Встреча Виктор Петрович Астафьев
        Виктор Петрович Астафьев
        Встреча
        (Из романа «Прокляты и убиты»)
        Ничего, никаких посылок никуда и никогда не отправлял Щусь, последнее время и писать бросил, чего, говорит, писать, сам скоро явлюсь в Вершки, больше-то некуда ехать. «Осиповцы» - осталось их четверо, посовещались, явились к майору, давай, говорят, денег, мы сами посылку снарядим твоей семье:
        - Посылку? Зачем?
        - Да обносились же там, обтерхались.
        - А-а, конечно, конечно.
        - Чего купить и отправить-то, товарищ майор?
        - Купить? Купить? Надуваловка! На честь и совесть давите, а сами немцев ограбите или украдете чего…
        - Да вы, что, товарищ майор?!
        - Да ничего! Я с вами наслужился и навоевался.
        - Квитки принесем. Чего купить-то?
        - А я откуда знаю.
        - Валерия Мефодьевна кофты, юбку носит. Полотна купим.
        - Покупайте, мне-то что?
        - А ребятишки, мальчик же и девочка у тебя.
        - Ага, мальчик и девочка.
        - Возраст-то какой?
        - Возраст? Малы еще.
        - Ладно, товарищ майор, с тобой каши не сваришь, мы сами сообразим, что посылать.
        - Соображайте, коли осталось, чем соображать.
        И снова Щусь спал и пил, пока не пришла пора ехать, все обнимаются, целуются, плачут, он вдалеке стоит, в пустоту смотрит, на боку полевая сумка, в ней скомканное полотенце белеет, ручка от бритвы иль пробка флакона с одеколоном любимым высовывается.- Алексей, я тебе чемоданчик собрал,- как глухому орет Барышников.
        - Зачем?..
        - Повредился войной майор,- качая головой, говорили солдаты, и такой вот поврежденный он и явился в Вершки, Домна Михайловна вскрикнула, увидев его в окно, Валерия Мефодьевна на крыльцо выскочила: «Что ж ты без предупреждения, встретили бы»,- хотела крикнуть, а он и шагу не прибавил, идет, новый чемодан волочит, поднял голову, узнал вроде бы, виновато и жалко улыбнулся, не бросая чемодана, приобнял ее, в доме Домну Михайловну в щеку чмокнул, на ребятишек посмотрел, кивнул на чемодан: «Подарки там…»
        Вот этого она ждала и боялась. Отчуждение от всех и от всего началось у него еще в ту пору, когда он маялся на побывке в Вершках после госпиталя. «Стелить-то вместе?» - хотела пошутить Валерия Мефодьевна уже ночью, когда отгуляли встречу, и брат Валерии Мефодьевны все приставал; «Алексей, расскажи, чё там было на войне-то?» «Кровь и смерть, чего ж тут интересного?»
        Утихли в доме, уснули ребятишки, подошел к кроватке, посмотрел на сына и вроде бы вспоминал напряженно, кто этот мальчик, откуда и как его зовут, возле дивана, перед Аленкой встал на колени, дотронулся до светлых ее пушистых волосиков, тихо сказал: «Тогда, в Осипово, совсем маленькая была, а сейчас уж девочка…» Долго не ложился, не раздеваясь, сидел в ее ногах, все ниже и ниже склоняя голову. «Зачем я тебе?- медленно и тихо произнес.- На мне столько крови, столько грязи, я сам себе противен и никого мне не надо, и никому я не нужен…» «Нужен!- жестко сказала она.- Мне нужен, детям своим, у тебя ведь дети есть. Вспомни!..» «Да, да! Дети!- долго молчал, долго клонил голову и вникуда сказал: - Зачем, почему поубивало друзей. Так много людей хотело жить, а я не хотел…»
        Она резко взнялась с постели, накинула халат, крутнула на затылке волосы и пошла в куть, чем-то гремела, чего-то искала. «Мама, где водка?» «Да зачем те водка в таку пору?..» Пришла, со стуком поставила бутылку на свой и отца письменный стол, сердито налила и подала ему полный стакан. «Не могу!- покрутил он головой.- Не хочу». «Пей!»- Валерия Мефодьевна и себе налила полный стакан, рубанула им в стакан Алексея и долго, трудно, с отвращением тянула зелье из стакана, потом задохнувшаяся сидела, зажав ладонью рот, и настойчиво ждала, когда выпьет он.
        Деваться было некуда, он махом выплеснул в себя водку, взял с тарелки жопку от соленого огурца, вспомнил о жене и дал ей рыльце огурца.
        В ту ночь они напились до бесчувствия, обнявшись, плакали в голос, что волки в лесу выли, пугнули Домну Михайловну, заглянувшую к ним, потом Валерию Мефодьевну начало рвать, и не рвало, выворачивало ее. Ослабевшая, мокрая, дрожащая, она уснула на диване рядом с Алексеем.
        Когда проснулась, долго ждала чего-то. Алексей проснулся, нашел ее глазами и опять по-щенячьи виновато улыбнулся. «Вот ждала, ждала мужика, с усмешкой заговорила Валерия Мефодьевна,- а он и не вспомнил о бабе». «Всему свой час,- как говорил Васконян, еще в здешнем месте, где вот он сейчас?» - подумал Щусь и с усмешкой посмотрел на небо.
        1987