели не часто. Так как основной задачей Романа в качестве сотрудника являлось пополнение картотеки, то ему нередко приходилось совершать поездки в разные уголки мира в поисках информации о международных преступниках. Возможность путешествовать, к тому же за чужой счет, была прекрасным бонусом к той спокойной и несколько скучной деятельности, которую приходилось выполнять.
        Роман Сафонов был обычным, ничем не выделяющимся среди других специалистов в своей области. Единственное, что его отличало, - это высокий уровень коммуникабельности, способность к четкой организации рабочего процесса и умение быть необходимым своему начальству именно тогда, когда требовалась помощь. Уравновешенный, лояльный и исполнительный. Без явных лидерских качеств, дисциплинированный и надежный - такова была характеристика офицера Сафонова. Каждый раз, когда Роман просматривал свое личное дело, он хвалил себя за прекрасные актерские способности. И все же врожденный перфекционизм неприятно покалывал внутри. В такие минуты Роману было стыдно за то, что он не отдается своей работе полностью, отведя ей наименьшую часть своей профессиональной жизни. Однако ровность карьеры в Интерполе и умение быть неприметным являлись важными условиями и необходимыми прикрытиями его настоящей деятельности. Как говорил генерал Риммин, толпа не умеет хранить секреты, поэтому служба Романа в ГРУ, равно как и других внештатных агентов, была абсолютно засекреченной. Личные контакты с Римминым и человеком, который
курировал деятельность подполковника Сафонова, были сведены к минимуму и проходили в условиях повышенной маскировки. Конечно, с генералом Роман имел возможность встречаться чаще, чем этого требовали обстоятельства, но происходило это исключительно по причине дружбы семейств Сафоновых и Римминых.
        Единственное, что иногда удручало Романа, - это невозможность рассказать отцу о том, кем он является на самом деле. Кирилл Сафонов уже давно поставил крест на своем единственном сыне, как на продолжателе дела, которому посвятили жизнь он сам, его отец и дед. Прадед Романа - Федор Сафонов был одним из основателей ГРУ. Его дед и отец занимали и ныне занимают высокие военные должности. Им тяжело пришлось, зарабатывая собственные репутации, и часто к ним относились более чем предвзято. Дед находился в тени прадеда, а отец Романа в тени своего отца. Лишь сила характера, кропотливый труд и безоговорочная преданность своему делу позволили обоим выделиться и занять собственную нишу в разведывательном управлении. Риммин также не избежал предубеждений, связанных с принадлежностью к
«генеральским» сынкам. Это была больная мозоль Валентина Павловича, так как он приходился сыном известному в узких кругах разведчику и постоянно сталкивался с тем, что на него смотрели сквозь призму достижений отца. И он, несомненно, превзошел бы его, если бы не навязчивое желание доказать всем, что является лучшим. Недаром в разведке горячность считается самым плохим качеством. Это помешало Риммину в карьере агента, но помогло заслужить должность начальника управления.
        Порой Роман замечал, что отец глядит на него с плохо скрываемым пренебрежением из-за работы в Интерполе, но ничего не мог сделать, чтобы изменить мнение о себе. Он уже свыкся с тем, что останется для генерал-полковника Сафонова генетической ошибкой рода Сафоновых, который кроме кабинетной работы в штаб-квартире ни на что не способен. «Зато у меня нет необходимости стоять в очередях в аэропортах, - высказывался про себя Роман. - Пропускают без всякого досмотра, стоит показать ксиву. И у меня есть судебно-процессуальный иммунитет». Он часто вел внутренние диалоги с отцом, который был для него и авторитетом, и неизменным советчиком. Тот отец, живущий в его мыслях, который напутствовал, хвалил и радовался успехам, существенно отличался от настоящего. Придуманный Кирилл Сафонов был мягким, добрым и снисходительным. Реальный - суровым, мрачным и разочарованным.
        Единственный, кто поддерживал Романа, был Валентин Павлович Риммин - наставник и друг. По сути, он и являлся тем отцом, с которым Роман разговаривал внутри себя. Осознав это, Роман наконец освободился от влияния Кирилла Сафонова. Больше он не нуждался в одобрении отца, и его лишенное уважения и внимания отношение уже не имело никакого значения.

* * *
        Находясь в Лондоне по делам, Роман всегда останавливался в «Le Meridien». Любовь к комфорту не позволяла ему выбирать отель невысокого качества. «Le Meridien» отвечал всем его требованиям, да и стоимость проживания в нем, говорила о достойном уровне обслуживания. Кроме того, отель находился в центре Вест-Энда, из него пешком можно было добраться до площади Пикадилли, квартала Сохо. Да и Бонд-стрит, Ковент-Гарден, а также другие не менее известные места района располагались практически рядом. Роману не очень нравился Лондон, однако Вест-Энд он любил. В этом месте, в котором традиционный английский стиль гармонично сочетался с современной роскошью, он чувствовал себя, как дома. А дом его находился там, где было хорошо, где душа полнилась покоем и удовлетворением.
        В ресторане отеля, наслаждаясь послеобеденным чаем и пирожными, Роман долго не мог оторвать взгляд от вида на город. Однако теплая погода, приятная атмосфера и спокойная трапеза не мешали ему обдумывать план того, ради чего он собственно и прилетел в Лондон. На утро у него была назначена встреча с Натальей Дагомировой, также он намеревался посетить компанию, которая обслуживала самолет ее бывшего мужа. Романа интересовал спутниковый телефон, установленный в «Гольфстрим» накануне. Разговаривая с вдовой Дагомирова и специалистами, отвечающими за техническое обслуживание самолета, Роман представлялся сотрудником Интерпола. Здесь он решил не лукавить, потому что название организации, на которую он работал, производило на людей магический эффект, вне зависимости от того, в какой стране они проживали. Ни Наталья Дагомирова, ни ребята из «Air-group London» не посмели отказать в сотрудничестве. Конечно, действовать в столь секретном задании от имени Интерпола было достаточно рискованно, однако Роман посчитал это необходимым. Он уже приготовил бумаги, подтверждающие легитимность его действий, на случай
если начальству придет в голову устроить ему проверку.
        Сейчас, сидя в ресторане, Роман обдумывал предстоящие беседы. Он всегда выстраивал в голове ход разговора, рисовал общую картину своего поведения, выражения лица и тона голоса. Эта подготовка не раз помогала ему: проигрывая то, что должно произойти, Роман расставлял акценты и мысленно вживался в роль человека, которого намеривался представить публике.
        - Доброе утро, господин Сафонов.
        Роман усмехнулся и повернулся к женщине, остановившейся у его столика. Эта дама всегда говорила «доброе утро» при встрече. Ей нравилась подобная форма приветствия, и она использовала ее, не обращая внимания на время суток.
        - Уже почти вечер, - сказал Роман.
        - Неважно! Главное, чтобы он был добрым.
        Не спрашивая разрешения, женщина присела напротив и протянула руку. Роман поцеловал теплые пальцы, незаметно для дамы потянув ноздрями легкий аромат духов.
        - Доброе утро, мадам Матуа, - улыбнулся он. - Потрясающе выглядишь, Полина.
        - Merci, - улыбнулась в ответ Полина, но тут же язвительно скривилась, мгновенно превратившись из веселой красавицы в злобную особу. - Не зря говорят: мужчину легче получить, чем удержать. Бегаешь от меня?
        Они познакомились четыре года назад в Париже. В то время Полина была замужем, но этот факт не помешал ей ответить на ухаживания Романа. Год спустя она развелась и обвинила Сафонова в том, что это он разрушил ее счастливый брак. И хотя эта фраза была сказана в свойственной Полине манере несерьезности, Роман отчетливо понял, что она говорит правду. Полина ушла от мужа, потому что разлюбила его. И в этом был виновен Роман. После этого признания он старался редко видеться с мадам Матуа, так как Полина ожидала от него нечто большего, чем просто секса. Она хотела постоянно присутствовать в его жизни, пусть и не говорила вслух. Но это чувствовалось во взгляде, движениях, в той ауре надежды, которая ее окружала. Роман не хотел давать Полине ложных обещаний. И тем не менее он наслаждался общением с этой интересной во всех отношениях женщиной. Когда Полина успокаивалась и переставала думать о будущем, она становилась уверенной в себе, веселой и потрясающе привлекательной особой, время в компании с которой летит незаметно и легко. Такая Полина влекла Романа. Ему нравилось ее подвижное ухоженное лицо с
светящимися глазами и широкой улыбкой. Ее рыжие волосы ярко блестели и мягкими волнами рассыпались по плечам. Вся она казалась аппетитной и очень вкусной. Да, Полина Матуа была похожа на пирожное с шоколадным кремом, которое всегда хочется попробовать, однако потребности в том, чтобы есть его каждый день, испытываешь лишь время от времени.
        - Роман, я не прошу тебя стать моим мужем, поэтому прятаться от меня не стоит, - Полина снова улыбнулась, но улыбка эта была уже растерянной и смущенной. - Пардон, я не хотела поставить тебя в неловкое положение и вовсе не желала, чтобы ты отчитывался передо мной в том, как проводишь свое время.
        - Полина, я от тебя не прячусь. Как ты здесь оказалась?
        - Работа, - Полина неопределенно пожала плечами.
        - В «Le Meridien»? - рассмеялся Роман и поднялся.
        Он подал Полине руку, и та поднялась следом.
        - Раскусил, - Полина лукаво улыбнулась. - Я узнала, что сегодня ты заселился, и решила тебя навестить.
        - Оперативная работа. Я прилетел в Лондон шесть часов назад, а ты уже знаешь, где я остановился. Мадам Матуа, у вас в каждом отеле города есть шпион?
        - Прогуляемся? - Полину нисколько не смутил этот допрос. - Погода сегодня восхитительная.
        Роман притянул Полину к груди. Она счастливо обхватила руками его за шею и подставила губы для поцелуя. Он слегка коснулся мягких губ и отодвинулся. Целоваться на публике ему не хотелось, он и так с досадой наблюдал, как за ними уже подсматривают из-за соседних столиков. Впрочем, на Полину сложно было не обратить внимание. Высокая, стройная, элегантно одетая, она казалась дамой, сошедшей с картинки журнала. Кроме того, в ней ощущалась хищность и дерзость, что заставляло трепетать от интереса и возбуждения.
        - А что мы будем делать после прогулки?
        - Шампанское и ночь любви, - Роман обнял ее за плечи и повел к выходу. - Устраивает?
        - Никакой оригинальности! - рассмеялась Полина, и Роман почувствовал, как она загорелась в ожидании обещанного.

* * *
        В «Air-group London» Роман не узнал ничего, что представляло бы для его расследования интерес. Мистер Стругс, главный инженер компании, сказал, что возможность диверсии абсолютно исключена.
        - К самолетам не допускаются посторонние, - заверил он. - А свои вряд ли бы пошли на то, чтобы повредить машину или установить в ней взрывное устройство.
        - Тогда все дело в технической неисправности?
        - Исключено, - Стругс почесал рукой шею. - «Гольфстриму» был всего год и детали не могли износиться за столь короткий срок. Техническое обслуживание проводилось регулярно. В общем, он был в превосходном состоянии.
        Роман покрутил в руке ручку и задумчиво посмотрел перед собой.
        - Скажите, «Гольфстрим» принадлежал лично господину Дагомирову или он фрахтовал его у вашей компании?
        - Самолет являлся собственностью Дагомирова. Мы лишь его обслуживали.
        Стругс казался обеспокоенным. Роман списал его нервное поведение на неприятную ситуацию, сложившуюся вокруг компании. Газеты нападали на «Air-group London» за недобросовестную работу, повлекшую гибель одного из самых богатых людей планеты. Вместе с ним погибла блистательная Рита Бардем - ярчайшая звезда современного кинематографа. Спецслужбы России хорошо поработали, подумал Роман, уводя внимание общественности от убийства Дагомирова и привлекая его к Рите. Это стало прекрасной уловкой, с целью обуздать страсти относительно персоны русского миллиардера. Газеты умалчивали о нем, расписывая трагедию с участием великолепной сеньориты Бардем. Мир кино лил слезы и стенал, поминая Риту. Но скоро и о ней перестанут писать, на сцену взойдет новая звезда, кто-нибудь из знаменитостей устроит скандал, а еще того лучше попадет под пулю или умрет от передозировки на белоснежной яхте. Роман не сомневался в безразличии людей к происходящему вокруг. И если в данный момент все увлечены громкими убийствами известных европейских бизнесменов, то завтра большинство переключат внимание на освещение в прессе дня
рождения пуделя одного из celebrity.
        Роман пристально вгляделся в бесцветные глаза Стругса.
        - А теперь расскажите мне все, что касается установки стационарного телефона.
        Стругс подергал шеей, словно разминая ее, потянулся к папкам, лежащим на столе и достал одну из них.
        - Установка санкционирована Дагомировым. Он сам того пожелал, потому что пользоваться обычными спутниковыми телефонами в самолете запрещено: они мешают работе приборов. Телефон установили перед вылетом в Нью-Йорк. Работали наши связисты. Можете с ними встретиться, если хотите.
        Спустя час Роман позвонил Алексею Махову, талантливому программисту, к услугам которого часто прибегал, чтобы тот достал ему список лиц, с которыми Дагомиров общался с борта самолета. Роман чувствовал, что именно телефон являлся причиной гибели Дагомирова. Конечно, не сам телефон, а устройство, установленное одновременно с ним. Ребята-связисты клялись, что ничего, кроме инструментов и деталей для установки в руках не держали. Испугавшись обвинения в случившемся, они были весьма искренними в эмоциях. Роман, как никто другой умеющий считывать истинный смысл слов и поведения людей, был уверен, что они говорят правду.
        В полдень он встретился с бывшей женой Дагомирова недалеко от дома, где она проживала с десятилетним сыном. Они как раз прогуливались по парку, ожидая Романа. Мальчик обрадовался, когда мама попросила его оставить их и заняться велосипедом, на который он обреченно поглядывал, волоча рядом с собой. Он весело понесся вперед.
        - Дмитрий так и не понял до конца, что отца больше нет, - сказала Наталья Дагомирова. - Счастливое детство: ни проблем, ни тревог. Сын все так легко и быстро забывает, что я порой ему завидую.
        - Примите мои соболезнования, госпожа Дагомирова, - тихо произнес Роман и дотронулся до ее руки.
        Она едва заметно улыбнулась этому красивому мужчине. Он впечатлил ее своей внешностью. Пожалуй, их встреча была единственным приятным моментом после смерти мужа. Высокий, великолепно сложенный, с мягкими серыми глазами, которые приятно лучились, когда он улыбался, с тонким прямым носом и темными волосами. Наталье захотелось убрать с его лба шелковистую прядь, дотронуться пальцами до кожи. Она прикрыла глаза и постаралась избавиться от волнующих ее мыслей.
        - Зовите меня Натальей.
        - Как скажете, - Роман легко сжал ее пальцы.
        Наталья Дагомирова мало походила на типичную жену миллиардера, какой представлял ее Роман. Она была милой женщиной, лишенной того снобизма и высокомерия, которыми славятся супруги русских владельцев финансово-промышленных капиталов.
        - Андрей должен был встретиться в Нью-Йорке с Марком, - начала рассказывать Наталья и, отвернувшись от Романа, поискала глазами сына. - О господи, где же он?!
        - Не волнуйтесь, - Роман пробежал взглядом по парку. - Я его вижу, - он указал рукой в сторону, где катался мальчик. - Кто такой Марк?
        - Марк Хьюз - партнер по бизнесу, - уточнила Наталья.
        Она продолжала настороженно наблюдать за сыном и расслабилась только тогда, когда мальчик направился к ним.
        - Вы, наверное, думаете о том, откуда мне известно, что собирался делать мой бывший муж? - усмехнулась она. - Андрей сам рассказал, что у него запланирована встреча с Марком. Он приезжал ко мне за день до своей смерти. Хм, - протянула она, - он ведь просил прощения за то, что оставил нас с сыном. И я уже согласилась его простить. Жаль только, что не успела сказать об этом.
        Наталья поправила часы на руке. Роман заметил, что она волнуется, но ничего не сказал по этому поводу.
        - Надеюсь, вы не думаете, что я причастна к его смерти? - спросила она.
        - Нет, - ответил Роман, поняв причину ее нервозности.
        - Не лгите. Вы допускаете эту возможность, - Наталья вздохнула. - Естественно, женщину, которая получила в наследство миллиарды, будут подозревать в первую очередь.
        Зазвонил телефон, и Роман, извинившись, ответил.
        - Это Махов, - сказали в трубку. - Значит, так, Рома. За тридцать секунд до взрыва на «Гольфстрим» поступил звонок от некоего Тотти. Этот сеньор проживает в Риме, его адрес, а также сведения о месте работы я тебе уже отправил на ящик. Не благодари, лучше озолоти меня.
        - Непременно, - ответил Роман и отключился.
        Если бы рядом не было госпожи Дагомировой, прощание было бы немного жестче, а также красочнее в словесном оформлении.
        - Наталья, вам знаком мистер Тотти?
        - Нет, - ответила она, немного подумав. - Впервые слышу это имя. Муж не представлял меня своим партнерам. Зато всех его любовниц я прекрасно знала.
        - Простите?
        Она неопределенно махнула рукой.
        - Мысли вслух. Не обращайте внимания. Если я еще могу вам чем-либо помочь, спрашивайте.
        - Все, что нужно, я уже узнал, - Роман блеснул улыбкой и, взяв Наталью за руку, галантно поцеловал. - Благодарю вас, госпожа Дагомирова.
        - И вам спасибо, мистер Сафонов, - она вежливо наклонила голову вперед, а пальцами дотронулась до того места, куда поцеловал Роман.
        Приехав в отель, Роман собрал вещи, выписался и отправился в «Хитроу». Уже в аэропорту он вспомнил, что не предупредил Полину о своем скором отъезде. На душе стало скверно оттого, что она снова подумает, будто он убегает от нее. Роман набрал номер ее телефона, но Полина не подняла трубку. Жаль, но ничего не поделаешь. Он улетал от нее в Рим, и хотя сожалел о том, что та прекрасная ночь, которую они провели вместе, повторится еще не скоро, огорчения исчезли, едва самолет взмыл в небо.
        В Риме Роман поселился в отеле «Raphael», принял душ и отправился навестить Гаэтано Тотти, адрес которого оставил Махов. К сожалению, с хозяином квартиры ему не довелось увидеться. Тотти, как выяснилось, уже несколько дней не появлялся дома.
        - Пропал Тано. Я уже два дня его не видела, - сказала Роману соседка и начала сокрушаться по несчастному питомцу, который остался запертым в доме хозяина: - Малыш Рикки кричит от голода. Бедняга. И как Тано не подумал о своем коте? Он же погибнет, если этот оболтус не появится в ближайшее время.
        Роман сочувственно кивал в ответ на причитания старухи и думал о том, каким образом Тотти связан с Дагомировым, и почему исчез после его смерти. По дороге в отель он решил, что ему необходимо развлечься, позвонил своей давней знакомой Лучиане Томазо и договорился о встрече. Страстная и пышногрудая Лучиана поможет ему отвлечься от постоянно атакующих мыслей, а завтра он вновь примется за работу. В предвкушении предстоящего свидания Роман не заметил, как добрался до «Raphael». Он быстро прошел через холл и, подойдя к лестнице, остановился. Медленно обернувшись, он с удивлением посмотрел на женщину, разговаривающую с управляющим. Секунду назад он списал бы увиденное на игру воображения, потому что реальность картины казалась фантастически неправдоподобной. Роман с досадой усмехнулся: в том, что в пяти шагах от него стоит Полина, сомневаться не приходилось. Он уже отсюда чувствовал запах ее парфюма, а ее мягкий смех легкими волнами расходился по величественному холлу отеля.
        - Полина?! - вырвалось у него, пожалуй, громче, чем того требовали приличия.
        Рыжие волосы плавно взлетели в сторону, женщина повернулась и очаровательно улыбнулась.
        - Доброе утро, сеньор Сафонов.
        ГЛАВА 8
        Леона улыбнулась, когда увидела желтый «Lamborghini» с тихим рокотом подъехавший к кафе. Сидящий за рулем Алессандро, с расчетом чтобы все находящиеся в радиусе двухсот метров обратили на него внимание, медленно припарковал машину у входа. И вышел он с таким же апломбом: жеманно поправил волосы, снял легкий пиджак и небрежно перекинул его через плечо, задержался у двери, для того чтобы у посетителей была возможность его рассмотреть. «Наверное, он входит в тройку самых известных пижонов Рима», - подумала Леона и, сама того не желая, залюбовалась его наглой походкой.
        Алессандро действительно был уверен в своей неотразимости, да и держался он нарочито надменно, словно чувствовал себя хозяином мира или, по крайней мере, его половины. Наследник известной итальянской семьи мог позволить себе быть таковым: деньги отца, которыми он пользовался без особого стеснения, давали возможность претворять в жизнь любое желание. А желаний у него было много. Впрочем, все они, так или иначе, были связаны между собой: шикарные авто, не менее шикарные женщины, являющиеся неотъемлемой частью его красивой жизни, и бесконечная череда развлечений. В свои двадцать семь Алессандро не добился никаких успехов в профессиональной жизни, однако это не волновало его. Привлекательный, веселый и общительный он не видел смысла в напряженном труде, так как вместо него работал отец, который ни в чем не отказывал своему непослушному и дерзкому сыну. Алессандро не тяготил тот факт, что он живет за чужой счет. Он вообще об этом не задумывался, считая происходящее естественным и правильным. Отцы на то и существуют, чтобы обеспечивать своих детей. Поэтому легкомысленно прожигал состояние отца, конечно,
ровно настолько, насколько тот позволял ему делать это. Проблемы с полицией, ночные гонки по автостраде в нетрезвом виде, дорогие рестораны и прочие модные увеселительные заведения, лучшие курорты мира, магазины и, главное, красивейшие женщины - из этого состояла его жизнь. Жить нужно азартно - такова была его концепция, ее он и придерживался, не изменяя ни на йоту своим эгоистичным принципам.
        Однако при всей своей заносчивости и высокомерности Алессандро умел располагать к себе, и это получалось у него чертовски мило и непосредственно. Он купался в обожании окружающих его людей, наслаждался их любовью и беззастенчиво пользовался ею. Влюбчивый и поэтому легко меняющий свои пристрастия, Алессандро давно сбился со счета побед, одержанных над противоположным полом, настолько велик был этот список. Женщины появлялись в его жизни и исчезали с такой молниеносностью, что уже перестали быть нечто особенным. Они отличались друг от друга только цветом волос и размером бюста.
        Лишь одна особа настолько привлекла внимание избалованного мальчишки, что он не мог избавиться от мыслей о ней уже в течение двух лет. Поначалу Алессандро смеялся над своими чувствами к Леоне, принимая их за очередной каприз. Потом испугался, так как его любовь становилась сильней, а физическое желание заставляло все внутри гореть, едва в голове проскальзывала мысль о ней. Он боялся, что отец узнает о его влюбленности. Как он себя поведет в этом случае? Разумеется, не обрадуется. Возможно, заставит уехать из страны, потому что не потерпит соперников в непосредственной близости от себя. И будет при этом прав.
        - Здравствуй, дорогой, - Леона указала Алессандро на стул напротив. - Ты заставил ждать себя. Опоздал, словно девица на свидание.
        - Надеюсь, ты не скучала, - небрежно ответил он, присаживаясь.
        - Наглец! - рассмеялась Леона.
        Алессандро жадно посмотрел на ее смеющийся рот и тут же спрятал лицо за страницами кофейной карты. Это заставило Леону рассмеяться еще громче.
        - Але, ты заходишь слишком далеко, - она укоризненно покачала головой. - И меня тянешь за собой.
        - Вот как? - Алессандро с надеждой заглянул ей в глаза, но тут же взгляд его потух, так как он увидел, что Леона насмехается. - Не будь жестокой! Я действительно схожу с ума по тебе.
        - Не глупи, мой дорогой. Между нами не может быть никаких отношений. Кроме семейных, разумеется.
        Леона дотронулась пальцами до губ, прикрывая улыбку. Пылкий Алессандро привносил разнообразие в ее размеренную жизнь. В последнее время она начала скучать, и чувства пасынка как ничто другое поднимали настроение. Любовь Алессандро вносила конфликт в отношения с Дарио, но также освежала чувства. Конечно, она приносила боль самому Алессандро, однако здесь Леона не считала себя виноватой, потому что мальчишка самостоятельно выбрал, кого любить. По неосторожности и эмоциональной незрелости объектом страсти оказалась мачеха. Похождения ничему не научили Алессандро, он был неопытным, безрассудным и трогательным в своем желании. В особенности его привлекало все то, что невозможно получить. Парадокс, но люди всегда тянутся к запретному, и Алессандро не являлся исключением.
        - Смеешься надо мной? - черные глаза Алессандро горели обидой.
        - Нет. Скорее я переживаю.
        - Леона, ты ведь знаешь, что я люблю тебя.
        Алессандро положил ладонь ей на руку. От удивления Леона никак не отреагировала на это нежное прикосновение. Алессандро впервые решился признаться в своих чувствах. Раньше он избегал подобных разговоров, только его взгляд красноречиво говорил о том, что он испытывает.
        - Поэтому ты пригласил меня сюда? - спросила Леона, медленно высвобождая пальцы. - Ради признания?
        Алессандро спрятал руку под стол и обратил внимание на подошедшего официанта. Они сделали заказ. В ожидании кофе, и Алессандро, и Леона молчали, словно напиток должен был дать обоим силы для продолжения разговора.
        - Я переезжаю в Милан.
        - Правда? - Леона огорчилась. - Как скоро?
        - Через две-три недели. Как раз закончится ремонт в квартире, которую мне купил отец.
        Алессандро двумя глотками выпил горячий кофе и отставил чашку в сторону. Он тоже был расстроен, но пытался казаться веселым, чтобы хоть как-то скрасить неловкость момента.
        - Это Дарио предложил тебе уехать из Рима?
        - Нет! Я сам так решил.
        - Не верю. Но кто бы ни был инициатором твоего отъезда, думаю, это единственно правильное решение. Так будет лучше для каждого из нас.
        - Значит, ты расстроена, - удовлетворенно произнес Алессандро и глазами показал официанту, что желает еще кофе. - Я рад.
        - Не стоит. Я злюсь, потому что твой отец измучил меня своей ревностью.
        - Это логично. И я ревновал бы тебя к любому. К тому же он намного старше, следовательно, всегда будет бояться молодых соперников.
        Алессандро приосанился и сделал хитрое лицо. Это снова рассмешило Леону. Она наклонилась вперед и прошептала:
        - Спрыгни с трона. Ты своему отцу не соперник. И он это прекрасно понимает. Жаль, что до тебя пока не дошло.
        - Ах ты, гадкая стерва, - усмехнулся Алессандро и также наклонился вперед. - За словом в карман не полезешь. Впрочем, за это я и люблю тебя.
        Столик был узким, и их лица почти соприкасались. От Алессандро пахло кофе, и Леоне захотелось поцеловать его, чтобы почувствовать этот вкус на своих губах. Алессандро потянулся вперед, но Леона быстро отодвинулась.
        - Зачем ты дразнишь меня? - спросил он.
        - Мне это доставляет удовольствие, - призналась она. - Ты красив, интересен и я смогла бы полюбить тебя, если бы мы встретились раньше. Но я замужем за Дарио и менять что-либо не собираюсь. Пока, во всяком случае.
        - Знаешь, Леона, я уже устал от этой ситуации.
        - Я не соблазняла тебя.
        - Ты права отчасти.
        - Намекаешь на то, что я никогда не давала тебе отпор?
        Леона напряженно потерла пальцами лоб, понимая, что Алессандро имеет право упрекнуть ее. Она не одернула его, когда тот впервые проявил к ней внимание, чем и спровоцировала эту болезненную страсть.
        - Мне жаль, Алессандро. Прости за то, что дала ложные надежды. Скажу честно, мне льстили твои чувства. Но сейчас я знаю, что совершила ошибку.
        - Расслабься. Это моя вина.
        - Глупо как-то получается, - улыбнулась Леона. - Мы как два школьника просим друг у друга прощение, хотя не сделали ничего дурного. Я не хочу, чтобы ты уезжал.
        - А я хочу, - вдруг пылко сказал Алессандро. - В Милане начнется новая жизнь. Без тебя.
        - По крайней мере, Дарио не убьет нас, если мы вдруг решим наделать глупостей.
        Леона поднялась и поправила слегка измявшееся платье. Алессандро весело осмотрел ее фигуру и не менее весело улыбнулся.
        - Знаешь, я хотел бы делать с тобой глупости каждый день на протяжении всей своей жизни.
        - Любовь не бывает вечной, - Леона протянула руки Алессандро, заставляя подняться. - Хотя, наверное, я ошибаюсь.
        Они расплатились за кофе и вышли на улицу. У машины Алессандро остановился, повернулся к Леоне и сказал:
        - Всегда мечтал о твоем поцелуе. Может, это к лучшему, что он так и останется мечтой.
        Леона притянула его к себе и легко поцеловала в щеку. Она уже собиралась сделать шаг назад, как неожиданно для себя обняла Алессандро за плечи. Сердце гулко стучало от его близости. От Алессандро вкусно пахло, щека его была гладкой, а губы так близко. Если бы Леона увидела себя со стороны, она поразилась бы тому, насколько счастливой кажется в объятиях Алессандро. Она увидела бы его лицо, в котором одновременно читались и радость, и печаль.
        - Такое чувство, как будто прощаемся навсегда, - тихо сказал Алессандро и поцеловал ее.
        Оба знали, что это поцелуй был первым и последним. От этого он стал еще слаще и горче.
        - Уезжай, - сказала Леона, но крепко держала Алессандро за плечи, не давая сдвинуться с места.
        Алессандро разомкнул объятия, сел в машину и мгновенно тронулся с места. Леона провела взглядом быстро удаляющийся «Lamborghini» и направилась к своей машине.
        - Вы оба подлые твари, - послышался позади нее голос. - Спасибо за подарок, дорогая матушка. Думаю, что уже сегодня вечером ты будешь паковать чемоданы.
        Леона больно прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Она стремительно повернулась к оскорбившему ее Мауро и дала оглушительную пощечину.
        - Закрой рот! Это ты подлая тварь. Бегал рядом, как трусливый кот, вынюхивал пикантную ситуацию, чтобы потом наябедничать папочке.
        Мауро схватился за горящую щеку и сделал шаг назад. Он был ошеломлен яростью Леоны, но еще больше его озадачил страх, холодком пробежавший по позвоночнику. Страх и ненависть - два чувства, которые он испытывал в эту минуту. Гнев душил его, лицо покраснело от прерывистого дыхания. В злобной усмешке он растянул губы и прошипел:
        - Да, я следил за тобой. Я всегда знал, что ты спишь с моим тупым братцем, но отец не хотел верить этому. Теперь у меня есть доказательства, и он наконец вышвырнет тебя из нашей жизни.
        - Надеюсь, у тебя был с собой фотоаппарат? Иначе Дарио не поверит ни единому слову. Да и ты не настолько смел, чтобы бороться со мной в открытую. Все, на что ты способен, это плеваться из-за угла и сразу же прятаться за чью-нибудь спину. Иди пожалуйся Себастьяно за то, что тебя ударила распутная мачеха. Он успокоит твое раненое самолюбие.
        Леона очень обрадовалась этой неожиданной ссоре. Душа ее была полна яда, и она выплескивала его на человека, которого не уважала и никогда не боялась. Мауро всегда раздражал Леону трусостью и двуличностью натуры. С того самого дня как они с Дарио поженились, он записал ее в число своих врагов, но никогда не атаковал при отце. Как паук он плел интриги, расставлял сети, однако был слишком глуп, чтобы поймать такую крупную добычу, как Леона.
        - А теперь советую тебе убраться, - продолжала Леона. - Лучше собери вещи и исчезни. Спрячься там, где я тебя не смогу достать. В противном случае я тебя раздавлю, как надоедливую блоху. Все. Игры закончились.
        Она схватила Мауро за рукав и дернула с такой силой, что он едва удержался на ногах. По комплекции они были почти одинаковыми. Оба невысокие, тонкие и изящные, они были равны физически. И то, что Мауро являлся мужчиной, не давало ему преимущества, потому что сейчас Леона полностью подавила его. Дарио говорил, что
«убить» самооценку человека очень легко. Нет непробиваемых. Нужно лишь знать, как и куда бить. Самым слабым местом Мауро была его спесивая надменность, которая ничем основательным не подкреплялась. Это была искусственно созданная гордость, и разбить ее вдребезги не составляло труда.
        - Не смей разговаривать со мной в подобном тоне, - Мауро предпринял последнюю попытку восстановить равновесие в ссоре.
        - Что?! - Леона сделала шаг вперед. - Это ты следи за своей речью, глупый ребенок, борющийся за папино внимание. Ты на все готов, лишь бы добиться от Дарио похвалы. Но он тебя не замечает. А все потому, что ты для него пустое место, жалкий плевок…
        - Еще одно слово, и я… - лицо Мауро было белым, а губы стали пунцовыми от едва сдерживаемого гнева.
        - Убьешь меня? Уймись, а то у тебя случится эпилептический припадок, - Леона махнула рукой и направилась к машине.
        - Можешь не возвращаться домой! - выкрикнул Мауро.
        Леона на мгновение замедлила шаг и оглянулась, чтобы Мауро детально рассмотрел ее лицо. Угроза, которая читалась в глазах мачехи, заставила Мауро вздрогнуть и пожалеть о том, что произошло. Он отчетливо осознал, что не посмеет рассказать отцу об увиденном. В противном случае месть Леоны будет жестокой. Впервые в жизни ему стало страшно за себя. Он понял, что боится ее. Мягкая и нежная Леона, которая безропотно сносила оскорбления, исчезла. Он увидел перед собой особу, не ведающую страха, способную избавиться от любого, кто перейдет ей дорогу. С ужасом Мауро побежал к своей машине, стараясь избавиться от леденящего душу предчувствия.
        Леона же ощущала спокойствие внутри себя. Она включила радио и по салону разлилось чье-то слащаво-томное признание в любви в сопровождении незамысловатых аккордов. Леона не думала о Мауро, мысли ее были заняты Алессандро и его поцелуем. Размышления прервал звонок по мобильному. Это была Ильда.
        - Куда собираешься ехать? - настороженно спросила она.
        - К Табо.
        - Нет, - отрезала Ильда. - Езжай на «Вилла Анна». За тобой с самого утра неотступно следует Чезаре. Оторваться от него ты не сможешь, поэтому возвращайся домой. Не стоит еще больше раздражать Дарио.
        - Хорошо, - без возражений согласилась Леона. - Табо с тобой?
        - Да.
        - Ильда, вы выполнили мою просьбу?
        - Да, дорогая, - голос Ильды мгновенно потеплел. - Все в порядке.
        - Хорошо, - улыбнулась в трубку Леона. - Давно вы за мной присматриваете?
        - С того самого момента, как приехал Алессандро.
        - Значит, вы были свидетелями моего столкновения с Мауро?
        - Весь квартал осведомлен о том, что члены семьи Аскари ненавидят друг друга.
        - Ну и пусть! - Леона завела машину. - Жаль только, что о нашей ссоре узнает Дарио. Чезаре ведь непременно расскажет ему.
        - Выкрутимся, - рассмеялась Ильда. - Выезжай на дорогу. Мы следуем за тобой. Да, и еще. Ваш поцелуй с Алессандро произвел на Табо неизгладимое впечатление. Он завидует парню.
        Леона улыбнулась, услышав, как громко возмущается Табо на слова Ильды.
        - Перестань дразнить мальчика, - сказала Леона. - Хотя я и сама знаю, что он писает от любви ко мне. Мне уже десять лет назад было об этом известно.
        Ильда вдруг громко вздохнула в трубку.
        - Встретимся дома, - сказала она. - Лео, не лихач на дороге. Не хочу присутствовать на твоих похоронах и видеть радостное лицо Мауро.
        - Jawohl[Так точно (нем.).] , мой генерал!
        - Не нравится мне ее азарт, - Ильда отложила телефон в сторону и повернулась к Табо.
        Мужчина внимательно следил за тем, как машина Леоны выезжает на проезжую часть.
        - Давно я не видел ее такой живой, - проговорил он. - Нужно за ней присматривать, иначе наделает глупостей. Сейчас это нам ни к чему.
        ГЛАВА 9
        - Дарио, я увеличил свою охрану вдвое. И все равно мне страшно. Дергаюсь при каждом шорохе. Мне кажется, что любая секунда может стать для меня последней.
        Марк Хьюз - невысокий мужчина, с седыми висками, светло-карими глазами и красным носом уже более получаса высказывал Дарио свою обеспокоенность. Сейчас он не был похож на телекоммуникационного магната, известного своей алчностью и жесткостью. Это был шестидесятилетний старичок, испуганно вжавшийся в кресло и нервно потягивающий уже третий стакан виски.
        - Вчера разговаривал с Тору, - Марк допил последний глоток алкоголя и снова потянулся к бутылке. - Он встревожен не менее.
        - Марк, ни я, ни ты, ни Тору не имеем представления о том, что происходит.
        Дарио с раздражением уставился в монитор, на котором можно было просмотреть любой участок «Вилла Анна». Сейчас экран показывал их спальню. Она была пустой без Леоны и мрачной. Дарио думал о том, где находится его жена, и почти не вслушивался в истеричный голос Марка.
        - Дарио, что нам делать?
        - Я не знаю, - Дарио повысил голос.
        - Твою мать! - Марк вскочил с кресла и пробежался по кабинету. - Мне не стоило приезжать! Но я не мог отклонить приглашение Симоне. Хотя следовало закрыться в своей крепости, как это сделали остальные.
        - Принцу Афдал-Валиду это не помогло, - напомнил Дарио и с облегчением вздохнул, потому что в кабинет вошел Себастьяно. - Ничего с тобой не случится на приеме, - продолжил он. - Пробудешь ровно столько, сколько требует регламент, и спокойно улетишь домой.
        - Кстати, Марк, - вступил в разговор Себастьяно, - ты распорядился проверить свою птичку? А то ненароком придется поплавать в Атлантике.
        Он хрипло засмеялся, заметив ужас, промелькнувший в глазах Хьюза.
        - Чтоб у тебя язык отвалился, - сказал Хьюз, но вдруг рассмеялся следом за Себастьяно. - Вас, черти, ничто не берет!
        - Какой смысл дергаться раньше времени? - спросил Себастьяно, подошел к столику с напитками и плеснул себе в стакан виски. - Мы сейчас похожи на загнанных в норы зверьков. Боимся и трясемся от страха, хотя не знаем, откуда ждать удар, и будет ли он вообще.
        - Думаешь, что три трупа - это роковая случайность? - усомнился в его словах Марк.
        - Я ничего не думаю. Я лишь знаю, что трое убиты. Остались еще четверо.
        - Себя уже в расчет не берешь? - хмыкнул Хьюз.
        - А он думает, что давно рассчитался за все грехи, - сказал Дарио.
        Он был рад тому, что Себастьяно внес в разговор с Хьюзом элемент беззаботности. Марк несколько успокоился, почувствовал уверенность и перестал брызгать слюной от страха.
        - Знаешь, Дарио, зря мы тогда… - с опаской произнес Хьюз.
        - Раньше нужно было отказываться, - оборвал его Себастьяно.
        - Я думаю, что это месть Этторе. Он избавляется от нас за то, что мы убили его.
        - Да, - Себастьяно так громко рассмеялся, что все присутствующие в кабинете вздрогнули от неожиданности. - Встал из могилы и устроил акт отмщения. Жутко становится оттого, что нам придется сражаться с призраком.
        Марк постучал пальцами по столу.
        - Знаю, что говорю глупости…
        - Вот именно.
        - Но тогда скажи мне, - Марк повернулся к Себастьяно, - кто еще заинтересован в наших смертях?
        - Думаешь, таких не найдется? - усмехнулся Дарио. - Мало ли кому мы перешли дорогу в свое время.
        - Все одновременно? Весь «альянс»?
        - Марк, мы уже обдумывали тот вариант, что гибель Дагомирова, Иммы и принца связана с Этторе, - Дарио снова посмотрел на монитор в надежде, что увидит там Леону, но комната была пуста. - Прошло столько времени со дня его смерти. Если бы мы что-то упустили, то это уже давно вышло бы наружу.
        - Надо учитывать все варианты, - возразил Хьюз. - Я уже проверил всех, кто может мне навредить.
        - Я тебя умоляю! - воскликнул Себастьяно. - Он проверил всех! Как можно установить защиту от того, кто тебе неизвестен?
        - Моя служба безопасности не сидит на месте, - Марк снова потянулся к бутылке.
        - Рад за тебя! Налей мне, пожалуйста. И не нагнетай страх.
        - Ладно, убедил, - Марк подал стакан. - Я лишь мечтаю о том, чтобы поскорее вернуться домой. Странно, что в свете нынешних событий Симоне не отменил праздник.
        - Считается, что официально он не знаком с погибшими, - ответил Дарио. - Поэтому и траур носить не обязан. В любом случае к нам будет трудно подобраться на этом мероприятии. Симоне, как всегда, решил отпраздновать свой день рождения с большим размахом. Сам посуди, на пять сотен гостей охраны будет в три раза больше.
        - По крайней мере, повеселимся в этот вечер. Ведь ваш премьер-министр как никто другой умеет принимать гостей, - со вздохом произнес Хьюз и поднялся. - Я покидаю вас, господа.
        Дарио поднялся следом за Марком, подошел к нему и похлопал по плечу.
        - Скоро увидимся.
        Марк вышел из кабинета. Себастьяно наблюдал за тем, как он быстро садится в машину, и улыбался.
        - Ставлю сотню, что следующим будет сеньор Хьюз.
        - Хорошо, что свои мысли ты озвучил после его ухода.
        Дарио бросил взгляд на монитор. Это не осталось незамеченным для Себастьяно.
        - Леона в городе с Алессандро, - усмехнулся он.
        Дарио резко отвернулся в сторону. Ему было стыдно за ревность и неуверенность в себе. Чтобы хоть как-то прийти в себя, он сделал несколько глубоких вдохов и улыбнулся. Он вспомнил слова Леоны, которая говорила, что смеющийся человек не может грустить и тем более гневаться. Смех меняет внутреннее состояние, печаль уходит и на ее месте появляется спокойствие. Но как бы Дарио не пытался очистить свою душу от ревности, у него это не получалось. Губы улыбались, а сердце горело мучительным сомнением. Сейчас он как никогда подозревал жену в неверности. Дарио уже не думал о ситуации, происходящей вокруг него и партнеров, мысли были заняты Леоной и тем, где она находится в данный момент.
        Он снова подошел к монитору, и глаза его радостно заблестели. Леона сидела у зеркала и снимала с лица косметику. Она казалась спокойной и даже несколько отчужденной, словно оставалась в комнате и одновременно отсутствовала. Движения рук были механическими, она машинально убирала со щек румяна и не задумывалась над тем, что делала. Леона о чем-то размышляла, и Дарио отдал бы многое, чтобы узнать ее мысли.
        Себастьяно с интересом заглянул в монитор.
        - Вернулась, - сквозь зубы проговорил он и отключил экран. - Дарио, ты отравляешь себя.
        - Знаю, - нехотя ответил тот. - Я превратился в параноика. Не думал, что подобное произойдет со мной. Раньше я смеялся над ревнивыми идиотами, которые мучают своих жен подозрениями и везде ищут признаки измены.
        Дарио удивленно застыл в кресле оттого, что посмел открыться Себастьяно. Он уже приготовился услышать язвительный смех друга и не менее ядовитую реплику. Но Себастьяно молчал. Он снял пиджак, закатал рукав рубашки и отстегнул протез. Подержал его в здоровой руке, будто оценивал вес, и положил на стол перед Дарио.
        Двадцать три года назад Себастьяно стал инвалидом и виновником этого был Дарио. Они отправились на охоту в горах и весело проводили время. Как получилось, что ружье выстрелило точно в кисть, Дарио до сих пор не мог понять. Он только перезарядил его и уже собирался отложить в сторону, как вдруг раздался выстрел. Мелкие свинцовые шарики разорвали и обожгли плоть, раздробили кости. Себастьяно дико закричал, и этот отчаянный крик боли еще долго приходил к Дарио во сне. Почти все предплечье пришлось удалить. Вердикт врачей был неутешительным. Как ни пытался Дарио уговорить их сохранить руку друга, они были категоричны в своем решении. Даже лучший хирург Италии и срочно вызванный из Лондона известный ортопед пришли к выводу, что самым правильным вариантом будет избавиться от изуродованной и не подлежащей восстановлению конечности.
        Дарио взял в руки протез. Так близко он не рассматривал его никогда.
        - Совершенство, да? - спросил Себастьяно и с наслаждением потер ладонью культю.
        Лишь однажды Дарио и Себастьяно говорили о несчастном случае. Это произошло в больнице после того, как Себастьяно очнулся от наркоза. Инстинктивно он дотронулся до раненой руки, но ее не оказалось на месте. Он бросил тревожный взгляд на Дарио и протяжно застонал. А через две минуты сказал спокойным голосом:
        - Не вини себя. Но запомни: ты мой должник. Поэтому протезы буду менять за твой счет.
        Больше разговоры о потерянной руке не велись. И на охоту они уже никогда не ездили. Зато Себастьяно научился хорошо рыбачить, помогая себе протезом. Но в море выходил один, заявляя, что едет не на рыбалку, а на чистку мозгов. Два дня в окружении воды и неба делали свое дело: он возвращался веселым, посвежевшим и менее злым, чем обычно.
        - О чем задумался?
        - О том выстреле, - Дарио отложил протез в сторону. - Ни о чем не жалею в своей жизни. Но если бы была возможность вернуться назад, никогда не поехал бы на ту злополучную охоту и тебе запретил бы.
        Себастьяно поправил усы над губой и, как показалось Дарио, радостно улыбнулся.
        - Верю. А сейчас поговорим о насущном.
        Дарио повернулся к Себастьяно и нахмурил лицо. Солнечные лучи мешали видеть ему лицо друга, тогда он потянулся к пульту и нажал кнопку. Жалюзи медленно двинулись вниз, и вскоре комната погрузилась в полумрак. Дарио включил светильник на столе и удовлетворенно кивнул. Теперь ему было комфортно.
        - Тотти клянется, что не знает, кто звонил с его номера Дагомирову. Он всю ночь кувыркался со своей любовницей. Звонок был сделан в три часа ночи. Мобильный его лежал рядом с кроватью. Так Тотти говорит. Но мне мало верится в то, что он запомнил, где находится телефон. Если в твоей постели лежит голая баба, сложно обращать внимание на что-то другое, кроме нее.
        - А женщина? - Дарио потянулся к бутылке виски. - Тебе налить? Ты смотри, Марк почти все выпил!
        - Нет, не наливай. У меня еще есть дела. Хочу, чтобы мысли были ясными. А девица исчезла, на звонки не отвечает. Не поверишь, но Тотти не знает ни ее фамилии, ни где она живет. Только имя. Некая Кьяра.
        - Как можно спать с женщиной, о которой ничего не знаешь? - удивился Дарио.
        - Кто бы говорил! Все ли ты знал о своих любовницах?
        - Ты прав, - засмеялся Дарио и выбросил пустую бутылку в урну для бумаг. - Но я уже и забыл, что у меня когда-то были любовницы. Значит, все, что мы имеем, - это звонок Андрею за несколько секунд до взрыва?
        Себастьяно кивнул и стал пристегивать протез к руке. После надел пиджак и направился к двери.
        - А где Тотти сейчас? - поинтересовался Дарио, разглядывая спину Себастьяно.
        - Плывет к берегам Греции. Баттерфляем, - не оборачиваясь, сказал тот и вышел из кабинета.
        В холле он столкнулся с Ильдой. Вернее, Ильда стояла у лестницы, ожидая появления Табо, а Себастьяно не смог пройти мимо, не задев ее.
        - Веселый был день, красавица?
        Ильда отбросила косу за спину и вежливо улыбнулась. Она знала, что нравится Себастьяно, но держалась от него на расстоянии. На все ухаживания не обращала внимания, на комплименты не реагировала. Подобное поведение раздражало Себастьяно, так как он не привык к отказам женщин. Однако Ильде он прощал холодность и равнодушие. Черноволосая и белокожая подруга жены Дарио привлекала его, и тем не менее он относился к ней весьма настороженно. Себастьяно чувствовал тайну: Ильда была слишком закрытой для всех, ни с кем кроме Леоны и Табо не общалась, вела себя учтиво, но отстраненно. Себастьяно видел, что Ильда умеет гармонизировать настроение Леоны. Ее присутствие делало Леону более уравновешенной и спокойной. Она усмиряла пылкий темперамент подруги, делая это мягко и ненавязчиво. Подобные отношения между женщинами были редкостью. Это не давало покоя, так как в женскую дружбу Себастьяно не верил. С таким же напряженным вниманием он относился к Табо, который обожал Леону. Они вели себя как брат и сестра, что весьма смущало сеньора Корти. Столь тесная связь настораживала его. Себастьяно тщательно проверил
биографии всех троих, прежде чем впустить на «Вилла Анна». Не найдя ничего особенного в их прошлом, Себастьяно успокоился, и все же непонятное чувство тревоги появлялось внутри, когда он смотрел в черные глаза Ильды.
        - Чезаре уже рассказал мне о ссоре Мауро и Леоны, - сказал Себастьяно.
        Ильда молчала.
        - Я жду объяснения.
        - Комментарии излишни, - Ильда наклонила голову вперед. - Но, если тебе любопытно, расспроси Мауро.
        - Думаю, сообщать мне Дарио о том страстном поцелуе или нет?
        Себастьяно подошел к Ильде и навис над ней. Она не сдвинулась с места, лишь передернула плечами недовольная этой опасной близостью.
        - Сам решай.
        - Естественно, я скажу.
        - Не сомневалась в этом, - Ильда выставила руку вперед и оттолкнула Себастьяно. - Старый кобель, - прошипела она. - Найди себе подругу по возрасту.
        - А твоя хозяйка не брезгует стариками, - злобно сверкнул глазами Себастьяно.
        - Леона мне не хозяйка.
        - Конечно, как и мне Дарио.
        ГЛАВА 10
        Альдо Кондотти и Карло Моретти ужинали в главной столовой особняка Карло. Этой комнатой пользовались только в случае приема официальных гостей или если повод был особенным. Повседневные обеды и ужины накрывались в маленькой «зеленой» столовой, примыкающей к кухне. А «зеленой» она называлась, потому что в любое время года утопала в цветах. И хотя по размерам «зеленая» столовая нисколько не уступала главной, она все же считалась маленькой. Уютная из-за обилия растений, создающих впечатление будто находишься в оранжерее, эта была любимая комната Альдо. Здесь он забывал, что находится в тщательно охраняемой зоне. Из окон столовой не был виден высокий каменный забор, как из остальных комнат, наоборот, открывался вид на небольшой фруктовый сад. Весной и летом деревья наполняли чарующими ароматами весь дом. Карло специально поселил Лука в комнату, окна которой выходили в сад, чтобы сладкие запахи проникали внутрь и не давали Лука забыть о том, что мир продолжает жить. Альдо с благодарностью посмотрел на Карло и тот нахмурился, так как не понял причины столь мягкого взгляда.
        - Что-то не так? - спросил Карло.
        - Я больше люблю ужинать в «зеленой» комнате.
        - У нас праздник, - напомнил Карло. - «Зеленая» комната не годится для торжеств.
        Альдо кивнул и уставился в тарелку. Сегодня у Лука был день рождения, но Карло и Альдо отмечали его тридцатипятилетие в одиночестве. Лука никогда не обедал с ними. Он стеснялся того, что не мог есть самостоятельно и вынужден был пользоваться помощью сиделки. Сначала он и перед ней испытывал смущение, но веселая и искренняя Кьяра показала Лука, что в ее присутствии ему не нужно быть застенчивым и испытывать неловкость из-за своей беспомощности. Пожалуй, только с ней он чувствовал себя полностью свободным. Впрочем, был в жизни Лука еще один человек, который наполнял его душу радостью, но Альдо испытывал страх, когда он находился рядом. Даже весельчак Карло умолкал, глядя в его спокойное и непроницаемое лицо. Этот человек никогда не улыбался. Казалось, его губы и глаза давно забыли о том, что могут искрить счастьем. Они застыли и превратились в бесстрастную маску, которая и влекла и отталкивала одновременно. Альдо понимал, что на то есть особые причины, но всякий раз в присутствии этого человека содрогался от холода, буквально исходящего от него. Лишь единожды Альдо увидел признаки жизни на его лице,
когда тот склонился перед Лука и дотронулся пальцами до обожженных щек. В глазах посетителя заблестели слезы, и Альдо почти выбежал из комнаты, потому что воздух в ней наполнился немым криком жалости и боли, а это было невозможно вынести от столь сильного человека.
        В столовую вошла Кьяра - сиделка Лука. Она молча остановилась у стола, дожидаясь, когда на нее обратят внимание. Но Карло, казалось, забыл обо всем, настолько был поглощен оценкой восхитительной телятины и вина.
        - Слушаю тебя, Кьяра, - он отложил приборы в сторону.
        - Лука поужинал, - отчиталась женщина. - Я отвезла его на террасу и подала херес, как вы пожелали. Он просил сказать, что будет ожидать вас там.
        Альдо поднялся после этих слов, но Кьяра с улыбкой покачала головой.
        - Не торопитесь, сеньор Кондотти. Пусть Лука побудет некоторое время в одиночестве. Это его просьба.
        - Правильно, - сказал Карло и кивком головы отпустил Кьяру. - Трапезу нельзя прерывать, тем более такую значимую.
        Он поднял бокал с вином и салютовал Альдо. Тот тихо засмеялся и так же поднял бокал.
        - За Лука, - произнес он. - Отличное вино, - добавил он, зная, что это понравится Карло, который был известным на весь Рим знатоком и коллекционером вин.
        - Значит, я угодил твоему вкусу? - спросил Карло и, не дожидаясь ответа, продолжил: - Вино может составить безупречный вкусовой ансамбль с каким-нибудь блюдом. Но здесь важно правильно подобрать напиток. В случае неудачи гармония будет нарушена: еда потеряет вкус, а вино перестанет быть источником наслаждения и превратится в обычное пойло.
        - Конец фразы мне особенно понравился, - сказал Альдо и сделал глоток. - Мои рецепторы поют дифирамбы.
        - Ха! - Карло прищурил глаза. - Напиток богов могут оценить только боги.
        Альдо притворно-угодливо склонил голову, и Карло рассмеялся подобному театральному раболепию.
        - Ах, Альдо, ты неправильно выбрал профессию. Думаю, что на подмостках ты смотрелся бы намного эффектнее. Хотя что я говорю? Реальный мир завораживает своей игрой гораздо больше, чем театр. Знаешь, можешь идти к Лука. Вижу, тебе не терпится увидеться с ним. Я подойду позже.
        Альдо в который раз удивился проницательности Карло. Не говоря ни слова, потому что это было бы лишним, он поднялся и направился к двери, но потом вернулся и прихватил бокал с вином.
        - Не помешает, - сказал он. - Вкус у тебя действительно отменный, сеньор Моретти. Не удивлюсь, если в прошлой жизни ты был богом виноделия.
        - А ты тот еще льстец, - заулыбался Карло, но остался довольным похвалой.
        Солнце убежало с террасы и спряталось в ветвях деревьев. Альдо тихо остановился на ступенях и несколько минут наблюдал за Лука, который осторожно держал нетронутую рюмку хереса в руке и прислушивался к звукам вокруг него. Альдо затаил дыхание, стараясь не выдать своего присутствия, но вдруг понял, что Лука уже слышал его шаги. Он обладал прекрасным слухом, а его память на запахи изумляла еще больше. Недаром говорят, если теряешь одно из чувств, остальные мобилизуются и поражают своей остротой. Лука был слепым, зато слышал потрясающе.
        - С днем рождения, - сказал Альдо и поставил бокал на столик.
        - Спасибо, Альдо, - ноздри Лука вздрогнули, пытаясь уловить аромат вина. - Из лучших запасов Карло. Где он, кстати, сам?
        - Скоро будет. Наверняка отдает распоряжения, чтобы сюда принесли десерт.
        Обожженные губы Лука растянулись в улыбке.
        - Не знаю ни одного человека, который так же любил бы сладкое. Хотя, нет. Знаю.
        Альдо понял, о ком говорит Лука, и нахмурился. Они замолчали, думая каждый о своем. Альдо вспомнил холодные глаза этого человека, а Лука пытался воскресить в памяти ощущение от прикосновения его теплых рук. Такими задумчивыми их застал Карло. Тишина на террасе заставила его остановиться. Он внимательно посмотрел на Альдо и поразился мужественности его лица. Хотя его нельзя было назвать красивым из-за выдающегося вперед носа и огромных грустных глаз, оно все же притягивало к себе внимание. Серьезный и сосредоточенный Альдо вызывал симпатию у каждого, с кем общался. И Карло он, несомненно, нравился. Его мощная, крупная фигура внушала доверие. Грубоватый, но приятный на слух голос заставлял прислушиваться к его словам. Пожалуй, на данный момент, Альдо был для Карло единственным близким человеком, не считая Лука. С ним Карло чувствовал себя в безопасности. В присутствии Альдо он был самим собой, а это ощущение открытости и искренности Карло ценил наиболее всего.
        Альдо повернулся к Карло.
        - До сих пор не могу понять, почему ты решил привлечь к делу Кьяру. Может, было бы лучше, если бы эту работу выполнил кто-нибудь другой?
        - Тех, с кем живешь, легче контролировать, - ответил Карло и отодвинулся в сторону, так как мимо него провезли тележку со сладостями. - Кроме того, Кьяра красива и умна. Она не задает лишних вопросов и прекрасно относится к Лука. Она хорошо выполнила свою работу. Ни Тотти, ни Аскари не знают, кто она и на кого работает. Или ты в ней сомневаешься?
        - Нет. Если вы оба настолько ей доверяете, то я согласен с вашим решением.
        - Лука, ты будешь кофе? - спросил Карло.
        - Разумеется.
        Карло осторожно поставил блюдце с чашкой в левую руку Лука, а правую поднес к чашке, чтобы тот пальцами нащупал крохотное ушко.
        - Мне доложили, что час назад Хьюз уехал от Аскари, - сказал Карло.
        - Где он поселился? - поинтересовался Альдо.
        - В «Majestic Roma». С момента приезда он вышел из номера лишь однажды. Не смог пропустить встречу с Дарио.
        - Представляю, как они нервничают, - оскалился Альдо. - Знаете, я ничего не желаю, кроме того, чтобы все скорее закончилось.
        - Первую часть плана мы выполнили. Остались еще две, - Карло положил руку на плечо Лука и слегка потряс. - Ты молчишь сегодня. И от этого мне становится грустно.
        На террасу вышел охранник. Он протянул вперед огромную корзину белых лилий.
        - Доставил посыльный.
        Альдо подошел к цветам и вынул карточку.
        - От сеньоры Аскари, - прочитал он.
        - Куда поставить? - спросил охранник, глядя на Карло.
        - Рядом со мной, - ответил вместо него Лука. - Альдо, забери у меня кофе.
        Альдо быстро выполнил просьбу. Карло молча наблюдал за действиями Лука, который дотронулся пальцами до бархатистых белых соцветий. Он нежно водил пальцами по цветам, затем схватил один из них и дернул на себя. Альдо бросился вперед, но Карло предостерегающе выставил руку, приказывая остановиться. Лука поднес распустившийся бутон к лицу, вдохнул его резкий аромат и с яростью сжал в кулаке. Измятый цветок он бросил на пол и сказал:
        - Отвезите меня в комнату. Я устал.
        ГЛАВА 11
        - Полина, ты становишься навязчивой.
        - А ты перестал быть вежливым. Уехал не попрощавшись. Подобного безразличия к себе я уже давно не встречала. Мне стало обидно, и я решила найти тебя и сказать, что не заслуживаю подобного обращения.
        Роман бесцеремонно втолкнул Полину в лифт и повернулся к ней спиной.
        - «Я», «мне», - медленного говорил он, рассматривая стену. - Ты - типичная эгоистка, которая не понимает, что вокруг существуют вещи, намного важнее тебя самой.
        - Важнее меня нет ничего, - сказала Полина и крепко обхватила его за талию. - Я для себя единственная, неужели ты не понимаешь? Знаю, что ты мне ничего не обещал. Но признай, даже при всем том, что мы ничего не должны друг другу, ты относишься ко мне слишком легкомысленно. После наших встреч у меня внутри остается осадок, будто мной воспользовались.
        Роман недовольно пошевелился, заставив Полину убрать руки. Он вышел из открывшегося лифта в коридор и направился к своему номеру. Полина шла следом.
        - Значит, ты приехала в Рим только для того, чтобы сообщить мне, что я ничтожный, вызывающий презрения человек?
        - Я этого не говорила, - послышался тихий смешок. - Но ты довольно-таки точно охарактеризовал себя.
        - Как ты узнала, где я остановился?
        Роман открыл дверь номера и пригласил Полину войти.
        - Забыл, где я работаю? - спросила она и, пригладив шелковую юбку, изящно присела на краешек кресла. - Найти человека не составляет большого труда, если известно его имя и вкусы.
        Роман бросил на Полину недоверчивый взгляд. Ему вдруг стало не по себе, оттого что эта женщина, не отличавшаяся по его мнению особой сообразительностью, обнаружила его менее чем за сутки.
        - Из своего отеля в Лондоне ты позвонил в аэропорт и заказал билет до Рима, - объяснила Полина. - Об этом мне сказал управляющий, потому что слышал, как ты разговаривал по телефону. А дальше было и того проще. Ты никогда не остановился бы в отеле, в котором менее пяти звезд. Фирма моих братьев сотрудничает почти со всеми известными «пятерками» Европы. Мне позвонили из «Raphael» едва ты здесь зарегистрировался, и я сразу же вылетела. Не смогла побороть желание посмотреть в твое наглое лицо и наконец по-человечески попрощаться.
        - Стоило проделывать такую работу, чтобы сказать обычное «до свидания»? - ехидно прищурился Роман. - Что ж, спасибо. Мне лестно, когда такие дамы как ты, проявляют к моей персоне столь настойчивый интерес. До свидания, дорогая.
        Он направился к двери, всем видом показывая, что разговор окончен.
        - Не говори мне, что я напрасно прилетела, - Полина сбросила тонкие босоножки и с ногами забралась в кресло. - Кроме того, я здесь не только ради тебя. Ты, Роман, при всей своей значимости, не являешься главной целью моего приезда.
        - А я уже испугался, - Роман серьезно посмотрел на нее. - Думал, что ты собираешься меня преследовать.
        Полина соблазнительно потянулась и сняла с себя юбку. Затем медленно расстегнула блузку и отбросила ее в сторону. Оставшись в кружевном белье, выгодно подчеркивающем ее сногсшибательное тело, она подошла к Роману, положила ему руки на плечи и с улыбкой заглянула в лицо.
        - Знаешь, любовь - это чума, которую Господь послал человечеству за грехопадение. Так, во всяком случае, говорил кто-то из философов, - сказала она, снимая с него пиджак. - Но мне кажется, что любовь - это зависимость. Звучит банально, но это единственная мысль, которая приходит в голову. Когда человек получает что-то хорошее, он желает продолжения. Ему нужен постоянный «допинг». И если его этого лишают, он становится чертовски предприимчивым в поисках удовольствия.
        Полина поцеловала Романа. Он не ответил на поцелуй, но и не отстранился.
        - Так тебе нужна таблетка от сердечных мук?
        - Ты мое лекарство, - прошептала она, водя губами по его шее.
        - Переключи свое внимание, Полина. Отвлекись от меня. Может, прыгнешь с парашютом или придумаешь еще что-нибудь более экстремальное?
        - Нет, такой остроты чувств, как с тобой, я не получу.
        Роман засмеялся и подхватил Полину на руки.
        - Между прочим, - сказал он, неся ее в спальню, - у меня была назначена встреча с женщиной, намного красивее, чем ты.
        - Сомневаюсь, что найдешь лучше, - Полина укусила его за ухо и с радостью подумала, что не проиграла, решившись взять Романа на абордаж.

* * *
        В комнате было темно. Утро еще не наступило, и мягкий свет ночи едва проникал внутрь. Кожа Полины казалась очень темной, и Роман водил по ней пальцами, с удовольствием ощущая приятную мягкость. Полина лежала на боку, одну руку положив под подбородок, другой ласкала плечо Романа. Они молчали, восстанавливая силы после бурного вечера и не менее неистовой ночи. Поспать почти не удалось, и сейчас Роман чувствовал, что его веки медленно наливаются тяжестью. Но он не хотел засыпать первым и, перевернувшись на спину, спросил:
        - Так что тебя привело в Рим?
        Полина вскочила с постели и подбежала к бару. Взяла из шкафчика два маленькие бутылочки с коньяком и одну протянула Роману.
        - Завтра состоится прием в честь дня рождения премьер-министра. Это будет грандиозное торжество, потому что сеньор Бриони всегда празднует свои дни рождения с большим размахом. А нынешнее, юбилейное, превзойдет все остальные. Клиент нашей фирмы изъявил желание присутствовать на этом мероприятии. Я привезла ему пригласительные билеты.
        - Ты смогла достать приглашение на вечеринку в честь дня рождения первого человека Италии? - удивился Роман.
        - Для этой вечеринки, между прочим, снята самая роскошная вилла в северной части страны - Монти Париоли. Завтра вечером там соберется пять сотен гостей. Все, как один, звезды, крупные капиталисты и прочие воротилы. В общем, сливки человеческого общества. А что касается того, как я достала пригласительные билеты, то здесь все просто. При желании и соответствующем финансовом оформлении, я могу тебе в следующие выходные организовать завтрак с королевой Англии.
        - Шутишь?
        - Нет, - Полина сделала глоток коньяка и сморщилась. - Вот, черт! Отель шикарный, а напитки в номера подают гадкие.
        Роман натянул на себя легкое одеяло, потянулся, как кот, и удобно устроился на подушках. Он задумался над словами Полины о том, что в этом мире все можно получить, имея достаточное количество денег. Хотя, что значит достаточное? У каждого свои понятия о материальном благосостоянии. Например, клиенты компании, которой владела Полина Матуа, имели иное представление о финансовой независимости, нежели остальные, менее успешные в их понимании люди.
        Десять лет назад Полина с двумя старшими братьями открыли в Лондоне небольшую фирму, целью которой было предоставление некоторых видов услуг достаточно богатым и состоятельным людям. Поначалу их деятельность ограничивалась доставкой цветов, бронированием столиков в ресторанах, арендой лимузинов, яхт и частных самолетов, поиском отелей и других мелочей. Далее аппетиты клиентов стали расти. Им уже мало было достать билеты на закрытые мероприятия, забронировать номер в переполненной гостинице, организовать ежедневную доставку продуктов питания и уборку пентхауса, а так же заказать VIP-ложу на футбольный матч. Аудитория де-люкс требовала особых услуг. Теперь в моде были знакомства с известными звездами шоу-бизнеса, полеты на воздушном шаре над Парижем, приглашения на свадьбу таких известных людей, как Элтон Джон, а также возможность попасть на ежегодный Бал Розы, куда допускаются только избранные. Зачем бронировать билеты на гонки в Монако, если можно арендовать всю трассу Формулы-1 для катания на болиде?
        - У нас офисы в сорока шести странах мира, - рассказывала Полина. - «VIP-life concierge» - это мощнейшая организация по управлению стилем жизни. Мы можем практически все. И знаем все. Например, я могу сказать тебе, какой сейчас лучший ресторан в Нью-Йорке, где можно со скидкой купить самолет, в каком цвете Джон Гальяно выпустит новую коллекцию, и где достать розовых фламинго для вечеринки.
        - И такое возможно? - удивился Роман.
        - Все, что пожелаешь, - Полина залезла к нему под одеяло и легла на грудь. - В прошлом месяце один клиент пожелал доставить слоненка в загородный коттедж. Он решил сделать подарок своему трехлетнему сыну, который, видите ли, никогда не видел детенышей слона вживую. И ребенок испугался, и слон от страха кучу навалил. В общем, весело было. А еще одному я привозила на Кипр лучшего кондитера Франции, чтобы тот изготовил торт в виде громадной черепахи на триста персон.
        - Полина, ты смеешься надо мной, - Роман пощекотал ее за бок.
        - Нисколько! - взвизгнула она и вскочила, прихватив с собой одеяло. - Для богатеньких и скучающих особ нет ничего невозможного. В их жизни постоянно бьют фонтаны из шоколада и шампанского. Их желания осуществляются в одно мгновение, стоит лишь озвучить вслух. Ну, например. Одному известному господину…
        - Почему имена не называешь?
        - Это засекреченная информация, - таинственно подмигнула Роману Полина. - Ни одна уважающая себя компания, ни за какие деньги не продаст список своих клиентов. Все строго конфиденциально. И объемные желания клиентов также держатся в строжайшем секрете. Так вот мой брат организовывал вечеринку одному толстосуму с настоящим снегом, катком и живыми пингвинами в разгар лета в Рио-де-Жанейро. Еще один красавец решил порадовать жену и арендовать самолет, чтобы полетать над Великой Китайской стеной.
        - А что это запрещено? - с иронией спросил Роман, схватил Полину за лодыжку и дернул на себя.
        - Конечно, - Полина упала рядом с Романом и заливисто засмеялась. - Жену в Китай привезли из Майами, разрешения добились. Сплошной восторг! Но, думаю, что эта дамочка готова была расцарапать мужу лицо за то, что он выдернул ее с пляжа и заставил смотреть на никому не нужную груду камней. Еще был случай, когда на частном самолете потребовалось переправить спаниеля в Ниццу, а с ним двух ветеринаров - вдруг песик плохо перенесет полет.
        Роман громко рассмеялся, представив себе эту ситуацию.
        - Вы случайно не держите в штате психотерапевтов для клиентов, у которых желания зашкаливают?
        - Это им не поможет. Думаю, что базука - единственное средство защиты от подобных фантазеров.
        - Полина, - Роман умоляюще посмотрел на обнаженную женщину, - а не могла бы ты мне сделать подарок? Вызови сюда какую-нибудь профессиональную стриптизершу, пусть станцует прямо на кровати.
        - Уже звоню, - Полина помахала Роману кулаком. - Я тоже могу устроить тебе приватный танец, и обойдется он гораздо дешевле. Кстати, завтра на торжестве в Монти Париоли будет присутствовать Дита фон Тиз.
        - Повезло тем, кто ее увидит, - мечтательно вздохнул Роман. - А кто еще там будет?
        Полина задумалась, воскрешая в памяти список гостей. Она перечислила имена известных всему миру звезд, представителей аристократических фамилий и, смеясь, наблюдала за удивлением в глазах Романа.
        - Кроме того, с огромными подарками приедут владельцы холдинговых компаний, алюминиевые короли и титаны железорудных разработок. Будет один из сыновей шейха…
        - С гаремом?
        - Специально для Симоне, - утвердительно кивнула головой Полина. - У него, кстати, одна жена. Еще - владелец сталелитейного концерна Суреш, Хьюз из США. Этот господин владеет самой большой телекоммуникационной компанией в Северной Америке. Самый богатый человек Италии - Дарио Аскари. Потом Стив…
        Полина продолжала перечислять имена, но Роман уже не слушал ее. Он думал о Марке Хьюзе, человеке, о котором упоминала жена Дагомирова и Дарио Аскари. Вернее мысли его бродили вокруг пропавшего Гаэтано Тотти, с телефона которого был сделан звонок на самолет Дагомирова. Тотти являлся сотрудником компании сеньора Аскари, сведения о работе и должности которого Роман получил от Виктора Махова. Как получилось, что оба партнера Дагомирова будут присутствовать в одно время на мероприятии в Монти Париоли? И для чего Дагомирову звонил сотрудник Аскари, который к тому же таинственно исчез? Эти вопросы не давали покоя. Роман уже перестал делать вид, что увлеченно слушает Полину, и полностью погрузился в размышления.
        Пожалуй, появление Полины в его жизни было неслучайным. И пусть оно вначале показалось ему навязчивым и несвоевременным, сейчас Роман увидел для себя прекрасную возможность войти в тот мир, в котором еще совсем недавно вращался Андрей Дагомиров. Полина станет хорошим прикрытием, и ему лишь останется сыграть роль любовника богатой дамы, волей случая оказавшегося сотрудником Интерпола. Да, очевидных плюсов в неожиданном появлении мадам Матуа оказалась более чем достаточно. Она не настолько известна, чтобы стать жертвой СМИ, зато настолько богата, чтобы входить туда, куда ей нужно или куда нужно Роману.
        - Почему молчишь? - спросила Полина и потрясла Романа за плечо.
        - А не пойти ли и нам на этот праздник?
        Рассмеявшись, Полина уткнулась Роману в шею. Он убрал рыжие волосы, упавшие ему на лицо, и повторил свою просьбу.
        - Зачем тебе это? - недоуменно нахмурилась Полина.
        - Хочу посмотреть на Диту фон Тиз.
        - А если честно?
        Роман понял, что Полине необходимо сказать хотя бы часть правды, иначе она откажет ему. Главное, чтобы Полина не поняла, в какие игры он играет с ней. В противном случае она придет в ярость, а испытывать на себе гнев столь могущественной кошки он не собирался.
        - Ты упомянула имена людей, которые проходят по одному расследованию. Интерпол сейчас собирает сведения о них и готовит «зеленые циркуляры».
        - Что это такое?
        - Специальные бланки, с просьбой держать эти лица под наблюдением и сообщать обо всех их перемещениях.
        - Кто эти люди? - Полина недоверчиво посмотрела на него. - Они преступники? Роман, ты меня разыгрываешь?
        - Это страшная тайна, - прошептал он, затем сделал грозное лицо и добавил: - Полина, не ломайся. Ты мне только что целый час пела о том, что для тебя нет ничего невозможного, а теперь отказываешься от своих слов. Мне нужно попасть на этот прием. Не спрашивай почему! Я же не спрашивал, для чего ты разыскивала меня по всему Риму.
        - Как будто это непонятно! - Полина, не улыбаясь, смотрела ему в лицо. - Я сама сказала, что люблю тебя. Поэтому и искала.
        ГЛАВА 12
        Леона сидела перед зеркалом и наносила последние штрихи макияжа. Затем еще раз внимательно посмотрела на себя. Стоящий рядом Табо поразился бледности ее лица. Он повернул женщину к себе, дотронулся до висков и нахмурился. Кожа была холодной и шероховатой на ощупь.
        - Леона, у тебя озноб, - сказал он. - И скоро начнется жар. Тебе следует остаться дома.
        - Нет! - Леона потянулась за кисточкой и нанесла румяна. - Теперь я выгляжу лучше, - сказала она, взяла Табо за руку и поцеловала.
        - Боюсь, у нас будут проблемы, если войдет Дарио.
        - Плевать, - Леона все же отпустила руку Табо, но тут же резко поднялась. - Обними меня, Табо.
        - Что с тобой, красавица моя? - Табо нежно прижал ее к себе. - Боже, Леона! Ты совсем ледяная. Не нужно ехать на этот прием. Прошу тебя, скажи Дарио, что остаешься. Еще пару часов, если не меньше, и у тебя поднимется температура. Если приступ будет таким же сильным, как и в прошлый раз, это не останется незамеченным.
        - Все в порядке. Я просто переволновалась, - Леона уткнулась лицом ему в грудь. - Странно, что эти приступы повторяются снова и снова. Я ведь регулярно пью таблетки.
        - Это все нервы. По крайней мере, они случаются не так часто, как раньше, - Табо поцеловал ее в волосы и отодвинул от себя. - Не обнимай меня так страстно, а то я теряюсь.
        Она отошла на несколько метров.
        - Ты доволен?
        - Да, спасибо, - Табо церемонно поклонился.
        Леона с нежностью улыбнулась ему. Табо всегда держал ее на расстоянии, несмотря на то, что выказывал безграничную любовь. Он был самым близким человеком в жизни Леоны, и иногда она пугалась столь сильной привязанности. Ради Табо она могла пожертвовать многим, даже браком с Дарио. И Дарио понимал это. Он не только не запрещал им общаться, но и всячески поощрял дружбу. Хотя много раз задавал себе вопрос, что роднит таких разных людей. Они не были любовниками в прошлом и явно не станут ими в будущем. В этом Дарио был уверен. Но также он отчетливо понимал, что никогда не сможет соперничать с Табо, если тот вдруг вознамерится перевести отношения с Леоной на другой уровень.
        Этот красивый молодой человек наведывался в их дом довольно-таки часто. А еще чаще Леона ездила к нему в Рим, где у парня была квартира. Дарио смирился с тем, что Табо всегда находится рядом, однако порой его сердце начинало отбивать учащенный ритм, в особенности в те минуты, когда Леона касалась этого необычайно привлекательного мулата. Как-то она сказала, что видит в Табо брата, которого у нее никогда не было, это успокоило Дарио. Однако каждый раз он пытался увидеть в их общении нечто большее, чем невинную братскую любовь. И его подозрения никогда не оправдывались: эти двое ни разу не переступили границ дозволенного. Нежный поцелуй в щеку, легкое объятие при прощании, спокойные открытые беседы и никаких тайн от окружающих. Они редко оставались наедине, почти всегда рядом с ними находилась Ильда. Однажды Себастьяно увидел, что Ильда и Табо ведут себя, как любовники. В тот момент Дарио окончательно успокоился, Себастьяно же очень разозлился. Он никому не признавался в том, что Ильда привлекает его, даже себе врал, что ничего к ней не испытывает. Но Дарио видел слабость друга по отношению к этой
женщине и удивлялся, что такой жестокий и холодный человек, как Себастьяно, способен влюбиться. Также его поражал тот факт, что с появлением Леоны в их доме забурлили нешуточные страсти. Она была сосредоточением чувств, причем самых разных, начиная от любви и нежности, заканчивая подозрением и злобой. Дарио знал, что жильцы «Вилла Анна» разделились на два лагеря: одни боготворили молодую хозяйку, другие ее люто ненавидели. К последним относились Мауро и его жена, а также Себастьяно, который не испытывал ненависти к Леоне, но постоянно в чем-то подозревал. Слава богу, что Леона не обращала на них внимания, она купалась в любви своих друзей и с безразличием смотрела на тех, кто считал ее своим врагом.
        Дарио появился в спальне в тот момент, когда Табо застегивал на шее Леоны рубиновое ожерелье.
        - Ты выглядишь божественно, - сказал Табо. - Желаю вам обоим хорошо провести время. Увидимся завтра.
        Пожав на прощание руку Дарио, Табо вышел из комнаты. Дарио, не говоря ни слова, открыл двери гардеробной, достал новый смокинг и бросил его на кровать. Следом за ним полетела рубашка и галстук. Леона аккуратно сложила разбросанные вещи.
        - Я подберу запонки? - спросила она, понимая причину гнева мужа.
        - Можешь не трудиться. Я сам в состоянии сделать выбор.
        - Злишься? - усмехнулась Леона. - Как знаешь! Но мне твои капризы начинают надоедать.
        - Это мне все надоело!
        - Так разведись со мной.
        Дарио пораженно посмотрел на нее. Леона спокойно рассматривала себя в зеркало.
«Пожалуй, кожа слишком бледная, - подумала она. - Нужно нанести еще румяна».
        - Так вот чего ты добиваешься? - Дарио повысил голос. - Хочешь развода?
        В дверь постучались и, дождавшись разрешения войти, в комнату заглянул Себастьяно.
        - Машина ждет у входа, - сказал он.
        - Уже выходим, - ответила Леона.
        Она взяла в руки маленькую сумочку, положила в нее помаду и флакон духов.
        - Дарио, ты готов?
        - Нет, не готов. У нас еще есть время, поэтому продолжим разговор. Себастьяно, пожалуйста, оставь нас.
        Тот, бросив на Леону презрительный взгляд, удалился.
        - Корти раздражает меня. Он постоянно находится рядом. Не удивлюсь, если в ближайшем будущем ты разрешишь ему спать вместе с нами в одной постели, - сказала Леона и присела на пуф, стоящий у кровати. - Я слушаю тебя.
        От подобной наглости у Дарио перехватило дыхание.
        - Тебя раздражает Себастьяно?! Это я бешусь оттого, что ты всегда находишься в компании каких-нибудь мужчин. И если это не Табо, то обязательно Алессандро. С одним ты обнимаешься, со вторым целуешься!
        - Ясно, - кивнула Леона. - Ты говорил с Мауро.
        Она решила не упоминать имени Чезаре, чтобы не давать Дарио знать о том, что ей известно о слежке. И Дарио слукавил, сказав, что о поцелуе ему известно от старшего сына.
        - Да, поэтому и злюсь. Но о разводе я не думал, - он надел смокинг и поправил бабочку.
        - Тогда можешь начинать думать.
        Леона поднялась и вышла за дверь. Быстрым шагом Дарио направился следом. Он догнал ее только внизу лестницы и схватил за руку, но Леона ловко вывернулась.
        - Что с тобой творится?
        - Я устала! - выкрикнула она. - Устала от Мауро, устала от тебя, от Алессандро. От него! - она указала рукой на Себастьяно, который открыл входную дверь, выпуская сеньору Аскари из дома. - Мне надоело постоянно оправдываться в том, что я не делала. Да, я целовала твоего сына! И он нравится мне, потому что не мучает меня. В отличие от тебя, Алессандро просто любит, без всяких подозрений и условий.
        Дарио глазами приказал ей замолчать, так как увидел, что и Себастьяно, и шофер, и находящийся недалеко Чезаре, покраснели от любопытства, вслушиваясь в слова его жены. Себастьяно, как показалось Дарио, намеривался подойти к Леоне и ударить ее, лишь бы она перестала говорить. Однако Леона не намерена была останавливаться.
        - Что стоишь? Открой дверцу! - крикнула она Чезаре.
        Тот не посмел ослушаться бледной от гнева Леоны и быстро выполнил приказ. Опираясь на его руку, она села в машину и поправила платье, чтобы не измялось.
        - Леона, дорогая, - начал Дарио и дотронулся до ее холодной руки.
        - Нет! Не смей трогать меня! И не говори ни слова. Сейчас я буду говорить.
        Дарио уже испугался, потому что увидел, как сильно она дрожит. Кожа на ее руках приобрела голубой оттенок. Леону бил озноб, она обхватила себя руками и вжалась в сиденье, пытаясь согреться.
        - Табо мой друг, - сказала она и посмотрела на мужа замутненным взглядом, - Алессандро - твой сын, и я никогда не забываю об этом. Ты ставишь нас обоих в смешное положение. Я ненавижу Себастьяно за то, что он смотрит на меня, как на шлюху. И Мауро ведет себя со мной неподобающим образом.
        - Леона, пойми меня, я ревную.
        - Когда ты женился на мне, тебе было известно о разнице в возрасте. Тогда ты не испугался, что старше меня на двадцать пять лет. Чего же теперь боишься?
        Дарио молчал, не зная, что ответить.
        - Либо ты успокоишься, либо мы расстанемся.
        - Я не хочу развода, - Дарио хотел дотронуться до Леоны, но не посмел, потому что она предостерегающе подняла руку.
        - И я не хочу терять тебя. Но больше так продолжаться не может. Нет, Дарио, не думай, что это просто слова. Я не намерена бросать на ветер пустые угрозы. Если ты не научишься справляться со своей ревностью, не перестанешь слушать Себастьяно, которому только на руку наши ссоры, и не прикажешь Мауро относиться ко мне с уважением, я от тебя уйду.
        - Леона, я…
        - Ничего не говори, - она отвернулась к окну. - Я устала и хочу тишины.

* * *
        Роман взял с подноса бокал с шампанским и наклонился к Полине, рассматривающей гостей. Он вдруг понял, что ничего не знает о женщине, с которой пришел на этот прием. Она задержалась в его жизни намного дольше, чем другие, и тем не менее казалась ему чужой и незнакомой. Та Полина, которая настойчиво добивалась его внимания, с которой они провели множество ночей в уютных спальнях отелей, шумная, веселая и открытая - исчезла. Рядом с ним стояла светская львица, и об этой стороне жизни своей любовницы Роман не знал ничего. Как оказалось, Полина была знакома с большинством из присутствующих на рауте гостей. С одними она просто здоровалась, с другими перебрасывалась ничего не значащими фразами, с третьими долго беседовала. Она объяснила Роману, что знает этих людей благодаря своему второму мужу Жан-Люку Матуа. Кроме того, со многими ее связывали рабочие отношения. Полина кардинально изменилась, и этот новый образ, в котором очень естественно сочетались аристократизм и дерзость, весьма нравился Роману. Он с наслаждением обнимал за талию свою спутницу и слушал ее веселые комментарии относительно гостей.
        - Так, а вот и Симоне, - улыбнулась Полина и соблазнительно повела бедрами, обтянутыми темно-зеленым шелком. - Роман, посмотри на этого рыцаря без страха и упрека. Всегда красив и весел. Сейчас начнет упражняться в французском. Постарайся не смеяться, потому что у него это получается на редкость отвратительно. Mon cher[Мой дорогой (фр.).] ! - она вытянула руки вперед, приветствуя Симоне Бриони.
        - О моя красавица! - загорелое лицо премьер-министра растянулось в улыбке.
        - Симоне, дорогой, поздравляю с днем рождения.
        - Полина, тебе же известно, что день рождения был три недели назад, - шепнул премьер-министр. - Это так, чтобы пустить пыль глаза.
        - Ты невыносим, - засмеялась Полина и взяла Романа за руку. - Симоне, позволь представить тебе Романа Сафонова. Роман, это сеньор Бриони.
        - Очень рад знакомству, - Роман почтительно наклонил голову.
        Он был намного выше премьер-министра, поэтому сделал шаг назад, чтобы не нависать над ним и не ставить в неловкое положение. Симоне понял причину этого маневра и рассмеялся.
        - Вам здесь нравится, сеньор Сафонов?
        - Да, господин премьер-министр. Весьма удивлен масштабами.
        Разговор проходил на итальянском и то, что Роман безупречно владел чужим языком, произвело на сеньора Бриони приятное впечатление. Он в удивлении округлил глаза.
        - Позвольте узнать, где вы так научились говорить на моем языке?
        - В университете, - улыбнулся Роман.
        - Я восхищен. Если бы не этот едва уловимый акцент, вас с легкостью можно было бы перепутать с итальянцем. Ах, Полина, - Симоне лукаво улыбнулся женщине, - я всегда знал, что тебе нравятся горячие итальянские мужчины.
        - Симоне, я вижу, ты в прекрасном настроении, - рассмеялась Полина. - Столько шуток и улыбок!
        - Веселитесь, - Симоне наклонил голову вперед. - Сеньор Сафонов, берегите эту даму. Она восхитительна.
        Роман поцеловал Полину в щеку.
        - Неужели я похож на итальянца? - усмехнувшись, спросил он.
        - Такой же самодовольный и многословный, - закивала Полина.
        - Ты действительно восхитительна. Я и не предполагал, что моя дама вхожа в круг избранных. Кстати, где обещанная Дита фон Тиз? - спросил Роман и тут же получил легкий удар в бок.
        - Очень хочется танцевать, - сказала Полина и подмигнула Роману. - Только не говори, что ты плохо танцуешь.
        - Отнюдь, я отличный партнер. Но танцы отложим. Мне весьма любопытно, кто из гостей есть кто. И почему премьер-министр не удивился, увидев тебя здесь? Ты ведь не получала от него приглашения.
        - Роман, ты как маленький! Неужели ты думаешь, что Симоне пригласил каждого из присутствующих?
        - Да…
        - Брось! С большинством Симоне знаком лишь поверхностно, как со мной, например. Некоторых вообще не знает. Максимум пять процентов гостей его близкие друзья и знакомые. Многие получили пригласительные из соображений политики, бизнеса и престижа. К числу последних можно причислить звезд, потому что их пребывание здесь говорит о статусе и значимости мероприятия. Часть билетов было выставлено на продажу, и их купили те, кто заинтересован в присутствии.
        - Как смешно. Торговать билетами на собственный день рождения.
        - Обычная форма, - пожала плечами Полина. - Прием должен хотя бы частично окупиться.
        - И какую сумму ты потратила?
        - Скажу вечером, когда буду требовать возмещение убытков.
        - Лучше расскажи мне о программе вечера. Когда состоится ужин? - улыбнулся Роман.
        - Ужина не будет. Это же вечерний фуршет.
        Полина вдруг поняла, что Роман не раз бывал на официальных приемах, и знает протокол проведения подобных мероприятий. Она улыбнулась ему и почувствовала неловкость за свое поведение всезнайки.
        - О! Новые гости. Марк Хьюз.
        Роман повернулся в сторону, куда указала Полина, и увидел господина, к которому уже подошел премьер-министр. Оба искренне улыбались друг другу и пожимали руки. Роман видел, что их связывают теплые отношения. «Интересно, - подумал он, - Хьюз также близко общался с Дагомировым?» Его внимание, впрочем, как и большинства людей, находящихся в зале, привлекла подошедшая к премьер-министру пара. Немолодой, но очень привлекательный мужчина держал за руку блондинку в узком бордовом платье. На ее груди в свете люстр играло цветом рубиновое ожерелье, губы были накрашены в тот же тон. Она казалась хрупкой и изящной, что особенно подчеркивалось высоким ростом ее спутника.
        - Суреш появился, - говорила Полина. - Сеньора Ломбарди как всегда…
        Но Роман не слушал ее, рассматривая светловолосую даму, которая расцеловала премьер-министра и мягко улыбнулась Хьюзу. Она что-то сказала мужчинам, и те рассмеялись. Роман заметил, как стоящие рядом люди с жадностью прислушиваются к их беседе.
        - Кто это? - спросил Роман.
        - Где? - встрепенулась Полина. - А-а, сеньор Аскари с супругой. Ходят слухи, что она в прошлом была стриптизершей. Но мне мало верится в эту историю.
        - Почему?
        Полина пристально вгляделась в молодую женщину.
        - Осанка, манеры, безусловная уверенность в себе, отсутствие высокомерия и заносчивости - это присуще лишь людям, которых с детства готовили к подобной жизни. К роскоши, - пояснила она. - Леона Аскари - жена самого богатого человека Италии. И она полностью соответствует своему статусу, хотя злые старые кошелки пытаются ее очернить. Заметь, как на нее поглядывают некоторые из них. Вон герцогиня Ломбарди посинела от злости, потому что Симоне уделил ей лишь десять секунд своего времени, а от сеньоры Аскари не может оторвать взгляда.
        - Красивая дама.
        - Ломбарди? Толстуха и склочница.
        - Я о блондинке говорю, - улыбнулся Роман.
        - Да, красивая, - хихикнула Полина. - Но ты слишком не увлекайся этой особой. Говорят, что ее муж дьявольски ревнив.
        Роман снова посмотрел на чету Аскари. Они на редкость гармонично смотрелись друг с другом. Мужественный, элегантный Дарио Аскари и тонкая, нежная Леона. Роман потянул Полину вперед, чтобы быть ближе к интересующим его людям.
        - Ты представишь меня Аскари?
        - Исключено, - покачала головой Полина. - Мы не знакомы. Будет дурным тоном, если я подойду к нему и заведу разговор. И я не вижу никого, кто мог бы нас представить друг другу.
        - Разве это так важно? - удивился Роман.
        - Конечно. На подобных мероприятиях необходимо строго соблюдать регламент. Иначе тебя примут за выскочку. От первого впечатления зависит многое - оно будет влиять на дальнейшую информацию и суждения. Конечно, если ты желаешь выставить себя в невыгодном свете… - Полина не стала заканчивать фразу, лишь повела плечами и вздернула подбородок. - Почему они тебя так интересуют?
        Роман не ответил. Он напрягся, потому что обворожительная сеньора Аскари прошла мимо него и, вдруг споткнувшись, едва не потеряла равновесие. Он мгновенно поддержал ее. Кожа женщины была очень сухой и такой горячей на ощупь, что Роман едва не одернул руку.
        - Вы хорошо себя чувствуете? - спросил он.
        - Да, спасибо, - ответила сеньора Аскари. - Оступилась.
        Она улыбнулась Роману и продолжила движение, а он с беззастенчивым интересом уставился ей вслед. Вблизи она показалась ему еще красивее. Голубые глаза ярко блестели, а на мягко очерченных скулах ярко играл румянец. От светлых волос веяло духами, и этот аромат еще долго витал вокруг, напоминая о ней.
        Быстрым шагом Леона направлялась к дамской комнате. Ее мучила головная боль, все мышцы ныли и горели. Ужасно хотелось пить, и самое страшное, она чувствовала приближающуюся рвоту. Приступ находился в наиболее жестокой его фазе - стадии жара. Леона с трудом держалась на ногах, понимая, что, если температура поднимется еще, она уже не сможет контролировать себя. В этот раз приступ оказался слишком болезненным и сильным. В дамской комнате Леона смочила холодной водой полотенце, приложила к щекам и провела по затекшей шее. Слава богу, что кроме нее в комнате никого не было. Она достала из сумочки таблетки и проглотила две. Это собьет жар и даст передышку хотя бы на час. Потом следует повторить процедуру. Вечер в самом разгаре, нужно продержаться еще немного, а потом она позвонит Табо, и он приедет за ней. Будет невежливо, если они с Дарио оба уйдут с праздника. Симоне наверняка обидится. И, зная его характер, можно с уверенностью предположить, что эта обида скажется на Дарио.
        Леона оперлась о раковину и прикрыла глаза. Дверь открылась, и в комнату вплыла дама в яблочно-зеленом платье, спутница мужчины, который не дал упасть ей на пол. Леона сделала вид, что поправляет макияж. Спустя минуту появилась Антония Сальти - известная дива итальянского телевидения. Она так беззастенчиво-нагло рассматривала сеньору Аскари, что стоящая рядом с ней рыжеволосая дама не выдержала и, презрительно фыркнув, вышла из туалета, бросив на ходу по-французски:
        - Que pour de mauvaises maniиres![Что за дурные манеры! (фр.)]
        Леона внутренне рассмеялась смелости этой дамы, а также тому, что стоящая рядом Антония, как оказалось, не говорила по-французски и не поняла ни слова. В зале Леона нашла глазами мужа и направилась к нему. Он все еще разговаривал с Марком. Симоне рядом не было: он уже общался с другими гостями. К мужчинам подошел официант, и они взяли с подноса предложенные напитки. Леона неспешно продвигалась в толпе, держа мужа в поле зрения. Она снова столкнулась с темноволосым мужчиной, который вовремя оказал ей помощь. Неожиданно для себя Леона остановилась и подала ему руку.
        - Еще раз спасибо, - сказала она. - Мы не знакомы.
        - Именно поэтому, как сказала моя подруга, я не имею права говорить с вами.
        - Вот как! Ваша подруга известный знаток этикета? - улыбнулась Леона.
        - Скорее она мастер нравоучений. Роман Сафонов, - поклонился он.
        - Очень приятно, сеньор Сафонов. Леона Аскари. Так вы всегда придерживаетесь установленных правил?
        - Когда того требуют обстоятельства, госпожа Аскари, - Роман поцеловал протянутую руку.
        - Надеюсь, такая тактика оправдывает себя, - глаза Леоны весело засветились. - Рада знакомству. Всего хорошего.
        Она оставила Романа и, подойдя к мужу, поцеловала его. Затем повернулась к неестественно румяному Марку Хьюзу и бросила фразу, от которой тот расплылся в улыбке. Он отдал свой бокал Дарио, взял Леону под руку и повел к площадке, где под звуки оркестра танцевали гости. Роман наблюдал за тем, как перед началом танца Леона сделала реверанс и положила в протянутую ладонь Хьюза свою тонкую руку. Из Хьюза вышел на редкость неудачный партнер. Он практически стоял на месте, движения его казались скованными и какими-то деревянными. Леона что-то шептала ему на ухо, он натянуто улыбался. Лицо его покраснело, а губы отливали синевой - это было заметно даже с далекого расстояния. Любой человек, обладающий хорошим зрением, а так же толикой любопытства, рассматривая Хьюза, наверняка заметил бы, что с ним творится что-то неладное. Он остановился посреди площадки и непонимающим взглядом обвел пространство вокруг себя. Затем качнулся вперед, уцепился за плечи Леоны и быстро полетел в сторону, увлекая женщину за собой. Раздались протяжные и недоуменные крики, люди с любопытством столпились вокруг лежащей на полу
пары. Роман быстрым шагом направился к танцполу, бесцеремонно расталкивая гостей. Одновременно с противоположной стороны на помощь жене продвигался Дарио Аскари. Он подоспел как раз в то мгновение, когда Роман вытащил ее из-под бесчувственного тела Хьюза. Сеньора Аскари прерывисто дышала, кожа ее горела огнем, а веки вздрагивали. Дарио схватил женщину в объятия.
        - Леона, - звал он ее, легко похлопывая по щекам.
        Женщина открыла глаза.
        - Расступитесь, - потребовал Роман, обращаясь к гостям, которые из интереса готовы были прыгнуть на голову находящимся на полу. - Отойдите в сторону, - повысил он голос. - И вызовите медиков!
        Роман поискал глазами Полину, но ее не было в числе столпившихся. Он перевел взгляд на бледного от потрясения Дарио Аскари и дотронулся до шеи лежащего лицом вниз Хьюза, пытаясь прощупать пульс.
        - Живой? - спросил Дарио.
        Роман покачал головой.
        - Мертв.
        Он осмотрел тело Хьюза. Следов крови не наблюдалось, да и глухого хлопка никто не слышал, поэтому Хьюза вряд ли застрелили. Лицо и шея Марка были измазаны белой пенистой массой, какая появляется лишь у эпилептиков, жертв передозировки наркотиками и тех, кто принял смертельную дозу яда.
        - Что случилось? - послышался голос Симоне, который буквально протиснулся сквозь толпу.
        Взгляд его был обеспокоенным и вместе с тем в нем читались признаки недовольства.
«Естественно, - подумал Роман, - праздник безнадежно испорчен».
        - Мистер Хьюз мертв, - констатировал Роман. - Советую вам, господин премьер-министр, вызвать сюда людей, ответственных за безопасность, а также пригласить криминалистов.
        - Черт! - вырвалось у Симоне.
        Он с гневом осмотрелся, так как охрана явно бездействовала. Какая-то женщина громко вскрикнула, и толпа хлынула назад. Охрана пыталась задержать людей, несущихся в припадке страха к выходу, но тщетно. Крики раздавались по всему залу, словно на вилле устроили беспощадную кровавую бойню.
        - Никого не выпускать за периметр, - услышал Роман чей-то голос.
        По всей видимости, это был шеф безопасности. Он быстро и грозно отдавал приказы своим людям, и те мгновенно исчезали. Его шея побагровела от напряжения, кончики ушей, наоборот, выглядели неестественно белыми. Большой с горбинкой нос выдавался вперед, и это придавало ему сходство с хищной птицей.
        Роман посмотрел на Леону, которая вдруг обмякла в руках мужа.
        - О господи, - прошептал Дарио. - Она умерла?
        Он бросил на Романа беспомощный взгляд, и тот поразился боли, звучащей в его голосе.
        - Без сознания, - сказал Роман, взяв Леону за руку.
        - Альдо, что происходит? - Симоне повернулся к высокому мужчине, который повелительно обхватил премьер-министра за плечи.
        - Почему он еще здесь?! - рыкнул мужчина с ястребиным лицом на подскочивших к ним людей. - Немедленно увести!
        - Альдо! - выкрикнул Симоне, но не посмел вырваться из цепких рук охранников.
        Они обступили его кольцом и, пристально осматриваясь по сторонам, вывели первое лицо государства из зала.
        - Merda[Дерьмо (ит.).] , - едва слышно выругался мужчина.
        - Ваши ребята не отличаются расторопностью, - сказал Роман. - Непростительная ошибка.
        - Кто вы?
        - Роман Сафонов.
        - Оставайтесь на месте.
        - Сеньор Кондотти, - со стоном позвал шефа безопасности Дарио, - моей жене нужна помощь.
        Альдо Кондотти дотронулся до гарнитуры в ухе.
        - Медики уже рядом, - сказал он и отступил в сторону, пропуская к Леоне двух мужчин с чемоданами.
        С бесстрастным лицом он наблюдал за действиями врачей, приводящих сеньору Аскари в чувства, затем развернулся и направился к месту, куда увели премьер-министра.
        - Свяжитесь с Джанни ди Козимо, - услышал Роман его слова.
        Это означало, что о сложившейся ситуации доложат Генеральному командованию, и расследованием займется Корпус карабинеров.
        ЧАСТЬ ВТОРАЯ
        ГЛАВА 13
        Генерал-лейтенант Джанни ди Козимо, один из трех людей, входящих в состав Генерального командования, контролирующего всю деятельность Корпуса карабинеров, сидел в небольшом кресле, делавшем его круглую фигуру еще толще. Он был похож на огромный воздушный шар, который вот-вот лопнет от переизбытка эмоций. Тем не менее голос его был мягким и сладким. Джанни замедлил речь и протяжно выговаривал каждое слово, делая акцент на согласных, отчего они звучали раскатисто на французский манер. Это означало, что на данный момент генерал находится в стадии контролируемого гнева, но как долго продлится этот период, никто не мог предсказать.
        Напротив него сидел Альдо Кондотти. Он спокойно встречал взгляд генерала и тот постепенно успокаивался, натыкаясь на непробиваемую стену выдержки и самообладания. Джанни был весьма интеллигентным человеком, но порой не мог справиться со своим темпераментом. И хотя он быстро остывал, в Корпусе его боялись, особенно в те мгновения, когда случались какие-либо происшествия, которых можно было избежать, но которые по вине безответственности и медлительности служащих Минобороны грозили перерасти в грандиозный международный скандал.
        - Альдо, ну скажи мне, как такое могло случиться?! - выкрикнул Джанни и потер горячую от волнения шею. - Ma che cazzo![Что за х…ня! (ит.)] Хорошо, что выпад не был направлен на премьер-министра. В противном случае, у нас имелись бы проблемы намного серьезнее, чем смерть иностранца на банкете.
        Он горестно вздохнул и прикрыл глаза. Альдо усмехнулся. Генерал-шарик лопнул у него на глазах. Больше гневаться он не станет и снова превратится в веселого и циничного Джанни, с которым они были знакомы уже много лет. Пропустит пару рюмок алкоголя, от этого щеки его игриво окрасятся в розовый цвет, а глаза заискрятся. С таким генералом легко разговаривать.
        - Боюсь, что меня отстранят от службы, - Альдо облокотился о ручку кресла. - Моя команда не оправдала своего назначения. Охрана замешкалась, и Бриони еще некоторое время находился в зале, хотя его должны были вывести, едва только Хьюз упал на пол. Ты прав, хорошо, что жертвой оказался не премьер, и продолжения не последовало. Думаю, будет лучше, если я первым подам прошение об отставке. Не хочу оказаться в неловком положении, когда мне принесут бумаги с пожеланием выметаться со службы.
        Джанни вышел из-за стола и прошелся по кабинету. Несмотря на грузность фигуры, походка его была легкой, почти летящей. Это еще больше придавало ему сходство с воздушным шаром.
        - Еще рано что-либо предполагать, - сказал он. - Если тебя решат отстранить, я буду против. В этом случае можешь рассчитывать на мою поддержку.
        - Не стоит меня прикрывать, Джанни, - покачал головой Альдо. - Я не хочу остаться во главе охраны только благодаря твоей протекции. Но все равно спасибо.
        - Не торопись с выводами. Выпьем?
        - С удовольствием. Кофе.
        Джанни улыбнулся.
        - Помнится в былые времена, когда мы оба еще не были женаты и не имели собственных кабинетов, на предложение пропустить пару рюмочек ты реагировал по-другому. Хотя повода пить - нет. И все же у меня голова раскалывается от мыслей, поэтому я выпью. Если посчитаешь нужным, присоединишься, - он налил себе рюмку граппы. - Знаешь, Альдо, несмотря ни на что, шеф находится в спокойном расположении духа. Зато все остальные в мыле. Жаль, что ты не присутствовал на совещании.
        - Не посчитали нужным пригласить. Видимо, я уже нахожусь в опале. Но меня успели допросить. Кстати, сам шеф. Но тебе об этом известно.
        Альдо подбородком указал на бумаги, лежащие на столе. Это был отчет о его действиях на приеме. Джанни сделал невнятный звук губами.
        - Глупости. Какая опала? Максимум, что тебе сделают, - это объявят выговор и…
        - Отправят в отставку, - закончил предложение Альдо. - И если такое случится, я найду, чем заняться. Лучше расскажи, как прошло совещание.
        Джанни присел на краешек стола и сосредоточенным взглядом обвел кабинет.
        - Обсуждали тактику поведения. Бриони уже принес соболезнования. В посольство США отправили представителя, который будет замаливать грехи. Выделили спецрейс, чтобы доставить тело Хьюза на родину.
        - Кто будет вести дело?
        - Ренато Бальдуччи, - ответил Джанни. - Кроме того, к нам отправляют некоего Джо Маклина для совместного сотрудничества. Пришлось пойти на эту уступку. В общем, все подготовились к тому, чтобы лизать задницу представителю ФБР.
        Альдо понимающе кивнул. Иностранные полицейские могут принять участие в операции, но самостоятельно действовать на территории чужой страны не в праве. Однако Джо Маклину, по всей видимости, дадут карт-бланш, чтобы не создавать лишних волнений. Разумеется, убийство Хьюза при столь пикантных обстоятельствах, а именно в присутствии премьер-министра, не приведет к ухудшению политических отношений между странами и МИД-представительства сделают все, чтобы удалить неприятный осадок от случившегося. Именно поэтому Маклин будет чувствовать себя хозяином положения, которому никто не посмеет противоречить или в чем-либо отказать.
        - Четвертое громкое убийство за столь короткий срок, - Джанни постучал рюмкой по столу. - Трагедия в четырех актах, черт подери! И непонятно, что это, бытовуха, бизнес-разборки или операция зачистки. Надо же было случиться, чтобы Хьюза отравили именно на приеме у главы государства, - хмыкнул Джанни. - Лучше бы его убрали где-нибудь в аэропорту или, как Дагомирова, над Атлантикой. Но не на фуршете же!
        Альдо молчал, давая генералу возможность выговориться. Да и что он мог сказать по этому поводу? Ничего. Только делать вид, что, так же как и все, крайне опечален происходящим.
        - Бальдуччи уже высказал свое предположение по факту убийств. Многие с ним согласны.
        - Интересно послушать.
        С тщательно замаскированной любопытством иронией Альдо вгляделся в лицо Джанни. Тот начал издалека, словно боялся исказить смысл услышанного им в кулуарах Министерства внутренних дел.
        - Убитые принадлежали к числу бизнес-элиты. Криминалом не занимались. Боже упаси! - Джанни всплеснул короткими ручками. - Но тебе известно, что подняться до подобных вершин и не измазаться в дерьме - абсолютно неправдоподобная история.
        - Как знать.
        - Альдо! Покажи мне человека, который имеет миллиарды, нажитые честным и непосильным трудом? - усмехнулся Джанни. - Это тебе не госаппарат, где все более-менее контролируется. И то, здесь проворачиваются такие сделки, от которых у большинства непосвященных голова пошла бы кругом. А правительственные фонды, откаты, финансовые операции под руководством Минфина, госкредиты и многое другое? Ты знаешь, как распределяются деньги из казны, и каким образом они туда поступают?
        - Это не входит в мою компетенцию.
        - Вот именно. Человек, с трудом разбирающийся в домашней бухгалтерии, и понятия не имеет о масштабах деятельности, которую ведут финансово-экономические дельцы. Это тебе не владельцы лавки, где торгуют всякой мелочью. Это короли огромных империй, и о том, как они живут, может знать лишь тот, кто сам живет в их мире. Но мы отвлеклись, - Джанни сел в кресло и бросил на Альдо снисходительный взгляд, словно собирался открыть простаку истину сотворения бытия. - Все это политика, дорогой друг. Отсюда и убийства, причем такие наглые. Ни одно из них не раскроется, вспомнишь потом мое слово.
        - Джанни, - Альдо заметно повеселел от сказанного, - хочешь сказать, что кто-то извлекает выгоду для себя, пользуясь неясностью обстановки?
        - Обстановка неясна только в одном - в том, кому все это нужно и зачем. Но любое событие является следствием какой-либо причины, а причины в свою очередь вызывают конкретные следствия. Убийство четверки - есть окончание какого-то действия. Только какого? Не думаю, что информация об этом станет доступной.
        - Если кто-то решил устранить этих сеньоров, то…
        - Этот кто-то сделает все, чтобы о нем или о них никогда не узнали. Можно организовать тысячу расследований, привлечь армию сыщиков, в общем, устроить масштабную охоту за призраками. В итоге все закончится пшиком. Альдо, в какой стране ты живешь? Может, все-таки составишь мне компанию?
        Джанни указал на бутылку граппы, и Альдо, соглашаясь, кивнул.
        - Бастионы пали, - фыркнул Джанни.
        - Признаюсь, я весьма удивлен твоими словами.
        - Я сам удивлен, как-никак служу в полиции и в то же время не верю в торжество справедливости.
        Альдо одним махом выпил содержимое.
        - Еще?
        - Наливай! Грустно осознавать, что генерал Корпуса так пессимистично настроен.
        - Я объективен. Не вижу смысла куражиться и разбивать лоб в кровь, как это делал Бальдуччи, клянясь, что достанет из-под земли отравителя. Геморрой он себе наживет, и нас инфицирует, - озлобленно рассмеялся Джанни.
        Альдо поднялся и застегнул пуговицы на пиджаке.
        - Пора уходить, - сказал он.
        - Не переживай, если тебя отстранят, - Джанни подошел к Альдо и подал руку. - Я тебя к себе заберу. В этом месте, - он самодовольно прищурил глаза, - я хозяин, и сам решаю - награждать или расстреливать.
        - Спасибо, генерал-лейтенант, - Альдо крепко сжал пальцы Джанни, показывая, как для него важна поддержка друга. - Но нужен ли я буду тебе с жирным пятном на репутации?
        Он вышел на улицу, сел в машину и направился домой. На душе было тяжело. Альдо знал причину, но не она тяготила его. Он не сожалел о том, что добавил яд в бокал Марка Хьюза. Наоборот, если бы можно было все вернуть, он не позволил бы Хьюзу умереть так легко. И остальные слишком быстро приняли смерть, не так их следовало убить. В памяти всплыло мертвое тело принца Афдала, плавающее у кромки бассейна. Альдо тогда не мог оторвать взгляд от облака крови, расходящегося по голубой воде. Слишком милосердная смерть, ни страданий, ни боли.
        В квартире без сына и жены было пусто. Альдо прошел в комнату Гвидо, по пути прихватил с собой бутылку вермута и прилег на кровать. Он смотрел в потолок, к которому крепились модели военных самолетов. Гвидо надеялся в будущем стать летчиком, и Альдо улыбнулся его мечте. «Совсем как Лука, - подумал он. - Тот также в детстве грезил о небе». О, Лука! Пьяные, оттого еще более горькие слезы текли по щекам. Альдо плакал на кровати сына, уткнувшись лицом в подушку. Внезапно он резко поднялся и уставился перед собой. Джанни ди Козимо был прав, когда предположил, что никто не найдет ответственных за убийства. Ни один человек не догадается о том, кто лишил этих ублюдков жизни и почему. Заносчивый Бальдуччи будет только воздух сотрясать, но ничего не добьется. И фэбээровской ищейке придется вернуться домой с поджатым хвостом. Слишком уж долго планировалась эта операция, в мельчайших деталях просчитывались все ходы, чтобы какие-то выскочки, стремящиеся подняться вверх по служебной лестнице, смогли докопаться до истоков. В любом случае, люди Карло держат обоих под пристальным контролем. И если им станет
известна хотя бы сотая часть правды, они будут немедленно уничтожены.
        Альдо провел пальцами по гладкому крылу одного из самолетов. Это была любимая модель Гвидо, самая первая, та, которую они клеили вместе. Он понял, что очень скучает по своему серьезному мальчику. Им с матерью можно было остаться в Риме, но тогда Альдо не смог бы полностью уделять внимание делу. Сложно быть одновременно любящим отцом и мужем, и жестким исполнителем. Нужно выбирать что-то одно, поэтому Альдо отправил семью к родственникам во Флоренцию. Осталось совсем немного, и все закончится. Следующие в цепочке Тору Сайту и Бретт Уоррен. На десерт семья Аскари. А потом Франческа и Гвидо вернутся домой.
        Душа полнилась едкой горечью, ненависть душила Альдо изнутри. Бутылка с вермутом опустела почти наполовину, но не принесла ни опьянения, ни приходящего с ним спокойствия. Наоборот, алкоголь еще больше усилил печаль. Альдо подумал о человеке, который в эту минуту страдает еще больше, чем он. Вся его жизнь одно сплошное страдание. Душа его отравлена ядом, и она не смирится, пока не завершит начатое.
        ГЛАВА 14
        Самое красивое время суток в Риме - это вечер, уже почти ставший ночью. Небо над городом приобретает особый цвет: черно-синий с легким оттенком печали. Несколько минут, и тоска уходит, уступая место лишенному тревог и забот веселью. Да, Рим не похож на другие города, он совершенно особый в своей эмоциональности. Несмотря на очевидную бурлящую жизнь внутри себя, он все же умеет быть спокойным и умиротворенным, и это поражает воображение. Рим никогда не хандрит, в отличие от других европейских городов, атмосфера которых словно создана для меланхолии и уныния. Рим всегда весел. Однако перед ночью, всего лишь на мгновение он вдруг окутывается пеленой грусти, становится уязвимым и беззащитным.
        Роман любил эти короткие минуты, когда город превращался в одушевленное существо и напоминал всем о том, что живой. Такой Рим был ему понятен. Он ощущал свое сходство с ним и испытывал любовь к этому необычному разному городу, который умеет быть открытым в чувствах и не боится этого.
        Легкий шум, снова появившийся в воздухе, сказал Роману, что пора возвращаться в реальность. Он едва слышно вздохнул и потянулся за рюмкой коньяка, стоящей на столике. На балконе стало прохладно. Роман обрадовался тому, что прихватил с собой плед, и укрыл им ноги. Глоток коньяка помог согреться. В который раз Роман с интересом посмотрел в ноутбук, на экране которого застыла свадебная фотография четы Аскари. Нежные объятия, белое платье, счастливые улыбки. Отчего-то Роман испытал зависть, но постарался избавиться от этого чувства. И все же оно имело наглость возвращаться всякий раз, когда Роман рассматривал искрящиеся весельем глаза Леоны и несколько надменный взгляд Дарио.
        - Думаешь, чем же он ее привлек? - раздался едкий смешок.
        - Как угадала?
        Роман потянул Полину за руку и усадил себе на колени. Та пробежала взглядом по фотографии, нахмурилась и закрыла собой экран.
        - Так все думают, когда видят их вместе.
        Полина взяла со стола зажигалку и прикурила сигару. Роман удивился, так как не знал, что Полина курит.
        - Я не курю сигареты. Но иногда, за бокалом коньяка люблю подымить хорошей кубинской сигарой.
        Она взяла из рук Романа бокал, слегка раскрутила его и поднесла к носу.
        - О боги! - воскликнула Полина и сделала один глоток, затем, немного подождав, сделала второй. - Не смотри так. Коньяку нужно дать возможность раскрыться. Иначе он не покажет все, на что способен. Так говорил мой муж, а он знал цену этому напитку.
        - Муж? Который по счету?
        - Ха-ха, - скривилась Полина. - У меня их было только два, господин Сафонов.
        - Бог любит троицу.
        - О, нет! Твоей женой я не хочу быть.
        Роман рассмеялся и забрал бокал.
        - Разве кто-то говорил о семейной жизни? И мне мало верится в то, что ты сейчас сказала правду.
        - Одно дело периодически спать с тобой, - Полина выдохнула из себя клуб дыма, который начал причудливое путешествие по балкону. - Совсем другое, спать с тобой постоянно. Каждый день в течение оставшейся жизни. Нет, этого мне не нужно.
        Роман уловил в ее голосе нервозные нотки. Полина говорила одно, а думала другое. Она пыталась скрыть это беззаботной улыбкой, но выдавала себя неестественным блеском в глазах и обидой в словах.
        - Скажи мне правду, - начала Полина, и Роман насторожился, боясь, что она заведет разговор об их отношениях. - Почему ты так интересуешься ими? - она ткнула пальцем в экран.
        Роман прикусил губу, чтобы не рассмеяться. Полина часто в разговоре перепрыгивала с одной темы на другую.
        - Потому что это моя работа.
        Он заставил Полину встать с его коленей и принялся собирать в стопку бумаги, разложенные на столе. Полина бесцеремонно выхватила из его руки несколько листков и пробежала глазами.
        - Ты связываешь смерть Хьюза с…
        - Полина, я не вмешиваюсь в твои дела. И ты, будь добра, не лезь в мои. Поняла?
        - Как грубо, - ничуть не обиделась Полина. - Говори правду, Роман. Зачем ты собираешь информацию об этих людях? - она потрясла бумажками перед его лицом. - И откуда у тебя имеются результаты вскрытия Хьюза? Чем ты, твою мать, занимаешься?!
        Подумав немного, Роман решил открыться. Риммин высказал бы неудовольствие по поводу его действий, но, в конце концов, генерала нет рядом и Роман вправе сам решить, кого посвящать в ход дела, а кого нет.
        - Этим, - он взял бумаги в руки, - заинтересован Интерпол. Я веду расследование.
        - Дай, - Полина протянула руку, требуя бумаги.
        Роман не стал противиться. Она присела в кресло и принялась читать. Роман с интересом наблюдал за ней.
        - Связываешь воедино эту четверку? - наконец спросила она. - А Аскари здесь при чем? Думаешь, он был знаком со всем остальными? - Полина задавала вопросы и сама на них отвечала. - Хотя вполне возможно. Все «большие» семьи Европы знакомы между собой. Так или иначе, но очень часто их интересы пересекаются. В особенности это касается таких крупных промышленников, как твои трупы.
        - Аккуратнее в выражениях, - рекомендовал Роман. - Аскари и Хьюз о чем-то оживленно беседовали на приеме. Тебе не показалось, что он чем-то озабочен?
        - Кто «он»?
        - Хьюз. Да и Аскари был напряжен.
        - Глупо строить какие-либо предположения, - резонно заметила Полина. - Напряжен, утомлен, взвинчен. Такую характеристику пришлось бы дать половине гостей. Часть вообще была пьяна и не поняла, что происходит. А остальные - трезвые - чуть только не лопались от любопытства. Скажу честно, я до сих пор не могу прийти в себя, потому что при мне еще никого не убивали.
        - Так тебе неизвестно, в каких отношениях с Хьюзом состоял Аскари?
        - Откуда? - Полина пожала плечами. - Я их не знаю. Естественно, много слышала об обоих, но не более того.
        Роман размышлял о словах Натальи Дагомировой, которая сказала, что ее муж летел в Нью-Йорк к Хьюзу. И вот теперь Хьюз мертв, как и Дагомиров. А еще Хьюз был дружен с Аскари. Их общение казалось близким, и не было похожим на обычный вежливо-прохладный контакт малознакомых людей.
        - О том, были ли у них всех общие дела, можно узнать, - сказала Полина, и Роман обратил на нее внимание.
        - Мыслишь, как полицейский, - послал он ей улыбку, но она отмахнулась.
        - Скорее всего, это будут вопросы бизнеса. Такие люди не дружат между собой. Общим у них может быть лишь сфера деятельности. Но, Роман, не думаешь ли ты, что из всех, кто занимается этим расследованием, только одному тебе пришло в голову связать все смерти вместе? Самый умный, что ли? - рассмеялась Полина.
        - Уверен в этом, - без тени иронии ответил Роман. - Остальные будут выяснять обстоятельства, собирать и проверять данные. Я же пойду немного дальше. Так сказать, вглубь.
        - Намерен при этом использовать меня?
        - Если ты не против, - Роман провел рукой по гладким рыжим волосам, но Полина увернулась.
        - Не против. Но не знаю, чем могу тебе помочь.
        - Я хочу сблизиться с сеньорой Аскари. С мужем ее будет бессмысленно заводить знакомство, потому что такой человек, как он, не подпустит к себе незнакомца. А вот дамочка, - протянул он. - Мне она показалась скучающей и печальной.
        - Ах ты, сукин сын! - воскликнула Полина и, откинув голову назад, рассмеялась.
        От этих громких звуков Роман недовольно скривился.
        - Думаешь, что сеньора Аскари станет рассказывать тебе семейные тайны? Глупец! Запомни, жены таких мужчин держат рты на замке. И не только потому, что боятся что-либо говорить. Они ничего не знают о делах своих мужей.
        - Мне об этом известно.
        - Тогда, что тебе от нее нужно? - Полина снова запыхтела сигарой.
        - Мистер Холмс, обрати сюда свое внимание, - он положил перед ней выписку из госпиталя, куда увезли Леону Аскари в бессознательном состоянии. - Здесь говорится, что ее также отравили, как Хьюза. Доза была не такой большой, поэтому сеньора выжила. Но симптомы у нее были совсем другими.
        - Высокая температура, обильное потоотделение, учащенный пульс. Потом температура критически упала, - читала Полина. - Приступ малярии.
        Роман внимательно всмотрелся в бумаги.
        - Где ты это прочитала? - удивился он.
        - Глупое предположение. В Италии уже много лет не встречалось это заболевание. Просто сказала, чтобы посмеяться.
        - Не смешно.
        - А чем отравили Хьюза?
        - Скополамином.
        - Сывороткой правды? - снова рассмеялась Полина, но почти сразу замолчала.
        - С каждой минутой ты удивляешь меня все больше. Но ты права. Это так называемая
«сыворотка правды». В небольших количествах вызывает сильное наркотическое опьянение, в результате передозировки - немедленную смерть.
        - Я знаю об этом веществе, - сказала Полина. - Несколько лет назад в Колумбии пропала дочь одного из клиентов нашей фирмы. Слава богу, что девушка нашлась. Но отсутствовала она несколько месяцев, а когда ее обнаружили, то узнали о печальных последствиях употребления скополамина. Полная амнезия. Она ничего не помнила, ни как ее зовут, ни что она делала в Колумбии. Была похожа на зомби: такая же безучастная ко всему и очень послушная. Девушка, кстати, до сих пор лежит в клинике для душевнобольных. Тот, кто приучил ее к этому наркотику, превратил бедняжку в растение.
        - У Леоны Аскари также наблюдалась временная потеря памяти, - сказал Роман.
        - Но это не значит, что ее пытались отравить, - возразила Полина. - Яд был добавлен в напиток Хьюза. Впрочем, может, она случайно сделала глоток?
        - А ты часто пьешь из чужих стаканов?
        - Бывает, - кивнула Полина и взяла в руку бокал Романа. - Когда знаю, кто из него пил до меня. Я не думаю, что бабенку хотели отравить. Может, целью был ее муж?
        - Интересное предположение, но безосновательное. Каким образом он тогда остался жив? Как мне показалось, устранили того, кого хотели устранить. Грамотно разыгранная партия. А сеньора Аскари стала случайной жертвой потому, что находилась в непосредственной близости от Хьюза.
        - Все-таки ловко Хьюзу добавили яд в бокал. Совсем, как в романах Агаты Кристи. Отравителем окажется тот, кто находился рядом, но на кого никто не подумает. Кто стоял рядом с Хьюзом?
        - Сеньор и сеньора Аскари.
        - Вот, черт! - прыснула со смеху охмелевшая Полина. - Один из них отравитель. А вдруг это правда?!
        - Поэтому мне нужно сблизиться с Леоной, - Роман игриво улыбнулся.
        - Она разрешила называть себя по имени? Как мило.
        - Не ревнуй. Лучше придумай, как нам встретиться.
        - У нас нет общих знакомых, - покачала головой Полина.
        - А кто говорил, что земля квадратная? Не ты ли утверждала, что все в Европе знакомы между собой?
        - Снова цепляешься за слова? Да, я могу купить приглашение к премьер-министру на банкет. Но войти в самую богатую и поэтому самую закрытую семью Италии, у меня не получится. Деньги и положение здесь не при чем.
        Роман с раздражением отвернулся. Он оперся на перила и замер, обдумывая ситуацию. На банкете Леона представилась ему, значит, при встрече он сможет завести с ней разговор и не показаться навязчивым. Остается одно, узнать, как она проводит время, и устроить случайную встречу. Роман еще не понимал, как она сможет ему помочь, но почему-то желал увидеть ее. И не для того, чтобы добиться какой-либо полезной информации. Леона интересовала его в первую очередь, как женщина, а не как средство достижения цели. Он усмехнулся. Сеньора Аскари относилась к абсолютно противоположному типажу женщин, привлекающих его. Ему нравились высокие, откровенно сексуальные, с пышным бюстом. Одна из таких сидела позади. Да, Полина отвечала всем его требованиям к женской красоте. Однако сейчас не она возбуждала в нем желание. Роман думал о тонкой фигуре Леоны. Маленькая, изящная и ранимая на вид. Ее хотелось любить и защищать. С ней хотелось быть рядом. Но почему? Этого Роман не мог понять.
        - А если я проболтаюсь кому-нибудь о нашем разговоре? - теплые пальцы пробежали по его плечам.
        Роман быстро повернулся и посмотрел в серьезное лицо Полины.
        - Сама знаешь, что произойдет, - сказал он, обняв ее. - Причем сделаю это без особых сожалений.
        ГЛАВА 15
        Дарио решил больше не выезжать из «Вилла Анна», по крайней мере до тех пор, пока ситуация не урегулируется и люди, ведущие охоту за «альянсом» не обнаружат себя. В неприступных стенах «Вилла Анна» он был в относительной безопасности. Себастьяно позаботился об охране, и поместье круглосуточно патрулировали. Никто не мог проникнуть сюда незамеченным. За прилегающими к территории оливковой рощей и виноградником пристально наблюдали. Один особо рьяный охранник пристрелил ни в чем не повинного кота, который имел несчастье бегать между деревьями. Себастьяно, смеясь, предложил выписать парню премию за исключительное усердие.
        Дарио беспокоился о своей семье. Он приказал никого не выпускать в город. И если Мауро с женой беспрекословно подчинились, то Алессандро, не понимая серьезности ситуации, поступил по-своему и объявил, что не намерен отказываться от переезда в Милан. Сначала Дарио подумал, что он шутит, но, когда увидел чемоданы у входа, разозлился на упрямого мальчишку. Алессандро проигнорировал угрозы и уехал, хотя обещал регулярно звонить и сообщать о своих делах. После отъезда младшего сына, Леона также проявила характер, заявив, что не желает провести остаток жизни в четырех стенах. Спустя неделю, она в ярости забрала из кабинета Дарио ключи от машины и уехала в Рим. Вечером ее, веселую и во хмелю, привезла Ильда. Как сказал Чезаре, которому было поручено присматривать за женой хозяина, эти сеньоры весь день ходили по магазинам и распивали «Martini» в обществе Табо. Дарио был неприятно поражен. Он видел, что Леона отдаляется от него. С того печального вечера, когда отравили Хьюза, они много ссорились. Леона винила Дарио в том, что едва не погибла, но Дарио знал, что ее истерики - это результат отъезда
Алессандро. Она скучала по нему, но не говорила об этом вслух.
        В кабинет вошел Себастьяно. Он остановился у окна и осмотрелся.
        - Увидел что-нибудь? - спросил Дарио.
        Он сидел в глубине комнаты в кресле и откровенно насмехался над чрезмерной осторожностью друга.
        - А сам почему спрятался? - вспыхнул Себастьяно, и от гнева усы его смешно зашевелились. - Боишься, что снайпер достанет?
        Дарио не стал отвечать. Вместо этого он еще глубже вжался в кресло. У Себастьяно зазвонил телефон.
        - Пропустить, - ответил он и посмотрел на Дарио. - Бретт приехал. Мне остаться?
        - Естественно.
        Дарио поднялся и пересел на диван. Он не хотел, чтобы Бретт увидел страх в его поведении, поэтому прикрыл глаза, сделал несколько глубоких вдохов и принял спокойный вид. Таким его знал Бретт Уоррен, и таким он должен остаться для него: уверенным, твердым и непоколебимым.
        Охрана провела Уоррена в кабинет.
        - Зря ты прилетел, Бретт. Рискуешь, - вместо приветствия сказал Дарио, но также его лицо говорило, что он рад видеть старого приятеля.
        - Как ты понимаешь, нам нигде не скрыться, - голос Уоррена легкой волной разошелся по кабинету.
        Внешность Уоррена полностью соответствовала его манере говорить. Он был мягким, ненавязчивым и привлекательным, а также несколько медлительным в движениях и речи. Создавалось впечатление, будто Бретт не умеет быстро реагировать на ситуацию, уж очень неторопливым и безучастным казался он в некоторые моменты. Но это была лишь маскировка, усыпляющая бдительность тех, с кем он общался в данную минуту. Бретт Уоррен никогда не добился бы столь высокого положения, не обладая острым аналитическим умом и активностью. Он все делал обдуманно - основательно продумывал планы по обогащению, также серьезно и надежно вкладывал свои деньги и с такой же глубокомысленной сосредоточенностью избавлялся от своих конкурентов.
        Этот высокий и худой мужчина, с изрезанным глубокими морщинами лицом, напоминал доброго и мудрого старичка из восточной сказки, который появляется в нужный момент и подсказывает главному герою путь выхода из сложной ситуации. Бретту было чуть больше шестидесяти, но выглядел он гораздо старше своих лет. Незнакомец никогда не догадался бы, что перед ним стоит могущественный промышленник, настолько скромно и просто выглядел Уоррен. Никакой дорогой одежды, украшений, машин - все в его жизни было более чем сдержанно. Лишь обувь, сделанная по заказу, выдавала в нем богатого человека, и невероятно красивые часы, спрятанные под манжету рубашки и холодно блестевшие платиновым браслетом, говорили, что не всегда нужно оценивать человека по его внешности. Бретт был похож на пещеру с сокровищами - неприметный снаружи, но хранящий бесценные богатства внутри.
        Дарио обрадовался его появлению, но также понял, что тот не на шутку встревожен, раз решился на встречу.
        - Останешься на обед? - спросил он и указал рукой в кресло, приглашая Бретта присесть.
        - С удовольствием. Знаешь, Дарио, всем нам нужно поступить так же, как Тору, - улыбаясь, сказал Бретт. - Почему не предложишь старому другу аперитив?
        - Приношу извинения за невнимательность, - Дарио отвесил легкий поклон. - Что желаешь?
        - Вижу в баре восхитительный «Перно».
        - Твои вкусы не изменились? Чистый?
        - Нет, разбавь. В последнее время он стал для меня слишком крепким.
        Дарио достал бутылку анисового «Перно», налил в высокий стакан немного зеленоватой жидкости, добавил воды, и напиток приобрел молочный цвет. Бросил несколько кубиков льда и протянул Бретту. Для себя и Себастьяно налил виски в стаканы.
        - И нам следовало бы скрыться от жизни, - продолжил Бретт.
        - Так где Тору?
        - Кто знает? - Бретт с наслаждением смаковал коктейль. - Передал дела в руки помощников, на звонки не отвечает. Словом, пропал без вести. Но не думаю, что это его спасет.
        - Ты уже выписал ему смертный приговор? И нам тоже?
        Бретт оперся о мягкую спинку дивана, осторожно поставил стакан рядом с собой и достал из кармана сигареты.
        - Я закурю, - сказал он. - Нам уже выставили ультиматум.
        - Тебе звонили? - Дарио встал перед Бреттом. - Что они хотят?
        - Никто мне не звонил. Успокойся. Это была метафора, - Бретт сделал глубокую затяжку. - Никаких угроз, требований. Они не обнаруживают себя.
        - Тогда при чем здесь ультиматум? - в раздражении спросил Дарио.
        Его начала бесить показное спокойствие Бретта. Если бы ему было действительно наплевать на ситуацию, он не прилетел бы к нему в Рим из Лондона. Не менял бы свои привычки, распорядок дня и не пил бы в полдень, пытаясь заглушить страх крепкой настойкой.
        - Я готов откупиться любой суммой, - сказал Бретт, и это заставило Дарио усмехнуться. - Но кому платить?
        - За что платить?
        - За жизнь. За свою жизнь. Хотя бы в одном повезло.
        - В чем же?
        Дарио налил себе еще виски и спросил у Бретта, не желает ли тот добавки. Бретт отказался.
        - Повезло, что наши семьи не трогают. Избавляются только от нас.
        - Что не мешает тебе опрометчиво разъезжать по Европе, не заботясь о безопасности, - вставил Себастьяно.
        Бретт пожал плечами.
        - Предположим, что ты прав. Но Афдала не спасла его крепость и целая армия охраны.
        - У нас есть преимущества перед Афдалом, - возразил Дарио. - Его убили в числе первых, и он даже не догадывался о возможной опасности. Мы же можем подготовиться.
        - К чему?! - повысил голос Бретт. - Как можно защититься от невидимки?
        - Ты напоминаешь мне Хьюза, - буркнул Себастьяно. - Он также устроил здесь истерику. Еще Этторе вспомни, и сходство будет полным. Неужели и ты связываешь смерти остальных с Д’Ареццо?
        - Это единственное логичное объяснение, - Бретт прикрыл глаза и дотронулся до висков, словно пытался унять невыносимую боль. - Только не говорите, что не думали об этом. Что связывало всех нас? Дружба и бизнес? Нет. Бизнес и Этторе. Вернее, империя Этторе и то, как всем нам помогла его смерть.
        - Не осталось ни одного человека, который был связан с тем делом, - злобно произнес Себастьяно, так как уловил в словах Бретта намек на неаккуратно проделанную работу. - Операция была проведена чисто. Все свидетели уничтожены.
        - Так ли это?
        - Сомневаешься? - вспылил Себастьяно. - Почему тогда сам не руководил всем? Всего лишь дал согласие, наблюдал за происходящим со стороны, а потом участвовал при дележке торта. Совесть замучила, спустя десять лет? Или навалил в штаны от страха, что станешь следующей жертвой? А раньше не было страшно, и совесть молчала! Тебе ведь тогда больше, чем кому-либо, требовались активы Этторе. Если бы не они, твой бизнес рухнул бы к чертям!
        Бретт примиряюще поднял руку.
        - Я не ругаться приехал.
        - Зачем тогда? - не унимался Себастьяно. - За помощью?
        Дарио внимательно наблюдал за ними, но не предпринимал попыток вмешаться. Ему был понятен гнев Себастьяно, но также он видел в словах Бретта обоснованный страх.
        - Успокойтесь оба, - сказал он наконец, вступив в перепалку. - Вы похожи на свору, в которой каждый пытается доказать, что он прав. Мне понятно твое беспокойство, Бретт. Мы ведь в одном списке. Но поверь, я не знаю, в какую сторону идти. Себастьяно не солгал, когда сказал, что свидетелей не осталось. Единственный, кто был посвящен в происходящее, - это Оттавио Гало. Но он не знал ни о тебе, ни об остальных, лишь выполнил свою работу и получил деньги.
        - И где он сейчас? - спросил Бретт. - Надеюсь, ты уже нашел его и удостоверился в непричастности?
        Себастьяно дернулся в кресле и с неохотой выдавил из себя:
        - Гало исчез семь лет назад.
        - Что? - выдохнул из себя Бретт. - Как это исчез?
        - Как еще исчезают? - Себастьяно почесал протезом затылок. - Пропал, прекратил существование, не оставил и следа. Может, он уже сгнил где-нибудь в земле. Столько времени прошло! Я уверен, его исчезновение не может быть связано с тем, что происходит в данный момент. Очень долгий срок. Кто стал бы ждать семь лет? Да и он ничего не смог бы рассказать.
        - Ты не уверен в том, что говоришь.
        - Я уверен лишь в одном, - грозно сказал Себастьяно. - В том, что если ты не перестанешь светиться на людях, окажешься следующим за Хьюзом. Не испытывай судьбу. Останься здесь, пока мы не найдем тех, кто устроил охоту.
        - Да, Бретт, - согласился со словами Себастьяно Дарио. - Оставайся. Либо сделай все, чтобы обезопасить себя.
        - Я останусь, - немного подумав, сказал Бретт. - Но не у тебя, а в отеле, где остановился.
        - Глупец! - воскликнул Себастьяно.
        - Возможно, - Бретт усмехнулся ему в лицо. - Но я так решил. Как уже было сказано, нам нигде не укрыться. И я не буду скрываться. Если меня собираются убить, то я не стану прятаться в нору и трястись от каждого шороха. Как ты себя поведешь, Дарио, твое дело. Я же буду наслаждаться последними днями жизни. Осмотрю Рим. Никогда не видел его красот, лишь наблюдал из окон машины. Буду ходить в кафе и рестораны, перепробую все блюда местной кухни. Куплю жене бриллиантовое колье и извинюсь за то, что никогда не дарил ей дорогих вещей.
        - Завещание уже написал?
        - Конечно, - улыбнулся Бретт и поднялся. - И вам советую.
        Прощаясь, он подал Дарио руку.
        - А обед?
        - Черт с ним! Пообедаю в ресторане отеля. Говорят, там отменно готовят.
        - Как называется отель?
        - «Majestic Roma».
        Глаза Дарио невесело заблестели.
        - Там останавливался Хьюз, - сказал он. - Разве ты не мог выбрать другой?
        - Молния не бьет дважды в одно место, - ответил Бретт.
        - Ошибаешься, - Себастьяно хлопнул его по плечу. - В нашем случае она уже четырежды попала в цель. Осталось еще столько же.
        - Тору, я, ты и Дарио.
        - Какая интересная последовательность! - Себастьяно прищурил глаза, наблюдая за потемневшим лицом Дарио. - Ну, что же ты расстроился? Радуйся. Бретт решил, что тебе быть последним.
        - Не скалься, - одернул его Бретт. - Когда не знаешь, с чем играешь, глупо бравировать.
        После его ухода Себастьяно еще долго злился.
        - Идиот, - выговаривал он. - Ну, и пусть. Это его жизнь, и только ему решать, как ей распоряжаться. О чем задумался?
        Себастьяно посмотрел на Дарио, который совсем не слушал его, настолько был поглощен размышлениями.
        - У меня сложилось впечатление, будто этот разговор уже происходил, - сказал Дарио. - Только на месте Бретта здесь стоял Хьюз. Вспомни, он говорил те же самые слова. Я задумываюсь над тем, кто на самом деле должен был умереть в тот день. Ведь мы все, и Леона, и Марк, и я брали напитки с одного подноса. Если бы я взял другой бокал, то Марк был бы жив. А еще я думаю о Леоне. Она едва не погибла.
        - Как получилось, что и она пострадала?
        - Я произнес тост, - Дарио старался детально вспомнить последние моменты жизни Хьюза, - потом мы чокнулись бокалами. Возможно, часть напитка Марка попала в бокал Леоны.
        - Или ее тоже пытались убить.
        - Оставь меня, - быстро произнес Дарио и Себастьяно вышел за дверь.
        Дарио заперся в своем кабинете и не выходил из него до самого вечера. Охрана доложила, что из города вернулась Леона, но она не пожелала с ним разговаривать. Потом Себастьяно сообщил Дарио, что его желает увидеть Мауро, но он отказал в беседе, сославшись на занятость. На самом деле ему ни с кем не хотелось встречаться. За дверями кабинета бурлила жизнь, а внутри создалось впечатление, будто мир остановился. Никому не было дела до страхов Дарио: сыновья развлекались, Леона также весело проводила время, даже Себастьяно относился к происходящему с присущим ему цинизмом и задиристостью. Конечно, остальные не подозревали о том, что происходит. Никому из домашних не было известно о сложившейся ситуации и ее причинах. Но это лишь в очередной раз говорило о том, что Дарио некому довериться. Показывать свою слабость перед сыновьями он считал недопустимым, а Леона с ее понятиями чести и морали не поймет его, и еще больше отдалится.
        Дарио подумал о том, чтобы бросить все и уехать. Куда угодно, лишь бы подальше от этого места. Ему не было жалко оставить все, что заработал с таким огромным трудом. Все это не имело цены в сравнении с жизнью. Дарио горестно вздохнул и посмотрел на портрет жены. Она мягко улыбалась ему с полотна, и Дарио вдруг понял, что готов расстаться со всем, что есть у него, только не с ней. Леона - самое дорогое, что дала ему жизнь. Она дороже самой жизни.

* * *
        В бешенстве Мауро влетел в свою комнату и упал на кровать.
        - Отец игнорирует меня, - с обидой говорил он своей жене.
        Джулия внимательно слушала его и молчала. Она, полностью подчинявшаяся ему, никогда не возражала и всегда поддерживала.
        - Он занят. Не переживай.
        - Пойду проветрюсь, - сказал Мауро. - Один. Хочу подумать.
        Он вышел в коридор. Возле приоткрытой комнаты Леоны Мауро остановился и осторожно заглянул внутрь. В ванной шумела вода, значит, у него есть несколько минут, чтобы осмотреться. В этой комнате он был лишь однажды, поэтому с любопытством изучал обстановку. Ничего интересного: косметика на тумбочке, аромат духов, идущий из раскрытой двери гардеробной, свадебная фотография на столике у кровати и связка ключей. Мауро присмотрелся. Среди них были не только ключи от их дома, но и незнакомые. Неужели у Леоны есть тайное гнездышко? Сердце учащенно застучало. Если у него появятся настоящие доказательства ее измен, то долго она здесь не задержится. Отец в конце концов поймет, что живет с дрянью, которой нужны только его деньги и вышвырнет ее из своей жизни.
        Мауро быстро засунул связку в карман брюк. Сейчас он сделает дубликаты, а утром проследит за Леоной. Нужно лишь держаться подальше от вездесущей Ильды, которая всегда сопровождает свою подругу, словно контролирует ее во всем. Спустя час, он вернул связку на место, обрадовавшись тому, что пропажа не была замечена.
        ГЛАВА 16
        - Итальянцы, - Леона читала вслух статью из журнала, - признаны самыми красивыми мужчинами мира. Второе место заняли мужчины США.
        - А третье? - поинтересовался Табо.
        - Россияне.
        Леона откинула голову назад и заливисто рассмеялась. Табо с удовольствием отметил, что у нее сегодня хорошее настроение. Ему нравилось, когда Леона смеялась и шутила. В такую Леону он был влюблен. Но также она умела быть другой, и та Леона казалась ему чужой, и самое главное, ту Леону он боялся.
        Они уже около часа сидели в «Тацца Д’Оро», наслаждались самым вкусным кофе в Риме и говорили ни о чем. Леона рассказывала о странном поведении Дарио, снова вспомнила прием и зарделась, когда упомянула о мужчине, поддержавшем ее за руку.
        - А-а, - протянул Табо, - у Алессандро появился соперник? Или у меня?
        - Ты - самый главный мужчина в моей жизни, - сказала Леона. - Но к тебе я не испытываю влечения.
        - Жизнь - коварная штука, - усмехнулся Табо. - Она подарила мне приятную внешность, но сделала так, чтобы ты не обращала на нее внимание.
        Он дотронулся пальцами до подбородка и ослепительно улыбнулся. Его красиво очерченные губы, несомненно, притягивали взгляд многих женщин, и Табо знал об этом. Он не сомневался в том, что может соблазнить любую, даже самую неприступную красотку. Природа оказалась к нему очень щедра: его фигура и лицо были совершенны. Но самое главное, ко всему этому прилагался блестящий ум и гибкий характер.
        Табо позволял Леоне рассматривать себя. Он знал, что в эту минуту она думает только о нем, и был рад. Ее взгляд, пробегая по его лицу, мягко светился. Вместе они выглядели как красивая влюбленная пара, что придавало обстановке особую пикантность. Никто ведь не догадывался, что они просто друзья. Табо и сам удивлялся этому. Меньше всего ему хотелось дружить с такой женщиной, как Леона. Он желал ее, но она еще много лет назад установила барьер, который не переходила сама и не позволяла Табо. Он принял правила, потому что не хотел потерять ее. Впрочем, его чувства никогда не обсуждались и, возможно, Леона даже не догадывалась о них. Да, порой они флиртовали, поддевали друг друга, но это было лишь дружеское кокетство, которое заканчивалось шутками, и ни к чему не приводило.
        - Ты красивее, чем итальянцы, - вдруг сказала Леона, и Табо с благодарностью взял ее руку и поцеловал. - К тому же ты самый галантный.
        - Это я должен делать тебе комплименты, - сказал он, все еще держа Леону за руку.
        - Добрый день, сеньоры, - раздалось тихое приветствие, и оба подняли головы вверх.
        Рядом с ними стоял высокий мужчина с темными волосами и светлыми смеющимися глазами. Одет он был элегантно, но несколько небрежно. Так могут одеваться только опытные денди и обладатели великолепного вкуса. Табо сразу понял, кто стоит перед ними.
        - Добрый день. Мы не знакомы, хотя я уже наслышан о вас.
        - Правда? Надеюсь, вам говорили обо мне только хорошее. Роман Сафонов.
        - Табо Мацебе. Присядете?
        Роман смущенно посмотрел на Леону, и Табо внезапно понял, что встреча была подстроена. Сафонов проследил за Леоной, узнал, где она находится в данный момент, поэтому и подошел. Табо стало неприятно оттого, что Леона обрадовалась появлению русского. Значит, он действительно привлек ее внимание.
        - Не смущайтесь, сеньор Сафонов, присаживайтесь. Леона будет рада, - Табо с плохо скрываемой иронией посмотрел на подругу. - Да, дорогая?
        Леона бросила на Табо сердитый взгляд. Впервые он позволил себе хамство в ее адрес, причем сделал это в присутствии постороннего.
        - Приятная встреча, - сказала Леона, улыбнувшись Роману.
        - Если не возражаете, - сказал Табо обоим, но обращался только к Леоне, - я оставлю вас на несколько минут.
        - Не возражаю, - с легким раздражением в голосе произнесла Леона и повернулась к Роману.
        - Я вовсе не хотел мешать вашему разговору, - сказал он, глядя, как Табо выходит на улицу.
        Парень остановился недалеко от входа и достал из кармана телефон.
        - Как вы себя чувствуете, Леона? В тот вечер мне показалось, что вы были нездоровы.
        - Все в порядке, сеньор Сафонов. Легкое недомогание, но теперь я чувствую себя хорошо.
        - Раз уж я имел наглость назвать вас по имени, можете мне отмстить тем же.
        Леона рассмеялась.
        - Хорошо, - кивнула она. - Как поживаете, Роман?
        - Мы же в Риме. Здесь можно чувствовать себя только счастливым.
        Роман посмотрел в окно, пытаясь определить, где находится Табо. Тот подошел к подъехавшей машине и открыл дверцу. Из машины вышла высокая черноволосая дама. Ее лицо было настолько белым, что черные глаза, казалось, горели на его фоне. Она застегнула пуговицы на пиджаке и близко подошла к мужчине. Роман понял, что их разговор продлится еще некоторое время, и в кафе они не собирались заходить. Во всяком случае, пока. То есть у него есть возможность побыть с Леоной наедине и заинтересовать ее в дальнейшем общении.
        - Вы хорошо говорите по-итальянски, - сказала Леона. - Но, думаю, вам не раз делали подобный комплимент.
        - Да, - согласился Роман. - Однако из ваших уст он звучит наиболее приятно.
        - Сеньор Сафонов, - улыбнулась Леона, - мне кажется или в воздухе запахло флиртом?
        - Мое обоняние подводит меня с самого утра, поэтому не знаю, что ответить.
        Леона с недоумением посмотрела на него. Конечно, он был не первым мужчиной, который пытался ее обольстить. Но он был первым, с которым ей захотелось узнать, чем этот флирт закончится.
        Табо посмотрел сквозь стекло на Романа Сафонова и сказал Ильде:
        - Новый персонаж. И он мне не нравится.
        - Ты слишком подозрителен, - Ильда бросила взгляд на мужчину, над словами которого Леона весело смеялась. - Я ошибаюсь или она увлечена?
        - Леона - хорошая актриса. Возможно, она просто подыгрывает ему, - Табо отвернулся и увидел знакомое лицо в проезжающей мимо машине. - Вот болван! Никак не уймется!
        Ильда с удивлением отпрянула в сторону.
        - О ком ты так?
        - Мауро только что проехал мимо нас. Вообразил себя сыщиком и думает, что о его слежке никому не известно. Почему он так ненавидит Леону?
        - У ненависти много причин, - пожала плечами Ильда. - Иногда достаточно мелочи, чтобы в душе появилось чувство вражды. Но Мауро живет по своим законам, он злобный и ничтожный. Таким людям необходимо кого-нибудь ненавидеть. Это основное чувство, которым они живут, и без которого их существование бессмысленно. Присмотри за Леоной. Не дай этому знакомству перерасти в нечто большее. Я понимаю, что она на пределе и пытается хоть как-то отвлечься. Но сейчас Дарио особенно подозрителен, поэтому Сафонов может оказаться не кстати.
        - Ты снова уезжаешь? - удивился Табо и взял Ильду за руку. - Только приехала и уже покидаешь меня?
        - Оставь свои уловки для других, на меня они не действуют.
        Ильда направилась к машине и получила легкий хлопок чуть ниже спины. Она остановилась и, медленно развернувшись лицом к улыбающемуся Табо, прошипела:
        - Грязная африканская обезьяна. Еще раз посмеешь дотронуться до меня, я тебя прихлопну, как таракана в дешевой гостинице.
        - Расистка, - Табо схватил Ильду в объятия и закружил.
        - Отпусти, - тихо рассмеялась она.
        Наконец он поставил ее на тротуар, поправил растрепавшиеся черные волосы и поцеловал в щеку.
        - Ты такая милая, когда улыбаешься. Жаль, что такое редко случается.
        - Нет повода для смеха. - Ильда села в машину и завела мотор.
        Табо вошел в кафе в тот момент, когда Роман Сафонов уже прощался с Леоной. Он пожал руку навязчивому брюнету и присел рядом с Леоной.
        - Что это? - спросил Табо, увидев бумажку с номером телефона. - Ну и дела! Он знает, что ты замужем?
        - Да, - Леона сделала глоток уже холодного кофе.
        - А ты не забыла, что у тебя есть ревнивый муж?
        Леона заметно напряглась от этого вопроса. Ее щеки стали бледными. Она опустила лицо вниз, пытаясь скрыть эмоции. Но это было лишним, Табо и так все понял.
        - Где Ильда? - спросила Леона. - Странно, что она ни разу не позвонила за последние два часа.
        - Ты шутишь? - Табо нахмурился. - Ильда только что была здесь. Разве ты ее не видела? Мы разговаривали у кафе.
        - Не видела, - как эхо повторила Леона.
        Табо обнял Леону за плечи и повел к выходу. Бумажка с номером телефона осталась лежать на столе.
        - Должно быть, в твоем журнале ошиблись, и русские на самом деле должны стоять не на третьем месте по красоте, а на первом. Во всяком случае, это касается Сафонова.
        Табо обрадовался тому, что Леона не вспомнила о бумажке. А Леона про себя дважды повторила цифры, чтобы не забыть. Неожиданно Табо хлопнул себя по ноге и рассмеялся.
        - Лео, я же совсем забыл, какая у тебя память на числа! Запомнила?
        Леона произнесла номер вслух.
        - Позвонишь?
        - Нет, - ответила она и прижалась к Табо. - Он мне понравился, но я замужем.
        ГЛАВА 17
        Мауро открыл дверь в квартиру и прислушался. Тишина внутри оглушала, и это напугало его. Он несколько минут постоял в светлой гостиной, пытаясь унять дрожь в коленях. Мауро и не думал, что когда-нибудь проникнет в чужую квартиру, поэтому ощущение опасности нависло над ним, не давая возможности сосредоточиться.
        Он был возбужден с того момента, когда принял решение проследить за Леоной и ее друзьями. Весь день он ездил за ними, радуясь, что остался незамеченным. Когда они подъехали к дому, находящемуся в районе «San Saba», Мауро остался сидеть в машине, ожидая их появления. Троица отсутствовала несколько часов. Мауро надоело бессмысленное рассматривание окон, он вышел из машины и прошелся по улице, но старался не выпускать из виду роскошный подъезд дома. В дверях показались Табо и Леона, и он едва успел спрятаться в кустах, растущих вдоль аллеи. Следом за ними вышла Ильда. Она спросила, куда направляется обнимающаяся парочка.
        - По магазинам, - ответила Леона. - Потом в «Тацца Д’Оро».
        Ильда кивнула, они сели каждый в свою машину и разъехались в разные стороны. Мауро не знал, за кем ехать. Он остался у дома, решая, стоит ли заходить внутрь, потому что не знал номера квартиры, ключи от которой лежали у него в кармане. Собравшись духом, он вошел. Молодой привратник с бесцветным близоруким взглядом вежливо встретил вопросом, кому сеньор решил нанести визит. Мауро протянул сотню евро и спросил, где живут люди, только что вышедшие из дома. Парень скромно потупил глаза, и Мауро понял, что подобные сведения стоят дороже. Он протянул еще одну бумажку, которая быстро исчезла в руке предприимчивого парня. После того, как парень сказал номер, Мауро удалился, предварительно заплатив еще одну сотню за молчание. В квартиру войти он не осмелился, поэтому почти выбежал из дома и сел в машину. Уже выехав из Рима, он понял, что совершил ошибку, не воспользовавшись удобным случаем. Когда появится новая возможность, трудно было предположить, а ждать не хватало терпения. Мауро развернул машину и подъехал к «Тацца Д’Оро», в надежде, что Леона и ее друзья окажутся там. Прошло почти два часа, и он
молил бога, чтобы тот сделал ему подарок, собрав всех троих вместе. Судьба благоволила ему: он увидел, что Ильда и Табо разговаривают у входа. Их машины, а также машина Леоны стояли рядом на парковке. Не останавливаясь, Мауро помчался к дому, квартиру в котором намеревался обыскать. Что-то подсказывало, что он затеял не напрасное дело. Интуиция часто открывает человеку вещи, недоступные обычному пониманию. Нужно просто следовать ей, подчиниться ее велению, ибо она дарит благоприятные возможности, пропустить которые легко, если не слушаешь внутренний голос.
        Мауро дрожал от нетерпения, пытаясь вставить ключ в замочную скважину. Светлая гостиная была заполнена светом, льющимся из огромных окон. Он посмотрел на большие часы, горящие нежно-голубым цветом, стрелка которых плавно бежала вперед, и огляделся вокруг. Обычная квартира, которая, судя по всему, принадлежит мужчине.
«Значит, здесь живет Табо», - с разочарованием подумал он и прошелся по комнатам. Ничто не привлекло его внимания. Мауро вздохнул, потому что авантюра не оправдала надежд. Он снова прошел в гостиную и присел на диван. На низком столике стояла недопитая чашка с кофе, рядом лежали мужские журналы. Мауро обвел взглядом стены. Может, где-нибудь окажется сейф. Хотя как он его откроет и что собирается там найти? Не любовника же Леоны.
        Он подошел к большому стеклянному шкафу, полки которого были заполнены книгами.
«Не знал, что Табо любит читать», - с удивлением подумал он. Он взял одну из книг, пролистал ее и со вздохом поставил на место. Мауро ощущал, что упустил нечто важное, но что, не мог понять. Он еще раз обошел комнату и снова остановился у книжного шкафа, оперся о боковую стенку и едва не упал на пол, когда шкаф сдвинулся с места и поехал в сторону. От восторга Мауро едва не вскрикнул. Потайная комната.
        Мауро ошибся. Шкаф уехал в сторону, одновременно с ним на противоположной стене отъехала стеклянная панель, открывая вход в соседнюю квартиру. Мауро вошел внутрь. Планировка напоминала собой квартиру Табо. Одинаковое количество комнат: гостиная, две спальни и кухня, совмещенная красивой барной стойкой с главной комнатой. Но если та квартира принадлежала мужчине, то хозяйкой этой, безусловно, являлась женщина. Он быстро прошелся по комнатам. Много цветов и незнакомый запах парфюма, летающий в воздухе. Мауро зашел в одну из спален. На ручке двери висел шелковый шарф. Он поднял его и близко поднес к лицу. От шарфа веяло тем же ароматом, что летал по комнатам. Мауро еще раз вдохнул этот легкий, слегка горький запах и бросил шарф на кровать. На кровати в беспорядке лежали бумаги. Было видно, что кто-то недавно работал с ними. Мауро подошел ближе. Его внимание привлек листок, на котором был начерчен подробный план «Вилла Анна». Он стал шарить руками, собирая бумаги в стопку. Лоб медленно покрывался испариной. Мауро читал сведения о распорядке дня прислуги, о личных интересах каждого из семьи Аскари.
Также здесь находился полный список имущества Дарио Аскари, номера банковских счетов и копия его завещания. В остальных листках были похожие сведения о недавно погибших компаньонах отца. Мауро со страхом огляделся и разбросал бумаги по кровати, словно к ним никто не притрагивался. Потом снова собрал их вместе, решив увезти с собой, и достал мобильный, собираясь позвонить отцу. Именно за этим его застала Ильда.
        - Брось телефон на пол, - сказала она, направив на него пистолет, и Мауро не посмел ослушаться угрозы, звучащей в ее голосе.
        И Ильда, и Табо всегда пользовались одним входом в квартиру. Второй был предназначен на случай непредвиденной ситуации, когда требовалось быстро и незаметно удалиться. На стоянке, примыкающей к соседнему дому, Ильда обнаружила машину Мауро. Она была пустой. Тогда Ильда оглянулась, пытаясь определить, прячется ли тот где-нибудь рядом, но никого не увидела. Едва открыв дверь квартиры, она поняла, что внутри был или еще есть незваный гость. В этом ей помогли часы, установленные у входа. Они всегда меняли цвет, едва кто-то проходил мимо них. Когда Ильда закрывала двери перед уходом, часы роняли на пол нежно-голубой свет. Сейчас они были ярко-зелеными. Следовательно, за время ее отсутствия, в квартиру кто-то входил. И, возможно, этот кто-то находится здесь до сих пор.
        Ильда тихо подошла к низкой тумбе, стоящей у входа, и достала из верхнего ящика пистолет. К нему уже был прикручен глушитель, поэтому время на приготовления тратить не пришлось. Она сняла туфли, чтобы не стучали по плитам, выглянула в гостиную и увидела открытый проем в соседнюю квартиру. Ильда быстро вошла внутрь, и как оказалось вовремя: Мауро уже достал телефон. Он весь обмяк от страха, бросил телефон на пол, не посмев сопротивляться приказу.
        - Ильда, я…
        Мауро смотрел на пистолет, широко раскрыв глаза. Он тяжело дышал, и этот шум раздражал Ильду. Сделав несколько шагов вперед, она на мгновение остановилась и с презрением посмотрела на съежившегося от страха мужчину.
        - Не убивай, - умоляюще выдавил он из себя и тут же рухнул на кровать, потому что Ильда с силой ударила его рукоятью пистолета по голове.
        Мауро упал лицом на красный шелковый шарф. Ильда со злостью сбросила его обмякшее тело с кровати на пол и взяла шарф в руки. Тонкая материя приятно холодила кожу, и от этого прикосновения Ильда немного расслабилась. Она аккуратно положила шарф на тумбочку у кровати. Затем достала телефон и набрала номер. Через два гудка ей ответили.
        - Здравствуй, Карло, - сказала Ильда. - Произошла маленькая неприятность. Рядом со мной лежит Мауро. Без сознания. От него нужно избавиться: он видел то, что не должен был.
        - Ты одна? - спросил Карло.
        В голосе его не было ни удивления, ни волнения. Это понравилось Ильде. Она любила мужчин, которые не впадают в панику раньше времени. Карло являлся одним из них: он всегда бесстрастно смотрел на ситуацию, не принимал поспешных решений и был уверен в том, что делает.
        - Леона с Табо. Оба не в курсе того, что здесь происходит.
        - Хорошо. Жди, я пришлю ребят.
        - Карло, - задумчиво произнесла Ильда, - нам придется прихватить с собой привратника, потому что только он мог сказать Мауро номер квартиры, в которой живет Табо.
        - Ясно. Ни о чем не беспокойся. Мои парни появятся через полчаса, я дам им нужные указания.
        Ильда отложила телефон в сторону, подошла к кровати и принялась собирать лежащие в беспорядке бумаги. Мауро со стоном зашевелился, и Ильда пнула его ногой по лицу. Затем наклонилась и посмотрела, не осталось ли на щеке следов от удара. Кожа слегка покраснела, но, к счастью, осталась ровной и без припухлостей. Ильда снова переключила внимание на бумаги, собрала их в одну стопку и переложила в кожаный портфель. «Лучше передать их Карло», - подумала она и присела на кровать в ожидании помощи.

* * *
        Небо было еще темным, но край горизонта уже горел встающим из моря солнцем. Оранжевые блики стремительно разбегались вокруг него, опаляя воду огнем. С какой-то внутренней дрожью Ильда наблюдала за растущим солнцем. Она спрятала глаза за оправой темных очков и, не отрываясь, смотрела на рассвет, будто видела его в первый раз.
        Десять минут назад люди Карло избавились от Мауро, а за час до этого в своей квартире был убит привратник. Глупый мальчишка поплатился за жадность. И если при том убийстве Ильда не присутствовала, то последние мгновения жизни Мауро пропустить не могла. Она молча наблюдала за тем, как его сначала утопили в водах залива, потом посадили в машину и вывезли на мост к месту, где уже несколько дней велись реставрационные работы. Мауро пристегнули к креслу ремнями безопасности, машину завели и столкнули вниз, придав убийству вид несчастного случая. С холодным сердцем Ильда смотрела, как машина медленно уходит в воду. Ничто не дрогнуло внутри. Но сейчас, стоя на мосту Свободы и глядя на золотящуюся в лучах солнца Венецию, ей захотелось плакать. Мауро стал случайной жертвой, но его не было жаль. Почему же на душе так гадко и противно? Ильда брезгливо сморщилась, вспомнив его мокрое от слез лицо, лживые и глупые уверения, что никто не узнает об увиденном им. «Естественно, - мрачно подумала она, - никто не узнает». Не зря говорят, что любопытство - это порок. Оно приводит к таким результатам, которые страшно
представить. Нельзя вмешиваться в жизнь людей и думать, что это не повлечет за собой никаких последствий. Либо делать это нужно очень грамотно и скрытно, либо вообще не браться. Потому что самовольные действия в чужой игре меняют ее ход, и чаще всего счет становится не в пользу случайного игрока, а того, кто больше подготовлен. Мауро переоценил свои возможности, предполагая, что доиграет до конца, и уже в самом начале получил мат в один ход.
        Ильда села в машину и выехала на Пьяццале Рома. Венеция только просыпалась, и ее умиротворенность передалась Ильде. Она почувствовала себя бодрой, как будто не было этой длинной и жестокой ночи. Оставив машину на стоянке, Ильда вышла на набережную Рио-Нуово и бесцельно бродила по ней, дожидаясь, когда откроется какое-нибудь кафе, чтобы подкрепиться чашечкой крепкого «эспрессо».
        Она ни о чем не думала, лишь рассматривала дома вокруг себя и слушала шум оживающего города. Пробыв в Венеции до восьми утра, Ильда решила вернуться в Рим. Проезжая по мосту возле того места, откуда была сброшена машина, она слегка притормозила. Ремонтные рабочие с любопытством смотрели вниз. Кто-то уже говорил по телефону, бурно жестикулируя и указывая рукой на воду. Видимо, сообщают полицейским о происшествии. Ильда вдавила педаль газа в пол: она хотела быть в Риме раньше, чем станет известно о смерти Мауро. С мрачным удовлетворением она представила, как к мосту подъедут полицейские машины, и как водолазы станут вынимать тело Мауро из воды. Ильда улыбалась, глядя на быстро бегущий асфальт. Скоро она будет в Риме и увидит лицо Дарио, когда он получит известие о гибели сына.
        ГЛАВА 18
        Комиссар Эспозито подал Дарио ручку и с сочувствием в голосе произнес:
        - Приношу свои соболезнования, сеньор Аскари.
        - Благодарю, - ответил Дарио.
        Они только что вернулись из морга, где Дарио опознал тело сына, и теперь в комиссариате подписывали все необходимые бумаги, чтобы передать Мауро агентству, которое займется похоронами. Себастьяно ожидал в машине, так как Дарио пожелал отправиться на встречу с Эспозито без сопровождения.
        Эспозито внимательно вгляделся в сидящего напротив мужчину. Его лицо не выражало никаких эмоций, взгляд был спокойным, речь ровная и мягкая, словно он разговаривал не с человеком, который принес страшную весть о смерти ребенка, а с давним знакомым, случайно встреченным после многих лет разлуки. Обычно люди, узнав о гибели родных, ведут себя одинаково, вне зависимости от пола и социального положения. Сначала они надеются, что произошла ошибка, потом плачут, осознав, что их близкий человек ушел навсегда. Этот же сеньор никак не выражал своего горя. Либо он стойко принял смерть сына, либо ему было безразлично происходящее. В морге сеньор Аскари едва заметно кивнул, подтвердив, что на каталке лежит его первенец, потом также безучастно подписал бумаги, пожал комиссару руку и вышел из кабинета.
        Еще долго после его ухода Эспозито размышлял над этой сценой. Если бы ему сказали, что его мальчик погиб, он катался бы по полу, проклиная весь мир за эту нелепую смерть. Он разрушил бы мост Свободы, с которого машина упала в воду, заставил бы утонуть Венецию, потому что она стала свидетелем гибели сына. Но не черкал бы ручкой по бумаге с таким равнодушием, будто настала пора хоронить хомячка или подавившуюся зерном канарейку. Эмоциональный Эспозито не понимал, что люди могут переживать утрату по-другому, нежели он сам. Им вовсе не нужно стенать и кричать, демонстрируя окружающим боль. Они скорбят внутри, не вынося свою глубокую печаль наружу.
        Чезаре открыл перед хозяином дверцу и подождал, пока тот устроится на сиденье. Затем сделал знак рукой охране, сопровождавшей «Mercedes» на внедорожниках и быстро сел в водительское кресло. Посмотрел в зеркало заднего вида, глазами спрашивая хозяина, куда ехать.
        - Домой, - сказал Дарио и расслабил галстук, мешавший дышать.
        - Каковы результаты вскрытия? - спросил Себастьяно.
        Он растерянно оглядел друга, пытаясь определить, о чем тот сейчас думает. Дарио молча протянул тонкую папку и сказал:
        - Был трезв. Падая с моста, видимо, потерял сознание и захлебнулся. Химический состав воды из залива совпадает с жидкостью в его легких. Предположительно превысил скорость и не справился с управлением, как раз на том участке, где велись ремонтные работы. Там были сняты ограждения и отбойники, поэтому машина беспрепятственно вылетела в воду. Тормозной путь отсутствовал, словно он и не пытался ничего сделать, чтобы остановиться.
        - Во сколько это случилось? И где были рабочие в тот момент?
        - В четыре - начале пятого утра. Смена должна была прийти в шесть. Но не это самое страшное, - Дарио, прищурившись, посмотрел в окно. - Ограждения, свидетельствующие о проведении ремонтных работ, были едва затронуты. По ним вряд ли можно было догадаться, что произошел несчастный случай. Если бы на поверхность не всплыли кое-какие вещи из машины, мы бы до сих пор не знали, что Мауро лежит на дне залива.
        - Он ехал на высокой скорости с открытыми окнами?
        - Я не говорил об окнах. Багажник открылся. Мне объяснили, что такое бывает от удара об воду.
        - Но почему он ехал в Венецию?! Что ему там было нужно? Чезаре! - Себастьяно потряс парня за плечо. - Ты что-нибудь знаешь об этом?
        - Нет, - Чезаре уверенно покрутил головой. - Вчера утром сеньор Мауро уехал из
«Вилла Анны», следом за сеньорой Леоной. Сеньора вернулась к ужину, а Мауро…
        - Ясно, - прервал его Дарио. - В офисе компании он также не появлялся.
        - Мауро был очень обязательным, - сказал Себастьяно, просматривая бумаги. - Он еще ни разу не уходил с работы без уважительной причины и всегда предупреждал, если намеривался куда-либо ехать. Что-то заставило его изменить свои привычки.
        - Не говори намеками.
        - А я и не намекаю. Я конкретно говорю, что смерть его не кажется мне нелепой случайностью. Я вообще не верю в случайности.
        - Обстоятельства гибели указывают на трагический случай, никак не на убийство, - возразил Дарио.
        - И ты в это веришь? - тон голоса Себастьяно был едким и злобным. - Сейчас? Когда любая непредвиденная ситуация должна рассматриваться не как нелепая ошибка, а выпад в твою сторону? Что с тобой вообще происходит? Куда делся тот Дарио, который просчитывал все шаги наперед? Который видел все изнутри?
        - Перестань, - Дарио сжал зубы, не давая гневу вырваться наружу.
        Он вынул из кармана пиджака телефон и набрал номер Леоны. Та не ответила на звонок, и это еще больше усилило его гнев. Чем она так занята, что не в состоянии поднять трубку?!
        - Тебя сейчас можно соплей перешибить, настолько ты стал слабым и безвольным, - Себастьяно криво усмехнулся, заметив, как побледнел Дарио, и как вжался в кресле Чезаре, предвидя ссору боссов.
        Чезаре действительно насторожился. Он никогда не слышал, чтобы Себастьяно допускал столь резкие высказывания в отношении сеньора Аскари. Конечно, эти двое могли многое позволить себе на правах друзей, и часто их перепалки носили далеко не мирный характер. Но такого накала эмоций Чезаре еще не видел.
        - Следи за тем, что говоришь, - процедил Дарио. - А лучше закрой рот, и вообще молчи!
        Губы его стали белыми, а шея, наоборот, покрылась красными пятнами.
        - Я знаю цену своим словам, - высокомерно ответил Себастьяно.
        - Тогда объяснись. Почему ты считаешь меня слабым?
        Себастьяно бросил быстрый взгляд на Чезаре, который сосредоточенно вел машину, и стал медленно, четко произнося каждое слово, говорить:
        - Леона тебя полностью поглотила. Она вертит тобой, как того желает. Ты находишься в абсолютном подчинении. Закрылся от всего в своем мире, куда, кроме нее, никто невхож. Твоих компаньонов убирают одного за другим. Сын погиб. А тебя волнует только то, где находится твоя баба. Мне неприятно говорить подобное, но это факт, Дарио. Она тебя изменила. Ты стал относиться ко всему с безразличием. Только она имеет в твоих глазах цену, больше никто и ничто, - Себастьяно посмотрел в каменное лицо Дарио. - Если любовь превращает человека в барана, то ну ее на хрен эту любовь!
        Дарио осторожно провел пальцами по мокрому от волнения лбу.
        - Я не изменился, - тихо, но грозно произнес он.
        - Я не слепой! Все, кроме тебя, видят, что ты превратился в тряпку. О тебя вытирает ноги какая-то девчонка, - Себастьяно так быстро и громко говорил, что создавалось впечатление, будто он произносит самый важный монолог в своей жизни. - Она неуважительно к тебе относится, хамит при всех, выставляет идиотом. Ведет себя недопустимо.
        - А ты? Считаешь, что ведешь себя правильно?! - взорвался Дарио. - Ты, черт подери, что себе позволяешь? Как ты смеешь указывать на мое поведение?!
        - Я твой друг!
        - И поэтому бьешь по самому больному?
        - Ну, извини, твою мать! - Себастьяно хлопнул ладонью по колену. - Больше не буду вмешиваться. Я займусь подготовкой к похоронам, а ты делай, что считаешь нужным. По всей видимости, ты уже не нуждаешься ни в моих услугах, ни в дружбе со мной. Я сдам своему преемнику все дела и уйду, - он понизил голос и холодно добавил: - Рекомендую Чезаре. Он хорошо осведомлен о наших делах, не менее хорошо подготовлен и станет тебе надежным помощником.
        - Не горячись, Себастьяно, - Дарио со вздохом опустил плечи. - Я не хочу, чтобы ты покидал меня. В особенности сейчас.
        - Тогда прислушивайся к тому, что я говорю!
        - Я всегда ценил твою помощь, - устало ответил Дарио. - И не было случая, чтобы я усомнился в твоих действиях. Единственное, я прошу тебя не вмешиваться в мои отношения с женой. И еще, подготовкой похорон займусь я. Ты же усиль охрану, еще раз проверь обстоятельства смерти Мауро.
        - Хорошо, - с заметным удовлетворением кивнул Себастьяно.
        Дарио прикрыл лицо руками и отвернулся к окну. Ссора с лучшим другом оставила неприятный осадок. Это была их самая жесткая размолвка. Они неуважительно обращались друг к другу, бросали в лицо обвинения и безжалостно оскорбляли чувства. Но в одном Себастьяно был прав: Дарио слишком подчинил свою жизнь Леоне, стал ее тенью. Погоня за ее любовью медленно убивала, и так больше не могло продолжаться.

* * *
        Леона осторожно постучала в дверь спальни Джулии. После похорон Мауро женщина заперлась в своей комнате и не выходила более суток. Даже маленькому Филиппо не уделяла внимания. Он плакал и звал маму, но та никак не реагировала, запретив любому беспокоить ее.
        - Войдите, - неожиданно разрешила Джулия.
        Леона открыла дверь и удивленно осмотрелась. Та паковала чемоданы.
        - Ты уезжаешь?! - вырвалось у Леоны. - Прости, делай, что хочешь. Я пришла спросить, не хочешь ли ты увидеть сына?
        - Позже, - Джулия подошла к Леоне и протянула руку. - Проходи. Я уезжаю. Не хочу оставаться в этом доме. Мауро больше нет, и я здесь никому не нужна.
        По смуглым щекам покатились слезы, и она быстро смахнула их.
        - Может, выпьем? - спросила Леона.
        Джулия покачала головой.
        - После, когда соберу вещи. Поможешь?
        Леона, соглашаясь, кивнула, и оторопело взяла в руки платье, лежащее на кровати. После похорон Мауро прошло всего два дня, но за этот короткий срок Джулия стала другой. Исчезла злоба и язвительность, осталась лишь растерянность и какая-то непонятная мягкость.
        - Перееду к родителям, - сказала она.
        - Дарио будет против.
        - И пусть, - в глазах Джулии засветилось упрямство. - Он меня не замечал, с чего бы сейчас ему быть вежливым и любящим? Внука он сможет видеть, когда пожелает.
        - Может, останешься? - осторожно спросила Леона, заранее предвидя отказ. - Приведешь нервы в порядок. Успокоишься, а потом примешь решение. Знаю, что тебе сейчас очень трудно, и ничто не может утешить. Но мы - твоя семья, и всегда поддержим.
        - Хочу думать, что ты говоришь искренне.
        - Безусловно, я искренна.
        - Спасибо, - Джулия дотронулась до ее руки. - После всех тех неприятностей, что устраивал тебе Мауро и моих шпилек, ты поступаешь благородно, предлагая поддержку.
        Леона приподняла подбородок.
        - Я ни о чем не забыла, - сказала она.
        - Хочу попросить у тебя прощения за свое поведение, - сказала Джулия, присела на кровать и расплакалась.
        - Я принимаю извинения, - Леона села рядом. - Но плакать вместе с тобой не стану.
        - И не нужно, - Джулия улыбнулась сквозь слезы. - Что сказать, Леона, ты как была, так и останешься стервой.
        - Не вижу причин для того, чтобы меняться.
        Джулия осмотрела комнату, в которой прошло столько счастливых моментов ее брака. И, несмотря на то, что Мауро часто бывал злобным и нервным по отношению к другим, с ней он всегда был мягким и любящим.
        - Он был единственным мужчиной в моей жизни, - тихо сказала Джулия.
        Леона напряглась, так как поняла, что сейчас ей придется выслушать детальную историю их отношений. Но она ошиблась. Джулия добавила только одну фразу, от которой защемило в груди.
        - Любовь ведь не исчезает?
        - Не исчезает, - ответила Леона, погладила Джулию по голове. - Скажу Дарио, что ты уезжаешь.
        Она вышла в коридор и быстрым шагом направилась в кабинет мужа. В гостиной на диване сидела Ильда и читала газету. Глаза ее ярко светились. Нет, они горели огнем, настолько в хорошем настроении она была. Ильда посмотрела на Леону и улыбнулась.
        - Хорошо, что вы обе здесь, - услышала Леона голос Дарио.
        Он обнял ее за талию и повернул к себе.
        - С этого момента я запрещаю вам выезжать из «Вилла Анна».
        - Ты хотел сказать, что запрещаешь Леоне выезжать из поместья, - поправила его Ильда и поднялась. - На меня твои приказы не распространяются.
        - Как знаешь, - мягко ответил Дарио. - Но, если уедешь отсюда, я не разрешу тебе вернуться. Либо ты поступаешь так, как я говорю, либо прощайся с Леоной.
        - Ильда вольна поступать так, как желает. Ты не имеешь права удерживать ее здесь, - сказала Леона, но тут же скривилась от боли, так сильно он сжал ее руку. - Что ты делаешь?!
        - Замолчи, - сказал он. - Я устанавливаю в этом доме порядки. Остальные лишь подчиняются. Ильда, что ты решила?
        Ильда с ледяным спокойствием посмотрела на мужа своей подруги.
        - Я остаюсь, - ответила она и наклонила голову вперед.
        Этот жест не понравился Дарио. В нем было столько презрения и холодной ненависти, что он едва не отпрянул в сторону. Спустя секунду Ильда мило улыбалась. Дарио попрощался и вернулся в кабинет. Еще долго его держало в тисках то нехорошее ощущение, которое осталось после взгляда Ильды. Дарио снова задумался над тем, почему она так привязана к Леоне? Ильда все свое время проводит с ней. Кроме Леоны и Табо, у нее никого нет. Впрочем, и у жены отсутствуют другие привязанности. Она ни с кем не общается, у нее нет подруг, с которыми она выезжала бы в город и проводила свободное время. Только Ильда и, естественно, Табо. Им она доверяет свои тайны, с ними смеется, ходит в кино и кафе. С ними она покупает одежду и драгоценности, обсуждает новости и ссорится по мелочам. Ильда первая, кому она звонит утром, чтобы поздороваться и спросить, когда она приедет. Пожалуй, с похожей мягкостью Леона относилась только к Алессандро. Дарио был смущен, так как не представлял, что дружба может быть такой крепкой. И Табо, и Ильда после замужества Леоны не пожелали остаться в Буэнос-Айресе, переехав следом в Италию. Дарио
не знал, чем они занимаются, и откуда у них появляются деньги. Поначалу он решил, что это Леона снабжает их средствами. Оказалось, что оба богатые наследники, и, как многим детям состоятельных родителей, им нет нужды с утра до вечера находиться в офисе, зарабатывая себе на жизнь. Эта новость успокоила Дарио, потому что он уже не видел в друзья жены нахлебников, которые тратят его деньги, но не прибавила к ним уважения. И все же они никогда не доставляли хлопот. Всегда вежливые и ненавязчивые, они практически были невидимыми, но Дарио постоянно ощущал их присутствие в своей жизни, и знал, что Леона в большей степени принадлежала им, чем ему.
        Себастьяно был прав, когда сказал, что Леона изменила Дарио. Он был порабощен ею, во всем подчинялся и потакал. Хотя следует признать, что ни о чем сверхъестественном Леона не просила. Но, женившись на этой женщине, Дарио стал яростным собственником. Он превратил свою жизнь в семейную драму. Сомнения в верности жены постоянно преследовали его, а дружба с Ильдой и Табо еще больше распаляла его недоверие. Дарио вдруг отчетливо понял, что они не нравятся ему. Более того, они ему категорически неприятны. Следовательно, нужно найти повод, чтобы от них избавиться.
        ГЛАВА 19
        Роман вышел из душа, завернулся в полотенце и лег на кровать. Простыня мгновенно намокла и прилипла к спине. Он недовольно перевернулся на живот, подвинул к себе подушку и обхватил ее руками. Роман чувствовал странную апатию внутри. Делать что-либо не было желания, хотелось просто лежать и смотреть перед собой. Расследование убийства Дагомирова отошло на второй план, о нем даже не думалось. Все мысли крутились вокруг сеньоры Аскари. Роман то и дело брал в руки телефон, проверяя, нет ли пропущенных вызовов. Раньше женщины, получив от него листок с номером, перезванивали почти сразу же. Некоторые выжидали день, самое большее два, чтобы набить себе цену. Но звонили все, даже те, которые были счастливо замужем. Звонили для того, чтобы сообщить, что им приятно его внимание, но они любят своих мужей. От встречи при этом не отказывались, желая лично повторить то, о чем говорили по телефону. Чашка кофе, бокал «Martini», ужин, отель - и «до свидания, возвращайтесь к любящим мужьям». С незамужними и свободными было еще легче. Кофе и ужин исключались: два «Martini», причем сразу же в отеле. Сеньора Аскари
выделялась на общем фоне полным равнодушием к его персоне, что, несомненно, удивляло и раздражало.
        Роман еще раз посмотрел на экран телефона и отбросил его в сторону. Она не позвонит. Если бы хотела, то уже сделала бы это. Видимо, отношения с престарелым мужем ее полностью устраивали. Либо финансовая сторона брака настолько важна для этой алчной девицы, что она не станет рисковать ею ради сомнительной связи на стороне. И хотя Роман понимал, что Леона может оказаться любящей и преданной женой, он все же наделял ее разными дурными качествами, чтобы она перестала быть наваждением, сделалась менее привлекательной в его глазах и не вызывала столь сильного интереса. Таким образом, Леона Аскари приняла для Романа вид корыстолюбивой и трусливой дамочки. Типичная уловка для тех, кто не может получить объект страсти. Они облекают его в отвратительную форму, лишь бы утешить свою гордость и не дать самооценке рассыпаться. Раньше Роман сам выбирал женщин и даже в мыслях не держал, что может кому-то не понравиться. Приятная внешность, хорошая фигура, эрудированность и отличное чувство юмора - все вместе это производило неотразимый эффект. Женщины любили Романа, как и он их. Но обладая таким свойством, как
чрезмерная влюбчивость, он с легкостью оставлял одни отношения ради других, и никогда не испытывал угрызения совести ни перед одной из покинутых им дам. Но о Леоне Аскари он начал сожалеть еще задолго до того, как смог ее получить.
        Роману вспомнились слова одноклассника Антона, который сказал, что при отказе стыдно бывает только в первый раз. И этот первый раз - самый запоминающийся. Черт, как же он был прав! Но ведь Леона не отказала, а проигнорировала. Это совсем другое. Гораздо правильнее сказать человеку, что у него нет шансов, чем заставлять мучиться в неизвестности. Хотя молчание можно интерпретировать, как нежелание продолжать общение. Роман злился на Леону, а на себя - еще больше. Его поведение было мелочным и глупым. Он оскорбил в мыслях чудесную женщину только потому, что она оказалась не такой распущенной, как его предыдущие пассии, которых не останавливали ни брачные узы, ни то, что они обманывают своих любимых, ни какие-либо другие причины. Все они летели к нему в постель, как мотыльки на свет - с безрассудной страстью. Леона же была другой, и от этого Роман думал о ней еще чаще.
        Кроме того, в ее семье случилось горе, газеты только и пишут о трагедии, произошедшей со старшим сыном Аскари. Возможно, у нее просто нет времени подумать о нем. В такие моменты голова занята чем угодно, но только не привлекательным мужчиной, предложившим встретиться за ужином. Конечно, Леона утешает мужа, потерявшего наследника. Сейчас она принадлежит только ему, но время вносит в жизнь коррективы: раны затягиваются, печаль проходит, и все возвращается в прежнее русло.
        - Мне нужно снова лететь в Лондон, - сказала Полина, присев на краешек кровати.
        Роман так задумался, что не услышал, как она вошла. Это рассердило его, так как от мыслей о Леоне Аскари он забывал, где и с кем находится, и становился неосторожным. Да и дисциплинированность таяла на глазах.
        - Не хочу, чтобы ты уезжала, - сказал он и понял, что говорит правду.
        Из всех окружающих его женщин, Полина была самой надежной. В нужный момент она всегда оказывалась рядом, с ней было легко и весело. Единственным минусом являлось отсутствие страсти с его стороны, но в Полине ее имелось столько, что с лихвой хватало на двоих.
        Роман обхватил ее за талию. Полина с нежностью провела рукой по его волосам и поцеловала в висок.
        - Оденься наконец, - со смехом произнесла она, поднялась и направилась к выходу. - Жду тебя внизу. Я заказала столик в ресторане, потому что мне надоело обедать в номере. Да, когда ты был в душе, принесли пакет.
        - Где он?
        - На столике. В гостиной.
        Роман выпрыгнул из постели и побежал в гостиную, присел на диван, распечатал конверт и пробежал глазами по строчкам. Все-таки быть сотрудником Интерпола имеет определенные выгоды. Не нужно ждать необходимой информации, она к его услугам круглосуточно. Даже иностранная полиция не отказывала в запросах и почти мгновенно давала разрешение на использование баз данных. А если еще прибегнуть к небольшой уловке и направить официальное требование от имени какого-нибудь известного в местных кругах лица, то вообще не было никаких проблем. Двери открывались сами собой.
        Роман изучал бумаги до тех пор, пока его не прервал звонок по телефону. Разгневанная Полина сообщила, что убьет его, если он немедленно не спустится вниз. Роман быстро сложил листки в пакет и отправился в комнату одеваться.
        - Тебе нравится издеваться надо мной? - спросила Полина, едва он вышел из лифта.
        - Нравится, когда ты злишься, - ответил Роман и поцеловал ее в кончик носа. - Это возбуждает.
        - Банальный ответ, - усмехнулась она. - Куда исчезло остроумие господина Сафонова?
        - С каких пор правда является синонимом банальности? Можешь не отвечать, это риторический вопрос. Куда мы направляемся?
        - В «Maccheroni». Если наш столик не отдали кому-нибудь другому, - в голосе ее все еще чувствовалось недовольство.
        - Полина, не превращайся в жену с двадцатипятилетним стажем, - одернул ее Роман. - Это тебя не красит. Веди себя как самая беззаботная любовница: без претензий и обид. В этом случае у тебя будет больше шансов, как можно дольше остаться интересной для мужчины.
        - Может, и ты постараешься проявлять ко мне больше уважения? - разозлилась Полина.
        - Я всегда почтительно к тебе относился, - Роман галантно открыл перед ней дверь. - На случай, если наш столик займут, можешь не беспокоиться: посидим в какой-нибудь пиццерии. Уверен, что еда там окажется не менее вкусной, чем в твоем пафосном ресторане.
        Полина взяла его под руку.
        - Ресторан вовсе не пафосный. Зная непритязательные вкусы господина Сафонова, я решила вывести его поужинать туда, где подают римскую кухню. Мне-то она не совсем по душе, но тебе понравится.
        - Что значит «не по душе»? - Роман помог ей сесть в такси.
        - Всем известно, что римская кухня - «бедная» кухня. При всем желании изысков в ней не найдешь.
        - Она сытная и сочная, - улыбнулся Роман. - И главное - вкусная! Какой, заметь, и должна быть еда.
        - Я ничего не имею против, - начала оправдываться Полина. - Просто для меня местные блюда слишком простые и незамысловатые.
        - Конечно, - Роман снисходительно похлопал ее по коленке, - мадам Матуа привыкла к провансальским шедеврам. К соусам, приготовленным из двадцати ингредиентов, и ко всяким французским кунштюкам. Что значит для нее обычная грудинка с яйцом или помидоры со свежим сыром? Так, крестьянский ужин.
        Полина рассмеялась.
        - Тоже мне, адепт гастрооткровений. Вздумал порицать?
        - Разумеется, нет! Кто я такой, чтобы осуждать? Или давать советы.
        Они подъехали к ресторану, и Роман, выйдя первым, подал Полине руку. Их провели к столику на открытом воздухе, и зажгли свечи на столе.
        - Сейчас я покажу тебе, что значит настоящий ужин, - сказал Роман и повернулся к подошедшему официанту, который, подав меню и карту вин, остался стоять рядом, дожидаясь, когда сеньоры сделают заказ.
        Как типичный итальянец, официант полностью участвовал в этом процессе, и ушел довольный тем, что милая пара прислушивалась к его советам.
        - Ты надолго улетаешь в Лондон?
        - Хочешь сказать, что будешь скучать? - Полина подняла бокал с кьянти вверх. - Salute!
        - В последнее время я привык проводить ночи в твоей компании.
        - Я сообщу, когда прилечу, чтобы ты успел удалить из номера следы моих соперниц, - усмехнулась Полина.
        Принесли заказ. Роман понюхал пасту с грудинкой, острым перцем и овечьим сыром. Он прикрыл глаза, демонстрируя Полине, что пребывает в восторге от великолепного запаха, исходящего от блюда. Полина посмотрела на поставленную перед ней курицу с розмарином и овощной салат.
        - Аромат восхитительный, - резюмировала она и отрезала кусочек. - Сафонов, и вкус отменный! Напомни, что мы заказали на десерт?
        - Классику. Лимонный щербет. Так, когда мне тебя ждать?
        - В конце недели, - с полным ртом ответила Полина. - Я должна решить кое-какие вопросы в Лондоне по работе. И еще, хочу встретиться с одним человеком, который сможет представить тебя Аскари. Он как-то пользовался услугами нашей фирмы, поэтому думаю, что не получу отказ в своей просьбе.
        - Все-таки ты знакома с половиной мира, - закивал головой Роман, подтверждая свои слова.
        - Дорогой, мои контакты не помещаются в памяти телефона, - она повернулась к сумке и достала из нее записную книжку. - Всегда ношу ее с собой. Открывай шестую с конца.
        - Здесь столько имен, - тихо присвистнул Роман и тут же насторожился, увидев знакомую фамилию. - Ты хотела встретиться с Уорреном?
        - Как догадался? - удивилась Полина. - Мистер Уоррен - «стальной король», глава сталелитейного концерна. Я думала, как можно выйти на Аскари, и поняла, что это возможно, только если нас представит человек его же уровня. В моей записной книжке мало имен сопоставимых по значимости с Дарио Аскари. Тогда я позвонила брату, и он узнал, кто является партнерами нашего Дарио. Потом выслал мне список имен, среди которых была фамилия Уоррена.
        - Откуда вы получаете подобную информацию?
        - У нас есть свои закрытые базы. Понимаешь, Роман, по роду деятельности мы обязаны все знать о клиентах, с которыми работаем, - с деловым видом произнесла Полина. - Не думай, что такие сведения нужны только тебе. Мы не раз устраивали встречи между людьми, один из которых был заинтересован в бизнес-общении с другим. Для этого нам необходимо иметь детальное представление о деятельности элиты. Если хочешь, могу подсказать, как случайно пообедать с каким-нибудь магнатом. А далее, придется покрутиться самому, чтобы понравиться ему и выжать пару миллионов, - она улыбнулась официанту, который пришел забрать тарелки.
        - Я передумал встречаться с Аскари, - сказал Роман. - В этом нет необходимости. И еще, я не думаю, что капиталисты легко расстаются со своими богатствами.
        - Все зависит от того, что им предложить взамен, - хитро улыбнулась Полина. - Почему Аскари тебя больше не интересует?
        Роман не ответил на вопрос.
        - С Бреттом Уорреном рекомендую не встречаться. Он тебе ничем не сможет помочь, потому что, как мне кажется, сам глубоко увяз в этом деле. Кроме того, заканчивай с инициативой. Ты мне этим не помогаешь, а только мешаешь.
        - Purйe[Ругательство (фр.).] , - протянула Полина.
        - Я говорю по-французски не хуже тебя, даже лучше, - рассмеялся Роман.
        - Самонадеянный… - Полина не смогла подобрать нужного слова, наклонилась и поцеловала Романа в щеку. - В каком деле увяз Уоррен?
        - Тебе что-нибудь говорит имя Д’Ареццо?
        - Нет, - покачала головой Полина.
        - Этторе Д’Ареццо был когда-то владельцем холдинговой компании. Когда я думал, как между собой могут быть связаны имена четырех убитых, вспомнил твои слова об общей деятельностью. Я проследил, как развивался их бизнес за последние двадцать лет. Все они являлись успешными бизнесменами и имели общие интересы, заключали выгодные сделки между собой, выбивали друг для друга многомиллионные контракты и всякое другое. В общем, эта компания так тесно спелась, что затмила собой многих не менее успешных дельцов, но в отличие от них, предпочитающих работать в одиночку.
        - А при чем здесь Д’Ареццо? - Полина низко наклонилась к Роману, будто боялась, что ее кто-то может услышать.
        - Д’Ареццо стоял во главе мощнейшей пирамиды. Возглавлялась она двумя фирмами, это были так называемые материнские компании. Плюс, в их структуру входили дочерние общества, которые сами выступали в роли материнских по отношению к «внучатым» компаниям. В общем, «D’Arezzo industries» владела основным пакетом акций всех своих дочерних предприятий. Это был чистый холдинг, где головные компании выполняли контрольно-управленческие функции.
        - Конгломерат?
        - Да. Состоял из разнородных предприятий, не связанных одним процессом. Каждая из
«дочек» вела свой бизнес, не зависящий от других. При этом все предприятия владели контрольными пакетами акций друг друга. Таким образом, финансовый и промышленный капиталы были сращены.
        - Я поняла, - Полина подняла ладонь, останавливая Романа. - Можешь не вдаваться в экономические описания. Это не очень интересно. Переходи к главному.
        Роман усмехнулся ее нетерпеливости и продолжил:
        - Десять лет назад «D’Arezzo industries» прекратила свое существование. Ее мелко раздробили и продали. Многие из «дочек» были выкуплены ими же самими, но самые лакомые куски ушли партнерам Этторе Д’Ареццо.
        - И этими партнерами были Дагомиров, Хьюз, Итенберг…
        - Принц Афдал, - добавил Роман. - И еще несколько господ, в том числе Дарио Аскари и Бретт Уоррен. Все самые прибыльные предприятия были разделены между одиннадцатью бизнесменами. Причем семь из них получили «дочки» по баснословно низким ценам. Имма Итенберг отгребла себе всю коммерческую недвижимость в северной части Европы. Марк Хьюз получил «Tila Group», в которую входили четыре телекоммуникационные компании, находящиеся в обеих Америках, и огромную сеть магазинов по продаже электроники. Принц отхватил главную инвестиционную компанию в восточном секторе, заодно крупнейший пакет акций «Citcor», а так же сеть развлекательных комплексов и отелей. Дагомиров и Уоррен оказались гораздо наглее, поэтому и получили больше, чем остальные. Они разделили между собой весь сталелитейный бизнес, только Дагомиров завладел предприятиями, которые находились в северном полушарии, Уоррен - в южном. Также они честно поделились друг с другом активами одного индийского сталелитейного комбината. Благодаря общим усилиям, сломали своего ближайшего конкурента японского «Itaki», провели слияние нескольких фирм и чудно
расширились за счет приобретений в Китае и странах СНГ. Еще один самурай обогатился за счет Д’Ареццо, получив всю его строительную империю в Восточной Азии, но это не главное. Он приобрел мощнейшую энергетическую компанию.
        - Самурай? - хихикнула Полина и зажмурилась. - Прости, ты такие вещи рассказываешь, от которых голова идет кругом. Я и не представляла себе, что один человек может владеть подобными богатствами. Как ему удалось так вознестись, и как он смог все потерять?
        - Терпение, мадам, - Роман позвал официанта и заказал кофе. - Тору Сайту - тот самый самурай - вошел в тройку самых богатых людей Японии, после покупки «D’Arezzo Energy». Вложил самую малость, а получил миллионы. И последний в списке Аскари. Этот сеньор вызвал у меня огромную зависть. Его компания поглотила остатки
«D’Arezzo industries». А остатки, как известно, всегда сладки. Он выхватил всего понемногу: банки, строительные организации и недвижимость в южной части Европы, Северной Америке, морские порты и два аэропорта, сеть розничной торговли…
        - Паук какой-то, - протянула Полина и передернула плечами.
        - Скорее «черная вдова», - рассмеялся Роман. - Нынешний его брак - четвертый по счету. И он дважды вдовец.
        - А Д’Ареццо? Как он позволил уничтожить такую империю? - Полина задумчиво сделала глоток кофе.
        - Ему уже было все равно. На тот момент он был мертв.
        - Как мертв? - Полина опешила от этой фразы, произнесенной будничным тоном.
        - Покончил жизнь самоубийством. А через шесть месяцев «D’Arezzo industries» прекратила свое существование.
        - Что за хрень?! - воскликнула Полина и, увидев, что на нее обратили внимание посетители ресторана, понизила голос. - Не догоняю.
        - Ты заметила, что когда нервничаешь, переходишь на сленг. Аристократический лоск слетает с мадам Матуа и открывается настоящая Полина. Мне это нравится.
        - Отвлекаешься, - Полина дернула его за рукав. - Наследники Д’Ареццо позволили раздробить компанию?
        - Не было наследников. Был лишь совет директоров, членов которого подмяли под себя, переманили в другие компании. Все остались в шоколаде. Д’Ареццо оттого и покончил жизнь самоубийством, что его единственный сын трагически погиб где-то в Африке. Жена, Клаудиа Д’Ареццо, не смогла пережить боль и отравилась…
        - Скополамином? - внезапно спросила Полина.
        - Нет, - усмехнулся Роман. - Обычный передоз.
        - А Д’Ареццо?
        - Застрелился в кабинете своего особняка недалеко от Милана.
        - Purйe, - снова выругалась Полина. - И когда это случилось?
        - Десять лет назад.
        - Давно, - Полина в возбуждении от рассказа облизала губы. - А теперь сделай вывод.
        - Не могу, - прокашлялся Роман. - Те смерти, что случились десять лет назад, не были насильственными: Д’Ареццо сам вышиб себе мозг, его жена приняла наркотики без чьей-либо помощи.
        - А сын?
        - В ближайшее время я намериваюсь получить дело Андрэа Д’Ареццо, - Роман вдруг стал серьезным. - Повторяю, не смей встречаться с Уорреном. И к Аскари не приближайся. Несмотря на то, что все кажется предельно четким и ясным, у меня много сомнений по поводу законности тех сделок, которые они совершали. Они будут тщательно защищать свои тайны и не позволят кому-то вмешиваться в их жизнь. Поэтому не провоцируй их.
        - Но ты все-таки проводишь нить между Д’Ареццо и остальными? В смысле, связываешь нынешние убийства с теми, что произошли десять лет назад?
        - Нет, - покачал головой Роман. - Не думаю. Совпадение. Да и там нет уголовного преступления, весь криминал происходит сейчас.
        - Роман, а ты терял близких? - спросила Полина, когда они вышли из ресторана и отправились гулять по Кампо-Марцо.
        - Нет, - слишком жестко ответил Роман, но Полина не заметила этого.
        - Я думаю о том, - задумчиво проговорила она, - что чувствует человек, когда его любимые умирают? Ведь все реагируют по-разному. Аскари, потеряв сына, не отказался от жизни. Поплачет, попьянствует и придет в норму. Д’Ареццо же застрелился, хотя мог продолжать жить. Мог строить свое будущее, но без сына ему это не было нужно. Наверное, я бы тоже умерла, если бы потеряла самого дорогого человека в своей жизни. Сначала убила бы всех, кто виновен в его гибели, а потом легла бы и не проснулась.
        - У тебя извращенная фантазия, - смеясь, сказал Роман, но на душе стало неприятно от ее слов.
        - Ты все еще думаешь о ней?
        - О Леоне? Думаю, - признался он.
        - Ну, что за гадкий вечер?! - Полина остановилась. - Разве нельзя было соврать? - она со злостью посмотрела на Романа.
        - Не хочешь получать ответы, не задавай вопросы.
        - Хочешь секса, думай, что говоришь, - в том же тоне ответила Полина и вдруг рассмеялась. - Лучше меня тебе никого не найти, - она обхватила Романа за плечи.
        - Однако с моей стороны глупо останавливаться в поиске. И каждый раз, проводя очередное сравнение, я стану говорить, что ты была права.
        ГЛАВА 20
        - Сегодня утром мне сообщили, что Бальдуччи поднимал дело Д’Ареццо. Кроме того, он запросил все материалы по факту гибели Андрэа, - Карло Моретти выпустил изо рта струю дыма и с ожесточением затушил только что закуренную сигарету. - Самое смешное, что в его отчетах ни слова не говорится о Д’Ареццо. Следовательно, кто-то ведет дело параллельно с ним.
        - Откуда поступил запрос? - спросил Альдо.
        - Из комиссариата Бальдуччи. Мы проверили всю его команду и самого Бальдуччи. Тщетно. Их компьютеры чисты, запрос в архив отправляли из другого места. Мои люди сейчас выясняют IP-адрес этого ловкача. Возможно, удастся установить его местонахождение.
        Карло прошелся по комнате. Он не был обеспокоен, а лишь раздражен тем, что создалась ситуация, которую он не мог контролировать. Альдо Кондотти отчетливо чувствовал его настроение и молчал. Не раз он являлся свидетелем потрясающей интуиции Карло, и сейчас все говорило, что тот предчувствует нечто, идущее им во вред.
        - ФБР свернуло деятельность, их агент улетел домой, - сказал Альдо, наблюдая за лицом Карло. - Бальдуччи не так умен, чтобы свести все к Д’Ареццо.
        - Твои доводы логичны, - согласился Карло. - И все же некое неизвестное лицо вмешивается в процесс. До нас нити не дойдут, однако, следует насторожиться.
        - Думаешь, Аскари? - спросил Альдо. - Или один из оставшихся?
        - Мало вероятно. Они слишком обеспокоены сохранением своих жизней и поджали хвосты. Пес Аскари Корти также не силен в криминалистике. Да и у них нет необходимости перечитывать дело Этторе. Они знают о том, что произошло гораздо больше, чем написано в бумагах, - ухмыльнулся Карло и в его черных глазах заиграл огонь. - Естественно, они уже сводят все к Этторе, но даже не предполагают, кто за этим стоит. Расследование им ничего не даст. Зато тот, кто работает по делу независимо от них, может многое узнать, и при разумности подхода сделает верные умозаключения.
        Альдо громко вздохнул. Теперь он был обеспокоен настроением Карло. Наверняка у него уже имеется план по устранению нежелательной помехи. Моретти тщательно выпалывал все сорняки, не пропуская ничего, что могло ему навредить. Он полностью дезинфицировал поверхность, и иногда вместе с ненужными элементами погибали случайно оказавшиеся рядом ни в чем не повинные люди. Но в этом была основа конспирации, и Альдо понимал необходимость жестоких мер, которые были направлены на сохранение их тайны.
        - Я желаю участвовать в операции, - сказал Альдо. - Хочу лично присутствовать при уничтожении Сайту.
        Карло остановился и сложил руки на груди.
        - В твоем положении это будет небезопасно, - сказал он, вглядываясь в лицо друга.
        - Я нахожусь во временном отпуске, - возражая, усмехнулся Альдо. - Жду окончательного решения верхушки, разрешат ли мне возглавлять охрану премьера или нет. Мои передвижения не фиксируются, поэтому я смогу спокойно выехать из страны.
        - Нет, - отрезал Карло. - Работу оставь профессионалам. Останешься с Лука, он неважно чувствует себя в последнее время.
        - Не могу, мне больно на него смотреть, - выдавил из себя Альдо.
        - А мне не больно?! Я плачу каждый раз, когда смотрю в его лицо. И радуюсь, что бог отнял у него зрение, и что Лука не видит моих слез, - ожесточенно произнес Карло, но тут же смягчился. - Брось, Альдо. Нам всем тяжело. Но это временно.
        - А ты оптимист, - хмыкнул Альдо и подошел к шкафчику со спиртным.
        - А ты в последнее время много пьешь, - заметил Карло и забрал из рук Альдо бутылку с виски. - Всю предыдущую неделю был в запое. Забудь о выпивке, - грозно сказал он. - Я иду к Лука. Рекомендую присоединиться. Он будет рад тебя увидеть.
        Альдо прикусил губу и кивнул.
        - Знаешь, в последнее время я часто вспоминаю, каким он был в детстве. Добрый, веселый мальчишка. И такой целеустремленный: всегда доводил начатое дело до конца. Мой сын в этом очень похож на него. Порой, глядя на Гвидо, я вспоминаю Лука. А как на него соседские девчонки заглядывались! Красивый был парень.
        - Он таким и остался, - тихо сказал Карло. - Давай прекратим этот разговор, а то у меня на душе кошки скребут. Как вспомню, в каком состоянии его привезли сюда, хочется кричать от ужаса.
        Карло отвинтил крышку от бутылки, которую отобрал у Альдо, и сделал глоток. Он подошел к окну и оперся о подоконник. Солнце заглядывало в окно, заставляя прикрывать глаза от ярких лучей. Карло опустил жалюзи и повернулся к Альдо. Тот тихо сидел в кресле, прикрыв лицо руками.
        - Когда вылетает группа? - глухо прозвучал его голос.
        Карло посмотрел на часы.
        - Через один час сорок минут, - сказал он. - А, черт с ним, налей и себе! Выпьем за Тору. Пусть эти последние часы покажутся ему адом!
        ГЛАВА 21
        Тору Сайту пил в саду чай. Он слушал ветер, бегающий по кронам деревьев, сквозь него слышалось пение птицы. Эти звуки и воздух, ставший красным от заходящего солнца, делали вечер незабываемым. В саду Тору был один, и в то же время знал, что неподалеку от него находятся девять опытных бойцов, которые каждую минуту охраняли его жизнь. Один из них стоял позади. Тору не видел его, но чувствовал присутствие.
        Было тяжело осознавать, что он, представитель известной в Японии семьи, вынужден прятаться за чужие спины. Каждый мужчина из клана Сайту отличался выдержкой и смелостью. Ни один не опускал глаза перед опасностью и всегда боролся до конца. Многовековые традиции и семейные ценности не позволяли проявлять малодушие. Отец Тору говорил, что человеку можно простить ошибки и неудачи, можно помочь откорректировать поведение, заменив безудержность терпением, придать внешний лоск, привить любовь к учебе и научить ценить работу. Но трусость неискоренима, и тот человек, который поддается страху, жалок. Если бы сейчас отец видел Тору, он брезгливо бы отвернулся в сторону и молча удалился. Он никогда не остался бы стоять рядом с человеком, которого покинула решительность. Люди, лишенные твердости духа, не имели права жить в мире отца, и он безжалостно вычеркивал их из круга общения, вне зависимости от того, кем они ему приходились.
        Тору вспомнились строки из любимого им «Пути воина»: если на войне самураю случится проиграть бой, и он должен будет сложить голову, ему следует гордо назвать свое имя и умереть с улыбкой без унизительной поспешности. Тору проиграл свой бой, но предательски сбежал, испугавшись смерти. Едва он узнал о гибели четверых из семи, решил немедленно уехать из Токио. Бросил все - родных, компанию - и скрылся в горах, в маленьком домике, о котором кроме него никому не было известно. Сюда он приезжал, когда нужно было отдохнуть от бешеного ритма городской жизни, здесь он восстанавливал свое здоровье, в этом месте принимал самые важные решения в своей жизни. Под старой яблоней, где сейчас стоял чайный столик, его душа согласилась принять предложение Дарио уничтожить Этторе. Дарио тогда привел довод, который заставил Тору присоединиться к «альянсу». «Всякое изменение, которое некоторым людям приносит пользу, является улучшением». С этим аргументом согласилась вся «семерка», ни один не сказал, что они собираются поступить подло и жестоко. Лишь молчаливо выписали Этторе смертный приговор, а спустя шесть месяцев,
разделив холдинг, пили шампанское за новый этап в жизни каждого.
        Тору провел рукой по гладкой шее и обратил внимание на пальцы. Они дрожали. Он пошевелил ими и положил руку на столик. Где-то в саду залился трелью соловей, и Тору с жадностью вслушался в его песню. Он собрался встать и подойти ближе, но ноги отказались двигаться. Тору пригладил белые волосы и усмехнулся. Отец оказался прав: никогда не следует прятаться. По счетам нужно платить. И все же его страх за жизнь был естественным. Теперь, когда над ней нависла угроза, Тору понял, что важнее нее нет ничего.
        Он не вздрогнул, увидев перед собой человека в маске, лишь удивился, что не услышал его шагов.
        - Мои люди? - спросил Тору.
        Человек ничего не ответил, указал дулом Узи на дорожку, ведущую к дому. На крыльце стояли еще двое, также одетые в черные одежды, с прикрытыми лицами. Еще несколько из нежданных гостей на мгновение показались среди стволов деревьев и тут же исчезли. Все они были вооружены, двигались бесшумно и выглядели, как посланцы преисподней, которых отправили доставить грешника по назначению.
        Тору с трудом поднялся и медленно побрел к дому. Он посмотрел в сторону и увидел лежащее на земле тело своего охранника. Пришедшие за ним люди, атаковали настолько быстро и тихо, что никто даже не поднял тревогу. Тору был уверен, что вся его охрана уничтожена. Снова из-за него погибли люди.
        Мужчина вошел внутрь дома, держа японца на прицеле. Тору внимательно смотрел в прорезь маски, пытаясь уловить его взгляд. Но он видел лишь холодную черноту ночи. Кто-то сзади ударил его прикладом по голове, Тору упал на пол и потерял сознание. Очнулся он крепко привязанным к деревянному стулу. Во рту был кляп, мешавший дышать. Четверо мужчин быстро обливали стены комнаты бесцветной жидкостью.
«Бензин», - догадался Тору, уловив запах, который ни с чем нельзя перепутать. Один из мужчин подошел к нему и облил с головы до ног из канистры.
        Тору представил, как начнет лопаться и гореть его кожа, как будут тлеть волосы и плавиться глаза. Все, что угодно, только не такая смерть! Пусть лучше пристрелят, повесят, но не дадут испытать боль, которую причинит огонь. Тору замычал и задергался, пытаясь расслабить веревки. Наконец он затих, посмотрел на сосредоточенные и последовательные действия людей в масках, и понял, что его ничто не спасет. Умереть ему придется так, как записано в сценарии того, кто ведет эту игру. Мужчины вышли из дома. Остался только один, он достал из кармана спички и зажег одну. Нисколько не медля, бросил горящую спичку на пол. Тору с ужасом глядел, как огонь стремительно бежит к его ногам. Он остервенело задергал головой и затопал ногами, пытаясь отбиться от пламени, охватившего его.
        Мужчины молча наблюдали за тем, как маленький домик заполыхал. Затем тот, кто бросил спичку на пол, вынул из бокового кармана куртки спутниковый телефон и набрал номер.
        - Операция завершена, - сказал он. - Возвращаемся домой.
        ГЛАВА 22
        - Дарио, я хочу уехать, - Леона присела к мужу на колени и обняла.
        - Куда? - спросил он, уткнувшись лбом ей в плечо.
        - К родителям в Буэнос-Айрес. Ты держишь меня взаперти. Я больше так не могу, - жалобно шептала Леона. - Я задыхаюсь.
        - Хорошо, - сказал Дарио, и Леона с удивлением вскинула голову.
        Она не ожидала такого быстрого согласия и даже приготовила длинный слезный монолог, чтобы убедить его. Однако произносить его не понадобилось.
        - Когда ты желаешь улететь?
        - Сегодня вечером, - быстро ответила Леона. - Десятичасовым рейсом.
        - Одна? - настороженно спросил Дарио.
        - С Ильдой.
        - А Табо? - не унимался с вопросами Дарио.
        Леона рассмеялась и потрепала его за волосы.
        - Табо уже четыре дня как нежится в Индийском океане с какой-то красоткой, - сказала она. - Новое увлечение. Ему стало неинтересно со мной и Ильдой. Решил, что пора вносить изменения в личную жизнь.
        - Попроси, чтобы Ильде нашел кого-нибудь, - насмешливо проронил Дарио.
        - Непременно, - блеснула глазами Леона. - Но Корти это не понравится.
        - Так это правда, что Себастьяно имеет виды на нашу снежную королеву? - засмеялся Дарио и поднялся, провожая Леону к выходу.
        - Спроси у Себастьяно. Только мне не верится, что он признается в своей слабости, - хихикнула Леона, поцеловала мужа в щеку и выбежала в коридор.
        В гостиной она остановилась перед Ильдой и улыбнулась, показывая, что Дарио дал согласие на отъезд. Обе женщины обернулись к открывающейся входной двери. Давно на
«Вилла Анна» не было гостей. Себастьяно пропустил вперед высокого сухого мужчину, который уверенно шел к кабинету Дарио. Заметив дам, он изменил направление движения.
        - Сеньора Аскари, рад видеть вас, - мужчина протянул руку Ильде.
        - Вы ошиблись. Я, к счастью, не являюсь женой Дарио, - холодно ответила она и, сжав зубы, удалилась.
        - Простите, - смутился мужчина, повернувшись к смеющейся Леоне. - Надеюсь, сейчас я не ничего не перепутал.
        - Нет, - Леона пожала протянутую руку. - Я - Леона Аскари.
        - Бретт Уоррен, - представился мужчина и сконфуженно посмотрел на подошедшего Себастьяна.
        Взгляд того был невозмутим, значит, он не слышал разговора. В противном случае Себастьяно не преминул бы воспользоваться ситуацией и поддеть Леону, а также самого Уоррена.
        - Здесь нет вашей вины, - Леона понизила голос. - Скорее мой муж проявил неделикатность, не познакомив нас ранее.
        Бретт пристально вгляделся в светлые глаза и красивую улыбку стоящей перед ним женщины. «Очаровательная особа», - подумал он и поцеловал протянутую руку. В кабинете Дарио он несколько минут приходил в себя от этой неожиданной встречи. Какое-то непонятное волнение заставляло сердце трепетать внутри.
        В кабинет без стука вошел молодой парень и быстрым шагом подошел к Аскари. Тот побледнел на глазах и схватил в руки пульт от телевизора. Выпуск не был экстренным, но по всей видимости сюжет представлял собой особую важность, раз привлек внимание. Бретт ничего не понимал из того, что говорили, так как репортаж был на итальянском языке. С Дарио и Себастьяно он общался на английском, поэтому учить язык, который являлся родным лишь для нескольких человек из его окружения, не было необходимости.
        - Что происходит? - спросил он, рассматривая кадры сгоревшего дома.
        - Тору убили, - ответил Дарио, задумчиво поглаживая подбородок. - Сожгли заживо.
        - Вот и все, - сказал Бретт и растерянно оглянулся.
        - Что все?!
        Дарио стремительно бросился к нему и встряхнул за плечи.
        - Отпусти, - ровным голосом сказал Бретт. - Мне пора.
        - Ты же только что пришел.
        - Смерть Тору решила исход нашей встречи, - мягко улыбнулся Бретт. - Я улетаю домой.
        Не прощаясь, он вышел за дверь. Дарио схватил со стола первое, что попалось под руку, и швырнул ему вслед.
        - Проваливай, самоубийца! - выкрикнул он. - Себастьяно! - он выглянул в коридор.
        - Я здесь.
        - Назначь встречу с шефом карабинеров, - сказал Дарио, справившись с яростью. - На сегодня. Я не желаю ждать.
        Себастьяно передернуло от тона его голоса, и он, поняв, что медлительность будет являться непростительной ошибкой, быстро связался с Корпусом.
        - Тебя примут в четыре часа, - сказал он. - Знаешь, Дарио, на мгновение мне показалось, что ты стал прежним.
        - Не зли меня, - Дарио постучал пальцами по столу. - Леона вечером улетает к родителям. Это к лучшему, отдохнем друг от друга некоторое время. Скажи Чезаре, чтобы сопровождал ее в аэропорт. Пусть останется там, пока самолет не взлетит.
        - Хочешь знать, улетела ли на самом деле твоя вторая половинка?
        - Да, желаю удостовериться, - не стал обманывать друга Дарио.
        - О чем собираешься говорить с шефом? - Себастьяно переключился на более интересующую его тему.
        - Буду просить защиты.
        - Думаешь, ради тебя они расквартируют национальную гвардию в поселке возле «Вилла Анна»?
        - Я самый надежный налогоплательщик Италии. Для того чтобы казна, благодаря мне, и в дальнейшем пополнялась, они сюда не только гвардию пригонят, но и истребители подтянут.
        Себастьяно прищурил глаза. Ему не понравилась излишняя самоуверенность в голосе Дарио, но он предпочел промолчать по этому поводу.
        - Кстати, ты мне должен сотню, - Себастьяно вытянул протез вперед.
        - За что?
        - Не помнишь, как я сделал ставку на то, что следующим уберут Хьюза? Как видишь, не ошибся, - Себастьяно усмехнулся в усы. - Осталось проверить ту последовательность, которую предложил Бретт. Тору, он, я и ты. Тору уже можно вычеркнуть из списка. Теперь нужно купить венок белых лилий для Бретта.
        - Отчего ты такой злой? - спросил Дарио, остановившись напротив Себастьяно.
        - Сотню, - тот потряс резиновыми пальцами.
        Увидев, как они мелко дрожат, Дарио засмеялся. Он достал из кармана бумажник, вынул нужную купюру и аккуратно вставил ее в руку Себастьяно.
        - Благодарю, - кивнул тот. - Ну, так что? Продолжаем спор?
        - Уходи. Иначе я прикажу, чтобы тебя вывели.
        После ухода Себастьяно он упал в кресло и засмеялся еще громче. Смех вскоре превратился в стоны. Дарио закрыл лицо руками с такой силой, что ногти впились в кожу лба. Но ему не было больно. Его трясло от ярости и бессилия. Кто-то медленно подкрадывался к нему сзади, и он не видел лица своего убийцы.

* * *
        Секретарь шефа карабинеров встретил Дарио в приемной и предложил присесть.
        - Шеф разговаривает с премьером, - объяснил он задержку. - Могу я предложить вам кофе?
        - Лучше стакан воды, - попросил Дарио, присел на маленький диванчик и принялся разглядывать кабинет, чтобы как-то развлечь себя.
        Стакан приятно холодил ладонь, голубоглазый секретарь молчал, занимаясь своими делами, а Дарио про себя считал медленно идущие минуты. Наконец зазвонил телефон внутренней связи, и секретарь произнес:
        - Проходите, сеньор Аскари. Вас ожидают.
        Дарио открыл тяжелую дверь и оказался в кабинете одного из самых могущественных людей Италии. Человека, которому подчинялся Корпус - мощнейшее военизированное формирование страны, что делало его власть безграничной, а возможности беспредельными.
        - Добрый день, сеньор Аскари, - мужчина протянул руку, приветствуя визитера.
        - Здравствуйте, сеньор Моретти, - Дарио крепко пожал горячую ладонь.
        - Итак, чем я могу вам помочь?
        Дарио не удивился тому, что шеф сразу начал разговор о цели посещения, не усложняя беседу общепринятыми формами вежливости. Никаких прелюдий и отступлений. О Карло Моретти уже давно ходили истории и легенды, воспевающие его прямолинейность и жесткость. И вместе с тем он был великим дипломатом, остро и мгновенно реагирующим на ситуацию. А если к этому добавить искусную тонкость в общении с людьми, мягкий свет в глазах и приятную улыбку на губах, становилось понятно, почему Моретти уже целый десяток лет является неизменным лидером Корпуса. Ко всему прочему Дарио было известно, что шеф приходится близким другом министру обороны. У них были особые отношения: эти двое часто конфликтовали по рабочим моментам, не стесняясь в выражениях критиковали действия друг друга и яростно отстаивали свои позиции, что не мешало им проводить совместно выходные за городом, засиживаться в гостях за бокалом вина и искренне радоваться успехам каждого.
        Дарио быстро осмотрел фигуру шефа. Он одевался по форме, только без регалий, которые надевались при торжественной обстановке. Моретти был высоким, одного роста с Дарио, таким же подтянутым и моложавым на вид. Его взгляд казался проникновенным и участливым, однако Дарио не обольщался, так как в отличие от остальных ему было известно о высоком уровне актерского мастерства шефа, его умении усыплять бдительность собеседника и выводить на откровенный разговор. Личностную характеристику Моретти Дарио получил от премьер-министра Бриони, который, как и многие другие, побаивался главного полицейского страны и вместе с тем глубоко уважал за профессиональные достижения.
        - Простите мое любопытство, но у меня создалось впечатление, будто мы уже виделись ранее, - прервал короткое молчание Моретти. - Как такое могло быть?
        Он улыбался, как лис, так же хищно, проницательно и завлекающе. Дарио вспомнил, при каких обстоятельствах они встречались. Это произошло на похоронах Этторе и Клаудии. Моретти тогда стоял поодаль, придерживая за талию тихо плачущую женщину.
        - На похоронах четы Д’Ареццо, - сказал он.
        - Действительно, - кивнул Моретти. - Я бы и не вспомнил.
        - Я не знал, что вы были дружны с Этторе.
        Дарио специально сказал это, чтобы посмотреть на реакцию Моретти и заодно узнать, в каких отношениях они состояли. Он быстро прокручивал в памяти, упоминал ли когда-либо Этторе о своей дружбе с шефом.
        - Моя жена училась с сеньорой Д’Ареццо, - прервал его размышления Моретти. - В школьные годы они были подругами. Но мы отвлеклись. Что вас привело ко мне, сеньор Аскари?
        - На мою жизнь покушаются, - сказал Дарио, понимая, что недомолвки и намеки шефа не удовлетворят. - Я пришел просить о защите.
        - Вот как? - Шеф наклонился к телефону. - Матео, будьте добры, два кофе, - он снова посмотрел на Дарио. - А теперь, пожалуйста, подробнее.
        Карло обошел стол и сел в кресло напротив Аскари. Он внимательно посмотрел на Дарио, который задумчиво склонил голову перед собой и затягивал с ответом. Аскари явно выдерживал паузу, ожидая, когда секретарь принесет кофе, и одновременно обдумывал дальнейший ход беседы.
        В дверь постучались. Матео поставил поднос на столик перед Моретти и выпрямился, ожидая дальнейших указаний.
        - Ни с кем не соединять, - сказал Моретти, отпустив секретаря.
        Он насыпал в кофе сахар и удобно устроился в кресле. Карло внутренне восхищался самообладанием Аскари. Сейчас он вел себя так, будто пришел просить у мамы шоколада, нисколько не сомневаясь, что ему не откажут в просьбе. Спокойный, сосредоточенный, без тени улыбки на лице, Аскари производил впечатление уверенного в себе человека.
        Карло веселила эта ситуация фарса. Сейчас перед ним сидит человек, который будет просить о помощи, не зная, что именно он, предполагаемый защитник, является его первым врагом. Аскари смотрел в лицо своей смерти и не понимал этого. Карло сделал глоток кофе. Приятный вкус горечи остался на губах. Внутри все дрожало от ненависти к мужчине, сидящему перед ним, и Карло прикрыл глаза, чтобы Аскари не догадался об обуревавших его чувствах.
        Дарио же рассматривал высокие окна, фотографии на маленькой тумбочке в углу и полки с папками, расставленные по цветовой гамме. Ему было неуютно в этом солнечном кабинете, и он не понимал почему. То ли предстоящие откровения тревожили его, то ли настораживало слишком явное спокойствие шефа. Хотя, отчего шеф должен нервничать? Не его ведь пытаются уничтожить. Заинтересованный взгляд Моретти напрягал его, хотелось уйти, однако Дарио понимал, что он - последняя инстанция. Самостоятельно Аскари справиться с положением не в состоянии и охрана, которую нанял Себастьяно, также не защитит, как не спасла Тору команда, погибшая вместе с ним.
        - Моих партнеров убивают одного за другим, - начал Дарио, и Карло с серьезным видом слушал его рассказ. - У меня есть все основания предполагать, что охота ведется и за мной.
        - Какие основания?
        - Мы с компаньонами состояли в тесном деловом общении. У нас были общие проекты, интересы, и… - Дарио несколько замялся, но тут же продолжил: - После смерти Этторе Д’Ареццо каждый из нас выкупил часть его бизнеса. Фактически мы разделили холдинг, и теперь пятеро из тех, кто участвовал в этом процессе, уничтожены.
        Дарио поставил пустую чашку на поднос и прокашлялся. Во рту стало сухо, он провел языком по горячим губами и посмотрел на Моретти. Тот молча сидел в кресле, подперев рукой подбородок, и внимательно смотрел перед собой.
        - Вы уверены, что станете следующей жертвой, - сказал Моретти. - Почему? Вам угрожали?
        - Нет, - покачал головой Дарио. - Никаких угроз, требований. Мои партнеры также ничего не получали. Я знаю об этом, так как с некоторыми разговаривал до их гибели.
        - С кем? - поинтересовался шеф.
        - С Дагомировым, Итенберг и Марком Хьюзом.
        - Думаете, вас пытаются лишить бизнеса?
        - Нет, - голос Дарио был ровным. - Скорее это акт мести.
        - Мести? - удивился Моретти. - Что вы совершили, сеньор Аскари, если за это убивают?
        Дарио вздрогнул от вопроса. Он встал и подошел к окну, чтобы Шеф не видел его лица.
        - Ровным счетом ничего, - ответил он и, скрестив руки перед собой, повернулся к Моретти. - Боюсь, что люди, которые намериваются убить меня, имеют искаженные представления о произошедшем с Этторе Д’Ареццо. Возможно, винят в его самоубийстве. Я не знаю, какие еще могут быть причины. Одно лишь известно, моя совесть чиста, и я хотел бы объяснить это тем людям. Но у меня нет подобной возможности.
        - Ясно, - бросил Моретти и снова потянулся к телефону. - Пригласите ко мне генерала ди Козимо. А теперь, сеньор Аскари, послушайте. Чтобы оказать вам помощь, мне нужны убедительные доказательства того, что ваша жизнь находится под угрозой. В противном случае я ничем не смогу помочь. Догадки и предположения меня не интересуют, мне нужны конкретные сведения. Только так я получу санкцию на охрану.
        Карло было неприятно находиться со своим врагом наедине. Он с нетерпением ожидал появления Джанни ди Козимо, мысленно подгоняя его и одновременно сдерживая себя. Он чувствовал, как закипает изнутри, глядя в спокойное лицо этого человека, слушая его мягко льющийся голос. Карло убрал руки за спину, чтобы Аскари не видел, как они, сжатые от гнева в кулаки, побелели. Он улыбнулся Дарио, и понял, что не испытает ни капли сожаления, когда выпустит пулю ему в висок, как тот сделал это с Этторе.

* * *
        - С завтрашнего утра «Виллу Анна» будут охранять два спецподразделения, - Дарио с удовлетворением посмотрел на Себастьяно. - Также близлежащую территорию будет патрулировать вертолет.
        - То же самое делала наша охрана, - проворчал Себастьяно.
        - Но теперь мы находимся под защитой Корпуса, - возразил Дарио. - Это другой уровень.
        Себастьяно недоверчиво прищелкнул языком.
        - Что тебя не устраивает, Корти? - спросил Дарио, расслабленно потянувшись в кресле.
        Себастьяно не ответил. Он пригладил усы и сморщился. Глубокие морщины разбежались по лицу, мгновенно состарив его. Дарио не понравилась подобная реакция.
        - Себастьяно, - позвал он друга, - ты недоволен результатом?
        - Пригнать сюда военных, не выход из ситуации, - ответил Себастьяно. - Единственное решение проблемы - это уничтожить тех, кто намерен тебя убить.
        - И ты знаешь, как это сделать? - с иронией спросил Дарио. - Мои враги так хорошо замаскированы, что даже нет возможности узнать, кто они.
        - Родственники Этторе? - предположил Себастьяно.
        - Исключено. У Д’Ареццо был лишь сын. И он мертв. Я лично присутствовал с Этторе на опознании тела.
        - Но оно было так обожжено, что даже сам дьявол не понял бы, кто находится перед ним.
        - Тест ДНК подтвердил, что парень - сын Д’Ареццо. Ты знаешь, что подобный анализ отличается точностью и надежностью, - Дарио озабоченно огляделся вокруг себя. - У Клаудии также не осталось никого. Так что ее и Этторе можно исключить: мы с тобой оба присутствовали на похоронах и видели их, лежащими в гробах.
        - Тогда кто? - задумчиво проговорил Себастьяно, и Дарио понял, что этот вопрос он задал скорее для себя, чем для него. - Кто, черт подери, восстал из мертвых?!
        ГЛАВА 23
        Пробыв неделю в Буэнос-Айресе, Леона вернулась домой, но не к мужу. Домом ее был Рим, о чем она уверенно сказала Ильде, попросив, чтобы та сняла ей номер в отеле. Ильда усмехнулась в ответ, догадавшись, что сеньора Аскари решила развлечься.
        - Русский, - понимающе улыбнулась Ильда.
        - Осуждаешь?
        Во взгляде Леоны было столько тоски, что Ильда не выдержала, подошла к ней и прижала к себе.
        - Кто я такая, чтобы судить тебя? - она заставила Леону посмотреть на себя и поцеловала. - Я сама не без грехов. Дарио сейчас находится в поместье, его питбули тоже. И все же я прошу тебя быть осторожной. Повеселись, у тебя две ночи впереди. А послезавтра утром приедем на «Вилла Анна». Скажем, что поменяли билеты на более раннее время, будто ты заскучала в Буэнос-Айресе.
        - Ильда, - Леона убрала выбившиеся из тугого хвоста волосы на висках женщины, - а как развлекаешься ты? Я давно не видела тебя с мужчиной.
        - Не задавай глупые вопросы, - Ильда досадливо сморщилась, как будто почувствовала неприятный запах в воздухе.
        - Прости, - Леона вдруг выбежала в центр гостиной номера, который они сняли несколько часов назад. - Давно я не чувствовала себя такой свободной, - она раскинула руки в стороны и рассмеялась.
        Ильда также улыбнулась ее веселому настроению. Леона стала похожа на ту юную девушку, с которой она познакомились в далекой юности. Светлоглазая, очаровательно улыбающаяся красавица.
        - О чем задумалась?
        - Помнишь тот вечер, когда ты подарила мне этот шарф? - Ильда дотронулась до тонкой красной материи изящной волной лежащей у нее на шее.
        - Конечно. Я помню все, что было тем летом. Каждый день могу воспроизвести в мельчайших подробностях, - Леона мечтательно окунулась в воспоминания. - Это был самый счастливый год в моей жизни.
        - И в моей, - отозвалась Ильда. - Спасибо.
        - За что? За те жаркие деньки?
        Ильда покачала головой.
        - За твою дружбу. За помощь. И, конечно же, за шарф.
        Леона звонко рассмеялась, сняла шарф с шеи Ильды и поднесла к лицу.
        - Я удивляюсь, что ты до сих пор носишь его. Признай, что мне он идет больше, чем тебе.
        - Возвращать не собираюсь, - Ильда забрала шарф. - Купишь себе такой же. Я ухожу. Да, и еще. На послезавтра в Фьюмичино[Аэропорт Леонардо да Винчи. Находится в Фьюмичино, в 28 км к северо-западу от Рима, и чаще называется именно по месту расположения.] есть только один рейс из Буэнос-Айреса. Самолет прилетает в десять утра, поэтому на «Вилла Анна» мы должны быть около часа, если учесть время, которое тратится на прохождение паспортного контроля плюс час на дорогу до поместья.
        - Ровно в двенадцать обещаю быть собранной. Где прикажете ожидать вас?
        - Об этом договоримся позже. Отдыхай.
        - Да, сэр! - салютовала Леона.
        Ильда покачала головой и удалилась. Выйдя из отеля, она поймала такси, позвонила Карло Моретти, сказала, что вернулась в Рим и сейчас направляется к Табо.
        - А Леона? - поинтересовался Карло.
        - В «Raphael». Пробудет там еще два дня.
        - Как она?
        - Карло, сеньора Аскари в порядке. Как всегда весела, хороша собой и осторожна. Не тревожься за нее. Она все делает так, как нужно.
        Оставшись одна, Леона прошлась по номеру, открыла стоящую в ведерке бутылку шампанского и, подняв бокал, произнесла тост:
        - За свободу, Золушка!
        Затем подошла к телефону и набрала номер, но, услышав голос мужчины, с которым намеревалась встретиться, испугалась и положила трубку. Через десять минут, набравшись смелости, позвонила снова.

* * *
        Роман протянул Леоне желтую розу и заметил, как потемнели ее глаза.
        - Почему желтая?
        - Желтые розы - символ веселья и радости, - ответил Роман. - Я сразу догадался, что из всех цветов они подходят вам больше всего.
        - Врете, - рассмеялась Леона и прижала цветок к губам.
        - Вру, - нисколько не смутился Роман. - Прочел в Интернете, что в день свадьбы сеньор Аскари подарил вам сто пятьдесят корзин желтых роз. Или семь, точно не помню.
        - А я где-то читала, что желтые розы - символ измены. Не знаю, что и думать: либо вы весьма оригинальны, либо делаете скоропалительные выводы.
        - О, в оригинальности мне не откажешь. Но я не хам и ни на что не намекаю, - Роман забрал розу из рук Леоны и задумчиво повертел ее в пальцах. - Я не предполагал, что вы увидите в ней какой-то иной смысл, кроме той красоты, которую она в себе несет. И чтобы не печалить вас, мы ее удалим.
        Он взмахнул рукой, делая вид, что намеревается бросить цветок на асфальт. Сейчас по его замыслу Леона должна поступить, как все женщины: забрать цветок и нежно улыбнуться. Однако она продолжала просто стоять, не предпринимая никаких попыток вернуть подарок.
        - Я не люблю желтые розы, - сказала Леона. - Мой муж почему-то считает, что они - мои самые любимые. Но это не так. Я их терпеть не могу.
        - Позвольте полюбопытствовать почему? - Роман удивился ее словам.
        - Они слишком яркие, - Леона провела взглядом по шелковистым лепесткам. - Чересчур красивые и от этого высокомерные.
        - Леона, это просто роза, а вы возвели ее в ранг живого существа. Постойте, - он таинственно улыбнулся и помахал цветком перед лицом Леоны. - Она вам о чем-то напоминает, вызывает какие-то ассоциации. Причем не очень хорошие. За это вы ее не любите.
        Леона нахмурилась, что заставило Романа пожалеть о сказанном.
        - Если бы можно было повернуть время вспять, я подарил бы вам шоколадную конфету. Надеюсь, она не показалась бы вам слишком высокомерной? - он сделал виноватое лицо, и Леона рассмеялась.
        - Нет, - сказала она. - Конфеты я люблю.
        - Это хорошо, что вы сладкоежка, - Роман приблизился к Леоне и нежно дотронулся губами до ее щеки. - Я рад, что вы позвонили.
        Он действительно не предполагал, что они когда-либо встретятся, и даже перестал думать о ней. Вернее, она каждый день появлялась в его мыслях, но уже не так часто, как в самом начале их знакомства. Услышав голос Леоны в трубке, Роман не то чтобы растерялся, скорее был озадачен. Первое, о чем подумалось, - это, для чего она желает увидеть его? А второе - как хорошо, что Полина в Лондоне. Он долго готовился к выходу, примерял разные варианты одежды, обдумывал, какой парфюм ей больше понравится. В итоге надел обычные джинсы и рубашку, о духах и вовсе забыл. Когда увидел ее в холле, в легком голубом платье и тонких сандалиях, то обрадовался, что не додумался облачиться в строгий костюм с положенной ему атрибутикой. Леона была похожа на юную девушку, только что вступившую во взрослую жизнь - легкая, нежная и наивная. Как выразился бы его одноклассник Антон, она заряжала собой воздух. Роман даже на мгновение остановился. В тот момент он понял, почему так стремится к ней. Ему нужна была такая женщина, как она. Если быть более точным, ему требовалась Леона. И пусть он не знал о ней практически ничего,
пусть его воображение разрисовало ее яркими красками и в придуманном им образе не было ничего реального, он все же желал ее. И в том, что Леона первой нашла его и предложила провести вечер вместе, Роман увидел хороший знак для себя.
        - Как странно, - проговорила Леона, опустив голову. - Мы живем с вами в одном отеле. Когда я заказывала здесь номер, не подозревала, что вы окажетесь так близко.
        - Вся наша жизнь состоит из случайностей, - Роман легко обнял ее за талию, чтобы не испугать и в то же время, чтобы показать, что она весьма его привлекает. - А почему вы живете в отеле?
        - Какой вы любопытный, - улыбнулась Леона. - Я отдыхаю.
        - От брака?
        Леона отодвинулась, измерила его надменным взглядом, но тут же улыбнулась.
        - Вы правы. Я отдыхаю от всего.
        - Такое ощущение, будто вы набираете силу перед предстоящими баталиями, - Роман понизил голос и низко наклонился к ней, желая увидеть, как она отреагирует на этот маневр.
        Леона напряженно выпрямила плечи, но не сделала шаг в сторону, лишь застыла на месте, словно ожидала продолжения. Роман дотронулся пальцами до ее волос.
        - Ваш номер или мой? - услышал он вопрос и рассмеялся, настолько он был неожиданным и несвоевременным.
        Леона покраснела, быстро развернулась и побежала к лестнице.
        - Постойте! - крикнул ей в спину Роман, но она уже скрылась из виду.
        Он догнал ее на втором этаже. Леона остановилась в проходе и нервно доставала из своей сумочки ключ от номера. Роман выхватил сумочку из ее рук.
        - Что вы делаете?! - вскрикнула она и печально вздохнула. - Простите. Я глупо себя веду. Мне не нужно было звонить вам и…
        - Идем, - Роман взял ее за руку и повел за собой.
        Леона не сопротивлялась, но он чувствовал ее напряжение. В номере Роман спросил:
        - Ты боишься?
        - Да, - кивнула она. - Но не тебя.
        Не говоря ни слова, Роман медленно убрал светлые волосы ей за спину и дотронулся до гладких плеч. Леона прикрыла глаза, чувствуя нервное возбуждение внутри себя. Это не был огонь страсти, к ней пришли воспоминания. Руки Романа вызывали знакомые ощущения, и ей захотелось плакать, настолько они были реальными.
        Роман расстегнул молнию на платье, и оно упало к ногам. Леона вскинула голову вверх, наконец, она осмелилась посмотреть ему в лицо. Она думала, что Роман будет смеяться над ее неловкостью, но его глаза оставалась серьезными. Лишь грудь часто вздымалась, и губы приоткрылись, обжигая горячим дыханием. Леона расстегнула верхнюю пуговицу у него на рубашке, но он убрал руку. Она вдруг испугалась, что ему не нравятся ее прикосновения, и отступила. Роман стремительно подхватил Леону в объятия. От этой горячности она с облегчением улыбнулась и потянулась к его губам.

* * *
        - Я у тебя первый, - сказал Роман, с нежностью проведя ладонью по тонкой спине.
        - Первый любовник? - Леона повернулась к нему лицом. - Как глупо звучит.
        - Я прав? - допытывался Роман.
        Вместо ответа Леона поцеловала его. Больше всего ей хотелось, чтобы Роман перестал задавать вопросы. Она желала тишины и объятий. Любые слова получались лишними в эти минуты, которые, как знала Леона, больше никогда не повторятся. Роман был нежен, словно чувствовал, насколько ей непривычны прикосновения другого мужчины. Впрочем, легко угадывалось, что кроме мужа к Леоне никто не притрагивался. Чувствовались ее неловкость и смущение, а также явная скованность в движениях. Роман был другим, и ощущения, которые она испытывала с ним, отличались от тех, которые дарил ей Дарио. Воспоминания о муже заставили ее недовольно повернуться на бок, спрятав лицо от Романа.
        - Когда ты к нему возвращаешься? - спросил Роман.
        - Скоро, - уклонилась от прямого ответа Леона.
        Он чуть было не произнес вслух, что не хочет расставаться с ней, но вовремя промолчал. Роман вдыхал запах ее волос и думал о том моменте, когда она уйдет. Впервые в жизни он боялся, что женщина, которую он держит в объятиях, покинет его навсегда. В то же время это веселило. Он предположил, что ранее такими страхами терзались его любовницы, а сейчас он сам всячески противился расставанию.
        - Что вас связывает?
        - Чувства, - просто ответила Леона. - Тебе еще не надоело спрашивать?
        - Нет, - Роман прижал ее к себе, не давая возможности пошевелиться. - Ты его любишь?
        - Не будь занудой. И не заставляй меня думать, что я ошиблась.
        - Леона, я ведь тебе кого-то напоминаю, - Роман разжал объятия, потому что она начала вырываться. - Ты куда?
        Она выбежала из комнаты, в гостиной подняла с пола платье и быстро натянула его на себя.
        - Что случилось? - Роман схватил ее за руку. - Что я такого сказал?
        - Ты ведешь себя, как мой муж, - Леона дернула руку на себя. - Я сбежала от него, потому что мне надоел контроль. Мы с тобой всего лишь переспали, а ты уже накидываешь на меня аркан. Какая разница, первый ты у меня или нет? И ты мне никого не напоминаешь!
        Роман встал перед дверью, чтобы Леона не выбежала из номера.
        - Что за истерика? - спросил он. - Да, я спросил. И что здесь такого? Обычное любопытство. Разве тебе не интересно что-нибудь узнать обо мне?
        - Нет, - слишком быстро ответила Леона и, заметив улыбку в его глазах, добавила: - Секс с тобой чертовски приятен, но я не хочу отношений. Я не хочу узнавать тебя, мне все равно, какой ты. Ты лишь…
        - Напомнил тебе кого-то, - подсказал Роман. - Поэтому ты и позвонила. Решила, что я помогу тебе вернуться в прошлое, - он отошел от двери, показывая, что больше не будет удерживать ее. - Уходи.
        - Роман, я… - Леона хотела обнять его, но он увернулся.
        - Возвращайся к мужу, - сказал он. - Секс может быть хорош только тогда, когда реален. Ты сегодня спала не со мной, не так ли?
        Леона молчала. Она смотрела в его обиженное лицо и понимала, что он говорит правду. Только сейчас Леона отчетливо увидела причину, по которой решилась изменить мужу. Сходство Романа с тем, кого она до сих пор любила, было очевидным. Темные волосы, разрез глаз и абрис губ, одинаковый рост и атлетизм фигуры, изящность движений - все было до боли похожим. Леона застыла в оцепенении от нахлынувших воспоминаний, и Роман со злостью взял ее за плечи и встряхнул. Она всхлипнула, схватила сумочку, но не удержала ее в руках. Со слезами на глазах Леона принялась собирать рассыпавшиеся по полу вещи. Роман не помогал ей, лишь стоял в стороне и свысока смотрел на ее суетливые движения. После того, как Леона выбежала в коридор, он с силой захлопнул дверь, навсегда удаляя ее из своей жизни.
        Через час он остыл и понял, что совершил недопустимую ошибку, позволив Леоне уйти. Он поднялся на этаж выше и постучал в дверь номера, который она сняла, но ему никто не ответил. Администратор сказал, что сеньора выехала из отеля пятнадцать минут назад. Роман с яростью стукнул по стойке и тут же извинился.
        - Ваша дама вернется, - утешила его стоящая рядом немолодая женщина с собачкой в руках. - Мы всегда возвращаемся к тем, кого любим.
        Роман печально улыбнулся.
        - Мадам, - обратился он к ней и заметил, как вспыхнули ее щеки, - вы великодушны, - Роман учтиво поклонился и побрел к лестнице.
        Перепрыгивая через ступеньки, он за секунды домчался до третьего этажа и влетел к себе в номер. Роман знал, что ведет себя как мальчишка, что слишком ярко и остро переживает отъезд Леоны, но не мог успокоиться. Ему было тяжело дышать, и сердце стучало внутри, как сумасшедшее. Если бы он был женщиной, то наверняка уже разрыдался бы. Во всяком случае, Полина уже давно выла бы на весь отель, проклиная день, когда встретила его. От мысли об этой рыжеволосой бестии стало легче на душе. По крайней мере, с ней все было просто. Нет любви - нет мучений. Любовь и сопутствующая ей атрибутика в виде переживаний и прочей мишуры - это глупое и бесполезное дело, лишь отнимает время и энергию. Роман уже собрался и дальше развить свою мысль, как вдруг увидел под стулом белый пузырек. «Хлорохин», - прочел он надпись на баночке. Звучит, как название снотворного. Должно быть, выпал из сумки Леоны.
        Роман прошел в спальню и прилег на кровать. Он поставил бутылочку на тумбочку и долго смотрел на нее. Из отеля в тот день он больше не выходил, просто лежал в постели и размышлял о своей жизни. Ему вспомнился отец, генерал Риммин и расследование, которым он должен заниматься. Грусть, злость и усталость одновременно навалились на него. Роман подумал, что ему надоел его образ жизни, надоели отели и бесконечная череда женщин, с которыми он проводил ночи в этих же отелях. Ему захотелось иметь свой дом, куда он будет приходить каждый день, захотелось просыпаться рядом с любимым человеком. Каскад эмоций и приключений больше не захватывал его. Роман желал постоянства. Не обыденности и серой бытовой несуразности, а именно постоянства, в которое он вкладывал понятие верности во взглядах и в чувствах. Ему вдруг захотелось бросить все, Интерпол, Риммина и его вечные задания, из-за которых он вынужден носиться по всему миру, не имея ни постоянной прописки, ни более-менее устойчивого будущего, оставить отца с его невыносимыми претензиями, и купить домик у моря. Он представил, как будет жить в нем, без тревог и
суеты, вдали от женщин и цивилизации, и скривился от этой картинки. Нет, так жить он не сможет. Не стоит себя обманывать. Возможно, первые два-три дня он найдет, чем заняться, а потом заскучает.
        Роман услышал, как хлопнула входная дверь, и накрылся с головой одеялом, догадавшись, что это Полина вернулась из Лондона. Значит, уже вечер? Неужели он целый день пролежал в постели, упиваясь своей «трагедией»?
        - Сафонов, ты заболел? - Полина присела рядом и стянула с него одеяло.
        Он резко вскочил и повалил ее на кровать.
        - Болван! - взвизгнула Полина. - Отпусти! Такое чувство, будто ты за время моего отсутствия не выходил из номера. Иди, побрейся, а то колешься, как наждачная бумага!
        Она поднялась с постели и осмотрелась. По комнате летал незнакомый запах, закрались подозрения, что Роман весело проводил время без нее, но Полина решила не озвучивать мысли вслух. И без того она третировала его ревностью, поэтому сдержалась.
        - Собираешься лететь в тропики? - спросила она, указав рукой на пузырек с таблетками, и скрылась в ванной.
        - С чего ты взяла? - удивился Роман.
        Полина не ответила, потому что не расслышала его вопроса из-за шума льющейся воды. Приняв душ, она вышла в комнату. Романа в ней не было. Он сидел в гостиной перед ноутбуком, читая инструкцию к применению хлорохина, которую нашел в Интернете.
        - «Хлорохин» используется для лечения малярии, предупреждает приступы малярии, быстро купирует симптомы начавшегося приступа и полностью уничтожает возбудителя, - прочитала Полина вслух, стоя за его плечом. - Когда я летала в Южную Америку, мой врач рекомендовал регулярно принимать этот препарат. Мне повезло: ни один малярийный гад не укусил меня, а если и укусил, то это на меня не подействовало. Кстати о тропиках, - Полина села напротив Романа на диван и с блаженством вытянула ноги. - Ты еще не узнал, как погиб сын Д’Ареццо?
        - Нет, - Роману вдруг стало неприятно оттого, что Полина проявляет интерес к делу больше, чем он сам. - Ты случайно не желаешь открыть детективное агентство? - издеваясь, спросил он. - Из тебя вышел бы неплохой сыщик.
        - Не люблю копаться в грязном белье, - Полина сделала смешную рожицу.
        - А сейчас что ты делаешь? Вынюхиваешь, любопытствуешь, лезешь туда, куда тебя никто не просит.
        - Роман, что-то случилось, и ты вымещаешь на мне свою злобу? - возмутилась Полина. - Кто дал тебе пинок под зад?
        - Я сержусь, потому что ты вмешиваешься в опасное дело.
        - Ой! Не смеши, - хмыкнула Полина. - С каких пор тебя волнует моя безопасность?
        Роман сел рядом с ней и обнял за плечи. Полина мгновенно оттаяла и подставила щеку для поцелуя.
        - Ладно, обещаю, что это было в последний раз, - сказала она. - Так мне не говорить о том, что я узнала?
        - Рассказывай, - устало вздохнул Роман.
        - Так вот, Андрэа Д’Ареццо - этакий баловень судьбы, единственный наследник империи с друзьями отправляется в Центральноафриканскую республику. Не могу понять, почему они выбрали это захолустье? Там нет ни моря, ни хороших отелей. Словом, цивилизация прошла мимо этой страны. Хотя, может, они хотели поучаствовать в сафари? Но тогда лучше бы выбрали Кению или Уганду. В этих странах устраивают лучшее сафари в Африке. Но сейчас сложно понять их мотивы. Во время веселого отдыха в стране случается военный переворот. Дворец президента штурмуют, в Банги царит хаос, массовые бесчинства, мародерство. Группу европейцев, состоящую из пяти человек, захватывают повстанцы. Они планируют получить за них выкуп. План не удался, потому что восстание подавили, и они сами вынуждены скрываться. По всей стране действует комендантский час, гвардейцы патрулируют улицы. Полицейские расстреливают заподозренных в заговоре прямо на улицах, без суда и следствия. В общем, от ребят, которых похитили, избавляются, как от ненужной обузы.
        Полина замолчала, ярко представив себе только что описанную ею самой картину, и съежилась от омерзения.
        - Их расстреляли. Трупы оставили в том же доме, в котором произошла расправа, и подожгли.
        - Все погибли? - спросил Роман.
        - Все, - Полина в задумчивости теребила губу. - Четыре мужчины, одна женщина. Она была женой Андрэа Д’Ареццо. Представляешь, они только три месяца были женаты.
        - Как ее звали? - внезапно спросил он.
        - Лира Д’Ареццо, урожденная Фарино.
        - А остальные?
        - Не запомнила фамилии, но у меня записано. Так жалко. Их всех хоронили в закрытых гробах. Говорят, Д’Ареццо так рыдал на кладбище, что у всех волосы дыбом вставали. А через несколько дней его жена отравилась. Такая трагедия, что сложно себе представить, - заключила Полина. - Ребят хорошо обчистили перед тем, как убить. На трупах не было ни обручальных колец, ни других драгоценностей. Все сняли.
        - Тесты ДНК естественно подтвердились, - проговорил Роман, обращаясь к себе.
        - Это первое, что делается в случаях, когда физически опознать тело невозможно.
        - Я знаю, Полина, - одернул он ее. - Не умничай.
        Полина что-то сказала в ответ, но Роман не слышал. Он думал о том, каким образом гибель сына Д’Ареццо и его друзей связана с нынешними убийствами. И если произошедшее в ЦАР было не случайным, то почему только сейчас прозвучал его отголосок. Не слишком ли поздно? Самоубийство Этторе Д’Ареццо позволило удачно разделить холдинг, что при его жизни было невозможно. И теперь убивают тех, кто обогатился больше всего. Роман чувствовал, как кусочки головоломки начинают складываться в нужной последовательности. Пока это были лишь предположения, но каким-то внутренним чутьем он знал, что находится на правильном пути.
        - Так для чего тебе понадобился хлорохин? Эй, Сафонов, очнись!
        Роман ошеломленно уставился на нее. Единственный вопрос, который крутился в его голове, это где Леона заразилась малярией. Если, конечно, таблетки принадлежат ей, а не кому-нибудь другому.
        ГЛАВА 24
        С самого утра Бретт Уоррен пребывал в чудесном расположении духа. Он много шутил, смеялся, пожарил на завтрак для жены тосты и сварил кофе, чем очень удивил ее. Потом расщедрился и дал прислуге выходной день. Не ожидая такого подарка от строгого хозяина, все ошеломленно молчали. Затем решили, что судьбу испытывать не стоит, и быстро исчезли из особняка. Уоррен наслаждался тишиной. Весь день они с женой провели на террасе, вспоминая смешные случаи из прошлого, восстанавливая в памяти самые важные моменты брака.
        Тэрри принесла альбомы и разложила их на столе. Она поочередно брала их в руки и рассказывала Бретту историю какой-нибудь фотографии. А он удивлялся остроумию жены и тому, что раньше не замечал ее веселости и энергичности.
        - Тэрри, ты совсем не изменилась, - в голосе его было столько любви и обожания, что она настороженно замолчала.
        - Сэр, вы не похожи на моего мужа. Мой муж уже давно не делал мне комплименты. Но в одном я вижу сходство: вы лжете также умело, как и Бретт. Дорогой, как я могла не измениться за сорок лет брака? Я ведь уже дважды бабушка, - рассмеялась она. - Толстая седая старушка.
        - Моя старушка, - Бретт положил голову ей на плечо.
        - У тебя эйфория, мой дорогой, - Тэрри потрогала его лоб, намекая, что он перегрелся на солнце.
        Однако Бретт заметил, что глаза ее счастливо заблестели. В последние годы они уделяли мало внимания друг другу. Их отношения стали прохладными, даже отчужденными. Тэрри все время проводила с детьми и внуками, а он, Бретт, без остатка отдавался работе, практически исключив семью из своего мира. Он даже с трудом мог вспомнить свадьбу младшей дочери и рождение внука, названного в его честь.
        - Бретт, у тебя проблемы? - Тэрри отложила в сторону альбом и участливо посмотрела на мужа. - На работе что-то не ладится?
        - С чего ты взяла? - улыбнулся он. - Если я вдруг решил провести несколько дней с тобой, значит, у меня непорядок с головой?
        - Раньше такого не случалось, - ответила Тэрри. - По крайней мере, последние десять лет мы с тобой живем на разных планетах. Что произошло? У тебя появилась другая женщина, ты не знаешь, как сказать об этом и ластишься, пытаясь загладить вину?
        - Глупости! - расхохотался Бретт. - Просто решил наверстать упущенное.
        - Сам не раз говорил, что просто так ничего не делается. Во всем нужно искать скрытый смысл. Давай, признавайся!
        - Не в чем признаваться. Я понял, что ты - самое дорогое, что есть у меня. Свари лучше кофе или принеси что-нибудь выпить. За рюмочкой ликера разговор идет мягче и романтичнее.
        - Не следовало отпускать прислугу, - сказала Тэрри и поднялась с диванчика. - Теперь мне приходится лично выполнять твои желания.
        Она исчезла в доме, потом вдруг вернулась и взяла Бретта за подбородок.
        - Давно мне не было так хорошо.
        Бретт проводил ее взглядом и потянулся к альбому, который она оставила рядом. В нем было столько моментов из жизни семьи, которые он пропустил, что это заставило огорчиться. «Глупо, - подумал он. - Как глупо иметь прекрасную семью и отдаляться от нее». Бретт с улыбкой перелистывал страницы, рассматривая застывшие картинки. Он окунулся в прошлое, вспоминая студенческих друзей, подружек, день, когда познакомился с Тэрри. Детально рассматривая каждую фотографию, Бретт понимал, что жизнь его была яркой и одновременно пустой. Много событий, людей, эмоций. Но, что стало самым важным, он не мог сказать.
        Одно из фото привлекло его внимание. С придыханием он вгляделся в смеющиеся лица и провел по ним пальцами. Теперь Бретту все стало понятно. Он догадался, кто его убьет. Первым побуждением было подняться и позвонить Дарио, но Бретт замер на месте. Не отрываясь, он смотрел в лицо человека, который принесет смерть. Дрожь пробежала по лицу. Бретт поднес фото ближе к глазам. С картинки ему улыбался Этторе, державший в объятиях ребенка. Помнится, это фото было сделано в день рождения Этторе. В тот день почти весь «альянс» присутствовал на празднике. Вон он сам находится невдалеке, разговаривает с Иммой Итенберг. Бретт перевел взгляд на ребенка, прижимавшегося к груди Этторе. Он был очень похож на отца: мягкие кудряшки, яркие глаза и белая кожа. Сейчас он уже взрослый, такой же красивый, только лицо его стало холодным.
        Чья-то тень закрыла солнце. Бретт поднял голову. Перед ним стоял он, малыш с фотографии, и держал в руках пистолет. Черное дуло смотрело ему в грудь. Бретт быстро обернулся, внутренне посылая мольбы Тэрри о том, чтобы она задержалась в кухне.
        - Я знал, что ты придешь, - сказал он срывающимся голосом. - Так и должно было случиться. Око за око, как говорится. Все…
        Он не успел закончить свой несвязанный монолог, потому что два тихих выстрела оборвали его. Бордовое пятно крови расплывалось по светлой рубашке. Бретт все еще дышал, судорожно прижимая к себе фото. Человек вытащил карточку из руки. Без каких либо эмоций он взглянул на секрет, который открылся Бретту в последние мгновения жизни, поднял пистолет и выстрелил ему в голову. Не оборачиваясь, он спустился по ступеням и исчез за кустами, украшающими угол дома, однако успел услышать шум разбивающихся об пол чашек и пронзительный крик жены Уоррена.
        ГЛАВА 25
        Карло Моретти любил проводить вечера в обществе Лука. У него не было детей и уже четыре года, как он овдовел, и Лука являлся его единственной привязанностью. Конечно же, у Карло имелись друзья и приятели, но к ним он не относился с таким доверием, нежностью и вниманием, как к этому обезображенному парню. За все то время, что они провели вместе, Лука из несчастного инвалида, который нуждался в уходе и помощи, превратился в члена семьи. А к своим родным, как известно, люди испытывают особые чувства. Естественно, Карло отдавал себе отчет в том, что они приходятся чужими друг другу. И все же десять лет проведенные под одной крышей изменили ход жизни, научили Карло мягкости и терпению, а также показали, что его сердце способно любить горячо и крепко.
        - Карло, не смотри на меня так пристально, - попросил Лука.
        Эта просьба, исходящая от слепого человека, рассмешила Карло, а Альдо, сидящего в кресле и прислушивающегося к тишине в кабинете, удивила. Он снова подумал о том, насколько Лука чувствителен и проницателен.
        - С чего ты взял, что я смотрю на тебя? - спросил Карло и Альдо понял, что он дразнит парня.
        - У меня мурашки бегают по лицу, - Лука легко дотронулся до щеки и тут же с отвращением одернул руку. - Я знаю, что это ты, потому что Альдо в моем присутствии опускает взгляд вниз.
        - Не правда! - возмутился Альдо.
        Он так резко дернулся, что пролил виски из стакана себе на брюки. Лука повернул голову в сторону, откуда доносилось его недовольное ворчание.
        - Нужно полотенце, - сказал он и улыбнулся. - Какой сегодня закат? - спросил он Карло.
        - Красный. Величественный и мрачный, - давал короткие характеристики уходящему солнцу Карло. - Почему спросил? - он с подозрением оглядел Лука. - Ты раньше никогда не интересовался…
        - Скоро умру, - ответил тот таким тоном, что мужчины побледнели.
        - Тоже мне, предсказатель, - выдавил из себя Альдо. - Не время еще.
        - Мне лучше знать, - сказал Лука и поднял руку, предупреждая готовящиеся реплики.
        Он вытянул вперед пустой бокал, и Карло плеснул в него немного виски.
        - Пожалел налить больше? - усмехнулся Лука.
        - Ты пьешь лекарства, алкоголь тебе ни к чему. Но не беспокойся, Альдо выпьет и за тебя, и за меня.
        Альдо засмеялся, чем обрадовал Лука. Не часто он проявлял эмоции в его присутствии, тем более так искренне. Обычно он вел себя очень сдержанно, словно боялся показать свою слабость добрым словом или не вовремя вырвавшимся печальным вздохом.
        - Карло боится, что я стану алкоголиком, - сказал Альдо. - Не дождется.
        - Ты уже в него превратился, - парировал Карло.
        Лука приподнял подбородок, прислушиваясь к их перепалке. Обожженные губы растянулись в улыбке, но она вдруг пропала с его лица. Он весь напрягся и повернулся к двери. Мужчины не сразу заметили перемену в его настроении, продолжая обмен шутливыми фразами, потом вдруг замолчали. Карло потянулся к столу, открыл верхнюю полку и взял лежащий в ней пистолет. Альдо также достал оружие из-под пиджака и бесшумно подошел к двери.
        - Это лишнее, - сказал Лука и протянул руку вошедшему в кабинет человеку. - Здравствуй, Лира.
        - Здравствуй, мой дорогой, - ответила гостья, взяв мужчину за руку. - Добрый вечер, сеньоры.
        Альдо тихо выругался.
        - Лука, у меня когда-нибудь инфаркт случится. В следующий раз предупреждай, что шаги тебе знакомы. Лира, - обратился он к даме, - рад тебя видеть.
        - Я вижу, вы в полной боеготовности, - улыбнулась женщина, указав рукой на пистолеты в руках мужчин. - Карло, разве в твой дом может зайти незваный гость?
        - Не может, - согласился Карло и отложил оружие в сторону. - И тем не менее от реакции Лука стало не по себе. Как все прошло?
        - Уоррен оказался умнее, чем остальные.
        Женщина протянула Карло фотографию, затем наклонилась к Лука и прижалась лбом к его щеке. Альдо с жалостью наблюдал, как она нежно коснулась губами бугристой от ожогов кожи, и прикрыл глаза. Как всегда, в ее присутствии он ощутил холод, бегущий по позвоночнику. Эта женщина внушала трепет и страх. Пожалуй, не только он один испытывал подобные чувства, когда она находилась рядом. Карло Моретти также опускал плечи и четко выполнял ее приказы.
        - Сеньор Кондотти, что с вами? - обратилась к Альдо женщина, и тот смутился оттого, что она сумела прочитать его мысли.
        - Все в порядке, Лира, - он облизал сухие губы.
        - Тогда не стойте, как истукан. Лучше налейте мне то, что пьете сами.
        Альдо немедленно выполнил пожелание.
        - Какой тост? - поинтересовался Лука.
        Он выглядел спокойным и счастливым, не выпуская из руки ладонь женщины.
        - За закат, - Лира подняла бокал вверх. - Сегодня он особенно красивый.
        ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
        ГЛАВА 26
        Полина сидела на диване, обхватив колени руками, и наблюдала за Романом, который не замечал ее. Он увлеченно просматривал бумаги, аккуратно разложенные на столе, задумчиво смотрел в потолок в те минуты, когда отвлекался от работы, и молчал. Полина настороженно вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, что изменилось в их отношениях. Конечно, они и ранее не отличались особой страстью, и Романа сложно было назвать нежным и романтичным, но, во всяком случае, он проявлял внимание и разговаривал с ней. А теперь молчит, погруженный в раздумья, и иногда таинственно улыбается, словно видит перед собой кого-то. Так ведут себя только влюбленные. Полина горько усмехнулась. Уж ей-то легко было понять состояние, в котором находился Роман. Те же самые чувства она испытывала по отношению к нему. Он никогда не уходил из ее мыслей. Хотелось каждую минуту проводить рядом с ним, касаться его, целовать. Полина понимала, что сходит с ума от любви. Но самое страшное открытие состояло в том, что Роман никогда не ответит взаимностью. Максимум, что он может предложить, - это дружбу, и в приложение к ней - постель. Однако
Полине подобного приятельского секса было мало. Она нуждалась в любви.
        - Роман, - позвала она его, - удели мне внимание. Ты за весь вечер не сказал и пяти слов.
        Роман отодвинул бумаги в сторону, сложил руки перед собой и с демонстративным участием уставился ей в лицо. Полине вдруг стало больно от этого взгляда, и тем не менее она постаралась улыбнуться.
        - Ты остыл? - спросила она. - Или наоборот запылал?!
        Роман с раздражением потер веки, понимая, откуда дует ветер. Сейчас возникнет ссора, и он знал, чем она закончится. Хотелось только одного - быстрого завершения, чтобы вновь вернуться к работе и мыслям о Леоне.
        - Ну, говори, - сказал он. - Что же ты замолчала?
        - Я ошиблась в тебе, а главное в себе.
        Полина направилась в спальню, на ходу развязывая пояс от халата, сбросила его с себя, подошла к шкафу и принялась вынимать из него одежду.
        - Что ты делаешь?
        - Ухожу, - с едва сдерживаемой яростью прошипела она. - Думаешь, я слепая? Нет, дорогой мой. Я все прекрасно понимаю и знаю, что наши отношения закончились. Но для тебя они, скорее всего, и не начинались. Ты ни разу не прикоснулся ко мне с того момента, как я вернулась из Лондона. Я тебя больше не интересую, потому что в твоих мыслях уже появилась другая.
        - Я ничего не обещал, - Роман прислонился плечом к двери и с улыбкой смотрел, как она запихивает вещи в чемодан.
        - Не смейся надо мной!
        Полина швырнула в его сторону жакет, потом села на кровать. Роман пристроился рядом и обхватил ее за плечи.
        - Она была здесь? - спросила Полина и, не дожидаясь ответа, начала сбивчиво говорить: - Я сразу поняла, что между вами что-то произошло, когда увидела тебя в этой измятой постели. Ты выглядел так, будто попал под машину. Даже хуже: ты был раздавлен всмятку. Она тебя бросила? - Полина заботливо взяла его за руку и тут же рассмеялась. - За все в жизни нужно платить, дорогой. Нашлась некая сеньора Аскари, которая сделала тебя несчастным. Единственная женщина из всех покоренных тобой, кто ответила твоим же оружием. Соблазнила и отвергла. Наконец и ты поймешь, насколько страшна неразделенная любовь.
        - Твое воображение впечатляет.
        - Это не плод фантазии, - Полина поднялась и вытряхнула смятые вещи из чемодана на пол, потом принялась их прилежно складывать. - Признайся, Роман. Наберись мужества и скажи правду.
        С замиранием сердца она ждала подтверждения своих слов. Роман медлил с ответом, видя ее нервозность и не желая еще больше расстраивать.
        - Трус! Спать с ней не боялся, а признаться в этом смелости не хватает. Какие же вы, мужчины, смешные!
        - Полина, я не понимаю, почему ты разыгрываешь передо мной ущемленное самолюбие? - Роман схватил ее за руку, заставляя посмотреть на себя. - Чем я тебя обидел? Тем, что разрушил твои иллюзии? Но мы не раз оговаривали наши отношения.
        - Разве? - глаза ее злобно сверкнули. - Видимо, я не присутствовала при этих беседах.
        - Я никогда не говорил, что люблю тебя, и что ты - единственная женщина в моей жизни.
        Полина задохнулась от этих жестоких слов. Она подавила рыдания, но не смогла удержать слезы.
        - Роман, зачем ты так?
        - Ты мне нравишься, Полина, - он близко подошел к ней и провел пальцами по мокрой щеке. - Но, как бы это сказать… Мне хорошо, когда ты рядом.
        - Но ты не скучаешь без меня. Тебе со мной весело, спокойно, комфортно. Но ты меня не любишь, - подвела итог Полина. - Нет «химии». Я для тебя как старый свитер, который не жалко выбросить, потому что он уже не вызывает никаких эмоций.
        - Слишком грубо сказано.
        Полина достала из стопки вещей тонкое шерстяное платье и натянула на себя.
        - Может быть, я поддаюсь импульсу, но у меня больше нет сил оставаться рядом с тобой. Я знаю, что ничего не изменится. И чтобы я не делала, твое отношение ко мне не станет другим. Полюбить ты меня не сможешь, так как уже сделал выбор.
        - Какой выбор? - разозлился Роман. - Что ты себе придумала?
        - Я лишь подвела итог. Все. Не хочу играть вторые роли. Мне страшно думать о том, что в любую минуту ты можешь встретить самую большую любовь в своей жизни. Если уже не встретил, - с ненавистью добавила она. - Я боюсь, что ты скажешь: «До свидания, Полина. Тебе пора уходить». Лучше я сама уйду.
        - Полина, не стоило устраивать драматическую сцену. Мы не в театре. К чему эти показные жесты, - он указал на разбросанные вещи, - слезливые монологи? Ведь все было хорошо…
        - Замолчи, - прервала она его. - Я сейчас едва сдерживаюсь, чтобы не наговорить тебе гадостей. Ты не представляешь, как мне хочется тебя ударить за то, что ты меня обидел, и сказать, что ты - самый подлый из мужчин, которые встречались на моем пути. Ты меня грамотно использовал, а теперь за ненадобностью удаляешь.
        - Ты ведь сама решила уйти, - улыбнулся Роман ее непоследовательности.
        - Не скалься! - выкрикнула Полина. - Я столько времени отдала тебе, участвовала в твоем идиотском расследовании. Я сама привела тебя к сучке, благодаря которой ты ко мне и охладел. Дура! Нельзя полностью отдаваться мужчине. Нельзя жить его жизнью, забывая о себе.
        - Повторяю, я ничего не обещал и ни о чем не просил.
        Роман нахмурился. Ему были неприятны эти обвинения, он считал их безосновательными. И все же чувствовал вину за то, что не смог дать Полине всего, чего она хотела.
        - Да, - согласилась Полина, - ты не просил. Я сама по собственному желанию помогала тебе. В итоге ты заплатил равнодушием.
        Роман потер рукой лоб. Все женщины одинаковы - они прикидываются жертвами и демонстрируют горькую обиду, когда понимают, что отношения изжили себя и необходимо расстаться. Полина не была тому исключением. Как большинство, она старалась не видеть реальности, обманывала себя, прикрываясь от настоящего грезами. Должно быть в своих мечтаниях, она уже называлась госпожой Сафоновой, имела троих детей и дом за городом с веселенькими занавесками в кухне. Вместо того чтобы наслаждаться каждым мгновением, Полина мучалась несоответствием между желаемым и реальным, а теперь выплескивала свою злобу на Романа за то, что все ее страхи и опасения подтвердились. В одном она права: нельзя жить чужой жизнью. Но как можно понимать это и в то же время делать абсолютно противоположные вещи?
        - Твои эмоции поражают своей стремительностью, - проговорил Роман. - Еще час назад улыбалась, потом вдруг решила начать войну, пошла в атаку и в итоге проиграла.
        - Выиграла! Я никогда не проигрываю.
        - Ты - вспыльчивая, необузданная и нетерпимая. Это плохие качества. Если не избавишься от них, то останешься несчастной.
        - Только не устраивай прощальную лекцию о моем трудном характере, - Полина надменно подняла бровь. - Прощай, Сафонов.
        - «Когда-нибудь ты пожалеешь о том, что произошло сегодня, но будет поздно». Ты ведь это хотела добавить?
        - Ты меня плохо знаешь, - улыбнулась Полина. - Я думала о другом. За вещами пришлю позже.
        После ее ухода Роман налил себе коньяка и вышел на балкон. Как ни странно, но на душе стало легко. Расставание с Полиной также подсказало ему ответ на вопрос, который он пытался найти уже несколько дней. Не стоит бояться менять свою жизнь. Полина со свойственной ей горячностью делала это с удивительной легкостью. И пусть сейчас ей больно, завтра все изменится. Завтра будет новая жизнь.
        Важные решения нужно принимать медленно, но претворять их в жизнь необходимо быстро. Роман долго шел к тому, чтобы понять, кто он и что желает. Теперь, найдя ответы, ему осталось лишь самое малое: изменить свое настоящее, сделать таким, каким оно было в его голове. Роман решил, что утром вылетит в Лион. Там, в штаб-квартире Интерпола, рапортует об увольнении со службы. Потом завершит задание, возложенное на него генералом Римминым, и также подаст прошение об отставке.

* * *
        Полина сидела на скамейке недалеко от отеля, где провела с Романом столько чудесных дней, и плакала. Ей было грустно, и одновременно она ощущала, как все внутри трепещет от ярости. Любовь к Роману ошеломила ее и сломала. Больше всего ей хотелось постучать в дверь и сказать, что поступила глупо, уйдя от него. Роман не ошибся, указав на ее несдержанность. Полина действительно не умела тормозить в нужном месте. Она слишком быстро выходила из себя, и ее приступы гнева, граничащие с агрессией, шокировали не только окружающих, но и ее саму. В то же время она была слишком горда, чтобы признаться в своих промахах. Полина не умела извиняться и исправлять результаты ошибок. Нет, она еще больше усугубляла ситуацию высокомерным поведением, намеренно демонстрируя непоколебимость и неприступность. На самом деле она была робкой и неуверенной в себе, хотя и производила впечатление деятельной и импульсивной особы. Умению скрывать настоящее лицо от окружающих, Полину научил второй муж, весьма искусный лицедей. Полина была благодарна ему за фамилию, оставшуюся после развода, но ненавидела за навыки притворщика,
обретенные за годы супружеской жизни.
        Обиженная женщина может наделать много глупостей, а женщина, которую отвергли, способна совершить подлость. Полина знала, что пожалеет о том, что намеривалась предпринять, но эмоции руководили ею, напоминая об оскорбленном достоинстве. Она достала из сумочки записную книжку и нашла нужное имя. Минуту посидела, глядя в телефон, словно обдумывала значимость поступка, который предстоит совершить, и набрала номер.
        Если бы мадам Матуа только знала, к каким последствиям приведет ее желание наказать Романа Сафонова! В тот момент ей казалось, будто она мелко пакостит, но на самом деле необдуманно вмешивалась в чужие игры, полностью разрушая планы, которые строились годами. Один телефонный звонок - и в силу вступил закон не зависящих от человека случайных обстоятельств, которые приносят с собой хаос, а заодно открывают дверь в мир, где смерть уже по своему усмотрению выбирает жертв, не сверяясь с предложенным ей списком.
        ГЛАВА 27
        Первым побуждением Дарио, после того как он положил трубку, было взять в руки пистолет и застрелить Леону. Потом он подумал о том, откуда у звонившей сеньоры оказался номер телефона, который знали лишь несколько людей из его окружения. И снова мысли вернулись к тому, действительно ли его жена провела ночь в номере мужчины, в то время как должна была находиться в Буэнос-Айресе.
        Дарио вышел из-за стола и направился в спальню, где Леона готовилась ко сну. Бешенство подгоняло его. Он шел по коридору, вслушиваясь в глухое эхо своих шагов, и вспоминал слова, которые нашептывал ему приятный голос. «Рогоносец», - сказали ему вместо пожелания спокойной ночи, после чего в трубке послышались короткие гудки.
        Леона причесывалась у зеркала.
        - Когда ты вернулась? - спросил Дарио, остановившись у двери, не желая подходить ближе, чтобы не ударить ее раньше времени. - Когда ты действительно вернулась?
        В голосе Дарио послышалась угроза, что заставило Леону подняться и, предчувствуя опасность, отступить назад. Она молчала, это не понравилось Дарио, как и волнение в ее лице, который он интерпретировал по-своему. В ту минуту ему было сложно понять, что любой, увидевший выражение его лица, испугался бы вне зависимости от того, совершил ли он какой-либо проступок или нет.
        - Отвечай! - рыкнул он, стремительно подлетел к Леоне и схватил ее за волосы.
        - Дарио! - она вскрикнула от боли.
        - Ты спала с ним! - он уже не спрашивал, лишь утверждал.
        - Я не видела Алессандро с тех пор, как он уехал в Милан после похорон Мауро, - стонала Леона, пытаясь освободиться.
        Неожиданно Дарио занес руку и ударил ее по лицу. Ошеломленная, Леона схватилась за щеку, не понимая причину столь яростной атаки. Полчаса назад Дарио был нежным и милым, а сейчас готов взорваться от ненависти.
        - Я говорю о Сафонове, - понизив голос, произнес Дарио. - Тебе ведь знакомо это имя?
        Леона молчала.
        - А теперь расскажи, как вы развлекались в «Raphael».
        Черные глаза Дарио ярко горели в свете ночных ламп, ноздри раздувались, а губы были поджаты. Он напомнил Леоне жеребца, которого вывели на старт: такой же неукротимый и бешеный. Однако над скаковыми лошадьми всегда главенствовал наездник. И в каком бы ударе не находилась его лошадка, он всегда знал, как ее успокоить.
        - Остынь, - приказала Леона и увидела, как Дарио опустил плечи. - И извинись немедленно.
        - Иначе, что? - засмеялся Дарио. - Развод?
        Она взяла расческу в руки и швырнула в него.
        - Какой ты догадливый, - усмехнулась она и отбросила растрепавшиеся волосы за спину. - Я жду.
        Леона не до конца оценила ситуацию. То нервное напряжение, которое держало в своих тисках Дарио на протяжении последних недель, выплеснулось наружу. Не сдерживаемое ничем, оно неслось вперед, сметая все на своем пути. Наглость жены вывела из себя. Ее вероломное поведение доводило до исступления, а страх смерти, идущей за ним по пятам, подстегивал ярость. Дарио превратился в извергающийся вулкан, который выбрасывал из себя лаву и пепел, не думая о том, что может убить тех, кто находится рядом. Он бил Леону с таким ожесточением, будто сражался с внутренними демонами. Ее крики ужаса и боли разлетались по всему дому, а он не мог остановиться, продолжая наносить удары.
        - Я предупреждал, что не прощу, если ты меня обманешь, - выговаривал он.
        Он с удовольствием смотрел на синяки и ссадины, которые оставались на ее теле. Губы были разбиты в кровь, мочка уха порвана. Леона не сопротивлялась. Оглушенная болью, она лишь стонала и неловко вскидывала руки вверх, прикрывая и без того окровавленное лицо.
        Дарио вдруг застонал и упал перед Леоной. Не понимая, что происходит, он поднял голову и получил удар в челюсть. Потеряв ориентацию, он откатился к кровати и сжался в комок, защищаясь от разъяренной Ильды. Вбежавший в комнату Чезаре, оттащил ее в сторону. Себастьяно, вошедший следом за парнем, похлопал Дарио по щекам, приводя в чувство. Он открыл глаза и со зверским выражением лица огляделся. Взгляд его остановился на Ильде, все еще сжимающей в руке статуэтку, которой она оглушила его, нанеся первый удар. Он вскочил, вырвал из-под пиджака Себастьяно пистолет, зная, что тот всегда носит его с собой, и направил на Ильду. Ни одна женщина еще не поднимала руку на Дарио Аскари, а эта посмела унизить в присутствии посторонних, и Дарио не собирался прощать подобное поведение. Себастьяно вовремя отреагировал, ловко выхватив оружие у Дарио из руки, в противном случае тот, не задумываясь, выстрелил бы ей в грудь. Тогда Дарио метнулся к Ильде, намериваясь ударить, но Себастьяно встал между ними.
        - Успокойся, - сказал он и едва заметно кивнул стоящему рядом Чезаре.
        Не произнеся ни слова, Чезаре взял Ильду под руку и вывел из комнаты.
        - Ну, ты, твою мать, даешь, - сказал он и покачал головой.
        - Закрой рот, - оборвала его Ильда. - Куда идти?
        - В твою комнату, истеричка, - хмыкнул Чезаре и в глазах его пробежал веселый огонек, который тут же сменился удивлением.
        Ильда резко схватила его за руку, протянула вперед и коленом нанесла удар в грудь. Не ожидавший нападения Чезаре скрутился от боли и, получив еще один удар локтем по затылку, потерял равновесие и рухнул на пол. Не теряя времени Ильда побежала к себе в комнату, схватила ключи от машины и уехала из поместья, прежде чем пришедший в себя Чезаре поднял тревогу.
        Едва Чезаре и Ильда вышли из комнаты, Дарио взбешенно выкрикнул:
        - Не вмешивайся, Себастьяно! Что ты себе позволяешь? Все еще мечтаешь затащить эту сучку в постель и поэтому разыгрываешь из себя благородного рыцаря?
        - После с ней разберешься, - ответил Себастьяно, не обращая внимания на едкие слова.
        Он намочил полотенце и подал всхлипывающей Леоне. Женщина откинула голову назад и приложила его к переносице. Себастьяно брезгливо посмотрел на пеньюар, забрызганный кровью. Он с детства не переносил вида крови, а от ее запаха к горлу подкатывал комок тошноты, готовящийся вырваться наружу.
        - Что за баталии вы здесь устроили? - спросил он Дарио, который разглядывал свое опухшее лицо в зеркало.
        - Идем, - сказал Дарио.
        На пороге он остановился и бросил взгляд на Леону. Такой жалкой и подавленной он ее еще никогда не видел. С одной стороны Дарио сожалел о том, что произошло, с другой - испытал желание ударить ее снова, чтобы больше ни один мужчина не обращал на нее внимание. Дарио грязно выругался, подошел к тумбочке, в верхней полке которой хранился ключ от комнаты, и достал его.
        - Ты забыл приковать меня наручниками к батарее! - со злостью крикнула Леона.
        - Не провоцируй меня, - сквозь зубы процедил Дарио. - Больше у тебя нет защитников, - он запер замок на все обороты, положил ключ в карман брюк и повернулся к Себастьяно. - Сотри ухмылку с лица.
        В кабинете Дарио первым делом влил в себя половину бутылки виски, затем сел на диван и скривился от боли, пронзившей тело. Все мышцы и кости болели, словно их пропустили через мясорубку. Разбитая губа щипала от алкоголя. Пьяным затуманенным взглядом Дарио взглянул на портрет жены, висевший напротив, вскочил и сорвал со стены. Со всей яростью, на которую был способен, он ударил его о стол. Рама с треском развалилась. Дарио схватил полотно и попытался его разорвать на куски, но холст был слишком крепким и не поддался вандализму. Тогда Дарио отшвырнул его в угол и, шатаясь, остановился перед Себастьяно, который присел на корточки и внимательно рассматривал валяющиеся на полу щепки.
        - Что ты…
        Себастьяно прижал пальцы к губам, заставляя Дарио замолчать, и протезом указал на маленькую деталь, размером чуть больше десятицентовой монеты. Черный предмет с тонкой короткой антенной недвусмысленно говорил о своем назначении. Дарио наклонился ближе и потянулся к нему рукой, но получил от Себастьяно легкий удар по пальцам. Себастьяно подбородком указал на дверь. Они оба молчали до тех пор, пока не вышли из дома и не остановились на маленькой лужайке, обсаженной карликовыми декоративными деревьями.
        - В доме жучки, - наконец сказал Себастьяно. - Интересно, как долго?
        Дарио присел на траву и подтянул под себя ноги. Голова раскалывалась от алкоголя и кулаков Ильды.
        - Вот, сука, - пробормотал он, прижавшись лбом к коленям.
        - Дарио, не время жаловаться на баб, - сплюнул на землю Себастьяно. - Нужно узнать, кто поставил жучки и почему?
        - Я сейчас не могу думать, - ответил Дарио. - Понимаю, что это важно, но думать все равно не могу.
        Себастьяно достал из кармана пачку сигарет и закурил. Сделав пару затяжек, протянул сигарету Дарио, наблюдая, как тот с наслаждением вдохнул в себя дым. Ночной воздух был колючим и холодным. Себастьяно поежился. Он задумчиво постучал протезом по лбу. Кто установил жучки в кабинете Дарио? Он мог на пальцах рук пересчитать людей, которые входили в эту комнату. Хьюза и Уоррена можно было уже исключить, следовательно, оставались члены семьи и их немногочисленные друзья. Прислуга самостоятельно в кабинет не входила и прибиралась в нем только в чьем-либо присутствии. И тем не менее Себастьяно решил проверить каждого, кто работал в поместье. В этот же список попали друзья Леоны, которые никогда не отличались примерным нравом, Джулия, вдова Мауро, особо не пылающая любовью к свекру, и сама Леона, поведение которой в последнее время вызывало массу подозрений.
        - За что ты ее так?
        - Чтобы не спала с кем попало, - промычал Дарио.
        - Ясно, - пошевелил бровями Себастьяно, помогая Дарио подняться. - Идем, отведу тебя в комнату для гостей.
        - Что будем делать?
        - Завтра я аккуратно проверю весь дом на наличие других жучков. Мне мало верится, что устройство установили только в твоем кабинете. Убирать ничего не станем. Пусть те, кто нас слушают, пребывают в уверенности, что нам ничего не известно. Наши разговоры также не должны измениться. В любом случае, у тех козлов на нас столько компромата, что даже если мы станем о многом умалчивать, это не улучшит наше положение. Но обо всем новом будем говорить где-нибудь в другом месте.
        Себастьяно замолчал. Он шел к дому, намечая план на завтрашний день. Первое, что он сделает, это свяжется со специалистами, которые обследуют поместье на наличие
«ушей». Второе, тщательно проверит людей, которые входят в список подозреваемых в саботаже. Также Себастьяно обдумывал причины прослушки и то, что он сделает с людьми, решившимися на это.
        - Найди Сафонова, - пробормотал Дарио.
        - Кого?
        - Ее любовника. Хочу лично с ним разобраться.
        Дарио споткнулся, и Себастьяно вовремя подхватил его под руку, не давая упасть на мокрую траву.
        - Это лишнее. Лучше разберись с Леоной, - сказал он.
        - Я сам знаю, что делать. Найди его, - упрямо повторил Дарио. - Это не просьба.
        ГЛАВА 28
        Роман рассматривал фотографии Лиры Д’Ареццо. Ее лицо казалось знакомым. Такое часто случается, когда рассматриваешь картинки из чьего-то прошлого. С одной стороны понимаешь, что видишь их впервые, с другой - явно ощущаешь свою принадлежность к тому, что когда-то происходило в жизни чужих людей. Словно появляется какая-то невидимая ниточка, которая связывает твою жизнь и жизни тех, кого ты никогда не знал, в единое целое. Вглядываясь в чужие фотографии, ты обнаруживаешь схожие события, даты и даже переживания. Дни рождения, студенческие вечеринки, веселые моменты в обществе друзей имеют свою ценность для каждого, и тем не менее все они похожи в целом, потому что пронизаны одинаковыми чувствами любви, нежности и задора.
        Жизнь Лиры Д’Ареццо ничем не отличалась от жизни других молодых людей ее возраста. Детство, полное любви и заботы, веселая юность и счастливое замужество - все казалось безоблачным и надежным. Страшно было осознавать, что все оборвалось в один миг, остались лишь небольшие кусочки воспоминаний, которые Роман держал в руках. Он посмотрел на женщину, сидящую рядом с ним, и удивился выражению ее лица.
        - Я так и не смирилась с тем, что она ушла навсегда, - сказала Камилла Фарино, мать Лиры Д’Ареццо, читая его мысли. - А теперь расскажите, как вы меня нашли? И главное, для чего искали встречи со мной?
        Она аккуратно сложила фотографии на столик перед диваном и потянулась к кофейнику. Сосредоточенно разлила напиток по маленьким чашкам, одну подала Роману. Затем оперлась о спинку дивана и тоскливо посмотрела на него, словно сожалела о его неожиданном появлении и о том, что он воскресил воспоминания, которые начали блекнуть.
        Роман осторожно подыскивал слова, боясь разбудить дремавшую в Камилле боль. Он и сам полностью не отдавал отчета в том, почему решил встретиться с этой сеньорой. Что она сможет рассказать ему о гибели дочери и ее мужа? Да и для чего ему собственно нужно знать об этом? Однако интуиция подсказывала, что происходящие в данный момент события, и в частности убийство Дагомирова, которое является приоритетом в его расследовании, тесно переплетаются с событиями десятилетней давности, в результате которых был полностью уничтожен клан Д’Ареццо.
        В который раз Роман пересмотрел биографии убитых бизнесменов. Всех их можно было причислить к элите мирового бизнеса, и все они имели общую точку соприкосновения - Этторе Д’Ареццо. Роман решил больше узнать о смерти сына Д’Ареццо и о тех последствиях, к которым она привела, отправив запрос в архив департамента полиции, чтобы получить материалы по этому делу. Каково же было его удивление, когда он получил отказ. Кто-то «завернул» прошение, и этому имело место основательная причина. Он все же получил необходимые документы по каналам Интерпола, поэтому пришлось отложить на будущее решение уволиться из рядов организации.
        Имея на руках личное дело каждого из семьи Д’Ареццо, Роман начал внимательно изучать данные, стараясь читать между строк, но так ничего существенного не узнал. Единственной зацепкой стала мать Лиры - Камилла Фарино - таинственная особа, местонахождение которой не было указано в бумагах. Только она из всех родственников Д’Ареццо осталась в живых.
        Роману пришлось проделать огромную работу, чтобы отыскать ее. В тот момент он пожалел о том, что рядом нет Полины, которая подобные манипуляции совершала намного быстрее. Она была отличной поисковой системой, с огромной базой данных, к тому же имела высокую скорость и давала эффективные результаты. Роман не мог не признать, что с помощью Полины ему было намного легче продвигаться вперед в своем расследовании. К тому же ее присутствие вносило определенную долю веселья в процесс, делая его не таким скучным и затянутым.
        Итак, Камилла Фарино. Сведений о ней было до обидного мало. Эта, судя по бумагам, эксцентричная сеньора много путешествовала и обнаружить ее оказалось крайне сложно. Она регулярно меняла паспорта, так как страницы в них быстро заполнялись новыми визами и печатями прохождения таможен разных государств. Через Интерпол Роман выяснил, что в данный момент Камилла находится в Марокко. Там у нее имеется недвижимость - особняк в Танжере, подарок некоего Стефано Проспато.
        Камилла совсем не удивилась, даже непонятно обрадовалась, когда Роман позвонил ей и, представившись другом дочери, попросил о встрече. Она согласилась и поразила его, сказав, что уже в тот же вечер примет его в своем доме недалеко от Рима. Видимо, сеньора была очень легкой на подъем, кроме того, обладала немалыми средствами, раз имела возможность столь быстро передвигаться по миру.
        Это была красивая дама лет пятидесяти, с загорелым лицом без капли макияжа. Черные ресницы ее не нуждались в окраске, как и румяные щеки. Она относилась к той категории женщин, которым не нужно приукрашивать себя, чтобы мужчины обращали на них внимание. Высокая, с длинными черными волосами, свободно лежащими на плечах, очень худая, Камилла казалась невесомой. Темно-синее длинное платье еще больше усиливало эффект воздушности, и глядя на нее казалось, что она вот-вот взлетит в небо.
        - Вы ведь не были знакомы с Лирой, - сказала она Роману, пристально осмотрев его.
        - Не были. Мне жаль, что пришлось обмануть вас. Простите.
        - Прощаю, - быстро согласилась она. - Но если обманете во второй раз, я не буду столь милой. Итак, для чего вы вызвали меня в Рим? И как мне к вам обращаться?
        - По имени. Роман, - улыбнулся он.
        - Я буду звать вас Романо, - сказала Камилла. - Вы напоминаете мне одного очень красивого итальянца из моего бурного прошлого, поэтому и звать я вас буду на итальянский манер. Договорились?
        Роману импонировала ее манера вести разговор. Она была настойчивой, смелой и явно чувствовала себя хозяйкой положения.
        - Договорились. Я - Роман Сафонов, сотрудник Интерпола, - он протянул удостоверение. - Занимаюсь расследованием убийства Андрэа Д’Ареццо.
        - Почему Интерпол заинтересован в деле, которое закрыли много лет назад? - Камилла прищурила глаза и насторожилась. - Открылись новые факты?
        - Нет, - покачал головой Роман. - Мне нужны сведения из жизни вашей дочери и ее мужа, потому что расследование, которое я веду, кроме дела Д’Ареццо, возможно, связано с их гибелью.
        - Как запутанно, - усмехнулась она. - Я ничего не поняла из вашего объяснения. Но, бог с ним. Спрашивайте!
        - В первую очередь мне интересен круг знакомых, родственники, и в частности отец мужа Лиры - Этторе Д’Ареццо.
        Роман тщательно следил за реакцией ее лица при упоминании имени Д’Ареццо. Оно осталось безмятежным, ни один мускул не дрогнул, лишь уголки губ печально опустились.
        - Десять лет назад меня допрашивала полиция. Они замучили меня своими вопросами. Неужели вы думаете, что я скажу вам больше, чем когда-то сказала им?
        - Значит, вы храните тайны? - улыбнулся Роман, с наслаждением рассматривая ее красивое лицо.
        - Не играйте со мной в пронырливого полицейского, - жестко ответила Камилла. - У меня нет тайн. Единственный секрет, который я хранила - был связан с Лирой. Теперь ее нет, как и нет того, кто просил меня молчать.
        - О чем вы говорите?
        - О ком, - поправила его Камилла. - Я говорю об Этторе, - она потеребила губу. - Вы сказали, что хотели поговорить об отце мужа моей дочери. Вы сознательно сделали ошибку или не знаете, что Этторе был отцом Лиры?
        Роман от неожиданности подался вперед.
        - Простите? - оторопело проговорил он. - Вы хотите сказать, что Лира была замужем за своим братом?
        - Конечно, нет! - воскликнула Камилла. - Господи, что за извращение?! Андрэа и Лира не были связаны кровным родством. Этторе никогда не допустил бы столь порочных отношений.
        Камилла подошла к комоду, выдвинула верхнюю полку и достала портсигар.
        - Здравствуй, мой милый, - сказала она, гладя металлическую поверхность. - Только сейчас вспомнила о тебе. Составите компанию?
        Она сделала Роману знак глазами, предлагая присоединиться к раскуриванию особого зелья. Он отрицательно покачал головой.
        - Признаюсь, я была плохой матерью, - сказала Камилла после длинной затяжки. - Я была слишком юна, чтобы до конца осознать всю ответственность, которую возлагает материнство. В Этторе я была влюблена, но замуж за него идти не хотела. Да и он не горел желанием связывать себя узами брака. У нас случилась всего лишь интрижка, которая по неосторожности обоих привела к беременности. Я родила Лиру, а через год встретила Стефано Проспато. Он обожал мою девочку, и был ей хорошим другом.
        - То есть Д’Ареццо не было известно, что у него есть дочь?
        - Ну, почему же? Он знал о Лире. Просто его устраивало, что Лира оставалась в тени, и никто не имел понятия о ее существовании. Спустя какое-то время он женился на Клаудии, своей давней любви. Он обожал ее, но красотка Клаудия бегала от Этторе и не подпускала к себе ни на шаг. Потом, когда ее бросил любовник, одну с ребенком на руках, она вспомнила о дурачке Д’Ареццо. Он принял ее, женился и даже усыновил мальчика. Андрэа был совсем маленьким и другого отца, кроме Этторе, не знал.
        - Этторе усыновил чужого ребенка, но не дал имя своему? - поразился Роман.
        - В жизни все бывает, - невозмутимо ответила Камилла. - Например, случается и такое, что родная мать становится фантомом, а воспитывает чужая женщина, которая обожает тебя словно родного. Так произошло со мной и братом. У нас с ним одна мать, но разные отцы. Лира повторила мой путь и жила с мачехой, которая ее обожала, а настоящая мамаша, то есть я, моталась по миру в поисках острых ощущений. Лишь сейчас я поняла, насколько мы с матерью похожи. Она также не принимала участия в жизни своих детей. Мы с братом жили с отцами и их новыми семьями, и виделись с ней не чаще раза в год. В детстве я обижалась на мать за невнимание, а в итоге превратилась в ее подобие. Яблоко от яблони, как говорится, - задумчиво произнесла она и вернулась к разговору о Д’Ареццо. - Этторе любил Лиру. Он забрал ее у меня, когда ей исполнилось восемь. А через год она мне сообщила, что когда-нибудь выйдет замуж за Андрэа.
        Камилла молча докуривала косячок. Роман не мешал ей, потому что в мыслях она была далеко, в том прошлом, где осталась дочь и счастье.
        - Не смотрите на меня, как на побитую собаку, - засмеялась Камилла, и Роман предположил, что травка дала о себе знать. - После того, как Лира переехала жить к Этторе, я получила полную свободу. Мы со Стефано и до этого много путешествовали, возя дочь с собой, а потом и вовсе покинули Италию. Знаете, все получилось к лучшему: у Лиры появилась стабильная жизнь. Этторе отправил ее учиться в закрытый пансион, затем она поступила в университет. В общем, если бы она жила со мной, то, кроме рюкзака за плечами, у нее ничего не было бы.
        - Зато осталась бы жива, - пробурчал Роман.
        - Сомневаюсь, - хмыкнула Камилла. - В этих вопросах я фаталист. Судьба находит нас в любом месте, вне зависимости от того, где и с кем мы живем, а также как распоряжаемся каждым днем своей жизни. Стефано, например, был безбашенным парнем, отчаянным и немного сумасшедшим. Он поднимался в горы, летал в небе, мы пересекали вместе пустыню, пережили столько опасных приключений. А умер он от элементарной пневмонии, потому что думал, будто это всего лишь простуда, которая через пару деньков пройдет. Ночь в бреду, а утром я нашла его мертвым в постели. Может, еще кофе?
        Роман кивнул и пошел вслед за Камиллой в кухню, потому что она продолжала говорить:
        - У Лиры был друг, такой же безрассудный, как мой муж. Ее всегда привлекали мужчины, похожие на Стефано. Этторе был другим - мягким, спокойным и уравновешенным. Моя дочь порой приходила в бешенство от его невозмутимости, потому и окружала себя людьми иного сорта, нежели он и отец. Теми, в ком темперамент играл, как океан в штормовую ночь.
        Роман наблюдал за ее действиями. Она быстро насыпала кофе в кофеварку, поставила ее на огонь и повернулась к нему лицом.
        - Я не хотела, чтобы она выходила замуж за Андрэа, уж очень он был похож на Этторе. Абсолютное отсутствие темперамента. Никакой искры в характере. Добрый, нежный и бездеятельный. Словом, настоящий Д’Ареццо. Мне больше по душе был Лука. Он очень подходил Лире, такой же взрывной и игривый, как молодое шампанское. О, да! Правильное сравнение, - усмехнулась она. - Но сердцу не прикажешь. Андрэа стал мечтой Лиры с самого детства. Помню, как она была счастлива, когда он предложил выйти за него.
        - А Лука? Где он сейчас, и как я могу с ним встретиться?
        Камилла пожала плечами.
        - Я не видела его после смерти Лиры. Впрочем, и до.
        Кофеварка зашипела, и по кухне поплыл чудесный запах кофе. Камилла в блаженстве прикрыла глаза.
        - Я была в Рио, когда пришло известие о смерти Лиры и Андрэа. Чудовищно, что их друзья погибли вместе с ними.
        Камилла взяла кофеварку и направилась в гостиную. Там она разлила кофе по чашкам и подала Роману. Потом положила фотографии себе на колени и стала быстро перебирать их. Наконец нашла нужную и поднесла к лицу.
        - Снимок сделан за месяц до свадьбы дочери, - она подала фото Роману и указала пальцем. - Андрэа и Лира, близнецы Лорис и Микеле Греко, Феличе Орманно, Мария Вацолле - девушка Лука. И собственно Лука Кондотти, - сказала она, с любовью рассматривая пятерых парней и двух девушек.
        Кондотти. Эта фамилия была знакома Роману, так как принадлежала человеку, который нес ответственность за безопасность премьер-министра.
        - В ЦАР погибли пятеро, - сказал Роман.
        - Знаю, - Камилла забрала фотографию. - Много раз я пыталась связаться с Лука. Он не отвечал ни на звонки, ни на сообщения. Я обратилась к его старшему брату, Альдо, но тот сказал, что Лука и его подруга Мария после произошедшей с друзьями трагедии уехали из страны. Жаль, что мы так и не увиделись. Я ведь согласилась на встречу с вами только потому, что подумала, будто вы - Лука. Странно, но ваш голос в телефоне, показался мне знакомым. Я была абсолютно уверена, что лечу на встречу с Лука Кондотти. И если бы не эта ошибка, я еще долго не возвращалась бы в Рим.
        Роман задумчиво посмотрел на пустую чашку. Альдо Кондотти - брат парня, который был лучшим другом Лиры Д’Ареццо. Не смешное ли совпадение?
        - Я пыталась кое-что сама расследовать, - прервала размышления Романа Камилла. - Но у меня ничего не получилось. А потом у меня случился срыв… Больше всего меня интересовало, почему они оказались в ЦАР, если уехали в Кению.
        - Как в Кению?
        Роман лихорадочно перебирал в памяти сведения из тех бумаг, что были у него, но там ни разу не упоминалось название этой страны.
        - Да, в Кению, - повторила Камилла. - Мы встречались с дочерью за неделю до их отъезда. Она была в восторге от предстоящего путешествия. Озеро Накуру, рифтовый разлом, Килиманджаро. Красивая страна! Это ведь я наполнила ее голову сказками об Африке, - она со вздохом нахмурилась. - Единственное, что огорчало Лиру, это отказ Лука присоединиться к остальным. Я не знаю причины, по-моему, что-то с работой не получалось. Не уверена. Как случилось, что они погибли в ЦАР, в этой заднице мира? Ни Лира, ни Андрэа не были людьми, которые резко меняют планы. Это я легко могла бы сорваться с места и из Кении улететь в Новую Зеландию. Но они были другими.
        - Сеньора Фарино, вы так же были откровенны с полицейскими? - с улыбкой поинтересовался Роман.
        - Еще чего! - пылко воскликнула женщина. - В тот момент я была опечалена и напугана. Меня ошеломила смерть дочери, а трагедия, которая произошла с Этторе и матерью Андрэа, вовсе убила. Я не могла и слова произнести. Больше трех лет я провела в клинике, восстанавливалась и приходила в себя. Да, сеньор Сафонов, я душевнобольная, поэтому можете не обращать внимания на мои слова, - засмеялась она.
        Роман озабоченно дотронулся до лба. Камилла не выглядела сумасшедшей и вела себя адекватнее, чем все те здоровые, которые встречались Роману в его жизни. И все же он чувствовал, что она сломлена. Ее черные глаза неестественно блестели, возбужденность ощущалась и в речи, и в поведении. Она была больна, но говорила правду. В этом Роман не сомневался.
        - Камилла, - он взял ее за руку и провел пальцами по тонкой, как пергамент, коже, - чем вы собираетесь заняться?
        - После того, как вы уйдете, или в общем? - уточнила она. - Завтра у меня самолет в Марокко. А потом я что-нибудь придумаю.
        - Извините за бестактный вопрос, но, что Этторе оставил вам в наследство?
        - Намекаете на мою жизнь сибарита? - Камилла взмахнула руками. - Я не неженка. Оглянитесь, разве это похоже на роскошь?
        Роман улыбнулся. Гостиную, в которой они находились, трудно было назвать богатой. Скорее она отличалась сдержанностью и простотой. Недорогая мебель, минимум аксессуаров, мягкие, приглушенные тона - все говорило о скромности желаний ее хозяйки.
        - Меня больше влечет открытое пространство, - сказала Камилла. - Но вы правы, чтобы иметь возможность увидеть мир, нужны деньги. Зарабатывать их я не умею. Я вообще никогда не работала. Сначала мои счета оплачивали родители, потом Стефано Проспато. Да, принадлежать к обеспеченной семье очень удобно. Можно делать все, что пожелаешь.
        - Хотел бы с вами согласиться, но не имею понятия, каково это.
        Камилла откинула голову назад и рассмеялась. Воздух вокруг нее заискрился весельем, и Роман вздрогнул: уж очень знакомым был этот смех. И взгляд Камиллы напоминал ему о ком-то.
        - Я не ответила на ваш вопрос, - напомнила она. - От Этторе я не получила ни цента, в завещании обо мне даже не упоминалось. Впрочем, мне ничего не было нужно. Он и так сделал мне самый дорогой подарок, на который был способен - подарил дочь. А вот Лира оставила кое-что.
        Камилла назвала сумму.
        - Прилично, - вырвалось у Романа.
        - Все деньги мира не стоят жизни ребенка.
        - Простите. Я не хотел вас обидеть.
        - Принимается, - улыбнулась Камилла и отбросила за спину волосы, обвеяв Романа горьковатым запахом парфюма.
        - А в какой клинике вы проходили лечение? - непонятно для чего спросил он.
        - В «Sanut». Она находится в Швейцарии. Мой брат был единственным, кто связывал меня с жизнью. Он и вытащил меня из той пропасти, в которой я находилась. Потом я уехала из Европы на долгие шесть лет. Где только не была за это время. Все оттягивала момент возвращения.
        - Думаю, я совершил ошибку, попросив вас приехать, - извиняясь, сказал Роман.
        - Я ничем не смогла помочь?
        - Напротив. Но мне кажется, вам было невероятно тяжело вспоминать о дочери.
        Камилла игриво похлопала Романа по колену.
        - Я думаю о Лире каждый день, - сказала она. - Просто сейчас все те мысли, которые появляются в моей голове, я произнесла вслух. Знаете, мой брат не раз говорил, что я хожу в любимчиках у бога.
        - Видимо, вы так не считали?
        - Нет. Но он верил в то, что я особенная. И Лиру обожал, - Камилла прикусила губу, словно старалась не заплакать. - Это она была особенной. В жизни моей девочки было много мужчин, готовых ради нее на все. Стефано, отец, Андрэа и Лука. А так же Карло - мой брат.

* * *
        Роман почти выбежал из дома, атмосфера в котором заставляла его задыхаться. Он пожалел о том, что встретился с Камиллой, потому что воспоминания захлестнули женщину, заставили вернуться в то время, когда она пыталась не сойти с ума от утраты. Камилла с улыбкой заверила Романа, что не станет записываться на прием к психиатру после их разговора. Он же взял с нее обещание, что до того, как она покинет страну, не станет ни с кем разговаривать. Женщина произнесла вслух имена, которые позволили ему многое понять в этом запутанном деле. Головоломка постепенно складывалась, а у Романа было тяжело на душе. Сама того не ведая, Камилла выдала часть тайны, о которой не только следовало молчать, но и думать разрешалось с особой осторожностью. Она действительно не в себе, раз позволила столь откровенный разговор. Мысли Романа вернулись к Лука Кондотти. Куда мог исчезнуть парень? И как Альдо Кондотти связан с убийствами? Он вполне мог незаметно добавить яд в бокал Хьюза на приеме у премьер-министра и остаться вне подозрений. Если убийца он, то во имя чего все это делается?
        Роман шагал к машине, прокручивая в голове все возможные мотивы. Самым значимым из них была месть. Но так жестоко и последовательно может мстить лишь человек, кровно заинтересованный в уничтожении своих врагов. Были ли у Кондотти этому предпосылки, и куда пропал Лука? Роман завел машину, но медлил с отъездом. Он подумал о Леоне, муж которой, возможно, намечен в качестве следующей жертвы, и поразился своим желаниям. Ему вдруг захотелось, чтобы палач выполнил свою работу, убив Дарио Аскари.

* * *
        Недалеко от дома, принадлежавшего Камилле Фарино, стоял черный автомобиль. Внутри его сидели Себастьяно Корти и Чезаре. Они приехали сюда за машиной Романа Сафонова, наблюдали, как он прошел за калитку, и как ему открыла дверь высокая черноволосая женщина.
        Получив от Дарио приказ доставить Романа, Себастьяно сразу же организовал за мужчиной слежку. Со слов Дарио он знал, в каком отеле остановился любовник Леоны, и уже утром направился к нему в гости, но Сафонова не оказалось в номере. Позже он появился, но в номер так и не поднялся. Пообедал в ресторане отеля и снова уехал. Пришлось следовать за ним в пригород Рима. Себастьяно от души проклинал Сафонова, глядя на огни его машины. Досталось и Дарио за стремление наказать ловкача, который уложил в постель его легкомысленную женушку. Чезаре при этом молчал, лишь плечи его моментами вздрагивали от смеха, который он всеми силами пытался в себе подавить, чтобы не раздражать обозленного Себастьяно.
        Глядя на то, с кем была назначена встреча у Сафонова, Себастьяно нахмурился. Он хорошо знал имя этой сеньоры. В полной тишине Себастьяно дождался, когда Сафонов выйдет из дома, и лишь увидев его отъезжающую машину, позвонил Дарио.
        - Твой соперник только что навещал мать Лиры Д’Ареццо. Не желаешь узнать, чем они там занимались? Или все-таки стоит ехать за ним?
        - Отправь Чезаре и кого-нибудь из ребят к Сафонову, - ответил Дарио. - А сам узнай, что его связывает с Камиллой.

* * *
        Чезаре и сопровождающие его трое мужчин, наиболее внушительные по своим габаритам из команды Себастьяно, поднимались по лестнице к номеру Романа Сафонова.
        - Давно сеньор Корти не давал нам таких приятных поручений, - сказал Невио и как боксер перед боем подвигал плечами. - Сейчас надеру задницу этому мудаку. А вы, парни, смотрите и запоминайте.
        - Ты сегодня в ударе, Карузо? - спросил один из мужчин и в шутку толкнул Невио в бок.
        Тот сжал руки в кулаки, недовольный, что к нему обратились по прозвищу. Мужчины тихо засмеялись, довольные реакцией Невио. К нему уже давно приклеилось имя великого тенора, но не потому, что у него был такой же неповторимый тембр голоса, а потому, что Невио говорил очень гладко и красиво, словно пел песню. У него в разговоре все получалось просто и легко, и любые действия совершались без каких-либо усилий. В общем, слова его звучали так же бархатисто и величаво, как голос прославленного оперного певца. Но при всем этом Невио-Карузо никогда не давал обещаний впустую, с серьезной ответственностью воплощая их в жизнь.
        - Тише, - приказал Чезаре, и смех немедленно прекратился.
        Они подошли к двери и достали спрятанные под пиджаки пистолеты. Чтобы не создавать лишнего шума, прикрутили глушители. Карузо отошел на несколько шагов от двери и набрал разгон.
        В тот момент, когда в номер ворвались вооруженные мужчины, Роман надевал свежую рубашку. Карузо усмехнулся, увидев Сафонова раздетым и, как ему показалось, беззащитным. Вальяжной походкой он направился к нему, играя пистолетом в руке. Роман молча застегивал пуговицы на рубашке и наблюдал, как дистанция между ними сокращается. То, что произошло в последующие секунды, никто из людей Себастьяно Корти не смог бы внятно описать. Роман мгновенно атаковал огромного Невио, отклонившись назад и нанеся противнику удар в область печени. Схватив скрутившегося от боли Невио за руку, вывернул ее за спину и в это же время ударил ногой в коленный сустав мужчину, находящегося в двух шагах от того, которого вывел из строя первым. Потом оглушил обоих резкими ударами по голове и шее.
        Чезаре, увидев, что его люди грузно повалились на пол, взмахнул пистолетом. Роман подскочил к нему и вынес руки вперед, слегка дотронувшись до оружия. Обойма вывалилась из рукоятки и тихо упала на ковер. Чезаре пораженно посмотрел на нее, но вспомнил, что один патрон находится в стволе. Роман резко поднял по дуге вверх его руку, и пуля ушла в потолок рядом с люстрой. Он с силой потянул Чезаре вперед и ударил лицом о стену. Не останавливая движения, опираясь на плечо Чезаре, впечатавшегося в светлые обои, Роман подпрыгнул и нанес серию ударов ногами по последнему из стоящих на ногах: один в горло, другой - в грудь. Оба мужчины, и тот, что носом поддерживал стену, и тот, которого атаковали ногами, одновременно рухнули на пол.
        Роман замер на мгновение, оценивая обстановку. У него было немного времени, чтобы исчезнуть до того, как эта четверка придет в сознание. Он быстро вошел в спальню, собрал документы и сложил их в саквояж. Туда же положил свою немногочисленную одежду и, осторожно обойдя тела, вышел из номера. Спустившись вниз, передал ключ администратору.
        - Уже покидаете нас, сеньор Сафонов? - мужчина уставился на саквояж в руке Романа, а про себя с удовольствием отметил, что номер оплачен до конца недели. - Надеюсь, вы всем остались довольны.
        - Безусловно, - заверил его Роман, протянув руку.
        Администратор резво сжал ладонь, ощущая приятную шероховатость денежной купюры.
        - Всего наилучшего, - радостно пожелал он, спрятав деньги в карман брюк.
        Роман вышел на улицу и огляделся в поисках такси.
        Когда Чезаре очнулся, он резко вскочил, но тут же со стоном опустился на пол от боли и головокружения. Недалеко, обхватив рукой живот, сидел Невио.
        - Допелся, Карузо? - послышался скрипучий голос третьего пришедшего в себя. - Напомни, что ты хотел сделать с этим… - мужчина, не договорив, закашлялся.
        Невио поднялся.
        - Убью суку, когда найду, - пообещал он.
        Чезаре дотронулся пальцами до опухшего носа и вздрогнул, прикоснувшись к горящему огнем подбородку. Он сморщился, подумав о том, что слишком часто в последнее время оказывается бит людьми, казавшимися ему недостойными соперниками.
        - Что это было? - послышался очередной вопрос, и следом раздались тихие смешки.
        ГЛАВА 29
        Карло Моретти ожидал визита Анджело Бьянки - руководителя специальной оперативной группы Корпуса карабинеров. Вместе с капитаном Бьянки должен был прийти Альдо, и Карло с нетерпением поглядывал на часы, подгоняя время. Только этот взгляд на медленно бегущую минутную стрелку выдавал нервозность Моретти. В остальном его поведение отличалось спокойствием и невозмутимостью. Однако под маской самообладания разыгрывались нешуточные страсти. Карло чувствовал, как все внутри дрожит от напряжения, словно перетянутые на гитаре струны, готовые лопнуть от малейшего прикосновения. За годы работы, порой опасной и непредсказуемой, он научился прислушиваться к ощущениям и доверять им. И теперь внутреннее состояние говорило о грядущей буре.
        Карло озабоченно потер колющийся подбородок и отругал себя за то, что поленился утром побриться. Мелкая седая щетина раздражала его. Впрочем, тишина, стоявшая в кабинете, вызывала не меньшую досаду. Она была настолько пронзительной, что звенела в ушах. Хотелось зажмуриться и обхватить голову руками, спасаясь от ее безжалостного давления.
        Раздался короткий стук в дверь. Карло с облегчением выдохнул из себя, вышел в центр кабинета и приветствовал вошедших мужчин. Анджело Бьянки удобно устроился в кресле у стола, Альдо подошел к окну и выглянул во двор.
        - Что-то не так? - с тревогой в голосе спросил Карло.
        Альдо передернул плечами и повернулся к мужчинам. Карло усмехнулся, так как понял, что Альдо испытывает те же чувства, что и он сам. Под глазами у Кондотти лежали темные круги, лицо было серым и помятым. Скорее всего, он не спал уже несколько ночей, страдая бессонницей и нервным расстройством. Карло почесал лоб и подумал, что наверняка выглядит так же гадко. Из всех присутствующих в этой комнате лишь Анджело казался свежим и спокойным. Но это было только на первый взгляд. Пристально вглядевшись, можно было догадаться, что и его терзает нечто.
        - Да, что же это такое?! - воскликнул Карло. - У меня паранойя.
        - Не у тебя одного, - улыбнулся Анджело и прикрыл глаза. - Как же я устал, - протянул он. - Половину ночи с ребятами слушали Аскари и Корти, а остальную половину пытались понять, что было не так в их разговоре. Не спал ни часа.
        - По тебе не скажешь, - с удовлетворением произнес Карло, оценивая внешность своего самого надежного помощника. - Молодость - удобная штука: можно отжигать ночи напролет, а утром выглядеть огурцом.
        Анджело запустил руку в светлые волосы и взъерошил их, словно заставлял себя проснуться.
        - Кофе?
        - После, - отрезал Альдо. - Сначала дела. Не нужно, чтобы нас отвлекали.
        Анджело обреченно вздохнул, чем вызвал улыбку на лице у Карло. Голубые глаза молодого человека лукаво засветились, когда он умоляюще посмотрел на Альдо, выпрашивая дозу кофеина. Альдо хмыкнул и кивнул Карло, что согласен отложить разговор и выпить чашечку. Спустя десять минут, когда поднос с пустым кофейником убрали, они расселись вокруг стола. Анджело начал говорить первым.
        - Я думаю, что «жучки» обнаружили, - он подвигал ноющими от усталости плечами и оперся о спинку кресла.
        - Основания?
        - Попытаюсь объяснить. Кажется, что ничего не изменилось, и все же они ведут себя странно. Осторожничают, что ли. Не знаю, как выразиться. Раньше их разговоры были более свободными. Аскари и Корти обсуждали все в малейших подробностях. Сейчас складывается впечатление, будто они о многом умалчивают. Возникают странные паузы в беседе, а ведь Корти никогда не отличался сдержанностью и выкладывал все как на духу. Теперь он весьма избирателен в том, что говорит. Да и Аскари какой-то деревянный. Больше молчит, говорит медленно и слишком обдумывает то, что произносит вслух.
        - Это твоя интерпретация? - спросил Альдо.
        Анджело покачал головой.
        - Психолог моей группы таким образом истолковал их поведение. А он редко ошибается в своих оценках. Кроме того, на «Вилла Анна» сегодня утром было странное движение. Некие три сеньора имели разговор с Аскари в его кабинете. Делали вид, что партнеры по бизнесу. Самое странное, что имена при этом не назывались. Потом стали передвигаться по всему первому этажу, обсуждать планировку дома. Ощущение будто беседа велась для отвода глаз, - добавил он. - Спустя час в оливковой роще возле ретрансляторов, передающих сигналы радиомикрофонов, установленных в доме, появились люди Корти. Прошлись под деревьями, осмотрелись и удалились.
        - Совпадение? - предположил Альдо.
        - Вряд ли, - усомнился Анджело. - Думаю, что нашу спецчастоту скоро перебьют. Если
«жучки» обнаружены, то это лишь дело времени. Что будем делать?
        - Лира слишком медлит, - сказал Карло. - Я изначально не одобрял этого. Анджело, подготовь группу и жди моих указаний.
        - Есть, шеф, - кивнул капитан. - И еще. Мы обнаружили того, кто пытался войти в нашу базу данных. Это был «белый» IP-адрес, то есть внешний, за которым работают внутренние «серые» IP-адреса. Внешний принадлежит Интерполу. Хитрая у них система. Нашим компьютерщикам пришлось много попотеть, чтобы добраться до внутренних хостов.
        - Ни хрена не понимаю, - буркнул Альдо.
        - Думаешь, я сразу все понял? - усмехнулся Анджело. - В общем, меня процесс поиска этого любопытного сукиного сына не коснулся. Для меня главным был результат и мне его предоставили. Рим, Largo Febo 2 - отсюда шел сигнал. В этом месте находится отель «Raphael». Мы проверили зарегистрированных постояльцев по базам Интерпола и обнаружили сотрудника организации, проживающего в отеле. Роман Сафонов. Судя по всему, парень не глупый. Он вошел в наши базы через компьютер Бальдуччи. Каким образом у него получились подобные манипуляции, я не могу сказать, потому что это находится за границами моего понимания. Наш спец пытался объяснить мне процесс как можно проще, но, признаюсь, я с трудом уяснил себе. В мою компетенцию не входят всякие хакерские штучки.
        Последнее предложение прозвучало, как оправдание, и Анджело при этом скривился, демонстрируя свое дилетантство в этом вопросе.
        - Сафонов был на приеме у премьер-министра, - сказал Альдо, вспомнив лицо мужчины, склонившегося над телом Хьюза. - Избавься от него, Анджело, - он хлопнул ладонью по столу. - Дерьмо! Не нравится мне ситуация. Слишком много новых лиц появилось.
        Карло задумчиво сложил руки перед собой, обдумывая план дальнейших действий. Альдо нервно вышагивал по кабинету, Анджело устало смотрел на шефа, ожидая приказаний.
        - Хорошо, что Аскари находится в поместье, - наконец сказал Карло. - Не придется искать его по всей Италии. Сделаем все быстро. Мобилизуй группу, которая ведет наблюдение за «Вилла Анна». Штурм устроим ночью. Пусть ждут указаний, - обратился он к Кондотти, затем повернулся к Анджело. - А ты достань мне Сафонова. Прежде чем избавиться от него, необходимо узнать, что за расследование он ведет, по чьему указанию и как много ему известно. После этого придется удалить следы, ведущие к нам. Табо уже вернулся из поездки?
        - Еще нет, - ответил Альдо. - Самолет прилетает в десять вечера. Какого черта ему вздумалось лететь в Бразилию именно сейчас?
        - Родители - это важно. Кроме того, Лира позволила ему маленький отпуск. Думаю, это решение мы не должны обсуждать, - Карло на мгновение замолчал. - Нужно сделать так, чтобы никого из наших людей не было на «Вилла Анна» во время атаки. Не хочу рисковать их жизнями. Поручим это задание Табо. Он не вызывает подозрений у Аскари, а главное у Корти, поэтому справится.
        Зазвонил телефон. Карло молча выслушал охранника, положил трубку и подошел к окну, наблюдая за въехавшей во двор машиной. Из нее вышла женщина и быстрым шагом направилась к дому.
        - Сейчас все согласуем, - он повернулся к Альдо и Анджело. - Расслабьтесь. Не время нервничать, когда дело подошло к концу. Никто не застрахован от случайностей. Внесем в план коррективы и завершим начатое.
        ГЛАВА 30
        Дарио нажал на кнопку звонка, раздалась тихая трель, и дверь немедленно открылась. Он вздрогнул оттого, что на него смотрело дуло пистолета, которое тут же опустилось. Чезаре извинился и пропустил хозяина внутрь.
        - Стой на месте, - приказал Себастьяно и провел по телу Дарио устройством, тихо посвистывающим в его руках. - Чистый. Проходи, - он указал рукой в кухню.
        - Что за маскарад вы устроили? - недовольно спросил Дарио, разведя руками.
        Он присел на любезно отодвинутый Чезаре стул и оглянулся. Жалюзи на окнах были опущены, в квартире царил полумрак, мужчины из числа охранников, лично подобранных Себастьяно, говорили в полтона. В общем, атмосфера была таинственной и вместе с тем нервозной.
        - Где ты пропадал? - задал новый вопрос Дарио, не дождавшись ответа на предыдущий. - Я уже начал беспокоиться.
        - Это лишнее, - прервал его Себастьяно и задвинул двери-купе, отгородив кухню от гостиной, превратив ее в символический кабинет. - Долго ты ехал.
        - Было трудно понять, что ты вызываешь меня в квартиру Алессандро, - вспыхнул Дарио. - Какой смысл? Если за мной следят, то я в любом случае привел за собой хвост.
        - Уедешь ты, уедут и они. За тобой ведь охота ведется, поэтому остальные им не нужны.
        - Чезаре, что у тебя с лицом? - спросил Дарио, посмотрев на опухший нос мужчины и сине-фиолетовый подбородок.
        Чезаре сконфуженно молчал.
        - Сафонов показал ему и остальным хреновым ниндзя пару новых и интересных приемов, - ответил вместо Чезаре Себастьяно. - Карузо до сих пор находится под впечатлением от уровня его мастерства.
        - Никто не знал, - начал оправдываться Чезаре, - что он…
        - Один уложит четверых? - спросил Себастьяно. - Этот Сафонов, как оказалось, не только баб в постель может укладывать.
        Щеки Дарио покраснели от последнего замечания.
        - Значит, вы его упустили, - недовольно сказал он.
        - Да, упустили. И это плохо, потому что мне непонятно, какая роль отведена ему в предстоящей игре.
        - А что он делал у Камиллы?
        - Вел светские беседы.
        - Себастьяно, перестань. Сейчас не время для шуток, - сказал Дарио. - Я думал, что Камилла проходит лечение в клинике. Учитывая ее помешательство, сложно было предположить, что ее когда-либо выпустят.
        - А еще сложнее предположить, что она сестра Карло Моретти, - Себастьяно с ухмылкой наблюдал за выражением лица Дарио. - Не понимаешь? Лира Д’Ареццо - племянница шефа карабинеров.
        - Как узнал?
        - После отъезда Сафонова, мы с Пепе решили нанести визит сеньоре Фарино. Она сидела на диванчике и мирно докуривала косячок. Когда мы вошли, Камилла вскочила и метнулась к черному входу, зовя на ходу некоего Карло. Она была невменяемой и не понимала, что происходит. Я еще спросил себя, что довело ее до подобного состояния: разговор с Сафоновым или та трава, которую она смолила, - Себастьяно криво усмехнулся в усы и обратился к Чезаре: - Завари мне чай. Дарио, ты будешь?
        Тот отрицательно покачал головой.
        - Продолжай, - сказал он.
        - На столе в гостиной лежали фотографии. Можешь посмотреть на них. Они в папке перед тобой.
        Дарио достал несколько штук. На всех была изображена компания молодых людей. Себастьяно бросил взгляд через его плечо.
        - Вот на этом фото, - указал он подбородком. - Второй справа - Лука Кондотти. Знакомые имена?
        - Не понимаю, - Дарио внимательно рассматривал смеющихся в камеру молодых людей. - Откуда тебе известно?
        - Все намного проще, чем ты думаешь. Люди ничего не утаивают, когда им делают больно, - Себастьяно многозначительно посмотрел на Чезаре, тот коротко засмеялся.
        - Надеюсь, Камилла жива? - спросил Дарио, мгновенно догадавшись, откуда появилась эта информация.
        - Естественно, она нам еще понадобится, - Себастьяно подвинул чашку, Чезаре залил ее кипятком и бросил пакетик с чаем, который быстро окрасил воду. - С чем это он? - принюхался Себастьяно. - С бергамотом? Убери, терпеть не могу эту траву. Другой есть?
        - Есть с жасмином, зеленый, - перечислял Чезаре, рассматривая коробочки. - Просто черный, - он быстро поставил перед Себастьяно новую чашку. - Сеньор Дарио, что вы будете пить?
        - Воду, - сквозь зубы процедил Дарио, недовольный тем, что разговор перешел на другую тему. - Куда вы отвезли Камиллу?
        - Она рядом, в соседней комнате, - Себастьяно подул на жидкость, от которой шел пар.
        - Что?! - воскликнул Дарио.
        - А куда ее нужно было везти? - деловито поинтересовался Себастьяно и вытер мокрые от пара усы. - На «Вилла Анна»? Чтобы дать Моретти повод для действий? Нет, мы все правильно сделали. Теперь послушай меня внимательно, без лишних эмоций.
        Он подвинул стул ближе к Дарио и начал тихо рассказывать:
        - Камилла не утаила, для чего к ней приходил Сафонов. Пришлось, конечно, постараться, потому что баба оказалась упертой и ничего не хотела говорить. Она подумала, что мы из полиции. Представляешь, мы с Пепе, оказывается, похожи на полицейских! - громко засмеялся он. - Бабенка заявила, что ее брат сотрет нас с лица земли, когда узнает, что мы творим. Вот тут я заинтересовался, кто такой ее брат? Оказалось, что это известный нам Карло Моретти - человек, которому ты доверил охрану своей жизни. Твой спаситель!
        - Почему ранее нам не было известно, что их связывают родственные отношения? - спросил Дарио, сверля Себастьяно сердитым взглядом.
        - Потому что фамилии у них разные. Разные отцы, разные семьи, в которых они воспитывались. Все разное! - Себастьяно с грохотом поставил чашку на стол, заставив Чезаре тревожно оглянуться. - Очень трудно было связать их вместе. Все остальное также не укладывается в голове. Лука Кондотти был лучшим другом Лиры Д’Ареццо. Он не погиб вместе с остальными. Он пропал, и где находится сейчас, сказать невозможно. Однако его старший брат водит тесную дружбу с шефом Моретти. После разговора с Камиллой мы приставили охрану к его дому и дому Моретти. Пришлось проявить чудеса изобретательности, чтобы нас не обнаружили. Так вот, Кондотти, спустя час после того, как за его домом начали наблюдать, сел в машину и отправился в гости к своему дружку. Там он находится до сего момента. И еще одна интересная деталь, - Себастьяно прокашлялся, потому что от быстрой речи в горле запершило. - К Моретти приезжала Ильда Суарес - верная подруга твоей любимой женушки.
        После этих слов Дарио вскочил и схватился за голову.
        - Как так?!
        - Очень просто, - злобно усмехнулся Себастьяно. - До меня все дошло только тогда, когда мы привезли Камиллу в эту квартиру. Слава богу, что я решил спрятать ее здесь, а не у себя, иначе мы упустили бы самое важное. Твой влюбленный сынок нам очень помог. Алессандро, твою мать, чтит семейные узы, - Себастьяно, не отрываясь, смотрел в лицо Дарио, который не понимал, зачем в разговоре был упомянут его сын. - На полке в гостиной стояло фото, сделанное в день твоей свадьбы. Ты с женой, твои сыновья и друзья Леоны. Камилла схватила рамку и стала выть на всю квартиру. Ей даже пришлось закрыть рот, иначе она перепугала бы всех соседей. «Лира, девочка моя», - кричала она и прижимала фотографию к груди. Я пытался добиться большего, но Камилла закатила глаза и впала в бессознательное состояние. Ни слова, сука, не сказала. Мы перенесли ее в спальню на кровать. Связали, конечно, чтобы не наделала глупостей. Там она и лежит. Кстати, Чезаре, сходи, посмотри, как эта психопатка. Может, задохнулась от того кляпа, что ей в рот вставили. Что мы тогда скажем ее братцу?
        Себастьяно проследил за парнем, который раздвинул двери и вышел в гостиную.
        - А потом позвонил Пепе и сказал, что Ильда находится в гостях у Моретти. Она пробыла там около двух часов и отправилась на квартиру к Табо Мацебе. Мои ребята уже там, ждут, когда я приеду.
        - Думаешь, что Ильда - это Лира?
        - Очнись, - фыркнул Себастьяно. - Неужели так сложно провести между ними параллель? Впрочем, ты же не знаешь, что на самом деле нет такой личности, как Ильда Суарес. Родом из Аргентины, 32 года, родители - богатые фабриканты из Буэнос-Айреса, сестер и братьев нет, счет в швейцарском банке, безоблачная жизнь богатой наследницы. Это все фикция, кроме счета в банке. Он действительно имеется на имя сеньоры Суарес. Деньги на него поступают со счета Камиллы Фарино. Табо Мацебе также получает бабки от матери Лиры. Но думаю, что сама Камилла понятия не имеет, какие манипуляции происходят от ее имени. Над тем, как пополняется счет самой Фарино, сейчас работают твои бухгалтеры.
        Двери тихо раскрылись, и Чезаре проскользнул внутрь.
        - Живая, - сказал он. - Ребята спрашивают, когда выезжаем?
        - Через десять минут.
        - Понятно, - Дарио облизал сухие губы. - Все-таки, почему ты думаешь, что Ильда - это Лира? А как же…
        - ДНК? - спросил Себастьяно. - Не было никаких проб. Тело полностью сгорело. Не было даже возможности сделать тест.
        - Схалтурили ребята из морга, - заключил Чезаре.
        - Вот именно, - кивнул Себастьяно. - А мы приняли их косяк за чистую монету, потому что нам это было на руку. По всей видимости, вместо Лиры погиб кто-то еще. Тот, о ком мы не знаем. И вот она, живая и невредимая, решила отомстить всему
«альянсу». Привлекла своего дядю Карло Моретти, заодно Альдо Кондотти. С их помощью у нее все шло гладко. Конечно, кто мог предположить, что такие люди связаны с громкими убийствами? Никто. У них в руках было все необходимое: власть, деньги, технические возможности, а главное, отряд Карло, который готов есть у него с руки. Такие убийства могли совершить только профессионалы. Теперь понятно, почему у них все так качественно получалось? - спросил Себастьяно и сам же ответил: - Потому что специальная опергруппа, подчиняющаяся Моретти, имеет более чем высокий уровень подготовки. Таких спецов, как они, трудно найти в Италии. Это профессиональные убийцы, состоящие на службе у государства. Всего лишь десять человек, а стоят целой армии, - с восхищением добавил он.
        - И что мы с ними будем делать? - озабоченно спросил Чезаре.
        - Не связываться, - Себастьяно постучал протезом ему по голове. - У нас силы неравные. А для чего, дубина, нам нужна Камилла? Чтобы сохранить ей жизнь Моретти сделает все, что угодно. А если еще Лиру достанем, - мечтательно протянул он, - тогда можно будет крутить шефом, как пожелаем. Похоже, Моретти крайне сентиментален и любит свою семью. Ради нее он не гнушается преступать закон, которому служит.
        - Время, - напомнил Чезаре, посмотрев на часы.
        - А я? - спросил Дарио, поднявшись со стула. - Что мне делать?
        Он еще не пришел в себя после полученной информации и производил впечатление потерявшегося на вокзале ребенка, настолько он был растерян и испуган.
        - Поезжай домой, - Себастьяно с сочувствием похлопал его по плечу. - Жди моего возвращения. Все же хорошо, что твоя жена оказалась потаскухой. Если бы не ее любовная связь с Сафоновым, то мы до сих пор были бы в неведении относительно того, кто пытается нас убить. А так все сложилось наилучшим образом. Твою мать! Такое случается редко!
        Дарио гневно вскинул подбородок при упоминании о Леоне.
        - Убью суку, - сказал он.
        - Не торопись, - отрывисто засмеялся Себастьяно. - Всему свое время. Но ты не ошибся, сука она редкая. Это же надо такое представить: вышла замуж только для того, чтобы передавать информацию о тебе Моретти?! Гениально придумали! Поселить предателя перед носом: одновременно близко и вне подозрений. Вот это нервы у твоих противников! Ждать столько времени, так тщательно готовить план убийств … Железные ребята!
        Все вышли из квартиры, оставив внутри только одного, чтобы присматривал за Камиллой. Дарио вернулся на «Вилла Анна», остальные же восемь направились к дому, где находилась Ильда. Себастьяно приказал ребятам, которые следили за домом, чтобы оставались на своих местах, и первым вошел в подъезд. Время было позднее, новый привратник тихо сидел за стойкой, читая журнал. Себастьяно вскинул руку и выстрелил ему в лоб. Парень упал на пол. Чезаре засунул его тело под стол и сказал стоящему рядом с ним высокому парню:
        - Теперь, Пепе, ты привратник. Спрячь пистолет, - усмехнулся он. - И присядь, а то своими двумя метрами напугаешь тех, кто не дай бог, решит вернуться домой. Будь вежлив с сеньорами. Не стреляй сразу.
        - Чезаре! - прикрикнул на него Себастьяно и направился к лестнице.
        Они поднялись на нужный этаж. Себастьяно выпустил четыре пули в замок. Глухие щелчки не привлекли к себе внимания, как и тихий треск дерева. Плечом он поддал дверь, и та открылась. Мужчины быстро исчезли внутри, все, кроме Чезаре, который остался в коридоре, на случай неожиданных гостей.

* * *
        Ильда заваривала чай в кухне и обдумывала разговор с Карло. Внезапно она услышала шум в соседней квартире и насторожилась. Сначала подумала, что это Табо вернулся, потом посмотрела на часы и поняла, что еще не время. Он только недавно выехал из аэропорта и будет в Риме не ранее, чем через полчаса. Ильда подошла к зеркалу, прикрывающему вход, и прислушалась. Внутри явно ощущалось суматошное движение, будто квартиру обыскивали. Она тихо скользнула в спальню и взяла в руки лежащий на кровати пистолет. Затем подошла к входной двери и осторожно выглянула в коридор. Снаружи никого не было. Стараясь не шуметь, она аккуратно закрыла дверь и тут же замерла на месте, почувствовав прикосновение холодного металла к шее. Не долго думая, Ильда резко наклонилась, ударила стоящего за ней человека локтем и ринулась вперед. Не добежав до лестницы, она с шумом упала на плиты и от боли, кипятком разлившейся по груди, потеряла сознание. Пистолет отлетел в сторону. Чезаре со вздохом поднял его, затем прощупал пульс на шее у женщины и потащил ее в соседнюю квартиру, в которую несколько минут назад вошли мужчины. Он
бесцеремонно бросил ее на диван.
        - Надеюсь, жива? - спросил Себастьяно, осторожно дотронувшись до руки женщины.
        - Жива, - отозвался Чезаре и сел на пол. - Это я едва не сдох. Так между ног двинула, стерва, - застонал он. - Выбралась из соседней квартиры. Проверьте, они должны быть соединены.
        Себастьяно кивнул мужчинам, и те начали обследовать стены. Вскоре они обнаружили, что шкаф - это и есть вход в прилегающие апартаменты. Двое из них вошли внутрь, и вскоре один из них отчитался:
        - Никого.
        - Чезаре, - вдруг обозлился Себастьяно, - что на тебя нашло? А если бы ты ей голову прострелил? По-другому остановить не получилось?
        - Как видите, - с кривой усмешкой ответил мужчина и подвигал ногами. - Тогда она точно сбежала бы. Перебила бы парней внизу, и все. Лучше скажите спасибо. Иначе не было бы у нас Лиры, да и охрана бы заметно поредела. Неизвестно, что от этой сучки можно ожидать.
        - Найдите какие-нибудь полотенца, - приказал Себастьяно, обращаясь к столпившимся над раненой женщиной мужчинам. - Нужно остановить кровь. А ты, стрелок херов, позвони нашему доктору. Скажи ему адрес Алессандро, пусть ждет нас там. Если он сможет помочь, конечно.
        - Поможет. Помните, как он Пепе собрал? А мы ведь и не предполагали, что с ним…
        - Помню, - оборвал его Себастьяно.
        Чезаре, кряхтя, поднялся и подошел к Ильде. Расстегнул верхние пуговицы блузки и осмотрел рану. Затем бесцеремонно приподнял женщину и потрогал кровоточащую лопатку.
        - Пуля прошла навылет, - констатировал он, вытер красные от крови пальцы о покрытие дивана. - Кости не задеты. А сознание потеряла оттого, что головой влетела в стену. Вон шишак какой!
        - Эксперт, твою мать, - хрипло засмеялся Себастьяно. - Принесите воды.
        Он взял в руку чашку и плеснул ее содержимое в лицо женщины. Та вздрогнула и открыла глаза.
        - Ну, здравствуй, Лира, - приветствовал он ее и толкнул протезом в раненое плечо.
        Ильда побледнела, но это не помешало ей ехидно улыбнуться. Она собралась что-то ответить Себастьяно, как вдруг закашлялась. Кровь мелкими пузырьками выступила на губах. Ильда вытерла ее тыльной стороной ладони и с протяжным вздохом оперлась о спинку дивана.
        - Живучая, ты, Д’Ареццо, - Себастьяно оглядел ее с ног до головы. - И стойкая. Я впечатлен. Но всему приходит конец. Ты меня поражаешь, Лира, - он в театральном поклоне склонил перед ней голову. - Большинство людей рассуждают эмоционально, а не рационально. Ты же относишься к меньшинству. Так долго разыгрывать меня и Дарио еще никому не удавалось. Столько спокойствия и хладнокровия. Затаиться на десять лет и ждать удачного момента - вот это выдержка! Браво!
        - Противно тебя слушать, - выдавила Ильда из себя. - Однако спасибо за комплименты. Не могу того же сказать о тебе. Ты, Себастьяно, оказался редким тугодумом. Сам бы ни за что не догадался. Кто помог?
        - Скажи спасибо своей похотливой подружке, - хмыкнул Себастьяно. - Ты ведь понимаешь, что кровной мести пришел конец? Здесь все и закончится.
        Ильда с безразличием посмотрела на пистолет в его руке. Ее не страшила смерть. Она вообще о ней не думала, потому что все мысли были заняты Табо. Он появится в самый неподходящий момент, и Себастьяно не упустит случая избавиться от него. Табо не был по своей сущности бойцом, он всегда решал конфликты мягкими способами, а то и вовсе не доводил ситуацию до серьезных разногласий. Эти мужчины легко справятся с ним. Если они ее сумели так быстро остановить, то с Табо вообще не придется прикладывать каких-либо усилий. И дело не в изнеженности парня, потому что его трудно было назвать таковым, а в том, что против команды, которую Себастьяно собрал под своим началом, мало кто выстоит, разве что очень опытный соперник.
        Ильда судорожно продумывала варианты, как предупредить друга об опасности, но в голову ничего не приходило. Себастьяно приказал потушить свет во всех комнатах, оставив горящими только светильники в гостиной. С улицы Табо не поймет, что в квартире происходит нечто странное. Оставалось надеяться лишь на то, что, войдя внутрь, он заподозрит неладное и у него будет шанс уйти незамеченным.
        - Думаю, убить мне тебя сейчас или позже. Не подскажешь? - прервал ее мысли вопрос Себастьяно.
        - Делай, что хочешь, - бесцветным голосом отозвалась Ильда.
        Она посмотрела на кровь, идущую из раны. Рукав и левая часть блузки уже были полностью залиты ею. Ильда попробовала подвигать рукой, но ничего не получилось. Она уже не чувствовала ее, как и плеча, которое налилось тяжестью и онемело.
        - Ничто не ограничивает действия, как эта глупая фраза, - недовольно покачал головой Себастьяно и передразнил Ильду: - «Делай, что хочешь!». А если я хочу пустить тебе в лоб пулю? Причем прямо сейчас, - он присвистнул и посмотрел на пистолет. - Жаль, что не могу сделать этого. Как я потом объясню Моретти, что не сдержался?
        - Корти, не паясничай, - Ильда повысила голос. - Карло убьет всех вас в любом случае. Никого не оставит в живых. Так что убьешь ты меня сейчас или потом, не имеет для тебя никакого значения. Все равно ты уже труп.
        Себастьяно не удержался и сплюнул на пол. Эта женщина бесила его. Раненая и безоружная, она продолжала издеваться над ним, даже угроза смерти не действовала на нее. Ильда или Лира не испытывала страха перед будущим. Она была сильным противником. Такие ничего не боятся, и никакая опасность не способна выбить их из равновесия.
        К Себастьяно подошел Чезаре.
        - Ребята внизу взяли Мацебе, - сказал он. - Парень пытался сбежать, но не удалось. Ведут сюда.
        - Ха, - Себастьяно хлопнул протезом по здоровой руке. - Пасьянс удачно складывается. Вся команда в сборе, кроме блудницы, разумеется. Но с ней Дарио разберется лично.
        Дверь в квартиру открылась, и в комнату ввели упирающегося Табо. Он с ужасом посмотрел на окровавленную Ильду и метнулся к ней, но был задержан цепкими руками охраны.
        Себастьяно измерил Табо долгим испытывающим взглядом. Ранее, когда не было известно, какую роль парень играет в этой кровавой пьесе, отношение к нему было другим. Он вызывал у Себастьяно симпатию. Но сейчас все изменилось. Глядя в его красивое лицо, внутри появлялось отвращение. Себастьяно подумал о том, что этот жалкий актеришка, который к тому же вдвое моложе, много лет притворялся добрым малым, а он, умудренный жизнью, ни разу не уличил его в обмане. Себастьяно смотрел Табо в глаза и обдумывал, насколько парень может быть полезным. Наконец, приняв решение, сказал:
        - А вот ты, пешка, нам не понадобишься. Зачем? У нас ведь есть королева.
        Он вскинул пистолет вверх и нажал на курок. Ильда, предугадавшая это движение, забыв о боли, бросилась к Табо. Закрыв парня собой от неминуемой гибели, она замерла на месте. Себастьяно с отчаянием смотрел, как кровь расходится у нее по спине.
        Табо подхватил Ильду на руки. Все еще живая, она смотрела на него и мягко улыбалась. Потом взгляд ее потух, губы приоткрылись в последнем движении, будто она прощалась с ним. А он не мог произнести ни слова, лишь смотрел, как лучшая подруга быстро уходит из жизни у него на руках. Ильда обмякла в объятиях Табо, уронив голову ему на плечо. Под тяжестью мертвого тела, Табо опустился на колени, все еще прижимая женщину к себе. Он со стоном уткнулся ей в волосы и быстро заговорил на непонятном языке, заставив остальных недоуменно переглядываться.
        - Хватит молиться своим африканским богам!
        Себастьяно подскочил к нему и вырвал Ильду из объятий. Он похлопал ее по щекам, прощупал пульс. Потом, поняв, что женщина мертва, громко выругался и потер подбородок.
        - Ну что за идиотка?! - выкрикнул он и зарычал в приступе ярости. - Как же так?
        Табо медленно наклонился к подруге и прикрыл ей глаза.
        - Довольно нежностей, - рыкнул Себастьяно, и чьи-то руки тут же подняли Табо с пола, поставив на ноги.
        Парень с ненавистью посмотрел на этого однорукого дьявола, за что немедленно получил удар протезом по лицу. Прохладная резина больно проскользнула по щеке, заставив сделать шаг назад. Он мгновенно развернулся, намериваясь выскользнуть за дверь, но Чезаре отреагировал не менее быстро, ударив его рукояткой пистолета по затылку. Табо без движения рухнул на ковер.
        В кармане его брюк зазвонил телефон. Чезаре сморщился и полез доставать поющий мобильный. Двумя пальцами выхватив телефон, он протянул его Себастьяно.
        - Леона, - улыбнулся тот, глядя в экран, и сбросил вызов. - Пусть понервничает, отчего ее друзья не отвечают. Отвезите эту обезьяну на квартиру к Алессандро, - Себастьяно указал кончиком туфли на неподвижного парня. - И доктору скажите, чтобы возвращался домой, потому что помощь его уже не понадобится.
        - А баба? Оставим здесь?
        - Нет. Заберем.
        - Зачем возить с собой труп? - осторожно спросил Чезаре, зная, как босс не любит, когда его решения подвергаются сомнению.
        - Нужно будет вернуть Моретти любимую племянницу, - спокойно ответил Себастьяно. - Поэтому положите тело в багажник, а машину отгоните к особняку Моретти. Только не оставляйте тело у ворот. Лучше остановитесь где-нибудь рядом. Я позвоню и скажу, когда преподнести шефу подарок. Пусть сам думает, как поступить с Лирой. Хорошо, что ее матушка жива, а то совсем козырей не осталось бы. Вот дерьмо. Проделать такую грандиозную работу и так тупо сдохнуть!
        ГЛАВА 31
        Ни Табо, ни Ильда не отвечали на звонки. Почти час Леона пыталась до них дозвониться, но тщетно, ни один не брал трубку. А после и вовсе автомат безразличным голосом оповещал, что абоненты находятся вне зоны доступа. Леона забеспокоилась, потому что ранее подобного не случалось, друзей всегда было легко найти, и их отлучки заранее оговаривались.
        Неприятные ощущения полностью захватили сознание и внутренний голос не просто нашептывал, а кричал о том, что произошло нечто ужасное. После некоторых раздумий Леона выскользнула из спальни и спустилась вниз. В доме было непривычно тихо. Она подошла к кабинету мужа, прислушалась и попыталась открыть дверь, но она была заперта. Значит, Дарио и Себастьяно еще не вернулись из Рима. Это говорило о том, что в их отсутствие у нее есть отличная возможность сбежать из поместья. Правда, охрана наверняка предупреждена, чтобы за ворота никого не выпускали, но для Леоны это не являлось помехой. Она побежала к себе в комнату и взяла из сумочки ключи от машины. Слава богу, что Дарио не забрал их, иначе пришлось бы ломать голову над тем, как добраться до города.
        Она выехала из гаража и с бьющимся сердцем подъехала к воротам. К машине подошел высокий мужчина с длинными черными волосами, завязанными в тугой хвост, и нагло постучал пальцами в окошко. Леона опустила стекло и, не давая ему возможности говорить, выпалила:
        - Быстро открывай ворота. Я спешу.
        - У меня приказ никого не выпускать, - ответил он, слегка оторопев от тона ее голоса.
        - Плевала я, - Леона усмехнулась ему в лицо. - Открывай немедленно.
        Охранник бесстыдно уставился на синяк у нее на щеке, оставшийся после недавней драки с Дарио, и покачал головой.
        - Нет. Возвращайтесь в дом.
        Леоне захотелось схватить его за длинный хвост и со всех сил потаскать по дорожке, чтобы знал, как следует разговаривать с женой хозяина.
        - Ах ты, подлец! - рассвирепела она и дала задний ход.
        Машина отъехала на сто метров назад, затем со шлифом сорвалась с места и понеслась вперед на охранника. Тот едва успел отскочить, чудом не оказавшись под колесами. Леона затормозила перед самыми воротами и снова отъехала назад, решив повторить маневр, но передумала, так как поняла, что охрана скорее позволит ей врезаться в ворота, чем выпустит из поместья.
        Показав волосатому верзиле неприличный жест рукой, Леона повернула к дому. Внезапно она увидела, что ворота открываются, и на территорию въезжает «Mercedes», принадлежащий людям Себастьяно. Леона стремительно развернулась и обогнула остановившийся на дорожке «Mercedes». Пришлось прибавить скорость, так как ворота закрывались быстрее, чем она предполагала. И все же машина зацепилась правым зеркалом за ту створку, что была справа от нее. Раздался пищащий скрежет металла, зеркало снесло на дорогу прямо под ноги охраннику. Он со злостью подбил его и, повернувшись в сторону приехавшей на территорию машины, что-то прокричал. Ворота снова стали открываться.
        Леона решила обмануть преследователей и вместо главного шоссе, ведущего в Рим, свернула на проселочную дорогу, идущую вдоль оросительных каналов. Маневр не удался, охранники просчитали ее действия, и вскоре она увидела догоняющий ее внедорожник. Леона надавила педаль газа. Приближался крутой поворот, и она едва не вылетела с дороги, но чудом удержала машину, не дав ей соскользнуть в канал, наполовину наполненный водой. Охранникам повезло меньше, вернее, не повезло совсем. Желая во что бы то ни стало вернуть сеньору Аскари в поместье, они нещадно гнали машину вперед и слишком быстро вошли в поворот. Леона наблюдала в зеркало заднего вида, как «Mercedes» занесло в сторону, и он, проскользив по гравию, нырнул в грязь канала и увяз в ней. Леона с облегчением вздохнула. Теперь у охраны появилась новая забота, и даже если в погоню пошлют новую машину, то она явно не сумеет ее догнать.
        Подгоняемая страшным предчувствием, до Рима Леона доехала быстро. Уже передвигаясь по улицам города, она поблагодарила полицейских за то, что не остановили во время этой сумасшедшей гонки. Казалось, все преграды пали перед ее напором: полиция не штрафовала за нарушение правил, светофоры загорались зеленым как раз в нужное время, да и движение на дорогах было не таким оживленным, как обычно.
        Оставив машину на небольшой стоянке у дома Табо, Леона посмотрела на окна. В них не горел свет, они были темными и неприветливыми. С мыслью о том, где сейчас находятся друзья, Леона вошла в здание и задержалась возле стойки, за которой всегда сидел привратник. Его не было на месте. Тогда Леона подошла к лифту, но передумала ехать на нем, решив подняться наверх по лестнице. Быстро добежав до нужного этажа, она остановилась у стены, чтобы перевести дыхание, и увидела небольшое отверстие на ровной поверхности. Леона провела пальцами по отвалившейся штукатурке и нахмурилась. Внутри застряла пуля. Медленно повернувшись, она направлялась в сторону квартиры Табо. Дверь была не заперта, но прикрыта. Замок насквозь прошит пулями. Леона не удивилась тому, что вокруг стояла тишина, и никто не слышал выстрелов. На этаже было всего три квартиры, две из них принадлежали Табо и Ильде, третья - сеньору, который большую часть года проживал в Южной Америке, приезжая в Италию лишь на пару недель перед Рождеством. Как раз сейчас он отсутствовал, поэтому не слышал тех военных действий, что развернулись на площадке
перед его апартаментами.
        Леона легонько толкнула дверь и, просунув руку внутрь, нащупала на стене включатель. Когда зажегся свет, первое, что она увидела, это сбившийся ковер, как будто на нем недавно боролись, и кровь на диване. На полу лежал разбитый телефон Табо, и Леона подняла его. Затем прошлась по комнатам, осмотрела соседнюю квартиру и снова вернулась в гостиную. Присев на краешек дивана, она замерла в оцепенении. Именно в таком положении ее застал Роман.
        Он тихо остановился на пороге и огляделся. В руке Роман держал пистолет, который достал еще внизу, когда за стойкой увидел розовые разводы на полу. Первая пришедшая в голову мысль была: это пятна крови. По всей видимости их пытались замыть, но делали все в спешке, поэтому оставили следы. Роман поднялся наверх. Дверь в квартиру, в которой проживал Табо Мацебе, была открыта. Внутри горел свет. Роман бесшумно подошел к двери и осторожно заглянул внутрь. На диване, боком к нему, сидела Леона и что-то сжимала в руке. Он тихо позвал ее, но она не ответила.
        - Леона, - Роман повысил голос.
        Женщина повернулась на его зов, уронив детали разбитого телефона на пол. Она быстро подбежала к нему и крепко обняла за плечи.
        - Ты одна?
        - Да, - кивнула Леона и тут же насторожилась. - А ты что здесь делаешь?
        Роман не знал, что ответить. Как объяснить женщине, мужа которой собираются убить, что он давно следит за ней, что знает многое о жизни ее близких, и главное, что боится за нее? Леона находится в самом центре событий, и вихрь смерти может случайно затронуть ее. Именно поэтому Роман находился сейчас здесь, а не наблюдал за ситуацией со стороны.
        Леона разомкнула объятия и отошла в сторону.
        - Ты вооружен, - сказала она, указав на пистолет. - Почему?
        - Что с тобой случилось? - вместо ответа спросил Роман, указав на синюю щеку. - Это Дарио сделал? За что?
        - Узнал, что мы провели ночь вместе, - просто ответила Леона. - Поэтому будь осторожен.
        - Его люди уже приходили ко мне. Вернее, теперь я понимаю, что это были его люди, - Роман замолчал, видя, что Леоне неприятно говорить о ссоре с мужем. - А здесь что произошло?
        - Не знаю, - Леона пожала плечами. - Когда я вошла, никого не было. Только кровь на диване…
        - Где твои друзья?
        - Роман, я не знаю. Скажи лучше, почему ты сюда приехал? И как узнал, где живут мои друзья?
        Голос Леоны дрожал от напряжения. Роман испытал острое желание прижать ее к себе и не отпускать. А потом увезти далеко от этого места, где ей грозила опасность.
        - Леона, выслушай меня, - попросил он, взяв ее за руку. - И, пожалуйста, не перебивай. То, что я собираюсь сказать, имеет к тебе непосредственное отношение.
        Леона потянула руку на себя и отошла на безопасное расстояние, боязливо поглядывая на черный глушитель пистолета. Роман спрятал его за спину, чтобы не пугать женщину еще больше. Она казалась абсолютно растерянной и подавленной. Вид крови привел ее в неописуемое волнение, которое мертвенной бледностью отразилось на лице. Похоже, Леона догадывалась, кому принадлежит кровь на диване, но всячески гнала от себя тревожные предчувствия.
        - Нужно уходить, - сказал Роман и указал рукой на дверь. - Здесь небезопасно.
        - Хорошо, - согласилась Леона, но осталась стоять на месте.
        - Идем.
        Роман сделал шаг по направлению к ней, но она быстро отскочила в сторону и метнулась к выходу. Он перехватил ее и прижал к стене.
        - Успокойся, - шептал он, защищаясь от ее кулаков. - Тише, я не сделаю тебе ничего плохого. Все в порядке.
        Леона затихла в его объятиях. Он нежно дотронулся до синяка на щеке, перевел пальцы к ране на губе и мягко обвел ее. Леона отвернулась, не желая, чтобы он смотрел ей в лицо.
        - Прости меня, - сказал Роман.
        - Не стоит извиняться. Я ведь сама пришла к тебе.
        Леона посмотрела через его плечо на окровавленный диван и прикрыла рот руками, не давая рыданиям вырваться наружу. В глазах ее появился страх, что заставило Романа подтолкнуть женщину к двери.
        - Ты собирался мне что-то сказать, - напомнила Леона, спускаясь по лестнице. - Что-то важное, касающееся меня.
        Роман тихо произнес:
        - Много лет назад твой муж со своими компаньонами совершил страшный поступок. Из-за них погибли люди, и теперь их наказывают…
        - Мне об этом известно, - сказала Леона. - Не удивляйся, я ведь живу под одной крышей с убийцей, и знаю, что происходит рядом со мной.
        - Ты знаешь, что случилось десять лет назад? - Роман остановился на лестничном проеме. - Конечно, ты ведь подруга Лиры, и во всем участвуешь.
        - Моя очередь удивляться, - усмехнулась Леона. - Кто ты? Из полиции? Или еще бог весть откуда?
        - Леона, ты подвергаешь свою жизнь опасности.
        - А ты уже дважды не ответил на мои вопросы. Плохая тенденция. Ты меня игнорируешь, слушаешь только себя. Впрочем, мне уже все равно, кто ты. Теперь это неважно. Пропали мои друзья, и поверь, это единственное, что волнует меня в данный момент.
        Она тихо простучала каблучками по холлу, вышла на улицу и посмотрела на темный дом. Будний день, за полночь, люди мирно спят, даже не представляя, какая трагедия разыгрывается рядом с ними.
        - Уезжай, Роман, - сказала Леона, повернувшись к нему. - Не лезь в это дело. Это не я пострадаю, а ты, если попытаешься вмешаться.
        Леона медленно пошла к своей машине.
        - Постой, - он подбежал к ней. - Не уходи, прошу. Останься со мной, я помогу. Обещаю, - Роман провел рукой по мягким волосам и крепко прижал Леону к себе. - Ты мне нужна. Я… Мне кажется, что…
        Леона повернулась к нему и поцеловала.
        - Не надо. Молчи, - попросила она, целуя его. - Мне пора.
        - Но куда?!
        - К Дарио. Не беспокойся, он мне ничего не сделает.
        - Леона!
        - Мне нечего бояться, как ты этого не понимаешь, - с печалью в голосе произнесла она.
        Роман собрался возразить, но отвлекся на подъехавший к дому черный «Mercedes». Из него вышли трое мужчин и направились к ним. Следом подкатил внедорожник, сидящие в нем люди предпочли остаться внутри. Роман сделал шаг вперед и остановился перед Леоной, стараясь закрыть ее от приближающихся незнакомцев. Все высокие, с идеальными атлетичными фигурами, они двигались быстро и изящно, как пантеры, вышедшие на охоту. Ощущение силы и опасности бежало впереди них, заставив Романа сгруппироваться и сконцентрироваться на методах защиты. Внезапно Леона вышла из-за его спины.
        - Мне пора, - сказала она и медленно пошла вперед.
        Роман бросился за ней, но, сделав несколько шагов, в недоумении остановился. Мужчины никак не отреагировали на приближение Леоны, они лишь расступились, пропуская ее, и продолжили свое движение к Роману. Он видел, что один из них, светловолосый и светлоглазый, бросил быстрый взгляд на сеньору Аскари и едва заметно кивнул. Очевидно, она что-то ему сказала или сделала какой-то знак, потому что движение головы мужчины было ответом на приказание.
        Роман усмехнулся. Он понял, что это люди Карло Моретти, и уйти от них будет сложно. Эти ребята отличные гончие, они обучены предугадывать действия противника и мгновенно реагировать на ситуацию. По-другому и быть не могло. Шеф карабинеров окружил себя самыми лучшими представителями воинской доблести, в преданной поддержке которых черпал и силу, и уверенность.
        Роман проследил взглядом за машиной Леоны, которая быстро скрылась из вида, и повернулся к блондину, подошедшему к нему вплотную.
        - Сеньор Сафонов, - блондин улыбнулся глазами и вытянул руку вперед.
        Роман догадался, что это вовсе не жест приветствия, а требование отдать ему оружие. За несколько долей секунды он просчитал в мыслях, как избавить себя от общения с этими сеньорами. Сначала он мягким круговым блоком выведет блондина из равновесия и свалит на землю, используя его инерцию и свое вращение туловищем. Потом повернется вокруг левой ноги и, наклонившись вперед, нанесет удар в пах тому, кто стоял рядом с блондином. И напоследок, шаг в сторону, блок и удар рукой в солнечное сплетение. Все трое обезврежены, можно уходить. Только зачем? Роман подумал о том, что пока ему ничто не угрожает, и решил не демонстрировать свои отличные бойцовские качества. Он поступит мудро, если не станет ввязываться в конфликт. Да и интерес к происходящему захватил его сильнее, нежели предстоящая рукопашная схватка. Он положил пистолет на протянутую ладонь.
        - Следуйте за мной, - сухо сказал блондин и быстрым шагом направился к машине.
        Перед Романом открыли заднюю дверцу и подождали, когда он устроится. Затем блондин изысканно и легко, как юная барышня, присел рядом и сказал водителю, чтобы тот трогался. Роман оглянулся назад и увидел, как оставшиеся перед домом парни и вышедшие из внедорожника люди в черных маскировочных костюмах вошли в дом.
        - Куда едем? - как можно беззаботнее спросил Роман у своего соседа. - Сеньор Моретти пригласил меня в гости?
        Губы блондина тронула мягкая улыбка. Он глядел перед собой на движущуюся дорогу и предпочел не обращать на Романа никакого внимания.
        - Может, представитесь? - снова нарушил его спокойствие Роман.
        - Ведите себя скромнее, сеньор Сафонов, - сказал блондин, наконец отреагировав на слова. - Так лучше для вас. И у меня будет меньше работы.

* * *
        Леона подъехала к воротам «Вилла Анна» и посигналила, чтобы ей открыли. Въехав на территорию, она вышла из машины и увидела заляпанный грязью внедорожник. «Быстро достали», - подумала Леона, оглядев мужчин, толпящихся возле машины и обсуждающих произошедшее.
        - Отгони в гараж, - она бросила ключи волосатому охраннику и прочитала облегчение в его лице.
        По всей видимости, Дарио уже вернулся и устроил детальный разбор полетов за то, что ей дали возможность уйти. Вон как горят щеки у подошедших охранников. Леона усмехнулась, рассматривая их смущенные лица. Когда Дарио в гневе, он не скупится на красочные эпитеты, характеризующие умственные способности окружающих его тупиц и подхалимов.
        - Вы пойдете к дому пешком? - поинтересовался один из них.
        Леона кивнула.
        - Так почти километр идти, - удивленно приподнял тот брови и замолчал, потому что Леона уже не слышала его и медленно побрела по дорожке.
        Ей нравилась дорога, ведущая к особняку. Широкая, обсаженная по краям пушистыми кустами, название которых Леона никогда не могла запомнить. Но главным ее достоинством было освещение. Стоило подойти к фонарям, как они загорались, а по мере удаления от них, потухали. Огоньки сопровождали гостя в поместье, делая его прибытие сказочным и торжественным.
        Однако сейчас Леона не обращала внимания на их веселое приветствие. Она думала о предстоящем разговоре с Дарио и мысленно фокусировала в себе ярость, чтобы выплеснуть ее на мужа в нужный момент. Сосредоточенная и злая, она была похожа на призрак, медленно плывущий в ярком свете. Легкий ветерок вился вокруг нее, теребил волосы и дергал за подол платья. Леона не замечала его шаловливой игры. Она смотрела на освещенный дом и чувствовала его враждебность, так как знала, что внутри ей придется сражаться.
        Первое, что увидела Леона, открыв дверь, это огромный букет желтых роз, стоявший на низком столике в центре гостиной. Дарио, похоже, находился в прекрасном расположении духа и посчитал, что наступило подходящее время для демонстрации своего искрометного чувства юмора. Не долго думая, Леона подошла к букету и швырнула его на пол. Раздался громкий звон битого стекла, привлекший внимание прислуги.
        - Эва, все в порядке, - заверил немолодую женщину Дарио, вышедший из кабинета. - Можете идти к себе. Сегодня вы больше не понадобитесь.
        Леона подбила ногой желтый цветок, целясь так, чтобы он упал перед Дарио.
        - Спасибо за подарок, - сказала она. - Очень понравилось.
        - В кабинет, - Дарио с раздражением посмотрел на сломанную розу и повернулся к Леоне спиной.
        Она пошла следом и, войдя внутрь, первым делом налила себе выпить.
        - Где Табо и Ильда? - спросила она, поставив стакан на стол.
        - Хорошая выдержка, - Дарио высоко поднял подбородок, демонстрируя, что может сохранять не меньшее хладнокровие в сложной ситуации, и подошел к жене.
        Она осталась стоять на месте, всем видом показывая, что не боится его. Дарио занес руку, намериваясь дать пощечину, но в последний момент, глядя в ее бесстрашное лицо, передумал. Вернее, не посмел ударить.
        - Где они? - повторила свой вопрос Леона. - И почему в квартире Ильды столько крови?
        - Ты всегда звала ее Ильдой? - поинтересовался Дарио. - Или когда никого не было рядом, называла настоящим именем?
        Презрительно прищурив глаза, Леона молчала. Дарио рассмеялся и, схватив жену за руку, дернул к себе. Она упала ему на грудь и выставила руки вперед, пытаясь увернуться от его объятий. Тогда Дарио толкнул ее. Леона упала на диван, но быстро поднялась. Она поправила задравшееся на бедрах платье, выпрямилась и элегантно положила ногу на ногу.
        - О, да! Тебя хорошо подготовили. Интересно, сколько времени понадобилось сделать из такой шлюхи, как ты, леди?
        - Не смей так говорить со мной, - не повышая голоса, ответила Леона.
        - Как мне еще к тебе обращаться? - горько спросил Дарио. - Ты сломала меня, Леона. Унизила. Наш брак был фарсом. Я представляю, как вы все смеялись, когда ты рассказывала о том, что происходит в нашей жизни. А я ведь любил тебя. Впрочем, и сейчас люблю, несмотря на то, что ты предала меня. Ну, так скажи мне, как я должен с тобой обращаться? С уважением? Думаешь, ты этого заслуживаешь?
        - А ты чего заслуживаешь? - рассмеялась Леона. - Жалкий, влюбленный старик. Подлый и жестокий.
        - О, нет! Из нас двоих именно тебе следует давать уроки жестокости.
        Леона снова подошла к столику с напитками и налила себе виски.
        - Ты не ответил, где Ильда?
        Она покрутила бокал, заставляя виски играть в свете ламп, и Дарио заметил, что рука ее дрожит. Он потер лоб и отвернулся.
        - Сожалею, но вы больше не увидитесь, - сказал он и вжал голову в плечи, потому что ему показалось, будто Леона намеревается швырнуть в него стакан.
        - Ты собираешься от меня избавиться? - Леона решила сделать вид, что не понимает значение его слов, но внутри все скрутило от боли.
        - Не нужно играть со мной. Больше в этом нет смысла, - усмехнулся Дарио. - Я тебя хорошо знаю, поэтому не прикидывайся дурочкой. Все ведь предельно ясно.
        Леона аккуратно поставила стакан на столик и подошла к мужу.
        - Ты убил ее? - спросила она, схватив его за руку.
        Дарио мягко разжал цепкие пальцы и отошел к окну.
        - И Табо? - голос Леоны охрип, она с трудом говорила. - Дарио! - внезапно выкрикнула она, и он повернулся на этот зов. - Что ты сделал с ними?!
        Леона оперлась руками о стол и заплакала. Слезы лились по щекам и капали на гладкую поверхность.
        - Она ведь специально подружилась с тобой, чтобы подобраться ко мне, - сказал Дарио. - Не так ли? Отвечай!
        Он хотел дотронуться до плеч Леоны, которые мелко подрагивали, но не стал этого делать. Одно лишь прикосновение, и тогда он простит ей все. Этого нельзя было допустить. Предателей не прощают, их жестоко наказывают. Дарио уже обдумывал, как поступить с Леоной. Больше всего ему хотелось вернуться к нормальной жизни, в которой она была любящей женой. Он знал, что не сможет избавиться от чувств к ней, но так же понимал, что простить ее не получится. Оставалось только одно - вычеркнуть Леону из своей жизни. Это будет нелегко, и Дарио мысленно готовил себя к боли, которую придется пережить.
        - С Ильдой мы дружили задолго до твоего появления в моей жизни, - услышал он тихий голос. - Даже сотня таких, как ты, не стоит ее. Ты - мерзкий ублюдок. И я убью тебя за то, что ты сделал.
        Леона вытерла мокрое лицо и с ненавистью посмотрела на Дарио.
        - Дорогая, не усугубляй свое положение. Оскорбления, угрозы. В нынешней ситуации - это не разумно, - Дарио наклонился к телефону и нажал одну из кнопок. - Пепе, зайди ко мне.
        Спустя минуту в кабинете появился высоченный бульдог Себастьяно. Он хмуро посмотрел на Леону и повернулся к хозяину.
        - Отведи сеньору Аскари в спальню, - отдал приказ Дарио и отвернулся, чтобы не смотреть, как жену уводят.
        Леона приготовилась к самому худшему. Она не сопротивлялась, молча шла впереди Пепе, с каждым шагом ожидая, что тот пристрелит ее где-нибудь в коридоре. Вместо этого Пепе вежливо открыл дверь в их с Дарио спальню и кивком показал, чтобы Леона вошла внутрь. Затем дверь захлопнулась, в замочную скважину вставили ключ и повернули на два оборота. Леона огляделась. В комнате ничего не изменилось, разве что вещи находились не на своих местах. Это дало повод предположить, что недавно здесь провели обыск.
        Леона прислонилась к двери и услышала шум удаляющихся шагов. Пепе не остался охранять ее. Она с облегчением выдохнула и побежала в ванную, но вдруг вышла и прошлась по комнате, зорко всматриваясь во все предметы на наличие камер наблюдения. Потом подумала, что вряд ли Дарио станет следить за ней. Он и так уверен в том, что она у него под колпаком: телефонный аппарат отсутствовал, дверь заперта, а под окнами несут службу два охранника.
        Леона взяла со столика косметичку и вернулась в ванную. Там она отодвинула тяжелую тумбу, примыкающую к раковине, и присела на пол. Достала из косметички пилку для ногтей и аккуратно подковырнула плитку. В показавшемся отверстии находилась небольшая коробка. Внутри нее лежал мобильный телефон с зарядным устройством, а так же запасной ключ от замка в двери. Вернувшись в спальню Леона включила телефон и подсоединила его к зарядному устройству. Сделала глубокий вдох и набрала номер Карло Моретти.
        - Где ты? - вместо приветствия спросили в трубке.
        - Меня заперли в комнате, - сказала Леона и запнулась, не зная, как продолжить. - Я думаю, что они убили их. Дарио… он не сказал определенно, но мне кажется… О боже!
        Ледяное молчание было ответом на это страшное сообщение. Даже находясь в десятках километров от Карло, Леона почувствовала его глубокую скорбь.
        - Карло, - с тихим всхлипом она позвала его.
        - Будь осторожна, девочка, - сказал Карло. - И приготовься. Я сообщу, когда все будет готово.
        Леона поставила телефон на бесшумный режим, прилегла на кровать и закрыла глаза. Несколько минут она лежала в тишине, прислушиваясь к звукам в доме. Затем прошла в ванную и включила воду. Добавив в струи воды несколько капель масел жасмина и мяты, Леона стала с жадностью вдыхать восхитительный запах, разлетевшийся по комнате. Она вернулась в спальню, открыла гардеробную и нашла платье, купленное недавно Табо. Леона с улыбкой вспомнила, как он придирчиво оценивал все ее наряды и критиковал несовершенный вкус своей подруги. Большинство из той одежды, что лежала в шкафу, Табо выбирал сам, Леона лишь полагалась на его мнение. Вот и сейчас она достала легкое бордовое платье, которое, как сказал Табо, делает ее похожей на танцовщицу фламенко. Тонкие рукава свободно падали вниз, ткань мягко струилась по бедрам, и казалось, что она страстно напевает старинную испанскую песню. Леона достала из обувного шкафа туфли на высоких каблуках и поставила их у кровати. Подошла к туалетному столику, взяла флакон с любимыми духами и распылила его возле платья.
        Обернувшись вокруг, Леона печально улыбнулась. Ей вдруг подумалось, что она тщательно готовится к последним минутам в своей жизни. Она чувствовала запах смерти, ощущала ее присутствие рядом с собой, но не испытывала страха перед ней. Страх уже давно ушел. Леона отчетливо помнила то мгновение, когда он навсегда покинул ее.
        Сбросив с себя одежду, она легла в горячую воду. Усталость тонкими иголками пробежалась по коже. Леона прикрыла глаза. Теперь стоит обдумать дальнейшие действия. Для начала нужно дождаться звонка Карло. А потом она спустится вниз и выдвинет Дарио свои условия. Конечно, если он не решит избавиться от нее раньше, чем завершится операция.
        ГЛАВА 32
        Роман сразу понял, куда его везут, вернее, к кому. Одно лишь оставалось загадкой - сохранят ли ему жизнь после этой встречи. Странно, но единственная мысль, посетившая его за время езды, была, отчего у мужчины, вежливо предложившего ему закрыть рот, белые волосы. Он еще не встречал итальянцев с таким цветом волос. Белокурые локоны, голубые глаза - классическая внешность сына божьего. Роман догадался, что это Анджело Бьянки - правая рука Моретти, о котором он многое узнал из полученного досье на шефа карабинеров. Легендарный командующий опергруппы Корпуса. Белый ангел, черт его подери! Апостол Гавриил в человеческом обличье. Это сравнение заставило Романа улыбнуться. Он отвернулся к окошку, чтобы спрятать свое веселое настроение, которое вероятнее всего не понравится мистеру Анджело. Улыбка быстро превратилась в гримасу, напоминая о том, что радоваться не чему. Сразу возник вопрос, какое отношение Бьянки имеет к происходящему? По всей видимости, самое непосредственное. В том, что это его ребята уничтожали бизнесменов, можно было не сомневаться, так как работа такого уровня по плечу лишь
профессионалам. Однако оставалось неясным, почему спецподразделение втянуто в этот конфликт. И если у Моретти имелись на то личные мотивы, то, что заставляло Бьянки участвовать в убийствах? Личная симпатия к шефу? Этого было мало. Деньги? Мало вероятно, учитывая личные характеристики капитана. Прямолинеен, суров, конфликтен - такие редко ведут жизнь по двойным стандартам. Уж очень сложно совмещать в себе личности моралиста и коррупционера. Мало кто умеет играть с явными противоположностями, включая в нужный момент подходящую роль. А вот человеком, у которого обострено чувство справедливости, легко манипулировать. Хотя вряд ли Бьянки допустил бы ситуацию, при которой им управляли бы, как куклой.
        Роман с раздражением потер лоб. Он представил, как генерал Риммин недовольно морщится во время доклада о проведенной операции. Вовлек в расследование Полину, переспал с женщиной, замешанной в преступления, которые он собственно и пытается раскрыть, да еще и влюбился в нее, потерял контроль над ситуацией и позволил себя вычислить. Одни чувства и эмоции. Какую оценку даст генерал Риммин, узнав о проделанной работе? В памяти всплыло лицо Леоны, разбросанные по подушке волосы, когда она лежала у него в объятиях, и кровь на диване в квартире Табо Мацебе. Потом Роман вообразил, как, блеснув синими глазами, архангел Гавриил с широкой улыбкой на губах достает пистолет и стреляет в него. От этой мысли стало не по себе. Роман быстро повернулся к Анджело Бьянки и увидел, как тот бросил взгляд на хронометр точно такой же, как у него. Автоматически он посмотрел на свое запястье, это привлекло внимание Бьянки. Тот улыбнулся, заметив очевидное сходство, но тут же лицо его стало серьезным.
        Машина подъехала к воротам особняка, в котором жил шеф карабинеров. Шофер открыл окошко и выглянул наружу. После этого их пропустили внутрь. Против воли Роман ощутил волнение. Раньше в ситуациях, казавшихся безысходными и опасными, он оставался спокойным и сосредоточенным. Сейчас же не мог сконцентрироваться. Роман задержал дыхание и начал медленно вести отсчет от двадцати. Такой прием позволял прийти в себя. Окружающее замирало, словно все происходило в режиме медленной съемки. Роман мысленно покидал свое тело и смотрел на происходящее со стороны - осторожно и непредвзято. Вот он выходит из машины и поднимается по ступеням, ведущим к главному входу. Сердце ритмично стучит в груди, успокаивается, пульс уже не столь частый, как минуту назад. Роман наблюдал, как к нему подходит Карло Моретти. В конце коридора он увидел Альдо Кондотти, который почему-то остался стоять на месте. Он был похож на спринтера, замершего на старте.
        - Сеньор Сафонов, - кивнул Карло Моретти.
        Роман невежливо уставился на его длинный тонкий нос и яркие губы, растянувшиеся в приветственной улыбке.
        - Следуйте за мной, - сказал Моретти после небольшой паузы, в течение которой позволял рассматривать себя.
        Роман молча направился за ним, сверля взглядом спину. Все внутри говорило, что время задавать вопросы еще не пришло. На душе отлегло: он вдруг отчетливо понял, что сейчас его убивать не станут. С теми, от которых хотят избавиться, не намериваются вести беседы. А в том, что предстоит разговор, Роман не сомневался.
        Они пересекли уютную гостиную и вышли на открытую террасу. Теплый ночной воздух почти не колыхался, застыл на месте, словно прислушивался к глухим шагам гостя. Роман осмотрелся. Терраса была густо обсажена высоким кустарником, который скрывал ее от посторонних взглядов. Правый угол освещал небольшой фонарь, привинченный к стене дома. Там же стоял невысокий столик, возле которого находилось кресло. Обратив внимание на сидящего в нем человека, Роман вздрогнул. Он опустил глаза, стараясь не смотреть на безобразные ожоги, покрывающие лицо и шею мужчины. Карло Моретти указал рукой на мягкий диванчик, стоящий напротив стола.
        - Присаживайтесь, - сказал он и покинул террасу, оставив гостя наедине с обожженным мужчиной.
        Роман медленно подошел к дивану. Человек в кресле молчал, вслушиваясь в тихие движения гостя.
        - Знаю, что вы искали меня, - наконец сказал он низким, очень приятным на слух голосом.
        - Простите, - опешил Роман. - Искал вас?
        - Во избежание недоразумений позвольте представиться, - сказал мужчина и протянул руку. - Лука Кондотти.
        Роман пожал руку и поежился. Кожа с ужасным на ней рисунком была теплой и сухой на ощупь. Она не вызвала неприятных ощущений при прикосновении, хотя изначально воображение сказало, что дотрагиваться до нее мерзко. Ожоги были бугристыми, но гладкими. Мизинец и безымянный палец приклеились друг к другу. Ногтей на них не было, а на остальных пальцах они расплавились и растеклись, приобретя странную форму. Роман отпустил руку и завороженно посмотрел в лицо мужчины.
        - Лука? - вырвалось у него. - Вы…
        Он замолчал.
        - Неприятное зрелище, - сказал Лука, кончики его изуродованных губ вздрогнули и опустились вниз. - Что предложить вам выпить?
        Голос его был радушным и мягким, словно он разговаривал с другом.
        - Не знаю, - ответил Роман, не отрывая взгляд от слипшихся век. - Воду, наверное.
        Лука тихо рассмеялся.
        - Лучше выпейте вина, - подсказал он. - И я составлю вам компанию.
        Лука поднял руку, и на террасе немедленно появилась женщина. Она так тихо и быстро вошла, что Роман едва не подпрыгнул от неожиданности. Он мысленно отругал себя за излишнюю нервозность. Однако новое знакомство потрясло его до основания, и это оправдывало беспокойство, вновь появившееся внутри.
        - Кьяра, - обратился к женщине Лука, - принесите вина.
        Женщина удалилась, но не прошло и трех минут, как она вновь появилась на террасе и поставила на стол поднос, на котором стояла откупоренная бутылка с вином и два бокала.
        - М-м, - ноздри Лука дернулись. - Карло, как всегда, щедр и гостеприимен. Что вам известно о деле Д’Ареццо? - спросил он, когда женщина, подав бокалы, удалилась. - И как получилось, что вы им занимаетесь?
        Невозможно было лгать, глядя в лицо этому мужчине. Роман сделал глоток вина и сказал:
        - Я расследую убийство Андрея Дагомирова.
        Он сделал паузу и посмотрел на реакцию, последующую за этими словами. Однако не понимал, что хотел увидеть в этом обезображенном лице. Ярость или боль? Этого не было. Лишь голова изменила угол наклона, и мужчина грудью поддался вперед, ожидая продолжения.
        - Лука, вы ведь тоже были в ЦАР, - сказал Роман, удивившись уверенности, прозвучавшей в голосе. - Но как? Ваше имя нигде не упоминалось.
        - Стечение обстоятельств, - усмехнулся Лука. - Как, впрочем, и ваше появление в этой истории. Оказалось, что та роль, которую вы играете, намного значительнее, чем предполагали многие. В том числе и я сам.
        - Намекаете на то, что главные герои милостиво сохранили мне жизнь?
        Лука поднес бокал к губам.
        - Так пожелала Лира, - ответил он. - Ее благодарите.
        - Черт! - выругался Роман и со страхом вжался в спинку дивана. - Лира? Я уже ничего не понимаю. Все перемешалось в голове. И эта наша встреча… Лука, для чего я здесь?
        - Что вы хотите понять? Почему был убит Дагомиров и все остальные? - со злостью спросил он. - Я отвечу. За свои деяния нужно отвечать. Знаете, Библия гласит: «Кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека». Наказание должно быть равно преступлению, - добавил Лука. - Я не вижу вашего лица. Поверьте, я многое отдал бы, чтобы посмотреть, какой вы. Дагомиров и его друзья лишили меня этого. Отобрали зрение, способность ходить, сделали чудовищем. Беспомощным чудовищем. Они убили моих друзей, превратили женщину, которую я люблю, в монстра. Она перестала жить в ту минуту, когда они приняли решение избавиться от нас, когда поставили деньги выше человеческой жизни. Лира одержима лишь местью.
        - А вы?
        - И я, - согласился Лука. - Порой месть становится еще более жесткой, нежели то преступление, которое ей предшествовало. Но не в нашем случае. Все честно. Воздаяние меры за меру…
        - Путь, каким сам Бог осуществляет справедливость, - закончил Роман.
        Лука вытянул руку вперед. Он дотронулся до стола, провел пальцами по поверхности, проверяя, не занята ли она, и поставил бокал.
        - Вы верите в Бога или читали Библию из любопытства?
        - Я уже не знаю, во что верить, - отозвался Роман. - И я не знаю, является ли возмездие единственно справедливым способом наказания. Помогите мне понять.
        Лицо Лука дернулось, словно его опечалили слова Романа. Он опустил подбородок и замолчал.
        - Мы познакомились с Андрэа…
        - Мужем Лиры, - перебил его Роман. - Простите, продолжайте.
        - Не извиняйтесь. Вы ни в чем передо мной не провинились. Андрэа Д’Ареццо был моим лучшим другом. С ним, Лорисом и Микеле Греко мы познакомились в аэроклубе. И я, и близнецы были влюблены в небо. Андрэа боялся высоты, но все же уступил близнецам, которые уговаривали его сесть в самолет. Помню, как все инструкторы и пилоты смеялись над теми доводами, которые приводил Андрэа, доказывая, что в небе нет ничего интересного.
        Роман растерялся от той любви, которая звучала в голосе Лука. Он говорил сейчас о людях, которые до сих пор жили в его сердце. Казалось, все они сейчас стоят рядом с ним, и от ощущения их присутствия дрожь пробегала по коже, одновременно опаляя ее жаром и холодом.
        - Когда я увидел Лиру в первый раз, то позавидовал Андрэа. Он понял, что Лира нравится мне, но никогда не показывал своей ревности. Впрочем, ни я, ни Лира не давали повода для этого. Все знали, что кроме Андрэа для Лиры никого не существует. Любила она только его, хотя большую часть времени проводила со мной. Мы оказались очень похожи характерами, да и увлечения были общими. В отличие от нас, которым никогда не сиделось на месте, в которых жизнь била ключом, Андрэа был мягким и спокойным. Для него бокал вина, книга и разговоры по душам были намного важнее и интереснее, чем вся та бурная деятельность, которую развивали мы. Он не гонял машину, не прыгал с парашютом. Андрэа боялся встрясок, мы же, наоборот, к ним стремились. И я вовсе не удивился, когда вместо свадебного путешествия Лира решила собрать всех друзей на сафари в Кении. Но в тот момент у меня сложилась сложная ситуация на работе: в день отлета у меня было назначено слушание в суде. Я ведь когда-то был юристом, - Лука замолчал на мгновение. - Да. Когда-то. Неприятно говорить о своей жизни в прошедшем времени. Но так и есть. Десять лет
назад моя жизнь закончилась.
        - Камилла сказала, что Лира очень расстроилась, когда вы не смогли полететь вместе со всеми, - вставил Роман.
        - Расстроилась? - приятно удивился Лука. - Камилла? Вы с ней встречались?
        - Да. Именно она сказала мне, кем вы приходитесь Лире, и как ваша фамилия. От нее я узнал, что Лира - племянница Карло Моретти.
        - Вы встречались в Танжере? Или в Риме?
        Роман кивнул, показывая ответ на второй вопрос, но потом, поняв, что Лука не видит его, сказал:
        - В Риме. Она приняла меня в своем доме.
        - Кьяра! - воскликнул Лука и повернулся в сторону стеклянных дверей, отделяющих террасу от гостиной.
        - Сеньор Кондотти, - женщина оповестила свое присутствие.
        - Будьте добры, позовите сеньора Моретти, - сказал он и повернулся к Роману. - Я продолжу. Близнецы, Феличе и наши молодожены улетели в положенное время, взяв с меня слово, что я приеду, как только смогу. Помню, что в те дни работал, как сумасшедший, пытаясь быстрее разобраться с делами и вылететь в Найроби.
        - Лука, вы любили Лиру? - бестактно спросил Роман.
        - Почему любил? Я и сейчас ее люблю, - не стесняясь, ответил Лука.
        На террасу вошел Карло и остановился перед Лука.
        - Камилла в Риме, - сказал он. - Она встречалась с сеньором Сафоновым.
        - Она обещала утром улететь в Марокко, - защитил сеньору Фарино Роман.
        Моретти бросил на Романа быстрый взгляд, значение которого тот не понял и взял Лука за плечо.
        - Камилла редко выполняет свои обещания, - сказал Карло и обратился к Лука. - Я отправлю за ней людей и вернусь к вам.
        - Хорошо, - согласился Лука.
        Роман провел Моретти взглядом. Странно, что их с Лука изначально оставили одних. По всей видимости, в Сафонове не видели угрозы, либо только сейчас догадались, какой промах допустили. Хотя первое было наиболее вероятным.
        - Вы остановились…
        - Я помню, - едва заметно кивнул головой Лука. - Я и моя девушка Мария Ваццоле, к тому времени мы с ней встречались уже больше года, и я уже думал над тем, как сделать ей предложение, прилетели в Кению на пять дней позже, чем остальные. Ребята сняли дом недалеко от нижней части города, решив не пользоваться услугами отеля. Вообще, Найроби - это не город, а сплошной бедлам. Может, за последние годы там кое-что изменилось, хотя мне в это мало верится. Музыка в ночных барах, которых там несметное количество, проститутки, толпа черных пьяных людей, - улыбнулся Лука, вспоминая то жуткое путешествие. - Мы с Марией приехали как раз вовремя: утром намечалась поездка на Диани-бич. Всем хотелось к океану. А вечером отмечали в огромном саду еще одно радостное событие. Лира сообщила, что они с Андрэа скоро будут родителями. Андрэа тогда жутко разволновался и вместо поездки на океан собрался вылететь в Италию. Лира, смеясь, уговорила его остаться.
        Лука прервал свой рассказ и сделал глоток вина.
        - Случившаяся тем же вечером трагедия, явилась лишь началом всего того, что продолжается до сих пор. Мы услышали шум колес остановившихся у ворот машин. В сад ворвались вооруженные люди и всех загнали в дом, угрожая оружием. Прислугу, четырех беззащитных женщин, расстреляли прямо в доме. Две были убиты в кухне, с остальными расправились прямо у нас на глазах в гостиной. Я уже тогда понял, что мы все обречены и шансов на спасение не будет. Знаете, смерть никогда не приходит к человеку с закрытым лицом. Лица наших похитителей были открыты, они даже не посчитали нужным спрятать их за масками. Один из них был белым, он и руководил мероприятием. Его звали Оттавио Гало. Его имя мы узнали гораздо позже, когда уже оказались здесь, в Италии. Феличе опрометчиво попытался выбить у Гало оружие, но Гало быстро среагировал и, не задумываясь, расстрелял в парня половину обоймы. Потом нас связали, надели мешки на головы и посадили в машины. Мертвого Феличе бросили рядом с нами. Его тело всю дорогу лежало у меня в ногах.
        На террасу вышел Моретти и тихо присел рядом с Романом.
        - Вина? - предложил Лука, повернувшись к Карло, словно видел его. - И мне подлей, пожалуйста. Вам, сеньор Сафонов?
        - Да, - Роман протянул Карло почти нетронутый бокал.
        Он с трудом заставил себя посмотреть на Моретти. Тот ответил ему долгим взглядом, полным сожаления. Но о чем он сожалел, Роман не понял. Вернее, даже не пытался понять. Здесь, на террасе, каждый из мужчин испытывал столько противоречивых чувств, что они давно сплелись между собой в единое целое. Роман начал осознавать причину, толкнувшую этих людей на столь жестокие убийства, но пока в его душе сочувствие продолжало бороться с чувством долга перед Законом. Продолжение рассказа все окончательно изменило, заставив усомниться в преданности тому, чему он поклонялся. Все его идеалы и принципы, вера в справедливость и воздаяние показались виртуальными и ущербными. Оказалось, что все это возможно лишь в том случае, когда человек самостоятельно берет на себя исполнение приговора, который Закон не в состоянии вынести из-за своего бессилия.
        - Через Уганду и Конго нас вывезли в ЦАР, - говорил Лука. - Поездка продолжалась более суток. Хотя с мешком на голове трудно понять, как движется время. Мне казалось, что мы едем целую вечность: машину нещадно трясло, хотелось пить. Те черные ржали, как бешеные, подкрепляясь алкоголем. Уже в машине они начали приставать к нашим женщинам.
        Лука отвернулся в сторону, настолько горько и больно ему было вспоминать. Карло настороженно всмотрелся в него, словно впервые слышал этот рассказ.
        - В Банги нас, как животных, затолкали в какой-то дом. Пьяные твари повалили Лиру на стол и стали насиловать прямо у нас на глазах, потом принялись за Марию. Гало в это время с кем-то разговаривал по спутниковому телефону. Получал дальнейшие указания. Он очень часто звонил. Консультировался, ублюдок. Как потом объяснил, ожидал апофеоза военного переворота, который в этот момент проходил в Банги, чтобы под шумок избавиться от нас и спокойно покинуть страну. Боже, как жутко все это вспоминать! Я до сих пор помню, как Мария кричала от боли. Лира молчала. Они… - Лука закрыл лицо ладонью и застонал.
        - Остановись, - попросил Моретти.
        - Нет, - покачал головой Лука. - Пусть знает, почему мы их убили. Эта вакханалия продолжалась несколько дней. Нас безжалостно избивали, по одному. Руки нам так и не развязали. Кляпы изо рта вынимали только тогда, когда давали выпить пару глотков воды, чтобы никто из нас не сдох раньше времени. Женщинам заливали в рот алкоголь и насиловали. Под конец Мария уже не понимала, что происходит. Она просто отключилась, но они продолжали издеваться над обездвиженным телом. Лира пыталась сопротивляться, насколько ей позволяли силы. Андрэа плакал рядом со мной, глядя на то, что они творят с ней. От побоев ее лицо было так изуродовано, что в ней с трудом можно было узнать ту красавицу, которую мы так горячо любили. Казалось, эти твари не насытятся. Между собой они переговаривались по-французски и громко смеялись, говоря, что еще никогда не пробовали белых сучек. Как у них сил хватало на то, чтобы пить, избивать нас, да еще и… - Лука облизал пересохшие губы. - Когда в очередной раз принялись за Лиру, Гало снова говорил по телефону. Закончив разговор, он бросил телефон на стол и кивком головы показал, чтобы
Лиру освободили для него. Но насиловать не стал. С мерзкой ухмылкой он оглядел Лиру и сказал, что теперь она настолько грязная, что ни один нормальный мужик не захочет ее. Потом поднял и ударил с такой зверской яростью, какую я еще не видел у людей. Помню, как она упала на стол и задела плечом телефон. Экран загорелся, на нем высветился номер, который постоянно набирал Гало. Он взял пистолет в руку, и я подумал, что сейчас он в нее выстрелит. Вместо этого он выстрелил в Андрэа. В грудь и в голову. Мой друг упал на меня. Мертвый. Когда Гало застрелил Андрэа, Лира в приступе отчаяния бросилась на него. Он ударил ее рукояткой пистолета по голове, она отлетела в сторону. Это глухой звук от удара головы о бетонный пол и сейчас стоит у меня в ушах. Она неподвижно лежала на месте, а вокруг ее головы быстро растекалась лужа крови. Лира так ослабла, что пульс не прощупывался. Я видел, как один из тех тварей пытался определить, жива ли она, а потом радостно объявил, что Лира мертва. Очередь дошла и до остальных. Сначала убили Марию, потом близнецов. Меня Гало оставил напоследок.
        Грудь Лука быстро вздымалась от частого дыхания. Если бы он мог плакать, то наверняка его щеки были бы уже мокрыми от слез, как у Карло, сидящего рядом.
        - Я не помню, что происходило дальше. Расскажу со слов Лиры. Они подожгли дом, и ушли, оставив трупы догорать в огне. Только потом стало понятно, для чего нас перевезли в ЦАР: все удачно совпало с государственным переворотом. Не удивлюсь, если Аскари и его люди намеренно устроили в Банги беспорядки, которые привели к свержению правительства. Наши убийства повесили на повстанцев. Ответственных, разумеется, не нашли. Во время бесчинств в Банги, никто не удивился горящему дому. Таких развалин были десятки. Один нищий подросток решил поживиться. Дом горел, но он с риском для жизни влез внутрь, чтобы украсть то, что не сумел охватить огонь. Увиденное внутри повергло его в ужас. Семь тел на полу, изуродованных и неподвижных. Лира в этот момент очнулась. Мальчишка закричал от страха, когда она протянула к нему руку. Хорошо, что не сбежал. Хотя, что я говорю? Несмотря на то, что Табо собирался ограбить чужой дом, он был и останется добрым мальчиком, который никогда не прошел бы мимо человека, нуждающегося в помощи.
        - Табо Мацебе? - встрепенулся Роман. - Он спас вас?
        - Да, - кивнул Лука. - Он оттащил Лиру к двери и вернулся к остальным, проверить, жив ли кто-нибудь еще. Лишь во мне удалось обнаружить признаки жизни. Табо пытался одновременно тащить нас. Но разве хватило бы на это сил у щуплого пятнадцатилетнего подростка? Мы были слишком тяжелы для него. Тогда он оставил меня внутри, поднял Лиру и вынес из дома. Когда вернулся за мной, то я уже горел. Он бросился на меня.
        - Потушил собой? - изумился Роман.
        - Сомневаетесь? - ирония послышалась в голосе Лука. - Не стоит. У него на теле есть следы от огня. По очереди он перетащил нас в дом своих родителей. А утром переправил в деревню, где жила его бабка и другие родственники. Эти люди рисковали жизнями, укрывая нас. Сложно представить, насколько мир парадоксален: одни насилуют и убивают, другие прикладывают все силы, чтобы спасти. Я ничего не видел, лицо продолжало гореть огнем, лишь стонал от ужаса и боли, когда чьи-то руки дотрагивались до меня. Больше месяца я находился в беспамятстве: то приходил в себя, то снова проваливался в бездну. Я уже уверился, что умер, в особенности, когда пытался рассмотреть, что меня окружало, а видел только черноту. Незнакомые голоса, странные песни, какая-то слизь, которую прикладывали к ожогам - в тот момент я не понимал, что происходит, и кричал каждый раз, когда меня обворачивали во что-то мокрое. А потом успокаивался, потому что от тех вонючих мазей становилось легче. Нас с Лирой лечил местный колдун, именно его песни я слышал каждый раз, когда приходил в сознание. Несмотря на то, что полученные мной раны были
намного серьезнее, кожа была вся опалена, пуля пробила позвоночник, все же я раньше восстановился, чем Лира. Представляете, я всегда смеялся над туземцами и их медициной, а пришлось испытать на себе ее чудодейственную силу. И все же иногда я думаю, что Табо слишком поторопился. Было бы лучше оставить меня догорать вместе с остальными, - с ожесточением добавил он.
        - А Лира? - с нетерпением спросил Роман.
        - Ребенка она потеряла еще в доме, когда ее насиловали, - Лука потянулся рукой к бокалу и безошибочно угадал, где он стоит. - Во время переезда в деревню, она заболела малярией. Болезнь протекала очень тяжело, и Лира едва не умерла. Приступы до сих пор мучают ее, несмотря на то, что прошло уже много лет.
        Роман широко раскрыл глаза. Теперь все стало на свои места.
        - Малярией? - переспросил он.
        - Изнеженные цивилизацией европейцы, оказались во власти дикого колдуна, который сохранил им жизнь, - горько усмехнулся Лука. - Не имея специального медицинского оборудования, вытащить пули, при этом остановить кровотечение и не занести инфекцию, к тому же не дать умереть человеку, у которого обгорело почти шестьдесят процентов кожи, на это способна лишь магия. Колдун сказал, что все его предки спустились с небес на землю, отдали нам свое дыхание, заставляли сердца биться в груди. И я верю ему. Они наделили нас силой. Род колдуна, состоящий из великих воинов и шаманов, передал нам с Лирой всю свою ярость, напитал душу жестокостью. Для вас, Роман, наверное, смешно слышать подобные слова. Они звучат, как бред умалишенного. Но поверьте, только ненависть и жажда мести способна заставить человека жить, вопреки всем законам медицины. Конечно, еще любовь способна принести исцеление. Но у нас ее безжалостно отобрали. Ровно четыре месяца мы находились в деревне. Все это время рядом с нами был Табо. Пришлось ему поработать переводчиком. Он великолепно говорил по-французски, потому что учился в школе,
которую в Банги построили миссионеры, стал моими ушами и глазами. Долго мы с Лирой гадали, почему нас никто не ищет: никаких поисковых операций, все тихо, будто о нас забыли. В итоге решили, что настало время позвонить родным. Выбрали Карло, чтобы не напугать родителей. Откуда Табо взял деньги на тот звонок, - нежность появилась в голосе Лука, - нам до сих пор не известно. Ничего ценного, чтобы продать, не было ни у Лиры, ни у меня. С нас все сняли, прежде чем расправиться. Мы решили, что говорить с Карло будет Табо. Для этого отправили его в соседнюю Уганду. Он отсутствовал несколько дней, и за это время Лира едва с ума не сошла от беспокойства. Она очень привязалась к мальчишке. А через неделю за нами прилетел самолет. Анджело Бьянки и его отряд перевезли нас в Рим. Табо улетел с нами, потому что Лира не пожелала расстаться с ним. Да и мальчишка так отчаянно рыдал, что не забрать его мы не могли. Через полгода всю его семью, включая бабку-шаманку, помощницу колдуна, перевезли в Бразилию. Там они живут и сейчас.
        Лука поддался вперед, как будто у него не хватало сил сидеть прямо. Карло немедленно подошел к нему. Он наклонил Лука к себе, поправил подушку за его спиной и участливо спросил:
        - Так лучше?
        - Да. Спасибо, - пробормотал Лука. - Подождите. Сейчас соберусь и продолжу.
        Роман прикусил губу, пытаясь справиться с эмоциями.
        - Нет. Я расскажу дальше, - остановил его Моретти и повернулся к Роману. - Когда Этторе сообщили, что ребят убили, он обезумел. Примчался ко мне и кричал, что от них избавились из-за него, что это он виноват в их смерти. Я ничего не понял из того, что он говорил. Списал все на шок. Но в тот же вечер Клаудиа, мать Андрэа, была отравлена, а Этторе вложили пистолет в руку и застрелили.
        - Дарио Аскари? - спросил Роман.
        - Браво! - хлопнул в ладони Карло. - Дарио сам нажимал на курок.
        - Как вы узнали, кто виновен в случившемся?
        - Лира запомнила номер, который был на экране спутникового телефона. Мы нашли того, кому этот номер принадлежал и того, кто руководил операцией в ЦАР из Рима. Номер был зарегистрирован на имя Себастьяно Корти, а исполнителем стал Оттавио Гало. Когда мы взяли его, он быстро рассказал, по чьему приказу действовал.
        - И где он сейчас? - задал глупый вопрос Роман.
        - Его кишки уже давно высрали рыбы, - услышал он голос и обернулся. - Альдо Кондотти, - представился мужчина, стоящий у входа в гостиную. - Впрочем, мы уже знакомы.
        Роман кивнул и посмотрел на Моретти, ожидая продолжения.
        - Было сразу понятно, что Корти - это только верхушка айсберга. Нам же требовались имена тех, кто стоял во главе. Мы установили жучки в квартире Корти, но это нам ничего не дало, потому что он практически жил в поместье Аскари. Туда было сложнее пробраться. И все же у нас получилось. Целый год мы слушали беседы Аскари с Корти. Эти сукины дети ничего не боялись и говорили открыто, называя вслух нужные нам имена. Все до банальности просто. Этторе давно стоял поперек горла этому гребаному
«альянсу». Шутка ли, он их полностью контролировал. Ни один из этих красавчиков и шагу не мог сделать без его разрешения. Они все зависили от него. Вернее, их бизнес строился на той империи, которой владел Д’Ареццо. В общем, ребята решили обрести свободу. И нашли самый лучший способ добиться этого - предать смерти всех тех, кто стоял у них на пути. Они избавились от Андрэа, единственного наследника, потом отравили Клаудию. Здесь им не пришлось сильно стараться, так как она сама уже была готова наложить руки. Потерять в один день и сына, и Лиру, которую она любила, как дочь, этого Клаудиа не могла пережить. Она пила, пытаясь заглушить боль. Было легко воспользоваться ее состоянием и добавить в спиртное яд. А Этторе застрелил Дарио Аскари, после того как тот написал прощальную записку под дулом пистолета. Я хотел уничтожить их сразу, но Лира посчитала, что не все могли быть виновными. Как известно, империю Этторе разделили одиннадцать человек. И нам понадобилось несколько лет, чтобы узнать, кто именно приложил руку к уничтожению семьи Д’Ареццо. Хотя не стоило ждать. Нужно было избавиться от всех
одиннадцати, не вычисляя, кто из них входит в «альянс». Глупая трата времени.
        - И сколько лет ушло на это?
        - Около пяти лет, - ответил Карло и, увидев удивление в лице Романа, пояснил: - Сначала нам было не до этого. Лука привезли из ЦАР парализованным и обгоревшим. В клинике, где он находился, врачи больше года пытались сделать хоть что-нибудь, чтобы частично вернуть ему зрение или возможность ходить. Тщетно. А Лира… Вы бы видели, во что превратили ее лицо те твари. Чудовище с переломанным черепом, порванной и неровно сросшейся кожей. Сломанный в нескольких местах нос, выбитые зубы, шрамы по всему телу.
        Лука тихо застонал, плечи его задрожали. Он схватился руками за лицо и уперся лбом в подлокотник кресла, на котором сидел.
        - За три года ей сделали четырнадцать операций, - продолжал Карло, глядя на него. - Лицо восстановили. Нет, - покачал он головой, опровергая свои слова. - Ей сделали новое лицо. И это была уже другая женщина, не Лира. Она долго пыталась привыкнуть к своей новой внешности.
        - Все это время Лука и Лира жили здесь? У вас? - спросил Роман, разведя руки в стороны.
        - Да.
        - И никто не догадывался о том, что дочь Д’Ареццо осталась в живых?
        - У Камиллы длинный язык, - скривился Карло.
        - Она бы мне ничего не рассказала, если бы я не напомнил ей… - Роман замялся.
        - Лука, - подсказал Карло. - Вы действительно похожи.
        - Правда? - встрепенулся Лука и потянулся пальцами к Роману, но тут же опомнился и опустил руку на колени.
        - А для чего вы выдали Леону замуж за Дарио?
        Лука едва заметно улыбнулся.
        - Она вас покорила?
        - Того, с кем живешь, легко контролировать, - сказал Карло к облегчению Романа, которому не пришлось давать ответ на вопрос Лука. - После смерти Дарио, сеньоре Аскари достанется в наследство огромное состояние, большая часть которого когда-то принадлежала Д’Ареццо. Мы хотели вернуть эти деньги. Меркантильно, не спорю. Однако с теми, кто возводит жалкие гроши на пьедестал, а человеческую жизнь не берет в расчет, нужно бороться только их методами.
        - Получается, вы десять лет готовили операцию по уничтожению?
        - О! Гораздо меньше, - усмехнулся Карло. - Сначала мы вычислили тех, кто входил в
«альянс». Потом просчитали, как и когда от них избавиться. Вы ведете расследование смерти Дагомирова?
        - Веду, если это можно так назвать.
        - Информация для вас. Мы установили взрывчатку в самолет, - сказал Карло. - Телефонный звонок привел ее в действие. Через минуту случился взрыв.
        - Это мне известно, - сморщил лоб Роман. - Скажите лучше, зачем вы привлекли к этому человека Аскари? С его ведь телефона звонили Дагомирову.
        - Чтобы запутать Дарио. Не более того. Ну, и еще, чтобы сказать Дагомирову, за что он должен умереть.
        - Ясно.
        - Ничего не ясно, - оскалился Альдо. - С какого перепугу Интерпол интересуется убийством Дагомирова?
        Карло с любопытством повернулся к Роману.
        - Действительно. Ответьте, сеньор Сафонов.
        - Когда за одни сутки погибли принц, Итенберг и Дагомиров, была выдвинута версия, что это террористический акт, направленный на уничтожение богатейших людей планеты. Потом предположили, что это обычное уголовное преступление, правда, международного масштаба. Я, как представитель России, занимаюсь убийством своего соотечественника. Надеюсь, вы удовлетворены объяснениями? Если нет, можете связаться с Интерполом. Мое руководство подтвердит, что я говорю правду, - солгал Роман, не сомневаясь, что никто проверять его не станет.
        По глазам Кондотти он понял, что тот ему не верит, однако не высказывается вслух. Возможно, обдумывает, в какой форме это сделать. Наконец, Альдо хмыкнул и повернулся к вышедшему на террасу Анджело Бьянки.
        - Аскари, - сказал Анджело, протянув трубку Карло.
        Он внимательно осмотрел всех и остановил свой взгляд на Романе. Приняв решение, потянулся к телефону и нажал на кнопку, включив громкую связь.
        - Слушаю, - сказал он.
        - Приветствую вас, сеньор Моретти, - раздался мягкий голос. - Не извиняюсь за поздний звонок, так как вряд ли я разбудил вас. Хочу сообщить, что у меня гостит ваша сестра.
        Роман быстро поднялся с дивана. Карло, наоборот, оперся о мягкую спинку.
        - И что дальше? - спросил он.
        - Еще, - внезапно голос Дарио перестал быть мягким и вежливым, - у меня в руках находится Мацебе. И, разумеется, Леона. Поэтому не стоит быть таким заносчивым. Все закончилось, Моретти.
        Глаза Карло тревожно заблестели.
        - Где…
        - Лира? К великому сожалению, мертва. Я отправил ее тебе. Теперь можешь распоряжаться ею, как пожелаешь.
        - Аскари, - сквозь зубы прошипел в трубку Карло, - сука…
        - Убери своих ребят от моего дома, - перебил его Дарио. - Ты дашь мне возможность уехать из страны и не станешь преследовать. В противном случае я убью твоих людей. Всех.
        В трубке замолчали. Карло аккуратно положил ее на столик и отвернулся, спрятав лицо.
        - Карло, - позвал его Лука, но тот не слышал.
        Роман еще никогда не видел, чтобы взрослый мужчина рыдал, тем более такой, как Карло Моретти. Никто не смел подойти к нему, чтобы успокоить. Все молчали. Когда Карло повернулся, глаза его были красными, а щеки мокрыми. Он вытер лицо рукавом пиджака и сказал Анджело:
        - Ребят не отзывать. Пусть создадут лишь видимость отъезда. Анджело, ты со второй группой отправляешься в Милан за Алессандро Аскари. Взять любым. Живым или мертвым. Мне все равно.
        - Я тоже еду, - голосом, не допускающим возражений, сказал Альдо.
        Он подошел к креслу, в котором сидел Лука, и опустился перед братом на колени.
        - Лука, - тихо сказал он, взяв его за руку и поцеловав, - я люблю тебя.
        Лука провел пальцами по лбу Альдо и, наклонившись, что-то прошептал. Альдо улыбнулся, поднялся и вышел вслед за Анджело. Карло тяжело вздохнул.
        - Вы можете уйти, Роман, - сказал он. - Поверьте, вас никто не станет удерживать.
        - Предпочитаю остаться, - ответил Роман и сел на диванчик напротив Лука.
        - Как знаете, - кивнул Карло и направился к выходу, затем резко остановился. - Но теперь вы с нами, сеньор Сафонов. Надеюсь, вы понимаете, на что идете?
        - Разумеется, понимаю.
        - А последствия вас не пугают?
        - Пугают, - честно ответил Роман. - Еще как. Вы ведь не были искренны, когда сказали, что отпустите меня. Не так ли? Либо я с вами, либо против вас. С пулей в голове.
        - Люблю, когда меня правильно понимают.
        - И вы нарушили бы приказ Лиры оставить мне жизнь? - с детской наивностью поинтересовался Роман.
        - Не задумываясь. К счастью, мертвые не умеют говорить. Вы не смогли бы пожаловаться племяннице на то, что я не выполнил данное ей слово.
        Когда Карло ушел, Роман обратился к Лука.
        - Скажите, почему столько людей вам помогают?
        - Когда делишь горе, оно становится меньше, - ответил Лука. - Да и понятия дружбы еще никто не отменял. Ведь если любишь человека, становишься частью его жизни. Его боль воспринимаешь, как свою собственную. Поэтому нет ничего противоестественного в том, что друг и брат становятся орудиями мести. Признаю, что это жестоко, обрекать их на подобное. Тем не менее по-другому не получается. Нельзя быть рядом с человеком только тогда, когда на душе радостно и хорошо. Нужно уметь прийти на помощь, когда плохо и кажется, что весь мир рушится. Принять бой вместо него…
        - И погибнуть, - понизив голос, сказал Роман и увидел, как напряглись плечи Лука.
        ГЛАВА 33
        Алессандро зажег свечи и осмотрел комнату. Вероника наверняка оценит его усилия: легкие закуски на столе, вино, приятная музыка - все так, как она любит. Однако ему все это совсем не нравилось. Алессандро вдруг подумал, что не желает иметь постоянную подругу и проводить вечера только с ней. Свечи, как главный элемент романтики, объятия, поцелуи по поводу и без него, просмотр фильмов под одним одеялом, совместный кофе по утрам и неизменные вечера в обществе друг друга. Их отношения стали скучными и неинтересными из-за однообразия. Да, порой было весело, но в большинстве своем Алессандро с уверенностью мог сказать, где и как закончится предстоящий вечер. Разговоры, разговоры, вино, поцелуи, секс и - мирный храп, раздающийся в разных сторонах кровати. Алессандро вспомнил лицо черноволосой женщины, которая обнимала его каждое утро, и сморщил нос. Он понял, что либо не создан для семейной жизни, либо еще не встретил ту женщину, с которой новый день не казался бы похожим на предыдущий.
        Мысли снова вернулись к Леоне, которую он так и не смог забыть. Для него она была той единственной, рядом с которой хотелось просыпаться и которой хотелось дарить каждую минуту своей жизни. Ее смех был лучшим подарком, а за то, чтобы прикоснуться к ее губам, он отдал бы многое. Алессандро воскресил в памяти тот поцелуй, который она подарила ему в их последнюю встречу в кафе, когда он сообщил, что уезжает в Милан. Теперь он знал, что это было поспешное решение. Ему не стоило покидать Рим. Глупо убегать, потому что любовь не остается в том же месте, где живет любимая. Она неотступно следует за беглецом и каждую секунду напоминает о себе. Говорят, что от любви любви не ищут, но Алессандро пытался. Он страстно желал избавиться от чувств, которые разрушали его, и искал новых отношений, наивно полагая, что они спасут его, либо хоть как-то изменят жизнь. Но наваждение не исчезало, наоборот, чем больше времени проходило, тем отчетливее он понимал, что любит Леону еще сильнее. И все его многочисленные подруги были лишь пустой заменой женщины, которая прочно завладела его мыслями. В какой-то момент
Алессандро заметил, что неосознанно выбирает любовниц, похожих на нее. Тогда он решил, что пора менять вкусы и желания, а также, наконец, завершить список побед, остановившись на ком-то конкретном. Меньше месяца праведной жизни с Вероникой, и вот он заскучал. Алессандро понимал, что не Вероника виновата в том, что он охладел к ней. Нет, в этом была целиком его вина. Непостоянство и огненная страсть к той, что была замужем за его отцом, - вот причина, по которой он никогда не найдет счастья в личной жизни. Как ни крути, все сводилось к Леоне. Алессандро был несчастлив, потому что безответно любил и потому, что не хотел разлюбить. Это стало своего рода душевной пыткой, Алессандро ежедневно мучил себя и не имел сил остановиться. Он чувствовал изменения в себе: любовь к Леоне сделала его мягче и чувствительней. Ранее, при первых признаках неудовлетворенности отношениями, он, не медля ни минуты, прервал бы их. Сейчас задумывался о том, что причинит боль женщине, влюбленной в него. Это останавливало, но вносило смятение в душу. Быть рядом с кем-то из жалости - нечестно по отношению к обоим, а главное к
тому, кто от чистого сердца одаривает тебя любовью и ждет ответных чувств. Алессандро был повесой, а не подлецом. Он больше не мог лгать Веронике, будто ему нравится тот образ жизни, который он пытается вести. Это супружеское постоянство угнетало, но смелости поставить точку в отношениях, не хватало.
        Алессандро открыл бутылку с вином и наполнил бокал. Быстро выпил содержимое, снова налил. Обдумывая слова расставания, которые должен произнести, Алессандро повернулся к двери и застыл на месте. На пороге стояла Вероника, перекрасившая свои великолепные черные волосы в белый цвет. Яркое голубое платье и любимого оттенка Леоны помада на губах - все это вызвало смех и непонятный гнев.
        - Неудачный сюрприз, да? - виновато спросила Вероника и присела на пуф, стоящий возле двери.
        - Матерь Божья! Ты похожа на порнозвезду.
        Вероника подошла к зеркалу.
        - А в салоне мне казалось, что я необычайно хороша, - оправдывалась она. - Завтра запишусь к мастеру. Пусть снова делает меня брюнеткой.
        - Выпьем? - предложил Алессандро и рассмеялся, дотронувшись рукой до ее волос. - Отметим твой неудавшийся эксперимент.
        - Неужели, все так плохо? - с надеждой на обратное спросила Вероника.
        - Ужасно.
        Вероника сбросила с себя платье.
        - А так?
        Алессандро посмотрел на кружевное белье и передумал разрывать отношения в этот вечер. Он решил, что для разговора следует подобрать более удачное время. Сейчас белокурая Вероника вызвала шквал эмоций, начисто лишив его способности вести серьезные беседы.
        - Так гораздо лучше.
        Он поцеловал ее в шею, стараясь не смотреть на светлые волосы, так явно напоминающие Леону. И все же воображение взяло верх. Обнимая Веронику, Алессандро представлял, что это Леона нежно гладит его плечи.
        - Что с тобой? - Вероника удивилась необычной страстности Алессандро и отодвинулась. - Давай позже, а то у меня совсем нет настроения. Хочу вина.
        Алессандро, смеясь, кивнул и полез в карман джинсов за звонящим телефоном.
        - Приветствую тебя, Себастьяно, - церемонно сказал он в трубку, протянул расстроенной Веронике платье и прошептал: - Не переживай, сейчас я исправлю твое испорченное настроение. Да, я слушаю тебя, Себастьяно, - улыбнулся он. - Что-то случилось? Или ты просто решил узнать, как у меня дела? Если второе, то все хорошо и…
        - Остановись, - быстро попросили его, - и выслушай меня. Внимательно. Сейчас ты спустишься вниз, и будешь ждать меня там. Я уже в Риме. Мне нужно совсем немного времени, чтобы доехать до твоего дома.
        - Что происходит? - уже волнуясь, спросил Алессандро. - С отцом что-то?
        - Все в порядке. Я тебя к нему отвезу. Делай, что я говорю. Сейчас нет времени говорить, поэтому объясню в машине.
        - Хорошо, - ответил Алессандро, положил телефон в карман и протянул Веронике руку. - Меня забирают в Рим. Не понимаю случившейся спешки, но судя по всему это важно. Ты со мной?
        Девушка не успела ответить, лишь испуганно вздрогнула, когда входная дверь с треском распахнулась. В гостиную стремительно вошли трое мужчин. Все они были вооружены и немедленно взяли на прицел молодых людей, стоявших в центре комнаты.
        - Тише, - высокий светловолосый мужчина поднес пальцы к губам, предупреждая Веронику о том, что кричать не следует. - Будем брать обоих? - спросил он у вошедшего в квартиру четвертого гостя с суровым лицом.
        Тот, немного подумав, подозвал одного из мужчин и близко наклонился к нему.
        - Лоренцо, возьмешь…
        Мужчина отдал приказ, и как не пытался Алессандро вслушаться в его тихий голос, не смог понять ни одного слова. К паре подошли двое и подтолкнули к двери.
        - Что вы делаете? - спросил Алессандро и притянул к себе Веронику. - Кто вы?
        - Выходите, - сказал блондин.
        Он с усмешкой посмотрел на Алессандро, затем на горящие по всей гостиной свечи. Блеск его ярких глаз напугал Веронику, она вскрикнула и прижала руки к лицу. Блондин без каких-либо эмоций на лице осторожно обхватил пальцами ее шею и притянул к себе.
        - Молчи, - прошипел он. - И не делай глупостей. Это касается и тебя, Аскари, - он ткнул в Алессандро пальцем.
        Они спустились по лестнице вниз. В холле к мужчинам присоединились еще двое. У дома стояли две высокие черные машины, в одну из них усадили Веронику, и машина быстро тронулась с места. Едва отъехав, Лоренцо потянулся к небольшому чемоданчику, достал из него шприц и ампулу с бесцветной жидкостью. Он пристально вгляделся в Веронику, оценивая ее вес, и набрал нужную дозу скополамина, ровно столько, чтобы не убить ее, но чтобы полностью блокировать память. Впоследствии девушка ничего не сможет вспомнить об этом печальном вечере, более того последние дни будут начисто стерты из ее жизни.
        - Нет! Не трогай меня! - закричала Вероника, когда Лоренцо потянулся к ней.
        Она с ожесточением стала отбиваться, и ему пришлось ударить ее. Через несколько минут машина остановилась. Из нее вышла юная красавица с белыми волосами и бесцельно пошла по дорожке.
        - Час-другой и вспомнит, как ее зовут, - сказал Лоренцо и хлопнул водителя по плечу.
        Тот вывел машину на проезжую часть.
        - Может, мне то же самое с женой проделать? - задумчиво поинтересовался он. - Чтобы она обо всем забыла, начиная с того дня, когда я предложил выйти за меня.
        Лоренцо рассмеялся.
        - Здесь главное - дозу рассчитать, а то не только память отшибет, но и в зомби превратит.
        - С этого места, пожалуйста, подробнее!
        Громкий хохот разошелся по салону.
        Ко второй машине подвели Алессандро. Он увидел подъезжающий к подъезду знакомый
«Mercedes», из которого выскочил Себастьяно, и успел лишь пригнуться, прикрыв руками голову, когда прозвучали первые выстрелы. Алессандро быстро втолкнули внутрь машины и захлопнули дверцу. Через стекла он наблюдал за перестрелкой, от растерянности и страха не зная, что предпринять. Как в кино, глядя на происходящее со стороны, Алессандро смотрел на Себастьяно и Чезаре, которые продвигались к машине, в которой он сидел. Видел, как они забежали за стоящую перед внедорожником машину, прячась от пуль. Блондин вставил в свои пистолеты новые обоймы, кивком головы показал мужчине с суровым лицом, чтобы садился в машину, и вышел вперед, прикрывая его. Люди Себастьяно подходили все ближе, Алессандро рванулся вперед, но был остановлен блондином, наставившим на него черное дуло пистолета. Он понял, что, если сделает хотя бы шаг, тот застрелит его. Алессандро повернулся к Себастьяно, который неуклюже дернулся и упал вперед, стреляя при этом в пытающегося залезть в машину одного из похитителей. Мужчина замер на месте, держась рукой за дверцу, но его тут же втолкнули внутрь. Блондин запрыгнул следом за ним, и
машина стремительно сорвалась с места.
        - Альдо! - послышался голос блондина.
        Блондин потянул на себя обмякшего мужчину и разорвал на его рубашке пуговицы, открывая грудь. Два пулевых ранения обильно кровоточили.
        - Ты меня слышишь? - снова позвал он мужчину.
        Тот на короткое время открыл глаза, потом медленно опустил веки. Кровь хлынула изо рта. Мужчина с переднего сиденья повернулся в их сторону и тронул блондина за плечо.
        - Анджело, как он?
        - Легкое пробито.
        Альдо посмотрел на Алессандро. По лицу его пробежала усмешка, окровавленные губы задрожали. Он схватил Алессандро за руку и притянул к себе.
        - Ты не виноват в том, что твой отец такой, - прошептал он срывающимся голосом.
        - Молчи. Тебе сейчас нельзя говорить, - приказал блондин, оттолкнув Алессандро в сторону, и прижал мужчину к себе. - Молчи, - повторил он и понял, что тот уже не дышит.
        Сжав зубы, он всмотрелся в неподвижное лицо Альдо, вытер своей рубашкой его губы и подбородок. Затем резко схватил за плечи, привлек к себе, и всю дорогу крепко держал, не отпуская. Лишь смотрел впереди себя и обнимал мертвого друга. Иногда он опускал голову вниз, дотрагиваясь лбом до плеча Альдо, и вздрагивал от молчаливых слез. В салоне воцарилась гнетущая тишина. Потом мужчина, сидящий рядом с водителем, кому-то позвонил и отчитался в проведенной операции.
        - Нет, врач не понадобится, - сказал он, оглянувшись на труп в руках Альдо.
        В глазах его промелькнула злость, когда он посмотрел на Алессандро. Не выдержав его взгляда, Алессандро отвернулся. Он с тревогой вгляделся в движущийся за окном пейзаж, пытаясь определить, куда его везут. Сомнений не оставалось: машина направлялась в Рим. Алессандро осторожно пошевелился, потому что от неудобной позы тело стало затекать и ныть, и случайно дотронулся до руки мертвого Альдо. Она была все еще теплой и мягкой. Алессандро повернулся к Анджело и увидел, что тот смотрит на него.
        - Что? - сорвался с губ вопрос. - Будете меня обвинять?
        Мужчина не ответил. Со странным чувством Алессандро наблюдал за его перекошенным от боли лицом. Тот красивый блондин, который с уверенностью вошел к нему в квартиру, за считанные минуты превратился в жалкое, убитое горем существо. Голубые глаза Анджело блестели, но не от наглости и торжества, как в начале, а от слез. Гнев искажал его совершенные черты.
        Алессандро беспрекословно вышел из машины, когда она остановилась перед лестницей старинного особняка. К нему приблизились двое и жестом показали двигаться вверх. Он увидел, как входная дверь открылась, и по ступеням быстро сбежал немолодой мужчина, направляясь к машине. Алессандро повернулся. Блондин вытащил из машины мертвого Альдо. Мужчина вскинул руки вверх и присел на корточки. Затем резко подскочил к Альдо и схватил его за лацканы распахнутого пиджака. Он что-то сбивчиво говорил, но Алессандро не слышал его слов, как и не видел того, что произошло дальше. Его заперли в комнате, находящейся на первом этаже. Едва похитители удалились, он осторожно прислонился к двери, слушая встревоженные шаги в коридоре и чьи-то громкие выкрики. Потом наступила тишина. Алессандро подошел к окну. С улицы на него смотрели трое вооруженных мужчин. Он двинулся в глубь комнаты и повернулся лицом к двери, ожидая, что сейчас она распахнется, и блондин прямо с порога выпустит в него целую обойму. Но никто не входил. Тогда Алессандро присел у кровати и обхватил колени руками. Таким потерянным и отчаявшимся он себя еще
никогда не ощущал, разве что, когда умерла мама. Внезапно он вспомнил о Веронике, вскочил с места и забарабанил в дверь. Ему никто не ответил.
        - Все обойдется. Отец освободит меня, - говорил себе Алессандро, но не верил в свои слова.

* * *
        Дарио метался по кабинету, не зная, чем себя занять. Ожидание всегда было для него наихудшим испытанием, а теперь и подавно. Лишь когда позвонил Себастьяно, он успокоился, несмотря на неутешительные новости. Что ж, Алессандро находится в руках у Моретти. Это вызывало беспокойство, но не настолько, чтобы полностью потерять самообладание. Отчего-то Дарио не волновался за сына. Он не мог объяснить причины, почему не испытывает страха, но знал, что Моретти не убьет его мальчика. Откуда пришла эта уверенность, он тоже не смог бы сказать. Женщины называют это материнским инстинктом. Как оказалось, мужчины также обладают подобным подсознательным чувством и способны по безотчетному побуждению становиться на защиту своего потомства. Дарио знал, что произошедшее с сыном, лежит на его совести, и был готов отдать все, лишь бы сохранить ему жизнь. И все же где-то внутри голос говорил, что Моретти постарается избежать кровопролития, ведь смертью Алессандро он ничего не добьется. Моретти нужен сам Дарио, а сын является лишь ступенькой к нему. Вернее, он открытая дверь, через которую до него можно добраться.
        Дарио подумал о той троице, которая находилась у него в руках. Леона, Мацебе и Камилла. Безусловно, Моретти станет требовать обмена. Но не слишком ли высока цена: трое за одного? Дарио скривился от злости. Он продолжал обдумывать, кого выменять на Алессандро, когда в кабинет вошел Себастьяно и с протяжным вздохом сел на диван.
        - Звонили уже? - поинтересовался он, рассматривая дырки от пуль в протезе.
        - Нет, - ответил Дарио и сделал глоток виски.
        - А ты все пьешь, - с раздражением заметил Себастьяно.
        - Могу не пить, если тебе от этого станет легче.
        - Я ранил Кондотти, - сказал Себастьяно.
        - Молодец. Но лучше бы ты его убил. Одной проблемой было бы меньше.
        Себастьяно покачал головой и посмотрел на Дарио сквозь одну из дырок.
        - Моретти озвереет.
        - Куда больше? - спросил Дарио. - Вот, черт! Жучки убрали, а я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что можно говорить открыто. Где Чезаре?
        - Смывает с себя кровь. Его задели в плечо. Ничего серьезного, лишь кожу поцарапали.
        - Ненавижу ждать, - Дарио посмотрел на телефон и потянулся в кресле. - Ребята сказали, что команда Моретти удалилась. Хорошая новость. Шеф выполняет приказы, это обнадеживает.
        - Я не стал бы верить Моретти, - с сомнением сказал Себастьяно и отстегнул раздражающий его протез.
        - Себастьяно, что за глупости мы творим?! - воскликнул Дарио. - Боясь за жизнь Алессандро, мы делаем все, что говорит Моретти. Почему не обращаемся в полицию?
        - Потому что Моретти и есть полиция, - ответил Себастьяно, раздраженный тем, что Дарио не понимает очевидного.
        - Но ведь существует не только Корпус карабинеров. Есть еще государственная полиция.
        - Дарио, ты думаешь, что гражданские формирования сравнимы по уровню подготовки с карабинерами? - усмехнулся Себастьяно.
        - А спецотделы госполиции? А военные? Не все же подчиняются Моретти!
        Себастьяно задумчиво потер подбородок.
        - Это крайне небезопасно для нас. Среди полицейских, которые придут на помощь, могут оказаться люди Моретти. Они войдут в твой дом и легко уберут нас изнутри, - Себастьяно покачал головой. - Нет, это не лучшее решение просить поддержки со стороны. Мы будем уязвимы. И присутствие лишних людей создаст неразбериху. Моретти наверняка воспользуется этим обстоятельством. Он не настолько глуп, чтобы…
        Он не успел закончить, потому что дверь в кабинет открылась и на пороге остановилась Леона. Длинное бордовое платье колыхалось на ее бедрах, волосы были собраны лентами за спиной. В мягком свете ламп она показалась Дарио величественной и потрясающе красивой. Это была та Леона, которую он полюбил. К этой женщине он испытывал лишь безграничную нежность. От Леоны шел незнакомый горький аромат парфюма, смешанный с угрозой и ненавистью, блестевшими в ее прекрасных глазах. Себастьяно вздрогнул и потянулся за пистолетом.
        - Кто тебя выпустил? - спросил Дарио.
        Леона бросила в его сторону ключ от комнаты, прошла вперед и села в кресло перед столом. Себастьяно поднялся и медленно подошел к ней. Он дотронулся рукой до мягкой спинки кресла и провел пальцами по шелковистым прядям, рассыпавшимися по спине.
        - Отойди от меня, Корти, - приказала Леона. - Встань так, чтобы я тебя видела.
        - Я ведь сейчас могу тебя…
        - Убить? - улыбнулась Леона, рассматривая кончик туфли, выглядывающей из-под платья. - Можешь. Но я не вижу в этом смысла. Гораздо выгоднее будет обменять меня на Алессандро. Живую. Если, конечно, у вас нет в планах поменять один труп на другой.
        Себастьяно обреченно опустил пистолет и, обойдя кресло, уставился на Леону.
        - Карло сообщил мне, что Алессандро у него, - ответила Леона на немой вопрос в его глазах. - А теперь я скажу, что вы будете делать дальше.
        - Не много ли берешь на себя? - засмеялся Дарио.
        - О, нет, сеньор Аскари, - тихо сказала Леона, посмотрела на обручальное кольцо и сняла его. - Возвращаю, оно мне больше не понадобится. Жаль, что ты не сможешь вернуть все то, что забрал у меня.
        - Не ломай комедию, - вспыхнул Дарио, глядя в ее спокойное лицо. - Что я мог забрать у тебя? Что?! Я тебе столько всего дал. Я подарил тебе… - вдруг он пораженно замолчал. - Лира.
        Себастьяно от неожиданности качнулся вперед. Он хотел опереться протезом о стол, забыв о том, что снял его несколько минут назад, и едва не упал к ногам Леоны, но тут же с достоинством выпрямился.
        - Все правильно. Я - Лира Д’Ареццо. Но сейчас я мало чем напоминаю ту Лиру, которая жила когда-то, - Леона прикоснулась пальцами к подбородку. - Это лицо Леоны Аскари, и я ненавижу его, как и ту фамилию, что ношу.
        - Она узнала тебя, - пробормотал Себастьяно.
        - Мама? - улыбнулась Леона и поднялась. - Естественно, - она посмотрела на Дарио. - Карло сказал, что получил тело Ильды. Я благодарна за то, что ты вернул ее мне, пусть и мертвую. Кто ее застрелил? Ты, Корти?
        Себастьяно облизал губы.
        - Подло стрелять человеку в спину. Хотя от вас вряд ли можно было ожидать другое. Вы сгнили изнутри. Но это отступление, теперь главное. Через несколько минут за мной придет машина, и ты, Дарио, отпустишь меня. На случай, если вдруг решишь, что я нужна тебе здесь, и ты не можешь без меня жить, смею огорчить. Как только мои люди поймут, что я не по своей воле остаюсь в этом доме, они начнут обстрел.
        - Даже с риском для твоей жизни? - спросил Себастьяно.
        - Верно. Даже учитывая то, что я могу погибнуть в перестрелке. У них есть приказ, и они его выполнят. Цель оправдывает средства. Ты ведь также думал, Дарио, когда убивал моего отца, мужа, друзей?
        Дарио провел языком по зубам и ухмыльнулся.
        - Сейчас последует длинная проповедь о том, как сеньор Аскари плохо поступил когда-то? Дрянной, гадкий старикашка, на которого ты потратила столько лет жизни. С ним даже пришлось спать, сгорая от омерзения. Надо же! Лечь в постель к своему врагу! На такое не каждая решится. Ну, давай, Леона, говори! Признавайся, как тебя рвало от моих поцелуев. Как ты рыдала по ночам в подушку, засыпая рядом с тем, кто приказал убить твоих любимых.
        - Зачем врать? - пожав плечами, спросила Леона. - Ты был хорошим мужем, - Дарио опешил от ее слов. - Для Леоны. Но Лира тебя ненавидела.
        - Раздвоение личности?! - Себастьяно хлопнул рукой по столу. - Удобно, твою мать! Одна половина любит или делает вид, что испытывает чувства, а другая придумывает план мести. И кто из нас гнилой? - он потянул носом. - Мерзким душком потягивает.
        Леона взяла бокал Дарио и сделал глоток виски.
        - Перед тем, как убить Андрэа и остальных, Гало сказал мне, что я самая грязная сучка из всех, кого он видел, - понизив голос, произнесла Леона. - Он был прав. До этого меня столько раз насиловали его подельники, что уже ничто не смогло бы отмыть ту чистую девочку, какой я была. Те черные ублюдки разрывали меня изнутри, они загадили мою душу. И все это досталось сеньору Аскари. Я радовалась каждый раз, когда ты ко мне прикасался, вспоминая его слова.
        - Ты его убила? - поинтересовался Себастьяно, и как показалось Леоне, с уважением посмотрел на нее.
        - Я смотрела, как Гало истязают, как его кожу режут на лоскуты. А когда он молил о смерти, посыпала его раны солью и смеялась от тех диких криков, что он изрыгал из себя.
        Себастьяно широко раскрыл глаза, живо представив эту картину. Он передернул плечами и подошел к Дарио, который в отвращении от услышанного приоткрыл рот и глубоко вдохнул.
        - Мне нужны моя мать и Табо, - резко сказала Леона. - И мне нужен твой труп. Будет нечестно по отношению к «альянсу», если я оставлю тебе жизнь. Сейчас я уйду. А когда позвоню, обсудим условия обмена.
        Дарио вздрогнул от телефонного звонка и нажал на кнопку громкой связи.
        - У ворот стоит машина, - сказал охранник. - Шофер говорит, что приехал за сеньорой Аскари.
        - Пропустите, - ответил Дарио после некоторой паузы. - Сеньора сейчас выйдет.
        В кабинете воцарилось молчание. Под пристальным взглядом мужчин Леона подошла к двери, затем вдруг остановилась и медленно повернулась.
        - Помнишь, Корти, - обратилась она к Себастьяно, - ты как-то сказал, что люди никогда не меняются. Ты ошибался. Меняются. Только в худшую сторону.
        Она вышла, плотно прикрыв за собой дверь. Дарио посмотрел на бледного Себастьяно и взял в руки обручальное кольцо, оставленное Леоной на столе. Снял с пальца свое и еще некоторое время рассматривал их.
        - Вот они, Себастьяно, символы вечной любви, - с болью в голосе проговорил он и выбросил кольца в маленькое ведерко для бумаг.

* * *
        Леона вышла из дома и остановилась на ступеньках. Теплый ветер весело шумел в кронах деревьев. «На «Вилла Анна» всегда ветрено», - подумалось ей.
        - Вы готовы, сеньора Д’Ареццо? - спросил вышедший из машины Анджело Бьянки.
        - Да, Анджело, - кивнула она, подав ему руку и, не удержавшись, посмотрела в окна кабинета Дарио.
        Она никого не увидела за плотными шторами, но знала, что за ней наблюдают. Пусть смотрят, как из этого дома уезжает Леона Аскари, пусть провожают ее хорошим словом или плохим. Это уже неважно, потому что Леона Аскари исчезнет, едва машина покинет территорию поместья. Вместо нее сюда вернется Лира Д’Ареццо. Вернется для того, чтобы убить последнего из своего списка.
        ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
        ГЛАВА 34
        Роман с нетерпением ожидал приезда Лиры. Что она скажет, увидев его? И как вести себя в ее присутствии? Конечно, он хотел обнять Лиру, вернее, Леону, потому что она навсегда останется для него сеньорой Аскари. Он любил нежную и мягкую Леону. Лира Д’Ареццо была Роману абсолютно не знакома. Ее хладнокровие и жестокость пугали, вызывали отвращение. Но как бы он поступил, если бы его любимых так вероломно убили? Вероятнее всего, стал бы на путь мщения, сделал бы все, чтобы покарать убийц. Одно оставалось непонятным, как жить, неся в себе такой груз ненависти и ярости, да еще при этом не сломаться. Роман вспомнил улыбку Леоны. Разве человек, прошедший через столько испытаний, может так радостно улыбаться? Играть счастье, будучи при этом глубоко подавленным, невозможно. Однако нельзя забывать о том, что Лира - великолепная актриса. Ей удалось легко обмануть Дарио Аскари и влюбить в себя - в веселую, яркую, ничем не омраченную. Лира прекрасно управляла своими эмоциями, столько лет разыгрывая из себя любящую жену. Как у нее получилось не запутаться? Ведь нужно было быть одной для себя, и другой для
остальных. Кто из них был настоящей, Лира или Леона? Как эти две кардинально противоположные друг другу личности не вступили в конфликт друг с другом?
        За время ожидания Роман задал себе тысячу вопросов. Он знал, что ответить на них может только Лира, но продолжал спрашивать себя, хотя бы для того, чтобы понять, что чувствует к женщине, которая вот-вот должна приехать. Когда появилась Лира, все сомнения исчезли, осталась только любовь. Лира подошла к нему и протянула руки.
        - Здравствуй, - просто сказала она.
        Роман хотел обнять ее, но спокойный, отстраненный голос, остановил его. Он застыл в нерешительности, и это вызвало улыбку на губах у Лиры. Она быстро прижалась к нему, крепко обхватив руками за шею. И он сжал ее в своих объятиях. Лира дрожала, словно от холода. Роман подумал, будто она плачет, но, когда Лира отодвинулась, увидел, что глаза ее были сухими.
        - Где Карло? - спросила Лира и, потянувшись к волосам, развязала тугую ленту, причинявшую ей боль.
        - С Альдо. Здесь внизу. Ильда там же.
        - В комнате для гостей?
        Он кивнул и посторонился, пропуская ее. Лира медленно шла по коридору, ведя пальцами по стене. У открытой двери она остановилась и прислонилась лбом к шероховатой поверхности дерева. Войти внутрь, чтобы посмотреть в лица тех, кто умер ради нее, не хватало решимости. Из комнаты вышел Карло.
        - Иди к ним, - сказал он. - Скорбеть и винить себя будем потом. Сейчас не время. Я жду тебя в кабинете.
        Карло погладил ее по спине и оставил наедине со своими мыслями и страхами. Лира прошла в комнату и остановилась у кровати, на которой по разные стороны лежали Альдо Кондотти и Ильда. Она присела на краешек измятого покрывала и сгорбилась, как старушка, под тяжестью груза ответственности и боли. Сердце тревожно стучало в груди, в голове помутилось, и от этого окружающие предметы, казалось, плавали вокруг, как в тумане. Лира резко поднялась и повернулась к друзьям, посчитав, что не имеет права оборачиваться к ним спиной. Лира смотрела на застывшие тела и поражалась их спокойствию. Кожа Ильды стала совсем бледной, черты лица заострились, добавив красоты и трагизма. Даже смерть не смогла лишить ее той царственности, которой она отличалась при жизни. Глядя на Альдо, было трудно понять, что он мертв, настолько живым выглядело его лицо. Если бы не кровавые пятна на груди, можно было бы подумать, будто он спит. Лира опустила голову перед ними, признавая свое поражение. Чего она добилась местью? Да, утолила жажду крови, но вместе с этим пришли грусть и одиночество. Одновременно Лира знала, что не сможет
остановиться на полпути. Ей оставалось либо довести дело до конца, либо умереть самой. Одно из двух, и в обоих вариантах концовкой была смерть: ее или Дарио. Подарить Аскари жизнь она не могла - это стало бы лицемерием по отношению ко всем тем, кто умер из-за него. Лира не отличалась глупым великодушием, даже лежащие перед ней трупы не заглушили бы ненависти, что кипела в душе, наоборот, усиливали ее. Бросив последний взгляд на друзей, Лира вышла из комнаты и направилась в кабинет Карло, но вдруг решила, что ей необходимо несколько минут побыть наедине с собой. Быстро поднялась на второй этаж в комнату, которая много лет служила ей убежищем, забежала в ванную и, включив воду, расплакалась. Облокотившись о раковину, Лира дала волю слезам. Затем умылась, сбросила с себя платье и подошла к шкафу. Переодевшись в джинсы и рубашку, она почувствовала себя легче. Только после этого спустилась вниз к ожидающему ее Карло. В кабинете она увидела Романа и тяжело вздохнула.
        - Не стоило тебе оставаться, - сказала Лира и присела на диван рядом с ним. - Но я рада, что ты здесь, хотя и не понимаю причины, по которой ты поддерживаешь нас. Лука у себя? - она повернулась к Карло.
        - На террасе.
        - Как он?
        - Плохо, - Карло потер лоб. - Он тяжело принял смерть Альдо. После того, как простился с ним, никому не сказал ни слова. Лишь спросил, когда ты приедешь. Лира, у него поднялось давление, и дважды шла кровь носом. Лука отказывается прилечь. Поговори с ним, потому что меня он слушать не желает.
        - Обязательно, - уверила его Лира. - Чуть позже. Сейчас, Карло, я хочу поговорить с тобой. Дарио попытается сбежать, в этом я более чем уверена. Думаю, он уже обдумывает, как устроить побег, поэтому действовать нужно быстро.
        - Но Алессандро у нас, - заметил Карло. - Не бросит же он сына, спасая свою шкуру.
        В кабинет вошел Анджело. Он остановился напротив Лиры и сказал:
        - В поместье привезли Камиллу и Табо. Что будем делать?
        Лира оперлась о спинку дивана. Мужчины почтительно молчали, давая ей возможность обдумать ситуацию. Она долго смотрела перед собой, наконец, приняв какое-то решение, поднялась. Роман удивился ее самообладанию. Но также ощутил трепет внутри себя по отношению к этой неизвестной ему женщине.
        - Я иду к Лука. Вы же подготовьте машины, - Лира посмотрела на часы. - Через пятнадцать минут едем на «Вилла Анна».
        - Я с вами, - сказал Карло.
        - Нет, - отрезала Лира. - Ты останешься здесь. Не спорь, это не обсуждается. Если мы вдруг оба погибнем, кто тогда позаботится о Лука?
        Безапелляционный тон заставил Карло согласиться. Он сел в кресло и сложил перед собой руки.
        - Хорошо, - сказал он. - Как быть с Алессандро? Он нам нужен живым, чтобы обменять на Табо и Камиллу, и в то же время парень является большой помехой. Если операция завершится успешно, то он будет лишним свидетелем.
        Роман с волнением ждал ответ Лиры. Впервые в его присутствии решали, оставлять человеку жизнь или нет. Все внутри горело огнем от осознания, что он станет пособником тех, кто убьет невинного человека. И сделать Роман ничего не мог. Оставалось лишь уповать на благоразумие Лиры. Он с облегчением вздохнул, услышав ее ответ.
        - Достаточно смертей. Мне нужны Корти и Аскари. Алессандро не имеет отношения к поступкам своего отца, он случайная жертва. Я не хочу, чтобы его смерть лежала на моей совести.
        - Лира, опомнись, - с сомнением в голосе произнес Анджело и вдруг понял для чего, вернее, для кого она произнесла эту слезливо-благородную речь. - Считаю, что ты поступаешь глупо, оставляя свидетеля. Но это твое решение, - он кивком головы показал, что подчинится ей во всем.
        Когда мы знаем людей только в одной роли, мы можем прогнозировать их поведение в равной мере хорошо, но, когда мы узнаем человека в новой ситуации, наши прогнозы могут оказаться неверными. Анджело видел, что Роман все еще смотрит на Лиру, как на Леону, и это являлось его ошибкой. Он приписывал Лире качества, которых та не имела. Не было в сеньоре Д’Ареццо ни сострадания, ни человеколюбия, однако Роман видел в ней мягкость и чувствительность. Она успокоила его своими словами, потому что так сказала бы Леона, которую он любил. Но Лира никогда не оставляла за собой следов. Сохраняя жизнь Алессандро Аскари, она подвергала угрозе себя и тех, кто многие годы были ее верными защитниками и помощниками. Ради их благополучия, Лира Д’Ареццо пошла бы на любое преступление. Жизнь Алессандро не представляла для нее никакой ценности, как и жизнь Романа. Он, похоже, не осознавал, какой опасности подвергает себя, находясь рядом с ней. И дело было не в том, что он может случайно погибнуть от рук ее врагов, а в том, что сама Лира избавится от него при первой же возможности, почувствовав, что тот слишком далеко
зашел. До сих пор она не знала, кто он, и что от него ожидать. Теперь же все прояснилось. Научившись безошибочно отделять правду от лжи, Лира по каким-то только ей известным признакам видела, что Роман ведет двойную игру, но также знала о его чувствах к ней. Это останавливало, не давая возможности принять окончательное решение. Внутри Лиры шла борьба. С одной стороны она понимала необходимость избавиться от Сафонова, с другой - уговаривала себя, что подобная крайняя мера будет излишней, и Роман не предаст ее. В противном случае наказание последует незамедлительно. Опрометчиво входить в логово зверей и ничего не бояться при этом. Так поступает лишь глупец, либо тот, кто умеет находить выход из любой ситуации. Оставалось узнать, является ли поведение Романа искренним, либо он прячет козыри в рукаве.
        - Кьяра? Что случилось? - с тревогой в голосе спросил Карло.
        Лира подняла голову и увидела заплаканную женщину, в нерешительности остановившуюся у порога. Она мгновенно поняла, о чем та хотела сообщить, и, вскочив, бросилась на террасу.
        - Нет, нет, не правда, - громко твердила она и рухнула перед Лука на колени, схватив его за руки. - Не молчи! - закричала Лира, заставив вбежавших следом за ней мужчин содрогнуться от этого вопля отчаяния.
        Лука наклонился вперед, почти упав к ней в объятия, и она тормошила его, будто пыталась вернуть к жизни.
        - Лука! Не правда! Ты не умер. Лука, прошу тебя, дорогой мой, скажи что-нибудь. Пожалуйста, умоляю! Не умирай. Только не ты!
        Карло обхватил голову руками, стараясь не слышать ее криков. Роман подошел к рыдающей женщине и попытался оттащить от мертвого тела, но Лира с такой силой вцепилась в Лука, что у него не хватило сил даже сдвинуть ее с места. Вбежавший на террасу Анджело, за секунду оценив ситуацию, молча приблизился к Лире и разжал пальцы. Он рванул ее на себя.
        - Оставь меня! - Лира яростно вырывалась из рук Анджело.
        Тогда он занес руку назад и дал ей оглушительную пощечину. Лира с яростью посмотрела на Анджело. Потом взгляд ее стал мягким, понимающим.
        - Отпусти, - попросила Лира и с благодарностью дотронулась до щеки Анджело, когда тот разжал руки. - Вот и все, - сказала она, присела рядом с Лука и обняла его. - Оставьте нас.
        Роман повернулся к Карло, который, ссутулив плечи, побрел в гостиную. Едва переступив порог, он остановился. Анджело присел на диван, готовый в любой момент вернуться на террасу.
        - Лука, - послышался голос Лиры, - зачем ты так умер? Один, когда меня не было рядом. Почему не дождался? Это ведь не правильно. О, мой любимый! Прости, что не пришла сразу. Я не думала… Лука! Что же мне теперь делать? Как мне жить без тебя?!
        Роман с беспокойством посмотрел на Анджело, который поднялся с места и подошел к выходу. Он осторожно выглянул наружу. Лира гладила лицо мужчины, который всегда казался ей самым красивым в мире. Она помнила, каким он был до того, как стал инвалидом, и всегда видела его только в этом свете. Перед глазами Лиры стоял улыбающийся Лука из ее прошлого. Его черные глаза искрились весельем. Нежно проводя ладонью по обожженному черепу, Лира представляла, как гладит густые волосы. Кончиками пальцев она дотронулась до лба, носа, поцеловала слипшиеся веки и прижалась к груди.
        - О, Лука, - всхлипывала она. - Не так все должно было случиться. Наша жизнь должна была быть другой. Счастливой и правильной, - Лира поднялась и поцеловала его в губы. - Я так люблю тебя. Прости, что редко говорила об этом. Очень люблю.
        Анджело отодвинулся, пропуская Лиру в комнату.
        - Если ты не вернешься, - со злостью проговорил Карло, глядя ей в спину, - я лично убью тебя. Обещаю. И тебя, Анджело, если ты ее не привезешь.
        - Шеф, я еще никогда не подводил вас, - усмехнулся Анджело.
        Лира подошла к Роману.
        - Дождись меня, - попросила она.
        - Ты уверена, что моя помощь не понадобится?
        - Мне будет спокойнее, если ты останешься с Карло.
        Лира мягко прикоснулась к его губам и вышла из комнаты. Анджело исчез следом за ней. В машине он подал Лире пистолет.
        - В которой из машин находится Алессандро? - спросила Лира, вытирая мокрые от слез глаза и щеки.
        - В той, что следует за нами.
        - Если вдруг меня убьют раньше времени, сравняй «Вилла Анна» с землей, но ни один из них не должен остаться живым.
        Лира отвернулась к окну и замолчала. Она думала о Лука, и о том, какой была бы их жизнь, если бы она вышла замуж за него, а не за Андрэа. Лира не могла сказать, кого любила больше, Андрэа, который приносил в ее мятущуюся душу покой и нежность, или Лука, при взгляде на которого все внутри загоралось от страсти. Оба оставили неизгладимый след в жизни, они были ее частью, самой лучшей и незабываемой. Между ними обоими она и делила свою любовь. Лира подумала о Табо, каким хрупким и пугливым он был десять лет назад, когда спас ее, и в какого замечательного мужчину превратился. Мысленно вернулась к Роману. Она пыталась понять причину, по которой позволила ему приблизиться к себе. Безусловно, его внешнее сходство с Лука сыграло большую роль и усыпило бдительность. Если бы не та ночь, проведенная вместе, Дарио умер бы так, как она планировала, и Ильда осталась бы жива. Столько смертей случилось из-за ее опрометчивого желания. Зачем он вообще появился в ее жизни? Его вмешательство разрушило все, что с таким трудом строилось и воплощалось. Лира покрутила в руке пистолет. В последнее время она так часто
держала в руках оружие, что это стало привычным и необходимым.
        - Господи, - пробормотала она, - я ведь не была такой. Я не хочу быть такой.
        - Что ты сказала? - Анджело наклонился к Лире.
        - Корти не трогай. Я сама пущу ему пулю в лоб.
        Анджело хмыкнул и выглянул в окно.
        - Подъезжаем, - объявил он и начал быстро отдавать приказы по микрофону. - Группа один, приготовиться. Группа два, начать штурм по моей команде. Отсчет три минуты, - он повернулся к Лире. - Остаешься в машине. В дом войдешь только, когда я разрешу. И не самовольничай. Тебе ясно?
        - Да, - сказала Лира.
        - Лоренцо, - Анджело тронул за плечо водителя. - Заблокируй двери и не выпускай сеньору Д’Ареццо, пока не получишь приказ. Лишь после этого въедешь на территорию. В случае провала, разворачивайся и уезжай к Карло. Во избежание недоразумений, в случае неповиновения, обезвредишь сеньору Д’Ареццо. Ты сильней. Справишься, - он посмотрел на Лиру. - Карло ждет тебя живой. Все остальное неважно. Понимаешь? Мы слишком долго охраняли тебя, чтобы потерять теперь. Поэтому, останься живой. Это все, что от тебя требуется.
        - Не зря мать дала тебе ангельское имя, - Леона взяла его руку и поцеловала. - Обещаю, Анджело, выполнить все, о чем ты просишь.
        - Что-то я мало тебе верю, - его голубые глаза печально засветились. - Время. Начинаем.
        ГЛАВА 35
        Дарио раздвинул шторы и выглянул во двор. Небо стало серым, наступал рассвет. Скоро восходящее солнце осветит оливковую рощу, оранжевыми лучами пробежит по фруктовому саду и начнет с любопытством заглядывать в окна дома. Дарио не спал уже более суток и очень устал. Он чувствовал слабость в теле, ноги были тяжелыми, а руки двигались в замедленном темпе. Лишь мысли стремительно носились внутри головы, и все они были связаны с Леоной. Дарио достал из альбомов все их совместные фото, разложил на столике перед диваном и внимательно рассматривал. Он вспоминал каждую минуту, проведенную рядом с любимой женщиной, и удивлялся тому, сколько веселых и нежных моментов было в их жизни. Дни рождения, семейные праздники, подарки, желтые розы, чудесная улыбка Леоны - все это сохранили фотографии. Он взял в руки свой любимый снимок, сделанный на их свадьбе, где Леона радостно смеялась в объектив камеры. Да, так улыбаться, как его жена, не умела ни одна женщина. С любовью проведя пальцами по застывшему лицу, Дарио отложил фото в сторону, поднялся с дивана и подошел к столу. Взял в руки урну для бумаг и вывернул ее
содержимое на пол. Кольца звонко ударились о поверхность и раскатились в разные стороны. Дарио подобрал их и сжал в кулаке. Они приятно холодили кожу, но вскоре нагрелись. Свое он надел на палец, кольцо Леоны положил на ее фотографию.
        Тишина в комнате давила на уши. Дарио подумал о море и о том, что оно всегда становится тихим и безветренным перед бурей. Эта мысль заставила его нахмуриться. Его дом сейчас был похож на море, он впитал в себя утреннее безмолвие, словно давал возможность в последний раз насладиться спокойствием, собраться с мыслями и подвести черту. Дарио разозлился на него за столь явное безразличие. Он вскочил с дивана, смахнул со стола фотографии и замер, завороженно глядя, как кусочки его жизни разлетаются по комнате. Они быстро кружились вокруг него и бесшумно опускались на пол. Так же быстро пролетела его жизнь и, наверное, так же стремительно закончится.
        В кабинет ворвался Себастьяно и, не глядя, на что ступает, прошелся по лежащим на полу фото. Он остановился у окна и тревожно сказал:
        - Скоро они приедут. Я это чувствую.
        - Боишься? - спросил Дарио.
        - Хотел бы сказать, что нет. Но не буду лгать. Боюсь.
        Он подошел к столику со спиртным и налил себе виски, но пить не стал. Вместо этого выплеснул содержимое бокала на пол и быстро повернулся к Дарио.
        - Впервые в жизни мне страшно, - сказал он. - Когда мы не знали, кто стоит за убийствами, то все было абсолютно иным. Убийцы казались мне призраками, они были эфемерны и нереальны. Я не боялся их, потому что считал себя непобедимым. Но теперь я видел лицо своей смерти и боюсь, что ничто не спасет меня от ее руки.
        - Поэтично сказано, - усмехнулся Дарио. - И очень красиво. Ты заранее приготовился к поражению? Не верю. Ты всегда был и останешься бойцом.
        Себастьяно снова подошел к окну и посмотрел на серое небо. Он повернулся к Дарио, оперся протезом о подоконник и улыбнулся.
        - Я буду сражаться, - сказал он, подняв вверх руку, в которой сжимал пистолет.
        Дарио вздрогнул от внезапно прозвучавшего выстрела, разорвавшего тишину утра. Это был лишь первый выстрел из многих последующих. Пуля влетела в окно, оставив в нем аккуратное отверстие, и вошла в плечо Себастьяно. От острой боли тот дернулся, выпустил пистолет из раненой руки и беспомощно посмотрел на Дарио, который застыл на месте. Вот она, буря. О ней говорил безмятежный рассвет. Он шептал, что скоро все закончится, а Дарио не хотел верить его предсказанию. Себастьяно подскочил к Дарио и заставил его пригнуться. Осколки стекла рассыпались по кабинету, пули свистели, безжалостно впиваясь в стены, мебель, уничтожая все на своем пути. Дарио лежал на полу и смотрел на Себастьяно, который подполз к двери и выглянул в коридор. Себастьяно звал его, но Дарио не слышал ни звука, только видел, как шевелятся губы друга, и как льется кровь с его руки, оставляя на полу пурпурную россыпь. Себастьяно исчез за дверью, и Дарио остался в комнате один.
        Однажды наступает миг, когда человек остается один. И в этот момент приходит смерть. Дарио потянулся рукой к фотографии жены, на котором остался след от туфли Себастьяно, и прижал снимок к груди. Он полностью отключился от происходящего, и даже не понял, что шум прекратился. В доме снова восстановилась тишина. Тело Дарио обмякло, и он с радостью подумал, что умирает. Перед глазами стояла пелена, и сквозь нее он смотрел на ноги человека, направляющегося к нему.
        - Поднимайтесь, сеньор Аскари, - услышал Дарио низкий голос.
        Перед ним стоял высокий мужчина с белыми волосами и широко улыбался. Дарио с ужасом вобрал в себя воздух и сел на пол, все еще прижимая к груди фотографию Леоны. Следом за мужчиной в комнату вошли еще четверо. Потом ввели Себастьяно и бросили на диван. Мужчина поднес телефон к уху и сказал в трубку:
        - Все в порядке. Проезжайте.
        - Сам Дьявол пожаловал за грешниками? - злобно хохотнул Себастьяно. - Как раз вовремя.
        Мужчина с ледяным спокойствием посмотрел на смеющегося Корти и, подняв руку, выстрелил ему в то же место, где уже была рана. Себастьяно вскрикнул и быстро прикусил губу, не разрешая больше ни одному звуку вырваться наружу. Лицо его побелело от боли. Он бросил на улыбающегося блондина взгляд полный ненависти, однако предпочел промолчать, не желая получить еще одну пулю за ядовитые комментарии. Дарио поднялся с пола и сел рядом с Себастьяно. Он уже пришел в себя и внутренне устыдился своего поведения. Настоящий Аскари не должен испытывать ни страха, ни боли. Подобная слабость недопустима. Сейчас он снова превратился в того Дарио Аскари, каким его знали и партнеры, и враги. Самодостаточный, гордый, исполненный чувства собственного достоинства, дерзкий и, безусловно, ни в чем не сомневающийся.
        - Кофе, сеньоры? - спросил он и боковым зрением увидел, как в усмешке заблестели глаза Себастьяно.
        В это же время во двор въехали две машины и остановились у ступеней. Из одной вывели испуганного Алессандро, из другой в сопровождении Лоренцо вышла Лира.
        - Леона! - закричал Алессандро, но она даже не обернулась на его зов.
        На ступенях возле трупа волосатого охранника, который еще совсем недавно не хотел отпускать ее из поместья, Лира остановилась и посмотрела на пистолет, который тот продолжал сжимать сведенными в судороге пальцами. Рядом с ним лежал высоченный Невио по прозвищу Карузо, один из любимчиков Себастьяно, жестокий пес, принявший смерть по-собачьи, рыча и лаясь. На лице Невио все еще сохранился оскал, который сопровождал его при жизни.
        Лира прошла в дом. Он был похож на изодранные одежды жалкой нищенки. Вот оно - уничтоженное величие семьи Аскари. Мелкие осколки разбитых стекол и ваз, изрешеченная пулями мебель, лепестки цветов на полу и запах гари. Лира обернулась вокруг, с удовлетворением рассматривая разруху и мертвые тела защитников Дарио. Они остались верными Аскари до конца, и от этого Лира испытала уважение к мужчинам, которые ценой своей жизни, пытались уберечь своего хозяина. «А где Чезаре? - вдруг подумала она и сама нашла ответ на вопрос. - Конечно, рядом с Дарио. Где же еще?»
        - Леона! - продолжал кричать Алессандро, наконец начавший понимать, почему женщина чувствует себя столь уверенно в этой страшной обстановке.
        Лира подняла с пола сломанную желтую розу и вдохнула ее аромат. Она подняла голову вверх и посмотрела на лестницу, ведущую в апартаменты Дарио. На ступенях лежал раненый Пепе и целился в нее из пистолета. Рука его дрожала, измазанный кровью рот улыбался. Лоренцо увидел, куда смотрит Лира, и бросился в ее сторону, намериваясь прикрыть собой, когда прозвучал выстрел. Лоренцо с беспокойством повернулся к Лире и быстро пробежал глазами по ее фигуре, пытаясь определить, не ранена ли она. Женщина опустила пистолет, из которого только что стреляла, и подошла к мертвому Пепе.
        - Сеньора Д’Ареццо, - позвал ее Лоренцо.
        - Все в порядке. Спасибо.
        Лира благодарно кивнула ему и направилась в кабинет Дарио. Лоренцо шел за ней, как тень, прикрывая собой от роковых случайностей.
        - Приветствую вас, сеньоры, - сказала она, войдя в комнату.
        - Явилась? - засмеялся Себастьяно и вытер окровавленные губы.
        - Я не одна, - Лира махнула рукой, приказывая ввести Алессандро.
        Дарио быстро поднялся, увидев сына, но тут же сел на место, потому что Лира угрожающе покачала головой.
        - Не делай лишних движений, дорогой, - сказала она. - Не давай мне повода убить тебя раньше времени.
        - Отец, что происходит? - выкрикнул Алессандро и потряс связанными руками. - Леона, а ты что делаешь?
        Лира посмотрела на пистолет и повернулась к Дарио.
        - Скажи ему. Пусть знает правду.
        - Какую правду, шлюха?! - вскочил с дивана Себастьяно. - Потаскуха, не смей трогать мальчика! Иначе я лично размажу тебя по этой стенке.
        Лира, не сказав ни слова в ответ, подняла правую руку и начала стрелять. Первый выстрел в левую ногу Корти, второй - в плечо, третий собралась сделать в грудь. Себастьяно лежал на диване и часто моргал глазами. Он пытался придать лицу наглое выражение, но из-за чудовищной боли, причиненной ранениями, у него получались лишь недовольные гримасы.
        - Леона! - в который раз закричал Алессандро.
        - Да замолчи ты! - повысила голос Лира и опустила оружие, заметив, как Себастьяно с облегчением прикрыл глаза. - Сколько можно? Как маленький. «Леона! Леона!». Это не мое имя.
        - Но… я не понимаю, - заикаясь, проговорил он и посмотрел на отца. - Скажи мне!
        - Я скажу, - Себастьяно сплюнул на пол кровь. - Это шлюха, которая…
        Он не успел договорить, потому что две небольшие дырки появились в его лбу. Себастьяно упал на колени к Дарио, потом съехал вниз по гладкой ткани брюк и повалился на пол. Лира махнула пистолетом. Ноздри ее гневно вздымались, когда она произнесла:
        - Подлая скотина. Даже перед смертью не смог вести себя достойно.
        Она подошла к Алессандро, который буквально онемел от увиденного, и развязала ему руки. Мужчина потер затекшие запястья, посмотрел на мертвого Себастьяно, затем на Дарио.
        - Дарио убил Этторе Д’Ареццо, моего отца. Он же приказал убить мужа и друзей. Всех, кто мне был дорог, Дарио безжалостно уничтожил, - быстро говорила Лира, наблюдая, как в ужасе расширяются глаза бывшего пасынка. - Из-за денег. Да, Алессандро. Ему нужны были деньги моего отца, поэтому он избавился и от него, и от тех, кто мешал ему обладать состоянием Д’Ареццо. Теперь тебе понятно, для чего я здесь? К счастью, ты не похож на своего отца. В тебе нет его алчности и коварности.
        - Но ты убьешь меня? - быстро спросил Алессандро, и плечи его опустились.
        Лира приятно удивилась спокойствию его голоса. Теперь в нем не было той надрывной возбужденности, что раздражала в самом начале. Лицо Алессандро разгладилось, он даже попытался улыбнуться, заранее зная ответ, который она даст.
        - Убью, - кивнула Лира и нацелилась ему в грудь.
        - Нет! - выкрикнул Дарио. - Пощади! Умоляю. В меня, стреляй в меня, только не в сына! Он единственный, кто есть у меня! Леона!!
        Он упал на колени и пополз к Лире, но та брезгливо отошла в сторону, продолжая держать Алессандро на прицеле. Алессандро не двигался, он без капли волнения смотрел в лицо любимой им женщины, и глаза его улыбались. Лира опустила руку.
        - Уходи, - сказала она и повернулась в сторону резко открывшейся двери.
        Со стремительностью леопарда Анджело метнулся к Лире, защищая от ввалившегося в комнату раненого Чезаре. Люди Анджело отреагировали так же быстро, начав стрелять в нежданного гостя. В предсмертной агонии, не ощущая боли от пуль пронзающих его тело, Чезаре выдал короткую очередь из «узи», бесцельно, в пространство. Лоренцо, стоящий почти у самой двери, мгновенно переместился в сторону. Сделав шаг вперед, он схватил Чезаре за запястье, направляя дуло «узи» в потолок. Чезаре продолжал нажимать на курок. Кровь булькала у него в горле, а он все двигал пальцем по железу. Лоренцо дернул автомат на себя, и Чезаре легко отпустил его. От полученных ранений он уже не мог стоять на ногах и пошатнулся назад. Уперевшись спиной о стену, он сполз на пол и затих.
        - Проверьте периметр, - приказал Анджело, и двое его людей исчезли за дверью. - Группа два! Что там у вас?
        - Все в порядке, - ответили ему.
        Дарио пригнулся к полу. Он заметил пистолет Себастьяно, выпавший у того из руки перед началом штурма. Воспользовавшись создавшейся неразберихой, пополз к нему и схватил. Сразу стало легче на душе, теперь он больше не чувствовал себя беспомощным, ведь когда ему придется умереть, он заберет с собой Лиру. Дарио поднялся и, уже собираясь выстрелить в нее, увидел, как сын упал в руки Анджело. Выпущенная наугад пуля из оружия Чезаре, смертельно ранила его мальчика. Анджело приложил руки к шее Алессандро, пытаясь сдержать кровь, бьющую из раны.
        - Господи, - прошептал Дарио.
        Он сделал шаг вперед и, не отрываясь, смотрел в покрытое красными пятнами лицо сына. Алессандро задыхался, и хриплые стоны его эхом разлетались по кабинету. Белую рубашку залила кровь от еще одной раны на груди, он цеплялся за руку блондина, а тот держал его, не давая упасть. Потом медленно опустил на пол и уже мертвому прикрыл глаза. Дарио отчетливо почувствовал, как и из него самого уходит жизнь. Сыновья погибли, лучший друг убит. Дарио остался один. Он смотрел на Лиру, на свое страшное проклятие, и не мог пошевелиться. Смерть сына и утрата любви женщины, без которой он не представлял жизни, обездвижили его. Не отрываясь, Дарио смотрел в лицо Лиры. Прекрасная Немезида, олицетворение неизбежной кары, богиня возмездия. Она получила то, что хотела, даже сверх меры.
        - Лира, - впервые вслух произнес это имя Дарио, - теперь ты довольна? Если это так, то я рад за тебя.
        Он начал медленно к ней приближаться, и Анджело вскочил, пытаясь предупредить его следующее движение, но было слишком поздно. Дарио быстро поднял пистолет, целясь в жену, однако Лира опередила его, нажав на курок на мгновение раньше. Он ошеломленно дотронулся до раны на груди, через силу сделал еще несколько шагов вперед и упал к ее ногам. Лира пристально вгляделась в лицо человека, который разрушил столько жизней.
        - Я не хотела смерти Алессандро, - сказала она, обращаясь к нему. - Это твоя вина.
        - Лира, - Анджело взял женщину за плечо. - Тебе пора уходить. Карло ждет.
        - Алессандро хороший парень. Я не хотела, чтобы он умер.
        - Я знаю, - сказал Анджело и крепко обнял ее. - Все закончилось. Лоренцо, - обратился он к черноволосому мужчине, стоящему рядом с телом Алессандро. - Увези сеньору Д’Ареццо.
        - Периметр чист. Мы одни, - заглянул в комнату один из людей Бьянки.
        - Молодцы. Благодарю всех, - Анджело обвел глазами мужчин.
        Эти слова показались Лире настолько циничными, что она вздрогнула, ужасаясь своей жестокости. Ее хрупкие плечи задрожали от рыданий, и Анджело еще крепче прижал женщину к себе. Лира вырвалась из объятий и передала ему пистолет, который все еще держала в руке.
        - Ты прав. Все закончилось, - сказала она и вышла из кабинета.
        Лира медленно ступала по дому. Теперь он не казался ей враждебным, наоборот, являл радушие и доброту. Столько раз слышавший смех в своих стенах, дом прощал Лиру за то, что она принесла с собой смерть. В последний раз он окутал ее тишиной и отпустил, открывая дверь в новую жизнь.
        Лира присела на ступени главного входа и обхватила голову руками. Восходящее солнце освещало ее, одержавшую победу и проигравшую одновременно. Она услышала за спиной голос матери и повернулась. Камилла стояла на пороге, прижимая руки к груди, но Лира не видела ее. Она смотрела на Табо, и тот содрогнулся от ее взгляда. С таким же отчаянием много лет назад в доме, полыхающем огнем, на него глядела окровавленная и изуродованная насильниками женщина, моля о помощи. Тогда он не смог отказать, как и не пройдет мимо ее боли сейчас. Табо метнулся к Лире. Она со стоном уткнулась ему в шею.
        - Плачь, моя дорогая, - сказал он, укачивая ее словно ребенка. - Теперь можно. Плачь, Лира.
        ГЛАВА 36
        Лира сидела в кресле, в котором еще совсем недавно Лука рассказывал страшную историю их жизни, и держала в руках чашку с кофе. Светлые волосы мягкой волной лежали на плечах, взгляд ее был печальным и потухшим. Несколько часов назад они проводили в последний путь Альдо Кондотти. Лука и Ильду похоронили вчера, тихо и просто, без тех пышных церемоний, которое правительство устроило для начальника безопасности премьер-министра. Что касается сеньора Аскари, то его погребение было назначено на завтра. «Неделя похорон», - с неприязнью подумал Роман. Завтра Лира снова будет стоять у могилы с вуалью на лице, журналисты, как всегда, станут досаждать ей, задавая глупые и жестокие вопросы, ослепляя вспышками фотокамер. Хорошо, что допросы закончены, и сеньора Аскари может забыть о тех ужасных событиях, инициатором которых стала она сама.
        - Никогда не замечала, какой красивый сад у Карло, - сказала Лира.
        Роман ничего не ответил. Он подошел к перилам и задумчиво посмотрел на фруктовые деревья. Терпкий цитрусовый запах опьянял. Роман с наслаждением вдыхал их волнующий аромат и размышлял о Лире. Никто не поймет женщину, решившуюся на месть. Она не смотрит на происходящее вокруг. Она идет к задуманному, не давая себе отвлечься, отключая все чувства, кроме одного. И оно жжет изнутри. Ненависть руководит мыслями, превращая в самое жестокое создание на земле, главной целью которого является уничтожение. Но кого она уничтожила? Тех, кто разрушил ее жизнь, или себя?
        Роман оперся локтями о витые перила и спрятал лицо в ладонях. Он хотел о многом спросить Лиру, но продолжал молчать. Слова застряли в горле, не желая выходить наружу.
        - Когда у тебя вылет? - спросила Лира.
        - Через три часа, - ответил он и резко повернулся к ней.
        - Знаю вопрос, который ты хочешь задать, - сказала Лира и поставила чашку с давно остывшим кофе на стол. - Зачем?
        Роман отпрянул в сторону, потому что лицо ее стало белым, но непонятно отчего, то ли от горечи утрат, то ли от ярости, которая все еще продолжала жить в ней.
        - Боль легко может превратиться в ненависть. А ненависть ослепляет, даже самых порядочных.
        - Я не об этом хотел спросить. Как ты решилась выйти замуж за Дарио?
        - С трудом, - улыбнулась Лира. - Но это был единственный способ вернуть принадлежащие мне деньги. Только став законной женой, я смогла бы претендовать на наследство. Мы нашли людей, сыгравших моих родителей, и подготовили необходимые документы, чтобы ни у Дарио, ни у Себастьяно не возникло никаких подозрений относительно счастливого прошлого женщины, которая собиралась стать сеньорой Аскари. Заинтересовать Дарио оказалось легко, а влюбить в себя - и того проще. Ему нравился такой типаж, как Леона, поэтому с этим проблем не возникло.
        - А с чем возникли проблемы?
        Лира неопределенно повела плечами и отвернулась. Она вспомнила, как запрещала себе думать о том, что отдается человеку, убившему ее любовь. В те минуты, когда Дарио касался ее, она окружала себя стеной, сквозь которую ничто не могло пробиться. Однако потом с бесконечным отчаянием старалась избавиться от ощущений, оставшихся после его прикосновений и поцелуев.
        - Не смотри на меня с осуждением, потому что у тебя нет на это права.
        - Но я не осуждаю, - начал оправдываться Роман. - Я лишь не понимаю.
        Лира поднялась с кресла и подошла к нему.
        - Как я должна была поступить? Простить? - усмехнулась она.
        - Закон…
        - Закон бессилен против таких, как Дарио Аскари и ему подобных. Они смеются над Законом, потому что знают, как его можно обойти. Юристы способны извратить правду, выставить идиотами любого, кто посягает на жизнь и честь их клиента. У меня никогда не получилось бы наказать Дарио законно. Государство защитило бы и его, и остальных. Но от моей кары не скрылся ни один.
        - И чего ты добилась?
        Лира отвернулась.
        - Хочешь сказать, что я умерла вместе с теми, кого убила? - спросила она. - Это не правда. Я умерла гораздо раньше. Когда смотрела, как стреляют в моего мужа, как огонь охватывает тела друзей. И потом умирала много раз, когда глядела в изуродованное лицо Лука и приходила на могилу отца. Чего я добилась? Справедливости. И пусть цена за нее оказалась велика, теперь я спокойна. Убийство должно караться смертью - и это единственный закон, в который я верю.
        - Леона… Лира, - Роман замялся. - Не знаю, как обращаться.
        - Называй, как тебе нравится.
        - Тогда, Леона.
        Роман протянул руку, и Лира дотронулась до теплых пальцев. Ближе подходить она не стала, продолжая держать дистанцию.
        - Пойми, что нет в жизни никаких математических равенств. Возмездие никогда не случается в равном объеме. Тот, кто мстит, всегда теряет больше.
        - Разве?! - вспыхнула Лира и вырвала руку. - Не нужны мне библейские проповеди. Я не ребенок, которому нужно объяснять, чем хорошее отличается от плохого. И я не умею подставлять щеку для повторного удара, как и не умею прощать. Нужно всегда противостоять врагам, до последнего вздоха. Это самый важный урок, который я вынесла из жизни.
        - Если человек ударит тебя по одной щеке, сокруши его в другую?! - горько рассмеялся Роман. - А Ильда? Ради чего она погибла?
        У Лиры перехватило дыхание от этого вопроса, на глазах показались слезы.
        - Я не хотела вмешивать Ильду в свой план мести, но она была категорична. Сказала, что никогда не простит, если я заставлю ее наблюдать за происходящим со стороны.
        - Она была подругой детства?
        Лира кивнула.
        - Мой отец был крестным Ильды, и она часто приезжала к нему в гости. Но сначала мы не были близки. Она много времени проводила с Андрэа, а я жутко злилась, не понимая, что их связывает.
        - Ильда любила его?
        - Естественно, - усмехнулась Лира. - Как брата, нежно и бескорыстно. А потом также любила меня. Но в годы юности я была слишком эмоциональной, вспыльчивой и острой на язык. Ильда уставала от моей безудержности, потому что сама оставалась спокойной и даже несколько холодной. В этом они с Андрэа были очень похожи. Сблизились мы после того, как наша шумная компания решила съездить в Испанию. Я предложила Ильде поехать с нами, и очень удивилась, когда она согласилась. Ранее она держалась отстраненно и свысока смотрела на наши проделки, никогда не принимая в них участия, а тут вдруг пожелала присоединиться. В то лето столько всего произошло, и хорошего, и грустного. Но это было самое лучшее время в моей жизни. Я тогда купила для Ильды красный шарф, глупый ничего не значащий подарок, но она часто носила его, как напоминание о чудесных днях, проведенных в Мадриде. После поездки близнецы Лорис и Микеле решили, что Ильда нравится им обоим, и начали соперничать между собой. Смешная ситуация. Но больше всего нас веселило, что Ильде принимала их ухаживания.
        - Почему она не поехала с вами в Кению? - спросил Роман.
        - Ильду не привлекал активный отдых. Сафари, горы, москиты, отсутствие комфорта - все это пугало ее, поэтому она и осталась в Италии. Кроме того, Ильда собиралась приступить к работе в «D’Arezzo industries». Знаешь, это ведь она нашла отца убитым.
        Лира замолчала, и Роман с нетерпением ожидал продолжения.
        - Ильда сразу поняла, что его смерть только выглядела как самоубийство, и связалась с Карло. А он позаботился о том, чтобы ее имя нигде не фигурировало.
        - Странное имя, - произнес Роман.
        - Разве?
        - Оно не итальянское.
        - Это прозвище. Так Ильду называл мой отец, потому что она всегда вела себя как победитель в битве. По-настоящему ее звали Беатриче, но имя Ильда ей подходило больше. В нем не было пустых эмоций, зато явно ощущались сила, твердость и благоразумие, - Лира повернулась в сторону сада и устало вздохнула. - Ильда всегда находилась рядом в самые сложные и важные моменты моей жизни.
        - И погибла, защищая тебя.
        - Что ты жаждешь услышать, Роман? - спросила Лира. - Слова раскаяния? Отчаяние? Или тебе нужны мои слезы? Я тебя разочарую, потому что у меня нет сил на это. Все, что осталось внутри, - это пустота. Ты прав, я убила свою подругу. Альдо также погиб из-за меня. И вину за это я всегда буду носить в своей душе.
        - Я не это имел в виду. Но тот Талион, что ты устроила, превратился в кровавую бойню. Ты довела свою месть до абсурда.
        - Отнюдь. Я причинила преступникам не более того страдания, которое причинили мне. Наоборот, они легко приняли смерть. А мне остается до конца жизни помнить о том, что я сделала. Я наказана больше остальных. Ибо стала такой же убийцей, как и те, кого уничтожала. Вот тебе и математическое равенство.
        - Лира, я люблю тебя, - признался Роман, неожиданно перейдя от обвинений к разговору о чувствах.
        - Не правда, - всхлипнула она. - Ты не любишь Лиру. Такое чудовище нельзя любить. Ты любишь Леону. Но я - не она. Понимаешь? Леоны нет, и никогда не было.
        - Я тебя люблю. Тебя, - повторил Роман и с силой сжал ее плечи. - Убийцу и чудовище, как угодно можешь называть, но чувства мои не изменятся от того определения, которое ты дашь себе.
        - Роман, тебе нужна другая женщина, - Лира дотронулась до его лица. - Не сломленная жизнью, а живая, яркая.
        - Мне нужна ты, - упрямо твердил Роман, целуя ее.
        - Нет, - Лира отошла в сторону. - Это ошибка.
        - Любовь - это не ошибка. Это выбор. И я выбираю любить тебя.
        Лира отвернулась.
        - Ты не тот мужчина, которого я вижу рядом с собой. Не потому что ты чем-то плох, а потому что мне вообще не нужен мужчина. Любить я больше не смогу…
        - Что ты говоришь?! - воскликнул Роман. - Это не правда! Тебе нужно время, чтобы прийти в себя. Выбросить из души весь ужас, в котором ты жила на протяжении многих лет. И снова начать жить.
        - Знаешь, почему я не люблю желтые розы? - вдруг спросила Лира. - Когда я узнала, что беременна, Лука перевернул весь Найроби, но нашел букет моих любимых цветов. Там, в Кении, я поняла, что люблю его. Но и своего мужа я любила не менее сильно, чем Лука, - она горько улыбнулась. - Стоя с букетом роз в руках, я умоляла небо перестать мучить меня любовью к обоим. И желтые розы напоминают мне о том, что когда просишь что-то у бога, надо правильно озвучивать свое желание, иначе оно исполнится не так, как ты того хочешь. Лука и Андрэа у меня отобрали, но любить их я не перестала. Понимаешь? Мое сердце всегда будет занято.
        Лира с нежностью посмотрела на Романа, зная, что видит его в последний раз. Расставание было очевидным и самым правильным решением. Так будет лучше для них обоих.
        - Но…
        Она подняла руку, умоляя его замолчать, и решительно, не допуская возражений, произнесла:
        - Уезжай, Роман. Беги из этого дома, и от меня в первую очередь.
        На террасу вышел Карло и, подойдя к Лире, обнял ее за плечи.
        - Приехало такси, - сказал он, обратившись к Роману.
        - Прощай, - Лира протянула руку.
        Роман поцеловал тонкое запястье и улыбнулся Карло.
        - Сеньор Моретти, для меня было большой честью познакомиться с вами, - наклонил он голову.
        - Взаимно, - Карло пожал руку Роману.
        - Что ж, до свидания. Это значит, что мы встретимся. Я не собираюсь прощаться навсегда.
        Роман покинул террасу, а Лира спряталась за колонну, обвитую резным плющом, и наблюдала, как он уезжает. Она старательно запоминала его уверенную походку, фигуру, темные волосы и, главное, его открытую улыбку. Все это сохранится в ее сердце, как и те чувства, которые он подарил ей. Лира скрывала слезы от Карло, но потом повернулась к нему, так как поняла, что больше нет нужды прятаться.
        - Дядя, прости меня.
        - Ах, Лира, я люблю тебя. Любую. И тебе не за что просить у меня прощение.
        - Подслушивал? - сквозь слезы улыбнулась Лира.
        - Только концовку, - Карло виновато сморщился и потер шею. - Он тебя любит.
        - Он любит Леону.
        - Дорогая, я знаю, что говорю, - он недовольно покосился в сторону гостиной. - Что там за шум? Чувствую, Камилла сведет меня в могилу. Оставлю тебя на минуту. Пойду, убью ее раньше, чем она это сделает со мной.
        Лира осталась одна. Она подошла к перилам и, облокотившись, посмотрела в сад. Аромат пьянил, и она с наслаждением закрыла глаза, вдыхая этот запах.
        ГЛАВА 37
        Генерал Риммин внимательно изучал отчет Романа. Он тихо перекладывал листки, и его совсем не беспокоила суета в кафе, где была назначена встреча. Поначалу Роман следил за выражением его лица, но потом ему это надоело, и он отвернулся к окну, разглядывая улицу. Москву одолевала суета. Люди куда-то спешили, словно боялись опоздать на самую важную встречу в своей жизни. Облака по небу бежали с той же скоростью, что и прохожие по тротуару. Все получалось слишком быстрым, ритмичным и тоскливым. Даже солнце не радовало. Роман был дома, но чувствовал, что остался в другом месте. Он сделал глоток кофе и снова посмотрел на генерала. Как всегда, седовлас, подтянут, в изысканном костюме - первосортный альфонс. Это сравнение, которое всегда приходило в голову при виде Валентина Павловича Риммина, заставило улыбнуться. Роман взял в руки салфетку и вытер губы, чтобы не привлекать внимание генерала к этой несвоевременной улыбке. Но тот, казалось, не замечал мужчину, сидящего напротив, полностью сосредоточившись на чтении. Роман пробежал глазами по мелкой сетке морщинок, разбежавшейся по лицу генерала, перевел
взгляд на костюм, выгодно подчеркивающий широкие плечи, и обратил внимание на руки, сильные, с большими пальцами. Нет, сегодня Валентин Павлович предстал перед ним в другом амплуа. Он напоминал бизнесмена, который решил провести с сыном свободную минуту в кафе. Роману вдруг захотелось, чтобы тот перестал читать, обратил внимание на него и спросил, почему он грустит и что собирается делать дальше. Генерал, отвечая его мысленной просьбе, отложил бумаги в сторону.
        - Я недоволен, - сказал он.
        - Был в этом уверен, - Роман оперся о спинку стула, ожидая продолжения.
        - Я имел в виду прошение об отставке, - генерал потянулся к листкам, взял тот, что лежал сверху и положил перед Романом. - Что это такое?
        - Валентин Павлович, я провалил дело.
        - В каком месте? - спокойным голосом спросил Риммин. - Тебя раскрыли?
        Роман отрицательно покачал головой.
        - Тогда, в чем дело?
        - Все, о чем здесь написано, - Роман ткнул пальцем в отчет, - не моя заслуга. Я был лишь наблюдателем. И поверьте, эти сведения пришли со стороны. Мне практически ничего не пришлось делать, чтобы дойти до истины.
        - Рома, ты считаешь, что должен был закрутиться в вихре событий? Это не твоя история, поэтому самым верным и мудрым решением было отойти в сторону и просто наблюдать. Глупо ввязываться в чужие войны. Ты все сделал правильно.
        - Прошение остается в силе.
        - Нет, - отрезал генерал. - Поговорим об этом позже. Не сегодня. Выпьем чая.
        Он позвал официанта и сделал заказ, не спрашивая у Романа, что тот желает.
        - Где сейчас госпожа Д’Ареццо?
        - В Риме у Карло Моретти, - ответил Роман, стараясь, чтобы голос не выдал его чувств. - Карло сказал, что она подождет какое-то время, пока страсти вокруг ее имени немного утихнут, и улетит в Бразилию с матерью и Табо Мацебе. Много лет назад Лира купила для семьи Табо дом в Рио, в благодарность за ту помощь, что они ей оказали в ЦАР.
        - Молодец, девчонка. Умеет не только карать, но и быть щедрой с теми, кто рядом.
        - У них была тесная компания. Уважение, любовь, поддержка - все это было основой их отношений. Поэтому Кондотти, Суарес, Бьянки безоговорочно приняли ее сторону. И ни один из них не изменил своего решения, несмотря на то, что все привело к столь трагичному концу.
        - Ильда Суарес, - задумчиво произнес генерал. - С древне-германского ее имя переводится, как битва.
        - Скорее Ильда была щитом Лиры. Надежным и сильным, - Роман опустил голову, воскресив образы людей, которые навсегда останутся в его памяти. - Они все яростно защищали Лиру, как самое дорогое сокровище. Меня поражает, с каким самозабвением они это делали. Напрочь забыли о своих интересах, подчинили жизнь единственной цели - отомстить.
        Генерал Риммин посмотрел в свою чашку и потер нос.
        - Поражаюсь ее уму, - сказал он. - Только человек, обладающий яркими лидерскими качествами, способен собрать подобную команду. И дело здесь не в жалости, которую она, конечно, вызывала, скорее в авторитете и в том, какое влияние она оказывала на людей, отдавших жизни ради нее. Восхищаюсь такими людьми. Последовательные, с четкими внутренними установками, весьма осторожные и безупречные в исполнении задуманного.
        - Имеете в виду то обстоятельство, что ни одно из убийств нельзя будет повесить ни на Лиру Д’Ареццо, ни на ее пособников?
        Генерал, задумавшись, кивнул.
        - А меня больше всего впечатлило, как они разгромили дом Дарио Аскари. Жестоко.
        - Как сказать, - неожиданно сказал генерал, что заставило Романа внимательно всмотреться в его лицо. - Но молодцы. Надо же так выкрутиться?! И убийство Альдо Кондотти превратили в геройскую смерть. Погиб, защищая Аскари. Гениально придумано. Италия в трауре, пышные похороны, награды. Премьер-министр лично поздравлял Карло Моретти.
        - С тем, что убийц Аскари никогда не найдут? - усмехнулся Роман.
        - Маневры, Ромка, это самое важное в войне. Стратегически они все верно рассчитали, за что и получили благодарность от премьера. Быстро сориентировались, перевезли тела Кондотти и Суарес в дом Аскари. Очистили дом от своих следов, отвели подозрения от сеньоры Аскари. Теперь ей все сочувствуют, а дамочка-то, стала единственной наследницей одного из самых больших состояний в Европе.
        - Она это заслужила.
        - Ого! Вот оно что! - засмеялся генерал. - Так вот в чем ты провалился. Чувства?
        Роман промолчал, обиженный тоном Риммина. Ранее он всегда проявлял дружественность и радушие, но сейчас почему-то стал едким. Роман вздохнул оттого, что почувствовал разочарование, и генерал это понял.
        - Пройдет, - внезапно поникшим голосом сказал он. - Уж мне об этом хорошо известно. Значит, так, Роман. То, что я скажу тебе сейчас, запомни навсегда. Любовь не совместима с долгом, потому что любовь - это свобода, а долг - это зависимость. Ты зависим более чем кто-либо из сидящих здесь, - Риммин обвел взглядом посетителей кафе и снова посмотрел на Романа. - На тебя возлагают обязанности, безусловные для выполнения. И, кроме того, ты осознанно выбрал профессию, которая не терпит соперниц.
        - А ваша жена?
        - Простая, удобная, полезная, - глаза генерала жестко засветились. - Все понял?
        - Я не могу так. Вернее, не хочу.
        - Мне жаль, Роман, но по-другому у тебя не получится. Еще ни у кого не получалось. Нельзя совместить несовместимое. Обладать всем сразу невозможно, всегда нужно делать выбор и определять, что является главным. И ты уже давно его сделал.
        - А Лира?
        Генерал с безразличием пожал плечами.
        - Что Лира? Избавляться от нее никто не станет, так как никакой угрозы для нас она не представляет.
        - А… - замялся Роман.
        - Команда свыше? Брось, это пустое. Что мы получим, передав ее в руки правосудия или, того хуже, уничтожив? - генерал прищелкнул языком. - Ничего. Только головную боль. Зато у нас в руках находится добыча гораздо серьезнее. Как ты думаешь, на что пойдет шеф Моретти, лишь бы сохранить свой секрет? Поэтому пусть твоя сеньора спокойно летит в Рио. Ее персона никому не интересна, кроме СМИ и охотников за приданым. Но Моретти - другое дело. Человек, занимающий такой значимый пост, как он, имеет очень высокую цену. Да, для нас все сложилось чудесным образом. И это хорошая новость.
        Роман почувствовал, как по позвоночнику побежал мерзкий холодок. Он только что предал любимую женщину и ее семью. Эта мысль стучала в висках, не давая отвлечься. Предал.
        - Я ухожу, Валентин Павлович, - сказал он, теперь уже со злостью.
        - Нет, Роман, - генерал в раздражении постучал пальцами по столу. - Сначала ты идешь в отпуск.
        - Как в кино. Джеймс Бонд напортачил, Джеймс Бонд едет отдыхать. Думаете, после моря мое решение изменится?
        - А ты хоть к бабке езжай по грибы, - с иронией посмотрел на Романа генерал. - Все останется по-прежнему. И не потому, что я тебя не отпускаю. Куда там! Я не держу тебя, мой мальчик. Просто ты сам не сможешь жить другой жизнью, - Риммин поднялся, хлопнул Романа по плечу и забрал лежащие на столе листки. - Свяжешься со мной после того, как придешь в себя. Тогда и поговорим. А Лиру выбрось из головы. Она умерла еще десять лет назад в ЦАР, со всеми остальными.
        После ухода генерала Роман еще долго сидел в кафе, наблюдая, как вечер быстро опускается на город. Домой возвращаться не хотелось, и он бесцельно ездил по улицам, убегая от своих страхов. Все, что ему хотелось сейчас, это оставить Москву, генерала и улететь к Лире. Отбросив все условности и обязанности, Роман помчался домой за чемоданом, который собранным стоял у двери.
        Оставив машину на стоянке у дома, Роман быстро направился к подъезду.
        - Доброе утро, - услышал он знакомый голос и повернулся в его сторону.
        - Полина? - удивился он рыжеволосой женщине, одиноко сидящей на скамейке.
        Женщина подошла к нему.
        - Не могу без тебя. Прости. Я знаю, что наделала много глупостей. Это ведь я позвонила Аскари и сказала, что Леона была у тебя в номере. Я поступила подло. И если ты меня прогонишь, я пойму. Прости меня.
        - Поля, - попытался Роман вставить хотя бы одно слово в этот нескончаемый поток извинений.
        - Нет, я еще не все сказала, - Полина опустила голову вниз, уставившись на серую асфальтовую дорожку. - Если у тебя сейчас кто-то есть, я тоже уйду. Я не хочу огорчать тебя своим назойливым присутствием. Ты мне сразу скажи, чтобы я не мучалась. Найду тогда другого мужчину. О господи, что я говорю? - она бросилась его обнимать. - Я знаю, что истеричка. Но, может, я тебе нужна такая, хотя бы немного?
        - Полина, я… - Роман отвел ее руки в стороны. - Идем, выпьем кофе.
        Он пропустил мадам Матуа в подъезд и вспомнил слова генерала. «Простая, удобная, полезная». Но не любимая. Роман посмотрел на темное небо и подумал о ночи, проведенной с Лирой.
        - Роман, - позвала его Полина, отвлекая от мыслей, - кофе варю я. У меня лучше получается.
        ГЛАВА 38
        Лира лениво потянулась на белом песке и положила голову на бедро Табо. Тот ласково провел пальцами по мокрым волосам.
        - Скоро в газетах напишут о том, что у вдовы Аскари появился любовник, - сказала Лира и поднялась.
        - Надо же кому-то утешить молодую вдовушку, - беспечно улыбнулся Табо, но все же огляделся по сторонам. - Расслабься. Никого нет. Мы одни на пляже.
        - А я и не напрягалась. Надоело прятаться от людей.
        За тот месяц, что прошел после похорон Дарио, она впервые вышла из дома, не считая перелета в Рио. До этого она три недели провела в особняке Карло, прячась от вездесущих журналистов, и теперь неделю уже находилась в доме Табо и его родных.
        - О чем задумалась?
        - О твоей семье, - ответила Лира. - Мне хорошо здесь.
        - Я рад, - Табо с нежностью погладил ее по спине. - А о русском уже не думаешь?
        - Уже нет, - Лира покачала головой.
        - Врешь! - засмеялся Табо. - Впрочем, бог с ним. Знаешь, Камилла вчера сказала, что до сих пор не может привыкнуть к твоему лицу. А я не могу представить, что ты когда-то была другой. Она рассказывала, что та Лира много смеялась, была озорной и вспыльчивой. Я тебя такой не знаю.
        - А хотел бы? - вдруг спросила Лира и испытывающе посмотрела ему в глаза.
        - Наверное. Больше смеха тебе не помешало бы, - Табо потряс ее за плечи. - Пора снова начинать жить.
        Лира рассмеялась.
        - Все, что мне сейчас хочется, - это лежать на пляже и ни о чем не думать, - голос ее снова стал серьезным. - Я боюсь вспоминать свое прошлое, а будущего пока не вижу. Все смешалось в голове, и я уже не понимаю, кто я и где нахожусь.
        - По документам ты Леона Аскари, - Табо сверкнул белоснежными зубами. - Богатая вдова, которая, возможно, обратит внимание на очень симпатичного мужчину. Это я сейчас о себе говорю. Но, если честно, не тревожь себя напрасно. Пусть пройдет время, и душа излечится. Вот тогда и поймешь, кто ты есть.
        - Знаешь, Табо, как никогда я боюсь наказания. Ведь за все то, что я сделала, непременно придется платить.
        - Кто сказал? - поинтересовался Табо. - Где это написано? Нет, помолчи, - он предупредил попытку Лиры ответить. - Те, кого ты любила, останутся жить в твоей душе, пока ты жива сама. И их боль, и последний крик отчаяния также продолжают жить. Страдания жертвы всегда живут в каждом, кто ее любил. Поэтому обещание, которое ты дала себе, а именно покарать тех, кто убил твоих любимых, священно. В это верили мои предки, а они никогда не ошибались. Ты не мститель, Лира, и не палач. И тебе не за что принимать наказание. Это жертвы карали своих убийц через тебя. А сейчас успокойся, изживи боль, терзающую тебя, потому что ты честно и достойно выполнила свое предназначение. Теперь остается только жить, продолжая вспоминать и любить тех, кто ушел. И быть счастливой.
        - Люблю тебя, - медленно произнесла Лира.
        - Никогда не сомневался в этом.
        Табо вскочил и побежал к океану. Лира метнулась следом. Остановившись у теплой воды, она сказала:
        - Я уже счастлива. В моей жизни было много любви и радости.
        Лира вошла в голубую воду. А Табо смотрел, как она смывает с себя печаль, и улыбался, чувствуя, что настоящая Лира Д’Ареццо возвращается.
        notes
        Примечания

1
        Так точно (нем.).

2
        Мой дорогой (фр.).

3
        Что за дурные манеры! (фр.)

4
        Дерьмо (ит.).

5
        Что за х…ня! (ит.)

6
        Ругательство (фр.).

7
        Аэропорт Леонардо да Винчи. Находится в Фьюмичино, в 28 км к северо-западу от Рима, и чаще называется именно по месту расположения.