Эликсир вечности Ольга Ветрова
        # Вике, скромной учительнице английского, подвернулась неплохая подработка - переводчицей при тургруппе в Италии. Экскурсия по Помпеям шла своим чередом, пока ее не прервали… выстрелы - итальянский турист, оказавшийся сотрудником венецианского муниципалитета, убил свою молодую жену и застрелился сам! Оправившись от потрясения, группа Вики стала собираться на Родину. Жена российского вице-консула Марианна обратилась к переводчице с просьбой - передать ее брату, Валентину Корскому, диск и письмо. Девушка попыталась выполнить поручение и узнала, что с Корским случилась похожая история: этот высокопоставленный чиновник убил любовницу и покончил с собой. Кажется, в Викины руки попала чужая тайна. Что же теперь делать с опасной посылкой?
        Ольга Ветрова
        Эликсир вечности

1
        Солнечный свет заливал погибший и восставший из пепла город.
        - Перед нами лежит мертвый город, и при этом он - самое живое свидетельство быта, нравов и обычаев древнеримского полиса, - профессионально вещала гид, а я старательно переводила.
        Однако это было не совсем точно. Помпеи - не только мертвый, но и живой город. С кафе, сувенирными лавками, базарчиками, которые прилегают к так называемой мемориальной зоне, куда мы, как и все туристы, вошли не без трепета.
        - Разрушитель и жертва. Гора Везувий возвышается над широко раскинувшимися руинами Помпей. 24 и 25 августа 79 года нашей эры на Помпеи обрушилась вулканическая лава. Хочу сразу заметить, что извержение Везувия, погубившее эту цивилизацию, длилось больше суток. Так что многие горожане успели покинуть свои дома, - сразу успокоила нас экскурсовод. - Но были и такие, кто остался и нашел смерть под обломками вулканической лавы, задохнулся от ядовитых испарений. И тем и другим вулкан плевался в изобилии. Люди погибли, но и обрели бессмертие. Плоть истлела, но пепел сохранил очертания их лиц и тел. Когда археологи залили пустоты в слежавшихся груд пепла специальным раствором, получились фигуры людей. Пепел в Помпеях стал археологической благодатью, чудом сохранившей в неприкосновенности все, что погибло под его толщей. Таким посмертным маскам позавидовали бы и фараоны…
        Вообще-то, вулканические плевки и маски фараонов - это не совсем дословный перевод. А отсебятина. Вернее, «отменятина». Люблю творческий подход!
        Многие проявили интерес к скорбным скульптурам. У меня же от мысли, что это -
«отпечатки» лиц и тел людей, побежали по спине холодные мурашки. Я предпочла не думать о погибших. Гораздо интереснее было представлять, как некогда люди жили в Помпеях. Мы прошли по каменной мостовой Виа делль Аббонданца - улицы Изобилия, где размещались лавки торговцев, харчевни, бани.
        Вот Дом моралиста. Я заглянула в просторную столовую с широкими ложами, расставленными вокруг низкого столика.
        - Дом получил свое название из-за того, что стены обеденного зала испещрены различными назиданиями, - сообщила гид. - «Скромно себя ты веди. Будь приветлив с соседом. Не засматривайся на чужую жену». И так далее…
        Я стояла в онемении. Надписи дурацкие. Но стены, стол, лежанки, чаши и кувшины… Им же две тысячи лет!
        - Катастрофа застигла город внезапно. В печах остался хлеб, в кувшинах - вино. На одной из кухонь сохранилось нетронутым блюдо с куриными яйцами, и скорлупки были целы! На столах в харчевнях валялись игральные кости… Помпеяне умели отдыхать. Всего в городе археологи насчитали 138 питейных заведений. От больших трактиров до тесных придорожных лавочек. Была и гостиница на 50 мест. Большой популярностью пользовались общественные бани. На территории одной из них археологи откопали более тысячи масляных светильников, это говорит о том, что бани были открыты и по ночам. Там имелись теплые, горячие и холодные помещения. Рабы-истопники поддерживали огонь в печах, рабы-массажисты растирали тела посетителей оливковым маслом. Затем масло счищали специальным скребком вместе с грязью. Это и считалось мытьем, ведь мыла в ту пору не было. Существовали и иные развлечения. Театральные зрелища были очень популярны. В Помпеях были большой и малый театры. Актеры имели общественное признание, на городских стенах сохранились надписи, восхвалявшие их игру. Так, в веках прославился актер-пантомимист Парис. В городе
существовал даже его фан-клуб. Ну и, конечно, любовь и кровь! Гладиаторские бои и публичные дома. Да-да, так называемые лупанары. Мы как раз стоим у одного такого заведения. Пожалуй, самого изысканного и богатого. При раскопках здесь нашли роскошную утварь и золотые безделушки…
        Все с интересом принялись обозревать гнездо порока - двухэтажный каменный дом. Над входом было высечено слово VITA. Не нужно быть переводчиком, достаточно вспомнить навязчивую песенку с «Русского радио» про «Долче виту», чтобы трансформировать граффити в слово «жизнь». Мрачновато выглядит это слово среди царства мертвых. Зато внутри были довольно веселенькие фрески с полуголыми жрицами любви и их разгоряченными посетителями.
        - Обратите внимание. На фреске женщина в обольстительно прозрачном наряде передает что-то служанке. Возможно, только что полученную плату. А ее клиент готовится осушить кубок с вином. А в верхних покоях кто-то начертал на стене: «Любовники, словно пчелы, жизнь здесь кажется медом…»
        Ничего себе! Это же поэзия. С образами, которые понятны столетия спустя. Это настоящая поэзия. Не знаю, как остальные, а я получала удовольствие от экскурсии. Хотя боялась, что зрелище будет мрачным.
        Вокруг сновали туристические группы, говорившие разом на нескольких языках, за нами увязались и какие-то местные старички в кепках и стоптанных башмаках. И все равно, в этом городе-кладбище было как-то тихо и несуетно, вековым покоем веяло от почти не тронутых временем домов. Но вдруг в один миг все изменилось.
        Совсем рядом мы услышала громкий крик, а потом грянули выстрелы. На моих глазах у подножия Везувия снова разыгралась трагедия.
        Надо заметить, что вся эта старина выглядела довольно-таки бесцветной. Время выбелило стены зданий, колонны, своды. Здесь царствовали серый, коричневый, грязно-желтый цвета. Но улицы были наводнены людьми из другого века, в ярких шортах и майках, с фотоаппаратами наизготовку. Тысячи лет назад этот полис пережил катастрофу, теперь же здесь царила атмосфера отдыха и праздности. На одного работающего приходилось человек тридцать туристов, которые немного интересовались историей и много - сувенирами.
        Нельзя было представить себе, что покой и безмятежность этого города-памятника будут нарушены так бесцеремонно.
        Полный седой мужчина из туристической группы, стоявшей рядом с нашей, вполне солидный на вид, неожиданно побагровел и затрясся, как в лихорадке. Словно он долго сдерживал гнев, но плотину прорвало, и он уже не мог ничего поделать. И я увидела в его руках пистолет…
        Несколько раз он выстрелил куда-то вверх, выругался на чужом языке, а потом развернул ствол. Ужас парализовал меня. Этот человек явно безумен! И что он сделает теперь? Откроет пальбу во все стороны? Хотя это не американский университет, а центр Европы. Здесь не продают на каждом шагу автоматическое оружие. Но это - Италия, родина мафии. Поэтому можно было ожидать чего угодно…
        Мужчина обвел окружающих тяжелым, явно больным взглядом, словно выискивая мишень. Люди умом понимали, что надо прятаться, бежать от вооруженного безумца. Но их ноги словно приросли к земле. Стрелок опять поднял пистолет. Он выбрал цель. Он пальнул… себе в голову!
        И не промахнулся. Кровь и мозги брызнули в разные стороны. Люди завизжали и бросились врассыпную…
        Сначала я все-таки почувствовала облегчение. Он выстрелил в себя, а не в нас. Но потом вернулся ужас. Прямо на наших глазах человек покончил с собой! Публичное самоубийство. Отчаяние, грех, дикость.
        Я не могла поверить в реальность происходящего. Наверное, это съемки какого-нибудь фильма, решила я и завертела головой в поисках режиссера и оператора.
        Камер вокруг хватало: и фото, и видео. Но все они были любительские, в руках у туристов. И теперь они, некоторые - сквозь объектив, испуганно смотрели на мужчину, замертво свалившегося на каменную мостовую. Его пистолет выскользнул из безжизненной руки и отлетел в сторону.
        Вокруг уже не бегали и не кричали. А замерли как вкопанные. И затем с опаской люди стали приближаться к покойнику с дыркой в голове. Туристы вытягивали шеи, чтобы получше рассмотреть, что же случилось. Двое местных стариков, так похожих темными лицами и кепками на старейшин с нашего Кавказа, подошли к телу, склонились над ним.
        Мне подумалось, что они сейчас скажут ему:
        - Чего лежишь? Вай, как нехорошо! Поднимайся, слушай!
        Но они замахали руками и о чем-то заспорили. Тараторили с такой скоростью, что я, сколько ни напрягала слух, ничего не поняла. Через минуту появились люди в форме, видимо, охранники, они оттеснили любопытных подальше.
        Наш гид нервничала:
        - Сколько здесь работаю, ничего подобного никогда не было, - потерянно бормотала она.
        О том, чтобы продолжить экскурсию, не могло быть и речи. Мемориал закрыли, и всех посетителей пригласили на выход. Да ни у кого и не было настроения слушать байки из прошлого, когда в настоящем творилось такое.
        Кроме потрясения и ужаса, я чувствовала и некую вину. Ведь именно я составляла эту культурную программу. Именно по моей инициативе наша группа оказалась здесь сегодня. А ведь это была особенная группа. Не обычные туристы, едва накопившие на отель «три звезды» и приходящие в восторг от всего заграничного. Жены сотрудников российского МИДа - весьма притязательные особы. С Prada, Dolce и Gabbana и другими итальянцами они давно знакомы, причем лично.
        Пока мужья парятся в кабинетах на важных переговорах в костюмах и галстуках, дамы осматривают достопримечательности Италии. Я же их сопровождаю. Потому что тоже работаю в МИДе, вернее, в международном центре культурного сотрудничества при МИДе.
        Правда, работаю я там всего ничего и, что называется, на подхвате. Вернее, в резерве. Замещаю заболевших и ушедших в декрет переводчиц. И это моя первая заграничная командировка, первое серьезное задание. И я его провалила. Вернее, какой-то сумасшедший его расстрелял. Завтра жены вернутся в Рим. Мужья спросят:
        - Ну как, вам понравилось?
        - Это было ужасно! - запричитают они.
        - Еле живы остались…
        - В Ираке и то спокойнее…
        И на кого их высокопоставленные мужья направят свой гнев? Конечно, на новенькую бестолковую сотрудницу. И даже Юра ничего не сможет сделать. Юра - это мой жених. Он-то и помог мне найти работу при МИДе. Это была именно помощь, а не блат. Хотя он из семьи потомственных дипломатов, закончил МГИМО и теперь служит в Европейском департаменте МИДа. Он просто вовремя сказал мне, что есть вакансия. Требуется гуманитарное образование и знание языков. Я как раз преподавала в школе английский. Учительница - это не всегда строгая дама с пучком волос на затылке и неизменной указкой. Я была учителем в модных джинсах, а на дом задавала перевод песен «Биттлз». Я честно прошла собеседование и получила новую работу. Впрочем, и прежнюю мне бросать не пришлось. Не каждый же день я сопровождаю делегации, тем более, за границу.
        Но сейчас мне повезло. Попасть в страну Микеланджело, Феллини, Каннаваро за командировочные! Что может быть лучше?
        Рим ослепил меня солнцем и величием собора святого Петра. Окружил колоннами Форума и бассейнами терм, опутал веревками, на которых сушилось белье - прямо на узких улочках. Я словно пила коктейль, замешанный на истории, культуре и искусстве. И он опьянял и валил с ног. А тут еще и жара под тридцать градусов. Осень в этом году выдалась в Европе аномально жаркой. Пришлось покупать маечки и есть мороженое до хрипоты в горле.
        Единственное, что я забыла указать в резюме, так это мое особое умение влипать в истории. Зовут меня Виктория Викторовна Победкина. Победа в третьей степени, как гордо говорят мои родители. Зато все остальные, кто знает меня, иначе как Вика Беда не величают.
        Например, вчера я умудрилась заблудиться во дворце Консерваторов в Риме. Название это сразу показалось мне подозрительным. Ощущаешь себя какой-то килькой в томате. Правда, лишь до тех пор, пока не пройдешь по многочисленным залам и не повстречаешь ее… Знакомьтесь: госпожа История, собственной персоной.
        Раскрыв рот, бродила я от статуи мальчика, вынимающего из своей стопы занозу, до бронзовой волчицы, вскормившей Ромула и Рема. Рассматривала фрески, трогала саркофаги. Мне не требовался ни экскурсоводы, ни поясняющие таблички. Предметы говорили сами за себя. Госпоже Истории не нужны посредники.
        Короче, я ходила-ходила, восторгалась-восторгалась и… потерялась. Залы, коридоры, опять залы. Пришла я сюда одна, жены дипломатов предпочли пробежку по магазинам на площади Испании. Другие посетители куда-то испарились, а смотрителей я вообще не заметила. Здесь нет хмурых бабушек, которые ходят за тобой по пятам и, поджав губы, ворчат: «Не дышите на шедевр!». Зато тут повсюду видеокамеры. Но они же не работают в режиме видеоконференции…
        Не скоро я осознала, что оказалась одна и не знаю, куда идти. В помещениях вместо яркого включилось экономное освещение. Двери, к которым я приближалась, оказывались запертыми. Похоже, я осталась в музее, закрытом на ночь.
        Что же делать? Искать сторожа? Кричать во все горло? Что-нибудь украсть? Например, волчицу, тогда сработает сигнализация, и люди точно явятся. Вернее, карабинеры. Но не начнут ли они сразу же стрелять?
        Я еще побродила по залам в поисках выхода, но вскоре поняла, что хожу по кругу. И почувствовала, что устала. Весь день была на ногах. Пыль истории здорово утяжеляет башмаки, даже кроссовки. У меня не осталось сил волноваться или биться в истерике. Я присела на кушетку в центре одного из залов, потом прилегла. Затем задремала.
        Проснулась я от громких голосов. Открыла глаза. Надо мной стояли два черноусых охранника и о чем-то спорили, размахивая руками. На улице уже рассвело.
        - О, белла донна! - с придыханием сказал мне тот, что помоложе.
        Кажется, это переводится как: «О, красавица!».
        - Маразмо, идиото! - заворчал старший.
        Это непереводимый местный фольклор.
        Я решила, что первому я приглянулась, второму же не очень понравилась. И просто пояснила:
        - Руссо туристо, облико морале!
        К счастью, меня не приняли за грабительницу и проводили к выходу. Подумаешь, поспала немножко в историческом месте. Главное, не видела кошмаров.
        Кошмар случился сегодня, и не во сне, а в Помпеях. Вообще-то, мы собирались в Венецию. Но ее затопило. Уже несколько дней подряд там шли дожди. Вода поднялась на полтора метра. Центр города затопило. И если у вас нет резиновых сапог, вам там делать нечего. Так что наша последняя экскурсия получилась в Помпеи. Через день - домой. И вдруг такое…
        Наша группа «Вдали от мужей» состояла всего из пяти человек, но очень четко делилась на два лагеря. Три дамы уже ждали внуков, две пока не торопились заводить детей, боясь испортить фигуру. Жены первого и второго созывов. Обе группы терпеть друг друга не могли. Но в Помпеях они оказались единодушны.
        - Жуть!
        - Кошмар!
        - Ужас!
        - Вы видели, он целился прямо в нас?
        - У него были абсолютно безумные глаза!
        - Ну, теперь мне будет что Галке рассказать!
        - Именно! Надоели эти музеи. Джотто, Леонардо, всем одно и то же рассказывают. Да и книжек про них полно. А тут - совершенно эксклюзивные впечатления.
        - Тамарка локти себе кусать будет! Не поехала. Чего я там не видела, говорит. Этого она точно не видела…
        Я не ослышалась? Дамочки взволнованы и растревожены кровавым происшествием, оно пощекотало им нервы, причем приятно! Лишь одна выглядела бледной и озабоченной. Марианна Васильевна Венгерова - супруга российского вице-консула в Италии. Она о чем-то оживленно беседовала на итальянском с каким-то туристом. Просила у него видеозапись с его камеры, запечатлевшей ужасное событие. Интересно, зачем? Чтобы муж был в курсе последних новостей?
        - Полиции не нужны свидетели? - поинтересовалась я у нашего экскурсовода, когда мы погрузились в микроавтобус.
        - Погибший приехал в составе итальянской туристической группы. С севера Италии. Будут допрашивать их, они же прибыли вместе, может, общались с ним. А мы вообще ни при чем. Тем более что это не убийство, а самоубийство.
        Экскурсовод-итальянка говорила на родном языке. От русскоязычного гида моя начальница принципиально отказалась: они, мол, плохо знают или наш язык, если местные, или итальянскую историю, если речь идет о гастарбайтерах из России… Но при другом раскладе мне бы здесь было нечего делать.
        - Но какое страшное самоубийство! Демонстративное. В таком месте, на глазах у десятков людей, в том числе уже покойных! - к нашей беседе присоединилась Марианна Васильевна.
        Смерть к смерти, подумалось мне.
        - Помпеи видели и не такое, - философски заметила гид. - Скорее всего, у синьора было какое-то психическое расстройство. И мертвый город повлиял на него совсем плохо.
        - Да уж, - кивнула я. - А вы видели, куда он стрелял? В слово VITA. Он хотел убить жизнь?
        - Я думаю, синьор хотел убить себя, - возразила итальянка, явно не разделяя мое волнение.

«Нас это не касается! Забудьте. История Италии куда интереснее…» - вот, что я прочитала в ее взгляде. Она протянула мне микрофон и заговорила о Новом Городе, то есть Неаполисе - Неаполе, раскинувшемся на берегу Неаполитанского залива Тирренского моря. Я машинально переводила, но мысли мои витали в Помпеях.
        Первое, что я сделала, оказавшись в номере отеля, - включила телевизор. Куда бы ни целился наш самоубийца, угодил он в новости. На экране показали его фотографию. На ней он был еще жив и выглядел очень солидно. Потом в кадр попали переполненные водой каналы Венеции, какой-то старинный богатый дом, полицейское оцепление и темноволосая журналистка с крайне озабоченным выражением лица, на фоне изящных изогнутых мостиков. И что все это значит? Самоубийство как-то связано с наводнением в тонущем городе?
        Я сделала погромче. Итальянский я специально повторила перед поездкой, но все же владею им не так хорошо, как английским. Вот мой жених Юра без труда понимает, кажется, все языки, кроме мата…
        Наш самоубийца оказался довольно высокопоставленным человеком в Венеции. Синьор Фабио Монти работал в муниципалитете. И вдруг отправился в Помпеи в составе туристической группы явно не своего уровня - со студентами и родителями с детьми, решившими показать чадам древний город. Те говорят, что он ни с кем не общался. Был мрачен и молчалив. В Помпеи он приехал якобы лишь для того, чтобы застрелиться. Заранее приготовил и зарядил пистолет. Никакой предсмертной записки в его карманах не обнаружили. Зато страшная находка ждала полицию по домашнему адресу погибшего.
        В его доме в Венеции была найдена мертвой его молодая жена. Судя по всему, она была застрелена из того же пистолета еще сутки назад. Следствие не исключает, что мужчина сначала прикончил женщину, а потом решил убить себя. Но сделал это почему-то на другом конце страны и к тому же - прилюдно.
        Вот ужас-то! Он убил жену, застрелился сам. И этот человек с оружием в руках стоял всего в 10 метрах от меня! История вершилась на моих глазах. Криминальная история…
        Когда в дверь моего номера постучали, я вздрогнула. Словно в меня опять прицелились. Откуда-то появились тревога и страх. Хотя ясно, откуда. Хочешь спать спокойно - не смотри новости. В Италии вообще лучше смотреть фрески. Да, здесь я не ожидала ничего подобного. На фоне древнего величия сегодняшние проблемы должны казаться ничтожными. Для этого, собственно, и придумали туризм. Но синьор с пистолетом, видимо, так не считал. Что же такого страшного могло случиться в его жизни?
        Хотя сейчас не время раздумывать над этим вопросом. Нужно дверь открывать. Видимо, кому-то из наших дам срочно понадобился перевод меню в ресторане отеля для подсчета калорий.
        Тогда я еще не знала, что тревога и страх - это неспроста. Надо было довериться своей интуиции и сделать вид, что меня нет в номере…

2
        На пороге моего номера стояла Марианна Васильевна. Уж она-то говорит по-итальянски лучше меня, не один год здесь прожила. Если честно, я ее немного побаивалась. Она была женой первого созыва, вышла замуж за студента, а не за вице-консула и прошла все ступени карьерной лестницы вместе с ним. Я же для нее стояла в одном ряду с женами второй волны, довольно мутной. Она называла их «кенгуру». Молодые супруги пожилых дипломатов тоже когда-то были переводчицами и секретарями, на самом же деле готовились к прыжку: одним махом - и ты на вершине, а старая жена извини-подвинься.
        - Мне нужно с вами поговорить, - как-то очень напряженно произнесла Марианна Васильевна, плотно закрыв за собой дверь моего номера.
        - Да, конечно, проходите, - я отступила в глубь комнаты.
        Она нервно прошлась туда-сюда мимо меня, словно не знала, как начать разговор.
        - Виктория, я хотела вас попросить об одолжении… Не могли бы вы, когда вернетесь в Москву, передать небольшую посылку моему брату. Он живет в центре. Я напишу адрес. Мне больше не к кому обратиться. Не хочу сплетен, а наши кумушки обязательно сунут свой нос в содержимое посылки. Не дипломатической же почтой мне ее посылать! А вы, надеюсь, не из сплетниц и уже через день будете в Москве.
        - Что ж, если речь не идет о контрабанде… - улыбнулась я.
        Почему бы не оказать услугу приятной женщине, к тому же супруге вице-консула.
        - Конечно, ничего противозаконного, - заволновалась она и полезла в свою элегантную сумочку. - Вот, письмо и DVD-диск. Так сказать, домашнее видео, на память. Мы так редко видимся с братом. Я напишу адрес?
        Чувствовалось, что для нее это важно. Важно и лично. Так шаманы просят о хорошем урожае, а блондинки - о богатом женихе.
        - Пишите, - кивнула я.
        - Только, пожалуйста, лично в руки, - предупредила она. - Через его жену не нужно передавать. Она меня терпеть не может. Вам же не будет трудно потратить полчаса и перекинуться парой слов с моим братом?
        - Не волнуйтесь, - кивнула я. - Я все сделаю.
        Людям надо помогать, тогда и у них появится шанс ответить тебе тем же. Я не возражала, чтобы меня использовали в качестве курьера. Не нарко, конечно. А эдакого почтового голубя. Белой симпатичной голубки. По-моему, очень мило…
        Так у меня в руках оказалась посылка для некоего Валентина Васильевича Корского, адрес и телефон прилагались. Я думала тогда, что мне не составит труда выполнить просьбу Марианны Васильевны. Если бы я знала, куда приведет меня это поручение, какие двери оно откроет передо мной…
        Ужин в ресторане отеля прошел в не теплой и в не дружественной обстановке. Жены дипломатов отказывались вести себя дипломатично. Не одна я посмотрела новости, но каждый увидел в них свое.
        - Слышали, этот бедолага сначала жену свою застрелил, а потом уже сам…
        - А вы видели эту жену? Молоденькая свистушка. Наверное, просвистела все его деньги, вот он и схватился за пистолет.
        - Да если бы она была старой перечницей, которой уже и пластические операции не помогают, она бы его так достала, что он не только ее и себя, но еще и нас бы перестрелял…
        Я уткнулась в тарелку. Мы сидим в роскошном ресторане, едим дорогущую итальянскую пасту с каракатицами, пьем вино невероятной выдержки. «Дамочки, расслабьтесь и получите удовольствие!» - хотелось крикнуть мне, но я решила быть толерантной.
        Я же мечтаю выйти замуж за дипломата. Но не за пожилого чужого мужа, а за своего Юру. Немного за тридцать, метр восемьдесят, благородная внешность, безукоризненные манеры, отличное воспитание, перспективный сотрудник МИДа, квартира в элитном доме, джип. Иногда меня пугает такая куча достоинств. Я-то совсем не мисс Совершенство…
        Хотя еще в детстве я решила не мучиться комплексами. И нос у меня нормальной длины, и грудь не подкачала. То есть, я ее не подкачивала, мне от природы достался третий номер. Я давно поняла, что на вкус и цвет товарищей нет. Что нравится Юпитеру, не подходит быку. Ведь мотоцикл «Иж-Юпитер» заправляют бензином, а члена преступной группировки - чем-нибудь сорокаградусным. Так что главное - нравиться себе самой. А я считала себя молодой и прехорошенькой. Длинноногая блондинка с глазами цвета старого выдержанного коньяка.
        Кстати, точно такие же глаза оказались у женщины, которая подошла к нашему столу и бесцеремонно прервала беседу жен дипломатов, больше напоминавшую метание словесных дротиков.
        - Викочка! - заорала она на весь ресторан. - Детка моя, ты ли это?! Что же ты не предупредила, что собираешься в страну «Мартини» и обуви? Я бы тебя встретила…
        Не может быть! Тетя Клава - двоюродная сестра моей мамы. Я, конечно, знала, что она уехала в Италию на заработки, но никак не ожидала, что мы встретимся в пятизвездном отеле Неаполя. Разве гастарбайтеры ходят по таким ресторанам? Впрочем, учительницы тоже не каждый день в них ужинают. Похоже, за восемь месяцев, что мы не виделись с тетей, многое изменилось.
        - Я тут по работе, - не без гордости сообщила я. - Эти милые дамы - жены сотрудников МИДа, а я при них переводчиком.
        - Клаудио Соренто, - официально представилась тетя Клава. - Мой муж - тоже не лаптем щи хлебает, у него свой отель в Тоскане.
        Вот это да! Давно ли наша Клавдия бросила мужа-алкоголика дядю Борю и уехала в Италию зарабатывать на отдельную квартиру для сына, тоже, кстати, Борю, но пока не пьющего студента?
        Синьора Соренто с готовностью поведала мне и всем дамам, сидевшим за столом, о чудесном превращении Клавы в Клаудию.
        - Я в Италию приехала не туристом, а дешевой рабочей силой, - честно начала она. - чтобы работать прислугой. Унизительно, но выбирать не приходится, когда тебе угрожает пенсия в 100 евро, а за обучение сына нужно платить раз в тридцать больше. Когда я ехала за границу, знала, что будет нелегко. Но все оказалось даже хуже. Первое время было просто невыносимо. Ты не знаешь языка, и на тебя смотрят как на раба. Бесцеремонно понукают и подозревают, что ты стащишь столовое серебро. Меня наняли ухаживать за полупарализованным 16-летним парнем. Я кормила его, выносила утку, давала лекарства. А он лапал меня той рукой, что двигалась. И пускал слюни по моему поводу. Хотя я годилась ему в бабушки! Я пыталась ему сочувствовать: несчастный мальчик, попавший в аварию. Но потом мое терпение лопнуло. Людям я предпочла деревья. Оливковые.
        Я нанялась сезонной рабочей на сбор оливок. Адский труд! Устаешь жутко. Зато почти ни с кем не общаешься. Правда, человеку все плохо. Через месяц мне захотелось как раз общения: хоть бы с кем поговорить! И вот как-то раз хозяйка оливковой плантации подозвала меня и огорошила. У нее есть знакомый - итальянец лет шестидесяти, который изучает русский язык и русских женщин. Зовут его Карло, но я определила его как Пиноккио. Он - владелец отеля, у него тоже есть взрослый сын, но он живет отдельно. И этому синьору вдруг понадобилась русская дама для переписки по электронной почте. Хозяйка открыла для меня свой ноутбук, и мы с Пиноккио начали переписываться, обменялись фотографиями.
        - Почему все-таки Пиноккио, а не папа Карло? - улыбнулась я.
        - Потому, что он был чурбан бесчувственный. Представляешь, сначала, хоть и с ошибками, но в комплиментах по-русски рассыпался. Мол, я хороша осенней красотой, и глаза мои горят, как звезды. И вместе мы составим прекрасный союз. А потом вдруг он стал сухим, как валежник. Все про свой отель, машину и счет в банке писал. Спросил, нет ли у меня хронических заболеваний. За кого он меня принимает, злилась я!
        - Вряд ли он сам так хорошо владеет русским, наверное, нанял переводчика, - предположила Марианна Васильевна. - Какого-нибудь студента-романтика. А потом переводчик сменился, и стиль общения стал деловым.
        - Точно, - кивнула я. - Это как одна наша соседка познакомилась по переписке с зэком. Уголовник ей сначала послания в стихах писал, потом рисунки присылать начал. Она уж губы раскатала: сколько у человека талантов! Мол, таким людям всегда завидуют, наверное, его оговорили, и поэтому он оказался не в Союзе писателей или художников, а во всесоюзном розыске. На самом деле, как выяснилось, что избранник ее - угонщик с тремя классами образования. Лучше всего у него получалось замки вскрывать. Ни стихов, ни картин он отродясь не писал. Это коллеги по нарам за пачку сигарет для него старались.
        - Ну, с моим-то другая история была, - усмехнулась тетя Клава. - Через три месяца он мне назначил-таки свидание. При личной встрече Пиноккио оказался таким милым! Повел меня в дивный ресторанчик, напоил «Кьянти». Очень приличный и солидный господин. В летах, но в шестьдесят жизнь только начинается! Он целовал мне ручки. А его ботинки! Господи, Викочка, это же настоящее произведение искусства. Я просто влюбилась в Карло.
        - Куда же подевалась его сдержанность? - поинтересовалась я.
        - Вышло недоразумение. Я специально уточнила: он сам сочинял все послания. Однако с его другом произошла неприятность. Вы не поверите! Его оштрафовали на 300 евро за признание в любви.
        - Как это? - удивились за нашим столом.
        - Рассказываю по порядку. Друг Карло влюбился в свою коллегу по работе, но не решался признаться. Он отправил ей SMS-сообщение: «С тех пор, как я увидел тебя, я не могу думать ни о ком другом». Это признание от анонимного поклонника не понравилось женщине, и она обратилась в полицию.
        - Сумасшедшая! - оценила я.
        - Не знаю, может, она решила, что ее преследует маньяк. Короче, мужчину установили и привлекли к суду за вмешательство в частную жизнь. Приговор - 300 евро штрафа.
        - Ну и нравы! У нас, если пьяный дебил пошлет даму матом, другие еще и присоединятся. А здесь за приятное сообщение мужик поплатился, - возмутилась я.
        - Да уж! - вздохнула тетя Клаудиа. - Под впечатлением от этого кошмара мой Карло стал куда осторожнее в выражении своих чувств и перешел на деловой язык. К счастью, при личной встрече он оттаял. Так что ни прислугой, ни сборщицей я больше не работаю. Мы стали жить вместе, и даже отправились в путешествие по Италии. Сегодня мой Карло навещает сына, тот обитает в Неаполе. А я ужинаю одна, вернее, с моей племянницей Викочкой…
        Да уж, тетя не только меня порадовала, остальные дамы тоже слушали ее с интересом и даже не пытались обмениваться язвительными репликами. Уплетая божественное тирамису или лузгая семечки, русские женщины всегда готовы поговорить о мужчинах. И тетин Пиноккио, без сомнения, лучше безумного самоубийцы.
        - Тетя Клава, почему я слышу все это впервые? - с укоризной спросила я. - Ты не захотела тратиться на телефонные переговоры?
        - Если честно, я не хочу, чтобы отель Карло заполонила моя родня. Узнав про такую халяву, даже баба Дуня, которой уже восемьдесят два года, побежит загранпаспорт оформлять. И муженек мой бывший прознает, еще явится, и нам всю пиццу испортит. Ты, Викочка, - дело другое. Тебя я всегда рада видеть. Только не забывай, я теперь не Клава. Приезжай сама и Юру с собой бери. Он, кстати, как? Не созрел для того, чтобы сказать тебе: «Выходи за меня замуж»
        Весь дамский клуб с интересом уставился на меня. Еще бы, ведь они знают Юру и считают его молодым и о-очень перспективным сотрудником МИДа.
        Черт! Эти мне традиционные русские вопросы. Кто виноват? Что делать? Замуж не вышла?
        Нет, тетушка, ты как была Клава, так ею и осталась…
        - Главное, что он регулярно и искренне говорит: «Я люблю тебя!»«- попыталась улыбнуться я.
        Мало мне было испытаний в тот день. Ночка тоже выдалась еще та. В нашем отеле этажом выше поселили целую группу детишек. Внешне милые и вежливые, мальчишки и девчонки, как только остались без присмотра взрослых, устроили светопреставление, вернее, звуко. Бегали, топали, скакали, веселились.
        - И это называется пятизвездный отель! Никакого комфорта, - жаловались мне за завтраком мои подопечные.
        - Это детишки из Африки, - объяснила Марианна Васильевна. - Их собираются усыновлять какие-то богачи. Это сейчас модно. И, видимо, у ребят случился праздник непослушания.
        - По-моему, там всю ночь проходил чемпионат по метанию слонов, - раздраженно возразила ей явно бездетная дамочка. - Детишки вместо подушек кидались слонами, видимо, не докидывали, и те грохались на пол.
        Не так уж долго это и продолжалось. Лично я зарылась головой в подушку, тем самым превратив ее в «надушку», и подумала, что человек никогда не бывает полностью доволен. Что имеем - не храним, потерявши - плачем. В музее я мечтала об удобной гостиничной постели, в гостинице - о музейной тишине. Тем более что мы находились в цивилизованной стране, и, как только постояльцы пожаловались на шум, он стих. Так что дамочки явно преувеличили масштаб бедствия. К тому же наше путешествие подходило к концу, и совсем скоро всем предстояло спать в своих кроватях.
        Москва встретила нас дождем. Мои подопечные разъехались на иномарках своих мужей. Кроме Марианны Васильевны и меня. Она осталась в Риме. Я, волоча за собой чемодан и раскрывая на ходу зонт, поплелась к стоянке маршруток.
        Самое плохое в командировках то, что по их окончании надо мчаться на службу и отчитываться о проделанной работе. А мне так хотелось поспать после самолета, понежиться в ванной! Вместо этого пришлось забросить домой чемодан, быстро принять душ, наспех переодеться и бежать к метро. Надо сказать, что в Италии я несколько утратила навыки спортивной ходьбы на каблуках. Ничего, скоро вспомню.
        Я очень торопилась, но моя начальница все равно осталась недовольна. Александра Петровская - моя ровесница, при этом она командует мною и всем отделом. И выглядит она серьезно, солидно, безупречно. Мы с ней друг другу не нравимся. Хотя у нас много общего. Мы обе - стройные и длинноногие. Я блондинка, и она блондинка. Правда, у меня короткая стрижка и прядки в художественном беспорядке разлетаются в разные стороны. Немного хулиганисто, зато стильно. А у нее гладкие длинные прямые волосы. И она ими то и дело встряхивает, словно шампунь рекламирует.
        Еще она потрясла у меня перед носом целой пачкой каких-то бумажек, которые я обязана была заполнить для отчета о проделанной работе - в кратчайшие сроки. Чем я со вздохом и занялась. Стильный офис с евроремонтом, где я сейчас находилась, был так не похож на нашу учительскую. И в смысле дизайна, и в смысле общения. Я вернулась из Италии, но никто не кидается ко мне с расспросами: «Ну как там Пизанская башня? Не упала?!», или «Итальянцы действительно все жгучие брюнеты со сладкими голосами?» Нет, сотрудники международного центра культурного сотрудничества просто сидят в строгих костюмах и с умным видом за своими столами работают. Понятное дело, что для них поездка за границу - все равно, что для шофера поворот на заправку.
        Так что на меня никто внимания не обращал, кроме Петровской. Она явилась ровно через два часа и начала с пристрастием просматривать мои записи, словно была заранее уверена, что в них полно ошибок. Тягостное молчание в нашем офисе прервало появление Юры. Мой жених не смог встретить меня утром, зато теперь он отвезет меня домой вечером, тем более что с недавних пор мы работаем с ним в соседних зданиях.
        - Юрий Вадимович! - заулыбалась моя начальница, мигом превращаясь из колючки в майскую розу. - Как приятно вас видеть.
        - Взаимно, Александра Евгеньевна, - вежливо отозвался Юра.
        Но смотрел-то он на меня! Причем весьма голодными глазами. Я тоже о-очень по нему соскучилась. И если бы не Петровская, уже бросилась бы ему на шею.
        - Виктория Викторовна, вы еще не освободились? - спросил он официальным тоном. Другим в этом офисе, похоже, не говорили.
        Освободилась? Что я, заключенный, что ли?
        - Я уже закончила отчет, - сообщила я и ему, и Петровской.
        - Да, Виктория Викторовна. Но он явно не полон, - опять нахмурилась она.
        - Что вы имеете в виду?
        Это же не криминальная сводка, неужели я должна была включить и изложение о происшествии в Помпеях? Или все дело в слоновьем чемпионате? Но ведь не мои же детишки расшалились. Это Анджелина Джоли ввела моду селить африканских малышей в пятизвездные отели.
        - Во-первых, в Риме вы куда-то пропали на целый вечер, - начала отсчет мой босс, - и когда Наталье Вольской понадобилась ваша помощь, она не смогла вас найти.
        - Я была во дворце Консерваторов, - попыталась объяснить я.
        - В час ночи? - моя начальница выразительно посмотрела на Юру. - Всем известно, как наших туристок влечет к жгучим брюнетам со сладкими голосами. Но, Виктория Викторовна, вы-то не туристка. Вы были на работе, сопровождали группу!
        - Но я же просто заблудилась…
        - Блуд на работе строго запрещен, - хмыкнула Петровская. - И вторая претензия. Разве не вы уронили в фонтан Треви фотоаппарат Елены Аникеевой?
        Черт! Обо всем доложили, на все пожаловались, а ведь тогда госпожа Аникеева не без гордости заявила: «Ничего страшного, мне мой муж еще десять таких фотиков купит. Он на мне не экономит…»
        - Но я же не специально. Увлеклась съемкой, оступилась. А Рим, знаете ли, город фонтанов…
        - Знаем, - кивнула моя шефиня. - Мы с Юрием Вадимовичем не раз бывали в «вечном городе». И вместе, и по отдельности. Но не портили дорогостоящую аппаратуру.
        Так, интересно, с чего бы это моему жениху вместе с этой кралей аппаратуру портить? Понятно, что им случается работать над совместными проектами, но всему есть границы даже за границей!
        - Виктория Викторовна возместит причиненный ущерб, - вмешался Юра.
        - Госпожа Аникеева материальной компенсации не требует, - сказала Петровская. - Она сообщила мне о произошедшем в неофициальной беседе. Ведь госпожа Победкина у нас новый сотрудник, необходимо к ней присмотреться…
        Черт, а можно не говорить обо мне так, будто меня нет не только в этой комнате, но и на этой планете, и требуется разглядывать в телескоп, чтобы заметить?
        - Первый блин бывает комом, - мягко напомнил Юра. - Думаю, Виктория Викторовна будет стараться. Ведь она понимает, что это престижная и перспективная работа.
        Я и так делала, что могла. Кто бегал в супермаркет за рассолом для госпожи Аникеевой, когда она перебрала «Кьянти»? Что вы еще от меня хотите? Расписку, что я готова к трудовым подвигам?
        Но на Петровскую заступничество Юры явно подействовало.
        - Ладно, можете идти, Виктория Викторовна, - сменила гнев на милость шефиня.
        Впрочем, как оказалось, она просто хотела побыстрее избавиться от меня, а Юру придержала за локоток, когда я была уже в дверях.
        - Кстати, Юрий Вадимович, хотела у вас уточнить, что там все-таки случилось с заместителем директора департамента по вопросам новых вызовов и угроз?
        - Он стал жертвой неизвестных преступников, - ответил Юра. - Они совершили разбойное нападение на его загородный дом и убили хозяина.
        - Но вместе с ним погибла его секретарша.
        - Видимо, они решили поработать дома…
        - А я слышала, что она была якобы любовницей шефа. И он застрелил ее, видимо, в припадке ревности, а потом застрелился сам…
        - Я сплетнями не интересуюсь, Александра Евгеньевна, - неодобрительно заметил Юра.
        Зато меня они очень даже заинтересовали. В Подмосковье случилось то же самое, что и в Помпеях?!

3
        Юра повез меня в ресторан. Хотя я здорово соскучилась по нормальной русской еде и не отказалась бы от «Макдоналдса». Но мой жених даже не смотрит в эту сторону. Он предпочитает французскую кухню. В результате я не всегда понимаю, что заказала, даже после того, как все уже съедено. К счастью, не вкусно там не бывает. Вот и сейчас я уплетала ри-де-во - какую-то особенную часть особенного теленка - и делилась впечатлениями от поездки.
        - Жара в Риме, наводнение в Венеции, тебя заперли на ночь в музее, а в Помпеях на твоих глазах застрелился итальянец, - подвел итог Юра. - Что ж, Италия еще легко отделалась. Зная тебя, скажу, что жертв и разрушений могло быть и больше.
        Я решила не обращать внимания на его иронию. В конце концов, привлекательному мужчине, который накормил тебя ужином, а потом еще и усадит в теплую машину и отвезет домой в этот ненастный ноябрьский вечер, можно простить все.
        - Но вы тут тоже не скучали, - хмыкнула я. - Что, ты говоришь, случилось с этим товарищем из департамента вызовов и угроз?
        - Его нашли мертвым в загородном доме.
        - Он действительно застрелил свою любовницу, а потом пальнул в себя, как мой итальянец?
        - Твой? - удивился Юра. - А своего француза у тебя случайно нет? Желательно, повара. Можно было бы сэкономить кучу денег.
        - Я серьезно. Двое мужчин за тысячи километров друг от друга почти синхронно совершают убийство и самоубийство. Тебе это не кажется странным? - замогильным голосом спросила я.
        - Мне кажется странным, что мы портим себе вечер и аппетит этой темой. Я вообще-то соскучился, клубничка…
        - Я вообще-то тоже. Взяли бы еды в «Макдоналдсе» и уже были бы дома, - вздохнула я.
        - Или в гастроэнтерологическом отделении, - усмехнулся Юра и подозвал официанта.
        - Желаете десерт? - профессионально осведомился он.
        - Счет, пожалуйста.
        - На десерт у него клубничка, - проинформировала я работника сервиса.
        Квартира Юры - апартаменты в элитной новостройке. Все модное, дорогое, изысканное. Все на своих местах. Мне приходится прилагать усилия, чтобы придать этим квадратным метрам более жилой вид. Посреди отполированного паркета запросто может валяться мое веселенькое желтенькое белье, на огромном холодильнике гнездятся разноцветные бабочки-магнитики, а на зеркале в ванной я иногда рисую губной помадой симпатичное сердечко. Юра, глядя на это, вздыхает, но терпит.
        Не возражал он даже тогда, когда я подобрала на улице возле бака с мусором пищащий пушистый комочек и принесла его к нему домой. Комочек оказался кошкой. И не какой-нибудь, а породистой, сиамской, настоящей красоткой: палевого цвета с темными лапками и ушками и голубыми глазами. Говорят, что это довольно-таки злая порода. Но наше животное, может быть, из чувства благодарности за приют, постоянно терлось об наши ноги, за что получило прозвище Терка.
        Терка встретила нас в коридоре и явно обрадовалась моему визиту. Но сейчас нам было не до нее. Оказавшись наконец наедине, мы сосредоточилась друг на друге…
        - Тебе хорошо со мной? - спросила я Юру, когда мы уже почти засыпали с Теркой под боком.
        - М-м-м, - удовлетворенно пробормотал он.
        - Лучше, чем без меня?
        - Я люблю тебя, - без раздумий ответил мой сосед по кровати.

«Тогда давай наконец поженимся!» - решительно заявила я, но, как всегда, про себя…
        Почему я - и про себя, а не он - и вслух? Потому что перспективному дипломату нужна жена: а) приличная, б) из хорошей семьи, в) тоже закончившая МГИМО, г) не роняющая фотоаппараты в фонтаны. Если разослать фоторобот этой идеальной персоны всем постам, долго искать ее не будут. Александру Петровскую сразу задержат и приведут в ЗАГС, где ее будет ждать Юра и пятьсот человек гостей. Я же пригласила бы только родителей и Ритку. Это моя лучшая подруга.
        Ритка была журналисткой, наверное, с самого рождения. Она не просто ревела в роддоме, а вызывала главного врача на интервью. В школе, где мы с ней вместе учились, мне ставили пятерки только из уважения к маме, она же была круглой отличницей. Если бы можно было стать квадратной - она бы стала. Пока я гоняла с мальчишками в футбол и обследовала окрестные чердаки, Ритка делала стенгазету. Она любила все обдумать, проанализировать, а потом взять и задать директору вопрос: куда идут деньги, выделенные на школьные завтраки? Не может быть, чтобы эта котлета из туалетной бумаги продавалась по цене мяса с рынка! Или - зачем мы платим за охрану, если в помещение может проникнуть любой, назвавшись родителем Вадика из пятого «Б»?.. Никто не удивился, когда Ритка поступила на журфак. А ныне она трудится во вполне уважаемой газете. Она всегда в курсе всех происшествий, у нее не портится аппетит от разговоров об убийствах и самоубийствах. Скорее, как раз просыпается журналистский азарт. Нужно будет завтра же встретиться с ней и обсудить последние новости.
        С утра я, как и большинство людей, отправилась на работу. Но не в офис, где Александра Петровская демонстрирует свою безупречную укладку и личный интерес к моему жениху, а по месту своей основной трудовой деятельности - в школу. Заканчивались каникулы, впрочем, наше учебное заведение никогда не пустует, потому что это школа-интернат. Правда, мой директор и, кстати, друг, которого я бы тоже обязательно пригласила на свадьбу, Николай Сивоброд, категорически против того, чтобы мы считали своих учеников бедными сиротками или трудными подростками из неблагополучных семей. Они обычные дети, и знания должны получить по полной программе, а не с расчетом на то, что их пристроят в какое-нибудь ПТУ по льготному конкурсу.
        Как я и ожидала, в учительской только и было разговоров, что о моей поездке.
        - Италия - это ладно. Я до сих пор не могу забыть Францию! - закатила глаза биологичка Галка, муж которой работал в крупной нефтяной компании. - Жаль, что ты туда не попала, Вика. Там есть что посмотреть.
        - И что же вам там больше всего понравилось, Галина? Шмотки и цены на бензин? - прищурилась Ираида Менделеева. Вроде бы она молодая женщина, но выглядит так, словно преподавала русский язык и литературу еще в советские времена. - Милочка, чтобы приобщиться к сокровищам мировой культуры, необязательно тащиться за тридевять земель. Можно, как я, на скромную зарплату купить книгу в магазине
«Букинист». Достоевский, Тургенев, Горький. Вам эти имена ни о чем не говорят?
        - По-моему, все трое подолгу жили за границей. Баден-Баден, Монте-Карло, Капри, - заметила я. - Если есть возможность, почему бы не посмотреть мир?
        - Потому что у честного человека мало таких возможностей, - поджала губы Ираида, которой ученики не без меткости дали прозвище Таблица Менделеева. - Что это за командировки у вас? Сопровождать непонятно кого. И, опять же, в ущерб подготовке к урокам! Вы ведь наверняка учебный план на следующую четверть так и не написали? Я всегда знала: когда много работ, профессионалом не станешь ни здесь, ни там.
        - Зря вы так. Мне не помешает языковая практика, а получить я ее могу, только подрабатывая переводчиком.
        - Не завидуй, Ираида, - хмыкнула биологиня. - Ты ведь тоже сочинения за деньги пописываешь и репетиторством балуешься. Хочешь жить - умей вертеться.
        - Вертихвостки, - вздохнула по нашему поводу литераторша и углубилась в здоровенный том русской критики XIX века, видимо, чтобы найти единомышленников, не одобрявших Баден-Баден.
        До конца каникул оставался еще день, так что у меня образовалось свободное время. И, конечно, я не потрачу его на учебный план. Я решила, не откладывая, выполнить поручение Марианны Васильевны - передать ее брату бандероль из Италии. Я достала из сумочки визитку и набрала рабочий телефон гражданина Корского. Где же ему еще находиться в 12.00 в будний день, как не на работе? Хотя в бумажке, которую дала мне супруга вице-консула, были указаны домашний адрес, рабочий и домашний телефоны, а место работы не указывалось. Будем надеяться, что господин Корский - не ночной сторож на кладбище.
        Трубку долго не брали.
        - Да, - наконец ответил запыхавшийся женский голос.
        - Могу я услышать Валентина Васильевича? - вежливо поинтересовалась я.
        - Нет! - фыркнули в трубке, словно я отвлекла собеседницу от чрезвычайно важного и приятного дела, типа пересчета наличных.
        - Когда же он будет?
        - Никогда!
        - Но это же его рабочий телефон, - настаивала я, подозревая, что разговариваю с секретаршей, основная задача которой - соединять с шефом, а не цедить слова сквозь зубы.
        - Он здесь больше не работает.
        - А где он работает?
        - Нигде! - рявкнула дамочка и бросила трубку.
        Ну вот, поручение казалось таким легким, однако сразу же возникли трудности. Неужели брат Марианны Васильевны так бесповоротно поменял работу, что никому не сказал о своей новой должности? Или он вышел на пенсию и действительно больше нигде не работает? Придется звонить ему домой. Хотя Марианна Васильевна предпочла бы, чтобы жена брата не была в курсе. Но другого выхода, видимо, нет.
        Я набрала другой номер. Опять не повезло - ответил не хозяин дома. Снова женский голос, немного старше секретарского, но тоже с нотками истерики.
        - Пожалуйста, позовите к телефону Валентина Васильевича, - как можно более деловым тоном начала я.
        Не помогло: эти имя и отчество, похоже, как-то странно действуют на дамочек на другом конце провода.
        - Кто это? Что вам надо? - заголосила трубка. - Вы что, издеваетесь? Вы одна из этих? Как вам не стыдно! Вас тоже это ждет: вас тоже бросят, предадут, опозорят. Будьте вы прокляты!
        Я опешила. Господи, чем я заслужила такое нападение? Наверное, эта та самая неприятная госпожа Корская. Ничего удивительного, что Марианна Васильевна просила через нее ничего не передавать. Если она так беспричинно и резко вопит на посторонних людей, представляю, как она тиранит своих домашних.
        Но делать нечего. Я пообещала, что встречусь с Валентином Васильевичем, значит, нужно встретиться. Хотя этот визит вряд ли окажется приятным. Нужно подождать часов до семи вечера, чтобы он пришел с работы, если все-таки работает и все-таки - не на кладбище. И отправиться к нему домой. Другой связи с ним все равно нет. Авось не спустят с лестницы.
        Жили Корские в солидном доме в центре. В добротной высотке сталинской постройки. В таких обычно прежде обитали ответственные партийные работники, а сейчас селятся безответственные новые богачи. Я подошла к тяжелой двери с домофоном, но один из жильцов как раз шел гулять с собакой, поэтому я без проблем проникла в подъезд.
        После моих настойчивых звонков дверь квартиры, обитая деревом, распахнулась. На пороге стояла женщина лет пятидесяти: умелый макияж, короткая стрижка, словно она только что из парикмахерской, длинная черная, обманчиво простая блузка, свободные брюки, скрадывающие недостатки располневшей фигуры.
        - Что вам угодно? - спросила она тоном английской королевы.
        - Я к Валентину Васильевичу, - сказала я. И поспешно добавила: - Я не из «этих». Я от Марианны Васильевны.
        Чтобы не пришлось считать ступеньки, я раскрыла свои карты. В конце концов, нет ничего предосудительного в том, что сестра передала кое-что для брата. Видимо, хозяйка решила также. Выражение подозрительности исчезло с ее лица.
        - А… - протянула она как-то беспомощно. - Вы опоздали. Валентина Васильевича вчера похоронили.
        Вот так новости! Такого поворота я совершенно не ожидала. Женщина в дверях посторонилась, пропуская меня в квартиру. Но дальше помпезной прихожей мы не пошли.
        - Как похоронили?! - не смогла я скрыть своего изумления.
        - Как всех хоронят. В гробу и на кладбище, - раздраженно ответила дама в черном.

«Так вот почему она в черном. Это траур!» - пронеслось у меня в голове. Но почему же Марианне Васильевне никто не сообщил о несчастье? Судя по срокам, она должна была вернуться в Москву вместе со мной, чтобы успеть проститься с братом. Или жена и сестра покойного настолько не ладят друг с другом, что предпочли не встречаться даже на его похоронах?
        Одно очевидно, бандероль из Италии передавать некому. Зря я сюда притащилась, только время потратила.
        - Примите мои соболезнования, - забормотала я то, что принято говорить в подобных случаях. - Надо же, а вроде не старый был человек! Да, от болезни никто не застрахован…
        - Он не болел, - прервала меня хозяйка резким тоном. - Бес, конечно, переломал ему немало ребер. Но это фигурально выражаясь.
        Она криво усмехнулась.
        - Бес? - я понимала все меньше и меньше.
        - Ну как же, это общеизвестно. Седина в бороду - бес в ребро. Все они еще те кобели! Так и передайте своей Марианне Васильевне. Она все думала, что ее брат - идеальный, этакая жертва. Мол, под каблуком у сварливой жены. Но на самом деле, жертва - я. Он мне всем обязан, всем! Должностью, карьерой, состоянием. Мой брат работал в ЦК, он всячески проталкивал Вальку, и сестрица его через нас приличного мужа себе нашла. А братец ее с неба звезд никогда не хватал, ни в чем не отличился. Больше был сосредоточен на своей персоне. На своем здоровье, пиджаке, одеколоне. Павлин!
        - Ну что вы, теперь все это неважно. Его больше нет. О мертвых или хорошо, или… - прервала я ее гневную тираду.
        - Так для этого надо умереть с достоинством! А не так паскудно. - Лицо моей собеседницы пошло красными пятнами.
        Ей явно было неприятно все это говорить, но и промолчать она, видимо, тоже не могла. Ее буквально трясло. Но не от горя, а от обиды.
        - А как умер Валентин Васильевич? - рискнула спросить я.
        - Его нашли мертвым на даче. Огнестрельное ранение в голову, - со странной усмешкой сообщила вдова.
        - Господи, это было убийство?! Наверное, грабители забрались…
        - Не знаю и знать не хочу.
        - Но почему? Это же ваш муж!
        - К сожалению! - процедила дама убийственным тоном. - На даче обнаружили не один труп, а два. С ним вместе погибла его секретарша. Девица лет двадцати пяти. В полуголом виде. В кровати. В нашей с ним кровати. Стервец! Всю жизнь меня обманывал. Так еще и смертью своей опозорил. Теперь все об этом судачат. Ненавижу!
        Женщина закрыла лицо руками.
        Не может быть! Еще два трупа с огнестрельными ранениями. Да что ж такое происходит? Эпидемия, что ли, началась? Мужчины не первой молодости и их молоденькие жены и любовницы мрут как мухи. Или…
        - Простите, а ваш супруг случайно не в МИДе работал? - осторожно поинтересовалась я.
        - А где же еще! Он - заместитель директора департамента по вопросам вызовов и угроз. Вот и учудил на старости лет. Устроил вызов общественному мнению, поставил под угрозу свое и мое честное имя. Мне больше нечего вам сказать, - хозяйка справилась с собой и решила как можно скорее избавиться от незваной гостьи. - А Марианне Васильевне передайте, что мы с ней больше не родственницы…
        Да уж, похоже, именно мне придется сообщить супруге вице-консула о том, что, когда она передавала мне письмо для своего брата, тот был уже мертв.

4
        Я возвращалась от Корской в растрепанных чувствах. Ехала в метро и размышляла. В последнее время что-то уж слишком много происшествий с применением огнестрельного оружия. Та парочка из Италии: молодая жена найдена мертвой дома, а пожилой супруг застрелился в Помпеях. Теперь этот пожилой любовник убит вместе со своей юной подругой, и ходят слухи, что это тоже убийство и самоубийство. Неужели многие мужчины, кому за пятьдесят, западают на тех, кто им в дочки годится? И неужели это так опасно для жизни? Два похожих случая - почти одновременно!
        Может быть, существует тайная международная организация под девизом: «Накажем похотливых стариков»? Ведь у того венецианца до второй, молодой, наверное, была обыкновенная первая жена. Познакомились студентами, она растила их общих детей, обеспечивала уют в доме, помогала ему подниматься по карьерной лестнице. А потом он всего добился и нашел себе помоложе. А она осталась одна: дети выросли, муж ушел, красота увяла. Ничего удивительного, что в такой ситуации руки сами тянутся к пистолету.
        Мне почему-то показалось, что и супруга Валентина Васильевича со своими:
«Ненавижу!» и «Будьте прокляты!» вполне способна была порешить неверного мужа и молодую развратницу. Хотя вряд ли она бы убила их вместе - так демонстративно. Мало того, что она теперь стала героиней сплетен, так еще и милиция будет задавать ей неприятные вопросы. Так что, наверное, это все-таки не она…
        Да, не было печали! Зачем мне эти чужие трагедии? Кто подумал, что я везу бандероль для покойника? И что теперь делать? Я не успела заговорить о посылке до того, как вдова выставила меня за дверь. Да и кому ее теперь вручать? Женщине, которая торжественно объявила, что не хочет считать себя родственницей Марианны Васильевны?
        Нужно звонить в Рим, сообщать скорбную новость. Но перед этим мне не помешал бы дельный совет и просто заряд позитива.
        - Дед Мороз! Мама, я знаю, что пришел Дед Мороз! Ну и что, что до Нового года еще больше месяца. Нужна же ему гениальная репетиция! - верещал девчоночий голос.
        - Не гениальная, а генеральная! - важно поправил мальчишечий фальцет. - Ничего ты не понимаешь, это пришел упырь, и сейчас он будет пить кровь. Чужой у нас в холодильнике нету, так что он напьется нашей…
        Я стояла на лестничной площадке перед закрытой дверью, за которой семилетние близнецы - дочь моей подруги Риты, тоже Рита, и сын Глеб, - спорили, кто пришел к ним в гости. Добрый волшебник или злой кровосос? Иные варианты не рассматривались.
        - Ура, Победа! - обрадовалась их мать, справившись наконец с замком.
        - Здравствуйте, тетя Победа! - подхватили дети.
        Мы с Марго списывали друг у друга в школе, отбивались от приставучих ухажеров после ее окончания, обмывали и ее, и мою первую зарплату. Я узнала, что Ритка беременна, самой первой, даже раньше отца близняшек. Впрочем, он этого предпочел вообще не знать. А будущая мать совсем и не расстроилась. «Одной лучше, чем с кем попало», - рассудила она.
        Что за глупое выражение - «мать-одиночка»? Это безответственным отцам некому стакан воды подать с похмелья. А матери одни не бывают, они же с детьми. Вот Ритка - всегда в обществе двух горластых непосед, которые предпочитают подвижные игры, постоянно спорят и иногда не признают даже материнского авторитета.
        Тогда-то я и вмешиваюсь. Ведь меня зовут Победой, могу и паспорт показать. Так что я решаю, кто прав, кто виноват. Как ни странно, это действует. И я стала судьей в этих боях без правил между братом и сестрой.
        - Не знаю насчет упыря, но подарки а-ля Дед Мороз у меня имеются, - провозгласила я, выуживая из пакета презенты - непосредственно из Италии.
        Для Риты-маленькой я прикупила в Риме куклу Пиноккио (или привет тетушке), для Глеба - машинку «Феррари», для Риты-большой - симпатичный свитер из магазина на площади Испании. Надо сказать, что моя подруга не относится к отряду шопоголиков. Она не любит ходить по магазинам, даже по супермаркету носится ракетой: хватает продукты и бежит к кассе, а не выбирает по полчаса и не обдумывает, не забыла ли что-то. «Пустая трата времени», - считает она. Вытащить ее в магазин за одеждой труднее, чем восстановить Ирак после бомбежек. Марго как влезет в одни джинсы и водолазку, так и застрянет в них на месяц. Это при том, что она очень даже симпатичная молодая женщина. И глаза у нее огромные и голубые, как у кошки Терки. Но не хотят эти глаза часами глядеть на ценники, размеры и состав ткани. Так что многие вещи из ее гардероба выбирала я.
        - Здорово! - обрадовалась Марго шерстяному свитеру. - Очень симпатичный, и идти никуда не надо… Я имею в виду, в магазин не надо. А в нем я буду ходить везде. Кстати, а почему площадь в Италии называется Испанией?
        - Испанское посольство там где-то было, и сейчас есть, - объяснила я.
        Вообще-то, мои мысли были заняты российским консульством, куда мне предстояло позвонить с дурными вестями.
        - Р-рр! - раскатисто разнеслось по квартире. - Р-рр! Я шумлю, как Шумахер.
        Что ж, машинка тоже понравилась.
        - Разрешите пригласить вас на танец, синьор! - чинно произнесла маленькая Рита, обращаясь к новой кукле, и пустилась в пляс.
        Кажется, я всем угодила. Поиграв с подарками, обменявшись ими, прокатив Пиноккио на «Феррари», а «Феррари» на Пиноккио, дети отправились спать. Пока мама их укладывала, я вскипятила чайник. После девяти мы уселись с подругой на кухне, достали из холодильника все то, из чего можно приготовить бутерброды, и начали трепаться с энтузиазмом флагов на сильном ветру.
        - Ну, как Рим? - поинтересовалась Ритка.
        Я достала фотокарточки, которые только что забрала из проявки.
        - Это я и Колизей, я и фонтан, я и Форум, я и не я, а гвардеец, охраняющий резиденцию Папы. И везде позировали солнце, и пыль веков, и запах ранней осени.
        - Класс! - оценила подруга.
        - Я бы даже сказала, десять классов и университет.
        - Жизнь прекрасна, если правильно подобраны антидепрессанты. Путешествия - один из самых сильных, - с чувством изрекла Рита. - Все-таки мы с тобой - молодцы, Вик! Финансовая независимость - это здорово. Чтобы не клянчить у родителей, не быть в долгу у мужа. А самим заработать. И порадовать себя и своих близких.
        - А у тебя как с финансами? Какие песни они исполняют? - спросила я.
        - Владелица нашей газеты постоянно пребывает в тесных объятиях жабы, - вздохнула Маргарита. - Зачем повышать зарплату сотрудникам, если можно и не повышать? А вот не прикупить новую норковую шубу - нельзя. Тут еще сыночек ее, хозяйки, не шубу хочет, а за границей учиться. Так что - прощай, премия! Ох уж, мне эти капиталисты! Что хочу, то и ворочу. Хозяйка экономит на всем. Даже собственная газета достается не всем сотрудникам. Раньше у журналистов была подписка с доставкой на дом. Теперь приказано сократить расходы: нам велено отправляться за свежим номером в киоск.
        - Интересно, все владельцы заводов, газет, пароходов - такие жадные? Или ваша - исключение? - задумалась я.
        - Большинство! - не сомневалась Марго. - Совесть и деньги, все равно, что кошка с собакой, редко спят на одном диване… Наверное, нужно менять работу. Но я не спешу идти в газету, которая обсуждает задницы звезд и звезды на задницах. Я предпочитаю серьезные темы. Так что остается подработка. Спасибо, еще не все выборы отменили. Недавно я потрудилась одновременно на два конкурирующих штаба. Было весело! Про одних сочиняю поганку, а потом сама же за их деньги пишу опровержение. Мол, кандидат - примерный семьянин, а не маньяк-убийца. Его дочка поет в церковном хоре, а не ширяется в подворотне. Даже его собака - коренная жительница города и не гадит в исторических местах.
        - Ритка, а это не опасно? - напряглась я. - Если узнают, побьют и тут, и там.
        - Да ладно тебе. Им все равно: ругают или хвалят. Лишь бы их имена были у всех на устах. Больше шумихи - оно и лучше. А то о чем писать-то в агитационных листовках, газетах, на заборах? О том, что кандидат играет в шашки и выпиливает лобзиком? Кстати, у большинства кандидатов действительно биографии далеко не идеальные. Так что это не клевета, а журналистское расследование. Представляешь, директор торгового центра от большого желания стать народным избранником даже подарил церкви особо ценную икону. И что ты думаешь? Этот богомолец подозревается в убийстве своего бывшего партнера, пять лет тому назад пропавшего без вести!
        - Одним словом, ты получила не только на хлеб, но и зрелищами насладилась?
        - Да, это было интересно. Жаль, выборы проходят не каждый месяц. А тут еще губернаторские отменили. Безобразие! Бог же велел делиться.
        - А между тем человек постоянно стоит перед выбором, - философски заметила я. - Нужно внедрять пиар-технологии в обычную жизнь. Например, выбор невесты. Сначала собираем сведения о кандидатках. Знакомим их с основным электоратом - то есть, с родителями. Потом они сходятся на дебатах, куда же без этого. Ну и момент голосования: приходишь и ставишь крест на холостой жизни.
        - Какая свежая идея! - изрекла подруга. - Надо ее продвигать в массы. Тогда бы я озолотилась. Правда, горе-отцу моих детей ни один политтехнолог не поможет. Во всяком случае, я его и без брака забраковала.
        Папаша близнецов был красивым спортивным парнем с Риткиного студенческого курса. Он не мог связать и двух слов, думал, что Геродот - это термин из военной науки. Зато, когда он молчал и улыбался, становился похож на Элвиса Пресли. Так что преподавательницы ставили ему «зачет» автоматом именно за это, а преподаватели - из уважения к его успехам на универсиаде. Марго использовала его исключительно для удовольствия. Однажды не доглядела - и оказалась в положении. И вот уже семь лет убеждалась, что ее молитвы были услышаны и детишки получили от папы внешность, а от мамы мозги.
        - Давай вернемся к твоей основной работе. Ты в курсе кровавой драмы на даче? - я решила перейти от легкой болтовни к вопросам жизни и смерти. К счастью, не моих.
        - Ты про двойное убийство в коттедже чиновника из МИДа? - сразу поняла меня Ритка, она ведь отвечала за отдел происшествий в своей газете.
        - Расскажи поподробнее, - потребовала я.
        Марго порылась в стопке газет, лежавших рядом с хлебницей. Протянула мне одну из них. Там был напечатан некролог с фотографией довольно солидного лысоватого мужчины. Он выглядел как типичный важный чинуша. Но некоторое сходство с Марианной Васильевной просматривалось: в разрезе глаз, в изгибе губ.
        - Вик, это довольно темная история. Валентин Корский был заместителем руководителя важного департамента в министерстве. Официальная версия его гибели - злодейство неустановленных бандитов. Мол, вломились в коттедж, убили хозяина и его гостью в неглиже. То ли хотели ограбить, то ли сводили счеты. Однако знающие люди недоумевают. Грязновато исполнено для заказного убийства. А насчет ограбления - на дворе почти зима. Какие у людей на даче ценности?
        - Непреходящие - телевизор и унитаз.
        - Вот-вот. И из-за этого - два трупа? И потом, это охраняемый поселок для «шишек». Там шлагбаум, сигнализация, милиция дежурит. Не под каждым, конечно, кустом сидит, но все же эффект присутствия имеется. Не полезли бы туда грабители, киллер бы у подъезда его подкараулил - одного, без визжащей полуголой особы. Странно все это.
        - Люблю я странные истории и всяческие загадки! - призналась я.
        - Я бы тоже любила, если бы за их разгадывание платили деньги, - отозвалась Ритка, которой предстояло покупать к зиме две пары детских ботинок по цене почти
«взрослой» обуви.
        - Слушай, следующие выборы еще не скоро. Да и наследство нам с тобой никакой миллионер не оставит. Что же, на голом окладе сидеть? Это же фантик без конфеты! Может, нам временно в частных детективов переквалифицироваться? - сегодня я была просто кладезем идей. - Как ты думаешь, госпожа Корская дорого заплатит за информацию, что ее муж ей не изменял, а девицу ему подбросили, как наркотики в гангстерских фильмах?
        - То есть мы будем такими детективами, которые заранее знают результат расследования, исходя из интересов клиента?
        - Не исключено. Хотя, боюсь, в этом деле я еще и свидетель.
        И я рассказала подруге о выстрелах в Помпеях.
        - Не вижу связи, - отмахнулась Марго.
        - Ну как же! Способ, жертвы - все совпадает.
        - Если посмотреть сводку автопроисшествий, ты наверняка узнаешь, что вчера гражданина такого-то сбила серебристая «десятка», а через день под машину такой же марки и такого же цвета угодил еще какой-нибудь мужчина. По-твоему, это заговор? А по-моему, ездить надо по правилам и переходить дорогу на светофор. Что касается убийства и самоубийства товарища из МИДа, то пока эта версия - лишь слухи.
        Впрочем, вскоре мне представился случай их проверить.
        - Итак, отрицательные слова, - провозгласила я тему урока, - при этом лично у меня они вызывают положительные эмоции, так как облегчают задачу построения фразы, не требуя «не» перед глаголом. Приведите примеры таких слов.
        - Nothing - ничего.
        - Nobody - никто.
        - Never - никогда.
        После каникул мои ученики были весьма активны, но не все, конечно. Маша Калинина смотрела в окно и явно считала ворон.
        - В точку! - оценила я. - Предложение: «Он ничего не делает». He does nothing. По-русски буквально: он делает ничто. По-моему, именно этим сейчас занята наша Маша.
        - А я что, я ничего, - встрепенулась она.
        - Вот именно! Обратите внимание на слово «nobody», - продолжила я. - Мы говорим:
«в комнате никого», или - «в комнате ни души». Англичане же скажут «nobody» - «ни одного тела». Видимо, зная это, Толик Баранов изучает сейчас под партой журнал
«Плейбой», где недостатка в телах нет и никогда не будет.
        - А я что, я ничего, - развязно отозвался Толик с задней парты.
        - По-моему, ты бездарно тратишь время, - пожала плечами я. - Потому что у тебя, Толик, будет еще масса возможностей изучить то, что ты сейчас разглядываешь. И не только на фото и видео, но и в натуральном, так сказать, виде. А вот для курсов английского тебе придется потом с трудом выкраивать время и деньги. Впрочем, если ты не собираешься посмотреть мир, найти престижную работу и добиться успеха, то продолжай в том же духе, и тогда будешь лицезреть красоток с их body лишь на картинках. Для этого напрягаться не надо…
        Похоже, подростка все-таки зацепила моя проповедь. Он-то ожидал, что я выхвачу у него их рук журнал и заведу воспитательную песню на тему безнравственности. Я надеялась, что мальчишка только играет в крутого. А на самом деле хоть одним ухом, но слушает мои объяснения.
        Учебный день прошел как обычно. Пятерки, четверки, одно замечание в дневник - тому самому Баранову, чтобы осознал. Тройки и двойки лично я стараюсь не ставить. Я уходила с работы уже в сумерках. Кто-то остановил меня во дворе, тяжело положив руку на плечо. Я испуганно обернулась. Возле меня стоял незнакомый парень сурового вида.
        - Виктория Викторовна Победкина? - грозно спросил он.
        - Да, - призналась я, ожидая чего угодно, вплоть до ареста.
        - Я брат Толика Баранова, - успокоил меня незнакомец. - Можно с вами поговорить?
        - Да, пожалуйста, - с облечением кивнула я.
        Мы остановились во дворе интерната.
        - Я и сам когда-то здесь учился, - сообщил брат. - Хотел забрать Толика к себе, да сам пока на ноги не встал, зарабатываю маловато. Я так понял, у вас много претензий к мальчишке?
        - Не без этого. Толик в последнее время дерзит, отвлекается от темы, сегодня на уроке рассматривал фотографии, как бы это помягче выразиться, неодетых женщин. Думаю, это не есть хорошо.
        Я ждала его реакции с некоторой опаской. Чаще всего родственники уверены, что их дети - нежные цветочки, которых плохие учителя пытаются обозвать сорняками. Но Баранов-старший не стал выгораживать младшего.
        - Да-а, - протянул он сочувственно, - я думал. у меня работа сложная, но у вас тоже не сахар.
        - Кем вы работаете?
        - Санитаром в морге.
        - Господи!
        Вот почему у гражданина такой серьезный вид. Представители этой профессии обычно нелюдимы, неразговорчивы, неулыбчивы, и даже глазами делают морг-морг.
        - Но мои покойнички хотя бы не хамят, - усмехнулся брат. - Хотя, знаете, что странно, другие учителя на Толика не жалуются.
        - Значит, только я не смогла найти к нему подход, - вздохнула я.
        - Раньше я тоже так думал. Но, глядя на вас, понял, что все наоборот - вы ему нравитесь, поэтому он и ведет себя неадекватно.
        Это комплимент или обвинение?
        - То есть, он бы меня за косичку дернул, если бы у меня таковая имелась? Надо же, - изумилась я, - мне это и в голову не приходило.
        - А вот я на работе и не такого насмотрелся, - произнес мой собеседник тоном ветерана труда. - Женщины из мужчин не только дураков запросто делают, но и последнего ума лишают. Пять пулевых ранений - это вам не за косичку дернуть! Но и этого мало, последний выстрел - в собственную башку.
        Черт, почему этот сценарий кажется мне таким знакомым?
        - Мужчина застрелил любовницу и покончил жизнь самоубийством? - уточнила я.
        Просто не смогла удержаться. Раз уж произошло такое совпадение, было бы глупо этим не воспользоваться.
        - Не застрелил, а расстрелял. Видимо, сильно она его достала. Наверное, ходила то направо, то налево. Он-то уже не мальчик был.
        - Да, я слышала об этой трагедии. Фамилия погибшего, кажется, Корский. Но разве их обоих не неизвестные грабители убили?
        - Сам он ее порешил, а потом себя, - уверенно заявил санитар. - И отпечатки его на пистолете, и следы пороха у него на руках. Я лично слышал, как патологоанатом с ментами разговаривал.
        Значит, все-таки случились эти похожие преступления почти одновременно и в разных странах. Интересно, что может связывать итальянца Монти и россиянина Корского? И неужели никто, кроме меня, не замечает, что такое совпадение - неспроста?

5
        Я не умею делать карьеру. Не представляю себя этакой стервой, которая холодно произносит: «Ничего личного, это просто бизнес…» Меня как раз интересует личное. Мне вот лично захотелось знать точно, о чем поют «Биттлз» и Стинг, и я занялась иностранными языками. К счастью, это интересует не только меня, так что есть шанс неплохо заработать. Если, конечно, госпожа Петровская доверит мне еще хоть одну командировку.
        Сейчас же меня лично интересовали двое убийц-самоубийц. Но, кажется, эти двое волнуют только меня. А еще мне любопытно, чем, в конце концов, занят хваленый Интерпол? Борется с незадачливыми наркокурьерами - наивными девицами, которым в иностранных аэропортах знойные мачо подкидывают в багаж героин?
        Между тем давно пора создавать международную следственную группу. Необходимо найти связь между помпейским и московским преступлениями. И так уже упущено столько времени! Я подозреваю, что эти дела вообще никто всерьез не расследует. Еще бы, убийца застрелился, сажать некого, нечего и протоколы допроса тратить на свидетелей. Дело закрыто за смертью основного подозреваемого.
        Все так. Если рассматривать эти истории по отдельности. Но все же их что-то объединяет. И, по-моему, необходимо выяснить - что именно. Кое-какую связь, впрочем, не заметит только слепой. Причем у этой связи есть связи.
        Марианна Васильевна оказалась свидетельницей кровопролития в жарких Помпеях. Ее родной брат устроил такое же «шоу» со смертельным исходом в холодной Москве. А супруг Марианны Васильевны может заставить работать и итальянского комиссара, и российского следователя по особо важным делам.
        Нечего больше откладывать, нужно звонить сестре покойного. Правда, у меня нет номера ее телефона. Но, наверное, можно связаться с ней через консульство.
        Конечно, есть вариант сказать себе: тебя это не касается, детка. И сэкономить на международном звонке. Но я уверена: все, что происходит - не просто так. Я поехала в Помпеи, а не в Пизу, хотя оба города - на «П» и чем-то знамениты. Брат моего ученика устроился работать не грузчиком на рынок, а санитаром в тот самый морг, куда привезли тела Корского и его молодой пассии. Нет, все эти совпадения - не на пустом месте…
        Номер итальянского консульства я узнала в Интернете и набрала его с телефона в Юриной квартире. Конечно, меня не захотели соединить не только с Марианной Васильевной, но даже с ее супругом. Уверения, что я ближайшая знакомая супруги вице-консула, никакого эффекта не возымели. Знакомые тем и отличаются от незнакомцев, что знают номера прямого или сотового телефонов. Пришлось представляться сотрудницей МИДа, хоть и внештатной. Надо мной сжалились и переключили на приемную вице-консула.
        Надо было срочно менять тактику. Я вообразила, что мне пятьдесят четыре года и мой муж найден мертвым и голым в обществе любовницы. Какой у меня должен быть голос?
        - Это Корская! - рявкнула я, только потом сообразив, что даже не знаю, как ее зовут. - Мне нужна Марианна Васильевна!
        - Какая Корская? - удивилась секретарша.
        - Может быть, вы еще не знаете - какая Марианна Васильевна? - возмутилась я. - Вы же секретарь, а не одна из этих, что соглашаются на любую работу за границей, лишь бы подцепить себе мужика! Марианна Васильевна - это супруга вашего начальника, милочка. А я - родная сестра ее брата. Конечно, у меня есть ее сотовый. Вернее, был, потому что трубку украли вместе с телефонной книгой, которая была внутри. Безобразие! Москву наводнили карманники. Это настоящая беда. Соедините меня с ней, срочно! С Марианной Васильевной, конечно, не с бедой.
        Похоже, моя тирада подействовала. В трубке послышалась характерная музыка, длинные гудки и затем - голос супруги вице-консула.
        - Марианна Васильевна! Это Вика, - затараторила я, здорово волнуясь. - Я не смогла выполнить ваше поручение, хотя очень старалась. Но покойники не получают бандероли и в квитанциях не расписываются. Хотя у меня и не было никакой квитанции…
        Черт, что я несу! Надо срочно сменить тон. Я сделала глубокий вдох и начала сначала:
        - Уважаемая Марианна Васильевна, с глубоким прискорбием вынуждена сообщить вам о безвременной кончине вашего брата Валентина Васильевича Корского. Примите мои самые искренние соболезнования…
        Трубка подозрительно молчала.
        - Ало, Марианна Васильевна!
        - Да, Виктория, - вздохнула она. - Я уже все знаю. Бедный Валя! На похороны меня не позвали, но сообщили об этом кошмаре. И то - не мне, а моему мужу. Из официальных, так сказать, источников. Все равно - я уже не успевала на погребение. Так что посылка не имела смысла. Я опоздала. И ничего уже не поправишь. Ужасное ощущение!
        Последовало тягостное молчание. Я собиралась было намекнуть: мы обе знаем, что не только ее брат закончил свои дни таким печальным образом… Но Марианна Васильевна меня опередила.
        - Я рада, что вам это не безразлично, Виктория. И раз уже вы позвонили, позвольте дать вам еще одно поручение. Вы ведь работаете в МИДе? Значит, сможете зайти в рабочий кабинет Валентина и взять кое-то для меня. Фотографию с его рабочего стола. Там я, он и наши родители. Старый снимок. Он был только у него. Я все собиралась переснять, но не успела… Эта грымза, его жена, мне никогда ничего не отдаст. Она меня терпеть не может! Впрочем, как и весь свет. Она не давала Вале даже общаться с собственной дочерью. От первого брака. Лена Корская… Чудесная девочка. А она запретила ей помогать. Лена работает медсестрой в Склифе, а могла бы делать уколы в элитной клинике. Ну да что об этом говорить… Виктория, я хочу вернуть ту нашу семенную фотографию. На память. Я попрошу одну знакомую, которая тоже там работает, открыть для вас кабинет Вали. Возьмите снимок и перешлите мне. Буду очень вам благодарна.
        - А разве та самая знакомая не может сделать это для вас?
        - Я бы хотела, чтобы это сделали именно вы. И через вашего Юрия дипломатической почтой прислали. Это ведь несложно?
        - Хорошо, - не стала возражать я. - Марианна Васильевна, а вы слышали, как именно погиб ваш брат? Подозревают, что он убил свою любовницу, а потом застрелился сам. Прямо как тот, в Помпеях!
        - Глупости! Его убила грымза-супруга и ее братец. У нее очень неприятный брат. Я не могу этого доказать, но я знаю: они - убийцы!
        Что ж, я так и не нашла единомышленника, зато получила новое задание. Впрочем, прогуляться по коридорам МИДа, действительно, не слишком трудно.
        На следующий день у меня по расписанию было только два урока в первую смену. Так что после работы я поехала в центр. Знакомая Марианны Васильевны, которая должна была стать моим проводником на извилистых дипломатических тропах, встретила меня у вертушки, где я предъявила свой временный пропуск. Увидев эту женщину, я перестала удивляться, почему операцию по добыче фотографии доверили мне, а не ей.
        - Ты, что ли, Виктория? - спросила меня пожилая тетенька, одетая в униформу уборщицы. - Ну, шагай за мной, клубника. Можешь называть меня тетя Рая…
        Да, она вовсе не походила на холеных знатоков нескольких языков из МИДа. И, думаю, у нее нет доступа не только к дипломатической, но и к электронной почте. Зато она оказалась женщиной доброжелательной и разговорчивой. И пока мы поднимались на верхний этаж, она успела мне сообщить, что сотрудники департамента угроз изводят столько бумаги, что хватило бы застелить всю Москву в два слоя. И что они только на них пишут? Наши угрозы в ответ на угрозы врага? А раньше тетя Рая работала в
«департаменте роз» - продавцом цветов в подземном переходе. Но потом слишком старой стала, чтобы стоять на сквозняке, вот Марианна Васильевна - спасибо ей, она у тети Раи часто покупала букеты, хотя такой женщине должны были их дарить, да что нынешние мужики понимают, - и устроила ее уборщицей в МИД. Здесь тепло, правда, площади большие, а цветов почти нет, даже в горшках.
        Тетя Рая привела меня в какое-то подсобное помещение и велела надеть такую же униформу, как у нее. Чтобы секретарша в приемной Корского не подняла шума, объяснила она. Пусть все решат, что я тоже уборщица. Тогда не возникнет вопросов, что я здесь делаю.
        - Но секретарша Корского вроде бы погибла вместе с ним, - напомнила я.
        - Свято место пусто не бывает, - фыркнула тетя Рая. - Уже новую кралю нашли, хотя начальника у ней пока нету. Правда, сейчас она должна быть на обеде. Но мало ли что…
        До нужного кабинета мы добрались без приключений. Приемная действительно оказалась пуста. Тетя Рая открыла дверь с помощью пластиковой карточки - магнитного ключа. И оставила меня одну.
        Я почему-то почувствовала себя спецагентом, сумевшим пробраться в штаб врага. Вместо того, чтобы просто взять со стола нужную фотографию в рамке, я решила внимательно все осмотреть: ведь предметы выдают характер своего хозяина. У одного в ящике хранится фляжка с коньяком, у другого - плетка и наручники для совещаний с секретаршей. Если бы стены могли говорить…
        Я прошла мимо интим-уголка - с кожаным диваном и журнальным столиком. Подошла к массивному рабочему столу, где лежали какие-то папки, бумаги. То есть кабинет покидали, явно собираясь в него вернуться. На видном месте массивный органайзер, я его пролистала - там были только деловые записи. «Убью любовницу и застрелюсь сам», - это в планах Корского на день его смерти не значилось.
        Фотография на столе стояла только одна. Та самая, которую описывала Марианна Васильевна: старая, пожелтевшая, сделанная лет тридцать назад. Он, его сестра и их пожилые родители. Странно, что нет изображений посвежее. Хотя, насколько я поняла, детей у Корских не было. А жена его вряд ли вдохновляла Корского даже на труд, не говоря уже о подвиге.
        Зато в верхнем ящике стола, куда я не отказала себе в удовольствии заглянуть, под ворохом бумаг обнаружился конверт из магазина фотоуслуг. Внутри оказались цветные снимки молодой женщины. Сначала она восседала в деловом костюме за компьютером в приемной, через которую я попала в этот кабинет. Потом она сидела там же в кружевном черном белье. А потом и без него…
        Видимо, это та самая секретарша, которой пришлось жизнью заплатить за постоянную готовность регулярно раздеваться на рабочем месте. Бедная девушка! Молодая, привлекательная… смерть ей явно была не к лицу. Хотя, наверное, сама барышня считала себя вполне счастливой: престижная работа, богатый любовник. Не угадаешь…
        От этих мыслей меня отвлек шум в приемной. Неужели обед уже закончился? Или новая секретарша на диете? Я замерла у стола, прислушиваясь. Эх, жаль, мне тетя Рая швабру для маскировки дать забыла! Почему-то мне очень не хотелось, чтобы кто-нибудь застал меня здесь. Хотя вроде бы ничего подозрительного в этом не было. Уборщица как уборщица. Может быть, она, то есть я, уже все помыла, тряпку и ведро отнесла и вернулась посмотреть, не пропустила ли какой-то пыльный уголок. Как там раньше в трамваях писали? Совесть пассажира - лучший контролер. А работать надо на совесть.
        Так-то оно так. Только, увидев, как поворачивается дверная ручка, я, непонятно почему, юркнула под стол. Инстинкт спецагента сработал, не иначе.
        Как я поняла, одной худой секретаршей дело не ограничилось. Вошедших было двое: мужчина и женщина. Уж не призраки ли это Корского и его любовницы? Я, стараясь не дышать, ждала, что последует за этим вторжением.
        - Ну вот, Марго, давайте поговорим здесь. Здесь нам никто не помешает. Не то, что в столовке, где полно народу. А в моем кабинете эта помощница вечно сидит. Нам ведь не нужны лишние уши, - произнес мужчина. - Садитесь сюда на диван.
        - Да у меня, собственно, всего пара вопросов, Александр Иванович, - услышала я голос… своей подруги Риты.
        Вот это да! Что она здесь делает? Мир действительно тесен. Прямо-таки жмет со всех сторон. Кто бы знал, где мы обе окажемся? Ну, я-то по поручению, а она зачем? Вскоре выяснилось, что Марго пришла сюда по своей журналистской работе. И собралась брать интервью у этого Александра Ивановича. Надеюсь, у нее действительно к нему лишь пара вопросов. И мне не придется тут долго сидеть, скрючившись в три погибели. Хорошо еще, что на полу мягкое покрытие. Да и сам стол - большой, дубовый. Так что я расположилась почти с удобствами.
        - Александр Иванович, так что все-таки произошло с господином Корским? История обрастает все новыми слухами и домыслами…
        - Его нашли мертвым на даче вместе с любовницей. Вы же слышали, официальная версия - убийство. Корский с помощницей в неформальной обстановке готовились к важной конференции. Вдруг нагрянули бандиты и все такое… Но говорят, что все выстрелы сделаны из его личного пистолета, оружие это он и после смерти сжимал в руке…
        - Причина смерти - выстрел в голову. То есть он или сам застрелился, или его заставили сделать это?
        - Коттедж охранялся. Там нет следов присутствия посторонних лиц, - многозначительно заявил Риткин собеседник.
        Надо же, подруга все-таки заинтересовалась этой историей! И даже решила проверить ее по своим каналам.
        - Но почему же тогда речь зашла об убийстве? - допытывалась она.
        - У вдовы нашего покойничка имеется высокопоставленный родственник в МВД, - с готовностью разъяснил Александр Иванович. - Генерал Ларионов. Говорят, именно он решал, в какой форме надо сообщить о произошедшем семье покойного. Рассудил, что мысль «муж убил любовницу и свел счеты с жизнью в такой демонстративной форме, в супружеской спальне, в полуголом виде, чтобы об этом все узнали и судачили», убьет бедную вдову. А так получается, что супруг стал жертвой преступников. Его жалко, ее жалко. Всех жалко.
        - Но, кажется, вдова не очень-то поверила в эту щадящую версию, - заметила Ритка.
        Да, подруга запомнила все, что я ей говорила.
        - Это уж как ей будет угодно. Братец, видимо, предоставил ей выбор, - предположил Александр Иванович. - Главное, что официально - все прилично. Как говорится, главное, чтобы костюмчик сидел. Кстати, о костюмах. Вы заметили, Марго, что на сегодняшней пресс-конференции трое наших работников щеголяли в одинаковых костюмах? Это мода у нас такая. Наши парни увидят по телеку, в каком костюме или куртке наш президент рассекает, и толпой бегут в магазин: «Хочу такое же!» И ходят потом, как братья-близнецы.
        Да, видимо, крепко любит своих коллег Александр Иванович. Сам, наверное, красавец, атлет, стиляга. Прямо Дэвид Бекхем. Из серии «все должно быть прекрасно»: и тело, и одежда, и пас. Правда, прекрасные мысли немного подкачали. Зато прекрасные сплетни - в наличии.
        Интересно, что сейчас Ритка чувствует? Надеюсь, гордость. На ней должен быть свитер непосредственно из Италии, а не тряпка с рынка. Хотя она-то этим не заморачивается.
        - Если честно, я не заметила, - призналась Маргарита, подтвердив мои мысли. - Я больше слушала, чем смотрела.
        - Да что там было слушать! Наш начальник распинался, какой замечательный был у него зам, но вот - бандитская пуля безвременно вырвала его из наших рядов, светлая ему память!
        - Ваш начальник озвучил официальную версию двойного убийства своих сотрудников. И пообещал награду тому, кто поможет найти злодеев, хотя знал, что тот, кто стрелял, приговорил себя к высшей мере. И уже привел приговор в исполнение.
        - Нас там не было, Марго. Но все указывает на это…
        Интервью, кажется, заканчивалась. Скрипнуло кресло, захлопнулся блокнот. Маргарита начала благодарить и прощаться.
        - Когда выйдет статья? - поинтересовался Александр Иванович.
        - Думаю, уже завтра.
        - Тогда давайте это обмоем. Уже сегодня. Вечером.
        Ого! Деловой разговор перешел в личностную плоскость. Интересно, что ответит Ритка? Вообще-то, она у меня дама не легкомысленная. Мать двоих детей все-таки. Минутная пауза. Значит, подруга не ожидала приглашения. Неужели отошьет?
        - Давайте обмоем, - сказала она наконец, и даже с некоторым воодушевлением.
        Значит, действительно - красавец, атлет и все такое.
        - Тогда встретимся часов в восемь и поужинаем вместе?
        - Хорошо.
        Разговор продолжился уже в приемной.
        Ну и ну! Я впервые в жизни оказалась в гостях у власти. Проникла под чужой личиной. Правда, выяснилось, что несанкционированно здесь бываю не я одна. Но зато именно я украла записную книжку и рылась в ящиках стола покойника, с которым даже не была знакома. Меня едва не застукали, и мне пришлось прятаться. И я стала свидетельницей небывалого события. Мою подругу Ритку пригласили на свидание, и она согласилась. Если бы кто-то другой мне все это рассказал, я бы не поверила!
        Обожаю такую жизнь! Различные расследования, всякие немыслимые ситуации… Но самое главное, я не просто играла в детектива: я… кое-что нашла под столом. Его ножками служили массивные изогнутые «лапы». В одном из изгибов и лежала вещица, до которой не добрался ни пылесос уборщицы, ни рассеянный взгляд милиционеров, которые наверняка тоже побывали здесь. А я вот ее обнаружила, пока сидела, завязанная в морской узел.
        Я стукнулась головой о столешницу, вытащила находку на свет и рассмотрела ее как следует. Когда я поняла, что именно держу в руках, мне стало жарко.
        Это был массивный золотой перстень с печаткой: какой-то темный камень, а на нем золотом высечена буква V. Может быть, конечно, это всего лишь римская цифра пять. Но я почему-то была уверена, что это латинская буква, первая из слова VITA, которое в Помпее хотел расстрелять тот самый венецианец!

6
        Спасибо тебе, интуиция! Ты толкнула меня в нужном направлении - под стол. Интересно, как там оказалась печатка? Корский в гневе сорвал ее с пальца, бросил на пол, вытащил из сейфа пистолет и пошел мочить любовницу? А пистолет у него откуда? Наверное, родственник из МВД подарил. Не знал ведь, в какую сторону повернется дуло. Или знал? Ничего нельзя исключать. Не зря же Марианна Васильевна говорила про вдову и ее высокопоставленного брата нехорошие слова.
        Что объединяет букву на перстне, который валялся под столом в Москве, и слово, украшавшее публичный дом в Помпеях? Масонская ложа? Клуб любителей жизни? В любом случае, это интересно! Будет что обсудить с Марианной Васильевной. Думаю, я должна рассказать о своей находке именно ей.
        Хотя, как я поняла, официальное расследование все-таки проводится, и даже объявлено вознаграждение за любые полезные сведения. Сочтут ли органы печатку полезной информацией? Сомневаюсь. А вдова Корского уступит в своем безразличии к этому делу разве что следственно-оперативной группе.
        А вот мне это не безразлично! Убийства и самоубийства случаются, наверное, каждый день. Но, в основном, это бытовуха. Проспавшись, злодей не помнит, за что он лишил жизни собутыльника. Видимо, хватательный рефлекс в пьяном виде просто проявляется лучше, чем все остальные. Чуть что - за ножик. И руки на себя накладывают в основном в «белой горячке», когда за человеком черти гонятся, хотят водку отнять.
        Но моя история, вернее даже две, полны тайн и загадок (или это одно и то же? Впрочем, неважно, я же иностранные языки учила). Итак, история, полная тайн и загадок. Здесь не спиртным пахнет, а международным «Клубом самоубийц». Здорово, что я не оказалась свидетельницей того, как Петька Клавку приревновал к Кольке и зарезал обоих. Нет: при мне свел счеты со своей вполне респектабельной жизнью настоящий европеец. Да и хозяин этого кабинета - не тетя Рая, а ведущий сотрудник министерства. Его кончина заинтересовала не только меня, но и супругу вице-консула, и журналистов, и даже Петровскую, которую никак не обвинишь в пристрастии к дешевым сенсациям. Так что все нормально. Я могу еще немного поиграть в спецагента или сыщика. Или кого-нибудь в этом духе.
        Прихватив фотографию в рамочке и печатку, я осторожно приоткрыла дверь. Приемная пуста. Путь свободен. Я проскользнула в коридор. Осталось только завернуть на угол и оказаться в подсобке тети Раи. Увы, путь мне преградили две знакомые фигуры: Юра и Петровская.
        Вот это встреча! Хотя, конечно, мой жених работает в этом здании, а Александра бывает здесь по делам службы. Но вообще-то, мне все это не понравилось. А они
«обрадовались» еще больше.
        - Что ты здесь делаешь? Что на тебе надето? - изумился Юра.
        - Вы еще и уборщицей подрабатываете? - скривилась Петровская, словно застала меня за мытьем туалета, в котором неделю назад закончился освежитель воздуха.
        - Любая работа почетна, - напомнила я ей, стараясь не покраснеть.
        Александра, как всегда, была безупречна. А мне не слишком-то щла мешковатая униформа с чужого плеча.
        - Но ведь ты не работаешь здесь уборщицей, - убежденно заявил Юра.
        Понятно, сама мысль, что его девушка не переводит с иностранных языков что-нибудь о культуре, на худой конец, о политике, а гремит ведрами и машет веником, кажется ему оскорбительной. У такой девушки в женихах пусть сторож ночной ходит, а не подающий надежды дипломат. Я почувствовала себя так скверно, словно Юра мне все это сказал теми же словами.
        - Меня попросили помочь. Это как бы разовая акция. Мне пора…
        И я попросту сбежала, поджав хвост. Хотя могла бы тоже кое о чем спросить этих двоих. Намекнуть, что на службе не поощряются личные отношения. И мне так же нравится видеть Александру рядом с Юрой, как «стрелку» на собственных колготках. Меня это нервирует!
        Я быстренько переоделась, попрощалась с тетей Раей и поспешила к метро. Но на другой стороне улицы заметила Ритку. Вот ее силуэт меня порадовал. Я решила поднять настроение и себе, и ей. Остановившись на светофоре, я вытащила из сумочки мобильник.
        - Привет, Ритулька! Как дела? - беззаботно поинтересовалась я.
        - Ой, Вика, ты-то мне и нужна! - обрадовалась подруга, не ожидая подвоха.
        - Подожди, дай догадаюсь. Ты собираешься на свидание и хочешь, чтобы я сегодня вечером посидела с детьми?
        - Нет. То есть да… Но как ты догадалась?! - подруга была потрясена.
        - Да я тут записалась на курсы чтения мыслей на расстоянии, - как бы между прочим сообщила я. - И ты знаешь, кажется, эта штука работает…
        - Какая штука?
        - Чтение мыслей. Кстати, ты опять без шапки. Срочно накинь капюшон. Холодно же!
        - Откуда ты знаешь? Что происходит?!
        Еще чуть-чуть, и Ритка решит, что она сходит с ума.
        - Ладно, оглянись, тебя снимает скрытая камера! - сжалилась я.
        Марго повернулась и нашарила меня растерянным взглядом:
        - Убить тебя мало, Вика Беда!
        Ритка сейчас торопилась на работу, «отписывать» свой сенсационный материал. А вечером она действительно собиралась на свидание. Мы договорились, что я сделаю уроки с Глебом и Риткой и уложу их спать. Я пока не стала рассказывать, что сидела под столом во время интервью и ее собеседник показался мне малоприятным типом. Мало ли, может, он просто был не в духе, а вообще-то тихо-мирно разводит фиалки на подоконнике. Главное, что личная жизнь подруги сдвинулась с мертвой точки и начала куда-то дрейфовать. А это уже неплохо.
        Мне не составило особого труда забрать Риткиных близнецов с продленки. Ведь мы с Маргаритой - соседи по двору, и школа у нас рядом. Но это единственное, что оказалось сделать легко. По дороге домой оба ребенка все-таки залезли в лужу и устроили там морской бой. Победила Рита-маленькая, она сумела сорвать с головы противника шапку и бросить ее в грязь. Хорошо, что это произошло уже у подъезда, и Глеб не успел простудиться.
        Потом детишки развлекались за ужином, воруя друг у друга из тарелок картошку с мясом, затем чуть не подрались из-за шоколадки. Я с трудом усадила их за уроки - повторять английский. И открыла для них Америку: чтобы на языке Шекспира сказать слово «мальчик», нужно сначала выяснить, известен ли этот мальчик собеседнику. Если имеется в виду конкретный мальчик, ставится один артикль, если просто мальчик - другой.
        Недавно мои ученики постарше устроили на уроке целый диспут.
        - В Великобритании нельзя сказать, что все мужики - сво…? - удивились они. - Сразу же начнут докапываться - какие именно мужики, вообще или в частности?
        Пришлось объяснять, что на множественное число это правило не распространяется, там на всех один артикль.
        Между тем Рита пристала ко мне с требованием нарисовать ей кровать для цветов.
        - Какую кровать? Односпальную? - недоумевала я.
        Оказалось, что продвинутый ребенок на днях выучил слово «flowerbed», что дословно переводится, как кровать для цветов, но обозначает не предмет мебели, усыпанный розами, а клумбу.
        Ура! Десять вечера - можно ложиться спать, и не чувствовать себя кем-то средним между фрекен Бок и Мери Поппинс.
        - Мама должна поцеловать нас на ночь, иначе я не усну! - заявила Рита, уже лежа в постели.
        - Солнышко, давай я тебя поцелую, - сказала я.
        - Целуй, но я все равно не усну.
        Я поправила им одеяла, погасила в детской свет и пошла в кухню - смотреть новости. Общаться с сорванцами - все равно что сидеть на пороховой бочке, даже не подстелив газетку. После этого даже ситуация в Ираке не казалась такой пугающей. Но выяснилось, что рано я расслабилась. Через пятнадцать минут не с экрана, а из комнаты послышались стоны, переходящие в крики. Я рванула к близнецам. Ритка держалась за голову, Глеб схватился за живот. Оба катались по постелям и стенали:
        - Болит! Это воспаление! Я умираю!
        - Жжет! Это что-то серьезное! Мне плохо!
        Я на девяносто девять процентов была уверена, что со здоровьем все у них в порядке. Просто они не привыкли, что мамы нет рядом. По словам подруги, когда они действительно болеют, они тихие, подавленные, квелые. Сейчас же они болели слишком громко. Симулянты! Мне не хотелось портить Марго вечер, но, на всякий случай, я решила звякнуть ей на сотовый. Все-таки, я не мать, и даже не опытная няня. Иногда сижу с близнецами, но недолго. Вдруг на самом деле ребята съели что-нибудь не то? Слишком большая ответственность…
        - Сейчас приеду! - немедленно отозвалась Ритка, хотя трубку взяла не сразу.
        При этом ее голос не звучал испуганно или недовольно. Видимо, свидание уже и так подходило к концу.
        Мамаша явилась через двадцать минут, и все хвори у деток как рукой сняло. Еще через десять минут они уже видели сны. А Ритка достала из кухонного шкафчика бутылку немного снобского, но вкусного ликера «Бейлис». Налила себе и выпила - без кофе и закуски.
        - С твоего позволения, я закурю, - сказала подруга и вынула из сумочки пачку сигарет.
        Я смотрела на нее во все глаза. Марго никогда не курит дома, зато на службе дымит, как паровоз.
        - Это потому, что работа у меня нервная, - оправдывается она.
        Мне не терпелось расспросить, как прошло свидание. Судя по сигарете и ликеру, это было что-то! Как минимум волнующе. Вот только в плохом или в хорошем смысле? Выглядела Ритка эффектно: в итальянском свитере (я не ошиблась!), с помадой в тон его розовым полоскам, она благоухала духами и сияла голубыми глазами. Обычно она гораздо меньше внимания уделяет своей внешности.
        Она опять потянулась к бутылке. Я же решила сварить кофе, чтобы иметь полное право тоже приложиться к ликерчику.
        - Ну, как прошло? - не выдержала я.
        - Все мужики - сволочи! - произнесла Ритка сакраментальную фразу.
        И мне не понадобился никакой артикль, чтобы понять, что она имеет в виду. Значит, глаза ее сияют от гнева. А так хотелось надеяться на что-то приличное…
        - Какой он хоть из себя? - спросила я и поведала про свой поход в министерство, закончившийся под столом - в качестве тайной свидетельницы ее интервью с потенциальным ухажером.
        Ритка улыбнулась моим приключениям, несмотря на свои злоключения.
        - Никакой он не красавец, не атлет и не стиляга, - разрушила она мои мечты. - Это Александр Соловьев - позиционирует себя в качестве ведущего специалиста. Правда, чем он конкретно занимается, понять сложно, хотя общаемся мы с ним не первый месяц. Но его любимое занятие - слив. Соловьев поет как соловей. Обо всем и обо всех. Он хорошо информирован. Особенно о чем-то плохом, а плохого у нас много. Так что по-журналистски вечер был удачным. Но вот по-женски… - она вздохнула и раздавила сигарету в блюдце. - Ему уже около сорока, вполне симпатичный, но начал полнеть и лысеть. Ты знаешь, он так глупо пытался меня споить! Истерически заказывал вино - целыми бутылками. Детский сад какой-то! Не сказать, что он мне сильно нравился. Просто я подумала: почему бы и нет, почему бы не сходить с ним куда-нибудь, что все одной-то сидеть? Ресторан он выбрал «для своих». Кухня приличная, но посетители - брюхатые дядьки и ногастые девицы. Наверное, мы со стороны смотрелись так же.
        Изрядно накачавшись, он повез меня на квартиру, которую снимает для своей личной жизни. А вообще-то, он живет с мамой. Я пыталась возражать, но не слишком активно. В конце концов, мы же взрослые люди. Весь вечер мы говорили о работе. Он пересказывал мне всякие сплетни, что-то выпытывал у меня. «А начальница такого-то отдела службы спит с ди-джеем! «- сообщил он мне очередную сенсацию и увлек на диван…
        Слушай, я в последнее время все больше с детьми время провожу, а не с мужчинами. Но в студенческую пору меня и отца моих детей, помню, охватывала страсть, и все получалось само собой. Здесь же мой кавалер заявил: сделай все сама. И я должна была его раздевать, ублажать, а я, если честно, уже подзабыла, как это делается. Короче, ни у него, ни у меня особого энтузиазма не ощущалось. И твой звонок меня просто спас. Я сказала, что у меня дети заболели, и рванула из этого гнезда порока. Но все равно впечатление такое, словно я не на свидании побывала, а полную смену оттрубила где-нибудь на шарикоподшипниковом заводе…
        Ритка опять щелкнула зажигалкой. Она явно была расстроена.
        - Вот такое оно, свидание XXI века! Ни тебе цветов, ни комплиментов. Вместо «я мечтаю увидеть вас» - «это надо обмыть». Друг о друге вообще не говорят. Интим случается между «сливом». Фу! - оценила я.
        Марго вздохнула:
        - Вик, я совсем никчемная, да? Из-за меня у моих детей никогда не было и не будет отца?
        - Господи, неужели у тебя были такие планы насчет этого самовлюбленного индюка? - поразилась я.
        - Нет, конечно. Но хочется же, чтобы кто-то был, как говорят - плечо. Чтобы хоть иногда заботился. Хоть в чем-то помогал. Пусть не с детьми. А просто - доставлять друг другу удовольствие…
        Ну и ну! Ведь Маргарита - реалистка и феминистка, из тех, кто надеется только на себя, и чихать она хотела на этих двуногих в штанах. Но даже и она иногда дает слабину и хочет податься в Золушки…
        Никакой справедливости! Карьера, зарплата, дети, друзья - столько всего работает на твою женскую самооценку. Но появляется как-то эгоистичный, ленивый самец, и ты уже чувствуешь себя никчемной, раз он не остался доволен после вашей встречи. Бред!
        - Рита, это только в кино показывают африканскую страсть между посторонними людьми. В жизни же - налижутся допьяна и валятся в постель, - напомнила я. - По молодости все выходит как-то бестолково, с годами может не выйти совсем. Но все строят из себя свободных и раскрепощенных, анекдоты сальные рассказывают, старательно смеются над ними. Но это - лишь слова. А о делах нужно у медиков спрашивать. Ты же сама мне рассказывала, как однажды делала репортаж из аптеки, и оказалось, что лидеры продаж там - анальгин и «Виагра».
        - Ладно, что-то я совсем на себя не похожа, - осознала наконец Марго и тряхнула головой, прогоняя эту грустную незнакомку. - Сама же всегда говорю, что менять мужчин - это менять неприятности. Глупое занятие! Просто есть же и нормальные примеры. Вот тебе с Юркой повезло. Но, как известно, исключения лишь подтверждают правило.
        Кажется, Ритка оттаяла, перестала про этого козла думать и себя козой отпущения чувствовать. Я не спорю, мне действительно очень повезло, что у меня есть Юрка. И что мы знакомы с детства. Я ему лет в семь отнюдь не бюстом своим приглянулась. Он меня из школы до дома провожал не потому, что хотел мне под юбку залезть, а потому, что беспокоился, чтобы никто меня не обидел. Потом, конечно, у него и иные чувства появились. Но сначала мне просто было с ним хорошо. Хорошо говорить и хорошо молчать. Классно гулять, держась за руки, и целоваться. Классно, что это - именно он. А не кто-то другой мужского рода. Наверное, это и есть любовь…
        - Ну их, этих мужиков, Ритка, - из солидарности заметила я, прихлебывая кофе с ликером. - Давай лучше о трупах поговорим.
        - Да, твое сидение под столом впечатляет, - высказалась подруга.
        - Как изрек кто-то, не помню кто: «На пути к истине человеку свойственно ушибаться». Вот и я ушиблась о стол. Зато нашла новую улику в этом помпейско-московском деле.
        - Да, история с Корским действительно темная, - констатировала Ритка. - Сначала о ней молчали, теперь вдруг спохватились, начали делать официальные заявления. В любом случае, такая смерть дипломата не красит. Бросает тень на все ведомство…
        - Но ты вывела их на чистую воду?
        - Вик, у нас не желтая газета, мы слухи не публикуем. Можно нарваться на иск о защите чести и достоинства. Однако кое-какие намеки в моем материале с пресс-конференции в МИДе есть. Вопросы без ответов. И все такое.
        - Думаю, они хотят спустить расследование на тормозах, - не сомневалась я. - Видимо, родственник вдовы об этом позаботился. Надеюсь, что у Марианны Васильевны тоже есть связи. Вернее, у ее супруга. Все-таки, вице-консул России в Италии!
        - Что? - вдруг напряглась Ритка. - Как ты сказала? Ну да, конечно… Мне еще показалось это знакомым, но я как-то не связала…
        - Ты о чем? - мне ее тон не понравился.
        - Я на ленте новостей сегодня видела. Супруга вице-консула России в Италии попала в автокатастрофу. Госпитализирована в критическом состоянии…

7
        Автокатастрофа, запечатленная на ленте новостей? Значит, это действительно серьезно. О царапине на капоте и вывихе пальца там не напишут. Супруга вице-консула России в Италии находится в больнице между жизнью и смертью? Неужели это про Марианну Васильевну?
        - Нет! Этого не может быть!
        Я вообще против автокатастроф и тяжелых состояний. А тем более когда это касается моих знакомых. Убийства, самоубийства, трагедии… Где позитивные новости, в конце концов? Нужно сменить ленту!
        - Если хочешь, давай зайдем в net и уточним, - предложила Ритка, увидев мое расстроенное лицо.
        Она принесла на кухню свой ноутбук, подключилась, мы зашли. И я расстроилась еще больше.

«Супруга вице-консула России в Италии Марианна Венгерова стала жертвой автомобильной аварии. Машину, в которой она ехала с шофером, подрезал темный
«Фиат» и скрылся. Автомобиль российского консульства врезался в бетонное ограждение. Водитель уцелел. А вот его пассажирка была госпитализирована в бессознательном состоянии. Врачи борются за ее жизнь. Начато расследование».
        Что ж, сомнений не осталась. Мне некому звонить в Рим, некому передавать фотографию, добытую с таким трудом, некому рассказывать о печатке. Я словно осталась одна на поле боя. Враг окружает, заходит с тыла. Я ведь даже не знаю его в лицо.
        Я не спала полночи. У меня сжималось сердце. Марианну Васильевну было очень жаль. Только что она потеряла брата, а теперь неизвестно, выберется ли сама. А еще мне было страшно. Я вдруг открывала глаза и начинала подозрительно вглядываться в темноту.
        В детективах кто-нибудь всегда говорит: я знаю, кто убийца, хотя и не могу доказать. И вскоре этого кого-нибудь сбивает грузовик или его дом сгорает дотла вместе с хозяином. Как бы случайно. Однако через двести страниц обязательно выясняются фамилия и имя этой случайности.
        Дорожно-транспортное происшествие в Италии выглядит очень подозрительным. Как бы спланированным. Международный клуб самоубийц убирает нежелательных свидетелей?
        Неожиданно у меня появился шанс поговорить об этой организации. Следующим вечером, у Юры. Была суббота, и моя очередь готовить ужин. Вообще-то, я терпеть не могу стоять у плиты. От словосочетания «мелко нашинковать» меня бросает в мелкую дрожь. А вот фраза «предварительно выпотрошите, а затем натрите крупной солью» заставляет меня крупно понервничать.
        К счастью, холодильник моего жениха обычно забит такими продуктами, с которыми я в состоянии справиться. Я просто разорвала вакуумную упаковку на стейках из говядины и бросила на сковородку два уже порезанных за меня куска. Через десять минут добавила щепотку соли (не крупной!) и базилика, перевернула, опять положила соль и специи. Еще десять минут спустя все было готово. За это время я соорудила салат из листьев одноименного продукта, помидоров черри, сыра моцареллы и винного уксуса.
        Юра с ободрением оглядел результаты моих трудов, открыл бутылку вина и насыпал в миску для Терки сухого корма. Ужин был готов.
        После первого бокала я осторожно поинтересовалась у своего жениха: не слышал ли он о некой интернациональной организации, члены которой не слишком прилично заканчивали свои дни?
        - Прилично? - усмехнулся Юра, явно намекая, что я сама не слишком-то соблюдаю приличия.
        Я сделала вид, что не заметила.
        - Ну да, они отходили в мир иной не в тихой больничной палате или в окружении горюющих родственников, а так, как… Корский.
        - Ты опять об этом? - нахмурился Юра.
        - Юр, ты слышал, что Марианна Васильевна попала в автокатастрофу? Не слишком ли много всего и сразу свалилось на бедную женщину?
        - Тебе видится в этом международный заговор? - догадался он.
        - Может быть, международный клуб самоубийц… - невинно предположила я.
        - Это как у Стивенсона, о приключениях принца Флоризеля?
        - О чем ты? Стивенсон, это же вроде бы: «Пиастры! Пиастры!»?
        - Он написал не только «Остров сокровищ», - напомнил мой жених. - У него есть повесть о клубе, существовавшем некогда в Лондоне. Туда приходили люди, разочаровавшиеся в жизни, но они боялись смерти и поэтому не смели покончить с собой. Членам клуба раздавались карты. Кому выпадал туз пик, тот тем же вечером должен был умереть. Кому туз треф - тот должен был его убить. Вот тебе, пожалуйста, и убийство и самоубийство, как ты заказывала.
        - Глупость какая! - возмутилась я. - Они жили в Лондоне и разочаровались! Ах ты, боже мой! Их бы в Сибирь, заставить жить на одну пенсию да еще в морозы! Они бы очень скоро очаровались Лондоном и своими туманами. И этот венецианец, и Корский… Им бы жить да радоваться. Ты знаешь, какие у них квартиры? И не по ипотеке приобретены. Вот если бы они пришли на урок, а их ученики услышали, как урчит их голодный желудок, тогда можно было бы разочароваться. Да и то. В незначительной степени.
        Конечно, сомнительно, что мы со Стивенсоном имели в виду один и тот же клуб…
        В воскресенье мне предстояло сопровождать Юру на что-то вроде корпоративной вечеринки, хотя дело происходило днем. Не очень-то я люблю эти vip-тусовки, где мужчины выясняют, у кого круче иномарка и женщина. А женщин мучает вопрос: не слишком ли дешевые бриллианты они надели сегодня? Но делать нечего, пришлось идти и даже прихватить с собой улыбку. Единственное - я сразу заявила, что не собираюсь надевать строгое узкое черное платье из бутика, которое мне как-то купил Юра, а я еще тогда спросила:
        - Кто умер? На чьи похороны мы собираемся?
        Сегодня я буду в голубых джинсах, в сиреневой ветровке и в кроссовках. К счастью, мероприятие проводилось за городом, и мой наряд никого особо не шокировал.
        Людям, у которых есть все, трудно сделать ценный подарок. В конце концов, vip-персоны - не сторукие боги. И больше одной ручки «Паркер» и одних часов
«Ролекс» им не требуется. Но в последнее время новомодным презентом стал конь. Не тяжеленная статуя, которую еле-еле волок товарищ Новосельцев, а обычное хвостатое четвероногое, жующее и ржущее. Как оказалось, своих гнедых, вороных и сивых имели и Юрины начальники. И даже новорожденной внучке директора департамента Африки подарили пони. Это событие и обмывали сегодня на пикнике в элитном доме отдыха. Наверное, все-таки рождение ребенка, а не приобретение пони…
        Я чувствовала себя чужой на этом празднике жизни. Раздувающиеся от собственной важности мужчины и женщины, приехавшие в деревню в норковых манто, не казались мне симпатичными. Правда, кое-какая польза от них все-таки была. Пока сильный пол курил сигары, пил коньяк и обсуждал новую доктрину в гостиной у камина, слабый - сплетничал на террасе. Жалобы на маникюршу, которая ушла в декрет, а вторую такую мастерицу не найти, я пропустила мимо ушей.
        - Каждый раз при выходе из парикмахерской меня мучает один и тот же вопрос, - трагически взвизгнула одна из девиц, - а зачем меня спрашивали, как вас подстричь?
        Но когда речь зашла «о Лидке, которая с Корским»… я вся обратились в слух.
        Надо заметить, что пожилых женщин на этой террасе не наблюдалось. Дипломаты, видимо, устроили встречу без галстуков и жен, взяли на гулянку только своих девушек и подруг. «Девушки» сопровождали холостых, как я - Юру. «Подруги», соответственно, - женатых. Видимо, Корский со своей Лидой бывали в этой компании.
        - Он-то ладно, старый уже. А девчонку жалко, - сказала одна из «подруг».
        - Сними розовые очки. Пока штампа в паспорте нет, это опасная работа, - вздохнула другая. - В любой момент можно всего лишиться: квартиры, денег и, как видишь, жизни.
        - Говорят, у Лидки имеется сестра-близнец. Зовут Ксюша. Она официантка в ресторане
«Опань-ки». Сестра Лидке страшно завидовала. У одной - чаевые и грязные тарелки, у другой - бриллианты и заграничные поездки. Но, как выяснилось, еще неизвестно, кому повезло…
        - Так, может, не ту сестру убили? - неожиданно выпалила я.
        И все уставились на меня, но в кое-то веки смотрели не как на инопланетянку.
        - Или сестрица и убила. Из зависти, - возразил мне кто-то.
        Черт, и не предполагаешь, где узнаешь что-то интересное! Целых две новые версии! Но на этом интересующий меня разговор прервался, началась болтовня о массажисте, который за деньги массирует всё. Буквально всё. Совсем всё…
        Да-а, сколько женщину не корми, а она все равно себе бикини купит.
        К счастью, вскоре на террасу вышел Юра. Пока остальные размахивали шампурами и звенели стаканами, мы улизнули на конюшню. Мой парень достаточно уверенно держится в седле. Я же так близко видела лошадь впервые. Конный спорт - довольно дорогое увлечение, мне не совсем по карману.
        - Это очень смирная кобылка, - сообщила мне работница клуба, подтягивая подпругу.
        Воодушевленная этим заявлением, я с помощью Юры довольно бодро взлетела на лошадиную спину. Мое средство передвижения сделало несколько нервных шагов, а потом вдруг уткнулось мордой в землю и стало что-то сосредоточенно жевать. При этом шея лошади превратилась в покатую горку, с которой я едва не съехала. Но удержалась и даже дернула за повод: мол, давай, вперед! Кобыла подняла голову, фыркнула и сделала свечку. То есть встала на задние лапы. Теперь в крутой склон превратился ее зад. И я почти скатилась по нему на землю.
        Ну и ну! Я ощущала себя какой-то щепкой, которую носит и крутит волна. Ну почему Юра крепко сжимал бока своего жеребца и резво скакал на нем, а я вертелась на месте?
        Черт! Эта кобыла здорово разозлила меня. Я глубоко вздохнула и натянула уздечку. Не сразу, но мне удалось принять вертикальное положение и даже проехать пару сотен метров. Правда, моей пятой точке это короткое путешествие показалось полетом на Луну - таким же долгим и опасным. Память о нем отпечаталась неслабыми синяками. Да, не буду врать, лихой наездницы из меня не получилось.
        Юра отвез меня домой и, вы не поверите, только сегодня вечером у меня дошли руки до того, чтобы разобрать свой чемодан. А то он так и валялся посреди моей комнаты в квартире родителей. Пару раз я о него спотыкалась и задвигала под кровать. Потом мне понадобилось вытащить из него новые стринги, и он опять занял центральное положение на полу.
        Я перекладывала вещи в шкаф и рассказывала маме о своей неожиданной встрече с тетей Клавой, извините, Клаудией. А потом мне на глаза попалась та самая посылка от Марианны Васильевны для ее брата. Вернувшись от Корской, я опять засунула ее в чемодан. Что мне с ней теперь делать? Получатель мертв, отправитель без сознания.
        И тут я решила опять сунуть свой нос в чужие дела. Интересно все-таки, что именно я везла через границу и должна была передать человеку, который был уже мертв! Сверток размером с книгу. А вдруг это устав «Клуба самоубийц»?
        Я знаю: это очень неприлично, нехорошо, и я сама бы пришла в ярость, задумай кто-то покопаться в моих вещах. Но я же ведь не только из праздного любопытства! Я в некотором роде пытаюсь разобраться во всех этих преступлениях. Никто не стал бы осуждать следователя, который изучил посылку в поисках возможной улики.
        И вообще, вдруг там что-то скоропортящееся?
        Короче, я сорвала упаковку и…
        И мне понадобилась срочная консультация Маргариты.
        Эта героическая женщина не только работает и подрабатывает, проверяет уроки и водит детей в бассейн, выбирается на свидания с бесполезными и даже вредными типами, но и воскресными вечерами печет блины. Хотя могла бы обойтись банальным йогуртом или замороженными котлетами. Нет, она не травит членов своей семьи химией, а изготавливает почти кружевные блинчики из натуральных продуктов! Мне оставалось лишь прихватить из дома баночку маминого варенья (сметана уже имелась в наличии) и опять отправиться в гости.
        Мы вчетвером объелись и перепачкались всем вышеперечисленным. Потом близнецы принялись смотреть новый мультик, а мы с их мамой смогли наконец обсудить бандероль Марианны Васильевны.
        - Это DVD-диск, - сообщила я.
        - Запись из семейного архива? - предположила Ритка.
        - Пока не знаю. Я не стала смотреть одна. Было бы похоже, что я подглядываю в замочную скважину.
        - А если ты будешь не одна, это что-то изменит?
        - Вдвоем в замочную скважину не подглядывают, - авторитетно заявила я. - Глаза не помещаются…
        - Действительно, - усмехнулась Марго. - Но тебе непременно хочется выяснить, что именно Марианна Васильевна хотела передать брату?
        - У меня прямо зуд и чёс, - призналась я. - Знаешь, на что это похоже? Оставляешь в магазине десять копеек сдачи: мол, мне мелочи не надо. Хотя внутренний голос говорит: возьми! И потом тебе именно этих десяти копеек не хватает в следующем магазине. Приходится пятисотку менять.
        - И сейчас тебе внутренний голос говорит: посмотри диск?
        - Да, он буквально вопиет!
        - Но это ведь чужая вещь, чужая жизнь.
        - Рита, тот, кому предназначался диск, мертв. Тот, кто его отправлял - в коме. Почему-то мне кажется, что это все не просто так. Мы же можем провести маленькое расследование, если больше некому? Журналистское расследование, ведь ты - журналист…
        Ритка покачала головой, словно хотела сказать: «Ну что с тобой делать, не сдавать же в зоопарк», - и притащила на кухню свой ноутбук. Я барабанила пальцами по столу в нетерпении, пока диск загружался. А потом я увидела… себя!
        Себя на фоне Везувия, на фоне развалин, на фоне колонн… Ладно, буду скромнее: это были виды Помпей, но пару раз я попала в кадр. А потом там появился тот самый венецианец. Неизвестный оператор умудрился подробно и достаточно бесстрастно (камера в его руках не дрожала) запечатлеть сцену самоубийства. Мы с Марго смотрели не дыша. Прямо боевик и триллер в одном флаконе! Потом камера сделала резкий наезд на публичный дом со словом «Жизнь» над входом и метнулась к телу, распростертому среди древних камней. И…
        - Ох! - выдохнули мы с Риткой одновременно.
        Не поверили своим глазам, перемотали и сделали стоп-кадр. Ошибки быть не могло. Оператор крупным планом показал самоубийцу, словно собирался приобщить этот видеоматериал к делу. Он зафиксировал его лицо, плечо, руку. И… мизинец левой руки, на котором было кольцо. Массивная печатка с темным камнем и золотой буквой V.

8
        - Держите меня семеро! - пробормотала я, чувствуя, что пол уходит из-под моих ног. - Я плюхнулась на стул: - Я знала это! Мои бредовые предположения становятся реальностью. Эти двое связаны! Да они просто братья по оружию и по драгоценностям. Я нашла в кабинете Корского точно такую же печатку.
        - Странно, что твоими бредовыми предположениями до сих пор не заинтересовались какие-нибудь спецслужбы, - сказала Ритка.
        - Ты имеешь в виду службу по доставке сумасшедших к добрым докторам?
        - Не прибедняйся, Вик! Вряд ли ты считаешь себя безумной, скорее уж, безумно милой.
        - Ну, скажем, у меня особый талант оказываться в эпицентре невероятных событий и находить им вероятные, и как ни странно, даже реальные объяснения, - скромно уточнила я.
        - И как же можно объяснить, что у итальянца и россиянина оказались одинаковые печатки?
        - Мало того, венецианец и москвич отправились на тот свет одинаковым образом, прихватив с собой молоденьких спутниц. Видимо, чтобы не скучать в аду.
        - И что же между ними общего?
        - Возраст, рост и вес, - начала перечислять я. - Они оба пожилые, среднего роста, полноватые, лысоватые. Не утратили мужских… э-э… инстинктов. Один - высокопоставленный господин из Венеции, другой - сотрудник нашего МИДа.
        - Да, уж. Типичные чиновники. Интересно, взятки они тоже брали одинаковые? - подруга была настроена критично.
        - Знаешь, а ведь есть вероятность, что они встречались, - поразмыслив, решила я. - Бюрократы обожают ездить на семинары, курсы повышения квалификации, обмена опытом и так далее. Можно предположить, что они где-то когда-то пересекались.
        - Обменялись кольцами и дали обет почти синхронно убить любовниц и застрелиться самим?
        - Не знаю, - покачала я головой. - Но должно быть что-то, их объединяющее. Надо спросить у Юры, не был ли Корский завсегдатаем какого-нибудь дипломатического конгресса в Венеции, на худой конец, кинофестиваля. Да и синьор Монти мог участвовать в «Днях итальянской дружбы» в Москве.
        - Слушай, а ведь эта твоя Марианна Васильевна все знает, - вдруг поняла Ритка. - Раз она хотела показать брату запись этой душераздирающей сцены, значит, была уверена, что это ему будет интересно, это его касается.
        - Черт! На самом деле, - согласилась я. - Кстати, у нее самой видеокамеры не было. Видимо, она попросила запись у кого-то из туристов. Или выкупила. Интересно, зачем? Может, она хотела предупредить брата об опасности? Мол, и с тобой случится то же самое… И действительно, случилось! А теперь еще эта авария. И у Марианны Васильевны теперь не спросишь. Ей кислородная трубка мешает все рассказать. И не только это…
        Чем больше я узнавала, тем более беспомощной себя чувствовала. Куда мне девать целую кучу собранных улик? Интересно, как на меня посмотрит следователь, который официально ведет дело Корского, если я явлюсь к нему с этим диском и печаткой, найденной мною в кабинете покойного?
        - Вряд ли он тебе обрадуется, - согласилась Ритка. - Как я поняла, дело о двойном убийстве возбудили для проформы, чтобы избежать слухов и пощадить чувства вдовы. Но следственно-оперативная группа не может не знать, что это убийство и самоубийство.
        - Ну, если даже санитар в морге в курсе, то и следователю, наверное, сказали, - не сомневалась я. - И что мне делать? Может, Стасу позвонить?
        Стас - наш с Риткой знакомый милиционер. Работает не для «галочки». Преступления не замазывает. Нормальный опер.
        - Я ему уже звонила, - сообщила Марго. - Хотела о деле Корского что-нибудь выведать. «Как сообщил нам неофициальный источник», и все такое. Но - облом. Стас этим делом не занимается.
        - Похоже, им вообще никто не занимается, кроме меня.
        - У тебя, Вик, два варианта. Забыть о чужих смертях и жить своей жизнью. Или насобирать побольше улик, чтобы мой редактор счел интервью, которое я возьму у тебя на эту тему, достойным публикации.
        - Опять же, не будем забывать про обещанное вознаграждение… Хотя его назначили лишь для проформы, если я раскрою дело, они от своих слов не отвертятся. Вознаградят как миленькие! Вот только где взять побольше улик? - задумалась я, совершенно не представляя, где их искать.
        Но они нашли меня сами.
        Телефонный звонок раздался в половине шестого утра. Нельзя сказать, что он меня обрадовал. У тех, кто звонит в такую рань, есть только одна возможность избежать гневной отповеди: «Вы вообще смотрели на часы? Запишитесь к окулисту!». Если мне сообщат, что неизвестная тетушка из Швейцарии оставила мне в наследство свой дом, счет в банке и сам банк, то, так и быть, я сама не посмотрю на часы.
        - Виктория, это Петровская, - услышала я вовсе не голос адвоката некой умершей старушки. - У нас форс-мажор! Одна из моих сотрудниц слегла с аппендицитом. А у нас делегация из Пакистана. Важные переговоры насчет поставок оружия. Вы должны сопровождать группу, выезд в восемь утра.
        - Но я не знаю пакистанский, - только и смогла возразить я. - И вообще не готовилась.
        Перед Италией у меня было время, чтобы и язык повторить, и путеводители почитать.
        - Конечно, у гостей есть переводчик, говорящий по-английски, - снизошла до пояснений Александра. - А там, куда вы едете, будет человек, разбирающийся в видах вооружений. Вы же - просто сопровождающая и можете ни в чем не разбираться.
        Отлично! Очень вдохновляет на продуктивную работу с восьми утра.
        - Вообще-то, у меня уроки, - зевнула я, хотя на самом деле у меня был методический день.
        - Вообще-то, это ваш шанс не потерять работу при МИДе! И другого не будет, - отрезала Петровская.
        Пришлось вылезать из постели, чувствуя себя несчастной и замерзшей. И чего этим пакистанцам не спится? Неужели нельзя назначить выезд в полдень?
        Моя мама, которая всегда встает рано, в ответ на мои вздохи только головой покачала:
        - Радоваться надо, что тебя позвали, дочка. Переводчик при МИДе больше подходит Юре, чем учительница английского в школе.
        Любая мать хочет выдать дочь замуж и дождаться внуков. Моя - не исключение. Только женятся-то на человеке, а не на престижной профессии!
        Юра тоже не понял моих страданий. Когда я позвонила ему, он попытался утешить меня в своем стиле:
        - Писатель Воннегут считал, что «предложение неожиданных путешествий - это урок танцев, преподанный богом». Так что танцуй, клубничка!
        - Какой еще Винегрет? - не поняла я.
        - Курт Воннегут, американский постмодернист.
        Спасибо, просветил меня, деревенщину.
        Конечно, на улице было темно и сыро. Дождь не шел, а висел в воздухе сырой пеленой. Ветер словно задался целью сорвать с меня плащ. Конечно, Петровской осень не кажется катастрофой. Александра ездит на личной машине с климат-контролем и в любой момент может заглянуть в какой-нибудь уютный ресторанчик. Чашка горячего кофе, тирамису на тарелочке с шоколадной каемочкой… А я даже и позавтракать не успела! Пришлось забежать в «Макдоналдс» за кофе и шоколадным маффином. И затолкать в себя все это в вагоне метро. К счастью, полупустом.
        Пакистанская делегация состояла из троих загорелых коротышек, которых я должна была сопроводить в Тулу на переговоры о поставках зенитно-ракетных комплексов. От меня действительно потребовалось лишь одно - улыбаться и время от времени переводить названия придорожных кафе, мимо которых мы проезжали. «Встреча», «Вдали от жен», «На пеньках».
        - Что такое «пеньках»? - поинтересовался пакистанский переводчик.
        - Национальный колорит, - пояснила я. - Лес, костер, шашлык, пенек… Вместо стола. Да и стула тоже.
        - Мебель - дефицит?
        - Я же говорю - колорит!
        Короче, доехали быстро. На сами переговоры меня не пустили: они были какими-то жутко секретными. Предложили скоротать время в буфете. Моя фигура еще с маффином не справилась, тульский пряник ей точно был противопоказан. Но делать было нечего.
        Час спустя одно закрытое заседание закончилось, и мы поехали на другое. В цитадель местной власти - так называемый белый дом. Там мне тоже предложили подождать в буфете. Но я не выдержала, заявила, что мне надо покурить, хотя на самом деле сигарету я в рот не беру. Выскочила из цитадели и прогулялась по площади перед
«белым домом». Кроме обязательного памятника лысому мужику, рядом находился древний кремль.
        Там-то я и побродила, наслаждаясь отсутствием суеты. Здесь не продавали газировку втридорога и не толпились туристы. К счастью, погода решила исправиться, стало посуше, и даже солнце попыталось выглянуть. Я присела на скамейку в скверике у старинной церкви.
        Не прошло и пяти минут, как на соседнюю лавку спикировала семья. Мужчина с пивным пузиком, обвешанная массивными золотыми украшениями жена и мальчик лет пяти.
        - Жрать хочу! - возвестил миру ребенок.
        - У нас денег нет, - тут же отозвалась мамаша.
        - Такие цены, что полный… - папаша перешел на ненормативную лексику.
        - Как вам не стыдно при ребенке, - вмешалась я.
        Нечего мне пейзаж портить.
        - А че, ребенок? Мой сынуля и не такое могет, - огрызнулся мужчина. - Ну-ка, сынуля, скажи тете бяку!
        Сынуля открыл рот и перечислил, наверное, все известные ему слова на буквы Х, П и Б.
        Папа с мамой довольно загоготали, словно мальчик продемонстрировал блестящее знание какой-нибудь сложной науки. Во мне же проснулся педагог, причем суровый. Вместо того, чтобы разозлиться или прийти в негодование от семейки хамов, я решила преподать им урок.
        - Речь человека - это вам не шутки! Это серьезный характерологический и культурологический фактор, - уверенным и громким профессорским тоном начала я. - Она свидетельствует об умственном развитии индивидуума, о его происхождении и социальном статусе. Она даже предсказывает его будущее - не хуже гадалки. Рассмотрим ваш случай, хотя он, безусловно, тяжелый. По той тираде, которую выплюнул мне в лицо ваш сын, я могу с уверенностью утверждать, что его родители - малообразованные люди, занятые отнюдь не интеллектуальным трудом. Вы не читаете книг и газет, зато каждый день накачиваетесь пивом. Это - настоящее. А будущее весьма безрадостно. Если мальчик матерится в свои три-четыре года, согласитесь, что он скорее попадет в тюрьму, чем в консерваторию…
        Эк, куда меня занесло! И эти высокопарные словеса, и этот менторский тон - все это было совершенно «не моё». Я сама себя не узнавала. Но, видимо, во мне погибла великая актриса. Должна признаться, мне нравятся подобные перевоплощения.
        На лицах моих слушателей отражалась сложная гамма чувств. Жирный папаша, наверное, пристукнул бы меня, если бы не помешавшее ему изумление. А мамаша, видимо, испугалась перспективы носить муженьку передачки.
        - Пойдем отсюдова, она ненормальная, - прошептала женщина и поспешила увести своих мужчин.
        Ха! Враг бежал. Победа за нами! Однако я недолго наслаждалась одиночеством и лучом солнца, усевшимся на моем носу.
        - Д-е-евушка, можно с вами познакомиться? - послышался дежурный вопрос, и кто-то загородил мне солнце.
        Я лениво открыла один глаз. Передо мной стоял вполне симпатичный парень. И вроде не матерился.
        - Попробуйте, - неопределенно ответила я.
        Ну не орать же: «Не хочу я с вами разговаривать! У меня жених есть…»
        Вежливость - залог адекватного общения. И вообще, нравиться мужчинам - приятно, если ты женщина.
        - И как в-а-ас зо-овут? - продолжал парень, манерно растягивая слова.
        - Виктория.
        - Какая удача! - не поверил он. - У нас на даче ц-е-елая плантация виктории. Мы ее даже продаем. Приносит неплохой доход. Это не может быть простым совпадением. Вы должны ообязательно поехать со мной на дачу и ообозреть наши пос-а-адки.
        Вот это да! Раньше девушек в ресторан приглашали, в кино. А теперь - сразу на дачу.
        - Я с незнакомыми людьми по дачам не разъезжаю, - отозвалась я.
        - Почему же с незнакомыми? Меня Митей зовут. Могу паспорт показать. Вот и познакомились. Да вы не бойтесь, Виктория, я не маньяк какой-нибудь. И на даче меня мама ждет. Нужно наши сотки на зиму перекопать, а то вот-вот мороз ударит. У нас участок-то большой, мы не успеваем. Я вообще-то должен был с Инкой поехать, но она до сих пор в гипсе. Это мы с ней урожай яблок собирали, и она с ветки навернулась.
        - Инка - это ваша девушка? - поняла я.
        - Вроде того. Только хлипкая она какая-то оказалась. Так, вообще-то, она упитанная. С виду на ней пахать можно. Но в хозяйстве это не пригодилось. Неповоротливая она. Лишний раз не нагнется, лопатой не махнет. Спина, мол, болит, одышка. Так что я теперь ищу девушку поспортивнее. Вот вы, например - стройная, энергичная…
        Ну и ну! Значит, предполагается, что не он будет за дамой ухаживать. А дама - за его огородом. Нашел гастарбайтера!
        - Да с чего вы взяли? - вскричала я. - Я тоже упитанной была! Пока в больницу не загремела. А теперь мне врачи строго-настрого запретили любую нагрузку. Не наклоняться, тяжелое не поднимать, из города постараться не выезжать. Вот и сижу теперь на лавочке…
        - Неужели? - расстроился Митя. - Такая молодая - и уже такие проблемы со здоровьем?
        - И не говорите! И при этом у меня своя дача есть. И там бы тоже все вскопать не помешало. Так что, может, Дмитрий, мы с вами на мой приусадебный участок в выходные махнем?
        - Э-э, вряд ли, - парень вскочил с лавки. - Я бы с радостью. Но мама будет против. Мне пора. Мама и культиватор ждут.
        - Очень жаль, - вздохнула я. - Вы бы Инну-то свою навестили. Яблочек бы ей привезли.
        - Это идея! Гипс ведь ей не помешает из них сок выжимать… - пробормотал он, уходя.
        Вот так! Никакой романтики. Парню нужна не девушка, а дешевая рабочая сила. Я хотела было расстроиться, но тут заметила на соседней лавочке оставленную кем-то газету. Лучше узнать местные новости, чем переживать из-за несовершенства местных жителей.
        Я развернула газету. «Взятка или спонсорская помощь?» - вопрошал заголовок статьи на первой полосе. Я углубилась в чтение.

«Здание областного Управления внутренних дел с неприступным видом стоит на центральной улице нашего города. Окна закрыты жалюзи, крыша ощетинилась антеннами, и даже синие ели у входа выглядят, как охранники в милицейской форме. Это снаружи. А внутри, между прочим, евроремонт. Стеновые панели, подвесные потолки, дубовые двери. Красота! Правда, сотрудники то и дело чертыхаются, поскальзываясь на новенькой плитке, уложенной на полу вместо привычного облупленного линолеума. Необходимость через каждые три шага открывать тугие створки дверей заставляет их возводить напраслину на чужих родственников.

«Откуда такая роскошь?» - недоумевают посетители. Милиция же все время жалуется, что у них на бензин для «уазиков» не хватает.
        На бензин, может, и не хватает. А вот на евроремонт хватило. Спонсорская помощь! Руководитель службы тыла хорошо умел со спонсорами договариваться.

«Почему в прошедшем времени? Куда же такой ценный руководитель делся?» - спросит читатель.
        СИЗО он теперь обустраивает, может, и там пластиковые окна и модерновые решетки появятся. Попался он на злоупотреблении и нецелевом использовании. Да и спонсоры поговаривают о шантаже. Мол, приходил тыловик в строительную фирму и заявлял: вы нам - хорошую сантехнику, а мы закроем дело об аварии, которую устроила ваша грузовая «Газель»…
        Забавная заметка. Утешает одно. Тыловик не только дома у себя ремонт провел, но и на работе, для коллег постарался. Однако статья на второй полосе заинтересовала меня еще больше.

«Убийство и самоубийство».
        Как только я прочитала название - едва не свалилась со своей лавки. Не может быть! Пока столичные журналисты «собирают материал» и рассматривают возможности интервью со мной, провинциальные «золотые перья» их обскакали и разложили все по полочкам?
        Я принялась жадно читать. Однако оказалось, что речь в публикации велась на тему
«злобы дня» - не о Помпеях и не о Корском. Это был исторический очерк, погружение в прошлое.

«Самым громким преступлением в 1912 году в Туле стало двойное убийство, совершенное А. Салищевым, состоятельным самоварным фабрикантом и домовладельцем всей Георгиевской улицы (ныне улица Луначарского). 29 января 1912 года он застрелил из револьвера свою племянницу, шестнадцатилетнюю Кожину, а потом перерезал себе горло бритвой. Как выяснило следствие, сорокасемилетний Салищев, имея уже вторую жену и двоих детей, в 1910 году соблазнил племянницу и сделал ее своей любовницей. В предсмертной записке он написал: «Считаю жизнь омерзительной. Единственный выход - убить Кожину и себя»…
        Боже мой, опять! Все убийства, которые попадают в поле моего зрения в последнее время, словно скопированы одно с другого. Что же это за «ксерокс» такой? Неужели это тоже - простое совпадение? Или связь есть не только между Помпеями и Москвой, но и между настоящим и прошлым? Но, скажите, как такое возможно? Что может быть общего у венецианца, сотрудника МИДа и тульского фабриканта, жившего сто лет назад?

9
        Я отложила газету и схватилась за телефон.
        - Ритка, ты представляешь, как полезно читать прессу?! - закричала я и без промедления принялась зачитывать статью.
        - Ты сходишь с ума, - попыталась «заземлить» меня подруга. - Тебе везде мерещатся события, связанные с Корским. Но никакой связи может и не быть. Это просто заметка из истории личной жизни и прежних жителей города. Кстати, как тебя туда занесло?
        - Это все Петровская. Спорим, она специально тянула до последнего, потому что не горит желанием работать со мной? Не могла заранее предупредить! Но теперь я ей даже благодарна. Иначе бы я не оказалась здесь и не узнала о судьбе фабриканта, которая повторяет совсем другие судьбы. Или предвосхищает?
        - Так не бывает, - Маргарита, как обычно, демонстрировала здравый смысл.
        - Однако все сходится! Мужчина в возрасте и с положением в обществе, юная любовница, убийство и самоубийство, - возразила я.
        - Хорошо хоть, про кольцо с буквой V в статье нет ни слова.
        - Но это не значит, что кольца не было.
        - Каким же образом одинаковые кольца могут оказаться у людей, живших в разные века?
        - Вариантов масса, Ритка! Например, Корский - потомок этого Салищева. И кольцо ему досталось по наследству, вместе с семейным проклятием. И наш современник повторил участь прадеда.
        - Тебе бы, Вик, романы писать, - усмехнулась моя собеседница.
        - Слушай, а откуда журналисты берут эти истории из истории? Нельзя ли узнать подробности?
        - Обычно их источники - старые газеты. И там особых деталей не найдешь.
        - Но по этому делу наверняка проводилось полицейское расследование. Как ты думаешь, какие-нибудь документы сохранились? - спросила я.
        - Возможно. Если покопаться в архиве, может быть, что-то ты и найдешь. Но для этого нужно время, причем много. Я однажды готовила репортаж из архива, - поделилась подруга. - Чтобы найти в хранилище то, что тебе нужно, сначала пишешь заявление, заполняешь анкету читателя, тебе выдают путеводитель, где описаны основные фонды. Ты заказываешь опись конкретного фонда, например архива полицмейстера, и там отыскиваешь дела за 1912 год. Заполняешь листок требования на конкретные документы. И тебе их предоставляют, правда, опись принесут дня через три, документы - еще через неделю. Все это очень долго и нудно. Ну, и зрение хорошее требуется. Надеюсь, аллергии на пыль у тебя нет?
        - Нет, но времени тоже нет. Не могу же я остаться в этом городе на зимовку. Вот черт! Эти смерти разделяют почти сто лет, но между ними есть связь. Что же делать?
        Взять, что ли, больничный? Хотя я не чихаю и не кашляю, зарплаты у медиков такие, что за небольшое вознаграждение я мигом потеряю трудоспособность. Кстати, меня всегда удивляло, что за врачебные ошибки даже с летальным исходом мало кто из докторов попадает под суд. Зато в газетах регулярно появляются заметки о том, как очередной терапевт задержан с поличным при продаже больничных листов.
        Неужели такой большой вред работодателю и государству наносят эти мнимые больные? Ну, устал человек работать, а до отпуска еще - как до Пакистана пешком. Отдохнет недельку, потом ведь с новыми силами на производство придет, КПД у него повысится. В конечном счете, всем хорошо. И доктор не нищий, и пациент доволен. Или вот я. За это время возьму и разоблачу международный и межвременной заговор, спасу изрядное количество пожилых ловеласов и их подруг!
        Пожалуй, стоит подумать о фиктивном больничном. А впрочем, не о таком уж и фиктивном. Абсолютно здоровых людей нет. У меня, например, пятая точка до сих пор ноет после недавнего близкого знакомства с лошадью…
        Всю обратную дорогу я размышляла об этом. А пакистанцы старались мне помешать. Останавливались чуть ли не у каждого придорожного развала и подолгу общались с торговцами, а я переводила их требования с английского продавцам. В результате в багажник машины еле поместились коробки с пряниками, огромные полиэтиленовые мешки с кукурузными палочками, мягкие игрушки.
        - Зачем им это? - поинтересовалась я у их официального «военного» переводчика. - Им ведь и так самовары и пряники подарили.
        - Национальный колорит, - подмигнул мне переводчик-пакистанец.
        Несмотря на эти досадные остановки, до Москвы мы добрались достаточно быстро. Я отложила заполнение отчета о проделанной работе до завтра, влезла в маршрутку и поехала в свою школу.
        Микроавтобус - отличное средство для городских перевозок. Хорошо, когда в общественном транспорте ты не ощущаешь себя глистом, которого норовят выпихнуть из организма, то есть из переполненного салона, на каждой остановке, да еще и послать по матушке. Нет, в маршрутке ты сидишь, как человек, спокойно и комфортно, на мягком сиденье, еще и почитать можно. Книгу я не взяла, провинциальную газету уже изучила от корки до корки, но надписи в маршрутках иногда бывают получше, нежели репризы в передаче «Аншлаг».
        Во всяком случае, мне попалась именно такая машина. Вместо скучного прейскуранта - вывеска: «Автолайн - не «Билайн», все входящие - платные». «Маша + Коля = плата за две поездки». Банальное «Не сорить» заменял тонкий намек: «Бананы и семечки рекомендуем есть вместе с кожурой». Еще полезный совет: «Хочешь выйти - кричи». И философское: «Вам повезло, что вам достался глухой, а не слепой водитель». Так что я доехала с ветерком и с хорошим настроением.
        Наш директор проводил семинар для учителей истории. Я даже успела послушать кусочек его завершающего доклада.
        - В последнее время все большую популярность завоевывает история повседневности. Это наука не о войнах, революциях, указах и политических курсах. Вернее, и об этом тоже. Но все это освещается, подается через призму жизни обычных людей. Важным источником таких сведений оказались газеты. Листая старые подшивки, можно узнать, что в 1904 году в Туле открылся первый в России «приют для опьяневших», попросту - вытрезвитель. А в 1910 году заключенные московской губернской тюрьмы устроили «в отхожем месте фабрику по чеканке золотых монет пятирублевого достоинства». Случайная проверка обнаружила «в нужнике девятьсот девяносто пять отлитых монет, специальные сплавы и отливочные формы». А знаете, какая погода была в столице 9 мая 1945 года? Шел грибной дождь…
        Николай Сивоброд отнюдь не похож на хилого невзрачного педагога в очках и с портфелем под мышкой. Это весьма мужественный и симпатичный бородач под два метра ростом. Его легче представить роющим грунт на археологических раскопках, чем заполняющим журнал успеваемости в учительской. Но он делал и то, и другое. Преподавал историю, возил наших ребят летом на раскопки, да еще и был директором школы-интерната.
        - А не кажется ли вам такой подход немного вульгарным? - учительница русского языка и литературы Ираида Менделеева почему-то считает, что кислая физиономия - аналог серьезного выражения лица. - Должна ли наука принимать во внимание частности? Так дойдет до того, что вместо политической платформы того или иного руководителя мы станем рассматривать платья его жены и изучать их фасоны…
        Да, эта зануда уверена, что наука обязана быть некой тоскливой штукой, запертой в пыльной библиотеке, куда посторонних не пускают. К счастью, Николай думал иначе.
        - На мой взгляд, история повседневности возвращает нам прошлое. Оно не кажется таким далеким и скучным, ведь и сто лет тому назад люди ходили в кино, бросали мужей, грабили банки. Конечно, это не значит, что газеты, особенно советские, полно и объективно отражали жизнь тогдашнего общества. Но даже обличительные статьи против врагов народа - это тоже «наша с тобой биография». И они так же информативны, как письма, дневники, указы и декреты.
        История повседневности. Газеты. Первый вытрезвитель в Туле… Черт! Вот кто мне нужен, чтобы разобраться со спятившим самоварным фабрикантом! И не только с ним.
        Я едва дождалась конца семинара.
        - Николай, у меня к тебе важный разговор.
        - Пойдем в мой кабинет, Виктория, - кивнул Сивоброд.
        - У тебя электрический чайник работает? А то у меня как раз пряник есть.
        Пакистанцы всучили мне одну из своих покупок.
        Таблица Менделеева стояла рядом, слышала наш разговор и посмотрела на меня так, словно я - турецкий официант, который клеится на пляже к русским туристкам.
        - Вы бы лучше, Николай Николаевич, чай с теми женщинами пили, которых женихи не ждут, - хмыкнула она, явно имея в виду себя. - Или вы с Юрой расстались, Викуся?
        В ее вопросе явно звучали нотки надежды. Ираида уверена, что я не заслуживаю такого идеального жениха. А от компании Сивоброда она бы не отказалась. Все лучше, чем в одиночестве тетрадки проверять.
        - У нас с Юрой все в порядке, - заверила я ее. - А к Николаю Николаевичу у меня деловой разговор.
        Сивоброд мне не только директор, но и друг. Поэтому за чашкой чая в его кабинете я выложила всю историю с самого начала. И воспринял он мой рассказ вовсе не так, как Юра: зачем тебе сплетни, скандалы и чужая жизнь, нас это не касается… И не так, как Ритка: этого не может быть, потому что не может быть никогда, если предположение не имеет доказательств, это все домыслы и клевета.
        - Интересный расклад, - оценил Николай. - На первый взгляд звучит странно. Разные века, разные страны. Но в то, что Шлиман найдет Трою, тоже никто не верил.
        Точно! Хотя некоторые историки полагают, что Шлиман - не ученый, а дилетант. И что он больше разрушил, чем создал. Лично же мне очень симпатичен мужчина, который одел свою жену в украшения из сокровищницы царя Приама. Вот бы побольше таких мужей было на свете!
        Николай тоже относится к Шлиману с уважением, я не раз слышала, как он рассказывает ребятам на уроке или на раскопках, у костра, историю ученика лавочника, который, прочитав Гомера, навек влюбился в Элладу. Выучил десять языков, стал предпринимателем, банкиром. Но не для того, чтобы покупать себе костюмы по цене небольшого завода и отдыхать на горнолыжных курортах, а чтобы раздобыть денег на экспедицию к стенам Трои. Шлиман пошел вслед за Гомером.
        В «Илиаде» сказано, что Троя стоит на холме недалеко от моря, рядом бьют теплые источники, а во время боя между Гектором и Ахиллом герои трижды обежали холм. И тогда Шлиман берет термометр и измеряет температуру воды в родниках у древних развалин, где, как подозревали, и была некогда Троя. Он обходит вокруг холма и понимает, что склоны его слишком круты и Гектор с Ахиллом не смогли бы бежать здесь в пылу схватки. Он убеждается, что это не то место, которое он ищет. И отправляется в сторону моря, чтобы гораздо ближе к полосе прибоя найти иное поселение. И вот там-то все приметы Гомера сошлись, и наш герой обнаружил легендарный город.
        Да, он был не ученым, а просто человеком, увлеченным историей войны за прекраснейшую из женщин. И, может быть, он сделал что-то не так и не по правилам. Не все зафиксировал и проверил, перепутал культурные слои и все такое. Но без него вообще бы не отыскали эти слои! Интуиция и энтузиазм порой оказываются гораздо действеннее, нежели серьезные кабинетные исследования. Вот как считал Сивоброд, поэтому он не отмел с ходу мои предположения. Даже согласился помочь.
        - Если хочешь, я покопаюсь в архивах на предмет этого скандального происшествия с фабрикантом. Большое, как известно, видится на расстоянии. Сто лет - достаточный срок, чтобы разглядеть всю подноготную произошедшего, если она там имелась.
        - Николай, ты правда сделаешь это для меня? - я не поверила, что его даже не пришлось уговаривать и убеждать.
        - Для тебя и для исторической науки. Я не считаю, что интереса заслуживают только масштабные события.
        - История повседневности, - поняла я.
        - Вот именно, - кивнул Николай.
        - Слушай, я тоже хочу что-нибудь для тебя сделать.
        - Сделай, Виктория. Во-первых, не опаздывай на уроки. А во-вторых, расскажи, как там дела у Маргариты и ее ребятишек?
        Я однажды познакомила Сивоброда со своей лучшей подругой. И она ему явно понравилась.
        - Спросишь у нее сам, - решила я. - Давайте как-нибудь соберемся все вместе у Юры и прекрасно проведем время.
        Хотя вообще-то обычно время прекрасно проводит меня. Несется впереди, когда я опаздываю на работу. Или стоит на месте, когда Петровская устраивает совещания, как было на следующее утро. Долго и нудно она зачитывала отчет о проделанной работе: поступило столько-то заявок на сопровождение делегаций, по стольким-то документам осуществлен технический перевод, общая оценка уровня квалифицированности переводчиков такая-то…
        Я пыталась не зевать. Хорошо, что я присутствую на таких совещаниях лишь раз в неделю. Хотя если я успешно пройду испытательный срок, меня возьмут в штат, и… И я получу престижную работу, рисующую перспективу заграничных командировок. И Петровскую в моих начальницах. И не я стану спрашивать про артикли, а будут вопрошать меня. И домашние задания буду задавать не я, а - мне. Зато это работа, за которую действительно платят. И с Юрой мы станем почти коллегами. Как он и Петровская.
        - А вас, Победкина, я попрошу остаться, - произнесла Александра, когда совещание закончилось и все уже встали со своих мест.

«Неужели пакистанцы накатали на меня жалобу?» - появилось у меня плохое предчувствие. Но Петровская даже попыталась выдавить из себя дружелюбную улыбку.
        - Я решила, что, в общем и целом, вы неплохо справляетесь, Виктория, - заявила она, когда в ее офисе остались только я, она и ее заместитель - молодая дама по имени Нона, похожая на гусыню. - С понедельника мы оформляем вас в штат. Надеюсь, вы понимаете всю меру ответственности? Здесь вам не детский сад! Это государственный уровень! Надеюсь, вы приложите все усилия и оправдаете наше доверие.
        - Да, конечно, - пробормотала я в полной растерянности, хотя не могла представить себя сотрудником министерства и ведомства.
        - Можете идти, - холодно бросила Петровская, понимая, что бурного проявления благодарности от меня не дождешься.
        Уже закрывая дверь, я услышала, как она сказала Ноне:
        - Об этом меня попросил Юрий Баташов. Конечно, я не смогла отказать ТАКОМУ мужчине. Да и кто смог бы?
        - Да уж, ему остается только посочувствовать. ТАКОЙ мог бы найти себе кого-нибудь получше школьной учительницы, - хмыкнула Нона.
        - К сожалению, Юра пока не понимает, что, если он чем-то недоволен, надо менять невесту, а не ее профессию…
        Я шла по коридору, как оплеванная. Приятно познакомиться: это - мой новый трудовой коллектив! И Юра тоже хорош. Сто раз ему говорила: мне не нужно ничего по блату. А он? Неужели он обсуждал с Александрой свое недовольство мной?
        Послать бы к черту эту престижную работу и остаться с Сивобродом и ребятишками! Где он посреди учебного года найдет нового педагога? У нас не элитная гимназия, а школа-интернат, желающие трудоустроиться в очереди у порога не стоят.
        Хотя, если честно, мы с Николаем это уже обсуждали и договорились, что я все равно смогу вести уроки. Выкрою время раза два в неделю, суббота есть, опять же…
        Когда у тебя родители-пенсионеры, кто откажется от должности, за которую хорошо платят? Конечно, я не откажусь.
        В метро я заметила, что пассажиры как-то странно на меня косятся. Неужели мои невеселые мысли написаны у меня на лбу? Или, впав в задумчивость, я забыла что-то важное? Со мной такое бывает. Однажды я прибежала в гости без юбки. Была в пальто и поняла, что произошло, уже в прихожей. Хорошо, что эти гости были в доме у Ритки, и она одолжила мне свою одежду.
        Я покрутилась на сиденье: да нет, вроде моя бежевая вельветовая юбка на месте, голубой свитер тоже на мне. Что же тогда вызывает косые взгляды?
        Я раскрыла этот секрет уже в школе. Влетела в вестибюль, сбросила пальто в учительской раздевалке, подбежала к зеркалу, чтобы поправить прическу, и обмерла… У меня были черные губы, словно я позавтракала куском угля.
        Черт, черт, черт! Новости от Петровской оказались настолько неожиданными, что я перепутала карандаш для глаз с карандашом для губ. И обвела контур рта черной линией. Да, не каждый день увидишь такое в метро! Хорошо еще, что я не встретила по дороге кого-нибудь знакомого. И ребята в вестибюле недолго меня разглядывали. Хотя, что уж так переживать? Может быть, это новое слово в макияже! Мода такая. Как красные пряди поверх черных волос. Наверное, в первый раз кто-то случайно перепутал краску. А что получилось? Писк моды.
        Но все же я стерла экстремальный макияж и в класс вошла со звонком и во вполне пристойном виде. Однако на следующей перемене меня ждал еще один сюрприз.
        В учительской работал телевизор. Передавали новости.
        - Ночью была осквернена могила на Троекуровском кладбище Москвы. Охрана кладбища заметила неизвестных с лопатами возле одной из могил. Но задержать их не удалось. Мотивы их действий не установлены. Однако националистическая подоплека исключается. Памятники никто не рушил и свастикой не разрисовывал. Не похожи ночные «гости» и на добытчиков цветмета, которые готовы даже кладбищенскую ограду сдать в лом. Некоторые источники говорят о гробокопателях, которые специализируются на снятии с трупов драгоценностей, изъятии у них золотых зубов и тому подобного…
        Я испытала не только возмущение, омерзение, но и шок. Потому что на экране показали крупный план разрытой могилы. «Валентин Васильевич Корский» - значилось на деревянном кресте, который еще не успели заменить мраморной плитой.

10
        - Как тебе лента новостей? - поинтересовалась я у Ритки по телефону. - По-моему, как-то подозрительно она змеится…
        - Ты про вандалов на кладбище? - сразу догадалась она. - Я эту информацию не только на ленте читала, я сама туда ездила, готовила материал, говорила с милицией и очевидцами. Да, действительно, этих гробокопателей видели у могилы Корского.
        - Ну и ну! Мужчина умер, а его темные делишки все живут. Говорю же, это не частный случай любовного помешательства на старости лет. Это какой-то заговор!
        - Какой, Вик? Если бы нашлось некое разумное объяснение… Во всяком случае, официальная версия - гробокопатели пришли на кладбище поживиться за счет покойничков. Могилу Корского они выбрали случайно, потому что он был достаточно обеспеченным человеком, скончался недавно, и на его погребальном костюме могли оказаться золотые запонки.
        - Что-нибудь пропало из могилы? - спросила я.
        - Вроде бы нет. Гроб открывали, но покойника не тронули, даже пуговицу на пиджаке не оторвали, золотые коронки тоже на месте.
        - А что, если они искали печатку с буквой V? - предположила я и сама испугалась этой мысли.
        Словно я владею страшным секретом мафии - и сама не знаю об этом. Жуткие типы в буквальном смысле слова роют землю в поисках этой штуковины, а я даже не подозреваю, что это какой-то код, открывающий банковский сейф со всеми миллионами, которые наши чиновники наворовали за последние десять лет. Или что-нибудь в этом роде.
        - С буквой? - Рита не спешила со мной согласиться. - С таким же успехом это может быть римская цифра пять. Конечно, странно, что одинаковые перстни оказались у того парня из Венеции и у нашего Корского, но, может быть, они клиенты одной ювелирной фирмы?
        Маргарита - из тех, кто рассматривает предмет со всех сторон. Я же могу увлечься и не заметить изнанку. Может быть, она и права.
        - Приходи завтра на ужин, отметим мое новое назначение, - сменила я тему.
        - Ты больше не на испытательном сроке? - обрадовалась Марго. - Ты им понравилась! Это здорово!
        - Вообще-то им нравится Юра, - вздохнула я.
        - Что плохого, если он замолвил за тебя словечко. Дал шанс…
        - А не пинок, - перебила я.
        - Что за пессимизм? - не поняла Ритка.
        - Подозреваю, что простая учительница, которая вместо того, чтобы варить ему борщ и покупать галстуки, озабочена чужими смертями - не есть девушка его мечты.
        - Никто не мешает тебе купить ему галстук, особенно на новую зарплату. Вик, вы уже сто лет знакомы. Он и ты - это как нитка и иголка…
        - Граната и чека, мороженое и вафельный стаканчик, рабочий и колхозница. Я поняла. Что ты еще можешь сказать, ты же не Петровская, а моя подруга. Ладно, завтра в восемь у Юры. Жду!
        Ночью мне приснился кошмар. Ночь, кладбище, тишина и безлюдье. Вдруг начинают скрипеть кресты и ходить ходуном надгробные плиты. Прямо фильм ужасов. Дальше - больше. Земля проваливается, на месте могил зияют дыры. В них торчат гробы. Кто-то пытается открыть их изнутри. Глухие удары, вот крышка одного из гробов разлетается в щепки. И появляется господин Корский. Луна отсвечивает от его лысины, его глазницы пусты, лицо наполовину изъедено червями, а из рукавов делового костюма торчат кости. И этот восставший не в лучшем виде мертвец приближается ко мне.
        - Кольцо, отдай кольцо! - стенает он и надвигается на меня.
        Господи, да как я оказалась ночью на кладбище?! Почему ноги не слушаются и я не могу убраться отсюда подальше? Чем заняты мои голосовые связки, почему я не вою сиреной?
        - Верни кольцо! Оно мое, в нем моя жизнь, Виктория! - слышу я настоящий, реальный до жути замогильный шепот и вижу, как руки скелета тянутся к моей шее.
        А-а-а! Помогите! Спасите!
        Я проснулась, но долго еще не могла отдышаться. Словно действительно пробежала кросс среди могил.
        На следующий день я прибежала с работы пораньше и с тортиком.
        Обычно мы с Риткой по-разному смотрим на домашние дела.
        Марго: «Прихожу вечером с работы. В квартире беспорядок, пыль… Схватила тряпку, давай быстрее прибираться».
        Я: «Прихожу и вижу, что пыль лежит. Ну, думаю, дай и я полежу…»
        Но сегодня во мне проснулся энтузиазм. К тому же, в доме будут гости. А их нельзя - в грязь лицом!
        Я выволокла из дальнего шкафа новейший пылесос «без мешка для сбора пыли», похожий на космический корабль в уменьшенном виде. И попыталась его включить. Удалось мне это не сразу. Вообще-то у Юры два раза в неделю убирает приходящая домработница. Но я тоже не лыком шита. Хотя не сразу сообразила, куда что вставляется и откуда вытаскивается. Потом бытовая техника заработала, и пыли пришел конец. Правда, не успела я оглянуться, как вместе с мусором щетка засосала мои черные кружевные трусики. Ну, вывалились они из шкафа. Подумаешь, это еще не повод, чтобы какой-то техногенный монстр схватил их, скрутил и проглотил! Пришлось делать ему экстренное вскрытие. Кружева я извлекла, но в довольно жалком виде. Они сильно поседели от пережитого насилия. Нужно было их немедленно постирать. Вот так одни домашние хлопоты перетекли в другие. И вскоре я совсем выбилась из сил.
        Не создана я для того, чтобы порхать с пылесосом, как дама в рекламе. Как будто это ее любимое занятие! Мое любимое на сегодняшний день - частное расследование по делу Корского.
        Ритка и Николай пришли практически одновременно. А вот Юра позвонил и предупредил, что он задерживается. Что ж, у него ответственная работа, и это объяснимо. Думаю, он все равно успеет к чаю. Хотя, кроме чая, у меня ничего и нет. Ну, то есть нет салатов и горячего. А вино, сыр, ветчина, овощная нарезка - это пожалуйста. И, конечно, тортик. Но никаких перемен блюд. Мы собрались не для того, чтобы есть, а чтобы поделиться новостями. И Юра вполне успеет к прогнозу погоды. Мне не о чем волноваться.
        Хотя… Минуточку! Разве не об этом предупреждают в женских журналах? Не этому ли посвящены различные психологические тесты о взаимной совместимости полов и о том, можно ли назвать отношения идеальными или лучше промолчать?
        Ваш парень вас стесняется, предпочитает производственное совещание вечеру в вашем обществе, не считает ваших друзей своими. Жаль вас разочаровывать, но это уже не ваш парень…
        Юра так давно меня знает, что я ему надоела? Черт! Но он-то мне нужен. И вовсе не для статуса, а потому, что с ним - спокойно, надежно, правильно. Если воздушный шарик не привязать за ниточку, он улетит и потеряется. Я не хочу теряться. Я хочу, чтобы Юра крепко держал меня. Но вот какие у него планы на сей счет?
        Я была так поглощена этими мыслями, что не заметила, что мои гости напряженно молчат, пытаясь придумать тему для разговора.
        - Николай, какая классная идея насчет истории повседневности! - поспешила на выручку я. - Рит, представляешь, газета - как исторический источник, как свидетельство эпохи…
        - Наверное, так и есть, - кивнула Ритка. - Правда, рекламные статьи свидетельствуют лишь об уровне доходов заказчика.
        - Но вы-то занимаетесь новостями, Маргарита, - деликатно возразил Сивоброд. - Археолог - тот же журналист. Откопал сенсацию, описал ее, сделал достоянием масс.
        - Что вы, археологам приходится труднее. Журналист обычно ничего тяжелее ручки и диктофона в руках не держит, - эта была реплика Ритки.
        Каждый старался сказать что-то приятное собеседнику. Интеллигентные люди! Правда, держатся немного официально.
        - Кстати, мы с Марго тоже бывали на раскопках, в студенческие времена, - вспомнила я. - Лето, жара, мускулистые парни рядом. Любовь-морковь. Романтика!
        - Думаю, Николай не об этих глупостях говорит. А о работе, находках, исследованиях, - возразила подруга. - Мы-то с тобой были не слишком полезными членами экспедиции.
        - Вот еще! Мы за кухню отвечали. Это самое главное в походе, - не согласилась я. - Правда, пару раз мы нашкодили. У нас там ощущался дефицит пресной воды. А нам очень хотелось голову помыть, прическу навертеть. Не ходить же растрепами перед красавцами с лопатой! Так что все - на раскопы, а мы - к канистре.
        - Помнишь, у нас было два котла для супов: один для всех, а второй - для парочки наших вегетарианцев? И мы однажды в оба котла забухали тушенку, - подхватила Ритка эстафету воспоминаний. - А потом вылавливали мясо и перебрасывали в другую посуду. Овощееды и не заметили, что супчик - на мясном бульончике. Все удивлялись - почему так вкусно?
        - Ого, получается, что я ничего о раскопках не знаю, - рассмеялся Сивоброд. - Неужто и мои ребята нечто подобное вытворяют?
        Кажется, обе стороны расслабились. Я прямо-таки хозяйка великосветского салона! Чемпионка мира по ведению непринужденных бесед. Даже Петровской не к чему было бы придраться.
        Я не могла не вспомнить свои помпейские впечатления.
        - Да, Помпеи - рай для археологов, - не без зависти вздохнул Николай. - Мало того, что климат теплый. Копай круглый год. Так еще такие говорящие находки! Сохранилась даже рыбья чешуя в том месте, где на городском рынке размещались рыбные ряды. При раскопках нашли скальпели, ножницы, зажимы. Это говорит об уровне развития медицины. А сосуды для подогрева вина чем-то похожи на наши самовары.
        - Надо же! Что для жителей Помпей - катастрофа, унесшая сотни жизней, то для остального человечества - редкая удача, возможность заглянуть в глубь веков, - отметила Марго.
        Разговор плавно перешел на черных археологов. Не итальянских, наших. На тех, кто проводит раскопки без официального разрешения - так называемого открытого листа. К находкам они относятся весьма небрежно. Не описывают их, не определяют эпоху, а просто кладут ценности к себе в карман. Это незаконно, но прибыльно.
        - Из-за этих черных копателей в нашей истории, наверное, столько белых дыр, - предположила Ритка.
        - Это уж точно! - кивнул Сивоброд. - Иногда нам достаются лишь их следы на месте преступления. Ямки, разрытия. Однажды я всю зиму сидел в библиотеке, копался в архивах, справочниках. Сопоставлял. Вроде бы нашел место, где могла оказаться еще не изученная стоянка кочевников. Летом вывез туда ребят, и - облом! Там уже поработали эти паршивцы с металлоискателями. И, кажется, нашли что-то ценное. Нам же пару черепков оставили, словно издеваясь. Им все золото, бронзу, серебро подавай.

«Или печатку с пальца покойника», - почему-то подумалось мне. Тоже ведь черные копатели…
        Наш разговор прервал приход Юры. Он явился с целым пакетом печеностей из дорогой пекарни, расположенной неподалеку от его дома. Нечто мучное под названием киш. С самыми разными начинками: от брынзы и грибов до вишни и шоколада. Очень вкусно!
        - Как детишки? - поинтересовался Юра и у Ритки, и у Николая.
        И оба нашли, что ответить.
        - Второклашки недавно спросили: сколько бы стоило мясо мамонта на нашем базаре? Дороже свинины? - улыбнулся Сивоброд.
        - А мои тут поспорили, почему искрит розетка, - подхватила Маргарита. - Дочка была уверена, что электричеству там скучно и оно хочет с ними поиграть. Сын утверждал, что, наоборот, это предупреждение, чтобы они туда пальцы не совали, ведь внутри живет молния.
        - Хотите, я к вам зайду, зачищу контакты, искрить и перестанет, - тут же предложил бородач.
        Да, не зря Таблица Менделеева к нему клинья подбивает. Завидный жених! Спокойный, добрый, сильный. В хозяйстве такой человек точно пригодится.
        - Ну зачем же вас утруждать? Я уже электрика вызвала, - покраснела Марго.
        Я посмотрела на Николая более внимательно, чем обычно гляжу на него. Неужели он не нравится Ритке? Николай не аристократ, конечно, как Юра. Он скорее интеллигент-разночинец. Из тех, кто и подкову согнет, и ручку даме поцелует. Очень симпатичный. И у Ритки глаза так и сияют. Так почему бы ему не зачистить контакты, в конце концов?
        Юра наполнил наши бокалы.
        - За твою новую работу, клубничка! - провозгласил он. - Думаю, она откроет тебе новые страны и перспективы. Да и ты ей тоже…
        Я не смогла сдержать улыбки. Юра - мой! Зря я себе что-то такое напридумывала. С чопорной Петровской ему будет скучно. Я нужна ему такой, какая я есть. С расследованиями, друзьями и неумением испечь киш.
        - Кстати, Виктория, я уже выполнил твое поручение. Разузнал о смерти самоварного фабриканта. История и вправду захватывающая, - перешел к основному блюду Николай.
        - Так быстро? Как тебе это удалось? - восхитилась я.
        - Ну, в архивах я давно уже свой человек, - скромно ответил Сивоброд и положил на стол блокнот со своими заметками.
        - Еще бы, там ведь женский коллектив, - догадалась я. - Наверное, ты им и единицы хранения таскать помогал, и проводку чинил. И никто, между прочим, не отказывался!
        - Помогал, случалось, - кивнул Николай. - До верхних полок очень тяжело добраться. Работник архива - профессия травмоопасная. И со стремянки рискуешь свалиться, и тяжеленный том на голову как спикирует - мало не покажется. Но зарплаты такие, что баскетболисты работать там желанием не горят. Остаются добровольные помощники. И эти милые дамы в долгу не остаются. Так вот, Виктория, вернемся в 1912 год. Согласно архиву полицмейстера господина фон Вернера, смерть фабриканта Салищева признали самоубийством. Было установлено, что он соблазнил свою юную племянницу. И это - при жене и детях. Вроде бы дело ясное: супружеская измена, растление, общественное порицание. Он убил девушку и покончил жизнь самоубийством. Привлекать к суду некого и незачем.
        Что ж, это я уже и так знала. А вот дальше пошли эксклюзивные сведения.
        - Однако в деле присутствует некий любопытный документ, - продолжил археолог с таким видом, словно он наткнулся на весьма интересный культурный слой. - Рапорт тайного агента сыскного отделения. Он извещает, что у господина Салищева была многолетняя связь с некой мадам Мари - содержательницей борделя в Кашинском переулке.
        Публичные дома в то время существовали вполне легально и размещались в центре города. Салищев регулярно посещал «номера», наряду с другими известными в городе людьми: купцами, банкирами, офицерами. Однако, по слухам, он не к девочкам ходил, а к хозяйке. Дело, впрочем, обычное. Мадам Мари была кем-то вроде куртизанки. Молодая еще женщина, привлекательная, умная. С ней и поговорить можно было, а не только в постели поваляться. И Салищев долго был ее постоянным клиентом. А потом - быть им перестал.
        Причем окончательно и бесповоротно. Уж не знаю, что между ними случилось. Однако фабрикант Салищев, он же гласный городской Думы, по-нынешнему - депутат, вынес на одно заседание предложение - публичные дома закрыть, «беспокоясь о нравственном здоровье туляков». И смог пролоббировать это решение. Первого мая 1909 года дома терпимости в городе закрыли. Однако уже через полгода полицмейстер сделал доклад, что «проститутки рассеялись по всему городу, часто меняют квартиры, надзор за ними практически невозможен». Врачи подтвердили, что «прием проституток в смотровом пункте при земской губернской больнице практически прекратился, и вырос уровень заболеваемости сифилисом».
        Короче, публичные дома вновь открыли, но уже на окраине города, в районе казарм. Говорили, что мадам Мари тяжело переживала все эти злоключения. Одно дело - толстосумов ублажать, а тут - солдаты! Она не раз говорила о предательстве Салищева. «Ничего, он за всё получит! - часто слышали от нее. - Кровью своей умоется…»
        И вскоре случились все эти мерзости: его связь с племянницей-подростком, убийство и самоубийство. Узнав об этом, мадам Мари явно обрадовалась: «Сам виноват, был бы со мной, считался бы уважаемым человеком, а не закончил бы, как скот. Что ж, будет другим наука…» В донесении агента цитируется дословно.
        - Надо же, - удивился Юра. - Прямо исторический детектив! А мне казалось, что в архивах хранятся только пыльные канцелярские книги, статистические отчеты о том, сколько зерна собрали, сколько людей от тифа умерло, и все такое.
        - Это там тоже есть, - кивнул Сивоброд. - Но я еще не до конца слова мадам привел. Слушайте, что дальше. «На могилу к нему плясать не пойду, - сказала Мари кому-то из своих девиц, которые передали все агенту. А может быть, агентом и была какая-то из барышень. Это к делу не относится. - А вот перстень вернуть надо. Перстень я ему подарила, тогда еще. Он мне его так и не отдал, а ведь это память о моем умершем муже. У вдовы Салищева надо его забрать. А если нет у вдовы, так могилу раскопать и взять…».
        Не может быть! Моя слишком смелая гипотеза о том, что преступление, совершенное в прошлом веке, каким-то непостижимым образом связано с сегодняшним днем, подтверждается. Перстень - вот главная улика!
        - Господи, да что же это такое! - я не могла усидеть на месте и вскочила из-за стола. - Все сходится, все одно к одному. И увлечение девочками, и перстень, и могила. Что же получается? Эта мадам Мари открыла эликсир вечной молодости? И до сих пор приманивает мужчин, дарит им печатки, доводит до беды и любой ценой возвращает себе это кольцо, не гнушаясь кладбища осквернять?!

11
        Почему-то мне не захотелось победно вскинуть руки и закричать: «Ну и кто оказался прав? Я же говорила! А вы мне не верили…»
        Это все равно, как если я предскажу, что землю атакуют инопланетяне, и угадаю. Только, боюсь, меня никто с этим не поздравит: все будут немного заняты срочным развертыванием зенитно-ракетных установок.
        Конечно, я слышала, что истории свойственно повторяться, но не до такой же пугающей степени!
        Итак, сто лет тому назад жила куртизанка, в буквальном смысле слова губившая мужчин. От любви до ненависти, как известно, путь недолгий. И когда ее страстный поклонник превратился в гонителя, она его прокляла и напророчила ему страшную смерть. И все сбылось!!!
        Корский тоже, что ли, какую-нибудь гейшу обидел? Не исключено, что Валентин Васильевич принадлежал к некой организации, члены которой носили одинаковые печатки и одинаково печально заканчивали свои дни. Корский убил свою молодую любовницу и застрелился сам, венецианец прикончил молодую супругу и пустил себе пулю в голову. А родоначальником всего этого безобразия вполне мог оказаться фабрикант Салищев, могилу которого собирались раскопать в поисках таинственного кольца.
        - Это что-то вроде проклятия фараонов? - в растерянности спросила я, пытаясь впихнуть новые знания хоть в какую-нибудь привычную схему.
        - Виктория, проклятие фараонов - миф, - Сивоброд, кажется, обиделся за всю археологическую науку. - Ну да, все, кто когда-то вскрыл гробницу Тутанхамона, умерли. Но это потому, что все люди смертны. Кто-то из той экспедиции скончался почти сразу от укуса москита, что в Египте в то время было обычным делом. Кто-то через год - от обострения хронической болезни. А главный «вскрыватель» Говард Картер преспокойно жил и работал еще десятилетия.
        - Хорошо, тогда наша печатка - как перстень Борджиа. Через него впрыскивали яд при рукопожатии, - вспомнила я еще одну легенду. - Ясно же, что не просто так потревожили могилу Корского! Интересно, не случилось ли то же самое с последним пристанищем венецианца? Зачем вообще нарушать покой мертвеца? Вариант первый: он был шпионом и вшил себе в белые тапки микрочип с секретной информацией. И теперь резидент забрал чип из тайника. Или вдова Корского совсем помешалась на ревности и мести и выкопала супруга, чтобы посмеяться ему в лицо, покрытое трупными пятнами. Следующий вариант: с тела хотели снять то самое кольцо. Ума не приложу, что в нем было такого особенного? Предположим, что кольцо обладает особой силой. Например, превращает мужчин не первой свежести в младых отроков, которые, как известно, так резвы! Поэтому, если один член клуба отправляется в мир иной, его драгоценность надевает на палец другой ловелас.
        - Не надо забывать, что все совпадения могут быть случайными, - вмешался Юра. - Никто не знает, была ли на перстне фабриканта буква V.
        - Хотя, конечно, параллели просматриваются, - вынуждена была согласиться Ритка.
        - Если задаться целью, связь можно найти во всем. - Юра, похоже, остался единственным скептиком в нашей компании. - Довольно часто приходится слышать жалобы на то, что людям мало платят. И продавцу не хватает, и пиар-менеджеру. Но это же не значит, что есть тайная ассоциация жадных работодателей со своим уставом и без членских взносов. Просто людям свойственно экономить. Точно так же для пожилых мужчин во все времена характерны мечты о молодом теле.
        - Ты говоришь со знанием тела, то есть дела, - с подозрением отметила я.
        - Конечно, это можно понять, - признался Юра. - Однако за удовольствие, как известно, надо платить. Мало кто заглядывает в прейскурант, хотя цена может оказаться очень высокой…
        - Есть что-то, что они все делали одинаково, - сказала я, - и поэтому одинаково погибли. И я уверена: есть тот, кто знает, что# именно их убило. Надо только его найти и спросить.
        - Будем искать прямо сейчас и с фонарями? - Юру явно напрягла такая перспектива.
        - Конечно, нет. При свете фонарей сподручнее выяснять, о чем свойственно мечтать молодым мужчинам, - я подарила ему весьма откровенный взгляд.
        После ухода гостей мы это выяснили к нашему обоюдному удовольствию, не заглядывая ни в какой прейскурант.
        Хотя на самом деле я не могла думать ни о чем другом. Только о том, как перестать строить догадки и найти хоть один ответ. Я уже так далеко зашла, столько всего выяснила! Кусочкам мозаики осталось просто сложиться в цельную картину. Но они никак не складывались. И это сводило меня с ума.
        Конечно, есть тот, кто знает! Марианна Васильевна была в курсе. Не удивлюсь, если и вдова Корского в курсе. Но она не скажет. А этот ее брат? Одна шайка-лейка, как окрестила их Марианна Васильевна.
        Если бы этот человек из МВД не знал, он бы вел следствие не для проформы. Все-таки с родственником случилась такая трагедия! Любой бы постарался разобраться. А раз ее стремятся замять, значит, располагают сведениями о том, что именно произошло. Прежде чем что-то спрятать, надо это что-то найти.
        Я размышляла об этом все выходные. Пошла с мамой покупать ей сапоги, но думала не о замше и не о коже. И позволила ей увлечь меня в какие-то торговые ряды. В узких проходах нас ловили продавцы и чуть ли не силой впаривали последнюю пару,
«непосредственно» из Италии. Была я в Италии. Таких пар там не видела.
        В результате мне оттоптали ноги, у мамы чуть не стащили кошелек, мы провоняли хычинами, наслушались мата, вовремя заметили брак на подошве и так ничего и не купили.
        - Покупки надо делать в цивилизованных условиях, - убеждала ее я. - Даже в дорогих магазинах в конце сезона бывают просто дикие скидки.
        - Но сапоги мне нужны сейчас, а не в конце сезона, - вздыхала мама.
        - На обуви не стоит экономить. Свитеров нужно пять, брюк - не меньше трех пар, чтобы никто не подумал, что ты дома не ночуешь и одежду не меняешь. А сапог хватит и одной пары, но хорошей.
        Короче, мы поехали в «торговый центр», расположенный в центре. Тем более, что у меня теперь новая работа и новая зарплата.
        Я повторяла это себе в понедельник, когда без опозданий явилась в офис Петровской.
        - Делегация из Польши. На вас вся культурная программа, Виктория. Согласуйте гостиницу, места, которые они хотят посетить. Закажите билеты в театр, изучите афишу на эти дни, выставки. И все такое. Контактные телефоны в черной папке.
        Я с трудом удержалась, чтобы не воскликнуть: будет исполнено! Я серьезно решила стать отличным работником. Вот только сделаю один звонок и начну трудиться на благо родины, чтобы не ударить в грязь лицом перед нашими польскими товарищами.
        Итак, теперь у меня есть современное рабочее место, оборудованное телефоном, факсом, компьютером и Интернетом. А это значит, что я могу быстренько зайти на сайт МВД и поискать координаты родственника госпожи Корской. Как там его фамилия? Генерал Ларионов. Посмотрим. Вот, пожалуйста: Ларионов Иван Родионович. Товарищ генерал возглавляет один из отделов, имеется контактный телефон, существуют у него и приемные дни. Но я не стала их дожидаться, позвонила сразу же.
        Откликнулся бодрый женский голос:
        - Приемная генерала Ларионова.
        - Могу я поговорить с Иваном Родионовичем? - осведомилась я.
        - Иван Родионович на совещании. Что ему передать?
        - Ничего. Я перезвоню.
        А действительно, что я могу ему сказать? Тем более - по телефону, нет, тут нужно личное присутствие. Но сначала, конечно, поляки.
        Я сбежала в МВД в обеденный перерыв. Даже если я и задержусь немного, что тут такого? Не на гулянку же пошла. А из одного министерства наведываюсь в другое. Правда, чужое административное здание встретило меня неласково. Массивное, высокое, с огромными тяжелыми дверями, куда всех впускают, но далеко не всех выпускают. Минут десять я не могла понять, с какой именно стороны входят посетители. От одной двери меня отогнали: мол, тут только для сотрудников. От второй - отправили в бюро пропусков.
        Здесь у меня не было своих людей. Чтобы получить пропуск, нужно было сначала по внутреннему телефону созвониться с тем человеком, к кому ты пришел. Если он желает тебя видеть, то закажет тебе бумажку, открывающую заветную дверь. Так что племянник из Мелитополя не сможет сделать сюрприз генералу Ларионову, неожиданно появившись в дверях его кабинета.
        Что ж, пришлось мне набирать номер внутреннего телефона. Ответила все та же секретарша.
        - Я пришла на прием к генералу Ларионову, - сказала я.
        - По какому вы вопросу?
        - По личному.
        - Иван Родионович принимает граждан в каждый первый вторник месяца. Приходите через две недели, - отчеканила дама.
        - Но мне очень нужно с ним поговорить именно сейчас. Соедините меня, и он сделает исключение.
        Я не сомневалась, что мы найдем общий язык. Или общие украшения. Что, если на руке у генерала тоже не только обручальное кольцо красуется?
        - Генерал Ларионов на совещании, - отрезала секретарша. - Но, видимо, вдруг вспомнив, что сейчас как бы демократия, добавила: - Вам стоит обратиться к кому-нибудь другому из руководства. К тому, у кого сегодня приемный день.
        Большое спасибо! Как будто кто-то другой из МВД приходится родственником покойнику, который вписывается в мою теорию заговора! Нет, мне был нужен только Иван Родионович - лично.
        Что ж, сегодня я отступлю. Но завтра обязательно придумаю, как с ним связаться. Может быть, назваться дочерью Корского от первого брака? А что, это идея! Ей же небезразлична судьба отца. Он даже мог ей что-нибудь рассказать о братстве кольца, то есть печатки. При этом супруга Валентина Васильевича от этой девушки нос воротила, так что и ее брат вряд ли знает дочку в лицо. Завтра я вполне сойду за нее.
        Из МВД я вышла с чувствами неудовлетворенности и голода. Сделала несколько шагов в сторону метро и увидела вывеску ресторана «Опань-ки!». Так-так, что-то знакомое! Кажется, хорошо осведомленные сплетницы говорили, что именно в этом заведении работает родная сестра погибшей секретарши Корского. Почти напротив здания, где постоянно совещается генерал Ларионов. Еще одно совпадение? Они буквально роятся вокруг меня. Кажется, я - королева совпадений, наподобие пчелиной королевы.
        Как бы там ни было, я толкнула дверь ресторана - не пропадать же обеденному перерыву. Это оказалась довольно крутая забегаловка в новорусском стиле. Обеденный зал разделен на кабинеты металлическими решетками, типа - клетки для подсудимых. Внутри стоят дубовые столы и скамьи. На стенах фотографии мужских тел в наколках, распальцованных ладоней. Из динамиков льется «Владимирский централ».
        Я опешила. Судя по названию и интерьеру, это бандитское место! Но рядом же - Министерство внутренних дел… Хотя, может быть, в этом и фишка? От удивления я присела за крайний столик. Парень с квадратными плечами в спортивном костюме тут же положил передо мной меню. Официант в спортивном костюме? Типа, бык в натуре? Извиняюсь! Хорошо хоть, посетителей еще не было. Видимо, братва просыпается к ужину.
        Я раскрыла кожаную папку. «Салат Крутой»: яйца вкрутую, креветки, авокадо… Горячее блюдо «Разборка»: основной ингредиент - мясо с кровью. Цены - от тысячи рублей. Да, отсюда надо срочно уносить ноги. А то меня пустят на шашлык под названием
«Долг платежом черен»: сильно зажаренное на углях мясо по вашему выбору. А вдруг выберут мое мясо?!
        А-а… Я вскочила, но официант уже вновь оказался рядом:
        - Кого будете заказывать?
        - Что?!
        Господи, мне от страха такое послышалось! Официант спросил:
        - Что будете заказывать?
        - Ничего! Я не голодна. Вообще-то, я не затем пришла. Я ищу официантку Ксюшу.
        Ляпнула наобум. Я даже не знаю фамилию этой Ксюши. Нужно было уточнить хотя бы данные погибшей секретарши. И надеяться, что обе девушки не замужем. Вдруг здесь не одна Ксюша? Или одна, да уже уволилась?
        Однако официант не торопился доставать кастет.
        - Ксюша работает в вечернюю смену. Приходите попозже, - вполне вежливо ответил он.
        Что ж, похоже, мне повезло. Здесь мне не придется заказывать пропуск, обойдусь чашкой кофе. Надеюсь, он не называется «Спи спокойно, дорогой товарищ», и в него вместо сахара не кладут мышьяк. А то действительно получится - «Опань-ки!».
        Я выскочила из ресторана с таким облегчением, словно с зоны откинулась. Простите, такой прилипчивый - этот блатняк!
        Вернувшись на свое рабочее место, я набрала номер телефона Юры.
        - Милый, сегодня вечером мы с тобой идем кое-куда. Предупреждаю сразу: тебе там не понравится. Могу утешить только тем, что мне самой там уже не понравилось. Но нам придется пойти туда по делу.
        - Какому делу, ягодка? - удивился он.
        - По делу об убийствах и самоубийствах Корского, венецианца и фабриканта Салищева.
        - Ты меня пугаешь, - вздохнул Юра.
        - Сама боюсь, - честно призналась я.

12
        Юра зашел за мной после окончания рабочего дня. Но Петровская обрадовалась так, словно он явился на свидание к ней. С букетом и заказанным столиком. Ха, эта парочка забавно бы смотрелась в ресторане «Опань-ки», да и в любом другом - тоже.
        - Что тебе заказать, дорогая?
        - Воду без газа. Вино и жирная пища притупляет интеллект.
        Я тряхнула головой, отгоняя неприятное видение.
        - Как прошел первый рабочий день? - поинтересовался Юра.
        - Ну, Виктория Викторовна, как всегда, отличилась, - хмыкнула Александра. - Вообразите, Юрий Вадимович, она предложила польской делегации билеты на оперу
«Иван Сусанин».
        - Но в опере главное - музыка, - пробормотала я. - Слов все равно никто не разбирает.
        Черт, совсем вылетело из головы, что главный герой этой эпопеи завел в дебри именно польских захватчиков.
        - Я разбираю слова. Некоторые арии великих итальянских композиторов знаю практически наизусть! - задрала нос Петровская. - И Юрий Вадимович, думаю, тоже.
        Ну, конечно, - чудесная пара. Два любителя классической музыки. Два специалиста, которые никогда не допускают ошибок.
        - Кроме того, Виктория Викторовна забыла предупредить, что основная сцена Большого театра на реконструкции, - похоже, начальница подготовила целый список моих промахов.
        - Я все исправлю. Завтра же, - пообещала я, стараясь не покраснеть от стыда.
        - Очень на это надеюсь. До завтра, - сухо попрощалась со мной Петровская, а Юре кивнула гораздо благосклоннее.
        Вечером в «Опань-ки» стало, как ни странно, немного симпатичнее. Публика была одета вовсе не в наколки. К вполне солидным мужчинам в дорогих пиджаках прилагались девицы в не менее дорогих нарядах, хотя ткани на них пошло раз в сто меньше. Посетители несколько прикрыли своими персонами решетки, чисто конкретные фотографии на стенах и даже заглушили своими разговорами блатной музон. Так что в какой-то момент мне показалось, что это обычный ресторан.
        Конечно, меня разбирало заехать домой, переодеться и явиться во всем блеске, но я предусмотрительно осталась в черных джинсах. Вдруг придется уходить из этого вертепа очень быстро и через запасной выход? Но я сняла свой жакет цвета морской волны и оказалась в довольно провокационной водолазке. Черной, без горла, местами рваной (Терка ни при чем, так и продавалось!). Но главное - ее украшала буква V, выложенная стразами. Спокойно! Я купила ее еще до всех этих событий, просто потому, что это - первая буква моего имени. Но тот, кто в курсе, может прочитать ее и иначе. И испугаться, и все мне рассказать. Я возражать не буду.
        - Хотелось бы знать, что мы здесь делаем? - невесело усмехнулся Юра.
        Он предпочитал европейскую кухню и такой же дизайн.
        - Мы здесь проводим оперативно-розыскные мероприятия, - честно ответила я.
        - Это, конечно, очень захватывающе. Но, похоже, твое расследование может помешать не только продуктивной работе, но и пищеварению.
        - Ради бога! Да этим полякам все равно, какая опера, лишь бы в буфете наливали. Всем иностранцам в России интересны две вещи: водка и Кремль.
        - Интересный подход к обслуживанию иностранных делегаций, - покачал головой Юра, но скорее с иронией, нежели с осуждением.
        Он выбрал в меню наиболее безопасное из блюд: рыбу-меч под соусом «Бронежилет». Я же поинтересовалась уже у другого официанта, но тоже одетого в спортивный костюм, девушкой по имени Ксюша.
        - Она к вам подойдет, когда освободится, - сообщил он.
        И надо сказать, не обманул. Работницы ресторана одевались не менее экстравагантно, чем работники. Официантки щеголяли в купальниках, поверх которых узлом на груди было завязано то ли парео, то ли простыня. Вот она - мечта бандита: рандеву с девочками в бане под охраной надежных спортивных мальчиков.
        Пока мы ждали заказ, к нашему столику приблизилась смазливая официантка в розовом купальнике и голубой прозрачной «простынке».
        - Я - Ксюша, вы меня искали? - спросила она, преданно глядя при этом на Юру.
        - Это я хочу с вами поговорить, - поспешно заявила я, опасаясь, что ее бюст вот-вот вывалится из «костюмчика» на плечо моего жениха. - Я - дочь Валентина Васильевича Корского.
        Да, именно так я решила объяснить свой интерес к этому делу. Причем приняла серьезный и строгий вид. Если эта девушка - сестра погибшей секретарши, она должна знать фамилию убийцы своей близняшки.
        Сразу стало понятно, что фамилия Корского - не пустой звук для официантки Ксюши. Она как-то растерялась, неуверенно оглянулась, словно проверяя, не подслушивает ли нас кто. А потом наклонилась ко мне и нервно сказала:
        - Пойдемте со мной. Тут не побазаришь.
        Она провела меня через зал, открыла незаметную дверь в стене, потом мы пошли по коридору и, наконец, остановились в небольшом фойе, где стояла пара диванов. Тут и там виднелись пепельницы, полные окурков.
        - Это курилка для персонала, - пояснила Ксюша. - Сигаретка не помешает…
        Когда она достала откуда-то сигарету и щелкнула зажигалкой, ее руки заметно дрожали. Девушка нервничала. Видимо, до сих пор переживает смерть сестры. Надеюсь, она не вцепится мне в волосы с воплями: «Твой отец - проклятый убийца!»
        - О чем вы хотите перетереть? - поинтересовалась официантка.
        Да, ее сленг вполне соответствовал местному интерьеру.
        В курилке не было верхнего света, но на стенах висели бра. Я хорошенько рассмотрела собеседницу. Она действительно была очень похожа на ту молодую даму на фотографиях, которые я нашла в рабочем кабинете брата Марианны Васильевны.
        - Ксюша, вы, наверно, знаете, что моего отца и вашу сестру многое связывало…
        - Лидка откинулась вместе с ним, - тускло подтвердила она.
        - А кто их убил, вы знаете?
        - Бандюки в дом забрались.
        - Как долго ваша сестра встречалась с Корским?
        Ксюша взглянула на меня с неприязнью. Ей явно хотелось отшить меня: мол, отстань, тебе-то что? Но она не могла, ведь я - клиентка ее крутого кабака. Так что я оказалась в выгодном положении.
        - Ну, больше года, - ответила она на мой вопрос.
        - А Лида не рассказывала, что в последнее время Валентин Васильевич стал каким-то странным? Может быть, агрессивным или подавленным?
        - Э-э, нормальный он был мужик.
        - Какой нормальный? Заботливый, дарил подарки?
        - Ну, она, это, не жаловалась. Говорила, что он еще - ого-го! А до этого у нее был молодой, но, это, бестолковый. И без бабок, и в постели - ноль.
        Слава богу, хоть какие-то подробности.
        - А кто ее прежний ухажер? Он ее ревновал?
        Может быть, все-таки не Валентин Васильевич нажимал на курок?
        - Не-а, - уверенно заявила Ксюша. - Они давно расстались. Тот женился на какой-то бабе.
        - Скажите, а Корский вместе с вашей сестрой не посещали закрытый клуб? Кажется, он называется «Вита», - я решила проверить еще одну безумную гипотезу.
        - Не слыхала про такое…
        Фонтан Ксюшиного красноречия иссяк. Ей не помешал бы спич-райтер. Ведь все, что выходит за рамки: «Что будете заказывать» и «Приятного аппетита», явно дается ей с трудом.

«А ты на что надеялась? - усмехнулась я про себя. - Что она сразу же затараторит: ваш папашка входил в одну сомнительную организацию, которая расположена по следующему адресу. А главный там - такой-то. Занимаются они тем-то и тем-то…»
        Во всяком случае, в детективах, стоит человеку увидеть сыщика, как он тут же ему все выбалтывает. Причем на чистом и грамотном литературном языке. Мой же источник, видимо, предпочел бы общаться междометиями. Ну ничего, остается Ларионов. Правда, я так и не придумала, как до него добраться.
        Ксюша между тем докурила сигарету до фильтра, привычным движением ввернула ее в пепельницу.
        - Мне, это, работать надо, - сказала она.
        - Ладно, спасибо, - сдалась я.
        Я вернулась как раз к рыбе.
        - Тебе повезло, что здесь хотя бы кухня хорошая. Иначе я бы позаимствовал ножик у шеф-повара, - пробурчал Юра.
        Его явно напрягали и этот кабак, и мое временное отсутствие.
        Но рыба оказалась - объедение, и вино тоже было неплохое. Пока мы ужинали, официантка Ксюша крутилась у соседнего столика. В редкую минуту, когда стихла музыка, я услышала, как она сказала одному из посетителей:
        - Для вас все, что угодно, Иван Родионович…
        Я так и застыла с недонесенной до рта вилкой. Неужели?! А почему бы и нет? Иван Родионович - это все-таки не Иван Иванович. Тем более, что нужный мне человек работает буквально в двух шагах отсюда. Почему бы ему здесь не бывать? Я сорвалась с места и бесстрашно подошла к компании, состоявшей из нескольких мужчин средних лет.
        - Иван Родионович Ларионов? - вопросительно посмотрела я на них.
        - Да, - откликнулся один из них.
        - Генерал Ларионов? - уточнила я.
        - Да.
        - Вы-то мне и нужны!
        Я сама не ожидала от себя такой прыти. Я действовала как заправский оперативник. И ощущала себя гончей, взявшей след. Классное ощущение! Гораздо лучше, чем роль бестолковой сотрудницы и неподходящей невесты.
        На ловца и зверь бежит. Правда, генерал не бежал, а сидел и смотрел на меня, как хоккеист на футбольные ворота.
        - А вы, собственно, кто? - холодно поинтересовался Иван Родионович.
        - Я - дочка Корского, Лена! - еще более смелым тоном, чем в первый раз, заявила я. - И мне нужно с вами поговорить.
        Если раньше я не была уверена, что официантка в курсе, кто вообще такая эта дочка, то теперь существовала опасность, что брат жены Корского знаком с этой Леной.
        Сейчас все решится! Высокопоставленный милиционер или раскроет мне почти родственные объятия, или наденет на меня наручники со словами: «Ты не дочка, ты самозванка. Статья такая-то Уголовного кодекса Российской Федерации. От десяти лет до пожизненного».
        Генерал Ларионов выглядел растерянным. Он так уставился на мою грудь, что я почувствовала себя Памелой Андерсон. Но потом вспомнила о букве, украшавшей мой наряд. Похоже, я обратилась к нужному человеку, тем более, что у него на пальце я углядела печатку! Ресторанное освещение не давало мне рассмотреть ее хорошенько, но, кажется, мне и так известны все детали. Неужели я наконец все узнаю?
        После некоторого замешательства Иван Родионович поднялся:
        - Пойдемте. Здесь не поговоришь.
        В отличие от официантки Ксюши, генерал - видимо, завсегдатай этого ресторана, - повел меня не в курилку, а в отдельный кабинет для VIP-клиентов, где в интерьере преобладала не бандитская тематика, а вполне европейский лоск. Накрытый стол стоял возле широкого окна, выходившего на панораму вечерней Москвы. Сумерки, огни машин, капли дождя на стекле. Романтика! Но я здесь не для ужина при свечах.
        - Иван Родионович, вы - брат жены моего отца. Вы единственный, к кому я могу обратиться, - начала я, входя в роль бедной родственницы.
        Ларионов не возражал, хотя я даже не знала имени этой самой жены.
        - Я слышал, что у Валентина есть дочь от первого брака. Но это было так давно, - пробормотал он и пододвинул мне стул.
        А сам стал прохаживаться между столом и окном. Нервничал. Какие тут, однако, все нервные…
        Что ж, передо мной тот самый чин из МВД, который сразу же вмешался в расследование дела Корского. И при этом он незнаком с настоящей дочерью Валентина Васильевича. Но как же мне его разговорить? Вряд ли он пожелает отвечать на все мои вопросы. Особенно если сам в чем-то замешан.
        - Иван Родионович, вы знаете, что случилось с моим отцом? Вы можете мне сказать, почему он погиб? - осторожно поинтересовалась я.
        Генерал подошел к столу и налил себе минералки в высокий стакан.
        - К сожалению, пока это преступление остается нераскрытым, - тоном пресс-секретаря ответил он.
        - Дело в том, что наблюдается некая странная закономерность. Не один мой родитель так же печально окончил свои дни, - пошла я ва-банк.
        - Что вам известно? - вскинул брови мой собеседник, но тут же взял себя в руки. - Не понимаю, о чем вы. Ваш отец умер, это, конечно, очень печально. Но я не знал, что вы тесно с ним общались и вообще интересовались его судьбой. В любом случае, это дело прошлое. От него вам могут остаться разве что воспоминания. Вы ведь не упомянуты в его завещании?
        Так, этот товарищ вообразил, что я пришла просить денег у богатого родственника.
        - Мы общались, хотя его супруга и была против. Незадолго до гибели отец даже подарил мне одну вещицу, - соврала я с самым невинным видом. - Золотую печатку. Точно такую же, как и на вашем пальце.
        Я затаила дыхание. Удар достиг цели! Ларионов побледнел так, что цветом лица почти сравнялся с минералкой.

13
        Надо же, а я-то думала, что сегодня - не мой день! С ходу не попала на прием к генералу, вызвала недовольство начальства. Причем Петровская, похоже, специально дождалась Юриного прихода, хотя могла бы озвучить свои претензии и раньше. Но сейчас мне наконец-то повезло.
        Передо мной - тот, кто в курсе этой истории. Не удивлюсь, если генерал сам принадлежит к клубу самоубийц. Он - солидный мужчина, в летах, при должности, не исключено, что у него есть молодая любовница, и уж точно - он имеет печатку с роковой буквой.
        - Перстень у вас?! - вскричал Ларионов, как герой какой-то оперетты, которому объявили, что его жена сбежала с садовником.
        Я скромно кивнула. Словно была женой президента, которой внезапно задали вопрос:
«Вы - жена президента?»
        - Отдайте мне его, нет, продайте! - генерал явно потерял над собой контроль. Разволновался так, словно был карточным игроком, только что поставившим все на кон. - Сколько вы за него хотите?
        - Я вам отдам печатку просто так, без всяких денег, если вы мне расскажете, что означает буква V на ней, - для наглядности я ткнула себя в грудь. - Что на самом деле довело моего отца до могилы? Которую, кстати, недавно вскрыли! Вы об этом знаете?
        - Понятия не имею, - Ларионов все-таки справился с собой. И заговорил не просительным, а отеческим тоном. - Деточка, я не понимаю, зачем вы задаете мне эти странные вопросы? Я могу рассказать вам лишь о себе и о вашем папе. В молодости мы с ним по-настоящему дружили. Вдвоем ездили на рыбалку, на охоту. И однажды он меня спас. Мы с ним отправились на подледный лов, и я провалился в полынью. Валентин вытащил меня. Хотя сам мог пойти на корм плотве. Та история сильно на меня подействовала. Я заглянул в глаза смерти. Возможно, это сделало меня излишне сентиментальным. Короче, я заказал две одинаковые золотые печатки. И одну подарил Валентину. Этот жест означал что-то вроде - «мы с тобой братья навек». Со временем, конечно, многое подзабылось. Мы стали общаться меньше и более формально. Но если его печатка у вас, я бы хотел ее выкупить. На память о своей юности, если хотите…
        Нет, не хочу! Все-таки не зря этот господин работает в спецслужбе. Вот так взял и с ходу сочинил сказочку для наивной дурочки. Хорошую такую сказочку, которая вроде бы все логично объясняет. И даже за душу берет. Значит, печатка - вместо медали
«За спасение утопающих». И зять с шурином - лучшие друзья.
        - Иван Родионович, а что все-таки означает буква V? - не унималась я.
        - Не знаю. Просто фантазия ювелира, украшение.
        - Скажите, а не было ли с вами на той рыбалке иностранного гостя? - задала я коварный вопрос, когда собеседник уже почти расслабился.
        - Какого гостя?
        - Видите ли, в чем дело… В Италии недавно застрелился один венецианец. И на его пальце красовалась точно такая же печатка. Так что, похоже, они вас из полыньи вдвоем тянули?
        - Не понимаю, о чем вы. Мало ли похожих украшений? Может быть, у нас был один ювелир?
        - А по-моему, тут имеется и еще что-то, - задумалась я. - Жаль, что вы не хотите сказать мне правду. Тайное, как известно, всегда становится явным.
        - Не понимаю, о чем вы, - повторил Ларионов, лицо его словно окаменело.
        Так, больше он ничего не скажет. Пора сматываться. А то как бы генерал не вызвал подчиненных из ОМОНа, чтобы отнять у меня перстень. Если меня начнут пытать, я ведь все расскажу и все отдам. Не смогу устоять перед мальчиками из спецназа.
        - Ладно, мне пора. Меня жених ждет, - пробормотала я и устремилась к двери.
        - А как же кольцо? Продайте мне кольцо! - крикнул мне вслед Иван Родионович.
        Но я даже не оглянулась.
        - Что я тебе плохого сделал? - поинтересовался Юра, когда вновь увидел меня у нашего столика. - Это просто притон какой-то! Мне строит глазки вон та девица - по виду, несовершеннолетняя внучка Маньки-Облигации. И этот парень, кажется, из личной охраны Бори Моисеева. А я даже больше двух бокалов выпить не могу, потому что за рулем. Ну где ты ходишь?
        - Я допрашивала основного подозреваемого, - важным тоном сообщила я.
        Отхлебнула глоток вина, быстро запихала в рот оставшуюся на тарелке рыбу и решила, что пора рвать когти. Серьезно, нужно уходить отсюда. Пока генерал Ларионов не ворвался в зал и не начал меня обыскивать в поисках печатки. И пока я не забыла русский язык, заменив его коктейлем из юридических терминов и фени.
        Мы мелкой рысцой выбежали из ресторана. Я опасалась погони, а Юра торопился покинуть неприятное для него место. На улице было холодно и сыро, а в машине - тепло и уютно. Мой любимый водитель включил негромкую музыку, конечно же, классическую.
        Я же считала в уме: складывала то, что мне удалось сегодня выяснить, и вычитала то, о чем сама проболталась.
        Итак, подведем баланс. Ксюша теперь знает, что я, то есть дочь Корского, интересуюсь тем, как именно умерли ее сестра и мой папаша, а также его поведением перед кончиной и загадочным клубом «Вита». Сама же официантка не пожелала особенно откровенничать со мной. Единственная подробность - Лида спала с Корским не только из-за денег и работы, но и с удовольствием. Мужчина годился ей в отцы и при этом радовал ее больше прежнего, более молодого ухажера. Поможет ли мне это в расследовании? Вряд ли.
        Мало шансов, что прежний ухажер затаил обиду, проник на охраняемую дачу и порешил парочку из оружия Корского. Я читала в какой-то книжке, что преступления, совершенные в порыве страсти, раскрыть нетрудно. Слишком очевидна связь между жертвой и палачом, да и улики обычно на трезвую голову уничтожают.
        Если бы Корского и его секретаршу убил ее прежний бой-френд, злодея мог бы разоблачить не то что генерал из МВД, но и простой опер. Постороннего на даче заметила бы охрана, он бы оставил где-нибудь отпечаток пальца или плюнул бы куда-нибудь в сердцах. А раз этого не произошло, значит, все дело в перстне. События вековой давности показывают, что он предвещает беды, сумасшествие и смерть. И при этом генерал Ларионов носит такое же украшение и пока что прекрасно себя чувствует. И даже желает приобрести еще одну печатку.
        Он теперь тоже в курсе, что «дочка Корского» сует свой нос в дела покойного отца. Иван Родионович знает, что перстень у меня. Но наотрез отказывается говорить о массовом ношении этого золотого изделия. По его словам, это частный случай, а не система. И то, что одинаковые печатки оказались у людей разной национальности - просто совпадение, ювелирная мода.
        Короче, явки с повинной и полного признания я от своих собеседников не добилась. И не очень-то хорошо себе представляю, где и что теперь искать и с кем говорить. Выходит, мое расследование зашло в тупик.
        Из тупика я решила искать не выход, а выезд. И на следующий день после работы отправилась вместе с Марго и ее детьми на роликодром.
        Ноябрь - не лучшее время для активной жизни. Нацепить ролики, влезть в лямки парашютной сумки или залечь на дно с аквалангом уже нельзя. Откинуть коньки и пробежаться на лыжах - еще нельзя. Что же остается? Пялиться в телик, где или сплошь мужики из «Бригады» или из «Сво…», а дамы - стервы или (и) любовницы бизнесменов и (или) бандитов. Не хочу! Ухудшится и зрение, и настроение. Да и лишние килограммы свесятся со всех сторон.
        Про роликодром нам рассказала подружка Маргариты. Не моей подружки Маргариты. А подружка ее дочери - тоже Маргариты. Летом мы с близняшками гоняем на роликах в парке недалеко от дома, пока мама Рита, совсем не фанатка экстрима, сидит на лавочке, наслаждается редкими минутами полной беззаботности и читает книгу. Дочка Рита познакомилась там с одной девочкой. Вернее, сначала она столкнулась с ней на дорожке и разбила коленку об асфальт, а потом уже познакомилась. Девочка заявила, что роликодром лучше парка. Ведь роллеры носятся там не по тем дорожкам, где люди гуляют с колясками и собаками. Там просторно, падать не так больно, и даже проводятся дискотеки на роликах.
        Вечером мы оторвались там по полной. Разгонялись, резко поворачивались, ехали спиной, скакали через преграды. Благо, синяки от верховой езды у меня уже отболели. Целый час у меня в ушах свистел ветер. Я не думала ни о каких тупиках, рабочих неурядицах, вообще ни о чем. Разве что - как бы не упасть.
        После физических нагрузок мы решили перейти к интеллектуальным. По дороге домой зашли в большой книжный магазин. Я тут же схватила новый роман Хмелевской и собралась было идти к кассе. Но вдруг подумала, что, на радость Петровской, буду выглядеть любительницей легкого чтива, этакой глупенькой блондиночкой. И решила повыделываться, выбрать что-нибудь еще, желательно суперсерьезное. Подарю потом Юре.
        Была, правда, на прилавке одна книжка, которая заинтересовала бы и меня, и его. Красочный том про Помпеи. Но стоил он, примерно как мамины сапоги. И я поспешно отошла от соблазнительного стеллажа.
        Что же все-таки выбрать? Марго застряла с ребятами в детском отделе. А я, если честно, не очень-то разбираюсь в модных литературных тенденциях. Остается лишь понаблюдать за другими покупателями. Авось они что-нибудь подскажут.
        Первой мне на глаза попалась дамочка в розовой замшевой куртке со стразами и на огромных - розовых же - шпильках. Рядом с ней шел качок, похожий на официанта из
«Опань-ки». Он нес корзинку, как в супермаркете, куда «розовая пантера» кидала книги, почти не глядя. К такой куртке и шпилькам должен прилагаться еще и лимузин с шофером, иначе они далеко не «ушагают» по осенней грязи. Что ж, передо мной, видимо, редкий случай интеллектуального шопинга. Наверное, остальные магазины уже пройдены дамой вдоль и поперек и предельно наскучили. Остался лишь этот.
        Нет, эта красотка не приведет меня к новинкам постмодернизма. Я стала приглядываться к людям, одетым попроще. Вот, пожалуйста. Прыщавый студент в очках разговаривает с сутулой девицей без косметики. То, что нужно.
        - «Книжное обозрение» назвало эту книгу лучшей в прошлом году, - бубнил студент.
        - Однако уважаемый литературовед Нечитайло отдал пальму первенства вот этому произведению, - возразила девушка, потрясая увесистым томом.
        Я подошла к полке и взяла обе книги, о которых они говорили. Заглянула в аннотацию. «Вся наша жизнь - война! И эта книга - о кровавой бойне. Глазами солдата НАТО, у которого оторвало ногу, глазами старушки, чей дом разбомбили, глазами хирурга, оперирующего под обстрелом…».
        Господи, неужели им новостей мало?! Я открыла другое издание. Еще хлеще!

«Автор погружает читателя во внутренний мир женщины, убитой бандитами, в переживания зародыша перед абортом, в страдания тротиловой шашки, которую вот-вот взорвут…»
        Бр-р! А почему автор не погружает нас в чувства женщины, которая завтра выйдет замуж, в ожидания зародыша, который вот-вот родится, в надежды бутона, который вот-вот распустится?
        Может, это и умные книжки, и серьезные, и с «пальмами». Но у меня и своих проблем хватает, зачем мне трагедия взрывчатки? Лучше быть глупой и жизнерадостной, чем интеллектуалкой и искать веревку. Я понеслась к кассе в обнимку с Хмелевской.
        В завершение вечера мы всей компанией зашли в кофейню. Дети немедленно перемазались десертами. Мы с Риткой попивали коктейль «Космополитен». За соседним столиком сидели две пигалицы. Такие худые, что вполне могли бы служить антирекламой шеф-повару. В блестящих кофточках. И вообще, какие-то одинаковые.
        Они гоняли по тарелке что-то низкокалорийное и не знали, о чем поговорить. В таком случае, самое то - обсудить окружающих.
        - Прежде чем заводить детей, нужно заработать на няню, - фыркнула одна из фиф по нашему поводу. - Чтобы не таскать эти орущие создания по приличным заведениям.
        - Да ты посмотри, как они одеты. Небось вещички-то с базара. Какая няня! Шли бы лучше в чебуречную, не мешали респектабельной публике, - ответила вторая.
        - Ты не понимаешь, они специально здесь сидят. Хотят свое материальное положение поправить. В чебуречной нормального спонсора не найдешь.
        - Да кому нужны бабы с детьми?
        - Ты не просекаешь. Сейчас пошла новая тема. Богатые мужики много работают. Им некогда детей делать, да у некоторых не очень-то и получается. Стрессы! К тому же, жена после родов на корову станет похожа. Сейчас модно брать даму с приданым. Так что они правильно тут сидят. Авось кто и скинется…
        Женщины говорили тихо, но у меня слух, как у агента КГБ. И я не могла оставить их реплики без ответа. Не поленилась, достала мобильник, набрала номер Юры.
        - Привет, любимый! Как твое совещание? И министр будет? Да нет, не скучаю. Я с Риткой. Отлично проводим время. Катались на роликах, были в книжном, зашли в кафешку. После двух работ - активный отдых. Жизнь бьет ключом! Ты ведь любишь энергичных девушек, а не бездельниц-содержанок? Я тоже тебя люблю!
        Хороший детектив помог мне продержаться на работе до выходных. Как только Петровская убиралась из нашего офиса в свой после декламации очередных нотаций, я тут же хваталась за книжку. Пара страничек - и жизнь уже не кажется такой безрадостной. Хотя однажды от волнения я сделала два дела одновременно: открыла минералку и… вымыла клавиатуру. Быстро огляделась. Кажется, никто не заметил. И меня не уволят за порчу государственного имущества.
        И в уик-энд мне расслабиться не удалось. Ведь мне предстоял официальный визит на день рождения к матери Юры.
        Тамара Анатольевна считала, что женщина создана для того, чтобы заниматься мужчиной и искусством. Поэтому она удачно выбрала себе профессию искусствоведа и мужа - Вадима Николаевича Баташова. Отец Юры - из семьи потомственных дипломатов, сам работал в МИДе, специализировался на международной банковской системе. И пять лет тому назад оставил государственную службу и вошел в совет директоров одного крупного российского банка.
        Каждый раз, идя в гости к родителям Юры, я стараюсь мило улыбаться и не думать о том, что они явно предпочли бы видеть рядом с сыном приличную девушку из приличной семьи, в приличной одежде и с приличным счетом в их банке.
        Я надела лучшее, что у меня было: желтое платье в коричневый горошек и туфли на высоченных каблуках такой же гороховой расцветки, что особенно ценно. Может быть, одежда и не супердорогая, зато радостная и праздничная.
        В просторной квартире Юриных родителей с видом на Москву-реку собралась изысканная публика. Дипломаты, банкиры, директор одного из главных музеев страны.
        За столом, щедро уставленном закусками и бокалами, обнаружилась и Александра Петровская. Выяснилось, что ее отец и папа Юры вместе работали во времена холодной войны, что стало основой для их горячей дружбы.
        Отлично! Я и так чувствую себя здесь не в своей тарелке, а в чужой салатнице. И тут еще Александра Евгеньевна нарисовалась! И, конечно, нахмурилась в мою сторону.
        - Надеюсь, вы, Виктория, больше не будете манкировать своей работой, - произнесла она достаточно громко, чтобы все слышали.
        - Что делать? - не поняла я.
        На что она намекает? Что я манную кашу на службе варю или маникюр себе делаю?
        - Да, мама, я тебе не говорил, что Виктория теперь работает в МИДе, - пришел мне на выручку Юра.
        - Это гораздо лучше, чем с малолетними преступниками возиться, - благосклонно кивнула Тамара Анатольевна.
        - О, а вы раньше трудились в колонии для несовершеннолетних? - оживилась пожилая дама в черном костюме, который украшала большая рубиновая брошь.
        - Да нет, я, собственно, преподаю английский язык в школе-интернате, - пришлось оправдываться мне.
        - Ну кто сдаст родного ребенка в интернат? - поморщилась виновница торжества. - Только мать-преступница и отец-алкоголик. И кто вырастет из их чада? Асоциальная личность…
        - Что за тема? У нас же праздник, - вмешался отец Юры и провозгласил тост в честь именинницы.
        Все подняли бокалы. Справа от меня сидел Юра, слева - дама с брошью. С Юрой я чокнулась, а повернувшись в другую сторону, едва не расплескала дорогое шампанское. Дама держала бокал левой рукой. И на этой самой руке красовалась массивная печатка. Та самая, с буквой V…
        Боже мой, неужели в клуб пожилых сластолюбцев и самоубийц входят и женщины?!

14
        Конечно, достаточно включить телевизор или полистать глянцевый журнал, чтобы убедиться: чем старше женщина, тем она в большей степени не прочь заполучить любовника, который годится ей в сыновья. Так что теоретически эта дама с брошью может повторить судьбу Корского. Боюсь, у ее последней любви даже больше шансов довести своего спонсора до белого каления, чем их имелось у секретарши Лиды.
        Молодая любовница вполне может превратиться в молодую жену, мать детей и хранительницу очага. А вот молодой любовник скорее воспользуется деньгами и связями своей пожилой пассии, а потом найдет себе молодую любовницу, жену и далее - по списку.
        И как я раньше не замечала, что столько людей вокруг носят печатки с буквой V, может быть, и правда, это просто мода такая?
        - Какое необычное у вас украшение! - Меня словно магнитом притянуло к соседке слева. - Обычно такие печатки носят мужчины.
        Я старалась говорить потише, чтобы Юра не уловил суть нашей беседы и не поставил мне диагноз: маниакально-депрессивное преследование людей с перстнями.
        - Ой, так это и есть печатка моего мужа, - вполне благожелательно ответила дама с брошью. - Это все, что от него осталось.
        - Простите, я не знала, что вы - вдова.
        - Да нет, он пока жив. Хотя это вряд ли возможно назвать жизнью, - вздохнула она с грустью, но без особой печали.
        - Бросил семью ради юной любовницы, - предположила я.
        - Сначала да, а потом еще хуже…
        - Убил себя и ее?
        Похоже, история повторяется не дважды и даже не трижды. Хотя, эта женщина сказала, что ее супруг еще жив. Может быть, он в коме после неудачной попытки самоубийства в стиле венецианца, Корского или фабриканта Салищева?
        - Боже мой, почему так мрачно?! - вскричала моя собеседница, но тут же понизила голос: - Нет, конечно, у нас другой случай. Если хотите, расскажу. Только так, чтобы Тома не слышала. Я ведь - ее позор и двоюродная сестра, то есть - тетя Юры. А в этой семье не любят скандальных историй.
        Мне ли этого не знать!
        - Ну, давайте по порядку, - начала дама с брошью. - Кстати, меня тетей Милой зовут. Сначала казалось, что я не хуже сестры Томы. Мой муж Павел, конечно, не дипломат, но все же - возглавлял крупный завод. Градообразующее предприятие в Подмосковье, оборонные заказы, почет и уважение. Общался на «ты» с председателем Московского обкома, был в передних рядах встречающих, когда наш городок с визитом посетил Брежнев. Хорошая квартира, дача, спецпайки, служебная машина с шофером, отдых в сочинском санатории, лечение в спецполиклинике. Мы имели все, о чем советский человек мог только мечтать. И, в отличие от партийной верхушки, Павлуша остался на коне и после перестройки. Завод пережил конверсию, но продолжал приносить прибыль, пятьдесят процентов продукции гнал на экспорт. Надвигалась приватизация, и охотников до такого лакомого куска оказалось предостаточно. Муж был уже не молод, сердечко пошаливало, но он не собирался сдаваться без боя. Было решено, что акции получит руководство предприятия и трудовой коллектив: мол, варяги нам не нужны. А потом в один миг все рухнуло: Павел сошел с ума.
        - Господи, как?! В буквальном, медицинском смысле? - поразилась я.
        - Сначала нет. Он сперва стал шастать по баням с девочками. Я делала вид, что ничего не замечаю. Думала, перебесится. Но все становилось только хуже. Он тратил на девочек столько денег и времени, что это начало мешать не только семье, но и работе. Одна из «банных нимф» оказалась явно засланной. Он подмахнул, не глядя, какие-то бумаги и оказался не у дел. Потерял контрольный пакет акций, его сместили и тихо «ушли» на пенсию. Но даже это не остудило его любовный пыл. Он ушел из семьи к какой-то официантке. Нам остались квартира и дача. Все сбережения, а их было немало, он забрал с собой. Официантка ведь привыкла к щедрым чаевым! Я и мой сын ничего не слышали о Павлуше лет пять. Пока однажды нам не позвонили из милиции. Они подобрали на теплотрассе старика-бомжа, и он назвался моим мужем. Да: это был мой муж. Когда деньги кончились, официантка его бросила, а больше никто не подобрал. И он стал бомжом. Грязным, немытым, собирающим бутылки… Единственное, что осталось от прежней жизни - это его печатка. Я ее себе забрала, на память о нормальной жизни. Я долго не могла поверить, что это случилось с нами,
с ним. Так опуститься! А сестра Тома сказала - мол, поделом. Он ведь нас бросил, предал. У меня - пенсия. Сыну нужно было учиться, а где деньги взять? Баташовы мне помогли, спасибо им. Юра устроил моего оболтуса на приличную работу. А муженька моего оформили в закрытую лечебницу. Он, видимо, совсем в уме повредился. Все про какие-то Помпеи бормочет…
        - Помпеи? - напряглась я.
        - Да это бред сумасшедшего, - отмахнулась тетя Мила. - Не был он с роду в Италии. Один раз ездил на промышленную ярмарку в Ганновер, а так мы всегда в Сочи отдыхали.
        Значит, Помпеи… Не исключено, что Павлуша на старости лет вовсе не потерял рассудок. Он вообще потерял меньше, чем остальные носители печатки. Да, директор стал бомжом, солидный человек утратил всю свою респектабельность. Но он жив, хотя и не совсем здоров. Может быть, мне стоит…
        Но додумать эту мысль до конца мне не дали. Визгливый голос Петровской врезался в мое сознание, как бормашина в зуб.
        - Вы представляете, Виктория хотела отправить делегацию из Польши на оперу «Иван Сусанин», - надменно усмехнулась Александра.
        - Это все равно, что пригласить французов в Бородинскую панораму, а с немцами устроить переговоры на Мамаевом кургане. О-очень дипломатично, - оценил Юрин отец.
        - Но поляки с нами тоже не церемонятся, во Всемирную торговую организацию не пускают. Может быть, это было задумано как наш ответ Чемберлену? - Юра как бы пошутил и заступился за меня, но вышло только хуже.
        Мол, моя невеста такая дурочка, но в ее причудах мы, умные люди, в состоянии найти рациональное зерно.
        Я поспешно схватилась за свой бокал и выпила вино залпом. Стало полегче. Значит, я, как минимум, не стану оправдываться. Как максимум - не выплесну шампанское в лицо жениху или начальнице.
        Мне казалось, что в выходные я смогу забыть о рабочих проблемах. Но они преследуют меня, вернее, она…
        Тетя Мила, кажется, заметила мою нервозность. И даже поспешила мне на выручку.
        - Тома, какой вкусный салат! Из чего он? - громко спросила она, видимо, чтобы сменить тему.
        Сработало. Гости принялась хвалить кулинарные способности хозяйки. Обычное застолье. Правда, лицом в салат, пусть даже очень вкусный, здесь никто не упадет и горланить песни не начнет. Мужчины от политики перешли к курсам валют и особенностям кредитования, а женщины давали друг другу адреса бутиков и жаловались на нерасторопность личных шоферов.
        Гроза миновала. Моя профнепригодность была снята с повестки дня. Оставалось только улыбаться и стараться быть милой. С тетей Милой это было вообще нетрудно. Интересно, она обрадуется, когда узнает, что ее супруг не так уж безумен? Во всяком случае, Помпеи - это не просто город в Италии. Боюсь, что венецианец не случайно приехал стреляться именно туда. Неужели там находится штаб-квартира международного клуба самоубийц?
        Но нужно ли все это семье бедного Павла? Или им легче думать, что он сошел с ума, поэтому и разрушил свою и их жизни? В любом случае, не помешает мне с ним пообщаться.
        Александра Петровская между тем обсуждала с матерью Юры недавно опубликованные мемуары оперной певицы, популярной лет тридцать тому назад. И совершенно случайно оказалось, что Тамара Анатольевна была горячей поклонницей этой примы.
        Господи, ну почему Юра не сообщил мне имена и фамилии любимых певцов, композиторов и футболистов его родителей, чтобы я тоже могла им понравиться? Чтобы они хоть один раз за все двадцать лет нашего знакомства посмотрели на меня с таким же одобрением, как на Александру! Увы, на мою долю выпадают лишь упреки:
        - Виктория, ты опять ничего не ешь. Выглядишь ужасно, кожа да кости.
        Это от мамы. Как бы между прочим, но все услышали и обратили внимание.
        - Вика, в каком банке ты хранишь свои сбережения? - поинтересовался Юрин папа. - Ни в каком? Но это же так неосмотрительно…
        Если бы у меня были сбережения, я бы нашла, где их хранить. Поверьте мне!
        - Когда начнутся танцы, постарайся не порвать юбку, как в прошлый раз, - сказал мне Юра.
        К счастью, на ухо, но это был похоронный набат по нашим отношениям.
        Это уже слишком! Да, на предыдущем семейном торжестве я отплясывала рок-н-ролл в чрезвычайно узкой юбке. Но это еще не повод говорить со мной снисходительно-презрительно, словно я дворняжка, готовая прилюдно нагадить на ковер.
        Я поднялась из-за стола.
        - Прошу прощения, но мне нужно идти, - сказала я. - Я вспомнила про важную встречу, которую не могу отменить.
        - Что такое, Виктория? - нахмурилась хозяйка. - Какая встреча на ночь глядя?
        - Видимо, на международном уровне, - поупражнялась в остроумии Петровская.
        - Нет, с любовником! - огрызнулась я и выскочила из комнаты.
        Достали!
        Юра догнал меня в прихожей.
        - Я отвезу тебя домой. Сообразим на троих, - любезно произнес он.
        - С кем на троих?
        - С твоим любовником, от которого мои родители пришли в полный восторг.
        Что в переводе означало: ты испортила всем вечер. Юра никогда не скажет «фи» прямо. Иногда он просто добивает меня своей вежливостью.
        - Да пошел ты! - Я в сердцах не могла попасть в рукава пальто. - Вернее, это я пошла. А ты оставайся и танцуй с Петровской. Она уж точно юбку не порвет, она же в брюках!
        И я вылетела из квартиры, хлопнув дверью.
        Я была зла до такой степени, что взяла такси. В фильмах всегда так. Героиня после ссоры с героем садится в такси и уезжает в ночь, бессильно прислонясь лбом к стеклу.
        Я поехала в квартиру к Юре. Надо же забрать свою любимую сиреневую ночнушку. Да и полосатая блузка мне пригодится, можно будет завтра ее надеть. Короче, почти все свои вещи я запихала в большую дорожную сумку.
        Похоже, я действительно ухожу от Юры. Хотя не исключено, что уже завтра сильно пожалею об этом.
        Терка наблюдала за моими сборами слегка надменно. Словно чувствовала, что остается единственной женщиной в доме, и ей это нравится - быть вне конкуренции. А ведь это я ее сюда притащила, беззащитным котенком! Где же благодарность или хотя бы солидарность между нами, девочками?
        Я не стала являться домой поздно вечером и с баулом. Мама расстроится и потом не заснет. Я отправилась к Ритке. Она за годы дружбы со мной привыкла ко всякому. Однажды в два часа ночи я потащила ее смотреть на метеоритный дождь. А о том, как я притопала к ней без юбки, я уже рассказывала.
        Дети уже спали, Марго - нет.
        - Ты чего? - только и спросила она меня.
        - Я ушла от Юры, - сообщила я.
        Ритка поставила чайник и потребовала объяснений.
        - Вик, ты что вытворяешь? - изумилась она, когда я ей рассказала про испорченный мною вечер. - С чего ты вдруг взбеленилась? Там всегда была та еще обстановочка. Все важно, чинно и немного фальшиво. Ты же смеялась над этим, хотела выучить книксен или освоить игру на кларнете.
        - Не знаю, наверное, это Петровская меня доконала. Да и Юрка, похоже, меня стыдится. Говорю не то, танцую не так! Ну и пожалуйста, пусть найдет себе кого-нибудь получше. Почему я должна это терпеть? Потому что так трудно в наше время найти приличного мужика?
        - Потому что вы знакомы сто лет, и вам хорошо вместе, - возразила Ритка.
        - Сегодня мне было плохо, - отрезала я. - Да с тех самых пор, как он стал пропихивать меня в отдел к Петровской, мне нехорошо. Я как на вулкане! Боюсь не оправдать оказанное мне доверие. Нет, уж лучше такой начальник, как Николай. Кстати, он тебя в тот раз до дома проводил?
        - Проводил.
        - И что? - заинтересовалась я.
        - И ничего, - обломала меня Ритка.
        - Рит, он тебе не нравится? - прямо спросила я.
        - Ну почему же, - подруга задумалась. - Он симпатичный, и умный, и большой. С ним не страшно по темной улице идти.
        - И по светлой тоже!
        - Но…
        - Что? Ты предпочитаешь страшного, глупого и мелкого?
        - Я предпочитаю рассчитывать только на себя, - решительно заявила Маргарита. - Я так привыкла… Кстати, как твое расследование?
        - Ты специально меняешь тему? - вздохнула я.
        - Нет, просто вспомнила кое-что насчет Корского. Вернее, Корской. Корская Е. В. - знаешь такую?
        - Это его вдова?
        - Нет, ту зовут Амалией Родионовной.
        - Имя претенциозное, как и она сама, - хмыкнула я. - И кто же такая Е. В.? Может быть, дочь Лена? От первого брака. Елена Валентиновна Корская. Почему бы и нет? А почему ты о ней заговорила?
        - Потому что по работе просматривала сводку происшествий. И наткнулась на знакомую фамилию. Некая Корская Е.В. заявила о краже из ее квартиры.
        - Господи!
        Мне стало как-то не по себе. Словно это я залезла на чужую жилплощадь. Словно я причастна.
        - Хотя кражи, как таковой, не было, - продолжала Ритка. - Было несанкционированное проникновение. Хозяйка, вернувшись домой, застала бардак. Но вроде бы ничего не пропало. Странно!
        Закономерно! О, черт!
        - Им ничего не нужно, - упавшим голосом произнесла я. - Ни деньги, ни ценности. Они искали печатку. Господи, я же сама сказала, что она у меня. Я представилась дочкой Корского. Что же я наделала!

15
        Вы когда-нибудь помогали бандитам? Вот попросит вас незнакомая старушка в подъезде помочь ей сумку вниз по лестнице отнести. А потом выяснится, что в сумке было краденое имущество. И тащили вы его вниз от места преступления. Приятно вам будет? Не больше, чем если вы придете перед отпуском за границей к своему стоматологу, а он вам поставит пломбу с двойным дном. И потом вас встретят в аэропорту иностранные коллеги стоматолога и выковырнут изо рта контрабандный бриллиант. Но и в этом случае вам будет лучше, чем мне. Вы ведь не нарочно. Вас просто нагло использовали.
        Я же нагло использовала дочь Корского, вернее, ее имя. А ведь жизнь и так была к девушке неласкова. Выросла без отца. Корский ее сторонился, хотя других детей у него не было. Но, видимо, у его второй супруги был такой тяжелый взгляд, что он перевесил отцовские чувства. Забавно, что в этом вопросе Валентин Васильевич супруге не перечил. Развлекался с секретаршей, а родной дочери не помогал. И работа у нее не самая высокооплачиваемая. Марианна Васильевна сказала, что Лена - медсестра.
        И вот, в довершение ее бед, я рассказала плохим парням про печатку покойника. И заявила, что она у меня - «дочки Корского». И ведь я знала, что с этими людьми шутки плохи! Раз они замешаны в убийства и самоубийства в разных странах и в разные века, раз они сводят людей с ума и раскапывают могилы, значит, они ни перед чем не остановятся. И я подставила бедную девушку - настоящую дочку Корского.
        Она-то живет себе тихо, не лезет ни в какие криминальные истории, не хочет знать, почему погиб ее отец. Ей и не надо. Для этого есть я.
        Нет, но какая же сволочь этот генерал Ларионов! Не захотел мне ничего рассказать, все отрицал, выдумал историю о несостоявшемся утоплении, просил вернуть кольцо, даже хотел его выкупить. А когда ничего не вышло, он решил его украсть. Какая мерзость! А еще в МВД работает. Зарплату получает за то, что защищает граждан от преступников. Сам же и есть главный бандит. Оборотень в погонах! Предводитель особо опасной шайки.
        Вообще, это далеко не первый случай, когда стражи порядка ведут себя не лучшим образом. Недавно я в новостях сюжет видела, как дежурный в одном из отделений милиции оставил свой пост и отправился пить в кабак. Бросил телефон с номером 02 и при табельном оружии отправился. Нажрался, как свинья, и стал к девушкам приставать - как мужчина. А когда на его заигрывания не ответили, он достал свою
«пушку» и принялся палить в людей. Хорошо еще, не убил никого. Посетители мужчины его скрутили. Вызвали коллег стрелка. А те и говорят: приличные люди ночью в кабаках не сидят. Вы, наверное, преступники, которых наш доблестный сотрудник пытался задержать…
        Вот и я отличилась. Навела злодеев в погонах на квартиру ни в чем не повинной девушки. Самое ужасное, что они там не нашли того, что искали. Ведь перстень-то у меня! Но они могут вернуться, схватить хозяйку, пытать ее, чтобы выдала печатку. И вряд ли сам генерал на дело пойдет. А его подручные меня не знают, не поймут, что это не та девушка, которая устроила ему несварение желудка в «Опань-ки». Из-за меня дочь Корского рискует оказаться в большой беде.
        Нужно срочно что-то делать!
        - Ритка, это не просто ограбление. Они ведь печатку искали. Нужно заявить на этого Ларионова. Это же все он! Я ему дочкой Корского представилась, чтобы мой нос, который я сунула в это дело, смотрелся логично, - чистосердечно призналась я. - И после моего разговора с ним в квартиру настоящей дочки наведались преступники. Опять совпадение?! Да у нее и брать-то нечего, она простая медсестра.
        - Не стоило тебе болтать, тем более, с генералом, - неодобрительно заметила Марго, узнав подробности моего визита в «Опань-ки». - Если твои догадки верны, это опасно. Если нет - тогда глупо. В любом случае, чтобы обвинить в чем-то сотрудника МВД, нужно иметь доказательства, а не подозрения. А доказательств у тебя как не было, так и нет.
        - А если он продолжит поиски более жесткими методами? - предположила худшее я. - Я не могу оставить девушку, которая даже не в курсе этой истории, наедине с этим преступным синдикатом.
        - Ты можешь ее предупредить, посоветовать уехать на время куда-нибудь. Но я сомневаюсь, что она тебя послушает. Твои версии о смысле буквы V выглядят довольно-таки фантастично. Может быть, ты преувеличиваешь опасность. В конце концов, воры ничего не взяли. Возможно, они убедились, что там нет того, что они ищут. И теперь оставят дочку покойника в покое. Не факт, что эта кража вообще как-то связана с ее отцом.
        - Ужасно, что никто всерьез не занимается этими убийствами, самоубийствами и несчастьями! Я имею в виду, официально. Никто их не расследует. А ведь могут появиться новые жертвы, - мрачно изрекла я.
        - Не драматизируй! - ответила подруга.
        Но ей ведь тоже показалось подозрительным ограбление квартиры гражданки Корской, иначе бы она не обратила на него внимания и мне бы не рассказала.
        Однако Марго обратила, рассказала, и даже адрес из сводки новостей добросовестно переписала и со мной им поделилась.
        Жаль, что я не могла отправиться по этому адресу прямо сейчас, потому что сегодня уже ночь, а завтра - понедельник. И меня с утра пораньше ждут в школе.
        Перед уроками в учительской было тесно.
        - Вы представляете, - делилась впечатлениями учительница химии, - попросила ребят описать процесс кипения: мол, вода закипает при температуре 100 градусов, образуется пар и все такое. А мне Сережа Афонский пишет: «Кипение - это когда горячо, и, если обжечься, кожа слезет». Таня Морозова тоже хороша: «Кипение - это когда идут бульки».
        - Двойки им надо ставить и дополнительные задания давать, - поджала губы Ираида Менделеева.
        - Я считаю, что ставить надо пятерки. И как раз по вашему предмету, по литературе - за создание образа, - возразила я и поспешила в класс.
        Урок прошел на удивление легко, даже Толик Баранов в кои-то веки почти выполнил домашнее задание. Впрочем, причину такого рвения я поняла лишь к финишу.
        - Это правда, что вы от нас уходите? Что вас в переводчики по блату взяли? - спросила Катя Семенова.
        - It…s not true! - нахмурилась я. - И кто вам вообще это сказал?
        - Таблица Менделеева, то есть, Ираида Константиновна.
        - Не надейтесь, так просто вы от меня не отделаетесь, - заверила я. - Пока Баранов не выучит пять списков неправильных глаголов, никуда я не уйду.
        - Спокуха, ребята! Виктория Викторовна здесь до пенсии будет у доски стоять, - провозгласил Толик.
        На самом деле я провела два урока и рванула на свою основную (с недавних пор) работу. Петровская встретила меня с редким воодушевлением.
        - Здравствуйте, Виктория Викторовна. Как ваша важная встреча с любовником? - громко поинтересовалась она - не успела я еще снять пальто. - Только не подумайте, что я лезу в личную жизнь своих сотрудников. Просто вы сами озвучили свои планы. Так как все прошло?
        - Не без оргазма, - с вызовом парировала я.
        Сколько можно быть киской, особенно - рядом со змеей?
        - Ого! - она явно оторопела.
        - А как у вас дела? - совсем обнаглела я.
        Мы же с ней общались в неформальной обстановке, накоротке.
        - Чудесно! Такая замечательная вчера собралась компания. Очень интересные люди. Разошлись уже за полночь. Юрий Вадимович любезно отвез меня домой, - Александра, похоже, не собиралась ничего скрывать.
        - Повезло вам с таксистом, - хмыкнула я.
        Вот так, вместо того чтобы переживать наш разрыв и пытаться вернуть любимую, Юра сразу же нашел себе другую. На радость родителям.
        - А вам повезло с заданием, - Петровская протянула мне папку, битком набитую документами. - Это надо перевести. Объем немаленький, текст сложный, но зато это ваш шанс проявить себя с лучшей стороны.
        Я обложилась словарями и на долгие часы погрузилась в упоительный мир приложения к договору о дезавуировании декларации о конвергенции. Хотя в мозгу каруселью вертелась лишь одна мысль: я подставила дочь Корского, надо пойти к ней, поговорить, предупредить…
        Ровно в шесть часов я выключила компьютер, надела пальто и понеслась к метро. Надеюсь, у Елены Корской сегодня нет ночного дежурства. Хотя сейчас еще вечер, но живет она далеко - в районе аэропорта «Шереметьево», на дорогах пробки, так что добиралась я до нее не один час.
        Когда я подходила к нужному дому, мне уже хотелось посетить дамскую комнату. Или джентльменскую, я не привередлива, лишь бы с санузлом. Это все от волнения. Я шла и боялась, что сейчас на лестничной площадке наткнусь на хладный труп молодой женщины, которую убили, потому что она не отдала кольцо, которого у нее никогда не было. Оно было у меня.
        Или я найду хозяйку квартиры живой, но безутешной, потому что преступники похитили ее родственников и соглашаются их вернуть только в обмен на печатку, которой у нее никогда не было. Она была у меня…
        О, господи, мое воображение сведет меня с ума! Я прибавила шагу. Дом настоящей, а не самозваной дочери оказался невзрачной панельной девятиэтажкой с тяжелой железной дверью и домофоном. Я принялась набирать номер квартиры, который мне дала Ритка, но ошиблась, хотела сбросить и начать сначала. Однако нажала на звонок. Приготовилась объяснять, что это вышло случайно, но меня никто ни о чем не спросил. Замок щелкнул, и дверь открылась. Какие неосторожные люди! Открывают, не спросив, кто к ним пожаловал.
        В подъезде не лежал хладный труп и не ждал, когда я о него споткнусь. Правда, лифт меня тоже не ждал, гудел где-то под крышей. Я решила не пританцовывать на первом этаже, а устроить забег на четвертый, где, по моим расчетам, находилась квартира Е. В. Корской.
        Я застыла у нужной мне двери, пыталась отдышаться и прислушивалась. Вроде бы ни криков, ни стонов не раздавалось в квартире, даже радио не слышно. Неужели никого нет? Тогда я буду здесь стоять и ждать, пока хозяева придут. Вот только как бы добраться до санузла?
        Мне не пришлось звонить к соседям и огорошивать их странной идеей - превратить свой домашний сортир в платный туалет для всех желающих, вернее, для одной, но очень желающей. К счастью, передо мной открылась дверь квартиры медсестры.
        На пороге появился этакий жизнерадостный бочонок на ножках.
        - Вы ко мне? - дружелюбно улыбнулся он, вернее, она.
        - Если вы дочь Валентина Васильевича Корского, то да.
        - Я-то да, то есть дочь. А вы кто? - удивилась хозяйка.
        Она была полной и не слишком привлекательной внешне, но вполне приветливой и милой.
        - Я от Марианны Васильевны, - туманно отозвалась я.
        - Господи, она что, в Москве? - обрадовалась ее племянница.
        - Нет, она в Италии и в коме.
        - Как?!
        - Автомобильная авария. Надеюсь, она все-таки поправится.
        - Боже мой! Ой, что же мы в дверях стоим. Вы проходите. Вас как зовут?
        - Виктория.
        - Хотите чаю?
        - Не откажусь, но сначала, с вашего позволения, я посещу кабинет задумчивости.
        - Да, пожалуйста, - хозяйка указала нужное направление.
        Сантехника «в кабинете» оказалась старой, да и вся квартира выглядела какой-то поношенной. Чувствовалось, что ремонта тут не было уже давно. Это вам не хоромы, где расхаживает в трауре вдова Корского.
        - Вы одна живете? - поинтересовалась я, усаживаясь на кухонную табуретку.
        - Дочка у меня. Ей три года. Марианной зовут. Я ее уже уложила. Что-то она хворает у меня. Как зима на носу, так у Марианки насморк.
        - Вы ее в честь тети назвали?
        - Да, - подтвердила Лена, - тетя меня не забывает. Хоть иногда, а пришлет денежный перевод. А звонит редко. Я даже не знала, что с ней случилось несчастье. Ужас какой! Мать-то моя умерла, отец вот тоже. Так что мы с дочкой вдвоем…
        - Вашу квартиру недавно обокрали? - перешла я к главному.
        - Было дело, - погрустнела хозяйка. - Я-то ничего, а вот дочка испугалась. Мы домой пришли, а тут все вверх дном. И игрушки ее. Плюшевому Мишке живот вспороли. Ужас какой! Неужели думали, что мы там золото и бриллианты храним? Смешно! Хотя больше противно. Ну, я и вызвала милицию. А потом посмотрела - вроде ничего не пропало. Зря только заявление написала.
        - Как же зря, если кто-то проник в вашу квартиру, все перерыл, значит, что-то здесь искал, - я была уверена, что все это очень серьезно.
        - Да я уж потом подумала, что это мог быть Лешка, - не слишком уверенно предположила Лена.
        - Лешка?
        - Ну, отец моего ребенка. Мы с ним официально не расписывались, но какое-то время жили вместе. Это тот еще экземпляр! - хмыкнула хозяйка. - Делал он вроде бы все, как надо. Сначала в кафе меня водил, в кино приглашал, домой провожал. Потом подарки дарил, деньги в семью приносил, не изменял, с ребенком гулял. Казалось бы, живи да радуйся. Но стоило ему раскрыть рот, как такое начиналось! Мол, я - толстая корова, если бы не он, кто бы на меня польстился, готовить я не умею, а одеваюсь, как его прабабушка. И все такое. Причем он говорил мне гадости не только наедине, но и прилюдно. Не знаю, почему из него это лезло? Подруга моя говорит, он так самоутверждается. Всех вокруг опустит, а сам вроде крутой. А я, дура, его любила, все терпела. Мечтала, что, если бы стал он вдруг глухонемым, цены бы ему не было. Но потом мое терпение кончилось. Когда он начал и о моей дочери гадости говорить, я его выгнала. А он все до сих пор ко мне ходит. Представляете, явится с вином, даже цветы притащит. Давай, мол, мириться. Только я поверю, что он изменился, как он тут же выдает: да ты без меня тут на стенку лезешь в
тоске, совсем за собой следить перестала, и Марианку плохо воспитываешь, она у тебя нюня какая-то, никому вы обе не нужны, и все такое. У него остались ключи от квартиры. А дверь взломана не была. Так что, возможно, он в очередной раз явился, а нас вечером дома не было, он вообразил бог знает что, пришел в ярость и устроил тут бардак. А я уж испугалась, что кража…
        Что ж, даже этому происшествию Лена нашла обычное, не криминальное, объяснение. Может быть, мне действительно просто мерещатся какие-то заговоры? А на самом-то деле нет никакой преступной организации? Кольцо - действительно знак благодарности за спасение утопающего. У венецианца же было просто похожее украшение. Что же касается Салищева, то вообще неизвестно, какой именно перстень подарила ему куртизанка Мари. Получается, что все это время я гоняюсь за химерами. И расследую преступления, которых никогда не было?…
        - Я от парней ничего хорошего и не ждала, - призналась Лена. - Некоторые девчонки думают, что достаточно встретить мужчину, и он решит все твои проблемы. Но мне еще в детстве мама объяснила, что на самом деле мужчины лишь прибавляют проблем. В лучшем случае, на твои трудности наложатся его. В худшем, он создаст их тебе на пустом месте. Надеяться же надо только на себя. Мой отчим специально бил тарелки, чтобы мы за ним убирали. Представляете? Ему нравилось играть в барина и прислугу. Хорошо, что мать его к нам не прописывала. А то бы он еще и часть квартиры у нас оттяпал, не посмотрел бы, что она однокомнатная.
        - Ну а родной отец? С ним вы общались?
        - Нет. Не вспоминал он обо мне, - покачала головой девушка. - Тетя рассказывала, что ему жена запрещала. Но ей ведь необязательно было это говорить. Думаю, он сам не хотел. Ему было все равно. Он даже не знал, что стал дедом.
        Да, грустная история. Это только в рекламе успешные люди, сидя в красивых офисах, пьют кофе и заправляют ксероксы бумагой, отдыхают за границей, каждый день меняют костюмы, а каждый год - машины. Интересно, а как бы выглядел реалистичный рекламный ролик? Усталая женщина моет полы - без всякой новомодной швабры, ее ребенок в это время учит уроки - без всякой няни, а ее мужчина пьет пиво и ругается матом - без всякого повода. Бр-р!
        Не «Бр-р!», а «Дзинь!». В этот самый момент раздался звонок в дверь.
        - Кого это еще несет? Вроде я никого не жду…
        Лена встала и пошла открывать.
        - Осторожнее, сначала спросите, кто там, - крикнула я ей вслед.
        Но, по-моему, она меня не услышала. Зато через минуту услышала я. Выстрелы! Один, второй, третий.
        Нет, только не это!!!
        Я рванула в прихожую. Успела заметить убегающую темную фигуру. На пороге своей квартиры на спине лежала Лена. И по ее белой майке, заправленной в поношенные джинсы, растекались пятна крови.

16
        Дальнейшее я помню с трудом. Кажется, я упала на колени, щупала Лене пульс, пыталась делать искусственное дыхание. И все это под громкий плач разбуженной выстрелами Марианны. Потом я долго тыкала в телефонные кнопки и не могла набрать простейший номер. Затем срывающимся голосом объясняла, что нужен врач, срочно, еще срочнее!
        Я искала полотенца, мочила их водой, прикладывала к ранам, промокала кровь и не хотела даже думать о том, что все это бесполезно. Наконец появились люди в белых халатах и люди в форме. И меня оттеснили от лежавшей на полу девушки и попросили пройти в комнату. И закрыли меня там вместе с маленькой девочкой, которая рыдала и звала маму. Я ее обняла и посадила к себе на колени, но она не собиралась успокаиваться.
        А я не могла долго сидеть за закрытой дверью в полной безвестности, и вышла в коридор. И увидела, что люди в халатах еще не ушли, а ставили Лене капельницу. Капельница - это хорошо! Гораздо лучше, чем белая простыня или пластиковый мешок. Капельница - это все-таки капля надежды. Лена жива. Во всяком случае, пока. И я рванулась к ней, чтобы убедиться в этом. Ее уже погрузили на носилки и приготовились транспортировать в машину «скорой помощи».
        - Все будет хорошо! - сказала я ей.
        И она, кажется, меня услышала. Вдруг открыла глаза и прошептала что-то синими губами. Я склонилась к ней, чтобы уловить ее слова.
        - Дочь Корского. Спросил… и… - с трудом ворочая языком, произнесла она и потеряла сознание.

«Бредит», - наверное, так подумали все. Но только не я…
        Лену отправили в больницу, ее дочку увела к себе соседка, которая и раньше иногда сидела с девочкой. А меня взяли в оборот правоохранительные органы. Двое небритых и слегка нетрезвых мужчин в джинсах и свитерах и совсем молодой парень в костюме и при галстуке. Как ни странно, выяснилось, что молодой в этой троице за главного, к тому же, он - самый грамотный. Остальные лишь задавали вопросы, а он все записывал. Следователь Васюков, представился он. Оперуполномоченные Денисов и Голиков - так звали двух других.
        - Фамилия, имя, отчество, - строго спросил меня Васюков.
        - Виктория Викторовна Победкина.
        - Адрес?
        Боже, он разговаривает со мной так, словно это я изрешетила пулями хозяйку квартиры!
        - Кем приходитесь потерпевшей?
        - Просто знакомая, зашла в гости, - уклончиво ответила я.
        Мне хватило здравого смысла понять, что, если я сейчас начну рассказывать о печатке, убийствах и самоубийствах и выложу свои подозрения в адрес генерала из МВД, то уйду отсюда не скоро. А у меня еще есть важные дела.
        - Вы видели, кто стрелял? - продолжил допрос юноша.
        - Нет, кто-то позвонил в дверь, Лена пошла открывать, раздались выстрелы.
        - Значит, это был кто-то из своих, на хрен? - предположил небритый опер. - Открыла бы она чужому?
        - Думаю, могла открыть. Она не слишком-то осторожная, - поделилась я своими наблюдениями.
        - У нее были враги?
        - Отец ее дочери иногда закатывал скандалы, - сообщила я то, что сама узнала лишь недавно.
        - Как его зовут?
        - Алексеем, фамилии я не знаю.
        - Конфликты на работе?
        - Лучше спросить у коллег. Лена работает медсестрой.
        - Блин, недовольные пациенты редко ходят домой к медикам и палят в них из пистолета, - заявил другой опер. - Это серьезное оружие. Не ножик, блин, который в каждый кухне есть. Ствол еще добыть надо.
        - Но валил ее явно непрофессионал, - встрял первый сотрудник угро. - Было три выстрела. Один, на хрен, вообще мимо кассы. Второй ей в руку попал и только третий - в грудь.
        - Тяжелое ранение? - тут же влезла я.
        - Нелегкое. Вернее, в легкое. Но жить, кажется, будет.
        - Слава богу! - выдохнула я.
        - То есть пистолет словно плясал в руке у стрелявшего. Не привык, блин, стрелок к оружию, отдачи пугался. Новичок в этом деле. Кстати, гражданка Победкина, покажите-ка следствию свои руки. А мы, блин, посмотрим, нет ли на них следов пороха и царапин от отдачи.
        Они меня подозревают? Это же смешно! Но я послушно протянула ладони. Вдруг эти уполномоченные тоже уверены, что им все можно и, чуть что, хватаются за пистолет? Лучше с ними не спорить. Все равно, никаких улик против меня нет, хотя я и причастна к этому злодейству. Некоторым образом.
        - Виктория Викторовна, вы точно не разглядели человека с пистолетом? - еще раз поинтересовался следователь.
        - Нет, тень какая-то метнулась. Я не рассмотрела.
        - Ну, тогда вы свободны. Вот, прочитайте, напишите «с моих слов записано верно» и распишитесь. Если понадобится, мы вас вызовем.
        - Я еще хотела вам кое-что сообщить, - решилась я уже на пороге квартиры. - Лена - дочь Валентина Васильевича Корского. Его недавно нашли мертвым, вместе с любовницей, на даче. Не знаю, есть ли тут связь, но лучше, чтобы вы знали. На всякий случай.
        Когда я вышла на улицу, было темно, хлестал дождь. Дождь - этого недостаточно. Меня надо хлестать плетками! Бить палками, забросать камнями. Из-за меня другой человек находится в реанимации. Из-за меня в его тело вонзился свинец и, причинив жуткую боль, едва не убил. И еще не известно, выживет ли молодая женщина, не останется ли сиротой ее дочь. И все это - из-за меня!
        И о чем я только думала, когда пошла в логово зверя, когда назвалась там чужим именем? Я вам скажу, о чем. О расследовании, о том, чтобы все узнать, все раскрыть. Разгадать загадки, почувствовать свою значимость, доказать, что я чего-то стою. А о том, что под этим именем живет реальный человек, я не размышляла. Ни минуты!
        Не верю я, что этот противный Леша от плохих слов перешел к плохим делам и явился с пистолетом в дом матери своего ребенка. Не верю, что какой-то случайный киллер забрел в гости в Лене. Тем более что она сказала про «дочь Корского».
        Вероятно, тот человек, позвонивший в дверь, прежде чем достать оружие, спросил:
        - Вы дочь Корского?
        - Да, - ответила Лена, и он начал ее расстреливать.
        Хотя метил в меня. Это я должна теперь лежать на операционном столе, и это моя жизнь должна висеть на волоске. Я, по крайней мере, была бы сама виновата: нечего совать нос в чужие дела и играть в игры с генералом МВД. А пострадала Лена.

«Из-за меня!» - эта мысль не давала мне дышать.
        Мне давно не было так плохо. И некуда было деться с этим грузом вины и боли. Не имела я права пойти к Ритке и вывалить это на нее, не должна расстраивать этим родителей. Я сама заварила эту кашу, мне ее и расхлебывать. Вот только успокоюсь немножко - и решу, как мне это сделать.
        Я не могла в таком состоянии отправиться домой. И просто сидела в беседке в своем дворе. В этой беседке мы с Риткой прятались от ливня в детстве, здесь же я целовалась в сумерках с Юрой после дискотеки. Здесь, на разломанной скамейке, сейчас было темно, холодно и мокро от осеннего дождя и моих слез…
        А потом к моему убежищу кто-то приблизился. Сначала я почувствовала присутствие постороннего, а потом увидела темный силуэт. Но не пошевелилась. Даже если это убийца, мне все равно.
        - В последний раз ты сидела здесь ночью и плакала два года тому назад. Что случилось теперь? - спросил Юра.
        Это был он. И вовсе не выглядел живым укором. Мол, приличные девушки не проводят так свое время… Он выглядел обеспокоенным.
        Два года назад… Мы договорились не вспоминать об этом, но и забыть не могли. Тогда мы едва не стали идеальной семьей. Я забеременела, дело шло к свадьбе. Но я потеряла ребенка…
        - Уходи, я хочу побыть одна, - выдавала я из себя, как тогда.
        - А я хочу побыть с тобой, - мягко возразил он. - Твой мобильник не отвечает. Твоя мама не знает, где ты, и волнуется. Она позвонила и Маргарите, и мне. Ты знаешь, сколько времени?
        - А ты знаешь, что иногда лучше, чтобы убили тебя, а не другого?..
        - И кого же убили, Виктория?
        - Не убили, но тяжело ранили. Дочь Корского. Из-за меня.
        - Нет, - покачал он головой, - из-за того, кто стрелял. Или из-за того, кто поручил ему это.
        - Но если бы я не назвалась ею… И не заявила, что печатка у меня и что я многое знаю об этой истории…
        - У тебя мания величия, клубничка. Не ты решаешь, кому жить, а кому умереть. Ну, хватит здесь мерзнуть. Иди ко мне!
        Юра протянул мне ладонь, и я за нее схватилась. А потом он привлек меня к себе и обнял. «Какой он сильный, надежный и теплый», - думала я, дрожа в его руках. И даже если я испачкаю своей растекшейся тушью его дорогую рубашку, разве это имеет какое-то значение?
        Он повел меня к машине, припаркованной у моего подъезда, и усадил в нее, и включил печку, и повез к себе домой. По дороге достал свой сотовый телефон и позвонил моей маме.
        - Она со мной, Татьяна Михайловна, не беспокойтесь. Нет, у нее был просто трудный день, много работы. Она уже спит. Да, завтра с утра она вам позвонит. Спокойной ночи!
        Я с благодарностью посмотрела на Юру. Он сделал все, как надо. Я бы сейчас не смогла разговаривать с мамой, она бы сразу поняла, что я часа два подряд рыдала без остановки.
        Когда мы вошли в квартиру, Юра не стал зажигать верхний свет. От слез мои глаза опухли и болели. Он снял с меня мокрое пальто, расстегнул рубашку и брюки и на руках понес меня в ванную, поставил под струи горячей воды. Душ в темноте, когда все на ощупь - это, оказывается, здорово заводит.
        - Иди ко мне! - настал мой черед сказать это Юре.
        И как я могла сердиться на него? Он всегда рядом. И делает то, что нужно. Мне даже не приходится ни о чем его просить. Он - надежное плечо, каменная стена. Но, к счастью, не из камня, а из плоти и крови. Очень соблазнительной плоти и горячей крови.
        Он тоже разделся и шагнул ко мне. И я очень быстро согрелась и вновь почувствовала вкус жизни, запах любви. Вкус и запах любимого мужчины…
        На следующее утро я явилась на работу ровно в девять утра и сначала позвонила маме, а потом набрала номер телефона приемной генерала Ларионова.
        - Соедините меня с Ларионовым, - не попросила, а потребовала я.
        - Иван Родионович на совещании, - привычно отозвалась секретарша. - Запишитесь на прием или обратитесь к дежурному.
        - Я обращусь! - рявкнула я. - Я обращусь к дежурному в службу собственной безопасности или в ФСБ! Сейчас же разыщите Ларионова и передайте ему, что звонит его знакомая из ресторана «Опань-ки». И если ваш драгоценный Иван Родионович не оторвет от стула свою задницу и не выйдет из совещательной комнаты, я напишу заявление, где подробно изложу нашу с ним беседу в вышеозначенном ресторане. Я жду у телефона ровно три минуты, а потом звоню в ФСБ.
        На том конце провода повисла пауза, а потом секретарша принялась нажимать какие-то кнопки, заиграла музыка, и суровый мужской голос произнес:
        - Генерал Ларионов!
        - Это дочь Корского, - замогильным голосом сообщила я. - Я жива и здорова. И тороплюсь привлечь к ответственности воров и убийц!
        - Что, простите? - растерялся генерал.
        - Я знаю, что вы подослали ко мне воров и убийцу! Но у вас ничего не вышло. А вот я знаю все! О Помпеях, публичном доме «VITA», о смерти фабриканта Салищева, гибели венецианца и Корского, об осквернении его могилы и о печатке с буквой V. Я знаю практически все, а остальное вы мне сами расскажите! Сегодня. Если вы этого не сделаете, я обращусь в Федеральную службу безопасности, которая с удовольствием разоблачит очередного оборотня в погонах, за что получит очередную благодарность от президента.
        - Хорошо, - сдался Иван Родионович после недолгого молчания. - Где мы встретимся?
        Перед тем как позвонить ему, я долго обдумывала это. Нужно какое-то безопасное место, где ни он, ни его наемники не смогли бы достать пистолет и открыть стрельбу. Подошло бы какое-нибудь кафе, но говорить нам следовало без посторонних глаз и ушей. И я придумала.
        - Я буду ждать вас в обеденный перерыв у памятника Пушкину, - сказала я и положила трубку.
        То, что я собиралась сделать, называется - взять на понт. Но с таким человеком, как генерал МВД, шутки плохи. Впрочем, я не шучу: они все так разозлили меня, что мало им не покажется!
        Хотя, конечно, в его власти задержать меня и отправить в тюрьму или в психушку. Но сейчас не 1937 год. А если со мной что-нибудь случится, в ФСБ обратится Ритка. Я ее об этом предупредила и бросила трубку, не став слушать возражений подруги.
        Итак, четыре часа спустя я стояла рядом с бронзовым поэтом и ожидала появления группы захвата. Наверное, это будет как в кино. Неожиданно надо мной зависнет вертолет, и оттуда по веревкам мигом спустятся люди в масках и с автоматами. Еще одна группа выскочит из-за памятника, а третий отряд вылезет из канализационного колодца. Лучше сдаться первым или вторым, третьи будут пахнуть не очень приятно.
        Но все случилось совсем иначе. Буднично и тихо. Ко мне подошли двое плечистых парней в кожаных куртках и ткнули под нос какие-то удостоверения.
        - Департамент уголовного розыска МВД Российской Федерации. Имеете при себе наркотики, оружие или другие запрещенные предметы?
        - Нет, конечно! - воскликнула я.
        - Можно вашу сумочку? - один из парней ловко вырвал ее из моих рук.
        Открыл и, словно фокусник кролика, извлек пакетик с белым порошком.
        - Это не похоже на пудру. Это похоже на героин, - обрадовался второй.
        - Вам виднее, вы же сами его туда секунду назад подложили, - хмыкнула я.
        Ну и ну! Какая грубая работа. Примитивный способ. Я видела такое в кино, но не думала, что это случится со мной в реальности. Я только хотела объясниться с генералом, признаться, что я не дочь Корского. Предложить забыть об этой истории. Не вышло из меня разоблачителя международных заговоров. Пусть каждый останется при своем. Я отдам ему печатку, если он перестанет подсылать наемников к беззащитным девушкам. Если же он не согласится, я обращусь если не в ФСБ, то в СМИ. Я надеялась, что мы сможем договориться…
        - Вы задержаны по подозрению в хранении наркотиков в особо крупном размере с целью сбыта, - объявили мне парни из департамента. - Пройдемте!
        - Это произвол! - попыталась возмутиться я.
        Но они подхватили меня под руки с двух сторон и потащили к машине.

17
        Ну что, птичка, попалась в сети? Я была похожа на рыбу, которая сама напросилась на крючок. А что мне было делать? Ждать, когда эти оборотни в погонах явились бы в больницу - добивать Лену?
        Нет, пришла пора раскрыть карты. Надеюсь, еще не все потеряно. И у меня будет шанс предложить генералу взаимовыгодную сделку.
        Парни в кожанках втолкнули меня на заднее сиденье иномарки с тонированными стеклами. Сами садиться не стали. Дверца закрылась. Я оказалась в просторном комфортабельном салоне в обществе генерала Ларионова. А вот водителя машины я не увидела - нас разделяла специальная перегородка. Крутая тачка, однако!
        - Вы не дочь Валентина, - недобро усмехнулся Ларионов. - Кто вы такая, черт возьми?
        Машина рванула с места на приличной скорости. Я вжалась в сиденье. Генерал раскрыл мою сумочку, которую бросили в салон вместе со мной, порылся там в поисках документов, нашел служебный пропуск.
        - Виктория Викторовна Победкина, - вслух прочел он. - Министерство иностранных дел. Час от часу не легче! И при чем же здесь МИД?
        - Меня наняла Марианна Васильевна Венгерова, - соврала я, стараясь принять независимый вид.
        Ну не признаваться же, что сама не понимаю, как я влипла в эту историю! Одно зацепилось за другое. Мне стало любопытно, захотелось доказать свою правоту. Да и, кроме меня, было некому этим заняться.
        - Сестра Вали? Наняла? С какой целью? - изумился Ларионов.
        - Чтобы разобраться в обстоятельствах его гибели. Она не верила в нападение бандитов. Корский убил любовницу и застрелился сам. Дикий поступок, вы не находите? Марианна Васильевна считала, что кто-то помог ему «одичать». Она подозревала вдову Валентина Васильевича и вас.
        - Глупая женщина! - фыркнул генерал. - Валентин сам во всем виноват. Конечно, трудно в это поверить. Легче найти козла отпущения среди тех, кого недолюбливаешь. Так вы - частный сыщик?
        - Что-то вроде того…
        - Странно, - с сомнением покачал головой мой собеседник. - Обычно в сыскари идут бывшие менты, и действуют они иначе.
        - У меня эксклюзивные методы, - я не собиралась комплексовать по поводу отсутствия профессиональных навыков. - Главное - результат.
        Вспомни, Вика Шлиман - вот образец для подражания. Удачливый дилетант. Талантливый любитель.
        - Результат неутешительный, Виктория Викторовна, - предупредил милицейский чин. - Вы вторглись в сферу, в которой ничего не смыслите. Устроили переполох среди людей, о которых ничего не знаете. И нам пришлось реагировать. Хотя мы не какие-нибудь головорезы. Но мы не могли не обратить внимания. Вы были так напористы, делали такие намеки…
        - И вы подослали воров и убийцу к дочери Корского! Не нашли печатку и решили убить бедную девушку?
        - Вы не оставили нам выбора, - вздохнул генерал.
        - И что теперь? Старый трюк с наркотиками. Подбросить и посадить. Словно я не смогу сказать всю правду на суде! Или вы собираетесь убить меня? И думаете, что вам все это сойдет с рук? - Я попыталась сама поверить в то, какие же это нелепые идеи.
        При отсутствии у меня в руках автомата Калашникова единственное мое оружие - это спокойствие и логика.
        - Ну вы же сами работаете в милиции, Иван Родионович. Неужели ваши коллеги так бездарны, что никогда не раскроют покушение на Елену Корскую и не установят обстоятельства моего исчезновения? Неужели вы думаете, что я так наивна и никому не сказала, куда иду, с кем планирую встретиться, и что надо делать, если со мной что-нибудь случится? Или вы начнете отстрел и всех моих друзей и знакомых?
        - Мы не какие-нибудь головорезы, - повторил Ларионов. - Но и не дети, чтобы позволить вам нас «развести». Мы вынуждены реагировать. Впрочем, не волнуйтесь. Такая симпатичная девушка не умрет во цвете лет. И не исчезнет без следа. Вы вернетесь домой живой и невредимой. Но при этом перестанете путаться у нас под ногами, задавать разные вопросы и представлять угрозу.
        - Вы хотите меня купить? - удивилась я.
        Банально и примитивно. Впрочем, это я уже отметила раньше.
        - Деточка, я собираюсь устроить вам перезагрузку, - генерал перешел на отеческий тон. - Есть способы, средства, чтобы поработать с вашим сознанием, памятью. Да, мы устроим вам небольшую амнезию. А потом - небольшую аварию. Но все будут думать, что сначала была авария, и как следствие - амнезия. Все решат именно так, даже вы.
        - Что?! Промывка мозгов? Методы КГБ? Да как вы смеете! - Я была в шоке.
        - Но это лучший выход. Поверьте, Елена Корская позавидовала бы вам. Вы вернетесь к привычной жизни. Выйдете замуж, родите детей. Демографическая ситуация в стране не пострадает. Вы еще так молоды, чтобы валяться где-нибудь на обочине с простреленной головой.
        - Так вы еще и одолжение мне делаете?
        - На самом деле, да, - хватило наглости ответить генералу. - Ну зачем вам все это? Что вам до старого развратника, который свел счеты с жизнью? Симпатичные блондинки должны думать о нарядах, о духах, о мужчинах, наконец. А не вести сомнительные расследования…
        - Раз я скоро все забуду, может быть, вы расскажете мне эту историю с самого начала? - Я сменила гневный тон на просительный. Ведь действительно - интересно! - Не один же Корский так печально закончил свои дни? Были и другие. Например, итальянец. Что их связывало? Что это за организация, члены которой носят такие же печатки, как у вас?
        - Э-э, нет, лапочка, - рассмеялся генерал. - Меня на мякине не проведешь. Это только в кино злодеи пускаются в пространные объяснения, прежде чем спустить курок или взорвать атомную бомбу. Я не злодей. И ничего вам объяснять не буду. И вообще, мы уже приехали.
        Хотелось бы знать, куда? Стекла в машине не позволяли видеть ни того, что происходит внутри, ни что творится снаружи. Катафалк какой-то, - подумалось мне. Надо же так влипнуть! Хотя, если честно, мне было ужасно интересно. Выброс адреналина и тому подобное. Не знаю, в кого это я такая? Для моих родителей самое экстремальное в жизни - это война с колорадскими жуками. Может, я неправильно выбрала профессию? Нужно было идти служить в органы правопорядка. Хотя я подозреваю, что милицейские будни не слишком романтичны. Так много значат такие унылые понятия, как раскрываемость и устав. К тому же, Ларионов тогда оказался бы старшим по званию и имел бы право мною командовать. Ну уж нет! Иногда в любителях числиться выгоднее, чем в профессионалах. Можно расследовать не то, что мне поручили бы, а то, что действительно интересно.
        Итак, что меня ждет? Что будет дальше? Куда еще заведет меня эта история? Наверное, то же самое чувствуют альпинисты. Почему их тянет в горы, где сплошь холод, снега, опасности? Могли бы дома, в тепле и уюте, чаи гонять. Ведь нет же никакой особой необходимости напяливать костюмы, обвязываться веревками и балансировать над пропастью. Им просто этого хочется. Их туда тянет. Вот и меня - затянуло.
        Конечно, риск велик. Сами виноваты, подумают спасатели, но все равно начнут поиски пропавших под лавиной, поднимут вертолеты и развернут полевой госпиталь. А меня кто-нибудь выручит? Боюсь, что Марго станет беспокоиться только вечером, я сама дала ей такие инструкции. Петровская же, когда я не явлюсь с обеда, решит, что я кувыркаюсь в постели с любовником, и только обрадуется.
        Черт, черт, черт! Не хочу, чтобы мне промывали мозги! Они мне нравятся такими, как есть. Конечно, я не победитель математических олимпиад и не чемпион мира по разгадыванию кроссвордов. Но и не пустоголовая блондинка. Оставьте мне мои мысли - я буду их думать. Оставьте мне мои воспоминания, они дороги мне как память…
        Однако, похоже, меня никто и не спросит. Дверца автомобиля распахнулась. И крепкие парни, уже не в кожаных куртках, а в белых халатах, выволокли меня на улицу. Мы находились за высоким забором. Возле трехэтажного здания, похожего на закрытый санаторий. Впрочем, скорее всего, это была закрытая лаборатория по перековке инакомыслящих. Наверное, она существует еще с советских времен. Стояла тут, меня дожидалась. Местные доктора, понятия не имеющие о правах человека, оттачивали здесь свое мастерство, проводили эксперименты, испытывали приборы, придумывали препараты, совершенствовали систему безопасности. Сделали все, чтобы у меня не осталось ни единого шанса сбежать, вырваться, спастись.
        Или, может быть, все не так страшно? И в мой мозг не будут вживлять электроды? Есть более щадящие средства. Например, гипноз. Я как-то видела передачу о гипнотизерах из спецслужб. Вдруг я сумею не поддаться? Ведь я не верю в зомбирование и в сглаз. Хотя даже моя мама порой вздыхает: не сглазили ли меня, не за горами тридцатник, а я еще не замужем.
        Но я точно знаю: человек за все отвечает сам. И дело вовсе не в потусторонних силах, а в том, что мы с Юрой такие разные. Я не спешу стать примерной, мне скучно сидеть дома. Он не пускается в авантюры. И все-таки мы - вместе.
        Так что надежды мало, но она есть. Вспомни, Вика: даже гибель Помпеи - и катастрофа и удача одновременно.
        Я шла по длинному коридору, под конвоем. Санитары с двух сторон, милицейский генерал - позади. Может быть, клиника и закрытая, однако нам навстречу попадались больные. Кстати, выглядели они вполне ухоженно. Чистые пижамы, халаты. И вообще, обстановка не такая уж и унылая. Было видно, что денег на секретные эксперименты не жалеют.
        Это плохо. Это значит, что персоналу хорошо платят, и мне уж точно их не подкупить. Остается еще шанс их обаять. Даже Ларионову я явно приглянулась. Иначе не стал бы он со мной церемониться и называть лапочкой. Скончалась бы я от передозировки героина, и все. А Петровская бы даже не удивилась. Я так и слышу ее голос:
        - Так вот почему она всегда была такой странной! Не только простушка, но и наркоманка. Угораздило же вас, Юрий Вадимович…
        Но на самом деле я услышала другой голос. Неожиданный вопль заставил не только меня, но и моих сопровождающих сбиться с шага.
        - Мой генерал!
        Один из пациентов, которые с отсутствующим видом шатались по коридорам, неожиданно подскочил к нам. Вернее, к Ларионову. Пожилой, высокий, седой мужчина с изможденным лицом, которое исказила гримаса не то радости, не то ненависти.
        - Как долго я этого ждал! Я знал, что рано или поздно ты вернешься!
        Никто не успел ничего понять, санитары не смогли отреагировать, а седовласый уже приставил к горлу Ларионова какой-то острый предмет. То ли опасную бритву, то ли скальпель.
        Это не жизнь, а американские горки! Причем все повороты и мертвые петли абсолютно непредсказуемы. Ну кто мог предугадать, что я, вместо того чтобы сидеть в офисе со словарями, окажусь в психбольнице, где опасный сумасшедший взял в заложники посетителя? И не просто посетителя, а генерала из МВД. ЧП! Скандал! Громкое дело!
        Однако вряд ли генерал решится предать все произошедшее огласке. Если прибудут официальные органы, он не сможет объяснить, что делает здесь в моей компании. Вот я смогу! Не все же, кто в погонах, оборотни? Есть же и те, кто их разоблачает.
        Нет, спецназ они вызывать не будут. Попробуют обойтись своими силами. Но пока их явно не хватает. Санитары стоят в растерянности. А вооруженный террорист пятится назад.
        - Павлуша, что ты делаешь? - когда оторопь прошла, Ларионов попытался договориться с больным. - Брось скальпель. Не смеши людей…
        Они знакомы? Генерал и жалкий сумасшедший. Что у них общего? Постойте, Павлуша?! Мои мозги, еще не подвергшиеся промывке, сложили два и два и выдали результат. Павел, бедолага-супруг тети Милы. Помещен в закрытую лечебницу, так как после нелепых любовных похождений его считают безумным. Все сходится!
        Это та самая лечебница. А раз у дядя Паши было кольцо с буквой V, значит, он вполне мог быть знаком с Ларионовым. Братство кольца…
        - Это мы еще посмотрим, кто из нас посмеется последним, - с кривой улыбочкой произнес террорист.
        И вместе с захваченным заложником исчез за одной из дверей. Я без долгих раздумий устремилась следом. Почему-то я не боялась пациента со скальпелем. Враг моего врага - мой друг.
        Я оказалась в пустой палате наедине со злодеем-генералом и повредившимся в уме дальним родственником Юры. Теплая компания!
        Дальний родственник, казалось, не удивился моему присутствию. Он деловито повалил Ларионова на кровать, скрутил ему руки за спиной и связал их простыней. Забаррикадировал дверь, подтащив и установив другую койку между дверным проемом и шкафом.
        - Павлуша, ты же понимаешь, что тебе это с рук не сойдет? - поинтересовался генерал. - Сейчас охрана сломает дверь, и я за твою безопасность не отвечаю.
        - Ты о себе бы лучше подумал, мой генерал, - хмыкнул захватчик. - Чирк по горлышку - и поминай, как звали. А вы, девушка, кто? Подружка его? Думаете, он хоть и не молод, но еще в строю? И денег даст, и удовольствие доставит?
        Наконец-то он обратил на меня внимание.
        - Я ему не подруга, - возмутилась я. - Я - жертва! Жертва клуба самоубийц, носителей печатки. Ларионов привез меня сюда на промывку мозгов!
        - Так вы все знаете? - изумился Павлуша.
        - Я многое знаю, - подтвердила я. - Даже с супругой вашей общалась. С тетей Милой. Она сказала, что вы бредите Помпеями. Но я считаю, что это не бред.
        - Мила так ничего и не поняла, - вздохнул Павлуша, подтверждая тот факт, что я все поняла правильно. - Я не стал ей ничего объяснять. Предпочел, чтобы меня считали безумным. Так удобнее, - продолжал он. - Незачем семью вовлекать в эту грязь. К тому же, генерал вот постарался. Тоже мне мозги промыл. Но память возвращается. Вот какая штука! Не действуют ваши штучки, слышишь, генерал?
        - Расскажите мне о братстве кольца, - попросила я.
        Пока не началась операция по освобождению заложника, я хотела докопаться до истины. Не напрасными же были все мои усилия.
        - Не забывайте, что вы беседуете с пациентом психушки! - подал голос Ларионов.
        И тут же схлопотал оплеуху. Террорист с ним не церемонился, на погоны и звезды не глядел. А над моим вопросом он призадумался.
        - Что ж, пожалуй, расскажу… Вернее, зачитаю, - он полез в карман своего больничного халата, вынул оттуда сложенную пополам тетрадь. - За то время, что я нахожусь здесь, я подготовил целое эссе. Было время подумать, все проанализировать. Оставить записи - как предупреждение. Я же не знал, доведется ли мне кому-нибудь обо всем этом рассказать или нет. Поверят мне или сочтут мои слова бредом? Началось же все действительно в Помпеях…

18
        Эта история началась в 1707 году, когда некий австрийский князь решил построить виллу на юге Италии, на берегу Неаполитанского залива. Однажды он велел рабочим прорыть колодец. Те взяли в руки заступы и лопаты, но почти сразу же наткнулись на что-то в земле. Они откопали несколько древних статуй. Увидев их, князь пришел в восторг и решил, что он обнаружил какой-то старинный храм. Понадобилось еще несколько лет, чтобы установить, что это был театр. Театр древнеримского города Геркуланума. Того самого, который располагался рядом с Помпеями и погиб в один день с ними от извержения Везувия.
        Помпеи были больше и богаче Геркуланума, они в свое время могли похвастаться двадцатью тысячами жителей. Поэтому, совершив первое открытие, далее люди стали искать развалины именно этого города. И нашли. Под слоем земли и пепла сохранились почти нетронутые временем дома и храмы, лавки и форум, театр и мостовая. Обнаружили статуи, фрески, украшения, фонтаны и бочки с вином, ну, и скелеты погибших. Целый город, который погубило извержение вулкана, но оно же и обессмертило его. И века спустя он восстал из пепла практически в своем первозданном виде. Никто из жертв вулкана не успел нацепить лживую личину, навести порядок в комнатах, убрать картины или вино, чтобы не оскорбить пуританское чувство приличий.
        Помпеи стали местом паломничества. Сюда приезжали археологи и короли, художники и антропологи, историки и языковеды. Многие ученые посвящали свои научные труды следующим вопросам: чем жили помпеяне, как они управляли городом, каким богам поклонялись, как общались между собой, развлекались, выполняли свои повседневные дела - от закупки товаров до посещения бани.
        В составе одной из экспедиций в начале XX века в Помпеи прибыла биолог - доктор Вильгельмина Леви. Она интересовалась флорой древнего города. Добыла из почвы образцы растительной пыльцы, обугленных семян, плодов, стеблей, корней, чтобы установить, что выращивали горожане. В частности, она определила, что в Геркулесовых садах в юго-восточной части Помпей было налажено производство благовоний. Там выращивали цветы, делали из них вытяжку, смешивали с оливковым маслом, выработанным из росших здесь же олив, добавляли еще кое-какие ингредиенты - и получались ароматические смеси. Их запечатывали в стеклянные и глиняные емкости и продавали горожанам.
        Когда в одном из домов на Виа делль Аббонданца обнаружили запертый ларец с сосудами для благовоний, его передали Вильгельмине. Она открыла его, не предполагая, что отворяет ящик Пандоры…
        Она увидела небольшие стеклянные флаконы, которые за истекшие века приобрели стальной блеск, но, как ни странно, сохранили свое содержимое, словно их запечатали глиной только вчера. Это были не обычные благовония, а какой-то порошок тускло-зеленого цвета. Исследовательница провела специальный анализ, чтобы установить, из чего состоит это снадобье. Она нашла в нем с десяток различных ингредиентов - от выжимок из косточек винограда до травы, которая растет лишь высоко в горах. И недоумевала - что все это вместе значит, для чего использовалось? Вряд ли это имело приятный запах, ведь в смесь входила измельченная рыбья чешуя. Тогда что это? Лекарство? Или, наоборот, отрава? В древнем городе, наверное, тоже обитали крысы. Но почему тогда этот порошок хранился в богато инкрустированном ларце, на крышке которого угадывалась буква V?
        Пытаясь разгадать загадку, доктор Вильгельмина отправилась туда, где нашли ларец. В двухэтажное кирпично-каменное здание на углу двух помпейских улиц, над входом в который было высечено слово «VITA».
        - Что здесь располагалось? Аптека? Склад? Жилой дом? - спросила она.
        - Лупанар, - ответили ей археологи, - публичный дом, где развлекались состоятельные горожане и заезжие купцы.
        Она зашла внутрь. На первом этаже - просторный зал. Видимо, здесь подавали вино и еду, играли в кости и танцевали. А наверху - небольшие комнаты для свиданий. В
«ресторанном зале» внимание исследовательницы привлекла большая фреска в центре - мужчина возлежит на лежанке и держит в руках кубок с вином. Рядом с ним - полуобнаженная женщина, которой что-то подносит служанка. Вильгельмина присмотрелась и увидела, что это тот самый ларец c буквой V на крышке. Получалось, что его содержимым проститутки потчевали своих клиентов? Так что же это? Возбуждающее зелье? Какой-нибудь наркотик? Или дурман, чтобы усыпить бдительность мужчины и затем обобрать его?..
        Вскоре доктор Вильгельмина познакомилась с репортером, приехавшим на раскопки. Серьезная дама, вся в науке, была покорена любителем выпить и погулять, вынюхивавшим сенсацию. У них начался роман. И однажды Вильгельмина рассказала ему, над чем она сейчас работает.
        - Ну и что ты мучаешься? - удивился ее приятель. - Надо провести испытание, проверить действие порошка на себе.
        - Попробовать нечто, что столетия пролежало под слоем пепла? - ужаснулась женщина.
        - Глупышка! Нам тухлятина не нужна. Ты же знаешь все ингредиенты. Нужно их собрать и приготовить порошок заново. А потом ты добавишь мне его в вино, как та помпейская куртизанка…
        Что ж, оба были не прочь поиграть в древний лупанар. Вильгельмина сделала то, что предложил ее любовник. Результат превзошел все их ожидания. Под действием снадобья, которое получилось изумрудно-зеленым, мужчина стал неутомим в постели.
        - Вот она, VITA, вот она, новая жизнь! Мы нашли золотое дно! Мы будем богаты! - пришел в восторг журналист.
        Он решил наладить выпуск порошка - прообраза современной «Виагры». Он предвкушал, что от клиентов отбоя не будет. Таблетку для любви, умножающую силы, возвращающую молодость, захотят приобрести многие…
        Однако этим планам не суждено было сбыться. Вильгельмина любила своего репортера, но была верна долгу. Обо всех своих научных изысканиях она докладывала своему куратору - профессору Берлинского университета Беккеру. А тот в это время активно сотрудничал с разведкой Германии: вместе с другими учеными разрабатывал «эликсир правды» - снадобье, развязывающее язык.
        Прочитав отчет Вильгельмины, он понял, что порошок можно использовать отнюдь не для личного обогащения, а на благо своей страны. Женщина и так способна выпытать у мужчины многие тайны, а уж такое снадобье удвоит ее власть. Политики, банкиры, генералы - в основном все они пожилые мужчины. Кто из них устоит перед соблазном вновь стать молодым и рьяным?
        Так порошок после столетий забвения снова оказался в кубках с вином. Среди немецких агентов, завербованных в разных странах, имелись и молодые, привлекательные женщины. Одной из них была мадам Мари, проживавшая в России, в Тульской губернии. Не только красотой и приятными беседами приманивала она своих клиентов - очень важных персон в городе оружейников. Попробовавший ее чудо-порошка мужчина был обречен приходить к ней хотя бы раз в неделю - он просто не мог выдержать без очередной дозы.
        Беккер рассуждал, что на любой другой наркотик, кроме этого, солидного и разумного мужчину подсадить будет не так-то просто. А за ночь любви с женщиной, знающей тайну этого порошка, всякий отдаст все, что угодно. И с мадам Мари щедро делились деньгами и секретами.
        В числе ее постоянных клиентов был фабрикант и депутат Салищев. Несколько лет он исправно посещал дом порока, пока однажды не узнал, что мадам Мари связана с революционерами. И доходы от ее заведения шли на взрывчатку, листовки и аренду явочных квартир. Вот так, одновременно - и немецкая шпионка, и русская революционерка. Одно другого не исключает. Есть же версия, что большевистскую революцию организовали на немецкие деньги.
        Но вряд ли господин Салищев когда-нибудь узнал бы о связи Мари с Германией, а вот революционный уклон ее деятельности однажды вскрылся.
        Мари с Салищевым во время прилива особо нежных чувств обменялись перстнями: что-то вроде обряда венчания. Она ему отдала свое колечко, а он ей - печатку с крупным бриллиантом. Этим украшением революционеры-террористы потом подкупили кого надо и взорвали поезд с видным государственным чиновником. Началось следствие, печатка всплыла, след привел к Салищеву. Он сумел отмазаться, не упомянув свою любовницу. Но для себя выводы сделал. Нанял сыщика, который подтвердил его подозрения.
        У Салищева оказались личные счеты с бомбистами. Его первая горячо любимая жена и маленький сын погибли у здания тульского театра на улице Киевской во время взрыва, устроенного народовольцами. Он не мог этого забыть и простить. Он вынес свой приговор мадам Мари. Он порвал с ней и сделал все, чтобы уничтожить ее заведение.
        Ему это почти удалось. Городская дума постановила закрыть публичные дома в городе. Но потом их опять открыли, правда, теперь на окраине, и они уже не отличались прежним лоском.
        С Салищевым же случилось непредвиденное. Он вел дневник и подробно записывал все, что с ним творилось. А творилось нечто страшное. Он испытывал настоящую ломку, уже через месяц ему безумно хотелось наплевать на все и приползти на коленях к мадам Мари, только чтобы она снова дала ему того волшебного порошка. Он превращался в развалину, впал в депрессию, стал ненавидеть жену. Ему снились кошмары, преследовали видения, мучили извращенные желания. Некоторое облегчение наступило лишь тогда, когда одно из них он воплотил в жизнь: развратил малолетнюю племянницу. Но вскоре и это перестало приносить ему удовлетворение, а оставляло только ощущение совершенной им мерзости. Рассудок фабриканта помутился, и он убил и любовницу, и себя…
        Так опытным путем было установлено, что прием порошка опасен и влечет за собой серьезные побочные эффекты, как-то: привыкание, ломку, сдвиги в психике. Подобные истории случились не только с Салищевым. То там, то здесь появлялись сообщения о самоубийствах высокопоставленных чиновников и промышленников. Общественное мнение связывало это с мировыми катаклизмами: войны, революции, крах целых империй, банкротство. Но, возможно, тому имелись и другие причины, сугубо личного свойства - чрезмерное увлечение изумрудным порошком или резкий отказ от него.
        Мужчины слишком падки на плотские удовольствия. Особенно мужчины, наделенные властью. Они привыкли иметь все, что захотят. Они могут покупать женщин, но здоровье не купишь. А от сидячей работы, интриг и постоянных стрессов многие не в старом еще возрасте уже никуда не годятся в постели. Так что подсадить их на
«таблетку любви» не составляет особого труда.
        Хотя таблетки - это совсем другая история…
        В 30-е годы Германия стала врагом советской власти. И нам пришлось искать противоядие от сексуальной вербовки. Нельзя было допустить, чтобы видные советские военачальники, ученые, партийные руководители могли попасть в сети куртизанок, вооруженных, по сути, психотропным оружием. Один умный человек рассудил, что против лома нет приема. Разве что точно такой же лом.
        В секретной лаборатории разработали химический аналог древнеримского чудо-порошка. Средство усиливало потенцию, обеспечивало прилив сил, улучшало самочувствие. Выглядело оно как зеленый шарик, который надо было сосать или растворять в вине. Но советские ученые пошли дальше и попыталась нейтрализовать вредное воздействие таблетки на организм, особенно на психику. И разработали некое противоядие - желтый шарик. На два зеленых надо принимать один желтый. И тогда можно прожить в гармонии и спокойствии долгие годы.
        И вот эти две таблетки (зеленую и желтую) нужно было как-то преподнести нашей элите. Был создан клуб «Любителей жизни» - дань тому самому слову на дверях публичного дома в Помпеях, с которого все и началось. Вместо клубной карты члены организации получили печатки: массивные золотые перстни с темным камнем и на нем выгравированной золотом буквой V. Это был некий своеобразный исторический реверанс в адрес мадам Мари и ей подобным, которые обменивали свои дешевые побрякушки на драгоценности клиентов, потом продавали их или отдавали на подкупы и взятки - для дела революции.
        Доступ к пилюлям имела только самая верхушка номенклатуры. Это была такая же статусная вещь, как машины с шоферами, охрана, спецпайки и закрытые санатории. Когда член клуба заболевал, умирал или просто становился слишком старым, он мог завещать свой перстень и дать рекомендацию для вступления в клуб преемнику.
        Причем из схемы «Любви к жизни» были убраны женщины легкого поведения. Ранее изумрудный порошок был дважды запретным плодом: чтобы получить его, нужно было опуститься до связи с проституткой и щедро выдавать ей деньги и секреты. Ни первое, ни второе не красило советского человека. Теперь таблетки подзаряжали мужчину энергией, расходовать которую он мог с той, с кем и хотел. С женой, любовницей или куртизанкой.
        Вроде бы все работало как задумывалось. Если человек сыт, его не соблазнишь обедом. Если он богат, его не удивишь взяткой. А если государство подарило тебе вторую молодость и возможность ощущать себя мужчиной, ты не предашь власть.
        Но и здесь не обошлось без человеческого фактора. Наркотики когда-то придумали для обезболивания, чтобы облегчать страдания раненым и больным. А не для превращения людей в безмозглых бешеных зомби, помешанных на дозе. Так и эти пилюли. Некоторые мужчины не выдерживали предписанный ритм приема средства, забывали о желтых таблетках, увеличивали дозу зеленых. Много кайфа, как известно, не бывает.
        Передозировка приводила к противоположному результату: к импотенции и старению организма. Человек словно с разгона налетал на стену. Он уже привык к жизни мачо, к тому, что женщины остаются с ним не только из-за денег, а для удовольствия. Он уже бросил пожилую скучную жену и обзавелся молоденькой красоткой. И вдруг всему этому приходит конец!
        Не все могут вынести подобное. У одних начинается депрессия, другие становятся агрессивными и опасными. Многие поступали как «под копирку»: не хотели признавать себя стариками, впадали в исступление, убивали своих молодых жен и любовниц и сами кончали жизнь самоубийством.
        Вот такая история. То, что началось как научное и археологическое открытие, обернулось банальной наркотической зависимостью и деградацией, а порой и полным уничтожением личности.
        Седовласый пациент замолчал и закрыл свою тетрадь. Выглядел он как профессор, представивший на суд общественности научный доклад. Общественность в моем лице слушала как зачарованная, боясь пропустить хоть одно слово. Все мои догадки подтвердились. Да еще как!
        А вот Ларионов, хотя всю свою важность растерял и полулежал в неудобной позе на больничной койке, сохранял бесстрастное лицо. Мол, меня все это не касается. Я, мол, умываю руки, тем более, они у меня связаны.
        - Ну и ну, дядя Паша! Вы - отличный рассказчик, - искренне восхитилась я. - Это же сенсационный материал!
        - Да, девушка, мы не лаптем щи хлебаем. Хотя я из инженеров, технарей, мой конек - производство. Но и журналы я почитывал. И не только «Науку и жизнь», но и «Новый мир», и «Иностранную литературу». У нас с Милой была отличная библиотека, собрания сочинений классиков. Я знаю, как свои мысли излагать, не то что нынешние начальники. Они в основном матом разговаривают, и думают так же. Ведь не учили как следует ничего. Хотите анекдот в тему? «У студента спрашивают: - какие три слова наиболее распространены в нашем вузе? - Я не знаю, - мнется он. Преподаватель: - ответ правильный!»…
        Раскопки, шпионы, ученые, куртизанки, жизнь и смерть партийно-хозяйственной номенклатуры проносились передо мной, словно кадры из фильма. Невероятно, что какой-то порошок, какая-то таблетка имеет такое влияние на людей, на правителей, на историю. Но именно это все и объясняет…
        - Скажите, неужели все члены клуба осведомлены обо всем этом? - поинтересовалась я.
        - Нет, конечно. Большинство знают лишь в общих чертах. Но вся штука в том, что у меня был очень осведомленный источник, - хихикнул дядя Паша.
        - И кто же это?
        - Наш генерал, собственной персоной! Прежде чем устроить мне промывку мозгов, мы с ним хорошо поговорили. Он ответил на все вопросы. Причем сам господин Ларионов - это еще не все. Его отец был основателем клуба! Именно он придумал прием «против лома». Он был первым, кто опробовал на себе действие новых пилюль.
        - И как, успешно? - я взглянула на заложника.
        Со мной-то он держал язык за зубами. Видимо, стал осторожнее. К тому же дядя Паша - человек из системы, один из них.
        - Более чем успешно, - наконец-то генерал снизошел до ответа. - Ему было за пятьдесят, когда родились я и моя сестра. А когда мне исполнилось восемнадцать лет, он посвятил меня в историю клуба и завещал печатку. Оценил всю прелесть и того, и другого я, конечно, уже много позднее. Но уже лет двадцать я являюсь чем-то вроде координатора, хранителя этого музея «Жизни». Я знаю каждого его члена, тем более, что избранных не так уж много.
        - К тому же, ваши ряды редеют, - напомнила я. - Вы ведете летопись несчастных случаев?
        - Да все мы жертвы, - вздохнул пациент психиатрической лечебницы. - Я это понял слишком поздно. Когда потерял почти все. Сомневаюсь, что я смог бы остановиться по доброй воле. Мне помогла меркантильность наших красавиц. У меня кончились деньги. И это меня спасло…
        - Позвольте, - до меня вдруг дошло, что не все концы сходились с концами, - вы сказали, что это организация была устроена для советских людей? Как же в таком случае печатка оказалась у венецианца? Я своими глазами видела, как возле того самого публичного дома в Помпеях застрелился итальянец. А до этого он грохнул свою жену. И у него был точно такой же перстень, как у вас.
        - Да, публичное самоубийство Фабио Монти - одна из худших страниц нашего клуба, - вздохнул Ларионов. - Нам и в страшном сне не могло присниться такое. Молодая жена этого венецианца - дочка одного из влиятельнейших людей в нашей организации. Ее отец - известный человек, очень богатый, она была завидной невестой. Но девица оказалась помешана не на бриллиантах и тренерах по фитнесу, а на астрономии. Она могла ночь напролет наблюдать за какой-то пылинкой в небе. И вот по Интернету она нашла такого же безумца. Они, видите ли, синхронно обнаружили какое-то отклонение в траектории движения кометы, прошедшей в миллиардах километров от Земли. Короче, этот астроном-любитель был пожилым, некрасивым, женатым иностранцем. Но звезды благословили его союз с молодой и взбалмошной русской. Они бросили все: он - семью, она - страну, и поженились. И стали жить в Венеции. Отец девушки сначала хотел киллера нанять, чтобы не допустить эту свадьбу, а потом смирился и даже сделал зятю необычный подарок. Желто-зеленый. Прилагалась и печатка. Видимо, тесть мечтал о внуках. С тех пор у итальянца появилось увлечение
посильнее, чем звезды. Отец девушки - человек спокойный и рассудительный, никогда не забывает о противоядии, а вот венецианец оказался слишком страстным. Он ведь недавно приезжал в Москву, мы с ним долго беседовали. Его очень интересовала история нашего клуба. Я рассказал ему многое, начиная с Помпей. Но я и предположить не мог, что он спрашивает об этом для того, чтобы совершить публичное самоубийство в мертвом городе! С ним случилось то же, что и со многими другими. Пристрастие к пилюлям привело его к половому бессилию. Еще вчера любимая женщина его радовала, сегодня она - свидетельница его позора. А свидетелей в живых не оставляют… Ты не можешь с этим смириться, но ничто не помогает. Ты начинаешь ненавидеть весь мир и желаешь уничтожить колыбель этого зла. Наверное, поэтому он и стрелял в тот самый публичный дом, где последний раз клиенты развлекались тысяча девятьсот лет тому назад.
        Надо же, наш генерал, наконец-то разговорился! Видимо, заело его, что о деле всей его жизни рассуждают посторонние. Впрочем, скрывать-то уже нечего. Картинка сложилась. Один-два пазла ничего не изменят.
        - Так что? История с Корским - типичная для вашего клуба или нет? - спросила я.
        - По моим данным, каждый третий не выдерживает этого испытания, - признался генерал. - Это как с алкоголем. Один из нескольких спивается. Но, даже зная об этом, никто не откажется вступить в наш клуб, ведь так, Павел? А Корский действительно спас мне жизнь на рыбалке. И в благодарность я предложил ему стать одним из нас, хотя по своему рангу он не очень подходил. Я предупредил его об опасности. Но он обещал быть разумным. Я надеялся, что он направит весь свой пыл на семью и моей сестре будет хорошо. К сожалению, не вышло… Не могу поверить, что он внезапно слетел с катушек. Ничто этого не предвещало. Хотя… Когда это все случилось, я приехал на дачу. Мне нужно было найти и забрать перстень и таблетки. Печатку я не нашел. А в таблетках обнаружил некую странность. Вернее, не я, а мои эксперты. Мы всегда тщательно расследуем каждый случай. Так вот, желтые таблетки Корского оказались на самом деле зелеными! Они были покрыты сверху желтым красителем. Так что передозировка случилась, скорее всего, по ошибке.
        - Ошибка? Или кто-то замаскировал зеленые таблетки под желтые? - мне опять стало интересно.
        - Мы проверяем это. Возникла версия промышленного брака. Таблетки выпускает одна лаборатория. Конечно, засекреченная.
        - Но не исключено, что это чей-то злой умысел? - допытывалась я.
        - Чей? Об этих таблетках, кроме членов клуба, знают разве что их постоянные партнерши. Неужели Лида подменила пилюли и тем самым подписала себе смертный приговор? Зачем? Это что, такой экстравагантный способ самоубийства?
        Ничего себе! Оказывается, еще далеко не все тайны разгаданы!

19
        Итак, маски сброшены. Но на повестке дня стоял еще один вопрос. Как мне выбраться отсюда? И желательно - вместе со всеми моими знаниями. Да и дядя Паша - на редкость здравомыслящий человек. Что он делает в психиатрической клинике?
        За дверью что-то топало, хлопало, кричало. Я вообще удивлялась, что эту преграду пока еще не взорвали.
        - Дядя Паша, что делать будем? - спросила я. - Ох, боюсь, в коридоре все готово к штурму. Снайперы заняли позиции, оружие снято с предохранителей…
        - Вот-вот, - ухмыльнулся Ларионов. - Давно пора! А то у меня руки уже затекли. Кстати, именно поэтому я с вами и поболтал немножко. Все-таки все получилось, как в плохом кино. Но вы не оставили мне выбора. Не мог же я слушать, как вы выливаете ушаты грязи на наш клуб! Хотя он скрасил старость стольким людям.
        - Членам, вы хотели сказать, - ехидно уточнила я. - Людям таблетки не нужны. Им нужны другие люди. Не содержанки, не куртизанки и не спонсоры. А те, кто поймут тебя, даже если весь мир не понимает. Кто улыбнется, когда другие даже не смотрят в твою сторону. С кем можно гулять в парке, взявшись за руки, хоть в тридцать лет, хоть в семьдесят.
        - Это, конечно, красиво звучит. Но реальность-то весьма неприглядна, - генерал поморщился, как от зубной боли. - Благотворительностью никто не занимается. Все заняты собой. Никто никому не нужен. Все друг друга используют. Ваше счастье, Виктория Викторовна, что вы пока еще с этим не столкнулись. Но вам ведь не семьдесят лет.
        - Да уж, старость - не радость, - согласился дядя Паша. - Но выбираться отсюда действительно нужно. Все-таки хорошо было бы вернуться домой, вдохнуть воздух свободы, на футбол сходить, пивка попить.
        - Девочку снять, - продолжил генерал. - Что, Павлуша, признайся, если бы тебе вернули твои миллионы, ты бы первым делом таблетку приобрел?
        - Я бы первым делом провел рекламную акцию о вреде этих пилюль!
        - Просто людям изменяет чувство меры, - не согласился Ларионов. - Это же элементарно. «Умеренность и аккуратность» избавляет от стольких проблем! Не объедайся - не будешь толстым. Не напивайся - не станешь алкоголиком. Все же от тебя самого зависит. Жизнь дает нам столько подарков, а люди превращают их в яд. То же самое и с нашими таблетками. Я ведь всех предупреждаю. Можешь получить многое, а можешь и многое потерять. Выбор за вами.
        - Да у вас просто масонская ложа какая-то, - хмыкнула я. - Они тоже уверены, что хранят великие тайны и приносят великую пользу. Но что-то ее никто не видел, пользу эту. Их обряды вызывают лишь недоумение, от них пахнет отнюдь не ладаном. Так и ваше самое серьезное достижение - оргия пенсионеров где-нибудь в «Опань-ки». Я тут тоже вспомнила анекдот:

«- Вы тот самый король Артур, который способен вытащить меч из камня?
        - Да.
        - Там «уазик» в грязи застрял. Пойдемте, поможете…».
        Вместо того, чтобы помогать человечеству, лучше бы вы помогли собственным женам достойно встретить старость.
        - Молодость извиняет вашу глупость. Красота - тем более, - снисходительно усмехнулся Ларионов.
        Но я не повелась на эту лесть.
        - Разве и женщины не стареют? - напомнила я генералу о равенстве полов. - Но они редко бросают семью, чтобы кинуться на первого встречного молодого симпатяшку. Им некогда по дачам с секретаршами разъезжать, они на этих дачах огурцы сажают. Пока вы тут таблетки для повышения потенции пьете, они лекарства от давления принимают, чтобы оставались силы за внуками в детский садик сбегать и сумки с продуктами из супермаркета дотащить.
        - Так природа распорядилась, - не принял мои упреки Ларионов. - Мужчина - охотник. Женщина - хранительница очага.
        - Мобильник! - внезапно заорала я. - У генерала должен быть с собой мобильный телефон!
        И как нам только это раньше в голову не пришло? Столько времени потеряли! Дядя Паша ладно, у него и справка есть. Но я-то? Правильно Жванецкий говорил, что женщины и мысли вместе не ходят. Впрочем, лучше нам встретиться поздно, чем никогда.
        Я принялась с энтузиазмом обыскивать нашего заложника. Трубка оказалась во внутреннем кармане пиджака. Я выхватила ее. Как ни странно, аккумулятор показывал полный заряд и не собирался предательски сдыхать в самое неподходящее время, как в плохом кино. Опять повезло!
        Я быстро набрала номер Юры.
        - Милый, я в психушке, - радостно сообщила я. - Мне требуется твоя помощь!
        На другом конце провода повисло молчание. Я же вдруг поняла, что не знаю адреса клиники. Не видела, по какой дороге меня везли сюда.
        - Вы знаете, где мы находимся? - обратилась я к дяде Паше.
        - В психушке, - подтвердил он.
        - Но где именно?
        - Не знаю. Мне же мозги промыли.
        - Клубничка, ты хорошо себя чувствуешь? - осторожно поинтересовался Юра.
        - Пока нормально. Хотя меня и собирались подвергнуть насильственной медицинской процедуре. Но потом дядя Паша взял заложника. И ситуация изменилась к лучшему.
        - Какой дядя Паша?
        - Твой дядя Паша, - у меня отлегло от сердца. - Как это здорово, что я пообщалась на дне рождения твоей мамы с тетей Милой! Вообще-то, мне там было неуютно, ты же в курсе. Но испытания даются нам не просто так, а для чего-то! В данном случае для того, чтобы мы познакомились с твоей тетей, и ты спросил у нее, куда она ездит навещать супруга. Именно по этому адресу и нужно выслать группу захвата.
        - Виктория, что происходит?!
        - Я раскрыла тайну клуба V! Но генералу Ларионову это не понравилось. Он подбросил мне наркотики, посадил в машину и пообещал промыть мозги. Юр, мне некогда вести долгие разговоры. Меня надо срочно спасать.
        Я отключилась. Чем больше я объясняла, тем более странным все это выглядело. Надеюсь, мой жених понял главное - в клинику надо вызвать милицию.
        - Нам остается только ждать, - провозгласил дядя Паша.
        Я решила потратить это время на раскрытие последней тайны.
        - Значит, таблетки Корского были перепутаны. Так что велика вероятность, что он увеличил дозу зеленых и перестал принимать желтые вовсе не сознательно, а случайно или по чье-то злой воле, - принялась я размышлять вслух. - Но кто приложил к этому руку? Вы, товарищ генерал, никогда не задумывались, что это очень удобный способ избавляться от неугодных? Просто подсунуть им перекрашенные таблетки. И человек очень быстро окажется в сумасшедшем доме, в могиле или в тюрьме. Может быть, именно здесь и надо искать разгадку ряда громких самоубийств и убийств политиков и бизнесменов. То, что преподносится как несчастный случай, сведение счетов с жизнью или нападение неизвестных злодеев, может быть тщательно спланированной акцией. Государство в лице спецслужб и закрытых лабораторий придумало эти таблетки, подсаживает на них людей и, если нужно, расправляется с членами этого вашего элитарного клуба. Чисто и без свидетелей. Если что - они тут ни при чем, человек сам превысил дозу…
        Нет, все-таки мне нужно пересмотреть свое генеалогическое древо. Я не просто Виктория Победкина. Я - достойная наследница Шерлока Холмса! Надо заявить о своих правах. Вдруг меня уже давно ждет ключ от квартиры на Бейкер-стрит, где деньги лежат? Или, как минимум, ценная трубка моего знаменитого прапрадеда?
        Довольно быстро проанализировав факты, которыми меня огорошили в этой комнате, я выдвинула вполне правдоподобную версию. С трудом верится, что НКВД и КГБ изобрели что-то хорошее, а неразумные граждане этим злоупотребляют. Наше государство обычно ведет себя как невоспитанный верблюд: плюет на человека.
        - Это исключено! - Ларионов пришел в такое негодование, словно я обвинила его в распятии Христа. - Наш клуб никого не убивает. Людей губит собственная невоздержанность, жадность, сластолюбие.
        - Какая белая и пушистая организация! - хмыкнула я. - А как же раскопанная могила Корского? Вторжение в квартиру его дочери? Тот факт, что ваши наемники хладнокровно стреляли в Елену и подбросили мне наркотики? Вы - преступники и убийцы! - вошла я в роль прокурора.
        Обвиняемый ни капельки не смутился, он посмотрел мне прямо в глаза и произнес голосом Кашпировского:
        - Вы вынудили нас пойти на крайние меры. Обычно до такого не доходит. Да, я использовал все свои связи, чтобы посторонние не копались в грязном белье моего погибшего родственника. Но я его не убивал. Он сам убил себя. Нам же важно было получить печатку Валентина. Слишком многие двери можно открыть этим украшением. Члены нашего клуба обязаны помогать друг другу. Узнают они себе подобных именно по перстню с буквой V. Да, я искал его на даче Корского, у него дома, на работе. Да, было решено вскрыть его могилу, потому что моя сестра была явно не в себе и могла надеть печатку на палец покойника, как надела ему обручальное кольцо, желая зарыть свой брак в землю. Но не думаю, что этим мертвецу были причинены серьезные неудобства. Мои люди заново его похоронили бы, и никто бы ничего не узнал. Но им помешали, появился пьяный сторож. И им пришлось уйти. Они успели убедиться, что на теле нет того, что нам нужно. Потом появляетесь вы и говорите, что печатка у вас. Я готов был выкупить ее за любые деньги, но вы убежали. Пришлось узнавать ваш адрес, вернее, адрес Лены, чьим именем вы назвались. Пришлось
обследовать квартиру, но в отсутствие хозяйки. Мы старались, чтобы никто не пострадал. Мы же ничего не украли. Мы бы просто вернули то, что принадлежит нам…
        - Вы не нашли в той квартире печатку. И тогда решили просто устранить девушку!
        - Виктория, вы не оставили нам выбора. Вы так активно проводили расследование… Нам надо было вас остановить. До этого мы никогда не сталкивались с такой проблемой, - не стал скрывать сотрудник МВД. - Мы не преступный синдикат, мы не делаем ничего плохого. Мы вам не враги, с нами не надо было бороться. Мы даем людям препарат, он абсолютно безопасен, если правильно его использовать. Я бы хотел убедить вас отдать нам печатку и забыть об этом деле. Так было бы лучше для всех.
        - А как же дядя Паша? - напомнила я. - Ему вы тоже не сделали ничего плохого?
        - Видели бы вы, в каком виде его привезли сюда! Он не только связно мысли излагать был не в состоянии. Он разучился пользоваться вилкой и ножом. Мы его здесь лечили. Причем абсолютно бесплатно. Его семья не потянула бы затраты на приличную клинику. Да, мы проводили кое-какие эксперименты относительно его памяти, но, как оказалось, это пошло пациенту только на пользу.
        Ну и ну! Этот господин из черного может соорудить белое. И сам в это поверить, и еще и других убедить. Однако я не успела высказать генералу очередное «фи», потому что за дверью послышался какой-то шум.
        - Откройте, милиция! - потребовал строгий голос.
        Мы с дядей Пашей переглянулись. Кто это? Как узнать - свои или чужие? Сообщники Ларионова или обычные люди в погонах? Ведь и те, и другие из милиции. Те, кто подкинул мне наркотики, тоже служат в МВД. Сейчас я бы предпочла увидеть здесь какого-нибудь участкового. Чем меньше чин, тем дальше он от генерала. Приближенные к власти нам здесь ни к чему. Как там звучит милицейская присяга? Служа закону, служу народу. Аминь!
        - Вика Беда, сдавайся, больно не будет! - донеслось из коридора.
        - Это ваша кличка? - удивился Ларионов. - Вы бандитка, что ли? Надо было по базе пробить…
        У меня отлегло от сердца. Это не участковый, но и не плохой парень. Я узнала этот насмешливый голос. Вика Беда - чужие меня так не называют. Это Стас Дымов - начальник убойного отдела ГУВД Московской области. Риткин приятель, с недавних пор - и мой тоже. Юра, как всегда, все сделал правильно. Лучше даже я не придумала бы. Если просто позвонить по телефону 02, никто бы не поверил и сюда бы не примчался. Быстро и качественно выручить меня из психушки может лишь тот, кто со мной хорошо знаком.
        Я бросилась к двери и принялась разбирать баррикаду. В коридоре действительно оказался Стас. Невысокий, в наколках, больше похожий на зэка, чем на стража порядка.
        - Вика, ты превзошла саму себя, - прокомментировал страж. - Психушка! Что будет в следующий раз? Оттуда мне придется тебя извлекать?
        - Ты же знаешь, жизнь непредсказуема. Тем и интересна, - подмигнула ему я.
        - Как ты тут оказалась? Куда ты влипла?
        - В международный заговор.
        - Мне звонить в Интерпол? - напрягся он.
        - Думаю, Стас, тебе предстоит сделать много звонков в самые разные места.
        Генерал сдался без боя. Персонал больницы пребывал в такой растерянности, что не знал, что делать. Санитары все-таки - не специально обученные бойцы, хотя и привыкли подчиняться приказам Ларионова. Но они ничего не смогли противопоставить внезапной атаке дяди Паши. Стали куда-то звонить, с кем-то консультироваться, ждать распоряжений. И, пока они тянули, явился Стас, с которым связался Юра, и навел порядок.
        - Я, конечно, ничего не понял из того, что мне твой парень наговорил, - признался опер, отвозя меня домой. - Но ведь речь шла о тебе. Так что пришлось бросить все свои уголовные дела и рвануть в клинику. А тут такие чудеса…
        Еще бы: большой начальник из МВД оказался замешан в грязной истории. Службе собственной безопасности будет чем заняться в ближайшее время. Генерала арестовали. Предъявили ему обвинение в превышении должностных полномочий и организации покушения на убийство.
        Особой проверки удостоилась и клиника. Перетряхнули всю документацию, чтобы понять, кого же там содержали. Оказалось, что в основном - пожилых людей, родственники которых неплохо платили за лечение и уход за больными. Определить, у кого склероз от старости, а у кого - от промывки мозгов, возможным не представлялось. Но пациентов типа дяди Паши больше не оказалось. Только он вернулся домой в более-менее ясном уме и твердой памяти.
        Обрадовалась ли тетя Мила? Большой вопрос. Чтобы гулять, взявшись за руки в парке, нужно испытывать к спутнику нежность, а не обиду за предательство. Но, с другой стороны, у ее супруга имелось «химическое объяснение» своего загула.
        Конечно, мои показания, данные следствию, поначалу воспринимались как фантастический рассказ. Но все факты подтвердил дядя Паша, позволив приобщать к делу свои записи. Впрочем, забегая вперед, отмечу, что эта история не получила большой огласки. Газеты не запестрели заголовками: «Разоблачен международный клуб самоубийц», «Чудо-таблетка опасна для пожилых мужчин и их молоденьких любовниц»,
«Закрытый клуб для пожилых сластолюбцев - закрыт!».
        Скандальные подробности замяли, ведь клиентами Ларионова была все-таки элита. Хотя, конечно, уже не такая могущественная, как лет пятнадцать тому назад. Сейчас при власти и деньгах оказывается все больше молодых да ранних. Им таблетки пока что ни к чему. Да и сами средства для поднятия духа (и не только) теперь можно купить в любой аптеке. Причем побочных эффектов у них обычно не имеется, тем более, столь разрушительных.
        По моим наблюдениям, клуб постепенно утрачивает свое влияние. Впрочем, всегда найдутся те, кто не захочет отказываться от второй молодости. Уж больно идея соблазнительная! Надеюсь, что до них дошли отголоски моих разоблачений. И члены клуба хотя бы заглянут в прейскурант. Чтобы не переплатить лишнего за удовольствие, как Корский.
        Однако, если честно, меня эти члены мало волновали. Пусть сами позаботятся о себе. Их девицы тоже должны понимать: подобные связи опасны.
        Что действительно имело значение, так это здоровье Лены. Из-за меня человек угодил в реанимацию, а ее малышка не может дождаться маму. Это меня страшно угнетало. Не давало расслабиться и отметить мою победу.
        Вечером после описанных событий мы с Юрой пили шампанское прямо в постели.
        - Спасибо тебе, ты все сделал правильно, - искренне поблагодарила я своего парня.
        - Ты же устроила черт знает что! - он не собирался отвечать мне тем же. - Куда тебя понесло? С кем ты вздумала тягаться? Ты понимаешь, как это было опасно? У дяди Паши могло и не наступить прояснения сознания. Он мог не суметь раздобыть скальпель. Он мог не пересечься в коридоре с генералом. И тогда бы тебе никто не помог!
        - «А удача - награда за смелость», - пропела я. - Хорошо то, что хорошо кончается. Я, конечно, понимаю, что с великими сыщиками в быту нелегко. И Холмс, и мисс Марпл были, по сути, одинокими людьми. Но мы как-нибудь с этим справимся, правда, любимый?
        - Если ты обещаешь мне быть более благоразумной. - Юра продолжил воспитательную беседу.
        - Но тогда это буду уже не я!
        На следующий день я пораньше сбежала с работы и отправилась в больницу к Лене Корской. Накупила соков, фруктов и йогуртов. Хотя понимала, что все это не возместит ущерб, нанесенный ее здоровью.
        Однако в медучреждении меня ждал еще тот сюрприз. Жертвы бандитского нападения там не оказалось.
        - Но как же так? - недоумевала я. - Посмотрите, может быть, ее в другое отделение перевели или в другую больницу?
        - Не знаю, что с ней, - пожимала плечами дежурная медсестра. - У меня в журнале написано: выбыла. И все тут.
        - Господи, куда же она выбыла? Неужели в морг?! - похолодела я.
        - Нет, если бы умерла, так бы и написали, - сжалилась надо мной женщина в белом халате. - Выписали ее, наверное.
        - Как же выписали, если пару дней назад ее всю изрешетили пулями?!
        Да что же это такое? Неужели Ларионов так и не успокоился, не отозвал своих наемников? И те похитили раненую женщину из больницы, чтобы выпытать, где печатка?
        Рано я расслабилась. Эта организация - как спрут! И если даже ей снесли голову, щупальца продолжают оставаться очень опасными.

20
        Что же делать? Напроситься на очную ставку к Ларионову и выбить из него признание под пытками? Где дочь Корского? Что вы с ней сделали?.. Я решила пойти к Лене домой. Вдруг туда будут звонить и требовать выкуп - тот самый перстень? Правда, и у меня его уже не было. Я торжественно передала его следствию в качестве вещдока.
        Предполагая, что мне никто не откроет или же это сделает соседка, сидевшая с ребенком Лены, я все-таки позвонила в дверь квартиры. И подскочила на месте, когда мне открыла Лена собственной персоной.
        Не может быть! Где же капельница?! Где послеоперационный период? Неужели ее так быстро выписали? Или выгнали долечиваться домой? Некоторые больницы теперь напоминают магазины советских времен: лекарств нет, шприцы в дефиците, за капельницы нужно доплачивать отдельно. А вот современные магазины, напротив, превратились в больницы, где раньше было все: таблетки, процедуры, вполне квалифицированный персонал. Теперь же на всем экономят и стараются побыстрее выписать больного. Да и пациенты предпочитают домашнюю обстановку обшарпанным палатам и очередям в туалет.
        Елена Корская должна была лежать вся забинтованная и ждать, когда к ней придет медсестра делать уколы. Но она не лежала, не стонала, не болела. Она стояла вполне самостоятельно в коридоре, и на ее круглом лице сияла улыбка.
        - Ой, да я и сама не верю! - засмеялась она. - Да, я уже дома. Завтра уже на работу выхожу.
        - Господи, на вас опробовали какой-то чудодейственный препарат? - недоумевала я. - Тот, что дают Ленину в мавзолее, чтобы он хорошо выглядел?
        - Да нет же! Вы проходите. Давайте выпьем чаю, и я вам все расскажу.
        Мы сидели в кухне. Хозяйка разлила по чашкам кипяток, достала конфеты. Когда она отвернулась за заваркой, маленькая Марианна стащила штук пять. Я не стала закладывать ребенка, просто понадеялась, что у нее нет диатеза.
        - Ранения мои оказались не такими уж серьезными, - обрадовала меня дочь Корского. - Один раз этот стрелок вообще не попал. Второй выстрел оцарапал мне руку. Ну а третий пришелся в грудь. Пробил бы легкое и неизвестно, что еще. Но моя дочка имеет дурацкую привычку засовывать мне в одежду всякую всячину. То камни с улицы принесет и мне в сумку положит. Я хожу, мучаюсь, гадаю - что же там столько весит, кошелек-то вроде пустой? Однажды она затолкала мне в карман пальто сосиску. И я это обнаружила, лишь когда срок ее годности истек дважды.
        - Ну, муся, это же дарки! - возмутилась девочка, уловив в голосе матери недовольство.
        Она делает маме подарки, а ее не хвалят!
        - Да, котенок, ты молодец! - Лена наклонилась и поцеловала дочку. - Так вот, в этот раз она засунула мне в верхнюю часть нижнего белья пятирублевую монету.
        - Это тебе на жувачу! - пояснила девочка.
        - Я чувствовала - что-то мешает, утром еще вытащить хотела, да как-то закрутилась, забыла. Да и мои объемы этот дискомфорт как-то сгладили, - она похлопала себя по пухлым бокам. - Короче, пуля попала ровнешенько в эту монету! Ударила больно, но внутрь не вошла. Монета мне в грудь впилась, все расцарапала, от этого и кровь потекла. А я вида крови переносить не могу. Да еще и эта боль от удара… Короче, хлопнулась я без чувств, хотя все внутренние органы были в порядке. В больнице, как только рану промыли и перевязали, почти сразу же и отпустили меня домой. Так что мой ребенок мне жизнь спас.
        - Какое счастье! - я впервые за все эти дни вздохнула с облегчением. - Как хорошо, что с вами все в порядке. А то я себе простить не могла!
        - Да при чем тут вы? - всплеснула руками Лена. - Мне следователь сообщил, что родственник Корского подослал ко мне убийцу. Причем киллер служил в милиции. Но на дело явился под кайфом, представляете?
        - Поэтому он и мазал все время? Ничего себе!
        Ха, вот куда ведет пагубная привычка подбрасывать наркотики! Видимо, подручный генерала, имея доступ к героину, сам подсел на него. Никогда не думала, что и от наркомании бывает польза, кроме вреда!
        Я вышла на улицу и вдохнула полной грудью. На этот раз после визита в этот дом мое настроение резко улучшилось. Вечерело. В воздухе чувствовался легкий морозец. Вот-вот придет зима. Что ж, у природы нет плохой погоды. И жить прекрасна в любой сезон. В отличие от смерти!
        Позвонила Ритка. Сказала, что мечтает посидеть со мной на кухне и узнать подробности моего расследования, но завтра вечером она вынуждена работать. Она должна полночи караулить в аэропорту какую-то шишку, чтобы взять у той эксклюзивное интервью.
        - Ты с моими не посидишь? - попросила подруга.
        - С радостью переночую у тебя, - заверила я.
        И только на следующее утро до меня дошло, что я никак не смогу выполнить свое обещание. Мы с Юрой идем на прием в Итальянское посольство. И это не просто светский раут, но и работа. Так что увильнуть мне не удастся.
        Черт, черт, черт! Не люблю подводить друзей. Раз Ритка обратилась с просьбой именно ко мне, значит, у ее родителей опять подскочило давление и они не могут посидеть с внуками. К тому же, они начнут брюзжать, что работа у нее не та, дома она бывает редко, зарабатывает не слишком много. Припомнят, что зря она решилась рожать двоих одна. Они любят дочь и обожают внуков. Но что же это за пенсионеры, если они не ворчат?
        Не зная, как поступить, я отправилась на уроки в интернат. Таблица Менделеева стояла в коридоре, руки в боки, и отчитывала Толика Баранова. Выглядел тот не очень: в растрепанной одежде и с разбитой губой.
        - Вот, полюбуйтесь, - обличающим тоном произнесла литераторша. - Ребенок подрался. Из-за вас!
        Господи, а я-то здесь при чем? Толиком Барановым я генералу Ларионову не называлась.
        - Толик, ты что? - изумилась я. - Ну, давай, рассказывай, в чем дело.
        - Ну. это, ну, я, значит… А он вообще! И вот оно как… - промямлил подросток.
        В этот момент Ираида Менделеева углядела в другом конце коридора брошенный кем-то яблочный огрызок и коршуном устремилась туда, оставив нас с Толиком один на один.
        - Translate, please! - привычно попросила я.
        Что означало: пожалуйста, переведи.
        - Да этот Генка из десятого говорит, что физручка - самая красивая тетка в школе. Мол, у нее мышца играет. И ничего не трясется, а только пружинит.
        - Не физручка, а Алена Павловна, - поправила я. - Действительно, спортивная девушка. И в чем же дело?
        - А я сказал, что на конкурс красоты надо не ее посылать.
        - Кого же?
        - Ну, это… Того самого… - зарделся Толик. - Вас!
        Да, похоже, его брат был прав. Мальчишка явно ко мне неровно дышит. Интересно, грозит ли тебе уголовная ответственность, если ты сбиваешь несовершеннолетних с пути и с дыхания праведного?
        - Толик, драка - это не аргумент, - решительно заявила я. - На вкус и цвет товарищей вообще нет. Если бы все мужчины скопом влюблялись в одну женщину, мы бы постоянно пребывали в состоянии Троянской войны. Я, конечно, всех милее, но и Алена Павловна - очень симпатичная. А Катя из твоего класса еще лучше, и по возрасту подходит. Присмотрись, она на меня похожа, я в ее годы тоже читала в оригинале «Алису в стране чудес». И, по-моему, она всегда готова помочь тебе с домашним заданием.
        - Разве? - изумился Толик.
        - А ты проведи эксперимент, удели девочке внимание.
        По-моему, их них выйдет отличная пара. Барышня и хулиган. Классика! Конечно, про
«похожа» я специально соврала. У меня-то как раз другой случай. Хулиганка и джентльмен.
        - Николай Николаевич, у меня к вам важный разговор насчет классификации. - Таблица Менделеева остановила в коридоре нашего директора.
        - Да, я слушаю, - вежливо отозвался Сивоброд.
        - Вы нам билеты достали в Малый театр на пьесу «На всякого мудреца довольно простоты». И я подумала, что после спектакля по Островскому надо задать детям сочинение на тему: «Пьеса и ее сценическое воплощение». Плюс можно и на уроке обсудить моральный облик героев. Я вот думаю, как все это в плане расписать? Как педагогический прием или педагогический метод?
        - Э-э, если честно, я не совсем уверен, но…
        Бедный Сивоброд! Такие формальности волнуют его меньше всего.
        - Я вот тоже затрудняюсь, - обрадовалась Ираида. - Николай Николаевич, давайте обсудим это вечером. У вас ведь есть электрический чайник? А я пирожки испекла.
        Заманчивое предложение. Для неженатого мужчины, который питается магазинными пельменями. Я понимаю Ираиду. Если бы не Юра и не моя природная ветреность, я бы тоже пекла пирожки для такого гарного хлопца, как Николай. Но Таблица Менделеева явно не в его вкусе. Да и Ритка готовит отлично. Ритка!
        - Я не совсем уверен, что у меня получится, - растерялся наш директор. - У меня есть дела, кажется…
        - Николай Николаевич, вы просили напомнить, что вам сегодня с детьми сидеть, - решилась я нагло влезть в разговор.
        - С детьми? - оторопел Сивоброд.
        - Ну, вас же Рита попросила с ее близняшками побыть.
        - Рита?! Ну да, конечно, - благодарно улыбнулся мне Николай. - Извините, Ираида Константиновна, обсудим классификацию как-нибудь в другой раз.
        Вот так! Одним махом я разобралась с несколькими проблемами. Конечно, Сивоброд вовсе не обязан выручать Марго и меня, но ведь он педагог, детей любит и с удовольствием сделает что-нибудь приятное для Ритки. Ей же об этом знать необязательно. А то заведет свою песню - «мне неудобно вас утруждать». Пусть это будет сюрприз, надеюсь, приятный.
        Прием в посольстве - мероприятие официальное, поэтому пришлось-таки напяливать то черное вечернее платье, которое купил мне Юра. Дорогое и скучное. Впрочем, это на вешалке оно выглядело строго. А на мне смотрелось очень даже стильно. Придавало фигуре стройность и элегантность.
        Юра в смокинге - это тоже полный отпад. Короче, мы с ним просто идеальная пара. Фотографируйте нас на обложку! Пока я не пролила на себя или на него что-нибудь такое, что трудно отстирать.
        Впрочем, я неплохо провела время. Перестала дергаться, чувствовала себя вполне уверенно. Видимо, я все-таки смогу освоиться на новой работе и перестать комплексовать. Если уж я выбралась из такой передряги, если ранение Лены оказалось несерьезным, то производственные трудности и неодобрительный взгляд Петровской я уж как-нибудь переживу. Мало ли, кто что скажет, кто как посмотрит. Я молодая, красивая, успешная, а главное - любимая. У меня все хорошо!
        А стало еще лучше, когда ко мне подошел незнакомый мужчина.
        - Вы Виктория? - вежливо поинтересовался он. - А я Геннадий Венгеров. Вице-консул России в Италии.
        - Муж Марианны Васильевны! - поняла я. - Господи, как она?
        - Она пришла в себя. Говорит и ходит пока с трудом. Но, думаю, она поправится. Мы в курсе ареста генерала Ларионова. Она просила вас поблагодарить. За все… Она была уверена, что ее брат - не безумец и не убийца. Марианна видела у него такое же кольцо, как у того итальянца в Помпеях. Предчувствовала беду, но не успела его предупредить. Однако теперь его поведение объяснилось. Благодаря вам…
        - Это вам спасибо за хорошие новости! - обрадовалась я. - И еще передайте Марианне Васильевне вот это…
        Я порылась в сумочке и вытащила ту самую фотографию, изъятую мною из кабинета покойного. Я так все время и таскала ее с собой, не боясь помять: она была в рамочке.
        - Отлично! - оценил вице-консул. - Мне-то сказали, что все вещи Валентина сложили в мешок и увезли куда-то, возможно, на экспертизу. Никто ничего точно не знает, все кивают друг на друга.
        Вице-консул еще раз пожал мне руку и отошел. Я огляделась в поисках шампанского и Юры. Он беседовал с послом. Рядом с ними торчала Петровская. Ну и что! Я тоже не с официантом пообщалась. Впрочем, и с официантами, как вскоре оказалось, мне было о чем поговорить. Вернее, было что у них подслушать.
        Шампанское на подносах в центре зала закончилось. Но я успела ухватить бокал на самом дальнем столике, рядом с которым шушукались две официантки.
        - И что, он не заметил подмену?!
        - По-моему, он был не прочь оказаться в постели сразу с двумя.
        - Вот кобель!
        - Но и сестрица тоже хороша. Ведь Ксюха первая познакомилась с ним. Он заходил в ее ресторан, пригласил ее к себе на дачу. И это был не разовый съем, а отношения. И тут вмешалась ее сестра-близняшка. Она оказалась более пробивной. Сказала Ксюхе - мол, извини-подвинься. Заняла ее место. И пошла еще дальше. Заставила любовника найти ей крутую работу, ездила с ним за границу. Ксюха же опять без спонсора.
        - Зато живая. Сестрица же ее вместе со спонсором коньки откинула…
        Обычное дело. Девушки сплетничают о своей коллеге. Но я услышала гораздо больше, чем они хотели сказать. По-моему, они обсуждали любовный треугольник Лида - Корский - Ксюша. А возможно, и мотив двойного убийства.

21
        Я позвонила Стасу и посоветовала ему получше поработать с сестрой погибшей секретарши - официанткой из «Опань-ки». Вскоре выяснилось, что я опять оказалась права.
        Ксюша призналась, что не простила предательства бывшему любовнику и сестре. Она затаила на обоих злобу. Еще когда у нее была связь с Корским, она узнала о двух таблетках. К тому же, Ларинов часто назначал встречу членам своего клуба в
«Опань-ки», предупреждал их, как важно соблюдать дозировку. А Ксюша подавала напитки. И ловила каждое слово его инструкции. После рассказов Ларионова о побочном эффекте таблеток она разработала план идеального убийства.
        Корский и Лида нередко ужинали в «Опань-ки», а Ксюша была вынуждена их обслуживать. Она знала, что Валентин Васильевич носит таблетки с собой в кармане пиджака в специальной коробочке. Однажды она пролила на его пиджак красное вино. Конечно, сразу же извинилась и унесла его в кухню - почистить.
        - Ты это специально сделала, - прошипела тогда Лида.
        - По себе судишь? Это ты специально сюда таскаешься, мне назло, - ответила Ксюша. - Как будто в Москве других кабаков мало!
        Одним словом, она не только замыла пятно на пиджаке, но и пошуровала в коробочке. Покрыла специальной желтой пищевой краской зеленые таблетки, а желтые заменила на похожие по форме витаминки.
        Корский, не подозревая об этом, увеличил дозу зеленых и вообще перестал употреблять желтые. И слетел с катушек. Но кто бы заподозрил сестру погибшей? Лиду убил любовник, который потом застрелился сам. Даже если бы велось настоящее следствие - при чем тут Ксюша, которая в это время находилась за сотни километров от той дачи?
        Ксюша не читала книг, плохо училась в школе, одевалась довольно безвкусно, вела себя несколько вульгарно. Но она любила смотреть детективные фильмы. И, видимо, вообразила себя главной героиней. Вот вам и простая официантка! Невероятная изобретательность! Дело было не в производственном браке, а в женской мести. И девушке могло бы все сойти с рук, если бы не я!
        - Ксюша говорит, они ей снятся, - рассказал мне Стас. - Прикинь мизансцену.
«Опань-ки», только без посетителей. Да и из персонала - одна Ксения. Вместо блатняка звучит похоронный марш. За столиком в полумраке лишь одна посетительница, сидит спиной. Ксюша к ней: что заказывать будете? И тут - луч прожектора. Посетительница поворачивается и оказывается Лидой. На белом лице синеют губы, сильно подведенные глаза смотрят в упор, белый балахон - в пятнах крови. Мол, привет, сестричка, я за тобой пришла! Мы на том свете хотим на троих сообразить…
        - Ужас! - оценила я. - Неудивительно, что она написала явку с повинной. Если не сняла, то хоть сдвинула камень с души. Если честно, я ее понимаю. Не оправдываю, но понимаю. Обидно, когда мужчина предпочитает тебе другую. Еще обиднее, если эта другая - близкий тебе человек. Если даже родным наплевать на твои чувства, чего же ждать от посторонних? Перестаешь вообще верить в себя и людей…
        - Ты опять разоблачила мировое зло, Виктория! - похвалил меня Стас. - Только поменьше бы самодеятельности. Почему раньше ко мне не пришла?
        - Так ты ведь не работал по делу Корского, - принялась оправдываться я. - И не поверил бы в связь между преступлениями, произошедшими в Москве, Помпеях и в прошлом веке в Туле.
        - Не поверил бы, - подтвердил опер. - Но был бы в курсе. А то ты как снег на голову…
        - Иначе это была бы уже не я, - похоже, эта фраза становится моей любимой отмазкой.
        Ритка выбрала наконец свободный вечер, чтобы отметить мои сыщицкие успехи. Я шла в гости к подруге с некоторой опаской. Мы с ней еще не успели обсудить, как Сивоброд справился с ролью няньки. Я его тогда привела к ним домой, часок мы играли все вместе, потом я убежала на прием в посольстве. А Николай остался оттачивать свое педагогическое мастерство. Не исключено, что Маргарите не понравилась моя самодеятельность.
        Когда Марго открыла дверь, у меня был вид, как у Терки, которая пописала мне в тапок. Слегка виноватый, но независимый.
        - Как дела? - осторожно спросила я.
        - Тетя Победа пришла! - запрыгали возле меня близняшки.
        - А у нас тут такое творится! - сделала страшные глаза Рита-маленькая. - У нас тут Потап случился…
        - Ты хочешь сказать, Николай, детка? - догадалась я.
        - Нет, Потап Ниагарский!
        - Не Потап, балда, а водобрызг Ниагарский! - со знаем дела поправил сестру Глеб.
        Господи, точно, без ЧП не обошлось.
        - Ниагарский водопад, - внесла ясность мама Рита. - У нас потоп случился. Нас соседи залили, трубу прорвало.
        - Да ты что!
        - Прихожу я вчера за полночь. Думаю, моя лучшая подруга успела уложить спать моих детей и сама прилегла на диване. А у меня дома - Николай! Говорит: мол, Виктория попросила ее заменить. Я в шоке. И тут еще капель с потолка! Думаю, вроде бы осень на дворе, а не весна. А с потолка уже льется. Обои - насквозь, на мебель капает. Ужас! Я растерялась: что делать, как спасать имущество? Николай же быстро разобрался… что к чему. Пошел к соседям этажом выше. И ликвидировал аварию.
        - Виктория, ты представляешь, - подключился к рассказу Сивоброд, выходя из кухни. - Поднимаюсь я к этим соседям, а они на лестнице стоят и с бабушкой из другой квартиры судачат. Я им говорю: у вас там течет! Они мне: знаем, что течет. Аварийку вызвали, а она уже час едет. Я им: ну, давайте без аварийки хоть что-нибудь сделаем. Несите тазы, инструменты. - Попробуйте, говорят. А сами даже ведро не подставили под прореху в батарее!
        - Николай и без аварийки воду перекрыл. Когда ремонтники приехали, у нас уже не текло и не капало, - закончила Марго.
        - Нас дядя Борода спас. И не только нас, но и весь дом, - заявил Глебка.
        У меня отлегло от сердца. Дети убежали играть с дядей Бородой в раскопки: они сначала прятали мамино серебряное колечко, а потом находили и шли спать в палатку, сооруженную из двух стульев и одеяла.
        - А главное, у нас там фонарь есть! - гордо заявил Глеб.
        Мы остались с Риткой вдвоем на кухне, где все еще пахло мокрой штукатуркой.
        - Значит, от меня есть польза? - робко спросила я. - Если бы я не попросила Николая посидеть с детьми, он бы не возглавил спасательные работы, и ущерб мог оказаться больше?
        - Ты могла бы, конечно, предупредить меня, - нахмурилась Марго.
        - Но ты бы не согласилась.
        - Конечно, как будто у Николая нет других дел, как у нас торчать!
        - По-моему, ему приятно с тобой общаться и с детьми.
        - Я ему очень благодарна. Но…
        - Что но? - Лично я не видела никаких препятствий.
        Из Ритки и Николая получилась бы отличная пара.
        - Ты же знаешь, как мало адекватных людей, - начала я лекцию. - Мужчин, которые думают не только о себе, и воспринимают женщину не как прислугу. Которые относятся к тебе с уважением, с душой. Опять же, в доме нужен мужчина, а детям - отец. И чтобы не пил, не курил, не матерился. И это только доводы рассудка. Я уже молчу о чувствах. Вы же смущаетесь и боитесь друг на друга взглянуть. Так что не говори, что между вами не проскакивают искорки.
        - Ну зачем ему женщина с двумя детьми? - Ритка смотрела в пол. - Как там народ говорит? Дама с приданым. Неподъемным.
        - Народ? Пигалицы, которым больше делать нечего, как сидеть в кафе и на диете? Хотя, по-моему, это взаимоисключающие понятия. Да что они понимают? У Николая уже случался вариант «без детей». Он был женат. Еще в студенческую пору. А однажды вернулся с раскопок и застал ее с другим. Негативный опыт. У тебя тоже. Нужно превратить ваш опыт в позитивный. И тебе, и ему. Минус на минус дадут плюс.
        Не знаю, насколько хороша я в роли свахи. Не успела провести полевые испытания. Пришел Юра, и мы вынуждены были свернуть наш женский разговор. Он принес бутылку вина для праздничного застолья и подарок для меня.
        - Это тебе! - он вручил мне сверток.
        Книжка про Помпеи! Та самая, на которую я облизывалась тогда в магазине, но так и не решилась купить.
        - Как ты узнал? - изумилась я.
        - Что узнал?
        - Что я хочу именно такую.
        - Ну, я же с тобой немножко знаком, - улыбнулся Юра. - Пусть это будет память обо всех этих событиях. Хорошо то, что хорошо кончается.
        Мы отлично посидели. Ритка испекла пиццу - получше итальянской. Я рассказала друзьям о своих приключениях во всех подробностях. А для наглядности раскрыла Юркин подарок. Там были фотографии того самого публичного дома на улице Изобилия, рассказывалось и об исследованиях доктора Вильгельмины. Конечно, никаких подробностей об изумрудном порошке я там не нашла, но косвенно рассказ Ларионова под редакцией дяди Паши подтвердился фактами из книги.
        - Ну и ну, подруга! - оценила Марго. - Передо мной каждый день проходит столько информации. Но ничего подобного мне слышать не приходилось! А эти бюрократы хорошо устроились. Мол, таблетки нам подавай, а то родину продадим. У простого народа все отняли, всех раскулачили, посадили. И все равно - «За Сталина, за Родину!». А этим членам партий и правлений все преподносилось на блюдечке. Девочки, молодость, энергия. Целые лаборатории на них работают.
        - Ты знаешь, а я даже забыла этим возмутиться. Все убийцу вычисляла, - призналась я. - Не зря говорят: многое получает тот, кто многое посмеет получить. Эти vipы действительно обнаглели. Думают, могут купить все! Взять хотя бы гаишников. Похоже, скоро введут карты экспресс-оплаты ГИБДД - по десять, пятьдесят и сто условных единиц. Для VIP-клиентов разрабатывается тариф «Все включено». Всего за штуку у. е. в месяц - все нарушения бесплатны! Плюс услуга «Любимое нарушение ПДД»: скидка в пятьдесят процентов на любое выбранное клиентом нарушение…
        - Добрая половина гаишников берет взятки, а злая еще и отбирает права, - усмехнулся Юра.
        - Я слышал, что сейчас модным стало среди элиты свадьбы в царских дворцах справлять, - включился в беседу Сивоброд. - Сам видел летом в Ливадии пышные приготовления. Спросил у администратора. Оказалось, это не встреча без галстуков, а свадьба в фуражках. В выходные там планировались не переговоры глав государств, а женитьба какого-то очень важного местного генерала. Им предлагали и лучший в Ялте ресторан, и белый пароход. А невеста заладила: хочу в Ливадию, и все тут. Не боится, что ее каблучки императорский паркет поцарапают или гости напьются и в фонтан примутся нырять. Ее девичья фамилия - Царева, так что она просто обязана с ней проститься в царских палатах!
        - Да, девушка - не промах, - хмыкнула я. - Если бы она происходила из рода Кремлевых, наверное, уселась бы в свадебном платье прямо на колени к президенту.
        - И заметьте, мало кто осмеливается им противостоять, - добавила Марго. - Это все равно как если свечка попытается потягаться с газовой трубой. Но ты молодец, Вика. Ты такое провернула - спецслужбы отдыхают!
        Самой странно! По сути, простая учительница, по форме - сотрудница МИДа, которой давно пора выйти замуж, занять свое место в кухне и печь мужу пироги. Наверное, я так и сделаю. Вот только раскрою убийство Кеннеди и найду Бен Ладена. А там уж можно будет и пирогами заняться.
        - Хотя дело ведь не только в том, что члены клуба богаты, но и в том, что они - мужчины, - сменила я тему. - Ларионов объясняет все свойствами мужской природы. Неужели он тоже нашел отмазку?
        - Я еще такое объяснение слышала, - продолжила Ритка. - Как только мужчина находит свою половинку, вокруг него начинают бродить другие половинки и заставляют его сомневаться в правильности его выбора. А он ну ничего с этим поделать не может.
        - Выпьем же за то, чтобы нам такие мужчины не встречались, - придумала я провокационный тост.
        И наши мужчины его поддержали. Я знала, верила, что они НЕ такие. Надеюсь, Ритка это тоже поймет и оценит.
        А мы продолжили отмечать победы Виктории. Мы пили за меня, опять за меня и снова за меня. А в промежутках рассказывали анекдоты… обо мне.
        - «В Книгу Гиннесса попасть - миллион раз плюнуть», - начала Ритка. - Это я к тому, что нашей Вике давно пора в эту книгу. Она чемпионка мира по влипанию в невероятные истории и по вылипанию из них!
        Пришла очередь Сивоброда:
        - «Беседует группа товарищей:
        - Самое глупое преступление - угнать троллейбус. Еще глупее - угнать трамвай.
        - Можно подумать, что угнать поезд метро - более умное преступление.
        - Господа, вы просто не пробовали угонять лифт…» - Николай подмигнул нам: - Это я к тому, что наша Виктория расследует только интеллектуальные преступления!
        - «В музее группа туристов осматривает статую, под которой приклеена табличка
«Победитель», - взял слово Юра. - Статуя без рук, без ног, без головы. Один турист говорит: «Представляю, как выглядит побежденный…» Это я к тому, что наша Победительница прекрасно выглядит.
        Ну и в заключение, так сказать, выступила с анекдотом виновница торжества, то есть я:
        - «Он и она в спальне:
        - Милый, ты меня любишь?
        - Да!
        - И тебе хорошо со мной?
        - Очень! Еще бы только пивка…» Это я к тому, что мне и без пива с вами хорошо. Вы все так мне помогали, хотя могли и послать куда подальше вместе с моими невероятными просьбами и версиями. Нет, вы были терпеливы и не вызвали бригаду санитаров, когда я сказала, что преступления, совершенные в разные века и в разных странах, связаны между собой. Спасибо вам!
        Когда мы с Юрой ехали домой, он неожиданно серьезно спросил:
        - Надеюсь, больше не будет никаких приключений, опасных для жизни? Никаких расследований и загадок?
        Я сделала вид, что задумалась. На самом деле, мне и самой мало не показалось. Когда я с ветерком мчалась в иномарке генерала, когда санитары вели меня по гулким коридорам психушки, я тоже обещала себе: «Больше никогда!»
        - Ну, разве что замахнусь на известную загадку царя Эдипа, - продемонстрировала я свою эрудицию. - Кто сначала ходит на четырех, потом на двух, затем на трех ногах?
        - Человек, - Юра, конечно, знал ответ. - В детстве на четвереньках, в зрелости - на своих двоих, в старости - с палочкой. Это школьный уровень: «Что? Где? Когда?».
        Но у меня-то была своя трактовка древней истории.
        - А по-моему, это про любовь, - удивила я своего спутника. - Сначала гуляет парочка, потом любимую носят на руках, а под конец многие чувствуют себя стреноженными и мечтают освободиться от уз. Надеюсь, у нас до этого не дойдет.
        - Никогда! - Юра чмокнул меня в щеку. - Ты же знаешь, клубника - мое любимое блюдо. И не надо мне никаких ананасов и манго.
        - Наши вкусы совпадают, - улыбнулась я.
        Ура! Хэппи-энд. В смысле, остается лишь снять шляпу перед моими талантами!