Лики смерти Наталья Александровна Берзина
        Из членов большой семьи лишь Лара свято верила, что слухи о кладе, сокрытом в доме старенькой Владиславы, соответствуют истине. Она была убеждена в том, что по справедливости богатство принадлежит ей. Кто же еще так остро нуждается в материальных благах? Мысль о родственниках, которые могут претендовать на наследство, приводила Лару в неистовство. В ее голове созрел коварный план устранения незадачливых конкурентов. Теперь она готова на все. Смерть не страшна, когда у нее лицо Лариных врагов…
        Наталья Берзина
        Лики смерти
        Пролог
        Грохот очередного взрыва тряхнул старый дом. Соседство с железной дорогой не предвещало ничего хорошего. Сначала бомбили немцы, теперь наши не жалели бомб. Странно только, что город почти не пострадал. Впрочем, возле старой крепости бомбами уже перерыто все. К счастью, в том районе почти никто никогда не жил. Со времени постройки крепости на берегу реки прошло уже больше трех сотен лет, и все эти годы город рос в другом направлении. Здесь, возле железной дороги, почему-то было относительно тихо. Если бы не полицаи, то жить можно. Немцы в эти места редко заглядывали. Что им здесь делать? У них своих хлопот много. Фронт откатывается все дальше на восток, здесь - перевалочная база. Грузы идут непрерывным потоком.
        Леонард притушил керосиновую лампу и плотнее задернул выкрашенную в черное холстину, закрывающую окно. Немцы не появятся, но полиции до всего есть дело. Запросто могут придраться. Заявят, что подавал сигналы бомбардировщикам, тогда гестапо не миновать. А отвечать придется не только самому, но и жене и дочкам. По скрипучим половицам он прошел в горницу. Тихо, только потрескивают поленья в печи. Дочери уже спят. Жена покряхтывает за тонкой перегородкой. Давно болеет. Еще с весны. Как ударили холода, почти перестала выходить из дома. Этот дом он ставил вместе с отцом. Добротный, крепкий, если бы не война, жили бы в нем и сыновья, и дочери. Да вот не сложилось. Оба сына на фронте. Ни единой весточки с самого начала войны. Да и откуда им взяться? Красная армия давно откатилась далеко на восток. Неизвестно, выстоит ли Москва. Слухи разные ходят. На рынке поговаривают, что фронт уже на Урале. Конечно, Леонард мало в это верит, хорошо помнит, как в мировую войну сам сражался с австрияками. По сути, немцы - те же австрияки, только зовутся иначе.
        Он присел на низкую скамейку, поправил поленья в печи, потер распухшее колено и загляделся на пляшущие язычки пламени. Что за жизнь такая? Отец воевал в японскую, дед в турецкую, сам Леонард в мировую, детям досталась своя война! Когда же, наконец, будет мир? Почему людям так важно убивать других людей? Разве нельзя жить миром? Растить детей, ухаживать за садом, пахать землю, что в этом плохого? Нет! Обязательно кому-то нужно, чтобы люди постоянно дрались - то за веру, царя и Отечество, то, как теперь, вообще неизвестно за что. Сколько говорено, что с Германией у нас вечный мир? Вместе разбили поляков, поделили Польшу. Так нет, снова война.
        Леонард горько вздохнул. Где-то под полом заскреблась мышка. Пискнула разок-другой и затихла. Взрывы прекратились, самолеты улетели, над городом снова повисла тишина. Какой-то посторонний звук привлек внимание. Словно скребется кто-то. Леонард нащупал кованую кочергу и осторожно, стараясь не наступать на скрипучие половицы, прошел в сени. За крепкой дверью кто-то возился. Звякнула цепь. Это собака подошла к крыльцу, но не залаяла, только шумно втянула воздух. Выходит, кто-то свой.
        Леонард бесшумно отодвинул щеколду, толкнул дверь. На крыльце, в тени раскидистой груши, почти невидимый в ночи, стоял невысокий сгорбленный человек.
        - Прости, пан Леонард, но дело срочное. Разреши в дом пройти? - послышался приглушенный шепот.
        - Это ты, Соломон? Зачем ночью пришел?
        - Вэй! Беда у меня, пан Леонард.
        - Вечно у тебя все не как у людей! - с горечью проворчал Леонард, но в сторону отступил, пропуская в сени непрошеного ночного гостя. - Что опять стряслось? С женой поругался?
        - Нет, что ты, пан Леонард! - взмахнул руками Соломон. - Хуже! Возле крепости начали гетто строить. Вернее, не строить, а колючей проволокой обносить участок возле цитадели. Я слышал, что туда сгонят всех евреев. Значит, и меня с женой и детьми. Розочка слабенькая, болеет часто, а там не то что домов, даже бараков нет. Недавно я получил весточку от брата из Варшавы, там страшное гетто, евреев убивают сотнями. Если здесь будет такое, нужно бежать, но куда двинешься зимой? Дочка у меня, жена, силы у них не то что у тебя. Выручай, пан Леонард. Не дай погибнуть Розочке. Совсем ведь последняя ростиночка моя. Сам понимаешь, я в долгу не останусь!
        - Ну как же! Самый известный ювелир в городе! Отсыплешь мне пару килограмм золота, и разойдемся красиво! - продолжал ворчать Леонард, думая, чем помочь соседу.
        - Не шучу я, пан Леонард. У меня в самом деле кое-что есть. Всю жизнь собирал. Старый Моисей тоже собирал! А за Соню, за Розочку я и золота не пожалею. Я бы не суетился, но, как мне сказали верные люди, уже завтра всех евреев начнут сгонять в гетто. Укрой нас хотя бы на время. Век помнить буду. Как только улягутся страсти, мы уйдем из города, - умолял Соломон.
        - Да куда вам идти! Сын-то где? Слышно о нем что-нибудь?
        - Мотя как уехал в Москву, так и пропал, даже не знаю, добрался ли. Он же в консерваторию собирался поступать. Ты ведь помнишь, как он играл! Нет, ты помнишь, как он играл? Скрипка пела в руках! А руки? Ты помнишь, какие у него руки? Где теперь он сам, где его руки - даже не представляю! Только и надеюсь, что смерть его минует, что он вернется!
        - С этим ясно, а где Роза и Соня? Дома тебя ждут? А если начнут прямо сегодня ночью?
        - Ты что? Что ты? - удивился Соломон. - Здесь они в саду! Возле сарая сидят. Тихо сидят, как мышки. Бедные мои.
        - Соломон, ты, похоже, совсем разума лишился! Скорее заводи их в дом! Замерзнут! Я пока вам укрытие приготовлю. Не обещаю, что там будет уютно, но неделю-другую сможете пересидеть, а там видно будет.
        Когда Соломон привел жену и дочь, подпол уже был открыт, Леонард с лампой в руке ожидал их на круто уходящей вниз лестнице.
        - Смотрите, это еще отец мой сделал. Тут вас не найти. В Прикарпатье такие схроны не редкость, а тут никто о них не знает. Вот тут и схоронитесь. Еда кое-какая есть. Да и вы, я вижу, с собой принесли достаточно. Там в углу ведро, сами понимаете для чего. Задохнуться здесь невозможно. Отдушина выходит в печную трубу. Так что тяга постоянная, - говорил Леонард, показывая схрон.
        А утром началась облава. Всех, кто не успел уйти из города или укрыться, загнали в крепость. Два долгих месяца семья Соломона укрывалась у Леонарда. Сидели тихо, как мыши. Только сам хозяин и его жена знали, что глубоко под землей живут люди. Когда отступили холода и в воздухе запахло весной, темной ненастной ночью Соломон решил бежать из города.
        - Спасибо тебе, пан Леонард. Нам пора уходить. Пойдем в слободу, а там станем пробираться на юг. Вот только Розочка сильно ослабла. Боюсь, не сможет она перенести дорогу.
        - Знаешь, Соломон, конечно, тебе решать, но не думаю, что дочку тебе стоит вести с собой. Пусть остается. Она светленькая, не сразу поймешь, какой породы. Пусть живет у меня. К лету, когда устроишься где-нибудь, найдем способ переправить ее к тебе, а пока лучше оставить. Вот тебе - так точно в городе оставаться не стоит. Слишком многие тебя знают.
        - Пан Леонард, ты спас и меня, и мою семью, я обещал тебе сторицей отплатить за доброту. Вот, это тебе! - Соломон протянул Леонарду увесистый сверток. - А это - пусть останется до лучших времен. - Соломон указал на небольшой кованый сундук. - Когда мы вернемся или вернется Моисей, нам это пригодится. Сам понимаешь. Надеюсь, что ты не подведешь меня. Мы доверили тебе не только жизнь, но и все свое состояние.
        Они обнялись на прощание. Вскоре две щуплые тени растаяли за завесой дождя. Леонард стоял на крыльце, обняв худенькую пятнадцатилетнюю девочку. Роза, доверчиво прижав рыжеволосую головку к плечу старика, тихонько всхлипывала.
        О том, что Соломона вместе с женой схватили на окраине города, Леонард узнал только через неделю…

* * *
        Марина набрала полную пригоршню ключевой воды и снова плеснула в лицо. В висках заломило от холода, но боль не отступила. Тупая, невыносимая, она рвала душу и сердце. Он отказался! От нее самой, от ее любви, даже от откровенно предложенной постели! Почему он так поступил? Разве Андрей не понимает, что такого унижения не может пережить ни одна женщина? Зачем он так жесток? У него сейчас нет женщины, Марина знала это совершенно точно! Уж сколько она повидала рядом с ним самых различных любительниц приключений. Андрей рядом с ними менялся, становясь еще более желанным. Что произошло с ней, если смогла так полюбить этого уже далеко не молодого мужчину, вполне годящегося ей в отцы? Ведь точно знала: женщины от него без ума, а он обычно не отказывает им. Разве можно влюбиться в бабника и казанову? Нет! Никогда! Тогда что же случилось? Почему она не может жить без него? Просто потому, что знает об Андрее такое, о чем даже не догадываются другие, то, о чем представления не имела даже его жена, хотя и прожил он с ней больше двадцати лет! Он нежен и чуток! Раним и беззащитен! Хотя и называет себя
бесломедом, помесью бегемота, слона и медведя. Неправда, он человек! Настоящий, верный, преданный и невероятно заботливый. Как замечательно бывает рядом с ним, какой защищенной и уверенной чувствует себя женщина, которой повезло оказаться с ним рядом! Уж кто-кто, а Марина это знала совершенно точно! Не зря ведь она столько ездила с ним по командировкам. Как он заботился о ней! Сколько нежности и такта в нем было! Но сегодня он отказался от нее, просто перешагнул и… нет, ноги об нее он не вытер. Но почему не захотел?
        - Марина?! У тебя все в порядке? - раздался голос Андрея.
        Она встрепенулась, словно дикий зверек, готовясь сорваться с места и бежать куда глаза глядят, но разум остановил, заставил откликнуться. Марина вытерла лицо ладонью, поднялась и, цепляясь за еще голые ветки деревьев, направилась в сторону шоссе.
        Андрей стоял возле машины с неизменной сигаретой в руке. То, с каким вниманием он смотрел на Марину, говорило о многом. Он явно был обеспокоен и ее долгим отсутствием, и выражением лица.
        - У тебя все в порядке? Ты выглядишь крайне расстроенной.
        - Нет, спасибо. Все хорошо! - с вызовом ответила Марина и тут же отвела глаза. Встречаться с ним взглядами было невыносимо.
        - Садись, пора ехать. Тебя наверняка уже заждалась мама. - Андрей открыл ей дверь.
        Едва он закрыл дверь, слезы снова подступили к глазам. Всего лишь одно-единственное прикосновение к его руке сломало что-то внутри. Перед внутренним взором всплыло, как он, обнаженный, стоял на балконе, нервно курил, глядя на бескрайнее озеро, пристально вглядывался в полускрытый утренним туманом далекий остров. Словно его там, вдали, кто-то ждал. Она хорошо помнила, как чуть скрипнула широкая кровать, принимая его тяжелое мускулистое тело. Как повеяло теплом. Как боролась с собой, стараясь не коснуться его бедром. Как, в конце концов, прильнула всем телом, забросила ногу на его твердый, словно вырезанный из дерева живот. Как ощутила… нет, об этом лучше не вспоминать!
        Пейзаж за окном изменился, лес закончился, потянулись поля с зеленеющими озимыми. Редкие купы деревьев, небольшие рощи вдалеке. Марина, стараясь успокоиться, рассматривала укрывавшиеся в еще голых садах деревни, пыталась представить, как живут в них люди, каковы их интересы, увлечения, но ничего путного придумать не могла.
        - Маринка, ты постарайся понять меня. У меня железное правило - никогда не смешивать работу и развлечения. Кроме того, ты слишком хороша, чтобы относиться к тебе, мягко говоря, потребительски. Я просто не могу позволить себе сломать твою жизнь. Ты молода, невероятно красива, у тебя впереди и большая любовь, и счастливая семья, все то, о чем только может мечтать женщина. Забудь обо мне, вычеркни из своей жизни. Пойми ты, наконец, мы с тобой совсем не пара. Я уже прожил лучшие годы. Мой удел - медленно угасать.
        - Неправда! Ты лучше других, молодых! Ты сильный, нежный, решительный, добрый! - вспыхнув, возбужденно сказала Марина.
        - К сожалению, ты заблуждаешься! Возраст не обманешь. Просто постарайся поверить мне.
        - Андрей, если ты отказываешься от меня, нам придется расстаться!
        - Я это уже понял. Сожалею, другого такого дизайнера мне не найти.
        - Я закончу коллекцию и уйду! - буркнула Марина, продолжая смотреть в окно.
        - Я постараюсь помочь тебе найти работу. Хотя признаюсь, сделаю это без малейшего желания, - как-то глухо сказал Андрей и вдавил педаль газа в пол.
        Машина словно взорвалась, пейзаж за окном размылся. Шоссе стремительно бросилось под колеса «ауди». Рев мотора слился с шумом ветра, застыл на высокой ноте, от которой только быстрее застучало сердце и кровь закипела в жилах.
        Когда Марина вошла в квартиру, мама с тревогой посмотрела на разом посеревшее лицо дочери и только всплеснула руками.
        - Что, доченька? Он все же сделал это? - только и смогла спросить, глядя на едва сдерживающую слезы дочь.
        - Нет, мама, это совсем не то, что ты подумала. Я ухожу от Андрея. Буду искать другую работу.
        - Значит, он все же посмел тебя тронуть?!
        - Говорю же тебе, нет! Он отказался от меня! Можешь ты это понять?! - вдруг крикнула Марина и, со злостью швырнув на пол сумку, бросилась к себе в комнату.
        Влад медленно повел винтовкой вправо. В окуляре оптического прицела ясно было видно, как мужчина в камуфляже осторожно огибал невысокую скалу, торчащую посреди поля, словно осколок зуба. До веселеньких домиков, притулившихся на краю долины, оставалось не более трехсот метров. Легкий туман, спускавшийся с окрестных гор, скрадывал расстояние, но отличная просветленная цейссовская оптика позволяла во всех подробностях разглядеть даже выражение лица мужчины.
        Влад не сомневался. Прямой приказ никого не пропускать в селение он выполнит. Не впервой! Вот мужчина замер, изучая открытое пространство перед собой, и уже спокойно шагнул вперед.
        Винтовка вздрогнула. Из пламегасителя в стороны и вверх вырвались почти незаметные на свету струйки огня. Остро и кисло пахнуло свежесгоревшим порохом. Влад, не упуская фигуру мужчины из прицела, убедился, что цель поражена, и бережно отложил винтовку. С чем он всегда был осторожен и по-настоящему нежен, так это с оружием. А уж к этому «Хеклер-Коху» отношение у него было особое. Отличный инструмент! И хотя за него пришлось выложить больше пяти тысяч полноценных зеленых, в том, что «винт» окупится, Влад не сомневался. За прошлую неделю удалось уложить четверых. Вот и сегодня после выходного - еще один. Его счет увеличивался с каждой выпущенной пулей! Если удастся продержаться хотя бы пару месяцев, домой он вернется вполне обеспеченным человеком! Он довольно усмехнулся. Конечно, в Чечне платят вроде больше, но и «грины» у них левые, а здесь за каждую пораженную цель отлущивают самые что ни есть настоящие! Подняв к глазам бинокль, Влад наблюдал за полем и селением. В том, что там услышали выстрел, он не сомневался. Но укрытие надежное. Да и если сербы сунутся, дорога у них одна, через поле. Что ж,
тем хуже для них, а Влад сможет занести себе на счет еще несколько пораженных целей.
        «Ну, точно! Зашевелились! Сейчас начнут палить из своих «застав» в белый свет как в копеечку!» - усмехнулся Влад и подкрутил колесико наводки на резкость. Мощная оптика приблизила крайний домик. Видно было, как распахнулась дверь, как выбежала женщина, судя по всему - молодая. Белая распахнутая рубашка едва прикрывала высокую, спелую, сладко колышущуюся грудь. Вот женщина бесшумно раскрыла рот, всплеснула руками и во весь опор бросилась через поле к замершему возле скалы телу. Влад рефлекторно потянулся к винтовке. Женщина бежала по прямой, быстро. Таких шустрых целей у Влада давно не было. Нежно погладив приклад, он поймал женщину в прицел. Выпученные в ужасе глаза показались смутно знакомыми. Рот, разинутый в беззвучном крике, раздражал. Он переместил прицельную марку ниже. Вот тут веселее. Аппетитные груди весело подпрыгивали в такт бегу. Прикинув упреждение, Влад ввел поправку и, удерживая левую грудь на стрелке прицела, плавно потянул спусковой крючок. Стикер, специально настроенный на быструю стрельбу, выручил и на этот раз. Долгую секунду Влад наблюдал за целью. Наконец именно там, куда он
целился, расцвел алый цветок. Женщина еще пробежала по инерции несколько шагов, но фонтанчик крови уже превратился в струйку, стекающую по белому, соблазнительному телу. Вот она упала на колени и уткнулась лицом в траву.
        «Считать или не считать?» - мелькнула мысль, но Влад уже перевел винтовку на селение. Странно, но там по-прежнему было тихо. «Жаль! Затаились, гады!» - подумал он и, выждав время, опустил винтовку. Чернявый, сильно смахивающий на араба наблюдатель и напарник Илия внимательно посмотрел на него и тихо прошептал на плохом сербском:
        - Зачем женщину убил? За нее не заплатят.
        Влад пожал плечами и, не отвечая на вопрос, приказал сменить позицию. «Ну, убил! Что с того? Она все равно чужая. Мне с ней не спать. Дома и получше есть!» - зло сплюнул он и застегнул чехол винтовки.
        Вечером, в крошечном кабачке, за стаканом кислого вина, Илия снова начал разговор о застреленной днем женщине. Влад вышел из себя, едва не размозжил ему голову бутылкой. Какое дело этому албанцу, почему ему захотелось выстрелить? Грудь понравилась, вот и всадил в нее пулю, причем именно так, как захотел. По контракту ему оставалось всего два месяца, а там можно паковать вещи и лететь домой. А там! Там есть возможность развернуться! Можно будет забыть о постоянном напряжении и расслабиться. Когда в кармане хрустят баксы, чувствуешь себя полноправным хозяином жизни! Здесь он не станет спускать заработанное на примитивные развлечения, пойло и продажных девок, которые постоянно вьются в расположении отряда. Его удивляло: эти ночные бабочки слетелись сюда, чтобы в двух шагах от войны зарабатывать деньги на спине. Странным было и то, что среди них многие приехали из бывшего Союза. Для этих вообще не было ничего святого, ложились под каждого, у кого в кармане имелись если не доллары, то хотя бы динары.
        На следующее утро Илия не говорил ни слова. Только зло зыркал почти черными глазами. Влад давно для себя решил, как ему поступить. Главное - дождаться того момента, когда наблюдатель сдаст отчет о проделанной работе. После этого он попросту не нужен.
        Последнее время работа шла не просто плохо, отвратительно. Сорвались подряд два проекта, причем оба по вине Светланы. Как ни прискорбно, последнее время она стала его раздражать. Впрочем, как может раздражать тень? Она есть, и все тут, ничего не попишешь. Сколько же лет они работают вместе? Кажется, восемь, ну да, правильно, он как раз ушел на вольные хлеба и вскоре познакомился с ней. До последнего времени они вполне успешно сотрудничали, проблемы начались около полугода назад. Светлана словно взбесилась, начала проводить совершенно недопустимую политику, не обращала внимания на замечания Сергея. С ней нужно было расставаться, вот только кем ее заменить - он не представлял. Дизайнеров, конечно, было множество, но таких, которые удачно сочетали бы способности организатора и совпадали с ним во взглядах, Сергей, к сожалению, не знал. Обидно было то, что Светлана по-настоящему талантлива, но, если вожжа попала под хвост, берегись.
        С последним проектом вообще вышла беда. Ладно был бы плох, так нет, откровенно хорош, но пока Сергей был в отъезде, она взялась вести переговоры, сорвалась, нахамила - и в результате заказчик ушел. Теперь заказ не вернуть. Хорошие деньги перетекли конкурентам.
        Сергей выключил компьютер. Последнее время Светлана плюс ко всему начала активно вмешиваться в его личную жизнь, методично изгоняла любую женщину, как только та начинала сближаться с ним. Делала она это мастерски. Бороться со Светланой он не умел, она постоянно была рядом, как бы закрывая его от всего мира. Вот и сегодня - именно она привезла его в загородный дом, даже успела распорядиться насчет бани. Светлана стала его вторым «я». Она постоянно присутствовала рядом. Избавиться от нее было так же невозможно, как от собственной тени. Даже поругаться с ней не удавалось. Она просто замолкала и словно переходила в иное агрегатное состояние. Сергей иногда даже думал, что Светлана целиком состоит из воды, причем переход изо льда в пар происходит мгновенно, минуя жидкую фазу.
        Включив телевизор, он бессмысленно погонял каналы, выключил, включил снова. Снял трубку, задумчиво набрал номер Андрея:
        - Андрей, привет! Ты еще не спишь?
        - Добрый вечер, Серега. Очень хорошо, что ты позвонил, у меня к тебе есть пара вопросов.
        - Вот так сразу? Ну, давай, выкладывай. Только не говори, что у тебя с женой проблемы.
        - Нет, Сергей, с Ксенией все в порядке, но первый вопрос связан именно с семьей. Нам нужен дом, не маленький, в хорошем месте, не слишком далеко от города.
        - А построить не хочешь? Я бы тебе проект недорого сделал.
        - У тебя участок есть под застройку? - сразу уточнил Андрей.
        - Нет, откуда, я землей не занимаюсь. В городе есть несколько квартир на продажу, но тебе это не подходит, - пояснил Сергей.
        - Мне нужен именно дом.
        - Так сразу, навскидку, ничего сказать не могу, но можно поискать.
        - Подумай, я тебя не тороплю.
        - Договорились, поищу специально для тебя. У меня, кстати, встречный вопрос: мне нужен дизайнер по интерьерам. У тебя на примете никого нет?
        - Есть, даже искать не нужно. Ты Маринку помнишь? Она со мной к тебе за город приезжала весной.
        - Блонда длинноногая? Ты шутишь, у таких, как она, вместо мозгов знаешь что?
        - А вот тут ты, Сережа, в корне не прав. Девчонка умница, талантище, а что касается мозгов, нам с тобой не уступает. Ей работа нужна по специальности. Она как раз заканчивала промдизайн.
        - Так она же вроде у тебя работала, или, как женился, красотку от себя решил тут же отлучить? Так сказать, от греха подальше.
        - Зря ты так, во-первых, она сама от меня ушла, а во-вторых, ничего у меня с ней не было, я всегда придерживаюсь вполне определенных правил. Так что непристойные мысли сразу отбрось.
        - Ты хочешь сказать, я тогда зря вас вместе поселил?
        - Разумеется. Запиши ее телефон, поговори, думаю, тебе она вполне подойдет. А ты решил, наконец, избавиться от своей Снежной королевы?
        - Да, не могу больше, устал, - глухо выдавил Сергей.
        - Молодец, одобряю. Не понимаю, как ты с ней столько лет отработал.
        - Если ты помнишь, я с ней начинал. Восемь лет вместе, как сиамские близнецы.
        - Так что, ты еще и спал с ней?
        - Боже упаси, мне кажется, она вовсе не по этой части. Послушай, Андрей, так почему от тебя Марина ушла?
        - Сергей, я не знаю, что тебе ответить, похоже, это именно то, что не поддается логике. Но ты ей обязательно позвони. Попробуй с ней поработать, уверен, не пожалеешь.
        Влад поправил рюкзак, привычно забросил на плечо зачехленную винтовку и попрыгал на месте, проверяя, не звякает ли амуниция. От лишнего звука порою зависит жизнь. Переход предстоял небольшой, всего-то полсотни километров. Даже по местным горам расстояние не слишком большое. Илия уже немного отошел, по крайней мере не слишком проявлял свое недовольство. Влад со своей стороны тоже старался не слишком провоцировать напарника: как ни крути, а выстрел в спину - не самое лучше угощение для снайпера на чужой войне. В обязанность Илии входили не только подсчет пораженных целей, но и прикрытие Влада от вероятных поползновений противника. Последнее время сербы начали применять своеобразную тактику в борьбе со снайперами. Кроме уже привычных методов противоснайперской борьбы стали использовать мобильные группы, по сути таких же снайперов, которые выслеживали противника на подходах. За последний месяц две группы попали в засады. Еще одна двойка просто пропала в горах. Что с ними случилось - никто никогда не узнает. Впрочем, Влад прошел хорошую школу, осторожность стала его второй натурой. Прежде чем сделать
шаг, он тщательно оценивал обстановку. Потому и выжил на этой затянувшейся войне. Это не первая его война. Сначала был Афганистан. Там он получил боевое крещение. Готовил его капитан Макушинский. Достаточно известный в определенных кругах командир группы. Самому Владу служить у него не пришлось, просто был курсантом во время переподготовки. Именно Макушинский сделал из него настоящего снайпера. То, что Влад умел раньше, оказалось совершенно непригодным для реальных боевых условий. От него потребовалось в первую очередь терпение. Умение часами лежать неподвижно, слившись с камнями, превратившись в них. Стать замшелым и бесчувственным обломком скалы и ждать, ждать, ждать. Чтобы в нужный момент чуть-чуть пошевелить пальцем и послать одну-единственную пулю - точно в цель. А чего стоило незаменимое умение статической и динамической невидимости! Совсем не просто раствориться в толпе, стать незаметным, по-настоящему невидимым! Всему этому его научил невысокий крепкий человек с простым открытым лицом и застывшей грустью в глазах.
        За перевалом открылась долина. Обычная, как множество других, у подножия горы притулилась деревня. Пахло печным дымом, свежеиспеченным хлебом и жареной брынзой. Влад замер. Что-то показалось ему не таким, каким должно было быть. Вроде все как обычно. Куры купаются в пыли, несколько человек возятся возле трактора с задранным в небо капотом. Вдали виднеется уходящая в горы отара. Птички щебечут. Идиллия. Что именно насторожило Влада, он объяснить не мог. Но соваться в долину посчитал безумием. Скользнув за ближайшую сосну, еще несколько минут, до рези в глазах, всматривался в мирный пейзаж. Так и не обнаружив ничего подозрительного, начал бесшумно взбираться по крутой тропе обратно на гору. Где-то найдется обходная тропинка, а нет, значит, придется ломаться на косогоре, но в долину он не пойдет!
        Поднявшись метров на сто, Влад свернул в обход долины. Ступая предельно осторожно, чтобы не потревожить ни одного камня, они зашагали по склону, изредка, в просветы между деревьями, поглядывая на тихую деревню. Прошло не меньше часа, прежде чем Влад поднял руку, останавливая Илию. Ошибиться было невозможно. Откуда-то явственно тянуло сигаретным дымком. Воздух, согретый солнцем, поднимался вверх по склону. Погодя ясная, тихая, ни ветринки. Сделав знак напарнику, Влад неспешно расчехлил винтовку, пристегнул магазин и осторожно, не создавая лишнего шума, передернул затвор. Илия тоже не сидел без дела, подготовил автомат, ужом скользнул вперед и немного выше, поднял к глазам бинокль и принялся отыскивать источник дыма. Влад пока еще только присматривал место для позиции, а Илия уже поднял вверх левую руку и, не отрываясь от окуляров, выбросил сначала два пальца и через секунду еще один. Ясно, значит, в засаде трое. Один снайпер и двое прикрывающих. Дождавшись замера расстояния, Влад ввел поправки в оптический прицел и выдвинулся вперед, на место Илии.
        Метрах в ста пятидесяти ниже по склону, в лощине с видом на деревню и долину, ясно просматривалась основательно оборудованная позиция. Один из наблюдателей в бинокль смотрел на долину и тот спуск, по которому можно выйти к деревне. Второй, прислонившись спиной к дереву, лениво покуривал, даже не думая о том, что табачный дым, почти не развеиваясь, поднимается вверх. Командир группы, снайпер, лежал чуть поодаль, установив мощную крупнокалиберную винтовку на опоры, и, казалось, подремывал. Впрочем, когда тебя прикрывают двое наблюдателей, можно слегка расслабится, кофейку попить, сигаретку выкурить. В оптику хорошо виден серебристый термос, а рядом с ним пачка сигарет на камне. Словно не на войне, а на охоте. Хотя для некоторых искателей приключений такая война и в самом деле больше похожа на охоту. Только если зверь еще может огрызнуться, даже раненным достать охотника когтями и клыками, с людьми этого, как правило, не происходит. Ничего он не сделает стрелку, укрывшемуся в трехстах метрах, да еще прикрытому от неприятностей парой автоматов. Так любили снаряжаться янкесы. Влад, стараясь не
нервничать, поднял верный «Хеклер» и в две секунды поразил все три цели. В том, что поправки не потребуется, он был совершенно уверен. Непередаваемое чувство того, что пуля, покидая ствол, устремляется точно в цель, его никогда не подводило.
        Пока Илия бегал вниз, собирал подтверждения о ликвидации засады, Влад, устроившись поудобнее в ложбине, задремал.
        Далекий родной город, привольно раскинувшийся на берегу чуть сонной, широкой реки. Старая крепость, взметнувшая свои краснокирпичные бастионы на круче. Тихие улочки, утопающие в зелени садов. Почему-то в воспоминаниях он обязательно видел их в зеленом кипении мая. Открытые счастливые лица людей, радующихся солнцу, свету, разноцветью цветов. Мама, усталая, с добрыми, чуть выцветшими глазами. Ее теплые нежные руки поглаживают его вихрастую голову. Суровый, справедливый отец сидит за столом под раскидистой яблоней, неспешно потягивает из здоровенной глиняной кружки пенистое пиво. Перед ним высится горка красных вареных раков, необычайно вкусных, солоновато-сладких. Он что-то говорит, только Влад не может разобрать слов. Впрочем, это и не важно, он увлеченно отрывает рачьи клешни, надкусывает прочный панцирь, чтобы добраться до лакомства. Сладковатый сок заливает руки, пальцы становятся липкими, кусочки панциря прилипают к ним, опадают в рот, он смешно отплевывается, не понимая, как удается отцу очищать раков так, что куски твердого хитина не мешают. Отец посмеивается, но не отвечает на вопросы сына.
        Экзамены в военном училище. Ненавистная команда: «Рота, подъем!» Проклятые сорок пять секунд на то, чтобы одеться и встать в строй. Топот курсантских сапог. Беспощадное солнце, заливающее раскаленный плац. Треск автоматных очередей. Кислый пороховой дым. Крик дневального: «Курсант Космич, к командиру роты!» Незнакомый майор с эмблемами войск химической защиты на петлицах. Очень спокойный, неторопливый разговор. Изнурительные тренировки, тесты - и снова тренировки. Предложение продолжить обучение в некоем ином училище. Необдуманное согласие. Крошечный, не отмеченный ни на одной карте городок. Новые сослуживцы. Он - один из немногих курсантов, в основном здесь обучаются офицеры, от молоденьких безусых лейтенантов до вполне зрелых капитанов. Жестокие тренинги, невзирая на возраст и звание. Бесконечные марш-броски, игры на выживание. Незаметно полученные первые офицерские погоны и снова подъемы, стрельбы, рукопашный бой. Первая командировка в Афганистан. Снова курсы, основы снайперской стрельбы. Опять командировки - и так без конца. Владу вдруг показалось, что за его спиной опять стоит могучая
держава, и он всего лишь выполняет очередной приказ. И те янкесы - всего лишь цель.
        Голос Илии вывел Влада из оцепенения:
        - Похоже, мы вляпались в неприятности! Американцы!
        - Ну и хрен с ними! Если бы они нас положили, неприятности были бы намного серьезнее! - вяло отмахнулся Влад.
        - Но их нельзя считать!
        - Это почему же? Нас бы они внесли в зачет. Или ты думаешь, это KFOR? Ошибаешься, такие же «дикие гуси», как и мы. Ты документы у них нашел?
        - Нет, но и так, по снаряжению понятно!
        - В таком случае мы с тобой служим не то в бундесвере, не то в бельгийской армии. Записывай и пошли дальше, нам еще километров двадцать сегодня по горам шлепать! - оборвал его Влад.
        «Какая, в сущности, разница, откуда прилетели эти «гуси»! Они хотели положить нас. Мы оказались удачливее!» - думал Влад, монотонно вышагивая по поросшему лесом склону. До цели еще часов восемь хода. Два дня на выполнение - и обратно. Останется чуть больше месяца до окончания контракта.
        Марина ненавидела себя за слабость, но ничего не могла поделать. Прошло два месяца после той памятной поездки за город. Уже две недели Марина сидела дома и старательно изучала предложения о работе. Она разместила свое резюме на сайте. Но к сожалению, те несколько вариантов, которые она отобрала, не принесли ничего, кроме огорчения. Едва завидев ее, потенциальный работодатель начинал строить глазки и намекать, что неплохо провести оставшуюся часть переговоров в горизонтальном положении. Марине приходилось уходить ни с чем. Кроме того, за эти две недели она поняла, что избавиться от Андрея, просто уволившись, нереально. Каждая ночь превращалась в пытку. Весна, проведенная рядом с ним, представлялась ей последней. Сколько мама ни говорила ей, чтобы выбросила из головы даже мысли о нем, как ни убеждала в том, что он ей не пара, Марина тосковала. Чувства не подвластны воле. Андрей, ставший для нее смыслом жизни, - теперь чужой. Другая стала его женой. Оказалась более смелой, решительной, или же он по каким-то другим, таинственным, непонятным причинам сделал такой выбор, но факт оставался фактом, теперь
он женат, и исправить что-либо невозможно.
        Все пять лет, которые она работала с ним, Марина старалась стать необходимой Андрею. Но он будто этого не замечал. Был в меру вежлив, в меру предупредителен, в меру галантен, идеальный руководитель, но не более. Даже тогда, у Сергея, в его загородном доме, Андрей повел себя не как обычный, ведомый примитивными страстями мужчина, а как заботливый отец. Он все эти годы и относился к Марине по-отечески, старательно не замечая ее чувств, словно не видел, что она безумно влюблена в него. Или видел? Ведь там, в одной постели с ним, она явственно ощущала, что он хотел ее, как мужчина женщину, но все же не перешел грань, разделяющую их. Он был совсем близко, но так и не тронул ее.
        Теперь у него семья. Готовая. Сразу с детьми. Он, очевидно, очень любит эту женщину и, скорее всего, любил уже тогда. Только этим можно объяснить, что в тот раз он так решительно отказался от Марины. Не польстился на красоту, молодость, не пожелал увидеть ее влюбленных глаз. Впрочем, в него влюблены слишком многие женщины. Удивительно, ведь Андрей далеко не красавец, неужели женщины чувствовали в нем ту же притягательную силу, что и она? А он всем предпочел Ксению. Странно все же устроен мир.
        - Маринка! Девочка моя! Тебя к телефону! - позвала мама, заглядывая в комнату, и тут же уточнила: - Мужчина!
        Звонок Сергея Калиновского оказался для Марины неожиданным, а предложение попробовать поработать с ним - весьма лестным.
        Марина работала над проектом упорно, неистово. Предложение Сергея захватило ее полностью, и сейчас, когда осталось увязать последние детали, напряжение возрастало стократно. Назначенная на завтра встреча должна была состояться у нее дома. Мама, предупрежденная заранее, старалась навести красоту в квартире, но в комнату дочери даже не заглядывала, боялась помешать. Марина оценила деликатность матери, но приступать к уборке не спешила. Ей необходимо было еще несколько часов, чтобы продумать презентацию. Она не догадывалась, что Сергей подстраховался, заказал точно такой же проект Светлане и в это время изучал подготовленные давней партнершей макеты.
        - Света, ты меня прости, но задание было несколько иным! - заявил он, сидя в кресле перед расставленными вдоль стены планшетами.
        - Знаешь, Калиновский, я вижу этот заказ именно таким. Если кому-то это не нравится, пусть катится на все четыре стороны.
        - Светлана, а ты помнишь, что именно по твоей вине мы уже потеряли два заказа? - напомнил Сергей.
        - Слушай, Серж, мне плевать! Если хочешь знать, я устала! Вообще, ты не думаешь, что нам пора разбежаться?
        Светлана остановилась напротив него, поджала и без того тонкие губы.
        - Значит, ты именно так ставишь вопрос? - потянул Сергей, обдумывая, как лучше закончить разговор. - Впрочем, как знаешь. Я тоже устал. Можно задать тебе один вопрос?
        - Задавай, только учти, могу и не ответить.
        - Света, чем ты собираешься заниматься? Денег тебе хватит на несколько лет безбедного существования, но не думаю, что ты станешь сидеть без дела.
        - Что ж, могу ответить. Отдохну немного, а затем открою свое дело. Только зачем тебе это знать? Ты не замечал меня все годы, которые мы работали бок о бок. Что тебе теперь до меня? Ты что, не видел, что я наизнанку ради тебя выворачиваюсь? Тебе сорок лет, ты еще долго холостяковать собираешься? Я что, не подхожу тебе как женщина? Скажи прямо, чем я тебя не устраиваю? Или ты на молоденьких заглядываешься? Не задумывался, ты ведь уже стар для них? - зловещим шепотом произнесла Светлана.
        - Света, я все понял. Успокойся. Держать я тебя не стану. Разойдемся мирно. Завтра соберемся, подсчитаем, что причитается, и перегоним на твой счет, - миролюбиво предложил Сергей.
        - Значит, ты меня увольняешь? А с кем ты, Сереженька, останешься? Подумал?
        - Ничего, не переживай, найду я дизайнера. А что касается того, что мы расходимся, что ж, наверное, действительно пора, - спокойно ответил Сергей.
        - Ну, воля твоя, ищи, мешать не стану. А сейчас уходи. Я устала и не хочу тебя видеть. Коньяк не предлагаю, сама пить буду, - скорбно сказала Светлана и отвернулась, чтобы скрыть слезы.
        Она не могла себе объяснить, когда полюбила Сергея, наверное, еще тогда, когда он, нищий с безумными идеями и горящими глазами, нашел ее, недавнюю выпускницу института, и предложил работать вместе. Она согласилась сразу не только потому, что он предложил ей очень интересную работу, скорее потому, что сердцем почувствовала неугомонную родственную душу. Добрую половину работы по созданию вначале скромной проектной мастерской, а затем и фирмы тянула она сама, старалась быть незаменимой. Потому что любила, молча, неумело и оттого неумно. Ни разу не то что не говорила, даже не намекала ему о своих чувствах. А он и не замечал ничего. Она отгоняла от него молоденьких смазливых девиц, которые мечтали заполучить завидного жениха. А сама не предпринимала ни малейших действий. После недолгого неудачного брака она даже не помышляла о постели и не могла понять Сергея, который время от времени все же связывался с какой-нибудь молодкой и затаскивал ту то к себе домой, то в недавно отстроенный загородный дом. Светлана упорно защищала того, кто, как ей казалось, принадлежит ей по праву. В ход шли любые уловки. Но
сама она так и не сделала ни малейшей попытки соблазнить его, искренне не понимая, зачем это нужно. Теперь, когда за Сергеем закрылась дверь, Светлана впервые за много лет заплакала. Жизнь как-то разом закончилась. Вернее, закончилась прежняя, а вот начнется ли другая - неизвестно.
        Сергей позвонил Марине Свирской из машины и попросил разрешения заехать прямо сейчас.
        - Но у меня еще текст не готов! - воскликнула она.
        - Марина, мне текст не нужен, это не защита диплома, я хочу увидеть то, что вы наваяли, этого вполне достаточно, - возразил Сергей.
        - Ну, если только посмотреть, тогда приезжайте. Я вас жду, - смирилась Марина.
        Сергей позвонил в дверь меньше чем через полчаса. Марина бросилась открывать, споткнулась и буквально упала в объятия стремительно вошедшего гостя.
        - Извините! - смущенно сказала она.
        - Наоборот! Держать в объятиях такую красивую девушку - это подарок судьбы! - с улыбкой сказал Сергей.
        - Пустите меня, неудобно! - заливаясь краской, прошептала Марина.
        - Пожалуйста. - Сергей нехотя разомкнул руки.
        Странно, но, когда он коснулся ее, его словно током ударило. Никогда в жизни Сергей не испытывал ничего подобного.
        - Проходите. Взгляните на то, что у меня получилось. - Марина провела его в комнату.
        Проект понравился Сергею с первого взгляда. Выразительный, лаконичный, он полностью укладывался в концепцию задания. Оговорив условия оплаты, Сергей тут же предложил Марине подумать о дальнейшем сотрудничестве.
        Все! Контракт истек! Влад, закинув ноги на спинку кровати, лениво потягивал пиво и блаженно улыбался. Пухлая пачка баксов приятно согревала душу. Теперь хватит и на машину, и на дорогу домой, в уютный старый город, раскинувшийся на берегах полноводной реки. Да, что говорить, и на то, чтобы начать новую жизнь, вполне достаточно. Подержанный «фиат» он уже присмотрел, даже договорился о цене. Останется только грамотно оформить документы. Если бы не праздники, вполне можно было бы отправиться на родину хоть завтра. К сожалению, нотариус в этом городке празднует вместе со всеми. Странно, всего сотня километров к побережью - и словно нет никакой войны! Тихо, мирно, где-то поблизости плещется море, никто не гоняется за тобой по горам с единственной целью - всадить в тебя пулю.
        Вспомнив последнюю неделю, Влад только усмехнулся. Илия будто предчувствовал, тянул до последнего, не сдавал отчет командованию. Дурак! Нашел с кем тягаться! Так и не смог сообразить, что его шея может хрустнуть прямо возле штаба, через несколько минут после того, как он выйдет из кабинета Волка. Всего-то прошел один квартал. Где ему, тупому албанцу, было догадаться, что за неприметной дверью его ожидает не красавица Ванда, а жесткие руки Влада. Теперь, когда все позади и денег полны карманы, можно и развлечься немного. Хозяйка пансиона, чернобровая статная Славка, весьма приятная особа. В том самом возрасте, который предпочитает Влад. Похоже, она тоже не прочь оттопыриться. Влад отхлебнул еще глоток и сладко потянулся. В этот раз ему крупно повезло! Едва он покинул Македонию, в Скопье начались переговоры и на время охоту не то чтобы запретили, но платить стали вдвое меньше. Вначале Влад хотел уходить через Грецию, благо до границы всего восемьдесят километров, но, поразмыслив, изменил маршрут. Сунулся туда, где его могли ожидать меньше всего, - на Вратницу. Двое суток в горах - и он уже в Сербии.
Теперь оставалось добраться в самую спокойную республику, не принявшую участие в конфликтах, - Черногорию. Благо там ни границы как таковой, ни визового режима, да и прикинуться простым туристом можно. К счастью, уже начинается сезон. Конечно, отдыхающих в мае немного, но все же затеряться есть где. Тем более что такие наемники, как он, сюда почти не суются.
        Где на попутках, где пешком за пятнадцать дней добрался до Бара. Теперь можно окончательно расслабиться и отдохнуть. Этот город Влад выбрал осознанно. В его многолюдье легко затеряться, даже не зная ни одного языка на свете. Порт ежедневно выбрасывает на берег множество желающих развлечься, и, невзирая на то что где-то идет война, жизнь в космополитичном городе кипит днем и ночью. Маленький пансионат, в котором поселился Влад, представлял собой обычный скорее для средней полосы России двухэтажный панельный домик с совершенно плоской крышей, затерянный среди множества подобных ему уродцев, рассеянных по холмам. Наверное, в этом и было главное отличие безликого Бара от близлежащих городков, полностью сохранявших свое собственное лицо с глубокой древности. Впрочем, Владу было пока не до достопримечательностей, хотелось просто отоспаться в чистой мягкой постели, смыть с себя въевшуюся грязь и насладиться сладким ничегонеделанием.
        Пиво в бутылке закончилось. Он поставил опорожненную тару на пол и закрыл глаза. Указательный палец невольно начал подергиваться, словно отыскивая привычную, чуть ребристую закорючку спускового крючка. Все, нет его! Винтовку он успел выгодно продать, перед тем как уйти в Сербию. Что с того, что натовцы объявили добровольное разоружение! Можно подумать, что его верный «Хеклер» не послужит очередному снайперу. Смешно! Разумеется, оружие сдадут. Неисправные «калаши» и «заставы», старые охотничьи ружья и ржавые винтари времен Первой мировой, но настоящее, достойное, естественно, припрячут, чтобы в нужный момент достать, очистить от густой консервационной смазки и, зарядив полный магазин, навести на очередную цель. Так было во все времена, так будет всегда. Мужчина без оружия не совсем полноценен, вроде и не мужчина вовсе. Сам Влад запасся и новенькой «береттой», и патронами к ней. Как провести это богатство с собой на родину, он пока даже не думал. Будет машина, а уж в ней всегда найдется местечко для разобранного на части пистолета.
        Лениво открыв глаза, Влад приподнялся на постели и с тоской посмотрел на холодильник. Пиво закончилось, он точно знал, что открыл последнюю бутылку. Майское солнце за окном жарило немилосердно. Возле домов на деревьях, наверное, только проклюнулись первые листочки, а здесь кажется, что лето уже в разгаре. Влад сделал над собой усилие, слез с широченной, на шестерых, кровати, натянул потрепанные шорты и, забросив за плечо сумку, вышел из комнаты.
        Остановился под раскидистой пальмой, посмотрел на горы, полюбовался издали Старым Баром с его загадочным рисунком акведуков и древних минаретов, неспешно двинулся к морю, там в этот час можно было недорого и вкусно поесть.
        Перекусив в крошечной забегаловке, примостившейся прямо на берегу, вышел на пляж и, похрустывая мелкой галькой, двинулся подальше от порта, в сторону Малевика, - искупаться и позагорать. Когда еще он выберется на море, чтобы вот так беззаботно отдохнуть?
        Вечером, вернувшись в пансионат, прежде чем подняться к себе в комнату, немного поболтал со Славкой, которая уже отпустила прислугу и теперь, в отсутствие постояльцев, обосновалась в холле. Заказав ужин, Влад собирался уйти, как вдруг дверь распахнулась и двое негров, очевидно моряков, стуча тяжелыми ботинками, уверенно, будто к себе домой, вошли в холл. Громко разговаривая на дрянном английском, направились к стойке. Славка поднялась, чтобы пройти на рабочее место, но тут один из вошедших с силой схватил ее за зад. Хозяйка невольно вскрикнула от боли. Влад мгновенно собрался, но не сдвинулся с места, решил понаблюдать за тем, как развернутся события дальше. Оглушительно гогоча, негр продолжал лапать Славку теперь уже за грудь, все время пытаясь забраться одной рукой ей в шорты. Второй пока не принимал участия в развлечении друга, но с явным удовольствием наблюдал. Когда дело начало принимать дурной оборот, Влад, прикинув варианты, сделал шаг с лестницы вниз и негромко свистнул, привлекая к себе внимание. Тот, что самодовольно тискал отбивающуюся Славку, даже не обратил внимания на Влада, упоенно
мял грудь женщины, все глубже засовывая руку в шорты. Второй же удивленно покосился на Влада и вызывающе повел широченными плечами. В этот момент Влад заметил знакомую татуировку: оскаленная пасть тигра на плече у наблюдателя. «Вот и встретились!» - мелькнула мысль, а нога уже с сокрушительной силой врезалась в пах американского морпеха. Утробно хрюкнув, негр словно сдулся. Зажав обеими руками пораженное место, с грохотом рухнул на колени. Второй замешкался на долю секунды, отшвырнул от себя растерзанную Славку, рявкнул что-то неразборчивое и принял боксерскую стойку. Что-то в его положении показалось неправильным, и Влад, вместо того чтобы атаковать, пируэтом ушел в сторону. Огромный, казалось, неповоротливый негр вдруг, словно на пружинах, оторвался от плиточного пола и, выбросив правую ногу, обрушился на то место, где мгновение назад находился Влад. Локоть Влада врезался в открытую сзади шею противника. Удар пришелся именно туда, куда был направлен, но вместо хруста ломающихся позвонков раздалось уханье, и негр, тряхнув головой, тут же развернулся. Громадный черный кулак врезался в плечо с такой
силой, что Влада буквально припечатало к стене. Замешкайся он на миг, и нога противника размозжила бы ему голову. Чудо и годы тренировок выручили. Откатившись в сторону, Влад, лежа на спине, ударил негра пяткой в колено. Тот пошатнулся, но устоял на ногах. Заминки хватило на то, чтобы подняться.
        Бутылка вина сама скользнула в руку. В развороте Влад разбил ее о голову соперника и вонзил зазубренное горлышко ему в бок. Кровь хлынула пополам с не успевшим выплеснуться вином.
        Местная полиция приехала, когда янкесы уже убрались. Только разгромленный холл и неубранные осколки стекла напоминали о происшедшем. Быстро утряся формальности с представителями власти, Славка поднялась в комнату Влада.
        - Вы просили ужин, Владек. К сожалению, придется либо подождать, либо согласиться на то, что я вам могу предложить.
        - Оставьте, Славка. Сейчас не до ужина, - отказался Влад, пытаясь вправить выбитое чудовищным ударом плечо.
        - Позвольте я вам помогу! - предложила Славка и коснулась приятно прохладными пальцами обнаженной груди Влада.
        Его словно ударило током. Он почувствовал, что еще секунда - и контролировать ситуацию станет невозможно. Но губы Славки уже коснулись распухшего плеча. Яростный огонь уже устремился по позвоночнику вниз. Пол качнулся. Теплая южная ночь ворвалась в распахнутое окно. Шум моря исчез. Осталось лишь сладкое бурное дыхание и упругие удары двух сердец, стучащих в унисон.
        Марина поехала на почти готовый объект вместе с Сергеем. Тяжелая, казалось, неповоротливая «фронтера» в его руках была послушной, словно это не внедорожник, а крошечный городской автомобильчик. Правда, нужно признать, что, выбравшись на шоссе, Сергей не стал демонстрировать той сумасбродной лихости, которая присуща Андрею. Да и внешне они были очень разными. Сергей рядом с коренастым, грубо слепленным, тяжеловесным приятелем выглядел настоящим Аполлоном плюс ко всему - и улыбался непрерывно.
        - Вы о чем думаете? - спросила Марина, видя, что тот совершенно ее не замечает.
        - Да так, ни о чем. Я вас сегодня познакомлю с очень интересной женщиной. Хотя, нужно признать, характер у нее еще тот, но человек - очень интересный. Дело в том, что она привыкла командовать и, естественно, не терпит возражений. Вам необходимо будет ее как-то убедить, что наш вариант оптимален. Для этого придется серьезно потрудиться. С другой стороны, Стася натура тонкая и очень ранимая. Жизнь заставила ее натянуть на себя прочную броню, но внутри она удивительно нежна. Впрочем, вы сами все увидите. Марина, вам придется внимательно выслушать ее замечания, но уж постарайтесь, чтобы она полюбила свой дом, как бы сложно это ни было.
        - И часто попадаются такие заказчики? - спросила Марина, в основном для того, чтобы поддержать разговор. Мысленно она все еще пыталась сравнить Сергея с Андреем.
        - Нет, не особенно. Но с интересными людьми работать приятнее. Помню, строил дом для Вилии, это была настоящая война! Вы же знакомы с ней?
        Марина кивнула. Она не столько знала Вилию, сколько была наслышана о ней. Встречаться приходилось неоднократно, но сблизиться Марина даже не пыталась. Всегда помнила о том, что та была, пусть и недолго, любовницей Андрея, и не могла ей этого простить.
        - Так вот, - продолжал Сергей. - Когда я предложил ей проект, выслушал много интересного и о себе, и о своих способностях. Вы, Марина, даже представить себе не можете, как я с ней сражался. Но зато теперь она счастлива. Вилия полюбила свой дом, как живое существо. Разговаривает с ним, общается. Я сам это видел. Вилия вообще уникальная женщина, такие, как она, - огромная редкость. Вы знаете, Марина, мне кажется, вы с ней в чем-то схожи! Та же целеустремленность, воля, жизненная сила.
        - Скажете тоже! Мне до Вилии - как до Луны пешком! - возразила Марина.
        - Это вы зря! Я чувствую в вас ту же жажду жизни. С Андреем ведь работать очень нелегко. Нет, он не самодур, но очень замкнут и никогда не говорит, что думает. Да и перед его напором устоять крайне трудно. Разве я не прав?
        - Знаете, Сергей, я думаю, вы ошибаетесь. Человек он вполне открытый и более того - нежный. Хотя понять его, почувствовать очень непросто. Что в нем подкупает, так это воля. С точки зрения женщины, он и есть тот самый настоящий мужчина, последний рыцарь.
        - По поводу рыцарства я, пожалуй, с вами соглашусь, но на позицию женщины стать не смогу, ибо сам мужчина. Кстати, а почему вы не были на свадьбе у Андрея?
        - Если честно - не захотела. Сергей, давайте сменим тему. Мне не хочется говорить об Андрее и тем более - о его новой семье. Расскажите лучше о нашей заказчице.
        - Стася - настоящая бизнесвумен, занимается совершенно не женским делом. У нее целый парк такси и маршруток. Но у нее все так складно получается - не поверите. Вот, теперь уже скоро. Видите поворот? От него всего лишь семь километров до поселка.
        Джип свернул на узкую змейку асфальтированной дорожки. Недолго попетляв по лесу, они выскочили к самому настоящему полосатому шлагбауму. Сергей заглянул в сторожку, и через минуту они двинулись дальше. Вдоль улицы, которую и улицей нельзя было назвать, потянулись усадьбы. То прямо у дороги, то в отдалении высились дома. Разные, не похожие друг на друга. То напоминающие старинные шляхецкие маентки, то средневековые замки, то вполне современные, из стекла и бетона, со всех сторон обшитые сайдингом под дерево, а то и угрюмо нависающие неприкрытым диким камнем в сочетании с черным дубом. Одинаковых не было. Впрочем, это и неудивительно. Как только здесь разрешили строительство, обживать поселок начали люди отнюдь не бедные.
        Возле недостроенного строения, в котором даже не угадывался будущий дом, припарковался солидный «мерседес».
        - Отлично, хозяйка уже на месте! Значит, сразу приступим, - заметил Сергей, останавливаясь рядом с «мерседесом».
        Внутри дом оказался на удивление невелик. Конечно, не избушка на курьих ножках, но и не дворец. Впрочем, именно таким Марина его себе и представляла, разрабатывая дизайн. Зато хозяйка выделялась сразу: высокая, статная, она, очевидно, уже давно научилась командовать мужиками. Сопровождая свои распоряжения веселым матерком, хозяйка настолько легко справлялась с ситуацией, что складывалось впечатление, будто она всю жизнь отработала прорабом на стройке.
        - День добрый, Стася! - поздоровался Сергей, подходя к ней. - Знакомься, это мой новый невероятно талантливый дизайнер - Марина.
        - Ага, от старой, значит, избавился? Молодец! Теперь, может, и женишься! - весело заметила Стася.
        - Стасенька, дорогая, если только на тебе!
        - Нет, ты мне не подходишь! Мне нужен такой, чтобы по утрам я хотела готовить ему завтрак, а по вечерам - стирать носки. Таких, к сожалению, уже давно не делают!
        - Вот так и рушатся надежды! - притворно огорчился Сергей. - Я так ждал, а ты меня отвергла! Куда же мне теперь податься? Где жену найти?
        - А чего тебе искать, вот на Марине женись. Умница, красавица. Чего тебе не хватает? Замужем? Не беда! Отбей, я тебе помогу. За такой, как Маринка, в старые времена на край света ходили, мечом и кровью добывали. А у тебя такое сокровище рядом, женись и пользуйся!
        - Стась, может, у нее стоит сначала спросить? Вдруг я не в ее вкусе?
        - Дурак ты, братец! Кто ж у девки такое спрашивает? Ладно, пошли покажу, чего хочу.
        Добрых два часа Стася объясняла, рассказывала, показывала Сергею с Мариной, каким она видит свой новый дом. Выпив на прощание по чашке крепчайшего черного кофе, Сергей с Мариной тронулись в обратный путь.
        - Как вам понравилась Стася? - спросил Сергей, когда они уже подъезжали к городу.
        - Серьезная женщина, ничего не скажешь, но думаю, мы с ней сработаемся. А вы как считаете?
        - А ей теперь деваться некуда! Я построил, ну, почти построил, дом, вы беретесь за полную отделку. Да мы я вами сделаем ее как миленькую! - усмехнулся Сергей.
        Работать с Мариной оказалось удивительно легко. Светлана уже давно со всеми переругалась бы и теперь сидела и дулась как мышь на крупу.
        - Сергей, а вы что, в самом деле не женаты? И никогда не были? - вдруг спросила Марина.
        - Так получилось. Еще в институте я встречался с девушкой, но она вышла замуж за моего друга. Несколько лет я оставался один. Затем встретил другую, полгода как мальчишка бегал на свидания. Дело шло к свадьбе, но она предпочла другого. Года три назад познакомился еще с одной. Результат нулевой. С тех пор о женитьбе я даже не задумывался. Мне не везет с женщинами.
        - Странно. Вы такой привлекательный мужчина - и вдруг… Ни жены, ни детей, удивительно. Помните, весной мы были у вас в доме? На озере. Мне почему-то показалось, что вы строили его для большой семьи. Я не права?
        - Вы не ошиблись. Я уже говорил, три года назад я собирался жениться. Но нашелся какой-то доброжелатель. Подбросил моей невесте фотографии. Мы со Светланой на отдыхе. Там ничего особенного не было. Просто мы отдыхали в Коктебеле. Там, как вы знаете, нудистские пляжи. Вот так и появились непристойные, с точки зрения моей подруги, фото. Мы расстались. Она даже не пожелала выслушать мои объяснения.
        - Сергей, а разве Светлана не была вашей, как это сказать, постоянной подругой?
        - Света? Разумеется, нет! Долгие годы мы были партнерами, друзьями, но близости между нами, если вы это имеете в виду, никогда не было. Вас это удивляет?
        - В общем, да. Мне показалось, что она вас защищает как собственность.
        - Вы ошибаетесь. Никто из нас никогда не был ничьей собственностью. Вас отвезти домой или куда-нибудь еще? У вас сегодня не назначено романтического свидания с другом?
        - Домой. У меня не бывает романтических свиданий.
        - Что ж так? Вы удивительно красивы. Разве у вас нет близкого друга?
        - Нет. И никогда не было. Только не стоит этому удивляться. Я давно уже поняла, что мужчины боятся красивых женщин. Красота пугает. В основном они предпочитают, как ни странно, незаметных серых мышек. Их никто не замечает. С ними проще. Нет необходимости постоянно бороться, доказывать избраннице и всему миру, что ты лучший. Даже поход налево мышка простит, деваться ей некуда. А мужик чувствует себя хозяином, ощущает полное превосходство.
        - Что, выходит, так трудно быть красивой?
        - Еще хуже быть умной. Тогда шансов выйти замуж вообще почти нет. Никто не хочет иметь жену, которая умнее мужа. Он ведь стремится быть царем, властителем, повелителем. А когда жена умница и красавица, мужчина чувствует себя ущербным, неполноценным. Потому и предпочитает не слишком умную, неприметную, серую мышку.
        - Все понятно. Тогда неясно, почему мне предпочитали других. Получается, что я еще хуже, чем остальные?
        - Нет, не думаю. Скорее всего, ваши подружки тоже выбрали кого попроще. Чтобы не сбежал, не увели, был всегда под каблуком. Так проще.
        - Получается, что у меня тоже нет ни малейшего шанса? - криво усмехнулся Сергей.
        - Почему? Вы привлекательны, успешны. Просто еще не встретили ту, суженую, которая станет вашей половинкой на всю жизнь. В том, что вы ее найдете, даже не стоит и сомневаться. А мы уже приехали! Остановите, пожалуйста, здесь, не заезжая во двор.
        - Соседей боитесь?
        - Нет, просто они, как и все старики, любопытны. Меня обычно Андрей привозил, а тут вдруг вы. Не поймут… Впрочем, вы кофе хотите?
        - Вообще время ужинать, а мы с вами даже не обедали.
        - Так идемте, я вас накормлю. В чем проблема? И пообедаете, и поужинаете сразу, - тут же пригласила Марина.
        - Не боитесь, что понравится, напрошусь остаться еще и на завтрак?
        - Сергей, вы со всеми так строите рабочие отношения? - уже без малейшего кокетства, строго спросила Марина.
        - Извините, я очень неудачно пошутил, - сконфузился Сергей.
        - Тогда пошли, я вас накормлю, и мы оба забудем об этом инциденте, - категорично заявила Марина. - Разносолов не обещаю, но сыты будете.
        Пока шли к подъезду, внимание сидящих во дворе на лавочках старушек было приковано к ним.
        - Проходите, - пропуская вперед Сергея, кивнула Марина. - Не стесняйтесь, ванная в конце коридора налево. Я сейчас накрою на стол, поторопитесь.
        - Спасибо, Марина, я быстро, - пробормотал Калиновский.
        Умывшись с дороги, он почувствовал, насколько голоден. Марина уже колдовала на кухне. Невероятно аппетитные запахи волнами выкатывались в коридор. Ловя их, как охотничий пес, Сергей двинулся на кухню.
        - Боже! Какой аромат! - не скрывая восхищения, воскликнул он.
        - Мама готовила! Она у меня настоящая кудесница!
        - Вы живете с мамой?
        - Да. Отец умер, уже давно. Мы остались одни. Она у меня по-прежнему работает, хотя вполне могла бы сидеть дома. Я до последнего времени очень неплохо зарабатывала. Вообще с Андреем легко было работать. Он всегда очень внимателен, заботлив. Вы ешьте, мама замечательно готовит. Мне так никогда не научиться. Знаете, Сергей, мама меня всегда предостерегала от необдуманных поступков. Помните, когда мы с Андреем приезжали к вам весной? Так вот, она была очень и очень против того, чтобы я поехала с ним. Наверное, она была права.
        - Марина, вы меня простите, но вы сами постоянно говорите об Андрее. Не можете забыть? Вы любили его так сильно?
        - Извините. Понимаете, Сергей, это нельзя назвать любовью. Он очень многое сделал для меня. Можно сказать, я благодарна ему за это. Но он меня никогда не любил. Даже не воспринимал как взрослую женщину. Относился как к ребенку. Хотя и требовал полной отдачи на работе.
        - Боюсь вас обидеть, но я не хочу ничего знать о ваших взаимоотношениях с Андреем. Он мой друг. А вы… Простите!
        - Простите, Сергей. Я не подумала, что могу вас этим задеть. Так что вы решили со Стасей?
        - Будем работать. Вы же слышали! Впрочем, вы, наверное, устали. Я, пожалуй, поеду. Спасибо, я никогда в жизни так вкусно не обедал.
        Проводив Сергея, Марина села за эскизы, но работа не шла. Она набрала номер подруги. Телефон молчал.
        Лара Крушинская была зла на весь мир. Как она надеялась, что теперь, после смерти матери, что-то изменится! Ничего подобного! Старуха не прощала обид. Лара надеялась, что после того, как из города исчезнет сестра, удастся как-то наладить отношения. Но вдруг помехой стала мать. Старуха даже слышать ничего не хотела о том, чтобы восстановить отношения. Уж как ни увещевала ее Лара, старая ведьма оставалась непоколебимой. Подумаешь, когда-то брошенное матерью обвинение в том, что даже после смерти старика она не захотела поделиться! С этого и началась невидимая война. А ведь они не чужие! Почему так несправедливо устроен мир? Сашка, по сути, даже не родственник! А старик ему помогал! Разве не на те деньги, что дал ему старый, Сашка начал собственный бизнес? Кем он был? Занюханный прораб на стройке! Конечно! Теперь он король! Самая крупная фирма по производству строительных материалов! Заказы со всего города, даже столичные строительные компании заказывают у него конструкции. А его жена? Кто она такая, чтобы получать от мужа такие подарки? На сорокалетие Сашка подарил ей кольцо с роскошным изумрудом!
Куда она его надевать станет? На свои корявые пальцы? Да с ее руками только в навозе ковыряться! Тоже мне, принцесса выискалась!
        Лара спустилась с высокого крыльца и поспешила покинуть дом. Сегодняшнее приглашение на день рождения жены родственника, если его можно так назвать, она восприняла как личное оскорбление, но тем не менее пошла. Уже только для того, чтобы показать, что не так плохи у нее дела, как думает родня. Лару не трогало, как к ней относятся другие. У нее была цель, великая, всепоглощающая страсть - и ради удовлетворения этой страсти, для достижения поставленной цели она готова была на все. Чтобы добиться своего, можно пойти и на унижение, и на преступление.
        Мать с детства убеждала Лару в том, что цель оправдывает средства. К сожалению, дальше слов дело у нее не пошло. Но Лара сильнее, умнее и решительнее. Она не станет просто ныть и умолять об одолжении, когда нужно действовать. Теперь, когда устранены почти все преграды, она добьется своего! В том, что цель реальна, она не сомневалась. И сегодня в очередной раз убедилась в этом. Да никогда в жизни Сашка не достиг бы ничего, не помоги ему старик. Сашка просто рохля! Никчемный, слабый и бездарный! Лара считала, что сумеет достичь соответствующего уровня, если сможет прибрать к рукам то, что принадлежит ей по праву. Мать с детства рассказывала, как валялась у старика в ногах, умоляя помочь. В особенности когда ушел отец. Он тоже был слабый и никчемный. Та, которая его подобрала, оказалась хищницей. Ей нужен был хоть какой-нибудь мужик, вот она и увела из семьи того, что подвернулся. А отец даже не стал сопротивляться. Собрал свои жалкие манатки и ушел. Теперь живет с той бабой, совершенно забыв о том, что где-то страдают его собственные дочери. Можно подумать, что жалкие алименты могли как-то их
поддержать. Мать надеялась, что старик станет ей помогать, как и раньше, но услышала от него только упреки и оскорбления. Когда старик сдох, все прибрала к рукам его последняя оставшаяся в живых дочь. Зачем ей это? Особенно теперь, когда валяется в больнице и нет ни малейшей надежды на выздоровление? Вчера Лара, преодолевая отвращение и злость, навестила ее. Пыталась уговорить по-хорошему поделиться, отдать сейчас, а не после смерти припрятанное. Старуха просто послала ее, как когда-то ее отец, старый Зигмунтович, послал Ларину мать.
        Спрашивается, для кого она это бережет? Для двоюродной внучки? Та еще особа, как и ее мамаша! Как только узнают о богатстве, тут же припрутся, чтобы завладеть всем! «Эх, был бы надежный мужик рядом! Его руками можно было бы разрешить ситуацию! Жаль, Слон сидит!» - думала Лара, садясь в маршрутку.
        Сергей решил остаться в городе. Гнать еще сотню километров совершенно не хотелось, да и утром предстояло много неотложных дел. Маленькая квартира в старом доме с окнами в парк уже давно не подходила ему по статусу, но он любил ее и всякий раз с удовольствием приезжал сюда.
        Войдя в комнату, он сразу же включил компьютер и первым делом проверил почту. Несколько писем, даже не просматривая, отправил в корзину. Остальные открыл, пробежал глазами, некоторые распечатал, чтобы позже изучить внимательнее.
        Долгие летние сумерки мягко обволакивали старый парк. Тени удлинялись, сгущаясь. Заросли кустарников становились таинственными и загадочными. В кронах деревьев копошились засыпающие птицы. На укрывшихся среди деревьев скамеечках устраивались непременные парочки. Не зная, чем занять себя в этот вечер, Сергей вышел прогуляться. Где-то среди темных аллей слышался приглушенный девичий смех. Собачники выгуливали своих любимцев. Легкая грусть потихоньку заполнила душу. Все же глупо сложилась жизнь. Калиновский немного слукавил, рассказывая Марине о себе. В том, что он до сих пор не женился, Сергей в первую очередь винил собственную нерешительность. Тогда, еще в институте, с Вероникой получилось по-глупому. Он ухаживал за ней, мечтал, как замечательно сложится их дальнейшая совместная жизнь, но даже не отважился поцеловать. Больше трех месяцев почти ежедневных, регулярных встреч, но единственное, на что Сергей тогда решался, - взять ее за руку. Но однажды он решился. В парке, на берегу реки, он как-то неловко обнял ее. Губы ищуще тыкались то в подбородок, то в щеки, пока не нашли искомое. Он до сих пор
помнит самый первый поцелуй: как сладко кружилась голова, как дрожали колени от нового, неизведанного чувства. Как таяло под его нетерпеливыми руками ее взволнованное, такое послушное тело.
        Новый год они встречали вместе у нее дома. Родителей Вероники в ту ночь не было. Компания собралась небольшая, но весьма раскованная. Много пили, много смеялись, много танцевали, а под утро, разбившись на пары, дружно отправились искать укромные уголки. Сергей заперся с Вероникой в ее комнате. Хмель кружил голову, нежное тело подруги горело под его руками, а за тонкой стеной уже вовсю скрипел диван…
        Почему он тогда так и не отважился пойти до конца - непонятно. Словно что-то останавливало его. Лежа в постели с Вероникой, он, кусая губы от возбуждения, ласкал ее и изо всех сил старался сдержаться, не овладеть ею прямо сейчас…
        Ее разочарование он оценил в полной мере уже на следующий день, вскоре Вероника стала попросту избегать его. Он, не понимая причин, долго и безуспешно пытался объясниться с ней, но она не хотела его слушать. Весной Вероника, забеременев от его друга, вышла замуж и родила очаровательную дочку. Сергей, продолжая любить ее, помогал, как мог, с учебой, но вернуть любимую так и не смог. После окончания института Сергей попал по распределению в этот город. Работа ему нравилась, и, хотя проектировать приходилось стандартное жилье, он старался вписывать блочные серые коробки в пейзаж таким образом, чтобы они не пугали своим однообразием. Когда один из его проектов занял первое место на республиканском конкурсе, Сергея заметили, назначили руководителем группы.
        Анжелика была старше его на два года. Яркая, вызывающе красивая, она постоянно привлекала всеобщее внимание. На корпоративных вечеринках она всегда была тем центром, вокруг которого вращался их в основном мужской коллектив. Несмотря на то что она работала в группе Сергея, он, наверное, никогда бы не отважился сделать первый шаг, но Анжелика оказалась решительнее. Даже на свидание она его пригласила сама. Решительный в делах Сергей постоянно терялся рядом с женщинами, а уж с такой красавицей, как Лика, и подавно. По-детски краснел, слыша ее двусмысленные высказывания, робел, но тем не менее роман развивался. Дело дошло до того, что она представила Сергея своим родителям. Те приняли молодого талантливого архитектора с восторгом. Со временем незаметно начали поговаривать о предстоящей свадьбе.
        Сергей был на седьмом небе от счастья: еще бы, такая красавица остановила на нем свой выбор! Однажды темным осенним дождливым вечером он засиделся допоздна у Лики. Повод для этого был серьезный, они только что взялись за проект частного дома. Выполняемый во внеурочное время, он обещал принести весьма солидные деньги. Такая халтурка для Сергея оказалась весьма кстати, особенно в преддверии предстоящей свадьбы. Почти до полуночи Сергей вместе с невестой сидел за столом, набрасывая один за другим эскизы. Лика, изредка корректируя его, сидела напротив и улыбалась чему-то своему. Когда в глазах уже стало рябить от усталости, она предложила ему бокал вина.
        Дальше все произошло неожиданно, Сергей не помнил, как они очутились на диване, как расстегнул на Лике блузку. Только ощущение тяжелой, налитой груди в руке, бледно-розовый, напряженный сосок перед глазами… Неумелая суетливая борьба с застежками, крючками, «молниями» и… Закончилось все настолько быстро, что Сергей даже не понял, как именно это произошло.
        Лика лежала, распростертая на диване, среди разбросанной одежды, покусывала распухшие, ярко-красные губы. Она ничего не сказала, но Сергей и так понял все. Одевшись, он ушел домой. Больше Лика не приглашала его к себе, да и разговоры о свадьбе как-то незаметно сошли на нет. Она вела себя так, словно ничего не произошло, но холодок отчуждения появился между ними. Через две недели Анжелика прямо сказала ему, что они больше не будут встречаться. Не прошло и полугода, как Лика вышла замуж за простого водителя-дальнобойщика.
        Сергей почти потерял веру в себя, в собственные силы, пока как-то раз, после вечеринки, у него не осталась ночевать одна разбитная девчонка. Что они вытворяли всю ночь, не найти и в Камасутре - и ни малейших затруднений Сергей не испытывал. Все прошло просто изумительно. Утром девица преспокойно оделась и отправилась восвояси, проигнорировав предложение Сергея встретиться вновь.
        - У меня муж ревнивый. Пока он в командировке, я смогла немного оторваться. Ты классный парень, Серега, жаль, что не мой. Пока! Может, и пересечемся как-нибудь. Жизнь длинная.
        Сочно поцеловав его в губы, она исчезла, словно ее и не было никогда.
        Когда начала разваливаться государственная структура, Сергей ушел на вольные хлеба. Времени на развлечения не осталось. Он работал как каторжный и первое, что сделал, - купил эту квартиру. Она сразу стала для него и домом, и офисом, и мастерской. Спустя полгода Сергей уже отчетливо понимал, что тянуть проекты одному ему уже не под силу, и решил собрать команду. Номером первым в нее вошла Светлана.
        После развода она не только не могла найти себя, но и столкнулась с серьезной проблемой - ей фактически негде было жить. Ночевать у подруг, кочуя с квартиры на квартиру, было не только утомительно, но и стыдно. Как-то, возвращаясь с объекта, Сергей предложил ей остаться у него.
        - А что? У меня две комнаты. Места хватит. Приставать не буду, слово даю. Да и работать будет проще, - убеждал он тогда Светлану.
        Та недолго сомневалась - ответила согласием. Так его холостяцкая квартира приобрела более уютный вид. Они не ссорились, мирно сосуществовали под одной крышей почти два года. Каждое утро встречались за завтраком, который готовили по очереди, планировали день, затем работали. Вечерами, сидя на кухне, подводили итоги, иногда по-семейному сидя на диване, смотрели телевизор и, пожелав друг другу спокойной ночи, расходились по своим комнатам. Светлана ни разу не пыталась как-то спровоцировать Сергея, а тот, в свою очередь, не предпринимал ни малейших попыток забраться к ней в постель. Вероятно, эти годы были самыми счастливыми в жизни Сергея. Он больше не чувствовал себя одиноким, рядом всегда была Света, а что касается физиологии, он решал проблему во время отпуска. Скандал между ним и Светланой разразился лишь однажды. Как-то, отметив в ресторане вместе с заказчиком успешную сдачу очередного дома, Сергей, решив устроить себе маленький праздник, привел домой девушку. Они несколько увлеклись. На шум явилась Светлана. Разгневанная, прямо за волосы выволокла девицу на лестничную площадку, выбросила следом
ее одежду. Головомойка, последовавшая за этим, была непередаваемой. В ту ночь он зарекся приводить кого-нибудь к себе домой.
        Впрочем, дулась Светлана не долго. На следующий вечер, поцеловав Сергея в щеку, пожелала спокойной ночи. Больше ни разу конфликтов не было.
        Даже купив себе квартиру, Светлана частенько оставалась ночевать у Сергея. Мотивируя это тем, что добираться до него очень долго, а работается лучше с самого утра. Так продолжалось до тех пор, пока он не познакомился с Ниной. Они оба быстро почувствовали, что не могут друг без друга. Почти год встречались. Все шло замечательно. Сергей изменил проект дома, который строил для себя, таким образом, чтобы в нем смогла разместиться немаленькая семья. Нина частенько приезжала с ним на площадку, воочию убеждаясь в планах Сергея. Летом они собрались к морю. К сожалению, непредвиденные обстоятельства не позволили Нине отправиться в отпуск. Поездка срывалась. Тут в дело вмешалась Светлана. Ей удалось уговорить Сергея не отказываться от отдыха.
        - Сережа, ты не был в отпуске уже несколько лет. Тебе просто необходимо отдохнуть, расслабиться. Пусть Нина разберется со своими проблемами. Ты ей все равно ничем помочь не можешь. У нее ведь даже не проблема, а так, мелкие неприятности на работе. Если же тебе как необходим попутчик, я могу составить компанию.
        И Сергей согласился. Две недели в Коктебеле пролетели незаметно. Сергей каждый день звонил Нине. Рассказывал, как ему отдыхается. Отдохнувший, загорелый, вернулся домой, а буквально через неделю разгорелся невероятный скандал. К Нине попали фотографии Сергея со Светланой на пляже. На них не было ничего особенного, просто обнаженные люди, но тем не менее именно эти фото и послужили причиной разрыва между ним и Ниной.
        Спокойная сытая жизнь, теплое море, ласковая жена - что еще нужно мужчине для полного счастья? Наверное, ничего! Влад наслаждался жизнью. Сейчас, в конце октября, когда сезон уже почти закончился, пришло время подводить итоги. За те шесть лет, которые он жил в Баре, многое изменилось в мире. На Балканах воцарился мир. Поток отдыхающих казался бесконечным. Пришла пора задуматься о расширении бизнеса. Одного пансионата и ресторана, открытого в прошлом году, уже было недостаточно. Мирчо, очаровательный светлоголовый мальчуган, разбудил дремавшие отцовские чувства. В свои четыре года он был на удивление сообразительным и находчивым. Влад с умилением наблюдал за его играми и откровенно радовался тому, что стал отцом. Часть привезенных из Македонии денег он вложил в дело и стал практически полноправным партнером жены.
        Славка, став матерью, не оставила работу в пансионате, а, пригласив молодую албанку в качестве няньки, все время проводила в холле своего заведения. Теперь, когда открылся еще и ресторан, Славка рьяно принялась им руководить. Влад не препятствовал бурной деятельности жены. Его вполне устраивало то, что сам он занимался хозяйственными вопросами и присматривал за порядком. После того памятного вечера янкесы больше не совались в пансионат, но все равно Влад, прикипев душой и телом к Славке, старался защитить ее от любой опасности. Наверное, так, в любви и счастье, можно было прожить всю жизнь.
        Тихим вечером Влад потягивал молодое вино и переключал каналы огромного, едва ли не на полстены, телевизора. Время было неудачное, почти по всем каналам шли новости. Вдруг на экране появилась его собственная фотография. Диктор за кадром быстро протараторила, что Интерполом разыскивается военный преступник Влад Космич, правая рука небезызвестного командира отряда Вуйко Змитровича, по кличке Волк, участвовавший в вооруженных конфликтах в Сербии, Косове, Македонии. Его местонахождение уже почти установлено, ведутся переговоры с властями о его задержании и депортации. Влад почувствовал, как струйка холодного пота потекла по спине. Отвратительное липкое чувство страха сдавило грудь. Если его возьмут здесь, военный трибунал в Сербии однозначно приговорит его к смертной казни. Слишком много он совершил, находясь под командованием Волка. А если Волка взяли, цепочка неизбежно выведет на него.
        Влад поднялся, хмель прошел мгновенно. Наверху, в сейфе, лежал качественно выполненный паспорт на имя Владимира Кромучко. Денег за годы, проведенные на чужбине, собралось вполне достаточно, чтобы начать новую жизнь. То, что машина оформлена на чужое имя, тоже не проблема. Официальная доверенность не должна вызвать ни малейших сомнений у таможенников.
        До прихода Славки оставалось более часа, вполне достаточно для того, чтобы собраться и покинуть город. То, что за окном уже почти ночь и его ожидают серпантины горных дорог, Влада почти не беспокоило. Уж что-что, а держать в руках баранку он не разучился.
        Через два часа свирепого вида серый «мерседес» миновал Биело-Поле и, заправившись под пробку на окраине города, рванул к границе Сербии. Срезая многочисленные повороты, машина выскочила на берег Быстрицы, промчалась оставшиеся километры и замерла перед полосатым шлагбаумом. Влад минут пять сигналил, прежде чем из жестяного вагончика появился сербский страж порядка. Попахивающий спиртным, тот, ворча, проверил документы, зачем-то записал номер машины в древней, как Талмуд, амбарной книге и поднял полосатую жердь, символизирующую погранпереход. К утру Влад уже был в Белграде. Попетляв по городу, но так и не отыскав нужной дороги, остановился возле небольшого кафе и впервые столкнулся с серьезной проблемой. Ни доллары, ни евро, как оказалось, тут были не в ходу. Поменять на сербские динары валюту было попросту негде. В такой ситуации он оказался впервые, учитывая, что топлива в баке оставалось не так уж и много, необходимо было найти решение. Прикинув расстояние по карте, Влад решил ехать через Румынию, до которой оказалось значительно ближе, чем до Венгрии.
        Впервые за много лет Влад подвергся столь утомительному и на первый взгляд опасному таможенному досмотру. Румынские таможенники долго и нудно проверяли бумаги, сверяли их с какими-то замусоленными списками, придирчиво изучили все номера на автомобиле. Зачем-то занесли их в свой гроссбух, а дальше началось самое смешное: после того как они убедились, что в двух небольших дорожных сумках нет ничего противозаконного, решили проверить техническое состояние «мерседеса». Дело дошло до того, что одному из таможенников не понравился цвет указателей поворота. Тут Влад, не выдержав, напрямую спросил: «Сколько?» Ответ последовал незамедлительно и однозначно:
        - Двести евро за каждый день пребывания в стране! - с гордостью заявил старший по званию.
        Влад, не мешкая, сунул ему в руку две бумажки и, забрав документы, двинулся дальше. «Зачем было столько времени нервы трепать! Сказал бы сразу, и разошлись бы, как в море корабли!» - зло думал он, катясь по вполне приличному шоссе, на котором оказалось удивительно мало автомобилей. Но такого количества конных повозок Влад никогда не встречал! Более того, ближе к обочине неторопливо тащились возы, запряженные волами! Стараясь придерживаться лимита скорости, он доехал до первого селения. Каково же было его удивление, когда в примитивной харчевне у него с удовольствием взяли доллары за великолепный сытный обед!
        Почувствовав невероятную усталость, Влад решил остановиться в придорожной гостинице. Маленькая комнатка, за которую взяли просто смехотворную цену, оказалась мила, чиста и удивительно бедна. Узкая кровать, застеленная вышитым вручную покрывалом, крошечный столик у чисто вымытого окна и примитивный, выкрашенный красно-коричневой краской табурет - вот и все убранство. Впрочем, за такие деньги Влад и не ожидал увидеть нечто большее, а для того, чтобы выспаться перед дорогой, этого было вполне достаточно. Впереди его ожидали Карпаты, очередные границы, таможенные коридоры, проверки.
        Калиновский загрузил Марину работой так, что свободного времени у нее теперь практически не было. Вот и сегодня полдня они ездили по объектам, а затем еще встречались с заказчиками. Домой Сергей привез Марину ближе к вечеру. Остановив, как обычно, машину на улице, откинулся на спинку и некоторое время задумчиво смотрел прямо перед собой. Видно было, что нагрузки даются ему нелегко. Лицо за последние дни осунулось, под глазами пролегли темные круги.
        - Вы устали, Сергей. Что, опять не выспались? - с сочувствием спросила Марина.
        - Нет, просто появились определенные проблемы, а как разрешить их - я пока не знаю. Я вас еще не слишком замучил?
        - Что вы! Мне нравится так работать! Интересно и времени на глупости нет, - рассмеялась Марина.
        - А что вы считаете глупостями? Все, что не связанно с работой?
        - Пусть это останется моим маленьким секретом. Сергей, вы сегодня за делами снова забыли пообедать?
        - Так получилось. Вы, между прочим, тоже.
        - Я переживу, а вы мужчина, вам необходимо нормально питаться! Идемте ко мне, я вас покормлю. У вас же дома, я уверена, никакой еды нет.
        - Почему, есть, женщина, которая там убирает, мне готовит. Мне остается только разогреть.
        - Вы что, собираетесь ехать за город?
        - Еще не решил, может, и не поеду. Останусь в городской квартире.
        - А здесь вам кто готовит? Что молчите? Значит, я права! Идемте!
        - Марина, вы так меня приучите, что скоро у меня, как у собаки Павлова, при виде вашего дома слюна начнет выделяться.
        - Ничего страшного, должна же я проявлять заботу о своем начальнике, если уж он такой неприспособленный к жизни.
        - С чего вы так решили? Вроде бы у меня все как у людей.
        - Ну как же? Жены нет. Детей нет. Дом у черта на куличках. Да и тот пустой. Неприкаянный вы у меня.
        Сергей усмехнулся. Он, наверное, как никто другой, хотел быть прикаянным, особенно рядом с такой девушкой, как Марина. Она понравилась ему с первого взгляда, еще когда он впервые увидел ее с Андреем, но, решив, что место занято, так и не предпринял ни малейших попыток к развитию отношений. Сейчас, когда она стала работать у него, времени для общения, казалось, появилось предостаточно, но вот беда, именно теперь он никак не мог решиться сделать первый шаг. То, что она не была любовницей Андрея, разумеется, порадовало Сергея, но он никак не мог допустить, что у нее нет, как сейчас говорят, бойфренда, слишком она красива, независима, привлекательна. Просто не может, по его мнению, такая девушка быть одна. Что бы ни говорила Марина по поводу мужских страхов, Сергей мало верил в чужую нерешительность. Что касалось лично его, он признавал, что все его неудачи обусловлены именно робостью перед женщинами. Пожалуй, только со Светланой он был совершенно раскован и смел, но вот что интересно, он никогда не рассматривал ее как потенциальную подружку. Партнер, надежный товарищ, что называется, свой парень.
Возможно, даже окажись они в одной постели, наверняка и мысли бы не возникло, что с ней можно заняться сексом. А вот Марину он хотел, откровенно, сильно и… безнадежно. Сергей всегда удивлялся, как Андрею удавалось так легко сходиться с женщинами, как скоро он оказывался в их постелях. Однажды он напрямую спросил, как ему это удается. Тот, как всегда, просто отшутился: мол, само в руки падает. Сергею никогда в руки само не плыло. Хотя, может быть, он чего-то недопонимал.
        - Сергей, мы еще долго будем так сидеть? Вы прикидываете, не повысить ли мне зарплату и не перевести ли меня на должность штатной кухарки? Сразу предупреждаю, готовит в основном мама, я многого просто не умею, - прервала его размышления Марина.
        Взглянув в ее смеющиеся глаза, Сергей неожиданно для себя покраснел. С языка едва не сорвалось: «Я думаю, выйдешь ли ты за меня замуж? Достаточно ли я хорош для тебя, моя милая?»
        - Да, вы меня уговорили, Марина. Идемте, а то и впрямь не доеду. Голова закружится от голода.
        Он помог Марине выйти из машины и, нерешительно взяв ее под руку, повел к дому. Как и раньше, их появление во дворе вызвало бурное оживление среди бабусь на лавочке.
        Марина не придала особого значения поведению Сергея. Мало ли о чем он мог думать. Возможно, прокручивал в памяти разговор с заказчиком, а может, продумывал очередной проект. Идя с ним под руку, она откровенно дразнила старых сплетниц, для которых перемывание белья молодых женщин было любимым занятием. «Ну и пусть! Сами уже давно позабыли, что значит быть молодой, вот и развлекаются на свой лад!» - с вызовом подумала Марина, чуть плотнее, чем следовало, прижимая к себе руку Сергея, и с удивлением почувствовала, как по его телу пробежала дрожь. «Ничего себе! А шеф, похоже, неравнодушен ко мне! Наверное, не стоит его так дразнить! Видимо, нелегко жить одному», - подумала она, прижимая брелок магнитного ключа к замку.
        Сергей вошел в квартиру в некотором волнении. Чтобы поскорее взять себя в руки, начал разговор о следующем проекте и так увлекся, что крамольные мысли отлетели прочь.
        «Работа - вот мое единственное спасение. Только она позволяет, вымотавшись начисто, уснуть сном праведника. Не потому ли Андрей и избавился от Марины, чтобы нормально работать? Хотя нет, он женат, безумно любит Ксению, а эта девочка, видимо, не сводила его с ума, не заставляла просыпаться среди ночи от волнующих сновидений, не преследовала днем и ночью. Он, оказывается, более сильный, чем я», - думал Сергей, садясь в машину.
        Этим вечером он снова остался в городе. Но только не поехал домой сразу. Вместо этого отправился в парк, долго бродил по залитым вечерним солнцем аллеям, слушал шелест листвы и пение птиц. Выйдя на берег, сидел и смотрел на быструю воду, на далекий противоположный берег, где кто-то жарил шашлыки. Чайки носились над рекой, высматривая неосторожную рыбу, солнце медленно опускалось за дальний лес, Сергей все сидел на камне.
        Марина, проводив шефа, посидела над эскизами, сварила кофе и вышла с чашкой на балкон. Темнело. Медленно, неуверенно зажигались фонари, проносились по улице сверкающие машины, а в душе затаилась печаль. Вроде все хорошо, есть интересная, увлекательная работа, Сергей очень мил, но чего-то откровенно не хватает, наверное, того самого женского счастья, когда дом полон детей, когда есть любимый муж, когда вечером, уложив неугомонную детвору, можно прижаться к горячему мужскому плечу, рассказать все, что случилось за день. Посоветоваться. Выслушать его, наконец, просто заняться любовью, не спеша, не опасаясь, что кто-то постучит в дверь или заявит права на этого мужчину. Проснуться утром, чувствуя близко-близко его сильное горячее тело, а после, вместе позавтракав, нежно поцеловать, пожелать удачного дня и, работая, никогда не забывать, что придет вечер, вся семья соберется под одной крышей, где будет тепло и уютно.
        Телефонная трель прозвучала слишком резко. Кофе едва не выплеснулся из чашки.
        До города оставались последние километры. Влад старался ехать помедленнее. Необходимо было тщательно продумать, куда податься в первую очередь. Гостиницы, дом матери, старые друзья - все эти варианты он отмел сразу же, как только пересек последнюю границу. Здесь по-прежнему существовали и строгий надзор, и паспортный контроль, и регулярные проверки. Думать, что о нем навсегда забыли, было просто неразумно. Не в том дело, что он наследил на родине, просто уезжал последний раз из страны несколько необычным способом, и этого обстоятельства вполне достаточно, чтобы на него объявили розыск. Теперь уже, подъезжая к мосту, Влад засомневался, верно ли он поступил, приехав именно сюда, для жизни можно было найти местечко поспокойнее.
        «Хотя… почему не попробовать зацепиться здесь?» - подумал Влад. Что с того, если объявлен розыск? У него, кроме обычного, есть еще и вполне пристойный паспорт гражданина Австрии, в крайнем случае сменить документы не составит большого труда. Разумеется, придется поднять кое-какие старые связи, но это мелочи. Краем глаза отметив красный, выдающийся вперед, как бы нависающий над рекой бастион, Влад сбросил скорость перед знаком и спокойно покатился по улице.
        Старая крепость, построенная на месте средневекового замка, то сих пор производила впечатление. Мальчишкой Влад каждую свободную минуту бегал сюда. Ползал по стенам, карабкался на почти не пострадавшие от времени бастионы, спускался в загадочные казематы и даже, что уж греха таить, бродил со свечой по таинственным подземным ходам, которые причудливым лабиринтом залегали и под крепостью и под руинами древнего замка. Глубоко под землей находилось два совершенно разных уровня. Один, относительно известный, сохранился со времен существования крепости. В нем располагались, очевидно, пороховые погреба, цистерны с водой, склады оружия и боеприпасов, укрытые мощной каменной кладкой и многометровым слоем земли. Все залы, полости и ниши соединялись между собой достаточно широкими и сухими проходами. А вот о нижнем древнем уровне почти никто ничего не знал. Там, в глубине, в узких темных лазах, и скрывалась тайна!
        Впервые Влад попал на нижний горизонт случайно, в одном из залов, который соединялся с северным бастионом, имелась пробоина от тяжелой бомбы или снаряда. Никто не рисковал в нее спуститься, так как думали, что смертоносное железо все еще находится в толще кирпича и готово громыхнуть в любой момент. В тот весенний день Влад сбежал из школы и, чтобы отец ничего не узнал, спрятался в катакомбах. Достав из тайника припрятанный загодя огарок свечи и спички, Влад по подземной галерее отправился в сторону бастиона. Он собирался подняться на орудийную площадку, а для этого нужно было миновать зал с пробоиной. Осторожно обойдя узкий колодец, он затушил свечу, двинулся по тесному коридору на нижний уровень бастиона и вдруг увидел, что навстречу ему кто-то идет. В неясном свете, проникающем через отдушины, Влад рассмотрел мужчину и женщину. Стараясь не попадаться им на глаза, он осторожно шагнул назад… Песок, перемешанный с кирпичной крошкой, осел… Мальчик нелепо взмахнул руками, и…
        В голове гудело, ободранное о кирпичи плечо сильно кровоточило. Темнота едва рассеивалась от жалкого лучика, проникающего из такой далекой и недосягаемой дыры в потолке. Влад растерянно смотрел вверх, забыв о боли. Страх, жуткий, немыслимый, сковывал его, не давал собраться с мыслями, принять хоть какое-то решение. Сначала он пытался допрыгнуть, уцепиться за острые обломки кирпичей - безрезультатно! Попытки ничего не дали кроме обломанных ногтей и разорванных в кровь ладоней. Присев возле сырой от подземной влаги стены, мальчик едва не заплакал. Несмотря на теплый день, в подземелье было холодно. Дрожа, Влад засунул руки в карманы. Свеча! Небольшой огарок, чуть длиннее пальца, и почти полный коробок спичек! Это удача! Можно разжечь костер! Только бы найти сухое дерево. Тогда его спасут! Осторожно, словно невероятную ценность, он достал из кармана огарок, заслоняя ладонями от несуществующего ветра, зажег спичку, подождал, пока разгорится фитиль, и, подняв свечу над головой, осмотрел место своего заточения. Сводчатый потолок, уходящий в темноту, провал таинственного лаза, капли воды, сочащиеся
сквозь старинную каменную кладку, и истлевший скелет у стены. Присмотревшись, Влад увидел оковы на костях ног, длинная цепь завершалась ржавым кольцом, вбитым в щель между камнями. Поежившись от неприятного соседства, мальчик пошел по коридору, но через десяток шагов наткнулся на решетку, перегораживающую проход. Подземный ход тянулся дальше, но раскачать истонченные ржавчиной кованые прутья не удалось. Пришлось вернуться в зал со скелетом. Зал оказался достаточно большим. Обойдя его, Влад обнаружил продолжение хода. Осторожно ступая по осклизлым камням, шел довольно долго, пока неожиданный ветер не затушил свечу. Достав из кармана перемазанной в грязи куртки спички, он попытался зажечь свечу снова, но сквозняк не позволил даже разгореться фитилю. Воздух двигался по подземному коридору! Это могло говорить только об одном: здесь есть тяга! А значит, где-то неподалеку есть выход из подземелья!
        Влад осторожно зажег очередную спичку. Пламя вытягивалось едва не горизонтально. Теперь он чувствовал движение воздуха даже через мокрую куртку. Продвигаясь вперед в полной темноте, он натыкался руками то на каменные стены, то на липкую паутину, но упорно шел и шел к заветному выходу. После очередного поворота впереди забрезжил неясный свет. Забыв об осторожности, Влад бросился к светлому пятну - и тут же рухнул в холодную лужу. Руки заскользили по камням, покрытым размокшей глиной, куда-то вниз… Влад едва успел зацепиться за что-то ногами… Черный провал колодца оказался прямо перед лицом. Оттуда, из глубины, тянуло затхлостью и сыростью. Нашарив камешек, Влад уронил его в темноту. Долгие секунды прошли, прежде чем до его слуха донесся неясный всплеск. Холодок страха пополз по спине. Повезло! Не споткнись он, лететь бы ему сейчас в темный колодец, навстречу неминуемой смерти. Осторожно, ощупывая каждый сантиметр, на коленях Влад пополз вперед, обогнул коварный колодец и вскоре уперся в завал из битого кирпича. Сколько времени ушло на то, чтобы пробиться наружу, сейчас он уже не помнил. Тогда это
показалось вечностью. Как же сладок был первый глоток теплого майского воздуха! Каким радостным и синим показалось тогда бесконечно высокое небо над головой! То приключение стало для Влада первой наукой, но совершенно не отбило охоту к странствиям по таинственным лабиринтам. Даже сейчас, спустя много лет, он помнил наизусть каждый поворот, каждый зал, каждую ловушку под землей.
        Задумавшись, он едва не проскочил на красный. Скрипнув тормозами, «мерседес» замер в шаге от пешеходного перехода. Какая-то женщина в испуге отскочила в сторону, оступилась и, взмахнув сумочкой, плюхнулась на грязный октябрьский асфальт. Влад сам растерялся от неожиданности. В том, что он не зацепил женщину, была стопроцентная гарантия. Машина замерла в метре от «зебры». Включив «аварийку», Влад распахнул дверь и бросился на помощь женщине. Пока поднимал, пока пытался успокоить, сам перемазался в грязи. А тут еще пришлось выслушивать причитания и рыдания по поводу измазанного пальто, сломанного каблука новехоньких, дорогущих сапог и многое другое.
        - Господи! Да успокойтесь вы, наконец! Я все компенсирую! - взмолился Влад.
        - Как же! Вы сейчас уедете, а я даже не знаю, как мне в троллейбус теперь сесть! Вся в грязюке, хромая! - не унималась женщина, размазывая по щекам тушь.
        - Ну, хотите я вас довезу! И денег дам на новое пальто! Устраивает? - неожиданно для себя предложил Влад.
        - Сбили! Теперь везите! - всхлипывая, ответила женщина.
        Уже садясь рядом с Владом, она сказала:
        - Мне на Грибоедова, пожалуйста.
        Прикинув в памяти, где находится эта самая улица Грибоедова, Влад на следующем перекрестке свернул на Гоголя и уже уверенно поехал дальше, стараясь больше не мечтать за рулем.
        Калиновский выключил компьютер и, откинувшись в кресле, закинул руки за голову. Предстоящее воскресенье означало только одно - он не увидится с Мариной. Необходимо было придумать повод, чтобы она согласилась провести этот день с ним.
        «Стоп! А что, если ничего не придумывать, а просто пригласить ее отдохнуть в загородный дом? Мы сможем провести весь день вместе. Лодка в полном порядке. Только бы она согласилась!» - принял решение Сергей и тут же позвонил Марине:
        - Марина, это Сергей. Извините за столь поздний звонок, но мне в голову пришла свежая, оригинальная мысль. Вы на завтра уже спланировали день?
        - Нет, никаких планов не строила, просто собиралась немного отдохнуть. У нас что-то не идет с проектом? Нужна встреча с заказчиком? - спросила Марина.
        - Нет, я хочу вам предложить съездить отдохнуть со мной. Ко мне, на озеро. Вы любите рыбалку?
        - Я? Никогда не замечала за собой подобных пристрастий. Хотя если по правде, то мне никто и никогда не предлагал.
        - А как тогда вы отнесетесь к моему предложению? Завтра съездить порыбачить, забыть на время о делах. Впрочем, если вас не прельщает мое предложение, мы могли бы просто позагорать, искупаться, вода там необыкновенной чистоты и уже теплая. Вы в этом сезоне уже купались?
        - Нет, не пришлось. Но если ехать ловить рыбу, то нам придется вставать в такую рань!
        - Зачем? Мы же с вами не профессионалы. Поедем в свое удовольствие, не слишком рано. Часиков так в восемь вас устроит?
        - В общем да. Вы заедете за мной?
        - Разумеется! Тогда договорились? В восемь?
        - Да, я буду готова.
        Марина положила трубку и со смехом сказала маме:
        - Представляешь, меня шеф на рыбалку пригласил. Завтра.
        - Мариш, ты же никогда этим делом не увлекалась! - удивилась мама. - Да и кто едет на рыбалку в восемь часов! Что-то ты не то задумала, доченька.
        - Все то! Он хороший человек, мама. Лишнего себе не позволит. Да и я не хочу.
        - Маринка, а ведь тебе уже двадцать семь. Не пора ли о замужестве подумать? Ты совсем перестала встречаться с парнями. А после того как поменяла работу, вообще стала какой-то странной. Раньше ты все о своем Андрее вздыхала, а теперь совсем затворницей стала.
        - Мам, да не хочу я за кого попало замуж выходить! Вот встречу человека достойного, тогда и буду думать, а так, только ради штампа в паспорте, - нет, не желаю.
        - Ой, смотри, деточка, как бы поздно не было!
        - Мамуль, выскочить замуж - дело не хитрое. Успею. Прости, мне завтра снова вставать рано, пойду лягу.
        - Спокойной ночи, Маринка.
        - И тебе того же, мамочка.
        «Фронтера» Сергея развернулась во дворе ровно в восемь, хоть часы проверяй. Марина, подхватив сумку, тут же направилась к двери.
        - Мариш, ты там того, поаккуратнее. Чтобы не сожалеть потом, - тихо сказала мама, глядя на дочь.
        - У меня все под контролем! И вообще, он не в моем вкусе! - воскликнула Марина и, чмокнув маму в щеку, выбежала на лестницу.
        Сергей вел машину спокойно, не развлекаясь на дороге. Марина посматривала по сторонам и по большей части молчала.
        Сергей остановил машину у самого крыльца. Помог выбраться Марине, достал сумки и остановился, глядя на огромное, невероятно красивое озеро.
        - Красиво! - сказала Марина, останавливаясь рядом. - Вы сюда почти каждый день приезжаете?
        - Нет, обычно три-четыре раза в неделю. Ну что, бросаем вещи и поплыли?
        - Купаться? - удивилась Марина. - А разве мы не рыбок приехали ловить?
        - У меня здесь небольшая лодка, вот на ней мы и пойдем, как говорят моряки.
        - Здорово, я давно на лодке не каталась. Можно мне будет посидеть на веслах?
        - Боюсь, это невозможно. Она с мотором, да и с веслами, пожалуй, будет немного затруднительно ею управляться, - улыбнулся Сергей.
        Влад закурил и осторожно, чтобы не разбудить спящую Лару, повернулся в постели. Уже полгода он живет с этой женщиной. Одно плохо - дела идут отвратительно, а возможности резко подняться все не представляется. Невольно начнешь верить в судьбу и прочие заморочки. Она еще тогда, в тот вечер, когда привез ее заплаканную домой, сказала о своем вечном невезении и о том, что всем приносит только несчастье. В тот момент Влад не придал значения ее словам. Так случилось, что в ту ночь он оказался в постели Лары. Теперь она уже называла его мужем. Неудивительно, они и впрямь похожи на супружескую пару. Она всего на пять лет моложе его. Со Славкой разница составляла двенадцать. «Как там она? Как сын? Теперь уже вряд ли удастся с ними встретиться», - думал Влад. Заметая следы, он зачистил после себя все, что только можно, но Волк на поверку оказался простым шакалом. Сдал, чтобы только вымолить прощение. Только сомнительно, что его простят. Если взяли хотя бы несколько бойцов из отряда, они наговорят много, достаточно не то что для расстрела, и на повешение хватит. Никто иной, именно Волк отдавал приказы
грабить, убивать, насиловать. Ему и отвечать! У Влада есть отмазка, хотя бы перед самим собой. Он был просто наемником. Выполнял работу, за которую платили деньги. Плохо только, что никакой другой работы он делать не умел. Прав был капитан Макушинский.
        - Вы служите Родине, которая научила вас одному - убивать и оставаться в живых. Помните! Мало выполнить задание, нужно еще вернуться. Вы слишком дорого стоите, чтобы быть простым пушечным мясом. Для этого есть дешевые, необученные оловянные солдатики.
        «Интересно, где он? Тоже подался в «дикие гуси»? Вполне мог! Он солдат от Бога. Не зря его группу отправляли на самые сложные задания. Такой, как он, никогда не сможет вписаться в гражданскую жизнь. Наверняка сменил десяток имен и теперь инструктирует очередных головорезов», - думал Влад, глядя на красный огонек сигареты, отражающийся в зеркале.
        В июне ночи короткие. Легкий ветерок шевелил занавеску. Аромат цветов, не истребляемый даже сигаретным дымом, заполнял комнату. В предрассветных сумерках лицо Лары выглядело молодым и свежим. Откинув простыню, Влад полюбовался ее крупной, налитой грудью, провел ладонью по крутому бедру и, вздохнув, спустил ноги с кровати. Сегодня он решил наведаться в катакомбы. Время на рассвете самое подходящее. После того как воинскую часть, ранее занимавшую старую крепость, сократили, на освободившейся территории начали строительство ледового дворца. Теперь там ползают бульдозеры, роются экскаваторы, днем полно строителей, а сейчас тихо. Даже сторожа спят.
        В старой крепости сейчас почти не осталось военных. Так, кадрированный полк, а тогда, в девяностом, сюда спешно отводили войска, стоявшие в Восточной Германии. Что и говорить, веселое было времечко. Влад в составе спецгруппы, переброшенной к самой границе ФРГ, занимался зачисткой наиболее одиозных фигур. Неугодных и слишком уж зарвавшихся устранили быстро и чисто. Пришлось познакомиться и с самыми фантастическими новинками, направленными на ликвидацию особо серьезных целей. Топая по тропинке, ведущей к северному бастиону, он вспоминал, как готовилась спецоперация, в которой он принимал самое что ни на есть непосредственное участие. Время, место и день были выбраны в оперативном штабе группы. В задачу Влада входило одно - в нужный момент спустить курок. За день до назначенного часа он выехал на место предстоящей акции. Крутой поворот на шоссе, довольно глубокий кювет - и реденький, не по-нашему чистенький лесок. Именно отсюда, из леска, и предстояло произвести выстрел. Оружие уже подготовлено, вычищено и смазано. Казалось, что может быть проще. Поймал на марку прицела слишком обогатившуюся на
продаже оружия голову, потянул спуск - и дело закончено. Смутило Влада только одно - командир группы прямо заявил:
        - Только несчастный случай!
        - Ладно, ветровое стекло вдрызг, это понятно. Но дырка в голове! Как с этим быть? - невольно удивился Влад.
        - Используешь специальный боеприпас. Входное и выходное отверстие - всего одна и две десятые миллиметра. Как укол иглой. Такое, уверен, не заметят даже эксперты. Пуля в патроне особая. Со сверхтяжелым сердечником. По сути - миниатюрная стрела в легкой пластиковой оболочке. Соответственно - скорость вдвое выше обычной. Прошьет череп и унесется вдаль, где ее уже никто и никогда не найдет. Твоя СВД подготовлена? - совершенно спокойно спросил командир.
        Влад еще ни разу не сталкивался с подобными штуками. Догадаться бы тогда, что последует за прикосновением к тайнам спецслужб, - остался бы обычным или почти обычным человеком.
        Утром он уже находился на позиции. Маскировочный комбинезон сливался с растительностью так, что в двух шагах стрелка невозможно было заметить. Заботливо замотанная в специальный камуфляжный чехол винтовка больше походила не на смертоносное оружие, а на бесформенную корягу, заросшую от старости травой и мхом. Рядом, в метре от Влада, замер такой же неразличимый на фоне травы наблюдатель. До появления цели оставалось не более пяти минут. В наушнике уже прозвучал сигнал готовности, а СВД все еще была не заряжена. Пустой магазин Влад держал в руке, готовясь в любой момент загнать в него особый, совершенно секретный патрон.
        Наблюдатель пошевелился и осторожно протянул Владу небольшой, но тяжелый металлический контейнер. Открутив пробку, Влад вынул из гнезда с виду обычный винтовочный патрон, только пуля почему-то оказалась светло-зеленого цвета. Магазин мягко щелкнул, принимая патрон. Привычным, не одну сотню раз повторенным движением Влад присоединил его к винтовке, оттянул затвор и навел оружие на дорогу. Теперь все зависело только от хладнокровия, терпения и умения ждать.
        Приклад толкнул в плечо чуть сильнее обычного. Долгие пару секунд ничего не происходило. Только машина не вошла в поворот. Помчалась прямо. Сорвалась с бетонки. Рухнула в кювет. Заскрежетал металл. Какое-то время «Волга» стояла торчком, затем грохнулась на крышу. В воцарившейся тишине было слышно, как журчит вытекающее из перебитого бензопровода топливо. Наблюдатель, убедившись, что никого поблизости нет, поднял простенький лук, чиркнул зажигалкой. Горящая стрела, прочертив дымный след, упала точно под машину. Мгновение спустя оранжевое гудящее пламя охватило перевернутую «Волгу» и с ревом взметнулось в безоблачное небо.
        Влад уцелел чудом. После возвращения в часть он, получив отпуск, собрался поехать домой, к матери. Уже на перроне почувствовал неладное. Чувство опасности, зародившееся еще в детстве, после падения в подземелье, никогда не подводило его. Теперь его не покидало ощущение, что жизнь висит на волоске. Поезд приближался. Когда до локомотива оставались считаные метры, сильный толчок в спину заставил Влада сделать непроизвольный шаг вперед. Упасть, перекатиться и замереть между рельсов, под проносящимся составом, было делом долей секунды. Стук колес заглушил крики. Едва вагоны замерли, Влад, проскользнув между колес, выскочил на противоположную сторону состава. Бегать по перрону и искать обидчика было бессмысленно и глупо. Исполнитель давно ушел, а вот наблюдатель наверняка на посту.
        В том, что его списали, Влад не сомневался. Через месяц он уже был в Югославии. Вскоре Союз развалился. Структуры потеряли связь между собой и даже вошли в конфронтацию. Потянулась целая череда необъявленных войн. А в таких делах всегда востребованы хорошо подготовленные специалисты. Одним из многих стал Влад.
        Катер скользил по воде почти бесшумно. Глухой рокот двигателя убаюкивал. Марина, расположившись на просторном баке, дремала. Сергей, забросив пару спиннингов, пытался ловить на дорожку. Уже более получаса они курсировали вдоль тростника, но, увы, поклевок не было, впрочем, Марину это мало волновало. Она не ожидала увидеть такой катер. Когда Сергей говорил о лодке, она почему-то представляла нечто вроде обычной прогулочной весельной лодочки, такой, какую можно встретить на лодочной станции. Огромный, больше десяти метров, катер с палубой, рубкой и даже небольшой каютой конечно же поразил ее. Снежно-белый, с ярко-синей полосой на борту, он был великолепен и вполне соответствовал огромному озеру.
        Сергей стоял у штурвала, периодически оглядываясь на застывшие в неподвижности удилища. Так хотелось поразить воображение спутницы, но до сих пор ничего не удавалось. Один он, пожалуй, не выпендривался бы, а, присмотрев местечко, просто попробовал блеснуть, но, видя, с каким удовольствием Марина нежится на солнце, потихоньку бороздил акваторию. Она была совсем близко, несказанно красивая, соблазнительная, от волнения у Сергея перехватило дыхание. Ему до дрожи хотелось бросить штурвал, сесть рядом с ней на нагретый солнцем дощатый настил, прикоснуться к нежной бархатистой коже, сказать вслух те самые слова, которые уже давно рвались наружу. Только он не смел этого делать. Самое большее, что Сергей себе мог позволить, - это прикоснуться к ее руке, да и то когда помогал ей выйти из машины или спуститься по лестнице.
        Марина понимала, что идет не так, она хоть и не ловила никогда рыбу, но по рассказам знала, что так они ничего не поймают. Наконец, не выдержав откровенных взглядов Сергея, поднялась, натянула маечку и подошла к Сергею.
        - А когда ловить будем?
        - Так уже. Только не клюет. К сожалению.
        - Может, если я за удочками присматривать стану, дело лучше пойдет?
        - Попробуйте. Вдруг получится. Вы их пока не трогайте. Пусть стоят как есть. Я пойду вдоль камышей. Если задергаются, подсекайте и начинайте подматывать. Договорились?
        - Договорились. Я пошла?
        - Да, пожалуйста.
        Марина уселась за его спиной, и Сергею сразу стало спокойнее. Он уверенно повернул штурвал и повел катер по самой кромке тростника. Не прошло и десяти минут, как Марина, издав радостный возглас, затрещала катушкой. Оглянувшись, он увидел, как она азартно и на удивление грамотно вываживала довольно приличную щуку. Отвернув на глубину, Сергей бросился помогать. Когда из воды показалась щучья голова, он подцепил ее багориком и одним движением перекинул через борт. Резко ударив по плоской широкой голове, прервал мучения бьющейся рыбы.
        - С почином вас, Маринка! - радостно воскликнул Сергей. Рыбина в самом деле оказалась славная, не меньше четырех килограммов.
        Проверив и другие заросли, Марина с восторгом вытащила еще двух щучек поменьше. Время приближалось к полудню, вода уже прогрелась, клев прекратился.
        - Знаете что, Марина, я предлагаю отправиться вон на тот остров и устроить пикник на берегу. Кстати, там отличный пляж, сможете поплавать вволю.
        - Так ведь рыба пропадет! - удивилась Марина.
        - Не успеет, мы ее испечем. Поверьте, такой вкуснятины вы ни разу в жизни не ели, - продолжал убеждать Сергей.
        - Хорошо, уговорили, везите меня на свой остров! - со смехом согласилась она.
        Островок, высокий, с крутыми обрывистыми берегами, и впрямь оказался очень красив, да и пля-жик под глинистым обрывом был чудесен.
        - Вам, Сергей, моя помощь потребуется? - спросила Марина, спрыгивая на песок.
        - Нет, отдыхайте, я сам управлюсь! - ответил он, быстро поднимаясь на обрыв. - Не волнуйтесь, я быстро, только за дровами.
        Марина расстелила плед, бросила на него полотенце и направилась к воде. Когда, поплавав, она вернулась к катеру, костер уже пылал, а Сергей, отойдя в сторонку, потрошил пойманную рыбу. Марина с интересом наблюдала за его действиями.
        - А чистить вы ее не будете?
        - Зачем? Мы ее так печь будем! В глине! Впрочем, вы скоро все увидите сами, вот только немного костер прогорит.
        Решив не мешать, Марина устроилась на расстеленном пледе, изредка поглядывая, чем занимается Сергей. Тот, круто посолив выпотрошенную рыбу, плотно обмазал ее глиной и, сдвинув костер, закопал в песок. Вернув горящие поленья на место, закурил и, усевшись на валуне, стал смотреть на озеро. Удивительно, но вот сейчас он был совершенно другим: не требовательным шефом, не очарованным робким влюбленным - настоящим мужчиной, в чем-то даже похожим на Андрея. Лицо Сергея заострилось, стало суровым и решительным, он о чем-то напряженно думал, совершенно забыв о том, что она рядом.
        Спустя час, когда Марина в очередной раз искупалась, ее спутник разгреб окончательно прогоревший костер и выкопал из песка потемневшие комья спекшейся глины. Тяжелым ножом разбил импровизированные горшки, и невероятно соблазнительный запах поплыл над пляжем.
        - Маринка! Прошу к столу! У меня все готово! - провозгласил Сергей.
        Затем они вдвоем, обжигаясь, ели восхитительную рыбу, а Марина не уставала восхищаться кулинарными талантами Сергея. Тот лишь отмахивался:
        - Ну что вы, Марина! Вот ваша мама действительно мастерица, а я - так только по-походному и умею. Дома вообще не готовлю.
        - Как же вы живете?
        - Как придется. Вы не обгорите на солнце?
        - Все может быть. А когда мы будем собираться обратно?
        - Скоро, сейчас приведу с порядок нашу стоянку - и двинемся.
        Причалили они у дома только к вечеру. Солнечный диск уже срывался за далеким лесом. Марина с сожалением смотрела на серебристую озерную гладь. Ей явно не хотелось уезжать отсюда.
        - Марина, если вы не против, мы могли бы переночевать здесь. Позвоните домой, чтобы мама не волновалась, и все дела, - предложил Сергей.
        - Нет. Не стоит этого делать, Сергей. Мы оба завтра пожалеем о случившемся.
        - У меня даже и мыслях не было ничего такого! - воскликнул он.
        - Нет! - еще раз повторила Марина. - Простите меня, Сергей, вы замечательный человек, но… Я не готова. Знаю, что очень нравлюсь вам, но этого совсем недостаточно, чтобы поступать необдуманно.
        - Вы хотите сказать, что у меня никогда не будет шансов? - дрогнувшим голосом спросил Сергей.
        - Я этого не говорила. Подождем, время все расставит по своим местам. А сейчас лучше нам вернуться в город.
        Разобрав тщательно уложенный им самим завал, Влад включил фонарь и скользнул в потайной лаз. Здесь ничего не изменилось со времени его последнего посещения. Те же влажные стены, низкий свод, выложенный диким камнем, непередаваемое ощущение подземелья. Влад осторожно обогнул колодец-ловушку. Дальше до зала скелета путь относительно безопасен. Зал теперь темен, Влад давно, еще учась в школе, старательно заложил пробоину, так что обнаружить ее сверху, из катакомб крепости, стало невозможно. Зачем он так поступил? Сейчас уже и не вспомнить. Просто считал таинственное подземелье своим и не хотел, чтобы кто-то бродил здесь.
        Аккуратно вынул из гнезд ржавые прутья. Путь дальше свободен. Отсюда начинался настоящий лабиринт. Множество коридоров, ходов, лазов уходили в разные стороны, пересекались между собой, поднимались вверх, опускались вниз. Долго Влад изучал сложную систему, постигал логику древних строителей. Когда осознал да конца - долго смеялся. Все оказалось удивительно простым. Нужно было всего лишь представить себе, как мыслили владельцы замка, какие цели преследовали, что охраняли и защищали, - и загадок не оставалось. Стоит ли удивляться тому, что в одной из камер он обнаружил сундук с сокровищами. Впрочем, сокровищами они были два или три века назад. Истлевшие ткани с золотым шитьем, древние книги, давно превратившиеся в прах, увесистый мешок с древними, увы, серебряными монетами, небольшая шкатулка с драгоценностями. По всей видимости, основное богатство прежние владельцы забрали с собой, а это припрятали, что называется, на черный день.
        Впрочем, камешков и золотишка, по прикидкам Влада, осталось не так мало. Серебро он давно уже продал, нужны были деньги на то, чтобы добраться на очередную войну. Да и матери нужно было что-то оставить. Сейчас древний склеп, служивший кому-то сокровищницей, стал особым складом Влада. В сухом, надежно укрытом помещении нашлось место и для купленного по случаю ящика аммонала, и для старенького, но до сих пор находящегося в отличном состоянии «калашникова», пара пистолетов, в том числе и тот, который он привез из Македонии, тоже до поры хранились тут. Сегодняшний визит был определенной инспекцией и необходимым для оружия уходом. Требовалось почистить, смазать, заново произвести консервацию. Но главное - нужно было серьезно подумать. В доме Лары этого сделать никак не удавалось. В ее отсутствие Влад постоянно был чем-то занят, а когда появлялась она, находились иные занятия. В этом отношении Лара оказалась просто удивительной женщиной.
        Вопросов накопилось много, но главным из них стал вчерашний разговор. Вчера Лара пришла домой в слезах. Навестила в больнице двоюродную бабку или тетку, Влад так и не понял, кто кому кем приходится. Только главным оказалось не родство, а то, кому достанется дом. Судя по рассказам Лары, дом был ничем не примечательным, разве что достался этой самой не то бабке, не то тетке от отца. Вся изюминка была в том, что, по семейной легенде, где-то в доме было спрятано целое состояние. Влад искренне рассмеялся, услышав такое заявление, уж он-то находил сокровища, взять эту самую камеру в лабиринтах замка. И замок был не маленький, и хозяева фантастически богаты, а вместо несметного клада оказался пшик. Сейчас, разобрав автомат, любовно перебирая и смазывая детали, Влад задумался: откуда у простой кассирши трикотажной фабрики может оказаться что-нибудь достойное внимания? Получалось, что ничего не может оказаться серьезного. Но вот только Лара упорно утверждала обратное. Будто много золота осталось от отца старухи. А тот, соответственно, хранил не то золото своего предка, не то еще какое-то, неизвестно откуда
взявшееся. По утверждению Лары, дом был восстановлен после войны всего за несколько месяцев. Лучше и больше, чем был.
        - А еще старик сразу построил дом сыну. Вдвое увеличил участок, прирезав к своему огромный пустырь. В то время когда весь город лежал в руинах, потребовались очень большие деньги на подобное строительство. Но и это не все. Леонард постоянно помогал всем своим детям, притом что пенсию он вообще не получал! Документы пропали во время войны, а восстанавливать он так и не стал. О чем это говорит? - кипятилась Лара.
        - Да ни о чем! Сама посуди. Не стал этот Леонид восстанавливать документы, ну и что? Мало ли что было здесь в войну! Может, он в полиции служил или в комендатуре, вот и не захотел волну пускать! - попытался погасить пыл Влад.
        - Не Леонид, а Леонард. А ты не знаешь разве, где все полицаи оказались в сорок четвертом? Все поголовно, вместе с семьями. Ну, разумеется, те, что с немцами не сбежали.
        - Лара, брось ты даже думать об этом. Бабкины сказки!
        - Нет, Владюша, что-то тут не так! Я сегодня попыталась заговорить со старой ведьмой: мол, детей у тебя нет, родственников тоже, отпиши мне свой домик, а я уж за ним пригляжу. Знаешь, что она мне сказала? Забери меня из больницы, ухаживай до самой смерти, а там я посмотрю, кому дом оставить. Ясно тебе?
        - Лара, но ты же сама говоришь, что родственников у нее нет. Что волнуешься?
        - Здесь, в нашем городе, нет. А вообще у нее остался брат.
        - Тот, которому старик дом построил?
        - Нет! Теодор давно умер. У него, правда, сын есть, но только, насколько мне известно, ему ничего не нужно. Живет сам по себе. Фирма у него строительная. Только что с жиру не бесится. Ему на этот дом плевать с высокой колокольни.
        - А тебе, выходит, нет?
        - Мне - нет! Я хочу его получить и получу. Мне понадобится твоя помощь. Пока старуха в больнице, нужно проникнуть туда. Посмотреть. Ты согласен?
        - Посмотрим, я не взломщик.
        - Я на тебя рассчитывала, - замурлыкала Лара и потерлась носом о шею Влада.
        Теперь, сидя в своем тайном убежище, Влад прокачивал вчерашний разговор и думал, что слухи просто так не рождаются. Проверить стоит, а вот брать ли с собой Лару - это большой вопрос. Собрав автомат, он внимательно осмотрел каждый патрон, густо покрыл оружейной смазкой и аккуратно сложил обратно в уже размокшую от масла коробку. Время поджимало, а еще нужно было заняться пистолетами.
        Марина после воскресной поездки начала относиться к Сергею несколько иначе. Скорее всего, будь он немного решительней, она бы более жестко отвергла его притязания, но то, как он повел себя с ней, заронило некоторые сомнения в душу. Трогательная, нежная забота, ненавязчивое внимание конечно же льстило Марине. В другой ситуации она наверняка не устояла бы перед Сергеем, но еще слишком остро было чувство к Андрею, слишком свежи воспоминания о нем. Невольно сравнивая их, она теперь находила все больше общих черт. При всех внешних различиях оба оставались настоящими мужчинами, рядом с которыми любая женщина будет ощущать себя единственной и неповторимой.
        Марина невольно оказалась перед сложным выбором; сама прошедшая через подобное испытание, она могла себе представить, что чувствует Сергей в ее обществе. Совсем недавно она, находясь рядом с Андреем, умирала и возрождалась заново, многократно, каждую минуту. Теперь Сергей оказался в такой же ситуации. Если он не выдержит этой пытки, попросту найдет ей замену и как женщине, и как работнику. Но лечь с Сергеем в постель Марина не могла. Даже представить того, что ее станут касаться чужие руки, она была не в силах. Да, он замечательный мужчина, и если бы сердце было свободно, то наверняка оно принадлежало бы ему. Марина с содроганием вспоминала, как пыталась хоть чем-то привлечь Андрея, как соглашалась на недолгую связь, и теперь не могла себе простить слабости. Она ясно понимала, что любовь просто так не убьешь, она либо живет в твоем сердце, либо ее вовсе нет, и никакие потуги не способны разрушить то самое главное чувство. После каждого ночного приключения Марина подолгу стояла под душем, с остервенение терла жесткой мочалкой измаранное, как ей казалось, тело и плакала. Все, абсолютно все было не
то и не так!
        Самая красивая девушка не только на курсе, но и в институте, она с первого курса выделялась еще и выдающимися способностями. Только от этого личная жизнь не становилась успешнее. За ней даже не пытались ухаживать, так, лишь поглядывали издали да захлебывались слюной. Да и после с ней всегда почему-то пытались познакомиться либо мужчины в возрасте, либо не совсем трезвые молодые люди.
        Марина устала так жить, единственной отрадой стала работа, но как быть с влюбленным в нее (а в этом уже не было ни малейших сомнений) Сергеем, совершенно неясно. Уступить? А затем каяться всю жизнь? Так бывало уже не раз - и ничего, кроме разочарований, Марине это не приносило. Или оставить все как есть? Попросту не замечать того, что Сергей влюблен и только и делает, что мечтает о ней.
        Сегодня, возвращаясь с объекта, он снова предложил провести выходные вместе. В принципе повод для этого был: Сергей подписал очень заманчивый договор на проектирование и строительство загородной базы отдыха. Объем предполагаемых работ был просто потрясающий, над подготовкой к проекту он работал почти полгода, и вот, наконец, все документы подписаны.
        - Марина, как вы смотрите на то, чтобы отметить успех?
        - В смысле - заехать в ресторан и устроить гулянку до утра?
        - Нет, собрать всех, кто причастен к проекту, и в неформальной обстановке расслабиться, отдохнуть, возможно, немного обсудить некоторые детали, отмеченные заказчиком. Впереди два выходных, мы соберемся с мыслями, ребята отдохнут.
        - Я даже не знаю! А где вы собираетесь провести это мероприятие?
        - Да хотя бы у меня дома! Места там хватит всем. Ребята, если даже с семьями поедут, разместятся с комфортом. Как вы думаете?
        - Сергей, так скоро я совсем дома перестану появляться!
        - Мариночка, я вас прошу, соглашайтесь! Вы же знаете, я без вас как без рук!
        - Нужно маму предупредить. Она и так переживает. Куда дочка исчезает на выходные?
        - Так давайте я сам с ней переговорю! Уверен, у меня получится!
        - Да у вас, похоже, вообще все легко получается, Сергей, - улыбнулась Марина.
        - Эх, если бы так! - вздохнул Сергей, и Марина поняла причину этого вздоха.
        - Ладно, считайте, что вы меня уговорили, проведем выездное мероприятие с небольшим возлиянием и отдыхом на травке.
        Она решила для себя, что и как будет. И плевать, что о ней после подумают. Не тот человек Сергей, чтобы предать.
        Лара изначально казалась Владу несколько странной женщиной. Страстная, необузданная, она иногда замыкалась в себе и по нескольку дней даже не разговаривала с ним, зато после периода молчания могло произойти все, что угодно. Как-то раз по весне она после недели тишины и затворничества попросила его оставаться дома весь день, объяснив это тем, что должны кое-что привезти. Но когда маленький грузовичок въехал во двор и распахнул борт, Влад опешил. В кузове громоздился старый, сталинских времен здоровенный сейф. Выкрашенный в манере тридцатых годов прошлого века отвратительной темно-зеленой краской, он сам по себе производил гнетущее впечатление. Но когда Лара, приехавшая вместе с тремя крепкими молодцами, велела заносить неподъемное сооружение в дом, удивлению Влада не было предела.
        - Лара, зачем тебе этот ящик? - спросил он, разглядывая железного мастодонта.
        - Личные вещи хранить! - отрывисто бросила она и принялась уверенно командовать.
        Взмокшие от напряжения мужчины с невероятным трудом затащили сейф в одну из комнат. Лара собрала их за столом, щедро выставив пару бутылок водки, гору закусок, чего за ней Влад раньше никогда не замечал. В ее доме вообще никогда не бывало посторонних, по крайней мере, пока он жил с ней. Не заходили соседки поболтать, никогда не появлялись коллеги. Казалось, что за воротами течет совершенно иная жизнь, не имеющая права вторгаться в мирок одинокой женщины. Однажды, лежа в постели, Влад поинтересовался у Лары, была ли она замужем. Женщина без тени смущения ответила:
        - Знаешь, дорогой, для того, чтобы получать удовольствие от мужчины, совершенно не обязательно выходить за него замуж. Мне вполне достаточно того, чтобы самец появлялся тогда, когда мне это нужно, и исчезал, как только необходимость в нем пропадает.
        Влад только хмыкнул. Лара отличалась завидным темпераментом, и, если исходить из того, что происходило между ними каждую ночь, мужчина ей требовался постоянно. Тем не менее ни малейших следов присутствия такового в жизни одинокой женщины Влад не обнаруживал. Даже на следующее утро после их первой ночи он с некоторым удивлением не нашел ни запасной зубной щетки, ни каких-либо других следов того, что в этом доме когда-нибудь водился мужчина.
        Впрочем, его это обстоятельство вполне устраивало. Мужчина такое существо, которому почему-то очень важно ощущать себя первым. В особенности когда это касается женщины. Право первенства и право обладания для него почти неразрывны. И хотя разум говорит, что девственность - явление временное, всякий мужчина прямо-таки жаждет оказаться не просто первым, а первопроходцем. Словно в этом и состоит смысл жизни.
        Влад не стал углубляться и расспрашивать Лару о ее прежних мужчинах. Проще думать, что у нее когда-то кто-то был, но давно канул в Лету - и теперь он единственный правообладатель. Возможно, так оно и было, потому что Лара ни разу не назвала его другим именем, даже в пылу страсти. Это его вполне устраивало. Беспокоило другое. В доме, старом, основательном, как и многие другие в этом городе, оказалось много комнат, но не в этом дело. Абсолютно все двери закрывались на ключ. После того как Влад прижился и стал в определенной мере своим для хозяйки, она отдала ему несколько ключей, и он таким образом получил доступ в три из пяти комнат. На его вопрос, почему одна из комнат всегда запета, Лара сказала, что это комната сестры и она не любит туда даже заглядывать. В тот момент Влад только отметил для себя, что сестра не живет в доме, и не стал задавать никаких вопросов.
        Удивило его лишь то, что громоздкий сейф перекочевал именно в сестринскую комнату, в которой Влад побывал в тот день первый и единственный раз. Простенькая обстановка, ничего лишнего. Узкая кровать аккуратно заправлена. Горка взбитых подушек на ней. Старенький письменный стол со стопкой книжек в уголке. Платяной шкаф у стены, задернутые плотные шторы на окнах. Лишь чистота, почти стерильная, свидетельствовала о том, что Лара, невзирая на заявление, что никогда здесь не бывает, убиралась в комнате регулярно. На полированной поверхности стола ни единой пылинки. Сейф взгромоздили совершенно чужеродным предметом в простенок между окон, и Лара тут же заперла дверь.
        Ночью Влад проснулся оттого, что Лара осторожно, стараясь не шуметь, встала и вышла из спальни. Когда она не появилась спустя полчаса, Влад решил проверить, в чем дело. Выйдя в коридор, увидел тоненькую полоску света, пробивающуюся из-под двери комнаты сестры. Бесшумно ступая по толстому ковру, приблизился - и внезапно остановился как вкопанный. За закрытой дверь раздавались голоса. Один из них принадлежал Ларе, а второй, женский, показался ему совершенно незнакомым. Разобрать, о чем идет разговор, было невозможно. Собеседницы явно что-то обсуждали вполголоса, но что именно, оставалось неясным. Проверив на всякий случай входную дверь, Влад крайне удивился: мало того что дверь была заперта изнутри, так еще и ни малейших следов того, что кто-то входил в дом, он так и не обнаружил. Решив, что это не его дело, Влад вернулся в постель, но уснуть не смог. Только спустя сорок минут Лара забралась под одеяло и прижалась к нему прохладным телом, стремясь поскорее согреться.
        К своему удивлению, Влад снова не слышал, как открылась входная дверь.
        В доме была еще одна комната, в которую Влад не имел доступа. Лара утверждала, что это комната ее умершей матери. Возможно, так оно и было, но Влад считал неразумным подобное расточительство. Что же это получается, если кто-то из родных умер, то и комната или иное жилище больше уже не пригодно для жизни? Но убеждать в чем-либо Лару не посчитал нужным. В конце концов, он всего лишь гость в этом доме.
        Полина Велемировна не ожидала звонка. То, что уже два месяца из Боброва не было писем от тети Владиславы, не являлось чем-то необычным. Писала она редко. Поздравляла с праздниками, днями рождения, приглашала приезжать в гости. С этим было довольно сложно. Раньше она почти каждое лето с дочерью Мариной ездила в этот необычный, по-своему прекрасный город. Непередаваемое ощущение, что ты оказался в совершенно ином мире, захватывало с самого первого дня. Ну что можно сказать о городе, где расположенный на центральной улице огромный гастроном называется «Цимес», а салон связи неподалеку «Шолом»? Разумеется, осознание того, что вы находитесь не в Хайфе, сохранялось, но колоритный местный говорок, где перепутались и еврейские, и польские, и украинские слова, не давал расслабиться ни на минуту. Сейчас, правда, из города уехало на землю обетованную едва ли не треть населения, но вот только странным образом новые поселенцы буквально через неделю начинали говорить на местном диалекте, ничуть не смущаясь из-за неправильного произношения. По-видимому, нечто подобное происходило в свое время в Одессе, где так
же слились, переплелись языки и народы, создав особую общность, собственный непередаваемый говор и удивительный шарм.
        Звонок из центральной городской больницы напугал Полину Велемировну. Оказалось, что Владислава Леонардовна Зигмунтович уже второй месяц находится в больнице. Инсульт, сразивший ее, оказался, по счастью, первым, и, невзирая на то что пожилая женщина пролежала одна в пустом доме больше трех суток, организм пересилил болезнь. Ее случайно обнаружил дальний родственник, заехавший по случаю. Он и вызвал скорую. Лечащий врач звонила Полине Велемировне по просьбе самой Владиславы Леонардовны. Дело шло к выписке из больницы, а оставлять пожилую женщину одну было нельзя. Парализованная нога и плохо действующая после инсульта рука не оставляли никаких шансов на то, что старушка сможет себя полностью обслуживать, особенно в частном доме, где необходимо и воды принести, и печи протопить, да и просто повозиться в огороде.
        - Но почему вы звоните мне? - удивилась Полина Велемировна. - Разве у вас в городе не живут ее родственники?
        - Владислава Леонардовна настояла на том, чтобы я уговорила вас, в противном случае она согласна отправиться в дом престарелых, но только не жить с двоюродной племянницей.
        - Я не могу вам ничего ответить сразу. Мне нужно посоветоваться с дочерью, да я и не представляю, как ее привезти к нам. Насколько я помню, тут дороги больше трехсот километров, а машины у нас нет.
        - Поверьте, Полина Велемировна, я не тороплю вас. На размышление у вас есть неделя. Только, пожалуйста, сообщите мне о своем решении заранее. Мне необходимо будет подготовить документы.
        - Хорошо, я свяжусь с вами сразу же, как только приму решение, - успокоила врача Полина Велемировна.
        Вечером того же дня между матерью и Мариной состоялся серьезный разговор. Едва воодушевленная девушка ворвалась, словно ураган, в квартиру, мама остудила ее пыл несколькими словами:
        - Бабушка Владя в больнице.
        - Что-о-о?! - невольно вырвалось у Марины.
        - Инсульт. Сейчас дело пошло на поправку, но, как ты понимаешь, от нашей бабушки осталась только половина. Нога почти не действует, с рукой тоже проблемы.
        - А как же она жить будет? Одна наверняка пропадет! Нужно ее перевозить к нам! - твердо сказала Марина.
        - Доченька, у нас всего две комнаты! Ты взрослая девушка! Выйдешь замуж, еще неизвестно, будет ли где жить, а тут надежная крыша над головой, - попыталась образумить дочь Полина Велемировна.
        - Замуж я пока не собираюсь, а бросать близкого человека в беде - подлость! Пойми, мама, мы, и только мы способны хоть чем-то помочь ей, без нас ее отправят в приют и забудут. Вспомни, как много добра она сделала и для тебя, и для меня, мы просто обязаны отплатить ей той же монетой. Разве я не права?
        - Конечно, права, но подумай о себе, ведь основная нагрузка ляжет именно на твои плечи!
        - Справлюсь. Нам с тобой нужно решить, как бабушку Владю привезти сюда. Эта задача посложнее.
        Утром проблема решилась сама собой. Едва Сергей увидел расстроенную Марину, тут же предложил помощь.
        - Но вы же собираетесь устроить отмечаловку? А там за один день все вопросы не решить. Понадобится самое малое неделя.
        - Послушай, Марина, мне решать, когда отмечать победы! Сейчас самое главное - твоя бабушка. С работой мы после разберемся, а сейчас готовься. Завтра выезжаем, - как-то незаметно переходя на ты, сказал Сергей.
        - Но ее еще не выписали!
        - Я договорюсь. Просто на следующей неделе мы оба будем загружены под завязку. Сейчас самое удобное время, - пояснил Сергей.
        Влад вернулся домой только к обеду. Лара была на работе, в пустом доме гулял ветер. Распахнутое в сад окно насторожило Влада. Обычно Лара, уходя, надежно запирала все окна и двери. Сколько раз он говорил:
        - Заведи собаку! Не могу же я постоянно находиться дома и сторожить его. Кроме того, брать у нас совершенно нечего. Прошли те времена, когда воровали холодильники.
        - Я не люблю собак! Вполне достаточно надежных замков. А тебе не мешало бы больше времени проводить дома. Все равно работа у тебя странная. Говоришь, что предприниматель, а сам ни на рынке не стоишь, ни за товаром не ездишь. Не понимаю, чем ты торгуешь?
        - Деньгами! - отшутился Влад.
        Отмахнулся, но доля истины в этом была: так и не найдя себе применения в изменившихся условиях, он принялся зарабатывать на жизнь тем, что стал давать деньги под проценты. Это приносило относительно неплохой доход. Риски, естественно, существовали, но Влад был уверен в себе. Еще ни разу не было случая, чтобы он не выбил долг вместе с процентами. Открытое окно беспокоило. Остановившись на пороге, он обвел взглядом комнату. Вроде все на своих метах, но что-то не так. Когда он уходил на рассвете, Лара спала. Теперь можно было только предполагать, что изменилось, какие вещи она трогала, переставляла. Единственной зацепкой оказалось странное положение цветка на подоконнике. Он явно отставлялся в сторону. Подойдя ближе, Влад даже нашел след от подставки, мелкие комочки земли, просыпавшиеся при перестановке. Неожиданно пришла и разгадка распахнутого окна. Вот они, следы от ножа. Мелкие параллельные царапины на белой краске. Кто-то снаружи поднял примитивный шпингалет и проник внутрь. Наверняка он не забыл закрыть окно, просто когда Влад входил, сквозняк от распахнутой двери открыл створку. Теперь он
забеспокоился по-настоящему. Если определенные люди начали собирать о нем информацию и потрясли пару-тройку кредитополучателей, у них вполне могло сложиться однозначное мнение о Владе. Кражи не было. Воровать в доме Лары в самом деле нечего. Так что визит, скорее всего, был контрольным - один из элементов сбора информации. Ничего не найдя, а записи Влад хранил в подземельях замка, неизвестные наверняка начнут активные действия. «Что ж, в таком случае посмотрим, кто лучше учился!» - усмехнулся Влад. Наставления Макушинского до сих пор были свежи в памяти.
        - Бойцы! Не важно, кто сильнее или лучше подготовлен. Ни один самый подготовленный спортсмен не способен выстоять в реальном поединке с человеком, психологически готовым идти до конца. Если у вас заведомо присутствует установка убивать, чтобы остаться в живых, вы уже победили. В кино можно сражаться с несколькими противниками, принимать красивые позы и высоко подпрыгивать. Сказки. Реальный бой скоротечен и совсем не красив. Каждый ваш удар должен быть поставлен на поражение. Если пред вами двое или, не дай бог, трое противников, предсказать исход не сложно. Вас убьют. Если только вы сами первым же ударом не убьете первого, который попадется под руку. Но и это спасительно только при одном условии. Убить нужно страшно, кроваво, жестоко.
        Влад отлично помнил, на каком этапе подготовки им, курсантам, запретили спарринги. Едва он подумал об этом, как адреналин закипел в крови. Это случалось с ним постоянно, но только после выполнения задачи. Когда все заканчивалось, приходил отходняк. Влада начинало трясти. Что это было? Страх? Угасающее нервное напряжение? Сказать трудно. В поединке или в бою думать было некогда, так же как и волноваться. В тот момент главенствовали иные задачи. Глушить расшалившиеся нервы водкой Влад не любил. Лучше уж женщина. Тогда можно и впрямь расслабиться. Последний раз от очередного реального срыва его спасла Славка. Не будь ее, он и сейчас бы сидел где-нибудь в засаде, наводя винтовку на очередную цель. И так до тех пор, пока невесть откуда прилетевшая пуля не оборвала бы его нелепую жизнь.
        Влад присел на диван, нервно закурил и начал прикидывать, что предстоит сделать в первую очередь, чтобы выбраться из назревающего конфликта. В том, что на него выйдут очень скоро, он не сомневался. Забьют так называемую стрелку и попробуют выдавить деньги. Мечтатели! Он их заработал, рискуя собственной жизнью! И просто так - за здорово живешь - никому не отдаст.
        Он не особенно забивал себе голову тем, что и как произойдет. Действовать все равно придется по обстоятельствам. Жаль, конечно, что нужно покидать насиженное место. Жил в одном городе с матерью, да так и не решился с ней связаться. Да и Лара! Он по-своему привык к ней. В постели она оказалась удивительно хороша. Но ничего не попишешь. Его все равно достанут. Тогда серьезного конфликта не миновать. Бандитские группировки не прощают непокорных. А кланяться кому попало Влад не привык. Пора собираться. Вернуть деньги и убираться отсюда.
        Когда скрипнула входная дверь, он мгновенно напрягся, готовясь к бою. Раздавшийся голос Лары немного успокоил:
        - Милый, ты дома?
        - Да, уже часа полтора, - отозвался Влад.
        - Владик, как ты смотришь на то, чтобы наведаться в дом старухи? У меня есть ключи!
        - Где взяла? Старуха дала?
        - Не надейся. Съездила к соседу и попросила.
        - Так просто? - удивился Влад. - За красивые глаза?
        - Какая тебе разница! Главное, что у меня есть ключи. Все остальное не важно! - резче, чем обычно, сказала Лара.
        В самом деле, не рассказывать же любовнику, что пришлось уложить старого хрыча в постель, чтобы тот согласился. Впрочем, как выяснилось, пенсионер еще что-то может. Только говорить это Владу совсем не нужно. Кто знает, как он отреагирует на ее слова.
        Дорога тянулась через поля, зеленые, еще не выгоревшие на солнце леса. Марина дремала рядом с Сергеем, вспоминая, как девчонкой каждое лето гостила у бабушки Владиславы. Какое это было волшебное время. Спелая алыча прямо с ветки. Плети мелкого, кисловатого винограда. Заросли крыжовника вдоль забора. Таинственные тропинки на непривычно огромном участке. Поезда, проходящие совсем рядом с домом, от которых тряслась и звенела в старинном резном буфете посуда. Сама бабушка, постоянно веселая, жизнерадостная, загорелая, варящая абрикосовое варенье в огромном медном тазу на печурке в летней кухне. Да сама Марина с растрепанными косами, восседающая в развилке большущей яблони. Колени сбиты, лодыжки исцарапаны колючками крыжовника. А какой замечательный вкус был у крупных сочных груш!
        - Марина, дальше куда? В город - и налево и направо. Я так понимаю, что попасть в него можно с разных сторон! - сказал Сергей, притормаживая перед развилкой.
        - Нам лучше повернуть налево. Так будет ближе, меньше петлять по городу. Мы должны попасть в район железнодорожного вокзала, - ответила Марина, открывая глаза. - Мы так быстро доехали?
        - Ты просто проспала всю дорогу! - рассмеялся Сергей.
        От этого смеха Марине стало одновременно приятно и слегка неудобно. Наверное, ему было скучно просто вести тяжелую машину, пока она сладко посапывала рядом.
        Сергей вполне уверенно вел машину по незнакомому городу. Только время от времени уточнял маршрут. Проезжая мимо крепости, он поинтересовался, знает ли Марина что-нибудь об этом сооружении.
        - Очень мало. Бабушка не разрешала мне здесь гулять, а когда стала постарше, тут развернули воинскую часть. Если тебе интересно, у бабушки сохранились книги, посвященные городу. Там есть и о крепости. Приедем домой - посмотришь. Только сначала мы заедем в больницу. Пусть знает, что мы ее не бросили.
        - Ясно, в таком случае рассказывай, куда ехать? - уточнил Сергей.
        - Уже скоро. На следующем повороте направо и все время прямо.
        Действительно, проехав не больше километра, Сергей увидел здание больницы. Ошибиться невозможно. Есть в больничных строениях что-то такое, что позволяет их безошибочно выделять из множества иных зданий. Удивительно, но паркинг оказался на другой стороне улицы. В справочном узнали, где именно находится Владислава Леонардовна Зигмунтович. Отдельно стоящий одноэтажный корпус спрятался среди раскидистых деревьев. Еще подходя к нему, Марина воскликнула:
        - Смотри, нас уже ждут!
        В самом деле, на широком, залитом солнцем крыльце стояла, опираясь на алюминиевые ходунки, невысокая старушка, напряженно всматривающаяся удивительно яркими, невыцветшими глазами в подходящих Марину и Сергея.
        - Здравствуй, бабушка! - громко сказала Марина, целуя ее в морщинистую щеку. - Мы приехали! За тобой. Ты с нами поедешь?
        - Мариночка! Родная моя! Что ж ты так долго! - запричитала старушка, прижимая заплаканное лицо к груди внучки.
        Сергей стоял рядом, готовый в любой момент помочь, поддержать. Пока Марина и Владислава Леонардовна обменивались новостями, он терпеливо ожидал, не вмешиваясь в разговор. Видя, что его помощь до поры до времени не требуется, Сергей отошел в сторону и, остановившись в тени старой липы, закурил. Отсюда он ясно видел, что разговор между Мариной и ее бабушкой идет напряженный. Наконец, Марина махнула ему, подзывая:
        - Вот, бабушка Владя, познакомься. Сергей, мой муж!
        Сергей смущенно кивнул и сделал шаг вперед. Владислава Леонардовна, по-птичьи наклонив голову, внимательно посмотрела на него, оценив и лицо и стать, просто обняла и негромко шепнула на ухо:
        - Береги ее! Моя Маринка девочка славная. Счастливой вам жизни, молодые.
        - Прости, бабуся, нам пора сейчас ехать. Дом нужно посмотреть, твои дела уладить. Ближе к вечеру мы к тебе еще раз приедем, - сказала Марина, вопросительно взглянув на Сергея. Увидев, что он согласился, продолжила: - Мы, наверное, пока в доме поживем. Ты не будешь против?
        - Живите, милые! Он ведь ваш, дом-то! - улыбнулась Владислава Леонардовна.
        Влад лениво оглядел старый, но еще крепкий, обшитый струганой доской дом. Давно не крашенный, на непривычно высоком фундаменте, он не выглядел обветшалым или тронутым тленом. Наоборот! Дом походил на крепкого, седовласого воина, словно сошедшего со старинного полотна. Широкое крыльцо под крытым дранкой навесом. Немного запущенный, оттого волнующе таинственный огромный сад. Владу почему-то было приятно здесь находиться. Именно так и выглядели почти все усадьбы в городе. Дом матери тоже утопал летом в зелени. Только и сад, и сам дом были вдвое меньше.
        У Лары не было времени на сантименты. Она уже отперла дверь и уверенно шагнула внутрь. Влад нехотя последовал за ней. Ни малейшей веры в то, что даже в таком доме может оказаться что-то стоящее, у него не было.
        Прихожая оказалась на удивление тесной. Слева и справа - двери, ведущие в комнаты основательной не то веранды, не то пристройки. Дверь в собственно дом оказалась незапертой. Лара распахнула ее, и в нос ударил затхлый запах нежилого помещения. Вошли в просторную кухню. Ничего интересного. Плита, новенький холодильник с брошенным на пол проводом. Кастрюли на полках, застекленный резной шкафчик с посудой, пара табуретов - и больше ничего. Внимание Влада привлекла основательная, встроенная в стену лестница, ведущая наверх. Лара, не обращая на него ни малейшего внимания, по-хозяйски распахнула дверцы шкафчика с посудой, покопалась в нем, но, не найдя ничего интересного, отправилась дальше. Влад, следуя за ней, прикрыл дверцы и вошел в еще одну комнату. Небольшая, вытянутая в длину. На полу толстый слой пыли. Огромная печь слева, рядом с ней еще одна дверь. Лара решительно открыла ее и, подойдя к старинному секретеру, сразу же начала копаться в бумагах. Владу нечем было заняться, и он, стараясь не мешать, осмотрел еще две комнаты, расположенные в этом крыле. Не обнаружив ничего похожего на тайник,
вернулся к Ларе.
        - Не знаю, что ты ищешь, но сомневаюсь, что в доме может быть что-то ценное. Сама посмотри, мебель прошлого века, в шкафах отрезы ткани времен моей бабушки, ничего такого, что может указывать на хоть какое-то богатство, - сказал он, останавливаясь за спиной молодой женщины.
        - Зато я уже нашла, что искала! Вот, посмотри! Это документы на дом со всеми актами, подписями и печатями! - возбужденно ответила Лара.
        - Ну и что? Зачем тебе это? Хочешь стать владелицей этого древнего сарая? Какой тебе от этого прок? - удивился Влад.
        - Я уверена, что старый Леонард спрятал сокровища в доме! Нужно только найти! Пусть на это понадобится время, мы это сделаем! Помоги мне, я хочу сделать сейчас все, чтобы жить в доме стало невозможно.
        - В таком случае его проще сжечь. Что ты хочешь сделать? Оборвать проводку? Так ее восстановить - плевое дело. Водопровода здесь нет. Газ не подведен. Печь развалить? Так без взрывчатки мы с тобой провозимся неделю.
        - Точно! Тут же отопление паровое! Батареи разбить - и дело с концом! - воскликнула Лара.
        Влад только неопределенно пожал плечами. Спорить и что-либо доказывать совершенно не хотелось. Его больше всего занимал вопрос, когда же на него выйдут те, кто устроил тщательный и такой аккуратный досмотр в доме Лары. А то, что было связано с этим домом, его совершенно не касалось. Подумаешь, старый серебряный пестик или десяток червонцев царской чеканки! Сущие пустяки в сравнении с тем, что имеет он, и в особенности в сравнении с жизнью, причем его собственной. Вовсе не за этим он рисковал собой на Балканах, где, меняя нашивки и эмблемы, провел без малого десять лет. Он воевал и на стороне сербов, и на стороне албанцев, и за косоваров, и за хорватов. Какая, в сущности, разница, кто окажется на прицельной марке? Платили бы деньги, это всегда было главным для беглого старшего лейтенанта.
        Но теперь, когда начало попахивать жареным для самого Влада, он забеспокоился. Лара так и не стала для него женой. В снах к нему по-прежнему приходила Славка, а еще сын, которого не видел больше года. Иногда даже хотелось вернуться в небольшой пансионат, обнять единственную настоящую жену, подбросить к потолку сына, услышать его восхищенный визг. К сожалению, это уже было не суждено. Международный трибунал всерьез решил покарать всех, кто отметился в тех непонятных войнах. Придется всю оставшуюся жизнь скрываться под чужими именами на просторах необъятного бестолкового СНГ, где не существует ни порядка, ни законов.
        - Вот! Давай, приступай. С лопнувшими батареями она сюда вернуться не сможет. Тогда я старуху сдам в дом престарелых, спокойно разберу хату по камешкам, но найду сокровища! - Лара сунула в руки Владу здоровенную кувалду.
        Словно проснувшись, он обвел взглядом комнату и безразлично взялся за длинную рукоять. Одного удара хватило, чтобы вывалился солидный кусок радиатора. Пройдясь по всем комнатам, Влад методично громил хрупкий чугун. Когда он вернулся, Лара упаковывала большущую сумку.
        - А это еще что? - спросил он.
        - Старухе все равно ничего не понадобится, а мне пригодится! - сопя от напряжения, ответила Лара. - Забирай и уходим!
        Взвалив тяжелый баул на плечо, Влад двинулся к машине. Лара заперла дверь, остановилась на крыльце и, подождав, когда мужчина скроется из вида, юркнула за угол дома. Спустя несколько секунд оттуда донесся звон разбитого стекла.
        Влад только успел забросить сумку в багажник, как из калитки появилась Лара.
        - Пусть думают, что бомжи похозяйничали! - сказала она, отвечая на его немой вопрос.
        Едва они тронулись, навстречу, преодолевая крутой подъем, выполз тяжелый джип.
        - Вот те раз! Уже пожаловала стервятница! - воскликнула Лара, рассмотрев сидящую рядом с водителем белокурую девушку. - Представляешь! Тоже мне, наследница объявилась! Приперлась за тридевять земель на бабкино богатство!
        - Лучше здесь остановиться. Дольше дорога кончается. Только спуск к железной дороге, - сказала Марина и положила руку на запястье Сергея. - Вот это и есть дом бабушки Владиславы. Посмотри! Разве не прелесть?
        Сергей еще несколько секунд посмотрел на наполовину скрытый высоким забором старый, но еще крепкий на вид дом и перевел взгляд на Марину. Глаза девушки сияли. Неудивительно, ведь с этим домом у нее связано столько радостных воспоминаний. Дав ей несколько минут помечтать, Сергей выбрался из джипа, помог выйти Марине и уверенно направился к калитке в плотном дощатом заборе.
        Тропинка, ведущая к крыльцу, сильно поросла травой. Видно было, что дом переживал не лучшие времена. Неудивительно, хозяйка не появлялась здесь уже более двух месяцев. Ключ повернулся как-то странно легко. Сергей, ожидавший встретить сопротивление заржавевшего замка, даже удивился. Только петли негромко скрипнули, когда он открывал дверь. Пропустив вперед Марину, вошел следом. Первое, что поразило Сергея, - то обстоятельство, что планировка дома была нетипичной для этой местности. Слишком много комнат, непривычное расположение капитальных стен. Где-то он уже встречал нечто подобное. Вспомнить бы, где именно. Марина, опередив своего спутника, прошла в гостиную и громко вскрикнула. Сергей, не мешкая, бросился к ней.
        - Боже мой! Посмотри, что здесь делается! - воскликнула девушка, прижимая руки к груди.
        Весь пол был завален какими-то тряпками, бумагами. Выглядело все так, словно кто-то искал нечто важное. Сергей осторожно обошел Марину, посмотрел на опустошенные ящики старинного секретера, заглянул в соседнюю комнату и удивленно присвистнул.
        - Знаешь, Марина, по-видимому, во всех комнатах картина такая же. Кто-то основательно здесь пошалил. Вещи разбросаны, из шкафов все выброшено. Похоже, что-то искали.
        - Я знаю что. Бабушка дала мне тетрадь своего отца и Библию. Сказала, что это ключ к сокровищам.
        - Каким еще сокровищам? Ты что, в сказку попала?
        - Нет! Правда, Сергей. У моего прадеда, если верить семейной легенде, остались весьма серьезные деньги или что-то такое. Он до самой смерти помогал всей семье. Я знаю, что, когда была маленькой, он после смерти моего отца сильно выручил мою маму. В общем, только благодаря Леонарду мама смогла не только вырастить меня, но и купить квартиру. В те времена, как ты понимаешь, это было совсем не просто. Так что у меня есть все основания верить, что что-то могло сохраниться.
        - Ты хочешь сказать, что это спрятано в доме? - удивился Сергей.
        - А почему бы нет? Прадед у меня был основательный мужчина.
        - Спорить не буду. Дом у него в самом деле необыкновенный. Вот только оставаться в нем на ночь я бы не советовал. Посмотри, в двух комнатах стекла выбиты. Причем снаружи. Батареи отопления полопались. Нужно искать место для ночлега. Ты знаешь, где в этом городе гостиницы?
        - Разумеется, но только думаю, разумнее нам остановиться у дяди Саши. Он вообще-то мне не совсем дядя, даже трудно сказать, то ли дальний родственник, то ли друг семьи. Но он кровно обидится, если мы его не навестим и тем более не остановимся у него.
        - У тебя здесь еще есть родственники?
        - Да, но дальние. Я с ними никогда не была дружна. Как, впрочем, и мама. Так что лучше всего нам отправиться к дяде Саше. Он действительно будет рад нам.
        Перед отъездом Сергей заложил все окна изнутри, чтобы никто не мог забраться в оскверненный дом. По пути они еще раз навестили Владиславу Леонардовну. Несмотря на вечерний час, она вновь ожидала их на широком больничном крыльце.
        К загадочному дяде Саше пришлось ехать через весь город, опять мимо старой крепости. Жил он, как выяснилось, на окраине, совсем рядом с мостом, через который они въезжали в город. Пока Сергей вел машину, Марина позвонила и договорилась о ночлеге.
        По странности дядя Саша оказался не старше самого Сергея. Видя, как Марина расцеловалась с ним, Сергей неожиданно почувствовал нешуточный укол ревности. К удивлению, и здесь Марина представила его как мужа. По этой причине и поселили их в комнате с одной-единственной кроватью.
        - Сергей, я не хочу вас обидеть, но мне нужно, чтобы эти люди вам доверяли. Не могла же я приехать к ним в дом с посторонним человеком. Только, пожалуйста, не делайте скоропалительных выводов. Мое заявление совершенно ни о чем не говорит! - сказала Марина, когда они остались одни. - С другой стороны, не хотелось стеснять хозяев. У них всего четыре комнаты в доме и две почти взрослые дочери. Потребовав, чтобы нас поселили по отдельности, мы внесли бы сумятицу в их устоявшийся быт.
        - Понятно, - согласился Сергей, хотя мысль о том, что ему придется лечь в одну постель с Мариной, волновала его столь сильно, что ни о чем другом думать он просто не мог. - А что за тетрадка, о которой ты мне говорила?
        - А! Эта! Вот посмотри, я пока схожу в ванную. - Марина протянула Сергею толстую тетрадь в коленкоровом переплете. - Бабушка еще дала Библию, чем несказанно меня удивила. Ни она, ни прадед никогда не верили в Бога.
        Положив старинную потрепанную книгу на стол, Марина вышла, а Сергей, присев, открыл тетрадку. Ничего примечательного, обычный учет расходов, старательно расписанных по дням. Дата, что покупалось, цены, итог. Пролистывая непонятно зачем хранимый гроссбух, Сергей пытался разгадать, с какой целью Владислава Леонардовна передала его Марине, а до сего дня тщательно хранила. Задумавшись, он даже не заметил, как вернулась Марина, как забралась в постель, как незаметно уснула.
        Пролистывая страницу за страницей, Сергей мучительно искал отгадку. Ничего хоть сколько-нибудь существенного не удавалось обнаружить. Только когда глаза уже совершенно начали слипаться, он обратил внимание на одну дату - 31.04.56. Стоп! Апрель - четвертый месяц, но в нем только тридцать дней! Бегло просмотрев еще несколько страниц, заметил, что далеко не всегда числа стоят по порядку. В февральских записях вдруг совершенно непонятно откуда выплывали декабрьские, в майских - январские. Сергей почувствовал, что наткнулся если не на ключ к раскрытию тайны, то хотя бы на подсказку - в каком направлении искать!
        Лара Крушинская бесновалась до самого дома. Влад старался не обращать внимания на ее истерику, но, загнав машину в гараж, не выдержал и спросил:
        - А кто она такая, эта блонда?
        - Родственница, век бы ее не видеть! Понимаешь, Владик, вот из-за таких, как она, у меня вся жизнь наперекосяк! Думаешь, легко в нищете жить? А я с самого детства ничего хорошего не видела! Мать моя на трикотажке работала, за жалкие гроши вкалывала. Нет! Поначалу Леонард деньги давал! Особенно когда у меня сестренка появилась. Ты что! И одежку, и на питание денег дал. А после мой папашка сбежал от мамки. Несносный, видите ли, характер у нее! А сам ни на что не годен! Так, прыщ гнойный! Мамку в итоге в могилу свел, а сам живет припеваючи. Видела его как-то с семейством. Что за дура за него замуж пошла? Не пойму! Когда мамка к Леонарду пришла за помощью, денег попросить, знаешь, что он сказал? Что раз головы нет, ни копейки больше не даст! Всем давал, а нам ничего! Я его убить была готова!
        - Постой, Лара! Я не понял, в чем все же дело? Разве он не вправе распоряжаться своей собственностью?
        - При чем здесь это! У мамки нас двое было, а у остальных по одному! Мы имели больше прав!
        - Разве Леонард тебе родной дед? - спросил Влад и осекся, понял, что теперь женщину невозможно будет остановить.
        - Да какая разница! Родной, не родной! Моей мамке он двоюродным дядькой приходился. Разве этого мало?
        - А свои дети у него были?
        - Четверо. Два сына и две дочери. Но они все померли давно, только эта карга зажилась на этом свете. У нее племянница осталась, мать этой стервятницы, что прилетела наследство делить.
        - В таком случае ты по закону ни на что не можешь претендовать. Разве что на малую толику. И то в случае, если завещание будет оформлено на тебя.
        - А ты меня законам не учи! Не забывай, где я работаю. Кстати, чтобы ты не был слишком умным, хочу рассказать тебе маленькую, но очень поучительную историю. Семь лет назад в городе произошел странный инцидент. Некий молодой мужчина был задержан на посту ГАИ за то, что имел при себе оружие, а именно - пистолет системы «Браунинг» модель «Хай Пауэр», калибр 9 миллиметров. И две снаряженные обоймы к нему. Разумеется, он пытался объяснить наличие оружия тем, что нашел его на улице. После пытался откупиться от стражей порядка весьма значительной суммой. Увы, милиционеры оказались верны присяге и попытались препроводить задержанного в отделение милиции. По пути следования задержанный нанес сильный удар водителю, чем привел его в бессознательное состояние, затем профессионально точным ударом оглушил второго сотрудника. Выбросив их из машины, скрылся в неизвестном направлении. Спустя шесть часов автомобиль был обнаружен неподалеку от государственной границы. Приблизительно в то же время пограничная служба слежения зафиксировала нелегальное пересечение пограничной черты. Все запросы в соответствующие службы
сопредельного государства ни к чему не привели. Нарушитель словно растворился. В прошлом году Интерпол начал розыск очередного военного преступника. Все бы ничего, но имя нашего нарушителя и имя разыскиваемого за преступления в Сербии, Хорватии, Македонии - Владислав Космич. Тебе ничего не говорит это имя, дорогой? Молчишь? Странно! Только я сравнила твои отпечатки пальцев и отпечатки пальцев того самого Космича. Знаешь, совпадение стопроцентное! Удивительно, не правда ли?! Тебе никуда не деться, дорогой! Стоит мне только заикнуться, и здесь будут и ОМОН, и «Беркут», и прочие гвардейцы! Так что не крути носом и будь любезен, выполняй все, что я тебе прикажу! Раз уж эта сучка сама сюда приехала, ее нужно будет устранить, а следом и ее мамашу. Сделаешь это ты! Как, когда и где - я скажу. А сейчас мне нужно принять ванну. А ты, Владик, подумай.
        Лара вышла из комнаты, а Влад отошел к окну, распахнул его и, закурив, задумался, как выпутаться из сложившейся ситуации. Ничего путного в голову не приходило. Просто нужно убираться отсюда поскорее. Влад включил компьютер. Уже три месяца он регулярно просматривал скромный сайт пансионата «Дарида». С грустью смотрел на фотографии милой хозяйки, ее очаровательного сына и тосковал по разрушившейся жизни. Там, в далекой Черногории, осталась вся его недолгая счастливая жизнь. Вспоминая ее, Влад все чаще задумывался над тем, что он сделал не так, почему однажды, озарив его внезапной вспышкой в беспросветной тьме, счастье оставило его, вынудив вновь скитаться, прятаться по углам и, потеряв собственное имя, бояться встретиться с единственным на свете человеком, который всегда поймет и простит. Ревниво просмотрев сообщения на форуме, Влад, подчиняясь внезапному порыву, открыл почтовую программу и, не раздумывая, ввел пароль. Писем на почтовом ящике Славки оказалось, как всегда, много. Все приблизительно одного содержания. Благодарность гостей, предложения новых коммерческих проектов, даже признания в
любви. Все как и раньше, когда он сам курировал почту и фильтровал письма. Перейдя на латиницу, он быстро, торопясь, пока Лара не выйдет из ванной, написал короткое письмо Славке и, подумав, разместил его в пустой папке «Неотправленные». Рассудив, что рано или поздно она проверит, что же за письмо затерялось в ее компьютере и откроет его. В сущности, ничего особенного он жене не написал. Просто сообщил, что пока еще жив, попросил простить его за скоропалительный отъезд. Передал тысячу поцелуев ей и сыну. Вот, пожалуй, и все. Единственное, о чем он пожалел, так это о том, что, прощаясь, написал - до встречи. Этого делать конечно же было нельзя. Влад снова набрал пароль, но уже стукнула дверь ванной, и секундой спустя в комнату вошла Лара. Торопливо, словно застигнутый за чем-то неприличным, Влад выключил компьютер и повернулся к ней лицом.
        Сергей выписывал на листок сначала только даты. Странный оказался список. Среди нормально записанных изредка встречались либо несуществующие, вроде 31 июня, либо стоящие явно не на своем месте. Но нашлось еще нечто странное. Сергей хоть и не очень хорошо ориентировался в ценах конца пятидесятых, но то, что денежная реформа была в 1961 году, помнил совершенно точно. Так вот, суммы тоже оказались странными, в большинстве своем либо пятизначные, пусть и через запятую, либо шестизначные, но легко приводимые к пятизначным отбрасыванием последнего нуля. Теперь список пополнился и разросся до вполне серьезного документа, только зашифрованного. Оставалась самая малость - отыскать ключ.
        Глаза резало так, словно в них попал песок. Сергей оглянулся, Марина сладко спала, раскинувшись на широкой постели. Потерев ладонями лицо, он отложил исписанные листки, закрыл тетрадь. Предстоял трудный день, нужно было хоть немного поспать, за окном уже брезжил робкий рассвет.
        Осторожно, чтобы не потревожить спящую, он поправил одеяло, заботливо укрыл и тихонько прилег рядом. Несмотря на дикую усталость, Сергей не мог уснуть. Ощущение того, что рядом находится та, о которой он столько мечтал, не давало покоя. Безумно, страстно хотелось обнять Марину, прижать к себе, почувствовать ее нежное трепетное тело… Сергей в очередной раз перевернулся. Кровать жалобно скрипнула.
        Марина распахнула глаза, очень внимательно и вместе с тем строго посмотрела на него и вдруг, мягко улыбнувшись, сказала:
        - Спи, Сереженька, у нас будет трудный день.
        И смешно потерлась носом о его плечо. Сергей бережно прижал ее к груди, он хотел так много сказать Марине, но она уже спала, тихонько посапывая. Скрипнув зубами от досады, Сергей постарался отогнать крамольные мысли, дал себе слово, что днем обязательно поговорит с Мариной.
        Он забылся лишь утром, коротким тяжелым сном. Когда Марина, уже одетая, умытая и благоухающая изысканным парфюмом, растолкала его к завтраку, Сергей с трудом открыл глаза. Сразу же пришлось садиться за руль и мчаться в больницу. Марининой бабушке стало хуже. Проведя у постели больной два часа, Марина вышла заплаканная и совершенно разбитая.
        - Что будем делать? - спросил Сергей, когда она села в машину.
        - Не знаю. Бабушка Владя просит привезти к ней нотариуса. Хочет составить новое завещание, - сквозь слезы сказала Марина.
        - И где мы будем искать нотариуса? Ты знаешь поблизости хоть одну нотариальную контору?
        - Нет, нужно спросить у кого-нибудь. Только сначала зайди к ней, бабушка хочет с тобой поговорить.
        - О чем, если не секрет?
        - Она ничего мне не сказала, но это очень важно. Сергей без особой радости прошел в палату.
        Сильный больничный запах раздражал, заставляя морщиться. Подавляя раздражение, он присел возле кровати Владиславы Леонардовны. Лицо ее сильно изменилось за прошедшие сутки. Осунулось, заострилось, приобрело тот нездоровый цвет, который обычно бывает у тяжелобольных людей.
        - Поближе сядь! Мне трудно говорить, - попросила старушка.
        Когда Сергей придвинулся вплотную, Владислава Леонардовна взяла его за руку. Ее высохшая, слабая рука оказалась на удивление теплой и нежной.
        - Выслушай меня внимательно. Марина замечательная девушка, но слишком молода, горяча и не способна пока принимать ответственные решения. Здесь ей особенно не на кого положиться. Я не хотела продавать дом. Мечтала, что когда-нибудь в нем поселится внучка, у нее будет большая, дружная семья. Да вот только жаль, что я этого уже не увижу. Вчера, после вашего визита, пришла Лара. Ты ее не знаешь. Она наша очень дальняя родственница. Мой отец в свое время крепко разругался с ее матерью. Вражда с годами не утихла, перешла в настоящую войну. Лара выросла в бедности, но, как часто бывает в таких семьях, жадность, тяга к богатству превзошла все ожидания. Вчера она мне угрожала. Требовала, чтобы я рассказала ей, где спрятаны сокровища. У нее очень грязные мысли. Такая женщина способна на все ради поставленной цели. Я чувствую, над домом сгущаются тучи. Ты должен защитить Маринку. Нельзя позволить злу овладеть ею. Не улыбайся, когда я говорю о сокровищах! Они в самом деле существуют. Теперь, когда они ничьи, получается, что принадлежат нашей семье. Они спрятаны где-то в доме. Разгадкой тайны являются тетрадь
и Библия. Как прочесть послание отца, я не знаю… - Владислава Леонардовна говорила медленно, с трудом подбирая каждое слово. - Надеюсь, ты справишься. Главное - береги Марину. То, что спрятано, никому не принесет счастья. Я все понимаю. Лару уже не спасти, я не хочу, чтобы это затянуло еще и Маринку. Она пыталась меня успокоить, сказала, что ты ее муж. Пусть будет так. Я вижу, что ты ее любишь, и верю, что не дашь в обиду. А мужем ты для нее станешь, пусть не сейчас, со временем. Я верю тебе, знаю, что помыслы твои чисты и благородны. Поэтому документы буду оформлять на тебя. Что же касается сокровищ, постарайся сделать так, чтобы они достались Маринке. У нее ведь тоже было нелегкое детство. Конечно, мой отец помогал им как мог. Но вырасти без отца - не велико счастье. Ее родитель подался на заработки на Север, едва Марине исполнилось семь лет. - Она остановилась, переводя дыхание, немного отдохнув, продолжила: - Где-то год присылал кое-какие деньги, а после сгинул. Так и не объявился до сих пор. Может, впрямь погиб, а скорее всего, подженился и забыл о прежней семье. Такое часто случается. Хочу
рассказать тебе о сокровищах и о том, откуда они появились. Мне эту историю поведал отец. Да и я уже тогда была не маленькая, многое понимала сама. Дело в том, что во время войны в нашем доме скрывалась еврейская семья. Причем не простая, а известнейшего в городе ювелира. В начале сорок второго года родители, оставив заболевшую дочку, попытались выбраться из города, но были схвачены и погибли в гетто. А девочка осталась с нами. Розочка была рыжеволосой и совсем не походила на еврейку. Уходя, Соломон Моисеевич, отец Розочки, оставил некоторую часть золотых монет моему отцу в качестве благодарности и на содержание дочери. Оставшуюся часть велел сохранить до той поры, пока сам не вернется или не придет его сын, тоже Моисей. Розочка жила с нами до конца войны. Даже после освобождения идти ей было некуда. Дом, в котором она родилась, сгорел. Как, впрочем, и наш. Но в нашем доме остался огромный подвал. В нем мы и жили, пока отец не построил новый дом на том же самом месте. Отец собирался рассказать Розе о сокровищах, оставленных для нее и ее брата, когда девушке исполнится восемнадцать, но не успел. За два
дня до этого ее убили какие-то подонки. - Женщина надолго замолчала, видно было, что ей не только трудно говорить, но и больно вспоминать. - Поруганное тело Розы, все исколотое ножами, нашли возле крепости, на берегу Березины, только спустя неделю. Похоронили мы ее на еврейском кладбище. А вскоре отец начал разыскивать Моисея. Мы знали, что накануне войны он отправился в Москву поступать в консерваторию. С тех пор о нем ничего не было известно. Долгие годы отец писал в разные инстанции, но ничего утешительного так и не узнал. Только в шестьдесят первом пришло письмо из Центрального архива Вооруженных сил, в нем говорилось, что призванный одним из военных комиссариатов города Москвы Моисей Соломонович Коган погиб под Вязьмой в декабре 1941 года. Тогда-то отец и рассказал мне о сокровищах. Один из сыновей, Рудольф, с войны не вернулся, сложил голову под Прагой. Уцелевший Теодор вернулся израненный, женился, но вскоре тоже умер, так и не оставив наследника. Жена Теодора вторично вышла замуж и родила мальчика Сашу. Отец принимал огромное участие в делах Саши. Как-никак мальчик, пусть и не родной. Моя
сестра, как и я, не нашла себе пару. Мужиков-то почти не осталось. Но сестра умудрилась все же родить Полину, маму нашей Маринки. Так что, получается, Марина прямая наследница. Тебе ее беречь. Ты серьезный сильный мужчина, должен справиться. Я чувствую исходящее от тебя тепло.
        Сергей с изумлением посмотрел на Владиславу Леонардовну. Но та невозмутимо продолжила:
        - А что до того, муж ты или не муж, время покажет. Верю, Маринка не слепая, должна разглядеть, кто ее по-настоящему любит. Все, теперь поспеши! Привези ко мне нотариуса.
        Отпуская Сергея, Владислава Леонардовна обессиленно откинулась на тощую больничную подушку и тяжело вздохнула. Калиновский вернулся в машину, где его ожидала Марина, совершенно ошеломленный.
        - Что будешь делать? - спросила она, когда Сергей сел рядом.
        - Ты знала, что собиралась мне рассказать Владислава Леонардовна?
        - Разумеется. Она много расспрашивала о тебе и предложила именно так оформить документы. У тебя все должно получиться. Бабушка сказала, что вокруг дома сгущается зло и лучше всего от него избавиться.
        - Чем занимаешься? - с ходу спросила Лара.
        - Да, так, играл, - спокойно ответил Влад.
        - Знаю я твои игры, опять по Интернету шарил. Денег тебе не жаль.
        - Между прочим, я сам оплачиваю и телефон, и Интернет, - сказал Влад и пожалел о сказанном. Теперь заведется, не остановить.
        Деньги для Крушинской всегда были больным вопросом. Вроде и зарабатывает неплохо, да и Влад отстегивает столько, что женщина может просто купаться в дензнаках, но нет. «Может, она не умеет вести хозяйство?» - вяло подумал он. Лара действительно его удивляла. Любые продукты покупались только в заводской упаковке. Но прежде, чем вскрыть затянутый в прозрачную пленку хлеб, она подолгу изучала этикетку и проверяла наличие подозрительных отверстий в упаковке. То же она делала и с колбасой, и с рыбой, и с мясом. Лара никогда ничего не покупала на развес, ни разу Влад не видел, чтобы она принесла в дом отрезанный кусок. Если колбасы - то целыми батонами, если мясо - то на подложках в вакуумной упаковке, даже крупы и те покупались только в заводских пакетах. Вначале он посчитал это прихотью, но позже, когда принес домой кусок соленого сала, купленного на рынке, Лара учинила ему натуральный допрос. Где взял, у кого, записал ли номер лицензии, проверил ли документы у продавца, сверил ли сертификат качества с вывешенными на рынке образцами? Вопросы следовали один за другим, в конце концов Лара просто
выбросила желанный кусок и не позволила Владу даже прикоснуться к нему.
        - А вдруг там какая-то зараза! Ты не представляешь, сколько болезней передается через продукты! Кроме того, бывают случаи намеренного отравления! Ты даже не догадываешься, что одного укола в кусок мяса или рыбы достаточно, чтобы отправить на тот свет человека. Я еще слишком молода, чтобы расстаться с жизнью так глупо.
        - Но, Лара, кому нужно нас травить? - удивился Влад.
        - Откуда я знаю! Просто необходимо остерегаться и не рисковать попусту.
        - Можно подумать, на тебя объявлена охота! - возразил Влад.
        - Вполне возможно, ты не догадываешься, сколько вокруг завистников и недоброжелателей. Одни наследнички чего стоят! - воскликнула женщина.
        В тот раз Влад впервые услыхал о неведомых наследниках и о каком-то доме, на который Лара якобы имеет права. Но, не придав значения услышанному, он спустил разговор на тормозах, вздохнув о пропавшем сале. Теперь, когда тема о призрачном наследстве всплыла, Влад задумался о том, что же действительно могло угрожать Ларе. По сути, ничего. Она не прямая наследница, даже если возникнет спор, решаемый в судебном порядке, самое большее, на что может претендовать его подруга, - процентов десять, максимум пятнадцать от общей суммы наследства, да и то в том случае, если ей удастся доказать родство. Кроме того, из рассказов Лары, пусть и приправленных откровенной злобой, не явствовало, что внучка Леонарда такая уж опасная особа. Скорее Лара описывала ее как личность вполне заурядную, к тому же не слишком практичную в житейских вопросах.
        В том, что психика у подруги изрядно расшатана, Влад уже убедился и теперь находил все больше объяснений странностям ее поведения. Отчасти определенные нарушения объясняли столь жгучий сексуальный аппетит Лары. Но теперь все это для него становилось прошлым. Последнее время он избегал близости. Не только из-за того, что женщина ему надоела, или ввиду того, что решил бежать, - просто мысли о том, что где-то есть та, которую он в самом деле любит, не позволяла ему больше предаваться плотским утехам.
        Все чаще он думал о Славке. Ее нежность, забота не давали ему покоя. Оставленный в Черногории сын, который рос без него, тоже являлся немаловажным фактором. Сейчас Влад задумывался, не поспешил ли с отъездом. Вполне могло обойтись, ведь его разыскивали не раз, и всегда удавалось избежать развязки. Подумаешь, в очередной раз сменил бы имя, это стало для него своеобразной игрой. По большому счету можно было бы сделать операцию. Не столь уж крупная он величина, чтобы его так серьезно разыскивали. Да, наемник, но все его преступления состояли лишь в том, что он выполнял чужую волю. Конечно, стрелял, причем метко и много, но разве он один такой? С обеих сторон в войне участвовали тысячи человек, количество наемников и любителей приключений исчислялось многими сотнями. Он сам сталкивался и с немцами, и с французами, и с турками, а что уж говорить о выходцах из бывшего Союза - их вообще было абсолютное большинство. Выброшенные по разным причинам из армии, они так и не смогли найти себе места на гражданке. Многие из них, пройдя Афганистан, переболев им, уже не могли жить как все люди. Испепеляющая душу
жажда мести за собственную сломанную жизнь переполняла их, и только в реальном бою они находили некоторое успокоение. Им было совершенно безразлично, на чьей стороне воевать. С одинаковой ненавистью они относились и к тем, кого убивали, и к тем, кто им приказывал это делать. Возможно, это даже была не ненависть, а страшное своей пустотой равнодушие. Возвращаясь с заданий, они устраивали дикие оргии и дебоши с одной лишь целью: заставить себя забыть то, что происходило несколько дней назад. Отдохнув таким образом, они снова паковали вещмешки, забирались в автомашины и ехали сеять смерти, вырезая целые деревни, стреляя по каждому движущемуся объекту.
        Влад сторонился таких отмороженных, старался заработать денег и мечтал, как вернется домой. Почему-то именно возвращение домой для него оставалось очень важным. После распада Союза появилась надежда на то, что его не станут искать бывшие хозяева и он сможет, разумеется заработав достаточно, начать новую, спокойную, мирную жизнь. Так случилось, что именно рядом со Славкой его мечты начали осуществляться. Она никогда не задавала глупых вопросов. Он вполне устраивал ее таким, каким был. И пусть все это происходило не на родине, а на берегу ласкового лазурного моря, именно там он понял, что такое счастье. Безумно хотелось вернуться, упав на колени, вымолить у Славки прощение и вместе придумать, как жить дальше.
        Калиновский запустил мотор, задумчиво посмотрел на Марину и после продолжительной паузы спросил:
        - Куда едем?
        - Если ты не против, я хочу еще раз побывать в доме. Может, там остались какие-нибудь документы, семейный архив, все, что может пригодиться бабушке после ее переезда к нам. Понимаешь, я боюсь, что ей будет тяжело расставаться не только с родным домом, но и с городом, со всем тем, что ее окружало всю жизнь. Мы ведь толком ничего не осмотрели. Вполне возможно, что какой-то ключ к поискам мы сможем обнаружить именно в доме. Но главное - нужно отыскать семейный архив, нехорошо, если он попадет в чужие руки.
        - Возможно, ты и права, - согласился Сергей.
        Припарковавшись на том же месте, что и в прошлый раз, Сергей помог выбраться из машины Марине и уверенно направился к дому. Его самого влекло сюда. Что-то очень необычное, незнакомое чудилось ему и в самом строении, и в том, как был спланирован дом внутри. Обычно в этой местности так не строили. Как опытный архитектор, он по одному изображению мог с полной уверенностью сказать, где и когда мог быть построен тот или иной объект. Слишком уж характерные черты присутствовали в каждом творении человеческих рук. Так же как историк оружия по характерным признакам может с легкостью установить не только какому народу и какому времени принадлежит тот или иной клинок, но даже с определенной долей вероятности, еще не глядя на клеймо мастера, установить, кто именно выковал конкретное изделие, и Сергей благодаря увлеченности историей архитектуры не сомневался в том, что ничего подобного он еще не встречал. Дело в том, что дом не был каким-то эклектичным, напротив, он воспринимался очень цельно и в то же время не походил на обычный, созданный для жизни. Марина рассказывала, что после войны дом был построен
заново, на старом фундаменте. В принципе явление обычное, только, судя по всему, возведен он был в точном соответствии с первоначальным проектом. Соседние дома, в частности дом, построенный для сына, ничем не отличались от окружающих, были типичны именно для этого города. Только старый дом Леонарда выделялся из множества себе подобных.
        Взяв из рук Марины солидный, темный от времени ключ, Сергей легко отпер замок и удивленно остановился на пороге. На припорошенном пылью полу в прихожей желтело пятно опилок. В том, что их не было во время прошлого посещения, он был абсолютно уверен. Вот здесь опилки частично прикрывали его собственные следы! Жестом остановив Марину, Сергей опустился на корточки и принялся внимательно разглядывать следы. Действительно, кроме их отпечатков, на пыльном полу виднелись еще и следы кроссовок, причем явно женские. Где вы видели мужчину с ногами тридцать седьмого размера?
        Но откуда взялись опилки? Сергей поднял голову и ахнул. Ведущая на чердак лестница оказалась подпиленной, причем таким образом, что наверняка бы рухнула, попытайся кто-нибудь подняться по ней наверх.
        - Что там? - спросил Сергей, показывая на чердак.
        - То же, что и в любом старом доме: ненужный хлам, какие-то старые вещи - в общем, то, что бабушка считала несущественным, но выбросить было жалко.
        - То есть ты уверена, что нам там делать нечего?
        - Как ты думаешь, я в детстве была очень послушной девочкой?
        - Марина, ты уже полностью переняла местную манеру отвечать вопросом на вопрос. Смею предположить, что ободранные коленки и испачканные платьица - именно твой удел. Но что ты хочешь этим сказать, то, что ты изучила чердак вдоль и поперек?
        - Разумеется! Я абсолютно уверена, что там мы ничего не найдем более важного, чем уже имеем. Но мне совсем не нравится, что из дома сделал проходной двор.
        - Особенно если учесть то, что женщина, пилившая лестницу, покинула его буквально на наших глазах.
        - Почему ты так думаешь? - удивилась Марина.
        - Сама посмотри, на ее кроссовках остались опилки. И куда ведут следы? В комнату, но гарантирую, ее уже там нет! Ушла через разбитое окно.
        Сергей распахнул дверь: действительно, следы вели к окну. Марина только негромко чертыхнулась.
        - Значит, погоня за сокровищами в самом разгаре? Просто удивительно, что мы так и не пересеклись с этой дамой! Я догадываюсь, кто это может быть. Мама предупреждала меня об опасности, которую может представлять моя дорогая двоюродная тетушка. Остается только надеяться, что она не станет нас убивать.
        - Настолько это может быть серьезно? - усмехнулся Сергей. - Насколько я знаю Андрея, а уж он побывал в реальных переделках, один Афганистан чего стоит, убить человека очень непросто. На такой шаг пойти сложно. Дело даже не в ответственности. Само осознание факта, что ты забираешь чужую жизнь, для человека весьма тяжко. Представь, взять в руки нож и воткнуть его в трепещущее живое тело, ощутить, как жизнь покидает человеческую плоть, - для этого необходимо не только особое состояние духа, но и абсолютная уверенность в собственной правоте.
        - Почему ты вспомнил об Андрее? Разве он способен убивать? Мне кажется, он очень добрый человек и совершенно не может причинить кому-нибудь вред. Да, защищая женщину, он может ударить, возможно, покалечить, но убить?! Сомневаюсь!
        - Маринка, он офицер спецназа, уже это говорит о многом, Нет, он ничего никогда не рассказывал, как, впрочем, и Павел. Ты же знакома с Севериным? Он был хирургом в Афгане. Так вот, Павел как-то, подвыпив, обмолвился, почему Андрей ушел из армии. По мнению Павла, он просто устал от смертей. Андрей попал в госпиталь после того, как в одиночку, раненный, прошел больше сотни километров, пока не вышел к своим. Группа, отход которой он прикрывал, погибла вместе с эвакуировавшим их вертолетом. Андрей выжил только потому, что для него не существовало в то время моральных запретов. Так вот к чему я все это говорю: человеку очень трудно перешагнуть барьер. Убить себе подобного можно лишь после соответствующей подготовки либо в состоянии аффекта.
        - Знаешь что, Сережа, давай больше не будем вспоминать об Андрее, - остановила его Марина. По ее спокойному лицу он понял, что бывшая любовь начала отступать на второй план и само имя уже не так больно ранит ее. - Мне стало как-то очень неприятно находиться здесь. Как будто пришла на оскверненное место. Поедем в город, я тебе еще не показывала местные достопримечательности.
        Сергей согласился, и вскоре они вышли из джипа на рыночной площади. Первое, что бросилось в глаза Сергею, - это необычайно колоритный бронзовый бобер, удивительно напоминающий не то сытого купчишку средней руки, не то довольного жизнью еврейского трактирщика.
        - Боже! Я никогда не видел ничего подобного! Разве что в Одессе-маме, но и там не так откровенно переданы черты целого народа! - воскликнул Сергей. - Ты взгляни, одна цепочка на толстеньком брюшке чего стоит! А эта хитрющая физиономия!
        Сергей в восхищении ходил кругами вокруг невысокой статуи, стоящей прямо посреди площади, и рассыпался в восторгах. Марина только улыбалась, стоя в сторонке и наблюдая за столь несвойственной Сергею детской несдержанностью.
        Лара едва успела выскочить из дома. Зачем она стала пилить лестницу, объяснить себе не могла. Скорее всего, из чувства мести, хотя о какой мести могла идти речь, если с Мариной она не сталкивалась уже лет десять. Последняя встреча с девушкой состоялась как-то на дне рождения старухи. Зачем Владислава пригласила ее мать, она не задумывалась. Они пришли втроем. Сама Лара, мать и сестра, в ту пору десятиклассница. Бедная сестренка еще была в своем рассудке, и ей ничего не грозило. Лара с первого взгляда возненавидела Марину не только за то, что старуха относилась к ней с незабываемой нежностью, немаловажным обстоятельством стала и необычайная красота Марины. Лара просто поразилась сходству девушки с изображением женщины на старинном портрете, который издавна хранился в их доме. Кто изображен на нем, мать не говорила. Только дала понять - кто-то из родственников. В то время двадцатипятилетняя Лара уже понимала, что портрет старинной работы даже во время его создания стоил больших денег. Слишком уж тщательной была проработка деталей, слишком живо было лицо изображенной женщины. Проконсультировавшись со
специалистами местного музея, получила официальное заключение. Портрет неизвестного мастера итальянской школы, предположительно конца восемнадцатого - начала девятнадцатого века. Представляет несомненную художественную ценность. Вначале, пока не увидела Марину, Лара обрадовалась. Еще бы, в доме есть по-настоящему ценная вещь! Но сразу после смерти матери продала портрет, чтобы ничего не напоминало о красавице племяннице. Ненависть, смешанная с завистью, не давала покоя несколько лет, но затем поутихла, стала как бы скрытой, не столь явной. В особенности когда благодаря смекалке удалось вначале свести с ума дорогую сестричку, а затем и вовсе устранить. Помощь Слона в этом деле была просто неоценима. Лара знала, что бригада Слона сначала перехватила идущую на выпускной бал сестру, связанную, с заклеенными глазами, отвезла за город и всю ночь методично насиловала. Утром ее чуть живую, почти невменяемую выбросили из машины неподалеку от дома. Но это было последней каплей, сначала Лара увела у сестры парня, в которого та была влюблена несколько лет.
        Психика девушки не выдержала. Оставшись без сестры и без матери, Лара, наконец, вздохнула свободнее. Теперь можно было заняться личной жизнью. К сожалению, не получилось. Все мужчины, как оказалось, совершенно не устраивали Лару. Сначала, встретив Влада, она была уверена в том, что нашла именно того, кого искала, но последнее время стала сильно сомневаться в этом. Он, как выяснилось, совершенно не собирался выполнять ее требования.
        Сегодня она отпросилась с работы, чтобы еще раз забраться в дом старухи. Несколько часов ушло на методичные поиски заветного тайника. Но единственное, чего добилась, - так это нашла подвал. Огромный и совершенно пустой. Она простучала стены, фундамент печи, подивилась на совершенно не соответствующую месту мраморную ванну, но так ничего и не обнаружила. Больше всего времени она провела на чердаке. Несколько сундуков с какими-то газетами, книгами, старинный туалетный столик с запыленным зеркалом и удивительной работы подсвечниками. Его Лара изучила досконально, увы, никакого тайника в нем не оказалось.
        Раздосадованная, со злости подпилила лестницу найденной в чулане пилой и вдруг услыхала шум подъезжающей машины. Выглянув в окно, сразу увидела Марину, подходящую к дому в сопровождении высокого крепкого мужчины, и бросилась наутек. Ей ужасно хотелось сорвать на ком-нибудь злость. Вместо того чтобы отправится домой, она позвонила Слону.
        Давний дружок обрадовался и, едва услышав, где находится Лара, сказал:
        - Жди, сейчас подъеду.
        Темно-синий БМВ развернулся в двух шагах от Лары. Слон выбрался из авто, все такой же, с неизменной наглой улыбкой. Узкий шрам, тянущийся от уха до подбородка, ничуть не уродовал его мужественного лица.
        - Ну, здорово, подруга! - воскликнул он, распахивая объятия. - Поедем к тебе?
        - Нет, ко мне нельзя, я сейчас не одна живу, - остановила его Лара. - Лучше куда-нибудь в другое место. Но так, чтобы мы остались одни. Я соскучилась по настоящему мужику.
        - Не забывайся, Ларка, я тебе не мужик и никогда им не стану. А что по мне скучаешь - радует. Последние три года я тоже часто о тебе вспоминал. Откуда узнала, что я в городе? Да и номер вроде никогда тебе не говорил!
        - Забываешь, где я работаю! По базе пробила. А когда вернулся - тоже прекрасно осведомлена. Давай скорее! Заждалась!
        БМВ рванул с места и, с ревом проскочив мимо райотдела, помчался в сторону городского парка. Лара, вольготно развалившись рядом с водителем, уже прикидывала, как можно использовать столь необычное знакомство. В том, что Слон ее не подведет, она не сомневалась, а уж за сеанс любви вообще сделает для нее все, что угодно. Она никогда не задавала себе вопроса, чем она так привлекла такую сильную и непокорную личность, как Слон, да разве это так важно? Она шла вслед за своим спутником в недавно отстроенный павильон возле открытого бассейна. То, что здесь заправляют люди определенного склада, ее ничуть не смущало. В конце концов, скорее всего, они все ходят под Слоном. Действительно, едва они вошли, администратор вскочил по стойке смирно и, услышав короткое «Баня!», тут же бросился выполнять приказ. Его даже не смутило то, что женщину он не раз видел в райотделе милиции. Раз босс приказал, нужно выполнять, а уж что он будет делать с этой милиционершей в сауне - его личное дело.
        Лара чувствовала себя совершенно раскованно. Сейчас можно будет расслабиться, попариться в баньке, а главное - почувствовать всю бешеную, неукротимую силу Слона. Она и впрямь частенько вспоминала о нем, пока в ее жизни не появился Влад. Но на сегодняшний день о Владе следует забыть. Он откровенно манкировал своими обязанностями, причем не только в постели, но и в делах.
        Раздеваясь, она с удовольствием следила, как наливаются кровью глаза Слона. Сейчас он взорвется, и она, наконец, получит то, от чего срывается голова и кровь закипает в жилах. Слон действительно не выдержал, прорычав что-то нечленораздельное, больно схватил ее за руку и потянул к дивану.
        Сразу после ужина Сергей засел за расшифровку. Саша еще не вернулся с работы. А Марина разговаривала о чем-то с Катей. Уже в который раз Сергей пытался разгадать особенности шифра, найти какую-нибудь зацепку. Снова и снова просматривал исписанные листки. Получалось, что именно загадочные цифры должны нести в себе информацию, но как найти ключ, было по-прежнему непонятно. Единственной зацепкой могла послужить Библия. Вопрос только, откуда начинать? Книга, изданная еще в 1889 году, да еще на старославянском, была достаточно объемистой. Толстая, пожелтевшая от времени бумага, потертые уголки и ни единой пометки. Сергей до боли в глазах всматривался в каждую страницу и ничего не мог найти. Отложив Библию, он вновь взялся за листки. В каждой группе по шесть цифр, если считать нули, скорее всего, это координаты букв на странице. В таком случае… Сергей пересчитал количество строк на страничке и количество букв в строке. Получилось сорок три буквы в строке и тридцать одна строка. А это уже наводило на определенные мысли. Ведь в месяце самое большее тридцать один день, а раз так, буквы вполне вписывались в
столбцы, не вызывая при этом никаких подозрений. Только с какой страницы начать?
        Сергей попробовал с самой первой. Выписал буквы и даже не попытался прочесть, получалась откровенная белиберда. То же и с последующими страницами. Необходимо было проникнуть в суть мыслей старого Леонарда, прежде чем приступать к поискам текста. Не найдя иного пути, Сергей начал просто читать книгу, старательно вникая в смысл. Он досконально изучил Евангелия от Луки, Матвея, Марка и Иоанна, перешел к Деяниям апостолов, внимательно перечел послания. Принялся за Апокалипсис.
        Увлекшись, он не слышал, как пришла Марина, как забралась в постель, даже шорох простыней никак не отозвался в его сердце. Строка за строкой, медленно проговаривая про себя каждое слово, Сергей штудировал вечную Книгу с таким усердием, словно готовился к богословскому диспуту. Где-то далеко осталась обычная жизнь, а Сергей воочию видел выжженную солнцем пустыню, бредущих по ней оборванных, грязных учеников Иисуса. Его самого, усталого, но целеустремленного, с горящими ясными глазами.
        Апокалипсис, когда-то давно читанный, потряс Сергея своими предостережениями и яростной верой в справедливость Страшного суда. Поддавшись непонятному импульсу, едва закончив, он начал перечитывать откровения заново. Только теперь он обратил внимание на то, что страницы, открываемые им, показались самыми затертыми. Очевидно, хозяин Книги обращался к ним чаще всего. Впрочем, неудивительно, пережив страшную кровопролитную войну, он вполне мог попытаться найти объяснение происходящему в Книге. А для этого наиболее полно подходило откровение Иоанна Богослова.
        Неожиданная догадка осенила Сергея. Если Леонард так дорожил Апокалипсисом, то вполне мог обратиться к этой книге как к хранилищу своей тайны. Вот только в какой главе искать разгадку? Уже в который раз он принялся изучать текст. Пробовал подставлять числа, выписывал полученные буквы, тихонько ругался, понимая, что в очередной раз тянет пустышку, пока, наконец, в шестой главе, посвященной семи печатям, не наткнулся на искомое.
        01.13.1951 - С. 01.26.1951 - Н. 02.12.1951 - И. 01.03.1952 - З. 01.12.1952 - О.
        Получилось СНИЗО.
        Сергей с удвоенной энергией, слепя глаза светом сильной лампы, отсчитывал знаки. Выходило, что последняя цифра года означала номер стиха!
        02.07.1952 - Й. 02.12.1952 - Д. 03.11.1952 - И.
        СНИЗОЙДИ!
        Первое слово, имеющее смысл! Снизойди, спустись! Обрадованный Сергей едва не закричал, но, обернувшись, увидел мирно спящую Марину, сдержался. Получив, наконец, ключ, принялся быстро выписывать буквы. Всего полчаса потребовалось для того, чтобы на листке бумаги появилась надпись:
        СНИЗОЙДИИУДИВИСЬТОМУЧТОВИДИШЬКЛЮЧУДЕРЖИВАЕТДВЕРЬЗАКМНЕМТОЧТОИЩЕШЬ.
        В общем, не так сложно. Разбив надпись на слова, Сергей еще раз прочел ее:
        «Снизойди и удивись. Ключ удерживает дверь. Закмнем то, что ищешь».
        Оставалось неясным «закмнем». Что могло означать непонятное, не встречающееся ни в одном славянском языке слово, Сергей уже не в силах был разобрать. Пошатываясь от усталости, с больными, воспаленными глазами, он прилег рядом с Мариной и попытался уснуть. Загадочное слово еще некоторое время крутилось в сознании, но вскоре тяжкий сон сморил Сергея.
        Он шел по тяжелой каменистой дороге, разбитые в кровь ноги оставляли красные следы в пыли. Неистовое солнце пекло непокрытую голову. Где-то позади остались последние поселения людей, зеленые купы деревьев на берегу быстрой реки, но его путь лежал все дальше и дальше, к синим горам на горизонте. Где-то там, в страшных темных пещерах, он должен отыскать ЕЕ. Нестерпимая жажда мучает его. Вода в баклаге закончилась еще утром. Последние капли едва смочили пересохшее горло. Воздух в долине сухой и вязкий. Сквозь него приходится проталкиваться, словно через густую обжигающую смолу. Но останавливаться нельзя. Безжалостное солнце сожжет его, как многих других, чьи высушенные тела он уже встречал на обочинах жуткой дороги.
        Только камни, белесая известковая пыль, острые осколки кремня под окровавленными ногами. Только выбеленное зноем небо и яростное солнце над головой. Ни ветринки. Иссушенное горло натужно сипит, не в силах пропустить ни капли раскаленного, словно в печи, воздуха. Шаг за шагом, склоняясь, как под неподъемной ношей, бредет по пустыне человек. Его рубище пропиталось потом и кровью. Бурые пятна следов на дороге. Лохматая страшная тень тянется за ним. Где-то высоко, в бескрайнем небе, слышно хлопанье крыльев. Стервятники почуяли скорый пир. Все туже стягивается веревка удушья на шее смертельно усталого человека, все чаще он спотыкается, падает на колени, раня их об острые камни. Силы давно оставили его, только воля и злость, страстное желание найти и спасти ЕЕ упрямо толкают вперед.
        Синие горы приближаются слишком медленно. Солнце перевалило зенит и понемногу катится к далекому горизонту. Его свет уже окрасился багровым. Длинные, угольно-черные тени протянулись от скрюченных, высохших рук павших героев, что лежат по обочинам, и кажется, они пытаются схватить путника за рубище, остановить его, удержать. Он уже не бредет, а ползет, цепляясь грязными, скрюченными пальцами за острые, ранящие его обломки камня. Он должен успеть до захода. Ночной холод еще страшнее палящего зноя.
        До темного провала пещеры всего несколько саженей, но багровый диск уже почти весь ушел под землю. Только самый краешек виднеется в далекой расщелине. Последние усилия, последний жалкий лучик. Вот и он, мигнув на прощание, погас. Темнота пещеры навалилась на смертельно усталого путника.
        Где-то едва слышно журчит вода, ледяная, колюче-свежая. Помутившийся от адских мук разум не в силах направить иссушенное тело на звук. Он натыкался на что-то, ударялся тяжелой неподъемной головой, кровянил сожженное солнцем лицо.
        Тонкая струйка живительной влаги коснулась губ. Проникла в жадный, опаленный рот. Испарилась в нем, так и не попав внутрь. Потрескавшиеся губы пытались ловить исчезающую влагу. На миг струйка исчезла. Что-то волнующе прекрасное, нежное, ласковое припало к его устам. Вода уверенно и сильно наполнила воспаленный рот. Жар в голове начал угасать. Нечто поразившее его, способное возродить к жизни или окончательно лишить разума, на мгновение пропало. Он пытался растрескавшимися кровавыми губами найти это нечто. Вот оно возникло вновь - и холодная, животворящая вода, наконец, достигла цели. Заставила открыть глаза, прозреть.
        Губы Марины оторвались от его лица. Нестерпимо близко были ее прекрасные глаза. Встревоженные, внимательные. Она, снова прижавшись к нему всем телом, сильно поцеловала, чуть отстранившись, озабоченно посмотрела.
        Сергей попытался пошевелиться, но Марина удержала его за плечи:
        - Успокойся. Ты так кричал во сне, что я испугалась. Попыталась тебя разбудить, но ты все равно куда-то полз и кричал. Пришлось приводить в чувство. Ты не обиделся?
        Сергей ничего не ответил, только смотрел на нее расширенными глазами и пытался что-то понять, вспомнить нечто важное, то, без чего невозможно будет жить дальше.
        - Пойми, я не могла тебя разбудить иначе! А это надежный способ! Никогда не подводит, - продолжала успокаивать Марина, нежно поглаживая шершавую щеку Сергея.
        - У тебя, видимо, богатый опыт лечения ночных кошмаров! - зло огрызнулся Сергей.
        Лицо Марины исказила боль. Она резко поднялась, одернула задравшуюся ночнушку и, не оборачиваясь, бросила:
        - Ты можешь мне не верить, но моя мама именно лаской будила меня во время ночных кошмаров!
        Когда Марина, подхватив халат, вышла из комнаты. Сергей с размаху ударил кулаком подушку. «Надо же было оказаться такой свиньей! Оскорбить лучшую девушку на свете из-за нелепой ревности!» - раздосадованно подумал он.
        Часы пробили семь. Пора вставать и заниматься делами. В просторной кухне у плиты возилась Катя. Из ванной доносился плеск воды. Поздоровавшись, Сергей спросил:
        - А где Саша?
        - Доброе утро, Сережа, Саша уже уехал на фирму. Будет только вечером. Вы хотели с ним поговорить?
        - Да так, расспросить о крепости. Что-то в ней не так! Или в путеводителе что-то напутано, или построена она была задолго до описываемых событий.
        - Простите, я этим никогда не интересовалась. Стоит и стоит. А когда она построена, кем, об этом действительно лучше побеседовать с Сашей. Вам на завтрак омлет с ветчиной?
        - Да, спасибо. Вот только не знаю, что будет Марина.
        - Вы до сих пор не изучили вкусы жены? - удивилась Катя.
        - Да вот как-то… - замялся Сергей.
        - Он просто невнимательный и эгоистичный! - раздался за спиной голос Марины. - Конечно же омлет с ветчиной!
        Сергей обернулся и замер. Марина стояла в двух шагах от него. На лице еще не высохли капельки воды. Глаза сияли, чертовски вкусный алый рот задорно улыбался. Волосы, укутанные в полотенце, ниспадали на спину. Махровый купальный халат соблазнительно оттенял нежную матовую кожу. Глядя на нее, Сергей внезапно почувствовал, как у него перехватывает дыхание.
        - Вам невероятно повезло, Сережа! Ваша жена - самая красивая женщина из всех, кого я когда-нибудь видела! - сказала Катя, с удовольствием глядя на Марину.
        Влад остановил машину на берегу реки. Внизу, на небольшом пляже, барахтались в воде мальчишки. Совсем как когда-то он сам в компании друзей, строили утлый плот. Представляя себя капитанами, мечтали отправиться в дальние страны, покорять неведомые земли. Сколько этих самых дальних земель прошагал он сам? Что приобрел? Что потерял? Стоило ли то, что пришлось пережить, нынешних душевных мук? Скорее всего - нет! Где-то далеко на берегу лазурного моря растет без отца его сын. Женщина, единственная из всех, возможно, уже забыла о нем. Что его держит здесь? Ничего! Почему судьба так жестоко с ним обошлась? Вся вина его, по сути, состояла лишь в том, что он изначально выполнял чьи-то преступные приказы. Это ли есть удел солдата? За всю свою жизнь он научился лишь одному - убивать. Но зачем? Разве он даровал кому-то жизнь? Нет! Разве те, кто отдавал приказы стрелять, имели на это право? Почему же он сам, избежав неминуемой смерти под колесами поезда, не остановился, не изменился, не постарался изменить собственную жизнь? Попросту испугался. Решил, что должен делать то, что умеет, сбежал от жизни на чужую
войну. Конечно, так проще! Ты просто солдат. Ты не отвечаешь ни за что, а выполняешь чужую волю. Разумеется, именно это и вбивалось в голову, в сознание во время службы. И он поверил, согласился с, казалось бы, неизбежным. Вот результат. Он никому не нужен!
        «Я просто трус! Поплыл по течению, даже не задумавшись о том, что судьба предложила мне шанс!» - думал Влад, глядя на реку, на возню мальчишек, на крошечный буксир, толкающий против течения огромную неповоротливую баржу.
        Когда по телевидению передали, что он в розыске, Влад поддался панике. Позорно бежал, бросил любимую женщину и родного сына. Вместо того чтобы найти решение, остановиться и подумать, сел в машину и бросился наутек. Не попрощавшись, ничего не объяснив, не обсудив с женой, как выпутаться из создавшегося положения.
        Славка никогда не спрашивала, как он очутился в Черногории. Наверняка догадывалась: муж что-то имел за плечами такое, о чем не следует распространяться. Потому не заводила разговоров о его прошлом. Вернее, она интересовалась городом, где он вырос. Его детством, но ни разу не спросила, чем он занимался в охваченной войной Югославии. Наверняка понимала. Тем не менее она приняла его и ни разу не попрекнула прошлым. Он устраивал ее таким, каким был с ней: немного угрюмым, внимательным, надежным. Вот только ее надежд на долгую счастливую жизнь он не оправдал. Предал, струсил, сбежал!
        Неподалеку, в порту, звенел кран. Деловито сопели теплоходы, становясь на погрузку. Сновали грузовики, принимая огромные контейнеры. Жизнь, такая обычная, не прекращалась, она текла своим чередом, словно обходя Влада, как вода обтекает совершенно не нужный, лежащий посреди русла камень. Сигарета обожгла пальцы. Отбросив окурок, Влад поднялся с травы и глубоко, будто собираясь нырнуть, вздохнул. Свежий упругий ветер приятно холодил согретую солнцем кожу. Листва на кустах, играя, поворачивалась тыльной стороной к свету, и оттого казалось, что и деревья, и кустарник сверкают, как живые изумруды. Вот оно - настоящее вечное сокровище. Жизнь, в красках, в движении, в игре светотени, в переплетении ветвей, в неспешном движении воды, в порхании бабочек над цветком, в гудении шмеля, в стремительном полете ласточки над речным простором. Что золото, что камни? Вовсе не они являются мерилом ценности. Ценность в самой жизни. В первом нежном, робком прикосновении, в неумелом поцелуе, в нескладном признании в любви, от которого обрывается сердце и перехватывает дыхание. В первых словах ребенка. В непередаваемой
улыбке матери, кормящей грудью свое дитя. В осознании того, что ты любим. В нежности ночи, в неистовом восторге любви. В сводящем с ума страстном порыве. В сладостном бессилии, когда рядом с тобой, уткнувшись лицом в твою грудь, что-то шепчет любимый человек.
        Влад понимал: не нужны ему никакие сокровища. Единственное желание было - бежать отсюда. Повидаться на прощание с мамой, навестить могилу отца - и бежать. Избавиться от постоянной ноющей боли в сердце. Забыть прежнюю жизнь, попытаться теперь, на сорокалетнем рубеже, начать сначала.
        Решительно направившись к машине, он вдруг остановился. Постоял немного, по лицу вдруг скользнула неясная улыбка. Сбежав с откоса, Влад сбросил с себя одежду и бросился в воду. Течение подхватило его, закрутило, потянуло за собой. Широкими взмахами руки разрезал тугую речную гладь. Берег быстро удалялся. Течение пыталось бороться с сильным тренированным телом, но Влад с каждым гребком уверенно приближался к середине реки. Течение становилось все сильнее, но человек не уступал, боролся, плыл дальше и дальше. Противоположный берег вырастал, уже отчетливо виднелись прибрежные заросли камыша, мелкая рыбешка испуганно шарахалась прочь от крупного шумного объекта.
        Доплыв до отмели, Влад, не останавливаясь, развернулся и пустился в обратный путь. Теперь, чтобы вернуться на то место, откуда он стартовал, приходилось грести почти против струи. Он чувствовал, что сил маловато, но не останавливался, не давал себе расслабиться, упрямо греб, пока не заплыл довольно далеко вверх. Теперь можно и отдохнуть. Влад перевернулся на спину и подставил лицо ласковым солнечным лучам. Передохнув немного, перевернулся и с ходу нырнул. Темная вода обхватила его, сжала, пытаясь выдавить из легких остаток воздуха, но Влад упорно погружался, словно от этого зависело все в его жизни. Свет давно померк. Мутная тяжелая тьма охватила его, давила, сжимала, пытаясь расплющить, раздавить. Дно, черное, заиленное, открылось неожиданно. Влад скользнул над ним и пошел к поверхности. Смутное желтое пятно над головой постепенно разрасталось, становясь все отчетливее, ярче, постепенно обретало черты солнечного диска.
        Влад буквально вылетел из темной холодной пучины. Оглянувшись, выбрал нужное направление - и уже спокойно поплыл к берегу. Мысли обрели четкую направленность. Уверенность с каждой секундой вливалась в тело.
        Лара расслабленно потянулась и сквозь опущенные ресницы с удовольствием посмотрела на отрешенное лицо Слона. Он вымотался. До сих пор не может прийти в себя. Что ж, неудивительно, то, что они минуту назад вытворяли, не найдешь ни в одном издании Камасутры. Пусть знает, что есть на свете только одна женщина, которая способна на такое! И эта женщина - она, Лара! Слон с трудом поднялся и, пошатываясь, поплелся в парилку. Лара села, откинулась на скользкую от пота кожаную спинку дивана. Все тело сладко ныло, подрагивало от пережитого. Лара с тоскою посмотрела на холодильник. Жаль, что Слон ушел париться. Придется вставать. Она поднялась, чувствуя, как болят растянутые до предела мышцы, и, цепляясь за что придется, потащилась к холодильнику. Открыв бутылку ледяного пива, прильнула губами к разом запотевшему горлышку. Пенистая влага стекала по подбородку, капала на разгоряченную грудь. Опорожнив бутылку почти до дна, Лара небрежно поставила ее на край стола и, ладонью стерев пролитое пиво с груди и живота, рухнула в кресло. Да, давно ей не было так хорошо! Мысли не успевали оформиться, путались,
обрывались, суетливыми сгустками метались в почти отключившемся мозгу. Прошло довольно много времени, прежде чем Лара начала приходить в себя. Окинув взглядом разбросанные по комнате вещи, она поднялась и, смешно шлепая босыми ногами, пошла в парилку.
        Там, в клубах жгучего пара, восседал Слон. Березовый веник с шумом, хлестко, бил по его груди, оставляя сбитые распаренные листочки на сильном, местами разукрашенном синими тюремными татуировками теле. Бугристые мышцы перекатывались под крепкой упругой кожей. Длинные жилистые ноги надежно упирались в светлый, чисто вымытый деревянный полок. Взгляд Лары зацепился за то, что совсем недавно доставило ей удовольствие. Она невольно улыбнулась. Да, умаялся Слон. Взобравшись на полок, она села рядом и закрыла глаза. При каждом взмахе веником ее обдавало жарким влажным воздухом - и от этого ощущения кожу начинало приятно покалывать. Почувствовав легкое убаюкивающее головокружение, Лара легла, вытянувшись на полке, игриво провела ладонью по горячей, мокрой спине Слона. Тот вздрогнул, словно ужаленный. Ошеломленно посмотрел на нее, но, решив, что понял, чего хочет подруга, встал и принялся стегать ее веником.
        Тело Лары загорелось, кровь быстрее побежала по жилам, мысли обрели направление, хотя совсем не то, которое было нужно. Затуманенными от волнения глазами посмотрела на Слона, и тот, заметив этот откровенный взгляд, застыл ошеломленно.
        - Тебя, Ларка, не остановить! - сказал он изумленно. - Пойду я, пожалуй, поплаваю!
        Оставшись одна, Лара вдруг почувствовала небывалую злость. Неужели и Слон спасовал? Что же теперь делать? Погревшись еще немного, вышла из парилки и бросилась в бассейн. Холодная вода в одно мгновение отрезвила ее. Поплавав, Лара вылезла на кафельный пол и, завернувшись в бескрайнюю махровую простыню, опустилась в кресло. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь мозаичную крышу, разноцветными зайчиками плясали на поверхности воды. Слон угрюмо потягивал пиво и с опаской поглядывал на Лару. Посчитав момент весьма подходящим, она начала разговор.
        Вначале Слон только посмеивался, затем, отставив бутылку, начал задавать вопросы. Видно было, что тема его заинтересовала. Незаметно развлекательная программа в баньке сошла на нет, встреча перешла в иное, абсолютно деловое русло.
        Спустя два часа она уже подходила к своему дому. Теперь, когда Лара заручилась поддержкой самого надежного, с ее точки зрения, партнера, она чувствовала себя намного увереннее. В принципе ей уже никто не был нужен, она знала, как поступать, что делать. Но использовать до конца все возможности решила немедленно. Потому вечером начала планомерную обработку Влада.
        - Завтра мы с тобой должны найти клад! Чего бы это ни стоило. У меня свободный день, и его мы посвятим поискам, - говорила она, не в силах стереть довольную улыбку с лица. Свидание со Слоном все еще оставляло определенный след в ее сознании.
        - Я думаю, это пустая трата времени. Не существует никакого клада, это просто сказка! - отмахнулся Влад.
        - Я бы попросила тебя не забываться! Завтра с самого утра не планируй ничего! Ты мне будешь нужен вместе с машиной. И не смей напиваться! - воскликнула она, заметив, что Влад достал из холодильника бутылку водки.
        - Отстань! - сказал он, наливая полный стакан.
        Возмущенная Лара подскочила к нему, словно разъяренная фурия, и, выплеснув водку прямо на пол, попыталась вцепиться в лицо. Легко отразив нападение, Влад достал другой стакан и вылил в него остатки из бутылки. Лара попыталась повторить трюк, но Влад уклонился и прямо в пируэте поспешно выпил. Он не желал объяснять ей причин, почему ему сегодня так необходимо выпить. Он хотел исчезнуть уже завтра, но понял, что просто так Лара его не отпустит, и потому решил отложить побег на один день. Плюнув на все, ушел в спальню и рухнул на кровать. Его не удивило, что Лара не пошла за ним, последнее время не все было ладно в датском королевстве. Если в начале их совместной жизни Лара сама откровенно провоцировала его на близость, последние три недели старательно избегала его. «Ну и черт с тобой! Не очень-то и нужно!» - подумал Влад, отворачиваясь к стенке.
        Лара посмотрела на захлопнувшуюся дверь и усмехнулась. Зачем он ей теперь нужен? Хотя, наверное, это очень остро - знать, что ждет мужчину вскоре после того, как ляжешь с ним в постель. Самые шальные, самые безумные, самые развратные фантазии вихрем закружились в воспаленном мозгу. Подняв валяющийся на полу стакан, Лара ополоснула его, поставила на место и задержалась взглядом на полке с бутылками. «Не выпить ли в ознаменование удачного предприятия? - подумала она, но тут же остановила себя: - Вот когда все завершится, тогда и отпраздную победу!».
        - Ты уверен, что правильно прочел? - спросила Марина.
        - Ничего другого у меня не получалось. Для начала нужно найти этот пресловутый подвал, вернее, вход в него.
        - Что его искать? Я знаю! - воскликнула Марина.
        - Показывай, хозяйка, - усмехнулся Сергей.
        Марина уверенно подошла к печи и, отодвинув в сторону плинтус, потянула за скрытое под ним кольцо. Сразу две половицы дрогнули и начали медленно подниматься. Сергей, отодвинув девушку, сам взялся за дело. Неприятный скрип возвестил о том, что подвал не открывали давно. Когда лаз полностью раскрылся, из черного провала пахнуло сыростью, но отнюдь не затхлостью. Света, падающего из окна, было достаточно, чтобы осветить несколько верхних ступенек лестницы, ведущей вниз, в темноту.
        - Фонарик у тебя есть? - почему-то шепотом спросила Марина, заглядывая через плечо Сергея.
        - Есть, не волнуйся, - ответил он, доставая из сумки купленный сегодня утром в киоске небольшой китайский фонарь. - Может быть, ты меня пропустишь первым?
        - Всегда пожалуйста, только упор поставлю, на всякий случай.
        Луч фонаря показался нестерпимо ярким в темноте подвала. Лестница круто уходила вниз, упираясь в выстланный потемневшими от времени досками пол. Спускаясь, Сергей обратил внимание на то, что ни одна из ступеней даже не скрипнула под ним. «На совесть сделано!» - подумал, освещая необъятный подвал. Стены из кирпича и дикого камня производили неизгладимое впечатление, казалось, что ты находишься не в подвале жилого дома, а в подземельях средневекового замка. Утоптанный до состояния прочного бетона глиняный пол. Все говорило об основательности сооружения. Марина легко сбежала следом за ним. Огромная кирпичная колонна, возведенная прямо посреди подвала, оказалась не чем иным, как фундаментом печи. Бревенчатая стена, смыкающаяся с основанием печи, делила подвал на две неравные части. Подсвечивая фонариком, Сергей прошелся вдоль стены, с удивлением разглядывая прочные нары, вмурованные в каменную кладку. «Так вот, значит, где жили хозяева, когда дом сгорел в конце войны!» - вспомнил он слова Владиславы Леонардовны.
        - Марина, а ты не знаешь, что могут означать слова - ключ в камне?
        - Нет, но у бабушки в доме есть одна очень интересная штуковина. Потайной водопровод! Идем, я тебе покажу!
        Марина отворила низкую дверь и заглянула внутрь. Сергей жестом попросил ее посторониться и направил луч света в помещение. Небольшая комната без окон, те же суровые каменные стены и… довольно емкая на вид мраморная ванна, наполненная прозрачной водой.
        - Это что за диво? - изумился он, разглядывая совершенно не к месту оказавшееся здесь чудо.
        - Я же тебе говорила - водопровод! Видишь насос? Он опущен куда-то в глубину, и, если его покачать, можно добыть воду.
        Действительно, в неуверенном свете китайского одноразового чуда Сергей рассмотрел потемневший от времени, древний как мир, бронзовый ручной насос. Заинтересовавшись столь неуместной в обычном старом доме вещью, он шагнул вперед, потрогал холодный, вытертый до блеска металл. Рукоятка на удивление легко подалась, послушно пошла вниз. Несколько энергичных качков - и в мраморную чашу ударила неслабая струя воды.
        - Здорово! - восхитился Сергей. - Только зачем это было сделано? И когда? Ванну можно было установить только одновременно со строительством дома!
        - Сколько я помню, это сооружение находилось здесь всегда. Наверное, еще прадед построил, - спокойно ответила Марина.
        - Странно, я понимаю - тайный колодец в средневековом замке, но в обычном доме? - продолжал удивляться Сергей. - Смотри! Здесь еще и топка есть. Выходит, это не основание той, верхней печи, а вполне самостоятельная печь, просто выведенная в ту же трубу.
        - Разумеется, бабушка говорила, что после войны, пока не выстроили дом, они жили здесь, как в землянке.
        - Хороша землянка с собственным водопроводом и выложенными камнем стенами!
        За спиной, где-то наверху, возник неясный шум. Отстранив Марину, Сергей бросился назад к выходу, но прямо на его глазах прямоугольник лаза померк. Глухо ударила сбитая из мощных досок крышка… что-то загрохотало, затем еще и еще. На некоторое время установилась тишина, затем послышались торопливые шаги. Кто-то неизвестный расхаживал по дому, что-то передвигал, торопливо и шумно громил старую мебель. Слышался звон разбитого стекла. Потом снова шаги.
        Сергей ринулся вверх по лестнице, попытался поднять крышку лаза, но безрезультатно. Упершись в нее спиной, попытался поднять, используя силу ног, - тщетно. Лаз был завален чем-то тяжелым. На беду, свет фонарика уже ослабел настолько, что разглядеть, что происходит в подвале, было невозможно. Едва теплилась нить лампочки. Стараясь поберечь остатки питашек, Сергей выключил его и опустился на ступеньку.
        - Что произошло? - спросила дрогнувшим голосом Марина.
        - Ничего необычного. Нас заперли. Там кто-то громит дом. Только и всего. Плохо, что фонарик сдох.
        - Он хоть немного светит? Ну, на одну минуту его хватит? - зачем-то спросила Марина.
        - Сейчас сделаю, - ответил Сергей.
        На ощупь, разобрав фонарь, он вытряхнул батарейки питания, по очереди сдавил их зубами, осторожно, стараясь не уронить, вставил обратно, собрал чудо-огонь и нажал кнопку включения. Сработало! Лампочка засияла, выхватив из темноты встревоженное лицо Марины, кирпичную кладку печи, кусок заросшего паутиной и косматой пылью потолка.
        - Отлично! Посвети мне! - сказала Марина и уверенно направилась к печи.
        Сергей перевел быстро слабеющий луч на стену и только теперь заметил грязно-серый, почти неразличимый в сгущающемся мраке квадрат. Марина, отодвинув в сторону древнюю тряпицу, достала из просторной ниши тускло блеснувший подсвечник непривычной формы, неполную коробку свечей и коробок спичек. Фонарик быстро угасал. Еще секунду или две он тускло светил, но, когда Марина зажгла спичку, свет показался в сто крат ярче. Свеча, потрескивая, уверенно разгоралась. Ее сначала робкий, а затем все более решительный свет вполне надежно освещал часть подвала.
        Шум наверху не утихал. Сергей, опустившись на пол, взял из неожиданно холодных пальцев Марины подсвечник и прошел к нарам. Установив на толстые струганые доски источник света, посмотрел по сторонам, отметил, как просыпающиеся в щели соринки вспыхивают в освещенном круге, и перевел взгляд на Марину. Ни о каких поисках сокровищ сейчас он уже не думал, главной задачей стало вырваться из заточения. Прошло больше двух часов, прежде чем шум наверху прекратился. Сергей решил для надежности выждать еще с полчаса и после начать пробиваться наверх. В тишине слышно было только, как тикают наручные часы.
        - Сережа, что это? - вдруг спросила Марина.
        Сергей перевел взгляд наверх и ужаснулся. Теперь потолок словно ожил, в щели заползал, клубился, извивался смутно серый дым.
        - Похоже, дело приняло совсем дурной оборот. Кто-то поджег дом! Нужно срочно выбираться, - тихо сказал Сергей, лихорадочно ища выход из положения. - Быстро, в другую комнату! Там печь. Если тяга есть, то у нас будет шанс спастись.
        - Мы опять опоздали! Эта стервятница уже здесь! - воскликнула Лара, едва завидев джип, припаркованный на косогоре, спускающемся к железной дороге.
        - Что будем делать? Вернемся позже или будем ждать? - равнодушно спросил Влад.
        - Посидим пока. Вдруг старуха сказала им, где находится клад. Тогда мы начнем действовать.
        - Ты попытаешься отнять это силой? - усмехнулся Влад.
        - Для этого есть ты! И не смей мне перечить! Другого выхода у тебя все равно нет.
        - Ты, случайно, не переоцениваешь мои силы? Вдруг с твоей родственницей крутой спец? Я ему ничего не смогу противопоставить. Убивать, что ли, прикажешь?
        - Понадобится - убьешь! Тебе не впервой, - не скрывая злости, огрызнулась Лара и нервно закурила.
        - Ладно, успокойся, тебе никто не поверит, если ты заявишь о состоянии аффекта. Послушай, ты как-то говорила, что у тебя есть сестра. Где она?
        - Влад, какая тебе разница? Есть сестра, нет сестры, тебя это совершенно не должно волновать.
        - Просто поинтересовался. Странно просто, ты с ней не переписываешься, не созваниваешься, словно ее не существует.
        - А если ее в самом деле не существует?
        - Она умерла?
        - Да. Давно. Собаки загрызли. В крепостном рву, пять лет назад. Зимой.
        - Странно, мы же не в тайге живем! Откуда здесь, в городе, стаи одичавших собак?
        - Это не собаки, Люська странная была. У нее не все дома были. Мы скрывали это. Иначе мне бы в милицию никогда не устроиться. Пока училась в школе, все вроде ничего было, а на выпускном что-то произошло. Вернулась она в истерике, на следующее утро попыталась вены себе перерезать. Хорошо - мамка успела остановить ее. Но разговаривать с того утра Люська почти перестала, а если и говорила, то несла такую околесицу, что мы диву давались. Мамка на всякий случай заперла ее дома и никуда не выпускала. Люська училась в школе очень хорошо, почти круглая отличница была, ну вот мамка, чтобы избежать позора, распустила слух, что сестра уехала в Москву, в университет поступать. Дома у нас никто не бывал. Парень, с которым встречалась в школе Люська, так ни разу и не появился. Тоже подлец! Люська любила его без памяти, года три они амуры крутили, а тут как отрезало!
        - А соседи? Разве они не могли заметить, что вы живете втроем? - спросил Влад.
        - Как? Мы жили очень замкнуто, у нас никто не бывал. У Люськи, чтобы она не выходила на улицу, мамка отняла одежду. Она целыми днями расхаживала по дому в одной ночной сорочке и читала. Единственное, чем ее удавалось занять, - это чтение.
        - Я не заметил у тебя книг.
        - Нет, она читала не книги, вернее, и их тоже, перечитывала школьные учебники, мои конспекты, газеты - словом, все подряд. Только говорить почти не могла. Бормотала что-то, но разобрать было невозможно. Несколько раз она сбегала, как правило в дождь, в грозу. Искали ей, приводили домой. У Люськи развился необъяснимый страх. Она натягивала по всей комнате нитки с колокольчиками и, стоило хоть одному зазвенеть, пряталась в шкаф. Мы знали об этой ее странности и не заходили к ней по вечерам в комнату. Однажды зимой она сбежала. Мы не смогли ее найти. Следы заметал снег. Тело обнаружили только весной. Возле крепости. Узнала ее я, но так и не сказала опергруппе, что это Люська. Я опознала тело по остаткам рубашки, а больше на ней ничего не было. Собаки изгрызли лицо, руки, да и разложение сделало свое дело. В общем, похоронили ее как неопознанную, а через полгода умерла и мамка. Она любила Люську больше, чем меня, вот и не пережила потери. С тех пор я живу одна.
        - Ты хочешь сказать, что никто никогда не интересовался судьбой твоей сестры?
        - Почему, интересовались. Но только я не полная дура, у меня куча писем от нее. Я сама их написала. Что-то долго их нет, пойдем посмотрим.
        Влад нехотя выбрался из машины и, пропустив вперед Лару, пошел следом. Дверь оказалась незапертой, очевидно, те двое ничего не опасались. Едва заглянув в комнату, Влад крайне удивился. Пусть и не досконально, но он все же осматривал ее, как же смог пропустить вход в подвал! Из темного провала слышались почти неразличимые голоса. Разобрать, о чем там говорят, было невозможно. Лара сориентировалась в обстановке мгновенно. Сунув в руку Владу топор, указала на люк. Влад только отрицательно помотал головой и, отставив в сторону топор, всем своим видом показал, что в убийстве участвовать не станет.
        - Ах так! Тогда я сама все сделаю! - прошипела Лара и, оттолкнув Влада, выбила подпорку, удерживающую люк.
        Едва тяжелая крышка упала на место, Лара бросилась прочь из комнаты. Не прошло и минуты, как она уже притащила охапку дров и бросила их на люк, за первой последовали еще несколько. Краснея от натуги, подтащила секретер, обрушила его сверху и только теперь перевела дух.
        - А ты, оказывается, трус! Не думала я, что ты окажешься таким! - прошептала срывающимся от ненависти голосом. - Подгони машину к калитке!
        Когда Влад вышел, Лара схватила топор, стоявший у стены, принялась в ярости молотить стекла в окнах, когда весь пол уже был усыпан осколками, обратила свой гнев на мебель. Сухое, выстоявшее многие десятилетия дерево поддавалось с трудом, но разъяренная женщина не останавливалась. Щепки летели вокруг, одна из них оцарапала щеку, но Лара, не замечая крови, продолжала разрушать. Наконец силы почти оставили ее. Опустившись на пол, она достала сигареты, сунула одну в рот, чиркнула зажигалкой. Некоторое время молча смотрела на острый язычок пламени, затем подняла щепку, поднесла к зажигалке. Огонь с тихим наслаждением вцепился в сухую древесину, вспыхнул, разгорелся, радостно затрещал, пожирая щепку. Лара прикурила сигарету, осторожно, боясь затушить, сунула лучину в груду обломков секретера. Через минуту горели уже и сваленные на полу дрова, и перегородка между комнатами. Яркое пламя, почти невидимое в солнечном свете, заливавшем комнату, бушевало так, что у Лары начали потрескивать волосы. Когда жар стал нестерпимым, она вышла на крыльцо и, старательно затушив сигарету, направилась к ожидавшей ее
машине. Сунув окурок в пепельницу, бросила Владу: - Поехали, больше мне здесь делать нечего.
        Сергей первым делом открыл заглушку. Дым, до этого момента клубившийся под потолком, начал понемногу опускаться вниз и затягиваться в топку. Через несколько минут дышать стало трудно. Чтобы не задохнуться, нужно было создать тягу где-то выше. Взобравшись на борт ванны, Сергей начал уже бесполезным фонариком простукивать кладку печи. В одном месте звук оказался более глухим. Оглядевшись, Сергей так и не обнаружил ничего, что могло бы послужить в качестве лома. Нужно было всего несколько ударов, чтобы выбить кирпичи. Спасение было так близко, но голыми руками этого не сделать. Неожиданная мысль яркой вспышкой озарила сознание. Ухватившись за рукоятку насоса, Сергей попытался его раскачать, но сделанная на века труба не поддавалась он, уже совсем отчаявшись, потянул ее вверх и… рухнул в воду. В руках остался сам насос и больше метра чугунной трубы. Не задавая себе неуместных вопросов, как и зачем это было сделано, он вновь встал на бортик ванны и, размахнувшись, что есть силы ударил в намеченное место. Кирпич вывалился внутрь печной трубы, а сам Сергей, покачнувшись, упал на пол. Ванна, словно живая,
с шуршанием откатилась в сторону. В стенке печи открылся невысокий, чуть больше метра в высоту, темный проем.
        - Вот черт! Это еще что такое? - изумленно спросила Марина, заглядывая в темноту.
        Сергей, все еще ошеломленный происшедшим, сидел на глиняном полу, сжимая в руке тяжеленный насос. Отбросив уже не нужный кусок металла, на четвереньках пополз к проему, искоса поглядывая на желоба с каменными шарами, на которых, как выяснилось, покоилась мраморная ванна. О таких древних подшипниках он только читал, воочию видеть еще не приходилось.
        Марина, освещая себе путь свечой, уже вползала в низкий проем. Сергей, стараясь не отстать, полз следом. За стеной открылась небольшая комната. Всего-то два на два метра. Низкий потолок, стены, обшитые старыми, полусгнившими досками. Двухъярусные нары вдоль двух стен - вот и все убранство. Сергей, оглянувшись, с удивлением обнаружил странный рычаг, торчащий прямо из стены.
        - Посвети! - попросил Марину, а сам попробовал налечь на него. Рычаг послушно повернулся, и ванна, закрывая проход, вернулась на свое место.
        Удивительно, но дышалось в этой комнате легко. Даже запаха гари почти не ощущалось. Попробовав на прочность нары, Сергей опустился на них и усадил рядом с собой Марину.
        - Что мы теперь будем делать? - спросила она, прижимаясь к его плечу.
        - Ждать. Сама понимаешь, пока там, наверху, все не сгорит, выбраться мы не сможем.
        - А пожарные? Разве их не вызовут?
        - Вызовут, вернее, уже вызвали, да только нас здесь никто искать не будет и спасать, соответственно. Зальют водой, погасят огонь и уберутся восвояси. Выбираться нам придется самим. И пока пол в доме не обрушится, сделать мы ничего не сможем. Не исключено, что понадобится день, а то и два. Ты выдержишь без еды?
        - Разумеется, но как бы мы не задохнулись здесь.
        - Пока нам это не грозит. Тут каким-то образом устроены отдушины. Видишь - пламя свечи не вертикально, а наклонено в сторону. Погоди!
        Сергей вскочил и осторожно поднял над головой свечу. Пламя выровнялось. Опустил до пояса - наклонилось. Когда он, опустившись на корточки, поставил свечу на пол, огонек вытянулся горизонтально.
        - Опаньки! Посмотри, Марина, не это ли ты искала?! - воскликнул Сергей, заглядывая под нары.
        Там, задвинутый к самой стене, стоял запыленный, окованный железными полосами так густо, что походил скорее на сейф, солидных размеров ящик или сундучок. Согнувшись в три погибели, Сергей дотянулся до него и с натугой вытащил на середину комнаты.
        - Что это? - опускаясь на колени, спросила Марина, уже осознавая, что именно они нашли.
        - Думаю, тот самый клад, о котором столько говорено. Посмотрим?
        - Да, и поскорее!
        Сергей, осмотрел со всех сторон сундучок и уверенно потянул за ручку. Крышка едва слышно откинулась и вместо того, чтобы озарить унылую подземную темницу несказанным светом золота, обнажила обычные свертки в серой невзрачной бумаге. Марина предельно осторожно, словно гранату, взяла в руки один из них.
        - Тяжелый! - негромко сказала, взвесив сверток в руке.
        Так же осторожно Марина положила сверток на нары и развернула. Тусклые в свете свечи тонкие светло-желтые диски, уложенные аккуратными столбиками, лежали на обычной оберточной бумаге.
        Сергей взял один из них, покрутил в пальцах, только что не понюхал.
        - А ведь это в самом деле золото. Зубопротезные диски, я у стоматологов видел такие.
        - Но дед прятал не протезиста, а ювелира!
        - Ну и что? Мало ли что припрятал старый ювелир! Вполне мог прикупать и такие диски. Посмотри, что в других свертках.
        В сундучке оказалось несколько сотен монет царской чеканки, более сотни зубопротезных дисков, два свертка с готовыми серьгами, кольцами и цепочками и даже полотняный мешочек с драгоценными камнями.
        - Вот теперь нам действительно нужно как-то выбираться. Меня беспокоит то, что нам не капает на голову. По идее здесь уже должен быть потоп! - сказал Сергей, посматривая на потолок.
        - Может, пожарные не приехали?
        - Должны были приехать! Пожары нужно тушить хотя бы потому, что могут загореться близлежащие дома. В старину, когда застройка была плотной, выгорали целые города. Пойду посмотрю, что там делается.
        Сергей потянул рычаг, ванна, послушно зашуршав шарами, отъехала в сторону. Взяв из коробки свечу, он затеплил ее от горящей и ужом проскользнул в темный лаз.
        Марина, сгрузив свертки с драгоценностями обратно в сундук, только теперь заметила лежащий отдельно листок бумаги. Механически развернув его, увидела неразборчивую в полумраке записку и, не раздумывая, сунула ее в карман, до лучших времен.
        Сергей вернулся только через несколько минут. Устало опустившись на нары, вытер грязь и копоть с лица и, подперев кулаками подбородок, уставился на мерцающий огонек догорающей свечи.
        - Что случилось? - встревожилась Марина.
        - Ничего хорошего. Нас не найдут. Дом потушен, это очевидно. Вода просочилась в подвал. Но выход завален так, что снизу его не открыть. Нужен как минимум топор, а его у нас, как ты знаешь, - нет. Я попробую использовать насос, но не обещаю, что выбраться сможем скоро. Дом построен основательно. На века.
        - Что ты собираешься делать дальше? Если они не выберутся из подвала, на тебе повиснет два трупа. Ты настолько уверена, что никто ничего не раскопает? - спросил Влад, когда они вернулись домой.
        - А никто и не будет копать. Можно подумать, я не знаю, как работают пожарные. Потушат огонь, глянут, нет ли кого на виду, и уедут. Расследования никакого не будет. Соседи подтвердят, что в доме никто не жил последнее время. Старуха все равно скоро сдохнет. О том, что в городе находится эта молодая сучка, никому не известно. Наша задача - убрать с моей дороги мамашу. Я отпрошусь с работы, а ты готовься, завтра с утра поедем. Только не надейся, что я снова буду все делать сама. Дудки, хватит того, что я избавилась от одной стервятницы. Вторую, будь добр, устраняй сам. Помни, дорогой, я в любой момент могу от тебя избавиться. Один телефонный звонок - и вышак тебе обеспечен.
        - Нет, Лара, погоди, ты рассчитываешь, что я возьму на себя поджог дома? Ошибаешься! Ты точно так же в моей власти. Если меня возьмут, молчать не буду.
        - Тебя, дорогой, арестовывать не станут, просто застрелят как бешеного пса. Ты ведь и есть, в сущности, пес. Ни дома, ни семьи. Так, перекати-поле, - хищно оскалилась Лара.
        - Это тебя не касается. Ты лучше скажи, теперь, после пожара, тебе уже не найти сокровища или у тебя есть гениальный план?
        - Я не идиотка! Когда я стану хозяйкой участка, перерою все на два метра в глубину и отыщу золото! Оно, как тебе известно, не горит. Если его не было в доме, значит, оно под землей! Сама, вот этими руками, стану землю рыть, но отыщу! - Лара выставила перед собой ухоженные, украшенные перстнями пальцы.
        - Что ж, флаг тебе в руки и барабан без палочек. Я в этом участвовать не стану!
        - Скатертью дорога. Найду более надежного помощника! - крикнула Лара.
        Влад, хлопнув дверью, вышел. Он слышал, как Лара позвонила на работу и, сославшись на нездоровье, отпросилась на завтра. Машина вырулила за ворота и неспешно покатилась в сторону центра. Влад не спешил, до встречи еще больше двух часов, а ехать всего двадцать минут. Все то время, которое он прожил в родном городе, Влад старался поменьше появляться на людях. Оно и понятно, случайная встреча со старыми знакомыми могла обернуться солидными неприятностями.
        Теперь, когда решение уже было принято, он не собирался прятаться. Вот впереди уже видны краснокирпичные здания воинской части. Построенные еще в прошлом веке, они верой и правдой служили армии уже полторы сотни лет. Конечно, обветшали, не выглядят так щегольски, как раньше, но все равно внушают уважение. В этой царской застройке было что-то особенное, то, чего не чувствуется в самых современных кварталах. Нет, не дух времени, что-то иное, могучее и вечное, как само осознание великой державы, раскинувшейся на полмира. Кто мог предположить тогда, когда возводили эти могучие дома из кроваво-красного кирпича, что взбунтовавшаяся чернь сметет в один миг и самодержавие, и саму необъятную империю, а спустя семьдесят лет разорвет на части непонятное странное государство, возникшее на обломках.
        Влад остановил машину под сенью раскидистых столетних дубов. Вышел на поросшую густой травой площадку между домами. Прежнее очарование угасло. Стены, мощные, полутораметровые, еще держались, хоть красной крошкой и был усыпан фундамент, но двери парадного - выбитые, перекошенные, висящие на одной старинной кованой петле - ясно говорили о безразличии, об отсутствии хозяина, о равнодушии живущих. Пьяный вусмерть прапорщик, откинув голову, храпел во всю ивановскую на дряхлой скамейке. Проходящий мимо лейтенант сделал вид, что не заметил, просто перешагнул через безвольно раскинутые ноги в истоптанных пыльных берцах и, стараясь не задеть плечом грязную перекошенную дверь, скрылся в подъезде. Неопределенного возраста дамочка в распахнутом на некрасивой вислой груди застиранном ситцевом халатике развешивала на замусоленной веревке неопрятное, плохо выстиранное белье. Чумазые ребятишки возились в мусорной куче, сваленной прямо под окнами.
        Влад зло сплюнул. Почему нельзя жить как люди? Почему нужно загадить собственный дом? Кто мешает поправить двери, выкрасить облупившиеся рамы в окнах? Зачем ждать, когда разрушится очарование бывшего офицерского городка? Или эти, живущие в нем, уже не офицеры? Просто люди, одетые в военную форму, но растерявшие такие понятия, как честь, гордость, достоинство! Да и где она теперь - пресловутая офицерская честь!
        Расстроенный, Влад забрался в «мерседес» и направился к рынку. Бросив автомобиль на стоянке, пешком двинулся по пешеходной улице. Сейчас, как во все времена, здесь кипела жизнь. Сновали люди. Разноцветная реклама кафешек, забегаловок, закусочных манила, завлекала, приглашала зайти, посетить, посидеть, отведать где пиццу, где колдуны, где свежее пиво с традиционными раками. Влад прогулочным шагом неторопливо шел по выложенной камнем мостовой, и грустные мысли отлетели сами собой. На небольшой площади, прямо посреди ее, стоял симпатичный бронзовый бобер. Сытый, пузатый, в неизменной тройке, с внушительной цепочкой карманных часов на солидном, выступающем животике, с хитрой еврейской улыбкой на усатой морде. Возле него кто-то фотографировался, под полосатыми тентами кто-то потягивал янтарное пенное пиво, солнечный радостный свет заливал окруженный высокими деревьями квадрат площади.
        До назначенного времени оставалось менее получаса. Влад присел на свободную скамейку под раскидистым каштаном и, закурив, с невольной улыбкой посмотрел по сторонам. Город оставался тем же, несколько странным, но в то же время бесконечно милым, этаким провинциальным Вавилоном, где перемешались люди, народы, языки.
        Клиент появился точно в назначенный срок. Присел рядом, положил возле Влада сверток. На немой вопрос ответил утвердительным кивком и, выкурив сигарету, отбыл восвояси. Оставшись в одиночестве, Влад еще немного полюбовался на стайки молоденьких, таких пока еще привлекательных девчушек, мысленно попрощался с многозначительным бобром и отправился к машине. Дел на сегодня было запланировано немного, но поразмыслить было о чем.
        Марина, обхватив руками колени, уныло раскачивалась на нарах, думала о чем-то, стараясь не мешать Сергею, который, меряя шагами крошечное помещение, пытался придумать способ выбраться из ловушки. Всякий раз, огибая уже третью по счету свечу, он останавливал на ней взгляд, словно силясь что-то понять.
        - Стоп! Марина, или мне кажется или пламя в самом деле наклонено? - внезапно спросил Калиновский.
        - Мне кажется, что да. В сторону стены. А что? Это имеет какое-нибудь значение? - откликнулась Марина.
        - Если это так, туда движется воздух. Это может означать только одно - за стеной пустота! Откуда родом твои предки?
        - Из Прикарпатья, а в чем дело?
        - Солнце мое! Там издревле любили всевозможные схроны и подземные ходы! Как ты не понимаешь, если твой прадед обосновался здесь, строил он свой дом по образу и подобию дома своих предков! Вполне возможно, что за стеной есть подземный ход. Сделал же он этот тайник! В лисьей норе всегда есть запасный выход. Посвети мне, пожалуйста!
        Сергей нырнул в лаз и вскоре вернулся, таща за собой все тот же насос. Бросив его на нары, принялся простукивать обшитую подгнившими от старости досками стену.
        - Кажется, есть! - воскликнул он и, подняв насос, принялся методично бить одну из досок. Старое дерево не поддавалось, скрипело, осыпало его мелкими щепками, мусором, сыплющимся из щелей. Но Сергей не останавливался. В тесной замкнутой каморке уже нечем было дышать, когда доска, наконец, хрустнула, как сломанный зуб, и, ощерившись острыми желтыми щепками, раскололась поперек. Сергей едва не выронил из усталых рук тяжелый насос.
        Дальше дело пошло веселее: используя трубу как рычаг, он поддел очередную доску и, со скрежетом вырывая пятидюймовые кованые гвозди, выдрал ее из стены. В образовавшийся проем еще могла пробраться Марина, но для Сергея места было все еще недостаточно. Пришлось выламывать еще одну доску. В отличие от предыдущей, она никак не хотела отрываться. Сергей упорно долбил. Схватив насос за выступающую трубу, он будто кувалдой пытался сокрушить столетний дуб. Пот заливал глаза, от висящей в воздухе пыли першило в горле. Но Сергей продолжал лупить по несокрушимой древесине, с каждым ударом отбивая небольшие щепки. Только когда сил почти не осталось, доска раскололась. Уронив на пол насос, Сергей обессилено опустился рядом с проломом в стене. Марина, присев рядом с ним на корточки, стянула с себя майку и принялась вытирать грязное, закопченное лицо друга. У него даже не было сил смотреть на нее.
        Немного отдохнув, Сергей пробрался в ход, начинающийся за разрушенной стеной. Двигаться теперь пришлось на четвереньках. Вырубленный в твердой, словно камень, глине, подземный ход шел горизонтально, словно совершенно не собирался подниматься на поверхность. Сергей давно потерял счет времени, его часы остановились еще во время пожара, он ударил их при падении. Марина вообще не носила часов. Сколько времени они провели в подземелье, никто не знал. Ход, по которому они ползли, казался бесконечным. В коробке осталась только одна свеча, последняя. Подсвечник затянуло расплавившимся парафином так, что угадать его первоначальную форму не представлялось возможным. Наконец, руки Сергея наткнулись на какое-то возвышение. Выставив перед собой свечу, он попытался разглядеть, что именно преградило им путь. Почти весь проход был завален глиной, сцементированной от времени. Только в самом верху виднелось темное отверстие. Тяга усилилась, язычок пламени приходилось прикрывать рукой, чтобы его не сдуло сквозняком. Сергей попробовал ковырять глину руками - тщетно. Такими темпами на то, чтобы пробить себе дорогу
дальше, потребовался бы не один день. Нужна была лопата или что-нибудь, ее заменяющее.
        - Марина, ты сможешь вернуться назад и притащить кусок доски? - спросил Сергей, понимая, как нелегко придется девушке пятиться всю дорогу назад, а после тащить сюда кусок дубовой доски, с помощью которой он собирался откопать проход.
        - Смогу, только темно, я не смогу ползти быстро, - ответила она.
        - Ничего, милая, нам некуда тропиться. Возьми с собой свечу и спички.
        - Хорошо, - согласилась Марина, и шорох возвестил о том, что она отправилась в обратный путь.
        Сергей задул свечу и принялся руками, на ощупь разгребать завал. Паники не было. Он был уверен, что рано или поздно они выберутся. Воздуха достаточно, к воде всегда можно вернуться, это не за тридевять земель, а что нет еды, ничего страшного, даже несколько дней вполне можно выдержать. Он копал, отбрасывая комья глины за спину, пока не услышал сопение Марины.
        - Сережа, я притащила доску. Только не ту, которую ты выломал из стены, а потоньше, думаю, так будет удобнее.
        - Где взяла?
        - В подвале, там ящики стояли для яблок, бабушка на зиму их складывала. Разбила один и принесла. Вот, попробуй!
        Доска в самом деле оказалась довольно удобной. Не зажигая свечи, в полной темноте Калиновский упрямо долбил непокорную глину, откидывал назад и снова долбил. В минуты коротких передышек он слышал за спиной непонятную возню, шорохи.
        - Маринка, что ты там делаешь? - спросил он.
        - Землю оттаскиваю. Ты же, как экскаватор, только роешь, а дорогу за собой засыпаешь. Или ты решил таким образом от меня избавиться? Оставить в этом туннеле вместе с несметными сокровищами.
        - Ты что, и сундук сюда притащила? - удивился Сергей.
        - Сережа, я, возможно, и жадная, но не совершенно глупая. Если мы выберемся, то всегда сможем за ним вернуться, а вот если не суждено выброситься, то какой смысл погибать в обнимку с золотом? Лучше уж в обнимку с тобой.
        - Не грусти, Маринка, прорвемся! - сказал Сергей и с новыми силами принялся пробиваться к выходу.
        Скоро пол начал клониться вниз, и Калиновский понял, что через завал они пробились, теперь ход снова потянулся горизонтально, пока, наконец, не уперся в каменную стену. Сквозь щели проходил воздух, это вселяло надежду на то, что там, за каменной кладкой, выход.
        Со злостью он навалился на камни и… провалился куда-то. Темное, захламленное помещение показалось Сергей необъятным.
        - Марина, осторожнее и зажги свечу! - тихо сказал он.
        Чиркнула спичка, трепещущий огонек осветил какие-то бочки, выложенные камнем стены, полки с пыльными стеклянными банками, деревянную лестницу, ведущую наверх. С трудом поднявшись на ноги (спина затекла от долгого ползания в позе льва), Калиновский помог встать Марине, изумленно оглядел ее полуобнаженное, перепачканное копотью и глиной тело и, бережно поддерживая, повел по крутым ступеням к двери. На то, чтобы выбить ржавый замок, понадобилось не больше минуты. Огромное, нестерпимо звездное небо раскинулось над их головами. Марина, тихонько всхлипнув, прижалась к Сергею и, обняв его за шею, заплакала. Он даже не пытался ее утешать, только нежно поглаживал вздрагивающую спину и шептал те самые слова, которые рвались из груди. Слишком долго он сдерживался, не решался сказать, но теперь, пережив смертельную опасность, он уже не в силах был остановиться. Теряя сознание от ощущения невероятной, неземной, нечеловеческой близости, он ласкал ее заплаканное лицо, нежные плечи, гибкую чуткую спину. В какой-то момент она начала отвечать ему, быстро, порывисто целуя, от возбуждения царапая и раня плечи и
грудь.
        Трава, густая, душистая, показалась мягче любой перины. Звезды мчались Марине навстречу, врываясь в сознание, острыми жгучими искрами пронзали тело. Жаркие трепетные губы пересохли. Мысли исчезли, остались лишь ощущения, болезненно яркие, незабываемые, долгожданные, запретные.
        Сергей все еще сжимал в руках трепещущее, словно у только что вытащенной из воды рыбины, тело девушки. В голове стоял полнейший сумбур. Он не понимал ни слова из того, что шептала Марина. Пережитое отошло на задний план, все чувства были направлены только на нее, единственную, неповторимую, такую близкую и родную.
        Ночная прохлада освежила разгоряченные тела. Сознание медленно возвращалось к ним. Сцепленные руки еще не разжались. Только звезды уже замедлили свой сумасшедший полет. Марина, привстав, осторожно провела кончиком пальца по губам Сергея и тихонько, едва слышно сказала:
        - Прости меня, Сережа. Это не более чем нервный срыв. Не обижайся на меня. Я знаю, что ты чувствуешь, но пока не готова. Потерпи, милый. Ты в самом деле необыкновенный, замечательный, но… просто подожди. Возможно, я сумею тебя полюбить. Пойдем добывать наши сокровища.
        Калиновский, ошеломленный произошедшей в состоянии Марины переменой, не смог сказать ни слова. Молча, напряженно сопя, оделся и шагнул в темноту одиноко стоящего погреба. Через полчаса сундучок уже стоял в багажнике джипа, Марина сидела рядом с ним, а равнодушные звезды, как и час назад, сияли над безрадостной землей. Сергей, не глядя, сунул в бардачок заслуженный, заплывший парафином подсвечник и повернул ключ зажигания.
        - Боже мой! Откуда вы такие?! - только и смогла воскликнуть Катя, жена дяди Саши, когда увидела вошедших Марину и Сергея. - Быстро раздеваться, вещи в стирку, сами в ванну.
        Сергей как-то неловко сбросил грязные кроссовки, стянул рваную, потерявшую от копоти и грязи первоначальный цвет футболку и, переминаясь на месте, взялся за ремень джинсов, но так и замер в нерешительности. Марина первая сообразила, в чем дело, и тут же нашла выход из положения:
        - Постой, иди в ванную, я принесу тебе чистые вещи.
        Сергей послушно удалился, а Марина, пожав плечами, пояснила Кате:
        - Он просто вас стесняется. Вы только скажите, где порошок и все прочее, я сама разберусь с машиной.
        Выслушав объяснение хозяйки, Марина отправилась в выделенную для них комнату, открыла сумку Сергея и замерла: легкое чувство смущения заставило быстрее биться сердце. Конечно, она знала, что носят мужчины, но искать трусы, носки, брюки для человека, с которым менее получаса назад у нее был секс, никогда не приходилось. Секс - какое неприятное слово. В отличие от того, что между ними было, само это слово скорее применимо для обозначения похожего, но совершенно иного действия. В свои годы Марина не была монашкой и знала, как это бывает, не понаслышке, но сегодня с Сережей… «Стоп! Я этого не хотела, это просто случайность. Реакция на стресс. Я всегда любила и люблю только Андрея, Сергей совершенно ни при чем! Что с того, что между Андреем и мной ничего не было? Это совершенно ничего не значит! Я… или нет?» Почему она сказала ему, что это обычный несчастный случай? Побоялась услышать от него то же самое? Да, наверное. Только сразу после ее слов он замкнулся и практически не говорил ней. Обиделся? На что? Он получил то, чего хотел, или нет?! Мужчины только и думают о том, как залезть под юбку, а тут
представился удачный случай! Вот он и воспользовался. «А что же сделала я? Почему не оттолкнула? Зачем позволила целовать так, что до сих пор кружится голова и дрожат колени? Раньше такого со мной никогда не было! Да, было приятно, но чтобы так! Что же произошло сегодня?» Она сразу поняла, где они выбрались. Это оказался участок брата дедушки. Теперь он номинально принадлежит дяде Саше, но тот так пока и не решил, как с ним поступить. Она помнила, как заплакала от счастья, что остались живы, а не погребены заживо в тесном страшном подземелье. Сергей говорил о любви, она слушала весь этот бред и наслаждалась им. Подставляла под его горячие ненасытные губы лицо, шею, грудь. Упивалась его ласками, теряла рассудок от наслаждения. «Почему это со мной произошло? Мне было приятно? Я хотела его? Но выходит, я изменила Андрею? Памяти о нем? Или же нет? Что же все-таки произошло в тот самый момент, когда земля ушла из-под ног? Этого не должно было случиться! Он мой работодатель, возможно, в какой-то мере друг, но не более того. У нас просто не могло быть близости! Теперь я не смогу с ним работать. Придется
искать другое место. А как смотреть ему в глаза? Вдруг я увижу в них только насмешку?» Мысли, лихорадочные, воспаленные метались в голове Марины. Перебирая вещи Сергея, она никак не могла понять, что же ему лучше отнести, ну, не изучать же в самом деле его белье! «Нравятся ему эти трусы или нет, - откуда мне знать!» - с возмущением подумала она и все же выбрала те, которые, на ее взгляд, лучше подчеркнут мужественную фигуру Сергея. Благо с остальным проблем не возникло, носки все одинаковые, из одной упаковки, вместо синих джинсов сгодятся белые, а без рубашки или майки он вполне обойдется. Такой торс грех скрывать. Со своими вещами Марина разобралась удивительно быстро. Белье можно проигнорировать, ночью оно ни к чему, халатик висит в ванной, вот только брать или не брать ночнушку? Может, лучше сегодня лечь в постель в короткой майке? Нет! Это будет слишком призывно!
        Она вошла в ванную без стука. За целомудренно задернутой шторкой шумел душ. Сквозь полупрозрачный пластик просматривались очертания сильного загорелого тела Сергея. Марине пришлось сделать над собой усилие, чтобы не смотреть в ту сторону. Она загрузила в стиральную машину грязную одежду, стянула с себя перепачканные джинсы, привычно проверила карманы, наткнулась на смятый бумажный листок, а развернув его, замерла в недоумении.
        «Я, Соломон Моисеевич Коган, завещаю содержимое этого сундука, в равных долях, моему сыну Когану Моисею Соломоновичу, моей дочери Коган Розе Соломоновне и верному другу Квитко Леонарду Брониславовичу».
        Чуть ниже стояла собственноручная подпись Когана, его паспортные данные и дата.
        - Ой! - раздалось за спиной Марины. Обернувшись, она увидела стыдливо прикрывшегося краем шторки Сергея.
        - Марина, не могла бы ты выйти на минуту? - краснея, попросил он.
        - Да, но прежде, чем одеться, посмотри, что оказалось в сундуке. Я еще там, в подвале, нашла эту бумажку. Сунула в карман и забыла, а здесь завещание.
        - Хорошо, Марина, я посмотрю, но только позже.
        Оставив Сергея одного, Марина постояла в коридоре, каждую минуту опасаясь, что спустится дядя Саша, а она стоит, мягко говоря, не совсем одетая. Едва Сергей вышел из ванной, она юркнула за дверь и заперла ее на задвижку.
        Внезапный страх охватил ее. Что теперь о ней будет думать Сергей? Как лечь с ним в одну постель? Что делать, как себя вести, если он посмеет? А ведь точно посмеет! Как любой нормальный мужик, постарается закрепить успех. Нет! Этого нельзя допустить! Как бы с ним ни было хорошо в заброшенном саду, на влажной от росы траве, под сияющим звездным небом, невозможно, чтобы это повторилось! Но как отказать ему? Как дать понять, что все кончено? Ладно, случилось один раз, но на этом все! Никакого продолжения! Нужно как можно скорее забыть обо всем! В первую очередь надо, чтобы забыл он. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Сергей решил, что она легкодоступна. Что это можно будет повторить. Как бы ни было трудно, придется поговорить с ним, объяснить, что толкнуло ее к нему в тот момент, когда поняла, что они оба остались живы. Сидя в темном подвале, без единого шанса выбраться наружу, она попрощалась с жизнью. Это очень страшно - умирать молодой! Когда от тебя уже ничего не зависит. Кто-то другой принял за тебя решение, кто-то другой приговорил тебя к медленной мучительной смерти - и ты не в силах
что-либо изменить. Вязкий ужас заполняет сознание. Ты мысленно прощаешься со всеми, кого знала, и понимаешь, что больше ничего не будет в жизни: ни любви, ни детей, ни семьи. Только темнота, медленное удушье и жуткий голод. Леденящее душу осознание абсолютного бессилия.
        Марина вдруг почувствовала, что замерзает. Словно очнувшись от страшного сна, в недоумении оглянулась. Яркий свет заливает белоснежную ванную. Она сидит на холодном кафельном полу. По шторке стекают в ванну капельки воды. Распахнутая дверца стиральной машины. Разноцветные зубные щетки в пластмассовом ярко-зеленом стаканчике. На полке длинная череда различных кремов, лосьонов и пенок. Чуть в стороне жилеттовский бритвенный станок, крем для бритья.
        Стряхнув оцепенение, она разделась, не глядя затолкала в машинку белье. Защелкнула дверцу, запустила программу и, открыв воду, шагнула под тугие горячие струи. Только теперь она почувствовала, как несет от нее пожарной гарью, подземельем и еще чем-то липким и гадким.
        Жесткой мочалкой Марина с остервенением терла свое тело, намыливала и снова начинала оттирать, смывать с себя отвратительные запахи. Грудь, живот, бедра раскраснелись, пошли какими-то непонятными пятнами, но она не останавливалась, сделала воду погорячее и продолжала отмывать себя. Шальная мысль о том, что, не дай бог, Сергея будет раздражать ее запах, заставляла постоянно принюхиваться, делала неуверенной и по-детски робкой.
        Лишь когда закружилась голова и силы почти оставили ее, Марина, набросив на себя халат, вышла из ванной. Из кухни доносились аппетитные запахи. Сергей в одиночестве возился у плиты. Его загорелая, перевитая длинными упругими мышцами спина вызвала у Марины неясное волнение, но она быстро справилась с собой.
        Сергей, еще стоя под душем, ощутил зверский голод. Катя возилась на кухне, разогревала поздний ужин. Извинившись, Сергей отпустил хозяйку, заявил, что вполне справится сам. Стоя у плиты, он даже не услышал, как вошла Марина. Он думал о том, что произошло, и не находил объяснения словам девушки. Почему она сказала, что между ними ничего не может быть? Разве он не признался ей в любви? Разве не сказал, что не представляет жизни без нее? Все же она дала понять, что случившееся не более чем случайность, просто реакция на стресс. Он сожалел о том, что произошло. Теперь, когда желание, жгучее, неистребимое, сжигало его сильнее, чем раньше, услышать отказ было выше его сил. Лучше бы все оставалось по-прежнему. Он мог сдерживать собственные порывы и не оскорблять Марину своими чувствами.
        - Сережа, ты посмотрел ту бумагу, которую я тебе дала? - спросила она, останавливаясь у стола.
        - Что? - От неожиданности Калиновский повернулся слишком резко и едва не сбросил с плиты закипавший чайник.
        - Я спросила о завещании, ты посмотрел его?
        - Нет еще, а что, там есть что-то важное?
        - Думаю, да. Прочти, пожалуйста.
        Сергей взял со стола листок, пробежал глазами, вернул его Марине и, подумав, сказал:
        - Конечно, это не совсем завещание, по правилам оно должно быть заверено, но все же определенную юридическую силу оно имеет. В любом случае совесть твоя чиста. Ты стала полноправной хозяйкой сундучка и вправе распоряжаться им по своему усмотрению. С той минуты, как мы его обнаружили, ты стала очень богатой невестой и можешь выбирать себе такого мужа, какого только пожелаешь. Впрочем, с твоей красотой это право принадлежит тебе неотъемлемо.
        - Смеешься? Я хочу с тобой посоветоваться. Как ты считаешь, мы должны поделиться с дядей Сашей частью находки?
        - Мне трудно судить, я все же не твой родственник, но, на мой взгляд, это было бы разумно. Люди приняли нас. Рассказать о нашей находке все равно придется. Так что лучше всего будет оставить им некую часть.
        - Спасибо, Сережа, ты очень помог мне. Я тоже так считаю. Правда, не представляю, как сказать об этом дяде Саше. Насколько я его знаю, он откажется.
        - В таком случае - лучше решать вопрос с Катей. Мне показалось, она разумная женщина и не откажется принять от тебя небольшой подарок. Садись ужинать, а то все снова остынет, пока мы с тобой разглагольствуем. Единственное, о чем я тебя хотел попросить, - ты не одолжишь у Кати чего-нибудь выпить? Меня, если честно, все еще трясет после того подземелья.
        - Без проблем! - отозвалась Марина. - Я знаю, в холодильнике есть водка, а вот коньяк, кажется, в баре, в нашей комнате. Если хочешь, я принесу!
        Сергей кивнул, по спине побежали мурашки. Как же он хотел, чтобы комната, в которой они остановились, действительно была общей, ее и его, одна на двоих, как и вся дальнейшая жизнь.
        Марина, не обращая внимания на разлетающиеся полы халата, выпорхнула из кухни. Не прошло и минуты, как она вернулась с начатой бутылкой и двумя бокалами.
        - Я решила составить тебе компанию! Не дело надираться в одиночестве! Это уже попахивает алкоголизмом, а ты, как я знаю, этим не страдаешь.
        - Не думал, что ты пьешь коньяк! - искренне удивился Сергей.
        - Милый Сережа, что мне только не приходилось пить! Даже дешевое вино, когда училась в институте. А к коньяку меня приучил Андрей. Он, когда мы мотались по командировкам, именно его предпочитал всем другим напиткам. Впрочем, он и толк в винах знает. Вообще я хочу тебе сказать, Андрей уникальный человек, мне иногда кажется, что он разбирается абсолютно во всем. Начиная с дизайна одежды, кончая космосом. Ты знаком с ним, как я поняла, давно, что ты можешь сказать о нем как о человеке?
        Калиновский едва сдержался, чтобы не закричать! Как она может сейчас, после того, что между ними было, вспоминать об Андрее? Что должно произойти, какой вселенский катаклизм, чтобы она, прекраснейшая из женщин, наконец забыла этого бабника и ловеласа?
        Марина сделала вид, будто не заметила, как тень набежала на лицо Сергея. Взяла бокал, покрутила его в тонких изящных пальцах, полюбовалась янтарным цветом благородного напитка и, пригубив, сказала:
        - Знаешь, Сережа, ты зря так напрягаешься, слыша имя Андрея. У меня с ним ничего не было. Поверь, он был и остается моим другом, верным и преданным. То, что я себе выдумала, всего лишь моя собственная фантазия.
        Они засиделись допоздна. Уже кончился коньяк, Марина мечтала, как распорядится сокровищами, а Сергей по большей части отмалчивался. Он не торопил девушку, невольно оттягивая тот момент, когда придется ложиться в постель. Страх оказаться отвергнутым повергал его в шок. А в том, что все именно так и произойдет, Калиновский не сомневался. Наконец, Марина, встав из-за стола, заявила, что время позднее, пора отправляться спать.
        - Хорошо, - согласился Сергей. - Только я на несколько минут зайду в Интернет. Нужно узнать, как обстоят дела в фирме. Мне обещали оставлять полную информацию.
        - Ладно, только не слишком долго, а то я совсем засыпаю, - спокойно, как о само собой разумеющемся, сказала Марина и вышла из кухни.
        Калиновский выкурил сигарету, постоял у распахнутого в сад окна и, погасив свет, осторожно, стараясь не шуметь, вошел в комнату. Марина не погасила ночник. В его свете лицо девушки, спокойное и прекрасное, казалось еще красивее. Вздохнув, Сергей сел за стол, включил компьютер, вошел в Сеть, проверил свой почтовый ящик, на всякий случай скачал погоду на несколько дней, посетил чат, потрепался немного и, убедившись, что Марина крепко спит, на цыпочках вышел из комнаты. Решение он принял еще за столом, когда разливал по бокалам коньяк и мучительно искал выход из сложившейся ситуации. О том, чтобы провести еще одну ночь в одной постели с ней, не могло идти речи. Предыдущие ночи превратились для него в непрерывную пытку. Что уж говорить о предстоящей, если, еще не познав Марину, он так страдал. Выйдя во двор, Сергей бесшумно снял машину с сигнализации, забрался внутрь и, откинув спинку сиденья, натянул на себя плед. Лежать было очень неудобно, ноги не помещались. Руль мешал, ограничивал место для коленей. Кое-как устроившись, Сергей закрыл глаза, но в сознании тут же вспыхнули столь яркие и волнующие
картинки того, что было с ним и Мариной, что тяжкий стон сорвался с губ. Руки еще помнили нежность ее кожи, в голове болезненно билась невыносимая мысль: все кончилось, и исправить этого невозможно. Хотелось бежать, скрыться, забиться в какую-нибудь нору - и не показываться из нее до тех пор, пока не сотрется из памяти вкус губ Марины, ее волнующий запах, ощущение ее рук на шее, блеск звезд в расширенных зрачках.
        Юркнув под прохладную простыню, Марина замерла в напряженном ожидании. «Что он сейчас сделает? Ну, пусть потянет еще время, проверит почту. А после? Сорвет с меня тонкую ткань? Вопьется горячими губами в шею? Сожмет сильно-сильно в объятиях и унесет в необозримую даль, где не будет ни страха, ни горьких разочарований, только вечное наслаждение и восторг? Господи! О чем я думаю? - остановила себя Марина. - Хватило и того, что он замкнулся и совершенно не обращает на меня внимания. Разве трудно было поддержать меня? Подсказать, как поступить, куда, в самом деле, деваться со всем этим проклятым золотом. Наверное, я ему совершенно безразлична. Иначе - как объяснить его равнодушие? Он решил, что я доступна и развратна. А все потому, что я не остановила его. Не отказала. А как я могла отказать? Если хотела в тот момент этого. Теперь он осуждает меня, считает, что вела себя недостойно. И самое обидное, что Сергей прав. Действительно, этого не должно было случиться. Разумеется, он хотел меня, как любой мужчина, но я-то должна была справиться с собой! Не позволять произойти тому непоправимому, что
случилось. Теперь дружбы между нами уже никогда не будет, он решит, что может забраться ко мне в трусики в любой момент, - и будет прав. Потому что все мужчины одинаковы в этом отношении. Переспав с очередной дурочкой, делают пометку о степени ее доступности и пользуются по праву победителя, цинично и безжалостно. Выходит, и Сергей такой же. Сейчас он тянет время, ждет, когда я сама брошусь к нему на шею и стану молить, чтобы он повторил все сначала. Но я не сделаю этого, пусть все идет своим чередом. Я просто буду вести себя так, словно ничего не случилось. А вернувшись домой, уволюсь. Убегу, уеду на край земли, чтобы только не встречаться с ним, не слышать ничего о нем, забыть, вычеркнуть из памяти все, что между нами было».
        Она слышала, как он вошел, как запищал модем, разыскивая в бесконечной дали «удаленный компьютер», как стучали клавиши разбитой клавиатуры. Она ждала, что же произойдет, как поступит Сергей, когда выключит компьютер…
        Солнечный луч щекотал лицо. Марина потянулась, лицо невольно расплылось в улыбке. Как все же чудесно утро! Смятая подушка. Рядом никого. Комната пуста. Сергея не видно. Воспользовавшись его отсутствием, Марина выскочила из постели, чувствуя, как лицо заливает краска стыда. «Вот черт! Он мог видеть меня спящую. С открывшейся во сне грудью, а может быть, и того больше!» - мелькнула жаркая, как огонь, мысль. Набросив халат, Марина опрометью бросилась в ванную. С кухни плыли какие-то фантастические запахи, там кто-то возился, но заглянуть туда Марина не решилась.
        Когда, приведя себя в порядок, наконец, вышла, первым, кого она увидела, оказался Сергей. Чисто выбритый, чуть хмурый, с запавшими глазами, он стоял в дверях и, увидев ее, вдруг непередаваемо нежно улыбнулся:
        - Доброе утро, Марина! Хорошо, что ты уже встала, пора завтракать. Вернее, уже обедать.
        - А сколько сейчас времени? - удивилась она.
        - Половина первого. Самое время обедать! - рассмеялся Сергей, только глаза почему-то стали грустными. - Катя на работе, Саша тоже уехал по делам. Я уже приготовил еду и жду тебя.
        - Спасибо! Я так тебе благодарна! - невольно воскликнула Марина и едва сдержалась, чтобы не поцеловать. Внезапная нежность вдруг охватила ее, повлекла, по непонятным причинам сделала Сергея дорогим и милым сердцу человеком.
        Проснувшись, Влад не обнаружил дома Лару. Это показалось ему странным: он слышал, как она договаривалась на работе насчет отгула. «Куда она понеслась в такую рань?» - подумал, но тут же забыл о женщине. Сегодня предстояли дела более серьезные, чем разборки с подругой. Почти не сомкнув глаз всю ночь, Влад много думал. Решение он принял, теперь пришло время действовать. Забросив сумку с самым необходимым в машину, выехал на тихую улочку. Отсюда до дома матери не больше двадцати минут на автомобиле.
        Еще вчера днем, после происшествия в доме старухи, он заявил Ларе, что дальше она будет разбираться сама, - и уехал в крепость. С одной стороны, нужно было отвезти полученные от последнего клиента деньги, с другой - там, в тишине и покое подземелья, он мог, наконец, собраться с мыслями и немного расслабиться.
        Бедная мама, уже семь долгих лет она не видела своего непутевого сына. Даже живя в одном городе с ней, Влад только сейчас решился навестить ее, и то с одной целью: попрощаться уже навсегда. Горькое чувство стыда за то, что он так и не оправдал ее надежд, жгло сердце. Она ведь всю жизнь мечтала, чтобы сын стал офицером, как и отец. Только что толку. Ему пришлось бежать из армии по одной причине: он стал опасен. Слишком много узнал. С другой стороны, если бы его не попытались устранить, почти наверняка сложил бы голову где-нибудь, подкарауленный таким же снайпером, как и он сам. Свернув на знакомую с детства, утопающую в зелени садов улицу, он так и не понял, откуда выскочил этот джип. Тормозить было уже поздно. Попытался увернуться. Джип, подрезая его, выехал на полосу встречного движения. Удар, пусть и скользящий, болью отозвался в голове. Скрежет раздираемого металла и звон стекла слились воедино. Не успел Влад выскочить из покореженной машины, как жестокий удар бейсбольной битой пришелся прямо в голову. Покачнувшись, он успел уклониться от второго, но в лицо ударила струя с резким химическим
запахом. Сознание померкло.
        …Голова гудела, как набатный колокол. Влад попытался пошевелиться, но к горлу тут же подступила тошнота. Щербатый бетонный пол холодил щеку. Откуда-то издалека слышались приглушенные, словно через вату, голоса. Осторожно приоткрыв глаза, Влад увидел совсем близко ноги, обутые в щегольские ботинки. Медленно, стараясь не привлекать внимания, по очереди напряг и расслабил все мышцы тела. Вроде все цело, кости не повреждены, а от пары-тройки синяков ничего страшного не случится. Судя по освещенности, он находится в каком-то не то подвале, не то в помещении, в которое свет проникает откуда-то сверху. Красные кирпичные стены показались ему странно знакомыми. Конечно! Это же бастион! Тот самый! Северный! «Вот черт! Раз они меня сюда притащили, выходит, отслеживали раньше. Старый дурак не проверил, и теперь они рядом с захоронкой!» - подумал Влад.
        Целый водопад холодной воды обрушился на голову. Оглушительно звякнуло железное ведро. Влад невольно дернулся - и тут же резкий удар под ребра заставил его застонать.
        - Очухался, любовничек? А ну поднимите этого красавчика! - раздался незнакомый мужской голос.
        Сильные руки одновременно подхватили Влада с обеих сторон и, грубо встряхнув, поставили на ноги. Прямо перед ним на доске, уложенной на стопках кирпичей, сидел крепкий, стриженный наголо мужчина лет сорока. Тонкий шрам, оставленный когда-то ножом, тянулся от виска к подбородку по левой щеке. Этот шрам Влад узнал бы из тысячи. Перед ним был старый, еще со школьных времен, соперник, когда-то главарь всей шпаны с керамического поселка.
        - Что, Вьюн, узнал? - усмехнулся мужчина.
        - Вижу, Слон, зарисовка навсегда осталась. Такое не забывается!
        - Можно подумать, у тебя заросла! - расхохотался Слон. - Ты мне лучше скажи, как тебе жилось, как тебе моя баба?
        - Вроде я с тобой бабу никогда не делил! А жилось без тебя мне - лучше не придумаешь.
        - Ну, ты загордился! Ларка-подстилка не с тобой ли последнее время кувыркалась? Значит, ты, Вьюн, забурел! Бабло ляжку не жмет? Пора поделиться! В тачке у тебя мои орлы только крохи взяли. Скажи по старой дружбе, где остальное припрятал. Чую, где-то здесь, в крепости. Но ты же у нас такой мастак, все норовишь норку поглубже найти. Расскажи по-доброму. Может, я тебя тогда и пожалею. Чтоб, значит, лишний грех на душу не брать! - Слон снова расхохотался, теперь заржали и его подручные.
        - Я должен подумать. Все меняется в этом мире. Когда-то ты держал слово. Я не тороплюсь на тот свет. Дай немного времени.
        - Приятно с тобой общаться! Как был благородным, таким и остался. Что ж, отпустите его. Никуда он отсюда не денется. Фил, налей по стопарю. И Вьюну тоже. Ему после «черемухи» поганенько. Пусть мозги освежит. А ты, Чела, постой на всякий случай возле лаза, мало ли что наш дружок надумает.
        Фил без опаски повернулся спиной к Владу и отправился к каменной нише, некогда служившей для хранения боеприпасов. Поднял увесистую сумку, что стояла на полу, вынул из нее литровую бутылку водки, пластиковые стаканчики, разложил на сложенной вдвое газете припасенную снедь. Чела тем временем, выполняя приказ главаря, отошел к пандусу, ведущему на второй уровень, но косил глазами на разливаемую напарником водку. Только Слон, не сводя глаз с Влада, по-прежнему сидел на доске в двух метрах от него.
        - Что надумал, Вьюн? Сдашь захоронку или придется тебя на кусочки резать? Впрочем, я тоже кое-чему научился. Видал? - Слон достал откуда-то из-за спины обычные электромонтажные пассатижи с синими пластиковыми ручками. - Странно, человек удивительно нервное создание, стоит только ноготок прижать, как начинает рассказывать все, даже то, чего не знает! Главное, в обморок не падает, сознание не теряет, а поет, что твой соловей. Помнишь небось, как тут соловьи пели? Заслушаться можно. Так что? Споешь?
        - Давай для начала по старой памяти накатим, а уж после договорим. Я надеюсь, ты на меня зла не держишь за шрам? - спросил Влад.
        - О чем речь, старик! Меня из-за этой царапины знаешь как на малолетке уважали? Что было - то быльем поросло. На тебя меня твои же куркули вывели. Стоило одного-другого прижать, они и раскололись. А вчера, представь, под вечер ко мне Ларка заявилась, проучи, говорит, гаденыша. А гаденыш, выходит, ты! Пошли выпьем, я на тебя лично зла не держу! Ни за зарисовку, ни за Ларку, б… этакую. Она, как только меня в очередной раз посадили, тут же маляву передала: мол, ты меня прости, но с уголовниками дел иметь не хочу. Передач не жди. Выпутывайся сам. Да я на нее и не рассчитывал. Она в ментовке человек не последний, но к нашим делам непричастный. Сидит у себя в лаборатории, анализы делает. Ну да бог с ней, не буду я с тобой ее делить, хотя, честно скажу, баба она заводная и в койке ловкая.
        Фил уже накрыл импровизированный стол и теперь топтался рядом, всем своим видом показывая полное безразличие. Чела тоже бочком, бочком продвигался к водке.
        То, что произошло в следующий миг, напоминало взрыв. Бутылка оказалась в руке Влада. Донышко со звоном разлетелось от удара в висок Слону. Оставшаяся в руке Влада «розочка» вонзилась в незащищенное горло Челы. Кровь, заливая все вокруг, фонтаном брызнула из рассеченной артерии. С разворота Влад ударил Фила ногой в пах и обрушил страшный удар локтем на бычий затылок. Хрустнуло так, словно переломили сухую палку. В одну секунду достигнув лаза, Влад скатился на первый уровень и что было сил побежал по галерее к крепости.
        Марина сгорала от нетерпения. Теперь, когда тайна дома открылась, ей больше всего не терпелось рассказать о находке бабушке. Она торопила Сергея, на время забыв о собственных переживаниях и страхах быть непонятой. Садясь в машину, отбросила почему-то оказавшийся на ее сиденье плед и уже привычно ткнула пальцем в кнопку включения приемника. Музыка тут же заполнила салон.
        - Поехали скорее! - нетерпеливо сказала Марина, едва Сергей запустил двигатель.
        - Сейчас, только заскочим на заправку - и отправимся к твоей бабушке, - спокойно сказал Сергей.
        Джип неторопливо выполз со двора и покатился по узкой улочке, чтобы уже через полсотни метров выбраться на широкую магистраль. АЗС была неподалеку, Сергей решил залить полный бак, чтобы хватило и на поездки по городу, и на обратную дорогу. Джип машина прожорливая, а Сергей не привык скупиться. Он остановился возле колонки и уже собрался выбраться на площадку, как джип вздрогнул от удара. Короткого взгляда в зеркало оказалось достаточно, чтобы оценить ситуацию. Сзади в упор к его «фронтере» стоял темно-синий БМВ, из которого горохом сыпались крепкие, коротко стриженные ребята. Благо монтировка с заботливо обмотанной изолентой рукоятью всегда лежала в боковом кармане водительской двери. Сергей возил ее с собой уже лет десять, и в таких ситуациях нехитрый инструмент его всегда выручал. С такими братками ему уже не раз приходилось перехлестываться, разговаривать с ними на обычном языке было бессмысленно. Они понимали только язык силы. Схватив монтировку, Сергей покинул джип и первым, не ожидая удара бейсбольной битой, мелькнувшей в руках одного из налетчиков, нанес сильный удар по плечу нападавшего.
Схватившись за перебитую руку, бандит рухнул на колени. Второй нападавший, не растерявшись, выхватил из-за спины длинный тяжелый нож. Сергей наотмашь ударил его по лицу. Зубы, брызги крови, сдавленный крик - еще один противник остановлен. Трое оставшихся замешкались, осадили назад, и Сергей получил небольшую свободу действий. С диким криком он бросился вперед, загоняя противников в бумер. Едва за ними захлопнулась дверь, Сергей мельком бросил взгляд на несокрушимый бампер джипа, одним прыжком вернулся в машину.
        - Что случилось? - встревоженно спросила Марина.
        - Ничего страшного, просто поговорили, - ответил Сергей, стараясь погасить выброс адреналина.
        - В нас врезались?
        - Обычная подстава. Подставляют машину, а после выбивают деньги. С такими штучками я уже сталкивался, - коротко бросил Сергей и, рванув с места, вылетел на проезжую часть. - Жаль, заправиться не успели.
        К больнице они подъехали через полчаса. Марина едва ли не бегом бросилась в отделение, стремясь как можно скорее рассказать о находке в доме. Сергей не пошел с ней, остался в машине. Сундучок все еще стоял в багажнике, оставлять его без присмотра не хотелось. Достаточно было стычки на заправке. Он не стал объяснять Марине, что в тот миг, когда его таранил бумер, первая мысль, которая мелькнула в воспаленном от бессонных ночей мозгу, была о наследстве девушки.
        Марина в подробностях и красках рассказывала тем временем Владиславе Леонардовне обо всех злоключениях, которые произошли с ними за истекшие сутки. Пришлось рассказать и о пожаре.
        - Знаешь, бабушка, какая беда приключилась? Дом сгорел! Нет, не подумай, в этом нет нашей вины. Кто-то поджег его в то время, когда мы были внизу. Если бы не Сергей, мы бы просто задохнулись. Он нашел вход в тайник. Ты не поверишь, где он был. Помнишь, где мы обычно брали воду зимой? В подвале, в ванне. Оказывается, за ней есть вход в потайную комнату. Ты рассказывала, что мой прадед прятал во время войны еврейскую семью, теперь мы знаем, где именно. В этой комнате мы и нашли сундук, а в нем то, что осталось для тебя. Вот посмотри. - Марина протянула бабушке листок бумаги. - Ты единственная наследница.
        - Я уже отжила свое. - Владислава Леонардовна тяжело вздохнула. - Теперь все, что вы нашли, принадлежит вам. Тебе и твоему мужу. Стой! Ничего не говори! Я все знаю. Меня так просто не проведешь. Пусть пока вы не расписаны. Но пройдет совсем немного времени, и ты сама поймешь, что Сергей твой мужчина. Вы созданы друг для друга. Как две половинки одного целого. - Бабушка замолчала, отдышавшись, продолжила: - Он любит тебя всем сердцем, и убежать от этого невозможно. Если ты еще не разобралась в своих чувствах, пройдет немного времени, и все станет на свои места. Но я тебя прервала, рассказывай дальше. Что с домом, он сгорел совсем? Его можно восстановить?
        - Трудно сказать. Нас завалило в подвале во время пожара. Выбраться в дом мы так и не смогли. Но Сережа нашел выход. Из той потайной комнаты, где мы нашли клад, вел подземный ход. Сережа вырвал несколько досок из стены, и мы поползи по узкому тесному лазу. В одном месте потолок обрушился, Сергей вынужден был прокопать путь в твердой, словно камень, глине. Выбрались наружу мы только ночью. А знаешь где? На участке Теодора! Помнишь старый заброшенный погреб в конце сада? Так вот, под землей он соединялся с твоим домом. Ты прости, что мы приехали к тебе так поздно, просто к дяде Саше мы добрались уже под утро. Ну и проспали.
        - Ничего страшного, Маринка. Я сегодня разговаривала с врачом. Она сказала, что завтра меня можно будет забрать. Она подготовит все документы, и, если вы подпишете бумагу, что полностью берете на себя ответственность за меня, можно ехать. Ты не передумала меня забирать? - вдруг дрогнувшим голосом спросила бабушка.
        - О чем ты говоришь! Как ты могла такое подумать! Ведь ты меня практически вырастила! Разве я могу тебя бросить? - возмутилась Марина.
        - Успокойся, родная, просто наслушалась старух в палате. Вот и опасаюсь, что бросите меня. Кстати, вы нашли документы на дом? Они лежали в секретере.
        - Нет, бабушка, там кто-то побывал до нас. Ни документов, ни семейного архива мы не нашли. А теперь, после пожара, и искать бесполезно.
        - Кроме того, где-то в доме есть тайник, отец говорил. Жаль, не успел сказать, где именно. Я пробовала найти, но так и не смогла. Кстати, ты помнишь Лару?
        - Тетку, что ли? Конечно!
        - Я думаю, что это сделала она. Забери у нее все. Если на нее нажать, ей деваться будет некуда. Отдаст!
        - Хорошо, мы попробуем. Паспорт у тебя ведь цел? Давай мы займемся подготовкой к отъезду.
        - Ты знаешь, что нужно сделать? - уточнила бабушка.
        - Справимся. Сергей способен договориться с любым человеком, а уж если этот человек женщина, она еще и воспылает к нему пылкой страстью. Я уже убедилась, что он никого не оставляет равнодушным.
        - Вот и замечательно. Главное, не упусти его. Он создан для тебя! - напутствовала ее на прощание бабушка.
        Влад разбирал завал, когда услышал топот ног приближающихся бандитов. Отбросив в сторону последние камни, рванул на себя деревянную крышку, прикрывающую ход, нырнул в него. Прекрасно ориентируясь в кромешной темноте, устремился вперед, точно зная, где пригнуться, где свернуть, где прижаться к стене, избегая очередной ловушки. Одна-единственная мысль тревожила его. Он снова не довел дело до конца. Не зачистил, не проверил Слона. В том, что именно он ведет за ним погоню, Влад не сомневался. Больше некому. Он единственный, кто мог знать о подземных лабиринтах. Пусть не знал подземных ходов замка, но мог догадываться об их существовании. Вставив на место ржавые прутья, Влад позволил себе слегка расслабиться. Пока преследователи доберутся сюда, пройдет время, пока сообразят, что прутья можно вынуть из гнезд, пройдет не меньше десяти минут. Времени вполне хватит, чтобы добежать до тайника и взять оружие. В том, что оно имеется у бандитов, сомнений не было. Без оружия Влад чувствовал себя раздетым.
        Фонарь высветил крошечную комнатку. Влад вставил в приемник автомата магазин, передернув затвор, дослал патрон, привычным движением поставил на предохранитель. Теперь дело за пистолетом. Он решил остановить выбор на «макарове» не потому, что любил этот пистолет, просто в тесноте подземных ходов большая мощность не нужна, а патроны для него достать намного проще, чем к «беретте». Главное - не наделать глупостей, не ошибиться.
        Тогда, в Афгане, тоже произошла ошибка. Ему приказали зачистить после подрыва машину, двигавшуюся по горной тропе. Обычный для аборигенов старенький, переживший все сроки «студебеккер». Завалившись на бок, с разорванным осколками тентом, он уныло дымил горящим передним колесом, подожженным взрывом. Возле развороченной кабины лежал мертвый водитель. Рядом с ним валялась английская винтовка времен Второй мировой. В кузове было тихо. Влад бесшумно, скрываясь за камнями, выдвинулся вплотную к грузовику. Оставалось только откинуть грязный брезент и заглянуть внутрь. Надежда на то, что оглушенные взрывом еще не пришли в себя, была оправдана. Машину едва не вышвырнуло в пропасть. Держа автомат в правой руке, Влад откинул полог, и первое, что увидел, - это кровь. Кровь на лице молоденькой девушки. Только позже он заметил расширенные от ужаса глаза, неотрывно глядящие в черный глазок автоматного дула. Остальные были мертвы.
        Он пожалел девушку, не стал добивать, махнул своим, что все чисто, и стал карабкаться по склону, стремясь поскорее занять свое место в строю. А спустя час их накрыли. Группа едва остановилась на отдых, как с противоположного склона по ним ударили пулеметы. Длинные очереди прижали их к камням. Пули высекали искры из валунов. Острые как иглы осколки камней ранили лица, царапали сжимающие оружие руки. Тем временем слева и справа группу окружали отряды духов, почти неразличимых на фоне окружающих скал. Против обычной спецгруппы выступило более трехсот душманов. Влад тогда сразу понял, кто навел на след. Слишком быстро их нашли среди расщелин и скал.
        Группа, не принимая боя, начала уходить в горы. Под градом пуль удалось подняться на гребень и закрепиться на нем. Духи наседали. Пришлось рассекретиться и вызывать поддержку. Нужно было продержаться около часа, пока прилетят вертушки. Но боеприпасы таяли с катастрофической скоростью. Один за другим замолкали автоматы разведчиков. В живых осталось всего четверо. Когда в небе появились «крокодилы», надежды на спасение почти не оставалось. НУРСы перепахивали скалы вместе с засевшими среди них духами. Грохот вертолетных пушек заглушал рев турбин. Их тогда вывезли, четверых. Трое остались лежать в цинковых ящиках в ожидании «черного тюльпана». Влад понимал, что это его, и только его вина, но скрыл от командира тот факт, что оставил в живых раненую девушку. После того случая он так позорно не ошибался. Даже когда уходил из Македонии. Уже в Сербии он почувствовал легкое недомогание, решил не обращать внимания, но дела шли с каждым днем все хуже и хуже. Когда болезнь окончательно доконала, Влад, едва живой, с температурой под сорок, свалился в крошечной пастушечьей хижине. Старик пастух, живший в ней,
принял Влада настороженно, но все же принялся выхаживать. Долгие две недели молодой крепкий организм упорно боролся с недугом. Нельзя сбрасывать со счетов и те загадочные отвары, которыми отпаивал его старик. Когда Влад почувствовал, что в состоянии идти дальше, он, не объясняя ничего старику, потихоньку собрал рюкзак и, выходя, оставил как напоминание ручную гранату, закрепленную таким образом, что стоило только открыть дверь, как чека вырывалась и запал должен был сработать. Влад в то время уже никому не доверял. Потому был уверен, что старик, стоит ему обнаружить отсутствие Влада в хижине, тут же побежит в деревню, забыв на время об овцах. Не успел он отойти на пятьсот метров, как в хижине хлопнула граната. Пожав плечами, Влад, слегка ускорив шаг, двинулся дальше, к перевалу.
        Вставляя один за другим патроны в магазин, Влад посматривал на небольшую сумку, стоящую в углу. В ней было все его будущее. Деньги, немного золота и камешков, новые документы. С ними пришлось повозиться. Новые паспорта оказались с серьезной защитой, и бланки достать тоже было не просто, но вложенные в это предприятие деньги сделали свое дело. У Влада есть новое имя и шанс на новую жизнь. Жаль, конечно, что не довелось увидеться с мамой, но больше в этот город он уже не вернется. Нетерпение, смешанное с боевым азартом, щекотало нервы. Загнав обойму в пистолет, Влад оттянул затвор, посмотрел, как выдвинулся желтый, маслянисто поблескивающий патрон, снял затвор с задержки. Услышал сухой щелчок и сунул оружие за пояс. Что ж, в этих катакомбах он чувствовал себя как дома, а дома, как известно, и стены помогают. Погасив фонарь, Влад бесшумно открыл хорошо смазанную дверь и вышел в длинный, чуть наклонный коридор. Где-то там, в хитросплетении переходов, уже рыскали бойцы Слона. Прислушавшись, Влад вроде бы различил отдаленные, приглушенные камнем звуки, но с уверенностью сказать было пока нельзя. Он
двинулся навстречу врагу уверенно и спокойно. В том, что победа будет за ним, сомнений не было.
        Слон в очередной раз нажал кнопку вызова. Теперь телефон, наконец, соединился.
        - Какого черта! Где вы застряли? Вы нужны мне здесь!
        - Босс, прости, у нас двое раненых.
        - Что-о-о?! - взревел Слон. - Откуда раненые?
        - Долго объяснять. Приедем - расскажу, - стараясь не злить Слона, ответил собеседник.
        Слон раздраженно отшвырнул мобильник. Ударившись о кирпичную стену, хрупкая пластмасса не выдержала и разлетелась на мелкие кусочки, сверкнула, расколовшись, плата, аккумулятор, подпрыгнув несколько раз, затих, словно мышь, за камнем. На виске, куда пришелся удар бутылкой, наливалась фиолетово-черным здоровенная шишка. Слон страдальчески сморщился и швырнул в лицо сообщника мокрую тряпку. Тот, подхватив ее на лету, откупорил принесенную из машины очередную бутылку с холодной водой. Хорошенько намочив тряпку, он принес ее хозяину и осторожно, стараясь не задеть ушиб, повязал вокруг головы.
        Слон отхлебнул из горлышка еще глоток водки, снова поморщился и, подойдя к бойнице, посмотрел на реку. Солнце плавилось в сверкающей воде, в заводи стояли, схватившись тросами за берег, разномастные буксиры, баржи, речные сухогрузы и прочие суда. Огромный кран, нависнув над причалом, неторопливо вытаскивал из просторных трюмов какие-то тюки, контейнеры, ящики на деревянных поддонах. Когда-то в детстве он мечтал стать капитаном вот такого большущего судна, ходить до самого моря, перевозить разные грузы и любить самую прекрасную женщину на свете. Не получилось. Ни жены, ни капитанской фуражки, ни огромного теплохода.
        Первый срок он схлопотал по малолетке, за банальнейшую кражу. Но в колонии к нему отнеслись с уважением. Не у всякого пацана в неполные четырнадцать лет есть настоящий ножевой шрам, полученный в настоящем поединке. Сражаться пришлось в самом деле всерьез. Он тогда сцепился с Вьюном за право подмять под себя правобережный поселок. У каждого была своя армия, свои солдаты, но в стычках дело заканчивалось, как правило, обычным мордобоем. Для решения вопроса нужно было пролить кровь! Они тогда сошлись неподалеку отсюда, на небольшой, укрытой со всех сторон кустарником поляне. Слон до сих пор помнил, как от страха дрожали колени и предательски потели ладони, пытаясь удержать скользкую рукоять финки. Но вот тогда они вопрос так и не решили. Даже когда оба, раненные, сцепились в рукопашной, рыча и плюясь, катались по вытоптанным траве и песку, стараясь задушить друг друга. Их разняли. Кто-то струхнул и позвал мужиков из порта. Ввалили обоим и отправили по домам. Теперь судьба снова свела его с Вьюном, только на другом этапе, и теперь Слон обязан был разрешить тот давний спор. Не важно, что ему фактически
принадлежит почти весь город. Да и сам он уже давно не главарь зареченской шпаны. Все равно, убить Вьюна - это уже вопрос чести.
        Вьюн тогда научил его многому. Главным стало - никогда не прощать обиды. Даже когда за разбой Слон попал на взрослую зону, где его тут же попытались опустить, всколыхнувшаяся где-то внутри ярость позволила не только вырваться из лап насильников, но и уложить двоих, причем одно насмерть. Конечно же срок добавили, зато вышел из тюрьмы Слон не только матерым рецидивистом, но и полностью отмороженным, одним из тех, для кого чужая жизнь не стоила и ломаного гроша. Сколотить бригаду не составило большого труда, тем более что Ларка, как оказалось, работает в ментовке. Познакомился он с ней в кабаке, где весело проводил время с девками. Она сразу приглянулась Слону, яркая, вызывающая, и главное - не б… с виду.
        Впрочем, впечатление оказалось обманчивым. Ларка любила только деньги и за них оказалась способной вытворять такое, что Слону даже и не снилось. Что и говорить, он тогда повелся. Но жалеть о том, что связался с ней, не стал. Даже когда она предупредила его, что никогда не приедет к нему на свиданку. А отсидка, на этот раз за вымогательство, была уже не за горами. На удивление, срок он до конца не отсидел, нежданно-негаданно попал под амнистию. То ли недоглядели, то ли решили, что хватит Слону париться на нарах, но вернулся он в город уже через два года вместо положенных семи. Бригада к тому времени уже была в чужих руках, но с этим Слон разобрался быстро. Кого-то посадили на пику, кто-то подавился свинцом, а один вообще умудрился утонуть в собственной ванне, и власть опять вернулась к Слону. Теперь в городе появился Вьюн. Слон жаждал крови и хотел получить ее немедленно. Пацаны, вызванные им, уже шарили по подземелью, разыскивая беглеца. Подмога собиралась со всего города. Слон приказал всем собраться в бастионе. Только пятерка Брюса во что-то вляпалась и теперь ковыляет сюда, таща с собой двух
подранков. Ну ничего, пусть приползут, Слон ввалит им так, что жить не захочется, сам станет рвать на куски.
        Голова раскалывалась, словно по ней били и били отбойным молотком. Слон отхлебнул еще водки и перешел к другой бойнице, отсюда открывался вид на крепость. Где-то там, в подземельях, затаился Вьюн. Пацаны его ищут. Только бы не ушел через какой-нибудь неизвестный лаз.
        Из пролома высунулась голова Пацука.
        - Слон, мы его не нашли. Там калидоров этих тьма, все не облазить!
        - Коридоров! Грамотей хренов! - рявкнул Слон и снова поморщился. - Ищите, сейчас еще пацаны подтянутся. Чтоб вам, уродам, веселее было. Найдите мне его, мало вам, что он Челу, как кабана, зарезал? Вон, посмотри на Фила! Он уже никто, скоро откинется. Если не отыщете, я вас всех в этих подземельях похороню!
        Голова Пацука исчезла, и Слон, сделав добрый глоток, снова размотал уже согревшуюся тряпку.
        Утром Лара отправилась на пожарище. Надежда на то, что именно сейчас, когда устранены конкуренты, она отыщет спрятанные сокровища, росла с каждым часом, с каждой минутой. Подготовилась она основательно, даже портативный металлоискатель взяла на работе. Что из того, что металлоискатель золота не ищет? Клад явно будет содержать в себе и другие металлы. Дело оставалось за малым - найти и перепрятать. С нескрываемым волнением Лара приближалась к железной дороге. Вот сейчас она спустится по узкой тропинке, перешагнет через сверкающие в лучах восходящего солнца рельсы и, пройдя вдоль невысокой насыпи, взберется, преодолевая заросли бузины и сирени, на высокий косогор, а там… Джипа соперницы на месте не было. Но это ни о чем не говорило, могли угнать или эвакуировать. Поваленный забор свидетельствовал только о том, что пожарные не стеснялись в действиях, плохо было лишь то, что дом стоял. Обгоревший, с провалившейся местами крышей, с черными от копоти стенами, стоял. Лара надеялась на то, что от него останется намного меньше, увы, ничего не поделаешь. Собрав металлоискатель, она приступила к поискам.
Собственно говоря, Лара не представляла, что именно ищет, просто надеялась, что обнаружит золото и серебро. Первым делом она решила обследовать сам дом. Отвратительно горький запах пожарища раздражал, вызывал тошноту. Удивительно, но угли костра пахнут совершенно иначе.
        Она вошла через выбитую дверь. Мокрые разбросанные обгорелые тряпки, следы огня на стенах, сорванные обои, закопченный, тронутый пламенем потолок. Едва щелкнув тумблером, Лара тут же сорвала наушник. В ушах звенело от писка зуммера. Оно и понятно, здесь фонило абсолютно все. Газовая плита, холодильник, разбросанные кастрюли. Снизив чувствительность до минимума, Лара прошла в комнату, в которой устроила поджог. Заваленный обгоревшими дровами лаз в подвал так и остался закрытым. Это обстоятельство обнадеживало. Даже если внучка старухи жива, то только до поры до времени, что касается ее мамаши, если Влад отказался, пусть для него будет хуже, все сделает Слон. Уж у него рука не дрогнет! За небольшую сумму он вырежет не только прямых наследников, но и добрую половину города. В свое время он здорово выручил Лару, да и после к нему не раз приходилось обращаться за помощью. То, что Слон уголовник, как ни странно, не оттолкнуло Лару, скорее наоборот. Сознание того, что она, судмедэксперт, время от времени делит постель с рецидивистом, придавало особую остроту ощущениям. Лара по своей сути была натурой
страстной, и всю жизнь ее влекло к сильным неординарным личностям. Впрочем, случались в ее жизни и мужчины поскромнее, но с отменными сексуальными данными. Обычно они появлялись в ее судьбе ненадолго. Бурный непродолжительный роман и расставание. Правда, избавляться от середнячков оказалось значительно труднее, чем от более решительных партнеров. В таких случаях выручал тот же Слон. Таким недостатком, как ревность, он абсолютно не страдал, зато надавать отлученному от тела любовнику - для него было просто в удовольствием. Зато в какую феерию после превращалась ночь с ним! Сегодня Лара рассчитывала на очередной бурный секс. Не зря же, в конце концов, она обратилась в очередной раз за помощью. От Влада пришла пора избавляться, последнее время он стал вести себя по меньшей мере странно. Отказался помочь в поисках сокровищ, не захотел прибить эту сучонку внучку, да и вообще стал другим. Когда она с ним познакомилась, Влад вел себя иначе. Там, на перекрестке, она сразу заметила забрызганный грязью «мерседес» и не преминула воспользоваться ситуацией. Жаль только, что каблук и впрямь сломался, ну ничего, на
следующий день благодарный вновь приобретенный любовник отвалил на покупку нового пальто и обуви столь значительную сумму, что можно было одеть не только Лару, но и еще пяток модниц. Влад оказался удивительно щедрым любовником. Рядом с ним Лара смогла себе позволить многое из того, о чем раньше только мечтала, да и в постели он оказался весьма неплох. А уж когда она по привычке навела о нем справки, желание наброситься на него и завалить в постель стало неотступным. Жаль немного, что последнее время он поостыл к ней.
        «Ничего, Слон с ним разберется!» - злорадно думала Лара, обследуя комнату металлоискателем. Никаких подозрительных звуков не было в наушнике. В следующей комнате Лара снова ничего не обнаружила. Злая донельзя, она топталась по обгоревшим вонючим тряпкам. Кроссовки давно превратились в нечто совершенно непотребное, на голубых джинсах там и сям красовались малоаппетитные грязные пятна.
        Лара, обойдя по широкой дуге разложенный ею вчера возле печи костер, вышла из комнаты. Она знала, что единственное место, оставшееся необследованным в доме, - комната, в которой жила старушка. Толкнув ногой запятнанную сажей дверь, она вошла в почти нетронутую огнем комнату. Старенький шкаф слева, за ним в ряд нелепая, древняя как мир, железная никелированная, непривычно высокая кровать, заваленная старушечьими тряпками. Забросив на плечо, словно ружье, металлоискатель, Лара обвела взглядом комнату. Непередаваемый отвратительный запах заставлял задерживать дыхание. Меньше всего на свете Ларе хотелось здесь оставаться. Слишком многое напоминало точно такую же материнскую комнату. После ее смерти Лара почти полностью перестроила дом. Воспоминания, черные и мерзкие, липкие как смола, долгие годы преследовавшие ее, нахлынули вновь. Гадкой влажной холодной лапой сдавили горло. Перед глазами снова появилось лежащее на столе изуродованное тело сестры. За несколько месяцев бродячие собаки не только слизали жир с рук и лица, но и сожрали их, превратив некогда изящную головку девушки в обезображенный, почти
лишенный тканей череп. Такое, разумеется, опознать никто не смог, даже сама Лара не узнала бы сестру никогда, если бы не была твердо уверена в том, чье именно тело лежит перед ней.
        В ушах назойливо звенело. Тихий, навязчивый звук буквально сверлил мозг. Лара нетерпеливо потерла висок. Пальцы наткнулись на теплую пластмассу наушника. Только теперь она поняла, что пищит прибор! Рефлекторно она обернулась. За шкафом стоял обычный, поддерживающий дощатую перегородку столб. Перехватив поудобнее штангу металлоискателя, она провела датчиком вдоль столба. Звук в одном месте слышался особенно хорошо. Лара, отбросив в сторону прибор, принялась исступленно рвать грязные заляпанные обои на злополучном столбе. Ухоженные, так лелеемые ею ногти, украшенные отменным маникюром, сразу сломались, из-под них выступила кровь, но Лара не обращала на такие мелочи внимания. Скорее, скорее добраться до того, что скрыто под многолетними наслоениями толстой грубой бумаги. Когда же, наконец, открылась вековая древесина, Лара с ужасом увидела монолитный, вырубленный из цельного бревна столб. Ни единой щелочки не было видно. Бегом, не видя ничего перед собой, она бросилась в другую комнату. На глаза попался топор, схватив его на бегу, Лара остановилась перед тем местом, где, по ее расчетам, должен был
находится столб. Путь преградил старинный секретер. Вне себя от ярости Лара обрушила топор на древнюю мебель. Щепки летели во все стороны. По странной случайности, секретер, который она почему-то не тронула вчера, пощадил и огонь, хотя между костром и ним расстояние было не больше двух метров. Поняв, что изрубить секретер в щепки не удастся, Лара отшвырнула топор и попыталась оттащить тяжелый шкаф в сторону. Безуспешно, он словно врос в стену. В приступе отчаяния Лара вновь взялась за топор.
        Сергей спешил. То, что необходимо было сделать за один-единственный день, представляло собой огромный объем работы. Собрать все необходимые справки, в том числе из пожарной охраны, страхового агентства, жилищного хозяйства и прочие, чтобы оформить документы в РОВД на выписку Владиславы Леонардовны. Доказать, что в родном городе Марины ее пропишут и что там есть для этого жилплощадь. Убедить немолодую, но очаровательную начальницу паспортного стола в том, что никто не возражает против переезда бабушки. Несколько раз ездить к пожарным, доказывать им, что дом не подлежит восстановлению, решить вопросы о наследовании и последующей продаже участка. Наконец, уже в агентстве по торговле недвижимостью заручиться поддержкой и договориться о реализации участка, принадлежащего бабушке.
        - Вы все сделали правильно, господин Калиновский, но нам нужны документы на право владения. Без них мы ничего не сможем сделать. Если только вы не докажете, что они погибли в огне. Это очень важно! - терпеливо разъясняла хозяйка агентства.
        - Хорошо, я попробую их достать. Есть предположение, что бумаги могут находиться у одной женщины, дальней родственницы.
        - Так попросите их у нее!
        - Боюсь, это как раз будет не просто. Она выкрала документы в то время, когда старушка лежала в больнице.
        - Тогда дело сложнее. Вы не знаете точно, кем она приходится Владиславе Леонардовне Зигмунтович?
        - Вроде внучатной племянницы или около того, - с сомнением ответил Сергей.
        - В таком случае она не может претендовать на солидную долю наследства. Даже если дело будет решаться в судебном порядке.
        - Можно я вам покажу кое-что? - вмешалась в разговор Марина. До этого момента она только сопровождала Сергей во всех инстанциях, не вмешиваясь в переговоры, даже в машине хранила молчание. Единственное, чем она помогала, так это рассказывала, как куда проехать.
        - Пожалуйста, - с ноткой недовольства ответила хозяйка агентства, ревниво посмотрев на Свирскую.
        - Вот, взгляните! Эти документы сохранились от моего прадедушки, отца Владиславы Леонардовны.
        Хозяйка вынула из файлика стопку бумаг и углубилась в их изучение. Прошло довольно много времени, прежде чем она подняла удивленные глаза и спросила:
        - Но здесь говорится об участке значительно большем, нежели вы мне говорили? Согласно этим документам, вы спокойно можете претендовать и на соседнее строение. Кстати, кому оно принадлежит?
        - На соседнем участке стоит старый дом, в котором жил один из сыновей Леонарда Брониславовича Зигмунтовича, Теодор, но он уже давно умер, после там жила его жена с новым мужем. Но насколько я знаю, принимая активное участие в судьбе этой семьи, Леонид Брониславович так и не переоформил документы на владение. Впрочем, этот вопрос можно уточнить, сын той женщины живет в городе, и с ним вполне можно связаться по телефону.
        - Так что же вы сидите, госпожа Свирская? Звоните, уточняйте! - воскликнула хозяйка, очевидно стараясь всеми силами помочь Сергею.
        Марина не стала разговаривать при женщине, которая как только возможно старалась обратить на себя внимание ее спутника, вышла в коридор и только там набрала номер дяди Саши. Минутного разговора вполне хватило для того, чтобы убедиться, что у него нет никаких документов, как, впрочем, и желания заниматься отцовским домом.
        - Знаешь что, Маринка, если бы ты занялась попутно этим вопросом, я был бы только благодарен тебе. Мне не нужны ни этот дом, ни этот участок. У нас с Катей все есть!
        - Как я понимаю, ты не претендуешь на него? - уточнила Марина.
        - Разумеется, нет! После смерти родителей я там даже не хочу появляться!
        - В таком случае я продаю все вместе! - заявила Марина.
        - Согласен. Действуй! - подтвердил дядя Саша и отключился.
        Когда Марина вернулась в кабинет, хозяйка агентства стояла у окна, падающий из-за спины свет пронизывая легкое платье насквозь, высвечивал весьма неплохую фигуру, скрывал уже не слишком молодое лицо. «Что ж, очень разумно, если хочется закадрить мужичка!» - с оттенком злости на Сергея и хозяйку подумала Марина, но, стараясь не подавать вида, присела на свободный стул и сказала:
        - Вы можете оформлять документы на основании тех бумаг, которые я вам передаю. Будьте любезны, возьмите расписку с перечнем передаваемых документов и подсчитайте, пожалуйста, сколько мы вам должны за услуги. Если вы беретесь все оформить в кратчайшие сроки, вполне можете рассчитывать на премиальные в размере пятидесяти процентов от суммы гонорара.
        Выслушав заявление Марины, хозяйка опешила, но жадность оказалась более сильным чувством, чем врожденное кокетство, и, вернувшись к столу, она принялась заполнять бланки.
        - Что на тебя нашло? - спросил Сергей, когда они вернулись в машину.
        - А нечего было с ней заигрывать! Что вы за существа такие? Чуть что - сразу хвост распускаете и готовы на любую бабу залезть, как только она вам подмигнет! Одно слово - мужики! - огрызнулась Марина и, отвернувшись, уставилась в окно. Она в самом деле обиделась на Сергея, сама не понимая за что. То, что он делал все ради нее, мотался весь день по городу, встречался с самыми разными людьми, пускался на всевозможные уловки, где очаровывал, где подкупал, но старался выполнить порученную ему задачу, - отошло на задний план. Полностью отдавая себе отчет в том, что не имеет даже малейших прав на подобные чувства, Марина отчаянно ревновала Сергея и к начальнице паспортного стола, и к торговке домами, ко всем, с кем он только разговаривал.
        - Марина, тебе не кажется, что это слишком? Я только стараюсь помочь тебе! Поверь, у меня и в мыслях ничего не было! - пытался оправдаться Сергей.
        - То-то эта тетка так растаяла! Еще минуту - и она предложила бы тебе заняться сексом прямо на столе!
        - Ты не права, Маринка! Для меня есть только ты! Я давно хотел сказать тебе…
        - Не нужно ничего говорить! Я просто не хочу ничего слушать! Я уже говорила тебе - забудь о том, что случилось! - прервала его Марина. - Искренне сожалею о собственной несдержанности.
        Сергей растерянно смотрел на нее, не в силах вымолвить и слова. Тихонько чертыхнувшись, он потянулся за сигаретами, но передумал. Повернул ключ в замке, мотор заурчал. «Вот снова она напоминает мне о несдержанности! Почему она не хочет понять простой и очевидной вещи - я люблю ее! Готов разбиться в лепешку, чтобы ей было хорошо. Что мне еще нужно сделать, чтобы ее сердце, наконец, растаяло?» - подумал Сергей.
        - Поехали, еще раз навестим бабушку! - сказала она, как только джип тронулся с места.
        - Правильно, думаю, разумно будет ей сообщить, что у нее есть еще один дом! - совершенно беззлобно сказал Калиновский и улыбнулся Марине.
        «Да он просто издевается надо мной! Скалится после того, что произошло! Готов изменять мне с кем попало! Конечно, почему ему так себя не вести? Он получил то, что хотел. Да и я, признаться, не слишком сопротивлялась. Непонятно, чем он так успел обаять бабушку, что даже она за него горой?» - раздраженно думала Марина, пока джип, словно океанский лайнер, неторопливо и уверенно продвигался среди раздраженных крохотных автомобильчиков в сторону больницы.
        Сорвав с себя майку, Лара вытерла потное, грязное лицо, отшвырнула, словно ненужную тряпку, в угол и принялась дальше рубить непокорное дерево. Лишь тогда, когда от секретера мало что осталось, она, поддев лезвием топора заднюю стенку, смогла оторвать ее от стены. Длинная полоса старых обоев потянулась за плотно сбитыми досками. Открылся все тот же сухой массивный столб. Вся работа оказалась совершенно пустой. Ни единой зацепки. В бешенстве Лара начала колотить по высохшему звонкому столбу. Он гудел, будто колокол, но топор откалывал от него только крошечные щепки. Выронив бесполезный инструмент из рук, Лара рухнула на колени и зарыдала. Все усилия оказались тщетными. Насилу успокоившись, она снова вернулась в комнату старухи. Металлоискатель упорно указывал вполне определенное место на столбе. Теперь Лара уже не бросилась сломя голову крушить все на своем пути. Внимательно, едва ли не на ощупь, она снова и снова обследовала монолитный столб и, наконец, нашла то, что искала, - внешне это было похоже на обычный сучок с одним-единственным отличием: он находился не на месте. Не там, где положено быть
сучку на дереве. Еще в нем было небольшое отверстие, похожее на червоточину. В этой дырочке Лара увидела следы ржавчины. На то, чтобы отыскать подходящий гвоздь, потребовалось немного времени.
        Осторожно поддев подозрительный сучок, Лара без усилий вынула его и… о чудо! Часть столба вдруг дрогнула и как бы отделилась! Нетерпеливо откинув в сторону кусок столба, Лара увидела тщательно выдолбленную нишу, а в ней - стопку каких-то бумаг, старинную зеленую жестяную коробочку с витиеватой надписью по диагонали «Ландрин» - и больше ничего. Схватив коробочку, оказавшуюся довольно увесистой, Лара дрожащими руками открыла ее и взвыла от досады. Десятка полтора серебряных полтинников, два золотых царских червонца да еще несколько колец и сережек старинной работы - вот и вся добыча. Бумаги, исписанные выцветшими чернилами, показались Ларе совершенно не интересными. Небрежно швырнув их на пол, она снова заглянула в совершенно пустую нишу. Расстроенная, еще раз обошла пустой обгоревший дом и, прихватив коробочку, отправилась восвояси.
        Спускаясь к железной дороге, услышала шум подъезжающей машины, но решила не останавливаться и, шмыгнув в заросли бузины, торопливо побежала по узкой крутой тропинке.
        Перебравшись на другую сторону, Лара безуспешно пыталась поймать такси, но ни одна машина не остановилась. Пришлось добираться на автобусе. Пребывая в странно отрешенном состоянии, она даже не замечала, что ее сторонятся люди. Даже войдя в родной дом, она весьма смутно представляла, что должна делать. Заперев дверь, Лара открыла сейф, вынула из него припрятанные коробочки с кольцами, серьгами, цепочками, разложила их на столе, последовательно открыла их, высыпала содержимое на стол, туда же вывалила то, что было в жестяной коробке, принесенной из дома старухи, и зачем-то старательно перемешала. Затем, разровняв тонким слоем по поверхности стола, начала пересчитывать, подолгу держа каждую вещь в руке. Несколько раз сбившись, достала листок бумаги и принялась старательно записывать все, что находилось на столе. Затем принялась подробно описывать каждое изделие. Делала все тщательно, не упуская ни одной мелочи, словно это и было главной целью ее жизни. Уже в который раз Лара взяла в руки запятнанную следами ржавчины жестяную коробочку. Теперь в пустой жестянке она нашла листок картона, прикрывающий
дно. Подцепив пинцетом краешек, Лара достала старинную фотографию. На нее с пожелтевшего картона внимательно смотрела необычайной красоты женщина, шляпка с легкой вуалью оставляла открытым удивительно благородное лицо, светлая кисейная блуза подчеркивало тонкие изящные руки, длинная белая юбка, доходящая до щиколоток, казалась невесомой. На точеной шее поблескивала цепочка с тем самым медальоном, который Лара только что держала в руках. Но главное - черная впечатанная надпись на лицевой стороне. Лара, прочтя ее, вздрогнула. Так вот кто эта неземная красавица!
        Лара не замечала ничего кругом, для нее теперь существовали только комочки желтого металла. Отошли на второй план мысли о Владе, о Слоне, о том, что сегодня должно было произойти. Абсолютно все стало неважным и далеким. Что с того, что она осталась одна? Ведь это пустяк, не правда ли? Она теперь знает: она принадлежит такому роду, перед которым должны преклонять колени короли и принцы! Лара снова и снова трогала, перекладывала с места на место колечки и сережки и не обращала внимания на то, что уже отгорела вечерняя заря, небо стало густо-синим и первые звезды робко и неуверенно засветились на небосклоне.
        Вся бригада Слона втягивалась в узкий лаз, растворяясь в кромешной темноте подземного лабиринта. Сводчатый низкий потолок, сухая, перемешанная с песком и осколками камня глина под ногами, вечный, беспросветный мрак. Слон спустился предпоследним. Не хотелось оказаться тем самым первым дураком, который нарвется на какую-нибудь ловушку. А уж он догадывался, что здесь их может ожидать всякое. Да и сам Вьюн очень непрост. Если он только не сбежал через какой-то тайный ход, наверняка подкарауливает где-нибудь с чем-нибудь смертоносным.
        Лучи фонарей выхватывали древний плоский кирпич, разрывали темноту коридоров, пока не наткнулись на решетку. Старую, ржавую, но тем не менее выглядящую весьма прочной. Остальные пути не вывели никуда. Перед ними были только тупики и древние завалы. Слон сам попробовал расшатать прутья и с удивлением обнаружил, что они легко достаются из гнезд.
        - Разбирайте! Он сюда ушел! - приказал Слон, отодвигаясь в сторону.
        Дальше лабиринт стал совсем запутанным. Ходы, переходы, спуски, подъемы, больше часа бандиты ползали по ним, пока не собрались в небольшом зале.
        - Я чувствую, он где-то здесь. Необходимо разделиться и найти во что бы то ни стало. За первое же сообщение о Вьюне плачу сотню баксов. Если зажмете его так, чтобы не смог уйти, - пятьсот. Но сразу говорю, мне он нужен живым. Должок у него. Запомните, он мой! - говорил Слон, размахивая фонарем.
        Луч света выхватывал из темноты понурые грязные лица сообщников. Особого воодушевления его слова ни у кого не вызвали, даже названные суммы не обрадовали. Слон зло сплюнул. Наградил Господь дружками. Как выбивать бабки у торгашей на рынке, на это они горазды, а как дело подвернулось посерьезнее, струхнули. Ладно, коней на переправе не меняют!
        - Все! Разобрались на тройки и двинулись вперед! И чтобы не ускользнул гад! Пошли, охота началась! - приказал Слон и, вынув из кармана пистолет, демонстративно передернул затвор. Остальные тоже достали стволы и ножи.
        Снова узкие проходы, нависающий прямо над головой сводчатый потолок, лучи фонарей, рвущие темноту подземелья.
        Автоматная очередь, короткая, злая, болью отозвалась в ушах Слона. Где-то слева суматошно захлопали пистолетные выстрелы. В ответ снова очередь и тишина. «Неужели он уже положил троих?» - кольнуло страхом в перевязанной голове. Развернувшись, Слон погнал парней на место короткого боя. Едва свернули за угол, впереди заплясал огонек, гулкие в тесноте прохода выстрелы ударили прямо по ним. Прижавшись к стене, Слон пригнулся, отбросил далеко в сторону фонарь, навел на пляшущий огонек пистолет, дважды выстрелил. В горле першило от кислого порохового дыма. Валяющийся возле противоположной стены фонарь бил беспощадным лучом света в темный закопченный потолок. Тишина звенела в ушах. Слон как можно тише лег на холодный пол и, не сводя пистолета с того места, где только что вырывался из автоматного ствола смертоносный огонек, затаился. Где-то за спиной раздавались истошные крики, одиночные выстрелы, топот ног, пока, наконец, в конце коридора не заплясали лучи фонарей. Сразу несколько человек бежали на помощь. Стараясь не дышать, Слон двумя руками удерживал ставший странно скользким и тяжелым пистолет.
Автоматная очередь, на этот раз довольно длинная, взорвала темноту. В отблесках огня Слон увидел силуэт врага и торопливо, несколько раз нажал на спуск. За спиной слышались крики и стоны раненых. Кто-то палил по Вьюну, глупо, не прицельно, лишь бы выстрелить. Пули высекали искры из древнего, крепкого, как гранит, кирпича, с визгом уносились рикошетом в пол, в потолок, были едва ли не по стреляющим. Слон, видя, что не попал, снова начал упорно ловить на куцую мушку ослепительный оранжево-красный огонек автомата. Вдруг его что-то подняло с пола, перекрутило несколько раз и с силой швырнуло на стену. Грохот взрыва, обрушился на него, разорвал барабанные перепонки, выдавил кровь из глаз. Нестерпимо яркая вспышка озарила древние стены. Следом навалилась темнота. Последнее, что успел разглядеть Слон, был Вьюн, скорчившийся с автоматом в руках в нише стены.
        Сначала наступила тишина. Только что-то похрустывало, будто сухое печенье. Затем что-то упало, следом еще, еще. Зашуршало, поползло. Слон почувствовал, как на ноги наползает неизвестно откуда взявшийся песок. Попробовал ползти, но непослушные ноги и руки не могло найти опоры. Песка оказалось слишком много, он уже засыпал Слона до пояса и вдруг остановился. В голове нарастал какой-то шум, острая, нестерпимая боль раскаленным шилом проткнула мозг… сознание померкло.
        Сергей вошел в палату Владиславы Леонардовны уверенно и решительно. Подхватив на ходу стул, подсел к постели женщины и мягко накрыл сухонькую руку старушки своей сильной ладонью. Ему было приятно видеть, как исстрадавшееся лицо больной осветила добрая улыбка.
        - Как наши дела? - первым делом спросила Владислава Леонардовна.
        - Достаточно неплохо. О переводе пенсии в наш город я договорился. Ваши сбережения мы так же переведем в любой банк, какой скажете, для этого мы в день отъезда заедем в банк и оставим соответствующие распоряжения. Далее, с выпиской и пропиской несколько сложнее, но и тут удалось договориться, вас выпишут отсюда по запросу из нашего города. С милицией я этот вопрос утряс. У меня для вас есть еще одна приятная новость. Вы в курсе того, что являетесь владелицей не только дома, в котором жили, но и соседнего, принадлежавшего вашему брату?
        - Но там же Саша! - удивилась Владислава Леонардовна.
        - У него нет претензий, тем более что по закону все, и участок, и оба дома, принадлежит вам.
        - А как же он? Разве у него нет никаких прав?
        - Саша не стал претендовать на дом. Он отказался в вашу пользу, впрочем, если вы позволите, Марина изъявила желание оставить часть клада ему.
        - Конечно! О чем может идти речь! Любое благородное деяние должно быть вознаграждено! Ведь, по сути, он единственный, кто пусть изредка, но навещал меня в этой богадельне.
        - В таком случае я вас оставлю. Переговорите с Мариной по поводу отъезда. Я предлагаю не затягивать с этим и выехать завтра, как только будут готовы все необходимые документы.
        Распрощавшись с Владиславой Леонардовной, Сергей покинул палату, оставив Марину наедине с бабушкой. Он вернулся в машину и, откинувшись на спинку сиденья, улыбнулся. «В принципе все не так уж и плохо. По крайней мере, бабушка на моей стороне! А Марина вполне могла сказать о несчастном случае только из чувства самосохранения. При любом раскладе нельзя опускать руки. Я должен добиться ее. Просто потому, что не смогу без нее жить!» - думал Калиновский, крутя в пальцах сигарету.
        Суматошный день не прошел без следа. Сунув так и не зажженную сигарету в пепельницу, Сергей закрыл глаза и попытался проанализировать проделанную работу. Вроде он все сделал правильно, но оставалось чувство неудовлетворенности. Почему-то хотелось посетить место, где произошло то самое, что так потрясло его. Вопрос, как к этому отнесется Марина. Сергей не знал, как ей предложить поездку на пожарище. Но самому ему безумно хотелось заново пережить те ощущения, которые так взволновали его. Сидя в машине с закрытыми глазами, он явственно видел звездное, безумно высокое небо, шевелящиеся тени деревьев, слышал шелест травы, чувствовал будоражащий разум шепот Марины, ощущал летучие, невесомые прикосновения ее необычайных рук. Сердце взволнованно билось в груди, ладони стали горячи, губы невольно подрагивали. Его тянуло туда, словно преступника на место преступления. А может быть, он таковым и являлся? Разве не преступление - воспользоваться минутной слабостью девушки, пережившей погребение заживо? Их ведь спасло только чудо! Когда он попытался пробиться наверх через лаз, по которому они проникли в подвал,
сразу понял тщетность своих попыток. Крепкие двухдюймовые дубовые доски - совсем не то, что стелют нынче на пол. Долбя их тяжеленным насосом, он оставлял лишь малозаметные царапины, слишком незначительные для того, чтобы в обозримом будущем разбить хотя бы одну. А то, что в этом удивительном доме есть древний подземный ход, ему даже не приходило в голову. Интересно, кем же был дед, а в особенности прадед Марины, если так основательно обустроил свое жилище? Явно он опасался чего-то. Значит, у него были на это определенные основания. Просто так, за здорово живешь, ни один нормальный человек не стал бы делать громадную, непосильную работу. Тем не менее он загодя, еще во время строительства дома, все продумал и выполнил намеченное. Один только схрон, запрятанный так, что, если бы не случайность, Сергей никогда бы его не нашел, даже расшифровав достаточно заковыристое послание. Чего стоит это удивительное и в то же время оригинальное решение - собственный водопровод в подвале дома, а двухъярусная печь? Такого он, профессиональный архитектор, изучивший в свое время особенности всевозможных жилищ, ни разу не
встречал ни в литературе, ни в иных источниках. Но все эти странности были сущим пустяком в сравнении с теми чувствами, которые он испытывал к Марине. Марина - от одного только имени сладко замирало сердце. Там, в темном ночном саду, она вся целиком принадлежала ему. Нежная, покорная, требовательная, ненасытная, скромная и распущенная одновременно…
        - Ты совсем заскучал? - раздался совсем близко такой родной и желанный голос. - Я, случайно, не отвлекла тебя от более важных дел?
        Сергей вздрогнул от неожиданности и невольно покраснел. Сидеть было крайне неудобно. Потупив глаза, он сделал вид, что ничего не произошло.
        - Сережа, ты не слишком устал? Я хотела бы последний раз взглянуть на старый дом. Завтра уже будет не до этого, а попрощаться нужно. Как ни крути, а там я провела все детство.
        - Хорошо! Поехали! Я с удовольствием тебя отвезу. Ты сама знаешь, я готов сделать абсолютно все, только скажи.
        - А мне все и не нужно, просто отвези меня попрощаться с детством.
        Дом пострадал, но незначительно. При определенном старании его можно было поправить. Только вставал вопрос - зачем? Марине он, по сути, не нужен, Владиславе Леонардовне, частично парализованной, его одной не поднять, тем более - содержать в порядке явно не по силам. Решение продать его оказалось самым разумным.
        - Интересно, кто же нас пытался уничтожить? На мой взгляд - это не бомжи, - задумчиво сказал Сергей, глядя на гору сухих, так и не успевших сгореть дров, наваленных грудой на люке подвала.
        - Я, кажется, догадываюсь, чьих рук это дело, - ответила Марина. - Мне все же жаль дома. В детстве он казался мне таким загадочным, полным тайн. Я ведь каждое лето проводила здесь. Еще когда была жива моя родная бабушка. Она даже как-то говорила мне, что по материнской линии мы происходим из очень древнего рода. Только никаких свидетельств тому не осталось.
        - А ты хочешь их найти? - спросил Сергей, внимательно глядя в глаза Марине.
        - Нет! Что ты! Просто интересно, правда ли это. С другой стороны, что такое титул - не более чем звук. Хотя я сильно сомневаюсь в правдивости рассказов бабушки. Насколько мне известно, мой прадед - простой казак. Откуда взяться благородным кровям в нашей семье? Тогда ведь были не приняты межсословные браки. Даже возьми он в жены мещанку, это было бы невероятное событие.
        - Знаешь, что меня удивляет: почему пожарные громили мебель, не тронутую огнем? Посмотри, от секретера почти ничего не осталось, одни щепки, да и многое другое разрушено явно после пожара. Ты не допускаешь, что здесь кто-то побывал до нас и сегодня?
        - Ты думаешь, что в доме продолжают искать? Впрочем, очень похоже на правду, смотри, зачем-то сорвали обои, а они не горели! - задумчиво ответила Марина и вышла из комнаты.
        Через несколько минут раздался ее крик:
        - Сережа, скорее сюда! Смотри, что я нашла!
        Сергей тут же бросился на зов. В комнате за печью, прямо посреди невероятной разрухи и мокрого, залитого пожарными тряпья, он увидел взволнованную Марину с какими-то тетрадями в руках.
        - Ты только взгляни! Это, похоже, какие-то дневники! А вот еще альбом с фотографиями! Только осторожнее, на полу еще какие-то бумаги.
        Сергей с первого взгляда заметил выдолбленную в несущем столбе нишу, в которой, по-видимому, хранился архив, прикрывавшую его доску, сдвинутую в сторону, россыпь пожелтевших от времени бумаг на еще не просохшем полу. Бережно, стараясь не повредить, он поднял один из листков. Плотная глянцевая бумага, потертые края, российский герб наверху, печати с двуглавыми орлами, витиеватые подписи и рукописный текст с ятями и прочими премудростями, тщательно, каллиграфически выведенный порыжевшими от времени, когда-то черными чернилами:
        «Сим заверяется, что госпожа Елена Сапега успешно и достойно окончила курс женской гимназии Святой Софии и получила следующие знания по предметам…»
        Далее шло перечисление и полученные оценки, а внизу подписи директора гимназии, двух попечителей и секретаря. Все это с указанием титулов и званий.
        - Марина, твою прабабушку звали Еленой? - удивленно спросил Сергей, продолжая рассматривать листок.
        - Да! Ты что-то нашел? - не отрываясь от тетради в твердом коленкоровом переплете, ответила Марина.
        - Кажется, да. Это диплом об окончании гимназии. У нее, оказывается, весьма известная фамилия. Сапега! Она, случайно, не из рода тех самых Сапег, которые были в родстве со многими королевскими домами Европы?
        - Честно говоря, не знаю, но теперь ничего не возьмусь утверждать. Посмотри, часть дневника написана на русском, часть на немецком, а некоторые записи на французском. Причем одной и той же рукой. Что ты на это скажешь?
        - Только то, что автор владел как минимум тремя языками. Давай соберем все это и поедем к твоему дяде Саше. Думаю, мы больше ничего не найдем. Того, кто открыл тайник, интересовали отнюдь не бумаги.
        В том, что банда Слона будет искать его в лабиринте, Влад не сомневался. Как не особенно рассчитывал вырваться без боя. Сам бы он на месте Слона просто блокировал выход и терпеливо ожидал, когда мышка покинет норку. Но в том, что противник станет пороть горячку, он не сомневался. На это, собственно, он и поставил. В темноте у него был вполне реальный шанс пробраться к выходу незамеченным. Всего-то пройти параллельным ходом - и все дела. Не самая сложная задача для профессионала, к тому же превосходно знающего каждый закоулок катакомб. Он продвигался на ощупь, даже изредка не включая фонарь. Когда позади раздались шаги, Влад только улыбнулся. «Ну, вот и все! Опасность практически миновала». Сейчас будет поворот, а за ним метров через триста - решетка.
        Свет, нестерпимо яркий, больно ударил по глазам. Рефлекторно отпрянув в сторону, Влад нажал на спуск. Короткая очередь вспорола вековую тишину. Один фонарь тут же погас, но сквозь красноту в глазах Влад увидел вспыхнувший второй. Яростно пролаял пистолет. «Тупари!» - мелькнула мысль, и заученная очередь всего-то на два патрона ударила по цели. По каменному полу еще звенели рассыпающиеся гильзы, а топот ног уже возвестил о приближающихся бандитах. Укрывшись за выступом, Влад навел автомат на узкий проход и приготовился. Пляшущий свет приближающихся фонарей не оставлял сомнений в выучке нападавших. Наверняка никто из них в армии не служил. Умеют только зубы беззащитным торгашам выбивать.
        Спокойно, отбросив все сомнения, он дождался, когда противник поравняется с убитыми, и плавно потянул спуск. Автомат задрожал в руке, выплевывая раскаленный свинец. Гильзы с визгом ударялись в противоположную стену и сыпались на камни. В ответ прозвучало несколько выстрелов, но пули, выпущенные наугад, только отрикошетили от стен, не причинив ему ни малейшего вреда. Спустя несколько секунд все закончилось. Только валяющийся фонарь упрямо бил в темный от застарелой копоти потолок. Влад уже начал подумывать, не сменить ли позицию, но в коридоре снова прозвучали торопливые шаги и на стенах заплясали лучи фонарей. Вскинув автомат, Влад прикинул: в магазине осталось не более пятнадцати - шестнадцати патронов. Значит, нужно бить наверняка.
        Фонарей оказалось слишком много. Влад, понимая, что противника необходимо хотя бы остановить, выпустил довольно длинную очередь. В ответ засверкали вспышки выстрелов. От грохота заложило уши. Влад стрелял, стреляли по нему. Пороховой дым стелился по пронизанному пулями коридору. Искры от рикошетов отвлекали, не позволяя стрелять предельно точно. Вдруг ярчайшая вспышка, а за ней оглушительный грохот вдавили Влада в стену.
        Несколько долгих мгновений ничего не происходило, не было даже боли, только ощущение давящей пустоты. Чуть позже, когда чувства начали возвращаться, Влад услышал впереди зловещее потрескивание. Он сразу понял, что произошло. Кто-то бросил гранату. Взрыв в ограниченном пространстве разбросал всех по коридору, но самое страшное - не выдержала древняя кладка свода, и теперь он трещал, проседая под многотонной тяжестью. Как раз там, наверху, работала техника, строился очередной показушный шедевр в виде никому не нужного ледового дворца. Нарушенная структура, котлованы, вбиваемые сваи и прочая лабуда оказывали страшное давление на перекрытия. И вот результат. Звонко грохнулся первый кирпич, за ним чуть погодя второй, а дальше… свод обрушился, пропуская в подземный ход перемешанный с валунами и галькой песок.
        Влад закашлялся от повисшей в воздухе пыли. Нащупав за поясом фонарь, уверенно включил его. В том, что он отрезан от нападавших, сомневаться не приходилось. Взрывом их разметало в противоположные стороны, а завал создал непреодолимую преграду. Теперь, оставшись в полном одиночестве, первым делом нужно определиться и попробовать отыскать выход из создавшегося положения. Паники не было. Только злость на совершенно дурацкие действия боевиков Слона.
        Не осевшие пылинки еще кружились в луче света, когда Влад увидел, что он не один. Из-под груды камней и песка пытался выбраться какой-то человек. Перебросив фонарь в левую руку, Влад вытащил из кобуры пистолет. Их разделяло не более десяти метров. Уверенного, твердо стоящего на ногах Влада и полураздавленного, безоружного, судорожно пытающегося выкарабкаться из каменного плена Слона. Первое желание - просто пристрелить соперника - Влад подавил, но и помогать вылезти из-под завала не спешил. Остановился в двух шагах, сунул пистолет за пояс, не торопясь достал сигареты, закурил. И, вновь взяв в руку пистолет, чуть склонил голову, внимательно наблюдая за действиями врага.
        - Вьюн, я знаю, что это ты. Помоги! - взмолился Слон.
        - А зачем? Мне так спокойнее. Ты тихонько лежишь, я спокойно ухожу. В чем проблема?
        - Вьюн, ты не сможешь оставить меня одного!
        - Назови мне хотя бы две причины, почему я не смогу этого сделать? Из чувства сострадания? Тогда проще и дешевле тебя пристрелить. Разве не так? Ты привел своих братков с единственной целью - убить меня. Почему я должен быть милосердным к тебе? По-видимому, ты что-то путаешь. В этом городе нет места для нас двоих, и ты прекрасно об этом знаешь.
        Слон дернулся, пытаясь вырваться из-под груды песка и камней, но движение вызвало новый обвал, теперь на поверхности остались лишь голова и руки. Влад выключил фонарь, и кромешная тьма навалилась на них. Слышно было лишь сдавленное сиплое дыхание Слона, который пытался осторожно, чтобы не вызвать новый оползень, откопать себя. Влад посидел немного, давая глазам привыкнуть к темноте, шумно втянул в себя воздух, словно принюхиваясь, и, придерживаясь рукой за стену, пошел прочь от места, где все еще пытался выкарабкаться на свободу вечный враг. Оттолкнув ногой бесполезный автомат, он уверенно уходил все дальше и дальше. Оставалась самая малость - забрать деньги и попытаться выбраться на поверхность, отыскав другой выход. Путь к камере со скелетом был навсегда отрезан.
        Всю ночь Лара не сомкнула глаз. Когда первые лучи солнца озарили верхушки яблонь в саду, она, тщательно упаковав свои сокровища, заперла их в сейф, привязала к ключу веревку, надела его на шею и начала собираться на работу. Это были очень странные сборы. Покопавшись в шкафу, как обычно, убедившись, что надеть абсолютно нечего, Лара, наконец, выбрала именно то, что более всего подходило под ее сегодняшнее настроение. Расшвыряв блузки, она натянула тонкую полупрозрачную маечку, которую обычно надевала под шелковую блузу, чтобы не просвечивал лифчик. Покрутилась перед зеркалом, недолго раздумывая, взяла легкую юбку. Прикинув ее к телу, недовольно поморщилась. Цвет явно не тот. Хотя! Несколько движений ножницами - и верхнее полотнище юбки исчезло, зато в руках осталась тончайшая подкладка. Надев ее, Лара расстроилась. Застежка с поясом и «молнией» остались на верхней юбке. Не беда, можно использовать пояс. Он отыскался тут же: широкий, лакированный, с роскошной блестящей «золотой» пряжкой. С туфлями тоже не было проблем. Беленькие, изящные, а то, что без каблуков, так это не беда. Все забывала в свое
время отнести в ремонт, а теперь пригодились! Теперь украшения! Жаль, что серьги можно надеть только одни, зато самые крупные, с таинственно мерцающими туманными овальными камнями.
        Широкий пластмассовый браслет, последняя вещь, оставшаяся от сестры, тонкая золотая цепочка с древним медальоном, тем самым, который красовался когда-то на точеной шейке девушки со старинной фотографии.
        Придя в УВД, Лара, не обращая внимания на изумленные взгляды коллег, торжественно прошествовала в свой кабинет. «Подумаешь, шушукаются! Да они ничего не понимают, примитивные скоты! Они ведь даже не догадываются, кто я!» - думала она, ставя неизменный портфель на рабочий стол.
        - Здравствуйте, Ларочка! У вас что-то случилось? - участливо поинтересовалась пожилая сотрудница, опасливо поглядывая на дверь.
        - Что вы! У меня все замечательно! Завтра уезжаю в родовое поместье, в Швейцарию. Утром самолет. Мне звонил дворецкий, утверждает, что необходимо мое присутствие.
        - Простите, куда? - переспросила сотрудница.
        - К себе, домой! Представляете, они совершенно не могут без меня вести дела! Такой неурожай на полях! Придется уволить всех, набрать новых людей. Эти павианы такие ленивые! Совершенно не умеют ухаживать за цветами, а ведь они - главное мое богатство. Вы ведь в курсе, я выращиваю тюльпаны? Именно мое поместье является родиной тюльпанов.
        - Да, конечно, Ларочка! Я сейчас вернусь! Можно? - осторожно, стараясь не повышать голоса, говорила женщина, пятясь к двери.
        - Велите принести мне шампанского, сейчас самое время для шампанского! - сказала вслед ей Лара и, откинувшись на спинку стула, забросила ногу на ногу.
        Майор Власенко, начальник райотдела, вошел стремительно, словно материализовался в кабинете экспертов. На ходу подхватив стул, поставил его напротив задумчиво улыбающейся Лары. Сел, внимательно посмотрел на сотрудницу, осторожно, стараясь не раздражать, спросил:
        - Лариса Антоновна, как вы себя чувствуете?
        - Превосходно, но вы могли бы вести себя в присутствии дамы более учтиво! - заносчиво ответила Крушинская и отвернулась.
        - Простите, не понял? - переспросил Власенко.
        - Как вы смеете сидеть в моем присутствии?! - воскликнула Лара, вскакивая. Выбившаяся из-под пояса подкладка сползла, открывая бедра, но Лара не замечала ничего. - Вы обязаны стоять и слушать меня, почтенно склонив голову. Вы что, забыли, с кем вы разговариваете? Немедленно встаньте, и впредь не забывайте, что перед вами герцогиня Гальская!
        - Вы не шутите, Лариса Антоновна?
        - Какая я вам Лариса! Обращайтесь ко мне в соответствии с титулом!
        - Я все понял, ваше сиятельство. Только позвольте обратить ваше внимание на то, что герцогине не пристало выходить из дома почти голой.
        - Не смейте так со мной разговаривать, извольте убраться!
        Власенко чуть повернул голову к двери и кивнул дежурному, замершему у порога:
        - Вызывайте бригаду. И еще, направьте двоих сотрудников к ней домой. Нужно связаться с ее родными. Вот ведь как бывает с нашей работой, не выдержал разум женщины. Да тут и у мужика крыша может поехать в любой момент - едва ли не каждый день с трупами общаться!
        - Знаете что, мои дорогие, а ведь это очень интересные документы! - сказала Катя, пролистав первую тетрадь. - Такие подробности той, ушедшей жизни не отыскать ни в одном музее. У вашей прабабки, Марина, были удивительные таланты. Вот посмотрите, что она пишет:
        «В ту осень Леонардо писал мне крайне редко. Я прогуливалась по городскому саду с маленьким сыном, зачастую встречая старых знакомых. Никто из нашего прежнего окружения не мог понять, каким образом я, урожденная Елена Сапега, вышла замуж за обычного казачьего подъесаула. Но им всем было невдомек, что Лео уникальный человек. Он отнюдь не гнался за призрачным богатством или ничем не обеспеченным титулом. Что с того, что, будучи носителем древнейшей фамилии, моя семья едва сводила концы с концами? Тому было много причин, но главное - это фатальное невезение в выборе сторонников. Это когда-то Сапеги были правой рукой королей, да и сами были равны королям. После последнего раздела нашей Родины все ветви рода начали гаснуть, чахнуть, исчезать. Кто-то перебрался во Францию, кто-то в Пруссию, но те, которые остались на старинных вотчинных землях хранить свои древние майораты, обнищали. Утратили былое достоинство, стали жениться на выскочках, дочерях нуворишей, выдавать за них своих дочерей, да еще, предав княжеский, шляхецкий гонор, кичиться этим. Я же вышла замуж по любви. Только потому, что Лео бросил к
моим ногам все, что имел: недавно полученные золотые погоны, острую шашку и честь. Не ту, что воспитывается долгой чередой благородных предков, а вот эту, изначальную, впитанную с молоком матери, взращенную в кровавых схватках с врагами Отечества. Не случайно ведь чин подхорунжего он получил в осажденном Порт-Артуре. Их было очень мало, вышедших из простой среды казачьего войска и ставших бравыми офицерами, не подвигами отцов и дедов, а личной отвагой и доблестью заслуживших первые чины и звания.
        Как я могла отказать такому человеку, герою, красавцу, к тому же - беззаветно влюбленному в меня? Матушка попыталась отговорить меня, отец, помолчав, повел плечами и сказал:
        - Вы уже вправе сами принимать решения, Елена. В этом вопросе я вам не судья.
        Он большой либерал, мой дорогой отец. Пожалуй, если бы не его моральная поддержка, нам очень тяжело пришлось бы в городе. Особенно сейчас, когда Леонардо снова на фронте.
        Вчера я снова гуляла с сыном в саду. Как обычно, играл полковой оркестр. Звучали бравурные марши. Барышни, выпускницы гимназии, пестрыми стайками, словно диковинные яркие птицы, перепархивали с места на место, остро стреляя сияющими глазками по прогуливающимся по аллеям молодым офицерам, весело щебетали о чем-то своем. А осанистые поручики лихо закручивали усы и, щегольски положив ладонь на эфес палаша, раскланивались. Воздух, тронутый первым морозцем, был звонок и хрусток. Подернутые легким инеем, не успевшие опасть листья старых раскидистых яблонь, серебрились в лучах декабрьского солнца. Да и уцелевшие, по странной причуде не снятые, золотистые, крепкие на вид яблоки вызывали непреодолимое желание коснуться их рукой, затянутой в лайковую перчатку, стереть морозную пудру с золотого с розовым, крепкого, аппетитного бочка - и откусить. Вдохнув неиссякаемую ароматную свежесть, ощутить языком, нёбом льдистый, задорный яблочный дух, от которого становится светло и радостно.
        Невольно вспомнилось, как вскоре после скромной, не по чину строгой свадьбы мы с Лео поехали кататься в коляске по окрестным рощам, стоял такой же яркий морозный день. Солнце купалось в серебристо-морозном воздухе, и удивительное, наверное, свойственное только русскому человеку безудержное веселье рвалось из груди, заставляя подстегивать лошадей, гнать коляску все скорее, туда, где усыпанные серебристым инеем перелески скатываются в долины. Где шумливая река бьется о камни, вскипая белыми кудрявыми шапками на перекатах. Где так чуден сам воздух и удивительно тонко ощущается близость к матушке-природе.
        Лео покорил меня отнюдь не крестьянской чувственностью и внутренним благородством. Сильный, строгий и несказанно нежный, мужественный и в то же время легкоранимый, с незащищенной душой ребенка и мудростью убеленного сединами мужа, он воистину стал для меня тем светом, что согревает душу.
        Сейчас, когда уже почти месяц от него нет ни единой весточки, я поймала себя на мысли, что готова бросить все и бежать к нему в заснеженные горы Галиции, чтобы только убедиться в том, что он, мой муж, жив, что не ранен, не убит, по-прежнему гарцует на своем вороном и, взметнув над головой острую, чуть изогнутую казачью шашку, посылает эскадроны в яростную атаку».
        Катя прервала чтение, отхлебнула из чашки уже давно остывший кофе и обвела взглядом присутствующих. Тишина царила в комнате, Саша давно отставил недопитый бокал с коньяком, Сергей замер в напряженной позе, весь подавшись вперед. Марина, забравшись с ногами в кресло, молчала, обхватив колени руками. Катя перевела дыхание и, пролистав с десяток страниц, принялась читать дальше:
        - «Очевидно, нам придется переезжать. То, что творится кругом, не поддается никакому описанию. Лео уже выправил документы, но и с ними оставаться в городе, где нас все знают, крайне небезопасно. Не представляю, как мы сможем спастись. Уже распродали все, что только можно. Последняя ценная вещь в доме - мое пианино, но и оно может сослужить плохую службу. Не место такой вещи в доме простых людей, а именно их трогают в последнюю очередь. Лео служит в городской управе, или, как сейчас говорят, в совете. К нему обращаются самые разные люди, но, к сожалению, он слишком известен, бывший есаул не имеет права находиться при власти в такое время. Придется бросить все и бежать. Бывших офицеров осталось в городе крайне мало. ЧК регулярно проводят чистки. Люди исчезают бесследно. Потом исчезают семьи. Лео озадачен только одним: как спасти детей. Если старшему сыну уже четырнадцать, младшенькой, Владе, всего пять. Их жизнь под угрозой. Вчера забрали соседа, сегодня вывезли куда-то его семью. В любой момент могут прийти за нами. Леонардо стал нервным, дерганым, ложится спать с браунингом под подушкой. Как будто
это может спасти от десятка озлобленных равнодушных чекистов».
        Катя перелистала еще несколько страниц. Задумалась, прежде чем начать читать дальше.
        - «Теперь мы живем в жалкой халупе. Сняли за бесценок. Лео устроился работать учетчиком в лесной кооператив. Уже начал строить дом. Возможно, мы останемся жить здесь. В этом городе, на удивление, много евреев. Словно их не коснулись лихое время черносотенных погромов и последующие лихолетья. Они удивительно сплоченный народ, но с нами поддерживают равные отношения. Дети учатся в школе, только дочери часто болеют, стараюсь заниматься с ними, чтобы получили достойное образование. Очень жалею о проданном пианино, в новом доме оно пришлось бы весьма кстати. Девочкам необходимо знать не только алгебру, чтобы иметь собственное мировоззрение, необходимы и музыка, и живопись, и поэзия. Сыновья помогают отцу, вместе с ним ошкуривают бревна, что-то копают, возводят фундамент. Если не произойдет ничего непредвиденного, к зиме мы переселимся в новый дом».
        - Кроме дневников вы обнаружили еще что-нибудь? - спросил Саша.
        - Стоп! Я видел у тебя коллекцию подсвечников! Только сейчас вспомнил! Погодите! - воскликнул Сергей и чуть ли не бегом выскочил из комнаты.
        Не прошло и минуты, как он вернулся.
        - Посмотри! - Он поставил на журнальный столик очень простой с виду граненый подсвечник, на котором даже сквозь подтеки парафина проглядывала затейливая резьба.
        Саша с сомнением взял в руки старинную вещь, поддел с одной стороны неплотно прилегающий пласт парафина, снял его, обнажил почти полностью одну из граней.
        - Ничего себе! - тихонько прошептал он, вглядываясь в резьбу. - Этого не может быть! Если я не ошибаюсь, это четырнадцатый или пятнадцатый век. Подсвечник очень известного мастера. Постойте! - Саша подошел к шкафу и, почти не глядя, достал объемистую книгу. Быстро пролистав, нашел нужную страницу. - Смотрите! Это собрание подсвечников в Эрмитаже! Вот фото близнеца нашей вещицы! Так, что о них написано? Выполнены из серебра… известно всего два сохранившихся экземпляра… принадлежали роду князей Гольшанских. Ага, утерянный экземпляр, так. Подарены в 1856 году графу Орлову. Ребята, вы вообще догадываетесь, что у вас в руках?! Это ведь бесценная вещь! Представляете?! Это подсвечник самих Гольшанских! Рода, положившего начало целой череде королей Польских и великих князей! Зофья Гольшанская была женой самого Ягайло, именно ее дети, Владислав и Казимир, положили начало династии Ягеллонов на краковском троне!
        - Ты не допускаешь, что возможна ошибка? И потом, как он мог оказаться в руках Сапег? - попробовал остановить восторги хозяина дома Сергей.
        - Согласен, нужна экспертиза, но мне кажется, она только подтвердит уникальность находки. Поймите вы, наконец! Сам факт обнаружения этой реликвии говорит о многом. А что касается того обстоятельства, что подсвечник оказался у Сапег, нет ничего удивительного, в начале семнадцатого века замок в Гольшанах перешел во владение Сапег, как и многие другие земли князя Гольшанского. Но это уже совсем другая история. Вы должны понять очевидную вещь: Елена Сапега, прабабушка нашей Марины, принадлежала к древнейшему роду, объединившему в себе линии и Рюриковичей, и Гедеминовичей. По сути, она могла претендовать на любую корону в Европе!
        - Оставьте, Саша, какие в наше время короны! Вы хотите сказать, что во мне течет королевская кровь? - рассмеялась Марина.
        - Не сомневаюсь! Вы когда-нибудь видели фотографии или портреты своей прабабки? - вдруг спросил Саша.
        - Нет, - с сомнением в голосе ответила Марина.
        - А я отыскал несколько ее прижизненных фотографий и даже купил в свое время портрет. Правда, пришлось выкупать его через подставных лиц, но тем не менее он у меня! - с гордостью заявил Саша. - Идемте, я покажу вам его.
        Они поднялись на второй этаж - в уютной супружеской спальне, прямо в изголовье широкой кровати, висел портрет молодой женщины, вернее, даже девушки.
        - Вот, это и есть тот самый портрет! - с гордостью объявил Саша.
        - Это моя бабушка? - удивленно спросила Марина.
        - Нет, это скорее прапрапрабабушка. Бабушка Елены, жены Леонарда, но сходство с вашей прабабкой просто поразительное. Посмотрите на эти фотографии, - сказал Саша, доставая старинный альбом в сафьяновом переплете.
        С первой страницы на изумленную Марину смотрело необычайно красивое лицо белокурой девушки, почти подростка. Удивленно распахнутые глаза лучились каким-то непередаваемым светом. Остальные фото, их было всего пять, отражали разные периоды жизни Елены Сапеги. Но на всех фотографиях ее лицо было невероятно схожим с лицом Марины. Она и сама эта почувствовала. Даже руки, держащие альбом, задрожали. Сергей, стоящий рядом, бережно поддержал ее, опасаясь, чтобы девушка не потеряла сознание. Слишком велико было потрясение.
        - Друзья мои, может, продолжим читать дневники Елены? - предложила Катя.
        - Да, конечно, - с видимым усилием возвращая альбом Саше, сказала Марина.
        Забрав у вырывающейся из рук санитаров Крушинской ключи, двое оперативников отправились домой к попавшей в беду коллеге. Веселого в этом деле было мало. Кому приятно видеть, как сходит с ума человек, с которым ты проработал бок о бок много лет? Но все же странности на этом не закончились. Первое, что насторожило старшего группы, - растяжка, установленная на пороге дома. Едва открыли дверь, тонкая проволочка смутно блеснула на полу. Встречавшийся с подобными сюрпризами в Чечне, старший лейтенант поднял руку, призывая всех замереть на месте, и, опустившись на четвереньки, осторожно, стараясь не потревожить сюрприз, проследил, где может находиться мина. Закрепленное на проволоке колечко оказалось накинутым на самый обычный гвоздь, загодя вбитый в косяк. Второй конец уходил за легкую шторку. Очень медленно, ожидая любой неожиданности, старший лейтенант убрал тонкую ткань и… рассмеялся. На втором конце проволоки висел простенький колокольчик. Сняв его с крючка, он смотал проволоку и, убрав потешное препятствие, прошел в прихожую. Подобная растяжка оказалась не единственной, возле каждой двери висели
колокольчики. Назначение их могло быть только одно - предупреждать жильца о визите непрошеных гостей. Обнаружилась еще одна странность. Все межкомнатные двери оказались запертыми. Благо на связке, изъятой у Лары, ключей оказалось множество. Удивленные столь необычным способом обеспечения безопасности собственного жилища, оперативники отперли все замки. И столкнулись с новой неожиданностью - запертыми на ключ оказались и все шкафы, ящики письменного стола и, естественно, огромный, списанный недавно из управления несгораемый шкаф. В принципе задача опергруппы состояла в том, чтобы собрать необходимые для больницы вещи и найти адреса родственников. В личном деле, как это ни странно, никаких сведений не оказалось, хотя в управлении всякий знал о том, что у Ларисы Антоновны есть родная сестра, которая живет то ли в Москве, то ли в Подмосковье.
        Искать адрес попробовали в записных книжках - странно, но в них оказались лишь адреса и телефоны мужчин. Причем столько, что даже видавший виды старший лейтенант только усмехнулся, в его потаенном списке, пожалуй, женских телефонов было поменьше. Не находился лишь адрес сестры. Наконец, в нижнем ящике письменного стола удалось найти целую пачку писем, адресованных Ларисе Антоновне. Все они были отправлены ее сестрой. Поскольку неясно было, сколько времени проведет в больнице Лара, оперативники решили перевезти в управление все ценное, что было в доме. Что называется, от греха подальше. Естественно, пришлось открыть сейф. То, что оказалось в нем, стало открытием. Кроме дешевенького новодела, в неприметной жестяной коробочке лежали настоящие сокровища. Древнее, фамильное мужское кольцо, вернее, даже не кольцо, а настоящий стыгнет, перстень с фамильным гербом, слегка потускневший, тончайшей работы, под стать ему и серьги с почти не ограненными изумрудами. Еще несколько женских колец старинной работы - и это еще не все, пара медальонов с крошечными миниатюрами, на которых, очевидно, были изображены их
прежние владельцы. Не менее странной оказалась и опись содержимого коробочки. Кроме листка бумаги, которого не найдешь ни в одном жилом доме, на дне обнаружилась еще и старая фотография. Молодая девушка, изображенная на ней, поражала своей красотой и благородством. Даже сейчас, век спустя, оставалось лишь удивляться, что подобное совершенство могло существовать на земле. Старшего лейтенанта поразила подпись на фото - «Княжна Елена Сапега, 1908 год от Р.Х. Львов. Гимназия Св. Софьи». Теперь становились вполне ясными и родовой герб, и вензеля на старинных украшениях. Но как попали эти вещи к обычному милицейскому эксперту? Клад? Наследство? Некогда отнятое у настоящих владельцев? Вопросов оказалось намного больше, чем ответов. Старший лейтенант, решив, что о таких находках следует немедленно сообщать, тут же связался с майором Власенко.
        - Что там у вас? - сразу спросил Власенко. - Нашли адрес?
        - Да, и не только его. Тут обнаружились очень интересные вещи, но об этом лучше не по телефону, - ответил старший лейтенант. - Как Лариса Антоновна?
        - Трудно сказать, звонил сейчас в больницу, сказали, что пришлось сделать блокаду. Величает себя чуть ли не королевой английской, и все это на фоне мании преследования. Она уверена, что ее хотят не то ограбить, не то убить. В общем, совсем с ней плохо. Как закончите, возвращайтесь в отдел, нужно связаться с сестрой, вызвать ее сюда, пусть утрясает вопросы с Ларисой. Главврач, только посмотрев на нее, сказал, что шансов очень мало, болезнь крайне запущена. В такой форме надеяться на полное выздоровление не приходится. Следовательно, инвалидность, опекунство и все такое прочее.
        - Понятно. Мы скоро вернемся, привезем еще более интересные вещи.
        Катя взялась за вторую тетрадку, снова открыла наугад и начала читать:
        - «Вчера увезли соседа. Поздно ночью приехал черный ворон - и его забрали. Как всегда, ничего не объясняя. Я не верю, что он мог оказаться врагом народа. Так не бывает! Что это за народ, у которого кругом враги? На мой взгляд, вся его вина состояла в том, что он слишком верно служил этому народу и этой власти. Леонард очень обеспокоен, что-то постоянно делает в подвале. Пыталась расспросить - отмалчивается. На работе только и разговоров, что о чистках и заговорах вредителей. Сожалею, что сразу после переворота мы не уехали вместе с родителями в Германию. Если бы Леонард не был столь настроен против германцев, мне, наверное, удалось бы его уговорить, но, к сожалению, мы здесь. Очень опасаюсь за судьбу девочек. С сыновьями, надеюсь, будет проще, оба рвутся служить в армии. На мой взгляд, это правильно. Мужчина должен служить Отечеству, каким бы оно ни было. Не может же продолжаться этот кошмар вечно! К власти рано или поздно придут разумные люди. Восстановится законный порядок вещей, и не нужно будет скрываться от полиции, словно преступникам».
        Катя перелистала еще несколько страниц. Не останавливаясь на русском тексте, снова перешла к немецкому:
        - «Вчера Леонард, наконец, показал мне тайник. Страшно! Если уж мой муж так серьезно относится к возможности ареста, это говорит о многом. Лео сказал, что, если за ним придут, мне следует увести детей, укрыться в тайнике, а после пройти подземным ходом в старый погреб, но не раньше, чем через день. Выбраться наружу и уходить. Он оставил в тайнике письмо и адрес человека, который сможет переправить нас в Польшу. Когда я спросила, почему не уйти сейчас, всем вместе, он ответил, что в Польше ему делать нечего, а я смогу заявить о своем родстве и связаться с родными. Это правда, в Польше у меня много родственников. Но меня пугает обреченность Лео. Он сам не свой и постоянно думает о чем-то.
        Прошедший год не принес ничего хорошего. Лео стал замкнут, почти не разговаривает. Старший сын, Руди, после окончания школы собирается поступать в военное училище. Лео странно отнесся к его решению. Только сказал - поступай как знаешь. Для Лео такое поведение необычно. Он сам все время убеждал мальчиков в необходимости служению Отечеству. И вдруг такое равнодушие!
        Рудольфа призвали в армию, так и не дав возможности сдать вступительные испытания в училище. Теперь он служит в кавалерии, почти как отец. Буду молиться за него. Надеюсь, он сможет проявить себя.
        Сегодня объявили, что Польша напала на Германию. Мне трудно в это поверить. Конечно, Данцигский коридор унизителен для страны, но действовать силой против такой страны, как Германия, по меньшей мере безрассудно. Получила письмо от Руди, их кавалерийский полк перевели в район границы. Боюсь даже думать, что может случиться, если начнется война!
        Более удивительного ничего невозможно было себе представить, Россия вновь, вместе с германцами, разделила Польшу. Бедная, несчастная страна. Уж сколько раз ее рвали на части! Уничтожали, унижали, буквально стирали с лица земли! Сколько верных сынов Речи Посполитой сложили свои буйные головы за счастье и процветание Отчизны! И вот мой сын, с шашкой в руке, участвовал в очередном безжалостном разгроме моей родины! Как могло случиться такое? Почему небо не обрушилось на землю? Где все великие фамилии? Где вы, Потоцкие, Радзивилы, Вишневецкие? Где Чарторыйские, Огинские, Лисовские? Почему они и их многочисленные потомки не отстояли страну, не защитили от поругания?
        Руди приехал домой в отпуск. Ранение, которое он получил под Лидой, оказалось довольно легким. По большому секрету сын рассказал мне удивительные вещи. Оказалось, что довольно много солдат и офицеров, попав в плен польской армии, вызвалось сражаться против Германии. К несчастью, НКВД после окончания войны почти всех их арестовал.
        Странно, разве не фашистскую Германию постоянно называли нашим врагом?»
        Катя оторвалась от чтения и, подняв глаза, спросила:
        - Читать дальше?
        - К сожалению, уже пора спать. Мы собираемся завтра уезжать, и Сереже необходимо отдохнуть, - с ноткой сожаления в голосе сказала Марина.
        Пока Марина плескалась в ванной, Сергей потихоньку собирал вещи. Оставалась самая малость - утром попрощаться с хозяевами, забросить сумки в машину и отправляться в обратный путь. Сложность была только одна: провести последнюю ночь в одной постели с Мариной и остаться в живых. Это не шутка. Сегодня Сергей постоянно чувствовал, как ноет сердце. Раньше он даже не догадывался о его существовании. Безумно, страстно хотелось любви. Хотелось прикоснуться к ней, прижать к себе изо всех сил и любить, любить до изнеможения, до головокружения, до сумасшествия. Вот только нельзя! Она ясно дала понять, что то, что произошло, уже не повторится никогда. Сергей даже не попытался поговорить с Мариной. К чему? И так все ясно! Необходимо пережить эту последнюю ночь и вернуться назад, домой. Открыв бар, он потянулся к бутылке коньяка, но остановился, не тронул бутылку, захлопнул дверцу, сел в кресло и закрыл лицо руками.
        Легкий шорох, дуновение ветерка, шелест ткани. ОНА здесь! Сергей не пошевелился, не разомкнул пальцы, закрывающие глаза. Он чувствовал ее присутствие, желал увидеть ее, ощутить на губах непередаваемый вкус ее кожи - и не мог позволить себе этого.
        Чуть слышно скрипнул диван. Зашуршала простыня. Она легла.
        - Можешь смотреть, - сказала волнующим шепотом.
        Сергей, едва не взвыв от охвативших его чувств, резко встал и, не поворачивая головы в сторону Марины, быстро вышел из комнаты.
        Влад, изредка подсвечивая фонариком, уходил все дальше. На Слона ему, честно говоря, было наплевать, какая разница - выберется он или нет. Все равно им нет места в одном городе, а оставаться Влад не собирался. Если еще буквально вчера он был уверен в том, что Россия большая и место на ее просторах найдется всегда, теперь совершенно иные мысли тревожили душу. Вернуться к Славке, увидеть сына и вместе перебраться в какую-нибудь нейтральную страну, начать совершенно новую, счастливую жизнь. Забыть о том, что было, купить небольшой отель или ресторанчик, обустроиться и просто жить, ни от кого не завися и никого не боясь. Найти на земле такое место, где его никто не знает, казалось бы, просто, в конце концов, его разыскивают на Балканах, но есть еще Испания, Латинская Америка. Что с того, что он не знает местного языка? Это сущий пустяк. Немного английского для начала вполне достаточно, Славка свободно владеет немецким и английским, немного говорит по-итальянски. Не пропадут. А что касается сына, то уж ребенок точно легко выучит любой язык.
        Влад, размечтавшись, даже не заметил, что ход пошел под уклон. Он думал о достаточно практичных вещах: где сделать еще один паспорт, как по нему пересечь границу. Второй раз прорваться с боем вряд ли удастся. Нужно будет уходить относительно цивилизованно. Ни к чему появляться даже в такой стране, как Черногория, с новыми хвостами. Да и Славку легче будет убедить продать дело и переехать в другую страну, если за ним не будут бежать по пятам полицейские разных государств.
        Ход спускался вниз все круче, становился все более узким, наконец, в очередной раз, повернув, закончился крутой, выложенной камнем лестницей. Только теперь Влад обратил внимание на то, что стены сложены уже не из кирпичей, а из дикого камня. Это могло говорить только об одном: он перешел на еще более древний горизонт. Потолок становился все ниже и ниже, вскоре ход превратился в своеобразную трубу, облицованную гладкими речными булыжниками, даже не скрепленными семянкой. Дышать стало тяжело, из по-прежнему идущего наклонно лаза тянуло сыростью, застоявшимся воздухом и плесенью. Колени и локти уже давно намокли от сочащейся между камнями влаги. Липкая скользкая тина покрывала и пол, и стены, и потолок. И все же Влад упорно пробирался вперед. Что-то подсказывало ему, что скоро путь закончится. Он полз по подземному ходу уже больше часа. За спиной осталось не менее трехсот метров осклизлой вонючей трубы. Фонарь, который Влад теперь не выключал, едва светил. Лампочка чуть теплилась красным неуверенным огнем. Решив не спешить менять батарейки до тех пор, пока фонарь не погаснет окончательно, Влад,
извиваясь ужом, продолжал ползти вперед. Сбитые о камни колени саднили, казалось, конца ходу не будет никогда, только слепая злость гнала и гнала его вперед. Спертый, удушливый воздух не давал вздохнуть полной грудью. Сиплое, срывающееся дыхание, тяжкое головокружение, слабость и дрожь в мышцах явственно свидетельствовали, что начинается удушье. Холодный, противный пот заливал глаза. Теряя последние силы, Влад полз и полз вперед. Краем сознания он понимал, что, возможно, где-то есть другой выход. Но искать его просто не было сил и времени. О том, чтобы развернуться и выбраться назад, не могло идти и речи. Ход слишком узок, а пятится ногами вперед, не хватит сил. Он попросту задохнется. То, что ход, в котором он очутился, ведет под рекой на левый берег, Влад уже понял, теперь вся надежда была на то, что откапываться придется не слишком долго. Ему совершенно не хотелось умереть в каком-то метре от спасительного воздуха, когда не останется сил, чтобы выбросить последние комья земли. Сжав зубы, Влад пробирался вперед. Пальцы скользили на залитых водой камнях, местами целые струйки воды, просачивающиеся
сквозь кладку, стекали по разгоряченному лицу, спине. В некоторых местах вода стояла так высоко, что ему приходилось задирать голову к самому потолку, чтобы вздохнуть. Влад уже не в состоянии был о чем-либо думать. Он мог только ползти, передвигать налитыми свинцовой тяжестью руками и ногами, перемещать в узком ходу непослушное застывающее тело. Фонарик давно погас и сейчас бесполезной игрушкой болтался на шее. Через какое-то время дышать стало легче. Вскоре Влад убедился, что медленно, уверенно ползет вверх, местами приходилось даже карабкаться на довольно высокие ступени.
        «Скоро выход!» - обрадовался Влад и из последних сил пополз вперед. Ход поднимался наверх все круче, наконец появились ступени. Вода еще по-прежнему сочилась между камней, но уже не так обильно, как на середине реки. Вскарабкавшись по крутой лестнице, Влад наткнулся на какое-то препятствие. Привалившись спиной к холодным камням, грязными, дрожащими от напряжения руками вытряхнул из фонаря севшие батарейки, вставил свежие и нажал кнопку. Нестерпимо яркий после кромешной темноты луч выхватил из мрака толстые порыжевшие от вековой ржавчины прутья и могучий старинный замок. Хриплое, срывающееся дыхание нарушало неколебимую тишину подземелья. Перед тем как начать борьбу с решетчатой дверью, Влад заставил себя посидеть неподвижно, отдыхая после бесконечного путешествия под руслом реки. «Умели предки строить!» - мелькнула вялая, бессильная мысль. В том, что он сумеет теперь выбраться, Влад не сомневался. Осталась самая малость - проломиться через решетку и найти выход на поверхность.
        Успокоение приходило медленно; смежив воспаленные веки, он не заметил, как задремал, даже свет забытого фонаря не мешал ему. Прошло больше часа, прежде чем Влад проснулся. С жалостью посмотрел на едва светящийся фонарь. Осмотрел в слабом свете решетку, перегораживающую выход, выключил фонарь и принялся методично раскачивать упрямое железо. Звон и шуршание ржавчины заметались под каменными сводами. Влад упрямо, стараясь экономить силы, раскачивал, тряс, подергивал тяжелую дверь. В минуты отдыха пытался ковырять хитроумный замок, не прекращая попыток вырваться наружу. Лишь когда, сморенный нечеловеческой усталостью, он, наконец, снова провалился в сон, где-то на самой грани слышимости различил неясный шум.
        Жесткие, колючие струи ледяной воды больно стегали уже вспухшую, напряженную кожу. Склонив голову, Сергей упрямо стоял под душем, не обращая внимания на озноб, стучащие от холода зубы и посиневшие пальцы. Нужно во что бы то ни стало подавить в себе все мысли, чувства и желания, связанные с Мариной. Вытравить их, вырвать с корнем, уничтожить, совладать с собой и научиться жить так, словно ничего не было. Так, будто Марины не существует. Забыть безумие летней ночи, пляшущие звезды над головой, дурман росной травы, ее пьянящие губы, широко распахнутые глаза, обнимающие руки - все то, чего так ждал, о чем так долго мечтал и даже не решался намекнуть.
        Заледеневшей рукой Сергей закрыл воду, с трудом взял полотенце и принялся растирать пупырчатую синюю кожу на груди, плечах, спине. Ему не хотелось жить. Одна мысль о том, что завтра они вернутся домой и все станет по-прежнему, Марина опять превратится просто в отличного дизайнера, но никак не в жену, подругу или хотя бы возлюбленную, до смерти пугала его. Именно о такой женщине он мечтал всю жизнь, мучительно искал и никак не мог найти. Теперь, когда эта встреча, наконец, состоялась, он, как оказалось, не соответствует идеалам любимой. Он готов измениться. Стать таким, каким хотела видеть его Марина. Вот только вопрос: каким именно? Что нужно сделать, чтобы она сумела его полюбить? Калиновский не знал.
        В кухне свет не горел, только из-под двери их общей на одну-единственную, последнюю ночь комнаты робко пробивался тонкий лучик света. Осторожно повернув ручку, Сергей вошел и оторопел! Марина сидела на диване, охватив колени руками, и как-то очень внимательно смотрела на него.
        - Где ты был так долго, Сережа? - тихо спросила она, и сердце Сергея судорожно затрепетало. В голосе девушки звучала неподдельная тревога.
        - В ванной, - пожал плечами и невольно покраснел. Он ведь так и пришел в комнату, обернувшись полотенцем, уверенный, что Марина уже спит.
        - Ты смутился! - медленно, нараспев, с улыбкой сказала Марина, не сводя с него глаз.
        - Отвернись на секунду, я оденусь, - попросил Сергей.
        Воспользовавшись паузой, он в одно мгновение натянул брюки и рубашку. Когда он обернулся, Марина сидела в прежней позе, только закрыв глаза, по ее лицу блуждала легкая, загадочная улыбка. Еще не избавившись от смущения, Сергей присел в кресло напротив дивана и, продолжая любоваться лицом Марины, сказал:
        - Выходит, к тебе теперь нужно обращаться исключительно «ваше сиятельство»?
        - Это еще почему? - рассмеялась Марина.
        - Ну как же? Ты, как выяснилось, наследница не только найденных нами сокровищ, но и одного из знаменитейший имен в Европе! В тебе течет королевская кровь!
        - Не смейся! Какое это имеет значение, особенно сейчас?
        - Как знать, ты вполне можешь возгордиться и станешь еще более тщательно подбирать себе будущего мужа.
        - Брось, Сергей! Это полнейшая чушь! Лучше объясни мне, что с тобой происходит. Ты последние дни так напряжен, что даже подойти к тебе страшно! Иди ко мне, сядь рядом.
        Сергей, повинуясь чарующему голосу, встал, шагнул вперед, но сесть на диван рядом с Мариной так и не смог. Опустился на пол рядом с диваном, склонил голову. Чуть сдвинувшись вперед, она опустила руку на его коротко стриженную голову и принялась перебирать волосы.
        - Ну что же ты! Мой любимый дурачок! Решил снова не спать всю ночь? Ложись, тебе нужно отдохнуть перед дорогой. Пойми, Сереженька, я просто еще не готова. Потерпи, мой милый. Дай мне совсем немного времени. Я не могу тебе ничего обещать, но ты просто верь. Жди и верь. Мне нужно разобраться с собственными чувствами, мыслями, желаниями. Я не могу сказать, когда именно дам тебе окончательный ответ, но ты сильный, ты поймешь меня и простишь нерешительность. Только сразу не отказывайся от меня и не торопи. А сейчас ложись. Ты завтра утром должен быть в наилучшей форме. Не забывай, нам нужно доставить бабушку в целости и сохранности.
        Марина бережно, но сильно потянула Сергея на постель. Диван жалобно скрипнул, принимая его крупное, тяжелое тело. Накинув на еще не отогревшееся после ледяной воды тело простыню, Марина, не переставая поглаживать голову Сергея, тихонько прилегла рядом.
        Он лежал, боясь пошевелиться, только трепетно внимал нежным пальцам девушки. Ее слова, пусть случайные, пусть не несущие особого смысла: «Мой любимый» - вселяли надежду, давали пусть призрачный, но шанс когда-нибудь обрести Марину, стать ее мужем.
        Оставшись в одиночестве, в кромешной темноте, Слон упрямо разгребал песок. Медленно, по миллиметру, освободил сначала грудь, затем ноги. Наконец их удалось подтянуть, по-пластунски, очень осторожно он отполз от завала и, нащупав стену, привалился спиной к холодным кирпичам. Передохнув, поднялся и на занемевших, непослушных ногах пошел в сторону от завала. Чтобы не потерять равновесие, он постоянно вел рукой по кирпичной кладке. Сколько времени прошло с тех пор, когда удалось выбраться из-под завала, он не знал, просто тупо шагал вперед, пока ладонь не провалилась в пустоту. Замерев на мгновение, Слон ощупал проем и, убедившись, что это какой-то проход, двинулся в него. Успел сделать несколько осторожных шагов, как под ноги что-то попалось, и, споткнувшись, он рухнул вперед. Боль от падения была несильной. Только колено саднило, ободранное о какой-то предмет. Нашарив в кармане зажигалку, Слон оглядел помещение, в котором оказался. Ничего примечательного, такой же каменный мешок, какие здесь находились во множестве, но только с тем отличием, что в нем явно бывал Вьюн. Сомнений не было. Несколько
ящиков, тряпки, пахнущие оружейным маслом, грубо сколоченный стол, на нем банка с темной жидкостью. Под столом смутно виднелся еще один ящик, большой, окованный железом. Зажигалка нагрелась так, что уже обжигала пальцы. Даже после неяркого огонька темнота навалилась с новой силой. Перед глазами еще долго плясали странные силуэты, цветные пятна, острые колючие искорки. На ощупь, отыскав промасленную тряпку, Слон намотал ее на щепку и, чиркнув зажигалкой, поджег. Чадящее пламя нехотя охватило импровизированный факел, но тем не менее давало достаточно света, чтобы успешно ориентироваться в помещении. «Если здесь обитал Вьюн, вполне возможно, удастся найти много полезного. Оружие, конечно, навряд ли, а вот фонарь или что-то подобное - вполне», - размышлял Слон, вытаскивая из-под стола здоровенный сундук, который он ошибочно принял за ящик. Откинув крышку, Слон только ахнул. Коробка с красной надписью «Осторожно! Взрывчатка!» оказалась полной. Ровными рядами лежали картонные трубки с аммоналом. Здесь же - пачка с детонаторами и моток бикфордова шнура. Но это было еще не все! Фонарик, пусть простенький,
валялся на дне сундука вместе с топором и прочими инструментами. Жадно схватив фонарик, Слон нажал кнопку и едва не взвыл от досады. Батарейки оказались севшими, лампочка вяло покраснела и тут же начала медленно гаснуть. Отбросив бесполезный предмет, Слон продолжил поиски. Как ни странно, лампу, добротную, керосиновую, и жестяной бидончик с горючим он обнаружил в последнюю очередь. Слишком открыто она висела над столом, потому и не бросилась в глаза сразу. Перебрав свои находки, Слон подхватил под мышку коробку с аммоналом, рассовал по карманам огнепроводный шнур и детонаторы, засунул за пояс топор, забрал найденный здесь же довольно острый тяжелый охотничий нож и, подсвечивая заправленной под пробку керосиновой лампой, отправился разыскивать выход из подземного лабиринта.
        Узкие коридоры, нависающие над головой низкие сводчатые закопченные потолки, непонятные тупики - все перемешалось в голове Слона. Он брел, спотыкался, проклинал подземелье и безумно хотел выбраться наружу. Теперь он понимал, что самому, в одиночку, очень непросто будет найти выход. Попытки отыскать зал, в котором он последний раз отдавал приказы, не привели ни к чему. Слон чувствовал, что спускается все ниже, все глубже, и никак не мог отыскать ни одного прохода, ведущего вверх. Неожиданно он достиг очередной развилки. Один из ходов круто опускался вниз, а вот второй показался ему более обнадеживающим. Он выходил в небольшой круглый зал, на одной из стен которого явственно просматривался заложенный совершенно другим кирпичом проход или дверь. Простучав подозрительную стену, Слон приступил к работе. Топор звенел, откалывая небольшие куски твердого, словно камень, кирпича. Вскоре камера наполнилась висящей в душном спертом воздухе кирпичной крошкой. Дышать становилось все труднее. Легкие, казалось, наполнились песком и совершенно не принимали спасительного кислорода. Но каторжный труд принес
определенные результаты. Выбив один из кирпичей, топор Слона провалился в пустоту.
        Обретя надежду, Слон с удвоенной силой накинулся на стену. Рубил неподатливый кирпич, отплевывался от осколков и пыли до тех пор, пока топорище не хрустнуло, а сам топор не улетел в образовавшуюся дыру. Выматерившись, Слон попытался выдернуть из стены выщербленный кирпич, но только ободрал до крови руки. Старая, замешенная на яичных белках цемянка держала намертво.
        Слон в истерике еще какое-то время колотил кулаками стену, отделяющую его от свободы, пока не рухнул в изнеможении. Несколько раз стукнув о стену, Слон слизнул кровь с разбитого кулака и, приняв решение, приступил к его исполнению. Отрезав сантиметров двадцать от бикфордова шнура, он вставил его в запал и сунул в отформованное отверстие шашки аммонала. Вложив подготовленную взрывчатку в отверстие стены, Слон поджег шнур и, подхватив коробку с взрывчаткой, бегом бросился за поворот подземного хода.
        Томительно тянулись секунды. Ничего не происходило. Слон уже начал нервничать, не потух ли шнур. В этот момент тугая волна воздуха пронеслась по коридору. А следом громыхнуло так, что заложило уши. Лампа упала от сотрясения и потухла. Вязкая неподвижная тишина повисла в насыщенном пылью и гарью воздухе.
        Дрожащими от волнения руками Слон отыскал лампу, снял стекло и, чиркнув зажигалкой, поджег фитиль. Пламя занялось сразу. Первое, что увидел Слон, - расплывающееся пятно керосина, вылившегося из лампы. Чертыхнувшись, он поднял ее над головой и осторожно вошел в круглый зал.
        Стена стояла, словно не было ужасающего взрыва, только кирпичи в дыре почернели. Подойдя поближе, Слон не обнаружил даже трещин, на которые так рассчитывал. Вернувшись в свое укрытие, он взял коробку, вырезал в ней ножом отверстие и, снарядив сразу несколько шашек детонаторами, вставил запальный шнур.
        «Так оно надежнее, рванет - и от стены следа не останется!» - думал он, с силой вбивая коробку с взрывчаткой в брешь. Помедлив долю секунды, вынул из помятой пачки сигарету, прикурил, посидел немного возле свисающего шнура. От сигареты шнур загорелся легко. Споро шипя и разбрасывая с виду такие безобидные искры, огонек уверенно пополз вверх. Теперь Слон не спешил. Постоял, посмотрел на горящий шнур и неторопливо отправился в укрытие. Усевшись за поворотом, поставил лампу. Прислонился к стене и стал ждать. Сейчас, когда вместо одной шашки огонь подбирался к трем десяткам, стена не должна была устоять. Долгие секунды тишины, только едва слышно где-то капает вода да из коридора доносится шипение шнура, словно змея ползет.
        Слон явственно слышал, как негромко хлопнул запал, а затем… бушующее пламя вырвалась из-за поворота и, сметая все на своем пути, унеслось куда-то вниз по наклонному ходу. Слон еще с удивлением видел, как, задрожав, погас фитиль в лампе. Попытался вздохнуть, но воздуха не оказалось, только испепеляющий жар в одно мгновение выжег легкие. Ошеломляющий удар потряс катакомбы, у Слона полопались барабанные перепонки, но он уже не почувствовал этого. Неистовая сила взрыва подхватила его, швырнула о стену, пятная кирпичи горячей кровью, но, не утратив мощи, покатила, повлекла с собой вперед, размазывая по кирпичам то, что мгновение назад было Слоном. Швырнула в вонючую, пахнущую тиной и тленом воду, разрушила древний свод.
        Речная гладь вздыбилась на миг и опала, ненадолго образовав стремительный водоворот. Вода освобожденно ринулась в старинный подземный ход, туда, куда столетиями искала дорогу, но никак не могла найти. Шипя и пенясь, вода устремилась в обе стороны. Неподалеку от левого берега она настигла Влада, подхватила и со страшной силой бросила его на ржавую решетку. Хрустнула рука, вдавились в ребра осколки сломанных ребер. Остановившись на мгновение, вода неспешно отступила, оставив на каменных ступенях израненное человеческое тело.
        С выпученными глазами Влад лежал распростертый в луже крови, чувствуя, как на губах пузырится что-то теплое. Совсем близко, в каких-нибудь десяти метрах от него, на песчаном пляже мальчишки с изумлением смотрели на образовавшуюся на поверхности реки воронку, которая быстро затягивалась, будто застеснялась, показав свое нутро.
        Дорога домой. Долгожданная, немного тревожная. Нет, Сергей не беспокоился о делах или о том, как работает выпестованная им фирма, беспокоило другое. Марина. Сейчас она сидит рядом с бабушкой, о чем-то негромко разговаривает с ней. Сергей поглядывал на нее в зеркало заднего вида, и всякий раз у него сладко ныло сердце. Она рядом, возможно, навсегда. Вчера ночью она сказала, что не все потеряно, нужно просто подождать, и тогда…
        Вот и транспортная развязка. Машина уверенно поднялась на мост и устремилась вперед. Осталось меньше восьмидесяти километров. По сторонам потянулись леса. Полотно дороги то взбиралось на пологие холмы, то ныряло в долины крошечных речушек, причудливо петляющих среди зарослей кустарника и тростника. Впереди, справа на пригорке, к самому шоссе выбежала сосна. Выбежала и замерла в нерешительности. Сергей притормозил и свернул на небольшой уютный паркинг.
        - Передохнуть не хотите? - спросил, обернувшись назад.
        - Я с радостью! - воскликнула Марина и посмотрела на Владиславу Леонардовну. - Ты посидишь в машине или Сережа тебя вынесет на лавочку?
        - Тут посижу, милая, только дверь откройте. А вы погуляйте. Молодые, сильные, у вас вся жизнь впереди. Маринка, внученька, как я счастлива, ты не представляешь! Я чувствую себя удивительно свободной! Мне кажется, что, если удастся полностью встать на ноги, жизнь будет такой замечательной! Не поверишь, Мариночка, я снова хочу жить! Иди, видишь, Сережа ждет тебя!
        Марина, тепло обняв бабушку, прошептала ей на ухо:
        - Знаешь, бабуль, а я, кажется, его в самом деле люблю!
        - Все знаю! Иди! - улыбнулась в ответ Владислава Леонардовна.
        Марина подошла к Сергею и, взяв его за руку, сказала:
        - Как здесь чудесно! Дышится так легко! Не поверишь, я так устала за эту поездку, произошло много такого, что, наверное, приключений хватит на целую жизнь. Ты тоже так думаешь?
        - Да, Марина. Как бабушка?
        - Сказала, что хочет посидеть, подышать. Мы пройдемся немного?
        - Разумеется. Тут неподалеку родник. Вода в нем необыкновенно вкусная.
        - Я не хочу пить. Давай просто побродим немного, мне нужно подумать.
        - Хорошо, - согласился Сергей и повел Марину под сень деревьев.
        Ветер шумел в кронах высоких сосен, чуть подальше начинался настоящий лес, а здесь, на песчаном пригорке, уютно расположились скамьи, простенькие столы, сделанные из расколотых вдоль сосновых стволов.
        - Хочешь присесть? - спросил Сергей.
        - Нет, уже насиделась! Лучше погуляем.
        Калиновский кивнул в знак согласия и повел Марину чуть вглубь, к самой кромке леса. Рука ее покоилась в его ладони, и от этого ощущения душа Сергея взлетала к небесам. К сожалению, прогулка была недолгой. Пришла пора ехать дальше.
        Не прошло и часа, а джип, поколесив по городу, свернул в уютный дворик и замер у самого подъезда. Сергей на руках отнес Владиславу Леонардовну в квартиру. На пороге в нетерпении стояла хозяйка. Полина Велемировна неодобрительно посмотрела на дочь:
        - Почему так долго? Я понимаю, дорога, но неужели трудно позвонить?
        - У меня мобильник разрядился! А тебе самой трудно было взять трубку?
        - Неудобно, вдруг помешаю! - немного смущенно отмахнулась Полина Велемировна. - Сережа, да посадите же ее, наконец, что вы как не родной! Тяжело ведь на руках держать!
        - Ничего, мы уже за эти несколько дней сжились с Владиславой Леонардовной, - ответил Сергей, но все же осторожно опустил на пол бабушку. Бережно поддерживая ее за плечи, помог добраться до стоящего в прихожей кресла, усадив, обернулся.
        И Полина Велемировна, и Марина с удивлением смотрели на него.
        - Что-то не так? - усмехнулся он.
        - Нет, все нормально! - рассмеялась Марина, обнимая мать за плечи. - Ты видишь, мама, он уже полностью завладел сердцем бабушки! Если ты пообщаешься с ним хотя бы недельку, тоже полностью окажешься в его власти!
        - Не преувеличивай, - отмахнулась Полина Велемировна. - Дайте мне, наконец, поздороваться с бабушкой.
        - Давно пора, а то выясняете отношения между собой, я меня как будто и нет вовсе! - проворчала Владислава Леонардовна.
        Когда улеглись страсти, Полина Велемировна усадила всех за стол. Очевидно, готовилась к приезду дочери и бабушки она основательно. Сергей восторженно переходил от одного блюда к другому, прислушиваясь к разговору.
        - А знаешь, доча, мне все же немного жаль дома. Как бы то ни было, но в нем прошло не только твое, но и мое детство. С ним связано так много, что потеря его будет отдаваться болью всю жизнь.
        - Мама, но тут уж ничего не поделаешь. Во-первых, дом пострадал от пожара, во-вторых, там нужно жить, иначе, сама понимаешь, и бомжи могут забраться, и вообще. Подумай, как его содержать? - попробовала урезонить мать Марина.
        - Все равно, мне немного жаль, - осталась при своем мнении Полина Велемировна.
        - Мне тоже, но я не вижу другого выхода. Да и, кроме того, деньги, которые мы выручим за дом, не помешают.
        Сергей, видя, что он становится лишним при решении семейных вопросов, попробовал было попрощаться, но его остановила Владислава Леонардовна:
        - Постой, Сережа, твое мнение, пусть даже не сейчас высказанное, может быть решающим. Посиди, послушай, а позже, через недельку, если тебе не трудно, навести меня. Мы с тобой пошепчемся. Надеюсь, это тебя не затруднит?
        - Что вы! Я обязательно к вам приду. Хочется думать, что ни Марина, ни Полина Велемировна против не будут.
        Сергей действительно частенько навещал Владиславу Леонардовну, не только потому, что чувствовал определенную ответственность за ее судьбу, но и по той простой причине, что ему действительно весьма импонировала эта женщина. Он любил с ней побеседовать, послушать рассказы о старом Леонарде, о ее матери, Елене Сапеге. Да и дневники, которые теперь вечерами вслух читала Марина, представляли для него определенный интерес. Вот только больше не было никакого откровенного общения с самой Мариной.
        Марина начала даже подумывать о том, что у него появилась другая женщина - слишком разительна была перемена в отношениях. То, как трепетно и нежно Сергей относился к ней в Боброве, ни шло ни в какое сравнение с подчеркнуто деловым, совершенно ровным тоном, с которым он обращался к ней и дома и на работе. Странно, но червячок ревности поселился в ее душе и потихоньку кусал сердце. Испытав однажды отказ, почувствовав, каково это - быть отвергнутой, только сейчас, спустя долгое время переболев этим, Марина вновь столкнулась с чем-то похожим. Она терялась в догадках, но так и не могла найти решения. Неожиданно Сергей исчез. Просто утром позвонил в офис и сообщил секретарю, что будет отсутствовать некоторое время. Дальше начались странности. Дела на фирме шли своим чередом. Недавно принятый Сергеем заместитель успешно замещал его по всем вопросам, сам же глава фирмы только изредка звонил, уточнял некоторые детали, но в городе упорно не появлялся. Даже новый проект утверждали без него. Марина попробовала немного отойти от дел и все чаще начинала подумывать об увольнении, но, к сожалению, заместитель
отказался решать этот вопрос без Сергея.
        - Поймите, Марина, я неправомочен решать такие вопросы. Вы единственный специалист. Если вы окончательно решите оставить фирму, нам потребуется значительное время, чтобы подыскать замену. Попробуйте поговорить с Сергеем, только он может разрешить конфликт.
        - Но его телефон не отвечает! Я по нескольку раз в день пытаюсь с ним связаться, и все безрезультатно! - возмутилась Марина. - Как вы с ним связываетесь? У вас есть номер его другого телефона?
        - Нет! - коротко ответил заместитель. - Он звонит сам, когда считает нужным.
        - Разве номер не высвечивается?
        - Нет, скорее всего, стоит антиАОН. Я ничем не могу вам помочь.
        Вернувшись домой, Марина в тот же вечер снова попыталась связаться с Сергеем. Никакого результата. Она даже не могла себе представить, где он находится. Необъяснимая тоска овладела ею. Она вспоминала поездку в Бобров. Поиски сокровища, пожар, ужасное подземелье и то, как они оттуда выбирались. Много раз она пыталась запретить себе думать о том, что случилось душной летней ночью, но избавиться от волнующих воспоминаний оказалось выше ее сил. Воображение рисовало ей Сергея в объятиях другой, в то же время она даже не допускала мысли, что такое может случиться. «Ведь он любит меня! Любит по-настоящему и уже поэтому не сможет изменить!» - говорила она себе.
        Марина страдала, мечтала о том дне, когда, наконец, Сергей вернется и она сумеет с ним объясниться. В том, что она сказала бабушке во время возвращения домой, была только часть правды. Уже тогда она точно знала, что влюблена. Что не может больше дня провести без Сергея - и вдруг он покинул ее. Так не должно было случиться! Но это произошло. Теперь, теряясь в догадках, Марина невероятным усилием воли заставляла себя сохранять видимость благополучия.
        Владислава Леонардовна, обретя семью, воспряла духом и быстро пошла на поправку. Она уже вполне уверенно ходила по квартире, даже с небольшой помощью Марины или Полины Велемировны спускалась во двор, чтобы посидеть под старой липой. Однажды, когда Марина довела ее до любимой скамейки, она попросила девушку задержаться.
        - Посиди немного со мной. Я хочу с тобой поговорить.
        - Слушаю тебя, бабушка, - сказала Марина, садясь рядом.
        - Видишь ли, дорогая, дни мои сочтены. Мне осталось недолго, но умереть я хочу в покое и счастье. Я знаю, ты поступила очень благородно, оставив часть найденного вами в доме, для Саши. Мне звонила его жена, Катя. Она многое рассказала. Ты, как я вижу, не слишком торопишься шиковать и транжирить, верно, это не те деньги, на которых имеет смысл строить свою жизнь. Пусть хотя бы часть их достанется твоим детям. А еще лучше, если они вернутся в свой город. Пусть не все, но хотя бы немного. Там есть на что потратиться. Я имею в виду могилы предков. Но это не главное, я обещала Сергею, что все расскажу тебе, когда придет час. Так вот, он пробил. Вижу, ты очень обеспокоена его долгим отсутствием, но не печалься. Он начал какой-то совершенно новый, как он выразился, сумасшедший проект. Чтобы все хорошенько обдумать, ему необходимо побыть одному. Главное - вдали от тебя! Он тебя любит, но не видит ответных стремлений. Это я посоветовала Сереже уехать. Он согласился. Разлука делает чувства острее. Вспомни, что написала по этому поводу моя мать. Больше всего она почувствовала любовь к своему мужу, когда он
ушел на войну. Это чувство, взращенное и разлукой, и беспокойством о нем, позволило им затем в счастье прожить долгую жизнь. Ты ведь читала дневники моей матери? Не задумывалась ли ты над тем, как он, простой в общем-то казак, сумел покорить гордую княжну? Пусть род был обедневший, пусть от былого остались лишь воспоминания да парочка-другая семейных реликвий, все равно кровь оставалась благородной. Он оказался сильнее и благороднее многих других претендентов на ее руку, и пусть не сразу, но после свадьбы они получили родительское благословение. Подумай, легко ли ей, урожденной Сапеге, пришлось в простом домике на окраине Боброва? Да и после, когда учительствовала или заведовала крошечной библиотекой. Я помню, как мы жили, помню, как отец буквально носил маму на руках до самой ее смерти. Как горевал, когда ее не стало. Думаю, и Сергей из того же теста. Он настоящий мужчина, способный не только отстоять честь женщины, но и остаться верным ей до самого конца. Ты сказала мне, что, кажется, любишь его. Тебе все еще это кажется? Или ты уже уверена, что лучшего мужчины ты никогда не встретишь в своей        - Да, бабушка, я полностью уверена, что он мой, и только мой, я даже спать не могу, оттого что не знаю, что с ним, где он. Ты не представляешь, как много изменилось во мне самой с тех пор, когда я это почувствовала.
        - Ты счастливая! Мне так и не довелось встретить такого мужчину, а размениваться я не захотела. Твоя родная бабушка оказалась более решительной. Она не стала уводить из семьи мужчину, просто завела себе ребенка от него. Вырастила одна, так и не сказав отцу, что у него растет дочь. Вот как получилось.
        - Я об этом ничего не знала! Мама, как мне кажется, до сих пор не знает, кто ее отец.
        - А я тоже не знаю. Сестра скрыла от меня практически все. Только и знаю, что мужчина был настоящий и любил ее. Но разговор не об этом. Ты просто должна верить Сергею, он скоро объявится. Может быть, сегодня позвонит.
        - Почему ты в этом уверена? Он что, назначил точную дату?
        - Нет, просто я сегодня с ним разговаривала.
        - Что-о-о-о?! - воскликнула Марина. - Как разговаривала?
        - По телефону. Он изредка звонит мне, интересуется здоровьем, о тебе спрашивает, - спокойно ответила бабушка. - Только не смотри на меня как на умалишенную! Я совершенно серьезно тебе говорю. Ты целыми днями на работе, я сижу одна дома, он об этом знает. Только ты на него не злись, это я уговорила его не звонить тебе. Ты должна была сама во всем разобраться. Сегодня я сказала ему, что, если он задержится, может не застать меня в живых. Не удивляйся, я чувствую приближение смерти, потому и вызвала тебя на разговор.
        - Бабушка! О чем ты говоришь! Я же вижу, ты стала веселее, бодрее, пройдет совсем немного времени, и ты окончательно оправишься от болезни!
        - Уже не успею, - спокойно, словно о чем-то совершенно неважном, сказала бабушка. - Я знаю, о чем говорю. Ты просто поверь. Я не могу точно сказать, когда именно пробьет мой час, но ждать осталось совсем недолго. Мне бы только дождаться вашей свадьбы - и тогда можно собираться.
        - Бабушка, не говори так!
        - Пустое, милая, впрочем, если Сережа не позвонит, мало ли что может случиться, ты можешь связаться с ним сама, телефон записан в моей книжке, ну, ты знаешь, в той, что лежит на ночном столике.
        - Ну, бабушка! Прямо тайны мадридского двора! Ладно он! Но ты как могла со мной так поступить?
        - Успокойся! Я знаю, что делаю, из ума не выжила! Ты поняла, кто вам козни строил в Боброве?
        - Грешу я на тетку, на Лару.
        - Правильно грешишь, она ко мне все подкатывала, дом получить или до клада добраться. Она на все способна, жадная.
        - Ты думаешь, что это она хотела нас живьем сжечь?
        - Именно. Больше некому. Только она одна осталась из тех, до кого могли дойти слухи о том, что старый Леонард что-то спрятал в доме. Ну, хватит, помоги мне подняться. Холодает, пора домой. Осень в этом году ранняя будет.
        Сергей не позвонил в этот вечер, просто не было смысла, он уже подъезжал к городу, и проще, на его взгляд, было заехать к Марине, чтобы объясниться. Теперь, как он считал, у него были веские основания рассчитывать на благосклонность Марины. Не зря последние два месяца он столько трудился. Все же волнение его не оставляло. Разумеется, Марина подарила ему надежду, но все же она ничего не обещала. И это обстоятельство весьма беспокоило Сергея. Нет, он не сожалел о том, что сделал, деньгами не измеряется счастье. Важно, чтобы она согласилась. Уже много раз Сергей прокручивал предстоящий разговор и пытался предугадать реакцию Марины.
        Он остановил машину возле дома и долго не мог решиться подняться в квартиру девушки. Сомнения, которых по идее уже не должно было быть, навалились с новой силой. Что делать, если она скажет - нет? Отказаться от нее? Или же, напротив, с упорством, достойным лучшего применения, продолжать ухаживания до тех пор, пока лед ее сердца не растопится окончательно? Срочно нужно было найти выход, но как это сделать, Сергей не знал. Неизвестно, сколько бы он еще так просидел, если бы не стук в боковое окно. Подняв глаза, он увидел Марину. Улыбка на лице и тревожный взгляд - вот и все, что он запомнил в этот миг.
        - Ты ждешь, случайно, не меня? - спросила Марина, садясь рядом.
        - Видишь ли, я скорее не жду, я выжидаю. Вот, понимаешь, приехал, а подняться не могу. Страшно! - растерянно пробормотал Сергей.
        - Меня боишься? С каких пор я начал внушать мужчинам страх? Ты для начала попробуй поздороваться, что ли!
        - Да, конечно! Здравствуй, Марина! - начал он и осекся. В глазах девушки что-то промелькнуло такое, от чего во рту пересохло, словно в пустыне. Язык присох к небу, а голос внезапно изменил ему и зазвучал непривычно низко, будто из бочки.
        - Разве так здороваются после долгой разлуки? - как-то непередаваемо волнующе прошептала Марина и, подавшись всем телом вперед, обхватила его руками за шею, притянула к себе и сначала едва коснулась губами его плотно сжатого рта, а спустя мгновение уже припала к нему со всей нерастраченной силой.
        Только когда головокружение немного прошло, она, слегка отстранившись, сказала:
        - Увези меня отсюда - и поскорее.
        Мотор взревел. Тяжелый джип сорвался с места, будто от этого зависела жизнь. Срезая повороты, машина мчалась вверх по улице. Справа промелькнуло здание старой ратуши. Резко затормозив, Сергей бросил джип на узкую старинную улочку, почти перегородив ее огромным кузовом. Снова заскрипели тормоза. Теперь правый поворот, за окнами замелькали немногочисленные домики старого города. Джип присел в крутом левом вираже. Промелькнула полускрытая за высокими липами взметнувшаяся в небо колонна из красного гранита. Справа застыл бронзовый музыкант. Вечно летящее время замерло на фоне музея великого Мастера, а «фронтера» уже летела вниз по улочке, вдоль берега реки, чтобы, ворвавшись в крошечный старый дворик, застыть неподвижно у высокого крыльца.
        - Мы где? - спросила Марина, переводя дыхание, как будто не машина мчалась по улицам, а она сама опрометью бежала куда-то и только теперь, оказавшись в незнакомом месте, огляделась и самой себе задала нелепый вопрос.
        - Это мой дом, ты ведь еще никогда не была у меня. Вот, я привез показать, как живу, - смешно пожимая плечами, пытался объяснить Сергей.
        - Показывай! - выдохнула Марина, как будто собиралась шагнуть в ледяную воду.
        Тяжелая дверь отворилась без скрипа. Упала на пол ветровка Марины. Нестерпимо яркая вспышка пронзила сознание. Последнее, что сохранилось в памяти, - нетерпеливые руки и хриплое дыхание.
        Марина почувствовала, как легкий ветерок пробежал по обнаженному, такому еще ранимому телу. Голова кружилась. Сладкая дурманящая слабость сковывала движения. С трудом приоткрыв глаза, она увидела Сергея у распахнутого окна. Огонек сигареты алой звездочкой сиял на темном фоне деревьев.
        - Я тебя люблю! - почти беззвучно прошептали губы, и она сама удивилась, как легко произнесла эти слова. Они показались ей привычными и крайне важными, как будто всю жизнь училась их говорить. Теперь, когда пришла пора, они сами просились наружу, казалось бесконечно важным их повторять снова и снова, как заклинание, потому что от этого зависело все их будущее. Ее и Сергея. Мужа и жены. Сигаретная звездочка, описав огненную дугу, улетела в темноту. Комната опять погрузилась во мрак. Марина не столько слышала, сколько чувствовала приближение Сергея, невольно подалась навстречу ему, как бы давая понять, что ждала, мечтала, любила его, и только его. Создана была для него, как и он для нее, и в этом весь смысл земного существования.
        - Ты не оставишь меня? - прошептала она, когда Сергей, считая, что любимая спит, осторожно укрыл ее.
        - Никогда! Даже если ты попытаешься исчезнуть, я все равно найду тебя и верну. Потому что не смогу жить без тебя! Я люблю тебя, Марина! Больше жизни люблю! Только останься со мной, не исчезай, не отвергай, я не вынесу больше и дня разлуки.
        - Но это ты исчез, ты бросил меня в тот момент, когда я уже была готова сказать «да»!
        - Я хотел дать тебе время подумать, а кроме того, должен был подготовить для тебя свадебный подарок.
        - Это какой же?
        - Не скажу, пусть это станет маленьким сюрпризом.
        - Сережа, а я маме не позвонила. Она волнуется!
        - Не беспокойся, я уже поговорил с ней. Полина Велемировна знает, что ты у меня и что останешься до утра.
        - Но когда? Когда ты успел, ведь мы!.. - воскликнула Марина.
        - Дорогая моя, сейчас три часа ночи! Ты спала так, что хоть из пушки стреляй - не разбудишь! Я позвонил твоей маме еще вечером, сразу после того, как ты уснула, - успокоил ее Сергей.
        - Слушай, Сережа, я так голодна! У тебя не найдется чего-нибудь?
        - Увы! - рассмеялся Сергей. - В холодильнике даже мышей нет! Я же не появлялся здесь почти два месяца! Впрочем, если поскрести по сусекам, можно будет что-нибудь накопать. Подожди, сейчас при думаю, как спасти тебя от неминуемой голодной смерти.
        Он встал и, обернув полотенце вокруг бедер, вышел из комнаты. Марина, откинувшись на подушку, обвела взглядом комнату. Широкое, распахнутое в августовскую ночь окно. В углу смутно виднеется монитор компьютера. Там же - небольшой телевизор. На спинке удобного, но почему-то сугубо офисного кресла ее юбка. Эта небрежно отброшенная в спешке юбка почему-то вдруг очень смутила ее, Марина почувствовала, что мучительно краснеет. «Боже мой! Что же мы, даже и не поговорили, прежде чем наброситься друг на друга? Очень похоже на то! Я совершенно не помню ничего из того, что происходило после того, как мы вошли в его квартиру! Словно затмение какое-то нашло! Какой стыд! Сергей подумает обо мне невесть что!» Она целомудренно куталась в простыню.
        - Мариночка, пожалуйста, закрой на минуту глаза! Я сейчас включу свет, - послышался голос Сергея.
        Марина послушно смежила веки, но даже так свет ей показался чересчур ярким. Когда он осторожно открыла глаза, перед ней уже красовались поднос с чашкой консервированных персиков, бокал красного вина и вазочка с сухим печеньем.
        - Вот все, что могу предложить! - пожал плечами Сергей.
        Они пили терпкое вино, сладкий персиковый сок стекал по их лицам. Они целовались и, несказанно чумазые и счастливые, не могли остановиться. Громко смеялись, пытаясь накормить друг друга. Сергей, пригубив из бокала, прижался к губам Марины, согретое им вино пьянило так сильно, было таким восхитительным, что Марина не могла оторваться и пыталась как можно дольше продлить наслаждение.
        Пришло утро, но они не замечали ни солнечного света за окном, ни прохладного ветерка, который, распахивая шторы, хозяйничал комнате. Теперь во всем мире были только они. Их руки переплетались в объятиях, их губы ловили каждое неосознанное движение, их тела подчинялись единому вселенскому ритму, и уже не оставалось ничего, что могло бы их разлучить.
        Свадьбу пришлось отложить. Владислава Леонардовна в самом деле умерла спустя две недели после возвращения Сергея. Она ушла тихо, во сне, со счастливой улыбкой на лице.
        Унылый сентябрьский дождь рисовал дорожки на ветровом стекле. Джип почти уткнулся высоким капотом в разлапистую сосну. Марина молча смотрела на струйки дождевой воды, печально стекающие по стеклу.
        - Природа плачет, - грустно сказала она. - Бабушки больше уже никогда не будет, - добавила немного погодя.
        - Ничего не поделаешь, все рано или поздно уходят, - сказал Сергей. Он устал, все заботы по погребению легли на его плечи.
        - Мама тебе очень благодарна. Если бы не ты, то я просто не представляю, что бы мы делали. Поедем, нужно помянуть Владиславу Леонардовну, она очень много для нас всех сделала.
        - Это уж точно, если бы не она, то и мы бы не были вместе, - тихо сказал Сергей.
        Едва отыграв тихую по-семейному свадьбу, Марина с Сергеем отправились на очередную ежегодную выставку. За три дня напряженной работы заключили несколько контрактов, завели множество полезных знакомств. Утром, выезжая из гостиницы, Сергей неожиданно предложил отправиться отдохнуть на несколько дней. Марина, не задумываясь, поддержала предложение мужа. Проскочив кольцевую, Сергей уверенно направил машину на юг.
        Печальный осенний пейзаж, пролетающий за окном, навевал уныние. Ветер пригибал к земле бесстыдно голые молодые деревца. Нескончаемый дождь, казалось, навечно обосновался в здешних местах. Бесконечная печальная равнина простиралась вокруг. Многие тысячи лет здесь были бескрайние болота. Страшные, бездонные, с жуткими черными окнами трясин. Среди этих болот жили люди. Нищие, обездоленные. Пели унылые, печальные песни, отвоевывали у трясин пяди земли, растили хлеб, рассказывали детям легенды и странные, фантастические сказки.
        Марина вдруг ярко представила, как в затерянной среди редкого, болезненного леса избушке женщина качает ногой подвешенную к потолочному крюку колыбель, сучит бесконечную пряжу и тихим, печальным голосом напевает колыбельную. Мерцает робкое пламя лучины. Потрескивают поленья в печи. Темные, мрачные тени подрагивают в углах. Ночь за окном. Черная, безлунная. Небо, затянутое тяжелыми тучами, навалилось на окрестные болота, сеет холодным осенним дождем. До ближайшего хутора не добраться, завязнешь, шаг ступишь с раскисшей стежки, и навечно поглотит тебя ненасытная трясина. А ведь так и было, так и жили местные селяне, многие века боролись за выживание. Лет сорок назад веселые мелиораторы полностью уничтожили болота. Ровные квадраты полей, строгие линии каналов, идиллия, да и только. Но бороться с природой себе дороже. Не прошло и двадцати лет, как рукотворные поля начали понемногу превращаться в пустыню. Невзирая на дожди, каждое лето ветер, поднимая тучи черной торфяной пыли, уничтожал все, что пытались вырастить неразумные люди. Год за годом заносились песком каналы, природа, отвоевывая все новые и
новые участки, понемногу восстанавливалась, шаг за шагом заболачивая то, что отняли у нее.
        - Сереженька, а куда это ты меня привез? - с удивлением воскликнула Марина, увидев знакомый дорожный указатель.
        - Хочу тебе кое-что показать, - загадочно улыбнулся Сергей.
        Потянулись безликие новые застройки, затем все чаще начали появляться милые сердцу одно- и двухэтажные домики, старые, укрывшиеся среди садов, с высокими крылечками, резными ставнями. Промелькнули краснокирпичные крепостные строения, за спиной остался старый город. Перевалив за железнодорожный переезд, Сергей уверенно, словно к себе домой, свернул в переулок и покатил к бывшему дому Леонарда.
        Высокий кованый забор преградил путь. Сергей, не выходя из машины, что-то сделал - и ворота сами собой распахнулись. Джип въехал на усыпанную гравием площадку и замер у высокого крыльца. Дом, высокий, красивый, с резным балкончиком, высился на месте старого, построенного когда-то для урожденной княжны. Сергей, распахнув дверцу, помог выбраться восхищенной Марине.
        - Этого не может быть! - прижав руки к губам, прошептала она. - Когда же ты успел?
        - За то время, пока меня не было в городе! - с гордостью заявил Сергей. - Это и есть мой свадебный подарок!
        Утром, когда Марина проснулась, Сергея в спальне не оказалось. Весело потрескивали дрова в камине, на столе стояла чашка с парящим горячим ароматным кофе, аппетитные бутерброды лежали на тарелке радующей глаз горкой, откуда-то лилась приятная музыка, а за окном сияло неяркое осеннее солнышко. Доносились негромкие голоса. Марина потянулась в постели. Сердце переполнилось радостью. Позавтракав в одиночестве, потому что Сергей с кем-то разговаривал внизу, она не торопясь приняла душ и спустилась в гостиную. За столом сидели Сергей и дядя Саша.
        - Привет, соня! Решила отоспаться на всю жизнь? - с улыбкой спросил дядя Саша.
        - Я и не знала, что вы здесь! Какими судьбами?
        - По твою душу, красавица! Мы вот сидим с твоим мужем и рассуждаем, сегодня тебя поздравить или дождаться дня рождения.
        - Так до него же еще больше месяца! - воскликнула Марина.
        - Ясно, тогда сегодня! - сказал дядя Саша. - В таком случае слушай. Ты, наверное, не знаешь, что твоя троюродная тетка Лара находится в психушке. Оттуда она уже никогда не выйдет по одной простой причине: болезнь прогрессирует с такой скоростью, что медицина, увы, бессильна. Ввиду того что я остался единственным близким ей человеком, пришлось заняться всеми ее делами. Оказавшись не по своей воле попечителем Лары, я начал упорядочивать ее имущественные вопросы и натолкнулся на некоторые вещи, явно ей не принадлежащие. Уточнив юридические стороны этого дела, я уполномочен сообщить тебе следующее: кроме того, что вы нашли в доме и по праву принадлежит тебе, должен передать еще и некоторые фамильные драгоценности, которые оказались у Лары.
        С этими словами Саша положил на стол небольшой сверток. Марина осторожно, будто боясь чего-то, развернула его. Небольшая, тронутая ржавчиной зеленая коробочка с надписью «Ландрин», а в ней заботливо переложенные мягкой замшей удивительной красоты старинные серьги, кольца и медальон. Марина подняла изумленные глаза на Сергея, перевела взгляд на дядю Сашу. Но оба смотрели на нее такими невинными глазами, словно ничего удивительного не произошло.