Полоса препятствий Наталья Александровна Берзина
        # Никита Тышкевич привык преодолевать трудности еще со времен армейской службы. Но в отличие от нее в мирной жизни иной раз сложно бывает отличить друзей от врагов, особенно когда враг прячется под личиной друга. Никита должен понять, кто мешает его бизнесу, кто пытается его разорить, и хочет наказать преступников… Не станет ли его случайное знакомство с трепетной Юлией Яновской лишь дополнительным препятствием на его пути?
        Наталья Берзина
        Полоса препятствий

«Все верно, беда не приходит одна. Только вчера закончилась комплексная проверка налоговой, и вот снова принимай гостей. Только пожарных не хватало для полного счастья. Как назло, капитан оказался въедливый, сует свой нос всюду, и куда можно, и куда нельзя. К такому даже подступиться не знаешь как. Язвительный, с острым, крысиным лицом инспектор, едва заметив в распахнутом сейфе начатую бутылку коньяка, сразу заявил, что спиртное не употребляет. Сейчас угрюмо бродит по территории лесопилки и что-то помечает в блокноте. Хорошо, если штрафом отделаюсь, а то приостановят работу и полетит все в тартарары. Впрочем, и штраф штука весьма неприятная, особенно сейчас, когда налоговики забрали почти все документы, - что они в них нароют, одному богу известно. Запросто могут вкатить на полную катушку. А тут еще и этот «пожарник»!» Никита зло раздавил сигарету в пепельнице.
        - Что будем делать, шеф? - спросил Володя.
        - Какой я тебе шеф? Забыл, как меня зовут? У отца спроси, если не знаешь, надеюсь, он еще помнит! - в сердцах рявкнул Никита.
        - Никита Брониславович! Ну зачем же вы так! Я же из уважения к вам так обращаюсь! - начал оправдываться помощник.
        - Если бы ты только знал, Вовочка, как ты мне надоел!
        - Разве я плохо работаю?
        - Я уже сказал тебе, отстань, лучше приставай к пожарному капитану, может, хотя бы от этого толк будет.
        Никита отвернулся к окну и, опершись на некрашеный подоконник, стал наблюдать, как пожарный, с упрямством идиота, ковыряет штабель готовых досок. Работяги попрятались кто куда. Из арочника не доносился уже ставший привычным шум станков. Неприятная, тягостная тишина нависла над лесопилкой. Еще день простоя. Так можно и не успеть к сроку, а заказчик торопит. Хорошо хоть повезло с этим контрактом. Фирма, с которой его свел Володя, согласилась забрать весь тонкомер, а его накопилось уже достаточно. После весенних ураганов в Германии резко упал спрос на деловую древесину и маломерную доску. Свое некуда девать. Потребуется время на то, чтобы немцы переработали сваленные ветром деревья. Разумеется, нужно переждать и спрос вновь пойдет в гору, но любой простой отрицательно сказывается не только на прибыли, но и на дисциплине. Рабочие все чаще позволяют себе появляться на лесопилке после вчерашней попойки. Приходится отстранять от работы. Никита не хотел рисковать их здоровьем. Вся надежда на то, что пожарный инспектор не найдет ничего, к чему можно серьезно придраться, и уедет, так и не составив
серьезного акта.
        Володя, выполняя его приказ, ходил следом за «пожарником» и, судя по движению губ, что-то бубнил. «Что за странный парень? Вроде и образован отменно, и не глупый, но характер несносный. Все время ноет, вечно всем недоволен», - думал Никита, глядя на удивительно схожую пару, своего управляющего и инспектора. Чтобы чем-то занять себя, позвонил бухгалтеру - уточнил, все ли в порядке с документами.
        - Да не волнуйтесь вы так, Никита Брониславович! У меня всегда все в ажуре! Не первый раз нас проверяют. Беспокоиться совершенно не о чем. Налоги у нас уплачены, в банке тоже полный порядок. Поверьте, нам ничего не угрожает! - убежденно говорила в трубку бухгалтер.
        - Спасибо вам за все! Верю, что вы меня не подведете! - поблагодарил Никита.
        День, до невозможности длинный, все никак не заканчивался. Больше всего Никите хотелось уехать домой, но сделать этого он никак не мог. Нужно было дождаться, пока «пожарник» закончит инспектировать производство. Володя по-прежнему не отходил ни на шаг от капитана, упрямо что-то втолковывая ему. Если бы молодой человек не был сыном старого школьного друга, то Никита никогда бы не принял его на работу. Слишком нудный, слишком медлительный, слишком заносчивый. Никита не любил таких людей. Но отказать другу он не смог. Впрочем, в этом был и определенный шкурный интерес. Дружить с замом главного санитарного врача области в наше время очень выгодно. А Славик уже, казалось, целую вечность сидит в этом кресле, как он сам шутил - «Пережил уже троих главных и еще переживу!». В том, что главные врачи не слишком долго задерживались на месте, по-видимому, была определенная заслуга и самого Славика. Кто-то уходил на повышение, а кто-то попадал и за решетку. «Мне чужого не надо, ворованного хватит!» - постоянно шутил школьный друг. Что ж, возможно, и так. Жил Славик с женой достаточно скромно, хотя и в старинной
двухкомнатной квартире, в престижном районе, но еще дедовской, доставшейся по наследству. Имелась у него и небольшая дачка за городом, единственное достоинство которой - река рядом, да еще, пожалуй, новенькая баня. Что и говорить, баня у Славика была знатная! Отлично срубленная, духмяная, просторная, даже с небольшим бассейном в примыкающем к парилке отдельном помещении. Бывая там, Никита любил составить компанию другу детства. Оба были заядлыми любителями настоящей бани. Впрочем, на бане все «богатства» Славика и заканчивались, машинка - дешевенький «япошка», с вечно не работающим кондиционером и капризным движком, дома тоже не сказать, что богато, оно и понятно, хоть ты зам главного санитарного врача, а жена скромный методист в РОНО, много денег никогда не будет. Но давний друг, казалось, не особо переживал по этому поводу. «Всех денег не заработаешь!» - заявлял он и продолжал жить легко и беззаботно. По-видимому, и жена его, Ирина, соглашалась с этим. Когда Никита только начинал свое дело, Славик ему здорово помог, все документы оформил быстро, без проволочек, мало этого - подсказал, где лучше
арендовать площади под производство.
        Где-то с полгода назад Славик обратился к Никите с просьбой:
        - Слушай, Вовка у меня неприкаянный, закончил юрфак, в экономике хорошо разбирается, управленец от Бога, а работу себе никак найти не может. Не берут без рекомендательных писем и стажа. Может, возьмешь его к себе? И стаж заработает, и себя проявит.
        - Я в принципе и сам справляюсь. А в качестве кого ты его хочешь продвинуть?
        - Да мне все равно. Просто чтобы без дела не болтался. Он у меня парень толковый, но последнее время совсем сник. Хочет работать по специальности, а его не берут.
        Никита согласился, и тут началось. Володя оказался нудным и въедливым молодым человеком, совершенно не похожим на веселого, жизнерадостного отца. Да, нужно признать, работу на лесопилке он наладил, но общаться с ним было просто невозможно. Все интересы Володи ограничивались конкретными задачами. Он совершенно не понимал юмора, и если речь заходила о чем-то не имеющем непосредственного отношения к работе - обиженно замолкал. Впрочем, заметив такую его особенность, Никита сократил общение с парнем до необходимого минимума.
        Заехав как-то к другу, Никита завел разговор о Володе:
        - Странно! Что ты, что Ирина любите жизнь, умеете развлекаться, а Володя…
        - Да, вот такой он уродился. Не поверишь, еще в школе показал свою упертость. Что по математике, что по физике буквально зубами грыз премудрость, зато литературу или географию вообще учить не хотел. Позже, в институте, лучше всех учился по основным предметам, зато все, что не касалось специальности, попросту игнорировал, только потому и не получил красный диплом.
        - Ясно. А то я смотрю на него и не могу понять: молодой парень, а все интересы только в работе. У него что, и девушки нет?
        - Вроде есть, как-то приводил, но встречается он с ней не чаще одного-двух раз в месяц. А что ты о Володьке заговорил? Не устраивает чем-то? Или работает плохо? - с явной тревогой в голосе спросил Славик.
        - Нет, как раз с работой все в порядке. Просто так поинтересовался, - ответил Никита.

«Юля, подумай, не стоит этого делать!» - сколько раз она слышала это от мамы, от подруг, сколько говорила себе сама и все равно поступала наперекор. Наверное, просто характер такой. Вот и сейчас она понимала, что нельзя начинать разговор, но ничего не могла с собой поделать.
        Солнце только поднималось над поросшим сосновым лесом берегом. Она стряхнула капли росы со скамейки и, присев, закурила. Ночь выдалась тяжелой, бессонной. Странно, обычно такое с ней случалось редко, но вчерашняя встреча словно отмотала время назад, острой болью отозвалась в сердце. Обидно, нужно же было этому случиться именно в день отъезда.
        Она столкнулась с ним в троллейбусе. Он узнал ее, Юлия видела это по глазам, но не подошел, отвернулся, сделал вид, что не заметил. Андрюшка, ехавший вместе с Мариной[См.: Берзина Н. Лики смерти. М.: Центрполиграф, 2008.] провожать ее, к счастью, его не заметил. Она успела отвлечь сына. Пряча внезапно выступившие слезы, стараясь унять предательскую дрожь в голосе, принялась что-то рассказывать Андрюшке. Удалось. Ребенок не обратил внимания на стоящего поодаль мужчину. Вот только все пережитое вернулось к ней ночью. Ворочаясь без сна в пустой постели, Юлия до самого утра не находила себе места. Поднявшись чуть свет, она отправилась в одиночестве бродить по территории санатория. Голова раскалывалась. Полынная горечь заливала душу. Нельзя позволять чувствам так властвовать над собой! Только как совладать с ними?
        Юлии исполнилось семнадцать, когда мама уехала по контракту на работу в ЮАР. Решение принималось на семейном совете, обе, и мать и дочь, понимали: отказываться от столь выгодного предложения никак нельзя. Они уже устали жить считая каждую копейку, а вдруг такой случай! Юлия, как только узнала о заманчивом предложении, сразу начала убеждать маму дать согласие:
        - Пойми, мамочка, я уже не ребенок. Мы с бабушкой отлично справимся. Школа уже позади. Я успешно сдала экзамены в училище. Через четыре года я обязательно получу диплом. Подумай, что тебя здесь держит? Это ведь шанс! Тем более что я остаюсь не одна, с бабушкой!
        - Но, доченька, это ведь на целых три года! Я же не смогу прилетать даже в отпуск, чтобы хоть что-то сэкономить.
        - Ну и что? Подумаешь, три года! Это же не вся жизнь! Кроме всего прочего, существует Интернет. Мы будем с тобой общаться ежедневно, единственное, что готовить нам придется на разных кухнях, а в общем я не вижу проблем. Не думай ни о чем, поезжай, это твой единственный шанс, ты не имеешь права его упустить. Кто ты здесь? Рядовой врач, пусть даже с кандидатской степенью. А там ты за свою работу станешь получать, наконец, достойную плату.
        - Наверное, ты права, Юлия. Единственное, чего я боюсь, - так это твоей импульсивности. Страшно оставлять тебя без присмотра.
        - Как это без присмотра? А бабушка? Она что - уже никак не может повлиять на меня?
        - Брось, Юлька, она точно такая же, как и ты, только старше. Тот же ветер в голове, - сказала Веслава Ярославовна.
        - Мамуль, ты забываешь, чья ты дочь!
        - Ой, дочуня, об этом забыть невозможно. У нас у всех сквозняк в голове. Потому я так и опасаюсь. Наделаешь глупостей, потом всю жизнь расхлебывать придется.
        - Мам, а не в результате ли подобной глупости появилась на свет твоя любимая дочь? - лукаво спросила Юлия.
        - Да, только растить тебя одной было очень непросто.
        - Между прочим, как и бабушке тебя. Вы ведь не стонали, просто жили и давали жить другим.
        - Вопрос только в том, были ли мы счастливы, - с грустью сказала мама.
        - А разве нет? Ты взгляни на меня, разве иметь такую дочь, умницу, красавицу, само по себе не счастье? - Юлия, извернувшись словно кошка, потерлась щекой о плечо мамы.
        - Юлька, не хулигань! Выпорю! - воскликнула мама.
        - Раньше нужно было! Ребенка можно воспитывать, пока поперек кровати ложится, теперь уже поздно! Выросла!
        - Вот даже как? Кто же тебе это сказал?
        - Как - кто? Бабушка! Между прочим, твоя родная мама!
        - То, что она моя мама, я помню. Но ветер у нее в голове как был тридцать лет назад, так и остался.
        - А у тебя, мамуль? Как дела с погодой?
        - Слава богу, чаще дождь, чем ветер.
        - Ты думаешь, что это хорошо?
        - А что плохого? Все лучше, чем сходить с ума по особям противоположного пола. В моем возрасте, да будет тебе известно, это уже просто неприлично.
        - Брось, мама, тебе ведь всего тридцать семь. Это по нынешним меркам даже не бальзаковский возраст.
        - Уже почти тридцать восемь, сорок не за горами, - как-то устало сказала мама.
        - Мам, ты на себя в зеркало взгляни! Да тебе же более молодые завидуют. Ведь ты у меня просто красавица! У тебя даже фигура лучше, чем у меня!
        - Юленька, они завидуют только потому, что тащат на своих слабых плечах не только детей, но и еще и мужей, как правило ни на что не годных.
        - Мам, я тебя почти никогда не спрашивала об отце. Расскажи мне о нем. Какой он был?
        - Зачем тебе это? Я с ним не виделась уже почти пятнадцать лет. Да и позабыла все.
        - Ты хочешь сказать, что я должна тебе поверить? Признать, что я вовсе не дитя любви, а простая случайность?
        - Нет, родная, ты не случайность. Но вспоминать о том, что было, я не хочу. Твой отец замечательный человек, добрый, нежный, очень мягкий, но совершенно безвольный. Пойми, от него никто ничего не требовал, нужно было сделать лишь один-единственный шаг, но он испугался и тем самым сломал и свою жизнь, и мою, и даже твою. Ну ладно, что старое поминать. Главное, у меня есть ты.
        После этого разговора не прошло и трех месяцев, как мама улетела в Кейптаун. Юлия осталась с бабушкой. Училась она старательно, неудивительно, что к концу учебного года она уже была лучшей пианисткой училища. Да и конкурс, на котором она заняла пусть и не первое, но вполне почетное второе место, тоже показал, что она чего-то стоит.
        С Веславой Ярославовной Юлия действительно общалась почти ежедневно, рассказывала о себе, о бабушке. Но где-то спустя год после отъезда мама стала выходить на связь все реже, ссылалась на занятость, на усталость. Так продолжалось до тех пор, пока Юлия, заподозрив неладное, не спросила ее прямо о личной жизни. Веслава Ярославовна не стала выкручиваться и написала правду. Письмо оказалось непривычно длинным для нее и весьма обстоятельным.

«Дорогая Юленька!
        Надеюсь, что ты сможешь понять и простить свою непутевую мать. Ты оказалась права, во мне ветрености оказалось ничуть не меньше, чем в бабушке. Видимо, я слишком долго боролась с собой, решительно подавляя все то женское, чем одарила нас природа. Так случилось, что это неожиданно прорвалось наружу именно здесь.
        Ты прекрасно знаешь, что у меня никогда не было любовников, я всегда сторонилась мужчин. Жила для тебя, отдавая все силы, чтобы вырастить достойную дочь. Теперь, когда ты уже взрослая, произошло именно то, чего я так старательно избегала все эти годы. Я встретила мужчину, настоящего, сильного, смелого, и не смогла устоять. Если хочешь, я расскажу тебе о нем.
        Его зовут Дик Байнер. Родом из Мельбурна, он уже много лет живет и работает в Веллингтоне. В Новой Зеландии. Рано овдовев, он один воспитывает сына Роберта. Славного парня, студента колледжа. Но лучше я расскажу тебе все по порядку.
        Дик - врач. Хирург от Бога. У него очень легкая рука. Абсолютно все операции, что он проводит, заканчиваются успешно. Естественно, и гонорары у него отнюдь не маленькие. Мы познакомились с ним прямо здесь, в клинике. Он просто заворожил меня своим вниманием, заботой, нежностью. Но не это главное. Самым важным для меня оказалось то обстоятельство, что он увидел во мне не просто хорошего врача, не только приятную женщину, он разглядел во мне личность. Все мужчины, с которыми меня сталкивала жизнь, замечали смазливую мордашку, симпатичную попку или, не видя во мне женщины как таковой, отдавали должное моим профессиональным навыкам. Дик первый, кто смог оценить меня в целом, ярком, неразрывном.
        Больше трех месяцев мы проводили вместе все вечера и уик-энды. Изучали, присматривались друг к другу. Что меня больше всего удивило, так это то, что Дик за все это время даже не пытался предпринять каких-либо активных действий. Совсем недавно он неожиданно сделал мне предложение. Словом, неделю назад состоялась наша помолвка. С тех пор мы живем вместе.
        Я, наверное, никогда не смогу рассказать тебе, Юленька, как я счастлива. Единственное, что пугает меня, - так это то, что, выйдя замуж за Дика, я вынуждена буду по истечении контракта вернуться с ним в Веллингтон, а значит - оставить тебя одну.
        Прости, я не спросила у тебя совета. Ты знаешь мои правила. Я никогда не навязывала тебе свою волю и никогда не позволяла этого делать никому. Сообщая тебе о своем решении, надеюсь, что ты поймешь меня. Дочурка, у твоей мамы есть веское оправдание - ты уже взрослая. Не за горами твоя собственная счастливая жизнь. Позволь же и мне почувствовать себя молодой и любимой. Это ведь так необходимо женщине. Искренне надеюсь, что ты меня поймешь и простишь.
        Помни, родная, что я люблю тебя и никогда не забываю о своей единственной девочке.
        Твоя непутевая мать».
        Юлия помнила это письмо дословно. Теперь мама живет в Новой Зеландии. Они переписывались. Юлия была в курсе того, что у нее появился маленький брат. Веслава Ярославовна часто высылала дочери смешные фото крепкого милого малыша, по всему чувствовалось, что новая семейная жизнь полностью захватила ее и для старшей дочери в ней оставалось все меньше и меньше места. Бабушка настаивала на дальнейшем образовании внучки, упорно предлагая ей поступать в консерваторию. Юлия и сама понимала, что с ее способностями нельзя останавливаться на достигнутом. Наконец, невзирая на то, что консерватория находилась в другом городе, решение она приняла окончательно и бесповоротно. Хотя конкурс по классу фортепиано был весьма солидным, Юлия поступила без особых проблем.
        Наступило первое сентября, и Юлия испытала шок. Специальность у нее вел профессор Алексей Эдуардович Марчевский, уже немолодой мужчина, почти ровесник ее мамы. Он поразил воображение Юлии с первого взгляда. Всегда корректный, предельно вежливый, деликатный, он представлял собой именно тот идеал мужчины, о котором она могла только мечтать. Влюбившись сразу и бесповоротно, она даже не пыталась сопротивляться захватившему ее чувству.
        Каждый день Юлия спешила на занятия с единственной целью - поскорее увидеть его. Он сидел рядом с ней за пианино, изредка поправляя, корректируя, а когда невзначай касался ее руки, сладкий трепет пробегал по телу. Ради таких мгновений она, казалось, готова была отдать жизнь.
        Учитывая великолепную подготовку Юлии, Алексей Эдуардович предложил ей выступить на очередном, на этот раз международном конкурсе. В общежитии, где жила Юлия, пианино было весьма посредственным, и поэтому она предпочитала приходить в консерваторию пораньше, чтобы позаниматься на хорошем инструменте.
        Приближался Новый год. Юлия совершенно не обращала внимания на скорый праздник, упорно работала, готовясь к выступлению. Алексей Эдуардович уделял ей все свободное время, сам того не замечая, все больше привыкал к талантливой ученице и со временем стал откровенно нуждаться в постоянном обществе молоденькой студентки. Он тоже стал приходить задолго до начала занятий, частенько оставаясь с ней допоздна в классе. В принципе в этом не было ничего особенного, ведь дома его уже давно никто не ждал.
        Он женился очень рано, еще будучи студентом, но брак оказался недолгим. Его жене очень скоро наскучила жизнь с нищим студентом, и она легко поменяла Алексея на вполне успешного, более зрелого человека. Сам Алексей развод перенес тяжело и с тех пор даже не пытался повторить печальный опыт. Разумеется, какие-то женщины время от времени появлялись в его жизни, но, как правило, ненадолго. Они, словно мотыльки, слетались к ярко освещенному окну, бились в прозрачное стекло и улетали прочь, оставляя лишь разноцветные следы. Алексей оставался закрытым и недоступным. После неудачного опыта семейной жизни он не стремился к поискам очередной спутницы жизни и вскоре прослыл едва ли не женоненавистником. Встреча с Юлией пробудила в нем давно дремлющие чувства, и теперь он стремился видеться с ней как можно чаще. Подчиняясь неосознанному импульсу, он предложил тридцать первого позаниматься у него дома, мотивируя это тем, что конкурс уже скоро, а работать над техникой следует непрерывно. Юлия с радостью согласилась. Поздним утром, тридцать первого декабря, она позвонила в его дверь, нервно сжимая в руках папку с
нотами.

* * *
        Акт все же пришлось подписать. Как ни пытался Никита задобрить чиновника, тот оказался непреклонен. И хотя нарушения оказались пустяковыми, нервы капитан потрепал Никите основательно. Направляясь домой, он гнал машину едва ли не на пределе, злость требовала выхода. Во время службы все было иначе, он привык отвечать за своих людей, за их жизнь, безопасность. Даже в Сербии, когда приходилось быть не только командиром, но и дипломатом, Никита научился договариваться с настолько разными людьми, что сам диву давался. Здесь же, на гражданке, ему приходилось сталкиваться с таким ослиным упрямством чиновников, что от бессилия хотелось взять в руки что-нибудь тяжелое. Пожарный капитан окончательно вывел Никиту из себя. Все на месте: и пожарные щиты, и огнетушители, и схема эвакуации на случай пожара. Но в арочнике между ленточной пилой и рельсовой дорогой вагонетки, на которой подвозились стволы, не оказалось пожарного прохода. То, что он технологически невозможен, инспектор даже не стал принимать во внимание. «По инструкции должен быть!» - заявил капитан, а дальше оказалось, что в бункере полно опилок.
«Вывезти и доложить!» - приказным тоном сказал «пожарник».
        - Но у нас заключен договор на вывоз опилок! Мы их не перерабатываем. Есть фирма, которая занимается их прессованием. Они приезжают каждый вечер и забирают опилки! - попытался объяснить Никита.
        - В таком случае и это нарушение будет занесено в протокол! - оборвал его чиновник.
        Всего набралось восемнадцать подобных замечаний, включая и обнаруженную в ящике с песком скомканную газету. «Вот! - чуть ли не с восторгом воскликнул «пожарник». - Ящик используется не по назначению!» В сумме, если принимать во внимание не суть замечаний, а только их количество, штраф получался совсем не маленький.
        Никита, едва сдерживая гнев, подмахнул заполненные неразборчивым почерком страницы и чуть ли не вытолкал пожарного капитана из кабинета. Плюхнувшись за стол, он смял пустую пачку из-под сигарет и с размаху швырнул ее в урну.
        - Что ты мне теперь скажешь? Я для чего тебя послал «пожарника» пасти? - накинулся Никита на управляющего.
        - Я его и пас, а то, что у нас непорядок в этом деле, вопрос совершенно иной! - незамедлительно парировал Володя.
        - Дорогой Володенька, а ты мне не подскажешь, кто у нас отвечает за лесопилку? - язвительно спросил Никита.
        - А какие ко мне претензии? С моей стороны выполняется абсолютно все! Продукция идет без брака, между прочим!
        - Ты, юноша, меня браком не пеняй! Его нагнали, еще когда люди только учились. У тебя была задача его сбыть!
        - Все верно! Я нашел фирму Forward Ltd, они готовы забрать некондицию и тонкомер, нужно только ваше согласие.
        - Я со своей стороны договор уже подписал. Так что можешь отгружать.
        - А как быть с сортовой доской? Ее не хватает.
        - Если не хватает, значит, пили! - отмахнулся Никита.
        - В ночь смену выводить? - тут же поинтересовался Володя.
        - Смотри сам. Если люди согласятся, то, думаю, можно, и так три дня практически потеряли, - согласился Никита.
        Бросив машину во дворе, он поднялся на высокое крыльцо и посмотрел на заходящее солнце. Кроваво-красный закат не предвещал ничего хорошего. Больше всего на свете Никите хотелось напиться. Забыть и налоговую, и пожарных, и все прочие неприятности, разом свалившиеся на его голову. Он вошел в дом, прошел на кухню, постоял перед холодильником, захлопнул его, включил плиту, насыпал в джезву двойную порцию кофе. Дождался, когда коричневая, ноздреватая пена поднимется до самого края, перенес джезву на стол, глазами поискал чашку. Вспомнив, что не вымыл ее, уезжая утром на работу, подошел к мойке, с тоской посмотрел на грязную тарелку, оставшуюся после завтрака, потянулся было к полке, но передумал. Заставил себя взяться за мочалку. Лариса снова не удосужилась вымыть посуду, ну да ладно. Они не разговаривали уже две недели. Ничего не поделаешь, очередной женский каприз. Вот и сегодня она, не дождавшись возвращения мужа, заперлась в своей спальне.
        Кофе был обжигающе горячим и почему-то совершенно горьким. Никита добавил в чашку еще сахара, но вкус не изменился. Достав коньяк, он плеснул в бокал на два пальца и вместо того, чтобы, как обычно, посмаковать благородный напиток, залпом выпил. Огненным шаром коньяк прокатился по пищеводу. Никита по-прежнему не чувствовал вкуса. Злость немного приутихла. Допив кофе, он поднялся в спальню, за окном солнце уже скрылось за горизонтом, только гряз-но-красная полоска еще алела на быстро темнеющем небе. Одинокая, остро-яркая звезда сияла на темно-синем, совсем уже ночном небосводе.
        Телефонный звонок разбудил Никиту среди ночи. Он спросонья не смог даже понять, какой из телефонов звонит, сначала схватился за городской, несколько долгих секунд слушал гудки, затем только начал соображать, что надрывается один из сотовых. Пока нашел, звонки прекратились. Найдя нужный телефон, Никита вошел в меню и, пока искал последний, неотвеченный вызов, телефон ожил вновь.
        - Да! - резко крикнул в трубку Никита.
        - Никита Брониславович? - поинтересовался женский голос.
        - Да, я вас слушаю!
        - Это вас из больницы беспокоят. К нам только что привезли человека, он заявляет, что работает у вас. Дело не совсем обычное, не могли бы вы подъехать к нам?
        - Простите, я ничего не понимаю! Еще раз, только медленно! Что произошло? И кто вы?
        - Меня зовут Елена Владимировна. Я врач хирургического отделения третьей городской больницы. К нам привезли травмированного человека, судя по его словам, он работает у вас на лесопилке. Необходимо с вами переговорить.
        - Ясно, я выезжаю к вам. Где-то через час буду. Устраивает? - сказал Никита, разыскивая в темноте брюки.
        - Да, вполне. В приемном отделении спросите Елену Владимировну, я спущусь.
        Рассвет застал Никиту в дороге. Тихонько чертыхаясь, он ехал по пустынным улицам города, не понимая, что же такое могло произойти на его лесопилке. Ясно, что там ЧП, но вот какое. Телефон сменного мастера почему-то упорно не отвечал. Врачиха толком ничего не сказала, это всерьез напрягало. Но с другой стороны, если попавший в больницу работяга в сознании, то, значит, скорее всего, будет жить. Чего больше всего боялся Никита, так это летального исхода, тогда не отвертеться ни при каких обстоятельствах. Еще со времен службы он ясно помнил, что ответственность за потери полностью ложится на командира. Он попытался дозвониться до Володи, но у того ни один телефон не отвечал. Набирать номер Славика было совершенно бессмысленно. Володя уже два года жил отдельно от родителей на съемной квартире. Осторожно перекатившись через трамвайные пути, Никита подъехал к приемному отделению. Дверь оказалась запертой изнутри. Позвонив, он несколько минут ожидал, пока дверь откроется.
        - Вам что нужно? - раздался неожиданно громкий, искаженный динамиком голос.
        - Мне бы Елену Владимировну увидеть, из хирургии. Она меня вызывала.
        - А вы кто ей будете? - хрипло спросил голос. Из-за сильных искажений Никита даже не мог разобрать, мужчина с ним разговаривает или женщина.
        - Я ей вообще никто. Она просила приехать срочно, у вас лежит мой работник!
        - С лесопилки, что ли?
        - Да, именно с лесопилки! Мне еще долго здесь стоять?
        - А сколько угодно!
        За дверью, обитой плохо окрашенным жестяным листом, уже тронутым ржавчиной, снова воцарилась тишина. Помаявшись еще немного, Никита сообразил позвонить напрямую, с мобильного.
        - Да, я вас слушаю, - тут же ответил приятный женский голос.
        - Елена Владимировна? Это Никита. Я стою возле приемного покоя, но меня не впускают.
        - Замечательно, что вы приехали! Я сейчас спущусь!
        Действительно, не прошло и пяти минут, как неприглядная дверь отворилась и на бетонное крыльцо вышла молодая женщина в белом халате.
        - Здравствуйте, Никита Брониславович, тут такое дело, вы меня извините, что я рискнула вас побеспокоить среди ночи…
        - Уже побеспокоили, а теперь я хотел бы узнать, что произошло.
        - Понимаете, сегодня в начале второго к нам привезли мужчину. Сильно избитого. Кто его доставил, я не знаю. Те люди просто втолкнули его в приемный покой и уехали. В такой ситуации я обязана сообщить о случившемся в милицию. Но раненый был в сознании и сам попросил прежде всего связаться с вами. Как он сказал, чтобы не было хуже.
        - Короче, что с ним?
        - Черепно-мозговая, переломы двух ребер, рубленая рана левого плеча, множественные ушибы. Достаточно?
        - И что он говорит?
        - В том-то и дело, что ничего. Молчит, как партизан на допросе. Сказал только, что будет говорить лично с вами.
        - Могу я его увидеть? - немного помолчав, обдумывая сказанное Еленой Владимировной, спросил Никита.
        - Для этого я вас и пригласила. Понимаете, я не хочу связываться с милицией, это не очень хорошо для больницы. И так здесь такое творится…
        - Я все понял. Пошли?
        - Да, конечно.
        Сигарета дотлела до фильтра, едва не обожгла пальцы. Затушив окурок о край веселенькой яр-ко-желтой урны, Юлия посмотрела на затянутое утренним туманом озеро и снова погрузилась в воспоминания.
        Она тогда с непередаваемым волнением приняла приглашение Марчевского. Находиться рядом с ним, слышать его негромкий голос, изредка касаться его руки стало смыслом ее жизни. Даже к конкурсу она готовилась в большей степени ради того, чтобы сделать ему приятное. Предложение позаниматься у него дома, да еще в предновогодний день она восприняла как намек на развитие дальнейших отношений. Никогда Юлия с такой тщательностью не продумывала, как ей одеться. Она была абсолютно уверена, что в подобной ситуации важно абсолютно все, начиная с белья и колготок и заканчивая украшениями.
        С бельем оказалось достаточно просто: белые кружевные трусики и такой же бюстгальтер замечательно подчеркивали совершенство ее девичьей фигуры, но с колготками было сложнее. Теплые «зимние» совершенно не подходили для такого случая, а тонкие надевать было рискованно. Пятнадцатиградусный мороз, да еще с ветром, представлял серьезную угрозу. И все же Юлия решила рискнуть. Брюки она отмела сразу, решив надеть обычный костюм, купленный вместе с бабушкой перед вступительными экзаменами. Светло-зеленая ткань восхитительно оттеняла волосы цвета меди и изумрудные глаза Юлии. Он ей так нравился, что Юлия считала себя в нем неотразимой.
        Добираться до дома Алексея Эдуардовича пришлось долго: мало того, что ехать пришлось на другой конец города, так еще и транспорт в предпраздничный день ходил из рук вон плохо. Едва Юлия вышла из заледеневшего автобуса, в котором немилосердно дуло по ногам, как в лицо ударил ледяной ветер. Прикрываясь папкой с нотами, она двинулась через пустырь по едва заметной, уже заметенной снегом дорожке к видневшемуся вдали микрорайону. Редкие, недавно посаженные деревья склонялись почти до земли под жестокими порывами ветра. Холод мгновенно забрался под немудреную коротенькую дубленку, а идти пришлось очень долго. Между домами ветер словно обрел новую силу и буквально сбивал с ног.
        Она наконец нашла нужный ей дом. Озябшим пальцем потыкала в кнопки домофона. Алексей Эдуардович ответил сразу же, будто стоял у двери. Он встретил ее на площадке, с первого взгляда оценив ситуацию.
        - Юлия, вы же совершенно замерзли! Быстро раздевайтесь и бегом в ванную. Я пока приготовлю чай.
        - Нет, спасибо, я так. Неудобно. Впервые пришла к вам - и сразу в ванную, - смутилась она.
        - Никаких разговоров. Немедленно! Вы что себе думаете, дорогая, свалитесь с воспалением легких, и коту под хвост вся наша подготовка?! Нам предстоит ответственный конкурс, а вы так неразумно рискуете! Господи! Да вы вообще не по сезону вырядились! - говорил Алексей Эдуардович, уже стаскивая с нее дубленку. - Вот сюда проходите и немедленно в горячую воду. Немедленно!
        Только отогревшись немного, Юлия с сожалением вспомнила о безвозвратно погибшем макияже и о том, что не сможет предстать перед мужчиной своей мечты во всей красе. А так хотелось, чтобы он оценил само ее стремление вызвать у него восхищение. И еще чтобы он поцеловал ее, по-настоящему, всерьез, обнял, прижал к себе, сильно-сильно, как только может это сделать мужчина. Она ведь еще не понимала, что чувствует девушка в объятиях мужчины. Отца она совершенно не знала, только видела фотографии, хранимые мамой в альбоме. Когда Веслава Ярославовна познакомилась с ним, он был прочно женат. Невзирая на тяжко поразившее их обоих чувство, уйти от нелюбимой жены отец так и не смог. В результате мама растила Юлю одна, и, естественно ни один мужчина не носил девочку на руках, не подбрасывал до потолка, да так уж получилось, что и мужского поцелуя она до сих пор ни разу не почувствовала. Конечно, она пробовала целоваться с мальчиками в школе, но мокрые губы, потные руки, больно сжимающие ее грудь, вызвали у нее стойкое отвращение к ровесникам. Возможно, именно по этой причине ее так притягивал Алексей. Она видела
в нем того, кого ей так не хватало в жизни, - взрослого, уверенного в себе человека, почти отца, и в то же время он привлекал ее как незнакомый, пока еще чужой, неведомый мужчина, предназначенный самой судьбой в мужья. Да, именно в мужья, потому что таким должен быть муж - умным, внимательным, нежным, состоявшимся, умеющим оставаться самим собой в любых жизненных ситуациях. Юлия не сомневалась, что рано или поздно Алексей будет принадлежать ей. Что с того, что он старше почти вдвое, в конце концов, это не так уж и важно.
        Сейчас, лежа в горячей ванне, она мечтала, как Алексей войдет, развернет огромное, мягкое теплое полотенце, а она величественно встанет, изящно шагнет ему навстречу, в его объятия. Мягкая махровая ткань нежно ляжет на плечи. Она ощутит тепло его рук, увидит близко-близко глаза и тогда обнимет за шею, осторожно, словно пробуя драгоценное вино, коснется его упрямых губ, вкусит сладость его дыхания и отдастся неистово, решительно, отбросив все сомнения и страхи, познает, наконец, то, о чем так много говорят. Станет женщиной, женой, любимой. Так будет, потому что только с ним она сможет обрести счастье и вечную жизнь, вечную нескончаемую любовь. Ту самую, о которой слагают песни, которой посвящают стихи и симфонии…
        Осторожный стук прервал ее мечты.
        - Юлия, вы не уснули? - спросил Алексей.
        - Нет, что вы, Алексей Эдуардович! Я сейчас, уже выхожу! - воскликнула Юлия и, расплескивая воду, вскочила, сорвала с крючка полотенце и судорожно, дрожащими от волнения руками попыталась в него завернуться.
        - Нет, нет, Юлия! Ради бога, не спешите. Я просто хотел сказать вам, что можете воспользоваться халатом, он висит в ванной, - донеслось из-за двери.
        - Спасибо большое, не стоит беспокоиться! Я сейчас! - с дрожью в голосе ответила Юлия, лихорадочно одеваясь.
        Напоив гостью чаем с малиновым вареньем, Алексей не спешил начать занятия. Честно говоря, у него не было ни малейшего желания садиться за пианино. До Нового года оставалось всего двенадцать часов, и потому мысли его возвращались к столь любимому с детства празднику, правда немного грустному в последние годы. Уже пять лет подряд он встречал Новый год в одиночестве. На все приглашения отвечал вежливым отказом, то ссылаясь на неожиданную простуду, то придумывая иную причину, но идти куда-либо упорно не хотел. Но сегодня сердце стучало чаще от одного сознания, что в его холостяцком доме находится очаровательная девушка. Ожидание чего-то необыкновенного носилось в воздухе. Все это заставляло его срочно что-то придумать, изобрести убедительный мотив, чтобы уговорить ее остаться, встретить Новый год вместе. На беду, ничего путного и изящного не придумывалось. Алексей уже начал злиться на себя из-за отсутствия фантазии, когда неожиданно зазвонил телефон.
        Старый школьный друг Антон Вейскис, давно уехавший за рубеж, именно сегодня, волею судьбы и нелетной погоды, застрял в аэропорту. Антон с радостью принял приглашение Алексея, в особенности учитывая то обстоятельство, что коротать новогоднюю ночь в аэропорту не самая приятная перспектива.
        - Представляете, Юлия! Мы с Антоном не виделись, наверное, уже лет десять! А тут его угораздило застрять в аэропорту из-за непогоды. Он скоро приедет. Это замечательно! Вы не находите? - искренне радовался Алексей.
        - Да, конечно. Я, пожалуй, пойду. Не буду вам мешать. Простите, что так получилось, Алексей Эдуардович, - с легкой грустью в голосе сказала Юлия. Совсем иначе она представляла день, проведенный с ним.
        - Юлия, куда вы пойдете! Мороз крепчает, у вас в общежитии царит дикая предпраздничная суматоха, а у меня вы сможете нормально встретить праздник. Конечно, если у вас нет других планов. Тем более, раз уж подвернулся такой случай, я хочу вас немного поэксплуатировать. Поскольку у нас неожиданно наметился гость, то необходимо что-то приготовить, накрыть на стол, а я, положа руку на сердце, не большой мастак по этой части. Будьте любезны, помогите мне. Клянусь, буду вам искренне благодарен!
        На душе Юлии разом потеплело, когда она услышала это сказанное Алексеем «у нас». Особого желания тащиться обратно в общежитие у нее действительно не было. Не любила она шумные подвыпившие компании с неизменным приставанием, попытками затащить в постель, а здесь, рядом с ним, любимым, все беды и печали отступали сами собой.
        - Конечно, Алексей Эдуардович, я помогу вам и приготовить, и накрыть. Но может быть, затем я все же уйду? Как-то неудобно, у вас гость, а я…
        - Не выдумывайте, Юлия, останьтесь, встретим Новый год вместе. Все уже решено, так что никакие возражения не принимаются! - остановил ее Алексей.
        - Хорошо, подчиняюсь требованию мужчины, - согласилась Юлия, - я с огромным удовольствием вам помогу. Меня учила бабушка, человек старой закалки, мне кажется, что она умеет готовить абсолютно все. Если позволите, я посмотрю, что у вас есть в холодильнике.
        - Да, разумеется, я не думаю, что у меня есть все необходимое для различных разносолов, но он не абсолютно пуст! - обрадованно воскликнул Алексей.
        Ознакомившись с его содержимым, Юлия моментально приняла решение и выгнала Алексея из кухни. Не дело мужчине путаться под ногами, когда на кухне орудует женщина.
        Спустя пару часов, к тому времени, когда приехал Антон, работа у Юлии кипела вовсю. Осторожно постучав, Алексей попросил разрешения войти. Доставая коньяк, он восторженно заявил:
        - Великолепно, у меня никогда не пахло так аппетитно! Вы, оказывается, изумительная кулинарка!
        - Вы мне льстите, - улыбнулась Юлия. - Разве ваша жена не готовила? Или у вас ее никогда не было?
        - Такой, как вы, - нет, - немного смущенно ответил Алексей и, неожиданно поняв, что ляпнул лишнего, поспешно ретировался.
        Сердце Юлии замерло от восторга. Он почти сделал ей предложение! Как же она хотела услышать от него настоящие слова любви, идущие из самой души. Сейчас он их почти сказал.
        Новый год они начали встречать досрочно. Антон оказался непревзойденным рассказчиком, к тому же обладал завидным чувством юмора. Судя по всему, он всегда был душой компании. Естественно, засиделись почти до утра. Юлии ничего другого не оставалось, как остаться ночевать у Алексея. Он предоставил ей спальню, а сам с Антоном устроился на диванах в гостиной.
        Лежа в незнакомой постели, Юлия не могла поверить, что проводит первую в жизни ночь рядом с любимым. Пусть он и находится не совсем рядом, за дверью, но все равно она физически ощущала его присутствие. Постепенно сон овладел ею. Юлия видела во сне нечто потрясающее, небывалое. А в это время в соседней комнате Алексей вполголоса разговаривал с другом. Неудивительно, что говорили они о Юлии.
        Никита, казалось, был готов ко всему, но увидеть на больничной койке Петровича он никак не ожидал. Самый надежный, самый преданный работник, настоящий мастер своего дела никак не попадал в категорию риска - и вдруг…
        Петрович лежал на спине, по побледневшему, враз осунувшемуся лицу было понятно, что ему совсем не сладко. Полузакрытые глаза выражали страдание. Никита осторожно присел рядом с раненым:
        - Петрович, ты меня слышишь?
        Веки мужчины дрогнули, суровое обветренное лицо исказила гримаса боли.
        - Простите, Брониславович. На лесопилке черт знает что творится. Вся ночная смена упилась. Я успел отрубить напряжение. Там началась драка.
        - Откуда они выпивку взяли? Как же ты не проследил? - чуть растерянно спросил Никита.
        - Сам не знаю. Начали работать, как обычно, в восемь, а через час началось. Точно знаю, с собой никто не приносил. Похоже, заранее было припасено. Извините, Брониславович, мне трудно говорить.
        - Да, конечно, тебе нужно отдохнуть. Спасибо, что сообщил. Кстати, а кто тебя привез?
        - Чужие. На дороге встретил. - Раненый тяжело вздохнул и закрыл глаза.
        - Все, отдыхай, Петрович.
        Закрыв за собой дверь, Никита прямо в коридоре потянулся за сигаретами.
        - Не здесь, идемте ко мне в кабинет, - остановила его Елена Владимировна.
        - Да, конечно. Извините меня, я немного растерялся.
        Отперев кабинет, Елена Владимировна пропустила вперед Никиту и, распахнув окно, поставила на стол импровизированную стеклянную пепельницу.
        - Присаживайтесь. Вам нужно прийти в себя, - сказала она, опускаясь на стул.
        - Спасибо! У меня к вам просьба, Елена Владимировна. Я вам заплачу, сколько скажете, но только сведения о том, что произошло с Петровичем, не должны просочиться отсюда. Поймите, мне сейчас совершенно ни к чему официальное расследование.
        - Я понимаю. Разумеется, сделаю все, что в моих силах, - ответила она. - Только денег не нужно. Лучше медикаментами своему Петровичу помогите, я вам напишу то, что понадобится.
        Сунув в карман бумажку, Никита вышел из больницы и, не раздумывая, поехал на лесопилку. В настоящий момент, когда нужно запускать сразу два новых объекта, интенсивно расширяться, допустить развал на уже работающем совершенно недопустимо. Солнце уже поднималось над горизонтом, когда Никита, проскочив деревню, подъехал к высокому забору, которым полгода назад обнесли лесопилку. На территории стояла напряженная тишина. Ни одного человека не было видно. Только распахнутые ворота арочника зияли зловещей темнотой. Выйдя из машины, Никита еще раз огляделся. Никого. Смена словно вымерла. Легкий ветерок шевелил разбросанный по двору мусор. Ворона клевала лежащую на усыпанном опилками настиле корку хлеба. Кран-балка, угрожающе нависнув над штабелем бревен, слегка поскрипывала. Едва заметно покачивался потертый трос с подвешенным на нем тяжелым крюком.
        Тяжело вздохнув, Никита, понурив голову, шагнул к распахнутым воротам. Молоденький парнишка, из новеньких, спал, уткнувшись лицом в лужу собственной блевотины. Брезгливо перешагнув через него, Никита остановился, чтобы дать возможность глазам привыкнуть к полумраку. На грубо сколоченном столе возле конторки валялись остатки жалкой закуски, пустые бутылки, несколько смятых пластиковых стаканчиков. Прямо под столом, задрав одну ногу на неструганую лавку, дрых оператор ленточной пилы, рядом с ним на усыпанном окурками бетонном полу стояла недопитая бутылка дешевого вина.
        В комнату отдыха, расположенную над конторкой, вела крутая деревянная лестница, прямо возле нее между ящиками с инструментами валялся, неловко подломив руку, еще один рабочий, с окровавленным лицом. Из распахнутой двери комнаты отдыха доносился богатырский храп.
        Проверив пульс у лежащего, Никита убедился, что тот жив, просто смертельно пьян.
«Хорошо погуляли!» - подумал Никита, поднявшись наверх. Там, обнявшись, спали еще двое. Снова окинув взглядом за одну ночь превратившуюся в бедлам лесопилку, он спустился и вышел во двор. Настроение было пакостней некуда. Никита подошел к лежащему посреди двора парнишке, попытался растолкать, но безуспешно: парнишка лишь взглянул на него мутными глазами, пробормотал что-то невнятное и снова рухнул лицом в лужу. Махнув рукой с досады, Никита вернулся в арочник. Навстречу ему, размахивая здоровенной палкой, бросился работяга с окровавленным лицом, тот, что минутой раньше мирно лежал под лестницей.
        Рефлекторно увернувшись, Никита коротко, но сильно, не разворачиваясь, ударил нападающего ногой по почкам и едва успел остановить себя, чтобы не добить. «Еще не хватало садиться из-за этого дерьма! - подумал он, и в этот момент на территорию въехал запыленный милицейский уазик.

«Вообще, отлично! И эти пожаловали! Интересно, кто же их вызвал?» - успел он подумать. Благо из уазика выбрался знакомый местный участковый и, безмерно удивленный, направился к Никите.
        - Доброе утро, Никита Брониславович! Что у вас тут происходит?
        - Утро добрым не бывает! - буркнул Никита, ногой отбрасывая дубину подальше.
        - Такое, пожалуй, да! - поддержал его старший лейтенант. - Что тут случилось? Мне только что позвонили, сказали, что у вас на лесопилке поножовщина.
        - Кто позвонил? - перебил его Никита.
        - Понятия не имею. Похоже, звонили из таксофона.
        - Очень интересно! Я узнал, что на лесопилке пьянка, но, к сожалению, поздно. Приехал разобраться, а они уже вповалку. Все! Поголовно. Тебе, пока сюда с поселка ехал, никто не попадался?
        - Нет, никого не видел. А в чем дело?
        - Понимаешь, у меня на смене должно было быть двадцать человек, в основном твоих, из поселка, а здесь я насчитал только пятерых. Странно это.
        - Может, по домам разошлись? - пожал плечами лейтенант.
        - Не исключено, вопрос только, откуда у них столько пойла? Я зарплату еще не выдавал. По идее им пить не на что. В поселке ничего такого не было? Ну, вроде свадьбы или чего-нибудь похожего.
        - Нет. Да и вина такого в продаже не было, это точно! Явно из города привезли, - поднимая бутылку, задумчиво сказал участковый.
        - Еще интереснее! На мой взгляд, они выпили не меньше трех-четырех ящиков. Для работяг, в переводе на деньги, это очень солидная сумма.
        - Тогда нужно искать зачинщика среди городских.
        - По-видимому, так, но на смене их было всего двое. Один еще спит, а второй, что ко мне добрался, трезвый. От него я и узнал обо всем.
        - Что делать будете? - спросил лейтенант.
        - Этих уволю ко всем чертям. Новых наберу.
        - Не боитесь, что мстить будут?
        - А ты на что, лейтенант? Охраняй! За что ты у меня деньги получаешь? - глядя прямо в глаза, жестко сказал Никита. - И еще! Я, конечно, сам буду разбираться, но и ты уж мне помоги. Поищи, кто организовал это безобразие.
        К приезду утренней смены Никита уже дал объявление о наборе рабочих. А спустя час пошли первые звонки.
        Солнце, поднявшись над лесом, припекало все сильнее. Туман рассеялся, словно его и не было никогда. Невесть откуда взявшийся ветерок подернул легкой рябью зеркальную поверхность воды. По дорожкам то тут, то там замелькали любители утренних пробежек, а к пляжу потянулись первые купальщики. Юлия, затушив сигарету, поднялась со скамейки, отряхнула от налипшей хвои легкие брюки и двинулась к корпусу.
        Со стороны стадиона доносилось металлическое звяканье, кто-то с самого утра уже
«качал железо».
        Непонятно почему, но именно сегодня избавиться от прошлого ей никак не удавалось. В памяти невольно всплывали те дни, когда она была так счастлива.
        Финал конкурса проходил в Варшаве. Юлия, успешно пройдя все отборочные и предварительные туры, прошла в финал не просто отлично - блестяще, и тем не менее волнение, охватившее ее накануне последнего выступления, унять никак не удавалось. Если бы не поддержка Алексея, все могло обернуться иначе. Чтобы немного успокоить талантливую ученицу, он сразу после ужина повел Юлию гулять по городу. Уже не раз бывавший в Варшаве, он водил ее по Старе Мясту, рассказывал различные истории, связанные с образованием Польши, о традициях и нравах, царивших здесь в далеком Средневековье. Постепенно Юлия отвлеклась, забыла на время о предстоящем выступлении и полностью отдалась очарованию прекрасного города. В гостиницу они вернулись только в полночь. Уставшая, но счастливая от прекрасно проведенного вечера, Юлия вошла в номер.
        Последние полтора месяца она встречалась с Алексеем ежедневно, но больше не позволяла себе мечтать о нем. Педагог на время заслонил в ее сознании мужчину. Но сегодня, уже в постели, она ощутила прилив небывалой нежности и любви к нему. Обняв подушку, Юлия так и уснула с улыбкой на устах.
        На следующий день, в ожидании своего выступления, Юлия сидела в зале, изо всех сил сжимая руку Алексея. Он что-то говорил ей, но она не слышала слов. Только тепло его сильной руки давало некоторое успокоение. Наконец объявили ее выход. Все страхи, волнения, тревоги разом отступили, когда, уже сидя за роялем, Юлия взглянула на Алексея. Он, весь подавшись вперед, смотрел на нее с такой нежностью, с такой любовью, что она мгновенно успокоилась и начала играть. Сейчас, да, впрочем, и тогда сразу после выступления она так и не могла вспомнить, как играла. В себя она пришла лишь после того, как отзвучали последние аккорды. Она замерла за роялем. Тишина звенела в ушах. Прошло несколько долгих, томительных минут, прежде чем зал взорвался аплодисментами. До самого объявления итогов Юлия сидела рядом с Алексеем, нежно поглаживающим ее руку. Она чувствовала, что никогда так еще не играла, потому что в этот раз ей удалось вложить в исполнение всю свою любовь к лучшему из мужчин. И вот, наконец:
        - Гран-при конкурса в напряженной борьбе по праву завоевала Юлия Яновская!
        Она даже не поверила, лишь послушно встала, повинуясь жесту Алексея. Перед ней были только его сияющие от счастья глаза, она не слышала ни восторженных выкриков, ни поздравлений, ничего, видела только радость на лице Алексея да его что-то шепчущие губы.
        Затем все было как во сне. Торжественная церемония, роскошный диплом, солидный денежный приз - все это существовало теперь будто бы в параллельной жизни. Юлия весь вечер не сводила влюбленных глаз с Алексея, слышала и видела только его одного, словно не существовало ни шумной толпы вокруг, ни назойливых корреспондентов. Она осталась рядом с ним, единственным во всей вселенной.
        Уже в гостинице, проводив Юлию до ее номера, Алексей сказал:
        - Знаю, что вы голодны. Как вы смотрите на то, чтобы сегодня никуда не идти, а заказать ужин в номер? Мне кажется, вы слишком устали, чтобы идти в ресторан.
        - Я согласна, - ответила она. - Только, если вы не возражаете, давайте поужинаем у меня в номере. И, пожалуйста, закажите вино, я считаю, мы просто обязаны отпраздновать нашу победу.
        - Отлично, я сейчас же оформлю заказ. Или вы хотите немного отдохнуть?
        - Нет, я слишком долго этого ждала, - решительно сказала Юлия, с вызовом посмотрев в глаза Алексея.
        Теперь уже невозможно установить, то ли так подействовало вино, а может, просто обстоятельства сложились таким образом, но ужин закончился в постели. Алексей и сам уже, по-видимому, не в силах был сдерживать свои чувства. Все произошло так естественно и красиво, что, даже проснувшись поздно утром, ни он, ни Юлия не испытали ни малейшего чувства дискомфорта, что, как говорят, случается после спонтанного секса. Да и не секс это был вовсе, просто два любящих человека, наконец, без лишних слов перешли к новой фазе отношений. Едва открыв глаза, Юлия стала трогать его лицо, плечи, грудь, с опаской и восторгом изучая, познавая любимого в новом, неведомом до этого качестве. Она даже не винила его за ту короткую боль, что он причинил ей в тот самый момент. Ну не могла же она сказать Алексею прямо, что еще ни разу не оставалась вот так, наедине с мужчиной, справедливо рассудив, что в наше время это нонсенс. Впрочем, он сам быстро справился с изумлением и, проявив присущую ему тактичность, не стал задавать неуместные вопросы. Как не велика была их усталость, но в эту ночь они почти не спали.
        Вернувшись из Варшавы, они уже почти не скрывали своих отношений. Все чаще Юлия оставалась ночевать у Алексея. Все большую привязанность испытывали они друг к другу. Любовь, о которой каждый из них мечтал, наконец нашла их. То, что произошло дальше, вполне закономерно. У Юлии случилась задержка. Сначала она не обратила внимания, мало ли что бывает, но и конец мая не изменил ситуацию. Воспользовавшись тем, что утром у нее не было занятий, Юлия отправилась в женскую консультацию. Подозрения подтвердились - беременность. Это слово, услышанное от врача, привело Юлию в восторг. Только вчера Алексей предложил ей выйти за него замуж, а тут такая новость.
        Ликующая Юлия, словно на крыльях, летела в консерваторию, до которой оставалось меньше квартала, когда ей навстречу с включенной сиреной пронеслась «скорая». Внезапный испуг вдруг ледяной коркой сковал сердце. Каким-то шестым чувством ощутив беду, она бросилась к дверям.
        - Что случилось?! Кого «скорая» увезла? - задыхаясь от волнения, выкрикнула она, заметив в толпе знакомую девушку.
        - Алексея Эдуардовича! У него прямо на занятиях сердце схватило, - ответила та и тут же уточнила: - А это правда, что у тебя с ним… ну это самое?
        - Отстань! Куда его повезли?! В какую больницу? - на грани истерики спросила Юлия.
        - А я почем знаю! Это только на скорой можно узнать, - пожала плечами сокурсница.
        Целый час Юлия разыскивала Алексея, а когда наконец нашла больницу, в которую его увезли, едва не потеряла сознание. Алексей Эдуардович Марчевский скончался в приемном покое, едва его выгрузили из машины скорой помощи. Юлия тихо опустилась на пол…
        Володя, приехав, как обычно, в половине девятого, был, казалось, безмерно удивлен рассказом Никиты. Он сидел в кабинете и только беспомощно разводил руками.
        - Кстати, а где ты был сегодня ночью? У тебя ни один телефон не отвечал! - неожиданно спросил Никита.
        - Я?! Я дома был! Это… спал! - растерянным, внезапно задрожавшим голосом ответил Володя.
        - Точно?! А кто это может подтвердить?
        - Я даже не знаю! А почему вы меня об этом спрашиваете? На каком основании допрос?
        - Никто тебя не допрашивает. Я просто спросил тебя, где ты был прошедшей ночью? Ты не брал телефон.
        - Ну так это же понятно! Я был не один. Потому и телефон не брал. Я с подругой был.
        - Интересно. Давно она у тебя живет? - уточнил Никита.
        - Нет, она приходит иногда. Изредка. Иногда остается ночевать, - уже придя в себя, уверенно отвечал Володя.
        - Ты хочешь сказать, что при необходимости можешь меня с ней познакомить?
        - Разумеется!
        - Ладно! Иди работай. Хотя постой! Я уволил всю ночную смену. Так что тебе набирать людей. Я уже дал объявление, народ звонит. Я назначил позвонившим собеседование на сегодня, на три часа. Если меня не будет - поговоришь с ними сам.
        Отпустив Володю, Никита долго смотрел, как одно за другим бревна исчезают в проеме приемного люка, чтобы спустя полчаса превратиться в аккуратные пакеты остро пахнущих еловой смолой досок. Смена работала слаженно, быстро. Никита наблюдал за рассчитанными движениями такелажников. Он любил свое дело.
        После увольнения из армии сидеть без дела не хотелось, и он нашел себе применение. Занял денег и купил эту лесопилку. Не все поначалу шло гладко: и технологию пришлось отлаживать, и людей подбирать, и вот теперь, когда появилась возможность совершить качественный скачок, начались неприятности. То проверка налоговой, то этот пожарный вчера, а теперь, в довершение всего, ночная попойка. «Мне сейчас не этой лесопилкой нужно заниматься! Через месяц нужно запустить на полную мощность две новые. Если Forward Ltd будет забирать продукцию в таких количествах, как сейчас, то работа пойдет просто замечательно. Все же, как ни раздражает меня сын Славика, но партнеров он нашел очень интересных. Условия невероятно льготные! Предоплата пятьдесят процентов, забирают некондицию! Берут практически все подряд! Отлично! Только бы удалось за них зацепиться!» - думал Никита, глядя на уменьшающийся штабель бревен.
        Володя умело руководил работой, по большому счету Никите нечем было заняться на лесопилке. В середине дня он выехал в город, необходимо было навестить Петровича, да и на строящиеся объекты уже давно пришла пора показаться. Но в первую очередь - в больницу.
        Елены Владимировны в отделении уже не было. Накинув когда-то белый, донельзя застиранный халат, Никита прошел в палату к Петровичу. Тот чувствовал себя уже намного лучше, чем ночью, по крайней мере, мог вполне сносно говорить.
        - Расскажи мне, Петрович, подробно, как там все началось, - попросил Никита, после того как тот поведал ему о своем самочувствии.
        - Да что, собственно, рассказывать? Я уже говорил вам, что не видел, откуда взялась выпивка. Только когда один за другим работяги стали появляться на площадке подшофе, я приказал прекратить работу. Сразу же начался скандал. Больше всех шумели, как обычно, «химики», те, что из поселка. Мол, и так уже три дня не работали, зарплаты в этом месяце не жди, а им жить не на что. Тогда я и вырубил напряжение. Единственное, что успел сделать, - так это сунуть в карман предохранитель. Вот, пожалуй, и все!
        - Не совсем. А ты можешь сказать, кто тебя бил? - спросил Никита.
        - Нет. Темно было. Когда я повернул рубильник, кто-то подсветил фонариком. Тут сразу и началось. Кто-то, я не узнал голоса, крикнул: «Мочи шестерку!» Меня сбили с ног. Дальше вообще ничего толком не помню. Били со всех сторон. Пытался как-то защищаться, но лежа много не навоюешь. Удары сыпались сразу отовсюду. Фонарь постоянно светил в лицо. Я ничего не видел. Даже не могу сказать, кто мне руку разрубил.
        - А дальше?
        - Да ничего дальше и не было. Когда они оставили меня в покое, выбрался потихоньку из арочника и побрел в сторону поселка. На дороге остановил машину. Там ребята ехали, как я понял - поддатые. Попросил довести до города. Да! Девчонка с ними была, она и настояла на том, чтобы меня того… ну, в больницу отвезли. Они мне помогли в приемный покой зайти, а сами тут же уехали. Вот и все. Когда врач меня осматривала, я попросил связаться с вами. Мобильник я свой где-то потерял.
        - Еще раз спасибо тебе, Петрович. Если бы не ты, дело могло закончиться совсем плохо. Сунулся бы какой-нибудь идиот под пилу, и все! Кранты лесопилке!
        - Я так и понял. Лучше уж простой, чем несчастный случай. Тем более по пьяной лавочке. Разбираться тогда никто не будет, закроют лесопилку - и труба.
        - Ты совершенно правильно поступил. Выздоравливай. Ты мне нужен будешь на новой площадке.
        - Никита, а что с теми, что напились? - спросил Петрович.
        - Уволил на хрен! Чего их жалеть?! - резко бросил Никита.
        - А не боитесь? Вдруг сожгут?
        - Отбоялся я. Хватит! Да и участкового я уже настропалил.
        - Ну, дай бог! - вздохнул Петрович, откидываясь на подушку.
        Придя на завтрак, Юлия увидела за своим столиком нового соседа. Коротко стриженный, плечистый, на вид лет сорока с небольшим, угрюмый, будто чем-то подавлен; очевидно, приехал только сегодня утром.
        - Приятного аппетита, - сказала она, но мужчина лишь что-то неразборчиво буркнул в ответ.
        Пожав плечами, Юлия потянулась за стулом, но мужчина неожиданно проворно встал и помог ей сесть.
        - Спасибо! - удивленно воскликнула она, но, в ответ снова услышав неразборчивое бормотание, недоуменно хмыкнула и принялась за еду.
        Искоса поглядывая на нелюдимого соседа, Юлия отметила, что он довольно крепок, хотя и немолод, весьма прилично одет, да еще ест быстро, но не жадно, словно не придавая этому ни малейшего значения. Он ушел не попрощавшись, бросив на стол небрежно скомканную салфетку. Выше среднего, широкоплечий, мужественный и крайне несимпатичный - сделала вывод Юлия.
        Санаторий, в котором она оказалась благодаря матери одной из учениц, по своему статусу был военным. Со стороны попасть сюда было крайне сложно. Юлии сказочно повезло, что она оказалась здесь в номере полулюкс, да еще за такую смешную цену! Родительница предложила ей горящую путевку с пятидесятипроцентной скидкой. Посоветовавшись с Мариной, Юлия согласилась и уже вчера под вечер ступила на территорию этого довольно закрытого заведения.
        Если бы не вчерашняя встреча, то она, пожалуй, смогла бы в полной мере оценить и великолепный сосновый бор, в котором прятались корпуса санатория, и несравненную красоту голубых озер, между которыми, на высоком перешейке, и находился санаторий. Все бы она оценила, если бы не Дэн.
        Вчерашняя встреча больно ударила в самое сердце, невозможно было поверить, что его она называла своим мужем, с ним хотелось быть неразрывно, ежеминутно, что ему посвящала стихи и песни, которые втайне сочиняла. Именно о нем она писала в дневнике, том самом, сокровенном, который начала вести вскоре после знакомства с ним. Хотя после разрыва Юлия забросила как дневник, так и стихи.
        Что послужило побудительным мотивом этого романа? Трудно сказать. Возможно, извечное желание женщины чувствовать рядом с собой мужчину или что-то еще? Теперь уже и не вспомнить. Тогда, в тот яркий, незабываемый вечер, Маринка вытащила ее на ночную дискотеку.
        Впрочем, Юлия и сама не слишком сопротивлялась, хотелось развеяться, хоть немного побыть в шумной, веселой компании. Гулянья во время фестиваля не прекращались всю ночь. Юлия с Мариной перемещались с одного места развлечений в другое и всюду, что называется, отрывались по полной программе. Юлия не считала себя писаной красавицей. Немного выше среднего роста, довольно крупная, с тяжелой, развитой грудью, она никогда не решилась бы конкурировать с Мариной, обладавшей изящной, словно точеной фигуркой, но тем не менее мужчины одинаково провожали их обеих восторженными взглядами.
        Неподалеку от старой ратуши собралась компания молодежи, просто включили магнитофон и устроили импровизированную дискотеку прямо на улице. Заинтересовавшись, Марина и Юлия подошли поближе. Вот тут-то и пригласил Юлию на танец молодой высокий светло-русый парень. На свою беду, она согласилась. Возвращались домой втроем. Почему она тогда дала свой телефон Дэну, Юлия не понимала до сих пор. Так одна-единственная ошибка повлекла за собой всю роковую цепь.
        На следующий вечер Дэн пригласил ее на концерт. Вежливый, предупредительный, он был предельно корректен и тем самым очень импонировал Юлии. Они начали встречаться каждый день. Гуляли, иногда забредали на дискотеки.
        Ежедневно Юлия с нетерпением ожидала вечера и звонка Дэна. Уложив Андрюшку спать, она хотя бы на пару часов окуналась в радостную атмосферу молодости. Дэн почти не говорил о себе, только много расспрашивал Юлию, внимательно слушал. Ей было приятно его внимание, и она, не кривя душой, рассказывала ему о себе почти все. Дэн был поражен, узнав, сколько ей лет и что у Юлии есть ребенок, - он искренне считал ее своей ровесницей. В то время она не придавала особого значения тому, что ее другу исполнилось всего лишь двадцать. К тому же разумное поведение Дэна не давало поводов для каких-либо опасений. В общем, Юлия на первых порах воспринимала отношения с Дэном как обычные дружеские. Но фестиваль подошел к концу, к тому времени Юлия нашла место преподавателя в том же музыкальном училище, которое когда-то закончила сама. Через неделю предстояло приступать к работе, да и сына нужно было готовить к школе. В повседневных хлопотах она и не заметила, как Дэн исчез с ее горизонта.
        Он позвонил спустя две недели, пригласил на вечеринку. Вечер у Юлии был свободен, а Андрюшка с удовольствием отправился к Марине, согласившейся за ним присмотреть. Дэн заехал за ней на весьма приличной иномарке, галантно распахнув дверь, помог сесть. Несколько удивленная, Юлия, не удержавшись, спросила:
        - Твоя красавица?
        - Нет, что ты! Я пока на такую не заработал. У друга взял покататься, - спокойно ответил Дэн.
        Они мчались по вечернему городу. Из мощных динамиков неслась приятная музыка. Настроение было прекрасным. Единственное, что немного беспокоило Юлию, - так это непонятно откуда взявшееся желание обнять Дэна. Это желание, родившееся как-то исподволь, понемногу разрасталось, становясь все сильнее, заполняя всю ее, заставляло краснеть, отвечать Дэну невпопад. К счастью, они доехали относительно быстро. Вроде и не совсем окраина, но домики небольшие, частные, и вдруг, словно сказочный дворец, вздымающийся среди молодых сосен, возник громадный дом, а дальше за крошечной рощицей угадывалась река, давшая название городу. Сам дом, выстроенный, очевидно, недавно, из белого кирпича, с просторными балконами, огромными зеркальными окнами, резко контрастировал с бедной, невыразительной, старой застройкой.
        Остановив машину в просторном дворе, Дэн помог Юлии выбраться из уютного кожаного салона. И, взяв под руку, провел на второй этаж. В необъятной комнате уже находилось не менее пяти пар. Вечеринка традиционно началась с роскошного застолья. Вино лилось рекой. Но, невзирая на то что к полуночи все разбились по парам, Юлия с Дэном остались в гостиной, не поддавшись очевидному соблазну.
        Далеко за полночь Юлия начала собираться домой. Дэн, не отходивший от нее ни на шаг, тут же предложил вызвать такси, но она отказалась и предложила прогуляться пешком. Ночь и впрямь была чудесной. Они долго брели в предрассветных сумерках по спящему городу. Она даже на время забыла, что рядом с ней совсем еще мальчик и что у Марины ее ждет сын. У подъезда они долго стояли обнявшись. Юлия безумно не хотела, чтобы Дэн уходил. Тянула время. Наконец расставшись, она поднялась в пустую квартиру и дала волю слезам.
        После смерти Алексея она мучительно долго приходила в себя. Сразу после экзаменов навалилась жесточайшая депрессия. Юлия, приехав на каникулы домой, никуда не выходила, сидела запершись в своей комнате. Ей было очень плохо, сильный токсикоз не самое приятное состояние. Но беда не приходит одна. Неожиданно скончалась бабушка. Еще одни похороны, и Юлия осталась совершенно одна в целом мире. Мама, занятая своим ребенком, ничем не смогла ей помочь. Она прислала вызов, но Юлия отказалась уехать в Новую Зеландию.
        Когда Юлия снова обратилась в женскую консультацию, выяснилось, что, невзирая на все перенесенные ею страдания, мальчик развивается нормально. Очередной удар жестокая судьба нанесла ей, когда начались занятия в консерватории: узнав о беременности, ее попросту выставили из общежития.
        Никита разговаривал с бригадиром монтажников, когда позвонил Володя.
        - Пришли машины от Forward Ltd! Можно начинать отгрузку? - выпалил он счастливым голосом.
        - Володя, ты проверил платежки? - первым делом спросил Никита.
        - Да, все в полном порядке! Печати, подписи, все на месте! Грузим? - обрадованно кричал в трубку Володя.
        - Да, начинай! Я подъеду, как только освобожусь! - сказал Никита.

«Отлично! Сегодня отгрузимся, а через пару недель получим остальные деньги. Сейчас первым делом нужно будет проплатить заказанные станки, да на пару новых делянок денег хватит», - прикидывал он, вполуха слушая бригадира.
        - …мы сюда поставим. Конечно, по схеме это не совсем то, что планировалось, но уверен, так будет намного удобнее.
        - Что? - переспросил Никита.
        - Я говорю, что подъемник мы установим…
        - Да, все верно! Согласен. Ты мне лучше скажи, когда закончите? Мне нужно уже в июне запустить производство.
        - Да мы все успеем, Никита Брониславович! Не сомневайтесь!
        - Хорошо, как договаривались: если успеваете в срок, оплачиваю сто процентов, если на неделю раньше, добавляю премиальные.
        Разобравшись с делами на строящейся лесопилке, Никита отправился на следующую, туда, где уже монтировали оборудование. До самого вечера он пробыл там, что-то организовывая, отдавая срочные распоряжения, и в запарке так и не перезвонил бухгалтеру, чтобы уточнить получение денег на счет.
        Уставший, почти без сил, Никита вернулся домой. Все попытки дозвониться до Володи оказались тщетными. Рухнув в постель, он почти сразу же уснул. Лариса пыталась, зайдя к нему в спальню, что-то доказывать, но Никита почти не слышал ее. Утром, варя себе кофе, Никита вспомнил о несделанном звонке. Босым ногам было прохладно на плиточном полу, и потому он постоянно переступал на месте. Наблюдая за поднимающейся шапкой пены, Никита потянулся к телефону:
        - Алло! Ирина Максимовна, доброе утро! Я вас не разбудил?
        - Доброе утро, Никита Брониславович. Нет, я уже внучку в садик отвела. А вам почему не спится?
        - Дел слишком много. Скажите, пожалуйста, деньги от Forward Ltd вчера поступили?
        - Простите, не поняла? Это мы вчера деньги перевели на Forward Ltd!
        - Что? Какие деньги? - растерянно воскликнул Никита. - Зачем мы им их перевели?
        - За оборудование! Пришла платежка, за ленточные станки. Согласно вашему распоряжению я, как только получила платежные документы, тут же перевела всю сумму! Разве что-то не так?
        - Подождите, а деньги за отгруженную продукцию? Разве мы не получили?
        - Нет! К нам никаких денег не поступало! - срывающимся от волнения голосом сказала бухгалтер.
        - Я к вам сейчас приеду! - крикнул Никита в трубку. На плите яростно шипел убежавший кофе.
        Взбежав на второй этаж, Никита в нетерпении рванул на себя дверь. Ирина Максимовна, взволнованная, раскрасневшаяся, уже стояла в прихожей, растерянно прижимая к груди руки.
        - Документы у вас? - с порога спросил Никита.
        - Разумеется, но я уже посмотрела, там все в порядке!
        - Покажите?!
        В комнате Никита прошел прямо к столу и схватил распечатки. Внешне все выглядело вполне законно. Обычная платежка, все реквизиты в порядке, только вместо Fortuna Ltd стояло Forward Ltd!
        - Ирина Максимовна, скажите, вы в курсе, от кого мы получаем оборудование?
        - Разумеется! Я же не полная дура! Мы закупаем станки у трех фирм: это «Фортуна» - ленточные, «Форвард» - заточные и «Стандарт» - многопильные. Разве не так?
        - «Фортуна» поставляет нам и ленточные, и заточные! «Форвард» покупает у нас доску! Они покупатели! - уже кричал Никита.
        - Но, Никита Брониславович, вы же сами подписывали платежные документы! Вот посмотрите! Это же ваша подпись! - Бухгалтер протянула Никите бумаги.
        Едва взглянув на платежки, Никита почувствовал, как подкосились колени. Все верно, он тогда подписывал всю пачку, только бегло просматривая, а подсунул документы ему Володя. Володя?! Никита выхватил телефон. Уже почти восемь, он должен уже ехать на лесопилку, значит, телефон у него должен быть включен. После долгой серии гудков телефон замолчал, Никита снова и снова нажимал кнопку вызова. Безрезультатно!
        Опустившись в кресло, Никита посмотрел на Ирину Максимовну и как-то совершенно спокойно сказал:
        - Вы знаете, нас примитивно обокрали. Могу я у вас попросить кофе?
        - Одну минуточку. Сейчас сделаю! - воскликнула Ирина Максимовна и устремилась на кухню.
        Когда она вернулась, картинка у Никиты уже начала складываться. За все годы, что он занимался лесом, его ни разу так не проверяли. Разумеется, ежегодные проверки были, куда от них деться, но чтобы одна за другой - такого никогда не случалось. Не хватало еще, чтобы проверили технику безопасности и санстанции. Стоп! А ведь пьянка-то могла быть неспроста! Почему вдруг приехал участковый? Ему кто-то позвонил! С таксофона! Значит, из города - в поселке нет таксофонов. Следовательно, человек, находясь за двадцать пять километров, знал или думал, что знал о беспорядках на лесопилке! А не мог ли все это подстроить человек, которому просто выгодно уничтожить Никиту? Но тогда он должен быть очень близок к нему. Быть в курсе всех дел. Тогда получается только один подозреваемый - Володя, единственный сын школьного друга. Остается все проверить, и, если подозрения подтвердятся, придется выяснять причину.
        - Ваш кофе, Никита Брониславович, - сказала бухгалтер, ставя перед ним чашку.
        - Спасибо, - задумчиво произнес Никита, но к чашке так и не прикоснулся. - Знаете что, я поеду, а вы, как только откроется банк, попробуйте отозвать платеж. Может быть, удастся. Иначе мы с вами практически разорены.
        - Хорошо, к открытию я буду в банке.
        - Тогда я поехал. Нужно разобраться до конца. Извините меня, Ирина Максимовна, я накричал на вас.
        - Ничего страшного, надеюсь, это было в первый и последний раз. Я постараюсь исправить все, что возможно. Платеж я отправила в конце дня, есть надежда, что можно успеть.
        Первым делом Никита отправился на лесопилку, происшедшее поселило в его душе нехорошее чувство тревоги. Чем ближе он подъезжал к поселку, тем сильнее становилась тревога, но то, что он увидел на площадке, повергло его в шок. Там, где еще вчера громоздились пакеты с досками, остался лишь чистый бетон. Только в самом углу грузовой площадки стояли уже пожелтевшие от времени штабеля с некондицией. Качественной продукции не было вообще.
        Никита некоторое время тупо смотрел, как внезапно налетевший ветер поднял тучу пыли, перемешанной с опилками, затем, постаравшись собраться с силами, направился в арочник.
        Сменного мастера Никита нашел в конторке.
        - Как прошла отгрузка? - спросил Никита, опускаясь на деревянную скамью.
        - Замучились, Никита Брониславович. Представляете, девять машин за один вечер! Раньше мы никогда больше трех не грузили. Закидали все, грузовую площадку хоть подметай.
        - Молодцы, а номера машин и копии путевок у тебя?
        - Нет, что вы! Володя все забрал. Сегодня он еще не приезжал. Ждем.
        - Не стоит, работайте спокойно. Кругляк у вас еще есть?
        - Да, дня на три хватит, - ответил мастер.
        - Хорошо, работайте! - стараясь оставаться спокойным, сказал Никита.
        Теперь на очереди была встреча с участковым.
        Сразу после завтрака начались процедуры. В первый же день, пройдя широкомасштабное обследование, Юлия ужаснулась: в ее возрасте такое количество всевозможных болячек не могло обрадовать. Но раз уж подвернулась такая возможность поправить здоровье, она решила ее не упускать. Теперь весь день у нее был расписан по минутам. Лечебная физкультура, массаж, ванны, различные прогревания, грязи - все следовало одно за другим. После завтрака до самого обеда она только и делала, что переходила из кабинета в кабинет. В коридоре лечебного корпуса она столкнулась с неразговорчивым соседом по столу. Он только коротко кивнул ей и пошел дальше, не удостоив Юлию даже словом.
        Сейчас, лежа в согревающей остро пахнущей лечебной грязи, Юлия, невольно расслабившись, опять словно вернулась в прошлое…
        До конца октября правдами и неправдами она оставалась жить в общежитии. Но исход, сравнимый для нее с изгнанием из рая, был предрешен. В тот день она сидела в парке, на скамейке, с видом на Свислочь. Вселенская тоска неподъемной глыбой навалилась на нее, готовясь раздавить своей тяжестью. За последние полгода она потеряла сразу двоих самых близких и дорогих ее сердцу людей. Не стало Алексея, отца ее еще не рожденного ребенка. Умерла бабушка, оставив ее без незримой, но такой необходимой поддержки. Исчезла последняя опора в жизни. Теперь последняя капля - если ее выгонят из общежития, то ни ей, ни ребенку попросту негде будет жить. Придется либо бросать консерваторию, либо умирать на улице.
        Холодный ветер пронизывал Юлию насквозь. Стылая грязная вода плескалась в двух шагах от нее. Мутная, с пятнами мазута и плавающими пивными бутылками, она притягивала Юлию. Невольно подталкивала к окончательному решению. Если прямо сейчас встать на гранитный парапет и сделать всего один лишь шаг, ледяная вода мгновенно пропитает одежду. Потяжелевшая, она тут же потянет ко дну. Грязная пленка на поверхности плеснет в глаза. Вонючая, пахнущая тиной вода заполнит рот, хлынет в легкие. Силясь глотнуть хоть немного воздуха, затрепещет грудь, вместо спасительного кислорода наполняясь мутной водой с плавающими окурками.
        Неистово забьется сердце. Сознание начнет меркнуть, и спустя минуту-другую не станет ни Юлии, ни ее так и не появившегося на свет сына. Разом оборвутся две жизни, и вскоре никто не вспомнит о ней.
        - Ты чего плачешь, деточка? - Незнакомая пожилая женщина остановилась напротив Юлии.
        Юлия сидела, съежившись, даже не чувствуя ни порывов холодного ветра, ни того, как по щекам катятся слезы, уже по сути прощаясь со своей неудавшейся, такой короткой жизнью.
        - Что с тобой случилось, детка? - повторила вопрос женщина.
        - Так, ничего, просто жить негде, - ответила Юлия, не поднимая глаз.
        - От родителей, что ли, бежала?
        - Нет, что вы! Меня из общежития выгнали. У меня маленький скоро будет, а в общежитии не положено, - тусклым, каким-то не своим голосом сказала Юлия, окончательно осознавая неизбежность происходящего.
        - Что ж ты теперь делать будешь?
        - Даже не представляю, - грустно сказала Юлия.
        - Ты учишься или работаешь? - поинтересовалась женщина.
        - Учусь, в консерватории, на пианистку.
        - Серьезно? Вот здорово. А ребеночка что ж так неаккуратно нагуляла?
        - Не нагуляла я! У меня муж был! Мы только расписаться не успели. Умер он! Весной! - с досадой выкрикивая слова, защищалась Юлия, неосознанно прикрывая руками уже заметный живот.
        - Ну, прости детка, не знала я. Пойдем со мной! Я одна живу, у меня даже фортепиано есть, только расстроенное, но это можно исправить. Домик у меня небольшой, но места всем хватит, и тебе и малышу.
        - Спасибо вам! Но только с деньгами у меня туго, я много платить не смогу!
        - А и не нужно платить. По хозяйству мне поможешь, то, другое, и на том спасибо, а ребеночка родишь - я смогу тебе помочь.
        Надежда Петровна не только предоставила Юлии кров, но и оказала серьезную помощь, когда родился Андрюшка. Едва оправившись после родов, Юлия начала подрабатывать где только возможно. Занималась репетиторством, играла в кафе, но денег постоянно не хватало. С новым педагогом назревал серьезный конфликт. Он постоянно высказывал свое недовольство плохой подготовкой Юлии. Ее исполнение действительно во многом потеряло прежнюю виртуозность. Но играть в кафе Юлия не прекращала, эта работа позволяла хоть как-то сводить концы с концами.
        Сдавая бабушкину квартиру, она, конечно, выручала кое-какие деньги, да от некогда полученной на конкурсе премии что-то еще оставалось. Но ребенок рос, а вместе с ним и расходы. А любые деньги имеют нехорошую тенденцию рано или поздно заканчиваться, вот Юлия и старалась заработать любыми путями.
        Шли годы, Андрюшка рос бойким, славным мальчуганом. Надежда Петровна помогла устроить его в ясли, затем в садик. Если бы не она, Юлии пришлось бы совсем туго. Они жили как одна дружная семья, но прошло время - и Юлия, наконец, закончила консерваторию. Пришла пора возвращаться домой. Прощание с Надеждой Петровной было трогательным и немного грустным, они обе очень привыкли друг к другу, но Юлии предстояло возвращаться в родной город.
        Дома неожиданно наступила разрядка. Целую неделю Юлия практически не выходила из дома. Большую часть времени она просто сидела неподвижно, уставившись в одну точку. Из оцепенения ее выводил только Андрюшка. Так продолжалось до тех пор, пока ей не позвонила Марина. Именно встреча с ней, давней подругой и соседкой, встряхнула Юлию.
        То, что она раньше считала катастрофой, теперь, после разговора с Мариной, представилось совершенно в ином свете. У нее после сильной, глубокой любви остался Андрюшка, а вот у Марины не было даже и этого. Столько лет сгорать от любви к мужчине, открыться ему и быть отвергнутой - это ужасно. Конечно, Юлия тоже не смогла бы работать с ним и прекрасно понимала, почему Марина ушла. Ей очень повезло, что у нее есть сын, ведь Андрюшка - это продолжение той любви, что останется с ней навсегда! А Маринка одна!
        А затем… затем в ее жизни появился Дэн! Едва Маринка узнала о том, что Юлия встречается с ним, как тут же заявила: «Не делай этого, Юля!»
        Но та, как обычно, не послушалась.
        Однажды вечером она пригласила Дэна зайти. С тех пор он стал появляться в ее доме. Возился с сыном, оставался часто допоздна, иногда помогал в чем-то по дому, раз даже отремонтировал водопроводный кран на кухне. Постепенно он занял такое место в ее жизни, что Юлия уже не представляла, как сможет обходиться без него. Но до определенного момента между ними не было близости. В конце концов она устала бороться с собой и однажды предложила Дэну остаться.
        В одну ночь весь прежний мир рухнул! На его руинах воцарился Дэн! Незаметно он полностью подчинил себе Юлию. Вначале она не слишком сильно ощущала зависимость от него, но постепенно жизнь ее превратилась в ад. Юлия не понимала, что произошло с Дэном, - с каждым днем он становился все более и более властным. Позволял себе командовать ею, принуждать, а Юлия терпела, сносила то, чего в другое время не простила бы никому. Она полюбила его со всей страстью, со всей нерастраченной силой. Прощала ему абсолютно все, а Дэн, заполучив ее в собственность, снова стал исчезать, подолгу не появлялся. Он жил так, как ему было удобно.
        Для Юлии жизнь превратилась в непрерывное ожидание. Редкие ночи, что Дэн проводил с ней, не приносили покоя. Прозрение наступило слишком поздно.
        - Здравствуй, старший лейтенант! Это Никита Тышкевич тебя беспокоит. Скажешь мне сегодня что-нибудь новенькое?
        - И вам доброго здоровья, Никита Брониславович. Вы можете ко мне подъехать прямо сейчас? - тут же отозвался участковый.
        - Отчего же не заглянуть в гости к хорошему человеку. Ты где сейчас, в конторе?
        - А где же еще! Как всегда, на боевом посту!
        - Тогда жди. Через пять минут буду, - сказал Никита, садясь в машину.
        Опорный пункт, где обычно обитал участковый, находился в центре поселка, рядом с магазином и давно запущенным, полуразрушенным клубом. Никита подъехал к самым дверям. Вышел из машины. Посмотрел на синее весеннее небо и решительно вошел внутрь. Старший лейтенант сидел за утлым колченогим столом и что-то печатал одним пальцем, усердно шевеля губами. Заметив вошедшего Никиту, он привстал, протянул ему руку и жестом предложил сесть.
        - Здорово, лейтенант. Рассказывай об успехах, - сказал Никита, выбирая стул попрочнее.
        - Дело такое, Никита Брониславович, поговорил я с вашими людьми…
        - Уже не моими, я их всех уволил. Короче излагай, - остановил лейтенанта Никита.
        - Ладно, уже не вашими. Так вот. Один из них отличился уже здесь, в поселке. Как только добрался до дому, принялся с самого утра сожительницу гонять. Ясное дело, меня вызвали, я на него посмотрел да и запер, до выяснения.
        - Ваши поселковые дела меня не касаются. Конкретней излагай.
        - Порасспросил я его, - невозмутимо продолжал участковый. - И рассказал этот молодчик душещипательную историю. Только они приступили к работе, как подъехала машина к воротам. Подъехала и заглохла. Не заводится, и все тут. Водитель попросил работяг подтолкнуть. Те плату потребовали. Водила, не стал спорить, и… выставил ящик бормотухи! Мужики обрадовались, толкнули «мазду», та завелась, хоть и не с первого раза. Тут хозяин машины и говорит работягам, мол, у меня сегодня праздник большой, выпейте за мое здоровье! И открывает багажник, а там… еще четыре ящика. Вот и прикиньте, Никита Брониславович. Сто бутылок на два десятка мужиков. Было с чего повеселиться.
        - А что «мазда»? - уточнил Никита.
        - А ничего! Уехала, и больше ее не видел никто.
        - Номера?
        - Не смешите меня, Никита Брониславович! Какое мужикам дело до номеров, когда столько халявного пойла с неба упало!
        - Тоже верно. А хотя бы цвет?
        - Обычная красная «мазда». Триста двадцать третья. Древняя как мир. Нет, даже не думайте, машину не найти. Их в городе не одна сотня таких красных бегает. Все на одно лицо. Лучше вспомните, у кого из ваших недоброжелателей есть такая машина.
        - Врагов у меня нет, а вот у друзей… Знаешь что, лейтенант, думаю, ничего страшного не случится, если ты на пару часов бросишь свой боевой пост и подъедешь со мной в одно место. Побеседую я сам, а ты своим видом и формой шорох наведешь.
        - Никаких проблем, Никита Брониславович. Готов.
        Участковый был парнем сообразительным и лишних вопросов не задавал. Тихо сидел рядом с Никитой, пока машина мчалась по пустынному шоссе, ничего не уточнял и когда, проскочив по мосту, направились в сторону площади с вознесшимися в бездонное небо тремя штыками. Ничего лейтенант не спросил и когда «мерседес» остановился возле небольшого трехэтажного здания на тихой улочке, среди начинающих уже зеленеть старых лип. Серьезное заведение, ничего не скажешь, сюда с поклоном приходят люди самого разного уровня.
        - Ты ничего не спрашиваешь, просто стоишь рядом и светишь погонами. Понял? - уточнил Никита, когда они шли по коридору.
        Лейтенант только кивнул в ответ.
        Никита едва сдерживал гнев. Она все же сделала это, хотя он ее и предупреждал, ну и дрянь! Ладно, можно смириться с тем, что особой любви между ними не было, но почему нужно было поступать так гадко? Да, он отказал ей в покупке этой гребаной шубы. Ну для чего ей еще одна, когда и так моль не успевает поедать те, что у нее висят в шкафах! Никита не поверил, когда она заявила, что отомстит.
        Он заехал домой на минуту, просто забрать документы. В холле, прямо на полу лежал простой листок бумаги, вырванный из тетради в клетку. Никита даже не представлял, что в доме можно найти нечто подобное. Короткая записка, адресованная ему, потрясла своей нелепостью и цинизмом. В первый момент он едва не потерял контроль над собой.

«Никита, как ты понимаешь, любви между нами никогда не было и не могло быть. Ты всего лишь кредитная карточка. Увы, она закончилась.
        Я уезжаю с человеком, который оказался и сильнее тебя, и умнее. Он переиграл тебя, и теперь, когда ты нищий, нет смысла цепляться за твой кошелек. К тому же он еще и вдвое моложе тебя. Прощай, уже давно не твоя, Лариса».
        Чтобы хоть немного подавить гнев, Никита вышел на крыльцо и долго курил, глядя на яблони. Успокоение пришло не сразу. Вернувшись в дом, достал из холодильника бутылку минералки, одним неуловимым движением, просто как-то ловко крутанув большим пальцем, открыл, сделал пару глотков. Шум машины за окном привлек его внимание. Из смешной, крошечной «мини» выбиралась Лариса. Постояв немного возле машины, она как-то бочком, робко направилась в дом. Увидев мужа, она вздрогнула, словно ее ударили по лицу.
        - Прости, Ники. Я сделала страшную ошибку! Он оказался просто подлецом. Я на коленях прошу тебя о прощении.
        Никита закурил, сделал несколько затяжек, затушил сигарету. И, не глядя на уже бывшую жену, негромко сказал:
        - Ты свободна! К вечеру, к тому времени, когда я приеду, духу твоего в доме быть не должно. Развод я оформлю сам. Можешь забрать все, что сможешь унести на себе. За этим Виктор присмотрит. По разводу я не дам тебе ни цента, так что шубы, побрякушки и прочую ерунду тащи в руках.
        - Ники, прости меня, я была не права! Все для тебя сделаю, только не прогоняй меня! - умоляла Лариса, стоя на коленях.
        - Нет, все кончено! Убирайся! - по-прежнему не глядя на нее, бросил Никита и, оставив на крыльце недопитую бутылку, направился к машине, на ходу доставая ключи.
        Вернувшись на лесопилку, Никита устроил разгон работягам. Возможно, этого и не стоило делать, но состояние у него было далеко не лучшее. Поздно вечером, подъезжая к дому, он почувствовал себя плохо. Неясная тупая боль сжимала в холодных клещах всегда спокойное и такое надежное сердце. Где-то слева, глубоко под лопаткой, ржавая игла царапала и царапала кровоточащий комок плоти, нанося все новые и новые незаживающие раны. Оставив машину во дворе, он поднялся в дом.
        - Никита Брониславович?! Что с вами? - всполошился помогающий по дому Виктор, едва завидев хозяина.
        - Ничего, Витя, ерунда, - ответил Никита и обессиленно опустился в кресло. - Плесни мне коньяку.
        - Может быть, лучше скорую вызвать? - возразил Виктор.
        - Я сказал, коньяк! - взревел Никита и, попытавшись встать, схватился за грудь.
        К приезду скорой он почувствовал себя уже лучше, но врач все же настоял на госпитализации. Никита не любил ни больниц, ни госпиталей, потому всеми правдами и неправдами спешил вырваться из больницы. Проведя в палате четыре дня, он уломал лечащего врача, договорился с завотделением и под подписку покинул неуютные стены. О проблеме по имени Лариса он почти забыл, просто стер на время из памяти, как ненужную информацию. Главным было не запустить работу, особенно сейчас, когда фирма, понеся пусть и серьезные потери, была в стадии расширения. Деньги, переведенные в Forward Ltd, удалось спасти. Конечно, потеря готовой продукции была невосполнима, но, взяв кредиты, можно было говорить о восстановлении запасов кругляка и, соответственно, о заключении новых контрактов на поставку досок.
        Даже находясь в больнице, Никита продолжал в меру сил руководить фирмой. Как не хотелось ему брать нового управляющего, но болезнь заставила пойти на такой шаг. К счастью, нашелся знающий и ответственный человек. После выписки врачи рекомендовали Никите пройти курс реабилитации. Впрочем, и друзья не оставались в стороне. Не забыли о нем и первая жена с сыном. Под всесторонним давлением Никита сдался.
        С Любой Никита расстался по обоюдному согласию. Когда сыну исполнилось пятнадцать, они оба пришли к выводу, что жить вместе невозможно. Нет, они не ссорились, для этого Люба была слишком умна, но напряжение между супругами в любой момент грозило перейти критическую отметку. Наконец они приняли единственно верное решение. Как ни странно, но после развода отношения между бывшими супругами стали улучшаться. Люба не препятствовала участию Никиты в воспитании сына, а он в свою очередь всячески старался ей помогать. Из них не получилось семейной пары, но друзьями они остались на всю жизнь. Сын Юрий незаметно вырос, окончил военное училище, как и отец стал десантником, теперь уже старший лейтенант.
        Когда с Никитой случилось несчастье, первыми к нему на помощь пришли именно бывшая жена и сын. Они-то и настояли на том, чтобы после больницы Никита поехал в санаторий. Попасть в него было непросто, но сослуживцы, просто знакомые, с которыми Никита сталкивался во время службы, помогли. Теперь путевка в санаторий Министерства обороны уже лежала в его кармане.
        Перед отъездом Никита созвонился с хозяином частного сыскного агентства. Вечером того же дня они встретились. Никита, не привыкший прощать обид, без колебаний заказал сбор всей информации, связанной с Володей, пообещав весьма достойное вознаграждение. Глеб[См.: Берзина Н. Зловещий маскарад. М.: Центрполиграф, 2010.] , владелец сыскного агентства, пообещал выполнить заказ в кратчайший срок.
        Уже в дороге Никита невольно стал подводить итоги своей жизни. Результат его не обрадовал. В сорок восемь лет он снова оказался один. Пусть Лара не была идеальной женой, но он по-своему был привязан к ней. Когда на одной вечеринке он познакомился с восхитительной молодой девушкой, то почему-то вдруг решил, что судьба преподнесла ему удивительный подарок. Ослепительно-красивая, далеко не глупая Лара очаровала его. После месяца нечастых свиданий Никита предложил ей выйти за него замуж. Она согласилась не раздумывая. Поначалу все шло замечательно, рядом с молодой женой он воспрянул духом и сам чувствовал себя моложе. Но вскоре начались проблемы. Лариса становилась все капризнее, требовала все больше. Впрочем, Никита был щедр с ней и никогда не отказывал в ее просьбах. Сейчас он понял, что сам разбаловал Ларису. Но ее ультимативное требование о покупке очередной шубы обескуражило его. Никита только что купил место под еще одну лесопилку, а цена скромной шубки как раз равнялась стоимости двух новых станков, которые ему были крайне необходимы. Разгорелся скандал. Никакие уговоры не действовали. Он
несколько раз пытался поговорить с ней, но, увы, безуспешно. Спустя две недели, все еще продолжая злиться на мужа, Лариса пригрозила ему самой изощренной местью, на которую способна женщина. Никита все равно не уступил, и вот результат: жены у него больше нет.

«Ну и черт с ней! Проживу и без нее. Сам виноват, старый дурак. Нечего было жениться на молоденькой», - в сердцах думал Никита, сворачивая к санаторию.
        Скользнув между огромными вековыми соснами, дорога уперлась в шлагбаум. Армия всегда остается армией. Дежурный по КПП, подтянутый солдатик, немного лениво, чуть вразвалочку подошел к машине. С непринужденной грацией отдав честь, поинтересовался целью прибытия. Никита предъявил путевку и направление. Караульный, бегло ознакомившись с документами, вернул их владельцу и, в очередной раз козырнув, вернулся в свою застекленную будку. Шлагбаум неторопливо пополз вверх, открывая дорогу. Никита не спеша повел машину по прекрасной асфальтированной дорожке. Слева и справа от дороги раскинулся сказочный сосновый бор. За порядком здесь, видимо, следили весьма тщательно. Ни бурелома, ни упавших деревьев, лишь мягкий зеленый мох да редкая лесная трава. Время от времени Никита замечал гуляющих в отдалении людей. Почти два километра пришлось проехать по лесу, прежде чем он увидел блеснувшие стеклом корпуса. Санаторий казался странным симбиозом воинской части и лечебного заведения. С первого же взгляда, как любой служивый человек, он определил, где что находится. Там лечебные корпуса, там столовая, чуть в
отдалении хоздвор. Даже документы пришлось оформлять в штабе. Впрочем, для него, относительно недавно оставившего службу, такое было не в диковинку. Оставив машину на стоянке, Никита поднялся в свой люкс и с удовольствием обнаружил, что здесь армия закончилась. Прекрасные двухкомнатные апартаменты обладали всеми удобствами, необходимыми для комфортабельного отдыха. Бросив на диван сумку, Никита осмотрел комнаты, привыкая к тому, что станет его окружать последующие три с лишним недели. Не разбирая вещей, позвонил управляющему, убедился, что на фирме полный порядок, и расслабленно опустился в уютное кресло. До завтрака оставалось чуть больше получаса, и заняться было абсолютно нечем.
        Глеб собрал группу уже на следующее утро. Поставил задачу, выслушал предложения и на время успокоился. Ему самому, несмотря на солидный аванс, полученный от Никиты, браться за это дело совершенно не хотелось. Причин тому было несколько, но главная - ему не нравилось копаться в грязном белье, а здесь душок чувствовался откровенный. Глеб не мог понять, откуда взялось это предчувствие, только он был абсолютно уверен, что оно верно. А к вечеру начала поступать информация. Поначалу не слишком интересная и важная, но необходимая для расследования. В частности, уточнили наличие оформленной на Морозова дачи и ее местонахождение.
        Выяснили, где именно работает его жена, установили непрерывное наблюдение за самим объектом, - в общем, обычная рутина, хорошо бы еще телефончик прослушать, но на это разрешения у агентства не было. Выслушав доклады обеих групп, работающих по этому делу, Глеб отпустил всех по домам, а сам принялся изучать документы. Нельзя было исключать, что жена Морозова в курсе его дел или хотя бы помогает мужу тратить деньги, плывущие в виде подношений. В том, что на посту заместителя главврача невозможно избежать искушения, Глеб не сомневался. Уже больше двух часов он сравнивал, сопоставлял и… ничего не понимал. Морозов не тратил ни одной лишней копейки. Даже машина у него была такая, что дешевле бросить на свалке, чем обслуживать.
        А вот на следующий день началось уже интересное. Если в первый день Морозов ничем себя не проявил, то сегодня в обеденный перерыв он отправился по неизвестному адресу, причем не на своем убитом жизнью «япошке», а на такси. Как выяснили сыщики, по указанному адресу проживала некая Татьяна Дворецкая. Предпринимательница, владелица целой сети продовольственных магазинов и недорогих кафе. Морозов пробыл у нее более двух часов. Покинув столь гостеприимный для него дом, он вышел на улицу не один. Хозяйка шла с ним под руку. Сев в припаркованный у тротуара «лексус», они отправились совсем не на работу к Морозову, а на окраину, в спальный район, где в течение полутора часов инспектировали несколько торговых точек, принадлежащих Дворецкой. Это вполне можно было принять за очередную проверку санстанции, если бы не одно обстоятельство. Морозов и Дворецкая в перерывах между инспекциями увлеченно целовались в машине, словно безумно влюбленные друг в друга люди.
        Морозов на рабочее место в этот день так и не вернулся, а ближе к вечеру снова отправился на квартиру к Дворецкой. Причем на этот раз вел машину он сам. Пробыл он у Дворецкой допоздна.
        До обеда еще оставалось немного времени, и, прихватив с собой книжку, Юлия отправилась на пляж. Солнце, неподвижно застывшее в зените, нещадно жгло песок. Под навесами мест не оказалось. Решив не рисковать незагорелой кожей, Юлия отправилась искать прокат, необходимо было разжиться зонтом. Недлинная очередь у рубленого домика ясно указывала направление. Буквально за секунду до того, как Юлия приблизилась, в очередь встал тот самый угрюмый сосед. «Что за невезение!» - с горечью подумала она, но деваться все равно было некуда.
        Разумеется, последний зонт достался именно ему. Юлия растерянно остановилась, раздумывая, куда ей теперь пойти. Обгорать на неистовом июньском солнце ей совершенно не хотелось.
        - Если вы не против, то я могу поделиться с вами тенью, - негромко, но весьма внушительно и на удивление внятно сказал сосед.
        - Спасибо, но я лучше погуляю по лесу, - чуть резче, чем стоило, ответила Юлия и с вызовом посмотрела ему прямо в глаза. Серые, наполненные неземной тоской и глубоко спрятанной болью, они были так близко, но в то же время волевое, жесткое лицо совершенно ничего не выражало. Он не сказал больше ни слова, просто стоял и смотрел на растерявшуюся Юлию.
        - Хотя почему бы и нет. Я согласна составить вам компанию, - неожиданно для самой себя сказала она, хотя внутренний голос буквально кричал: «Не делай этого Юлия!»
        На роскошном, просторном пляже они с легкостью нашли подходящее место. Пока мужчина устанавливал зонт, Юлия сходила переодеться и, сверкая белоснежной, не тронутой загаром кожей, подошла к воде.
        Солнце, играя на легкой ряби, бросало в глаза веселые блики. Мелкие рыбешки жизнерадостно сновали по мелководью. Улыбнувшись, Юлия осторожно вошла в озеро. Прогревшаяся у берега вода приятно ласкала ноги. Чуть осмелев, Юлия пошла глубже. Когда вода достигла бедер, по ногам скользнула холодная придонная струя. Юлия поежилась, но отказать себе в удовольствии поплавать не смогла. Глубоко вздохнув, она присела и, оттолкнувшись, поплыла прочь от берега.
        Юлия с детства любила плавать и теперь откровенно наслаждалась самим процессом. Поверхностный слой был достаточно теплым, и плыть было приятно. Удалившись метров на сто, Юлия повернула назад. Навстречу, рассекая гладь мощными гребками, приближался порядком надоевший сосед. Стараясь не столкнуться с ним, Юлия свернула в сторону и, перевернувшись на спину, потихоньку направилась к пляжу. Но спустя минуту сосед уже плыл рядом.
        - Хороша водичка! Вы не находите? - спросил он, сбавляя темп и двигаясь со скоростью Юлии.
        - Да, только прохладная немного, - скосив глаза, ответила Юлия.
        - А вы очень хорошо плаваете, Юлия, - заметил сосед.
        - Откуда вы знаете мое имя? - удивилась она.
        - Это просто! Санаторная книжка на столе, - ответил сосед.
        Доплыв до берега, он помог Юлии выбраться из воды. Удивительно, но ей понравилось ощущение его сильной ладони. Вот только оказавшись на пляже, он словно забыл о ней и размашисто зашагал к зонтику. Хотя легкая обида и уколола Юлию, она все же невольно залюбовалась его крепкой фигурой. Пусть он и не слишком молод, но в прекрасной физической форме, подумала она. Ноги длинные, мускулистые, спина вся в жгутах перекатывающихся при каждом движении рельефных мышц, руки сильные, мужественные. Поправив лежаки так, чтобы тень равномерно падала на оба, он устроился на своем, забросив руки за голову.
        Юлия невольно задержала на нем взгляд, и внезапное, острое воспоминание пронзило ее. От него закружилась голова. Дэн словно молния ворвался в ее сознание. Нестерпимо яркая, предельно откровенная картина той самой первой ночи с ним всплыла и застыла перед глазами.
        Стараясь отогнать навязчивое видение, Юлия несколько раз глубоко вздохнула и опустилась на соседний лежак. Колени предательски дрожали. Прошло более полугода, а каждое воспоминание о нем волновало и одновременно причиняло боль. Стараясь успокоиться, Юлия достала из сумки книгу, попробовала читать, но буквы плясали перед глазами. Чуть повернув голову, она искоса посмотрела на соседа. Прикрыв глаза рукой, он, кажется, дремал. Немного грубоватое лицо слегка расслабилось, став по-своему привлекательным. Наверное, кто-то мог бы даже назвать его красивым той настоящей мужской красотой, что свойственна только зрелым сильным мужчинам.
        - Вы меня уже полностью изучили или будете рассматривать дальше? - неожиданно, не поворачивая головы, спросил мужчина.
        - Да не рассматриваю я вас вовсе! - воскликнула смущенная Юлия.
        - Бросьте! Рассматривали, причем совершенно откровенно! - усмехнулся сосед.
        - В таком случае вам должно быть самому стыдно! Именно вы делаете мне бестактное замечание! - со злостью в голосе ответила Юлия.
        - Все! Умолкаю! Войска отводятся на заранее подготовленные позиции. Кстати, вам очень идет этот купальник.
        - Спасибо, но я прекрасно знаю об этом сама! - продолжала негодовать Юлия.
        - Юлия, я уже предложил вам мир и даже попытался сделать комплимент, - успокаивающе начал сосед. - А если серьезно, то у вас защитный крем есть? Солнце у нас коварное! Вроде бы ничего, а ночью спать не сможете.
        - Есть у меня крем! Спасибо за заботу, - буркнула Юлия, невольно смягчаясь.
        - Знаете, Юлия! Здесь можно взять напрокат лодку или катамаран и обследовать озеро. Как вы на это смотрите?

«А почему бы и нет? В конце концов, водная прогулка ни к чему не обязывает!» - подумала она.
        - Ваше «Почему бы и нет» - знак согласия? - уточнил сосед.
        Юлия, сама того не заметив, часть фразы произнесла вслух и теперь смущенно молчала.
        - Ясно! Тогда я сейчас пригоню маленький крейсер, - заявил он, вставая.

«А он определенно нахал!» - со странным удовольствием подумала Юлия. Она чувствовала интерес к этому человеку. Нельзя сказать, что он привлекал ее как мужчина, но по-человечески ей хотелось ему чем-то помочь, избавить от этой боли в глазах.
        Вода плескалась совсем близко, легкий теплый ветерок ласкал кожу. Юлия невольно размечталась, как однажды она поедет с сыном к морю. Там будет шуметь прибой, ветер станет срывать с волн пенные шапки, соленые брызги осядут на губах. Белоснежная красавица яхта, под полными парусами, будет рассекать водное пространство. Она будет на этой яхте вместе с Андрюшкой. А за штурвалом будет стоять красивый мужественный мужчина. В белоснежном кителе, при погонах, в лихо заломленной фуражке с золотой кокардой. Широко расставив ноги, он одной рукой будет удерживать штурвал, а другой - обнимать ее за плечи.

«Тьфу ты, глупость какая! Да у меня никогда не будет таких денег, не то чтобы на яхте кататься, но даже на то, чтобы с сыном к морю поехать!» - остановила себя Юлия, и тут же раздался знакомый голос:
        - Корабль у причала, сударыня!
        Ей ничего не оставалось, как подняться и последовать за соседом.
        Легкая лодка буквально летела по воде. Юлия, сидя на корме, старалась смотреть по сторонам, но взгляд ее упорно возвращался к мужчине. Уперев босые ноги в шпангоут, он широко и в то же время плавно греб тяжелыми веслами и, казалось, не чувствовал усталости, лишь на загорелом лбу да поросшей густыми, жесткими на вид, рыжеватыми волосами груди серебрились крошечные бисеринки пота.
        - Смотрите! Там остров! - воскликнула Юлия.
        - Знаю. Но мы туда не поплывем, - отозвался он.
        - А почему? Это, кажется, так романтично! - возразила Юлия.
        - В нашей богадельне его называют островом любви. Туда отправляются с вполне определенными целями. Нам с вами там делать нечего.
        - То есть вы хотите сказать, что… - чуть покраснев, уточнила Юлия.
        - Именно. Лучше сходим вон туда. - Он показал на золотистую полоску противоположного берега. - Жарко! Думаю, там можно будет искупаться.
        - Хорошо, давайте туда, если вы не устали, - миролюбиво согласилась Юлия.
        Последующие дни расследования приносили все новые и новые известия. Подключив еще одну группу, для наблюдения за женщиной, Глеб едва успевал систематизировать получаемую информацию. Морозов встречался с Дворецкой через день, иногда оставаясь у нее допоздна. Но главное - раз в четыре дня он вместе с Татьяной инспектировал торговые точки. Не было сомнений, что он имел самое непосредственное отношение к их работе. Да и сама Дворецкая, по-видимому, играла, скорее всего, подчиненную роль. А когда Глеб стал разбираться с историей становления Дворецкой как предпринимателя, начали вскрываться весьма интересные факты. Ее неожиданный взлет не мог быть обусловлен никакими объективными факторами. Так, никогда не отличавшаяся деловой хваткой, Татьяна вдруг преуспела и вскоре стала открывать один магазин за другим. Судя по всему, у нее был могущественный покровитель, человек, имеющий возможность либо доставать продукцию по цене значительно ниже официальной, либо вообще бесплатно. Учитывая, какое участие в судьбе Татьяны принимал Морозов, вполне могло статься, что именно он и организовал это предприятие. Занимая
свою должность, Морозов вполне мог воздействовать на производителей. Все они в свете последних постановлений и указов были полностью зависимы от него и, чтобы сохранить свой статус, были готовы на все. Впрочем, у Морозова были и другие рычаги воздействия на руководителей предприятий и предпринимателей. Именно поэтому на имя Дворецкой один за другим открывались магазины, причем очень часто в помещениях, которые ранее принадлежали другим людям. Очевидно, что Морозов вел планомерный захват лакомых кусков всюду, куда только мог дотянуться. То, что он старался для двоих, не вызывало сомнений. Оставалось лишь доказать это. Глеба несколько удивляло то обстоятельство, что законная жена Морозова ни о чем не догадывалась. Это можно было объяснить лишь тем, что он всю жизнь скрывал от супруги вторую сторону своей сущности. Скорее всего, она даже не догадывалась, какими деньгами владеет ее супруг, тем более не представляла, откуда они взялись.
        Чтобы разрешить свои сомнения, Глеб начал подготавливать разговор с Ириной Морозовой. Ему жизненно необходимо было выяснить, по возможности, все аспекты семейной жизни четы Морозовых. И он решил привлечь для решения этой деликатной задачи свою жену.
        Алена, выслушав мужа, подлила в его чашку еще чаю и, облокотившись на сомкнутые кулачки, внимательно посмотрела ему в глаза:
        - Интересно, как ты себе это представляешь? Я заявлюсь к незнакомой женщине и начну допрос?
        - Аленка! Ты же умная женщина! Никто тебе не поручает проводить допрос. С ней нужно просто поговорить. А ты, как никто другой, умеешь слушать, это же твоя профессия. Скажи честно, у тебя был за всю практику хоть один случай, когда ты не справилась или не смогла помочь человеку?
        - Ты мне пытаешься польстить? - как-то по-особому улыбнулась Алена.
        - При чем здесь лесть! Я просто в безвыходном положении. Мне без тебя не справиться, Алена, - совершенно серьезно сказал Глеб.
        - Удивительно слышать такие слова от величайшего сыщика всех времен и народов! - вдруг рассмеялась Алена. - Конечно же я поговорю с твоей дамой. Только нужно подумать, как устроить встречу.
        - А вот это лучше организовать мне. Есть у меня определенный план.
        Небольшой пляж и впрямь был тих и безлюден. Скрипнув днищем о песок, лодка остановилась. Никита легко выпрыгнул в воду и подтянул лодку повыше.
        - Вот и чудесно! Можно поиграть в робинзонов, - сказал он, протягивая руку Юлии.
        - А я, выходит, Пятница? - спросила она с улыбкой.
        - Как угодно, роли еще не распределены.
        Впервые за весь день мужчина улыбнулся и, заметив ее замешательство, легко подхватил Юлию на руки и перенес на берег. Она была поражена! Ее впервые в жизни нес на руках мужчина, причем без малейшего напряжения, на одной руке, словно ребенка! Бережно опустив ее на песок, он близко-близко посмотрел ей в глаза, и она увидела в них все ту же глубокую печаль.
        - Надеюсь, я вас не слишком напугал?
        - Нет! Совсем нет! - густо краснея, воскликнула Юлия. - Мы будем купаться или нет?
        - Разумеется, будем! - вдруг рассмеялся он и бегом бросился в воду.
        Юлия с радостным смехом побежала за ним. Вода здесь оказалась еще лучше, чем возле санатория. Юлия плавала долго, пока не обнаружила, что осталась одна. Сосед уже сидел на берегу и наблюдал за ней. Внезапная дрожь вдруг пробежала по ее телу. Его взгляд даже на таком расстоянии манил, притягивал к себе. Когда она выходила из воды, солнце подсветило ее со спины, и оттого капельки влаги на теле засверкали, словно бриллианты. Юлия видела, что мужчина не в силах отвести от нее взгляда, и невольно смутилась; она сама никогда не считала собственное тело совершенным. Но его взгляд был каким-то особенным, совсем не оценивающим, как у других, напротив, он не изучал, а нежно ласкал. Ей вдруг очень сильно захотелось, чтобы он на нее так смотрел!
        - Юлия, нам пора! Скоро обед, - сказал он, поднимаясь с песка.
        - Хорошо, - согласилась она - Только вы называете меня по имени, а я вашего так и не знаю!
        - Никита. Просто Никита. Идемте к лодке, Юлия.
        После обеда Никита пригласил ее прогуляться. Юлия согласилась не раздумывая. Сосновая аллея окутала их покоем и запахом разогретой солнцем смолы.
        - Никита, а вы военный? - спросила она, когда они уже отошли на порядочное расстояние.
        - Бывший. Служил когда-то. Теперь в отставке, гражданский человек. А почему вы спросили?
        - Да так. Выправка и все такое. Вы что, не хотите вспоминать службу?
        - Нет, отчего! Я служил честно, мне стыдиться нечего. Уволился из армии после ранения. Можно было, конечно, остаться служить, но вне строя. А я не Бендер, чтобы переквалифицироваться в управдомы.
        - А сейчас вы кто? Чем занимаетесь?
        - Лесом, - коротко ответил Никита. - У меня несколько лесопилок, бригады вальщиков, делаю доски, в основном для Германии и Англии.
        - Вот здорово! У вас много людей работает? - поинтересовалась Юлия.
        - Нет, не очень, чуть больше двух сотен. А чем занимаетесь вы? - в свою очередь спросил Никита.
        - Преподаю. Фортепиано, - просто сказала Юлия.
        - Вы, как я понимаю, не замужем. Разведены?
        - Нет, муж умер. Давно. Сердце.
        - Простите, я не хотел причинить вам боль.
        - Ничего, прошло уже восемь лет. А почему вы решили, что я не замужем?
        - О, это просто. Взгляд, манеры и прочее, - думая о чем-то своем, ответил Никита.
        - Вы хотите сказать, что у меня голодный взгляд? - несколько агрессивно спросила Юлия.
        - Нет, что вы. Скорее беззащитный. Взгляд одинокой женщины. Это вернее.
        - А вы сами женаты?
        - Нет. Уже нет. Недавно развелся.
        - Ну разумеется, в санатории все мужчины холостяки! - чуть повышая голос, прокомментировала Юлия.
        - Вы не правы! Заявляют о свободе лишь те, кто так себя осознает либо стремится к ней. А серьезный, по-настоящему женатый мужчина не ищет приключений. Для таких действий нужны вполне определенные причины. Я считаю, что мужчина, который любит свою жену, изменять ей не станет.
        - Вот даже как?! Вы хотите сказать, что мужья не изменяют женам? Не знаю! Я столько слышала об этом. Спросите у любой женщины, всякая скажет: все мужики - козлы! И будут правы! Мужикам нельзя верить! Они все как один предатели! А то, что чувствует женщина, что переживает, что у нее на душе, их совершенно не волнует! - Юлия, уже не сдерживаясь, выкрикивала нелепые обвинения Никите в лицо.
        - Юля, успокойтесь! - сказал Никита, беря ее за плечи. - Вас кто-то обидел, но это не значит, что все мужчины такие!
        - Не трогайте меня! Вы и сами не лучше! Вас дома жена и дети ждут, а вы тут мне лапшу на уши вешаете, сами только и думаете, как бы половчее меня в постель уложить! - закричала Юлия, вырываясь. - Вообще, не подходите ко мне! Я видеть вас не могу!
        Никита отпустил ее и еще долго глядел вслед, пока она не скрылась за поворотом аллеи.
        Он не стал ее догонять. Закурил, свернул на другую дорожку, уводящую в сумрак еловых зарослей, и задумчиво побрел по ней. В словах Юлии был определенный смысл. Ему было очевидно, что в ее жизни произошло нечто, что нанесло глубокую, до сих пор не зажившую рану. Но что для этой женщины может сделать он, если у него самого все еще кровоточит сердце? Из-за него он и оказался здесь. Словно дряхлый старик, пролеживает бока на процедурах, вынужден подчиняться навязанному распорядку, чего не делал уже многие годы, и, главное, лишить себя, пусть и на время, работы. Никита не привык жить без работы, а никаких других занятий у него уже давно не было. Ухлестывать за женщинами Никита не умел, да и не любил. В молодости не было на это времени, а затем он научился справляться с собой. Но, встретив Юлию, он неожиданно ощутил что-то такое, чего раньше с ним не случалось, он вдруг почувствовал странное беспокойство, жгучее желание заботиться о ней, постоянно быть рядом. Почему-то хотелось защитить ее от всевозможных напастей, и Никита был готов сражаться за нее с целым миром.
        Сейчас, когда появилось огромное количество независимых, решительных деловых женщин, Юлия виделась ему этаким реликтом, случайно оказавшимся в жестоком современном мире, где нет места сантиментам и нежным чувствам. Неудивительно, что нынешние бизнесвумен не вызывали у Никиты никаких чувств. В них, жестких, бескомпромиссных, агрессивных, казалось, напрочь отсутствовали черты, столь присущие Юлии, - мягкость, нежность, доброта. Не потому ли она так привлекла его? Никита страстно желал прикоснуться к ее руке, провести ладонью по изгибу бедра, вкусить сладость ее губ, кончиками пальцев провести по белоснежной тяжелой, налитой груди…
        О, черт! Это уже какое-то наваждение! Об этом даже недопустимо думать! Впрочем, сегодня вечером можно будет сходить в бар и постараться за бокалом коньяку постараться забыть о Юлии. В конце концов, он приехал поправить здоровье, а не заниматься проблемами пусть и весьма привлекательной, но совершенно чужой ему женщины.

* * *
        Алена стояла в тени раскидистой голубой ели и внимательно наблюдала за высокой стеклянной дверью. С минуты на минуту из нее должна была выйти Ирина. В том, что она легко узнает ее, Алена не сомневалась. Весь день она старательно изучала фотографии женщины, которые отсняли сыщики Глеба. Среднего роста, чуть полноватая, что, однако, пожалуй, только красило ее, с открытым светлым лицом и доброжелательным взглядом, Ирина как-то не очень соответствовала представлению о жене прожженного взяточника. Впрочем, время покажет. Ждать осталось совсем недолго. А в том, что ей удастся разговорить Ирину, Алена была стопроцентно уверена.
        Дверь постоянно открывалась, выпуская отработавших день сотрудников администрации. В большинстве своем это были женщины разных возрастов, в деловых костюмах и строгих платьях, которые спускались по невысокой лестнице на открытую площадку. Теперь важно было только рассчитать момент, чтобы все произошло прямо на глазах у Ирины. Вот, наконец, и она появилась на крыльце. Алена стремительно выдвинулась из-за своего укрытия и быстрым шагом пошла наперерез женщине.
        Резкий, рвущий слух визг тормозов, и, невольно качнувшись от ударившей в бок воздушной волны, Алена, выбросив вперед руки, упала на асфальт. За спиной взревел мотор, и машина, вырвавшись из плена тесного дворика, растворилась в потоке.
        Крики, вопли, столпотворение. Алена, привстав на дрожащих от неподдельного страха ногах, обведя взглядом окружавших ее женщин, решительно ухватилась за руку Ирины.
        - С вами все в порядке? Вы не ранены? - участливо спросила Ирина.
        - Вроде нет. Помогите мне добраться до скамейки, я, кажется, колготки порвала, - ответила Алена, не выпуская руку Ирины.
        Женщина, не в силах отказать в просьбе, поддерживая Алену под руку, помогла ей доковылять до ближайшей скамьи и, достав из сумочки пачку салфеток, предложила их Алене:
        - Вот, попробуйте обработать колено!
        Алена, с расстроенным лицом, изучала дыру на дешевеньких колготках.
        - Все пропало! Мне сегодня еще в школу нужно зайти, а куда я теперь! В таком виде меня точно за бомжиху примут. Понимаете, у меня ребенок хорошо учится, но сложный. К нему подход нужен, а классная постоянно придирается, то не так одет, то недостаточно смирно на уроках сидит. А ему просто скучно! Он все на лету схватывает, вот и валяет дурака на занятиях. А что одет скромно, так иначе не получается. Муж, с тех пор как работу потерял, случайными заработками перебивается. Живем практически на одну мою зарплату. Сами понимаете, много ли может заработать в наше время психолог.
        - Чем же я могу вам помочь? - спросила Ирина.
        - Да ничем. Посидите только со мной, пожалуйста! Меня трясет от испуга. Надо же! Прямо во дворе под машину попасть!
        - Успокойтесь, вашей вины в этом нет. Он летел как сумасшедший. Нужно было, конечно, ГАИ вызвать. Но я даже номера не запомнила.
        - Ничего, уже поздно кулаками махать. Только вот что делать со школой? Классная меня ждет, - расстроенно сказала Алена.
        - А в какой школе ваш ребенок учится? - спросила Ирина.
        - В двадцать седьмой, а что, вы там кого-то знаете?
        - Разумеется. Я ведь работаю как раз в отделе образования этого района. Если у меня есть телефон вашего классного руководителя, то я договорюсь о том, чтобы встречу перенести. Нельзя вам сейчас, в таком состоянии с ней встречаться. Как зовут вашу классную даму?
        - Татьяна Афанасьевна Митченко. Вы точно ее знаете?
        - Естественно. И телефон у меня есть. Как зовут вашего ребенка?
        - Дима. Дмитрий Жовнеровский. Он в шестом «Б» учится, - поспешно ответила Алена.
        Ирина тем временем выудила из сумочки телефон и довольно быстро отыскала номер. Дождавшись соединения, она, поздоровавшись, представилась:
        - Это вас Ирина Поликарповна из РОНО беспокоит. У вас назначена сегодня встреча с мамой Димы Жовнеровского. Вы не смогли бы ее перенести? Тут с его мамой произошел небольшой казус. Она не сможет подойти. - Выдержав паузу и, очевидно, выслушав ответ, она продолжила: - Замечательно, значит, мы договорились. Она с вами встретится на следующей неделе.
        - Вот и вся проблема! - сказала Ирина, пряча телефон в сумочку. - Давайте подумаем, как с вами быть дальше. Здесь рядом есть магазинчик женского белья. Вы посидите, я схожу куплю вам колготки, и мы с вами зайдем ко мне, попьем чаю, вы успокоитесь. Позвоните мужу, чтобы он смог вас забрать.
        - Спасибо вам! - от всего сердца поблагодарила Алена. - Если бы не вы, я даже не знаю, что бы делала!
        - Ничего. Не стоит благодарности. Подождите меня. Я быстро, - начала собираться Ирина.
        - Погодите! А деньги? - попыталась остановить ее Алена.
        - После! Когда вернусь. У вас ведь троечка? Тогда я выберу на свой вкус.
        Едва Ирина Поликарповна скрылась из вида, у Алены запищал телефон.
        - Да, Глеб. Ты сумасшедший! В самом деле, едва не отправил меня на тот свет! Решил так просто избавиться от жены?
        - Не сгущай краски, между нами было более полуметра. Я даже сумочку не зацепил!
        - А напугал сильно! Короче! Дамочка клюнула. Если все пойдет нормально, то через несколько минут отправлюсь к ней в гости.
        - Отлично! Как колено? Я смотрю, что-то крови много!
        - Это ты Людочке спасибо скажи! Она такую мастерскую нашлепку сделала, что даже я сама поверила. А вот колготки действительно только на помойку.
        - Не переживай, я тебе их столько теперь куплю, что на всю жизнь хватит.
        - Ловлю на слове!
        - Все, заканчиваю, Ирина уже на подходе. Я ее вижу! Держись! - подбодрил жену Глеб и отключил телефон.
        Ирина, в самом деле, появилась спустя минуту. Присев рядом с Аленой, она вынула из сумочки упаковку колготок и, оглянувшись, тихонько присвистнула.
        - Да! О том, как вы переоденетесь, я совсем не подумала! Да и рану промыть нужно. Знаете что, идемте ко мне домой. Я здесь совсем рядом живу, только через два двора пройти. Вы сможете?
        - Думаю, да, - согласилась Алена.
        До дома, в котором жила Ирина, добрались минут за десять. Сказывалась скованность Алены и ее хромота. Да и еще то, что она упорно пыталась прикрыть окровавленное колено сумочкой. Сумрачный длинный полутемный подъезд. Широкая лестница, с истертыми гранитными ступенями. Узкие высокие окна с на удивление чистыми стеклами.
        - На третий этаж подняться сможете? - спросила Ирина.
        - Да, вполне, - ответила Алена, берясь за старинные дубовые перила.
        Площадка непривычно просторная, с выложенным кафелем полом, тоже производила впечатление. В таком доме, построенном в начале века, Алене еще не приходилось бывать. Вместо прихожей, за крепкой дубовой дверью, оказался длинный полутемный коридор. Невероятно высокие потолки терялись в полумраке. Направо уходил короткий аппендикс, упирающийся в полуоткрытую дверь, очевидно кухонную, а прямо, по левую и правую стороны, располагались две резные деревянные двери, указывающие на наличие комнат.
        - Ванная прямо, там вы сможете промыть рану и переодеться. Может, вам помочь? - предложила Ирина.
        - Нет, спасибо, я сама! - отказалась Алена.
        - Тогда я буду ждать вас на кухне. Чайник поставлю, - согласилась хозяйка.
        Ванная впечатлила Алену не меньше, чем прихожая. Тот же поражающий воображение высокий потолок, старинная лепнина. На стенах не современный безликий кафель, а старинные изразцы, потемневшие от времени. Да и сама ванна, настоящая, фаянсовая, установленная прямо посреди огромного помещения на мощных бронзовых ногах, без всяких причуд вроде джакузи, выглядела монументально и основательно. Даже краны были под стать ванне. Громоздкие, местами, там, где их просто невозможно было отчистить, подернутые древней патиной, солидные.
        Покачав в изумлении головой, Алена стянула порванные колготки, поморщившись, сорвала кровавую нашлепку с колена. Смыла разводы краски с ноги, достала из сумочки другую нашлепку, с аккуратными царапинами, старательно водрузила на место предыдущей и, одевшись, вышла из ванной.
        С кухни доносились приглушенные звуки и восхитительный запах свежей выпечки.
        Убежав от Никиты, Юлия присела на скамью, достала сигарету, прикурила от дешевенькой китайской зажигалки и неожиданно для себя расплакалась.
        Вернувшись в номер, она забралась в ванну и, окутанная облаками ароматной пены, попыталась расслабиться. Никита, подаривший ей сказочный день, явно не заслужил той вспышки гнева, которую она не смогла сдержать, но извиниться перед ним сразу не смогла.
        На ужин Юлия опоздала. Задремала в ванне, затем пока высушила волосы, пока уложила, пока навела красоту, в общем, когда она пришла, Никита уже допивал чай.
        - Приятного аппетита! - сказала она, подходя к столику.
        - Спасибо, - ответил он.
        - Простите меня за несдержанность, просто так сложилось! Я совершенно не хотела вас обидеть! - начала Юлия.
        - Ничего! Все в порядке. Я на вас не сержусь. Кстати, а чем вы занимаетесь вечером? - спросил Никита.
        - В общем, ничем. Может быть, почитаю. А что, у вас есть какие-нибудь предложения?
        - Как вы смотрите на то, чтобы немного развлечься?
        - Это в смысле чай, кофе, потанцуем? - улыбнулась Юлия.
        - Почти. Можно посидеть в баре, а можно и потанцевать. На ваше усмотрение.
        - Знаете, Никита, я согласна, - ответила Юлия, но внутренний голос тут же заявил о себе. «Заткнись!» - мысленно приказала ему Юлия, и он затих, так и оборвав на полуслове привычное: «Не делай этого…»
        - В таком случае, если вы не против, я зайду за вами в девять. Вы в каком номере остановились? - уточнил Никита.
        - В 317-м, это второй корпус. А вы?
        - Вы будете смеяться! В 321-м. Мы с вами соседи. Причем не только по столику.
        - Странно, что я вас не встречала раньше, ни в коридоре, ни в холле, - удивилась Юлия.
        - Может быть, вы просто не хотели меня замечать? - улыбнулся одними губами Никита и вдруг словно отгородился стеной. Лицо его застыло, превратившись в одно мгновение в неподвижную маску. - Простите, я вас оставлю, - сказал он, вставая. - Значит, в девять?
        Выйдя из столовой, он прошел по коридору и распахнул дверь, ведущую на смотровую площадку. Закурил и стал рассматривать раскинувшееся перед ним озеро. Отсюда оно открывалось во всей своей красе. Высокие, поросшие вековыми соснами берега, причудливо-извилистая береговая линия. Но сейчас Никите было не до красот и пейзажей.

«Какого черта я пригласил ее? Не хватало мне только еще завязнуть в примитивном курортном романе! Надо же, будто за язык кто-то потянул! Ведь и в мыслях ничего подобного не было! - возмущался он собственной несдержанностью. - Что за наваждение! Она словно околдовывает меня своими огромными зелеными, совсем как тот лес на острове, глазищами. Может, и впрямь отвезти ее туда и избавиться навсегда от этой проклятой зависимости?»
        Юлия вернулась в номер взволнованная. Приняв приглашение Никиты, она тут же принялась размышлять, что бы ей надеть. Почему-то именно сегодня она чувствовала необходимость предстать перед Никитой совершенно неотразимой. Она даже не пыталась разобраться, что заставляло ее стремиться к этому - возможно, та самая пресловутая женская интуиция, над которой постоянно посмеиваются мужчины, а может, что-то иное, но непонятным шестым чувством она ощущала, что заинтересовала Никиту, и это казалось ей важным. Нет, она совершенно не рассчитывала на какое-то развитие отношений, просто ей необходимо было как-то избавиться от воспоминаний о Дэне, от непрерывного ожидания его прихода, от того чувства горечи, что разъедало душу днем и ночью. Да, она понимала, что любовник подло предал ее, но забыть о нем оказалось выше ее сил. Сколько раз она вздрагивала, заметив хотя бы отдаленно похожего на Дэна молодого человека, сколько раз всматривалась в проносящиеся мимо машины, в надежде увидеть его. Тщетно! Он пропал в очередной раз, и, очевидно, уже навсегда.
        Перебирая захваченные с собой наряды, Юлия пришла в ужас - идти на свидание оказалось совершенно не в чем! Поймав свое отражение в зеркале, Юлия замерла, оценивающе изучая собственную фигуру. Да, до совершенства очень далеко. Захлопнув дверцу шкафа, она едва не расплакалась. Но спустя минуту решение пришло само собой. Пожалуй, нечего выдумывать велосипед! Белые брюки, черная маечка без рукавов с американской проймой и воротником-стоечкой показались Юлии наиболее подходящей одеждой для сегодняшнего вечера.
        Никита постучал в дверь точно в девять. Она была уже практически готова, оставалось лишь подкрасить губы и подобрать что-нибудь из бижутерии. Всего-то минут на десять! Юлия замерла, не зная, как поступить, впустить и позволить ему наблюдать, как она наводит красоту, или попросить подождать за дверью? С минуту она раздумывала, но дверь вдруг распахнулась, и он вошел. Подтянутый, загорелый, в строгом костюме, при галстуке и… с букетом цветов! Этот букет внезапно привел Юлию в замешательство. Уже много лет ей никто не дарил цветов! Только муж никогда не забывал сделать ей подобный трогательный подарок. Сердце ее сразу затрепетало, глаза засияли радостным светом.
        - Простите меня, Никита, я не совсем готова! Если не трудно, подождите меня, буквально пару минут! - вдруг заторопилась Юлия.
        - Без проблем, Юлия! Я подожду вас в холле. - И, оставив в руках растерянной женщины букет, Никита исчез за дверью.
        Слегка разочарованная, Юлия проводила его взглядом. «Мог бы он вести себя и чуть менее скромно! Остался бы и посмотрел, как я готовлюсь к свиданию! В конце концов, ведь стараюсь я для него!»
        Придирчиво изучив собственное отражение, она поняла, что сделала все совершенно не так, как хотела. Решительно стерла помаду и начала снова накладывать макияж.
        Из номера она вышла лишь спустя полчаса.
        - Юлия, вы меня простите, но на вашем месте я все же поставил бы цветы в воду, - сказал Никита, приближаясь к ней.
        Юлия вздрогнула от неожиданности. О цветах, так восхитивших ее в первый момент, она совершенно забыла.
        - У вас есть ваза или что-нибудь подобное? - продолжил Никита. - В крайнем случае пластиковая бутылка?
        - Да. С минералкой, я в дорогу брала с собой. Но она еще почти полная, - растерянно бормотала Юлия.
        - Чудесно! Идемте осмотрим вашу почти полную бутылку, - улыбнулся Никита.
        Вернувшись в номер, Юлия достала из холодильника полуторалитровую бутыль.
        - Вот! Но там минералка, и я не знаю, подойдет ли она цветам! - сказала она, протягивая емкость Никите.
        - Я, конечно, понимаю, что вода вам дорога как память, но я бы ее поменял на обычную, из-под крана. А эту захоронил бы как радиоактивные отходы, - усмехнулся Никита.
        Юлия вдруг расхохоталась. Никита даже предположить не мог, как она красива, когда смеется! Он смотрел на нее с доброй улыбкой, так шедшей ему, и никак не мог насмотреться.
        - Ну, так мы идем или нет? - спросила Юлия, едва уняв смех.
        - Да, разумеется. Как насчет того, чтобы потанцевать?
        - С огромным удовольствием! - протянув руку Никите, сказала Юлия. Счастливая улыбка все еще не покидала ее лицо.
        Уже много лет она не танцевала так много, как в этот вечер, - пожалуй, только на выпускном в музучилище, но с тех пор прошла, наверное, вечность. Никита оказался невероятно чутким партнером. Она сама чувствовала, какая из них получилась замечательная пара. Да и Никита выгодно отличался от всех присутствующих здесь мужчин. Танцуя с ним, Юлия не чувствовала усталости. Они покинули зал лишь тогда, когда музыканты стали собирать инструменты. Когда возвращались в корпус, Никита вел ее под руку, и ощущение его сильной руки, временами касавшейся бока, волновало ее, как никогда. Проводив Юлию до номера, Никита на секунду придержал ее и, поцеловав руку, пожелал спокойной ночи. К стыду своему, Юлия поняла, что он догадался, что она, уже взрослая женщина, совершенно незнакома с подобным проявлением чувств.
        Вернувшись к себе в люкс, Никита рассмеялся. Какой смысл бороться с собой, если Юлия так хороша. Единственное, чего ему не стоит делать, - это переводить отношения в горизонтальную плоскость. Совершенно незачем портить жизнь молодой женщине. А вот сделать отдых для нее незабываемым, феерическим ему вполне под силу. Да и ему самому будет приятно провести время рядом с такой очаровательной женщиной. Нужно всего лишь не переходить грань, за которой романтика становится романом, а с этим он вполне справится.
        Заперев дверь, Юлия включила свет и увидела в зеркале незнакомую, невероятно красивую женщину с такими же рыжеватыми волосами, огромными изумрудными глазами, как у нее, но она была совершенно другой! Восхитительная, счастливая, уверенная в себе! Куда-то исчезла робость, взгляд был чуть вызывающий, спина выпрямилась, словно сброшена непосильная ноша, и от этого она выглядела сильной, статной, соблазнительной. Улыбнувшись отражению, Юлия помахала ему рукой:
        - Привет! А ты, похоже, и впрямь неотразима, Юлька!
        Приняв душ, она нырнула в постель и, сладко потянувшись, закрыла глаза. И сразу же заново услышала горячий шепот Никиты, его сильные руки, обнимающие ее в танце, твердые сухие губы, касающиеся руки, и сердце сладко заныло, потяжелело внизу живота. Да, с таким мужчиной ее еще ни разу не сводила жизнь. Всего один-единственный день они провели вместе, а она уже успела так сильно им увлечься!
        Лежа в постели, она восстанавливала в памяти прошедший день, а перед глазами стояло его лицо, то улыбающееся, то суровое, но от этого не перестающее быть невероятно притягательным. А еще его глаза, смеющиеся, серьезные, чуть циничные и бесконечно милые.
        Приснившийся ей сон был таким красочным и таким откровенным, что, проснувшись среди ночи, Юлия долго не могла уснуть, со стыдом вспоминая его. Чтобы хоть немного успокоиться, она вышла на балкон и закурила.
        Необыкновенно огромная луна застыла над лесом. В просветах между деревьями поблескивало озеро. Перекликались ночные, незнакомые птицы. Ветерок приятно холодил все еще возбужденное тело.
        - Как ваша нога? - спросила Ирина, оборачиваясь на звук Алениных шагов.
        - Спасибо, хорошо. Оказывается, все не так страшно, всего несколько царапин, - сказала Алена, демонстрируя коленку.
        - В таком случае садитесь, я разогрела пирожки, а чайник уже закипел.
        - Вы одна живете? - спросила Алена, опускаясь на диванчик.
        - Нет, с мужем, он сейчас на работе, с нами раньше жил сын, но недавно он уехал по контракту в Германию. Володя талантливый управленец, а здесь не смог найти себе работу, вот и согласился на переезд. Знаете, Алена, я так беспокоюсь о нем! Как он там? В чужой стране, ни друзей, ни знакомых. Не представляю!
        - А муж? - уточнила Алена.
        - Муж? Муж здесь. Он у меня величина! - с горделивыми нотками в голосе сказала Ирина. - Заместитель главного санитарного врача области!
        - Что вы говорите? - удивилась Алена. - Наверное, зарабатывает хорошо? А мой, если и удается где-то подработать, приносит домой сущие копейки. Хорошо хоть не пьет, и то ладно. А ваш не выпивает?
        - Вот с этим сложнее. Иногда бывает, но это, как вы понимаете, издержки должности. Постоянно что-то кому-то нужно. А к главному не со всяким вопросом можно обратиться. Одно спасает: сам Вячеслав не увлекается спиртным.
        - Конечно! Уже легче! - кивнула Алена, с аппетитом поглощая пирожок. - Скажите, Ирина, а вы сами испекли такое чудо?
        - Какое же это чудо, Алена! Обычные пирожки с капустой! - чуть смутившись, сказала Ирина.
        - Нет, не говорите! У меня такие никогда не получаются! У вас явно есть какой-то секрет!
        - Секрет, пожалуй, есть. Что у вас не получается? - уточнила Ирина.
        - Во-первых, тесто, оно у меня совсем не такое. Да и начинка. Как вам удается приготовить такую нежную капусту?
        - Тесто самое что ни есть простое, творожное. Единственное, что добавляю немного растительного масла, а вот что касается самой капусты, то я тушу ее в молоке и совсем недолго, чтобы не пересохла. Вот и все секреты!
        - Что вы говорите? Нужно будет самой попробовать! А то я и песочное и дрожжевое тесто пробовала - все не то! Вы знаете, у вас удивительная квартира. Вы покупали ее?
        - Разумеется, нет! Такая квартира, да еще в этом районе, стоит сумасшедших денег. Нам с мужем таких никогда не заработать. Квартира осталась мне от дедушки. Он у меня военным был, полковником. А моя мама единственная дочь. Когда я родилась, дед с бабкой прописали меня к себе. А когда их не стало, квартира осталась мне. Хоромы у нас действительно царские, да вот жаль, нет денег на хороший ремонт. Славик сам ничего не умеет делать, а у меня, скажу честно, сил не хватает. Если у вас нога не сильно болит, идемте, я вам покажу свое богатство.
        Огромные комнаты и впрямь выглядели несколько запущенно. Потертые обои знавали лучшие времена, мебель тоже нуждалась в замене. Очевидно было, что лишних денег в семье нет.
        Единственное, что говорило об определенном достатке, - это современный мультимедийный компьютер в комнате сына. Алена внимательно наблюдала за тем, как Ирина проводит импровизированную экскурсию по своему дому. Подмечая все нюансы ее поведения, она в то же время отмечала и легкую грусть в голосе хозяйки.
        - А здесь жил Володя. Правда, последнее время он предпочитал съемную квартиру. Что ж, оно и понятно. Молодой мужчина. Не все же время ему держаться за материнскую юбку. С тех пор как он съехал, я все чаще сплю здесь. Не знаю, то ли скучаю по нему, то ли еще что-то.
        - А муж не против? - спросила Алена.
        - В каком смысле? - переспросила хозяйка. - А, в том, что давно ли мы с ним не спим вместе? Да мы в браке уже двадцать семь лет! Успели надоесть друг другу. Нет, вы не подумайте, у нас все хорошо, просто близости уже почти нет. Возраст, знаете ли!
        Алена вдруг остро почувствовала бесконечную тоску в голосе Ирины. Если между супругами и наметилось некоторое охлаждение, то почти наверняка не по вине женщины, подумала она. А еще глаза. В светлых, голубых глазах Ирины мелькнуло нечто такое, что явно не соответствовало образу угасшей, не интересующейся ничем женщины. В них было столько страсти, желания любви и нежности, что стало совершенно очевидным, насколько ей не хватает мужского внимания и заботы. Алена невольно пожалела хозяйку, осознав, какая пропасть лежит между ней, счастливой и любимой, и Ириной, из последних сил тянущей семейную лямку и старающейся не поддаваться унынию.
        Вернувшись на кухню, Алена попросила разрешения позвонить по телефону. Когда Ирина вышла, чтобы принести трубку, Алена, не доставая мобильника из кармана пиджака, нажала кнопку вызова. Выждав несколько секунд, дала отбой. Брошенный «глухарь» должен был за это время достичь цели.
        - Вот, пожалуйста, звоните. Вы уверены, что муж вас заберет? - спросила Ирина.
        - Да, естественно, он не оставит меня в беде! - воскликнула Алена, набирая свой домашний номер. Прижав трубку к уху так, чтобы не было слышно длинных гудков, она быстро наговорила адрес и попросила ее забрать, вкратце рассказав о том, что с ней приключилось.
        - Скоро муж приедет! Я, наверное, подожду его во дворе? Неловко доставлять вам столько неудобств. Тем более что ваш муж скоро может прийти.
        - О чем вы говорите, Алена! Муж вернется не скоро! У него, как обычно, дела, и раньше девяти он не появится. А зачем вам сидеть во дворе? Давайте я вам еще чаю налью. Вам никто не говорил, что вы удивительным образом располагаете к себе? Простите, я не запомнила, кто вы по профессии.
        - Психолог. В детской поликлинике работаю.
        - Вас, очевидно, любят и дети и коллеги! - уверенно сказала Ирина.
        - Пожалуй, да, - согласилась Алена.
        Их неторопливую беседу вскоре прервал звонок домофона. А спустя несколько минут, уже сидя в машине, Алена подробно рассказывала Глебу все, что успела заметить и к каким выводам пришла.
        - То есть ты уверена, что жена не при делах? - уточнил Глеб.
        - Абсолютно. А еще я тебе скажу, если достоверно то, что ты мне рассказывал об этом типе, то я искренне ей сочувствую. Не для такой жизни и не для такого мужчины рождена Ирина. Ее на руках носить нужно, пылинки сдувать, а не помыкать, как примитивной домработницей. Понимаешь, она из кожи вон лезет, чтобы хоть как-то поддержать иллюзию семьи, а рядом полное ничтожество.
        - Если мы раскопаем до конца, то сидеть этому, как ты говоришь, ничтожеству многие лета, - сказал Глеб, прикуривая.
        Что в ней было такое, чего он не находил в других женщинах? - думал Никита. Красота? Пожалуй! Этого у нее не отнять, причем именно та, настоящая, природная, исконная. В Юлии все казалось таким естественным, восхитительным, что не обратить на нее внимания было просто невозможно. Ее совершенное, наполненное жизненной силой тело создано для продолжения рода. Любой мужчина, едва взглянув на нее, начнет мечтать о том, чтобы разделить с ней ложе. Точно так же, как в природе всякая особь подбирает себе самого сильного, самого жизнеспособного партнера, точно так же и среди людей - влечение обусловлено главным инстинктом. Как женщина стремится выбрать мужчину, способного дать здоровое, сильное потомство, защитить ее ребенка от любых опасностей, так и мужчина подсознательно старается найти партнершу, которая способна выносить и выкормить продолжателей его рода. Как бы ни навязывались нелепые стереотипы женщин-подростков с торчащими отовсюду костями, все равно подсознательно мужчина останавливает взгляд на хорошо сложенных, с гармонично развитым телом женщинах. Если и говорят, что красота спасет мир, - то
именно такая, какой обладает Юлия. В этом Никита был абсолютно уверен.

«Интересно, сколько же ей лет? Наверное, немногим больше двадцати двух - двадцати трех, значит, ребенку, скорее всего, годика три, не больше. Оставила с мамой, а сама приехала отдохнуть, но в отличие от большинства приключений не ищет - это радует. Зато врожденного кокетства хоть отбавляй!» - с улыбкой подумал Никита, подбегая к КПП. Утренний воздух приятно холодил легкие. Выполнив несколько упражнений, он побежал обратно. До болезни Никита каждое утро выбирался на пробежку, и сегодня решил попробовать немного восстановиться. Пробежав почти два километра, он чувствовал себя превосходно, словно и не было того сердечного приступа. Пожалуй, можно увеличивать нагрузку, решил он.
        Стоя под душем, Никита снова задумался о Юлии: «Чудно, право! Она же мне в дочери годится, а я какие-то планы строю. Размечтался о ней, как о возможной для меня женщине. Нет, у нее своя жизнь, и у меня своя, и не стоит создавать новые проблемы».
        Холодная вода будто вскипала на разгоряченном теле. Ощущение прежней силы и здоровья приводило Никиту в восторг. Чисто выбрившись, он стал собираться на завтрак.
        Юлия открыла глаза и невольно улыбнулась. Утреннее солнце заглядывало в комнату сквозь неплотно задернутые шторы. Запах цветов на столе слегка кружил голову. Она проспала привычную утреннюю прогулку и, странное дело, ничуть об этом не сожалела. Ноги после вчерашних танцев ощутимо побаливали, но это сущая ерунда, после завтрака сходит на массаж, и все как рукой снимет. Зря все же она отправила Андрюшку в лагерь, как оказалось, его вполне можно было взять с собой и договориться обо всем прямо на месте. Эх, знать бы, где упадешь, так можно было хоть соломки постелить! Удивительно, но настроение с самого утра было таким замечательным, что просто хотелось петь от счастья.
        Как Юлия ни старалась собраться поскорее, но на завтрак, как обычно, опоздала. Никита уже заканчивал трапезу.
        - У вас сегодня процедуры во сколько заканчиваются? - поинтересовался он, поздоровавшись.
        - Ровно в половине двенадцатого. А вы, очевидно, уже что-то запланировали?
        - Хочу предложить вам повторить вчерашнюю прогулку, если вы не против.
        - Боюсь, это невозможно! - с явным огорчением ответила Юлия. - Я вчера все же немного обгорела на солнце и сегодня опасаюсь открытого пространства.
        - Но в таком случае мы могли бы погулять по лесу! - тут же нашелся Никита. - Представляете: согретый солнцем сосновый бор! Напоенный ароматами разогретой хвои и смолы! Пронизанный светом! Жужжат пчелы, птички поют. Красота! Здесь даже для особо урбанизированных особей асфальтированные дорожки проложены.
        - Вы умеете уговаривать, Никита. Я согласна! Давайте встретимся у меня в номере, скажем, без четверти двенадцать.
        - Согласен! - заключил он.
        На этот раз Юлия успела собраться еще до появления Никиты. Едва он постучал, как она тут же бросилась к двери.
        - Привет! Я уже готова! - сияя счастливой улыбкой, воскликнула Юлия.
        - Замечательно! - сказал Никита, окидывая ее взглядом. - Что ж, не будем задерживаться. Вперед!
        В лесу действительно было замечательно. От пьянящего аромата сосен слегка кружилась голова. Шустрые белки сновали по могучим стволам. Огромные деревья стояли свободно. Бор, пронизанный солнечными лучами, просматривался насквозь. Дорожка, петляя, уносилась вдаль. Но внимание Юлии привлекли высокие фонарные столбы, увенчанные стеклянными матовыми шарами.
        - А это зачем? Для ночных странников? - поинтересовалась она.
        - Нет, здесь зимой проходит лыжная трасса, а летом их, как правило, не включают, - объяснил Никита. - Вообще, у этого санатория богатая история. В середине тридцатых годов в этих местах проводились крупномасштабные учения. Как раз на этом перешейке был расположен командный пункт тогдашнего наркома обороны Ворошилова. Место ему очень уж понравилось, вот он и распорядился заложить здесь санаторий для командного состава РККА. До начала войны успели построить только один капитальный корпус. Тот, в котором сейчас находятся грязелечебница и часть процедурных кабинетов. Жили тогдашние отдыхающие в самых что ни есть спартанских условиях.
        Палаты на двадцать человек, настоящие казармы, но время было такое. Всех это устраивало. Когда началась война, взорвать здание не успели. Слишком быстро продвигался вермахт. Нужно отметить, что немцы сразу оценили место и тут же начали использовать по назначению. Санаторий и база отдыха для летного состава люфтваффе здесь находились вплоть до начала сорок четвертого года, да и после вплоть до освобождения в уцелевшем корпусе и прилегающих деревянных домиках располагался госпиталь. Наши неоднократно пытались разбомбить его, но безуспешно. Так что нам с вами повезло. Можем воочию наблюдать тот самый сталинский ампир, что почти уже не сохранился. Здание неоднократно реконструировали, но лишь внутри. Внешне все фасады сохранились практически без изменений.
        - Боже! Откуда вы все это знаете? - невольно воскликнула Юлия.
        - Просто вы не обратили внимания на брошюру на столике в холле! - рассмеялся Никита.
        Незаметно они удалялись все дальше и дальше от санатория. Уже давно закончился асфальт, легкий лесной песок чуть слышно шуршал под их ногами. То слева, то справа за деревьями поблескивала водная гладь. Тропинка наконец привела их к самому берегу. Впереди зазолотился песок небольшого пляжа.
        - Ой! А ведь мы здесь были вчера! - удивленно воскликнула Юлия.
        - Верно, это именно то самое место, - согласился Никита.
        - Жаль, я купальник не захватила, а так хочется искупаться. Жарко! - с легкой грустью сказала Юлия.
        - На мой взгляд, это не проблема. Купайтесь, а я пока поброжу по лесу, - предложил Никита и, улыбнувшись, добавил: - Подглядывать не стану, уж поверьте на слово.
        - Ну, раз уж вы даете слово… Знаете, а я, пожалуй, рискну, - чуть игриво заявила Юлия и, сбросив босоножки, побежала на пляж.
        Прежде чем стянуть с себя маечку, она оглянулась. Никиты нигде уже не было видно. От воды веяло приятной прохладой, она манила Юлию, притягивала. Недолго думая, Юлия сняла майку, шорты и, немного замешкавшись, еще раз осмотрелась. Место казалось очень тихим, укромным, и она решилась снять нижнее белье. «В конце концов, что я теряю! Даже если он не сдержит слова и станет подглядывать из-за кустов, что с того!» - подумала она.
        Чуть взвизгнув, она бросилась в воду. Не часто ей приходилось купаться вот так голышом, и всякий раз Юлия при этом испытывала ни с чем не сравнимый восторг. Словно радостная волна пробегала всякий раз по телу, когда она входила в воду. Ей казалось, что тысячи глаз издали наблюдают за ней, любуясь, лаская взглядом, и от этого чувства тело словно загоралось, кожа становилась болезненно чувствительной, даже прикосновение воды было острым, волнующим.
        Наплававшись вволю, Юлия, прежде чем выйти на берег, внимательно осмотрелась. Ни малейших признаков присутствия Никиты рядом. Ей даже стало немного обидно. Чего ради нужно было устраивать этот стриптиз под открытым небом, если мужчина, ради которого, пусть и подсознательно, она это делала, даже не удосужился полюбоваться ее телом?
        Юлия прилегла на мягкую, шелковистую траву у самой воды и, быстро согревшись под ласковым солнцем, почти задремала…
        Вдруг она почувствовала что-то неуловимое, едва ощутимое где-то поблизости. Юлия, скосив глаза, всмотрелась в заросли и ничего не увидела, но в то же время холодный, липкий страх уже зашевелился в груди. Забыв о том, что неподалеку находится Никита, она присела и, настороженно озираясь, попыталась отыскать источник беспокойства. Вроде ничего не изменилось, все то же озеро серебрится под мягкими солнечными лучами, тот же легкий ветерок играет с камышами, все так же накатываются на пологий песчаный берег небольшие, совсем игрушечные волны… И вдруг она увидела ее! Блестя ромбическими чешуйками, почти черная, поразительно длинная, толстая, страшная змея едва слышно скользила в траве, время от времени выбрасывая острый раздвоенный язык. Паника - самое мягкое слово, которым можно было описать состояние Юлии. Истошный крик вырвался из ее груди. Сама она будто взлетела над землей. Бросилась в одну сторону, в другую, споткнулась, упала на песок и, извиваясь всем телом, устремилась куда-то, чтобы оказаться как можно дальше от ужасной гадины.
        Она не видела, как и откуда возник Никита. На бегу подхватил змею, широко размахнувшись, забросил далеко в воду, рывком поднял с земли перепачканную, смертельно бледную Юлию.
        - У тебя все в порядке? Не трясись. Это всего лишь уж. Большой, черный, но совершенно неопасный! - быстро заговорил он, стараясь смотреть перепуганной женщине в глаза.
        - Она! Она! - побелевшими губами шептала Юля и только прижималась всем телом к спасителю.
        Прозрение пришло внезапно. Оказалось, что перед ней далеко не каменное изваяние, и страх вдруг сменился смущением. Юлия попыталась отпрянуть, но сильные руки Никиты, словно тиски, прижимали ее все сильнее.
        - Иди ополоснись. Я подожду тебя на тропинке, - сквозь зубы выдавил из себя мужчина, разом разомкнул объятия, отвернулся и, понурив голову, зашагал прочь.
        С Юлии в одно мгновение спало оцепенение. Наскоро смыв с тела налипшие травинки, следы земли и песок, она натянула одежду и бегом бросилась в сторону санатория.
        Догнав ее уже в лесу, он взял ее за локоть.
        - Юлия! Что вы творите?! Нужно быть хоть немного осмотрительной! - начал он возмущенно выговаривать ей.
        - Простите меня! Я не думала, что кто-то может оказаться поблизости! - попыталась оправдаться Юлия.
        - Здравствуйте! А я? Или вы меня не считаете мужчиной? - возмутился Никита.
        - Что вы! В ваших мужских достоинствах я ничуть не сомневаюсь, - обретая обычный, чуть язвительный тон, ответила Юлия.
        - Ну, извините! В таком случае в следующий раз отбиваться будете сами! - раздраженно буркнул Никита.
        - А следующего раза не будет! - решительно заявила Юлия и ускорила шаг.
        Никита откровенно разозлился на Юлию. «Ну нужно же было вырасти такой беспечной!» - думал он по дороге в номер. Не дойдя полсотни метров до корпуса, он вдруг резко развернулся и зашагал к стадиону. Адреналин, кипевший в крови, требовал выхода. Там на открытой площадке было установлено множество различных тренажеров, пусть примитивных, но тем не менее работающих. Это в любом случае лучше, чем реально свернуть кому-нибудь шею, подумал Никита. Сбросив рубашку, он вступил в поединок с холодным, непокорным железом. Полуденное солнце пекло нещадно, соленый липкий пот струился ручьями. Утомленные мышцы скрипели от натуги. Раскаленный воздух со свистом врывался в легкие, но так и не приносил желанной прохлады. В висках тяжко бухала горячая, густая, как смола, кровь.
        Никита, стараясь выжать, все увеличивал и увеличивал нагрузку, пытаясь вытравить из своего сознания образ Юлии. В глазах темнело. Чья-то рука легла на плечо, пытаясь остановить его. Откуда-то издалека до сознания дошел голос лечащего врача:
        - Майор! Отставить! Немедленно! Я сказал - немедленно!
        Странное дело, но этот окрик-приказ подействовал. Никита оставил тренажер и, пошатываясь от усталости, встал.
        - Вы что себе позволяете?! Совсем с ума сошли? Хотите в госпиталь загреметь? Или досрочно, приказом, вылететь из санатория? Так я вам это могу устроить, за нарушение режима. Вы, майор, о своем сердце забыли? Вам сейчас никаких серьезных нагрузок допускать нельзя! Пусть случившееся всего лишь сбой в работе сердца, но поймите, это первый звоночек! Главное для вас - покой. Никакого экстрима, никаких сильных эмоций, - настаивал военврач.
        - Выходит, и влюбляться нельзя? - улыбнулся белыми от усталости губами Никита.
        - Можно, но только платонически, на расстоянии и не теряя при этом головы, - успокаиваясь, рассмеялся врач.
        - Понятненько, - криво усмехнулся Никита. - Простите, а почему вы меня майором назвали?
        - По старой памяти, мы ведь с вами уже встречались. В восемьдесят четвертом в Шинданде. Вы тогда к нам в госпиталь пятерых своих бойцов привезли. Тяжелых. А о себе тогда рассказывали, будто вы заговоренный, за всю войну ни одной царапины. А тут вдруг ко мне в санаторий, и, что удивительно, с сердцем.
        - Да, действительно странно. Я уж думал, что у меня его и вовсе нет.
        - Есть оно, у всех есть, вот и у вас оказалось, с характером. А что импульсом послужило? Работа? Деньги? Любовь? Дети? - спросил врач.
        - Ни то, ни другое, ни третье. Наверное, просто устал.
        - А чем занимаетесь? Все еще служите?
        - Нет. Лесом понемногу занимаюсь. Доски пилю.
        - Хорошее дело. Спокойное, но поберечься все же стоит. А сейчас почему сорвались? Что подтолкнуло?
        - Да так, ерунда. Нервы расшатались. Их уж точно подлечить стоит.
        - Подлечим. У нас здесь все условия для этого есть. Вы завтра утром ко мне зайдите, в 107-й кабинет, я вас посмотрю. Договорились?

* * *
        На ужин Юлия не пошла. Заперлась в своей комнате, пыталась читать книжку, почему-то казавшуюся сейчас примитивной и надуманной. Собственно, ей сегодня не было никакого дела до переживаний заморской красотки и ее отношений с молодым красавцем миллионером.
        Со злостью отшвырнув книжонку, Юлия вышла на балкон. Но привлекал ее сегодня отнюдь не великолепный вид на озеро. Здесь, в санатории, нравы оказались столь свободными, что сначала она испытала некоторый шок. На ее глазах завязывались романы, кипели едва ли не шекспировские страсти. По ночам из соседнего номера доносились настолько откровенные звуки, что она краснела от стыда. Хотя если рассудить здраво, то нечто похожее на роман намечалось и у нее с Никитой. Разумеется, Юлия была противницей подобного рода развлечений, но… Уж слишком привлекателен оказался Никита. Слишком он отличался от других мужчин, даже от того же Дэна. Вернее - Дэн был абсолютно другим.
        Первое время после той памятной безумной первой ночи он приходил к ней каждый вечер, изредка оставался ночевать, но в основном уходил ближе к полуночи. Вечерами он довольно много времени уделял Андрюшке, и вскоре ребенок с нетерпением ожидал прихода «дяди». Юлия была на седьмом небе от счастья. Но вскоре Дэн начал исчезать. Пропадал на неделю, иногда на две, причем, когда появлялся, даже не пытался как-то объяснить свое отсутствие. Кроме того, видя привязанность к себе Андрюшки, стал использовать отношение мальчика в собственных интересах. Он чувствовал себя совершенно свободным от каких-либо обязательств. Однажды, когда Дэн появился после недельной отлучки, Юлия попробовала заговорить с ним напрямик:
        - Дэн, почему ты ничего не рассказываешь о том, где бываешь? Я ведь волнуюсь, ты заставляешь меня мучиться от неизвестности. Ты исчезаешь, затем появляешься на одну ночь и пропадаешь снова. Я так не могу. Ты же видишь - я люблю тебя. Разве это для тебя ничего не значит?
        - Юль, отстань. У меня дела, я не всегда могу к тебе приехать. Вообще, это не серьезный разговор, - отмахнулся Денис.
        - Но я хочу тебя видеть, знать о том, где ты, как ты!
        - Я уже сказал, тебя это совершенно не касается!
        - Но разве я не имею права все о тебе знать?
        - Прости, но у меня свои дела, у тебя свои. Я же не спрашиваю, чем ты занимаешься, когда меня нет. Более того, не интересуюсь, с кем ты спишь.
        - Денис! Как ты можешь такое говорить! Неужели ты не понимаешь, что ты у меня один! - возмущенно воскликнула Юлия.
        - Ну и хорошо, пошли в постель! - огрызнулся Дэн.
        - Ты появляешься только для того, чтобы переспать со мной? - задыхаясь от обиды, спросила Юлия.
        - Юлька, не доставай! Ты свое получила, чего ты еще хочешь? - раздраженно буркнул Дэн. - Или ты замуж за меня выйти собираешься? Так в чем вопрос? Я, наверное, тоже тебя люблю. Давай распишемся, если хочешь.
        От гнева Юлия на время потеряла даже дар речи. Что он говорит?! «Наверное, тоже…» Просто немыслимо. Первым ее желанием было прогнать его. Но, немного успокоившись, она подумала, что Дэн еще слишком молод, чтобы трезво принимать взвешенные решения. В самом деле, какой из него муж.
        Выставив любовника, Юлия долго не могла уснуть, и невзирая на то что утром нужно было идти на работу, пошла на кухню, сварила крепкий кофе и, распахнув окно, закурила. Ей необходимо было в первую очередь самой определиться с собственными чувствами. Денис занял слишком большое место в ее жизни, и, наверное, если бы хватило сил, она первым делом попыталась бы от него избавиться. Но как это сделать, если она полюбила его? Полюбила? Или просто устала от одиночества? Нет, не может этого быть! Она все же, наверное, полюбила! Ну вот, она тоже думает, что
«наверное». Неужели так бывает? Алексея она любила, в этом нет сомнений, а Дэна? Юлия задумалась. С Денисом, несколько наивным и совсем неумелым поначалу, ей было хорошо в постели, а что еще? Дэн никогда не делился с ней своими планами, он вообще жил как-то сам по себе. Приходил когда хотел, исчезал в никуда, когда заблагорассудится.
        Юлия задумчиво ополоснула чашку. Хмурый осенний рассвет за окном совершенно не радовал. Угрюмая, невыспавшаяся, она посмотрела на часы. Половина седьмого, скоро нужно будет будить сына. Она не представляла, как жить дальше. Если Дэн так и будет появляться время от времени, то она скоро просто сойдет с ума, но и разорвать странные отношения с молодым любовником не было сил.
        После того разговора Дэн пропал надолго. Прошел месяц. Наступила зима. Обычная, слякотная. Выпавший снег смывался очередным дождем, небо, постоянно затянутое низкими серыми тучами, навевало тоску. Подошел к концу декабрь. Дэн так и не появлялся. Юлия уже устала ждать его. Хотя сначала она пыталась найти его, звонила друзьям, но вразумительного ответа так и не получила. Денис словно сквозь землю провалился.
        Даже в преддверии Нового года Юлия не ощущала приближающегося праздника. После Рождества начались каникулы. Андрюшка с нетерпением ожидал подарков от Деда Мороза. Юлии пришлось вплотную заняться решением этого вопроса. На миг она воспрянула духом. Но вот она, наконец, нашла нужный подарок, и время вновь остановилось. В училище все готовились к традиционной встрече Нового года, но Юлия отказалась в ней участвовать. Тридцатого декабря она возвращалась с работы домой. Погода, как обычно, преподнесла очередной сюрприз. Задул резкий, пронизывающий северо-восточный ветер. Сразу похолодало. Прямо на глазах грязные лужи затягивало льдом. Незаметно для себя Юлия вышла на берег реки. Ветви старых лип шуршали над головой. Гладь реки вздыбилась хмурыми волнами. Они разбивались о бетонный парапет, поднимая невесомую водную пыль, которая оседала на одежде, лице, глазах. Может, из-за ветра, а может, и из-за внезапно накатившего отчаяния слезы сами собой покатились по щекам. Семь лет назад она так же стояла на берегу реки и от безысходности думала о последнем шаге, но тогда еще не было Андрюшки. Теперь даже мысль
об этом была бы непозволительна. Она медленно побрела прочь. Андрюшка, любимый сын, ожидал ее дома, надо было спешить.
        Никита сидел в баре уже второй час. Много курил, потягивал коньяк, но хмель упорно бежал от него. Только злость мутными волнами плескалась в серых, чуть прищуренных глазах.
        Он хорошо помнил тот бой. Это случилось через два дня после того, как ему присвоили звание майора. Его рота вцепилась в окраину кишлака, как голодный пес в кусок мяса. Броня звенела от рикошетов. Пушки бээмдешек дырявили глинобитные стены, словно бумагу. Духи медленно отступали в лабиринты кривых улочек. Приказав охватить кишлак с флангов, Никита на броне головной машины преследовал отступающих. Бой быстро затихал. Операция близилась к завершению. Потерь у десантников практически не было, всего двое легкораненых. Духи огрызались длинными, неприцельными очередями, но прижатые плотным пулеметным огнем вскоре замолчали. Машины стягивались к центру кишлака. Десантники собирали трофеи, подсчитывали убитых душманов. Немного удивляло лишь отсутствие тяжелого вооружения, принимая во внимание, что именно эта банда вчера разгромила колонну. Те несколько ржавых «калашей» да десяток старых английских «лиэнфилдов», при полном отсутствии гранатометов и тяжелых пулеметов, выглядели немного странно. Скорее всего, тяжелое вооружение спрятано где-то в горах, а у отступающих духов было только стрелковое.
        Десантники зачистку провели быстро, дали по зубам тройке подозрительных и, ничего не отыскав, успокоились. День заканчивался. Освободили парочку домов, выставили охрану и стали устраиваться на ночлег. Никита был доволен, даже вертушку не пришлось вызывать на подмогу, сами справились. Связавшись со штабом полка, он доложил обстановку и получил подтверждение, что кишлак следует удерживать до прибытия мотопехоты. Солнце закатилось за близкие серо-красные горы. Начало быстро холодать. Свободные от наряда бойцы, почистив оружие и наскоро перекусив, уже укладывались спать, а он собрал командиров взводов, чтобы поставить задачу на следующий день. Чувство опасности отступило. Недаром контрразведчики говорили, что воевать в кишлаке афганцы не станут никогда. Харам![Харам - система запретов для мусульманина, в том числе и проливать кровь в своем доме.]
        Сильнейший взрыв, прогремевший во дворе, швырнул Никиту на глинобитный пол. С потолка посыпались пласты сухой, перемешанной с соломой глины. За выбитым окном что-то ярко вспыхнуло. С автоматами в руках офицеры бросились к своим десантникам. Совсем близко рвануло еще и еще. В тесном дворике пылала БМД. Злыми стремительными светлячками ночную тьму вспарывали трассирующие пули. Широко раскинув руки, словно пытаясь обнять всю землю, осел на песок Валька Крюков, командир второго взвода, грудью приняв автоматную очередь. Никита кувырком через голову ушел в темноту, и в тот же миг реактивная граната с шипением ударила в распахнутую дверь. От близкого взрыва заложило уши. Визжащий сноп раскаленных осколков пронесся совсем рядом и с раскатистым звоном ударил по броне пока еще не поврежденной бээмдешки. С головы до ног осыпанный глиняной пылью Никита передернул затвор и скользнул под машину. Выставив автомат, он поймал в прицел мерцающий огонек вражеского пулемета и, не жалея патронов, выпустил длинную очередь. Пулемет ненадолго замолк. Никита на четвереньках пополз к воротам, возле которых, ярко освещая
все вокруг коптящим пламенем, горела БМД. Справа, сокрушив глинобитную стену, на улицу выскочила еще одна машина, тут же дробно загрохотала пушка. Неторопливо разворачивалась башня, сея вокруг смерть. Рота стягивалась под прикрытие боевых машин, но духи били из темноты, поражая все новых и новых бойцов. Никита видел, как к стоящей слева от него БМД бросился Серега Мишин. Его взвод, потеряв одну машину, теперь яростно отстреливался от наседавших духов. Серега вместе с водителем едва успел забраться внутрь, как очередная граната, выпущенная из противотанкового гранатомета, пронзив броню, хлопнула в боевом отделении. Башня взлетела метра на два вверх и с грохотом упала на землю. Гудящее пламя взметнулось ввысь.
        Бой продолжался всю ночь. Они выстояли. К утру от роты осталось меньше половины. На улочках разрушенного кишлака догорали остовы четырех БМД. Раненых почти не было, всего пятеро. Их-то и привез в госпиталь Никита. Когда мотострелки подтянулись к месту ночного боя, духов в кишлаке не осталось. В разрушенных домах обнаружили множество трупов, а еще загодя прорытые и тщательно замаскированные ходы сообщения.
        Сейчас, поминая павших, Никита винил в случившемся себя. Он должен был обратить внимание на то, что духов в дневной стычке оказалось слишком мало, а сам кишлак явился классической мышеловкой. Только благодаря чуду ему удалось сохранить хотя бы часть роты. Но кто вернет матерям мальчишек, что полегли в том ночном бою за безымянный кишлак и отправились на родину в «черном тюльпане»? А сколько еще парней сложили свои головы в никому не нужной, непонятной войне? Тысячи? Десятки тысяч? Что они, в конце концов, делали в том проклятом Афгане? Чьи интересы защищали? Зачем их погнали в эту чужую, враждебную страну, которая уже многие десятилетия перемалывала самые подготовленные армии мира? Разве не в том же Афгане англичане потеряли почти всю свою армию? А что было до них? Абсурдно воевать с народом, который не приемлет ничьего влияния. Там действительно в иноземца стреляют и стар и млад. Зачем вообще нужна эта война?
        Допив одним глотком коньяк, Никита помянул павших и отправился к себе. Проходя по коридору мимо знакомой двери, он не удержался и постучал.

* * *
        Едва она открыла дверь, как почувствовала запах Нового года. Тот самый знакомый с детства, пьянящий запах хвои и мандаринов. Юлия вдруг вспомнила, как они всегда перед Новым годом вместе с мамой наряжали настоящую, лесную ель. Яркие, тонкого стекла игрушки, разноцветные гирлянды и конечно же огромная, подсвеченная изнутри лампочками звезда! Перед праздником мама всегда покупала мандарины. Не такие, как сейчас, а мелкие, зачастую зеленые, но невероятно ароматные и по-настоящему праздничные. Юлия до сих пор помнила их остро-кисловатый, радостно-зимний вкус. Что с того, что сейчас любые, на выбор, мандарины можно купить на каждом шагу, - тогда они продавались лишь перед Новым годом и, вероятно, потому в ее сознании были неотделимы от самого светлого праздника.
        Из комнаты доносились голоса. Сердце упало куда-то глубоко-глубоко и задрожало, затрепетало там! Дэн! Пропавший на целых бесконечных два месяца! Ушедший ночью и так ни разу не позвонивший! Не раздеваясь, Юлия бросилась в комнату. Дэн вместе с Андрюшкой наряжал елку. Посреди комнаты стояла коробка с игрушками, тут же прямо на ковре валялась кучка остро пахнущей, ярко-оранжевой кожуры от мандаринов.
        - Боже мой! Ты вернулся! Я тебя так ждала! Наконец-то! - закричала Юлия, подбегая к Дэну.
        - Ну, тихо, тихо. Угомонись, я и не терялся вовсе! Раздевайся. Пошла бы ужин приготовила, а то я голодный как черт.
        В тот вечер в доме Юлии царил праздник. Андрюха, возбужденный приходом Дэна, не мог успокоиться и насилу угомонился только к полуночи. Юлия мигом простила любимому долгое отсутствие. Уложив наконец сынишку, она разобрала постель и, пока Дэн смотрел телевизор, юркнула в ванную. Стоя под тугими струями, она уже в который раз придирчиво рассматривала отражение в зеркале. Достаточно ли она хороша? Почему он так долго не приходил? А вдруг у него появилась другая? Что с того, что Юлия для него стала первой женщиной, с которой он познал таинство любви? Она не столь раскованна и умела, как многие более молодые женщины! Чем она может удержать рядом такого красивого парня? А ведь он необыкновенно красив! Юлия не раз замечала, как откровенно смотрят на него молоденькие девушки, и в такие минуты ощущала жгучий стыд оттого, что сама уже не столь молода.
        Утром за завтраком Дэн заявил, что они идут на Новый год к его друзьям.
        - А как же Андрюшка? - растерянно спросила Юлия.
        - Ну, пристрой его куда-нибудь. Ему с нами будет неинтересно, да и мешать всем будет. Придумай что-нибудь! К подруге отведи, - равнодушно пожал плечами Дэн.
        - Но он ведь любит тебя, скучает, когда тебя долго нет, - попыталась объясниться Юлия.
        - Ну, мало ли кто обо мне скучает! Перебьется!
        - Но ведь он останется без праздника!
        - Брось, у него этих праздников еще будет… Отмечать устанет!
        Ситуация казалась безвыходной, но ради того, чтобы провести новогоднюю ночь вместе с любимым, Юлия позвонила Маринке. Та не выразила особых восторгов по поводу очередного появления Дэна.
        - Юлька, не делай этого. Он тебе не пара! Сама посуди, сегодня он переспал с тобой, ты и раскисла, а завтра он опять смоется на неопределенный срок, и опять начнешь страдать, как это обычно бывает. Бросила бы ты его! Нашла бы нормального мужика для жизни и горя бы не знала. Тебе ведь уже не семнадцать лет! Пора уже хоть немного головой думать, а не другим местом, - возмущалась подруга.
        - А ты почему же не нашла? - парировала Юлия.
        - У меня совсем другая ситуация! Я люблю Андрея, а другие мне не нужны! Вот, кстати, у меня есть один знакомый, мужчина хоть куда. Если хочешь, познакомлю. Он один, женщины у него нет. Я точно знаю.
        - Не поняла, это когда же ты успела с ним познакомиться? - изумилась Юлия.
        - А я разве тебе не рассказывала? Если хочешь, заходи ко мне, я тебе все подробно расскажу.
        - Но я же не одна! Дэн со мной!
        - Вот его я совершенно не хочу видеть. Подонок, он всегда подонок!
        - Не понимаю, почему ты так говоришь! Он не заслужил подобного отношения! - возмутилась Юлия.
        - Юлька, я не хочу лезть в твою жизнь, но ничего хорошего игры с ним тебе не принесут. Прошу, гони ты его, и чем раньше, тем лучше.
        - Маринка, ты явно что-то от меня скрываешь!
        - Ничего я от тебя не скрываю, просто этот тип мне абсолютно не нравится! Ну ладно, если бы ты с ним переспала разок-другой для здоровья, но не втюривалась, как малолетка. А насчет Андрюшки я с мамой поговорю. Она дома остается, а я все равно еду за город.
        - Хорошо, подумаю, - согласилась Юлия и положила трубку.
        - Кто там? - спросила Юлия, услышав стук в дверь.
        - Это я, Никита. Разрешите мне войти?
        - Вы? Так поздно? Что-то случилось?
        - Нет. Собственно, я проходил мимо. Можно мне с вами поговорить?
        - Заходите. - Юлия распахнула дверь, кутаясь в уютный любимый халат. - Я, в общем, уже собиралась ложиться…
        - Вы меня, пожалуйста, простите, Юлия. Я не вполне трезв, но так случилось, что мне сегодня слишком одиноко. Позвольте с вами немного посидеть? - непривычно робко сказал он.
        - Да, конечно, проходите. Вы уж извините, что я в таком виде. Но я сегодня не собиралась никуда выходить.
        - Юлия, вы восхитительны в любом одеянии.
        - Вы мне льстите, - улыбнулась она.
        - Позвольте мне сесть? - спросил он, останавливаясь посреди комнаты.
        - Разумеется! Вон туда, в кресло, - чуть смущенно ответила Юлия, зачем-то поправляя покрывало на кровати. - Вы чем-то расстроены?
        - Стыдно признаться, но это правда. Нервы сдали, напился и ввалился к вам. Очень надеюсь, вы меня сразу не выгоните, - сказал он, опускаясь в глубокое кресло.
        - Вы, похоже, очень взволнованы и вам необходимо выговориться. Попробуйте, я слушаю вас. - Юлия села напротив Никиты, зажав ладони коленями.
        - Даже не знаю, с чего начать. Последнее время у меня началась какая-то черная полоса. Сначала мне изменила жена - я ее выгнал. Затем загремел в больницу. Подлечился немного - в санаторий. А тут вы! Получается, все время неправильно! Я уже окончательно запутался и не могу найти выхода! Хожу, будто по заколдованному кругу, и никак не могу его разорвать. Скажите, Юлия, - зачем вы здесь? Почему вы сюда приехали?
        - Простите, Никита! Но я не понимаю, в чем моя вина? Да, я признаю, что особа я взбалмошная, возможно, немного ветреная, но у меня и в мыслях не было причинить вам зло!
        - А вам этого и не нужно делать. Все зло, которое только возможно, я причинил себе сам! Скажите! Как вы думаете, легко ли каждый день видеть вас, непрерывно думать о вас? Подсознательно искать встречи? Вы ворвались в мою достаточно спокойную жизнь. Разрушили ее! Перевернули все вверх дном! А теперь гоните меня! Зачем?
        - Никита, я вас не понимаю! Мне кажется, я не давала вам ни малейшего повода так говорить. Тем более я вас не гоню от себя. Мне очень приятно ваше общество. Но если я вас так раздражаю, то завтра же я договорюсь и меня пересадят за другой стол, мы с вами даже встречаться не будем.
        - Нет! - воскликнул Никита. - Прошу вас, не делайте этого! Вы не представляете! Я безумно, словно мальчишка… Я хочу вас видеть, слышать ваш голос, вдыхать аромат ваших духов! Не понимаю, что со мной происходит, но избавиться от этого наваждения выше моих сил! Простите!
        - За что вы просите прощения? - мягко улыбнулась Юлия. - За то, что вы… То есть за то, что я вам… понравилась? Но в этом нет и не может быть ничьей вины! Вы, видимо, в самом деле слишком много выпили! Вам лучше сегодня нигде не бродить, а лечь спать.
        - Да, я понимаю. Только разрешите мне еще немного побыть с вами! Не могу оставаться сегодня один.
        - Хорошо. Только не рассчитывайте, что для того, чтобы вас успокоить, я лягу с вами в постель! - чуть напряженно сказала Юлия и продолжила: - Так случилось, что совсем недавно меня предал человек, которого я любила. Я понимаю, что совершенно не подходила ему, но так произошло, что он стал для меня всем на свете. Поверьте, Никита, я слишком хорошо знаю, что такое предательство! Так что ваше состояние мне хорошо понятно. Если вы пытаетесь понять, почему вам изменила жена, то напрасно! Скорее всего, она сама не сможет этого объяснить. Причиной, толчком могло послужить все, что угодно, - обида, желание отомстить, просто стечение обстоятельств, обычное женское любопытство, наконец! Возможно, вы страдаете оттого, что выгнали ее? Тоже не стоит этого делать. Она же не инвалид, в конце концов, не малое дитя. Выживет! - пытаясь как-то успокоить Никиту, сказала Юлия, но он вдруг резко прервал ее:
        - Нет! Мне абсолютно все равно, что станет с моей бывшей женой! Она получила по заслугам! По правде говоря, у нас никогда не было сильных взаимных чувств, теплых отношений, любви, наконец. Да, нужно признать, мы были удобны друг другу, у нас был хороший секс, но этим и ограничивались наши взаимоотношения. Что касается ее измены, то, конечно, это для меня оскорбительно, но отнюдь не смертельно, и душу мою ее выходка совершенно не тронула. Хуже другое! Вы, Юлия! Вы слишком нравитесь мне! Я не знаю, как с этим бороться. Я оказался совершенно беззащитен против ваших чар. Мне очень трудно сдерживаться, чтобы не обнять вас, не поцеловать, не прижать к груди. Да и спать я не могу. Вы мне постоянно снитесь. Простите, мне не стоило всего этого говорить. И вообще, затевать подобный разговор глупо. Пойду я, пожалуй.
        Никита решительно встал и направился к выходу. Остановившись у двери, он обернулся, пристально посмотрел на Юлию и сказал:
        - Очень надеюсь, что к утру вы забудете весь тот бред, что я нес здесь. Еще раз прошу вас меня извинить. Спокойной вам ночи, Юлия.
        Утром позвонил Глеб. Он не беспокоил Никиту почти неделю, вовсе не потому, что ему нечего было сообщить, просто собирался предоставить максимум информации и вот сегодня решил, что козырей вполне достаточно. Сразу после получения заказа он поручил обычную рутинную слежку за Морозовым двоим своим людям. И буквально сразу пошла первая информация. Заместитель главного санитарного врача, как выяснилось, жил двойной жизнью. На виду оказалась лишь малая часть того, что было в действительности. У Морозова была образцовая семья, любящие жена и сын. В том, что сын в настоящее время выехал из страны, ничего противозаконного не было. По официальной версии Владимиру Морозову предложили очень выгодную работу в одной из зарубежных фирм, и отказаться от подобного варианта с точки зрения обывателя было бы полным безумием. Морозов-старший всячески выражал одобрение решению сына и постоянно это демонстрировал публично. То, что его школьный друг попал в больницу, никак не отразилось на поведении Морозова. Он спокойно работал, появлялся на различных мероприятиях и в целом производил впечатление вполне добропорядочного
гражданина, если бы не одно но. Всего за два дня наблюдений удалось выяснить, что у примерного семьянина есть женщина, а когда ее включили в разработку, всплыли очень интересные факты.
        Татьяна Дворецкая жила обособленно. После развода с мужем вторично замуж не вышла, а занялась на первый взгляд совершенно неприбыльным делом - поставкой в отдаленные районы комбикорма для домашней птицы. Чистый навар на каждой сделке был столь смехотворен, что даже транспортные расходы окупались с трудом. Тем не менее дело это Татьяна Михайловна не прекращала и вскоре открыла первый продовольственный магазин в одном из спальных районов города. Дальше - больше. За первым магазином открылся второй, чуть позже третий, и спустя два года уже целая сеть небольших, но активно действующих магазинчиков была разбросана не только в городе, но и по районным центрам. Затем началась эпоха недорогих кафе, в которых для нетребовательных посетителей всегда были в наличии дешевая выпивка и закуска. Оставалось не совсем понятным, откуда вдруг у бывшей медицинской сестры такая предпринимательская хватка и чутье.
        Команда Глеба начала изучать прежнюю жизнь удачливой предпринимательницы. После окончания медицинского училища Татьяна начала работать в районной поликлинике. Беспокойная жизнь рядовой медсестры, вечная нехватка денег и неудачный брак. Вот, пожалуй, и все, что можно сказать о начале карьеры Дворецкой. Развод после трех лет склок и скандалов, затем недолгая работа диетсестрой в детском саду и… уверенный подъем на новом поприще. Особенно странным выглядело то обстоятельство, что, уволившись из детского сада, Дворецкая вложила сразу достаточно крупную сумму в развитие своего дела, купила небольшой грузовик, наняла людей, и все это еще задолго до того, как основанное ею дело начало приносить хоть какую-то прибыль. Впрочем, так было со всеми ее начинаниями. Создавалось впечатление, что за ней кто-то стоит, причем человек обеспеченный и, главное, точно знающий, куда вкладывать средства. Но, невзирая на серьезные подозрения, что этим человеком может быть Морозов, доказать его причастность оказалось очень непросто. Глеб, любивший свою работу еще в бытность следователем прокуратуры, лично занялся
сопоставлением различных сведений, поступающих из всех доступных источников. То, что в настоящее время Морозов и Дворецкая были любовниками, совершенно ничего не объясняло, важно было выяснить время, когда начался их роман, а это уточнить никак не удавалось. До тех пор, пока Глеб лично не смог разговорить бывшую заведующую тем самым детским садом, где последнее время работала Дворецкая. Она-то и рассказала, что во время одной из проверок санитарного состояния комиссию возглавлял сам Морозов. После ремонта обнаружилось очень много нарушений, и, чтобы не лишиться места в последний год работы перед уходом на пенсию, заведующая решилась на подкуп. Осуществить план взялась молодая и бойкая диетсестра, Танечка Дворецкая. Как именно она провела задуманное, осталось тайной, только после импровизированного банкета уехала она вместе с Морозовым. Три дня после этого Таня отсутствовала на работе. Только позвонила заведующей, сказала, что занята и задерживается. После этого случая Морозов несколько раз приезжал в детский сад и увозил Танечку в неизвестном направлении. А вскоре Дворецкая подала заявление об
увольнении.
        То, что для санитарных врачей взятка обычное дело, Глеб не сомневался, но, чтобы расплата проходила еще и натурой, было несколько неожиданно. Несмотря на то что после увольнения Дворецкой прошло целых семь лет, Глеб выяснил, где именно они провели трое суток, и, хотя никаких обстоятельств того события выяснить не удалось, стало ясно, что именно с тех пор у Морозова и Дворецкой начались довольно близкие отношения. Теперь Глеб не сомневался, что заместитель главного санитарного врача именно тот человек, который все эти годы курировал и направлял Татьяну в бизнесе. Дело оставалось за малым - доказать это.
        Рассказывая Никите о ходе расследования, он поинтересовался - не известно ли тому о связи бывшего школьного друга и бывшей медицинской сестры. Никита ответил отрицательно. Все это вполне логично укладывалось в выстроенную Глебом схему. Теперь начиналась самая кропотливая часть операции, сбор улик и доказательств.

* * *
        После того ночного разговора Юлия и Никита все свободное время проводили вместе, но больше к затронутой теме ни он, ни она не возвращались, старательно избегая даже намеков. По вечерам они ходили танцевать, и Юлия, чувствуя себя в кольце сильных рук, восторженно повиновалась малейшему движению Никиты, а после страдала ночами, оттого что его не было рядом. Никита весь день не сводил с нее глаз, а затем истязал себя на тренажерах, чтобы хоть немного обуздать разбушевавшиеся гормоны. Но, находясь рядом друг с другом, они вели себя будто брат и сестра. Никита невольно вспомнил страдания Дафниса и Хлои, но если те не знали, как разрешить проблему, то у него с Юлией оказалась иная сложность, они оба точно знали и как, и где, но вот только не могли себе этого позволить. Никита впервые в жизни столкнулся с подобной задачей. Раньше все было предельно просто: коньяк, букеты-конфеты - постель. Чуть лучше, чуть хуже - не принципиально, результат всегда один. Сейчас же сгорая от желания и запрещая себе даже помышлять о близости, Никита получал от этого даже некое извращенное наслаждение. Ну, хоть умри, не мог
он просто предложить Юлии переспать с ним, нечто большее, чем плотское желание, не позволяло ему этого сделать. В то же время он наслаждался ее обществом, гулял с нею по тенистым аллеям, катался на лодке, болтал о пустяках. Никите казалось, что сложившиеся отношения вполне устраивают Юлию, она больше не провоцировала его, старательно выдерживала безопасную дистанцию и не допускала двусмысленных высказываний. Плохо было только по ночам, когда Никита не мог уснуть и, ворочаясь в пустой постели, представлял себе ее, такую соблазнительную, налитую, влекущую. Тогда он выходил на балкон и подолгу смотрел на черный ночной лес, невозможно высокое, усыпанное невероятно яркими звездами небо, одинокий фонарь возле штаба.
        Юлия старалась по возможности не волновать Никиту, не задавать лишних вопросов о его прежней жизни, чтобы не задеть его глубоко упрятанных чувств. Он оказался весьма эрудированным человеком, к тому же прекрасным рассказчиком. Его истории Юлия воспринимала с восторгом, но самое главное - Никита сам умел слушать. Внимательно, не перебивая, лишь изредка уточняя корректными вопросами. Непрерывно общаясь с ним, Юлия все чаще задумывалась о своей жизни. Ничего не поделаешь, не сложилась она так, как ей хотелось, но, в то же время, любовь, пусть и не всегда взаимная, согревала ее на всем протяжении.
        Путевка у Юлии заканчивалась послезавтра. Она придумала гениальный, на ее взгляд, план. Не стоит говорить об этом Никите. Пусть все идет своим чередом. Они расстанутся так же тихо, как и повстречались. Ни к чему лишние проблемы. Да, им было замечательно вместе, но пусть их дружба останется здесь, в этом удивительном месте. Они так и останутся друзьями. Ведь существует же дружба между мужчиной и женщиной! Пусть это и покажется странным, такое в жизни случается, и вовсе не обязательно их должна связывать постель. В конце концов, это не главное, более того, именно постель и убивает дружбу, как, впрочем, и любые другие добрые отношения между мужчиной и женщиной. Уж кто-кто, а Юлия об этом знала не понаслышке.
        Глеб работал неистово, увлеченно, и это приносило определенные плоды. Конечно, многое оставалось еще невыясненным, но в целом мозаика складывалась весьма интересная. Судя по всему, отношения между Морозовым и Татьяной строились в первую очередь на деловом партнерстве, остальное было своеобразным дополнением. То, что именно Морозов организовывал бизнес, не вызывало сомнений. Только он владел необходимой информацией, и, главное, в его руках находились необходимые рычаги для устранения конкурентов. Как выяснили сотрудники сыскного агентства, очень часто магазины, оформленные на Татьяну, появлялись на месте ранее действующих, закрытых по распоряжению санстанции. Что еще было немаловажным, так это то обстоятельство, что судебные иски против действий санстанции не были, как правило, удовлетворены. В запасе у Глеба теперь имелись показания нескольких пострадавших предпринимателей, которые потеряли солидные деньги в результате противозаконных действий заместителя главного врача. Но и это было не все. В том, что Морозов погряз в коррупции, казалось вполне очевидным, вопрос был только в том, чтобы доказать
это, но на сегодняшний день это было крайне сложно. Одно дело, когда вопросом занимается прокуратура, и совсем иное, если те же задачи решает частная служба. Только доказательство того, что Морозов является не только инициатором, но и главным финансистом преступного тандема, могло иметь определенный вес в суде. А Глеб был намерен довести дело до суда, а не просто предоставить заказчику результаты расследования. Именно эти, нерешенные вопросы и побудили Глеба лишний раз побеспокоить Никиту.
        - Доброе утро, Никита. Я вас не разбудил?
        - Доброе утро, Глеб. Чтобы меня разбудить, нужно вставать на пару часов раньше, - рассмеялся Никита. - Я уже с пробежки вернулся и душ принял.
        - Тогда, надеюсь, у вас найдется несколько минут для того, чтобы прояснить мне некоторые вопросы, - поинтересовался Глеб.
        - Это смотря какие. В ваших делах я не особо компетентен. Разумеется, чем смогу, помогу. Итак, я вас слушаю.
        - Дело в том, что у нас имеются серьезные подозрения в отношении финансового положения нашего клиента. По официальным данным он средней руки служащий, который и живет соответственно своему статусу. Так ли это?
        - Странный вопрос. Насколько мне известно, тратит Славик ровно столько, сколько зарабатывает. Дома у него практически ничего ценного нет, машина старая, единственное, что у него вполне достойное, - так это дача и баня, вот, пожалуй, и все, что я знаю.
        - То есть, по вашему мнению, живет он очень скромно? - уточнил Глеб.
        - Да. Но я так и не понял, чем могу вам помочь? - прямо спросил Никита.
        - А, по вашему мнению, Морозов способен почти безоговорочно доверять людям?
        - Сомневаюсь. Он и в школе никогда не отличался особой открытостью, а уж что касается доверия, то он даже в долг всегда дает под залог. Я у него перехватывал как-то несколько тысяч евро, так оформлял доверенность на машину на его имя.
        - А какие у него отношения с женой? Были ли конфликты, ссоры? - спросил Глеб.
        - Внешне отношения замечательные. Ирина чудесная женщина, добрая, внимательная. Она, насколько мне известно, души не чает в муже. Если вы считаете, что у Славика есть любовница, то, на мой взгляд, это уже явно от пресыщенности.
        - Скажите, Никита, а Ирина Морозова может быть в курсе незаконных операций мужа?
        - Думаю, нет. Она человек принципиальный и обмана не потерпит ни в каком виде.
        - Спасибо вам, Никита. Вы полностью подтвердили имеющуюся у меня информацию. Надеюсь, понадобится совсем немного времени, чтобы распутать дело до самого конца. Спокойно отдыхайте, поправляйте здоровье, - попрощался Глеб.
        В общем, все сходилось, оставалось лишь тщательно продумать дальнейшие действия. Глеб понимал, что на обычных поборах с мелких предпринимателей солидное состояние не сколотить, а то, что Морозов крутил очень серьезные деньги, сомнений не вызывало. Нужно было выяснить, какие именно и откуда они появились.
        Как назло, с самого утра зарядил мелкий, нудный дождь. Низкие серые тучи цеплялись за верхушки сосен. Озеро покрылось мелкой рябью. Капли, стекая по оконному стеклу, рисовали затейливые дорожки. Низкий туман выползал из леса и мягкой ватой укутывал дорожки санатория. Под стать погоде было и чуть меланхоличное настроение. Сразу после завтрака Никита пригласил Юлию на прогулку, благо погода была по-прежнему теплой, а моросящий дождик не особенно мешал, разве что навевал легкую грусть. Укрывшись под большим зонтом Никиты, Юлия шла, постоянно ощущая очень близко сильное, горячее мужское тело. Ей было чертовски приятно идти вот так, рядом с ним, опираться на его мужественную руку, время от времени касаясь его бедром. Все это - и дождь, и Никита, и робкие прикосновения, и сама природа - как никогда волновало ее.
        Незаметно они добрели до поселка. Дождь усилился, и Никита предложил зайти в кафе, немного пересидеть. В крохотном уютном зале, всего на пять столиков, было пустынно. Хорошенькая официантка принесла мороженое, кофе, коньяк для Никиты. Тихо играла музыка, такая же печальная, как и дождь за окном. Юлия с удовольствием ела быстро тающее ванильное мороженое и рассматривала фотографии на стенах. Никита, немного откинувшись, крутил в сильных пальцах бокал с маслянисто поблескивающим коньяком и с улыбкой любовался Юлиным лицом. Заметив, что одна из фотографий привлекла ее внимание, он повернул голову и проследил за ее взглядом. Огромный серый валун возвышался над землей. Неясные, полустертые изображения виднелись на его поверхности. Сама каменная глыба выглядела чужеродным телом на фоне вполне идиллического пейзажа. Чем-то тревожным веяло от снимка. Никита подозвал официантку:
        - Будьте добры, не расскажете, что это за камень?
        - Это наша местная достопримечательность. Древний жертвенник. Впрочем, вы можете его посмотреть, он недалеко отсюда, не более километра. Погодите, я вам сейчас принесу буклет о здешних достопримечательностях, в нем есть не только историческая информация, но и легенды, связанные с Камнем.
        Спустя минуту Никита уже листал тонкую книжечку. В ней действительно оказалось несколько легенд. Но, как он понял, более поздних, не дающих ни малейшей информации о действительной истории Камня. Очевидно, владелец кафе оказался местным краеведом, не поленился собрать и издать этот буклет.
        Дождь снова поутих. Юлия с восторгом приняла предложение сходить посмотреть местную реликвию. По усыпанной гравием дорожке они направились через небольшой лесок к Камню. Юлия шла рука об руку с Никитой и думала о том, как приятно вот так пройтись с ним по улице, чтобы все видели, с каким замечательным мужчиной она идет. Ей было немного печально оттого, что завтра после обеда она сядет на автобус и спустя каких-то три часа окажется дома, вдали от него. Андрюшка еще пять дней пробудет в лагере. И эти пять дней она проведет в вынужденном одиночестве. Хорошо, если Маринка не в командировке, тогда можно будет встретиться с ней, рассказать, с каким необыкновенным мужчиной свела ее судьба. Скорее всего, на этот раз подруга не скажет ей традиционное: «Не делай этого…» Возможно, это невинное приключение наконец поможет ей навсегда забыть о Дэне.
        Дорожка пошла в гору. Неожиданно деревья расступились, и открылся высокий, поросший травой холм, на его вершине темнел исполинский Камень. Местами затянутый серым мхом, он возвышался над окрестностями, словно остов древней башни. Откуда взялся здесь этот обломок скалы? Какими силами он вознесен на высокий холм? Кем были те древние люди, которые нанесли на него странные письмена и изображения?
        Юлия обошла огромный Камень вокруг. Десять шагов в длину, шесть в ширину, почти в два человеческих роста. От самого подножия к вершине тянулся высеченный желобок.
        - Для стока жертвенной крови, - пояснил Никита. - Это жертвенник. Тысячу лет назад тут приносили в жертву животных, а иногда и людей. Только не пугайтесь, Юлия. В те времена это было нормой.
        - Все равно жутко как-то становится. А почему жертвы нужно было приносить в таком красивом месте?
        - Боги тоже любили красоту. Ничего удивительного. Существовали обряды и пострашнее. Впрочем, в наши дни жертвы почти обычное явление с той лишь разницей, что раньше их приносили всемогущим богам, а теперь просто так. И тогда и сейчас чаще всего жертвуют, как правило, женщинами, как это ни прискорбно.
        - Обидно сознавать себя разменной монетой, - печально сказала Юлия.
        - Увы, мир не справедлив. В особенности к красивым женщинам. В Средние века в Европе ведьмами считали в основном именно красавиц. И, как следствие, тащили их на костер.
        - А в наше время их продают, предают, бросают… - задумчиво продолжила Юлия. - Идемте отсюда, здесь и впрямь веет чем-то недобрым.
        После обеда дождь опять усилился, и Юлия, сославшись на усталость, заперлась у себя в номере.
        Решение нашлось неожиданно. Вечером, за ужином, жена, присев напротив, спросила Глеба о том, что его мучает, причем она умела очень точно задавать вопросы, и Глеб стал рассказывать. Дальше Алена только подправляла его. Задавать лишние вопросы не было необходимости. Глеб, усталый, замученный сомнениями, сам хотел выговориться. Благо достойный и, что немаловажно, надежный слушатель был перед ним. Когда спустя полчаса Глеб умолк, Алена не спешила комментировать рассказ мужа. Неторопливо налила чай. Поставила на стол вазочку с песочным печеньем и вновь присела напротив.
        - Вот, пожалуй, и все! Что ты скажешь? - сказал Глеб, туша очередную сигарету.
        - Знаешь, Глеб, я не понимаю, в чем проблема! То, что твой объект не мог собрать серьезных денег на взятках с мелких спекулянтов, ты абсолютно прав, значит, солидные суммы могли появиться только от серьезных оптовиков. Это очевидно! Следовательно, искать нужно среди тех людей, кто привозит товар в город вагонами. Правильно? А как ты знаешь, таких немного.
        - Погоди! Ты хочешь сказать, что серьезный откат может идти от нескольких человек и все они нам известны?
        - Разумеется! Сам посуди, откуда он мог получать солидные суммы, причем достаточно регулярно!
        - В таком случае его можно просто раскрутить, не думаю, что даже крупным поставщикам нравится платить за каждую поставку.
        - Правильно, а теперь можешь смело отдыхать. Утро вечера мудренее. Уверяю тебя, ты быстро найдешь человека, которому уже до смерти надоело платить ни за что.
        Дождь не унимался. Юлия вынесла на балкон стул, взяла сигареты и одеяло. Не хватало для пущей меланхолии еще бутылки красного вина. Низкое небо слилось с землей. Серая, как эти неприветливые тучи, тоска неподъемной тяжестью обрушилась на Юлию.
        Почему она тогда согласилась? Зачем поехала к незнакомым людям на этот проклятый праздник? В тот прошедший Новый год она порвала с Дэном. Так уж она воспитана, никогда не умела сносить предательства.
        В десять вечера приехало такси. Юлия уже натягивала сапоги, когда в тесную прихожую вошел Дэн.
        - Ты опять не готова? - спросил он, не глядя на Юлию.
        - Ну что ты, Денис! Я только сапог не могу застегнуть. Помоги мне, пожалуйста.
        - Тебе, Юлька, жир сгонять нужно, тогда и сапоги застегивать сможешь самостоятельно, - нагло заявил Дэн, не сдвинувшись с места.
        Закусив от обиды губу, Юлия расстегнула полушубок и, присев, застегнула непослушную молнию. Ну не объяснять же ему, в самом деле, что на левом сапоге молния постоянно расходится, что пора набойки поменять, а денег, как всегда, не хватает, что правый сапог течет и приходится ходить с мокрыми ногами, что весной, если зимние сапоги доживут, придется сразу переходить на туфли. Осенние сапоги пришлось выбросить, ремонту они уже больше не подлежат. Не рассказывать же Денису, что на Андрюшку обуви не напасешься, а стоит она почти столько же, как и на взрослого, что в школе постоянные поборы и не дать денег никак нельзя…
        Юлия чувствовала, как слезы подступили к глазам. Может, и впрямь взять да и выйти за него замуж? Вдруг полегче будет? Да и Андрюшке станет попроще. В школе у него постоянно спрашивают - кто его папа, а он, бедный, не знает что ответить. Кое-как справившись с собой, Юлия поднялась, застегнула полушубок и, стараясь придать голосу веселые нотки, заявила:
        - Я готова! Можно ехать!
        Дэн неторопливо натянул высокие щегольские ботинки, не спеша зашнуровал, накинул на плечи меховую куртку и отправился на кухню за сигаретами.
        - Дэн! Нельзя ли поскорее? Машина ждет! - поторопила его Юлия.
        - Ничего, подождет, деньги ему и так капают! - проворчал Дэн.
        В этом доме она никогда раньше не бывала. Новый, элитный, с наружной охраной, он казался чужим, словно из другой жизни. Крепкий, накачанный консьерж, прежде чем впустить их, связался по телефону с нужной квартирой и, только получив подтверждение, открыл дверь. Через непривычно просторный уютный холл Денис провел Юлию к лифту. Даже кабинка лифта вызывала уважение. Мягкий диванчик, зеркала, приятный, чуть приглушенный свет. На пятом этаже из распахнутой двери уже неслась на площадку развеселая музыка. Как только они вошли в огромную, роскошную квартиру, к Дэну подлетела совсем молоденькая длинноногая девушка и, радостно взвизгнув, повисла у него на шее, крепко поцеловав в губы, затрещала:
        - Ну, наконец ты появился, Дэнчик! Я так соскучилась! Мне эти рожи уже осточертели! Ты сегодня мой!
        - Угомонись, Элка! Я не один! - сказал Дэн, пытаясь сорвать с себя девушку.
        - Да ну?! Ты что, с этой?! - ткнула пальцем в грудь Юлии Элка. - Да на кой тебе это тетка?
        - Я сказал, прекрати! - рявкнул Дэн.
        Девица, недовольно хмыкнув, удалилась.
        - Что все это значит, Денис? - шепотом спросила Юлия.
        - Абсолютно ничего! Не обращай внимания! Она просто дура, - зло ответил Дэн.
        Юлии в ту ночь было не до веселья. Она пыталась улыбаться, но получалось плохо. Не зная никого из присутствующих, она чувствовала себя бесконечно одиноко. Дэн постоянно куда-то исчезал, уходил с кем-то переговорить. Юлия, не выдержав его долгого отсутствия, отправилась на розыски. В огромной квартире впору было заблудиться. Проходя мимо ванной, она услышала сквозь шум льющейся воды голоса. Думая, что там Дэн, Юлия остановилась. Один голос она узнала сразу - Элка, та самая девица, что висела на Дэне, вторую девушку она не знала.
        - Ты только прикинь! Дэн, козел, притащил с собой эту старую корову! И все только для того, чтобы испортить мне праздник! - возмущалась Элка.
        - Че ты суетишься! Все равно к тебе придет. Она же старуха! - ответила незнакомка.
        - Ну и что с того, что она старуха! Он с ней трахается! А меня предки пасут, только когда на дачу вырываюсь, могу оттянуться, а так ни фига!
        - Чего ты за него держишься? Не пойму, он же и трахаться толком не умеет!
        - Ты-то откуда знаешь?
        - Я его уже попробовала.
        - Когда же ты успела?
        - На прошлой неделе. А тебе что, жалко?
        - Не свисти! Он машину гонял!
        - Правильно, а как приехал, сразу ко мне. Он уже давно мне предлагал, но все случая не было. А тут посидели, выпили, слово за слово. Он меня прямо на кухне, на столе и разложил. Ничего особенного, я тебе скажу, Серый намного лучше.
        - Лерка! Как ты могла? Тебе что, других мужиков не хватает? Ты же моя подруга!
        - Брось! О чем жалеть? Не смылится. А так, может, хоть научится чему. Выпили мы, ну и понесло! Да ты сама знаешь, как бывает.
        Юлия прижалась к стене, не зная, что делать. Ее словно окатили помоями! Дэн, ее Дэн, оказывается, спит со всеми подряд! Разыскав одежду, она сбежала. Суровый консьерж проводил ее тяжелым взглядом, будто раздел глазами.
        По улицам разгуливали праздные компании, хлопали петарды, с грохотом взлетали ракеты, разноцветными огнями сверкали фейерверки, но Юлии ни до чего не было дела. Человек, которого она любила, так подло предал ее!
        Он позвонил только спустя неделю. Юлия, услышав его голос, едва сдержалась, убедительно попросила его больше не звонить и положила трубку.
        Больше они не встречались, вернее, он больше не приходил.
        Дождь начал понемногу стихать, но щеки ее по-прежнему оставались влажными и солеными. Затушив сигарету, Юлия вернулась в комнату. Темнело. В углах уже поселился мрак. Все закончилось. Завтра она вернется в город. Будет работать, растить сына и страдать от вечного, непроглядного одиночества. Маринка ухитрялась решать эти вопросы «для здоровья» - как она говорила, а Юлия не могла. После мужа она была близка только с Дэном, и то потому, что полюбила. Полюбила?!
        Юлия включила свет и замерла перед зеркалом. Ее бил озноб. Некоторое время она всматривалась в отражение. Оттуда, из загадочного зазеркалья, на нее глядела молодая, привлекательная женщина с огромными грустными глазами.
        Двумя взмахами щеточки она поправила тушь на ресницах, легко провела помадой по губам, попробовала улыбнуться, но улыбка получилась невеселой.
        Выйдя в коридор, она не слишком хорошо понимала, что делает. Остановившись возле
321-го номера и убедившись, что в коридоре никого нет, Юлия робко постучала.
        - Да, войдите, не заперто, - отозвался Никита.
        Юлия решительно толкнула дверь, в комнате стоял устойчивый запах кофе и сигарет.
        - Никита, извините, это я. Простите, что без приглашения, но мне отчего-то стало вдруг так одиноко…
        - Юлия! Вы даже представить себе не можете, как я рад! - воскликнул Никита, подходя к ней. - Боже, что с вами, вы же вся дрожите! Не простыли, случайно? Зря, наверное, я вас сегодня таскал под дождем. Присаживайтесь.
        - Нет, все нормально. Просто долго стояла сейчас на балконе, немного замерзла, наверное, - ответила Юлия, опускаясь в удобное кресло около стола.
        - Знаете что, Юлия! А как насчет коньяка? У меня есть. Хороший! - предложил Никита.
        - Не возражаю, если только совсем немного.
        - Замечательно, я сию минуту все подготовлю, - живо откликнулся Никита, доставая темную пузатую бутылку и пару тонких бокалов.
        Плеснув немного, на самое дно, он подал один бокал Юлии, а другой обхватил своей широкой, крепкой ладонью, подержал чуть-чуть, согревая, вдохнул горьковатый аромат и едва пригубил благородный напиток.
        - А теперь, рассказывайте, что у вас произошло, - безапелляционно заявил он, глядя прямо в глаза Юлии.
        Она молчала, но не отвела взгляда. Вдруг, словно что-то прочитав в ее глазах, Никита решительно поднялся и, сделав шаг, приподнял за подбородок ее лицо, крепко и вкусно поцеловал в полуоткрытые губы.
        Юлия, не отрываясь от Никиты, поставила бокал на стол, медленно встала, осторожно, будто боясь спугнуть, запустила руку под его расстегнутую рубашку. Она впервые прикоснулась к нему вот так, ощутила шелковистую гладкость кожи, провела ладонью по жестким волосам на груди и, не дожидаясь, пока внутренний голос заявит о себе, мысленно приказала ему: «Заткнись!»
        Ее руки изучали каждую клеточку его большого, сильного тела. Его губы ласкали ее в самых сокровенных, укромных местах. Он оказался бесконечно бережным и предупредительным. Юлия даже представить себе не могла, что мужчины бывают такими чуткими. Никита улавливал ее малейшие движения, самые смутные, еще не определившиеся окончательно желания. Заставлял все ее тело трепетать от каждого прикосновения.
        Ласки его были бесконечны, время остановилось. Во всем мире они остались одни.
        Юлия уже изнемогала от желания, но Никита был непреклонен. Он сводил ее с ума губами, руками, всем телом. Юлия уже не могла выносить эту бесконечную сладкую пытку. Ее нервы воспламенились, мозг, казалось, вот-вот взорвется. А затем… Все вокруг перестало существовать! Огненный шар прокатился по позвоночнику, сжигая в бушующем пламени все чувства, все ощущения. Остался только он - Никита!
        Она не помнит, что было потом, кажется, что-то говорила, кричала, просила, молила… Только теперь Никита был глух к ее мольбам. Раз за разом он доводил ее до нереального, неземного экстаза, давал минутку передышки и начинал сначала. Юлия не могла поверить, что это происходит с ней. Она многократно умирала и возрождалась заново, лишалась рассудка и воскресала обновленной.
        Они уснули, когда уже совершенно не осталось сил. Неожиданным открытием для Юлии оказалось плечо Никиты. Она еще никогда не засыпала на таком уютном, широком, мускулистом мужском плече. Это оказалось настолько приятно, что невозможно описать словами. Плечо Никиты было создано специально для нее. Юлия, едва не мурлыкая от удовольствия, устроилась поудобнее. Никита нежно поглаживал ее спину, кожа под его ладонью словно разгоралась, поддавалась его движениям.
        Но усталость сделала свое дело. Последняя мысль, скользнувшая в ее сознании, была о том, что теперь она уже никогда не станет прежней Юлией…
        Она проснулась словно от внезапного толчка. За распахнутой балконной дверью медленно загорался рассвет.
        В разгромленной, будто после битвы, постели, рядом с чужим мужчиной, даже во сне не выпустившим ее из своих крепких объятий, на чужом плече, распахнула огромные изумрудные глаза новая, прекрасная, но пока еще чужая женщина. Юлии предстояло привыкать к ней, жить с ней и учиться чувствовать как она…
        Осторожно, стараясь не разбудить Никиту, она выбралась из постели. Собрала разбросанные по ковру вещи. Еще раз, последний, посмотрела на спящего мужчину. С трудом поборов в себе желание броситься к нему, прижаться к горячему телу, зацеловать, заласкать, она вышла из спальни, торопливо оделась и выскользнула в коридор.
        Спустя три часа, в то время когда Никита только еще шел на завтрак, Юлия села в проходящий автобус. Сказка закончилась…
        Всего несколько дней понадобилось Глебу, чтобы связаться с нужными людьми и пусть с некоторым трудом, но убедить их рассказать правду о махинациях Морозова. Дальнейшее теперь было делом техники. Сотрудники агентства, занимающиеся наблюдением за Татьяной Дворецкой и ее разработкой, выяснили тоже много интересного. На свет выплыли старые делишки Татьяны, связанные еще со временем ее работы в детском саду. Там было всякое: и массовые отравления, и явно урезанные умелой рукой порции. Но самым интересным оказалась целая серия серьезных отравлений метанолом именно в районах, где были расположены торговые точки
«империи» Дворецкой-Морозова. Вот за эту «тему» сыщики зацепились и прокручивали ее особенно интенсивно. Отравления происходили циклически, причем не только в результате покупок некачественного спиртного через магазины, принадлежащие
«империи», но, что было совсем вызывающим, даже в сети кафе. Отследить источник поступления отравы оказалось не слишком просто. Жалоб было мало, контингент оказался своеобразным, но тем не менее выяснить удалось довольно многое. Обычная противозамерзающая жидкость для автомобилей послужила основой для создания убийственного коктейля. Хотя Дворецкая, с целью обезопасить себя и избежать по возможности летальных исходов, разбавляла смертельно опасную жидкость примитивным самогоном. Его производство и обнаружили сыщики Глеба в заброшенной деревне. Доказательная база по составу преступления собственно Дворецкой была уже вполне достаточной. Однако сам Морозов оставался якобы в стороне и, соответственно, оказывался неподсуден. Все собранные улики были косвенными. Их было много, даже очень, но серьезно припереть к стенке главного участника преступного дуэта не представлялось возможным.
        Глеб направил максимум усилий на то, чтобы собрать как можно больше фактов по деятельности Морозова, но больше всего удалось узнать о его сыне.
        Владимир Морозов в самом деле получил весьма неплохое образование, пусть и несколько одностороннее, но в коммерческих вопросах он разбирался отменно. Едва получив работу у Никиты, он принялся рьяно изучать делопроизводство. Облегчало задачу и то обстоятельство, что сам Никита не делал секретов из своей деятельности. Не прошло и месяца, как Володя уже не хуже хозяина разбирался в деятельности фирмы. На то, чтобы разработать схему разорения Никиты, ему понадобилось не более недели. Гораздо дольше пришлось организовывать, подготавливать, утрясать. Морозов-младший хотел одним ударом не только похитить практически все деньги, но и опустошить склады, чтобы у Никиты уже больше не было шансов восстановить былое благосостояние. С учетом того, что Никита начал качественное расширение бизнеса, момент казался исключительно удачным.
        Володя рассчитал все верно. Зарегистрировал через подставных лиц посредническую фирму с названием, созвучным с именем компании-парт - нера. Подготовил почву для завершения операции и теперь выжидал подходящего момента.
        С Ларисой он познакомился в доме Никиты. Несколько раз позвонил в отсутствие мужа, а дальше пошло по накатанной схеме. Несколько тайных встреч в городе. Затем они осмелели и стали встречаться попеременно то у Володи дома, то прямо у Никиты, когда тот уезжал на отдаленные лесные делянки. Узнав, что женщина в ссоре с мужем, Володя умело манипулировал ею и достиг в этом немалых успехов. К тому моменту, когда операция вышла на заключительную фазу, Володя полностью подготовил и разрыв Ларисы с Никитой. Сделано было все, чтобы последовал удар колоссальной силы. После такого вряд ли кто-нибудь смог бы оправиться. Именно на это и рассчитывали Морозовы. То, что Никита выжил, оказалось неприятной новостью. В то же время физическое убийство не входило в Володины расчеты. В осуществленном плане был еще один сбой. Деньги бухгалтеру Никиты каким-то образом удалось отозвать. Морозов-младший уехал в Германию, в надежде реализовать украденные пиломатериалы, но прошла уже неделя, а это ему до сих пор не удалось.
        Владимир уехал в тот же день, когда загрузил фуры. Лариса ожидала любовника в городской квартире всю ночь, но он так и не появился. Лишь в середине дня она позвонила матери Володи. Та, не задумываясь, сообщила Ларисе, что сын звонил с границы. В следующий раз обещал связаться уже из Германии. В этот миг Лариса ощутила себя по-настоящему брошенной. Попытка объясниться с Никитой оказалась тщетной. Лариса вылетела из игры. Воздействовать через нее на Морозова-старшего было бессмысленно. Тем более что в последнее время он явно снизил активность и старался не слишком часто появляться с инспекцией на торговых точках. Посоветовавшись с Аленой, Глеб принял решение.
        - Вот так у меня все, Мариночка, и получилось. Что скажешь? - Юлия поставила бокал и потянулась за сигаретами.
        - Не понимаю, ты сама говоришь, мужик потрясный, а фактически сбежала от него. Хоть бы телефон его узнала или адрес. Нет, в голове не укладывается! Как ты могла его упустить? Юлька, ты что, не понимаешь? Это же был твой реальный шанс! Скажи честно, разве за такого, как он, не хочется выйти замуж?
        - Хочу, Марина, очень хочу, и Андрюшку должен воспитывать именно такой мужчина. Но и ты пойми меня! Никита взрослый, сильный мужчина, лет на двадцать старше меня, да я рядом с ним несмышленая девчонка! Ему со мной очень скоро станет скучно! Я просто боюсь! Поверь, иметь такого друга - это счастье! Но только не любовника! Для такой роли он слишком хорош.
        - Юлька, ты больная на всю голову! Его нужно на тебе женить! Тут других вариантов быть просто не может! - наседала Марина.
        - Легко сказать - женить. Он совсем недавно развелся. Теперь женщин лет десять будет стороной обходить! Сама подумай, зачем ему, вполне состоявшемуся мужчине, лишний балласт вроде меня, да еще к тому же с ребенком. Хотя скажу тебе по секрету, Маринка, в постели рядом с ним я чувствовала себя совершенно неопытной девушкой. Он что-то такое со мной делал, что буквально сводил с ума.
        - Положим, опыта у тебя и в самом деле не так уж и много. Что ты видела в жизни? Мужа, с которым пожила всего пару месяцев? Да еще этого девственника Дениску, которого зачем-то решила научить интимным премудростям? Впрочем, не расстраивайся, все мы таковы. Думаешь, я лучше? Ошибаешься! Знаешь, подруга, у меня сложилось такое мнение, что почти все мужики зациклены только на одном. Поймать кайф, а после - хоть трава не расти! На женщину, на ее желания, чувства, ощущения им всем глубоко наплевать! Я тебе рассказывала об Андрее? О нем ходят самые фантастические слухи. Будто он так чувствует женщину, что та после одной-единст-венной ночи, проведенной с ним, напрочь забывает о других мужчинах! Сама ничего не могу сказать, но думается мне, дыма без огня не бывает. Ты можешь допустить, что твой Никита такой же? Может такое случиться?
        - Маринка, во-первых, он не мой. Он вообще ничей! Я понимаю, что сделала большую глупость, сбежав. Но искать его я не стану. Гордость не позволяет! - чуть заплетающимся голосом заявила Юлия.
        - Что ты сказала? «Гордость»? Не смеши меня! Где была твоя гордость, когда ты привела к себе этого молокососа Дэна? Я ведь предупреждала тебя! Не стоит связываться с малолеткой, а ты мне пела - любовь, страсть! И что в результате? Разбитое сердце, страдания и одиночество! Нет, Юленька! Так нельзя! Я сколько раз говорила тебе: «Не делай этого!» - но ты, милая, так и не захотела меня услышать, вот и нахлебалась полной ложкой.
        - Марина, ну не смогла я с собой совладать! Это ты понимаешь?
        - Понимаю! Но ложиться под подонка совершенно не стоило! Все, хватит об этом! Давай лучше выпьем!
        - Нет, Маринка, я больше не могу. У меня Андрюшка дома один.
        - Очнись, подруга! Андрюха в лагере! Я сама его туда отвозила!
        - Ой, точно! Я совсем голову потеряла! - рассмеялась Юлия.
        С некоторым трудом поднявшись, она подошла к огромному планшету.
        - Это и есть твоя новая работа?
        - Да, взяла проект, пока ничего определенного не появилось. Это Сергей заказал. Он кому-то новый дом проектирует. Вот предложил мне интерьер разработать. Я ведь пока нигде не работаю, а деньги, как ты знаешь, заканчиваются почему-то очень быстро.
        - Красиво! Всю жизнь мечтала так научиться рисовать, но так и не смогла, - с грустью сказала Юлия, рассматривая эскиз.
        - Зато ты восхитительно на пианино играешь. Каждому свое, Юля, - сказала, останавливаясь за ее спиной, Марина.
        - Да, каждому свое, вот только жизнь у нас с тобой никак не складывается. Я упустила Никиту, ты не добилась взаимности от Андрея. Скажи - почему так? Разве мы с тобой не заслуживаем лучшей доли?
        - Понимаешь, Юля, Андрей меня не любил. Да, он относился ко мне очень тепло и нежно, но, скорее всего, это отношение отца к дочери, а мне этого было недостаточно. Знаешь, он как-то оговорился по поводу своего сына, мол, неплохо бы нас познакомить поближе. Как женщину для себя он меня даже не рассматривал, - с болью сказала Марина.
        - Вот как? Ты мне ничего не говорила о его сыне! - удивилась Юлия.
        - А зачем? Его сыну примерно столько же лет, сколько и нам. Красивый парень, ничего не скажешь, я его видела несколько раз, но знаешь, что его портит, или мне только кажется, - он копия своего отца. А как понимаешь, копия всегда в чем-то уступает оригиналу. Не поверишь, но он и говорит как Андрей, и выражение лица такое же, шутит так же, жесты, мимика - все повторяется. Но он не Андрей. Да, моложе, выше, возможно, значительно красивее, но не то! С другой стороны, я такими мальчиками уже сыта по горло. Сколько раз подобными красавчиками я пыталась перебить чувство к Андрею! Бесполезно! Он все равно лучший! Неповторимый. Ты даже представить себе не можешь, каким он может быть привлекательным, по-своему необычайно красивым! Как он преображается в минуты опасности! От него веет таким мужеством, силой, отвагой, что не передать словами. Если бы он только позволил, я с величайшим счастьем родила бы от него ребенка. Чтобы вырос таким же, как отец. Настоящим, мужественным и в то же время бесконечно нежным и внимательным. Я постаралась бы воспитать его мужчиной. Растила бы, радовалась, что в нем, в нашем
сыне, частица моего любимого. Не поверишь, я так боюсь, что придется коротать век одной! Страшно становится! - с горечью в дрогнувшем голосе сказала Марина и отвернулась.
        Затем, решительно подойдя к столу, налила себе полный бокал вина и не отрываясь выпила.
        Достала из пачки сигарету, покрутила в тонких красивых пальцах. Нервно бросила на стол.
        - Марина, а кто такой этот Сергей, для которого ты делаешь этот интерьер? - попыталась перевести разговор в другую плоскость Юлия.
        - Сергей? - не поворачиваясь, переспросила Марина. - Ты разве не слышала? Один из лучших архитекторов. Вернее, даже не просто архитекторов. У него своя фирма. Они не только проектируют, но и строят. Несколько бригад строителей, отделочники, озеленители. В общем, весь комплекс работ. От эскиза до готового дома. У него и дизайнер по интерьерам свой есть. Я, правда, лично с ней незнакома, только по работам. Интересно мыслит дама, ничего не скажешь.
        - Так это у тебя разовый заказ? - поинтересовалась Юлия.
        - В общем, да. Понимаешь, я хоть и училась по этой специальности, но все время работала с женской одеждой, забыла многое, квалификацию потеряла. Боюсь, ничего путного из этой задумки не выйдет.
        - На мой взгляд, проект потрясающий! Не понимаю я твоих сомнений. Ведь главное, чтобы заказчику понравилось!
        - Юля, ты мне зубы не заговаривай. Лучше давай подумаем, как твоего Никиту станем искать, - остановила ее Марина.
        - Нет, подруга, никого мы искать не станем. Пусть все останется как есть, красивой сказкой.
        Такое только раз в жизни случается, как это ни обидно! - заключила Юлия. - Знаешь, я, наверное, очень глупая! Посмотрела, как другие женщины устраиваются, и просто поразилась. Представь! Одновременно со мной в соседний номер заселилась молодая женщина. Лет тридцати, может, с небольшим, симпатичная, Машей зовут. Как-то после процедур мы разговорились. Ты сама знаешь, как это бывает. Слово за слово. Первым делом она поинтересовалась, какие здесь в санатории развлечения. Я сказала, что слышала, ну там дискотеки по вечерам и прочее. Как узнала она о танцульках, так несказанно обрадовалась. Так уж сложилось, что в первый вечер мы с Никитой тоже пошли танцевать. Так вот я стала невольной свидетельницей, как эта Маша то с одним, то с другим танцевала, а затем исчезла. Утром из ее номера мужчина вышел. Немолодой, лет пятидесяти, седовласый. Так продолжалось дня четыре. Затем он уехал. Маша целый день ходила как в воду опущенная. Я даже представить не могла, что за один день так подурнеть можно, - осунулась вся, под глазами круги черные. Но вечером она снова пошла на дискотеку. Заарканила следующего, и
понеслась кривая в щавель. Снова ночью за стеной возня и стоны. Маша опять расцвела. Я как-то спросила, как у нее так получается. Знаешь, что она мне ответила? «Я приехала сюда оттопыриться! Муж надоел хуже горькой редьки, а здесь хоть каждый день меняй».
        И так там очень многие поступают. Мне кажется, что это даже хуже, чем проституция. Там хоть за деньги. Детишек кормить. А так ради развлечения! Не понимаю! Мне когда совсем худо было, я честное слово, сама подумывала, не податься ли на панель. Благо подработку нашла, выкрутилась, а то даже не знаю, что бы со мной было.
        - Юлька, что ты несешь! Какая панель, для этого, если хочешь знать, призвание нужно иметь, как и в любом другом деле. Сама посуди, какая из тебя проститутка! - воскликнула с возмущением Марина.
        - А что ты думаешь? Когда денег совершенно нет, до чего только не дойдешь, - грустно сказала Юлия.
        - Ты, милочка, так говоришь, потому что мужиков совершенно не знаешь. Не дай бог узнают, что у тебя кто-то раньше был, - поедом съедят. Собственники они все жуткие! Если ненароком обмолвишься, каждый день жизнь отравлять станет, мол, ты с этим и с этим, тот тебя так пользовал, а этот так. Ты ему и такое позволяла, и этакое. Если уж попадется какой стоящий, молчи, как партизан на допросе.
        - Не знаю, Марина, мне и рассказывать нечего. С Никитой я поняла, что ничегошеньки не знаю ни о жизни, ни о постели.

* * *
        Никита обнаружил отсутствие Юлии только утром. Проснулся, а ее нет. Будто сон сладкий приснился и растаял, как туман на рассвете. Чертыхнувшись, оделся и выбежал на зарядку.
        На завтраке Юлии не было. Вернувшись в корпус, он сразу же отправился в 317-й номер. Там уже вовсю орудовала горничная.
        - Доброе утро! А где женщина, что жила здесь? - с ходу спросил Никита.
        - Съехала. Сегодня утром. Еще восьми не было, - ответила молоденькая девушка, с неприкрытым интересом рассматривая Никиту.
        - Простите, а она не оставила записки или письма? - озадаченно спросил он, уже предчувствуя ответ.
        - He-а! Ничего! Пусто! - радостно улыбнулась горничная. - А что, должна была?
        Никита, не удостоив ее ответом, вышел в коридор. «Вот черт, устроила последнюю гастроль и сбежала! А то, что завела меня, что от желания скулы теперь сводит, на это ей, естественно, начхать!» - зло думал Никита, отпирая дверь люкса. Выйдя на балкон, он тяжело рухнул в шезлонг и нервно закурил.
        О том, что у нее короткая, двенадцатидневная путевка, Юлия не говорила. Почему Никита решил, что у них еще много времени, он сам не понимал. Просто ему так хотелось думать. В таком случае то, что произошло ночью, не укладывалось в его логику.
        Да, действительно, он поцеловал ее, поддавшись соблазну, но дальше… Дальше все пошло совсем не так, как он рассчитывал! Безумие, охватившее их обоих, оказалось столь пьянящим, что он до сих пор еще не отошел от него! Юлия оказалась в постели по-детски несдержанной и откровенной, восхитительно понятливой, будто угадывающей его дальнейшие действия. Нет, в ее поведении не было и следа опыта, просто живая, честная реакция истосковавшейся женщины. Пережитые Никитой ощущения были столь ярки, что он не мог остановиться, наслаждаясь Юлией почти до самого утра. И теперь, лишившись ее, почувствовал жуткую, безысходную тоску. Узнав о том, что она уехала, едва не бросился следом. И бросился, если бы знал куда. Ведь он даже не спросил, из какого города она приехала! Как получилось, что об этом не заходило и речи? Время нашлось на все - на неспешные прогулки, легкий, ни к чему не обязывающий флирт, но только не на то, чтобы узнать что-нибудь о ней, и, в частности, самое главное - адрес.
        Юлия сбежала. Не оставив даже короткой записки. Горечь заполнила сердце. Конечно, здесь, в санатории вполне возможно найти себе приключение на любой вкус. Вон их сколько! Многие женщины приезжают сюда именно за этим.
        Бездумно оторваться, забыв на время о том, что дома их ждут мужья. Но вот только вопрос: стоит ли их винить за это? Такова жизнь. Далеко не каждой достается та самая настоящая, один раз и на всю жизнь любовь. Наверное, одной на миллион, а остальные понуро тянут семейную лямку. Терпят неряху и растяпу мужа, не способного ни семью содержать, ни даже лишний раз пошевелиться. Не учил их этому никто. Прожигают бездарно жизнь бывшие маменькины сынки, а теперь чьи-то мужья. Вялые, сварливые, злопамятные взрослые дети, неспособные даже супружеский долг исполнить как следует. А если и решаются изредка осчастливить супругу, то даже не задают себе вопроса о том, чего именно хочет женщина. Впрочем, что с них взять, одно слово - мужики.
        Стоит ли удивляться, что практически всякая женщина втайне мечтает о сказочном приключении. И дело тут вовсе не в излишней наивности или романтизме. Женщина по сути своей создана для любви, обожания, нежности! И, погруженная в грубую, жестокую реальность, она все равно продолжает грезить о том, что никогда, скорее всего, не случится. Читая любовные романы, она невольно ставит себя на место героини. Чтобы хоть на краткий миг представить себя по-настоящему любимой. Но, отложив книгу, она возвращается в ненавистную кухню, к проклятой стирке, к упорно не желающим нормально учиться детям. А вечером заявляется «муж». Оседлает четвероногого друга и уткнется в газету или станет смотреть самый важный в жизни матч двенадцатой лиги одной шестьдесят четвертой финала открытого чемпионата города Мухо-сранска.
        Можно ли после всего этого осуждать женщину, раз в год вырвавшуюся на иллюзорную свободу, что она пытается использовать ее на все двести процентов? Скорее всего, нет. Она заработала короткий праздник долгими годами забвения, нелюбви, неуважения.
        Никита затушил очередную сигарету. В горле першило от табака. Нет, не станет он здесь никого искать! Пусть другие, молодые и рьяные, утешают в постели страстно мечтающих хотя бы о коротком миге любви женщин. Он же теперь очень долго не сможет прикоснуться к кому-нибудь. Ведь руки все еще помнят нежно-податливое тело Юлии. Память хранит ее непередаваемый аромат. Стоит смежить веки, как перед глазами встает она, нагая, прекрасная, словно античная богиня. Ее кожа светится в полумраке. Волосы отливают медью. Изумрудные, широко распахнутые глаза светятся любовью. Нет! Никто, кроме нее, ему не нужен. Только она! Впрочем, найти ее можно, и совсем не сложно! Никита едва ли не бегом бросился в приемный покой.
        Улыбка, шоколадка и приятно хрустящая купюра непередаваемого зеленого цвета - вот и все, что понадобилось, чтобы спустя несколько минут бумажка со всеми данными Юлии перекочевала в карман Никиты. Весь день он пытался дозвониться. Телефон Юлии упорно молчал. Ничего не получилось и вечером. Никита заметно приуныл. Только на следующее утро он услышал долгожданное «Алло».
        - Доброе утро, Юленька! Это Никита беспокоит, надеюсь, я не отвлекаю тебя ни от чего очень важного?
        - Нет, что вы. Я очень рада вас слышать.
        - Ты, разумеется, не ожидала моего звонка. Но я все же набрался смелости, чтобы позвонить. Ты исчезла столь неожиданно, что повергла меня в шок.
        - Ничего удивительного, у меня закончилась путевка, вот я и вернулась домой. А как вы узнали мой телефон?
        - Поверь, это было не сложно. Как ты добралась?
        - Спасибо, хорошо. А как вы отдыхаете?
        - Среднепаршиво. Вас не хватает, - снова перейдя на «вы», сказал Никита. От этого
«вы» на душе стало сумрачно.
        - Ну, это вы преувеличиваете! Там такое огромное количество интересных женщин. Надеюсь, у вас не будет времени скучать.
        - Юлия, мне никто не нужен, кроме вас.
        - Зря вы так. Не думаю, что мы подходящая пара.
        - Юлия, давайте не будем до поры до времени обсуждать этот вопрос. Если позволите, я вам буду звонить.
        - Пожалуйста, я не возражаю. Вы очень приятный собеседник, Никита. Мне нравится с вами общаться.
        Немного успокоившись, он связался с Глебом. Узнал последние новости, перезвонил управляющему, внимательно выслушал его доклад, похвалил, пометил в блокноте назревшие вопросы, которые придется решать лично после возвращения, и только после этого отправился на завтрак.
        - Вот такие у меня изменения! - гордо заявила Марина. - Похоже, я буду работать у Сергея. Правда, деньги пока небольшие, но это обычная практика. Главное, он ни в чем не ограничивает меня. Не сдерживает фантазию, это здорово!
        - Я рада за тебя. А у меня тоже новости: сегодня утром позвонил Никита! - похвасталась Юлия.
        Ее чуткие пальцы снова побежали по клавишам, и нежная, волнующая мелодия, едва зародившись, стихла, оборванная на самой возвышенной ноте.
        - Значит, ты все же оставила ему телефон? - спросила Марина.
        - Да нет же! Сам как-то разыскал. Сказал, что это было не сложно, - продолжив что-то наигрывать, задумчиво сказала Юлия.
        - Да, наверное, он прав. Что ты теперь собираешься делать? Он пообещал к тебе приехать?
        - Нет, пока собирался только звонить. Я вообще-то не хочу с ним встречаться. И стыдно и страшно. А в целом совсем как в детстве, когда не хочешь, чтобы сказка заканчивалась. Понимаешь, все эти дни в санатории я жила словно во сне. Рядом был он, и, наверное, оттого мне было так хорошо и спокойно, а та ночь перед отъездом оказалась своего рода кульминацией этой сказки. Теперь я очень хочу и панически боюсь продолжения.
        - Я тебя никогда не пойму, Юля. То ты говоришь о том, что жить без него не можешь, то боишься встретиться! - задумчиво сказала Марина.
        - Нет! Неправда! Я никогда не говорила, что жить без него не могу! Это наговор, чистой воды! - Юлия, залившись краской, резко опустила крышку пианино.
        - Тогда из-за чего ты страдаешь? Что тебя не устраивает?
        - Трудно сказать, Марина. Он старше меня, опытнее. Я даже не знаю, как себя с ним вести!
        - Юля, ты, похоже, забыла, что твой муж тоже был старше тебя почти на двадцать лет. Тем не менее ты не растерялась и даже не побоялась ребенка завести. А тут вдруг…
        - Видишь ли, Марина, Никита совсем другой. Он просто не похож на других мужчин.
        - Брось, Юля. Чем он может отличаться от других? Поверь мне, я за всю жизнь встретила только одного не похожего на остальных мужчину - Андрея. Но это особый случай.
        - О чем ты говоришь! Видела я твоего Андрея - квадратный, невзрачный. Не понимаю, что ты в нем нашла. Ну, был бы красавцем, а так посмотреть не на что!
        - Юля, ты рассуждаешь совсем как школьница. Для настоящего мужчины внешность отнюдь не главное. Самое важное - это внутренний стержень. А он либо есть, либо нет. Так вот, в Андрее такой стержень есть - прочный, надежный, несгибаемый! Андрей просто по состоянию души должен кого-то оберегать, защищать. Наверное, именно поэтому он и выбрал Ксению, невзирая ни на детей, ни на что другое.
        - Зато на тебя внимания не обратил! - уколола ее Юлия.
        - Да! Потому что я оказалась намного сильнее, чем она!
        - Так что? Мне, чтобы привлечь к себе внимание сильного мужчины, нужно стать слабой? - спросила Юлия.
        - Нет! Зачем? У тебя и так нелегкая жизнь. К тому же ты и так уже запала в душу Никите. Он от тебя теперь не отстанет. Раз нашел твой телефон, то знает и адрес. Подожди недельку, он и объявится.
        Телефонный звонок прервал их беседу. Юлия сняла трубку. Незнакомый женский голос спросил:
        - Алло! Я могу услышать Юлию Яновскую?
        - Да, я вас слушаю.
        - Здравствуйте! Я звоню по просьбе Дениса Духоявленского. Не могли бы вы приехать в третью городскую больницу? Я его лечащий врач, Елена Владимировна Марченко. Вторая хирургия.
        - А в чем, собственно, дело?
        - Я не могу обсуждать это по телефону. Нам нужно увидеться. Если возможно, часа в три. Вас это устроит?
        - Да, вполне.
        - Тогда я вас жду. До встречи.
        Юлия, побледнев, положила трубку.
        - Что случилось? - сразу всполошилась Марина.
        - С Дэном что-то. Из больницы звонили! Мне нужно ехать!
        - Зачем, Юля?! Разве ты не порвала с ним окончательно? После того, что он сделал, после всей той грязи, через которую тебе пришлось пройти, ты собираешься ему помогать?
        - Марина! Как ты не понимаешь! Ему плохо! Он в беде! - взволнованно воскликнула Юлия.
        - Правильно! Ты его теперь лечи! А то и прямо на больничной койке обслужи. Что я могу сказать! Беги, спасай! Продолжай, он тебе еще и напакостит! С него станется!
        - Прекрати, Марина! Не до пустых споров сейчас! Прости, мне нужно бежать.
        - Беги! Я не держу. Только ко мне не приходи, когда он тебя в очередной раз кинет. Мое мнение о нем ты знаешь.
        Юлия собиралась лихорадочно, словно от этого зависела жизнь. Третья горбольница находилась далеко от ее дома. Добираться пришлось с двумя пересадками, толкаться в вечно переполненном транспорте.
        В справочной Юлия узнала, как найти Елену Владимировну, и, на бегу натягивая застиранный, пропахший больницей халат, бросилась на второй этаж. В кабинете Марченко не оказалось, пришлось ждать.
        Медленно, будто смола, тянулись минуты, ожидание казалось вечностью. Наконец к кабинету подошла молодая стройная женщина в бледно-зеленой больничной униформе. Коротко остриженные светло-русые волосы прятались под шапочкой.
        - Елена Владимировна? - бросилась к ней Юлия.
        - Да?! - коротко ответила врач.
        - Я Юля! Юлия Яновская. Вы мне звонили!
        - Да, конечно. Здравствуйте. Проходите, пожалуйста.
        Стеклянные шкафы, неудобный канцелярский стол да пара помнящих еще незабвенного Остапа
        Бендера стульев - вот и все убранство крохотного кабинета.
        - Садитесь, Юлия. Дело вот в чем. Вчера вечером к нам доставили Дениса Духоявленского, он был в крайне тяжелом состоянии, с множественными тупыми ранениями. Без сознания. Документов при нем никаких не было. В себя он пришел только сегодня утром. Первым делом попросил связаться с вами. Что, в общем, я и сделала. Он настаивал на встрече, но пока это сделать невозможно, у него следователь. Вам придется подождать. Вы его жена?
        - Нет, - замялась Юлия, густо краснея. - Знакомая.
        - Странно, он назвал вас женой! - не скрывая удивления, сказала Елена Владимировна.
        - Нет. Вы ошибаетесь. Но что же с ним случилось? - волнуясь, спросила Юлия.
        - Мне, честно говоря, самой толком ничего не известно. К нам его привез случайный человек. Проезжал мимо. Увидел на обочине окровавленного Дениса и доставил в больницу. Мы, разумеется, поставили в известность соответствующие органы. Ушибов и ссадин было очень много, но самое неприятное - это серьезная травма головы. Потребуется тщательный уход. Лекарства. Возможно, постоянная сиделка. Все это, как вы понимаете, стоит определенных денег.
        - Ясно, я все понимаю, но когда я смогу его увидеть?
        - Я уже вам говорила, сейчас с ним беседует следователь. Затем я осмотрю его и решу, возможна ли ваша встреча сегодня. Так что вам придется подождать.
        - Хорошо, Елена Владимировна, я буду ждать, сколько вы скажете, - кивнула Юлия, не понимая до конца, что теперь делать. Деньги у нее кое-какие были, но хватит ли их и сколько вообще понадобится, она не представляла.
        Ждать пришлось долго. Денис после ухода следователя уснул. Юлию пустили к нему лишь спустя два часа. Увидев его, беспомощного, слабого, забинтованного, Юлия ужаснулась. На серой, ветхой, плоской больничной подушке покоилась изуродованная почти до неузнаваемости голова Дэна. Его ухоженное, красивое лицо превратилось в сплошной кровоподтек. Левая бровь скрывалась под толстой марлевой нашлепкой. Глаза заплыли и выглядели узкими щелочками. Забинтованные руки, которые она когда-то так любила, бессильно лежали поверх сиротского одеяльца.
        - Денис! Дэн! Миленький, ты меня слышишь? - позвала она, останавливаясь рядом с кроватью.
        - Сядь, не маячь, - с тяжкой отдышкой просипел Дэн. - Слушай меня внимательно! Мать уехала отдыхать. Это к лучшему. Я серьезно попал на бабки. К тому времени как я поправлюсь, достань двадцать тонн баксов. Делай что хочешь, но добудь. Иначе меня точно замочат.
        - Но, Денис! У меня нет таких денег! - возразила Юлия.
        - Достань! Ради нашей любви. Меня прихватили на тачке. Прижали. Били долго. Бросили. Я выжил. Мне придется через две недели вернуть бабки, иначе вилы. Кроме тебя, помочь некому.
        - Но у тебя же есть друзья!
        - Вот они-то меня и замочат. Никому ни слова о том, что я здесь! Пока я отлежусь, найди баксы. Все, иди, я устал.
        Щелочки закрылись, сиплое прерывистое дыхание стало выравниваться. Юлия, постояв немного возле постели, медленно, будто во сне, вышла из палаты.
        У Никиты появилась новая соседка по столу. Лет тридцати пяти или немного старше. Очень яркая невысокая шатенка с выразительными карими глазами. Одетая строго, но не без вызова, она тут же привлекла к себе внимание большинства мужчин.
        - Добрый день. Анна Михайловна, - представилась она, усаживаясь. - Но лучше просто Аня, если вас не смущает некоторая фамильярность в общении.
        - Никита, - отрекомендовался он. - Тоже без фамильярности.
        - Очень приятно, Никита, - чуть нараспев, словно пробуя его имя на вкус, сказала женщина.
        Ее низкий, грудной голос зачаровывал, подавлял всякое сопротивление, затягивал, будто болотная топь. - Вы уже, как я понимаю, здесь вполне освоились. Не затруднит ли вас моя просьба о небольшой экскурсии? Знакомиться с новым местом всегда приятно в обществе галантного кавалера.
        - Отчего же, после обеда я совершенно свободен и с удовольствием составлю вам компанию, - с чуть натянутой улыбкой ответил Никита.
        - Чудесно! Я в вас не ошиблась! Вы не только галантный, но и невероятно притягательный мужчина. Сознайтесь - женщины от вас без ума. Я угадала?
        - Об этом лучше спрашивать у женщин, - продолжая все так же улыбаться, поддержал игру Никита.
        - О, какой вы, однако, скромник! - соблазнительно улыбнулась Анна. - Значит, мы договорились! Сразу после обеда. Надеюсь, вы проводите меня до корпуса? Мне нужно будет переодеться на прогулку.
        - Разумеется.
        Переодевшись, Никита спустился на площадку перед корпусом и присел на скамью, поджидая Анну. Он пытался дозвониться Юлии, но трубку так никто и не поднял. Расслабленно откинувшись, он посматривал по сторонам, когда перед ним словно из воздуха возникла Анна. Легкая белая блузочка, завязанная узлом на животе, открывала соблазнительно загорелую полоску нежной кожи, короткие шорты эффектно подчеркивали стройность упругих бедер, симпатичные белые кроссовки дополняли ее наряд.
        - Так что? Вперед? - блеснула ослепительной улыбкой Анна и уверенно направилась к аллее.
        Никита, усмехнувшись, пристроился рядом.
        - Вы не против, если мы никуда не будем сворачивать? - игриво спросила она.
        - В смысле, ни налево, ни направо? - уточнил Никита.
        - Совершенно верно. Боже, воздух-то какой! Чудесно! Вот что значит сосновый бор! Вы уже давно здесь отдыхаете?
        - Да, порядочно. Скоро домой. А вы, как я понял, приехали сегодня?
        - Вы удивительно проницательны! Да, впереди двадцать один день блаженства! Восхитительно! - продолжала восторгаться Анна. - Никита! А вы знаете, куда ведет эта тропинка?
        - Понятия не имею.
        - Давайте посмотрим? - засмеялась Анна, вновь продемонстрировав безукоризненные зубы.
        - Желание дамы - закон! - отчеканил Никита.
        - Ловлю на слове! - снова рассмеялась она, смех ее был еще более волнующим, чем голос. - Вперед, рыцарь! И, пожалуйста, дайте руку даме.
        В ее словах явственно зазвучали капризные нотки.
        Шагнув вперед, Никита, полуобернувшись, протянул Анне руку. Та, слегка погладив его запястье, скользнула до локтя и лишь затем вернулась к ладони. Никита почувствовал, как под ее прохладными нежными пальцами мгновенно нагрелась кожа. Негромко хмыкнув, он чуть сжал ее руку и начал спускаться по неширокой тропинке. Шагов через десять, за поворотом, появилась такая же узкая лесенка, довольно круто уходящая вниз, к озеру. Вскоре взору открылся выложенный из дикого камня искусственный грот. Кроны деревьев, смыкаясь над головой, создавали приятный полумрак. Из стенки грота бил родник. Тонкая струйка воды стекала в искусно устроенные чаши и, переполняя их, устремлялась в маленький каменный бассейн. Мягкое журчание воды, шелест листвы в вышине, приятная прохлада создавали такую волшебную атмосферу, что это казалось нереальным.
        - Присядем? - спросила Анна, указывая на скамью, притаившуюся в нише грота.
        - С удовольствием! Представляете, я даже не догадывался о существовании этого чуда! - немного слукавил Никита.
        - Правда? Как замечательно, что мы это нашли! Не правда ли?
        - Действительно.
        - Никита, вы служите? - поинтересовалась Анна.
        - Нет, в отставке. Уже давно. А вы как сюда попали?
        - О, это просто. Мой муж генерал, он и устроил мне путевку. Да не тушуйтесь вы! Садитесь поближе! - сказала Анна и сама придвинулась к нему. - Никита, вы удивительно скромны для бывшего военного, - очень интимно сказала она, кладя руку ему на бедро. Тонкие пальцы ее заметно подрагивали.
        Нельзя сказать, что вела она себя слишком вызывающе, но игра ее была столь откровенна и бесхитростна, что Никите стало немного не по себе. Впрочем, особого дискомфорта он не испытывал. В конце концов, не красна девица, изнасиловать его дамочке не удастся. Флирт, всего лишь флирт, пусть в такой форме.
        - Чем вы занимаетесь вечерами? - спросила Анна, еще плотнее прижимаясь к нему загорелым бедром.
        - Как правило, ничем. Здесь не так много развлечений, если вы это имеете в виду. Бар, танцульки, в общем, как и везде, - спокойно ответил Никита, словно не замечая перемещений ее руки.
        - Танцы? Интересно! Вы, надеюсь, танцуете?
        - Немного, не слишком хорошо, но, как мне думается, приемлемо.
        - Что ж, чудесно! Надеюсь, вы пригласите меня хотя бы на один танец?! - скорее утвердительно, чем вопросительно сказала Анна.
        - Если вы не отыщете к тому времени лучшего партнера, - поддерживая игру, сказал Никита.
        Неожиданно она резко встала.
        - Мне надоело это журчание! Идемте! - заявила она.
        Никита поднялся и внимательно посмотрел Анне в глаза.
        - Вон там есть тропинка, спустимся к озеру, - неожиданно, приказным тоном, сказала она и двинулась вперед.
        Спустя несколько минут они вышли на маленький, закрытый со всех сторон деревьями пляж.
        - Жарко! Хочу искупаться! Составите компанию? - спросила Анна, сбрасывая на песок блузку.
        - Пожалуй, стоит. В самом деле, здорово припекает, - согласился Никита и, быстро раздевшись, бросился в воду.
        Вынырнув метрах в пятнадцати от берега, он размашисто поплыл дальше, стараясь сразу увеличить дистанцию. Помыслы Анны не вызывали сомнений, и, скорее всего, при других обстоятельствах он непременно воспользовался бы ситуацией, но сейчас все его мысли и чувства были обращены к так поспешно сбежавшей Юлии.
        То, что Дэн попал в беду, Юлию не просто напугало, она была потрясена случившимся. Боже мой! Он, едва придя в себя, тут же вспомнил о ней! Именно к ней обратился за помощью! Значит, не забыл? Может быть, любит по-прежнему?
        Юлия пока не представляла, чем может ему помочь, но в любом случае она решила сделать все возможное, чтобы он скорее поправился.
        Первым делом необходимо переговорить с Еленой Владимировной, решила она. Нанимать сиделку не стоит. Лучше, чем сама Юлия, никто за Дэном ухаживать не сможет. Она ведь чувствует, что ему нужно! Необходимо лишь, чтобы врач разрешила ей находиться в больнице.
        Елену Владимировну Юлия успела перехватить просто чудом. Та уже собиралась уходить домой. Уточнив все вопросы, Юлия получила разрешение дежурить у Дэна ночью и поспешила домой, чтобы подготовиться. К восьми вечера она уже была в больнице. Показав записку от Елены Владимировны, она прошла в палату.
        Дэн не спал, лежал с открытыми глазами, тупо уставившись в потолок.
        - Добрый вечер, Денис, - сказала Юлия, присаживаясь на стул.
        - Привет. Ты чего пришла? - тускло спросил он, даже не глядя на Юлию.
        - Я эту ночь с тобой побуду. Врач мне разрешил. Вдруг тебе станет хуже.
        - Хуже станет только в одном случае - если бабки в срок не верну. Тебе не здесь сидеть надо, а делом заниматься - баксы искать!
        - Денис! Как ты не понимаешь! Твоя жизнь в опасности, а ты о деньгах говоришь!
        - Это точно! Меня в асфальт закатают, если деньги не верну.
        - Успокойся, все образуется. Ты лучше расскажи, что случилось?
        - Сдал меня кто-то. Ну не может такого быть, чтобы им удалось меня выследить! Номера новые, не засвеченные. Понимаешь! Только вышел на трассу, за мной бумер замаячил. Я сначала внимания не обратил, а километров через двадцать они меня первый раз прижали. Тут я все понял. Пробовал оторваться, несколько раз почти удавалось, но все же пришлось остановиться. Тут уж по-любому, либо тачку вдрабадан, либо так отдавать, при любом раскладе на бабки попадаю. Я даже из машины выйти не успел. Только дверь открыл - тычка! Сначала битами били бейсбольными, после - ногами. Сопротивляться бессмысленно, вообще забили бы до смерти. Остановились, только когда решили, что хватит. Ну откуда я знал, что это их тачка? По-дурному попал! Я же только перегнать брался! Теперь на бабки попал! Юлька, на тебя вся надежда, выручай!
        - Погоди, Денис! Я так и не поняла, чья машина? Что ты вообще в ней делал?
        - Чужая машина! Что непонятного? Я ее только перегонял! Пойми, я здесь вообще не при делах!
        - Тогда почему у тебя ее отняли? Что это были за люди?
        - Без понятия. Может, хозяин нанял, а может, просто его быки. Я вообще ничего не знаю! Мне сказали перегнать, я поехал. Мне теперь бабки нужны расплатиться!
        - За что?
        - Ну, за тачку, что тут неясного! Пока я ее гоню, я за нее и отвечаю!
        - Так ее что, ты и твои дружки угнали?
        - Нет! Покататься взяли! Ты что, совсем дура? Ясный перец, что тачка грязная! Тут и к бабке не ходи! - уже кричал Дэн.
        - Денис, я тебя очень прошу, успокойся. Тебе нельзя волноваться! - Юлия пересела на кровать к Дэну и принялась осторожно гладить его разбитое лицо.
        Он понемногу успокоился и вскоре уснул. Юлия еще долго сидела рядом с ним, держа за руки. Она никак не могла поверить, что Дэн, мальчик, которого она когда-то так любила, - преступник. Пусть он не сам угонял эти машины, но ведь за рулем сидел именно он! Юлия не могла понять, как так получилось, что ее любимый стал угонщиком. До этого момента она даже не представляла, чем он занимается, он никогда не говорил правду - либо отшучивался, либо уходил от ответа. Да по большому счету времени у них на разговоры особенно не было. Он приходил по вечерам, она старалась поскорее уложить Андрюшку, чтобы хоть немного побыть с ним наедине.
        Возможно, приезжай он почаще, этого не случилось бы, но Дэн появлялся в лучшем случае раз в неделю, а то и реже, так что на разговоры времени не оставалось. А затем он вообще стал исчезать. Появляясь, представал перед Юлией всякий раз чуточку иным, не таким, как прежде. Особенно это чувствовалось в постели. Он с каждым приходом ощущал себя все увереннее, как бы все более становясь мужчиной. Такое положение и радовало, и немного пугало Юлию. В особенности когда Дэн начал предлагать ей в постели кое-что новое, в частности не совсем традиционное. Однажды он совершенно смутил ее.
        - Ты сам до этого додумался или подсказал кто? - растерянно спросила Юлия.
        - Ты что? Просто по видаку недавно порнушку посмотрел, вот и решил предложить тебе попробовать, - выкрутился в тот раз Дэн.
        Тогда она не придала этому особого значения, хотя впору было догадаться, что она у Дэна не одна. Сейчас, сидя рядом со спящим Дэном, она старалась вспомнить все обиды, нанесенные им, чтобы не позволить чувствам, толкнувшим ее в свое время в его объятия, вновь овладеть сердцем. Стоило только оказаться рядом с ним, как дремлющая до поры до времени страсть пробудилась заново. Даже встреча с Никитой отошла на задний план. Юлия злилась, ревновала и… прощала Дэну все, как малому неразумному ребенку. В один миг она простила ему и измены, и предательство, готова была простить даже то, чего еще не случилось, только бы он поправился. Она заново изучала его распухшее, все в ужасных кровоподтеках лицо, касалась шелковистых волос, выбившихся из-под повязки, и едва справлялась с желанием обнять, прижать его к себе, защитить от любых опасностей, собственными руками отвести от любимого беду.
        Посреди ночи Дэну вдруг стало хуже. Он стал метаться в бреду. Юлия стремглав бросилась разыскивать дежурного врача. Полутемные, гулкие больничные коридоры вызвали острый приступ страха. Словно в плохом ужастике, Юлия металась в поисках хоть кого-нибудь, способного помочь Дэну. В ординаторской врача не оказалось. Сестринская была заперта. Дежурной на посту, где она должна по идее находиться постоянно, тоже не было. Больница словно вымерла. Не найдя никого из медперсонала, Юлия вернулась к Дэну. Он продолжал бредить. На его горячем лбу выступили капельки пота. Не зная, что предпринять, Юлия намочила полотенце и осторожно начала протирать грудь Дэна, его израненное лицо. Спустя минут десять он начал успокаиваться, меньше метаться, дыхание стало выравниваться. Напряжение, охватившее Юлию, спало, она присела рядом с Дэном и даже ненадолго задремала сидя, облокотившись на холодные железные прутья больничной кровати.
        Рассвет застал Юлию у постели больного. Ему снова стало хуже. Не теряя времени на поиски врача, Юлия вновь взялась за полотенце. Когда в палату вошел дежурный врач, приступ уже миновал. Побледневшая, резко осунувшаяся за ночь Юлия так взглянула на молодого мужчину, что он, не говоря ни слова, поспешно ретировался. В восемь часов, когда заступила следующая смена, Юлия, сдав своего подопечного медсестре, отправилась домой. Необходимо было отдохнуть и подготовиться к следующей бессонной ночи.
        Весь день Никита упорно пытался связаться с Юлией, но телефон молчал. Разозленный донельзя, он отправился на дискотеку. Первой, кого он там увидел, оказалась Анна.
        - Добрый вечер, мой кавалер! - с ходу заявила она, приближаясь.
        - Вечер добрый, сударыня! - с легким поклоном ответил Никита. - Мы начнем программу с танцев или для начала заглянем в бар?
        - Начнем с бара! - твердо сказала Анна.
        - Что вы предпочитаете? - уточнил Никита, едва они добрались до стойки и забрались на высокие табуреты.
        - То же, что и вы, Никита, - ответила она, непринужденно забрасывая ногу на ногу.
        - Я предпочитаю коньяк. Вас это устраивает?
        - Вполне, - очень мягко, даже вкрадчиво проворковала Анна.
        Сделав заказ, Никита обвел взглядом полутемный зал. Охота, причем взаимная, уже была в полном разгаре. Это уже стало неписаным законом, почти все люди на отдыхе неожиданно ощущали полную свободу, как мужчины, так и женщины. Все они так страстно желали новых, острых ощущений, что порой становилось не по себе от ничем не прикрытой откровенной похоти. Разумеется, некоторые приличия соблюдались, но ровно настолько, чтобы не отпугнуть потенциальную жертву. Впрочем, и сами жертвы прямо-таки жаждали быть проглоченными более сильными и активными охотниками.
        Неспешно потягивая коньяк, Никита время от времени косился на Анну. Алкоголь уже начал свое коварное действие, губы ее стали ярче и чуть припухли, в глазах добавилось блеска, легкий румянец лег на нежные щеки. Она с откровенным вызовом поглядывала на женщин и одаривала Никиту красноречивыми взглядами.
        Анна, отставив бокал, дразняще провела языком по губам и всем своим видом дала понять, что не прочь присоединиться к танцующим. Никита, верно оценив ситуацию, проворно встал.
        Танцевала Анна действительно замечательно, полностью отдаваясь музыке и партнеру. Никита откровенно наслаждался ее гибкой, сильной спиной, волнующими прикосновениями стройных ног. Она что-то мягко мурлыкала ему на ухо, он согласно кивал, даже не слыша ее слов. Со стороны можно было подумать, что эта слаженная пара существует вместе уже целую вечность. Анна, казалось, не знала усталости. Пару раз они, правда, заходили в бар, но снова и снова возвращались на танцпол. Только далеко за полночь Анна предложила уйти.
        Покинув полутемный зал, они погрузились в восхитительную, теплую летнюю ночь.
        - Боже! Как замечательно! Я не хочу спать. Никита! Я настаиваю на прогулке. Вы же не оставите меня одну?
        - Разумеется, нет. Вы хотите просто посидеть где-нибудь в красивом месте или погулять?
        - Гулять! Я не в силах оставаться на месте в такую ночь. Мне необходимо двигаться. Надеюсь, вы не устали?
        - Рядом с такой женщиной мужчина не вправе говорить об усталости. Он обязан быть бодр и свеж.
        - Вот и прекрасно. Тогда вперед, навстречу приключениям!
        Незаметно они подошли к широкой лестнице, ведущей к озеру. В просветы между вековыми соснами таинственно поблескивала далекая водная гладь. Лунная дорожка, рассекая озеро надвое, серебрилась на легкой ряби. Едва слышная отсюда музыка будто сливалась с чуть различимым шепотом листвы.
        - Никита, а вы любите купаться ночью? - лукаво спросила Анна, легонько поглаживая его руку.
        - Ну, если еще и пляски голышом, под луной, тогда вообще… - не подумав, сказал Никита, размышляя, как получше улизнуть в номер.
        Но Анна уже приняла решение и теперь четко следовала намеченному плану. Никита ясно осознавал, чем все должно закончиться, и мучительно искал выход из сложившейся ситуации. Анна была ему симпатична, и при других обстоятельствах он непременно ринулся бы в пучину легкого ни к чему не обязывающего приключения. Но сейчас, когда все мысли и чувства его были обращены к Юлии, он воспринимал интрижку с Анной как примитивную измену той, которую, кажется, успел полюбить.
        - Пошли, и не стройте из себя невинную девицу! Вы производите впечатление вполне самостоятельного и в то же время романтичного мужчины. Или вас дома любимая жена ждет? Так разве вам, прожив столько лет, не надоело сидеть на рыбе? Пора, дружок, и оторваться немного. Я же тебя, милый, не собираюсь из семьи уводить. Это просто романтично, весело и приятно обоим. Вперед, и смелее!
        - Хорошо, Анна. Считайте, что вы меня уговорили, спускаемся, - согласился Никита.
        Просторный санаторный пляж оказался отнюдь не безлюдным. Тут и там, в разных местах слышались смех, голоса. Неподалеку от берега, в темной ночной воде, белели тела купающихся. Лишь возле лодочной станции было пустынно и тихо, причиной тому, очевидно, был одинокий фонарь, тускло освещавший небольшую пристань с привязанными лодками и катамаранами.
        - Нам туда, там есть укромное местечко, где никто не помешает, - сказала Анна и, взяв Никиту за руку, уверенно направилась мимо пристани, подальше от веселящейся публики.
        Фонарь остался далеко позади, но глаза уже адаптировались к лунному свету. Вскоре Никита вполне ясно различал и деревья, склонившиеся к воде, и смутно светящуюся тропинку. Деревья расступились, и открылась небольшая, поросшая травой полянка, полого спускающаяся к самой воде. Заросли камыша окаймляли крошечную бухточку. Едва слышно вздыхала вода, накатываясь на мелкий песок пляжа.
        - Вот видишь, здесь можно и шашлычками побаловаться, и от публики отдохнуть. - Она уже не скрывала, что знает окрестности досконально.
        - Похоже, вам частенько приходилось здесь отдыхать, - невозмутимо сказал Никита.
        - Да, в общем, каждый год, - спокойно ответила она.
        - С мужем? - поинтересовался Никита.
        - Нет! Ты что! Я же не сумасшедшая! Мне от него отдохнуть необходимо, - возмутилась
        Анна. - Неужели непонятно? Я ведь живая женщина, мне не чужды определенные фантазии.
        - В частности, в отношении мужчин? - несколько рискованно уточнил Никита.
        - Я и не скрываю, что люблю мужчин. Ты, кстати, мне сразу понравился, - смело заявила Анна.
        - Это я уже понял.
        - Милый мой! Я и не думала прятать от тебя свою заинтересованность. Все, хватит, пошли купаться!
        - Как вы думаете, вода сейчас не слишком холодная?
        - Вот это мы с тобой сейчас и проверим, - расхохоталась она.
        Вода, нагревшаяся за день, оказалась удивительно приятной. Никита плыл следом за Анной, не выпуская из виду ее смутно белеющее в темной воде тело. Вволю наплававшись, они выбрались на берег. Теперь на воздухе было значительно холоднее. Анну сразу охватила дрожь.
        - Никита, обними меня, мне холодно, - требовательно заявила она.
        - Анна, вы не слишком торопитесь? - спросил Никита, пытаясь остановить не по-женски сильные руки Анны.
        - Замолчи, я чувствую, как ты меня хочешь! Возьми же меня прямо здесь! Сейчас! - простонала она.
        - Аня, не здесь. Я не могу так! - воскликнул Никита.
        - Ладно, тогда быстро в номер! - решительно сказала она и бросилась лихорадочно одеваться. - Быстрее, быстрее! - подгоняла она пытающегося оттянуть развязку Никиту.
        Анна мигом взбежала по лестнице на третий этаж. Поднимаясь следом, Никита, поморщившись, принял единственно верное решение. Ничего не поделаешь, другого выхода он не видел.
        Юлия позвонила Маринке сразу, как только добралась домой, но Полина Велемировна, мать Марины, сказала, что дочь уехала с новым боссом по делам. Уставшая после бессонной ночи Юлия приняла ванну, отключила телефон и легла спать. Предстоящая ночь требовала сил.

…Никита спрыгнул первым, протянул руки, и она, взвизгнув, устремилась к нему. Боже! С какой легкостью он подхватил ее, закружил, прижал к сильной, широкой груди. Сухие, твердые, упрямые губы оказались совсем рядом. Обычно серьезные серые глаза его смеялись… и не было сил устоять, она чувствовала, как сама потянулась к нему, как обняла за крепкую, мускулистую шею, поцеловала прямо в широко распахнутые глаза.
        Странное, неведомое чувство не то невесомости, не то полета охватило ее… они мчались сквозь пространство… колючие звезды улыбались им… нежность… желание… страсть… любовь… ласки… волнение… трепет… восторг…
        Она проснулась… тело все еще дрожало. Губы горели, словно она и впрямь целовалась весь день с невероятно страстным и неутомимым любовником. Голова шла кругом, незнакомая легкость все еще не оставила ее. Придерживаясь рукой о стену, Юлия добралась до ванной и, прежде чем умыться, взглянула на свое отражение. Оттуда, из зазеркалья, на нее смотрела та самая женщина, с которой она столкнулась тогда утром перед отъездом из санатория. Та, с которой она тогда не захотела жить, от которой пыталась убежать, но так и не смогла. Похожая на прежнюю Юлию, она в то же время была другой, нежной, чувственной и невероятно красивой. Никогда раньше Юлия не нравилась самой себе. Нет, она не считала себя некрасивой - так, средненькая, с серединки на половинку. Но та, что сейчас смотрела на нее из волнующе-таинственного зазеркалья, была по-настоящему красивой. Ничуть не хуже, чем Марина. Даже еще лучше. Она была восхитительно женственной и прекрасной.
        Юлия стояла у плиты, наблюдая, как поднимается пузырящаяся шапка коричневой кофейной пены в джезве. «Почему ты сегодня не позвонил, Никита? - думала она, обращаясь мысленно к нему. - Ведь именно сейчас мне так нужна твоя поддержка. Ты не знаешь, как все оказалось сложно! Я ждала, что ты позвонишь, хотела с тобой посоветоваться. Впрочем, кто я тебе? Так, случайный мотылек, залетевший в тихую летнюю ночь в твое окно. Спасибо, что не раздавил! Да, ты подарил мне то, о чем мечтает каждая женщина. Но как ты не понимаешь, что теперь я уже никогда не смогу стать прежней? Я всякий раз буду думать о тебе, сравнивать, сопоставлять. Мне стало намного труднее, чем до встречи с тобой. Конечно, ты больше мне не позвонишь. Я для тебя лишь случайная женщина, к которой ты снизошел. Зачем тебе обо мне думать? У тебя уже наверняка другая. Ты забавляешься с ней, как совсем недавно развлекался со мной. Все правильно, я тебе не нужна!»
        Кофе едва не убежал. Обжигаясь, Юлия сняла джезву с огня и переставила на стол. Через два дня нужно встретить Андрюшку. Они снова будут вдвоем, и больше никто им не нужен. Ни Дэн, ни Никита. Конечно же она поможет Дэну, чем сможет, но не более того. Она постарается забыть и Никиту, вычеркнуть из своей жизни, стереть.
        Марина так и не позвонила, хотя Юлия и просила Полину Велемировну передать ей ее просьбу. Времени до семи часов оставалось еще много, и Юлия перестирала белье, навела порядок в квартире и немного почитала.
        Вернувшись в больницу, она первым делом разыскала Елену Владимировну. Пожаловавшись на то, что ночью во время приступа Дэна так и не смогла найти дежурного врача, Юлия спросила, верно ли она поступила, снимая жар.
        - Да, все правильно, но сегодня у вас проблем не будет, я сама дежурю. Так что, если надо, обращайтесь, вместе мы со всем справимся.
        - Спасибо большое. Я так вам благодарна. Как женщина, вы меня поймете… - принялась объяснять Юлия.
        - Простите, Юлия, мы с вами обо всем поговорим позже. Мне нужно провести обход. Знаете, когда наш больной уснет, заходите ко мне. Чайку попьем, поговорить сможем спокойно.
        Дэн не спал, когда Юлия вошла к нему в палату. Выглядел он по-прежнему ужасно, но глаза уже не горели лихорадочным огнем.
        - Ты узнала насчет денег? - первым делом спросил Дэн, едва увидел Юлию.
        - Нет, Денис, у меня совершенно не было времени. Сам посуди, когда я могла? Да я вообще не представляю, где можно достать такую огромную сумму, - попыталась оправдаться Юлия.
        - Ты понимаешь, что мне кранты, если не достанешь денег! - закричал Дэн.
        - Но у меня их нет! Это астрономическая сумма. Я и половины никогда не видела, а ты требуешь, чтобы они появились как по мановению волшебной палочки. Пойми, Денис, ты просишь невозможного!
        - Юлька, ты что, меня уже совсем не любишь? Иди сюда, присядь рядом. Ты меня уже совершенно не хочешь? - сменил тактику Дэн.
        Юлия осторожно опустилась на краешек кровати и нежно погладила отекшее, похожее на жуткую маску лицо.
        - Денис, как ты можешь такое говорить. Я сама не знаю, что со мной творится. Ведь ты мне изменял, пропадал надолго, я не знала ни где ты, ни что с тобой. Вспомни, всего две недели назад ты столкнулся со мной в троллейбусе и сделал вид, что не узнал. Представляешь, как мне было обидно! Я понимаю, почему ты стал избегать меня. Разница в возрасте, ребенок, да и я не красавица. Но как тебе объяснить, что мне очень плохо без тебя! Когда мне позвонили из больницы, я одновременно и обрадовалась, и испугалась. Это замечательно, что ты нашелся, что жив, но как мне жить дальше, я не представляю. Ты мне причинил столько боли! До встречи с тобой я уже махнула рукой на себя, на свою личную жизнь. Мне было абсолютно все равно, как я стану жить. Для меня существовал только Андрюшка. И вдруг появился ты. До этого момента я не замечала мужчин. Ты ворвался в мою жизнь, перевернул ее с ног на голову. Заставил поверить, что я все еще женщина, что достойна любви. Вспомни, как долго я сопротивлялась чувству, охватившему меня. Ты не знаешь, как мучительно я боролась с собой. Когда все случилось, я словно снова начала
жить. Но ты очень скоро стал исчезать, изменять мне. Я даже знаю с кем. Ты попросту использовал меня. Я не могу простить того, что позволила себе полюбить тебя, сильно, безумно, как мне казалось - навсегда. Я слишком привязалась к тебе. Прощала тебе все и мечтала, что однажды ты останешься со мной навсегда. Помнишь, тогда, перед Новым годом, ты пришел ко мне. Ведь ты тогда просто перепрыгнул из постели в постель! Ночь перед этим ты провел с другой. Вспомни, ты никогда не говорил, что любишь меня. Да, спрашивал, люблю ли я, но не говорил ничего сам. Никогда! Сейчас мое сердце разрывается на части. Иногда мне кажется, что я люблю тебя по-прежнему, иногда - что ненавижу. Умоляю, не мучай меня, не заставляй больше страдать. Я устала. От боли, от бесконечного, томительного ожидания, унижения, твоих измен. Отпусти меня!
        Слезы текли по ее щекам. Сердце сжалось в болезненный комок и колючей льдинкой застыло в груди. Дыхание сорвалось. Больше она не в силах была говорить. Горькие, глухие рыдания душили ее.
        - Прости, я не должна была всего этого говорить! Знаю, нужно быть сильной. Иначе обстоятельства попросту раздавят, но ты ведь не обстоятельство! Ты подчинил меня своей воле, заставил стать слабой, беззащитной. Умом я понимаю, что не пара тебе. А сердце болит оттого, что ты играешь со мной, как с куклой, которая когда-то дарила радость, а затем надоела. Старая ненужная кукла, которую рука не поднимается выбросить, но и трогать не очень хочется. Вот я и пылюсь, как та кукла где-то среди хлама. Ты иногда натыкаешься на нее, берешь в руки, отряхиваешь пыль, вспоминаешь, как было хорошо, и снова отбрасываешь в угол, ведь есть игрушки и поинтереснее.
        Денис молчал. Думал о чем-то своем и не говорил ни слова. Впрочем, зачем слова, если он своим отношением уже выразил значительно больше. Огромные глаза Юлии были полны слез.
        - Юль, давай поженимся. Станем жить вместе. Любить друг друга.
        - Нет, Денис, никогда. Ты еще не знаешь, что такое любовь. Боюсь, тебе это не дано. Чтобы любить, нужно иметь сердце, а у тебя вместо него булыжник. Прости! - сказала Юлия, вставая.
        Они долго молчали. Она уже сожалела, что не сдержалась, но больше носить в себе это она уже просто не могла. Когда Дэн уснул, она вышла из палаты и, сжимая в руке пачку сигарет, отправилась на поиски места, где можно спокойно покурить.
        - Юлия! Вы что-то ищете? - окликнула ее Елена Владимировна.
        - Доброй ночи, Елена Владимировна! Вот, хотела покурить, но не знаю где.
        - Заходите ко мне. Это, конечно, запрещено, но, как известно, законы придуманы, чтобы их нарушать.
        Заперев дверь, Елена Владимировна распахнула окно и, достав из стеклянного шкафчика пепельницу, опустилась в видавшее виды кресло.
        - Садитесь, Юлия. В ногах правды нет. Хотя говорят, что ее нет и выше.
        - Спасибо. Вам часто приходится дежурить?
        - Раз в неделю. Врачей не хватает. А вы чем занимаетесь?
        - Преподаю. В музучилище. Фортепиано.
        - Мои родители тоже хотели, чтобы я играла на скрипке, но после школы я поступила в медицинский. Вот с тех пор к скрипке даже не прикасалась. А у вас, значит, сейчас каникулы?
        - Да, это очень удобно. Отпуск большой, всегда летом. Можно больше внимания уделить ребенку.
        - А сколько ребенку? Я так понимаю, что его отец не Денис?
        - Семь лет, у меня сын. Такой разбойник растет! Словами не передать.
        - Вы в разводе? - уточнила Елена Владимировна.
        - Нет. Муж умер, так и не увидев Андрюшку. Сердце.
        - Простите, Юлия.
        - Нет, ничего, уже прошло слишком много времени, я даже уже начала его забывать.
        - А Денис, он ваш… друг?
        - Так получилось. Я даже не понимаю, как это случилось, словно затмение какое-то нашло.
        - Я вас понимаю, Юлия. У меня у самой нечто подобное произошло. Из-за той любви и замуж не вышла. У вас хоть ребенок есть, а я как жила одна, так и живу. Повезло вам.
        - Да уж, такое везение, не рассказать. Не так уж и просто растить ребенка одной. Помощи ждать не от кого. Зарплата нищенская. Одно хорошо, что подруга иногда выручает, изредка посидит с сыном, но у нее работа.
        - А родители ваши где?
        - Мама одна меня растила, без отца. Еще бабушка была. Сейчас мама в Веллингтоне. В Новой Зеландии. Работала в ЮАР, по контракту. Она у меня тоже врач, кардиолог. Познакомилась с новозеландским хирургом, вышла замуж, теперь они живут там. Ребенок у нее на два года старше моего Андрюшки. А бабушка уже семь лет как умерла. Так что я совсем одна.
        - Вам нужно найти себе взрослого, самостоятельного мужчину, который станет для вас надежной опорой.
        - Легко сказать. Где они, эти мужчины? - горько усмехнулась Юлия.
        - Если бы я знала, то первая бы туда побежала очередь занимать, - рассмеялась Елена Владимировна. - Мне уже скоро тридцать лет, а мужа на горизонте так и не наблюдается.
        - Знаете, Елена Владимировна, у меня есть подруга. Соседка, росли вместе. Умница, красавица. Так вот полюбила она человека, немолодого, состоявшегося в жизни, а он от нее отказался. Но не это главное. Он недавно женился. На женщине, разведенной, с двоими детьми. Представляете?
        - Что тут удивительного? Сердцу не прикажешь. У меня ведь тоже приключилась не слишком веселая история. Мне всего двадцать было, когда меня угораздило влюбиться. А он оказался женат, причем надежно. Сколько слез я пролила - не рассказать. Только все зря. Он так и остался со своей женой. А я по-прежнему одна. Не сложилось. Юля, а как вы дальше собираетесь жить?
        - Не знаю. Слишком все сложно. Простите, Елена Владимировна. Пойду посмотрю, как он там.
        - Да, конечно, если что понадобится, стучите, я буду здесь, в кабинете. А через часок заходите на чай. И еще вот что: не отчаивайтесь. Что душа болит, это даже хорошо. Душа либо болит - либо ее нет!
        - Спасибо вам! - растроганно сказала Юлия и пошла навестить Дениса.
        - Как насчет того, чтобы повторить коньяк? - спросил Никита, когда Анна опустилась в кресло.
        Глубокое, мягкое, удобное, оно будто засосало ее, чем Анна не преминула воспользоваться. Забросив ногу на ногу, она дразняще смотрела на Никиту. Он достал коньяк, пару бокалов и, загородив спиной, незаметно сломал ампулу со снотворным. Плеснув, как обычно, на два пальца коньяку, Никита поставил бокал перед Анной, нарезал остро отточенным ножом лимон, вскрыл упаковку шоколада и сел напротив, стараясь смотреть Анне только в глаза. Заметив тень смущения на его лице, Анна еще больше откинулась в кресле. Никита только и смог, что покачать головой.
        - Ты женат? - спросила она, пригубив коньяк.
        - Я похож на холостяка? - ушел от ответа Никита.
        - Нет, но это совершенно непринципиально. Просто ты ведешь себя как примерный семьянин, который ни разу не изменял жене и вообще не догадывается, как должен вести себя настоящий мачо в присутствии согласной на все женщины.
        - Это настолько безнадежно? - усмехнулся он.
        - Нет, просто обычно мужики на отдыхе себя так не ведут. А ты словно инопланетянин. Наверное, оттого ты меня так и заводишь. Думаю, с тобой будет незабываемо. Ты знаешь, что такое женский оргазм? Это то, что невозможно забыть!
        - А я слышал, что это то, что невозможно вспомнить.
        - Ты умеешь шутить! За нас! - Анна подняла бокал.
        - Твой муж тоже в отпуске ощущает себя свободным? - поинтересовался Никита, переходя на «ты».
        - А чем он лучше других? Я делаю вид, что не догадываюсь, вот и все дела.
        - А он, тоже делает вид?
        - Слушай, Никита! Какое тебе дело до него? Скажи лучше, ты еще долго будешь там сидеть? Не надоело дурацкие вопросы задавать?
        - Может, хотя бы для начала на брудершафт выпьем? - внезапно севшим от волнения голосом спросил Никита.
        - Выпьем! Иди ко мне скорее!
        По правилам выпить не удалось. Она и не подумала встать. Никита присел на подлокотник, краем глаза проследил, чтобы она выпила до дна, пригубил коньяк. И, отставив бокалы, поцеловал Анну. Ее руки нетерпеливо рвали пуговицы на рубашке Никиты, гладили грудь, но движения становились все более медленными, дыхание, бывшее до этого бурным, начало успокаиваться, не прошло и минуты, как тело Анны отяжелело, и она уснула прямо у него на руках.
        Никита осторожно высвободился, вышел на балкон, закурил и, подняв глаза, засмотрелся на звезды. «Плевать! Пусть думает что угодно. Я не хочу! Как бы привлекательна и соблазнительна она ни была - она мне не нужна!» - думал он. Нервно закурил следующую сигарету, но во рту уже стояла противная, непреходящая горечь табака. Отшвырнув окурок, он проследил, как он красной точкой прочертил ночную тьму и рассыпался искрами на асфальте.
        Решительно войдя в ванную, Никита встал под душ и включил холодную воду. Вода будто вскипала на разгоряченном теле, но постепенно напряжение стало спадать. Промерзший до костей, он вернулся в комнату, где, развалившись в глубоком кресле, спала Анна.
        Секунду постояв над ней, Никита принялся за дело. Осторожно, бережно перенес ее в спальню, уложил на постель и целомудренно укрыл простыней. Рука сама собой потянулась к телефону. За окном забрезжил робкий рассвет. Несколько раз он повторил вызов, но Юлия так и не взяла трубку.
        Злясь на весь свет, Никита выпил полный бокал коньяку и как был, в одном полотенце, обернутом вокруг бедер, вышел на балкон. Солнце еще не поднялось над лесом, но небо уже стремительно светлело на востоке.

«Где ее черти носят? Ни днем ни ночью ее нет дома! Может, уехала куда?» - возмущенно подумал Никита. Он не понимал, что именно его так притягивает в Юлии, но после той сумасшедшей ночи он уже не мог думать ни о ком другом. Не было сил избавиться от воспоминаний. Всего одиннадцать дней и одну-единственную ночь они провели вместе, а Никита чувствовал, что погиб, окончательно и бесповоротно. Впервые в жизни судьба свела его с такой женщиной и тут же зло пошутила, разлучив их. Возможно, что если бы не было той ночи, то, пожалуй, он вспоминал о встрече с Юлией с легкой грустью, не более того. Но теперь Никита буквально грезил Юлией, он упорно искал ее черты в других женщинах и… радовался, не находя. Она единственная, неповторимая, желанная. Самая лучшая из всех живущих на свете. Он до сих пор явственно ощущал аромат ее кожи, чувствовал робкие прикосновения, слышал волнующий, неповторимый голос, молящий о любви.
        Юлия стала для него сладким непреходящим кошмаром. Оставаясь наедине, он постоянно думал, как доказать Юлии свою любовь. Он перестал бояться этого слова. До встречи с ней он почти никогда не произносил его вслух. Попросту не говорил слов любви женщинам. Единственная, кто слышал его признания, была его первая жена. В то время он и сам верил, что любит, но прошли годы, чувство угасло. Они оба ощутили себя чужими друг другу, потому так легко и расстались, спокойно, без ссор и скандалов. Наверное, именно по этой причине они и сохранили ровные, нормальные отношения. Со второй женой ничего этого не было. Он привел ее в свой дом потому, что уже устал от одиночества, от пустой холодной постели, от напряженной тишины. Привел как дорогую игрушку, отчетливо понимая, что за все в этой жизни необходимо платить.
        Даже ее измена не стала для него катастрофой. Подумаешь, не он первый, не он последний! Выгнал, да и все. Тот сердечный приступ скорее спровоцирован даже не столько тем, что он узнал. Просто слишком многое наложилось - и работа, и все прочее. Да ладно, не стоит даже об этом думать. Но вот с Юлией все совершенно не так. Он нестерпимо хотел увидеть ее, объясниться и прямо сказать, что любит. Сомнений Никита не испытывал. Только бы она согласилась! Ведь он способен на многое. Она должна поверить, что только рядом с ним она может быть по-настоящему счастлива.
        Уже вторые сутки он не может до нее дозвониться. Она исчезла, уехала или просто не поднимает трубку? А вдруг с ней что-то случилось? Заболела, попала под машину, да мало ли что! Сегодня же необходимо переговорить с врачом и возвращаться в город. Хватит, наотдыхался, пора домой. Там он со всем разберется, все выяснит.
        Солнце неторопливо выглянуло из-за верхушек деревьев. Спина затекла от неудобного положения, утренняя прохлада напомнила о себе. Никита потянулся, посмотрел на засверкавшее вдруг озеро и вернулся в номер. Мельком взглянул на спящую Анну, натянул на себя спортивный костюм и отправился на утреннюю пробежку.
        Он бежал тяжело, каждый шаг приходилось делать через силу, как когда-то в училище, на выматывающих марш-бросках. Сейчас, хоть и бежал в спортивном костюме, явственно ощущал и вес вещмешка, и холодную, оттягивающую плечо тяжесть автомата. «Только команды «Газы!» не хватает для полного счастья», - подумал он и повернул обратно к санаторию. Легкий хмель от коньяка давно вышел с потом. Легким пора бы уже очиститься от табачного перегара, но дышалось на удивление трудно. Едкий соленый пот разъедал кожу, глаза. До корпусов оставалось совсем немного, когда в сердце вонзилась раскаленная игла. Отгоняя дурные мысли, Никита продолжал бежать. За спиной уже больше четырех километров, ноги налились свинцовой тяжестью. Из пересохшего горла дыхание вырывалось с хрипящим свистом. Огненная заноза в сердце начала проворачиваться, разрывая и без того кровоточащий комок плоти. Никита упорно старался преодолеть внезапно охвативший его страх… Шаг за шагом он приближался к белеющему за соснами корпусу. Боль уже стала нестерпимой. Придерживая левой рукой истекающее горячей кровью сердце, он, теряя последние силы, одолел
еще сотню метров. Кроссовки уже не гулко бухали по асфальту, а уныло шлепали безо всякого ритма. Страшная, красная пелена застилала глаза. Страх, смертельный ужас холодной рукой сжимал душу, словно смерть совсем рядом и от ее ледяного дыхания уже холодеет затылок.
        Асфальтированная дорожка куда-то исчезла, величественные сосны вокруг раскачивались, причудливо извивались, чудовищными змеями тянулись к нему. Никита уже не бежал, а мучительно пробирался сквозь вязкий, липкий, как смола, воздух.
        Боль в сердце стала нестерпимой, острой. В висках билась, пульсировала тупая тяжесть. Через кровавую пелену Никита разглядел раскачивающиеся ступеньки. Свет стремительно померк. Тьма рухнула на землю. В мире не осталось больше ничего, кроме боли и нестерпимого желания вдохнуть хотя бы один-единственный глоток воздуха.
        Чужие голоса, взволнованные, быстрые, проникали в сознание откуда-то извне. Все тело заполняла боль. Никита попытался открыть глаза. Сквозь алую пелену ударил ослепительный свет. Боль стала нестерпимой…
        Юлия вернулась домой в то утро измученная еще больше, чем в предыдущую ночь.
        Вода уже почти наполнила ванну. Белоснежная пена пузырилась и лезла через край. Юлия потрогала теплую белизну. Пузырьки чуть слышно лопались под ее пальцами. Неторопливо раздевшись, она погрузилась в горячую воду. Последнее время она почти не вспоминала об Алексее. Как-то стерлось в памяти его лицо, та нежность, с которой он к ней относился. Другие чувства теперь переполняли душу. С Никитой она поступила нехорошо, сбежав практически из постели, из санатория, так и не простившись, но ведь тогда она была слишком смущена и даже не могла представить себе, как сумеет посмотреть ему в глаза. Впрочем, он теперь далеко и вряд ли объявится. Ведь если бы в самом деле хотел узнать, как у нее дела, то позвонил бы. Теперь Юлия чувствовала себя всеми забытой, ей последние дни никто не звонит, даже Марина. Возможно, она обиделась на Юлию из-за того, что та бросилась на выручку Дэну. Ну, это не так страшно, за долгие годы дружбы между ними случалось всякое. Пройдет время, они снова помирятся. Послезавтра вернется Андрюшка. Нужно будет его встретить. За суетой последних дней она совсем позабыла о ребенке. Впрочем,
это даже к лучшему, что его сейчас нет в городе. Еще не хватало, чтобы он узнал, что Дэн попал в беду. Мальчик привязался к нему и очень тяжело переживал его отсутствие. Ничего не поделаешь, ребенку нужен отец. Согревшись, Юлия задремала. Надрывающийся звонок буквально выдернул ее из уже начавшей остывать воды. Набросив старенький, застиранный махровый халатик, когда-то давным-давно подаренный бабушкой, скользя босыми ногами по дешевому линолеуму в прихожей, Юлия подбежала к двери.
        - Кто там? - спросила она, даже не удосужившись посмотреть в глазок.
        - Юля, это я, Марина! Открой! - послышалось из-за двери.
        Юлия повернула ключ. В тесную прихожую, яркая, сияющая, словно тропическая бабочка, влетела Марина. С ходу, расцеловав взъерошенную подругу, она прямиком направилась на кухню.
        - У тебя кофе есть? - донесся до растерянной Юлии голос Марины.
        - На полке посмотри. Кажется, был, - отозвалась Юлия, сворачивая в ванную за полотенцем.
        Когда в импровизированной чалме она вошла на кухню, Марина уже варила кофе в большой, на две чашки, джезве.
        - Ты знаешь, Юль, а я уже работаю у Сергея постоянно! Вчера мы ездили с ним на новый объект. Вдвоем. Он, между прочим, классный мужик, только робкий немного. Но это даже и к лучшему - приставать не будет. Кстати, что у тебя с телефоном? Я до тебя дозвониться никак не могу.
        - Не знаю. Вроде все нормально было. Правда, мне уже пару дней никто не звонит, - пожала плечами Юлия.
        - Слышь, подруга, а что это ты как в воду опущенная? Опять случилось что?
        - Случилось. Ты же знаешь, что Дэн в больнице. Так вот - его, оказывается, избили очень сильно. Я у него уже две ночи отдежурила. Сегодня снова пойду.
        - Погоди, Юль, ты решила снова с ним связаться? А как же Никита?
        - Маринка! При чем здесь Никита? У меня с Дэном беда, а ты мне про какого-то Никиту! - срываясь на истерику, воскликнула Юлия.
        - Успокойся! Я тебя прошу! Кофе разольешь. Расскажи мне все по порядку. Что стряслось, как, где.
        - Я же тебе говорила! Дэна избили, он в тяжелом состоянии, в больнице! Весь в бинтах, израненный. Врач попросила с ним побыть. У них сиделок не хватает.
        - Ясно, решила за ним судно выносить? Мало он тебе в жизни нагадил, так ты продолжаешь его и дальше облизывать?
        - Ты не права, Мариша, нельзя человека в беде одного бросать!
        - Юля, когда же ты поймешь, что не человек он, а полное дерьмо! Вспомни, как он с тобой обошелся! Не ты ли мне в жилетку плакала? Или скажешь, ничего не было?
        - Но, Маринка! Он обещал измениться! Я хочу ему верить. Мы с тобой здесь ругаемся, а он там страдает!
        - Конечно! Сестричек за задницы щупает! - вспылила Марина. - Сколько раз я тебе говорила - не делай этого, и все без толку!
        - Но я не знаю, как мне быть! Ты, наверное, считаешь меня абсолютной дурой? Да, я очень хочу ему верить! Ты представить себе не можешь, как я этого хочу! Мне иногда кажется, я люблю его по-прежнему. Понимаю, что глупо, но не могу с собой ничего поделать. Вот ты говоришь - Никита! Он необыкновенный, замечательный, добрый, а в постели просто фейерверк. И что с того? Да, я провела с ним незабываемую ночь, но я не люблю его! Мне очень жаль, что так все получилось. Возможно, я виновата. Пойми Марина, там, в санатории, на меня словно затмение какое-то нашло! Сама не понимала, что делала.
        Марина вымыла чашку, поставила ее в сушилку. Села напротив, покрутила в длинных ухоженных пальцах пачку сигарет, достала одну, долго внимательно смотрела на нее, вложила обратно. И только затем сказала, не глядя на Юлию:
        - Я тебя никогда не пойму. Ты сама говорила, что больше не хочешь даже слышать о Дэне, но, как только он попал в больницу, ты сразу же мчишься к нему, забывая обо всем на свете. Неужели ты не видишь, Юля, что судьба тебе подбросила реальный шанс. Настоящего мужчину, свободного, как ты сама говоришь, вполне обеспеченного, а ты делаешь очень странный выбор. Ты что, не видишь, что Андрюшке нужен отец? Поверь, на эту роль твой Дэн совершенно не годится. Он сам еще дитя. Вместо того чтобы сделать какой-нибудь, пусть крошечный шаг навстречу Никите, ты, как собачонка, бежишь за глупым, эгоистичным мальчиком. Из того, что ты мне рассказала, вернувшись из санатория, я поняла, что Никита полюбил тебя. Да, возможно, он у тебя пока не вызвал по-настоящему сильных чувств. Но так просто отказываться от него, я думаю, не следует. Я видела, как меняет мужчину любовь. Я тебе не рассказывала, но тогда весной, когда мы вместе с Андреем были в гостях у Сергея, я попыталась его соблазнить. Не знала, что в его жизни появилась женщина. Я, как обычная самовлюбленная дурочка, искренне верила в то, что передо мной он не
сможет устоять. Так вот. Мы с ним провели ночь вместе, в одной комнате, в одной постели - и… ничего! Он не тронул меня! Я чувствовала рядом, совсем близко, его тело, но он не захотел меня. Невозможно передать, как я тогда на него обиделась. Только значительно позже я поняла, в чем дело! Он тогда уже любил Ксению. Ему нужна была только она! Твой Никита, похоже, из того же теста. Такие мужчины не изменяют. Не гоняются за каждой юбкой. Они преданы лишь одной женщине. И счастлива будет та, кого полюбит такой мужчина. Настоящих мужчин мало, они вымерли почти все. Но мы все, как последние дуры, влюбляемся совершенно не в тех, в кого стоит. Мы гонимся за внешней красотой и не замечаем настоящего. Любим подонков, которые попирают нас. Рожаем от них детей, которые в конечном счете тоже вырастают подонками. Я не имею в виду Андрюшку, но от Дэна рожать, поверь, не стоит. Нагорюешься.
        - А я и не собираюсь. Мне бы сына поднять. А это совсем нелегко, поверь мне, Марина.

* * *
        Морозов вышел из машины, поковырявшись в разбитом замке, запер дверь и вальяжно направился к главному входу. Какой-то парень в рабочем комбинезоне тащил длинную, неуклюжую лестницу. Аварийная машина городских электросетей, перегородив тротуар, стояла возле столба. Работяги с испитыми, нездоровыми лицами матерились возле нее, громко выясняя, кому лезть наверх, потому что подъемник не работает, а карабкаться по шаткой лестнице удовольствие сомнительное. В фойе, возле окошка справочного бюро перешептывались парень с девушкой, очевидно начинающие предприниматели, вполголоса обсуждая насущный вопрос, как заплатить меньше и при этом как можно скорее получить разрешение. В пробирный отдел уже выстроилась унылая очередь печальных теток с полосатыми сумками. Им предстояла рутинная операция сдачи образцов китайского тряпья для исследования на соответствие санитарно-гигиеническим нормам. По их горестным лицам было совершенно понятно, что и денег жалко, и барахла, что никто даже смотреть, скорее всего, не будет, а попросту вывезут на свалку в переполненном контейнере, а согласно квитанции через месяц выдадут
ничего не значащую бумажку да и забудут о существовании конкретной базарной торговки до следующего квартала. Негромкий ропот, обветренные лица, полосатые сумки, зажатые между ногами, и бесконечная очередь.
        Вячеслав Морозов важно прошествовал мимо, даже не удостоив взглядом серую, невзрачную толпу. «Пусть с ними разбираются те, что ниже рангом. Берут на карман свою нищенскую мзду, тащат домой присвоенное барахло, отвратительные китайские игрушки и разваливающуюся прямо на ходу обувь. Мое принесут прямо в кабинет! В аккуратном конвертике! Приятно хрустящее. Радостно-зеленые бумажки в ровных банковских пачках», - думал он, поднимаясь по лестнице. Сегодня он должен будет подписать документы на очередную партию растительного масла. «Это вам не базарные тетки с сумками! Как-никак, двадцать три цистерны! По шестьдесят тонн каждая! А к тому же еще и пятьсот ящиков молдавского вина! Это тебе не жалкие крохи! Нужно будет часть взять товаром! Договорюсь, что, когда расфасует масло, привез мне хотя бы тонну. Скоро лето, товар ходовой. И от вина тоже не стоит отказываться!» - размышлял Морозов, подходя к кабинету. Ему нравился его кабинет. Пусть нет секретарши, как у главного, но зато именно сюда уверенными ручейками постоянно текли деньги. Те самые, которые позволяли многое.
        Уже не первый год Морозов даже отдыхал «правильно». Пусть кто-то говорит, что турки не предоставляют достаточного комфорта, - Морозова это не волновало. Частная вилла, вышколенный персонал и Танька под боком, что еще нужно, чтобы красиво провести время! А на звезды ему было глубоко наплевать! Не бывает никаких звезд у частного заведения, рассчитанного только на приватный отдых. Там и так все по высшему разряду! Вчера он связался с владельцем виллы и забронировал на две недели. Так что деньги, которые должны принести сегодня, совсем не лишние. А они носили и будут носить! Куда им деваться? Морозов их всех давно приручил! Именно ему они должны целовать ноги!
        До отпуска остался месяц, за это время появится еще один кормилец. И еще вкусно пахнущая пачка ляжет в заветный чемодан. Впрочем, и Татьянин бизнес с каждым днем приносит все более полновесный доход. Конечно же она приворовывает! Не без этого. Но зато незабываемый фейерверк в постели того стоит.
        Устроившись за столом, Морозов раскрыл папку и углубился в текст. Пока суд да дело, нужно было немного поработать и на государство. Оно своими директивами надежно обеспечивало безбедную жизнь Славику, за что он и был ему благодарен.
        Телефонный звонок вывел его из рабочего состояния. Никто не должен был ему звонить, но, едва взглянув на трубку, Славик улыбнулся. Наконец-то!
        - Да, Анна, я тебя слушаю! - не сдерживая радостного волнения, сказал Морозов. - Ты уже готова получить гонорар?
        - Да, думаю, мне все удалось! Получилось даже лучше, чем можно было себе представить. Ты не сильно расстроишься, если твой друг не выживет? Его пытаются откачать, но сомневаюсь, что у докторишек что-нибудь получится. Я, наверное, еще побуду здесь, отдохну. Так что готовь деньги. Перед возвращением я тебе позвоню! - уверенно заявила Анна и отключилась.
        Морозов довольно потер руки. Отлично! Все складывается именно так, как он задумал. Теперь путь расчищен, можно звонить Володе, чтобы тот ускорил продажу груза, пусть даже по бросовой цене. Для него слишком много работы здесь. Уничтожив Никиту, вполне можно монополизировать почти все направление.
        Спокойно набрав номер, Морозов некоторое время ожидал соединения. Наконец в трубке раздался голос сына.
        - Глеб, насколько нам известно, она уже там. Если не остановить эту шлюху, то она весьма утонченно убьет нашего клиента.
        - Ты уверен в том, что ошибки быть не может?
        - Ни малейших сомнений. Это она. Зовут ее Анна Вольская. Достаточно известная в определенных кругах фигура. Вот ее фото. Ухоженная, знающая себе цену дамочка по вызову. В прошлом подающая надежды актриса. Может выдавать себя за жену или скучающую вдову какого-нибудь чинуши. Морозов договаривался с ней лично. У нас есть оперативная запись разговора. Можешь прослушать. - Агент положил на стол крошечный диктофон, подключил его к ноутбуку и запустил запись.
        Голос Морозова звучал отчетливо, без малейших искажений, словно записывался в студии:

«Ваша задача, Аннушка, - уложить клиента в постель и не выпускать его из нее до тех пор, пока не дам отбой. Думаю, для вас это будет не сложно. Недавно он развелся с женой, и, насколько мне известно, женщины у него все это время не было. Правда, его бывшая жена отзывалась о нем достаточно высоко, но тем легче ваша задача».

«А что он там лечит в этом санатории? Я бывала там несколько раз с приличными клиентами. Там ведь в основном вояки. Он что, один из них? Восстанавливается после ранения?» - спросила женщина.

«Можно и так сказать. Главное, чтобы он носа не показывал за пределы санатория. У него не должно быть никаких мыслей, связанных с работой и прочей чепухой. Только вы и больше ничего в этом мире. Не останавливайтесь ни перед чем».

«Все зависит от суммы! То, что я умею, стоит дорого».

«Я в курсе. Поэтому и готов платить. Вот это аванс. Посчитайте. Нечего стесняться».

«Вот какое качество у меня отсутствует напрочь, так это стеснительность, - сказала женщина. - Солидно. Да за такие деньги можно обслужить футбольную команду вместе с тренером и запасными игроками!»

«Если он после вас не будет в силах даже взглянуть ни на одну женщину, ваш гонорар удвоится!» - нетерпеливо сказал Морозов.

«Неудобно спрашивать, но он, похоже, вам не самый лучший друг? А я не совсем подарок?» - вдруг прямо спросила женщина.

«А вам не все равно? Я плачу, вы работаете!»

«Просто несколько необычная просьба. Одно дело просто угостить друга роскошной и, кстати, совершенно раскованной женщиной, совсем другое - использовать ее в качестве охранника и надсмотрщика».

«Я вам плачу за все. Если он застрянет надолго либо в санатории, либо где-то еще, только во благо. И удвоение гонорара предусмотрено нашим договором».

«Что ж, постараюсь. За такие деньги можно полгода жить безбедно, совершенно не работая», - согласилась женщина.
        Запись окончилась. Глеб посидел немного. Встал. Прошелся по кабинету и, остановившись у окна, глухо спросил:
        - Почему сразу не доложили?
        - Вышла накладка. Писали вглухую. Сняли микрофоны только этой ночью. Воспроизвести смогли только сегодня. Запись датирована позавчерашним днем. Как только прослушали, сразу к вам. Боюсь, можем опоздать.
        - Ясно. Все свободны. Я попытаюсь дозвониться Никите.
        - Вы, майор, совершенно о себе не думаете! Как вас угораздило так перенапрячься? Я же вас предупреждал! Никаких нагрузок, никаких волнений. А вы что, опять молодым себя почувствовали? Рекорды устанавливать решили? Теперь придется лежать и не двигаться. Не понимаю, вроде взрослый человек, а таких простых вещей уяснить не можете! Что скажете в свое оправдание? - выговаривал Никите врач.
        - Нечего мне сказать. Даже не думал, что такое со мной может случиться. Всегда бегал по утрам, а тут… такая неприятность.
        - Это не неприятность. Вы, милейший, себя едва не угробили. Почувствовали что-то не то, сразу нужно было прекратить. Посидеть, отдохнуть и потихоньку ко мне. Сделали бы ЭКГ, посмотрели, послушали. Подобрали необходимый курс лечения. Вы что, никогда не болели?
        - Если честно, то первый раз так. Нет, конечно, было, простужался. В госпитале два раза лежал, раз по ранению, а еще раз с переломом руки, но сердце никогда раньше не подводило.
        - В том-то все и дело. А оно не вечное, его беречь нужно, особенно в вашем возрасте. Или вы считаете, что в вашем возрасте оно как у двадцатилетнего? Нет, майор, так не бывает!
        - Так что, выходит, меня уже пора на живодерню? Или вы мне грязи пропишете, чтоб к земле привыкал?
        - Ну зачем же вы так? Если будете за собой следить, то спокойно доживете до глубокой старости. Единственное - нужно поберечься.
        - Ясно, так сколько, вы говорите, мне лежать? - уточнил Никита.
        - Дня три как минимум, а дальше посмотрим. Так что поправляйтесь, сейчас к вам сестра зайдет, капельницу поставит. И еще одно - с женщинами поаккуратней. Не забывайте о больном сердце.
        Врач ушел. Никита некоторое время смотрел на дверь, затем перевел взгляд на распахнутый балкон. Тонкая занавеска слегка шевелилась, то открывая веселую, залитую солнечным светом зелень, то будто подергивая ее вуалью. Как его принесли в номер, Никита помнил очень смутно. Только теперь, когда боль отступила, он стал ясно осознавать, где находится. Часов на руке не оказалось. Не видно их было и на тумбочке. На первый взгляд было около полудня. На пробежку Никита выбежал, когда еще не было шести. Выходит, принесли его в номер до восьми часов. Что ж, вполне возможно, что застали спящую Анну.

«Смешно! Впрочем, это уже ее проблема. Жаль, что я Юлии так и не дозвонился. Куда она пропала? Может, к маме поехала, за ребенком? Как глупо получилось, говорили вроде обо всем, а толком я о ней ничего и не знаю. Только что муж умер, есть ребенок - вот, пожалуй, и все. Нелепо, почему я считал, что у нас с ней еще много времени? Только из-за того, что в один день приехали? Ну и дурак! Сейчас, будь она рядом, все могло быть совершенно по-другому», - подумал Никита, закрывая глаза.
        Он представил, как его лица касаются нежные, чуткие пальцы Юлии, явственно ощутил ее дыхание. Услышал ее милый голос, и теплая волна захватила его, закружила, понесла в манящую неизвестность. Яркими, будоражащими сознание картинками в памяти вспыхнули и прогулки по тенистым аллеям, и катание на лодке, и та волшебная ночь, когда они любили друг друга. Эту ночь он не забудет никогда. Еще ни разу за всю свою не слишком короткую жизнь он не испытывал ничего подобного. Это было так необычно, волшебно, восхитительно, пронизано такой нежностью и головокружительной радостью. Как же все нелепо получилось. Нужно было сразу же ехать вслед за ней, а не пролеживать бока в санатории. Сбежал бы за Юлией, не свалился бы с приступом. На кой черт он связался с этой нимфоманкой? Теперь придется выкарабкиваться.
        В дверь постучали.
        - Да, войдите! - откликнулся Никита.
        Вместо одной медсестры вошли сразу две. В номере сразу запахло больницей. От сверкающего металла стойки капельницы повеяло холодом. Никита невольно напрягся. Смешно сказать, но он, бывший боевой офицер, боялся уколов и всего связанного с больницей. При виде белого медицинского халата у него начинало учащенно биться сердце и холодели руки, и всякий раз приходилось прилагать определенные усилия, чтобы овладеть собой. Вот и сейчас Никита невольно вздрогнул в ожидании, когда острая сталь иглы вопьется в вену.
        - Как вы себя чувствуете, больной? - с улыбкой спросила симпатичная, совсем еще молоденькая медсестра.
        - Нормально, почти хорошо, - попытался привстать Никита.
        - А вот вставать вам пока еще не стоит, - придержала за плечи Никиту вторая медсестра, постарше. - Вам нужно лежать спокойно и не делать геройский вид. Достаточно того, что ночку вы провели весьма весело.
        Никита, ничуть не смутившись, внимательно посмотрел в строгие серые глаза медсестры и понял, что она видела Анну в его номере. «Почему у всех медиков такие холодные руки?» - подумал он, чувствуя, как та, что постарше, слегка натянув кожу, ввела иглу капельницы.
        - Лежите, отдыхайте, - негромким, спокойным голосом сказала она, направляясь к выходу.
        - Поправляйтесь поскорее! - добавила молодая и довольно откровенно стрельнула глазами.
        Ему действительно ничего другого не оставалось, как лежать смирно и думать. А поразмышлять действительно было о чем.
        Кормилец, как обычно, вначале позвонил. Спустя пятнадцать минут, когда он вошел в кабинет, у Морозова все уже было подготовлено. Заключение экспертизы, разрешение на гербовом бланке, все печати, подпись. Недоставало лишь самой малости - произвести обмен документов на привычный конверт с круглой суммой.
        Хозяин радушно улыбнулся, вставая навстречу посетителю. Еще бы, почему не встать, если только один такой конверт позволит две недели беззаботно развлекаться под жарким солнцем, нежиться на массажном столе, пить изысканные вина и плескаться в бассейне, и все это, заметьте, вдали от нескромных глаз и людской толчеи.
        Гость подошел вплотную к столу, остановился и, потупив взор, спросил:
        - У вас все готово, Вячеслав Сергеевич?
        - Разумеется, дорогой мой! Все документы уже подготовлены, печати наличествуют, подпись присутствует, можете смело отгружать продукцию. У вас все в порядке, принесли?
        - Как договаривались, все с собой, - ответил гость.
        - Что ж, тогда приступим! - обрадованно потирая руки, воскликнул Морозов.
        На немного странный взгляд посетителя он решил не обращать внимания. Подумаешь! Что может знать и понимать этот совершенно посторонний ему человек, этот тупой денежный мешок о том, как долго и трудно он, незаурядный и умный Вячеслав Морозов, выбирался из беспросветного мрака нищеты! Сколько пришлось потратить сил и нервов для того, чтобы рассчитаться за все то «хорошее», что накопилось еще с детства, со старым школьным другом Никитой. Теперь ему уже ни за что не подняться! Володька увез всю готовую доску, совратил любимую «куклу» этого лесопилыцика, жаль только, не удалось забрать все деньги, но ничего, и так удар был нанесен сильнейший. До сих пор лечится от сердечного приступа. Анна доделает то, что не получилось у них с сыном, и о дружище Никите можно забыть навсегда. А то еще угрожать вздумал! Вот теперь поглядим, кто кого! А сам Морозов как процветал, так и процветает. Что с того, что в скором времени вылетит из кресла очередной главный врач? Морозов сумеет удержаться на плаву. На следующей неделе придет еще один кормилец, и очередной пухлый конверт с тихим, радующим слух шорохом ляжет на
стол. Точно так же, как и этот.
        Морозов подтолкнул к краю стола тонкую папку с подписанными документами и, взвесив на ладони конверт, опустил его в открытый ящик стола…
        Дверь от сильнейшего удара сорвалась с петель и с грохотом упала на укрытый дорогим ковром пол. Словно чертик из коробочки, в дверном проеме возникла кряжистая фигура в черном, с натянутой на лицо шапочкой-маской. Фигура мгновенно, словно молния, переместилась в сторону, уступив место следующей. Через секунду Морозов уже лежал на столе, прижатый грубой рукой к столешнице, а затянутая в резиновую перчатку рука человека в штатском торжествующе потрясала вожделенным конвертом с долларами.
        Морозов, ошеломленный, растерянный, все еще не мог поверить, что это произошло с ним, сильные руки прижимали его лицо к полированной поверхности стола, какие-то люди размахивали видеокамерами, кто-то заполнял протоколы, но постепенно сознание начало меркнуть, острая ледяная игла пронзила затухающий мозг…
        - Парни, что-то не то! - воскликнул Глеб, отталкивая спецназовца от Морозова. - Быстро скорую!
        Врач скорой помощи лишь беспомощно развел руками.
        На второй день Никита начал осторожно вставать. Когда он оставался один, то медленно, будто нес на голове бесценную хрупкую вазу, выходил на балкон, подолгу глядел на лес, на призывно сверкающее среди стволов деревьев озеро. Только вниз, на дорожку, по которой, как правило, прогуливались отдыхающие, он старался не смотреть. Обидно чувствовать себя больным. Сегодня он как-то особенно остро почувствовал одиночество. То, что к нему ни разу не заглянула Анна, его не удивляло. Кто он для нее? Так, несостоявшийся любовник, не более того. Но вот почему ему не позвонила Юлия? Хотя ее, возможно, до сих пор нет дома, а с другой стороны, не она, а он обещал звонить. Что, в общем, он несколько дней безуспешно и пытался сделать. Если бы не этот приступ, он продолжал бы ей звонить. Вот и на этот раз Никита решительно набрал знакомый номер. Удивительно, но Юлия подняла трубку сразу, словно ожидала звонка.
        - Алло, Юлия! Здравствуйте! Это Никита вас беспокоит. Я вас не оторвал от какого-либо важного занятия?
        - Здравствуйте, Никита. Я рада, что вы, наконец, позвонили. Что у вас с голосом? Вы не заболели?
        - Я? Нет, наверное, просто перегрелся на солнце. Как у вас дела? Уже забрали сына?
        - Нет, он только завтра из лагеря приезжает. Так что я пока одна. А как вам там отдыхается? Веселитесь? Очаровываете женщин?
        - После вашего отъезда здесь стало непреодолимо скучно. Мне вас очень не хватает.
        - Боюсь, вы преувеличиваете. Там, как я помню, такой цветник, что мужчина вроде вас скучать не должен. Уж не хотите ли вы сказать, что абсолютно всех женщин разобрали и вам не хватило?
        - Юлия, вы, видимо, хотите меня обидеть. Я говорю правду, мне не хватает именно вас. Кстати, я звонил вам постоянно и совершенно безуспешно. Вы куда-то уезжали?
        - Нет, все время была в городе, просто отключила телефон, а затем забыла включить. Хорошо, соседка заглянула и сказала, что ко мне невозможно дозвониться. Иначе сама я обнаружила бы это очень не скоро.
        - Вам разве так редко звонят?
        - Нет, просто все мои знакомые знали, что я уехала, и в принципе никто не должен был беспокоить.
        - У вас, Юлия, какой-то странный голос. Вам неприятно со мной говорить?
        - Что вы, наоборот, просто не выспалась.
        - Телевизор допоздна смотрели? - осторожно поинтересовался Никита.
        - Нет, в больнице дежурила. Мой старый друг попал в неприятную ситуацию. Сильно пострадал, вот и пришлось несколько ночей посидеть с ним. Но сегодня ночью я уже к нему не пойду.
        - Что так? Уже выздоровел?
        - Нет, поругались. Да и чувствует он себя уже значительно лучше.
        - Вы мне не рассказывали о старых друзьях.
        - Разве я должна была перед вами отчитываться? Вообще, почему вы меня об этом спрашиваете? Собственно говоря, какое вам дело, где и с кем я была эти дни? Вы мне что, муж? Я не просила вас помогать мне. Это касается меня одной. Я ненавижу, когда кто-то сует свой нос в мои дела!
        - Юлия, умоляю вас, успокойтесь, я даже не думал вас обидеть. Простите меня. Наверное, я позвонил очень не вовремя. Извините.
        - Это вы меня извините, Никита, я сорвалась и наговорила вам невесть чего. Спасибо, что не забыли меня. Я правда очень рада вашему звонку. Просто так все навалилось на меня, я, честное слово, очень сожалею, что обидела вас. Знаете, мне вас тоже очень не хватает.
        - Юлия, а вы разрешите мне вам позвонить, когда я вернусь в город? Может быть, мы встретимся?
        - Я не думала об этом. По правде говоря, я считаю, что нам не стоит встречаться. Что же касается звонков, то, пожалуйста, я всегда буду рада с вами поговорить.
        - Вы так не желаете меня видеть?
        - Понимаете, Никита, я чувствую себя не слишком уверенно, после того как… В общем, вы должны меня понять, это произошло случайно, и я искренне раскаиваюсь, что позволила себе… вам… Мне трудно это говорить, но вы сами понимаете, ничего подобного не должно было случиться! Мне понадобится время, чтобы забыть ту ночь. Я надеюсь, что вы, так же как и я, расцениваете то происшествие как ошибку с обеих сторон. Еще раз извините меня.
        - Я не понимаю вас, Юлия. Мне показалось, что…
        - Нет! Вам только показалось, и не более того! - быстро перебила его Юлия. - Давайте признаемся в ошибке и постараемся поскорее об этом забыть.
        - Может, я ошибаюсь, - медленно, тщательно подбирая слова, заговорил Никита, - но скажите честно, как на духу. У вас есть постоянный… друг? И вы не хотите с ним расставаться? Именно по этой причине вы стараетесь меня избегать?
        - Простите, Никита, но вас это совершенно не касается, - оборвала его Юлия и, помедлив, добавила: - Но я буду счастлива, если вы станете, хоть изредка, звонить мне.
        - Спасибо и на этом, - глухо и обреченно сказал он. - До свидания, Юлия. Если не возражаете, я вам позвоню завтра в это же время.
        - Нет, это невозможно, меня просто не будет дома, лучше позвоните вечером, после шести. К тому времени я уж точно привезу сына, и мы сможем спокойно поговорить. До свидания, Никита.
        Некоторое время он еще слушал гудки в трубке. Присев на постель, Никита отшвырнул телефон и потер лицо руками. Разговор окончательно сбил его с толку. Она не желает с ним встречаться, но хочет, чтобы он звонил ей. Как это понимать? Нет, в самом деле - женщину понять невозможно. Но почему она сожалеет о той ночи? Ей настолько не понравилось? Или наоборот? Никита был уверен, что она была с ним в постели предельно откровенна. В чем же он тогда сплоховал? А вдруг она просто испугалась самой себя? Почувствовала, что он, Никита, и есть тот самый человек, который является ее половинкой? Он где-то читал, что каждому мужчине или каждой женщине на всей земле идеально подходят всего лишь семь человек противоположного пола. Всего семь! Повстречать именно свою половинку - невероятная удача. Учитывая, что они могут жить на разных континентах, не совпадать по возрасту, цвету кожи, вероятность встречи практически равна нулю, но тем не менее такие чудеса все же случаются. Никита свято верил, что с ним вполне может произойти что-то такое же. Особенно после того, как познакомился с Юлией. Оставалось лишь каким-то
образом объяснить это ей. Убедить в возможности чуда, коль на то пошло. Только как это сделать, он пока еще не догадывался.
        Морозов-младший несколько раз набирал телефон отца. Трубку никто не брал. Разозлившись, он уже собрался позвонить матери, но вовремя одумался. Ни к чему до поры до времени извещать всех о своем возвращении. К тому же, возможно, оно и к лучшему. Можно навестить друзей. Чужбина совершенно не подходила для Володи. В особенности Германия, страна, где даже облака ходят строем. Первым, кому он попытался дозвониться, был Дэн. Зная, что приятель всегда при машине, Володя рассчитывал, что тот подвезет его до города. Увы, Дэн трубку не взял. Расстроенный, Володя поймал такси и уже в машине набрал номер Анны. Он справедливо рассудил, что у этой милой дамы его точно никто искать не станет. Она ответила сразу, сонным, чуть расслабленным голосом:
        - Володенька?! Рада тебя слышать! Соскучился, миленький?
        - И это тоже! Скажи, мне можно к тебе заехать, погостить?
        - Была бы рада тебя видеть, но я сейчас не дома. В Боровке отдыхаю. Закончила дела и решила немного привести себя в порядок. Так что сам решай. Если совсем невтерпеж, то приезжай сюда. У меня люкс, места хватит.
        - Я из аэропорта еду! Боровка как раз по дороге. Заеду, приютишь?
        - Ну как же тебе откажешь! Разумеется! Приезжай. Буду рада хорошему мальчику! - томно хохотнула Анна.
        - Как тебя найти? - уточнил Володя.
        - Второй корпус. Люкс 418. Жду!
        Попросив водителя довести его до санатория, Володя откинулся на спинку сиденья и довольно улыбнулся. Все сложилось как нельзя лучше. Он превосходно проведет время с Анной, завтра свяжется с отцом и начнет действовать. Денег, конечно, выложить придется немало, но Анна того стоила.
        Когда такси остановилось перед полосатым шлагбаумом, Володя невольно встрепенулся. К машине уверенно направился человек в камуфляже. Сердце испуганно затрепетало. В такой форме, конечно, расхаживают все кому не лень, но вдруг…
        - Вы куда? - спросил часовой, лениво козырнув.
        - У меня здесь отдыхает знакомая, просила привезти ей кое-что из вещей, - начал объяснять Морозов.
        - Фамилия и где проживает? - уточнил часовой.
        - Вольская Анна, второй корпус, номер 418, - заученно отрапортовал Морозов.
        - Минуту! - сказал часовой и с кем-то связался по радио. - Проходите.
        Володя рассчитался с водителем и, забросив на плечо сумку, направился по аллее в глубь не то окультуренного леса, не то парка. Идти пришлось довольно долго. Только метров через восемьсот, впереди, в просветах между соснами появилось вполне современное здание. Подойдя поближе, он увидел на нем табличку с номером один. Второй корпус оказался не так далеко, всего-то метрах в двухстах. Не привлекая к себе внимания, Морозов прошел к лифту и поднялся на четвертый этаж. 418-й номер оказался неподалеку. Не постучав, Володя распахнул дверь. Анна, в тончайшем пеньюаре, возлежала в шезлонге на балконе и только повернула голову, чтобы взглянуть на вошедшего.
        - Уже здесь? - немного удивленно воскликнула она. - Что ж ты не позвонил? Я бы тебя встретила! Налей мне немного вина! Жарко, пить хочется!
        Ухмыльнувшись, Морозов повернулся к холодильнику, достал мигом запотевшую бутылку шардоне, наполнил два бокала и шагнул на балкон. Как он и предполагал, под тончайшей тканью у Анны ничего не оказалось.
        - Как ты здесь очутилась? Вроде вояки не твой профиль? - спросил Володя, опускаясь рядом с женщиной на шезлонг.
        - Будешь смеяться, твой папашка заказал меня для своего друга! - захохотала Анна.
        - Это для кого же? - удивился Володя. - Папашка человек прижимистый, просто за так копейки не даст!
        - Есть тут один майор в отставке, Никита Тышкевич.
        - Погоди! Он что, тут?!! - невольно воскликнул Володя.
        - Ну да! Ты его знаешь? Ради него я сюда и приехала! Только чего ты всполошился? Он что, тебе родственник?
        - Валить мне отсюда нужно! Он, если меня найдет, живым в землю закопает! - побледнев, прошептал Морозов.
        - Не закопает. Он сам чуть живой! Того и гляди, коньки откинет.
        - Ты серьезно? Что с ним? - не в силах сдержать волнение, спросил Володя.
        - Больно шустрый господин! Слишком до молодых женщин охоч! Вот и прихватило сердечко у бедолаги! Со мной, сам понимаешь, нелегко справиться!
        - Это ты его укатала?
        - Если честно, то только добавила. У него и до меня пассия была. Кстати, мне показалось, что я ее где-то видела. Возможно, у них роман.
        - Ты о ней что-нибудь знаешь? - насторожился Морозов.
        - Почти ничего, жила рядом с ним, на третьем этаже. Все время под ручку расхаживали. Впрочем, выяснить, кто она и откуда, можно без особых проблем. Тебе она зачем?
        - Да так, просто! Он ведь развелся недавно. А тут вдруг пассия! Разузнай, что сможешь! Я заплачу!
        - Естественно! Я даром ничего не делаю! Даже на отдыхе! - улыбнулась Анна, отбрасывая в сторону полу пеньюара.

* * *
        Солнце вставало над пока еще спящим городом. Юлия шла по непривычно тихим улицам и, отдаляясь с каждым шагом от больницы, чувствовала себя все увереннее. Да, нужно собраться с силами и выбросить Дэна из головы, вернее, не из головы, а из сердца. Он всего лишь жестокий мальчик, даже не понимающий, сколько боли и страданий причиняет ей, женщине, которая его полюбила. Хотя если честно, то сейчас она уже не испытывала любви к нему, лишь неясное чувство жалости да еще, пожалуй, сострадание. Вот только этого явно недостаточно для того, чтобы снова потерять голову. Да и была ли любовь? Скорее страсть, а еще страх перед неизвестностью, перед бесконечным одиночеством. Именно этот страх толкнул Юлию в свое время в объятия Дэна. Вся ее женская сущность уже настолько измучилась в постоянной тоске, что здраво рассуждать она уже не могла, потому-то и случилось это. Ведь разум постоянно убеждал ее в том, что Дэн никогда не станет ее мужем. Но Юлия не прислушалась ни к себе, ни к Марине, которая сразу же возненавидела молодого Юлиного любовника. Что ж, нужно признать, что к внутреннему голосу стоит иногда прис
луш иваться.
        Идти до дому было еще далеко. Юлия только добралась до реки, не преодолев и половины пути. На противоположном берегу взметнулись в небо три стелы, символизирующие винтовочные штыки. Над водой клубился туман. Сизой полупрозрачной дымкой он медленно полз вниз по течению, то касаясь высоких берегов, то сжимаясь в тугой сгусток прямо над водной гладью.
        Непреодолимое желание искупаться прямо сейчас в этой затянутой молочно-белым туманом реке заставило Юлию свернуть с моста и спуститься на берег. Удивительно, но она оказалась на берегу не одна. Какая-то девушка, очевидно из расположенного поблизости общежития, уже выходила из воды. Крошечные белые трусики, составлявшие весь наряд юной наяды, прилипли к телу и выглядели лишним, посторонним предметом на юном, совершенном теле.
        - Привет! Как водичка? - спросила Юлия, не решаясь раздеться при незнакомке.
        - Отличная! Как парное молоко! Я, когда с мамкой в деревне жила, каждое утро на озеро бегала. Здесь, в городе, даже эту общагу выбрала, чтобы поближе к реке, - одним духом выпалила девушка. - А ты что, тоже купаться по утрам любишь?
        - Не знаю еще, не пробовала. Просто шла домой, и вдруг захотелось.
        - Тогда давай быстрее, а то я вижу, у тебя купальника нет. У нас в общаге народ рано на работу встает.
        Юлия сбросила босоножки, слегка поежилась от ощущения прохладного песка и решительно разделась. Вода и впрямь оказалась необыкновенной. Быстрое течение сильно сносило, но Юлия, уйдя со стремнины, подплыла ближе к берегу и спокойно начала двигаться вверх к мосту, где оставила одежду. Тугие струи закручивались вокруг тела, обтекали, ласкали, и вместе с водой уходила печаль, неуверенность. На берег Юлия вышла словно обновленной. Теперь она точно знала, что нужно делать и как поступать. Даже внутренний голос аплодировал ее решимости. Кое-как натянув на мокрое тело легкое платье, Юлия пошла домой. Утреннее купание не просто взбодрило ее, оно будто приоткрыло некую завесу, дало ключ к пониманию некоторых неясных доселе мотивов.
        Больше дежурить у постели Дэна она не станет. Не только потому, что ему уже явно стало лучше. Просто нельзя допускать, чтобы он пользовался ее слабостью. Она должна быть сильной! Такой, как Марина, например. Ведь подруга нашла в себе силы не только справиться с собственной любовью, она продолжает даже успешно работать. А у Юлии есть сын, ради которого стоит жить. Что же касается мужчин, то санаторий дал ей хороший урок. Не все то золото, что блестит. Никита не выглядит голливудским актером, но тем не менее он замечательный человек. Сильный, мужественный. Пусть не красавец, не важно, что не молод, но такие, как он, видимо, действительно редкость. Нехорошо получилось. Зря она тогда, в последний день, поддалась своему импульсу. Что ж, теперь ничего уже не исправить. Просто в дальнейшем не нужно с ним встречаться. Она справится сама и с воспитанием Андрюшки, и с собой. Назло все тому же Дэну она будет счастливой, несмотря ни на что, вопреки устоявшемуся мнению, что женщина может быть счастлива только в браке. Все это бред! Разве ее мама была несчастлива? А бабушка? Они жили ради детей и в этом
находили высший смысл бытия. Нет, у нее теперь есть конкретная цель, и Юлия должна ее достичь!
        За подготовкой к приезду сына пролетел день незаметно. Уже под вечер, когда в духовке доходил любимый Андрюшкин пирог, позвонила Елена Владимировна. Услышав ее голос, Юлия испуганно спросила о Дэне.
        - Ничего там, насколько мне известно, не случилось. По крайней мере, мне из больницы не звонили. Я с тобой решила связаться по другому поводу. Ты же в отпуске?
        - Да, почти все лето, а что, вам нужна моя помощь? - насторожилась Юлия.
        - Наоборот. Видишь ли, меня пригласили на следующие выходные за город. Соберутся мои друзья, будут интересные люди. Даже один писатель!
        - Правда? Никогда не знакомилась с писателями, но мне как-то неудобно!
        - Брось! Тебе просто необходимо сменить обстановку! Да и после этих злоключений тебе совсем не лишним будет сменить круг общения. А раз уж подвернулась такая возможность, я решила пригласить тебя с сыном на это мероприятие. Мне сказали, что там люди с детьми приедут, будет интересно. Как тебе мое предложение?
        - Честно говоря, весьма неожиданно. А когда я должна дать ответ?
        - Чем раньше, тем лучше.
        - Можно мне пару дней подумать?
        - Конечно, только сообщи мне о своем решении не позже вторника. Договорились?
        - Да. Лена, я еще хотела спросить, а как насчет дежурства у Дениса, сколько еще за ним нужно присматривать? У меня сын завтра из лагеря возвращается.
        - Я думаю, что уже достаточно. Ему намного лучше. Он вполне справится и без твоего участия. Тебе, Юленька, вообще лучше поскорее о нем забыть. Он ведь не пара тебе, да ты и сама об этом прекрасно знаешь. Что ты замолчала? Обиделась?
        - Нет, что вы! Просто задумалась. Я сегодня к нему не пойду.
        - Правильно, отдохни, выспись и готовься на следующие выходные поехать за город. И мальчика с собой бери, детей соберется достаточно, не заскучает. Места там просто сказочные. Ну все, пока!
        - До свидания, Лена! - Юлия положила трубку.
        Вот какие интересные дела начинаются! Собственно, а почему нет? И ребенку будет интересно! Рука привычно набрала номер Марины.
        - Привет! Маринка, ты никуда не убегаешь?
        - Нет, Юля. Я только что с работы пришла.
        - Можно я к тебе заскочу на минутку?
        - Лучше на часок. У меня есть что тебе рассказать.
        - Не у одной тебя, мне тоже охота с тобой посекретничать.
        - Тогда давай быстрее, я тебя жду.
        Для того чтобы переодеться и добежать до соседнего подъезда, Юлии хватило пяти минут. Марина уже ждала ее на площадке.
        - Проходи, кофе тебе сварить?
        - Нет, спасибо. Кофе уже не лезет. Из ушей скоро польется. Рассказывай, как у тебя дела? Слушай, а ты же вроде не курила, а на кухне табачищем пахнет!
        - Это Сергей. Я его покормила, ну и разрешила закурить.
        - Опаньки! Ты его уже кормишь? А когда он к тебе переселится? Или ты к нему решила?
        - Не дурачься, Юлька. Мы просто поздно вернулись, а у него, я знаю, дома пусто. Вот и пришлось прогнуться перед начальством.
        - Значит, ты его пока только кормишь! Все остальное позже! Я правильно поняла?
        - Ничего ты, подруга, не поняла. У меня с ним ничего не будет. Как бы хорош он ни был, это не мой мужчина. Если хочешь, я тебя познакомлю, и женитесь, разводитесь, заводите детей, вообще делайте что хотите, мне все равно.
        - Чем же он так плох? Вроде не урод, я его издали видела.
        - При чем здесь это! Да, не урод, совсем наоборот, симпатичный, умный, внимательный, обходительный. Только робкий немного, но это даже к лучшему. Ненавижу таких, которые сразу под юбку лезут. Он в этом плане молодец.
        - Так чего же ты теряешься? Глазки сострой, ты ведь это умеешь. Соблазни.
        - Нет, Юля. Не мой он, понимаешь? Вот для тебя, как мне кажется, он вполне подходит.
        - Ты что, по-прежнему не можешь забыть Андрея?
        - Как тебе сказать? Понимаю, что его не вернуть, но после него я никого не хочу. Надоело все.
        - Ты же говорила, что у вас ничего не было?
        - А мне ничего и не нужно. Просто знать, что он счастлив, что жив, что все у него нормально. Ладно, рассказывай, что у тебя опять стряслось? С Дэном, что ли, переспала?
        - Нет. Отказала. Вообще я с ним, кажется, порвала. Сегодня ночью он мне снова предлагал, я сорвалась, нагрубила и ушла. Светало уже. Я так через весь город пешком и отправилась. На рассвете в реке искупалась. Вода, не представляешь, теплая, восхитительная! Подумала я обо всем и решила, что не нужен он мне. Переболела. Маринка, а мне сегодня Никита звонил! - сменила тему Юлия. - Намекал на то, чтобы встретиться. Только я не согласилась. Боюсь я чего-то. Понимаешь, после того, что между нами было, стыдно в глаза ему смотреть.
        - Вот этого, Юля, я понять никак не могу! Очнись! Девочка! Тебе ведь не шестнадцать лет! Пора задумываться над тем, что ты делаешь. Вместо того чтобы самой назначить ему свидание, ты препятствуешь ему в этом, заявляя, что тебе стыдно в глаза ему смотреть?! Чего ты стыдишься? Того, что ты женщина? Или того, что красива? А может, того, что подарила ему себя? Этого не стыдиться, этим гордиться нужно. Сама посуди, если он, как ты говоришь, не ловелас, не охотник за юбками, то ему нужна нормальная женщина. Чего, по-твоему, постоянно не хватает мужчине? Настоящему, осознающему себе цену. Ему больше всего нужен надежный тыл. Я же говорила и с Андреем, и с Сергеем, и знаешь, что поняла? Что они больше всего ценят? Для них уютный дом, семья и любящая жена - самое важное. Самое главное. Ты бы видела, какой дом построил Сергей! Он тогда собирался жениться. И представь, такой мужчина - и один. Совсем не потому, что он бабник или закоренелый холостяк. Нет! Напротив!
        Бабы - дуры! Они не могут понять, что за прекрасным фасадом, скорее всего, прячется гнилое нутро! Мы все ведемся на красивые слова, на роскошные ухаживания и не можем понять, что те, настоящие, просто не умеют всего этого. Дон
        Жуан ухаживал красиво и, получив свое, бросал несчастную жертву! Он охотник, для него главное процесс. А для жизни нужен другой! Надежный, способный любить, умеющий хранить верность.
        - Да, но твой Андрей - бабник, каких свет не видел! А ты все еще возносишь его на пьедестал!
        - Неправда! Да, женщин у него было немало. Но не он гонялся за ними - охотились на него. Причем каждая хотела его заполучить в личное пользование, и не только потому, что он замечательный любовник. Все они желали одного - стать его женой\ Я видела его бывшую. Да, красивая, не отнять, но холодная как айсберг. Поверь моему опыту, я в состоянии распознать настоящую женщину и ледышку. Так вот, его угораздило жениться на Снежной королеве.
        В целом Никита строго следовал назначениям врача. Видимо, поэтому так быстро и пошел на поправку. Уже в воскресенье он вышел из номера и даже спустился на пляж, но купаться не стал, а просто сидел в тени, наблюдая картинки из жизни отдыхающих. Не прошло и получаса, как он заметил Анну в обществе молодого, крепко сложенного парня. Проходя мимо Никиты, Анна презрительно фыркнула и откровенно потерлась грудью о руку спутника. Никита лишь слегка развел руками. Собственно, он и не претендовал на роль ее временного любовника. Развлекается госпожа генеральша, ну и на здоровье. Он здесь совсем ни при чем.
        Сердце почти не беспокоило, и после обеда Никита отправился гулять по лесу. Казалось бы, пение птиц, прыгающие с ветки на ветку белки, сам бор, пронизанный солнечным светом, - все это должно было успокаивать, настраивать его на благодушный лад, но он вспомнил, как гулял по этим тропинкам с Юлией, как любовался ее чудесными глазами, как прикасался к ее руке, и в груди сладко щемило. Почему она убежала? Теперь не хочет его видеть! Что же пошло не так? Никогда раньше Никита так не тосковал по женщине, с которой провел всего лишь одну ночь. Он долго бродил по лесу и никак не мог дождаться вечера, чтобы позвонить Юлии.
        Как ни странно, Юлия подняла трубку почти сразу.
        - Да? - услышал он чуть задыхающийся от волнения, такой родной голос.
        - Добрый день, Юлия! Я вас от чего-то отвлек?
        - Нет, просто мы с Андрюшкой только что вошли. Я как раз отпирала дверь, когда зазвонил телефон. Я так рада, что вы позвонили!
        - Взаимно! Ну, как там ваш сын? Хорошо отдохнул?
        - Нет слов! Он в таком восторге! Просится еще! Андрюшка так загорел! Вырос! Такой парень - не узнать! Вы подождите минуту, я дверь запру.
        Никита поймал себя на том, что глупо улыбается во весь рот. Он слышал в трубке какие-то звуки, приглушенный голос Юлии, звонкий детский голосок ее сына и безумно хотел оказаться сейчас рядом с ними. Подхватить их обоих на руки, закружить, подбросить до потолка худенькое тельце ребенка, услышать его счастливый смех.
        - А вот и я! Все! Отправила Андрюху мыться с дороги и могу спокойно с вами разговаривать, - весело отрапортовала Юлия. - Как вы? Уже отошли от перегрева?
        - Что? Да, вполне. Сейчас бродил по лесу, там, где мы с вами ходили, и вспоминал наши прогулки.
        - Из-за этого у вас такой печальный голос? Разве вы так и не нашли себе других развлечений?
        - Даже не пытался, Юля. Я все время думаю о вас. Безумно хочу вас снова увидеть.
        - Никита, дорогой, зачем вам это? У меня ребенок, и я далеко не красавица. Подумайте хорошенько. Мы вам не подходим.
        - Юля, это не та тема, чтобы обсуждать ее по телефону.
        - А может, ее вообще не обсуждать? Давайте лучше оставим все как есть. Хотя такого друга, как вы, мне, конечно, терять не хочется.
        - Вы думаете, что я подхожу только на роль друга?
        - Вы считаете, что этого недостаточно?
        - Я хотел бы уточнить, в каком смысле вы использовали слово «друг»? В нынешнем или же в классическом?
        - Разумеется, в классическом! Поймите, Никита, мне не нужен любовник!
        - А муж?
        - Что вы хотите сказать? Вы предлагаете себя в качестве мужа?
        - Да, именно это я вам и хочу предложить.
        - Я не знаю, что вам ответить. Мне нужно подумать. Вы же меня совершенно не знаете!
        - Ошибаетесь, Юлия, я знаю о вас вполне достаточно, чтобы предложить вам руку и сердце. Все зависит от вас!
        - Никита, давайте отложим этот разговор. Я совершенно не готова вам что-либо ответить. Ваше предложение попросту ошеломило меня. Извините. Нам обоим необходимо серьезно подумать. Мне кажется, когда вы узнаете меня поближе, вы не станете столь опрометчиво делать такое предложение.
        - Через неделю я возвращаюсь в город. Мы с вами встретимся и все обсудим.
        - Прошу вас, Никита, еще раз все взвесьте, прежде чем начинать этот разговор. Кстати, я вместе с сыном уезжаю на выходные за город, вернусь только в воскресенье вечером. До свидания.
        - Хорошо, я это учту! - чуть напряженно сказал Никита.
        Юлия положила трубку, а Никита, покопавшись в карманах, достал сигареты и, позабыв о запрете врача, закурил.
        Прошел почти месяц с того дня, когда вместе с участковым он приехал для серьезного разговора с бывшим другом.
        Табличка на двери гласила: «Заместитель главного санитарного врача Морозов Вячеслав Сергеевич». Никита вошел решительно, без стука. Просторный кабинет, залитый солнечным светом, современная офисная мебель. Огромный плоский монитор компьютера на столе. Уютные кожаные кресла. Сам хозяин, вальяжный, сыто выглядящий, в отлично сидящем на нем, до хруста накрахмаленном белом халате.
        - Здравствуй, Славик! Не ждал меня? А я вот решил к тебе с другом заглянуть! Знакомься, старший лейтенант Борисевич, следователь. Ты не против, Славик, если мы зададим тебе несколько вопросов, пока в неофициальной обстановке?
        По мере того как Никита говорил, хозяин кабинета, прямо на глазах, терял лоск и уверенность в себе. Словно воздушный шарик, из которого выпустили воздух, он сник и, казалось, даже уменьшился в размерах. Участковый тем временем, подыгрывая Никите, прошелся по кабинету, провел кончиком пальца по корешкам папок с документами, аккуратными рядами выстроившихся на стеллаже, и независимо развалился в одном из кресел.
        Никита, выдерживая паузу, уверенно подошел к столу, развернул стул спинкой вперед и взгромоздился на него верхом, будто собрался скакать в сабельную атаку на уже морально подавленного, сломленного противника. Вячеслав Сергеевич, сжавшись в кресле, вдруг закричал:
        - Ты ничего не докажешь! Это только твоя вина! У тебя нет ни свидетелей, ни улик!
        - Что ты говоришь? А мужики, которых ты споил, спровоцировав несчастный случай? Ты знаешь, что на твоей совести жизнь человека? - очень тихо, но зловеще прошептал Никита, приподнимаясь со стула. - Именно тебе и придется за это отвечать! А Володенька ответит за все остальное!
        - Нет! До него ты никогда не доберешься! Ты все равно разорен! Уже ничего нельзя изменить! Завтра к тебе явится проверка от нас, а уж мои дамы найдут у тебя столько огрехов, что закроют твою контору на счет раз! - все громче кричал Морозов.
        - Послушай, Славик, за что ты меня так ненавидишь? Я что, тебе где-то дорогу перешел? - спокойно спросил Никита.
        - А разве нет? На тебя еще в школе все девчонки обращали внимание! Ты знаешь, почему мне Галка на выпускном отказала? Из-за тебя!
        - Славик, опомнись! У меня не было ничего ни с Галкой, ни с другими! И, кроме того, это же было сто лет назад. Нам было по семнадцать! После этого уже прошла вся жизнь!
        - Ну и что?! Даже теперь ты успешен и независим! А я?! Я прозябаю в этом кабинете. Не могу ничего себе позволить, потому что нахожусь на государственной службе! Скажи, почему ты можешь ездить на «мерседесе», а я не могу показать даже краешек того, чем обладаю? Где справедливость? Скажи?
        - Славик, разве не каждый сам выбирает свой путь? Ты сделал выбор, чего на других пенять?
        - Нет, Никита, я раздавлю тебя! Не оставлю от тебя мокрого места! Неужели ты до сих пор не понял, что ты жалкий выскочка! Ноль без палочки! То, что тебе повезло и ты нахапал деньжищ, - это просто случайность, нелепая несправедливость! Я всегда был лучше тебя, умнее, хитрее, изворотливее. Ведь по сути своей ты как был, так и остался тупым солдафоном. У тебя же только одна извилина, да и та от фуражки! - уже не сдерживаясь, кричал Славик.
        - Ты все сказал? - тихо спросил Никита. - Да!
        - Жаль, что так получилось. Я считал тебя своим другом. Теперь ты, Славик, - мой личный враг! Это не ты меня разорил, это я тебя раздавлю, как слизняка. Запомни! - спокойно и твердо сказал Никита. - Пошли, лейтенант. Нам здесь больше делать нечего.
        Только в машине участковый поинтересовался, что собирается предпринять Никита.
        - Он очень непрост, мой бывший школьный друг. Но я найду на него управу. Уверен, при таких амбициях у него рыльце в пушку. Думаю, что накопать на него компромат не составит большого труда. Запущу сыскарей, сколько бы это ни стоило.
        Славик тогда испугался. Причем по-настоящему. В том, что Никита не бросает слов на ветер, он знал не понаслышке, еще бы, даже в школьные годы именно Никита всегда вставал на защиту довольно робкого Славика. Жили они в одном дворе, вместе ходили в школу, учились в одном классе. Дружили? Трудно сказать. Славику в то время было выгодно иметь надежную защиту. Потому и лебезил перед более сильным и решительным Никитой. Старался быть ему полезным и в то же время люто ненавидел. Хотел стать таким же, как он, и не мог. После школы их дороги разошлись. Никита поступил в Рязанское военное училище, а Славик в медицинский институт. Он уже тогда твердо знал, чего хочет в жизни. Вот только так случилось, что особыми талантами он не обладал, потому и вышел из института рядовым терапевтом. Наверное, так бы и прозябал он в районной поликлинике, если бы не встреча с тогдашним негласным хозяином города.
        Он-то и посоветовал молодому врачу переквалифицироваться. Прислушавшись к совету, Славик перешел работать в санэпидемстанцию. Денег это поначалу не принесло, но то, что произошло дальше, для многих стало шоком.
        Госторговля стала быстро разрушаться, а на ее обломках восторжествовал частный капитал. Государство тут же ответило целым рядом запретов и ограничений. И настало время Вячеслава Морозова, в ту пору уже заместителя главного санитарного врача. Именно он осуществлял контроль над исполнением указов и приказов. Взятки Славик брал осторожно, все больше подставляя главного врача. Неудивительно, что посадили в тюрьму именно главу санэпидемстанции. С приходом нового главного Славик ненадолго поумерил аппетит. Но вскоре, после нескольких посещений знаменитой морозовской баньки, главный начал брать, да притом так, что даже Славик застонал. Но одного не знали главные врачи - что к ним попадали предприниматели в лучшем случае средней руки. Главные кормильцы, крупные оптовики несли мзду лично господину Морозову. Документы он оформлял без проволочек, но, главное, его интересовали только деньги, а что касается товара, то Морозова он совершенно не волновал. До поры это вполне устраивало поставщиков, но со временем положение изменилось. Чтобы удовлетворить спрос, необходимо было поставлять вполне доброкачественные
продукты, а взятки все равно приходилось давать. Не только потому, что так уже было заведено, просто ни одна непроплаченная партия не могла поступить в оборот. Морозов лично следил за товаропотоком. Незаметно он сам настолько изучил и рынок, и спрос, что впору стало самому заниматься поставками и торговлей. Мешало одно обстоятельство - он был госслужащим и поэтому не имел права заниматься предпринимательством.
        Тем временем кто-то из недовольных поборами написал заявление, и вскоре очередной главврач оказался под следствием. Необходимо было срочно искать выход, чтобы даже в случае каких-либо подозрений со стороны органов за спиной было надежное прикрытие, кроме того, Славик уже просто устал скрывать то, чем обладает. Вот тут и подвернулась Татьяна. То, как она сумела предложить ему не только смехотворную по его меркам взятку, но, главное, себя, Славику понравилось. Сообщив жене, что уезжает в срочную командировку, он увез Танюшу на загородную базу отдыха. Что там он вытворял с молодой женщиной, рассказать невозможно. Но спустя несколько дней Славик понял, что отнюдь не Таня, а он сам попал в зависимость. С каждым днем его тянуло к ней все больше. А затем, как-то ночью, лежа в ее постели, Славик предложил молодой женщине новую жизнь. Было бы странным, если бы она, твердо уяснившая, что деньги решают все, не согласилась.
        Они оказались удивительно слаженной бизнес-парой. Дела быстро пошли в гору. Таня была послушным исполнителем, но кроме бизнеса их связывала еще и постель. Здесь Славик полностью менялся ролями со своей подругой, позволяя ей руководить и командовать им, как только Тане заблагорассудится. Но все же деньги были для обоих важнее страсти.
        Для Морозова не составило большого труда организовать пусть не слишком спокойный, но весьма прибыльный бизнес. Молодая, яркая Татьяна стала его прикрытием. Он не утруждал себя хождением по инстанциям, достаточно было всего одного звонка, чтобы механизм завертелся. Разумеется, он знал, что Татьяна не гнушается возможностью забраться в постель к нужному человеку, но это его только сильнее возбуждало. Когда секс между его подругой и каким-нибудь высокопоставленным городским чиновником происходил в квартире Татьяны, она частенько записывала эти развлечения на видео. Просто так, на будущее. Славик, просматривая подобные записи, ощущал непередаваемое возбуждение.
        Со своей стороны Морозов делал все возможное для развития собственной торговой империи. Правдами и неправдами уничтожал конкурентов, подкупал чиновников, расчищал место под солнцем для себя и подруги. И вот сейчас, когда почти все закончено и полное, абсолютное, заветное счастье так близко, дело жизни оказалось под угрозой. И все из-за того, что вернувшийся на родину Никита неожиданно быстро стал преуспевающим человеком, построил роскошный дом, женился на молоденькой красавице и позволяет себе открыто демонстрировать свое положение. Ненависть, приугасшая на время, вспыхнула с новой силой. Благо у Славика есть сын, толковый парень, причем без малейших предрассудков. Именно ему пришла в голову идея разрушить бизнес Никиты изнутри.
        Анна, вернувшись в номер, нырнула на несколько минут в душ и, не вытираясь, прошлепала в спальню. Володя спал, уткнувшись носом в подушку. Известие о том, что Морозов-старший умер, он получил вчера. Сказать, что он испытал шок - значит не сказать ничего. Володя замкнулся в себе и весь день молчал. Только вечером начал обзванивать знакомых, чтобы узнать, как это случилось. О том, чтобы позвонить матери и как-то поддержать ее в трудную минуту, он даже не подумал, главным для него стало защитить себя всеми способами. То обстоятельство, что отец умер во время ареста, напугало Морозова-младшего. Он догадывался, что отец нечист на руку, но о том, что ему мог угрожать арест, Володя даже не думал. Теперь же, когда выяснилось, что Никита Тышкевич жив, он откровенно запаниковал.
        Анна вначале прикидывала, как бы поделикатнее сообщить парню о том, что Никита уже самостоятельно выходит на прогулку, а потом задумалась: стоит ли вообще так уж беречь случайного любовника? Он ей не друг и не родственник. Решение пришло само собой. Достаточно грубо растолкав Морозова-младшего, Анна сунула ему в лицо листок с адресом и фамилией Юлии:
        - На, держи и мотай отсюда. Тышкевич пошел на поправку, уже разгуливает по территории, я только что видела его на пляже. Догадываешься, чем это тебе грозит?
        - Но ты же сама говорила, что он вот-вот сдохнет?! - воскликнул Володя.
        - Значит, медицина оказалась сильнее! Подумай своей пустой головой, что будет, если он тебя найдет здесь? Я говорила с Никитой, он собирается после обеда наведаться ко мне в гости! - не моргнув солгала Анна.
        - Так обед через час! - растерянно плюхнулся обратно в постель Морозов.
        - Именно поэтому тебе надо прямо сейчас бежать отсюда без оглядки. До города доберешься на попутке! - подсказала Анна.
        Володя, толком не соображая, что же произошло, лихорадочно принялся собираться. Побросав в сумку вещи, он сел в кресло и потянулся за сигаретой. Обычный листок в клетку, из школьной тетради, лежащий на столе, привлек его внимание. Старательно выведенные буквы упорно не складывались в слова.
        - Это еще что? - спросил он, вертя в руках бумажку.
        - Я тебе уже говорила, адрес пассии Тышкевича. В регистратуре раздобыла, сказала, что познакомилась с женщиной, подружилась, а адрес потеряла.
        - Что мне теперь делать?
        - Отомсти! Попробуй надавить на своего бывшего шефа через эту дамочку. У тебя все равно другого выхода нет. Или сваливать из города, или устранять Тышкевича.
        Морозов вновь прочел записку. Адрес показался ему знакомым. Вроде бы когда-то он бывал там, причем не один, да… все верно, он ожидал в машине Дэна! И имя Юлия тоже совпадало! Кажется, было связано с подружкой приятеля. Если это одна и та же женщина, то есть шанс рассчитаться с Никитой!
        Поймать попутку не составило большого труда. Всю дорогу до города Володя прикидывал, как ему поступить. Ясно, что домой ехать нельзя. Не исключено, что Никита подал заявление в милицию. Значит, придется укрываться у друзей. Попытки связаться с Дэном, к сожалению, оказались безрезультатными. Володя попросил водителя остановиться возле вокзала. Не прошло и пяти минут, как он получил сразу несколько предложений о съемных квартирах. «А почему бы нет?!» - подумал он и, выбрав подходящий вариант, отправился смотреть предлагаемое жилье. То, что квартира располагалась в отдаленном районе, его не пугало. Главное - это наличие телефона! Квартирка оказалась неприглядной, однокомнатной, запущенной до невозможности, но на первое время вполне пригодной для того, чтобы переночевать несколько суток, пока не отыщется вариант получше. Володя согласился. Рассчитавшись за пять суток вперед, бросил сумку и принялся звонить всем знакомым. Спустя два часа картина смерти отца и того, что происходило перед этим, сложилась почти полностью.
        В операции по аресту Татьяны Дворецкой Глеб участия не принимал. Была возможность понаблюдать, благо связи в правоохранительных органах еще остались, да только интереса никакого не было. В отличие от Морозова с ней и так все было ясно. Да и не действовала она так активно против Никиты. По-видимому, Глеб чисто по-человечески проникся сочувствием к этому человеку, похожему на тех людей, с которыми его связала жизнь: с друзьями, коллегами, просто товарищами. Эти люди казались ему особенными. Все они сохранили в себе мужество, не сломались, не опустились, а как могли цеплялись за жизнь, карабкались к свету из последних сил, ломая ногти, в кровь сбивая руки, но устояли, выжили и не поплыли по течению, а, напротив, изо дня в день боролись и пусть не всегда, но побеждали. Так сложилось, что Глеб всеми фибрами души не терпел предательства, удара исподтишка, подлого толчка в спину человека, стоящего на краю пропасти, а с такими ситуациями ему приходилось сталкиваться постоянно. По неясным причинам такие понятия, как честь, достоинство, верность данному слову, выветрились из сознания людей. Вместо этого
откуда-то извне в их сознание внедрялось приоритетное чувство выгоды и неразборчивости в средствах. Стало нормой подтолкнуть поскользнувшегося, добить упавшего, растолкать всех, чтобы пробиться к кормушке. Воцарил пресловутый закон курятника - столкни ближнего, нагадь на нижнего и заберись повыше. С этим Глеб смириться не мог. Одним из мотивов, подтолкнувшим его вначале на работу в МВД, а затем и к созданию частного сыскного агентства, стало именно желание способствовать торжеству справедливости.
        Сразу после смерти Морозова Глеб позвонил Никите. Сообщил ему о результатах и рассказал в подробностях, как происходил последний акт драмы. О том, что Никита едва выжил, он уже знал от лечащего врача и не мог простить себе, что не успел предупредить его об опасности. В тот момент, когда Глеб позвонил, Никита уже лежал в палате, а вокруг него хлопотали врачи.
        - Значит, говоришь, сердце у Славика не выдержало? - спросил Никита.
        - Да, пакостить всегда легче, чем отвечать за содеянное.
        - Одно в этом деле плохо: Ирина осталась одна. А поддержать ее, насколько мне известно, некому.
        - С другой стороны, она сильная женщина. Думаю, справится. Понимаешь, Никита, для нее это наименьшее зло. Если основываться на психологическом портрете Ирины, составленном моей женой, то такая женщина даже подлеца не оставила бы в беде. А так - нет его, и руки у Ирины развязаны. Похоронила и забыла, все лучше, чем передачи носить.
        - А ты циник, Глеб. Я даже не предполагал, что ты можешь так думать. Все же боюсь, что для женщины в одночасье потерять и мужа и сына - это слишком большой удар. Сам ведь понимаешь, что Владимир не вернется в страну после того, что случилось.
        - Да, скорее всего. Спрячется в Европе и носа не покажет. Но ты понимаешь, что Интерпол его разыскивать не станет?
        - Это понятно. Так что будет с Ириной?
        - Алена с ней поработает, поможет, а там, глядишь, и образуется. На мой взгляд, для нее - не велика потеря. Вор, бабник, преступник - зачем он ей? А так, с глаз долой - из сердца вон.

* * *
        Никита последние дни в санатории буквально изнывал от тоски. После разговора с Глебом он окончательно успокоился. Хотя нужно признать, немного сожалел, что лично не разобрался с бывшим школьным другом. Теперь ему невыносимо хотелось поскорее вернуться в город, встретиться с Юлией и серьезно поговорить с ней. Он звонил Юлии каждый день, но старался избегать в разговорах столь важной темы, как чувства. Так, болтали ни о чем. После сердечного приступа врач, Максим Максимович, почти не спускал глаз с Никиты, строго контролировал его состояние и прилагал все усилия, чтобы поскорее поставить своего пациента на ноги. Никита и сам стремился к скорейшему выздоровлению. Выполняя назначения, он поставил перед собой вполне определенную цель - к Юлии должен приехать если не абсолютно здоровый, то, по крайней мере, достаточно крепкий человек, на которого одинокая женщина вполне могла бы положиться. Он был уверен, что для того, чтобы у него с Юлией все получилось, чтобы она согласилась выйти за него замуж, важны не только его положение и достаток, но и физическое здоровье.
        Никита не забывал о Юлии ни на секунду. От переполнявших его чувств даже начал писать стихи, неумелые, неуклюжие, они тем не менее давали Никите возможность хоть как-то выразить то, что бушевало в душе. Он никому не показывал того, что получалось, хотя и чувствовал, что привлекает всеобщее внимание, когда, сидя на пляже, задумчиво черкает что-то в тетрадке. Как-то раз рядом с ним присела на скамью пожилая женщина в легком летнем костюме.
        - Добрый день! Я вам не помешаю? - спросила она, поглядывая на Никиту поверх больших темных очков.
        - Нет, что вы, пожалуйста! - откликнулся он, закрывая тетрадь.
        - Вы писатель? - задала она, очевидно, волнующий ее вопрос.
        - Нет, так, скорее короткие заметки для себя.
        - А я поэтесса.
        - Вы издавались? У вас есть книги? - из вежливости поинтересовался Никита.
        - Да, - просто ответила женщина. - У меня издано семь сборников стихов. Все они вышли в последние годы. Вообще, по образованию я театральный критик. А стихи начала писать после смерти мужа. Овдовев, я как бы оказалась в вакууме. Дети давно разлетелись. Представляете, одна, в пустой квартире, в центре огромного города. Прежних подруг засосал быт, внуки, я осталась совершенно одна. Переезжать к детям не захотела. Скажите, зачем им капризная старуха? Что, у них своих забот мало? Так я начала писать стихи. Дело в том, что я очень люблю своего мужа. И, невзирая на то что его уже давно нет со мной, я продолжаю жить той любовью, что питала нас все годы совместной жизни. Сорок пять лет мы прожили вместе, душа в душу, и, когда его не стало, я испытала небывалое потрясение. Почти год я не хотела никого видеть. Приходила в парк, смотрела, как струится река и сами собой рождались стихи. Когда уже стало совсем невыносимо от горечи потери, от переполнявших меня чувств, я начала записывать то, что получалось. Незаметно собралось несколько тетрадок. Когда сын приехал меня навестить, он наткнулся на них, похвалил
и пообещал попробовать напечатать. Так и началось. За семь лет я издала семь сборников.
        - Интересно! То есть вы хотите сказать, что сильное потрясение подтолкнуло вас к творчеству?
        - Да, разумеется! Иначе ведь не бывает! Творить начинает только страдающая душа. Ведь душа либо спит, либо ее нет! Вот вы совсем недавно были счастливы, рядом с вами была удивительная, пленительной красоты женщина, затем вы внезапно расстались и ваша растревоженная, страдающая душа потребовала выхода. Вам пришла в голову замечательная идея, вы начали писать, все верно, иначе и не могло быть.
        - Как вы узнали, что я перенес потерю близкого человека? - невольно улыбнулся Никита.
        - О, это же не секрет! Я видела вас с ней. Вы выглядели счастливой семейной парой. Когда она уехала, вы мигом сникли, потерялись. Я и сделала вывод, что эта чудесная женщина не была вашей женой. Вы, скорее всего, вообще не женаты. Думаю, у вас были женщины в жизни, но настоящей, всепоглощающей любви вы еще не испытывали ни разу. Наконец она настигла вас, именно здесь, в санатории, хотя к курортным романам у вас, да, по-видимому, и у любого другого мужчины, отношение несколько предвзятое. Вы, мужчины, даже не догадываетесь, как способна полюбить женщина! С первого взгляда! Не раздумывая! Сильно и страстно - на всю жизнь. И совсем не важно, как в дальнейшем сложится судьба, останется ли она с этим человеком или же не встретится больше никогда, она будет помнить о нем. Бережно хранить любовь в сердце и… мечтать. Вам это может показаться смешным, но женщина любит больше всего тот образ, который создает ее воображение. Своим мысленным взором она видит то, что скрыто от посторонних глаз, то, что способна разглядеть в мужчине только она одна. Самое ценное, самое важное и дорогое только для нее одной.
        - Вы хотите сказать, что мужчина совершенно ничего не чувствует? - возмутился Никита.
        - Нет, напротив, чувствует, но только иначе, более приземленно, что ли. Его мотивы более прямолинейны и просты. Я не отнимаю у мужчин право на любовь, отнюдь. Только воспринимают они женщину в основном потребительски, упрощенно. Порою не задумываясь о том, что ощущает она. Для мужчины душа понятие, мягко говоря, отвлеченное. Я была счастлива с мужем и в то же время понимала, что видит он во мне в первую очередь женщину - мать, жену, но не нежную, тонкую, легкоранимую душу.
        - Уж не хотите ли вы сказать, что мужчина никогда не поймет женщину?
        - Подумайте, а вы сами действительно хотите знать, чего хочет женщина? Только хорошенько подумайте, прежде чем ответить! Проникнуть в ее чувства, мысли, желания. Вы окунетесь в совершенно иной мир! Где грезы причудливо перемешаны с реальностью, где краски так ярки, что непривычному глазу становится больно. Где одно только слово, зачастую одно и то же, способно вызвать небывалую радость и вселенское горе. Подумайте, разве вы не фыркали возмущенно, просматривая женские романы? Вам казались они смешными и глупыми, но это не так! Читая подобные сказки, женщина как бы переносится в тот мир, для которого она создана самой природой. В мир мечты и света, в чудесный мир, где любовь главное, ведущее чувство. Он непонятен вам. Непривычен и странен, но в том и есть главное отличие между мужчиной и женщиной.
        - Вы говорите так, словно мужчина и женщина существа с разных планет! Так не бывает! Мы живем в одном, жестком и суровом мире, где, по большому счету, нет места сантиментам и несбыточным мечтам, - немного раздраженно прервал женщину Никита.
        - Возможно, именно по этой причине женщине тесно в этих реальных рамках, она вынуждена искать отдушину в собственных мечтах и даже в иллюзиях. Иначе она просто не сможет жить. Вот скажите, та женщина, по которой вы страдаете, разве она во всем походит на вас? Разве не случалось в вашей жизни такого, что, повстречав даму, которая практична и целеустремленна, вы быстро уставали от нее и расставались без сожаления?
        - Так было с моей последней женой. Девочка была практична и по-своему умна, чего у нее не отнять.
        - Но вы говорите о ней в прошедшем времени, значит, вы расстались. Вы задумывались над причинами этого? Замолчали! Выходит, только почувствовали, но даже не дали себе возможности подумать. Когда вы встретились здесь с совершенно иной, не похожей на вашу прежнюю жену женщиной, разве вы не поразились ее непосредственностью? Не восхитились ее нежной чувственностью, я говорю не о плотском, а именно о душевном начале?
        - Пожалуй, да! - чуть помедлив, подтвердил Никита.
        - А теперь скажите, хотите ли вы точно знать, чего она хочет? Не только в примитивном, бытовом плане, а в целом? Твердо знать, какие именно чувства, эмоции ею обуревают? Вы задумались! Вы опасаетесь сравнений! Потому что хотите чувствовать себя единственным и неповторимым, настоящим победителем. А вдруг она станет невольно сравнивать вас с кем-то другим? Вы не боитесь узнать, что сравнение не всегда в вашу пользу? Вдруг кто-то иной, а не вы оставил в ее сердце такой яркий след, что его не стереть годами, как тогда?
        - Вы правы, я не хочу ничего знать, иначе сомнения просто-напросто замучают меня, а я в свою очередь изведу ее. Понимаете, когда она уехала, я в самом деле не находил себе места. Я думаю о ней, страстно желаю поскорее увидеть. Знаете, я сделал ей предложение, недавно, по телефону. А она…
        - Она конечно же вам отказала! Неудивительно! Для нее важно видеть вас, ваши глаза, слышать живой голос! Чувствовать, как вы говорите самые важные для любой женщины слова. А вы - по телефону… Так нельзя, вы должны встретиться с ней, посмотреть в глаза, взять за руки, почувствовать биение ее сердца и только тогда сказать все, что вы чувствуете. Даже если она откажет, повторяйте ей это снова и снова. Потому что ничто так не ласкает душу женщины, как признание в любви. Мне кажется, вы пишете отнюдь не прозу, молодой человек. У вас тонкая душа. Разве я не права?
        - Вы не ошиблись, я не выдержал и стал писать стихи, хотя они и никуда не годные, но без них я бы совсем пропал.
        - Я чувствовала это и потому простила вам маленькую ложь. Мужайтесь, и вы добьетесь своего. Она не сможет устоять перед таким мужчиной. Да, впрочем, она уже ведь не устояла, все две недели она не сводила с вас счастливых, влюбленных глаз, а это очень хорошо заметно, поверьте. Я желаю вам счастья, вам и ей. Простите, я вынуждена вас оставить. Мне уже пора. Верьте, и все сложится наилучшим образом.
        Женщина встала и неторопливо пошла к лестнице. Никита закурил, взглянул на далекий, поросший лесом берег, а когда посмотрел женщине вслед, ее уже не было.
        Сомнений по поводу Юлии больше не оставалось, она именно та женщина, с которой крутил роман Дэн, но если она же подруга Никиты, то все не так плохо! Возможно, она и есть та кнопка, нажав на которую можно сломать ненавистного Тышкевича. Найти машину, чтобы иметь возможность уверенно перемещаться по городу, не составило большого труда, просто взял на время у приятеля. Вечером Володя уже наблюдал за квартирой Юлии. До поздней ночи ничего не происходило. Ни света в окне, ни малейшего движения. Морозов даже начал сомневаться в верности своего решения. Вернувшись на следующее утро, он провел весь день поблизости от дома Юлии, но так и не застал ее. Только вечером, когда Володя уже собирался отправиться на съемную квартиру, произошло нечто сбившее его поначалу с толку. Неприметный синий «форд» заехал во двор и остановился у подъезда Юлии. Володя, не обративший на него ни малейшего внимания, вдруг увидел, как из машины выбралась Юлия с ребенком. Вот это новость! Оказывается, дамочка не особо страдает от недостаточного внимания мужчин! То Дэн, то Никита, а теперь еще и третий на синем «форде»! Вот так
номер! Чувствуя себя заправским сыщиком, Володя выхватил фотоаппарат и сделал несколько снимков. Стараясь, чтобы в кадр попали и Юлия, и «форд», и номер автомобиля, и, главное, лицо водителя. Он еще не знал точно, как станет использовать полученные снимки, но азарт охотника уже овладел им. Решив пожертвовать остатком дня, Володя продолжил наблюдение. И спустя какой-то час его терпение было вознаграждено сполна.

«Мерседес» Никиты он узнал бы из сотни ему подобных. Ошибиться было невозможно. Именно он припарковался возле железной двери второго подъезда. Никита выбрался из машины, подошел к панели домофона и набрал номер. Володя не смог разобрать, какие именно цифры нажимал Тышкевич, но что-то подсказывало ему, что это номер Юлии. Переминаясь с ноги на ногу, Никита нетерпеливо ожидал, пока ему откроют дверь. По-видимому, что-то шло не так. Наконец, пискнув, дверь открылась и Никита решительно нырнул в подъезд.
        Теперь ждать пришлось действительно долго. Володя с ухмылкой представил себе, что происходит за зашторенными окнами на третьем этаже, и только покачал головой.
«Вроде уже немолодой, а застрял на бабе больше чем на три часа!» - думал он, ерзая на сиденье. Мелькнула даже мысль позвонить бывшей жене Никиты, но, вспомнив, как они расставались, не решился набрать знакомый номер.
        Никита вышел из подъезда уже в сумерках. Володя едва не пропустил его. Заметил в последний момент, когда тот уже садился в машину. Проследив за бывшим шефом до самого дома, он вернулся на съемную квартиру и, рухнув в постель, начал продумывать свои дальнейшие действия.
        Связь Никиты и Юлии прослеживалась достаточно четко, но вот как использовать это обстоятельство, Володя пока не представлял. Нужен был четкий, детально проработанный план; пока его еще не было. А как сейчас нужен был совет отца! Что и говорить, он был мастер интриги. Желание навредить, разрушить до основания все, что Никита собирал по крупицам, оказалось столь сильным, что Володя не мог уснуть. В каком-то полубредовом состоянии мучительно искал самое больное место Никиты и перед самым рассветом, кажется, его нащупал.

* * *
        Когда «форд» свернул во двор, Андрюшка, до этого времени сидевший молча, заворочался и, сверкнув зубами, легонько подтолкнул Юлию в бок.
        - Мам, мы приехали!
        - Да, сынок, мы уже дома, - подтвердила она.
        Юлия медленно окинула взглядом родной двор. После великолепно проведенных выходных ей совершенно не хотелось возвращаться домой. Но делать нечего, пора. Попрощавшись, она поднялась к себе и, распахнув дверь, внезапно вспомнила, что Дэн мог оказаться в квартире. Лена в последний момент сказала ей, что парень сбежал из больницы. В квартире в самом деле кто-то побывал, и это наверняка был он. Разозленная донельзя, Юлия принялась за уборку, отправив все, к чему, по ее мнению, прикасались чужие руки, в мусоропровод, загрузила стиральную машину и принялась готовить ужин для сына. Где-то на заднем плане всплыла мысль о том, что в ближайшее время необходимо сменить замки.
        Никита выехал из санатория сразу после обеда, как только были готовы документы. Машина, будто застоявшийся конь, летела к дому так, что приходилось ее сдерживать. Никита старался ехать спокойнее, удавалось это плохо. Слишком велико было его желание увидеть, наконец, Юлию, слишком сильно он хотел высказать ей все, что накопилось на душе. На въезде в город его остановили на посту ГАИ. Молоденький сержант долго и нудно проверял документы, затем велел открыть капот, что-то сверял по бумажке и, забыв извиниться, сунул в руки Никите документы и ушел, что-то бормоча под нос.
        Юлия возилась на кухне, когда запищал домофон. Почему-то подумав, что явился Дэн, она не сразу подошла к двери.
        - Кто там? - спросила она, уже мысленно готовясь дать достойный отпор.
        - Добрый день, Юлия, это Никита. Разрешите войти?
        - Вы?! Здесь? Минуту! Я сейчас! - воскликнула Юлия и, вместо того чтобы нажать на кнопку, бросилась в комнату, на бегу взглянув на себя в зеркале. Непричесанная, в стареньком застиранном халатике, она ужаснулась своему виду. Сбрасывая на ходу халат, она успела натянуть брюки только на одну ногу, как домофон запищал вновь.
        Юлия бросилась назад.
        - Да, кто там?
        - Юлия, это снова Никита, замок почему-то не сработал!
        - Сейчас, я уже открываю! - крикнула Юлия.
        Она остановилась в прихожей, прислушиваясь к тому, что происходит за дверью, даже забыв о том, что стоит в одних брюках.
        - Мам! А ты почему голая? - неожиданно спросил Андрюшка, выглядывая из кухни.
        Юлия снова бегом кинулась в комнату, схватив первую попавшуюся под руку блузку, накинула ее на себя, и… дверь распахнулась, вошел Никита.
        Сжимая кулачком незастегнутую блузу, Юлия смотрела на него широко распахнутыми глазами, не в силах вымолвить ни слова.
        - Юля, я люблю тебя, выходи за меня замуж, - вдруг сказал Никита и, шагнув навстречу, обнял ее.
        - Вы, то есть ты, серьезно? - вдруг окончательно растерялась женщина. - Я не готова! Кроме того, у меня ребенок, я… мне на работу двадцать шестого августа. Я не думала об этом! Никита, да что вы, в самом деле…
        Он уже не слушал ее. Схватив в объятия, оторвал от пола, подхватил, прижал к себе… Их губы сами собой отыскали друг друга. Если бы не голос Андрюшки, то все могло произойти прямо в тесной прихожей. Юлия не сразу поняла, почему Никита ее отпустил. Голова кружилась. Непослушные, слабые ноги скользили по паркету, разъезжались.
        - Мам!
        Голос сын звучал откуда-то издалека. Юлия быстро, почти мгновенно взяла себя в руки. Отстранилась. Прижала к себе Андрюшку, словно ища в нем защиты. Провела рукой по пылающему лицу.
        Никита тоже быстро пришел в себя. Улыбнулся открыто и радостно, присел перед мальчиком, протянул ему руку, представился:
        - Никита! Друг твоей мамы! А тебя как зовут?
        - Андрей! Я вас не знаю! - не скрывая злости, ответил мальчик.
        - Значит, у тебя есть возможность познакомиться со мной. Если ты не против, конечно!
        Мальчик промолчал, по-прежнему настороженно глядя на Никиту. Юлия, стараясь разрядить обстановку, шагнула назад, пригласила Никиту пройти в комнату.
        - Юлия, возможно, я ошибаюсь, но у тебя что-то горит! - сказал Никита и, решительно отодвинув растерявшуюся женщину, прошел на кухню. - Кашу уже не спасти! Может, я похозяйничаю немного? Я так понимаю, мальчика нужно накормить?
        Пока Юлия наблюдала за быстрыми, уверенными действиями Никиты, мысли, самые противоречивые, роились в ее голове. «Почему? Почему я так отвратительно себя повела, когда он обнял меня? Разве я дала для этого какой-нибудь повод? Прямо с порога он схватил меня, обнял и принялся целовать, словно имел на это право! Но как же вкусно он, черт побери, проделал это! Как будто знал, что я безумно хочу, чтобы меня обняли, прижали к себе, подхватили на руки и целовали, безумно, страстно, незабываемо! Но так нельзя! Мы едва знакомы! Пусть между нами и было что-то, но… это что-то было таким восхитительным и чудесным! Нет! Нельзя позволять себе так раскисать! Я взрослая женщина, мать, в конце концов, а не сопливая девчонка, чтобы так необдуманно вешаться на шею первому встречному! А разве Никита первый встречный? Вдруг он именно тот, о котором я всю жизнь мечтала? Ну и что? Все равно мое поведение непозволительно! Он подумает обо мне невесть что!»
        Тем временем Никита на удивление быстро управился с готовкой, ловко накрыл на стол и, с улыбкой посмотрев на Юлию, обратился к мальчику:
        - Садить ужинать, Андрей!
        Чтобы спокойно поговорить с Юлией, Никите пришлось дожидаться, пока мальчик уснет. Он понимал, что завоевать доверие Андрюшки необходимо. Чтобы жить вместе, а в том, что это сбудется, Никита не сомневался, нужно было, чтобы мальчик доверился ему. Решив не торопить события, Никита старался вести себя естественно. Когда, отправив сына спать, Юлия пришла на кухню, свежезаваренный чай уже благоухал на столе.
        - Юля, я так и не получил ответа на свое предложение! Ты согласна выйти за меня замуж?
        - Разве можно вот так, с бухты-барахты, принимать решение, от которого зависит вся дальнейшая жизнь? - удивилась женщина.
        - Разве ты не допускаешь, что в определенных ситуациях промедление равносильно смерти? - улыбнулся Никита.
        - Возможно, но только не сейчас. Предложение руки и сердца весьма ответственный шаг! Ты обо всем подумал?
        - Я ждал нашей встречи с нетерпением, считал каждый час. Поверь, я очень много думал, прежде чем сказать тебе это. Я люблю тебя и не устану повторять эти слова бесконечно!
        - Ты представляешь, насколько приятно женщине слышать такое!
        - Вдвойне приятно говорить! Еще раз прошу тебя выйти за меня замуж. Обещаю, ни ты, ни Андрей ни в чем не будете нуждаться!
        - Разве это главное? - возразила Юлия.
        - Я бы сказал, что немаловажное. Разумеется, с милым рай и в шалаше, но если это вполне благоустроенный шалаш, то рай никогда не покажется адом.
        - Мне нужно подумать, Никита. Я не могу вот так, сразу, дать ответ.
        - Но ты и не говоришь сразу «нет»?
        - Прежде чем согласиться, я должна все взвесить, - твердо заявила Юлия.
        - В таком случае я, не теряя надежды, оставляю за собой право навещать и тебя, и Андрея.
        - Я всегда буду рада тебя видеть, - вдруг смутилась Юлия.
        Проводив Никиту, она первым делом набрала номер Марины.
        Удар, нанесенный неожиданно, да еще по самому больному месту, - вот что необходимо для победы. Больше всего Володя сожалел о том, что не мог сейчас добраться до компьютера. Все точно, там есть фотографии Юльки вместе с Дэном! Может, и не слишком откровенные, этого он сейчас не помнил, но то, что они существуют, несомненно. И он точно знал, где можно их найти! Дожить до утра оказалось совсем не просто. Жаль, что Лерка обычно спит допоздна. Если разбудить ее спозаранку, можно нарваться на неприятности. Морозов пытался уснуть, но, взволнованный найденным решением, промучился до рассвета, так и не сомкнув глаз. Разболтав отвратительный растворимый кофе, он сидел на кухне и, поглядывая в окно, продумывал дальнейшие действия. Он уже выяснил, что Никита восстанавливает производство и даже нашел покупателей на продукцию. Перехватить их уже не удастся, но вот следующие поставки вполне возможно сорвать. Для этого всего-то нужно иметь информацию о его дальнейших планах! Если Володя изначально собирался подбросить Никите компромат на Юльку, то теперь открывались более широкие возможности.
        Володя проснулся от боли. Кто-то страшный и жестокий откручивал ему голову. Шея уже хрустела в дьявольски сильных руках мучителя. Руки, скрученные за спиной, не позволяли сопротивляться. Острое лезвие впилось в спину. Тупая, тянущая боль парализовала волю.
        Володя застонал, дернулся и с грохотом рухнул на пол. Рядом никого не оказалось. Он просто уснул, уронив голову на кухонный стол. Взглянув на часы, не сразу сообразил, что стрелки показывают половину двенадцатого. Самое время звонить Лерке.
        Давняя подружка не сразу сняла трубку. Да и после того, как ответила все еще сонным голосом, долго не могла понять, кто ее беспокоит в такую рань и что от нее требуют.
        - Володька! Это ты, что ли? Ты же в Германии! - наконец узнала она собеседника.
        - Я к тебе сейчас приеду! - заявил Володя.
        - Из Германии? - удивилась Лерка.
        - Из Гондураса! - взорвался Володя. - Кофе свари!
        На то, чтобы добраться до дома, в котором жила Лерка, ему понадобилось чуть более получаса. Поднявшись в квартиру, Володя только хмыкнул. В прихожей гора обуви. В гостиной прямо на полу куча одежды, а на диване вповалку спят три девушки и один парень. Причем если девушки оказались, по крайней мере, в нижнем белье, то парень был совершенно голый и к тому же со связанными ногами. Пустые бутылки валялись по всей комнате. Володя заглянул на кухню, Лерки там не оказалось. Прошел по другим комнатам, всюду одна и та же картина - бутылки, голые тела, разбросанная одежда.
        - Лерка, ты где? - позвал он.
        - Здесь! - послышался голос.
        Володя пошел на голос. Лерка нашлась на балконе с бутылкой шампанского и сигаретой.
        - Оторвалась? - усмехнулся Володя. - А предки где?
        - В Греции. Отдыхают. А я здесь. Торчу! - Лерка глотнула шампанского прямо из горлышка и глубоко затянулась. - Прикинь, бабки закончились! Пацаны привалили. Мы торкнулись. И кранты. У тебя капуста есть? - спросила она, выпуская дым прямо в лицо Володе.
        Характерный сладковатый запах мгновенно разъяснил ситуацию.
        - У тебя комп пашет?
        - А… его знает. Я его уже месяц не трогала! - пьяно захохотала Лерка.
        - Где он у тебя? - теряя терпение, спросил Володя.
        - Не помню. Ты мне скажи, бабки у тебя есть? Хошь, я тебе комп продам? - предложила Лерка.
        - Ты его мне сначала найди!
        - Иди сам бери, он в спальне! - обиженно отвернулась Лерка и снова хлебнула шампанского.
        Володя отправился в Леркину спальню. Какой-то незнакомый парень сидел на неразобранной постели и тупо раскачивался из стороны в сторону. Посмотрев мутными глазами на Володю, он попытался встать, но, потеряв равновесие, завалился на спину. Ноутбук пришлось искать довольно долго. Он обнаружился под кроватью - пыльный, грязный, в подозрительных пятнах, словно побывал в луже или в чем-то похуже. Не теряя времени, Володя попытался включить компьютер. Тот попытался загрузиться, но тут же выдал, что батареи разряжены, и выключился. Зарядника найти не удалось, но это не страшно, его можно купить в любой фирме. Брезгливо, двумя пальцами взяв ноутбук, Володя вышел на балкон. Лерки там уже не было, только пустая бутылка из-под шампанского сиротливо валялась в шезлонге. Шум воды в ванной подсказал Володе, где может оказаться девушка.
        - Вовка, как мне херово! У тебя косячка не найдется? - вкрадчиво спросила Лера, лежащая в наполовину заполненной водой ванне.
        - Ты не утони только! Твои гости уже в себя приходят.
        - Ну и черт с ними! Мне бы торкнуться! Сгоняй за травкой! Будь другом!
        - Я у тебя ноут забираю. Вот тебе на лекарство! Я поехал! - Володя положил на полочку две сотенные бумажки.
        - Слышь, Вован! А я тебе еще нравлюсь? Может, того? Ты мне еще пару сотен баксов отслюнишь! - предложила Лерка.
        - Времени нет, дорогая. В другой раз!
        - Пошел ты, жлоб! Не будет у тебя другого раза! Жмот! - закричала Лерка и шлепнула по воде ладошкой, окатив Володю с ног до головы.
        Спасаясь от вдруг рассвирепевшей Лерки, он выскочил из ванной, сбив с ног какую-то девицу и бросился на лестницу.
        Зарядное устройство, шнуры и мышку Володя купил неподалеку от съемной квартиры. Подключив компьютер, он первым делом открыл папку с фотографиями. Снимков было много, но почти на всех фигурировала Лера. Отыскать в ворохе несистематизированных фотографий нужные оказалось не просто. Час проходил за часом, а ничего толкового так и не появилось на мониторе.
        - Ты сумасшедшая! Разве ты не видишь, что это твой шанс? Скажи, ты надеешься найти кого-то лучше, чем Никита? - напрямую спросила Марина.
        - Нет! Но пойми! Я боюсь, что у меня ничего не выйдет! Он лучше меня абсолютно во всем! Ну, выйду я за него замуж - и дальше что? Никита заскучает уже на следующий день! Кроме того, знаешь, чего я боюсь? Он может подумать, что я согласилась на замужество ради денег!
        - Хочу заметить, что это тоже немаловажно! Выходить замуж за нищего можно только по большой любви. Ты сама-то как относишься к Никите? - напрямую спросила Марина.
        - Не знаю! Просто не знаю! Он притягивает к себе как магнит! Мне с ним хорошо и спокойно. Но вот люблю ли я его, сказать не могу. Рядом с ним я чувствую себя защищенной. Это невероятно приятно. Знать, что не нужно биться головой о стену, что у тебя есть человек, который любую стену отодвинет одним движением руки.
        - Тогда чего ты думаешь? Махни рукой на всю свою прошлую жизнь и соглашайся! - уверенно сказала Марина.
        - Легко сказать! А как Андрюшка? Поладит ли он с Никитой? Вдруг не примет? Что тогда делать? Кем жертвовать? - спросила Юлия.
        - Это действительно проблема. Вон сколько по телевизору показывают - там отчим прибил пасынка, там голодом заморил, а недавно показывали, что с балкона третьего этажа сбросил! Тут со своими не особо церемонятся, а уж когда чужой ребенок, вообще ужас! - вмешалась в разговор Полина Велемировна, мать Марины.
        - Мама! Что ты такое говоришь! Зачем запугивать Юльку, ей и так не сладко! - возмутилась Марина. - Кстати, ты почему не спишь?
        - Уснешь тут с вами! - вздохнула женщина. - Давайте лучше я с вами посижу, может, что дельное подскажу.
        - Конечно, Полина Велемировна! - тут же согласилась Юлия. - Я еще вот почему сомневаюсь. Нужно ли мне это замужество вообще? Я работаю, у меня худо-бедно налаженная жизнь. Зачем мне муж? Станет приходить, требовать чего-то. А если учесть, что он человек обеспеченный, то вполне может пожелать, чтобы я сидела дома и превратилась в домохозяйку. Боюсь, что я к такой роли не готова! Мне нравится моя работа, я хочу быть на людях, и вообще…
        - Ты забываешь об одном обстоятельстве! Ты женщина, и мужчина тебе все же нужен! Пусть время от времени, но от этого не уйти! - напомнила Марина.
        - Ну, как я понимаю, это не такая большая проблема! Пришел, ушел, и вопрос снят! - отмахнулась Юлия.
        - А вот тут-то я с тобой, деточка, в корне не согласна! Раз пришел, два. Понравилось. Так и будет ходить, а тебе уже далеко не восемнадцать! Пройдет еще совсем немного времени, и все! Этот уйдет и не вернется, а ты останешься одна! Конечно, может быть, появится другой, а если нет? Вековать в одиночестве ой как тяжко! Ты говоришь - замуж зовет? - уточнила Полина Велемировна.
        - Зовет. Только не понимаю, зачем это ему нужно? Чем я лучше других? Да и ребенок у меня. Может, Никита задумал что-то? - с сомнением произнесла Юлия.
        - Точно! А вдруг у него какая-нибудь афера задумана! Знаешь, недавно случай был. Предприниматель, женился, вроде не фиктивно, оформил на жену крупный кредит в банке, вместо того, чтобы вложить деньги в дело, продал бизнес и со всеми деньгами укатил за границу. Бедная женщина осталась одна у разбитого корыта, да еще и с огромными долгами! - вдруг сказала Марина.
        - Нет, Никита не похож на афериста! - попыталась защитить жениха Юлия.
        - А ты часто встречала аферистов? Про Дэна я молчу, он просто подонок! - парировала Марина.
        - Кстати, Дэн просил денег, двадцать тысяч. Он попал в неприятную историю. Я отказала. Даже не попыталась найти. У меня, сами понимаете, таких денег нет и быть не может. Разве что квартиру продать, - вспомнила Юлия.
        - Ну, хоть на это у тебя ума хватило! - похвалила Марина.
        - Девочки, вы не о том говорите! Я так считаю, коли Юлю зовут замуж, нужно соглашаться. Через пять лет уже никто не предложит! - твердо сказала Полина Велемировна. - Опять же, не выйдет она сейчас, а мужика привадит. Станет он к ней похаживать. А дальше? Забудет свои слова. Нет! Нужно его брать сейчас. Пока не передумал. А что с деньгами, так это и к лучшему! Хватит тебе, Юленька, горе мыкать! В конце концов, выходят же замуж по расчету!
        - Стоп, мама! Юлька не такая! Для нее любовь важнее комфорта! - возразила Марина.
        - В таком случае очень простой вопрос. Скажи мне, Юля, ты готова стирать за Никитой грязные носки? Если да, то, не задумываясь, иди за него, если нет, подумай. Он, как я поняла, не слишком молод. Старость с болезнями и недугами не за горами. Если, не дай бог, что случится, сможешь ухаживать за ним? Судно, наконец, выносить? Какие чувства он у тебя вызывает? Согласна ли ты провести с ним всю свою жизнь?
        - Не уверена, но сейчас мне хочется быть с ним рядом. Понимаете, Полина Велемировна, с ним уютно и надежно. Я верю ему. Верю тому, что он мне говорит. Я не могу утверждать, что люблю его, но и расстаться с Никитой выше моих сил. В общем, я растерялась! Беда в том, что я его почти не знаю. Мы знакомы меньше месяца, а он уже сделал мне предложение. Он решителен, напорист. Кажется, способен идти напролом по жизни. Рядом с ним любая женщина будет счастлива. Только гожусь ли я на роль его жены, не уверена. А что касается трусов и носок, то для того, чтобы он был рядом, поверьте, это не такая уж большая жертва.
        - Тогда соглашайся! - уверенно заявила Полина Велемировна.
        - Точно, Юлька! Что ты теряешь? Свободу? Так она тебе нужна? А что ты получаешь? Счастливую, спокойную жизнь. А уж если он и с Андрюшкой найдет общий язык, то у мальчишки, наконец, появится отец! - посоветовала Марина.
        Никита с головой окунулся в работу. За время его отсутствия накопилось много вопросов, которые решить мог только он. Зам, человек ответственный и способный принимать самостоятельные решения, старался, насколько это возможно, облегчить работу Никиты, но все равно, одно дело постоянное присутствие, и совсем другое - управление по телефону. Особенно сложно шел монтаж оборудования на новой площадке. А еще то ли при конструировании, то ли при сборке что-то напутали, но сушилка упорно не хотела запускаться. Полдня Никита потратил на то, чтобы отыскать специалиста, взявшегося за устранение неполадки. Потом пришлось заехать в администрацию района, в котором бригады заготавливали лес. Долго и нудно разбираться с упрямым главой администрации, доказывать ему, что новое положение, вышедшее два дня назад, не распространяется на деятельность лесозаготовителей. Уже вечером, измученный и усталый, Никита заехал к Юлии. И хотя он сразу заметил, что женщина рада его видеть, какая-то неуверенность сквозила в каждом ее движении.
        - Юленька, я сегодня даже не успел толком пообедать. Не хотите ли составить мне вместе с Андреем компанию и отправиться куда-нибудь за город? Я знаю чудное кафе! - предложил Никита.
        - Не знаю. Может быть, вам неудобно появляться с нами в людных местах… - начала искать причину для отказа Юлия.
        - Отставить! Я хочу вас пригласить! - настаивал Никита.
        - А знаете что! Давайте я вас накормлю! Поверьте, у меня сегодня не то настроение, чтобы куда-то ехать! - неожиданно предложила Юлия. - Разносолов я вам не обещаю, но сыты будете!
        Никита, неожиданно для самого себя, согласился. В самом деле, усталость брала свое. В конце концов, может же и он позволить женщине поухаживать за ним? После ужина он опустился в старенькое продавленное кресло и почувствовал, что никуда не хочет ехать, даже домой.
        Юлия в хлопотах даже не заметила, как пролетело время, и только с удивлением обнаружила, что Андрюша, сидя рядом с Никитой, о чем-то вполголоса беседует с ним. Решив не вмешиваться в разговор, она присела на диван и, раскрыв книгу, попыталась читать. Странно, но она никак не могла уловить смысл несложного повествования. Мысли крутились вокруг вчерашнего разговора с Мариной. Права ли она была, утверждая, что Никита ей не пара? Основной ее довод состоял в том, что Андрюшка не привыкнет к чужому человеку и после душевной травмы, нанесенной мальчику Дэном, не подпустит к себе даже близко чужого. И вот все происходит с точностью до наоборот! Андрей с видимым интересом слушает Никиту, сам что-то горячо доказывает и явно увлечен беседой. Мельком взглянув на часы, Юлия с удивлением обнаружила, что часовая стрелка уже приближается к десяти.
        - Сынок, а не пора ли тебе уже ложиться спать? - задала она риторический вопрос.
        - Мам! Ты лучше сыграй Никите что-нибудь! Я тоже послушаю! - вдруг заявил мальчик.
        - А действительно! Я никогда не слышал вашей игры! - поддержал Андрея Никита.
        - Друзья мои, время позднее, не стоит мешать соседям! - попыталась отказаться Юлия, но мужчины оказались непреклонными. - Я давно не садилась за инструмент! - предупредила она. - Руки должны быть разогретыми, но попробую.
        Музыка полилась какая-то неземная. Никита, не слишком восприимчивый к классике, сразу затих и, казалось, полностью отдался неведомой мелодии. Даже непоседа Андрей замер, прижал кулачки к лицу и, словно зачарованный, слушал игру матери. Когда отзвучали последние аккорды, Юлия посмотрела на сына странным, отрешенным взглядом.
        - Все! Теперь спать! - сказала она таким тоном, что мальчик, не возражая, опустив голову, вышел из комнаты.
        Никита еще некоторое время сидел молча, что-то обдумывая. Юлия положила руки на клавиши и смотрела куда-то в пространство, словно могла видеть то, что недоступно другим.
        - Это ведь песня? Я чувствую, здесь должны быть слова! Это верно? - вдруг изменившимся голосом спросил Никита.
        - Да! Это могла быть песня. Только я не умею петь. А на музыку я положила свои стихи. Вот эти:
        Ты пришел и уходишь.
        Я остаюсь одна.
        Мое счастье с собою уносишь.
        Время медленнее ползет тогда,
        Одиночество, одиночество.
        Ты ушел и захлопнул дверь,
        Не позволив себя проводить.
        Сердце стонет, а ты не верь,
        Ведь желает меня защитить
        Одиночество, одиночество.
        Вот опять я одна
        В четырех стенах.
        Нет! Я не буду дальше читать! Это слишком личное. Лучше поговорим о чем-нибудь другом.
        Никита встал, подошел к окну, долго смотрел на притихший ночной город.
        - Эти стихи посвящены не мужу! Кто-то ворвался в твою жизнь и перевернул ее! Ведь так? - неожиданно спросил он.
        - Я повторяю, не хочу об этом говорить! - твердо сказала Юлия, а в глазах уже засверкали слезы.
        - Прости меня. У тебя много стихов?
        - Смотря как считать. Знаешь что, Никита, в ответ на твое предложение могу тебе прочесть одно из своих последних стихотворений, - сказала Юлия, и ее пальцы легко пробежали по клавишам.
        Тихая, но в то же время решительная мелодия полилась, заполнила комнату. Юлия негромко начала читать:
        Не пытайся меня удержать,
        Не пытайся меня сломать.
        Ведь тогда я могу убежать,
        И тебе меня не догнать!
        Не догонишь меня, не поймаешь.
        В клетке птицу не удержать!
        Просто знай, что судьбу не обманешь
        И тебе останется ждать!
        Будешь ждать, когда, налетавшись,
        Я спущусь однажды к тебе.
        Ты тогда не бранись, не ругайся,
        Молча, крепко прижми к себе.
        И конечно, тогда я растаю
        И останусь с тобой навсегда,
        Что же дальше будет? Не знаю!
        Знаю только, что это - мура!
        С последними словами резко ударил последний аккорд. По лицу Никиты вдруг скользнула странная, немного лукавая улыбка. Он шагнул к Юлии, положил ей руки на плечи и, склонившись, нежно поцеловал в щеку. Она вздрогнула, словно от ожога. Попыталась отстраниться, но руки Никиты, будто каменные, прижали ее к стулу.
        - Я согласен! Надеюсь, ты уже понимаешь, что нам с тобой суждено быть вместе. Я заявил на тебя свои права, и от тебя зависит, согласна ли ты такие же права заявить на меня. Мне совершенно безразлично, что было в твоей жизни когда-то. Ты моя! Я долго искал тебя и теперь готов бороться за твое и мое будущее.
        Юлия внимательно посмотрела в его глаза и, порывисто встав, прижалась к плечу. Слезы, уже ничем не сдерживаемые, струились по щекам. Она смутно ощущала, как Никита гладил ее плечи и спину, что-то говорил, но слова она уже воспринимала скорее душой. Действительно - судьбу не обманешь.
        Провожая Никиту до двери, Юлия снова прильнула к нему и, прошептав: «Милый мой!», осторожно и нежно поцеловала в сухие горячие губы.
        Володя только крякнул, увидев выходящего из подъезда Никиту. Половина двенадцатого! Это при том, что спозаранку Тышкевич уже будет на лесопилке. Силен мужик, ничего не скажешь! Ничего, скоро он не будет таким активным! Потратив весь день, Володя все же отыскал то, что ему было так необходимо. Разобраться в содержимом Леркиного компьютера оказалось не просто. Папка с нужными фотографиями отыскалась, как ни странно, на системном диске и была озаглавлена «Админ». При чем тут администратор, Володя так и не понял, но, главное, в ней содержались те самые фотографии, которые он когда-то сделал на нескольких вечеринках. Вот Дэн обнимает сидящую у него на коленях Юльку, вот еще круче - его рука охальничает под ее юбкой. Да и дальше, при желании, тоже можно было усмотреть непристойности. Вначале он хотел откадрировать снимки, но, подумав, оставил как есть. Впечатанные в правом нижнем углу даты не оставляли сомнения, что фотографии подлинные. Конечно, можно поиграть в Photoshop, но он не слишком хорошо владел им и решил не связываться. И так последние снимки относились к первому января. Прошло чуть больше
полугода. Распечатав фотографии в ближайшем копи-центре, Морозов-младший прихватил их с собой. Сейчас, с нетерпением ожидая, когда уедет Никита, он собирался завалиться к Юлии с готовыми уликами.
        Она открыла дверь не задумываясь, уверенная, что вернулся Никита, но на пороге возник молодой человек с неприятной ухмылкой на лице. Юлия даже не успела ничего сказать. Парень нагло толкнул ее в грудь и, войдя, спокойно запер за собой дверь.
        - Тихо! Не вздумай кричать! Иначе тебе придется не сладко! - угрожающе сказал он. - Мне нужно обсудить с тобой некоторые стороны твоей личной жизни. От того, как мы с тобой договоримся, будет зависеть твое будущее.
        - Кто вы такой?! - воскликнула Юлия, пытаясь вспомнить, где она видела это лицо.
        - Друг! Просто друг! Лучше расскажи мне, как ты смогла уложить Никиту? Трудно было под него лечь?
        - Да как вы смеете?
        - Заткнись! - Парень не сильно, но чувствительно ударил Юлию по щеке. - Ты будешь отвечать на вопросы! Быстро и по существу! Он часто приходит к тебе?
        - Я не стану с вами разговаривать! - воскликнула Юлия.
        Удар в живот заставил ее согнуться пополам. Грубо схватив женщину за волосы, парень запрокинул ее голову и прошипел:
        - Я тебя предупредил! Ты будешь говорить только то, что я тебе разрешу!
        С силой толкнув Юлию, так что, упав на пол, она сильно ударилась затылком о стену, парень выхватил из кармана конверт. Из него на колени Юлии посыпались фотографии.
        - Смотри, сучка! Узнаешь?
        На всех снимках она была рядом с Дэном, многие фотографии никак нельзя было назвать целомудренными. Теперь она вспомнила, почему лицо парня показалось ей в первый момент знакомым, - конечно, она несколько раз видела его на вечеринках, куда периодически таскал ее Дэн. Царивший там обычно полумрак не давал возможности хорошенько рассмотреть лица присутствующих, да и они особо ее и не интересовали. Здесь же оказалось и несколько фотографий, сделанных Дэном. Они, пожалуй, были самыми непристойными. Дэн тогда сказал, что удалил их, но это оказалось очередной ложью.
        - Что ты хочешь? - спросила Юлия, понимая, что прошлое никогда не оставит ее.
        - Как часто у тебя бывает Никита? - снова спросил парень.
        - Я с ним познакомилась недавно. Вчера приезжал. Сегодня.
        - Значит, каждый день! Ты хочешь, чтобы эти картинки попали к нему в руки? В глаза смотри! - рявкнул парень и влепил Юлии очередную пощечину. Острая боль резанула глаз. Из рассеченной губы на подбородок потекла струйка крови. - Он говорил тебе о работе? Что сейчас планирует делать?
        - Нет! Мы не говорим о его работе!
        - Значит, только трахаетесь! - скабрезно ухмыльнулся парень. - Мне Дэн рассказывал, что ты умеешь. Может, попробуешь и мне сделать приятное? От тебя, сучка, не убудет! Или тебе уже молодые и сильные не нравятся? На стариков потянуло?
        - Я сейчас милицию вызову! - без особой надежды прошептала Юлия и снова получила пощечину.
        - Да клал я на твоих ментов! Ты еще вякни, и я не только тебя оттрахаю, но и пацанов приглашу! Да еще и сфоткаю во всей красе! Узнай, что задумал этот старый хрыч! Я позвоню тебе завтра! Будешь подробно докладывать мне о каждом его шаге, и помни, стоит тебе только дернуться или ляпнуть кому-нибудь хоть слово, твои фотки тут же окажутся у Никиты! Мне нужно знать, что он делает, что собирается делать, с кем договаривается о сделках, словом все, что связано с его бизнесом! Тебе ясно?
        Юлия кивнула. Кровь уже стекала на грудь, пачкая блузку. Пнув напоследок женщину ногой в бок, парень вышел на лестницу. А Юлия еще долго сидела на полу, не в силах даже пошевелиться от испуга. Из оцепенения ее вывел телефонный звонок. Юлия не сразу подняла трубку.
        - Привет! Я смотрю, у тебя свет горит! Не оторвала ни от чего важного? - раздался жизнерадостный голос Марины. - Знаешь, мы с Сергеем только что приехали с выставки! Я там такое видела! Умру, если не расскажу тебе прямо сейчас. Ты представляешь, оказывается, я совсем не так уж и плохо выгляжу как дизайнер! Там несколько производителей ссылаются на меня как на… Юлька! Что случилось? Ты плачешь? Я бегу к тебе!
        - Нужно звонить Андрею! Я не знаю, что способен предпринять твой Никита, но Андрей, я уверена, разрулит ситуацию! - сказала Марина и потянулась к телефону.
        - Постой! Ты же сама говорила, что больше никогда не увидишься с ним! - попробовала остановить подругу Юлия.
        - Дело не в этом! Помощь нужна не мне! Он тебя выручит! Как ты не понимаешь! - с долей раздражения в голосе сказала Марина.
        - Понимаю, но беспокоить его все же, думаю, не стоит! Сама говорила, что он женат. Как отреагирует его жена на поздний звонок, да еще от женщины!
        - Плевать! Нам нужна его помощь! - решительно заявила Марина.
        - Тогда уж лучше я позвоню Никите! И будь что будет! - тихо сказала Юлия.
        - Решила все ему рассказать? - Голос Марины дрогнул.
        - Я не вижу другого выхода! Все равно. Если, узнав о Дэне, он не откажется от своего предложения, я выйду за него замуж, нет - значит, не судьба!
        Юлия взяла трубку и начала набирать номер. Остановилась на мгновение, с тоской в глазах посмотрела на подругу. Марина кивнула. Юлия дрожащим пальцем нажала на последнюю цифру. Томительно тянулись секунды.
        - Может, он уже спит? - с сомнением спросила Юлия.
        - Вопрос нужно разрешить сегодня! - твердо заявила Марина.
        Наконец Никита поднял трубку. Юлия сбивчиво начала объяснять, что произошло. Не прошло и минуты, как она положила трубку и расширенными глазами взглянула на Марину.
        - Сейчас приедет!
        - Только я думаю, придется рассказать все! Ничего не утаивая. Иначе все равно что-то выплывет и после тебе придется краснеть! - подсказала Марина.
        - Я понимаю! - грустно сказала Юлия.
        Никита появился через полчаса. Взглянув на
        Юлию, он сдавленным от ярости голосом спросил:
        - Кто?!
        - Я его почти не знаю, встречались несколько раз на вечеринках. Он друг моего бывшего… - Юлия замялась.
        - Об этом после. Имя, где живет, связи! - потребовал Никита.
        - Кажется, Владимир. Он о тебе очень многое знает. Требовал, чтобы я сообщала ему о тебе буквально все. С кем встречаешься, о чем договариваешься, финансовые вопросы…
        - Ясно. Попросту шпионила! В этом может быть заинтересован только один человек! Нужно только проверить, откуда он взялся! - задумчиво сказал Никита. Достав мобильник, он начал разыскивать нужный номер, но вовремя остановился. - Вот черт! Третий час ночи, неудобно будить человека. Придется ждать утра.
        - Что нам теперь делать? - спросила Марина.
        - Вы бы, девушка, шли домой. Я могу вас проводить, - предложил Никита.
        - Спасибо, я живу в соседнем подъезде! Так что не стоит беспокоиться. Юля, если что, звони мне! - сказала Марина, направляясь к выходу.
        - Не волнуйтесь, я присмотрю за Юлей! - заявил Никита, всем своим видом давая понять, что не собирается никуда уезжать, по крайней мере этой ночью.
        Заперев за Мариной дверь, Юлия вернулась на кухню. Опустилась на табурет, уронила голову, скорбно скрестила руки на коленях. Предстоящее объяснение пугало ее.
        Никита сел перед ней на пол, бережно взял ее руки в ладони, нежно поцеловал:
        - Успокойся, родная, и расскажи мне по порядку, что с тобой происходило в последний год. Только подробно и по возможности без купюр.
        - Спасибо тебе! - сказал Никита и смешно потерся носом о плечо Юлии.
        - За что? - рассмеялась она.
        - За то, что ты есть! За то, что согласилась стать моей женой! - горячо прошептал он прямо ей в ухо.
        Юлии стало немного щекотно и невыносимо приятно, она обернулась и, запрокинув лицо, подставила губы под неминуемый, такой долгожданный поцелуй. Они стояли на высоком берегу, над слиянием двух рек. Древний шестиконечный крест высился над ними, словно венчая их союз. Громада базилианского монастыря словно наползала на кручу и выглядела так же массивно и величественно, будто являлась частью горы. В начале восемнадцатого века архитектор тонко почувствовал величие этого места. Потому и воздвиг именно тут и собор, и монастырь так, что они слились с горой, стали ее продолжением.
        Сразу после суда над младшим Морозовым Никита привез Юлию сюда. Они немного погуляли в парке и, выйдя на смотровую площадку, остановились, чтобы полюбоваться панорамой древнего города. Глеб все же довел дело до конца, подключив все возможные и невозможные связи, вычислил, где скрывается Владимир, и вывел на него оперативную группу. Доказательной базы оказалось вполне достаточно, чтобы привлечь его к ответственности. Теперь, когда суд был позади, Никита окончательно воспрянул духом. Но главным для него стало согласие Юлии на брак. Сейчас ему больше всего хотелось помчаться куда-нибудь, отыскать для нее какое-то невероятное подвенечное платье, договориться о венчании, но Юлия попросила не торопиться. Не потому, что могла передумать, нет, просто ей вдруг захотелось растянуть это неведомое прежде состояние ожидания праздника. Впервые в жизни она осознала, что значит быть невестой. Окруженная вниманием и заботой Никиты, она ощутила, что иногда можно позволить себе быть слабой, чуть капризной и бесконечно любимой.
        Андрюшка за прошедшее время настолько спелся с Никитой, что теперь целыми днями пропадал у него дома. Плескался в небольшом бассейне, вечерами просиживал у камина с будущим отчимом, ведя с ним задушевные беседы. Расспрашивал о местах, где пришлось побывать Никите. Только тот почти ничего не рассказывал о войнах, в которых участвовал. Старательно избегал не только расспросов, но и намеков. Зато мог сколько угодно говорить о лесе. Андрюшка с удовольствием ездил с Никитой по делянкам, посещал лесопилки, с интересом наблюдал, как огромные стволы елей превращаются в идеально ровные, остро пахнущие смолой доски. Сейчас мальчик остался дома под присмотром Виктора. Ему объяснили, что у Никиты и мамы неотложные дела.
        Никита, решив воспользоваться относительной свободой, уговорил Юлию не спешить домой. Действительно, почему бы им не посвятить этот день себе? Тем более что, когда он усаживал Юлию в машину, она вдруг уверенно сказала:
        - Я согласна!
        - Что? - переспросил Никита.
        - Я согласна выйти за тебя замуж. Конечно, если ты не передумал! - как-то совершенно буднично повторила Юлия, и, если бы не запылавшие внезапно щеки и напряженно сузившиеся от ожидания ответа глаза, можно было бы подумать, что секунду назад они обсуждали, покупать или не покупать сегодня картошку.
        Никита вздрогнул от неожиданности и бесконечно долгое мгновение смотрел на Юлию, а после…
        Он целовал ее прямо в машине, на виду у прохожих, не обращая ни на кого внимания, не замечая, что на них смотрят с усмешкой. Никита словно сбросил добрых три десятка лет и превратился в восторженного, безумно влюбленного юношу, впервые ощутившего сладость первого долгожданного поцелуя. Они не могли оторваться друг от друга, и даже нетерпеливые гудки автомобилей, которым они перекрыли выезд из паркинга, не смогли прервать их поцелуй.
        Смешно, но они целовались на светофорах в ожидании зеленого света, на стоянке в парке, у величественного памятника с пушками и никак не могли остановиться. Долгое, мучительное ожидание вдруг прервалось, и страсти, бушующие в Никите, как, впрочем, и в Юлии, вырвались на свободу, захватили их, закружили в стремительном водовороте и теперь не выпускали из цепких объятий.
        Пряча лицо на груди Никиты, Юля не могла прийти в себя. Наконец-то она обрела то, ради чего стоит жить, - любовь!
        notes
        Примечания

1
        См.: Берзина Н. Лики смерти. М.: Центрполиграф, 2008.

2
        См.: Берзина Н. Зловещий маскарад. М.: Центрполиграф, 2010.

3
        Харам - система запретов для мусульманина, в том числе и проливать кровь в своем доме.