Крылатая гвардия Сергей Алтынов
        Капитан-десантник Игорь Зимин, по прозвищу Гвардеец, приключений не ищет - они находят его сами. На этот раз в образе очень симпатичной девушки Тани Степановой, в руках которой взрывной компромат на чинов из верхушки ФСБ и МВД. Естественно, что девушку, а заодно и тех, кто рядом с ней, хотят стереть с лица земли. А рядом с ней - Гвардеец с его нехилым боевым опытом. Он не дает девушку в обиду. Но волкодавам спецслужб удается скрутить лихого десантника. Они и не подозревают, что он опасен всегда. Даже в беспомощном состоянии
        Сергей Алтынов
        Крылатая гвардия
        Утро вечера мудренее... Но только при одном условии: если дожить до утра.
    Дон Аминадо
        Пролог
        ...За последние пять лет он, пожалуй, впервые надел все награды. Вначале он даже примерил парадную форму, однако, увидев свое изображение в зеркале, счел это неуместным. Задуманное им превратилось бы в фарс. Поэтому форма одежды осталась повседневной. Аккуратно распределив на груди медали и орден Красной Звезды, он снова замер у зеркала. «Дурак дураком», - обозвал он себя. Попытался улыбнуться, но вышла злая, некрасивая гримаса.
        - Старый кретин, - уже вслух произнес он, двинувшись в дальнюю комнату.
        Никто с ним не спорил и не возражал - жены и дочери не было дома, да и вряд ли они могли бы остановить его. Решение принято им давно.
        Открыв несгораемый сейф, стоявший в углу на допотопной тумбочке, он извлек на свет божий пистолет «ТТ» и две противотанковые гранаты...
        С утра моросил дождь, а к полудню выглянуло солнце и начали просыхать лужи. Он шел привычным маршрутом, и тем не менее улица казалась ему совершенно иной. Примерно такой, как улица Лермонтова в Грозном, рядом с больничным комплексом, где несколько лет назад он, еще пятеро офицеров и две дюжины необученных пацанов-срочников оказались в окружении. Тогда он сумел не только прорваться и победить, но и уцелеть. Сегодня вряд ли... И все же он не замедлял шага. Выбора не было...
        Он не знал, что за ним внимательно наблюдала не одна пара глаз.
        Миновав промтоварный магазин, он приблизился к железным воротам, выкрашенным в ярко-зеленый цвет, с двумя огромными красными звездами в центре каждой створки. КПП он минует без проблем, главное - дальше. Подняться на третий этаж... Застать генерала одного... Впрочем, даже если он будет не один, назад пути нет. Ничего...
        У КПП топтались двое молодых людей в штатском. Один из них курил; они негромко переговаривались, но, увидев его, насторожились и напряглись. Это было почти незаметно, но двадцать лет службы и пятнадцатилетний боевой опыт научили его в таких ситуациях безошибочно понимать каждый жест, любое движение. Эти ребята ждали его. Степнов чуть замедлил шаг и как бы случайно обернулся. Оценить расстановку сил... Сделал он это вовремя - сзади к нему приближались еще трое. Двое незнакомых мордоворотов в кожаных куртках и военный с погонами капитана. Последний был хорошо знаком ему, просто до омерзения хорошо. Офицер (если это дерьмо можно так назвать) был оперуполномоченным особого отдела ФСБ воинской части Кукшиным, и его появление не сулило новогодних подарков. «Подарки» капитана были иного рода. Степнов кожей ощутил «ТТ» в правом кармане куртки, гранаты - в боковом, оружие просилось в руки. Тем не менее он оставался спокоен, расслаблен, лишь слегка замедлил шаг. Ситуация была просчитана автоматически, почти подсознательно, решение пришло почти мгновенно. Ребята в штатском и особист быстро и грамотно
окружили его, отрезав все, как им казалось, пути к прорыву или отступлению.
        - Степнов Андрей Константинович? - начал особист.
        - Нет, Буденный Семен Михалыч, - в тон Кукшину ответил Степнов. Голос звучал с вызовом, но спокойно, как у поддатого взводного, задержанного комендантским патрулем в пьяной драке на танцплощадке.
        - Выньте руки из карманов! - уже совершенно другим тоном визгливо приказал особист.
        - Да пожалуйста! - Руки майор вынимал не торопясь, как и полагается в подобных случаях.
        Видимо, обескураженные его спокойствием и покладистостью, штатские мордовороты не торопились переходить к действию. Или ждали команды Кукшина. Они явно расслабились, забыв, что в подобных случаях именно руки - самое страшное оружие. Тем более руки гвардии майора ВДВ Степнова. Они были далеко не профессионалы, как и их командир Кукшин, и мерили окружающих на свой аршин.
        - Что смотрите?! - Этот визг особиста уже относился к подчиненным. - Обыскать! - Сам же Кукшин предусмотрительно сделал пару шагов назад. Ну просто не хотел мешать подчиненным делать свое дело...
        «Ну все! Теперь вперед!» - скомандовал себе майор, как только руки стоявшего сзади мордоворота опустились на плечи, а двое других подошли вплотную - сбоку и спереди. Майор резко нырнул корпусом вперед и вниз, посылая правый каблук в промежность стоявшего за его спиной бугая, и тут же услышал почти в самое ухо его звериный вой. Обратным махом той же ноги подсек под голень молодца, находившегося сбоку, послав его, как кеглю, в высыхающую лужу, а третьего надолго согнул пушечным прямым правой в печень, отработанным еще в боксерской секции Казанского суворовского. Очень ему хотелось достать и Кукшина, однако серьезной опасности эта гниль сейчас не представляла (пятившийся особист нервно теребил кобуру под полой офицерского плаща, пытаясь обнажить ствол), и майор пока забыл о его существовании. Стрелять Кукшин все равно не решится. Пропустив неплохо поставленный удар в голову четвертого нападающего, Степнов устоял и ответил крюком в челюсть. Парень, видно, был тренирован лучше остальных и рухнул не сразу, майор помог ему, резко ткнув носком армейского ботинка под колено. Техникой скоростного боя майор
владел виртуозно. Не снижая темпа импровизации, Степнов выхватил «ТТ», прыгнул назад и оказался за спиной уже приходящего в себя бугая, схлопотавшего тяжкий тычок пяткой армейского грязедава по мошонке. Схватив мычащего, скорченного детину за волосы и поддав коленом в тугой зад, майор разогнул его и втиснул ствол пистолета в стриженый затылок.
        - Всем лежать! - Хриплый голос майора хлестнул по ушам негромко, но страшно. Ребята, впрочем, и не торопились подниматься - сеанс рукопашного боя майора Степнова произвел должное впечатление. Кукшин перестал пятиться, упершись в фасад промтоварного магазина, вытащить оружие он так и не решился. Легко подхватив многокилограммовую тушу, майор Степнов двинулся на КПП, охраняемый парой солдатиков-срочников и вечно сонным упитанным прапорщиком.
        - Лежать! - Майор подал команду так, что солдатские ноги-руки выполнили ее молниеносно.
        Солдаты и прапорщик легли, где стояли. Прикрываясь живым щитом в лице неудачливого кукшинского помощника, Степнов оказался на территории воинской части, еще совсем недавно бывшей для него вторым домом.
        А в эти мгновения особист дрожащими пальцами жал на кнопки мобильного телефона.
        - Ну? - раздалось наконец в мобильнике. Голос был низкий, с интонацией хозяина, не привыкшего к возражениям.
        - Степнов прорвался на территорию...
        - Знаю, - перебил особиста хозяйский голос. - Уже слышу... Ты, недоумок, сейчас мотай отсюда... И подальше! С тобой потом разберемся...
        - Но Степнов... Он вооружен! И очень... - Кукшин медленно приходил в себя. Угроза его жизни и здоровью, кажется, миновала.
        - С ним разберемся сами, - оборвал его причитания хозяин.
        Минуты через три в горотдел внутренних дел поступило сообщение: на территорию в/ч №... проник вооруженный террорист, одиночка, отставной майор ВДВ. В настоящий момент, прикрываясь заложником, террорист укрылся в одном из подсобных помещений в/ч. По имеющимся данным, вооружен пистолетом «ТТ» с несколькими боекомплектами и, возможно, имеет взрывное устройство - одно или несколько, скорее всего штатные боевые гранаты.
        - Дела... - Заместитель начальника горотдела, дежуривший в этот день, был наслышан о своеобразных порядках в этой воинской части: дезертирства солдат с оружием случались неоднократно, иные кончались перестрелкой, но чтобы майор, да с гранатами... Вполголоса оценив ситуацию универсальным трехэтажным словосочетанием, дежурный соединился с базой местного СОБРа.
        - Дежурное отделение! Срочно на выезд! Снаряжение в режиме ПВ[1 - ПВ - повышенная сложность.] ! Захват заложников на территории в/ч №... террорист вооружен...
        ...Через пятнадцать минут автобус с бойцами спецотряда быстрого реагирования въехал на территорию воинской части.
        ...- Степнов! Сдавайтесь! Выбросьте оружие через дверь и выходите с поднятыми руками!
        Майор узнал голос командира СОБРа. В марте 1995-го при штурме одного из чеченских сел, ставшего боевой базой дудаевцев, была сформирована специальная офицерская рота. В нее входили исключительно добровольцы, пацанов-срочников решено было не трогать. Помимо офицеров ВДВ и морской пехоты, в особой роте оказались несколько мужиков из СОБРа и ОМОНа. До этого Степнов, как и другие гвардейцы-десантники, не жаловал ментовские сводные отряды, всегда идущие в кильватере армейских частей, однако теперь майор проникся уважением к «серому спецназу»... Одним из таких добровольцев и был нынешний командир СОБРа, чей голос призывал майора Степнова сию же минуту выходить с поднятыми руками.
        - Нет! Этого не будет!
        Узенькая щель в дощатой стене не позволяла майору видеть весь театр боевых действий, однако он узрел два силуэта в пятнистой форме, метнувшихся к дверям. Спецназ уже здесь. Это не недоумки Кукшина, а волкодавы-профессионалы. Майор поудобней улегся между столом и стареньким трюмо, взял под прицел дверь, одновременно фиксируя закрытое окно, и достал из кармана первую гранату...
        ...И тут же понял, что не сможет выстрелить в собровцев. Он совсем не для этого сюда пришел... Ему нужен был генерал! Этот мерзавец сейчас находится далеко отсюда, и никакой гранатой его не достать. За дверью раздался чуть слышный шорох... Сейчас ребята-спецназовцы окажутся здесь. И тогда он должен будет... Противотанковая граната привычно лежала в ладони. Степнову неожиданно припомнилась еще одна картина из прошлой жизни: похороны молоденького взводного, павшего от пули снайпера рядом с больничным комплексом. Страшный крик девятнадцатилетней вдовы, переходящий в вой, надрывно зазвучал в голове майора...
        Собровцы изготовились к атаке. Порядок «работы» объявлен обычный: отвлекающий маневр - бросок шумовой гранаты в окно, тут же выбивается дверь, а дальше - по обстановке. Командир уже поднял руку, давая команду к штурму.... И тут за дверью раздался одиночный пистолетный выстрел...
        Лица у майора не было. «ТТ» - серьезное оружие, упертый под подбородок ствол снес Степнову полчерепа. Офицер лежал на спине, широко раскинув ноги. Шесть медалей и орден наискось разъехались по широкой груди. Из медалей Андрей Степнов по-настоящему ценил только две - «За отвагу» и «За боевые заслуги», полученные еще в ДРА[2 - Демократическая Республика Афганистан.] . Там же его представили к Герою, но политотдел дивизии не утвердил и заменил на Красную Звезду. Остальные медали, вроде «За безупречную службу», выдавались к очередной юбилейной дате.
        Командир СОБРа снял каску-полусферу, его движение вразнобой повторили подчиненные. Тем временем в помещение протиснулись несколько человек - представители командования в/ч, сотрудники особого отдела (среди которых, конечно, маячил Кукшин) и военный прокурор с помощником.
        - Велись ли переговоры с этим... с погибшим перед его самоубийством? Что он говорил? - Вопросы задавал высокий, грузный человек лет сорока пяти. Он был одет в полевую генеральскую форму, и, хотя на каждом «беспросветном» погоне красовалось по две звезды, командир собровцев вначале не обратил на него внимания - тот стоял позади фээсбэшников и прокурора. У генерала был крупный пористый нос, оловянные глаза навыкате и тонкий, почти безгубый рот.
        Собровец раскрыл было рот, но его опередил Кукшин:
        - Все в порядке, Петр Петрович! Теперь он замолчал навсе...
        Кукшин осекся: ему на ногу тяжело наступил начальник особого отдела подполковник Травкин. Генерал поморщился, как от запаха из солдатского сортира, и с усталой досадой продолжил, сделав вид, что не заметил Кукшина и не услышал его реплики:
        - Майора нужно было взять живым. Живым! И выяснить все! Причины его поступка, замыслы, возможных сообщников, где взял оружие... Вот вы, Травкин. - Круглые оловянные глаза уперлись в переносицу начальника особого отдела. - Имеете вы сведения, с кем общался последнее время этот Степнов? О чем разговаривал? Куда ходил?
        - В общих чертах... - ушел от ответа главный контрразведчик войсковой части.
        - В общих? - Толстая шея генерала стала багроветь, глаза в красных прожилках выкатились так, что Травкин почувствовал дурноту. - Что значит - в общих?! Конкретно! С кем он разговаривал в последнее время? И о чем? Отвечайте!
        - Последние две недели гвардии майор в отставке Андрей Степнов проводил исключительно в кругу семьи. Жены и дочери. С представителями правоохранительных органов и офицерами войсковой части в контакт не вступал.
        - Понятно. - Генерал брезгливо поморщился. - Не хватало ему вступать в контакт с твоими органами... Все равно - перепроверить и проконтролировать еще раз. И докладывать лично мне ежедневно! Все, работайте... - Генерал грузно повернулся и вышел, оставив дверь открытой.
        А через некоторое время в центральных газетах появилось сообщение о том, что находящийся в нетрезвом состоянии отставной майор ВДВ А.Степнов (уволенный из Вооруженных Сил по дискредитации офицерского звания) незаконно проник на территорию воинской части и открыл стрельбу из пистолета (который незаконно хранил). Попытки обезвредить дебошира не увенчались успехом, он забаррикадировался в подсобном помещении и продолжал беспорядочную стрельбу. Командование части вынуждено было вызвать бойцов спецподразделения. Однако до штурма дело не дошло - пьяный отставник покончил с собой. О том, что толкнуло в прошлом боевого офицера-орденоносца на столь дикую, нелепую выходку, даст ответ следствие. Вероятнее всего, злоупотребление спиртным и постоянные конфликты с семьей.
        Хоронили майора лишь на четвертый день после гибели. Кроме жены и восемнадцатилетней дочери Татьяны, были еще два офицера и прапорщик из части. Все трое недавно подали рапорты об увольнении, и им было уже все равно...
        Часть первая
        Бои без правил
        (Игорь Зимин)
        - Эй, братан! Ну-ка стой!
        Здоровенный парень перегородил мне путь. Физиономия не отягощена интеллектом, короткая стрижка - ну прямо по воинскому уставу, мощная шея.
        - Без проблем, братан! - отвечаю в его же стиле, хотя братан ему - тамбовский волк. - Меня Говор с утра ждет.
        - Че ты гонишь? - Бараньи глаза наливаются агрессивностью, зрачки сдвигаются к переносице. - Никто тебя не ждет. - Бочкообразная грудь, затянутая в кожу, двинулась прямо на меня.
        - Тебя что, не предупредили? - «догадался» я. - Тогда спроси сам у Анатолия.
        Он задумывается. Это очень непривычное для него занятие, поэтому придется потерпеть. Видимо, Толя дал распоряжение никого не пропускать. Неизвестно еще, как он отнесется к моей скромной просьбе.
        - Вот я сейчас позвоню шефу... по сотовому... - принимает наконец решение парень. - И если он тебя не знает... - Тут он снова задумывается, решая, какой наиболее страшной карой пригрозить мне.
        - Башку мне открутишь и в задницу засунешь! - подсказываю я. Ждать мне некогда - через полтора часа начнется... - Звони.
        - Анатоликсеич, - заискивающе загнусавил он в аппарат, - тут к вам...
        - Что?! - раздается знакомый, хоть и искаженный сотовой связью бас. - Выкинь его к чертям... И не звони больше, размундяй!
        Узнаю Толю Говора и его фирменное обращение. Тем временем связь прерывается, и размундяй грозно движется в мою сторону.
        - Ну?! - Теперь громила непреклонен. - Слыхал?!
        Барахтаться с ним нет ни малейшего желания, и меня осеняет здравая мысль:
        - Слушай, хочешь пятьдесят долларов?
        - Это как? - Сегодняшний день ему не пережить - мозги расплавятся и прожгут черепную коробку.
        - Набери еще раз номер Говора и дай мне трубку. Получишь пятьдесят баксов... - Я демонстративно засунул руку во внутренний карман.
        Как ни странно, это возымело действие. Парень щелкнул кнопками и протянул мне аппарат.
        - Ну кто тут еще... - грозное начало не обещало ничего хорошего. Но отступать было поздно.
        - Анатолий Алексеевич, вас беспокоит размундяй по фамилии Зимин.
        - Игорь... - уже другая тональность. Похоже, Толя несколько удивлен. - Заходи...
        Вручив аппарат хозяину, я двинулся вверх по лестнице.
        - А баксы? - раздалось вслед.
        - После шоу, - обернулся я. - Обязательно! А сейчас у меня только крупные купюры (у меня и рублей-то было кот наплакал). - Так что жди...
        Размундяй недобро засопел, но промолчал.
        - Здравствуй, Зимин! - Анатолий Алексеевич Говор поднялся из-за роскошного, ручной работы письменного стола и протянул ладонь, напоминавшую ковш экскаватора. - Решил вспомнить дядю Толю...
        - Да, так вот получилось... Мне нужны деньги, Толя. - Я решил поставить вопрос ребром.
        Говор был озадачен. Нельзя сказать, что мое заявление его обрадовало или удивило. Тем не менее он все-таки рад был меня видеть.
        - Деньги... - Говор медленно двигал мощной нижней челюстью. - Хочешь попросить взаймы?
        - Ты же знаешь, Толя, не люблю быть должником... - Я не мигая смотрел в глубоко посаженные темные глаза Говора, прятавшиеся под густыми бровями и крупными надбровными дугами. - Я хочу драться.
        - Когда? - озабоченно произнес Анатолий.
        - Сегодня, - спокойно отвечал я. - До начала турнира больше двух часов. Ты вполне успеешь включить меня в список, а я успею подготовиться.
        Говор, ни слова не говоря, вернулся за стол. Положив громадные кулаки на полированную поверхность, уставился на меня.
        - Ты хоть в форме? - наступила его очередь задавать риторические вопросы. - Курить не начал?
        - Курить - здоровью вредить, это всем известно. А насчет формы - вторую неделю спаррингуюсь с чемпионом Краснодарского края по тайскому боксу. Парень с осеннего призыва. Отличный боец, тяжеловес.
        - Все круче, и круче, и круче... - попытался пропеть Анатолий Алексеевич, однако со слухом у него были серьезные проблемы. - Серьезные проблемы с денежным довольствием?
        - Второй месяц... Как и везде.
        - Совсем охренели! Это чтобы таким мужикам, как ты, денег не платить! - Говор неожиданно со свистом жахнул правой по воздуху, прямо как в боксерской молодости.
        - Реформаторы... - завелся Толя. - Бросай ты эти портянки и давай ко мне! Я тебя не обижу, настоящая твоя цена мне известна!
        - Посмотрим... Так как насчет боя?
        Толя достал из стоящего рядом шкафчика видеокассету и протянул мне.
        - Твой соперник, - объяснил он. - Иди в соседнюю комнату, разомнись и посмотри партнера, время еще есть. От себя скажу коротко: тяжеловес, рост около ста девяносто. Медлителен. В прошлом борец-вольник. Ударная техника хреновая, но если угодишь под его клешню в захват, может сломать шею. Агрессивен, моложе тебя. Работать будет в полную силу - наши правила тебе известны.
        - Отлично... Какова ставка?
        - Сейчас сказать трудно... Если бы ты появился хотя бы вчера... - Под столом раздался шорох, Толя бросил туда быстрый взгляд и, успокоившись, вернулся к разговору. - Думаю, пять... Лично тебе. В случае победы, конечно. Сейчас буду договариваться.
        Я удовлетворенно мотнул головой и уже собрался идти в соседнюю комнату, как под Толиным столом снова послышались шорох и писк.
        - Что там у тебя? - поинтересовался я, стоя у порога.
        - Иди посмотри... - Толя улыбнулся почти по-детски, насколько позволяли его внешние данные, и поманил меня к столу.
        На ворсистом коврике лежал, положив вислоухую голову на лапы, черный лохматый щенок с белой отметиной на левом ухе. Рядом стояли две пластмассовые плошки - одна с молоком, другая с водой. Как же я раньше не догадался - страсть Говора к четвероногим тварям уже стала притчей во языцех.
        - Позавчера в подъезде подобрал, - объяснил Толя. - Какой-то размундяй выбросил, а оно совсем еще дите...
        - А чего под столом держишь? - спросил я.
        - Так ходют тут размундяи всякие, напугают зверя! А здесь он в уюте...
        ...Что бы ни случилось - шоу должно состояться!
        - Дамы и господа, а также не менее уважаемые товарищи! Сестры и братья! Прошу внимания!
        Роль придурковатого конферансье с трудом удавалась бывшему заслуженному артисту. Лет двадцать пять назад он был обалденно популярен, исполняя роли отважных чекистов 20-х и проницательных сыщиков с Петровки, 38.
        - Итак, сегодня, дорогие зрители, нам предстоит узнать имя абсолютного чемпиона летнего турнира. Сегодня мы сможем лицезреть этого героя плоти и духа. Женщины!..
        Далее полилась стандартная галиматья. Я не удержался и тяжело вздохнул, мотнув головой.
        Анатолий Алексеевич образно прокомментировал работу ведущего. Мы сидели с ним в закрытой ложе Дворца спорта. В былые годы здесь сиживал Леонид Ильич с компанией.
        - А теперь слово нашему главному спонсору и организатору, президенту ассоциации «Русский поединок», чемпиону Европы по боксу, Анатолию Алексеевичу Говору!
        Кривляка-ведущий отступил на несколько шагов, и на подиум неторопливо взгромоздился Толя. Зал взорвался бурными и продолжительными...
        - Спасибо, ребята... - произнес Говор, подождав, когда смолкнут последние хлопки. - Простите за банальность, но скажу коротко: больше дела - меньше слов. А победит, как и всегда, сильнейший! Желаю всем приятно провести этот вечер!
        Молодец Анатолий Алексеевич! Больше дела - меньше слов...
        - Ну а сейчас по доброй старой традиции музыкальное приветствие для всех участников и зрителей «Русского поединка». Итак, Сергей Алданов и группа «Сити-бэнд».
        Когда песня окончилась и музыканты покинули подиум, начался первый поединок. Здесь я позволил себе расслабиться, закрыл глаза и отключился. В конце концов я сюда приехал за сто пятдесят километров работать, а не глазеть шоу мордоворотов.
        - Итак, господа! Наконец настало время долгожданного финального поединка!
        Голос ведущего вывел меня из состояния «шавасу», что на языке йогов означает абсолютный покой и безмятежность. Я открыл глаза, встряхнулся, сохраняя расслабленность во всем теле. На старт...
        - Встречаем: в красном углу - Амбал Вышибала!
        В говоровском турнире все бойцы выступают под вымышленными именами или псевдонимами. С Амбалом Вышибалой я был знаком заочно лишь по Толиной видеокассете, которую успел просмотреть за двадцать минут до начала. Вышибала был значительно выше и тяжелее меня, к тому же лет на восемь помладше. Излишне массивен, но вынослив. Его бугристые мощные предплечья были покрыты цветными татуировками на темы восточного эпоса (драконы, кривые сабли и тому подобные страсти). Переломанные, плотно прижатые к бритому черепу уши, вдавленный нос с широкими ноздрями и глубоко посаженные угрюмые глазки - все соответствовало сценическому псевдониму.
        ...- А в синем углу боец, который именует себя коротко и просто: Гвардеец!
        Аплодисменты показались мне не менее громкими, чем после выступления алдановского бэнда. Не ожидал. Последний раз я работал в Толином шоу около года назад. Тогда я положил гибкого, прыгучего корейца, именуемого Мастер Ву. Кстати, не вижу его сегодня... Однако поклонники мордобоя запомнили меня! Натянув на голову черную шапочку-полумаску ниндзя, я двинулся вперед....
        Ничего себе медлительный Амбал Вышибала! Видно, видеокассета не совсем свежая - с момента съемки парень успел «подрасти» не только в вольной борьбе, но и в кикбоксинге. К тому же его наверняка предупредили, что я опасен в ближнем бою. Мощные рубящие воздух удары ручищ и ножищ заставляли меня сохранять дистанцию. Толя говорил что-то про неважную ударную технику. Впрочем, для чемпиона мира она действительно хреновая. Мне же с моими скромными первыми разрядами по боксу и гиревому двоеборью вполне достаточно. Приходилось уклоняться или по возможности блокировать Амбальи удары, не подпуская Вышибалу близко. Однако, взяв такой темп, он скоро выдохнется. Правда, возможно, успеет урыть меня... Ко всему прочему у него неплохая защита - в челюсть пробить с моих позиций непросто, а печень надежно прикрыта... Что ж, Амбал Вышибала, потанцуем! Придется выматывать тебя в вальсе, посмотрим, какой ты стайер. Единственное, что запрещено бойцам в подобном поединке, так это тыкать соперника в глаза пальцами или фалангами пальцев, а также ломать суставы. Удары в пах и головой в лицо формально не запрещены, и все же
бойцы стараются их избегать. Во-первых, существует определенный кодекс чести, а во-вторых, если подобным приемом ты свалишь противника, с тобой рано или поздно расправятся точно так же.
        Вот оно! Амбал Вышибала допустил первую ошибку. Увлекшись яростным избиением воздуха, он подпустил меня слишком близко. Успешно уклонившись от сокрушительного бокового в челюсть, я нырнул вплотную к Амбальему животу. Жестко захватил Вышибалу за предплечья, упер в живот правую ногу. Рванул всем телом Амбала на себя, падая на спину, и провел классический бросок. Этого Вышибала не ожидал - прием из арсенала дзюдо, меня же в узких кругах знали как рукопашника с упором на ручную ударную технику. Однако подниматься он не торопился! Вышибала был далеко не так глуп, как могло показаться вначале. Теперь он рассчитывал сделать меня в партере (как вольник и тяжеловес, он имел завидное преимущество), ждал, когда я брошусь к нему - лежащему и почти поверженному. Молодец, Амбал! Я сделал обманное движение, рванул вперед и тут же отпрыгнул в сторону. Вышибала купился на этот номер, вскинул ручищи. Но я был уже у него в тылу. Тем не менее Амбал не дал мне оседлать себя и тут же вскочил на ноги.
        И опять он меня удивил! Не так уж он и выдохся, хитрит, гад. Получив тяжелый удар в область сердца, я по инерции успел хорошо ответить, ощутимо ткнув Вышибалу в печень. Это не позволило ему разделаться со мной, пока я приходил в себя после удара в грудь; вальс продолжался.
        Раунды и отдых бойцов в «Русском поединке» не предусмотрены, поэтому теперь каждый из нас вырабатывал последние резервы. Амбал дышал как загнанная лошадь и передвигался вяло, хотя взрывной силы в нем было еще немало, он надеялся поймать меня на сокрушительный нокаут ударом в челюсть или на борцовский захват за шею. Я же успел восстановиться после удара и был еще достаточно свежим - на занятиях в учебке и на полигоне и не такое выдерживал. Потанцуем еще!
        Я кружился вокруг него, все чаще доставая по корпусу и по лицу. Удары несильные, однако они лишают Вышибалу душевного равновесия и провоцируют на неосторожности, а я на это и рассчитываю.
        Но получил я не то, чего ожидал. Рассвирепев после очередного тычка, рассекшего ему бровь, Амбал резко выдохнул, прижал мои локти к бокам и что есть силы боднул своей чугунной башкой прямо в физиономию. Я успел откинуть голову, но бритый Амбалий калган все же вмялся мне в нос и губы. Во рту появился неприятный солоноватый привкус, слава богу, зубы уцелели. Все, Амбал Вышибала! Я думал, ты нормальный мужик, а ты оказался подонком! Теперь не обижайся!
        Уходя нырком под Амбалью правую, посланную в мой подбородок в надежде завершить нокаутом «комбинацию», я ткнул гада под кадык. Правилами такие удары не возбраняются, к тому же я дозировал свой удар. Амбал не ждал такого ответа, он булькнул, икнул и «поплыл». Мне осталось лишь провести классический боковой по открытой челюсти... Нокаут!
        - Не узнаю тебя, парень. - Толя выглядел недовольным. - Надо больше тренироваться, иначе окончательно потеряешь форму.
        - И часто этот Вышибала берет на калган[3 - Взять на калган - нанести удар головой (термин рукопашников).] ? - спросил я, массируя уставшие мышцы.
        - Первый раз. - Говор был недоволен сегодняшней встречей. И разочаровал его, как видно, не только я.
        - Все нормально, Толя. - Я попытался успокоить президента «Русского поединка». - Он мне только губы слегка расквасил...
        - С ним разговор будет отдельный, - твердо произнес Анатолий Алексеевич. - Пересчитай, здесь ровно пять кусков «зеленью».
        - Спасибо, Толя...
        - И тебе спасибо... Ты все-таки молодец.
        Щенок, благополучно проспавший весь мордобой под Толиным столом, вылез на середину кабинета, зевнул. Затем расправил лапки, присел и сделал лужицу.
        - И ты тоже молодец! Во какую лужу нарисовал... - Анатолий Алексеевич нагнулся и погладил юного художника по лохматой спинке.
        Покидая Дворец спорта, я снова столкнулся с мощным парнем-секьюрити. И хорошо, а то я ведь совсем позабыл о нем. Он молча топтался около дверей, не решаясь, видимо, напомнить о моем обещании.
        - Без проблем, братан. - Я сам подошел к нему и вручил обещанные пятьдесят баксов.
        Тот, кивнув, не очень внятно выразил благодарность.
        - Господин Гвардеец! - услышал я, открывая дверцу «Мерседеса».
        - В чем дело? - обернулся я и увидел шустрых ребят с видеокамерами и фотоаппаратами. - А вот снимать не надо! - вежливо попросил я их, и они заметно сникли.
        - Простите, пожалуйста! - зачастил самый шустрый из них, а остальные навострили уши. - Вы уже не первый раз побеждаете в «Русском поединке» противников, значительно превосходящих вас по росту и весу, побеждаете чемпионов европейских соревнований. Откуда вы взялись, господин Гвардеец, и где таких готовят?
        Вот настырный размундяй. Сказал бы я тебе! Дожидайся...
        Пятая отдельная гвардейская бригада специального назначения воздушно-десантных войск[4 - Здесь и далее названия вымышленные.] . Вот так, ребята! И помимо Зимина Игоря Васильевича там таких гвардейцев немало...
        Женщина в белом
        - Девушка, вы не меня ждете?
        Рита обернулась - перед ней стоял среднего роста, рыхловатый шатен, вызвавший у нее жгучую неприязнь. Толстые короткие пальцы мужчины были украшены синими татуированными перстнями. Рита не разбиралась в толкованиях татуировок, но то, что этот субъект провел не один год жизни в местах лишения свободы, не вызывало у нее сомнений.
        - Нет, вы ошиблись, - коротко, стараясь говорить без акцента, произнесла женщина и отвернулась.
        Шатен не торопился уходить. Он продолжал стоять рядом с Ритой, ощупывая ее с головы до пят крохотными наглыми глазками. Так продолжалось около минуты.
        - А по-моему, все-таки меня, - наконец проговорил татуированный все тем же хамским тоном. - Вас зовут Рита?
        Женщина вяло повернула голову. «Ну здрасьте! С кем только не приходится контачить...»
        - Так Рита или нет? - уже более нетерпеливо переспросил шатен, решив, что действительно обознался.
        Женщина еще не совсем привыкла зваться Ритой.
        - Да, я Рита... - чуть помолчав, отозвалась она и, стараясь не смотреть в лицо собеседнику, уточнила: - Вы сами по себе или кого-то представляете?
        - Я от Арбитра, по уговору с нашим калининградским знакомым. Есть там такой Генрих Георгиевич. Слыхали, нет?
        Да, придется ехать с этим дегенератом. Ничего не поделаешь, Генрих подписался под это дело с ее согласия.
        - Тогда едем. - Рита тряхнула аккуратно подстриженными короткими волосами и подняла с асфальта спортивную сумку. - Прошу вас, давайте в дороге помолчим. Я устала после перелета и неважно себя чувствую.
        - Как хотите, - пожал плечами шатен, открывая дверцу иномарки.
        «Старается без акцента говорить, сучка чухонская, - думал он. - „Давайте помолчим...“ Тварь белесая. На хрен она нужна Арбитру?»
        Красавец мужчина с атлетической фигурой и благородной сединой на висках обаятельно улыбался. Затем сделал неуловимое движение рукой, нанеся в воздухе резкий рубящий удар. Брови его нахмурились, нижняя челюсть выдвинулась вперед - он моментально приобрел агрессивный, даже пугающий облик. Затем мужчина столь же неожиданно шагнул назад, расслабил мышцы круглого лица, ухарски гикнул, ухмыльнулся в тридцать два зуба, хлопнул в ладоши и... исчез.
        Нельзя сказать, что общение с собственным зеркальным отражением было любимым занятием Егора Альбертовича Кононова, тем не менее, оставаясь в одиночестве, он иногда подолгу общался с полуметровым стеклом. Известный предприниматель и меценат, независимый депутат Государственной думы, друг спортсменов и актеров кино, Егор Альбертович был просто обязан заботиться о своей внешности и нравиться другим. А в первую очередь он должен нравиться самому себе. И это у него получалось неплохо.
        Телефонный звонок не был для него неожиданностью, напротив - он ждал его уже минут двадцать.
        - Егор Альбертович! - услышал Кононов в трубке голос Геры Кохана, личного депутатского помощника. - Я из аэропорта! Встретил нашу знакомую. Куда теперь ехать - к вам или в гостиницу?
        - Давай ко мне... - с деланной небрежностью распорядился депутат.
        Скинув халат, он снова застыл перед зеркалом, раздумывая, в каком виде он предстанет перед незнакомкой, о которой был много наслышан.
        Женщина по имени Рита оказалась хрупкой, невысокой блондинкой. Одета она была просто, но элегантно: длинный белый плащ с большими пуговицами, узкие брюки, изящные сапожки на тонком, копьеобразном каблуке. У нее были правильные тонкие черты лица, яркие светло-синие глаза. Взгляд умный и холодный. Гера рядом с ней выглядел законченным придурком.
        - Здравствуйте, - первой поздоровалась Рита и тут же задала вопрос: - Вы Арбитр?
        Егор Альбертович предстал перед ней в темном двубортном итальянском костюме и белой рубашке с галстуком.
        - Здравствуйте, Рита. - Кононов тоже придерживался официально-делового тона. - Арбитр - это мой, гм... рабочий псевдоним... - Он немного помолчал и добавил: - Такой же, как Кельт - у нашего уважаемого Генриха Георгиевича.
        Уголки Ритиных губ слегка дернулись.
        - То, что вы знаете Кельта, дает основание доверять вам, - произнесла она и расстегнула верхнюю пуговицу. - Куда можно повесить плащ?
        Через некоторое время они сидели за большим круглым столом у открытого окна. Их было четверо - помимо Арбитра, Риты и Геры присутствовал начальник кононовской службы безопасности Миша Клименко, бывший сотрудник ФСБ. (Службы как таковой не имелось, была просто охрана, но «начальник службы безопасности» звучит куда внушительней, чем «начальник охраны».) Гера пил пиво, Миша - боржоми, Рита отказалась от напитков, хозяин тоже воздержался; тихо жужжавший на подоконнике вентилятор гнал прохладный ветерок, напоенный ароматом раскинувшейся под окном лесопарковой зоны, и для Арбитра это было куда приятнее пива... Вначале из соображений конспирации он не хотел встречаться с «зарубежным специалистом», к тому же дамой, но потом передумал - какая уж тут конспирация, она знает Кельта, а тот знает о нем столько... Нет, лучше держать все нити в своих руках.
        - Работа предстоит серьезная... - Арбитр не спешил излагать суть дела, хотелось присмотреться к гостье получше. - Оплата соответствующая. Нам нужен специалист высочайшего класса, при этом никогда не светившийся ни в Москве, ни в области. Кельт порекомендовал вас, Рита. Надеюсь, он не ошибся.
        - Говорите по существу... - Голос Риты был уставшим и бесцветным, как ее волосы. - Я привыкла к серьезной работе. Оплата, как сказал Кельт, двадцать тысяч за акцию. Это так?
        - Разумеется. - Арбитр неторопливо разглядывал исполнительницу. - Но акции будут ответственные.
        - Вы это уже говорили, не надо повторять одно и то же.
        Манеры этой штучки сбивали с толку. В беседу вступил отставной чекист Клименко:
        - С каким оружием привыкли работать?
        - Стандартное - «СВД», нестандартное - «зимсон». Малокалиберные винтовки типа «ТОЗ»... Что вас конкретно интересует?
        - Вы занимались биатлоном?
        - Нет. Моя спортивная специализация пистолет. Винтовки я осваивала самостоятельно. Мой дядя бывший биатлонист, у него их несколько.
        - Говорят, вы работали... - Клименко сделал паузу, - в Чечне?
        - Я в разных местах работала, - голос Риты остался бесцветным и усталым. - Это не имеет отношения к делу.
        - Действительно, Миша. - Арбитр, красуясь, пружинисто поднялся и направился в дальний угол, к несгораемому сейфу. - Рита, подойдите, пожалуйста.
        Арбитр извлек из сейфа небольшой блестящий пистолет с глушителем, протянул его подошедшей Рите.
        - Такая игрушка знакома?
        - «Беретта», - коротко охарактеризовала она ствол. - С этой маркой я мало работала. Заряжен?
        - Разумеется. Полная обойма.
        - Пристрелян?
        - Конечно. Причем специалистом.
        - Посмотрим.
        Неожиданно она передернула предохранитель и резко обернулась к мужчинам, сидевшим за столом на фоне окна. Пистолет в ее руке трижды негромко чихнул. Из Гериных пальцев, державших пустой пивной бокал, на стол посыпались осколки; Мишина капитанская трубка, которую он держал в руке, осталась без мундштука; жужжание вентилятора смолкло - пуля перебила электропровод. На полминуты воцарилась тяжелая тишина.
        - Ну дает... - первым издал звук Гера, с недоверием разглядывая невредимую ладонь.
        Отставник с Лубянки молча положил искалеченную трубку в пепельницу.
        - Еще вопросы будут? Нет? Возьмите. - Рита протянула оружие Арбитру, который в этот момент совсем не походил на красавца мужчину в зеркале.
        - Вы хорошо стреляете, - проговорил он севшим голосом, - и все же к чему этот цирк? Вы что, ждете аплодисментов? А с кем могут встретиться ваши пульки за окном, вы не подумали?
        - Я жду, когда кончатся ненужные вопросы и начнется разговор о деле. А за окном мои пульки могут встретиться только с березкой или осинкой. - Рита вернулась к столу, налила полбокала боржоми, сделала глоток и тем же тусклым голосом закончила: - Материальный ущерб, уважаемые господа, можете компенсировать из моего гонорара. Я не возражаю... Теперь давайте к делу, а если вы не готовы - отвезите меня в гостиницу, повторяю, я устала и хочу спать.
        Неожиданный захват
        (Игорь Зимин)
        С Толей Говором мы познакомились года полтора назад. Дело было летом, в столицу я приехал по служебным делам. Возвращался поздно, спешил на последнюю электричку, вдруг нате вам... Около одного из кабаков (это я по вывеске догадался) потасовка. Причем серьезная. Ввязываться не хотелось.
        Огибая дерущихся, я легко уяснил ситуацию: один уже «отдыхает» в луже без признаков жизни, а четверо других кого-то атакуют. Напористо, но без особого успеха. Поравнялся с ними, смотрю - широкоплечий мужик, в возрасте уже, рожа знакомая, но где видел - с ходу не врубаюсь, отмахивается от четверых мордоворотов. Грамотно отмахивается, вот только противников больше, да и моложе они на пару десятков... Может, за дело метелят?
        И тут я узнал его. Ничего себе! Это же сам Анатолий Говор! Призер Европы и чемпион бывшего Союза. Я его раньше только по телевизору да на Кубке Москвы видел. Ну еще в газете «Советский спорт». В конце восьмидесятых Говор куда-то исчез. Поговаривали, что он сидит, чуть ли не за убийство...
        Мы одной крови, Толя...
        - Мужики! А ну прекратить! - спокойно, но громко и отчетливо говорю я. В таких ситуациях иной раз можно взять на голос.
        Но одного голоса для этих ребят оказалось недостаточно. Двое из них отделились и быстро направились ко мне. По их четким движениям я понял, что ребята не пьяны, на ногах стоят крепко и настроены серьезно. К тому же их весовая категория была много выше той, в которой пребывал щуплый размундяй Зимин.
        Первый удар я успешно блокировал, отскочил и врезал нападавшему носком стопы под коленную чашечку. Тот взвыл и скрючился на асфальте. Второй парень повторил атаку, однако я уже был наготове. Успел поднырнуть под его руку, развернуть корпус и врезать мордовороту по ребрам. Локтем, с разворота. Локти я месяцами набивал о боксерскую грушу и другие твердые предметы, поэтому парень захрипел, как вспоротый футбольный мяч, и улегся на асфальт рядом с приятелем.
        - Неплохо, - оценил мою работу дядя Говор, быстро покончивший с оставшейся парочкой. - Молодец, пацан... - Видимо, в темноте я выглядел моложе своих тридцати. - Будем знакомиться! Говор Анатолий Алексеевич. - И он протянул громадную тяжелую ладонь.
        - Да я узнал... Зимин, Игорь, - смущенно подал я свою ладошку.
        - Ты кто по жизни, Зимин Игорь? Что-то я тебя раньше не видел. - Глубоко посаженные глаза пытливо разглядывали меня. - Ты часом не из ментов?
        - Нет, хотя погоны ношу.
        - Офицер, - уверенно произнес Говор. - Морпех?! - Этот клич прозвучал с энтузиазмом.
        - Нет, ВДВ.
        - А-а... - Кажется, он был немного расстроен. - А я вот к морской пехоте имею слабость. Сам служил. «Казачья бухта», слыхал?
        - Кто же не слыхал?!
        - Сержант запаса, - с гордостью сообщил Анатолий Алексеевич. - Но десантуру тоже уважаю. Пошли, - не допускающим возражений тоном проговорил он, увлекая меня за собой в подъезд соседнего дома. - Я здесь живу. А с этими... Первый раз их вижу. Устроили тут охоту на прохожих, крики... Пытался объяснить, что нехорошо шуметь поздно вечером, люди отдыхают, - не поняли. Теперь вот сами отдыхают...
        Весь следующий день мы провели вместе. Толя показывал мне видеозаписи лучших мировых поединков, водил в собственный спортзал, расспрашивал о моей службе.
        А вечером... Подарил мне «Мерседес»! Причем отказаться было невозможно.
        - Я, Игорь, людей повидал. - Он чуть не заткнул своей огромной ладонью мой рот. - Дерьма много... Людишек гадостных не пересчитать. А вот таких, как ты, чтобы так, против нескольких... Постороннего человека защитить... Таких единицы. Это не я тебе - ты мне подарок сделал вчера. Не возьмешь тачку - обидишь на всю жизнь! - неожиданно рявкнул он. - Ты что думаешь... Деньги? Деньги - муть. Он, кстати, и не новый. Я за месяц пару таких «мерсов» делаю, будь уверен. Еще и на мороженое остается. Так что не обижай. А сам подумай на досуге - в армии сейчас хреново, я знаю... А у меня тебе хорошо будет. Я тебе платить по-настоящему буду. Я бойцов ценю...
        - Спасибо, Толя. Раз так - спасибо, раньше ходил, теперь буду ездить и тебя вспоминать. А службу пока оставлять не собираюсь, - решил я. - Разве что выгонят...
        - Выгонят?! - вскинул густые брови Анатолий Алексеевич. - Тебя?! А впрочем, козлов сейчас...
        ...Месяца через три я впервые выступил на арене «Русского поединка». В части тогда второй месяц не выплачивали денежного довольствия вместе с пайковыми...
        Утреннее шоссе блестело после ночного ливня. Минут через двадцать я буду дома. Нерегулярная выплата скромного офицерского жалованья заставляла думать, как и где добывать средства к существованию, но пока я додумался только до гвардейских подвигов в «Русском поединке» у Толи Говора... И пока, тьфу-тьфу, подвиги меня кормят неплохо, и голова еще цела, если пренебречь деталями в виде разбитых губ. Это не беда! Важен результат: гвардии капитан И. В. Зимин направляется к постоянному месту дислокации на своей нехилой тачке, обремененный нехилым заработком. А впереди его ждет отпуск - около тридцати суток личного времени. Жизнь прекрасна и даже в чем-то удивительна!
        Голова немного гудела, на вздохе побаливали ребра под сердцем - ох, нехороший мужик Амбал Вышибала! Машин на шоссе попадалось немного, а прохожих вообще не было. Куда торопиться в такую рань, да еще в субботний день?! Неожиданно за поворотом я увидел одинокую фигуру высокой тоненькой девушки лет восемнадцати. Я заглушил мотор и причалил к обочине.
        - Здравствуйте. - Девушка нагнулась к опущенному стеклу. - Вы не подбросите меня до в/ч?
        Гм... Не подброшу ли я ее до вэ че.. Вэ че - это воинская часть. Помимо нашей бригады, других в/ч в ближайшей округе не наблюдается. Значит, гостья направляется к нам... У девушки симпатичные карие глаза и распущенные по плечам густые русые волосы. Вот только рост... Не меньше ста восьмидесяти. Во мне сто семьдесят пять, для специалистов моего профиля этого считается маловато, меня даже в училище не хотели брать из-за такого «дефекта», однако это отдельная история.
        - Я вообще с поезда, хотела пешком дойти, но устала. Подвезите, пожалуйста...
        - Садитесь, раз устали...
        - Спасибо... Меня зовут Таня, а вас? - Она проворно забралась на заднее сиденье.
        - Игорь Васильевич.
        Минут пять мы ехали молча. Я глядел на дорогу, а Таня перебирала вещи в дамской сумочке, которая составляла весь ее багаж.
        - Простите, нам еще долго ехать? - Вопрос прозвучал мягко, но как-то напряженно.
        - Минут пятнадцать, не больше.
        - Извините, вы не могли бы на несколько минут остановиться. Мне нужно выйти... - деликатно попросила она.
        Что ж, дело житейское. Не говоря ни слова, я остановил «Мерседес», и девушка, выпорхнув из машины, исчезла в густой зелени придорожной лесопосадки. Пробыла она там недолго, от силы минуты три. Так же легко выпорхнула из кустов и направилась в мою сторону. У нее была быстрая, танцующая походка. Я мысленно окрестил ее фотомоделью-баскетболисткой. Преодолевая неглубокий кювет, девушка поскользнулась и, пронзительно вскрикнув, упала на обочину в нескольких шагах от машины. Ее сумочка отлетела в сторону и закатилась в кусты.
        - Ушиблись? - Я тут же выскочил из машины и нагнулся над ней.
        - Кажется, что-то с ногой... Очень больно... Ой! - Она вскрикнула и забавно сморщила нос, как только я дотронулся до ее голени.
        - Давайте доберемся до машины, - предложил я.
        - Сейчас... - Девушка неловко поднялась на одной ноге. - Я сама... А вы поищите мою сумку. Она вон там, в кустах...
        Сумочку я отыскал почти сразу в луже под кустом, а когда обернулся, Таня уже неловко взбиралась на заднее сиденье «мерса».
        - Возьмите. - Я протянул ей сумочку. - Сейчас приедем в часть, и вас посмотрит наш хирург, он у нас великий спец по синякам, вывихам и прочим напастям. - Обойдя капот, я сел на водительское сиденье и протянул руку к ключу зажигания, но его в гнезде не было.
        - Спокойно, Игорь Васильевич, - раздался за спиной Танин голос. Совсем другой, нежели пару мгновений назад - твердый и уверенный. - Ключи от «мерса» у меня! Не делайте резких движений, медленно поворачивайтесь ко мне.
        Не ожидал от фотомодели (или баскетболистки?). Пришлось подчиниться. На меня в упор, прямо в лицо, смотрел черный ствол пистолета «ТТ». С такого расстояния даже фотомодели не промахиваются, а попадание гарантирует летальный исход на месте. Ну и тварь! Ловко она меня...
        - Будешь дергаться - пристрелю!
        - Не сомневаюсь. - Я старался говорить как можно спокойнее - черт его знает, какие нынче нервы у фотомоделей, которые баскетболистки. - Чего тебе надо?
        - Для начала возьми вот это. - Она швырнула мне какие-то железяки, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся наручниками и ключом от них.
        - Пристегивай себя к рулю! Левую руку! Быстро! - Приказы сыпались, как горох. Ну баскетболистки пошли...
        Мне ничего не оставалось, как повиноваться.
        - Ключ аккуратно бросай назад, - продолжала она в том же духе.
        Хитрая тварь! В таком положении мне до нее не дотянуться. Аккуратно бросил ключ за спину. Подхватив его, она убрала во внутренний карман куртки. Это я успел разглядеть боковым зрением.
        - Твои документы, оружие и мобильник у меня, - сообщила баскетболистка, она же фотомодель. - Сиди и не дергайся!
        - Давай ближе к делу. - Я решил внести определенность в наши отношения.
        - Слушай меня внимательно и запоминай - мне терять нечего! Я больна СПИДом и жизнью своей не дорожу. - Девушка сделала паузу, давая мне переварить услышанное. - Ясно тебе?
        - Ясно. Что дальше?
        - Мне нужно попасть в вэ че... Любой ценой.
        - Я тебя и вез туда. Зачем же это соло на пистолете? - Я было повернул к ней голову, но реакция у фотомодели была баскетбольная:
        - Не дергайся, смотри вперед, на дорогу! А соло на пистолете затем, что мне так просто не пройти КПП. И там вояк много, а здесь ты один, к тому же такой галантный...
        Вот дрянь, еще издевается. Наши глаза встретились в зеркальце заднего вида.
        - Ну и что же, я должен тебя в карман себе положить, как Иван-царевич свою лягушку прекрасную?
        - Нет, Иван-царевич по имени Игорь Васильевич, в карманах у тебя, поди, негигиенично. Я сделаю проще. За полкилометра до КПП накроюсь брезентом, что у тебя тут лежит. - Она не отвела пистолета от моего затылка. - А пистолет будет глядеть тебе в спину, в самый позвоночник. В случае чего, если не убью, то обездвижу на всю оставшуюся жизнь.
        Вот стерва, прямо читает мои мысли.
        - Тебя проверять не будут, и мы проедем на территорию вэ че. Ключ от наручников получишь, когда подъедешь к гаражу. Там я скажу, что делать дальше.
        - А если на КПП заметят наручники? - задал я вполне резонный вопрос.
        - Это твоя головная боль. Прикроешь их ладонями... Никто ничего не должен заметить, я уже проверяла. В любом случае первая пуля - тебе, да и пара ребят с КПП пострадает... - Голос баскетболистки стал глуше и печальней. - А мне бы этого не хотелось. В твоих же интересах не демаскировываться.
        Фотомодели и баскетболистки сильны не логикой, а совсем другим, но эта... Ну что за девка! Профессиональная диверсантка? Тоже непохоже, ей вроде действительно жаль солдат с КПП... Или играет, артистка поганая?
        - Ну, хватит вопросов. Пора ехать... - подытожила артистка. Или диверсантка?
        - Хорошо. Только сигареты брось, курить охота...
        - Какие сигареты? - насторожилась она.
        - В куртке лежали, вместе с удостоверением офицера... Тоже решила прикарманить? - Я вел беседу как можно спокойней, свободной рукой роясь в карманах. При этом я незаметно, вполоборота развернулся к Татьяне.
        - Не было там ничего. - Кажется, девица немного смутилась.
        - Значит, выпали, - продолжал я незатейливый треп, отбрасывая куртку на сиденье. - А-а-а, вон они, под брезент завалились, - показал я глазами в угол.
        Девушка машинально глянула в указанном мною направлении. Трудно действовать в моем положении: тесно, одна рука скована, вооруженный противник за спиной... И все же это - последний шанс.
        ...Ребром правой ладони я ударил по стволу «ТТ» так, чтобы выстрел ушел вниз. Так и получилось! Девчонка не блефовала - пистолет был заряжен боевыми патронами, и у меня слегка заложило барабанные перепонки. Той же рукой я поймал ее кисть и ткнул костяшками в стекло закрытого окна, перегибая кисть под прямым углом. Пистолет выпал, я отпустил захват и коротко ткнул диверсантку сложенными вместе пальцами в сонную артерию. Она отрубилась сразу - эх, диверсантка, она же баскетболистка, она же фотомодель...
        Перво-наперво я вытащил у нее из внутреннего кармана ключ от наручников и отковался. Теперь, милая, роли круто изменились. Бесчувственную кисть тонкой, бледной руки я прицепил к задней дверце. А сейчас оружие...
        Ну вот! Пока очаровательная фотомодель-баскетболистка-диверсантка приходит в себя, можно немного поразмышлять.
        Самое правильное и милое дело - без лишних разговоров сдать эту красавицу в особый отдел части. Вот там пусть с ней и разговаривают. Пожалуй, так и поступлю... Дело, между прочим, серьезное, и патроны в «ТТ» не холостые! Подброшу чекистам работенки... И все же, не гони, гвардеец... Меня подмывало просто, по-человечески расспросить эту Таню, зачем она все это проделала и чего хочет добиться в итоге?
        Тем временем фотомодель-диверсантка почти оклемалась. Ударил я ее не сильно, дозируя удар, в расчете отключить на несколько минут.
        - С добрым утром, Танечка. Как видишь, ошибиться может каждый. - Я старался говорить обычным, вежливым тоном. - Что теперь прикажешь делать с тобой?
        - Делай что хочешь... - Голос ее звучал обреченно. Казалось, ей было все равно. - А лучше пристрели! Может, орден Мужества дадут...
        - Ты действительно больна СПИДом? - Я не оставлял надежды разговорить ее.
        - Хочешь попользоваться? - Она усмехнулась.
        - А вот на это я уже могу сильно обидеться. - Девица действительно начала выводить меня из терпения.
        - А мне плевать на твои обиды! - Ее круглые, светло-карие глаза смотрели на меня в упор.
        - Слушай, за что ты на меня так взъелась? Я всего лишь хотел подвезти тебя до воинской части... По твоей же просьбе. Или ты вообще ненавидишь военных? - Этот вопрос я подбросил наудачу.
        И, кажется, попал в точку!
        - А за что вас любить? - Глаза у девушки стали еще ярче и заблестели. - Защитники Отечества! В стране вон чего творится, а вы только и думаете, что бы украсть, за забор вынести и продать подороже! Гвардейцы-десантники хреновые... - В выражениях девушка не стеснялась.
        - Ты прямо как на митинге...
        - А что? Неправда?
        - Люди-то разные... Или ты считаешь, что все офицеры - сволочи продажные?
        - Вот тебя взять, к примеру. - Карие глаза слегка прищурились. - Что, на капитанское жалованье «мерс» и мобильник приобрел? А в сумке у тебя, я посмотреть успела, «зеленью» несколько тысяч! Это что? Зарплата ротного?
        Ух, как она меня! Еще вопрос - кто кого сейчас допросит! Глазастая, стерва.
        - Ну, «мерс» мне подарили...
        - Ой рассмешил! Хоть перед смертью похохочу!
        И она звонко, по-девчоночьи рассмеялась.
        - Слушай, я ведь правду говорю... - Я вновь начал заводиться.
        - Верю! А деньги ты заработал потом и кровью! Верю, Игорь Васильевич. - Девушка перестала смеяться, ее глаза снова стали печальными.
        - Да здоровьем матери клянусь! - неожиданно выдохнул я. Ох и достала меня эта Танька...
        Она не сразу нашлась, что ответить.
        - Ты... Вот так вот... Здоровьем матери распоряжаешься? - Слова были хлесткие, а тон им не соответствовал, он был какой-то неуверенный.
        - Машину мне один человек подарил... Толя Говор, может, слыхала?
        - Нет, не слыхала.
        - Я помог ему... Когда ему было трудно. Вот он и отблагодарил. Что, верится с трудом? А я ведь правду говорю!
        Фотомодель, похоже, не верила ни одному моему слову. В глазах ее теперь читались презрение и брезгливость.
        - Ладно, - неожиданно произнесла она, - может, и подарили тебе этот «мерс». Мне-то какое дело... Ну вот теперь и вези меня в нем к своим обожаемым начальничкам.
        Она же еще и распоряжается, куда ее теперь везти! Вот назло никуда не повезу!
        - Отвезти я тебя успею! Не беспокойся... Ты мне лучше скажи, что ты забыла в в/ч?
        Я ожидал, что она пошлет меня, однако девушка впервые за все время беседы опустила глаза, провела свободной рукой по растрепавшимся волосам. Она не торопилась с ответом; наконец, уставившись мне в глаза, четко произнесла:
        - Я должна убить генерала Клярова.
        Задушевные беседы
        - Девицу мы упустили...
        - Что значит «упустили»? Ты мне так не говори, дорогой. Я таких слов, как ты знаешь, не понимаю.
        - Она сняла квартиру на окраине. Мы пасли ее целый день... А ночью она нас обвела - смылась через кухонное окно, прямо со второго этажа. Утром я пошел в ларек взять чего похавать, смотрю - окно открыто, я сначала не усек, что к чему, а потом огляделся, смотрю - в мусорник две простыни связанные запихнуты. Как в кино - кто же мог думать... Сейчас вот ищем ее...
        - Кто же мог думать... Да уж не вы, дебилы. Ее надо было сразу брать... Сразу, как только засекли ее в райцентре!
        - Мы хотели...
        - Выявить связи? Ну какие у нее могут быть здесь связи, думать надо! Хотя чем вам думать... Ее нужно было брать! Причем живой и невредимой! И сразу ко мне... Со мной она бы не отказалась побеседовать.
        Два не старых, но и не очень молодых человека негромко и с виду вполне мирно беседовали, сидя на лавочке в городском сквере.
        - Если до завтрашнего утра не найдешь, пеняй на себя, - произнес тот, что выглядел менее юным из-за ранней плешивости.
        - Да ищем же... Найдем, куда она денется. А может, ее сразу и?..
        Неожиданно их любезную беседу прервал высокий, болезненно худой парень. Он подошел к ним, слегка покачиваясь, торчащие из рукавов спортивной куртки тощие руки заметно тряслись, тыльные стороны кистей были синими от многочисленных татуировок.
        - Мужики... Выручайте! Пятерка вот так нужна! - Он обессиленно рухнул на край лавочки, обхватив ее спинку обеими руками. - Подыхаю, мужики... - Он умоляюще уставился на собеседников скорбными, водянистыми глазами алкоголика.
        - Так... Ну-ка брысь отсюда! - Более молодой и спортивный угрожающе приподнялся.
        - Да ладно, мужики. Извиняюсь, нестыковка... - Ханыга покорно встал и, шатаясь, двинулся в глубину сквера.
        - Спивается Россия, - мрачно констатировал плешивый. - Да сядь ты, на черта с ним связываться, не в этом твоя забота...
        Тем временем ханыга миновал сквер, походка его стала вдруг уверенной, упругой и быстрой. Он в два прыжка перебежал на другую сторону улицы и скрылся за дверцами припаркованного рядом с газетным киоском микроавтобуса.
        - Ну как? - спросил татуированный у сидевшего на самом дальнем сиденье микроавтобуса темноволосого, с седеющими висками, скуластого мужчины. Из правого уха у него торчал провод, подсоединенный к компактному металлическому прибору.
        - Да неважно... Помехи... Куда ты его прилепил? Воробьев лучше слышно, чем разговор, - отозвался темноволосый.
        - К спинке лавки. По-другому было нельзя - они все время головами крутят, озираются, а как я к ним подсел, чуть по морде не схлопотал, - развел синими руками татуированный.
        - Ладно, помолчи пока, - махнул рукой темноволосый и закрыл ладонью свободное ухо.
        - А что Кляров? - продолжал звучать голос Плешивого.
        - Пока ничего не знает.
        - Ну и хорошо... Пусть так и будет.
        - А если девица его... это... завалит?
        - Не думаю. Хотя тебе это сильно осложнит жизнь, учти...
        - Ну что вам дался этот Кляров?..
        - Дался, не дался... Тебе-то какое дело? Найдешь мне девку - получишь бабки. Не найдешь - получишь другой подарок, за мной не заржавеет. И тебе, и твоим дуроломам мало не покажется. И кончай мне тут вопросы задавать...
        - Хамите, Иван Семенович. А зря...
        - Что-о?!
        - Скажу вам честно и откровенно - ради чего мы тут задницы дерем, мне лично непонятно. Обратились бы к ментам - они вас уважают, столько лет служили верой-правдой... Они бы эту деваху вам без проблем притащили, и дешевле бы вышло, и быстрее.
        - Эх, Рома... Ты думаешь, я о здоровье Клярова пекусь? Тут дело серьезней. Я вот прикинул, получается, что на руках у этой девицы должны быть кое-какие бумаги... И в них много чего интересного. Про тебя тоже кое-что имеется, между прочим. И про меня, само собой. Поэтому о ментах разговора быть не может, ее надо аккуратно изъять из обращения, чтобы вокруг ничего и никого не потревожить. Понял, в чем дело?
        Некоторое время был слышен только птичий гомон.
        - Так вот, будете брать девку тихо. И сразу ко мне! А с Кляровым еще успеем разобраться, не беспокойся!
        - Ну что ж, вам виднее... Я пойду?
        - Давай, Рома. Удачи тебе!
        Подождав еще пару минут, темноволосый в автобусе вынул датчик из уха и отключил прибор.
        - Спасибо, Боря, - поблагодарил он татуированного напарника. - Минут через десять сходи и сними «клопа».
        - Сделаю, Владимир Михалыч. Что дальше?
        - Нам надо срочно отыскать эту Татьяну Степнову. - Владимир Михайлович начал медленно массировать затылок. - Раньше, чем эти соколы. Вот такие дела, Борис.
        - У нас даже фотографии ее нет, - без всякого энтузиазма отозвался Борис.
        - А у нее внешность нестандартная - рост сто восемьдесят один. Другие особые приметы, правда, отсутствуют. Волосы темно-русые, глаза карие. Довольно симпатичная. Будем исходить из того, что имеем.
        - Они могут ее убить? - спросил Борис.
        - Эти вряд ли, сейчас во всяком случае. Однако медлить мы не можем.
        Попутчица Татьяна
        (Игорь Зимин)
        - Про дело ЗГВ[5 - ЗГВ - Западная группа советских войск, дислоцировавшаяся на территории бывшей Восточной Германии.] слыхал, наверное?
        - Слыхал. - Я невольно криво усмехнулся.
        - И про роль Клярова? - Таня начала говорить вопросами.
        - Служил инструктором по марксизму-ленинизму при политотделе... Как писали в «Красной звезде», проходил в качестве подозреваемого в деле о хищениях с боевых складов ЗГВ, в результате прокурорской проверки признан невиновным, - припомнил я.
        - Правильные газеты читаешь, хвалю... - Длинноногая стерва пыталась меня подколоть, даже будучи скованной наручниками.
        - Давай по делу, Татьяна... Я в конце концов не прокурор и не особист! Если успела поглядеть документы - командир отдельной разведроты спецназа ВДВ. И за свое дело я отвечаю...
        - Хорошо отвечаешь. - Она кивнула на наручники.
        - А ты что думала? Меня еще в плен ни разу не брали... Ни «чехи», ни «духи», ни «румы»[6 - «Чехи», «духи», «румы» - спецназовский армейский сленг. «Чехи» - чечены, «духи» - душманы, «румы» - представители вооруженных структур Молдовы во время приднестровского конфликта.] ... Со мной зевать опасно! - Я намеренно повысил голос. Девчонку надо поставить на место. Хотя она молодец - чуть-чуть не «спеленала» меня по всей форме! Чуть-чуть... - Давай про Клярова... - вернул я Таню.
        - Кляров... Сволочь редкая твой Кляров! А тебе я все равно не верю, капитан. Не хочу ничего тебе говорить. Вези меня к ментам или в особку, а остальные подробности потом в «Красной звезде» прочитаешь.
        - Поехали! - Терпение мое лопнуло, и я ударил по газам.
        - Куда ты меня привез?
        - Не видишь? Квартира...
        - Твоя?
        - Не совсем... Бывшей жены.
        - Почему ты все время врешь?
        - Таня... Я вообще-то большой фантазер, и вешать лапшу на уши молодым девицам - мое любимое занятие. А вот начиная с сегодняшнего утра по сущему недоразумению говорю правду, и только правду. Так уж получилось, извини.
        - И где твоя бывшая жена?
        - Она уехала в Париж... С любимым человеком.
        - М-да, Игорь Васильевич... А квартиру тебе подарила?
        - Нет. Разрешила пользоваться в ее отсутствие.
        - «Мерс» тебе дарят, квартиру бывшая жена оставляет для любовных похождений, а пять тысяч баксов ты зарабатываешь за один вечер. Неплохо, капитан.
        Нахалка, дрянь, авантюристка! Зачем я притащил ее сюда?! Я капитан ВДВ или сумасшедший?
        - Таня, - начал я свою речь как можно мягче (мне это далось с трудом!). - По-моему, ты нормальная девушка. Но попала в нехорошую историю. А из таких историй лучше выпутываться на начальном этапе, уж поверь!
        - Не забудь сказать, что ты старше меня и желаешь исключительно добра. Прямо актер Валерий Приемыхов! Капитан, если ты решил спасти мою заблудшую душу...
        - Все, сейчас я тебе покажу актера Приемыхова!
        И джентльменскому терпению приходит конец!
        У Татьяны перехватило дыхание.
        - Ну вот и бросил выпендриваться, а то «ты нормальная девушка», да «попала в нехорошую историю»... А естество, оно и выперло. Давай, супермен, продолжай в своем стиле - так тебе легче, я вижу...
        Нет, с этой девкой невозможно. Спокойней, капитан, считай, что ты на ринге, только решают дело не кулаки, а соображение и выдержка...
        - Садись, рассказывай... - Я показал на диван. - Я сейчас поставлю чайник.
        Как много девушек хороших!.. Да вот тянет что-то на плохих...
        А все-таки девчонка поверила мне! Кажется, поверила... И ведь как завела меня! Надо же, захватила в заложники капитана ВДВ, сообщила, что едет убивать генерала - чистой воды терроризм, а я, тот самый капитан, везу ее не в особый отдел, а в городскую квартиру бывшей супруги... Сказали бы мне это сегодня утром, я бы лопнул со смеху.
        Чем же она меня зацепила? Не лукавь, капитан, с самим собой, тебе же ясно, чем - у нее длинные стройные ноги и добрые грустные глаза, все так, и все же не в этом дело. Я привык доверять интуиции и сейчас верил своему ощущению: что-то есть в этой девчонке такое, что несовместимо с терроризмом ради денег или какой-то бредовой идеи.
        Похоже, кто-то ее сильно обидел, может, даже не ее, а очень близкого человека... И она шла для того, чтобы восстановить справедливость - ценой своей жизни. История, толкнувшая ее на подвиги, связана с нашей вэ че, где я, военный разведчик по должности и призванию, за годы службы повидал немало всякого и хорошо знал цену особистам и «обожаемому начальничку» генералу Клярову.
        Нет, с этой фотомоделью я сначала разберусь сам. Возможно, это будет мне стоить не только желанного и вполне заслуженного отпуска...
        - Так вот. После скандала в ЗГВ господина Клярова слегка понизили в должности и согнали с хлебного места. В итоге он приземлился в Камышинской дивизии ВДВ.
        - Решил пересидеть трудные времена в качестве бойца идеологического фронта... - вставил я. История генерал-майора П. П. Клярова была мне в общих чертах известна.
        - Вот именно. К тому времени он уже имел пару коттеджей в Подмосковье. Но бизнес есть бизнес, - девушка невесело усмехнулась, - особенно когда торгуешь оружием... И покупатели нашлись не бедные. - Она замолчала, задумавшись.
        - Продолжай, - вернул я ее из грустного прошлого в невеселое настоящее.
        - Что продолжать-то? - Она криво усмехнулась, видимо, ей было непросто произнести главное.
        - Ну, как хочешь. - Мы с ней шли по тонкому льду, ей не хотелось дальше, и толкать ее силой было нельзя - пусть ищет путь сама, иначе нам не пройти.
        - В конце девяносто третьего, перед самой войной, дудаевским формированиям было переправлено несколько автопоездов с оружием и боеприпасами, в том числе с установками «град». Про это в своей газете не читал?
        Читал ли я в газетах? Да я со своими ребятами за этими «градами» в декабре того же 1993-го во как набегался! Мы тогда подошли вплотную к Грозному, но «чехи» всю технику успели рассредоточить. Пришлось за каждым отдельным дудаевским танком и «градом» гоняться по просторам независимой Ичкерии. Мне, ребятам моим...
        Самое паскудное, что разведданные о местах сосредоточения техники, складов оружия и боеприпасов дудаевских сил были положены на стол командования еще до начала боевых действий и президентского указа. Мною лично были положены, Гюрза[7 - Гюрза - Алексей Ефентьев, Герой России, подполковник ГРУ. Герой многочисленных телерепортажей и публикаций, один из главных персонажей фильма А. Невзорова «Чистилище».] не даст соврать. Мы, то есть разведка ВДВ, тогда работали на пару с грушниками, и неплохо работали. «Точки» были выявлены, осталось только нанести удар! Да вот только «обожаемые начальнички», и не наши, бригадные, а куда более вышесидящие, не соизволили дать команду. А самодеятельностью спецназ не занимается, воспитание не то.
        Вот и гонялись мы за каждой персональной волыной. Я тогда многих ребят потерял... И все мы - разведчики, грушники, особисты, фээсбэшники - удивлялись: откуда у дудаевцев столько нашей техники в хорошем состоянии и боеготовности? И почему с самого верху на это сквозь пальцы смотрят и в упор не видят? Это сейчас всем все понятно...
        - Откуда ты все знаешь? - С этого вопроса нужно было начинать нашу милую беседу.
        Таня ответила не сразу. Впервые за все время разговора она опустила глаза, собралась с духом и выдала:
        - Дело в том, что главным «караванщиком» по доставке оружия в Чечню был мой отец - гвардии майор Андрей Степнов.
        Вот тебе и на... Если бы я имел пагубную привычку к никотину, то схватился бы сейчас за сигарету, как за спасательный круг. Только я не курю...
        Снова задушевные беседы
        - Иван Семенович! Хреновые дела у нас!
        - Ох, Рома... Опять напортачили? Знаешь, мне уже надоело.
        - Да послушайте же... Мы отыскали Степнову.
        - Это как раз неплохо.
        - Мои ребята только что засекли ее. Правда, чисто случайно. Она в городе.
        - Не обознались?
        - Да нет, точно она! И одета так же...
        - И что?
        - Она не одна. Выходит, все же оказались у нее здесь связи, а может, и сообщники. По крайней мере один...
        - Рома! Давай по существу, коротко и ясно: кто, что, где!
        - Ну дайте договорить, в самом деле... Ребята засекли ее случайно, на улице Передвижников, где раньше кинотеатр был. Она выходила из машины, серебристого «Мерседеса», вместе с каким-то чуваком. Оба вошли в дом 4, на той же улице Передвижников. Ребята проводили до квартиры...
        - Если твоих ребят не «засекли», все не так уж хреново... Чья квартира?
        - Квартира принадлежит Екатерине Петровой, 1969 года рождения, по профессии фельдшер «Скорой помощи», из семьи главврача Первой городской клинической больницы. Замужем вторым браком, ныне находится во Франции вместе с мужем, сотрудником диппредставительства.
        - Дипломат в штатском?
        - Не исключено... Хотя думаю, что Петрова и ее теперешний супруг здесь ни при чем. По словам соседей, квартирой иногда пользуется ее бывший муж, некто Игорь Зимин.
        - Интересное кино! По какому праву? И кто он такой, этот Зимин?
        - По какому праву - не знаю, соседи не в курсе. А Зимин - военный, капитан, похоже, что ВДВ, соседи в знаках различия секут не очень. Это пока все, что удалось выяснить, но ребята работают, к вечеру будем знать больше.
        - Постой, постой! Я вспомнил: это ведь тот придурок, которого представили к Герою, но потом так и не дали. Он тогда набил морду одному известному журналюге... Фамилию забыл, в «ящике» он мелькает почти ежедневно...
        - Да, я тоже припоминаю, была такая история... Между прочим, я бы тоже при случае этому журналюге навесил. Но не о нем речь.
        - Вот именно. А как этот Зимин с нашей кралей встретился? Они что, раньше были знакомы?
        - Не знаю пока. Попытаемся выяснить.
        - А с ее героическим батяней Зимин не был знаком? Не пересекались?
        - Ну вы, Иван Семенович, от меня требуете, как от целого отдела славного КГБ. Вообще, конечно, они могли пересечься где-нибудь, да в той же Чечне хотя бы. Но фактов у меня нет, и времени тоже не было. Если хотите, я этим вопросом займусь, тогда нужно больше людей и соответственно бабок.
        - Вот что, Роман. Выяснять, что, где и как - дело муторное и долгое. А у нас времени в обрез. Нужно нанести Зимину дружественный визит и выяснить все в теплой товарищеской обстановке. Ты меня понял?
        ...Начальник службы безопасности Клименко деликатно постучал в дверь гостиной, выждал пару секунд, приоткрыл ее и нарисовался в дверном проеме.
        - Миша? Ну что у тебя? - Егор Альбертович, дремавший в глубоком, уютном кресле перед видеодвойкой с огромным экраном, даже не обернулся. Звук был выключен - то, что происходило на экране, в звуковом сопровождении не нуждалось, однако нынче это развеселое действо не увлекало депутата-мецената. Сегодняшний день у него был перенасыщен: презентация нового политического движения «Правый путь», переговоры с другими депутатами-меценатами, ужин в ресторане «Арбатские ворота»...
        - Есть новости. - Клименко, как и подобает отставному чекисту, был сдержан, невозмутим, но напорист.
        - Давай завтра, а? Я что-то подустал, надо еще закончить программную статью для «Столичных новостей»...
        - Новости от Ивана Семеновича, он позвонил только что.
        - Другое дело. Садись, рассказывай. - Кононов выбрался из кресла и пересел к столу.
        - Эх, Кляров, Кляров... Не на ту лошадку мы тогда поставили, а, Миша? - Доклад Клименко мало обрадовал Егора Альбертовича, он опять почувствовал усталость.
        Кононов хорошо помнил эпизод в Камышинской дивизии, когда Клярова, находившегося там в инспекторской поездке, чуть было не взорвал старый идиот Степнов. Теперь у генерала аналогичная поездка в Пятую бригаду ВДВ, а за ним по пятам идет сумасшедшая доченька покойного майора... Миша посоветовал обратиться к Ивану Семеновичу, тот обычно подобные проблемы решал кардинально и чисто, да только на этот раз что-то не заладилось.
        Миша разволновался и дал волю своей фантазии, представив себе в ярких красках, чем может закончиться попытка девчонки свести счеты с генералом: будь она одна, ее, конечно, перехватили бы еще на дальних подступах, и дело скорее всего удалось бы замять. Однако, как доложил Иван Семеныч, у нее появился возможный сообщник из числа офицеров ВДВ, а это уже куда серьезнее.
        - Ну и что? - Егор Альбертович встревожился, хотя виду не подал и постарался снять Мишину нервозность. - Отмажется как-нибудь наш Кляров, если, конечно, уцелеет. Ну а не уцелеет...
        - Да, это будет печально, но...
        Некоторое время оба посидели молча. И каждый прекрасно знал, о чем думает другой. Оба были современными, деловыми и к тому же весьма неглупыми людьми.
        - Ты считаешь... - Кононов первый сдался в этой игре в молчанку, однако Михаил тут же перебил его:
        - Я всего лишь начальник службы безопасности, Егор Альбертович. У вас есть светлая голова, ваш помощник для особых поручений господин Кохан. Посоветуйтесь с ним... Петр Петрович давно закончил свою сценическую деятельность. Лучшие роли сыграны, впереди забвение, и это еще самое лучшее, что ему светит. Могут случиться и неприятности, а то и публичный позор...
        - Перестань, Миша, - перебил его хозяин. - Я знаю, что ты змей тот еще. Иезуит!
        - Что поделаешь, работа такая, - развел руками Клименко и тут же задал главный вопрос: - Вы сами позвоните нашей новой знакомой?
        - Я думаю, у тебя это получится лучше...
        ...- Рита? Извините, что в такое время. Это Михаил Сергеевич. Срочный заказ. Жду вас в девять ноль-ноль на нашем старом месте. Работать придется за пределами Московской области. Подготовьтесь, пожалуйста.
        Вытерев рукавом халата вспотевший лоб, Егор Альбертович вернулся к ноутбуку. Свою статью он закончил следующими словами:
        «И сегодня, потеряв всякий стыд и совесть, коммунисты и их приспешники в виде ура-патриотов всех мастей снова жаждут реванша, рвутся к власти! Миллионы загубленных душ, голод тридцатых, ГУЛАГ, „кукурузная революция“ и застой, Афганистан, Чернобыль...
        Это мы уже проходили. Не выйдет, дорогие «товарищи»! Люди доброй воли! Настало время объединения! Поддержите на предстоящих парламентских выборах избирательный блок «Правый путь» - партию правды и чести!»
        Кононов закончил и еще раз перечитал написанное. Подойдя к встроенному бару, он налил себе полрюмки марочного коньяка «Армения». Еще пару недель назад он пил этот коньяк с Петром Петровичем Кляровым. Генерал говорил тогда: «Хорошо сидим! Дай бог не последний раз!» Последний, Петр Петрович... Последний.
        - Владимир Михайлович, бойцы из Роминой бригады кучкуются на улице Передвижников, во дворе дома номер четыре. При этом соблюдают правила маскировки.
        - А ты откуда звонишь?
        - Да я рядом с вами, напротив почтамта.
        - Давай ко мне и залезай в машину. Придется ехать туда.
        Через десяток минут микроавтобус тронулся в путь, Борис сидел рядом с шефом, который устроился за рулем.
        - Выследили Татьяну? - спросил Владимир Михайлович, уверенно лавируя по переулкам. Он решил выехать к улице Передвижников проходными дворами. Так было быстрее.
        - Похоже, что так, но точно не могу сказать, - ответил Борис и после паузы добавил: - Боюсь, в случае чего вдвоем нам с ними не совладать - их там четверо или пятеро, и на вид ребята серьезные...
        - Так нам вроде не впервой, Борис, - успокоил молодого товарища Михалыч.
        - Почему все-таки вы своих не можете поднять? - неожиданно задал вопрос Боря. - Вашим волкодавам при таком раскладе все карты в руки...
        - Боря! - жестко оборвал парня Михалыч. - Мы же договорились: работаем вдвоем - только ты и я! По-другому сейчас нельзя. Впрочем, ты можешь отказаться, хоть сейчас.
        - Не понял? - Тонкие брови Бориса поползли вверх.
        - Ты ведь официально мне не подчинен. Никакой подписки ты не давал. Высажу тебя, вон рядом с «Детским миром», и всего хорошего, без обид...
        - Скажете тоже... - Парень обиженно мотнул головой.
        - Ну тогда кончили об этом! И не задавай глупых вопросов. Я же тебя к твоим не прошу обращаться...
        - Фью-у-у! К моим! И речи быть не может - по причине полного несоответствия умонастроений.
        - Ну вот! И я к своим не могу обратиться примерно по той же самой причине.
        Микроавтобус неспешно въехал на улицу Передвижников.
        Обыкновенная история
        (Игорь Зимин)
        Есть такое ремесло - родину продавать. И кое-кто оттачивает это ремесло до совершенства.
        - Кляров и его команда погубили всю нашу семью, - негромко начала свой рассказ Таня. - После того как отец вернулся из Афганистана (а было это в середине 1988-го), мы переехали в Камышинск-2. Отец получил назначение в дивизию ВДВ в качестве командира батальона и готовился поступать в Академию имени Фрунзе.
        Я тогда в первый класс пошла. Мы жили вчетвером - мама, отец, я и моя младшая сестра Оля. Она была младше меня на два года. Мы так хорошо устроились, и те первые два года я вспоминаю как самое счастливое время в моей жизни. А потом начался ад! Заболела Оля... Врачи обнаружили какое-то редкое заболевание крови, возможно, связанное с резкой переменой климата (до Камышинска мы жили в Термезе). В течение трех лет куда мы только не обращались, но ей становилось все хуже. Единственное, что могло бы дать шанс, - это срочная операция, но делали такие операции только в ФРГ.
        И этот шанс был мизерный - операция вела к стойкому излечению в одном случае из десяти, в остальных только более или менее длительная отсрочка летального исхода. Однако сумма, которую надо было заплатить в немецкой клинике, подкосила нас окончательно. Таких денег мы не могли бы заработать даже за двадцать лет.
        А тут наступили новые времена, у отца на службе начались невыплаты жалованья и пайковых. Мама работала на двух работах, а мне пришлось переводиться в вечернюю школу, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. Оля угасала на наших глазах...
        Отец стал приходить со службы пьяным. Раньше он никогда себе этого не позволял. А в конце девяносто третьего на него возбудили уголовное дело и посадили в тюрьму... Это случилось после октябрьских событий в Москве. Отец тогда боготворил Руцкого и Ачалова и, узнав о блокаде «Белого дома» в Москве, самовольно оставил часть, захватил с собой личное оружие, пробрался в осажденный парламент...
        ...Воспоминания Татьяны о девяносто третьем ударили меня больнее всего. Я тогда был с другой стороны! Хотя крови на мне или моих ребятах нет. В те дни мы старались поддержать порядок в столице. Нас туда швырнули неожиданно, сообщив только, что пол-Москвы залито кровью, а коммуно-фашисты с минуты на минуту возьмут Кремль. К политикам мы относились брезгливо, не пытаясь различать их по мастям, поскольку они их легко меняли. Кстати говоря, из бригады меня тогда поперли из-за недостаточной «боевой инициативы» в борьбе с «красно-коричневыми» и «возможных симпатий» к ним (хотя мне было плевать и на тех и на других). Так и было сформулировано. Кантовался около года где попало, потом восстановили - спецами вроде меня не бросаются.
        ...- И отец оказался в тюрьме. Тут-то и появились эти мерзавцы Кляров и Кукшин с Травкиным из отдела военной контрразведки. Они вытащили отца из тюрьмы и замяли дело. Сообщили, что майор Степнов действовал по личному заданию генерала Клярова, был заслан в «тыл врага». Сделали из гвардии майора защитника президента и демократии! Хорошо еще, медаль не повесили, отец бы испсиховался...
        Самое главное - эти уроды пообещали доллары для спасения Оли. От отца потребовалась сущая мелочь - перегнать пару автокараванов. Первый - в Таджикистан, второй - в Чечню. Они обещали отправить Олю с мамой в Германию сразу, как только уйдет второй караван. И отец согласился, не вникая в детали, которые, как ему было твердо сказано, его не касались.
        Оля умерла за два дня до возвращения отца из второго рейса - они и не подумали отправлять ее и маму в ФРГ до его возвращения. Можешь себе представить, что мы пережили в эти дни? Отец, вернувшись, тут же бросился в особый отдел, к Травкину. Тот спокойно, в присутствии подчиненных разъяснил: Андрею Константиновичу не следует забывать, что у него есть еще одна дочь, то есть я. И здоровье дочери теперь зависит исключительно от разумного поведения папаши. В конце разговора Травкин и Кукшин выразили соболезнование, пообещав выплатить обещанную сумму в самое ближайшее время.
        Отец отказался от денег... А через пару недель добровольно отправился в Чечню. Провоевал там около шести месяцев. Когда вернулся, снова начал пить. Орал на маму и на меня, запирался в своей комнате и не выходил оттуда по нескольку часов. Мог не разговаривать с нами целый день, а то и два. Потом его выгнали из армии. Он слонялся по городу, выпивал в случайных компаниях, иногда дрался и попадал в милицию. А Кукшин и Травкин постоянно справлялись у отца о моем здоровье и желали счастья в личной жизни... И, наконец, вот...
        Открыв трясущимися руками сумочку, Таня вытащила оттуда сложенную вдвое газетную вырезку из «Криминальной хроники».
        - Читай сам... - Она протянула мне статью, а сама отвернулась, закрыв лицо носовым платком.
        В статье рассказывалось о том, как бывший майор-десантник Степнов, выгнанный из Вооруженных Сил за пьянство, пробрался на территорию воинской части, устроил стрельбу и пытался взять в заложники военнослужащих. В ходе операции по его обезвреживанию покончил с собой.
        - Я слышал эту историю... - Что еще я мог сказать?
        Тем временем Таня привела себя в порядок. Она совсем не была похожа на наглую, матерящуюся баскетболистку-террористку, с которой я познакомился несколько часов назад.
        - Мама сейчас в больнице. Врачи говорят, у нее нервный криз... А я нашла отцовский пистолет и стала разыскивать Клярова. Он, Травкин и Кукшин продолжают торговать оружием. - Ее голос зазвучал по-другому, карие глаза были сухими. - Ты ведь знаешь, сейчас расформировываются многие воинские части...
        - И много неучтенного железа уходит в неизвестном направлении, - закончил я фразу. - Слыхал об этом...
        - В том-то и дело, что в известном! - Таня даже немного привстала. - Оно уходит к бандам террористов, давно уже объявившим России войну. И наших ребят убивают из нашего же оружия!
        - Ты знаешь конкретные факты? - Я весь напрягся.
        - Ох, Игорь... Я так устала. Я многое знаю, только давай продолжим разговор завтра. Если тебе он, конечно, интересен...
        - Завтра так завтра. - По правде сказать, у меня самого гудела голова. - Можешь принять ванну и укладываться на кровати в спальне. А я буду спать здесь, на диване...
        Раздавшийся длинный, пронзительный звонок в дверь мгновенно меня разбудил.
        - Кто это? - крикнула из спальни Татьяна, пока я, натягивая брюки, двигался по коридору.
        - Сейчас узнаем, не бойся, - успокоил я ее и подошел к двери.
        Через дверной «глазок» я разглядел двух крепких ребят, один из которых был в милицейской форме.
        - В чем дело? - спросил я через дверь.
        - Игорь Васильевич, откройте, пожалуйста. Это милиция, - услышал я стандартный в таких случаях ответ.
        - А что вы хотите? - Я продолжил сбор разведданных.
        - Зимин! Мы требуем, чтобы вы немедленно открыли! Иначе мы сломаем вашу дверь! Нам нужно срочно с вами поговорить.
        Ситуация! Дверь у Катюши, моей бывшей супружницы, хлипкая. Эти бугаи высадят ее парой ударов. Я бы, пожалуй, высадил и одним... Занять оборону? У меня ведь есть чем их встретить... А вдруг это действительно менты? Тогда у меня могут возникнуть серьезные неприятности. Придется впустить стражей порядка... Хотя и очень не хочется!
        Меня тут же оттеснили в сторону, и коридор быстро наполнился молодыми людьми - четыре человека, многовато...
        - Не делайте резких движений, Игорь Васильевич, - предупредил меня старший, с капитанскими погонами. - Иначе мы вынуждены будем применить спецсредства, а в случае необходимости - и оружие.
        Таня забилась в угол двуспальной кровати, до подбородка укрывшись одеялом.
        - Кто это? - указал на девушку капитан милиции.
        - Это моя знакомая, - как можно спокойнее ответил я, пытаясь спрогнозировать дальнейшие действия. Как этой команды, так и свои. - А что происходит? Объясните, пожалуйста...
        - Девушка, одевайтесь, - приказал Татьяне милиционер. - Вам обоим надо проехать с нами в городское управление внутренних дел. - Он повернулся ко мне: - Там мы вам все и объясним!
        - Хорошо! - невозмутимо, почти дружелюбно кивнул я. - Одевайся, Танюша... Ничего не поделаешь! - Я тянул время, пытаясь понять, кто эти люди и что им нужно. - А на документы ваши можно взглянуть? - Этот вопрос я адресовал капитану.
        - Да, пожалуйста! Попросили бы сразу. - Офицер небрежно распахнул перед моим лицом красную книжицу.
        Вот теперь мне все стало ясно!
        ...В середине девяносто пятого брали мы в Чечне селение Ткачшли (язык сломаешь!). Там в моей команде, помимо десантуры, оказались несколько мужиков из СОБРа МВД. С одним из них, Васей Евграфовым, мы сдружились. Как-то перед боем он сдавал свои документы эмвэдэшному начальству и окликнул меня.
        - Вот, Игорек, обрати внимание! - развернул он тогда передо мной удостоверение с фотокарточкой. - И запомни, в будущем может пригодиться... На фото в ментовском удостоверении сотрудник обязательно должен быть в форме, и чтобы погоны были видны целиком. Разумеется, звездочек должно быть столько, сколько написано. Всегда обращай на это внимание! А то сейчас много всяких бандюков под нас работает...
        Я тогда это запомнил и сейчас мысленно поблагодарил Васю Евграфова. Люди, находившиеся рядом со мной, ментами не являлись. Капитан милиции Прохоров (так он именовался в удостоверении) красовался на фото в темном пиджаке с клетчатым галстуком. Итак, эти ребята не менты... Они хотят увезти Татьяну и меня (я, похоже, иду как довесок). Куда, интересно? И зачем? Получить ответы на эти вопросы мне предстояло в ближайшие минуты - иного выхода не было.
        Правда, их многовато. Четверо на одного... Ну ничего! Они успокоены моим дружелюбным тоном ничего не подозревающего придурка и форсировать силовой вариант не собираются.
        Что ж, ребята... вы пришли взять сыр, не подумав, что за него придется платить... Вы сами выбрали себе такую работу, я вас не заставлял, теперь не обижайтесь, если что не так...
        Замах рублевый
        - Заходят в подъезд. Проводить?
        - Не торопись, Боря. Тебе пока засвечиваться необязательно.
        - Могли бы выяснить, куда они идут.
        - Нам это ничего не даст.
        - Почему?
        - Объясняю: по нашим предположениям, они выследили Татьяну Степнову и сейчас идут на ее захват. Пока это наши предположения. Степнову мы еще не видели.
        - Когда увидим, поздно будет.
        - Не думаю. Убивать они ее сразу не будут, ты сам слышал их разговор. Если Татьяна действительно в этом доме, ее попытаются вывезти в надежное место, чтобы побеседовать по душам на соответствующем уровне.
        - Пытать будут?
        - Не исключено... Однако для этого девушку надо вывезти отсюда. Так они и должны действовать.
        - А если они возьмутся за нее прямо здесь? В квартире?
        - Маловероятно, хотя исключать нельзя.
        - Тогда что же...
        - Борис, успокойся! Если через десять минут никто не появится из подъезда, пойдем выяснять обстановку. За это время ничего страшного с девушкой сделать не успеют. Они ведь прессинговать будут по делу, а не из любви к искусству - если будут вообще. А на это нужно время. И, еще раз повторяю, это маловероятно - тот, кто их послал, скорее всего деликатную работу будет делать сам или поручит более деликатным исполнителям.
        - Логика у вас железная, Владимир Михайлович... Все правильно, светиться при этом раскладе нет смысла.
        Разведка боем
        (Игорь Зимин)
        - Девушка будет одеваться в нашем присутствии, - сообщил мне липовый капитан Прохоров.
        - Хорошо... - пожав плечами, смущенно ответил я и стал убирать со стола посуду. - Ничего не поделаешь, Танюша... - Я повернулся к девушке, стараясь не смотреть ей в лицо. Голос у меня был робким, почти испуганным. - С конторой не спорят...
        - Вот именно, - удовлетворенно хмыкнул липовый мент. Он не сумел сдержать торжествующей улыбки.
        Лица и позы остальных «оперов» стали непринужденнее. Все же я неплохой актер! И чего я не подался в театральное?
        - Вы не волнуйтесь, - ухмыляясь, произнес «капитан».
        - Да ничего... - Пожав плечами, я сделал шаг в сторону...
        В то же мгновение «капитан» согнулся пополам от моего хлесткого удара в пах носком правой ноги, а левое колено не менее жестко встретило капитанский подбородок. Лбу «опера», стоявшего в дверях, досталось не меньше. Пущенная с вращением, как диск на стадионе, стопка из трех фарфоровых тарелок подкосила бугая, точно кеглю. Остались двое по бокам. На мою удачу они не были серьезными специалистами в подобных переделках и посему ринулись на меня с опозданием. Я легко уклонился от правого, поднырнул под левого, одновременно вырубив его ударом в печень. Бесчувственное тело завалилось на «коллегу», тот оказался тугодумом и машинально попытался это тело поддержать. Доброе дело не осталось безнаказанным: не суетясь, я отключил последнего оставшегося на ногах псевдоопера рубящим ударом ребра ладони под сонную артерию. Вот так, господа-товарищи-граждане! На все про все - меньше пяти секунд.
        - Браво, капитан! - Нормальная реакция нормальной диверсантки. Она стояла возле кровати в одних трусиках, непринужденно разглядывая поле битвы. В другой ситуации ее наряд был бы вполне уместен в этой комнате, и возражений по этому поводу у меня бы не возникло, скорее наоборот. Сейчас же была дорога каждая секунда.
        - Одевайся, - коротко распорядился я. - И отойди подальше от этих...
        - А вдруг они действительно из милиции? - Свой идиотский вопрос Татьяна задала, застегивая лифчик.
        - Нет, - возразил я, стаскивая громоздкие тела в угол. - А вот откуда они на самом деле, я сейчас выясню.
        - Так, Боря! Кажется, засек - четвертый этаж, третье окно от левого угла. - Владимир Михайлович опустил бинокль. - Там за занавесками либо рок танцуют, либо банальную драку устроили...
        - Рок танцуют в семь утра?
        - Придется идти, Борис... Действуем по варианту «активная разведка».
        - Стрелять на поражение?
        - В крайнем случае и только по конечностям.
        - Там уж как сложится... Вы бронежилет наденете?
        - Я - нет... А ты застегнись!
        Два «ПМ»[8 - «ПМ» - пистолет Макарова.] , «глок» и «ческа збройовка». «Глок» был у «капитана». Я аккуратно разложил стволы на полированной поверхности серванта, на почтительном удалении от начавших ворочаться туш. Сам я держал наготове степновский «ТТ».
        - Дай и мне что-нибудь. - Одевшаяся Татьяна потянула нежную хрупкую ручку к серванту.
        - Оружие для детей не игрушка! - не очень-то любезно отстранил я ее. Девчонка на взводе, хоть и держится молодцом. Давать ей пушку я погожу. Еще меня подстрелит по неопытности...
        Она поджала губы, и в этот момент снова раздался дверной звонок.
        - Подойди к двери и посмотри в «глазок», - скомандовал я девушке. - Потом спроси, что надо... А вы... лицом вниз, руки за голову, как учили... - Я повернул ствол «ТТ» в сторону приходящих в сознание лжементов. - Лежать смирно! Один возникнет - всех расстреляю!
        Говорил я тихо (чтобы не было слышно за входной дверью), зато убедительно. «Брать на голос» нас учили в центре спецподготовки так же серьезно, как и рукопашному бою. Ребята, кто оклемался, с трудом, но старательно завозились, принимая классические позы задержанных после оказания сопротивления...
        - Что вам нужно?
        Я усмехнулся: голос у Татьяны звучал спокойно и недовольно, совершенно естественно для человека, неожиданно разбуженного ранним утром. То, что она увидела в «глазок», видимо, ее не взволновало.
        - Поговорить нужно! Я ваш сосед снизу. - Сквозь фанерную дверь я отчетливо слышал громкий, раздраженный мужской голос.
        - Зачем? - Татьяна вела свою роль как по нотам.
        - А затем, что я сейчас милицию вызову! - еще громче зазвучал за дверью недовольный голос. - В полседьмого утра такой шум устроили, спать не даете. Драка у вас там или мебель передвигаете? Совесть потеряли!
        - Что делать? Ты знаешь этого соседа? Голос знакомый? - спросила меня Таня, отойдя на пару шагов от двери.
        - Не пойму. Голос вроде знакомый, а самого не припоминаю, - ответил я. Последнее время я здесь бывал редко, может, и в самом деле это новый сосед снизу. А пошумели мы основательно. После такой «игры в кегли» сосед в самом деле мог потерять утренний сон.
        - Таня, открой дверь, но в квартиру не впускай, извинись и вежливо выпроводи товарища. А то он действительно милицию вызовет...
        - Извините, пожалуйста, мы с Игорем здесь немного поскандалили, но уже помирились! - Татьяна говорила непринужденным, игривым тоном. Молодец девка! Она оставила дверь на цепочке, загородив собой открывшуюся щель. Я краем глаза уловил только, что мужчина невысокий, в джинсах.
        - Однако и привычки же у вас... Сводить счеты в шесть утра, - обескураженно произнес мужчина. (Нет, все-таки сосед - что-то в нем было знакомое, голос, что ли.) - А могу я поговорить с вашим э-э-э... с Игорем? - Он пытался разглядеть что-либо в дверной щели. Татьяна «закрыла амбразуру» еще плотнее.
        - Он сейчас принимает душ... Охлаждается! - добавила она погромче, чтобы я, «сидящий в душе», услыхал и устыдился. Мои подопечные уже оклемались, однако лежали тихо, как кролики, даже не шевелились, из чего я заключил, что им совсем не хочется, чтобы вызывали милицию.
        Неожиданно «сосед» перешел почти на шепот, и я не мог разобрать, что он там бормочет. Ответ Татьяны прозвучал тише и как-то мягче, чем раньше:
        - Нет... вы напрасно беспокоитесь! - Она быстрым движением запахнула поплотнее халат и отстранилась назад, собираясь захлопнуть дверь. - У нас все в порядке! Еще раз приносим вам свои извинения! Спокойной ночи! Точнее, спокойного утра!
        - Тогда всего хорошего... Постарайтесь больше не шуметь, а то ведь можно подумать черт знает что! - Это уже громко, в полный голос.
        Дверь захлопнулась.
        - Ушел, - сообщила Таня, запирая дверь на засов. - Знаешь, мне он показался странным немного. Во всяком случае, слишком чуткий и сообразительный для обычного соседа. Он подозревал, что ты или еще кто-то держит меня на мушке и я говорю то, что мне приказано. Шепотом просил подать какой-нибудь знак. Но все-таки... Похоже, действительно сосед. Одет в джинсы, майку и кроссовки. Один... Спустился вниз, гремел ключами и хлопнул дверью.
        - Ерунда какая-то! - начал разговор Владимир Михайлович, как только они с Борей вернулись в микроавтобус. - Татьяна Андреевна Степнова собственной персоной, живая и здоровая... По-моему, говорила со мной неискренне, однако покидать квартиру не собиралась, я пытался спровоцировать...
        - Да, я тоже ничего не могу понять... - Борис был ошарашен еще больше своего руководителя.
        - Интересно, куда могли подеваться четверо бойцов...
        - Взяты в плен?..
        - Ага. Восемнадцатилетней девушкой! Надо быстро выяснить, кому эта квартира принадлежит и кто такой Игорь, которого я должен бы знать как сосед. Возможно, кое-что и прояснится... Так, Борис. Давай звони в справочное, используй наш код, попроси выяснить, кому принадлежит эта квартира, номер ты запомнил? Хорошо. А я пока буду продолжать наблюдение. Итак, снова первый вариант - пассивная разведка.
        - Чувствую, активная тоже предстоит...
        - Значит, так, герои! То, что вы никакая не милиция, я уверен на все сто! Советую говорить правду. - Я выдержал паузу, разглядывая плененных врагов. В результате моих действий они были не очень-то боеспособны. Во-первых, двое получили по сотрясению мозга, одна раскроенная башка (к счастью, несильно - черепок у того, который попал под тарелочный залп, оказался тверже фарфора). Во-вторых, пары изъятых наручников вполне хватило, чтобы предотвратить возможные геройские порывы: по моей настоятельной просьбе ребята сами приковали себя друг к другу попарно - правую руку к левой ноге соседа.
        - Что вам нужно было от меня и от моей дамы? - задал я главный вопрос.
        - Так, поговорить кое о чем, - сдавленно пробормотал «капитан».
        - Конкретнее! - снова взял я «на голос».
        - Да от тебя ничего не нужно! - поспешно разъяснил «мент». - Нам с подругой твоей велено было разобраться... Задолжала она кое-что серьезным людям, а отдавать не хочет. Вот мы и хотели ее убедить...
        - И что же вам, серьезным людям, должна Татьяна Андреевна?
        - Нам ничего. А вот другим серьезным людям - немало...
        - Кончай про серьезных людей! Меня на дешевый понт не возьмешь!
        - Слушай, ты, Рэмбо... - Голос «мента» зазвучал наглее и уверенней.
        - Так ты крутой, да? Смотри, застрелю, я не люблю крутых не в меру! - Я наставил на него ствол «ТТ». - Я тебе не Рэмбо, а Зимин Игорь Васильевич... Это ты и сам знаешь. С фальшивыми документами милиции силой проник в мою квартиру во главе банды отморозков, и я, допустим, в порядке самозащиты применил оружие. Ты сечешь ситуацию? Отвечай по сути дела, или я буду спрашивать по-другому. Я умею, поверь, дорогой.
        - Дурак ты, Игорь Васильевич... - угрюмо и досадливо произнес «капитан». - Ну отвечу я тебе, отвечу! Не заводись... Твоя подруга должна вернуть кое-какие бумаги и фотографии...
        - Марающие честь многих достойных людей? И даже некоторых генералов? - Я решил показать, что за дурака меня держать не надо.
        - Ох, Зимин... Много знаешь... Для здоровья это вредно, я, например, знаю куда меньше и доволен, мне это знание ни к чему...
        Дело говорит. И звание дурака я только что подтвердил еще раз. Не о том я спрашиваю, вернее, не у него надо спрашивать - это не его ума дело.
        - Слушай, философ-самоучка! Раз ты такой темный, что с тебя возьмешь... Придется выходить на твоих «серьезных людей». Давай-ка мне быстренько их телефон.
        - Ну совсем идиот! - злобно прошипел псевдомент, кажется, теперь я достал его по-настоящему. - А впрочем, звони, если так приспичило, - ухмыльнулся он. - Звони на свою тощую задницу... Тебе бы смываться со своей кралей, пока не поздно, а ты в прокурора играешь... Сейчас тебе дадут прокурора. Пиши телефон...
        - А как звать-величать серьезного человека?
        - Иван Семенович.
        - Фамилия, должность?
        - Он тебе сам скажет!
        - Алло, Иван Семенович?
        - Кто говорит?
        - Игорь.
        - Какой Игорь?
        - Игорь Зимин. К которому вы прислали своих бойцов...
        - Вот как? Дай трубку старшему группы, с тобой я потом поговорю.
        - Старший группы что-то плох и подойти не может... Остальные тоже неважно себя чувствуют. Считайте, я один в строю.
        Иван Семенович молчал полминуты, однако ситуацию просек правильно.
        - Они живы?
        - Да... Я хочу поговорить о главном: зачем вы все это затеяли и что будем делать дальше.
        - Ишь ты, какой любопытный... - Еще пауза, на этот раз гораздо короче. - Ну хорошо. Жди через двадцать минут. Раз уж ты так хочешь, поговорим о главном...
        Парламентер
        (Игорь Зимин)
        «...Штирлиц купил ведро раков, долил воды и поставил ведро на горелку. Через некоторое время раки стали красными. „Наши!“ - обрадовался Штирлиц».
        Хороший анекдот. Смешной. Вот и я сейчас сижу, как Штирлиц, и мои раки скоро окончательно покраснеют. Только мне почему-то не до смеха... Обездвиженные мною ребята молчали, не торопилась начать беседу и Татьяна. Просто сидела на диване, забившись в угол и подобрав под себя ноги. Мы ждали визита «серьезного человека» по имени Иван Семенович.
        К визиту «серьезного человека» я подготовился основательно - в случае необходимости был готов бить сразу с двух рук - из «ТТ» и трофейного «глока». Плюс боевое мачете «Тайга-1» - им можно снести голову противника с одного замаха. Ну и «психотропное» оружие - противотанковая граната без боевого запала.
        - Что ты собираешься делать? - Татьяна явно хотела поучаствовать или по крайней мере дать полезный совет.
        - Провести переговоры и, возможно, заключить пакт о ненападении...
        - И чем ты собираешься платить за ненападение? Или надеешься на миролюбие и благородство серьезных людей?
        - Не особо... Предлагаешь вызвать милицию? Давай. - Я потянулся к телефонной трубке.
        - Бесполезно, - махнула рукой девушка, отвернувшись к зашторенному окну.
        Мы с ней, оказывается, оценили ситуацию одинаково. А может, она знала то, что неведомо мне.
        - Возьми... - немного поколебавшись, я протянул ей пистолет Макарова. - Пользоваться умеешь?
        - Не беспокойся... Пару серьезных людей положить успею! Или несерьезных... - Ее карие глаза зло блеснули в сторону наших пленников. Те приняли с моего молчаливого согласия более удобные позы, однако вели себя примерно.
        Наконец в дверь позвонили. Пунктуальный мужчина Иван Семенович. Прибыл ровно через двадцать минут.
        - Так, Боря, давай думать. Тебе сообщили, что хозяйка квартиры - Петрова Екатерина, замужняя, муж - иностранец, выехала к нему за рубеж на постоянное место жительства. Квартиру сохранила за собой, официально никому не сдала. Значит, квартира по идее должна пустовать. Что же получилось на самом деле? Могла хозяйка передать ключи Степновой? В принципе это возможно, но маловероятно. Более вероятны следующие ситуации. Первая: Cтепнова пришла к консенсусу с Ромой и его людьми, и вот они решили, что соседи и милиция для них - третьи лишние. Вторая ситуация: к моменту появления Ромы и его людей Степнова по своей или не по своей воле находилась в этой квартире не одна. Кроме нее, там были еще какие-то люди, силой оружия или убеждения нейтрализовавшие Рому и его людей...
        - О-о-о, никак сам Логун?! - перебил вдруг Боря своего шефа и даже привстал, еще крепче вдавив окуляры бинокля себе под брови.
        - Он самый. Ну и дела...
        - Иван Семенович Логун лично приехал для встречи со Степновой... Я вообще ничего не понимаю.
        - Да, Боря, ситуация становится все более занятной... Логун ведь чистоплюй. Потрошение[9 - Имеется в виду «форсированный» допрос с применением, например, физического или психотропного воздействия.] , мордобой, тем более «мокруха» - это не его жанр. Для этого имеется Рома, а Логун даже пассивно присутствовать при таких эксцессах побрезгует...
        - А Рома и трое его бойцов исчезли!
        - Как будто в воздухе растворились... Раз Логун здесь, стрельбы и трупов быть не должно. На повестке дня скорее дипломатическая акция. Только вот кто же вторая высокая договаривающаяся сторона?
        - Степнова?
        Ответить Владимир Михайлович не успел. В окошко микроавтобуса настойчиво забарабанили.
        - В чем дело? - Владимир Михайлович опустил стекло и высунулся наружу. Перед ним стояли двое молодых мужчин в милицейской форме.
        - Здравствуйте, я лейтенант Сидоров, четвертое отделение милиции. Ваши документы? - Старший по званию действовал строго по правилам, видимо, был проинструктирован соответствующим образом.
        - Пожалуйста, - без всякого энтузиазма Владимир Михайлович протянул специально изготовленную для подобных случаев ксиву.
        - НПО «ЗооЭко»? Это типа «Гринпис»? - поинтересовался лейтенант, изучая документ.
        - Не совсем, - так же вежливо ответил Владимир Михайлович. - Мы берем пробы воздуха, воды и почвы в городах и поселках области. Соответствующее разрешение имеется.
        - Да, я вижу. Претензий к вам нет. - Лейтенант протянул удостоверение Владимиру Михайловичу. - Но... - Голос его зазвучал более жестко. - Я попрошу вас удалиться отсюда. На некоторое время, примерно часа на полтора. Здесь сейчас готовится спецоперация по организованной преступности, и ваша машина может дезориентировать сотрудников. К тому же не исключена стрельба, бандиты - народ непредсказуемый...
        - Ничего, Борис. Отсюда даже лучше видно!
        Оставив машину за три квартала от дома номер четыре по улице Передвижников, Владимир Михайлович и Боря устроились у слухового окна на чердаке соседнего дома. Перед подъездом дома № 4 неспешно прохаживался лейтенант Сидоров. Выезд на улицу был блокирован машиной ПМГ[10 - ПМГ - передвижная милицейская группа.] с несколькими бойцами.
        - Разрешите войти, Игорь Васильевич?
        На пороге стоял среднего роста крепкий мужчина лет сорока. Где-то я его уже видел. Надо быстрей вспоминать!
        - Пожалуйста, Иван Семенович... - Я пропустил его в коридор, а Таня тут же предусмотрительно заперла дверь на ключ и на цепочку, да еще и приперла ее тумбочкой для обуви.
        - Между прочим, я не вооружен! - Иван Семенович демонстративно вытянул руки ладонями вверх.
        - Присаживайтесь, пожалуйста, - указал я стволом пистолета на стул, - а руки положите на колени. Вот так, хорошо...
        Гость послушно выполнял мои распоряжения. Кажется, он имел богатый опыт подобных встреч. Он бросил короткий взгляд на лжеоперов, неподвижно лежавших или сидевших с кислыми лицами.
        - Грамотно работаете, капитан Зимин... Или вы уже майор?
        - Увы...
        - Да, хороших специалистов у нас не ценят... Даже в десанте. Вам ведь уже тридцать три?
        - Так точно. Перейдем к делу.
        - Давайте. - Он снова бросил взгляд на своих «орлов».
        И тут я вспомнил: передо мной сидел не кто иной, как полковник милиции Логун из Горуправления внутренних дел. Он был заместителем начальника милиции по вопросам общественной безопасности и несколько раз приезжал в нашу войсковую часть для решения каких-то проблем с командованием бригады.
        - Слушаю вас, полковник. - Я решил форсировать беседу.
        - Ныне я частное лицо. Пару месяцев назад ушел в отставку по выслуге лет, - пояснил Иван Семенович. - Так вот, Игорь Васильевич...
        Его большие водянистые, болотного оттенка глаза уперлись мне в лоб.
        - Вы вроде взрослый человек, - тон его стал жестче, - а устроили какие-то игры в казаки-разбойники... Неужто детство в одном месте заиграло?
        - А по-моему, это вы, Иван Семеныч, решили поиграть в сыщиков и воров. - Я постарался попасть ему в тон. - Нет того, чтобы обратиться к родной милиции... прислали переодетых налетчиков с фальшивыми удостоверениями и настоящим оружием. Это как, господин бывший полковник? Есть ведь свидетели...
        - Да, Зимин, тебе палец в рот не клади. Отрастил зубки... - Полкаш несколько сбавил обороты. - Ну, тогда слушай, гвардеец! Сыщики-воры-казаки-разбойники и прочие подвижные игры закончены. Вас ведь обучали искусству выживания в экстремальных условиях? - неожиданно спросил он.
        - Было такое дело.
        - Учитывая специфику вашей профессии и то, что вы до сих пор живы и здоровы, - эта наука пошла на пользу. Сейчас вы оказались в очень сложном положении... Очень сложном. - Тут он сделал паузу, продолжая испытующе сверлить меня болотными очами.
        - Да хватит вам ходить вокруг да около... Говорите короче, а то так до вечера будем сидеть.
        - Если короче, Игорь Васильевич, то до вечера вы можете не дожить. И ваша новая подруга тоже...
        - Вот это уже речь делового человека, - спокойным, удовлетворенным тоном произнес я.
        - Вопрос упирается в вашу веселую подругу, Зимин. Мне неинтересно, как, где и когда вы с ней познакомились, неинтересны ваши взаимоотношения и планы на будущее... Татьяна Андреевна! - Болотные очи неожиданно переключились на девушку. - Я выражаю вам искреннее соболезнование...
        - Прекратите... - тихо, но жестко осадила полкаша девушка, сейчас, впрочем, совсем не напоминавшая баскетболистку. - Я знаю, что вам нужно.
        - А если знаете, то хватит ломать комедию! - уж совсем неожиданно рявкнул полкаш. Похоже, «брать на голос» он умел не хуже меня. - Я слишком долго церемонился с вами! А могу, между прочим, и...
        - В данный момент вы ничего не можете! - Я резко перебил Логуна, решив поставить полкаша-лягаша на место. При этом угрожающе приподнял ствол в область его лба. - Даже если за дверью стоит Рома номер два со второй бригадой ваших костоломов и даже если они пустят в ход гранатометы, все равно первым умрете вы.
        - Ну вот опять... - Полкаш снова превратился в доброго и мудрого наставника юных. - Ну я помру первым, вы - вторыми... Согласитесь, гораздо выгоднее договориться.
        - Вот именно. Я рад, что вы это поняли. Я давно жду ваших предложений.
        - Да эти предложения очевидны: Татьяна Андреевна, вы же знаете, что меня интересуют материалы, которые случайно попали к вам в руки и ничего, кроме неприятностей, вам не принесут. Избавьтесь от них, и руки останутся целы, и голова сохранится. А можно сделать так, что, избавившись от этих ненужных вам бумажек, вы станете заметно богаче и благополучнее. Причем решить этот вопрос мы можем прямо здесь, не откладывая. Как, договоримся, а?
        - А вот хрен, урод плешивый! Еще богаче и благополучнее станешь ты со своими друзьями-подонками, а мне это не надо... - Танька снова превратилась в террористку-баскетболистку! - Между прочим, те материалы, которые вас и ваших друзей так волнуют... Они не здесь, они хранятся в надежном месте и в случае моей смерти моментально попадут в соответствующие органы, в печать и на телевидение! - Татьяна, кажется, брала инициативу в свои руки.
        - Да вы совсем дурочка, Татьяна Андреевна! - Логун взмахнул руками, как в разговоре с малолеткой.
        - Спокойно, Логун! - Я вновь поставил его на место. - Дама погорячилась, но вы ведь не дама. Не надо бренчать нервами. А руки надо держать на коленях, я же вас просил!
        - Не возражаю, Игорь Васильевич. - Полкаш вернул ладони в прежнее положение. - Но и нашей юной даме не следует горячиться! Послушайте, Татьяна Андреевна, вы же не в интернате воспитывались! Решили договариваться - предлагайте варианты, ставьте условия, советуйтесь друг с другом, наконец... Поймите, я ищу выход, удобный для всех. Вопрос можно решить только так...
        - Давайте без риторики, полковник. Ближе к делу. Объясните Татьяне Андреевне, почему ее, да и моя жизнь будут в большей безопасности, когда материалы окажутся в ваших руках или исчезнут. Факты, доводы, доказательства. Мы вас слушаем.
        - Факты и доказательства? Пожалуйста. Я еще раз повторяю: лишних трупов мы не хотим. Зачем они нам? Мы же не изверги какие-нибудь...
        - Вы честные коммерсанты! Мне это известно. - Татьяна презрительно сощурилась.
        - Вот именно... А ты, Таня, не в безвоздушном пространстве живешь... Круг твоих знакомых нам отлично известен.
        - И что? - В карих глазах загорелся огонек тревоги.
        - А то! - Логун торжествующе улыбнулся. - Вы оба хотите знать, какие рычаги я могу нажать, чтобы получить интересующие нас материалы. А вот какие! Мы займемся друзьями твоей семьи, Таня, твоими друзьями и подругами. Основательно займемся. Первые на очереди - Юля Горелова, Володя Васильев... Кроме того, заранее проведем работу среди местной журналистской братии, напомним, чем кончается публикация клеветнических материалов против уважаемых людей... Дело это, конечно, хлопотное. Но ты сама не оставляешь нам иного выбора! Если надо будет, весь ваш Камышинск-2 на уши поставим. Представь себе, как ты после этого будешь выглядеть со своими, так сказать, разоблачениями. Тебе будет трудно их обнародовать, да и вообще трудно будет там жить - и тебе, и маме твоей тоже...
        Таня подавленно молчала. Конечно, этой сволочи удобнее, чтобы Татьяна сама все отдала им.
        Но Логун сам по себе ничего не решает, даром что отставной полкаш. Он сам «шестерит» на дядю. Потому заинтересован, чтобы все было чисто и гладко. Отдуваться-то ему! Татьяну они, может, и оставят в покое, забрав документы (хотя, я думаю, до поры до времени, до удобного случая). А вот меня... Слишком осведомленный капитан ВДВ с моим послужным списком им совсем ни к чему.
        - Слушайте, Иван Семенович! - Я решил взять инициативу в свои руки. - Вы меня убедили: контора у вас серьезная, намерения тоже. Поэтому предлагаю тайм-аут. Забирайте своих бойцов, - я кивнул в сторону обездвиженной биомассы лжеоперов, - и оставьте нас на полчаса. Я попытаюсь уговорить Татьяну Андреевну.
        - Входите в разум, Зимин? - Голос полкаша звучал недоверчиво. Похоже, он не ожидал такого заявления, думал, я буду хорохориться и дальше. - А я, пожалуй, соглашусь... Советуйтесь, голуби, совет вам да любовь... Только не мудрите, не надо держать меня за дурака, это вам дорого обойдется. Ну, отцепите ребят друг от друга и оружие верните, не надо сердить Рому и его людей.
        Он опять наглел на глазах, этот полкаш, я чувствовал, что вежливость дается ему с трудом, внутри он весь кипит от унижения и злобы. Двоим нам теперь будет тесно на этом свете, и ошибаться мне нельзя.
        - Ну вот, Иван Семеныч... вы опять увлеклись. Будет так: Таня освободит ребят по очереди. По мере освобождения они, держа руки за головой, как учили, быстро выйдут из квартиры - без оружия, разумеется. Вторая пара будет расцеплена после того, как первая окажется внизу, перед домом, и Таня увидит их в окно... Вы уйдете после того, как Таня увидит внизу вторую пару. И помните - я стреляю без предупреждения, как только мне почудится что-то не так. Все слышали? Оружие бойцов, Иван Семенович, я отдам лично вам по завершении нашей второй встречи - я надеюсь, она пройдет к обоюдному удовлетворению. Подойдете через полчаса к двери и постучите, Таня при этом должна видеть Рому и его команду внизу. Вопросы есть? Вопросов нет. Ну, Танечка, поехали. Слева по одному...
        Процедура заняла не менее десяти минут, но в конце концов мы с Татьяной остались вдвоем. Враг ушел без потерь, несмотря на наше преимущество. А что еще оставалось делать? Конечно, при штурме квартиры у следующей бригады логунских бойцов возникли бы некоторые сложности. Тем не менее нам с Татьяной все равно долго не продержаться... В случае обострения они вызвали бы милицию под любым предлогом. И тогда - вооруженное сопротивление власти, а у власти окажутся наготове автоматы, спецсредства... Что толку, что я забрал бы с собой нескольких «шестерок». И что было бы с Татьяной? Нет, такая война нам не нужна. Попытаемся использовать временное перемирие...
        - Слушай, Тань, мне непонятно... Как ты себе это представляла? Ну, допустим, пристрелила ты Клярова. Тебя или убьют на месте, или сразу посадят. А как же документы? Им же надо дать ход! Кто это должен был сделать?
        - Я сама! Я хотела застрелить Клярова и уже потом, когда меня арестуют, обнародовать то, что удалось собрать отцу. Сказала бы следствию, где эти бумаги. Их бы изъяли, и все эти факты всплыли бы на процессе... Были бы опубликованы. И стало бы ясно, кто на самом деле во всем виноват!
        - Дите... Ты наивней, чем мама в известном анекдоте. Эти бумаги скорее всего просто исчезли бы. А там хоть есть чего обнародовать?
        - Дневники с подробным описанием всех их сделок, фамилии и адреса некоторых «партнеров», банковские реквизиты, фотографии.
        - Не так уж много.
        - Достаточно. Отец собирал все это не один год. И начал со своего первого автокаравана в Чечню.
        Некоторое время мы сидели молча... Выйти из дома нам вряд ли удастся... Позвонить в... А куда, собственно говоря? Я вовсе не хочу бросать тень на УВД или ФСБ, и все же, если там окажутся соратники Логуна и мое сообщение будет ими зафиксировано...
        ...Есть, правда, еще один выход - отдать Татьяну Логуну и его команде. Только кем ты, Игорь Васильевич, после этого будешь? Точнее - чем?
        - Таня... - Я старался говорить спокойно, боялся, как бы девчонка не психанула. - Мы с тобой в сложной ситуации, поэтому ты должна во всем слушаться меня. - Я начал излагать девушке план боевых действий.
        Время рубить концы
        - Будем ждать! - Логун плюхнулся на заднее сиденье «Форда».
        Неожиданно во двор въехали две иномарки.
        - Что за дела? - удивился Иван Семенович. Его подручные недоуменно пожимали плечами.
        Из подъехавшего лимузина вышел элегантно одетый молодой человек среднего роста и телосложения.
        - Старый знакомый появился. Капитан Кукшин из военной контрразведки, - не отнимая оптики от глаз, комментировал ситуацию Владимир Михайлович. - Похоже, не зря мы здесь сидим - все основные фигуранты собираются в одном месте...
        - Такие дела, Иван Семенович. - Кукшин уселся напротив Логуна. - Девку и этого гвардейца надо кончать.
        - А компромат? - Логун был крайне удивлен.
        - Я только что из Камышинска-2, - мило улыбнулся особист. - Нам сказочно повезло, Иван Семенович. Как мы и предполагали, бумаги, фотоматериалы и ксерокопии Татьяна Степнова отдала на хранение своей подруге Юлии Гореловой. В подробности, к нашему счастью, посвящать Горелову не стала. Юля - девица честная, терпеливо прождала четыре дня, а на пятый начала сильно беспокоиться. И, как подобает честной девице, отнесла все в военную контрразведку, лично мне, майору Кукшину.
        - Ты уже майор? - изумился Иван Семенович.
        Ни храбростью, ни талантами тридцатилетний Кукшин не блистал.
        - Целых два дня! Так вот, я поблагодарил честную девицу и убедил никому ни о чем не рассказывать в интересах сохранения военной и государственной тайны.
        - Действительно повезло, - устало выдохнул Логун. - И чего теперь?
        - Пришла команда рубить концы!
        - А шум и пыль?
        - Нам приказано... С Москвой ведь не поспоришь!
        - Так вот сразу и... рубить?
        - Ничего! Я здесь, кстати говоря, специально для...
        - Заметания следов?
        - Можно сказать и так.
        Некоторое время оба молчали.
        - Где их? Если прямо в квартире, то шуму будет на весь город - у них там целый арсенал, и пользоваться им они умеют, - севшим голосом произнес наконец Иван Семенович.
        - В квартире не стоит. Лучше выманить на нейтральную территорию... И уберите своих ментов. Они здесь больше не нужны... Позовете для составления протокола и осмотра трупов.
        - Это верно... Сидоров! Забирай, лейтенант, свою команду... Мы теперь сами разберемся.
        ...- Так, ну вот и Татьяна Степнова, за ней Логун... А это еще кто? - Владимир Михайлович дернул головой, на мгновение оторвавшись от оптики. - Неужели... Да, точно!
        - Что такое? - нетерпеливо поинтересовался Борис.
        - Еще один старый знакомый! Некто Игорь Зимин, по прозвищу Гвардеец... И его появление в данный момент меня, прямо скажу, не радует.
        - А кто такой этот Зимин?
        - Да один... Как бы поточнее сказать... Капитан из здешней бригады ВДВ с нестандартным поведением и мышлением. Впрочем, неплохой парень... И я рад видеть его живым.
        - Он со Степновой заодно?
        - Выходит, что так. И, судя по всему, в квартире он находился вместе с нею. Он же нейтрализовал Рому с бойцами... Он такой. Теперь все становится на свои места. Они садятся в автомобиль... Давай быстро вниз!
        Первый огневой контакт
        (Игорь Зимин)
        - Это Иван Семенович! Вы приняли решение?
        - Да... Заходите и присядьте.
        Дверь была не заперта - я видел в окно, что Логун, побеседовав с Кукшиным, вошел в подъезд один. Полковник привычным движением уселся на стул, положив руки ладонями на колени. Грамотный стал, полкаш...
        - Я слушаю вас, Зимин.
        - Мы сейчас, все вместе, едем в Камышинск-2. Там, на месте, мы отдадим вам интересующие вас материалы...
        - Вы в этом видите гарантии безопасности?
        - Мы с Таней подумали и решили, что это единственный приемлемый для нас вариант... Жить, знаете ли, сильно хочется... - При моих последних словах Таня послушно кивнула, моргнув грустными глазами.
        Некоторое время Логун, опустив глаза, сидел молча.
        - Слушай, капитан, - неожиданно спросил он, не поднимая болотных очей, - а чего ты вообще влез в это дело?
        - Так уж получилось... При случае объясню подробно, а сейчас некогда. Что скажете?
        - Согласен. Придется ехать. Сдайте оружие...
        - Оружие здесь, в этом чемоданчике, смотрите сами. Вы понесете его с собой. Но чемоданчик я запру и пристегну к вашей руке наручником. Вот так. Не беспокоит? Хорошо. И еще одно. Вдруг ваши друзья-снайперы захотят попасть в меня с крыши дома напротив? Это будет жестоко по отношению к вам тоже, потому что, смотрите сюда, у меня в руке будет граната с выдернутым кольцом. Поэтому в ваших интересах, чтобы я был вполне живой и спокойный. У вас, я вижу, мобильник. Очень кстати, сообщите о раскладе Роме и Кукшину, чтобы никакой самодеятельности.
        Отключив одной рукой противоугонное устройство, я распахнул дверцу «мерса».
        - Пожалуйста, Иван Семеныч... Нет, не сюда, прошу к штурвалу.
        Немного поколебавшись, Логун уселся в водительское кресло. Его подручные стояли на почтительном расстоянии. Я не сомневался, что «почетный эскорт» нам обеспечен.
        - Значит, так, Логун, - уже менее любезно произнес я, как только мы с Татьяной заняли два задних сиденья (плотно захлопнув дверцы и подняв стекла на окнах). - Попробуешь дернуться и выкинуть какой-нибудь трюк - останешься без башки! - Я угрожающе покачал перед его физиономией своим любимым боевым оружием - увесистым боевым мачете «Тайга-1». - Отрежу, как кусок масла! - нисколько не преувеличивая, пообещал я.
        - Мы же договорились, - сдавленным голосом произнес он. - Но мои люди будут следовать за нами.
        - Двигай, - перебил его я. - Переключатель скоростей автоматический, знай жми потихоньку, и осторожней на поворотах и колдобинах, второй такой тачки у меня больше никогда не будет...
        Свой расчет я строил на том, что перед самым выездом из города мы оторвемся от «эскорта» и укроемся в... Но об этом чуть позже! Место отрыва я выбрал заранее - около кинотеатра «Чайка». Оно удобное для того, кто знает секрет этого пятачка (как я, например), и практически непроходимое для тех, кто секрета не знает. Конечно, риск большой - наверняка водители у них лихие и прекрасно знают наш городок...
        И еще, мне нужно будет «отключить» Логуна, выкинуть его из машины, перехватить руль и на ходу перебраться на водительское сиденье...
        - Где собираемся заночевать? До Камышинска-2 катить больше суток даже на этой тачке, - поинтересовался наконец Логун. Мы подъезжали к кинотеатру «Чайка».
        Я не успел ответить, увидев совершенно неожиданную картину. Возле переулка, в который я собирался юркнуть и дворами уйти от преследователей, собралась огромная толпа народу. Стояли пожарные машины, две «Скорые», милиция. Видимо, очередное ДТП с тяжкими последствиями... Как же я не учел этого - на этом самом месте произошло уже не одно столкновение.
        А может?.. Придется импровизировать в боевой обстановке.
        - Глуши мотор, - приказал я Логуну.
        Тот мгновенно повиновался, вид блестящей стали мачете действовал лучше всякого гипноза!
        Что ж, с «мерсом» придется расстаться! Даст бог, на время... Попытаемся ускользнуть, воспользовавшись толпой и всеобщим замешательством. К тому же здесь полно милиции - стрелять логуновские бойцы не решатся...
        Однако я недооценил их!
        У «эскорта» были классные водители - в одно мгновение нас зажали в «коробочку» с двух сторон, по тактике спецопераций захвата. Очень грамотно! Логун вывалился первым и замер, уткнувшись мордой в асфальт. Я выскочил следом, сжимая в руках по пистолету. За мной на асфальт выпрыгнула Таня. Открывать огонь первым я не решался, тем не менее, как только увидел ствол «узи», высунувшийся из полуоткрытого окна «Волги», моментально нажал на спуск. Стрельбе по-македонски (то есть из любого положения с двух рук) нас специально обучали на переподготовке комсостава ВДВ, поэтому «узи» гулко шмякнулся об асфальт, а из автомобильного окошка раздался вопль, переходящий в жуткий мат. Приспущенное стекло «Волги» стало покрываться красными затеками. Сидевший рядом водитель судорожно зажимал простреленное плечо.
        - Быстро во двор, - скомандовал я Татьяне.
        Мы нырнули в спасительные заросли кустарника. И тут за спиной загрохотали автоматные очереди!
        - На землю лицом вниз и не шевелись! - почти в рифму приказал я девушке.
        Та послушно упала ничком, предусмотрительно откатившись в тень мусорного контейнера. Молодец, соображает! Я поудобнее улегся за цветочной клумбой в ожидании движущихся мишеней, и те не заставили себя ждать.
        - Ромыч, он завалил Лысого!
        - Так валите его! И девку!
        - Он бьет, как в тире!
        - У вас же автоматы! Вперед, мудаки!
        Рома передернул затвор короткоствольного «кедра», имитируя готовность личным примером повести бойцов в атаку. Однако его вовремя остановили.
        - Положь оружие! Стреляю на поражение! - Перед Ромой и его командой вдруг возникли трое в милицейской форме с такими же короткостволками. Это были милиционеры из оцепления.
        - Отойдите, мужики... - услышал Рома напряженный голос Логуна. - У нас спецоперация, берем бандитов, не лезьте, не ровен час... Учтите - ваше начальство в курсе...
        - Спецоперация? - недоуменно переспросил старший по званию, он узнал Логуна, своего бывшего шефа. - Здесь авария! Люди погибли! Иван Семенович, оттесните их подальше, накладка получается!
        - Мотай отсюда, сам вижу. Сейчас мы их додавим...
        Они шли, как гитлеровцы в советских кинокартинах пятидесятых годов - с автоматами наперевес и строча от пояса. Что-то в этом было странное, как будто актеры в знакомой пьесе вдруг понесли отсебятину... Надо было спасать шкуры, пошла натуральная война.
        - Ромыч, он валит наших! Я под такое дело не подписываюсь... - слезливо причитал двухметровый бугай, зажимая простреленную кисть здоровой рукой.
        - Это, по-твоему, спецоперация? Иван Семенович, откуда у тебя эти ухари? - Настырный мент прижался к стене дома, чтобы не попасть на линию огня, но не спешил линять с поля боя - он, кажется, начинал что-то подозревать.
        - Иди отсюда, Паша, - заорал бывший начальник милиции, - а то и тебе перепадет... Мы здесь сами разберемся! Займись своим делом!
        Правильно оценив обстановку, прапорщик зло сплюнул, дал нужную команду своим бойцам, и вся троица поспешила обратно в оцепление.
        ...Двое новоявленных «эсэсовцев», схлопотавшие по ногам, неподвижно лежали на асфальте, притворяясь убитыми. Третий, получивший ранение в руку, ретировался за угол дома. Кажется, пришел и наш черед.
        - Давай за мной! - Я дернул Таню за руку, и мы в темпе дернули к забору в глубине двора - я знал, что любой забор в жилом квартале является полупроводником - пропустит аборигена и задержит чужака. Протискиваясь вслед за Татьяной в узкую щель, сотворенную юными первопроходцами, я успел услышать команду Логуна:
        - Быстро по машинам! Обойдем их с другой стороны... Сами на нас и выскочат!
        - А эти... пострадавшие? - с трудом сдерживая дрожь, спросил Рома.
        - А чего им станется? Симулянты, мать их так. Пусть пока полежат... Сейчас не до них, делай, что говорю, иначе упустим эту парочку. Ты с ребятами в «УАЗ», я в «БМВ», быстро!
        Молодец Логун, он рассуждал логично: если кому надо слинять из этого квартала и он не совсем сумасшедший, самое милое дело чесать на проспект Бубнова, к городскому парку культуры, где мы с Таней должны оказаться минут через десять. Именно там нас удобнее всего перехватить. Ну а если нас не будет, придется обшаривать подъезды ближайших домов.
        Если мы не сумасшедшие... Только полный идиот не дернет к парку культуры, и уж совсем сумасшедший попрет туда, откуда рвал когти минуту назад. Значит, туда нам и надо - назад, к месту ДТП, в толпу... Честно говоря, возвращаться не было ни малейшего желания - кругом милиция.
        Возвращаться назад крайне нелогично, однако десять лет службы в разведке научили меня выходить из гиблых ситуаций, играя как раз на полном отсутствии здравого смысла. Значит - назад, в исходную точку, где толпа и занятые аварией менты...
        Ко всему прочему, мне жалко оставлять свой «мерс» в качестве трофея этим ублюдкам. Второго Толя Говор может и не подарить!
        - Это ваша машина? - Ко мне шагнул уже примелькавшийся прапорщик милиции, отягощенный бронежилетом.
        - Ага, - непринужденно ответил я, запуская в салон Татьяну.
        - Документы, - потребовал прапорщик. Вокруг «мерса» начало смыкаться кольцо его коллег. Кажется, получив пинок от участников «спецоперации», они решили все-таки проявить героизм.
        - Пожалуйста. - Я протянул техпаспорт и офицерское удостоверение.
        - Игорь Васильевич Зимин, гвардии капитан... - бесцветным тоном произнес прапорщик. Немного поколебавшись, вернул документы.
        - На пару минут вышли в продуктовый... - кивнул я на соседнее здание, усиленно изображая дурачка. - А тут стрельба какая-то... Что стряслось-то?
        - Да ничего, все в порядке... - с трудом скрывая раздражение, ответил прапорщик.
        Круто каша заварилась...
        - Как сквозь землю провалились! - Рома констатировал этот печальный факт с тайным удовлетворением.
        - Да не сквозь землю, - досадливо махнул рукой Логун. Он предчувствовал подобное. - Затаились где-то... Ничего, мы их и из-под земли достанем.
        - Надо достать! Очень надо, Иван Семенович! - Голос Кукшина прозвучал для Логуна неожиданно. За время «боевых действий» особист и его охрана находились на разумном расстоянии от места событий, позволив себе приблизиться только сейчас. - Их надо достать в ближайшие сутки, ясно, полковник? И обезвредить надежно, в смысле навсегда, - неожиданно резко и зло бросил особист. - И чтобы с местным УВД все утрясли, без бумажек обошлись...
        - Кажется, стреляют... А сейчас вроде смолкли.
        - Да, Боря, круто каша заварилась.
        - Кто же ее будет расхлебывать, а? Нет, Владимир Михайлович, я считаю, пора двигать главные силы. Смотрите, уже несколько раненых... Если так пойдет и дальше, то скоро будут трупы.
        - Не нервничай, Боря. Уверяю тебя, насчет раненых тебе показалось. Нет, наше дело пока - наблюдать, а кроме того... Поехали. Светиться не будем, свернем во двор.
        Микроавтобус остановился около длинного ряда гаражей.
        - Посмотрим, как и что дальше сложится, - подытожил Владимир Михайлович. - А кроме того, похоже, пора выходить на открытый контакт с Зиминым и Степновой. Другого выхода не вижу.
        - А стрельба? Что, если их...
        - Всякое может быть. Но мне кажется, они живы. Подождем минут двадцать и тронемся к «Чайке», постараемся выяснить, что к чему. Там и сориентируемся.
        Митрич и Будулай
        (Игорь Зимин)
        «Мерседес» мчался по загородному шоссе. Мы ехали вдоль небольшого дачного поселка. Небольшие аккуратные домики садоводов, неторопливые прохожие, велосипедисты, ленивые собаки, у некоторых калиток - табуретки, на них букеты цветов, овощи...
        - Игорь! - неожиданно окликнула меня Татьяна, по-прежнему сидевшая на заднем сиденье и молчавшая до сего момента. Голос какой-то странный...
        - Что? - не оборачиваясь, отозвался я. Видимо, моя фотомодель хотела узнать, куда ее везут. Ничего, придет время - узнает!
        - Игорь, я тут... Понимаешь... Я, кажется... - Голос ее вдруг задрожал. По-моему, она боялась чем-то расстроить меня.
        - Ну говори, не стесняйся... Если тебе нужно, можем остановиться.
        - Да нет, не то... Я ранена.
        - Что?! - Я непроизвольно надавил на тормоз, оборачиваясь к ней. - Где? Куда?
        - Вот... - она протянула испачканную кровью ладонь, - бок задело...
        Вот и планируй что-то с этим детским садом...
        Мы заехали в лес, где для меня пришло время практических занятий по полевой медицине. Из хирургических средств у меня имелось безотказное боевое мачете, из обеззараживающих - недопитая бутылка водки.
        - Я вначале думала, что поцарапалась, когда в кусты падала... И боль только сейчас почувствовала, - объясняла мне Татьяна тонким голосом.
        Впрочем, мне и так все было понятно. Шоковое состояние... Бок у Татьяны в крови, но пуля, похоже, повредила только верхний кожный покров. Слава богу, в автомобильной аптечке оказался бинт.
        - Временно перевяжу, - комментировал я свои действия, - но к врачу нужно обязательно. Эх, раньше бы знать...
        - А может, не надо к врачу? Перевяжи потуже... Я думаю, само заживет... Мы куда едем-то?
        Татьяна храбрилась, хотя куражу явно поубавилось. Само-то заживет, но когда? Без нормальной обработки раны сепсис обеспечен. Значит, надо опять менять планы. И есть только один вариант...
        Нас встретил дружный, громогласный собачий лай.
        - Нам рады! - прокомментировала ситуацию Татьяна. Несмотря ни на что, баскетболистка не теряла присутствия духа.
        - Что за «мерс» там в чистом поле? - Раздавшийся рядом громоподобный бас перекрыл собачий лай.
        - Не пугайся, - предупредил я Таню, - это Паша-Будулай. На лицо ужасный, но добряк внутри...
        Предупреждение было отнюдь не лишним. Первое впечатление от Павла Игнатьевича Будунчука по прозванью Будулай обычно вызывало легкую дрожь. Во-первых, рост, превышающий два метра. Во-вторых, длинные жилистые руки, на концах которых болтаются огромные кулачищи. Шеи нет, сутулые, но мощные плечи и бочкообразная грудь, и при этом ни грамма жира.
        Родом Паша с юга Украины, он смугл и черноволос, отсюда и прозвище. Был до недавнего времени старшиной в моей разведроте.
        Пару месяцев назад Пашу комиссовали и очень глупо сделали. Теперь он охраняет дачные участки, взяв в напарники еще одного отставника - капитана медицинской службы Крючкова Юрия Дмитриевича, в просторечии Митрича.
        - Никак Игорь?! Родный ротный заехал навестить своего прапора и лепилу[11 - Врач (жарг.).] , - оценил ситуацию Паша.
        - Приветствую, Паша. А ты все растешь... Митрич на посту?
        - Как всегда... Немного принял, но в норме... С девушкой познакомишь?
        - Конечно! Таня, это Павел... Внешность нестандартная, но ему я доверяю, как себе, - отрекомендовал я баскетболистке своего бывшего подчиненного. - Паша, это Татьяна Степнова, фамилия тебе должна быть знакома. Выручай, Паша. У нас тут небольшая неприятность...
        - Рад знакомству... Не смущайтесь, Танечка. Здесь у нас, конечно, не высший свет, но жить можно! Пойдемте, сейчас я мобилизую Митрича, и все устроится в лучшем виде... - Паша просек ситуацию с одного взгляда. - Митрич! К нам гости, Игорь с дамой! Есть вопросы по твоей части, приводи себя быстро в порядок и давай сюда...
        Митрич был не в лучшей форме. После того как от него ушла жена, капитан медицинской службы пристрастился к зеленому змию. Возможно, одно наложилось на другое - восемь месяцев вместе со всей бригадой военврач Крючков не вылезал из Чечни. Груды искромсанного человеческого мяса были повседневной заботой Митрича. А супруга... Она тоже не теряла времени понапрасну. Когда Митрич наконец вернулся, то обнаружил пустую квартиру и записку... Что в ней говорилось, Митрич не рассказывал, но это было понятно и так. Мы с Пашей отлично понимали его состояние. Наши «половины» проделали с нами ту же операцию, только раньше и по-людски. А Митрича это ударило сильнее...
        Сегодня он был на ногах, взгляд спокойный и печальный, лишь пальцы рук немного дрожали.
        - Добаловались? - Митрич поднял светло-голубые, сейчас явно встревоженные глаза.
        - Можешь помочь? - оставив без ответа едкую реплику, спросил я.
        - Ты что, дитя малое? И ты, девушка! - Митрич укоризненно посмотрел на Татьяну. - Срочно в больницу! Рана не опасная, но загрязнена, нужно сейчас же обработать по всей форме - промывка, перевязка, противостолбнячный укол... Давайте-ка живо в машину и...
        - Подожди, Митрич, - перебил его я. - Тут такая история...
        - Слушай, разведка! - В голосе Митрича зазвучал металл. - Какую кашку наварили, такую и будете хлебать. И без разговоров. Это не шутки, ясно вам?
        Неожиданно в соседней комнате раздался дикторский голос из включенного Пашей телевизора.
        «...И еще одна новость, на сей раз криминальная. Сегодня днем около кинотеатра „Чайка“ жители близлежащих домов слышали многочисленные одиночные выстрелы и автоматные очереди. Есть очевидцы, утверждающие, что видели раненых и даже убитых людей. Однако это полностью опровергается пресс-службой Горуправления внутренних дел. По сообщению, полученному нами только что из милиции, около кинотеатра в Александровском проезде произошло дорожно-транспортное происшествие, а некоторое время спустя около летнего кафе открыли стрельбу неизвестные лица, видимо, в состоянии алкогольного опьянения... На месте происшествия пострадавших не обнаружено. Милиция немедленно объявила операцию „Перехват“, но пока безрезультатно. Ждите наших дальнейших сообщений...»
        Вот так! О том, что я обезвредил трех отморозков (надеюсь, не насовсем), сообщать не торопятся. Понимаю - не хотят лишнего шума и внимания. Не нужно им это... Учту. Да, неплохо все схвачено у Логуна в местной ментуре!
        - Ну что, Игорь Васильевич, наломал дров? - Прищуренные черные глазки Паши немигающе смотрели на меня. Вот змей, сразу вычислил...
        ...Мне пришлось вкратце, опуская детали, изложить друзьям суть дела. Я попытался представить происшедшее как незначительный огневой контакт с необученной шпаной, хотя связь шпаны с Логуном, а последнего с Кукшиным скрывать не стал.
        - Все ясно, - выслушав меня, подвел итог Митрич. - Подробности нас не касаются, и без них видно, что дело темное. Заводи машину, повезем девушку в наш госпиталь.
        - А как же...
        - Все будет в норме, не боись!
        Иван Семенович Логун тихо барабанил пальцами по полированной поверхности служебного стола. Последнее время бывший замначгорментуры стал нервным и вспыльчивым. Нет, былые годы службы в органах были куда спокойней - система работала в отлаженном режиме, без сбоев, сыщики и воры играли в старую знакомую игру, каждый знал свой шесток и свой маневр - одни давали, другие брали, существовала негласная такса. Логун брал у одних и давал другим, не оставаясь внакладе. Теперь такса не поймешь какая, вместо уважаемых людей правят бал какие-то отморозки, работа с ними стала нервной и опасной.
        - Андрюша, мне срочно нужны данные на Игоря Зимина. Круг знакомых, родственники и т. д. И как можно быстрее.
        - Все-то вам быстрее, Иван Семеныч! Не знаю, как я смогу... - Молодой, вальяжный, одетый в строгий серый костюм собеседник был не особо вдохновлен.
        - А бабки мои получать можешь? Шлюх моих трахать? - Логун неожиданно взорвался. - А раскрываемость кто тебе обеспечивал? Лучший сыщик СКМ[12 - СКМ - служба криминальной милиции.] ! Звездочки на погонах не жмут? Где бы ты, придурок, был сейчас? Алкашей бы обирал в вытрезвителе!
        - Ива-а-ан Семеныч... - обиженно протянул семипудовый Андрюша. - Я уж и так стараюсь, как могу. Ну и вы тоже - пострелянных возле кинотеатра набросали с самого утра. Свидетелей с таким трудом пришлось уговаривать!
        - Уговорил?
        - Разумеется. Отыщу я вам дружков этого Зимина. Ну не сегодня, так завтра...
        - Сегодня! Сегодня, Андрюшенька! Все свои делишки забросишь и ноги в руки. И вот еще что. На все известные нам точки, где в принципе могут появиться Зимин или Степнова, поставь засады.
        - Где же я людей найду, Иван Семеныч? Я и так все оголил...
        - Найди где хочешь. Чтобы сидели наседки у его дружков, с кем он водку пьет, у его баб, - у всех, кого удастся установить, и в бригаде, откуда он в отпуск ушел, и в доме его бывшей жены, под всеми кустами, куда он отливать ходил... Понял?
        - Под кустами - понятно, обязательно поставлю, но какой смысл в доме, откуда он утром сквозь ваши ряды прорвался?
        Лицо Логуна пошло пятнами.
        - Делай что говорят, мудак! Он заранее знает, что твоя прямая извилина тебе подскажет, и сделает наоборот! Сегодня утром бросил у кинотеатра свой «мерс» и дернул к парку, мы за ним, а он, сволочь, вместе с этой девкой вразвалку гуляет назад к своему «мерсу» и спрашивает у этого идиота старшины: «А что это тут за шум такой, вы не знаете?» Ну, тот ему объяснил и пожелал приятной поездки... Теперь рапорт на увольнение по собственному пишет. А вот ты, если напортачишь, рапортом не отделаешься, Андрюша...
        Митрич и на этот раз сделал все в лучшем виде - с госпитальным начальством договорился, отрекомендовав Татьяну как свою любимую подругу, ее устроили в отдельную палату с телевизором (благо госпиталь был заполнен лишь наполовину) и оформили причину травмы как неосторожное обращение с шампуром для шашлыка. А зарегистрировали Таню на фамилию Митрича, и теперь она стала Татьяной Крючковой. Логун наверняка даст команду обзвонить больницы и госпитали. О ее ранении они не знают - в тот момент она и сама о нем не ведала, однако не исключат такой возможности.
        - Полежишь здесь немного... Думаю, дня три-четыре, не больше. Просто для перестраховки. Пока не станет ясно, что заражения нет и рана чистая, поваляйся тут, отоспись, посмотри всякие детективы и сериалы...
        - А что дальше? - Девушка старалась держаться как можно спокойнее.
        - А дальше... - Я и сам не слишком хорошо это представлял. - А дальше как-нибудь все образуется, - произнес я довольно идиотскую фразу. - Не бери в голову, что-нибудь придумаем.
        - Игорь! - Голос ее дрогнул. - Игорь, ты прости меня... Я тебя впутала... Я не хотела, Игорь! Ты хороший мужик, спасибо тебе. Но... Это страшные люди! И очень сильные! Это целая военная мафия... - Ее шепот походил на крик. - У них в руках все, у них везде свои люди. Теперь они будут охотиться на нас...
        - Ладно, ты пару-тройку дней отдохни все же. Расслабься, телевизор посмотри. - Я щелкнул пультом. - А я пока разберусь с текущим моментом... Договорились?
        Террористка, опять ставшая похожей на фотомодель, кивнула.
        «...генерал-лейтенант Петр Кляров». Прозвучавшая по телеящику фамилия заставила нас замолчать и впиться глазами в экран. Знакомая дикторша, красиво играя волнение и озабоченность, продолжала: «Генерал по заданию Министерства обороны находился в Пятой бригаде специального назначения воздушно-десантных войск, дислоцированной в Р-ской области, где проводил инспекторскую проверку. Убийство произошло после полудня, когда Кляров вышел из гарнизонной гостиницы и направился к ожидавшей его автомашине, чтобы проследовать в гарнизон. Судя по пуле, извлеченной из тела, стреляли из снайперской винтовки. Убийца пока не обнаружен...»
        Мы оторопело смотрели друг на друга... Неизвестный нам снайпер опередил Татьяну и убрал одного из главных фигурантов этой истории! Во что же мы вляпались?
        - Значит, так, мужики... - успокоив Татьяну и оставив ее в стенах госпиталя поправлять здоровье, я втиснулся в допотопный Митричев «Москвич», где уже сидели хозяин и Паша (свой «мерс» я оставил в гараже у Будулая, светить его в ближайшее время было ни к чему). - Скоро к вам явятся непрошеные гости, поэтому вам надо будет...
        Распрощавшись с ребятами, я отправился туда же, откуда и вышел, - на квартиру бывшей супруги. Вряд ли меня там кто-либо ждет; разве мое сегодняшнее сумасбродство с возвращением к брошенному у кинотеатра «мерсу» не подтверждает еще раз - дуракам и сумасшедшим везет? Отперев дверь, я первым делом содрал с себя одежку и забрался в ванну. Успокаивающий горячий душ был мне просто необходим. Свет, правда, зажигать не решился... Так, в темноте, я и приступил к вечерним водным процедурам.
        Надо думать, гвардеец. Это первые за сутки спокойные минуты, используй их. Что-то сидит в подкорке, что-то смутило меня, когда логуновская шпана палила в нас с Татьяной из автоматов...
        А, вот оно! Мы с ней исходили из того, что, пока материалы майора Степнова у нее, мы - точнее, она - в безопасности. До того, как Логун повторно появился здесь, в этой квартире, наш вывод казался безупречным. А потом все пошло кувырком. Почему? Что такого узнал Логун за время своего отсутствия, что оказалось нашим смертным приговором, да еще с неотложным исполнением? И от кого он мог это узнать?
        Может, Кукшин? Да, скорее всего. Я видел из окна, как подъехал этот подонок, как они беседовали. Кляров тогда был еще жив... А может, особист уже знал, что генерал заказан? Однако материалы Степнова содержали компру не только на Клярова, они опасны для многих других, может, и более высокопоставленных клоунов...
        Гадать бесполезно. Сейчас не это самое срочное. Надо решить, что делать. Ведь идет охота. Это стало ясно у кинотеатра. Охотники - Кукшин, еще утром - Кляров и наверняка кто-то из более высокого начальства. Загонщики, они же мясники - Логун и его отморозки. А мы с Татьяной - дичь.
        Неожиданно мои размышления прервались - в ванной вспыхнула лампочка, со свистом распахнулась дверь, и за задвинутой полупрозрачной пленкой четко обрисовался широкоплечий силуэт.
        Во саду ли, в огороде...
        - Милиция! Быстро открывайте!
        За воротами послышалось матерное ворчание, и спустя минуту они распахнулись настежь.
        - Крючков Юрий Дмитриевич? - Майор Минаев уставился на высокого, худощавого мужчину, который держался за створку ворот. Стоял он, надо сказать, не совсем твердо. Было видно, что человек с большого бодуна. Тем не менее смотрелся он вполне пристойно и даже имел элегантный вид.
        - Ну, Крючков, - мотнул он головой, - чего надо?
        - Можно бы и повежливей, Юрий Дмитриевич! Где ваш приятель Будунчук?
        - Будунчук... - На небритой физиономии отразились мучительные умственные усилия.
        - Ладно, потом вспомните... - Минаев не давал Митричу собраться с мыслями. - Нас больше интересует Зимин... Игорь Зимин, ваш воздушно-десантный сослуживец.
        - Зимин?.. - Крючков равнодушно пожал плечами. - А он уехал... Вчера.
        - То есть он заезжал к вам?
        - Ну, заезжал... Только вчера. Вроде...
        - Один?
        - Да нет... С какой-то девицей, вроде Танькой звать. Такая вся из себя... А что такое?
        Минаев тихо возрадовался - кажется, этот спившийся военврач был для него просто находкой!
        - А она, эта Танька, как вы говорите, уехала вместе с ним? - боясь выдать свое ликование, ровным голосом спросил майор.
        - Да нет. Она здесь... У нас осталась.
        - Здесь?! Ну-ка, Юрий Дмитрич, отойдемте в сторонку... Говорите, пожалуйста, потише... Так где же эта... Татьяна?
        - Да вроде где-то здесь... А вообще, не помню.
        - Что значит - не помню?! - повысил голос Минаев.
        - Ну извини... Выпил вчера. - На майора смотрели печальные глаза алкоголика. Красивые, голубые, но слегка мутные. - Нет, по-моему, она все-таки здесь...
        Минаев молчал, боясь сбить Митрича с нужной мысли. Ну же, пьянь рваная, вспоминай!
        - О-о, вспомнил! - Голубые пьяные очи моргнули, и Митрич покачнулся всем телом. - Она же в бане! Вместе с Будунчуком! Точно!
        - Проводи-ка нас к этой бане, Юрий Дмитрич!
        Кажется, фортуна окончательно повернулась к майору Минаеву. Только бы захватить Степнову! Только бы этот алкаш ничего не перепутал!
        Группа захвата в составе Минаева и двух его коллег быстрым шагом двинулась через огород к темнеющей за кустами и деревьями бревенчатой постройке. За ними, как на буксире, вяло переставлял ноги Митрич.
        - А теперь отойдите, - начальственно распорядился Минаев, отстраняя коллег и Митрича от входной двери.
        За деревянной, немного покосившейся от времени дверью раздавался заливистый девичий смех. «Сейчас эта дрянь по-другому запоет», - злорадно ухмыльнулся про себя Минаев, доставая оружие из кобуры.
        Дверь вылетела с одного удара.
        - Всем к стене! Милиция! Работает СОБР! - Для авторитета Минаев несколько сгустил краски, вваливаясь в задымленное помещение.
        Пронзительный женский визг оглушил майора и его команду - казалось, что визжала целая бригада доярок из самодеятельного хора. В ту же секунду Минаев рухнул от сокрушительного удара в лоб. Такая же участь постигла и его помощника, вскочившего в баньку следом за начальником. Падая, они опрокинули кадку с водой... Последнее, что они успели разглядеть в полутьме, была статная грудастая блондинка, пытавшаяся прикрыться и оравшая во все горло...
        Второго помощника отключил внезапно протрезвевший Митрич, вырвавший из рук ошеломленного «собровца» автомат.
        - Жарко?
        Минаев с трудом разлепил веки. В клубах пара возвышалась громадная фигура страшного человека. Он был мускулист, как античная статуя, смугл и черноус, как лицо кавказской национальности, а его могучую грудь и предплечья украшали причудливые татуировки, изображающие драконов.
        - Жарко, - решил за майора гигант. - Ну, тогда еще охладись.
        На Минаева опрокинулось второе ведро холодной воды, после чего он окончательно пришел в себя.
        - Будем дальше париться или сперва побеседуем? - Голос у гиганта был, пожалуй, страшнее внешнего облика.
        - Я сс-со... - Минаев пытался сообщить, что он сотрудник милиции, но язык плохо слушался.
        - На двор хочешь? - участливо перебил гигант. - Давай-ка на природу...
        Одним рывком Минаев был поднят в воздух и выкинут на зеленую травку рядом с баней.
        - Они вообще-то ментами назвались, - услышал майор голос Митрича. - А искали Татьяну...
        - Ясно, - понимающе пробасил гигант. - Сейчас мы покажем им и милицию, и Татьяну...
        - Я с-сотрудник милиции! - выговорил наконец Минаев заветную фразу. - Вы ответите за это...
        - Прям счас! - Гигант привычным рывком поднял майора на уровень своей груди. Он был абсолютно гол и напоминал Минаеву дикаря из племени людоедов.
        - Так это, стало быть, ты Танькин хахаль? - Вопрос прозвучал, как смертный приговор.
        - Я? Н-н-нет... Не я. - Минаев растерялся. Паша умел-таки подавить оппонента своим внешним видом и голосом.
        - Танька! - вдруг зычно рявкнул гигант, повернув чернокудрую башку в сторону распахнутой банной двери. - Подь сюда!
        - Да иди ты! Я в себя до сих пор не приду!
        - А ну выйди! Иди щас же, ну! Кому говорю? Счас устрою вам очную ставку. Ну, гляди на него, зараза. Узнаешь?
        На пороге показалась все та же блондинка. Наспех намотанное полотенце достойно прикрывало живот в районе пупка, но не более того.
        - Да ты че?! Я этого... Да я его ваще в первый раз вижу! Лано бы мужик был на мужика похож, а то прям порося... Дай ему в глаз, борову жирному, штоб не пялился на мои... места! - Голос Татьяны забирал все выше и звучнее, ее уж точно слышала вся улица; из-за заборов и ворот уже выглядывали любопытные...
        - А чем докажешь, что ты его не звала? Если не звала, дай ему сама в рыло. Тогда поверю!
        - И дам... Пусти! Уйди в сторону, Паша! У-у-у, х-харя бесстыжая, ты фули пялишься, а?.. - Танька широко размахнулась правой, левая же не удержала полотенца, оно упало к ногам, уже не мешая ей дать оглушительную оплеуху, а Минаеву - в полной мере оценить ее богатые природные данные.
        - Ну все, все, хватит, развоевалась... Ну хватит, говорю! Прикройся и иди... Нет, стой! А эти? Этих тоже не знаешь?
        - Какие еще эти? Да здесь што вам, кобелям, кино? - Танька вошла в раж. Отпихнув ошеломленного Минаева, она переступила через полотенце и остановилась в дверях баньки, расставив в стороны голые стройные ноги и уперев руки в крутые бока. - Где они?
        - Да вон... у парников валяются.
        Блондинка не спеша направилась к парникам, пачкая розовые пятки.
        - Нет. И этих не знаю, - уже более спокойно произнесла она. - Разбирайся, Паша, с ними сам. Дай домыться... - Танька величаво легла на обратный курс и скрылась в баньке, плотно захлопнув дверь.
        - Так, мужик... - Паша, не спускавший с Минаева глаз, взял его за рубашку, отчего та сразу врезалась майору в подмышки и поехала по швам. - Говори, зачем ты полез в баню к моей бабе.
        - Да не нужна мне твоя баба. - Минаев медленно приходил в себя.
        - Не нужна-а? А чего же ты ее спрашивал?! Он спрашивал Татьяну, Митрич?
        - Спрашивал. Ты ему не верь, он точно Татьяну спрашивал. Я хоть и с бодуна, но я все помню точно. - «Протрезвевший» Крючков подошел вплотную к Минаеву, жестко глядя ему в глаза и поигрывая «трофейным» ментовским автоматом. - Давай, Паша, его к мотоблоку привяжем... Сразу все расскажет в лучшем виде...
        - С ума посходили?! Ты знаешь, что полагается за нападение на работника милиции при исполнении? - Минаев почувствовал, что заронил в Пашину голову сомнение, и наконец-то высвободил ворот рубахи из его ослабевших пальцев. Похоже, Будунчук не был готов к такому повороту событий. - Я тебе еще раз повторяю: мы работники милиции!
        - Первый раз слышу... И удостоверение имеется? - Паша глядел недоверчиво.
        - Все имеется! - Минаев уже считал, что обрел под ногами твердую почву. И в прямом и в переносном смыслах.
        - А чего ж ты сразу-то не показал?! - закричал Митрич. Ну прямо со слезой в голосе, очень не хотелось ему конфликта с милицией.
        - Так вы же... - Минаев замялся, оглядываясь. Десятка два глаз и столько же ушей ловили из-за заборов каждое его движение и слово. В случае чего в свидетели пойдет весь поселок, а он-то здесь не местный... Эти обормоты по закону правы - майор действительно дал маху, поскольку совсем не ожидал подобного поворота событий. - Вот мы тут...
        - Удостоверение! - прорычал Паша. Похоже, он еще не до конца поверил Минаеву.
        - Да вот, любуйтесь. - Майор вытащил из пиджачного кармана мокрую красную книжицу.
        - Надо же, вроде действительно мент... - Паша был ужасно обескуражен. - Что скажешь, Митрич?
        - Одеться тебе надо, Паша...
        - Да, пожалуй...
        - Значит, так, майор... Давай без обид. Сам виноват - объяснять надо людям, в чем дело. - Голубая ковбойка укрывала Пашины татуировки, но еще больше подчеркивала античную мускулатуру. - Мы тебе возвращаем оружие, приносим свои извинения и отвечаем на все твои вопросы... А ты уж не протоколируй тогда нашу «теплую встречу».
        - Это сопротивление сотрудникам МВД при исполнении...
        - Согласен... Но ты-то с орлами своими сам рюханулся! Кто ж так идет на врага?! А будь мы настоящими бандюгами? Ваши трупешники уже по такой жаре попахивать бы стали!
        - Не знаю даже... - Минаев был сам смущен. Танька оказалась совсем не Степнова, а Будунчук, похоже, перепутал милицейского майора со своим любовным соперником... Милицейскому начальству и Логуну вовсе не обязательно знакомиться в подробностях, как эти мудаки-отставники обезоружили и уложили мордой в огород группу захвата под командованием майора Минаева.
        - Ладно, - с трудом скрывая ненависть, процедил Минаев.
        - Ну вот и лады! Служивый служивого всегда поймет!
        - Так что эти алкаши говорят? - Иван Семенович не раз брезгливо кривился, слушая доклад майора об успешном захвате и допросе дружков плененного гвардейца.
        - Зимин приехал поздно вечером на «Мерседесе». С высокой девицей, именуемой Татьяной. Вместе поужинали, затем девушка позвонила по мобильнику какому-то Ибрагиму.
        - Ибрагиму?
        - Да. Будунчук хорошо запомнил имя. Из разговора он понял, что они договариваются о встрече... Затем Зимин посадил девицу в «Мерседес» и куда-то увез. Сам вернулся спустя три часа без машины и девицы, сказал, на попутке подбросили. Снова переговорил с кем-то по мобильнику и уехал на электричке в город, якобы на квартиру бывшей супружницы...
        - Там-то мы его и повязали! Негусто, майор... Теперь будем искать Ибрагима. Жаль, что знаем о нем только имя...
        - Вы, Иван Семенович, стихами стали говорить...
        - С такими помощниками скоро арии запоешь! А что у тебя под глазом? И на лбу?
        - Ерунда... В спортзале переусердствовали с ребятами.
        Капкан захлопнулся
        (Игорь Зимин)
        - Ну что, Игорь Васильевич? Извините, что тревожим вас в столь интимной обстановке... Вы уж не стесняйтесь!
        - А чего стесняться, вы вроде не дама, Иван Семенович... Впрочем, я и дам особо не стесняюсь.
        - Да, стесняться вам нечего... Вы мужик хоть куда!
        Они тесно сгрудились между раковиной и стиральной машиной. Их было трое - уже известный мне полкаш и двое молодых подручных, их лица были мне незнакомы. Оба рослые, здоровые, тот, что посуше и пожилистей, сжимал направленный в мою сторону короткоствольный ментовский автомат. Похоже, Логун мобилизовал более тренированные кадры. Во всяком случае, бесшумно проникнуть в квартиру и застать меня врасплох им удалось блестяще. Я лежал перед ними голый, по горло в мыльной пене, и клял себя последними словами за идиотскую самонадеянность - как же, я такой умный, а все такие дураки, что не сообразят устроить засаду у меня в доме... Ну, хлебай теперь, умник херов, хлебай, преподали тебе урок дураки, надолго запомнишь...
        - Благодарю за комплимент, Иван Семенович... Только мы с вами вроде не пидоры, чтобы комплименты друг другу отвешивать. Чтобы вас не смущать, я, пожалуй, оденусь, а? - Я встал в полный рост, и теперь пена обволакивала только мои колени.
        - Конечно, конечно, только ознакомьтесь для начала вот с этой бумагой. - Логун раскрыл папку, которую до этого сжимал под мышкой. - Если намокнет - не беда, выпишем новую. Читайте внимательнее...
        Так, что за филькина грамота? Постановление на арест. Надо же! Зимин Игорь Васильевич обвиняется в незаконном хранении и сбыте наркотических средств... Ну мастера, ну артисты! Однако все по форме - подпись окружного прокурора и даже понятых. Подсуетились на всю катушку. Ко всему прочему - я еще и наркобарон.
        - И сюда глянь, придурок, - нелюбезно оторвал меня от чтения бумаженции молодой, рослый, но уже с изрядным брюхом соратник Логуна, тот, что был без автомата.
        Я поднял глаза и увидел раскрытое удостоверение в его растопыренной ладони: Минаев Андрей Алексеевич, майор милиции, старший оперуполномоченный по особо важным делам. Похоже, «ксива» настоящая, и это серьезно меняет дело. Логун задействовал в лице своих недавних коллег официальную власть. Если до этого со мной пытались «разобраться» руками каких-то отморозков, базарной шпаны, то теперь в охоту включились и правоохранители.
        Что ж, придется ехать с ними... Убивать они меня не будут - им явно хочется побеседовать со мной в удобном для них месте.
        - Руки за спину! - скомандовал мент Минаев, как только я прямо на мокрое тело натянул майку, напялил рубашку и брюки.
        Под дулом автомата я послушно выполнил команду, повернувшись к Минаеву спиной и позволив ему защелкнуть на запястьях стальные браслеты.
        - А теперь ко мне лицом и... держи!
        С этими словами Минаев ударил меня в пах. Неожиданно, резко и умело. Я что есть силы сжал зубы, чтобы не завопить от жуткой боли, однако на ногах не устоял. Рухнул на колени.
        - Вот так, Рэмбо Зимин! - довольно ухмыльнулся Минаев. А Логун и автоматчик удовлетворенно загукали. - Вот ты уже и на коленях...
        - А ты мастер, майор, - с трудом сдерживая стон, произнес я. - Настоящие мастера со мной всегда так - сначала браслеты наденут, а потом в честном бою творят чудеса...
        - Смотри-ка - крутой! - Минаев снова ударил меня, теперь носком казенного ментовского ботинка в губы. Я перекатился на спину.
        Ну-ну, мастер... Давай, веселись. Думаешь, на ринге мне таких удовольствий не перепадало или я потеряю способность трезво мыслить и проникнусь к тебе должным почтением? Проникнусь, конечно, но немного другими чувствами.
        - Кончай дурью страдать, Минаев, - произнес я, облизывая разбитые губы. - Если есть что сказать, говори... А драться хочешь - так сними браслеты.
        - Да я тебя сейчас пристрелю, ублюдок! - Опер рывком вытащил из подплечной кобуры пистолет. - При попытке оказать сопротивление и бежать. Вот и свидетели, они все видят!
        - Андрей, спокойно! - Иван Семенович встал между мною и распаляющимся майором. - Ну что ты, в самом деле! Спрячь пистолет!
        Ага, вот теперь все понятно - передо мною разыгрывается старая трагикомедия на тему доброго и злого следователя. Роль доброго будет исполнять Логун Иван Семенович. Ну что ж, в конце концов мы с ним уже успели немного подружиться. А вот в роли злого успешно дебютирует майор Минаев. Даже слишком успешно. Зря ты так, майор, ох зря...
        - Вы уж не обессудьте, Игорь Васильевич, - Логун повернулся ко мне, - но вести себя надо более корректно, не провоцировать сотрудников милиции, они при исполнении. До машины сможете добраться?
        - Смогу, не волнуйтесь. - Одним рывком я оказался на ногах. Логун и Минаев невольно отступили на полшага. Ну и публика, у меня же руки к заднице примотаны!
        Отвезли меня вовсе не в ментуру. В соответствии с российским законодательством о статусе военнослужащего я оказался в окружной военной прокуратуре. Интересные дела! Похоже, они решили придерживаться буквы закона. Значит, так надо им. Однако затеяли ребята что-то нехорошее...
        - До утра посидишь в одиночной камере на «губе», - сообщил мне дежурный прапорщик комендантского подразделения. - А завтра следователь тобой займется.
        Что же происходит? Утром я и Татьяна были им нужны, нас плотно обложили, но на жизнь не посягали. Днем же они стреляли в нас в общественном месте на глазах сотрудников милиции. Вечером могли «на законном основании» ухлопать меня на месте - наркота, санкция прокурора, арест, сопротивление, попытка к бегству. Классика! И тут опять что-то изменилось, и меня не тронули - минаевский танец на моих костях не в счет. И опять у меня нет ни фактов, ни даже зацепки, чтобы увидеть скрытые пружины, понять логику этого абсурда. Ну тогда будем спать...
        - Зимин! Подъем! Топай к следователю, капитан.
        Так началось утро. В сопровождении уже знакомого прапорщика и двух «губарей» - срочников я был доставлен в кабинет на втором этаже корпуса, где располагалась следственная часть.
        Следователей оказалось двое. Девочка и мальчик. Девочка в форме, мальчик в гражданском. Оба чистенькие и причесанные, похожие на ведущих телепередачи «Те Кто» - до упора стильных и ироничных. И мои ребятки наверняка считают себя такими же.
        - Здравствуйте, присаживайтесь, пожалуйста, - вежливо начала симпатичная девочка. Ей было немногим более двадцати. Нос немного длинноват, хотя это уже дело вкуса. На погончиках лейтенантские звездочки, в петличках значки военной юстиции. Дам в военную прокуратуру стали набирать лишь недавно. Я в «Красной звезде» прочитал, что их на следственной работе всего четырнадцать на всю Россию. Судя по всему, я оказался перед тринадцатой.
        - Меня зовут Оксана Георгиевна Платонова, я веду ваше дело.
        - Очень приятно. - Я решил не уступать в любезности. - А я капитан Зимин из Пятой бригады ВДВ и...
        - Мне известно, - перебила меня Оксана Георгиевна.
        - Вам, наверное, известно не только это, - продолжал я в том же духе, - а вот мне хотелось бы узнать, о каком, собственно, деле идет речь?
        - Вы обвиняетесь в сбыте и распространении наркотических веществ! - Голос девицы стал тверже и суше.
        - Извините, девушка... - начал было я.
        - Меня зовут Оксана Георгиевна. Потрудитесь запомнить.
        - Да, конечно, Оксана Георгиевна. - Она начинала заводить меня. - Вы обвиняете меня, а сами на обыске и изъятии не присутствовали. Исходите из того, что написал майор Минаев из городского УВД. Так?
        - Не только. - Девица-следователь нисколько не смутилась. - Помимо сотрудников милиции вас долгое время разрабатывала военная контрразведка.
        Вот это новость! Интересно, как долго? Это же полная чушь.
        - А вас, Оксана Георгиевна, стало быть, подключили только на завершающей стадии? - Я изобразил наивность в надежде узнать хоть что-нибудь.
        - Это нормальная процессуальная практика, Зимин, - парировала лейтенант юстиции.
        - Разве? А я где-то читал, что следователь подключается уже на стадии обыска... Вы, кстати, учились на юриста заочно? Наверное, красный диплом? - Я позволил себе маленькое хамство в надежде вывести ее из себя - может, сболтнет что-нибудь.
        - Это не имеет отношения к делу. - Голос Платоновой стал злым. - Я хочу услышать ваши объяснения по факту наличия у вас наркотиков.
        - Мне нечего объяснять по факту, которого не существует. Никаких наркотиков я не имел, не продавал и в глаза не видел, - ответил я чистую правду.
        - Игорь Васильевич, а где ваш автомобиль? - неожиданно включился в беседу мальчик в штатском, до этого молчаливо разглядывавший трещины на потолке.
        Кажется, подошли вплотную к интересующей кое-кого теме. Что ж, ребята, я этого ждал.
        - А вы, собственно говоря, кто? - не скрывая пренебрежения, осадил я любопытного пацана.
        - Что значит - кто?! - занял тот оборонительную позицию.
        - Ну, вот Оксана Георгиевна - следователь военной прокуратуры. - Я кивнул в сторону девушки, которая порозовела и скромно потупилась. - А кто вы - я не знаю. И отвечать на вопросы неизвестно кого не собираюсь... Или, может быть, вы бойфренд Оксаны Георгиевны? - Теперь уже мое хамство имело впечатляющие размеры.
        - Слушайте, Зимин! - Платонова даже привстала, и я успел разглядеть ее полные, обтянутые форменным сукном бедра. - Сейчас же прекратите кривляться! Вы же офицер!
        - Извините, Оксана Георгиевна. Но я не хочу, чтобы при моем допросе присутствовали посторонние гражданские лица. Вам же я готов ответить на любой вопрос.
        - Я оперуполномоченный военной контрразведки лейтенант Мальцев! - оскорбленно вздернув подбородок, произнес юноша. - Вот, смотрите... мое удостоверение!
        Да, действительно Мальцев Кирилл Анатольевич, лейтенант.
        - Приношу свои извинения. - Я приложил ладонь к груди и слегка наклонил голову. - Это полностью меняет дело. Стало быть, вы уже несколько месяцев кряду ведете круглосуточное наблюдение за мной?
        - Вас «вело» не наше управление... Мы были проинформированы только вчера. - Мальцев кинул быстрый взгляд на коллегу.
        - Только вчера? А вы уверены, что ваш источник информации вполне надежен?
        - Не беспокойтесь. - Лейтенант глянул на меня свысока. - Вас разрабатывали не кто-нибудь, а майор УВД Минаев и майор ФСБ Кукшин!
        Так, проболтался парниша! Он, похоже, и не понимает, в чем тут дело. Зато я получил подтверждение того, о чем догадывался с самого начала.
        - Охотно отвечаю на ваш вопрос, лейтенант, - вернулся я к основной теме. - Мой автомобиль запаркован на автостоянке рядом с домом номер четыре по улице Передвижников. Там находится квартира моей бывшей жены, и там же я был вчера задержан.
        - Неправда! - торжествующе уличил меня юный контрразведчик. - Машины там нет!
        - Как нет? Значит, ее угнали... - Я и не старался правдоподобно сыграть неосведомленность и огорчение.
        - Опять неправда! - Голос Мальцева торжествующе зазвенел. - Вы приехали на улицу Передвижников не на своей машине! Это зафиксировано в милицейском протоколе.
        - Погодите, следователь Мальцев. Я не говорил, что приехал на своей машине. Вы спросили, где мой автомобиль. Я ответил то, что знал. А на чем приехал, вы еще не спрашивали.
        Мальцев молчал, закусив губу, придумывал, что спросить, чтобы не потерять лица. Вопрос задала девица:
        - Ну и на чем же вы приехали?
        - Отвечаю: я приехал на своем автомобиле марки «Мерседес», уже не новом, к сожалению, но в хорошем состоянии. Если вы спросите, куда я свой автомобиль поставил, отвечу - на стоянку перед домом четыре по улице Передвижников. Ну а если в протоколе Минаева и компании написано другое и вы больше верите протоколу, у них и спросите, на чем я приехал и заодно куда они дели мой «Мерседес».
        - В общем, так, Зимин! - Лейтенант Платонова сдерживалась из последних сил. - На сегодня допрос окончен. Не вижу смысла дальше беседовать с вами. Вы дурачитесь, пытаетесь запутать следствие... Я отправляю вас в городской ИВС[13 - ИВС - изолятор временного содержания.] . Посидите там пару дней, подумаете... Поймете, что не в ваших интересах темнить и запираться. Тогда и побеседуем.
        В ИВС меня поместили в одиночную камеру, что сразу же насторожило. Весь день я просидел в тишине, голодный и злой. Ближе к вечеру неожиданно распахнулось окно-кормушка.
        - Ну что, Зимин, - послышался из коридора знакомый голос майора Минаева, - хорошо подумал?
        - Думают пусть местные начальники. - Разговаривать с ним у меня не было ни малейшего желания.
        - Ты все-таки подумай... - Голос майора звучал миролюбиво. - А пока что глянь сюда.
        - Ну чего еще? - Я не торопился подниматься с лежанки.
        - А ты подойди, посмотри... покажу тебе кое-что. Думаю, очень удивишься.
        Ладно, пойду взгляну. В узком окне-кормушке виднелась какая-то бумага с текстом, я приблизился и получил сокрушительный удар в физиономию. Ну и тварь этот Минаев. Законченная ментовская мразь, мусор! Я с трудом удержался на ногах и вернулся на лежанку. Дурак, сам подставился, знал ведь, с кем имею дело...
        Из коридора доносился довольный хохот.
        - Я же говорил - подумай, а ты - «не хочу»... А думать-то надо было! Ну, сиди дальше, раз умный - думай, а если дурак - так дураком и помрешь, гвардеец... Капкан-то захлопнулся!
        Капкан захлопнулся. И за лапу держит так, что не вырвешься. Сволочь Минаев прав.
        Иногда в таких случаях зверь отгрызает собственную лапу и уходит...
        Господин говор, Гэ Гэ
        Анатолий Алексеевич лихо крутил руль, не сбавляя скорости даже на поворотах.
        Конечно, предприниматель его уровня обязан иметь личного шофера и пару мордоворотов-секьюрити, но он обходился без них. Вождение автомобиля было его третьей страстью (после рукопашного боя и всякого неприкаянного зверья), а охрана... Говор отлично знал, что от серьезного покушения его не спасет даже взвод двухметровых спецов, а от шпаны он мог отмахаться и сам.
        Возле ворот топтался высокий стройный мальчик-секьюрити, так не похожий на уже сложившийся стереотип.
        - Добрый вечер, Анатолий Алексеевич! - Охранник был вежлив и непринужденно улыбчив. - Вас ждут на втором этаже.
        «Неплохо, однако, устроился этот Кононов!» - Говор усмехнулся. Беззлобно, без зависти. Так, с легким недоумением. Казалось бы, кто он, Егор Альбертович? Так себе, в прошлом инженер, спортом немного баловался... Именно баловался, пахать всерьез кишка тонка оказалась. А сейчас поди ж ты: предприниматель, депутат, спонсор (неясно, правда, чего именно). И как живет! Однако его, Говора, это не касалось.
        Сегодня у Анатолия Алексеевича к господину Кононову было серьезное дело.
        - Рад видеть! Все такой же могучий! Не то что я, брюхо вот отращиваю. - В персидском халате и мягких кожаных шлепанцах с загнутыми носами, Егор Альбертович выглядел приветливо и вальяжно.
        - Добрый вечер! - Говор был подчеркнуто сдержан в эмоциях. Дело есть дело, а дружбу с такими персонажами водить Толя не привык.
        - Ну что, первым делом самолеты, а девочки потом? А? - Хозяин как бы предложил гостю самому выбрать программу.
        - Девочки в другой раз и в другом месте...
        - Хорошо! - Арбитр перестроился моментально. - Пойдемте, потолкуем о деле.
        - Я слушаю вас!
        - Егор Альбертович, как человек, несколько лет отдавший спорту, вы поймете меня, - начал Анатолий. - Хочу предложить одно нужное и... - Толя замялся, красноречием бывший чемпион не блистал. - Ну, одним словом, хорошее, полезное дело, - коряво закончил он и вздохнул.
        - Вы предлагаете мне спонсировать детские спортивные школы? - дернул бровями Кононов.
        - Не совсем. Хотя это тоже, конечно... Неплохо бы. Я же хочу вам предложить создать свою школу... Даже не школу, а академию! Академию боевых искусств.
        - Так, продолжайте. - В глазах Кононова, кажется, зажегся искренний интерес.
        - Нужно построить специальный Дворец спорта и собрать в его стенах лучшие российские школы. Чтобы были бокс и борьба, карате и армейский рукопашный бой, муай-тай, тхеквондо. Мы объединим лучших мастеров под одной крышей - если не всех, то значительную их часть. Будем по-настоящему платить им и воспитывать в стенах этой академии настоящих бойцов!
        - Но вы, кажется, создали э-э-э... клуб. «Русский поединок», да? Вам этого недостаточно?
        - Мне? - Говор даже не понял, о чем его спрашивают. - Я-то здесь при чем? Я же, извините, говорю об академии! А у меня клуб. И за аренду помещения приходится платить. Потом, на «Поединке» выступают уже подготовленные бойцы, мастера спорта, рукопашники. А я говорю о создании национальной академии!
        - Да, извините, я просто не уяснил сразу... - Арбитр растянул губы в улыбке. - И что? Вам такой проект кажется перспективным?
        - А почему нет? И потом, это же будет пропаганда здорового образа жизни, мы потом откроем целую сеть спортшкол. В разных регионах.
        - То есть вы предлагаете централизованное выращивание звезд спорта и боев без правил?
        - Можно сказать и так, - пожал широкими плечами Говор. Вообще-то он имел в виду немного другое. Похоже, красота чисто спортивного поединка не очаровывала депутата-предпринимателя...
        - Заманчиво... Я подумаю. Давайте свяжемся через пару дней!
        Итак, фанатик... Причем с уголовным прошлым. Немного сдвинут на своем мордобое... Что ж, именно такой человек может сыграть ключевую роль в предстоящей комбинации!
        - Подождите. У меня к вам вопрос. - Арбитр остановил уже поднимавшегося Говора.
        - Да, я слушаю.
        - Это правда, что вы спонсируете два приюта для бездомных животных?
        - Да. Одинокие женщины подбирают на улице собак и кошек, а я оказываю им посильную помощь.
        - Хм... А почему вы это делаете?
        - Почему? - Говор был озадачен вопросом. Ответ снова получился косноязычным. - Ну... Они же живые! Собаки-то...
        - Вы любите собак?
        - Ну... А что? - Толя не понимал, зачем выяснять само собой разумеющиеся вещи.
        - Это хорошо... - Арбитр опустил глаза, немного помолчал. - Всего хорошего, Анатолий Алексеевич. Если я надумаю принять ваше предложение, то позвоню завтра вечером между десятью и одиннадцатью часами.
        Владимир Михайлович листал утреннюю прессу, особенно внимательно просматривая сводки городских происшествий. Где-то должны всплыть Зимин со Степновой. Однако никаких упоминаний о них не было. Боря в соседней комнате упражнялся со своим любимым оружием - сюрикенами[14 - Сюрикен - японский метательный нож с несколькими лезвиями.] . Металлические звездочки почти беззвучно вонзались в круг деревянной мишени. Раздавшийся звонок оторвал обоих от серьезных дел.
        - Кто здесь? - поинтересовался Боря, подойдя к двери и продолжая сжимать в пальцах сюрикен.
        - Михаил, - раздалось за дверью.
        - Владимир Михайлович, это тот парень из УВД... Я вам говорил, - вполголоса пояснил Боря.
        - Зачем ты позвал его сюда? - Чувствовалось, что хозяин дома не очень-то обрадовался.
        - По-другому не получилось... Он хочет говорить лично с вами, - развел руками Борис.
        - Ладно, пусть заходит.
        В комнате появился невысокий худощавый юноша.
        - Вот, это Миша, - представил его Борис.
        - Будем знакомы... Присаживайтесь, Миша! - Владимир Михайлович отложил в сторону газеты и внимательно оглядел гостя, профессионально фиксируя каждую мелочь...
        - Простите, с кем я разговариваю? - Михаил говорил вежливо, смотрел прямо в глаза.
        - Меня зовут Владимир Михайлович.
        - Извините, но я имел в виду ваш официальный статус. Из разговора с Борисом мне было понятно далеко не все. Кстати, вот мои документы. - Он протянул удостоверение.
        - Значит, угрозыск? Старший лейтенант Белкин? - Быстро просмотрев документ, хозяин дома вернул его Михаилу.
        - Да, я служу в УВД. Мне хотелось бы знать, кого представляете вы. Если вы всего лишь конкурирующая бригада, то разговора у нас не получится.
        - Слушай, Миша, мы ведь уже это прошли и договорились, что возвращаться не будем, а ты опять за свое... Давай к делу! Ты же сам сказал, что на Логуна и Минаева у тебя такой зуб, что готов на все, чтобы их за ушко да на солнышко! Готов - так давай... - Боря был возмущен, и неудивительно: неожиданный выпад Михаила насчет конкурирующей бригады (то есть банды) ставил Бориса в дурацкое положение.
        - Это эмоции... Участвовать в междоусобных разборках я не намерен.
        «Вот незадача! Принципиальный парень... Впрочем, это даже к лучшему», - подумал Владимир Михайлович и направился к письменному столу. Отперев один из ящиков, он извлек очередную «ксиву прикрытия», наиболее подходящую для текущего момента.
        - Знакомьтесь, Миша...
        - Служба собственной безопасности МВД... - Михаил бросил недоверчивый взгляд на собеседника. - Служите в центральном аппарате? Ваш начальник - генерал Голицын? - неожиданно спросил Белкин.
        - Именно так... Святослав Васильевич Голицын мой непосредственный начальник. Хватит вопросов, Михаил.
        «Ну и стервец парень! Ему палец в рот не клади... Такой может далеко пойти, надо его приручить, пригодится в дальнейшем!» - размышлял Владимир Михайлович.
        - А Борис тоже сотрудник ССБ? - точно не слыша его слов, продолжал интересоваться старший лейтенант.
        - Борис мой помощник, - уклончиво ответил хозяин дома. - Перейдем к делу, старший лейтенант.
        - Хорошо, товарищ подполковник. Интересующий вас Зимин Игорь Васильевич был доставлен вчера в ИВС городского управления. Его арестовывал лично майор Минаев.
        - Причина ареста?
        - Наркотики. А точнее, хранение и распространение. По моему мнению, дело сфабриковано.
        - А с чего ты так решил?
        - Я уже пять лет имею счастье наблюдать деятельность майора Минаева. Самостоятельно им не раскрыто ни одного преступления. Минаев в хороших отношениях с Логуном, поэтому раскрываются только те преступления, раскрытие которых выгодно бывшему заму УВД, иногда с подтасовкой улик, с навешиванием чужих преступлений неугодным фигурантам. Таким образом Минаеву делают карьеру, укрепляя его позиции. А Зимина держат в одиночной камере, подселять к нему пока никого не решаются.
        - А девушки с ним не было, не слышал? Некоей Татьяны Степновой?
        - Нет, не было. Эту фамилию несколько раз произносил Минаев в разговоре с Логуном. Тот часто наведывается в УВД.
        - Так, Миша... - Владимир Михайлович выдержал длинную паузу, испытующе глядя собеседнику в глаза. - Ты очень поможешь нам, если проведешь к Зимину Бориса... - Руководитель бросил взгляд на Борю, тот молча кивнул. - Ненадолго, хотя бы на пять-десять минут. А?
        - Не знаю... Надо подумать.
        Ворон ворону...
        (Игорь Зимин)
        - Зимин, подымайся! Обыск, - послышалось из распахнувшейся кормушки.
        В соответствии с правилами я распластался поперек стены. Дверь тут же открылась, и ко мне подскочили двое сержантов. Правое запястье снова зачем-то окольцевали и пристегнули к оконной решетке. Мне даже пришлось немножко привстать на цыпочки. Не очень-то удобное положение.
        - Заходите, Андрей Алексеевич... - вежливо произнес один из сержантов. - Все готово, можете работать.
        Вот оно что! Опять Минаев... Я неловко разворачиваюсь, чтобы посмотреть ему в лицо. Однако! Майор несколько помят, на лбу и под глазом синяки. Мысленно аплодирую их автору. В руках майор разминает «демократизатор».
        Первый удар он нанес молча. Метил по почкам, но я подставил бок. Ну и тварь. Затем еще, на сей раз в печень, опять молча. Он попал, но я молчу.
        - Что, не больно? - Минаев свирепеет. Видимо, он больше привык к стонам и мольбам.
        - Не-а, - выдохнул я. - Ты и бить-то не умеешь, майор...
        Ох, лучше бы промолчал! Минаев снова ткнул мне в правую почку - я не могу закрыться правой рукой, она пристегнута к решетке. Если он будет продолжать в том же духе, стану инвалидом...
        - Ну а сейчас? - Минаев не удержался и довольно ухмыльнулся. - Ты же, Зимин, теперь кровью ходить будешь...
        - А ты гелем для укладки волос...
        Как ни парадоксально, моя идиотская шутка позабавила майора.
        - Веселый ты парень, Зимин, - произнес он уже несколько мягче. - Люблю веселых ребят. Даже бить тебя как-то расхотелось... Ну так вот, гвардеец... Плохи дела у тебя. Срок, считай, уже имеешь - наркоту мы тебе пришьем в обязательном порядке! Но если ты...
        - ...добровольно помогу следствию и дам интересующие вас показания... - закончил я минаевскую фразу, - моя участь будет облегчена... Давай по делу, майор...
        - Где Степнова?
        - Распрощалась и уехала к дальнему другу...
        - Ибрагиму?
        Я срочно вздрогнул и постарался сыграть пораженного громом, но не подающего виду. Молчу дальше, в душе ликуя. Похоже, моя с ребятами задумка удалась. Молодцы Паша с Митричем! Как видно, Минаев побывал там недавно. Не у них ли он свой фингал заработал? Наконец роняю:
        - Кто такой Ибрагим?
        - А куда ты ее отвозил?
        - Никуда... Она пошла на станцию, села в первую электричку...
        - Врешь! Где твой «Мерседес»?
        Кажется, наступает завершающая фаза. Теперь нужно взять инициативу в свои руки... Только не спеша...
        - Слушай, Минаев... Мне в полувисячем положении говорить неудобно. И вообще, мне подумать надо.
        - А чего тут думать? Тебе отвечать надо на мои вопросы, причем сразу, и говорить чистую правду...
        - Нет, я не в том смысле... Вообще... Я же вижу, что влип основательно...
        - Во-о! Начинаешь правильно мыслить. Хотя еще не совсем. Ты влип бесповоротно! Теперь понял?
        - Можно я подумаю? В себя приду...
        - Полчаса. - Минаев неожиданно для меня уступил, а для верности обрисовал перспективу: - А потом уж не обижайся, всякое может произойти. Например, упадешь и позвоночник сломаешь. Так что решай!
        ...Пришло время действовать - я уже засиделся в стенах изолятора. Да и минаевские обещания насчет хребта не вдохновляют. Как действовать, я уже примерно представлял, но тут случилось непредвиденное, и дальнейшие события стали развиваться по другому сценарию, хотя, несомненно, в нужном направлении.
        Дверь камеры отворилась, и передо мной оказался длинный, худой парень лет двадцати трех. Кисти рук покрыты татуировками... Уголовник? Или Минаев еще что-то затеял? Парень неопределенно мотнул головой в мою сторону, вроде как поздоровался. Я ответил тем же.
        - Эй, Белкин! - послышался в коридоре голос постового ИВС. - В эту камеру никого нельзя...
        - И в остальные нельзя! - ответил ему другой молодой, незнакомый мне голос. - Пятнадцать минут посидит, ничего не случится... Это подозреваемый по изнасилованию вчерашнему. Сейчас потерпевшую вызову, если опознает - отправим в СИЗО, если нет - отпустим...
        - Но Минаев приказал...
        - Он уехал только что вместе с Логуном!
        - Так вернется же! Через полчаса обещал!
        - Да я его раньше заберу, не переживай... Ну некуда мне его девать! А если сбежит?
        - Ну ладно... Но не больше пятнадцати минут!
        Пока шел этот горячий диалог, длинный затравленно молчал, бросая на меня косые, неприязненные взгляды. Мне он тоже не понравился.
        Новый сосед подошел к зарешеченному окну и стал спиной ко мне.
        - Слушай внимательно, - вдруг тихо, почти шепотом, но внятно произнес он. - Тебе надо бежать. Завтра в двух кварталах, по улице Гая возле дома номер семь... Молочного цвета пикап - «каблучок». С одиннадцати ноль-ноль до шестнадцати ноль-ноль.
        Ничего себе! Провокация? А кому она нужна? Вроде никому... Прикончить меня могли и без этих хлопот.
        - А ты кто вообще? От кого? - задал я главный вопрос.
        - Кто я - неважно. А работаю я с Вороном. Вспомни. Ворон... Ты знал его под этим погонялом.
        Ворон?! Я был сражен наповал и даже не нашелся с очередной репликой. Тем не менее стал быстро прикидывать: завтра я должен каким-то образом оказаться на улице Гая... Вытащить Минаева и компанию на поиски жилища Ибрагима? Но Минаев знает мою спортивную специализацию, скуют руки-ноги, еще и к автомобилю прикуют, если все продумают и подготовятся... Нет, надо устроить им спешку...
        - А если сегодня? - задал я встречный вопрос.
        - Сегодня?
        - Да... Эти ребята спешат. Боюсь, до завтра мне не дотянуть, если чего-то не предложу прямо сейчас. Начнут ломать, покалечат...
        - Так... Я передам кому надо, думаю, все устроится. Тот же пикап, только через полчаса. Меня отсюда выведут через три-пять минут. Что-нибудь еще? Думай быстро...
        - Документы, паспорт с моей карточкой можно?
        - Это уже есть... Ну все, отойди в тот угол...
        В коридоре послышались шаги конвойного.
        Значит, Ворон! Володя Ворон... Есть такой человек. Знакомы, давно знакомы... Хотя кто он такой, я, по совести сказать, могу лишь догадываться.
        ...Тогда меня поперли из войск. Первый и пока что единственный раз. Это было в ноябре 1993-го, после октябрьских событий в Москве, в которых наша бригада принимала участие. Нас ввели в Москву для подавления фашистского мятежа, как нам сообщили. Дело солдатское - загрузились в БМД[15 - БМД - боевая машина десанта.] , и марш-марш в столицу. Только никаких вооруженных до зубов фашистов, коими страну стращали, мы не нашли. А увидели совсем другое...
        - Ну че, дед? Сейчас тебя, как коммуниста, к стенке поставим!
        Деду тому годов восемьдесят, если не больше... Еле на ногах стоит, но держится. А ломают его... Кто бы вы думали? Не какая-нибудь шпана подзаборная, а двое бравых ребят в камуфляже с нашивками «МВД РФ» и в черных беретах. ОМОН, мать его вон!
        - Вы чего, мужики, сдурели? Нашли с кем воевать... Отпустите старика, не дело это!
        - А ты кто такой?
        - Капитан Зимин, бригада спецназа ВДВ... Давайте, кончайте свою войну...
        - А ты нам не начальство, командуй своей десантурой!
        - Ну не дело это, мужики! Зачем деда ломаете? Чем он вам не понравился? Вы ж ему во внуки годитесь... На него дунь, и он сам повалится, - старался я урезонить ментовских бойцов.
        - Ага, тебя не спросили... Их, старперов красно-коричневых, всех давить надо! А ты пошел отсюда, ну?!
        Я и пошел... По одному и по второму. Да, слабовато в ОМОНе поставлена спец - и физподготовка: один укатился в кусты, второй тут же на асфальте успокоился. Автоматы их у меня теперь... Или таких только со стариками воевать учат?
        - Давай, дед, мотай домой, не то еще попадешь кому-нибудь под руку, - повернулся я к старику. - Не помяли тебя? Сам дойдешь?
        - Спасибо, сынок, - просипел старик. - Я уж думал, вся армия - такие вот гады! - Он кивнул в сторону успокоенных омоновцев. - А дойти... Сам дойду. - Дед поковылял прочь, стараясь держать осанку.
        - Оружие отдай, козел, - подал голос пришедший в себя «борец с коммуно-фашизмом».
        - Отдам вашему старшому. И объясню, как оно ко мне попало... А сейчас жмите отсюда. Здесь расположение спецназа ВДВ.
        Как обещал, так и поступил. Только ни у милицейского, ни у родного армейского начальства это большой радости не вызвало. А через пару дней...
        - Капитан Зимин, как объяснить ваши действия четвертого октября в Москве?
        - Как выполнение поставленной задачи - наведение порядка в столице.
        - Дерзите! И напрасно. Вместо того чтобы помогать органам правопорядка выявлять и задерживать участников путча - помогли скрыться одному из мятежников. Вот рапорт сотрудников милиции, где подробно описаны ваши действия...
        - Разрешите, товарищ полковник. Исходя из устава, я полагал, что задача армии - защита гражданского населения. Или я не прав?
        - Не умничайте, капитан! Задача армии - выполнять приказы! И что за тон, как вы стоите?! Вы находитесь в Главном управлении по воспитательной работе, а не в пивной!
        Вот именно, что в Главном управлении... В пивной такого «политрука» я по стенке размазал бы, а потом в толчок слил...
        - В общем, так, Зимин... Вы, я вижу, ничего не поняли и не хотите понимать. Мы готовим на вас рапорт об увольнении из Вооруженных Сил за дискредитацию офицерского звания! Можете быть свободны.
        Чуть не вылетел с «волчьим билетом». Хорошо еще, не все в верхах оказались кончеными сволочами, и при увольнении формулировка несколько изменилась: в связи с сокращением численности личного состава ВДВ. Однако хрен редьки не слаще, с войсками мне тогда пришлось распрощаться.
        Распрощался за три дня, и сразу же встал вопрос: куда теперь? Специалист по эксплуатации гусеничной и колесной техники, чемпион Вооруженных Сил по рукопашному бою и прикладному троеборью в своей весовой категории. Плюс парашютная и легководолазная подготовка, неплохо стреляю почти из всех видов огнестрельного оружия, холодным владею в рамках вэдэвэшной спецподготовки. Такой специалист по нынешним временам ценится недешево.
        Тем не менее деваться мне оказалось некуда. Так и стоял на распутье - не в бандиты же идти, а тут старый приятель, в юности вместе боксом занимались, прослышав о моих обстоятельствах, позвонил.
        - Слушай, Зимин. Ты про Иностранный французский легион слыхал?
        - Ну слыхал, а тебе он зачем?
        - Да не мне, а тебе. Ты же вроде безработный сейчас? Хочешь туда завербоваться - могу устроить...
        Гена был столичным предпринимателем с крутыми связями.
        Я хотел его послать подальше, а потом задумался: а что, в конце концов? Легион так легион! Ну и что, что иностранный? Из родного-то выперли!
        Через пару недель я уже «загорал» в африканском государстве Джибути. Все оказалось на удивление просто. Для начала, пользуясь связями Геннадия, я ухитрился за три дня получить визу во Францию по липовому приглашению. А там все элементарно: подошел к первому же полицейскому и на ломаном французском (четыре дня репетировал) объяснил, куда мне надо. Полицейский был нисколько не удивлен - видимо, это была обычная для здешних мест просьба. Не спрашивая документов, он сопроводил меня в участок, куда-то позвонил, и через сорок минут веселый двухметровый сержант увез меня в город Обань.
        Лишних формальностей в этой «конторе» не было. Медкомиссию я прошел тут же, а в медицинской карте меня нарекли почему-то Петром Родиным. Как мне вежливо объяснил один из чинов, через год я могу вернуть свое подлинное имя (если захочу). В тот же день я оказался в казарме. Точнее, в пересыльном пункте. Там я «проскучал» целых полтора дня, а затем был отправлен в африканское государство Джибути. Здесь, на военной базе, мне предстояло в течение четырех месяцев проходить курс молодого бойца. Что будет затем - нам даже не намекали.
        Легионером может стать почти каждый. Единственное требование - стопроцентное здоровье. Настоящее имя называть необязательно, потому зачастую в этой «лавочке» ищут укрытия разыскиваемые преступники. Местное командование этим не интересуется.
        Компания в нашей казарме подобралась разношерстная и разномастная - ну просто полный интернационал! Несколько негров-франкофонов[16 - Негры-франкофоны - выходцы из французских колоний.] , англичан человек пять, немцы в обязательном порядке, венгр, два эстонца и, наконец, славяне - два поляка, представитель Восточной Европы неопознанной национальности и русские. Русских оказалось трое: угрюмый, не очень молодой, бандитского вида темноволосый мужик, отрекомендовавшийся Владом, юноша с фигурой Шварценеггера, именуемый Леонидом, и я, грешный. Все-таки тесен мир! При ближайшем рассмотрении Леонид оказался бывшим ефрейтором из нашей бригады, дембельнувшимся полтора года назад. Только звали его не так...
        Похоже, он узнал меня, хотя виду не подал. Что ж, здесь свои законы. Я и сам был теперь Петром.
        ...Подъем в казарме в пять утра. В шесть - построение и завтрак, причем довольно плотный... Я до этого так лишь пару раз веселился, в лучших ресторанах. Креветки, несколько сортов мяса, бананы, манго, апельсины - все и не перечислишь. «Шведский стол»: грузи в тарелку, что хочешь и сколько хочешь - никто слова не скажет.
        После завтрака развод по работам. Да-да, не удивляйтесь! Хочешь стать легионером - приучайся к общественно-полезному труду. Мне, например, поручали мыть кружки из-под кофе и пива. Ну а потом боевая подготовка. Мне, как гвардии капитану, прошедшему помимо Рязанского десантного офицерские спецкурсы по диверсионной, партизанской и антипартизанской деятельности, все это было просто смешно.
        Я здорово разочаровался. Да и остальные тоже - все-таки мужики подобрались крутые. Утешало лишь то, что через четыре месяца мне, как и всем остальным, должны присвоить звание капрала и оклад четыре с половиной тысячи франков. Не так уж плохо, к тому же имеется перспектива роста. Если не отсеют, конечно, ведь после «курса молодого бойца» около семидесяти процентов вылетают...
        Личное время начиналось после семнадцати часов. Хочешь, иди в бар, коих на побережье великое множество, хочешь - по девочкам (количество которых вообще подсчету не поддается). Смешно сказать, но на второй день в одном из баров мне набили морду... Я туда заглянул пива выпить, и тут ко мне подваливают двое мордоворотов двухметровых в военной форме. Я тогда не сообразил, что это солдаты регулярной французской армии с соседней базы. Да мне и ни к чему было - не знал я тогда, что между армией и легионом вражда не на жизнь, а на смерть. Я подумал - мужики узнать чего хотят или просто пообщаться с новым человеком, а они мне в морду - с ходу и без лишних объяснений. И тут же в брюхо ботинками. С трудом устоял, кое-как отмахался и деру оттуда. Потом мне объяснили, что бар этот армейцы давно закрепили за собой и ходить туда, тем более в одиночку, нам не следует.
        К концу второй недели мне стало ясно, что с легионом я ошибся, надолго меня здесь не хватит. И не в том дело, что не хотелось кружки мыть и терять квалификацию. Сама обстановка была не по мне. Каждый сам по себе, причем не по тупости душевной, это и у нас бывает. Нет, такова идейная установка. Мне стало ясно, что моя задача теперь - тянуть ради заработка, сколько выдержу: полгода, максимум год - и дать деру.
        Невмоготу мне стало гораздо раньше. На третьей неделе пришлось мне поучаствовать eще в одной крутой потасовке, на этот раз в стенах казармы. Причем я же был и зачинщиком. А получилось все так.
        Захожу я в казарму около восьми вечера. Смотрю, немец Карл расставляет на своей тумбочке какие-то картинки, сам поудобнее усаживается, расстегивает ширинку и начинает... Я пригляделся - на картинках голые дамочки весьма симпатичного вида, а немчура изо всех сил наяривает, ничуть не стесняясь окружающих. Мне потом сказали, что делал он это регулярно. Нет, я понимаю, конечно, бывают у мужиков проблемы, однако у всего есть предел, а также место и время. Мне было неприятно.
        - Послушай, Карл, - начал я как можно более миролюбивым тоном на ломаном французском, - ты не мог бы переместиться со своими «девочками» куда-нибудь в другое место - например, в туалет...
        Немец на какое-то мгновение остановился и недоуменно уставился на меня бесцветными глазками. Судя по брезгливому выражению, он прекрасно понял мою просьбу. Тем не менее тут же вернулся к прежнему занятию.
        - Слушай, Карл! Я тебя как камрад камрада прошу! Или ты совсем уже спятил? - Я бесцеремонно уселся на край немчуровской койки, неотрывно глядя на него.
        Немец снова остановился и злобно произнес короткую фразу на родном языке. Единственное понятное для меня слово было «швайн». Впрочем, словечко это, наверное, знакомо каждому русскому. Самое страшное немецкое ругательство. Что ж, хоть я за словом в карман не привык лазить, но в данной ситуации решил не перегибать палку. Неторопливо поднялся с койки, сгреб в охапку карлову «картинную галерею» и так же спокойно двинулся в коридор. За спиной прозвучала длинная тирада - на октаву выше, почти истерично и очень конкретно: «руссише швайн». Ни мять, ни тем более рвать «галерею» я не собирался, а хотел отнести ее в душевую. Пусть там Карл «тихо сам с собою» и со своей галереей делает все, что его душе угодно.
        Однако просто так уступать мне, «руссише швайну», Карл не мог - он рванулся вслед за мной, схватил за плечо, резко дернул на себя и послал кулак в мою челюсть. Наверное, думал, что попадет... И напрасно. В таких ситуациях мое тело действует как автомат. Шаг назад, полуприсед, захват Карловой правой, нырок под нее с разворотом и классический бросок через бедро. Карл грохнулся прямо на россыпь своих «фрау» - я выронил фотогалерею за секунду до этого.
        - Осторожнее, Карл, помнешь своих красавиц, - попытался урезонить его я.
        Но Карл осатанел...
        Он привстал, опираясь на табуретку, и вдруг, резко разогнувшись, запустил ее мне в голову. Пришлось окончательно «заземлить» Карла полновесной «двойкой» - по печени и в челюсть.
        Ночью эта история получила продолжение.
        - Питер, эй, проснись!
        Сквозь сон я врубился не сразу. Да они тут целую команду собрали: Эрих, соотечественник Карла, сам «дрочила» и бывшие наши соотечественники - эстонцы. Один из них усиленно тряс меня за плечо.
        - Чего надо, мужики? - Вопрос был чисто риторический.
        - Пошли выйдем, поговорить надо. - Эстонец говорил почти без акцента, хотя раньше делал вид, что русского языка не знает.
        Все ясно - европейская солидарность. Мини-НАТО дерьмовое.
        Мы зашли в туалет - он здесь как танцкласс.
        - Сейчас мы будем тебя учить, русская шваль, - объявил мне Эрих. На русском языке! Образованный народ, оказывается.
        - Давай один на один, Эрих, - предложил я в свою очередь.
        В ответ все четверо дружно заржали.
        - Ты, русский засранец, сейчас будешь узнать, кто ты есть! - продолжал свою речь знаток «русской изящной словесности». - Будешь делать здесь свой порядок, да? Как в России? Россия теперь дерьмо. Сейчас я...
        Эрих отлетел на всю ширину туалета - не надо было так о России отзываться. Однако дальше мне пришлось туго. Хорошо поставленные, увесистые удары «прибалтийских братьев» и Карла посыпались на меня с трех сторон. Мне ничего не оставалось, как уйти в глухую оборону. Работали они грамотно: один из эстонцев, занимавшийся, видимо, карате, норовил достать меня хлесткими ударами ног в солнечное сплетение или по почкам. Если бы хоть один его удар достиг цели, я согнулся бы пополам и остальные банально «замесили» бы меня, как квашню.
        Я был почти «пригнут» к холодному кафелю, уже изрядно забрызганному кровью, как вдруг краем глаза увидел, что Эрих и один из эстонцев отлетели в сторону, как сбитые кегли. В туалет ворвался мой бывший «однополчанин», ныне именуемый Леонидом. Успешно сыграв на внезапности, он попытался развить успех и выпрыгнул с разворотом, стараясь достать ногой челюсть Карла, но тот был уже опытен в схватках с «руссише швайнами». Он неожиданно ловко для его комплекции блокировал удар Леонида и подсек парня при приземлении. Тем временем эстонец-каратист врезал-таки мне под ребра, я потерял дыхание и шмякнулся на кафель, успев подсечь ноги каратиста...
        Второй эстонец и Карл вовсю обрабатывали потерявшего равновесие Леонида. Передо мной в тот момент неожиданно вырос Эрих, «возвращая долг» тяжелым ударом ботинка в скулу. Кажется, на пару секунд я отрубился. Пришел в себя от истошного вопля. Орал эстонец-каратист, согнувшийся пополам. А в сортире тем временем появился новый персонаж - темноволосый, с седыми висками, второй мой соотечественник Влад. Он весьма умело ронял и укладывал на кафель наших с Леонидом обидчиков. Дрался Влад молча, точно глухонемой, казалось, даже задержал дыхание. Это признак крутого профи.
        Ловко поймав на излом «маховик» озверевшего Карла, Влад окончательно нейтрализовал его.
        - Лежать, чухна! - На пытавшихся выйти из партера эстонцев Влад рыкнул так, что те примерзли к полу. Я впервые услышал его разговор.
        Впрочем, прибалты и не торопились с подъемом. Мне достался Эрих, он нерешительно переминался, стоя передо мной вполоборота. Я от души заехал ему промеж глаз.
        - Ну что, Эрих... Дерьмо, говоришь, теперь Россия?
        Как ни странно, но совместное участие в крутой потасовке никак не сблизило меня с соотечественниками. Влад по-прежнему вяло кивал по утрам, а Леонид перебрасывался со мной незначительными фразами. Иногда, правда, мы вместе с ним ходили в бар. Но и там разговор был, как правило, о всякой ерунде. Он упорно не желал «узнавать» меня - до поры до времени.
        - Слушай, Петр, - как-то обратился он ко мне после очередной порции пива с креветками, - есть серьезный разговор.
        - Слушаю, - с готовностью откликнулся я.
        - Не здесь. - Леонид понизил голос. - Давай ночью на нашем пляже.
        Леонид поднялся раньше меня, около четырех часов ночи. Выждав пятнадцать минут, как и было оговорено, я направился следом за ним. Казарма наша не охранялась, поэтому мы беспрепятственно, никем не замеченные, оказались на каменистом пляже - небольшом пятачке между невысокими, вылизанными прибоем скалами с глубокими трещинами и промоинами.
        - Искупаемся для начала? - предложил Леонид.
        Я был не против.
        Раздевшись, мы направились в воду. Я шел впереди, он чуть поотстал.
        - Взводный, - услышал я вдруг за своей спиной изменившийся голос Леонида.
        Обернувшись, я увидел, что Леонид (он же Юра Зайцев из первой роты нашей бригады - я был во второй) стоит на берегу, широко расставив ноги и уперев в направлении моего лба ствол невесть откуда взявшегося револьвера.
        - Взводный, ты уж извини - у меня другого выхода нет! - Голос Юры-Леонида дрожал, а руки крепко сжимали оружие.
        Не успел я ничего сообразить, как из-за высившейся скалистой гряды на Леонида бесшумно ринулась чья-то тень...
        Все произошло за доли секунды. Я моментально оказался на берегу... Луна освещала неподвижное тело Юры-Леонида на гальке и фигуру сидящего перед ним на корточках Влада, поигрывающего отобранным револьвером. Ну прямо гравюра Дорэ...
        - Успел, - мрачно произнес Влад. - Он тебя давно приговорил, взводный... Спасибо этой скале скажи! - Влад кивнул на каменистую гряду. - Впрочем, у него другого выхода действительно не было... Слушай, Петр, погуляй-ка полчасика подальше отсюда, мне с этим Леней побеседовать надо.
        Ошарашенный до немоты, я сглотнул слюну и кивнул, потом выдавил хрипло:
        - А он живой?
        - Пока да.
        ...Когда я вернулся, Влад одиноко сидел на том самом камне, с которого полчаса назад спикировал на моего несостоявшегося убийцу.
        - Присядь, Петр, - предложил он.
        - Меня вообще-то Игорем звать, - отрекомендовался я. Этот «Петр» меня уже достал.
        - Понятно... Леонида ты больше не увидишь.
        - Уже закопал?!
        - Да нет... Отпустил я его. Он уже на пути в аэропорт, наверное... То, что мне было нужно, он оставил, а большего от него и не надо. - Влад достал из внутреннего кармана небольшую, меньше пачки сигарет, коробочку. Такие игрушки мне были знакомы - портативный, надежный диктофон, способный работать на запись много часов. - И давай, Игорь, без лишних вопросов. Одно скажу тебе: сослуживец твой бывший - мразь редчайшая. За ним в России несколько трупов, в том числе женщина и ребенок... И не только уголовка. Поэтому он здесь и решил отсидеться. Тебя он приговорил, потому что ты его узнал, и он решил, что ты здесь из-за него. Однако ошибся немного, на самом деле я здесь по его душу. Залег на дно он глубоко, но я его и тут достал, как видишь. А после его «песен», - Влад убрал диктофон в карман, - он вообще не жилец. Бывшие хозяева теперь его из-под земли достанут. Да и я им подсоблю... Вот так, взводный. Ладно, пошли, а то хватятся нас... Меня Володей звать... Или Вороном. Обычно Вороном...
        Такова легионерская жизнь. На следующее утро Леонида хватились, патрули прочесали окрестности, а через сутки о нем позабыли. Дезертирство из легиона вещь обычная. Ну не понравилось парню, ну не выдержал!
        - Он тебя давно пас, - неожиданно продолжил Ворон на следующий день. - Еще во время драки хотел тебя заточкой ткнуть. Я потому и вмешался. Все подвалить к тебе норовил... А потом на немчуру и на чухну бы свалили...
        Не ожидал я такого от гвардии ефрейтора Зайцева. Зато Влад-Володя, он же Ворон, мужик стоящий!
        Через полторы недели Влад неудачно подвернул ногу на физзарядке и оказался в городской клинике. Не знаю, намеренно или нет. С тех пор я его больше не видел.
        А сам я тоже с легионом досрочно распрощался. Даже до окончания курса молодого бойца не дотянул. Просто невтерпеж стало. Тем более что вместо разведывательного подразделения меня ждала перспектива оказаться в части, которую в России именуют стройбатом. Около четырех с половиной тысяч легионеров (а это почти половина всей численности!) занимается строительством - возводит дома, дороги, аэродромы. Даже в парашютно-десантном подразделении, куда попасть было весьма непросто, шансы у меня были невелики. Я пошел к начальству и сообщил им, что я офицер Российской армии и служить простым солдатом не желаю. К моему удивлению, никто не стал меня уговаривать или принуждать остаться. Даже выдали деньги на обратную дорогу.
        В армии меня восстановили быстро. Впрочем, это и неудивительно. Шел конец 1994-го. Предстоящие боевые действия на территории Чеченской республики уже ни для кого не были секретом. Тем более для разведуправления воздушно-десантных войск. Мне даже не пришлось проявлять инициативы - позвонили мне домой, прямо из главкомата, и через три дня я уже находился на территории Дагестана в городе Буйнакске, где наша разведгруппа совместно с грушниками и разведчиками 116-й горнострелковой бригады уже вовсю разрабатывала предстоящие боевые операции.
        Снайпер
        Рита вспоминала Гуннара - он неподвижно лежит на кровати и не может даже приподнять голову... За какие грехи бог так наказал могучего, красивого парня, наивного и доброго, как ребенок? Его любили старики, дети и собаки. Он был потомственным цирковым гимнастом, и вся его жизнь прошла под куполом цирка.
        Каким чудесным был день накануне: мотоцикл, длинные светлые волосы Гуннара ласкают ее лицо, залитое солнцем шоссе, летящее под колеса...
        И море. В тот день они не вылезали из него до вечера, и Гуннар шутил, что в прошлой жизни он и она были рыбами, на худой конец - креветками. Он сказал, что впервые в жизни счастлив по-настоящему. А на следующий день во время тренировки он сорвался с трапеции.
        - Он будет жить, - почти равнодушно, с каким-то чудовищным спокойствием говорила тогда Рите мать Гуннара, в прошлом известная цирковая артистка. - Но он никогда не сможет даже поднять голову... Уж лучше бы он сразу...
        - Зачем вы так говорите?! А речь... Разговаривать он может?
        - Да. Врачи обещали, что разговаривать он будет... Тебе я хочу сказать: лучше уходи сейчас. Не приходи к нему больше. Я сама все объясню Гуннару. Он сильный, он тебя любит и поймет. А ты... Ты все равно не сможешь с ним жить. Ты молодая, здоровая, красивая... Уходи, я прошу тебя. Так будет лучше и честнее.
        И она ушла.
        Сперва к местным профессорам, однако те лишь разводили руками. Затем в Москву. Встречалась с Валентином Дикулем, перенесшим аналогичную травму. Но выяснилось, что все не так просто... Правда, один шанс из ста был - в одной английской клинике делали сложнейшие операции по частичному восстановлению двигательной способности. Успеха никто не гарантировал, а стоила эта операция...
        - У нас никогда не было таких денег, - покачала головой мать Гуннара. - Даже если мы продадим квартиру и все остальное, их все равно не хватит. К тому же результат непредсказуем - я консультировалась, в Европе всего два года назад стали делать такие операции.
        - Я заработаю эти деньги!
        - Как? Что ты умеешь делать? - У бывшей гимнастки дрогнули уголки губ. - Не говори глупостей...
        И действительно, что она умела, большую часть свободного времени проводя в тире? Правда, она окончила фармацевтический техникум...
        - Девушка, вы интересовались высокооплачиваемой работой? - услышала она через пару недель в телефонной трубке заветный вопрос. - Вам следует послезавтра взять билет до Калининграда, там вас встретят...
        В Калининграде она познакомилась с человеком, которого называли Кельтом. Он занимался вербовкой добровольцев в «горячие точки» и имел на этом неплохой бизнес. Так она оказалась в Чечне, о которой так не любила теперь вспоминать. А вот сейчас оказалась здесь.
        Кто, в самом деле, обратит внимание на хрупкую светловолосую женщину? Правда, в руках у нее приличных размеров футляр...
        «Девушка, это у вас контрабас? - Нет, гитара. - Вы даете концерты или поете у костра? - Только в узком кругу, для избранных. - И что же вы поете? - По обстоятельствам. - Ну например? - Окуджаву, кантри, свои сочинения. - О-о, как интересно. А мне споете? - С удовольствием, но как-нибудь в другой раз...» Такие вот примерно диалоги происходили иногда с праздношатающимися гражданами.
        Угадать, что таилось в чреве гитары, по ее виду было невозможно - ее изготовили мастерски, на заказ. Правда, если взять ее в руки, ощущалась необычная тяжесть. Но Рита никому не позволяла притрагиваться к инструменту.
        Лес привычен ей с детства. Волосы были спрятаны под косынку-бандану защитного цвета. Камуфляж, резиновые сапоги - теперь она была неузнаваема...
        ...Кто он такой, в сущности, этот Кляров? Торгаш. Ему все равно, кому сбыть оружие - что чеченам, что прибалтам. Вот она никогда бы не стала продавать оружие, чтобы потом стреляли в своих!
        Но к делу... Снять этого дятла несложно, главное - успеть уйти.
        И она успела. Вечером жесткий, прочный футляр с гитарой (тоже сделанный на заказ) был сдан в камеру хранения, откуда его должен забрать посыльный, приданный Рите в помощь господином Клименко. Сама же Рита спокойно отправилась на станцию. На ней снова был легкий белый плащ, а светлые короткие волосы аккуратно уложены, она присела на скамейку - спешить было некуда... И задремала на вечернем солнце, ожидая на скамейке прибытия поезда.
        Побег в стиле прикладного двоеборья
        (Игорь Зимин)
        Минаев оказался пунктуальным мерзавцем - вернулся ровно через полчаса. Татуированного парня забрали из камеры минут за десять до его возвращения.
        - Чем займемся, Зимин? - вежливо осведомился Минаев. За его спиной стояли двое мощных мордоворотов в штатском, поэтому держался майор уверенно.
        - Все, Минаев, - махнул рукой я. - Из твоего капкана не вырваться, сдаюсь.
        - Разумно. Что ж, каждый может оказаться в плену, ничего позорного в этом нет... - Минаева потянуло на пространные рассуждения.
        - Дело из прокуратуры заберешь?
        - Вот ты как... Я подумаю, - покачал головой Минаев.
        - Я привык говорить по существу! - Кажется, мне удалось взять инициативу в свои руки. - Мне сидеть за подброшенную тобой наркоту радости нет!
        - Наглый ты мужик, Зимин, - вяло произнес майор. - Ну продолжай, я слушаю...
        - Так вот, помогу я тебе девку найти... Но с прокуратурой вопрос надо будет утрясти.
        - Ты, я смотрю, стал мыслить в нужном направлении. Это похвально... И что же, не жалко тебе теперь Татьяну Андреевну Степнову?
        - Ха, жалко... Скажешь тоже. Чтобы я из-за какой-то шалавы срок мотал? Да и потом, вы же меня вообще пристрелить можете. Раз на меня наркоту навесили, то сделать из меня жмурика для вас без проблем...
        - Правильно понимаешь. Можно даже прямо сейчас. - Тут Минаев улыбнулся.
        - Ну вот! А я еще молодой, мне в жмуры рано. И с историей, которую мне выдала Татьяна, я поначалу просто не сориентировался, думал: так, бытовые разборки местного уровня. Я и познакомился-то с ней случайно!
        - Как и где?
        - На шоссе она голосовала, а я из Москвы возвращался. Я ее и прихватил для компании. Ну, слово за слово, разговорились... Она что-то плела про семейные проблемы, про папу, маму, негде переночевать... Короче, пригласил ее к себе. Ну, привез на квартиру, там то да се... Чего-то она еще говорила, но мне же было не до разговоров, дружить хотелось. К утру я всю эту ерунду выкинул из головы. А тут ваши нагрянули. Да еще с тухлыми «ксивами». Что мне оставалось делать? Я тогда подумал, они валить меня собрались...
        - Складно врешь... Ну ладно, Зимин, не очень-то я в твое раскаяние запоздалое поверил. Поэтому говорю открытым текстом: нагадил ты нам основательно. Одного бойца у Логуна завалил напрочь, двоих ранил... Мы тебя можем и по этому эпизоду раскрутить, лет двадцать оттянешь как миленький!
        - Не может быть, чтобы я кого-то завалил! Я же бил по ногам и видел - все живехоньки, хоть и не совсем здоровы... Не гони туфту, майор, я все помню.
        - А один по дороге в больницу кровью изошел, ты ему какую-то аорту пробил!
        Неужели не врет майор? Мне стало не по себе. Все же буду стоять на своем - стрелял в ноги-руки, насчет трупа майор скорее всего приврал.
        - Ну ладно, не будем отвлекаться. Значит, так. Сначала мы с Татьяной поехали к ее знакомым, у которых она пробыла минут пятнадцать-двадцать. Это здесь, на улице Гая. Потом заехали к Будунчуку, а потом я ее отвез на платформу к электричке, и куда она поехала - не знаю. Обронила вскользь, что к старому знакомому отца, Ибрагимом его зовут. Дом ее знакомых могу хоть сейчас показать, а где сама Татьяна - не знаю.
        - А если нет там никаких знакомых, может, она тебе голову морочила?
        - Нет, были знакомые, это точно, она еще у них сумку оставила.
        - Какую сумку?
        - Ну какую... Обычную, из синтетики, синюю с белой надписью «Адидас», такие носят на ремне через плечо. Небольшая, но, судя по весу, там не только тряпки. Вроде как книги, что ли...
        - Ты что, смотрел?
        - Нет, она сумку ни разу не открывала, держала при себе, что-то там, видно, ценное для нее.
        - Так, Зимин, давай еще раз, все подробно: когда ты увидел эту сумку первый раз, почему решил, что там книги? Да, а Логун видел эту сумку? Ну, давай колись, чего замолчал!..
        Минут десять мы колесили по переулкам и дворам.
        - Ну и где этот подъезд?
        - Сейчас... Ничего не понимаю. По-моему, двор все же не тот... Какие-то они все одинаковые.
        - Ты же разведчик, Зимин! У тебя должна быть зрительная память, как у слона, а ты мне тут мозги пудришь. Ну смотри, ты у меня доиграешься... Как ты мог не запомнить?!
        - Ну а зачем мне было запоминать? Остановились на несколько минут, Татьяна зашла в подъезд. Главное - квартира на первом этаже, это я машинально засек - дверь подъездная была нараспашку.
        - А сумку она точно там оставила?
        - Это точно! Зашла с сумкой, вышла без нее. Потом мы поехали к Будунчуку и Крючкову, оттуда она созвонилась со своим Ибрагимом, и я подвез ее на станцию...
        - Если не найдешь подъезд или обманешь нас, тебе хана, ты понял?! Ищи, козел!
        - А я что делаю? Мне эта Танька теперь самому необходима больше, чем вам. Как спасательный круг!
        Мы вчетвером топтались во дворе дома номер восемь по улице Гая. Минаев с ходу клюнул на слепленную мной версию и попер буром, организовав конвой и бумагу на мой выезд за десять минут, успел еще позвонить куда-то, скорее всего Логуну, и тот, видимо, дал добро на поиск сумки - вдруг там документы... А вот успел ли татуированный незнакомец? Я тянул время, сомневаясь в этом...
        Меня сопровождала усиленная охрана - помимо самого Минаева, еще трое его бугаев. Один из них шоферил, а самый массивный из этой троицы, со звучной фамилией Варивода, приковал меня к своей клешне наручниками. Как с этим буду справляться, я еще не представлял. Однако выбора у меня не было. Если Минаев догадается, что я в данную минуту его элементарно кидаю, - все, мне хана.
        - Сейчас поедем в управление и там займемся твоей памятью. - Майор прямо-таки читал мои мысли. - Хватит время терять! В машину его!
        Пора, больше тянуть нельзя.
        - Подожди, майор... Вроде вон там! - Я указал на подъезд, о котором заранее договорился с татуированным.
        - Что, память улучшилась? За одну секунду?
        - Да нет, точно здесь...
        - Так, первый этаж? Слева, справа?
        - Справа.
        - Пошли. Нет, стой. Смирнов, обойди кругом, посмотри, куда окна выходят.
        Через пару минут Смирнов доложил, что окна квартиры выходят только на нашу сторону.
        - Смирнов - за старшего! Веткин, Ситный, давайте в квартиру, проверка документов, не будут открывать - вышибайте дверь, я пока останусь здесь, чтобы не ушли через окна. Как войдете, всех на пол, один из вас выйдет, доложит. Вперед! - Майор достал из кобуры табельный «макаров» и уставился на окна обреченной квартиры, бдительно кося на меня глазом.
        Все рушилось. Я рассчитывал, что майор пойдет в квартиру первым или вторым, меня будут держать сзади, и, когда конвой будет занят проникновением в квартиру, я обезврежу охранников и рвану когти. Для страховки татуированный обещал заложить за батарею пистолет... Однако майор смандражировал.
        И тогда я вновь решил действовать по системе «сумасшедший в экстремальных условиях».
        - Подожди, майор! - Главное сейчас - сбить с толку противника. - Я тут это... понимаешь... Ну, в общем, так: кинул я тебя, майор, - неожиданно нагло сообщил я Минаеву. - И здесь я нахожусь первый раз в жизни!
        Сработало! Я думал, его кондрашка хватит. Побагровев и захлебываясь матом, майор подскочил ко мне и приступил к расправе на месте. Я был готов к такому повороту. Удар рукояткой «макарова» в скулу я пропустил по касательной и демонстративно рухнул на асфальт, всем весом дернув вниз прикованного ко мне конвоира. Однако тот был здоров и на ногах удержался. Минаев уже потянул курок, целясь в меня, но чуть-чуть опоздал: дикий ужас окатил мои сосуды волной адреналина, ноги сами выдали судорожные «ножницы», и майор рухнул на уделанный домашними животными газон.
        Выстрелить он успел, но никто не пострадал, кроме него самого - падая, он не удержал «макаров», и отдача подбросила пистолет к моей свободной руке. Оцепеневший было Варивода, забыв о собственном оружии, брякнулся на меня, потянувшись за майорским пистолетом, но мне сегодня везло - я опередил его на долю секунды, пистолет оказался у меня, и я двинул им конвоира по черепушке. А из подъезда уже доносился топот: кто-то из штурмовой команды бежал на выстрел. Перейдя в партер, я взвалил бугая Вариводу себе на спину и встал.
        Мне пришлось выступить по одному из видов прикладного многоборья - бегу с безжизненным человеческим телом на спине.
        Под грохот автоматной очереди, выпущенной в голубое небо конвоиром, вылетевшим из подъезда (он все же пожалел Вариводу, который прикрыл меня), я вбежал под арку, устремляясь в знакомый проходной двор, и резко свернул вправо, уходя с линии огня, но тут споткнулся о пенек и брякнулся наземь: моя ноша оказалась подо мной. Меня пронзила мысль, что этот пенек мне бог послал - я уложил на него цепочку наручников и перебил ее выстрелом. Бабахнув пару раз в пустой проем арки, чтобы охладить противника, я рванул в следующий двор - тот, где было назначено рандеву.
        Сзади прогремела очередь, и все же фортуна сегодня любила меня: послышались вскрик, звук падения тяжелого тела и осатанелый мат... Конвоир повторил мой акробатический этюд - споткнулся там же, где и я пару секунд назад. Я не стал оглядываться, нырнул во вторую арку и под бодрящий грохот автоматной пальбы с ходу запрыгнул в открытую заднюю дверцу молочного «каблука» - пикапа, который медленно двигался задним ходом мне навстречу.
        Следом в кузов влетел неведомо откуда взявшийся бомжеватого вида тип, дверца захлопнулась, и «Москвич», завизжав покрышками, рванул в глубину двора, где очередная арка выводила на параллельную улицу.
        Я на всякий случай упер пистолетное дуло ему в живот.
        - Эй, убери пушку, гвардеец! Будь как дома, но не забывай, что ты в гостях!
        - А-а, это ты... - Мне стало неловко, по голосу я узнал татуированного сокамерника по ИВС. - Ну извини, тебя просто не узнать. И спасибо, конечно. Браслеты бы только снять, под ними у меня вся кожа содрана.
        - Ну, это без проблем, - успокоил меня «сокамерник». - Потерпи еще чуток, сейчас мы транспорт сменим, домой приедем, а там получишь полный сервис...
        Минут через пять пикап закатил во двор, мы с «сокамерником», назвавшимся Борей, пройдя между гаражами, втиснулись в старенькую «шестерку». Боря примостился за рулем, я рядом, и мы неспешно покатили.
        - Слушай, Боря, а ты как-то отслеживал эту войну в подворотнях? - Я недоумевал, почему меня сегодня не изуродовали и не подстрелили.
        - Ну а как же, в натуре? Я за вашими зигзагами по окрестным дворам наблюдал уже минут десять, только успевал перебегать из одной подворотни в другую. А когда ты рванул, как тигр с антилопой на хребте, а этот тип с автоматом увязался за тобой, пришлось вызывать «Скорую помощь», в смысле пикап, чтобы он к тебе поближе подкатил.
        - Да, я ваш с Вороном должник многократный.
        - Ничего, отработаешь, он лениться не даст.
        - Ты давно с ним?
        - От него самого узнаешь - он не любит, когда его за глаза хвалят.
        - А куда едем-то, не секрет?
        - Да уже, считай, приехали. Сейчас спилим тебе браслеты, примешь душ, переоденешься - ты же как бомж с мусорной свалки (вот гад, на себя бы поглядел!), пообедаем, а потом и о делах поговорим. Лады?
        - Здесь ты командир, Боря, и твои команды мне по душе...
        - Кажется, порядок... «Хвоста» я не засек. - «Жигули» остановились перед неказистым двухэтажным домом в заросшем старыми липами дворе; у крыльца стоял неброско одетый, среднего роста, сутуловатый мужичок. Боря покрутил головой, оценивая обстановку. - С вещами на выход, Зимин.
        Я выбрался из «жигуля». Передо мной действительно был мой сослуживец по Иностранному легиону, когда-то спасший мне жизнь. Влад, Володя, Ворон... Под такими именами я знал его прежде. Татуированный Боря, заперев машину, подошел к нам.
        - Здорово, гвардеец. - Ворон был сдержан в эмоциях, по его виду я сразу понял, что вопли, объятия, хлопки по спине и поцелуи встретившихся однополчан, то бишь легионеров, неуместны. - Сейчас поднимемся в квартиру, поговорим... А ты, Боря, - обратился он к длинному, - пока погуляй здесь. Осмотри окрестности...
        Чтобы спилить браслеты, мне вручили мой любимый инструмент - боевое мачете «Тайга-1». Пока я пилил, используя мачете в качестве ножовки, Ворон сидел на тахте напротив, воздерживаясь от полезных советов...
        - Вот что, Игорь... - начал он, - ты опять ухитрился влипнуть в поганую историю.
        - Это я уже понял, - отозвался я, не прекращая работы.
        - Так вот, Игорь. То, что я сейчас скажу, обязывает тебя ко многому, и прежде всего - держать язык за зубами. Мое настоящее имя Владимир Михайлович Сергеев. И служу я в Управлении специальных операций Федеральной службы безопасности, по званию подполковник. А ты, Зимин, уже второй раз возникаешь на моем пути.
        - Что значит возникаю?
        - Появляешься в неподходящий момент в неподходящем месте. Я тут делом занимаюсь, а ты своей самодеятельностью мне карты путаешь. Да и в прошлый раз, в Джибути, ты встрял неожиданно, помнишь, как тот душегуб тебе чуть череп не разнес?
        - Помню, конечно. Теперь я дважды тебе жизнью обязан. Может, даже трижды. А если по существу, Владимир Михайлович?
        - Теперь по существу. Наша служба уже давно пасет группировку, нелегально торгующую оружием. Кляров, Кукшин и Степнов - слыхал такие фамилии? Ну вот, они у нас под наблюдением многие месяцы. И не только они, группировка многослойная и довольно разветвленная. Я прошу тебя, Игорь, рассказать мне все, что произошло с тобой за последние дни. Постарайся ничего не пропустить, ничего не утаивай, цена мелочей может быть тебе неясна. Пойми, события приняли опасный оборот, и не только для тебя. Давай с самого начала. Как и почему ты встретился со Степновой, что этому предшествовало?
        Ворон внимательно выслушал меня, ни разу не перебив.
        - Значит, Татьяна Степнова сейчас в военном госпитале. Ранение, говоришь, легкое? Прогноз врачей знаешь?
        - Ну, в общем, знаю... Ранение в мягкие ткани корпуса. Неглубоко, по касательной... По словам врачей, ей там надо пробыть не менее трех-четырех дней.
        - Это плохо. Ее могут в любую минуту захватить, причем на законном основании...
        - Никто же не знает, что она там. Крючков записал ее на свою фамилию.
        - Земля слухом полнится, Игорь. Ее надо забрать оттуда как можно быстрее!
        - Пожалуй, да. Сейчас они начнут копать, как звери, моих подсказок больше ждать нечего...
        - А ее слова о документах, собранных отцом, ты мне точно пересказал? Постарайся припомнить любую мелочь: что в них содержится, где она их хранит, кто еще хоть что-то знает...
        - Ну я же сказал тебе. Ничего не могу добавить. Болтала много, однако следила за каждым своим словом. Во всяком случае, где и как она документы хранит, не сболтнула ничего, да и о содержании - только в общих чертах. Причем она уверена, что Кукшин и Логун самостоятельно до них не доберутся.
        - Она уверена! Сопля соплей, а самомнение... Ну вот что, Игорь, теперь выслушай, что я тебе скажу. Внимательно слушай. Сейчас мне необходима твоя помощь...
        После бала
        - Как можно было его упустить?! Ты кретин, Андрюшенька... Ты просто редкостный кретин! Тебя провели на мякине, ты смотришь «ящик»? Там урки куда хитрее штуки придумывают, чтобы удрать, а от тебя он ушел, ну как колобок от бабушки! Даже не знаю, что с тобой делать теперь...
        - Он просто... Какой-то терминатор! До сих пор не пойму, как он вырвался от нас. Прикован был! Наручники же! Вариводу тащил на себе, как мешок с опилками, а тот центнер весит! Варивода, в смысле...
        - Ну и что, что наручники! Да такому зверю браслеты не проблема! Сколько было случаев...
        - Как же это возможно, Иван Семенович?
        - Ты что, из детсада? Дело Нагиева[17 - Нагиев Анатолий - серийный убийца начала 80-х. В историю отечественного криминала вошел тем, что совершил дерзкий побег во время этапирования. Как ему удалось разорвать наручники, не выяснено до сих пор. Впоследствии Нагиев был захвачен и расстрелян. Стал прототипом убийцы-маньяка Кадиева из романа Д. Корецкого «Привести в исполнение».] помнишь? В школе МВД должны были вам этот случай как кол в голову втемяшить... Ну ладно, что я на тебя слюну трачу... Иди работай. В розыск пока его не объявляй. Ищи своими силами. И девку ищи! Подключим Рому с его бригадой. Рой землю день и ночь! Причем все должно быть тихо. Понял? Нет, ты понял, что тебе не жить, если упустишь еще раз, дура ты деревенская?!
        Покинув своего «крестника» майора Минаева, Иван Семенович направился в гостиницу местного Дома офицеров для встречи с Кукшиным. Сегодня Логун был намерен поставить на место зарвавшегося особиста. «Шпана малограмотная, - думал о своих „подельниках“ Логун. - Только и умеют - в дерьмо влезать, да еще по самые уши! Ну я тебя сейчас обрадую, господин контрразведчик. И не только известием о побеге Зимина. Есть у меня еще один сюрприз. Сейчас посмотрю на твою рожу... А то раскомандовались, соплегоны! И этот придурок Минаев туда же... Дай ему волю - тоже на шею сядет. А потом и в горло вцепится. Нет, пора брать это дело в свои руки!»
        - Минаев, тут к тебе Платонова из военной прокуратуры! - В кабинет майора заглянул инспектор - дежурный по УВД.
        - Платонова? А ей чего надо? - Майор с трудом врубался в ситуацию.
        - Говорит, приехала специально для разговора с тобой. По делу Зимина.
        - Ну, пусть заходит, - махнул рукой Минаев.
        - Что у вас? - Минаев даже не старался скрыть неприязнь.
        - Здравствуйте, Андрей Алексеевич. У меня к вам ряд вопросов относительно дела капитана Зимина, которое я веду. - На неприветливую встречу Оксана Георгиевна ответила подчеркнутой вежливостью.
        - Зимина... - отрешенно проговорил Минаев. Он понадеялся, что Платонова прибыла с какими-то новостями, а у нее, видите ли, ряд вопросов... Да у него самого по делу Зимина одни вопросы! - Только покороче... У меня срочные дела.
        - Во-первых, мне хотелось бы встретиться с понятыми, присутствовавшими в момент обыска и изъятия у Зимина наркотиков.
        - Это еще зачем? Вам что, больше нечем заниматься? - Слова следовательши были как соль на рану - нет, девка обнаглела, надо ее укоротить. - Вы как ставите вопрос? Или вы не доверяете нам и военной контрразведке?!
        - Доверяю, но у меня есть вопросы к понятым. Я хочу их выяснить для себя. - Платонова не ожидала от заместителя начальника УВД такого приема, по молодости лет верила, что прокуратура главнее милиции. - Видите ли, я, как следователь по делу, обязана была присутствовать при обыске и изъятии вещественных доказательств. А поскольку...
        - Я уже объяснял вам! Милиция была вынуждена форсировать оперативные действия, и военные на этом настаивали, а вы со своими формальностями...
        - Я не могу продвинуться дальше в этом деле. Зимин категорически отрицает факт изъятия у него наркотиков. Кроме того, он положительно характеризуется командованием бригады...
        - А вы надеялись, что он напишет чистосердечное признание? Ваш Зимин - подонок, каких мало!
        - Он не мой...
        - Подонок и бандит! Его стрелять на месте надо было! - Минаев не чувствовал, что со стороны его реакция на простые и законные вопросы выглядит по меньшей мере странно. - Он бандит и законченный отморозок! Он связан... - на миг майор запнулся, ему хотелось огорошить и напугать эту желторотую правоведку, - с солнцевской преступной группировкой! - выдохнул он наконец, не соображая, что сморозил глупость. - И мы скоро это докажем!
        - А где сейчас Зимин? - неожиданно спросила Платонова. - В ИВС сказали, что вы куда-то увезли его.
        - Слушай, Платонова... - Минаев перешел на «ты», если с этой идиоткой церемониться, вообще на голову сядет. - Я сейчас позвоню окружному прокурору и скажу, что ты вместо того, чтобы помогать оперативным подразделениям, пытаешься тормозить расследование. Позвонить?
        - Вы имеете на это полное право. - Платонова поджала губы. Она старалась сохранять спокойствие.
        - Ладно... - Минаев представил себе, что из этого может получиться. - Ладно, пока воздержусь. Ты еще следователь неопытный, плохо разбираешься в тонкостях оперативной работы. А Зимина увезли на опознание... На опознание его сообщников. Мы сумели его расколоть... Так что, девушка, не мешай работать... А сейчас - все, мне надо делом заняться! - Он демонстративно отвернулся к окну, открыл форточку, достал из пачки «Мальборо» сигарету, закурил. - Все, Платонова... - повторил он девушке, все еще стоявшей перед его столом. - К тебе вопросов не имею, а на твои вопросы нет времени. Иди пока!
        «Ну и хам этот Минаев! Как с милицией можно работать, если там все такие... И самое обидное - он совсем не принимает меня всерьез, считает за дурочку малолетнюю в погонах...» - Оксана Георгиевна все не могла успокоиться. Посещение горуправления милиции не внесло ясности в дело Игоря Зимина. Больше того, странная нервозность майора только добавила сомнений в виновности капитана. Минаев что-то скрывает, он раздражен и зол, едва не впал в истерику. Нет, здесь все не так просто, как они пытаются представить.
        Игорь Зимин показался ей куда более симпатичным, чем ее коллеги-смежники. Он, правда, тоже не воспринимал ее всерьез, однако было в нем что-то такое... Не просто мужской шарм - несмотря на небогатый опыт в этой области, Оксана Георгиевна с первых минут их встречи в ИВС поняла: перед ней настоящий мужик, причем порядочный и неглупый. Вдобавок к этому, в капитане чувствовалась внутренняя убежденность в своей правоте. Конечно, следователь военной прокуратуры не имеет права руководствоваться личными симпатиями, но...
        - Вы меня разочаровываете, Логун... Не ожидал.
        - А я тебе не девка с круглым задом, чтобы тебя очаровывать... У меня к тебе разговор более серьезный.
        Кукшин недоуменно вскинулся - отставной мент впервые позволил себе разговаривать с ним в подобном тоне.
        - Спокойно, майор, не заводись, - осадил его Иван Семенович, не дав тому произнести ни слова. - Мы все в дерьме. И сейчас надо не в амбиции ударяться, а думать, как из дерьма вылезти... А потому слушай меня внимательно!
        - Я вас слушаю, но советую держаться в рамках, - особист, пытаясь сохранить лицо, нахмурился и подпер рукой подбородок.
        - Значит, так, пункт первый: Игорь Зимин. Я все больше убеждаюсь, что это совершенно случайный персонаж...
        - А как же...
        - Не перебивай! Зимин сказал на допросе, что познакомился со Степновой случайно. Она голосовала на шоссе, и он ее подвез. По-моему, он не врет. Здесь не врет. Вот скажи мне, контрразведчик, есть у тебя данные о старых связях Степновой и ее папаши?
        - Конечно.
        - Ну и где там фигурирует капитан Зимин?
        - Пока нигде, но мы работаем...
        - Ну-ну, работайте... Вы со своим Травкиным умеете только полинезийских шпионов ловить. В пределах солдатского плаца и столовой. Так вот - Зимин сбежал. Этот придурок Андрюша Минаев переусердствовал в силовых методах, капитан понял, что его подводят под большой срок, и это ему не понравилось. Вот он теперь и бегает. Взять его особой сложности не представляет.
        - Ой ли?!
        - Да уж поверь! Не таких зверей брали... СОБР, ОМОН - руки за спину и в СИЗО. Тут другое дело: Зимин нужен не для того, чтобы тут же повязать. За ним надо будет аккуратненько походить, посмотреть, не выведет ли он нас на Степнову. Выведет - хорошо, мавр сделал свое дело. А может, и не выведет. Не потому, что хитрый - мы тоже хитрые, - а потому, что действительно не знает, где она. Не знает, и все! Выдумали какого-то Ибрагима... Это липа, искать его вообще не имеет смысла. Степнова, если капитан для нее лишь случайный попутчик и если она не дура, не стала на него полагаться и сообщать, где она собирается залечь на дно. А залегла она, сдается мне, где-то рядом. Она девица сообразительная. Вы с Травкиным ее недооценили. Не перебивай! Она обвела вас в Камышинске-2? Обвела. Упустили ее из городка? Упустили! То-то же... Помолчи. И нас здесь она обставила, а мы, между прочим, не пальцем деланные. И Зимина она хитро окрутила и подставила!
        - Если мы с подполковником Травкиным ее недооценили, то вы, полковник, явно переоцениваете!
        - Эх, милый... Лучше переоценить противника, чем наоборот! Да не перебивай ты меня, слушай лучше внимательней! Я неплохо разбираюсь в людях, около десяти лет в угрозыске отпахал. Так вот, есть среди баб такая порода - гиены... Или крысы. А то и вовсе волчицы. Профессиональные авантюристки, любого мужика за пояс заткнут. И в серной кислоте сварят... Эта юная Степнова из той самой породы, уж поверь мне! Она крутит вами с Травкиным, как хочет, и Зиминым заодно... Вот так мы и пришли ко второму пункту: Татьяна Степнова. Вот кого надо взять в самое ближайшее время. Она опасна для всех нас.
        - В ваших рассуждениях есть рациональное зерно... Однако вы чересчур сгущаете краски. Ведь бумаги-то у меня!
        - Ты бездарный опер, Кукшин... Совсем бездарный, уж извини за прямоту. Надо менять профессию.. И начальнику твоему тоже... Говорю тебе это без свидетелей и вполне искренне, для твоего же блага. Смотри, задумано гениально: подруга Степновой Юля Горелова приносит вам некие документы, которые та просила спрятать. Я документов не видел, но ручаюсь головой - это несерьезные мелочи, копии, обрывки. А вы подпрыгиваете от восторга: больше искать не надо, остается пустяк - ликвидировать Степнову вместе с Зиминым...
        Степнова залегла на дно в заранее заготовленную норку, подсунув вам Зимина. Спустя недолгое время она из норки вылезет и с настоящими документами юркнет куда следует - в редакцию какой-нибудь паршивой газетенки, их сейчас навалом, или к какому-нибудь психу-депутату. И что?
        - Вообще-то у нас с Травкиным возникали некоторые сомнения... Ну-у, относительно представленных Гореловой материалов... Но у нас нет других зацепок...
        «Чудовищные идиоты, - подумал Иван Семенович. - И как таких держат в военной контрразведке?»
        - Итак, наша главная задача - отыскать Татьяну Степнову. А Зимин сам отыщется... Можешь мне поверить, они со Степновой действуют автономно.
        - А что делать с Зиминым? Если отыщется?
        - С ним займусь особо... Найду и ему место. Он теперь с нами повязан крепко. А сильно достанет - закопаем в один момент! А Степнову я объявляю в розыск. Как «клофелинщицу» - грабительницу.
        - Лишний шум!
        - Да нет... А помочь в розыске может основательно. Коллег проинформируем, чтобы в случае обнаружения не трогали даму до нашего прибытия.
        Так вот какая она будет, охота
        (Игорь Зимин)
        - Еще раз отмотай назад, - попросил Владимир Михайлович.
        Борис щелкнул клавишей магнитофона.
        «...- А что делать с Зиминым? - послышалось из магнитофонного динамика. - Если отыщется?
        - С ним займусь особо, - ответствовал голос Логуна. - Найду и ему место. Он теперь с нами повязан крепко. А сильно достанет - закопаем в один момент!»
        - Все ясно! - Ворон собственноручно выключил магнитофон. - Молодец, Боря! Как тебе это удалось на сей раз?
        - Замаскировался под электрика. Проник в соседний номер. Применил электродрель и - пожалуйста! - Борис был польщен похвалой.
        - Молодец. Ладно, ребята, команде отдыхать. Да, Зимин, ты зайди через часок.
        ...Мы сидели с Володей вдвоем, еще раз прокручивая накопившуюся информацию. Странно: известно нам много, а общая картина не складывается. Куклы на сцене делают массу движений, мешают друг другу, их действия порой бессмысленны...
        Так кажется со стороны. Смысл есть, однако известен он лишь кукловодам. А нам даже неизвестно, кто эти кукловоды. Не Логун же... И не Кляров, которого убрали.
        - Значит, так. К чему мы приходим? А вот к чему. - Ворон, он же подполковник Сергеев, сделал длинную паузу, дав мне понять, что сейчас будет оглашено его командирское решение. - Разовые удачи Бориса, случайные сообщения Михаила - это хорошо и ценно. Однако нам этого мало, Игорь. Шайка наглеет все больше, будто уверена, что грядут события, которые все спишут. Подобные операции - твоя стихия, Игорь. Я предложу тебе опасный вариант. Опасный лично для тебя, и ты вправе не согласиться. Но другого варианта я не вижу... Нам нужен «крот» в этой акции. Слушай меня внимательно...
        ...Так вот какая она будет, моя охота... Что ж, я готов.
        Сенсей и его ученики
        - Ну как бойцы?
        - Ничего... Есть перспективные ребята. Однако им еще потеть и потеть. А что это за сенсей?
        - О, это Мастер! Не сенсей, а мастер. Здесь так принято.
        - Посмотреть еще надо, что за «мастер»...
        - Нет, он действительно Мастер! Человек трудной судьбы. В начале восьмидесятых получил срок за незаконное обучение карате. Вы помните, тогда же посадили Штурмина, Гусева...
        - Да, было дело. Только этот... «мастер», как вы говорите, не за любовь к искусству пострадал.
        - Вы его знаете?
        - Приходилось...
        Анатолий Алексеевич невольно дернул могучей шеей... Ну что ж, не так уж все плохо в этом «оздоровительном лагере». С другой стороны, ну набрали подвальных качков, разбили по парам и обучают зубодробительной науке. Уровень так себе, Толя видел мастеров куда круче... Нет, это имело мало общего с его мечтой об Академии русского боевого искусства. Но не все сразу, главное - Егор Кононов проявил активный интерес к говоровской идее, привез на базу, познакомил с ребятами, наставником...
        Вот наставник-то больше всего и смутил Говора. Поначалу он его не узнал - сильно изменился Азиат. Волосы на темени поредели, на висках побелели, плюс ранние морщины...
        ...Тогда Толя «зимовал» в Краснопресненском СИЗО, на пересылке. Молоденькая пухленькая дама-судья писклявым голоском зачитала приговор, и теперь Говор ожидал отправки в исправительно-трудовую колонию общего режима. В который раз он клял себя, что отправился в тот вечер на эту дурацкую свадьбу. Ну прямо черти его туда занесли! Как же - чемпион-мордобоец! Все желают хотя бы рядом посидеть... Ну а свадьба - она и есть свадьба, драка при ней как бы необходимый атрибут, ну точно крики «Горько!». А Толя это подзабыл, да и не ожидал, что кто-то на него полезет. Ошибся... Нашелся один, дурашливый такой, вначале все ржал, анекдоты пытался травить - стремился на себя обратить взоры. На руках синева татуировок, видно, недавно с зоны.
        И вот начал он задевать Анатолия - что, мол, чемпион скажет... да чего чемпион не отвечает, никак брезгует. Толя молчал, но дурак все не унимался, говоровское молчание его только распалило. «Эй, чемпион, чо, язык проглотил? Пошли гребень на гребень потолкуем!» Толя и тут смолчал. Не понимал - мразь перед ним самая натуральная. И пока гнусность свою не сотворит - не уймется. «Обделался наш чемпион... А мы-то пялимся на него, как на Гагарина...»
        Вот тут Толя уже не смолчал. А Гагарина лучше бы вообще не поминал, гнус.
        - Ну пошли, гребень, раз приспичило...
        На улицу вместе с тем героем трое дружков его выкатилось, всего четверо их теперь оказалось, и все сразу в кулаки...
        Но Толю это не смутило. И минуты не прошло - всех разложил на асфальте. «Ладно, чемпион, давай мириться...» Придурок еле шевелил разбитыми губами.
        - Давай, гребень, раз такой мирный...
        И только протянул свою ладонь-лопату Толя, гад тот неожиданно ударил его в кадык заточкой. Спасла чемпионская реакция, на горле лишь маленький порез. А вот придурок не спасся - удар Толя уже не дозировал. Молниеносно все произошло, да и осерчал на гада.
        Тот коньки и отбросил по дороге в больницу. Никто о нем особо не горевал, а вот Толя оказался в тюрьме.
        - Ты, Говор, чемпион... Мы знаем, в курсе. - Перед Толей восседал довольно высокий, жилистый, черноволосый парень, по виду азиат. - А я - Азиат. Слыхал такое погоняло?
        - Да нет, пока не слыхал, - честно ответил Анатолий.
        Азиат только усмехнулся. Одними губами, длинными, тонкими, бескровными. Однако черные щелочки глаз сверкнули недобро.
        На этом знакомство закончилось. Азиат больше бесед не затевал, вел себя так, будто Говора в камере и нет. Ну и Толя точно так же - в пересылке сегодня одни соседи по нарам, завтра другие... Подумаешь, Азиат. Да хоть негр преклонных годов... Правда, был он в большом авторитете здесь - трое остальных обитателей камеры на цырлах перед ним ходили. Так это, кажется, у блатных называется, Толя большим знатоком этой азбуки не был...
        И вот стали Анатолия эти «шестерки» донимать, ну прямо как тот гребень-покойничек, будь он неладен.
        Пока цеплялись на словах, Толя терпел. Все равно не сегодня-завтра на этап... А однажды случилось почти как тогда на свадьбе, ну прямо судьба... «А носки нам чемпион не постирает?» И не успел Толя обернуться, как ему в голову полетели провонявшие, склизкие портянки. Азиат даже бровью не повел.
        Досталось тогда «шестеркам» - один головой в парашу приземлился, но обошлось - и голова, и параша уцелели.
        - Нехорошо слабых обижать, чемпион, - не вставая с места и не поворачивая головы, неожиданно проговорил Азиат. - Ты вот со мной попробуй... - И он одним прыжком очутился рядом с Толей.
        - Чего ты хочешь, Азиат? - Толя сделал шаг назад, расслабился, готовясь к схватке.
        - Извиниться тебе надо перед братками... - Азиат дернул подбородком в сторону валяющихся на полу «шестерок».
        - Вшивые у тебя братки, невоспитанные. - Отступать было некуда.
        - Напрасно ты так, чемпион. - Азиат не торопился, тоже расслабился. - Напрасно народ обижаешь...
        - Таких грех не поучить...
        - Что ж... ладно. - Азиат пожал плечами и, похоже, остыл. - Чего надо? - неожиданно бросил он кому-то за Толиной спиной, наверное, вертухаю, распахнувшему на шум кормушку.
        Говор инстинктивно глянул назад, и этого вполне хватило Азиату для удара коленом в промежность. Четко ударил, профессионально. Толя согнулся пополам, и тут же в лицо ему жахнуло то же самое колено, а сверху в основание черепа впечатался локоть. Такая техника была незнакома Толе, уже позже он узнал, что комбинации из коленных и локтевых ударов используют в тайском боксе.
        - ...И запомни, чемпион, - низкий, неприятный, какой-то утробный голос Азиата доносился все более явственно по мере того, как к Толе возвращалось сознание. - Ты никто! Вонючая козявка, я тебя раздавлю, как только начнешь думать ина... - Неожиданно последовал удар в висок, от которого Говор окончательно вырубился.
        Когда он вновь пришел в себя, Азиат, как ни в чем не бывало, лежал на своей шконке в прежней позе и даже не смотрел в его сторону. «Шестерки» молчали, бросая на жертву глумливые взгляды. «Погань ты, - подумал Толя. - Обманом взял! На честный поединок кишка тонка оказалась...»
        Говора подмывало броситься на Азиата и взять реванш, но... Продолжение драки могло кончиться еще одним трупом, и Толя молча прилег на нары.
        На следующее утро его этапировали в ИТК под Саратовом.
        Года через два Толя поинтересовался у одного из авторитетов, что, мол, за бугор такой Азиат?
        - Бугор? - Авторитет удивился. - Какой он бугор... Он и не блатной даже. Хотя гонору по ноздри. Где каратистом, где боксером себя именует... Ну, ногами, конечно, умеет махаться. Но падла та еще.
        - А по каким статьям он чалился?
        - Да так... тачки брал, кидалой шустрил. Он это... На словах крутой. А как прихватят, сдает кого ни попало. Есть базар, что куму литерил во Владимирском централе. Нет, не в авторитете Азиат, точно говорю. А чего тебе?
        - Так, интересуюсь... Может, встретиться доведется, - уклончиво пояснил Толя.
        - Я и сам понимаю, этим ребятам далеко до истинного мастерства. Но, с другой стороны, здесь они все-таки не бакланят, при деле, - продолжал журчать Егор Альбертович. - Ну так как, поддержите?
        - М-м... Поддержу!.. - Душа не лежала, но предлога отказать не нашлось. Не пойти Кононову навстречу было неудобно, сам же набивался со своей академией.
        - Тогда подпишите, пожалуйста, вот договор. - Кононов придвинул Говору какую-то грамоту с двумя печатями.
        - Это зачем?
        - А как я иначе буду деньги перечислять? Бумаг, увы, даже в этом деле не избежать. Тут все, как обычно, почитайте...
        Говор пробежал глазами грамоту. Не очень понятно, но в принципе вроде ничего такого... Егор просто не горит желанием платить налоги. Придумал очередную уловку... Ладно, подпишем. Ради благого дела...
        - И еще, Анатолий Алексеевич... - Кононов спрятал подписанный лист. - Здесь, буквально в нескольких километрах, располагается детский дом-интернат. Давайте над ними шефство возьмем, а? И на днях устроим праздник детишкам. Вы выступите перед ними, расскажете о славных победах российского спорта... Вы же знаменитость, гордость России...
        - Скажете тоже... - Говор засмущался. - Дело хорошее, конечно, только зачем мне выступать? И со временем сейчас туго...
        - Ну вот, Анатолий Алексеевич, ты что, красна девица? Ребята там скучают, знаешь, как им будет интересно?
        - Ладно, подумаю...
        «Ты уж подумай, пошевели своей единственной извилиной!» Арбитр торжествовал. «Гордость России... Это ты-то? Ну, был когда-то любимцем публики... В далекой молодости. А вот приговор ты себе уже подписал - знал бы, чемпион лопоухий, где теперь всплывет эта бумажка...»
        По дороге в город Кононов был весел и обаятелен, с удовольствием обсуждал детали учреждения Академии русского боевого искусства, не скупился на комплименты, иногда перебарщивал. Но Толя не обращал на это внимания. Из его головы не выходил Азиат...
        Часть вторая
        В логове врага
        (Игорь Зимин)
        - Сам пришел! Ничего себе! И дорогу нашел!
        - А что ему еще делать? Все равно бы из-под земли достали!
        - Русс партизан! Сдавайся!
        Меня окружили трое ребят, со стандартной для отморозков внешностью - короткие толстые шеи, низкие лбы, крохотные глазки и могучие, вечно жующие челюсти. Выставив короткоствольные автоматы, они опасались подходить ко мне ближе, чем на пять шагов. Ученые стали!
        - Спокойно, мужики! - Я старался вести речь как можно миролюбивее. - Оружия нет, кроме трофейного. - Я протянул ребятам заклеенный конверт, в котором был упрятан минаевский «макаров», и похлопал себя по бокам, демонстрируя отсутствие железок. - А вот разговор к хозяину вашему имеется.
        - Как в кино - один и без оружия! - острил тот, что изображал гитлеровца.
        - К забору встань! - деловито распорядился старшой. - И ноги расставь.
        Ребята ошмонали меня и немного расслабились.
        - Топай до хаты! - ткнул меня в спину автоматным дулом старшой.
        - Вот уж не ожидал! Надо же - явился, не запылился... И чего же ты скажешь мне, гвардеец?
        - Жить хочу. Не оригинально, зато сущая правда!
        - Желание хорошее, но... трудновыполнимое. Наломал ты, Зимин, дров.
        - Потому сам и пришел. Повинную голову, говорят, меч не сечет.
        - Меча у меня при себе нет... А вот между двух джипов тебя вполне можно привязать! Заветная мечта Ромы и майора Минаева...
        Я стоял посреди огромной, залитой светом комнаты, переоборудованной под спортзал. Каждое мое движение фиксировали два толстолапых зубастых зверя - тигровые бультерьеры. И еще четверо двуногих бультерьеров с автоматами наперевес. Все они дружно молчали, а говорил мой старинный приятель, Иван Семенович Логун. Кажется, он был в хорошем настроении, что давало мне некоторую надежду.
        Впрочем, все правильно, мое появление и должно было принести ему радость.
        - Ну так как насчет джипов? Твое мнение? - не дождавшись моей реакции, продолжал гнуть свое полкаш.
        - Категорически против, - улыбаясь, проговорил я.
        - А у нас мнения разделились! - Иван Семенович улыбнулся во все тридцать два зуба.
        - Хозяин барин! - махнул рукой я.
        - А как ты меня нашел?
        - Ну я же разведчик... Да и орлы ваши особо не маскируются, так что срисовать вашу базу плевое дело. По крайней мере для меня... И потом с вами говорить как-то сподручней. Вы большой и умный...
        - Молодец! Соображаешь. - Полкаш поднял вверх большой палец. - Ну ладно, пошутили и будет! Слушай, гвардеец, ты нам доставил много хлопот. Надо бы компенсировать...
        - Готов в пределах разумного и... возможного! - поднял голову я.
        - Жить хочешь - должен быть готов беспредельно. - Иван Семенович перестал улыбаться. - Как поживает Татьяна Андреевна?
        - Самому интересно, но как-то не сталкивался последнее время...
        - Ну вот, а говоришь, готов компенсировать. Придется с тобой по-другому. - Иван Семенович буравил меня глазами, мой встречный взгляд был прям и честен.
        - Иван Семенович, мне эта девица принесла одни неприятности. Зачем бы я стал ее покрывать?
        - Вот и я не пойму зачем. Но ведь покрываешь, а?
        Я пожал плечами, молча изображая обиду и сожаление, что не могу помочь хорошему человеку, Ивану Семеновичу, а в первую очередь себе самому.
        - Ну ладно, дело твое. Потом не обижайся. Закоцайте его! - распорядился он.
        Так, вот и наручники...
        - И глаза заклейте! - жестко добавил хозяин.
        Липкий, неприятно пахнущий кусок ткани намертво прилип к моему лбу и бровям.
        - Ну вот, капитан... - услышал я удовлетворенный голос полкаша. - Теперь ты готов к путешествию. А от себя добавлю: будешь умным и послушным - выживешь... Может быть. А сейчас в машину, быстро! Счастливого пути, родной.
        «Мы ехали, ехали - к горке подъехали... Въехали, съехали - дальше поехали!» И так часа полтора.
        - Вылазь, - наконец услышал я долгожданную команду.
        Под подошвами зашуршал грунт, и я, ведомый под руки не очень разговорчивыми субъектами, спустился в помещение, остро пахнущее вьетнамским бальзамом.
        - Ну здравствуй, гвардеец, - услышал я не очень приятный, горловой голос. Такой бывает у корейцев и вьетнамцев.
        - Привет, - ответил я неизвестному собеседнику.
        - Снимите наручники и отлепите пластырь, - распорядился тот же голос.
        Через пару мгновений я уже созерцал собеседника. Так и есть - желтолицый, узкоглазый и уже немолодой. Седина в редеющих, прилизанных волосах. Худощав, подтянут и, пожалуй, слишком высок для азиата - примерно сто восемьдесят пять сантиметров. Взгляд цепкий и какой-то звериный... И не мигает, ну прямо кобра в террариуме. Да, это не Логун и не мусор Минаев, проглотит и не подавится...
        - Присядьте, Игорь... - Азиат вежливо указал узкой жилистой ладонью на привинченный к полу стул. Мы находились в подвальном, хорошо освещенном помещении, напоминавшем длинный пенал.
        - Спасибо, - поблагодарил я хозяина. Кажется, убивать меня сию минуту он не собирается.
        - Итак - Зимин Игорь Васильевич, 1967 года рождения, гвардии капитан. Окончил РВВДКУ[18 - РВВДКУ - Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище.] , по специальности командир разведподразделения воздушно-десантных войск. Парашютист, специалист по эксплуатации гусеничной и колесной техники. Имеет первый разряд по стрельбе из пистолета, второй по боксу и гиревому двоеборью. - Неотрывно глядя мне в глаза, азиат бесстрастно цитировал по памяти мое личное дело. - Участник боевых действий в Афганистане, Приднестровье и Чечне. Около шести месяцев прослужил во французском Иностранном легионе. Награжден орденом Мужества и медалью «За боевые заслуги»... Все правильно?
        - Правильно.
        - Ну а меня называйте просто Хо. Господин Хо или мастер Хо. Вы понимаете, куда вы сейчас попали?
        - В мясорубку, - коротко ответил я, решив расставить точки над «и».
        - Верно. Но сюда можно попасть в качестве мяса, а можно и в качестве ножа, который это мясо рубит. Так?
        - Вам решать...
        - Конечно, нам... Хотя и от вас немало зависит, от вашего благоразумия. Скажу коротко: нам нужны бойцы вашего уровня. И мы бы не поскупились с оплатой... Она может быть гораздо выше, чем в Иностранном легионе, не говоря уже о вашей бригаде... Что скажете?
        - Пока ничего. Я вас слушаю.
        - Все же вы не понимаете своего положения, Зимин... Вы изображаете покупателя, который опасается переплатить за тухлый товар. Однако вы не покупатель, а я не продавец. Или вы меня убедите, что будете ножом в мясорубке, или я вас отправлю на мясо. Не теряйте времени.
        - Конечно, я не хочу быть мясом, но не уверен, смогу ли быть ножом. Какая у него конкретная работа, у ножа?
        - Пойдемте.
        Быстрой пружинистой походкой азиат направился к дальнему торцу этого бункера-пенала, где была еще одна дверь.
        Мы поднялись по лестнице из подвала и вышли на большую поляну, окруженную лесом. Что-то мне показалось здесь смутно знакомым - форма поляны, рельеф, три большие сосны на фоне леса...
        Ну да, это территория бывшего пионерлагеря домостроительного комбината, я здесь отдыхал однажды, когда был пацаном. Теперь тут появились новые постройки - одноэтажный длинный дом с подвалом, из которого мы вышли, несколько гаражей или складов...
        Значит, теперь здесь базируется всякая сволота. Я не подал виду, что местность мне знакома, мой желтолицый хозяин привел меня на вытоптанный до каменной твердости прямоугольник с нечеткими границами - бывшую баскетбольную площадку. Человек пятнадцать накачанных парней отрабатывали приемы рукопашного боя. Не очень умело, зато азартно и упрямо...
        - Вы человек военный, сентиментальностью и брезгливостью не страдаете, - бесстрастно-утверждающе произнес азиат. - Бойцы! Работаем с «мешками»! - скомандовал он.
        Минут через пять двое «бойцов» тащили из гаража какие-то мешки. Ба! Да мешки-то живые! Правда, невероятно грязные, вместо лиц сплошной опухший синяк... Выходит, от этой компании нужно ожидать любой подлянки... Отловили в окрестностях пару бомжей, их тут не один десяток околачивается, и устроили из них живые учебные пособия.
        - Поработайте с ними, капитан, - предложил мне господин Хо.
        - Не понял... - сдавленно произнес я.
        - Не валяйте дурака! - Голос стал жестче. - У себя в спецназе вы неоднократно занимались подобными вещами. Покажите всем, как это делают профи.
        - Профи с калеками не работают! - не менее твердо ответил я. - Они вон и на ногах-то не стоят, - кивнул я в сторону «учебных пособий». - Могу с кем-нибудь из ваших бойцов. Могу с двумя.
        - С бойцами после, - несколько смягчился азиат. - В обязательном порядке. А сейчас обработайте «мешки».
        - Нет, - стоял я на своем.
        - Наручники! - распорядился господин Хо. - И на ноги тоже!
        Кажется, я довыступался... Может, и нужно было пару раз ткнуть бомжиков по ребрам. Хотя эту змеюку Хо не проведешь...
        - Раз не хочешь быть участником, будешь зрителем! - Голос Хо звучал спокойно, он даже слегка улыбнулся. - Ты ведь любишь зрелища?
        Я молчал.
        - Илья! - Хо повернулся к своим мордобойцам.
        Вперед вышел самый высокий и накачанный из них.
        - Давай фейерверк! - отдал ему распоряжение азиат.
        - А если... - попытался возразить Илья. Похоже, он был чем-то недоволен.
        - Никакого если! В другой раз. А сейчас фейерверк.
        - Слушаюсь... - И парень быстро исчез в гараже.
        Вернулся он спустя пару секунд, держа в руках канистру.
        ...Вот такой получился «фейерверк». Последний раз запах горелого человеческого мяса я вдыхал на улицах Грозного. Тогда «чехи» пожгли нашу бронетехнику. Вместе с экипажами. А сегодня молодой красивый юноша с былинным именем облил бензином двоих бомжей и щелкнул зажигалкой. И руки у него не дрожали, а на лице была легкая усмешка... Я закрыл глаза, но уши заткнуть не мог...
        - Благодарю, Илья... - послышался голос мастера Хо, как только смолкли последние крики. - Не думал я, что вы, капитан, столь впечатлительны. - Это уже мне. - Что молчите, капитан? - продолжил азиат, так и не дождавшись ответа. - Или вы до сих пор считаете, что сможете устанавливать здесь свои законы и жить по ним? Этого не будет. Илья! - Он вновь окликнул своего милого выродка. - Кто здесь царь и бог?
        - Господин Хо! - выкрикнул тот.
        Насчет царя, может, и так. А вот бог из тебя, Хо, никудышный... Про бога это ты напрасно. Но дисциплину он этим отморозкам поставил на уровне, ничего не скажешь. Иначе с ними не совладаешь.
        - Ты хороший боец, Илья! Я понимаю, ты любишь долго обрабатывать «мешки», а я распорядился просто сжечь их. В следующий раз я позволю тебе отработать по-настоящему. - Голос азиата зазвучал несколько высокопарно, как у плохого актера в плохом гонконгском боевике.
        Мастер Хо, похоже, устроил здесь областной театр юного зрителя. Ишь как выражается! Какая поза! Меня на это не возьмешь. Однако бомжей они спалили всерьез...
        - В общем, так, Зимин. Смысла больше с тобой разговаривать не вижу. - Хо вернулся к своему прежнему амплуа человека-змеи. - Даю тебе последний шанс: будешь биться со всеми нашими бойцами. По очереди. В полный контакт, как в бою.
        - А не наложат в штаны твои бойцы? - Хо перешел на «ты», и я должен попасть ему в тон. Биться со всеми по очереди... Кажется, у меня появляется шанс.
        - Ну как, Илья? - Хо повернулся к милому выродку. - Капитан считает, что ты его испугался...
        - Дурак, значит... Он парашютист, наверное, у него парашют не всегда раскрывался! - Отморозок весело загоготал.
        Шуточка так себе. Он действительно не боится. Впрочем, если он ни разу как следует не получал по морде и упражнялся исключительно на бомжах, это естественно.
        - Снимите наручники с капитана, - распорядился тем временем Хо.
        - Значит, в полный контакт, господин Хо? - в последний раз спросил я, разминая кисти рук.
        - Я же сказал! Как в бою. - Азиат вновь улыбнулся. Вот как, оказывается, улыбаются змеи...
        Полный контакт. Как в бою. А мне и не привыкать. Однако мой противник, а точнее, враг, был неплохо подготовлен, знаком с кикбоксингом и карате. К тому же значительно выше и тяжелее меня. Если бы дрались на ринге или татами, я бы проиграл вчистую. Как спортсмен он существенно превосходил меня. Но как боец... Как боец он был полным дерьмом. А здесь был не ринг, и даже о тех куцых правилах, что принято было соблюдать на «Русском поединке» господина Говора, речь не шла. Правил не было никаких. Здесь был бой. Просто бой. С врагом. И шансов у Илюши не было.
        Схватка продолжалась меньше минуты. Отморозок с ходу пошел в атаку и даже слегка достал мое правое плечо. Он совсем забыл о защите, и я нанес ему резкий удар ребром стопы под коленную чашечку. Достаточный, чтобы отморозок потерял равновесие. Сбив врага с ног, я мгновенно прыгнул ему на спину, обхватил голову особым захватом. Левая рука толкнула затылок от себя, а правая, наоборот, рванула подбородок к себе и вверх. Отморозок не успел даже вскрикнуть - перелом шейных позвонков означает мгновенную смерть.
        Я вытер руки о землю и поднялся на ноги...
        - Браво, капитан!
        Мастер Хо был даже обрадован и не скрывал этого.
        - На сегодня все, достаточно! Все свободны. Кроме Зимина, - распорядился он. - А вы, капитан, идите за мной.
        Азиат, не оборачиваясь, направился к жилому корпусу. Надо же, не боится подставлять мне спину после увиденного. Я столь же неторопливо тронулся вслед за ним. Боковым зрением углядел, что за мной последовали трое «бойцов». Остальные, проводив меня злобными взглядами, направились в противоположную сторону. Тлеющие останки бомжей и тело ненадолго пережившего своих жертв палача так и остались валяться на «тренировочном» поле.
        ...Ба-а, знакомые все лица! Любимая сволочь, майор Минаев! Может, и с ним в полный контакт и без правил? Я бы с удовольствием. Однако у Андрея Алексеевича планы были иными.
        Мы сидели втроем в небольшой комнате с зашторенными окнами. Помимо дивана и двух стульев здесь еще находилась тумбочка, на которой стоял телевизор с видеомагнитофоном.
        - Привет, Зимин! - точно старого приятеля, встретил меня Минаев.
        - Здорово, опер, - произнес в ответ я.
        - Сейчас мы тебе интересное кино покажем. - Минаев взял с подоконника видеокассету и направился к тумбочке. - Короткое, но интересное.
        Мастер Хо молчал, лицо его было бесстрастно. Точнее, оно выражало удовлетворение человека, успешно сделавшего свое дело.
        На экране появилось изображение. Цветное. Кино было снято профессиональной камерой.
        Со стороны моя схватка с Ильей выглядела совсем неэффектно. Ну махнул один дебил ногой, а потом рукой. Ну запрыгнул ему на спину другой дебил и дернул за шею... Не художественно, не зрелищно, не Чак Норрис, одним словом. Зато документально! Когда они только успели? И я ничего не заметил.
        - Вы оказались глупее, чем я предполагал. - Азиат почему-то снова перешел на «вы». Это не сулило ничего хорошего. - Гораздо глупее.
        Он отличный знаток психологии, этот господин Хо. Умная и весьма ядовитая змея... Королевская кобра!
        - Ну вот и все, гвардеец Зимин! - подал голос Минаев, криво усмехаясь. - Теперь ты убийца. Причем не липовый, а самый настоящий. Теперь у нас куча свидетелей и железный вещдок, вздумаешь выкидывать нам свои воздушно-десантные номера, мы быстренько отправим тебя куда следует! И заметь, на совершенно законных основаниях! Капитан Зимин зверски убил примерного, несудимого, положительно характеризуемого общественностью юношу. И где? На территории студенческого спортивного лагеря! Куда капитан Зимин проник незаконно, в нетрезвом состоянии и с хулиганскими намерениями... Это двадцать лет. Минимум. А следователь Платонова постарается, девчонке теперь все карты в руки!
        - Все, Зимин. Сейчас отправитесь в отдельный корпус, отдохнете, - подвел итог господин Хо. - Мы, правда, вас запрем, вы уж не обижайтесь. Завтра вам предстоит первый трудовой день в нашей фирме. А видеокассету майор Минаев отвезет к себе в управление. Пока, кроме нас, ее никто не увидит. Подумайте над этим, Зимин.
        Политическая тусовка
        - Егорушка! Как я рад тебя видеть, даже не представляешь! Отлично выглядишь, родной!
        «Только бы не полез целоваться!» - брезгливо подумал Кононов, вяло пожимая пухлую ладошку.
        - И вы, Арсений Александрович, отлично выглядите, - через силу улыбаясь, отвесил ответный комплимент Егор Альбертович.
        В депутатском кабинете Кононова собралась изысканная компания: редактор журнала «Открытое российское общество» Арсений Александрович Щекарев (в просторечии Сень Саныч), председатель политсовета «Демократическая столица» Мадлена Карловна Хрумкина, ее помощник, секретарь и пресс-атташе Илюша Мыловаров (в просторечии секс-паж) и верный адъютант Егора Альбертовича Гера Кохан.
        - Ну что, Егорушка, перейдем сразу к делу. - Сень Саныч важно уселся за длинный стол для совещаний, приставленный к рабочему столу хозяина кабинета Кононова, отодвинув на полметра кресло, чтобы разместить необъятное, точно подушками набитое пузо. «Лучшее перо российской демпрессы», а именно таковым числил себя Щекарев, было кривоногим и узкоплечим, а самым характерным в его внешности, кроме необъятного живота, был буро-фиолетовый, огромный, точно из гумоза[19 - Гумоз - специальный грим для комического увеличения частей лица.] , нос-груша.
        - Прочитал твою статью, Егор Альбертович... Стилистически не все гладко, скажу тебе как профессионал. Зато эмоционально и смело! Очень смело! Пойдет в следующем номере передовицей! Как считаете, Мадлена Карловна? - спросил он Хрумкину, соучредительницу журнала и члена редколлегии.
        - В обязательном порядке! Мне статья показалась не просто смелой, но и мудрой, своевременной!
        - Да, весьма злободневно, Егор Альбертович, - позволил себе высказаться после хозяйки и секс-паж Илюша.
        Кононов устало вздохнул и потер виски. Особой симпатии присутствующие у него не вызывали. Особенно Хрумкина. Если нос Щекарева напоминал полусгнившую грушу или баклажан, то нос Мадлены Карловны походил на огурец с пупырышками. Впритык к «огурцу» сидели круглые птичьи глазки, вечно бегающие и недовольные. Фигуру же либеральной барышни можно было описать одним словом - комод.
        - И еще, Егор Альбертович, мы хотим посоветоваться с тобой как со специалистом по рекламе и маркетингу. - Сень Саныч ни с того ни с сего перевесился на правый бок и полуобнял сидевшего рядом Кононова за плечи.
        «Гомик он, что ли? - Арбитр вдруг вспотел. - Ну и компашка. Однако других у меня нет...»
        - Поделитесь, пожалуйста, вашими мыслями о стратегии нашего движения в канун выборов! - льстиво растянула губки Хрумкина. - Ведь вы наш новый спонсор, так сказать!
        - Согласен с вами, Сень Саныч и Мадлена Карловна, момент крайне важный, - отстраняясь от щекаревских объятий, проговорил Кононов. - У меня есть вполне конкретные предложения по предвыборной кампании нашего блока. И я готов частично профинансировать эту бодягу... То есть, извините, наглядную агитацию.
        Либералы сделали вид, что не заметили оговорки.
        - Так вот, - продолжил Кононов, раскрывая лежавшую перед ним папку и раскладывая на столе яркие цветные фотографии и компьютерные распечатки. С большинства снимков и распечаток призывно глядели о-очень милые девушки, «упакованные» по минимуму. - Основные лозунги - что-нибудь типа «Наши девушки не ходят налево», «Наш правый путь - твой выбор!», «Голосуй за нас, а то не успеешь!», «Душа и тело - за правое дело», ну и тому подобное. Думаю, это понравится молодежи, а также тем, кого традиционно именуют пофигистами.
        - Лихо, - расплылся Щекарев. - А-а... Откуда эти девушки?
        - Лучшие московские фотомодели, если хотите - дам пару телефончиков...
        - А мне кажется, Егор Альбертович, что вы, так сказать, однобоко понимаете демократические ценности и идеалы. - Хрумкина, сморщив свой огурец, отодвинула от себя фотографию с крупным планом роскошной розовокожей блондинки, кокетливо выставившей симпатичную попку. - Мы же должны призывать наш народ к возвышенному! Как носители истинно русской, так сказать, духовности и соборности, мы не можем, так сказать, сводить все к телу!
        - А я думаю, что в идеях Егора Альбертовича есть большой резон, - решительно вмешалось «прогрессивное демперо». - Мадлена Карловна, вы излишне категоричны!
        - Нет, совсем не излишне! Вы думаете, что, если на предвыборном плакате взорам избирателей предстанут, так сказать, не выпирающие половые признаки глупых девиц, а, например, солидная стать зрелой женщины, пробуждающая мысли о духовном, так сказать, совершенстве, это будет менее привлекательно? Нельзя же идти на поводу у толпы... Мы и так уже докатились до черт знает чего! Эти чудовищные Маринины и Корецкие, эти развращающие сознание бестселлеры и боевики! Взяла полистать одну такую книжонку, так там один мат, секс и физическое насилие!
        «Так, здесь - пустой номер. Только время потерял... - Арбитра грызла досада. - Где только Арсений ее выкопал и зачем сюда притащил?»
        - Мадлена Карловна! Остановитесь на минутку. Мы должны взглянуть на дело с другой стороны. - Щекарев знал, как заткнуть неиссякаемый фонтан своей партнерши. - Егор Альбертович предприниматель. Он делает деньги и мыслит конкретно. Если вдуматься, предприниматель у нас, особенно такой нестандартно мыслящий, как Егор Альбертович, - это загнанный в угол, бесправный человек! Кто у нас защищает права человека-предпринимателя?
        - Ну я! И мои люди... - не выдержал расчувствовавшийся Гера.
        - Вот! Только один Герман э-э-э... Забыл отчество. А это должны делать мы! На взаимовыгодной основе! Что мы сделали, чтобы защитить права человека, не вообще, а конкретного человека, которому все мешают, э-э-э, делать деньги, - Егора Альбертовича Кононова?
        - Ты прав, Сень Саныч, - резко дала задний ход Хрумкина. - Вспоминаю твои знаменитые очерки о Сахарове и Солженицыне! Мы должны возвысить свой голос в защиту прав человека-предпринимателя Егора Альбертовича. И это надо делать прямо сейчас, ведь выборы не за горами!
        Все заулыбались - консенсус достигнут, победила дружба...
        - Извините, что перебиваю. - Кононов был сыт по горло этим цирком. - Меня ждут в Думе, а вечером, не забудьте, отдадим дань памяти погибшему другу...
        - Пересчитайте деньги, Рита...
        - Давайте. Да, здесь все точно.
        - Как и договаривались. Вот теперь я готов выслушать вашу просьбу.
        - Мне нужно выехать в Клайпеду. Срочно. Прямо сегодня.
        - Надолго?
        - Не более трех дней.
        - Это не оговорено контрактом...
        - Но мне очень нужно. Я все равно уеду. Можете вычесть неустойку.
        - Хм... Даже не знаю... Только из уважения к вашему мастерству! К концу недели вы должны быть здесь. Иначе мы расторгаем контракт и сообщаем господину Кельту.
        - Благодарю, Михаил...
        Клименко еще долго провожал взглядом хрупкую фигурку в белом плаще. «Конечно, она стерва и порядочная дрянь. Зато как работает! Ни одному мужику не снилось... Пробраться в закрытый заповедник, где эти золотопогонные недоумки гоняли кабанов, и аккуратно снять Клярова всего с пары сотен метров... Импровизируя на месте, без всякой рекогносцировки. Феноменально! Следаки так и не поняли, что произошло. Такое впечатление, что она может все... Или она заговоренная?
        Нет, эта баба должна работать с нами, и только с нами!»
        Страсти в госпитале
        - Привет! Как самочувствие?
        - Отличное... Только валяться здесь надоело.
        - Ничего, считай, последний день. Завтра заберем тебя отсюда.
        Митрич, улыбаясь, присел на край кровати.
        - А ты знаешь, у меня день рождения сегодня, - неожиданно сообщил он Татьяне.
        - Поздравляю, - живо откликнулась девушка.
        - Спасибо. Давай отметим, что ли... - С этими словами он начал вынимать из сумки разные вкусные вещи, преимущественно фрукты.
        - Ой, как много всего! - удивилась Татьяна.
        - Спиртного не будет. - Митрич выставил два пакета с соком и две банки «спрайта». - Завязываю я с этим делом, а то совсем сопьюсь к чертям. Как думаешь, удержусь?
        - Это уж от тебя зависит, - ответила Таня, аккуратно очищая апельсин.
        - Согласен. А вот ты как считаешь, удержусь или нет?
        - Должен удержаться! - искренне переживала девушка. - Должен дать себе слово и держать его.
        - Ну-у, самому себе слово давать... Да еще держать... Лучше я тебе дам слово!
        - Ну давай, - согласилась Таня. - Только уж тогда держись! Следить буду строго, ты так и знай! - Ей хотелось сделать что-то хорошее для этого человека, и не только потому, что он ей здорово помог.
        - Спасибо, - произнес он. - Спасибо, Таня, - повторил бывший военврач и взял ее руку в свою. - Таня, я хочу тебе сказать... - сказал он и замолчал. Опустив глаза, потер подбородок и продолжил: - В общем, я мужик одинокий... Жена ушла, детей нету. Ну и... Я, в общем...
        Договорить ему не удалось. Дверь распахнулась, и в палату вошла молоденькая медсестра Верочка. Кроме главврача, она одна знала о характере «заболевания» пациентки - главврач ее выбрал как самую надежную и посоветовал поменьше болтать. С Татьяной они были почти одногодки и успели подружиться.
        - Здравствуйте, Юрий Дмитриевич, - приветствовала она Крючкова. - Я вижу, вы тут целый пир устроили!
        - Здравствуй, Вера, - не очень-то любезно откликнулся Митрич, бросив на медсестру быстрый взгляд.
        - Хочу сообщить вам, что у Тани все в порядке, на днях можно выписываться, - объявила Верочка.
        - А я знаю. Мне врачи уже сообщили, - еще менее любезно проговорил Крючков. Закон мирового свинства действовал безотказно: у него к Татьяне личный разговор, и на тебе, этой барышне захотелось пообщаться именно сейчас. Вот уж не вовремя...
        Однако Верочка считала по-другому. Она совсем не собиралась покидать палату, напротив, подошла к окну и, упершись ладонями в подоконник, пристроила на них объемистую попку.
        - Какой сегодня жаркий день. На пляж, что ли, после смены сходить...
        «Шла бы ты в баню, - чуть не вырвалось у Митрича. - И побыстрее».
        Верочке не больше двадцати, однако ее фигура уже расплылась, талия была бы незаметна, если бы не гордо выпирающая из-под халата грудь. И лицо было под стать: круглые щеки, носик пуговкой, маленькие серые глазки, уже обозначался второй подбородок. Спасали положение яркие, полные, вечно улыбающиеся губы.
        - А вы, Юрий Дмитриевич, на пляж сегодня не собираетесь? - продолжила Верочка игривым тоном.
        - Нет, Вера, я сегодня занят. - Митрич был хорошим врачом, но плохим дипломатом, голос его скрипел, как песок на зубах. - И очень прошу тебя - дай нам поговорить наедине... Попей водички, угостись фруктом. - Крючков протянул медсестре нераспечатанную банку «спрайта» и апельсин.
        - Спасибо, Юрий Дмитриевич, что-то не хочется. Беседуйте на здоровье. - Даже не взглянув на Крючкова, Верочка вздернула носик и, стуча в знак протеста каблуками, вышла из палаты.
        - Напрасно Верочку обидели! - Татьяна глядела укоризненно. Она вновь обращалась к Митричу на «вы». - Ей посидеть с нами хотелось, а вы ее выставили!
        - Не выставил, а попросил. - В голосе Крючкова звучала досада.
        - Между прочим, она очень хорошо относится ко мне, - продолжала линию защиты Татьяна. - Никогда не грубит! А вы...
        - Это ее обязанность! Здесь военный госпиталь...
        - Нельзя так с людьми! Потому от вас жена и ушла! - неожиданно для самой себя выпалила Татьяна, тут же пожалев об этом.
        Вскинув голову, Крючков глянул в глаза, хотел было возразить, но раздумал.
        - Ну, я пойду... До завтра, выздоравливайте окончательно. Приеду за вами часов в десять, будьте готовы.
        Митрич, не оборачиваясь, плотно закрыл за собой дверь палаты. Татьяна не успела его остановить... Бежать вслед? Что он подумает?
        «Идиотка, - корила она себя. - Ну что тебе за дело до его жены, небось профура та еще. Разве от такого мужика нормальная баба уйдет добровольно? Нет, завтра надо будет извиниться... Ну, как-нибудь сгладить...»
        ...Домой Верочка возвращалась в расстроенных чувствах. Конечно, она не красавица, но и не уродина, чтобы ее вот так выставляли за дверь! В госпитале всем известно, что она самая трудолюбивая и дисциплинированная, хорошо готовит и шьет, заботится о младшей сестре... Тем не менее симпатичные мужики отдают предпочтение всяким... вроде этой Татьяны - с ногами, как оглобли, глазастым и худым, вроде шнурков.
        Ну вот и автобус ушел прямо из-под носа! Нет, сегодня просто какой-то день неудач! Теперь вот жди... Полчаса как минимум. От нечего делать Верочка принялась прогуливаться взад-вперед вокруг остановки.
        Рядом цвели деревья, и из окон отделения милиции раздавалась веселая матерщина.
        - ...Вот эта, между прочим. Очень опасная. Клофелинщица, рецидивистка... - услышала неожиданно Верочка негромкий мужской голос за своей спиной. - Подержи-ка вот здесь!
        Обернувшись, Верочка увидела, как двое милиционеров прикрепляют на стенд «Их разыскивает милиция» очередной портрет.
        - Может быть вооружена, - продолжал свои комментарии один из милиционеров.
        - Однако красивая, стерва! - высказал свое мнение второй, закрывая стендовое стекло. - Прямо фотомодель!
        Последнее словечко было, как соль на рану. Едва милиционеры скрылись в дверях отделения, Верочка подошла посмотреть на красивую, вооруженную стерву-фотомодель. Просто интересно... У Верочки перехватило дыхание.
        С фотографии на нее смотрела Татьяна. Та самая Татьяна, которой она делала перевязки и противостолбнячные уколы на протяжении последних дней. Та самая Татьяна, которую Юрий Дмитриевич Крючков обозначил как свою племянницу (или двоюродную сестру - сейчас уже не вспомнишь) и записал на свою фамилию... Та самая Татьяна, ради разговора с которой Юрий Дмитриевич выставил ее вон...
        А ведь ранение было огнестрельным. Правда, пустяковым, по касательной... Крючков это объяснил несчастным случаем и уломал старинного приятеля, главврача, никуда об этом не сообщать. Верочка слышала все это собственными ушами. Ее маленькие зоркие глазки быстро пробежали отпечатанный рядом с портретом текст: Степнова Татьяна Андреевна, разыскивается за совершение целого ряда грабежей и мошенничеств в особо крупных размерах. Приметы: на вид 19 —20 лет, рост сто восемьдесят сантиметров, худощавого телосложения, волосы темно-русые, глаза карие... Просьба всем, кто знает местонахождение Степновой Т. А., немедленно сообщить об этом в ближайший отдел внутренних дел.
        «Целого ряда грабежей!.. И мошенничеств в особо крупных размерах!» - ужаснулась Верочка и даже отшатнулась от стенда. Случайное совпадение исключалось. Рост 180 см, глаза карие, а главное, вид фотомодели... Да, это она! Небось обманом втерлась в доверие к симпатичному, но не бдительному мужику Юрию Дмитричу, и главврач оказался обманутым, да и она сама чуть не...
        Порыв гражданской доблести был неудержим. Верочка, отбросив мелькнувшую было мысль предупредить главврача, отважно переступила порог отделения милиции.
        - Спасибо, девушка! Вы даже не представляете, как вы нам помогли!
        Верочка смущенно опустила светлые реснички, ее пухлые щеки окрасились пунцовым румянцем.
        - Значит, выписать ее хотят завтра? - переспросил сидевший напротив нее высокий, плотный мужчина лет тридцати, в штатском.
        - Да... Юрий Дмитриевич настаивал на этом, - охотно уточнила она.
        - Вы очень вовремя предупредили нас! Теперь самое главное, чтобы об этом никто не узнал. Надеюсь, вы не из болтливых.
        - Что вы, я отлично все понимаю...
        - Ну вот и прекрасно.
        - А она действительно очень опасная преступница? - Верочка явственно почувствовала, как зачесалась спина между лопатками - начали прорезаться крылья славы. А может, и награда ей положена?
        - Еще какая... - Мужчина в штатском опустил глаза и вытер вспотевший лоб.
        - А Юрий Дмитриевич, он тоже преступник? Сегодня он с ней секретничал, попросил оставить наедине... - Верочке одного разоблаченного злодея уже было мало.
        - Милая девушка... вы очень проницательны, но пока я вам ничего больше не могу сказать, вы же понимаете... Еще раз благодарю вас за помощь и хочу официально предупредить об ответственности за разглашение нашего разговора. Прошу прощения, но я очень занят. Вас больше не задерживаю.
        «Дура мордастая! Еще вопросы задает, предположения строит! Ну ладно, за такое сообщение можно любую глупость простить. Сообщению просто цены нет! И Таньку, и этих ублюдков сдала - Будунчука и Крючкова! Теперь оба ответят за идиотскую выходку с баней! И девка ихняя грудастая ответит... Они все в кулаке у меня! А ведь Логун, старый лис, как в воду глядел...»
        Торжествуя и злорадствуя, майор Минаев направлялся на встречу с Иваном Семеновичем.
        - Лопухнулись, выходит дело, мы с Будунчуком и Крючковым. Алкаши алкашами, а девку все же сумели спрятать... Что ж, учтем на будущее. Да, Андрюша?
        - Учтем, Иван Семеныч!
        - Девку на территории госпиталя не трогать. Посмотрим, куда они двинутся все вместе. Только аккуратней! Сорвешь дело, Андрюша, ох как я тебе не завидую тогда!
        - Да что вы, Иван Семеныч, я...
        - Смотри, мое дело предупредить, с этим Зиминым ты напортачил.
        - Кстати, Иван Семеныч, а как же тогда Зимин не знал, где девка? Наверняка знал!
        - Подозреваю, что он хитрее, чем кажется... Зачем тогда он сам пришел с повинной? Нестыковочка... Ну ладно, если какой растяпа вроде тебя его не упустит вторично, мы все о нем раскопаем и решим его судьбу соответственно...
        Старый враг лучше новых друзей
        (Игорь Зимин)
        Я и не думал спать. События прошедшего дня не выходили из головы. Как было сказано в одной интересной книжке: горбатый несет свой горб в одиночку. А общеизвестная народная мудрость утверждает, что горбатого могила исправит. В моей жизни были уже Вильнюс-91, Приднестровье и Афганистан, Москва-93, французский Иностранный легион и, наконец, Чечня. Одни рождаются в рубашке, другие вроде как в двубортном бордовом пиджаке, а я, видимо, родился в десантном камуфляже... Хотя в семье нашей родственников-военнослужащих не было. И вот докатился. Оказался на базе каких-то сволочей. Видно, это и есть мой «горб», стало быть, придется тащить. Причем в одиночку...
        - Эй, гвардеец! Заснул, что ли?
        Голос, раздавшийся из-за запертой двери, был мне незнаком.
        - Я слушаю, - подчеркнуто сухо отозвался я. - И если можно, покороче - спать хочется.
        - Эх, гвардеец... Как ты только влип сюда? Вот уж не ожидал тебя здесь встретить, - продолжил мой «страж».
        - А ты кто такой, собственно говоря? И сам что здесь делаешь? - осадил я морализатора.
        - Амбала Вышибалу помнишь?
        Вот это номер! Да нет, ничего особенного, просто еще один старинный знакомый оказался.
        - Ты извини... Я тогда тебя на кумпол взял. - Кажется, Амбал Вышибала хотел наладить со мной отношения. Вот только зачем?
        - Да ладно... Бой был без правил. Так что у меня никаких претензий... Чего сейчас-то, что-нибудь срочное?
        - Да нет, я так... - Кажется, он чем-то смущен. - Может, хочешь плеер послушать?
        - Ну давай... - Спать все равно не хотелось. Какая-никакая, а разрядка для психики. Как говорят наши штатные военные психологи, релаксация.
        Замок щелкнул, и на пороге появился Амбал Вышибала. Неудивительно, что я не узнал его на тренировочной площадке. Он был менее грозен, нежели на «Русском поединке», одет в спортивный костюм... А потом, они здесь все амбалы-вышибалы... В правой руке Вышибала сжимал любимую игрушку немецких «коммандос» - компактный пистолет-пулемет «хеклер-и-кох МП-5К». Довольно несложное техническое устройство, как раз для таких вот амбалов!
        - Ну что предложишь, диверсант-самоучка?
        - Вот. - Вышибала положил на соседнюю пустующую кровать плеер и несколько аудиокассет. Приближаться ко мне ближе чем на три шага он не решался, даже короткий ствол «хеклера» немного приподнял в область моего туловища.
        - Ну спасибо... Тебя как звать-то, Вышибала?
        - Леня.
        - Ну а меня Игорь.
        Руки друг другу жать мы не торопились.
        - Ладно, отдыхай. Ты, я вижу, устал... - Леня-Вышибала двинулся за порог.
        «Хеклер-и-кох», «ини-узи», «ПП-19» (он же «бизон»). Компактное оружие диверсантов. Стрелять приходилось, но работал я в основном с «АКС-74» или с его укороченным и облегченным аналогом[20 - «АКС-74» и «АКС-74У» - модификации автомата Калашникова, состоящие на вооружении у разведывательно-диверсионных и десантно-штурмовых подразделений, а также спецслужб.] .
        - Ну, капитан, покажите, на что способны...
        Мастер Хо с самого утра решил устроить мне очередной экзамен. На сей раз по стрельбе, и, к счастью, по фанерным мишеням на импровизированном стрельбище. Рядом с ним стоял новый персонаж - здоровенный, без шеи, точно слепленный из одних мышц мужик примерно моего возраста, может, даже немного постарше. Он не произнес пока ни слова, держался обособленно. Чувствовалось, что змей Хо с ним на равных. Или Хо думает, что он на равных...
        Мужик был совсем из другой оперы, чем Хо, - в нем безошибочно угадывался боец, побывавший в зонах локального конфликта. Уж своих-то я распознаю за версту... Хотя каких, собственно говоря, своих? Он, судя по всему, заодно с этой желтолицей гадюкой.
        Я взял более привычный «бизон». Легонький (чуть более двух кг), со складным прикладом и штатным глушителем модификации «2Б». Работает почти бесшумно. За секунду я совместил отверстие диоптрического прицела с вертикальной мушкой и определил наиболее выгодную линию эффективного огня. Миниатюрные фанерные мишени шмякались одна за другой.
        - Около двенадцати секунд! - констатировал Хо, глянув на секундомер. - Не так уж плохо. Твое мнение, Мартин?
        - Ну-у... Стрельба из удобного положения. Упор ног, локтей... Плюс никаких отвлекающих факторов, - впервые подал голос его напарник. - А что такой стрелок может в боевой обстановке - еще большой вопрос.
        - Слыхал? - повернулся ко мне Хо, снова переходя на «ты».
        - А что, в ближайшем будущем предполагается война? - спросил я в упор.
        - А ты что, пацифист? - Мартин подошел ко мне вплотную, разглядывая мои физические параметры. Весовые категории у нас с ним были разные.
        Отвечать я не стал.
        - Из серьезных... - произнес Мартин. - Ладно. Твой послужной список мне известен. Что ж, стреляешь сносно, - неожиданно смягчился он.
        - Пока побеседуйте, а я отлучусь минут на двадцать - проверю, как бойцы там, не переломали бы друг дружку, - сказал Хо и покинул стрельбище.
        - Значит, так, капитан. Меня зовут Мартин.
        - Это я усек. А фамилия, случаем, не Борман?
        - Почти. А теперь говорить буду я, а ты будешь слушать и отвечать на мои вопросы.
        Я обозначил согласие легким кивком головы.
        - Нам такие, как ты, нужны. Даже очень, не буду скрывать. Я вчера смотрел видеокассету, где ты нашего «витязя» гробанул. Нормально. Теперь о деле. В общем, будешь заниматься у нас своей привычной работой - готовить разведчиков-диверсантов. Командир «учебки», короче говоря. Наши «бойцы» по большому счету - редкостное дерьмо. Большинство из них раньше либо ночных прохожих мудохали и карманы обчищали, либо девок по общагам трахали. Над каждым висит статья. Как, впрочем, и над тобой. У каждого из них есть главное - отсутствие соплей и прочих комплексов. А боевых качеств и умения не хватает.
        Тебя они после вчерашнего сильно зауважали, хотя и были с покойным вроде как в дружках. Психология такая: понимают и ценят только силу. И всегда за тех, кто побеждает. Работает наша фирма под прикрытием, как частное охранное предприятие, а местечко, где мы с тобой стоим, именуется молодежным оздоровительным центром. Курирует нас местное УВД, в частности известный тебе полковник Логун через посредство майора Минаева, тоже, кстати, дерьмо то еще. Так вот, гвардии капитан, если все будет выполнено тобою на должном уровне, получишь круглую сумму в «зеленых» и видеокассету вчерашнюю, на память...
        - Можно вопрос?
        - Давай.
        - В мои обязанности входит только подготовка вашего контингента или мне предстоит работа практического характера, а точнее, участие в операциях?
        - А тебе не все равно?
        - Хотелось бы знать...
        - Ты что-то перепутал, капитан. - От дружеского тона не осталось и следа. - Мы тебя не нанимаем, а ставим перед фактом. Будешь задавать идиотские вопросы, а тем более вынюхивать - пеняй на себя. У тебя только один шанс сохранить свою шкуру - делать, что говорят. И не зли меня и мастера Хо. Мы тебе не Минаев с Логуном.
        Это я уже сообразил. Большая охота переходит в новую фазу - дичь превращается в охотников, а охотники превращаются в дичину.
        Мартин между тем продолжал:
        - Значит, ты, Зимин, теперь у нас командир разведывательно-диверсионного подразделения. Ну а я при тебе вроде комиссара. Одним словом, буду приглядывать за тобой. Чтобы не отклонялся от генеральной линии партии. И обманывать меня не советую. Ты еще в школьном туалете дрочил, когда я по ущельям Пандишера рыскал. За моджахедскими головами. И ожерелье из их ушей не одно сносил. В званиях, правда, не преуспел - гвардии ефрейтор. А испортил мне карьеру один офицеришка вроде тебя. Так что у меня на вашего брата большой зуб имеется. Если честно, ты мне не нравишься. Именно ты и именно мне... Но лучше будет, если мы будем жить дружно. Для тебя лучше. Понял?
        ...Двадцать пять отморозков стояли передо мною по стойке «смирно».
        - Это ваш командир. Теперь ваша задача внимательно слушать его и в совершенстве овладеть тем, чему он будет вас обучать, - звучал низкий голос господина Хо.
        В совершенстве... Это уже ерунда, совершенство достигается годами тренировок.
        - Вы должны во всем подчиняться ему, - продолжал Хо. - Он знает и умеет больше вас, потому он сильнее любого из вас! Вчера вы в этом убедились. Его задача - сделать каждого из вас таким же сильным. У нас закон - сильный всегда прав и забирает все. Поэтому я разрешаю господину капитану разделаться с любым, кто не будет выполнять его приказы. Или попытается ему возразить. А следить за порядком и помогать капитану делать из вас истинных воинов будет господин Мартин.
        Стоявший за моей спиной коллекционер ушных ожерелий сделал шаг вперед и встал рядом.
        Да, любит напускать дыму этот Хо! Впрочем, для подобной публики именно так и нужно. Истинные воины! Наверняка в свободное время Хо дурачит их всякой ересью, где буддизм и синтоизм перемешаны с язычеством, ницшеанством и его собственными культовыми бреднями. Политотдел работает - придурки млеют. И здесь без идеологии не обходится.
        - Подравнялись! - отдал я свой первый приказ. - А теперь принять упор лежа... Кто отожмется больше всех, будет моим заместителем. Начали!
        Я принял условия игры господина Хо - сильный всегда прав и забирает все...
        Бросив взгляд на секундомер, я обнаружил, что прошло около двух с половиной минут. Я поднял голову, прервав свои размышления. Пять человек, в том числе Леня-Вышибала, яростно сражались за лидерство. Их физиономии блестели от пота, рты растягивались в злых гримасах, исторгая тяжелое дыхание... Что ж, подождем еще немного.
        Теперь их было только двое - Леня и еще один, поменьше в габаритах и посуше, похожий на татарина, чернявый парень с волосатой грудью.
        Наконец и татарин сдался - в изнеможении растянулся, уткнувшись лицом в землю. Леня сделал еще два отжима и тоже рухнул на живот, но тут же собрал остатки сил и в два приема встал на ноги: он вышел в начальство, а положение обязывает...
        Итак, заместитель командира подразделения определен. Амбал Вышибала, он же просто Леня. Рад ли я этому? Сложно сказать... Старый друг лучше новых двух, правда, наши с Леней отношения в прошлой жизни дружбой не назовешь - Ленина попытка разбить мне физиономию своей чугунной башкой в это понятие не вписывается.
        А еще в друзьях у меня теперь ходит дядюшка Мартин. Вот уж истинно: избавь меня бог от друзей, а от врагов я и сам как-нибудь избавлюсь... И вот так, в кругу друзей, мы все вместе зарабатываем новую уголовную статью - организация и создание НВФ[21 - НВФ - незаконное вооруженное формирование.] . Тянет она лет на пятнадцать, между прочим...
        Арбитр
        Он сам придумал себе этот псевдоним. Это слово казалось Егору Альбертовичу многозначительным, таинственным... И отчасти зловещим. Как известно из Большой Советской Энциклопедии, слово «арбитр» означает: посредник, член третейского суда или спортивный судья. Он же, Егор Альбертович Кононов, совмещал в себе сразу все эти понятия. И не только эти...
        Родился Егор Альбертович, как тогда говорили, в хорошей, интеллигентной семье гуманитариев. Родители, поклонники серьезной литературы, были типичными советскими интеллигентами, воспитанными на стихах Евтушенко и авторских песнях. Будучи атеистом по воспитанию и происхождению, Егор Альбертович уже на пороге зрелости сообразил, что небеса благоволят ему.
        А что? От природы он получил приятную внешность, отменное здоровье и достаточное число извилин. Причем в отличие от родителей одинаково хорошо преуспевал как в гуманитарных, так и в технических дисциплинах.
        Родители мечтали о филологическом будущем единственного отпрыска, но тот сдал экзамены в Московский химико-технологический, на факультет технологии силикатов. Такой выбор объяснялся просто: МХТИ был тогда одним из немногих вузов с действующей военной кафедрой, и студенты освобождались от действительной службы. К тому же институт находился в двух шагах от дома - Кононовы жили тогда в Весковском переулке, неподалеку от Миусской площади.
        Пять лет Егор успешно, хотя и без особого энтузиазма постигал премудрости химии вяжущих материалов, настроившись на научную карьеру. Перспективы казались вполне радужными: гигантские стройки коммунизма требовали, помимо уймы сырья, еще и глубокого научного обоснования...
        Однако преподаватели, наблюдавшие Егора в течение пяти лет, не поверили в его преданность науке, и в аспирантуру он не попал.
        Выручила способность Егора легко и непринужденно заводить друзей и знакомых. Особо ценным приятелем оказался Станислав Букашев. Тогда Егор только начинал посреднический бизнес, создав одну из первых в России брокерских контор. Дела шли вполне приемлемо, «крышевала» контору влиятельная группировка. С одним из главных столичных авторитетов Арбитр в юности тренировался в спортобществе, что и зачлось начинающему бизнесмену.
        Однако в начале 91-го неприятности посыпались на Кононова как из рога изобилия. В январе, возле ночной дискотеки, снайпер расстрелял того самого авторитета, который курировал кононовский бизнес. Новый «бригадный генерал» оказался из молодых и быстро обнаглел. Размеры дани неподъемно выросли. К тому же юный главарь ни в грош не ставил самого Егора, при случае всячески старался задеть его, а однажды, пребывая в сильно обкуренном состоянии, демонстративно пообещал «опустить», а потом зарезать.
        Егор уже подумывал, не сдать ли всю бандитскую команду, однако вовремя сообразил, что это не выход.
        И тут Егора Альбертовича неожиданно вызвали во всем известное здание на Большой Лубянке. Вежливый молодой человек представился Станиславом Букашевым, капитаном КГБ.
        Молодой человек объяснил, что Егор Альбертович приглашен просто для беседы, без каких-либо обязательств. Капитан Букашев ненавязчиво интересовался его бизнесом, деловыми партнерами, просто личными взаимоотношениями...
        И вдруг...
        - В прошлую субботу вы привезли на свою дачу два контейнера. Надеюсь, не с наркотиками или оружием?
        Конечно, никакого оружия и наркоты в контейнерах не было. Там находилась самопальная водка, что в годы всенародной борьбы с алкоголизмом считалось не меньшим злом.
        - И еще, - так же спокойно, в непринужденной манере капитан Букашев перечислил Егору Альбертовичу ряд фактов из предпринимательской и даже личной жизни будущего Арбитра, которые отнюдь его не украшали. - Не надо смущаться, - продолжил капитан, любуясь побелевшей физиономией собеседника. - Мы тоже люди и все прекрасно понимаем. Класс предпринимателей только нарождается. Первичное накопление капитала, так сказать... Да не смущайтесь, говорю вам. В органах госбезопасности тоже есть люди с прогрессивным мышлением... В общем, мы заинтересованы в вашем бизнесе. Да, да. Назревают серьезные перемены в жизни страны, скоро вы в этом убедитесь... Хочу пожелать вам удачи и... настоятельно рекомендую устроить к себе в фирму одного человека. На должность начальника службы безопасности...
        Так при Кононове возник Михаил Клименко, отставной моложавый подполковник со смазливым лицом и фигурой атлета. Ранее должность начальника по безопасности занимал тот самый молодой беспредельщик. Он, кстати говоря, неожиданно куда-то исчез, группировка же через пару недель была ликвидирована совместными действиями МВД и КГБ, двое ее лидеров застрелены в момент задержания...
        Немало воды утекло с тех пор. Но бизнес процветал, сам Кононов давал многочисленные интервью, поддерживал некоторые демократические движения, активно участвовал в предвыборных кампаниях. Особенно удачно он выступил во время октябрьских событий 1993 года, безоговорочно встав на сторону президента. Сделал он это не из большой симпатии к Борису Николаевичу, а потому, что понимал: за президентом реальная сила, а за его противниками - так, кучка голодранцев.
        Позже к Кононову примкнул Гера Кохан, занявший должность секретаря-референта. Как шутил иногда Миша Клименко, надо же было дураку какую-то должность придумать! Однако, несмотря на семиклассное образование, Гера вовсе не был дураком. Он обладал незаурядной хитростью и звериным чутьем удачливого хулигана и неуловимого насильника несовершеннолетних.
        В выборе сильной стороны чутье еще никогда его не подводило. Авторитета на зоне у него не было, насильников там не уважали, однако знакомства в криминальном мире Гера имел обширные и помог Кононову при разделе сфер влияния на полукриминальном всероссийском базаре. Поле деятельности Арбитра неуклонно ширилось, влияние крепло, он постепенно приучил к своей персоне хозяев многих кабинетов в высших эшелонах власти...
        А вскоре стал депутатом Думы.
        Станислав Букашев тоже не сидел на одном месте. После августа 1991-го он куда-то исчез с Лубянки, всплыл через несколько месяцев уже с полковничьими погонами в зарождавшейся тогда налоговой полиции, руководил одно время отделом в УВД, но долго и там не задержался - Лубянка оставалась для него более родным и привлекательным местом.
        Так или иначе к середине 1998-го Букашев был уже генерал-лейтенантом и замом директора ФСБ. Его тоже отличало умение дружить с нужными людьми, легко заводить новые знакомства и беречь старые. А с Кононовым давнее знакомство переросло в тесное партнерство. Масштабы совместных операций бывших приятелей уже не ограничивались пределами России. А когда-то ведь левой водкой торговали, даже вспомнить теперь смешно...
        - Понимаешь, Егор Альбертович, - генерал-лейтенант всегда был подчеркнуто уважителен, обращался хоть и на «ты», но всегда по имени-отчеству, таков был этикет, - власть сегодня, мягко говоря...
        - Выдохлась и под ногами валяется, остается взять ее, - не выбирая выражений, закончил генеральскую мысль Клименко, ставший тенью хозяина.
        - Ну уж! Хотя... - Букашев, поднаторевший в политике, не возражал, когда рискованные мысли за него озвучивали другие.
        - Идея мне ясна. - Арбитр умел воздерживаться от ненужных вопросов.
        - Ну что ж, тогда к делу. Общая картина такая. Внутрироссийские операции ФСБ я держу в поле зрения, многие из них непосредственно контролирую. МВД... Ну, там тоже есть наши люди, в случае чего не подведут. А вот армия меня смущает. Особенно ВДВ. Неблагонадежна наша крылатая гвардия. Я уже зондировал в Совбезе возможности их сокращения, реорганизации и переподчинения, но там пока на это не решаются. Какие у тебя с армейскими структурами дела, Егор Альбертович?
        - Исключительно коммерческие, купи-продай. Да вы и сами знаете.
        - Купи-продай - это немало. Просто хорошо. И даже очень. Здесь как раз и требуется купить. Кое-кого. И вовремя продать. Не смущайся, это я так шучу...
        Шуточки, однако, у генерала... Знает ведь, что с Вооруженными Силами у Арбитра успешно развиваются сугубо деловые и очень плодотворные отношения. Группа компаньонов занимается распродажей воинского имущества, а также оружия и боеприпасов. Бизнес, он и в армии бизнес. Продаем чеченам автоматы и взрывчатку, ну и что? Ведь вырученные деньги идут на благое дело, Станиславу это известно в деталях...
        - Ты вот что, Егор Альбертович, - тихо продолжил генерал тоном, исключающим всякий намек на шутливость. - Присмотрись к этим делам еще раз, повнимательнее, освежи все в памяти, проанализируй, и мы с тобой на днях вернемся к этому. Есть тут занятные варианты...
        Женские дела
        Юрий Дмитриевич Крючков двигался по госпитальной аллее в прекрасном расположении духа. Одолжив у Паши «Ниву», он приехал сегодня за Татьяной. Как бы ни складывались их отношения, а бросать ее нельзя.
        - У вас закурить не найдется? - окликнул Митрича длинный худой парень в белом халате еще на лестничной клетке.
        Лицо его было незнакомо Юрию, хорошо знавшему персонал госпиталя. «Наверное, это фельдшер-срочник», - подумал он, машинально сунув руку во внутренний карман.
        - Не оборачивайтесь и не напрягайтесь, - неожиданно вполголоса проговорил длинный. - Ищите сигареты подольше и слушайте меня внимательно. Вам привет от Зимина, он интересуется, не забыли ли вы, как горела свеча...
        - Помню, как «свеча» горела. Только забыл, в каком году, - негромко отозвался Митрич.
        - В январе 1995-го, когда же еще...
        Теперь сомнений не было. Длинный действительно послан Игорем. Кто еще может спросить о «свече»...
        «Свечкой» у них именовался Грозненский институт нефти и газа, который горел, когда его штурмовали Будулай, Зимин и сам Митрич в составе своей разведроты. Было это в январе 1995-го, и с тех пор слово «свеча» было чем-то вроде пароля.
        - У нас мало времени... Здесь люди Минаева.
        - Не может быть! - усомнился Митрич.
        - Точно, я здесь уже вторые сутки. А появились они вчера вечером.
        - Откуда же они...
        - Разберемся потом. Нам здесь торчать долго ни к чему. Иди в палату, забирай Татьяну, спокойно садись с ней в свою машину и кати не спеша. Брать вас на территории не будут, проследят, куда поедете. Мы предпримем следующее...
        Митрич слушал, изображая досужего курильщика, хотя волнение его росло. Поворот событий был слишком неожиданным. Парень, несмотря на упоминание о «свечке», большого доверия не вызывал - сущий уголовник, кисти рук в татуировках, однако вещи предлагал он дельные...
        И тут у Митрича всплыло из подсознания увиденное во дворе - пара типов, которым здесь не место, еще один у ворот... Да, этот татуированный прав, дело пахнет керосином.
        У Таниной палаты Митрич столкнулся с Верочкой.
        - Привет. - Бывший военврач широко улыбнулся, стараясь прогнать с лица озабоченность.
        - З-здравствуйте... - Привычную улыбку с Верочкиного лица как ветром сдуло.
        «Вот дурочка! - подумал Митрич. - Все еще злится за вчерашнее...»
        Медсестра проводила его взглядом, затем на цыпочках подошла к дверям палаты и приложила ухо. Слышно было плохо, но смысл она уловила, и он ее потряс - судьба снова отводила ей главную роль!
        - Таня, главное, не волнуйся и не шуми. Нас выследили.
        - Что?! А почему ты так решил? - Девушка снова перешла на «ты», что Митрич принял как должное.
        - Я только что видел несколько человек из их команды... Кучкуются около этого корпуса. Мы сейчас должны собраться, сесть в машину и выехать, а потом...
        - Подожди! Их много здесь?
        - Ну, точно не знаю... Видел троих, но, наверное, их больше.
        - Задержать или отвлечь их сумеешь?
        - Зачем? Ведь мы...
        - Никаких «но»! Если хочешь помочь мне, отвлеки их и дай мне возможность уйти. И самое главное...
        - Нет, подожди. Так не пойдет...
        - Ключи от квартиры Зимина у тебя с собой?
        - То есть его бывшей жены? Да, а...
        - Быстро давай сюда! Я должна быть там, но чтобы никто не знал. Мне надо туда немедленно!
        - Я не...
        - Ты погубишь и меня и себя, если не сделаешь то, что я прошу! Давай ключи, иначе я начну кричать!
        Татьяна была на грани истерики, Митрич понял - возражать ей бесполезно, она ничего не хотела слушать.
        - Ключи! Ну давай же...
        - Ладно, держи... Ни пуха!
        Майор Минаев и двое оперов прохлаждались тем временем в тени кустов беседки, где в теплое время любили посидеть ходячие пациенты госпиталя. Еще двое торчали у входа в корпус. Минаев был уверен в успехе операции - выезд с территории госпиталя только один, ему и его операм до «уазика» с шофером ближе, чем тому, кто выйдет из корпуса, до «Нивы» Митрича...
        Верочка появилась неожиданно, ее щечки потеряли прежний румянец и тряслись, тугая грудь ходила ходуном, зато округлившиеся глаза сияли торжеством.
        - Татьяна Крючкова знает, что вы здесь, и собирается бежать! - сообщила она Минаеву на одном дыхании.
        - Знает? Откуда?! - Минаев был сражен.
        - Ей сообщил Крючков. Он видел вас у входа в госпиталь!
        - Вот черт! - Минаев задохнулся от нахлынувшего бешенства. - Быстро в корпус! Будем брать на месте! - скомандовал он своим. Верочка приняла это на свой счет и ринулась было к корпусу, но майор ухватил ее за плечо.
        - А ты куда? Мотай отсюда от греха подальше, не то зашибут...
        - Я могла бы помочь... - начала Верочка. Она уже вошла в роль главной героини, и тут ее опять...
        - Сказано, не путайся под ногами! - рявкнул на медсестру майор. - Вперед, мужики! Двоим повязать охрану, остальные за мной, второй этаж, четвертая палата!
        На входе в корпус потеряли не больше десяти секунд, там дежурил единственный охранник, который не успел и рта раскрыть - майор махнул перед его глазами удостоверением, рявкнул, что операция с воинским начальством согласована, и ринулся дальше, оставив с охранником двоих оперов. С Митричем они столкнулись в коридоре второго этажа - Крючков как раз выходил из палаты со спортивной сумкой через плечо.
        - К стене! Руки за голову! Ноги расставить! - в один голос закричали все три мента, на ходу выхватывая «макарычей»[22 - «Макарыч» (милицейский сленг) - пистолет системы Макарова, сокращенно «ПМ».] из-под пиджаков.
        Митрич удивленно вскинул брови, но команды выполнил. Один из оперов остался стоять в коридоре, направив свой «ПМ» на Крючкова, а Минаев вместе с напарником ворвались в палату. Их встретили аккуратно заправленные койки, тумбочки и букетики увядающих ромашек в банке на окне.
        Минаев выскочил в коридор.
        - Ах ты сука! - Удар в челюсть чуть не сбил Митрича с ног.
        - Где она? Чего молчишь, падла? - Второй удар пришелся по почкам, и Митрич рухнул на колени.
        - Быстро - где Степнова? Опять в баню пошла?!
        - Нет... - проговорил разбитыми губами Крючков. - Здесь нет бани, только душ. Загляни, может...
        Из палат стали выглядывать больные, от поста спешила дежурная медсестра, в дальнем конце коридора появился главврач... Но майор уже сорвался с резьбы.
        - Ах ты тварь! - Колено майора врезалось Митричу в лицо, а затем на шею обрушился удар сомкнутыми кулаками. Крючков без звука свалился на пол. - Что стоите? - повернулся он к своим. - Осмотреть все! Нет, Павлов, стой! Прикуй-ка сперва этого к батарее!
        ...Главврач рысью мчался на подмогу к старому другу, велев по дороге дежурному врачу звонить начальнику гарнизона, в ФСБ и в газету «Московский комсомолец»...
        «Не путайся под ногами!» Верочка была вне себя. В растрепанных чувствах брела она между госпитальным корпусом и хозблоком, пытаясь сообразить, когда можно возвращаться на рабочее место.
        Вдруг медсестра заметила, как недавняя пациентка выбирается из окна туалета на первом этаже, буквально в двух шагах от Верочки. Причем действовала ловко и проворно - настоящая бандитка.
        Верочка растерялась: бежать назад и сообщить майору? Но преступница за это время успеет скрыться! Попытаться самой ее задержать? Верочке стало страшно, она попятилась, и тут под ее ногой хрустнула ветка. Татьяна обернулась и увидела медсестру...
        Не в силах больше сдерживать себя, Верочка истошно завизжала. Теперь проблема выбора встала перед Татьяной: бежать или заткнуть эту толстую дуру.
        Местность была незнакома, куда бежать, Татьяна толком не знала и поэтому выбрала второй вариант - в два прыжка оказалась рядом с Верочкой и попыталась зажать ей ладонью рот. Визг прекратился, но острые зубки впились в ладонь Тани. Она выругалась, на миг ослабив хватку. Верочка кинулась на противницу, и обе, потеряв равновесие, упали на газон.
        Таня была ловчее и тренированней (юношеский разряд по волейболу), зато Верочка массивнее и тяжелее, к тому же медсестра оказалась сверху. А страх утроил ее силы... Так что боролись они на равных. Наконец Татьяне удалось выскользнуть. Быстро сунув руку в карман джинсов, Татьяна прошипела страшным голосом:
        - Ну-ка лежи смирно, дура! А то пристрелю! - С этими словами она выдернула руку с зажатой в ней авторучкой.
        На Танино счастье, Верочка слышала, что самые крутые бандиты и шпионы используют пистолеты, замаскированные под авторучки. Все сошлось...
        - Спокойно! - грозно продолжила Татьяна, уловив Верочкину реакцию и легко входя в привычную роль террористки. - Молча встаем и... Быстро сюда!
        Из-за кустов сирени уже доносился топот торопливых шагов и возбужденные голоса. Татьяна втолкнула медсестру в хозблок и укрылась там сама, продолжая держать Веру «под прицелом».
        - Вроде баба где-то здесь верещала, - произнес мужской голос.
        - Не знаю. Лично я ничего не слышал.
        - Да ты глухой потому что...
        - Сам ты... нервнобольной. Пошли отсюда, нет здесь никого.
        Мужские голоса смолкли.
        - Ну чего ты, балда, завизжала? - спросила наконец Татьяна.
        - А чего ты... бросилась, как ненормальная? - с трудом сдерживая слезы обиды, произнесла Верочка.
        - Да потому что ты завизжала! - разъяснила Татьяна. - И кусалась! - Ладонь слегка побаливала.
        - Ты меня... убьешь? - упавшим голосом спросила Верочка.
        - На фиг мне... - начала Татьяна, но, спохватившись, грозно произнесла полушепотом: - Будешь слушаться - останешься живой! Нет - пристрелю, как... Мне терять нечего - я больна СПИДом!
        Татъяна вдохновенно лепила образ отпетой террористки - поведение Верочки ее насторожило, слишком та испугалась, знала, наверное, что ее, Татьяну, ищет милиция.
        - Раздевайся, быстро!
        Верочка обмерла. Сейчас эта стерва начнет ее насиловать. Наверное, в изощренной форме. А потом страшная смерть от СПИДа...
        - Нет! Ни за что! Я еще девушка! - Это было не совсем верно, но в панике Верочка не нашла другой причины для отказа.
        Татьяна ругнулась опять - ну сил нет с этой ненормальной.
        - Да на фиг мне твоя невинность, мне твои шмотки нужны и чтобы ты здесь просидела до темноты и не рыпалась. Поняла? Давай, быстро!
        - И лифчик?
        - И трусы тоже! Я тебе русским языком...
        - Я же буду голая!
        - Вот это мне и надо...
        Пока Верочка торопливо занималась стриптизом, Таня облачилась в ее белый халат, надвинула пониже шапочку. Халат кончался чуть пониже того места, откуда у всех клофелинщиц растут ноги, но так было даже пикантней. В кармане халата Татьяна обнаружила марлевую повязку - сегодня фортуна ей улыбалась. Теперь она была надежно замаскирована.
        - Да не бойся... Ну вот, теперь все в порядке! - из-под марлевой повязки удовлетворенно произнесла Татьяна.
        Голая Верочка, переминаясь с ноги на ногу, с опаской глядела в дерзкие глаза бандитки - больше из-под шапочки и марлевой повязки ничего не было видно.
        - Так, подруга, одежду твою я забираю, - сказала Татьяна грубым голосом. - Иначе опять визжать начнешь, сбежишь отсюда и наболтаешь чего не надо. Я пошла, а тебя в случае чего из-под земли достану. Ясно?!
        - Ясно... Ну хоть трусы оставь! - взмолилась Верочка.
        - Нет... - не очень уверенно произнесла Таня. Ей самой было неудобно перед бывшей подружкой: чуть не пристрелила, СПИДом чуть не заразила, а теперь вот на гоп-стоп взяла - раздела и оставляет в чем мать родила... - Ну ладно, вот бюстгальтер возьми! Потом я тебе все привезу, не бойся...
        - Ну что вы носитесь, как стадо слонов! - орал на подопечных майор Минаев. - Павлов, стань на ворота, остальные - быстро обойти оба этажа, все койки проверить, туалеты, кухню - и двигаем отсюда, ясно?
        Митрич молча сидел на полу, прикованный к батарее парового отопления. Смотреть на него спокойно майор не мог.
        - Слушай, Крючков, а что, если я тебя сейчас пристрелю?! При попытке к бегству? - Придумать чего пооригинальнее у майора не получалось.
        - Валяй... - Митрич равнодушно пожал плечами. - За меня, может, и не посадят, но из органов выпрут... Чего делать-то будешь?
        Минаев досадливо, уже без прежнего энтузиазма пнул Крючкова под ребра и двинулся на улицу, где столкнулся с обогнавшей его высокой, тощей медсестрой в тапочках и с узлом под мышкой...
        У Татьяны душа опустилась в пятки, она ссутулилась, стараясь казаться незаметной. Ее внимание привлек микроавтобус «Скорой помощи», стоявший у соседнего корпуса. Дверца приоткрыта, ключи в замке. Водитель где-то поблизости... Водить машину Татьяна умела - при их школе в военном городке функционировали курсы РОСТО[23 - РОСТО - бывший ДОСААФ.] .
        Автомобиль завелся быстро, никто не торопился бежать к нему с криком. Теперь нужно двигаться не спеша, главное - выехать за ворота...
        - Смотри, «Скорая помощь» проехала, а там баба за рулем была... В белом халате, правда... Вон у ворот остановилась, - тронул за рукав своего напарника один из минаевских оперов, контролировавший выезд с территории госпиталя.
        - Бежим, - откликнулся напарник, - а то сейчас уедет...
        - Девушка! Подождите!
        Машина резко рванула вперед. Опер, схватившийся за ручку дверцы, потерял равновесие и чуть не угодил под задние колеса...
        - Давай быстро в нашу машину! - мгновенно сориентировался его напарник.
        Водительской практики у Татьяны почти не было. Через три минуты она заметила, что ментовская «девятка» прочно сидит у нее на хвосте. Не рассуждая, Татьяна свернула под арку одного из домов. Двор был сквозным, но забит транспортом, проехать на скорости здесь невозможно. Все пропало! Выскочить и удрать она уже не успеет...
        Однако этот день, видно, был счастливым для клофелинщиц и гоп-стопников...
        - Свернула под арку... - Водитель «девятки» утопил в пол тормозную педаль: прямо ему под колеса выкатил пацан на мопеде. Сидящий рядом напарник ткнулся в лобовое стекло. Пацан успел увернуться и вместе с мопедом завалился на тротуар под ноги прохожим.
        Потеряв добрые полминуты, преследователи наконец миновали проклятую арку.
        - Вот она!
        «Скорая помощь» стояла в глубине двора, и из открывшейся передней дверцы появилась высокая женская фигура в белом халате...
        - Милиция! Не двигаться! - Бросив «девятку» с работающим мотором и промчавшись стрелой между припаркованными в беспорядке автомобилями, опера накинулись на женщину в белом и мужчину в салатовых брюках и куртке. Оба медработника тут же оказались на земле.
        - Лежать, падлы!
        - Вы что себе позволяете, хулиганы? - низким, хриплым, совершенно не характерным для молодых клофелинщиц голосом спросила женщина в халате и стала с трудом подниматься на ноги.
        - Это кто хулиганы? Оскорбление милиции... - произнес старший из оперов и осекся, ошарашенно глядя на даму. На вид ей было лет пятьдесят, не меньше. Морщинистая шея, светлые крашеные волосы. Она совсем не походила на Степнову, ориентировку на которую менты вызубрили наизусть.
        - Вы и есть хулиганы, хоть и милиция! А мы с подстанции «Скорой помощи»! Приехали на вызов - у человека плохо с сердцем...
        - Что за черт?! - недоумевал опер. - Откуда вас столько? И куда девалась молодая, ну такая, вся в марле?
        - Да тут еще одна «Скорая» только что проехала, может, вы ее догоняете? - Шофер уже сообразил, в чем дело. - Вон, выехала с той стороны. С минуту назад...
        - Извините, ребята, обознались...
        Убедившись, что «хвост» где-то отвалился, Татьяна свернула в переулок. Сорвав с себя белый халат и надев туфли, выскочила из машины... Успокоилась она, лишь пройдя пару кварталов и убедившись, что слежки нет.
        Теперь ей предстояло добираться до улицы Передвижников.
        - Упустили?! - Майор Минаев, не стесняясь стоявшего рядом с ним главврача, перешел на ненормативную лексику. С трудом остановившись, майор наконец выключил рацию.
        - Извините...
        - Ничего, бывает... - недружелюбно произнес пожилой полковник медицинской службы.
        - Очень прошу вас, - удрученно произнес, обращаясь к полковнику, Минаев. - Никому не сообщайте... о том, что здесь происходило сегодня. Секретная операция... Эта... Которая у вас числилась Крючковой Татьяной, она ведь совсем не Крючкова! Это опасная преступница! А вот Крючков... Крючкова придется сажать. Лет на пятнадцать как минимум.
        - Ну, сажает не милиция, сажает суд... А сообщить я уже сообщил куда следует, что мне оставалось делать - без предупреждения врываются неизвестные... Сейчас уже подъедут - из гарнизона, из газеты, из...
        - Так, мы уходим. Товарищ полковник, я не буду настаивать на расследовании того, как попала сюда эта... короче, Татьяна, а вы уж смягчите там, а? Лады?
        - Ну, если вы Крючкова оставите здесь, ему ведь нужна медицинская помощь, то я подумаю...
        ...Верочка осторожно пробиралась сквозь кусты - идти в корпус в таком не подобающем для медицинского работника виде она не решалась. Была надежда одолжить у проходящих мимо медсестер или врачих хотя бы халат.
        Хорошо хоть эта поганая бандитка оставила ей бюстгальтер... Верочка, прикрываясь лопушком, опасливо озиралась по сторонам. Если ее увидят в таком виде, она станет посмешищем для всего коллектива... Да что там - для всего города!
        Нет, лучше отсидеться в кустах... Даже если придется остаться здесь до самой ночи. А там будет видно.
        Однако дождаться ночи ей не удалось.
        - Есть рассредоточиться!
        Два оставшихся с Минаевым опера были рады команде срочно убраться с территории - и ежу было ясно, что операция пошла наперекосяк. Но самый молодой из ментов (среди своих - Крокодил, поскольку звали его Гена) задержался.
        - Андрей Алексеевич, тут странные дела... Идите взгляните.
        Майор пригнулся. Действительно, в кустарнике виднелось что-то бело-розовое. Голая задница. Круглая, бабская, весьма аппетитная и как будто демонстративно выставленная назад. Приспичило ей, что ли... А может?..
        - Думаешь, Степнова? - прошептал Минаев, не веря в удачу.
        - Будем брать? - нервно сглотнул молодой Крокодил.
        - А как же? Прямо сейчас и возьмем... - Майор разогнулся, вытер пот на лбу и решительно двинулся вперед.
        - Не двигаться! Милиция! Выходи из кустов с поднятыми руками! - неожиданно услышала Верочка за своей спиной и поняла, что сейчас грохнется в обморок. Выходить в таком виде к милиции, да еще с поднятыми руками, она никак не могла...
        - Стреляю на поражение! Выходи немедленно! - Команда не оставляла никаких шансов, однако голос Верочка узнала: майор Минаев, у которого она вроде агента... Неужели он не учтет ее заслуг?
        - Ой, только не стреляйте! Это я, Вера... Я не могу выйти, потому что...
        - Гена, брось ей свою куртку, - распорядился майор. Ну и денек - та, что нужна, уходит из-под носа, а эта жирная дура сидит здесь с голой задницей...
        - Отвернитесь, пожалуйста, - попросила Вера из кустов.
        - Давай быстро, кому ты нужна на тебя смотреть!
        Верочка чуть не заплакала от обиды. Лучше бы уж смотрели или даже изнасиловали!
        Через полминуты она вышла из кустов, застегивая на ходу куртку и поджав губы.
        - Ваша Степнова напала на меня! - Верочка с радостью сдала бы бандитку самому крутому палачу на самые страшные муки, ведь именно эта клофелинщица была во всем виновата.
        - Чуть не убила. Вот! И вот... - Верочка продемонстрировала едва заметные царапины на щеках и запястьях. - А потом заставила раздеться. Мой халат напялила и скрылась!
        - Куда, не знаешь? - без всякой надежды спросил Минаев.
        Верочка на некоторое время задумалась.
        - Когда они разговаривали с Юрием Дмитриевичем, Татьяна упоминала чью-то квартиру... Кажется, какого-то Зимнего. В общем, от слова «зима». Ей срочно надо было туда попасть. Да, точно! Но будьте осторожны, она вооружена! Стреляющей авторучкой, во-от такой...
        ...Таня облегченно вздохнула - все было на месте, в том же виде, как она и оставляла несколько дней назад.
        Ее, конечно же, ищут. Хотя по этому адресу они вряд ли нагрянут в ближайшее время. Откуда им знать, что Митрич отдал ей ключи от квартиры Зимина? Что у Крючкова вообще имелись эти ключи? Рассуждая таким образом, Таня решила провести ночь именно здесь. Заодно принять ванну, выспаться и собраться с мыслями. К сожалению, она не успела спросить у Митрича, где сейчас Игорь...
        - Ерунда какая-то получилась. - Боря устало откинулся на спинку сиденья. - Вроде все было расписано в деталях, все организовано, а в результате...
        Владимир молчал. Да, где-то они прокололись. И Боря, и он не отклонялись от плана, значит, плох был сам план, составленный подполковником Сергеевым.
        - Что-то непредвиденное случилось сразу после того, как я переговорил с Крючковым, - продолжал размышлять вслух Борис. - Почему-то майор изменил сценарий, составленный вместе с Логуном, - ну, помните разговор, который мы слышали... Почему вдруг Минаев и его люди решили брать Степнову в корпусе, почему ее не было с Крючковым, когда его повязали, я не знаю. Почему ее не нашли в корпусе и где она сейчас? Может, ее уже взяли...
        - Да нет, они, видимо, тоже не знают, где Степнова, - вставил свое слово Ворон. - Вон какой переполох устроили. Если бы они ее взяли, то вели бы себя потише...
        - За «Скорой помощью» зачем-то рванули... Я теперь думаю, может, на ней кто-то Степнову вывез?
        - Может, и вывез, или она сама подсуетилась. В общем, и от бабушки-майора ушла, и от дедушки Бори ушла. А Крючкова, надо полагать, увезут в управление. Надо срочно связаться с Мишей Белкиным, - принял окончательное решение Ворон.
        Татьяна просидела бы в ванне еще часочек, да ее вдруг скрутил зверский голод. А вдруг холодильник пуст?..
        Почувствовав дурноту от одной этой мысли, Татьяна приготовилась вылезать и вдруг отчетливо услышала скрежет в замочной скважине. Девушка мгновенно выскочила из воды, закуталась в полотенце и бросилась в коридор. По дороге она выхватила из кухонного серванта туристский топорик, который давно заприметила.
        Таня едва успела укрыться за холодильником, как дверь распахнулась и в квартиру вошла невысокая молодая женщина с двумя большими дорожными сумками.
        Прихожая неплохо просматривалась из укрытия беглой террористки, которой лишь полчаса удалось побыть фотомоделью. Вошедшая женщина, одетая в брюки и серую ветровку, была довольно симпатична: правильные черты лица, каштановые волосы аккуратно уложены, под просторной одеждой угадывалась стройная фигура.
        «Бывшая жена Игоря, - сообразила наконец Таня. - Он ведь как-то сказал, что квартира принадлежит ей... Уехала за границу с новым мужем. Наверное, вернулась зачем-то...»
        Женщина поставила сумки на пол и тут увидела мокрые Танины следы, тянувшиеся из ванной в кухню. Больше скрывать свое присутствие было невозможно, Татьяна вышла из-за холодильника и шагнула вперед.
        Увидев рослую полуголую девицу с топором в руках, бывшая супруга капитана Зимина завизжала так, что у Татьяны заломило в ушах. Даже Верочка пару часов назад орала мелодичнее...
        Школа террористов
        (Игорь Зимин)
        - Оптимальная численность группы, устраивающей засаду, от семи до пятнадцати человек. Она должна состоять из подгруппы наблюдения, подгруппы огневого поражения, подгруппы захвата, если надо, и резервной подгруппы...
        Вот уже второй день я преподаю «курс молодого головореза». Многие из моих подопечных не служили в армии вообще, поэтому начинать пришлось с самых азов.
        - Главное - четко представлять объект засады. - С этими словами я повернулся к Мартину. «Комиссар» все время находился за моей спиной.
        - Предположим, это автоколонна, - направил меня в нужное русло Мартин.
        - Колонна бронетехники? - уточнил я.
        - Не совсем, - возразил «комиссар». - Хотя могут быть бронированные автомобили... Типа «Мерседес».
        - А автобусы? - продолжил я сбор разведданных.
        - Автобусы? Да, могут быть и автобусы.
        - Охрана?
        Мартин замолчал и подозрительно уставился на меня - ему не очень нравился поток моих вопросов.
        - Я интересуюсь потому, что без хорошей разведки устраивать засаду могут только... не знаю даже, как выразиться помягче... - пояснил я.
        - Человек пять-десять, вооруженных помповиками и пистолетами, - оборвал меня Мартин.
        - Ясно... Все слышали? При таком составе объекта наиболее рационально...
        - Извините, что прерываю занятия, - послышался вдруг голос господина Хо. - Вы мне нужны, капитан.
        Хо в величественной позе стоял на пороге спортзала - сегодня безостановочно лил дождь, и потому мы занимались в помещении.
        Господин Хо окинул бесстрастным взглядом «класс» и скрылся в коридоре. Это означало, что я должен следовать за ним.
        - Вы хорошо себя чувствуете, капитан?
        - Вполне.
        - Тогда окажите любезность, я хочу провести с вами бой.
        Так, мастер Хо... Кажется, ты решил лично проверить меня на прочность. Схватка предстояла серьезная, я чувствовал это, хотя ни разу не видел азиата в «работе».
        Зрителей не предвиделось - он хотел выяснить со мной отношения один на один. Господину Хо было важно, чего я стою в настоящем поединке и чего стоит он против меня.
        - Я готов, мастер Хо, - послушно кивнул я.
        - Вы действительно хорошо себя чувствуете? - повторил свой вопрос Хо.
        - Я готов.
        ...Да, в рукопашном деле Хо был специалистом высокого класса. Сначала он попытался дезориентировать меня несколько вычурными пируэтами, исполненными на зависть резко, почти молниеносно.
        Зрителей бы это потрясло, но я зрителем не был.
        Первую минуту боя я старался держать оборону и лишь один раз ответил быстрой контратакой, эффективно обработав корпус азиата. Тот, в свою очередь, исхитрился разбить мне губу и, кажется, бровь. Да, точно, что-то мокрое попало в глаз...
        Хо, как и я, был прилично знаком с техникой муай-тай, его локти опасно мелькали в воздухе. Как видно, он не один год «набивал» их о мешок с песком или даже о дерево - вся поверхность руки вокруг локтевого сгиба казалась отлитой из металла...
        Разбитые губа и бровь оказались оправданной платой за знание: мастер Хо все же выпендривался, усложняя приемы без особой необходимости. Видимо, привык устрашать противника, «работая» с отмороженным контингентом. В какой-то момент он подпрыгнул, сделал круговое движение ногами и попытался провести так называемый «сок клаб» - неожиданный, сокрушительный удар локтем назад, целя мне в голову. Этот, как правило, нокаутирующий удар является одним из наиболее сложных. Однако за долю секунды я успел броситься на пол и подсечь щиколотки азиата.
        Мастер Хо потерял равновесие, но тут же сгруппировался и откатился в сторону. Причем так быстро, что я не успел насесть на него сверху - интуиция мне подсказывала, что мастер в партере слабоват. Как правило, хорошие боксеры и кикбоксеры редко являются хорошими борцами, так же как самбисты, классики и вольники не всегда сильны в чисто кулачном поединке...
        Я не торопился атаковать Хо - азиат успел прийти в себя и был наготове. Я сделал обманное движение, направив пятку в область его лысеющей головы, и тут же отскочил назад. Змей не замедлил выстрелить ядом - обе ноги Хо безупречно выполнили «ножницы», но подрезать меня ими не удалось, не хватило пары сантиметров. Пытаясь развить успех, Хо моментально оказался на ногах. Его жесты вообще походили на движения персонажа киноленты, прокручиваемой в убыстренном темпе. В реальности такое увидишь нечасто...
        Хо понял свою ошибку и больше не пытался подпрыгивать и делать умопомрачительные движения, он стал осторожнее, чередовал атаки и контратаки, решив поразить меня одним сокрушительным ударом.
        Я рассчитывал на то же самое. Поединок затягивался...
        Неожиданно Хо открылся, и я основательно въехал ему в печень и по скуле. Он не удержался на ногах и упал на спину. Теперь мастер уже не пытался откатываться и группироваться. Я бросился добивать врага, и в тот же миг молниеносный удар в солнечное сплетение «клюющей ногой» перегнул меня пополам.
        Это была просто ловушка! Да, Хо был превосходным артистом... Как ни в чем не бывало он вскочил на ноги и захватил мою шею, чтобы нанести заключительный «као трун» - прямой удар коленом в лицо... Лишь в последнее мгновение я успел подогнуть колени и упасть в сторону - единственный контрприем в такой позиции, известный немногим. Удар пришелся по касательной, задев скулу и правое ухо. Мы оба потеряли равновесие, и схватка перешла в партер.
        Интуиция на сей раз не подвела меня: борец из Хо был посредственный. Он успел еще раз заехать мне в бровь, а потом я поймал его руку на излом и, когда он выгнулся от неожиданной боли, профессионально «отключил» его ударом ребра ладони под сонную артерию...
        - Ты хорошо воюешь, капитан, - проговорил Хо, поднимаясь на ноги. Он пришел в чувство на удивление быстро. - Я, правда, бился вполсилы, - заметил он.
        - Я тоже дозировал удары, иначе нельзя, - парировал я, не сомневаясь, что он говорил правду.
        Это было вполне нормальным - если бы бой велся в полный контакт, один из нас представлял бы сейчас изувеченный труп. И чей бы это был труп - вопрос открытый. По гамбургскому счету, мы с Хо были на равных.
        - Благодарю тебя, капитан. - Кажется, теперь господин Хо окончательно перешел со мной на «ты». Он на редкость быстро восстановил дыхание. - Возвращайся к бойцам.
        Я также выразил благодарность - этого требовал этикет честного боя.
        Если Хо - королевская кобра, то с каким зверем можно сравнить моего «комиссара» Мартина? С кабаном? Росомахой? Нет, не очень-то он на них похож. Туловище кабанье, а вот физиономия...
        В отличие от мелкоглазого клыкастого вепря у Мартина глаза крупные, навыкате и какие-то водянисто-блеклые (и не серые, и не голубые), а рот маленький, узкий, за тонкими губами редкие, прокуренные, конической формы желтоватые зубы...
        - Жив, капитан? - осведомился он при моем возвращении.
        - Живее всех живых, - спокойно парировал я.
        «Комиссар» внимательно оглядел меня, удовлетворенно хмыкнул, задержав взгляд на разбитой физиономии.
        Как видно, Мартин был прекрасно осведомлен о цели моего вызова к мастеру и немало удивился моей недостаточной «обработанности»...
        - Дождь кончился... - выглянув в окно, констатировал я. - Теперь все на улицу, будем на практике отрабатывать захват жилого многоэтажного помещения...
        - Командир, у меня есть вопросы. - Передо мною стоял мой заместитель Леня, он же Амбал Вышибала. - Мне не все ясно по действиям группы при выходе на второй этаж...
        - Хорошо, Леонид. Сейчас закончим и поговорим, - ответил я, затылком ощущая взгляд бесцветных ледяных глаз «комиссара».
        Еще неизвестно, кто здесь главней. Несостоявшийся герой гонконгских боевиков Хо или Мартин?
        - Ну что, гвардеец... - Голос Лени звучал угрюмо. - Как первый маршал, в бой нас поведешь? Как тебя сюда занесло? Или не видишь, что здесь за публика?
        - Занесло и занесло... Сам-то что здесь делаешь?
        - Да со мной... Долго рассказывать, - Леня зло сплюнул в кусты.
        - Не хочешь - не говори, - равнодушно произнес я.
        - Я о тебе слышал раньше... Мужики, что у Говора тусуются, говорили, что ты... С понятиями и принципиальный, даже слишком... Уважительно, в общем, говорили, даже бандюки некоторые.
        Однако популярен я! В определенных кругах... Хотя и выступал-то на шоу всего три раза. Ну, с Толей дружбу водил...
        - Не ожидал я тебя здесь увидеть! - снова повторил Леня.
        «Комиссар» Мартин не присутствовал при нашей беседе, что несколько удивило меня. Он читал «практическую» лекцию на тему «экстренного потрошения» пленного. Свою речь он периодически прерывал, выдергивал из строя какого-нибудь отморозка и демонстрировал на нем способы пыток, что сопровождалось пронзительными воплями.
        Мартин, видно, любил пыточное искусство и занимался им вдохновенно.
        - Да я вообще случайно здесь. Влип по-дурацки, из-за бабы, - решил я забросить первую удочку. - Ты бы хоть объяснил, что это за контора. И кто хозяин?
        - Ну ты спросишь! - Леня зло ухмыльнулся, вероятно, я что-то задел в его душе. - А ты у дружка своего поинтересуйся!
        - У дружка? У Мартина, что ли? Он скажет...
        - Да не у Мартина... - Глубоко посаженные Ленины глазки стали льдистыми и злыми. - У господина Говора Анатолия Алексеевича! Главного спонсора этого крысятника. Эх, командир...
        - Что ты сказал?! Ну-ка давай по порядку...
        Женские дела-2
        Танька-террористка выронила топор и зажала уши ладонями. Законная хозяйка квартиры (в этом Татьяна уже не сомневалась) была охвачена ужасом, от напряжения ее голосовых связок задребезжали оконные стекла. В плохо освещенном коридоре высокая фигура с топором вызывала в воображении образ маньяка-убийцы, а не полуобнаженной фотомодели.
        - Да не пугайтесь вы! Оглохнуть можно, - сумела наконец произнести Татьяна. - Ничего страшного я вам не сделаю...
        - Вы женщина? - театральным шепотом просипела бывшая жена Зимина, прислонясь к стене и вглядываясь в полутьму коридора - голос был сорван, руки и ноги дрожали...
        - Ну не мужик же... И не собираюсь я на вас нападать, сама всех боюсь. Успокойтесь.
        - Так бы сразу и сказала... - облегченно выдохнула бывшая супруга, опускаясь на табурет. - А зачем топор? - вновь встревожилась она.
        - Ой, извините. - Татьяна поспешно подняла с пола бытовое оружие и положила его на обувную тумбочку. - Я думала, это... воры!
        - Воры... - повторила женщина и недовольно поджала губы. - Если я правильно понимаю, ты очередная подруга Зимина?
        - Ну, в общем, да, - кивнула фотомодель-террористка. Кажется, ей повезло: бывшая супруга оказалась сообразительной бабой, и новая версия выстраивалась сама собой - придется для разнообразия выступить еще и в роли приходящей любовницы...
        - Очень мило, - продолжила женщина в том же ключе. - А я его бывшая жена. Не успела вот позвонить, предупредить... А где, кстати, сам Игорь?
        - Он будет завтра... Завтра днем, - на ходу сочиняла приходящая любовница. - Его срочно вызвали в часть!
        - В часть? - удивленно вскинула брови Зимина. - Он, кажется, в отпуске... Причем уже несколько дней.
        - Да, около недели, - подтвердила Таня. - Что-то там случилось, и он оставил меня здесь одну, - обиженно закончила она.
        - Одну в пустой незнакомой квартире, - докончила фразу хозяйка. - Знакомая песня... Тебя как зовут?
        - Таня...
        - А меня Катя. Вот так он и будет бегать. А ты будешь сидеть... У тебя с ним серьезно?
        - Да так... Еще не знаю, - пожала голыми плечами Таня.
        - Если серьезно, то учти: он стоящий мужик, но выдержать его выверты... Меня надолго не хватило. Это же у него постоянно: сейчас он здесь, с тобой, строим планы, как провести день, вдруг звонок, и через пять минут он должен быть в казарме, через час - в какой-нибудь Чечне, через два - в Африке. А ты здесь...
        - А женщины? - спросила неожиданно для себя Татьяна, удивляясь собственной любознательности.
        - Женщин он любит и не отрицает их существования и предназначения. Это его собственные слова. А предназначение женщины по Зимину - в нужный момент быть под рукой, а в ненужный не путаться под ногами... Если ты, Татьяна, мечтаешь о нормальном домашнем очаге, то я должна тебя разочаровать. Кстати, как он себя чувствует? Шов на брюхе зажил?
        - Шов? - Татьяна немного смутилась. - М-м-м, кажется, да... Игорь не жаловался на него.
        - Ну вот и хорошо. Проходи в комнату, будем пить чай.
        Кажется, Татьяне повезло и на этот раз. Катя Зимина оказалась славной женщиной. Другая выкинула бы ее за дверь, прямо вот так, в чем мать родила, или вызвала милицию...
        Расслабившись, Таня не спеша направилась в комнату, чтобы наконец одеться.
        - Эй, подруга, не торопись! - услышала она вдруг за своей спиной.
        Голос прозвучал неожиданно резко. Обернувшись, Таня увидела, что Екатерина сжимает в руках небольшой черный пистолет. Его ствол был направлен на девушку.
        - Лицом к стене и подними руки! - скомандовала Катя. - Быстро!
        Татьяне не оставалось ничего другого, как повиноваться. Полотенце, которым она прикрывалась, упало на пол, и фотомодель оказалась абсолютно голой, распластанной по стене, оклеенной светлыми узорчатыми обоями.
        - Фигура у тебя ничего, - буднично оценила Катя Танину стать. - Что ж, возможно, Зимин действительно запал бы на тебя... Будь ты пониже сантиметров на десять. Никогда не поверю, чтобы Игорь допустил превосходство бабы в чем-либо, тем более в росте. Это во-первых. А во-вторых, никакого шва на брюхе у него нет, зато имеются два рубца на спине. Припоминаешь?
        Татьяна подавленно молчала. Этот экзамен она позорно провалила. Тело капитана Зимина Катя должна была знать гораздо лучше ее.
        - Из этого я делаю вывод, что ты и не спала с ним ни разу, - уверенно припечатала Катя. - Сдается мне, ты вообще имеешь к Зимину весьма косвенное отношение. Быстро отвечай, кто ты такая и что делаешь в моей квартире?
        Татьяна продолжала молчать. Мысли окончательно перепутались, она не знала, что ответить Екатерине. Та была права на все сто... И до чего хитра! Уболтала и «расколола» ну просто мастерски... Теперь понятно, почему Игорь расстался с ней. Ничего не скроешь от такой бабы. Или она у него научилась сбору и анализу разведданных?
        - Я жду! - не очень любезно поторопила ее хозяйка квартиры. - Будешь молчать - вызову милицию и сдам тебя им прямо в таком виде. Ну так что?
        - Катя... Я даже не знаю, как все объяснить, - начала Таня, сознавая, что молчать больше нельзя. - В общем, Игорь решил помочь мне...
        - В чем?
        - Ну-у, это долго рассказывать... Просто мне негде было переночевать!
        - А где же он сам?
        - Я не знаю...
        - Знаешь, вешай такую лапшу на ослиные уши, может, они и выдержат. Я вынуждена звонить в милицию. Уж извини, подруга... - Катя тяжело выдохнула и взялась за трубку телефонного аппарата.
        Что же делать?! Броситься на эту стерву, вырвать у нее пистолет? Мало шансов. Он, возможно, газовый, однако шансов почти нет... Несмотря на маленький рост, фигура у Кати спортивная, реакция неплохая, к тому же она настороже и готова к отпору.
        И, наконец, нельзя оставлять здесь то, за чем пришлось возвращаться с таким риском и злоключениями...
        - Катя! - буквально закричала Татьяна. - Ради бога, не надо никуда звонить! Я все расскажу!
        Екатерина заколебалась, хотя вешать трубку не спешила.
        И тут в дверном замке вновь послышался скрежет.
        - Это еще кто? - Екатерина повесила наконец телефонную трубку и сделала пару шагов назад.
        - Не знаю, может, Игорь? - предположила Татьяна и опустила руки.
        - А ты не шевелись! - зверским полушепотом скомандовала хозяйка. Похоже, бурное развитие событий нисколько не сбивало ее с толку. - Стой, как стояла, не то задницу продырявлю!
        Дверь распахнулась, и в коридор ввалились крепкие мужики с напряженными лицами, вооруженные компактным автоматическим оружием.
        - Милиция! Всем стоять на месте! - скомандовал старший из них, увидев вооруженную Катю. - Сейчас же брось пистолет! - приказал он, наставив на нее укороченный ствол автомата.
        - Милиция? - нервно переспросила Катя, опустив пистолет. - А документы?
        - Сначала брось оружие! Иначе стреляю на поражение...
        - Значит, вы майор Минаев... - Катя вернула старшему тщательно изученное удостоверение.
        - А вы, если я правильно понял, бывшая жена капитана Зимина. - Майор не торопился возвращать Кате ее оружие, но счел за лучшее перейти на более вежливый тон. - Кстати, разрешение на газовый пистолет у вас имеется?
        - Конечно, все в порядке... Но объясните мне наконец, что происходит в моей квартире?
        - А ничего особенного, все правильно происходит. - Минаев с садистским наслаждением рассматривал обнаженную Таню, которую его подручные заковали в наручники и усадили перед журнальным столиком, так и не разрешив девушке хоть чем-то прикрыться. - В вашей квартире мы только что задержали особо опасную преступницу. Она уже давно находится в федеральном розыске за целый ряд тяжких преступлений. Вы очень помогли нам, Екатерина э-э... как? Николаевна? Рад познакомиться, Екатерина Николаевна... Вы отважная женщина, в одиночку захватили преступницу...
        - Она говорит, что знакома с моим бывшим мужем, Игорем Зиминым. Это правда? - Екатерина попыталась перехватить инициативу.
        - Не все сразу, - уклончиво произнес Минаев. - И вообще, Екатерина Николаевна... Мы попросили бы вас немного посидеть в соседней комнате... Там спальня, да? Вот и хорошо. Полчаса, не больше. Нам нужно задать этой даме несколько вопросов. Прямо сейчас. Сделайте одолжение...
        - Ну хорошо... - неуверенно пожала плечами Катя. - А мой газовик вы вернете?
        - Да, конечно! Как только мы закончим, я вам его сразу верну... Если предъявите разрешение. - Минаев ненавязчиво, как это свойственно милиции при исполнении, полуобнял Екатерину Николаевну за плечи и столь же ненавязчиво препроводил в соседнюю комнату. - А сейчас - извините!
        Дверь за Катей плотно закрылась.
        - Так, Татьяна Андреевна... Рад встрече! Только зачем же вы в таком виде... Надеетесь воздействовать на милицию своими внешними данными? Ха-ха...
        Майор Минаев торжествовал. Он изловил-таки поганую девку и сейчас вытрясет из нее все, что только можно!
        Колоть девку надо сейчас же, прямо в таком виде, не давая ей прикрыться... Когда она унижена и раздавлена. Когда ее без стеснения разглядывают полдесятка оперов... Сейчас она расскажет все! Иначе...
        Татьяна неожиданно выпрямилась и уставилась в глаза майору, усевшемуся напротив нее. Тот поперхнулся - террористка не выглядела смущенной!
        - Давайте по делу, майор. - Голос девушки звучал неожиданно спокойно, почти буднично. Казалось, ей не привыкать сидеть в мужском обществе голой, скованной наручниками.
        - Меня интересуют документы, собранные твоим покойным отцом, - начал Минаев. Майор удобно устроился за журнальным столиком напротив Татьяны, глаза блуждали по ее телу, как тараканы, - вверх-вниз, вверх-вниз...
        - Могу встать и повернуться, - дерзко предложила Татьяна, - а то глаза сломаешь!
        - Сиди, падла! - Физиономия майора побагровела, он с усилием сфокусировал взгляд на лице девушки, заметив ухмылки на лицах своих подчиненных. - Вы, козлы, хватит пялиться, голых баб не видали? А ты не зли меня, дура, не то отдам тебя им на полчаса, потом неделю ходить будешь, как с кола снятая... И никакая экспертиза не поможет, они все будут свидетелями, скажут, так и было... Говори, где документы!
        - Я скажу, но вы должны отпустить меня!
        Один из оперов накинул на пленницу широкое банное полотенце, закрывшее ее от взглядов майора.
        - Отпустим на все четыре стороны, как только получим все документы. Можешь не сомневаться, даже до дому добраться поможем...
        «Ну прямо отец родной, - подумала Татьяна. - Как же, поверю я тебе...»
        - Я отдала папку с бумагами и фотоснимками своей подруге по гарнизону. Мы вместе учились в школе. Ее зовут Юля Горелова... - Татьяна запнулась.
        - Ну-ну, Юля Горелова, говоришь... Продолжай, что же ты остановилась! - Минаев впился взглядом в Татьяну, руки его напряглись.
        - А что продолжать... Документы у Гореловой. Если хотите, могу ей позвонить прямо отсюда. Она отдаст все вашим людям, если я скажу, что это от меня... Только что-то вроде пароля надо придумать. - Татьяна захлопала длинными загнутыми ресницами.
        - Так, Степнова... - Минаев в упор смотрел в честные Танины глаза, излучавшие покорность судьбе в лице сильного мужчины майора Минаева. - Я вижу, правду ты говорить не хочешь... Но не считай нас за идиотов! - Майор неожиданно резко для его комплекции вскочил, перегнулся через журнальный столик и наотмашь врезал Татьяне пощечину. Девушка ударилась затылком о стену и чуть не слетела на пол.
        - С твоей Юлей мы уже разобрались и с той «куклой», что ты у нее оставила, тоже! - Майор схватил Татьяну пятерней за лицо и еще раз ударил затылком о стену. - Говори, сука, где настоящие документы, или...
        - Я говорю правду! - настаивала Татьяна, хотя уже поняла: надо срочно что-то придумать, ее маневр с Юлей разгадан.
        - Пока что ты врала, а вот теперь на самом деле будешь говорить правду! Будешь, дрянь паршивая!
        Майор сорвал с Татьяны полотенце, щелкнул зажигалкой и поднес огонек почти вплотную к ее животу. От огненного язычка исходило тепло. Минаев начал медленно опускать руку. Его подручные с интересом наблюдали за происходящим, стараясь не упустить опыта старшего товарища.
        - Сейчас тебе будет горячо, Степнова... Тебе бывает горячо, когда тебя трахают? Любишь это дело? Так вот сейчас будет погорячее... Сейчас мы сделаем маленький костер из твоих мягких волосиков...
        Еще дальше перегнувшись через журнальный столик, майор приблизил лицо к месту воздействия, чтобы вдохнуть показавшийся дымок и насладиться видом краснеющей кожи...
        И тут Татьяна, не помня себя от ярости и жуткой боли, ударила что есть силы закованными в железо руками снизу вверх, попав цепочкой наручников по кадыку майора. Минаев хрипло взвыл и рухнул на пол. Зажигалка упала ему на голень, носок задымился, майор засучил ногами и, теряя остатки авторитета, заверещал по-поросячьи. Подчиненные бросились на помощь начальству. Один из них со всего маху ударил Татьяну в солнечное сплетение, и девушка на несколько секунд потеряла сознание.
        - Что здесь происходит? - Сквозь пелену забытья до Татьяны донесся уже ставший знакомым резкий голос Екатерины.
        - А ты... - заорал было пришедший в себя Минаев, но сдержался. - А вы идите в свою комнату. Не видите, что ли, у нас... задержанная... оказала сопротивление власти!
        - Мне? Идти в свою комнату?! - Катя была настроена решительно и не собиралась никому подчиняться. - Идите-ка вы сами в свою комнату! Она у вас где - в милиции? Или в гестапо? Я не позволю превращать мою квартиру в застенок! Я о вас в газету напишу, майор Минаев!
        - Вы мешаете следствию! - Майор был унижен физически и морально, но опять получалось, как всегда. Стоя на одной ноге, он пытался затушить тлеющий носок и прижимал носовой платок к поцарапанной шее. Было ужасно больно, даже слезы выступили. - Вы же видите - задержанная буйствует, мы принимаем все меры...
        - Пока что я слышу и вижу, как вы издеваетесь над беззащитной, раздетой девушкой! - Бывшая жена капитана не желала входить в тяжелое положение представителя власти. - Если она преступница, отвезите ее к себе и допросите как положено, не нарушая прав человека! И дайте ей наконец одеться!
        - А вы знаете, Екатерина Николаевна, что в Уголовном кодексе имеется статья об ответственности за воспрепятствование деятельности правоохранительных органов? - Минаев пытался вернуть инициативу. - Карается, между прочим, лишением свободы на срок от одного до трех лет!
        - Чему же это я воспрепятствовала? - искренне удивилась Екатерина. - Впрочем, раз так, можете продолжать свои правоохранительные действия, а я уж удалюсь к себе в спальню...
        С этими словами Катя повернулась и направилась в комнату. Минаев облегченно вздохнул. Однако перед тем, как скрыться за дверью, Екатерина прихватила с собой телефонный аппарат. Майор тут же рванулся вслед.
        - Что вы собираетесь делать? - задал он идиотский вопрос, нагнав Катю уже за порогом спальни.
        - Вам-то какая разница? - Катины серо-зеленые глаза были спокойны, она поставила аппарат на тумбочку и присела на пуфик. - Позвонить вот хочу...
        - Куда?
        - Мало ли куда... Просто хочу позвонить, куда считаю нужным. Или в Уголовном кодексе на этот случай тоже имеется статья?
        Ее спокойствие, столь нехарактерное для представительницы слабого пола в подобной ситуации, приводило Минаева в бешенство и пугало до холодного пота. Он лихорадочно припоминал ее анкетные данные (досье на Зимину они просматривали вместе с Логуном).
        Отец - главврач горбольницы. Невелика по нынешним временам шишка, но все-таки, а вот новый муж... Известно лишь, что он работает в дипломатическом представительстве в Париже. Не исключено, что имеет отношение к разведслужбам... Черт, как же быть?
        - Я прошу вас, не надо никуда звонить!
        - Вы странно ведете себя для сотрудника милиции... - Катя произнесла это с какой-то пугающей задумчивостью, пристально глядя на майора.
        - Ну хорошо! - Минаев силился не потерять лица. - Мы сейчас отвезем эту... задержанную в управление и допросим по всей форме. Но вам придется проехать вместе с нами.
        - Я готова. Мне это не доставит большого удовольствия, но... Сочту своим долгом! - Катя вздернула подбородок, отодвинула телефон и поднялась. - А газовик верните немедленно!
        Поколебавшись, Минаев чертыхнулся, махнул рукой и полез во внутренний карман.
        - Одевайся, ты... - злобно бросил майор пришедшей в себя Татьяне. - Но не обольщайся, здесь было только первое отделение, - заверил он девушку.
        ...По дороге Минаев привел смятенные чувства в порядок. Несмотря на ряд осложнений, в частности, с наглой стервой Екатериной, главная задача была выполнена - Татьяна Степнова наконец-то захвачена. Логун будет доволен.
        В конце концов, раскалывать Степнову насчет местонахождения документов - не его, майора, обязанность. Логун сто раз повторял: лишь бы взять Степнову, а уж он убедит ее отдать документы... «Ну вот пусть и старается», - думал майор.
        Сотрудники военной прокуратуры имеют право на ношение личного табельного оружия. Отперев сейф, лейтенант юстиции Платонова некоторое время колебалась, взять ли ей с собой «ПСМ».
        Говоря по правде, Оксане было немного боязно впервые с пистолетом в подмышечной кобуре выйти из здания прокуратуры. Да и вряд ли что-либо будет ей угрожать сегодня. Судьба ее первого подследственного гвардии капитана Зимина волновала молодого юриста все больше и больше, и вот сегодня, сейчас она решила кое-что выяснить самостоятельно, без помощи оперативных служб.
        Оксана не стала даже трогать пистолет, заперла сейф и вышла за порог кабинета. Нет, надобности в пистолете у нее сегодня не будет, с чего бы? Да и стреляет она, по правде сказать, неважно...
        В высших эшелонах
        - Присаживайтесь, Егор Альбертович... Рад встрече!
        - И я очень рад, Станислав Викторович!
        Они были похожи, как родные братья, - высокие, крупные мужчины, не лишенные обаяния и мужской привлекательности. Только у Станислава Викторовича Букашева прическа поскромней, так он и годами постарше...
        - А ты хорошо разбежался, - неожиданно перешел на «ты» Букашев. - Остается только прыгнуть.
        - Я вообще-то не легкоатлет... Я борец, - осторожно поправил собеседника Арбитр.
        - Знаю... Смотрел твое интервью... По НТВ, кажется, позавчера... Борец - это мне нравится. - Станислав Викторович выдержал паузу, взгляд его неожиданно стал тяжелым, испытывающим. - Говорить будем начистоту!
        - Я готов... - Кононов невольно сглотнул и дернул подбородком. - А нас не... - Арбитр выразительно покрутил глазами, остановив их на потолке.
        - Обижаешь! - Взгляд Букашева стал, как ни странно, мягче. - Я как-никак двенадцать лет на оперативной работе отпахал... Не волнуйся, у меня скеллеры[24 - Скеллер - специальный прибор, создающий помехи для прослушивающих устройств.] кругом... Включая стекла. Знаешь, как сейчас акустические колебания научились считывать? Так вот, у меня хрен считают.
        «А для себя наверняка запишешь! Бериевский потомок, - мысленно ощетинился Кононов. - Да хрен с ним, пусть пишет... Назад все равно пути нет...»
        - Так вот, Егор Альбертович! - Взгляд Букашева снова потяжелел. - Ты мужик неглупый, как говорилось в былые годы, политически зрелый. Если будешь работать в том же духе - пойдешь далеко... Еще всеми нами покомандуешь!
        - Скажете тоже, - искренне смутился Кононов.
        - Я серьезно. Надо будет - министром сделаем, а можем и премьером... - Станислав Викторович вновь выдержал паузу и вдруг улыбнулся. - Это я так, пошутил. А теперь о деле! Твоя работа нас устраивает. Все, кто надо, устранены, причем чисто. Бизнес под твоим руководством процветает, вклады на счетах растут. В общем, пора. Время поджимает. Одним словом, нам нужно прибрать к рукам Министерство обороны... И ты нам в этом поможешь!
        - Вы преувеличиваете мои способности, - смущенно, но с чувством собственного достоинства проговорил Арбитр. - Свалить министра обороны мне не под силу.
        - Ты свалишь командующего ВДВ. Слушай меня внимательно. - Взгляд Букашева стал еще тверже, и Кононов невольно моргнул.
        Перст судьбы указывал Егору Альбертовичу в нужном направлении, опростоволоситься при таком раскладе означало бы упустить шанс, который бывает раз в жизни. И потерять все, почти все.
        Здание на Лубянке Арбитр покидал со смешанными чувствами.
        - Ну что там? - поинтересовался начальник охраны Клименко, ожидавший Егора Альбертовича в машине.
        - Все, как мы и рассчитали! Правда, господин генерал решил несколько форсировать события. - Кононов не скрывал своего торжества. - Мы завтра же должны выехать в Р-скую область... якобы на отдых.
        - Национальная охота и рыбалка! - быстро сориентировался личный секретарь-референт Гера Кохан.
        - Едем втроем, - сообщил Арбитр, жадно втянув воздух. - На завершающем этапе подключится наша очаровательная новая знакомая. И работы для нее будет немало. - Кононов вновь вдохнул и шумно выдохнул - в обществе Станислава Викторовича дышалось как-то не так. - Она, кажется, должна была вернуться сегодня утром... Верно, Миша?
        - Она уже в Москве, - кивнул Клименко. - Звонила по мобильнику, пока вы отсутствовали...
        - Какая женщина... Нам повезло с ней. И дисциплина на уровне. Одно слово - Запад... - восхищался Арбитр.
        - Чухна... - презрительно скривив губы, осмелился возразить секретарь-референт. - Какой там Запад, Егор Альбертович!
        - Нет, не скажи...
        Заложницы
        - Андрюша... - Иван Семенович опустил глаза. Его настроение сложно было угадать. - Эту бабу мы отпустить не сможем... Соображаешь, почему?
        - Вы имеете в виду Зимину? - возликовал в душе собеседник.
        - Разумеется, Зимину. - Логун поднял взор, но посмотрел мимо подчиненного. - Она задает много вопросов. Поэтому... Поэтому все не так уж плохо сложилось, Андрюшенька! - Иван Семенович, как это часто бывало, своим заключением поставил майора в тупик.
        - Вообще-то, конечно! Мы с ребятами поработали по высшей категории! А что вы имели в виду конкретно? Я не совсем понимаю...
        - Теперь я с Зиминым по-другому буду разговаривать.
        - С Зиминым?
        - С ним, голубем сизокрылым! Теперь мы имеем на него такой рычаг давления, что...
        - А зачем он нам теперь вообще сдался, этот Зимин? - перебил руководителя Минаев. Он уже забыл свои страхи и сомнения, выпрямился, глядел орлом. - У нас вроде и мои пацаны, и Ромина бригада... И этот Хо...
        Логун вздохнул и, отвернувшись от Минаева, подошел к закрытому окну. Он не торопился отвечать майору, думая о своем...
        - Увези эту Зимину немедленно из УВД. Там ее держать нельзя. Отвезешь... Да туда же, куда и Степнову, Ромины бойцы за обеими приглядят. Я с Ромой сейчас свяжусь... Твое дело, чтобы никто из ментовки лишних вопросов не задавал. И не болтал. Давай по-быстрому...
        - Куда мы едем? - поинтересовалась Катя.
        Она заподозрила неладное уже давно, почти с начала этого милого вечера, плавно перетекшего в ночь.
        - Все в порядке, Екатерина Николаевна. Вы не волнуйтесь, мы симпатичных женщин не обижаем... Если они не преступницы и не препятствуют правоохранительным органам! - Минаев после посещения УВД вновь обнаглел и, хотя в голосе его чувствовалась нервозность, вел себя как хозяин положения. Это тревожило Катю больше всего, хотя виду она старалась не подавать.
        - А я не волнуюсь. Просто хочу знать, куда мы едем. - От прикосновения потной ладони собеседника Катя поморщилась, но смолчала.
        - Сейчас узнаете... - с нервным смешком проговорил Минаев и, не сдержавшись, дернул щекой и до боли сжал своей лапой Катину ладонь.
        - Остановите машину! - решительно произнесла Екатерина. - Эй, вы что, не слышите?!
        - Заткнись, тварь!
        Минаев вернулся через полтора часа. Иван Семенович ожидал его в кабинете майора.
        - Ну как? Все в порядке? - поинтересовался Логун, глядя в лицо подчиненного.
        - Порядок, - нервно дернул головой майор и быстро отвел взгляд.
        - Ой, Андрюша... Кого обмануть пытаешься? Ну-ка говори, что там стряслось!
        - Да эта, Зимина... Попыталась из машины на ходу выскочить. Догадалась, что ли... Она вообще змея та еще!
        - Короче!
        - Ну и пришлось ее... немного это... вразумить.
        - Она жива?
        - Да жива... - облегченно выдохнул Минаев. - Ничего страшного, не беспокойтесь... Ну, может, немного внешность ей подпортили. Ничего, заживет, как на собаке!
        - Ты даже с бабой договориться не можешь! А метишь в замы по СКМ... - досадливо проговорил Иван Семенович. - Чуть что - в морду... Зубы целы?
        - Целы. Кажется...
        - И оба глаза, кажется, тоже на месте?
        - Глаза на месте, - более уверенно произнес Минаев.
        - Ну слава богу... Роминых «орлов» я предупредил, чтобы не трогали девок. Они нам пока нужны целыми и невредимыми. А самого Рому переподчиняю тебе. Временно. Он в курсе. Объяснил я ему. Скажу откровенно, он не в восторге. Рекомендую тебе не терять с ним общего языка. Он, кстати, скоро сам подъедет. Посовещаетесь. Ну все, Андрюша... Пойду я. Устал, надо хоть пару часов поспать. Да, тебя тут гражданка одна дожидается. В соседнем кабинете. Говорит, ты ее вызывал.
        - Что за ерунда? Никого я не вызывал! - отмахнулся было Минаев.
        - Сходи, разберись...
        - Что ты тут делаешь? - Обнаружив в соседнем кабинете пухлощекую Верочку, майор оказался на грани нервного срыва.
        - Как что? А показания?! - Верочка тоже не пыталась скрыть своей обиды. - Вам же надо снять с меня показания!
        - Какие еще показания? - Минаев готов был вышвырнуть пышнозадую девицу за порог. - Иди домой... И приходи завтра... В тринадцать ноль-ноль, - проговорил Минаев, не зная, как отвязаться от добровольной помощницы.
        Нет, все-таки менты неблагодарные хамы! Могли бы хоть до дома подвезти! Время-то позднее, автобусов, похоже, больше не будет. Пешком добираться не меньше часа.
        Верочка стояла в растерянности на автобусной остановке возле Горуправления внутренних дел. Неожиданно рядом с ней остановился темно-вишневый джип. Из него вышли двое крепких молодых людей в обтягивающих майках и уселись на скамейку у подъезда. На Верочку они не обратили ни малейшего внимания.
        - Подождем здесь, - произнес один из них. - Минаев просил не соваться в «контору». Репутацию бережет.
        - Ну как же, он на государевой службе, а мы с тобой бакланы подзаборные, - поддержал второй. - А полкаш ему за отца родного...
        - Херня, - возразил первый. - Андрюшка ему нужен как ментовское прикрытие, только и всего... Да и то для мелких дел на подхвате. Центровые все равно мы!
        - Это точно, Рома, - согласился второй. - Менты хотят чистенькими быть. А как серьезное дело, так мы!
        - С другой стороны, Семеновича тоже можно понять. Да и с Танькой мы облажались, чего уж тут! Если бы Минаев ее в официальный розыск не дал, хрен бы сцапали! - Рома вытащил пачку «Мальборо», щелкнул зажигалкой, затянулся. - И сработало: какая-то дуреха в первый же день Таньку и сдала.
        - А чего с ней теперь будет? В смысле со Степновой этой?
        - Ясное дело... Уговаривать будут отдать компру, что она на них имеет... А когда уговорят - сам понимаешь: зачем она им после этого живая, в натуре... Там вроде еще одна баба оказалась в курсе дела, так ее тоже увезли, видно, мешает им. Лишний свидетель...
        - А мы?
        - Семеныч сказал, что пока наша задача - охранять Таньку... Ее и эту бабу, что вместе с Танькой притащили...
        - Нет, я имел в виду, а нас потом не грохнут? Мы-то тоже вроде свидетели...
        - Ну ты ваще... Если всех грохать, так половину УВД придется перестрелять. Мы-то свои...
        Молодые люди нисколько не стеснялись вести беседу под окнами Городского управления внутренних дел. Группировка Ромы давно была «замусоренной», или «подментованной». Начинали они как заурядные вымогатели, нещадно потрошившие местных кооператоров, но вскоре их шайка оказалась «под крылом» полковника Логуна, тогдашнего заместителя начальника Управления по общественной безопасности.
        За пять-семь минут, проведенных на остановке, Верочка разочаровалась не только в родной милиции, но и в людях вообще и в себе в частности. Вдруг закружилась голова, связные мысли куда-то исчезли... «Какая-то дуреха... Сдала Таньку... Уговаривать будут... Компра... А когда уговорят... сам понимаешь, в натуре. Лишний свидетель...»
        Нет, этого просто не может быть. Или может? Тогда выходит, что и она лишний свидетель?.. Ну конечно, а кто же еще... Соискатель премии «Лучшему сыщику-добровольцу»! Понятно теперь, какая премия ее ожидает...
        Домой Вера добралась пешком, что называется, на автопилоте - поняла, где находится, только уткнувшись в дверь своего подъезда. На вопросы разбуженной шумом мамы пробормотала что-то невразумительное.
        Уже лежа в постели, Верочка еще раз мысленно споткнулась о фразу: «Уговаривать будут... А когда уговорят, сам понимаешь...»
        Ясно теперь, как будут уговаривать бедную Таньку-фотомодель... Которой она делала уколы и перевязки... Которую она потом по своей дурости «сдала» хамоватому Минаеву... С самого начала ведь было ясно, что Татьяна девка клевая, это потом у них пошло, как у кошки с собакой, и все из-за подлеца Минаева, который выставил Татьяну клофелинщицей, а она небось вообще ничего плохого не сделала, а невинно пострадала из-за какой-то компры...
        «Уговаривать будут...» Наверное, пытать будут жутко. Утюгами и паяльниками, как теперь модно... Что же теперь делать? Ведь пропадет Танька, по ее вине погибнет в ужасных мучениях...
        «Не так уж здесь плохо. Окна, правда, заколочены. И стены обиты, чтобы ничего не было слышно. Хорошо хоть наручники сняли...»
        Татьяна сосредоточенно массировала кисти рук. Аутотренинг и еще раз аутотренинг! Ничего страшного, в сущности, не произошло. Будем считать, что хранившееся у Юльки уже попало к ним в лапы и они уже поняли, что это безвредные, в общем-то, бумажки, что бояться надо других документов.
        Но знать наверняка, что папка с ними существует в природе, они не могут, так как знает об этом только она одна... Даже Зимин - и тот не знает. Куда же он все-таки девался?
        Неожиданно железная дверь клацнула и распахнулась.
        - Давай сюда, шалава! - послышалось снаружи приглашение.
        - Уроды! - раздался знакомый голос. - Не прикасайтесь ко мне!
        В ту же секунду в комнату буквально влетела, видимо, после крепкого пинка, невысокая, коротко подстриженная шатенка - ну конечно, Катя Зимина!
        - Привет, давно не виделись, будьте как дома, - произнесла Татьяна на правах хозяйки.
        - Привет, - откликнулась Катя. Умение быстро приходить в себя и адаптироваться к непривычной обстановке ей не изменило.
        - Тебя... тоже?!
        - Сама видишь... - У Кати были разбиты губы, разорвана блузка, а под левым глазом стремительно набухал синяк. - Интересно. - Светлые глаза уставились на Таню, Зимина вновь брала инициативу в свои руки. - Интересно... Если ты - особо опасная преступница, кто же тогда я?
        - Подожди, скоро объяснят... доходчиво, - ответила Таня.
        - Кажется, я начинаю понимать и без объяснений. - Катя обвела взглядом стены и потолок, обитые звукоизолирующим материалом.
        - Сильно били? - сочувственно поинтересовалась Татьяна.
        - Да ерунда... - отмахнулась Катя, - зуб, правда, один качается... И глаз вот болит... Ты вот что. - В голосе Екатерины снова появились решительные нотки хозяйки положения. - Давай-ка, подруга, выкладывай все как есть. Я хочу разобраться, что к чему...
        - Приехали... - только и произнес Владимир Михайлович, сцепив пальцы рук и подперев ими подбородок. - Но ты уверен, что они захватили девушку?
        - Видел своими глазами... - Опер Миша Белкин сидел напротив Ворона. - Высокая, спортивная, симпатичная... Из УВД ее сразу же увезли. Куда - не знаю... И еще...
        - Что еще? - быстро среагировал Ворон.
        - Там Минаев притащил... В общем, он привез вместе с вашей Степновой еще какую-то женщину. Молодую, но не юную, зовут Екатерина Зимина.
        - Ее-то зачем? Ты не напутал? И точно вместе со Степновой?
        - Да, вместе с ней. И фамилию я запомнил. Минаев обсуждал с Логуном, что с ней делать дальше.
        - И что решили?
        - Отвезти туда же, куда и Степнову. Сам пункт указан при этом не был. Ее отправили спустя час после того, как увезли Степнову. - Белкин докладывал, точно на оперативном совещании.
        - М-да, задача... Опять пошли непонятки. Ладно, Миша, спасибо. Тебе здесь задерживаться ни к чему, свободен... Да, чуть не забыл, о Крючкове Юрии Дмитриевиче слышно было сегодня?
        - Из госпиталя его забрали. В данный момент находится в ИВС. Одиночная камера. Охрана усиленная. Сильно избит, даже вызывали нашего врача... Проникнуть к нему в камеру в ближайшее время нереально.
        - Учтем. Еще раз спасибо. Будь здоров!
        - Ну, что вы решили? - поинтересовался Боря спустя минут пять, проводив Белкина и убедившись, что тот ушел без «хвоста».
        - Кое-что решил, - устало проговорил Сергеев.
        - С Москвой свяжетесь?
        - Нет! - решительно возразил подполковник.
        - Вам виднее... - немного помолчав, проговорил Борис. - А справимся вдвоем?
        - Подключим Белкина. Он, по-моему, дельный парень... И еще, попробуем связаться с Будунчуком. Ну этот, второй, которого рекомендовал Игорь. Если его еще не повязали...
        Главный спонсор террористов
        (Игорь Зимин)
        - Я вообще-то в сборную входил. По вольной борьбе. Еще кетчем увлекался... Да вот травмировался на тренировке, перед самой Европой... Ну и вылетел из сборной. А потом и из института, я тогда на третий курс перешел в областном физкультурном... Ну вот... Так я и стал вышибалой. Точнее, швейцаром в одном кабаке. Столичном, но не в центре. Публика там, как говаривал Райкин, «спесифицская». Разбираться приходилось частенько. И, говорят, на уровне... Ну а потом «Русский поединок», Анатолий Алексеевич лично пригласил. Он однажды у нас в кабаке отдыхал с компанией. Больно ему понравилось, как я одну подгулявшую кодлу в чувство приводил. «Ты боец! - говорит мне. - Настоящий боец! Бросай свой кабак и давай ко мне...»
        Все правильно. Мое знакомство с Толей произошло при аналогичных обстоятельствах. Бойцов господин Говор выбирать умел. И ценил...
        - Анатолий платил прилично, ничего не скажу. Через пару месяцев я и квартиру купил однокомнатную, и тачку сменил... Здесь без обид. Ну а потом... - Леня тяжело вздохнул. - Потом... лучше и не вспоминать. Ввязался, короче, в историю. Отделал у себя во дворе одного хмыря, причем основательно. По-глупому получалось. Двое придурков пристали - дай им на бутылку, и все тут... Знал бы, чем кончится, лучше бы действительно деньгами дал. А я дал кулаками... Один в кусты укатился и заглох, а второй какую-то корягу схватил и на меня. Ну, короче, разрыв селезенки, перелом ребер и сотрясение мозга... У него, разумеется.
        - Понятно, что не у тебя, - вставил я.
        - А то, - слегка дернул углом рта Леня, но улыбки не получилось. - Ну а на следующий день меня прямо в спортзале и повязали. Пятеро здоровенных ментов, все в бронежилетах и с автоматами. Потом один из здешних «шестерок» проболтался, что все было подстроено и оговорено, включая корягу. Тех придурков не предупредили, конечно, о моей квалификации...
        Ну, неделю прокуковал в СИЗО, причем ни допросов, ни очняков... А в начале следующей недели явился неприметный с виду чувачок, назвался моим адвокатом и передал привет от Анатолия Алексеевича... Ну и через некоторое время объяснили мне, что работа теперь у меня будет другая. Вот так я здесь и оказался. Анатолий Алексеевич очень одобрял.
        - И давно ты здесь?
        - Да уж больше месяца...
        - Однако «Русский поединок» не забросил, - проговорил я, вспоминая наш бой двухнедельной давности.
        - Это так, Говор предложил, а мне деньги срочно были нужны. Да и вообще пристрастился я к этой молотилке... Как к наркотику.
        - Интересный наркотик - бои без правил... Как здесь, кстати, с этим делом? С наркотой, я имею в виду?
        - Лично я ни-ни. Но некоторые покуривают... И даже колются. Мартин вообще-то этого не одобряет, хотя и не злобствует особо.
        - Этот Мартин, видно, не дурак... А что он вообще за тип? - спросил я в лоб. Интересно, что ответит Леня.
        - А никто не знает. Даже не знаем, имя это или погоняло. Ну слыхали, что вроде в Афганистане воевал, спецназовец. Потом на зоне несколько лет... И все. Мартин и Мартин. Неподчинения не терпит, может ногами запинать до полусмерти... Кстати, «мешки» и «фейерверк» - это его изобретение.
        - Я смотрю, он вообще большой фантазер по этой части...
        - Не то слово! Говорит, что к пыточному ремеслу призвание надо иметь.
        - Так что ты говорил про Толю...
        - Да что о нем говорить... Одно я понял железно: он главный хозяин всего, что ты здесь видишь. А ты что, всерьез решил, что господин Говор - друг бездомных щенят?
        Ответить я не успел - к нам направлялся Мартин.
        - Глянь сюда, гвардеец. Интересные картинки... Специально для тебя делали... - Мартин, ворочая тяжелыми челюстями, бросил на стол две небольшие фотографии, выполненные «Полароидом».
        Да, это Татьяна. Бедная террористка, вид у нее был совсем не фотомодельный... А рядом с ней запечатлена моя бывшая супруга Екатерина. Вот это номер! Как они могли оказаться вместе?
        - Все понятно. - Я аккуратно положил фотографии на стол. На самом деле мысли путались в голове. Такого я не ожидал. Что ж, Ворон, видимо, где-то сплоховал...
        - Нехорошо обманывать, Игорек, - раздался у дверей низкий горловой голос. Мастер Хо, как и всякая змея, подобрался незаметно, куснул больно. - Что же ты? Обманул майора Минаева, Ивана Семеновича... Нас вот с Мартином... Сдал бы сразу эту девицу - глядишь, сейчас отдыхал бы на Канарах. Чего молчишь?..
        Заложницы-2
        - Так я жду объяснений, майор...
        Минаев чуть не задохнулся от подобной наглости. Он вообще был обескуражен как никогда.
        Павел Игнатьевич Будунчук, он же Паша Будулай, он же устроитель недавней «бани» и скорее всего укрыватель террористки Степновой и ее бумаг, явился собственной персоной! И отнюдь не с повинной...
        Ордера на Пашин арест у Минаева не было. Майор рассчитывал провести обыкновенное задержание (до трех суток), зафиксировать при этом «оказание сопротивления сотрудникам милиции», и дело сделано, получается как минимум одна статья УК... Выписать ордер на арест уже не составило бы особого труда. А уж опосля...
        Однако Паша пришел в ментуру по собственной инициативе, зарегистрировался у дежурного, так что приклеить сопротивление при задержании становилось проблематичным. Это весьма смущало Минаева. А уж Пашины вопросы...
        - Я не понял: если Крючков Юрий Дмитриевич задержан вами, так и скажите. Если нет, я буду писать заявление о его исчезновении. Кстати, вместе с моей машиной... - Будулай был настроен более чем решительно.
        - Хорошо, Будунчук... - Минаев наконец овладел собой, придя к выводу, что с подобной публикой нельзя давать слабину. - Крючков действительно был вчера нами задержан... Более того, сегодня мы намеревались нанести визит и тебе.
        - Для последующего задержания? - Пашины брови, как толстые черные гусеницы, полезли на лоб. - Так вот он я... Хотите арестовать, пожалуйста! Только попрошу ордер. - Огромная ладонь легла на служебный стол. - Или вы просто хотели побеседовать? Тогда начинайте. Я готов ответить на любой ваш вопрос, - продолжал атаку Будулай.
        Этот тип совсем не такой придурок, каким кажется.
        - Вопросов к тебе много, Будунчук, посмотрим, как будешь отвечать, - произнес Минаев без малейшего энтузиазма. - Меня интересует все, что касается Татьяны Степновой...
        - Степновой? Вы уже спрашивали... Тогда, в бане, помните?
        Упоминание о бане вызвало в Минаеве глухую ярость, будь Будулай поменьше хотя бы раза в полтора, схлопотал бы по физиономии.
        - Может, Степановой? - рассуждал Паша. - Степанову припоминаю, познакомились в Тирасполе, года четыре назад. Клевая баба. Сожительствовали, надо признать... Подробности интересуют?
        - Не интересуют меня твои бабы! Понятно?! - Минаев все-таки сорвался. - Ты, прапор, напрасно тут под придурка косишь... Сам пришел! Да я тебя могу в момент...
        - Давай... - пожал воротообразными плечами Паша, оставаясь сидеть в расслабленной позе флегматика. - Раз можешь, делай, не возражаю...
        - Вот что, - неожиданно смягчился Минаев. - Посиди пока здесь... В этом кабинете. А я отлучусь минут на пятнадцать. Не возражаешь?
        - Да нет.
        - Только дверь я запру...
        - Запирай, я мирный... - Будунчук покорно кивнул чернокудрой башкой.
        - Иван Семенович, Будунчук у нас...
        - Оперативно сработали, не ожидал от тебя... Сильно он вас покорежил?
        - Да нет, не сильно, то есть совсем... Ну, он сам явился. Прямо с утра. Интересуется, где его подельник... э-э-э приятель Крючков. И автомобиль «Нива»...
        - М-да... Дела... Неожиданно как-то. Ну ладно, сейчас приеду и разберусь. А ты задержи его пока что.
        - Хорошо, - с облегчением выдохнул Минаев. - Все, Миша, работай, не буду тебе мешать. - Майор вышел из соседнего кабинета, где сидел один Белкин, и направился в свой собственный.
        Возвращаясь в собственный кабинет, Минаев налетел в коридоре на уже осточертевшую медсестру Верочку. Сейчас она была совсем ни к чему...
        - Опять ты здесь? Ну что тебе еще надо? Степнову мы взяли, а свидетельские показания пока не нужны. - Майор уже забыл, что велел вчера медсестре явиться на следующий день ровно в 13.00.
        - Мне ничего от вас не надо! Вы сами сказали, чтобы я пришла. Пришлось с работы отпроситься! - Верочка была непреклонна.
        - Ах да, - вспомнил майор. И зачем он вчера сболтнул? Надо было сразу послать ее куда подальше... - Мне сейчас некогда. Вот что, давай твой домашний телефон, я позвоню сам, когда найду время.
        - У нас нет телефона! - Это была чистая правда.
        - Тогда... позвоню тебе на работу. - Минаев уже ворочал ключом в замке, отпирая кабинет. - А сейчас иди! Я действительно очень занят.
        - Так что, говорить будем? - Щелочки Пашиных глаз вновь уставились на Минаева.
        Майор сжал зубы, чтобы не послать говоруна, куда следует.
        - Не наглейте, Будунчук, - сдержанно произнес майор. - Разберемся сейчас, не торопитесь. Сами ведь пришли!
        Минут десять они просидели молча. Майор листал какие-то малозначительные бумаги, а Паша равнодушно смотрел в окно.
        - Слышь, Минаев, - в кабинет просунулась толстая физиономия дежурного по горуправлению, - Иван Семенович приехал.
        Минаев быстро поднялся, вновь запер Пашу и быстро двинулся по коридору.
        - Андрюша, поздравляю! - Против ожидания, Логун был в приподнятом настроении. - Значит, так, Будунчука и этого... Крючкова выпускаешь в самое ближайшее время.
        - Как?! Не понял... - Минаев опешил. То хватай, то отпускай... - Они ведь... К тому же оба... ну-у... осведомлены!
        - Вот именно! И меня очень интересует, куда они, осведомленные, дальше отправятся, с кем свяжутся на свободе.
        - А-а-а... - Минаев уловил основную мысль. - У вас есть опасения...
        - Смотри, - снова перебил Логун, - Зимин обманул нас со Степновой... Честно говоря, не ожидал. Мы, правда, не знали, что ее зацепило, ну тогда, около кинотеатра... Иначе расклад был бы иным. Главное, Зимин пытался вести с нами двойную игру.
        - Мы его теперь хорошо обломали! - вставил свое слово Минаев.
        - Верно. Сейчас он загнан в угол. Меня интересует другое. Опасаюсь, не действует ли у нас под носом некая спецгруппа, тщательно законспирированная, разумеется. Потому этих десантничков-алкашей мы отпускаем, но проследим!
        - Охота на живца? - В глазах Минаева появился лихорадочный огонек.
        - Вроде... Исхожу из того, что, если помимо десантных придурков кто-то еще играет против нас, он обязательно на них выйдет. Если уже не вышел.
        - А если вышел?
        - А если вышел, тем более они захотят встретиться... Будунчук же сюда вроде как на разведку прибыл, верно? То-то и оно! Добытые разведданные он захочет кому надо слить. Понял?
        - Гениально... А что это может быть за спецгруппа? - Минаев был встревожен не на шутку.
        - Да мало ли, - подчеркнуто равнодушно ответил Логун, - Генпрокуратура, ФСБ... А то и собственные коллеги контролируют. И не поймешь, что хуже. Это я только предполагаю. Кстати, что к тебе повадилась эта гражданка? Полненькая такая, молоденькая, светленькая. Опять здесь слоняется...
        - А-а, - махнул рукой Минаев. - Да она придурочная, вообще-то... Хотя Степнову нам сдала именно она. По ориентировке...
        - Значит, не такая уж и придурочная, - возразил Логун. - Выгляни-ка в окно, Андрюша...
        Минаев повернулся к окну и немного привстал. Толстая дуреха топталась в кустах прямо напротив окон минаевского кабинета. Даже привстала на цыпочки! Что ей там надо? А в кабинете-то сейчас сидит запертый Будунчук...
        - Ах ты чушка, - с негодованием вырвалось у Минаева. - Сейчас я ей устрою! Она у меня забудет сюда дорогу! - Майор стремительно направился к дверям.
        - Стоять, Андрюша, - негромко скомандовал Логун. - Посиди-ка здесь. А я пойду сам с ней побеседую.
        «Убирать надо Андрюшку, - выходя из дверей УВД, размышлял Иван Семенович. - Ну совсем же идиот! Рано или поздно подставит так, что костей не соберешь...»
        - Здравствуйте, девушка, - услышала она вдруг тихий, вежливый голос за своей спиной.
        Верочка обернулась, как ужаленная, и увидела лысоватого мужчину средних лет с внимательными и такими добрыми-добрыми глазами...
        - Здравствуйте, - ответила смущенная Верочка, поправляя задравшуюся юбку.
        - Я вижу, у вас какие-то трудности, - продолжил незнакомец.
        - Да нет, ничего... - Верочка засмущалась окончательно и готова была дать деру.
        - Вас интересует кабинет майора Минаева? - Мужчина подошел к девушке вплотную, отрезав путь к отступлению.
        - А кто вы такой? - набралась храбрости Верочка.
        - Я один из руководителей этого учреждения. А вы, кажется, уже были у нас? Как свидетельница по какому-то делу, кажется? - Логун наморщил лоб, якобы вспоминая.
        Верочка не знала, что и сказать. Надо быть бдительной! Вдруг этот вежливый дядя тоже преступник?
        - Ах да, вы по делу, которым сейчас занимается майор Минаев, верно? - Симпатичный дядя даже обрадовался. - По делу... Татьяны Степновой, насколько я помню. Правильно?
        - Ну... в общем, да, - кивнула Верочка.
        - Очень непростое дело. И странное. Лично у меня есть серьезные сомнения... - Дяденька неотрывно смотрел в глаза Верочке - прямо гипнотизировал...
        - Вы... Простите, а кто вы по должности? - Верочка совсем расхрабрилась. Мужчина был совсем не похож на Минаева. Тот грубый дуболом, а этот такой мягкий, внимательный.
        - Я... Кгм. Я заместитель начальника управления, - внушительно ответил мужчина.
        - А Степнова... Она действительно преступница?
        - А у вас что, есть сомнения?
        - Не просто сомнения! Вы понимаете...
        - Говорите, я пойму. У нас среди руководства тоже возникли некоторые сомнения... - Теперь Верочкин собеседник был серьезен. - Однако не хватает фактов...
        - Я знаю некоторые факты. Но не соображу, как вам сказать...
        - Майор Минаев ведет себя подозрительно? Или вы узнали что-то, что насторожило вас?
        - Да! - Верочка была поражена, какой умный этот начальник, он просто читает ее мысли!
        - Тогда лучше пройдемте ко мне. - Мужчина мягко взял девушку под локоть. - И там, в отдельном кабинете, вы все подробно расскажете, только мне, с глазу на глаз. Не волнуйтесь, - опередил он Верочкин вопрос, - майор Минаев ничего об этом не узнает.
        Верочка, облегченно вздохнув, двинулась вместе с симпатичным начальником к дверям УВД. В конце концов, у нее нет теперь другого выхода. Спасать Татьяну нужно немедленно. А этот начальник вроде человек серьезный и влиятельный...
        - Я очень вам благодарен, - проникновенно произнес Иван Семенович, внимательно выслушав девушку, - вы даже не представляете себе, Вера э-э-э... Как ваше отчество? Не нужно отчества? Так вот, вы нам очень помогли... Вы никуда не торопитесь?
        - Нет, - смутилась Верочка. Кажется, на сей раз ей повезло, оказывается, и в милиции есть честные, преданные делу сотрудники, и как хорошо, когда они занимают руководящие посты!
        - Посидите немножечко здесь... Я вернусь минут через пятнадцать и задам вам еще несколько вопросов. Главное, не волнуйтесь.
        - Да, конечно, я подожду, - послушно кивала Верочка. - А как же Таня?
        - Ради нее я и прошу вас подождать. Вы правы, нельзя терять ни минуты. Я прямо сейчас свяжусь со спецподразделением по освобождению заложников. Думаю, все пройдет хорошо. Ждите меня! - И «замначальника» скрылся за дверью.
        - Андрюша, когда все будет позади... И ты, возможно, станешь замом по СКМ... Я набью тебе рыло, Андрюша. - Логун неожиданно развернулся и теперь смотрел на Минаева в упор. - Это будет самый счастливый день в моей жизни!
        Сказано было настолько искренне и проникновенно, что Минаев даже отшатнулся.
        - Минаев, - в дверь опять протиснулся толстый подполковник-дежурный. - Тут к тебе опять женщина, и какая! Ты что, гарем открываешь?
        - Пусть заходит! И с этой побеседуем, - ответил за майора Иван Семенович, а тот покорно мотнул головой. - Любят тебя женщины, Андрюша, - вновь повернулся Логун к майору. - Не везет нам в смерти, повезет в любви... Или у тебя наоборот?
        Ответить Минаев не успел.
        - Здравствуйте, Андрей Алексеевич. - Оксана Георгиевна Платонова вошла стремительно, направилась к столу майора и тут заметила постороннего. - О-о, вы не один...
        - Да, это полковник Логун Иван Семенович, - не здороваясь, представил Минаев. - Он как раз хотел с вами побеседовать...
        - Здравствуйте, товарищ полковник. Я, правда, хотела обсудить свой вопрос сначала с майором Минаевым... С вашим участием будет даже лучше, - немного поколебавшись, проговорила Оксана. О полковнике Логуне она слышала разное, а вот теперь пришлось и познакомиться. - Я намерена серьезно поговорить о деле Зимина. Поскольку оно было поручено мне с момента задержания Игоря Васильевича...
        - Вы вовремя здесь оказались, - перебил Логун. - Если я правильно понимаю, вы следователь Платонова из военной прокуратуры?
        - Совершенно верно. - Оксана переключила свое внимание на свежего человека, лицо которого показалось ей знакомым. - Я где-то уже видела вас...
        - Разумеется... Я тоже работаю по делу Зимина. И у меня есть масса вопросов к майору. Поэтому мне интересно, что нового есть у военной прокуратуры... Слушаю вас внимательнейшим образом!
        - Значит, так! - В серых глазах Платоновой заплескался азарт. - Два дня я потратила на то, что опросила некоторых свидетелей. Кстати говоря, я так и не нашла понятых, присутствовавших в момент изъятия наркотиков у Зимина...
        - Это отдельный вопрос. Продолжайте. - Иван Семенович держался официально.
        - А еще я имела интересную беседу с соседями Зимина. Точнее, с соседями его бывшей жены. Одна из соседок сообщила мне интересную вещь. Я разговаривала с ней около часа назад, старушка живет в одном подъезде с Зимиными. Так вот, вчера, уже в конце дня, она встретила на лестнице Екатерину Зимину. Та сообщила, что вернулась на несколько дней. По причине, которую бабушка запамятовала. Однако дело не в этом.
        - А в чем? - Логун насторожился. Он уже чувствовал: и здесь Андрюшенька нагадил...
        - А вот в чем. Мне тут же захотелось переговорить с Екатериной, и я уже намеревалась попрощаться с бабушкой, но та сообщила мне, что спустя час-полтора она вновь встретила Зимину. Причем не одну. Ее сопровождали несколько высоких здоровяков, и одним из них был майор Минаев. Бабушка, оказывается, в прошлом работала патологоанатомом, ей приходилось с ним встречаться по делам службы, тогда, правда, еще не майором, и у нее прекрасная зрительная память на лица. Да, и еще с ними была совсем молоденькая, высокая девушка...
        - Так в чем ваш вопрос? - перебил увлекшуюся Оксану Логун.
        - На всякий случай я поднялась в квартиру Зимина и позвонила в дверь. Мне никто не открыл. У меня два вопроса: где сейчас Екатерина Зимина и сам Зимин? В ИВС, как я поняла, его нет.
        - Хорошие вопросы задаете. - Иван Семенович неожиданно улыбнулся.
        - А вы, Андрей Алексеевич, ответьте прямо, приезжали вчера на квартиру Зиминых? - Оксана была в ударе.
        - Конечно! - ответил за побелевшего, взмокшего майора Логун. - И я прошу прощения, что не поставили вас в известность своевременно. Подождите, пожалуйста, в коридоре, рядом с дежурной частью, а мы с майором сейчас соберем документы и организуем поездку в одно учреждение, где вы получите ответы на все ваши вопросы и побеседуете и с Зиминым, и с его супругой. Пожалуйста, минут пять-десять...
        Логун плотно закрыл дверь, удостоверившись, что Оксана спокойно присела на скамейку рядом со столом дежурного инспектора.
        - Урод... Ну ничего не можешь сделать по-человечески! - Иван Семенович даже не глядел в сторону вспотевшего Минаева. - Медсестру и эту... девицу тяжелого поведения отправляем туда же, где сейчас кукуют Зимина со Степновой.
        - Как? Они же все друг другу расскажут!.. - Минаев чувствовал, что надвигается катастрофа, но не понимал откуда.
        - Другого выхода нет! - оборвал его Логун. - Их все равно надо валить, весь этот дамский батальон, который ты сформировал так удачно. Хочешь валить сам, пожалуйста, хотя ты и этого сделать не сможешь... Да перестань ты дрожать! Противно, мужик все-таки... Надо продержать их там всего два-три дня, а там все произойдет само собой. Или тебе неясно?
        - А почему не в этот... пионерлагерь?
        - Да потому, что там Зимин!
        - Ну и что? Там такие орлы... Оприходуют девок на всю катушку, а потом...
        - Ну ты совсем плохой... От Зимина это не скроешь, а он нам нужен в рабочем состоянии, ты что, забыл?
        - А-а, да, верно...
        - Андрюша, продержись еще три дня, выполняй все, что я скажу, без вопросов, ладно? Сейчас возьмешь служебный «УАЗ», отвезешь туда... Ну, в загородный дом, где сидят Зимина и Степнова, отвезешь эту Платонову. Поведешь сам, шофер не нужен. Потом вернешься сюда, возьмешь шофера. Кирилла...
        - А...
        - Помолчи. Возьмешь Кирилла, поедете на квартиру к медсестре. Ты останешься в машине, Кирилл сходит за ней, посадит в машину и пойдет пешком сюда, в управление.
        - А... Не понял.
        - Объясняю. Если пойдешь ты, она с тобой идти откажется. А с Кириллом пойдет, потому что я сейчас отправлю ее домой с ним на моей машине. Повезешь медсестру туда же, за город. Если надо, припугнешь или пристукнешь слегка, чтобы не брыкалась. Если все же по ошибке или в силу обстоятельств кого из баб пристрелишь, планов не меняй, вези туда, за город, в любом виде. Возьми мобильник, что пойдет не так, звони. Больше ни с кем в контакт не вступай. Вопросы есть?
        - Так ведь...
        - Правильно, завтра следовательшу хватятся, прокуратура начнет задавать вопросы, поднимет шум... Но через два дня нам будет на все плевать, а прокуратуре станет не до нее. В случае чего искать все равно нам поручат.
        - Понял!
        - Да не дрожи ты так... Осрамился, так давай крутись и подчищай... Теперь вот что. Вернешься в город, бери своих и на квартиру Зиминой. Перероешь все вверх дном, вплоть до того, что паркет взломаешь...
        - Не понял. Мы уже...
        - Мы же, мы же... Уже. Уверен: то, что мы ищем, Степнова спрятала именно там. Иначе зачем она снова туда вернулась?
        - Ну, может... отсидеться хотела!
        - Действуй, Андрюша, как я говорю. Каждый сантиметр пропашешь. А наблюдение за Крючковым и этим... Будунчуком я организую сам, здесь мы лопухнуться не имеем права... Да не кисни, Андрюша! - Логун неожиданно улыбнулся и даже подмигнул майору.
        - Я думаю, сейчас убивать нас не будут, иначе сделали бы это по дороге. - Катя задумчиво поводила глазами по сторонам, точно что-то выискивала. - Постараются все же узнать у тебя, где документы, и одновременно будут искать сами. Потом нас прикончат: отпустить нельзя, а держать здесь долго... Кому это надо? - Выслушав Танину историю, Катя уточняющих вопросов не задавала, детали ее не интересовали, а суть она просекла сразу. - Поэтому мы должны предпринять что-то в самое ближайшее время, - закончила свою мысль Екатерина.
        Превратившаяся в заложницу диверсантка была с этим согласна, но ответить не успела. Дверной замок лязгнул, и...
        - Проходите, не стесняйтесь! - раздался глумливый голосок охранника.
        В камере появилась третья дама. Она была чуть постарше Татьяны, но младше Екатерины. Мягкие, серые глаза, немного удлиненный прямой нос, темные волосы, короткая, аккуратная прическа... Новая сокамерница взяла слово первой:
        - Одна из вас, наверное, Екатерина Зимина?
        - Это я. - Катя подошла к незнакомке. - А в чем дело?
        - Все правильно, - спокойно, но с грустью произнесла вновь прибывшая. - Будем знакомиться: меня зовут Оксана, я следователь окружной прокуратуры. До сего момента занималась расследованием дела вашего бывшего мужа Игоря Зимина. И, кажется, чересчур успешно...
        - Следователь прокуратуры... Как раз то, что нужно! Только... Погодите, вы здесь в качестве следователя или...
        - В том-то и дело, что скорее «или»! Пришла час назад в милицию, встретилась там с майором Минаевым и полковником Логуном, рассказала о ходе следствия, задала несколько неприятных вопросов, милицейские чины пообещали мне устроить свидание с вами и Зиминым. Минаев повез меня, по его словам, туда, где содержатся под стражей Зимины, однако по дороге вел себя странно, а здесь меня просто схватили какие-то отморозки и силой затолкали сюда...
        - Ну конечно! Кто я такая, вы знаете, а это... Кстати, Оксана, будем на «ты», в нашем положении церемонии смешны, верно? Я кратенько введу тебя в курс, заодно и дело Зимина для тебя сильно прояснится, и многое другое...
        Через час, благодаря Катиной любви к краткости и умению пресекать риторические вопросы, «введение в курс» подходило к концу, однако было прервано на полуслове лязгом замка. В камеру влетела, едва удержавшись на ногах, медсестра.
        - Ой! - пискнула она, серые глазки округлились, короткие светлые реснички часто заморгали. Она никак не ожидала встретить здесь Татьяну...
        - Здравствуй, дорогая... - как можно спокойней произнесла та. - Ты как сюда залетела?
        - Не знаю... - Верочка готова была разрыдаться от обиды и страха. Шмыгнув вздернутым носом, она отвернулась к стене. Ей не хотелось, чтобы видели ее слезы...
        - Что значит «не знаю»? Эй, медицина, переживать потом будешь, рассказывай все! - Татьяна вернулась в привычную роль террористки...
        ...- Значит, они вывесили по городу мое изображение?
        - Ну да... На стендах «Их разыскивает милиция»...
        Немного придя в себя и успокоившись, Верочка чистосердечно все рассказала подругам по несчастью.
        - И поэтому ты... - попыталась продолжить Татьяна.
        - Не могу же я не доверять милиции! - Верочка даже обиделась, уж этого греха на ней нет!
        От улыбки не смогла удержаться даже следователь военной прокуратуры.
        - Да, девчата... Влипли мы основательно, - произнесла молчавшая до сей поры Катя. - Нас втянуло в серьезные жернова...
        - Куда уж серьезней... - пробормотала Татьяна. Амплуа террористки вдруг ей разонравилось. Интересно, где сейчас Зимин?
        - А где сейчас Зимин? - тут же озвучила ее мысль Екатерина.
        Следователь военной прокуратуры даже вздрогнула:
        - Ты, Катя, прямо мои мысли читаешь...
        Комбинация из разряда элементарных
        - Ну... Ты понимаешь что-нибудь? - начал разговор Паша.
        Минут двадцать назад его и Митрича с извинениями выпустили из Горуправления, пообещав, правда, вызвать в ближайшее время повесткой для дачи свидетельских показаний.
        - Тут даже ежу понятно: отпустили нас на волю, а сами пойдут следом, посмотрят, куда мы потопаем. Небось думают, что мы их на Зимина выведем.
        - Слушай, Митрич, ты меня-то за дебила не держи. Я потому и не понимаю ничего, что «хвоста» не вижу. А «хвост» должен быть!
        - Плохо смотришь.
        - Смотри сам!
        - Да я уж глаза перекосил. А вот кожей чую: «хвост» есть.
        - Того парня видишь, длинного, в конце бульвара прохаживается? - негромко спросил Паша. - Это он и есть. Все на месте, теперь я спокоен.
        - Я его тоже срисовал... - Чтобы убедиться, Митрич бросил еще один быстрый взгляд. Рефлекс разведчика срабатывал автоматически. - Ты прав, Паша, там «хвост», только шьется он странно. Не с той стороны...
        - Это как?
        - А вот так. Я его знаю. До того как меня повязали, ну там, в госпитале, он со мной вошел в контакт, скрытно... И напомнил про «свечу», - сообщил другу Митрич.
        - Про «свечу»? То есть он от Зимина...
        - В том-то и дело! Хотя странно... Откуда Зимин или кто-то из наших, так сказать, знал, что менты нас выпустят сегодня? Не мог же он дневать и ночевать под окнами УВД, минаевским бойцам глаза намозолил бы.
        - Что будем делать?
        - Пойдем потихоньку, посмотрим, что он предпримет. Только аккуратно, второй «хвост» нам сейчас ни к чему...
        Длинный скрылся в дверях кафетерия. Движения его были неторопливы, даже несколько заторможены.
        - Присядем пока на скамеечку, минут на пять... И туда! - принял решение Митрич как старший по званию.
        - «Свеча», говоришь... - Паша начал разговор первым. Он подошел к длинному с тыла.
        - Прапор Будунчук, - не оборачиваясь, негромко произнес парень. - Вас, кажется, зацепило между вторым и третьим этажом... Той самой «свечи».
        - Было дело, - так же тихо откликнулся Паша, подходя к незнакомцу поближе.
        - Присаживайтесь. - Парень дернул подбородком, показывая на два стула напротив себя. - Значит, так, гвардейцы... Зачем я здесь болтаюсь, вы уже просекли. Готовы нам помогать?
        - Кому это вам, братишка? Судя по узорам на маховиках, ты недавно откинулся... - Паша недоверчиво изучал неожиданного союзника.
        - Ну ступайте обратно, к майору Минаеву.
        - К этому козлу? - Черные усищи оскорбленно дернулись. - Ладно, парень, чем сможем, поможем. Если обманешь или подставишь - не обессудь...
        - Тогда встали и пошли, главный разговор будет не со мной.
        - Имей в виду, братишка, за нами может быть «хвост», видеть не видели, а спиной чуем...
        - Ничего, прорвемся. Ну, потопали потихоньку...
        - Спасибо, дорогой, ты молодец, и кафе у тебя что надо... Нет, ни в коем случае, ничего подслушивать не нужно... Спасибо, дальше мы сами... Да, да, будем и дальше дружить!
        Логун чувствовал себя, как паук в центре паутины. Он имел все основания считать себя если не гением сыска, то по крайней мере большим мастером: Иван Семенович сумел задействовать нескольких ребят из «наружки» по старой дружбе, не посвящая особо во все тонкости. Впрочем, те и не интересовались деталями, тем более что бывший начальник обещал компенсировать сверхурочные трудозатраты. «Наружка», держа связь с помощью милицейских раций, «передавала» подопечных и довела их до кафе. Дальше все было просто: Логун созвонился с хозяином кафе и стянул поближе к нему «топтунов»...
        - Третий... Они выходят. Сворачивают на Садовую... Второй, твоя зона...
        - Второй. Вижу голубчиков, всех троих. Садятся в зеленый «Москвич». Преследовать не смогу...
        - Что будем делать дальше? - поинтересовался у Логуна старший группы, расположившийся за рулем машины «наружки».
        - Ехать за ними опасно. Могут засечь. Второй, фиксируй номер.
        - Я второй. Видны только первые три цифры...
        - Достаточно. Диктуй... Так, понял. Сейчас свяжусь с гаишниками... - Логун называл дорожную милицию по старой памяти. - Быстренько установим, что за авто... Ну а вы, ребята, на сегодня свободны, всем спасибо!
        Хорошо сработано! Ребята - «наружники» сработали на совесть. Жалко, что нельзя подключить таких профи в открытую. Располагать можно только костоломом Ромой, да еще этот недоделанный Минаев... Ну и послал же господь попутчиков. Хоть они и временные, а все же несправедливо. Впрочем, все в жизни временное... Если все сложится хорошо - а иначе и быть не должно, - в скором времени в подчинении у Ивана Семеновича Логуна будут и «наружники», и СОБР с ОМОНом, и даже полк оперативного назначения внутренних войск. Еще немного, еще чуть-чуть...
        - Девиц надо освобождать немедленно. Они для Логуна и компании заложницы, а Степнова, кроме того, чересчур много знает... - Ворон говорил спокойно, однако не скрывал своей тревоги.
        - Чего же мы здесь рассиживаем? - Паша готов был к действию в любую минуту. - Может, их там уже потрошат, а мы здесь рассуждаем...
        - Спокойно. Уверен, что пока с ними ничего не случилось. - Ворон давал понять, что эмоциям поддаваться не намерен. - Действовать будем так, как скажу я. Возражения прошу оставить при себе.
        - Возражений нет, - заверил Митрич, а Паша утвердительно мотнул калганом. - А вы, Владимир, в каком звании, если не секрет?
        - Немного повыше, чем вы оба... вместе взятые. Так что с субординацией полный порядок. А теперь к делу...
        Рано торжествовал Иван Семенович, ох рано! Зеленый «Москвич», в котором уехали эти алкаши-гвардейцы и неизвестный, высокий парень, гаишникам сразу на глаза не попался. К концу дня машину обнаружили во дворе по той же Садовой, он оказался драгоценной собственностью какого-то пенсионера.
        «Недооценил... Видать, серьезная команда против нас играет, - размышлял Логун. - Ну ничего, попробуем по-другому. Не мытьем, так катаньем...»
        Минаев сидел в знакомом кресле знакомой квартиры и листал знакомые журналы. Всякая ерунда... А «Плейбой» и «Куул герл» действовали на майора, как красная тряпка на быка.
        - Паркет ломать будем? - поинтересовался тяжело дышащий Варивода. Двигание мебели ему уже надоело.
        - Ломай, - махнул рукой Минаев, - чтобы Семеныч не бухтел... И линолеум отдери на кухне. Пусть приедет и сам полюбуется.
        Майор отшвырнул «МК-бульвар» и снова потянулся к журнальной стопке. Так, «Работница» (надо же, еще существует!), еще один «Медведь», на сей раз ноябрьский, за прошлый год, бумажки какие-то, наверное, дубликаты зиминских армейских документов... Ох и макулатуры здесь!
        - Андрюша...
        Минаев поднял голову от журналов. Иван Семенович появился, как всегда, неожиданно, даже не хлопнув дверью.
        - Андрюша, выйдем на балкон. Нужно срочно пошептаться...
        Двое молодых оперов продолжали курочить имущество и обстановку Зиминых, а Логун с Минаевым отправились на балкон, плотно закрыв за собой дверь.
        - Андрюша, мои опасения насчет спецгруппы подтвердились. Сечешь? Твоя задача подготовиться к встрече «гостей»... По моим расчетам, тебе нанесут визит в самое ближайшее время.
        - К-кто? - Минаев заволновался.
        - Очередной ненужный вопрос... - устало вздохнул Логун. - Запоминай внимательно, что я скажу. Будешь цел и невредим...
        Спустя час Минаев нервно курил, прохаживаясь возле управления. Докурив и выбросив окурок в урну, майор еще раз огляделся вокруг и направился в соседний переулок, гда располагалась булочная. «Ну, придурок, ну что же ты все время оглядываешься, мать твою!» - тоскливо материл Минаева Логун, наблюдая за его нервными телодвижениями из окна машины «наружников».
        В булочную Минаев вошел на ватных ногах. О господи... Он даже не совсем понимал, где находится, мысли прыгали, в животе стало нехорошо...
        - Андрей Алексеевич. - Перед Минаевым вдруг нарисовался молодой высокий парень, с худым, вытянутым лицом и татуированными широкими кистями рук. - Не делайте резких движений, посмотрите сюда... - Парень говорил тихо, вежливо, как бы успокаивал.
        Неожиданно сбоку огромная ручища нырнула во внутренний карман минаевского пиджака.
        - Извини, майор. - Повернув голову, Минаев с ужасом уставился прямо в страшное лицо Паши Будулая. - Оружие тебе в ближайшее время не понадобится.
        - А теперь спокойно выходим на улицу и садимся в машину. - Худой парень слегка обнял Минаева за плечо...
        «Отлично! Они клюнули! - Логун вновь мысленно возликовал, получив телефонное сообщение о том, что Минаева „замели“ уже знакомые „наружке“ деятели. - Ну, держись, майор, Шарапов ты мой недоделанный...»
        Даже странно, что противная сторона так легко купилась на эту, в общем-то, элементарную оперативную комбинацию. Хотя у них другого выхода не было...
        Иван Семенович, не торопясь, набрал на мобильнике номер, который уже давно знал на память.
        - Мартин? Приветствую, беспокоит Иван Семенович. Как там группа, о которой я говорил утром? Хорошо. Пусть выезжают через час. Да, человек пятнадцать, только отборных, тренированных... Да, вооруженные... Все будет улажено, Мартин. Нет, никаких изменений, все, как договаривались.
        - Времени, Минаев, у нас мало. Отвечай быстро. - Перед майором сидел широкоплечий мужчина, лицо которого, кроме обжигающих темных глаз, скрывала вязаная полумаска ниндзя. Такие обычно носят бойцы спецподразделений. - Итак, где женщины? Степнова и Зимина? Быстро!
        - Степнова и З-зимина? - Пережитый шок не отучил Минаева задавать дурацкие вопросы.
        - Ты не переспрашивай. Отвечай быстро и четко. Куда вы дели женщин?
        - Сейчас, подождите... - Минаев нервно кашлянул, однако говорить не торопился.
        - Время идет, Минаев, если возникнут осложнения, я тебе не завидую... Как, Паша? - Взгляд из-под полумаски метнулся к сидящему за спиной майора гиганту.
        - Придется, - пробасил тот равнодушным тоном.
        - Ладно, - решился Минаев. - А каковы мои гарантии?
        - Жить будешь, - только и произнес темноглазый ниндзя, - если сможешь. - Он неожиданно ухватил Минаева двумя пальцами за кончик носа. - Сейчас я тебе покажу гарантии! - Мужчина изо всех сил дернул минаевский нос на себя.
        - О-о-о, - взвыл несчастный майор. - Не надо. Все!.. Это за городом, километров пятнадцать езды...
        - Вот ручка. Паша, давай бумагу, - внимательно выслушав майора, распорядился ниндзя. - Рисуй подробный план местности.
        - Более-менее, - осмотрев второпях выполненный чертеж, констатировал ниндзя, передавая его Паше. - Поехали.
        - А я? - обреченно поинтересовался Минаев.
        - Поедешь с нами.
        Сидевший за рулем худой длинный парень дернул машину с места.
        Микроавтобус остановился за километр от указанного Минаевым пункта.
        - Так, Минаев... - Мужчина в маске повернулся к майору. - Мы сейчас пойдем. А ты останешься здесь. Давай ручонки. - С этими словами ниндзя сноровисто пристегнул наручниками кисти Минаева к скобе тяжелого металлического ящика, стоявшего на сиденье рядом с Минаевым, переставил ящик ему на колени, ловко заткнул майору рот мятым носовым платком и заклеил губы скотчем.
        - Будешь сидеть здесь, в автобусе, - повторил ниндзя. - Если нас там слишком «горячо» встретят или что-нибудь еще в этом духе, тебя разорвет на куски. Это, - горячие глаза показали на ящик, - радиоуправляемая мина. А пульт управления у меня, вот он. Все понял?
        - Думаешь, поверил? - осведомился у Ворона Паша, как только они отошли от микроавтобуса.
        - Неважно, - махнул рукой подполковник, стаскивая с головы шапочку. - Пусть сидит и мается. Нам спокойней.
        - Вообще-то его взорвать следовало бы. Заслужил, - высказал свое мнение Митрич.
        - Все, пошли! - скомандовал Ворон. - Двигаемся молча. До объекта рукой подать...
        Команда была вооружена пистолетами, а Ворон прятал под летней курткой укороченный «кипарис». Вскоре сквозь листву показались очертания кирпичного забора. Похоже, Минаев говорил правду...
        - Приготовились! - полушепотом приказал Ворон, доставая из-под куртки автомат. - Как и оговорено, первыми идем мы с Павлом.
        Связник
        (Игорь Зимин)
        Мартин умел входить бесшумно. Вот и сейчас он подкрался незаметно, пока я спокойно валялся на своей койке в состоянии прострации.
        - Ну что, капитан, засиделся здесь? В город хочешь выйти?
        - Отпустите, схожу... А то от здешних рож уже тошнит, - не удержался я.
        - Через полчаса. - Казалось, Мартин пропустил мою мини-дерзость мимо ушей. - И переоденься. Не в робе же пойдешь!
        Скорее всего проверка или провокация. Приставят ко мне пару своих, поэтому действия мои будут сильно ограничены... Тем не менее отказываться нельзя. Это, пожалуй, мой единственный шанс выйти на связь с Вороном. И потом, почему я вообще должен отказываться!
        - Одного тебя, гвардеец, отпустить не могу, уж извини. - Мартин что-то подозрительно вежлив, даже извиняется, ефрейторская душа... - Приглядят за тобой Леня и Олежек. А ты за ними...
        Да-а... Ребятишки не отстают от меня ни на шаг. Особенно Леня, он же Амбал Вышибала. Олежек, бугаина Лениной комплекции, больше на девичьи ноги пялится. Временем мы ограничены не были, Мартин рекомендовал вернуться на «базу» до восемнадцати ноль-ноль. На моих часах было ровно шестнадцать.
        - Ну что, мужики, я хочу книжек купить, не могу без чтива. А здесь их не видно что-то, - сделал я первый шаг в нужном направлении.
        - А вон они, - кивнул в конец аллеи Олежек. Там был небольшой книжный развальчик под началом миловидных девиц.
        - Да я уже посмотрел, в основном Маринина и Дашкова, а я больше люблю Корецкого или Кивинова... А там их нет, - разъяснил я.
        - Ладно, пошли, - без особого энтузиазма отозвался Олежек. - Слово командира закон...
        - Точно, - поддакнул Леня. - Только зайдем в одно место. А то пива нахлестались... Сортир за углом.
        - А чего переться? - Олежек снова был удивлен. - Давай прямо здесь, вон в тех кустах...
        - Отставить! - принял я решение. - Там дети играют, испугаешь кого, да и ментов сегодня полно, вон наряд движется... Пошли, Леня.
        Ну вот, наконец-то я уединился. Сортир был оборудован глухими запирающимися кабинками. Ребята меня видеть не могли, они занимались своими нуждами по соседству.
        «Ворону. Я сейчас на Базе. Ее расположение... (я постарался изложить кратко и понятно). Акция намечается на ближайшие дни. Татьяна у них. За мной постоянный контроль. Действовать нужно срочно».
        Сие нехитрое послание я изобразил запасенным огрызком карандаша на листке, где вчера набрасывал «план занятия». Это было все, что я мог сообщить Володе, он поймет, что пора действовать...
        Записка готова. Оставалась сущая ерунда: передать ее связнику Ворона.
        - Да, я знаю, спасибо... Скажите, а вот «Антикиллер-1» у вас есть? А то я второго прочел, а первый так и не попался...
        - Знаете... Сейчас нет, - продавец был заметно расстроен, он был добрым парнем и искренне хотел сделать мне приятное. - Завтра, возможно, будет.
        - А в «Горизонте» есть, не знаете? - Я упомянул городской книжный «супермаркет».
        - Понятия не имею... Может быть, - пожал плечами продавец.
        - Ну хорошо... А у вас я возьму «Рецепт мести».
        Очкарик заметно приободрился и аккуратно отсчитал сдачу.
        - Ну что, бойцы, в «Горизонт» хочу забрести, время есть... Вы со мной?
        - Разумеется, капитан.
        Иного ответа я и не ожидал. Ничего страшного, как-нибудь сориентируюсь. Главное, чтобы нужный человек оказался на месте. А там видно будет.
        Мы уже были в двух шагах от книжного, как вдруг Олежек остановился.
        - Мужики, - обратился он к нам, - вы уж идите сами, я зайду напротив пивка попью...
        - Мартин приказал держаться всем вместе! - Леня, не дождавшись от меня возражений, выступил сам.
        - Вообще-то был разговор... - Я придерживался нейтралитета.
        - Ох, мужики! Мне эти ваши книжки до одного места! Вы там будете ходить, листать их... А я от скуки пухнуть. И от жары...
        - И то, - неожиданно согласился Леня. - Не каждый же шаг Мартину докладывать. Но и ты при случае... Лишнего не болтай. Как, капитан?
        - Ладно, Олежек... Иди, - как можно ленивей и равнодушнее проговорил я.
        Персонал магазина был преимущественно женским. Поэтому «работы» мне хватало.
        Мой взгляд фиксировал именные таблички на груди. Мне нужна была только одна из них - Климентьева Ирина Дмитриевна, один из «каналов связи», оговоренный мною с Вороном.
        - Ира! - Одна из продавщиц вдруг окликнула подругу, и я тут же напрягся. - Ир, постой за меня пару минут. Мне отойти нужно...
        Я не оборачивался, но боковым зрением увидел, как одна из продавщиц переместилась в отдел учебной литературы. Потолкавшись минуты полторы в отделе «фэнтези», я двинулся к учебникам. Леня, бросив на меня недоумевающий взгляд, направился следом...
        Точно: «Климентьева Ирина Борисовна». Сначала я прочитал табличку и лишь потом рассмотрел саму продавщицу. Симпатичная, вкус у Ворона есть...
        - Учебники по английскому есть? - спросил я деловым тоном.
        - Вот, пожалуйста. - Она протянула руку в сторону среднего ряда, бросив на меня беглый взгляд.
        - Мне вообще-то нужен Бугель. Натан Бугель...
        Девушка отреагировала лишь спокойным поворотом головы в мою сторону.
        - Бугель был. - Она снова взглянула мне в глаза. - Около месяца назад.
        - А еще будет, не знаете?
        - Мы заказали еще партию. Она будет не раньше сентября... - Продавщица непринужденно сделала пару шагов и оказалась рядом со мной.
        Леня тяжело дышал мне в затылок. Я спиной чувствовал, как он напрягся вместе со мной, фиксируя каждое мое движение...
        Отставить, капитан. Девчонку «спалишь» наверняка, а может, и Ворона подставишь. Непруха у меня сегодня.
        - Ну что ж, тогда до сентября... - Я поблагодарил продавщицу и направился к отделу боевиков покупать «Антикиллера-1»...
        - Ну вот, теперь Олежек куда-то запропал...
        Мы топтались в расположенном по соседству с «Горизонтом» уютном питейном заведении.
        - Зимин... Я ведь все понял, - неожиданно тихо проговорил Леня.
        Я обернулся, стараясь держаться как можно спокойней и раскованней.
        - Про бугель твой... И про девчонку из магазина, - продолжал Леня. - Не такой уж дурак...
        - Подожди, - оборвал я его. - Что-то не секу... При чем тут Бугель? И чего ты понял?
        - Бугель, Зимин, это металлическое кольцо на верху сваи, предохраняющее ее от разрушения при забивании... В техникуме проходили. Так-то вот...
        - И еще, между прочим, такая штуковина, которой цепляются за движущийся трос. А кроме того, фамилия автора методики изучения иностранных языков. Плохо вас учили в техникуме, Леня. Однобоко.
        - Влип ты, Зимин. Я же вижу, - еще тише проговорил Леня.
        - Да мы все, по-моему, влипли... И я, и ты, и Олежек. Кстати, где его носит? - Я озабоченно стал вертеть головой.
        - Да хрен с ним! Даже хорошо, что его нет. Я с тобой серьезно поговорить хочу... Вытащи меня отсюда, Зимин... Я тебя умоляю просто! - Леня перешел на шепот, больше напоминавший крик о помощи...
        - Я слушаю тебя, Леня. Хотя и не совсем понимаю.
        - Это... В общем, Мартин, он знает... Точнее, подозревает, что ты с кем-то связан... Ну, в городе.
        - С кем это я связан? - удивлялся я как можно натуральнее.
        - Ну, с этими... С фээсбэшниками, что ли, или еще с кем... Он про это долго не распространялся.
        - Интересное дело, - я уставился на Леню. Тот выглядел подавленным, смотрел как затравленный зверь. - Я с кем-то связан? Пока что я связан с вами... С Мартином вашим и Хо... И хочу развязаться как можно быстрее.
        - Времени мало, Зимин. Сейчас этот еще заявится... В общем, мне поручили следить за тобой, ну, то есть Мартин уверен был, что ты, как только за территорией базы окажешься, попытаешься связаться со своими.
        - Логично. Только как связаться, не подскажешь? - Я решил молчать, как партизан.
        - А девчонка из «Горизонта»? - Леня дернул углами губ. - Я же все понял, Зимин. Все! Но я тебя не сдам, - чуть помолчав, закончил он.
        - А ты сдай! - Я тоже попытался улыбнуться, однако улыбки не получилось. - Сдай, я не обижусь... Ладно, пошли, поищем Олежека.
        - Ты же... Я видел, ты хотел что-то передать.
        - Тебе показалось... И успокойся, ради бога. А вот и Олежек!
        На пороге показалась стриженая квадратная голова, утопленная в литые плечи.
        - О-о, мужики! - обрадовался он, точно сто лет не видел нас. Чувствовалось, что он хорошо расслабился, пока мы изучали беллетристику. - А я вас искал!
        Леня смотрел на меня глазами, полными ненависти и отчаяния.
        Эх, Леня... И рад бы я тебе поверить, да не могу. Уж больно все складно получается. И речь твоя, и исчезновение Олежека... Чувствуется рука умелого драматурга, Мартина. Хотя говорил Леня вполне искренне. Или он гениальный актер? Уверенности не было, и я не мог рисковать. Хотя, возможно, упустил последний шанс связаться с Вороном. И все же засветил его связную... Впрочем, ничего страшного, записку я успел уничтожить, а других, более веских «данных» у них нет.
        Вернувшись на базу, Леня выбрал момент и, оглядываясь, подкатил ко мне.
        - Ты меня не выдашь?
        - Не волнуйся, я понимаю, нервы... - Я успокаивающе положил ладонь на его могучее плечо. - Ну все мы здесь... в дерьме порядочном. Держать себя в руках надо, Леонид, вот и все...
        В западне
        - Ребята! Давайте без глупостей...
        Митрич и Боря мгновенно повернули головы. Оба они расположились «в резерве» рядом с забором на «нейтральной полосе».
        - Шпалеры на землю, козлы, - уже совсем другим голосом произнес невесть как оказавшийся за их спиной юноша с внешностью провинциального Ван Дамма. В руках он сжимал «АКС». Соседние кусты зашевелились, на их фоне нарисовались еще трое ребят с «АКСами».
        - Да их тут целый взвод, на нас двоих. Трусы, - пробормотал Митрич.
        - Все, мужики. Отвоевались, - подытожил местный Ван Дамм. - Двоих ваших уже скрутили..
        Боря молча швырнул пистолет под ноги автоматчикам...
        - И ты тоже! - ствол «АКСа» дернулся к голове Митрича, второй пистолет полетел к ногам победителей...
        Дверь поддалась не сразу, Паше пришлось взять ее на жим, и хорошо «пошла» она только со второй попытки.
        - Девчата... Вы здесь? - негромко произнес Будулай в подвальной темноте.
        Ответом было невразумительное, хотя отчетливое шевеление.
        - Таня, ты здесь? Это Паша, - уточнил Будунчук.
        В подвале завозились еще слышнее. Павел на всякий случай попятился назад и тут же понял, что попал в западню. Он оказался в так называемом «треугольнике», с двух сторон от входа в подвал на него глядели автоматные стволы. Ребята были в «камуфляже» и знали толк в маскировке. Третий вышел из недр подвала.
        - Приятно познакомиться, Паша, - произнес вышедший из подвала человек. Он был немного пониже и постарше Будулая, но комплекцией не уступал ему. - Премного о вас наслышан... А меня зовут Мартин. Можно без отчества...
        ...Ворон успел откатиться за колодец, обеспечив себе ненадежное, но все же укрытие. По деревянной кладке чиркнули автоматные очереди. Отвечать Владимир не торопился, боекомплект «кипариса» был не так уж велик.
        - Слышь, придурок, - услышал он грубый, властный голос. - Бросай пушку и вылазь. Иначе мы твоих кентов враз на небо отправим...
        «Идиот... Вляпался в дерьмо, как дите малое!» - мысленно клял себя Ворон.
        - Ну, - продолжал властный бас в том же духе. - Я до трех считать не буду...
        «Это верно, у вас тут без церемоний...» - Ворон скрипнул зубами и швырнул «кипарис» как можно дальше.
        - Так-то лучше! - Бас немного смягчился. - Ну а теперь сам с поднятыми ручонками...
        - По документам вы сотрудник Службы собственной безопасности Центрального аппарата МВД, - листал Володину «ксиву прикрытия» старший группы, глыбообразный детина лет тридцати пяти. - В странную компанию попали, подполковник. Эти двое, - старший кивнул на Митрича и Пашу, лежавших лицом вниз около клумбы, - нам хорошо известны. А ваш третий приятель, - он подошел к Боре, который «отдыхал» в том же положении, что и гвардейцы, - судя по всему, недавно вернулся из мест не столь отдаленных... Объясните, друзья мои, что вы делали на территории частного владения... Вооруженные ко всему прочему боевым оружием? - Голос зазвучал почти ласково. Чувствовалось, что он вообще был веселым парнем, этот Мартин. - Ну? - Он слегка наклонился к Борису. - По-моему, юноша, ты хочешь что-то сказать? - Не дожидаясь ответа, Мартин выпрямился и резко ударил Борю по почкам тяжелым армейским ботинком.
        ...Дверца микроавтобуса распахнулась, и Логун предстал перед майором собственной персоной.
        - Порядок, Андрюшенька! Хоть здесь ты меня не подвел! Ну чего дрожишь-то, кино кончилось...
        - Тут это... Мина радиоуправляемая. - Минаев показал глазами на прижатый к животу железный ящик.
        «Нет, Андрюша законченный идиот. На его счет обольщаться более не следует, - невесело размышлял Иван Семенович, отстегивая Минаева от „радиоуправлямой мины“. - Из игры его надо выводить в самое ближайшее время... И ничего тут не поделаешь. Закон природы: дураки долго не живут». Эту мудрость Иван Семенович усвоил крепко...
        - Молчите, юноша... Молчите? Ну что ж, я тоже не устал... - Кажется, Мартин перешел на белый стих. Борис корчился от боли, уткнувшись лицом в траву, а партайгеноссе вновь отвел назад добротный армейский ботинок.
        - Ладно, - неожиданно раздался голос Ворона. - Слушай внимательно, Мартин. Говорю все как есть!
        Партайгеноссе опустил ногу и неторопливо повернул мощную шею.
        - Я подполковник спецподразделения ФСБ. Здесь нахожусь по заданию руководства. Эти люди действуют по моему распоряжению. Всю ответственность за них беру на себя.
        - А Игорь Зимин? - неожиданно спросил Мартин.
        - О Зимине могу сказать то же самое.
        - И ответственность за его действия готов нести?
        - Я уже сказал.
        - Даже если он что-нибудь взорвет и отправит мирных граждан на тот свет?
        - Слушай, Мартин, давай по существу!
        - По существу... Успеется. Это я так, разминался... Для затравки. - Мартин кивнул на скорчившуюся на земле фигуру Бориса, как бы объясняя свои действия. - По существу все еще впереди, бойцы...
        - Чуть не проглотил...
        - Не порезался?
        - Так, слегка... Десну распорол...
        - Ничего... Ребра целы?
        - Целы, кажется.
        Борис попытался улыбнуться, поигрывая звездочками-сюрикенами, извлеченными изо рта. Он был единственным, кого не заковали в наручники головорезы Мартина. Видимо, не приняли всерьез основательно «отдупленного» армейскими дерьмодавами «молодого», которого после экзекуции пришлось тащить волоком.
        Команду Ворона заперли в том самом подвале, из которого полчаса назад Будулай пытался «освободить» Татьяну.
        - Тебе придется бежать, Борис... - Голос Владимира Михайловича звучал тихо, но по-командирски. - Иного выхода нет. Сил хватит?
        - Должно хватить. - Боря пожал плечами.
        - Попытаешься выйти впрямую... На моего куратора.
        - А как же...
        - Теперь осталось только это. А вы как, гвардейцы? Сильны в ногопашной? - Ворон повернул голову к закованным в наручники Будулаю и Митричу.
        - Не боись, фаизба, - негромко прогудел в ответ Паша. - И ногами, и головой попашем...
        - Главное, чтобы Борис вырвался отсюда. А там уж он сам разберется...
        Стукач
        - Расколол он тебя?
        Вопрос прозвучал резко и неожиданно, как хорошо поставленный удар. Леня вздрогнул и немного отодвинулся от партайгеноссе.
        - Не знаю... Откровенничать отказался. Хотя я его...
        - Понятно, не доверяет он тебе. Как, говоришь, продавщицу зовут?
        - Климентьева. Ирина Климентьева.
        - Уже кое-что. Возьмем под наблюдение.
        - А что... Мартин... Мы... - От волнения Леня с трудом подбирал нужные слова. - Против нас что-то готовится?
        - Против нас всегда что-то готовится. Ну что ты раскис? Тоже мне Амбал Вышибала!
        Леня невольно дернулся и застыл перед Мартином по стойке «смирно».
        - Вот так. Боец... - Последнее слово прозвучало саркастически. - Скоро все закончится, Леня. Скоро... А пока что иди к этому... герою. Беседуй дальше. Может, где-то он еще раскроется... Не кисни, боец, связную добыл, вдруг еще что обломится!
        Когда Леня вернулся, Зимин уже спал. И хорошо... Говорить больше не хотелось. Сегодняшний вечер стал переломным в жизни Лени-Вышибалы, он это понял, когда сдал Мартину девушку из книжного магазина и увидел у того в глазах, сколько он, Леня, теперь стоит... Добровольно ведь сдал, выслуживался, хотя мог и промолчать, забыть фамилию...
        И чувствовал себя теперь Леня другим человеком. Теперь уже окончательно...
        Мартина разбудило пиканье мобильника. Партайгеноссе даже не заметил, как уснул прямо в кресле.
        - Мартин! Один из этих тварей сбежал! - срывающимся голосом сообщил боец, похожий на провинциального Ван Дамма.
        - Кто? - Сонливость прошла моментально.
        - Дохляк татуированный!
        - Кретины... - коротко охарактеризовал своих «ван даммов» Мартин и нажал отбой. Нельзя было терять ни минуты, он начал набирать номер Логуна, предугадывая реакцию полкаша.
        Борис
        В отличие от Ворона, Будулая и Митрича Боря никогда не служил в армии и, разумеется, не имел воинских званий и наград.
        Он прошел иные «университеты». Две судимости: разбойное нападение плюс сопротивление работникам МВД и попытка побега из мест лишения свободы... Чем не карьера для вчерашнего выпускника приюта для детей с заторможенным психическим развитием?
        Однако такой путь Борису не подходил. Дело в том, что он был вполне нормальным пацаном, причем не лишенным природных способностей, в частности, к технике и живописи. И вины его в том, что родная мама через несколько минут после рождения выбросила сына в мусоропровод, не было.
        Боря должен был умереть, дело происходило зимой, и все же он продержался несколько часов. «Живучий пацан», - сказал тогда участковый, оперативно прибывший к месту происшествия - обнаружению живого младенца уборщиком мусора в куче отходов. Участкового звали Борисом, он доставил младенца в ближайшую больницу, и впоследствии мальчик был назван в честь своего спасителя. А мать получила длительный по тем временам срок, потом была направлена на принудительное лечение от алкоголизма...
        Борис же отправился в государственный приют. Врачи посчитали, что ребенку, рожденному в подобных обстоятельствах, самое место в специальном заведении...
        Отучившись восемь классов, Борис покинул стены приюта и отправился во вспомогательное ПТУ с общежитием. Однако парень по дороге сбежал - разжалобил сердобольную проводницу поезда дальнего следования (актерские способности также были в наличии) и укатил в противоположную сторону - на Дальний Восток.
        С тех пор и начались его злоключения. Сначала он пытался устроиться художником по договору, даже квартиру ухитрился снять в счет будущего заработка. Но кончилось это плохо: кинул работодатель Бориса - не заплатив оговоренную сумму, вышвырнул за дверь. Но обижать детдомовца чревато, подлец-наниматель этого не учел...
        Боря заявился к нему ночью. Прямо на квартиру, когда обидчик преспокойно забавлялся с портовой проституткой. Он был так увлечен, что не услышал, как мягко открылось окно в соседней комнате... А через три минуты в лоб обманщику смотрели два ствола его собственного охотничьего ружья. От неожиданности тот даже не сообразил, что двустволка не заряжена. Шлюха завизжала, но после удара кирзового сапога умолкла.
        Боря собрал те предметы, стоимость которых восполняла не выплаченный ему гонорар, и покинул квартиру уже через дверь. Перед уходом, правда, не удержался и врезал прикладом трясущемуся обидчику по физиономии, своротив набок челюсть.
        На следующий день Борю взяли. Ему еще не исполнилось восемнадцати, поэтому наказание было не столь жестоким - два года воспитательно-трудовой колонии.
        ...Два года колонии для несовершеннолетних. Авторитетов нет - откуда они среди шестнадцати-семнадцатилетних? Понятиям еще не обучены, гонора блатного хоть отбавляй, да еще администрация лютует. С одного боку - воры, с другого - бугры, и кто страшней - большой вопрос... Сила, жестокость, слабому - смерть.
        Вышел Борис оттуда уже другим. Набрался ума, одним словом. Веру в справедливость не потерял, хотя саму справедливость теперь понимал иначе, впрочем, и в детдоме это понятое было весьма своеобразным.
        По освобождении - повестка из военкомата. Ждет не дождется Бориса стройбат. А кто туда желает?
        Но стройбат Борю миновал - подоспела вторая судимость, причем как-то само собой все случилось. Уже и не помнил Боря, почему он тогда связался с той компанией и за что они наехали на пузатого дядю, владельца торговых точек в областном центре. А зачем пытался отмахаться от оперов ножом-бабочкой?
        Зона... И если бы в ПКТ[25 - ПКТ - помещение камерного типа для нарушителей дисциплины в местах лишения свободы.] он не встретился с человеком, именующим себя Вороном...
        - На выход, козлы!
        - За козлов поимеешь...
        - Чего-о?!
        - Ладно, не позорься... Боец.
        Голос Паши звучал тяжело, но примирительно.
        - Давай на выход! - вновь раздалась команда провинциального Ван Дамма. Он теперь был за старшего и извлекал из этого максимум возможного.
        Первым вышел Борис, покачиваясь, держась за ушибленные ребра, следом за ним Ворон, Паша и Митрич.
        - Лицом к стене!
        Все четверо нехотя повернулись спинами, выстроившись вдоль кирпичной стены.
        - Значит, так, граждане педики... - Ван Дамм не признавал стандарта в командах, изъяснялся по-простому. - Сейчас по очереди на полусогнутых вперед, по одному. Давай, дохлый, пшел! - Боевик схватил Борю за шею и с силой толкнул его. Тот не удержался на ногах и растянулся вдоль заасфальтированной дорожки.
        - Я сказал: в темпе, урод! - Мощная ступня сорок четвертого размера занеслась над Бориным затылком. Взоры остальных охранников, вооруженных десантными «АКСами», были устремлены туда же, на губах появились ухмылки.
        Неожиданно двое из них оказались в кустах - Паша смел их одним поистине ураганным ударом. Третьего взял на калган Ворон, послав в глубокий нокаут. Четвертого опрокинул Митрич ударом носка под коленную чашечку. Доморощенный Ван Дамм, позабыв про Борю, попытался вскинуть свой «АКС», однако удар Паши в прыжке вырубил его. Со стороны веранды неслось подкрепление, паля для острастки в воздух (Мартин строго предупредил: захваченных без крайней необходимости в расход не пускать), но Борис был уже у забора...
        Подкрепление было встречено Пашей, он мягко упал на спину, а его ножищи начали двигаться, точь-в-точь как у танцора брэйк-данса в нижнем положении. Ворон и Митрич тоже не остались в стороне и бросились на помощь Будулаю. Однако что они могли сделать втроем, со скованными за спиной руками, с десятком здоровых качков...
        - Ну что?
        - Как сквозь землю провалился... И темень уже...
        - Чего делать-то будем?
        - Землю носом рыть...
        - Эй, бойцы! - раздался в темноте голос командира. - Пятеро со мной в тачку - и к магазину «Горизонт»! Приказ Мартина!
        Борис устало опустился на скамейку рядом с журнальным развалом. Наконец-то можно перевести дух. Кажется, оторвался... Сильны, однако, мужики! С закоцанными маховиками так уделали качков... Гвардия, ничего не скажешь!
        Сейчас он немного отдышится и направится к книжному магазину. Теперь вся надежда на Иру... Без ее помощи ему вряд ли удастся выполнить поручение Ворона. Главное теперь - незамеченным добраться до «Горизонта». Ира должна справиться, она сообразительная девчонка, хоть и не профессионал, - так же как и Боря, можно сказать, «на общественных началах». Справится! А иначе... Иначе отмороженные наглые твари возьмут верх. Верх над ним, Борей, над ребятами-гвардейцами, над Вороном. Такого произойти не должно... В Ворона Борис верил безоговорочно.
        - Здоров... Ты кто? С какого отряда?
        - Я Боря Клин. Слыхал?
        - Нет. Я здесь недавно. И вот видишь, сразу в трюм угодил.
        Соседом Бориса по зловонному, душному пеналу ПКТ оказался спортивного вида темноволосый дядя. Но не блатной, это Боря просек сразу. И не только по отсутствию татуировок на жилистом, мускулистом торсе и руках. Нет, это либо бытовик, либо контрик[26 - Контриками обычно именуют в ИТУ лиц, осужденных по политической статье.] , либо из спортсменов бывших. Взгляд не тот, движения, даже тембр голоса. Борис таких за версту чуял.
        Они провалялись на откидных нарах до самого вечера. Болтали обо всякой ерунде... Ближе к ночи сокамерник, назвавшийся Владимиром, завел вдруг странный разговор.
        - Слушай, Клин, ты ведь Волжанина уважаешь?
        - Че за базар? С тех пор как Маршал откинулся, Волжанин полноправный смотрящий!
        - Это по иерархии, понятно. Тут без понтов. Я тебя спрашиваю: как ты к нему как к человеку относишься? - Голос Владимира звучал строго, почти как у следователя на допросе. Почти...
        - Волжанин - человек. Авторитет... - Боря начал отвечать неожиданно для самого себя - Владимир точно загипнотизировал его своими черными немигающими глазами. На самом-то деле, следовало бы послать его куда подальше...
        - Авторитет, это точно, - согласился с ним Владимир. - Причем без кавычек, а?
        - Чего? - До Бори смысл сказанного дошел не сразу. - Ну, само собой... А че тебе-то?
        - Ничего. Ты в трюм на восемь суток приземлился?
        - Ну...
        - Через две недели Волжанина должны убить, понял? Команда такая пришла.
        - Фильтруй базар, Володя. Какая команда? Откуда?
        - Откуда, тебе знать необязательно. Главное - Волжанина завалят, понял? Ты этого хочешь?
        - Я не беспредельщик какой-нибудь! - Боря даже привстал со шконки.
        - Не ори... Знаю, что не беспредельщик. Поэтому и говорю. Я тоже не хочу смерти Волжанина. И не только я. Его убийца прибыл с последним этапом.
        - А ты сам, Володя, с каким этапом прибыл? - спросил вдруг Борис.
        - Значит, так, Боря. - Голос Владимира был спокоен и тверд. - Говорить сейчас буду я. А ты будешь внимательно слушать. Или кончаем базар. Ну вот, - немного подождав, продолжил Владимир. - Убить Волжанина не так-то просто, для этого спровоцируют коллективную драку. Из-за ерунды какой-нибудь. Убийца - большой спец по этим делам, обычно действует тонким, заточенным, как шило, металлическим штырем.
        - А кто он?
        - Кабы знать... В том-то все и дело!
        - А почему через две недели?
        - Это мое предположение. Но то, что не раньше, это точно. Во-первых, убийца должен освоиться на новом месте. А во-вторых, ему отход готовят, ну, после акции, а на это тоже время требуется.
        - От меня-то что надо?
        - Пока ничего. По этому делу я ничего больше не знаю. Сейчас я посплю, а ты полежи, подумай. Насильно я тебя не тяну. Если серьезно готов помешать убийству, для начала держись рядом с Волжанином, как только выйдешь из трюма. И главное - никому ни слова о нашем разговоре. Никому. Волжанину - ни в коем случае. Потом сам увидишь, что надо делать. А сейчас все.
        Когда Боря проснулся, соседняя шконка пустовала. Никаких следов пребывания в пенале вчерашнего собеседника не наблюдалось. Борис недоуменно встряхнул головой - нет, присниться такое не могло!
        А вдруг Владимир провокатор и попросту слил «дезу»? Но на кого в таком разе? Он даже не назвал имени убийцы и тем более заказчиков. Значит, это не «деза».
        К моменту выхода из трюма Боре уже казалось, что ему это и в самом деле приснилось. Волжанину о «беседе» он сообщать не стал. Мало ли что, самого же стукачом и подлянщиком выставят... Но от Волжанина старался не отходить, присматривался ко всем, кто вертелся возле «смотрящего»...
        ...Через пять дней после Бориного выхода из ПКТ предсказание странного Володи сбылось. Драка возникла вроде без всякого повода, и через пару минут в нее были втянуты человек двадцать. Звенели разбитые стекла, хрустели шконки, летели тумбочки...
        Боря тоже ввязался, стараясь быть поближе к Волжанину, но так, чтобы это не бросалось в глаза...
        ...И тут Борис увидел убийцу. Коренастый, широкоскулый, на бурята похож... Он тоже несколько раз мелькал недалеко от Волжанина и вдруг, словно отброшенный чьим-то ударом, оказался совсем рядом. А в кулаке что-то зажато!
        Боря возник перед ним неожиданно и ребром ладони двинул под кадык. Затем руку со штырем заломил, вырвал заточку и в брюхо сучаре тому...
        Происшедшее, похоже, заметил только Волжанин, драку охрана быстро разогнала, ни зачинщиков, ни свидетелей тяжелого ранения «бурята» не нашли, и дело заглохло. Боря и после этого никогда не упоминал о разговоре с Владимиром. Было, не было - какая теперь разница! Вроде случайно получилось: прикрыл авторитета и «крысу» задавил...
        С Владимиром они встретились вновь случайно, через полгода, на улице, когда Борис уже вышел на волю. Посидели в кафе, поговорили... Долгая была у них беседа.
        - Значит, Боря, опять за старые дела взялся? - отхлебывая горячий кофе, спрашивал Владимир.
        - Ну и что с того? Или чего предложить можешь? Только учти, на ментов работать не буду ни под каким видом, и против своих пацанов тоже.
        - Против своих, Боря, не придется. Мы с иным контингентом воюем. В том числе и с ментами, кстати говоря... С продажными, разумеется. Так что предложить могу... Если есть интерес.
        ...Позднее, побывав с Владимиром не в одной переделке, Борис проникся к нему таким уважением, что начал называть по имени-отчеству. Такое не часто бывает. Главное - этот крутой мужик, офицер, вел свою тайную, одинокую войну против всякой мрази, против тех, кого Боря тоже давно ненавидел. И Волжанина тогда спас именно Владимир Михайлович! Понимал, что тот за человек!
        Вот так бывший уголовник Боря Клин стал добровольным помощником подполковника Сергеева, офицера специального управления ФСБ. Никаких подписок Борис не давал, тем не менее Владимир Михайлович регулярно платил напарнику зарплату. Не слишком большую, конечно, однако вполне сносную...
        Об автономном статусе их группы Владимир Михайлович предупредил Борю с самого начала, дав понять, что их начальство высоко и далеко, обращаться к нему нужно только в случае крайней необходимости, и никаких пояснений Боре Сергеев давать не будет.
        - Мы одни, Боря, понимаешь? Наша специфика такова, что хоть я и пользуюсь «ксивами прикрытия» и прочим, но помощи нам ждать неоткуда. Надеяться нужно только на себя...
        Ну вот, напротив «Горизонт», осталось только перейти улицу. И найти там Иру. Да, Владимир Михайлович был прав - связник необходим. А ведь Боря тогда уперся, точно бык. Втравить какую-то девчонку в их мужские игры?
        Сергеев тогда отреагировал жестко: «Что значит втравить? Тебя я что, тоже втравил? Я тебя предупреждал и ее тоже. И потом, она все равно в курсе нашей работы, почему же ее не использовать? Тогда нам придется искать для связи еще кого-то. Лишние люди - лишний риск, а на войне, как на войне».
        Володя разъяснил, что подставлять девушку никто не собирается. Ну позвонит пару раз в месяц по телефону, скажет несколько ничего не значащих для непосвященного фраз. Иногда покупатель к ней подойдет, поинтересуется - вот и вся служба.
        ...В светофоре появился зеленый человечек, Борис уже ступил на мостовую, и вдруг ему неудержимо захотелось оглянуться - ощущение было, точно он под конвоем на этапе. Он скосил глаза. Сбоку к нему пристроились двое ребят амбального вида, еще один прохаживался у входа в книжный магазин. Его ждали?! Исключено - про Иру знать никто не мог...
        Правда, Сергеев давал связь для Зимина. Игорь раскололся? Вряд ли... А если навел невольно? А может, он сам где-то прокололся?
        Надо проверить.
        Боря быстрым шагом двинулся было к магазину, но вдруг резко повернул назад на тротуар и стал озираться, как будто не зная толком, куда ему надо. Амбалы бестолково затоптались на месте. Тот, что стоял у дверей магазина, тоже занервничал. Теперь уже сомнений быть не могло - его вели, да еще знали, куда он держит путь. Может, и Иру раскрыли?
        Хорошо, что он вовремя заметил их. Идти в магазин теперь нельзя. «Даже если Ира под колпаком, улик против нее я вам хрен подброшу», - подумал Борис.
        Надо увести их как можно дальше отсюда.
        Не суетясь, но в темпе Борис двинулся к арке проходного двора.
        - Эй, парень! Не торопись!
        Да, его обложили... Вот еще один.
        - Извините, мужики. Спешу... - Борис поспешно юркнул в подъезд. О, черт, кодовый замок!
        - Тебе же русским языком сказали: не торопись! - В распахнутой двери подъезда красовалась уже вся троица.
        Ответить Боря не успел - тот, что стоял с левого края, ударил его в солнечное сплетение, а двое других схватили за руки. Борис применил старый, испытанный на зоне прием: обмяк, делая вид, что сдался. Бандитская хватка непроизвольно ослабла, и тут Борис пружинисто, точно прыгун в высоту, рванул вперед, успев въехать носком под колено тому, кто загораживал дверь. Удар был сильным, бандит потерял равновесие, и Боря без труда перемахнул через него.
        Теперь наступила его очередь.
        Обогнув мусорный бак, он достал один из двух сюрикенов. Бандит, выскочивший из подъезда, схватился за горло и захрипел - звездочка вошла точно в кадык. Остальные замешкались, такого им видеть не приходилось, и Боря рванул со двора.
        - Стоять, сука! - В самой арке перед Борисом возник вдруг тот самый, похожий на голландского качка. В руках он сжимал пистолет с короткой трубой-глушителем.
        Боря сделал обманное движение и метнул последнюю звездочку. «Ван Дамм» не успел выстрелить и взвыл, схватившись за плечо, пистолет грохнулся на асфальт. Наверное, Борис успел бы поднять его, но решил не терять времени - неизвестно еще, сколько их...
        Он выскочил на улицу и вдруг почувствовал, как ему в спину что-то сильно ударило. Борис удержался на ногах, но понял, что бежать дальше уже не сможет. «С глушителем... Потому выстрела и не слышно!» Он сделал еще пару шагов и опустился на ступени какого-то учреждения. Спина была мокрой и липкой, грудь тоже. Навылет...
        К нему бежали эти суки... Двое, еще один... Все. Он уже не выполнит задания Володи, не увидит больше Иру. Все... Борис поднес ладонь к развороченной груди, и голова вдруг взорвалась черным пламенем...
        Партайгеноссе неторопливо курил, стоя в толпе зевак недалеко от ступенек, залитых еще не успевшей высохнуть кровью. Там суетились криминалисты, что-то обмеривали, записывали, фотографировали, расспрашивали окружающих, выискивая очевидцев.
        К Мартину подошли только что прибывшие Логун и Минаев.
        - Вот так, Иван Семеныч. Уже увезли этого... бегуна. - Мартин кивнул на окровавленные ступени.
        - Ладно. - Логун был на удивление спокоен. - С покойников спросу меньше... И они молчат.
        - Точно. - Мартин выпустил струю дыма. - Что с этой девкой из магазина делать будем?
        - Взять под плотное наблюдение. Больше пока ничего.
        - Зря. Я бы ее...
        - Я твои способности знаю. Однако человек и в твоих руках может сказать только то, что знает. А она, судя по всему, ничего не знает - так, почтовый ящик. Но следить тем не менее необходимо.
        Мартин, не ответив, отшвырнул сигарету и направился к автомобилю.
        Лубянские разборки
        - Вызывали, Станислав Викторович?
        - Да, Григорий Адамович! Проходите, присаживайтесь!
        Заместитель директора ФСБ Букашев был сама любезность, и это настораживало...
        - Слушаю вас, товарищ генерал-лейтенант. - Среднего роста, немолодой уже, смуглый южанин расположился на стуле в подчеркнуто строгой позе.
        - Григорий Адамович... - Букашев выдержал длительную паузу и даже на некоторое время опустил глаза. - Не очень приятная новость получена сверху... Руководство приняло решение о реорганизации вашего управления.
        - Реорганизации? - Смуглолицый коллега криво усмехнулся. - Я так понял, о расформировании идет речь, Станислав Викторович.
        - Ну, не будем сгущать краски... Тем не менее вам надлежит в течение семи дней заморозить все ваши разработки и отозвать всех агентов. И вообще - все офицеры, оперативники и аналитики вашего управления временно выводятся за штат. Временно. Такие дела, генерал-майор! Неприятно, конечно...
        - Но это же... - Теперь смуглолицый генерал был действительно обескуражен. - Дайте хотя бы месяц! И потом, что это значит - отозвать агентов?!
        - Неделя, уважаемый Григорий Адамович. И насчет агентов - тоже ничего не поделаешь. - Букашев сочувственно развел руками. - Знаете, эти скандалы, связанные с московской мэрией, генпрокурором, нашими олигархами... Мы очень ценим ваши боевые и оперативные заслуги, Григорий Адамович, но... Сейчас такая полоса, ничего не поделаешь...
        - Но вы же понимаете, что вверенное мне управление не имеет ни малейшего отношения к чужому грязному белью? Наш профиль терроризм, коррупция в Вооруженных Силах и силовых структурах, сращивание с организованной преступностью властных структур... И вы требуете заморозить все разработки и отозвать агентуру в течение недели?!
        - Да. - В голосе генерал-лейтенанта появился холод. - Да, - повторил он. - Это приказ, а мы люди военные...
        - Последний вопрос, Станислав Викторович. - Генерал-майор обернулся у самой двери и, не дожидаясь ответа, продолжил: - Меня тоже за штат отправляете?
        - Вас нет, - невозмутимо ответил Букашев, как бы не замечая субординационной дерзости. - Но все остальные офицеры, включая ваших замов, пока будут за штатом. Им даже придется сдать оружие... Временно.
        «Ну и дипломат! Вроде как соболезнует даже... А сам так и светится от радости. Писарь в генеральских погонах. Пока мы подставляли свои головы в Эфиопии, Египте и ДРА, этот паразит сидел в кабинете, анализировал уровень „антисоветскости“ в обществе... Зато как ловко сманеврировал в критический момент, к реформаторам-демократам примазался, через неделю уже руки жал бывшим диссидентам...» - Генерал-майор Чафарьян, возвращаясь в свой кабинет, безуспешно гнал от себя горькие мысли.
        Управление, которое возглавлял Чафарьян, считалось на особом положении. Даже в коридорах Лубянки о нем говорили с почтением и осторожностью. Его профилем было отслеживание криминала в силовых структурах: торговля оружием и боеприпасами, вывоз капитала за рубеж в особо крупных размерах и многое другое. Но работать приходилось с оглядкой.
        Чафарьян давно убедился: чем крупнее жулик, тем выше у него покровители, с высоких трибун громче всех борются с криминалом как раз те, кто, благодаря ему, сытнее кормится. Всерьез борьба с крупным криминалом может быть развязана только по команде с самого верху, а таких команд что-то давно не поступало... А если конкретно - не подавалось никогда. Команда «фас!» звучала иногда в случае, если наступали на любимую мозоль...
        Основной костяк соратников Григория Адамовича сложился давно и хорошо ориентировался в разросшихся криминально-политических джунглях.
        Одним из таких специалистов был подполковник Сергеев по прозвищу Ворон. «Отозвать Ворона? Нет, это невозможно... К тому же Букашев все не случайно затеял, что-то готовится, и генерал-лейтенант не последний человек в этом деле...»
        Чафарьян устало опустился в кресло. «Будь что будет! Все равно уволят в конце концов... Но Ворона и еще нескольких региональных агентов не трону. Предупрежу только, они поймут, - решил генерал. - А остальные ребята... Да, ничего не поделаешь, надо имитировать разрушительную деятельность, иначе не спасти главное...»
        - Все складывается на редкость удачно. И ваш, как его, Логун, старый лис, и этот... гвардеец - красивая комбинация получается... Ну, Егор Альбертыч и Михаил Сергеич... Благодарю за службу!
        Кононов и Клименко шутливо, даже немного дурашливо вытянулись перед Станиславом Викторовичем по стойке «смирно».
        - Вольно! - так же дурашливо скомандовал Букашев. - Ну, удачи вам, отцы-командиры!
        - Кому повезет, у того и петух снесет! - Арбитр вовремя и к месту процитировал Глеба Жеглова. Действительно, все складывалось само собой, комбинация получалась беспроигрышная, гроссмейстерам-кукловодам остается только наблюдать и чуть-чуть корректировать развитие партии - пешки, кони и прочие слоны уже на марше...
        - Чафарьяновскую контору я нейтрализовал, - предвосхитил Букашев вопрос Егора Альбертовича. - Тут можно не беспокоиться. Помните, по законам жанра мы должны появиться в самый критический момент, ни раньше, ни позже...
        - Все в белом! - слегка подколол бывшего сослуживца Клименко.
        - Вот именно! Ну что же, господа, ни пуха ни пера! Вперед!
        Часть третья
        Карты открыты
        (Игорь Зимин)
        - Ну вот и все, Зимин! Потрудился ты славно, пора и на покой...
        Знакомая гнусная рожа. Майор Минаев собственной персоной. Не ожидал увидеть его здесь. Он вроде как по другой части... И за каким хреном, кстати говоря, меня сюда доставили?
        - Я же сказал, Зимин, - все! - В голосе майора появилась торжествующая интонация. - И не дури. Вылезай из тачки, руки в гору.
        - О чем речь, Минаев? - Я не торопился выполнять команды.
        - Ты арестован, Зимин, - спокойно проговорил майор.
        Мне стало нехорошо от его спокойствия.
        - Ну хватит шутить. - Я несколько повысил голос.
        - Вот! - Cпокойным, уверенным жестом Минаев протянул мне сложенную вдвое бумаженцию. - Ордер, на тебя.
        Действительно ордер. На Зимина Игоря Васильевича. Правда, без подписи прокурора.
        - Насчет подписи не смущайся, - предвосхитил мой вопрос майор. - Через два дня за твою башку я получу любую подпись. Ты очень понадобишься... В скором времени. Очень. - Минаев не скрывал своего торжества.
        Между тем в нескольких шагах от машины выросли четверо камуфлированных амбалов в черных полумасках с короткоствольными автоматами. Все-таки Андрюша подстраховался... Мусор, он и есть мусор.
        - Игорь, это действительно все, - подал голос Леня-Вышибала. - Ты проиграл, извини...
        - Да ладно, Вышибала, не стоит... Значит, моя очередь проигрывать.
        Культурный человек Леня-Вышибала. Продал меня, теперь извиняется...
        - Руки! Вот так! - Привычным движением майор Минаев с удовольствием защелкнул наручники на моих запястьях. Как только мы вышли из автомобиля, я был ощупан по всей форме его ребятами в полумасках. - Ты уж, Зимин, и меня извини...
        - Тебя, Минаев, я бы на портянки пустил, - не сдержался я.
        - Грубо и глупо. Не забывай: твои девчата у нас! И не только девчата.
        ...А вот и полковник Логун, собственной персоной.
        - Скоро ты, Зимин, отправишься в следственный изолятор, - будничным голосом начал он. - Не за убийство и не за наркотики. Можешь не беспокоиться - старое не всплывет, если будешь грамотно себя вести, то есть так, как я скажу. Окажешься ты под следствием, гвардеец. Допрашивать будут и наши ребята, и «центровые», ну то есть из Генпрокуратуры, ФСБ... А говорить ты будешь вот что.
        Иван Семенович достал из синей папки два листка бумаги с машинописным текстом и правкой от руки.
        - Вот, читай и учи наизусть. Времени у тебя теперь много. И смотри! Если взбрыкнешь - с твоими бабами никто церемониться не станет, а на отморозков наших ты уже нагляделся вдоволь. Но не переживай. Если лишнего болтать не будешь, через год... Это в крайнем случае! Так вот, через год выйдешь на свободу. Мы в этом сами заинтересованы. Можем и с дальнейшим трудоустройством помочь...
        Проводив полкаша молчанием, я углубился в чтение.
        ...Проштудировав оба листа, я с омерзением отбросил их в сторону. Дьявольски ловко задумано! Я вновь схватил первый листок и пробежал глазами строчки:
        «Во время личной встречи мне, гвардии капитану Зимину И. В., было обещано повышение по службе и денежное вознаграждение. С тех пор мои оружейные рейды стали регулярными. Помимо транспортировки оружия на территорию Чечни, оно распродавалось местным бандформированиям. Конкретными покупателями были... (Следовал короткий, но очень многозначительный список.) Вышеуказанные лица платили мне в оговоренном размере, но я посчитал, что достоин большего, поэтому и решил добыть деньги более экстремальным способом, уверенный в том, что покровители в случае чего вытащат меня и из этого дела».
        Покровители... Вышеуказанные лица... Среди них, кроме нескольких фамилий известных чеченских головорезов и «домашних» бандитов, были названы заместитель командующего ВДВ по боевой подготовке, начальник разведки ВДВ и... командир родной бригады спецназначения! Чушь! Однако Иван Семенович и компания вовсе не походили на идиотов. К тому же «более экстремальный способ», которым капитан Зимин решил добыть себе состояние, в логуновской петиции указан не был. Иван Семенович посчитал, видимо, что пока несвоевременно. Догадываюсь, что это за способ...
        Ко всему прочему я еще оказался и оружейным «караванщиком». Вооружал в свободное от службы время Радуева с Хоттабом... Эх, если бы не девчонки...
        Итак, Логун приоткрыл свои карты. Теперь я знаю их ставку. На кон поставлены головы командования воздушно-десантными войсками.
        - Да, и еще, Игорь... - Дверь неожиданно отворилась, и полкаш вновь предстал передо мною. - Твои соратнички тоже у нас - Будунчук, Крючков, фээсбэшник со своим уркой... Повязаны. И насчет девицы из «Горизонта» мы в курсе, следим круглосуточно... Ну, спокойной ночи!
        ...И ветра гудит голубой напор...
        - Слышь, давай глянем, чего они там делают...
        - А ничего. Треплются между собой. Чего им еще делать?
        - Слышь, а давай их это... Оприходуем, а?
        - Ты че? Рома и полкан приказали не трогать их!
        - Ха, так они приказали не убивать, ну, там, не калечить. А насчет траханья запретов не было!
        - Да иди ты!.. Ромыч головы за них поотрывает. Не знаешь, что ли?
        Ромины бойцы Аким и Вобла, несшие охрану, изнывали от скуки и жары, а принятое тайком спиртное (Рома на посту употреблять запретил) навевало грешные мысли...
        - Не, а давай все же трахнем их, Аким, - немного помолчав, продолжал гнуть свое Вобла, длинный жилистый блондин с бесцветными глазами. - Да не трусь ты... Все пройдет нормально!
        - Да я вообще-то с моим удовольствием... А Ромыч с полкашом? Вдруг дознаются? - Квадратный низколобый Аким сопротивлялся из последних сил.
        - А ни хрена они не дознаются! - Глазки Воблы загорелись азартом. - Делаем так: сейчас зовем сюда Паню и Гурта, ворота просто запрем на засов пока, и всем коллективом...
        Паня и Гурт, несущие охрану по внешнему периметру «резиденции», предложение Воблы восприняли с энтузиазмом.
        - Если не согласятся в охотку, рты им заткнем, руки в браслеты... А потом предупредим: будут болтать - во все дыры аккумуляторной кислоты им зальем... Или японского клея! - Вобла воодушевился.
        - Девчата! Мы к вам! Не пугайтесь!
        - О господи, - брезгливо произнесла Катя. - Ну что там еще?
        - Чего-то придумали, - недоуменно проговорила Оксана и на всякий случай отошла подальше от железной двери. Татьяна и Верочка сделали то же самое.
        В дверь просунулась стриженая голова Воблы.
        - Девчата, быстро встаем к стене! - весело распорядился он.
        - Это еще зачем? - поинтересовалась Катя.
        - Вас по этапу пускают! Ну, перевозят в другое место, - пояснил для непонятливых Вобла. - А сейчас шмон... То бишь поиск запрещенных предметов. - Вобла окончательно вжился в роль переводчика с блатного.
        - Ну ладно, - нехотя проговорила Катя и встала лицом к стене, упершись в нее поднятыми над головой руками. Сокамерницы последовали примеру старшей и более опытной подруги.
        - Ничего страшного... Полапает немножко, ну и черт с ним, - шепотом успокоила Катя девушек.
        - Оп-ля! - В камеру неожиданно вломились еще трое. - Задницу кверху, руки вниз, девчонки!
        В ту же секунду руки Тани, Кати и Оксаны были схвачены наручниками.
        - Тихо, девчата. Все идет по плану! - Аким приблизился вплотную к Тане и начал расстегивать ширинку.
        - Не смейте нас трогать, уроды! - Оксана попыталась осадить отморозков, но тут же чуть не задохнулась от запаха навалившегося на нее Пани.
        - Тихо, я тебя не обижу, - ласково приговаривал он, разрывая на Оксане платье. - Тебе будет хорошо, только расслабься и не дергайся...
        - О-о, как я проведу время с тобой, детка! - Вобла обвил руками Катину шею и для начала слегка придушил ее...
        От ужаса Верочка не могла издать ни звука.
        - Ну чо стоишь? - услышала Верочка над самым ухом. Обернувшись, она узрела страшное лошадиное лицо четвертого бандита.
        - Пойдем наверх! - Он схватил ее за руку и выдернул за дверь.
        Бандит выволок Верочку на природу и швырнул в траву, на аккуратно подстриженный газон.
        - Тебе повезло, девочка, - проникновенно забормотал Гурт. Он с силой рванул розовую кофточку и больно сжал Верочкину грудь.
        Бандит так заспешил, что не удержал брыкавшуюся жертву и упал. Верочка тут же вскочила и рванула по тропинке.
        - Стой! - хрипло кричал за ее спиной бандит.
        Объятая ужасом Верочка понеслась еще быстрее, и вдруг ей на глаза попались три автомата, лежавшие на скамейке. Бандиты спокойно оставили оружие, рассудив, что оно им будет только помехой...
        Верочка вспомнила, как это делается в боевиках, и через секунду в живот Гурта глядело автоматное дуло.
        - Ну-ка брось! - В глазах резко затормозившего бандита заплескался страх.
        - Еще шаг - и я стреляю! - Верочка мгновенно вошла в новую роль. Все-таки она молодец! - Ну! Не приближайся!
        Но Гурт заметил, что предохранитель не снят, и смело бросился на девушку. Не успев удивиться, почему оружие не стреляет, медсестра изо всех сил ткнула стволом автомата под выпирающий кадык бандита. Гурт тяжело закашлялся и завалился на бок. Верочка быстро оказалась на ногах. Теперь удар автоматной сталью пришелся по лошадиному черепу. И еще! И еще!
        Длинное, костистое тело отморозка не подавало признаков жизни. Уж не перестаралась ли она?
        «Где-то здесь такая штучка, предохранитель...» - Верочка слышала об этом краем уха. Боевое оружие она держала в руках первый раз в жизни.
        - А-а, черт! Эта профура кусается!
        - Тихо, зараза! Не зли меня! Тебе сейчас будет приятно...
        Эти реплики Верочка услышала, приближаясь к своей недавней тюрьме. Искать предохранитель было уже некогда.
        - Эй! Ну-ка быстро прекратить!
        Голос Верочки прозвучал пискляво и неубедительно, хотя она ощущала себя грозным бойцом. Бандиты даже не повернули головы в ее сторону - девичий писк был принят за свидетельство первого успеха Гурта. Верочка дернула за какую-то железку, вспомнив кино, и нажала на спусковой крючок. Грохот длинной очереди заглушил сопение, стоны и крики, а Верочка чуть не выронила автомат, у нее заложило уши, она еле удержалась на ногах...
        - На пол, лицом вниз! - на одном дыхании и как можно громче прокричала она.
        Получилось совсем не так грозно, как хотелось медсестре, однако эффект превзошел все ожидания. Хряк Паня тоненько завизжал, и все трое рухнули на пол.
        - Ты че? Ты че? - лепетал Вобла, пытаясь увидеть, так ли грозен враг.
        - А ниче, - ответила за Верочку Катя, приводя в относительный порядок одежду. Она, как и всегда, пришла в себя первая. - Молитесь теперь, козлы!
        Девушки в секунду оказались за спиной у Верочки-освободительницы. Паня и Аким, дрожа от страха, помалкивали. «АКС», тем более в неумелых руках, мог наделать много бед...
        - Всем лежать и не двигаться! - Катя окончательно взяла на себя руководящие функции. - У кого ключи от зиндана?
        - Вот... Пожалуйста! - вдруг стал вежливым Вобла.
        - Ну вот и славно! - торжествующе произнесла Катя, дважды провернув ключ в замке подвала.
        Девушки вышли во двор.
        - Я, кажется, убила его! - Верочка схватилась за голову.
        Гурт валялся в той же позе, без признаков жизни.
        - Да нет, по-моему, живехонек! - Катя нагнулась к бандиту и нащупала пульс. - Точно. Нокаут... Небольшое сотрясение мозга. Пусть погреется на солнышке...
        - Кто умеет стрелять? - Осмотрев боевые трофеи, Катя занялась организацией народного ополчения.
        - Я... немного, - неуверенно произнесла Оксана.
        - Из автомата не стреляла ни разу, - тряхнула головой фотомодель.
        - Ясно... Зимин немного обучил меня. - Катя осматривала автомат, как что-то хрупкое и ценное, нежно поглаживая его пальцами. - «АКС», знакомая вещь. Этот мой! Оксана возьмет второй, а вам, девчонки, мини - «узи». Только осторожней.
        - А вот какие-то ключи! - Оксана опытным взглядом криминалиста обнаружила в траве под скамейкой увесистую связку. - Видимо, от гаража и машины, - сообразила она.
        - Отлично, - подвела итог Катя. - Теперь мы сможем преспокойно уехать отсюда. Татьяна, ты, кажется, неплохо водишь?
        За рулем джипа Татьяна сидела впервые. Было немного непривычно, поэтому она старалась не превышать обычной для разбитого шоссе скорости.
        - Доедем сначала до переезда, - задумчиво говорила Катя, всматриваясь в дорогу и не выпуская из рук автомата. - Честно говоря, в город возвращаться одним, на чужой машине, да еще в таком виде не хочется...
        Девушки молчанием поддержали старшую подругу.
        Далеко впереди показалась большая серебристая иномарка. На всякий случай водила-фотомодель немного сбавила скорость и прижалась к обочине...
        Огневой контакт
        - Смотри, вроде тачка Воблы. Куда это он намылился?
        - На станцию за водкой, куда ж еще!
        - Ему же, по-моему, было приказано сидеть безвылазно...
        - Приказано - это в кабинете, Минаев. А между прочим, брать на грудь, пока там девки, я ему запретил лично.
        - Ну и дисциплина у тебя в команде, Роман...
        - У вас в ментовке не лучше. Хотя, конечно, оборзели бакланы. Сейчас мы его тормознем. - Рома положил тяжелую ладонь на плечо шофера. - Ноги повыдергиваю козлам.
        Серебристая иномарка, съехав на обочину, дала длинный гудок. Рома высунул из окна руку и повелительным жестом приказал водителю джипа притормозить.
        - Кто это? - Татьяна машинально сбросила скорость.
        - Кажется, наши очередные друзья, - произнесла Катя. - Не останавливайся! Жми вперед!
        Джип пронесся мимо Роминой иномарки, обдав ее грязью.
        - Ё-о-о!..
        - Чего? - не понял сидевший рядом с бригадиром майор Минаев.
        - Там эти девки! - Рома недоуменно завращал глазами.
        - Где?
        - В джипе, где ж еще!
        - Да... Все четыре, - неуверенно подтвердил сидевший за рулем качок.
        - Разворачивайся и за ними! - Рома так впился зачесавшимися руками в ворот водилы, что тот закашлялся.
        Чтобы уйти от погони, Татьяне пришлось забыть об осторожности. Спидометр ушел за 160. До переезда оставалось с полсотни метров, но на повороте занервничавшая фотомодель не справилась с управлением, джип занесло, и, чтобы не перевернуться, пришлось въехать в сосновую рощу, раскинувшуюся на подъезде к шлагбауму - благо кювет отсутствовал. «Водила» успела притормозить, поэтому удар о ствол первой попавшейся сосенки оказался не очень сильным. Однако в дальнейшем автогонка исключалась...
        - В лес, быстро! - торопила Катя оцепеневших подруг, но серебристая иномарка уже тормозила буквально в нескольких шагах от них. Катя выскочила из джипа и дала длинную очередь по колесам преследователей.
        - Ой-ей! - как-то не очень солидно для своей комплекции и положения взвизгнул Рома, вываливаясь в траву из подстреленного лимузина. Его спутники - водила, майор Минаев и еще один качок-телохранитель - последовали за ним.
        - Откатываемся, - принял тактически грамотное решение бригадир.
        - Живо, дуйте в чащу! - Продолжая руководить, Катя заняла удобную огневую позицию между пнем и старой сосной.
        - Я с тобой! - Татьяна с автоматом на изготовку улеглась рядом.
        - Я тоже! Не превышая необходимой обороны! - Оксана просто не могла порочить правоохранительные органы, а Верочка уже дергала свой «узи» за все выступы, не зная, который из них предохранитель.
        - С ума сошли! Все в лес, не бойтесь, я за вами! - И Екатерина вновь полила свинцом иномарку, на сей раз высаживая стекла.
        - Куда теперь? - поинтересовалась на бегу Оксана.
        - Вперед. - Катя быстро нагнала девчонок. - Нам нужно оторваться. Как можно дальше. У них ведь тоже автоматы имеются.
        - Сбегли девки... - Бригадир, опасливо озираясь, выпрямился во весь рост.
        - Но как... - начал было Минаев, вытаскивая ненужный теперь «ПСМ» из подмышечной кобуры.
        - Ща узнаем. - Рома извлек из кармана чудом уцелевший мобильник. - Вобла?.. А кто? Гурт? Что у вас там?.. Что?! А где Вобла? Понятно...
        - Полный мрак, - тяжело выдохнул бригадир. - Девки напали на них, захватили оружие. Гурт ранен в голову. Только что пришел в себя.
        - Ну что, Минаев, полкашу будешь радировать? - Рома зло усмехнулся.
        - Все твои уроды! - с отчаянием в голосе прошипел майор. - Да тебя...
        - Тебя тоже, - вновь усмехнулся бандит. - Вот что, майор, базарить некогда. Берем оружие и за ними. Бить будем на поражение, другого выхода нет.
        - Не-е, не пойдет! - завопил качок-телохранитель, а водила промолчал явно в знак согласия. - Они не дуры, засаду там устроили! Ребят завалили и нас прикончат! Я под такие дела...
        - Ну тогда я сам тебя завалю! - Рома вытащил из раскуроченного салона компактный «хеклер» и упер его миниатюрный ствол в лоб качка. - Вперед и не рассуждать! Баб испугались? Да мы из них решето сделаем. А с полкашом объяснимся потом. Они ему живые, кажись, и не слишком желанны, или не так?
        - Ладно, пошли, - как бы не замечая вопроса, без энтузиазма отозвался Минаев. - Ты местность-то хорошо знаешь?
        - Конечно, я же тутошний! Они сейчас к селу повернут, но я путь покороче знаю. Давай за мной!
        - А тачка? - с надеждой в голосе поинтересовался водила.
        - Сдохла тачка! За мной, я сказал! - Пристроив «хеклера» на животе в удобной для стрельбы позиции, Рома чесанул сквозь рощу. Остальные без особого желания последовали за ним.
        Время бить
        (Игорь Зимин)
        ...Этому трюку меня обучил один прапор все в том же учебном центре. Нужен солдатский ремень и хорошо тренированная кисть левой руки. Вид получается шикарный! Особенно в темноте, хотя здесь не так уж и солнечно - окна заколочены.
        К счастью, ремень у меня почему-то не конфисковали - твой прокол, полкаш, все надо делать основательно!
        - Эй, Леха, смотри-ка... - Голос еле слышен из-за бронированной двери.
        - Повесился, падла! Ну и гвардия!
        - Подожди, не открывай! А вдруг притворяется?
        - Попробуй так притворись... А чего он руку так подогнул?
        - Вот и я про то...
        Да, ребят так просто не проведешь, хотя и я не соломой крыт. Действуйте, бошки отмороженные!
        Через пару секунд тяжелая дверь заскрипела.
        - Эй, придурок! Кончай балабанить, понял?
        Бандит не торопится, видимо, вдумчиво разглядывает мою скорбную спину.
        - Или ты сейчас спускаешься, или я тебя, как сито, продырявлю! - Слышится демонстративное лязганье автоматного затвора.
        Как же, сито! Полкаш наверняка приказал пылинки с меня сдувать, оружие в самом крайнем случае, по ногам...
        - Да не... Он в натуре, похоже, того... - слышится голос второго, потом раздаются приближающиеся шаги, слышу тяжелое дыхание.
        - Точно, - с ужасом произнес первый, подойдя ко мне вплотную. - Вон язык вывалился!
        Кончайте треп, идиоты, рука же затекла, больше не могу...
        - А руку ремниной зажало! - Это второй. - Схватился, видно, в последний момент...
        - И чего теперь? - вопрошает первый.
        А теперь, как в кино: покойник вдруг оживает и начинается самое интересное.
        Дерьмо все-таки бойцы у полкаша, на все про все ушло несколько секунд. Два неподвижных тела валяются возле койки, а в моих руках автомат и два «стечкина»...
        Третьего бандита я встретил, выскочив в коридор. К своему несчастью, он держал своего «хеклера» навскидку, и мне ничего не оставалось, как выстрелить первым...
        Идет охота...
        - Ну и куда мы теперь в таком виде?
        - Да куда угодно, хоть в Кремль.
        - О-о... Колодец! - Идущая впереди Татьяна, выйдя на опушку, увидела нехитрое сооружение. - Все, привал.
        Возражений не последовало. Девчонки отмахали километра три в ускоренном темпе, с оружием и боекомплектом. Колодец-журавель был довольно дряхлый, покосившийся. Он стоял на отшибе, до раскинувшегося на косогоре села оставалось метров триста.
        Вода оказалась чистой и бодрящей.
        - Уф, - произнесла Катя, вдосталь напившись и смочив волосы. - Ну что, сунемся в село?
        - Надо рискнуть, - вяло поддержала Оксана.
        Верочка тоже хотела высказать свои соображения, но ей помешал тихий, старческий голос, раздавшийся за спиной:
        - Посторонитесь-ка, девоньки, позвольте воды набрать!
        Перед ними возникла худенькая старушка с коромыслом, на котором болтались два пустых ведра. Ее, кажется, совсем не смущали четыре лохматые девицы с автоматами в руках.
        - Вон они, профуры! Что я вам говорил? Как на ладошке!
        - Валим?
        - Нет, любуемся, баклан. Я снимаю маленькую, толстую. Боб, эту фигуристую уложишь ты. Тебе, - бригадир толкнул в бок лежащего рядом водилу, - та, что справа. Ну а дылда - майору. - Рома бросил многозначительный взгляд на потеющего Минаева.
        - Ее валить нельзя! - Мент неожиданно уперся. - Она должна кое-что! Логуну и его этим... Забыл, бригадир?
        - Помню... Ладно, - услышав фамилию полкаша, Рома смягчился. - Ну, ее по ногам.
        - А как мы будем ее транспортировать? - В своем любимом жанре дурацких вопросов майор был неистощим.
        - На себе дотащишь, - грубо оборвал его Роман. - О-о... Ч-черт! Ее-то как сюда принесло? Что здесь забыла старуха?
        - А че? Она что, шибко крутая? - Бобу не терпелось поскорей закончить с паскудными девками.
        - Да нет, бабка как бабка. А вот внук ее, Федька, в каком-то крутом спецназе. В столице. То ли в «Альфе», то ли в «Вымпеле». И сам крутой, в пятнадцать лет здоровых мужиков гонял... С конторами гэбэшными связываться заморочно, сами знаете. Ждать будем, - сквозь зубы распорядился бригадир.
        - Скажите, бабушка, - осторожно начала Катя. - А в деревне телефон есть?
        - Телефон-то? - Седые бровки приподнялись домиком. - У соседки моей была вроде эта... трубила, что ли. Или мобила... Ей дочка младшая привезла.
        - Ой, бабушка, а нам позвонить нужно срочно! Мы экспедиция... Ну, такая... Этнографическая! Собираем сведения о данной местности, о природе там, животных... - Катя врала не совсем складно, тем не менее бабушка почтительно кивала. - А это... - Катя игриво показала на свой «АКС», - это нам выдали на случай встречи с дикими животными, так что вы не волнуйтесь!
        - А я и не волнуюсь. А животные здесь мирные, хотя в прошлом годе диких кабанов в окрестностях видали...
        ...- Ждите меня в тех кустах! Автомат оставляю тебе, Оксана. А то все село перепугается. Вернусь, как только сумею дозвониться. - Катя повернулась к старушке. - Давайте ведра, я донесу...
        - Ты чего? - поинтересовалась фотомодель у примчавшейся назад Екатерины.
        - Оксана! Скажи мне на всякий случай телефон прокуратуры округа. Я туда тоже позво...
        Не успела Катя закончить фразу, как на головы девушкам посыпались сосновые ветки, послышался знакомый треск автоматов, засвистели пули...
        - Ложись! - заорала Екатерина, сбивая с ног замешкавшуюся Верочку.
        Татьяна, вскрикнув, повалилась, как подрубленная.
        - Ну и чего? Думаешь, все?
        - Не видать отсюда...
        - Я же говорил, у колодца их надо было, вместе с бабкой...
        - Заткнись, Боб, не зли меня!.. Вроде готовы. - Рома неуверенно приподнял голову, затем поднялся во весь рост. - Как говорится, конец котятам...
        - Что теперь Ивану Семеновичу скажем? - с запозданием встревожился Минаев, приподнимаясь.
        - А ты проверь, что увидишь, то и скажешь. Ты куда свою Татьяну выцеливал? - Рома тоже умел задавать вопросы.
        Продолжить свою мысль он не успел, так же как и вскинуть «хеклер»...
        Две высокие, хорошо сложенные женские фигуры в обтягивающей, кое-где рваной одежде вдруг выросли прямо перед ними. «В полный рост... От пояса бьют... Как эсэсовки!» - успел с ужасом подумать бригадир, падая от жгучей боли, пронзившей правую ногу. «Хеклер» выпал из рук и отлетел в сторону.
        - Пригнитесь, дуры! - безуспешно взывала Катя к оглохшим в азарте подругам.
        - Не превышая необходимой обороны, - пробормотала следователь прокуратуры, снимая палец с курка.
        - Боб, вали их! Боб! - Бригадир терял кровь и силы с каждой минутой. - Бо-о-о-б!! - Треск кустов говорил о том, что бригадир теперь увидит боевика не скоро. Водила тоже не наблюдался.
        - Ты еще жив, Роман? - К пострадавшему бригадиру осторожно подполз Минаев, чтобы задать коронный за сегодняшний день вопрос.
        Роме стало совсем обидно, мент нисколько не пострадал, укрывшись за широкой бригадирской спиной. Да и стрелки из девок хреновые...
        Минаев, не мешкая, засунул руку в карман Роминых брюк и извлек мобильник.
        - Он мне для дела, - объяснил майор. - Спешу, прощай, бригадир...
        - Разбежались, уроды, а этого нам оставили... - Сквозь серо-бурый туман с неприятным сладким запахом услышал Рома девичьи голоса.
        - Вон как ногу разворотило! Надо бы перевязать, - почти участливо проговорила одна из девушек.
        - Добить бы его надо! Ладно, займись, Вер...
        - Вот молодые... Все-то вам не сидится, все-то вам побезобразить охота! - проявилась из тумана старушка. - Погоди, погоди, - продолжила она, бригадир ощутил затрудненное старческое дыхание. - Да это ж Ромка Антипов из соседней деревни! Всегда пакостником был! Вот и достукался, дуралей...
        Психологический этюд с мачете и гранатами
        (Игорь Зимин)
        В четвертого стрелять не пришлось. Он вынырнул сбоку, оказавшись почти рядом со мной, и совсем непрофессионально схватил меня за шею толстенной, как слоновый хобот, ручищей. Я с ходу ткнул его коленом в пах и тем же коленом встретил его чугунный лоб, когда он согнулся. Теперь ему долго не подняться, удар я не дозировал. Это бой, а не махаловка возле кабака.
        Интересно, сколько их здесь? Человек пять-семь, не более. Я двумя прыжками миновал коридор и оказался на веранде. Это хорошо простреливаемое место преодолеваю на четвереньках. Уже возле крыльца в полуметре от меня чиркнула пуля.
        - Гвардеец, падла, бросай волыну! - донесся злой окрик сверху.
        Я выстрелил на голос, перекатываясь с веранды на свежий воздух. А вот и неплохая огневая точка, декоративная беседка из толстых бревен. Фигурно выструганное дерево над моей головой стали кромсать беспорядочные автоматные очереди.
        - Бросай волыну, говорю! - на сей раз я безошибочно узнал голос Амбала Вышибалы.
        - Лень, здорово! - приветствовал я его. - Сегодня мы еще не виделись. - Ответом была очередная осыпь опилок на мою башку.
        - Я ща гранату кидаю, - известил меня Леонид из глубин трехэтажного особняка.
        - Кидай, - согласился я. Какой был смысл спорить? Снять Леньку на голос проблематично...
        Так, допросился! Слава богу, не противотанковая...
        Ленькина граната угодила в клумбу метрах в трех от моей «огневой точки» с противоположной от меня стороны. Тем не менее мое укрытие получило серьезные повреждения. Если Леня швырнет вторую, да еще постарается попасть, мне хана.
        - Че, совсем, что ли? - Я взвыл, изображая крайний испуг. - Дурак отмороженный! Все, сдаюсь! - Я отшвырнул волыну как можно дальше. У меня оставалась еще пара пистолетов, к тому же Ленька, похоже, был один, что давало мне шанс.
        Он вышел неторопливо, выставив вперед свой «АКС».
        - Охренел, что ли, гранатами швыряться? - Я медленно поднимал вверх руки, фиксируя каждое движение Вышибалы. Поднимать отброшенный мной автомат он не стал. Леня вообще не спешил. Зато мне надо поторапливаться, время работает против меня.
        - К стене с поднятыми руками и ноги расставь! - приказал Вышибала.
        Грамотные все стали...
        А вот этого делать не следовало: желая оглушить меня, Ленька заехал мне по затылку магазинной коробкой, причем сделал это безграмотно, с нервной злостью. В последнюю долю секунды я дернул головой, что смягчило удар. Мои колени правдоподобно подогнулись, а в падении я подсек Вышибалу...
        В партере бывший борец был, несомненно, сильнее, поэтому я вскочил первым, успев выбить из Ленькиных лап автомат. «АКС» улетел на приличное расстояние. Теперь уже ни я, ни Вышибала не могли им воспользоваться. Однако Ленька не торопился сдаваться, он откатился назад, чтобы я не достал ногой его челюсть, и одним прыжком поднялся на ноги. Из-за спины он выхватил мою любимую игрушку, боевое мачете «Тайга-1». Да, Зимин, не один ты владеешь столь милой вещицей...
        Преимущество снова было на стороне Вышибалы, он наступал, делая короткие выпады, я же уклонялся, пытался блокировать, отходя назад.
        Мачете - серьезная вещь! В умелых руках одним ударом сносит голову, кисти рук, режет железо. Ленька обращался с этой штукой грамотно, иначе я давно бы уже выбил у него оружие. Наступал он осторожно, хотя давно мог бы нашинковать меня по своему вкусу.
        Однако бойцом он не был. Я уходил от его выпадов, надеясь поймать момент для решающего удара. Хотя бы один шанс...
        ...И вдруг я понял, что происходит на самом деле. Отступаю вовсе не я, а Ленька! Он возбужден, в отличие от меня взвинчен, у него решающее преимущество, однако он боится! Причем по двум причинам: во-первых, страшится моих маховиков; это он правильно, знает, на что я способен. А во-вторых... Он просто боится ударить этой штуковиной! Боится ударить человека... не может чисто психологически. Будь у него возможность убить меня словом или взглядом, я был бы уже мертв, смог бы он благополучно удрать, его бы уже здесь не было. А разделать меня на куски, искупаться в крови он не может...
        И тогда я решился на нестандартный ход.
        - Ну бей, Вышибала! Раз уж так хочется! - Попятившись, я уселся на траву в непринужденной позе. - Ну... Давай! - Говорить я старался спокойно, даже равнодушно. Кажется, мне это удалось. Психологический удар был нанесен в самую точку!
        Ленька замер, растянувшийся на траве Зимин был еще страшнее...
        - Ну давай, Леня! - Я смотрел ему прямо в глаза. - Или передумал?
        Вышибала молчал. Он точно окаменел. Секунда, вторая...
        - Зимин, падла... - В глухом голосе Вышибалы звучало бессильное отчаяние. Еще немного, и он разревется...
        - Конечно, падла, - согласился я.
        Незаметным, ленивым движением я подобрал под себя ноги и оказался на корточках. Ленька же психически выдохся и ничего не замечал...
        Через мгновение на траве уже валялся Леня, а мачете было в моих руках.
        - Поговорим, Леонид... - Мачете я держал наготове, что исключало неожиданности с Ленькиной стороны. Впрочем, он об этом и не помышлял.
        - Чего говорить-то? - Чувствуя себя обреченным, Леня терпеливо и безучастно ожидал своей участи.
        - Вот что, Леня. Шутки кончились, игра в войну тоже. На горизонте настоящая война, в которой тебе делать нечего. Согласен?
        - Согласен, - почти шепотом, уперев глаза в листву, произнес он.
        - Быстро говори, что затевают Мартин и Хо? Где и когда?
        - Сегодня. А... Ты убьешь меня, Зимин? - Леня заглянул мне в глаза, ожидая и боясь увидеть в них свой приговор.
        - Выпороть бы тебя стоило. Солдатским ремнем. Мой тебе совет: кончим разговор, дуй отсюда во все лопатки. Дерьмо, в которое нас окунули Хо и Мартин, не только вонючее. Оно еще и ядовитое. А мне ты не нужен, я не мент и не ФСБ. Так я жду.
        - Сегодня Мартин и Хо... В общем, они, кажется, хотят захватить город!
        - Как это?
        - Ну, он... в смысле Хо, твердил постоянно: мы захватим этот городишко! Всех на колени поставим... Я вообще-то думал, он так, дыму напускает. А вчера понял, что всерьез затевают. - Леня тяжело задышал.
        - Где начнут акцию?
        - Не знаю. Они что-то говорили насчет улицы... Ну, этого... Черт, забыл!
        - Вспоминай, Леонид!
        - Я ж не местный... Ну этот, как его... генерал такой был, кавалерист. О, вспомнил, улица маршала Конева!
        Вот это номер! Окраина города. Несколько жилых домов, супермаркет местного розлива, какая-то контора... И детский дом-интернат.
        Больше вопросов у меня не было. Впрочем, был один!
        - И последнее. Насчет Толи Говора, это правда?
        - Да. Но... В общем, Мартин приказал рассказать тебе о нем.
        - Приказал?
        - Да. Мартин сказал, что Зимин должен знать. Я сам удивился...
        - Ладно. Дуй отсюда, Вышибала, покуда жив...
        Захватить целый город у отморозков кишка тонка. А вот устроить большую мерзость они вполне в силах. Меня ждала улица маршала Конева.
        Рядом с запертым гаражом я обнаружил мотоцикл, старенькую «Яву» с полным баком.
        - Слышь, Зимин... Прости меня! - заводя мотоцикл, услышал я Ленькин голос. Ему пора бы быть в доброй миле отсюда...
        - Да ладно! - Я отмахнулся от него, но Вышибала не отставал.
        - Ту девчонку... Из магазина... Сдал, в общем, Мартину. Ты просто учти это.
        - Мудак ты, Леня! - Еще и отпущение грехов хочет получить, поганец. Хорошо, хоть предупредил напоследок. Я это уже знал, а у него совесть чище будет...
        - Они меня за горло взяли. Это ж мафия, у них с московскими такие связи... Как же ты теперь?
        - А вот так! - Я наконец завел мотоцикл и на полной скорости выехал на проселочную дорогу, не оглядываясь на растерянного Вышибалу.
        День головорезов
        - Сегодня наш день! Он наступил, как я и обещал вам! Сегодня день сильных! День торжества нашего духа и плоти! Мы поставим на колени этот поганый город и каждого его жителя! Всем слабым и неуверенным смерть! Власть будет принадлежать нам! Столько, сколько мы захотим! Мы заставим всю страну... весь мир говорить о себе! Заставим их считаться с каждым нашим словом! Сегодня мы добьемся абсолютной свободы, мы к ней так долго шли, не щадя себя на тренировках!
        Низкий горловой голос Мастера Хо заставлял бритые затылки дрожать от восторга.
        - Сегодня мы идем за властью! И мы ее возьмем, - продолжал Хо. - Для этого мы должны сначала взять деньги. Большие деньги! Вопросы есть?
        Вопросов не было.
        - Мы с Мартином пойдем вместе с вами! В первых рядах!
        - Не боись, Хо. За такие деньги стоит рискнуть! Ты же сенсей, или как там тебя...
        - Неважно. Я хочу еще раз услышать план отхода. В деталях.
        - Я же с тобой иду! Какие сомнения могут быть?
        - Ты меня не понял. Я говорю не о походе, а об отходе.
        - Сомневаться раньше надо было, мастер! - Мартин с язвительностью акцентировал последнее слово. Хо промолчал - возразить было нечего.
        Оба некоторое время наблюдали, как отмороженная рать загружается в микроавтобусы и укладывает боекомплекты.
        - Эти что, все расходный материал? Без исключения? - Хо кивнул острым подбородком в сторону своих «учеников».
        - А тебе не один черт? Они уже списаны. Навоз истории, одним словом.
        - Начитанный ты мужик, Мартин.
        - Не столько начитанный, сколько наученный. Я этим навозом сам долго был, там, в Афгане, пока ты здесь в подпольных секциях бабки сшибал с пацанов. Не понять тебе...
        - Лейтенант Семенов, ГИБДД. Куда следуем?
        - Читай, лейтенант, только поскорей, нас уже заждались...
        - Так... Так. Извините. Проезжайте.
        - Ничего, Семенов, нормально. Слушай, выручи нас!
        - А в чем дело?
        - Организуй нам эскорт! В твоем лице! Садись на мотоцикл и до улицы Конева, во главе колонны. Ну, чтобы не тормозили нас больше... И так опаздываем!
        - Я должен получить распоряжение начальства.
        - Да потом получишь! А мы к началу мероприятия опаздываем. Давай на мотоцикл - и вперед!
        - Ну... Лады! По коням!
        - Ну спасибо, лейтенант! Успели! Пойдем, отблагодарю тебя!
        Тело лейтенанта еще дергалось в конвульсиях, когда Мартин аккуратно вытирал штык-нож о серо-голубую милицейскую рубаху. Его обволакивал привычный, ни с чем не сравнимый хмель, он ощущал упоение чужой смертью и кровью...
        У входа в дом-интернат топтались двое милиционеров с сержантскими лычками.
        - Господин Говор уже прибыл? - Мартин буром пер вперед, улыбался, не здороваясь.
        - Ну... Да, - неуверенно ответил один из сержантов. - А вы кто?
        - Лось в пальто, слыхал о таком, сержант? Мы Санта-Клаусы, подарки вам привезли! - Дурашливо-веселым тоном Мартин успешно сбивал с толку необстрелянных ментовских пацанов. - Кстати, где начальство ваше? Ему тоже подарочек припасен...
        Начальство было тут как тут, к Мартину и компании неторопливо двигался высокий, полноватый офицер милиции в сопровождении двух лейтенантов. Это был сам начальник УВД полковник Трушин, главный «конкурент» Ивана Семеновича Логуна. Он также принимал участие в торжестве.
        Но торжественные слова произнесены так и не были, теперь Мартин и головорезы работали молча. Почти так же, как и их оружие, «смит-и-вессоны» с глушителями. Лишний шум был пока ни к чему. Однако худощавый старлей, получив пулю в плечо, ухитрился отскочить, укрыться и открыть ответный огонь. Мартин тут же высадил по кустам весь рожок.
        - Проверь и добей, потом нас догонишь, - отдал распоряжение партайгеноссе подручному. - Все в здание! Бегом!
        Теперь штурмующих возглавлял мастер Хо. Настала его звездная минута.
        Анатолий Алексеевич Говор готовился произнести заключительное слово. На одном его плече удобно устроилась светловолосая девочка лет девяти, на другом мальчик такого же возраста.
        Неожиданно прозвучали глухие автоматные очереди, все замерли.
        - Это что, Анна Дмитриевна? - Лицо Говора мгновенно отвердело, он спустил ребят на пол и повернулся к директрисе, высокой пожилой женщине.
        - Я не знаю... - растерянно ответила та.
        В то же мгновение в актовый зал ворвались около десятка вооруженных автоматами людей, трое сразу вбежали на сцену. Лица их были закрыты черными полумасками.
        - Всем оставаться на местах! Это захват! Вы теперь наши заложники! Просьба не волноваться. Если наши требования будут удовлетворены, все будут отпущены живыми и невредимыми! - В таком стиле начал вещать один из террористов. - А сейчас всем поднять руки! Господин Говор, вам что, особое приглашение требуется?
        Анатолий инстинктивно, как в молодости перед лихой потасовкой, отступил к стене, чтобы не зашли с тыла, и сжал кулаки. Однако кругом были дети... Первый удар он пропустил: один из террористов сделал отвлекающее движение и ударил коленом в пах.
        - Наденьте на него наручники, - услышал над своей головой Говор, получив еще несколько ударов по затылку и почкам. Низкий, горловой голос Толя узнал сразу: желтолицый уголовник, именовавшийся Азиатом. Большой любитель поработать локтями и коленями. А остальные - его верные ученики...
        Старший лейтенант милиции Миша Белкин терял силы с каждой минутой, он полз между кустами, сжимая табельный пистолет. Поднять его и выстрелить он уже не сможет. Сейчас террористы увидят Мишу и расстреляют в упор. Хотя он, кажется, зацепил одного в самом начале и уложил того, кто кинулся его добивать...
        Неожиданно Миша услышал скрип тормозов и увидел колеса остановившегося мотоцикла.
        - Террористы... В интернате... Как в Буденновске... - теряя сознание, успел проговорить Белкин подхватившему его молодому поджарому мужчине с седой прядью в волосах.
        Снова в тылу врага
        (Игорь Зимин)
        Старлей умирал на моих руках. О господи, тут каждая минута на счету... Не бросать же его здесь! Тогда он наверняка умрет от потери крови. А мне надо туда, пока есть возможность проникнуть на территорию интерната, потом выставят оцепление и прибудет драгоценный Иван Семенович с полудурком Минаевым...
        Редкие прохожие робко жались к каменным стенам и витрине супермаркета, норовя поскорее проскочить мимо нас.
        - Граждане! - рявкнул я, поворачиваясь к прохожим. - Вот вы, парни! - Я ткнул пальцем в двух долговязых ребят. - И вы, женщина! - Я повернулся к крупной даме средних лет с хозяйственной сумкой. - Подойдите сюда, нужна ваша помощь!
        Люди нерешительно приблизились к нам.
        - Медики есть? - Нельзя было терять темп.
        - Я... из медучилища, - несмело признался один из парней. Повезло старлею!
        - Значит, так, студент! Окажи первую помощь!
        Рядом послышались голоса. Мощные торсы, на головах шапочки-полумаски, в руках «АКСы». Мои «учащиеся»... Пора! Если они обнаружат меня первыми, может быть хуже, а так эффект внезапности.
        - Как тут у вас, бойцы?
        Вскинулись стволы, однако «бойцы» сразу узнали меня.
        - Ну чего уставились? Все по плану? Где мастер Хо? - Нельзя терять инициативу.
        - Капитан, ты?! - недоуменно мычит один из них.
        - Я, я... Так где старшой?
        - Я покажу. Давай, капитан, двигай вперед! - Плотный верзила, видимо, старший этого наряда, не очень любезно указал автоматом на здание интерната.
        - Вот, беседуйте! - Меня почти втолкнули в маленькую, полутемную подсобку. Теперь здесь мозговой центр шпаны...
        - Гвардеец?! Не ожидал...
        Партайгеноссе Мартин был озадачен. Четко разработанный план дал первый сбой, возник ненужный, непредсказуемый и потому опасный персонаж. Этого Мартин не любил.
        - Задам я тебе, Зимин, только один вопрос. Пошлый, правда. Помучиться желаешь или сразу?
        - У меня к Логуну дело, Мартин. Срочно надо переговорить. А там видно будет. Как скажет, так и сделаешь. Но это потом, а сейчас имей в виду: Логун не обрадуется, если увидит мой труп. Наоборот, огорчится, и все ваши договоренности, Мартин, пойдут прахом...
        Тот на секунду задумался, не сводя с меня глаз, затем сделал какой-то малопонятный жест рукой.
        - Ну что ж... Посиди, покури...
        Выйдя из комнатушки, он запер дверь на два оборота. Зачем, я ведь сюда пришел не за тем, чтобы убегать... Однако они даже не обыскали меня - «стечкин» и мачете при мне.
        Прошло с полчаса. Наконец Мартин вернулся, швырнул мне вязаную шапочку-полумаску.
        - Надевай и пошли.
        Жарко, конечно, но раз назвался груздем, будь как все...
        Сзади меня шагает сопровождающий с автоматом, типовой качок в такой же, как у меня, полумаске.
        Ивана Семеновича я увидел издали. Одинокая, мужественная фигура. Оцепление, автоматчики, ОМОН-СОБР где-то там, сзади. А он вот герой. Один. Впереди всех. Смело вступает в переговоры с террористами...
        Взаимными приветствиями мы не озаботились, Логун глядел свирепо и в то же время вопрошающе.
        - Покури... - Небрежной отмашкой полкаш отправил моего провожатого подальше, тот отошел шагов на десять и остановился, не опуская автомата. Видимо, так было оговорено заранее.
        - А тебе сразу говорю, - безапелляционно начал Иван Семенович. - Я в данный момент действую не как частное лицо, а в должности исполняющего обязанности начальника УВД. В связи с гибелью полковника Трушина. - Он кивнул в сторону кровавых луж.
        - Лихо... Хотя мне ваша карьера неинтересна. У меня для вас сообщение.
        - Это у меня к тебе сообщение, гвардеец дерьмовый. - Полкаш говорил тихо, глаза ледяные. - Ты сейчас поднимаешь лапки вверх и следуешь за мной. Иначе...
        - Пока без иначе, - так же бесцеремонно оборвал его я. - Ничего не получится, твою грамоту, господин начальник УВД, я не только выучил наизусть, но и передал надежному человеку. И бумаги Степновой ему передал. Не все, но достаточно. - Это я на тот случай, если они все же нашли документы. - И еще свои пояснения приложил. Кратенькие, зато по существу. Информация к размышлению, так сказать. Все материалы, Логун, будут обнародованы в столичной прессе, если произойдет хотя бы одно из двух событий. Первое: если пострадают заложники. И второе: если сегодня до девяти вечера я не объявлюсь в назначенном месте.
        - Ты меня еще и пугаешь? - Логун шипел сквозь стиснутые зубы, рука потянулась к вороту, однако он сдержался. Разумеется, он не верил мне на все сто.
        - Нет, зачем... Это мое сообщение. Подумайте над ним...
        Кажется, я достал его. Срочно проверить сказанное мной невозможно. А вдруг действительно я успел?.. Сбежать же я сумел!
        Убивать меня им пока не с руки. Штурма здания тоже не будет: Логуну сейчас надо переосмыслить позицию, он попытается вытащить меня отсюда целеньким.
        - Ну и ты подумай, Зимин. - Иван Семенович заговорил вдруг с каким-то старческим спокойствием. - А чтобы думалось правильно, тебе через полчасика привезут Катенькины ушки и пальчики... Все, иди.
        Логун отвернулся и махнул рукой моему конвоиру, тот, выйдя из тени кустов, направился к нам.
        - Передай своему старшему! - Иван Семенович командовал бандитом, как своими милиционерами. - Этого человека, - полкаш кивнул на меня, - не трогать. Он будет посредником. И будет выполнять требования, установленные вашим старшим, находясь как бы у вас в плену. Так, Зимин?
        - Так, Иван Семенович. - Я изобразил подобие улыбки, забыв, что я в полумаске. - А что полагается за примерное поведение?
        - Посредник должен вести себя так, чтобы всем было хорошо, Игорь. - Он впервые назвал меня по имени и улыбнулся. По-стариковски, почти ласково. - Ты парень понятливый...
        Чтобы сделать сказку былью
        - Как все славно складывается, а? Прямо как в сказке...
        - Само собой ничего не складывается, Егор Альбертович. Чтобы сделать сказку былью, мне пришлось...
        - Полноте, Иван Семенович! О ваших трудах праведных я не забываю ни на секунду. Итак, давайте еще раз, на всякий случай...
        Логун отхлебнул минеральной воды, выдержал паузу и вновь принялся излагать план предстоящих мероприятий.
        - Итак. Завтра, а точнее, уже сегодня известный вам меценат устраивает небольшой праздник в подшефном ему детском доме-интернате. Около половины двенадцатого в интернате появляются люди мастера Хо. Всего двадцать два человека. Народ отпетый, но управляемый, дисциплина железная.
        - А вы уверены в этом? Что готовы на все, но управляемы? - Клименко задал вопрос, который и должен волновать начальника службы безопасности.
        - Законченные отморозки. Как и сам Хо, - поморщившись, добавил Логун. - Однако управляемы на сто процентов. Самый надежный среди них Мартин, бывший ефрейтор ограниченного контингента в Афганистане. Полный подонок, но поскольку ему обещаны приличные деньги (как и этому Хо, кстати), на него можно положиться. А остальные...
        - Ладно, с отморозками ясно. А как с этим... Гвардейцем?
        - Повязан надежно. На следствии должен дать нужные показания. Он крайне в этом заинтересован, над этим я лично поработал.
        - Потом, особенно если его этапируют в Москву, он может отказаться от своих первоначальных показаний, - скептически заметил Кононов.
        - Москва - ваша вотчина, Арбитр. Да и потом, как я понимаю, важны его первоначальные показания.
        - В принципе да, но и в дальнейшем хотелось бы...
        «Почему все гэбисты такие мерзкие? - Иван Семенович с неприязнью глянул в смазливое лицо бывшего подполковника. - Что этот, что тот... - Логун старался не оборачиваться: сзади него расположился этот недоношенный „смершевец“[27 - «СМЕРШ» (Смерть шпионам) - так в период Великой Отечественной войны называлась военная контрразведка.] Кукшин. Ехал бы в свой Камышинск-2. Нет, тоже здесь заседает! Ждет, когда милицейский пес Логун натаскает ему каштанов из пламени. А сам в офицерской гостинице все эти дни отсиживался. И этот тоже приперся - Травкин, все из того Камышинска...»
        - Столица не подведет? - в свою очередь спросил Логун.
        - Ни в коем случае! - Клименко продолжал мерзко улыбаться. - Руководить операцией будет наш друг, замдиректора ФСБ Букашев. Ему же будет подчинена «Альфа», вся связь с центром через него. Давайте еще раз пройдемся по поводу свидетельских показаний. Важный вопрос...
        - Когда спецназ частью перебьет, а частью повяжет наших терминаторов, они начнут давать показания, главным персонажем в них будет капитан Зимин. Он на самом деле проводил с ними спецзанятия, обучал их диверсионной тактике. Здесь мы ничего не фальсифицировали.
        - А где сейчас Зимин? - Клименко перестал улыбаться.
        - Надежно изолирован. Потом мы скажем, что произвели его арест перед самой акцией. В последнюю минуту.
        - Не очень убедительно... Хотя в принципе сойдет. Главное, чтобы он в свою очередь указал на кого надо.
        - Не беспокойтесь. Он хоть и немного дурной, однако у нас на него крепкая узда, и он это понимает.
        - Хорошо. Ну что ж, утро вечера мудренее!
        Утро наступило в положенный срок.
        - Это чечены?
        - Вполне возможно... Пока ничего сказать не можем. Отойдите, пожалуйста, за оцепление.
        Вездесущие журналисты ухитрились примчаться из столицы раньше самой «Альфы». Иван Семенович хотел их разогнать, но передумал. «Пусть суетятся... Чем больше шуму, тем лучше».
        В его кармане запикал сотовый. Что за чертовщина, в трубке отчетливо слышался голос Мартина. Тот вышел на связь напрямую, что предусматривалось в случае серьезного ЧП.
        - Егор Альбертович, это Логун.
        - Да, слушаю вас, Иван Семенович. Что там? - Арбитр старательно изображал встревоженного народного избранника, готового мчаться на выручку несчастных детей.
        - Непредвиденные обстоятельства... - Логун произнес фразу, не оговоренную заранее. - В общем, оставайтесь пока в резиденции.
        - Но как же?.. - Кононов был обескуражен.
        - Нет, вы не беспокойтесь, - быстро заговорил Логун, что было совсем нехарактерно для него. - Возникли некоторые сложности... Вполне преодолимые. Однако лучше пока здесь не светиться. Для вас лучше, Егор Альбертович. Наш общий друг также просит вас об этом.
        Подразумевался генерал Букашев. Это уже было серьезно.
        - Хорошо, - неуверенно произнес Арбитр. - Мы останемся в коттедже и будем ждать вашего звонка.
        - Да... Именно так. - Иван Семенович дал отбой, не попрощавшись, что встревожило Арбитра еще более.
        Логун в сердцах чертыхнулся и отложил мобильник в сторону. Попытка связаться с Ромой и Минаевым оказалась безуспешной. Эти дуроломы сейчас должны находиться с девками. Чем, спрашивается, эти кретины там заняты, если не могут ответить на его звонок?
        Поддаваться панике полковник Логун не привык. Даже в самых экстремальных ситуациях.
        Дальнейшие страсти
        (Игорь Зимин)
        Опять я взаперти и под охраной... Что происходит за окнами и дверями, не имею ни малейшего понятия. Ребятишек с воспитателями, должно быть, согнали в спортзал, бандиты в боевой раскраске держат их под прицелами автоматов.
        Кстати, «стечкина» у меня все-таки отняли, а вот мачете не нашли. Оно удобно крепится в заплечных ножнах, при беглом шмоне не углядишь.
        А вот кто-то по мою душу!
        - На выход. - Мне снова швырнули шапочку-полумаску. - Говорить с тобой будут...
        - Пришло время договариваться, Зимин.
        - Давно пришло.
        - Ты парень толковый, сумел мне головную боль устроить.
        - Лестно слышать, Иван Семенович.
        - Я позволю тебе из этого дерьма вылезти сухим. Дам такую возможность, хотя и без особой радости. Вынудил ты меня...
        - Предлагаете боевую ничью?
        - Молодец, соображаешь... Мои предложения такие: я получаю все бумаги. Ты получаешь свою бывшую жену и практически не запятнанную репутацию. Заложники останутся в целости, террористы будут уничтожены благодаря мне, запомни это. Обязательство разоблачить начальство ВДВ я с тебя снимаю, выступят другие, однако ты не должен больше лезть в эти дела, иначе всплывет твоя роль в подготовке террористов и прочие художества, на это уже заведены официальные документы, я не дам им ход, пока ты сидишь тихо. Чтобы доказать мои добрые намерения, я даю тебе возможность отсюда выйти. Коридор для тебя организую. А уж потом продолжим беседу. Все ясно?
        - Хм... Интересные предложения, но есть неясности. Я не понял, зачем мне уходить из этого здания. Я же здесь, как в крепости. С гарантией безопасности...
        - Тебе так только кажется, стратег ты окопного уровня... Чего так жизнью не дорожишь? Подумай сам, ведь в глазах всего города ты участвуешь в переговорах со стороны террористов, и чем дальше, тем труднее будет тебя отмазать. А потом, не ровен час «Альфу» на штурм поднимут и тебя первого под горячую руку шлепнут. И еще насчет ушек хочу тебе напомнить...
        - Давайте так, Иван Семенович! Про ушки и пальчики больше не будем. Ваше предложение интересно, но... Мне бы сначала с Екатериной переговорить, да и с Татьяной заодно.
        - Как переговорить? Я их что, в кармане...
        - По мобильнику, разумеется... Что тут сложного?
        Это сейчас полкаш в обмен на компромат готов отпустить меня на все четыре стороны. Если же он останется в кресле начальника ГУВД, его желания могут резко измениться.
        Но сейчас я нужен ему живым! На это и надо делать упор.
        Ладно, поговорю с Екатериной, а там посмотрим...
        - Ничего не получается с твоей просьбой! - Мартин возник на пороге спустя почти час. - Велено передать: на раздумье двадцать минут, условия прежние. Откажешься - пеняй на себя.
        Дверь захлопнулась, и отпущенные мне двадцать минут потекли вдруг с бешеной скоростью. Условия прежние, а с просьбой не получилось... Непонятно. Либо Кати и Тани уже нет в живых, либо они находятся за пределами досягаемости полкаша. Тогда какого черта я здесь сижу?
        Нет, хватит. Руки у меня теперь развязаны. Вперед, гвардия!
        Дверь вылетела легко, грохот, конечно, однако ничего не поделаешь. Карауливший меня отморозок не успел сообразить, что происходит, - мачете сделало свое дело. Так, теперь у меня еще и привычный «АКС» с полным магазином. Здесь без большой волыны нельзя.
        Кто-то бежал по коридору на шум - я успел укрыться в распахнутой двери туалета и выскочил, как только шаги зазвучали рядом. Их всего двое, ближайшего я сшиб прикладом в висок, второй пробежал пару шагов по инерции...
        - Не оборачиваться! Кидай волыну! Сколько вас здесь? Быстро!
        - П-пятнадцать... И еще Хо с Мартином... - Юный головорез бил зубами чечетку, кося глазом на труп с размозженной головой у своих ног.
        - Где спортзал?
        - Н-на первом этаже...
        - Заложники там?
        - Д-да...
        - Свободен. - Я отключил его ребром ладони под сонную артерию. Теперь у меня были еще два рожка и штык-нож.
        Опять шаги... Последним смеется тот, кто стреляет первым!
        Ну как в кино: из-за угла коридора навстречу мне вылетают Мартин с двумя бугаями. Я начал первым, но у ефрейтора отличная реакция, в долю секунды он оказался за спинами своих «рейнджеров», и, пока они валились на пол, он ответил мне полной мерой. Все-таки профи...
        Еще два грузных тела улеглись возле стендов с портретами лучших выпускников... Меня тоже немного зацепило, к счастью, по касательной. Партайгеноссе дал задний ход, его бочкообразная фигура мелькнула в лестничном пролете.
        Наверняка затаится под лестницей и организует отпор. Хреново, на первый этаж мне теперь хода нет. Гранату бы, хоть шумовую... Пока перетянем плечо, чтобы не капало...
        Прикинем: их было примерно пятнадцать. Пятнадцать минус пять... Нет, даже минус шесть, одного завалил старлей у выхода. Еще и Хо с Мартином, их надо считать отдельно.
        Итак, против меня десять-двенадцать вооруженных головорезов. А с другой стороны - полный спортзал заложников...
        Медлить было нельзя, я взлетел на третий этаж, оттуда, как ни странно, лучше просматривалась лестничная клетка первого этажа. Что же это я? Надо проверить весь этаж, а я, как лопух, здесь цвету... Они должны оставить пару наблюдателей на самом верху, да и снайперов бы не мешало... Проверим.
        А-а, вот, кажется, один из них... Так, еще на одного меньше. И «узи» пригодится...
        Неожиданно из одного класса донесся знакомый голос:
        - Эй, размундяи хреновы! ОМОН или кто вы там! Детвора на первом этаже в спортзале! Туда давайте!
        Я влетел в класс... Так и есть, Толя Говор собственной персоной! Под левым глазом здоровенный фонарь, правая бровь рассечена, руки прикованы к батарее отопления.
        - Гвардеец?! - Анатолий был ошарашен не меньше меня. - Это ты войну устроил?
        - Я, Толя! - Не вдаваясь в подробности, я двумя выстрелами освободил кисти рук бывшего чемпиона. Ну вот все и стало на свои места... Толя Говор был втянут в эту историю так же, как и я. Теперь понятна Ленина «откровенность».
        - Суки дерьмовые. - Говор тоже был краток, принимая из моих рук «узи». - Будем биться, гвардия!
        Однако темп был потерян, в коридоре загрохотало, стены, парты и наглядные пособия стали покрываться рваными дырами.
        - Эй, придурки! Бросайте оружие и выходите с поднятыми руками! - Мартин перехватил инициативу.
        - Фиг тебе! - В привычной манере откликнулся Толя, и тут же над его головой разлетелся в мелкие клочья большой географический глобус...
        Очередная смена ролей
        - Терпи, терпи, Рома... Не распускай сопли, не помрешь! Верунчик, чего тебе? Еще йоду? Держи!
        Бригадир жалобно стонал и вскрикивал, отвернувшись лицом к стене. Верочка заканчивала перевязку - хорошо, что у соседей нашлась автомобильная аптечка. Они расположились в бревенчатой избе бабки Полины. К сожалению, ее богатая соседка, обладательница заветного телефона, уехала в город. Иной связи в деревне не было.
        - Вот что, Роман, - неожиданно взяла слово следователь военной прокуратуры. Голос у нее был строгий. - Повернись-ка сюда лицом и изволь ответить на мои вопросы. Я следователь военной прокуратуры.
        - Ну чо? - Рома со стонами повернулся. Физиономия у него была кислая, мученическая.
        - Вот мои документы. - Оксана распахнула перед его носом красную книжечку, которую бандиты почему-то оставили. - Убедился?
        Рома прикрыл глаза, скривился горестно - вот влип, так влип. И приступил к чистосердечному признанию.
        - Немного, - подытожила Оксана, как только бригадир закончил исповедоваться.
        - В любом случае надо как можно скорее найти способ связи, - подвела итог Екатерина. - Где-нибудь поблизости...
        - Есть такое место, - неожиданно вмешался бригадир. - Километра три отсюда. Бывший дом отдыха. Вас Витька из крайнего дома подбросит, у него «УАЗ», скажете, я велел...
        - А что... попробуем? - Татьяна первой среагировала на Ромино сообщение.
        - Он мог наврать, - с сомнением проговорила Катя. Ее, как и остальных, одолевали противоречивые чувства.
        - Какой ему смысл врать? Если бы он мог кого-то предупредить, тогда да, вполне банальная мышеловка.
        - Ну, предупредить он вряд ли сможет... Как считаешь, Вер?
        - Куда ему... Крови много потерял. «Скорую» надо...
        - Вот оттуда и вызовем! - предложила Таня.
        - А, ладно, - махнула рукой Катя. - Два раза не помирать, рискнем. Звонить надо срочно, до электрички далеко, да и ходят они редко... Автоматы берем с собой. Давай, Рома, говори подробно...
        Зачем Рома сказал им про это место? Он и сам не знал. Девки спасли его от верной смерти, даже «Скорую» обещали вызвать. А эта пухленькая, щекастенькая, такая смешная, как за дитем ухаживала.
        А майор, сука, бросил его подыхать... И мобилу забрал. А можно было бы «Скорую» вызвать...
        Сказал и сказал, а там будь что будет. Это не переговорный пункт, неизвестно, как их там встретят, но другого ничего нет. Ничего, девки шустрые, договорятся. А ему позарез нужна «Скорая», совсем силы покидают...
        Рома закрыл глаза и провалился в забытье.
        - Интересно, что же там не заладилось? Или славу делить не хочется?
        - Непохоже, - неожиданно произнес Клименко. - Может, и лучше, что нас там нет. Мне с самого начала не нравилось это... извините, пижонство.
        - Не согласен, - стараясь говорить спокойно, возразил Арбитр. - Накануне выборов это бы очень даже... украшало имидж!
        - А может, подстрелили бы вас отморозки невзначай... - Михаил был настроен мрачно.
        - Логун гарантировал...
        - Вот он сейчас и перестраховался! И все дела, Егор Альбертович! Я с ним солидарен. Разумеется, неплохо перед телекамерами помаячить, и все же как начальник службы безопасности...
        - Брось, Миша! Согласись...
        - Не соглашусь! Отсидимся здесь. Сень Саныч! - Клименко окликнул Щекарева через приоткрытую дверь. - Как у вас дела?
        - Первая часть готова! - Сень Саныч, оторвав пухлые руки от клавиш ноутбука, захихикал. - По-моему, неплохо! Остро, местами даже зло, зато... в соответствии с вашими пожеланиями!
        «Золотое демперо» Арбитр прихватил с собой совсем не для того, чтобы устроить Щекареву загородную прогулку и отдых в коттедже с сауной. Кононову был необходим более-менее сносный писака, который смог бы «объективно» отразить потрясшие страну события с захватом заложников-детей в центре России и роль Егора Альбертовича в их освобождении.
        Первоначальный план был великолепен: террористы из радикальной национал-патриотической организации захватывают детский дом-интернат. Требования не политические, а самые банальные - баксы. Разумеется, в запредельном количестве. Мужественный народный депутат и предприниматель Е. А. Кононов самоотверженно вступает с ними в переговоры и убеждает отпустить большую часть детей. Затем благодаря мудрому и профессиональному руководству генерала Букашева спецназовцы освобождают остальных заложников. Террористы частично перебиты, частично захвачены живыми. Тут-то и выясняются интересные подробности о причастности к этой истории некоторых высших офицеров воздушно-десантных войск...
        Первая часть завтрашнего сенсационного материала для прессы была уже готова - Сень Саныч уже мнил себя главой информационного холдинга...
        - А чего? По-моему, здесь вполне нормальное житье! - Гера Кохан протянул татуированную лапу к мини-бару, набитому пивом и колой.
        Еще бы оно было ненормальным! Компания расположилась в бывшем доме отдыха областного УВД, в прошлом барской усадьбе: в лихом 1992-м дом был приватизирован акционерным обществом в составе двух человек: Ивана Семеновича Логуна и поддержавшего процесс «прихватизации» из Москвы Егора Альбертовича Кононова. На деньги последнего усадьбу капитально отреставрировали снаружи и полностью осовременили изнутри. Маленький провинциальный музей с централизованным кондиционированием, сауной, джакузи и прочими предметами первой необходимости, посреди старого парка, в окружении многочисленных служб: флигеля для обслуги, гаража, склада с подвалом...
        Тот самый, в котором коротали уже третий день Ворон, Паша Будулай и Митрич.
        Потребив хлеб (точнее, пиво под орешки) и вновь возжелав зрелищ, Гера щелкнул кнопкой на «дистушке».
        - Сейчас послушаем, что там творят отморозки...
        - ...собрать требуемую террористами сумму пока не удается, - зазвучал встревоженный голос ведущей НТВ Татьяны Бурковой. - Переговоры с террористами ведут руководители УВД и заместитель директора ФСБ Станислав Букашев...
        - Все ясно, - ухмыльнулся Гера. - Стасик решил стать героем единолично! С нами делиться славой не хочет!
        - Ну и черт с ним. - Клименко не собирался менять свою точку зрения. - Ему орден хочется; хохлы говорят: много ты хочешь, Настя, но мало тебе надо... Пойдемте, Егор Альбертович, в ваши апартаменты, оттуда звонить удобнее. Новости надо узнавать из первых рук...
        Арсений Александрович Щекарев не реагировал на происходящее, самозабвенно уйдя в работу. Сейчас он казался себе если не Солженицыным, то по крайней мере Сахаровым, отважным борцом с фашизмом, экстремизмом и прочими черными силами, штурмующими баррикады демократии. Сегодня Сень Саныч работал вдохновенно, с азартом, оседлав любимого конька. Главной его мишенью был некий Игорь Зимин, офицер-десантник, отличившийся в Афганистане, Чечне и других «горячих точках». Всю жизнь Сень Саныч терпеть не мог военных, спортсменов, артистов и вообще людей, обладавших крепким духом и телом. Зимин был типичным их представителем. «Не умеющий ничего, кроме как убивать, лишенный моральных принципов, Игорь Зимин готов был на все...» Щекаревские пальцы-сардельки так и порхали над клавиатурой ноутбука. Нет, все-таки он талант! Фигура капитана становилась все более зловещей. И ведь наверняка он тайный неосталинист, как бы это отобразить убедительней? А-а, вот: «Свято чтя заветы кремлевского горца, капитан Зимин...»
        Докончить фразу Сень Саныч не успел. В соседней комнате прогрохотала автоматная очередь и звонкий женский голос отчетливо произнес: «Брось оружие! Всем на пол!»
        В боевом порядке
        (Игорь Зимин)
        - Толя, не отвечай пока, экономь боекомплект... - Мы лежим на полу по разные стороны приоткрытой двери.
        - Толя, я сейчас нырну в коридор, ты за мной и сразу на брюхо!
        - А не покосят нас?
        - Как повезет... Другого варианта нет!
        Нужно подобрать что-то увесистое, но хорошо летающее. Так, пожалуй, вот этот прибор... Интересно, для чего он? Красивый.
        - Давай гранаты! Всю связку! - Я ору во всю мочь, срывая голос. - Ложись! - Тяжелая железяка летит в дверь, следом за ней вылетаю я. Внезапность сыграла свою роль: двоих я снял, еще скользя спиной по полу. Толя, по счастью, не стал мешкать, двое уцелевших не выдержали психической атаки и, паля в белый свет, не вставая на ноги, укатились на лестничную клетку. Там я сбил третьего, растерявшегося от такого натиска, и подхватил его автомат. Пригодится...
        - Я тоже одного зацепил, - с гордостью сообщил Анатолий, когда мы оказались на первом этаже.
        - Итого шесть или семь отморозков, - сосчитал я.
        - Чего?
        - Всего полдюжины их осталось, - объяснил я. - Держи лестницу, а я - в спортзал!
        - Действуй, Гвардеец. Но там все-таки дети...
        - Спасибо, напомнил... Разберусь.
        - Давай!
        В спортзале по моим прикидкам осталось два-три бандита. На всякий случай я перевел автомат на одиночный огонь, не хлестать же очередями в помещении с детьми...
        Дверь в спортзал слегка приоткрыта. Странная тишина... Я заглянул в щель между створкой и дверной коробкой. Дети сидят на полу и на скамейках возле стены. Там же четыре женщины и какой-то дедушка, явно не террористической наружности. А вот и одна из моих мишеней - у окна, как я и предполагал. Остальных в щель не видать. А может, он один там? Нет, на это надеяться нельзя...
        Кто-то в зале приближается к двери, одновременно сзади заработал Толин «узи». Из двери высовывается ствол, затем осторожно выдвигается башка в черной шапочке.
        Кто не успел, тот опоздал. Нейтрализую его ударом в висок, второго, что у окна, снимаю одним выстрелом через ту же щель, влетаю в зал и направляю автомат в угол, где, по моим расчетам, должен находиться третий.
        - Их было двое? - обернулся я к притихшей, ошарашенной ребятне и их наставникам. Голос страшно сипит, я сорвал его, грозя гранатой...
        - Было двое, - спокойно ответил пришедший в себя дедушка.
        - Вот что, граждане. Заприте дверь и ложитесь вдоль стен. Тут еще много пальбы может быть, - распорядился я и вновь оказался в коридоре.
        И снова заложники
        От наскучившего «ящика» Геру оторвал звонок внутреннего телефона.
        - Гера, ты? Тут какие-то дамы прибыли, хотят переговорить с шефом.
        - Дамы? Во, а я думаю, чего мне не хватает? Сколько их?
        - Четыре персоны.
        - И как они?
        - В самый раз, на любой вкус. Только прикид и прически, м-м, в легком беспорядке, говорят, в аварию попали...
        - Ну и что им надо? У нас не травмпункт и не автосервис. Могу только местный массаж и физиотерапию...
        - Хотят говорить с хозяином. Вроде кому-то надо вызвать «Скорую», а у них сотового нет...
        - Вообще-то... А ладно, пропускай, на телик уже глаза не глядят...
        - Егор Альбертович, тут к нам дамы! Не хотел беспокоить, но телефон только у вас в комнате...
        - Что еще за дамы?
        Вопрос был лишним, поскольку дамы следовали вплотную за Герой. Наряды дам были, мягко говоря, экстравагантны, в руках или через плечо каждая имела невзрачную вместительную дорожную сумку (разжились у бабки Полины).
        - Извините нас за вторжение, мы попали в аварию, есть пострадавший, нужно срочно вызвать «Скорую». Разрешите от вас позвонить? - выпалила брюнетка.
        Ошарашенный Егор Альбертович, ощутив смутную тревогу, машинально указал на телефонный аппарат.
        - Отчего же, пожалуйста, э-э... А не могли бы милые дамы представиться?
        - Я представитель военной прокура...
        Катя дернула за рукав вылезшую вперед блондинку, но было поздно: Арбитр прозрел! «Это же те самые, о которых...» Хватая ртом воздух, а руками телефонный аппарат, к которому тянулась шустрая брюнетка, он собирался скомандовать, но шеф службы безопасности уже сканировал женские фигуры стволом пистолета.
        - Лицом к стене! Стреляю на поражение!
        Однако перед ним была не стайка примерных барышень, а тренированная боевая группа. По кивку фотомодели Верочка, как упругая бомба, всем телом врезалась в рвущего застрявший шпалер Геру, тот завалился прямо на службу безопасности, а у фотомодели оказался в руках «АКС», в мгновение ока выдернутый из сумки. Прогрохотала автоматная очередь, и звонкий голос скомандовал:
        - Брось оружие! Всем на пол!
        Упали все, и только шеф безопасности упал правильно. Схватив за шнур телефонный аппарат, он головой вперед нырнул в открытое окно, сгруппировался, крутнулся и неуклюже, но безболезненно приземлился почти плашмя на клумбу.
        Риту разбудила автоматная очередь. Она спала в маленьком флигеле, где ее поселил Клименко. За дверью послышались быстрые шаги, и кто-то отчаянно забарабанил в дверь.
        - Рита! - Голос странный, кажется, это Михаил. - Откройте! На нас напали...
        Да, это похоже на войну. На ходу натягивая брюки и безрукавку, Рита откинула щеколду на входной двери. Готовность номер один обеспечена в десять секунд: винтовка и футляр с арбалетом были под руками...
        Катя, вытащив из-за пояса неподвижно лежащего Геры пистолет, знакомилась с оперативной обстановкой.
        - Господин... Не знаю, как вас величать.
        - Кгм... Я - Егор Альбертович Кононов. Депутат Государственной думы. Бизнесмен. Учтите... - Арбитр, в котором Екатерина безошибочно признала главу дома, был сам себе противен и все же не мог унять дрожь в голосе.
        - Учтем, учтем. А с чего бы это ваши компаньоны, господин депутат, схватились за оружие?
        - Н-не знаю...
        - Странно. Где еще есть телефон? Оксана, глянь в других комнатах.
        - Больше нигде. Только внутренние, - бормотал Арбитр, чуть приподняв голову.
        - А мобильники?
        - У нас нет, был только у... у того, кто выскочил в окно.
        - А кто он такой?
        - Начальник моей службы безопасности, Клименко Михаил Сергеевич.
        - Молодец, охранял шефа до последней капли крови. А это кто на полу?
        - Мой секретарь-референт, Герман Кохан. Можно Гера...
        - Кто еще в доме?
        - Никого... Нет, еще здесь...
        Депутат вдруг запнулся, но тут вернулась Оксана, она уже осмотрела другие помещения, городского телефона действительно больше не было. Следом за ней тащился смертельно перепуганный пожилой толстый мужик с ноутбуком в руках.
        - А это еще кто такой?
        - Говорит, журналист, вот распечатка его писанины, сейчас посмотрю, что он там кропал...
        - О, черт, - выругалась Екатерина. - Опять влипли! Связи так и нет. Этот попрыгунчик, что выпорхнул в окно, вооружен и сейчас позовет охрану... Закройте двери, - скомандовала Катя. - А вы, - махнула она автоматом в сторону «местного населения», - вы теперь в моем подчинении. Ну-ка, давайте вон туда!
        «Местное население» послушно переползло в указанное Екатериной место между холодильником и входной дверью, превратившись тем самым в живую баррикаду.
        - Эй! Вы окружены! Предлагаю выбросить оружие в окно и выходить с поднятыми руками! - раздался голос из-за ограды.
        - Это тот, который удрал? - Катя обернулась к Кохану. Чутье подсказывало ей, что сей татуированный субъект будет откровеннее остальных.
        - Он самый, - откликнулся Гера. - С ним трое охранников должны быть. Если вы их по пути не завалили. Так что окружить весь дом им слабо, а окна с этой стороны и выход они, конечно, перекрыли. И еще снайперша здесь есть, имейте в виду...
        Ничего себе депутат Думы, персональную снайпершу в штате держит... Катя, стараясь не подставляться, подобралась к окну.
        - Слушай, Михал Сергеич! Твоих бизнес-партнеров мы держим в заложниках. Приблизишься ближе чем на десять метров - им не поздоровится. Ну-ка, господин хороший, - Катя направила автомат на Арбитра, - встань во весь рост и объясни... Если жить хочется.
        - Михаил! Мы в заложниках! Не делай глупостей! - Жить Арбитр хотел. Настолько, что подходить близко к окну тоже поостерегся...
        - Так, посмотрим, что у него здесь... - Оксана развернула распечатку и начала читать вслух: - «К сожалению, в Вооруженных Силах молодой демократической России еще немало таких офицеров, как Игорь Зимин... И закрывать на это глаза, ретушировать армейскую действительность (особенно нравы, царящие в так называемых подразделениях спецназа) мы просто не имеем права. Ведь одна из главных угроз российской демократии и свободному гражданскому обществу кроется именно в этих широкоплечих, улыбчивых ребятах, чьи стриженые головы украшают разноцветные береты.
        Пора наконец назвать вещи своими именами: именно в элите Вооруженных Сил, воздушно-десантных войсках, вызревают сегодня ядовитые коричневые зерна...» Дальше в том же духе. - Оксана пробегала глазами текст.
        - Какой урод это писал?! Ты? - Катя ткнула автоматом в трясущийся от ужаса живот Щекарева. - Татьяна, проследи пока за окном...
        - Это... Меня п-попрос-сили...
        - Откуда ты знаешь Зимина?
        - Я? Я его не знаю! Это не я!.. То есть... Я писал, как мне велели! - Щекарев почувствовал, что сейчас ему станет плохо.
        - И кто тебе велел? - В беседу вступила Оксана, как-никак она следователь военной прокуратуры, и это ее прерогатива - допрос клеветника на Вооруженные Силы России.
        Сень Саныч молчал. Придется погибнуть, как партизану...
        - Учтите, как военный прокурор я официально снимаю с вас допрос в присутствии свидетелей. - Оксана раскрыла перед носом Щекарева свое удостоверение.
        Сень Саныч был близок к обмороку, но все же молчал.
        Верочка раскрыла автомобильную аптечку, прихваченную на всякий случай, достала шприц и приблизилась к журналисту.
        - Вколоть? - Вопрос был обращен к следователю прокуратуры. - Останется жить, но жить будет плохо. Зато расскажет даже то, что временно забыл.
        - Стимуляторы памяти в следственной практике не запрещены. Коли, - разрешила Оксана.
        - Нет! Не надо! Они велели! Вот... Егор Альбертович Кононов. Пишите! Я все расскажу...
        - Хорошо. Вероника м-м... Петровна, отложим стимуляцию. - Следователь прокуратуры была строга, но справедлива. - Так, гражданин писатель. - Оксана брала инициативу в свои руки. - Сядьте за стол, откройте свой ноутбук и напишите все, что знаете. Все, поняли меня? И не вздумайте врать или умалчивать, этот допрос не последний!
        - Что же с нами теперь будет? - Верочка считала, что Екатерине все известно. Она сидела на полу, скрестив ноги по-турецки, и гладила лежащий на ее мягких коленях мини - «узи», точно это был плюшевый медведь.
        - Что-что, - откликнулся Гера Кохан. - Пожгут нас всех к черту. Из гранатомета... Уж я-то Михал Сергеича хорошо знаю!
        - Типун тебе на язык, Гера, - зло остановил его Кононов. - Что мелешь?
        - Ну-ка, оба заткнулись! - Екатерина держала свою странную команду в ежовых рукавицах: - Татьяна! У окна не маячь, пригнись...
        - Думаешь, могут достать?
        Возле Таниного уха разлетелась фарфоровая ваза, стоявшая на подвесной декоративной полке. Гера не соврал - снайперша существовала.
        Коридор в ловушку
        (Игорь Зимин)
        - Эй, Зимин, давай поговорим! - С верхнего этажа вдруг прозвучал голос Мартина.
        - Кончились переговоры, Мартин! Так своим козлам-хозяевам и передай...
        - Зимин, а за твоих девчонок уже взялись! Хочешь поговорить с ними?
        Черт! Может, Мартин блефует, как я в разговоре с Логуном... А если нет?
        - Хорошо, Мартин! - Ну совсем сорвал голос... - Мы стрельбу прекращаем, но ты спусти мне мобилу... Соедини с Екатериной!
        Мобильник мне спустили на длинной леске (запасливый мужик Мартин!) в лестничный пролет, рядом со стоящим у ступенек Анатолием. Я поймал трубку и приложил к уху так, чтобы Толя тоже мог слушать.
        - Через минуту я организую вам коридор, - вместо Екатерины трубка заговорила голосом Ивана Семеновича. - Уйдешь вместе с Хо и Мартином. Остальное при встрече. Хочешь, чтобы твои бабы были живы - исполняй. Все. - В трубке раздался щелчок и длинные гудки. Сволочи!
        - Ну и чего будем делать? - Анатолий отбросил пустой рожок - последний.
        - Я пойду с ними.
        - Что, твои девчонки действительно у них? - спросил Говор.
        - Да...
        - Я с тобой.
        - И не думай, меня они не тронут, есть причина, а тебя ухлопают сразу.
        - Я с тобой.
        У меня нет времени с ним пререкаться... Как раньше говорили? Один моряк - моряк, а два моряка - это уже взвод...
        - И этого с собой тащить? - Мартин недобро косится в сторону Толи.
        - Придется, - ответил я.
        - Насчет него Семеныч ничего не говорил!
        - Значит, не успел! Так мы идем или нет?! Время вон уже!
        - Время... - Мартин зло сплюнул на свежециклеванный, покрытый лаком пол. - Четвертовать бы вас... Ладно, пошли! Я первый, ты, Зимин, с амбалом своим - за мной, Хо замыкающий.
        «Коридор» был продуман толково. Мы спустились в котельную, оттуда прошли в угольную яму, вылезли на поверхность, приподняли щит, проползли вдоль низкого бетонного ограждения спортивной площадки, дальше в кусты сквозь дырку в сетке, еще один длинный подвал какого-то дома - и мы на улице в сотне метров от здания интерната. Знали бы «альфисты» об этом маршруте!
        Мартин жестом приглашает нас занять места в темно-зеленом армейском фургоне без окон. Лезу в фургон... Тяжелый удар по голове отключил меня в одну секунду.
        - Так, Игорек, - знакомый голос назвал меня по имени второй раз. - Это что такое?
        Я с трудом прихожу в себя (от души постарались, черти!), вижу сложенную вдвое бумажку - машинописный текст с логуновской правкой. Шевелю лопатками. Хреново, мачете тоже у них...
        - Обманул ты меня, Зимин. А я этого не люблю, - продолжает Логун. - Хотя и признаю - ты парень толковый и хваткий. Но мне врать - себе дороже, мог бы уже уяснить...
        Я молчу.
        - И не вздумай уверять, что ты успел сделать ксерокопию, а это таскаешь просто так, на память...
        - Точно! Как вы догадались? - валяю ваньку по инерции. Сказать мне больше нечего.
        - Ладно. - Логун махнул рукой. Причем брезгливо так. - Много дров наломал... Теперь будешь платить за это!
        «Альфа» за работой
        Бойцы «Альфы» начали застегивать ремешки кевларовых сфер и поправлять бронежилеты. Их командир, полковник Бакланов, связался по рации со снайперами.
        - Готовность - один!
        - Подождите, полковник! - Замдиректора ФСБ генерал-лейтенант Букашев возник перед командиром, покинув свой передвижной штаб.
        - Чего ждать? Самый удобный момент - там какая-то междоусобица, и жизнь заложников на волоске, надо немедленно штурмовать!
        - Я приказываю вам остановиться!
        - За жизнь детей вы будете отвечать, генерал?!
        - Не забывайтесь, Бакланов! Только что полковник Логун...
        - Логун, похоже, большой приятель этих отморозков!
        - Выбирайте выражения, полковник! Он установил с ними контакт и успешно ведет переговоры!
        - Но там стрельба!
        - Это недоразумение! Стрельба сейчас прекратится...
        - Вы настолько хорошо информированы?
        - Ваш тон недопустим, полковник! Вы нарветесь на отстранение...
        Бакланов готов был плюнуть на всякую субординацию и отдать приказ о штурме на свой страх и риск, однако стрельба действительно прекратилась. Прозвучала еще пара одиночных выстрелов, и наступила тишина.
        - Вот видите! И держите себя в руках, полковник, не то... - Букашев окинул «альфовца» презрительным взглядом и отвернулся.
        - Господин генерал-лейтенант, - Бакланов перешел на сухой язык служебного рапорта. - Прошу вас проинформировать меня о ходе переговоров. Мы должны знать, что происходит и как действовать дальше.
        - Дальше действовать в соответствии с моими распоряжениями. А сейчас мне срочно нужно переговорить с Логуном. Ждите...
        - Там черт-те что, а мы стоим! - Самый молодой, еще не набравшийся опыта офицер штурмовой группы кратко, но точно выразил общее настроение.
        - Спокойно, лейтенант, - повернулся к нему полковник. - Может, так и лучше.
        - Но если есть угроза жизни заложников, мы обязаны идти на штурм, что бы ни происходило! - Юный спецназовец не унимался.
        - Эх, Дима... Не был ты с нами в Буденновске. И в Первомайском... - Бакланов по-отечески хлопнул лейтенанта по борцовскому плечу. - Береги нервы. Ждем!
        Через пару минут перед штурмовой группой вновь возник руководитель операции.
        - Штурм, ребята, - коротко произнес он.
        - Другое дело! - Лейтенант Дима снова не смог скрыть своих чувств.
        Хоть ты полковник, хоть генерал - сферу на голову, автомат в руки и вперед! Таков закон «Альфы», поэтому Бакланов возглавил основную группу захвата.
        - Пошли волкодавы, - проговорил Букашев, видя в бинокль, как полковник и первые пятеро бойцов скрылись в здании. - Здесь уже ничего не поделаешь, - как бы извиняясь, повернулся он к Ивану Семеновичу.
        - Оно и к лучшему. - Логун поджал губы. - Далее будем действовать по первоначальному плану. А этого гвардейца я теперь... Никто ему не позавидует.
        - Ничего не понимаю, командир...
        - Одни трупы... Кто-то до нас здесь поработал.
        - Недаром стрельба была...
        Бакланов с бойцами «отдыхали» на верхнем этаже. Собственно говоря, весь штурм вместе с зачисткой занял всего двенадцать минут. Работы для спецназа, по сути, не оказалось: заложники забаррикадировались в спортзале на первом этаже, а несколько террористов засели на чердаке и сопротивлялись довольно вяло. Один в результате был застрелен лейтенантом Димой, остальные скручены. Вот так бы в Буденновске!
        - Поздравляю, полковник! Готовьте рапорт, будем представлять к орденам! - Генерал-лейтенант Букашев светился от радости. Однако фальшиво как-то, неестественно, словно напоказ...
        - С орденами подождать надо, - начал было Бакланов.
        - Что значит подождать? - Букашев перебил командира «Альфы» и перестал улыбаться. - Террористы обезврежены, заложники живы, потерь личного состава нет. Операция прошла блестяще!
        - Простите, но операцию, в сущности, провели не мы. Мы работали уже на зачистке, в основном о трупы спотыкались. - Полковник не мигая смотрел в лицо своего шефа, голос его был так же тверд, как и взгляд. - Спасла детей и уничтожила основную часть террористов какая-то другая группа. Никого из ее состава в здании не оказалось. Возможно, часть террористов ушла, и та группа их преследует. Пока не выяснится, что это за группа, мы не можем претендовать на награды, по крайней мере без этих людей.
        - Ну кто еще мог быть? Не мудрите, полковник! Мистика какая-то! - В близко посаженных глазах генерал-лейтенанта неожиданно заплескалась злость.
        - Приметы у нас есть, воспитатели видели одного из них. Парень лет двадцати пяти - тридцати, среднего роста, худощавый... Видимо, командир.
        - Какая-то ерунда... - Букашев что-то соображал, отведя глаза в сторону. - И это вы собираетесь написать в рапорте?
        - Разумеется.
        - Ну что ж... Пишите. - Генерал сжал губы в тонкую полоску, резко развернулся и зашагал к штабному автобусу, где располагались Логун и военные контрразведчики.
        - Вот так, бойцы! - обратился Бакланов к своей гвардии. - Ордена в бою добывают! А с этим делом, чую, еще долгая возня предстоит. - Бакланов подошел к лейтенанту Диме. - С боевым крещением, Дмитрий Иванович! Теперь ты опытный боец «Альфы», поздравляю. Снимки сделал?
        - Почти всю пленку истратил, и детей, и трупы, и этих... захваченных снял...
        - Евгений Константинович, на связи генерал Чафарьян! - К Бакланову подбежал офицер из группы обеспечения.
        Бакланов вернулся минут через десять. «Альфисты» уже складывали спецснаряжение в штабной автобус, готовясь к обратной дороге. Их работа была закончена.
        - Горохов, Кирьяков и... Дима! - Бакланов остановил взгляд на юном спецназовце. - Есть разговор. В общем, так, бойцы. - Полковник обвел взглядом всех троих: худощавого, поджарого майора Горохова, глыбообразного прапора Федю Кирьякова и юношески стройного лейтенанта Диму. - Только что я беседовал с генералом Чафарьяном. Шеф из дома звонил, сумел-таки связаться. Его сегодня даже в кабинет не пустили, вот такие дела в столице. Но он мне кое-что успел сообщить. Касающееся этих веселых событий. - Полковник кивнул в сторону интерната. - В общем, мужики, приказывать вам не могу. Откажетесь, останусь в этом городке и буду действовать сам.
        - Мы слушаем, командир, - ответил за всех майор Горохов.
        - Тогда садимся в наш микробас и поехали. О чем речь, расскажу по дороге. На сборы пять минут. А взять с собой надо вот что...
        Немногих захваченных террористов после основательного шмона загрузили в два милицейских автозака (на всякий случай, в целях безопасности) и по распоряжению Букашева этапировали в ИВС Горуправления милиции - генерал заявил, что первый допрос проведет лично. Автобус же с генерал-лейтенантом, полковником Логуном и остальными направился в Горуправление другой дорогой - решили заехать пообедать, с утра было не до еды.
        - Что такое? Чего ему? - Милиционер-водитель второго автозака нажал на тормоза и вопросительно уставился на своего напарника, пожилого крупнотелого прапорщика в бронежилете и с автоматом.
        - Командир «Альфы»... - недоуменно пробормотал прапорщик, разглядывая широкоплечую, высокую фигуру полковника Бакланова, выросшую перед самым капотом. - Видно, что-то стряслось...
        - Полковник Бакланов. - Евгений Константинович поднес к лицу прапорщика красную книжицу. Тот машинально переключил внимание на «ксиву», и этого мгновения вполне хватило полковнику, чтобы выдернуть милиционера из кабины. Водитель был «захвачен» и обездвижен лейтенантом Димой.
        Горохов и Федя были уже у задней дверцы автозака.
        - Это «Альфа», есть приказ о передаче нам арестованных. Открываете дверь, выбрасываете оружие, выходите по одному. Исполнять немедленно.
        Из автозака донеслось бормотание. Горохов, приложивший ухо к кузову, расслышал: «Але, але...» Чего и следовало ожидать.
        - Всем лечь на пол, через секунду взрываем дверь.
        Вести переговоры было некогда. Федя приложил к петлям дверцы по небольшому заряду пластита с магнитной клипсой, нажал кнопки, и «альфовцы» отскочили за углы кузова. Два негромких хлопка, слившихся в один, и дверь вывалилась наружу. Это было убедительней слов: вслед за дверцей на землю шлепнулись два автомата, а из проема показался зад одного из охранников...
        - Извиняйте, мужики, - обратился к разоруженным милиционерам полковник. - Ничего не попишешь: у вас служба, и у нас служба...
        - Ну, морды! Разговор будет короткий...
        Голос у Васи Горохова был точь-в-точь, как у Глеба Жеглова - Высоцкого: низкий, хриплый и сильно действующий на психику. Необычный тембр был следствием ранения в область гортани, которое майор получил во время операции в селе Первомайское. Вторично взятые в плен террористы невольно съежились - и этот голос, и весь вид новых хозяев положения действовали парализующе. Нет, не для того сегодня «брали» они интернат. Героев, господ положения из них не вышло, почти всех перебили какие-то посторонние во главе с бывшим «инструктором» - капитаном, а мастера-наставники просто бросили их и смылись...
        - Все, что знаете, быстро и в подробностях! Лейтенант, диктофон...
        Офицеры «Альфы», как известно, универсалы. Дима включил запись, достал фотоаппарат, и отморозки «запели» наперебой, теперь спасение собственной шкуры было для них главной задачей...
        После бала
        - Что же ты так облажался, Иван Семенович?
        Логун не торопился отвечать Травкину и Кукшину, он даже смотрел мимо них - самодовольных, уверенных, что среди этого дерьма они останутся в белых одеждах и с крылышками...
        - Помните, тогда в гостинице... Вы, Иван Семенович, самолично решили возглавить акцию и взяли на себя всю ответственность, так ведь? - поддержал старшего по званию Кукшин.
        «Шакалы... Почуяли запах падали».
        - Я, Кукшин, на память не жалуюсь. - Логун демонстративно отвернулся и говорил тихо, почти равнодушным голосом. - И не тебе с меня требовать ответа!
        - Видите ли, Иван Семенович... - Травкин зашел к Логуну с фасада. - У нас есть все основания считать, что акцию провалили именно вы. Непреднамеренно, разумеется...
        - Да нормально все, - глядя в глаза особисту, усталым голосом проговорил Логун. - Так, кое-чего тут... не предусмотрели. Внести коррективы по ходу придется. Ну а так все нормально, далее действуем по первоначальному варианту, через полчаса террористы начнут давать показания... Поторопитесь, их уже повезли в ИВС УВД.
        В комнату вошел генерал Букашев, глянул искоса на особистов, и те испарились. Странно, он должен был лично допрашивать «террористов» в управлении...
        - Мне только что звонил Клименко. - Голос у генерала был напряженный, левая щека дергалась. - В общем, эти девки... Ну, про которых ты сообщал...
        - Я не виноват... Поверьте, Иван Семенович!
        - Очень жаль...
        - О чем вы, Иван Семенович?
        - О тебе, Андрюша. Лучше бы они тебя убили. Тебе лучше было бы, ты не обижайся, я искренне это говорю, от всего сердца.
        - Я понимаю, простите меня...
        - Уйди отсюда, Андрей. Прошу, уйди и как можно дальше... - Лицо Ивана Семеновича перекосилось, как от зубной боли. - Вон конторе помоги, они на допрос собрались, в машину садятся...
        Андрюша послушно засеменил в указанном направлении. Три идиота - пусть и держатся вместе. Удобнее накрыть, что называется. А Иван Семенович теперь будет работать в одиночку.
        Да, хреново все получилось. Еще с Говором возиться придется... А как удачно шло поначалу, строго по сценарию: «спонсор террористов» инициирует их нападение на интернат... Сценарий Егора Кононова-Арбитра, постановка заслуженного деятеля искусств Ивана Логуна. Звучит! Однако премьера, кажется, сорвалась...
        Ну и чего же ты добился, Иван Семенович? Устранил давнего соперника Трушина, достойного человека, полковника, начальника УВД. Заманил бывшего однокурсника под пули... Старлея Мишу заодно. Четырех девок подставил...
        Скорее всего завалят девок. Ну, значит, судьба.
        Антракт кончился, пора переходить к следующему действию.
        Участь снайпера
        ...Гуннар умер. Она не была на похоронах, ей не смогли сообщить, поди найди ее, когда она в «экспедиции».
        И что теперь? Зачем ей деньги? Гуннар умер, вместе с ним умерло все, что было для Риты, а точнее, Бируты Траутман, смыслом жизни эти годы.
        Чечня, трупы русских мальчишек... Затем командировки по России. Лица в оптическом прицеле...
        Узнав о смерти Гуннара, она съездила в Клайпеду, посидела на его могиле. А потом вернулась в Россию, оставаться в Клайпеде не было сил, все напоминало там о такой короткой, счастливой жизни с Гуннаром.
        Хотела ли она доработать контракт? В редкие минуты, когда преследовавшие ее мысли не изгонялись, Рита понимала, что уже давно превратилась в зомби, биоробота, запрограммированного на убийство. Ценой чужих жизней хотела поставить Гуннара на ноги, а в результате потеряла его навечно...
        Что сейчас происходит? Какая-то стрельба, взмыленный Клименко... Девичьи лица в прицеле ее винтовки... И нужно стрелять. Нужно?
        «Ну что за дуры», - думала Рита, вылавливая в свою оптику то одну, то другую девичью голову. Перещелкать за пару минут всех четверых не составляло проблемы. «Нет, сейчас я вас слегка пугану! Нечего мне тут подставляться...» Рита аккуратно всадила пулю в вазу над головой Татьяны. «Вот тебе, дуреха, теперь будешь пригибаться!»
        - Ну что, Рита? - дышал в затылок Клименко.
        - Да вертятся они... Сложно попасть.
        - Время, Рита...
        - Тогда не мешайте.
        - Там же Арбитр!
        - Ну вот, опять под руку вякнул... Опять мимо.
        Ей не хотелось стрелять. Конечно, работа есть работа, и она привыкла выполнять ее добросовестно и в срок. Сегодня же все пошло не так. Расстреливать каких-то домашних девчонок? За что? Кому это надо, зачем? Одно дело работать по большим армейским чинам, гэбистам или бандитам. А убирать этих дурех, да еще по заказу гэбиста? У этих девчонок тоже, наверное, есть любимые - они все довольно ничего, даже толстая...
        - Рита, у нас больше нет ни минуты. Если вы не можете их снять, так и скажите. Будем принимать другие меры. - Клименко говорил спокойно, что стоило ему немалых усилий.
        Другие меры... Она прекрасно знает, какие это могут быть меры. Жахнуть, например, из гранатомета в окно...
        - Вот что, Михаил! Мне нужно еще десять минут. Я сумею их достать, но уйдите, не стойте над душой, это мне мешает, понятно?
        - Хорошо, но не больше десяти минут... Что вы делаете? - Клименко, не двигаясь с места, глядел, как Рита отложила в сторону винтовку и открыла футляр с арбалетом.
        - Отойди и не мешай! - В голосе Риты вдруг зазвучал металл, отчетливо проявился акцент. - Я знаю, что делаю. Иди в кухню и возьми под прицел выход!
        - Хорошо... - Клименко, чувствуя холодок между лопаток, двинулся к двери.
        Секунду спустя Рита достала из кармана авторучку и блокнот...
        - Что это? - Татьяна на всякий случай вскинула автомат.
        - Стрела Робин Гуда!
        - Послание для нас... - Катя уже открепила примотанный резинкой к стреле листок и прочитала полушепотом: - «Немедленно уходите через окно на веранде в деревянный дом, иначе вас перебьют». Хм, похоже на ловушку, нас отделяют от заложников...
        - Я с вами, девки, Клименке живые заложники сейчас опаснее, чем вы! А я много знаю и все расскажу! - Ну и слух у Геры, и голова, пожалуй, варит незаурядно...
        - Вообще-то здесь одной гранаты хватит на всех, - поддержала Геру Оксана.
        - Ладно, - решила Екатерина. - Последуем полезному совету. Пусть начальник охраны и его шеф разбираются между собой сами. - И продолжила громко: - Журналист! Распечатал свое чистосердечное признание? Распишись и давай сюда. Так, господа, следите за событиями, а мы вместе с Герой пойдем на разведку. Гера, ты вперед, если что, первая пуля тебе. За мной, девчата.
        Рита прекратила пальбу в небо и подняла глаза от оптического прицела: дурехи скрылись в складском помещении, с ними почему-то этот уголовник - секретарь. Хорошо, что боковое окно было под ее контролем.
        - Рита... Ну что? - Клименко вновь возник в дверном проеме.
        - По-моему, двух уложила, а еще две сидят по углам, моими средствами их не достать... Больше я ничего не могу сделать.
        - Вот что, Рита. Здесь мы разберемся сами. Для вас есть более ответственное задание.
        Спокойствие Михаила настораживало. Этот тип, с виду культурный, милый джентльмен, чем-то напоминал большого говорящего паука.
        - Вот. Этого человека... - Клименко положил перед ней фотографию. - Ваша задача... Ну, вы сами понимаете. Надо убрать. Вы поступаете в распоряжение Логуна Ивана Семеновича. Он объяснит, что и как. После чего мы будем считать контракт выполненным. Деньги за работу получите у Логуна, полную сумму.
        Клименко действовал по заранее оговоренному плану, он еще не знал, что Логун в эти самые минуты благополучно расколол Зимина и оставил его в руках Хо и Мартина, так что снайпер был уже без надобности...
        Завершение контракта... В распоряжение какого-то Логуна... Он объяснит, что и как...
        Рита, не отрываясь, смотрела в лицо человека, запечатленного на фото. Однажды оно уже появлялось в прицеле ее «СВД». И вот снова... Сколько же можно?
        Лицо в прицеле
        - Слушай, Рита, - начал разговор полевой командир Акмаль, в чьем распоряжении она тогда находилась. - Нужно снять одного человека. Хотя нет, - поправился Акмаль, - какой он человек, он офицер-федерал.
        Рита пожала плечами, это ведь была ее работа.
        - Сможешь это сделать, получишь все деньги сразу, все, о которых договаривались. И можешь возвращаться домой, да?
        Рита была поражена. По условиям «трудового договора» с Акмалем она должна отработать еще как минимум недели три... И счет «снятых» ею федералов должен был исчисляться иным количеством. А тут вся сумма за одну голову... Она сможет отправить Гуннара в Англию уже через неделю.
        - Я готова, Акмаль. Насчет всей суммы, это правда?
        - Обижаешь, девушка... Зверь серьезный, я тебя предупреждаю.
        - Что за зверь?
        - Спецназ ВДВ, знаешь? С медвежьими головами на рукавах. Их рота стоит вот здесь. - Длинный, тонкий, как у музыканта, палец полевого командира уперся в правый угол расстеленной карты.
        - Село Кара-Ругуз? - уточнила Рита.
        - Точно, маладец... Достали они нас.
        - А говорил, русские не умеют воевать, - неожиданно для себя поддела командира Рита.
        - Эти умеют. Отборные люди! Спецназ! - Акмаль сверкнул глазами. - Добровольцы, контрактники, панимаишь? Два моих взвода взяли в плен, а убитых сколько, знаешь, да? Ну вот... Старшим у них капитан Зимин. (Вот! Вспомнила!)
        Фотографии его нет, приметы я скажу тебе точно: рост средний, примерно метр семьдесят пять, может, немного туда-сюда. Худой. Волосы темные. Лицо... Обычное лицо, как у всех русских. Особые приметы: нос только немного перебит, над левой бровью шрам. Еще примета - всегда чисто бритый, каждый день бреется... Остальные его бойцы, они почти все с бородой. Вот его и снимешь.
        В селение Кара-Ругуз она пробралась вечером того же дня. Предварительная разведка под видом русской беженки, лишившейся крова во время авианалета. Однако утром следующего дня...
        Устроилась она прекрасно, раздолбанное артобстрелами двухэтажное здание сельсовета стало великолепной огневой точкой. Достав спрятанную накануне здесь же «эсвэдэшку», Рита расположилась на втором этаже.
        Командира роты она узнала сразу - гладко выбритое лицо, худощавая, широкоплечая фигура, уверенные движения. Камуфляж и повязка-бандана на голове на манер пиратской косынки.
        Рита отметила, что у капитана приятное, даже красивое лицо, только рот великоват. Обычно русские, воюющие на «той» стороне, были для нее на одно лицо. И «снимать» их было легко. Иначе и не могло быть.
        Рита вообще не любила русских, как и все в ее семье. Куда они все время лезут? Почему мешают жить другим народам и навязывают им свои взгляды? Ритин дед, в годы Второй мировой легионер войск СС, был награжден Железным крестом за храбрость. После войны он был выловлен НКВД и расстрелян.
        Ну что, русский? Хотел чужой земли? Хотел отнять чужую свободу? Сам небось забрал не одну жизнь! Получай...
        Палец Риты опять застрял на спусковом крючке. Капитан странным образом напоминал ей Гуннара. Хотя они вовсе не были похожи: Гуннар высокий, голубоглазый, с длинными светлыми волосами, и взгляд у него добрый, почти детский. Этот же пару раз так глянул...
        Неожиданно в руках капитана появилась гитара, ее принес один из бойцов. Капитан слегка подкрутил колки и начал что-то наигрывать...
        Надо стрелять, у нее не так уж много времени...
        - Так, барышня! Приветствуем вас! - Рита вздрогнула, обернувшись, увидела двух здоровенных парней в камуфляже и косынках-банданах. Оба сжимали в руках укороченные десантные «АКСы».
        - Приехали, мадам! - сказал первый, небритый и более высокий десантник.
        Снайперская винтовка Драгунова была бесполезной вещью в такой ситуации, если бы даже Рита успела застрелить одного из десантников, второй бы непременно размозжил ей голову...
        - Вставай, сука! - уже совершенно другим голосом приказал небритый. - Быстро!
        - Вот, ротный, полюбуйся...
        Небритый швырнул Риту прямо к ногам капитана. До этого он тащил ее за волосы, точнее за загривок, больно зажав пятерней и правое ухо.
        - Сучара! Андрюха, покажи ее «эсвэдэшку»! - Десантник повернулся к своему молчаливому напарнику.
        - Ах ты тварь, - один из бойцов ударил Риту ногой в живот.
        Сбоку последовал удар в голову, чей-то армейский ботинок рассек женщине бровь.
        - Она здесь со вчерашнего вечера паслась, - слышался голос небритого. - Мы ее с Андрюхой и срисовали. Вовремя взяли, она уже стрелять собралась.
        - Ну что, погань? - Чья-то сильная рука схватила ее за короткие волосы и подняла голову. Страшное бородатое лицо, безумные от ненависти глаза русского спецназовца, парнишки лет двадцати, не больше. - Не надейся, насиловать не будем! Правильно, мужики?
        - Такую суку? Разве что ее же винтарем! - Небольшая толпа зверела все больше.
        - Нет, - решил тот, что держал снайпершу за волосы. - Мы ее между двух БТРов привяжем и разорвем...
        Рита, парализованная ужасом, не могла вымолвить ни слова.
        - Отставить! - прозвучал неожиданно негромкий, но властный голос. - Отвели душу, и хватит. Вы и так всю морду разбили. Достаточно, я сказал.
        Капитан смотрел на Риту сверху вниз. Нет, капитан не был похож на Гуннара, густые брови, перебитый нос, широкий рот, выступающая нижняя челюсть. Разве что широко расставленные, понимающие, усталые глаза. Да, у Гуннара именно такие глаза.
        - Ты действительно стреляла? - не отводя взгляда, спросил капитан. В отличие от своих бойцов он был спокоен.
        Ответить Рита не могла, язык не слушался ее.
        - Лучше будет, если ты ответишь на мои вопросы, - широко расставленные темные глаза продолжали изучать разбитое в кровь Ритино лицо. - Ты снайпер?
        - Да, - наконец произнесла она.
        - Понятно. - Капитан закусил нижнюю губу, взгляд стал жестче.
        - Чо время теряем, ротный?! - раздалось сбоку. - Сейчас БТРы подкатим и...
        - Спокойно, Гусев. - Капитан бросил быстрый взгляд в сторону. - Так ты снайпер. - Он снова смотрел на Риту. - И много ты... убила наших?
        - Нет... - Это было неправдой, но ответить по-другому Рита не посмела. Тут вдруг земля под ногами медленно поехала и встала дыбом, а небо завалилось набок...
        - Ты что, капитан? - донесся из пустоты страшный голос.
        - Я сказал! - Второй голос звучал спокойно и уверенно. - Это приказ.
        - Да я такой приказ...
        - Обсуждать приказ не позволю, вы меня знаете.
        - Ротный, ты не прав! Чо, мужики даром старались?
        - Мужики сделали свое дело. Молодцы. А я тоже знаю, что делаю. Сами потом спасибо скажете. И хватит базара, бойцы!
        На ватных ногах Рита с трудом шагала по Кара-Ругузу. Зимин шел за ее спиной, сжимая в руках десантный автомат: она каждую секунду ожидала пулю в затылок. Вот уже последний дом. Сейчас...
        - А теперь иди отсюда, - услышала Рита и обернулась. - Обещаний мне от тебя не надо. Если попадешься нам еще раз, я больше вмешиваться не буду. Другим попадешься, тоже живой не уйдешь, сама знаешь. А теперь иди отсюда, - повторил он, развернулся и, не оборачиваясь, направился обратно.
        Русский капитан не убил ее... Почему? Он был бы прав...
        Акмалю она объяснила, что попала в плен и сумела бежать из зиндана - охрана напилась...
        - Тебе повезло. - Полевой командир глядел недоверчиво. - Они могли убить тебя на месте. Да, этот Зимин тебе не по зубам...
        Воюющую Ичкерию Рита покинула на следующий день. Теперь Рите предстояла иная работа, Кельт высоко ценил ее профессиональные качества.
        Пауки в банке
        Клименко еще раз перебрал варианты. Да, это единственное правильное решение. Арбитр, Гера и Сень Саныч превратились в разменные фигуры, ими придется пожертвовать. Ничего не поделаешь, в этой игре правила жесткие, а господину Кононову не повезло.
        - Все трое со мной. - Клименко поставил на предохранитель свой «смит-и-вессон», он был неравнодушен к американским шпалерам. - Задача: расстрелять всех, кто остался в главном корпусе. Не только девок, а всех! Я сказал - всех! Отставить вопросы! - Попытавшийся открыть рот амбал поперхнулся. - Я иду первым! - Михаил, убрав пистолет в подмышечную кобуру, взял в руки испытанный десантный автомат.
        Да, здесь уже ничего не попишешь, командир должен быть впереди.
        - Повторяю последний раз, - шепотом обратился он к телохранителям. - Ураганный огонь! Кто не сдался, тот покойник. Кто сдался, тоже. Теперь только так.
        - Начали! - Клименко поднялся в полный рост и открыл шквальный огонь. Свинцовый град обрушился в распахнутое окно терема...
        - Миша... Помогите мне!
        Перед Михаилом возник Щекарев. Он передвигался на четвереньках, блеклые губы тряслись, жирные щеки отвисли...
        - Девки где? Где Гера? - рычал Клименко. Каждую минуту можно получить в лоб откуда-нибудь с антресолей...
        - Они... у-ушли! - От клименковского рыка Щекарев затрясся еще сильней.
        Правда, ушли. От такого свинцового шквала не убережешься, странно, как этот-то уцелел?
        А сучка чухонская обманула. Или ошиблась? Ладно, это потом.
        Егор Альбертович Кононов лежал посреди комнаты. Лицо было обезображено, большая часть пуль легла в голову, Арбитр так и не поверил, что его могут положить свои, и выпрямился, чтобы его узнали. Его и узнали...
        - Простите... - Щекарев, не удержавшись на ногах, снова оказался на четвереньках. - Я все напишу... Как скажете... Все напишу...
        - Напишешь, куда денешься... - Клименко даже не взглянул на него.
        - Весь дом осмотрен, территория тоже, больше никого нет. Что дальше, Михал Сергеич? - В дверь заглянул телохранитель, только что покончивший с объектом охраны.
        - Что значит - что дальше? Этих, в подвале, ликвидировали?
        - Ой, забыли...
        - Я тебе покажу «забыли». Давай быстро, потом сарайчики проверьте - и все, съедем. Что здесь еще делать? А ты, журналюга, - Клименко бросил наконец взгляд на Щекарева, - поедешь с нами. Перестань трястись, не убьем.
        - Михаил?
        - Я...
        - Ну что там?
        - А все, Стас. Финита!
        - А Егор... Он надежно?..
        - Надежней не бывает. Теперь можешь все валить на него. Журналюгу я проинструктировал. Трясется от страха, но соображает прекрасно. Подтвердит в лучшем виде... А я уже в пути.
        - Понимаю. Где тебя искать?
        - Тебе зачем? Сам найду, когда все утрясется. Отсижусь где-нибудь в Ставангере или Мельбурне. Прощай, генерал!
        Кто есть кто
        (Игорь Зимин)
        - Прощай, Зимин... Ты, в сущности, был неплохим мужиком. - Иван Семенович опустил очи долу. Артист! Ведь на полном серьезе, дери его мать. - Однако ты обманул меня. А я этого не люблю... Прощай.
        Логун исчез из моего поля зрения, я услышал, как хлопнула автомобильная дверца и заработал мотор. Прощай, Иван Семенович, ты неглупый мужик. Но стал дерьмом.
        - Допрыгался, капитан, - передо мною в торжествующей позе стоял Мартин. Его ботинки находились около моих ноздрей и пахли утренней травой. Это было, пожалуй, единственным утешением. - Чуешь, смерть за тобой пришла, - продолжил ефрейтор. Нравится ему такие слова говорить. Тем более мне. У него с офицерами старые счеты.
        Пришла так пришла. Однако я промолчал.
        - Страшно, да, капитан? - Мартин присел передо мною на корточки.
        - Ой, страшно, - постарался я ответить как можно спокойней.
        - Кончай с ним, Мартин... - Это неподражаемый голос Хо.
        - Не торопи! У меня страсть сильная к офицерикам... Вот видишь, Зимин, чего ты добился? Мы же тебя сейчас на куски порвем! Ну, приступим. Бозя, ты первый.
        Перед моим лицом появились кроссовки сорок пятого размера. Хо и Мартин здесь не одни. Несколько отморозков, не принимавших участия в интернатовской акции, тоже тут. Вот дебил Бозя. Ему тоже хочется человечинки отведать...
        Неожиданно колени Бози подогнулись, и он рухнул рядом со мной. Краем глаза я заметил маленькую, аккуратную дырку в бритой голове. Работа снайпера-специалиста... Откуда?
        Мартин мгновенно отскочил в сторону, Хо бросился за дверь, один из боевиков выскочил в окно, держа на изготовку автомат. Трое бандитов замешкались, заметались по комнате.
        Над головой ефрейтора чиркнуло, на голову полетели щепки, комната, судя по всему, отлично простреливалась с позиции неизвестного стрелка. Мартин сообразил это одновременно со мной.
        - Все из комнаты! Быстро! - Он бросился к дверям, на всякий случай выстрелив в распахнутое окно.
        - А с этим что? - кивнул на меня один из бандитов.
        - Потом! - Партайгеноссе в таких делах знал толк, дорога каждая секунда...
        Действительно, что я им, связан по рукам и ногам, Мартин сам старался, ремни держат не хуже наручников.
        Я несколько раз перекатился по комнате в поисках чего-нибудь острого, чтобы перерезать или перетереть ремни. Ничего, это только в фильмах про индейцев бывает.
        Неожиданно через окно вваливается что-то тяжелое. Я вздрагиваю от неожиданности и едва не сворачиваю шею... О господи, глазам не верю!
        - Живой, Гвардеец! - Толя Говор, собственной персоной, в руке «АКС». - Сейчас развяжу тебя...
        - Тут лучше ножом, - даю я полезный совет. - Как же ты? Я уж думал, они тебя...
        - Меня в сарай посадили, так же, как тебя, ремнем обмотали. Я тот ремень порвал. Как, сам не пойму. Как только стрельба началась, я через окошко караульного достал и шею ему скрутил. Автомат в руки и сюда! Кто стрелять-то начал, я ничего не пойму! И где этот, желтолицый?
        - А я у тебя хотел спросить! - Я растирал затекшие конечности, стараясь быстрее прийти в форму.
        Неизвестный снайпер свалил Бозю, стрелял в Мартина... Я схватил автомат убитого бандита и уже бросился во двор, как заметил в углу свое мачете - вот кстати! Как уютно оно устраивается в ножнах между лопатками...
        - Толя, давай за мной, только особо не выпендривайся!
        Мартин все-таки профессионал, он с командой отправился на зачистку - ждать, пока снайпер положит их всех, партайгеноссе не собирался.
        - Толя! Вот для тебя огневая точка! - Я указал на придорожный кювет, в котором валялась груда металлолома, когда-то бывшая шикарным лимузином. - Ложись здесь, контролируй местность. Первым не стреляй, твоя задача выяснить их диспозицию.
        - Да какая у них диспозиция, - начал было Говор, но я оборвал его.
        - Я приказываю тебе лечь за эту железяку и не высовываться! Стрелять в самом крайнем случае!
        - А ты?
        - А я с ними в лесу... побеседую.
        Толя явно был недоволен моей командой. Однако чемпион чемпионом, а здесь восьмипудовый дядя с чемпионским гонором будет только обузой. Нет, в этих «джунглях» надо двигаться без прицепа. «Джунгли» - моя стихия, я охотник, и это, быть может, главная охота моей жизни...
        Мартиновские «бойцы» тоже не были охотниками. Замысел был неплох, Мартин, догадываясь, откуда стрелял снайпер, повел свою ораву в обход, чтобы захватить его с тыла. Я рассчитывал именно на такой маневр, поэтому не бросился за ними сломя голову, а осторожно приблизился к тому месту, где следовало ожидать их выхода, и затаился.
        Минуты шли. А что, если Мартин глупее, чем я думал?
        Однако я не ошибся, вскоре послышался приглушенный мат, топот, хруст веток... Потом, видимо, ефрейтор потребовал тишины, и «бойцы» повели себя аккуратнее. Я уже различал мелькание камуфляжных пятен среди кустов...
        Один из них уже недалеко. Этого надо снять с минимальным грохотом. Рука потянулась к мачете и замерла. Что это? «Боец» вдруг дернулся, застыв на пару мгновений, и выронил автомат. Затем рухнул недалеко от меня. Из его спины торчала стрела! Не хватает только Чингачгука, моя спина под ножнами похолодела. Мистика какая-то...
        Глазам своим я пока что доверяю - здесь работал арбалетчик! Забыв об осторожности, я выпрямился, чтобы рассмотреть стрелу, сделал шаг, и подо мной с треском подломился сучок. Я бросился на землю, и это меня спасло: соседние кусты были срезаны градом пуль. Все, опять я стал дичью...
        В «джунглях»
        - Бугор! - Мартин негромко окликнул своего боевика.
        Ответом было молчание, которое ефрейтор понял правильно. Еще один полег...
        Ничего себе! Кто-то открыл охоту на него, Мартина! За это они заплатят, охотнички хреновы...
        А Хо слинял. Сволочь желтолицая, сообразительный! Тоже жить хочет...
        - Паром! - Ефрейтор обернулся к идущему сзади него громиле. - Давай вперед, здесь неопасно!
        Мартин знал, что делал. Подыхать ефрейтору не хотелось... Паром сделал несколько шагов, в воздухе раздался глухой щелчок, его колени подкосились, а бритый затылок нырнул в дикорастущую зелень.
        Отпрыгнув назад, Мартин укрылся за толстым сосновым стволом. Что за чертовщина? Это был последний из его бойцов! Их выкашивали стрелы! Работал невидимый арбалетчик. Без звука и валит наповал...
        Видимо, это незаурядный мастер, профессионал. Лучше не высовываться, подождать... Неожиданно впереди хрустнули ветки, и Мартин инстинктивно дал туда длинную очередь, нервы партайгеноссе не выдержали. Ответ не заставил себя долго ждать, на голову Мартина посыпались кора и сучья. Выходит, противник вооружен еще и автоматом. Или их там несколько? Тогда дело плохо.
        Ефрейтор выбрал удобную точку, сзади, за спиной, сплошной кустарник, бесшумно подкрасться невозможно. Передний же и боковой обзоры вполне приемлемы. Ну, кто ты там, покажись...
        И охотник попался в засаду... Если бы не арбалет в тонких руках и винтовка за спиной, Мартин принял бы молодую, худенькую женщину за дачницу, отправившуюся по грибы. Двигалась она мягко, осторожно, рассчитывая каждое движение, почти бесшумно. В ней чувствовалась опытная охотница... Действовать надо быстро, чтобы она не успела закричать. Мало ли кто там еще с ней?
        Сумела ли она спасти капитана? Рита боялась опоздать... Ох, как она устала. И вдруг она отчетливо услышала голос Гуннара: «Ты искупила свой грех... Я жду тебя!» Голос Гуннара... Нет, как же, этого не может быть! Ей мерещится невесть что...
        Нога подвернулась на мягком мху, она припала на колено - ноги попросту не держали тело. В этот момент перед ней из-под земли, точно из самой преисподней, вырос человек-зверь, которого она безуспешно выцеливала весь этот страшный день...
        Мартин вытер штык-нож о траву и быстро вернулся в свое укрытие. Здесь где-то шастает автоматчик... Нужно дождаться и его. И только потом уходить самому...
        Ждать пришлось долго. Но ненапрасно...
        Конец ефрейтора
        (Игорь Зимин)
        ...Били по мне неприцельно, на звук. Я ответил короткой очередью, тоже на звук - обзора не было... Неизвестный стрелок отозвался еще более короткой очередью, меня не задело, однако пуля каким-то чудом угодила прямо в цевье моего «АКСа». Автомат теперь к стрельбе непригоден, магазин отвалился. Ну ничего, у меня еще мачете и пара рук.
        Я просидел неподвижно около получаса, потихоньку массируя пальцы. Противник затаился где-то рядом. Когда же он проявит себя?..
        Тишина. Листва почти неподвижна. А может, они все разбежались или перебиты неизвестным арбалетчиком?..
        Я осторожно поднимаюсь и двигаюсь в том направлении, откуда слышались автоматные очереди. Обшариваю глазами каждый куст, вслушиваюсь в обманчивую лесную тишину... Что это?
        Она была мертва. Хрупкая маленькая женщина с короткими, почти бесцветными волосами. Две страшные колотые раны - на груди и в области печени. Работа профессионального мясника-вальщика. Мартина, одним словом. Где же он сам? Неужели сбежал?
        Рядом с убитой женщиной я заметил в траве снайперскую винтовку. Неужели это она помогла мне? Почему? Кто она? Теперь ясно, почему ее убил Мартин. Боекомплект отсутствовал, ефрейтор работал основательно... Шорох в кустах справа, я мгновенно вскакиваю.
        - Здорово, капитан! Как я твою подругу?
        Вот он! Партайгеноссе-ефрейтор! Появился-таки... Метрах в десяти. Хотел подойти ко мне незамеченным. А теперь орет на всю область. Или у него крыша поехала?
        - Сейчас и тебе сделаю так же, - продолжил он, медленно приближаясь.
        Жаль, патроны кончились, с этим вепрем барахтаться не хотелось. Он не уголовник Хо. Этот накушался крови в иных академиях.
        - Как стоишь, капитан!
        Нет, сволочь рыжая, меня на рык не возьмешь... Он остановился метрах в трех. Его черные зрачки впились в меня. В руках по штык-ножу.
        Мачете я держал за спиной. Мы с Мартином не былинные богатыри, чтобы в чистом поле выяснить, кто сильнее. Сейчас все решат доли секунды. У меня нет пространства для размаха или иного маневра, да и мачете - вещица увесистая...
        - Руку из-за спины! Быстро! - Мартин ревел, подбадривая и взвинчивая себя.
        - На, держи, - прохрипел я, подскользнулся и упал на бок.
        Инстинкт зверя сработал, Мартин бросился вперед. Моя рука не подвела...
        Его туловище еще секунду держалось на ногах, однако мощные, тренированные мышцы жили своей жизнью, как у зверя.
        Затем тело неуклюже, мешковато рухнуло, пару раз дернувшись в конвульсиях... Как это не похоже на киношную схватку двух профи - десять секунд на все дела...
        Мачете сделало свое дело, голова ефрейтора была отрезана, точно кусок масла, и валялась в полуметре от туловища. Подходить к ней не было ни малейшего желания...
        «Вот он, твой убийца, я наказал его!» - мысленно произнес я, повернувшись к женщине. Какие светлые, почти белые волосы...
        И тут я вспомнил.
        «Белые колготки» - так называли в столичной прессе снайперш из Прибалтики. Не знаю, носили ли они колготки и какого цвета. Да и самих снайперш было не так уж много, хотя нервов они нам попортили больше, чем десятки «волков».
        Одну из них однажды заловили мои ребята... Они приволокли ее ко мне уже порядком избитую. Бойцы хотели привязать ее к двум БТРам и разорвать. Почему я не позволил им этого сделать? Не мог. Расстрелять еще ладно. Но...
        В роте у меня воевали молодые пацаны, им двадцати еще не было. Уйдут из армии, станут учиться или работать, свои семьи заведут... А на них висеть будет. Всю жизнь те два «броника» будут помнить... Не дело это.
        «Иди отсюда», - сказал я ей тогда...
        ...Эта женщина, возможно, спасла мне сегодня жизнь. Да не возможно, а точно... И не только мне. А я даже не знаю, как ее звали...
        Я поднял ее легкое безжизненное, еще не окоченевшее тело и двинулся к шоссе. Оставлять женщину в лесу я не хотел.
        - Кто это? - спросил Толя Говор. Он терпеливо ожидал меня в укрытии.
        - Не знаю, - честно ответил я. - Ее надо похоронить... Похоронить как человека.
        «Альфа» в действии
        - А меня уже один раз расстреливали. Причем из гранатомета.
        - Будет заливать-то! Я же рядом был!
        - Просто он промахнулся, «чех» тот обдолбанный...
        Подполковник Сергеев, он же Ворон, молча слушал болтовню Паши и Митрича. Те хотели как-то разрядить обстановку и втянуть контрразведчика в беседу. Как говорят офицеры спецподразделений: со смертью мы играем в молчанку.
        Законопатили их на совесть, зиндан не хуже чем у «духов». В глубину метра четыре, если не все пять. И никаких контактов с верхом - еду и питье раз в день через люк, прочие «удобства» здесь же. В ведре. Опять же, раз в день подымают и спускают. И мишени они удобные, как волков с вертолета можно положить.
        О гибели Бориса оповестил их сегодня утром один из охранников. Похоже, что не соврал. Вряд ли Боря успел связаться с Чафарьяном, надеяться на это глупо, не в «Спортлото» играем. Правда, незадолго до провала Сергеев успел кое-что передать Григорию Адамовичу, но... Теперь никто ничего не знает, в том числе и сам подполковник. Где сейчас Зимин? Что стало с захваченными девушками? Скорее всего их уже нет в живых.
        - Мужики, вы здесь?
        О господи, не снится ли?
        - Чего еще? - первым откликнулся Будулай, голос вопрошающего был ему незнаком.
        - Чего, чего... вас, сидельцы!
        Ошибки не было, это же Бакланов!
        - Свободу узникам концлагерей! Красная Армия пришла!
        - Евгений? - заорал Сергеев.
        - Узнал наконец... Сейчас, Вова! - Из люка спустилась веревочная лестница. Зиндан? Для «Альфы» нет проблем.
        Недавние охранники в количестве трех человек валялись на грунтовой дорожке во дворе, лицом вниз, руки-ноги врастопырку, слегка помятые.
        Митрич, схватив автомат, подскочил к одному из бывших стражей, немного пришедшему в себя.
        - Падла! Девчонки где? - Голос военврача был страшен, автоматный ствол уперся охраннику в загривок.
        - Не знаю... Сбегли они куда-то, мы их сами ищем. Искали, в смысле...
        - Митрич! Мы здесь! - Из чердачного окна во весь рот улыбалась бывшая террористка, а теперь - твердая кандидатка в фотомодели.
        Под шум громких возгласов никто, кроме охранников, не расслышал, как тихо звякнула щеколда на воротах усадьбы и на улицу тихо, не газуя, выбрался «Ниссан-Патрол».
        Мише Клименко не хотелось встречаться с «Альфой», а охранникам не хотелось встречаться с Мишей Клименко.
        Осмотр главного корпуса усадьбы сильно разочаровал «альфистов» и Ворона: депутат Государственной думы произвел тяжелое впечатление, а ценнейшие свидетели тю-тю. Вот так поддаваться эмоциям. А все женщины...
        Неудержимый истерический смех не прекращался минут пять - первая разрядка за весь нескончаемый день. Взбесив этим смехом дежурную, вызвали-таки «Скорую» бандиту Роме...
        Пока дамы грузились в микроавтобус, Владимир отозвал в сторону командира «Альфы».
        - Свяжись с Чафарьяном, Женя. Тут до конца сказки еще далеко.
        Юрий Дмитриевич и фотомодель сидели в микроавтобусе рядом.
        - М-м... У тебя все в порядке?
        - Да так... - Татьяна неопределенно дернула плечом. Вот странно, сидит с ней человек, о котором она постоянно вспоминала, даже в самые неподходящие моменты, а разговор у них почему-то не клеится.
        До города оставалось с десяток километров, когда фары микробаса высветили на обочине две одинокие фигуры, набивающиеся в попутчики.
        - Возьмем? - Паша, которого усадили рядом с водителем как лучшего знатока местности, готов был сегодня любить всех и каждого.
        - Куда? У нас под завязку. - Водитель Федя предпочел уклониться.
        Паша вдруг заорал:
        - Стой! Стой! Это же они!
        - Кто?
        - Да Зимин и этот... Говор! Ну денек...
        Это было еще одно счастливое совпадение: навигатор Паша выбрал как раз ту дорогу, караулить которую Зимин поручил Толе Говору и на которую вышел сам, еще не придя в себя после поединка с Мартином и встречи с женщиной, которая дважды подарила ему жизнь, а сама умерла почти что у него на руках...
        С намятыми Пашей боками я влез в микроавтобус. О, знакомые все лица! Заговорили все сразу, громче всех моя бывшая благоверная. Как всегда, в своем репертуаре:
        - Привет, дорогой! По лесочку шляемся, грибки-ягодки собираем, пока небезразличные тебе женщины в яме сидят и от бандитов отстреливаются! Вот найти бы крепкого мужика, чтобы морду тебе набил!
        - Ну стерва ты, Катька, - вступилась за меня Татьяна. - Между прочим, долго искать придется.
        - Наверное, в этом вся беда, - неожиданно согласилась с ней Екатерина и, всхлипнув, полезла в карман за платком.
        Вот и пойми их. Паузу заполнил Володя, который познакомил меня с начальником отряда «Альфы», зачищавшего после меня интернат. Полковник меня смутил своими вопросами и комментариями куда больше, чем Катерина.
        Первой по ходу микроавтобуса была Катина квартира, и к нам, разведенным супругам, присоединились Татьяна, Володя и Толя Говор. Остальные поехали в резиденцию Будулая.
        А компромат в квартире Зимина...
        - Иван Семенович... Что же теперь будет? - У Минаева тряслись губы, он с трудом сдерживал бивший его колотун.
        - Что будет... - Логун даже не взглянул в его сторону. - Плохо вам теперь будет.
        Спокойно произнес это Иван Семенович. Без матерщины и лишних эмоций. Просто констатировал факт.
        Минаев, Травкин и Кукшин затравленно молчали. Только сейчас они полностью осознали масштабы катастрофы.
        - Пойду я, ребята... - Логун неожиданно поднялся и, ни на кого не глядя, направился к выходу. - Устал.
        - Иван Семенович, постойте! - Травкин попытался преградить полковнику путь, но тот брезгливым жестом отстранил его, как грязную занавеску.
        - Глухой, что ли? Я же говорю, устал... - Полковник даже не обернулся.
        Он сказал правду, единственное чувство, которое он испытывал, было чувство глубочайшей усталости. Уйти... Как можно дальше... И как можно скорее от этой компании...
        Однако до двери Иван Семенович не дошел.
        - Э, полковник! Кидаешь? Нехорошо. Так мы не договаривались! - В дверях застыла высокая, жилистая фигура мастера Хо. Низкий горловой голос звучал зловеще. - Расплатись, тогда уйдешь!
        Логун невольно отступил, остановившись посреди комнаты. Хо шагнул вперед, Минаев и Кукшин встали по бокам.
        - Ладно... - Логун снова опустился на стул. - Слушайте меня внимательно. Наши московские партнеры сдадут нас в обязательном порядке.
        - Но почему? - Вопрос Кукшина прозвучал прямо по-минаевски.
        - Не перебивай меня. - Иван Семенович скорбно глянул на особиста. - Сдадут, Кукшин, сдадут. Однако серьезного материала против нас у следствия не наберется. Главный козырь, которым головы нам поотшибают, это компромат Степновой. Помнишь, Травкин, о таковом? Упустили, идиоты, девицу из Камышинска... Он ведь существует, компромат-то. Это не слова, а документы...
        - И где же они?
        Хороший вопрос...
        - Я уже сто раз говорил: компромат в квартире Зимина, точнее, его бывшей супруги, больше ему негде быть. Я в этом уверен. Просто наш мудрец Андрюшенька не смог его там найти. Он вообще ничего не смог...
        - А как же нам его найти?
        - Поздно искать! Если вы, пинкертоны дерьмовые, не нашли его до сих пор, теперь уж и не найдете. Вам надо немедленно ехать на эту квартиру и просто сжечь ее! Если успеете. Степнова и Зимин на пути туда! Или засаду устройте, если их не боитесь...
        - Вы поедете с нами, - начал было Травкин, однако полковник усталым жестом оборвал его.
        - Нет. И под дулом пистолета не поеду. Не теряли бы лучше время!
        - Ладно, полковник, мы поехали, а ты отдыхай пока, - смилостивился Хо. - До встречи!
        Инициатива переходила в руки желтой змеи.
        - А что это оказались за фээсбэшники? Ну, которых на даче взяли три дня назад? - Травкин обернулся у самой двери.
        - Эти? Самодеятельность чистой воды. Я их сам колол. Ничего у них на вас нет, иначе давно бы в Лефортове отдыхали...
        «И действительно, - только сейчас сообразил Травкин. - Ведь спецуправление Чафарьяна расформировано! Нет, еще можно вывернуться...»
        Последний поединок чемпиона
        (Игорь Зимин)
        - Вот! Все цело! - Молодец Татьяна, еще классики утверждали: когда хочешь что-то спрятать, клади на самое видное место, среди подобных предметов. Впрочем, тогда у Таньки просто не было времени выбрать более надежное место...
        - Очень хорошо! - Володя быстро пробежал глазами несколько страниц. - Это же как раз то, чего не хватало. Теперь почти полная картина складывается. А если добавить то, что настрочил этот журналюга...
        - Сволочи, что сделали с квартирой! - Хозяйка с ужасом взирала на развороченный паркет, опрокинутые шифоньеры и тумбочки, разбросанное белье... - Зимин, с тебя ремонт! По-моему, будет только справедливо. - Екатерина поджала губы и сделала шаг в спальню...
        Раздавшийся оттуда вопль на мгновение пригвоздил нас к полу, и этого мгновения хватило, чтобы превратить нас из торжествующих победителей в беспомощных побежденных.
        В дверях спальни стоял мастер Хо, державший Катю в своих лапах, из кухни и ванной в гостиную влетели еще трое мужиков, и мы оказались под прицелами двух пистолетов и ментовского «кедра». «Кедром» с гадкой ухмылкой указывал в мой живот еще один мой старинный знакомый, Минаев. Красиво нас сделали, ничего не скажешь. Как же я, идиот, не подумал об элементарной ментовской операции - засаде в пустой квартире...
        Двоих других я видел впервые, это были не минаевские опера...
        - Татьяна Андреевна, - начал один из них, видимо, старший по званию, весьма представительный, холеный мужчина, как видно, давний знакомый Тани Степновой. - Предупреждаю вас, не делайте глупостей. Сопротивляться бесполезно. Даже в такой компании. - Он кивнул в мою сторону. - Попрошу бумаги! - Он протянул свою широкую ладонь.
        Однако Таня схватила печатные страницы и, вскочив на подоконник, застыла в проеме распахнутого окна.
        - Ничего вы не получите! Не приближайтесь, Травкин. Еще шаг, и я прыгну!
        - Переломаете ноги и позвоночник, - спокойно предупредил Травкин. - Отдайте бумаги, и я гарантирую вам жизнь.
        Вот он, тот самый Травкин, погубивший семью майора Степнова. Тот, что помоложе, наверное, его подручный Кукшин...
        Травкин не спешил приближаться к девушке, Хо вцепился в Катю, обхватив жилистыми клешнями ее шею, а Минаев и Кукшин держали нас на мушке. Стыд и срам.
        Хо резко вскрикнул, моя малышка Катенька впилась зубами в трицепс его руки. Вполне в ее стиле... Стволы дернулись, этого мгновения мне хватило, чтобы в прыжке выбить оружие из рук Минаева. Кукшин стоял ближе к Сергееву, и тот примерно таким же способом обезоружил особиста.
        Теперь Катя! Я метнулся к Хо, но опять недооценил эту змею. Он отшвырнул от себя Екатерину и встретил меня сильнейшим ударом в голень. Уже падая, я успел блокировать коленом удар, направленный в мой висок, а упав, попытался достать Хо ногой, точно хлыстом стеганув по конечностям азиата. Однако тот успел подпрыгнуть, мастер все же, будь он проклят...
        За Катю я мог не опасаться, она успела отпрыгнуть в спальню, по опыту замужества за гвардии капитаном зная, что женщина в такой борьбе помеха. А Хо достал-таки меня ребром стопы в голову, к счастью, по касательной, все же голова загудела...
        Татьяна, позабыв про компромат, зажатый в руке, набросилась на бандита сзади, пытаясь хоть как-то помочь мне. Сергеев и Толя крутили и раскладывали Минаева и Кукшина, а Хо снова переиграл меня: одной рукой он загреб Татьяну сзади, как тростинку, и выставил перед собой, а другой приставил к ее шее нож. Я успел вскочить на ноги, но достать Хо уже не мог, он закрылся Таней, как щитом...
        - Благодарю, мастер! - Сбитый с ног Травкин, отряхиваясь, поднялся с пола и потянулся к документам.
        - Куда, мент? - не выпуская из рук девушку, прошипел Хо. - А ну назад! На пол!
        - В чем дело? - опешил Травкин, но Хо и ухом не повел.
        - Зимин! - Похоже, мастер держал за достойного противника только меня. - Убей этих шакалов, я разрешаю... Они обманули меня, менты чертовы, не заплатили ни рубля... Дай мне уйти, Зимин. И я возьму эти бумажки, я знаю, кому их продать. Иначе я убью твою девку, - и он одним движением кисти чиркнул ножом по Таниному горлу. Порезал неглубоко, однако сразу выступила кровь. И здесь он мастер, оказывается... Татьяна пискнула и тяжело задышала.
        - Азиат, сука! - Это Толя Говор. - Отпусти ее!
        - Заткнись, чемпион! - Хо бросил на него короткий презрительный взгляд. Кажется, они не впервые видят друг друга...
        - Брось девку и поговорим, чмо... - Толя пошел на бандита.
        - Говорили уже... Забыл? - Тонкие змеиные губы растянулись в ухмылке и тут же вновь сомкнулись в черную узкую щель.
        - Подожди, Толя... - Я боялся, что Говор спровоцирует мастера и Таня пострадает. - Вот что, Хо. Иди. Мы не тронем тебя. А вот если ты что-то сделаешь с девушкой, умрешь страшно! Это я тебе обещаю!
        - Лады, Зимин. - Азиат был спокоен. Почти как при первой нашей встрече. - Я уйду, девку не трону. А с этими... - он кивнул на недавних подельников, которых Ворон опять вернул в лежачее положение, - с этими делай, что хочешь!
        Я положил руку на Толино плечо, чувствуя, что он на взводе. Что-то связывало их, его и Азиата, что-то страшное и сугубо личное. Говор готов был броситься на него в любой момент.
        - Прощай, капитан. - Хо усмехнулся уже в дверях. Он по-прежнему прижимал Таню к себе и держал нож на ее шее. - Девку я отпущу, если останетесь здесь. Иначе ее кровь будет на тебе. Все! - И он захлопнул входную дверь одним ударом ноги. Ушел...
        - Вы что, размундяи! Вы дадите ему уйти? - Глаза Говора, обычно прятавшиеся в смешливом прищуре, выкатились из орбит. - Вот этой сволочи?
        - Спокойно, Толя, - размеренно заговорил Владимир. - Он ничего не сделает Тане. Свою шкуру спасает. Хрен с ним, Толя, главное, у нас эти голубчики теперь в руках! - Сергеев с чувством пнул распластанного на полу Травкина.
        - Рано радуетесь, - сдавленным голосом отозвался особист.
        Толя обмяк, вроде успокоился и вдруг пулей бросился за дверь.
        - Володя! Держи этих, я за ним, - на ходу крикнул я, выскакивая из квартиры. Толю надо было сдержать, а это не так просто...
        ...Уже совсем стемнело, выскочив из освещенной квартиры, я едва различил их на темной лестнице: Хо пятился, по-прежнему заслоняясь Татьяной, а пятью ступеньками выше за ними шел Говор. Мастер увидел меня раньше, чем я его.
        - Зимин, назад! Я сказал, назад!
        Хо вышел во двор, почти волоча за собой Татьяну, и спиной вперед двинулся в глубину двора, во тьму деревьев и кустов, он знал, сволочь, что там был проход в следующий двор и дальше, в лабиринт дырявых заборов, собачьих троп и помоек. Я почти поравнялся с Толей, надеясь удержать его от глупостей. С мастером надо осторожно, коварен и подл, как гюрза. Что он выкинет в последний момент, большой вопрос...
        Лицо Хо было обращено ко мне, казалось, он не замечал Толю, который находился к нему ближе, чем я. Таким порядком мы вошли под арку двухэтажки, разделявшей два двора, здесь было совсем темно, я подошел к Толе еще ближе, а того уже отделяли от мастера каких-то два-три метра...
        - Ни шагу дальше, Зимин! - Хо по-прежнему игнорировал Говора.
        - Отпусти девку, Азиат, - неожиданно произнес Толя. Его голос был как звук алмаза, режущего стекло. Положив руку ему на плечо, я почувствовал, что сам он точно налился ртутью, спинные мышцы ходили ходуном.
        - Азиат, я тебе говорю... Ты только с бабами такой крутой? - Я сжал Толино плечо, стараясь его успокоить...
        Он вдруг рванулся, в темноте мелькнули белые пятна его рук, Татьяна отлетела к арке... Я прыгнул вперед, но поздно. Мастер Хо бесформенной кучей лежал на земле, а Толя медленно, как бы нехотя повернулся ко мне. И только тут я разобрал в темноте, что из груди у него торчит рукоятка ножа. Успел-таки, змей...
        - Не трогай... - Толя показал глазами на нож и рухнул на колени. Я подхватил его в последний момент. Насчет ножа я и сам знал: его ни в коем случае нельзя трогать до приезда «Скорой».
        - Достал-таки... Азиата... Достал... - Толины веки тяжело опустились.
        - Чего стоишь, «Скорую» надо, быстро! - заорал я оцепеневшей Татьяне.
        Она бросилась в ближайший подъезд и учинила настоящий бедлам, ее крики и стук ногами во все двери возымели эффект, во двор стали выходить любопытные, место битвы озарилось светом зажигалок и карманных фонарей...
        Мастер Хо был без сознания, как минимум, перелом челюсти и сотрясение мозга.
        Последний бой чемпиона... Не просто спортсмена, но бойца. Когда-то по дикой случайности он взял чужую жизнь, а сегодня... Сегодня он спас жизнь Тане Степновой.
        «Скорая» приехала на удивление быстро...
        - Вы напрасно это затеяли. Дело обречено, говорю как специалист. А сейчас у нас есть возможность договориться. - Лежащий на полу мордой вниз Травкин слегка приподнял голову, стараясь заглянуть в лицо Сергеева.
        - Заткнись, а? И так тошно, - выдержав паузу, ответил Владимир, даже не взглянув на особиста.
        - Вы совершаете ошибку, - продолжал Травкин. - Вы даже не понимаете, с чем и кем воюете. За нами стоит целая система, а кто и что за вашей спиной?
        - Слушай. - Теперь Ворон смотрел на особиста в упор сверху вниз. - Я на твою систему... в присутствии женщины (Катя молча сидела рядом) не буду говорить, тебе и так ясно. Ты что, всерьез думаешь, что такой большой и сильный?
        - Вы скоро это узнаете. - Травкин старался говорить спокойно, однако дрожь в голосе унять не мог.
        - Узнаем, узнаем... Больно грозны вы все на словах. А на деле тебя эта девочка, считай, в одиночку сделала! И всю систему твою... Между прочим, теперь твоя система тебя первого и перемелет. Что, не так? Молчишь? Ну вот и заткнись. Не о чем нам больше разговаривать.
        - Ну что? Ты как? - Катя бросилась к Татьяне, как только та оказалась в прихожей.
        - Я-то в порядке... - Танины губы задрожали. - Толя вот...
        Фотомодели не вытирают слезы и тем более сопли рукавом, но тут было не до этикета...
        - Что Толя?
        - Порезал его этот азиат.
        - Как?
        - Как режут... Ножом! В нескольких сантиметрах от сердца. Пока живой, врачи ничего не обещают...
        - А Зимин?
        - С ним все в порядке. Он поехал в больницу с Толей. На «Скорой»...
        Катя, тяжело вздохнув, выудила из рук Татьяны скрученные в рулон документы, которые та машинально сжимала, и обняла ее плечи.
        - Катя... Где мне прилечь? Я все... Не могу больше. Только душ приму...
        - Правильно. Иди в душ, потом поедим и спать. Полотенце, халат вот выбери себе из кучи, что эти придурки тут набросали. Так... Эй, мужики! Мужиков-то один Володя остался... Володя, давай шпалер, а сам сходи тут за углом в круглосуточную лавку, есть хочется смертельно. Деньги возьми у этих, лежачих. Ничего, они тоже жрать хотят. Давай, не бойся, будут возникать, я их перебью, как в тире. Не в первый раз! Не забыл, Минаев? - Тот пробормотал что-то неразборчивое.
        Володя, ухмыльнувшись, протянул Кате «кедр».
        - С предохранителя снят. Где нажимать, знаешь?
        - Не первый год замужем...
        - Господин генерал-лейтенант, вам помочь?
        Станислав Викторович Букашев непривычно долго возился с ключами своего кабинета на Лубянке. Секретарша уже ушла, девять вечера, все заперто... Нет, пальцы не дрожали, просто какая-то неловкость в движениях. Наверное, переутомился...
        Он прибыл в столицу, скомкав мероприятия по допросу, инстинкт погнал его сюда, в свою берлогу.
        - Господин генерал-лейтенант, вам помочь?
        Букашев обернулся, перед ним стоял отправленный два дня назад в отпуск генерал Чафарьян.
        - Благодарю, Григорий Адамович. - Букашев невольно сжался, руки задергались, ключи вообще не попадали в скважину...
        - У меня к вам дело. - Чафарьян, кажется, улыбнулся.
        - Сейчас я занят. Через час... Нет, завтра с утра я сам вызову вас.
        - Извините, ждать мы не можем, - так же спокойно, со скрытым торжеством в голосе проговорил Чафарьян.
        И тут Букашев увидел то, что не являлось ему и в страшном сне: к нему подошли двое в штатском и аккуратно стиснули с боков. Следом за ними появился генерал в синем прокурорском мундире с тремя большими звездами на погонах. Заместитель Генерального прокурора Котышев, старый хрен. Не раз сиживали рядом во всяких комиссиях по борьбе с коррупцией...
        - Извините, Станислав Викторович. Время не ждет. Вот ордер.
        Иван Семенович Логун
        Что было, то было, что прошло, не вернешь. Иван Семенович неподвижно сидел на скамейке ночного сквера. Он уже знал, чем закончилась поездка Минаева и компании, по-другому вряд ли могло получиться... Он проиграл. Чего теперь ждать? Ареста? Вряд ли. Скорее всего в Москве уже подсуетились, и в квартире его ждут. Или профессиональный киллер лубянской выучки, или радиоуправляемая бомба...
        Он хотел быть хозяином положения, жалкое милицейское жалованье оскорбляло его достоинство. Он был достоин большего, поэтому без всяких сомнений принял предложение сыграть одновременно и за другую «команду». Казалось, он держал в руках все нити, люди, точно марионетки, дергались по движениям его пальцев... И что получилось?
        Чертов Зимин, казавшийся ему вначале туповатым армейским неудачником, все-таки сделал его, старого вояку, полковника. Логуну так и не удалось ни подчинить себе, не сломать капитана. «А ведь он молодец, - неожиданно для себя подумал Логун, - честный, сильный, надежный... Не сравнить с Минаевым и прочими. Да и девчонки эти... Глуповаты и неопытны, но по-человечески близки и понятны. Какие там из них враги для Ивана Семеновича...»
        Почему же так получилось, что он, полковник Логун, оказался по другую сторону фронта? Стечение обстоятельств? Хотел достатка, жаждал власти? Чего теперь гадать... И то, и другое, и третье...
        Гвардеец победил. И вдруг Иван Семенович почувствовал, что от души желает ему уцелеть и дожать эту мразь - Кононова, Клименко, Букашева... Это они загнали его в ту дыру, в которой он сейчас оказался. И не он ими, а они вертели полковником Логуном, как собака хвостом. Грязный, вонючий собачий хвост, вот во что они его превратили! Да нет, он сам... И верно служил, хотя прекрасно знал им настоящую цену.
        А теперь оказалось, что и ему, старому вояке, полковнику, та же цена. Прощения ему теперь не будет... Ты, Иван Семенович Логун, сволочь.
        ...Десять лет назад Логун оставил семью, счел, что одному будет удобней делать карьеру, а жена устала почти ежедневно засыпать одна в злых слезах и растрепанных нервах. С того дня он ни разу не видел свою дочь. На улице встретятся, не узнают друг друга.
        Сколько ей сейчас? Бог ты мой, двадцать два... Точно, двадцать два - это он еще помнил. У нее уже могут быть дети... Его внуки. Хотя какие они его внуки?
        Полковник вытащил из кармана тяжелый «ТТ» (надежная вещь, сработает без брака), двумя руками приставил широкий ствол к переносице и нажал на спуск.
        Оружие не подвело, смерть наступила мгновенно.
        Эпилог
        - Дяденька, а я вас узнал!
        Передо мною стоял худенький мальчик лет десяти.
        - Это вы тогда всех террористов перестреляли, да?
        - Было дело... - Я присел перед мальцом на корточки. - А ты из интерната, стало быть?
        - Ага. А почему вы тогда были без каски и бронежилета? - Разбирается, вояка...
        - Жарко было!
        - А это ваши собаки? - Парень указал на упоенно гонявших в зелени псов.
        - Мои, - немного слукавил я. Собакевичи были Толины. Одних-то не оставишь. Я у них временно в качестве пастуха. Временно!
        - А вы служите в отряде «Альфа»?
        - Почти... Ладно, извини, парень, спешу я. Мороженого хочешь?
        - Конечно! Спасибо! А еще... Дядя Толя приедет еще к нам в интернат? - Ясные детские глаза смотрели на меня не мигая.
        - Дядя Толя? - Я невольно дернул шеей. - Ну, не очень скоро, но приедет... Обязательно приедет! - уверенно повторил я, протягивая пацану брикет с ореховым эскимо.
        Приедет. Обязательно приедет! Куда же ему деваться? По-другому просто не может быть.
        ...А ту женщину-снайпера звали Бирута. Бирута Траутман. Потом выяснилось, что она спасла жизнь не только мне, но и нашим девчонкам.
        Родом из Клайпеды, близких родственников нет...
        И в Ичкерии, как выяснилось, она стреляла прицельно. Не ради денег, человека одного спасти хотела, самого для нее близкого. Да не спасла...
        Это все Володя разузнал. По моей просьбе... Вот так все перемешалось, а человек остался человеком.
        Мы похоронили ее на кладбище рядом с воинской частью.
        - Игорь Васильевич! - услышал я за спиной знакомый голос.
        Оксана Платонова. На сей раз дева-следователь была в обтягивающих джинсах, выгодно подчеркивающих ее фигуру.
        - Здравствуйте! Я вот собираюсь вам повестку посылать!
        - Повестку? Это зачем?
        - У меня есть подозрения... Относительно вас!
        - Ничего себе... И в чем же?
        - Ну-у... Я подозреваю, что вам хочется... меня увидеть.
        Во как! Что ж, подозрения не лишены оснований...
        - Вы удивительно прозорливы, Оксана Георгиевна!
        - Но сейчас вы, кажется, очень заняты?
        - Сейчас очень. А вот минут через десять выгуляю эту команду, - я кивнул в сторону собакевичей, - и буду свободен, как ветер!
        Мы шли по начинающему желтеть скверу, я держал Оксану под руку и чувствовал, что, в общем-то, не прочь прошагать так всю оставшуюся жизнь. И она, судя по всему, была согласна...
        А вечером обещал подъехать Митрич. Вместе с Татьяной.
        notes
        Примечания
        1
        ПВ - повышенная сложность.
        2
        Демократическая Республика Афганистан.
        3
        Взять на калган - нанести удар головой (термин рукопашников).
        4
        Здесь и далее названия вымышленные.
        5
        ЗГВ - Западная группа советских войск, дислоцировавшаяся на территории бывшей Восточной Германии.
        6
        «Чехи», «духи», «румы» - спецназовский армейский сленг. «Чехи» - чечены, «духи» - душманы, «румы» - представители вооруженных структур Молдовы во время приднестровского конфликта.
        7
        Гюрза - Алексей Ефентьев, Герой России, подполковник ГРУ. Герой многочисленных телерепортажей и публикаций, один из главных персонажей фильма А. Невзорова «Чистилище».
        8
        «ПМ» - пистолет Макарова.
        9
        Имеется в виду «форсированный» допрос с применением, например, физического или психотропного воздействия.
        10
        ПМГ - передвижная милицейская группа.
        11
        Врач (жарг.).
        12
        СКМ - служба криминальной милиции.
        13
        ИВС - изолятор временного содержания.
        14
        Сюрикен - японский метательный нож с несколькими лезвиями.
        15
        БМД - боевая машина десанта.
        16
        Негры-франкофоны - выходцы из французских колоний.
        17
        Нагиев Анатолий - серийный убийца начала 80-х. В историю отечественного криминала вошел тем, что совершил дерзкий побег во время этапирования. Как ему удалось разорвать наручники, не выяснено до сих пор. Впоследствии Нагиев был захвачен и расстрелян. Стал прототипом убийцы-маньяка Кадиева из романа Д. Корецкого «Привести в исполнение».
        18
        РВВДКУ - Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище.
        19
        Гумоз - специальный грим для комического увеличения частей лица.
        20
        «АКС-74» и «АКС-74У» - модификации автомата Калашникова, состоящие на вооружении у разведывательно-диверсионных и десантно-штурмовых подразделений, а также спецслужб.
        21
        НВФ - незаконное вооруженное формирование.
        22
        «Макарыч» (милицейский сленг) - пистолет системы Макарова, сокращенно «ПМ».
        23
        РОСТО - бывший ДОСААФ.
        24
        Скеллер - специальный прибор, создающий помехи для прослушивающих устройств.
        25
        ПКТ - помещение камерного типа для нарушителей дисциплины в местах лишения свободы.
        26
        Контриками обычно именуют в ИТУ лиц, осужденных по политической статье.
        27
        «СМЕРШ» (Смерть шпионам) - так в период Великой Отечественной войны называлась военная контрразведка.