Зеленая банда Альберт Юрьевич Байкалов
        При странных обстоятельствах пропал доктор Евлашкин. За несколько дней до этого загадочного происшествия он поступил на работу в экологическую организацию «Зеленая планета». Частный детектив Матвей, ведущий расследование, устраивается в эту же компанию инструктором по рукопашному бою и вскоре выясняет, что «Зеленая планета» занимается провокациями против российских добывающих компаний, а финансируют деятельность «Зеленой планеты» некие секретные международные корпорации. Самое интересное заключалось в том, что непосредственное руководство «Зеленой планетой» осуществлял кто-то из высокопоставленных российских чиновников. Чудовищная коррупция и огромные деньги, вращающиеся в этой криминальной корпорации, не оставляли Матвею никаких шансов вывести преступников на чистую воду и остаться живым…
        Альберт Байкалов
        Зеленая банда
        Пролог
        За десять лет до описываемых событий…
        Прикрываясь левой рукой от веток, Привезенцев упорно шел вслед за егерем, про себя проклиная тот день, когда согласился поехать в эту глушь. Все для него, коренного москвича, здесь было чуждым и враждебным. Город с серыми и безликими окраинами, его вычурно блестевший первыми побегами капитализма центр. Раздражали забитые ларьками и палатками улицы, тайга, которая начиналась сразу за рабочими окраинами, грозные необузданные реки. Даже погода. Все три дня, что шла конференция, лил дождь, который прекратился лишь накануне утром. Как всегда в таких поездках, Привезенцева не покидало ощущение, что он оказался на льдине, которую оторвало от берега и уносит в безбрежный океан.
        Привезенцев прилетел в Красноярск неделю назад по приглашению руководителя местного отделения «Зеленой страны» Шестаковой Ольги Михайловны. Организация была своего рода филиалом всемирно известного и скандального «Гринписа». По крайней мере, финансирование, задачи и цели практически совпадали. Привезенцев долго не мог понять, почему в думский комитет поступила заявка именно на него. Начавший свою карьеру в Институте проблем безопасности развития атомной энергетики, впоследствии он больше не имел отношения к защите окружающей среды. Хотя и в институте его обязанности были ограничены внедрением информационных технологий. Все последующие годы Юрий Сергеевич участвовал или был инициатором проектов, которые скорее наносили вред окружающей среде, нежели пользу. С нуля создал производство минеральных удобрений, отравив на прилегающей к комбинату территории два озера и небольшую речку, а став депутатом Государственной думы, лоббировал интересы нефтяных компаний по освоению месторождений на севере и в том же Красноярском крае. Однако ответ на этот вопрос был настолько неожиданным, что первый день своего
пребывания в Сибири Привезенцев чувствовал себя не в своей тарелке. После организационного собрания в каком-то Доме культуры, где довели время заседаний и порядок выступлений, в фойе к нему подошла сама Шестакова и безапелляционно призналась… в любви. Эта стройная, уже не молодая женщина рассказала, как уже много лет следит за его карьерой и читает все связанные с ним статьи.
        «…Конечно, выглядит странно,  — говорила она слегка надломленным, с хрипотцой голосом,  — что я в свои-то годы без ума от человека, с которым ни разу не встречалась. Зато теперь сама не смеюсь над теми, кто влюбляется в артистов и музыкантов»…
        От такой откровенности Привезенцев растерялся. А потом был ресторан, прогулки по вечернему Красноярску и страстная ночь… Однако уже на следующий день он искал причину, чтобы снова не оказаться у нее дома. Поэтому когда помощник сказал, что им предлагают поехать на пару дней в тайгу и поохотиться на маралов, Привезенцев безропотно согласился, не имея ни малейшего представления, что это за зверь такой. Его не удивило, что выезд был организован той же «Зеленой страной», представители которого три дня подряд с трибун вещали о бесчеловечном истреблении в их краях дичи и птиц.
        Вчера они на трех японских внедорожниках приехали на кордон к Гаршину. С первых шагов по двору, обнесенному, как в стародавние времена, частоколом из стволов молодых сосен, Привезенцеву стало ясно, что хозяйство у егеря, как предприятие военно-промышленного комплекса,  — двойного назначения. Расположенные на берегу живописного лесного озера, похожая на сказочный терем гостиница в два этажа с отдельными номерами, баня и сауна с бассейном были построены из дерева и хорошо вписывались в реальный природный ландшафт. И хотя егерь поначалу пытался убедить гостей, что все это сделано для ученых, которые изучают местную флору и фауну, никто ему не поверил.
        Впервые за все время пребывания в этих краях Привезенцев не жалел о потерянном времени. Да и как жалеть, когда обслуживанием дорогих гостей занимались пять сотрудниц местного отделения «Зеленой страны». Но и от секса с горячими сибирячками Привезенцев подустал. Поэтому когда в обед на кордоне появилась Шестакова, он, истощенный оргиями, парной и пивом, с ходу откликнулся на предложение Гаршина сходить на охоту. Однако запал сошел на нет, когда они отправились в путь. Дорога оказалась длинной. Подпрыгивая на ухабах, машина с азартом гончей неслась на север, смело бросалась вброд через ручьи и речки, веером рассыпая в стороны брызги, взбиралась на берег, сшибала нависшие над дорогой сосновые ветки, унося своих пассажиров в самую глушь сибирской тайги. По мере удаления от кордона Привезенцеву становилось все неуютнее. Но, как оказалось, это только начало. Оставив старенький «УАЗ» у скалы, в густом ельнике, они двинули дальше пешком.
        — Иван Николаевич!  — не выдержал Привезенцев и встал.
        — Чего?  — удивленно спросил егерь, развернувшись к нему лицом. При этом вид у него был такой, будто он давно забыл об идущем следом Привезенцеве и сейчас был ошарашен его голосом.
        — Долго еще?  — устало спросил Привезенцев.
        — Почти пришли,  — мужчина провел по покрытому рыжей щетиной подбородку рукой.  — Надо засветло позицию занять. Зверь ночью приходит… Мы сейчас по распадку пройдем еще с километр, а потом в горку. Там до солонцов рукой подать.
        Снова двинули в путь. Уже смеркалось, когда егерь круто повернул вправо и пошел осторожнее.
        — Вот и пришли,  — раздался вкрадчивый голос, и Привезенцев едва не врезался в широкую спину остановившегося на пути егеря.
        Он посмотрел вперед. В паре десятков метров, у основания березового кола, была яма. Она была в прямом смысле вылизана в земле на глубину штыковой лопаты животными, в разное время приходившими сюда, чтобы полакомиться солью. Привезенцев знал, что это не природный солончак. Охотники сами научились делать такую приманку для зверя. Приносят на себе соль по весне, когда земля еще набухшая водой, вскапывают грунт, потом перемешивают его с солью деревянным колом, чтобы запаха железа не оставить. Выбирают заранее место, откуда стрелять. Оно должно быть недалеко, а поэтому, чтобы зверь не почуял, его всегда обустраивают в том направлении, куда чаще ветер дует. Сразу оборудуют укрытие и даже вставляют в бойницу палку, чтоб зверь привыкал, что рядом с тропой что-то торчит. Когда придет время, ее заменит ствол ружья. Год, два, иногда больше уходит, чтобы пробил сюда дорогу зверь.
        — Подходить не надо,  — предостерег Привезенцева егерь.  — Запах зверь учует и не подойдет.
        — Я знаю,  — кивнул Привезенцев.
        Егерь направился чуть правее солонцов. Укрытие для охотников располагалось в яме, образованной при падении огромной сосны. Ее же ветки служили для укрепления бруствера созданного природой окопа. Вымытые дождями и отполированные ветром могучие корни застывшим взрывом торчали вверх.
        Егерь спустился на дно ямы, снял винтовку и вставил ее в небольшую амбразуру, из которой убрал палку, до этого имитирующую торчащий ствол.
        — Это чтобы зверь привыкал,  — зачем-то пояснил он, хотя Привезенцев ему уже говорил, что такая охота ему знакома. Даром что выдвигался в депутаты от соседней области, где за время предвыборной кампании успел не только поохотиться и порыбачить, но и обзавелся внебрачным сыном…
        Между тем Гаршин сбросил под ноги рюкзак, присел перед ним на корточки и отстегнул притороченный к нему свернутый в рулон коврик.
        — Устраивайся, чего стоишь?  — разворачивая подложку, сказал он.
        Шурша прошлогодней листвой, Привезенцев спустился в яму, сел прямо на землю и положил ружье рядом.
        — Значит, говоришь, бывал уже на охоте?  — прищурился егерь, расправляя коврик.
        — Бывал,  — подтвердил Привезенцев и прижал впившегося в шею комара.
        — Грызут черти,  — заметив, как сморщился московский гость, усмехнулся егерь.  — Потерпеть придется. Нельзя на охоте мазями мазаться. Зверь, он за версту чует даже запах мыла.
        — Я тут подумал,  — Привезенцев приподнялся и посмотрел в сторону солонцов,  — если завалим сегодня зверюгу, как мясо тащить?
        — Просто,  — хмыкнул егерь.  — Тут недалеко полянка есть. Там геологи стояли, расчистили все. Если что, вертолет закажем…
        — Вертолет?!  — опешил Привезенцев, одновременно прикидывая в уме расходы на перелет.
        — А чего ты удивился?  — Егерь вопросительно уставился на депутата.  — Губернатор лично распорядился. Шестакова уже маршрутный лист оформила, будто летит осматривать буровые на севере. Здесь же не Москва, у нас все просто…
        — М-да,  — выдавил из себя Привезенцев.
        От всего происходящего ему становилось не по себе. Слишком много чести даже для депутата. Он не первый год в политике и давно усвоил, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
        — Ты, Юрий Сергеевич, ложись,  — егерь насмешливо посмотрел на депутата.  — А то тебя с тропы видать.
        Привезенцев улегся на подстилку, осторожно вставил ствол ружья в просвет между двумя чурками и посмотрел на егеря.
        — Ты прицелься в вешку,  — стал наставлять егерь.  — Да так и оставь. Как стемнеет, следи за тем, когда она потемнеет. Это значит, зверь уже кормится, и можно стрелять.
        — Ее точно ночью видно будет?  — целясь в торчащую сразу за солонцами березовую палку, спросил Привезенцев.
        — Береста на темном фоне даже без луны будет видна,  — заверил Гаршин.  — Как подходить будет, услышим.
        — Солонцы старые?  — спросил Привезенцев.
        — Лет пять назад, по весне делал,  — на секунду задумавшись, сказал егерь.  — Как раз когда гостиницу строили… До этого были чуть дальше. Но там рядом поселок был, кто-то наткнулся и напоганил. Зверь ходить перестал.
        — В смысле, напоганил?  — не понял Привезенцев.
        — В прямом,  — хмыкнул егерь.  — Зверь, он ведь человека за версту чует. Брось перчатку или носок, вот и все…
        — Понятно,  — кивнул Привезенцев, ерзая на подстилке, сквозь которую в бока давили сосновые шишки и ветки.
        Лежа на животе, Гаршин поднял воротник куртки, отогнал от лица комаров:
        — Кончай разговоры разговаривать.
        Наступавшая ночь стремительно накрыла тайгу. Усеянное звездами небо будто бы стало ниже и повисло на макушках сосен. Окружившая логово охотников темнота гудела комарами и мошкой. Они забивались в глаза, нос, рот, забирались за шиворот и в рукава. Привезенцев держался из последних сил. В какой-то момент ему стало казаться, что еще немного, и он сойдет с ума. К этим прелестям прибавилась еще одна: он стал замерзать. Напитавшаяся за день потом и отсыревшая одежда уже не согревала.
        «Господи, какого черта!  — возопила душа.  — Еще немного, и я просто вскочу и брошусь прочь!»
        — Идет,  — едва слышно проговорил егерь, однако усиленное воспаленным сознанием слово прогремело раскатистым громом. Оно означало близкий конец мучениям. Даже если они не попадут в зверя или он просто не подойдет к солонцам, придется уходить. Второго раза не будет.
        Напряженно, до рези в глазах всматриваясь в белеющую на черном фоне вешку, Привезенцев весь превратился в слух. В какой-то момент ему показалось, что вешку закрыл-таки зубр своим мощным телом. Но егерь лежал, не шелохнувшись, и он понял, что это просто обман зрения.
        Наконец, каким-то внутренним чутьем Привезенцев ощутил, как напрягся его проводник. Почти одновременно он отчетливо различил неторопливый топот копыт и… Какое-то время Юрий Сергеевич не верил своим глазам и думал, что ему в очередной раз показалось. Вешка совсем исчезла.
        — Давай,  — едва слышно сказал егерь.
        Привезенцев надавил на спуск. Приклад ударил в плечо. Вспышка, осветившая на мгновенье мелкий кустарник и траву, и грохот как бы растянулись по времени. Ему стало ясно, что с небольшой задержкой выстрелил егерь. Не теряя времени даром, он потянул на себя цевье, перезаряжая оружие, и выстрелил еще раз.
        — Хватит!  — поднимаясь на ноги, выдохнул егерь.  — Вперед.
        Привезенцев выбрался из ямы и бросился к вешке. Натыкаясь на мелкие ветки и спотыкаясь о выпирающие из земли корни, они подошли к солонцам. Совсем рядом что-то тяжело вздыхало и всхрапывало.
        — Попали!  — возбужденно выдохнул Гаршин и всучил Привезенцеву в руки карабин.  — Надо быстрее в сторону оттащить, а то испоганит сейчас солонцы кровью!
        Темноту разрезал свет электрического фонаря, который заметался сначала по нижним веткам сосен, потом метнулся на почти идеально круглую, вылизанную сотнями животных яму и побежал в сторону, уткнувшись во что-то бесформенное и черное.
        Отчего-то Привезенцева обдало жаром. Он не знал почему, но в один миг вдруг понял, что это мгновение в его жизни переломное.
        — Мать честная!  — взвыл егерь.
        — Что?!  — Привезенцев не узнал своего голоса. А может, он задал вопрос мысленно? Так или иначе, но егерь услышал его:
        — Чего, не видишь?
        На негнущихся ногах Привезенцев подкрался к вздрагивающему при каждом вдохе существу.
        Егерь стянул с головы кепку:
        — Какого черта он здесь делал?
        Немея от страха, Привезенцев подошел и встал рядом. Некоторое время он не понимал, почему вместо марала с рогами у их ног оказался человек. Одетый, как и егерь, в камуфлированную куртку и штаны, он лежал на левом боку, спиной к ним, и таращился куда-то в темноту.
        Егерь нагнулся, схватил мужчину за плечо и перевернул на спину.
        — Э-эхэ!  — прохрипел мужчина и пустил ртом кровь.
        — Не жилец!  — констатировал Гаршин.
        — Это не я! Это ты! Я не стрелял!  — неожиданно стал оправдываться Привезенцев.  — Меня пригласили… Мне нельзя!
        — Хватит скулить!  — неожиданно прикрикнул на Привезенцева егерь и выхватил из его рук ружье.
        Привезенцев едва хотел сказать, что Гаршин взял не свое оружие, как тот нервно топнул ногой:
        — Отойди!
        Однако ноги Привезенцева словно прилипли к земле. Тогда егерь схватил его за шиворот и рванул. Привезенцев полетел на спину. От удара о землю из легких вырвался крик. От боли он скорчился. Однако тут же взял себя в руки и встал на четвереньки. Егерь стоял рядом, продолжая светить в раненого.
        — Вызывай вертолет!  — наконец пришел в себя Привезенцев.  — Чего стоишь?
        — Какой вертолет?  — раздался откуда-то сверху голос.  — Добьем и спрячем.
        В следующий момент над головой словно лопнуло небо. Грохот выстрела подбросил Привезенцева над землей. Одновременно он увидел, как вздрогнул раненый. Он почти выгнулся в мост, перевернулся на бок и затих.
        — Ты что наделал?  — медленно поднимаясь, прошептал Привезенцев.  — Да ты в своем уме?
        — Я-то в своем, а вот ты…  — егерь подошел к мужчине и присел перед ним на корточки: — Знаю я его — Колька Быстров. Еще тот браконьер. Видать, решил тоже здесь поохотиться, да припозднился. Вот не сразу к солонцам и вышел. Ты его за зверя и принял. Поделом…
        — Почему я?!  — взвыл Привезенцев.
        — Да потому что ты картечью бил,  — пояснил егерь.  — Вон как кучно легла,  — с этими словами он толкнул мужчину в плечо, и тот со странным кваканьем перевернулся на живот. Привезенцев увидел аккурат между лопаток множество алых точек размером с десятикопеечную монету.
        — Так это ты его сейчас!  — замотал головой Привезенцев.
        — Ага,  — усмехнулся егерь,  — только ты забыл, что я патроны тебе заряжал. Так вот, первый был картечь, и ты ее в спину ему зарядил. Второй — пуля,  — с этими словами он ткнул стволом в правый бок бедняги.
        Привезенцев увидел огромное пятно и торчащие из-под одежды хитросплетения кишок.
        — Эко я его второй раз как разворотил!  — с восхищением воскликнул егерь.  — Давай, хватай его за ноги! Знаю я тут одно место, и копать ничего не надо.
        Свет фонаря стал медленно меркнуть, а голос егеря удаляться. Тошнотворный ком, подкативший к горлу, вдруг заполнил голову…
        Глава 1
        Наши дни
        Сентябрь пришел дождями и ноябрьским холодом. Глядя на то, как лобовое стекло медленно покрывается мелкими каплями-линзами, Матвей Кораблев ждал Марту. Он подъехал к поликлинике с небольшим опозданием. Однако прошел почти час, а она все не шла. Конечно, можно было позвонить, но Матвей не имел такой привычки. Он знал, просто так она не задержится. Раз не подошла к назначенному времени, значит, есть на то причины. Либо больной сложный, либо главврач задержал. Ждать он привык. Можно сказать, несколько лет назад это было частью его работы. Приходилось часами, а иногда сутками сидеть в засадах, на солнцепеке или, наоборот, в снегу, когда нельзя пошевелить лишний раз рукой или ногой, сделать глоток воды, сходить без проблем по нужде. Но даже это время он привык использовать с пользой. Если нельзя двигаться телу, можно тренировать мозг. Так Матвей научился даже думать на английском языке и решать в уме шахматные задачки, исходные партии которых запоминал вместе с картами районов предстоящих действий и фотографиями лиц бандитов… Когда надоедало, начинал выполнять арифметические действия, деля и умножая
числа.
        С Мартой его свел случай спустя пару месяцев после развода с женой. Случилось это два года назад. Он, из-за нелепой случайности оказавшийся за воротами отряда специальных операций, первое время, что называется, «бомбил», зарабатывая на хлеб частным извозом. Однажды ночью заметил, как двое парней преследуют девушку, которая вдруг бросилась ему под колеса. Тогда пришлось вмешаться. Оказалось, девушка ходила по просьбе престарелой соседки в ночную аптеку. С тех пор они не расставались. Марте понадобилось много времени, чтобы привыкнуть к образу жизни Матвея, который нашел себя в частном сыске. Причем лицензию, которую ему вручили в благодарность за помощь полиции, Матвей до сих пор не использовал по прямому назначению и работал, что говорится, нелегально. Несмотря на это, в клиентах отбоя не было, а его репутация была лучше любой рекламы. Марта не раз составляла Матвею компанию в его расследованиях, которые могли завести куда угодно, от африканских джунглей до глухой сибирской тайги. Матвей в свою очередь смирился с ее хобби. Она могла увлечься решением какой-нибудь компьютерной задачки так, что
забывала про сон. В их головах были чем-то похожие, но свои «тараканы». С некоторых пор Матвей стал ощущать, что Марта его дополняет, как, возможно и он ее. Они знали друг друга и понимали с полуслова и с одного взгляда. Матвей уже не раз ловил себя на мысли, что чувствует, когда у нее неприятности, и наоборот — она неожиданно звонила и справлялась о делах именно тогда, когда у него были проблемы. Теперь у него появилось ощущение, что если она вдруг умрет, он, как сиамский близнец, не проживет и дня…
        Двери открылись, и в салон, вместе с запахом дождя и свежести, наконец забралась Марта.
        — Давно ждешь?  — Она чмокнула его в щеку, тут же потерла место поцелуя холодной ладошкой и полезла в сумочку.
        Матвей повернул ключ в замке зажигания и посмотрел на нее.
        Легкий румянец, голубые глаза под ресницами, на кончиках которых алмазной крошкой блеснули мелкие капли…
        — Что, шеф задержал?  — Матвей включил левый поворотник.
        — Представь себе, нет.  — Она заглянула в зеркальце, быстро поправила челку: — У Евлашкиной сын пропал…
        — Как?  — с безразличием в голосе спросил он, тут же представив эту полную женщину. Она была невропатологом и занимала кабинет по соседству с Мартой. Давно заслужив пенсию, Антонина Алексеевна продолжала работать.
        — Именно это и хотелось бы узнать,  — Марта убрала мизинцем невидимую соринку с уголка губ.
        — Но хотя бы что предшествовало его исчезновению, можешь сказать?  — он щелкнул рычажком на рулевой колонке. Дворники плавно описали дугу, сгоняя воду, и вернулись обратно. Взору открылся стоявший у обочины внедорожник с налипшими на крышу желтыми листьями. Над тротуаром раскачивались зонты. Пестрые, бордовые, черные… Нескончаемый поток странным образом двигался в обе стороны, и если долго смотреть чуть поверх разноцветья полусфер, то в какой-то момент начинало казаться, будто укрывшиеся под ними люди никуда не спешат, а стоят на месте и просто качают ими вверх, вниз…
        — Устроился работать в «Гринпис»,  — Марта закрыла зеркальце и убрала его в сумочку.
        — Куда?  — подумал, что ослышался, Матвей и включил левый поворот.
        — «Грин-пис»,  — по складам сказала она.  — Организация по защите животных и окружающей среды.
        — Да понял я,  — кивнул Матвей, отъезжая от бордюра.  — Он что, ботаник?
        — Какой ботаник?  — отчего-то обиделась Марта.  — Совсем даже нет.
        — Но зверушек же он любит?  — повеселел Матвей и тут же с шутливой грустью поправился: — Или любил?
        — Типун тебе на язык!  — она обиженно надула губы и толкнула его в бок кулачком.  — Между прочим, Федор — альпинист.
        — Даже так?!  — поддельно восхитился Матвей.  — Уже интересно.
        — Зря иронизируешь,  — продолжала она дуться.
        — И как же он туда попал, а потом пропал?
        — Нашел объявление в Интернете, что в команду экипажа «Воин радуги» требуются матросы и вообще рисковые люди. Отправил резюме. Через несколько дней пришел ответ. Сходил на собеседование, после которого вернулся в хорошем настроении. Говорит, на судне места были распределены, но ему предложили другую, тоже рисковую работу.
        — «Воин радуги»?!  — неожиданно вспомнил Матвей хорошо известную ему диверсию французских спецслужб.
        — Почему ты так удивлен?  — насторожилась она.
        — В восемьдесят пятом году прошлого века в заливе Матури в Окленде, это Новая Зеландия, судно с таким названием было затоплено французскими спецслужбами.
        — Зачем?  — удивилась Марта.
        — Так пытались предотвратить саботаж ядерных испытаний в Тихом океане,  — объяснил он.  — В общем, это «корыто» бездарно взорвали…
        — Почему корыто и почему бездарно?  — продолжала она засыпать его вопросами.
        — Первоначально это был рыболовецкий траулер.  — Матвей ловко обогнал тащившуюся впереди «Газель».  — А бездарно, потому что два диверсанта попались…
        — И что с ними сделали?  — испуганно спросила она.
        — Съели, кажется,  — пошутил он.
        — Дурак!
        — А если серьезно, то после выплаты компенсации их вернули во Францию…
        — Так или иначе, но сейчас у «Гринпис» есть такой корабль,  — продолжала Марта.  — Еще «Арктик Санрайс»…
        — Кстати,  — увлеченный воспоминанием, перебил он ее,  — согласно древней индийской легенде, когда наступит конец света, с небес спустятся воины радуги, которые спасут людей от гибели.
        — Теперь понятно, почему этот корабль так назвали,  — задумчиво сказала она.
        — Погоди!  — осадил ее Матвей.  — Того, что ты уже мне сказала, достаточно, чтобы сделать вывод: — Федор искал приключений или,  — он снова улыбнулся,  — смерти. У него на личном фронте все в порядке?
        — А что?  — спросила Марта.
        — Ничего,  — пожал он плечами.
        — Ты же тоже не любишь обычную работу,  — нахмурилась она.  — Тебе драйв подавай.
        — Согласен,  — кивнул Матвей и вдавил педаль в пол. Ровно урча, внедорожник мгновенно набрал скорость. Летевшая из-под колес попутных машин вода разбивалась встречным потоком воздуха на грязные брызги размером с дробину. Смешиваясь с дождем и барабаня в лобовое стекло, они вынуждали говорить громче. Дворники заработали чаще.
        Некоторое время ехали молча, слушая пульсирующий гул разбушевавшейся стихии.
        — Знаешь,  — наконец нарушил он молчание,  — драйв тоже бывает разный. Я, например, не полезу на Эверест ради забавы. Зачем лишний раз рисковать? Другое дело, когда ты подвергаешь свою жизнь опасности ради другого человека. Я не говорю, конечно, о летчиках-испытателях, полицейских или пожарных. Это другой вопрос. Но вот так вот, ради каких-то амбиций и для того, чтобы потом похвастать друзьям, в горы не попрусь. Не потому что боюсь,  — он включил правый поворот и въехал во двор.  — Просто во всех таких авантюрах в большей степени человек зависит не от своих физических данных, а от провидения. Можно просто свалиться в трещину, попасть под лавину… Ради чего?
        — Понятно,  — задумчиво сказала она.
        — Опять же, другое дело, если я сейчас решу заняться поиском твоего альпиниста, риск в этом случае будет оправдан.
        — Я так и знала,  — упавшим голосом констатировала Марта.
        Матвей остановил машину на площадке и заглушил двигатель:
        — Мне показалось, что ты изначально на это рассчитывала.
        — Я хотела тебя попросить помочь ей,  — неожиданно призналась она.
        — Не узнаю тебя,  — Матвей вынул ключи из замка зажигания.  — Обычно ты, наоборот, всячески препятствуешь моим начинаниям.
        — Просто Антонина Алексеевна хороший человек,  — стала оправдываться Марта.  — Мне ее жалко. Она часто поднимала панику из-за пустяков. Думаю, и на этот раз так же. Может, у него батарейка разряжена или деньги кончились…
        — Так вся паника только из-за того, что этот оболтус не отвечает на звонки?  — удивился Матвей.
        — Представь себе, да!  — Марта развернулась к нему всем телом.  — Уже три дня прошло.
        — Пора в полицию обращаться,  — хмыкнул Матвей.  — Он случайно не запойный?
        — Ты что?  — изумилась она, словно знала этого Евлашкина с пеленок.  — Я же говорю, альпинизмом занимается.
        — Одно другому не мешает,  — резонно заметил Матвей.  — Может, он вообще сменил свое амплуа? Сколько ему лет?
        — Тридцать,  — на секунду задумавшись, ответила она.
        — Специальность,  — продолжал он допрос, пытаясь мысленно нарисовать психологический портрет мужчины.
        — Тоже врач,  — пожала она плечами.
        — Дай попробую угадать,  — осенило его,  — вы знакомы, но ты не хочешь этого признать?
        — Ты чего там надумал?  — возмутилась Марта, но тут же успокоилась: — Ну да, знакомы. Но ты не подумай,  — спохватилась она.  — У нас с ним ничего не было. Он работал на «Скорой», приходил к маме обедать. Так, общались…
        — Чего же его тогда в «Гринпис» потянуло?
        — Желание заработать и драйв,  — повторилась она.
        — Хорошо, пойдем,  — он толкнул дверцу.
        Дождь почти прекратился. Шлепая по лужам, они направились к подъезду.

* * *
        Убирая трубку телефона в закрепленный на поясе чехол, Привезенцев увидел, как Галина свернула с асфальтированной тропинки в лес, и ускорил шаг. Юрий Сергеевич отстал от жены из-за звонка Ильи, который предупредил, чтобы они не отходили далеко от дорожки. Забота помощника умиляла депутата.
        — Куда это ее понесло?  — Привезенцев оглянулся назад. Странно, но парочка шедших за ними влюбленных куда-то пропала.
        — Наверное, на дорожке остались,  — сделал он вывод, ловя себя на мысли, что размышляет вслух.
        Технопарк был расположен в живописном месте. Огромные сосны, покрытые мхом камни, журчанье ручейков, хранивших свою прохладу в тени склонившихся над ними ив, и березовые рощи образовывали природный ландшафт, в который архитекторы гениально вписали современные учебные корпуса и здания лабораторий. Впечатляла своим дизайном и жилая зона, дома которой прикрывали этот уголок рая от проезжавших по Можайскому шоссе машин. Проведенные здесь работы поражали воображение. Казалось, будто это другой мир или измерение. Привезенцев долго не мог поверить своим глазам и не переставал удивляться. Не может быть так хорошо совсем рядом с сыростью и унылой грязью российских городов. В инновационном центре даже погода казалась совершенно другой. Здесь совсем не тяготило ненастье. Будь его воля, он бы с удовольствием поменял одну из своих квартир в центре Москвы на ту, что здесь предоставляются молодым ученым. Но пока нельзя. Для постоянного проживания местный жилой фонд не предназначен. Наслаждаться этими красотами могут лишь те, кто работает на будущее России…
        Привезенцев дошел до того места, где жена ушла с тропинки, и остановился:
        — Галя!
        Однако темнота ответила зловещим шумом невидимой листвы от вдруг набежавшего ветерка. Закачались нависшие над тропинкой ветви сосен, ожили на асфальте причудливые тени. Привезенцеву стало жутко. Он оглянулся по сторонам, не зная, как быть.
        «Куда она могла пропасть? Может, вспомнила юность и решила поиграть?» — он поежился.
        Идти следом за супругой, уходить с освещенной фонарями тропинки не хотелось. И не только из-за предупреждения Ильи. Казалось, в начинающейся в двух шагах темноте бездна…
        Он нерешительно сделал шаг, потом второй. Под ногой хрустнула ветка. На мгновенье заполнивший тишину звук подбодрил. Привезенцев прошел совсем немного, как вдруг ему показалось, что он вовсе не в Сколково, а где-то совсем далеко, на чужой и недружелюбной планете. Теряя над собой контроль, он развернулся и бросился обратно, про себя ругая шутницу-жену. Однако Привезенцев шел, а тропинки и спасительного света все не было.
        — Да что это со мной?!  — не своим голосом сказал он и остановился.  — Неужели не туда пошел, а наоборот?
        Странно, но окружавшая чернота словно ожила. Стало казаться, будто она осторожно наползает, обволакивает, чтобы заполнить его и поглотить.
        Он развернулся на сто восемьдесят градусов и бросился обратно. Ветки захлестали по лицу. Лес становился все гуще. Наконец он встал.
        — Галя! Ты где?!
        Привезенцев был на грани сумасшествия. Она что, под землю провалилась?
        Развернувшись, он двинул в сторону. Неожиданно деревья расступились, и стало светлее. Привезенцев пошел медленнее и оказался у поваленного дерева. Причем с ходу понял, что это место походит на то, где он был много лет назад…
        Шаг, другой… Торчащие застывшим взрывом вверх корни, яма, дно которой засыпано листвой, и сваленные на ее кромке толстые ветки… Господи!  — взревела душа. Здесь даже лежала накидка, оставленная егерем. Только подумать! Она вовсе не истлела.
        Привезенцев развернулся. Неведомая сила потянула его туда, где умер подстреленный им браконьер. На глаза попалась валяющаяся гильза. Но он даже не задержался. Ноги сами несли его туда, в черноту чащобы, где бедняга обрел свой покой. Вот и камни…
        — Галя?
        Жена сидела на корточках перед свежевырытой ямой. «Странно,  — подумал он.  — Но это место точно должно быть дальше!» В это время супруга обернулась. Взгляд ее глаз толкнул его в грудь, и он полетел на спину. Нет, не может быть! Вместо лица Гали была предсмертная маска браконьера.
        — А-аа!  — Привезенцев зажмурился от света.
        — Ты чего?  — голосом жены спросил покойник.
        Привезенцев вдруг увидел торчащие из-под одеяла ноги, очертания телевизионной панели, два квадрата картин…
        На плечо легла ладонь:
        — Господи, как ты меня напугал!
        Он накрыл ее ладонь своей:
        — Я что, кричал?
        — Ты себя совсем не жалеешь,  — с укоризной сказала Галя.  — Что приснилось?
        — Не помню,  — соврал он.
        — Ты весь мокрый,  — она провела ладонью по его груди.
        Привезенцев убрал ее руку, развернулся, свесил с кровати ноги, встал и поплелся на кухню.
        Наполнив стакан водой, он некоторое время смотрел на то, как мелкие пузырьки поднимаются на поверхность и лопаются. Потом неожиданно перевернул стакан в раковину и решительно подошел к бару. Достав из него бутылку «Хенесси Ричард», взвесил ее на руке. Подумать только! Сделанная из хрусталя, вместе с содержимым она стоила столько, сколько получает за год провинциальный врач. Привезенцев гордился, что достиг таких высот и благополучия, которые могут позволить не задумываясь покупать подобное пойло. Однако пить даже его среди ночи было как-то не с руки. Он представил себя в трусах и майке, сидящим на табурете барной стойки с опухшим лицом, и усмехнулся. Решительно вернув декантер известной торговой марки «Сэйт Луи» на полочку, Привезенцев запустил руку за ряды дорогих сосудов разных форм и расцветок, нащупал и схватил за горлышко «Столичную». Устроившись за столом, с хрустом открутил пробку, наполнил до половины стакан и задумался. С некоторых пор Юрий Сергеевич стал придавать значение снам и событиям. Суеверие развилось не на ровном месте. Как объяснить, например, поломку на шоссе, что случилась
месяц назад? Вроде бы мелочь, спустило колесо. Водитель вовремя заметил это и съехал на обочину. На то, чтобы подкачать его, ушло совсем немного времени. А когда тронулись в путь и проехали пару километров, оказались в пробке. Как выяснилось, впереди на встречную полосу вылетел топливозаправщик. Перевернувшись на бок, он собрал с десяток машин и загорелся. Были жертвы. Тогда Привезенцев произвел в уме нехитрые расчеты и пришел к выводу, что если бы не задержка на те несчастные десять минут, среди искореженных и почерневших остовов машин был бы и их «БМВ». Галя утверждала, что это случайность, но он был убежден — это провидение. И так было не раз. Взять хотя бы тот случай, когда Светлов предложил ему прокатиться за город в сауну. Привезенцев едва не решился составить ему компанию. Но неожиданно позвонила тогда еще невеста Галя, с которой они накануне повздорили, и сказала, что ждет его у речного вокзала. Отказаться от встречи он не мог. В этот день они помирились. А спустя час пришло известие, что банкир и его окружение расстреляны во дворе загородного дома.
        Сейчас, размышляя над увиденным сном, он пытался понять, какого события нужно ждать. «А может, здесь и нет никакого подтекста?  — ужаснулся он.  — Что, если спустя столько лет всплыла вся правда о том, куда пропал браконьер Колька Быстров?» Как Привезенцев ни пытался прогнать эту мысль, она настойчиво обосновалась где-то в глубине мозга и начала свербеть:
        «Нашли, нашли…» — скрипучим голосом твердило второе «я».
        «Кто его найдет на такой глубине?  — возражал он невидимому и сидевшему где-то внутри него оппоненту с мерзким и тоненьким голоском.  — Мало того что там вымоина была, так мы еще на полметра ее углубили! Даже если медведи труп разрыли, так кости давно по лесу зверье растащило».
        «А ты не подумал, что твой егерек по пьяни мог проболтаться?» — проскрипел голосок звуками расстроенной скрипки.
        Привезенцев посмотрел на часы. Стрелки сошлись на пятерке. С учетом разницы по времени в Красноярске уже девять. Может, правда именно в этот момент Гаршину надевают наручники? «А почему ты так уперся в этого мужика?  — неожиданно спросил сам себя Привезенцев.  — Он, может, умер давно. Ему в те годы было за шестьдесят, а сейчас? Бояться не его надо, а эту сучку!» Нужно отдать должное тому, кто все это организовал. Неплохо сыграла тогда свою роль Шестакова. Он вспомнил, как она объяснялась ему в любви, как стонала в постели… Тогда его просто подставили. Узнал Привезенцев об этом не сразу. Дали прийти в себя, чтобы не наделал глупостей и не побежал с повинной в милицию. Юрию Сергеевичу уже перестали сниться кошмары и он давно не вздрагивал от каждого стука, не начинал трястись, когда на нем дольше, чем положено, задерживал кто-то взгляд, когда явился он. Седой, высокий, сухощавый, с глубоко посаженными глазами и впалыми щеками, Неклюдов походил на Люцифера, сошедшего со сцены Большого театра. Скорее, так оно и было. Ведь Привезенцев едва не умер, когда старик безапелляционно сунул ему под нос
фотографию браконьера. А потом были приказы. В среднем раз в полгода он выполнял поручения этого человека. Они были разными, не всегда сложными. Ко всему старик неплохо платил. Постепенно Привезенцев свыкся с тем, что делает, а потом и вовсе начинал волноваться, если долго не требовалась его работа. Что он только не делал. Лоббировал законы, которые сам толком не понимал, используя депутатский мандат, инициировал проверки предприятий, возбуждение уголовных дел, собирал митинги, организовывал протестные движения… Всего и не перечесть. Совсем быстро войдя во вкус и овладев политическими технологиями, Юрий Сергеевич создал свою партию и стал действовать автономно. К нему обращались с просьбами и предложениями, и почти всегда после этого росло количество нулей и менялись цифры зарубежных счетов. Потом его заметили в Штатах. С тех пор он уже не считал себя гражданином этой серой и холодной страны. Лоск, блеск, роскошь вилл на берегу океана пленили и навсегда сделали его рабом. Но иногда вдруг одна из струн начинала ни с того ни с сего издавать не тот звук или даже переставала попадать в такт стройной
симфонии жизни… Охватывала тревога, портилось настроение, и наваливался странный, леденящий душу и необъяснимый страх. Это могло произойти где угодно и даже во сне, как сегодня…
        Привезенцев поежился и опрокинул в себя содержимое стакана. Прижав обратную сторону ладони, втянул носом воздух, шаря по столу взглядом. Но горничная все убрала. Наконец стало легче. Он поставил стакан. В какой-то момент ему показалось, будто он сильнее, чем надо, ударил донышком о стол, и оно отлетело, издав характерный звук. Однако в следующий момент Привезенцев отчетливо различил звук поворотного механизма замка. Он хотел вскочить, закричать и броситься в коридор, но лишь открыл рот. Ноги словно приросли к полу, а по позвоночнику будто пропустили электрический ток, отчего на затылке зашевелились волосы.
        Легкий, едва уловимый сквозняк шевельнул нижний край воздушных занавесок. Послышался легкий стук и крадущиеся шаги. Кто-то направлялся через холл в его сторону. Вот он уже слышит дыхание человека. Привезенцев попытался встать, но тут же снова рухнул на табурет.
        — Доброе утро, Юрий Сергеевич!  — громом раздалось из темноты холла.  — Чего так рано?
        — Клавдия Михайловна!  — охрипшим голосом выдавил он из себя, взял бутылку и приник прямо к горлышку. Сделав несколько глотков и не почувствовав горечи, вернул бутылку на стол и встал:
        — Как вы меня напугали! Чего так рано?
        — Ничего не рано,  — женщина посмотрела на часы.  — Шестой час доходит. Скоро ваша жена встанет на пробежку.
        Горничная жила на территории дачи в небольшом домике для прислуги. Через стенку с ней ютился Михась. Бывший учитель приехал из Молдовы несколько лет назад. Он убирал двор, ухаживал за деревьями и цветами, выполнял хозяйственную работу по дому. Привезенцев гордился тем, что осчастливил этих людей, дав им кров и пищу.

* * *
        Матвей закрыл альбом с фотографиями и выдвинул следующий ящик.
        — В армии он служил санинструктором,  — продолжала свой рассказ Евлашкина.  — Потом поступил в институт…
        — Антонина Алексеевна,  — перебил ее Матвей,  — а вы случайно не знаете, из каких источников он узнал адрес офиса «Гринпис»?
        — «Зеленой страны»,  — поправила Евлашкина.  — Я же говорила, что его перенаправили туда.
        — Извиняюсь,  — перебирая старые тетрадки, кивнул Матвей.  — Просто я образно все подобные организации так называю.
        — А их сотрудников ботаниками,  — вставила Марта и улыбнулась.
        Матвей осуждающе покачал головой, но промолчал. Как оказалось, в «Гринпис» Евлашкину отказали, но заверили, что есть вакансии в «Зеленой стране».
        — Кажется, через компьютер,  — между тем ответила Антонина Алексеевна и показала рукой на Марту, которая изучала содержимое ноутбука Федора.
        — Я просмотрела историю, он заходил на официальный сайт,  — подтвердила Марта из-за стола.
        — Значит, ему никто не советовал, и он абсолютно самостоятельно принимал решение?  — Матвей развернулся лицом к Евлашкиной.
        — Постойте,  — женщина на секунду задумалась и прижала палец к губам. Неожиданно ее лицо просветлело: — Как же! Точно, вспомнила! Духовской!
        — Что Духовской?  — не сводя с женщины взгляда, Матвей уселся на стул.  — Кто это?
        — Год назад Федя был на вызове,  — нахмурила она лоб,  — кажется в декабре… Точно, тогда еще ледяной дождь прошел! Мужчина поскользнулся и сломал на тротуаре руку. Это как раз и был этот Духовской. Он еще в машине начал сокрушаться, что собрался провести отпуск в горах, и на тебе. Ну а Федор, как вы знаете, болеет горами. Они и сошлись на этом. Стали перезваниваться, а когда тот выздоровел, вместе поехали на Памир.
        — Связи не вижу,  — переглянувшись с Мартой, сказал Матвей.
        Они пришли к Евлашкиной утром, а уже был обед. За все время ничего выяснить не удалось. Евлашкина то и дело непроизвольно уходила от темы и не совсем понимала, что нужно Матвею. Он уже пожалел, что взялся помочь этой женщине.
        — Так как же нет?!  — растерялась женщина.  — Духовской ему несколько раз звонил в этом месяце!
        — А где он работает?
        — Вот этого не знаю,  — покачала головой женщина.
        — Хорошо.  — Матвей ударил себя ладонями по коленям: — Подробно расскажите, как собирался ваш сын на работу.
        — Когда?  — она удивленно захлопала глазами.
        «Как она людей лечит?» — с тоской подумал Матвей, а вслух уточнил: — Когда сказал вам, что устроился в «Гринпис».
        — В «Зеленую страну» — продолжая смотреть в экран монитора, поправила Марта.
        — Рюкзак собрал.  — Евлашкина закатила глаза под потолок.  — Там у него все.
        — Так,  — протянул Матвей.  — Что надел?
        — Он форму военную купил.  — Она бросила быстрый взгляд на Марту и слегка подалась вперед: — Еще пистолет взял с собой.
        — Какой?  — насторожился Матвей.
        — Травматический,  — уточнила она.
        — Почему вы так уверены?  — насторожился Матвей.  — Разбираетесь в оружии?
        — Еще бы!  — неожиданно повеселела женщина.  — Я же врач. Видела много самых разных ранений и вынуждена уметь различать их.
        — Странно,  — задумчиво проговорил Матвей.  — Я думаю, вы зря волнуетесь. «Зеленая страна», как и «Гринпис», может проводить акции в любом уголке земного шара. Возможно, ваш сын сейчас находится в таком месте, где сотовая связь недоступна.
        — В том-то и дело,  — Евлашкина вздохнула,  — у него спутниковый телефон тоже есть, и он раньше звонил мне даже с Эвереста…
        — Что ты думаешь?  — спросила Марта, когда они вышли из подъезда.
        — Думаю приступить ко второй части плана.
        — Поясни,  — она замедлила шаг.
        — Завтра поеду в офис «зеленых» и устроюсь на работу.
        — Думаешь, вот так с ходу возьмут?  — недоверчиво спросила она.
        — У тебя есть повод сомневаться в моих способностях?  — улыбнулся Матвей.
        — Мне что делать?
        — Займешься Духовским.
        — В смысле?  — не поняла она.
        — Евлашкина сказала, что ее сын до сих пор не имеет постоянной подружки, вот и стань на время его пассией.
        — Как это?  — растерялась она.
        — Просто: изобрази из себя любящую женщину, которая волнуется за своего парня,  — пояснил Матвей.  — Вдруг каким-то боком Духовской причастен к исчезновению Федора?
        — Мы же сошлись на мнении, что он никуда не исчезал,  — напомнила Марта.  — Просто технически не может связаться с матерью.
        — Так или иначе, но пока мы о нем ничего не знаем.
        — Хорошо,  — кивнула Марта и посторонилась, пропуская шедшую навстречу женщину.  — Как мне его найти?
        — Ну, ты даешь!  — изумился Матвей.  — Фамилию мы знаем, время ледяного дождя в декабре тоже легко установить. Остается залезть в архив вызовов, найти там бригаду Евлашкина и…
        — Точно,  — она шлепнула себя ладошкой по лбу.  — Чего-то я туплю…
        — Меня как раз это и настораживает,  — улыбнулся Матвей.
        Они дошли до автостоянки. Матвей надавил на кнопку брелока. Джип щелкнул замками и приветливо подмигнул фарами.
        Офис «Зеленой страны» располагался на первом этаже старого здания. Кроме зеленой вывески под козырьком внешне его отличали окна. В отличие от остальных, из белого пластика, эти были деревянными. Толкнув двери с табличкой о том, что здесь используются энергосберегающие лампы, Матвей оказался в темном коридоре. Впрочем, едва он сделал шаг, как послышался негромкий щелчок и проход заполнился светом. Справа у стены здесь стояли три пластмассовых бака с наклейками: «стекло», «пластик», «бумага».
        Он скользнул взглядом по плакатам, призывающим беречь природу, и прошел в вестибюль. Здесь тоже все подчеркивало предназначение организации. Небесного цвета потолок, зеленые стены… В углах в кадушках пальмы. Стойка ресепшн утопала в цветах. Сидевшая за ней девушка что-то быстро печатала на компьютере. Некоторое время он наблюдал, как ее тонкие пальчики бегают по клавиатуре. Наконец она прекратила печатать и подняла на него взгляд:
        — Вы к кому?
        — Здравствуйте,  — он улыбнулся.
        — Здрасте,  — кивнула она и шлепнула по кнопке «Enter». Стоявший рядом принтер недовольно загудел и выдал на лоток листок.
        Матвей расстроенно вздохнул:
        — Я вижу, здесь посетителей не жалуют.
        — Вы тоже журналист?  — спросила она, беря листок и бегло просматривая текст.
        — Почему сразу журналист?  — опешил Матвей.
        Его удивил вопрос. Можно сказать, обидел. Чего это в нем такого журналистского?
        — Почему журналист?  — переспросила девушка и убрала листок в прозрачную папку.  — Просто с самого утра покоя не дают.
        — У вас что-то случилось?
        — Вы телевизор не смотрите?
        — У меня его попросту нету,  — пошутил Матвей.  — Я радикальный зеленый…
        — Как это?  — растерялась она.
        — Есть радикальные исламисты, а есть умеренные,  — продолжал веселиться Матвей.  — Так же и я. Вот вы, например, умеренные. Особо рьяные сторонники попросту лишний раз не пользуются электроприборами. А я их вовсе не покупаю. У меня даже утюг на углях, а живу я в давно брошенной деревне. Там и электричества нет. Все при лучинах. Это радикальное движение, крайность.
        — Да ладно,  — недоверчиво проговорила она.
        — Так что случилось?  — Он навалился на стойку.
        — Одно из наших судов было задержано в нейтральных водах российскими пограничниками и сейчас его конвоируют в Мурманск,  — заученно сказала она.
        — Погодите,  — Матвей огляделся и вновь уставился на девушку: — Значит, вы не из России?
        — Почему?  — округлила она глаза.
        — Сами сказали, наше судно арестовали российские пограничники,  — пояснил он.  — Насколько мне известно, оно ходит под флагом Нидерландов.
        — Не морочьте мне голову!  — разозлилась она.  — Просто уже дважды приходили за комментариями.
        — Какое вы имеете отношение к этому кораблю?  — недоумевал Матвей.
        — Самое прямое,  — устало вздохнула девушка.  — Наша организация нечто вроде филиала «Гринпис». Вы так и не сказали, по какому вопросу…
        — Узнать по поводу работы,  — ответил он.
        — А кто вы по специальности?
        — Я мастер на все руки,  — пошутил он.
        — А если серьезно?
        — Раньше служил в армии,  — стал рассказывать Матвей.  — Потом уволился и некоторое время работал промышленным альпинистом.
        Говоря это, он не исключал, что таким образом ему легче выйти на след Евлашкина.
        — Почему ушли?
        — Скучно,  — поморщился он.  — Каждый день одно и то же. Рекламные щиты, транспаранты типа: «Гудвин наш мэр…» С утра до вечера ползаем по крышам, одно снимаем, другое ставим. Еще могут поручить красить здания… Никакой романтики.
        — Вам надо к Забелину Валерию Дмитриевичу,  — наконец решила она.
        — А кто это такой?  — насторожился Матвей.
        — Он кадрами занимается,  — сказала она с какой-то едва скрываемой иронией и загадочно улыбнулась.
        Матвей поймал себя на мысли, что девушка отправляет его к Забелину с каким-то потаенным желанием досадить тому. Такой взгляд он помнит со школы. Так невинно-преданно смотрели девчонки, когда «закладывали» учительнице куривших где-то в школьном дворе мальчишек. «Странно,  — подумал Матвей, направляясь по коридору.  — Чем же таким занимается этот Забелин, что мое появление может принести радость этой барышне?»
        Остановившись у дверей с табличкой «Забелин В.Д.», он прислушался.
        — Ух!  — выдохнул мужчина.
        Потом стало доноситься ритмичное поскрипывание.
        — Ох! Да! Еще!  — стонала женщина.
        Матвей поморщился и развернулся. Как-то враз отпало желание общаться с этим Забелиным. Однако сделав шаг, он замер. А что, если этот момент использовать в своих интересах? Матвей круто развернулся и дважды стукнул в двери.
        Раздался шум, как будто со стола на пол посыпались какие-то бумаги.
        — Т-сс,  — прошипел кто-то.
        Что-то скрипнуло, раздались торопливые шаги нескольких человек. Будто кто-то, пытаясь спрятаться, метался по кабинету.
        Матвей осторожно надавил на ручку. Дверь оказалась заперта изнутри. Тогда он приблизил свое лицо почти вплотную к щели:
        — Валерий Дмитриевич, у вас все в порядке?
        — Минуточку!  — с досадой простонал из-за дверей мужчина.
        — Кто это?!  — испуганно спросила женщина.
        — Ольга!  — прошипел мужчина.  — Куда ты полезла?
        — Что мне делать?  — запричитала она шепотом.
        — Сиди!
        В замке повернулся ключ, и двери открылись. На пороге возник коренастый мужчина в рубашке и брюках. Темные, слегка волнистые волосы на затылке были взъерошены, над верхней губой блестели бисеринки пота, а массивный подбородок испачкан в помаде.
        — Чего надо?  — тяжело дыша, спросил он.  — Ты электрик?
        — Нет,  — покачал головой Матвей.  — Я частный сыщик…
        Забелин переменился в лице. Оглянувшись, он неожиданно сделал шаг, отстранив собой Матвея от двери.
        — Так… Погоди…
        — Чего годить?  — продолжал Матвей.  — Снаружи мой клиент…
        — Постой!  — Забелин с силой толкнул дверь спиной, и она захлопнулась.  — Как он узнал?
        — Не он, а я,  — продолжал издеваться Матвей.  — Это моя работа выводить на чистую воду неверных супругов.
        — И как давно ты нас пасешь?  — продолжал засыпать вопросами горе-любовник.
        — С самого начала,  — Матвей вынул трубку.  — Ну, так как, мне ему звонить?
        — Стой!  — Забелин повис у него на руке.  — Скажи, что ее нет!
        — А что мне за это будет?  — Матвей замер в ожидании ответа.
        — Договоримся,  — упавшим голосом сказал Забелин.  — Я не думаю, что какой-то менеджер смог тебе хорошо заплатить.
        — Угадал,  — Матвей сделал вид, будто его заинтересовало предложение.  — Сколько можешь предложить за мое вранье?
        — Я же сказал, договоримся,  — глаза Забелина забегали.
        — Хорошо,  — согласился Матвей.  — Скажи ей, чтобы уходила.
        Забелин развернулся и рванул двери на себя. Матвей увидел стоящую за ними женщину. Роскошные волосы, голубые глаза. Она выглядела напуганно.
        — Иди!  — громким шепотом приказал ей Забелин.
        Женщина проскользнула в коридор и, стыдливо пряча взгляд, устремилась прочь.
        — Все.  — Забелин развернулся к Матвею.  — Теперь оговорим условия.
        — Здесь?  — удивился Матвей.
        — Проходи,  — Забелин посторонился.
        Кабинет был небольшим. Окна закрыты жалюзи. Часть стола была свободна от бумаг.
        — Извини,  — проследив за его взглядом, вздохнул Забелин.
        — Извиняться перед мужем Ольги будешь,  — насмешливо сказал Матвей, опускаясь на стул.  — Давно у тебя с ней?
        — Зачем тебе знать?  — насторожился Забелин.  — Мы же вроде почти договорились.
        — Согласен,  — подтвердил Матвей.
        Забелин покосился на двери:
        — Я хочу выкупить у тебя все, что ты наснимал, и вообще…
        — Не стоит беспокоиться,  — Матвей с шумом втянул в себя воздух.  — Я не занимаюсь этим профессионально. Просто он ко мне обратился через общего знакомого.
        — Ты бывший мент?  — попытался угадать Забелин.
        — Что-то в этом роде,  — кивнул Матвей.
        — Ты так и не позвонил ему,  — напомнил Забелин.
        — И не надо,  — отмахнулся Матвей.  — Мы договаривались, что я вызову его, если застану вас вместе.
        — Спасибо!  — Забелин облегченно выдохнул воздух и плюхнулся в кресло.
        — Мне самому претит это,  — продолжал врать Матвей.  — Взялся помочь парню не ради денег, а просто чтобы как-то убить время. Пока не могу найти подходящую работу.
        — А что ты умеешь?  — оживился Забелин.
        — Все,  — как само собой разумеющееся ответил Матвей.  — Кстати, чтобы пройти сюда мимо ресепшн, я сказал, будто долгое время трудился промышленным альпинистом. Так вот это правда.
        — Значит, Танька знала, что ко мне кто-то идет!  — Забелин аж подскочил на своем месте.  — Вот сучка!
        — Ревнует?  — попытался угадать Матвей.
        — Ладно,  — отмахнулся Забелин и встал: — Может, коньяк?
        — Я не пью.
        — А мне просто необходимо.  — Забелин вышел из-за стола, прошел к стоявшему справа от Матвея шкафчику и открыл дверцу.  — Надо стресс снять.
        — Понимаю,  — усмехнулся Матвей, вспомнив лицо Забелина, когда он только открыл ему двери.
        — Чего тут понимать?  — Забелин взял в левую руку бутылку и направился было к столу, как неожиданно остановился напротив: — Я чуть рассудка не лишился от страха. Не за себя, как ты понимаешь. У Ольги ведь ребенок…
        В следующий момент, нет, даже мгновенье, Матвей уловил незаметное глазом напряжение. Он привычно ощутил его каким-то внутренним, звериным чутьем. В следующий момент его открытая ладонь уже оказалась на пути летевшего в лицо кулака. Одновременно корпус ушел вправо. Удар в ладонь отбросил руку назад, туда, где только что была голова Матвея. Сжав кулак Забелина, Матвей протянул его за себя и, поднимаясь со стула, толкнул в затылок. Забелин опрокинул стул и врезался головой в стену. Раздался звон выпавшей бутылки, а в нос ударил запах коньяка.
        — Ух!  — хозяин кабинета рухнул у стены.
        Матвей перешагнул через опрокинутый стул и склонился над Забелиным:
        — И что это было?
        — Молодец,  — простонал Забелин и открыл глаза.  — Спасибо, что не убил. Я и не ожидал…
        — Проверить решил?  — догадался Матвей.  — Так я забыл сказать, что кроме всего прочего являюсь чемпионом России по рукопашному бою и долго работал инструктором в ОМОН.
        — А почему ушел?  — продолжая морщиться и тереть темя, спросил Забелин.
        — Платят мало,  — продолжал врать Матвей.
        — Помоги,  — Забелин протянул руку.
        Матвей помог ему встать.
        — Сколько я тебе должен?  — Забелин прошел за свой стол и сел.
        — Неужели за это деньги платят?  — усмехнулся Матвей.  — Тогда я могу еще и не так навалять.
        — Хватит шутить.  — Забелин стал отряхивать на груди рубашку.  — За то, что ты не сдал меня, сколько?
        — Вообще-то рогоносец обещал две тысячи «зеленых»,  — соврал Матвей.  — Но если есть интересная работа, то, возможно, ничего…
        — Так,  — протянул Забелин.  — Думаю, я смогу удовлетворить твое желание на все сто…
        Матвей и подумать не мог, что ему удастся не только с ходу устроиться в «Зеленую страну», но и заиметь здесь своего должника.

* * *
        Марта вышла из трамвая. Моросил мелкий дождик. Она раскрыла зонт и огляделась. По всему, нужный ей дом находился на этой стороне улицы. Хотя… Ее всегда смущали не номера, которые легко отыскивались в зависимости от расположения зданий относительно дороги, а разного рода литеры и корпуса. Пятый дом, например, мог иметь двойников или даже тройников в виде разного рода добавлений к номеру литер и буквенных обозначений, которые присваиваются зданиям в зависимости от назначения и времени возведения. Еще Марта знала, что в Москве в сторону увеличения номеров четная сторона всегда справа. Отчего-то, например, в Питере — слева.
        — Извините,  — обратилась она к шедшей рядом женщине,  — не подскажете: дом «пять» корпус «шесть»…
        — Прямо перед вами,  — с ходу ответила та и ускорила шаг, будто опасаясь новых вопросов.
        — Спасибо!  — крикнула ей вдогонку Марта.
        Ей без особого труда удалось узнать через коллег на станции «Скорой помощи» адрес гражданина Духовского, к которому выезжал сын Евлашкиной Федор. Мужчине было почти сорок лет, и он работал инструктором по вождению в автошколе ДОСААФ. Первым делом Марта отыскала в Интернете номера телефонов этой организации и позвонила. Однако здесь ее ждало разочарование. Как выяснилось, человек с именем Духовской Павел Иванович там не работает. Но это еще ни о чем не говорит. Мало ли что могло произойти? Прошел почти год. Может, он и уволился как раз из-за травмы? Не настораживало и то, что его там не помнили. Может, ей отвечал человек, который работает в автошколе недавно?
        Дом стоял буквой «П», охватив тесный дворик с детской площадкой. С внутренней стороны не было балконов, а каждое окно имело свой цвет штор и занавесок. Марта поняла, что это скорее семейное общежитие. Когда-то в таких жили приезжавшие в столицу по лимиту рабочие из других городов. У нее была подруга, мать которой работала на ткацкой фабрике и жила в похожем доме. Ей показалось странным, что Духовской живет здесь. Как-то не вязалось это с ее представлениями о нем. Хотя все может быть.
        Она вошла в подъезд. Здесь были широкие лестницы и отсутствовал лифт. Еще она поняла, что не ошиблась и это действительно общежитие. На каждом этаже располагалась всего лишь одна дверь, рядом с которой были закреплены с десяток кнопок звонков с номерами комнат. Она поднялась на третий этаж. Неожиданно раздались шаги и двери распахнулись. На площадку вышел моложавый мужчина с портфелем.
        — Здравствуйте!  — выпалила она.
        — Добрый день,  — силясь вспомнить, кто перед ним, поприветствовал мужчина.
        — Мне нужен Духовской Павел Иванович…
        Мужчина переменился в лице:
        — Зачем?
        Марта заподозрила, что перед ней как раз и есть тот, кого она ищет.
        — А вам какая разница?  — она сделала вид, будто удивилась.
        — Большая.  — Мужчина посмотрел на лестничный марш и вновь уставился ей в глаза: — Откуда мне знать, зачем вы его ищете?
        — Не хотите — не говорите,  — пожала она плечами и потянулась к кнопке.
        — Постойте,  — осадил он ее.  — Я живу здесь с самого рождения и могу вас заверить, человека с такой фамилией нет.
        — Уверены?  — Марта отдернула от звонка руку.
        — Абсолютно,  — кивнул он и посмотрел на часы.
        Марта колебалась. Что-то в этом человеке было не так. Но что? Аккуратно подстриженные волосы, лицо без следов вредных привычек или бытовых неурядиц, дорогой галстук, безупречный костюм… Как-то не походил он на сложившийся у нее образ человека, обитающего в общаге. По крайней мере, если есть возможность так одеваться, значит, наверняка доход позволяет снять нормальную квартиру. Да и часы, по всей видимости, не из дешевых.
        — Жаль, что зря потратила время,  — вздохнула Марта.
        — Сочувствую,  — мужчина, наконец, прошел мимо.
        Марта направилась следом, прокручивая разговор в голове. Чем больше она размышляла, тем подозрительнее казалось ей поведение этого типа. Почему он так яростно стал доказывать, что Духовской на этаже не проживает? Какое ему дело? Ну и позвонила бы она в эту квартиру. Раз так, как он говорит, то наверняка там живет кто-то другой.
        «А что, если проследить за ним?  — неожиданно подумала Марта, оказавшись на улице.  — Точно! Потом вернусь и расспрошу жильцов. Ведь это уже второй повод насторожиться! Сначала я узнала, что Духовской назвал неправильный адрес работы, а потом встретился этот странный мужчина».
        Мужчина тем временем прошел вдоль дома и повернул за угол. Марта направилась следом. Оказавшись на улице, увидела мужчину на трамвайной остановке. Нерешительно подошла и встала рядом. Он некоторое время разглядывал ее и наконец подошел ближе:
        — Неужели нам по пути?
        — Возможно,  — пожала она плечами и посмотрела на расписание. Оказалось, что отсюда она не сможет уехать домой. Либо с пересадками, либо идти до метро или ловить такси. Марта перевела взгляд на мужчину:
        — Вы какой ждете?
        — Троечку,  — улыбнулся он.
        Марта все больше убеждалась, что мужчина что-то скрывает. Она снова поймала себя на мысли, что он не похож на человека, который пользуется общественным транспортом.
        — Странно,  — улыбнулась она и снова посмотрела на табличку с расписаниями.  — Но такой трамвай по этой линии не ходит.
        — Да что вы говорите?  — притворно воскликнул он и оглянулся.  — Действительно!
        — Вы сказали, что живете здесь с самого рождения,  — напомнила Марта.  — Не может такого быть, чтобы не знали.
        — Каюсь,  — мужчина оглянулся по сторонам и слегка наклонился к ней: — Я соврал…
        — Зачем?  — она сделала вид, будто обиделась.
        — Понимаете,  — заговорщицким голосом заговорил он,  — я приезжал сюда к своей знакомой.
        — Тогда я здесь при чем?  — возмутилась Марта.  — Зачем вы обманули меня?
        — Но в той квартире, куда вы направлялись, действительно не живет Духовской,  — развел руками мужчина.
        — Откуда вам знать?  — нахмурилась она.
        — Потому что я только оттуда,  — признался он.  — Только, пожалуйста, это между нами,  — умоляюще попросил он.
        — Значит, там живет женщина,  — сделала она вывод.  — И как давно?
        — Давно,  — лаконично ответил он.
        «Может, она просто родственница Духовского?  — неожиданно подумала Марта.  — А сам он вовсе не москвич, а просто приезжал сюда? Но тогда откуда он знает адрес автошколы, которая находится на другом конце города?»
        — Кем работает ваша?..  — Марта замолчала, не зная как сказать.
        — Моя знакомая инструктор по вождению,  — ошарашил мужчина.
        «Все сходится!  — Марту бросило в жар.  — Значит, этот тип и есть Духовской. В приемном отделении он просто назвал место работы своей любовницы. А что если это совпадение?»
        — Как интересно,  — размышляя, как быть дальше, протянула она,  — женщина на такой работе.
        — Ничего удивительного,  — пожал плечами мужчина.  — Как правило, женщины более аккуратны и щепетильны.
        — Я как раз собираюсь пойти учиться,  — соврала Марта.  — Где она работает?
        — В ДОСААФ,  — пожал он плечами.
        — Странно, а что это?  — прикинулась она, будто не знает. Вполне правдоподобно. Девушки ее возраста наверняка в большинстве своем понятия не имеют, что обозначает эта буквенная аббревиатура.
        — Вы едете?  — спросил он ее.
        Марта услышала грохот приближающегося со спины трамвая.
        — Еду,  — кивнула она и шагнула на перрон. Мужчина остался стоять. Теперь она была больше чем уверена, что говорила именно с Духовским. Но почему он это скрывает?
        Вагон с грохотом встал. Марта проскользнула через вертушку и посмотрела в окно. Мужчина продолжал с безучастным видом смотреть куда-то вдоль улицы.
        — Проеду остановку и выйду!  — решила она и отвернулась.
        Глава 2
        Порывистый ветер трепал побитую желтизной листву акаций, гремел пластиковым стаканчиком, катая его вдоль бордюра, трепал волосы редким прохожим. Низкие, набухшие влагой тучи, устав поливать землю, просто лениво ползли над Москвой. Казалось, еще немного, и они рухнут, погребя под своей тяжестью город. Привезенцеву хотелось накинуть капюшон, но он боялся, что тогда представитель посла может не узнать его. Привезенцев посмотрел вслед прошедшей навстречу девушке. Однако его не интересовал размер ее бедер. Таким образом он просто попытался понять, нет ли кого сзади. А следовать за ним мог кто угодно, от вездесущих журналистов до сотрудников ФСБ. Не исключал он также и того, что американец может просто появиться из-за спины. Но набережная была пустынная.
        Раньше Привезенцев общался с послом напрямую. Ему ничего не стоило пройти в посольство США. Какое-то время он даже гордился этим, пока в один прекрасный день их не встретили там журналисты. Аудиенция была назначена по случаю прибытия в качестве посла Марвина Мура. Были приглашены почти все представители оппозиции. Шум после этого визита был большой. С негодованием отнеслись даже коллеги по фракции. Хотя какие они коллеги? Жалкая рвань, маргиналы, понаехавшие в Москву обеспечивать будущее своим деткам. Хорошо еще, что лишь делают вид, будто участвуют в управлении страной.
        — Здравствуйте,  — неожиданно поприветствовал его шедший навстречу мужчина.
        Привезенцев по легкому акценту с ходу понял, что это представитель Мура, и остановился.
        — Добрый день,  — поздоровался он и непроизвольно посмотрел на часы.
        — Извините, что заставил вас ждать,  — мужчина виновато улыбнулся, отчего на щеках образовались две ямочки.
        — Не стоит,  — заторопился Привезенцев.  — Напротив, я немного отдохнул.
        — Эта погода плохая,  — посетовал американец и, развернувшись, увлек Привезенцева за собой.  — Я не представился. Меня зовут Бастер Смит. Я технический помощник нашего общего друга.
        — Понятно,  — кивнул Привезенцев.  — Бастер, если не ошибаюсь, это…
        — Разрушитель,  — американец украсил себя голливудской улыбкой, оголив ряд ослепительно белых и крепких зубов.  — Вы знаете язык.
        — К сожалению, нет,  — признался Привезенцев.  — Хотя это хобби.
        — Собираетесь к нам?
        — Просто тренирую память,  — стушевался Привезенцев.
        Бастер угадал. Привезенцев учил английский. Он купил кучу самоучителей, нанял репетитора…
        — Мы вынуждены обратиться к вам с большой просьбой,  — американец выдержал паузу и, дождавшись, когда шедший навстречу мужчина пройдет мимо, продолжил: — Ваша страна большая и богатая…
        — Позвольте, я вас поправлю?!  — с пафосом перебил его Привезенцев.  — Это не моя страна. Пока этот кусок территории захвачен ставленниками КГБ, я в ней чужой…
        — О!  — воскликнул американец.  — Как я вас понимать!
        — Мои предки работали на могущество России, а потом пришли красные и все разграбили. Теперь Россия подвергается очередному разграблению. Эта страна исчерпала свой интеллектуальный и культурный запас. Народ давно деградировал и спился. Признаюсь, я не хочу, чтобы мои дети жили здесь…
        — Мы это все знаем и поэтому помогать вам,  — кивнул американец.  — Сейчас поступила просьба от крупных компаний. Они нуждаются в помощь.
        — В какой?  — насторожился Привезенцев.
        Бастер заговорил тише, и он был вынужден слегка склонить набок голову.
        — Россия сейчас зависит от поставок никеля,  — стал вводить в курс дела американец.  — У вас его добывают, но мало. Мы сами покупать Канада и другие страны… А между тем за этим металлом будущее. Его добавлять в железо, и получается высокопрочная сталь. Без нее нет хороших автомобилей, нет долговечных домов…
        — Это я знаю,  — кивнул Привезенцев.  — И кажется, понимаю, о чем речь.
        — По вашим меркам совсем близко от Москвы найдено месторождение,  — пропустив его слова мимо ушей, продолжал вводить в курс дела Смит.  — Еще до Горбачева.
        — Кажется, в Хошурской области,  — уверенный, что так оно и есть, сказал Привезенцев.  — Там уже собираются начать разработку и планируют строить горно-обогатительный комбинат.
        — Наше правительство выделяет деньги на то, чтобы этого не случилось.  — Смит выдержал паузу, давая переварить услышанное, и продолжил: — Или хотя бы оттянуть это на более дальний перспектива…
        — Мы занимались подобной работой,  — напомнил Привезенцев.
        — Нужно учесть, что сейчас придется работать в центральной части России,  — предостерег Смит.  — Здесь нелегко. Поэтому разработан план. Вам нужно только привести его в действие.
        — Вы в общем можете рассказать, что в нем?
        — Конечно!  — воскликнул Смит.  — Именно за этим я здесь. В районе начались работы по определению глубины залегания руды. Будут проводиться…  — он задумался, подбирая нужное слово,  — делать дырка в земле…
        — Проводить бурение,  — поправил его Привезенцев.
        — О, да! Именно,  — Смит потряс перед собой указательным пальцем.  — Простите за плохо говорить!
        — Я понимаю вас,  — обрадованный новой задачей, кивнул Привезенцев.
        — Нужно мешать делать этот работа!  — закончил свою мысль американец и оглянулся.
        «Не вопрос»,  — подумал про себя Привезенцев, а вслух спросил:
        — О какой сумме идет речь?
        — Вам необходимо знать это сейчас?  — Бастер вскинул на него изучающий взгляд.
        — Вы же понимаете, что это большие затраты,  — стал объяснять очевидное Привезенцев.  — Мне нужно набрать надежных людей, организовать их обучение. Необходимо подготовить почву на месторождении.
        — Господин Мур просил вас делать подробный план и составить финансовую заявку.  — Бастер посмотрел на профиль Привезенцева.
        — Для этого понадобится неделя.  — Привезенцев заложил руки за спину.  — Сами понимаете, поручить эту работу мне некому.
        — Конечно,  — кивнул Смит.  — Мы вас понимать и поэтому не торопим.
        — И на том спасибо,  — улыбнулся Привезенцев.
        Бастер остановился и развел руками:
        — Мне пора. Рад был познакомиться.
        Некоторое время Привезенцев смотрел в сутулую спину поднимавшегося по гранитной лестнице американца, потом круто развернулся и двинул обратно. Он был готов к этому диалогу. Более того, даже знал, о чем пойдет речь. Осталось немного «промариновать» спонсоров и выдать расчеты. Привезенцев уже знал, сколько придется затратить на подготовку к акции. Власть умеет отстаивать интересы, и не факт, что она принесет плоды. Однако Привезенцеву этого и не надо. В конце концов, какое ему дело, будет освоено в России еще одно месторождение никеля или нет? Он не собирается здесь долго задерживаться. Истечет срок мандата, и свалит за бугор. Главное сейчас — как можно больше взять, а для этого есть все условия. За год до выборов президента они создали свой лагерь подготовки активистов, изучили методику организации протестных настроений, отработали ее на практике. Как результат — беспорядки в крупных городах по надуманным причинам. Молодежь, которой опостылело протирать штаны в офисах, охотно высыпала на улицы и дружно голосила придуманные на ходу лозунги. Позабытые шоумены, неудавшиеся политики, демагоги,
«светские львицы», в общем, все те, кто не любит и не желает работать, как-то враз стали «рупорами масс». От всей этой публики Привезенцева тошнило, но он был вынужден мириться, ведь они помогают ему досаждать власти, а значит, преумножают счета. Сорок его бойцов в состоянии всколыхнуть даже столицу, не то что какой-то Хошур. Для этого им нужно лишь выехать туда и поселиться в снятых квартирах. Одна команда начнет работать в сети Интернет. Ребята в ней трудолюбивые и готовые «пахать» сутки напролет. Они красноречивы и убедительны. За плечами большинства факультеты журналистики. Если учесть, что на социальных сайтах сидит большая часть активной молодежи, им понадобится совсем немного времени, чтобы, используя особые методики, в назначенное время выгнать ее на улицы громить магазины, избивать прохожих, поджигать машины… Вторая команда займется наглядной агитацией. Она будет расклеивать листовки, устраивать небольшие пикеты, устанавливать баннеры, размещать в СМИ статьи. Есть специально подготовленные люди для подкупа чиновников и просто активных горожан. Еще необходимы провокации. Если буровые уже
работают, можно отравить в близлежащих водоемах рыбу. Много чего. Главное, материально заинтересовать людей. Когда почва будет взрыхлена, на нее высадится основной десант — так называемая пехота из числа разного рода маргиналов, студентов, бомжей и просто бездельников, которые за алкоголь или деньги превратятся в беснующуюся толпу. По сути, все задействованные в подобных мероприятиях люди объединены в одну команду под названием «Green country», или «Зеленая страна», детище Привезенцева.

* * *
        — Работа не сложная, но рисковая,  — не отрывая глаз от разбитой дороги, продолжал рассказывать Забелин.  — На субботу-воскресенье можешь уезжать домой!
        Тяжелый джип «Тойота» потянуло по грязи влево, и Забелин замолчал, выворачивая руль. Наконец колеса зацепили траву обочины, и машина покатила резвее. По лобовому стеклу звонко ударила сосновая ветка.
        — Как отсюда уехать?  — воспользовавшись паузой, спросил Матвей.
        — Продукты завозим в пятницу. Для этих целей у нас есть армейский «КамАЗ». На нем можешь до Москвы доехать,  — Забелин переключил передачу.  — Есть еще варианты.
        — Например?
        Машина подпрыгнула на кочке, подняв вокруг себя брызги грязи. Матвей схватился за ручку дверцы.
        Забелин включил дворники.
        — В пяти километрах деревня, там автобус ходит. До железной дороги чуть дальше. Но запомни,  — он бросил на Матвея короткий взгляд,  — покидаешь центр только с моего личного разрешения.
        — На чем оно будет основано?  — нахмурил брови Матвей.
        — В смысле?  — не понял Забелин.
        — Какие факторы будут влиять на него?  — пояснил Матвей.
        — Фактор один — отсутствие нарушений дисциплинарного характера.
        — Что ты подразумеваешь под этим?  — удивленный строгой армейской формулировкой, слетевшей с уст Забелина, улыбнулся Матвей.
        — Контингент здесь разношерстный,  — стал объяснять Забелин.  — Полтора десятка «быков», которые без царя в голове. Это так называемая пехота. От них же и охранение назначаешь. На ночь двое, днем один. Главное, чтобы на территорию никто не просочился. Узнают журналисты, чем занимаемся, будет скандал. Еще придется место дислокации менять. Так уже было. В прошлом году обосновались в брошенном пионерском лагере. Там даже охрана была. Сторож и собака. Все бы ничего, да только затесался к нам один додик. Идейным, сука, показался. А на деле,  — он зло крутанул рулем, объезжая яму,  — на деле специально внедрился, чтобы репортаж написать.
        — И что?  — Матвей с интересом посмотрел на Забелина.
        — Вычислили мы его быстро,  — стал рассказывать Забелин.  — Еще к активной фазе тренировок не приступили, а «особый отдел» нашел и диктофон, и миниатюрную камеру, и даже радиомаяк. Из-за этого пришлось неделю ерундой заниматься.
        — Это чтобы «додик» ничего не заподозрил?  — догадался Матвей.
        — Точно,  — подтвердил Забелин.  — Мы тогда ближе к городу были, на выходные всех отпускали. В общем, неделю, что он у нас находился, имитировали тренировки активистов «Гринпис», изучали всякую чушь.
        — Как это?  — не понял Матвей.
        — Один день, например, рассказывали о вреде целлюлозно-бумажных комбинатов,  — стараясь перекричать гул двигателя, стал перечислять Забелин.  — На второй — о последствиях аварий на атомных станциях …
        — А потом?  — заранее зная ответ, спросил Матвей.
        — Потом мы всех отпустили на выходные,  — Забелин едва заметно улыбнулся.  — И парень не доехал до дома.
        — Прибили?  — с безразличием спросил Матвей.
        — Зачем?  — хмыкнул Забелин.  — Просто сделали инвалидом. Переходил дорогу в неположенном месте.
        Проселок уперся в металлические ворота с поблекшими звездами на створках.
        — Бывшая военная часть,  — догадался Матвей.
        — Она самая,  — подтвердил Забелин.  — Ракетчики стояли.
        Из зарослей появился здоровенный бугай с помятым лицом. На нем была камуфлированная куртка и такого же материала штаны. Голову украшала защитного цвета панама. На ногах армейские ботинки с высоким берцем. Скребя грязной пятерней шею, он подошел к джипу со стороны водителя. Забелин опустил стекло:
        — Ты чего, спал?
        — Уснешь здесь,  — обиделся громила.  — Комары сожрут…
        — Открывай,  — приказал ему Забелин.
        Громила бросился к воротам.
        Территория бывшей воинской части выглядела уныло. Сосны и ели здесь никогда не трогали. Они были естественной маскировкой объекта. Дорожки с изъеденным солнцем и ливнями асфальтом покрылись трещинами, сквозь которые обильно прорастала трава и мелкий кустарник. Повсюду валялся самый разный хлам. На глаза попались ржавые остовы кроватей, потом обломки стола, груда битого кирпича, стекло и обрывки одежды…
        Они промчались по центральной дороге от развалин КПП в самый конец и остановились у почти сохранившейся казармы.
        — Приехали.  — Забелин вытащил из замка зажигания ключи и толкнул дверцу.
        Матвей вышел из машины и огляделся. Приземистое, похожее на барак здание из силикатного кирпича уныло смотрело на него чернеющими провалами окон.
        — Здесь у нас спортивный зал и класс,  — проследив за взглядом Матвея, пояснил Забелин.  — А там,  — он показал рукой на покрытый кустарником холм с торчащими из него трубами вентиляции,  — гараж.
        — Техника, значит, здесь?  — Матвей посмотрел на Забелина.
        — Многие приезжают на своих машинах, поэтому очистили ангар.
        — А где люди живут?  — Матвей огляделся.
        — За ангаром еще одна казарма. Там в одном из помещений окна сеткой от комаров заделали, вот тебе и место отдыха.
        — Спартанский образ жизни,  — усмехнулся Матвей.
        — А как ты хотел?  — улыбнулся Забелин.  — Нам приходится жить в разных условиях. Иногда сутками торчать на площадях…
        — Например.
        — Болотную помнишь?
        — По-моему, те события никакой связи с защитой окружающей среды не имели,  — сделал вид, будто удивился Матвей.
        — И не надо,  — хмыкнул Забелин.  — Нам на самом деле все равно, за что народ баламутить. Диапазон большой, а методы универсальные. Хоть за честные выборы, хоть за экологию, хоть за однополые браки… Лишь бы платили.
        Они дошли до входа. Забелин забежал вперед и на правах хозяина открыл двери.
        Из-за стоящего справа от дверей стола поднялся щуплый белобрысый паренек и с детским задором представился:
        — Дежурный по лагерю Щеглов!
        — Все нормально?  — спросил его Забелин.
        — Так точно!  — по-военному четко ответил Щеглов и скользнул взглядом по экрану монитора.
        — Что там?  — насторожился Забелин, от внимания которого не ускользнула досада в глазах подчиненного.
        Он прошел за спину дежурного и посмотрел в монитор:
        — Не понял, это кто?
        — Цыбин,  — промямлил дежурный.
        — Вижу, что Цыбин,  — злился Забелин.
        Матвей нерешительно подошел и встал рядом.
        Экран монитора был поделен по числу камер на четыре части. Одна смотрела на центральную дорогу. Вторая захватывала часть казармы и въезд в гараж. Третья была направлена вдоль остатков забора. Четвертая оказалась установлена в спальном помещении. Железные кровати были аккуратно заправлены солдатскими одеялами, подушки как в армии выровнены. Рядом с каждым спальным местом были установлены тумбочка и табурет. Именно изображение спального помещения, а точнее, лежащий на кровати бугай стал причиной возмущения Забелина. С минуту он наблюдал за нарушителем внутреннего распорядка. Заложив левую руку за голову, правой тот прижимал к уху трубку сотового телефона и с кем-то увлеченно беседовал. При этом его ноги, обутые в армейские ботинки, покоились на спинке кровати.
        Забелин посмотрел на Щеглова:
        — Где группа?
        — В спортзале,  — виновато захлопал глазами дежурный.
        — Почему это тело не на занятиях?
        — Он Максу сказал, будто зуб болит…
        — И что дальше?  — продолжал допытываться Забелин.
        Вместо ответа Щеглов вновь уставился в монитор и пожал плечами.
        — Хорошо, он его освободил от занятий,  — кивнул Забелин.  — Разрешил болеть. А почему этот клоун на твоих глазах нарушает режим секретности?
        — Как?  — выпучился Щеглов.
        — Откуда у него телефон?
        Щеглов пожал плечами.
        — Мало того, что у него «труба» на руках, так он еще и не боится ее демонстрировать дежурному!  — накручивал себя Забелин.
        — Виноват,  — вытянулся в струнку Щеглов.
        Матвея коробило от этой клоунады, но он не подавал виду.
        — Представляю, что здесь ночью творится,  — продолжал негодовать Забелин.
        — Давай я его проучу?  — неожиданно пришедшая в голову мысль была не спонтанной. Матвею уже изрядно надоело присутствие Забелина.
        — Как?  — оживился Забелин.  — Вообще-то он будет наказан.
        — Меня он не знает,  — привел свой основной аргумент Матвей.  — Проверим его на гнилость. Заодно я узнаю, на что способны эти люди и как они выносливы.
        — А что, это идея!  — повеселел Забелин.
        Матвей шагнул к выходу, но тут же, словно что-то вспомнив, встал:
        — Оружие есть?
        Забелин запустил руку за отворот ветровки и вынул пистолет «ПМ», не подозревая, что Матвей попросту таким образом хочет убедиться в наличии стволов.
        — Травматика?  — уточнил он, подкидывая пистолет на руке.
        — Так бы я с боевым стал по Москве раскатывать,  — Забелин протянул Матвею оружие.  — «Макарыч».
        «Кто тебя знает?» — усмехнулся про себя Матвей, пряча пистолет за пояс.
        — Проучи его как следует,  — Забелин выдвинул стул дежурного и уселся.
        — Ограничения есть?  — на всякий случай спросил Матвей.
        — Только не убей,  — предупредил Забелин.  — Инвалидом в назидание другим можешь сделать.
        Матвею претил подобный способ самоутверждения. По крайней мере, именно так воспримет сейчас его поступок Забелин. Однако он был и самым коротким путем к авторитету.
        Оказавшись на улице, Матвей восстановил в голове картинку с видеокамеры и пришел к выводу, что можно все сделать так, что Забелину не удастся насладиться зрелищем.
        Матвей подошел к казарме, правое крыло которой отличалось от левого наличием заделанных полиэтиленом окон. Другая часть здания зияла черными проемами. Матвей прикинул, как установлена камера. По всему выходило, что где-то под потолком, посреди стены, так как в сектор обзора попадал проход в спальное помещение. Зато окна, расположенные на другой стороне здания, были видны лишь частично, и то только те, что располагались ближе к центру казармы. Матвей направился вокруг здания. С тыльной части к стене вплотную подступали кусты лебеды и полыни. Осторожно ступая, он подошел к ближнему от угла окну и прислушался.
        — Скоро приеду, покажу,  — донесся голос молодого мужчины. По всему выходило, что он продолжал говорить, лежа на кровати. Значит, не заметит, как к нему крадутся со стороны головы. Еще один плюс — это пленка. Было бы стекло, от мысли проникнуть внутрь незамеченным наверняка пришлось бы отказаться.
        — Значит, говоришь, в кино собралась?  — громыхало из казармы.
        Матвей зацепил пленку пальцами и осторожно потянул. Закрепленная скобками, она легко стала отрываться от прогнившей рамы. Он стал тянуть медленнее. Резко возникший сквозняк может насторожить Цыбина. К тому же пленка как-никак серьезно задерживает свет. Поэтому изменение освещения тоже может не ускользнуть от его внимания. Матвей освободил нижнюю часть окна и пролез под пленку. С ходу увидел установленную под потолком камеру. Осторожно взявшись за поперечину, попробовал ее на прочность. Из-под руки посыпалась труха, но дерево должно было выдержать. Он осторожно стал протискиваться внутрь.
        — Я тоже скучаю!  — между тем говорил Цыба.
        Матвей перевалился внутрь помещения. Батареи со стен были демонтированы, однако остались крепления. Ухватившись за торчащую из стены скобу, он бесшумно свалился на пол. Не поднимаясь, на четвереньках пополз к стоящей в следующем ряду кровати.
        Ничего не подозревающий Цыбин тем временем принялся рассказывать анекдот.
        Матвей вдруг подумал, что неплохо будет, если громила его не сможет после всего узнать. Он перевернулся на бок и быстро снял ветровку. Осторожно, чтобы не выдать себя даже треском электрических разрядов, стянул через голову майку. После чего вынул из-за пояса пистолет и целиком сделал в ней два надрыва. Вставив в них пальцы, проделал отверстия для глаз. Еще немного, и вот он уже и в маске. Куртку надевать было ни к чему. Парень наверняка в этом случае запомнит ее цвет, а это лишнее. Вот торс окажет на него впечатление.
        Матвей без труда подобрался почти вплотную к стоявшей в изголовье кровати тумбочке. Снова восстановил в памяти изображение на экране дежурного. Цыбу было видно целиком, он был в нижней части экрана. Камера захватывала аккурат кромку кровати. Значит, в лучшем случае Забелин на мгновенье увидит лишь руку. Матвей обогнул тумбочку. До Цыбы в прямом смысле осталось рукой подать.
        — Не смешно,  — между тем хмыкнул громила.
        Матвей подполз вплотную.
        — Как я тебя хочу!  — пожаловался Цыба.
        В этот момент Матвей слегка приподнялся. Молниеносным движением он схватил запястье руки с телефоном и с силой рванул на себя, одновременно поднимаясь на ноги и пятясь к стене. Расчет оказался точен. Используя рычаг дальней от себя руки, Матвей легко перевернул Цыбу на живот и уронил на пол. Мгновенье, и вот они уже в мертвой зоне. Громила вскочил на колени, но тут же получил носком кроссовки в подбородок и завалился на спину.
        Матвей схватил его за верхнюю губу и сдавил.
        — М-мм!  — простонал Цыба и кашлянул кровью.
        Матвей взял его за плечи и подтащил к стене.
        — Ты чего?  — Цыба попытался встать, но Матвей положил ему руку на плечо и надавил большим пальцем под ключицу:
        — Тихо!
        — Ты кто?  — ужаснулся, окончательно придя в себя, громила.
        Мужик в маске и с мощным торсом вызвал у него панический ужас.
        — Возможно, последний человек, которого ты видишь на этом свете,  — глядя в глаза громилы, тихо сказал Матвей.
        — Да ты знаешь…
        Цыба не договорил. Матвей сгреб его левое ухо:
        — Вопрос, ответ, начали…
        — Ты кто?  — просипел Цыба.
        — Я повторять больше не буду,  — свободной рукой Матвей вытащил из-за пояса пистолет и прижал его ствол между ног Цыбы:
        — Фамилия, имя, отчество!
        — Цыбин Николай Иванович!  — выкрикнул громила.
        Этот ответ Матвею был нужен для определения того, как громила готов отвечать на вопросы.
        — Что здесь?
        — Центр подготовки активистов…
        — Кто главный?
        — Забелин Валерий Дмитриевич…
        — Он кому подчиняется?
        — Привезенцев здесь бывает,  — трясясь и не сводя взгляда с руки с пистолетом, торопливо ответил Цыба.  — Депутат.
        — Так,  — протянул Матвей.  — Сколько тебе платят?
        — Пока учусь, штука баксов. Потом в два раза больше. Плюс участие в акции и премии…
        — Класс!  — восхитился Матвей.
        Послышались шаги. Кто-то шел вдоль казармы.
        Матвей сунул пистолет за пояс, схватил Цыбина за лоб и приложил затылком о стену. Бандит завалился на бок. Матвей встал и отбежал к окну, через которое залез, по пути схватив оставленную у кровати ветровку.
        — Скорее бы воскресенье!  — раздался чей-то голос.
        — Не говори,  — ответил другой.
        Стало ясно, в казарму с занятий возвращается вся группа. Не теряя времени даром, Матвей проскользнул в окно.

* * *
        С трудом протиснувшись к дверям, Марта, как и планировала, вышла на следующей остановке и направилась обратно пешком. Она намеревалась к исходу дня узнать, кто этот странный тип, так и не севший в трамвай, и какое он имеет отношение к Духовскому.
        Марта поднялась на площадку и с ходу, словно боясь, что ей снова кто-нибудь помешает, надавила на кнопку звонка двадцать седьмой квартиры. Однако к дверям никто не подходил. Близилось время обеда. Подъезд заполнился запахом жареной рыбы. Где-то гремела посуда. На этаже неожиданно стали ругаться две женщины. Марта еще раз позвонила. На этот раз что-то стукнуло, и послышались шаги. Она напряглась. Щелкнул замок, и двери открылись.
        — Вы к кому?  — спросила возникшая на пороге женщина.
        На вид ей было примерно столько же, сколько мужчине, который насторожил Марту. Она была немного ниже его ростом и даже внешне чем-то похожа. «Может, сестра?» — подумала Марта, а вслух сказала:
        — Мне нужен тот, кто живет в двадцать седьмой квартире.
        — Зачем?  — женщина насторожилась. Однако от внимания Марты не ускользнуло, что сделала она это как-то театрально. Так бывает, когда человек знает, что от него хотят, но делает вид, будто на самом деле это не так.
        — Мне дал этот адрес мой жених, когда уезжал в командировку,  — соврала она, как учил Матвей.  — Сказал, что здесь живет человек, который ответит на все мои вопросы.
        — Чего?  — протянула женщина.  — На что это я должна тебе ответить?
        — Как?  — Марта хоть и ожидала такой реакции, но внутренне оказалась к этому не готова и растерялась. Однако это как раз должно выглядеть правдоподобно.
        — Кто вы?  — между тем спросила женщина и заглянула за дверь, словно проверяя, караулит ее там кто-то или нет.
        Не зная, как ответить на этот вопрос, она сказала:
        — Мой друг работал раньше на «Скорой помощи» и увлекался альпинизмом. Недавно он сказал, будто нашел новую работу, и уволился.
        — И что?  — женщина захлопала глазами.
        — Ничего,  — пожала плечами Марта.  — Собрал вещи и уехал на новую работу. С тех пор от него никаких вестей. Мы переживаем.
        — Не могу взять в толк,  — призналась женщина,  — я-то здесь при чем?
        — Перед отъездом он не раз говорил, что здесь якобы живет его товарищ, который помог с работой.
        — Как его зовут?
        — Федор,  — ответила Марта, следя за выражением лица женщины.
        — Могу предположить, что ваш жених просто завел интрижку на стороне, а этот адрес назвал спонтанно…
        — Но позвольте…
        — Знаете что,  — женщина посторонилась, освобождая ей путь: — Зачем в дверях говорить? Пройдемте лучше ко мне. Заодно убедитесь, что я не прячу вашего Федора в шкафу или под кроватью. Вы ведь этого хотели?
        — Ну что вы?  — расстроенно протянула Марта, и шагнула через порог.
        Оказавшись в коридоре, по обе стороны которого располагались двери, Марта вновь ощутила состояние дежавю. Вот подойдет она сейчас к двери, что на той стороне вторая от окна, постучит, и на пороге появится Ленка. Напротив ее комнаты была кухня с несколькими столами и газовыми плитами. Следующая дверь — туалет с душевой. Она вздохнула. Женщина закрыла дверь и направилась по коридору.
        — Меня Валя зовут,  — не оборачиваясь, представилась она.
        — Меня Лена,  — зачем-то соврала Марта, назвавшись именем подружки.
        Так называемая квартира, в которой жила Валентина, представляла собой две смежные комнатки и коридорчик.
        — Проходи,  — Валя показала на стул у стола.
        Марта огляделась и села. В этой комнате ничто не говорило о том, что здесь еще кто-то живет. Марте вдруг стало стыдно:
        — Извини.
        — За что?  — вскинула брови Валя.
        — Отвлекла тебя…
        — Чай будешь?  — спросила Валя и щелкнула кнопкой электрочайника. В следующий момент Марта вдруг ощутила каким-то внутренним чутьем, что в комнате появился кто-то еще. Причем он возник из-за спины. Марта лишь приподнялась над подушкой стула, как на плечи легли чьи-то руки, и она плюхнулась назад. Попытка обернуться не увенчалась успехом. Она подалась вперед, да так и замерла, не в силах больше шевельнуться. Это был не страх, а какое-то другое ощущение — сродни болевому шоку. Когда ты не чувствуешь боли оттого, что нервы не выдержали перегрузки и сгорели подобно нити предохранителя, не рассчитанной на скачок напряжения, одновременно лишив мозг возможности управлять телом и перенаправив ресурсы на более важные объекты.
        — Она?  — Валя посмотрела на стоявшего за спиной Марты человека.
        — Она самая,  — раздался над головой голос мужчины.
        Валя опустила взгляд на Марту:
        — Зачем вы здесь ходите и вынюхиваете все?
        — Что я вынюхиваю?  — наконец взяла себя в руки Марта.
        — А где твой сообщник?  — спросил мужчина.
        — Какой сообщник?  — Марта, наконец, окончательно взяла себя в руки и попыталась освободить плечи. Но он сильнее сжал ладони и тряхнул ее:
        — Сиди!
        — Как вы со мной разговариваете?  — возмутилась Марта.
        — А как еще?  — хмыкнула Валентина и села напротив.  — Я же сказала, нет Павла. Уехал он. Чего вам еще надо?!
        — Какой Павел?  — растерялась Марта, не понимая, что происходит.  — Не знаю я никакого Павла! Мне Федор нужен.
        — Как же не знаешь?  — раздался над головой голос.  — А кто меня пытал, где он? Вы ведь, дамочка, сюда как к себе домой рвались. Вашему другу вчера было сказано, что еще один раз заявитесь, вызовем полицию…
        — При чем тут полиция?  — Марта дернулась вперед, одновременно сбросив с себя руки, и развернулась на стуле: — Вы за кого меня принимаете?
        — За кого надо, за того и принимаем,  — грубо сказала женщина и снова посмотрела на мужчину: — Что делать с ней будем?
        — Не надо со мной ничего делать!  — ужаснулась Марта.  — Не знаю, что вы подумали, но пришла я сюда без всяких умыслов, с одной лишь целью: узнать, где мой жених.
        — А ничего, что мы тут уже неделю как на передовой живем?  — прищурилась Валя.  — Сказано вам было, нет здесь никакого Духовского. Так нет, и дня не прошло, как снова заявились. И одета-то, погляди как! Будто порядочная.
        «Интересно, а как должна выглядеть не порядочная?  — подумала Марта.  — И кто заявлялся сюда перед ней?»
        — Можно вопрос?  — она выжидающе уставилась Валентине в глаза.
        — Валяй,  — разрешила та.
        — Скажите, может, Духовской тоже пропал, и мы попросту не понимаем друг друга?
        — Это уже выше моих сил,  — Валя взяла трубку: — То Федор, то Павел… Хотя бы определились! Как хотите, а я терпеть это больше не могу.
        — Ты куда звонить собралась?  — насторожился мужчина.
        — В полицию,  — как само собой разумеющееся ответила Валя, набирая номер.  — Пусть разбираются.
        — В полицию так в полицию,  — неожиданно согласилась Марта.  — Даже лучше. Я со своей стороны тоже сделаю заявление, что вы меня силой удерживали здесь.
        — Да ладно!  — восхитилась Валентина.
        — Не сомневайся,  — перейдя на ты, заверила ее Марта.
        Валентина прижала трубку к уху:
        — Алле…

* * *
        — Запрос я отправил.  — Илья поднял вверх зонт и надавил на кнопку. Раздался хлопок сработавшего механизма. Он как бы невзначай вытянул руку, прикрывая от капель дождя голову Привезенцева.
        Они спустились по мраморным ступенькам, как откуда-то сбоку отделились от парапета и стремительно устремились наперерез две размытые водной взвесью тени.
        — Юрий Сергеевич!  — прозвенел женский голос.  — Пожалуйста, всего два слова для телеканала «НТК»!
        — Даже здесь достали!  — грозно насупил брови Илья, вырвавшись вперед и закрывая собой депутата.
        — Погоди,  — Привезенцев встал.
        После сытного ужина не хотелось никуда спешить, а тем более портить настроение ставшей почти родной журналистке «НТК», которая каким-то чудом узнает адреса ресторанов, парикмахерских и прочих заведений, которые Юрий Сергеевич посещает. Хотя ясно, в этом ресторане она его нашла благодаря прикормленному официанту или администратору.
        Илья обернулся и настороженно посмотрел на Привезенцева:
        — Вы уверены?
        Привезенцев снисходительно, по-барски, махнул рукой. Пусть челядь позабавится.
        Рослый мужчина тут же направил на него объектив камеры.
        — Ольга Званцева, «НТК»,  — звонко представилась щуплая журналистка: — С какой целью вас вызывали в Следственный комитет?
        С этими словами она сунула микрофон Привезенцеву, едва не выбив им ему зубы. Он отпрянул. В принципе неожиданным было не только движение, но и сам вопрос. Привезенцев лишь час назад покинул Следственный комитет, куда приезжал на машине. Выходит, и там кто-то сливает?
        — Не вызывали, а пригласили,  — взяв себя в руки, поправил ее Привезенцев.  — Я пользуюсь депутатской неприкосновенностью, поэтому пока не лишен мандата, вызывать меня никто не может.
        — Как вы прокомментируете это?
        Похожий на оранжевое эскимо микрофон вновь метнулся к нему, как мячик для игры в пинг-понг.
        — Мне было предложено выступить в качестве свидетеля,  — Привезенцев выдержал паузу, подчеркивая тем самым свой нынешний статус.  — Согласно действующему законодательству я дал на это согласие.
        — Это как-то связано с недавним выступлением представителей вашей партии против строительства высокоскоростной магистрали?  — продолжала наседать Званцева.
        Собираясь с мыслями, Привезенцев отстранил руку Ильи, повторившего попытку увлечь его к стоявшему у тротуара автомобилю.
        Напряжение росло. Привезенцев знал эту девушку. Похожая на мальчишку-подростка, звонкоголосая, она умела больно ужалить. Юркая, с превосходным чутьем, медиапиранья появлялась в мутной воде из засады, когда ее никто не ждал. У Званцевой всегда был в заначке вопрос, ответ на который как минимум ставил в неудобное положение или вовсе заставлял спасаться бегством, и задавала она его в тот самый момент, когда политик расслаблялся. Он знал о ней не понаслышке. Пару раз они встречались на пресс-конференциях. Кроме этого Привезенцев постоянно смотрел «Новости» с ее репортажами. Ее было много в жизни каждого политика. Полную характеристику этой стервочки, как и на всех представителей серьезных СМИ, ему делал Илья. Он же и писал рекомендации. Так, Привезенцеву предписывалось избегать спонтанных встреч со Званцевой. Сейчас именно это и хотел предотвратить помощник. Однако Привезенцев решил не ждать. Сейчас дамочка одна, без своры своих коллег, и это напоминало дуэль, а не перекрестный допрос нескольких следователей. Ко всему, в любой момент можно сослаться на занятость и ретироваться.
        — Мы не выступаем против,  — наконец поправил он Званцеву.  — Наоборот, всегда приветствуем все, что связано с инновациями. Поддерживаем строительство объектов, которые позволят снизить уровень безработицы, улучшат транспортный климат. Однако мы настаиваем на более тщательной экспертизе генерального плана с привлечением широкого круга специалистов. Нас беспокоит возможный вред окружающей среде. До сих пор нет внятного ответа, будет ли проходить линия через заповедник «Сосняки»…
        — Так чем же озабочена прокуратура?  — вкрадчиво спросила Званцева, насторожив его неожиданно изменившейся интонацией. Она напомнила ему боксера, который притупляет бдительность соперника слабыми, но изматывающими ударами, собираясь нанести тот сокрушающий, который станет венцом встречи.
        — В ходе митинга группой лиц в масках была совершена провокация, послужившая причиной драки. Прибывшие на место наряды полиции применили специальные средства,  — стал объяснять повод своего появления в Следственном комитете Привезенцев.  — Правомерность таких действий всегда скрупулезно расследуется.
        — В распоряжении нашей компании оказалась запись, на которой отчетливо видно, как на последнем несанкционированном митинге у парка Горького вы призываете народ идти крушить холуев…
        — Я видел эту запись,  — не дал он ей договорить.  — Смею заверить, это умелый монтаж. Вы же прекрасно знаете, как легко сейчас, используя грим и специальные технологии, устроить это.
        — Но вас сняли…
        — Все, довольно,  — он выставил вперед открытые ладони и устремился прочь.
        Так или иначе, настроение было испорчено. Эта фраза — «крушить холуев воровской власти» — слетела с его уст случайно. Он хорошо помнил этот момент, однако не видел, как его снимали.
        — Зря вы остановились,  — семеня сбоку, сказал Илья.  — Им только повод дай.
        — Когда это выйдет в эфир?
        — Завтра точно, а вот сегодня не знаю.
        — Запись сделай.  — Привезенцев остановился перед машиной. Водитель открыл дверцу. Илья еще некоторое время держал свой зонт над ним. Дождавшись, пока босс усядется на заднее сиденье, помощник прикрыл дверцу и занял переднее место.
        Размышляя над интервью, Привезенцев не сразу обратил вынимание на то, что они все еще стоят, а водитель выжидающе смотрит на него в зеркало заднего вида.
        — Домой!  — догадавшись, что от него хотят, сказал он.  — На Горького.
        Неожиданно в кармане Ильи зазвонил телефон. Машина плавно отъехала от бордюра. Привезенцев уставился на плывущие за окном пятна света.
        — …Да, правильно,  — между тем говорил по телефону Илья.  — А кто его спрашивает?
        Привезенцев понял, что звонок адресован ему, и едва хотел сказать, чтобы помощник соврал, будто его нет рядом, как тот протянул трубку:
        — Какая-то Ольга Михайловна.
        Теряясь в догадках и все еще туго соображая, Привезенцев взял телефон:
        — Слушаю вас.
        — Привет, дорогой,  — вкрадчиво проворковала трубка.
        Привезенцев подумал, что ослышался, и даже отстранился от телефона и посмотрел на дисплей. Потом снова поднес к уху:
        — Ты?
        — Ну конечно,  — с легкой и такой знакомой хрипотцой сказала она.  — Не ждал?
        — Неожиданно,  — признался Привезенцев, приходя в себя. Меньше всего он хотел сейчас слышать эту похотливую сучку. Сколько ей сейчас? Около пятидесяти? Да нет, больше… Господи, как угораздило?! Он вспомнил сон и тут же, спохватившись, спросил:
        — Ты откуда звонишь?
        — Я в Москве,  — подтвердила она худшие предположения.  — И приехала, чтобы увидеться с тобой. Записывай или запоминай адрес…
        — Говори,  — упавшим голосом разрешил он.
        — Гостиница «Русский Вавилон», номер триста шесть…
        — Понял,  — примерно прикинув в голове, где это, выдохнул Привезенцев.
        — Погоди,  — осадила она его, словно он собирался бросить трубку.  — Я здесь под другой фамилией.
        — Это зачем?  — удивился он и посмотрел в окно.  — От кого прячешься?
        — Так сложились обстоятельства, что мне на время пришлось стать Валентиной Сапрыгиной,  — продолжала интриговать Ольга.  — Когда тебя ждать?
        Привезенцев мог сказать, что прямо сейчас, но жизнь научила его трезво оценивать ситуацию и не принимать опрометчивых решений. А что, если Шестаковой поручено его ликвидировать? После всего, что он узнал, это вполне возможно. Конечно, сама она это сделать вряд ли сможет, однако послужить приманкой запросто. Значит, нужно подстраховаться.
        — Через пару часов я позвоню,  — ответил он и отключился.
        Привезенцев задумался. Сказать, что Шестакова появилась некстати, значит не сказать ничего. Даже случайно вспомнив ее, он потом долго не мог избавиться от навязчивых мыслей. Ведь благодаря этой дряни депутат Государственной думы Привезенцев стал убийцей. Вернувшись после злополучной охоты на заимку, он закрылся в комнате и напился. Потом пришла она и не отходила от него ни на шаг целую неделю. Уже вышли все сроки его пребывания в Красноярске, а он все откладывал возвращение. И не от того, что ему было комфортно с этой женщиной. Напротив, ее присутствие тяготило. Просто привыкал жить в новом качестве. Потом они расстались. Ольга проводила его в аэропорт, и он улетел. С тех пор ни слуха ни духа. Но все это время он чувствовал ее незримое присутствие и подспудно считал себя рабом этой женщины.
        — Прямо сейчас закажи мне номер на третьем этаже в гостинице «Русский Вавилон»,  — возвращая трубку помощнику, принял решение Привезенцев.
        — Еще что?  — Илья развернулся на сиденье.
        Некоторое время Привезенцев размышлял, стоит или нет поступить так же, как и Шестакова. Паспорт на другое имя у него тоже имелся. Но что это даст? Он узнаваем. Уже сегодня в новостях по «НТК» проскочит репортаж той же Званцевой. «Стоп!» — осадил он себя. А это как раз и есть предлог, под которым он поселится в «Русском Вавилоне». Мол, не дают прохода журналисты. Точно!
        — Оформишь номер на водителя,  — принял решение Привезенцев.  — Слышишь, Сергеев?  — повысил он голос.
        — Так точно!  — по-военному ответил из-за руля прапорщик запаса.
        — И сделай так, чтобы меня туда пропускали беспрепятственно,  — предупредил Привезенцев.  — Скажешь, от прессы прячусь.
        — Дополнительно нужно будет службу безопасности проинформировать,  — кивнул Илья.
        — Делай, как знаешь, но до минимума снизь мой риск быть там узнанным.
        — Сделаем!  — заверил его Илья.
        Привезенцев вошел в вестибюль гостиницы и, не останавливаясь, направился к лифтам. Стоящая за стойкой ресепшн девушка открыла было рот и протянула руку в направлении охранника, как перед ней возник Илья с раскрытым удостоверением. Корочка помощника депутата возымела действо, и Привезенцев беспрепятственно поднялся на этаж.
        Он подошел к двери, как будто за ней была пыточная. Оглядев коридор, прислушался. В номере работал телевизор. Двери открылись. От неожиданности он отпрянул.
        — Что с тобой?  — улыбнулась она.
        В какой-то момент ему показалось, что он снова там, на заимке в гостинице. Хищный, немного снисходительный взгляд усталых глаз, заостренный нос и слегка опущенные книзу уголки губ. Ольга и тогда казалась ему староватой, а сейчас и вовсе напомнила курицу. Кожа под слоем косметики стала дряблой, а на шее появились мелкие морщинки. Бирюзовый пеньюар, через который просвечивали кружева черного белья, придавал ей даже нелепый вид.
        — Ты как узнала, что я пришел?
        — Снизу позвонили,  — разглядывая его, сказала Шестакова.  — Проходи.
        Она посторонилась. Привезенцев протиснулся между ней и стенкой, ощутив цветочный запах духов.
        Ольга закрыла двери, развернулась к нему и обвила своими руками шею, буквально повиснув на нем.
        «Если бы я знал»…  — с тоской подумал он, отвечая на поцелуи. Она запустила руку за отворот плаща и, проведя пальцами по груди, стала расстегивать пуговицы. Одновременно ее нога скользнула по его бедру. Привезенцев склонился под тяжестью этой похотливой твари и, не удержавшись на ногах, рухнул на колени. Увлекая его за собой, она коснулась пола спиной и выгнулась.
        «Господи!  — покрывая ее дряблую шею поцелуями, думал Привезенцев.  — За что? Лучше бы отсидел!»

* * *
        В здание, где остался дежурный и Забелин, Матвей решил вернуться, используя тот же способ, что и для проникновения в казарму: через окно. Тем более со стороны леса они ничем не заделаны. К тому же идти по центральной дороге было теперь опасно. Ведь наверняка пришедшие с занятий курсанты сейчас бросятся к дежурному, чтобы выяснить, что произошло с Цыбиным. Да и в казарму зашли не все. Кто-то остался курить на улице. Еще он надеялся застать Забелина врасплох. Если получится, послушать, о чем он говорит с дежурным. Наверняка сейчас обсуждают его действия.
        Матвей добежал до угла учебного корпуса и заглянул в первое окно. В нос ударил запах сырости и кострища. Взору открылась небольшая комната с разобранными полами. Он пригнулся и направился дальше. В отличие от казармы, сооружение, которое Забелин назвал учебным корпусом, представляло собой похожее на барак кирпичное строение с множеством комнат. Осмотрев каждую и убедившись, что эта часть здания нежилая, он взялся за подоконник последнего окна и перевалился внутрь. Как и везде, здесь царили разруха и запустение. Повсюду валялись обломки столов и стульев. В углу сиротливо стоял раскуроченный шкаф. Под ногами хрустело стекло. Осторожно прокравшись к дверному проему, Матвей выглянул в коридор и тут же различил голоса Забелина и дежурного. Они по-прежнему были в фойе и негромко что-то обсуждали. Матвей осторожно открыл дверь напротив. Это помещение разительно отличалось от тех, что он осмотрел. Оно было убрано и в нем стояло с десяток ученических столов и стульев. На стене висела обычная школьная доска. В соседней комнате также был оборудован класс. Здесь еще была и наглядная агитация в виде плакатов с
подробным описанием оказания первой помощи при повреждении конечностей, карта мира, несколько стендов со схемами технологического процесса различных производств. Матвей узнал установку для переработки нефти и атомный реактор. По соседству был оборудован небольшой кинозал. Вместо стульев были скамейки, которые стояли перед телевизором. Рядом, на столе, давно забытый видеомагнитофон и лазерный проигрыватель.
        Осторожно прикрыв двери, Матвей прокрался в фойе. Забелин с дежурным продолжали пялиться в экран монитора.
        Бесшумно ступая, Матвей подошел и встал сзади.
        — По ходу Цыба в глухом ауте,  — констатировал дежурный.  — Сейчас пацаны на меня наедут.
        — Не ной,  — предостерег Забелин.
        Матвей приподнялся на цыпочки и заглянул через плечо Щеглова. На экране монитора были видны столпившиеся у кровати Цыбы парни. Размахивая руками, они что-то бурно обсуждали.
        — Жаль, что звука нет,  — посетовал Забелин.
        — А где новенький?  — робко спросил дежурный.  — Я так и не понял, как он Цыбу…
        — В окно влез, прополз вдоль кроватей, сбросил на пол и навалял,  — угадал Забелин.  — И никакой он вовсе не новенький.
        — А кто?
        — Учить вас будет.
        — Чему?
        — А разве нечему?  — хмыкнул Забелин.  — Видал, как Цыбу уделал?
        — Так любой может.
        В этот момент толпившиеся у кровати Цыбы парни дружно посмотрели прямо в камеру.
        — Доперли!  — обрадовался как ребенок Забелин.  — Для этого нужно было консилиум собирать.
        От толпы отделились трое и направились в сторону выхода.
        — Сюда идут,  — догадался Забелин.
        — Так где же этот учитель?  — задумчиво проговорил дежурный.
        — Здесь я!  — сказал Матвей.
        Забелин вздрогнул, а Щеглов отскочил к столу. Враз повернувшись, они некоторое время смотрели на Матвея, словно перед ними был инопланетянин. Потом лицо Забелина просветлело:
        — Ты и сюда через окно?
        Матвей кивнул:
        — А зачем?  — удивился Забелин.
        — Побоялся, что кто-то их этих,  — он показал на экран,  — снаружи казармы остался.
        — Да, тебе бы пришлось туго,  — кивнул Забелин.
        — Ты меня не понял,  — вздохнул Матвей.  — Я за них побоялся, ведь кроме Цыбы мне больше никого не разрешили бить…
        Забелин уронил ему на плечо руку и расхохотался.
        В это время в фойе влетели сразу несколько возмущенных парней. Они были одеты в одинаковую камуфлированную форму. На ногах тяжелые армейские ботинки.
        — Щегол, сука, кто…  — завопил, но тут же, увидев Забелина, осекся коренастый парень с широким лицом и бесцветными бровями.
        — Чавкин, ты чего раскричался?  — строго спросил Забелин.
        Вместо ответа парень развел руками и открыл рот.
        — Там,  — вбежавший первым показал в направлении казармы, потом посмотрел на монитор и, догадавшись, что Забелин все знает, передернул плечами: — Кто его так?
        — Кого?  — сделал вид, будто не понимает, о чем речь, Забелин.  — Ты, Вася, чего врываешься как угорелый?
        — Цыбу,  — наконец обрел дар речи Чавкин.  — Мы в казарму с занятий вернулись, а он у стены лежит. Морда разбита,  — он бросил полный негодования взгляд на Щегла и вновь уставился на Забелина.  — В центре никого, кроме дежурного, не было.
        — И вас,  — добавил парень, которого Забелин назвал Василием.
        — А сам он что говорит?  — Забелин сделал вид, будто озадачен происшедшим.
        — Ничего,  — подал голос третий.  — За что его так?
        Он был выше своих дружков. Смуглое лицо, черные волосы и отливающий синевой подбородок делали его похожим на кавказца.
        — Грузин,  — Забелин зло прищурился,  — ты что, меня в чем-то обвиняешь?
        — Цыбе кто-то навалял прямо в казарме,  — Чавкин сверкнул глазами в сторону дежурного и вновь уставился на Забелина: — Неужели Щегол не видел?
        — Видел,  — насмешливо глядя на бойцов, подтвердил Забелин.  — И я тоже знаю, кто это.
        — Уж не он ли?  — глядя на Матвея, неожиданно вскинулся Вася.
        — А ты, Красилов, догадливый,  — похвалил его Забелин и отошел в сторону.  — Разрешаю вам наказать за своего товарища этого урода.
        Матвей этого ожидал и был готов к такому развитию событий. Забелин явно считал себя фюрером местного разлива. Воспитанный на дешевых американских фильмах про спецподразделения и тайных агентов, он создал свою методику подготовки и оболванивания боевиков. Возомнив себя гуру, Забелин просто наслаждался данной им властью.
        Между тем, недоверчиво глядя на своего командира, Красилов сжал кулаки:
        — Кто это?
        — Вот ты и узнай,  — Забелин сделал еще шаг в сторону.  — Мы этого чела на территории отловили. Возможно, Цыба его рук дело.
        — А ты что видел?  — раздался из-за спины Красилова голос Чавкина.
        Дежурный бросил вороватый взгляд на Забелина и потупился.
        — Чмо!  — бросил Грузин.
        — Ты что в казарме забыл?  — глядя исподлобья в глаза Матвею, Красилов нахохлился.  — За металлом лазил?
        Матвей понял, что парни впервые в подобной ситуации и не понимают, что им делать. Одновременно у него закралось подозрение, что Забелин попросту решил его использовать для тренировки своих бойцов или сдачи своеобразного экзамена. А что, неплохо придумал, если так. Одним махом избавляется от нежеланного свидетеля своих любовных похождений, мстит за испорченный кайф, а заодно повяжет кровью этих сосунков.
        — Чего молчишь?  — Чавкин с опаской покосился на Забелина и вышел вперед.  — За что Цыбу отоварил?
        — Разве нельзя?  — Матвей сделал лицо удивленным.
        — Ты что, дурак?  — недоумевал Грузин.  — Ты хоть знаешь, куда попал?  — он перевел взгляд на Забелина: — Шеф, объясни… Я что-то в толк не могу взять, это что за тело?
        — Я же сказал, сам бы хотел узнать,  — продолжал глумиться Забелин.
        — Действительно, почему бы вам меня не спросить?  — пожал плечами Матвей, входя в роль.  — Я, например, вашего Цыбу, перед тем как побить, расспросил, что здесь происходит.
        — И что он тебе сказал?  — медленно надвигаясь, спросил Чавкин.
        — Говорит, бабло сюда приехал зарабатывать,  — краем глаза следя за Забелиным, стал рассказывать Матвей.  — Зовут его Цыбин Николай Иванович. Еще сказал, что здесь готовят технологов по созданию массовых беспорядков, а руководит всем этим депутат Привезенцев. Пока учитесь, платят по тысяче долларов в месяц. Потом в два раза больше. За участие в акции назначаются премии…
        Было видно, что для Забелина откровения бойца оказались полной неожиданностью. Он даже побледнел, когда Матвей назвал фамилию куратора.
        Парни переглянулись.
        — Ты что, мент?  — спросил Грузин.
        — Действительно, шеф, поясни,  — потребовал Чавкин.  — Непонятки какие-то. Цыба в ауте, тут черт какой-то…
        — Этот человек пришел сюда и потребовал, чтобы мы убирались,  — пожал плечами Забелин.
        Грузин решительно шагнул к Матвею. До сих пор не зная, какую цель преследует Забелин, Матвей шагнул навстречу. Бугай не ожидал этого, поэтому, когда расстояние оказалось многим меньше, чем он рассчитывал, лишь открыл рот. Дистанция не позволяла ему ударить рукой, и бугай на мгновенье растерялся. Не давая парню прийти в себя, Матвей лишь резко согнул ногу, но этого было достаточно. От удара в пах Грузин охнул и присел, медленно наклоняясь вперед. В следующий момент Матвей опустил ему локоть в основание черепа. Грузин рухнул на пол и затих.
        — Ты чего, сука?!  — взревел Чавкин. Он бросился на Матвея одновременно с Красиловым. Матвей ушел с линии атаки Чавкина вправо, к Забелину, оказавшись к нему боком, и тут же двинул прямым кулака в висок забияки. Развернувшись вокруг своей оси, Чавкин рухнул на ноги Грузина. Одновременно он сорвал атаку своего дружка. Тот просто пробежал вперед и встал.
        — Все, стоп!  — крикнул Забелин и хлопнул в ладоши.
        Матвей опустил руки.
        — М-мм, сука!  — Чавкин перевернулся на бок.
        — Хватит,  — уже более спокойно сказал Забелин, обращаясь к Матвею.  — Ты так мне всех бойцов перекалечишь.
        — Так это подстава, шеф?  — изумился Красилов.
        — Проверка боем,  — усмехнулся Матвей.
        Забелин посмотрел на дежурного:
        — Объяви общий сбор на плацу!
        — У-уу!  — стонал Чавкин, растирая ухо.
        Забелин подошел к нему и ткнул носком ботинка в бок:
        — Забирай своего дружка, и в строй!
        Красилин и Чавкин схватили так и не пришедшего в себя Грузина под руки и поволокли к выходу. Голова бугая болталась как у тряпичной куклы.
        — Я чего-то не понял,  — дождавшись, когда они выйдут, Матвей отряхнул штаны,  — это что было?
        — Это был тест на пригодность работать в моей команде,  — расплылся в самодовольной улыбке Забелин.
        Матвей предвидел такой ответ и уже решил, как отреагирует на него, чтобы произвести впечатление. Мощным и точным ударом он свалил негодяя на пол.
        — Ты!  — Щегол оторопело уставился на неподвижно лежащего на полу Забелина.
        — Как придет в себя, скажешь, что я ушел знакомиться с людьми,  — спокойно сказал Матвей и направился прочь.
        Глава 3
        Позвонив в полицию, Валя, казалось, потеряла к Марте всякий интерес. Она словно забыла, что у нее за столом сидит посторонняя женщина, которую они на пару с братом подозревают в каких-то злых умыслах. Валя взяла лежащую на кровати вверх обложкой книжку, устроилась в кресле и стала читать. Мужчина сел на стул в дверях коридора.
        Размышляя, что говорить полиции, Марта смотрела на раскачивающиеся за окном ветки тополя.
        Прошло совсем немного времени, как раздался звонок.
        Мужчина вскочил со своего места, прислонил стул к стене и вышел.
        — Вот и полиция,  — не отрываясь от книжки, констатировала Валентина.
        На пороге возник рослый полицейский с погонами старшего лейтенанта. Он снял фуражку:
        — Здравствуйте.
        — Добрый день,  — ответила Валя. Она заложила страницу пальцем и закрыла книжку.
        — Мне поручено проверить сигнал,  — полицейский оглянулся на стоящего позади него мужчину и прошел чуть вперед, давая возможность тому тоже войти.  — Расскажите, что случилось?
        — Вот, снова пришли,  — Валя показала взглядом на Марту.  — Сделайте хоть что-нибудь!
        — Почему снова?  — устало возмутилась Марта.  — Я здесь первый раз.
        — Вы только сегодня дважды были здесь,  — ехидно улыбнулся мужчина.  — Или будете возражать? Первый раз мне пришлось вас даже на трамвай посадить, так нет… Как чувствовал, вернулся.
        — Позвольте?  — Полицейский подвинул на середину комнаты стул и сел.
        — Я не могу здесь целыми днями находиться,  — проворчал мужчина.
        — Документы ваши можно посмотреть?  — полицейский протянул руку.
        Марта открыла стоящую на коленях сумочку и достала паспорт.
        — Сомова Марта Владимировна,  — прочитал полицейский и вскинул на нее взгляд: — Зачем вы сюда ходите?
        — Я только сегодня пришла,  — открыла было рот Марта, как вновь вмешался мужчина:
        — Дважды!
        — Помолчи!  — одернул его полицейский.
        Мужчина как-то враз сжался и встал к стене.
        Отчего-то Марте вдруг показалось, что они знакомы. Более того, она тут же поймала себя на мысли, что старший лейтенант не представился.
        «Может, здесь какой-то криминал, а мент его крышует?» — подумала Марта и посмотрела на ботинки сотрудника. Странно, они оказались сухими, словно он не был на улице. Марта перевела взгляд на фуражку с неимоверно высокой тульей, которую тот держал в руках. Ее верх также был сухой.
        — Скажите,  — неожиданно осмелилась она,  — вы на машине?
        — Почему вы спросили?  — насторожился полицейский.
        — Просто если сейчас придется с вами следовать в участок, боюсь не дойду, ногу натерла.
        — Я пришел пешком,  — подтвердил он ее предположение.
        На всякий случай Марта снова посмотрела в окно. По-прежнему шел дождь.
        «Ряженый!  — догадалась она.  — И живет по соседству, возможно на этом же этаже».
        Теперь, немного успокоившись, она быстро стала находить один за другим несоответствия. Так, на куртке не было шеврона, а волосы были длиннее, чем обычно носят полицейские. Русые волосы закрывали шею и ложились на воротник форменной рубашки. Дойдя до этого элемента одежды, она вдруг поняла, что он, как минимум, на размер меньше. Еще одна нестыковочка.
        — Может, объясните нам, зачем вы приходили сюда?  — спросил полицейский.
        Марта размышляла, как быть дальше. Было ясно, что все эти люди прекрасно понимают, с какой целью она пришла, только отчего-то никак не хотят признавать, что Духовской им известен. Более того, проанализировав все, Марта поняла, что второй ее визит ожидали и готовились к нему. Даже распределили роли. О чем это говорит? Может, все участники этого спектакля уже привыкли к подобным конфликтам? Что, если этот Духовской набирает людей для каких-нибудь авантюр или вообще в рабство? А что, и такое может быть. Как следствие, периодически сюда наведываются родственники тех, кто исчез после знакомства с ним. Что они с ними делают?
        Марта посмотрел на Валентину, потом на полицейского и пожала плечами:
        — Выходит, Федора обманули.
        — Какого Федора?  — вскинул глаза полицейский. Однако у Марты уже не было сомнений, что это просто актер.
        — Моего,  — она пожала плечами.  — Значит, и Духовской здесь никогда не жил.
        — Наконец-то!  — картинно воскликнул мужчина.
        — Значит, у вас пропал муж, который сказал, что устроился на работу к проживающему здесь человеку?  — уточнил «полицейский».
        — Именно так и было,  — подтвердила Марта.  — Только не муж, а жених.
        — А как давно он ушел?  — спросил «полицейский».
        — Больше недели назад.
        — Что вы собираетесь предпринять?
        — В каком смысле?
        — Вы собираетесь объявлять его в розыск?
        И тут Марта решила все же немного потрепать нервы лжеполицейскому. Она покачала головой и вздохнула:
        — Странно это вообще от вас слышать.
        — Почему?  — удивился он.
        — Вы по долгу службы обязаны знать, что в розыск его может подать только родственник или супруга. На данный момент я никто.
        — И вы не станете предпринимать никаких мер?  — напрягся он.
        — Его мама уже завтра намеревается пойти в полицию и написать заявление,  — выпалила Марта.
        — Понятно,  — покачал головой «полицейский».  — Я вам сочувствую и желаю, чтобы все обошлось.
        — Спасибо,  — Марта сделала вид, будто расстроилась.
        Она вынула платок, утерла слезы.
        — Оставьте адрес матери пропавшего,  — попросил «полицейский».
        — Зачем?  — насторожилась Марта.
        — Раз Духовской назвал этот адрес, не исключено, что он обитает где-то рядом. Вдруг случайно встречу, тогда обязательно позвоню.
        — Так вы меня отпускаете?  — обрадовалась Марта.
        — Но вы же не преступница,  — улыбнулся он.
        Марта вынула свою визитку и протянула «полицейскому»:
        — Пожалуйста.
        — Зачем?  — не понял он.
        — Но вы же просили адрес,  — удивилась она.
        — Да, точно,  — часто закивал старший лейтенант.  — Только здесь ваш телефон и адрес электронной почты.
        — И что?  — прикинулась, будто не понимает о чем речь, Марта.
        На самом деле она догадалась, что этот прохиндей хочет узнать, где живет мама Федора.
        — Вы обещали дать мне координаты вашей будущей тещи,  — подтвердил он ее предположение.
        — Она живет со мной. Как что-то станет известно, свяжитесь по телефону, и мы встретимся.
        — Хорошо,  — кивнул он и встал.

* * *
        Как назло, этот день обещал быть ясным. В окно ломилось уже давно забытое солнце. Радовались неожиданно наступившему теплу невидимые воробьи, чирикая где-то в ветвях росших у гостиницы деревьев. Билась в окно невесть откуда-то взявшаяся муха.
        Природа словно издевалась. На душе Привезенцева как раз было пасмурно. Можно сказать, что так плохо ему не было очень давно. Приезд Шестаковой мог присниться лишь в страшном сне. Проснулся он давно, однако встать не решался. Боясь разбудить настырную дамочку, Юрий Сергеевич некоторое время смотрел на ее профиль. Сейчас, в утренних лучах солнца, она казалась еще ужаснее. Заостренный нос, бледная кожа… Если бы не легкое похрапывание, вырывающееся через полуоткрытый рот, могло показаться, что она умерла. Ольга долго мучила его. Он с трудом выносил поцелуи ее холодных и влажных губ, прикосновение языка, тонких пальцев с огромными суставами и длинными ногтями. Все, от родинки на вялой груди до огромных размеров сосков, вызывало в нем отвращение. В свете ночника она походила на гигантскую ощипанную курицу.
        «Может, сказать, что уезжаю в командировку?  — с тоской размышлял он.  — Нет, это ей только на руку. С нее станется, она поедет хоть в Арктику».
        Неожиданно Шестакова открыла глаза. Внутри Привезенцева все сжалось. Она повернула к нему голову. Увидев, что он не спит, улыбнулась, достала из-под одеяла руку и положила ему на щеку:
        — Как спалось?
        — Нормально,  — он взял ее за запястье, чмокнул в ладонь и встал.
        — Куда ты?  — Шестакова надула губы.
        — Мне на работу надо,  — выдавил он из себя.
        — Я приехала в такую даль, чтобы услышать от тебя это?  — Она повернулась на бок и откинула одеяло, обнажив ноги.  — Иди ко мне.
        — Правда, не могу,  — Привезенцев торопливо натянул трусы. Она прыснула со смеху.
        — Что с тобой?  — удивился он.
        — Так, ничего.  — Она накрылась одеялом с головой: — Когда тебя ждать?
        «Никогда»,  — едва не вырвалось у него.
        — Ты же знаешь, что я не свободен,  — сказал он.
        — Разве это как-то мешает?  — раздался ее приглушенный голос.
        Привезенцева так тяготило ее общество, что он даже не пошел в душ. Самое время, пока она еще лежит, ретироваться.
        Он схватил рубашку.
        Шестакова откинула одеяло, перевернулась на правый бок, дотянулась до стула, на котором лежал вчерашний пеньюар.
        Он с шумом выдохнул воздух, глядя на выпирающий позвоночник и две лопатки. Они были острыми и так елозили под бледной и тонкой кожей, что, казалось, еще немного, и просто порежут ее. Привезенцев отвернулся к окну.
        «Все-таки надо в душ,  — подумал он, чувствуя ее запах.  — Черт! По дороге в бассейн!»
        — Ты так и не сказал, когда придешь?  — повязывая вокруг талии поясок, Шестакова томно зевнула.
        — Не могу я!  — простонал он, натягивая штаны.  — Ты хоть понимаешь, каково это в моем положении иметь на стороне интрижки?
        — Ты называешь наши отношения интрижками?  — возмутилась она.
        Привезенцев стоял к ней лицом, но чувствовал этот испепеляющий взгляд спиной.
        — Он, видите ли, в положении!  — с сарказмом сказала Шестакова.  — А как живется тебе в твоем положении после совершенного убийства?
        Подспудно Привезенцев со страхом ждал нечто подобное.
        Не оборачиваясь, он сел на край кровати и увидел себя в отражении телевизионной панели. Размытым пятном позади стояла Ольга.
        — Ты с самого начала все знала?  — пытаясь разглядеть в отражении черноты экрана выражение ее лица, спросил он.
        — Нет.  — Она сложила на груди руки.  — Вернее, не все. Но можно было и догадаться. Моя задача была вытянуть тебя на заимку. Там в игру вступали другие.
        — Зачем, объяснили?  — Он подался вперед. Однако смог различить лишь общие контуры лица.
        — Кто?  — между тем спросила она.
        — Те, которых ты назвала другими.
        — Знаешь, а ведь я понятия не имею, кто за всем этим стоял,  — призналась Ольга.  — Мне позвонил наш шеф из Москвы и сказал, что нужно заняться тобой.
        — Значит, моя командировка не твоих рук дело?  — попытался угадать Привезенцев.
        — Я не такая большая фигура, чтобы устроить выезд в провинцию целого депутата,  — подтвердила она его предположение.  — Меня уже поставили перед фактом, что ты едешь. Моя задача была создать антураж, чтобы ты почувствовал пользу своего присутствия на конференции.
        — Я даже не помню темы,  — признался он.
        — А у нас она практически всегда подходит под одну и ту же формулировку,  — грустно улыбнулась Ольга: — Защита окружающей среды и ее обитателей.
        — И что?  — продолжал засыпать он ее вопросами, надеясь таким образом отвлечь внимание от своей персоны.
        — Я пораскинула мозгами, как все оформить. Из-за тебя, между прочим, пришлось переносить дату конференции на более поздние сроки.
        — Тебе заплатили?  — спросил он.
        — А как ты думаешь?
        — Тогда зачем это постоянное вранье?
        — Какое?  — сделала вид, будто не поняла, о чем речь, Ольга.
        — Тогда, после окончания конференции,  — пояснил Привезенцев.
        — Ты правда мне понравился,  — призналась она.  — Извини, но я даже ненароком хотела воспользоваться той ситуацией на заимке и урвать свой кусок пирога.
        — Каким образом?  — подозревая, что знает ответ, все же спросил он.
        — Тогда, пока ты еще находился под впечатлением содеянного, можно было легко поставить условие…
        — Развестись с женой и жениться на тебе?  — попытался угадать Привезенцев.
        Она рассмеялась.
        — Я угадал?
        — Не знаю, что тебе ответить…
        — Откуда взялся тот браконьер?  — он уставился ей в глаза.
        — Зачем тебе это?
        — Просто так,  — Привезенцев пожал плечами.  — Ведь я все-таки его убил.
        — Не ты, так егерь,  — хмыкнула Ольга.  — Он был приговорен.
        — Но как его вынудили выйти вместо козла?
        — Он сам козел,  — поправила она его.  — Кого ты пожалел? Став жертвой неосторожного выстрела, этот мужлан принес стране больше пользы, чем если бы жил. Какой с него был прок? Они у себя в деревнях водку только горазды жрать, детей строгать таких же дебильных да баб гонять. Венцом жизни загнуться в расцвете сил, опять же повесив на вдову все хозяйство и ораву ребятишек. А так,  — она развела руками, словно желая показать масштабы последствий той трагической ночи,  — его смерть позволила вправить тебе мозги. Если бы не этот случай, стал бы ты нам помогать?
        — Представь себе, да,  — признался Привезенцев, не раз размышлявший над этим вопросом.  — Ведь вы платили.
        — Не мы,  — она вздохнула,  — наша организация всего лишь инструмент. Если быть точным, один из инструментов.
        — Согласен,  — кивнул он.  — Я в этом убедился.
        Неожиданно Шестакова наклонилась, поставила на кровать руки, потом колени и подползла сзади. Он почувствовал запах ее духов и закрыл глаза. В следующий момент она обхватила его за шею и повалила на спину.
        «Господи, да когда же это кончится!» — стонало все его существо, содрогаясь от поцелуев, которыми она начала покрывать его глаза, нос, лоб, губы, при этом все сильнее и сильнее массируя щеки своими холодными ладонями. «Чтоб ты сдохла!  — неожиданно подумал он.  — А что? Почему бы и нет?» Однако в следующий момент Привезенцев вдруг испугался, что она поймет, о чем он подумал, и постарался прогнать, отложить на потом возникшие вдруг мысли.
        Неожиданно она прекратила терзать его и медленно свалилась рядом:
        — Знаешь, а ведь я тебе вчера соврала.
        — Ты это о чем?
        — О том, что приехала только из-за тебя.
        Пытаясь понять, шутит она или нет, он развернулся и посмотрел ей в глаза.
        — Тогда почему ты здесь?
        — Давай поговорим об этом вечером?  — предложила Ольга.
        — Ты, наверное, забыла, что у меня семья?  — едва сдерживая себя, чтобы не придушить эту гадюку, Привезенцев сел.
        — Сегодня вечером я жду тебя,  — сказала с металлом в голосе Ольга.  — А теперь свободен!

* * *
        Матвей вышел из казармы. Чавкин и Красилов стояли рядом с крыльцом. У ног на траве лежал все еще не пришедший в себя Грузин.
        — Ну что, как он?  — спросил Матвей, замедлив шаг.
        — Нормально,  — сквозь зубы процедил Чавкин и отвел взгляд в сторону.
        — Вали, куда шел!  — едва слышно посоветовал Красилов.
        Матвей сделал вид, будто не услышал угрозы, и прошел мимо.
        Когда-то плац был по периметру окружен газонами, на которых не тронули деревья. Вековые сосны, росшие вперемешку с березами, наверняка пережили рождение, а потом и ликвидацию этой части. Газон теперь был захламлен и зарос мелким кустарником.
        Матвей перешагнул через раскрошившийся бетонный бордюр и огляделся. Прямоугольный кусок потрескавшегося асфальта размером с половину футбольного поля упирался в развалины трибуны. Слева из земли торчали черные от ржавчины трубы. В еще живых частях там располагаются щиты с изображением элементов формы одежды и ее образцов, часы и даже зеркало. На траве за ними сидели и лежали так называемые курсанты. При появлении на плацу незнакомца все повернули в его сторону головы.
        — Кто это?..
        — Что за чел?..
        — Новенький?  — послышались вопросы и осторожные предположения.
        Матвей дошел до кромки плаца и встал.
        — Ты кто?  — с безразличием в голосе спросил парень с выпирающей челюстью.
        Он сидел, навалившись спиной на ствол сосны, и рассматривал Матвея из-под полуприкрытых век.
        — И что здесь делаешь?  — спросил второй. Этот лежал на животе, положив голову на согнутую в локте руку.
        — Думаю, ваш новый инструктор,  — объявил Матвей.  — Будем знакомиться?
        — А где Валера?  — поднимаясь с травы, прокряхтел похожий разрезом глаз на бурята парень.
        — Какой Валера?  — спросил Матвей.
        — Забелин.  — Бурят отряхнул руки и уставился Матвею в глаза.
        — Сейчас подойдет.  — Матвей посмотрел в сторону учебного корпуса.
        — Вот как подойдет, так и познакомимся,  — подвел итог разговору парень с боксерской челюстью.
        Матвей стал пятиться задом:
        — Группа, становись!
        — Да кто ты такой?  — возмутился кто-то.
        Однако парни начали нехотя подниматься.
        Боковым зрением Матвей увидел вышедшего на плац человека. Он обернулся. Прикрывая нижнюю часть лица, в его направлении шел Забелин. Матвей был спокоен. Отчего-то он был уверен, что правильно просчитал все варианты. Забелин был бесшабашный авантюрист и романтик. Даже то, за каким занятием он его застал в офисе Гринписа, говорило само за себя.
        — Становись!  — скомандовал он, окатив Матвея полным ненависти взглядом.
        Курсанты зашевелились быстрее. Они выбежали на плац и построились в две шеренги. Группа насчитывала двадцать человек.
        — Равняйсь!  — Забелин вышел на середину строя и развернулся лицом к группе: — Смирно!
        Матвея покоробило от того, как это небольшое войско выполняло команды. Однако виду не подал. Он понимал, здесь собрались менеджеры, торговые представители, охранники частных фирм и прочая шелупень, метко названная кем-то из политиков офисным планктоном. На самом деле эта категория сама себя именовала не иначе как «креативная молодежь». В общем, сборище не сумевших реализоваться в жизни людей. В подобных организациях они самоутверждаются и чувствуют себя причастными к большому делу. Матвей глубоко и всесторонне по долгу службы изучал в свое время популярность подобных групп. В какой-то степени это военизированное крыло «Гринпис», националисты и чеченские боевики во многом схожи. На Кавказе безработица, здесь бесполезность и депрессия гонят таких людей на авантюры. Им все равно за кого и за кем. Главное, чтобы был драйв, которого так не хватает, и, конечно, деньги.
        Некоторое время Забелин молчал, потом резко выдохнул:
        — Вольно!
        По строю прокатился вздох облегчения.
        — Сегодня у нас произошло чрезвычайное происшествие,  — заговорил Забелин.  — Избит неизвестными наш товарищ. Самое гнусное, что это произошло прямо на территории. Где, кстати, он?  — неожиданно спохватился Забелин.
        — Лежит,  — сказал кто-то.
        — Что он сказал?
        — Ничего не помнит,  — хохотнул коренастый, с рыжими волосами парень, стоявший в конце строя.
        — Хорошо, разберемся,  — Забелин посмотрел на Матвея: — С сегодняшнего дня с вами кроме Тартакова будет заниматься инструктор Кораблев. Он хороший специалист и многому вас научит. Матвей Сергеевич в прошлом десантник, мастер спорта по рукопашному бою, участник боевых действий. В ходе совместной работы познакомитесь поближе. Вопросы есть?
        — Никак нет!  — вразнобой ответили курсанты.
        — Разойдись!  — разрешил Забелин и развернулся к Матвею: — Пойдем со мной.
        Размышляя, чего еще ожидать от «работодателя», Матвей направился вслед за Забелиным. Тот шел в сторону бункера.
        — Что делал Щеглов, когда ты меня вырубил?  — не оборачиваясь, спросил Забелин.
        — А ты сам как считаешь?
        — Стоял и хлопал глазами.  — Забелин пошел медленнее.  — Или вовсе убежал.
        Матвей сначала хотел сказать, как было на самом деле. Щеглов не бросился заступаться за своего командира. Однако в последний момент передумал. Ведь если он сейчас прикроет дежурного, то, возможно, тот когда-то ответит тем же.
        — Я не ожидал, что этот доходяга на меня кинется,  — соврал Матвей.
        — Как?  — от такого заявления Забелин встал.
        — Молча,  — Матвей тоже остановился.  — Правда, у парня силенок маловато, но храбрец. Я даже пропустил пару ударов.
        — Да что ты говоришь?  — протянул Забелин и медленно двинул дальше.
        — Обычно как раз именно такие, с виду хилые, самые преданные,  — продолжал поднимать имидж Щегла Матвей.  — Я ему со злости хотел руку сломать. Потом передумал. Уважаю.
        — Придется поощрить,  — все еще находясь под впечатлением услышанного, сказал Забелин.
        «Надо парня предупредить»,  — подумал про себя Матвей.
        Они пересекли бетонную площадку и вошли в открытые ворота бункера. Матвей не раз видел такие укрытия. Сводчатый потолок из стали, бетонный пол… Как оказалось, здесь стояли с десяток самых разных автомобилей. От старенькой «Нивы» до новенького джипа «Тойота».
        — Странно,  — вырвалось у Матвея.
        — Ты о чем?  — нахмурился Забелин.
        — Все внедорожники.
        — Заметил, значит,  — ухмыльнулся Забелин и, резко развернувшись, зашипел: — Я, конечно, не прав был, когда на тебя пацанов спустил, но запомни, никто не может дискредитировать меня перед ними!
        — А меня, значит, можно?  — брезгливо улыбнулся Матвей.
        — Тебя можно,  — кивнул Забелин.
        Матвей вытянулся в струнку и выпучил глаза:
        — Виноват, исправлюсь!
        — Издеваешься?  — неожиданно сник Забелин.
        — Извини, если обидел,  — развел руками Матвей.
        — Тебе нужна работа?  — напрямую спросил Забелин.
        — Мне деньги нужны,  — уточнил Матвей.  — И все равно, как их зарабатывать.
        — Ну, вот и ладненько!  — Забелин похлопал его по плечу.
        — Сколько я буду получать?  — Матвей убрал его руку со своего плеча: — Кстати, не люблю, когда вторгаются в личное пространство.
        — На какую сумму рассчитываешь сам?  — пропустив его предупреждение мимо ушей, спросил Забелин.
        — Я дорого стою,  — стал набивать цену Матвей.
        — Самореклама у нас не приветствуется,  — предостерег Забелин.  — В деле посмотрим.
        — И все-таки?
        — Тартаков получает две штуки баксов,  — следя за реакцией Матвея, сказал Забелин.  — Это когда мы на базе. А в командировках сумма удваивается. В зависимости от результата акции назначаются премии. Отдельно поощряются особо отличившиеся.
        — Меня устраивает, если все стабильно,  — Матвей шлепнул присосавшегося под глазом комара.  — Главное, чтобы работа не оказалась скучная.
        — Скучать не придется,  — заверил Забелин.
        — Ты так и не сказал, что это за машины?  — заметив, что Забелин собирается возвращаться, Матвей показал взглядом на забитый джипами ангар.
        — А сам-то как думаешь?  — прищурился Забелин.
        — Если бы они были разного класса, мог бы предположить, что на них приезжают сюда курсанты. Но, судя по тому, что все вездеходы, это машины для акций.
        — Все верно,  — с лица Забелина сошел интерес.  — За каждой машиной закреплен экипаж из четырех человек. В них загружен ноутбук с возможностью выхода в Интернет, палатка, спальные мешки и сухие пайки. Каждая группа может автономно существовать в любых условиях месяц. Главное, чтобы рядом была вода. Для приготовления пищи имеются газовые горелки. Ими же можно в холодное время обогреваться.
        Матвей присвистнул:
        — За чей счет такое обеспечение?
        — За счет тех, кто заказывает музыку,  — довольный произведенным впечатлением, улыбнулся Забелин.  — Хотя для того, чтобы курсанты относились к этому имуществу бережно, как к своему, мы вычитаем у них из зарплат некоторую сумму.
        — Конечно, фиктивно,  — догадался Матвей.
        — Но об этом они не должны знать,  — предупредил Забелин.  — Выделяют из расчета по штукарю на каждого. В раздаточных ведомостях на триста долларов больше, и они ставят роспись в графе «компенсация снаряжения». И еще,  — спохватился он.  — Есть система штрафов. Она назначается путем сложения баллов, каждый из которых в конце приравнивается к одному доллару. Тебе Тартаков даст ознакомиться, за что и как,  — с этими словами Забелин направился к выходу.
        — А где живут инструктора?
        — В том же здании, что и бойцы, в другом крыле оборудована комната,  — не оборачиваясь, ответил Забелин.  — Там есть все необходимое.

* * *
        Утро было солнечным, и Марта решила пойти на работу пешком. Умытый дождем город сверкал торжественной чистотой. Одетые в позолоту деревья навевали тихую грусть. От Матвея уже несколько дней не было никаких известий. Впрочем, он предупреждал, что возможности связаться с ней у него первое время, по всей видимости, не будет. Это ясно дал ему понять Забелин. Марта не видела этого человека, однако Матвей без труда нарисовал его в карандаше и заставил ее запомнить.
        За размышлениями она не заметила, как дошла до проходной больницы. С территории как раз выезжала карета «Скорой помощи», и она попыталась проскочить в еще открытые ворота. Однако наперерез ей устремился охранник:
        — Стойте!
        Теряясь в догадках, Марта остановилась. Раньше такого не было. Более того, зачастую, за полчаса до начала рабочего дня, на момент прихода работников, охрана оставляла въездные ворота приоткрытыми, чтобы лишний раз не было столпотворения в тесном проходе перед вертушкой. Когда начинали идти пациенты, естественно, эта лавочка закрывалась. Больных и посетителей пропускали только по предъявлении паспорта, а некоторых подвергали небольшому осмотру при помощи специального металлодетектора.
        — Я здесь работаю,  — Марта сунула руку в сумочку, пытаясь вспомнить, куда последний раз дела пропуск.
        — Знаю, Марта Владимировна,  — улыбнулся коротко стриженный крепыш в синей униформе.  — Но сегодня у нас ЧП, и теперь строго через проходную.
        — А что случилось?  — спросила она и неожиданно увидела у центрального входа полицейский «Форд». Тут же поняла, что машины «Скорой помощи» обычно въезжают через другие ворота.
        — Беда у нас,  — продолжал интриговать мужчина.
        — Вы меня пугаете,  — на полном серьезе предупредила Марта.
        Он махнул рукой:
        — Проходите.
        Она перешагнула через рельс, по которому елозило железное колесо ворот, и посмотрела на охранника:
        — Какая?
        Раздался грохот, и створка стала наползать, закрывая проезд.
        — Пациент тут слишком нервный заявился,  — стараясь перекричать шум редуктора, стал объяснять охранник.  — Мимо регистратуры проскочил, и к врачу. Та его, видимо, попыталась за дверь выставить, так он ее, бедную, ножом…
        — Как?!  — ужаснулась Марта, мгновенно перебрав в голове варианты, кто мог оказаться на месте несчастной. Если учесть, что ее не было, а ЛОР-врач и хирург — мужчины, то остаются окулист, уролог и… «Неужели?» — страшная догадка подтолкнула в спину. Она сделала несколько шагов, но остановилась и развернулась к охраннику:
        — А фамилию врача знаете?
        — Не помню, но она невропатолог,  — подтвердил он ее худшее предположение.
        «Евлашкина»!  — пронзила молнией мысль, пригвоздив ноги к асфальту и сковав в легких воздух. Однако оцепенение было недолгим. «Это из-за меня»!  — от этой догадки Марта пошатнулась и выронила сумочку. Ноги перестали слушаться. Пытаясь сохранить равновесие, она сделала шаг в сторону, потом еще… Однако силы стремительно покидали ее. Она уже не могла держаться на ногах, как оказалась в объятиях охранника.
        — Макар!  — завопил он не своим голосом.  — Помоги!
        Послышался топот.
        — Что с ней?  — выдавила из себя Марта.
        — Не знаю,  — охранники взяли ее под руки и повели к проходной. Макар подхватил сумочку.
        — Стойте!  — Марта перевела дыхание, освободила правую руку и помахала ладошкой перед лицом: — Все!
        — Точно?  — недоверчиво спросил охранник.
        — Спасибо вам,  — она взяла из рук Макара сумочку.  — Мне надо идти…
        — Марточка, у тебя все хорошо?  — раздался голос медсестры Равиловой, вышедшей из дверей проходной.
        Марта кивнула и тут же схватила охранника за руку:
        — Так это ее сейчас увезли на «Скорой»?
        — Понятия не имею,  — он пожал плечами.  — Машину вызвали вроде как по инерции. Так положено.
        — Она жива?
        — Не знаю.
        Марта устремилась по дорожке, ведущей в поликлинику.
        — Что случилось?  — семенила следом Равилова.
        Но Марта промолчала. Почему Евлашкину не повезли в операционный блок или отделение реанимации? Куда поехала «Скорая»? Что говорить полиции и стоит ли вообще это сейчас делать?
        Она влетела в фойе с забитой вопросами головой.
        В коридоре, напротив кабинета Евлашкиной, санитарка мыла шваброй пол, оставляя тряпкой бурые разводы. Марта подошла ближе и заглянула в открытые двери. За столом Евлашкиной сидел полицейский с погонами капитана. На кушетке устроился начальник поликлиники Рогозин и хирург Степанов. Оба выглядели расстроенно-озабоченно.
        Марта тронула санитарку за локоть:
        — Что здесь было?
        — Псих какой-то на Евлашкину с ножом бросился,  — зашептала она, с опаской покосившись на двери.  — Одиннадцать раз ударил.
        — Почему у нас не оставили, не знаешь?
        — Очень тяжелая,  — санитарка оттопырила нижнюю губу и сдула со лба челку.  — Там нейрохирурги нужны…
        — Значит, в Склиф повезли,  — догадалась она и решительно шагнула через порог:
        — Здравствуйте!
        — Доброе утро,  — полицейский посмотрел на Марту удивленным взглядом и тут же поправился: — Хотя добрым его не назовешь.
        — Что с Антониной Алексеевной?
        — Почему вы так взволнованны?  — насторожился капитан.
        — Вы меня спрашиваете?  — изумилась Марта.  — Мы вообще-то вместе работаем. И вообще, на ее месте мог оказаться кто угодно.
        — Марта Владимировна,  — нахмурился Рогозин.  — Давайте для начала успокоимся?
        — Давайте,  — согласилась она.
        — Ну, вот и хорошо,  — вздохнул он.  — А теперь идите к себе.
        Марта поняла, что со стороны ее поведение выглядит действительно глупо. С какой стати ее должны сейчас информировать о случившемся?
        — Извините.  — Она развернулась к выходу, однако тут же вновь повернулась к полицейскому: — Скажите, а того, кто это сделал, поймали?
        — К сожалению, нет,  — капитан осуждающе посмотрел на начальника поликлиники. Тот тут же вскочил:
        — А я здесь при чем? У нас собственной охраны нет, мы заключили договор…
        — Вас никто не винит,  — устало махнул рукой полицейский.  — Понятно, что даже пропускной режим в таких, как это, учреждениях — абсурд. Но то, что преступник не попал ни в одну камеру видеонаблюдения, это уже нонсенс…
        — Две давно не работают,  — стал оправдываться Рогозин.  — У нас бюджетная организация…
        — Ладно,  — полицейский ударил ладонью по папке и встал.  — Остается ждать, когда ваша коллега придет в себя. Возможно, она даже знакома с этим пациентом. Ведь он пришел именно к ней и раньше времени.
        «Значит, жива!» — обрадовалась Марта и стала тихонько пятиться к выходу.

* * *
        Направляясь в гостиницу, Привезенцев испытывал чувства, которые, наверное, могут сравниться лишь с переживаниями приговоренного к смерти человека. Точно такое же гнетущее состояние он пережил после злополучной охоты на солонцах. Тогда Привезенцев был уверен, что жизнь кончена и рано или поздно за ним придут суровые дядьки. Он неделю практически не спал и вздрагивал от каждого шороха, а по прилете в Москву еще год в каждом человеке, случайно задерживающем на нем взгляд, видел переодетого полицейского. Но неприятнее всего были сны, в которых его преследовал убитый браконьер. Постепенно ему как бы наскучило заявляться каждый раз, и он стал приходить все реже и реже, пока такие визиты совсем не сошли на нет. Однако совсем он тоже не давал расслабиться. Причем Привезенцев заметил, что теперь убиенный является перед какими-то неприятными событиями. Он будто бы смирился со своей участью и теперь по-товарищески стал предупреждать о грядущем. Вчера Шестакова освежила своим увядающим телом воспоминания, и Привезенцев теперь заново переживал тот кошмар.
        — Юрий Сергеевич!  — тихо окликнул его помощник.
        — Да,  — встрепенулся он и посмотрел сначала на него, потом в окно. Как оказалось, машина стояла напротив центрального входа в гостиницу.
        — Извини, задумался.
        Привезенцев толкнул дверцу и вышел. Обычно первым выходит водитель. Однако сегодня он попросил без барских излишек. Незачем привлекать к себе внимание. Из-за этого пришлось отказаться от служебной машины.
        — Когда заехать?  — спросил через приоткрытое окно помощник.
        — Я водителю позвоню,  — пообещал Привезенцев и прикрыл дверцу.
        Было уже поздно. В фойе на диванах сидели с газетами несколько мужчин. Едва он вошел, как все оторвались от своего занятия и посмотрели в его сторону.
        «Господи, наверняка эта публика меня узнала!  — ужаснулся Привезенцев.  — Что, если завтра здесь встретят уже журналисты? Как быть, если эти проныры узнают через продажных горничных, к кому я хожу?»
        Привезенцев подошел к стойке ресепшн:
        — На меня снят триста десятый номер…
        Девушка в красном пиджаке и белой рубашке посмотрела на экран монитора и улыбнулась:
        — Господин Сергеев?
        — Что?  — не сразу понял он, почему его назвали другой фамилией, и тут же часто закивал головой: — Да, да, конечно!
        Однако про себя ужаснулся:
        «Узнала и догадалась! Точно! Какой я дурак! Зачем весь этот цирк? Какие-то шпионские игры…»
        — Вас проводить?  — между тем продолжала засыпать любезностями девушка.
        — Не надо, спасибо,  — отчего-то сконфузился Привезенцев и оглянулся на вход. Стоящий у стеклянных дверей охранник пялился на него и тоже загадочно улыбался.
        «Что за чертовщина?  — Привезенцев оттолкнулся от стойки и, на ходу доставая платок, направился к лифту.  — Может, просто паранойя?»
        Для начала Привезенцев зашел в номер, который был снят для него. Глупо второй раз прийти в гостиницу и ни разу не побывать в нем. В конце концов, чистота и нетронутая постель может насторожить горничную. Пройдясь по комнатам, расправил кровать, заглянул в платяной шкаф, проверил содержимое холодильника. Из бара достал бутылку пива. Открыл, прямо из горлышка сделал несколько глотков. Поставил на стол. Затем направился в ванную. Из папки вынул пенал с зубной пастой и щеткой. Забросил в стаканчик на полочке. Открыл и закрыл воду. Видимость присутствия в номере уже была, и он направился к Шестаковой.
        К дверям номера Привезенцев подошел, как будто это был вход в берлогу голодной медведицы. Не покидало, а лишь усилилось ощущение, что все, начиная с охранника на входе в гостиницу и заканчивая встретившейся в коридоре горничной, которая толкала перед собой тележку с уборочным инвентарем, с трудом сдерживают при виде него смех.
        Он торопливо постучал.
        — Открыто!  — раздался, будто из преисподней, голос.
        Привезенцев вошел и непроизвольно сморщился от букета самых разных запахов. Все они вызывали в нем отвращение. Странно, но приди он сейчас, например, к любимой женщине, это, напротив, вскружило бы голову. Как человек, любивший делать своим дамам сердца подарки, он разбирался в женской парфюмерии, и без труда различил среди прочих аромат косметики «Chanel». Точно таким начала пользоваться жена, как только отыскала у себя на лице первую морщинку.
        В свете, попадающем в коридор из комнаты, появилась Ольга. В какой-то момент он не узнал ее. Утонченная фигура в черном вечернем платье медленно приблизилась к нему новой волной древесного аромата с едва уловимыми нотами табака.
        — Ты куришь?  — удивился он.
        — Так, иногда,  — она посторонилась.  — Проходи.
        Шестакова взяла телефонную трубку и стала тыкать в кнопки. Привезенцев подошел к окну и посмотрел вниз. По дну каменного ущелья плыли огни машин.
        — Это триста восьмой вас беспокоит, я заказ вам делала… Хорошо.
        — Мы могли бы спуститься в ресторан,  — усаживаясь в кресло, сказал Привезенцев.
        — Ты же боишься появляться в людных местах в моем присутствии,  — прищурилась она.
        — Как раз нет,  — покачал он головой.  — На этот случай всегда можно сказать, будто обсуждали очередную экологическую проблему.
        — Сегодня как раз лучше избежать посторонних глаз,  — Шестакова показала ему спину: — Если хочешь, то там бар. Правда, я туда не заглядывала.
        «Как раз кстати!» — обрадовался Привезенцев, тут же вспомнив народную мудрость: «Не бывает некрасивых женщин, бывает мало выпито водки».
        Он встал, подошел к бару, сделанному из дерева. Внутри оказалось несколько бутылок с содержимым на любой вкус.
        — Ты что предпочитаешь?  — спросил он.
        — Ничего,  — она чмокнула губами.  — За компанию могу белого.
        Привезенцев взял штопор.
        — У тебя есть чем зажечь свечи?  — спросила она.
        Он неожиданно представил себя при свечах в обществе этой старухи и непроизвольно поежился.
        — Нет так нет,  — по-своему восприняв его движение плечами, успокоилась она.
        В дверь постучали.
        — Войдите!  — повысила она голос.
        Толкая левой рукой перед собой никелированную тележку, в номер вошел официант:
        — Добрый вечер… Ваш ужин…
        Официант проворно разложил «уши», превратив тележку в сервировочный столик. Ловко расставил тарелки, положил приборы. Центр украсил небольшой жаровней и кастрюлькой.
        — Знаете что, молодой человек,  — Шестакова подняла на официанта взгляд,  — оставьте нас. Я сама справлюсь.
        — Вы уверены?  — растерялся парень.
        — Абсолютно,  — кивнула она.  — И не волнуйтесь, вы все сделали хорошо…
        — Погодите,  — остановил его Привезенцев и протянул бутылку: — Открой, пожалуйста.
        Когда за официантом закрылись двери, Привезенцев разлил по бокалам вино.
        — За что?  — он испытующе посмотрел ей в глаза.
        — Не мне тебя учить,  — она обиженно надула губы, отчего эта детская гримаска на побитом возрастом лице показалась маской смерти.
        Он перевел взгляд на картину. Репродукция Шишкина «Лес» неожиданно напомнила охоту, и он отдернул от нее взгляд:
        — За тебя!
        Они выпили.
        Вино Привезенцеву показалось противно теплым.
        Ольга сняла с блюда сверкающую металлом крышку. В воздух устремилась легкая дымка пара. С утра Привезенцеву в горло не лез кусок. Но ради того, чтобы оттянуть тот момент, когда они окажутся обнаженными в одной кровати, он был готов съесть все, что угодно.
        — Я не говорила тебе,  — она встала, наклонилась над столиком и стала выкладывать ему на тарелку кусочки мяса,  — но ты мог, конечно, как-то узнать…
        — О чем?  — насторожился он, непроизвольно заглянув под вырез платья. Увидев повисшую грудь, отвел взгляд в сторону.
        — Я была замужем,  — следя за его реакцией, она задержала руку с лопаточкой на половине пути от блюда к тарелке.
        — Не сомневался,  — хмыкнул он.
        — Так вот, у меня с мужем был совместный бизнес,  — продолжила Шестакова.  — Мы начинали его еще в девяностых. С тех пор я не выходила из учредителей и получала причитающиеся мне дивиденды. При том, что мы вложились в него в равных долях, ему отходило семьдесят пять процентов прибыли. Вполне справедливо, если учесть, что я почти не касалась дел после развода.
        Она положила лопаточку, закрыла крышкой блюдо и вернулась на свое место:
        — До этого года меня все устраивало.  — Она взяла в руки вилку и нож.
        — А что теперь?!  — Наколов вилкой лист салата, Привезенцев заподозрил, что сейчас услышит нечто такое, что затмит секс с этой курицей, и замер.
        — Теперь он собирается жениться.  — Она показала взглядом на пустой бокал.
        Он суетливо схватил бутылку и налил еще вина. Потом вскочил и виновато улыбнулся:
        — Я, пожалуй, с твоего позволения водочки…
        — Так чего прыгаешь?  — удивилась Шестакова.  — В баре теплая.
        Он опустил взгляд и увидел на нижней полке столика в специально устроенном стакане бутылку «Абсолюта».
        — Мне даже неудобно.  — Привезенцев вернулся на свое место.  — Пью и ем за счет женщины.
        — Неужели?  — насмешливо наблюдая за тем, как он открывает бутылку, усмехнулась она.  — Разве так бывает?
        — Но я же мужчина,  — шутливо напыжился он.
        — Ты чиновник, а это уже совсем другое,  — сказала она.
        Привезенцев налил себе водку и поднял на Ольгу взгляд:
        — Ты от темы отклонилась.
        — На чем я остановилась?  — нахмурилась Шестакова и кивнула: — В общем, он собирается жениться.
        — А ты ревнуешь?  — заранее зная, что это не так, пошутил он.
        — Бог с тобой,  — махнула она рукой.  — По мне так все равно. Тем более он с этой женщиной давно живет. Просто возникла опасность того, что я вскоре окажусь не при делах.
        — Ты думаешь, он приберет к рукам весь бизнес?  — попытался угадать Привезенцев.
        — Да,  — кивнула она и отпила из бокала вина.
        — Но это тяжело в его положении,  — стал он размышлять вслух.  — Во-первых, насколько мне известно, его супруга по факту не имеет права претендовать на то, что нажито за время вашей совместной жизни. Ты вступила в права учредителя, когда вы состояли в законном браке. Твоя доля закреплена документально…
        — По закону все так.  — Она картинно поставила бокал и посмотрела на него загадочным взглядом.  — Но Сеня решил, что я соглашусь на отступные, и предложил два миллиона…
        — Рублей?
        — Долларов,  — хмыкнула она.
        — Неплохой у вас бизнес,  — удивился Привезенцев, которого от выпитого потянуло на размышления вслух.  — И чем таким вы занимаетесь?
        — Мы продаем лес.
        — Оригинально!  — восхитился Привезенцев.  — Наверное, он тоже эколог?
        — Не ерничай!  — строго предупредила она.
        — Извини,  — враз как-то сконфузился он.
        — В общем, я отказалась, и тогда он сказал одну фразу…
        — Какую?  — Привезенцев взял стакан и выпил.
        — Боливар двоих не повезет…
        — Где-то я уже это слышал,  — нахмурился он, вновь наполняя свой стакан.
        — Неделю назад в меня стреляли,  — сказала Шестакова, следя за его реакцией.
        Продолжая лить водку, он поднял на нее взгляд.
        Она наклонилась и двумя пальцами толкнула горлышко бутылки вверх.
        Он посмотрел на стол. Вокруг стакана, на белоснежной скатерти, образовалась лужица.
        — Извини,  — сконфузился Привезенцев и поставил бутылку.
        — Не волнуйся,  — по-своему поняв его реакцию, стала она успокаивать,  — все обошлось. Киллер оказался плохим стрелком. К тому же после третьего выстрела заклинил пистолет. Я не разбираюсь, но у него, кажется, был «ТТ» китайского производства. По крайней мере, так сказал следователь.
        — Они арестовали твоего мужа?
        — Зачем?  — удивилась она.  — Как доказать, что это его рук дело? Я даже не заикнулась об этом.
        — А киллер?
        — Он скрылся,  — пожала она плечами.  — Выбросил пистолет и убежал.
        — Как это случилось?
        — На автостоянке,  — она поежилась.  — Я приехала поставить машину. Он подбежал и стал стрелять. Попал в двери, в капот…
        «Как жалко, что этот парень промазал!» — с досадой подумал Привезенцев и опрокинул в себя содержимое стакана.
        — Это одна из причин, по которой я здесь,  — сказала Шестакова.  — Следствие рассматривает две версии. Основная — это моя деятельность. Комбинат на Байкале, строительство нефтеперерабатывающего завода на Оби…
        — А как называется ваша фирма?  — спросил он.
        — «ООО Комильфо».
        — И что ты собираешься теперь предпринять?
        — А ты не догадываешься?  — ее взгляд вдруг потемнел.  — Нужно убрать мужа.
        Привезенцев поперхнулся слюной:
        — Что?
        — Ты не ослышался.  — Она откинулась на спинку дивана.  — И ты мне в этом поможешь…
        — Ты шутишь?  — неожиданно протрезвел Привезенцев.
        — Нисколько,  — она улыбнулась одними губами.  — Я знаю, у тебя есть для этого люди…
        — Ты с ума сошла?  — Он вскочил, но тут же плюхнулся обратно в кресло.  — Ты хоть понимаешь, о чем просишь?
        — Поверь, прежде чем осмелиться на такое решение проблемы, человек, а тем более женщина, очень тщательно все просчитывает,  — она подняла вверх палец.  — Если, конечно, он находится в здравом уме и трезвой памяти.
        — Я не убийца!  — почти крикнул Привезенцев, одновременно поняв, что сморозил глупость, дав шанс Шестаковой поставить его на место. Она не упустила случая:
        — Уверен?
        Глава 4
        Матвей собирался на утреннюю зарядку, когда в коридоре раздались шаги и двери с грохотом распахнулись.
        — Уже не спишь?  — Забелин прошел к окну, посмотрел сквозь противомоскитную сетку на лес, который начинался сразу за остатками бетонного забора, и развернулся.
        — Я понимаю, конечно,  — завязывая на кроссовке шнурок, заговорил Матвей,  — ты вроде как мой непосредственный начальник и все такое. Но врываться так в комнату не стоит. Мало ли?
        — Что, прикажешь стучаться?  — прищурился Забелин.
        — Приказывать не буду,  — Матвей выпрямился.  — Но в целях сохранения твоего здоровья рекомендую.
        — Ты мне угрожаешь?  — опешил Забелин.
        — Нисколько,  — Матвей убрал подушку, под которой оказался нож. Взяв его за лезвие, не поворачиваясь ко входу, с силой метнул. Лезвие вошло аккурат в середину двери, на том уровне, где только что была грудь Забелина.  — Просто у меня до рефлекса натренированы мозг и мышцы,  — пояснил Матвей и тут же, чтобы разрядить обстановку, пошутил: — Я во сне чувствую, что в комнате, например, стало на одну муху больше или наоборот.
        — М-да,  — Забелин опустился на соседнюю кровать.  — Как-то не подумал. А зачем тебе здесь оружие?
        — Ты уже не помнишь, как в первый день позволил мне наказать Цыбу?  — Матвей подошел к дверям, с усилием выдернул нож и посмотрел на Забелина: — Любой более-менее подготовленный человек может без труда проникнуть на территорию этого лагеря. Если взять во внимание, чем занимаются живущие здесь парни, то можно предположить, что врагов у организации хоть отбавляй. Поэтому осторожность не помешает.
        — Мы не можем позволить себе выделять большее количество людей для охраны,  — с горечью в голосе заговорил Забелин.  — Если удвоить наряд, то у каждого будет по десять пропусков занятий в месяц. Главная обязанность дежурного — это в случае чего поднять группу по тревоге и до моего приезда организовать подготовку к выезду. Охрана на КПП — это профанация чистой воды. Подозреваю, что ночью они вовсе спят. И вообще,  — он шлепнул себя по коленям ладонями и встал: — По большому счету тебе просто повезло.
        — Не понял,  — нахмурился Матвей.  — В чем?
        — Да в том, что ты, перед тем как направиться в казарму, где балдел Цыба, глядя на экран монитора, вычислил все мертвые зоны!  — в ожидании ответа Забелин даже слегка вытянул шею.
        — Да, это так,  — согласился с ним Матвей, скрыв факт того, что две видеокамеры он заметил еще до того, как они вошли в учебный корпус.
        — То-то,  — Забелин самодовольно улыбнулся.
        — Все равно,  — не унимался Матвей, все еще пытаясь оправдать свой поступок с ножом,  — небольшие меры предосторожности не помешают.
        — Хорошо, ты прав,  — Забелин развел руками.  — Извини.
        — Да что уж там,  — великодушно пожал плечами Матвей.  — Лучше скажи, чего ворвался? Случилось что?
        — Случилось,  — подтвердил Забелин.  — Работа есть.
        — Какая?
        — Шеф позвонил,  — Забелин посмотрел на часы.  — К завтрашнему утру нужно встать лагерем в пяти километрах от Беклемишевска.
        — Где это?  — Матвей уже восстановил в голове карту Московской области и отыскал поселок с подобным названием на северо-западе области.
        — Три часа езды отсюда,  — отмахнулся Забелин.  — Давай строй группу, я задачу поставлю.
        Матвей шагнул к дверям. Однако Забелин остановил его вопросом:
        — А где Тартаков?
        Размышляя, как ответить, Матвей потер мочку уха.
        Тартаков еще вечером отправился в расположенное неподалеку село. Причем для этого использовал один из стоящих в ангаре автомобилей. Среднего роста бритый наголо крепыш был неразговорчив. За те два дня, что Матвей провел с ним в одной компании, он смог узнать немного. Тартаков был родом из Тулы. Пять лет назад, по окончании политехнического института заключил контракт на три года и отправился служить в армию. Участвовал в должности командира взвода в операции по принуждению Грузии к миру. Не женат, не судим…
        — Зуб у него разболелся с вечера,  — соврал Матвей.  — Под утро умотал к стоматологу.
        — Почему я не знаю?  — нахмурил брови Забелин.
        — Чего тебя по пустякам беспокоить?  — вопросом на вопрос ответил Матвей и вышел.
        Группа уже построилась на асфальтированной дорожке, тянущейся вдоль казармы. При появлении Матвея стоящий на правом фланге Цыба вытянулся в струнку и нарочито громко рявкнул:
        — Смирно!
        Матвея злила эта игра взрослых. К тому же все ее участники относились к происходящему с легкой иронией и походили в своей массе на потешное войско.
        Послышались шаги, и сбоку возник Забелин:
        — Поступила задача выдвинуться в район Беклемишевска, разбить в указанном месте лагерь и в тринадцать часов завтра организовать пикетирование района. Цель — не дать возможность производить на данном участке какие-либо работы.
        — А что там за работы?  — раздался из второй шеренги голос Щеглова.
        — Я еще не разрешал задавать вопросы,  — одернул его Забелин.  — Международная компания «ВВВ Континенталь» приступает к строительству завода по производству экструдированного пенополистерола. Мощность этого предприятия составит около ста кубометров в год. Данный материал производится путем обработки сырой нефти. Планируется ее подвозить по железной дороге.
        С этими словами он согнул ногу в колене, положил на него кейс и щелкнул замками. Достав несколько сложенных карт, протянул их Матвею:
        — Раздай звеньевым.
        — Красилов, Любинский, Грузин!  — перечислил Матвей.
        Звеньевые подошли и встали напротив.
        Матвей вручил им карты. Две остались у него. Одна поедет в закрепленной за ним машине, другая предназначалась Тартакову. Третью Забелин оставил себе. Итого в операции будет задействовано шесть машин и двадцать человек. В лагере остается наряд и дежурный. Накануне они отрабатывали вопрос выхода по тревоге, и Матвей уже имел представление, как все происходит. По сути, эта тренировка была организована из-за него. Прямо как в войсках, первые занятия в начале каждого учебного периода по боевой готовности. Забелин объявил «тревогу» за полчаса до подъема. Курсанты построились на центральном проходе в казарме. Им также вручили карты с уже нанесенным маршрутом движения и районом сосредоточения. Быстро одевшись, все убыли в ангар, расселись по машинам и выехали к расположенной в десяти километрах железнодорожной станции. Причем у каждой машины был свой маршрут, но одно и то же время прибытия. На небольшую полянку в лесу они выехали почти одновременно. Кто-то прибыл раньше и ждал установленного времени, не доезжая до места сбора, кто-то угадал до минуты. Так или иначе, но сама организация марша Матвею
понравилась. Быстро разбили лагерь. За каких-то полчаса на поляне появились пять палаток, флагшток и даже волейбольная площадка. На свертывание оплота «Зеленой страны» ушло и того меньше. Кроме тех, кто отрабатывал вопросы на местности, были задействованы и интернет-ресурсы. Так называемые штатные блогеры тем временем отрабатывали вопросы организации марша протеста. В их задачу входило собрать в районе как можно больше людей. Они рассылали небольшие информационные «утки» о якобы планируемом властями строительстве хранилища радиоактивных отходов. Забелин рассказал Матвею о том, что в реальности к ним подключаются еще несколько маклеров, которые имеют возможность за несколько часов собрать толпу «гопоты» из числа студентов и разного рода маргинальных личностей, готовых за мизерную плату или бутылку водки собираться в толпу и поддерживать кого угодно.
        — Задача ясна?  — Забелин оглядел строй.
        — Так точно,  — вразнобой ответили звеньевые.
        — Разойдись!  — крикнул он.
        Строй рассыпался на экипажи и устремился к ангару.
        Когда Матвей вошел в импровизированный гараж, все машины уже были заведенными. От выхлопных из глаз брызнули слезы. Он посмотрел вверх. По опыту зная, как сооружаются подобные убежища, с ходу нашел причину задымленности и обернулся к Забелину. Увидев, что на него смотрят, начальник подошел и встал рядом:
        — Чего?
        Матвей показал пальцем в сводчатый потолок:
        — Видишь, в самом верху темные прямоугольники?
        — Ну,  — морщась от дыма, подтвердил Забелин.
        — Это вентиляция. Сверху стоят вытяжные трубы, на них металлические зонты, которые не дают попасть в них каплям дождя и снегу.
        — И что ты предлагаешь?  — просил Забелин.
        — В следующий раз их просто надо открыть.
        — Следующего раза, возможно, не будет,  — ошарашил Забелин.  — Из опыта знаю, что после подобных акций приходится менять место дислокации или, того хуже, на пару месяцев распускать отряд с выходным пособием.
        — Неужели все так серьезно?  — сделал вид, будто не поверил, Матвей.
        Тронулся с места и поехал первый джип. Матвей отошел в сторону.
        — Как правило, в провинции нам удается собрать от десяти до двадцати тысяч человек.  — Забелин взял его за локоть и увлек на улицу. Следом выкатила «Нива», за которой выехал старенький джип «Чероки».
        — Если собирается такая толпа, то однозначно менты подтянут человек двести,  — продолжил Забелин.  — Наша задача — устроить массовые беспорядки. Как ты уже знаешь, все звенья рассредоточатся в толпе и начнут ее распалять и провоцировать на конфликт. Стычки в таких случаях неизбежны, а это значит разбитые головы, сломанные носы и масса задержанных. Помни, нам надо будет вовремя уйти. Как правило, на отход я даю команду. Кстати,  — он окинул Матвея с ног до головы взглядом,  — ты трубу взял?
        — Конечно,  — Матвей хлопнул себя по карману.
        — У нас еще есть по комплекту батарей. Перед акцией не забудь поменять.
        — А почему бы вам станции не закупить?  — спросил Матвей.  — Организация вроде как не бедная.
        — По станциям нас сразу всех вычислят,  — продолжал удивлять познаниями Забелин.  — В два счета. Пройденный этап. Мы от них отказались. Лучше ничем не выделяться из толпы. В случае если кто-то окажется в кутузке, говорит, будто шел мимо, случайно попал в толпу. На месте уточним для каждого свою легенду. Время будет,  — с этими словами он хлопнул Матвея по плечу: — Давай, по машинам!
        — А как быть с Тартаковым?  — напомнил Матвей.
        — Черт!  — Забелин ударил себя по лбу ладошкой.  — А ведь я про него совсем забыл.
        — Давай я сгоняю в село?  — спросил Матвей.  — Потом нагоню.
        — Не стоит,  — цокнул языком Забелин.  — Раз опоздал, значит, останется с нарядом.
        Однако от внимания Матвея не ускользнула странная фальшь в голосе Забелина.
        «Может, ты, голубчик, что-то не договариваешь, а товарищ Тартаков попросту заранее знал о готовящейся акции и уже выехал в район с какой-то особой миссией?»

* * *
        Привезенцев разлепил веки и застонал от ворвавшегося в черепную коробку света, который вмиг нестерпимой болью заполнил затылок. Вместе с ней пришло осознание того, что лежит он без брюк, зато в рубашке и пиджаке, поверх нерасправленной кровати. Некоторое время Привезенцев глядел в окно, пытаясь восстановить в памяти события, итогом которых стало его нынешнее состояние. Он отчетливо помнил начало разговора с Шестаковой о ее проблемах с бывшим мужем и их общим бизнесом. Однако, как ни старался, чем закончился ужин, вспомнить не смог. Привезенцев медленно перевернулся на правый бок. Кровать вдруг качнулась и поплыла. Чтобы унять вызванное изменением положения головокружение, он на мгновенье зажмурился, а когда открыл глаза, с удивлением обнаружил, что Шестаковой рядом не было. Эта часть кровати была совсем не тронута, отчего Привезенцев сделал вывод, что она и вовсе не ложилась. Неожиданный прилив необъяснимой тревоги зашевелил на затылке волосы. Он сел. С ним никогда ничего подобного не происходило. Как бы Привезенцев ни напивался, он всегда практически все помнил. А между тем какой-то леденящий в
жилах кровь животный страх уже переполнял его. Казалось, еще немного, и он вырвется наружу через глотку воплем. Он сделал глубокий вдох и выдох. Весь ужас наступившего состояния Привезенцев списал на то, что не помнит, на каком этапе закончился разговор. Вдруг он дал Шестаковой согласие расправиться с мужем? Юрий Сергеевич торопливо свесил с кровати ноги и встал. «Ну, и что здесь такого?  — стал успокаивать он себя.  — Подумаешь! Ну, наобещал вчера невесть чего, так сегодня можно и отказаться. Ведь за рюмкой чая такие вопросы не решаются. А что, если это очередная подстава?!  — ужаснулся он, надевая штаны, которые подобрал с пола.  — Ведь именно эта дрянь сделала меня рабом системы, подстроив все так, что я стал убийцей. Чего ей стоило сунуть перед его приходом в диван диктофон или видеокамеру? Конечно, не посадят, но неприятностей не избежать. А жена?!» — вздрогнул он от собственного внутреннего голоса.
        Привезенцев потрогал затылок и поморщился. Боль нарастала, и страшно хотелось пить. Он снова посмотрел на окно. Судя по всему, было раннее утро. Нужно было приводить себя в порядок и убираться из номера. С трудом передвигая ноги, Привезенцев вышел в комнату и встал. Первые несколько секунд ему казалось, что все, попавшее в поле зрения его глаз, не что иное, как продолжение какого-то кошмарного сна. Он даже тряхнул головой, развернулся вокруг своей оси и шагнул обратно, в надежде увидеть Ольгу не лежащей на полу у столика, а в кровати. Однако взору предстала та же картина: застеленная и пустая кровать… Привезенцев неуклюже развернулся назад. Однако в последний момент его повело в сторону, и он врезался в дверной косяк. Отлетев от него, со всего размаху уселся на пол. Тут же перевернулся на четвереньки. Из глотки вырвался нечленораздельный и протяжный звук, похожий на лягушачье кваканье. Тряся головой и вздрагивая, он пополз в зал. Из того положения, в котором находился Привезенцев, Шестакову от входа видно не было. Ее закрывал диван. С трудом передвигая руками и ногами, Юрий Сергеевич прополз вдоль
его боковины, все еще надеясь, что это галлюцинации. Однако это был не сон. Сначала он увидел лежащую на боку туфлю на высоком каблуке и часть стопы в чулке… Немного постояв, приводя мысли в порядок, передвинул руку, продвинувшись еще немного вперед. Взору открылась нога до колена, и стало видно вторую. «Может, пьяная?» — мелькнула мысль. В какой-то момент ноги подкосились, и он рухнул на пол. Теперь ему было видно все. Ольга лежала на спине, раскинув руки и ноги. Вечернее платье было бесстыже задрано до просвечивающего сквозь колготы ажурного узора нижней части черных трусиков.
        — А если она еще жива?  — проблеял кто-то, и Привезенцев вздрогнул. Кто еще кроме него в номере? Неожиданно он понял, что это его голос. Неведомая сила поставила его на ноги. Он подскочил к Шестаковой и попытался нащупать на ее шее пульс, как видел не раз в кино. Кожа оказалась странно холодной, словно резина, и он отдернул руку. В тот же миг, откуда-то из желудка, распирая пищевод, к горлу вдруг покатил огромный, тошнотворный ком. Привезенцев вскочил на ноги и бросился в ванную. Рухнув перед унитазом на колени, он едва успел открыть рот, как приторно-горькая струя хлынула из нутра. От напряжения на лбу выступил пот, а рубашка вмиг сделалась мокрой и прилипла к спине. Едва он вместе с мелкими крошками втянул в легкие воздух, как все снова повторилось. Упругая струя ударила с пеной в фарфор… Привезенцев не помнил, сколько прошло времени, когда на нет измотанный, он уперся руками в кромки унитаза и встал. Ноги тряслись, а в ушах звенело. Юрий Сергеевич открыл воду и сунул голову под кран. Какое-то время он стоял, пытаясь собраться с мыслями. Неожиданно прохладную струю вдруг сменил кипяток.
Привезенцев отпрянул, не удержался на ногах и со всего размаха рухнул на кафельный пол, одновременно ударившись спиной о стенку облицовки ванны.
        — Господи!  — поднимаясь на почти переставших слушаться ногах, простонал он.  — За что?
        Неожиданно его стали душить слезы. Едва сдерживая себя, он вернулся в комнату. Стараясь не смотреть на тело, медленно опустился на край кресла. Однако тут же вскочил с него, вспомнив, что последней на нем сидела Шестакова. Он запустил руку за отворот мокрой рубашки и стал массировать шею.
        «Что делать?  — пульсировало в голове.  — Кто может решить эту проблему? Думай, Юрий Сергеевич, думай!»
        Как он ни старался не смотреть на труп, взгляд, словно магнитом, тянуло к нему. Едва он утыкался в это бледное лицо с неестественно заострившимся носом и складками вокруг рта, как тотчас все мысли вылетали из головы, а освободившееся пространство заполнял животный ужас. Привезенцев переключался на другой предмет и снова пытался сосредоточиться. Однако ответов на вопросы найти не мог. Неожиданно его взгляд упал на стол, посреди которого стояла недопитая бутылка водки. Это как раз то, что нужно!  — осенило его. Он перешагнул через ногу убитой, взял бутылку и приник к горлышку. Сделав несколько глотков, вернул ее на стол и тут же получил первый результат заработавшего сознания. Горничная! Надо во что бы то ни стало сделать так, чтобы она не попала в номер! Он бросился в прихожую. Так и есть, пластиковая карточка с написанным поперек на английском «Не беспокоить» висела на ручке двери. Он схватил ее и прислушался. Было тихо. Привезенцев осторожно открыл двери и выглянул в коридор. Никого. Повесив бирку на ручку снаружи, осторожно прикрыл двери. Есть! Теперь надо звонить Забелину, только он может
решить проблему. Привезенцев устремился обратно в комнату. Схватив лежащий на подлокотнике дивана пиджак, он сунул руку в карман.
        — Да,  — ответила трубка голосом Забелина.
        — Ты где?  — покосившись на труп, спросил Привезенцев.
        — Это вы?  — удивился бандит.  — Разве забыли?
        — Помню.  — Привезенцев про себя чертыхнулся. Как он мог забыть, что сегодня в полдень назначена акция в Беклемишевске?
        — Значит, вы там?  — раздосадованный известием, спросил он.
        — Конечно,  — подтвердил Забелин.  — Вчера еще обустроились. Уже первые активисты подъезжают…
        — Короче, у меня проблемы,  — перебил его Привезенцев.  — Очень большие. Я сейчас нахожусь в триста шестом номере гостиницы «Русский Вавилон».
        — Так,  — протянул Забелин.  — И что?
        — В этой же гостинице, на этом же этаже, на меня снят триста десятый…
        — Так,  — протянул Забелин.
        — Я не один!
        — А с кем?
        — С трупом!  — выпалил Привезенцев, испугавшись собственного голоса.
        — Откуда он там взялся?  — растерялся Забелин.
        — Откуда мне знать?  — взревел Привезенцев, враз потерявший над собой контроль. Какого черта этот урод задает вопросы? За те деньги, которые он ему платит, тот должен мысли читать! Однако, собравшись, скрипнул зубами: — Это женщина. Судя по всему… Даже не знаю… Может, она сама упала…
        — Проститутка, что ли?!  — изумился Забелин.
        — Дурак!  — растерялся Привезенцев.  — И вообще, какая разница?
        — Так, мне все ясно,  — заговорил глухим голосом Забелин.  — Сидите тихо и не высовывайтесь.
        — Здесь?  — воскликнул Привезенцев.
        — Да!
        — Может, мне вернуться к себе?  — залепетал он.  — Апартаменты оформлены на другие документы. У нее, кстати, тоже…
        — Не стоит выходить в коридор, там видеокамеры и люди…
        — Мне что, так здесь и сидеть?  — изумился он.
        — Нет, но лучше не торопить события,  — стал объяснять Забелин.  — Необходимо продумать каждый шаг.
        — Ты приедешь?  — жалобно спросил Привезенцев.
        — Возможно, отправлю подготовленного человека.
        — Да ты в своем уме?  — ужаснулся Привезенцев.  — Никто, слышишь меня? Никто не должен знать об этом!
        — Вы сейчас не в том положении, чтобы диктовать свои условия,  — с металлом в голосе сказал Забелин.  — Могу предположить, что на фоне того, что случилось, вы не можете адекватно оценить ситуацию, а тем более принять правильное решение. Доверьтесь мне.
        Отчего-то Привезенцеву стало легче. Может, подействовал тон, которым говорил Забелин, может водка.
        — Что мне делать?
        — Я перезвоню,  — с этими словами Забелин отключился.

* * *
        Матвей выбрался из палатки и потянулся. Верхушки берез золотили лучи еще невидимого солнца. Отступавший в лес туман оставил в ветвях сосен обрывки своей седины. Где-то куковала кукушка.
        — Подъем!  — раздался голос Забелина. Со скучным лицом, в одних шортах, он направлялся от одной палатки к другой и стучал по туго натянутому брезенту ладошкой.
        Матвей вышел на середину полянки. Мокрая от росы трава вмиг намочила носки и кроссовки. Он был в одной лишь майке и спортивных трусах. Из палаток стали доноситься глухие голоса. На полянке появились первые боевики.
        — Живее!  — прикрикнул Забелин.  — Подъем!
        Матвей остановился:
        — Строиться!
        Боевики стали стягиваться к центру полянки, образовывая перед ним некое подобие строя в две шеренги.
        — Проверь, все на месте?  — раздался сбоку голос Забелина.
        Он хотел еще что-то сказать, как неожиданно в кармане шорт запиликал сотовый телефон.
        Матвей открыл записную книжку, и хотя он с одного раза запомнил не только фамилии и имена всей этой банды, сделал вид, будто зачитывает их:
        — Александров!
        — Я!
        — Дятлов!
        — Я…
        — Да,  — между тем ответил кому-то Забелин и тут же воскликнул: — Это вы?  — снова выдержал паузу, слушая говорившего на другом конце.
        Продолжая называть фамилии, Матвей весь превратился в слух. До начала акции всего ничего. Наверняка это звонят заказчики. Он посмотрел на часы. Шесть ноль шесть… Надо запомнить. Потом, если вдруг случится что-то серьезное, понадобится знать время и оператора сотовой связи, чтобы установить, кто звонил.
        — Цыбин!  — назвал последнюю фамилию Матвей и закрыл книжку.
        — Здесь!  — нарочито бодро ответил разбитыми губами парень.
        — …Разве забыли?  — между тем вновь раздался голос Забелина.  — Конечно… Вчера еще обустроились. Уже первые активисты подъезжают…
        Неожиданно он замолчал. Матвей стал пятиться задом. Когда Забелин оказался в поле зрения, встал. Сразу стало понятно, что его новоиспеченный шеф чем-то сильно озабочен. Можно сказать, напуган. Он даже не придал значения, что за ним наблюдают.
        — Так,  — протянул Забелин, сосредоточенно слушая говорившего,  — и что?
        Зевая и почесываясь, бойцы со скучным видом ждали последующих распоряжений.
        Забелин оглянулся на них и неожиданно направился прочь, на ходу продолжая говорить.
        — Сейчас необходимо привести себя в порядок,  — стал ставить задачу Матвей.  — После завтрака за собой убрать. Банки от консервов, упаковки и бутылки — в отдельный мешок, который с вечера закреплен у первой палатки. Воду употреблять только кипяченую. Пределов лагеря не покидать. Разойдись!
        Сзади послышались шаги. Матвей обернулся.
        — Поговорить надо,  — Забелин с опаской посмотрел на бойцов.
        — Что-то случилось?  — насторожился Матвей.
        — Пойдем,  — Забелин развернулся и направился прочь. Матвей устремился следом. Они достаточно далеко отошли от лагеря, когда Забелин встал и огляделся. Однако Матвей понял, что он просто тянет время, чтобы окончательно решиться на разговор.
        — Говори,  — подтолкнул он его.  — Я же вижу, что-то случилось.
        — Не то слово,  — Забелин зло плюнул себе под ноги и уставился ему в глаза.
        — Ну?  — начал злиться Матвей.
        — Не знаю, что и делать,  — признался Забелин.
        — Зачем тогда позвал?  — усмехнулся Матвей.
        — Был бы здесь Тартаков, я бы тебя не трогал,  — он оторвал со свисавшей над головой лапы пучок хвои и сунул в рот. Пожевал, сплюнул позеленевшую слюну и утер губы:
        — Заработать хочешь?
        — А почему, по-твоему, я здесь?  — Матвей показал взглядом на видневшиеся за деревьями палатки.
        — Та сумма, которую я тебе озвучил, ни в какое сравнение не идет с той, что можешь срубить за один день.
        — Например.
        — Ту, что получаешь в месяц, смело умножь на двадцать.
        Матвей присвистнул.
        — За такие бабки я хоть сейчас президента завалю…
        — Тихо!  — Забелин приблизил к нему свое лицо.  — Мы мирные экологи. Даже потасовки на наших акциях дело рук кого угодно, только не наших.
        — Понимаю,  — кивнул Матвей.
        — Имей в виду, если я скажу тебе, что нужно сделать, отказаться ты уже не сможешь. Поэтому еще раз все взвесь, готов или нет на любые шаги и жертвы?
        — Не тяни кота за хвост,  — поторопил Матвей.
        — Хорошо,  — на секунду задумавшись, кивнул Забелин.  — Только я тебя должен предупредить, что на всякий случай мы узнали, где живет и работает твоя жена…
        Матвей схватил его за горло и сдавил:
        — А вот это чревато…
        — Отпусти!  — просипел Забелин, на глазах синея.
        Матвей разжал руку.
        — Сука!  — со слюной выдохнул Забелин, массируя ладонью горло.
        — Считай, что я этого не слышал.
        — Мы так всегда поступаем с новичками,  — стал оправдываться Забелин.  — Думаешь, сегодня все гладко пойдет? Вдруг какая провокация или еще? Придется иметь дело с полицией или прокуратурой. Идея наша никому не нужна. Все за бабки работают. Они не такие большие, чтобы за них жопу рвать. Поэтому и приходится страховаться.
        — Со мной шантаж не пройдет,  — Матвей отмахнулся от круживших вокруг головы комаров.  — Тем более эта Марта мне не жена вовсе.
        — Не ври,  — предостерег его Забелин.  — Мы достаточно осведомлены о том, как ты ею дорожишь.
        — Вот поэтому я прошу не приближаться больше к ней на пушечный выстрел.
        — И все же ты не расслабляйся,  — уже более миролюбиво предупредил Забелин.
        — Хорошо,  — согласился Матвей.  — Но у вас не будет поводов…
        — Мне приятно это слышать.
        — Прекращай любезничать, давай ближе к делу,  — поторопил его Матвей, делая вид, будто ему не терпится узнать, как он заработает деньги.
        — Шеф наш вляпался по самое «не хочу»,  — следя за его реакцией, Забелин выдержал паузу.
        — Это я уже понял,  — Матвей придавил к щеке присосавшегося комара.
        — В общем, он нашел себя в гостинице рядом с трупом какой-то бабы…
        — Так,  — протянул Матвей.  — А кто наш шеф?
        — Какая тебе разница?  — озлобился Забелин.
        — Большая,  — Матвей упер руки в бока.  — Если хотите, чтобы проблема была разрешена, вы должны полностью довериться мне. Исходя из совокупности всех обстоятельств и личности людей, мне придется принимать соответствующее решение. Поэтому важна каждая мелочь.
        — Никто до тебя таких условий не ставил,  — прошипел Забелин.
        — А у вас что, так принято, в номерах с трупами просыпаться?  — съязвил Матвей.
        — Хорошо,  — Забелин поморщился.  — А зачем тебе это?
        — Знаешь, ты сейчас не в том положении, чтобы вопросы задавать,  — предупредил его Матвей.  — Если это тот человек, от которого зависит мое материальное положение, то придется довериться.
        — Для чего все-таки?
        — Ты специально тянешь время?  — Матвей склонил голову набок.
        — Я должен с ним проконсультироваться,  — все же пошел на попятную Забелин. Не сводя с Матвея глаз, он набрал номер и поднес трубку к уху.
        Матвей схватил его за запястье левой рукой, а правой двинул в солнечное сплетенье. Удар был не сильный, но резкий. Изо рта Забелина на предплечье Матвея вылетели слюни. Сам он согнулся так, что едва не задел лбом землю. Телефон оказался в руках Матвея. Он поднес его к уху.
        — …чему молчишь?
        — Это Матрос, Забелину плохо,  — заговорил Матвей.  — Я в общих чертах в курсе, что у вас произошло. Если хотите, чтобы все закончилось хорошо, то должны рассказать детали.
        — Где? Кто? Что за Матрос?  — проблеяла трубка. Матвей с ходу по голосу определил, что мужчина теряет над собой контроль.
        — Возьмите себя в руки, скоро все кончится,  — заверил его Матвей.  — Теперь скажите, с кем я говорю?
        — Привезенцев… Привезенцев Юрий Сергеевич…
        — Я знаю, кто вы,  — ошарашенный ответом, признался Матвей.  — Где находится номер? Меня интересует этаж.
        — Второй… Нет, простите, третий… Вы приедете?
        — Отвечайте, как выглядит труп?
        — Как он может выглядеть?  — вновь сорвался на фальцет мужчина.  — Мертвый! Где Забелин?
        — Ы-ыы!  — раздался голос Забелина.
        — Это женщина?  — продолжал допрос Матвей.
        — Да.
        — Она в постели?
        — Нет.
        — А где?
        — На полу.
        — Вы ее застрелили?
        — Я никого не убивал!  — взвыл мужчина.
        — Мне надо знать характер повреждений. У вас в телефоне есть камера?
        — Да!  — кивнул Привезенцев.
        — Сделайте несколько снимков…
        — Ты что, издеваешься?  — прорычал Привезенцев.
        — Я должен оценить объем работ, понять, что брать,  — стал объяснять Матвей.  — Может, туда тонну стирального порошка надо везти, чтобы следы крови замыть, и другой комплект белья на кровать?
        — Ы-ыы!  — протянул Привезенцев.  — Сейчас!
        — Вы сможете переслать мне снимки на этот номер?
        — Попробую!  — упавшим голосом ответил Привезенцев.
        — В общем, так,  — Матвей посмотрел на часы.  — Скоро семь. Как правило, в гостиницах через два часа начнется уборка номеров. Вы должны повесить снаружи двери жетон с просьбой не беспокоить. Если позвонят насчет уборки, отложите на вечер…
        — Дело в том, что этот номер сняла она,  — затараторил Привезенцев.  — А табличку я уже повесил…
        — Отлично!  — обрадовался Матвей.  — Теперь до моего приезда постарайтесь найти ключи от номера… Хотя, как называется гостиница?
        — «Русский Вавилон».
        — Там двери случайно не пластиком открываются?  — Матвей оттолкнул свободной рукой Забелина, который потянулся к телефону.
        — Картами,  — подтвердил мужчина.
        — Пока найдите ее. Мой голос запомнили?
        — Да. Кстати,  — заторопился Привезенцев,  — я Забелину уже сказал, на этом же этаже и на меня снят номер. Я там даже был. Он оформлен на другую фамилию…
        — Хорошо…
        — И еще,  — спохватился он,  — женщина, у которой я… В общем, она тоже приехала по другим документам.
        — Разберемся,  — с этими словами Матвей отключился.
        — Ну, ты сука!  — наконец обрел дар речи Забелин. Он оперся одной рукой на ствол дерева и выпрямился.

* * *
        Привезенцев опустил руку с телефоном.
        — Матрос,  — вслух проговорил он кличку новенького, взятого Забелиным в качестве инструктора молодого мужчины, и тут же отчетливо вспомнил подготовленную накануне утром для него помощником записку: — Двадцать семь лет, имеет от первого брака сына. В настоящий момент проживает в гражданском браке с Сомовой Мартой. Владеет квартирой в Москве и загородным домом. Источник дохода неизвестен…
        Странно, но отчего-то то, что он без труда и практически слово в слово вспомнил напечатанный на принтере текст, вселило в него уверенность, что все обойдется. Этот парень говорил уверенно. В его голосе не было растерянности Забелина. Привезенцев медленно опустился на край кровати и тут же вскочил:
        — Ключ! Он сказал найти ключ! Вернее, карту!
        Привезенцев устремился в комнату. Однако, увидев труп Шестаковой, встал как вкопанный.
        — Черт!  — он поднес трясущуюся руку с телефоном к лицу и посмотрел на дисплей.  — Он же сказал сделать снимки. Зачем? Какая разница?!  — ответил самому себе Привезенцев и тут же топнул ногой: — Как?
        Происходящее с ним ни в какое сравнение не входило с самым кошмарным сном. Он уже не один час находится в одном номере с трупом. Причем Шестакова явно умерла не от старости. Привезенцев тряхнул головой. Нужно было взять себя в руки, сосредоточиться и хоть немного успокоиться. Он пару раз пользовался встроенной в смартфон камерой. Но сейчас не сразу вспомнил, как она включается. Однако через минуту, случайно запечатлев люстру, собственные ноги и стол, наконец разобрался. Взяв смартфон двумя руками, он посмотрел на Шестакову. Как ее снять? Он навел на нее камеру и тронул сенсорную кнопку. Камера щелкнула, изображение на мгновенье замерло и снова пришло в движение. Есть! Неожиданно он задумался, глядя на бесстыже раскинутые ноги. Может, поправить подол? Но тут же отогнал эту мысль прочь: какая ей теперь разница? Привезенцев прошел ближе и запечатлел лицо. Потом навис над Ольгой сверху и сделал сразу три снимка. Осторожно перешагнул и снял со стороны входа. Еще пара минут ушла на то, чтобы отправить сообщения с вложенными снимками. Наконец дисплей радостно подмигнул, давая знать, что с этой частью
задачи Привезенцев справился. Он убрал телефон в карман и неожиданно оторопел. До него вдруг дошло, что эти снимки сейчас уже стали достоянием Всемирной паутины. Зачем? Что если этот самый Матрос просто надул его и теперь начнет шантажировать? «Чушь!» — подумал он, подспудно понимая, что вынужден слепо выполнять команды этого человека, потому как других вариантов нет. Даже если удастся самостоятельно покинуть номер, ему не дадут долго находиться на свободе.
        Теперь ключ! Привезенцев осмотрелся по сторонам. Куда она могла его деть? Он открыл дверцы шкафа. Здесь на плечиках висело несколько платьев, деловой костюм и кожаный плащ. Привезенцев стал осматривать содержимое карманов. Однако кроме носовых платков, сережки со сломанной застежкой и небольшой записной книжки ничего не нашел. Он опустил взгляд вниз и увидел дорожный чемоданчик. Отчего-то ему стало страшно рыться в ее вещах. Стало казаться, будто Шестакова вовсе не мертва, а просто притворилась и сейчас наблюдает за ним. В какой-то момент Привезенцеву вдруг показалось, что она смотрит на него. Он обернулся. Его проблема лежала в той же позе, какой он ее застал утром. Хотя стало казаться, что бедняжка уменьшилась в размерах. Привезенцев перевел взгляд на пустой угол, потом в окно и неожиданно вспомнил, что за расположенным напротив зданием есть церковь. Ее купола видны, если подъезжать к гостинице от центра города. Несколько раз осенив себя крестом, он вдруг почувствовал уверенность и спокойствие. Привезенцев вновь повернулся к шкафу и продолжил осмотр. Чемодан оказался наполовину пустой. Нетрудно
догадаться, что свободное место занимали висящие сейчас на плечиках предметы гардероба. Привезенцев взял свернутый шарф из шелка и положил прямо на пол рядом. Под ним оказался спортивный костюм. Заглянув под него, обнаружил несколько комплектов нижнего белья и колготы. Поморщившись, принялся изучать второй отдел. Здесь была парфюмерия, флакон шампуня, небольшая плоская фляжка с какой-то жидкостью. Он открутил пробку и понюхал. Несмотря на то, что уже с утра выпил остатки водки, почувствовал запах коньяка. Не задумываясь, сунул фляжку в карман. Туда же переложил записную книжку. Найденную камеру задумчиво покрутил в руках и сунул обратно, после чего закрыл чемодан и поставил на место. Прикрыв створки шкафа, огляделся. Куда она могла сунуть карточку? Взгляд невольно задержался на Шестаковой. В затылок снова будто бы кто-то подул ледяным воздухом. Он поежился.
        «Подумать только, а ведь она уже там, куда и мне когда-то неизбежно придется шагнуть! Как на самом деле хрупка человеческая жизнь! То событие, о котором с содроганием думаешь с самого детства, на деле оказывается обыденным. Только вчера они сидели и мирно говорили, а уже утром ее нет и никогда не будет. Бедняжка даже не подозревала, что это утро ей уже встречать не придется. Да что там утро!  — осенило его.  — Ведь ей уже никогда не понадобятся ни деньги, которые она копила всю свою сознательную жизнь, ни дом под Красноярском… В один миг все обесценилось! Так ради чего тогда мы в этом мире рискуем?»
        Неожиданно откуда-то из глубины сознания вновь появилось желание понять, как все-таки это случилось.
        «Неужели Ольга упала и разбила голову? А что, если сюда заходил муж?  — осенило его.  — Точно! Как я сразу не подумал?! Ну конечно! Наверняка, когда я напился и ушел спать, явился он. Тогда все становится на свои места!»
        Под впечатлением собственного умозаключения Привезенцев напрочь забыл, что от него требовалось.
        «Если все так, то просто надо поднять тревогу, а не прятаться,  — рассуждал он.  — Нужно позвонить администратору, в полицию, вызвать врачей! Пусть ловят теперь этого Геночку или Гришу. Как, кстати, она говорила, называется их совместная фирма?  — Привезенцев нахмурил лоб, силясь вспомнить. То ли Паллада, то ли Эллада… Ну, да бог с ним, с названием. Пусть он даже не помнит имя, это уже проблемы полиции — установить и найти убийцу. Вот же мерзавец!  — негодовал он, одновременно восторгаясь собственными умозаключениями.  — Как ловко все подстроил! Может, даже и в алкоголь что-то он подмешал? Точно! Наверняка так оно и было! Ведь Шестакова сказала, что приехала решать вопросы совместного бизнеса. Возможно, они уже встречались в этом номере. Но как это проверить? Да проще простого, нужно допросить прислугу и администраторов. Еще просмотреть записи видеокамер…»
        Стук в двери отвлек от размышлений и заставил вздрогнуть.
        Он вскочил со своего места.
        Вновь осторожно постучали.
        Привезенцев прокрался в коридор:
        — Кто?
        — Извините,  — раздался вкрадчивый голос.  — Ольга Михайловна просила вчера забрать в это время для стирки белье…
        — Она спит,  — он оглянулся на труп.  — Поздно легла и уснула лишь со снотворным. Давайте завтра?
        — Хорошо, извините… Только предупредите ее, пожалуйста, что я приходила.
        — Непременно,  — ответил Привезенцев.
        Дождавшись, когда шаги удалятся, он облегченно перевел дыхание и выпрямился. Нет, без Матроса ничего предпринимать не надо,  — решил Привезенцев и снова принялся искать карточку.
        Обыскав комнату, Юрий Сергеевич перенес свои поиски в спальню. Здесь обнаружил ноутбук, который покоился на стуле у кровати. Он поднял крышку и надавил на кнопку включения. Экран засветился, а из его глубины выплыл логотип «Майкрософт». Глядя на то, как грузился компьютер, Привезенцев вдруг вспомнил, что у Шестаковой была коричневая дамская сумочка. Как он мог забыть? Привезенцев бросился обратно в комнату. Остановившись посередине, огляделся. Выходит, он все осмотрел. Неужели тот, кто убил Ольгу, прихватил ее с собой? Взгляд упал на бар, потом на щель между ним и подлокотником кресла, на котором он сидел накануне. Может, она завалилась туда? Он опустил взгляд ниже. Как раз там покоилась голова Шестаковой. Неожиданно он увидел лужицу крови на ковровом покрытии.
        — Господи!  — вырвалось у него.
        Задержав дыхание, Привезенцев сделал шаг, потом еще, вплотную приблизившись к трупу. Стараясь не глядеть на то, что совсем недавно было человеком, наклонился и сунул руку в щель, с ходу нащупав кожаный ремешок. Есть! Он потянул его вверх и вытащил сумочку. Тут же открыл ее и увидел между паспортом и кошельком пластиковую карточку с логотипом «Русский Вавилон». Привезенцев бросил сумочку на кресло и отошел к столу. Однако взгляд вновь сполз по бару на пол и прилип к заострившемуся носу. Откуда у нее кровь?
        Он робко подкрался к Шестаковой и наклонился. За эти несколько часов она сильно изменилась. Глаза ввалились, а глазницы заполнились синевой. Так же посинели и скулы. Может, показалось? Он повернул голову влево и увидел лежащую под столиком вазу для цветов. Выполненная из цельного куска стекла, с массивным основанием, она имела три грани, слегка закрученные к горловине, и своей формой походила на дубинку. Одно из ребер было окровавленное. Неожиданно он вдруг будто почувствовал, как держит ее в руке. Ощутил прохладу стекла, эти ребра… «Неужели все-таки я?  — ужаснулся он.  — Не может быть!»

* * *
        Матвей надавил на тормоз и посмотрел в зеркало заднего вида:
        — Отошел?
        — Не надорвись,  — брезгливо скривился Забелин.
        — Неужели ты думаешь, что я решил занять твое место?  — напрямую спросил Матвей.  — Да ни за какие коврижки!
        Матвей говорил правду. Ни в тюрьму, ни погибнуть на разборках он не собирался.
        — Куда мы едем?  — спросил Забелин.
        — К женщине, которую ты собирался сделать заложником,  — следя за его реакцией, ответил Матвей.
        — К твоей Марте?  — нахмурил брови Забелин.  — Зачем?
        — Она поможет нам вывезти труп,  — без обиняков, словно Марта занималась этим каждый день, объяснил Матвей.
        — У вас что, криминальный дуэт?  — выпучился Забелин.
        — Можно и так сказать,  — глядя на начавший мигать красный фонарь светофора, Матвей положил руку на рычаг переключений передач.  — Ко всему нам нужна еще одна машина.
        — Зачем?
        — Объясню по ходу,  — пообещал Матвей.
        — Где ты ее хочешь взять?  — упавшим голосом спросил Забелин.
        — У Марты,  — улыбнулся Матвей.
        — Я не уверен, что шеф будет доволен,  — заволновался Забелин.
        — В его положении выбирать не приходится,  — Матвей отпустил сцепление и вдавил в пол педаль газа. Вздохнув всеми цилиндрами, джип сорвался с места. Ловко перестроившись в крайний левый ряд, он стал обходить одну за другой попутные машины. Забелин вцепился в подголовник.
        Марта стояла на тротуаре у КПП поликлиники.
        Матвей проехал мимо, свернул на стоянку и втиснулся между двумя «Фордами».
        — Ты куда?  — заволновался Забелин.
        — Сиди и жди,  — уверенный, что так и будет, приказал ему Матвей. Он уже понял, что правая рука Привезенцева, его серый кардинал, постепенно стал сдавать. Ничего удивительного в этом не было. Чем больше времени на осознание того, что придется стать, по сути, соучастником убийства, тем меньше оптимизма.
        Матвей вышел из машины и направился к проходной. Марта стояла к нему спиной. Услышав шаги, обернулась. Напряжение ожидания сменилось радостью:
        — Господи, наконец!
        Она развела руки. Матвей обнял ее:
        — Пойдем, прогуляемся.
        — Я не могу,  — запротестовала она.  — У меня еще прием.
        — Подменись.
        — Ты же знаешь…
        — Знаю, но без тебя у меня будут проблемы,  — увлекая ее за собой, сказал он.
        — Я могу лишь переложить своих пациентов на Наталью,  — она вздохнула.
        — Скажи ей, что с меня торт,  — пообещал Матвей.
        — Два,  — Марта выпрямила пальцы.
        — Хорошо,  — он поцеловал ее в ямочку на щеке.  — Только быстрее.
        — Матвей,  — Марта оглянулась,  — я должна тебе сказать…
        — Потом.
        — Это важно!
        — Хорошо,  — сдался он, вынимая телефон,  — набирай меня и рассказывай. Только одновременно иди и решай вопрос с отгулом.
        — Я так не могу,  — надулась она.
        — Говори!  — сдался он.
        — Я, как ты и сказал, навестила квартиру, где якобы жил Духовской.
        — И что?  — пытаясь определить слежку, он оглянулся.
        Сзади шли двое мужчин и женщина. Матвей запомнил их внешность. На перекрестке они повернут налево. Таким образом он надеялся определить, кто из них будет продолжать идти следом.
        — Это комната в семейном общежитии,  — продолжала Марта.  — Там я столкнулась прямо в дверях с мужчиной. Он попытался убедить меня, будто человека с такой фамилией не знает. Я сделала вид, что поверила и ушла. Сама вскоре вернулась. Мне открыла женщина по имени Валя. Только вошла в квартиру, как снова появился этот мужчина и меня задержал. Потом они вызывали полицию. Вместо нее заявился какой-то хмырь в форме старшего лейтенанта… В общем он такой же полицейский, как ты балерина…
        — Постой,  — нахмурился он.  — Как ты поняла?
        — Долго объяснять, а ты торопишь!  — возмутилась Марта.  — В общем, меня отпустили. Но перед этим я сказала, что работаю с мамой своего жениха Федора.
        — И что?
        — На следующий день на нее напал пациент и порезал…
        Они дошли до конца чугунной ограды, и Матвей повернул налево:
        — В общем, так,  — он взял ее за локоть.  — Валяй быстрее договаривайся насчет отгула. Захвати с собой одежду, эндоскоп… Тебе придется сегодня побыть врачом «Скорой помощи»…
        — Зачем?  — Марта оглянулась по сторонам.
        — Надо будет под видом больной труп вывезти из гостиницы…
        — Что?  — не поверила она своим ушам.  — Ты в своем уме? Куда?
        — Пока не знаю,  — признался Матвей, но тут же успокоил: — Но обязательно что-нибудь придумаю…
        — Господи, куда мы опять влезли?  — упавшим голосом спросила Марта.  — Постой!  — она схватилась за грудь: — Ты кого-то убил?
        — Брось, с чего ты взяла,  — ускоряя шаг, он обнял ее за талию.
        — Но почему?!  — прошептала Марта.
        — Я тебе легкой жизни не обещал,  — напомнил Матвей.  — И еще, где твоя машина?
        — Здесь,  — она показала рукой направление.  — На автостоянке.
        — Иди.
        Глядя вслед Марте, Матвей вынул из кармана ветровки телефон и набрал номер Привезенцева.
        — Где вы?! Я уже не могу!  — брызнула трубка.  — Любые деньги, сделайте что-нибудь!
        — Делаем,  — заверил его Матвей, направляясь обратно к стоянке.  — Вы нашли ключ?
        — Да! Да! Конечно!  — почти закричал Привезенцев.  — Может, мне уйти?
        — Ни в коем случае!  — предостерег его Матвей.  — Тогда я уже ничего не смогу сделать.
        — Я выслал тебе снимки…
        — Я понял,  — усмехнулся Матвей, вспомнив характерный сигнал телефона, когда они выезжали из лагеря.  — Ждите звонка.
        Направляясь к машине, Матвей быстро вошел в меню «сообщения» и открыл папку с вложенными фотографиями. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: депутат вляпался основательно. Он напоминал сейчас жалкую мушку, оказавшуюся в паутине. Одетая в роскошное вечернее платье женщина лежала на спине. Судя по всему, перед смертью она сидела в стоящем у головы кресле.
        Матвей остановил машину в двух кварталах от станции «Скорой помощи» и посмотрел в зеркало заднего вида. Зеленый «Форд Матиш», за рулем которого ехала Марта, прижался к бордюру и встал сзади.
        — Что здесь?  — спросил Забелин.
        — Конечная, выходи,  — выбираясь из-за руля, поторопил его Матвей.
        — Что ты собираешься делать?  — дрожащим от волнения голосом спросил Забелин, когда они оказались на улице.
        — Есть здесь небольшой дворик, он между сквером и старым домом,  — стал объяснять Матвей.  — Там проезда нет. В его дальнем конце трубы теплотрассы. От дома этот участок закрыт трансформаторной будкой. Туда мы вызовем бригаду «Скорой помощи». Скажем, что человеку плохо,  — он посмотрел на шедшего рядом Забелина: — То есть тебе.
        — Зачем?  — захлопал глазами бандит.
        — Я скажу, что жду врачей на въезде. Встречу их и проведу к тебе пешком. Как подойдем, ты оживаешь. Вдвоем мы,  — Матвей провел по горлу большим пальцем,  — успокаиваем медиков…
        — Что?  — Забелин вдруг встал.
        Не ожидая такой реакции, Матвей сделал еще несколько шагов по инерции и тоже остановился:
        — А ты что предлагаешь?
        — Да ты беспредельщик!  — озираясь по сторонам, Забелин подошел ближе.
        — Что-то ты мне не нравишься,  — разглядывая его, с досадой протянул Матвей.  — Скажи, что убивать боишься?
        — Э!  — открыл рот Забелин и застыл.
        — Смертной казни нет,  — продолжал глумиться Матвей.  — А чтобы сесть, надо еще попасться…
        — Давай по-другому?  — умоляющим голосом попросил Забелин.
        — Хорошо,  — нехотя согласился Матвей.  — Уговорил.
        Они вышли на улицу. Матвей показал взглядом на магазин канцтоваров:
        — Зайди, купи скотч.
        Матвей недолго готовил декорации. Все, что требовалось от Забелина, это, как появятся врачи, прилечь у кирпичного забора. Марта должна была проехать во двор и оставить машину между ограждением мусорных контейнеров и забором. Место глухое. Никого не удивит, что угонщики бросили там машину.
        Матвей оглядел выбранное место и набрал «ноль-три».
        — «Скорая» слушает.
        — Человеку плохо,  — скороговоркой заговорил Матвей.  — Я район не очень знаю… В общем улица Пилюгина, выход из парка. Напротив переулок. Вот вижу номер дома двадцать два. Жду на дороге. Сами не найдете.
        — А что с ним? Может, пьяный?
        — Точно нет,  — заверил Матвей.  — Выезжайте, он сознание теряет…
        — Возраст…
        — Девушка, ну откуда я знаю?  — удивился Матвей.  — Шел человек и вдруг упал.
        — Ждите, выезжает…
        Не успел Матвей вернуться к дороге, как услышал вой сирены. «Газель» с красными крестами приняла к обочине и затормозила. Матвей открыл дверцу кабины.
        — Это вы звонили по поводу мужчины?  — спросил уже немолодой врач с усталым лицом.
        — Угадали,  — кивнул Матвей.  — Только вы не проедете туда. Пойдемте, покажу.
        — Даша,  — врач развернулся к устроенному в перегородке окошку,  — носилки!
        — Не надо!  — засуетился Матвей.  — Куда мы с ними? Я помогу его довести. Вы только укол какой-нибудь сделайте…
        — Вы его родственник?  — мужчина выбрался из машины. Одновременно с шумом отъехала дверь салона, и на тротуар вышла молоденькая девушка с огромным оранжевым чемоданом.
        — Мне с вами?  — спросил из-за руля водитель.
        — Оставайся,  — врач посмотрел на Матвея.  — Вы ведь поможете?
        — Да не вопрос!
        Они прошли через тесный дворик, миновали мусорные контейнеры, свернули за трансформаторную будку.
        — Он не бомж, случайно?  — заволновался врач.
        — Нет, собаку выгуливал,  — соврал Матвей и показал взглядом на лежащего у забора Забелина.
        — Совсем молодой!  — удивилась женщина.
        — Молодой да ранний,  — Забелин сел и расплылся в улыбке.
        — Вы что,  — врач растерянно обернулся на Матвея, потом снова посмотрел на Забелина, который встал на ноги и отряхнулся.  — Обманули?
        — Знаете, что бывает за ложный вызов?  — пропищала фельдшерица.
        — Извините, но вам придется немного посидеть в другой машине,  — Матвей взял из рук девушки чемодан с красным крестом.  — Я вам обещаю, вернем все через час, и вы официально оформите вызов.
        — Да как вы смеете!  — мужчина сунул руку в карман и вынул телефон, который тут же забрал Забелин.
        — Мне понадобится ваша одежда,  — Матвей выжидающе уставился в глаза доктора.
        — Еще чего,  — врач заслонил собой коллегу.  — Вы понимаете, что сейчас, в эту минуту, мы кому-то как раз можем понадобиться?
        — Понимаем,  — расстегивая ветровку, кивнул Матвей.  — Тем не менее, вам придется подчиниться…
        Глава 5
        Привезенцев сидел на кровати спальной комнаты и, вращая в руках прямоугольный кусок пластика с логотипом «Русский Версаль», тупо смотрел в одну точку на стене. Сказать, что ему плохо, значит не сказать ничего. Нет, выпитый накануне и с утра алкоголь никак сейчас не давал о себе знать. Обнаруженная на полу ваза и вдруг возникшие ощущения, сковырнувшие нарыв страшных воспоминаний, напрочь отключили всякую мозговую активность, нервные окончания и рецепторы. Осознание того, что он, Привезенцев, совершил уже второе убийство, ввело его в ступор. Юрий Сергеевич никогда не сталкивался с таким явлением. Перед глазами прокручивалась одна и та же картина: Шестакова ставит на стол бокал и поднимает на него полный ненависти взгляд:
        — Ты никуда не денешься!
        — Я не убийца,  — как бы со стороны слышит он собственный голос.
        Шестакова вдруг начинает смеяться. От вырывающихся из глотки звуков ему становится не по себе. Тогда он неожиданно вспомнил кошку, которая в далеком детстве прижилась на родительской даче. Белая с рыжими и черными пятнами на спине, она сразу стала любимицей мамы, а на крыльце появилась миска, в которую каждое утро наливали молоко. Кошку назвали Плюша. Сразу за дачей начинался лес. Плюша с утра приходила оттуда, неся в зубах добычу в виде полевки. Каждый раз мышь была полуживая. Она отпускала ее у крыльца и начинала лениво играться. Все это время бедная мать стояла у окна, не смея выйти. Когда Плюше надоедало, она неторопливо съедала грызуна. С замиранием сердца маленький Юрик наблюдал в окно за этой сценой и всегда плакал. Та щемящая жалость к несчастному мышонку навсегда стала одним из ярких воспоминаний детства. Вчера, когда Шестакова рассмеялась, он вдруг вспомнил этого мышонка и понял, что теперь эта женщина будет долго, может, до конца жизни играться им, как игралась Плюша тем несчастным грызуном, и никуда от этого не денешься. Наслаждаясь властью, Шестакова запрокинула голову назад, и ее
грудь начала вздрагивать с новой силой, а комнату наполнил демонический хохот.
        Некоторое время Привезенцев тупо смотрел на эту бестию, постепенно осознавая, что она права. Наступит завтра, и он прикажет Забелину разобраться с ее бывшим мужем. А потом наверняка последует новое требование, уже устранить его жену. Привезенцев не раз был свидетелем подобных интриг. Как правило, достигшие определенных высот люди так изощряются в способах устранения препятствий на пути достижения своих целей и благополучия, что диву даешься. С одной стороны, чего ему стоит дать команду Забелину, и тот решит проблему? С другой, это не кино. На Забелине и так два трупа. Его отпечатки наверняка есть в базе данных полиции. Стоит только залететь, даже попасться на элементарном, и все. Откатают «пальчики», и поехало. Привезенцев был уверен, Забелин его сдаст. Впрочем, и он не станет держать язык за зубами, если что. Будет шанс скостить срок или отвертеться от пожизненного, расскажет, чьи заказы выполнял, кто платил… Хотя за такое могут и в зоне достать. Успокаивало одно: в России людей его уровня сажают неохотно и всегда дают шанс бежать. Ведь сколько он узнал такого, что может вышибить из удобных
кресел целых министров. С другой стороны, он в оппозиции, и вонь поднять — плевое дело. Сколько его коллег и знакомых, оказавшись за решеткой по уголовным статьям, постепенно превратились в политических узников? Не перечесть. Однако это в самом крайнем случае. Не спать, волноваться, снова видеть в каждом прохожем опера он не готов. Вернее, одно дело, когда рискуешь ради собственной выгоды, совсем другое — когда тебя просто используют… Привезенцев не понял, как оказался у тумбы и вынул из вазы цветы. Ольга успела лишь привстать из кресла. В следующий момент, ощутив себя неандертальцем, заставшим свою жену в пещере с сородичем, Привезенцев опустил на ее голову вазу.
        — Странно, что было потом?  — одними губами спросил он и поежился.  — Может, я пытался оказать ей помощь?  — Он поежился.  — Странно, а почему не убежал?  — Неожиданно этот факт заставил его снова отмотать сцену расправы назад. Вдруг он все-таки не убивал, а все воспоминания — не что иное, как продукт воспаленного сознания. А что? Очнуться в номере с трупом, да еще в глубоком похмелье, дорогого стоит. Стоп!  — осенило его.  — А ведь едва придя в себя, я сразу обратил внимание на то, что так плохо мне никогда не было, равно как и ни разу за всю жизнь не забывал происходящие накануне события. Хотя природа человека уникальна. Наверняка ею заложено блокировать плохие воспоминания, чтобы они не спровоцировали на необдуманные поступки. Ведь вспомни он все в первый момент, как увидел труп, и неизвестно, что было бы дальше. Он поежился, представив себя несущимся с диким воем по коридору к лифту, и тряхнул головой. Все-таки хорошо, что не сразу все вспомнил.
        Неожиданно в кармане запиликал сотовый телефон.
        — Да,  — поднес он телефон к уху. Тут же чертыхнулся, вытянул руку, надавил на кнопку и снова прижал к уху: — Слушаю!
        — Это Матрос, я внизу.
        — Где тебя черти носят?

* * *
        Матвей доехал до последнего подъезда и остановил машину. Он не ошибся, эта часть двора примыкала к забору, за которым располагалась гостиница. Однако одного взгляда было достаточно, чтобы понять: перебраться через него незамеченным практически невозможно. Видимая часть наружной стены здания была украшена гроздьями видеокамер. Кроме того, поверх забора тянулись две нитки колючей проволоки. Если к этому прибавить охранника у шлагбаума, установленного на въезде со стороны улицы, то любые попытки проникнуть здесь обречены на провал. Он достал трубку сотового и набрал номер Привезенцева.
        — Слушаю!  — прошелестела трубка.
        — Это Матрос.
        — Где тебя черти носят!  — завопил Привезенцев.
        Матвей поморщился:
        — Я внизу.
        — Что мне делать?
        — Я хотел пройти внутрь, но вижу, это мне не под силу сделать.
        — Как? … Ты что? Ты меня бросаешь?
        — Никого я не бросаю,  — успокоил его Матвей.  — Но без вашей помощи не обойдусь. Сейчас вы позвоните администратору и попросите, чтобы на подземную парковку пропустили машину «Тойота Ленд Крузер» с номером А667ВВ…
        — Это же…
        — Угадали,  — догадавшись, что он хотел сказать, опередил его Матвей.  — Я на машине Забелина.
        — Значит, я должен попросить…
        — Да, подземный гараж,  — подтвердил Матвей.  — И сразу спускайтесь вниз. Вы нашли то, что я просил?
        — Что?
        — Ключ!  — начал терять он терпение.
        — Карточку нашел,  — подтвердил Привезенцев.
        — Выйдите на стоянку и подойдите к машине,  — с металлом в голосе сказал Матвей.  — И поторопитесь!
        Необходимо было, чтобы этот слизняк взял себя в руки и не наделал глупостей. Матвей знал, оказавшийся в подобной ситуации человек может вдруг впасть в своеобразный ступор. Вывести из него может хорошая пощечина или жесткие и четкие указания. По сути, Привезенцев сейчас легко подчинился его воле. Сработал механизм, который используют в своих способах те же цыгане. Вторгаясь в личное пространство, они рассеивают внимание человека, вынуждая следовать их приказам. Так женщины, шокированные на улице тем, что на них проклятье, безропотно снимают с себя украшения и, словно под гипнозом, отдают последние деньги. В данном случае в личное пространство Привезенцева никто не вторгался, но он в ужасе от того, что натворил, и также не может адекватно реагировать на происходящее, повинуясь постороннему человеку.
        — Хорошо,  — выдавил из себя депутат.
        Матвей посмотрел в зеркало заднего вида и включил передачу.
        Привезенцев снова порадовал. Он быстро справился с очередной задачей. Скучающий в стеклянной будке охранник лишь приподнялся, чтобы увидеть номер машины, и надавил на кнопку. Пластиковый шлагбаум взмыл вверх. Матвей проехал внутрь, скатился в тень под здание и встал между двумя огромными прямоугольными колоннами. Заглушив двигатель, он вынул из бардачка резиновые перчатки, которые одолжил у фельдшера «Скорой помощи», и сунул в карман.
        Привезенцев тенью вынырнул из-за колонны и подошел к машине. Матвей сразу узнал его. Еще бы, этот человек был своего рода телезвездой. Ни один митинг против власти не обходился без скандала с участием этого депутата. Он даже умудрился засветиться на мероприятиях, организованных секс-меньшинствами. Сейчас активный политик выглядел не ахти. Осунувшееся лицо, щетина на подбородке, напуганный, диковатый взгляд, несвежая сорочка и мятый пиджак говорили сами за себя: ему пришлось за короткий срок пережить сильное потрясение. Матвей открыл дверцу и спрыгнул на асфальт:
        — Показывайте.
        Привезенцев круто развернулся и устремился в сторону двустворчатых стеклянных дверей.
        — Ты что, хочешь ее сюда вынести?  — озираясь по сторонам, проблеял он на ходу.
        — Нет, через унитаз спустим,  — на полном серьезе сказал Матвей.
        Привезенцев встал. Матвей по инерции обогнал его и обернулся:
        — Шутка.
        Говорил он специально небрежно и спокойно. Нужно сейчас внутренне запрограммировать этого человека на послушание.
        — Может, ты один?  — вставляя карту в щель электронно-считывающего устройства, робко спросил Привезенцев.
        — Вам пока нечего терять,  — Матвей шагнул через порог.
        — Это почему?  — удивился Привезенцев, направляясь вслед за ним по лестнице.
        — Вас все равно срисовали все камеры видеонаблюдения службы безопасности,  — пояснил Матвей.
        Шаги стихли.
        Матвей обернулся:
        — Давайте быстрее! Я здесь затем, чтобы устранить все эти нюансы…
        — Я в долгу не останусь,  — воодушевленный обещанием, скороговоркой заговорил Привезенцев и устремился вверх.  — Любой каприз!
        — Впредь,  — Матвей вальяжно оглянулся на него,  — не разбрасывайтесь подобными обещаниями.
        Они поднялись на площадку третьего этажа. Матвей посторонился, давая возможность Привезенцеву воспользоваться ключом.
        Направляясь по коридору, Матвей оглянулся назад. Как он и предполагал, над дверьми, через которые они вошли, была установлена камера.
        Оказавшись в номере, Матвей каким-то необъяснимым внутренним чутьем с ходу ощутил повисшую в воздухе тревогу.
        Женщина лежала на спине, уставившись в потолок остекленевшим взглядом.
        Матвей огляделся:
        — Чем ее?
        — Это не я,  — замотал головой Привезенцев.
        — Мне надо знать то же, что и вы!  — оборвал его Матвей.  — Доверьтесь.
        — Ваза,  — потухшим голосом молвил Привезенцев и посмотрел куда-то под стол.  — Но я не помню.
        — И не надо.  — Матвей натянул перчатки, вторую пару протянул Привезенцеву.
        — Это зачем?  — удивился депутат.
        — Придется убраться…
        Матвей вынул из пакета тряпки. Одну бросил на стол:
        — Эта ваша. Протираете в туалете все, потом перемещаетесь сюда. Шкаф, дверные ручки… Я займусь столом и спальней.
        — Туалет убирать?  — Привезенцев оторопело вытаращился на Матвея.
        — А как вы хотели?  — удивился Матвей.  — И помните, сейчас что-то упустите, потом придется мыть уже не такие сортиры, и очень долго.
        — Но я депутат…
        — Я в курсе,  — усмехнулся Матвей.  — Еще я знаю, сколько неприятностей приносит ваша деятельность властям. Многие хотели бы увидеть вас за решеткой.
        — Это точно,  — часто закивал Привезенцев и всхлипнул.
        — Поэтому тщательно протрите все, где гипотетически могут быть отпечатки ваших пальцев.
        — Понял,  — часто закивал Привезенцев.
        Матвей был уверен, что после них обязательно все повторно протрет уборщица. Но, как говорится, кашу маслом не испортишь.
        Пока Привезенцев орудовал давно забытым им инструментом в ванной, Матвей уложил вазу в пластиковый пакет. В течение получаса они на пару с депутатом заправили кровать, убрали отпечатки с посуды, бара, дверных ручек.
        — Все,  — то ли спросил, то ли констатировал Привезенцев.
        Матвей сунул тряпку в пакет и показал взглядом на Шестакову:
        — Нужно перенести ее на кровать.
        — Как?!  — ужаснулся Привезенцев.
        — Руками,  — пожал плечами Матвей.  — Берите ее за ноги.
        Он зашел с головы, наклонился и подхватил женщину за плечи.
        На Привезенцева страшно было смотреть. Его нижняя губа отвисла, как у капризного ребенка, и затряслась. Глаза забегали.
        — Живее!  — прикрикнул на него Матвей.
        — Ты уверен?
        — Я знаю, что делаю!
        — А «Скорая»?  — пританцовывая на месте, противился Привезенцев.
        — Она приедет, как все закончим. Наверняка с врачами в номер попытается войти представитель администрации. Нельзя, чтобы вашу подругу видели в таком положении.
        — Кровь!  — беря Шестакову за лодыжки, простонал Привезенцев.
        — Ничего страшного, потеряла сознание и упала.
        Привезенцев выпрямился.
        Женщина странно вздохнула. Привезенцев разжал руки. Раздался звук упавших на пол пяток.
        — Я сейчас все брошу и уйду!  — пригрозил Матвей.  — Она мертва!
        Привезенцев присел на корточки и снова взялся за лодыжки.
        Труп уже окоченел, поэтому пришлось приложить усилия, чтобы казалось, будто женщина просто прилегла на кровать. Матвей положил под голову полотенце. Но кровь уже запеклась. Он вынул бинт, разорвал упаковку. Бумагу спрятал в карман и посмотрел на Привезенцева:
        — Нужно голову приподнять.
        — Зачем?  — ужаснулся депутат.
        — Бинтовать будем,  — пояснил Матвей.  — У нее голова размозжена. Сам собой отпадет вопрос, откуда на ковре кровь. Кроме этого, повязка отвлечет и придаст немного веселости.
        Он улыбнулся собственному определению.
        Оглядев результаты своего труда, Матвей позвонил Марте:
        — Готовы?
        — Конечно…
        — Подъезжайте к остановке. Я там подсяду,  — Матвей посмотрел на стоящего сбоку Привезенцева: — Ждите моего звонка. Необходимо будет сразу связаться с администратором и сказать, что вашей знакомой плохо, и вы по ее просьбе вызывали «Скорую помощь».
        — А если администратор сюда примчится?
        — Должна, но не успеет,  — успокоил его Матвей.  — Я дам сигнал, когда мы будем уже у входа…

* * *
        Забелин повернул руль. «Газель» наехала сначала правым, потом левым колесом на бордюр, мягко качнулась и встала у ведущей к центральному входу лестницы.
        Матвей взял пластиковый чемодан с красным крестом и толкнул в сторону дверцу салона. Прогремев разбитыми роликами, она открылась. Он спрыгнул на асфальт. Марта выбралась из кабины. Забелин вытащил из салона носилки. Он был один футболке и джинсах. Матвей на пару с Мартой облачились в одежду врача и фельдшера. Дождавшись, когда Забелин прикроет дверцы, все, как и подобает в таких случаях, с озабоченными лицами устремились к центральному входу. Взбежав по лестнице, вошли в фойе. При виде бригады «Скорой помощи», охранник глупо захлопал глазами. Матвей сдвинул его в сторону и показал Марте рукой на лифт. Наперерез бросилась женщина в строгом брючном костюме:
        — Вы куда?
        — Триста шестой,  — бросила на ходу Марта.
        — Кто вас вызвал?  — недоумевала она, семеня рядом.
        — Какая разница?  — удивился Матвей и надавил на кнопку вызова лифта.
        — Галина Андреевна!  — позвала девушка из-за стойки.  — Только что сообщили из триста шестого… Там женщине плохо.
        Створки бесшумно разошлись в стороны. Первым в кабину вошла Марта. Следом, просунув носилки, Забелин. Матвей втиснулся последним. Марта надавила на кнопку с цифрой «три». Пол под ногами дернулся, и кабина пошла вверх. Оказавшись на этаже, Матвей чертыхнулся. Двери в номер были приоткрыты. Неужели этот олух успел кого-то впустить?
        Однако депутат был в номере один. Он стоял у столика, затравленно рассматривал вошедших и нервно тер руки.
        — Добрый день!  — выпалил Забелин и расплылся в глупой улыбке.
        Матвей осуждающе посмотрел на него:
        — Это такая шутка?
        Забелин стушевался.
        — Действительно, Валера,  — наконец обрел дар речи Привезенцев.  — Скажешь тоже. Какое оно доброе?
        — Зачем раньше времени двери открыли?  — спросил Матвей.
        Привезенцев показал на окно:
        — Я видел, как вы подъехали и вошли…
        Марта с ходу прошла в спальню. Матвей пропустил вперед себя Забелина и захлопнул двери. В тот же момент в номер постучали. Он чертыхнулся и открыл. На пороге возникла встретившаяся им внизу женщина:
        — Что случилось?
        — Диабетическая кома,  — крикнула из спальни Марта.  — Ничего страшного, но больную мы забираем.
        — Куда повезете?
        Женщина шагнула в номер, но Матвей стоял таким образом, что она не имела возможности пройти дальше.
        — Куда диспетчер направит,  — вновь ответила Марта.
        — Не мешайте работать!  — нахмурил брови Матвей.  — Лучше отправьте сюда горничную, чтобы навела порядок и собрала вещи. Как только состояние пациентки нормализуется, она вернется.
        Ошарашенная женщина вышла. Матвей устремился в спальню.
        — Мне что делать?  — простонал Привезенцев.
        — Все, свободен!  — бросил на ходу Матвей.  — Не забудь свой номер сдать.
        — Он не на меня оформлен.
        — Значит, так вали…
        Матвей весь вложился в этот эпизод. От него многое зависело. Он намеренно резко перешел на «ты» и стал давать чиновнику указания с уверенностью, что они будут исполнены. Таким образом, на уровне подсознания, подчинив Привезенцева сейчас, он запрограммировал его на будущее с трепетом относиться ко всему, что будет говорить. Главное — не дать ему соскочить с этого крючка.
        — Понял!  — Привезенцев некоторое время стоял, рассеянно глядя на Матвея, потом резко кивнул головой так, что едва не ушиб подбородком грудь, и стал пятиться к двери. В какой-то момент он снова встал. Его можно было понять. Только что казалось, что этот кошмар, подобного которому ему наверняка в жизни испытать еще не приходилось, никогда не кончится, и на тебе. Вот так просто: вали…
        — Юрий Сергеевич, вы еще здесь?  — расстроенно спросил Матвей.
        — Все!  — выдохнул чиновник и бросился прочь.
        — Наконец-то!  — облегченно перевел дыхание Матвей.
        — Как бы он того,  — глядя на закрывшуюся за депутатом дверь, Забелин повертел пальцем у виска.  — Не тронулся.
        — У них на все иммунитет,  — пошутил Матвей.  — Депутатский. В том числе и на такие события…
        Они уложили женщину на носилки. Марта присела на корточки и воткнула иглу капельницы ей в руку. Пластиковый пакет с физраствором взяла в руку и выпрямилась:
        — Никогда не ставила систему окоченевшим трупам.
        Еще не зная зачем, Матвей схватил лежащий на стуле ноутбук и сунул под простынь, которой накрыли убитую.
        — Может, простынь на лицо ей натянуть?  — неожиданно предложил Забелин.  — В глаза бросается, что кони двинула.
        — Спятил?  — хмыкнул Матвей.  — Так точно подумают, что труп увозим.
        — В фойе сумрачно, не заметят,  — сказала Марта.  — Мне долго так стоять?
        Матвей и Забелин, не сговариваясь, подхватили носилки и все трое устремились к выходу.
        В коридоре они нос к носу столкнулись с дежурной по этажу. Женщина выглядела взволнованно. И без того большие глаза увеличивали стекла очков:
        — Господи, она жива?
        — Все нормально,  — стала успокаивать ее Марта.  — К вечеру придет в себя.
        — Дайте пройти,  — взмолился Забелин.
        В отличие от Матвея и Марты у него уже сдавали нервы. Ведь он считал, что они стали соучастниками преступления. Хотя Матвей не сомневался, на этот раз ему придется туго.
        — Где грузовой лифт?  — больше для того, чтобы отвлечь дежурную от попытки заглянуть в лицо покойницы, спросил ее Матвей.
        — Прямо!  — махнула рукой женщина и устремилась вперед, показывая дорогу, будто они шли не по прямому коридору, а по лабиринту.  — Только вы теперь не через фойе выйдете, а через паркинг…
        — Черт,  — едва слышно выругался Матвей.
        Во всех отношениях это был самый подходящий вариант. Ведь в фойе дежурные администраторы, охрана и просто посетители. Однако при всем при этом был один минус — охранник у шлагбаума наверняка запомнил Матвея. Еще бы, ведь совсем недавно он уже выезжал со стоянки. А теперь выйдет еще раз, в одежде медицинского работника.
        — Ты чего чертыхался?  — спросил Забелин, когда створки лифта закрылись.
        — На выходе из парковки, возможно, меня узнает охранник,  — пояснил Матвей.
        — Давай вернемся и пройдем через главный вход?  — предложил Забелин.
        — Не стоит,  — покачал головой Матвей.
        В это время двери лифта открылись, и он шагнул на площадку.
        Они прошли через подземный гараж, поднялись к выезду. Матвей посмотрел на шлагбаум. Там по-прежнему скучал тот же бугай. При виде процессии с носилками он открыл рот.
        — Шлагбаум!  — крикнул Матвей, пытаясь укрыться за спиной Забелина.
        Охранник устремился в свою будку. Матвей отвернулся в сторону. Они на одном дыхании оказались у машины. Быстро втолкнув носилки в салон, забрались сами. Теперь Марта пересела к Матвею. Им обоим необходимо было переодеться. Матвей стянул с себя куртку, потом штаны. Вынул из-под скамьи сверток с одеждой.
        — Куда теперь?!  — крикнул в окошечко перегородки Забелин, когда выехали на дорогу.
        — По Профсоюзной вали,  — Матвей начал злиться. Забелин явно тупил. Ведь он заранее объяснил, где они оставят труп, и куда ехать потом.
        Матвей откинул с женщины простынь, взял ноутбук, положил в пластиковый пакет и посмотрел вперед. До конца рабочего дня еще было много времени, и улицы не успели переполниться транспортом.
        Слева проплыла детская поликлиника. Забелин сбавил ход и включил правый поворот. Проехав мимо Воронцовского парка, свернул во дворы.
        Матвей развернулся на сиденье, чтобы было лучше видеть дорогу:
        — Сейчас прямо… Здесь направо,  — стал он давать короткие команды.
        Некоторое время кружили между разного рода постройками, пока не оказались у гаражей.
        — У тех кустов встань,  — показывая направление, Матвей сунул руку в окошко.
        Забелин надавил на тормоз.
        — Ну что, есть кто?  — спросил Матвей.
        — Чисто вроде как,  — озираясь по сторонам, пожал плечами Забелин.
        — Выходим!
        Матвей открыл дверь и выбрался наружу. Справа глухая стена из красного кирпича, слева гаражи. Все пространство между ними заросло травой и мелким кустарником. Матвей знал об этом клочке земли от Дешина. Следователь говорил, что это место на районе — своеобразный «Бермудский треугольник». Здесь с завидным постоянством находят то трупы бомжей, то не рассчитавших дозу наркоманов, то и вовсе безродных.
        Забелин взялся за ручки носилок и потянул на себя. На пару с Матвеем они подтащили их к стене и поставили на землю. Еще раз осмотрелись и осторожно переложили уже вконец окоченевшее и ставшее похожим на доску тело к стене. Вернув носилки на место, забрались в машину. Марта уже перебралась вперед. Скоро она выйдет. Ей еще предстоит позвонить в полицию и сообщить об угоне своей машины, а потом проехать в ОВД и написать заявление. Конечно, столько времени Матвей не собирался мучить врачей. Под видом случайного прохожего он скоро позвонит в ближайшее отделение и сообщит о зеленом «Форде» со связанными скотчем людьми во дворе дома в Батарейном переулке.
        Забелин гнал на всю катушку. Еще немного, и они будут за городом. Матвей наклонился к окошку. Марта достала небольшую косметичку и поправляла волосы. Увидев в отражение, что он на нее смотрит, обернулась:
        — Что?
        — Тебе пора,  — он показал взглядом на двери.
        — Вы сейчас куда?  — она закрыла крышку и убрала косметичку в сумочку.
        — Бросим машину за городом и растворимся на бескрайних просторах России!  — торжественно объявил из-за руля Забелин.
        Его прямо так и распирало от радости, что все кончено. Матвею даже стало немного жаль этого любителя острых ощущений. Каково ему придется, когда на запястьях защелкнутся браслеты наручников? Хотя смотря как он еще будет себя вести. Не исключено, что ему придется помогать отвертеться от уголовной статьи или получить условный срок. Вдруг в конечном итоге Забелин окажется на их стороне? Хотя чего загадывать? Матвей и сам еще не знает, чем закончится его самовольство. То, что как минимум будет скандал вселенского масштаба, он не сомневался. Чего только стоит захват автомобиля, удержание бригады «Скорой помощи» и сокрытие улик тяжкого преступления. Все его потуги сохранить хоть какую-то картину и улики по этому делу выглядят еще жальче. Если вдруг дальше окажется, что Евлашкин Федор жив и здравствует, покорив очередную Джомолунгму, а маму его порезал действительно психопат, то им на пару с Мартой не поздоровится. Мало того, тогда и Марта рискует лишиться работы и также оказаться на скамье подсудимых.
        От размышлений Матвея отвлекло то, что они стоят. Он оглянулся. Марта как раз открыла дверь и обернулась к нему:
        — Пока!
        — Счастливо,  — кивнул он.

* * *
        Привезенцев был так потрясен происшедшим, что когда обрел возможность соображать, долго не мог понять, где находится. Он некоторое время шагал по незнакомой улице, рассматривая прохожих, витрины магазинов, дома. Задержав взгляд на «Макдоналдсе», вспомнил, что с утра ничего не ел, однако тут же понял, что и не сможет. Отступившее состояние приговоренного к смерти человека сменилось муками похмелья и усталостью. Боль в затылке напомнила ему, что есть голова, и он стал искать взглядом аптеку. Однако окончательно обретя ясность ума, просто встал, достал сотовый телефон и набрал номер помощника.
        — Юрий Сергеевич!  — облегченно вздохнула трубка.  — А я уже и не знаю, что думать. И позвонить… Вы же сами сказали, по пустякам не тревожить.
        — Смотря что ты называешь пустяком,  — ловя себя на мысли, что по сравнению с убийством Шестаковой все остальное действительно пустяки, вздохнул Привезенцев.  — Отправь за мной машину.
        — Туда же?  — уточнил Илья.
        — Погоди!  — спохватился Привезенцев и оглянулся по сторонам, ища взглядом табличку на здании. Ничего не найдя, он решил спросить у прохожих и шагнул навстречу девушке:
        — Извините, пожалуйста!
        Девушка встала, заправила волосы за ухо и склонила голову набок.
        — Вы не скажете, что это за улица?  — развел руками Привезенцев.
        Девушка огляделась и пожала плечами:
        — Я не местная.
        Он тут же потерял к ней всяческий интерес и преградил путь уже немолодому мужчине:
        — Скажите, как эта улица называется?
        — Понятия не имею,  — не поднимая глаз, мужчина проворно проскользнул между ним и стеной здания.
        — Да что же это такое?  — начал терять терпение Привезенцев и с надеждой посмотрел на приближающуюся старушку.
        Заметив стоящего на пути мужчину, женщина поправила берет и встала, не доходя несколько шагов до него.
        — Где я?  — тупо глядя ей в глаза, спросил он.
        Женщина неопределенно пожала плечами, развернулась и засеменила обратно.
        «Они что, издеваются?  — подумал он и ужаснулся от собственного умозаключения: — Неужели чувствуют, что я убийца?»
        В этот момент его кто-то задел за руку. Он оглянулся. Мимо прошел мужчина одного с ним возраста.
        — Уважаемый!  — крикнул Привезенцев и устремился следом.  — Постойте!
        Мужчина на ходу оглянулся:
        — Вы мне?
        — А кому?  — вспылил Привезенцев.
        Неожиданно мужчина переменился в лице и встал:
        — Привезенцев?
        — Да!  — воскликнул Юрий Сергеевич, польщенный тем, что его узнали.  — Вы…
        — Сука!  — неожиданно оскалился мужчина и зло сплюнул себе под ноги.
        — Это почему?  — опешил Привезенцев.
        — Потому что продажная сука!  — повторил мужчина и с чувством выполненного долга направился прочь.
        Некоторое время Привезенцев смотрел вслед странному пешеходу. Он привык к оскорбительным выкрикам из зала заседаний и на митингах из толпы. Но там они злили, придавали сил и, кроме того, рядом всегда находились помощники и сподвижники. Да и кричали в большей степени свои, специально подготовленные провокаторы, готовые за деньги даже посидеть в полиции или быть битыми. А здесь?
        Он поежился. Неплохо, депутат заблудился в Москве! Вот будет о чем журналистам потрепаться! Обязательно съязвят, что город он видит лишь из окна машины. Неожиданно ему пришла в голову идея. Надо пройти во двор и спросить у жителей дома. Они-то наверняка знают, на какой улице живут. Воодушевленный собственным открытием, Привезенцев направился в проезд между домами. Оказавшись в стандартном типовом дворике, огляделся. У самого дальнего подъезда, на скамейке, сидела какая-то бабушка. На детской площадке, на качели, скучал малыш.
        «Что за люди?  — возмутился Привезенцев.  — Дня не проходит, чтобы про педофилов не спросили… А сами детей без присмотра оставляют!»
        Он решил спросить название улицы у старушки.
        Подслеповато щуря слезящиеся глаза, женщина никак не могла взять в толк, что от нее хотят. Она то и дело утирала уголки губ пальцами и переспрашивала, слегка подаваясь вперед:
        — Чего?
        После третьего раза Привезенцев поплелся назад.
        Из-за угла дома появились двое гастарбайтеров. В оранжевых куртках, с метлами в руках, они о чем-то говорили.
        Привезенцев приосанился:
        — Добрый день!  — он окинул надменным взглядом сначала одного, потом второго, пытаясь понять, у кого из этих двух обезьяноподобных существ больше интеллекта. Остановив свой выбор на том, что выглядел старше, нахмурил брови:
        — Дворники?
        Мужчины переглянулись и одновременно кивнули.
        — Понятно,  — довольный тем, что его хотя бы поняли, он обвел критическим взглядом двор и вновь уставился на гастарбайтеров: — Откуда приехали?
        — Таджикистан,  — тихим дуэтом ответили мужчины.
        Привезенцеву было без разницы, кто эти люди, но и с ходу спросить у них улицу не поворачивался язык. Как так, он, коренной москвич, будет спрашивать название у жителей дикого Таджикистана.
        — Регистрация есть?
        Таджики насторожились, но кивнули:
        — Конечно.
        — А работодатель вас не обижает?  — склонил он голову набок.
        — Хороший работа,  — ответил тот, что постарше.
        — Вы эту улицу убираете?  — Привезенцев показал на дом, за которым нашел себя.
        Таджики вновь переглянулись и уставились на носки его ботинок.
        — Не понимаете?
        Седой пожал плечами.
        — Вы хоть знаете, кто я?  — на всякий случай спросил он.
        Седой вскинул взгляд и снова потупился.
        — Как улица называется?  — упавшим голосом спросил Привезенцев.
        Едва сдерживая себя, чтобы не схватить этих двух выкидышей когда-то огромной страны, он скрипнул зубами и двинул прямо на них. Таджики расступились. Привезенцев прошел мимо дома, миновал проезд, через который прошел сюда и оказался в соседнем дворе. В его глубине, на останках песочницы, сидели трое парней. Выглядели они не лучшим образом. При появлении незнакомца одновременно повернули в его сторону головы.
        «Наркоманы, наверное»,  — подумал Привезенцев, направляясь к ним.
        Парни насторожились. Тот, что был ближе к нему, встал и обхватил себя руками. Не по сезону спортивная шапочка с нелепым бубоном, серая ветровка и короткие джинсы, больше походившие на бриджи, делали его похожим на мальчишку-переростка.
        — Привет, молодежь!  — Привезенцев улыбнулся.  — Скучаем?
        — А что можешь предложить?  — спросил круглолицый, с отекшими веками и неопределенного цвета глазами парень.
        — Ничего,  — пожал плечами Привезенцев.  — Хочу узнать, что это за улица?
        — Дай позвонить?  — неожиданно шагнул к нему парень в шапочке. Где-то в глубине души Привезенцева шевельнулась тревога. Однако он протянул ему трубку:
        — Пожалуйста.
        Парень взял, и она тут же исчезла в кармане его куртки.
        — Ты же звонить собирался?  — удивился Привезенцев, невольно ощутив себя школьником. Тогда у него, сына ректора института, нередко вымогали деньги.
        — Куда?  — пятясь задом, выпучился хулиган.  — Ты, дядя, чего?
        — Ты знаешь, кто я?!  — понизил голос Привезенцев. Однако тут же сконфузился. Его жалобное блеяние лишь рассмешило парней.
        Сидевшие на ограждении песочницы парни встали. В глазах лопоухого появились недобрые огоньки.
        — Шел бы ты отсюда, пока ходилки не вырвали.
        — Ну!  — резко топнул ногой его дружок, отчего Привезенцев подпрыгнул и стал пятиться задом.
        Привезенцев опомнился лишь на улице. Оглянувшись по сторонам, он двинул в том направлении, где, по его мнению, должен быть центр. Неожиданно Привезенцев увидел шедшего навстречу парня в спортивной форме. Тот как раз закончил говорить и спрятал телефон в карман.
        — Уважаемый,  — Привезенцев улыбнулся,  — не дадите ли ваш телефон позвонить? Я заплачу.
        — Сейчас, разбежался,  — парень прошел мимо.
        Странно, но люди, дома, улица, да что там, весь город стал вдруг враждебным и хмурым, а судьба и вовсе повернулась к нему задом. Привезенцев сунул руки в карманы и побрел по улице за какую-то ночь ставшего для него чужим города.
        «Может, поймать такси?» — мелькнула мысль.
        Он посмотрел на дорогу. В скудном потоке машин не было ни одной с шашечками. Да и не хотелось стоять с протянутой рукой. Мало ли. Обязательно найдется чудак, который опознает его и снимет этот кошмар на сотовый телефон или видеорегистратор.
        Неожиданно ему на глаза попалась вывеска с аппетитным названием «Гурман». Прислушиваясь к своим ощущениям, он замедлил шаг. В конце концов, если кусок в горло не полезет, то хоть можно попросить у официанта трубку и позвонить Илье. А потом здесь его и дождаться. Окрыленный таким простым решением своей проблемы, Привезенцев повернул к заведению.

* * *
        Матвей не сомневался, что рассчитал, как обычно, все до мелочей. Но пока это было не трудно, ведь он имел дело с людьми, которых хорошо знал и имел представление, как они поведут себя в тех или иных условиях. Даже Забелин уже был предсказуем, и Матвей примерно знал, что ожидать от этого решительного и хамоватого мужчины. Поэтому когда зазвонил телефон, а на дисплее высветился номер Дешина, он не удивился.
        — Ты куда опять залез?!  — взревела трубка так, что Матвей слегка отстранился от нее и поморщился.  — Ты чего себе позволяешь? Ты что о себе возомнил?! Я предупреждал тебя…
        Матвей покосился на Забелина. Ловко управляя машиной, бандит напрягся.
        — Тихо!  — осадил его Матвей.  — Чего разорался?
        — Ты… Я… Да как только информация прошла, что «Форд» и номер… Марты машина! И вот совпадение, именно в ней сидят связанные по рукам и ногам люди… В общем, я сразу понял, что врачи твоих рук дело! Ты куда меня втянул, Пинкертон хренов?
        — Если заметил, то еще никуда,  — Матвей переложил трубку к другому уху и вытер ладонь о штаны.
        — Рассказывай,  — упавшим голосом поторопил Дешин.  — Я вышел из отдела.
        Матвею по-настоящему стало страшно за друга. Он даже думать не хотел о том, что ему придется совсем скоро пережить. Совсем немного времени осталось до того момента, когда захват врачей покажется полицейскому детской шалостью. Да что там, он про него забудет, когда узнает, как Матвей и его компания таскалась по Москве с трупом женщины.
        — Давай я тебе позже на этот телефон перезвоню?  — предложил Матвей.  — Сейчас не с руки.
        — Ты издеваешься?  — упавшим голосом спросил Дешин.
        — Нет, будь на связи,  — с этими словами Матвей отключился.
        — Кто тебе звонил?  — не отрывая глаз от дороги, спросил Забелин.
        — Один товарищ,  — Матвей сунул телефон в карман.  — Со школы дружим. Хотя,  — он отмахнулся,  — какая это дружба?
        — Чего так?  — Забелин бросил на него настороженный взгляд.
        — Раньше нормальный парень был,  — стал врать Матвей.  — Из зоны вышел, на иглу присел. Чего я только с ним не делал…
        — Мой тебе совет,  — заговорил Забелин,  — не связывайся с ним. Последнее дело с нариком дела иметь.
        — Я знаю,  — кивнул Матвей.
        — Как думаешь, «Газель» уже нашли?  — спросил Забелин.
        Матвей пожал плечами. «Скорую помощь» они бросили, не доезжая квартал до того места, где Матвей оставил джип Забелина. Возможно, ГИБДД уже ее «срисовало». Вот женщину точно не нашли. Иначе Дешин бы не так разговаривал.
        Они выехали из города и мчались по автостраде.
        Забелин включил магнитолу. Колонки акустической системы вмиг спрессовали в салоне воздух ритмичным барабанным боем.
        — Надо «новости» послушать,  — Забелин убавил звук.
        — Чего, политикой интересуешься?
        — Представь себе,  — отчего-то обозлился Забелин.  — А тебе не интересно, как прошла акция?
        — Нет,  — признался Матвей.
        — Почему?
        — Не знаю,  — приоткрывая окно, Матвей надавил на кнопку в ручке дверцы.  — Сегодня слишком напряженный день выдался.
        Напоминанием об осени в салон ворвался запах прелой листвы, разогретого асфальта и сырой земли.
        — Столичная служба новостей,  — раздался мужской голос.  — Время семнадцать часов. В нашем выпуске: марш «Зеленой страны», закончившийся беспорядками. Покушение на главу компании «Трек» Игоря Василевского и результаты рейда, проведенного сотрудниками УФМС совместно с полицией на столичных рынках Юго-Западного округа.
        По сообщению прес-службы ГУВД Москвы в ходе проведения митинга, организованного лидерами «Зеленой страны» на месте строящегося в Беклемишевске химкомбината, произошли стычки с полицией, в результате чего шесть человек госпитализированы, один находится в тяжелом состоянии. Напомним, что основными требованиями протестующих является прекращение строительства этого предприятия, которое, по словам специалистов, практически полностью освободит страну от иностранной зависимости в сырье для производства пластмасс и пластика. Экологи утверждают, что данное производство крайне вредно и нанесет вред окружающей среде…
        — Хреново парни без нас поработали,  — Забелин зло выругался.
        — …В районе четырнадцати часов при выходе из своего офиса в Беклемишевске получил два ранения в грудь директор компании «Трек» Игорь Василевский. В настоящее время бизнесмен находится в больнице и его жизни…
        — Сука!  — Забелин ткнул пальцем в кнопку, и магнитола умолкла.
        — Ты чего?  — делая вид, будто удивлен, спросил Матвей.
        На самом деле он понял, Забелин причастен к случившемуся. Не исключено, что он и отвечал за убийство, а организатор Привезенцев.
        — Ничего,  — вздохнул Забелин.
        — Кстати, а куда мы сейчас?
        — На базу,  — бросил Забелин.  — Наши скоро туда вернутся.
        — Какие планы на завтра?
        — Пока не знаю,  — пожал плечами Забелин.  — Обслуживание техники. Кстати, надо проконтролировать, чтобы все приехали с полными баками.
        — Ты им ставил задачу?
        — Конечно,  — кивнул Забелин.  — В семи километрах от базы АЗС.
        На момент приезда Забелина и Матвея из Беклемишевска вернулась лишь половина машин. Боевики выгружали и заносили в казарму палатки и снаряжение.
        Забелин схватил за плечо проходившего мимо Щегла:
        — Что с лицом?
        Правый глаз боевика заплыл, переносица увеличилась в размерах и посинела.
        — Пустяки,  — отмахнулся он.  — Мент заехал…
        — Иди,  — разрешил Забелин.
        — Какие планы на сегодня?  — спросил Матвей, глядя вслед боевику.
        — После каждого выезда, прежде чем снова уложить это в машины, каждое звено представляет барахло для осмотра инструкторам,  — стал объяснять Забелин.  — То есть вам. Я могу выборочно, на свое усмотрение проверить. Нужно убедиться не только что все в комплекте и в исправном состоянии. Еще необходимо обязательно просушить палатки, иначе сгниют…
        — Понятно,  — кивнул Матвей.
        — А ты молодец,  — неожиданно сменил тему Забелин.  — Я, правда, до сих пор в себя не могу прийти. Где научился так лихо следы заметать?
        — Длинная история,  — уклончиво ответил Матвей.
        — А твоя подруга меня вовсе сразила,  — покачал головой Забелин.
        — Кстати,  — спохватился Матвей,  — мне ей позвонить надо.
        С этими словами он достал телефон. Не спеша направляясь в сторону КПП, набрал номер Дешина.
        — Не прошло и года,  — выдохнула трубка.  — Я сейчас на совещание иду. У нас тут такое… В общем, позвони через час…
        — Погоди,  — Матвей оглянулся.
        Забелин о чем-то говорил с Цыбой.
        — Ну!
        — Ты стоишь или сидишь?  — на полном серьезе спросил Матвей.
        — Не тяни время!  — взмолился Дешин.
        — Рядом никого нет?  — продолжал допытываться Матвей.
        — Я один в кабинете.
        — В общем так, помнишь, ты мне показывал загашник у сквера… Ну, где еще трупы у вас.
        — «Московский треугольник»,  — упавшим голосом уточнил Дешин.  — И что?
        — Там труп…
        — Баба с забинтованной головой?
        Раздался какой-то шум, будто что-то свалилось на пол.
        — Борис…
        — Я как чувствовал!  — прорычал Дешин, после чего посыпался отборный мат.
        — Борис…
        — Кто ее?
        — Не я,  — заволновался Матвей.  — Но все знаю и имею улики…
        — При ней никаких документов…
        — Тоже знаю,  — успокоил его Матвей.  — Ты пока потяни время с установлением личности…
        — Ты понимаешь, о чем просишь?!
        «Как ты заговоришь, когда узнаешь, где ее убили»,  — с тоской подумал Матвей.
        Глава 6
        Ресторан оказался небольшим, а обеденный зал уютным. Массивные дубовые столы, стулья с высокими спинками, инкрустированные разными породами дерева стены, теплые тона штор как-то враз размягчили мысли Привезенцева и с ходу настроили на позитив. У него даже появился аппетит. Однако длилось это недолго. Едва его проводили к столу и он занялся изучением меню, как исходивший от одежды напитавшийся в гостиничном номере запах напрочь отбил охоту здесь находиться. Но надо было как-то взять себя в руки. Он пошарил взглядом по залу. Официант у стойки тут же обратил на него внимание и, словно в фантастическом кино, материализовался рядом со столиком.
        — Водки, двести!  — выдохнул Привезенцев.  — Хотя, постой!  — он поднял вверх палец: — Четыреста!
        — Что-нибудь из закусок?  — заговорщицким голосом спросил официант.
        — Предлагай,  — теряя терпение, Привезенцев отложил в сторону меню.
        — Строганина из муксуна, могу предложить патанку из стерляди…
        — Все, хватит,  — нахмурился Привезенцев.  — Огурцы есть?
        — Что, простите?  — изогнулся вопросительным знаком парень.
        — О-гур-цы!  — по складам проговорил Привезенцев.
        — Ах, да, понял вас!  — просиял официант.  — Могу предложить русские соленья…
        — Давай, давай,  — небрежно поторопил его рукой Привезенцев.
        Некоторое время Привезенцев тупо пил. Он опрокидывал в себя одну за другой рюмку, накалывал дольку огурца, закусывал и долго жевал, глядя перед собой. Постепенно мир обретал краски. Когда отпотевший графин был наполовину опустошен, Привезенцев и вовсе пришел к выводу, что произошедший с ним кошмар не что иное, как своего рода очищение. Действительно, смерть Шестаковой освобождала его от груза многих проблем. Конечно, депутат так и остался на крючке у тех, кто забросил ему наживку в тайге Красноярского края, но он сам не собирался с него соскакивать. За труды ему щедро платили, и Привезенцев был этим доволен. Выпив еще рюмку, он вдруг понял, что из всего этого можно извлечь гораздо больше выгоды, чем казалось сначала.
        «Как там, она сказала, называется фирма мужа?  — нахмурил он лоб.  — „ООО Камиль…“ или „Камильфо“! Точно! А что,  — он откинулся на спинку стула и закатил глаза под потолок.  — Нужно узнать, что собой представляет этот человек… Сапрыгин, кажется. Точно! Нужно намекнуть Сапрыгину, что своим положением и избавлением от судебных тяжб с бывшей женой он обязан ему, Привезенцеву Юрию Сергеевичу».
        Потянувшись к графину, Привезенцев неожиданно поймал на себе задумчивый взгляд сидевшей за столом напротив женщины и передумал пить. Он сделал вид, будто смутился, как бывает, когда застают за чем-то постыдным, и застенчиво улыбнулся. Она ответила тем же. Привезенцев развел руками, показал на графин и картинно вздохнул. Она тихо рассмеялась.
        Женщина была его возраста и вкуса. Карие глаза, вызывающе алый рот и роскошные черные волосы.
        «Может, набраться наглости и подсесть?» — подумал он, однако вспомнил, что с утра не только не чистил зубы и не брился. Ночь провел в одежде. Сейчас воротничок рубашки противно прилипал к шее, а из отворота пиджака доносился резкий запашок пота.
        Он снова подозвал официанта и заказал себе уже полноценный обед, не забыв попросить принести за столик дамы вина. Его распирала радость, что все закончилось таким славным образом. Влив в себя еще рюмку, он уже забыл про дискомфорт и нагло рассматривал брюнетку, строил ей глазки и слащаво улыбался. Бутылка французского вина вызвала у нее восторг. Довольный собой, Привезенцев напрочь забыл о главной цели своего визита. Хотя подспудно он понимал, что так продолжаться не может и ему нужно хотя бы сообщить помощнику адрес своего места нахождения. Но он оттягивал это время. Ему казалось, что любой намек из той, оставшейся за порогом этого заведения жизни вновь погрузит его в депрессию и обезличит цвета. Он не хотел даже слышать голос Ильи. Между тем официант принес горшок с борщом и салат. Привезенцев принялся за еду, то и дело ловя на себе загадочный взгляд брюнетки. Это его уже здорово завело, и он решил пересесть. Тем более что весь дискомфорт исчез. Покончив с борщом, он помял в руках салфетку, допил водку и встал. Пол качнулся, однако тотчас встал на место. Еще не зная, хорошо это или плохо,
Привезенцев прошел к столику незнакомки:
        — Разрешите?
        Она показала взглядом напротив себя:
        — Пожалуйста.
        — Благодарю!  — он сел.  — Кстати, приятного аппетита.
        — Спасибо за вино!  — поблагодарила женщина.  — К сожалению, я не пью на работе.
        — Как?!  — Привезенцев с изумлением обвел взглядом стены.  — Вы здесь работаете?
        Она тихо засмеялась:
        — Нет, что вы? Мой офис на втором этаже. Просто вход со двора, а сюда я спускаюсь на обед.
        — У вас своя фирма?
        — Можно сказать и так.
        — Интересно, и чем вы занимаетесь?
        — Связь и коммуникации.
        — А как называетесь?
        — «ИнфоПлюс»…
        — Понятно,  — задумчиво проговорил Привезенцев, глядя на направлявшегося в его сторону официанта.
        — Вас рассчитать?
        — Скорее повторить!  — улыбнулся Привезенцев.
        — Извините,  — женщина улыбнулась.  — Мне пора.
        — Уже?  — Привезенцев обиженно надул губы.  — Мы даже не познакомились.
        — Вас я знаю,  — она улыбнулась и протянула визитку: — А меня зовут Алла.
        — Вы меня знаете?  — сделал вид, будто удивился, Привезенцев.  — Интересно.
        — Вы депутат Привезенцев Юрий Сергеевич. Не скажу, какая фракция, но видела вас на марше оппозиции у ВДНХ… Вы выступали с трибуны…
        Привезенцев стушевался. Этот эпизод в его жизни был омрачен тем, что в середине речи в него кто-то запустил пакетом с дерьмом. Причем на конечном участке траектории сверток лопнул, как граната, и его содержимое равномерно покрыло Привезенцева с головы и до ног кашицей цвета детской неожиданности. И хотя удалось сделать так, чтобы это не попало в новостные кадры, очевидцев происшедшего было много.
        — Приятного аппетита,  — улыбнулась Алла, поднимаясь из-за стола.
        Привезенцев тоже встал и слегка поклонился. Официант принес еще водки, и он вернулся за свой стол. Постепенно зал наполнил туман, свет стал меркнуть, а Привезенцев понял, что ему срочно надо на воздух. Он хотел еще позвонить и пытался позвать официанта, но тот, как назло, взял расчет и словно ослеп. Юрий Сергеевич махнул рукой, с шумом встал и двинул в сторону выхода. Придерживаясь за перила, спустился на тротуар и огляделся. Уже стемнело. На улицах зажглись фонари, распирало светом витрины.
        Привезенцев громко икнул. Это как будто слегка помогло сосредоточиться. До него неожиданно дошло, что он так и не попросил у официанта телефон. Привезенцев развернулся к входу, однако перед глазами возникла Алла. Сквозь густую взвесь озарением пробилась мысль: а ведь это предлог заявиться к ней! Тем более уже вечер, и есть шанс проводить ее домой. Еще немного постояв, держась за перила и вспомнив, что она работает в этом же здании, что и ресторан, Привезенцев отпустил перила. Он не помнил, как оказался во дворе, который освещался единственным фонарем и светом из окон. Встав посреди него, он огляделся. Справа здание, где, по его расчетам, находилась фирма, в которой работала Алла. Слева длинный кирпичный забор, вдоль которого росла трава и мелкий кустарник. Он подошел к дверям подъезда и дернул за ручку. Она оказалась закрыта. Привезенцев пошарил рукой по холодному железу и, не обнаружив домофона, хмыкнул. Сзади послышались шаги и голоса. Он развернулся. Вальяжной походкой мимо брела небольшая компания подростков.
        — Молодежь!  — Привезенцев шагнул с крыльца. Неожиданно неведомая сила будто повела все куда-то вправо. Земля накренилась и ударила его сбоку. Странно, но он не почувствовал боли, лишь услышал звук. Почти сразу его обступили.
        — Ты чего, дядя?  — раздался откуда-то сверху голос.
        Привезенцев встал на четвереньки. Неожиданно в бок что-то толкнуло, и он вновь завалился на асфальт.
        — Встать!  — простонал он.  — Помогите… Илья!
        В глазах стали появляться странные вспышки. Потом они прекратились. Он вдруг отчетливо ощутил, как кто-то шарит у него по карманам. Привезенцев попытался поймать руку, но тут же получил по лицу кулаком и завыл. На какое-то время к нему возвращалось сознание, но тут же тонуло в черной вате угара.

* * *
        Матвей вбежал на лестничную клетку и выглянул в окно. Следом во двор вошла лишь какая-то женщина. На ограждении детской площадки скучали подростки. Он вынул ключи.
        — Почему так долго?  — Марта развернула для поцелуя голову.
        Матвей чмокнул ее в щеку:
        — Гена здесь?
        — А ты как думал?  — раздался голос полицейского.
        — На кухне,  — Марта едва заметно покачала головой, давая понять, что все плохо.
        Матвей ей ободряюще подмигнул:
        — Все будет хорошо.
        — Сомневаюсь,  — вновь услышал Дешин.
        Матвей прошел на кухню. Положив руки на стол, Дешин сидел спиной к входу и глядел исподлобья куда-то на верхние этажи дома напротив.
        — Здорово!  — Матвей протянул руку.
        Дешин поднял на него взгляд, некоторое время разглядывал, словно пытаясь понять, тот ли перед ним человек, которого он ждал или нет, потом вновь уставился в окно.
        — Ты чего?  — хмыкнул Матвей, продолжая держать на весу руку.
        — А ты не знаешь?
        — Предполагаю, но зачем изначально драматизировать ситуацию?
        Дешин убрал со стола локоть и показал взглядом на лежавшие под ним наручники:
        — Сам наденешь?
        Матвей прошел и сел напротив:
        — У кого взял?  — с иронией спросил Матвей, заранее зная, что следователь своих наручников не имеет.
        — Ты хоть понимаешь, что натворил?  — сверля его взглядом, проговорил сквозь зубы Дешин.
        — Понимаю,  — кивнул Матвей.  — Поэтому спокоен.
        — Сделай милость, успокой меня,  — одними губами улыбнулся Дешин.
        — С чего начать?  — глядя ему в глаза, спросил Матвей.
        — С самого начала.
        — Хорошо,  — собираясь с мыслями, согласился Матвей.  — Неделю назад ко мне обратилась коллега жены…
        — Стоп!  — прервал его Дешин.  — А ты кто такой, чтобы к тебе обращались? Полицейский? Пожарный? Может, Дон Карлеоне? Ты даже не частный детектив!
        — У нее пропал сын,  — не обращая внимания на истерику, продолжил Матвей.  — Он работал врачом «Скорой помощи».
        — И ты решил допросить все бригады,  — с сарказмом вставил Дешин.  — Стал заклеивать им рты, вязать руки и мариновать в машинах…
        — Не ерничай,  — предостерег Матвей.
        — А то что?  — приподнимаясь, побагровел Дешин.
        — Сядь!  — Матвей слегка шлепнул ладонью по столу.  — Распустил нюни. В первый раз, что ли?
        Дешин подчинился.
        — Зимой, на выезде, он познакомился с неким Духовским,  — стал рассказывать Матвей.  — У них оказались общие интересы, они альпинисты. После этого вместе съездили куда-то на Памир или на Кавказ… В общем, недавно Федор уволился из «Скорой» и перешел в «Гринпис».
        — Куда?  — переспросил Дешин.
        — В «Гринпис»,  — повторился Матвей, довольный тем, что Дешин стал оживать и проявлять интерес к теме.  — Сначала пытался попасть в команду экипажа «Воин радуги». Видите ли, туда требовались рисковые люди. Отправил резюме. Однако на судне места были распределены, и ему предложили другую, тоже рисковую работу. Потом собрался и уехал.
        — И мама пришла к выводу, что его убили?  — договорил за него Дешин.
        — У него хорошая экипировка,  — вспомнив, что так же как Дешин недоверчиво отнесся к рассказу Евлашкиной, продолжил Матвей.  — Спутниковый телефон. Со слов матери, где бы он ни находился, постоянно был на связи. В этот раз ни одного звонка. Я решил помочь женщине. Ты же понимаешь, что твои коллеги на основании такой информации ничего не будут предпринимать.
        Дешин неопределенно пожал плечами.
        — Я решил пойти тем же путем, что и Евлашкин. Пришел в Гринпис и сказал, что ищу работу. Позиционировал себя как промышленный альпинист. Но вышло все так, что меня определили инструктором в «Зеленую страну».
        — Это еще что такое?  — нахмурился Дешин.
        — Это более радикальное крыло «Гринпис». Хорошо обученные и экипированные боевики,  — пояснил Матвей.  — Своего рода провокаторы на массовых мероприятиях и зачинщики разного рода беспорядков.
        — Знакомо,  — подтвердил Дешин.
        — Параллельно Марта навестила знакомого, повлиявшего на судьбу Евлашкина. Мало того, что по адресу, который был у матери Федора, человек с таким именем не проживает, так еще ко всему ее там схватили и удерживали некоторое время.
        — Кто?
        — Переодетый в сотрудника полиции человек.
        — Как она поняла, что он переодетый?
        — Ты меня обидеть хочешь?  — насупился Матвей.  — Мы давно определились, я никогда не говорю то, в чем хоть немного сомневаюсь.
        — Хорошо,  — Дешин поднял руки с открытыми ладонями.
        — Марта случайно называет место работы Евлашкиной. На следующий день на женщину совершают нападение. Причем сделали это прямо в поликлинике.
        — Постой,  — нахмурился Дешин.  — Это я знаю. Дело ведет Симонов.
        — Вчера «Зеленая страна» выехала в район Беклемишевска…
        — Это тоже мне известно,  — перебил его Дешин.  — Наш отдел отправлял туда усиление.
        — Мы встали лагерем недалеко от города в лесу. Утром нам позвонил Привезенцев,  — заметив, что Дешин напрягся, пытаясь понять, кто это, Матвей тут же уточнил: — Депутат Думы, оппозиционер.
        — Понял,  — кивнул Дешин.  — Выходит, эта «Зеленая страна» его вотчина?
        — Угадал,  — облегченно вздохнул Матвей, обрадованный тем, что Дешин включился в диалог.  — Так вот он сообщил, что находится в номере с трупом.
        — Это та женщина!  — Дешин отстранился от стола.  — Ничего себе!
        — Именно,  — подтвердил Матвей.  — Я вызвался помочь.
        — Дурак!  — он зажмурился.  — Какой дурак!
        — А как иначе?  — удивился Матвей.
        Дешин пожал плечами.
        — В общем дальше ты все знаешь,  — закончил свой рассказ Матвей.
        — Ты соучастник,  — констатировал Дешин.  — А если учесть возможности Привезенцева, то скоро станешь убийцей.
        — Уверен?  — насторожился Матвей.
        — Не исключаю, что тебя именно для этого туда и взяли,  — нахмурился Дешин и тут же вскинул на Матвея взгляд: — Ты сказал, что у тебя есть улики…
        — Да,  — подтвердил Матвей.  — Я прихватил из номера вазу, на которой наверняка есть отпечатки пальцев Привезенцева. Ее один край в крови. Еще есть снимки, которые сделал на телефон депутат.
        — Он что, маньяк?  — опешил Дешин.
        — Это я так захотел,  — сказал Матвей.
        — Показывай!  — Дешин встал из-за стола.

* * *
        — Иди ко мне!  — донеслось откуда-то из угла комнаты. Привезенцев приподнял голову и огляделся:
        — Чего тебе надо?
        — Иди ко мне!  — вновь позвал кто-то.
        Как Привезенцев ни силился, не мог понять, чей это голос. Он воспринимался им как некий беззвучный сигнал. Его словно телепатировала какая-то бесполая и бесплотная сущность.
        «Господи, да когда же это кончится? Где этот Матрос? Еще днем пообещал вернуться и исчез! А где я лежу?  — неожиданно на затылке зашевелились волосы.  — Мы ведь переложили Ольгу на кровать! Неужели я лег прямо с ней?»
        Он медленно встал. Ориентируясь по сереющему квадрату окна, направился к выходу. Оказавшись в соседней комнате, стал шарить по стене рукой, ища выключатель. Неожиданно из черноты тьмы вдруг вылетело лицо Шестаковой…
        — А-аа!
        Привезенцев пришел в себя от того, что кто-то тормошил его за плечо. Он с трудом разлепил глаза. Некоторое время глядя перед собой, Юрий Сергеевич не понимал даже, что означают раздававшиеся откуда-то сверху звуки. Потом вдруг вспомнил, что в соседней комнате лежит труп.
        — Наверное, он уже разложился!  — простонал он.
        — Что вы сказали?  — спросил кто-то.
        Но Юрий Сергеевич был занят пока только своими ощущениями и восприятием. Первым делом он понял, что видит лишь одним глазом и лежит на спине. Странно, руки вытянуты вдоль туловища. Он попытался сесть, но лишь застонал от боли в запястьях. Что за чертовщина? Тело ему не подчиняется. Постепенно туман стал рассеиваться, и Привезенцев разглядел силуэты стоящих рядом людей. Неожиданно он вдруг решил, что это полицейские.
        — М-мм!  — он замотал головой, пытаясь перевернуться на бок.
        — Чего это он?  — раздался другой голос.
        Наконец Привезенцев вдруг отчетливо разглядел рядом с собой одетого в белый халат мужчину.
        — Где я?  — дернулся Привезенцев.
        — Сначала скажите, вы видите меня?  — выдвинул условие врач.
        — Вижу!  — выпалил Привезенцев.  — Где я?
        — Назовите свое имя?
        — Ты что, издеваешься?
        — Пожалуйста, скажите, как вас зовут?
        — Юрий Сергеевич.
        — Какое сегодня число, Юрий Сергеевич?
        — Ты чего, урод, офонарел?  — взревел Привезенцев.  — Я депутат Государственной думы.
        Откуда-то сбоку раздался тихий смех нескольких человек.
        Врач обернулся:
        — А вас, думаете, в лучшем виде привезли?
        — Вы можете сказать пациентам, чтобы они пока вышли?  — неожиданно раздался до боли знакомый, можно сказать, родной голос. Только Привезенцев никак не мог понять, где он его слышал. Но этот слащавый баритон вселил в него уверенность, что он зря боится.
        — Все в коридор!  — потребовал врач.
        Послышались недовольные вздохи, заскрипели кровати.
        — Вы можете сказать, что с ним?  — вновь раздался все тот же голос.
        — Он все еще находится под воздействием лекарств,  — с досадой глядя на Привезенцева, констатировал врач.
        — Как вы могли?!  — стал сокрушаться мужчина.  — Вы понимаете, чем это может закончиться?
        — Но и вы поймите,  — доктор развернулся, глядя куда-то в сторону.  — Полиция привозит человека без документов, почти раздетого, с разбитым до неузнаваемости лицом и ко всему пьяного…
        — Но ведь он представился!  — возмутился голос.
        — А вы бы что подумали на месте дежурного врача?  — доктор склонил голову набок.  — У нас привозят и президентов, и наполеонов.
        — Неужели ни разу по телевизору не видели?
        — Но вы сами посмотрите!  — врач двумя руками указал на Привезенцева как на вещь.  — Он сейчас еще более-менее. А тогда, в грязи, в крови, глаз заплывший…
        — Хорошо, сейчас-то как быть?
        — Илья!  — наконец дошло до Привезенцева. Насколько мог, он приподнял голову и посмотрел себе на ноги. Так и есть, это был помощник. В черном осеннем пальто он стоял у кровати.
        — Юрий Сергеевич!  — просветлел Илья.  — Наконец-то!
        — Где я?
        — Вы в больнице,  — Илья осуждающе посмотрел на доктора: — Чего вы стоите?
        — Санитар!  — крикнул доктор. Скрипнула дверь и в палату кто-то вошел.  — Отвяжите…
        Над Привезенцевым склонился молодой парень в белом халате. Почти сразу Привезенцев почувствовал облегчение в руках. Оказалось, он был привязан за запястья к кровати. Когда два матерчатых ремня сняли, он медленно сел и огляделся.
        В палате стояло шесть коек. За окном трепал остатки желтой листвы на дереве ветер.
        — Вы извините нас,  — доктор развел руками.  — Не узнали…
        Привезенцев посмотрел на Илью.
        — Вы пропали три дня назад,  — по-своему поняв его, стал рассказывать помощник.  — Мы обзвонили все больницы, морги, сообщили в полицию. Уже собирались делать официальное заявление о похищении, но тут я решил проверить, и…  — он посмотрел на доктора.
        — Войдите в наше положение,  — стал оправдываться доктор,  — здесь обычное дело, когда люди называют себя и антихристами, и богами…
        — Значит, меня полиция привезла?  — спросил Привезенцев, вспомнив, как его били подростки.
        — Да!  — в один голос подтвердили Илья и врач.
        — А документы?
        — Никаких,  — сказал доктор и виновато потупился.
        Илья сделал лицо строгим:
        — Им это так не сойдет!
        — Но помилуйте!  — взмолился доктор.
        — Это я не про вас!  — с пафосом заявил Илья.  — Вы делали свою работу. А на Юрия Сергеевича напали те, кому не по нраву то, чем занимается наша фракция…
        — Довольно, Илья,  — махнул рукой Привезенцев.  — Где моя одежда?
        — Вас доставили в одной майке и штанах,  — тут же сообщил доктор, покосился на помощника и робко добавил: — Босиком…
        — Беспредел,  — покачал головой Илья.
        Привезенцев потрогал глаз:
        — Мне нужна одежда и,  — он вытянул ноги, разглядывая черные от грязи пальцы: — Где здесь помыться?
        — Организуем,  — засуетился врач.
        — Нужно сделать так, чтобы об этом инциденте никто не узнал,  — сказал Илья.
        — Тогда он будет вашим родственником,  — кивнул доктор.  — И мы его переведем в вип-палату.
        — Это еще зачем?  — удивился Привезенцев.  — Вы что, меня еще здесь держать собираетесь?
        — Нет, что вы!  — замотал головой врач.  — Просто там спокойно, тихо, уютно. Вам ничто не будет мешать заняться собой.
        Полдня ушло на то, чтобы привести себя в порядок и переодеться. Илье пришлось съездить за новым костюмом и обувью. Но синяк под правым глазом, ссадина на скуле и разбитая бровь от этого еще сильнее обращали на себя внимание. Все попытки запудрить, замазать тональным кремом не увенчались успехом.
        — Что будем делать?  — разглядывая лицо Привезенцева, спросил Илья.
        — Из всего надо извлекать пользу,  — Привезенцев поставил на стол косметичку.  — Мне понравилась высказанная тобой в палате версия.
        — По поводу нападения?  — просиял Илья.
        Привезенцев кивнул.
        — Даже если бы этого не произошло, нам все равно пришлось бы что-нибудь придумывать,  — сказал Илья.
        — Почему?
        — Ваше избиение органично вписывается в контекст произошедшего в Беклемишевске.
        — Кстати, как там все прошло?  — Привезенцев медленно опустился на край кровати.
        — Не все цели достигнуты,  — расстроенно сообщил Илья.  — Но шум был хороший,  — он покосился на двери и слегка склонился над Привезенцевым: — Василевский выжил…
        Водитель плавно проехал вокруг фонтана и остановился у гранитной ступени ведущей к дому лестницы. Охранник тут же услужливо открыл дверцу. Однако он не спешил выходить. Со слов врача, за время, пока Привезенцев находился на стационаре, он лишь пил воду. Все попытки накормить его не приносили должного результата. После пары ложек каши или бульона депутат начинал морщиться, плеваться, а однажды даже укусил санитарку за палец. В туалет его выводили, но он не помнил.
        — Позор!  — одними губами проговорил он.  — Это же надо так зажраться!
        — Юра!  — оторвал от размышлений голос подошедшей к машине жены.  — Почему не заходишь в дом?
        — Устал,  — он поставил ногу на брусчатку и вышел.
        Кутаясь в куртку, Галя разглядывала его лицо.
        — Что?  — он взялся за подбородок.
        — Илья сказал, что на тебя напали,  — тихо сказала она.
        — Ничего,  — он обнял ее за талию и направился по ступенькам вверх.  — Издержки производства.
        — Их поймали?
        — Кого?  — не сразу понял он, о ком речь.
        — Тех, кто тебя бил,  — пояснила она.
        — Нет,  — он сокрушенно вздохнул.  — Да и как? Темно ведь было. Я сознание потерял, поэтому никого не запомнил.
        — Какой ужас!  — всплеснула она руками.
        Он кивком головы поблагодарил охранника, услужливо открывшего перед ним двери:
        — Это я еще легко отделался.
        — Тебе надо немедленно уходить из политики,  — завела она старую пластинку.  — Уедем за границу…
        — Я патриот,  — он обнял ее за талию и поцеловал в щеку.
        — Весь день названивают журналисты,  — повернувшись к нему спиной, заговорила она.  — Хотят узнать подробности.
        — Как я не люблю всю эту шумиху!  — снимая с нее куртку, посетовал он.  — Раздуют из мухи слона.
        — Но какая муха, какой слон?  — она положила руки ему на плечи и заглянула в глаза: — Ты герой, и я тобой горжусь!
        Привезенцев неожиданно почувствовал ком в горле, а на глаза навернулись слезы:
        — Спасибо, дорогая!

* * *
        Телефон словно ждал, когда он войдет. Напоминая притаившегося в засаде бойца, он выстрелил мелодичной трелью, едва Матвей перешагнул порог спальни. Продолжая сушить полотенцем шевелюру, он бросил взгляд на определитель. Звонил Забелин.
        — Слушаю.
        — Тебя шеф ждет у себя на даче.
        — А где она?  — догадавшись, что речь идет о Привезенцеве, Матвей перестал мять рукой полотенце.
        — Затрудняюсь сказать,  — усмехнулся в трубку бандит.  — У него их только в Подмосковье несколько.
        — Так куда мне ехать?  — удивился Матвей.
        — Он машину за тобой пришлет, кстати,  — спохватился Забелин,  — она уже у твоего подъезда.
        — Уверен?  — нахмурился Матвей.  — Я совсем недавно вернулся, никого чужого не видел.
        — Он сказал, чтобы я тебя на восемь ориентировал.
        Матвей посмотрел на часы. До установленного времени оставалось четыре минуты.
        — Ты не мог раньше позвонить?  — Матвей бросил полотенце на спинку стула и подошел к бельевому шкафу.
        — А что?
        — Ничего,  — Матвей открыл свободной рукой дверцу и стал двигать плечики с одеждой, размышляя, что надеть.  — Просто я еще не завтракал.
        — Водитель подождать может,  — хмыкнул Забелин.  — И вообще, ты теперь в дамках. Шеф в восторге от нашей работы.
        Матвей заметил акцент на фразе, которая подчеркивала, что Привезенцева спасали сообща, но промолчал.
        — Хорошо.
        Во дворе поджидала машина. Джип с никелированной решеткой «кенгурятника» был не новым и выглядел агрессивно. Царапины, сколы, грязь под арками, глубокий, почти как у трактора рисунок протекторов, будто шрамы на мощном теле гладиатора. Бросалось в глаза, что его владелец часто ездит по бездорожью. Кроме водителя в ней никого не было.
        Матвей забрался на переднее сиденье и вопросительно посмотрел на угрюмого вида парня.
        Не говоря ни слова, тот повернул ключ в замке зажигания.
        — Ты уверен, что я тот, кого ты ждал?
        Парень бросил на него изучающий взгляд и кивнул.
        Дороги были переполнены машинами. Казалось, вся эта урчащая, рычащая и сигналившая масса металла вскоре полезет на стены домов. Однако направление от центра города было относительно свободным. Они быстро доехали до Северного. Здесь свернули с автострады, которая тянулась через мост Клязьминского водохранилища на неизвестное Матвею шоссе, миновали район однотипных новостроек и оказались за городом. Некоторое время ехали в сторону Королева. Но на половине пути съехали на узкую, без дорожной разметки дорогу. Проехав с километр, водитель до минимума сбавил скорость и повернул в лес. С этого момента Матвей пребывал в беспокойстве, которого старался не выдавать. Еще бы, Забелин сказал, что поедут на дачу, а на самом деле они несколько километров месили колесами грязь. Дорога походила на черную реку в лесу. Не надо иметь большого ума, чтобы не понять: депутат по такой на дачу ездить не будет. Водитель на все вопросы отвечал односложно, «да» или «нет». Но чаще всего говорил — «не знаю». Вскоре дорога пошла по берегу огромного водоема. Матвей терялся в догадках. Наконец, когда машина выехала на открытый
участок и Матвей увидел пространство водоема, маячивший вдали бетонный мост, мачты яхт у небольшого пирса, успокоился. Он быстро сориентировался и понял, что это Клязьминское водохранилище, к которому можно проехать и по Дмитровскому и по Осташковскому шоссе. Значит, Привезенцев попросту приказал доставить его таким путем, где он никому не попадется на глаза…
        Снова въехали в лес и едва не уткнулись в шлагбаум. Из небольшого домика вышли двое парней в серого цвета куртках и штанах. На запястье у одного болталась резиновая палка. Лица были заспанными.
        — Выходи,  — глядя перед собой, сказал водитель.  — Дальше пешком.
        Матвей толкнул дверцу и выбрался из машины.
        Охранники оглядели его с головы до ног, после чего тот, что с дубинкой, заглянул в машину:
        — Ты ждать будешь?
        Водитель что-то буркнул в ответ, и тот отошел.
        Матвей поднял руки:
        — Обыскивать будете?
        — Надо будет, обыщем,  — ответил с хмурым лицом парень.  — Иди.
        — Спасибо, что не убили,  — с сарказмом поблагодарил Матвей и направился к берегу.
        Было тихо и хорошо. Любой звук вяз в еще не рассеившемся тумане. Лишившиеся своих одеяний березы бесстыже сверкали наготой, дразня редкие здесь сосны, круглый год одетые в зеленые шубы. Под ногами пружинил желтый ковер из опавших листьев. Пахло грибами и водорослями.
        Привезенцев сидел на уходивших в озеро мостках, сколоченных из свежепиленых досок. Шляпа, штаны, куртка из камуфлированного материала. Такой же раскраски стульчик. Справа в воде болтается садок. Слева лежит сачок. Довершала композицию «Слуга народа на рыбалке» удочка. На берегу стоял еще один мордоворот со станцией в руке. В отличие от своих дружков у шлагбаума, этот был в защитного цвета куртке и штанах, но в дорогих туфлях.
        — Борман, как вы узнали, что в здание рейхсканцелярии идет советский разведчик?  — остановившись рядом, негромко заговорил Матвей.  — Просто,  — отвечает обергруппенфюрер СС,  — у этого человека была на голове буденовка, а сзади волочился парашют.  — Гениально, Борман!
        — Ты это к чему?  — удивленно захлопал глазами бугай.
        — Тебе не понять.
        — А если серьезно?
        — Анекдот такой,  — пояснил Матвей.
        — Знаю, что анекдот,  — обиженно буркнул охранник.  — Только не понял, зачем ты его мне рассказал?
        — Проехали,  — отмахнулся Матвей и показал взглядом на спину Привезенцева: — Он меня вызывал.
        — Я в курсе,  — заговорщицки кивнул бугай и оглянулся по сторонам: — Иди.
        Передразнивая этого неандертальца, Матвей сверкнул по сторонам исподлобья настороженным взглядом и кивнул:
        — Понял.
        Матвей спустился к воде, взошел на мостки, осторожно, делая вид, будто не хочет распугать рыбу, прокрался к Привезенцеву и встал.
        — Тебя как зовут?  — спросил Привезенцев.
        — Матвей.
        — Все чисто прошло?
        — Вы это о чем?  — сделал вид, будто не понимает, о чем речь, Матвей.
        — Я по поводу того случая, в гостинице…
        — В какой?
        Привезенцев медленно развернулся:
        — Издеваешься?
        — Я, да как вы можете такое подумать?  — удивился Матвей.  — Ни в какой гостинице я вчера не был.
        — Не вчера,  — разглядывая Матвея, покачал головой Привезенцев. Во вторник, в «Русском Вавилоне»…
        — Я даже название такое впервые слышу,  — продолжал дурачиться Матвей.
        — У тебя что, близнец есть?  — вконец растерялся Привезенцев.
        — Нет у меня никого,  — нахмурился Матвей.
        — Значит, и меня не видел?
        — Я вообще вот так вот, вживую, вас впервые вижу,  — Матвей виновато пожал плечами и, оглянувшись на охранника, слегка наклонился к Привезенцеву: — Даже, признаться, не знаю кто вы.
        — Значит, мне показалось, что я хотел тебя немного поощрить материально?  — повеселел Привезенцев.
        — Нет, вот это точно не показалось. А все остальное,  — Матвей развел руками,  — все остальное просто не могло быть…
        Наконец до Привезенцева дошло, что Матвей этим хотел сказать.
        — А ты прав,  — он часто закивал головой, отложил удочку на мостик и встал,  — ничего не было…
        — Я могу идти?
        — Погоди,  — Привезенцев подтолкнул Матвея к берегу и сам направился следом.  — Думаешь, я рыбак?
        — Нет.
        — Я специально сюда притащился, чтобы без лишних ушей и глаз поговорить…
        — А охрана?  — Матвей шагнул на берег.
        — Это не уши и глаза, правильно?  — Привезенцев посмотрел на охранника и небрежно показал себе за спину: — Все собрать и в машину.
        Они молча поднялись на берег и направились по тропинке, в сторону видневшегося за деревьями коттеджа.
        — Мне доложили, что ты уже вошел в курс дела,  — Привезенцев отмахнулся от роившихся вокруг головы комаров.  — Даже принимал участие в акции.
        — Не совсем так.
        — Главное, что понял принцип нашей работы.
        — Ради чего все это?
        — Тебе обязательно надо знать?  — Привезенцев посмотрел на него.
        Матвей пожал плечами:
        — Скорее нет, чем да.
        — Ну, вот и хорошо,  — довольный ответом, с шумом вздохнул Привезенцев.  — Ты чем занимался раньше?
        — Я Забелину рассказывал,  — начал было Матвей, но Привезенцев положил ему на плечо руку, вынуждая замолчать.
        — Мы оба знаем, что это не так.
        — Возможно,  — кивнул Матвей.
        В его положении действительно тяжело было прикидываться законопослушным гражданином. Теперь он в глазах Привезенцева профессиональный убийца, который не только может убивать, но и мастерски заметает следы.
        — На следующей неделе вы отправитесь в одну из расположенных по соседству областей,  — неожиданно сменил тему Привезенцев.  — Задача — сорвать геолого-разведочные работы. Повод — вода из протекающей там реки уйдет в остающиеся после бурения скважины.
        — Разве так бывает?  — удивился Матвей.
        — В России все может быть,  — усмехнулся Привезенцев.  — Не заморачивайся. Главное, эту версию донести до местных жителей. Они поверят даже в то, что у наших министров есть хвосты, если это будет написано в газетах.
        — Если не секрет, что там пытаются найти?
        — Не секрет,  — Привезенцев оглянулся на оставшегося у мостков охранника.  — Уже нашли. Никель.
        — Чем же вам он не угодил?
        — Он-то как раз ничем,  — Привезенцев брезгливо скривился.  — А вот предприятие по его переработке точно все там отравит.
        Привезенцев наклонился, сорвал травинку и стал рвать ее пальцами.
        — Какова моя задача?
        — Ты там особо не нужен,  — Привезенцев вновь обернулся и заговорил тише: — Хватит Забелина и Тартакова. Тебе хочу предложить провернуть здесь одно дело.
        — Почему предложить?  — удивился Матвей.  — Прикажите и все…
        — А если я скажу тебе повеситься, ты это сделаешь?
        — Я не работаю на самодуров и неуравновешенных людей,  — стал объяснять Матвей.  — Знаю, что вы взвешиваете каждый свой шаг.
        — Мне показалось, что в гостинице ты, напротив, решил, что я слизняк,  — неожиданно признался Привезенцев.
        — Я вам уже говорил, что не был ни в каких гостиницах.
        — Извини, забыл,  — расплылся в улыбке Привезенцев.
        — Так что за работа?  — осторожно спросил Матвей.
        — Нужно заняться фирмой под названием «Комильфо». Узнать о ней все. Кто директор, что из себя представляет, его связи, поддержка, крыши, финансовые потоки, направления, конкуренты. Особо меня интересуют грязные схемы и криминал. В общем, что-то такое, чем можно будет его прижать.
        — Это не простая задача,  — Матвей потер подбородок.  — Я должен это сделать один?
        — Желательно никого из наших не привлекать,  — подтвердил его предположение Привезенцев.
        — Что потом?
        — Узнаешь… Так как?
        — Разве у меня есть выбор?
        — Выбор есть всегда,  — Привезенцев сунул руку в карман и вынул пластиковую карточку: — Здесь приличная сумма. Это за то, что ты не был в гостинице,  — он улыбнулся.
        Матвей вернулся домой поздно. Пришлось навестить офис приглянувшейся Привезенцеву компании, побродить в его окрестностях. Матвей не мог работать заочно. Сейчас, даже имея представление о том, как выглядит здание, он уже мог предположить, что владелец компании успешный бизнесмен и аскет. Не было кричащей рекламы, в то же время офис занимал весь нижний этаж жилого дома, а не ютился в арендованных клетушках. Даже охрана была своя, о чем говорили шевроны. Из всего этого Матвей сделал вывод, что компания успешна и не нуждается в рекламе, а судя по офису практически в центре Москвы, дела у нее идут не плохо.
        — Есть будешь?  — спросила откуда-то из глубины квартиры Марта.
        — Нет,  — Матвей разулся и прошел босиком в комнату.
        По своему обыкновению она сидела с ноутбуком на коленях и грызла яблоко. На журнальном столике стояла пустая чашка из-под кофе.
        — Чем занимаешься?
        — Пытаюсь взломать сервер АМБ.
        — Чего?  — нахмурился Матвей.
        — Секретная служба США.
        — Я знаю, что это такое,  — пытаясь понять, шутит она или говорит серьезно, Матвей сел в кресло.
        Дочь хакера творила на компьютере чудеса. За то время, пока они живут вместе, Марта не переставала его удивлять своими способностями.
        — Шутка,  — она откусила яблоко и бросила огрызок на тарелку.  — Пыталась взломать пароль на ноутбуке, который ты забрал из номера.
        — Судя по всему, пока тебе это не удалось.
        — Угадал,  — кивнула она.  — Надо время, а мне завтра на работу.
        — Я не тороплю тебя,  — предупредил Матвей.  — Сильно не напрягайся.

* * *
        — Слушаю,  — рассматривая свое отражение в зеркале, Привезенцев развернул его таким образом, чтобы видеть стоявшего позади сына Петра.
        Двадцатилетний оболтус с редкой бородкой и кольцом в левом ухе потер переносицу и хитро посмотрел куда-то в потолок:
        — Дай денег…
        — Опять двадцать пять!  — Привезенцев отложил на стол зеркало и встал из кресла, восстанавливая в голове уже ставшую привычной речь по поводу того, как он в его годы нянчился с ним. Вернее, с сыном, и работал на стройке. Конечно, это была, мягко говоря, неправда. Когда родился Петр, будущему депутату Привезенцеву было на пять лет больше, а на стройке он никогда не работал. Все его познания в этой области ограничивались посиделками на первом этаже какого-то долгостроя недалеко от общежития, в котором месяц жил их студенческий отряд. Причем строительством они не занимались, а имитировали работу в поле. Впрочем, картошку и так убирали комбайны. Под звук гитары, со вкусом дешевого портвейна на губах они горланили песни и зажимали девчонок, пока у местной гопоты не лопнуло терпение. В память о выдворении из села нерадивых студентов у Привезенцева остался шрам на правом плече. Еще немного, и гвоздь, торчащий из оторванного от палисадника штакетника, попал бы аккурат в лоб. Неизвестно, где сейчас был бы Привезенцев, промахнись тогда тот парень с рябым лицом. Все это как-то одним мгновеньем пронеслось
перед глазами, и Привезенцев лишь сокрушенно вздохнул:
        — Зачем?
        — В клуб с пацанами собрались…
        — Ты учиться собираешься?  — напрямую спросил его Привезенцев.
        — Зачем?  — лицо отрока вытянулось от удивления. Причем реакция была до того откровенна, что пришлось уже удивляться Привезенцеву:
        — Как это зачем?
        — Я по специальности работать не собираюсь,  — прогнусавил парень и стал колупать ладонь.
        — Может, тебя в армию определить?  — задумчиво проговорил Привезенцев.
        — Сам же знаешь, что не сделаешь это.
        — Сколько?  — этот диалог с сыном вымотал его не меньше, чем утро четверга, проведенное в номере с трупом, и он устало опустился на кресло.
        — Дай пару тонн,  — с безразличием в голосе просил Петя.
        — Баксов?
        — Ну.
        — А не жирно?
        — Так я ведь на неделю прошу,  — почувствовав, что отец колеблется, перешел в наступление сын.  — На бензин, да и шкоры новые нужны…
        — На неделю ты берешь столько, сколько получает сейчас за Уралом за год врач скорой помощи,  — задумчиво проговорил Привезенцев.
        — Кто на что учился,  — скривился в брезгливой улыбке Петр.
        — Ты еще не окончил даже институт!  — все еще пытался вразумить сына Привезенцев.
        — Окончу,  — заверил сын.
        — Но люди умудряются еще и семью кормить,  — не унимался Привезенцев, пытаясь как-то разбудить в нем совесть.
        — Видел я этих людей,  — поморщился парень.  — Быдло. Двух слов связать не могут. Им там и врачи не нужны. Достаточно права ветеринаров расширить. Пусть сразу и этот компост лечат. Зачем на бюджет такие нагрузки?
        — Экономист из тебя что надо,  — Привезенцев потянул ручку выдвижного ящика.  — Значит, две?
        — Две!  — выразительно кивнул Петр.
        — На неделю?
        — Точно,  — подтвердил парень.
        Привезенцев закатил глаза под потолок:
        — Почти по триста баксов в день.
        У Петра, как в детстве, опустились уголки губ. Показалось, еще немного, и он заплачет.
        — Жалко?
        — Хорошо,  — Юрий Сергеевич вынул лежащую сверху пачку, отсчитал купюры и протянул Петру: — Вали!
        Едва за Петром закрылись двери, Привезенцев вновь взялся рассматривать себя в зеркало. Отек прошел, а о синяке напоминала едва заметная тень зеленого цвета. Ссадины на переносице тоже не видно, да и висок зажил.
        — Да что же это такое!  — Привезенцев швырнул на стол зеркало.  — Когда не надо, заживает как на собаке.
        Ему очень нужно было, чтобы следы побоев сохранились до сегодняшнего дня. Но, как назло, они становились все менее заметны. Он посмотрел на огромные напольные часы. До прихода Бастера оставалось совсем ничего. Как быть? Может, попробовать намазаться тенями жены?  — подумал он и усмехнулся собственным мыслям.  — Глупо. А ведь он так рассчитывал предстать перед глазами американца этаким страдальцем за идеи. Вот, мол, как даются все ваши поручения. Тут не только налицо, на лице политическое преследование. Это было главным аргументом того, что Привезенцев предложил встретиться американцу у себя на даче. Он так и сказал ему: за жизнь не боюсь, привык, но стыдно как мальчишке в такие годы разгуливать на виду у всех с синяками. А что получилось? Придет Бастер и увидит, что обманул его Привезенцев. А может, лечь в кровать? Точно! Юрий Сергеевич попытался представить себя со стороны в постели и стоявшего рядом Бастера.
        — Извините мой друг, я не могу вас встретить… Тьфу!
        Привезенцев ударил ладонью по зеленому сукну стола, решительно встал и направился вниз. Он спускался по лестнице, когда входные двери открылись и в гостиную вошел охранник. Громила шагнул было к лестнице, но увидев, что хозяин сам спускается, встал:
        — Приехал…
        — Один?  — глядя себе под ноги, спросил Привезенцев.
        — Один,  — подтвердил охранник.  — С ним ваша жена.
        — Знаю.
        Привезенцев заранее предупредил Галину, чтобы она была во дворе и как-то задержала гостя. Он не хотел говорить в доме. Мало ли? Янки все равно, он здесь временно. Что, если ушлые ребята из ФСБ насовали везде «жучков»? Илья, правда, с завидным постоянством приводит какого-то хмыря, который проверяет, но кто его знает?
        — А вот и хозяин!  — воскликнула Галя и улыбнулась.
        Она стояла у включенного утром фонтана рядом с американцем. В клетчатой кепке с ушами и в очках, он был неузнаваем.
        — Здравствуй!  — Бастер вышел навстречу.
        Привезенцев спустился по гранитным ступенькам и двумя руками схватил узкую ладонь гостя:
        — Рад видеть вас у себя дома!
        — Вы как себя чувствуете?  — участливо заглядывая в глаза, обеспокоенно спросил Бастер.
        — Синяки, слава богу, прошли,  — стал рассказывать Привезенцев.  — Но голова,  — он тронул висок.  — Они старались бить так, чтобы не было видимых увечий. Уверен, это бывшие сотрудники КГБ.
        — Вот как?  — глаза Бастера расширились так, что стали больше, чем маленькие круглые стекла очков.
        Привезенцев не понял, он делает вид, будто удивлен, или на самом деле напуган.
        — А вы думали, на меня простые люди напали?  — расстроился Привезенцев, увлекая янки по тропинке вокруг дома.
        — Но как вы узнали?  — хлопал глазами американец.
        — Помните, когда приехал новый посол, вы собирали лидеров нашей оппозиции?
        — Да, да, конечно!  — часто закивал Бастер.  — Я непосредственно занимался этим вопросом.
        — Значит, знаете, что нас у входа в ваше посольство встречали журналисты?
        — Ну конечно! Это возмутительно!
        — А ведь никто из моих коллег не говорил даже женам, что приглашен на мероприятие.  — А между тем все центральные телеканалы об этом узнали. Спрашивается, откуда?  — он махнул рукой.  — Меня тогда от самого дома сопровождало несколько машин. Двоих я запомнил. Их машина несколько раз нас обгоняла, и окно было открыто. Так вот, один из этой парочки был в толпе молодчиков, которые напали на меня.
        — Если это так, нужно бить во все колокол!
        — У нас колокола издают звон, который поп закажет,  — ухмыльнулся Привезенцев, постепенно успокаиваясь: Бастер неподдельно расстроен случившимся.
        — Хотите сказать, что в России нет честных журналистов?
        — Ну почему же?  — удивился Привезенцев.  — Вы прекрасно знаете, что таких много. Но что несколько человек могут сделать против целой пропагандистской машины?
        — Вы собираетесь дальше продолжать борьба?
        — У меня нет другого выхода,  — с пафосом ответил Привезенцев.
        — Я восхищен вашим мужеством,  — обрадовался американец.
        — А я вашим,  — выпалил Привезенцев.
        — Вот как?  — вскинул брови Бастер.  — Почему?
        — Вы не испугались приехать ко мне,  — пояснил Привезенцев.  — Кстати, я вас не пригласил сразу в дом. Извините. Просто там небезопасно говорить. Мой помощник часто находит разного рода прослушивающие устройства.
        — И кто же вам их ставит?
        — Не знаю,  — удрученно проговорил Привезенцев.
        — Но здесь можно говорить?
        — Я думаю, да,  — кивнул Привезенцев.
        — Хорошо,  — кивнул американец, поднимаясь по ступенькам в беседку с крышей на буддийский манер.
        — Я приказал приготовить на обед борщ и блины с икрой,  — Привезенцев посмотрел на часы.  — Так что сейчас мы обсудим наши основные вопросы, а потом пойдем в дом.
        — Вопрос очень маленький,  — американец посмотрел на Привезенцева в щель между указательным и большим пальцем.  — Я должен вам сообщить, что мы перевели деньги.
        — Хорошо,  — Привезенцев сделал лицо озабоченным.  — О какой сумме идет речь?
        — Почти один миллион долларов.
        — Когда нам переходить к активной фазе?
        — Как начнут делать дырка,  — Бастер ткнул пальцем в ладонь.
        — Бурить,  — догадался Привезенцев.  — Понятно.
        — Нужно сделать очень сильный шум,  — продолжал инструктаж Бастер.  — Желательно, чтобы очень грубо нарушили права человека.
        — Мы все устроим,  — заверил его Привезенцев.  — В районе уже давно работают люди. Они следят за геологами, проводят разъяснительную работу и агитацию населения. Интернет кипит. Вышло много газет с материалом по этой теме, выходят передачи.
        — Я немного знаю вашу работу,  — Бастер взял его за плечо.  — Но есть одна просьба…
        — Говорите.
        — Она очень,  — Бастер оглянулся на дом и заговорил тише: — Нужен очень сильный шум.
        — Поконкретнее,  — попросил Привезенцев.
        — Надо, чтобы пострадал один важный человек…
        — Кто?  — одними губами спросил Привезенцев.
        — На ваш выбор,  — заволновался американец.
        — Сделаем,  — кивнул Привезенцев.
        — Имейте в виду, это должен быть не бездомный или алкоголик, как раньше…
        Привезенцев уже понял, что на этот раз на алтарь его благополучия будет положена значительная фигура, и молил бога, чтобы американец не назвал конкретного человека.
        — А кто?
        — Определитесь сами,  — разрешил Бастер.  — Выберите, например, журналиста или общественного деятеля, который очень активно будет заниматься воспрепятствованием планам разработки месторождения.
        — Но как найти такого?  — изумился Привезенцев.  — По сути, я заинтересован больше всех.
        — Вы хорошо подумали?  — насмешливо глядя в глаза Привезенцеву, замер в ожидании ответа Бастер.
        — Вы думаете…  — одними губами проговорил Привезенцев и замолчал, боясь произнести фамилию вслух.
        — Почему замолчали?  — удивился Бастер.
        — Я считаю, что в разгар скандала будет кстати смерть Любинской…
        — Заметьте,  — Бастер поднял вверх палец,  — я вам этого не говорил.
        Глава 7
        Матвей проснулся оттого, что кто-то вошел в спальню. Он сел. В дверях стояла Марта.
        — Ты еще не ложилась?  — зачем-то спросил он, хотя и так было ясно. Она была в спортивном костюме, в котором и отправилась в свой виртуальный мир.
        — Не хотела тебя будить,  — Марта села на край кровати,  — но пришлось.
        — Я вообще-то сам проснулся,  — ухмыльнулся он.
        — Мне удалось взломать почту хозяйки ноутбука.
        — Так,  — протянул Матвей и свесил ноги с кровати.
        — Пойдешь почитаешь или так рассказать?
        — Лучше расскажи,  — попросил Матвей.
        — Заслуживают внимания многие письма, но они скорее имеют интерес для журналистов или ФСБ…
        — Вот как?  — Матвей встал.  — Интересно.
        — Переписка касается в основном финансирования разного рода митингов, акций и пикетирования предприятий и организаций, которые якобы наносят вред экологии. На самом деле, если смотреть в корень, все эти мероприятия в основном направлены на подрыв экономики страны. Так, например, стоит какой-то компании начать расти и создавать конкуренцию своим западным аналогам на мировом рынке, как тут же в дело вступают «зеленые»…
        — Это основной доход всех подобных организаций,  — Матвей натянул спортивные штаны.
        — Здесь немного не так,  — возразила она.  — Я провела небольшой анализ и выяснила, что настоящей защитой окружающей среды и животных они не занимаются.
        — Знаю,  — отмахнулся Матвей.  — Даже основатель «Гринпис» давно ушел из созданной им же конторы.
        — В общем, их основная задача это тормозить развитие конкурентоспособного производства и добычу полезных ископаемых в России,  — подытожила она сказанное.  — Как-то так…
        — Не удивила,  — признался Матвей.  — Если это все, то очень жалко, что из-за этого тебе пришлось убить ночь.
        — Нет, не все,  — она загадочно улыбнулась.  — Я узнала, какая главная причина приезда нашего трупа в Москву.
        — Ну, допустим, труп приехать не мог,  — поправил Матвей.
        — Зовут ее Ольга Михайловна Шестакова,  — не обращая внимания на замечание, стала рассказывать Марта.
        — Звали,  — снова поправил Матвей.
        — Какая разница?  — возмутилась Марта и тут же продолжила: — Родилась в Москве. Здесь окончила школу и в восемьдесят первом году институт. Вышла замуж за выпускника того же вуза Сапрыгина Альберта Олеговича, после чего уехала в Красноярск. Пятнадцать лет назад развелись.
        — Кем она работала?
        — Возглавляла отделение «Зеленой страны» в Красноярском крае.
        — Это экологи?  — зачем-то спросил Матвей.
        — Угадал,  — подтвердила Марта.
        — Удалось узнать, зачем приезжала?
        — А ты сам догадайся.
        — Судя по тому, что Привезенцев не рвал на голове волосы по поводу ее гибели, она не была ему дорога. Да и разница в возрасте у них приличная,  — стал вслух рассуждать Матвей.  — Если к этому прибавить тот факт, что в Москву она приехала под другой фамилией и поддельному паспорту, то… Постой,  — спохватился он.  — А кто ее муж?
        — Бывший,  — уточнила она.  — Генеральный директор ОАО «Комильфо».
        — Чем занимается?
        — Это не входило в круг поставленных тобой задач,  — Марта заговорщицки улыбнулась.  — Но я догадалась, что у тебя тут же возникнет вопрос, и просмотрела все, что касается Сапрыгина. Компания твердо стоит на ногах, стабильно развивается, оборот впечатляет. Часть акций принадлежит Шестаковой.
        — Принадлежала,  — снова поправил Матвей.
        — Шестакова в течение года находилась в активной переписке с Сапрыгиным,  — не обращая внимания на очередное уточнение, продолжала она.  — Он уговаривал ее продать ему акции.
        — Чем мотивировал?
        — Они давно в разводе,  — стала перечислять Марта.  — Шестакова ни до этого, ни после не принимала участия в работе компании.
        — Ну, и что в этом такого?
        — Как я поняла из переписки, Ольга Михайловна не только имела постоянный доход от прибыли, но и постоянно шантажировала мужа.
        — Попробую угадать,  — Матвей закатил глаза под потолок,  — она лоббировала его интересы в регионах, где шла заготовка леса, и в то же время держала на коротком поводке, угрожая в любой момент создать проблемы в виде запрета на вырубку или ее ограничение.
        — Точно,  — скучным голосом подтвердила его предположение Марта.  — Только еще одно «но», Сапрыгин собирается жениться на женщине, которая с его помощью открыла два предприятия по глубокой переработке древесины.
        — Уважаю бизнесменов, которые переносят производство в страну,  — похвалил он.
        — Шестакова как-то узнала об этом и долго пыталась уговорить на долю и в этом секторе,  — продолжала Марта.
        — С юридической точки зрения, она не имеет права на то, что было приобретено после развода,  — задумчиво проговорил Матвей.  — Насколько я понимаю, он и так ее хорошо поддерживал.
        — Последнее письмо, которое она ему отправила, было чересчур гневным,  — подытожила Марта.
        — Угрожала?
        — Причем на всех направлениях.
        — Тогда мне становится ясно,  — Матвей встал и подошел к окну.  — Она решила грохнуть мужа и прибрать бизнес к рукам.
        — Точно!  — воскликнула Марта и плюхнулась на кровать.  — Кстати, сейчас вся желтая пресса пестрит заголовками: «Владелец „Комильфо“ Сапрыгин Альберт Олегович женится на дочери своего партнера из Финляндии».
        — Только почему он ее убил?
        — Кто?  — она вскинула на него взгляд.
        — Привезенцев.
        — А ты не допускаешь того, что он здесь ни при чем?  — Марта застыла в ожидании ответа.
        — Обоснуй,  — он развернулся к ней.
        — Может, перед его приходом там побывал бывший муж?
        — Исключено,  — покачал головой Матвей.  — Он грохнул ее. Кстати, надо позвонить Дешину и узнать, что дали результаты экспертизы.
        — Прости, забыла, он звонил,  — Марта виновато улыбнулась.  — Вчера, как раз перед твоим приходом. Сказал, что пока ничего не понятно. У него нет для идентификации отпечатков пальцев Привезенцева. Да если бы и были, они делают ее пока неофициально.
        — Понимаю,  — кивнул Матвей.
        — Я не зря старалась?  — Марта вытянулась на кровати.
        — Не зря,  — заверил он ее.  — Теперь я примерно знаю, зачем Привезенцев поручил мне работать с Сапрыгиным. Ты сегодня идешь на работу?
        — Отдыхаю,  — она перевернулась на живот, томно потянулась и закрыла глаза.  — Заведующий отделением отгул дал.
        Едва Сапрыгин вышел из ресторана, Матвей забросил в урну газету и двинул к машине. Генеральный директор «Комильфо» не очень беспокоился за свою безопасность. На обед приезжал в один и тот же ресторан, садился за один и тот же столик у окна, который был на него зарезервирован. Меню тоже не отличалось особым разнообразием. По крайней мере, те несколько дней, что Матвей крутился вокруг него, Сапрыгин предпочитал русскую кухню: борщ, щи, а сегодня заказал пельмени. На второе ему принесли судака, обложенного раками. Салаты исключительно из сырых овощей или соленых грибочков. Приезжал на обед с одним водителем. Поначалу Матвей подозревал, что попросту охрана не бросается в глаза. Даже потратил день, чтобы определить это, но безуспешно. Он не исключал, что ее нет. На это наводил образ жизни бизнесмена. Сапрыгин скрупулезно подходил ко всем вопросам, вникал в каждую мелочь, был требователен к себе и людям. Строго в шесть ноль пять лесопромышленник выходил из подъезда и направлялся в расположенный неподалеку от дома бассейн, где около получаса просто плавал. В семь с небольшим за ним приезжала машина, и он
отправлялся на работу. На выходные уезжал в дальнее Подмосковье. Загородный дом был для его уровня небольшим. Два этажа на огороженной деревянным забором территории. По слухам, он имел недвижимость в Карелии и Красноярске. Матвей точно не знал, с какой именно целью Привезенцеву понадобилось наводить о Сапрыгине справки, однако мог предположить, что результатом интриги будут бизнес или деньги. То, что депутат собирается воспользоваться кончиной бывшей жены бизнесмена, сомнений не было, но как? Здесь вариантов было много. Перед смертью Шестакова могла посвятить Привезенцева в какую-то тайну, рассказать о серых схемах, которые использует муж. В конце концов, в результате всего у него могли оказаться акции предприятия. Так или иначе, но необходимо было поговорить с Сапрыгиным.
        Когда Сапрыгин сбежал по ступенькам, а водитель открыл перед ним дверцу, Матвей уже был в шаге от машины.
        Сапрыгин едва уселся в салон, как Матвей положил руку на дверцу. Водитель попытался ее закрыть, но она отпружинила назад.
        — Я с вами проеду,  — с этими словами Матвей заглянул в салон: — Альберт Олегович, подвинетесь?
        — Вы кто?  — удивился бизнесмен.
        — Уважаемый!  — водитель запоздало схватил Матвея за плечо.
        Резко отстранившись, Матвей толкнул его в лоб ладонью:
        — Не трону я твоего хозяина!
        — Что ты себе позволяешь?  — Сапрыгин попытался вылезти из машины и даже поставил на асфальт ногу. Однако Матвей присел и втиснулся в салон, подвинув бизнесмена на середину сиденья.
        — Что вообще происходит? Ты кто?  — возмущался Сапрыгин.
        — Вылезай!  — тянул за рукав ветровки водитель.
        Матвей резко закрыл дверцу, враз отрезав шум улицы и вопли водителя.
        Сапрыгин отпрянул от Матвея и потянулся к противоположной дверце.
        — Да сиди ты!  — Матвей с силой надавил ему на плечо.  — Пять минут!
        В это время водитель, наконец, обежал машину и открыл свою дверцу. Всунув голову в салон, он виновато-вопросительно посмотрел на Сапрыгина.
        — Пусть погуляет,  — попросил Матвей.
        — Иди, погуляй, Слава,  — согласился Сапрыгин и перевел взгляд на Матвея: — Слушаю тебя.
        — Я несколько дней следил за тобой,  — признался Матвей.
        — Знаю,  — ошарашил Сапрыгин.  — Сколько она тебе заплатила?
        — Почему она?  — пришла очередь удивляться Матвею.
        — После того как я дважды поймал на себе твой взгляд, то сразу позвонил в Красноярск. Ольги дома не оказалось. Значит, она здесь и наняла тебя, чтобы собрать максимум информации для встречи.
        — Не угадал.  — Матвей сел прямо.  — Ты вообще с ней в каких отношениях?
        — В тех же, что и половина страны,  — пожал плечами Сапрыгин.  — Развелись и не общаемся.
        — Но у нее часть акций…
        — Это справедливо,  — хмыкнул он.  — Ольга никогда не касалась вопросов бизнеса. Тем не менее, я поделил все поровну. Чего она, кстати, хочет?
        — Уже ничего,  — Матвей вздохнул.  — Ее убили.
        Сапрыгин напрягся и некоторое время сидел молча. Потом достал платок, помял его в руках. Приложил ко лбу:
        — Так ты из полиции?
        — Нет,  — покачал головой Матвей.  — Они еще об этом не знают.
        — Становится интересно.
        — Ее убил один депутат,  — последний раз взвесив все «за» и «против» своего решения, заговорил Матвей.  — Это случилось в номере гостиницы «Русский Вавилон». Они выясняли отношения, и он ударил ее вазой…
        — Странно,  — пробормотал Сапрыгин.
        — Она поселилась здесь под вымышленным именем и целью ее была твоя компания.
        — При чем здесь тогда депутат?
        — Этот пройдоха скорее собирается потребовать ее долю или что-то в этом роде. Ведь, по сути, он избавил тебя от проблем.
        — Мне не нужна такая услуга,  — повысил голос Сапрыгин.  — Если сунется, сдам полиции.
        — Не торопись,  — Матвей выглянул в окно и снова развернулся к Сапрыгину: — Он сядет. Но для того чтобы сел крепко и надолго, необходимо принять условия предложенной им игры.
        — Я платить ему не буду,  — заупрямился Сапрыгин.
        — И не надо,  — успокоил его Матвей.  — Нужно просто идти на уступки. Пусть с оговорками и прочими доворотами, но дать ему понять, что он скоро получит за свои труды то, что хочет.
        — Что я с этого буду иметь?  — напрямую спросил Сапрыгин.
        — Я успел понять, что ты за человек, поэтому думаю, что мой ответ тебя устроит,  — выдвинул предположение Матвей,  — чувство глубокого удовлетворения…

* * *
        Пока сухощавый клерк в очках, близоруко щурясь, что-то говорил, Привезенцев со скучающим видом рассматривал картину в золоченой раме. Какой-то рыцарь в доспехах позировал художнику, сидя на скамье. Привезенцеву вдруг показалось, что он уже где-то видел похожего на него человека. Он бросил взгляд на клерка и снова уставился на потрет. Неопределенного, болотного цвета глаза, едва заметная, снисходительная улыбка, узкое лицо… «Ну конечно!  — осенило его.  — Если убрать эту шевелюру, то вылитый Бастер. Надо ему об этом сказать, вдруг предок?»
        Наконец мужчина замолчал. Привезенцев посмотрел на Лиду:
        — Что он сказал?
        — Сделка невозможна,  — нанятая в качестве переводчицы щуплая англичанка русского происхождения рассеянно пожала плечами.  — Не могу понять, почему.
        Привезенцев почувствовал, как откуда-то снизу его будто бы заполняет расплавленный свинец.
        — Как это невозможна?
        Лида развернулась к англичанину:
        — I’m sorry, my client wants to know the reason for the refusal.
        Привезенцев весь превратился в слух.
        — I’m sorry, but I have to be ignorant…
        — Простите, но я сам в неведении,  — Лида расстроенно посмотрела на Привезенцева.
        — Спроси, когда он будет в ведении!  — едва сдерживая себя, чтобы не схватить клерка за горло, прошипел Привезенцев.
        Лида кивнула и перевела взгляд на банковского служащего:
        — When you can answer?
        Вместо ответа тот пожал плечами и тихо попросил прощения.
        Привезенцев вышел из банка и достал сотовый телефон. Трясущейся рукой набрал номер Бастера.
        «Только бы этот козел взял трубку»,  — молил он бога.
        Юрий Сергеевич знал, деньги для акции поступили на счет. Более того, они уже сняты в Москве и пущены в дело. Только вот почему его гонорар заблокирован?
        — Слушаю вас,  — мягко промурлыкала трубка.
        — Добрый день, это Привезенцев…
        — О! Куда вы пропал?
        — Я у вас на родине,  — Привезенцев бросил взгляд на переводчицу и отошел в сторону.  — В Лондоне. У меня здесь сын…
        — Вы можете говорить быстрее, я должен идти на кабинет посол,  — поторопил Бастер.
        — Хотел попутно оформить сделку… Вернее, купить дом,  — заторопился Привезенцев, отчего стал путаться и запинаться.  — В общем, не совсем купить…
        — Я, кажется, понимать вас. Вы хотели взять деньги с вашего счета?
        — Точно!  — облегченно выдохнул Привезенцев.
        — Простите, но это невозможно,  — ошарашил Бастер.
        — Э-ээ!  — открыл рот Привезенцев.  — Но вы же сказали, что деньги поступили!
        — Это правда,  — подтвердил Бастер.  — Но у нас новое правило, счет блокирован до окончания работы. Также сумма будет зависеть от результата. Вы должны меня понять, сейчас очень строго. Деньги дает мой страна, и мы должны отчитываться за каждый фунт.
        Привезенцев сунул телефон в карман и медленно спустился по лестнице к машине. Водитель услужливо открыл дверцу. Лида вопросительно посмотрела на него.
        — Я пройдусь,  — Привезенцев развернулся и медленно двинул по мокрой брусчатке.
        План, который он тщательно и долго продумывал, оказался на грани срыва. Более того, у него возник реальный шанс оказаться в ближайшее время в тюрьме. А так хорошо все продумал! Для воплощения в жизнь своей мечты Привезенцев решил использовать результаты предстоящей акции. Они обещали быть самыми масштабными. Несмотря на то, что в дело пущена лишь треть выделенных денег, сумма все равно была в разы внушительнее, чем раньше. По докладу Забелина, который уже несколько дней трудился там со всей командой, они готовы собрать толпу в несколько тысяч человек. Проведена разведка окрестностей всех буровых, распределены роли. Народный бунт обещал быть грандиозным. Это чувствовалось и по его возбужденному голосу. Как говорится, парень вошел в азарт. Как только волнения достигнут своего апогея, а геолого-разведочные буровые сметены, будет убита руководитель «Зеленой страны» Любинская Анна. Убийца оставит все улики, которые укажут не только на заказной характер, но и на то, что устранение произвел представитель силовых структур. Одновременно пострадать должен был и он, Привезенцев. Для этих целей есть стрелок,
который аккуратно дважды ранит его, а в подвале дома уже вторую неделю живет отличный врач, который окажет помощь. Задумка казалась гениальной: отчаявшись, власть решается остановить народные волнения крайними мерами. Руководителя «Зеленой страны» убивают, а его ранят, давая тем самым карт-бланш на бегство с последующим получением политического убежища. Именно с этой целью Привезенцев собирался сейчас приобрести особняк на окраине столицы Туманного Альбиона.

* * *
        По астрономическому времени день близился к полудню, однако казалось, что все еще утро. Набухшая влагой земля, похожий на грязную вату туман, мокрые с остатками пожухлой листвы деревья — все как на черно-белой фотографии, двух цветов и их оттенков. Матвей надавил на кнопку магнитолы. Салон заполнился сонной мелодией. Словно на брошенном в проявитель листе фотобумаги из тумана проявился человек. Он шел со стороны скрытого деревьями дачного поселка. Длинный армейский плащ с накинутым на голову огромным остроконечным капюшоном не позволял понять, кто это, а неторопливая походка не давала определить даже возраст. Так мог передвигаться и молодой, и старый. Чем ближе он подходил, тем отчетливее становились видны меняющие длину в такт шагов складки на балахоне. Однако лица видно не было. Вместо него под капюшоном чернота бездны.
        — Что за чертовщина?!  — ощутив пробежавший по спине неприятный холодок, Матвей слегка подался вперед. Странно, но человек исчез. Его словно не было. Коридор из частокола мокрых деревьев, уходивший в туманную мглу, был пуст. Матвей даже для верности тряхнул головой, как в то же время вздрогнул от леденящего душу стука в окно дверцы. Ощущая, как шевелятся на затылке волосы, он медленно повернул голову и отпрянул. Из-под колпака капюшона на него смотрела бездна.
        — Спишь, что ли?  — раздался голос.
        — Ты как здесь оказался?  — приходя в себя, Матвей надавил на кнопку стеклоподъемника.
        Вместе с сыростью в салон ворвался запах резины и горечь прелой листвы.
        Дешин сбросил с головы капюшон и оглянулся по сторонам:
        — Осмотрелся. Ты готов?
        — Как пионер,  — Матвей высунулся в окно и оглядел полицейского с головы до ног: — Ты, кстати, откуда такой плащ раздобыл?
        — Дома был, а что?
        — Косу к нему надо.
        — Какую косу?  — не понял Дешин и тут же фыркнул: — Да ну тебя!
        — Шел бы ты, он с минуты на минуту появиться должен,  — предостерег Дешина Матвей.
        Майор сунул руку в карман, вынул сигарету и заглянул в салон:
        — Прикуриватель работает?
        — Ну, ты и наглец,  — Матвей ловко выхватил сигарету и бросил в лужу: — Мы же договаривались!
        Он с переменным успехом на протяжении года пытался отучить Дешина от пагубной привычки.
        — Это для маскировки,  — зашипел Дешин.  — Вдруг здесь кроме тебя еще есть люди Привезенцева?
        — Сомневаюсь.
        Дешин посмотрел куда-то в сторону шоссе:
        — Легок на помине.
        — Вали!  — поторопил его Матвей.
        — Если резко отойду, заподозрит неладное,  — быстро заговорил Дешин.  — Пусть думает, будто местный подошел.
        С этими словами он достал еще одну сигарету.
        Матвей утопил прикуриватель и посмотрел в зеркало заднего вида.
        Машина Привезенцева словно грязный катер качалась на ухабах.
        Раздался щелчок. Матвей взял прикуриватель и сунул Дешину под нос.
        Полицейский жадно раскурил сигарету и кивнул:
        — Удачи!
        С этими словами он поковылял дальше.
        Послышался надрывный гул мотора, и через минуту рядом остановился «Ниссан» депутата.
        Матвей толкнул дверцу и шагнул в лужу.
        — Давно ждешь?  — озираясь по сторонам, спросил Привезенцев.
        — Нет,  — расположившись на заднем сиденье, покачал головой Матвей.  — Только приехал.
        — Кто это был?
        — Где?  — сделал вид, будто не понял, о чем речь, Матвей и оглянулся на Дешина: — Полицейский…
        — Что?! Как? Зачем?  — подскочил Привезенцев.
        — Шутка,  — усмехнулся Матвей.  — Сторож с дач. Домой поехал. На трассе остановка. У него спички промокли, вот и попросил прикурить.
        — Как думаешь, приедет?
        — А куда он денется?  — вопросом на вопрос ответил Матвей.
        — Значит, ты предлагаешь с ходу начать шантажировать его?
        — А чего сиськи мять?  — хмыкнул Матвей.
        — Он охрану не подтянет?  — продолжал волноваться Привезенцев.
        — Сомневаюсь,  — вздохнул Матвей.
        Привезенцев посмотрел на часы и тронул водителя за плечо:
        — Поехали.
        Елозя из стороны в сторону в грязи, словно по гололеду, они доехали до развилки и снова встали.
        — Точно здесь?  — волновался Привезенцев, вглядываясь в подступавшие к дороге деревья.
        Вместо ответа Матвей показал взглядом на ехавшую со стороны шоссе «Тойоту».
        — Вроде как один,  — облегченно вздохнул Привезенцев.
        — Он мог с вечера здесь людей спрятать,  — как само собой разумеющееся ответил Матвей, глядя на то, как джип встал.
        — Людей?!  — словно эхо повторил Привезенцев и затравленно огляделся: — А ты чем думал?
        — Головой,  — Матвей вынул из закрепленной на теле кобуры травматический «макарыч» и сунул в карман куртки.
        — Вдвоем пойдем?  — зачем-то спросил Привезенцев.
        — А кто еще?  — не понял Матвей.
        — Костя!  — позвал Привезенцев.
        — Да, Юрий Сергеевич,  — повернул голову водитель.
        — Пусть здесь сидит,  — догадавшись, чего хочет депутат, принял решение Матвей.  — Если что, с ходу заводи и подъезжай.
        — А что может быть?  — Привезенцев ухватился за ручку дверцы.
        — Не знаю,  — Матвей выбрался из машины.
        Место на половине проселка, ведущего от шоссе к дачному поселку, Матвей выбирал сам. Еще неделю назад он приехал сюда, выкопал небольшое углубление в земле, сбросил туда застреленную по пути собаку и снова закопал. Теперь грунт в этом месте немного просел, а в воздухе витал трупный запах. Сегодня пришлось приехать раньше, чтобы присыпать разрытую зверьем собаку. Привезенцеву пояснил, что так Сапрыгин будет сговорчивее. Ведь, оказавшись у могилы своей бывшей жены, он переживет стресс. Привезенцеву было невдомек, что директору «Комильфо» известно, что у подножья вековой сосны зарыта обыкновенная дворняжка, а сам он будет совершенно в другом качестве. До сих пор Матвей не знал, что депутат потребует с Сапрыгина за свою услугу. В принципе, его это мало волновало. Главная цель встречи — укрепить свои позиции в глазах Привезенцева. Стать эдаким доверенным лицом и серым кардиналом. В свою очередь Дешин надеялся получить в свое распоряжение запись, где депутат признается в убийстве Шестаковой. Имея в своем распоряжении такой материал, он может уже маневрировать в более высоких кабинетах с тем, чтобы
выкрутиться самому и помочь выйти сухим из воды Матвею.
        Осторожно ступая по толстому ковру из опавших листьев и травы, Сапрыгин подошел к Привезенцеву и протянул руку:
        — Добрый день!
        — Здравствуйте,  — с напущенной озабоченностью депутат ответил на рукопожатие.
        — С чего бы это такая честь?  — Сапрыгин посмотрел на Матвея и вновь уставился Привезенцеву в глаза.
        — А вы как думаете?  — Привезенцев заложил руки за спину.
        — Честно?  — Сапрыгин усмехнулся.
        — Как есть?  — кивнул Привезенцев.
        — Если ваш брат приглашает в такое место для разговора,  — он обвел руками окружавший их лес,  — жди беды.
        — Думаю, в вашем случае как раз наоборот.
        — Сразу хочу предупредить,  — глядя в глаза Привезенцеву, заговорил Сапрыгин,  — депутатские крыши мне не нужны, а бизнес у меня чистый.
        — Не сомневаюсь,  — согласился с ним Привезенцев.  — Но так сложились обстоятельства, что с некоторых пор вы мне многим обязаны.
        — Интересно,  — Сапрыгин улыбнулся.
        — Вам знакома Шестакова Ольга Михайловна?
        — Конечно,  — подтвердил Сапрыгин.  — А в чем, собственно, дело?
        — Кто она?
        — Раз спросили, значит, знаете, что это моя бывшая жена.
        — Уточню,  — Привезенцев поднял руку с выпрямленным указательным пальцем: — Еще и партнер по бизнесу.
        — Короче, мне все ясно,  — Сапрыгин брезгливо улыбнулся.  — Зря стараетесь, она не получит ничего более тех процентов, которые оговорены в договоре.
        Все шло по плану. Увлеченные разговором, бизнесмен и депутат перестали замечать, что происходит вокруг. Но это так казалось. Сапрыгин умышленно не будет смотреть больше в его сторону, а Привезенцеву теперь кажется, что это он отвлекает его внимание. Делая вид, будто не хочет быть свидетелем разговора босса с бизнесменом, сначала Матвей отошел в сторону.
        — Твоя бывшая ничего не хочет,  — стараясь придать голосу уверенности, перешел к главному моменту разговора Привезенцев.  — Более того, тебе могут вернуться и те акции, которые ты передал согласно договору.
        — Что взамен?  — насмешливо глядя в глаза депутата, спросил бизнесмен.
        — Сначала спроси, почему она отказалась,  — предложил Привезенцев.
        — Мне не интересно.
        — Уверен?
        — Хватит говорить намеками,  — нахмурился Сапрыгин.  — Или уеду.
        — Хорошо,  — Привезенцев показал рукой на Матвея: — Покажи, где Шестакова.
        Матвей дождался, когда на него посмотрит Сапрыгин, и показал на слегка просевший грунт:
        — Здесь.
        — Что?  — Сапрыгин недоверчиво посмотрел на Привезенцева, потом на Матвея, оглянулся на свою машину и медленно подошел к могиле.
        — Уже запахла,  — констатировал Матвей.
        — Что с ней?
        — Она приехала в Москву под другим именем,  — заговорил Матвей.  — Ее целью был ваш бизнес. Искала киллера,  — он покосился на Привезенцева.  — Обратилась по этому поводу к нам. Непонятно, откуда она узнала, что Юрий Сергеевич может в этом плане помочь…
        — Почему же?  — воскликнул Сапрыгин.  — Очень даже по адресу. У нас депутаты универсальные люди. От рейдерских захватов до заказных убийств… Все, кроме работы.
        — Это вы кого имеете в виду?  — насупился Привезенцев.
        — Да хотя бы тебя!  — Сапрыгин круто развернулся и подошел к Привезенцеву.  — Кстати, а где гарантии того, что здесь не какой-то бомж, а ваш шантаж — не что иное, как новая попытка Шестаковой добиться своего?
        Матвей сделал Привезенцеву знак рукой. Тот самодовольно улыбнулся и достал заранее распечатанные фотографии:
        — Пожалуйста.
        Некоторое время, меняясь в лице, Сапрыгин рассматривал сделанные самим Привезенцевым в номере снимки.
        — Это не монтаж,  — Привезенцев бросил на Матвея взгляд.
        — Печально,  — глухим голосом сказал Сапрыгин, возвращая снимки.  — Мне ее жаль.
        Разговор перешел к основной фазе. Привезенцев требовал отступные, Сапрыгин не соглашался.
        — Почему и за что я должен платить?  — негодовал он.
        — Как за что?  — возмущался Привезенцев.  — Мы освободили тебя от проблем.
        — Я разве просил?
        — Ты понимаешь, что сейчас очень легко подставить тебя?  — наконец вспомнил основное предложение Привезенцев.  — У тебя мотив, у меня связи, у него,  — он показал на Матвея,  — улики. Ты сядешь!
        Сапрыгин отвечал с металлом в голосе. Матвей вынул пачку «Мальборо», вытащил сигарету и похлопал себя по карманам, делая вид, будто ищет зажигалку, потом показал сигарету водителю Сапрыгина. Тот сунул руку в карман и вынул коробок спичек. Матвей кивнул и подошел к нему:
        — Чего они не поделили?
        — Какая разница?  — набычился молодой, рослый парень в кожаной куртке.
        — Разница есть,  — беря из его рук коробок, Матвей оглянулся на Сапрыгина и Привезенцева. Депутат напряженно наблюдал за ним.
        Матвей чиркнул спичкой, подкурил сигарету и вернул коробок громиле:
        — Паны ругаются, а у холопов чубы летят.
        — Тебе…  — Договорить громила не успел. Матвей выронил коробок, за которым тот протянул руку, и, ухватив его за указательный палец, резко заломил к запястью.
        — Ух!  — вырвалось из открывшегося рта, и громила рухнул на колени. В следующий момент он уже завалился на бок, потеряв сознание от удара кулаком в висок.
        На шум развернулся Сапрыгин:
        — Ты что? Что… Что он делает?
        Как и договаривались, Привезенцев стал пятиться к машине. Матвей предупредил его, будто у бизнесмена может быть оружие. На самом деле Сапрыгин ничего не собирался предпринимать. Теперь он должен был лишь подыгрывать Матвею.
        — Как это понимать?  — продолжал возмущаться Сапрыгин.
        — Неужели непонятно?  — Матвей вынул пистолет.  — Тебе же уже все сказали.
        — Ты не станешь стрелять,  — уверенно заявил Сапрыгин и оглянулся на Привезенцева: — Скажи ему, что он себе позволяет при живом слуге народа?!
        — Вспомнил?  — протянул Привезенцев, завороженно наблюдая за тем, как на его глазах уверенный в себе Сапрыгин превращается в жалкое трясущееся существо.
        Матвей подошел к бизнесмену вплотную и приставил ствол к ноге:
        — Думай!
        — Я согласен!  — срывающимся голосом выкрикнул Сапрыгин и тут же для верности повторил еще раз: — На все ваши условия согласен!
        — Нет,  — Привезенцев двинул обратно.  — Теперь они уже не те, что я предлагал тебе по-хорошему…
        — Но позвольте,  — Сапрыгин сложил ладони на уровне груди лодочкой,  — это и так слишком много для меня.
        — Мою долю увеличишь еще на семь процентов!  — не слушая мольбы загнанного в угол бизнесмена, объявил Привезенцев.  — Завтра назначу время и место, где эти детали закрепим документально.
        — Но неужели…
        — В следующий раз будешь думать, прежде чем права качать,  — наслаждаясь своей властью, улыбнулся Привезенцев и посмотрел на Матвея: — Поехали.

* * *
        Матвей обвел взглядом комнату, задержал его на черном, с рюшками бюстгальтере, висевшем на приоткрытой дверце шкафа, провел пальцем по крышке стола, оставляя на белесом налете пыли след:
        — Ты бы хоть своих подруг прибираться утром заставлял.
        — Каких подруг?  — раздался сквозь звон посуды с кухни голос Дешина.
        — Тех, которые нижнее белье здесь оставляют!  — повысил голос Матвей.
        — Какое?  — послышались шаги, и следом вошел Дешин.  — А, это? Хм, я и не заметил…
        — Да что ты говоришь?  — с восторгом воскликнул Матвей.  — Наверное, в полиции работаешь?
        — Не подтрунивай,  — Дешин подошел к шкафу и сорвал бюстгальтер. Пошарил вокруг себя взглядом, размышляя, куда его деть:
        — Чего она его не забрала?
        — Наверное, специально оставила, чтобы постирал,  — улыбнулся собственной шутке Матвей.
        — Да ну тебя!  — Дешин забросил бюстгальтер в угол, плюхнулся на диван и стал крутить в руке кофеварку, с которой пришел.
        Матвей сел в кресло, однако тут же приподнялся и вытащил из-под себя пульт от телевизора.
        — Ты извини за беспорядок,  — Дешин критически оглядел стены своего логова, словно впервые здесь оказался.  — Все руки не доходят прибраться.
        — Сейчас можно нанять человека, который это за тебя сделает,  — намекнул Матвей.
        — Нам, конечно, зарплату прибавили,  — Дешин сокрушенно вздохнул.  — Но не до такой степени, чтобы служанок нанимать.
        — Ты лучше расскажи, как все прошло?  — Матвей выжидающе уставился на полицейского.
        — Нормально,  — Дешин пожал плечами.  — Там, где вы разговаривали с Сапрыгиным, «жучков» только на комаров не нацепили. Под каждым кустом, в могиле…
        — Значит, запись есть?
        — Но это косвенная улика,  — напомнил Дешин.
        — Что по отпечаткам?
        Матвей передал ему накануне стакан из установленного в машине депутата бара.
        — Идентифицировали,  — кивнул Дешин.  — На вазе его пальчики.
        — Что и требовалось доказать,  — с облегчением вздохнул Матвей.
        — Но и это теперь косвенная улика!  — повторился Дешин.  — Он мог там до убийства оказаться…
        — Знаю,  — Матвей поморщился.  — Чего ты заладил как попугай?
        — Чтобы такого человека, как Привезенцев, свалить, нужно что-то помощнее,  — завел старую пластинку Дешин.
        — Значит, убийства для этой публики мало?!  — возмутился Матвей.
        — Ты не так понял,  — Дешин потер подбородок.  — Если бы мы его у трупа взяли, одно, а теперь… Эти уроды, если что, такой шум поднимают. Да и адвокаты у них, сам понимаешь…
        — К тому же он в оппозиции,  — соглашаясь с ним, вслух подумал Матвей.  — Грев с запада идет. Наверняка там также шум поднимут, типа политический заказ. Туго придется.
        — Видишь, все знаешь!  — обрадовался Дешин.
        — Сегодня мы выезжаем в Хошурск,  — сменил тему Матвей.
        — Это по поводу месторождения?  — вскинул на него взгляд Дешин.
        — Мог бы и не спрашивать,  — вздохнул Матвей.  — Как там быть?
        — Я отдал рапорт, в котором все изложил. Жду решения.
        — По поводу?
        — Да по поводу всего!  — Дешин зло бросил кофеварку на диван рядом с собой.  — Наворотили мы дел, не знаю, как выкручиваться!
        — Поясни,  — Матвей выжидающе уставился на друга.
        — Я запутался сам и запутал начальство…
        — Не понимаю.
        Дешин поежился:
        — Знаешь, что было бы с нами, если бы вдруг мой шеф узнал, кого я собираюсь писать?
        — Интересно,  — пристально глядя в глаза Дешина, протянул Матвей.  — Так у тебя сейчас в подозреваемых не Привезенцев?
        — Нет,  — упавшим голосом объявил майор.
        — Боюсь даже подумать,  — медленно поднимаясь, проговорил Матвей.
        — Лучше не думай,  — Дешин затравленно посмотрел на выход.
        — А если подумаю?!  — размышляя, что сделать с Дешиным, если его самые худшие мысли подтвердятся, повысил голос Матвей.  — Мне показалось, или ты действительно что-то недоговариваешь?
        — Послушай,  — вставая с дивана, заволновался Дешин.  — Ты только не…
        — Так ты везде доложил…
        — Матвей!
        — Значит, ты меня оформил?..
        — Зато после этого разговора с тебя, как говорится, взятки гладки!  — выпалил Дешин и втянул голову в плечи.  — Вот!
        — Боря, ты в своем уме?  — надвигаясь на друга, Матвей сжал кулаки.  — Да я даже в страшном сне такое представить не мог…
        — Матвей!  — Дешин выставил навстречу руки.
        — Значит, ты меня соучастником убийства сделал!
        — Но ведь когда мы соберем материал, который позволит прижать Привезенцева к стенке, то я признаюсь,  — затараторил Дешин, но Матвей не дал ему закончить мысль:
        — А ты не подумал, что можешь просто сегодня умереть?
        — Ты чего?  — округлил глаза Дешин.
        — Ничего,  — Матвей уперся в ладони полицейского грудью.  — Или тебя, например, собьет машина…
        — Ты угрожаешь?
        — Ты идиот?  — вспылил Матвей.  — Кто тебе угрожает? Просто, если с тобой что случится и дело передадут другому следователю, я же соучастником пойду! А если учесть вес депутата, то и вовсе…
        Отстраняясь от него, Дешин не удержался и снова рухнул на диван:
        — Успокойся!
        — Ты мне это говоришь?  — нависнув над ним, прорычал Матвей.
        — Я все подробно описал в рапорте.
        — Кому?
        — Помнишь генерала, который тебе вручал разрешение?
        Матвей на секунду задумался. Это было в конце весны. Тогда Матвей помог полиции с раскрытием одного преступления, и заместитель министра генерал-майор Архипов вручил за это разрешение на занятие частной детективной деятельностью, которое Матвей не мог получить в течение года.
        Пришла очередь Матвея волноваться за друга:
        — Ты не слишком ли высоко замахнулся?
        — В самый раз,  — отмахнулся Дешин.  — Регион другой, это прерогатива как минимум управления. Но там у шефа все схвачено. Пока разберутся… Я тебе не говорил, но тогда, весной, Архипов мне тоже свой телефон оставил.
        — Вон оно что,  — Матвей удивленно хмыкнул.  — Так ты теперь лапу в самых верхах имеешь?
        — Скажешь тоже,  — отмахнулся Дешин.  — Если бы не этот случай, никогда бы не решился на такой шанс.
        — Не знаю, как у вас, а у нас за такие фокусы по головке не гладили,  — заметил Матвей.
        — За какие?
        — Когда через голову прыгают,  — пояснил Матвей.  — Даже не через одну.
        — Знаю, поэтому прежде чем подать рапорт, попросил как-то смягчить последствия.
        — А он что?  — напрягся Матвей.
        — Сказал, победителей не судят.
        — Готовься к разговору с начальством,  — подытожил Матвей.
        — Отмажет,  — уверенно заявил Дешин.
        — Хорошо, допустим, Архипов взялся за это,  — Матвей пристально посмотрел на Дешина: — А ты не боишься, что он уже предупредил Привезенцева?
        — Не боюсь,  — цокнул языком Дешин и встал.  — Пойду, кофе заварю.
        — Я не буду,  — размышляя над услышанным, отмахнулся Матвей.  — Пора ехать.
        — Как хочешь,  — Дешин задержался в дверях: — Но ты не переживай…
        — Боря!  — Матвей строго посмотрел на друга.  — Лучше помолчи!
        Настроение было испорчено. Выходило, что для всей публики, которая вела скрытое наблюдение за встречей Привезенцева с Сапрыгиным, он, Матвей Кораблев, мальчик на побегушках у депутата-мокрушника…
        — Через сто метров поворот направо,  — раздался механический голос навигатора.
        — Да что ты говоришь?  — удивился Матвей и опустил взгляд на дисплей. Красная стрелка, обозначающая его местонахождение, выползла аккурат на пересечение автострады и шоссе. Он посмотрел вперед и увидел указатель «Климовка-5 км». Включил правый поворот и скатился с шоссе на дорогу. Навстречу проехал топливозаправщик. В салоне сразу запахло бензином.
        Матвей редко пользовался навигатором. Еще реже голосовой подсказкой, справедливо считая, что все эти штучки лишь ускоряют наступление слабоумия. Ведь память, как и тело, требует постоянной тренировки. Другое дело сейчас. Но не было возможности перед поездкой изучить маршрут по карте, наметить так называемые кроки, или контрольные точки. Да и в дороге голова была занята другим.
        Матвей сбавил скорость. Слева, за деревьями заблестела река. Он свернул с асфальта на грунтовку. Машина подпрыгнула на выступающих из земли корнях. По кузову застучали ветки. Проехав с километр, он уперся в сделанный из ствола свежесрубленной березы шлагбаум. Тут же из-под навеса, на крышу которого пустили ветки и кусок полиэтилена, вышел Цыба. Заглянув в салон, он молча открыл проезд. Матвей тронул машину с места. Палатки расположились вдоль кромки небольшой полянки. Рядом с каждой стояла машина. Как и неделю назад, в Беклемишевске, на шесте у дороги развевался флаг «Зеленой страны». Матвей проехал до штабной палатки, назначение которой выдавал сидевший рядом дневальный с зеленой повязкой на руке.
        — Приехал?  — зачем-то спросил Забелин.
        Свесив обутые в армейские ботинки ноги, он лежал на сколоченных из досок нарах, поверх которых был брошен спальный мешок. На груди стояла консервная банка, в которую он стряхивал с сигареты пепел.
        Матвей огляделся:
        — А где остальные?
        — Кого ты еще хочешь здесь увидеть?  — продолжая глядеть в потолок, спросил Забелин.
        — Хотя бы Тартакова.
        — Он по деревням работает,  — Забелин взял банку в руку, раздавил о ее край окурок и перевернулся на бок: — Водку развез, деньги кому надо дал. Завтра к буровым должно подойти не меньше двух тысяч человек. Казаков подключили. Те задаром решили крушить геологов.
        — Как это?
        — Просто,  — хмыкнул Забелин.  — Сказали, что вода из Хошура в скважины, которые геологи бурят, уйдет, они и поверили.
        — М-да,  — размышляя, что сказать, выдавил из себя Матвей.  — Темный у нас народ.
        — Не то слово,  — согласился Забелин.  — Союз рыболовов тоже подключился. Те, как узнали, что рыбу негде будет ловить, так сами в прессе шум подняли.
        — А власти что?
        — А что власти?  — переспросил Забелин.  — По барабану. Думаю, Привезенцев и им проплатил. По крайней мере, точно знаю, что полиция выставит минимум людей и тем строго-настрого запретит пресекать бунт.
        — Не страшно?  — Матвей сел на нары напротив и бросил рюкзак между ног.
        — Чего мне бояться?  — удивился Забелин.
        — Помнится, так когда-то царя скинули…
        — Ты знаешь,  — Забелин медленно сел,  — жизнь одна. Мой дед, отец, мать, все жили ради непонятного будущего, да так и умерли в нищете. Я не хочу повторить их путь. Здесь и сейчас надо зарабатывать, и плевать, какими способами. Мне предложили делать за деньги то, что я умею. Если откажусь, тут же найдется тот, кто заменит. Поэтому отказываться глупо. Надо будет, сяду… Лучше пару лет за решеткой, а потом до старости в шоколаде, чем всю жизнь влачить жалкое существование. А кто там от чего и как потеряет, если мы не дадим начать разработку этого месторождения, мне до лампочки.
        — На завтра какие планы?  — Матвей наклонился и стал расшнуровывать рюкзак.
        — Выдвигаемся к буровым,  — Забелин поставил пепельницу рядом.  — Одна группа выносит лозунги и флаги. Ты берешь на себя лагерь геологов. С тобой в команде будут Чавкин, Красилов, Цыба, Грузин и Щегол. Смешиваетесь с толпой местных. Они уже будут разогреты водярой. Выдвигаетесь к вагончикам и начинаете бить стекла, ломать ограждения. У Цыбы и Грузина пузыри с «коктейлем Молотова». Бензин в бутылках,  — зачем-то пояснил он.  — Будут до сближения держать под одеждой. Как народ геологов выволочет из их будок, осуществляют поджог.
        — Жесть,  — поежился Матвей.
        — Это еще что,  — усмехнулся Зыбин.  — Мне буровая досталась.
        — С ней-то ты что делать будешь?  — удивился Матвей.
        — Взрывать,  — как само собой разумеющееся ответил Зыбин.  — А что ты так на меня смотришь?
        — Погром, я еще понимаю,  — Матвей почесал подбородок,  — но подрыв… Это уже серьезная статья.
        — Деньги тоже серьезные,  — Забелин заговорил тише.  — Да и не собираюсь я сидеть. Мало лохов, которых подставить можно. В толпе это просто…
        Глава 8
        — Хватит кормить Москву!  — вопила с трибуны Зоя Климова.  — Разве не видите, нас с вами давно превратили в рабов колониального государства! Москва это метрополия, которая сосет соки из регионов и прежде всего таких, как ваш!
        — Правильно!  — раздался откуда-то из глубины зала пьяный голос.  — Суки!
        — Задолбали!  — покачал головой старик с пышной, белой от седины бородой и в казачьей форме.
        Соглашаясь с Зойкой, кивал головой сидящий рядом с ним молоденький есаул.
        — Регионы объединяют лишь общий язык да родство!  — с пафосом продолжала она.  — Экономические предпосылки толкают страну к распаду! Вы только подумайте, восемьдесят процентов бизнеса и денег в Москве!
        — Да у нас тут куда ни плюнь, все московское,  — поднялся из второго ряда мужчина в камуфлированной куртке.  — Птицефабрика была, выкупил какой-то москвич и обанкротил. Земли опять же скупили…
        — Завод в Хошурске маслобойный, москвичи забрали,  — пропищал женский голос.
        — Видите!  — Зойка подалась вперед, едва не перевернув огромной грудью стоявшую на трибуне бутылку с минеральной водой.
        «Если на нее надеть кожаную куртку, вылитый комиссар»,  — размышлял Привезенцев, с удовольствием слушая, как она «вешает лапшу» людям.
        Зойка взяла бутылку с минералкой, торопливо наполнила стакан и стала пить.
        — Вопрос можно?!  — раздался голос, и из середины зала поднялся над головами средних лет рослый мужчина.
        — Погоди!  — нахмурил брови сидящий рядом с Привезенцевым атаман.
        — Давайте свой вопрос,  — разрешила Зойка, ставя на полочку трибуны уже пустой стакан.
        — Вы везде написали, что собираете людей, чтобы обсудить дальнейшую судьбу наших деревень. Но вот я никак не пойму,  — мужчина огляделся по сторонам,  — чего ее обсуждать? Нам разве что-то угрожает?
        Привезенцев знал, что это специально подготовленный провокатор из соседнего села по фамилии Маленин. Ему накануне заплатили пять тысяч рублей и пообещали еще столько же, если он и еще один такой же уже из местных направят разговор в нужное русло.
        — Разве вас не беспокоит решение властей начать в вашем районе разработку месторождения никеля?  — нахмурила лицо Зойка.
        — А что в этом плохого?  — удивленно воскликнул кто-то из первого ряда.
        — Павлов!  — строго одернул его глава администрации.  — Помолчи!
        — Ничего плохого в этом нет,  — с сарказмом сказала Зойка.  — Только вот что вы скажете, если завтра на территории ваших полей построят хранилище ядерных отходов, которые будут вывозить из Европы? Говоря простым языком, просто устроят свалку для отработанного ядерного топлива.
        — А разве такое может быть?  — снова выкрикнул кто-то.
        — В этой стране все может,  — выразительно кивнула Зойка.  — Наше движение недавно занималось похожим вопросом и, кстати, успешно его решило. Так, мы не дали нашим вороватым чиновникам превратить в пустыню целую область на Урале. Теперь европейцы будут возить свой радиоактивный мусор в другую страну.
        — А чем вам все-таки никель не угодил?  — недоумевал мужчина с добродушным лицом по центру первого ряда.
        — Не нам, а прежде всего вам!  — Зойка выбросила в его направлении руку с выпрямленным пальцем так, что бедняга едва не подскочил со своего места, а Привезенцеву показалось, что ее накрашенный ноготь сейчас продолжит полет и пронзит грудь не в меру любопытному сельчанину.
        — У-у!  — загудел зал.
        Из Зойки прямо перла энергетика, которую впитывал народ. Еще немного, и она начнет переполнять всех сидящих в зале.
        Привезенцева охватило странное волнение. Так бывает перед надвигающейся бурей. Когда в виде ее отголосков уже мерцает еще вроде бы чистое небо далекой грозой, а ласточки начинают носиться, прижимаясь к самой земле. Чувство людей, напряжение собравшихся становилось ощутимо. Воздух в тесном клубе словно загустился от напряжения. Он, как опытный технолог беспорядков, научился определять градус накаливания. И хотя Зойка лишь заводила и еще не перешла к главной части своего выступления, толпа зрела стремительно.
        — Вы спросили, как повлияет на вашу жизнь добыча в этих краях никеля?  — Зойка замерла в ожидании ответа.
        — Хотелось бы услышать,  — снова подал голос провокатор.
        — Отвечаю, добыча никеля приведет к экологической катастрофе!  — Она выдержала паузу, подчеркивая важность наступившего момента и кульминации речи.  — В шахты уйдет вода, река обмелеет и пересохнет, а все вокруг будет залито кислотой!
        В зале воцарилась тишина. Привезенцеву показалось, что он слышит, как где-то вверху, у ламп гудит комар.
        — У-уу!  — неожиданно выдохнул зал.
        — Чтобы не допустить этого, мы приехали сюда!  — стараясь перекричать шум, продолжила она свою речь.  — Мы — это активисты «Зеленой страны». За свой счет, бросив родных и близких!  — Зойка развернулась и устремила свой взор на Привезенцева: — По нашей просьбе сюда приехал депутат Государственной думы господин Привезенцев.
        Кто-то захлопал в ладоши. К нему присоединились еще пара человек, но так и не начавшиеся аплодисменты резко прекратились.
        Привезенцев встал:
        — Друзья, наша партия…
        — А как называется ваша партия?  — громко спросил кто-то.
        — Наша партия называется «Совесть и Справедливость».
        — Это что же, «СС» получается?  — хихикнула какая-то женщина.  — Как в кино про Штирлица?
        — Нет, не СС, а ПСС, партия «Справедливость и совесть»,  — расшифровал он еще раз и выдержал паузу, давая возможность задать еще вопрос. Но кто-то уже отчитал шутницу, и зал больше не желал прерывать выступление знатного гостя. Привезенцев прокашлялся в кулак:
        — Совсем недавно нами была поддержана общественная организация, занимающаяся сохранением заповедника, через который собирались провести скоростную магистраль…
        — Нам это зачем знать?  — удивился кто-то.  — Вы про реку лучше расскажите!
        — Купаться точно нельзя будет?  — крикнул молодой мужчина.
        Медленно поднялся сидевший правее главы поселения атаман:
        — Просьба выступающих не прерывать!  — Он пригладил рыжую от табака бороду, провел по усам указательным пальцем.  — В конце на все ваши вопросы ответят.
        — Вы про нас скажите, чего там опять в Москве замышляют?  — игнорируя требование сурового атамана, попросила со второго ряда женщина.
        — В двух словах,  — Привезенцев потер руки.  — Вся нынешняя верхушка преследует одну цель — обогатиться. Это стремление уже превратило когда-то великую страну в сырьевой придаток Запада, а народ в рабов. Западом нам уготована роль землекопов, шахтеров, рудокопов… Они спят и видят всех нас с кольцами в носу…
        — Чего-то не могу тебя представить в роли шахтера,  — хихикнула какая-то женщина.
        — По конституции недра принадлежат народу,  — Привезенцев указал двумя руками в зал,  — то есть вам! И никель, который будут здесь добывать, он тоже ваш. А на деле, вас просто заставят работать на этом разрезе, платя минимальные зарплаты, травя лес, осушая реку… Сама технология добычи предусматривает применение агрессивных материалов. На химических комбинатах за Уралом уже наполняют железнодорожные цистерны кислотой, которую будут закачивать в водоносные пласты здесь, в вашем районе…
        — Кислоту?!  — прохрипел кто-то.
        — А что делать-то?  — наконец прозвучал главный вопрос.
        — Нужно выступить единым фронтом,  — Привезенцев вышел из-за стола и медленно направился к трибуне.  — Сейчас на месте будущего карьера собираются представители разных общественных движений, которые приехали сюда, чтобы поддержать вас. Туда же приехали и представители прессы и телевидения. Сегодняшние голоса должны быть услышаны в Москве.
        Уступая место, Зойка отошла от трибуны.
        — Сейчас все, кому не безразлична судьба родного края, выходят из здания и собираются у дороги,  — наконец заняв место оратора, стал он ставить задачи.  — Предприниматели из Хошурска, руководители транспортных предприятий выделили на безвозмездной основе нам транспорт, который доставит вас непосредственно на берег Хошуры. Для выдвижения на место сбора можете использовать личный транспорт. Там уже организована стоянка и имеется охрана. На случай, если мероприятие затянется, наши спонсоры организовали питание. В районе развернута столовая и медицинский пункт…

* * *
        Он перешел на шаг, стянул с себя мокрую от пота майку, пригнулся под свисавшей над тропинкой веткой и вышел на поляну. В лагере царило оживление. Сразу бросилось в глаза, что появилось еще несколько машин. Залитый по самую крышу грязью джип и два микроавтобуса стояли у дороги. Из палаток доносились женские голоса, смех и визг.
        Матвей обошел штабную палатку и нос к носу столкнулся со жгучей брюнеткой со слегка раскосыми глазами. Она была в красно-полосатой майке, с повязанной вокруг талии рукавами ветровки. В правой руке, указательным и средним пальцами с неимоверно длинными, агрессивно красного цвета ноготками, красотка небрежно держала за горлышко пластиковую бутылку с водой.
        — Привет!  — отчего-то обрадовалась она.
        — Привет,  — Матвей, будто старый знакомый, протянул руку к бутылке: — Дай горло смочить.
        Женщина без слов протянула ему минералку. Матвей сделал глоток, поморщился, потом плеснул себе на лицо и вернул бутылку:
        — Спасибо.
        — Не за что.
        — Вы откуда?
        Женщина оглянулась на машины:
        — Я из Москвы… Нас пятеро. Остальные местные.
        Матвей знал, что утром привезут женщин. Как выразился Забелин, они должны были «разбавить» экипажи. Большое количество одних только молодых парней наверняка вызовет недоумение у людей. Активисток подбирали разных возрастов и статуса.
        Матвей прошел мимо нее.
        Забелин сидел за столом. Напротив женщина пенсионного возраста со строгим лицом.
        — Здравствуйте,  — поздоровался Матвей.
        — Знакомься, Вера Павловна,  — представил ее Забелин.
        — Очень приятно,  — кивнул Матвей.  — Вы старшая от слабого пола?
        — В нашем деле слабых и сильных нет,  — грудным голосом сказала женщина.  — Но вы ошиблись.
        — Вера Павловна работает с киношниками,  — стал объяснять Забелин.  — Она собирает людей для съемок массовок на фильмах.
        — А у нас что, кино будут снимать?  — сделал вид, будто не понял, Матвей.
        На самом деле он знал, что так называемые маклеры, кем и являлась Вера Павловна, имеют под рукой до нескольких тысяч потенциальных актеров второго плана, не брезгуют собирать их и для других мероприятий. Так устраивались массовки на Болотной площади и в защиту Химкинского леса. Им, как и их актерам из числа большей степени безработных, бомжей и студентов, глубоко безразлично, где участвовать. Лишь бы платили.
        — Все хотел узнать, сколько стоит «потусить» у вас, скажем, на нашем митинге?  — Матвей расстегнул сумку.
        — Зачем тебе?  — нахмурился Забелин.
        — А что, коммерческая тайна?  — Матвей забросил на плечо полотенце и взял пенал с туалетными принадлежностями.
        — Какая может быть тайна?  — усмехнулась Вера Павловна.  — Бомжи готовы за триста рублей подставляться под полицейские дубинки, а студенты меньше чем за полторы не пойдут. Пенсионеры подороже. Они в основном погоду делают. Ну а если еще медали какие наденут да под камеру упадут или в полицию загремят, там двойной тариф.
        Место для умывания было оборудовано за первой палаткой. Там установили на подставку бочку, из которой торчала труба с несколькими кранами.
        Неожиданно зазвонил телефон. Матвей чертыхнулся. Номер не определен. Решив, что это Дешин, приложил трубку к уху.
        — Слушаю.
        — Это я,  — раздался голос Привезенцева.  — Планы меняются.
        — Как?
        — Жду через час.
        — Где?
        — Село Семеновка…
        — Это в трех километрах от лагеря,  — давая понять, что знает, о чем речь, сказал Матвей…
        — Переедешь мост через овраг, увидишь справа несколько брошенных домов. В первом от дороги тебя будут ждать.
        — Кто?
        — Его зовут Дух,  — выдержав небольшую паузу, словно давая возможность задать еще вопросы, Привезенцев отключился.
        Матвей заправил полотенце вокруг пояса, открыл кран, набрал пригоршню прохладной воды и плеснул себе на лицо. Потом заглянул в оставленное кем-то зеркальце. Рассматривая лицо, поднес к ладони раструб баллончика с пеной для бритья и надавил на кнопку. Неторопливо намазал белоснежной пеной нижнюю часть лица и стал бриться.
        «Дух? Неужели?  — Матвей стряхнул с лезвий пену и подставил станок под струйку воды.  — Получается, меня будет ждать тот самый Духовской, после знакомства с которым пропал сын Евлашкиной Федор? Не факт,  — возразил он сам себе.  — Может быть и совпадение. Тем более после своего визита на квартиру, где якобы жил Духовской, Марта уверена, кто-то очень не хочет, чтобы о его существовании знали. Если мыслить логически, то в первую очередь в этом был бы заинтересован Привезенцев. Если предположить, что поводом нападения на мать Федора стал визит Марты к Духовскому, то выходит, депутат лично оберегает этого человека. Тогда почему он безбоязненно назвал кличку, по которой можно легко понять, какую фамилию носит скрывающийся под ней человек?»
        Убирая станок в пенал, Матвей пришел к выводу, что вариантов как минимум три, и все они имеют право на существование: первый — ему доверяют как себе, второй — после выполнения поручения Духа его уберут и третий — клички просто совпадение, а Марта вышла на след совершенно другого человека.
        Странно, но на известие, что Матвей уезжает, Забелин отреагировал спокойно. Сложилось впечатление, что он об этом знал еще вечером. Матвея это насторожило. Если так, зачем надо было инструктировать и посвящать в планы сегодняшнего дня? Может, решили подставить? Матвей размышлял над этим вопросом до того самого момента, пока не свернул с дороги и не остановил машину на проселке, идущем вдоль брошенных домов на окраине Семеновки.
        Заглушив двигатель, он посмотрел в окно на развалины бревенчатых домов с остатками шифера на ребрах крыш, чернеющие пустотой оконные проемы, завалившийся штакетник палисадников и открыл дверцу.
        В доме пахло плесенью, сыростью, гниющим деревом, кошками и кострищем. Дух сидел в углу избы на перевернутом вверх дном шкафчике.
        Матвей некоторое время рассматривал этого человека, удивляясь той схожести с образом, который он себе мысленно нарисовал. Дух был среднего роста, сухощавым мужчиной с крупным носом и толстыми губами. Большие залысины делали его лоб высоким. Смуглая кожа и обветренные скулы говорили о том, что этот человек много времени проводит на воздухе. Скорее то, что он занимается альпинизмом, правда.
        — Что, так и будешь стоять?  — наконец не выдержал Дух.
        Давя подошвами ботинок обломки стекла, Матвей подошел ближе.
        — Здесь,  — Дух наклонил голову и показал под себя,  — пистолет и глушитель к нему. Зяблик сказал, что ты этим всем умеешь пользоваться.
        — Зяблик это…
        — Забелин,  — ухмыльнулся Дух.
        — Понятно,  — кивнул Матвей.
        — Здесь же маска,  — продолжил свой инструктаж Дух.  — С другой стороны дома стоит машина. Ключи в замке зажигания. Твоя задача,  — он поднял руку с часами на уровень подбородка,  — через час отправляешься в местный дом культуры. Там в двенадцать начнется собрание, на котором будет выступать наш любимый депутат.
        — Погоди,  — нахмурился Матвей.  — Если ты собираешься сейчас поставить меня перед фактом, что я должен буду кого-то убить, то зря. Я слушать не буду, потому как не давал тебе согласие на мокруху и не оговаривал детали…
        — Не суетись,  — поморщился Дух.  — Никого тебе убивать не надо. Ты должен инсценировать покушение на Привезенцева. Прострелишь ему плечо или ногу. Желательно то и другое, но так,  — заостряя внимание, он поднял выпрямленный палец вверх,  — чтобы не задеть кость. После этого прыгнешь в машину и приедешь сюда. В сортире найдешь канистры. Машину обольешь бензином и подожжешь.
        — Все?  — удивился Матвей.
        — Почти,  — Дух встал и потянулся.  — Стрелять будешь, когда он выйдет из клуба и направится к машине. Имей в виду, мимо будет проезжать «Нива» с калужскими номерами, в ней будто бы случайно окажется врач с женой. Они должны тебя «вспугнуть», оказать первую помощь депутату и скрыться…
        — Запутано все как-то,  — пожал плечами Матвей.
        — Тебе какая разница?  — хмыкнул Дух и потрепал его по плечу.  — Поверь, сам бы все сделал, но машину не могу вести.
        — Чего так?  — удивился Матвей.  — Неужели не умеешь?
        — Шутник,  — улыбнулся Дух.  — Нога болит.
        — Понятно,  — кивнул Матвей…
        Матвей выехал из села и посмотрел в зеркало заднего вида. Крайние дома скрылись за деревьями. Дорога шла вдоль берега небольшой реки. Впереди забелели крыши Семеновки. Навстречу попался какой-то парень на мотоцикле с коляской и все. Матвей сбавил скорость и оглянулся. Следом по-прежнему никто не ехал. Но кто его знает, может, на въезде в Семеновку уже встречают? Едва Матвей вошел в развалины, где его поджидал Дух, как сразу ощутил тревогу. Так бывает, когда собеседник говорит неправду. Когда Дух заговорил о машине, которую якобы нужно сжечь, Матвей уже почти не сомневался, что до этого просто не дойдет. От него избавятся как от ненужного свидетеля. Ведь случись ему попасть в руки полиции, обман вскроется. Зачем так рисковать? Лучше подстроить все таким образом, будто заказчик покушения на депутата сам устранил исполнителя. Поэтому когда Матвей сел за руль уже потрепанного временем и российскими дорогами «жигуленка», он был уверен, что это транспортное средство в один конец.
        Дорога пошла в горку. Справа замелькал частокол берез. Следом по-прежнему никто не ехал. Он убрал ногу с педали подачи топлива. Некоторое время машина еще карабкалась вверх, потом зазвенели клапана. Он слегка придавил тормоз. Машина дернулась и встала. Некоторое время Матвей сидел, глядя на то, как его нагоняет «КамАЗ». То, что в нем едет человек, который должен отправить Матвея на тот свет, маловероятно. Он дернул рычаг замка и вышел на дорогу. Громыхая железом бортов, грузовик пронесся мимо. Матвей опустился на корточки и заглянул под сиденье водителя. Чисто. Осмотрел педали, сунул руку под монтажный блок. Никаких посторонних предметов. Под сиденьем пассажира тоже ничего не оказалось. Он выпрямился, отряхнул руки. Обдав запахом солярки, мимо промчался еще один грузовик. Матвей проводил его взглядом и открыл капот. Осмотр моторного отсека тоже ничего не дал. Он обошел машину и открыл крышку багажника. Баллонный ключ, разломанный домкрат… Он приподнял резиновый коврик. Место для запасного колеса было пустым. Осмотрел днище, пространство под арками. Тоже чисто. Странно, неужели ошибся? Снова уселся
за руль и взялся за ручку дверцы. Стоп! Матвей встал коленями на сиденье и сунул руку в карман спинки. Однако и здесь его ждало разочарование. Кроме листов потрепанной карты дорожной сети — ничего. Неужели он ошибся, и его не собираются взрывать вместе с машиной? Тогда выходит, его должен грохнуть Дух, когда он вернется. Но зачем такие сложности? Матвей повернул ключ в замке зажигания и неожиданно увидел, что стрелка топливомера отклонилась в крайнее правое положение. Это говорило о том, что бак полон бензина. Впрочем, ничего особенного. Ну не пожалел человек денег и заправил эту рухлядь под завязку. А если нет? Ведь в случае детонации этого бензина достаточно, чтобы уничтожить все следы внутри. Может, он заложил взрывное устройство куда-то в район бака? Так или иначе, но времени детально обследовать машину нет. Что, если после стрельбы попросту не садиться в машину, а забрать, например, у того же доктора? Но тогда возникает угроза жизни тех, кто соберется вокруг депутата. Это же деревня. Дух будет думать, что он едет по дороге и нажмет на кнопку, а в результате пострадают десятки ни в чем не повинных
граждан. Нет, так или иначе, машины там быть не должно. Может отстреляться, сесть за руль, выехать из деревни и бросить? А если Дух начнет отсчет от звуков выстрела? Хотя, как он их услышит? Расстояние плюс глушитель. Матвей посмотрел на часы. Марта и Дешин уже должны были подъезжать. Он вынул трубку сотового телефона…

* * *
        Едва не уткнувшись бампером в ствол сосны, машина встала.
        — Ты чего?  — Дешин удивленно посмотрел на Марту.
        — Устала,  — честно призналась она.  — Дежурила ночью.
        — Почему не предупредила?  — расстроился он.  — Я бы мог за руль сесть. Да и вообще, зря поехала.
        — Как это зря?  — вскинулась она.  — А кто бы сейчас Матвею помог?
        — Ну, допустим, мы не ему помогаем, а делаем общее дело,  — поправил Дешин.  — И вообще, не было бы тебя, придумали бы что-нибудь другое.
        — Интересно, что?
        — Ну, не знаю,  — он отвернулся в окно.  — Но он зря тебе разрешил ехать со мной.
        — Странно!  — воскликнула она.  — Отчего-то мне с утра казалось, что это не ты, а я тебя везу.
        — Не ерничай!  — нахмурился он, продолжая смотреть в окно.  — Вы меня в такое,  — он выдержал паузу, подбирая выражение поярче, но лишь в сердцах махнул рукой,  — втянули! Вот же угораздило! Не одно, так другое! Это же надо, майор полиции криминальный труп прячет по моргам, вешает руководству лапшу…
        — Боря,  — Марта тронула его за плечо.
        — Что?  — он, наконец, посмотрел на нее.
        — Матвей сказал, будто ты вчера доложил своему руководству обо всем,  — пристально глядя ему в глаза, сказала она.  — Или он меня обманул?
        — Да!  — Дешин выразительно кивнул.  — Но только вчера никто не знал о том, что сегодня ему поручат стрелять в Привезенцева, а тебе придется сесть за руль заминированной машины!
        — Я справлюсь,  — попыталась она успокоить не в меру разошедшегося майора.  — У нас нет другого выхода, как справиться со всем этим.
        — Не сомневаюсь,  — Дешин смешно надул щеки и с шумом выпустил воздух.  — Но меня уже наверняка в полиции не оставят.
        — Не волнуйся,  — попыталась она его успокоить.  — Откроете, наконец, с Матвеем детективное агентство…
        — Ну, уж нет!
        Марта ничего не ответила и вышла. Пахло грибами и хвоей. В верхушках сосен прибоем шумел ветер.
        Дешин выбрался на другую сторону и обошел машину:
        — Ты уверена, что сможешь?
        — Боря, не напрягай,  — попросила она.  — И так волнуюсь.
        — И все-таки?
        — Что за вопрос?  — не выдержала Марта.  — Или ты думаешь, я вожу хуже тебя?
        — Ты не понимаешь, любая заминка, и ты погибнешь!
        — Ты хочешь, чтобы мы поменялись?
        — М-да,  — Дешин схватился за голову.  — Действительно.
        — Успокойся,  — она стала гладить его по плечу.  — Все получится.
        Марта прекрасно понимала Бориса. Когда накануне он принимал решение выехать в Семеновку, ничто не предвещало беды. Сегодня, после звонка Матвея, все встало с ног на голову. Они были уже в пути. Более того, преодолели большую его часть, когда он позвонил и сказал, что планы в корне меняются. Как оказалось, ему поручено взять машину, на которой нужно будет подъехать к клубу, где скоро начнется встреча местных жителей и депутата, дождаться, когда закончится собрание, и на выходе обстрелять Привезенцева. Матвей был уверен: сразу после того, как он сделает эту работу, его ликвидируют. Как говорится, концы в воду. Оптимальный вариант — это взорвать вместе с машиной, когда будет подъезжать к дому на окраине деревни. Возле него ему поручено ее поджечь и бросить. Но он уверен, это обычная ловушка. Времени на то, чтобы обезвредить взрывное устройство, нет. Максимум, что он может, это пересесть по пути в клуб в другую машину. Все бы ничего, и с этой задачей мог справиться Дешин, но появилось одно «но». Депутат очень переживал за свою шкуру, и поэтому все подстроят таким образом, будто мимо просто ехал доктор
с женой. Матвей был уверен, что им окажется Евлашкин Федор, которого все это время где-то силой удерживали для такого случая, и после всего тоже убьют. В этой ситуации нужно было кому-то пересесть в заминированную машину и до начала акции успеть отогнать в безопасное место, а вместо нее оставить другую, на которой он начнет преследовать доктора. В то же время Матвей не хотел отпускать Духовского, который наверняка после всего растворится на бескрайних просторах России. Этого человека мог обезвредить лишь Дешин. Выходило, Марте придется высадить майора, не доезжая деревни, потом поменять машину Матвея и отогнать заминированную легковушку за село.
        Они проехали через мостик, миновали вспаханное поле и въехали в березовую рощу, сразу за которой начиналась Семеновка.
        — Сбавь скорость,  — Дешин взялся за ручку дверцы.
        Марта подчинилась. Машина скатилась в небольшой овраг и стала карабкаться вверх. Дешин открыл дверцу. Марта притормозила, и он шагнул из машины.
        — Ни пуха…
        — К черту,  — Марта отпустила сцепление и вдавила педаль подачи топлива в пол. Теперь нужно было торопиться. Машина выскочила из оврага и понеслась по березовой аллее. Справа потянулись развалины. Один, второй, третий дом… В одном из них только что был Матвей, и сюда направляется Дешин. Неожиданно Марта вдруг поняла, что во всех смыслах она смотрит на черепа давно умерших существ, в которых оконные проемы заменяют глазницы.
        Машина въехала в село. Марта отсчитала два перекрестка, на одном из которых едва не врезалась в лениво бредущую корову, и повернула в сторону от центра. Проехав немного, увидела слева длинное кирпичное строение. Это развалины фермы — основной ориентир. Напротив переулок, в котором машина.
        Марта повернула руль и тут же увидела сиротливо припаркованные у забора «Жигули» седьмой модели. Она уже выжала педаль сцепления и надавила на тормоз, как ее обдало жаром. Правая дверца машины оказалась приоткрыта, а из-за спинки сиденья водителя появилась чья-то голова.
        Она повернула руль, и джип встал рядом с «семеркой».
        «Что я наделала!» — ужаснулась она, окончательно убедившись, что в машине не Матвей.
        На нее удивленно-испуганно, будто его застали за чем-то постыдным, смотрел средних лет мужчина с маленькими глазками и круглым лицом. Его коротко стриженные, рыжие волосы были мокрыми от пота и топорщились. То, что этот человек замышляет что-то нехорошее, угадывалось сразу. Марте даже показалось, погрози ему пальчиком, и он бросится прочь. Однако мужчина оправился от потрясения, вызванного ее появлением в безлюдном переулке, и страх сменила настороженная озабоченность:
        — Тебе чего?  — спросил он.
        Причем окна в обеих машинах были закрыты, однако Марта отчетливо разобрала его голос, хотя было понятно, на самом деле просто угадала слова по губам.
        Еще не зная, как быть, но уверенная, что бегством только навредит Матвею, она коснулась пальчиком кнопки стеклоподъемника. Стекло поползло вниз.
        «Вот почему Матвей не нашел взрывное устройство!  — осенило ее.  — Его просто там не было, а теперь он его установит».
        Стекло, наконец, полностью исчезло в дверце, впустив в салон запах прелого сена, навоза и аромат старого дерева.
        — Где тут у вас собрание?!  — крикнула она, стараясь скрыть волнение.
        Мужчина стал дергаться, отчего она поняла, что он вручную опускает стекло:
        — Чего?!
        — Где встреча с депутатом?
        — Сейчас!  — отчего-то обрадовался мужчина и стал закрывать форточку.
        Марту охватил ужас. Что если он сейчас выйдет и грохнет ее? Она посмотрела вперед. По переулку брела корова, за которой плелся какой-то мальчуган в спортивном костюме. Она перевела взгляд на «Жигули» и отпрянула. Мужчина уже стоял напротив дверцы и таращился в окно.
        — Я не расслышал, вы что-то спросили?
        — Мне нужно проехать в клуб,  — проблеяла она.
        — Так вы на встречу с депутатом!  — мужчина бросил по сторонам настороженный взгляд.  — И мне туда же! Поехали.
        — А почему на своей машине не едете?  — спросила она, включая передачу.
        Мужчина между тем бесцеремонно взобрался на сиденье:
        — Там полиция может быть, а у меня прав нет.
        «Складно врешь»,  — восхитилась она.
        — Деревня, сами понимаете,  — продолжал он, глядя на дорогу.  — ГАИ здесь обычно не бывает, но сегодня машина их мелькала. Как-никак целый депутат примчался…
        Марта доехала до конца переулка и посмотрела на своего пассажира:
        — Дальше куда?
        — Налево,  — он показал рукой направление.  — Вы, наверное, журналистка?
        — Почти,  — кивнула она.
        — Сейчас сюда!  — почти крикнул он.
        Марта надавила на тормоз и машина заглохла.
        — Извините,  — трясущейся рукой мужчина вытер лоб.  — Чуть не проскочили поворот.
        Марта завела двигатель и повернула. Проехав по улице, образованной однотипными домами из силикатного кирпича, они уперлись в длинное деревянное здание без окон.
        — Вот это и есть ваш клуб,  — улыбнулся мужчина.
        — Не наш, а ваш,  — огрызнулась Марта и поехала вокруг здания. С фасада строение имело окна и вход с просторным крыльцом, закрытый карнизом, который поддерживали деревянные колонны. На утрамбованной ногами площадке стояло несколько автобусов. Один был украшен табличкой «Осторожно дети».
        Марта втиснула джип между «Фордом» и стареньким «Пазиком».
        Мужчина взялся за ручку дверцы:
        — Ну что, идем?
        — Мне там делать нечего,  — приняла, наконец, она решение.
        — Чего так?  — он оторопело уставился ей в глаза.
        «Может, чем-нибудь шарахнуть его?  — мелькнула мысль, но она тут же отказалась от нее: — Не прокатит. Он мужчина, к тому же бандит. Просто смешно»,  — а вслух сказала:
        — Я тут подожду…
        — Кого?  — его взгляд сделался подозрительным. Он уже наполовину вывалился из машины и висел на ручке дверцы. Марта увидела перепачканное запястье, словно он только что просовывал руку между какими-то грязными предметами. Она догадалась, что рыжий что-то всунул под сиденье. Марта так же пачкала руку, когда ей приходилось достать оттуда выпавший телефон или закатившуюся помаду.
        — Не вас!  — она подалась вперед.  — И не висни на дверце, оторвешь!
        — Странно,  — протянул он, выбираясь полностью.  — Я думал, правда, журналистка…
        — Ничего странного,  — недовольно проворчала Марта.  — Знакомый тут у меня, за ним приехала…
        — Понятно,  — он хлопнул дверцей и направился в клуб.
        Марта с трудом дождалась, когда за новым знакомым закроется дверь. Кусая губы, она повернула ключ в замке зажигания.
        «Жигули» стояли на том же самом месте. Марта дернула дверцу со стороны водителя. Заперта. Она присела и заглянула в окно. Так и есть! Все кнопки замков были утоплены. Надо же! А ведь Матвей оставил ее открытой. Он не мог забыть. Значит, ее запер этот негодяй. Надо было что-то делать. Она огляделась в надежде найти камень или какую-нибудь железку. Неожиданно ее осенило. Она бросилась к джипу и открыла багажник. Сдвинув ящик с инструментами, схватила домкрат. То, что надо. Двумя руками Марта подтащила его к кромке багажного отсека и выволокла наружу. С трудом передвигая ноги, подошла к «Жигулям».
        — Вам помочь?  — раздался за спиной голос. От неожиданности руки разжались, и домкрат упал на землю, задев большой палец ноги. От боли Марта взвыла не своим голосом, подпрыгнула, присела и закрутилась волчком. В себя пришла от того, что кто-то схватил ее за плечи и тряхнул. Она подняла голову и сквозь слезы увидела какого-то мужчину. Он присел перед ней:
        — Вы что делаете?
        — Мне надо,  — она утерла рукой нос и всхлипнула,  — надо…
        — Что вам надо?  — он заглянул ей в глаза.
        Слезы высохли и, несмотря на боль, Марта перестала всхлипывать. Ведь стоит только расклеиться, и не миновать беды. Она и так уже не успевает по времени. Что если Матвей уже идет за машиной? Нужно было действовать, но как? На глазах этого типа? Кто он? Марта посмотрела на него. Взгляд болотного цвета глаз был слегка затуманен. Крупный нос, выгоревшие на солнце брови и залихватский чуб отчего-то делали своего обладателя бесшабашным парнем. Рукава простой рубашки были закатаны, обнажая мускулистые, почти черные от загара руки. В то же время он не походил на человека, который замышляет что-то нехорошее, и явно был из местных.
        Марта непроизвольно посмотрела в начало улицы и вздохнула:
        — Надо разбить стекло и открыть дверцу.
        — Зачем?  — оторопел мужчина.
        — Какая тебе разница?  — набралась смелости и спросила она.  — Или слабо?
        — Ты чего?  — он поднес указательный палец к своему виску, но крутить им передумал и встал.
        Марта последовала его примеру:
        — Ну, так что?
        — Что?  — испытующе глядя ей в глаза, он медленно наклонился, взял домкрат и выпрямился: — Чего тебе эта машина…
        — Бей!
        — Во, дает,  — парень криво улыбнулся и двинул домкратом по стеклу. Раздался звон. Он несколько раз сунул им в окно, кроша обломки. Потом взял домкрат под мышку и открыл защелку. Марта рванула дверцу на себя. Стеклянная крошка посыпалась на ноги, ею было засыпано и сиденье. Не обращая на нее внимания, Марта уселась за руль и надавила на край пепельницы, в которой лежал ключ от машины.
        — Вон оно что!  — удивленно протянул парень.
        — Спасибо,  — Марта вставила ключ в замок зажигания и подняла взгляд на продолжавшего стоять у машины аборигена.

* * *
        Когда Привезенцев поднялся со своего места, Матвей тоже встал и начал пробираться к выходу. Это было для него сигналом. По условию, Привезенцев проговорит как минимум еще полчаса. Этого времени хватит, чтобы перегнать пригнанный Мартой джип ближе и занять позицию рядом с выходом. Только почему она до сих пор не позвонила?
        — Ты чего по ногам?  — прошипел круглолицый крепыш, обдав его запахом перегара.
        — Дождаться конца нельзя было?  — простонала сидевшая рядом с ним девушка, от которой тоже исходил запах спиртного.
        Разливая выданную на входе водку в пластиковые стаканчики и прячась за спинами сидящих ближе к сцене, люди пили прямо в зале. Надо отдать должное, большинство предпочло послушаться организаторов и просто припрятали бутылки в предусмотрительно розданные пакеты. Правда, спиртное досталось не всем. Всего лишь четверть пришедших на собрание получили так называемый допинг революций. Зато остальных заверили, что водку подвезут прямо к месту проведения митинга на берегу реки. Это было сделано специально. От нетерпения многие уже с трудом сидели. Матвей не сомневался, что можно было и не читать лекцию о политике, и не запугивать давно ко всему привыкший народ страшилками про кислоту и обмеление рек. Достаточно было раздать каждому третьему по бутылке «Пшеничной» и пообещать море водки после акции.
        На улице было тихо и хорошо. Клуб располагался на краю деревни, в здании спортзала, оставшегося после закрытия школы, которую, по словам сидящей рядом с ним женщины, разобрали на дрова. На запущенном футбольном поле сиротливо стояли несколько автобусов, на которых привезли людей из соседних сел. С другой стороны, на дороге, еще одна колонна, состоявшая большей частью из «Газелей». Все это совсем скоро выдвинется к месту проведения акции.
        Матвей посмотрел на часы. По всем расчетам боевики под руководством Зыбина тоже начали движение на исходные позиции. Они условились подъезжать постепенно, чтобы складывалось впечатление, будто люди съезжаются со всей области и из города.
        Матвей направился в сторону села, однако сделал лишь несколько шагов, как вздрогнул от страшной силы хлопка. С криком сорвались с крыши заброшенного элеватора вороны. С росших во дворе бывшей школы деревьев посыпались остатки листвы, зазвенело вылетевшее из окон стекло. В какой-то момент Матвею вдруг показалось, что он оглох. Наступившая тишина навалилась невидимой массой. Не в силах сделать шаг, он стоял, пытаясь не подумать о страшном. Ему показалось, что если он даже допустит мысль, которая первой могла прийти в голову, так оно и будет. Взорваться мог только его «жигуленок», и раз это случилось, то значит, произошел либо какой-то сбой, либо он просчитался. Никто не собирался ждать, когда Матвей приедет к развалинам. Его собирались устранить, едва он заберется в машину, но вместо него это сделала Марта. Матвей, наконец, сделал шаг, потом еще и, наконец, бросился в злополучный переулок. Сзади уже хлопнули двери, и на улицу высыпал народ. Матвей не оборачивался, но странным образом видел перепуганные лица. Он подобно снаряду пронесся по улице. В голове пульсировало одно: взрывное устройство
сработало на открывание дверцы либо при включении зажигания. Но как? Куда они могли его воткнуть? Мысли о способе подрыва снесла другая, возможно самая страшная догадка за всю его жизнь: это он виноват в ее гибели! Матвей зарычал и сильнее заработал руками.
        С трудом вписавшись в поворот, Матвей опустил взгляд себе под ноги, чтобы не видеть дымящегося остова «Жигулей». Его и так, как он ни старался, рисовало во всех цветах и красках воображение. Нос защекотал запах сгоревшего тротила и дыма. Матвей собрался с духом и посмотрел вперед. На осмысление увиденного ушло какое-то время. Он успел пробежать почти половину переулка. Когда, наконец, до него дошло, Матвей, будто натолкнувшись на невидимую стену, встал.
        — Ничего не понимаю,  — сказал кто-то его голосом.
        «Жигулей» не было, напротив того места стоял его джип, а из-за забора вверх поднимался дым.
        — Мужик, ты Матвей?  — спросил кто-то.
        — Похоже, я схожу с ума,  — подумал Матвей.
        Ему показалось, что он снова принял собственный голос за сказанное кем-то посторонним. Однако в следующий момент увидел сбоку молодого, перепуганного мужчину.
        — Где?!  — Матвей схватил его за горло.  — Здесь… «Жигули» и женщина!
        — Она уехала,  — оторопело глядя в глаза Матвею, просипел парень.  — Отпусти!
        Матвей разжал руки:
        — Что это взорвалось?
        — Она из-под сиденья вытащила какой-то сверток и бросила в мой огород… Вернее, я бросил,  — поправился он.
        — Какой огород?  — не понял Матвей.  — Кто она?
        — Баба!  — почти крикнул парень.
        — А куда поехала?
        — Сказала, чтобы я тебе передал…
        — Что?  — ровным счетом ничего не понимая, выдохнул Матвей.
        — Поедет к Демину… Или Дашину,  — силился вспомнить парень.
        — К Дешину!  — догадался Матвей.
        — Точно!  — обрадовался парень.
        — Что? Дальше что?
        — Откуда мне знать?  — парень посмотрел в начало улицы, откуда уже были слышны голоса и топот наиболее активных любопытных, и стал массировать шею.  — Она спросила, куда эту штуку можно бросить. Я и сказал, давай ко мне в огород, все равно картошку уже выкопали…
        — Потом? Потом что?
        — Уехала.
        Матвей устремился к джипу. Сзади уже слышался гул возбужденной толпы. Вываливший из клуба народ направлялся посмотреть, что рвануло. Матвей прыгнул за руль. Нужно было срочно убираться. Ему, наконец, стало ясно, что произошло. Машину заминировали после того, как он ее здесь оставил. Просто сунули под сиденье взрывное устройство и все. Каким-то образом Марта об этом узнала.
        — Убью!  — прохрипел Матвей, выезжая из переулка.
        Только сейчас ему стало ясно, какой опасности он подвергал любимого человека. Руки тряслись, в голове стоял гул. Что теперь? Он повернул направо, на следующем перекрестке свернул в сторону клуба. Впереди едва плелась старенькая «Нива». В салоне двое, мужчина и женщина.
        — Ну же!  — процедил сквозь зубы Матвей и пошел на обгон.
        В последний момент, увидев его в зеркало заднего вида, водитель видно решил уступить дорогу и резко повернул руль. Машина больше чем надо приняла вправо и влетела в кювет.
        Матвей посмотрел на нее в зеркало заднего вида:
        — Контузило, что ли?
        В тот же момент нога сама надавила на тормоз. На номере машины красовались цифры калужского региона.

* * *
        Марта едва не повернула ключ в замке зажигания, как ей в голову пришла мысль. Что, если вытащить бомбу и выбросить, а самой поехать на помощь к Дешину? Ведь Матвей на ходу импровизировал. Виной тому было, что он не знал, куда бандиты установили взрывное устройство. А она в отличие от него знает. Да и ехать на машине, когда у тебя под задницей невесть что, тоже удовольствие не из приятных — тут же нашла Марта оправдание перед Матвеем, который не любил, когда в его плане что-то меняли без его ведома. С другой стороны, она ведь не сапер. Что, если тронет эту штуку, а она рванет? В то же время и не камикадзе. Неожиданно Марта отчетливо представила себя после того, как произошел взрыв. Воображение врача, неоднократно становившегося свидетелем разного рода подрывов, нарисовало впечатляющую картинку. Развороченный корпус машины со вздувшейся крышей и прогнутым полом, ошметки сизых внутренностей, плоти вперемешку с дымящимися обрывками одежды и волосы… И это увидит Матвей?!  — возмутилась она сама себе и решительно толкнула дверцу.
        Абориген продолжал стоять на дороге, с удивлением наблюдая за действиями странной дамочки. Между тем Марта, не обращая на него никакого внимания, выбралась из машины. Встала на колени и заглянула под сиденье. Так и есть, в крепление был всунут какой-то предмет, размером с ладонь, завернутый в черный пластиковый пакет и обернутый скотчем. Она осторожно взяла его двумя пальцами, зажмурилась и потянула. Однако понадобилось приложить усилия, чтобы вытащить его. Осторожно взяв его двумя руками, Марта выпрямилась:
        — Мама!
        — Чего?  — удивленно спросил парень.
        — Мамочки…
        — Ты чего?  — с тревогой в голосе повторил свой вопрос абориген.
        — Это бомба!  — пропищала Марта.
        Все ее мужество вмиг улетучилось, уступив место ужасу, что, быть может, она живет последние мгновенья.
        — Да ну тебя,  — отчего-то обиделся парень.
        — Постой!  — крикнула она.  — Куда ее деть?
        — Хватит дурачиться, сумасшедшая,  — парень развернулся, однако в последний момент встал:
        — Точно бомба?
        — Да, для депутата!  — соврала Марта зачем-то.
        — Дай!  — Парень решительно взял из ее рук сверток и огляделся.  — Я в армии гранату кидал…
        — При чем тут граната?  — пытаясь унять вдруг начавшуюся тряску, простонала она.  — Брось ее!
        Парень неожиданно швырнул сверток через забор. Марта вскрикнула и присела. Однако сверток с глухим стуком упал, но взрыва не последовало.
        — Разыграла?  — нахмурился абориген.
        — Нет, правда!  — замотала она головой.
        — Ты кто?
        — Послушай,  — осенило ее,  — сейчас сюда придет один человек…
        — Знаешь что,  — парень отстранился от нее,  — если ты хочешь втянуть меня в свои дела, то не прокатит!
        — Постой!  — Марта вцепилась ему в руку.  — Я заплачу. Только дождись Матвея и скажи, что бомбу мы нашли, а я поехала к Дешину.
        — Кто такой Дешин?  — захлопал глазами парень.
        — Какая разница?!  — крикнула Марта и показала на джип: — Там, на сиденье, сумочка. Возьми двести баксов, только дождись Матвея!
        Марта давила на газ, с трудом разбирая дорогу. Слезы ручьями лились из глаз. Странно, но такого с ней никогда не было. Она не понимала, отчего это. С одной стороны, радость того, что осталась жива, с другой — свалившееся напряжение.
        Лишь оказавшись на улице, где располагались брошенные дома, Марта сбавила скорость и утерла лицо рукой. В тот же миг где-то над головой будто раздался гром. Она даже наклонилась и посмотрела в небо. Но оно по-прежнему было голубым. Только тут до нее дошло, что это сработало то самое взрывное устройство, которое было у нее под сиденьем. Марта неплохо разбиралась в принципах работы адских машин. Выходит, эту штуку хотели подорвать по радиосигналу! Матвей говорил, что в девяностых преступный мир и террористы сделали целый скачок в этом деле. Виной тому стало появление пейджеров, которые сменили сотовые телефоны. Марта оглянулась и увидела, как на другом конце деревни в небо поднимается черный сгусток дыма. Она посмотрела вперед. До дома оставались считаные метры. Именно в этот момент она поняла, что миновала отрезок дороги, на котором по замыслу должна была расстаться с жизнью. Выходит, тот, кто должен был отправить сигнал, находится в доме. А раз адская машинка сработала, значит, Дешин не смог обезвредить бандита, о котором говорил Матвей.
        «Так куда же я еду?» — ужаснулась она и надавила на тормоз.
        По дороге проехала «Нива». Глядя перед собой, Марта вдруг поняла, что увидела что-то очень важное, но не могла понять что. Так бывает, когда в толпе людей случайно видишь лицо знакомого человека и не можешь вспомнить, кто он. Следом за «Нивой» прогромыхал грузовик. Пытаясь понять, что послужило причиной тревоги, Марта попыталась восстановить в памяти лицо сидевшего за рулем российского внедорожника мужчины, однако отчетливо увидела вместо него Евлашкина Федора.
        — Черт!  — вырвалось у нее. Однако в тот же момент она вскрикнула и отпрянула от окна, рядом с которым возник какой-то мужчина.
        — Вот сука!  — взвыл он и рванул на себя дверцу.
        Словно во сне, Марта вдавила ногу в педаль сцепления, включила скорость и рванула машину с места. Мужчина исчез. При этом дверца стала с силой болтаться, приоткрываясь на ширину спичечного коробка и снова закрываясь. Она поняла, что рывком уронила злодея. Однако тот продолжал держаться за ручку и волочился за машиной. В какой-то момент машину тряхнуло, и Марта поняла, что мужчина отцепился. Дверца открылась и снова захлопнулась. Она перевела взгляд в зеркало заднего вида. Мужчина лежал на дороге. Ноги неестественно подогнуты. Он приподнимался на руках, открывал и закрывал рот, снова падал. Ей стало ясно, что заднее колесо проехало по нему. Марта посмотрела вперед и вскрикнула. Оттого что резко надавила на тормоз, машина встала и заглохла. То, что она не сбила стоявшего посреди дороги человека, просто чудо. Он уже едва не рухнул на капот. Спасло то, что не успела разогнаться. Неожиданно она поняла, что мужчина одет точно так же, как и Дешин. Марта толкнула дверцу и выскочила на дорогу.
        — Марта!  — Дешин вытянул руку.  — Молодец!
        Она подхватила его под руку и повела к обочине:
        — Что случилось? Почему ты в крови?
        — Этот гад оказался хитрее,  — прохрипел Дешин.  — Я под видом местного жителя вошел в дом,  — он схватился за грудь и поморщился.  — А он меня по затылку чем-то. В себя пришел от взрыва. Поднимаюсь, а этот урод к дороге идет… Кстати,  — он оттолкнул ее в сторону и оглянулся,  — надо на него наручники надеть…
        Эпилог
        — Я давно понял, что рано или поздно меня уберут,  — с тоской признался Евлашкин.
        — Кто бы сомневался,  — хмыкнул Дешин, оттирая носовым платком кровь с запястья.
        Матвей посмотрел на врача. Он сидел на земле, прислонившись спиной к забору, и с тоской смотрел перед собой.
        — А как тебя угораздило оказаться у Привезенцева?  — спросил его Дешин.
        — Просто,  — Федор зло посмотрел на полицейский «УАЗ», в котором сидел закованный в наручники Дух.  — Этот козел обманул меня, что они с друзьями собираются на Памир и нужен врач. В результате оказался в переоборудованном в медицинский пункт подвале загородного дома, где находились двое с огнестрелом.
        — Один из них оказался Духовским?  — попытался угадать Матвей.
        — Нет,  — покачал головой Федор.  — Хотя и он тоже. Но у него ранение было в ногу. Даже два, оба пулевых… Там был другой…
        — Дай еще попытку угадать,  — силясь вспомнить фамилию второго инструктора, которого он так и не увидел.
        — Он умер,  — Федор вымученно улыбнулся.  — Я думал, что меня убьют. Но они приносили каждый день в этот подвал еду и даже газеты… А вчера сказали, что нужно выполнить еще одну задачу, после которой отпустят.
        — Въехать в определенное время в эту деревню и в тот момент, когда я обстреляю депутата, оказаться у клуба,  — договорил за него Матвей.
        — Значит, эта сука должна была меня убить?  — Федор задумчиво посмотрел на ехавшую с ним в машине женщину. Ее профиль угадывался в салоне второй полицейской машины, стоявшей у автобуса, который привез бойцов ОМОН.
        Они расположились у здания администрации, в которой по горячим следам следователи прокуратуры и полиции опрашивали свидетелей. Пользуясь депутатской неприкосновенностью, Привезенцев уже укатил в город.
        — Что теперь будет?  — спросил Дешин.
        — Ты о чем?  — не понял Матвей.
        — По поводу всей этой возни с комбинатом.
        — Сход не состоялся,  — констатировал Матвей.  — Сомневаюсь, что саботаж будет проплачен.
        — Кем?  — не поняла о чем речь Марта.  — Неужели американцами?
        — Как же без них?  — вопросом на вопрос ответил Матвей.
        — Почти всех активистов задержали, транспорт арестовали,  — констатировал Дешин.  — Эта публика надолго деморализована.
        — Значит, там, на квартире, я все-таки встретилась сразу с Духовским,  — задумчиво глядя перед собой, сказала Марта.  — А что с этим полицейским?
        — Это был не полицейский,  — спохватился Дешин.  — А второй инструктор по фамилии Тартаков.
        — Козел,  — процедил сквозь зубы Евлашкин.  — Он мать чуть не убил…
        — Это я виновата,  — Марта закусила губу.
        Двери с шумом открылись, и на пороге администрации в сопровождении омоновцев появился Цыба. Несмотря на то, что двое омоновцев так завернули ему руки за спину, что он практически уткнулся лицом в собственные коленки, Матвей с ходу узнал его. Следом так же вывели Щеглова. Обоих боевиков отконвоировали в автобус, где их поджидали дружки во главе с уже допрошенным Забелиным.
        Дешин обвел всех повеселевшим взглядом:
        — Черт меня возьми, а с вами правда интересно. Только подумать, ведь сегодня мы, по сути, в этой глуши решали геополитические задачи!