Город, над которым не светит солнце Андрей Александрович Арсеньев
        Расследуя убийство, опер Борис Хромов отправляется с напарником в небольшой городок, в котором несколько лет назад произошло аналогичное преступление. Проблемы в личной жизни, существующая зависимость и повторяющийся изматывающий сон не позволяют ему трезво взглянуть на череду необъяснимых совпадений, отсылающих его в прошлое, которое он не помнит. Но почему? Что от него скрывают? Или пугающие события всего лишь плод воспалённого воображения? В этом Хромову ещё только предстоит разобраться. Содержит нецензурную брань.
        Андрей Арсеньев
        Город, над которым не светит солнце
        Изъять себя из времени,
        Словно ногу из пыльного, тесного стремени,
        И шагать себе прочь в никуда отовсюду,
        Не заботясь о том, чтобы залезть вперёд батьки
        в пунцовое пекло,
        Не боясь опоздать на важнейшее «хуй знает что»,
        Лишь одно сознавая -
        поезд вышел из пункта А в пункт Б.
        Егор Летов
        Пролог
        Мальчик бежит по улице провинциального городка. Его преследует человек с замотанным белой тряпкой лицом. Из-под тряпки торчат чёрные глаза, непрерывно следящие за убегающим ребёнком. На улицах города полно людей, и мальчонка подбегает к каждому прохожему. Дёргает за рукава, просит помочь спастись от страшного преследователя, но перепуганного ребёнка будто не замечают.
        Раскалённое как радиатор солнце плавит асфальт, и подошва полукед липнет к нему, отчего убегать становится ещё тяжелее. Но мальчик не сдаётся. Он знает, что если мумия догонит его, то случится что-то очень нехорошее.
        Ребёнок вбегает в гастроном. Проносится мимо покупателей к дальнему прилавку. Оборачивается и видит, как мумия входит следом, не отводя своего чёрного взора. Мальчик забегает за прилавок, и, к его удивлению, толстая продавщица не пытается его остановить. Он распахивает деревянную дверь и оказывается в длинном коридоре. Вокруг тишина. Только сейчас ребёнок замечает, с какой силой сжимает осколок бутылки в правом кулаке. Утром по радио передали, что сегодня представится возможность наблюдать солнечное затмение. Поистине грандиозное событие космического масштаба. И он - десятилетний мальчик - станет свидетелем этого уникального явления. Он даже планирует подняться на заброшенную водонапорную башню за железнодорожным вокзалом. И увидеть…
        За спиной слышится скрип петель. На мгновение в коридор врывается шум людного зала гастронома. Но эти люди не придут на помощь. Они ничего не замечают. Дверь с грохотом захлопывается, и тихий ужас начинает поедать сознание ребёнка.
        Шаркающие шаги. Сбивчивое дыхание, вырывающееся сквозь ткань на лице, всё ближе. Ближе. Мальчик боится оборачиваться, и он резко срывается с места. Бежит по тёмному коридору, но он бесконечный, и подсвечиваемый ярким полуденным солнцем дверной косяк в конце коридора кажется недосягаемым. Ребёнок чувствует усталость Ещё чуть-чуть, и он рухнет без сил.
        Шаги и грузное дыхание нагоняют.
        Рука тянется к ребёнку.
        Мальчик оборачивается, но тут же жалеет об этом. Мумия в длинном тряпичном плаще совсем близко, и цепкие пальцы почти хватают мальчишку за куртку, но, собрав остатки сил, он ускоряется и наконец налетает на дверь. Вываливается на улицу вместе с ней и падает на пыльную мостовую. Прохожие просто перешагивают через него, как через кучку собачьих какашек. Мальчик смотрит на небо и видит, как луна на половину поглотила солнце.
        Солнечное затмение начинается. Надо успеть!
        Ребёнок поднимается с надеждой, что мумия останется в коридоре. Что ужасный человек в плаще, с замотанным лицом не преследует его, и можно спокойно отправляться на водонапорную башню и любоваться солнечным затмением. Но нет, мумия выходит из дверного проёма и направляется к нему.
        Бежать.
        Мальчуган перебегает дорогу в неположенном месте. Водители даже не гудят в клаксоны, не пытаются сбросить скорость. Мчится к зданию вокзала. Взбегает по его огромной лестнице. Над большими двойными дверями написано название города, но ребёнок не может его прочитать. Каждый раз, когда он убегает от мумии, он пытается прочитать буквы, но каждый раз ему это не удаётся. Текст расплывается.
        Тёмный осколок по-прежнему зажат в кулаке. Края больно врезаются в плоть, но ребёнок этого не замечает. Главная цель - убежать от мумии.
        Мальчик распахивает двери вокзала, пробегает через зал ожидания, наполненный пассажирами, затем выскакивает на перрон и осматривается по сторонам. Приближающихся поездов не видно. Мальчик прыгает на рельсы и ныряет в заросли кустов, растущих вдоль железной дороги. Ещё немного, и он окажется у водонапорной башни. Там есть взрослые, они тоже наблюдают за солнечным затмением. Они должны помочь.
        Луна почти полностью съела солнце. С каждой секундой становится темнее.
        Он вылезает из кустов и бежит по тропинке, ведущей к водонапорной башне. Оборачивается…
        В этот момент нога цепляется за торчащие корни, и мальчик падает. Осколок впивается в ладонь, оставляя глубокий квадратный порез. Мумия хватает ребёнка за ногу и оттаскивает с тропинки.
        Солнце исчезает с небосвода.
        Глава 1
        Глаза. Они с трудом открываются. Яркий свет сентябрьского солнца прорывается сквозь тонкий тюль и ослепляет его. Борис вновь опускает веки, нехотя стягивает с себя одеяло и с трудом садится на диване. Он трёт пальцами глаза. Голова тяжёлая. Сколько книг начинается с того, что главный герой просыпается с похмелья? Сотня? Может, две? Вот и он сейчас чувствует себя сраным книжным героем, которому тяжело оторвать бренное тело от дивана. Но он всё же находит силы и встаёт. Голова начинает кружиться, и Борис разводит руки в стороны, чтобы не потерять равновесие. Ощущает себя фигуристом, который только что выполнил тройной аксель и слегка ошибся при завершении этого сложного прыжка. Спустя минуту пол перестаёт убегать из-под ног, и мужчина выпрямляется, слегка тянется и слышит, как хрустит весь позвоночник. Через два часа ему нужно быть на службе, до отдела идти минут пятнадцать, можно не торопиться. Борис плетётся в кухню.
        Живёт он один. В двухкомнатной квартире. Жена ушла три года назад, забрав с собой десятилетнего сына. Причина? «Ты постоянно пропадаешь на службе! Тебя никогда не бывает дома. А в последнее время ты стал слишком агрессивен и замкнулся в себе. Что с тобой не так? В кого ты превращаешься? Я решила, что некоторое время мы должны пожить отдельно». Вот это «отдельно» длится уже три года. Да, он поздно приходит с работы, иногда слишком поздно. Он не отрицает, что стал слишком агрессивным и замкнутым, но связано это с напряжённой работой, а быть оперуполномоченным уголовного розыска действительно слишком стрессово. Возможно, ещё одна причина его подавленного и агрессивного состояния - амфетамин, к которому он пристрастился шесть лет назад, когда работал в отделе по борьбе с оборотом наркотиков. Но всё это не мешает ему каждое воскресенье видеться с сыном и периодически созваниваться с женой, даже несмотря на то, что почти каждая их беседа заканчивается руганью, и обещанное когда-то возвращение каждый раз откладывается.
        Борис стоит в центре кухни и смотрит в окно. Он высокий, худой, слегка горбится. Чёрные волосы торчат в разные стороны, а серое лицо помято, словно старая, пожелтевшая газета. Яркое солнце заставляет щуриться, и от этого голова становится ещё тяжелее. Он вчера напился. Коллегу застрелили во время выполнения служебного задания, и Борис помянул сослуживца так, что не помнит, как оказался дома. Опер запускает руку в карман брюк, которые так и не снял вчера вечером, и достаёт мятую пачку сигарет. Прикуривает. Его тут же рвёт в раковину, и он включает холодную воду, смывает непереварившиеся остатки вчерашних поминок и умывается. До начала рабочего дня больше полутора часов, так что ещё нужно успеть зайти к торгашу и прихватить хотя бы пару грамм амфетамина. Тогда похмелье моментально спадёт, настроение улучшится, а работоспособность мгновенно увеличится в разы.
        Он идёт в коридор, ищет в карманах куртки телефон. По памяти набирает номер.
        - Алло, - слышится в динамике заспанный юношеский голос.
        - Ты дома? - спрашивает Борис и, не дожидаясь ответа, продолжает: - Я зайду скоро.
        - Привет… Извините, сегодня никак, - робко отвечает собеседник. - У меня проблемы…
        - Проблемы индейцев шерифа не волнуют, - говорит Борис. - Слышал такое выражение?
        Ему начинает надоедать этот сосунок, задницу которого он спас от тюрьмы года четыре назад. Тогда торгашу было шестнадцать лет, и Борис поймал его на контрольной закупке. Но передумал сажать юнца и решил сделать его своим личным поставщиком бесплатного кайфа. Он закрывает глаза на то, что парень торгует наркотиками в доме по соседству, но безвозмездно берёт у него, что хочет и когда хочет. Конечно, Борис не наглеет, но и отказывать себе в удовольствии не позволяет.
        - Нет, не слышал, - дрожащим голосом отвечает продавец. - У меня правда проблемы, я должен своему поставщику.
        - Я ещё раз повторяю, - буквально полсекунды, и оперуполномоченный взорвётся, - срать я хотел на твои проблемы! Ты это понимаешь? Если ты сейчас не сделаешь так, как я говорю, то у тебя появятся проблемы со мной. Дома будь! Я зайду скоро. Считай, что к тебе сейчас зайдёт участковый для профилактической беседы, как с человеком, стоящем на учёте.
        Борис обрывает разговор и убирает телефон в карман куртки. Идёт в ванну и моет голову. Это помогает немного отвлечься от похмельного синдрома, но желание наркотика не покидает опера. Он вытирает волосы полотенцем, приглаживает их руками, затем выходит из ванны и смотрит на наручные часы. Начало девятого. Борис находит на полу чёрную рубашку, надевает её и замечает, что она настолько мятая, что её будто только что вынули из стиральной машины, только вот никакого запаха Альпийских гор не наблюдается. Решает не придавать этому значения, всё же его задача - ловить убийц, и сейчас нет времени на то, чтобы ещё утюжить рубашку.
        Взглядом ищет наплечную кобуру. Она висит на покосившемся стуле. В ту же секунду Борис поддаётся панике - он не видит в кобуре табельного пистолета. Мысленно успевает подготовиться к головомойке от начальства (а то и к чему посерьёзнее), но через мгновение тревога проходит - пистолет всё же на месте. Хромов надевает кобуру, берёт в руку кожаную куртку. Ему нравится, что все видят его пистолет под мышкой. Всегда нравилось.
        Прикуривает сигарету в квартире и выходит на лестничную площадку.
        Он очень много курит. Надо срочно бросать.
        Делает несколько шагов к лестнице и замирает, держа дымящуюся сигарету у рта. Прислушивается. Сначала опер приходит к выводу, что ему слышится. Слуховая галлюцинация, как последствие похмельного синдрома. Но детские всхлипывания повторяются. Тогда он подходит к лестнице и медленно спускается. Борис старается ступать по лестнице как можно тише, не хочет, чтобы его услышали. Его начинает подташнивать, но, остановившись и вцепившись в перила, он сдерживает позыв. После продолжает спускаться. Хныканье становится громче и отчётливее, и у полицейского не остаётся сомнений, что звук издаёт соседская девочка. Затем он слышит мужской голос: «Тише, тише. Ведь ты не хочешь, чтобы мама узнала о нашей игре. Тише», - голос отчима девочки.
        Они въехали в квартиру этажом ниже два года назад. Сначала появилась потрёпанного вида женщина, лет тридцати, с дочкой, а затем у неё нарисовался ухажёр, старше женщины лет на пятнадцать. Борису он сразу не понравился. Выглядит этот ухажёр как алкаш со стажем. Безработный. Судим за разбойное нападение на ларёк в девяностых. А то, как отчим постоянно смотрит на свою падчерицу, всегда напрягало опера. Он видит во взгляде отчима что-то грязное. Похотливое.
        Борис быстро сбегает вниз на два пролёта и видит то, что и рисовало воображение. На узкой площадке между этажами стоит соседская девочка, ей девять, не больше. Она плачет, склонив голову, за спиной висит огромный школьный рюкзак. Кажется, что он больше девочки. Мужик её матери запустил руки падчерице под платье. Солнечный свет попадает на искажённое похотливой гримасой лицо отчима, освещая так, что он похож на святого с иконы.
        Он замечает Бориса и тут же получает крепкий удар в челюсть. Моментально теряет сознание и падает на бетонный пол. Оно и немудрено, всё же Борис - кандидат в мастера спорта по боксу.
        Девочка стоит рядом. Она вся дрожит.
        - Мать дома? - спрашивает капитан, и девочка кивает. - Позови её сюда.
        Малышка утирает слёзы и бегом поднимается по лестнице. Борис слышит, как она звонить в дверь. Опер пинает растлителя в бок. Сильно. Но тот не приходит в себя. Ещё пинок. Полицейский хочет забить до смерти этого ублюдка, но останавливает себя. Поднимает куртку и достаёт из кармана телефон.
        - Дежурный слушает, - доносится из трубки.
        - Здорово, Петрович. Это Хромов. Твоя смена что ли?
        - Да, моя, - расслабившись, отвечает дежурный. - Чего тебе, Хромов?
        - Пришли наряд ко мне. Только побыстрее давай.
        Дежурный некоторое время молчит, затем спрашивает:
        - А куда к тебе-то?
        - Домой ко мне, - раздражённо отвечает Хромов. Не нравится он Борису.
        Борису в принципе не нравятся люди. Вот, например, этот педофил. Как такой урод может кому-то нравиться? Как человек, он мерзок. Его образ жизни, цель его паршивого существования мешают жить положительным людям. Он алкоголик, нигде не работает, скорее всего, избивает свою сожительницу и насилует её малолетнюю дочь. Зачем это существо ходит по нашей планете? Зачем оно живёт? Если Создатель есть, и он действительно сотворил человека, то зачем создавать вот таких мразей? Ответ прост: никакого Создателя нет. И поэтому люди сами определяют для себя, что такое хорошо и что такое плохо. Следуют только своим собственным интересам и желаниям.
        - Что у тебя случилось? - спрашивает Петрович.
        - Педофила я задержал. Всё, жду наряд.
        Борис убирает телефон обратно в карман. В этот момент девочка приводит маму. Та спускается по ступеням, сгорбившись, с понурой головой, держит дочку за руку. Полицейский замечает замазанный тональным кремом синяк на левой скуле женщины. Борис видит её каждый день. Ей не больше тридцати пяти, симпатичная. Но нищета и жизнь с таким мерзавцем превратили её в потухшую и непривлекательную женщину.
        - Привет, Борис, - её взгляд скачет с полицейского на лежачего сожителя. - А что тут случилось? - и потухшая женщина бросается к лежачему насильнику, как медсестра к раненному на поле боя солдату. Трясёт его. Прижимается к его груди. Плачет.
        Хромов качает головой. Он не понимает, как можно так сильно любить этого ублюдка.
        - Мужик твой дочку твою насилует, - спокойно произносит опер и прикуривает сигарету. - Я его арестовываю, пока по сто тридцать пятой. Сегодня придёшь ко мне и напишешь заявление.
        - Нет-нет. Этого не может быть! Какая тридцать пятая? - недоумевает женщина. - Я не буду писать заявление. Это ошибка.
        - Нету тут никакой ошибки! - Борис со злостью бросает сигарету на пол. - Задержал я его на месте преступления. Так что придёшь и напишешь.
        - Не пойду.
        - Дура ты, - Борис никак не может понять, зачем она защищает эту мразь. - Дело твоё. Можешь не приходить, если дочку совсем не жалко. А мне и так оснований хватит, чтобы посадить его.
        По лестнице поднимаются два молодых человека в полицейской форме. Оба с сержантскими погонами. Они подходят и интересуются, что здесь происходит. Борис показывает удостоверение, но полицейские и так его узнают, и опер вкратце рассказывает о событиях. Патрульные надевают наручники на педофила. Он приходит в себя, начинает что-то бубнить и вырываться, но его крепко держат. Борису предлагают подвезти его до отдела, но он отказывается, и все расходятся.
        Капитан остаётся один. В подъезде тихо, словно бы только что ничего криминального здесь и не происходило.
        Вспоминает сон про мальчика. И Хромов - человек, который, сколько себя помнит, был убеждённым атеистом и никогда не верил в приметы или вещие сны - начинает задумываться о связи между сном и событиями, случившимися с ним только что.
        Он смотрит на часы. Уже девять, пора на службу, но ещё нужно зайти к торговцу. Борис спешно спускается, толкает железную дверь и выходит из подъезда.
        Глава 2
        На улице оказалось не так тепло, как предполагал Борис. Выходя из подъезда, он надевает куртку. Теперь пистолет не виден каждому взору, и из-за этого опер чувствует некую досаду. Направляется через детскую площадку к пятиэтажному дому, в котором живёт продавец. Борис думает о том, что надо позвонить жене. Поговорить с ней. Поговорить нормально. Не пытаться доказать ей свою правоту или ставить под сомнение её решение «пожить отдельно», хоть он считает, что супруга не права. Возможно, после интеллигентного разговора они всё-таки смогут решить свои проблемы. Капитан понимает, что основной причиной разлада стало его пристрастие к наркотику. Ещё давным-давно он где-то вычитал, что из-за частого употребления психика очень сильно расшатывается, врачи даже придумали специальный термин - «амфетаминовый психоз». Борис твёрдо решает завязать с наркотиками, прямо сегодня. Сейчас он употребит последний раз только для того, чтобы снять похмельный синдром. Он и так стал слишком унылым и раздражённым. За последний год потерял десять килограмм, вечно недоволен, а безэмоциональное лицо словно вылеплено из серого
пластилина. Полицейский уверен, что, когда он бросит амфетамин, всё непременно наладится.
        Он не замечает, как доходит до дома продавца и уже звонит в домофон. Из динамика два раза вырывается пиликающий звук, а затем раздаётся сигнал, разрешающий войти. Борис тянет железную дверь.
        В подъезде слишком жарко и влажно. Из подвала вырываются клубы пара, поднимая уровень влаги до максимума. Борис ступает по узкой лестнице. Под окном висит вереница почтовых ящиков, а рой мух, кружащих рядом, издаёт громкое жужжание, которое через секунду впивается в мозг, и его становится невозможно вырвать из головы. Хромов ускоряет шаг, прорывается сквозь полчище летающих насекомых. Они ударяются о его лицо, заползают в волосы, которые давно потеряли здоровый блеск и скоро начнут выпадать целыми пучками. Мужчина размахивает руками, пытаясь разогнать мух. И ему это удаётся.
        Поднявшись на четвёртый этаж, Борис тянет руку к звонку, но внезапно открывается дверь, и на лестничную площадку выходит молодой человек. Выглядит юноша так, будто только переболел желтухой: весь бледно-жёлтый, с мешками под глазами, тощий, щёки впалые. Полицейский смотрит на него с нескрываемым отвращением. Он не любит и не уважает торговцев наркотиками, хочется удавить каждого, размазать пальцем по стене, как серую мясную муху. Помнится, этот щенок ещё четыре года назад скулил как собака, стоя на коленях в кабинете Хромова и умоляя отпустить его. А сейчас он будто всем своим видом показывает, что он херов наркобарон, словно он один контролирует оборот всей наркоты в Санкт-Петербурге. Он посадит этого торгаша, точно посадит, но… не сегодня.
        - Держите, - сальный торгаш протягивает пакетик с грязно-белым порошком. - Больше дать не могу. Свои проблемы.
        Хромов берёт гриппер, смотрит на него, затем переводит взгляд на юношу.
        - Тут и грамма нет, - Борис представляет, как достаёт табельный пистолет и стреляет в лоб сосунку, в упор. - Ты это будешь своим малолетним клиентам впаривать. Неси ещё.
        Лицо продавца излучает страх перед представителем власти, и Борису это нравится. Но он видит на восковом лице парня что-то ещё. Похоже на ненависть.
        «Пускай он меня ненавидит, - думает Хромов. - Но здесь я - власть. Я - закон!»
        Торгаш скрывается за дверью и через полминуты протягивает ещё один пакетик. В нём уже значительно больше, и Борис чувствует прилив положительного настроения. Он убирает грипперы в карман, молча разворачивается и спускается на этаж ниже. Останавливается у окна и прислушивается. Слышит, как закрылась дверь.
        В окно упираются ветки дикой яблони, и только лёгкий скрежет веток о стекло нарушает тишину подъезда. Воровато озираясь, Хромов достаёт из кармана пакетик меньшего размера и высыпает всё содержимое на ладонь. Моментально разносится запах палёной покрышки, смешанный с ароматами фиалки и тряпок, вымоченных в моче. Стараясь не вдыхать смрад, источаемый амфетамином, Борис заталкивает наркотик в нос и шмыгает, словно хочет проглотить сопли. Горький порошок проваливается в глотку, капитан скручивается и упирается руками в колени. Кашляет так, будто хлебная корка встала поперёк горла. Из глаз льются слёзы. И всё это удовольствие сопровождается рвотными позывами. Но через несколько минут он чувствует, как отступает похмельный синдром. Мысли проясняются, а переутомление и недосып, которыми Борис страдает постоянно, исчезают без следа. Он глубоко вдыхает воздух носом и спускается вниз.
        Навстречу поднимаются два мужика. Хромов смотрит на их лица, и ему кажется, что он их где-то видел. Точно! Эти дурики из центрального РУВД. Но какого хрена они забыли на окраине Петербурга? Завидев Бориса, они настораживаются. Один достаёт удостоверение и раскрывает его.
        - Полиция, - он смотрит прямо в глаза опера, не узнаёт. Но оно и к лучшему. - Вы в этой парадной проживаете? Предъявите ваши документы.
        - Всё нормально, ребята, свои, - Хромов вынимает из куртки своё удостоверение. Амфетамин действует так сильно, что Борис ощущает озноб по всему телу, лоб покрывается испариной, а из носа текут сопли, вперемешку с порошком.
        Некоторое время полицейские с интересом разглядывают удостоверение Хромова. Выглядят, как два полоумных, впервые увидавших телевизор. Чего они там хотят увидеть? Новый выпуск «Ну, погоди!»?
        - Ладно, извини, - наконец произносит один из полицейских.
        Они обходят Хромова и поднимаются по лестнице. Он убирает удостоверение в карман и спрашивает:
        - А вы-то тут какими судьбами? - Борис смотрит на них снизу вверх и улыбается.
        - Информация есть, - отвечает тот, который разглядывал документ, - что тут наркотиками торгуют.
        - Какой кошмар, - Хромов понял, что сегодня его точка закроется, и немного приуныл. Но с другой стороны это и хорошо. Всё равно он решил бросать эту пагубную привычку. Он шмыгает носом. - Ну, вам удачи.
        Они одновременно кивают, как какие-то нелепые мультяшные герои, и поднимаются дальше. Борис слышит, как полицейские звонят в дверь торгаша, затем стучат и громко требуют впустить их.
        Хромов спускается и выходит на улицу.
        До двадцать седьмого отдела полиции он доходит быстро. Эффект от наркотика сильный, и в голове смешивается миллион мыслей. Но из роя дум он выковыривает всего две: звонок жене и прощание с наркотой. Страшно. Страшно представить, как он будет жить без амфетамина - единственной опоры и поддержки в любых сложных жизненных ситуациях.
        Борис не замечает, как оказывается перед ступенями двухэтажного кирпичного здания. Он поднимается и открывает массивную металлическую дверь.
        Слева тянется стекло с маленьким окошком посередине. Сверху красуется красная надпись: «Дежурная часть». На стене справа, рядом с информационной доской, висит портрет убитого сотрудника с чёрной лентой в углу. Под фотографией надпись: «Васюткин Е. Э. Благодарим за доблестное несение службы. Помним. Любим. Скорбим». Борис знает, что через сорок дней фотографию снимут и все благополучно забудут о коллеге Васюткине. Ну что это за идиотская традиция помнить человека сорок дней? Либо ты помнишь человека всегда, либо забываешь сразу, как он умирает.
        Борис втягивает шею и хочет незаметно проскочить мимо «дежурки», чтобы не встретиться с Петровичем. Не разговаривать с ним. Петрович очень толстый, от него постоянно воняет потом, а жирное лицо не вызывает доверия. Капитан не понимает, как можно вот так запустить себя. Постоянно жрать нездоровую пищу, задыхаться после двух шагов по лестнице, болеть диабетом и, скорее всего, умереть в сорок. А ведь Петровичу всего тридцать пять. Или около того.
        Борису почти удаётся пройти незамеченным, он уже ступает на лестницу, ведущую на второй этаж, как его окрикивает Петрович.
        - Хромов, - громко зовёт тот, выйдя из дежурной части. - Хромов, погоди ты.
        Капитан останавливается на первой ступени, матерится про себя, но разворачивается.
        «Ну что же ты хочешь от меня, жирный придурок?»
        - О, привет, Петрович, - капитан не хочет с ним разговаривать. Не желает даже рядом стоять, поэтому замирает на ступени. Но при этом улыбается так, словно очень рад его видеть. - Как служба?
        - Служба хорошо, - растягивает дежурный. - А тебя с утра ищет Поляков. Так что сразу дуй к нему.
        Поляков Виктор Сергеевич - начальник отдела, полковник. Нормальный мужик, наверно, единственный человек во всём отделе, к кому Борис относится положительно. Хотя дерьма в старой голове начальника тоже хватает.
        - Хорошо, зайду, - кивает капитан и разворачивается.
        - Хромов, да погоди ты, - кричит вслед дежурный. Лицо у него краснеет от напряжения. Не мудрено - с таким весом можно прямо за дежурным пультом от инфаркта помереть. - А с педофилом твоим чего делать-то?
        Чего с ним делать? Ну, если закон разрешает, то убить. Но закон подобного не допускает с тысяча девятьсот девяносто седьмого года, а Хромов действует исключительно в рамках закона. Он и есть закон. Возможно, он закрывает глаза на торговлю наркотой, употребляет сам, но это - человеческий фактор. Профессиональные издержки, так сказать. Тем более гриппер, который лежит в его кармане, - последний, а торгаша арестовали.
        - Пусть сидит пока, - резко отвечает Борис и разворачивается.
        Оперуполномоченный поднимается на второй этаж и подходит к своему кабинету. Открывает дверь ключом и входит. Кабинет небольшой. Квадратов пятнадцать. В стене, напротив двери, как-то нелепо воткнуто окно, рама деревянная, пластиковые так никто и не поставил. Хотя обещали. Суки! Скоро зима, и сквозь раму будет дуть холодный ветер. Придётся опять затыкать щели всякими тряпками. Слева стоит лакированная парта - рабочее место Бориса. Напротив - старая тахта, на которой полицейский спит, когда сильно заработается, а рядом с тахтой такой же старый шкаф, внутри которого висит форма капитана полиции. Опер садится за свой стол и включает электрический чайник и компьютер.
        Любимая долбаная работа. Работа. Работа. Работа. Она везде. Постоянно вокруг Бориса и никогда не отпускает. Засасывает в себя, словно просроченное желе, и он болтается в гуще различных событий, как дерьмо в проруби, даже не понимая, что происходит вокруг. Большую часть своей жизни человек посвящает работе, а что в ответ? Только мизерная зарплата, которая не растёт, а лишь становится меньше на фоне каждодневного повышения цен на продукты и коммунальные услуги. Даже сраные сигареты постоянно дорожают. Как жить?
        Пока закипает чайник, а на мониторе выскакивает загрузочная заставка, Борис вынимает из кармана пакетик с порошком и высыпает немного прямо на лакированную поверхность стола. Мерзкий запах наполняет кабинет. Капитан достаёт пятидесятирублёвую купюру, но в это время дверь без стука открывается, и Хромов хватает первый попавшийся лист бумаги (им оказывается протокол осмотра с места обнаружения иссохшего трупа местного бродяги) и накрывает им наркотик. Ладони превращаются в маленькие лужи, наполненные потом. В кабинет входит Поляков, а с ним какой-то прилизанный юнец. Парень выглядит как напомаженный гомосексуалист, которого впервые оторвали от мамкиной сиськи. Он зажимает под мышкой кожаную папку, и с ней юнец кажется более взрослым.
        - Хромов, ты опять опаздываешь? - спрашивает начальник. Он невысокий, упитанный, в форме с погонами полковника. - Чего у тебя утром случилось?
        - Так педофила в парадной у себя поймал, - отвечает Борис, поднимается и выходит вперёд, стараясь телом закрыть стол.
        - Не до педофилов нам сейчас, Хромов. У нас проверка на носу, а ты педофилами весь изолятор мне забил.
        - Так не смог пройти мимо, товарищ полковник, - Хромов шмыгает носом. - Да и один он всего.
        - Ладно, молодец, бдишь обстановку, - улыбается Поляков и хлопает Бориса по плечу. - Я вот тебя по какому вопросу ищу. Знакомься, твой подопечный. Курсант, стажёр. Титков Роман.
        Напомаженный Роман выходит вперёд и тянет руку. Ох, как же сильно Борис ненавидит жать руки малознакомым людям, но протягивает свою в ответ. Физиономия Титкова искривляется, и Хромову это доставляет неподдельное удовольствие, ведь ясно, что стажёру противно дотрагиваться до потной руки новоиспечённого наставника.
        - Так, Хромов, оставляю стажёра под твою личную ответственность. Расскажи ему всё и покажи нашу подконтрольную территорию, - Поляков разворачивается и уходит, закрывая за собой дверь.
        Стажёр и капитан долго стоят и смотрят друг на друга. Борис уверен, что юнец сейчас сломается и заговорит первый. Так и есть.
        - Меня Роман зовут, - руку второй раз стажёр протянуть не решается.
        - Борис. Для тебя Борис Николаевич.
        Они вновь замолкают, и Хромов усаживается за стол.
        - А где будет моё рабочее место?
        «Наивный щегол, думаешь, я буду беспокоиться об этом? Хер тебе! Иди к Полякову и выпрашивай у него мебель и компьютер для себя», - думает Борис, а вслух отвечает:
        - Я об этом ещё не думал, - и хлюпает носом.
        У стажёра взгляд как у девочки, которая пришла на первое в своей жизни свидание. Он осматривает кабинет и присаживается на край тахты, которая тут же скрипит в ответ. Аккуратно кладёт руки на колени.
        - Чем займёмся? - заискивающе спрашивает стажёр. - Какие планы на сегодняшний день?
        - Планов у оперуполномоченных полно, - Борис желает, чтобы стажёр ушёл из кабинета. Его самый главный план - остаться одному и снюхать порошок, который мирно дожидается под протоколом. - Иди на улицу, жди меня у входа.
        Роман встаёт. Он улыбается и довольно потирает руки, как будто ему дали самое серьёзное и опасное задание. Видимо, думает, что работа оперуполномоченного очень увлекательна и всю службу его ждут невероятные приключения. Конечно, невероятных приключений хоть отбавляй, но только они не так увлекательны и интересны, как кажутся по первости.
        Стажёр выходит из кабинета.
        Наконец-то Хромов остаётся один. Чайник давно вскипел, и опер кидает в стакан чайный пакетик. Заливает кипятком. Делает несколько глотков терпкого чая, полость рта обжигается, но полицейский не обращает внимания на такую мелочь. По телу проносится озноб, и волосы на руках и шее начинают шевелиться. Борис отбрасывает протокол и яростно вынюхивает порошок со стола. Отлично! Допивает горячий чай и выходит из кабинета. Спускается вниз и останавливается у окошка дежурной части.
        - Петрович, - обращается он к коллеге, - машина есть свободная?
        - Девятка только.
        Не хочет Борис ездить на проржавевшей бежевой девятке. Во время движения она издаёт заморённый звон, словно по дырявому ведру колотят металлическим прутом. Но выбор, как всегда, не велик.
        - Ладно, давай ключи, - опер забирает протянутый дежурным ключ и расписывается в журнале. Уходит, но останавливается и спрашивает: - Петрович, а стажёра моего не видел?
        - Не видел я никаких стажёров.
        «Да ты вообще ни хера не видишь, мент ты поганый», - ругается про себя Хромов.
        Оказавшись на улице, Борис видит Романа, тот околачивается у входа.
        - Садись, - Хромов указывает на бежевую девятку.
        Они залезают в автомобиль. Борис заводит двигатель, и вся машина начинает дребезжать как китайская игрушка. Девятка со скрипом трогается, и Хромов выруливает на Будапештскую улицу.
        Людишки суетятся, куда-то спешат, идут по нерегулируемому пешеходному переходу, но не смотрят по сторонам. Пьянющий мужик выскакивает прямиком под колёса бежевой девятки. Хромов жмёт в клаксон и орёт матом на бедного мужика. Тот перепугался и тупо уставился на Бориса. Даже получив дозу наркотика, опер остаётся раздражённым.
        - Борис Николаевич, - Роман робко обращается к капитану, - вы ничем не болеете? Хорошо себя чувствуете?
        Стажёр совсем что ли невоспитанный? Такие вопросы задавать старшим - верх бестактности. «Неужели я выгляжу как больной?» - капитан смотрит на себя в зеркало заднего вида и понимает, что выглядит он как раковый больной после курса химиотерапии.
        - Тебя не учили родители, что такое спрашивать некорректно?
        - Извините, - стажёр смущён, это доставляет Хромову радость. - Просто вы бледный, постоянно носом шмыгаете. Лекарствами от вас пахнет.
        - Да пошёл ты!
        Дальше едут молча. Лишь дребезжит автомобиль. Стажёр боится открывать свой рот, но тишину нарушает Хромов:
        - Чего тебя в ментовку потянуло?
        Титков раздумывает полминуты, затем отвечает:
        - Захотелось сделать что-то полезное для общества, для людей.
        - Учился бы на врача. Там была бы возможность помогать людям.
        - Мой отец хирург, а я не захотел идти по его стопам.
        У Бориса отец тоже хирург, и такое совпадение слегка удивляет его. Ведь он тоже не хотел идти по стопам своего отца. Перед глазами выскакивает вспышка света, будто его только что ударили палкой по затылку, и во время удара сфотографировали. Ноющая боль сковывает всё тело капитана, но через секунду отпускает. Наверно, последствия употребления амфетамина так сказываются. Надо завязывать.
        - У вас много нераскрытых убийств? - спрашивает Роман.
        - Полно.
        - А какое самое странное и интересное?
        - Ты считаешь, что нераскрытое убийство - это интересно?
        - Нет, я не то имел в виду, - стажёр опять мнётся, будто девушка на свидании. - Просто я подумал, что вы мне расскажете о деле, а я чем-нибудь постараюсь помочь. У меня по основам криминалистики отлично.
        Хромов тоже был отличником в университете МВД, но на практике становится ясно, что реальное убийство и его расследование сильно отличаются от того, что написано в учебниках.
        - Ладно, - Борис решает поделиться со стажёром мутным делом. - Есть у меня один «висяк». Три года не могу разобраться.
        Стажёр навострил уши.
        - Пришёл к нам ночью в отдел мужик, - продолжает Хромов. - Написал заявление о пропаже жены и дочки. Ну, я завёл дело по сто пятой и начал искать. Так этот мужик успел весь город на уши поднять.
        - Что он совершил?
        - Помог сбежать пожилому пациенту из психиатрической больницы. Убил женщину в музее…
        Звонит мобильный телефон Бориса.
        - Да?
        - Хромов, ты где? - спрашивает дежурный.
        - Петрович, работаю я, - что за идиотская привычка всегда звонить не вовремя? - Чего надо?
        - Езжай на Бухарестскую тридцать девять, корпус один. У нас труп, возможно, криминал.
        Хромов просто выключает телефон и убирает в карман. Петрович всегда говорит эту фразу из сериала «Улицы разбитых фонарей» в надежде, что Борис ему подыграет. Хрен тебе, жирный ублюдок. Капитан разворачивает девятку через двойную сплошную линию и мчит на место преступления.
        - Куда едем? - интересуется стажёр и заметно оживляется, ёрзает на сиденье, будто в жопе у него раскалённое шило.
        - На твоё первое убийство.
        Глава 3
        Бежевая девятка въезжает в общий двор нескольких длинных девятиэтажных домов. Проезжает мимо детского сада и останавливается у центрального подъезда дома тридцать девять. Серый панельный дом выглядит зловеще, а парадная, у которой толпятся зеваки и хаотично припаркованы служебные автомобили, похожа на голодную пасть ожившего мертвеца. Тут машина скорой помощи, «труповозка», несколько полицейских автомобилей, и даже пригнали газель со спасателями. Два патрульных сержанта безуспешно пытаются разогнать любопытных проходимцев. Борис понимает, что сюда съехались все его коллеги по отделу, а также криминалисты. И даже внештатный фотограф тут. Видимо, случилось что-то очень серьёзное.
        Хромов останавливает девятку рядом с подъездом и обращается к стажёру:
        - Значит так, ты идёшь со мной, - опер шмыгает и вытирает нос. - Стоишь в стороне, ничего не трогаешь. Ни с кем не разговариваешь! Короче, просто никому не мешай. Наблюдай, учись. Идём.
        Они вылезают из машины и направляются к подъезду. Борис молча показывает удостоверение дежурящим у входа сержантам и заходит в подъезд. Стажёр идёт за ним, с интересом рассматривая окружающую обстановку. Оно и понятно - его первое убийство.
        Внутри подъезда тихо и мрачно, но кажется, что мрак ненастоящий. Будто его рисует воображение, дополняя картину дома, в котором убили человека. Полицейские поднимаются на третий этаж. Дверь в квартиру, где произошло убийство, открыта нараспашку. Борис входит в прихожую, Роман за ним.
        Квартира не богатая (это становится сразу ясно по старым, местами отклеивающимся обоям и облупленной мебели постсоветского периода), двухкомнатная. В коридоре стоит старшина, кивает в знак приветствия Борису. Капитан идёт дальше, проходит мимо одной из комнат, в которой замечает мужчину и женщину. Они сидят на кровати в обнимку. Женщина беззвучно плачет, уткнувшись в плечо мужчины. Перед ними стоит старший лейтенант Савушкин, берёт у них показания и записывает в блокнот. Савушкин - молодой сотрудник, постоянно строит из себя крутого киношного детектива, да только даже мелкую кражу раскрыть не может. Капитан проходит дальше и оказывается в комнате меньшего размера.
        Палас, покрывавший пол, скручен в трубочку и отброшен в сторону, оголив советский паркет. На полу нарисована большая красная звезда, но Хромов сразу понимает, что рисунок сделан не кровью жертвы, а акриловой краской. Может, водно-дисперсионной. В таких тонкостях Хромов уже не силён. Труп молодой девушки покоится в центре звезды. Красивая, как кукла. На шее кровоподтёки. Борис рассматривает труп и понимает, что чего-то не хватает. Точно! У девушки отрезана грудь, а на её месте зияют две кровавые раны, словно открытые глаза, осматривающие всё вокруг, не понимая, почему в комнате столько посторонних мужчин. У Бориса начинает кружиться голова - такого изуверства он никогда не видел.
        Кровь из ран на груди образовала под девушкой большую лужу, и у капитана возник вопрос: зачем рисовать звезду краской, если крови для этого предостаточно? Всё тело трупа разрисовано странными символами. Капитан подходит ближе. Таких надписей и изображений Борис никогда раньше не видел. Они, в отличие от звезды на полу, выведены кровью, и похоже, что рисовали их пальцем. Хромов достаёт телефон и делает несколько снимков этих символов, хоть рядом и ходит фотограф. Борис знает, что фотографии будут готовы не раньше вечера.
        Рядом с трупом на крохотном стульчике сидит судмедэксперт и с интересом разглядывает мёртвое тело. Эксперт - невысокий, лысоватый мужчина в очках, ему около шестидесяти лет. В белом халате он вызывает доверие и располагает к общению. Борис редко встречает таких людей и рад любой минуте общения с экспертом. Наслаждается тем, что его окружают не только мудаки. Хромов подходит к эксперту и говорит:
        - Здорово, Пал Геннадич. Что тут у нас? - протягивает руку для приветствия.
        - Доброго дня. А у нас тут убитая девушка, шестнадцати лет от роду, - эксперт, не вставая, отвечает на рукопожатие. - Могу сказать, что убили её в этой комнате, никаких следов, свидетельствующих о том, что её переносили, нет.
        - Думаешь, какой-то ритуал?
        - В этом я не уверен. Звезда нарисована акриловой краской плохого качества, но вот это вот всё, - Павел Геннадьевич обводит пальцем комнату: на стенах висят плакаты музыкальных групп в стиле дэд-металл, изобилующие сатанинской символикой и перепачканные кровью, - говорит о том, что версию ритуального убийства отметать всё же не стоит. А может, подростки просто объелись наркотиков и заигрались.
        - Не хреновые такие игры у современных подростков, - Борис опускается на корточки, хочет подробнее рассмотреть символы на теле. Да, определённо ничего подобного он никогда не видел. - Что это за изображения?
        - Вот ты и выясняй, Боря, - эксперт по-доброму улыбается.
        Капитан встаёт.
        - Давно мёртвая?
        - Да, часов шестнадцать, может, двадцать.
        - Что послужило причиной смерти? - Хромов забрасывает эксперта вопросами.
        - Уверен, что её задушили, - Павел Геннадьевич указывает на шею жертвы. - Скорее всего, руками. Точно скажу после вскрытия. Предполагаю, что грудь ей отрезали уже после смерти острым предметом. Также у неё травмированы половые органы, но вот насиловали её ещё при жизни.
        - Отпечатки?
        - Да. Тут их полно. Предстоит разобраться ещё, кому какие принадлежат.
        - Ладно, Пал Геннадич, трудись. Я завтра зайду к тебе.
        Оперуполномоченный ещё раз осматривает тело и выходит из комнаты убиенной. В коридоре сталкивается со старшим лейтенантом Савушкиным.
        - Это родители? Они нашли тело? - спрашивает Хромов.
        - Да. Я попытался опросить их, но они убиты горем. Ничего толком сказать не могут.
        «Такому, как ты я бы тоже ничего рассказывать не стал», - думает Борис.
        - Нож, которым отрезали грудь, нашли?
        - В квартире его точно нет. Как и грудей.
        - Бля, - ругается Хромов и шмыгает. - Отправь несколько человек, пусть поищут вокруг дома. Помойки все осмотрят. А сам опроси соседей, может, чего слышали.
        Борис проходит в комнату родителей, оттесняя Савушкина. Они практически не обращают на него внимания, только отец слегка приподнимает красные глаза и едва заметно кивает. Супружеская пара пожилая. Видимо, убитая - поздний ребёнок. В спальне, как и в целом в квартире, давно не было ремонта, но комната уютная, наполнена мягким успокаивающим светом. Хочется тут задержаться.
        - Здравствуйте, меня зовут Борис Николаевич. Я оперуполномоченный из двадцать седьмого отдела, - Хромов старается говорить как можно мягче, ведь любое резко или грубо сказанное слово может перечеркнуть попытку выстроить контакт с супружеской четой, обнаружившей изувеченный труп собственного ребёнка. - Вы простите моего коллегу, он ещё молод и бестактен. Вы позволите задать вам несколько вопросов?
        Отец поднимает голову. Борису выпадает возможность рассмотреть его. Лицо вытянутое и узкое. Бледное. Глаза красные, усталые, но Хромов понимает по взгляду, что перед ним сильный человек, и он сможет ответить хотя бы на самые важные вопросы, которые дадут направление для поиска убийцы. Или убийц. Главное - найти правильный подход. Борис уже больше пятнадцати лет в органах и знает, как разговаривать с людьми, переживающими подобную трагедию. А вот Савушкин слишком юн и туп, чтобы работать в убойном отделе.
        - Мы только что нашли труп своего ребёнка, - негромко и медленно говорит мужчина, смотрит прямо в глаза оперуполномоченного и не отводит взгляд. - Может быть, ваши вопросы смогут подождать?
        Холодный и пронзающий насквозь взгляд не пугает Хромова. Его больше настораживает, что женщина ни разу не посмотрела на него, даже голову не оторвала от плеча мужа.
        - Я понимаю ваше горе. Вопросы, конечно, могут подождать, - полицейский говорит уверенно, не даёт подавить себя взглядом и уйти ни с чем, как херов детектив Савушкин. - Но тогда и следствию придётся подождать. Мы хотим поймать подонка как можно скорее, и для этого я должен получить от вас ответы на свои вопросы.
        Некоторое время мужчина молчит.
        - Хорошо, - наконец отвечает отец, Хромов достаёт блокнот и карандаш из внутреннего кармана куртки. - Спрашивайте.
        - Начну с самого неприятного вопроса: когда вы видели дочь живой последний раз? - капитан приготовился записывать.
        - Полторы недели назад. Разговаривали по телефону вчера утром. У нас с супругой отпуск. Мы на даче были. С Катенькой созванивались каждый день по нескольку раз. Вчера она сама звонила днём, после школы. А вечером уже не отвечала. Вот мы и приехали.
        Опер всё записывает.
        - Когда вы обнаружили труп дочери?
        - Минут… минут, - мужчина смотрит сквозь Бориса, как будто что-то высматривает за ним. - Может, минут тридцать назад.
        - У неё много подруг?
        - Нет. Одна, - отец недолго думает и добавляет: - Вика. Одноклассница.
        - А парень у неё был?
        Мужчина смотрит на оперуполномоченного так, будто у него только что спросили: «А ты видел, как трахают твою дочку?» Но Хромов плюёт на такие взгляды. Его задача - найти и посадить убийцу. И в такие моменты он не думает о том, что его вопросы могут показаться бестактными.
        - Нет.
        - Вы в этом уверены?
        - Да. Уверен.
        - И последний вопрос, - не отрываясь от блокнота, произносит оперуполномоченный. - Скажите номер и адрес школы, в которой училась ваша дочь.
        Мужчина отвечает, и Хромов фиксирует информацию в блокнот.
        - Спасибо. Вы очень сильно помогли следствию, - Борис убирает блокнот. - Я вызову вас в отдел через несколько дней. До свиданья.
        Он разворачивается и выходит из комнаты, оставив двух престарелых родителей горевать о своём, судя по фотографиям в комнате, единственном ребёнке.
        В коридоре перед комнатой стоит Роман. Всё это время он не спускал взгляд с Бориса.
        - Идём, - кивает Хромов стажёру.
        Борис и Роман выходят из квартиры, спускаются. У подъезда копошатся несколько полицейских в форме, выполняют распоряжение Савушкина - ищут орудие преступления. Сам Савушкин, вероятнее всего, обходит соседей, но Борис уверен, что жители дома ничего не видели, ничего не слышали. Оперуполномоченный и стажёр садятся в девятку, Хромов заводит двигатель. Но не трогается. Размышляет. Через несколько минут поворачивается к Роману и спрашивает:
        - Что думаешь? - капитан смотрит на стажёра; кажется, что тот специально румянит щёки. - Есть какие-нибудь версии?
        - Версий много, но сейчас главное другое. Надо опросить классного руководителя и подругу, - стажёр говорит о стандартной процедуре, которая прописана во всех учебниках по криминалистике. - Я уверен, что у жертвы был молодой человек. Ей шестнадцать, гормоны, взросление. Не может быть, чтобы она не интересовалась противоположным полом.
        - Согласен, - Хромов кивает. - Замок не сломан. Значит, сама пустила убийцу в квартиру.
        Девятка трогается. Капитан направляет автомобиль в сторону отдела.
        - Что ещё можешь сказать? - он хочет проверить стажёра, понять, чему нынче учат в университете МВД.
        - Дождёмся анализов крови и экспертизы ДНК. Думаю, узнаем много интересного, но у меня есть ещё одно предложение, - стажёр заискивающе смотрит на капитана, но Хромов молчит. - Поискать по базе подобные преступления. В городе, области. Может, банда сатанистов уже давно подобным занимается. А вы что думаете, товарищ капитан?
        Хромов ведёт девятку вдоль пятиэтажного дома. Дорога здесь отвратительная, много ям в асфальте. Он объезжает очередную выбоину и отвечает:
        - Ты всё правильно говоришь. Но я думаю, что убийство не имеет отношения к какому-либо ритуалу.
        - Почему?
        Автомобиль въезжает на территорию двадцать седьмого отдела, и Хромов останавливается у входа.
        - Фанатики религиозных культов использовали бы настоящую кровь для рисунков, а не краску. Возможно, это просто постановка для того, чтобы нас запутать, - капитан прикуривает. - Но ты прямо сейчас займёшься поиском похожих случаев за последние лет десять - пятнадцать. Воспользуйся моим компьютером.
        - Есть, - стажёр выходит из девятки.
        - Стой, - выкрикивает Хромов. Роман оборачивается и просовывает красную рожу в окно. - Номер свой мне дай. Я сейчас фото трупа тебе пришлю, поищи в интернете, что это за символы.
        Они обмениваются телефонными номерами, и стажёр скрывается за дверью отдела полиции.
        Наконец-то опер остаётся наедине с самим собой. Столько дерьма за сегодня успело произойти, а половины дня даже не прошло. Задержание педофила, убийство. Видимо, у всех психов Санкт-Петербурга начинается осеннее обострение.
        Капитан отправляет стажёру фотографии и отъезжает от отдела. Направляется к школе, в которой училась убитая. На самом деле школа находится в пяти минутах ходьбы, но Хромов планирует употребить в машине наркотик. Он останавливается у дома, ровно на полпути до школы и достаёт гриппер. Долго смотрит на него. Думает, что не сможет сам избавиться от этой пагубной привычки. Появляется мысль обратиться в анонимный центр реабилитации, но в капитане слишком много гордости, чтобы просить у незнакомых людей помощь. Унижаться перед ними. Нет, уж как-нибудь сам.
        Пока оперуполномоченный размышляет о призрачной возможности побороть наркотическую зависимость своими силами, сам не замечает, как содержимое пакетика оказывается в нём. Слизистую оболочку в носу обжигает, будто в ноздри залили смесь ацетона, уксуса и йода. Льётся кровь. Хромов судорожно ищет, чем заткнуть течь. Под пассажирским сиденьем находит тряпку, перепачканную маслом и мазутом. Закидывает голову и зажимает нос. Тряпка воняет бензином. Хочется блевать, но капитан сдерживает себя. Это последняя порция наркотика в его организме. По крайней мере, он этого хочет. Минут через пять кровь останавливается, а волосы на затылке шевелятся. Удовлетворённый опер трогается и через минуту подъезжает к воротам школы.
        Школа выстроена по типичным советским чертежам - буквой П. Имеется внутренний двор с мусорными баками и даже футбольное поле с искусственным газоном. Когда Борис учился в школе, у них не было никакого искусственного поля. Был гравий. И были сотни, если не тысячи, ободранных мальчишечьих коленок. И под баскетбольными кольцами была насыпана такая же щебёнка, а ещё песок, и поиграть в баскетбол не представлялось возможным. Сейчас хоть что-то похожее на баскетбольную площадку. Хотя, это просто ровно залитый бетон с криво начерченной разметкой.
        Хромов прикуривает и замечает знак, запрещающий табакокурение на территории образовательных учреждений. Хочет выбросить сигарету, но передумывает. «Пошли вы, сигареты продаются на каждом углу, а курить нигде нельзя». Опер проходит вдоль больших окон актового зала и оказывается у лестницы. Поднимается. Тяжёлая железная дверь не поддаётся его попыткам открыть её. Борис, недоумевая, смотрит на часы. Тринадцать часов тридцать минут. Не может школа быть закрыта так рано. Или детей нынче запирают на ключ и держат под охраной, как преступников? Хромов замечает кнопку звонка. Моментально из динамика, расположенного рядом с кнопкой, доносится мужской голос:
        - Вы к кому?
        - А я ко всем сразу, - резко отвечает капитан. - Оперуполномоченный Хромов.
        - Покажите удостоверение в камеру.
        Только сейчас опер заметил, что вокруг полно камер видеонаблюдения: на углах здания, несколько у крыльца. А один большой чёрный глаз висит прямо над Борисом. Он машет раскрытым удостоверением над головой, и дверь открывается. В небольшом холле Хромова встречает молодой парень в форме Росгвардии. Ну точно - тюрьма.
        - Здравствуйте. Что-то случилось?
        - Мне надо побеседовать с классным руководителем десятого «б», - отвечает капитан, убирая удостоверение.
        Проходит дальше. По бокам располагаются небольшие гардеробные. Справа дверь, ведущая к лестницам и учебным классам. А дверь, расположенная прямо, ведёт в левое крыло школы, где находится актовый зал.
        Пока Борис рассматривает холл, боец Росгвардии листает свой журнал. Несколько минут он что-то высматривает, затем улыбается, как полоумный, и произносит:
        - У Людмилы Сергеевны сейчас «окно». Она в столовой, идёмте я вас провожу.
        Они проходят в актовый зал, который в свободное от мероприятий и представлений время выполняет функцию столовой. Зал огромен. Потолки метров пять, может, шесть. В самом конце устроена большая эстрада, а всё свободное пространство зала занимают большие белые столы. За одним из столов сидит пожилая женщина. Хромов направляется к ней.
        - Добрый день, Людмила Сергеевна, - капитан нависает над учительницей. - Меня зовут Борис Николаевич. Я из полиции.
        - Присаживайтесь. Простите, а удостоверение ваше я могу увидеть?
        Оперуполномоченный устраивается напротив женщины. Достаёт и раскрывает удостоверение сотрудника полиции. Учительница долго рассматривает документ, но вскоре кивает и продолжает поедать школьные щи.
        В нос ударяет запах медикаментов. Он не может понять, от чего или кого воняет: то ли от престарелой учительницы, то ли от супа, который она ест. Вспоминаются слова стажёра: «Просто вы бледный, постоянно носом шмыгаете. Лекарствами от вас пахнет». Хромов незаметно принюхивается к самому себе. Так и есть. Смрад прёт от него, как от старой бабки, помирающей в затхлой комнате и постоянно жрущей таблетки в надежде, что протянет ещё неделю.
        - Чем полиции может помочь школьная учительница?
        Женщине на вид лет шестьдесят, может, чуть больше. Она некрасивая, седая и в огромных очках с толстыми линзами.
        - Расскажите мне о Екатерине Лавровой, - Борис ощущает, как пот стекает по вискам. Пальцы на руках и ногах начинают покалывать.
        - О Катеньке? - учительница так удивлена, что отрывается от своей тарелки. - Прекрасная девочка. А что именно вас интересует?
        - Всё. Как она училась, с кем дружила? Когда видели её последний раз?
        - Вчера видела. Сегодня она не пришла на уроки, - Людмила Сергеевна замерла, не донеся ложку до рта. - А что с ней случилось? Она попала в неприятности?
        «Да, ещё в какие неприятности», - думает капитан.
        На Хромова так сильно действует наркотик, что он запрокидывает голову, смотрит на потолок. Лицо зудит, шпаклёвка на потолке начинает рябить и кажется белым шумом. Капитан обеими руками трёт лицо, словно хочет вылепить из пластилина фигуру какого-то животного. Вдруг опер осознаёт, что отдался во власть амфетаминового эффекта. Берёт себя в руки и вновь смотрит в глаза Людмилы Сергеевны.
        - Её убили, - Хромов произносит на выдохе, волна зуда отступает. - Предположительно, вчера вечером.
        - Как… убили? - пожилая учительница так шокирована, что роняет ложку в тарелку, и щи разбрызгиваются во все стороны. - Она же вчера в школе была.
        - Эксперты установили, что смерть наступила вчера вечером. Примерно в восемнадцать часов.
        - Какой ужас, - выдавливает из себя Людмила Сергеевна. - Вчера она казалась такой счастливой, беззаботной…
        - Как вы думаете, с чем это было связано?
        - Я не знаю, - под толстыми линзами учительницы поблёскивают слёзы, - ученики не посвящают нас в свою личную жизнь. Но Катенька вчера действительно вся сияла.
        Капитан делает запись в блокнот.
        - Как вы можете охарактеризовать семью Лавровых?
        - Обычная семья. Рабочая, - теперь учительница говорит ещё медленнее, известие об убийстве ученицы отправляет её в некий транс. - Родители нормальные. Не пьют, насколько мне известно. За ребёнком следят, интересуются успехами. Катя занимается гитарой в музыкальной школе. Хорошая девочка.
        Она говорит о Екатерине Лавровой в настоящем времени, так, будто её не убили. Словно она отпросилась в туалет и сейчас вернётся. Но нет, Хромов видел её истерзанное тело сегодня утром. Просто информация, несущая столь сильное потрясение не сразу доходит до людей. Нужно время, чтобы принять смерть человека.
        - Расскажите о её круге общения, - произносит Борис и замечает, как сильно трясётся его рука, держащая карандаш, а сердце бешено колотится. Опер переживает, что оно сейчас вырвется из грудной клетки, и густая кровь зальёт морщинистое лицо учительницы.
        - У неё практически нет друзей, - продолжает медленно и тихо говорить учительница. - Она не изгой, нет. Просто девочка довольно тщательно подбирает себе круг общения. Понимаете?
        - Понимаю, - капитан пристально смотрит в мокрые серые глаза Людмилы Сергеевны. Он её не подозревает, но учительнице не стоит расслабляться. Пусть думает, что и она под подозрением. - Но ведь у неё была подруга. Некая Вика.
        - Да. Вика Колесникова. Они дружат, - по вопросительному взгляду училки становится ясно, что она удивлена осведомлённостью полицейского.
        Хромов фиксирует фамилию в блокнот. Всё время, что он находится в актовом зале, его раздражают звуки, доносящиеся с кухни. Кухарка кому-то громко раздаёт указания. Что-то металлическое падает на кафельный пол, и оперу кажется, что под ухом взрывается бомба. А скрипучий голос Людмилы Сергеевны эхом кружится под высоким потолком актового зала.
        - Скажите, у Екатерины был молодой человек?
        - Нет, не уверена, - Людмила Сергеевна задумывается, затем добавляет: - Она воспитывается в благочестивой семье. Никаких откровенных нарядов, никаких ночных гулянок. Прилежно учится. На медаль, конечно, не тянет, но аттестат точно будет без троек.
        «Был бы без троек», - Борису так и хочется поправить учительницу, но он задаёт следующий вопрос:
        - А подруга её, Вика Колесникова, такая же прилежная ученица?
        - Не совсем, - учительница мнётся, словно не хочет рассказывать оперуполномоченному о подруге, но Хромов смотрит так, что даже самый хладнокровный убийца сломается под этим взором - взором обдолбанного амфетамином полицейского. - Вика - она более развязная, если так можно выразиться. Учится на тройки. Видела, как она курит у школы во время уроков. Да и семья у неё не такая благополучная, как у Катеньки. С ребятами старше якшается. Безотцовщина. Понимаете?
        - Понимаю, - Хромов убирает блокнот. - Интересно, что же общего, по вашему мнению, нашли Катя и Вика?
        - Этого я не знаю. Знаю только, что противоположности всегда сходятся. Такова человеческая природа, - Людмила Сергеевна всматривается в глаза полицейского. - Вика пришла в наш класс в прошлом учебном году. С ней практически никто не общается, она… ну, немного не такая, как все. Дырки в ушах большие, музыку слушает странную. Но вот с Катей вдруг они стали дружить, - учительница чуть наклоняется вперёд и продолжает шёпотом: - А вы что, подозреваете Колесникову?
        Срёт Борис на природу человеческую. Его больше интересует природа психологии убийцы. Что им двигало? Какие у него мотивы? Кто он?
        - Моя работа - подозревать всех, - резко говорит капитан. - А вы считаете, Виктория могла бы убить свою подругу?
        - Нет-нет, что вы, - машет руками Людмила Сергеевна. - Хоть Вика и нерадивая, такого она не совершила бы.
        - Хорошо. Я могу сейчас побеседовать с ней?
        - Да, у неё сейчас шестой урок. Алгебра, - тут училка будто что-то вспомнила и затараторила: - Но ведь она несовершеннолетняя, и допрашивать её вы можете только в присутствии её родителя.
        «А вот тут ты сильно ошибаешься», - торжественно думает Хромов.
        - Отчасти вы правы, - капитан говорит так, будто он открывает истину пожилой учительнице. - Но пока ребёнок находится в образовательном учреждении, ответственность за него несёт школа. А именно - директор и учителя. Так что я имею полное право опросить Колесникову в вашем присутствии.
        Учительница покорно встаёт. Едва заметно кивает, приглашая капитана пройти за ней. Сейчас он разрешает Людмиле Сергеевне вести его, чувствовать своё главенство. Но это ненадолго.
        Они выходят из актового зала и минуют росгвардейца. Тот смотрит на Бориса, улыбается, слегка кивает, будто они старые знакомые. «Хер тебе, сиди и охраняй, вахтёр чёртов». Учительница и оперуполномоченный уже идут по коридору. Из учебных классов доносятся голоса преподавателей, которые пытаются вдолбить в пустые головы тупых детей знания. Поднимаются на третий этаж, и Людмила Сергеевна открывает триста шестнадцатый класс. Три ряда парт, шкафы с книгами, на стенах висят портреты русских писателей-классиков: Толстой, Гоголь, Достоевский. Борис всех их знает. Учился он хорошо. Да и образование на его веку было в разы качественнее. Раньше Хромов очень любил читать, проштудировал всю школьную литературу. А потом стало не до чтения. Расследование убийств занимает всё его свободное время и единственное, что он читает - это новые редакции уголовного кодекса.
        - Это мой учебный класс, - словно хвастаясь, произносит Людмила Сергеевна. - Присаживайтесь. Я схожу за Викой.
        Капитан остаётся один. Наваливают воспоминания о школе. Он не хочет вспоминать школьные годы, там он был самым настоящим изгоем. Его били одноклассники, унижали все кому не лень, а учителя даже пальцем не шевелили в защиту мальчика. Именно издевательства послужили толчком заняться боксом. И уже через год Борис раскурочил все рожи, что издевались над ним. Хромов подходит к мусорному ведру и высмаркивает сопли и остатки амфетамина вместе с погаными воспоминаниями о школе.
        В этот момент в класс заходит Людмила Сергеевна вместе с девочкой, которой в самый раз придётся прозвище Дылда. Или Каланча. Виктория Колесникова действительно оказывается полной противоположностью Екатерины Лавровой. По крайней мере, внешность разительно отличается. Колесникова высокая, бесформенное тело больше смахивает на дрожащий холодец. Мешковатый свитер свисает как лохмотья, а очень узкие джинсы делают ноги похожими на колбасу в сетке. Лицо некрасивое, покрытое подростковыми угрями. Чёрные волосы с вкраплением синих прядей, лицо и уши усеяны пирсингом. Таких подростков нынче называют неформалами. Капитан решает, что будет беседовать с ней жёстко. Никаких поблажек малолетка может не ждать.
        Вика развязно усаживается за первую парту. Капитан и учительница стоят у классной доски напротив подростка. Малолетка складывает руки на груди и вызывающе смотрит на Хромова чёрными глазами. Нет, у неё не получится переглядеть капитана. Он сломает её, как тростинку. Как очень длинную тростинку.
        - Здравствуй, Виктория. Меня зовут Борис Николаевич, я из полиции, - он продолжает смотреть ей в глаза, и малолетка проигрывает. Отводит взгляд в пол. - Хочу поговорить с тобой о твоей подруге, Екатерине Лавровой.
        - Сегодня я её не видела, - бубнит Вика. - На звонки и сообщения не отвечает.
        - Я знаю. Её убили.
        Повисает пауза. Слышен только зудящий треск флуоресцентных ламп на потолке.
        Отлично! Малолетка вздрагивает. Её лицо вытягивается, а глаза округляются как монеты. Колесникова явно шокирована известием. Возможно, она не причастна к убийству своей подруги, а может, хорошая актриса и подготовилась к приходу полиции. Сейчас начнёт разыгрывать невинную овцу.
        - Когда убили? Кто?
        - Убили вчера вечером, - капитан достаёт пачку сигарет, но вспоминает, что находится в школе. Убирает сигареты, вынимает блокнот и карандаш. - А вот кто… надеюсь, ты нам поможешь найти убийцу.
        - Но я ничего не знаю, - лепечет Колесникова.
        - Когда ты видела её последний раз?
        - Вчера, после школы.
        - Куда она пошла?
        - Я не знаю, - школьница смотрит прямо в глаза капитану, но он не отводит взгляд, и тогда малолетка переводит взор влево и вверх. Бегающих глаз Борису достаточно, он понимает, что она не умеет врать.
        - Зачем ты меня обманываешь? - Хромов говорит хлёстко, уверенно, но малолетка не отвечает. - Почему ты не хочешь помочь найти убийцу своей подруги? Я же вижу, что ты что-то знаешь!
        На самом деле оперуполномоченный в этом не уверен, но он решает блефовать и давить на Колесникову, ожидая, что она всё расскажет.
        - Я ничего не знаю.
        - Знаешь, - резко говорит Борис. - Куда она вчера пошла после школы?
        Колесникова молчит. Теперь её поза совсем не вызывающая. Она скукоживается на стуле, как мошонка под холодным душем, но продолжает молчать. Тогда капитан произносит фразу, которая должна подействовать на подростка:
        - Твой возраст позволяет привлечь тебя к уголовной ответственности. Ты ведь знаешь, что бывает за сокрытие важной информации от следствия?
        - Догадываюсь.
        - Тогда скажи мне, куда она вчера пошла?
        В коридоре разрывается звонок, и Колесникова рефлекторно дёргается. Капитану хочется заорать: «Сидеть на месте, звонок звенит для учителя!» Коридор наполняется топотом и детскими радостными криками.
        - Расскажи, что знаешь, и пойдёшь домой с чистой совестью.
        Полицейскому хочется врезать по наглому, перепуганному и покрытому пирсингом лицу, но Вика начинает говорить:
        - Я скажу. Расскажу вам всё, что знаю. Только обещайте, что не расскажете её родителям.
        - Обещаю, - Хромов готов записывать.
        - Она с парнем недавно познакомилась. Вчера после школы ушла с ним.
        - Как его зовут? Сколько лет? Где живёт? - Бориса раздражает, что из этой дурочки надо всё вытягивать раскалёнными щипцами. Так и хочется закричать: «Тупая сука! Убили твою подругу!!! Какого хера ты не хочешь мне помочь?!»
        - Лёша. Фамилию не знаю. Двадцать, вроде. Где живёт, тоже не знаю. Только дом знаю, какой.
        - Какой?
        - Девятиэтажка за музыкальной школой, - Колесникова смотрит в пол, она сломалась, и теперь капитан вытащит из неё любую информацию.
        Хромов понял, о каком доме говорит девица. Установить точный адрес двадцатилетнего Алексея труда не составит.
        - Где и когда они познакомились?
        - Примерно месяц назад, в «Международном».
        - Это торговый центр?
        - Да.
        Полицейский всё фиксирует в блокнот.
        - Катя с ним вчера ушла после уроков?
        - Да.
        - Куда они пошли?
        - Они пошли… ну, к ней. Родаки на даче, - Вика замолкает, но через мгновение продолжает: - Она хотела с ним свой первый раз.
        - Ты имеешь в виду секс?
        - Да, - выкрикивает девица. - Только не говорите её родителям, они её убьют за это, - как и учительница, она ещё не осознала, что подруги уже нет в живых.
        Капитан не обращает внимания на её просьбу и задаёт следующий вопрос:
        - Что ты знаешь об этом Алексее?
        - Ничего. Катя мало о нём рассказывала. Говорила, что хочет, чтобы он был первым у неё. Видела я его два раза. Вчера и примерно две недели назад.
        - Хорошо, - Хромов записывает последнюю информацию и убирает блокнот. - Расскажи мне немного о своей подруге.
        - А что рассказывать? - как загнанная псина огрызается Колесникова. - То, что она постоянно сидела дома? Что родаки её никуда не пускали? Боялись за её девственность и того, что она подсядет на наркоту? Что запрещали слушать и смотреть, что она хочет? Что из этого вас интересует больше всего?
        - Судя по плакатам в её комнате, слушала она, что хотела.
        - Нет, - девица слегка успокоилась. - Постеры я ей отдала, и с «металлом» я её познакомила. Катьке понравилась музыка. А потом из-за этих постеров у неё был скандал с родаками, недавно. Но она не сняла плакаты.
        - Вот видишь, не так уж и сложно рассказать полицейскому всё, что знаешь, - капитан подходит к двери. - Провожать меня не надо.
        Он выходит из учебного класса и спускается по лестнице. Проходит мимо росгвардейца, тот прощается с полицейским, но Борис игнорирует его.
        Уже сидя в девятке, Хромов ликует. У него есть подозреваемый. Главный подозреваемый. Надеется, что Колесникова его не обманула, рассказав о существовании Алексея. Интересно, что нарыл Савушкин? Скорее всего, ничего, так что Хромов в очередной раз обойдёт старшего лейтенанта. Возможно, Бориса даже повысят. Пора бы уже.
        Но ещё сильнее его интересует стажёр, есть ли у него хоть какие-то результаты по аналогичным ритуальным убийствам? Капитан достаёт смартфон и звонит стажёру. Телефон выключен. Полицейский бросает мобильник на пассажирское сиденье и срывается с места.
        В отделе капитана встречает Петрович и просит сдать ключ от служебного автомобиля и расписаться в журнале. Опер проделывает эту процедуру и уходит, но дежурный орёт ему вслед:
        - Хромов. Что там с твоим педофилом?
        - Женщина приходила, писала на него заявление?
        - Нет, не было никаких женщин.
        Борис думает, затем отвечает:
        - Взял я его на месте преступления, пусть сидит. А с его сожительницей я поговорю сегодня.
        Кабинет приветствует капитана тоской и одиночеством. Солнце переползло на другую сторону неба, и теперь кажется, что в помещении стало ещё мрачнее. Амфетамин всё ещё действует, но не так, как в первый час после употребления. Настроение падает ниже плинтуса, перед глазами скачет рябь, от которой невозможно избавиться. Хромов садится за стол, включает электрический чайник и достаёт телефон. В контактах находит телефон соседки и звонит.
        - Алло.
        - Ирина, это Борис, сосед твой, - он ждёт, что соседка что-нибудь скажет в ответ, но она молчит. - Ты почему не пришла сегодня?
        Женщина долго безмолвствует. Хромов решает, что она скинула звонок, но бегущие секунды говорят об обратном. Опер повторяет свой вопрос, и на этот раз Ирина отвечает:
        - Я же говорила, что не буду ничего писать, - она подавлена, сожитель запугал её. Избил. И не один раз.
        - Почему?
        Ирина молчит, Хромов не может понять её.
        - Ты хочешь испоганить жизнь своему ребёнку?
        - Нет, - мямлит в трубку женщина.
        - Тогда приходи и пиши заявление, - капитан себя сдерживает, чтобы не наорать на Ирину.
        - Я боюсь, - у соседки дрожит голос.
        - Чего?
        - Его.
        - Я тебя не понимаю, - опер на взводе. Где её материнский инстинкт? - Если ты напишешь заявление, мы его закроем лет на десять. За это время ты можешь переехать. Послушай, тебе даже уезжать не надо. Ты представляешь, что с ним будет в зоне с такой статьёй?
        Она опять замолкает. У капитана появилась уверенность, что он почти убедил её.
        - А я-то, как без мужика буду? Обо мне почему-то никто не думает! - громко говорит Ирина.
        - Найдёшь ты себе мужика! - ещё громче отвечает полицейский. - Тебе кто важнее - мужик или ребёнок твой?
        - Ребёнок, - теперь она говорит полушёпотом.
        - Тогда приходи и пиши заявление.
        - Хорошо. Хорошо! - наконец-то сдаётся женщина. - Я приду. Завтра.
        В этот момент Хромова посещает гениальная идея. По крайней мере, он так считает. Пусть этим педофилом займётся Савушкин, а капитан полностью посвятит себя расследованию убийства.
        - Ты приняла правильное решение, - Хромов вновь ликует, он уже сбился со счёту, сколько всего он сделал за один день. - Завтра приходишь и идёшь к оперуполномоченному Савушкину. Я его предупрежу, и он примет у тебя заявление. Расскажи ему всё, вообще всё. Что сегодня было расскажи. А я пойду свидетелем. Поняла?
        - Да.
        «Какими же дурами бывают бабы», - думает капитан. Выключает телефон и убирает в карман.
        В голову приходит мысль помастурбировать. Подобная идея часто возникает в его разуме. Особенно после принятия амфетамина. Он женат, хоть и не живёт с супругой, но остатки его гниющей совести не позволяют изменять. Капитан включает компьютер и щёлкает на ярлык браузера. Переключается на анонимный режим просмотра. Знает он один интересный сайт, который ещё не заблокировал Роскомнадзор. Открывает сайт и спускает штаны с трусами.
        Твою мать!
        Забыл запереть дверь. Быстро идёт к двери и закрывается на ключ. Отлично, можно приступить. Кликает на «Новинки» и запускает первый ролик. Хватается за свой член. Он скукожен. Похож на красный перец, который повесили сушиться над печкой. На экране появляется жирная тётка, раскидывает свои толстые ноги и пальцем стимулирует клитор. Затем входит маленький, щупленький паренёк и пытается взобраться на эту упитанную и сальную бабу. Нет, на такое не встанет. Капитан знает, что под действием амфетамина член сложно привести в эрегированное состояние, а тут ещё толстая тварь. Хромов переходит в раздел «Лесбиянки» и включает ролик с двумя милыми девицами. Блондинка с наслаждением лижет клитор рыженькой. Отлично. Эти девчонки нравятся Борису. Он яростно теребит член, но тот отказывается подниматься. Видеоролики сменяются один за другим. И на мониторе уже высоченная бабища долбит страпоном милую кроху.
        Наконец-то Хромов расслабляется, погружается полностью в процесс и сам не замечает, как кончает. С какой-то дикой болью, смешанной с животным удовольствием, капитан брызжет спермой на пол. Внушительная часть попадает на брюки и трусы. Он этого не замечает. Вытирает руки бумажной салфеткой и натягивает штаны.
        Теперь его накрывает чувство вины за всё это. Он матерится сам на себя и встаёт, подходит к окну. Ещё чуть-чуть, и он заплачет от жалости к себе. Но ведь мы сами руководим своей жизнью, и если человек оказывается в полном дерьме, то только он виноват в этом. Нечего себя жалеть. Хромов сам выбрал наркотики вместо семьи.
        Только сейчас он обнаруживает, что за окном стемнело. Смотрит на часы - половина восьмого. Неужели он мастурбировал больше четырёх часов? И никто не постучал в дверь, не позвонил… «Ладно, допускаю». Достаёт телефон и вновь звонит стажёру, но абонент недоступен. Капитан закуривает и открывает «Яндекс.Карты», ищет дом, стоящий за музыкальной школой, и записывает его номер. Затем отправляет электронный запрос в УФМС Фрунзенского района Санкт-Петербурга, по поводу некоего Алексея, проживающего в доме тридцать три, корпус один по улице Бухарестская. Сотрудники миграционной службы, как правило, отвечают на подобные запросы от полиции довольно быстро, да вот только рабочий день в госструктурах уже давно закончился.
        Домой Борис не хочет. Пока он мастурбировал, действие амфетамина закончилось, и теперь полицейский боится идти в таком состоянии в пустую квартиру. Нос заложен, тело содрогается от озноба, а в горле стоит тошнота. Давление скакануло, и сердце выдаёт не меньше двух сотен ударов. Хромов осознаёт, что психическая и физическая боль могут вынудить его застрелиться. Амфетаминовая депрессия и измождённый организм когда-нибудь доведут его до самоубийства. А в отделе, как-никак, хотя бы люди есть, и так ему уже меньше кажется, что он совсем один. Вынимает из стола упаковку «Мелаксена» и съедает две таблетки. Немного размышляет и закидывает в рот третью. Запивает давно остывшим чаем и ложится на тахту.
        Сон не идёт. Веки самопроизвольно открываются. Всё тело напряжено как гитарная струна, но минут через сорок начинает действовать снотворное. И капитан проваливается в долгий беспокойный сон, больше похожий на чёрную минуту.
        Глава 4
        Всю ночь капитан ворочается на тахте. Периодически сон накрывает полицейского, и он проваливается в тревожную дрёму, но большую часть ночи лежит и смотрит в потолок. Слушает бешеный стук своего сердца.
        В те короткие минуты, что Хромов проводит в полусне, его мучает кошмар, в котором за мальчиком бежит мумия. Человек с замотанным белыми тряпками, может, бинтом, лицом. Сложно разобрать. Он преследует ребёнка по пыльному городу, и в тот самый момент, когда мумия хватает мальчика за ногу, Борис вздрагивает и открывает глаза. Видит мумию, стоящую у тахты, но через секунду силуэт растворяется в темноте.
        Хромов уверен, что этот сон - какой-то знак. Словно вещий сон, и в реальной жизни оперу предстоит предотвратить подобное преступление. Но ведь вчера он поймал соседа во время развращения девочки. Он выполнил ту миссию, которую ему будто послали откуда-то свыше. Но почему тогда сон снится опять?
        Полицейский смотрит на свою правую ладонь. Потирает её. Шрамы, которые с детства так никуда не пропали… Да и с чего бы вдруг? Капитан упорно не помнит, откуда они появились.
        За окном посветлело, но солнце ещё не появилось. Хромов усаживается на оттоманке и закуривает. Во рту псарня, обоссаная кошками. Голова сильно болит, всё тело ломит. Вот они - последствия употребления амфетамина. С сегодняшнего дня у капитана начинается новая жизнь. Жизнь без наркотиков. Твою мать, прямо слоган музыкального фестиваля. Главное - переломаться несколько дней. Он доходит до стола, тушит окурок и пьёт воду прямо из электрического чайника. Решает ещё немного полежать. Постараться расслабиться, хоть и знает, что в таком состоянии ему это не удастся. Тело натянуто, кажется, каждая мышца напряжена, и каждая может лопнуть в любой момент.
        Как только он ложится и закрывает глаза, моментально раздаётся телефонный звонок. Хромов с трудом размыкает веки и достаёт смартфон. Солнце уже показалось над горизонтом и поднимается всё выше и выше, и его лучи мягко освещают кабинет. Часы показывают половину десятого утра.
        - Хромов слушает, - говорит капитан сиплым голосом.
        В горле застрял ком. Язык болит, вероятнее всего, это химический ожог.
        - Привет, Боря, - звонит эксперт. - Получил анализ крови Екатерины Лавровой. Всё, как я и предполагал.
        - Не томи, Пал Геннадич.
        - В её крови полно МДМА.
        Как же капитан не любит, когда медики начинают бросаться мудрёными словечками, хотя прекрасно понимает, что это наркотик. Но ведь можно донести всё проще.
        - Что это?
        - Это - полусинтетическое вещество с выраженными психоактивными свойствами, относящееся к фенилэтиламинам амфетаминового ряда, более известное широкой общественности под коммерческим названием «Экстази».
        То, что слышит полицейский от эксперта, совсем не вяжется с той информацией, которую он получил от Людмилы Сергеевны.
        - Что-нибудь ещё интересное выяснил?
        - Пока нет. Анализ ДНК получу позже. Вскрытие буду сегодня делать. Как что-то новое узнаю, сразу позвоню.
        «Интересно, давно она употребляет? Или её накачали наркотиками непосредственно перед убийством?» - размышляет Хромов. Если верить словам классного руководителя, то девочка была прилежной ученицей, которая даже не курила. А об общении с мальчиками и речи быть не могло. Но ущербная подруга уверяет, что Екатерина встречалась с взрослым парнем и скрывала это от родителей.
        Тут капитан вспоминает о вчерашнем запросе в УФМС, встаёт с тахты. Тело бросает в жар. Кажется, что каждую мышцу сводит судорога. Сердце урчит как желудок, и полицейский всерьёз начинает беспокоиться за своё здоровье. Он подходит к столу, компьютер он вчера не выключал, и на мониторе мигает значок, оповещающий о новом входящем сообщении. Открывает письмо и читает ответ. Действительно, на улице Бухарестской, дом тридцать три, корпус один, проживает двадцатиоднолетний Маценко Алексей Ярославович. Хромов встаёт из-за стола и идёт к выходу. Он собирается прямо сейчас пойти и допросить Алексея.
        В дверь его кабинета стучат, затем дёргают ручку. Капитан вчера забыл открыть замок. Подходит и отпирает дверь. На пороге стоит стажёр, улыбается, будто этой ночью первый раз спал с женщиной.
        - Доброе утро, Борис Николаевич, - Роман проходит в кабинет и устраивается на тахте, как у себя дома.
        Хромов садится за стол и включает чайник, воды осталось на полкружки. Капитан зол на стажёра. Вообще, зол - это мягко сказано. Он в бешенстве. Пиздюк всего два дня стажируется, а ведёт себя как начальник отдела. Вчера пропал, телефон выключил. Да что этот напомаженный стажёр о себе возомнил?! Хотя, вспоминает Борис, он сам был таким же.
        - Ты какого хрена вчера телефон выключил? - опер закуривает очередную сигарету и смотрит на Романа, который продолжал вальяжно сидеть на оттоманке.
        Остатки воды вскипают, чайник тихо щёлкает. Хромов наливает в кружку кипяток. Пакетик с чаем заваривается третий раз, и цвет напитка приобретает прозрачный жёлтый цвет.
        - Виноват, Борис Николаевич, - по выражению лица стажёра видно, что виноватым себя он считает только на словах. - Выполнял ваш приказ. Искал подобные убийства. Выяснял, что за символы на теле девушки.
        - И что выяснил? - Хромов хочет подробного устного отчёта, в противном случае он пойдёт к Полякову и сдаст ко всем чертям этого безответственного раздолбая. Пусть Савушкин возится с сопляком.
        - А вот что я узнал, - Роман встаёт с тахты и начинает расхаживать по кабинету, как Шерлок Холмс, но без трубки, с таким важным видом, будто прямо сейчас объявит имя убийцы. - Вчера я ездил в госуниверситет и общался с профессором семиологии. Он посмотрел на эти символы и посмеялся. Говорит, что это не символы, а каракули маленького ребёнка.
        Хромов глубоко затягивается и, выдыхая облако дыма, спрашивает:
        - И что нам это даёт?
        - Думаю, - Роман останавливается посреди кабинета, задумчиво смотрит в окно, после продолжает ходить взад-вперёд по кабинету, - что данное убийство не относится к ритуалу. Скорее всего, это - инсценировка, чтобы запутать следствие. То есть - нас.
        - Но эту версию отметать не стоит, - Хромов тушит окурок в стакан, исполняющий роль пепельницы, и закуривает следующую сигарету. - А что, если я скажу тебе, что девушка была обдолбана наркотой?
        Тут Роман останавливается, долго смотрит на капитана, затем говорит:
        - У меня в голове всего две версии. Первая - это ритуальное убийство какой-нибудь новой, малоизвестной религиозной секты. А насколько я знаю и представляю мир культов, они все используют наркотические препараты, чтобы жертва расслабилась и была более податливой, - стажёр опять садится на тахту и закидывает ногу на ногу. - Вторая версия - жертва пригласила парня домой. Он накормил её наркотиками, возможно, она была не против. Затем у него случился трип…
        - Что это? - хоть капитан и употребляет амфетамин и работал в отделе наркооборота, но сленговых понятий так и не запомнил.
        - Это - психоделическое состояние, которое может быть вызвано психоактивными веществами. Это состояние выражается в переживании иллюзий, галлюцинаций. Так вот, он словил трип, изнасиловал её, потом задушил. А когда понял, что натворил, решил инсценировать ритуальное убийство.
        - И какая из этих версий, по-твоему, ближе к правде? Какую будешь раскручивать в первую очередь? - Хромов наблюдает за стажёром. Изучает его.
        Видно, что Роман не так туп, как показалось в самом начале знакомства. И, несмотря на то, что он вчера вечером пропал и выключил телефон, всё равно ведь выполнил приказ. Капитан повременит с жалобой на стажёра.
        - Я считаю, что обе версии в современном мире могут быть вполне реальны.
        - Согласен, - Хромов кивает. - Вчера я разговаривал с подругой жертвы. Она подтвердила то, что у девушки был парень. Я знаю его адрес.
        - Получается, что вторая версия более правдоподобна, - Роман как-то заговорщически улыбается.
        - Да, - капитан откидывается на спинку стула. Пристально смотрит на стажёра и с силой тушит окурок в стакан.
        Даже несмотря на то, что Борис чувствует себя отвратительно, внутри него просыпается странный азарт. Он хочет говорить со стажёром. Словно они соревнуются в том, какая версия кажется более уместной и приведёт к разгадке. Да, он согласен с тем, что в современном мире полно религиозных культов и сект, которые вполне способны на убийство подростка с применением наркотических препаратов, но в данном деле выигрывает версия инсценировки ритуального убийства. И Хромов готов поставить всё что угодно на это.
        - Вы знаете, Борис Николаевич, - Роман раскрывает кожаную папку и достаёт лист. Заглядывает в него и продолжает: - Пятнадцать лет назад в посёлке городского типа Озёрный, в Ленинградской области, произошло убийство. Полностью идентично нашему. Убийцу так и не поймали, - стажёр будто ждёт похвалы от капитана за проделанную работу.
        Но Хромов уже ничего не слышит. Когда пиздюк произносит название посёлка, оперу будто бьют дубиной по затылку. Его разум судорожно роется в памяти, пытается вспомнить, откуда ему известно это название. Борис чувствует, что он как-то связан с этим посёлком, но не может понять, как. Он отчётливо помнит свою жизнь после переезда в Санкт-Петербург тридцать два года назад. Тогда Хромову было десять лет. Но из памяти напрочь стёрты все воспоминания до десятилетнего возраста.
        - Повтори название посёлка, - просит капитан и вновь закуривает, понимает, что рак лёгких может стать его лучшим другом, но об этом Борис подумает в другой раз.
        - Озёрный, - Роман подходит к Борису и берёт листы. Указывает пальцем в текст. - Вот. Посёлок городского типа Озёрный, в Ленинградской области, двести семьдесят километров от Питера.
        Хромов встаёт и выхватывает у стажёра листы. Смотрит на них, но это не отвечает на его вопросы: откуда он знает о посёлке, и почему этот посёлок так взбудоражил его? Хотя есть вероятность, что у него мутится разум от амфетамина и стрессовой работы, и все его переживания не что иное, как амфетаминовый психоз.
        - Ты звонил в местный отдел? Писал им? - Борис смотрит на контакты на распечатанных листах, но видит только телефон. Электронная почта отсутствует.
        - Нет, не успел ещё.
        - Ладно, я сам позвоню. Сейчас едем на задержание Алексея Маценко. Привезём сюда и допросим, - капитан берёт куртку со спинки стула и накидывает на плечи.
        На столе начинает разрываться местный стационарный телефон. Борис хватает трубку:
        - Да, Хромов слушает.
        - Борис, через пять минут жду у себя на совещании, - говорит Поляков и вешает трубку.
        Капитан скидывает куртку и смотрит на Романа, тот готов идти задерживать подозреваемого.
        - Я на совещание к Полякову, - Хромов открывает дверь. - Ты жди меня здесь. Позвони пока в отдел этого посёлка. Пусть пришлют всю информацию по делу.
        - А как же Маценко? Его надо задержать как можно скорее, - недоумевает стажёр.
        - Если он решил бежать из города, то сделал это сразу после убийства. А если он ещё в городе, то либо дома сидит, либо у друзей. Быстро найдём, - Хромов выходит из кабинета.
        Стажёр прав - Маценко надо задержать как можно скорее. Ладно, совещание действительно будет недолгим. Поляков выслушает сотрудников, как всегда выскажет своё неудовольствие по поводу того, что нет никаких сдвигов по делу. Но у капитана есть главный подозреваемый, и он в очередной раз докажет, кто лучший оперативный сотрудник отдела. А Савушкин, как бы не лизал зад руководству, никогда не станет настоящим сыщиком.
        Хромов идёт по коридору, и мысль о посёлке Озёрный вновь возвращается. Засела в мозгу, словно ржавый гвоздь, который не вынуть из доски даже пассатижами. Почему он так сильно взволновался, услышав о посёлке? В самом ли деле всему виной амфетаминовый психоз? Хромов останавливается у окна. Смотрит на порезы на ладони. Может, его постоянно повторяющийся сон про мумию, посёлок и порезы на ладони имеют одно общее? Но что? Нет, это всё полная ерунда! Борис не помнит, когда и как появились шрамы на руке, но рациональная часть сознания подсказывает, что Озёрный, шрамы и мумия никак не связаны. К чёрту эти мысли! У него убийство, и надо заниматься делом, а не искать связь между сном и посёлком. Он трясёт головой.
        Идёт дальше, поднимается на третий этаж и стучит в дверь начальника отдела полиции. Слышит разрешение войти и проникает в кабинет. Помещение просторное. К огромному столу Полякова приставлен ещё один стол, получается буква Т. За спиной начальника висит флаг Российской Федерации, рядом красуется портрет президента. Борис уверен, что главная тема совещания - ритуальное убийство девушки. Поляков сидит на своём месте, важный весь, а вокруг второго стола уселись коллеги по отделу. Савушкин и ещё двое: Морозов и Семёнов. Последние не задействованы в расследовании убийства девушки, но Поляков всегда собирает всех, как он сам говорит, «для обмена опытом».
        - Ну вот, мы все и собрались, - медленно начинает Поляков. - Савушкин, доложи о своих подвижках в деле об убийстве девушки.
        - Опросил соседей, - старший лейтенант поднимается и начинает мямлить. - Они, как всегда, ничего подозрительного не видели, не слышали.
        - Орудие преступления нашли?
        - Нет.
        - Недостающие части тела жертвы?
        - Тоже нет, - Савушкин выглядит как нашкодивший котёнок.
        - Это ни в какие ворота, - начальник укоризненно мотает головой. - Сотовый её проверили? Звонки, сообщения.
        - Да, - Савушкин начал улыбаться. - Последний месяц она по нескольку раз в день созванивалась с одним абонентом. Много сообщений. Последнюю неделю практически все интимного характера.
        - Владельца номера установили?
        - Это Буремжой Ахромбой. Зарегистрирован во Владивостоке, - улыбка сползает с рожи Савушкина. - Думаю, что сим-карту купили на улице, а эти данные полностью выдуманы. Я звонил на этот номер, но он отключён.
        Хромов наблюдает за поражением своего главного соперника, закинув ногу на ногу. Торжествует.
        - Бардак в стране, - начальник поднимается и упирается руками о стол. - Получается, товарищи полицейские, что хлеб свой мы зря едим, коли даже первостепенные оперативные мероприятия не в состоянии выполнить? У нас сколько нераскрытых убийств? Пять? Шесть? Да вы с ума сошли! Проверка через несколько дней. А мне тут вашего ритуального убийства ещё не хватает! Воровство, убийства ритуальные, Хромов ещё где-то педофилов этих находит.
        Ну вот, настал выход Бориса. Пусть Савушкин раскрывает карманные кражи - это максимум, на что способен его скудный мозг. Хромов давно заметил, как Савушкин выслуживается перед Поляковым, явно в будущем метит на место начальника отдела. А вот хрен тебе, тупой придурок. Лизать жопу и раскрывать серьёзные преступления - это разные вещи. Сейчас Борис выложит свои результаты, и тогда тупой Савушкин снова окажется в жопе. Борис надеется, что Савушкина выпрут из органов как профнепригодного кадра. Да и правильно, такие тупоголовые в органах не нужны.
        - Товарищ полковник, разрешите доложить, - Хромов поднимается с видом победителя. Даже несмотря на адскую боль в голове и заложенный нос, у капитана отличное настроение.
        Поляков кивает и садится обратно в кресло.
        - Вчера я опросил классную руководительницу и подругу жертвы, - капитан косится на Савушкина, видит, как тот сползает по стулу и опускает глаза. Отлично. Хромов, как всегда, оказался впереди планеты всей, и, как только Поляков уйдёт на пенсию, Борис займёт его место. - Подруга утверждает, что у жертвы был молодой человек, с которым она ушла после школы.
        - Кто этот молодой человек, ты выяснил? - в голосе начальника по-прежнему слышится злость, но тембр сменился на более мягкий, он доволен Хромовым.
        - Да. Его зовут Маценко Алексей, двадцать один год. Адрес узнал полчаса назад.
        - Вот, товарищи сыщики. Берите пример с товарища капитана, - Поляков едва заметно улыбается.
        - Товарищ полковник, это ещё не всё, - Хромов ликует, настала минута его триумфа. - Утром звонил эксперт. Анализ крови показал, что девушка была под МДМА.
        - Это что ещё такое?
        - Полусинтетический наркотик, - опер хотел полностью повторить слова эксперта, но забыл.
        - Борис, а скажи мне, почему ты ещё сидишь у меня в кабинете, а не едешь на задержание этого Маценки?
        - Понял.
        Хромов подскакивает со стула. Давление резко поднимается, но он удерживается на ногах. Перед глазами возникает туман и тут же рассеивается. Всё нормально. Борис быстро направляется к выходу. Уже в коридоре он слышит, как кричит вдогонку Поляков, приказывая взять в помощь людей, но капитану никто не нужен, он справится один. Ладно, со стажёром. Борис спускается на второй этаж, подходит к своему кабинету и открывает дверь. Стажёр стоит на том же месте, что и десять минут назад. Будто статуя. Но как только Хромов входит в кабинет, парень оживает.
        - Борис Николаевич, мне не дозвониться до отдела в Озёрном, - с грустной напомаженной рожей говорит Роман.
        - Это потом, - капитан кивает, и стажёр идёт за ним. - Сейчас едем на задержание Маценко. Звонить потом будем. А может, уже и не надо будет никому звонить.
        Они быстрым шагом идут по коридору.
        - Я что-то никого кроме нас не вижу, - парень оглядывается, не сбавляя шаг. - Мы на задержание вдвоём едем?
        - А кто тебе ещё нужен? Спецподразделение с автоматами? Думаешь, мы вдвоём не справимся? - капитан едва заметно улыбается, после совещания настроение улучшается, даже несмотря на амфетаминовую депрессию.
        - А если он вооружён? - интересуется стажёр, но не заметно, что он нервничает. - Мне табельное оружие не выдали.
        Они спускаются по лестнице и оказываются в холле.
        - Правильно сделали, что не выдали, - Хромов подходит к «дежурке» и обращается к полицейскому за пультом. - Есть машина?
        Сегодня дежурит не Петрович, а молодой сотрудник, с которым Борис практически не знаком. Дежурный с удивлением смотрит на капитана, затем протягивает ключи.
        - Опять это корыто ржавое, - опер недоволен. А случись погоня? У девятки колёса отвалятся, если её разогнать быстрее шестидесяти километров в час. - Есть что поприличнее?
        Дежурный мотает головой. Хромов матерится, но расписывается в журнале. Вместе со стажёром выходят на улицу, дежурный провожает капитана недоумённым взглядом.
        Уже на улице они садятся в автомобиль, и опер заводит двигатель. Девятка рвёт с места. Дом главного подозреваемого находится рядом с жильём убиенной. Можно сказать, соседний. Их разделяет музыкальная школа, построенная из красного кирпича. Девятка мчится мимо школы, по карману, и въезжает во двор. Борис замечает в зеркало заднего вида, как за ним пристроилась патрульная машина. Всё же начальник дал наряд в помощь. Но эти идиоты с включённой сиреной весь двор на уши поставят, а если Маценко услышит, то быстро сбежит. Хромов останавливает машину возле первого подъезда. Подбегает к патрулю и приказывает выключить звук. Затем спешно проходит вдоль дома от подъезда к подъезду, в поиске нужной квартиры. Трое полицейских и стажёр следуют чётко за ним, чуть ли не след в след. Третий подъезд оказывается тем самым, и капитан дёргает с силой дверь. Второй раз. Эйфория, явившаяся после того, как у Хромова возник подозреваемый, придаёт сил, и магнитный замок поддаётся. Борис распахивает дверь. Ощущает прилив крови к голове. Но дурное чувство быстро проходит.
        Пять человек бегут по лестнице вверх. На ходу Хромов вынимает табельный пистолет и снимает его с предохранителя. Нужная квартира оказывается на четвёртом этаже. Они встают по бокам обшарпанной двери, и Борис прислушивается. За дверью едва слышно, как работает телевизор. Вроде вещает утренние новости. Капитан нажимает на звонок. Раздаются шаркающие, но быстрые шаги, и дверь распахивается. На пороге стоит женщина в синем продранном халате и с тёмными растрёпанными волосами. Её глаза красные и мокрые. Женщина плачет. Хромов врывается в квартиру с пистолетом в руках, отодвигая женщину в сторону и громко произносит:
        - Спокойно мать, работает полиция!
        Женщина вскрикивает - то ли от неожиданности, то ли оттого что ударяется спиной о стену коридора, когда оперуполномоченный её отталкивает.
        Капитан и двое полицейских обходят всю квартиру, но Маценко нигде нет. Тогда Борис отпускает трёх сотрудников и поворачивается к ошалевшей женщине. Вынимает удостоверение и произносит:
        - Меня зовут Хромов Борис Николаевич, я из двадцать седьмого отдела полиции, - убирает пистолет в кобуру и показывает хозяйке квартиры документ. - Подскажите, а Алексей Маценко в этой квартире проживает?
        Женщина так перепугалась, что несколько минут молчит, прислонившись спиной к стене. Она огромными глазами смотрит на удостоверение, на Хромова, затем куда-то рядом с ним. Опер повторяет вопрос, но громче.
        - Я Анна Андреевна, - выдавливает из себя женщина, постепенно начиная отходить от шока. - Он… он мой сын. А что случилось? Почему вы врываетесь в квартиру?
        - Мы разыскиваем вашего сына. Уделите нам несколько минут.
        - Вы влетаете в мою квартиру без каких-либо объяснений и бумаг, пугаете меня, а теперь хотите, чтобы я уделила вам несколько минут?
        «Какая же ты тупая, - думает Хромов. - Сейчас я тебе всё объясню, и ты уделишь нам столько времени, сколько я посчитаю нужным».
        - Ваш сын подозревается в убийстве, - капитан произносит это с едва скрываемым удовольствием. Даже на некоторое время забывает о своей амфетаминовой депрессии.
        - В каком убийстве? - женщина спрашивает это словно у воздуха и медленно опускается по стене.
        - Вот именно об этом мы и хотим с вами поговорить.
        Опер стоит над женщиной. Порывается ей помочь, но передумывает. Надо относиться к представителям власти с уважением, ведь просто так полиция не вламывается в квартиры. Исключительно по делу.
        Хозяйка жилища поднимается с пола и проходит в кухню, приглашая Хромова за собой.
        - Когда вы видели своего сына последний раз? - спрашивает капитан.
        В тесной кухне стоит небольшой стол с пожелтевшей и протёртой скатертью. Старая газовая плита и покосившийся сервант будто отправляют в прошлое, лет на пятьдесят. Хромов усаживается на табурет, а хозяйка садится напротив. Капитан достаёт блокнот и карандаш, пролистывает несколько страниц и смотрит на женщину, готовый фиксировать всё, что она скажет. Стажёр стоит в дверном проёме.
        - Когда последний раз вы видели Алексея? - Борис повторяет свой вопрос.
        - Две недели назад, - женщина слегка оправилась от шокирующей новости, голос стал звучать стойко и уверенно, но скопившиеся слёзы в уголках глаз выдали её переживания за сына. - Прошу вас, скажите, что он натворил?
        - На данный момент мы его ни в чём не обвиняем. Только подозреваем. У вас можно курить? - спрашивает Хромов, женщина кивает и ставит на стол сколотое блюдце. Капитан закуривает. - Вы не видели сына две недели. Он с вами связывается? Звонит вам?
        - Нет.
        - Где его можно найти? Может, у друзей?
        - Я не знаю его новых друзей.
        У капитана в голове появляются два варианта касательно матери подозреваемого: либо она действительно ничего не знает о том, где её сын, либо она его покрывает. Хромов затягивается и выпускает дым в сторону окна. Чахлым цветам становится ещё хуже.
        - И вас совсем не беспокоит судьба пропавшего сына? - эту фразу капитан произносит с нескрываемой издёвкой.
        - Конечно, интересует! - дама аж привстаёт, но тут же плюхается обратно. - Вы что, считаете меня халатной родительницей?
        - Ну что вы, - капитан стряхивает пепел в блюдце, - но обычно, когда люди исчезают и подолгу не выходят на связь, родственники начинают переживать, пишут заявление в полицию. Вы писали заявление о пропаже сына?
        - Не писала, - женщина опускает голову, теперь она похожа на котёнка, зассавшего все углы. - Понимаете, у Лёши проблемы начались. В компанию дурную попал после армии.
        - Это и есть его новые друзья? - теперь главное не давить на женщину, и она всё расскажет. - Расскажите поподробнее об этой компании.
        - Я всё расскажу, но прошу вас, сначала скажите мне, в чём вы его подозреваете? - взмолилась женщина, и капитан начинает испытывать жалость к ней. На миг представляет себя на её месте. А ведь он тоже отец, и, случись подобное с его сыном, он бы места себе не находил.
        - Ваш сын подозревается в изнасиловании и убийстве несовершеннолетней девушки, - Хромов тушит сигарету в блюдце и вдруг осознаёт, что почему-то боится смотреть матери в глаза.
        Хозяйка квартиры закрывает лицо руками, сгибается, как знак вопроса, и трясётся. Капитан осматривает кухню. Видит на плите закоптившийся чайник. Встаёт, берёт первую попавшуюся кружку со стола и наливает воду. Протягивает женщине. Та с жадностью пьёт, затем долго смотрит на полицейского и, наконец, произносит:
        - Это всё наркотики виноваты.
        - Расскажите обо всё с самого начала, - капитан забирает кружку и ставит на стол. - Вы сказали, что после армии Алексей попал в плохую компанию.
        - Да, в середине июля Лёша вернулся из армии. Связался с какой-то компанией, но я не знаю никого оттуда. Стала замечать, что с сыном что-то не то, - Анна Андреевна вытирает глаза рукавом халата. - Его поведение было странным. То он в хорошем настроении, то зол, как чёрт, на всех и вся. Я догадалась, что это наркотики. А месяц назад я нашла у него несколько пакетиков с таблетками и порошком.
        Женщина опять закрывает лицо руками и плачет. В открытую форточку врывается визг какой-то птицы, будто плачь грудного ребёнка.
        - Не переживайте, я уверен, всё образумится, - Хромов искренне пытается успокоить женщину, но понимает, что сам в такой ситуации был бы неспокоен.
        - В тот день мы сильно поругались, - по дрожащему голосу Анны Андреевны полицейский понимает, что ей тяжело вспоминать ссору с сыном, тем более из-за наркотиков. - Он выхватил у меня из рук эти проклятые пакетики и ушёл.
        - С того дня вы его не видели? Не звонили ему?
        - Нет. Не видела, - хозяйка квартиры тянется к кружке с водой, но передумывает. - Звонить, конечно, звонила. Каждый день. И сегодня утром два раза. Он не отвечает, а со вчера телефон у него выключен.
        Во рту у Бориса пересохло, он берёт кружку и допивает остатки воды. Замечает, что стажёр смотрит на него укоризненно.
        - Он рассказывал вам о девушке по имени Екатерина Лаврова?
        - Нет.
        - Скажите, Анна Андреевна, а у него были друзья до армии? - капитан надеется, что сможет найти Маценко у его старых товарищей.
        - Были, - вздыхает женщина. - Да только один помер в автокатастрофе, пока Лёша служил. Хороший был парень, всегда за Лёшку заступался. А второй ещё до Лёшиной армии в Москву учиться уехал.
        После этой фразы надежда на то, что Маценко прячется у друзей, умирает. Пробегает мысль поискать подозреваемого у Виктории, но она тут же отпадает - надо быть совсем конченой дебилкой, чтобы прятать убийцу своей подруги у себя же дома.
        - Анна Андреевна, мы можем осмотреть комнату вашего сына?
        - Да, конечно, - бормочет женщина и поднимается.
        Выйдя из кухни, она провожает Хромова в комнату сына.
        Маленькая комната, скромно обставленная самой необходимой мебелью: односпальная кровать, письменный стол, шкаф. Комната идеально чистая, до ощущения полной стерильности не хватает разве что запаха хлорки. Видно, Анна Андреевна продолжает постоянно убирать комнату даже в отсутствие сына. Борис останавливается в центре помещения. Всё кругом настолько серо и посредственно, что если бы капитан не знал, что это комната двадцатиоднолетнего парня, то решил бы, что тут проживает мужчина средних лет, трудящийся на заводе. Осматривается. Ничего необычного не обнаруживает, за исключением отсутствия компьютерной техники.
        - Анна Андреевна, а у вашего сына был компьютер или ноутбук?
        - Да, ноутбук. Но он забрал его с собой.
        Капитан обходит маленькую комнату. Заглядывает за занавески. Подходит к кровати и опускается на колени. Под кроватью он ничего не обнаруживает. А что он собственно хотел там найти? Орудие преступления? Части тела жертвы в пакете? Если Маценко и убил Лаврову, то наверняка выбросил все улики в ближайшую речку-говнотечку. Хромов поднимается с колен и направляется к двухдверному шкафу. Берётся за ручку и вопросительно смотрит на Анну Андреевну, та кивает, и полицейский открывает левую дверцу. На вешалках висят джинсы, пара футболок, рубашка и дембельская форма. Капитан раскрывает правую дверцу, за ней находится небольшая библиотека. Две верхние полки занимает классическая литература: Пушкин, Лермонтов, Булгаков и иже с ними. Следующие полки заставлены современной беллетристикой. Триллеры, детективы… А вот на нижней полке лежат две книги, которые привлекают внимание полицейского. «Сатанизм в теории и на практике» и «Сатанинская библия» под авторством некоего Антона Шандор ЛаВей. Хромов берёт «Сатанинскую библию», перелистывает и обращается к Анне Андреевне:
        - Давно ваш сын интересуется подобными вещами? - демонстрирует книгу женщине.
        - Я не знаю, что это за книга, - Анна Андреевна изучает обложку. - Я не обращала внимания, какие книги читает сын.
        - А следовало бы, - капитан берёт вторую книгу. - Если вы не против, мы их заберём на время следствия.
        Анна Андреевна утвердительно кивает.
        Ещё некоторое время Хромов стоит в центре и осматривает комнату. Боится, что упустил что-то важное, хотя понимает - улики у него в руках. Пусть и косвенные. Осталось только поймать Маценко, а добиться от него признания - дело нехитрое.
        - У вас есть фотография сына? Желательно, посвежее.
        - Да, конечно - женщина выходит из комнаты и тут же возвращается с рамкой, вынимает из неё фотографию. - Держите.
        С фотографии на Хромова смотрит парень в военной форме. Под армейской формой не видно волос, но капитан уверен, что они тёмные. Как и глаза этого парнишки. Будто они наполнены вселенской злобой. Щёки впалые, под глазами огромные мешки. Появляется подозрение, что он употреблял ещё до армии. Опер убирает фотографию во внутренний карман куртки.
        - Спасибо за помощь следствию. Мы пойдём, - полицейский выходит из комнаты и останавливается у входной двери. - Книги вернём, как только закроем дело.
        - Я прошу вас, - Анна Андреевна бросается за Борисом и хватает его за локоть. Её словно прорвало. - Держите меня в курсе всего. Пожалуйста. Я ночами не сплю, чувствую, что что-то случилось плохое с Лёшей. Найдите его, прошу. Я уверена, что он ничего не натворил, он ни в чём не виноват. Он хороший мальчик. Тут какая-то ошибка. Помогите ему.
        Капитан кивает и покидает квартиру вместе со стажёром.
        Выходя из квартиры Анны Андреевны, Хромов задумывается о своей семье. Только что, разговаривая с женщиной, сын которой подозревается в изнасиловании и убийстве, капитан осознал, какой же он мудак. У него есть жена, есть десятилетний сын, а он употребляет наркотики и даже не пытается наладить отношения со своей семьёй. Он невольно проецирует ситуацию Анны Андреевны на себя и понимает, что если он ничего не изменит в своей жизни, то и сам может оказаться в подобном положении. Своих детей надо воспитывать, учить, уделять им каждую свободную минуту, интересоваться успехами и неудачами. Поддерживать. А что он? Видит сына раз в неделю, водит его в парк аттракционов и в кафе-мороженое и даже не звонит ему в другие дни. Да и во время встреч Борис особо не интересуется школьными делами сына. Так, дежурные вопросы. Ну не мудак ли? Звание «Самый хреновый отец года» получает Хромов Борис Николаевич.
        Капитан и стажёр выходят на улицу и садятся в девятку.
        - Мне кажется, - говорит стажёр с деловым видом, - что Маценко и есть убийца.
        - Как ты пришёл к такому выводу? - спрашивает Хромов, но сам думает совсем о другом. О сыне. Жене.
        - Всё очень просто, - Роман смотрит в окно и улыбается. - Маценко - последний, кто видел Екатерину живой, что подтвердил свидетель. Его мать рассказала о наркотиках, а в крови жертвы их было с излишком. Ну и, плюсом ко всему, две вот эти книги.
        - Это всё косвенные улики, но, когда найдём его, думаю, он будет отпираться недолго. В любом случае, я хочу позвонить в полицию Озёрного, - полицейский заводит автомобиль и трогается.
        - Зачем? - удивляется стажёр.
        - Нельзя отметать другие версии.
        Роман лишь пожимает плечами. Видимо, считает, что они установили убийцу и другие версии уже можно не рассматривать. А вот хрен. Пока ничего не установлено, надо рассматривать и проверять все версии. Хромов одной рукой вынимает из куртки листы, которые утром ему вручил стажёр. Второй рукой держит рулевое колесо. Разложив листы на коленях, капитан набирает номер отдела в Озёрном. Секунд двадцать ничего не происходит, но затем раздаётся щелчок, и начинаются долгие гудки, сопровождаемые мерзким шумом и помехами. Сквозь шипение капитан слышит доносящийся эхом голос, но не понимает ни слова.
        - Алло. Алло! - Хромов повышает голос. - Я Хромов Борис, из полиции Санкт-Петербурга. Алло! Плохо слышу вас.
        В ответ лишь невнятное бормотание и шумы, похожие на радиопомехи.
        - Алло! Меня интересует информация по делу ритуального убийства, которое произошло в вашем посёлке пятнадцать лет назад. Алло! Что за ерунда?!
        Полицейский нажимает отбой.
        - Иди к Полякову и доложи о сегодняшнем выезде, - говорит Хромов стажёру, останавливая девятку у отдела. Достаёт фотографию и протягивает Роману вместе с книгами. - Покажи ему эти книжки. Объясни всё. Пусть выносит постановление о розыске Маценко.
        - А вы куда? - удивляется пиздюк, но начинает вылезать из машины.
        - По делам взрослым. Всё, иди.
        Капитан замечает женщину, спускающуюся по ступеням отдела. Это Ирина, соседка. Она всё же пришла и написала заявление на ублюдка, что не может не радовать. Борис отъезжает от здания полиции. Оказывается на Будапештской улице и несколько раз объезжает квартал. В голове будто насрано, мысли путаются. Общение с Анной Андреевной выбило его из колеи. (Или виной всему то, что он решил закончить употреблять амфетамин?) Больше всего ему непонятно, почему он не испытал никакой жалости к родителям Екатерины Лавровой, но сопереживает матери Маценко. Может, потому что у него самого есть сын? Хотя какое это имеет значение, ведь неважно, какого пола твой ребёнок. Хромов приходит к выводу, что таким образом его подсознание цепляется за свою семью. А сознание яростно подталкивает позвонить супруге.
        Капитан поворачивает руль вправо и останавливается у поребрика. Минут пять сидит, вцепившись в руль, и смотрит прямо перед собой. Затем будто пробуждается ото сна. Вынимает смартфон и некоторое время держит телефон в руке, но всё же снимает блокировку и звонит жене.
        - Борис? Привет, - в голосе супруги сквозит удивление.
        - Привет, Надя.
        Повисает длительная пауза. Капитан не знает, что сказать, хотя в голове тысячу раз прокрутил этот диалог.
        - У тебя что-то случилось? - теперь жена обеспокоена.
        - Нет. Всё хорошо, - Хромов теряется, но берёт себя в руки. - Как у вас дела?
        - Тоже всё хорошо. Миша рассказывал про воскресенье, - Борис знает, нет, он чувствует, что Надежда улыбается. - Ждёт не дождётся следующего выходного.
        - Это здорово.
        Супруги замолкают. По улице проносится машина с опущенными стёклами. Из салона вырывается отвратительный говнорэп. Капитан вздрагивает от неожиданности. Молчание нарушает Надежда:
        - Ты хотел что-то сказать?
        - Нет. Точнее, да, хотел. Хочу, - Борис собирается с мыслями. - Может быть, в это воскресенье втроём сходим куда-нибудь? В кино, например.
        В трубке тишина, но наконец Надежда отвечает:
        - Конечно. Думаю, Миша будет рад, - супруга задумывается и добавляет: - А может, сегодня? Мы в кино как раз собирались, в семь часов. На мультик какой-то. Пойдём с нами?
        - Прости, сегодня не могу, - Хромов свободной рукой сжимает руль, костяшки белеют. - Надо по работе съездить в другой город. Буквально на один день.
        Тут капитан затыкается. Почему он сказал супруге, что поедет в другой город? Шрам на правой ладони будто раскаляется и жжёт плоть. Он не может понять, почему это ляпнул. Не хочет идти сегодня с семьёй в кино или действительно собирается тащиться в посёлок? Ведь он понимает, что там делать нечего, можно просто получить информацию о расследовании по электронной почте. Но уверенность в том, что он поедет в Озёрный нарастает. Словно это уже кто-то решил за него.
        - В какой город?
        - Озёрный, - Хромов понимает, что не может остановиться. Он не собирается ехать в этот посёлок, но продолжает нести эту чушь. Кажется, что говорит не он. Кто-то словно завладевает его разумом и решает за Бориса. - Я расследую убийство. Оно не совсем обычное, выглядит как ритуальное. В Озёрном было подобное преступление, мне надо поехать к ним. Надеюсь, это поможет мне в расследовании. Да и мне Поляков ещё стажёра подсунул. Приходится возиться с молодым.
        - Стажёра?
        - Да. Из университета. Практику проходит в нашем отделе.
        - Поняла. Тогда в воскресенье?
        - Хорошо. В воскресенье.
        Борису кажется, что он что-то недоговорил жене.
        - Передай Мише, что я люблю его, - немного думает и добавляет: - Вас двоих люблю.
        Капитан жмёт отбой. Трогается. Проезжает ещё один раз вокруг квартала и останавливается в том же месте. Глушит двигатель и откидывает спинку кресла. Он хочет отдохнуть. Снимает куртку и накрывается ей будто одеялом. Его знобит. Голова болит, словно он боксировал двенадцать раундов, а мозг продолжает болтаться в черепной коробке. Хромов немного отдохнёт и поедет в Озёрный. Он должен понять, кто или что его туда тянет. Он засыпает.
        Глава 5
        Кто-то настойчиво стучит костяшками пальцев по стеклу. Квадратный осколок врезается в ладонь. Мумия тащит мальчика за ногу. Стук в стекло продолжается.
        Хромов открывает глаза. Солнце скрылось, и теперь на город медленно опускается тьма. В сторону проспекта Славы образовалась огромная пробка, и вереница машин испускает нервные гудки. Стук в стекло повторяется, и капитан поворачивает голову вправо. На улице стоит Роман и ёжится от сильного ветра. Он надел тряпичную куртку тёмно-зелёного цвета и поднял воротник. Стажёр похож на наркомана, ждущего торгаша на промозглом ветру. Борис тянется к двери и дёргает вверх блокиратор замка. Конечности затекли из-за сна в неудобном положении.
        Стажёр раскрывает дверь, и до капитана доносится завывание петербургского ветра. Роман усаживается на пассажирское сиденье и захлопывает дверь. На сентябрьском ветру щёки стажёра раскраснелись, как у Марфушеньки из сказки «Морозко».
        - Добрый вечер, - говорит стажёр, потирая руки. - Похолодало.
        - Ты чего тут делаешь? - Хромов не обращает внимания на реплику Романа.
        - Я домой шёл, смотрю, машина знакомая. Подхожу, а вы тут спите.
        С недоверием капитан смотрит на Романа. Уж слишком странно, что он живёт недалеко от отдела и переходит дорогу именно в том месте, где Хромов припарковал девятку.
        - Ты Полякову книги и фото передал?
        - Да, всё хорошо. Маценко сегодня в розыск подали, - стажёр улыбается. - Можно ехать в Озёрный.
        Борис уставился на Романа.
        - Зачем?
        - Так ведь вы не дозвонились до них. Хотите поехать.
        - Я тебе не говорил, что хочу ехать, - Хромов правой рукой хватает стажёра за поднятый воротник и притягивает к себе. - Что ты знаешь об этом посёлке?
        - Товарищ капитан, успокойтесь, - Роман сильно пугается, того и гляди обоссыт сиденье, зачем-то приподнимает руки, будто в него целятся пистолетом. - Я не знаю, о чём вы, но думаю, что нам надо туда поехать и узнать подробности их расследования. Возможно, Маценко не убивал Лаврову, и нам всё равно придётся связываться с полицией Озёрного. Поэтому лучше съездить сейчас, раз вы туда не можете дозвониться.
        Капитан отпускает стажёра. Парнишка прав, но это совпадение слишком странное. Как только Хромов решает ехать в посёлок (или решил не он?), то сразу же появляется сопляк и говорит о том же самом. Ведь никому, кроме супруги, он об этом не сообщал. Он пытается ещё раз позвонить в отдел полиции посёлка, но кроме шипения и эха собственного голоса ничего не слышит.
        - Я так понимаю, ты тоже хочешь поехать? - капитан открывает навигатор на смартфоне.
        - Да. Я считаю, что это хорошая практика, - стажёр расслабляется в кресле. Лыбится. Похоже, рассчитывает, что поездка будет невероятно интересной.
        Навигатор показывает несколько населённых пунктов под названием Озёрный, но все они находятся не в Ленинградской области. Один в Смоленской, другой - в Новосибирской.
        - В навигаторе нет такого посёлка в области. Ты ничего не путаешь?
        - Нет, конечно, - Роман смотрит в экран смартфона, потом берёт аппарат в свои руки и начинает что-то нажимать, после протягивает телефон капитану. - Вот тут должен быть посёлок. Рядом с Лендозером. Но на карте его почему-то нет, - стажёр чешет затылок, как школьник, который не знает ответ на вопрос учителя.
        Хромов задаёт конечную точку «Лендозеро», и навигатор моментально прокладывает путь. Сначала следует ехать по трассе Е105, затем, после Лодейного Поля, по трассе А215 до Подпорожья. И, перебравшись через реку Свирь, надо выехать на безымянную поселковую трассу, которая приведёт в деревню Яковлевское на берегу Сидозера. В этой деревне, согласно проложенному маршруту, должен закончиться путь в двести семьдесят километров. Но, как это часто бывает, есть одно но: посёлок Озёрный не отмечен на карте, и к Лендозеру не идёт никаких дорог, хотя от деревни до посёлка не меньше двух километров. Всё это глупость. Откуда у стажёра вообще эта информация?
        - Ты где про этот посёлок вычитал? - спрашивает Хромов.
        - В базе МВД.
        Если Роман ничего не путает и не врёт с неведомой целью зачем-то затащить капитана в этот посёлок, то возможно, Озёрный - поселение закрытого типа. Например, военный городок. Вот его и не отмечают на гражданских картах. Но Хромов не горит желанием ехать в Озёрный, чувствует, что во всей этой ситуации что-то не сходится. Почему он не слышал о таком громком убийстве? Пятнадцать лет назад он уже работал в органах, в отдел эта информация по-любому должна была поступить. Пускай и прошло столько лет, он помнил бы. Значит, к ним в отдел эта информация не поступала. Но почему? Безусловно, база МВД - надёжный и авторитетный источник, но капитану кажется, что ответов в посёлке он не получит, лишь появится куча новых вопросов.
        - Товарищ капитан, мы поедем? - заискивающе интересуется стажёр.
        - Я не знаю, - Хромов смотрит в окно, он разглядывает женщину, которая раскрывает зонт, чтобы спасти укладку на голове от накрапывающего дождя, но сильный ветер выворачивает спицы зонта, и красотка начинает борьбу с безжалостной стихией.
        - Тогда что вас останавливает?
        В этот момент квадратный шрам на ладони начинает полыхать, как будто ставят клеймо раскалённым железом. Капитан резко прижимает руку к груди, потом смотрит на ладонь и видит, как пульсирует шрам. Ещё чуть-чуть, и кожа порвётся от давления. Он заводит девятку и резко срывается с места, аккуратно встраивается в плотный поток. Телефон стоит на ребре, прислонившись к спидометру, и указывает путь. Навигатор обещает, что поездка займёт не более четырёх с половиной часов. Хромов решает: он поедет в посёлок и постарается найти связь между его сном, посёлком и убийством, которое он расследует. Пусть связи никакой и нет, но он не успокоится до тех пор, пока в этом не убедится.
        Пульсирующая боль отступает, тем самым будто подтверждая, что капитан принимает правильное решение.
        Роман больше ничего не говорит, видимо, осознаёт, что капитан на взводе, боится попасть под горячую руку. Заговаривает он только тогда, когда девятка выезжает из города.
        - Может, заправим машину? - он произносит фразу так, словно боится получить в нос за то, что посмел говорить.
        Капитан молчит.
        За центром продаж Renault показывается АЗС, ярко освещаемая холодным неоновым светом. Хромов заезжает на территорию заправки и останавливается у второй колонки. Выходит из машины и втыкает заправочный пистолет в бензобак. Заливает бензина до краёв и заходит в торговый зал. Справа от входа на барном стуле дремлет охранник, скрестив руки на груди и опустив голову на грудь. Молодая девушка за торговой стойкой, возможно, студентка, подрабатывающая в вечернюю смену, заметно напрягается при появлении Хромова. Он проходит между стендами с товаром, где выложена уйма всякого хлама, но того, что нужно Борису, нет. Он подходит к стойке и спрашивает у девушки:
        - Сигареты есть?
        - Да, - говорит девушка и открывает пластмассовую ширму, за которой прячутся сигаретные пачки.
        Хромов кладёт деньги за сигареты и бензин на стойку, убирает пачку в карман. Смотрит на девушку. Она красивая. Невысокого роста, худая. Очень ровное и милое лицо, вся из себя цветущая, к поцелуям зовущая. Пышные светлые волосы стянуты в хвост на затылке. Капитан замечает, что девушка смущена и в то же время чем-то испугана. Он поднимает голову и видит своё отражение в круглом выпуклом зеркале. Моментально пугается сам. Впалые щёки, вокруг глаз чёрные круги, а появившаяся седая щетина делает его похожим на старого алкаша при смерти. Он спешит уйти, но натыкается на высокую буклетницу, где замечает карту России для автопутешественников. Хватает карту, не глядя на девушку, бросает деньги на стойку и выбегает из торгового зала.
        Свежий воздух. Капитан глубоко втягивает носом кислород и медленно выдыхает ртом. Проделывает эту процедуру несколько раз, стоя под бледным фонарём. Он будто остался один во всём мире. Есть только он и освещённая АЗС, а вокруг мрак, пожирающий всю реальность, оставляя Хромова одного в тёмной материи. С того момента, как Борис услышал название посёлка, он не даёт ему покоя. Постоянно появляется чувство, что полицейский как-то связан с Озёрным. Но как? Борис делает несколько шагов в сторону девятки. Стук каблуков его ботинок об асфальт эхом разносится по заправке, словно он идёт по огромному пустому залу.
        Стоп.
        Хромов останавливается на границе бледного света и тьмы. Слышит, как по трассе Е105 проезжают автомобили. Всё же он не один, наваждение одиночества мгновенно улетучивается. Капитан запускает руку во внутренний карман куртки, нащупывает удостоверение сотрудника полиции. Нет, не то. Засовывает руку в противоположный карман и нащупывает то, что ищет. Вынимает паспорт. Боится его раскрывать, но всё же медленно листает бордовую книжицу.
        То, что он видит в паспорте, заставляет его присесть на корточки и взвыть как собака. Этого не может быть! Хромов поднимается, вновь заглядывает в документ и протяжно стонет. Место его рождения - Ленинградская область, посёлок Озёрный. Он стоит, на половину сожранный тьмой, и не понимает, как он смог забыть место своего рождения. Семья Хромовых переехала в Ленинград, когда Борису было десять лет. Но этот возраст вполне осознанный, и капитан обязан помнить хоть что-то, но в памяти дыра. Почему родители никогда не упоминают Озёрный? Никогда не говорят о жизни в том посёлке? Тридцать два года назад что-то случилось, что вынудило их покинуть Озёрный, или он просто свихнулся? Будь у него сейчас хотя бы щепотка амфетамина, он уверен, всё встало бы на свои места.
        «Почему родители никогда не вспоминают Озёрный?» - этот вопрос снова проносится в его голове. Капитан достаёт смартфон. Индикатор заряда подсвечивается красным. Зарядное устройство Борис оставил в отделе, ну да ничего, как только доберётся до Озёрного, сразу купит адаптер. Открывает список контактов и звонит матери.
        - Мам, привет.
        - Боря, здравствуй, - голос у матери радостный, капитан нечасто звонит родителям. - Как у тебя дела?
        - Мам, всё хорошо. Я по делу звоню.
        - Всё хорошо? - родительница будто не слышит последнего предложения сына. - Ты помирился с Надей?
        - Нет, мам, ещё не помирился.
        - Сынок, сколько вы ещё будете дурака валять? Вы взрослые люди, у вас сын растёт, а вы сами ведёте себя как подростки…
        - Мама, хватит! - Хромов срывается. - Я по делу тебе звоню. Скажи, почему мы уехали из Озёрного?
        Наступает долгая пауза. Борис слышит грузное дыхание в трубке. На заднем фоне появляется голос отца. Он интересуется, кто звонит, и мать передаёт ему весь разговор, после чего отец берёт телефон.
        - Борис, это папа.
        - Почему мы уехали из Озёрного? - капитан даже не удосуживается поздороваться с отцом.
        - Борис, так было надо. Ты рос, а в посёлке никаких перспектив для тебя, всего одна школа, одно училище…
        - Вы мне врёте, - Хромов перекладывает телефон в другую руку, замечает рубец на ладони. - Откуда у меня шрам на руке?
        - Какой шрам?
        - Квадратный. На правой ладони.
        - Ох, Борис, я и не вспомню уже, - голос отца подрагивает. - Ты был активным ребёнком. Вечные ссадины, ушибы.
        - Папа, я еду в Озёрный.
        Отец нервно откашливается.
        - Борис, остановись. Не езди туда.
        - Я позвоню через пару дней, - капитан смотрит на шрам, и он словно вводит полицейского в гипнотическое состояние. - Поцелуй маму за меня.
        Опер возвращается в девятку. Закрывает на смартфоне контакты и открывает навигатор. Кладёт аппарат на прежнее место и выезжает с АЗС. Тут же звонит телефон, это звонок от матери. Борис игнорирует его. Через минуту звонок повторяется, но теперь от отца, Хромов сбрасывает звонок и выключает телефон. Аккумулятор на исходе. До ближайшего населённого пункта или заправки он доедет и без навигатора. Там купит зарядное устройство и тогда включит смартфон и поедет дальше по карте. К тому моменту родители успокоятся и перестанут названивать.
        Он никак не может понять одного: что же родители от него скрывают. Что случилось тридцать два года назад, почему семья Хромовых покинула Озёрный, а теперь яростно скрывает это событие от сына? Что там случилось? С Борисом произошло что-то страшное, и родители не хотят, чтобы он вспомнил? Открытия последних дней навалились на Бориса как мешки с дерьмом, он хочет из-под них выбраться, но понимает, что это будет не так-то просто. Хромов жалеет о своём решении завязать с амфетамином, сейчас наркотик бы выручил. Помог бы разобраться в своих мыслях. Опер вспоминает, что как-то прятал пакетик с щепоткой наркотика под обложку удостоверения. Он тянется во внутренний карман куртки и вынимает документ. Одной рукой оттягивает обложку, но там пусто. Естественно, у наркоманов заначки долго не хранятся. Хромов чертыхается и бросает удостоверение на «торпеду».
        - Что-то потеряли, Борис Николаевич? - спрашивает стажёр.
        Капитан вздрагивает. Роман сидит молча и так тихо, что Хромов на некоторое время забывает про него.
        - Ничего я не терял, - резко отвечает Борис. - Ты за собой лучше следи.
        Минут через тридцать впереди показываются огни заправочной станции. Капитан перестраивает автомобиль в правый крайний ряд и заезжает на территорию АЗС. В торговом зале покупает у усталого продавца адаптер и возвращается в девятку. Втыкает шнур зарядного устройства в прикуриватель, включает смартфон и заходит в приложение «Навигатор». Они только что проехали Синявино, и до конечного пункта остаётся чуть меньше двухсот пятидесяти километров. Часы показали половину одиннадцатого. Капитан поворачивается к стажёру, но тот спит.
        Оперуполномоченный продолжает свой путь.
        За окном мелькают поля и деревья, едва различимые в темноте. Хромов, как заворожённый, смотрит только вперёд - на небольшой треугольник света, излучаемый фарами девятки. Как такое возможно, что человек не помнит свою жизнь до десятилетнего возраста? Что с ним произошло, что за событие, о котором он не помнит, а родители - самые родные и близкие люди - скрывают это? А может, и не было ничего и во всём виноват амфетамин? Слишком много он употребляет в последнее время. Полицейский старается полностью отрешиться от реальности и пытается мысленно вернуться в своё детство. Он следит за дорогой, контролирует автомобиль, но отправляет свой разум в мир воспоминаний. А там - белый лист, словно Бориса не существовало до того момента, пока ему не исполнилось десять лет.
        Переехав с родителями в Петербург, Борис пошёл в пятый класс. Школьными друзьями он не обзавёлся, наоборот, стал изгоем в классе. Длинный, тощий, с грубым, вытянутым лицом, он не имел популярности у девочек, а мальчишки частенько его били. Почти год Хромов ходил с синяками, а потом уговорил отца отдать его в секцию бокса, и как только Борис мало-мальски овладел приёмами бокса, он начал мстить своим обидчикам. От него быстро отстали, но дружить с ним никто так и не стал. До конца школы Борис ни с кем не общался, да и по сей день не смог обрести хотя бы одного друга. После школы он отслужил в армии, а затем пошёл учиться в школу милиции.
        Все эти воспоминания касаются жизни в Петербурге, но где воспоминания об Озёрном? Будто кто-то клещами вынул всю память о родном городке Хромова. Но зачем? Борису вспоминается старый голливудский фильм, в котором главный герой приходит в компанию, создающую ложные воспоминания. Но у капитана их просто стёрли. Он читал учебник по криминалистической психологии, в котором была написана довольно интересная информация о стёртых воспоминаниях. Оказывается, мозг человека имеет механизм блокировки волнующих воспоминаний. Этот механизм подавляет нежелательную память, которая может нанести вред психике человека.
        Конечно, Хромов понимает, что сон про мумию и квадратный шрам на ладони - и есть то самое событие, травмирующее его психику. Возможно, мальчик из сна и есть он. Но что произошло в тот день? Борис вдруг чётко осознаёт, что едет в Озёрный совсем не за информацией по ритуальному убийству. Ему вообще плевать на это убийство. Он едет за своим прошлым.
        Свет фар вырывает из темноты щит-указатель. Девятка проезжает поворот на Волхов и устремляется дальше. Навигатор сообщает, что ехать осталось сто восемьдесят километров.
        - Долго нам ехать ещё? - спрашивает проснувшийся стажёр, он оглядывается по сторонам, сквозь темноту пытается понять, где они находятся.
        - Полпути, - Хромов закуривает. - Часа через два приедем.
        Роман кивает и начинает рассматривать Бориса так пристально, что кажется, будто он хочет его поцеловать. Опер это замечает, сначала молчит, но не выдерживает этого гнетущего взгляда.
        - Чего уставился? - полицейский поворачивается к стажёру и выдыхает ему в лицо дым.
        Подопечный молчит несколько минут, затем грузно выдыхает и произносит:
        - Борис Николаевич, я ни в коем случае не хочу вас обидеть, - Роман вытирает ладони о штаны. - Мне кажется, что вы циник и мизантроп. Извините.
        Хромов аж поперхнулся сигаретным дымом.
        - Ты совсем сдурел? - капитан выкидывает окурок в окно, и тут он понимает, что по большому счёту сопляк прав. - Ты вчера меня доставал, что я плохо выгляжу. Сейчас прицепился. Тебе-то какая разница? Через несколько недель ты исчезнешь навсегда из моей жизни, а я из твоей. На хер ты мне в душу-то лезешь?
        - Я видел, как вы общаетесь с людьми, как смотрите на них. Я уверен, что вам противно общество большинства людей и моё, наверно, тоже. Но также я вижу, что в вас много больше человечности, нежели в других людях. Я вижу, как вы выполняете свою работу, и понимаю, какой вы человек, - стажёр переводит дух и продолжает: - Но я не могу понять одного: либо вы готовы прибегнуть к любым методам для достижения своих целей, либо вы просто отчаялись найти средство против несправедливости и лицемерия общества.
        Капитан задумывается. С ним никто и никогда не общался на эту тему. Даже супруга, с которой он прожил долгое время, не затрагивала этот вопрос. Хромов уверен, что она видит и чувствует цинизм мужа, но, видимо, боится говорить об этом. А может, она действительно его любит таким, какой он есть. Пусть он циник и мизантроп.
        - Я думаю и то, и другое, - Борис вновь закуривает. - Да, я нелюдим. Я ненавижу и презираю общество. Я испытываю ненависть к недостаткам людей и их слабостям. И это уже не изменить.
        - Но ведь есть люди, которых вы любите, - стажёр ведёт себя как психотерапевт на консультации. - Ведь нельзя никого не любить.
        «Только сын, - думает капитан. - Только сын».
        - А за что любить людей? - резко отвечает Хромов и стряхивает пепел себе под ноги. - Я живу среди сплошного быдла, и львиная доля этого быдла - ошибки природы. В церковь свою прутся ради мощей святых, а сами готовы сожрать друг друга за тёплое место в очереди.
        - Вы не верите в бога? - Роман так удивляется, будто все должны верить.
        - Нет, - выкидывает окурок.
        - Почему?
        - А зачем верить непонятно во что? Лично мне это не нужно.
        Долгое время стажёр молчит. Видимо, слова Бориса шокируют его, возможно, этот юноша впервые сталкивается с человеком, который не такой, как все. Не идёт за стадом.
        Хромов надеется, что Роман отстанет от него с разговорами, но тот решил продолжать:
        - Но как вы без веры живёте? Ведь у человека должна быть мораль, какая-то нравственность.
        - Мои мораль и нравственность - это уголовный кодекс и воспитание, - отвечает опер. - А те, для кого эта самая нравственность заключается в вере в бога, - тупые и отвратительные людишки. Они не воруют и не убивают только потому, что боятся божьей кары! Ну не идиотизм ли? Я не ворую, потому что меня так воспитали родители.
        Стажёр замолкает. Борис надеется, что Роман поймёт его мысли и примет их как истину. Однако Хромов понимает, что нельзя навязывать людям своё мнение. Но эти верующие лицемеры всё же сильно его раздражают.
        Он больше не хочет говорить с Романом. Тянется к магнитоле и включает радио. Хромов специально делает громче, чтобы стажёр понял - капитан больше не собирается обсуждать личные темы.
        Из хрипящих колонок вырывается сиплый голос, завывающий о тюремной романтике. Борис крутит колёсико в поиске нормальных радиостанций, но ловит только помехи. В итоге возвращается к сиплому шансонье. Пусть завывает, это лучше, чем разговаривать с юнцом, который ещё не успел вкусить все прелести сраной человеческой жизни.
        По бокам шоссе из мрака вылезают двухэтажные деревянные дома, обнесённые забором. Девятка проезжает населённый пункт, но какой, Хромов не понимает, указателей он не замечает. Или их просто нет. Какая-то деревушка, сквозь которую нагло проложили асфальтовую дорогу. Капитан смотрит на экран смартфона. Только что девятка проехала деревню Шамокша. Впереди город Лодейное Поле. Свет не горит ни в одном доме, создаётся впечатление, что деревня пуста. Но уже через мгновение она остаётся далеко позади.
        Сиплый заканчивает петь, и теперь завывает женщина о том, что она рождена в тюрьме. Какая же херня. Есть стереотип, что каждый полицейский слушает тюремный шансон. Враньё. Борис терпеть не может это дерьмо.
        Радует, что ехать осталось всего восемьдесят пять километров. Трасса уходит вправо. Хромов видит на экране смартфона, как красная стрелочка огибает Лодейное Поле. Дорожный трафик в этом месте увеличивается, даже ночью полно машин, но, минуя город, Борис замечает, что их снова становится мало. Тут капитан разгоняет девятку до предельных ста двадцати километров в час и минут через сорок подъезжает к городу Подпорожье. Последний крупный населённый пункт на их пути. Девятка пролетает через весь город по главной улице. Затем преодолевает мост через реку Свирь.
        Стажёр всё это время молчит. Обижается?
        За рекой трасса превращается в узкую дорогу. И ещё минут сорок Борис и Роман трясутся в дребезжащей девятке. Затем Хромов сворачивает на просёлочную дорогу и минут через десять оказывается в садовом товариществе Яковлевское.
        Девятка медленно ползёт по узкой улочке. Вокруг ни единого человека. Ощущение, что вокруг всё умерло. Дачные домики практически незаметны. Капитан ведёт машину по дороге, заросшей травой, ветки деревьев бьют по стёклам. Стажёр держится за ручку безопасности над дверцей.
        Вдруг девятка цепляется за что-то днищем и замирает. Хромов жмёт на газ, но автомобиль не двигается с места, только неистово ревёт. Борис решает не мучить автомобиль и глушит двигатель.
        - Приехали, - говорит он и выходит из машины.
        Загородные звуки обрушиваются на капитана. Стрёкот зелёного кузнечика, лай собаки, который подхватывают другие псы, и начинается собачья какофония. Загородные звуки совсем не похожи на городские. Тут, в кромешной темноте, вдалеке от крупных городов, любой шорох в траве превращается в дьявольский рокот. В мегаполисах таких звуков нет. И это пугает Бориса. Ему кажется, что он один, хоть стажёр и стоит рядом.
        Ощущается лёгкая сырость в воздухе. Но это не удивляет, они находятся рядом с озёрами.
        Хромов смотрит в навигатор, они застряли в садовом товариществе Яковлевское. До Озёрного порядка двух километров.
        - Идём, - говорит капитан и движется, куда указывает навигатор.
        Стажёр идёт следом.
        Они идут около пятнадцати минут по дороге, молча, но неожиданно слышат глас, доносящийся откуда-то слева:
        - Доброй ночи, - старческий сиплый голос. - Помочь чем-нибудь?
        Борис замирает на мгновение, затем с опаской поворачивает голову на звук, но в темноте ничего не может разглядеть. Он оборачивается, видит, что стажёр тоже насторожился. Хромов тянется к пистолету и спрашивает:
        - Кто здесь?
        - Свои, - отвечает причмокивающий голос, и слева трясутся кусты, через мгновение показывается невысокий силуэт человека. - Михал Михалыч меня зовут.
        Хромов выхватывает пистолет из кобуры и наводит ствол в темноту.
        - Покажись, - голос капитана дрожит, такого страха он не испытывал даже при задержании вооружённых преступников. - Я из полиции, у меня пистолет.
        - Та не переживай ты, сынок, не прячусь я.
        Борис замечает старика в паре метров от себя.
        - Кто ты?
        - Живу я тут. Гляжу, машина приехала, люди ходят. Вот и вышел поглядеть.
        Перед Хромовым стоит старик в телогрейке и высоких кирзовых сапогах, опирающийся на самодельную трость. Лицо деда покрывает седая борода, а из-под вязаной шапочки свисают такие же седые волосы. Седой старик подходит ближе и останавливается в полуметре от полицейского и стажёра.
        - И что же занесло двух полицейских в наши края? - дед улыбается.
        - Мы едем в Озёрный, - отвечает Хромов, убирая пистолет в кобуру. Кажется, старик не несёт опасности.
        - А зачем вам туда? - Михал Михалыч удивляется и правой рукой гладит седую бороду. - Никто туда не ездит, уже лет тридцать.
        Капитан с подозрением смотрит на старика. Появляется ощущение, будто дед обманывает их, словно специально поставлен тут для того, чтобы следить за приезжими и никого не пускать. Но, конечно же, это всё бред. И Борис решает, что седой старик - простой житель садового товарищества, которого мучает бессонница, а всё остальное лишь сумасшедшая фантазия полицейского.
        - Почему не ездят? - интересуется Хромов.
        - Не ездят, и всё тут, - бормочет дед. - Поговаривают, проклят этот посёлок.
        Как же капитану не нравятся все эти мистические штучки. Проклятья, боги, призраки…
        - Вы нам можете показать, как до Озёрного дойти? - капитан смотрит в навигатор. - Тут вроде недалеко, два километра. Не больше.
        - Да, посёлок рядом, - старик продолжает причмокивать при разговоре. - Но он проклят. Туда не ходят.
        - Михал Михалыч, давайте без этого, - Борис смотрит на старика как на маленького ребёнка, которого напугал монстр под кроватью. - Мы с моим коллегой из полиции, и нам не до проклятий. Мы расследуем убийство.
        В подтверждение своих слов Хромов вынимает удостоверение, но старик не замечает его в темноте.
        - Ну, коли не боитесь проклятья, то покажу, - старик пожимает плечами.
        Дед разворачивается и идёт по дороге, опирается на самодельную трость. Борис переглядывается со стажёром, и они молча следуют за стариком. Через пару минут дорога заканчивается, и перед полицейскими появляется широкая канава, заросшая кустами и деревьями. Хромов останавливается у канавы и замечает, что в этом месте собачий лай практически не слышен, хотя собаки продолжают надрываться.
        - Ну, господа полицейские, дальше без меня, - дед откашлялся. - Далее мне нельзя.
        - Почему нельзя? - спрашивает Хромов и закуривает, но тут же выкидывает сигарету, хочет насладиться свежим, чистым воздухом.
        - Говорю же: проклят Озёрный, а я суеверный стал на старости лет.
        - Это мы уже поняли, - капитан смотрит на заросли перед канавой и чувствует, как волосы на затылке шевелятся. С каждым шагом он подходит ближе к своему прошлому. - А нам куда дальше идти? Тут только канава и кусты.
        - А вы прямо ступайте, там мост деревянный, - старик разворачивается и уходит. Он медленно растворяется в темноте, но из мрака доносится его голос: - После моста идите по дороге, она приведёт вас в посёлок.
        В этот миг разом стихают все звуки. Не слышно собак, насекомых. Только лёгкий ветерок шевелит кроны деревьев. Хромов медленно запускает руки в заросли, опасаясь, что его сейчас схватят и утащат. Руки дрожат, но он всё же раздвигает кусты. Старый не обманул. За зарослями действительно скрывается широкая пересохшая канава, а за ней простилается поле, конца которого не видно из-за темноты. Капитан пробирается сквозь кусты и видит перед собой мостик. Он настолько старый, что больше похож на рельсы со шпалами, чем на надёжную переправу. Полицейский делает шаг, второй. Мостик потрескивает и прогибается под весом Бориса. Ещё несколько шагов и опер оказывается на другой стороне канавы. Стажёр проходит по мостику намного быстрее.
        Через поле ведёт едва заметная дорожка к посёлку, если старик не обманул. Но по этой дороге не ходят много лет, она поросла травой. Хромов поднимает голову и видит миллиарды звёзд, такого в большом городе никогда не увидишь.
        - Борис Николаевич, вы слышите? - с широко раскрытыми глазами спрашивает Роман.
        - Что?
        - В том-то и дело, что ничего, - стажёр обводит взглядом поле. - Совсем никаких звуков.
        Оперуполномоченный прислушивается. Действительно, он не слышит ничего. Все ночные насекомые молчат, ни один грызун не копошится в траве, а тишина тягостно звенит в ушах.
        - Ладно, пойдём, - говорит Хромов и шагает в сторону Озёрного.
        Они идут минут пятнадцать. Молчат. Шуршание травы под подошвами помогает справиться со страхом полной тишины под звёздным небом. Наконец-то из темноты появляются несколько очертаний бетонных коробок блочных пятиэтажек.
        Глава 6
        Дорожка, идущая через поле, приводит их на главную улицу посёлка, и, прочитав название на чёрно-белой облупленной табличке, которая висит на углу пятиэтажного дома, капитан не удивляется - улица Ленина есть в каждом уважающем себя российском городе. Они входят в посёлок, и Хромов сразу замечает, что Озёрный словно каждым кирпичиком кричит о своём одиночестве. Кажется, что городок брошен как подросток в разгар юношеской любви. Ни в одном доме не горит свет, на улице не слышны звуки машин, голоса людей. Но, с другой стороны, сейчас почти три часа ночи, так что не стоит ждать, что сию минуту выскочат местные жители и будут с фанфарами встречать полицейских из Санкт-Петербурга.
        Они идут по широкой улице Ленина. Справа от сыщиков тянется вереница облезлых пятиэтажных домов, слева уныло располагаются двухэтажные деревянные избы и покосившиеся заборы. Только сейчас капитан замечает, что они идут прямо по проезжей части, но мимо не едет ни одного автомобиля. Более того - нет ни единой машины, припаркованной у тротуара. Хромов уходит с дороги на пешеходную дорожку. Стажёр за ним.
        - Борис Николаевич, - произносит шёпотом Роман и осматривается. Капитан слышит его очень отчётливо, этот шёпот оказывается самым громким звуком в Озёрном. - Что-то не нравится мне тут.
        - Чем же не нравится? - спрашивает Хромов, но уже знает ответ: этот город не нравится пустотой.
        - А вы оглянитесь, - стажёр выходит на центр улицы Ленина и разводит руки в стороны, заговорщически смотрит на капитана и начинает орать во всё горло: - Лю-ю-юди! Ау-у-у! Меня кто-нибудь слышит? - он стоит посередине проезжей части с разведёнными в сторону руками и смотрит на капитана. Но в ответ не доносится ни единого звука. Не лает ни одна собака, хотя загородные псы реагируют на любое ночное шуршание.
        - Ладно, не ори, - Хромов закуривает и заходится в мерзком кашле. - Посёлок небольшой, спят все. А мы тут разорались. Идём.
        Капитан надеется, что он прав и Озёрный просто спит, но трещины на асфальте и отсутствие хотя бы одного-единственного горящего окна вызывают чувство обречённости. Будто что-то случилось, и люди в один миг ушли из посёлка. Но это всё бред сивой кобылы, ведь он звонил в этот город. Да, связь была отвратительная, но кто-то снял трубку. Ответил. Хромов вынимает смартфон, листает список вызовов и находит номер местного отдела полиции. Набирает номер, но в ответ долгая, мучительная тишина. Даже гудки отсутствуют. Борис смотрит на экран и видит, что индикатор сигнала пропал. Убирает смартфон в карман.
        Опер и стажёр подходят к перекрёстку, капитан читает название улицы: Большевиков. На пересечении двух «коммунистических» улиц стоят светофоры, но они не работают. Даже ночной режим не включился. Хотя по внешнему виду можно догадаться, что включались они последний раз очень и очень давно. Цветные стёкла разбиты, а три светофора из четырёх покосились. Да в таком маленьком посёлке светофоры в принципе и не нужны. Борис и Роман так и стоят на перекрёстке, как дети, которые боятся переходить дорогу без взрослых.
        - Куда дальше, товарищ капитан? - спрашивает стажёр.
        Хромов стоит, думает, но в голове будто пустота. Ни одной разумной мысли. Он выкидывает окурок и тянется в карман куртки. Вынимает листки бумаги. Подносит к глазам, но в темноте сложно разобрать слова. Достаёт смартфон и подсвечивает текст. Несколько минут изучает его и находит то, что ищет. Отдел полиции Озёрного должен находиться на улице Большевиков, дом семь. Хромов убирает листы и телефон в разные карманы и подходит к ближайшему дому. Серый блочный пятиэтажный дом похож на спрессованную пыль - дотронься до него, и все стены вмиг осыплются. На облезлой табличке, явно оказавшейся тут из прошлого, проглядывается цифра пять. Отлично. Они рядом с отделом полиции. Полицейские идут к следующему дому, но он оказался под номером три, пришлось возвращаться.
        Наконец они доходят до нужного здания. Одноэтажное блочное строение с покосившейся бетонной лестницей. Над входом развевается флаг с серпом и молотом, он выглядит так, словно висит на этом месте полвека, всё это время стоически перенося все тяготы меняющихся климатических условий. У здания полиции стоит «УАЗ», на борту почему-то красуется надпись «Милиция», хотя в России уже с две тысячи одиннадцатого года не существует такой структуры. Есть полиция. Что за ерунда? Или деньги налогоплательщиков, за счёт которых повсеместно производилось переименование госструктуры, так и не дошли до этого богом забытого посёлка?
        Капитан поднимается на первую бетонную ступень, и каменный блок начинает ходить ходуном. Если лестница не выдержит и развалится, то переломанных ног точно не избежать. Но лестница выдерживает капитана, и он оказывается у двери. Вначале оперуполномоченный ищет звонок или какое-нибудь подобие оного, но не обнаруживает. Стучит в чёрную дверь, но никто не отвечает. Он спускается с крыльца и стучит в зарешеченное окно, затем несколько раз выкрикивает:
        - Есть кто-нибудь?
        Хромов возвращается к двери, ударяет сильнее, и после второго удара затхлая дверь распахивается. Спёртый воздух вырывается из помещения как узник из тюрьмы и ударяет капитану в лицо. Он входит в отдел, и пыль с пола моментально поднимается в воздух. Борис и Роман кашляют. Когда пылища немного оседает, Хромов пытается рассмотреть помещение, но в здании ещё темнее, чем на улице. Через некоторое время глаза привыкают к смене освещения, и опер рассматривает отдел, в котором они оказались.
        Всё помещение - это одна большая комната с задним выходом. В комнате умещаются три стола, несколько картотечных шкафов и, в углу, металлическая клетка, обшитая прозрачным листовым пластиком. Видимо, это изолятор временного содержания, в народе именуемый «обезьянником» В него, навскидку, поместилось бы не более двух человек. И всё. Даже оружейного склада или дежурного пульта нет. Но Хромов впервые находится в провинциальном отделе полиции, и, возможно, что тут всё вовсе не так, как в Петербурге.
        - Ну наконец-то! Я уж было думал, что вы никогда не доберётесь до нашего захолустья.
        Словно из воздуха появляется мужчина в милицейской серой форме. Капитан и стажёр вздрагивают. Хромов уверен, что ещё секунду назад этого человека тут не было. Хотя в тёмном помещении полицейские могли и не заметить его, пока он мирно спал во время своего дежурства. Но где тут, мать его, дежурный пульт? Они сигналы на стационарный телефон получают?
        Мужчина скидывает бушлат на стол, пыль взмётывается вверх, а затем медленно оседает.
        - Здравствуйте, - мужчина подходит к полицейским и каждому жмёт руку по несколько минут. - Почти две недели сижу жду вас - сыщиков из Санкт-Петербурга.
        Он невысокий, пухлый, с растрёпанной светлой шевелюрой и гладко выбритым лицом. На первый взгляд, ему не больше тридцати пяти лет. Когда мужчина улыбается, кажется, что зубы он не чистил довольно давно. Нет, у него не воняет изо рта, но зубы тёмные, неприятные, с эстетической точки зрения. А форма на нём висит как картофельный мешок. Хромов в темноте замечает погоны, перед ним стоит лейтенант.
        - Доброй ночи, - Хромов достаёт удостоверение, когда лейтенант, наконец-таки, отпускает руку. - Я Хромов Борис Николаевич из полиции Санкт-Петербурга, это мой коллега Титков…
        - Да знаю я, что вы из полиции. Меня зовут Кравцов. Кравцов Сергей, - лейтенант даже не глядит в документ. - Что же долго-то вы так, коллеги? Почти две недели прошло, как я вас вызвал.
        - Стоп, давайте-ка присядем.
        Капитан подходит к ближайшему столу, отодвигает стул и не спеша наклоняет его, тем самым пытается стряхнуть слой пыли. Он немного запутался. Их ждут? Садится. Стажёр усаживается рядом, а Кравцов плюхается прямо на пыльный стул и облокачивает руки на стол. Хромов продолжает:
        - Сергей, давайте начнём с того, что нас никто не вызывал, мы сами приехали.
        - Сами, али нет, дело не моё, - парирует мужчина, - две недели назад я звонил в Петербург, просил прислать сыщиков. Профессионалов. И вот, вы тут.
        Хромов задумывается и достаёт пачку сигарет, вопросительно смотрит на лейтенанта, тот утвердительно кивает. Капитан закуривает и начинает говорить:
        - Так, Сергей, давайте сначала я расскажу цель нашего прибытия, затем вы расскажете, кого и зачем ждёте. Потому что тут что-то не складывается.
        - Не знаю, что не складывается у вас, но у меня всё сложилось. Я жду сыщиков из Санкт-Петербурга, и вот вы здесь. Но, будь по-вашему. Я слушаю.
        Борис затягивается и смотрит на Романа, но тот лишь пожимает плечами. На его лице отображается недопонимание и растерянность. Хромов уверен, что он сейчас выглядит точно так же, растерянно. У него и так паршивое настроение, всё тело ломает, а этот чёртов лейтенант несёт откровенную ерунду. Ладно, надо собраться с силами и спокойно с ним поговорить и всё выяснить.
        - Я и мой коллега расследуем убийство, произошедшее в Петербурге. Убийство не совсем обычное. Ритуальное. Или инсценировка ритуального убийства. Мы это выясняем, - Борис немного размышляет и бросает окурок вниз, втаптывает его в бетонный пол, покрытый пылью, и не замечает, как достаёт следующую сигарету. - База МВД показала нам, что пятнадцать лет назад в вашем посёлке произошло идентичное преступление. И мы приехали, чтобы ознакомиться с материалами этого дела. Возможно, они нам помогут в раскрытии нашего преступления.
        Лейтенант чешет затылок и смотрит на Бориса, затем на Романа.
        - Вы, стало быть, меня разыгрываете, - он замолкает и чего-то ждёт, скрестив руки на груди, но капитан со стажёром молчат. - Мне тридцать восемь лет, восемнадцать из которых я служу в полиции Озёрного, и могу вас заверить, что подобных преступлений тут никогда не происходило. Ну, по крайней мере, пока я тут работаю. Так что выходит, что ваша база обманула вас.
        «Не ваша, а наша, придурок», - думает Борис.
        - Вы, Сергей, что-то путаете, - Хромов говорит медленно, пытается переварить информацию, полученную от лейтенанта. - База не может ошибаться. Боюсь, что ошибаетесь вы.
        Кравцов молча встаёт и подходит к картотечным шкафам. Капитан удивляется тому, как Сергей двигается по тёмному помещению так уверенно. Хотя за восемнадцать лет службы это помещение можно выучить наизусть и разгуливать по нему с закрытыми глазами. Лейтенант некоторое время рассматривает шкафчики, а затем открывает один из них.
        - Товарищи сыщики, подойдите, - просит лейтенант, и полицейские, аккуратно пробираясь по тёмной комнате, подходят к нему. - Вот, поглядите, две тысячи третий год. Было всего два преступления.
        Он вынимает тощую одинокую папку из шкафчика и раскрывает её.
        - Вот. Первое - это домашняя бытовуха. Муж жену поколачивает, у нас это обычное дело, - лейтенант улыбается, демонстрируя плохие зубы. - А второе - кража в гастрономе. Украли пятьдесят кило говядины. На этом всё.
        - А другие года? Две тысячи второй, первый, четвёртый? - Хромов цепляется хоть за что-то.
        Минут пять Кравцов ковыряется в шкафчиках, но его поиски не дают результатов. Никакого убийства не было. А главный вопрос - кто всё-таки ошибается: база или товарищ лейтенант? Все трое возвращаются за пыльный стол.
        - Итак, товарищи сыщики, если мы закончили с вашим убийством, то теперь разрешите вам рассказать, зачем же я вас вызвал.
        Ни капитан, ни стажёр не отвечают. Хромов вообще пропускает фразу лейтенанта мимо ушей, он думает о происходящем и ничего не понимает.
        - Коли вы не против, то я начну, - продолжает Сергей. - Так вот, две недели назад у нас тут произошло изнасилование. Ребёнка. А именно десятилетнего мальчика.
        - Ого, серьёзное преступление, а мальчик жив? - интересуется стажёр, ибо Хромов молчит и думает о своём.
        - Да, жив.
        - Он назвал приметы насильника? - видимо, Роман решает взять импровизированный допрос в свои руки.
        - Да, назвал, - лейтенант откидывается на спинку стула. - Именно это меня и озадачило. Мальчик уверяет, что это сделала мумия.
        В этот момент Хромов словно просыпается от глубокого сна.
        - Вы сказали мумия? - он уставился на Кравцова. - С этого момента подробнее. Как можно подробнее.
        - Да, именно мумия! - восклицает лейтенант. - Конечно, я понимаю, что это был человек, возможно, замотанный бинтами или тряпкой, дабы скрыть лицо. Но мальчик уверяет, что это мумия.
        Капитан пытается осознать всё услышанное, но ему это не удаётся. Это просто нереально. Ему всю жизнь снится сон, как эта самая «мумия» гонится за мальчиком, а теперь его сон оказывается реальным преступлением. Хотя есть вероятность, что сон - не более чем простое совпадение. Но сильнее всего его ставит в тупик тот факт, что он уроженец посёлка Озёрный, а сам даже этого не помнит. Что за хрень происходит?
        «Ущипните меня, если я сплю».
        - Расскажите мне всё, что у вас есть по этому делу.
        - А нет ничего, - лейтенант разводит руки в стороны. - Только противоречивые показания мальчика.
        - Выкладывайте. Подробнее.
        - Две недели назад было солнечное затмение. Это когда…
        - Я знаю, что такое солнечное затмение, - резко говорит Хромов. Он чувствует, как все волосы на его теле встают дыбом от страха. Даже на мошонке волосики начинают шевелиться. - Давайте дальше.
        - Днём родители отпустили мальчика посмотреть солнечное затмение на заброшенную водонапорную башню, что за вокзалом, - Сергей потирает лицо, понятно, что это преступление самое важное и серьёзное за всё время его службы. - Ребёнок говорит, что мумия преследовала его почти от самого дома. Он пытался убежать, но не смог. Недалеко от башни это и произошло.
        - И чем же показания мальчика противоречивые?
        - А тем, что ни один человек не подтвердил это, - Кравцов хлопает в ладоши, капитан вздрагивает. - Понимаете? Я прошёл весь путь ребёнка. От квартиры до места преступления. Зашёл в несколько магазинов на этом пути, поспрошал у продавщиц. Никто, понимаете, никто в тот день и в то время не видел мальчика! А городишко у нас маленький, тут все друг друга знают, и если бы мальчик просил о помощи, то его бы услышали. А он кричал. Помогли бы… Будто брешет он.
        - То есть свидетелей у вас нет?
        - Нет. Никого. Хотя на башню много людей пошли смотреть затмение. Подростки, родители с детьми. Но никто ничего не видел.
        - Вы их всех опросили?
        - Да, конечно, в первый же день, - лейтенант смотрит на капитана так, будто тот задаёт наиглупейшие вопросы.
        - Понятно, - произносит Хромов и задумывается.
        - Что вам понятно? - спрашивает Кравцов.
        - В том-то и дело, что ничего не понятно, - капитан говорит это словно самому себе, у него не укладывается в голове, как он мог забыть, что родился тут, в этом посёлке. - А зачем вызывали коллег из Петербурга?
        - Как зачем? - недоумевает лейтенант. - Это вопиющее преступление в нашем тихом посёлке. Я с таким и не сталкивался никогда. Кражи да побои - вот постоянные преступления в нашем городишке, - Кравцов замолкает, затем добавляет уже тише: - Да, если честно, я даже не знаю, что делать дальше.
        - Мы с моим коллегой ехали сюда совсем по другому вопросу, - говорит капитан, и рациональная часть разума подсказывает ему, что надо возвращаться в Петербург, расследовать убийство, тем более он почти уверен, что они вычислили убийцу, и, скорее всего, этого Маценко задержат со дня на день. Но с другой стороны, Борис хочет остаться тут на некоторое время и попытаться узнать тайны своей семьи. - Ладно, мы задержимся на несколько дней. Попробуем вам помочь.
        - Спасибо, спасибо вам, коллеги, - Кравцов подскакивает и начинает жать руки Борису и Роману. - Может, чаю попьёте?
        Хромов осматривает пыльное помещение и произносит:
        - Нет, спасибо, чая мы не хотим, - он направляется к выходу и тянет за собой стажёра, а сам думает, что лучше бы он снюхал дорожку амфетамина, а вот потом и чай можно попить. У двери останавливается. - Сергей, у вас есть в городе гостиница?
        - Обижаете, Борис, - улыбается лейтенант. - Сейчас выйдете и идите обратно к улице Ленина, а потом в сторону вокзала. Там и увидите нашу гостиницу. Тут идти минут пять.
        - Хорошо, спасибо.
        - Может, всё же чайку?
        Но Хромов благодарит и отвечает категорическим отказом. В этой помойке пить чай он не хочет, потому что тот, скорее всего, такой же пыльный. У двери Борис останавливается и задаёт вопрос:
        - Сергей, почему у вас на форме написано «Милиция»?
        Лейтенант задумывается. Кажется, что он придумывает ответ.
        - Так не дошли деньги до городишки нашего, - Кравцов хлопает по карманам, демонстрируя, что у него нет мелочи. - Мы теперь вроде как полиция, а носим милицейскую форму.
        Капитан ответом совершенно не удовлетворён. Вместе со стажёром они выходят из грязного отдела полиции, двигаются по улице Большевиков, капитан закуривает и спрашивает:
        - Ну, и как это понимать, студент?
        Роман будто ждёт подобного вопроса, тут же начинает оправдываться:
        - Борис Николаевич, виноват, но я действительно нашёл эту информацию в нашей базе, - заметно, что стажёр чувствует себя виноватым в том, что они оказались в этом богом забытом городке. Да ещё и на родине Бориса. - Ведь база не может ошибаться, я всё перепроверил…
        - Ладно, не оправдывайся. Нам, вроде, сюда, - они доходят до перекрёстка, и капитан поворачивает в противоположную от той, с которой они приехали, сторону. - Ты не виноват. Думаю, что этот Кравцов что-то путает.
        - Вы решили остаться?
        - Да, буквально на один день. Попробуем разобраться, что это за мумия.
        Среди тёмного пейзажа поселковой улицы капитан замечает двухэтажное здание с обветшалой вывеской. Они подходят ближе и видят на вывеске надпись: «Гостиница Озёрная». Оригинально. В здании не горит ни одно окно, и кажется, что если попытаться открыть дверь, то ничего не получится. Но Хромов дёргает дверь, и она открывается.
        Они оказались в небольшом холле. В это мгновение, как по волшебству, загорается одинокая лампочка под потолком. Капитан замечает женщину, стоящую за деревянной стойкой у дальней стены. На этой стене висит огромная картина озера с рябящей водой, освещаемой лунным светом. Слева от женщины дверь, ведущая, видимо, к номерам первого этажа, справа - лестница. Борис с Романом подходят к стойке, и капитан понимает, что не может определить возраст женщины.
        Она одета так, будто ей все семьдесят лет, но лицо миловидное, без морщин. Глаза серые, взгляд пустой, а из-под старушечьего платка свисают седые космы.
        Когда Хромов облокачивается на стойку, то замечает, что вся мебель в гостинице покрыта пылью. Так же, как и в отделе полиции. Он резко отдёргивает руки от стойки, но уже поздно, он перепачкался.
        - Здравствуйте, нам бы переночевать, - стараясь выглядеть как можно более доброжелательным, произносит Хромов.
        - Ночуйте, - отвечает женщина, и теперь капитан понимает, что она старая. Зубы она потеряла, видимо, очень давно, так как промежутки между оставшимися гнилушками довольно большие, а те зубы, что остались, продолжают гнить, и смрад изо рта старухи заполняет коридор. - Две комнаты?
        - Нам и одной хватит, - доброжелательность Бориса моментально улетучилась, и он отступает на шаг.
        - Надолго?
        - На сутки минимум, - оперуполномоченный чувствует, что от запаха старухи его сейчас вырвет, она пахнет как подгнивающий труп.
        Хромов сдерживает рвотный позыв.
        - Одна тысяча рублей.
        Капитан достаёт деньги и кладёт на стойку. Старая рука, худая, будто кости обтянули полупрозрачной кожей, накрывает купюру и утаскивает, как чудовища утаскивают детей в своё кровавое логово. Старуха бросает на стойку ключ.
        - Третья комната на втором этаже, - произносит бабка так, что тут же становится ясно, что дальше разговаривать она не намерена.
        Хромов вынимает из куртки паспорт, хочет положить на стойку, но передумывает. Тянет документ старухе и спрашивает:
        - Где расписаться?
        - Нигде.
        «Старая дрянь», - думает капитан и с нескрываемой брезгливостью забирает ключ. Вместе со стажёром поднимается по лестнице и громко говорит старухе:
        - Вы хоть пыль тут протёрли бы. Пол бы помыли. А то заросли в дерьме, находиться противно в вашей гостинице, не то что спать.
        - Себя помой, - кричит старая и начинает громко ржать, её смех звучит так, будто вырывается из самой преисподней.
        В комнате Хромов включает свет. Тут, так же, как и у стойки, горит «лампочка Ильича» и тускло освещает номер. Капитану кажется, что они находятся в заброшенном доме, потому что комната тоже покрыта толстым слоем пыли. Постсоветские пожелтевшие обои местами отклеиваются от стены и болтаются как подранные флаги. Борис снимает куртку и бросает её на кровать. Пыль взмётывается вверх. Капитан был уверен, что кровать покрыта серым пледом, а не пылью. Стажёр подходит к окну и пытается открыть форточку, но та будто заколочена гвоздями. Ну а когда Борис заходит в ванную комнату и включает воду, то обнаруживает, что её нет. Ни капли. Даже трубы не трещат. После этого он нажимает на слив унитаза, но также ничего не происходит. Зато в углу ванной комнаты он находит тощий веник, возвращается и сметает пыль с кровати. Плюхается на неё, с трудом переворачивается на спину и смотрит в потолок. Глаза слипаются.
        - Не верю я, Борис Николаевич, что досюда не дошли деньги на новую форму и оклейку автомобилей, - говорит стажёр, сметая пыль со своей кровати. - Врёт этот Кравцов.
        Капитан поворачивает голову и смотрит на Романа, который уже сидит на кровати, положив руки на колени, как прилежный ученик.
        - Хорошо, ну а какой есть мотив у Кравцова, чтобы нас обманывать?
        - Этого я ещё не понял.
        Борис ничего не отвечает. Он думает о завтрашнем дне. Первым делом он отправится в местный архив, если такой имеется, и найдёт информацию о своей семье. Что будет дальше, он не знает. Вот если бы у него было немного амфетамина, то он разобрался бы во всём этом навалившемся на него дерьме очень быстро. Амфетамин - психоактивное вещество, стимулирует центральную нервную систему и усиливает выработку нейромедиаторов: дофамина и норадреналина. А это значит, что в первые несколько часов мозг работает значительно мощнее. Тем самым Хромов быстро бы определился, как действовать. Но, с другой стороны, он чётко решил завязать с наркотой и наладить отношения со своей семьёй, а амфетамин явно этому не способствует.
        Капитан даже не замечает, как его глаза закрываются. Он долго падает в пустоту, и мумия устремляется вслед за ним.
        Глава 7
        Размыкаются веки. Тяжесть в голове и ломота в теле столь сильны, что появляется чувство, будто капитан проспал несколько суток. Хромов сползает с пыльной постели, пытается себя отряхнуть. Потревоженная пыль разлетается по комнате, попадает капитану в рот и нос, он начинает яростно кашлять, как туберкулёзник с последней стадией болезни. Откашлявшись, Хромов бросается к окну и яростно трёт его рукавом рубашки. Грязь отваливается от стекла, будто волосы конченого сифилитика. Но после этой процедуры светлее не становится. За окном темнота. Борис не может понять, как такое может происходить. Либо он спал всего час, максимум два, либо проспал целые сутки, и сейчас опять ночь.
        Хромов смотрит на дисплей смартфона и видит, что сейчас полдень.
        Сигнал сотовой связи отсутствует.
        Стажёр выходит из ванной комнаты, капитан оборачивается и первым делом спрашивает его:
        - Который час?
        - Начало первого, - отвечает Роман, глядя на часы. - Но на улице темно как в двенадцать ночи.
        - Может, часы сломались?
        - Это исключено, товарищ капитан, - стажёр ещё раз смотрит на хронограф. - У меня и биологические часы хорошо работают. Не сплю я дольше восьми часов. Армейская привычка.
        - В твоём возрасте у меня так же было, - Хромов надевает куртку, чувствует лёгкую боль на левом боку и понимает, что всю ночь проспал с кобурой, и пистолет давил в рёбра. - Ладно, идём.
        Они выходят из номера и спускаются на первый этаж. Дьявольская старуха куда-то исчезла, но оно и к лучшему, не придётся нюхать её вонь. Полицейские проходят по коридору и оказываются на улице. Хромов не ошибается, на улице действительно темно как ночью. Капитан закуривает и осматривает небо. Он видит солнце, полностью закрытое луной. Это невозможно! У Бориса начинает кружиться голова, словно мозжечок пустился в пляс на своей тоненькой ножке. Капитан опирается о стену. Глубоко и часто дышит.
        - Борис Николаевич, - стажёр подхватывает наставника под руку, - вам плохо?
        - Нормально всё, - отвечает капитан и выпрямляется, одёргивая руку. Он понимает, что это скачет артериальное давление, и дорожка амфетамина исправила бы это физическое недомогание.
        Через пару мгновений ему становится легче, но затмение никуда не делось. Что это за чертовщина?
        Он замечает несколько человек, бредущих по тротуару. Борис окликает одного, но тот никак не реагирует. Хромов кричит ещё раз. Человек даже не обернулся. Капитан кивает стажёру, и они бегут за силуэтом, который то ли не слышит их, то ли не хочет общаться с чужаками.
        В тот момент, когда они нагоняют удаляющегося человека, капитан хватает его за плечо. Человек вздрагивает и резко оборачивается. Молчит. Им оказался мужчина, в рваной одежде, будто бездомный. От него несёт трупной вонью.
        - Простите, - обращается к человеку капитан, - мы из полиции.
        Бродяга смотрит в глаза Хромову, и Борис видит, что человек словно полупрозрачный, но ведь в темноте чего только не покажется.
        - Подскажите, где городской архив? - капитан хочет вынуть удостоверение, чтобы разговорить мужика, но понимает, что это не поможет.
        Бродяга ничего не отвечает, разворачивается и идёт дальше своей дорогой. Медленно. Шоркая по асфальту. Опер и стажёр молчат, и только звук шаркающих шагов наполняет этот посёлок.
        - Борис Николаевич, а зачем вам городской архив? - интересуется стажёр.
        - Это не твоё дело, - резко отвечает капитан и вышвыривает докуренную сигарету, но тут же прикуривает следующую. - Ты иди к Кравцову. Займись расследованием, а я чуть позже подойду. Всё мне расскажешь.
        Стажёр молча кивает и направляется по улице в сторону отдела. Через пару секунд его силуэт растворяется в темноте.
        Затягиваясь табаком, Хромов осматривается вокруг и с ужасом понимает, что он один в тёмном пустом посёлке. Появляется чувство, будто он находится в своём собственном сне, и сейчас из-за угла выбежит мумия. Он почти уверен, что сон являлся предзнаменованием того, что капитан должен предотвратить насилие над ребёнком. Словно вещий сон. И он это сделал! Но почему сон продолжает яростно его преследовать? Теперь даже в реальности кажется, что он во сне.
        «Ущипните меня, если я сплю».
        Капитан поднимает голову и смотрит на чёрный диск. Как такое возможно? Солнечное затмение длится не более восьми минут, но он на ногах уже минимум полчаса, а солнце так и не освободилось от объятий луны. Борис невольно представляет, как он сейчас выглядит: один, на тёмной улице, небритый, с опухшим лицом. В большом городе он был бы объектом номер один для патрульных машин полицейских.
        Двигаясь по улице Ленина, Хромов осматривается, пытается понять, где же в этом посёлке может находиться городской архив. И есть ли он тут вообще? Пока он ходит по городку в поисках архива, сам не замечает, как оказывается у здания железнодорожного вокзала. Теперь он может прочитать текст над входом, и это его пугает. Если капитан может читать, значит, он не во сне. И всё вокруг происходящее - самая что ни на есть настоящая реальность. «ОЗЁРНЫЙ» - вот что красуется над входом.
        Борис зачем-то поднимается по ступеням и толкает двойные двери. Чувство, будто он заходит в заброшенный дом. В дверях выбиты стёкла, и сейчас они валяются на бетонном полу, потрескивая под ногами. Петли скрипят, будто песнь мартовского кота, а пол покрыт мусором. Несмотря на грязь и разгром, в зале ожидания сидят люди, но все они какие-то странные. Будто статуи. Их совсем немного. Сидят неподвижно, молча. И даже когда Хромов нарушает мертвецкую тишину своим появлением, ни один посетитель не поднимает головы. Никто не смотрит на полицейского. Борис, сам не зная зачем, проходит внутрь вокзала, в темноте спотыкается о какой-то мусор, но добирается до скамейки и плюхается на неё.
        Зачем он сюда припёрся? Кто или что его сюда привело?
        Закуривая сигарету прямо в зале ожидания, капитан надеется, что сейчас подбегут служащие вокзала, полиция, ну или хотя бы люди, присутствующие тут, сделают ему замечание. Возможно тогда он почувствует, что посёлок живой. Но не происходит ровным счётом ни-че-го. Даже если Хромов достанет член и начнёт ссать по углам, да чего уж там - прямо на людей, то всё равно на него никто даже не взглянет. Он в этом уверен.
        Справа от капитана на длинной скамейке сидит бледный дед, укутанный в какую-то продранную шубу и облезлую шапку-ушанку. Тюки с вещами свалены в кучу у его ног и больше похожи на кучку мусора. Сам дед пялится в одну точку, и кажется, что он не дышит. Хромов поднимается и пересаживается ближе к старику. Задевает ногой бутылку, она катится в сторону с характерным звуком, но никто из присутствующих даже головы не повернул на дребезжание. Капитана это уже не удивляет.
        - Здравствуйте, - громко произносит полицейский, и, о чудо, дед медленно поворачивает голову. - Меня зовут Борис.
        - Доброго дня, молодой человек, - старик говорит медленно и невнятно, будто жуёт свои губы. - А вы мне не подскажете, который час?
        Хромов бросает окурок рядом с мусором и достаёт смартфон.
        - Без пятнадцати час.
        - Пора, - дед поднимается и собирает свои тюки. - Электричка сейчас придёт.
        Старик, шаркая, проходит через зал ожидания и выходит в двери, ведущие на перрон. Капитан поднимается и быстро идёт за ним. Выходит на платформу и видит деда, стоящего у края. Тот словно высматривает в дали электричку, но Хромов уверен, что в этом всеми забытом посёлке не остановится ни один состав.
        - Прощу прощения, - капитан подходит к деду, полицейский боится, что во мраке он не заметит край платформы, свалится на рельсы и переломает ноги. - Вы же местный? Скажите, где у вас городской архив?
        - Архив, говоришь? - старый мужик смотрит вперёд, капитан направляет свой взор в ту же сторону и видит водонапорную башню. Её фасад невозможно было бы рассмотреть в темноте, если бы не белый цвет, в который её когда-то выкрасили. - В библиотеку сходи, там и архив найдёшь. А мне ехать пора.
        - Подождите минуту, - Борис хватает старика за локоть. - Почему в вашем посёлке темно? Сейчас день, но тут темно, как ночью.
        - Парень, тебя тут быть не должно. Ты чужой тут. Уезжай. Уезжай отсюда! Ты здесь лишь гибель свою найдёшь.
        - Вы о чём? Что всё это значит?
        В этот момент Хромов отчётливо слышит звук приближающейся электрички. Чувствует, как его обдаёт потоком воздуха. Невидимая электричка останавливается, шипит сжатый воздух, открываются двери. Старик делает шаг с платформы. Капитан кричит, пытается схватить деда и спасти его от переломов, но тот растворяется в воздухе. Как сигаретный дым. И всё. Тишина.
        - Да что за херня тут творится? - спрашивает сам себя оперуполномоченный.
        Этого не может быть, ведь люди не растворяются в воздухе! Хромов смотрит вниз, но едва различает только рельсы. Старика нет. Будто Борис только что разговаривал со своим воображением. Нет, весь этот бред лишь последствие отказа от амфетамина. Стресс, депрессия, апатия, работа - это всё составляющие состояния Бориса, вот он и начал видеть всякую ерунду. Общаться с воздухом.
        Он рассматривает водонапорную башню. Чувствует сумасшедшее желание прямо сейчас пойти туда и начать расследование. Но он боится этого, ему страшно, словно с ним произойдёт то же самое, что и с мальчиком в его сне. Да и приехал он сюда не за этим. А зачем? Неужто он думает, что припёрся в эту дыру только ради расследования убийства? А вот хрен. Он приехал за своим прошлым, и даже если сон имеет к прошлому какое-то отношение, то всё равно, первое, что он сделает - это пойдёт в архив и попытается хоть что-то выяснить о своей жизни в этом городе. Хотя бы домашний адрес.
        Но куда исчез старик? Эта мысль не даёт покоя полицейскому. Так не бывает. Люди не растворяются в воздухе. Люди не уезжают на невидимой электричке. Человек не может забыть, где он родился, он должен помнить своё детство, пусть ему было всего десять лет. Но сейчас происходит абсолютно противоположное: старик уехал на невидимом поезде, а Хромов не помнит ничего, что происходило с ним до десятилетнего возраста.
        Капитан возвращается в зал ожидания, но немногочисленные люди, находившиеся тут, внезапно куда-то исчезли. «Видимо, тоже уехали», - думает Борис. И эта мысль его повеселила бы, если бы не было так страшно.
        Он выходит на улицу. Ни на толику не стало светлее, и это ещё одно обстоятельство, которое заставляет Бориса содрогаться от страха и непонимания. Часть его разума, которая ещё может адекватно думать и воспринимать происходящее, подсказывает, что надо срочно сваливать из этого посёлка. Забирать стажёра, садиться в девятку и уезжать, пока не поздно. А если машина окончательно застряла в той колее, то просто бежать. Но бешеное желание выяснить, что же за херня происходит с ним, да и с посёлком, вынуждает его остаться в Озёрном.
        «Где тут может быть библиотека? - спрашивает себя капитан. - Посёлок маленький, значит, книгохранилище всего одно, да и то, наверно, не пользуется спросом у местных». Борис спускается по ступеням вокзала и идёт к перекрёстку улиц Ленина и Большевиков. За те десять минут, что он двигался к пересечению улиц, ему не встретилось ни одного человека. В домах капитан не увидел ни единого горящего окна. Весь посёлок будто вымер, а те немногие люди, которых Борис видел до происшествия на вокзале, были словно и не настоящие, как будто плод его наркоманского воображения.
        Стоя на перекрёстке, Хромов решает идти в ту сторону, куда они со стажёром ещё не ходили. И направляется по улице Большевиков в противоположную от полицейского отдела сторону. Здесь точно такой же мрачный пейзаж, как и во всём посёлке. Блочные пятиэтажные коробки вперемежку с деревянными избами во мраке совсем не радуют взор. Наоборот - нагоняют тоску и смиренный ужас. Борис доходит ещё до одного перекрёстка и останавливается. Тут дорога сменяется с асфальтированной на просёлочную, и капитан понимает, что дошёл до края посёлка. Он осматривается и решает идти в левую сторону. Но когда доходит до конца улицы, а домов вокруг почти не остаётся, Хромов решает двигаться обратно и возвращается на перекрёсток «коммунистических» улиц.
        Он крутится, как юла, вокруг себя и пытается сообразить, где же может находиться эта грёбаная библиотека. Но тут капитана словно ударяют обухом по голове, и всё проясняется. Ведь если посёлок маленький, то библиотека одна, и находится она, скорее всего, в центре посёлка. А где тут центр? Естественно, перекрёсток «коммунистических» улиц и должен быть центром Озёрного. Хромов осматривается. Видит здание, похожее на дом культуры, рядом гастроном с наполовину оторванной вывеской. Его в очередной раз пугает тот факт, что именно в этом гастрономе пытался спрятаться мальчик из его сна.
        Выбора немного, капитан направляется к дому, похожему на ДК. Одноэтажное здание с массивными деревянными дверями выглядит точно так же, как и любое другое здание в этом посёлке: заброшенное, с разбитыми окнами, обшарпанное и пыльное. Хромов смахивает кучу мусора с крыльца и распахивает двери.
        Внутри помещения царит бардак. Поломанная мебель, покрытая пылью, хаотично валяется в холле. Ни одного человека вокруг, только пустые окна, будто раскрытые пасти, беззвучно орут на полицейского. Шрам на ладони начинает беспощадно саднить. Хромов проходит в просторный холл, пытается рассмотреть в темноте хоть одного человека, но в библиотеке тишина. А может, это и не библиотека, а местный бесплатный туалет? Ну, судя по тому срачу, который господствует в холле.
        - Тут кто-нибудь есть?! - громко вопрошает капитан, но ему никто не отвечает.
        Он пересекает холл и оказывается у деревянной двери. Тянет её и проходит в помещение, похожее на читальный зал. Столы стоят в три ряда, почти на каждом находится настольная лампа, но Хромов уверен, что последний раз они загорались очень давно. Полицейский проходит между рядами, проводит рукой по столу и на его ладони остаётся пыль. Видимо, в этом посёлке у людей не принято заниматься уборкой. В левой стене три окна, все они выбиты, и слышно, как в них задувает лёгкий ветерок. Вдоль правой стены тянется высоченный шкаф, забитый книгами. Всё же капитан попадает, куда надо. Борис подходит к шкафу и рассматривает корешки книг, но в темноте практически ничего не видит.
        Вдруг в читальном зале появляется женщина. Она идёт в сторону полицейского, негромко постукивая каблуками по грязному полу. Женщина высокая, с тёмными волосами, аккуратно стянутыми в хвост на затылке. Длинное красное платье элегантно обтягивает её талию, а узкие очки, болтающиеся на кончике носа, придают женщине дополнительную сексуальность. Когда она подходит ближе, капитан понимает, что лет ей, как минимум, пятьдесят, а то и больше, но выглядит она много моложе.
        - Мужчина, я могу вам чем-нибудь помочь? - голос у неё мягкий, приятный. Женщина слегка улыбается и часто моргает, глядя на Бориса. - Меня зовут Жанна Алексеевна, я - смотритель библиотеки.
        - Здравствуйте, - опер вынимает удостоверение из кармана. - Меня зовут Хромов Борис, я из полиции Санкт-Петербурга.
        - Борис, очень неожиданно видеть в нашей глуши такого симпатичного и солидного мужчину, - она кокетливо поправляет волосы. - Вы приехали расследовать шокирующее преступление, которое имело место быть в нашем посёлке?
        - И да, и нет, - Хромов не хочет рассказывать смотрительнице истинную причину своего пребывания в городке.
        - Как интересно, - Жанна Алексеевна охает и вскидывает руки к своему лицу. - Вы знаете, у нас тут так скучно. Город маленький, никаких развлечений для молодёжи, да и мне никак не отыскать в этой глуши достойного мужчину. А тут это событие… Я не хочу сказать, - она переходит на шёпот, словно в этой пустой библиотеке их кто-то может подслушивать, - что изнасилование мальчика меня развеселило, но в посёлке все оживились. Стали более общительны между собой. Я давно такого не видела.
        «Я в этом городе вообще людей не вижу», - думает Хромов.
        Смотрительница трогает капитана за плечо, он вздрагивает и отступает на шаг. Борис смущён, ведь женщина явно с ним заигрывает.
        - Жанна Алексеевна, скажите, а городской архив находится тут? Мне сказали, что он в библиотеке.
        - Да, всё верно, - смотрительница разворачивается и куда-то идёт. - Борис, пойдёмте со мной, я вам с удовольствием покажу наш архив.
        Опер неуверенно идёт за Жанной Алексеевной. Эта женщина словно цветок среди сорняков: красивая, культурная, воспитанная. Кажется, что она не должна быть тут. Как будто она ненастоящая. Но у Хромова нет выбора, точнее есть - сесть в машину и уехать, но он не может так поступить, капитан обязан разузнать хоть что-то о своей жизни в этом грязном и дерьмовом городишке.
        Они проходят в дверь и оказываются в небольшой комнате с несколькими столами и одним маленьким окном. Если бы оно не было выбито, то капитан тотчас задохнулся бы от пыли и спёртого воздуха.
        - Вот и наш городской архив. Такой же маленький, как и сам посёлок, - женщина хихикает и прикрывает рукой рот. - Присаживайтесь, Борис, - Жанна Алексеевна так приятно улыбается, что капитан даже не обращает внимания на облако пыли, которое окутывает его, когда он садится на стул.
        У опера появляется дикое желание по отношению к Жанне Алексеевне. Ему становится не по себе от мыслей, посетивших его голову. Мысли пошлые, местами грязные, и мужчина даже немного покраснел, но в темноте это незаметно.
        Смотрительница садится напротив него, кладёт ногу на ногу и руками подпирает подбородок, слегка склонив голову набок.
        - Борис, я вас внимательно слушаю, - Жанна Алексеевна быстро-быстро хлопает глазами. - Чем я могу помочь вам? Тут так скучно сидеть одной, среди этих старых книг.
        - Я бы хотел узнать какую-нибудь информацию о своих родителях. Они жили тут тридцать лет назад.
        - Вы сирота? - уж очень сочувственно спрашивает смотрительница.
        - Да, - не раздумывая, врёт Хромов.
        - Это так трогательно, - на мгновение кажется, что библиотекарша сейчас расплачется, она театрально вытирает глаза. - Вы, спустя столько лет, решили найти своих родителей?
        - Жанна Алексеевна, вы поможете мне?
        - Конечно же, Борис. Вы знаете, но мне кажется, что всё это время я ждала в библиотеке именно вас, - она улыбается и встаёт, капитан удивляется, как у неё в этом возрасте сохранилась такая упругая и круглая задница? - Фамилия ваших родителей Хромовы?
        Капитан кивает, и Жанна Алексеевна подходит к покосившемуся шкафу. Тянет дверцу и что-то долго ищет. Полицейский рассматривает её старую, но упругую жопу. Капитану кажется, что она совсем забыла, зачем полезла в шкаф, и теперь просто стоит. Но нет, женщина возвращается к столу с картонной папкой, садится обратно и кладёт папку перед Борисом. Он раскрывает её и видит пожелтевшие от времени листы, начинает их читать, подсвечивая экраном смартфона. Копия свидетельства о заключении брака его родителей, копия свидетельства о его рождении - и это всё, что есть в архиве. Также он обнаружил в папке домашний адрес: улица Большевиков, дом три, квартира семь. Отлично, хоть что-то он смог выудить из этого скудного архивчика.
        - Борис, вы обнаружили, что искали? - Жанна Алексеевна всё это время сидит напротив и жадно рассматривает полицейского.
        - Да. Спасибо вам за помощь, - Хромов встаёт и направляется к выходу.
        Жанна Алексеевна игриво улыбается и провожает Бориса до выхода, но у самой двери полицейский резко останавливается, будто вспомнив что-то важное и спрашивает:
        - Скажите, почему тут не светит солнце? - полицейский надеется, что библиотекарша ответит ему, ведь она самый адекватный человек в Озёрном, по крайней мере, из тех, кого Борис успел тут встретить. Даже несмотря на то, что вполне очевидно, что она слишком похотлива. Ну а с другой стороны, похоть не повод думать, что человек неадекватен.
        - А вы не в курсе? - смотрительница удивляется и берёт капитана под руку. - Пару недель назад было солнечное затмение, но оно не прекращается по сей день. Аномалия какая-то. К нам даже репортёры приезжали из больших городов, репортажи снимали, но как-то быстро утратили интерес к нашему затмению. А мы так без солнца и живём.
        Жанна Алексеевна хихикает как школьница.
        - Но… такое невозможно, - Борис не верит тому, что говорит смотрительница. - Невозможно нарушить законы Вселенной.
        - Ох, - женщина томно вздыхает, - не знаю я ничего о законах Вселенной, да только солнца нет уже две недели. Администрация посёлка так и сказала: солнце пока не предвидится, готовьтесь к тому, что плата за свет увеличится, - Жанна Алексеевна смотрит прямо в глаза капитана. - Борис, а вы вечером свободны?
        - Не знаю ещё, дел в вашем посёлке много у меня.
        - А может, и я стану вашим делом? - Жанна Алексеевна поглаживает Хромова по руке. - Хочу показать вам наше озеро, там очень красиво.
        - Если получится вырваться, то я обязательно прогуляюсь с вами, - капитан в замешательстве, с ним никогда так откровенно не заигрывали, тем более женщина, которая старше его минимум лет на пятнадцать.
        - Я очень буду вас ждать.
        Капитан выходит из библиотеки, проходит пару метров и оборачивается. Видит Жанну Алексеевну в дверном проёме. Борис замирает и не верит своим глазам. Смотрительница улыбается, глядя на него, и одной рукой машет ему вслед, а второй трогает свою промежность. Причём нисколько не смущаясь, будто её забавляет то, что Борис видит это. Нет, этого не может быть! Капитану кажется. Он отворачивается и идёт дальше, но любопытство берёт над ним верх, и он вновь смотрит в дверной проём. Но Жанны Алексеевны там нет, а библиотечная дверь валяется рядом, будто её вышиб отряд ОМОНа.
        Бред.
        «Ущипните меня, если я сплю».
        Хромов не может в это поверить. Ужас непонимания приводит его в шок. Он бежит от библиотеки с уверенностью, что он сошёл с ума. Метров через двести Борис останавливается. Он часто дышит. Ему вдруг стало смешно от самого себя, а представив, как он сейчас выглядит: запыхавшийся, взмыленный, с ошарашенным взглядом, он начинает громко смеяться. Ну не идиот ли?
        Просмеявшись, Борис решает сосредоточиться на своей цели. Достаёт папку, ещё раз перечитывает адрес и оглядывается. Опер находится на улице Большевиков, рядом с домом семь. Такое чувство, что в Озёрном всего три - четыре улицы. Он идёт по тротуару и скоро доходит до нужного дома. Тут свежо, Хромов решает, что свежесть тянется с озера. И правда, когда он входит во двор, то видит озеро, раскинувшееся почти на километр, может, меньше. Капитану в темноте сложно определить расстояние.
        Как только Борис заходит в подъезд, сразу появляется чувство, что он тут не один. Рядом с почтовыми ящиками кружат мухи, и Хромов вспоминает, как пару дней назад ходил к торгашу и там, в подъезде, мухи точно так же его атаковали. Это воспоминание накатило так неожиданно, что оперу тут же захотелось вынюхать пару дорожек амфетамина. Нет! Отказ. Он скоро вернётся в Петербург и отправится с женой и сыном в кино. Всё будет хорошо. Семья любит его, а он любит и уважает свою семью. Надо отказываться от всякого дерьма, которое вставляет палки в колёса на пути к счастливому браку.
        Он поднимается на второй этаж и видит рядом с квартирой номер семь стажёра. Полицейский подходит к нему и спрашивает:
        - Ты что тут делаешь? - капитан удивлён тому, что Роман стоит тут, у бывшей квартиры Хромовых. - Я же приказал тебе заняться расследованием изнасилования.
        - Товарищ капитан, так я этим и занимаюсь, - у стажёра расширяются глаза, как будто его обвиняют в этом самом изнасиловании.
        - Так. А тут-то тогда что ты делаешь? - полицейский злится, чувствует, что сейчас сорвётся и наорёт на Романа. Но надо держать себя в руках, резкая смена настроения - это не что иное, как последствия отказа от наркотика.
        - Я пришёл опросить потерпевшего, - говорит Роман победным тоном. - А вы как тут оказались?
        Борис молчит. Пытается понять, как так получилось? Он уверен, что это просто совпадение, но за последние несколько дней слишком много подобных совпадений, и уже хочется думать, что это не просто так.
        Он не отвечает стажёру, тянется к звонку, и мерзкая трель врывается в квартиру. Через мгновение щёлкает замок и дверь приоткрывается настолько, насколько позволяет цепочка. В щели появляется измученное лицо молодого мужчины. Глаза красные, будто он плачет уже не первый день.
        - Вы кто? - спрашивает мужчина. - Что вам нужно?
        - Мы из полиции Санкт-Петербурга, - капитан показывает удостоверение.
        Мужчина колеблется. Видимо, боится, что эти два типа возможные преступники, но удостоверение сотрудника полиции имеет магическое свойство открывать большинство дверей. Мужчина снимает цепочку и пропускает сотрудников.
        Тесная двухкомнатная квартира встречает полицейских пылью и бардаком. Хромов в очередной раз убеждается, что люди в Озёрном не считают нужным убираться в помещениях и протирать пыль, хотя бы изредка. Мужчина провожает их в маленькую комнату, и пока они идут по коридору подошвы ботинок капитана липнут к линолеуму. Он проходит в комнату и видит белобрысого мальчика лет десяти. Мальчишка сидит на диване и смотрит в окно. Даже не оборачивается, когда в комнату входят люди. Подле мальчика устроилась женщина в синем халате, приобняв того за плечи. Глаза у женщины такие же красные, как и у мужчины, встретившего полицейских. Хромов рассматривает мальчика и замечает, что у того замотана бинтом правая ладонь. Капитан чувствует, как давление резко поднимается, а кровь приливает к мозгу. Голова кружится, и он упирается рукой о стену, чтобы не упасть.
        - С вами всё в порядке? - негромко спрашивает Роман и придерживает капитана под руку.
        - Да, - Борис начинает массировать виски. - Ты уведи из комнаты родителей и опроси их, а я поговорю с мальчиком.
        - Но вы не можете допрашивать несовершеннолетнего без присутствия его официальных опекунов.
        - Я сказал: забери их и опроси! С мальчиком я сам поговорю. Это приказ.
        Стажёр размышляет над словами капитана и в итоге кивает. Не смеет ослушаться начальника, тем более что приказы надо выполнять, а не обдумывать их. Роман подходит к мужчине и женщине, что-то говорит им негромко и уводит из комнаты. Проходя мимо Хромова, женщина смотрит на него так, будто он преступник. И Борис понимает, что женщина боится оставлять ребёнка наедине с незнакомым человеком, пусть и полицейским. Она теперь всю оставшуюся жизнь будет бояться незнакомых мужчин. Так же, как и её сын.
        Когда все лишние люди покидают помещение, капитан берёт стул и усаживается напротив мальчика. Тот как будто не замечает человека прямо перед собой, продолжает смотреть в тёмное окно, в которое при солнечной погоде видно озеро. Наверно, восхитительный вид. Да, Хромов уверен, что помнит этот прекрасный вид на Лендозеро из окна своей комнаты.
        - Привет, - как можно мягче и доброжелательнее произносит капитан. - Меня зовут Борис Николаевич.
        Мальчик долго не реагирует на слова Хромова, но вскоре отрывается от мрачного окна и смотрит на полицейского. Капитана пугает взгляд мальчишки. Он такой, будто ребёнок разочаровался в этой сраной жизни и готов закончить свой жизненный путь прямо сейчас.
        - Здравствуйте, - мальчик поднимается и с серьёзным видом протягивает руку Борису как взрослый мужчина. - Денис.
        Он садится и вновь отворачивается к окну. Хромов следит за взглядом мальчика, пытается усмотреть там то, что так пристально рассматривает Денис, но ничего не видит в темноте. Капитан бегло осматривает комнату и замечает над столом рисунки, прикреплённые к стене. Их штук пять, и на всех детской рукой изображена корявая водонапорная башня. Рисунки мрачные, в чёрных тонах. Вид водонапорной башни возвращает полицейского в его сон, который, учитывая все сегодняшние обстоятельства, пугает Бориса похлеще, чем пистолет преступника у лица.
        - Это всё ты нарисовал? - спрашивает опер.
        - Да, - Денис не отрывается от окна. - Но папа говорит, что рисунками денег сейчас не заработать.
        - Деньги не самое важное в жизни человека, - Борис сам не понимает, почему это говорит мальчику, видимо, капитан действительно так считает. - Есть вещи важнее денег.
        - Какие? - спрашивает Денис, не глядя на полицейского.
        - Семья, - отвечает Хромов, но звучит это как вопрос.
        Мальчик вздыхает, молчит.
        - Расскажешь, что произошло с тобой в день солнечного затмения? - опер задаёт вопрос очень аккуратно, опасается, что Денис не захочет говорить на эту тему.
        - На меня напала мумия, - мальчик молчит, а затем добавляет: - Человек без лица.
        Видно, что воспоминания действуют на мальчика угнетающе, что он не хочет вспоминать тот день. То, что с ним сделал ублюдок с замотанной рожей.
        - Эта мумия… Тебе не показалось, что ты знаешь этого человека? Может, одежда знакомая или голос.
        - Нет. Я его не знаю, - Денис наконец-то отрывается от окна и смотрит на Бориса. - Я нарисовал его. Хотите покажу?
        Хромов кивает, и мальчик встаёт с дивана. Подходит к своему столу, покрытому пылью, выдвигает ящик и достаёт папочку, в которой хранит свои рисунки. Возвращается обратно на диван и начинает перебирать свои художества. Находит, что искал, и протягивает Борису лист. Полицейский берёт рисунок и видит нарисованную водонапорную башню, рядом с которой стоит очень высокий и худой человек в плаще. Его лицо чем-то замотано так, что торчат только чёрные точки на месте глаз. В своём сне капитан видел именно этого человека. Руки трясутся. Капитан спрашивает у мальчика разрешения забрать рисунок и, получив положительный ответ, складывает его и убирает в карман куртки.
        - Денис, эта мумия, - капитану тяжело говорить об этом, у него у самого сын такого же возраста, и он не представляет, как пережил бы, случись подобное с его ребёнком. - Денис, ты помнишь, где именно мумия увязалась за тобой?
        - От самого дома, - мальчик опять вперился в тёмное окно. - Мумия ждала меня, и когда я вышел из дома, сразу пошла за мной.
        - Почему ты не попросил помощи у людей?
        - Я постеснялся кричать.
        Капитан понимает, что Денис имеет в виду. До того, как Борис начал заниматься боксом, его часто били, и он тоже стеснялся просить помощи у прохожих. Ему казалось, что крик помощи как-то принижает его мужское достоинство. Показывает его слабость. Всегда считал, что сможет сам справиться. Но не справлялся и приходил домой с синяками.
        - Что с твоей рукой? - Хромов указывает на забинтованную ладонь.
        - Порезался, когда упал, - Денис потирает руку, а полицейский чувствует, что его шрам начинает неприятно жечь. - О стекляшку. Хотел через неё смотреть на затмение.
        Перед глазами вспыхивает белый свет, словно материя и пространство вокруг полицейского рвутся. Будто он оказался потерян меж двух миров. Первый - это реальный мир, там, где его дом, жена, сын, вся его жизнь. И второй - тот, что из сна. Где всё, что есть вокруг, - ненастоящее, выдуманное чьим-то больным воображением. Сидя в тёмной комнате, в городе, где немногочисленные граждане как будто сошли с ума, Хромов чувствует, что и сам вот-вот съедет с катушек.
        «Ущипните меня, если я сплю».
        У капитана появляется мысль расспросить у мальчика весь его путь, но полицейский уверен, что всё произошло точно так же, как в его сне. Сначала мальчик бежит по улице, затем забегает в гастроном. Далее мчится на вокзал и пробегает через зал ожидания. Капитан решает, что пройдёт весь маршрут Дениса. Возможно, в магазине или на вокзале висят камеры видеонаблюдения, которые смогут помочь в поимке насильника.
        - Денис, у башни ты видел кого-нибудь из знакомых?
        - Там были знакомые, - мальчик задумывается, отрывается от окна и смотрит на полицейского. - Туда мои одноклассники пришли с родителями. Но я их не видел. Видел женщину из библиотеки, она смотрела на меня в окно башни.
        «Кто? Похотливая старая библиотекарша? Имеет ли она отношение к изнасилованию?» - полицейский задаёт сам себе уйму вопросов, ни на один из которых он не знает ответа. Может, она и не имеет отношения к преступлению, но если она там была и всё видела, то почему не попыталась помочь ребёнку? Или она стояла на крыше, наблюдала за изнасилованием и получала от этого сексуальное удовольствие? Больная старая сука!
        - Я поймаю эту мумию, - Хромова пугает собственное уверенное заявление, он понимает, что если что-то пообещал ребёнку, то это надо обязательно выполнить. - Не бойся.
        - Я не боюсь мумию. Я боюсь людей. Они самые злые.
        Твою мать! Мальчик чертовски прав. Он словно читает мысли Хромова.
        Борис встаёт с пыльного стула. Денис тоже поднимается и тянет руку. Полицейский прощается с мальчиком и выходит из комнаты. Во мраке не замечает обувной шкаф и натыкается на него. Со шкафа валятся ботинки и тапочки. На шум из комнаты выходит стажёр с родителями Дениса, и все трое укоризненно смотрят на полицейского. Хромов извиняется за шум, пытается сложить обувь на место, но он так сильно нервничает из-за скопившихся совпадений, что бросает обувь на пол и выбегает из квартиры. Спускается вниз и выходит на улицу. Закуривает, глядя на озеро. Глубоко втягивает дым в лёгкие. Он надеется, что никотин сможет успокоить его нервы. Это не так.
        - Борис Николаевич, с вами всё нормально? - интересуется стажёр, выходя из парадной. - Мы как сюда приехали, вы сам не свой.
        - Что тебе удалось выяснить у родителей мальчика? - Хромов игнорирует вопрос Романа.
        - Ничего того, чего мы не знаем. Они рассказали то же самое, что и Кравцов, - стажёр поднимает воротник куртки, под вечер с озера дует промозглый ветер. - А вам мальчик что-нибудь рассказал?
        - Что-то да рассказал, - капитан смотрит на часы: восемнадцать часов. - Пойдём, сходим в гастроном. Денис там пробегал в тот день, может, продавцы что-нибудь видели. Ну и камеры посмотрим.
        Они выходят из двора и идут к перекрёстку «коммунистических» улиц. По пути Хромов звонит Полякову, но сеть до сих пор отсутствует. Ну неужели в этой глуши нет ни одной сотовой вышки?! Как люди тут живут без связи?
        - Позвони Полякову, - обращается капитан к стажёру и убирает смартфон в карман. - У меня тут сеть не ловит.
        - У меня тоже. Пробовал уже звонить. И не раз.
        Они подходят к зданию гастронома, полицейский видит, что в реальности он выглядит более зловеще, нежели во сне. Борис уверен, что мрачность магазину придаёт темнота. Хотя, даже если бы светило солнце, помещение красивее и привлекательнее не стало бы. Несколько оторванных от вывески букв и почему-то разбитые окна придают помещению заброшенный вид. Но выходящий из гастронома старик с дырявой авоськой доказывает, что магазин функционирует. Полицейский и стажёр уверенно входят в гастроном. Хромов вынимает удостоверение и подходит к тучной, с красными щеками продавщице.
        - Добрый вечер. Полиция, - Хромов показывает документ, затем убирает его в карман. - Две недели назад в посёлке произошло преступление против несовершеннолетнего. Мальчик пытался спрятаться в вашем магазине. Я хочу поговорить с начальником службы безопасности.
        - Но у нас нет никакой службы безопасности, - толстая краснеет пуще прежнего, хлопает губами как рыба в аквариуме.
        - Тогда мне нужен администратор магазина, директор, старший смены, - капитан напирает на женщину, возможно, она работала в тот день и видела, как Денис тут пробегал, но даже не поинтересовалась у мальчика, нужна ли ему помощь. - Позовите того, кто имеет доступ к записям с видеокамер.
        - Каких видеокамер?
        Хромова бесит эта тупая тётка. Хочется дать ей хорошую затрещину и крикнуть: «Ты дура! В посёлке изнасиловали ребёнка! Ты тут строишь из себя тупую овцу!» Но тут капитан поднимает голову, осматривает потолок, углы под потолком гастронома и не замечает ни одной камеры. Молча выходит на улицу, смотрит над входной дверью, но тоже не видит «всевидящего глаза». Думает, что во мраке просто не видит аппаратуру. Возвращается в магазин, осматривает ещё раз, но камер нет.
        - Директор или администратор на месте? - спрашивает Борис.
        - Директор, - продавщица воровато осматривается. - Вроде ещё не уходил. В кабинете посмотрите.
        И тётка продолжает заниматься своими делами. Выкладывает на прилавок кусок мяса. Опер присматривается к куску и видит белых червей, которые копошатся в мясе. Полицейский переводит взгляд на продавщицу и требует, чтобы его проводили к директору.
        - Идёмте, я вас провожу, - и она откидывает крышку прилавка, пропуская полицейских.
        Проходя за прилавок, Хромов чувствует запах гниющего мяса и про себя удивляется, как же можно это дерьмо продавать людям? Когда он вернётся в Петербург, то напишет в Роспотребнадзор. Пусть разбираются с этим магазином гнилых продуктов.
        Продавщица открывает дверь и говорит, что кабинет директора находится слева и надо пройти прямо по коридору, а затем закрывает дверь, оставляя полицейских в тёмном коридоре. Этот коридор… Хромов уже не удивляется, что путешествует по локациям из своего сна, но его трясёт от страха и непонимания происходящего. Борис невольно тянется к пистолету. Ему кажется, что мумия поджидает его, притаившись за коробками с гнилыми овощами. Лоб капитана покрывается испариной, он пытается уверить себя, что это всё из-за отказа от амфетамина, но всё же осознаёт, что ему просто-напросто страшно. Всё это говно, свалившееся на него огромной кучей, придавило его к земле. Он уже ни черта не понимает и знает только одно: он обязан найти преступника, изнасиловавшего ребёнка, и он это сделает. А о расследовании ритуального убийства он уже и думать забыл.
        В этот момент дверь слева начинает со скрипом открываться. Из комнаты вырывается тусклый свет. Психика капитана не выдерживает напряжения, и он выхватывает пистолет из кобуры. В темноте он видит только полоску света, исходящего из кабинета, и целится туда. Из помещения выходит мужчина в чёрных брюках и белой рубашке.
        - Руки подыми, - кричит капитан и от нервов чуть не срывается на писк. - Полиция! Руки подыми!
        Мужик пугается криков и наставленного на него оружия, вскидывает руки к потолку, как будто просит помощи у Иисуса, и опускается на колени. Теперь он похож на мусульманина, молящегося своему Богу. Просит не стрелять в него.
        - Поднимитесь, пожалуйста, - просит стажёр мужчину. - Мы из полиции, ищем директора магазина.
        - Я. Я директор этого магазина, - мужичок поднимается с пола, на коленях остаются пыльные пятна. - Что случилось? Почему вы врываетесь в служебное помещение?
        Директор словно осмелел, когда понял, что стрелять в него никто не станет.
        - Мы расследуем преступление, - Роман берёт разговор с директором в свои руки, по выражению лица капитана ясно, что он сейчас на взводе. - Хотим побеседовать с вами.
        - Я подозреваемый? - директор произносит это с нескрываемым недовольством.
        - Наша работа заключается в том, чтобы подозревать всех, кто имеет хотя бы мало-мальское отношение к преступлению.
        - Какая же неинтересная у вас работа, - директор отстраняется от входа в кабинет. - Интересно мне знать, какое отношение я имею к вашему преступлению. Проходите в мой кабинет, там побеседуем.
        Все проходят в небольшую комнатку без окон, будто попадают в подвал. У дальней стены стоит лакированный старый стол. На нём красуется лампа, тускло освещающая помещение тёплым светом. Слева такой же старый, как и стол, шкаф с приоткрытыми дверцами, за которыми висят вещи. И всё кругом, уже как по традиции, усыпано пылью. Хромов приоткрывает двери шкафа, видит висящее на вешалке пальто. В это время директор магазина усаживается за стол и жестом предлагает полицейским сесть напротив него. Роман садится на покосившуюся табуретку, а капитан остаётся стоять. Надоело ему валяться в этой чёртовой пыли.
        Стажёр открывает рот, хочет задать вопрос директору, но Борис опережает его:
        - Где вы были днём третьего сентября?
        - Во сколько именно?
        - Весь день, - Хромов говорит жёстко, директор вжимается в спинку стула и весь краснеет.
        - У меня был выходной день, отгул. Я же директор, за магазином надо следить. Бухгалтерия там, всякие поставки. Очень устаю. Один. Как белка в колесе. Редко отдыхаю. Так вот, с самого утра третьего сентября сего года я был на озере, ловил рыбу. Люблю порыбачить, знаете ли, но не профессионально, так, любительски, - директор вынимает из кармана платок и протирает лоб. - Потом началось солнечное затмение, я наблюдал его с берега. Вы не представляете, какое это невероятное зрелище. Удивляешься, на что иногда способна природа и Вселенная…
        - Дальше, - капитан не намерен слушать рассказы о природной красоте и прочем дерьме. Ему нужна конкретика!
        - После затмения я пошёл домой и весь остаток дня провёл дома, - директор вновь вытирает лоб, затем трёт платком уголки губ. - Занимался домашними делами. Знаете ли, там, постирал, приготовил ужин. Я же холостяк со стажем, живу один.
        - Вы весь день были один?
        - Да.
        - Получается, что алиби у вас нет, - Хромов почти уверен, что директор не причастен к изнасилованию, но никогда нельзя исключать людей из списка подозреваемых, даже если уверен, что человек не виновен.
        - Стало быть, нет.
        - Мы хотим посмотреть записи с камер за третье сентября, - капитан резко меняет тему, хочет посмотреть на поведение директора. Но тот спокоен.
        - У меня в магазине нет никаких камер, - директор хватает тетрадку со стола и начинает махать ей перед полицейскими. - Вы только посмотрите в мою бухгалтерскую книгу. У меня уйма расходов, а вы о каких-то камерах говорите. Да где же я денег-то на камеры возьму? Знаете ли, я сам хочу поставить хотя бы одну маленькую камеру над кассой, а то, сдаётся мне, кассирша Татьяна подтаскивает из кассы по мелочи. Вы уж разберитесь с ней…
        - С этим участковый ваш разберётся, - Хромов закуривает, и маленький кабинет наполняется сизым дымом. Директор смотрит на это с нескрываемым раздражением, но капитан продолжает курить. - Значит, камер у вас нет. Кто работал в тот день?
        - Так Татьяна и работала. Она одна у меня и продавщица, и кассирша, - директор поднимается. - Была бы возможность, я бы, конечно, нанял ещё продавцов, да платить нечем. Вот и работает Татьяна одна, почти без выходных. У самой трое детей, муж спился да помер полгода назад. Я, конечно, понимаю, что подворовывает она не от жизни хорошей, но вы поговорите с ней, поставьте на путь истинный…
        Ни Борис, ни Роман уже не слушают директора. Полицейские выходят из кабинета и направляются в торговый зал. Краснощёкая Татьяна стоит за прилавком и смотрит куда-то в стену. Хромов останавливается перед ней и, глядя в пустые глаза, говорит:
        - Татьяна, третьего сентября в магазин забежал мальчик, его преследовал преступник, - капитан затягивается, стряхивает с сигареты уголёк, но бросать на пол не решается, даже несмотря на то, что весь пол и так усеян мусором. Держит окурок в руке. - Вы видели это?
        Татьяна хлопает ресницами, словно строит из себя глупенькую девочку. Хромов решает, что она и вправду туповата, но совсем не девочка.
        - Не видала я ничего подобного. У меня каждый день по несколько сотен покупателей проходит, как я тут что увижу?
        «Откуда в этом захолустье взяться сотням покупателей?» - подумал капитан и, с нескрываемым раздражением, задал уточняющий вопрос:
        - Но мальчик забежал за прилавок, а потом зашёл в служебное помещение. Вы этого не заметили?
        - Нет, ничего подобного не видела.
        - Ясно, - резко отвечает капитан и всё же бросает окурок на пол.
        Он разворачивается и направляется к выходу, стажёр идёт за Борисом. У самой двери Хромов останавливается, оборачивается и обращается к продавщице:
        - Вот из-за таких, как вы, которые ни хера не видят, что происходит у них под носом, страну и просрали, - капитан резко раскрывает дверь и добавляет: - Хоть пыль протрите! Живёте в свинарнике, как уроды какие-то.
        Краснощёкая Татьяна столь сильно шокирована словами капитана, что стоит, как вкопанная, и молчит. Тем временем капитан и стажёр покидают гастроном.
        - Что-то вы разнервничались, Борис Николаевич, - говорит Роман, идя подле опера по мрачной улице. - Зря вы накричали на неё, может, она и правда ничего не видела.
        - Понимаешь, Роман, таких людей, как эта Татьяна, совсем не интересует, что происходит вокруг неё, - Хромов вновь закуривает, думает, что последнее время слишком много курит. - Даже если она действительно ничего не видела, то могла хотя бы проявить заинтересованность. А то стоит вся из себя, а на деле - пустое место. И таких большинство. Не удивлюсь, если она по воскресеньям в церковь ходит.
        - А при чём тут церковь? - интересуется стажёр.
        - Церковь - это оплот лицемеров и лжецов, которых интересует только собственное благополучие. Рядом будут убивать и насиловать, а они палец о палец не ударят. Так же и эта жирная продавщица. Я уверен, что она видела, как мальчик забежал в магазин, а потом за прилавок, - на самом деле полицейский в этом не уверен, ведь в его сне прохожие не обращали на мальчика никакого внимания. А может, Хромову просто не нравится эта отвратительная тётка. Что, скорее всего, именно так и есть.
        - Может, она действительно ничего не видела, - размышляет стажёр. - Ведь народу в магазине было много, она одна, всех обслужить надо.
        Хромов останавливается, глубоко затягивает дым в лёгкие и осматривается.
        - Где в этом посёлке ты видишь много людей? - капитан рукой обводит улицу. - Посмотри: улицы пусты, в окнах не горит свет. Какие тут люди?
        - Так городок маленький, у людей свой неспешный режим. Думаю, местные рано просыпаются, с утра делают свои дела, а после обеда сидят дома, отдыхают.
        - Ладно, - полицейский бросает окурок на асфальт. - Пойдём до вокзала прогуляемся.
        - Зачем?
        - Может, там камеры висят.
        Они идут по улице Ленина. Хромов достаёт смартфон и смотрит на дисплей. Время девятнадцать тридцать, но постоянная темнота, окутавшая городишко, заставляет путаться во времени. Кажется, что часы замерли и в Озёрном вечная ночь, а местные жители никогда больше не увидят красоту рассвета.
        Ещё несколько раз опер пытается позвонить в Петербург. Супруге, затем Полякову, но индикатор сигнала продолжает отсутствовать. Капитан убирает телефон и видит впереди очертания серого здания вокзала. Да, он уже был тут сегодня, и то, что с ним там приключилось, пугает его сильнее, чем вещность его сна. То, как мужичок растворился в воздухе, до сих пор мелькает у Бориса перед глазами, и этот образ заставляет шевелиться волосы на затылке. Чувство того, что он спит, до сих пор не покидает его, но тот факт, что он может прочитать любой текст, доказывает, что полицейский не во сне. Всё вокруг - реальное.
        Служители закона поднимаются по широкой лестнице и входят в загаженный зал ожидания. Немногочисленные люди, которые ещё несколько часов назад сидели тут в ожидании электрички, куда-то растворились. «Видимо уехали», - думает Хромов, и эта мысль его веселит. Вся эта абсурдная ситуация была бы очень смешной, если бы не было так страшно. Капитан осматривает вокзал и не видит ни одной камеры. Видимо, для Озёрного камеры - это неподъёмная роскошь.
        - Борис Николаевич, как я погляжу, в этом городе видеонаблюдение отсутствует, - Роман пинает коричневую пивную бутылку, этикетка которой давным-давно выцвела, и невозможно прочитать название марки. Бутыль катится по бетонному полу. - Завтра надо опросить всех соседей, может, кто видел из окна, как за мальчиком увязался насильник.
        - Поверь моему опыту, в таких делах всегда никто ничего не видит, - капитан усаживается на скамейку, закуривает. - Но всё равно ты прав. Завтра с самого утра обойдём всех соседей. Надеюсь, найдётся хоть один человек, кто видел эту мумию.
        - Мальчик утверждает, что насильник увязался за ним от самого подъезда, - размышляет вслух стажёр, присаживается рядом с Хромовым, - значит, хоть кто-то, да должен был видеть насильника. В доме шесть подъездов, пять этажей, по три квартиры на площадке. Получается, что большинство окон выходят как раз во двор, на озеро. Ну не может быть так, чтобы никто в это время не смотрел в окно.
        - Утром обойдём все квартиры, с первой по шестую парадную, - Хромова знобит, будто температура поднимается до невообразимого максимума, он обхватывает себя руками, словно на него надели смирительную рубашку и бросили в комнату с мягкими стенами. - Роман, скажи, ты когда-нибудь видел, чтобы человек растворялся в воздухе?
        Стажёр молчит, обдумывает вопрос наставника, затем говорит:
        - В каком смысле, растворялся в воздухе?
        - В прямом. Просто вот так вот, был человек, а затем растворился как дым, - полицейский корит себя за то, что спрашивает об этом у Романа. Если стажёр решит, что его наставник тронулся умом, и по возвращению доложит об этом руководству, то капитана ждут долгие и муторные проверки у психиатра и нарколога. Он может лишиться работы. - Ладно, забудь. Это я так, для поддержания разговора.
        - Борис Николаевич, я же вижу, что вас что-то беспокоит, - Роман поворачивается к Борису, выглядит, как учительница, пытающаяся помочь разобраться в проблемах своему ученику. - Вы это видели тут, в Озёрном?
        «Ты что, психолог?» - думает Хромов, но молчит. Он боится рассказать стажёру о том, что видел. Кажется, что Роман не поймёт его, будет смеяться. А если и не засмеётся над рассказом капитана, то точно примет его за сумасшедшего. Но одинокая, в последние три года, жизнь наложила отпечаток на человека, он хочет поделиться с Романом тем, что видел. Если человек живёт в своём замкнутом мире как в футляре, то когда-то его прорвёт, и в такой момент обязательно должен быть кто-то рядом, готовый выслушать и помочь. Хотя бы словом. В противном случае этот прорыв может оказаться очень печальным.
        - Я сегодня уже был тут. На этом чёртовом вокзале, - Хромов выбрасывает окурок и тут же закуривает новую сигарету. - Я общался с каким-то стариком, а затем он встал, вышел на платформу и исчез. Я… я не знаю, как это объяснить.
        - Товарищ капитан, с этим посёлком происходит что-то странное, - стажёр поднимается и встаёт напротив Бориса. - Нет солнца, всё в пыли, а те немногочисленные люди, которых мы тут встретили, все с какими-то чудачествами. Возможно, всё это вызвало у вас стресс и, как следствие, галлюцинации. Мне тоже тут не нравится, но раз уж мы приехали сюда, то должны разобраться в этом изнасиловании. А убийством в Петербурге будет заниматься Савушкин, пока вы тут.
        - Дело не в стрессе, - опер сильно затягивается, он не хочет рассказывать стажёру о своём сне, но понимает, что больше не может держать это в себе. - Дело в том, что я с детства, каждую ночь вижу сон об этом мальчике.
        Стажёр молчит. От услышанного его лицо вытягивается, а глаза расширяются, словно теперь он обожрался амфетамина, и его накрывает наркотический эффект.
        - Как так?
        - А вот так, - капитан резко встаёт и направляется к выходу, Роман идёт за ним. - Вот так. Каждую ночь я вижу этот сон, в котором мумия гонится за мальчиком. Знаю весь путь Дениса от дома до водонапорной башни. Каждую ночь я переживаю всё то, что испытал этот мальчик в тот день. Его страх, панику. Каждую ночь вижу чёрные глаза мумии, торчащие из-под тряпок. Слышу дыхание этой мрази над ухом.
        Они выходят на улицу и идут в сторону гостиницы. Хромов, к своему разочарованию, не чувствует себя легче, не ощущает того, что должен ощущать выговорившийся человек. Наоборот, он понимает, что, рассказав о своём сне стажёру, только сильнее запутал его, да и себя тоже.
        Весь короткий путь до гостиницы полицейские проходят молча. Никому не хочется говорить. Они доходят до ночлежки, мерзкая вонючая тётка отсутствует, и Хромов несказанно рад этому. Поднимаются, входят в номер и плюхаются в пыльные постели.
        Глава 8
        Хромов ворочается в пыльной постели и никак не может уснуть. Вероятнее всего, он просто не хочет снова возвращаться в этот ужасный сон. Он вынимает из кармана смартфон, смотрит на дисплей, но батарея «выдохлась», и телефон не включается. На соседней кровати сопит Роман, видимо, у парня железные нервы, коли в этом безумном пыльном городке он может спокойно спать. Капитан ещё немного вертится в пыли, но не выдерживает натиска дрянных мыслей в своей голове и встаёт. Выходит из номера и спускается вниз. Вонючая тётка так и не появилась, и Борис проходит по коридору, идёт на улицу.
        Тут свежо. С озера тянет сыростью, но капитан рад этому. Повсеместная пыль забилась в горло, вызвав хроническое першение, а влажный воздух облегчает страдания Хромова. Он осматривает улицу и идёт прямо, сам не знает куда. Вновь пробуждается желание убежать из посёлка, запрыгнуть в девятку и умчать к жене и сыну. Но долг перед службой останавливает Бориса, он обязан раскрыть преступление, совершённое против несовершеннолетнего мальчика. В противном случае Хромов перестанет уважать себя и как человека, и как служителя закона. Да и он совсем забыл, что машина намертво застряла днищем и вряд ли куда-то поедет.
        Зато он вспоминает, как хорошо ему было в семье до того момента, как он втянулся в амфетаминовые дебри. До того, как его психика начала давать сбой под натиском наркотического препарата. Неоднократно капитан корил себя за то, что оказался слабым, хотя всегда считал себя сильным и целеустремлённым человеком. Но когда вляпываешься в наркотики, как в говно, то вся сила сходит на нет. Наркотики не отмыть, это не собачье дерьмо, прилипшее к подошве. Наркотики - это зло, которое сломает любого человека.
        Бредя по тёмной улице, Хромов не замечает, как оказывается у входа в библиотеку. Он останавливается у двери, закуривает. Он пришёл сюда целенаправленно или подсознание привело его к двери престарелой кокетливой женщины? Он не знает ответа на этот вопрос, да и не хочет знать. Капитан разворачивается и делает шаг, но сзади раздаётся голос Жанны Алексеевны:
        - Борис, вы ли это? - смотрительница стоит в дверном проёме в нижнем белье. - Я думала, вы не придёте.
        Хромов не знает, что ответить. Он старается не смотреть на полуголую женщину, но едва ли ему это удаётся. Хоть возраст женщины и перевалил за пятьдесят, выглядит она хорошо. Стройное подтянутое тело, которому могут позавидовать двадцатилетние девчонки. Объёмная грудь так и норовит выскочить из бюстгальтера, а чёрные трусики-нитки практически незаметны на теле Жанны Алексеевны.
        - Я пришёл, - отвечает полицейский, эти слова будто сами вырываются из его рта.
        - Борис, прошу вас, подождите пару минут, я оденусь, - улыбается смотрительница и скрывается в темноте библиотеки.
        Сейчас капитан чувствует себя как мальчишка, ждущий самую красивую девочку школы, чтобы донести её портфель до дома. Он опасается, что кто-нибудь из местных жителей увидит их вместе, и по Озёрному поползут неприятные слухи. Хромов уверен, судя по поведению смотрительницы, что у женщины репутация, мягко говоря, вертихвостки. Но на самом деле полицейский ждёт её только ради одного - хочет аккуратно расспросить Жанну Алексеевну о посёлке и местных жителях. Возможно, получится выведать информацию, которая поможет в раскрытии преступления.
        Через несколько минут смотрительница выходит из библиотеки. На ней короткое жёлтое платье без рукавов, кое идеально облегает её стройное тело, и босоножки на высоком каблуке. И Хромов вдруг ловит себя на мысли, что она может замёрзнуть в таком наряде сентябрьской ночью. Женщина с невероятной лёгкостью спускается по ступенькам, подходит к капитану и берёт его под руку. В этот момент Борис чувствует волнение, смешанное с возбуждением, а когда Жанна Алексеевна начинает, как бы невзначай, слегка массировать его предплечье, полицейский окончательно краснеет, благо этого не видно в темноте.
        - Идёмте, Борис, - женщина тянет Хромова за собой. - Я покажу вам наше озеро, как и обещала. Там очень красиво.
        Оперуполномоченный позволяет Жанне Алексеевне вести себя. Они идут по улице Ленина, приближаются к дому Дениса, где когда-то жил Борис со своими родителями. Библиотекарша болтает без умолка, но, проходя мимо дома, Хромов замечает, как Жанна Алексеевна заглядывает в окна квартиры Дениса. Может, она просто смотрит в окна, но опер почему-то уверен, что она высматривает именно окно Дениса. Капитан сам мельком смотрит в окно, но там темно. Ничего не видно. И чего она хочет там разглядеть? А может, она смотрит совсем не туда?
        - Вы представляете, Борис, никто не знает, почему наше озеро называется Лендозеро, - женщина хихикает, как девочка, прикрыв рот рукой. - Даже старожилы посёлка не знают этого.
        - Да, удивительно, - на автомате отвечает полицейский.
        Они спускаются по заросшей тропе к берегу. Жанне Алексеевне тяжело передвигаться на каблуках по небольшому склону, и Борис поддерживает её за руку. Оказавшись на песчаном берегу, женщина скидывает босоножки и смотрит на Хромова. Полицейский аж растерялся от такого вожделенного взгляда.
        - Вы прекрасно выглядите, Жанна Алексеевна, - ляпнул опер первое, что пришло ему на ум.
        - Борис, спасибо. Вы такой романтичный, - женщина подходит к полицейскому вплотную и кладёт руки ему на плечи. - Я прошу вас, зовите меня Жанна.
        Капитан чувствует, как его лицо заливается красным. Он отступает от Жанны Алексеевны, смущённо улыбается. Хромов прекрасно понимает, что должно произойти в ближайшую минуту, но не может этого себе позволить. В Петербурге его ждёт супруга, с которой, он надеется, всё наладится и будут они счастливо жить и воспитывать сына. А измена, хоть и с красивой, но старой женщиной, будет мучить его совесть всю оставшуюся жизнь. Хромов подходит к воде, смотрит на тёмный горизонт и произносит:
        - Жанна, скажите, лично вы можете кого-нибудь подозревать в изнасиловании? Кого-нибудь из местных жителей.
        - Ну что вы, Борис. Конечно, нет, - смотрительница подходит к Хромову, по выражению её лица ясно, что этот разговор ей не интересен. - Кого тут подозревать? Все знают друг друга, как облупленных.
        - Может, есть в посёлке мужчина или несколько, у которых, скажем так, дурная слава? - капитан закуривает, Жанна просит у него сигарету и несколько раз затягивается, затем возвращает.
        - Нет. Таких мужчин у нас нет в Озёрном, - женщина заходит в воду по колени и смотрит Хромову в глаза. - Вы знаете, у нас вообще нет нормальных мужчин…
        «Опять она начала жаловаться на отсутствие нормальных мужиков, - думает капитан. - Как же женщины любят жаловаться на свою нелёгкую судьбу, в коей их окружают одни мудаки».
        - …Я живу тут больше пятидесяти лет и ни разу не была замужем. У меня нет детей. А вы даже представить себе не можете, какое клеймо вешают местные на незамужнюю бездетную женщину, - Жанна смотрит на Бориса, и он замечает слёзы в глазах женщины. - Меня сотни раз обвиняли жёны, что я сплю с их мужьями. Но это не так.
        «Как же сильно я в этом сомневаюсь», - мелькает мысль у капитана.
        - Я так понимаю, вы считаете, что из местных это никто не мог совершить? - спрашивает он. Но Жанна Алексеевна не отвечает. Она закрывает лицо руками и подходит к Борису. Кладёт голову ему на грудь, и капитан рефлекторно обнимает её за плечи. Он чувствует, как женщина содрогается от плача. Что это? Она действительно так расстроена, или весь этот слезливый спектакль разыгрывается только для того, чтобы уйти от ответа?
        Вдруг Хромов чувствует, как Жанна Алексеевна начинает массировать его член через брюки. Орган моментально отзывается на ласку, и Борис чувствует нереальное возбуждение. С тех пор, как Надежда ушла, а это целых три года, к нему так не притрагивалась ни одна женщина. Да и он тоже не трогал женщину. Капитан пытается оттолкнуть Жанну от себя, но понимает, что делает это без особого энтузиазма, а библиотекаршу, судя по всему, это только сильнее раззадоривает. Она, с кокетливой улыбкой, глядя Борису в глаза, расстёгивает ремень на брюках, и полицейский больше не может себя сдерживать. Он позволяет спустить с себя штаны с трусами. В воздух поднимается кислый запах немытых половых органов, и Хромов пытается вспомнить, когда же он мылся последний раз. Судя по запаху, это было давно, но Жанну Алексеевну вонь не останавливает. Она опускается на колени и заглатывает грязный член. Оперу хватает минуты, сердцебиение учащается, кровь приливает к голове, и он кончает.
        - Борис, вы так быстро? - женщина смотрит на мужчину снизу вверх, по её лицу стекает сперма, но она продолжает улыбаться. - Я рассчитывала на более длительное времяпрепровождение.
        - Извините, Жанна, - капитан смущён и растерян, так быстро он ещё никогда не заканчивал. Он стыдливо натягивает брюки.
        - Ну что вы, Борис. Всё хорошо. Я всё понимаю, ведь у вас напряжённая работа, стресс, - смотрительница поднимается с колен, поворачивается к Хромову спиной и задирает платье, демонстрируя свою старую задницу. - Идите, искупайтесь. Вы охладитесь, и я уверена, мы сможем продолжить.
        Капитан, как заворожённый, скидывает с себя всю одежду и подходит к воде. Входит в озеро по колено, а сам думает, что ему нужно остановиться. Прекратить этот неуместный разврат, но он не может. Вода в середине сентября уже холодная, и Хромов ощущает озноб, по телу пробегают мурашки. Борис думает о том, в каком же идиотском положении он оказался, а всё из-за вагины. Старой, но такой манящей вагины. От холода мошонка превращается в маленький кожаный мешочек с двумя горошинами, но несмотря на это капитан опускается в воду и плывёт к горизонту темноты.
        Вдруг рядом с его головой что-то плюхается в воду. Сначала капитан ничего не понимает, и сердце от неожиданности подскакивает к горлу. Рядом опять что-то плюхается. Страх, что из тёмной пучины вылезут руки монстра и утащат его на дно, растёт с неимоверной скоростью. Полицейский разворачивается к берегу и видит силуэт Жанны Алексеевны, это она бросает в него камни.
        - Грязный ублюдок! - кричит библиотекарша, затем поднимает очередной камень с земли и бросает в Бориса, метится явно в голову. - Хотел трахнуть меня?! Гнусный городской потаскун!
        Совсем ничего не понимая, Борис гребёт к берегу. Старая сошла с ума! Как он сразу этого не понял? Она же неадекватная! Единственное, что сейчас его пугает больше всего, что Жанна Алексеевна додумается взять его табельный пистолет, который он по своей похотливой глупости оставил на берегу. Библиотекарша продолжает выкрикивать ругательства и швырять в него камни. Она мерзко смеётся, поднимает очередной булыжник. Её смех похож на скрип колёс старой телеги, но он такой громкий, что барабанные перепонки начинают резонировать. От такого громкого звука может проснуться весь посёлок. Но есть ли тут ещё люди, кроме тех, кого он встретил?
        «Быстрее, быстрее!» - думает Хромов. Успеть забрать пистолет до того, как обезумевшая женщина додумается воспользоваться оружием. Библиотекарша продолжает швырять в капитана камни. Один камень плюхается так близко, что почти попал в глаз. Тогда бы полицейский точно пошёл ко дну.
        Наконец Борис чувствует землю под ногами. Он выскакивает на берег. В паре метрах от него стоит Жанна Алексеевна, но её внешность начинает изменяться. Она словно становится меньше в росте, волосатые кривые ноги, похожие на склизкие щупальца, с кривыми костлявыми пальцами впиваются в песок, будто для удержания равновесия. Расплывшееся бесформенное тело содрогается при каждом крике, а истощённые руки, с обвисшей на костях кожей, тянутся к Хромову. Чудовище продолжает кричать, но теперь это не оскорбления, а неописуемый крик, превышающий болевой порог. Полицейский закрывает уши руками, ещё чуть-чуть, и барабанные перепонки лопнут. Он падает на колени, одной рукой тянется к пистолету, который лежит на куче одежды. А бесполое чудовище продолжает орать, медленно опускается к земле и хватает камень. Борис этого не видит, он продолжает тянуться к оружию, но его как будто кто-то держит. Тварь, которая ещё пять минут назад была сексуальной женщиной, швыряет камень в полицейского. Булыжник прилетает точно в лоб. Кровь стекает по лицу, застилает глаза, и Хромов теряет сознание, так и не дотянувшись до
пистолета.
        Когда он открывает глаза, то сразу замечает, сколь сильно изменился песчаный берег. Теперь он представляет собой заросшую травой и камышом болотистую топь. Но это берег Лендозера, сомнений быть не может. На улице всё так же темно. Хромов лежит на спине, абсолютно голый, на лице запёкшаяся кровь. Он поднимается, ему холодно, голова кружится. Капитан ковыляет к своей одежде, все вещи на месте, пистолет тоже. Полицейский одевается и быстро идёт в гостиницу. Его шатает, голова кружится, а пустой желудок пытается что-то отрыгнуть. Все симптомы сотрясения мозга. Он настолько напуган произошедшим, что единственное желание, которое у него сейчас пробуждается - сбежать из посёлка. То, что с ним произошло этой ночью, выходит за рамки понимания человека.
        Голова сильно кружится, но несмотря на это он бежит по пустым тёмным улицам. Старые тополя, растущие вдоль дороги, в темноте похожи на гигантских чудовищ. Они раскачиваются на ветру, а поредевшие ветки, как долговязые лапы, тянутся к бегущему мужчине, словно пытаются схватить его. Борис не замечает эти чудовищные лапы, а если и заметит, то не испугается. Ведь то происшествие, которое приключилось с ним на берегу Лендозера, куда страшнее и опаснее каких-то там тополей.
        Спустя десять минут «головокружительного» бега, капитан оказывается в гостинице. Он влетает в номер, где стажёр спокойно спит в пыли. Борис расталкивает Романа, и тот подскакивает как ошпаренный. Глаза по пять рублей, смотрит на наставника, ничего не понимает. Затем замечает разбитое лицо и перепуганный вид Хромова.
        - Борис Николаевич, что с вами случилось? - Роман рассматривает Бориса, словно тот весь перепачкан в дерьме, хотя приезд в этот посёлок и впрямь можно сравнить с падением в навозную кучу. - Вас избили?
        - Нет. Хуже.
        И капитан рассказывает стажёру всё, что произошло с ним ночью на берегу Лендозера. Конечно, Хромов опустил интимные моменты в своём рассказе. Да это и не главное, главное - надо уезжать из Озёрного, как можно скорее. Роман внимательно слушает всё, что говорит наставник, но на лице отражается недоверие, словно Борис всё это сейчас выдумывает, как мальчишка с разыгравшимся воображением.
        - Товарищ капитан, вы меня извините, но то, что вы рассказываете, похоже на сумасшествие. Сначала старик, который укатил на электричке, теперь библиотекарша-монстр, - стажёр произносит эти слова с опаской, боится, наверно, что Хромов агрессивно отреагирует на фразу. - Но вы не переживайте. Думаю, что у вас переутомление, стресс. Вам надо отдохнуть.
        Но Борис не планирует отдыхать. Единственное, что он сейчас хочет сделать, - это уехать из Озёрного, и не важно, поедет ли с ним Роман. Если надо, Хромов один свалит отсюда, а стажёр пусть расследует изнасилование. Оперу уже нет никакого дела до преступления.
        «Да, точно! - вспоминает Хромов. Машина застряла. Да и хрен с ней, дойду до первого населённого пункта, а там найду местных коллег, они помогут».
        - Наотдыхался уже, - нервно выкрикивает капитан и подходит к двери. - Я уезжаю, а ты, если так хочешь раскрыть преступление, можешь оставаться. Полякову доложу, что ты остался выполнять свой служебный долг. До встречи.
        Борис выходит в коридор. Добирается до лестницы, но останавливается и оборачивается. Думает, что Роман побежит за ним, испугается оставаться один в Озёрном. Но нет. Стажёр не выходит из номера. Видимо, чувство долга перед родиной превышает все страхи и заставляет молодого стажёра остаться тут и продолжить расследование. Хороший полицейский из него вырастет. Хромов ещё немного стоит, но понимает, что ждать Романа не имеет смысла. Спускается вниз и выходит на улицу.
        Луна так и не отпустила солнце. Днём по-прежнему темно, как ночью. Ветер усиливается, а влажность воздуха увеличивается, кажется, что вот-вот ливанёт дождь. Хромов поднимает воротник куртки и идёт по улице туда, где оставил служебную девятку. И, спустя минуту, с неба начинает капать, а ещё минуты через три уже льёт вовсю. Опер не обращает особого внимания на погоду, его мысли заняты другим. Он пытается осознать всё, что увидел в посёлке, но этого не получается. Если солнечное затмение не прекращается здесь, то так должно быть по всей планете. Люди не могут уезжать на невидимых электричках. Сексуальная, пусть и престарелая, женщина не может за долю секунды превратиться в бесполое чудовище, да ещё и бросаться камнями. Люди не забывают первые десять лет своей жизни, если у них не было никакой психологической травмы.
        Тут Хромов резко останавливается и стоит под дождём некоторое время. А что, если с ним что-то случилось в детстве, когда он жил в Озёрном? А родители просто скрывают это от него. Но что могло с ним случиться?
        Идёт дальше.
        Нет. Его память категорически отказывается воспроизводить первые десять лет жизни. Ни одной «видеозаписи», даже маленькой картинки мозг не показывает. Пустота. Тёмная. Пугающая бездна. Да, есть одно маленькое совпадение, что он с родителями и Денис, которого изнасиловала мумия, живут в одной и той же квартире, но лишь с разницей в тридцать два года.
        Может, это его изнасиловали тридцать два года назад?
        Улица Ленина заканчивается, и перед капитаном раскидываются кусты и деревья. Он ныряет в густую рощицу, идёт по болотистой земле. Коварная топь цепляется за ботинки, пытается втянуть человека в себя, но полицейский уверенно движется вперёд. Когда роща кончается, капитан ожидает увидеть перед собой раскатистое поле с тропой, но от увиденного у него шевелятся волосы на затылке. Вместо поля в земле зияет огромная дыра. Сначала Хромов не верит тому, что видит. Он хватается за ветку дерева и спускается к пропасти. Нет, ему не почудилось - дыра действительно есть.
        Дерьмо!
        Борис пытается увидеть размеры пропасти, но в темноте сделать это невозможно, кажется, что эта дыра пожирает всё вокруг и скоро доберётся до Озёрного. Она бесконечна. Оперуполномоченный плюхается на задницу рядом с дырой и закуривает. В очередной раз в посёлке происходит странное мистическое дерьмо, но капитан уже не удивляется дыре так, как удивился старику, который уехал на невидимой электричке. Борис с каждой секундой приобретает всё больше уверенности, что он спит.
        «Ущипните меня, если я сплю».
        Хромов докуривает сигарету, встаёт. Хочет попробовать обойти дыру, но стойкая уверенность, что яма безгранична и бездонна не покидает его. Опер откидывает эту затею. И что ему теперь делать? Можно, конечно, отправиться в пешее путешествие по железнодорожным путям, но у полицейского есть стойкая уверенность, что и там его поджидают подобные препятствия. Хромов проходит через рощу и возвращается на улицу Ленина.
        Дождь не прекращается, а только усиливается. Вещи капитана насквозь сырые, ему холодно, но он идёт дальше. Зато лицо отмылось от засохшей крови. Не знает, что ему делать. Возвращаться в номер он не хочет, опасается, что стажёр будет смеяться над ним. Не в открытую. Нет. Но точно сочтёт за идиота. Собирался уехать, но не уехал. Вернулся весь сырой и с болотной жижей на ботинках. В лицо стажёр, конечно, ничего не скажет, но по возвращению может растрепать всему отделу, как опростоволосился его наставник. Хромову эти скрытые насмешки от коллег ни к чему, он метит на место начальника отдела, так что репутацию портить нельзя. Но идти капитану некуда, кроме пыльной гостиницы, и он возвращается в номер.
        - Борис Николаевич, я думал, вы уехали, - говорит Роман, когда сырой Хромов входит в номер. Кажется, что стажёр так и не вставал с кровати.
        - Уехал, как же! - капитан кричит, он чувствует, как ком безысходной злости подкатывает к горлу, но понимает, что Роман не виноват в той мистике, которая происходит в Озёрном. - Я так же уехал, как и дед на невидимой электричке.
        - Борис Николаевич, не нервничайте, объясните, что случилось?
        - Подхожу, а там дыра. Огромная такая дыра.
        - Какая дыра? - недоумевает стажёр.
        - Огромная чёрная дыра. Так что, как отсюда свалить, я не знаю, - Хромов плюхается на кровать, от содрогания рана на лице начинает поднывать. - Видимо, суждено нам сидеть в этом городишке, пока не подохнем.
        - Товарищ капитан, вам надо обработать рану.
        - Отстань от меня.
        Роман садится обратно на кровать и смотрит в окно на тёмную улицу. Молчит. Опер закидывает руки под голову и глядит в потолок. Он не знает, что ему делать дальше. Сейчас ему больше всего хочется оказаться дома, рядом с женой и сыном. Каким же он был мудаком, когда выбрал работу и наркотики, а не своих самых близких людей. Почему-то человек осознаёт свои дерьмовые поступки и халатное отношение к дорогим ему людям только тогда, когда уже поздно что-либо исправлять. Вообще, человек довольно странное существо: сначала делает плохо дорогому человеку, а потом недоумённо кусает локти. Хотя у Хромова ещё есть шанс восстановить прежние отношения с семьёй, но для этого ему нужно вернуться в Петербург. Но как?
        - Надо отсюда выбираться, - усталым голосом выдавливает Борис, но даже не шевелится. - Не знаю, как, но нам надо уезжать.
        - Товарищ капитан, вам нужен отдых. Поспите, - шепчет Роман. - Вы отдохнёте, мы раскроем преступление и тогда сможем уехать из Озёрного. Только тогда этот посёлок отпустит вас.
        Полицейский слышит шёпот стажёра, не может понять его уверенности в том, что после раскрытия изнасилования они смогут покинуть посёлок. Отрывает голову от пыльной подушки, хочет спросить его, откуда же у него такая убеждённость, но сил не хватает. Глаза закрываются, и капитан проваливается в тёмную бездну сна. Что-то происходит с ним. С его телом. Кто-то давит ему на грудь, будто человек наступает на неё. Полицейский пытается открыть глаза, но их как будто замазали чем-то липким. Желе? Может, клей. Не разомкнуть. Опер ещё раз пробует скинуть тяжкий груз с груди, но там никого нет. Хромов рассекает воздух руками.
        Теперь он падает в тёмную яму. Полицейский уверен, что это та самая яма, которая раскинулась на пути к автомобилю. Пытается ухватиться хоть за что-то, но руки ничего не нащупывают. Сейчас он понимает, что стал не властен над своим телом.
        - …Он ещё не вспомнил…
        Женский скрипучий голос. Борис сразу его узнаёт. Голос принадлежит Жанне Алексеевне. Сомнений быть не может.
        - …Он вспомнит… Придёт время, он всё вспомнит…
        Появляется второй голос. Мужской. Продолжая падать в пустоту, Хромов пытается вспомнить, когда и где он слышал этого мужчину. Вчера, год назад или в детстве? А может, всё вместе взятое? Непонятно. Этот голос такой знакомый, но в тот же момент неизвестный, будто из забытого прошлого.
        Голос, изъятый из времени.
        Яркий свет пробивается сквозь сомкнутые веки. Руки хватают капитана за ноги. Раскручивают его вокруг оси. Борис рвётся из крепких объятий, но всё тело парализовано. Скованно путами.
        - …Почему он не вспоминает?..
        - …Я не знаю…
        Тело плюхается на дно. Боли нет. Только яростное недопонимание происходящего и безвыходность положения заставляют Хромова оставаться в сознании. Голоса продолжают что-то оживлённо обсуждать, и явно разговор ведут о полицейском. Он прислушивается к беседе. Женский голос без сомнения принадлежит библиотекарше. Но мужской… Этот кислый мямлящий голос… Чей он? Нет, Борис не помнит.
        - …Зачем он приехал сюда?..
        - …Наверное, чтобы вспомнить…
        - …Но как можно вспомнить то, что окончательно забыл?..
        - …Невозможно забыть полностью…
        Ему десять лет. Он стоит у озера, смотрит на завораживающую гладь воды, от которой отражается солнечный свет. Щурится. Сегодня тот самый день, когда он воочию увидит солнечное затмение. Он много читает, в основном, энциклопедии для школьников, и там это событие сопровождается красочными картинками. Когда школьный учитель говорит, что скоро произойдёт солнечное затмение, мальчик не находит себе места от радости. С утра он бродит по двору в поисках чего-нибудь стеклянного, а когда находит коричневую пивную бутылку, бежит на чердак своего дома. Мальчик разбивает там бутылку, долго выбирает подходящий осколок и находит его. Он вприпрыжку сбегает по лестнице и выходит на улицу.
        Нет. Нет. Нет!
        Почему? Почему он опять ощущает себя в теле мальчика? Всё кружится и плывёт, будто он съел слишком много таблеток с «Экстази». Так хорошо. Всевозможные цвета кружатся перед глазами, а тело невесомое. Два голоса где-то рядом, но они теперь не пугают. Они такие мягкие, успокаивающие. Хочется обнять всех. Прижать к себе. Ощутить мягкость их тел, кожи…
        Он стоит за большим раскатистым кустом. Мальчик сразу его замечает. Чувствует опасность, но всё равно идёт в сторону водонапорной башни. Там самое лучшее место для наблюдения за солнечным затмением. Движется по оживлённой улице. Чувствует взгляд на затылке. Оборачивается. Человек в плаще и с тряпками на лице уверенно преследует его. Мумия. Мальчик ускоряет шаг.
        Как же хорошо. Странные мягкие облака окутывают тело и несут его по тёплому пространству. Пахнет рыбой и овощами.
        Мумия быстрым шагом преследует мальчика. Полы пальто развеваются на ходу. Где же он мог видеть это пальто?
        Хромов резко открывает глаза, садится на кровати и глубоко втягивает спёртый воздух. Он по-прежнему находится в номере гостиницы, за окном темно. Капитан надеется, что всё это сон, но нет. Он снова в этом сумасшедшем посёлке, и вокруг ничего не изменилось. Пыль, темнота, безумие - три синонима посёлка Озёрный. Осматривает тёмную комнату и понимает, что стажёра нет в номере. Сколько он провалялся в бреду? Два часа? Может, два дня? Борис встаёт и идёт к выходу. Вся одежда сырая от пота. Он выходит из номера и спускается вниз. Старой вонючей бабки нет за стойкой, капитан проходит по коридору и оказывается на улице.
        На улице Хромов закуривает и усаживается на ступеньки гостиницы. Пытается осознать увиденное во время сна (или это был не сон?), но рационального объяснения найти не может. Если принимать всерьёз те голоса, которые он слышал, то Жанна Алексеевна безусловно замешана в этом деле. Остаётся выяснить, кому принадлежит мужской голос. Капитан не верит в то, что его сны и видения имеют реальную подоплёку. Не может такого быть, чтобы сон и галлюцинации (и сомнений быть не может, что развились они на фоне долгого употребления амфетамина) показывали правду. Но стойкая уверенность, что библиотекарша имеет прямое отношение к изнасилованию ребёнка, всё глубже и глубже прокрадывается в его разум и превращается в параноидальную. Борис докуривает и встаёт. Выбора у него нет, надо идти к библиотекарше. Из Озёрного всё равно не выбраться.
        В посёлке вечной тьмы капитан уже свободно ориентируется и передвигается. Оно и немудрено, в городе всего три улочки.
        - …Он десять лет жил в Озёрном…
        Полицейский быстро доходит до библиотеки, и некоторое время стоит перед входом. Боится заходить. Смотрит на обшарпанную дверь и чувствует, как волосы на руках шевелятся. Кажется, что там его поджидает смерть. К тому же и стажёр куда-то пропал, от чего Хромову становится ещё страшнее. Но никогда не узнаешь, что тебя ждёт за дверью, пока не откроешь её. Он медленно тянется к ручке и приоткрывает дверь.
        Внутри темно и пахнет плесенью. Капитан входит и слышит приглушённые голоса. Он идёт на звук и понимает, что один из голосов принадлежит стажёру. Полицейский ускоряется, пересекает холл и открывает едва заметную дверь в углу.
        В небольшом кабинете за столом сидят Жанна Алексеевна и Роман. Они о чём-то мило беседуют, смеются и пьют чай. Когда Хромов входит в кабинет, то парочка замолкает и вопросительно смотрит на полицейского. Капитан рассматривает Жанну Алексеевну, всматривается ей в глаза и пытается уловить хоть малейший намёк на ту ночь у озера. Но библиотекарша сидит и даже не дёргается, смотрит на него так, словно ничего и не произошло. Будто не она прошлой ночью превратилась в чудовище и разбила камнем лицо полицейскому. Лишь удивление в её взгляде.
        - Борис, что с вами случилось? - Жанна Алексеевна встаёт и подходит к Борису вплотную, но он отстраняется от женщины. - Что с вашим лицом? Вас побили?
        И ведь её удивление неподдельное. Она смотрит на рану и всячески проявляет участие. Хромов отмечает про себя, что выглядит библиотекарша прекрасно. На ней чёрное короткое платье и открытые туфли на высоком каблуке. Но короткое платье не придаёт ей вульгарности, наоборот - в этом платье Жанна Алексеевна выглядит мило и желанно. Но стоит капитану вспомнить ночь на берегу, как его тут же охватывает сковывающий ужас.
        Он отстраняется от женщины.
        - Упал я, - отвечает Борис.
        Жанна Алексеевна начинает охать и ахать, как какой-то мультяшный персонаж.
        - Это всё потому, - говорит она, - что в городе темно. Я уже и в «Роскосмос» звонила и в НАСА писала, а толку ноль. Не могут мне ответить, когда же они разберутся с этим солнцем.
        «Это какой-то идиотизм», - думает капитан.
        «Ущипните меня, если я сплю».
        Он выдыхает и садится за стол, а библиотекарша устраивается обратно на своё место. Жанна продолжает рассматривать рану, порывается оказать первую помощь - помазать зелёнкой, наклеить пластырь - но капитан её отстраняет. Эта женщина наводит ужас на Хромова. Сейчас она совершенно не похожа на чудовище, которое напало на него. Но при воспоминаниях о той ночи капитана бросает то в жар, то в холод. Его напрягает, что она сидит рядом и смотрит на него. Капитан морщится, и рана на лице начинает саднить.
        - Роман, сколько я проспал? - спрашивает Хромов, мышцы на лице задвигались, и рана заныла ещё сильнее.
        - Почти весь день, - спокойно отвечает стажёр и смотрит на Жанну Алексеевну с нескрываемым желанием. Видимо, подумывает трахнуть её, пока его наставник сходит с ума. Ну что же, удачи тебе в этом. Но когда она превратится в монстра, не удивляйся. - Вы утром пришли и уснули, а сейчас вечер уже. Хотя, это совсем и непонятно.
        - Вот и я говорю, что эта темнота надоела уже, - встревает библиотекарша. - Даже не представляю, как Правительство собирается решать нашу проблему.
        - Ты что тут делаешь? - капитан продолжает разговаривать со стажёром, не обращая внимания на реплику Жанны.
        - Так, пока вы спали, я решил времени зря не терять, - Роман тараторит, будто его обвиняют в каком-то преступлении. - Продолжаю расследование. Решил ещё раз опросить Жанну Алексеевну.
        - Мужчины, почему вы говорите обо мне так, как будто меня и нет тут? - библиотекарша вновь кокетничает.
        - Роман, пойдём отсюда, - Хромов встаёт и тянет за собой стажёра, на Жанну он даже не смотрит, обходит её по широкой дуге, словно у неё гнойная болячка на лице, которая вот-вот лопнет и зальёт гноем всё помещение.
        Стажёр нехотя поднимается и нежно прощается с Жанной Алексеевной. Видать, Роман рассчитывает добраться до её вагины. Ну, давай, успехов тебе. Вот будет умора, когда он библиотекарше присунет, а она в тварь мерзкую превратится.
        Они выходят на улицу. Городской мрак так сильно осточертел капитану, что его начинает трясти от злобы и бессилия. Если аномалия затянется навсегда, то лет через двадцать местным жителям не нужны будут глаза. Они станут полуслепыми, как кроты, и начнут передвигаться на ощупь.
        - Борис Николаевич, почему мы так резко ушли? - спрашивает стажёр, бредя подле Хромова. - И, кстати, Жанна Алексеевна вполне себе добрая и милая женщина. Мы пообщались, она чаем меня напоила.
        - Добрая и милая, пока ты ей в трусы не забрался, - капитан закуривает. - Потом она превратится в настоящее чудовище. Впрочем, как и большинство женщин. Но это всё не имеет никакого отношения к преступлению, - говорит Хромов и выпускает дым изо рта. - Сейчас пойдём в гастроном. Я хочу ещё раз поговорить с директором. Что-то мне не понравилось в нём. Но я не могу понять, что именно.
        Стажёр покорно следует за наставником, и капитан опять замечает в глазах Романа фальшь. Будто что-то замышляет этот сопляк против Бориса. Нет. Это просто паранойя, успешно развивающаяся на фоне отказа от наркотика. И вообще, сейчас надо думать не о взгляде Романа, а о раскрытии преступления.
        У Хромова появляется уверенность, хотя нет, наверно, просто подозрение, что мужской голос из его галлюцинаций принадлежит директору гастронома. И теперь он хочет просто услышать его. Понять, прав ли он. Но капитан совершенно не уверен в том, что его глюки имеют хоть малейшее отношение к преступлению, а также имеют ли отношение к изнасилованию этот чёртов директор и чудовище из библиотеки.
        Полицейские быстро доходят до гастронома и незамедлительно входят в торговый зал. Покупатели отсутствуют, а противная продавщица, как восковая фигура, стоит за прилавком и смотрит в стену. Хромов подходит к женщине, долго рассматривает её, а затем говорит:
        - Уважаемая, мы хотим ещё раз побеседовать с вашим директором, - капитан ждёт, что она посмотрит на него, но та продолжает молча пялиться на только ей видимую картину. - Он на месте?
        - Нет! - неожиданно резко отвечает продавщица. - Завтра приходите.
        - Мы всё же сами посмотрим, - говорит капитан и направляется за прилавок.
        Продавщица начинает вопить, что, мол, без директора туда нельзя, но полицейские не слушают её. Тогда эта огромная женщина обгоняет служителей закона и закрывает своим телом дверь.
        - Не пущу! - кричит продавщица. - Не пущу без директора!
        Некоторое время Хромов молчит, ждёт, когда бешеная баба перестанет верещать. Если прямо сейчас он начнёт ей противоречить, то она его просто не услышит. Её эмоциональный уровень должен прийти в норму. Она должна покричать и заткнуться. Полицейский ждёт, но и его терпение на пределе.
        Наконец безумная бабища успокаивается, и тогда Хромов спокойно говорит:
        - В данный момент вы препятствуете представителю закона выполнять его работу, и я вправе задержать вас за это. Чтобы вам избежать лишних неприятностей с законом, прошу вас не мешать мне. Отойдите.
        Отлично! Эти слова подействовали на продавщицу, и она медленно отходит от двери, которая ведёт в коридор. Капитан входит в дверь, стажёр за ним. Продавщица следует за полицейскими и пристально наблюдает за действиями сотрудников. Опасается, что эти двое сейчас что-нибудь подкинут в кабинет директора. Например, улики, которые укажут на причастность директора к какому-либо преступлению. Она не может этого допустить, вот и наблюдает за сотрудниками.
        Хромов дёргает дверь кабинета директора, но та закрыта на ключ.
        - Откройте дверь, - требует капитан.
        - Я не могу. У меня нет ключа, - тётка противно улыбается, решила, что смогла обыграть матёрого оперуполномоченного. - Я же говорю: приходите завтра. Директор будет на месте.
        - Тогда я вынужден выломать дверь, - спокойно заявляет Хромов.
        - А вы не имеете права, - продавщица вновь закрывает дверь своим телом. - У вас должен быть ордер на обыск.
        - Это не обыск. Это - досмотр, - рана на лице вновь разболелась. Борису кажется, что подсохшая кровавая корка оторвалась, кровь вновь потекла по лицу. Трогает пальцами. Нет, крови нет.
        Стажёр смотрит на это представление так, будто здесь происходит какой-то произвол. Конечно, в Академии такому не учат. Выламывать дверь, не имея на то законных оснований, чревато для сотрудника лишением погонов.
        Тем временем Хромов отстраняет тётку от двери. Она практически не сопротивляется, отходит сама, что-то причитает о нарушении прав и закона, но больше не препятствует действиям полиции. Борис ещё раз дёргает ручку, понимает, что дверь старая, а замок хлипкий. Выломать не составит большого труда. Отходит к противоположной стене и, отталкиваясь от неё, сильно бьёт ногой рядом с замком.
        Громкий хруст.
        Замок вырывается с корнем, и дверь раскрывается.
        - Товарищ капитан, что мы ищем? - спрашивает Роман, оглядывая тесный кабинет.
        - Не знаю, - Хромов начинает нервничать, ему нужен был директор. Его голос, а не пустой кабинет. Но коли они пришли сюда, надо всё осмотреть. - Ищи всё, что, на твой взгляд, может иметь отношение к преступлению.
        - Оригинально нынче работает полиция, - тихо произносит продавщица.
        Ни капитан, ни стажёр не обращают внимания на реплику женщины. Хотя Борису хочется послать бабищу по всем известному адресу. Хромов осматривает кабинет. Он маленький, так что масштабную операцию по поиску улик организовать сложно. Ничего интересного не обнаружив, полицейские направляются к выходу. Опера начинает потряхивать от злости и безысходности. А если ещё и руководство в Петербурге узнает про его самовольный обыск, то он точно полетит из органов.
        Проходя мимо шкафа, Хромов останавливается и открывает его. Пальто так и висит на вешалке.
        - …Пальто!..
        Борис срывает плащ с вешалки и выходит из кабинета.
        - Зачем вы украли пальто? - громко спрашивает продавщица. - Это пальто директора. Верните! Караул! Воры!
        Уже в торговом зале капитан не выдерживает криков тётки. Он останавливается, смотрит ей в глаза и медленно произносит:
        - Это пальто - улика, а ваш директор с этой минуты - главный подозреваемый, - полицейский проходит за прилавок, находит полиэтиленовый пакет и запихивает в него пальто. - Когда следствие во всём разберётся, я лично принесу директору это сраное пальто, куда он попросит. Выстираю, вычищу пальто, намотаю белый пышный бант и вручу директору с извинениями. А сейчас - это улика.
        На этих словах служители закона покидают гастроном, оставив недоумевающую продавщицу в одиночестве.
        - Мне кажется, что наши действия не совсем законны, - говорит стажёр. - Мы не можем вот так врываться в помещения и забирать чужие вещи.
        Хромов закуривает и вынимает плащ из мешка. Проверяет карманы. Пусто. Рассматривает пальто со всех сторон, крутит в руках, но в темноте сложно хоть что-то разглядеть. Борис хочет найти следы борьбы, ведь мальчик пытался защититься, в этом капитан уверен. Может, пятна земли, травы. Хоть что-то! Но - увы и ах.
        Скручивает пальто и убирает обратно в пакет. Затем смотрит на стажёра и задумчиво произносит:
        - Роман, понимаешь, если бы мы действовали только в рамках закона, то не раскрыли бы ни одного преступления, - вроде Борис уже говорил об этом Роману.
        Стажёр молчит. Возможно, переваривает слова наставника. Наверно, в этом есть доля правды.
        - Да, возможно вы правы, - Роман вздыхает, будто готов смириться с нарушением законов ради справедливости. - Какие наши дальнейшие действия?
        - Как предлагаешь действовать ты? - Хромов смотрит на стажёра, ждёт от него умных предложений. Хочет понять ход его мыслей. Но сейчас не время разыгрывать мастера и подмастерье.
        - Предлагаю с этим пальто пойти к мальчику. Если он опознает одежду злоумышленника, то надо брать этого директора.
        Борис полностью согласен с Романом. Но не исключена вероятность, что мальчик не запомнил пальто насильника. Или скажет, что это то самое пальто, в котором был преступник, только лишь потому, что ему так кажется. И тогда невинный человек окажется в тюрьме. Но у полицейских выбор небольшой.
        Они идут по улице Большевиков и сворачивают во двор пятиэтажного дома. С озера веет свежестью, и на мгновение капитану предстала картина из его прошлого. Из того прошлого, которое он не помнит. Память Бориса отчётливо воспроизвела картину, как он с родителями выходит из подъезда. В правой руке он держит букет цветов, а левой рукой держит маму. За спиной болтается ранец, набитый учебниками и тетрадями. Отец с фотоаппаратом «Смена» фотографирует их на фоне озера. И запах был точно такой, как сейчас. В воздухе висит аромат холодного камня, мягкой травы и свежего ветра. Видимо, вот они - запахи детства Бориса. Что это за воспоминания? Его первое сентября в первом классе? Или память начинает рисовать образы, которых никогда не существовало?
        - Борис Николаевич, мы пришли, - говорит стажёр.
        А капитан стоит как заворожённый и смотрит на тёмную гладь воды из своего так внезапно появившегося воспоминания. Всё пытается сообразить: выдумал ли мозг эти запахи и образы или фотография первого сентября действительно существует?
        Оперуполномоченный вырывается из раздумий и произносит:
        - Идём.
        Полицейские входят в подъезд и поднимаются. У нужной двери стоят некоторое время, прислушиваются к звукам в квартире, но там полная тишина. Словно уехали все. Или и не приезжали. Капитан звонит в звонок, и через несколько минут дверь распахивается. На пороге стоит мать Дениса, смотрит усталым, измученным взглядом на полицейских и спрашивает:
        - Ну что вам ещё надо? - она с отвращением смотрит на Бориса. - Ходите и ходите, расспрашиваете и расспрашиваете. А преступника поймать не можете.
        Хромов аж растерялся и не знает, что ответить. Женщину можно понять. Её ребёнка изнасиловали, а ублюдок, который это сделал, продолжает оставаться безнаказанным.
        Всю эту напряжённую ситуацию спасает появившийся в коридоре отец мальчика:
        - Галя, не надо так говорить. Полицейские, я уверен, делают всё возможное, - мужчина жестом приглашает войти служителей закона. - Чем мы можем вам помочь?
        - Нам надо поговорить с Денисом, - капитан входит в квартиру. - У нас есть пальто, предположительно принадлежавшее преступнику. Хотим показать вашему сыну. Вдруг он подтвердит, что преступник был в этом пальто.
        - Да, конечно, - отец ведёт полицейских в комнату сына и обращается к ребёнку: - Денис, пришли из полиции, надо с ними поговорить.
        Мальчик стоит у окна и смотрит на озеро. Когда в комнату входят люди, он не оборачивается и будто не слушает своего отца. Но когда мужчина замолкает, Денис разворачивается, кивает и садится за свой письменный стол. Борис и Роман устраиваются на диване напротив мальчика. Хромов начинает вынимать пальто из пакета, но его взгляд падает на фоторамку, стоящую на столе мальчика. Капитан так и замирает со скрученным плащом в руках. На фотографии он видит Дениса, вцепившегося в мамину руку на фоне Лендозера. В руке он держит букет цветов. Капитану становится трудно дышать, словно огромная рука хватает его за шею и сжимает. Он откидывается на спинку дивана, глубоко вдыхает пыльный воздух. По лицу бегает неприятный зуд, будто полицейский вот-вот потеряет сознание. Какая у них связь с этим мальчиком? Почему он видит во сне изнасилование Дениса?
        - Борис Николаевич, - стажёр зовёт наставника, трясёт его за плечо, но Хромов не реагирует. - Товарищ капитан, с вами всё нормально?
        Невидимая рука отпускает шею Бориса, и он возвращается в реальность. Глубоко дышит.
        Когда опер вдоволь насыщает свои лёгкие и мозг кислородом, он поворачивает голову к отцу мальчика и спрашивает:
        - Когда вы сделали эту фотографию?
        - Три года назад, когда Денис пошёл в первый класс. А почему вы интересуетесь?
        - Да так, - Хромов трёт глаза, пытается восстановить своё психологическое состояние, но вкупе с тем, что происходит вокруг - это сложно. - Денис, посмотри, пожалуйста, на это пальто. Оно тебе знакомо?
        Когда капитан смотрит на мальчика, но видит очередную галлюцинацию. Теперь за столом на месте Дениса сидит мужик лет сорока. Лицо его выглядит измученно, покрыто щетиной, а под глазами чёрные мешки. Мужик смотрит на полицейского, улыбается. Капитан оглядывает присутствующих в комнате людей, но никто словно не замечает, что мальчик превратился в мужика. А когда возвращает взгляд обратно, то мужик исчезает, и на его месте вновь сидит Денис.
        «Я тут точно сойду с ума», - думает Хромов.
        «Ущипните меня, если я сплю».
        Он трясущимися руками разворачивает пальто и демонстрирует мальчику. Тот быстро осматривает вещь, отворачивается и произносит:
        - Это пальто мумии.
        - Ты в этом уверен? - спрашивает капитан, а сам уже позабыл о своих проблемах и галлюцинациях. У него есть подозреваемый, и это сейчас самое важное. - Посмотри ещё раз, внимательнее.
        - Я уверен! Карман порван, это я дёрнул, когда… Когда мумия напала на меня.
        Борис смотрит на плащ. Действительно, карман надорван. Подозреваемый тут же получает статус преступника. Хромов ликует, ведь преступление, можно сказать, раскрыто. Поганый насильник найден. Данное пальто принадлежит директору гастронома, и это невольно подтвердила продавщица, когда верещала, что нельзя воровать личные вещи директора. Но дело в том, что плащ-улика получен незаконным путём, и ни один суд не примет это доказательство.
        - Денис, спасибо. Ты нам очень помог.
        Борис сворачивает пальто, пихает в пакет и идёт к выходу. По пути он прощается с родителями.
        Уже на улице к нему обращается Роман:
        - Борис Николаевич, незаконная у нас улика.
        - Знаю, - Хромов вновь закуривает. - Сейчас пойдём к Кравцову, с ним уже отправимся на квартиру и будем брать директора. Думаю, надавим на него, он сам во всём признается.
        Глава 9
        Сыщики подходят к отделу полиции, и капитан открывает дверь. В отделе по-прежнему пыльно и пусто, но Борис уже не замечает ни пыли, ни мрака. Он уверен, что раскрыл преступление, осталось только расколоть этого директора. И Хромов расколет, даже не сомневается в этом. И не таких уродов на чистосердечное признание выводил. Хотя полицейский считает, что если директор и есть насильник, то явно придумал всё это не один. Такие люди, как директор - жалкие, одинокие, придурковатые… Сами они ни на что не способны. И в их жизни необратимо появляется сильный манипулятор, который и сеет подобные безумные идеи в слабый разум потерянных людей.
        В отделе полиции никого. Борис и Роман усаживаются за стол и молчат. Смотрят друг на друга, будто пришли на политические дебаты, но не произносят ни слова.
        Вдруг в углу тёмного помещения раздаётся грохот, словно упал шкаф. Хромов вскакивает со стула, выхватывает табельный пистолет и направляет дуло на звук. Некоторое время ничего не происходит, но затем из мрака появляется Кравцов. Он отряхивается. Кажется, что он вылез из какой-то норы. Закончив чистить одежду, он поднимает голову и видит полицейских.
        - О! Коллеги. Здравия желаю, - лейтенант усаживается за стол. - А может, чайку?
        Он тут же резко вскакивает, и бежит туда, откуда выполз. Своими движениями походит на клоуна, только красного носа не хватает. Начинает копошиться в углу. Слышен звон кружек, стук ложек. Через минуту Кравцов возвращается, ставит перед коллегами стаканы и, что-то рассказывая себе под нос, вновь уходит. Когда он, наконец-то, возвращается, то несёт чайник. Разливает кипяток по стаканам и садится. Глядя на чайник, появляется ощущение, что его используют уже лет тридцать и никогда не моют. Хромов заглядывает в свой стакан, видит лишь воду, источающую пар, и понимает, что чаю он особо и не хочет.
        - Господа сыщики, с чем пожаловали? - участковый прихлёбывает кипяток.
        - А мы к тебе, лейтенант, вот с каким делом, - Хромов достаёт из пакета пальто и показывает Кравцову.
        Тот долго молчит, смотрит на плащ. Затем спрашивает:
        - И сколько за него хотите?
        «Совсем ополоумел в своём посёлке», - думает капитан.
        - Лет пятнадцать, и это минимум, - резко отвечает Борис, и улыбка с лица Кравцова улетучивается. - Это пальто насильника.
        - Я так и знал, что профессионалы из большого города продвинутся дальше меня, - участковый отпивает немного кипятка. - Но кому принадлежит эта вещь?
        - Директору вашего единственного магазина.
        - Ему? - лейтенант откидывается на спинку стула. - Да быть не может! Я же его с детства знаю. Скромный, замкнутый мужичок. Холостой. Нет, не он это. Точно говорю, - пауза. - А где вы взяли пальто?
        Лейтенант с подозрением смотрит на Хромова.
        - У него в кабинете и взяли. Мальчик подтвердил, что именно в этом пальто был насильник.
        - Я могу вас уверить, что директор тут ни при чём, - Кравцов допивает воду и отставляет стакан. - Мальчик просто ошибся, мало ли в этом городе одинаковых пальто.
        - Я почему-то уверен, что одинаковых пальто в этом городе всё-таки мало. Очень мало. Думаю, что такое пальто вообще единственное в этом городе.
        Лейтенант задумывается. Бросает пальто на спинку свободного стула и зачем-то придвигает к себе стакан, крутит его в руках, затем ставит на место. Стучит пальцем по столу и произносит:
        - Хорошо, может, вы и правы. Но что вы предлагаете? Как я понимаю, улику вы украли, и в суде она не будет приниматься в расчёт.
        Борис не может осознать одного: в маленьких городах действительно не понимают, что для поимки преступника иногда приходится применять незаконные методы? Или в городках с населением меньше десяти тысяч человек ничего не происходит? Не убивают, не насилуют, не грабят? Счастливые люди, мать их.
        - Скажите, какое самое серьёзное преступление вы расследовали за свою службу? - капитан спрашивает у лейтенанта.
        Кравцов на мгновение задумывается, а затем произносит:
        - Два года назад местный житель стал по утрам находить свой скот мёртвым. То коза зарезанная, то куры со свёрнутыми шеями. Он каждое утро ко мне приходил, заявления писал, что так, мол, и так, опять убили козу. Так и я его понимаю, с его-то пенсией… Он и жил-то только за счёт животины своей. Молоко да яйца продавал, - Кравцов льёт ещё кипятка себе в стакан. - Несколько месяцев я ловил этих мерзавцев, в засаде сидел. И знаете, что я выяснил?
        Капитан со стажёром вопросительно смотрят на лейтенанта.
        - А то, - продолжил Кравцов, - что сам мужик и отворачивал головы своим курям. Шизофрения у него оказалась. В запущенной стадии.
        Лейтенант молчит и таинственно смотрит на коллег. Видимо, подобным взглядом хочет добавить загадочности своей истории. Но Хромова этот рассказ смешит. Он еле себя сдерживает, но ничего не получается, и Борис начинает ржать во весь голос. Налёт мисчтики моментально пропадает с лица лейтенанта, и теперь его лик выражает недопонимание. Почему смеются над его историей?
        - Чем вас рассмешило это дело?
        Хромов заканчивает смеяться и отвечает:
        - А тем, что я каждый день вижу трупы людей. Вижу глаза родителей, которые потеряли своих детей из-за наркоты. Убийства, грабежи, насилие. Каждый день. А вы мне рассказываете о мёртвых курицах. Мне смешно.
        Что самое странное, капитана искренне веселит дело Кравцова. Но, что ещё более странно, так это то, что Бориса пугает собственный смех. Он так давно его не слышал. Сколько? Два, три года? Этот смех - будто чужой, и не принадлежит ему.
        - И для того, чтобы раскрыть некоторые преступления, нам приходится идти на незаконные ухищрения.
        Пальто так и висит на стуле. Капитан берёт его, скручивает и убирает в пакет.
        Лейтенант произносит:
        - Вы правы, преступления в нашем посёлке и вашем большом городе несопоставимы. Возможно, что подобные преступления по-другому не раскрыть, - он замолкает, о чём-то думает и продолжает: - Хорошо, давайте работать по-вашему. Как вы предлагаете действовать?
        - Сейчас пойдём и поговорим с хозяином пальто, - Борис поднимается. - Мне кажется, что он сам всё расскажет, если мы немного надавим на него. Где он живёт?
        - На Большевиков. Тут рядом.
        Трое полицейских выходят из здания отдела полиции и направляются по улице Большевиков к дому подозреваемого. Капитан нервничает, у него никогда так не шалили нервы при задержании, даже когда он арестовывал вооружённых убийц. Это всё посёлок. С того момента, как Борис оказался в Озёрном, всё перевернулось с ног на голову. Темнота, пыль, провалы в земле, неясно откуда взявшиеся люди, уезжающие на невидимых электричках. Как тут вообще местные живут? Давно бы уже с ума посходили.
        Кравцов указывает на едва различимый в темноте фасад пятиэтажного дома и говорит, что директор живёт здесь. Капитан настороженно тянется к кобуре, когда они подходят к подъезду. Лейтенант жестом останавливает Хромова, уверяет, что оружие не понадобится, но оперуполномоченный всё равно достаёт пистолет и снимает его с предохранителя. Полицейские поднимаются на второй этаж. Участковый несколько раз нажимает на звонок, но никто не открывает. Тогда он настойчиво стучит в дверь, а затем громко говорит:
        - Валерий Геннадьевич, это участковый ваш. Кравцов, - прислушивается к звукам за дверью. - Вы дома?
        Он некоторое время стоит, навострив уши, но за дверью не раздаётся ни единого звука.
        - Странно, - выдавливает из себя лейтенант.
        - Что именно странно?
        - Ну, обычно он всегда в это время дома, - участковый потирает затылок. - Валерий Геннадьевич очень одинокий человек. И ему просто некуда и не к кому идти в это время.
        Подозрения капитана касательно директора магазина начинают постепенно подкрепляться. Если участковый утверждает, что директор не выходит из дома, кроме как на работу, то куда он ушёл сейчас? Почувствовал, что на него вышли полицейские и пустился в бега? Вероятно.
        - Может, он вышел прогуляться. Или в гости к кому пошёл.
        - Это всё исключено. Я же говорю, он очень нелюдимый человек, практически ни с кем не общается, из дома выходит только в гастроном, на службу. Друзей у него нет, - Кравцов замолкает и долго думает, Хромов уже хочет сказать, что можно и дверь выломать, но участковый опережает его: - Странно. Всё это очень странно. Пальто, которое опознал мальчик. Теперь и директор пропал. Может, ваши подозрения и имеют место быть.
        В итоге капитан отказывается от идеи ломать дверь, он и так уже нарушил закон, добывая улику. Хватит. Тут дело и так ясное: директор - педофил, все доказательства есть. Осталось найти этого Валерия Геннадьевича и добыть из него признания.
        - Боюсь я, что он мог уехать из города, поняв, что мы взялись за это дело, - говорит стажёр.
        А Хромов думает об огромной дыре, которая зияет в земле рядом с городом, и понимает, что директору деться из Озёрного некуда. Как и ему самому.
        «Хотя он мог уехать на невидимой электричке», - думает капитан и невольно усмехается.
        - Что вы увидели смешного? - спрашивает Кравцов.
        - Ничего, - Борис смотрит на Романа, затем на участкового. - Я останусь тут, может, он вернётся скоро.
        К удивлению Бориса Николаевича, стажёр и участковый не спорят. Они молча разворачиваются и спускаются по лестнице, и через полминуты в подъезд врывается оглушающая тишина. Капитану становится не по себе от темноты и отсутствия каких-либо звуков, будто он болтается в вакууме.
        Немного постояв перед дверью директора, Хромов спускается на один пролёт и усаживается на пыльный подоконник. Закуривает. Он крутит дымящуюся сигарету в руке. Сжимает так, что фильтр превращается в кусок тёмно-жёлтой ваты. Хромов подносит сигарету ко рту и глубоко затягивается. Он теряет счёт дням. Сколько он в этом посёлке? Два дня или две недели?
        Капитана передёргивает.
        Сейчас он чётко осознаёт, что все его переживания, семейные и служебные проблемы отпали. Единственная мысль крутится в его голове: поймать педофила. Почему этот так важно для капитана? Почему его личные семейные проблемы уходят на десятый план? Он не знает. С остервенением бросает окурок на пол. Почему? Почему этот мальчик так важен для полицейского? Словно их что-то связывает. Хромов пытается перестроить мысли, но разум отказывается слушать капитана и упорно заставляет думать о преступлении.
        А что тут размышлять? И так всё ясно. Директор - одинокий и замкнутый человек, явно имеющий проблемы с психоэмоциональным состоянием. Попал под влияние сильного манипулятора. Хромов слезает с подоконника и начинает расхаживать по лестничной площадке взад-вперёд. Останавливается, смотрит в пыльное окно, но кроме грязи ничего не видит.
        Мысль о сыне, словно луч света, пробивается сквозь мрачные думы о преступлении. Хромов пытается ухватиться за неё, но она ускользает, как склизкий слизняк.
        А что у него осталось? Вероятно, только мысль о семье и является для капитана единственной верёвкой, которая связывает его с реальностью.
        Ощущает, как сходит с ума.
        «Надо выносить дверь. Прямо сейчас, - думает капитан. - Но это превышение должностных полномочий. Да плевать!»
        Хромов резко встаёт и взбегает по лестнице. Дверь старая, деревянная. Полицейский может вышибить этот кусок фанеры с одного удара.
        Появляется чувство, будто за ним наблюдают.
        Вокруг темнота.
        Может, жители услышали его и вышли из квартир наблюдать? Борис крутит головой. Никого нет. Да и не шумит он. Капитан осторожно, стараясь не шуметь, дёргает ручку, проверяет надёжность двери, и его догадки о ненадёжности подтверждаются. Хромов отходит. Считает до трёх и уже собирается вынести дверь, но слышит шаркающие шаги, доносящиеся снизу.
        Капитан замирает.
        Шаги становятся громче, напряжение в груди нарастает. Полицейский тянется к кобуре, хоть и уверен: тот, кто поднимается, не несёт с собой опасности. Скорее всего, это местный житель. Ведь преступник вряд ли вернётся домой в ближайшее время. Шаги прекращаются. С лестничного пролёта доносится непонятный шорох. Борис аккуратно выглядывает из тёмного угла, в котором прячется, и видит сидящего на подоконнике человека. Мужчину, судя по одежде. Тот копошится в карманах, что-то достаёт, всё тело сотрясается мелкой дрожью. Хромов не видит, что за предмет в руках у человека, но по трясучке полицейский решает, что перед ним алкоголик.
        Уже не опасаясь, Борис спускается и останавливается напротив алкаша. Но, осматривая человека, капитан сразу понимает, что перед ним молодой наркоман, а в руках он крутит бессменные атрибуты героинового наркомана: ложку и инсулиновый шприц. Невысокий, щуплый парнишка в затёртой и грязной одежде медленно поднимает голову, видит перед собой Хромова, вздрагивает и начинает прятать шприц в карман.
        - Полиция, - капитан демонстрирует наркоману удостоверение.
        - Это… Это всё не моё, - с испугом говорит наркоман. - Тут нашёл. Только что.
        Работая в отделе по борьбе с наркотиками, Хромов каждый день слышал подобные фразы. Звучали они по-разному, но суть была одна и та же.
        - Видел я, как ты это нашёл в своём кармане, - капитан убирает удостоверение. - Но мне это сейчас не интересно. Ты тут живёшь?
        - Нет, - выдавливает из себя наркоман. - Я из Челмы.
        Борис Николаевич знать не знает, что такое Челма и где оно находится, но уверен, что это какая-нибудь деревня поблизости. Изначально Хромов решил, что этот парнишка подослан сюда директором. Посмотреть, не наблюдают ли за квартирой полицейские, нет ли засады. Но, глядя на наркомана, которому важнее всего вовремя ввести дозу наркотика в организм, полицейский отметает эту версию. Хотя за определённую сумму, скорее всего, не очень большую, наркоман может и последить за квартирой. Надо проверить.
        - А тут что делаешь?
        - Я… я…
        - Что я? - Хромов хватает наркомана за воротник грязной куртки и сбрасывает с подоконника. Полицейский удивляется малому весу парня. - Колешься тут?
        - Да, - отвечает тот, сидя на полу, прижимаясь спиной к стене. - Из Челмы я, деревня недалеко отсюда. Торгуют тут, в соседнем подъезде.
        Всё это наркотическое дерьмо пробуждает в капитане воспоминания. Он словно опять ощущает, как порошок с резким запахом палёной резины врывается в ноздри. Это мерзкое чувство заставляет полицейского проклинать себя за то, что вновь даёт волю своей зависимости. За то, что он бывший наркоман. Нет! Бывших наркоманов не бывает. И Хромов это чётко осознаёт. Да, он - обычный наркоман. Своей зависимостью загубил всю свою жизнь. Его бросила семья, а он стоит в подъезде, смотрит на молодого наркомана и завидует ему.
        Называя себя всевозможными ругательствами, капитан обращается к парнишке, который так и сидит на полу, прижавшись к стене:
        - Там продают амфетамин?
        Парнишка некоторое время молчит и пялится на полицейского, словно не верит в то, что слышит. Затем медленно поднимается и отвечает:
        - Я не знаю.
        - А документы-то у тебя есть?
        - Есть, - кивает парень и достаёт паспорт.
        Полицейский выхватывает бордовую книжицу и убирает в карман куртки. Из того же кармана вынимает несколько пятисотенных купюр и протягивает пареньку.
        - Иди к своему торгашу и узнай, есть ли у него амфетамин.
        Парень осторожно берёт деньги, видимо, до сих пор не может поверить, что полицейский просит его купить наркотики, и уходит.
        Капитан остаётся на тёмной лестничной площадке один. Думает, какой же он слабовольный и паршивый человек! Несколько дней назад (или месяцев, лет, вечность?) он полностью отказался от наркотиков ради восстановления отношений с супругой и сыном, ведь Хромов хочет стать полноценным человеком в глазах общества, но наркотики не дают ему этой возможности. Именно амфетамин виновен во всех бедах Бориса. Но оперуполномоченный даже мысли не допускает, что все проблемы в нём, в его голове. Откажись от наркотика, возьми отпуск, перетерпи абстинентный синдром. Но нет же, это слишком сложный путь.
        Снизу доносится скрип входной двери. Хромов не слышит этого, смотрит в пыльное окно невидящими глазами. Закуривает, но тут же бросает сигарету на пол. Чувствует, как дым душит его, как угарный газ забивает лёгкие и бронхи. Очень сильно пульсирует большая вена на лбу, и кажется, что ещё чуть-чуть, и она лопнет. Тогда капитан умрёт от кровоизлияния в мозг прямо здесь и сейчас.
        - Я принёс, - за спиной полицейского раздаётся голос наркомана.
        Словно голос самого себя.
        Хромов вздрагивает и резко оборачивается. Парнишка тянет к нему руку, на ладони лежит свёрток. Капитан забирает свёрток и разворачивается к окну. Разрывает пакетик и высыпает содержимое на пыльный подоконник. Хочется громко смеяться. Наконец-то. Наконец-то полицейский вновь сможет ощутить те блаженство и энергию, которые обязательно помогут ему поймать директора-насильника. Как помогут? Да чёрт его знает, но амфетамин всегда помогал полицейскому. Поможет и сейчас.
        Через полминуты наркотик оказывается в носу капитана. Что-то не то. Это не амфетамин, его Хромов узнает сразу. А тут вкус горький, немного солёный и отдаёт уксусной кислотой.
        - Что это за херня?! - Борис разворачивается, но наркомана нигде нет.
        «Что мне подсунул наркоман? - спрашивает сам себя опер. - Героин?»
        Сладкая эйфория вместе с лёгкостью накрывают тело полицейского. Странное ощущение, такого капитан ещё не испытывал. Его сильно шатает, и Борис опирается рукой о стену. Вдруг вся эйфория начинает улетучиваться, как сигаретный дым. Комок рвоты подступил к горлу. А когда он ел последний раз? Сложно вспомнить. Ел ли с того момента, как оказался в Озёрном? Резко падает давление, голова кружится. Опер прижимается спиной к стене и медленно опускается.
        Страх. Нет, трепещущий ужас перед смертью обнимает капитана.
        «Ущипните меня, если я сплю».
        Эффект амфетамина Хромов знает очень хорошо, но то, что происходит с ним сейчас, не имеет никакого отношения к амфетамину. Что это? Героин? Подлый наркоман, продал героин и оставил умирать оперуполномоченного от передозировки. Что за люди пошли? Никакого уважения к власти.
        Хромова рвёт желудочным соком. Перед глазами становится ещё темнее, и он словно проваливается в яму. Он умер? Или только начинает умирать? Все, все без исключения умирают в одиночестве. Ведь в мире, вроде как, свирепствует эпидемия одиночества. Чушь. Все люди одиноки. Просто сейчас об этом стали больше говорить. Хромов смеётся. Громко. Смех звучит мерзко, неестественно. Он пытается подняться, но ничего не получается. Координация нарушена, а мозжечок отплясывает польку. Он встаёт, но тут же ноги подкашиваются, и он падает на пол. Пыль поднимается в воздух, а затем медленно опускается на тело полицейского.
        Глава 10
        Слышно, как ветер завывает за окном, бьётся в грязное окно, пытаясь прорваться внутрь подъезда. Поскрипывают деревья, царапают стекло сухими ветками.
        Голова тяжёлая, будто черепную коробку вскрыли, вынули мозг и залили всё оставшееся пространство цементом. Хромов хватается за подоконник одной рукой, второй берётся за батарею и кое-как поднимается на ноги. Ещё чуть-чуть, и голова лопнет. Полицейский усаживается на подоконник и закуривает. Проверяет, на месте ли кобура с пистолетом. Всё в порядке. Затем затягивается и тут же ощущает рвотный позыв. Тушит отвратительно горькую сигарету и принимает решение бросить. В очередной раз.
        Что с ним происходит? Может, окончательно сошёл с ума? И нет никаких наркоманов, директоров, пыльного посёлка, в котором, нарушая все законы вселенной, не светит солнце. А есть только Борис Николаевич Хромов, приехавший в родной посёлок и оперативно сошедший с ума. Расследовал он однажды дело мужчины, искавшего свою семью, так вот этот мужчина был сумасшедшим, и капитан был уверен, что уж с ним-то такого никогда не случится. Ведь он сильный. Да? Всё может. Но, видимо, система дала сбой, и опер уверенно съезжает с катушек.
        «Надо проверить квартиру, - думает полицейский. - Я же хотел выломать дверь, но не решился, а теперь терять уже особо и нечего. Если вдруг начнётся служебная проверка относительно меня, то буду давить на невменяемость. Но тогда они бросят меня в больницу, возьмут анализ крови и найдут амфетамин… Всё, с сегодняшнего дня не употребляю!»
        Хромов подходит к квартире директора. Некоторое время смотрит на дверь, а затем бьёт ногой в область замка. Замок с треском вылетает, и тонкая дверь распахивается с первого же удара. Пульсирующая боль окутывает голову, и пробуждается очередной рвотный позыв. Сначала капитан решает, что боль и помутнение связаны с резким физическим напряжением, но через секунду понимает, что мутит его от яркого солнечного света. Борис не видел солнце много времени. Сколько?
        Стоп! Солнце?
        Полицейский быстро входит в квартиру и направляется к первому окну, которое видит. Капитан идёт в кухню, по пути спотыкается о какой-то хлам, разбросанный по полу. Падает. Тут же поднимается. Подходит к окну. Протирает рукавом куртки грязное стекло и невольно щурится, глядя на сентябрьское солнце. Глазам больно, но Борис смотрит на свет.
        Это невероятно.
        Затмение закончилось. Или его и не было никогда? Может, капитан действительно тронулся умом, и всё, что тут происходило и происходит, - лишь игра его больного наркоманского разума? Он настороженно осматривает кухню. Грязь, пыль, хлам. По внешнему виду сразу рождается вывод, что в квартире никто не живёт уже очень много лет. Борис поднимает перевёрнутую табуретку и садится на неё. Получается, все проведённые дни в Озёрном, все люди, с которыми он общался - это просто его воспалённое и больное воображение. Но как же так? Он чётко помнит, как похотливая библиотекарша сосала его член, и он до сих пор ощущает боль от камня, попавшего ему в голову. Как он стоял перед огромной чёрной дырой в земле, а волосы на затылке шевелились. И, конечно же, свежо и реально воспоминание о вчерашнем героине. Но, если всё, что с Хромовым тут произошло, - нереально, то надо валить из этого посёлка!
        И что тогда реальность?
        Он трогает лоб и нащупывает кровавую корку. Рана настоящая!
        Просто упал?
        «Ущипните меня, если я сплю».
        Борис резко встаёт с табуретки и выскакивает из квартиры. Осматривать её не имеет смысла, ведь никакого преступления не было, никто никого не насиловал. Всё это чушь! Опер сбегает по лестнице, и каждый шаг эхом отражается от стен подъезда.
        Выходя на улицу, капитан жмурится, а когда глаза привыкают к солнечному свету, полицейский замирает. Пейзаж Озёрного будто кричит о том, что посёлок много лет брошен. Потрескавшийся асфальт, сквозь который прорываются сорняки и кусты. Чёрные окна, похожие на голодные рты, готовые сожрать любого, кто осмелится сюда заявиться. Капитан смотрит по сторонам, и ему кажется, что посёлок застрял в советской эпохе. Здесь Советский Союз не развалился, и интернет и спутниковое телевидение так и не дошли до посёлка. Несколько ржавых советских автомобилей стоят вдоль улицы Ленина. Хромов не верит своим глазам. Посёлок, в котором он родился и провёл первые десять лет своей жизни, оказывается давно брошенным и медленно, но уверенно превращается в лес. Опер видел современные фотографии Припяти, и Озёрный очень на неё похож.
        Полицейский решает покинуть посёлок прямо сейчас. Он хочет вернуться в Петербург, к жене, сыну. Рассказать всё, что с ним произошло, донести до них, что он серьёзно болен и ему требуется лечение. А лечить его нужно от наркомании и шизофрении. Главное - добраться до дома, там родные люди. Они помогут. Не бросят его в такой страшной ситуации.
        «Надо позвонить Наде», - думает капитан и достаёт мобильный, но батарея разрядилась.
        - Дерьмо! Да и не ловит тут ни хрена, - ругается Борис, убирает телефон в карман и направляется к служебной девятке, которая зацепилась днищем за землю. Опер уверен, что никакой дыры в земле не было, всё это ему почудилось. Сейчас, когда солнце наконец-то вернулось в этот мир, он дойдёт до ближайшего населённого пункта и позвонит в Петербург. И уже через несколько часов он будет дома.
        Неожиданно для самого себя Хромов решает пройти мимо здания библиотеки. Он почему-то очень хочет убедиться в том, что извращённая библиотекарша - лишь его нездоровая фантазия. Но он боится туда идти, ведь если увидит там Жанну Алексеевну, то точно убедится в своей душевной болезни. Во всём виноват амфетамин! Капитан двигается в сторону библиотеки, и с каждым шагом сердце бьётся чаще. А может, нет никакой душевной болезни? А что, если Озёрный забросили, но остались люди, которые не хотят покидать свои родные дома? Вот их и видел Борис. С ними общался.
        Но, а темнота? Как это объяснить? Вот этому нет объяснения, и, вероятнее всего, Хромов действительно испытывает какое-то психологическое недомогание.
        При свете дня здание библиотеки не выглядит так зловеще, как во мраке. Даже кажется, что и не было никакой Жанны Алексеевны. Полицейский подходит к входной двери и тянет ручку на себя. В помещении так же грязно, но при дневном свете видно каждый загаженный угол, и кажется, что мусора ещё больше. Слышно, как в куче отбросов копошатся крысы. Хорошо, что капитан их не видит, он с детства ненавидит грызунов. А всё потому, что у одноклассника были домашние крысы, и Борис, однажды будучи у него в гостях, решил поиграть с животным, но закончилась эта игра кровавым укусом.
        Всё. Нечего дальше задерживаться в Озёрном. Опер выходит из библиотеки и быстро идёт по улице Ленина к служебной девятке. Улица заканчивается, и брошенный посёлок сменяется лесом. Естественно, никакой дыры в земле нет, и полицейский уверенно идёт дальше. Даже чувствует некую лёгкость и эйфорию от того, что его сознание наконец-то возвращается к реальности.
        Полицейский пробирается сквозь заросли кустов и деревьев и едва слышит, как его кто-то зовёт, но он не обращает на зов никакого внимания. Это всего лишь эхо его сумасшествия, надо идти дальше и не давать разгуливаться безумию. Полицейский выбирается из леска и видит вдалеке автомобиль, уверенным шагом направляется к нему.
        Зов становится настойчивее и громче. Нет-нет-нет. Нельзя оборачиваться! Опер ускоряет шаг, а через минуту и вовсе переходит на бег, лишь бы быстрее отсюда свалить. Девятка уже близко, и полицейский на ходу достаёт ключи.
        Его продолжают звать по имени, и, судя по голосу, зовёт Роман.
        «Нет. Не оборачивайся! Это нереально. Стажёр - это плод моего больного воображения», - думает Хромов.
        Голос всё ближе и ближе.
        - Борис Николаевич, - громко зовёт стажёр.
        «Нет, не оборачивайся!» - капитан вставляет ключ в замок.
        - Борис Николаевич, вы что, не слышите меня? - запыхавшийся Роман хватает наставника за руку.
        Хромов вздрагивает и оборачивается.
        - Нет тебя! Понимаешь? - полицейский почти кричит на паренька. - Тебя нет. Ты галлюцинация!
        - Товарищ капитан, с вами всё хорошо? - настороженно интересуется стажёр.
        - Это мой разум тебя выдумал, понимаешь? Работа, проблемы в личной жизни, наркотики, в конце концов, повлияли на мою психику. Я сошёл с ума, а ты - прямое тому доказательство. Оглянись, сейчас день, появился свет, как только я признал свою болезнь. Да, я признаю, что я наркоман и мне требуется лечение! А ты исчезни!
        Но стажёр никуда не исчезает. Он стоит и слушает всё, что говорит наставник, а после медленно и неуверенно произносит:
        - Борис Николаевич, осознание своей зависимости - это первый шаг к излечению. Я сразу заметил, что вы больны. Но сейчас мы расследуем изнасилование несовершеннолетнего мальчика, и у нас с вами есть подозреваемый. Я прошу вас взять себя в руки, и тогда мы сможем поймать насильника. И да, оглянитесь. Ничего не изменилось.
        Полицейский поднимает голову и видит медленно чернеющее небо. Пока он спорит с галлюцинацией, солнце вновь исчезает, и на Озёрный с окрестностями опускается мрак. Хочется рвать на себе волосы от злости, появляется дикое желание ударить стажёра за то, что он догнал, за то, что из-за него вновь потемнело. Но нет, капитан не хочет это терпеть. Он садится в девятку и пытается завести двигатель, а тот лишь поскуливает, как бродячий пёс, и отказывается работать. Борис предпринимает ещё попытку завести автомобиль, но ничего не получается. Он откидывается на спинку водительского кресла, закрывает лицо руками и говорит:
        - Уходи, я прошу тебя. Исчезни.
        - Товарищ капитан, я не могу исчезнуть, - Роман садится на корточки рядом с открытой дверью машины и смотрит на Хромова, как на ребёнка. - Я не могу исчезнуть до тех пор, пока преступление не раскрыто. Это наша главная задача. Скажу больше, это - задача всей нашей, простите, вашей жизни.
        - Что ты имеешь в виду? - полицейский вылезает из девятки, хватает Романа за воротник, как нашкодившего котёнка, и поднимает его с корточек. - Живо объясни мне, о чём ты говоришь!
        Но стажёр лишь посмеивается и разводит руки в стороны.
        - А вы всё сами поймёте, если перестанете бояться и посмотрите прошлому прямо в глаза, хотя я думал, что вы уже давно всё поняли, - Роман аккуратно снимает руку капитана со своего воротника. - Ну что, так и будете стоять и смотреть на меня? Или пойдёте и во всём разберётесь?
        - Разберусь в чём?
        - В первую очередь в себе и своём прошлом.
        «В прошлом? Да что ты, бля, такое говоришь?» - Хромов искренне не понимает стажёра, но чётко осознаёт, что так просто ему не уехать из этого места. Вот дерьмо! Борис пинает несколько раз автомобиль, но это ничего не меняет. Девятка не заводится от ударов. Но ведь он может просто уйти. Да! Добраться пешком до шоссе, сесть на пригородный автобус или поймать попутку и убраться из Озёрного.
        - Я ухожу, - немного поразмыслив, отвечает капитан. - Нет никакого прошлого, нет тебя, нет изнасилования! Есть только моя болезнь.
        - Возможно, вы и правы, но ответьте мне тогда, почему вам всю жизнь снится этот мальчик?
        Некоторое время Борис молчит и не знает, что ответить этому ни с того ни с сего осмелевшему юнцу. Откуда он узнал об этом сне? Это личное. Только его, и ничьё больше. Хромов никому не говорил о своём ночном кошмаре, но стажёр всё знает. Откуда?
        - Ну и что ещё тебе известно обо мне? - полицейский передумывает уходить, но и стоять в темноте посреди поля тоже нет особого желания. Невольно Борис направляется в сторону поселка, и Роман идёт за ним.
        - Мне известно всё про вас, и я хочу помочь вам. Нам.
        - Помочь нам? - Хромову стало страшно за себя. Будто страх имеет физический облик и сейчас схватил полицейского за яйца ледяной рукой. - Что ты имеешь в виду?
        Капитан останавливается и не знает, что делать дальше. Появляется предчувствие, словно в посёлке его ожидает смерть, но и уехать домой он не может. Во-первых, девятка села на дно и не заводится, а во-вторых, он не сможет покинуть посёлок до тех пор, пока не разберётся в происходящем. Уверенность в последнем так сильно засела в нём, что даже спорить с этим не хочется.
        Вот дерьмо! Палка о двух концах.
        - Борис Николаевич, скажите, а где мы с вами ещё не были?
        - На месте преступления, - не задумываясь, отвечает опер.
        - Вот именно! Мы не были на месте преступления, - радостно выкрикивает стажёр и берёт капитана под руку. - Идёмте, Борис Николаевич. Нам надо осмотреть место преступления.
        Они идут по полю, затем проходят лесок и оказываются в посёлке. Темнота, окутавшая Озёрный, не так пугает, как тёмные личности, обитающие в ней. И Хромов уже видел эти личности, например, библиотекаршу, под личиной которой скрывается самый настоящий монстр. Но ведь полицейский пришёл к выводу, что он болен и нет никаких монстров. А вокруг всё так реально, прикосновения стажёра настоящие, а темнота неподдельная. И мысль о душевной болезни улетучивается. Это все кругом больны. Капитан здоров!
        А ведь действительно, с того самого момента, как они приехали сюда, Хромов ни разу не был на месте преступления. Хотя это первая локация, которую он должен был посетить. Но мысль об осмотре водонапорной башни вызывает в нём неподдельный ужас. Сильнейший страх перед тем, что он может узнать там. Видимо, его подсознание знает что-то такое, что память заблокировала эти ужасные воспоминания. Нет, Борис пойдёт прямо сейчас к этой сраной водонапорной башне и разберётся в себе и своём прошлом. И так уверенно он начал шагать по улице Ленина в сторону вокзала, что стажёр за ним еле поспевал.
        Полицейский не сразу замечает, но с каждым шагом на улице становится светлее. Будто, чем ближе Хромов к башне, тем яснее становится его разум, а Озёрный светлее. Когда полицейский подходит к вокзалу, то солнце светит ярко и даже слегка припекает. В Озёрном начинается бабье лето, благодаря Борису. Настроение поднимается ввиду возвращения солнечных дней, как температура у гриппующего. И кажется, что вот-вот все проблемы будут решены, а трудности останутся позади. Через некоторое время он наконец-то покинет этот мёртвый посёлок.
        Борис Николаевич останавливается перед ступенями вокзала, а стажёр вбегает на крыльцо, словно на сцену. Смотрит на наставника и громко говорит:
        - Оглянитесь, товарищ капитан, вы запустили прошлое!
        Медленно разворачиваясь, опер начинает слышать городской гул. Проезжающие автомобили, что-то говорящие друг другу люди, стая голубей, прилетевшая на небольшую площадь перед вокзалом. Теперь Озёрный не выглядит умершим, наоборот - живее всех живых.
        - Что происходит? - выкрикивает Хромов, но стажёр ему не отвечает, смотрит куда-то за Бориса и улыбается.
        Опер поворачивается и смотрит туда, куда уставился стажёр, и видит мумию. Это невозможно. Неужели Хромов действительно попал в прошлое, в тот день, когда произошло ужасное изнасилование? Голова мумии замотана тряпкой, но капитан словно чувствует, что эта тварь ухмыляется. И такая сильная паника окутывает Бориса, будто он и есть мальчик, за которым гонится страшное существо. Полицейский пятится к вокзальной лестнице. Ноги словно залиты бетоном. Тяжёлые. Еле передвигаются. Хромов пытается крикнуть Роману, что они в опасности и надо бежать, но ему будто отрезали язык, и изо рта вырывается лишь несвязное мычание.
        Наконец, бетонные оковы спадают. Как будто кто-то разбивает их кувалдой, и Борис чувствует лёгкость в ватных ногах, а дар речи медленно, но возвращается. Он разворачивается к лестнице, начинает подниматься. Стажёр тем временем стоит в дверях, машет наставнику со словами: «Быстрее, Борис Николаевич, он почти поймал вас! Быстрее!» Хромов торопится, спотыкается и растягивается на пыльных ступенях. Мумия в этот момент уже перешла оживлённую проезжую часть и находится совсем рядом. Тянет руку к капитану, но полицейский вскакивает и бежит к дверям. Роман раскрывает их и, как только полицейский вбегает в зал ожидания, захлопывает двери.
        Вновь темно.
        Под ногами хрустит мусор и трескается битое стекло.
        - Что происходит? - спрашивает Борис у стажёра. - Что за безумие тут происходит?
        Хромов хватает Романа за шею, но через мгновение отпускает сопляка. Борис не понимает, зачем он убегает от преступника, а не пытается его поймать? Ведь стажёр в этом не виноват. Почему его, полицейского с большим стажем, только что окутал благоговейный ужас перед преступником? И, как всегда, вопросов много больше, чем ответов.
        Но вот Роман явно знает слишком много для стажёра. Борис смотрит на Романа, который ехидно улыбается, тем самым даже не пытается скрыть свою осведомлённость о происходящем. С самой первой встречи со стажёром Хромов знает, что Роман не просто будущий оперуполномоченный, он будто представлен к Борису свыше. Словно сам Бог решил, что за Хромовым должен кто-то наблюдать. Ангел-хранитель? Или бес?
        «Ну что за суеверная чепуха? Какой ангел-хранитель?»
        - Ты кто? - Хромов решает задать прямой вопрос в лоб стажёру. - Откуда ты всё знаешь про этот посёлок? Кто ты такой?
        - Борис Николаевич, не переживайте, - Роман что-то высматривает в темноте сквозь разбитое окно. - Вы всё узнаете, во всём разберётесь. Но нам надо идти. Водонапорная башня рядом, и там будут все ответы. Идёмте.
        Опер не находит, что ответить стажёру, и просто молча стоит. Пытается осознать всё то, что с ним происходит, и разум подсказывает, что выхода у капитана нет. Надо идти на место преступления, и только потом он сможет вернуться домой и увидеть свою супругу и сына.
        Тем временем стажёр отходит от окна и пересекает зал ожидания. Толкает большие двойные двери, ведущие на платформу, и жестом подзывает Бориса Николаевича. Хромов медленно идёт к Роману, а тот заговорщически улыбается, будто собирается приятно удивить наставника в какой-то значимый для того день. Но Хромов и так удивлён, ведь в зале темно, а на перроне светит солнце. Толпятся люди.
        «Видимо, ждут электричку», - думает полицейский и смеётся.
        Он медленно идёт к платформе, где его ждёт дебильно улыбающийся Роман. По пути опер дотрагивается до скамеек, пытаясь поверить в то, что он всё же не спит и происходящее не мрачный сон, а реальность, которая намного ужаснее самого страшного сна. Хромов движется по залу к платформе, с каждым шагом гул с перрона нарастает, слышно, как гудят поезда, а диспетчер объявляет о прибытии электропоезда и народ на платформе начинает суетиться, готовиться к посадке.
        Капитан выходит из зала ожидания на платформу. Видит водонапорную башню и замирает. Она, как маятник гипнотизёра, завораживает полицейского. Погружает в беспокойный транс. Спешащие на подъехавшую электричку люди быстро проходят мимо, некоторые задевают Бориса сумками. Кто-то ворчит на полицейских, мол, чего встали тут, людям мешаете. А опер смотрит на башню и не может отвести взгляд.
        Стажёр берёт его под руку, отводит в сторону и произносит:
        - Товарищ капитан, давайте подождём немного, пока люди уедут, - Роман смотрит на Хромова, но тот полностью поглощён башней. - Сейчас, Борис Николаевич, сейчас мы во всём разберёмся. Всё вспомним. Вы не переживайте так, я помогу. Бедненький вы мой, Борис Николаевич. Погодите, уже скоро.
        Толпа загружается в вагон, двери с грохотом закрываются, и электричка медленно растворяется в воздухе. Всё моментально стихает.
        Стажёр с силой трясёт капитана, и тот будто просыпается, смотрит на Романа как ребёнок и словно вопрошает: «Куда вы меня ведёте?», - но позволяет тянуть себя к краю платформы. Стажёр спрыгивает на рельсы и помогает спуститься наставнику, который в одну секунду превращается в ребёнка. Нет, внешне опер остаётся высоким и худым мужиком, с мешками под глазами и опухшим щетинистым лицом. Но его взгляд широко раскрытых глаз выдаёт в нём испуганного мальчика.
        - Идёмте, Борис Николаевич, скоро мы всё вспомним.
        - Но я не хочу вспоминать, - Хромов упирается, как ребёнок, и начинает плакать. - Пожалуйста, отпустите меня, пожалуйста. Я не хочу вспоминать!
        - Хватит, товарищ капитан. Вы уже взрослый, перестаньте реветь.
        Роман тянет Бориса за руку, и опер поддаётся. И вот двое полицейских заходят в зелёные заросли. Со стороны они выглядят так, словно один молодой человек тащит мужчину с синдромом Дауна в кусты. Но Романа, а тем более Бориса совсем не интересует, что подумают о них люди. Да и нет тут людей. Уехали все. Полицейские пробираются сквозь кусты и оказываются на извилистой тропинке, ведущей к водонапорной башне. Хромов пытается ухватиться за реальность, но она ускользает как мгновения счастья, которых у Бориса было не так уж и много.
        - Сейчас, погодите чуть-чуть, и вы всё вспомните, - приговаривает стажёр как старый дед.
        Хромов ничего не хочет вспоминать. Воспоминания… Они такие разные. Какие-то способны заставить смеяться, засыпать с блаженной улыбкой на лице. От некоторых нас бросает в дрожь и хочется вырвать их из головы. Это те воспоминания, которые никогда никому не рассказываешь, но и забыть не в силах. Но есть страшные, отвратительные воспоминания, и мы засовываем их так глубоко, что кажется, будто их и не было.
        Слева, под большим раскидистым деревом, появляется мумия, но не одна. Рядом стоит мальчик, лет десяти, безумно похожий на Хромова Бориса Николаевича в детстве. И мальчик не убегает, он не боится мумию. Они стоят и смотрят на полицейских.
        - Ну что, товарищ капитан, к вам возвращается память? - Роман широко улыбается.
        - Нет.
        - Борис Николаевич, не противьтесь прошлому. Всё равно вы от него не убежите. Да, вы бегали от него тридцать лет, но оно настигнет вас рано или поздно.
        - Она схватил меня тут, - неожиданно для самого себя произносит Хромов и указывает на то место, где насильник напал на мальчика. - Я споткнулся, и она схватила меня за ногу.
        - Кто она?
        - Мумия.
        - Нет, Борис Николаевич, это не мумия. Это был директор магазина. И вы прекрасно это знаете. Просто вы побоялись рассказать всё родителям. А когда пришли люди из милиции, вы придумали эту мумию.
        - Нет, - Хромов падает на колени и закрывает лицо руками. - Нет!
        - Не обманывайте себя, - Роман опускается на корточки рядом с наставником и кладёт ему руку на плечо. - Что было дальше, товарищ капитан?
        Хромов плачет. Ему с невероятным трудом и болью даются воспоминания. И да, сопляк абсолютно прав - не было никакой мумии.
        - Он ударил меня. Завязал рот тряпкой и потащил.
        - Что было потом, товарищ капитан? - стажёр хватает Бориса за голову и поворачивает её в сторону раскидистого дерева, под которым так и стоит директор с маленьким Борей. Хромов сопротивляется, не хочет видеть и вспоминать.
        - Я не хочу. Не хочу! - кричит капитан и пытается вырваться, но Роман держит на удивление сильно, и полицейский осознаёт, что не сможет справиться со стажёром. Он теперь десятилетний мальчик и вырваться из рук Романа не получается. Из Хромова вырывается сдавленный выдох, он закрывает глаза и тихо повторяет: - Не хочу.
        - Надо, Борис Николаевич. Освободите себя.
        - Нет!
        - Да!
        Опер открывает глаза и видит, как директор завязывает мальчику, похожему на Бориса, рот тряпкой. Бьёт его по голове. Затем хватает мальчика за ногу и тащит к огромным кустам.
        В этот момент Хромов находит в себе силы, вырывается из рук стажёра и бежит к насильнику. Уже видит, как выбивает всё дерьмо из этого ублюдка, но насильник с ребёнком рассеиваются. Хочется рвать на себе волосы от беспомощности, и желание избить стажёра доходит до своего апогея. Опер уверен, что во всём виноват именно он. Если бы сопляк не появился, то и не было бы никакой поездки в Озёрный. Хромов уже раскрыл бы ритуальное убийство, получил повышение и помирился бы с супругой. Полицейский бросается на Романа. Тот с лёгкостью отступает в сторону, а опер лишь рассекает кулаками воздух. Но не сдаётся. Он принимает боксёрскую стойку и уверенно прёт на стажёра. Удар. Второй. Оба мимо. Роман стоит как ни в чём не бывало и медленно произносит, словно герой романов Достоевского:
        - Ну, полно вам драться, Борис Николаевич. Кулаками дело не исправишь.
        - Пошёл ты! - орёт капитан и вновь бросается на стажёра, но тот - как призрак, не имеющий материальной оболочки. Борис проваливается сквозь своего помощника и падает лицом в траву. Кричит что-то бессвязное, стучит кулаками о землю.
        - Прекращайте, товарищ капитан, - Роман помогает подняться наставнику.
        Но перестать Хромову сложно. Когда ты всё вспоминаешь, когда событие, которое специально было спрятано в самый дальний шкафчик памяти и закрыто на множество замков, вырывается и предстаёт во всей красе - хочется бежать без оглядки от реальности. Но в первую очередь хочется бежать от людей, ведь именно они - источник всего зла на этой планете. И Хромов такое же зло, как и все остальные.
        «Да, и я тоже зло, - говорит про себя полицейский. - Такое же зло, как и все. А добро - это просто ловушка для глупых и безвольных людей».
        С этим невозможно смириться. С памятью об этом событии невозможно жить.
        - Борис Николаевич, ну что вы как маленький, - продолжает ласково и успокаивающе говорить Роман. - Ведь мы тут только для того, чтобы всё вспомнить, а вы противитесь. Не надо так.
        - Но я же не хочу вспоминать, - вяло, словно смирившись со своей участью, бубнит Хромов. - Я всю жизнь пытался забыть тот день, и у меня это получилось. Я никогда не вспоминал того, кто это сделал со мной. Но я всегда знал, кто это. И вдруг появляешься ты и вместе с тобой тот поганый день. Самый отвратительный день моей жизни. Кто ты такой?
        - Я пришёл, потому что вам грустно и одиноко. Вы заблудились, и я пришёл, чтобы вывести вас на правильный путь. Я пришёл, дабы оградить вас от всего плохого и дать вам только хорошее, - стажёр улыбается. - Но надо вспомнить всё, и только тогда вы освободите себя от тяжкого бремени. Наркотики, алкоголь…
        - А я хочу употреблять наркотики и алкоголь! Они помогают мне забыть всё.
        - Но наркотики не делают вас свободным от воспоминаний человеком, - Роман пристально смотрит в глаза наставнику, и тому кажется, что он видит самого себя. - Наркотики и алкоголь сделали из вас раба. Да вы только посмотрите на себя. Процесс забытья вы поставили премного выше жизненных ценностей. Вы наплевали на отношения с женой, забыли о сыне…
        - Не смей мне говорить о моём сыне, - Борис пытается ухватить стажёра за шею, но тот ловко уворачивается. - Я всегда помнил о сыне.
        - Может и так, но вы выбрали наркотики, а не семью. Вы выбрали одиночество и самоистязание, до которого никому нет дела, - стажёр долго смотрит на Бориса, но тот молчит. - Чего вы этим добились?
        - Свободы.
        - Чушь. Вы не свободны.
        Чувство злости по отношению к Роману вновь врывается в сердце полицейского. Как этот молодой парень, который ещё даже не получил профессии, может говорить о свободе взрослого, состоявшегося человека? Капитан пытается ударить стажёра, но промахивается. Роман лишь укоризненно качает головой. Хромов рычит от безысходности и прыгает на сопляка, как голодный лев бросается на свой обед, но моментально оказывается на земле.
        Капитан быстро поднимается, хочет продолжить попытку избиения стажёра, и в этот момент его взгляд падает на водонапорную башню. В маленьком прямоугольном окошке, расположенном прямо под крышей башни, стоит Жанна Алексеевна и смотрит на Бориса. Всё внимание капитана присасывается к библиотекарше.
        Что она там делает?
        Оперу уже абсолютно не интересен стажёр, который продолжает говорить о семейных ценностях. Борис идёт по просеке к башне, и тропа приводит его точно к дыре, которую используют для входа в башню. Возможно, когда-то это был дверной проём, и в нём стояла полноценная дверь, но теперь это огромная дыра в кирпичной стене. Борис влетает в башню, видит круговую бетонную лестницу, моментально начинает бежать по ней на самый верх. Он быстро преодолевает все ступени и оказывается в круглом холле, куда раньше приходили люди, дабы узреть солнечное затмение, ведь они никогда не видели ничего подобного. В холле пусто, только сентябрьское солнце прорывается в узкие оконные проёмы. И пыль висит в воздухе.
        Вдруг слева полицейский замечает движение, резко поворачивается и видит Жанну Алексеевну. Библиотекарша стоит у оконного проёма, смотрит в окно.
        - Вы. Вы всё видели, - опер говорит негромко, он больше не может кричать. Медленно идёт к женщине. - Вы всё видели и просто смотрели.
        Жанна Алексеевна медленно оборачивается и улыбается.
        - Да, я всё видела, - она продолжает улыбаться. - И да, я никому ничего не сказала.
        - Ну ты и сука, - Борис подходит к библиотекарше, хочет задушить её, и ей богу задушил бы, но выглядывает в окно и видит себя. Себя, десятилетнего. Видит, как ужасная мумия насилует его.
        - Ты не сможешь нам ничего сделать, - Жанна Алексеевна смеётся словно дьявол, выбравшийся из ада. - Мы призраки твоего прошлого. И ты не сможешь изменить прошлого. Знаешь, в тот день я, как и другие, пришла сюда посмотреть на солнечное затмение. Когда оно началось, все толпились у того окна, - призрак библиотекарши указывает на противоположное окно, - и мне не было видно затмения. Тогда я подошла к этому окну и увидела тебя и директора. Знаешь, то, что я увидела, меня сильно возбудило. Я видела всё. От начала и до самого конца. Я не пошла в милицию и не рассказала им ничего. Валерий Геннадьевич меня не видел. А ты заметил. Но мне это даже понравилось. Первые дни я боялась, что ты всё расскажешь и милиция придёт за мной, но никто так и не пришёл. А потом ты с родителями уехал. Куда, я не знаю.
        - Ты - старая больная извращенка.
        - Может и так, - Жанна Алексеевна опять начинает смеяться.
        Рядом с библиотекаршей появляется директор, и он подхватывает дьявольский смех женщины. Перепуганный Хромов крутит головой, ищет стажёра, ждёт поддержки от него, но Роман тоже громко смеётся.
        Не переставая смеяться, стажёр подходит к директору с библиотекаршей и встаёт рядом с ними в одну шеренгу. Теперь три громких смеха сливаются в один злорадно лающий гул. Воздух сотрясается.
        - Прекратите, - громко говорит полицейский.
        Но никто не заканчивает смеяться, наоборот, кажется, что смех стал ещё громче. Стены вибрируют, с них сыпется пыль.
        - Я сказал: прекратите! - Хромов кричит.
        Звук неимоверно быстро нарастает. Капитан чувствует боль в ушах и голове. Пытается заткнуть уши руками, но это едва ли помогает.
        - Хватит. Хватит!
        Опер падает на колени. Ощущает на ладонях что-то влажное, липкое. Кровь. Кровь льётся прямо из ушей.
        «Нет, просто так это не остановить, - думает Хромов. Они не заткнутся».
        «Ущипните меня, если я сплю».
        Он тянется к кобуре. Нащупывает табельный пистолет и вынимает его. Снимает с предохранителя и с невероятным усилием, будто перетягивает канат один против ста атлетов, дёргает затворную раму.
        Три человека стоят прямо напротив стены из красного кирпича и продолжают дико смеяться. Сейчас Хромов чувствует себя сотрудником НКВД, который собирается расстрелять врагов народа. Капитан с трудом поднимается на ноги.
        Из ушей продолжает течь кровь.
        Адский смех становится невыносим. Ещё чуть-чуть, и взорвётся мозг.
        Борис целится в директора. Жмёт на спусковой крючок, но выстрел не слышно из-за громкого гогота. Однако полицейский видит, как пуля попадает в лицо директору. Кровь заливает лицо мужчины, он замолкает и с застывшим на недавно гогочущей роже удивлением вываливается в окно.
        Но смех не стал тише.
        Очередь смерти доходит до похотливой библиотекарши. На лице полицейского появляется улыбка психопата-маньяка, ведь в эту тварь Хромов стреляет с особым удовольствием. Он выпускает в Жанну Алексеевну три пули, и похотливая извращенка, не переставая смеяться, падает и мгновенно превращается в пыль.
        Гул нарастает. Борис поднимается с колен.
        Теперь дуло табельного пистолета направлено на стажёра.
        - Неужели вы убьёте и меня, товарищ капитан? - Роман произносит эти слова с улыбкой, словно ему доставляет удовольствие тот факт, что его сейчас пристрелят.
        Смех как грохотал, так и продолжает греметь. Но слова стажёра Борис слышит отчётливо. Будто они раздаются в его голове.
        - Да, я хочу тебя застрелить, - Хромов говорит очень громко, но знает, что кричать совсем не обязательно. Стажёр и так его хорошо слышит. Опер продолжает: - Я не знаю, кто ты. Понимаешь? Иногда мне кажется, что тебя нет и ты существуешь только у меня в голове. Может, ты моя галлюцинация.
        - Нет, Борис Николаевич, вам нужно успокоиться. Вы и так наделали много нехороших дел в Озёрном.
        - А когда мы приехали сюда, - продолжает капитан, не слушая Романа, - ты будто перешёл на их сторону. Ты заодно с ними. Я не знаю, почему, не знаю, как, но ты с ними.
        - Нет, Борис Николаевич. Я с вами. Я всегда был с вами. С самого рождения.
        - Это неправда.
        - Не делайте этого, - стажёр выставляет руки перед собой. - Если вы вернётесь один, то начнётся служебное расследование, все узнают, что вы убийца и наркоман. А я вас прикрою. Мы же напарники. Всегда ими были. Я всего лишь хочу, чтобы мы были свободны. С самого рождения.
        Опер не хочет слушать эту чушь. Как стажёр может быть с Борисом с рождения, если они познакомились всего несколько дней назад? Опер решает, что застрелит и стажёра. Но за что? Да за то, что именно из-за Романа он вспомнил самое страшное событие своей жизни и теперь уже никогда не сможет его забыть. Отныне каждую ночь опер будет засыпать, скрепя зубами и сжимаясь всем телом от обиды, злости и стыда. Его осрамили, и это мерзкое пятно царапает его душу.
        - Ты никогда не был со мной, - говорит Хромов и нажимает на спусковой крючок.
        Раздаётся выстрел, и через секунду всё замолкает навсегда.
        Эпилог
        Красивая женщина поднимается по ступеням двадцать седьмого отдела полиции. Осенний порывистый ветер задувает под платок на голове, и женщина спешит войти внутрь помещения. Отделение полиции встречает её тесным холлом, слева которого находится дежурная часть, а у правой стены стоят стол и скамья. Женщина снимает платок с головы, складывает его и убирает в сумку. Замечает на доске почёта фото Хромова Бориса Николаевича, в форме и фуражке. Чёрная полоса в углу фотографии, как раскалённая кочерга, которой теребят воспоминания о любимом человеке.
        - Гражданочка, чем вам помочь? - спрашивает дежурный и выходит из-за пульта. Улыбается, вытягивается в струнку.
        Женщина медленно поворачивается к полицейскому и говорит:
        - Меня зовут Надежда, - она достаёт паспорт из сумки и протягивает дежурному. - Хромова Надежда. Мне нужен Поляков Виктор Сергеевич.
        Дежурного словно прошибает электричеством, как только он слышит фамилию Хромова, и улыбка в момент спадает с лица полицейского. Он даже не смотрит в паспорт Надежды.
        - Вам на второй этаж. Двадцать девятый кабинет.
        Надежда идёт к лестнице, поднимается по ступеням. В коридоре второго этажа ходят сотрудники полиции: кто в форме, кто в штатской одежде. Входят и выходят из кабинетов. Многие из них не замечают женщину, а те, кто видит, кивают головой, то ли в знак приветствия, то ли - сочувствия.
        Двадцать девятый кабинет находится в конце коридора, и Надежда без проблем его находит. Стучит в дверь, немного ждёт, но ответа нет. Тогда она тянет за ручку и раскрывает дверь. Поляков проводит собрание, в кабинете находятся человек пять. Все они оборачиваются, видят Надежду и моментально замолкают.
        - Коллеги, - Виктор Сергеевич встаёт, - давайте продолжим собрание через час.
        Полицейские засуетились. Спешат покинуть кабинет. Проходя мимо Надежды, каждый считает своей обязанностью с сочувствием посмотреть на неё и сказать, как же сильно он соболезнует и какой Борис был хороший сотрудник и чуткий коллега. Вдова сжимает кулаки, ногти впиваются в кожу. Вот-вот, и она заплачет. Но радует то, что все полицейские вышли, и теперь они, как страшный сон, остались в прошлом.
        - Здравствуйте, Надежда. Присаживайтесь, - произносит Поляков и дожидается, пока женщина пройдёт в кабинет и сядет. - Позвольте выразить вам свои соболезнования.
        Вдова часто кивает головой, садится на стул. Она опускает голову, её плечи трясутся. Плачет совсем беззвучно, плачет впервые с того момента, как ей позвонил Поляков и сказал, что нашли тело Бориса.
        Виктор Сергеевич наливает воду в стакан и садится рядом с Надеждой. Она пьёт воду, делает несколько глубоких вдохов, и осознание того, что её мужа уже не вернуть, только сейчас становится реальным. Пусть они и не жили вместе последние несколько лет, но Надежда всегда любила и будет любить Бориса. Его вспыльчивость, раздражительность и замкнутость сейчас кажутся такими родными. Близкими. И навсегда утраченными.
        - Скажите, как это случилось? - спрашивает Надежда, вытирая глаза. - Я хочу знать, как он умер.
        - Понимаете… Служебное расследование только началось… Сложно говорить что-либо.
        - Виктор Сергеевич, - женщина прерывает мужчину, - поймите, меня не интересуют подробности вашего расследования. Я хочу знать, как умер мой муж.
        - По предварительной версии… Мы считаем, что он застрелился.
        Такого Надежда точно не ожидает услышать. Всё, что угодно, но только не самоубийство. Она считает, что её муж не из тех слабых людей, кто может завершить свою жизнь суицидом. Всегда была уверена, что Борис - человек с внутренним стержнем. Он всегда выдерживал давление жизненных трудностей, двигался к выполнению поставленных перед собой задач. Да, иногда его стержень становился виновником разлада супружеской жизни, и это привело Надежду и Бориса к тому, что они решили пожить раздельно. Но она любит его, а их размолвка - это лишь временная трудность в семейной жизни на пути к вселенскому счастью.
        - Этого не может быть, - наконец говорит Надежда. - Борис этого никогда не сделал бы.
        - Вот в этом-то всё и дело. Лично я тоже не верю в то, что Борис мог застрелиться. Никто в отделе в это не верит, - Виктор Сергеевич теперь наливает стакан воды себе и залпом выпивает. - Я решил вас пригласить сюда первую, потому что вы живёте с Борисом, видите его каждый день. Возможно, вы заметили какие-то изменения в Борисе. В его поведении. Может, в психике.
        - Мы не живём вместе почти три года.
        - Как же так? - Поляков встаёт и делает несколько кругов по кабинету, затем садится обратно. - Почти три года?
        - Вы этого не знали?
        - Нет, - Поляков выпивает ещё стакан воды. - Он ничего не говорил об этом, а когда я интересовался его личной жизнью, ну, понимаете, как начальник, который интересуется своими подчинёнными, я просто обязан был спрашивать. Понимаете, последние несколько месяцев он был какой-то загруженный. Подавленный чем-то что ли. Но Борис всегда говорил, что дома всё хорошо. Он ни разу не обмолвился, что у него неприятности в семье.
        Надежда не хочет заводить тему об их с Борисом отношениях. Это касается только их двоих. Конечно, следствию эта информация будет нужна, но без подробностей. Так что женщина не будет это сейчас обсуждать. Это личное. Только её.
        - Где вы нашли моего мужа?
        - В Озёрном. Это посёлок в трёхстах километрах от Питера.
        - Да, он говорил, что поедет туда на несколько дней. Сказал: по службе, что-то расследовать, - Надежда смотрит в глаза Полякову и спрашивает: - Вы его туда отправили?
        - Нет, - вздрагивает Виктор Сергеевич, словно боится, что его могут обвинить в смерти офицера полиции. - Он позвонил мне вечером и сказал, что съездит всего на день туда. Борис расследовал убийство девочки-подростка. Убийство, скажем так, было ритуальное, а такое в нашей практике происходит не часто. В Озёрном много лет назад произошло подобное убийство, и он поехал к тамошним коллегам за подробностями расследования.
        - Но ведь с ним был стажёр. Что он говорит?
        В кабинете повисает долгая пауза. Всё затихает, и женщина слышит своё дыхание. Громкое. Тяжёлое.
        - Надежда, то, что я вам сейчас расскажу, может испугать вас, но я прошу, выслушайте меня внимательно. Возможно, вы сможете мне помочь разобраться, почему же Борис так поступил, - Поляков извиняется и выпивает полстакана воды, затем продолжает: - Нет никакого стажёра. Я до сих пор пытаюсь понять, о каком стажёре мне говорил Борис. Я сначала не придал этому значения, но теперь и вы упомянули этого стажёра. Понимаете, наша опергруппа осмотрела место, где нашли Бориса, и не обнаружила следов кого бы то ни было.
        - Но ведь кто-то же был с ним, - Надежда достаёт из сумки салфетку и протирает глаза от слёз. - Не один же он туда поехал. Он мне по телефону говорил о стажёре, что с ним поедет. Вам говорил. Значит, был он с кем-то? Зачем тогда он это говорил нам?
        - Может, был, - Поляков смотрит в окно. Начинается дождь, и крупные капли лупят по стеклу, полицейский оборачивается и говорит: - А может, и не было.
        - Вы хотите сказать, что мой муж был сумасшедшим?
        - Нет, что вы. Но тот факт, что Борис говорил о стажёре, хотя никакого стажёра я к нему не приставлял, заставляет задуматься. Да и последние месяцы Борис находился в каком-то отрешённом ото всех и всего состоянии. Но службу нёс он лучше всех в нашем отделе. - Поляков садится за свой стол. - Но знаете, что для меня самое непонятное в этом всём?
        Вдова отрицательно мотает головой.
        - То, что этот посёлок, Озёрный, брошен почти тридцать лет.
        - Я уже ничего не понимаю, - говорит Надежда, и вновь слёзы текут по её щекам. - Зачем же он туда поехал?
        В этот момент в дверь кто-то стучит, Поляков разрешает войти, и дверь открывается. На пороге стоит высокий мужчина. Худой. Он похож на Бориса, но только сильно постаревшего. Вокруг глаз большие синяки, а сами глаза красные, явно от недосыпа. Мужчина проходит в кабинет и негромко здоровается. Поляков встаёт и подходит к Хромову Николаю Павловичу, жмёт ему руку, выражает соболезнования. Николай Павлович садится рядом с Надеждой, берёт её руку и тихо произносит:
        - Татьяна в больнице. Как только мы узнали о смерти Бори, у неё приступ случился.
        Некоторое время в кабинете висит тишина, и Надежда вновь слышит своё тяжёлое дыхание. Тишину нарушает Поляков:
        - Николай Павлович, я никак не могу понять, зачем Борис поехал в Озёрный. У вас есть какие-нибудь версии? Предположения?
        - Хм… - Хромов-старший смотрит под ноги, словно ищет там ответ. - Жили мы в Озёрном. Но началась перестройка, посёлок начал пустеть. Все стремились в Ленинград, другие крупные города, ну и наша семья не была исключением, - Николай Павлович просит воды у Полякова, тот наливает стакан и протягивает мужчине. Хромов выпивает и продолжает. - Мы собирались уехать ещё летом, но с разменом квартиры не срасталось, и мы уехали только в конце сентября. Нам очень хотелось, чтобы Боря пошёл в четвёртый класс в Ленинграде, но в итоге он весь сентябрь не учился. Каникулы догуливал, как мы с Татьяной шутили. Но случилось то, что полностью перевернуло нашу счастливую семейную жизнь. Нашего сына изнасиловали.
        Эти слова звучат очень громко. Они словно разрывают пространство и залезают в уши, разрывают барабанные перепонки и забираются в глубину мозга. Чувствуется, как они там ползают, словно насекомые. Пытаются пробраться под кору мозга и впиться своими жвалами, передавая ужасную информацию об изнасиловании мальчика.
        Надежда слегка трясёт головой, будто пытается выкинуть этих злосчастных насекомых из головы.
        - В тот день, - продолжает Николай Павлович, - произошло солнечное затмение. Большинство семей с детьми уже уехали из Озёрного, и Боря пошёл на водонапорную башню один. Друзей в посёлке у него не осталось. Там на него и напали.
        - Боря никогда мне не говорил об этом, - произносит вдова.
        - Он забыл об этом, - говорит Хромов-старший и смотрит на Надежду. - Я не знаю, как это могло произойти, но, когда мы переехали в Ленинград, он ни разу не вспоминал об этом. И жил так, будто ничего не случилось. Мы с супругой, конечно, не напоминали сыну и старались сами забыть об этом, как и он.
        - Преступника поймали? - спрашивает Поляков.
        - Да ну какой там, - отмахивается Николай Павлович. - Борис утверждал, что это была мумия, но сами понимаете, у страха глаза велики. Расследование зашло в тупик, насильника никто не поймал. Да, как нам тогда казалось, что никто и не ищет. Потом мы переехали в Ленинград и всё - с нами не связывался ни один следователь, хотя мы все контакты оставили.
        Надежда замечает, как Поляков хочет что-то сказать. Скорее всего, начальник двадцать седьмого отдела полиции хочет защитить честь полиции, сказать, что органы всегда делают всё, что в их силах. Но, видимо, решает, что сейчас это неуместно, и молчит.
        - Но, когда Борис позвонил нам поздно вечером и сказал, что едет в Озёрный, мы с супругой занервничали, - продолжает Хромов-старший. - Просили его туда не ездить. Мы боялись, что он всё вспомнил и зачем-то решил туда поехать. Он нас не послушал, кричал, что едет расследовать убийство, мне показалось, что о том случае он и не вспомнил. А потом мы уже не смогли дозвониться до сына.
        - А когда вы последний раз видели сына? - интересуется Поляков. Вопрос звучит, как на допросе, но Виктор Сергеевич этого не замечает. Видимо, профессиональная издержка.
        Николай Павлович задумывается и через минуту говорит:
        - Давно, очень давно, - он опускает голову.
        Вдова замечает, как на лице мужчины отражается разочарование в самом себе. Словно только сейчас мужчина осознал, как же он был глуп, что не встретился с сыном. Ведь отец всегда должен принимать участие в жизни своего ребёнка. Независимо от возраста и расстояния.
        - Думаю, полгода, может, больше, - продолжает Николай Павлович. - Мы постоянно разговаривали по телефону. Но это совсем не то. Глаз не видно.
        В этот момент звонит телефон на столе начальника. Поляков хватает трубку и говорит:
        - Поляков слушает… да… понял, - он кладёт трубку на рычаги телефонного аппарата. - Бориса доставили в морг, мы можем ехать на опознание.
        От этих слов Хромов-старший совсем поникает. Ни один родитель не желает получить приглашение в морг на опознание своего ребёнка.
        Поляков надевает китель, и все трое выходят из кабинета. Когда они спускаются вниз и оказываются на улице, Надежда обращается к Полякову:
        - Скажите, а то убийство, которым занимался Борис, раскрыли?
        - Да, - Поляков открывает заднюю дверь служебной машины и помогает сесть Надежде. - На следующий день.
        - Кто это был?
        - Молодой человек убитой.
        - Но вы говорили, что убийство было ритуальное. Он сатанист?
        - Нет. Он наркоман. Пытался обставить всё так, чтобы мы подумали о ритуале. Хотел запутать следствие, как он сам признался на допросе.
        Начальник захлопывает дверь, садится на пассажирское сиденье, и полицейский автомобиль, завывая сиреной, мчится по огромному городу.
        НОЯБРЬ 2019 Г.