Земляника Виктор Астафьев
        Рассказы
        Виктор Астафьев ЗЕМЛЯНИКА
        Подружились Ваня и Нюра с дядей Соломиным давным-давно. В ту пору они еще и в школу не ходили. Чуть не каждый день бывали ребята у реки, бегали, играли, зарывались в песок и порой купались на неглубоких местах. Особенно интересно было им наблюдать за рыболовами. Их собиралось столько, что всем не хватало рыбы и многие, просидев бесплодно полдня, а то и больше, уходили домой ни с чем. С рыбаками было интересно: иногда они рассказывали ребятам о счастливых уловах и о таких здоровых рыбинах, что Ваня и Нюра замирали от удивления. Но рыбы эти почему-то всегда срывались.
        Однажды на берегу появился незнакомый рыбак в военной, немного поношенной форме без погон. У него тоже не клевало. Рыбак скучал и сидел неподвижно, уста вившись взглядом куда-то вдаль. Он не видел, как требовательно начал нырять похожий на китайское яблочко поплавок и настойчиво закачалась вершинка удилища. Ребята не выдержали, подскочили и, задыхаясь, прошептали разом:
        - Дяденька, клюет!
        Рыбак вздрогнул и, оглядываясь по сторонам, растерянно спросил:
        - А? Что?..- он опомнился и дернул удилище. Окунь, ощетинившись, пролетел в воздухе, но от поспешного рывка сорвался и запрыгал в траве около самой воды. Ваня не растерялся и плюхнулся на окуня животом.
        Рыбак долго держал в руках зеленоватого горбача, сердито дрыгающего хвостом, и, блестя глазами, приговаривал:
        - Ах, красавец! Силен, силен! Кэ-эк он сиганул, а?- потом поглядел на улы бающихся ребят и торжественно, словно награду, протянул им окуня: - Нате, дер жите! За находчивость!
        Так завязалась дружба.
        С того памятного дня прошло несколько лет. Ребята стали школьниками, сами рыбачить научились. Ивана Павловича они по старой привычке зовут дядей Соломи ным. Он называет Нюру пичужкой, потому что у нее острый носик, круглые глаза, и хоть заплетает она волосы в куцые косички, все равно на лбу торчит хохолок, который делает ее действительно похожей на птичку. А Ваня - крепкий, лобастый, упрямый, и дядя Соломин величает его тезкой. Мама ребятишек, Надежда Николаевна, говорит, что и видом и характером Ваня похож на отца. Но правда ли это - Ваня не знает: он был еще маленьким, когда отец ушел на войну. Потом с фронта пришло письмо, которое мама до сих пор хранит в ящике, перечитывает и плачет.
        Ваня на год старше Нюры и на голову выше ростом. Учатся они в разных классах и тоже по-разному: Нюра - на пятерки, а у Вани арифметика хромает. И старается он одолеть эту самую арифметику, да терпения маловато.
        Услышал Ваня однажды, что есть такие люди, с которыми бейся - не бейся, а раз не даются им точные науки - толку не будет. И поэтому сказал маме: «Не стоит голову ломать над тем, что в нее не лезет». Но на веский Ванин довод мама отве тила: «Я вот возьму ремень да всыплю тебе в определенное место - сразу, как по маслу, пойдут у тебя и точные и неточные науки».
        Мама, она, конечно, человек хороший, пожалуй, лучше всех на свете, но понять Ваню не может. Вот дядя Соломин - тот сразу догадался в чем дело и сказал Ване:
«Э-э, друг, ты соображать ленишься, пользуешься тем, что легко дается. Так дело не пойдет!» И начал приучать Ваню соображать.
        Иван Павлович работает ревизором на пассажирских поездах и заочно учится в железнодорожном институте. Однако как-то умудряется выкроить время и для ребят: иногда в лес по ягоды с ними сходит, а то на рыбалку с собой возьмет. Нюра, конечно, рыболов так себе, прямо надо сказать - никудышный, не то что Ваня. Но ей тоже интересно бывать с дядей Соломиным. Уж очень много знает он сказок и умеет лепить из глины такие игрушки, каких даже в магазине не сыскать. Жаль только, что про войну и про свои геройские дела он мало рассказывает. Но Ваня и Нюра знают, почему: во-первых, он скромный, а во-вторых, в войну у него погибли жена и маленький сын, Славик.
        Нюра любит наблюдать за Соломиным, когда он занимается с Ваней. Решает он, решает с Ваней задачки и неожиданно спросит:
        - О чем сейчас думаешь?
        Ваня растеряется и не знает, что ответить.
        - Да так… обо всем…
        Нюра прыснет со смеху, Ваня незаметно покажет ей кулак, а дядя Соломин скажет:
        - А ну-ка, почтенный тезка, спускайся с небес и вникай в суть задачи.
        Ваня нехотя «спускается с небес», где он только что летал на разных ракетоп ланах до самой луны, и начинаег заниматься скучнейшим делом на свете - решением задач.
        Арифметика все-таки пошла на лад. Зимой, в день рождения Вани, Иван Павлович подарил ему книгу про Миклуху-Маклая и коробку конфет.
        Ваня пять дней подряд читал подаренную книгу и за это время сумел получить три двойки. Мама сильно рассердилась и пошла к Соломину, которого считала винов ником всего.
        О чем они там говорили - неизвестно, но возвратилась Надежда Николаевна совсем не сердитая и с этих пор была особенно ласкова и даже нежна с ребятами. Теперь Надежда Николаевна знает: коль нет их дома, значит, у Соломина.
        - А непоседы мои опять к родне отправились,- иногда говорит она соседям.- Ну, прямо хоть привязывай! И чем он их приворожил?
        Соседи-просмешники шутят над ней:
        - Соломин петушиное слово знает. Смотри, Надежда Николаевна, как бы он и тебя не приворожил!
        Надежда Николаевна покраснеет и только отмахнется от шутников.
        Если бы ребятам кто-нибудь сказал, что дядя Соломин не родной им человек, они бы, пожалуй, не поверили. И радостью, и детской бедой они привыкли делиться с ним.
        Вот и сегодня после утренника в школе ребята спешат к дяде Соломину, потому что мама еще на работе и дома никого нет. Впрочем, спешит только Нюра: в табеле у нее за весь учебный год сплошь пятерки, а Ваня плетется позади. У него по арифметике получилась только тройка. Ну, что ты поделаешь - не везет человеку! И кто эту арифметику придумал? Уж Ваня ли не старался? Одно утешительно - учитель ница говорит, что эту тройку можно считать с плюсом. Но все равно мама будет недовольна, ругать начнет, а дядя Соломин, может, и ничего не скажет, но все- таки нехорошо получается, с тройкой-то…
        Хозяйка, у которой снимал комнату Иван Павлович, встретила их со слезами:
        - Нету, детки, Ивана Павловича, в больнице он, ногу ему повредило…
        - К-как повредило? Где?- оторопели ребята.
        - В поездке вчера. Пассажир какой-то, подвыпивший должно быть, упал между вагонами, поймался за скобу и орет. Павлыч-то и полез человека спасать. Выручил пассажира, а самому ногу и придавило.- Хозяйка высморкалась в передник.- Ходила я в больницу. По разговорам фершалов получается, что худы дела у Павлыча, отрежут ему ногу,- хозяйка черкнула ребром ладони повыше своего колена,- вот до сих пор и отпласнут…
        Низко опустив головы, ребята ушли на берег и уселись под тополями, которые, радуясь наступившему лету, пустили в небо свежие зеленые стрелы. Ваня выводил пальцем на песке любимую цифру - пятерку, а Нюра сквозь слезы смотрела на заречный лес.
        - Вань, а земляника поспела?- вдруг тихо спросила она.
        - А я откуда знаю? Не до земляники сейчас.
        - Ты не сердись. Я это вот к чему. Если поспела - поплывем за реку, наберем и дяде Соломину отнесем…
        - Нюрка!- загорелся Ваня.- Ух, и голова у тебя!

* * * *
        В проходной будке больницы дежурил низенький курносый дед, щеголявший, нев зирая на жару, в подшитых валенках, в шапке и ватной фуфайке. Вид у него был строгий, как у начальника.
        - На передачу опоздали,- заявил он тоном, не допускающим возражений,- а свиданки разрешаются по воскресеньям да по средам с двух до шести.
        Ребята принялись упрашивать деда, хитрить, даже земляники немного предла гали, но дед твердо стоял на своем посту и на ягоды не соблазнился. В конце концов дед разозлился и прогнал их. Ваня погрозил кулаком захлопнувшейся двери будки, а Нюра бойко крикнула:
        - По-оду-у-маешь, начальник какой, а мы все равно пройдем к дяде Соломину!
        Дед не удостоил их ответом.
        Пришлось терпеливо ожидать кого-нибудь из других работников больницы. Ждали долго, истомились… Ваня отправился искать дырку в заборе, чтобы пролезть в боль ничный двор, но в это время к воротам подкатила «Победа».
        По тому, как засуетился дед, ребята поняли, что приехало начальство. Они подскочили к машине и наперебой закричали:
        - Мы к дяде Соломину, разрешите, дяденька?
        Из машины выглянул тучный мужчина с бритой головой. Строго сдвинув седые брови, он совсем не строгим тоном обратился к деду:
        - Федотыч, что за шум?
        Федотыч встал «во фрунт» и доложил:
        - Непорядок, товарищ главврач, пострелята в больницу прут, а сегодня сви данок не положено…
        Нюра не дала Федотычу договорить и так затараторила, что дед недовольно смолк.
        Главврач с любопытством посмотрел на стакан земляники в Ваниных руках и удивленно воскликнул:
        - Уже земляники набрали, ну и ну!
        Взял одну ягодку, осмотрел ее со всех сторон, бросил в рот.
        «Ишь, какой, даже не спросил… Думает, начальство - так что угодно брать можно,- с неприязнью глядя на врача, подумал Ваня.- Этот, наверно, и хочет отпласнуть ногу дяде Соломину».
        Врач раздавил ягодку языком, причмокнул от удовольствия.
        - Ты, герой, и ты, щебетуха,- кем вы приходитесь Ивану Павловичу?
        Нюра растерялась:
        - Ну кем… кем…- Но тут же нашлась и выпалила: - Мы лучшие его друзья. Вот!
        - А-а, лучшие друзья,- понимающе протянул врач,- тогда, Федотыч, ничего не поделаешь, придется пропустить. Нарушить правило во имя дружбы - не грех.
        - Непорядок это - правила нарушать. Землянику, в крайнем случае, передать можно,- буркнул дед.
        - Ничего ты, Федотыч, не понимаешь в землянике. Целебные свойства есть в ней,- сказал главврач и, озорно сверкнув глазами, скомандовал: - В машину, друзья-гвардейцы, подвезу…
        И вот они, заплетаясь ногами в полах длинных халатов, идут следом за медсес трой по больничному коридору. В нос ударяет густой запах лекарств, кругом тишина и чистота. Стакан с земляникой, потонувший в длинном рукаве халата, прилипает к потной Ваниной ладони.
        Робко вошли они в палату. В ней тоже тихо, бело, поэтому удивительно красиво выглядят на окнах живые цветы. Больные лежат на кроватях, тихо переговариваются. Двое сидят на постели и сражаются в шахматы.
        - А где же наш дядя Соломин?
        Медсестра подошла к кровати, на которой лежал, закрывшись с головой одеялом, какой-то человек, и, тронув его за плечо рукой, сказала:
        - Больной, к вам пришли.
        Человек откинул одеяло:
        - Ко мне? Кто может ко мне прийти?
        Ребята замерли, пораженные - так изменился дядя Соломин. Только позавчера были у него светлые волнистые волосы, а сейчас голова голая, стриженая, от этого лицо кажется продолговатым и уши как-то странно торчат. Но самая разительная перемена в глазах. Нет той ласковой усмешки, которая часто искрилась в них, нет и грусти. Глаза Соломина словно стекляшки - ровные, безразличные.
        Преодолевая робость, ребята двинулись к его кровати, с радостью замечая, что под тонким одеялом - обе ноги. Нюра задрожавшим голосом сказала:
        - Это мы пришли, дядя Соломин… Мы… я и Ваня.
        - Ах, вот кто ко мне пожаловал,- попытался улыбнуться Иван Павлович, с трудом потянулся с кровати и подвинул табуретку.- Садитесь, ребятки.
        Ваня и Нюра чинно уселись рядышком.
        - Ну, как дела?
        - Все на пять,- почему-то шепотом ответила Нюра.
        - Тройка по арифметике,- промямлил Ваня, угрюмо глядя в распахнутое настежь окно.
        - Как же ты это подкачал, тезка?
        Ваня только вздохнул.
        Иван Павлович потрепал Ваню по плечу.
        - Ничего, тезка… не горюй…
        Нюра толкнула Ваню под бок и повела глазами на рукав халата, где хранился стакан с ягодой.
        - Это… вот… дядя Соломин, вам,- неловко предложил Ваня подарок.
        Иван Павлович, как завороженный, протянул руки к стакану.
        - Земляника!- прошептал он и возбужденно крикнул на всю палату: - Товарищи, ребята землянику принесли!
        - Да ну! Неужели поспела?
        - Факт налицо!- Иван Павлович поднял стакан так, чтобы все видели: - Угощаю первой ягодой! Нюра, надели всех.
        Он сунул ей ложечку, и она пошла по палате, насыпая землянику в ладони боль ных. Как величайшую драгоценность, принимали ягоду больные, подолгу рассматривали ее, вдыхали аромат и растроганно благодарили:
        - Ай, спасибо, детки, вот удружили, вот обрадовали…
        - А я думаю: откуда это лесом, земляникой потянуло?- говорил Иван Павло вич,- мерещится, думаю, с тоски, а тут оказывается, первооткрыватели ягодного сезона явились… Ну, а вы сами-то почему не пробуете? Берите!
        Нюра взяла две ягодки, а Ваня заявил:
        - Ел, ел, аж опротивели.
        - Тезка, не ври. Сколько раз я тебе говорил, что вранье - последнее дело.
        - Я и не вру.
        - Нет, врешь. Это - первые ягоды, и в такую пору полный стакан набрать не так просто. Уверен, что вы только зеленцом пробавлялись. Правду я говорю, пичужка?
        - Правду.
        Ваня сконфузился, метнул сердитый взгляд на сестру и взял щепотку ягод.
        Иван Павлович откинулся на подушку, полюбовался ягодами, положил одну из них в рот и блаженно закрыл глаза.
        - Хороша!- восхищенно сказал он.
        Она была самой его любимой ягодой, эта земляника. Неприхотливая красавица, в траве она растет крупная, налитая. Отыщешь кустик, внизу на нем висит, как маленький бочоночек, ягодка на зеленой звездочке, а повыше - другая, остроносая, с белым боком. Еще выше - совсем маленькая и желтенькая ягодка. И на самой вер шинке из травы выглядывает беленький цветочек. На припеке земляника мельче. Здесь, точно багряный ковер, расстилаются по сухой земле красные земляничные листья, а сами ягодки - с золотыми крапинками..
        - Хороша!- повторил Иван Павлович.- Не знаю, как я теперь в лес с вами пойду,- добавил он и взглянул на свою неподвижную ногу.
        - Да это ерунда, дядя Соломин,- горячо заговорил Ваня.- Вон у Витьки Арта моненки отец на деревяшке и рыбачить, и охотничать ходит, а у вас обе ноги… - Увидев, что лицо у Ивана Павловича помрачнело при упоминании о деревяшке, Ваня запальчиво спросил:
        - Вы, может, не верите, что на деревяшке и рыбачить и охотиться можно? Еще как можно! Вот свожу вас к Витькиному отцу, все вместе рыбачить станем… А с ним какой случай случился, с Витькиным-то отцом,- захлебываясь, продолжал Ваня.- Пошли они, Витька с отцом и еще один парнишка. Взяли бредень…
        - На деревяшке - и с бреднем? Ты что-то, тезка, того, перехватил…
        - Не верите?
        - Он правду, правду говорит,- подтвердила Нюра.
        - И что же дальше?- с интересом спросил Иван Павлович.
        - Ну вот, пошли они, бродили-бродили, рыбы поймали, уху сварили, наелись и спать легли. Витькин отец деревяшку отвязал и к огню сушить положил, а ночью и загори у него тужурка на спине. Артамоненко как заорет, ребята перепугались спросонья - и бежать. Он цап-царап, деревяшка отвязана, а тужурка на все пуго вицы застегнута. Расстегивать некогда, и ребята удрали, а спину жжет. Но Артамо ненко не растерялся, запрыгал на одной ноге к реке - и бултых в воду во всем…
        В палате хохотали, смеялся от всей души и Соломин.
        - Значит, пацаны наутек, а он бултых в воду? О, чтоб вам…
        Лежавший в углу больной держался за живот обеими руками и радостно взвизгивал:
        - Ой, уморили, ой, швы разойдутся…
        Иван Павлович вытер краешком простыни выступившие от смеха слезы, и, отды шавшись, сказал:
        - М-да-а, вообще-то смешного тут мало. Да что с вас спросишь - ребятишки вы и есть ребятишки. Ну ладно, с этим Витькиным отцом вы меня обязательно познако мите. А сейчас бегите домой… Еще вот что: в следующий раз принесите мои книги, а то я занятия забросил.- Иван Павлович прижал детей к своей широкой груди, отпустил и сказал: - Ну, бегите, бегите… дорогие.
        Ребята направились к двери, но в палату вошла Надежда Николаевна. Они оста новились, удивленные и обрадованные. Надежда Николаевна немного смутилась и, торопливо завязывая тесемки на рукаве халата, проговорила:
        - Заболтались вы здесь. Я уж вас потеряла.
        - Добрый день, Надежда Николаевна,- радостно улыбаясь, приподнялся на кро вати Соломин.
        - Здравствуйте, здравствуйте, Иван Павлович. Я на минуточку, вон за чадами, ушли и ушли,- будто оправдываясь, сказала Надежда Николаевна и положила на тум бочку небольшой сверток.- Что это на вас за напасти?
        - Да вот, видите, угораздило…
        Ребята были очень довольны тем, что и мама догадалась прийти проведать дядю Соломина. Им расхотелось идти домой. Оба приготовились слушать, о чем же будут говорить мама и дядя Соломин. Но разговор оказался неинтересным: о самочувствии Ивана Павловича, о том, как кормят в больнице, о домашних делах Надежды Никола евны. Словом, о всяких пустяках. Только непонятно, почему об этаких пустяках они - мама и дядя Соломин - говорят с воодушевлением и в глазах обоих - радость… И ребятам вдруг тоже почему-то стало еще радостнее.
        - Нюр, глянь,- шепнул Ваня сестре и показал на больного, который, полулежа в постели, с интересом читал книгу.- Усы как у Чапая. Такие же закрученные.
        - Подойдем?- предложила Нюра.
        Усач, увидав подошедших ребят, отложил книгу.
        - Так, значит, поспевает земляника?- с добродушной улыбкой спросил он.- Ну, и много ее нынче? Здорово, поди, цветет?
        - Белым-бело, дяденька, особенно на бугорках, только вот спелых ягодок еще мало.
        - Рановато. Вот с недельку пройдет, тогда она дозреет. Земляника солнце любит. На солнышке-то она наливается не по дням, а по часам…
        - Ничего страшного, Иван Павлович,- донесся до ребят голос мамы,- у нас инвалидам почет, а вы поправитесь, и все будет хорошо. Вы вон какой сильный и… умный…
        - И на малину урожай хороший должен быть,- продолжал усач.- В масленицу снег здорово валил.
        - А если в масленицу снег здорово идет, то от этого малины много бывает?- с интересом спросила Нюра.
        - Примета такая. Есть и другие приметы. Как, например, угадать назавтра погоду, знаете? Если вечером на небосводе заря красная, то завтра жди ветер, а если на горизонте густые облака и солнце садится за них - то завтра, верняком, будет дождь, да мелкий-мелкий, такой нехороший, надоедливый. Еще есть, ребята, лесные приметы. Заблудишься в лесу, а приметы и помогут обязательно выбраться.
        Это было интересно. Ваня и Нюра все свое внимание сосредоточили на том, чтобы запомнить приметы.
        А Иван Павлович с Надеждой Николаевной все говорили и говорили.
        Бывает так: пройдет лесной пожар и начисто слизнет ненасытными языками все живое на пригорке. Стоит пригорок, маячит, весь черный, неприветливый. Но про ходят года. Ветер наносит на пригорок семян с окружающего леса, щедро посеет их на черную, потрескавшуюся землю. И глядишь, весной после обильного дождика нас тойчиво пробиваются из-под черных пней и уродливых валежин бледные, но упрямые ростки и настойчиво тянутся к солнцу. Скромно укрывшись от глаз, между узловатых корней начинает наливаться и зреть первая ягода - земляника. И зацветает при горок вновь! Будут шуршать на нем молодые кудрявые березки; от утреннего прохлад ного ветерка затрепещут листья на робких осинках; приподнимется на гибких ветвях колючий малинник, празднично зарозовеет кипрей, крепко уцепятся за землю молодые лапчатые пирамидки пихт и елочек.
        Все это, радуясь простору, будет тянуться к солнцу, разрастаться так, что сразу и не пробраться сквозь густо сплетенные кусты, травы, цветы. И только внизу, укрытые от глаз, еще долго будуг лежать, напоминая о пожарище, обгорелые валежины, но и они со временем сгниют, развалятся, уступив место свежей, молодой поросли…
        - Ну, вот что, ягодники,- сказал усач, рассказав о всех приметах, которые знал.- Отправляйтесь-ка домой, сейчас у нас главврач с обходом пойдет.
        - Идите, идите,- сказала и мама.- Я сейчас. Я догоню вас.
        Ребята помялись немного у двери: нельзя ли еще минутку побыть в палате? Но никто их не задержал. Они вздохнули и вышли.
        По коридору расхаживал главврач, заложив руки за спину.
        - Ну, как, друзья-гвардейцы, повидались с дядей Соломиным?
        - Повидались, спасибо,- ответила Нюра и, помедлив, спросила: - Дядя доктор, ногу ему будете отрезать или нет?
        - Хм… Это зависит от того, как вы его земляникой подкармливать будете.
        - Земляникой!- обрадовался Ваня.- Да мы каждый день и лес ходить станем и рыбы наудим, он еще рыбу любит, только вы не режьте ему ногу. Ладно?
        - Постараемся, друзья-гвардейцы, постараемся сохранить вашему дяде ногу,- взъерошив волосы на головах ребят, вздохнул главврач и пошел в палату, из которой они только что вышли.
        Во дворе Нюра остановила брата и предложила:
        - Вань, давай всех ребят с нашей улицы сговорим за земляникой? Много в боль ницу принесем.
        Ваня постукал пальцем по голове и серьезно проговорил:
        - Крепко у тебя тут, Нюрка, варит…
        Дед в проходной хотя и бурчал, но встретил их сейчас совсем по-иному:
        - Пронырнули все-таки, пострелята!.. Ладно уж, ходите, особая вам статья, товарищ главврач велел пропускать вас беспромедлительно.
        Ребята поблагодарили деда и пошли вначале медленно, но потом, не удержав шись, припустили во весь дух. Под белыми воротничками от быстрого бега у них тре петали галстуки цвета спелой земляники.
        1952