Ангелы во брони Сергей Евгеньевич Алтынов
        Спецназ ВДВ # Полковник спецназа ВДВ Николай Водорезов получает необычное задание - помочь милиции разыскать бежавшего из тюрьмы Максима Богданова, обвиненного в нескольких жестоких убийствах. Когда-то Максим был лучшим бойцом разведгруппы, которой командовал Водорезов. Полковник не верит в виновность Максима, скорее всего, лихой десантник наступил на хвост некой важной персоне. Надо срочно найти осужденного разведчика: два десантника-уже сила.
        Сергей Алтынов
        Ангелы во брони
        Все события и персонажи романа вымышленные.
        Не доказано, что риск - благородное дело, но благородное дело - это почти всегда риск.

    Фернандо де Рохас, писатель
        Гладиатор принимает решение на арене.

    Древнеримская пословица
        Пролог
        Северный Кавказ
        Конец 90-х- начало ХХI века
        - Ну вот, бойцы, дождались!
        Эту фразу командир разведывательной диверсионной группы произнес вполголоса, увидев в прибор ночного видения условный сигнал, поданный наблюдателями, занявшими позиции на флангах. Всего несколькими условными жестами, которые майор Водорезов разглядел в окуляры, фланговые сообщили, что в начале извилистого шоссе появились три грузовые армейские машины.
        - Идут без прикрытия, - сообщил майор рядовому Богданову, лежащему в засаде рядом с командиром.
        - Знать бы, кто такие? Вдруг сам Шамиль? - подал голос один из бойцов.
        - Лишние разговорчики отставить! - строгим полушепотом отозвался Водорезов. - Сейчас узнаем, что за гости…
        Полчаса назад, осуществляя так называемое «негласное патрулирование» в уже
«зачищенной» войсками местности, Водорезов и его ребята нос к носу столкнулись с тремя вооруженными боевиками. Численное превосходство и внезапность были на стороне команды майора, поэтому в первую же минуту двое автоматчиков были убиты, а третий целым и невредимым захвачен в плен. После короткого допроса выяснилось, что чеченский разведдозор, в свою очередь, осматривал подступы к автотрассе. Большего боевик сообщить не мог, он и так оказался на удачу словоохотливым и даже поведал, что именно он должен был дать условный звонок по спутниковому телефону о том, что
«путь свободен». Водорезов переглянулся с подчиненными. На труса боевик был совсем не похож, жестких методов форсированного допроса к нему не применяли. С чего, казалось бы, такая словоохотливость? Примерно об этом, но чуть в других выражениях Водорезов спросил у пленного.
        - Вы можете меня расстрелять, можете мне не верить, - усмехнулся тот без тени страха. - Если вы сумеете остановить машины и увидите, чем они набиты, то… В общем, дальше вас ждет развеселая жизнь!
        - Ты смелый и при этом болтливый, - отозвался ответной усмешкой Водорезов. - Впервые такое вижу!
        - Я тоже кое-что сегодня увидел впервые. Наши пошли на союз с вашими, - эти слова пленник произнес уже без улыбки.
        - Что?! - переспросили в один голос Максим Богданов и еще какой-то боец, предвосхитив вопрос командира.
        - Это правда. И сделано это было не из тактических соображений, а из-за «гринов»… Ну, долларов, ясно? Ваши сняли посты, а наши двинули автоколонну к вам в тыл. Нас выслали на всякий случай… Не ошиблись, но вас оказалось больше.
        - Почему я должен тебе верить? - спросил Водорезов.
        - Ответь на свой вопрос сам. - Голос боевика стал тише. - Тебя ведь не командование сюда послало, верно? Ты и твои бойцы осуществляете негласные разведдействия в прифронтовой зоне. Но об этом знает только старший офицер разведки твоего подразделения и больше никто.
        Боевик говорил чистую правду и был прекрасно осведомлен о «негласных мероприятиях». Он явно не был случайным «ополченцем».
        - Много знаешь… Кто ты такой? - задал следующий вопрос Водорезов.
        - Капитан Советской армии. Бывшей Советской…
        После этого ответа Водорезов слегка смешался. Произошло то, чего он больше всего не любил и, чего уж скрывать, откровенно боялся. А не любил и боялся Николай Водорезов воевать против своих. Вот он - извечный спор этой дурацкой кавказской войны. Советская армия против Российской. Почему в СССР ребята, вроде этого пленного бородача, поступали в военные училища и потом неплохо служили?! Такая вот
«встреча» была у Водорезова далеко не первой.
        - У тебя мало времени, - продолжил бородач. - Я сейчас дам сигнал «путь свободен», а ты, ничего не докладывая своему начальству, устроишь засаду. Твои бойцы смогут захватить колонну, а дальше… Решишь сам. Ну, решай?!

«Ловушка? Провокация?! - думал в убыстренном темпе Николай. - Не похоже, какой смысл гнать к нам в прифронтовую полосу этих ребят, которых мы скорее всего положим лишь для того, чтобы выдать нам неправдоподобную информацию?! Или я чего-то не понимаю? А времени на раздумья и подробный анализ нет…»
        - Ты не в Тульском артиллерийском учился? - неожиданно спросил Николай.
        - Нет, в Челябинском автомобильном, - усмехнулся пленный. - Не теряй времени!
        - Ты сообщил очень интересные сведения, - покачал головой Водорезов. - Пожалуй, есть смысл доставить тебя в наш разведотдел.
        - Я никуда не пойду, хотите - несите на руках. В твоем долбаном разведотделе мне никто не поверит, а после найдут способ избавиться от меня… А потом и от тебя и… всех твоих пацанов. Я сказал тебе правду, но главное… Не делай меня пленником, хорошо? Я ведь не сдался тебе. Не сдался, понимаешь? Даже сейчас я воюю… Воюю против врага моего народа. И твоего…

«Самое трагическое, что ты понял это только сегодня…» - мысленно ответил пленному Водорезов.
        - Дайте ему спутниковый телефон! - скомандовал одному из подчиненных Николай.
        Команда была выполнена без возражений. С командиром никогда не спорили.
        - Если мне что-то покажется странным, я пристрелю тебя и мы отступим! Говорить будешь по-русски! - сказал бывшему автомобилисту Водорезов.
        Тот кивнул и через мгновение сообщил своему «командованию» о том, что трасса свободна, как и было оговорено. Связь тут же прервались, Николай забрал телефон обратно.
        - А вот теперь ты и в самом деле должен расстрелять меня, пленных в живых оставлять в таких случаях не принято, - без паузы сказал капитан бывшей Советской армии. - Прошу, дай пистолет с одним патроном… Так будет лучше!

«Вот оно что… Одним выстрелом он прикончит меня и обезглавит таким образом всю разведгруппу! Герой!» - пронеслось в голове Николая, но тут же и застопорилось.
        - Привязать вон к тому дереву, рот заткнуть! - отдал распоряжение разведчикам Водорезов. - Если правду сказал, вернусь - отпущу!
        - Добрый ты, командир, - только и усмехнулся пленник. - Последний вопрос! Вот к нему! - капитан бывшей Советской кивнул в сторону Максима Богданова. - Ты где обучался, парень?
        В самом деле - худенький девятнадцатилетний рядовой Богданов сумел в одиночку обезоружить и скрутить крепкого, имеющего хорошую боевую подготовку и опыт «пса войны».
        - По утрам зарядку делал, - ответил Максим.
        Продолжить разговор не удалось. Разведчики заткнули пленному рот и привязали к толстому дереву.
        - Не обманул… - Водорезов услышал за спиной шепот рядового Богданова.
        Более никто не произнес ни слова. Если привязанный ныне к дереву пленник не обманул, то получалось, что в трех грузовиках двигались «коллеги» Водорезова из стана «духов» - такая же разведдиверсионная группа. Только двигалась она по некоему сговору. Блокпосты заранее сняты, контроля за трассой никакого. Езжайте, господа диверсанты, куда хотите. Неужели и в самом деле «наши договорились с вашими»?! Если так, то интересно, на предмет чего?! Профессия разведчика специального назначения, выбранная Николаем Водорезовым, как раз и предполагала отыскивать ответы на подобные вопросы.
        - Пленных по возможности брать! - отдал последнее распоряжение Николай, когда заметил показавшуюся на шоссе головную машину.
        В самом деле никто не знал, сколько там боевиков под брезентом в кузовах. И чем, в конце концов, черт не шутит, вдруг и в самом деле в одной из машин сам Шамиль Басаев, недавно «прославившийся» захватом роддома в Буденновске? Водорезов навел прибор ночного видения на шоферскую кабину, сумел разглядеть сидевшего за рулем. Вне всяких сомнений, в машинах и в самом деле «духи» - шофер при длинной густой бороде, в шапочке с арабской вязью. Рядом с шофером другой бородач, с десантным
«калашниковым» на изготовку.
        Первая машина уже готова была сделать поворот и исчезнуть из поля зрения разведчиков, третья, она же последняя, выдерживала чуть большую дистанцию, нежели вторая и первая. Удары, они же точные выстрелы по «голове» и «хвосту», пришлись одновременно - команда Водорезова умела работать синхронно. Таким образом вторая машина оказалась зажатой между полыхающими первой и третьей. Из ее кузова выскочил было автоматчик, но тут же был срезан очередями десантников…
        Весь бой продолжался не больше одной минуты. «Духи» явно не ждали такого «приема», стало быть, ждали чего-то другого. Итогом боя были две пылающие машины, пятеро убитых боевиков, один раненый и еще один - взятый в плен целеньким. Обычно «духи» оборонялись куда грамотней и яростней. Один из десантников, старшина-контрактник, быстрым движением боевого ножа сдернул брезент со второй, не охваченной огнем машины.
        - Вот это сюрприз! - только и смог воскликнуть обычно сдержанный Водорезов, увидев
«груз», находящийся в кузове.
        Перед взором десантников предстали сваленные в кучу мертвые тела, одетые в российскую форму, всю покрытую бурыми пятнами засохшей крови.
        - Проверить остальные! - скомандовал Николай, и бойцы тут же рванулись к горящим машинам, сорвали брезент и с них.
        Картина была той же самой. Мертвых было не менее тридцати пяти - сорока человек.
        - Вот что везли к нам в тыл, - только и сказал командир, вспоминая при этом слова пленника.

«…Если вы сумеете остановить машины и увидите, чем они набиты, то… В общем, дальше вас ждет развеселая жизнь… Я тоже кое-что сегодня увидел впервые… Наши пошли на союз с вашими… Твои бойцы смогут захватить колонну, а дальше… Решишь сам!»
        Вот оно и пришло, время решать самому.
        - Что это? - кивнув в сторону кузова, спросил Водорезов, приставив глушитель пистолета Стечкина к голове одного из пленных.
        - Я не знаю, меня наняли, деньги заплатили, сказали, риска нет, надо везти, - монотонно, точно заученное школьное стихотворение, забормотал в ответ «дух».
        - Командир, кажется, ответы едут! - позволил себе прервать допрос рядовой Богданов, кивнув в сторону трассы, ведущей в сторону «федеральных сил».
        Водорезов повернул голову и увидел движущуюся к ним армейскую «таблетку» «уазик». Неужели и в самом деле - ответы сами поспешают?! На бортах «таблетки» имелись опознавательные знаки военной комендатуры. Десантники залегли по обочинам, заняли оборону, взяв на прицел новоприбывших. Николай, как командир, остался на шоссе, но при этом сдинулся влево, укрывшись за бортом второго грузовика и держа при этом наготове «стечкина», не забыв перевести пистолет в режим одиночного огня.
        - Кто вы такие? - Из затормозившей «таблетки» выскочил подвижный, крупного телосложения старший лейтенант в полевой форме.
        Он не предпринял ни малейших мер предосторожности и, похоже, был крайне удивлен, даже обескуражен происходящим. Кроме него, в «уазике» сидел шофер-срочник и вооруженный автоматом прапорщик.
        - Капитан Иванов, разведка ВДВ, - назвал себя вымышленной фамилией Николай. - А вы?
        - Военная комендатура! Как вы здесь оказались?
        Старший лейтенант не отягощал себя правилами субординации. Он не просто спрашивал, он требовал немедленного ответа у старшего по званию.
        - Мне еще по стойке «смирно» перед тобой встать? - не повышая голоса, отозвался Водорезов.
        Старший лейтенант чуть было не рявкнул «молчать!», но сумел сдержаться и как-то неопределенно замахал руками, показывая то на грузовик, то на дорогу:
        - Недоразумение какое-то, капитан. Вы… Кто вам дал приказ обстреливать колонну?
        Вместо ответа Водорезов коротко ткнул «комендатуру» в солнечное сплетение и охнувшего, согнувшегося пополам подтащил к себе, уперев «стечкина» ему в нос:
        - А вот на вопросы ты мне сперва отвечать будешь!
        Напомнить о правилах субординации Николай не успел, так как голова старшего лейтенанта дернулась, глаза закатились, а чуть ниже виска в мгновение ока образовалась маленькая черная дырка. Водорезов тут же выпустил обмякшее тело и перекатом ушел с огневой линии. Сделал он это весьма вовремя. Буквально в нескольких сантиметрах от него по земле чиркнула пуля, вздыбив почву. Окончательно поняв, что против него работает снайпер, Водорезов скатился в кювет. Послышались многочисленные выстрелы, десантники приняли бой и теперь утюжили «зеленку» из автоматов и пулемета. Выждав пару секунд, Водорезов вновь выскочил на шоссе, перевел «стечкина» в автоматический режим и присоединился к своим бойцам.
        - Все, кажись, - подвел итог старшина спустя три минуты практически несмолкаемой стрельбы.
        Что правда, то правда. Сейчас уже было очевидно, что десантников и «комендатуру» атаковала небольшая снайперская группа. Двое, максимум - трое стрелков. Их целью было уничтожить в первую очередь старшего лейтенанта, его подчиненных (что удалось: «таблетка» догорала на шоссе, разрывная пуля угодила точно в бензобак), а также захваченных десантниками пленников. Снайпер-профи сумел разглядеть их в свою оптику и расстрелял двумя выстрелами. От дальнейшего боя с десантурой, утюжившей свинцом лес, снайперы предпочли уклониться. Вот тебе и ответы на вопросы…
        Между тем в небе послышался вертолетный гул.
        - Очередной привет от командования! В укрытие! - скомандовал Водорезов.
        Впервые за несколько лет боевых действий разведчики ВДВ столь стремительно прятались от собственных винтокрылых машин. Тем не менее после только что произошедших событий Водорезов был готов ко всему.
        Вертолет завис над автотрассой, затем снизился, и из него выскочило шестеро автоматчиков в армейском камуфляже, но без каких бы то ни было знаков различия. Обычно в таком облачении действовали боевые подразделения спецслужб. Следом за ними на шоссе спустились еще трое - офицер штаба, которого Водорезов знал в лицо, и еще двое, опять же в армейском обмундировании, но без погон.
        - Не стрелять, - скомандовал своим Николай и на собственный страх и риск поднялся из укрытия, спрятав при этом «стечкина» за спину.
        - Майор Водорезов и его группа разведки ВДВ, - представился Николай, отметив, что штабной тоже узнал его.
        - Оперативная группа штаба группировки, - откликнулся офицер в звании подполковника.

«Не похоже, - отметил про себя Николай. - Войсковые шевроны у армейских в обязательном порядке…»
        - Что здесь произошло? - спросил штабной.
        - Посмотрите, - кивнул в сторону уцелевшего грузовика и дымящейся техники Водорезов.
        Штабной вяло кивнул двум своим спутникам, и те отошли в сторону, повернувшись вполоборота, точно не хотели, чтобы Николай разглядел и запомнил их лица. Тем не менее Водорезов успел сделать это - оба мужчины были не слишком молоды, славянской наружности и без особых примет. У одного заметно дергалась бровь и правая щека… Между тем штабной поспешно связывался по рации со штабом, настойчиво требуя немедленно прислать работников военной прокуратуры. Водорезов вернулся к своим, кивнул трем бойцам, в том числе Богданову, и все четверо в быстром темпе юркнули в заросли.
        - Смотри-ка! Сумел распутаться и сбежал! - удивился ефрейтор.
        - Так… - Водорезов недобро посмотрел на разведчиков, которые привязывали к дереву капитана бывшей Советской армии. - Ладно! - махнул он вдруг рукой, вспомнив, сколь грамотно действовали ребята в недавнем бою. - Может, его сам Бог распутал и верную дорогу указал!
        - А может, снайперы? - спросил Максим.
        - Нет, - покачал головой Николай. - Видите, как примята трава? Один он ушел. Да и если бы его… Труп с собой тащить не стали бы. Ладно, пошли к массе…
        Вскоре приземлился еще один вертолет, подъехали оперативные машины прокуратуры и контрразведки. С ними был офицер из разведотдела ВДВ. Он хмуро кивнул Водорезову и приказал всей его группе немедленно садиться в вездеход и двигать в направлении воинской части. Спустя четыре часа Николая и всех бойцов его разведгруппы вызвали в штаб группировки, где велели на время ведения следствия держать языки за зубами. После чего заставили поставить подписи о том, что каждый предупрежден о неразглашении секретных сведений.
        - Не будет никакого следствия, Коля… Это я тебе по старой дружбе говорю…
        Водорезов сидел в кунге своего старого приятеля, военного прокурора, которого когда-то выручил из осажденного «духами» села. В этом селе служители армейской юстиции оказались заблокированы наглухо.
        - Не будет следствия, - повторил прокурор, выпивая второй стакан водки.
        - Может, все-таки объяснишь в двух словах? - осторожно поинтересовался Водорезов.
        Его водка осталась не тронута.
        - В общем, какая-то тайная операция, - налив себе еще, буркнул прокурор. - То ли обмен, то ли операция прикрытия… Ну да ты сам понимать должен, почти десять лет в разведке ВДВ.
        - Нет, не понимаю, прокурор, хотя… Ты только одно скажи - это ФСБ?
        - Нет, - твердо и не раздумывая ответил офицер прокуратуры.
        - ГРУ?
        - Нет.
        - Был у меня один анекдотичный случай, - улыбнулся как ни в чем не бывало Николай. - Заполнял я анкету для… уже не помню для чего, так вот там в пункте «пол» было четыре возможных ответа - мужской, женский и еще целых два. Догадайся, какие?
        - Шуточки шутишь.
        - Нет, факты излагаю, - покачал головой Николай. - Просто если это не ФСБ и не ГРУ, значит, завелся кто-то более могущественный.
        Вместо словесного ответа прокурор нарисовал на клочке бумаги символ долларовой купюры - похожую на змею перед прыжком букву S, перечеркнутую вдоль двумя полосками.
        - Более вопросов не имею, - отозвался Водорезов, поднявшись со своего места.
        - Слушай, а… какие там еще два пола были указаны? Ну в анкете этой твоей? - не удержался от последнего вопроса капитан юстиции.
        - А они неразборчиво напечатаны были, - уже стоя в дверях, ответил без тени улыбки Николай.

«Ну и история! - думал Водорезов, идя к своему жилому модулю. - Когда работает ФСБ или разведуправление Генштаба, все понятно, а здесь? Почему мы все обязаны подчиняться каким-то непонятным личностям? И почему столь поспешно и, главное, профессионально были зачищены концы?» Рядом с жилым модулем топтался рядовой Богданов. И мысли его были явно заняты тем же самым, что и мысли командира.
        - Товарищ майор… - робко спросил Максим. - Можно с вами поговорить?
        Водорезов хотел было пройти мимо. Чего теперь впустую языки чесать?! Но зацепился за взгляд цепких умных глаз девятнадцатилетнего рядового.
        - Либо это обмен на какого-то крупного полевого командира, либо… Ну, Максим, какие мысли насчет «либо»? - вкратце изложив беседу с прокурором, спросил Николай у рядового.
        Водорезов изложил наиболее подходящую под ситуацию версию. ФСБ или иной спецназ сумели изловить кого-то очень влиятельного, чуть ли не самого эмира Хаттаба. Но
«духи» сумели выйти на командование и предложили в обмен трупы российских военнослужащих, погибших при недавнем неудачном штурме одного из сел-укрепрайонов. Разумеется, обмен должен был произойти в обстановке строжайшей секретности…
        Но вот пошло бы командование на такой обмен?
        - Я трупы помню, они… Точно для пересадки органов, - неуверенно проговорил в ответ Богданов.

«Вот ведь Богданов, даром что рядовой! - уже в который раз мысленно похвалил своего подчиненного Николай. - Глаз-алмаз, все подмечает, все фиксирует!» В самом деле - при осмотре тел Водорезов в первую очередь отметил, что все убитые были поражены в горло или голову таким образом, чтобы не повредить другие, годные для пересадки, органы… Во время недавнего неудачного боя за укрепрайон было много погибших и пропавших без вести.
        - Верно, Богданов! - кивнул Николай. - Будь это простой обмен - все разведотделы поставили бы в известность, чего тут скрывать?! Да и не стали бы наши начальники трупы на живого боевика менять. Закон войны!
        - Выходит, этот, которого мы в плен взяли, он… Ну не понравились ему такие дела?
        - Он воин, пусть даже и против нас воевал. Вот только обмен трупов на пачки долларов его до печенок достал.
        При этих словах Водорезов вспомнил долларовый знак, нарисованный военным прокурором на клочке бумаги.
        - Сделка сорвалась, и ОНИ решили уничтожить старшего лейтенанта, пленников и прочих свидетелей. Это серьезные профи.
        - Снайперы классные, - кивнул Богданов.
        - Старлей из комендатуры - пешка разменная. Что-то знал, поэтому его вперед послали, а потом… Стало быть, грузовики не доехали до пункта встречи не более километра. Там услышали выстрелы, послали вперед «комендатуру», снайперов следом. Быстро, быстро сработали, мать их!
        Максим ничего не ответил. В самом деле, против них сработали классные суперпрофи. И будь их чуть побольше - неизвестно, как бы все сложилось для разведгруппы Водорезова.
        - А кто ОНИ? - спросил рядовой.
        - Кабы знать… Какая-то долларовая мразь, имеющая серьезную поддержку и в ФСБ, и в командовании армейской группировки… Пошли спать!
        Ничего иного сказать рядовому майор не мог.
        Следующим утром Богданов первым подошел к Николаю, когда тот брился и умывался во дворе.
        - Только что погрузку закончили, - сообщил рядовой.
        - Чего? - переспросил Николай.
        - Своими глазами видел - все тела перегрузили в специальный рефрижератор, сейчас повезут!
        - Ты что же - не спал всю ночь? - поинтересовался Водорезов, продолжив бритье.
        - Ага, - кивнул Максим. - Хотите посмотреть, как в путь тронутся? Я наблюдательный пункт оборудовал.
        - Пошли, - поспешно закончив бритье, согласился Николай.
        В самом деле, Богданов сумел оборудовать прекрасное место для наблюдения. С пригорка, облюбованного рядовым, были видны подходы к контрразведке и армейскому штабу. У выезда на шоссе и в самом деле стоял рефрижератор. Его охраняли не армейцы и не спецы - а, видимо, только что прибывшие бойцы, одетые в форму ОМОНа. Недавние бойцы без знаков различия куда-то исчезли. Или переоделись омоновцами?
        Да кто их теперь разберет…
        - Бывает и вот так, Максим… - вздохнул Водорезов, сделав неопределенный жест рукой и одновременно думая, что данную «точку наблюдения» надо держать под постоянным контролем, чем в очередной раз черт не пошутит?
        - Это жизнь, - в тон командиру саркастически кивнул рядовой.
        - Вот что, Богданов… Вот это место помнишь? - командир развернул перед Максимом карту и ткнул пальцем почти в самый центр.
        - Еще бы… Здесь «духи» сожгли милицейскую колонну.
        - Отличное место для засады, - подтвердил Водорезов. - Сверху шоссе как на ладони, - он постучал ногтем по условному обозначению горного ландшафта. - Предположим, через полчаса господа хорошие будут в этой точке. - Николай кивнул в сторону рефрижератора, не торопившегося двигаться с места. - Рискнем, рядовой?
        - Так точно…
        С утра никаких мероприятий не намечалось, отсутствующих в течение часа рядового и майора могут и не хватиться. Может, приемы вдвоем отрабатывают, может, в офицерском кунге сидят, фильмы по DVD крутят, привезенное накануне пиво потягивают. Покинуть же незамеченными расположение группировки для двух профессиональных разведчиков не составило труда. Из оружия у них были автомат,
«стечкин» с полным боекомплектом и РПГ, на который и была основная надежда. Влупить из засады в кабину рефрижератора, не дать мерзавцам вывезти тела погибших солдат для продажи… А потом обратно в часть.
        До места засады осталось совсем немного, вот сейчас они уже будут на горе и займут позиции. Кому-то наверху угодно, что они выиграли время, что рефрижератор и его охрана задерживаются, дав пешим разведчикам фору по времени…
        Дорога и в самом деле была как на ладони. Не прошло и двадцати минут, как на серпантине показался рефрижератор, спереди и сзади которого шли машины с ОМОНом. В оптику Николай разглядел, что в кабине рефрижератора за рулем сидит молодой омоновец, а рядом с ним один из тех мужчин, что прилетали на вертолете. Тот самый - с дергающейся щекой и бровью. Вот сейчас Николай отдаст команду и…
        - Они уходят! Почему вы молчите? - спросил непривычным для него взволнованным голосом Богданов.
        Майор и в самом деле молчал, и лицо у него было окаменевшим, он вспомнил старшего лейтенанта из комендатуры. Был ли тот в сговоре с кем-либо или парня подставили?
        - Отбой, Максим! - Командир отдал наконец команду, которую Богданов никак не ожидал услышать в данный момент. - Эти ребята-менты скорее всего понятия не имеют, кого и что охраняют. В своих стрелять нельзя… Я двоих из этих омоновцев знаю, один из них раньше в ВДВ служил, неплохой парень. Да и второй.
        Рядовой Богданов молчал. Не произнес более ни слова и его командир, пока автоколонна не скрылась за поворотом. Насчет знакомства с двумя охранниками-омоновцами Водорезов солгал.
        - Через полтора месяца дембель, и забудешь ты все, Богданов, как страшный сон, - подвел итог Николай. - Пойдешь в свой цирк работать, людей веселить… Главное, одно сможешь говорить не лукавя - в своих не стрелял…
        Часть первая
        Приказано - найти и…
        Спустя некоторое время после описанных выше событий

1
        - Богданов! Кизилов! На выход!
        Голос прапорщика, старшего по восьмому корпусу областного следственного изолятора, был, как всегда, начальственным и не терпящим возражений. «Тон прямо-таки генеральский!» - в который раз мысленно отметил Максим Богданов, поднимаясь со своего койкоместа.
        - Подождешь, цырло! - отозвался в распахнувшуюся кормушку Руслан Кизилов, сокамерник Максима. - Вот, гадство, ни свет ни заря поднимают! - При этом совсем не в тон подмигнул Руслан Максиму.
        - Цырле делать нечего, вот он и орет, - как ни в чем не бывало ответил Максим.
        Между тем дверь камеры медленно открылась, и прапорщик скомандовал:
        - Без вещей на выход! Соблюдать дистанцию!
        - Всем цырлам привет! - усмехнулся Руслан, выходя в тюремный коридор.
        Там обоих арестантов поджидал усиленный спецконвой. Помимо пожилого и низкорослого корпусного с генеральскими амбициями, еще были четверо здоровенных вертухаев в бронежилетах и с дубинками, кинолог с ротвейлером без намордника и лейтенант с красной повязкой дежурного помощника начальника СИЗО. Руслан и Максим вышли в коридор, соблюдая уже заученную дистанцию, встали к стене, широко расставив ноги и вытянув вверх руки ладонями вперед. Один из вертухаев провел обыск, ротвейлер, в свою очередь, довольно-таки флегматично обнюхал заключенных.
        - Ничего запретного и не дозволенного внутренним уставом! - доложил лейтенанту закончивший обыск сержант.
        - Наручники! - отдал команду офицер.
        - Э, красноперые, может, без этого сегодня?! - тут же подал голос Руслан, не успели конвойники заковать обоих в браслеты.
        - Разговорчики! - буркнул лейтенант.
        - Нет, в самом деле! - поддержал Руслана Максим. - А то у нас руки все время затекают и представление потом не удается! Вам от вашего же начальства нагорит.
        - Молчать, циркач! - Это вновь подал голос пожилой низкорослый прапорщик.
        - Мужики, вы нам в самом деле перед выходом только руки портите! - продолжил Максим. - Если так дальше будет, то и вовсе без маховиков останемся, цирку - звездец, начальство разозлится… Не верите, у врача спросите.
        Лейтенант поиграл дубинкой, точно намеревался проехаться Богданову по почкам, но делать этого не стал.
        - Цырики, людьми будьте! - вновь взял слово Кизилов. - Сами ведь на представление ходите!
        - Решайте, лейтенант. Вам их до «цирка» везти! - прервал образовавшуюся паузу корпусной.
        Его сегодня в «цирк» не брали.
        - Ладно, - смилостивился лейтенант. - Но если хоть один дернется или я что-то не так пойму, подстрелим обоих.
        - И «звездец» цирку! - улыбнулся Руслан.
        - Руки за спину! Вперед! - скомандовал лейтенант.
        Перед выходом в тюремный двор, где Руслана и Максима уже ждал автозак, обоих ареснантов вновь поставили к стене, а лейтенант получил у дежурного пистолет Макарова с полным боекомплектом. Двое вертухаев, в свою очередь, вооружились автоматами. Ротвейлер же с кинологом остались в тюремном здании. Затем вертухай-автоматчик вышел во двор, подошел к автозаку, распахнул его дверь и встал рядом с оружием на изготовку.
        - Бегом на полусогнутых! - скомандовал лейтенант.
        Максим и Руслан поспешно выполнили приказ, точно зайцы, рванули из корпуса во двор, к автозаку. Причем настолько поспешно, что более крупный Руслан сбил Максима с ног и сам при этом оказался на асфальте тюремного двора.
        - Быстро встать! - скомандовал лейтенант, направив на спутавшихся ногами Максима и его напарника пистолет.
        Лейтенант стоял на приличном расстоянии, но вдруг нога поднимавшегося с асфальта заключенного Богданова мгновеннно ударила по пистолетному стволу, в долю секунды обезоружив лейтенанта. Следующий удар лейтенант получил по коленям и оказался на асфальте. Со стороны казалось, что Богданов превратился в стремительную комету или человека-паука, столь молниеносно он обезоружил лейтенанта. Руслан, в свою очередь, не сплоховал, тут же поймал выбитый пистолет и почти не целясь выстрелил в автоматчика, стоявшего у автозака. Пуля попала в бронежилет. Этого оказалось достаточно, чтобы вертухай выронил оружие и, точно сбитая кегля, отлетел, впечатавшись затылком в крыльцо проходной. Следующим выстрелом, также попавшим в защищенную броней грудь, Руслан отшвырнул второго автоматчика, оружие которого успел перехватить Максим. Со стороны это и впрямь был «цирк» - пуля прошла в нескольких сантиметрах от плеча Максима. Третий вертухай оказался не робкого десятка и, несмотря на то что в руках Богданова уже был автомат, попытался атаковать арестанта своей дубинкой. Максим с легкостью блокировал удар и нанес ответный,
заставив третьего вертухая приземлиться рядом со вторым. После этого Богданов дал короткую очередь в воздух, отбив у остальных служителей СИЗО всякое желание геройствовать. Руслан, точно куклу, вышвырнул из водительской кабины шофера, довольно-таки многокиллограммового парня, вскочил за руль и дал задний ход. Максим тут же оказался рядом с Русланом, и грузовик на полном ходу влетел в запертые тюремные ворота, беря их на таран…
        - Лейтенант! Во-первых, вы были обязаны заковать обоих в наручники! Во-вторых, к автозаку они должны были двигаться по очереди, а не вместе! В-третьих… Ворота надо было заменить! Эту ветошь и «Запорожцем» протаранить можно было!
        Последнее гневное замечание начальства относилось сразу ко всему руководству СИЗО, топчущемуся возле покореженных и вынесенных, что называется, с «мясом» тюремных ворот.
        - Ладно, сынок… - успокоил лейтенанта пожилой капитан, когда начальство сделало паузу. - Скажи спасибо, что жив остался, тому и радуйся!
        - В самом деле! - невесело усмехнулся лейтенант.
        Молодой тюремщик и в самом деле мысленно радовался. Он прекрасно знал и видел собственными глазами, как заключенные Кизилов и Богданов владеют приемами боевых единоборств. Не реже, чем раз в неделю, в актовом зале изолятора устраивался
«цирк». Руслан и Максим разыгрывали «схватку гладиаторов», причем применяли такие мудреные приемы, акробатические трюки и прыжки, что им позавидовали бы Брюс Ли, Чак Норрис и Ван Дамм, вместе взятые. Бои были постановочные, но никогда нельзя было заранее угадать, кто возьмет верх. Между тем на «гладиаторов» делались нешуточные ставки, а в качестве зрителей бывали не только сотрудники изолятора. Иногда «циркачи» просто демонстрировали различные силовые трюки - перешибали ребром ладони несколько кирпичей, чистенько, без осколков, срубали бутылочные горлышки, с одного удара вгоняли длиннющий гвоздь сразу в несколько досок. За подобные «представления» арестантам полагались некоторые послабления в тюремном режиме. Иногда «циркачей» вывозили на «гастроли». В некие полуподпольные «бойцовые клубы», где оба давали показательные выступления. Ставки там были куда выше. Сегодня Кизилова и Богданова везли именно на такую «выездную сессию»…
        - Доигрались с «цирком» этим дурацким, - вполголоса продолжил капитан. - Слава богу, никого не убили…
        Двух автоматчиков увезли в госпиталь с сильными ушибами грудной клетки и легкой контузией. Бронежилеты, что ни говори, спасли обоим жизнь.
        - А про ворота наверняка слышали от… - кивнул в сторону совещающегося между собой начальства капитан. - Орут ведь на всю «кичу»[Кича (жарг.) - тюрьма.] что
«штанги»[Штанги (жарг.) - ворота.] «Запорожцем» с одного удара высадить можно. Лучше бы сами кому следует позвонили и заменили!
        За долгие годы службы капитан много чего набрался от подведомственного контингента и не чурался их лексикона.
        - Не грусти, лейтенант. Поймают этих амбалов духовитых! Не сегодня, так завтра… Деваться им некуда, до Москвы далеко!
        До Москвы и в самом деле было не менее девяноста с лишним километров.
        Руслан свернул с проселочной дороги, выехал на лесную. Проехав около трех километров в лес, он заглушил двигатель.
        - Тебе можно и с автотрюками выступать, - заметил Максим.
        - Пожалуй, - усмехнулся Кизилов. - Но ты и в самом деле - циркач! Как мы с тобой и отрабатывали - ты выбиваешь у вертухая пистолет, я его ловлю на лету! Удалось!
        - Удастся и все остальное, - в тон Руслану улыбнулся Богданов. - Временно обоснуемся в лесу и будем ждать «крокодила».
        - Кого? - переспросил Руслан.
        Богданов коротко объяснил неискушенному в армейском сленге Руслану, что такое
«крокодил».
        Спустя часа полтора над верхушками деревьев послышался гул.
        - Ну вот и «крокодил», - взглянул вверх Руслан.
        - Это не «крокодил», - ответил Максим, увидев показавшийся над деревьями вертолет. - Это скорее «корова», точнее «поисковик». Но нам и такой сойдет.
        - А говорил «крокодил»… - с явным разочарованием протянул Кизилов.
        - «Крокодилы» в армии, во фронтовых условиях действуют, я их с «поисковиками» путаю, - пояснил Максим. - Выдвигаемся к поляне и ждем, когда нас заметят.
        - А не расстреляют с воздуха?
        - Как волков?! - переспросил Максим. - Могут, конечно. Но у нас, Руслан, другого выхода нет.
        В ответ Руслан лишь молча улыбнулся. Улыбка у этого человека, дважды судимого за бандитизм и вымогательства, была на редкость обаятельной, почти как у первого космонавта Юрия Гагарина.
        Вертолет завис над поляной, шум лопастей несколько заглушал усиленный рупором голос командира поисковой группы, тем не менее Руслан и Максим отчетливо услышали:
        - Кизилов и Богданов! Немедленно бросьте оружие и поднимите вверх руки! Иначе вы будете уничтожены!
        Руслан рванул к лесу, прямо над ним ударила автоматная очередь, командир розыскников не шутил. Кизилов вынужден был вернуться. Максим демонстративно поднялся в полный рост и отбросил в сторону «трофейный» автомат.
        - Ох, зря, - вполголоса пробормотал Кизилов.
        Пожалуй, беглецы успели бы дать одну коротенькую очередь по вертолету, но после этого оба они были бы тут же расстреляны. Руслан медленно двинулся в сторону Максима, медленно стал поднимать вверх обе руки, уже был готов отбросить в сторону пистолет, отобранный у лейтенанта… И вдруг вскинул руку с оружием и один раз выстрелил Максиму в голову. Богданов схватился за висок, из-под его пальцев буквально брызнул фонтанчик бурой крови. Руслан же в мгновение ока направил пистолетный ствол себе в рот и выстрелил второй раз.
        - Вот тебе и циркачи! - только и сказал командир поисковой группы спецназа, покачав головой.
        Такое в его многолетней практике было впервые.
        - Волчары, ничего не скажешь, - отозвался полковник из областного управления ФСИН. ФСИН - Федеральная служба исполнения наказаний, подчиняется Минюсту и отвечает за места лишения свободы и розыск сбежавших из них.] - Туда им и дорога… Снижаемся! - скомандовал он пилоту.
        Даже с высоты было видно, как выстрелы разворотили и обезобразили лица беглецов.
        - Пульса нет, - брезгливо отшвырнув руку Максима, констатировал командир спецгруппы.
        Полковник кивнул и отвернулся.
        - Этот тоже готов, - сообщил молодой прапорщик, ощупав Руслана.
        - Врачей вызывать не имеет смысла, - констатировал командир.
        Полковник вновь кивнул.
        - Лихие ребятишки, - продолжил командир. - На такой рывок отважились, а тут… Поняли, что свободы не видать, так лучше и вовсе не жить. Волки, одно слово… Вот что, ребята! - повернулся он к своим. - Грузите их на брезент и в вертолет! Судмедэкспертизу в управлении проведем, и так все ясно.
        Вызывать экспертов на место гибели не имело в данном случае смысла. Ко всему прочему, группа розыска имела полномочия стрелять на поражение при малейшей попытке сопротивления.
        Первым в вертолет занесли тело Руслана, затем Максима. Полковник и командир спецов курили в некотором отдалении от вертолета. Свое дело они сделали, пусть не на
«отлично», но на твердую четверку. Беглецов выследили, догнали и уничтожили!
        - Хотите анекдот, товарищ полковник? - спросил розыскник.
        - Валяй, - кивнул полковник.
        - Заходит вертухай в общую камеру, а там один из зэков сидит в углу и плачет. Вертухай спрашивает: «Чего это он у вас здесь плачет?» - «А он винограду хочет…» -
«А х… в жопу он не хочет?» - «Давали! Все равно плачет».
        Уже в который раз за этот день фсиновский полковник досадливо махнул рукой, хотел сказать, что анекдот не шибко смешной и, ко всему прочему, имеет огромную бороду, но… В это самое мгновение из дверей вертолета вылетела огромная фигура одного из прапорщиков, загружавших трупы зэков. А в следующее мгновение над головами розыскников и полковника ударила автоматная очередь.
        - Всем мордой в траву! - послышался из чрева вертолета голос Кизилова.
        Между тем лопасти вертолета уже заработали. Оба пилота были в кабине. «Ожившие покойники» сумели разоружить трех бойцов-розыскников, одного выкинули, двух взяли в заложники и скомандовали пилотам набирать высоту.
        - Что ж это вы так сплоховали? - спросил полковник у прапорщика, выкинутого минуту назад из вертолета.
        - Сам не пойму, - отозвался тот виноватым голосом. - Они ж мертвые были?! Вдруг Паше ногой по лбу, мне под дых, а Саньку и вовсе ногу прострелили. Из Пашиного автомата. Все в одну секунду. Пилотам пушки к башкам, а меня с одного удара… Не понимаю как!
        - Нечего было ушами хлопать!
        - Так они ж мертвые! - только и мог сказать в свое оправдание прапорщик.
        - Некоторые мастера боевых единоборств, ниндзя там всякие… умеют на короткое время останавливать пульс, - вставил свое слово командир.
        Он только что связался с руководством и доложил о произошедшем. Гул вертолета между тем окончательно стих.
        - Циркачи, ниндзя, мать их… - зло, почти в один голос, рявкнули полковник и командир поисковой группы.
        Не выпуская из рук автомата, Богданов тщательно изучал карту местности. Руслан держал под прицелом захваченных розыскников. Один из них закончил бинтовать ногу второму, и Руслан приказал обоим лечь на пол лицом вниз, руки на затылок. Прапорщикам ничего другого не оставалось, как повиноваться.
        - Если подлетим близко к режимному объекту, нас собьют без предупреждения, - сообщил пилот.
        - Значит, не подлетим, - отозвался Максим.
        - До самой Москвы может не хватить топлива, - продолжил пилот.
        - До самой нам не нужно, - усмехнулся в ответ Максим. - Приземляемся вот здесь! - он протянул пилоту карту с отмеченной точкой высадки.
        - Здесь можно, - ответил пилот, но на его лице явно читалось недоумение.
        Точка была выбрана не лучшая для беглецов. Глухое место - лес, обрыв, озеро с вытекающей из него рекой. Километрах в трех-пяти - глухая деревня. Логика беглецов была пилоту непонятна, но ничего переспрашивать он не стал.
        - Минут через восемь можно будет приземлиться, - пунктуально сообщил он.
        - Приземляться не надо! Высадишь нас с небольшой высоты - и ходу! Будешь над нами кружить - подстрелим, - кивнул на автомат Максим.
        Вертолет и в самом деле ровно через восемь минут высадил Максима и Руслана в указанной точке - голой прибрежной зоне, неподалеку от высокого речного обрыва. Долгих прощаний не было, беглецы забрали оружие, бронежилеты и аптечку, десантировались с допустимой высоты, после чего вертолет взмыл вверх и, не заставив себя ждать, скрылся из виду.
        - Под обрыв! - скомандовал Руслану Максим.
        Под обрывом, рядом с густыми зарослями камыша, валялся всякий привычный для подобных мест мусор - пустые дырявые коробки, ржавые чайники и банки, огромный почерневший бидон, напоминающий мини-цистерну.
        - Поднимаем! - кивнул на него Максим, и Руслан тут же схватился за вторую ручку бидона.
        Даже имеющие отличную физподготовку «циркачи» не без труда сдвинули «цистерну» с места. Под ней оказался круглый люк.
        - Надо же, не обманул! - аж присвистнул Руслан, наблюдая, как Максим извлекает из открытого люка пару аквалангов, ласты, боевые ножи. - Я ведь до конца почему-то не верил… Ну, что все так может получиться!
        - Это только начало, - отозвался Максим. - Пользоваться этим умеешь? - кивнул он на водолазное снаряжение.
        - Лет семь назад отдыхал на юге, немного пробовал, ничего, получилось, - ответил Руслан.
        - Значит, и сейчас получится. Автоматы и пистолет кладем сюда! - Максим кивнул на длинный эластичный водонепроницаемый мешок. - Бронежилеты придется оставить! Клади в тайник! Плыть будешь строго за мной, не отставая! Остальные вопросы по прибытии…
        - Какие вопросы, Максим?! - вновь присвистнул Руслан.
        Кажется он окончательно признал лидерство этого не слишком высокого и не особо габаритного паренька. Девяносто процентов успеха в их побеге было заслугой Максима.
        - Все хорошо, а птичек вот жалко… - надевая кислородные баллоны, не удержался Руслан.
        - Не поверишь, мне тоже жалко, - кивнул Максим.
        Оба имели в виду нескольких несчастных птиц, которых они постреляли в лесу, чтобы добыть кровь, которую слили в заранее приготовленные небольшие пакетики. Именно с их помощью удался трюк с «самоубийством от безысходности». Максим вошел в воду первым, последний раз проверил закрепленный на правом запястье компас и скрылся под водой. Руслан проделал то же самое. Ласты Максима работали, точно турбины теплохода, плыл он необычайно быстро, корпус его ни на минуту не изгибался, он напоминал миниатюрную подводную лодку. Руслан старался не отставать от Максима, но даже для такого тренированного парня, как Кизилов, это было делом не из простых.

2

«…Кизилов Руслан Владимирович. З2 года. Он же Кизил, он же Конан, он же Руслан-таец. Ранее дважды судим - вымогательства, покушение на убийство, разбойные нападения, злостное сопротивление работникам милиции. Славянский тип внешности. Рост метр восемьдесят, атлетического телосложения, имеет многочисленные татуировки, в верхней челюсти имеются коронки желтого металла. Занимался карате, ушу, культуризмом, тайским боксом. При задержании и этапировании соблюдать повышенную осторожность, в обязательном порядке задействовать подразделение специального назначения…»
        Генерал молча прочитал розыскную ориентировку, затем поднял взгляд на стоявшего перед ним полковника в форме ФСИН.
        - Значит, не справились? Обращаетесь в центральный аппарат МВД? - угрюмо спросил генерал.
        - Мы сами не понимаем… Просто-таки как сквозь землю провалились, - отозвался полковник тюремного ведомства.
        - Или в воду канули, - кивнул генерал МВД. - Берег и озеро внимательно осмотрели?
        - Берег прошли с собакой. Она взяла след и привела нас на помойку. Ну, мусор всякий туристы под обрыв набросали. Потом след потерялся. Ну а озеро… Подняли местную водную милицию, вертолеты…
        - И никаких следов! - закончил за тюремного полковника милицейский генерал.
        - Главное - следов логики, - согласился с генералом седовласый мужчина, одетый в штатский костюм. - Совершить такой дерзкий побег, захватить вертолет и все для того, чтобы высадиться на берегу озера, в семидесяти пяти километрах от Москвы.
        - Хотят отсидеться, - поспешно выдвинул свою версию полковник. - Наши подразделения прочесывают все близлежащие дома, лес…
        - Дно озера, - кивнул седоглавый штатский. - Я знаю Кизилова, лично брал этого зверюгу. Так вот, он по жизни волк, но волк очень умный. Если он решился на побег, то вовсе не для того, чтобы отсиживаться в глухомани и питаться подножным кормом… Да у него и срок не такой большой был, адвокаты сумели отмазать. Через три года вышел бы на волю в любом случае.
        - Значит, его подбил на побег второй! - опять поспешил полковник. - Этот Богданов осужден за тяжкое преступление на двадцать пять лет!
        - Вы не знаете Кизилова, - усмехнулся седой. - Руководить им невозможно, это прирожденный лидер. Кто, кстати, этот Богданов?
        Генерал молча протянул штатскому ориентировку.

«…Богданов Максим Александрович. 30 лет. Судим за тройное убийство при отягчающих обстоятельствах. Ранее служил в спецназе ВДВ, участник боевых действий в Чечне, награжден орденом Мужества и медалью "За отвагу". Рост метр семьдесят пять, среднего телосложения, особых примет не имеет. Отлично владеет приемами рукопашного боя и метания холодного оружия. При задержании и этапировании то же самое, что и в случае Кизилова…»
        - Все равно, - покачал головой седой, закончив чтение. - Подбить в побег Руслана - это… Видимо, Кизилову было что-то обещано, причем не просто обещано. Повторяю, он не дурак. Значит, этот Богданов предложил Руслану настолько выигрышное дело, что тот просто не смог отказаться! Более того, это дело и в самом деле по зубам Кизилову и его напарнику. Руслан - рисковый парень, но никогда не рискует за просто так. Когда его брал СОБР, он и не подумал сопротивляться. Выбросил в окно пистолет, потом вышел сам, с поднятыми руками. Потому как двумя неделями раньше сумел уйти от группы захвата, тяжело ранив одного из собровцев из пистолета. И отлично понимал, что второй раз собровцы не опростоволосятся и попросту его пристрелят. Излишний риск не в характере Кизилова.
        Штатский по-старому называл милицейских спецназовцев собровцами, хотя те уже несколько лет как были переименованы в отряд специального назначения, ОМСН.
        - Поэтому мы и обратились к вам, Юрий Сергеевич, - кивнул генерал.
        - В этом районе у них, - Юрий Сергеевич ткнул пальцем в место посадки вертолета, - имеется какой-то особый интерес. Да и этот Богданов, судя по всему, не из тупых.
        - Не из тупых, - позволил себе взять слово молодой парень с погонами милицейского майора. - Я привез сюда его бывшего командира.
        - Десантника? - уточнил Юрий Сергеевич.
        - Гвардии подполковника Николая Водорезова, - кивнул молодой майор. - Ныне он командир учебной разведроты спецназначения отдельного разведывательного полка при штабе ВДВ.
        - Серьезная контора, - кивнул Юрий Сергеевич. - И где он?
        - В машине ждет. Вызвать?
        Ответить Юрий Сергеевич не успел. У генерала зазвонил телефон, тот взял трубку и тут же заметно изменился в лице. Коротко ответив «хорошо», он с недоумением обвел взглядом собравшихся в его кабинете:
        - К нам прибыл генерал-лейтенант ФСБ Каляев.
        - К беглецам - интерес контрразведки? - аж приподнял бровь сдержанный, даже флегматичный Юрий Сергеевич. - Что ж, послушаем Каляева.
        Когда Руслан вылез из воды, он почувствовал, что задыхается. Если бы им предстояло проплыть еще хотя бы полкилометра, он попросту выдохся бы и пошел ко дну. Максим же выглядел как ни в чем не бывало - выбравшись на берег, поспешно спрятал акваланг, достал из непромокаемого мешка одежду и тут же переоделся.
        - Руслан, ты в порядке? - спросил Максим.
        - Сейчас… Отдышусь, буду в порядке!
        - Давай акваланг. - Богданову не оставалось ничего иного, как помочь выбившемуся из сил подельнику.
        - Ляг в канаву, там не грязно! Отлежись десять минут, не больше! - Максим снял с запястья компас и надел часы, опять же извлеченные из водонепроницаемого мешка.
        Времени у беглецов было в обрез, надо было во чтобы то ни стало успеть до шести утра, до рассвета…
        Пока некоторые хорошие господа не разъехались по своим офисам.
        - Мой интерес заключается в том, что этот ваш Кизилов, он не простой бандит, а уже подпадает под оперативную категорию - террорист. Не каждый день захватывают боевые вертолеты, верно?
        Генерал ФСБ Каляев в упор смотрел на Юрия Сергеевича. Оба они давно знали друг друга и не сказать, чтобы сильно симпатизировали.
        - Впрочем, раз здесь полковник Яковлев, - Каляев не без иронии кивнул в сторону Юрия Сергеевича, - можно быть спокойным. Он наверняка уже знает, где скрываются террористы. Так где же они, полковник?
        - Где-то здесь… - кивнул в помеченный район на карте полковник милиции Юрий Сергеевич Яковлев.
        - Точнее! - на правах старшего по званию потребовал Каляев.
        - Не знаю, - честно ответил Яковлев.
        - Прекрасно, - бросив взгляд на милицейского генерала, подвел итог Каляев. - Террористы разгуливают по Подмосковью, а тут… Какие-то посиделки.
        Казалось, генерал хочет вывести присутствующих из себя, заставить их что-либо выболтать. Тактику Каляева полковник Яковлев знал преотличным образом. И еще Юрия Сергеевича насторожило, что Каляев назвал по фамилии лишь одного Кизилова. Так фээсбэшник подчас маскировал интерес к главному, но не названному вслух лицу. Надеялся, что о нем тут же заговорят остальные… Или Юрию Сергеевичу уже во всем мерещиться коварство и осторожность давнего знакомца?
        - Мы как раз собирались переговорить с человеком, который мог бы помочь в розыске беглецов, - сообщил генерал МВД.
        - С кем же?
        - Некто Водорезов, подполковник ВДВ. Второй беглец - Максим Богданов - служил в его подразделение, думаем, подполковник многое о нем знает.
        - Очень хорошо. С вашего позволения, я поприсутствую при вашей беседе.
        Возражений не последовало, хотя у полковника Яковлева и вертелась на языке хлесткая фраза. И еще Юрий Сергеевич отметил, что Каляев подчеркнуто невозмутим. Обычно так «старый знакомый» вел себя в те минуты, когда начинал нервничать. Голос его становился тише, он старался ничем не выдать себя, но опытного розыскника и оперативника Яковлева было не провести.
        Генерал Каляев достал пачку дорогих сигарет и, на сей раз ни у кого ничего не спрашивая, закурил.
        - Тот, к кому мы пришли в гости, ждет нас, - оторвавшись от бинокля, сообщил Руслану Максим.
        Миниатюрный, похожий на театральный, бинокль также был извлечен Богдановым из заветного тайника.
        - Дай взглянуть, - сказал Руслан.
        Максим молча протянул подельнику бинокль.
        - В самом деле! - уже в который раз из истекшие сутки присвистнул Руслан, всматриваясь в окуляры. - Он самый! Я эту жирную сволочь только по телевизору видел. Спать собирается, жену целует…
        - Основная охрана у ворот, ее мы минуем по-тихому, - продолжил Максим. - И еще один охранник имеется в будке у входа в особняк. У него есть тревожная кнопка вызова подкрепления.
        - Вижу, - кивнул Руслан, не отрываясь от бинокля.
        - Кнопку?
        - Будку и охранника, - ответил Кизилов. - Тяжеловес, под метр девяносто. Дубинка-тонфа на поясе и кобура. «Иж»?
        - «Иж», - подтвердил марку пистолета Максим. - Он ведь из частной охраны, а не из ментовской. Им, кроме «ижей», другого не положено. Все, Руслан! Выдвигаемся к забору, в полный рост не подниматься! - отдал команду Богданов.
        - Не держи за дебила, Максимчик, - дал-таки «соратнику» укорот строптивый Руслан.
        И тут же в считаные доли секунды Максим тремя кувырками достиг высоченного забора и застыл возле него на полусогнутых ногах. Руслан точно такими же кувырками приблизился к нему, одним прыжком вскочил Максиму на спину, вторым - оказался на воротах. А еще через секунду удачно приземлившийся на той стороне Руслан выкинул крепкую альпинистскую веревку, с помощью которой Максим в следующую секунду смог преодолеть забор. Рюкзак (он же водонепроницаемый мешок) с оружием был за спиной Руслана. Из него мгновенно были извлечены автоматы, которые тут же были приведены в боевое положение.
        - Вы должны оказать посильную помощь в розыске.
        Перед генералами и полковниками сидел невысокий мужчина средних лет в спортивной куртке. Вид у него был флегматичный, или скорее усталый.
        - Повторяю, от вас требуется помощь в розыске сбежавшего Богданова, - несколько раздраженно повторил генерал МВД. - Водорезов! Вы слышите, что я говорю?
        - Ну и?.. - вопросом на вопрос отозвался Водорезов.
        - Где может скрываться Богданов? - спросил Юрий Сергеевич.
        - Везде, - флегматично, без всякой интонации ответил Николай.
        - Не понял… Для шуток неподходящее время, Водорезов, - стараясь в отличие от генерала не демонстрировать своего раздражения, заметил полковник Яковлев.
        - Я не шучу. Богданов способен укрыться где угодно, он профессиональный разведчик-диверсант. Способен выживать и адаптироваться практически к любым условиям. Он лучший солдат за всю историю отдельной разведроты ВДВ, которой я командовал. Вот посмотрите…
        С этими словами худощавый и невысокий Водорезов из полусонного усталого мужичка превратился в гибкого юного акробата. В одно мгновение он сделал стойку на руках прямо на служебном столе милицейского генерала. Затем убрал одну руку, некоторое время простоял на другой, затем выполнил кувырок в воздухе и приземлился на обе ноги. Следующим стремительным движением ноги он погасил сигарету, которую держал в пальцах молчавший до сей поры Каляев. Именно погасил, но не выбил. Пепел и огонек были сбиты, сам же «бычок» так и остался в пальцах ошарашенного фээсбэшника.
        - И вот еще! - Водорезов вытащил из-под куртки узкий предмет, похожий на рожок для обуви. - Знаете, что это?
        - Нож? - попытался дать ответ Яковлев.
        - Тепло, - кивнул Николай. - Если вы дадите мне крупнокалиберный пистолет, то я с помощью двух таких «рожков» взберусь на любое здание.
        - Каким образом?
        - Для начала произвожу серию выстрелов, делая в здании пробоины. Потом втыкаю в них рожки и, таким образом, поднимаюсь. Рожки превращаются в скобы, на одной из них я удерживаюсь, другую втыкаю выше. С помощью этих штук, - кивнул на рожок Водорезов, - вообще можно многое сделать… Так вот, Максим Богданов владеет этим не хуже меня. Он ведь помимо спецподготовки еще учился на гимнастическом отделении эстрадно-циркового училища.
        - Мы в курсе, - кивнул полковник Яковлев.
        Именно в это самое время гвардии рядовой запаса Богданов приладил к своему автомату глушитель и сделал три прицельных выстрела в сторону трехэтажного особняка. Затем отдал автомат Руслану и извлек из рюкзака два рожка, точь-в-точь такие, какие демонстрировал генералитету его бывший командир Водорезов. Не прошло и десяти секунд, как Максим при помощи рожков вскарабкался на второй этаж особняка и исчез в распахнутой форточке. Несмотря на то что особняк находился на охраняемой территории, а крыльцо стерег персональный охранник (ныне «отдыхающий» в своей будке со связанными руками и кляпом во рту), на окнах первого этажа были узорные, мудреного дизайна, стальные решетки. Держа наготове оба автомата, свой и Максима, Руслан поднялся на крыльцо, и то же мгновение резная, выполненная в барочном стиле дверь распахнулась и послышался шепот Максима:
        - Прошу в замок, господин Кизилов!
        Юрий Сергеевич с видом спеца повертел в руках рожок, потом вернул Водорезову.
        - А вы тоже в цирке начинали? - спросил Яковлев.
        - Я прошел полный курс вовинам, вьетнамского воинского искусства, в учебном центре при Главном штабе ВДВ, - ответил Николай.
        - Вы вылитый вьетнамец, - впервые позволил себе улыбнуться оперативник, намекая, видимо на рост и комплекцию Водорезова. - Знаете, кто может одолеть Человека-паука?
        - И кто же? - в тон полковнику переспросил Николай.
        - Только ЧЕЛОВЕК-ТАПОК! Эту истину мне поведала моя восьмилетняя племянница… Мы ждем вашей помощи, Николай. - Юрий Сергеевич вновь стал серьезен, но уже без начальственных интонаций в голосе. - Смотрите, подполковник, какая ситуация. В наш тыл пробрались два профессиональных диверсанта, один из которых ваш ученик. Обезвредить их в кратчайшие сроки вопрос вашей профессиональной чести.
        - Ну и?.. - вновь с уныло-флегматичным выражением переспросил Николай.
        - Перестаньте, подполковник! - мягко сделал замечание оперативник.
        - Хорошо, - кивнул Николай. - Только у меня два условия.
        - Слушаем вас, - подал голос генерал МВД, напомнив, что старшим здесь как-никак является он.
        - Вы не руководите мною и не вторгаетесь в процесс моего поиска. Но при этом оказываете посильное техническое содействие, если оно мне потребуется, в том числе снабжаете меня всяческой информацией, если в ней возникнет необходимость. Ну, а второе условие… Я сумею найти Максима, но он должен остаться жив. Насчет второго, уголовника Кизилова, решайте сами. Максим должен остаться живым! - повторил Николай.
        - Не много ли вы на себя берете? - впервые за все время разговора позволил себе слово генерал Каляев.

«Вот оно, проявилось! - мысленно обрадовался Яковлев, убедившись, что думал в нужном направлении. - Каляева интересует Максим Богданов! Ради него он здесь! Но почему? Если удастся узнать, чем, в общем-то, обычный уголовник заинтересовал высокопоставленного фээсбэшника, то можно будет найти ответы и на другие вопросы… А с этим Водорезовым надо быть в союзниках, хоть он, похоже, и не сильно этого жаждет…»
        - В противном случае справляйтесь сами, - сказал Николай, мельком взглянув на сидевшего за его спиной Каляева. - Могу быть свободным?
        - Хорошо, Водорезов. Мы, как говорится, учтем ваши пожелания! - милицейский генерал окончательно взял инициативу в свои руки. - Даю вам слово офицера: если вы поможете нам в розыске, то мы, по возможности, возьмем Богданова живым… Это, кстати говоря, и в наших интересах!
        При последних словах Каляев сдержал себя, никак не отреагировал на сказанное, но Юрий Сергеевич чувствовал импульсы неприязни и раздражения, идущие от фээсбэшника. Между тем помощник полковника Яковлева, оперуполномоченный майор Воробьев включил компьютер и вызвал на монитор карту-изображение местности, в районе которой высадились беглецы.

3
        Полнеющий мужчина лет сорока пяти вскочил с постели и уже готов был завопить что есть мочи, но Максим резким тычком фаланги указательного пальца в подбородок не дал ему этого сделать. Вместо вопля послышалось нечленораздельное кудахтанье.
        - Ну вот, старина, мы и встретились! - усмехнулся Максим. - Тихо, тихо, дружище!
        На сей раз ударом ноги Максим остановил попытку мужчины рвануть к двери в коридор. Между тем Руслан притащил молодую женщину в ночной рубашке, с заклеенным пластырем ртом.
        - Надо же, никогда бы не подумал, что вы с женой спите порознь, - улыбнулся Богданов.
        - Просто лишняя спальня в особняке оказалась, - подмигнул ему Руслан. - Не пропадать же?!
        - Знакомься, Руслан! - кивнул Максим в сторону дрожащего крупной дрожью владельца особняка. - Мятликов Павел Борисович, крупный российский предприниматель и меценат, друг детей и насекомых.
        - Приятно познакомиться! - в тон Богданову отозвался Руслан. - Раньше, Павел Борисович, я только по телевизору вас видел. Меня зовут Руслан Владимирович.
        Кизилов улыбался Мятликову своей привычной гагаринской улыбкой, сам же продолжал держать ствол пистолета у виска насмерть перепуганной супруги Павла Борисовича.
        - Подходы к дому заминированы, Мятликов, - сообщил Максим. - Да и сам дом тоже. Да перестань ты дрожать, я не убивать вас пришел! Надевай штаны, и будем разговаривать.
        Мятликов начал поспешно одеваться, и едва начал натягивать брюки, как в коридоре послышались легкие шаги и на пороге спальни появилась девочка лет семи-восьми.
        - Доброй ночи, госпожа Мятликова-младшая! - первым сориентировался в ситуации Максим. - Не надо пугаться, в вашем доме происходит сенсационное событие - новое реалити-шоу «Заложники». Рейтинг шоу обещает быть сумасшедшим! Ведущая Ксения Колчак прибудет с минуты на минуту! - при последних словах Максим заговорщицки подмигнул девочке. - Правда, папа?
        - Да, конечно, - застегивая брюки, подтвердил Мятликов, пытающийся изобразить подобие нежной отцовской улыбки.
        - Ксюша Колчак приедет сюда? - Девочка распахнула глаза и рот от столь потрясающей новости.
        - Если не застрянет в утренней пробке, - уточнил Максим. - Правда, мама?
        Руслан тем временем освободил супругу Мятликова от пластыря, и той не оставалось ничего другого, как последовать примеру мужа.
        - Ну вот. - Максим театрально развел руками. - Все в порядке! Ничего страшного не происходит! Обыкновенное реалити-шоу! Это я в скрытую видеокамеру говорю! - Максим вновь подмигнул девочке, и она, кажется, окончательно перестала бояться, поверила словам нежданного гостя.
        - До приезда Ксюши есть смысл немного поспать, - продолжил Максим. - А потом почистить зубы, причесаться, надеть самое лучшее платье. Кстати, как тебя зовут?
        - Оля, - ответила девочка и, чуть подумав, удалилась в свою комнату.
        В самом деле, участница реалити-шоу должна выглядеть безукоризненно. Имя Ксюши Колчак оказалось просто-таки волшебным. Оно подействовало на Оленьку магически, впрочем, таковым оно было для многих Олиных сверстниц.
        - Вот, Мятликов, до чего телевидение детишек доводит, - кивнув на встроенный в стену спальни телеэкран, проворчал Максим. - Впрочем, это нам всем только на руку… Итак, Павел Борисович и Екатерина Александровна, как вы понимаете, я явился сюда не за просто так и не для мести лично вам, поэтому перестаньте трястись! …Когда Водорезов увидел на карте место посадки угнанного беглецами вертолета, пол чуть не ушел у него из-под ног. Кто бы мог подумать, что Максим так тщательно все продумает?! Впрочем, чего еще ждать от лучшего бойца его разведроты?! Николай взглянул на часы.
        - Во сколько вертолет приземлился в этой точке? - уточнил он, кивнув на карту.
        - Более четырех часов назад, - отозвался офицер-розыскник ФСИНа. - Да, наверное, даже более пяти.
        Николай старался ничем не выдать охватившего его волнения. Что случилось, то уже случилось, и ничем это случившееся в данную минуту не остановишь. Если Максим смог найти тайник-закладку и осуществить задуманное, то через каких-то минут пятнадцать-двадцать об этом станет известно всей «прогрессивной общественности». Захват заложников в элитном коттеджном поселке, выдвижение невыполнимых требований, потом в действие вступает подразделение «Альфа», заложники спасены, террористы убиты. Именно так должны будут развиваться последующие события, и он, Водорезов, не в силах этого предотвратить.
        - Сводку происшествий в данном районе за последний час запросите, пожалуйста, - повернувшись к милицейскому генералу, попросил Николай.
        Генерал, ни слова не говоря, отдал распоряжение по внутренней связи.
        - Вас, кажется, что-то сильно смутило, - подал голос Каляев.
        - Ничего меня не смутило, - как ни в чем не бывало отозвался Водорезов.
        - И все-таки? - продолжил фээсбэшник.
        - Слушай, дорогой, иди-ка ты… - Водорезов, не меняя спокойного вежливого тона, указал Каляеву конечное место отправки.
        - Ребята, давайте жить дружно! - вставил свое слово полковник Яковлев, не без торжества взглянув на Каляева.
        В это же мгновение милицейский генерал получил сообщение на свой запрос. За последний час в указанном районе не произошло ни одного мало-мальски значительного происшествия. «Странно, - подумал Николай. - Или у Максима все сорвалось, или… Сказать прямо сейчас про тайник-закладку? Надо бы, но… Останавливает что-то… Да и в любом случае - поздно!»
        - Мне нужно побывать на месте высадки! - принял окончательное решение подполковник Водорезов. - Прямо сейчас!
        Во дворе милицейского ведомства генерал Каляев отозвал в сторону Юрия Сергеевича, уже собиравшегося вместе со всеми садиться в автобус розыскников.
        - Этот ваш десантник будет изображать из себя большого знатока. Ты, Жора, только даром время с ним потеряешь, - предупредил Каляев.
        На правах давнего знакомого он именовал Юрия Сергеевича Жорой.
        - Ты хочешь лично заняться розыском Богданова и его сообщника? - спросил Яковлев, намеренно вставив первой фамилию Максима.
        - Нет, конечно же. Но с тебя, Жора, я лично сниму сорок шкур, если эти ребятишки натворят что-нибудь серьезное.
        - А ведь ты, Каляев, их боишься, - в открытую бросил в лицо фээсбэшнику милицейсий полковник.
        - Не твоя забота, чего я боюсь…
        Генерал ФСБ выждал паузу, сумел взять себя в руки, затем заговорил мягким, снисходительным голосом:
        - Если бы ты, Жора, был чуть-чуть поумнее, то давно бы прекрасным образом все понял. Или у тебя деньги лишние, башку свою полковничью седую в который раз под пули подставлять будешь за просто так? Так вот, Жора, открытым текстом. Надо найти этих циркачей-беглецов, но сделать так, чтобы больше они никогда ниоткуда не сбежали.
        - При задержании? - кивнул Яковлев.
        - Как посчитаешь нужным. Я, как сам понимаешь, в долгу не останусь. Тебя устроит…
        - Меня, Каляев, устроит, если ты пойдешь по адресу, который указал тебе десантник.
        - Это ты вместе с ним туда пойдешь прямо сейчас, - неожиданно усмехнулся фээсбэшник. - Без меня! Если не захочешь дураком без гроша в кармане погибнуть, звони мне в любое время. Я сейчас к дочери поеду, внучку проведать!

«Что в последней фразе главное? Какое слово - "дурак" или "погибнуть"? - думал Яковлев, уже сев в автобус. - Исходить надо из того, что оба. Каляев в данный момент не шутил… С другой стороны, очень хорошо, что точки над "и" расставлены, враг определился… Каляев готов платить большие деньги за то, чтобы оба беглеца - и Максим Богданов, и Кизил - были уничтожены как можно скорее…
        - Последнюю сводку, пожалуйста, - стоя у обрыва, обернулся к Яковлеву Николай.
        - У тебя мысли-то какие-нибудь есть или наугад тычешься? - спросил Юрий Сергеевич, отдав распоряжение офицеру связи.
        - И так и этак, - уклончиво отозвался Водорезов.
        Сообщенная сводка вновь была более чем банальной, без каких-либо значимых ЧП.
        - Пошли, полковник, - кивнул под обрыв Николай. - Поможешь кое в чем, заодно поговорим с глазу на глаз.
        - Поговорим, гвардеец! - согласился без лишних раздумий Яковлев, снимая пиджак и передавая его своему адъютанту, молодому майору Воробьеву.
        Без пиджака полковник, несмотря на далеко не юные годы, выглядел подтянутым атлетом с мощными борцовскими плечами, накачанным торсом и штангистскими ручищами, которые, казалось, вот-вот порвут рукава рубашки.
        - Кто купил журнал «Плейбой», тот не пойдет к жене домой, - в рифму проговорил Юрий Сергеевич, ткнув ботинком в красочную эротическую фотографию мятого, брошенного в помойную кучу журнала. - Слушай, Коля-Николай, а кто, интересно, тут мусорит? Ближайшее село далеко. Туристы сюда вряд ли заберутся, место не слишком живописное, вот эту цистерну кто сюда приволок? - Яковлев указал в сторону ржавого бидона.
        - Поднимаем цистерну, полковник, - кивнул Водорезов.
        Скрывать что-либо дальше не имело смысла. Надо было узнать, воспользовался Максим тайником или нет?
        - Вот это да! - только и произнес Юрий Сергеевич, увидев профессионально оборудованный тайник, в котором ныне лежали бронежилеты, ставшие беглецам ненужными. - Схрон на случай войны?
        - На так называемый «особый период», - ответил Николай. - Акваланги, прочее снаряжение, из оружия только мины, но без взрывателей. Еще пара специальных ножей… Мы в этом районе учения проводим. Про «закладку» знают единицы.
        - Один из них - Максим Богданов, - полковник Яковлев закончил за Николая фразу.
        - А теперь смотрим на карту! - Водорезов развернул перед Юрием Сергеевичем сложенное вчетверо полотно, - из озера вытекает река, река ведет нас… Вот сюда река нас ведет!
        Возможная точка, в которой сейчас могли находиться Богданов с Кизилом, заставила полковника Яковлева заметно помрачнеть лицом.
        - Перестань дрожать, Мятликов, - уже в который раз сказал Максим. - Ну не буду я тебя убивать, неужели непонятно?! Давай, дружище, все сначала, но только без нытья. Прекрасно знаю, что ты ко мне зла не имел, а оговорил, потому что заставили тебя. Приперли компроматом, да и тесть из бизнеса грозил выкинуть. Так?
        Мятликов поспешно кивнул.
        - Ты помог тестю и его шайке, теперь, старина, нам с Русланом помогать будешь, - как само собой разумеющееся продолжил Максим.
        - Да, конечно… Может, хотите кофе? С коньяком?
        - Чай с лимоном хотим, - улыбнулся гагаринской улыбкой Руслан.
        - Катя, нужно заварить чай, - повернулся к жене Павел Борисович.
        Жена молча, с заметной неохотой отправилась на кухню. Обычно ей не приходилось выполнять подобные поручения, для этого имелась приходящая прислуга из соседнего поселка. Но пять минут назад был сделан телефонный звонок и домработница была отпущена в кратковременный отпуск без подробного объяснения причин.
        - Мой тесть, Максим, пешка, хоть и с генеральскими погонами, - негромко сказал Мятликов, как только жена удалилась. - А тебе нужен Сторожев. Слыхал про такого?
        - Кое-что слышал, - кивнул Максим, переглянувшись с Русланом.
        - Его называют Угорь, - вставил Руслан. - Потому как из любого капкана вывернется и на плаву останется. Двадцатник за ним, ну, двадцать уголовных дел было открыто за последние годы. Три подведомственны Генпрокуратуре. Все на сегодняшний день закрыты, Угорь на свободе. Только на дно залег.
        - Да, он на дне, а на поверхности мы с тестем, - кивнул Мятликов.
        - Значит, меня подставил Угорь? - спросил Максим.
        - Да, - подтвердил Мятликов.
        Руслан взглянул на часы, направился в коридор.
        - Пойду охранничка у ворот проведаю, - пояснил он.
        Тем временем Екатерина принесла чай с лимоном и беседа продолжилась.
        - Как ты хорошо, Павел Борисович, сейчас каялся, - прихлебнув чай, сказал Максим. - Вот ты боишься Угря, боишься тестя. - Максим с усмешкой посмотрел на дернувшееся лицо жены Мятликова. - Меня… тоже теперь боишься.
        - Ты, Макс, Угря не знаешь, - поджав губы, отозвался Мятликов, так и не притронувшись к своей чашке.
        - Узнаю, - кивнул Максим. - А вот Максом меня никогда не называй, я тебе не цуцик. Ясно, старина?
        - Если Угорь узнает, что ты здесь пытаешь меня на его счет, то… Коттедж разнесет в клочки, не остановится. И тебя, и меня, и генерала уничтожит без всяких там…
        Договорить Мятликов не успел, в комнату вернулся Руслан, толкая перед собой плененного охранника. У парня по-прежнему был заткнут рот и связаны руки. Руслан же поигрывал у его шеи спецназовским ножом.
        - Когда придет его сменщик, скажешь, что охрана тебе временно не нужна, - усмехнулся Руслан и неожиданным резким движением перерезал охраннику горло.
        Затем столь же быстро распахнул шкаф с одеждой и засунул туда агонизирующее тело совсем молодого пацана. И тут же запер шкаф на ключ.
        - Такие люди, как ты, Мятликов, просто обязаны иметь в шкафу труп. А еще лучше - в каждом шкафу по трупу, - с этими словами Руслан аккуратно вытер нож салфеткой, взятой со стола.
        Он столь быстро зарезал охранника и спрятал его труп в шкаф, что на ковровую дорожку не успело упасть даже нескольких капель крови.
        - Приятного аппетита, - как ни в чем не бывало сказал Руслан и взял приготовленную для него чашку чая.
        - Выйдем на секунду, Руслан, - кивнул на дверь Максим. - А вы сидите тихо!
        Руслан вышел вслед за Богдановым в коридор, продолжая при этом прихлебывать душистый чай.
        - Зачем? - только и спросил Максим.
        - Затем, - не меняя тона, отозвался Кизилов. - Я хочу, чтобы ты окончательно понял, пути назад у нас нет! Или мы выйдем отсюда победителями, при деньгах и власти, или братская могила.
        - Согласен, но зачем ты убил парня?
        - Во-первых, его все равно надо было куда-то девать. А во-вторых… - Руслан взял небольшую паузу, выловил из чашки лимон и стал жевать его прямо с кожурой. - Во-вторых, Максимчик, хочу, чтобы ты был замаран по самое-самое. Ты ведь подставленного, невинно осужденного из себя разыграть хочешь. Где гарантия, что если все пойдет в твою пользу, ты не соскочишь отсюда, как только запахнет твоей амнистией-реабилитацией?
        - Я не собираюсь бросать тебя…
        - Сейчас да. Потому как я тебе нужен. Ты ведь и на зоне, и, вообще, во всем этом беспределе пацан случайный. Цирк твое призвание, не знаю, чего тебе в нем не сиделось. А я - волк, зверюга, у меня другой жизни нет и не будет! Никогда не будет, ни-ког-да… - Руслан был на грани истерики. - Кровь пацана на тебе теперь, Максимчик. Нету назад пути, даже если ты до своей правды докопаешься.
        Слов для ответа Руслану Максим не находил. Ведь в самом деле Руслан решился пойти в побег отнюдь не для того, чтобы заняться правдоискательством. Он - Руслан-таец - оставался профессиональным бандитом, наемным убийцей с отменной подготовкой. В деле Максима у него определенно был свой интерес. «Или мы выйдем отсюда победителями, при деньгах и власти, или братская могила…» Кизил решил сыграть по-крупному, взять все или закончить свою бандитскую жизнь. Такой вот «боевой товарищ» попался гвардии рядовому Богданову.
        - Все в порядке, Максим! Мы хорошо начали, будем же драться до самого последнего… Как начали! - При этих словах Руслан неожиданно обнял Максима.
        Точно близкого человека, брата. Из комнаты, где остались Мятликов с женой, послышался звонок мобильника. Поигрывая ножом, Руслан тут же появился на пороге. Жестом разрешил Мятликову ответить на звонок. Павел Борисович взял трубку, усталым голосом произнес две ничего не значащие фразы, потом отложил аппарат в сторону.
        - Это тесть, - упавшим голосом сообщил он. - Сейчас он будет здесь!
        Екатерина хотела было вскрикнуть, но Максим тут же зажал ей рот ладонью.
        - В самом деле, сам господин генерал! - прячась за занавеской, Богданов разглядел представительного немолодого мужчину, в сопровождении здоровенного охранника вышедшего из бронированного джипа с затемненными стеклами.
        - Рановато… - только и сказал Руслан.
        Нож был спрятан в ножны, а сейчас Кизил сжимал в руках автомат.
        - Рановато, - кивнул Максим и перевел взгляд на Мятликова. - Такие вот дела, старина… Такие дела, дружище, ты уж не оплошай!
        Максим, обращаясь к Мятликову, не случайно произносил эти два слова. Мятликов в молодости был участником КСП, то есть Клуба самодеятельной песни. А как известно, слова «дружище» и «старина» в обязательном порядке встречаются в каждой песне подобных авторов-исполнителей.

4
        - Схрон был организован главным штабом ВДВ в целях обучения личного состава действиям в тылу вероятного противника, - повторил Николай, оторвав взгляд от карты. - Высадка у обрыва, - кивнул он наверх. - Далее акваланг за спину и вперед! Таким вот образом, по течению, - Водорезов щелкнул пальцем по синей ниточке, изображающей реку, - и вот сюда! Элитный коттеджный поселок Пироговка, названный по аналогии с селом Пирогово, находящемся чуть южнее. Спецкурс проходили в основном офицеры, дающие подписку о неразглашении.
        - А как рядовой об этом узнал? - спросил Яковлев.
        - Рядовой Богданов собирался заключать контракт, потом пойти на курсы младших лейтенантов. Только не сложилось… А так все стадии боевой подготовки наравне с офицерами прошел. По условиям учений в Пироговке находился важный объект, который разведчикам-диверсантам надлежало захватить.
        - Очень мило, - кивнул полковник. - Но расстояние до Пироговки довольно велико! - указал на карту Юрий Сергеевич.
        - В ластах Богданов преодолевал это расстояние за полтора часа. Это, надо сказать, не лучший его показатель…
        - Ясно, - не слишком любезно оборвал Николая полковник. - Учения, мать вашу так! Как говорится, главное - не война, главное - маневры. Оружие-то зачем оставлять было?
        - Все бойцы давали подписку о неразглашении, я уже говорил. А потом, из оружия только боевые ножи и мины с пиротехническим неубойным зарядом.
        - Пиротехнику можно убрать и поставить боевой заряд, - махнул рукой Яковлев. - Значит, они уже в Пироговке! Вот черт! В этой… вместе с мужем и двумя детьми проживает дочь генерала Каляева. Ну, этого фээсбэшника, которому ты сигарету потушил. Ну и… А Каляев, судя по всему, к ней сейчас поехал. Ну-ка, сейчас! - Яковлев начал поспешно искать в телефонной книге своего мобильника номер генерала. - Муж у нее этот… предприниматель известнейший! Ну-ка стой!
        Полковник Яковлев точно окаменел. Заговорил отстраненным голосом, какой бывает у инопланетян в фантастических фильмах:
        - Максим Богданов был осужден за убийство семьи предпринимателя, друга этого самого Мятликова, каляевского зятя! Я не занимался этим делом, но сейчас вспомнил! Все сходится! Ласты Богданов с подельником и в самом деле навострили в Пироговку.
        Яковлев тут же начал набирать наконец-то отысканный номер генерала Каляева. Тот отозвался на редкость быстро. Вначале перебросились ничего не значащими фразами.
        - Вот что, Александр Геннадьевич, - осторожно начал Яковлев, пытаясь угадать настроение Каляева. - Я немного погорячился, ты уж извини за сегодняшнее.
        - Без проблем, Юра, - отозвался на другом конце Каляев. - Как идут поиски?
        - Идут, - ответил Яковлев. - Будешь свободен, поговорим. Ты в Пироговке?
        - Да, у дочери.
        Далее оба службиста обменялись очередными дежурными фразами и распрощались.
        - Самое интересное, что все в порядке! - С несколько обескураженным выражением лица Юрий Сергеевич повернулся к Николаю. - Что теперь будем делать, десантник?
        - Ну, давай, Юрий Сергеевич, вызывай свой спецназ, волкодавов, «Альфу», - только и ответил Водорезов.
        Что еще можно было посоветовать полковнику МВД?
        - Куда вызывать-то? В Пироговку? - переспросил Яковлев. - Или их там, в Пироговке, нет… Или что?! Как должны действовать разведчики-диверсанты при захвате объекта?
        - Быстро и решительно… А вот нам, полковник, лучше не торопиться.
        - Хорошо, гвардеец, - неожиданно согласился с Николаем Юрий Сергеевич. - Каляев этот… Сволочь, одним словом. Да, Коля-Николай, задали вы мне, братья-десантники, задачку! Про схрон ваш я, Водорезов, тоже… временно даю подписку о неразглашении! Ставим «цистерну» на место и поехали!
        Перед тем как вместе с Водорезовым сесть в автобус, полковник Яковлев уже в который раз отдал распоряжение местному ОМОНу и розыскникам ФСИН прочесать близлежащий лес и прилегающие к нему деревни. Вместо себя он оставил за старшего молодого майора Воробьева, перспективного опера, недавно окончившего академию.
        - Куда едем? - спросил Николай.
        - Кое-что уточнить, - ответил полковник.
        Более вопросов Николай не задавал. И сейчас в его сознании звучала та же фраза, что совсем недавно была произнесена для его бывшего подчиненного, - «пути назад нет!». Или Водорезов разберется во всем сам, или… Про это «или» ему додумывать не хотелось. Что он, Николай, сделал для своего лучшего бойца? Хотел сделать контрактником, младшим лейтенантом? Но тому была интересней жизнь на гражданке, в цирке его любимом. После службы Водорезов почти ни разу не поинтересовался, как складывается жизнь рядового запаса. Знал лишь, что в цирке Максим проработал недолго, ушел в частное охранное предприятие, а через некоторое время был арестован за убийство семьи крупного предпринимателя, того самого, которого охранял. На суд Водорезов не пошел, чиркнул лишь письмо, пару дежурных фраз, держись, дескать, Богданов, что бы ни было, Коля Водорезов тебя не забудет… На том и все! Вот они и встретились. Гвардии рядовой и его командир. И теперь он, подполковник Водорезов, не имеет права бросить Максима, кем бы он, этот Богданов, теперь ни был. Потому как и в самом деле невозможно забыть те часы на одной из улиц
Грозного, когда проводили первичную разведку и попали в хитро организованную засаду. В первую же минуту «духи» убили двух офицеров и трех срочников. Водорезов и остальные сумели укрыться в соседнем здании, занять оборону, установить пулемет. Впрочем, пулеметчика быстро снял снайпер, которого, в свою очередь, сумел снять Николай, лично вооружившись снайперской винтовкой. Водорезов же встал за пулемет. В результате десяти минут боя образовался небольшой «коридор», по которому можно было уйти, но кто-то должен был прикрыть отступающих пулеметным огнем. Ушли двое - юный лейтенант и еще более юный ефрейтор. Не по трусости, по приказу. У пулемета остался один Водорезов, тогда только-только получивший майорские погоны. Он велел пацанам уходить за помощью, привезти хотя бы одну «броню». Приказ получили трое, но один его не выполнил, это был девятнадцатилетний рядовой Богданов. Он был с командиром, пока не подошли «коробки», а с воздуха ударили «крокодилы». Максим отстреливался из автомата и прикрывал занявшего место пулеметчика Николая… Оба они до сих пор не знают, сколько продолжалось их противостояние с
«духами», наверное, не меньше часа. Или двух… Хотя, может, все-таки меньше, иначе у них попросту кончился бы боезапас…
        Сегодня Водорезов не может оставить Богданова.
        Даже если тот и в самом деле опасный преступник, убийца…
        - Этот Богданов, как я посмотрел в его личном деле, далеко не ангел, - начал разговор Яковлев.
        - Ангелы в ВДВ не служат, - отозвался Николай.
        - Я к тому, что у него до армии были приводы и судимость. Правда, условная и к моменту призыва снятая.
        - Он хулиган, - ответил Водорезов. - Но при этом с большой буквы Х. Такого, знаете ли, есенинского типа.
        - Баклан, стало быть, - кивнул полковник и заметно поморщился.
        Данная категория правонарушителей не вызывала у Яковлева ни малейшего уважения.
        - Не баклан, а хулиган, - настаивал Водорезов. - Бескорыстный возмутитель спокойствия. Но, как говориться, не просто так.
        - В тринадцать лет изувечил взрослого человека, - проявил знание дела Юрий Сергеевич. - Наверное, тоже не за просто так? Знаешь, нет?
        - Знаю, - кивнул Николай. - Тот, кого Максим «изувечил», слыл в их дворе местным живодером. Ни с того ни сего лопатой убил дворнягу, которую любил весь двор. Пацаны, старшим среди которых был Максим, решили поговорить с мерзавцем, но тот пообещал и им хребты переломать. Далее произошло нечто такое, в результате чего лопата оказалась в руках у Максима. В результате у живодера был раздроблен коленный сустав, ну и голова несколько пострадала. Если он до сих пор жив, то ходит на одной ноге и постоянно трясет головой.
        - Тогда судимости не было, возраст не предполагал уголовной ответственности. А второй раз Богданов попал под следствие в пятнадцать лет.
        - Ну это уже совсем дурь! - отмахнулся Николай. - Над одной бабушкой, которая Максиму ни родственницей, ни соседкой не приходилась, некий очень богатый деятель затеял ремонт. Стучали с утра до вечера, не давали пожилой женщине покоя. На все жалобы богатей отвечал многоэтажным матом. А в соседнем доме жила не менее пожилая мать этого богатея. Так что сделал Максим? Раздобыл где-то самый настоящий гроб, покрасил его в черный цвет, поверху белый череп с костями. Потом позвонил матери богатея и сообщил, что к ней сейчас приедут из похоронного бюро. Тут же двое приятелей позвонили ошарашенной бабке в дверь, затем втащили в квартиру гроб. Старуха дар речи потеряла, а тут вдруг гроб открывается, из него вылезает Максим в костюме Фредди Крюгера, смотрит на часы и с сожалением заявляет: «Ну вот, в самый обеденный перерыв! Вы никуда не уходите, я через полчаса приду, а вы пока… Примерьте, оцените!» И кивает на гроб. А потом извиняется и покидает квартиру… У бабки тяжелый инсульт и помутнение рассудка.
        - В самом деле, шутник, - не смог сдержать усмешку милицейский полковник. - Только зачем с бабкой воевать?
        - Видимо, из чувства справедливости. Та старушка, над которой богатей ремонт делал, к тому времени померла. Судимость Богданову дали условную, адвокат хороший попался. Но после этого Максим свалил из городка, отправился в Москву, где успешно поступил в эстрадно-цирковое училище.
        - На отделение клоунады, - кивнул Юрий Сергеевич. - Значит, клоунов и эксцентриков теперь обучают рукопашному бою?
        - Максим много лет занимался акробатикой, немного самбо, немного ушу. Когда попал в мою роту, я натаскал его в области вовинама. Скажи, полковник, а Максим и в самом деле убил семью того бизнесмена?
        - Не знаю, - пожал своими борцовскими плечами Яковлев. - Богданов тогда работал уже не циркачом, а частным охранником, был в «личке», в личной страже у погибшего. Отношения были нормальными. Но в один прекрасный день водитель приехал, чтобы отвезти семью в спортивный комплекс, позвонил на мобильник - абонент недоступен. Когда вошел в дом, увидел целый ручей крови. Бизнесмен, его жена и девятилетний сын были зарезаны боевым десантным ножом. Даже не ножом, а тесаком каким-то.
        - Боевое мачете «Тайга-1», - вставил Водорезов.
        - В протоколе такого уточнения не помню, - ответил Юрий Сергеевич. - Ну а Богданов… Его задержали прямо на месте преступления. Он был какой-то странный, вроде как обколотый… Неадекватный, одним словом. Так прямо в протоколе и записали.

«Максим водку-то не особо любил, не курил никогда! А уж наркоту и вовсе на дух не переносил… Однако все течет, все меняется…» - мысленно комментировал слова розыскника Николай.
        - Оказал яростное сопротивление. Четверо бойцов милицейского спецназа сумели скрутить его, но… Мягко говоря, это оказалось делом не из легких.

«Представляю…» - молча согласился Водорезов.
        - Это ведь могла быть подстава, - вслух произнес он.
        - Этого я не знаю, - отозвался Яковлев. - Только на суде Богданов вину свою признал полностью. И получил, что интересно, не пожизненное, а двадцать пять лет. Что-то там такое нашли относительно «чеченского синдрома», состояния аффекта, сбоев в психике… Если это в самом деле подстава, то Богданову теперь необходимо доказать обратное… Все, приехали!
        Автобус остановился у двухэтажного строения, обнесенного высоким забором, с видеокамерами по периметру. Огромные буквы на воротах сообщали, что за этим самым забором находится не что иное, как «Стрелковый клуб Неуловимого Джо». Охранник, стерегущий ворота, был в шляпе с загнутыми полями, а на груди имел огромную звезду шерифа, на которой русскими буквами были написаны его имя и фамилия.
        - Ну что? Здорово мы разыграли дедушку? - подмигнул девочке Оле Максим.
        - Он ни о чем не догадался! - чуть ли не ладоши захлопала та. - А где Ксюша Колчак?
        - В пробке стоит, - не моргнув глазом, ответил Богданов. - Только что звонил ей, пробка надолго. Возможно, пешком пойдет.
        Девочка недоверчиво посмотрела на Максима.
        - В любом случае, несмотря ни на какие пробки и отсутствие Ксюши, наше реалити-шоу должно продолжаться! - торжественным тоном проговорил тот. - Вот что, Оля! Я поручаю тебе важное, ответственное задание! Поднимешься на третий этаж и будешь вести наблюдение! Если кто-нибудь подойдет к воротам вашего дома, немедленно сообщи нам! И поправь бантик, тебя ведь постоянно снимает скрытая камера!
        Бантик Оля поправила и, не сказать что с большим энтузиазмом, отправилась выполнять поставленную задачу. Быть запечатленной крупным планом в реалити-шоу
«Заложники», что ни говори, обязывало. Десятью минутами назад Оля более чем успешно сумела «убедить» приехавшего ни с того ни сего дедушку Сашу, что в доме нет никого постороннего, а папа с мамой такие не слишком приветливые из-за того, что с самого утра из-за чего-то поругались. Такое было не впервые, поэтому дедушка поднялся на второй этаж, потом спустился вниз и отбыл на службу, пожелав всем скорее помириться и больше не ссориться… Имя Ксюши Колчак вновь сыграло свою магическую роль.
        - А если генерал выставит у дома какую-нибуть «наружку» или прочих волкодавов фээсбэшных? - спросил Руслан, обращаясь ко всем присутствующим, как только девочка ушла.
        - Эта падла все может… Ой, Екатерина Александровна, извините, Александр Геннадьевич горазд на многое! - отозвался Максим. - Вот ты сказал, Угорь, в случае чего, уничтожит и коттедж, и тебя, и генерала, - повернулся к Мятликову Богданов.
        - Уничтожит, - глухо отозвался Павел Борисович.
        - Если он и усилит охрану, то на подъездах к этой вашей Пироговке. Он ведь не знает, как мы сюда добрались… - заметил Руслан.
        Максим ничего не ответил. Перед ним сейчас стоял, точно живой, молодой русоволосый офицер, которого Максим часто называл не по званию, а по имени.
        - Почему не уходишь, Максим?! Я приказал уходить!
        - Я с вами, Николай…
        - Убьют, Богданов. Давай - жми отсюда, пока не поздно.
        Диалог прерывался длинными пулеметными очередями. Точно заправский пулеметчик, Коля Водорезов давал прикурить «духам», те не решались на штурм их огневой точки. Точнее, не «точки», а медвежьего угла, в который «духи» сумели тогда загнать бойцов ВДВ.
        - А я тебе говорю - пошел отсюда! - не унимался командир в коротких перерывах между стрельбой.
        - А я вам говорю - идите сами… - и Максим вопреки всякой субординации и уважению к офицерскому званию добавил, куда должен идти Николай.
        - Я не пойду, - ответил старший по званию.
        - Я тоже, - кивнул рядовой.
        Тогда подмога подоспела вовремя. «Духам» не достались головы десантников. А вот сегодня кому и чего достанется? Водорезов был одним из немногих, кто знал о тайном схроне.
        - Я тебе, Максим, как на духу говорю, - вырвал Богданова из воспоминаний глухой голос Мятликова. - Я ведь не главным свидетелем по делу был. Только сказал, что у тебя неприязненное отношение было к убитому и к его семье…
        - И еще, что я публично грозился всех их убить! - напомнил Максим.
        - Да, сказал! - нервно мотнул блондинисто-лысеющей головой Павел Борисович. - Но главным свидетелем был водитель. Леонид, кажется, его звали.
        - Леня Забелин, - кивнул Максим. - С ним разговор еще предстоит… Какую гадость ты слушаешь?! - Богданов наткнулся на полку с музыкальными компакт-дисками и стал изучать меломанские пристрастия семьи Мятликова. - И дочку развращаешь! - Максим поморщился, видя названия альбомов всяких бардов, плохо играющих на инструментах и при этом бессовестно подражающих родоначальникам жанра. - Да ты же сам когда-то бардом был! - вспомнил Максим. - Шнурова и «Ленинград» слушать надо или «дядю Федора» Чистякова… А это что?! Туберкулез?!
        - Что? - переспросил ошарашенный Руслан.
        - ТУ-БЕР-КУ-ЛЕЗ, - по слогам прочитал наименование компакт-диска Максим.
        - Это мой сын слушает, - суетливо сообщил Мятликов. - Рок-певец такой. Довольно-таки специфическая музыка.
        - А где сын?
        - В Англии, в Оксфорде.
        - Это который от первого брака, - пояснил Руслану Богданов. - Все, как и должно было быть… Значит, так, господа Мятликовы! За старшего остается Руслан Владимирович! Кто его ослушается, будет убит или искалечен. Обратите внимание на этот пульт! - Максим кивнул на прибор в руках Руслана. - В случае чего - Руслан попросту взорвет этот прекрасный коттедж.
        - А пока послушаем Туберкулеза! - Руслан вставил в проигрыватель диск специфического рок-певца. - Удачи, Максим!
        Не прошло и получаса, как Максим уже подъезжал к столице, банально использовав в качестве транспорта электричку. Народу в ней было много, милиции не наблюдалось, да и в любом случае проверить все вагоны было слишком хлопотным делом.
        - Мое любимое оружие - армейский «кольт», - произнесла статная блондинка, перезаряжая револьвер. - Именно поэтому я хожу стрелять сюда, а не в наш ведомственный тир.
        - По моему, Люба, это новодел, - кивнул на «кольт» полковник Яковлев. - Или ты думаешь, из него какой-нибудь шериф тамошних отморозков отстреливал?
        Блондинка Люба ничего не ответила. Отложила в сторону револьвер, подозвала служащего тира.
        - «Винчестер» с инкрустацией принесите, пожалуйста, - попросила она.
        Не прошло и минуты, как оружие, которое раньше можно было увидеть только в гэдээровских индейских сериях с Гойко Митичем, было доставлено.
        - Мы такие в детстве делали, - кивнул на винтовку Николай. - Из деревяшек и трубок, а инкрустацию из гвоздиков таких маленьких.
        - Мишень поменяйте, - сказала служащему Люба. - Только не на свою, а вот на эту!
        С этими словами блондинка протянула мишень, на которой был изображен не традиционный круг, не бородатый исламский террорист, не правозащитник Адамович-Ковалевский и даже не бритоголовый тупорылый отморозок (традиционные в стрелковом клубе мишени), а немолодой господин в черном костюме с бабочкой, напоминающий английского аристократа.
        - О, Любаша, никак не можешь забыть? - спросил Юрий Сергеевич, кивнув в сторону мишени.
        - Единственное, о чем жалею, так это о том, что он бумажный, - ответила Люба.
        Мишень была заменена, сотрудник тира дал сигнал, что можно начинать стрельбу. Люба вскинула «винчестер» и, почти не целясь, произвела первый выстрел.
        - В туловище, - одобрительно сообщил полковник Яковлев, посмотрев в подзорную трубу, укрепленную на стойке тира. - Чуть выше живота!
        - Теперь в голову! - поменяв «винчестер» на «кольт», видимо более привычное оружие, произнесла блондинка и так же, почти не целясь, выстрелила второй раз.
        - В правое ухо, - оторвавшись от подзорной трубы, сообщил Юрий Сергеевич.
        - Вот черт! - нервно положив оружие на стойку, выругалась Любаша.
        - Можно мне попробовать? - спросил Николай.
        - Попробуй, - отозвалась Люба, запросто перейдя на «ты».
        Водорезов поднял «кольт» и в самом деле почувствовал себя героем любимых в детстве вестернов.
        - В переносицу, - сказал Николай и в стиле блондинки Любы, нарочито не целясь, выстрелил по мишени.
        - Точно, - прокомментировал результат полковник Яковлев. - Люба, а ведь мы тебя нашли именно насчет него, - кивнул Юрий Сергеевич на уже порядком продырявленную мишень.
        - Товарищ интересуется? - Люба посмотрела на Николая проницательными серыми глазами.
        - Интересуется, - подтвердил полковник.
        - Товарищу жить надоело, - не спросила, а констатировала факт блондинка.
        - Так уж получилось, - только и произнес Водорезов.
        - Это Угорь, - неожиданно усталым и печальным голосом сказала Люба, кивнув на мишень. - Точнее - Сторожев Альфред Степанович. Несколько лет назад я, в качестве старшего следователя, вела дело о «черной трансплантологии».
        Люба взяла паузу, затем вдруг резко схватила «кольт», перезарядила и отправила в Угря-мишень очередную пулю.
        - Сердце, - припав к подзорной трубе, сказал Яковлев.
        - Отлично! - поставила самой себе оценку Люба. - Так вот, «черные трансплантологи»!
        Слушая Любу, Николай отметил, что благообразная почтенная физиономия, изображенная на мишени, незабываема не только для старшего следователя Любы. И не только она сожалела, что Альфред Степанович всего лишь мишень в стрелковом клубе. Водорезов вспомнил это лицо. Тогда оно еще не было столь морщинистым, правая бровь и щека заметно дергались, потому как в ту их давнюю встречу Сторожев-Угорь заметно нервничал. А встретились они тогда, когда в рефрижераторах вывозили тела погибших бойцов. Тогда, когда на пути у Угря и его шайки встали бойцы Водорезова, в том числе и Максим Богданов, но не сумели довершить дело до конца.

5
        Удар согнул высоченного амбала пополам. Он не успел и вскрикнуть, как Максим рубанул его ребром ладони по уху, и тот собственным лбом распахнул дверь квартиры, которую только что отпер ключом. Богданов атаковал Забелина с тыла, что было не слишком благородно, но, учитывая их предыдущие взаимоотношения, такое
«приветствие» было вполне уместным. Забелин растянулся в коридоре во весь свой почти двухметровый рост, а Максим захлопнул дверь и застыл на пороге, давая Леониду прийти в себя.
        - Макс? - только и сказал Леонид, подняв голову.
        - Я собачьи клички не люблю, - напомнил Богданов. - А ты, Леня, растолстел, хватку потерял. Видать, хорошо тебе тогда заплатили.
        - Макс… То есть Максим… Я ведь пацан подневольный, думаешь, со зла…
        - Я думаю, что ты первостатейная гнида и подлец. Но знаю точно - моего хозяина и его семью ты не убивал. Потому что ты трус. Но ты знаешь того, кто это сделал… Знаешь, Леня!
        - Знаю… - неожиданно быстро закивал водитель. - Только тебе от этого легче не станет.
        Леня хотел добавить что-то еще, но Максим ударил его в корпус, сбив дыхание и речь:
        - Лишних слов не нужно! Быстро имя!
        Леня застонал, видимо больше симулируя, поскольку Максим пока старался работать не в полную силу.
        - Зачем он тебе, Максим? - спросил сквозь стон Леня. - На свободе оказался, радуйся.
        - Убью я тебя, Леня, - только и сказал усталым будничным голосом Максим.
        Ему весьма удачно посчастливилось захватить Леню врасплох. Номер мобильного с тех пор, как Леня дал показания против Богданова, у водителя Забелина не изменился. Максим позвонил Лене, представился водопроводчиком из домуправления и сообщил, что в его однокомнатной квартире прорвало трубу. Леня ждать себя не заставил, а захватить водителя у дверей собственной квартиры было для Богданова делом техники.
        - Я его точного имени не знаю, - продолжил Леня, который был парнем понятливым и отлично понял, что оклеветанный им «циркач» не просто так материализовался из тюремного небытия.
        - Он на Угря работает, - не спросил, а утвердительно произнес Максим.
        - Ты про Угря слышал? Значит, оба мы покойники, - только и смог вымолвить Забелин.
        - Не так страшен Угорь, как его малюют, - возразил Максим.
        - Ты трупы-то помнишь? Мясник-раздельщик работал, иначе не скажешь…
        Максим и в самом деле вспомнил фотографии изувеченных трупов, которые ему совали под нос следователь и опер.
        - Его Генрих зовут. Геня, - продолжал тем временем Леня. - Это не имя, а погоняло скорее всего. Я его видел раза три. Он у Угря в личной охране. Когда-то каскадером работал, подготовочка не хуже, чем у тебя, Макс… Извини, Максим.
        - Как его найти?
        - Одно скажу, Угорь владеет собственным ЧОПом.[ЧОП - частное охранное предприятие.
        Он называется «Защита Люкс». Идиотское название, правда?
        Леня сделал попытку усмехнуться.
        - Генрих в этом «люксе» инструктором по рукопашному бою числится, это точно, - не получив ответа на свою усмешку, закончил Леня.
        Максим хотел было задать еще один вопрос, но в это время раздался отрывистый звонок в дверь.
        - Кто это? - спросил Максим у Забелина.
        - Не знаю, я никого не жду!
        - Лежи смирно! - велел Богданов, и Леня замер, вжавшись в пол.
        Максим осторожно приблизился к двери, прислушался, пытаясь определить, кто и в каком количестве может быть по ту сторону двери. И только подойдя вплотную, Максим понял, что совершил ошибку. Окно в коридоре, рядом с входной дверью, выходило прямиком на крышу соседнего строения. Конечно, добраться с крыши до Лениного окна было не просто, высота была не менее трех с лишним метров, но с помощью снаряжения и каскадерских навыков подняться к окну большого труда не составляло. Как только Максим это сообразил, он тут же рванулся к окну, но было уже поздно. В деревянную раму вонзились альпинистские якоря-кошки, а еще через мгновение на Максима посыпалось оконное стекло и в квартиру в буквальном смысле влетели две мощные фигуры. Максим все же успел блокировать первый удар и даже сбить с ног одного из атакующих, но второй провел подсечку, и Максим оказался на полу. Нападающий нанес Богданову удар в голову, от которого Максим сумел уклониться. Крутанувшись на полу, точно танцор брейк-данса, Богданов, в свою очередь, подсек ноги нападающего. Поднявшийся с пола первый «альпинист» схватил стоящий у входа на
кухню табурет и швырнул его в голову Максима. Гвардии рядовой запаса встретил табурет ребром ладони и разбил его на две части. «Альпинист» исхитрился достать Максима ударом в грудь, сбив дыхание. Второй «альпинист» сумел подняться и принять боевую стойку. Оба не давали Максиму подняться на ноги и пинали его тяжеленными спецназовскими берцами. Им было непросто достать Максима, но и тому оставалось лишь обороняться, не давать отключить себя ударом в голову или корпус. В это самое время дверь квартиры распахнулась, и в коридор влетели еще несколько «бойцов», вооруженных дубинками-тонфами. Сражаться против пятерых для «циркача» Максима оказалось делом нереальным, его ударили в голову, и он потерял сознание.
        Когда Максим пришел в себя, то услышал дрожащий голосок Лени Забелина:
        - Он спрашивал, но я ничего…
        После этих слов послышался хлопок, точно откупорили бутылку шампанского.
        - Мне поручили вести дело об исчезновении сразу нескольких молодых людей, - сказала «блондинка-следователь» Люба и, сделав паузу, достала из кармана своей спортивной куртки флягу.
        - Коньяк? - спросил полковник Яковлев.
        - Сорок два градуса, - кивнула Люба. - Вам не предлагаю, уж извините.
        Глотнув коньяка, Люба сунула фляжку обратно в карман.
        - Если кто-то решил схватиться с Угрем, ему лучше иметь трезвую голову. И хорошую реакцию, - пояснила Люба.
        - Спиться не боишься? - мрачно поинтересовался Яковлев.
        - Не-а! - совсем по-девчоночьи отозвалась Люба. - Так вот, дело поначалу казалось несложным. Молодые, здоровые и при этом небедные люди. Мы с оперативниками сразу же стали отрабатывать версию о том, что в Москве появилась банда, которая занимается разбоями и свидетелей предпочитает не оставлять. Но потом… Потом вдруг совершенно неожиданно появилась нить, которая привела нас не к уголовникам-рецидивистам, а к весьма приличным людям - врачам-трансплантологам. Как выяснилось, дело было поставлено на конвейер. Молодых людей похищали, вырезали органы, потом убивали. Как говорят эксперты, органы зачастую лучше брать еще у живых. Хотя можно и у мертвых, если трупы хорошенько обработать и заморозить. Поначалу серьезного противодействия следствию не было, но потом мне стали угрожать. В данном «бандформировании» были не только врачи, но и, что естевственно, мои коллеги по МВД. И не только. Ряд нитей, которые мне удалось ухватить, вели в Генштаб и ФСБ. Трупы погибших молодых людей оформлялись как трупы бомжей, сами же они числились как без вести пропавшие. Без серьезной «крыши» такое
«предприятие» не организуешь.
        - К господину Каляеву также тянулась нить, - кивнул Юрий Сергеевич.
        - Дело в том, - продолжила Люба, - что у погибших не просто вырезались органы для пересадки, но над ними еще и проводились какие-то опыты. Вот этот любезный джентльмен, - следователь кивнула в сторону изрешеченного пулями портрета-мишени, - покровительствовал и финансировал целую частную клинику. Это был бизнес! Очень крупный и серьезный бизнес! Именно Сторожев, он же Угорь, финансирует научные разработки в этой области. Такое, знаете ли, частное НИИ. И курировал его в те годы генерал Каляев… И адрес этого НИИ засекречен самым надежным образом, мне ничего не удалось выяснить на этот счет.
        Люба замолчала, перевела дух, затем вновь достала фляжку с коньяком.
        - Извините, пожалуйста, - послышался голос работника тира. - Распивать спиртные напитки в помещении стрельбища строго запрещено.
        - Сгинь, Ваня! - отмахнулась Люба.
        - Любовь Николаевна! - взмолился Иван. - Вы вот уже третий раз себе позволяете, а я только сейчас замечание вам делаю! Ну нельзя выпивать на стрельбище, вы же сами понимаете…
        - Ладно, больше не буду, - Люба убрала фляжку. - Сегодня больше не буду.
        - Хорошо бы и всегда, - буркнул Ваня и удалился.
        - Надо же, раскомандовался, - усмехнулась Люба. - Еще недавно постовым сержантом был, а теперь подполковникам замечания делает.

«Интересно, сколько ей лет?» - подумал Водорезов, оценив на сей раз не только фигуру и прическу Любы, но и ее звание.
        - Потом… Не хочется рассказывать, но придется, - сказала следователь. - Мне стали угрожать. Поначалу мне это было до одного места, тем более что мне выделили персональную охрану - бойцов СОБРа. В один прекрасный день я возвращалась домой с работы, и мою машину обстреляли. Причем очень профессионально, два моих охранника погибли на месте. Два лейтенанта, которым еще не исполнилось и двадцати пяти. Я успела достать пистолет и дважды выстрелила, одного сумела зацепить. В руку, легко. Я его потом видела, бывшим опером оказался, некто капитан Карпиков, он же Карп… На мое счастье, рядом проезжала машина ДПС, и нападавшие предпочли ретироваться. Командир СОБРа клялся мне, что разыщет убийц своих пацанов, но его отослали в длительную командировку на Северный Кавказ, а вместе с ним лучших офицеров спецназа. Ну, а дальше в одной из столичных газетенок вышла статья, в которой говорилось, что милиция вершит беззаконие и произвол, не давая врачам спасать людей. А главным исчадием ада была представлена старший следователь Любовь Николаевна Дмитриева. Один из врачей, проходивших по делу, заявил в этой статье,
что я его подвергала пыткам и унижениям. После этого у меня сняли охрану и в открытую пригрозили возбудить уголовное дело по факту превышения полномочий. А к моей дочери, прямо в школе, подошли какие-то ублюдки с бычьими шеями и наговорили ей всякой мерзости. После всего этого я окончательно сдалась, лично закрыла дело за отсутствием состава преступления. Погибшие ребята по-прежнему считаются без вести пропавшими, многих объявили скрывающимися от армии… С тех пор… Свободное время я провожу вот здесь! Николай, кто тебя заинтересовал?
        - Так получилось, - сказал Водорезов, - что я тоже в свое время столкнулся с этим вашим Угрем. У него рожа дергается, точно извивается.
        - А Максим Богданов? - тут же уточнил Яковлев.
        - И он тоже.
        - Кое-что начинает сходиться, - не задавая других вопросов, сообразил полковник. - Что скажешь насчет этого? - Юрий Сергеевич развернул перед Любой карту и вкратце изложил суть дела.
        Он рассказал про побег и возможный дальнейший путь Богданова и Кизилова, а также об интересе к данному делу генерал-лейтенанта Каляева Александра Геннадьевича.
        - Я бы на месте этого Максима Богданова отправилась к зятю Каляева, - ответила Люба.
        - А дальше что бы ты сделала?
        - Дальше… - Люба на некоторое время замолчала, ее рука потянулась было в сторону кармана с флягой, но остановилась. - Дальше я бы вынудила Мятликова дать правдивые показания, но… На словах, одним словом, это очень просто, а на деле… Не знаю, одним словом. Нужно ведь возобновить следствие и процессуальным путем доказать свою невиновность. Если это и в самом деле так! Смотрите, что у нас получается! Богданова и в самом деле подставили, каким-то образом на него надавили так, что на следствии и суде он признал свою вину. Находясь в заключении, он все тщательно продумал, составил план дальнейший действий, потом выбрал удобный момент…
        - Все это так, - кивнул Яковлев. - Но что связывает его с Русланом Кизиловым? Ведь этот законченный бандюган в поход за справедливостью, да еще с риском для жизни, вряд ли отправился бы… Да и срок у него не слишком большой был.
        - А как они вместе оказались?
        - Тюремный беспредел, - махнул рукой Яковлев. - Местное начальство устроило себе развлечение, зрелище в стиле «гладиаторских боев». Отобрали наиболее физически подготовленных заключенных… Ну и устраивали себе зрелище. Самое смешное, что официально это называлось «художественной самодеятельностью», участие зэков в которой весьма поощрялось! Богданов ведь не «вышку», а двадцать пять лет схлопотал, поэтому его вместо острова Огненный кидали по разным «крытым»,[Крытые- специальные тюрьмы для содержания особо опасных преступников.] а поскольку зачислили в «гладиаторы», то он имел определенные послабления в режиме. Так же, как и Кизилов… Кстати говоря, Кизилов беспокоит меня больше Богданова. У него на воле свой отдельный интерес. И никак иначе.
        - А могли они расстаться? Кизилов с Богдановым? Ну, если после успешного побега у них нет больше личных интересов? - спросил Николай.
        - Могли. Но мне кажется, что в данный момент они вместе, - покачал головой полковник Яковлев. - Пока вместе.
        - И это очень плохо! - вставила Люба.
        - Правдолюбец и законченный отморозок, - кивнул Юрий Сергеевич. - Так при каких обстоятельствах ты и Богданов столкнулись со Сторожевым-Угрем?
        Николаю не осталось ничего иного, как пересказать подробности той «встречи», ставшей, можно сказать, уже давней.
        - Ну точно, тот самый, кого и ждали! Богданов Максим.
        Максим получил болезненный, но терпимый удар в живот.
        - А второй где?
        - Слышь, урод, где твой второй? Кизил где?
        Вопросы сыпались на Максима с разных сторон. Сам он был прикован к батарее за запястье правой руки и сидел на полу в не слишком удобной позе перед пятью амбалами бандитской внешности.
        - А зачем нам второй? - переспросил тот, в котором Максим определил старшего. - Второго пусть менты ищут. Нам Богданов был сильно потребен. А это он и есть!
        В левой руке старший мял розыскную ориентировку-распечатку с портретом Богданова. Правой же рукой бандит по-ковбойски вертел пистолет с глушителем. Тела Лени Максим не видел, но прекрасно понимал, что минуту назад с Забелиным отнюдь не шампанское пили. «Я не знаю, у кого ключи от наручников… Если бы узнать!» - думал в эту минуту Богданов.
        - Ты ведь на клоуна учился? Так, Богданов? - продолжил старший.
        - И что теперь? - спросил Максим, понимая, что появился шанс, что называется,
«заболтать проблему».
        - Вот развесели нас сейчас! Развеселишь - убивать не будем! А не развеселишь - в окно выбросим!

«Третий этаж, - мысленно отметил Максим. - Если руки и ноги не свяжут, шанс, в принципе, есть…»
        - Ну так что? Будешь веселить? - не унимался бандит.
        - Так я ж скованный, - кивнул на наручники Максим. - Не очень-то поклоунничаешь.
        - А нам так как раз и интересней, - улыбнулся противник. - Ну-ка изобрази нам сальто! Тройное!
        При этих словах остальные боевики направили на Максима оружейные стволы. Дескать, прыгай-клоунничай на здоровье, но лишних телодвижений не делай.
        - Ну, сперва разговорный жанр, - как ни в чем не бывало начал «представление» Максим. - Идет конкурс «Мистер сексуальность». На подиум выходит невысокий толстый мужичок. Один из судей конкурса спрашивает другого:

«А этот что здесь делает?»

«А у него самый большой член».

«Это-то я вижу! А где он сам?»

«Любезная публика» отозвалась не сразу. Тот, что изображал из себя старшого, несколько секунд обдумывал услышанное, потом по-жеребячьи заржал, вновь закрутив на пальце пистолет с глушителем. Остальные тоже загыкали, немного опустив стволы.
        - Это ты нас слабо рассмешил! - произнес главный. - Давай дальше и в том же духе!
        - Пожалуйста, - кивнул Максим.
        И в то же самое мгновение пистолет вылетел из рук главного. Удар был таким сильным и хлестким, что крепко привинченный глушитель полетел в одну сторону, а само оружие в другую. В следующую секунду пистолет вылетел и из рук боевика, стоявшего с правой стороны от главного. Он взмыл в воздух и в следующее мгновение оказался в свободной руке у «циркача». Вскинувшему свое оружие третьему боевику Максим тут же выстрелил в ногу, и тот с воем растянулся на полу. Главный получил удар ниже пояса, а «циркач» изловчился ухватить его за шею, притянуть к себе, превратив тем самым в живой щит. В скулу бандита уперся пистолетный ствол. Все это Максим исхитрился проделать одной рукой и не выронить при этом пистолет. А само
«представление» заняло не более нескольких секунд.
        - Ключ у тебя? - спросил Максим главного почти в самое ухо. - Ключ от наручников?!
        Тот весьма поспешно кивнул.
        - Медленно достаешь и отковываешь меня. Одно неправильное движение - башка твоя, как арбуз, разлетится! Остальным на пол!
        Команды отдавались столь резким, не терпящим возражений голосом, что всем пятерым боевикам, включая раненного в ногу, пришлось повиноваться. Такое с боевиками случилось впервые.
        - Точного местонахождения Максима Богданова и Кизила мы не знаем. - Люба решила подвести итог разговора. - У нас только гипотезы и предположения, - кивнула она на карту. - А вот местонахождение противников Богданова нам известно. Чтобы найти обоих беглецов, нам надо посетить тех, кто является их заклятыми врагами.
        - Логично, - отозвался Николай, переглянувшись с седым полковником.
        - Значит, надо нанести им визит, - произнесла свое последнее слово подполковник.
        - Согласен, - кивнул Юрий Сергеевич. - Последнее время, Люба, ты выглядишь на редкость великолепно, - добавил он.
        - Ты двести восемнадцатый, кто говорит мне этот дурацкий комплимент! - немного смутившись, сказала женщина. - С другой стороны, сбросить двенадцать лишних килограммов мне было не так-то просто… Искать этого вашего Богданова, должно быть, намного легче.
        - Полнота тебе шла, - последнее слово осталось за старшим по званию.

6
        Времени у Максима было очень немного. Леня Забелин и в самом деле был мертв. «Вот так тебе Угорь с Генрихом отплатили за службу верную!» - мысленно произнес Богданов. Для начала Максим выпустил пару пуль над бандитски стрижеными затылками, дав понять, что стреляет он не хуже, чем машет ногами и жонглирует оружием.
        - Ты Генрих? - спросил Максим, направив ствол на того, что лежал на полу и зажимал ладонью раненую ногу.
        - Н-нет…
        - А где Генрих?
        - З-зачем он т-тебе?
        - Его очередь пришла.
        - Генриха нет, в офисе остался.
        - Поехали в офис.
        - Все сразу? - спросил, не поворачивая головы, старший.
        - М-да, пожалуй, нас и в самом деле будет многовато, - чуть подумав, протянул Максим. - Телефон Генриха! Быстро и в темпе!
        Раненый медленно сунул руку в карман, вытащил мобильник, который Богданов поймал на лету в следующее мгновение. Затем раненый продиктовал номер, который надлежало найти в «телефонной книге».
        - Сейчас проверим! - Максим вызвал нужный номер и через пару гудков услышал властный мужской голос.
        - Это Генрих? - спросил Богданов.
        - Да, - властный голос несколько изменился.
        Видимо, предполагался совсем другой собеседник.
        - Здравствуйте, Геня. Мальчик, зарубленный вами, а также родители его в ночных кошмарах не приходят?
        - Кто это?
        - Максим Богданов.
        На том конце умолкли. Максим собирался произнести следующую фразу, но в это самое время он на секунду выпустил из поля зрения крайнего боевика, стоявшего у самого входа в комнату, где лежал труп Лени Забелина. Этой секунды хватило, чтобы боевик взмыл в воздух и выбил из рук Максима пистолет. Поймать его на лету ни Максим, ни его противник не успели. Следующий удар в голову должен был отключить Максима, но тот присел чуть ли не на шпагат, ухватил противника за корпус и в следующее мгновение провел бросок. Сзади было окно, бандит вышиб не только стекло, но и оконную раму. Его вопль чуть не оглушил Максима, тем не менее он успел поднять с пола выбитое оружие и тут же выстрелил по ногам бросившегося на него старшого. Старшой рухнул на пол, затруднив остальным продвижение вперед. Гвардии рядовой Богданов решил больше не вести переговоров с противником, а выполнить временный отступательный маневр. Вскочив на подоконник, Максим сперва прыгнул на ветви дерева, оттуда, страхуясь гибкими сучьями, спланировал на землю. Уходя проходным двором, Максим чуть не столкнулся с милицейской машиной.
        Миновав три улицы, Максим уединился в глухом закоулке и вновь связался с Генрихом.
        - Так вот, Генрих. Советую тебе в срочном порядке идти с повинной в прокуратуру. Понял, нет? - в стиле одного комедийного персонажа спросил Богданов.
        - Благодарю, но советы от покойника мне не нужны, - отозвался Генрих.

«Говорит без акцента, не прибалт, скорее всего москвич, может быть, даже не в первом поколении…» - проанализировал интонации Генриха Максим.
        - Тогда до встречи! - произнес Богданов.
        - Жду с нетерпением, - в тон ему ответствовал невидимый и пока еще не слишком хорошо представляемый Генрих.
        Генерал Каляев нервно помассировал виски, потом окинул тяжелым, не обещающим амнистию взглядом высокого мужчину с модельной укладкой темно-русых волос и тонкой полоской усов под перебитым и оттого слегка искривленным носом. Собеседник генерала имел мужественную внешность, его можно было бы назвать симпатичным, если бы не звериный взгляд темных щелевидных глаз. И сейчас в них было выражение затравленного волка.
        - Вот такая херня, Генрих… Что будем делать? - спросил Александр Геннадьевич.
        - Докладывать патрону будете?
        - Пока нет, - беззаботно наигранным тоном ответил Каляев. - Чего докладывать-то, Геня? Что бойцы, которых ты столько лет натаскивал, ни хера не могут против одного плюгавенького уголовничка?
        - Я не думал, что этот Богданов столь быстро доберется до Забелина. «Зверей» своих выставил просто на всякий случай… Не предупредил, что этот чертов «клоун» так ловок…
        - Жалкие оправдания, Генрих. Одного «зверя» в окно выкинул. С третьего этажа! Тот, по счастью, на дерево приземлился, удачно росло под окном, но все равно два тяжелых перелома. У двоих ранения… И это называется бойцы? Там ведь чемпионы какие-то были?
        - Вот он чемпиона из окна и выкинул!
        - Но главное, Забелин-покойничек успел выболтать твое имя! Так ведь, Геня?
        Понурив голову, Генрих лишь молча развел могучими ручищами. Вроде все делалось, что называется, «по науке». Взяли под наблюдение главного «свидетеля», выделили лучших бойцов ЧОПа, ждали прихода Богданова…
        И дождались!
        - Правильно, Генрих… Правильно сделал, что скрывать ничего не стал. Повинную голову не рубят, - утешительным тоном продолжил генерал. - Только ведь патрон наш общий, Альфред Степанович, поручил выловить и уничтожить Богданова в течение суток. Сколько часиков с его приказа прошло, сколько осталось?
        - Три с половиной часа, - взглянув на циферблат настенных часов, ответил Генрих.
        - Время есть, - пожал плечами генерал Каляев и тут же, не отпуская Генриха, связался с группой наружного наблюдения, которую оставил, чтобы держать под контролем коттедж своего зятя.
        Ответ «наружников» в некоторой степени успокоил генерала. Никто не выходил, никто не входил. Шторы задернуты, но не наглухо. Что ж, шторы у Кати всегда задернуты таким образом. Тем не менее Каляева не оставляло чувство тревоги. Во время их встречи Катя была какая-то вялая, но при этом с подрагивающими углами рта. Мятликов тоже какой-то… На себя, одним словом, не похожий… Впрочем, это скорее всего последствия утренней ссоры. Да и внучка это именно так объяснила…
        Зятя Каляев недолюбливал за многое. Но главным образом за жадность, безволие и патологическую склонность к предательству.
        - Александр Геннадьевич, вот вы человек служивый, а начальник для вас не директор конторы вашей, а Альфред Степанович, - выдернул Каляева из тревожных мыслей Генрих.
        - Ты зачем мне это сейчас говоришь? - Каляев недобро, но при этом по-генеральски, оглядел Генриха с ног до головы, точно проштрафившегося новобранца. - Не достанешь этого «клоуна» Богданова - лучше застрелись.
        - Вместе с вами, господин генерал.
        Генрих глядел на Каляева дерзко и агрессивно, точно готов был вступить с генералом в рукопашную схватку. «А ведь прав, сволочь! - думал в эту минуту Александр Геннадьевич. - Угорь от "балласта" избавляется быстро и без раздумий…»
        - Это ты хорошо сказал, Геня, - позволил себе улыбнуться в ответ на дерзость генерал. - Поэтому давай без лишних разговоров, засучив рукава…
        - Давайте, генерал, - кивнул Генрих.
        Каляев вторично связался с «наружкой», отдал распоряжение вести наблюдение дальше и при любом подозрительном явлении немедленно связываться с ним. «Может, вызвать туда спецов и весь коттедж обшарить, чтобы сердце не болело?! - думал генерал. - А если ОНИ там?! Катей и Олей рисковать нельзя! Да и собой… Впрочем, можно найти одного человечка, который способен все разведать и отыскать куда лучше костолома Гени…»
        В это самое время Максим укладывал в рюкзак боевые мины, а также пару гранат с нервно-паралитическим газом. Все это он приготовил еще до того неправедного суда, до той роковой «посадки». Он в то время всерьез готовился к настоящей войне, имел влиятельных союзников. Но тогда враг оказался сильнее и коварней. Главного союзника, того самого предпринимателя, которого Максим охранял, убили вместе с семьей. Сегодня Максим узнал имя убийцы и услышал его голос. Сейчас Богданов наведался в один из собственных тайных схронов, где помимо оружия хранилось и еще кое-что.
        Спустя минут сорок Максим остановился у проходной столичной прокуратуры, вызвал дежурного офицера-охранника и протянул ему сверток размером с посылку в фанерном ящике.
        - Передадите главному, - только и произнес Максим, после чего одним прыжком миновал проезжую часть и скрылся в арке соседнего двора.
        Рюкзак висел за спиной и хоть и был нелегок, но движений не сковывал. Спустя час Максим добрался до Пироговки, но через главный вход в коттедж, разумеется, не пошел, а потопал прямиком в лес, где нашел заветную полянку с гигантским пнем. Приподнять его не составило для Максима большого труда, он попросту нащупал в траве у корней нужную кнопку. Далее, по подземному ходу, Богданов проследовал в коттеджное строение господина Мятликова. Как всякий уважающий себя бизнесмен и меценат, Мятликов имел тайный подземный ход. Максим знал о его существовании, так как «дворец» его бывшего «охраняемого лица» был спроектирован точно так же, как и мятликовский.
        Помимо мин и оружия Максим забрал из тайника единственную фотографию, которая была сделана перед самым «дембелем». На снимке он был запечетлен рядом со своим командиром Николаем Водорезовым.
        - Интересно, узнают меня или нет? Еще пару месяцев назад я была толстухой с гладкой прической и такой же гладкой физиономией… Впрочем, говорят, весьма симпатичной, - усмехнулась Люба, откинув волосы со лба.
        Николай уже в которой раз полюбовался ее статной высокой фигурой, крупной, но отнюдь не толстой, разве что самую малость в области бедер. Одета Люба была в модные брюки и обтягивающую куртку, эдакий полуспортивный, непринужденный стиль. Несколько причудливая прическа и яркий, со вкусом наложенный макияж никак не сочетались с милицейской формой, которую Люба Дмитриева должна была носить по роду службы.
        - Люба, а вы деретесь так же хорошо, как стреляете? - Николай забыл, что они уже давно перешли на «ты».
        - Нет, драться я совсем не умею, - покачала головой Люба.
        - Там может всякое случиться. - Водорезов кивнул на гигантский шатер, внутри которого им предстояло оказаться в самые ближайшие минуты.
        - Но ведь рядом десантник, - ответила не лезшая в карман за словом женщина.
        - Которому надоело жить, - кивнул Водорезов. - Ну, что ж… Вперед, Любовь Николаевна!

7
        - Как сквозь землю… - уже в который раз и оттого без всякого выражения произнес офицер из группы розыскников ФСИН.
        - Или сквозь воду, - отозвался заместитель полковника Яковлева Никита Воробьев.
        Розыск в данном районе шел уже более двух часов и не принес ни малейшего результата, ни единой зацепки. Майор Воробьев шел берегом реки, одновременно сверяя собственное движение с картой. «Поселок Пироговка, - мысленно отметил Никита. - Расстояние приличное, но что, если беглецов ждала в условленном месте моторная лодка с сообщниками? Правда, никаких данных на этот счет нет, но почему нужно сбрасывать такую версию, если другие отсутствуют? На моторной лодке до Пироговки добраться раз плюнуть. Правда, там охрана, просто так не подберешься, но эти Кизилов с Богдановым в плане проникновения не лыком шиты…»
        Между тем на берегу розыскники сумели отловить какого-то бомжа с нечесаными патлами, бородой и татуировками по всему телу. Прапорщики тщательно обыскали его, а затем стали сверять с фотографией и ориентировкой на Руслана Кизилова, который также имел многочисленные татуировки.
        - За несколько часов он бы так не оброс, - кивнул в сторону задержанного майор Воробьев, обращаясь к офицеру ФСИН.
        - Кто этих «циркачей» разберет, - только и ответил тюремщик.
        Наманикюренный аккуратно подстриженный женский ноготь уперся в плечо, точнее, в офицерский погон со звездами и эполетами.
        - Ты генерал? - спросила молодая женщина.
        - Почти маршал, - ответил Руслан.
        - У меня папа генерал, - сообщила Катя и уперла палец в следующую татуировку Руслана. - А это что?
        - Это тюремное солнышко, - прокомментировал Кизилов пейзаж на собственном предплечье. - Светит вору, а не прокурору.
        - Ты не похож на вора, - отозвалась Екатерина.
        - Я хуже, - усмехнулся Руслан.
        - Между прочим, мой дядя по маминой линии был заслуженным артистом СССР, - продолжила представлять своих родственников Екатерина.
        - А мой дядя… Вот послушай:
        Мой дядя - честный вор в законе,
        Когда зависнул на креста,
        Он оборзел, как бык в загоне,
        Хоть с виду был уже глиста.
        Его прикол - другим наука,
        Но стремно - век я буду сука!
        Сидеть с «доходом» день и ночь -
        Ни выпей, ни поссы, ни вздрочь…
        - Здорово! - только и произнесла Екатерина. - Сам сочинил?
        - Нет. Это некий Фима Жиганец. Но написано во многом точно про меня. Просто-таки не знаю, как этот Фима все угадал:
        Пахан мой, хоть и не шалявый,
        Но часто, Змей, толкал фуфло.
        Он гужевался кучеряво
        И просадил все барахло.
        Руслану (то есть мне) досталась своя пайка, Меня смотрела воровайка, Потом я бегал с крадуном И стал фартовым пацаном!
        Щипач «Француз», голимый урка,
        Учил смышленого мальца
        В толпе насунуть гаманца,
        Помыть с верхов, раскоцать дурку,
        Мог в нюх втереть, чтоб не нудил,
        И по блядям меня водил!
        - Ой, как мне нравится! - всплеснула ручками восторженная Катя. - Только вот слова не все понятные.
        - Сейчас объясню - для начала «толкать фуфло»…
        Однако провести «ликбез» Кизилов не успел, дверь шкафа, стоявшего напротив двухспальной кровати, распахнулась, и перед Екатериной и Кизилом предстал вернувшийся по подземному ходу Максим.
        - Что здесь происходит? - только и спросил он.
        - Не видишь? - улыбнулся Руслан. - Вообще-то, воспитанные люди в таких случаях извиняются, но, учитывая обстоятельства…
        - Перестань дурачиться! - по-армейски рявкнул на подельника Максим. - А вы… Оделись бы, что ли.
        Богданов кивнул в сторону Екатерины, которая скинула одеяло и нарочно демонстрировала Максиму свою неплохо сохранившуюся для тридцати лет фигуру.
        - Где ее муж? - повернулся к Руслану Максим.
        - Я его зарезал. Ну, чтобы не мешал! Все, все, Максимчик, не злись и не психуй!
        - Пси - чего?! - тут же переспросила Катя, и не думая одеваться.
        - То самое, - кивнул Руслан. - Шучу, Максимчик… Живехонек Павел Борисович! Просто я его в другой шкаф посадил и сказал, чтобы сидел смирно, пока я команду соответствующую не дам. Девочка Оля смотрит мультики и ждет Ксюшу с телеоператором… Екатерина Александровна, я должен на некоторое время вас оставить, а вы пока приведите себя в порядок, могут и в самом деле приехать с телевидения.
        Максим и Руслан вышли в коридор.
        - Ты сошел с ума, Руслан, - констатировал ситуацию Богданов.
        - Ну а чего мне тут, сидеть-скучать?!
        - Как это у тебя с ней… Получилось? - не удержался от вопроса Максим.
        - Точно так же, как и с другими бабами. Еще не родилась та шалава, которой Кизил не смог бы вдуть. Просто девушка впервые в своей жизни мужика увидела. А когда девушки мужика в первый раз видят, с ними просто чудеса происходят… Ну не вот этим же, в самом деле, довольствоваться?
        Руслан прошел в соседнюю комнату, распахнул стоявший в ней шкаф:
        - Господин Мятликов, можно выходить!
        - У вас… все в порядке? - только и спросил Мятликов, вытирая галстуком вспотевшую плешь.
        - Сам видишь, - кивнул на Мятликова Руслан.
        Максим впервые видел Павла Борисовича в таком виде. Обычно он выглядел хозяином жизни, предпринимателем, состоявшимся в жизни мужчиной, образцовым семьянином, не чуждым культуре. В своих интервью он частенько говорил, что бабушка уже в трехлетнем возрасте читала ему Пастернака.
        - У нас все в порядке, - ответил Максим.
        - Пшел на второй этаж, займи чем-нибудь дочку, у нас разговор! - распорядился Руслан.
        Когда Мятликов удалился, Максим извлек из рюкзака боевые, отнюдь не бутафорские мины.
        - Это я сейчас поставлю на случай штурма, - пояснил гвардии рядовой запаса. - У меня в городе все неплохо сложилось. Как и планировал. Ну, не считая мелочей… Ты, Руслан, можешь быть свободен.
        - Нет, Максим. У меня в твоем деле свой интерес, иначе я бы с тобой в «перелет на юга» не сорвался. И сейчас мой черед в город идти.
        - Ладно, Руслан, - согласился Богданов и принялся устанавливать мины, стараясь при этом не приближаться к окнам.
        Перед тем как уйти тайным тоннелем, Руслан окликнул Мятликова.
        - Слушай, Павел Борисович, что за существо живет с вами одном доме? - спросил Кизилов.
        - Какое существо? - переспросил Мятликов.
        - Ну, типа дракона, - пояснил Руслан. - Знаешь, бывают драконы с тремя головами, бывают и с семью. Бывает, Мятликов, дракон, у которого семь калганов? Ну, голов, то есть.
        - Бывает… Наверное, - только и вымолвил Павел Борисович.
        - Бывает. Но вот что у дракона было семь задниц, я лично не слыхал… Зачем в твоем коттедже семь туалетов?
        - Так спроектировано.
        - А я-то думал, что ты семижопого дракона себе завел! Ну для экзотики, для оригинальности, как это у вас говорится, для пиара! Ладно, счастливо всем тут оставаться! Максим, насчет Кати… Одним словом, я не обижусь.
        Прежде чем затворить дверцу шкафа, который маскировал выход в потайной подземный бункер, Руслан позволил себе еще одну цитату из Фимы Жиганца:
        Умел я, в случае чего,
        Изобразить умняк на роже
        Штемпам, которых до фига,
        Лапшу повесить на рога, -
        Но фильтровал базары все же
        И так любил загнуть матком,
        Что шмары ссали кипятком.
        В рации послышался властный и одновременно раздраженный голос генерала Каляева:
        - Хоть что-нибудь сумели обнаружить?
        - Скорее да, чем нет, - не слишком по уставу ответил генералу майор Воробьев.
        - Говорите яснее! - чуть ли не заорал на оперативника Александр Геннадьевич.
        - Если яснее… Направьте своих людей в коттеджный поселок Пироговка. Срочно! - решил-таки выдать свою версию Никита.
        Отключив связь, Каляев закрыл глаза, минут пять сидел молча, не в силах остановиться на каком-либо решении. Посылать в Пироговку спецназ он не собирался. По крайней мере, в ближайшее время. От путаных невеселых мыслей Александра Геннадьевича отвлек звонок по служебной связи:
        - Говорят из городской прокуратуры. По интересующему вас делу о побеге из областного СИЗО кое-что появилось.
        - Что именно?
        - Кажется, наше ведомство посетил Максим Богданов. И кое-что принес. Если собираетесь приехать, то захватите с собой саперов.
        - Да, конечно! - Генерал уже надевал плащ.
        Все-таки он настоящий профессионал своего дела - всюду имеет личную агентуру. А это во многом гарантирует успех.
        - Что интересует? - спросил, оглядев колоритную пару, не менее колоритный менеджер-мордоворот.
        - Все, - ответил Николай.
        - Я вас здесь первый раз вижу, - брезгливо дернул бульдожьими щеками менеджер.
        - Главное, чтобы не в последний, - отозвался Николай. - Кроме шахмат, шашек, что у вас еще есть?
        - Нарды, - ответил менеджер.
        Водорезов мысленно поймал себя на том, что понятия не имеет о правилах игры в нарды. Для разведчика это серьезное упущение.
        - Ну что, дорогая? Сыграем партию в шахматы? - спросил Николай, повернувшись к своей спутнице.
        - Я играю черными, - отозвалась Люба.
        - Слышали? - переспросил у менеджера Водорезов. - Готовьте доску и фигуры!
        Со стороны Люба и Николай выглядели довольно эксцентрично. Высокая, яркой внешности блондинка и субтильный невысокий мужичок с хмурым выражением лица. Менеджер проводил пару по длинному коридору, вместо ламп освещаемому бутафорскими факелами. Стены были расписаны причудливыми картинками шахматно-сексуальной тематики, например, черный «офицер» овладевал «белой королевой» на глазах обескураженного белого «короля». Данный «шахматный клуб», в который привела Николая Люба, был предназначен отнюдь не для начинающих Каспаровых и Ботвинников.
        - У себя? - кивнул в сторону обитой черным бархатом двери дежурного администратора Николай.
        Менеджер сделал вид, что не услышал вопроса.
        - Все «фигуры» достигли совершеннолетнего возраста, можете проверить соответствующие документы.
        Менеджер кивнул на гигантскую шахматную доску, которую украшали живые «фигуры» очень молодых людей обоего пола.
        - Верим, - кивнула Люба.
        Такие вот теперь были «новорусские шахматы».
        - Если не помните правил, то вот они! - менеджер указал на стены, которые были исписаны правилами шахматных ходов.
        - Первый ход Е-2, Е-4, - банальным образом начала партию Люба, играющая «черными».
        Стройный паренек в черном бархатном одеянии выполнил «приказ». В руках он сжимал тонкую заостренную пику. В случае «столкновения» паренек должен был слегка ткнуть пикой поверженного противника. Слегка, но обязательно до крови. Это обычно распаляло «гроссмейстеров», было прелюдией к главному. А главным было выиграть энное количество «фигур» у противника и далее распорядиться ими по усмотрению. Плененные «фигуры» можно было выпороть спецальной плеткой, можно было использовать в качестве половых партнеров. Запрещалось лишь наносить «фигурам» тяжкие телесные повреждения. Легкие же разрешалось. Таким образом игра редко доводилась до «шаха» (мат, разумеется, присутствовал с самого начала «партии»), и вся «битва» сводилась к соитию (либо издевательствам) над плененной «фигурой». Разумеется, данные
«забавы» нигде не афишировались, но тем не менее уже имели значительный круг любителей подобных «шахмат».
        - В таких случаях, если я правильно помню классика, отвечают защитой Филидора, - отозвался на ход блондинки Николай. - Только я забыл, как это делается. Ты, мил друг, не подскажешь?
        Менеджер, еще не успевший удалиться, в ответ лишь развел руками. Если бы спросили, как передвигается конь, тогда он еще что-то мог ответить. Водорезов провел ответный ход, поставив свою «пешку» (юную, беловолосую и одетую во все белое, девицу) в опасную близость к Любиным «фигурам». Таким образом, страсти стали разгораться нешуточные. Еще через четыре хода ситуация и вовсе накалилась. «Белый юноша» уже готов был «пронзить» копьем «черную девушку», после чего та должна была поступить в распоряжение «выигравшего» ее Водорезова. Однако, как только «белый» картинно занес свою пику над «съеденной пешкой», Николай вдруг остановил его окриком:
        - Это копье?! - Водорезов выскочил на «шахматную доску» и чуть ли не выхватил пику из рук «белого». - По-моему, это заостренная палка! Я заплатил деньги, поэтому требую настоящее копье!
        Последние слова были сказаны тут же оказавшемуся рядом менеджеру.
        - С этим к старшему администратору! - только и произнес тот.
        В данном заведении клиент был всегда прав, поскольку деньги и в самом деле платил немалые.
        Старший администратор, усатый плотный мужчина лет тридцати пяти, посмотрел на вошедшего в его кабинет Николая вялым, ничего не выражающим взглядом. Капризы
«гроссмейстеров» приходилось слышать не в первый раз, поэтому в их удовлетворении имелся соответствующий опыт.
        - Рука не болит? - не поздоровавшись, поинтересовался Водорезов.
        - Что? - переспросил старший администратор.
        - Я спрашиваю, как рука? Тебе ведь ее не на охоте подстрелили, как ты врал потом. Ребята из СОБРа твоя работа? И женщина-следователь? Пару лет назад дело было, а ты уже запамятовал?
        При этих словах Николай резко ударил старшего администратора «шахматным» копьем по правой руке. Именно в нее в свое время ранила следователь Люба этого бывшего мента, в дальнейшем ставшего профессиональным киллером. Следующий удар пришелся в челюсть, бывший мент-киллер Карпиков (он же Карп) успел вскрикнуть и тут же отключился. Водорезов мгновенно запер дверь, еще раз обежав взглядом стены и потолок, убедившись, что камер наблюдения в кабинете нет. В следующую секунду Николай одним тычком привел Любиного «крестника» в сознание.
        - Очень быстро и внятно - где находится база «трансплантологов»?
        - Кого?! - вытаращил глаза киллер-неудачник.
        - Банда, в которой ты состоял, похищала и убивала людей с целью пересадки их органов. Не вздумай возражать! Мне нужны территориальные координаты и данные о тех, кто это базу содержит!
        В свое время Любе так и не удалось выяснить, где именно проходили сами операции по трансплантологии. А ведь для таких мероприятий нужно специальное место, холодильники-хранилища… А также кладбище или, как минимум, крематорий… Люба была служительницей юстиции, а Водорезов командиром спецотряда ВДВ. Поэтому умел получать разведданные быстро и оперативно. Киллер-администратор не торопился с ответом, поэтому следующий удар пикой пришелся по коленному суставу, затем острие уперлось бывшему менту в кадык.
        - Бывший пионерлагерь, ныне долгострой… - после давней перестрелки с Любой и собровцами бывший мент не имел желания нести еще какие-либо потери. - Ты кто?
        Водорезов лишь усмехнулся.
        - Не все ли равно, от кого смерть пришла? Точные координаты долгостроя! А потом такой еще вопрос - кто подставил Максима Богданова? И не переспрашивай, кто это!
        - Московская область, сорок км…
        Дослушать администратора Николай не успел. Дверь, которую он вроде бы надежно запер, внезапно распахнулась, и в Водорезова буквально врезался кто-то быстрый и энергичный. Пика тут же была перерублена и выбита из рук Николая. Следующий удар Водорезов сумел блокировать, но он оказался такой силы, что Николая отбросило к стене и он ощутимо ударился затылком. Ворвавшийся в кабинет противник провел пару боксерских ударов, но Водорезов сумел поставить защиту и даже сам контратаковал нападающего, заставив немного отступить. Следующий удар противник обозначил в корпус Николая, точнее, стопой ноги в живот. Водорезов смог сделать шаг назад, успел напрячь и вобрать живот. И почти одновременно двумя руками выполнил перекрестный блок. Мгновенно с блока Николай перешел на захват стопы и в следующую секунду рванул ногу противника вверх, и тот, потеряв равновесие, опрокинулся на спину. Однако нападающий не собирался сдаваться. Лежа на спине, он исхитрился приподняться на руках и одной ноге, после чего пробил-таки свободной конечностью Водорезову в живот. На сей раз Николай не успел поставить защиту, удар был
нанесен с небывалой быстротой и резкостью. Тем не менее принимать удары на корпус для гвардии подполковника было не впервой. Согнувшись, Николай отступил, прикрывая руками голову и корпус. Противник тут же вскочил и рванулся на почти поверженного Водорезова, но тот исхитрился поднырнуть под неприятеля, провести захват, после чего выполнил классический бросок через голову - прием из арсенала дзюдо. Противник уже вторично за короткое время схватки рухнул спиной на пол. Николаю оставалось лишь добить его отключающим ударом, однако неприятель, хоть и не успел поставить блок, тем не менее отключаться не пожелал, более того, вновь исхитрился из лежачего положения ударить Николая ногой. На сей раз в голову. Водорезов не удержал равновесия и, в свою очередь, оказался на полу. Неприятель, не поднимаясь на ноги, ударил Николая в корпус, причем весьма ощутимо. Затем поднялся и уже готов был к нанесению последнего, ставящего окончательную точку, удара, как вдруг закатил глаза, опустил руки, зашатался и рухнул на пол лицом вниз.
        - Извини, все произошло так быстро, - только и сказала Люба, которую Николай увидел, как только его противник врезался лбом в администраторский ковер. - Теперь быстро уходим!
        Возражений у Николая не было. Окинув прощальным взглядом кабинет, он отметил, что бывший мент-киллер усердно изображает из себя труп.

8
        - Не заминировано. Думаю, можно вскрывать! - доложил сапер из ФСБ, переглянувшись со служебной собакой Вегой, генералом Каляевым и чиновником прокуратуры.
        - Вскрывайте, - кивнул саперу Каляев, при этом не торопясь приближаться к
«посылке» Богданова.
        Сапер усмехнулся и стал развязывать сверток. Александр Геннадьевич внимательно следил за его действиями и, как только на прокурорском столе появились исписанные бумаги и фотографии, немедленно перехватил инициативу.
        - Заявление в городскую прокуратуру от Максима Александровича Богданова, ныне находящегося в розыске! - прочитал Каляев. - Что ж, на правах старшего по званию, сперва с заявлением ознакомлюсь я.
        - Отчего же, Александр Геннадьевич? - подал голос находившийся здесь же полковник Яковлев. - Розыск беглецов в данный момент возглавляю я, поэтому попрошу бумагу сюда! - Юрий Сергеевич бесцеремонно протянул вперед широченную ладонь. - Хотя… - тут же немного театрально осекся Яковлев. - Бумага предназначена прокурору. - Он кивнул в сторону чиновника. - Поэтому лучше будет, если послание кто-нибудь прочтет вслух.
        Не теряя своего фээсбэшного достоинства, Каляев протянул бумаги чиновнику прокуратуры. Тот без лишних промедлений начал читать текст монотонным, подобающим чиновнику средней руки, голосом:
        - К вам обращается бежавший из стен СИЗО Максим Богданов, ветеран боевых действий на Северном Кавказе, награжденный медалью «За отвагу». Сообщаю органам столичной прокуратуры, что вынужден был решиться на побег из-за того, что ранее был осужден по сфабрикованному делу. Это было обусловлено тем, что я пытался провести собственное расследование относительно «черной трансплантологии» и кое до чего сумел докопаться. На сегодняшний день я готов дать истинные показания сотрудникам прокуратуры, но при двух условиях. Первое: место своего допроса и дальнейших следственных мероприятий будет указано мной и только мной. Второе: гарантией моей безопасности на момент следственных действий будут захваченные в заложники граждане. Прошу прощения, господа прокуроры и менты, но у меня НЕТ ИНОГО ВЫХОДА. Если дружите с головой, то сами поймете, что это на данное время единственный способ независимого расследования. В случае принятия вами моих условий, сегодня вечером, в девятичасовых новостях московского канала спортивный диктор должен будет запнуться и перепутать бокс с борьбой, а потом извиниться. Крайний срок -
завтрашний вечер. В противном случае заложники, взятые мною, скорее всего погибнут… А для того, чтобы вы поняли, что я не блефую, - отправляю вам несколько интересных фотографий. Это не монтаж, можете отдать их на экспертизу…»
        - Несколько косноязычен этот Богданов, - заметил Юрий Сергеевич, перехватив первую фотографию из-под самых пальцев генерала Каляева. - О, какие люди! И какой пейзаж!
        Прокурорский чиновник деликатно кашлянул, шагнул назад и сделал вид, что углубился в изучение особенностей богдановского почерка. Встревать в вечное противостояние двух силовых ведомств прокурору не хотелось, неприятный опыт на этот счет у него уже имелся.
        - Как прокомментируете, Каляев? - полковник бросил фотографию на стол, и тон его теперь был таким, будто не с фээсбэшным начальником он разговаривает, а с блатарем средней крутости.
        На фотографии и в самом деле был «интересный пейзаж» и не менее интересные хорошо узнаваемые люди. Лесная местность, в траве штабелями лежат трупы обнаженных молодых людей. Рядом с ними живой и здоровый Александр Геннадьевич Каляев, отдающий жестами указания каким-то хмурым ребятам. На других фотографиях хмурые ребята в камуфляже загружали тела в грузовик-рефрижератор, господина Каляева, правда, рядом с ними уже не было. Всего фотографий было семь.
        - Сдайте назад, полковник, - снисходительно сказал Александр Геннадьевич.
        - Угрожаете? - даже обрадовался Яковлев.
        - Отвечу коротко, - чуть помолчав, по-прежнему снисходительным тоном отозвался Каляев. - Все находящиеся здесь невольно стали причастны к закрытой информации. Думаю, нет смысла продолжать двигаться в этом направлении.
        - А по-моему, смысл есть.
        - Ну, по-моему, вы, Юрий Сергеевич, здесь и вовсе лишний. Ваша задача искать беглецов. Все!
        - Я их… можно сказать, нашел, - ответил Яковлев.
        - Что значит - «можно сказать»?
        - У вас своя «закрытая информация», у меня своя, - ответил Юрий Сергеевич. - Скажу одно, по реке не очень трудно попасть в одно миленькое богатенькое селение.
        В прокурорском кабинете повисла длительная пауза. Прокурорский чиновник по обыкновению не задавал лишних вопросов и на малопонятные фразы не реагировал. И генерал в данную минуту со словами не торопился. «Погибнут заложники, которых я захватил», - именно эта фраза билась сейчас в его мозгу. И кто эти самые заложники, у генерала сомнений практически уже не было.
        - Вот что, прокурор! - наконец прервал молчание Александр Геннадьевич. - Наша общая задача - поймать сбежавших преступников. Господин Яковлев может паясничать сколько его душе угодно, обо всем будет доложено в рапорте его министру. Насчет этого, - генерал кивнул на фотографии, - я уже объяснил, закрытая информация, попадающая в закон о гостайне… Сутки надо выждать, а вот завтра… Завтра дадим сигнал, спутаем борьбу с боксом.
        - Бокс с борьбой, - поправил Яковлев.
        - Так вот, если после этого Богданов даст о себе знать, начнем следственные действия… Ну, и соответствующие мероприятия, не допускающие гибели заложников. В этом случае все и окажется на своих местах.
        - Вне всяких сомнений, - кивнул прокурорский чиновник.
        Выйдя из стен прокуратуры и не доходя до своей служебной машины, генерал Каляев и полковник Яковлев встали друг против друга так, точно стояли не на асфальте, а на борцовском татами.
        - Ну, догадался, где сейчас Богданов и Кизил? - первым задал вопрос полковник Яковлев.
        - Догадываюсь, - держа себя в руках, ответил Каляев. - И если ты, Жора, к этому причастен…
        - Нет, Каляев, - категорически покачал головой Юрий Сергеевич. - Просто я опер не из последних, не глупее тебя. И взять обоих беглецов могу прямо сейчас. Только ты ведь этого очень не хочешь, так, генерал?
        - Торжествуешь? Ну, погоди…
        - Я погожу, - кивнул полковник. - Я очень даже погожу! Прямо сейчас пойду, возьму больничный, а сам поеду с племянницами в бадминтон играть. Помнишь такую советскую народную игру? Так вот, - не дав Каляеву ответить, продолжил Юрий Сергеевич, - единственное, что я тебе обещаю, Саня, - это не предпринимать никаких действий. Спасай своих наследниц сам как знаешь. А заодно и себя. Ты ведь сейчас между двух огней. Тебя либо прокуратура схавает, либо Угорь. Впрочем, Угорь тебя в любом случае устранит. Да и семейство твое. Но сутки у тебя, генерал, еще имеются!
        Полковник, не прощаясь, сел в свою машину, а Александр Геннадьевич еще долго стоял на тротуаре. Все сказанное сейчас Яковлевым было чистой правдой. Если до Угря дойдет хоть какая-то информация о том, что ему что-то угрожает, он уничтожит всех. У генерала же остались сутки и ноль союзников. Хорошо еще, если негодяй Жора и в самом деле уберется прочь, воланчик гонять. Все-таки не даром, ох не даром получил Александр Геннадьевич генеральские погоны. Достав телефон, Каляев собрался с духом и набрал номер, который хорошо помнил. Звонить же Кате и ее жирному недоумку-мужу генерал пока не будет. Лишние звонки «туда» сейчас не нужны.
        Сутки, всего сутки…
        - Знаешь, кто это был? - спросила Люба Николая, когда они уже сидели в машине.
        - Кто? - переспросил Николай, прижимая платок к разбитой скуле.
        - Кизил. Руслан Кизилов.
        - Кто?! Это же тот, с которым бежал Максим?! - Николай аж платок выронил. - Ты ничего не путаешь?
        Люба в ответ лишь неодобрительно фыркнула.
        - Вспомни розыскную ориентировку, - только и сказала она.
        - В самом деле… - кивнул Николай, не желая подвергать сомнению Любин профессионализм.
        - Я за дверью администратора наблюдала, - продолжила Люба. - Он быстренько так появился. К двери подошел, секунду слушал, потом какой-то хитрой отверткой открыл замок… Все за считаные секунды, заметь… Дальше тебе известно! Хорошо, что я сумела позаимствовать у шахматного офицера булаву.
        - Ты его не насовсем приложила? - спросил Николай.
        - Он бутылки о свою башку разбивает. По пять штук за раз. Живехонек, сейчас мы его услышим!
        С этими словами Люба протянула Водорезову миниатюрные наушники.
        - Успела оставить администратору «клопа», ну, прослушивающее устройство, - пояснила женщина, доставая наушники для себя. - Так, кажется, Руслан Владимирович вновь в трезвом уме и здравой памяти…
        Водорезов, что называется, весь ушел в слух. В наушниках послышался неожиданно веселый и бодрый голос:
        - Что это за ниндзя у тебя гостил?
        - А я знаю?
        - Он тебя сумел разговорить…
        - Не надо, Руслан… Впрочем, откуда ты взялся, Руслан?!
        Голос администратора-киллера был удивленным и взволнованным. Он явно знал Руслана Кизилова, но абсолютно не ждал его в данную минуту.
        - Я всегда появляюсь в нужное время и в нужном месте. Ты ведь это знаешь, Карп.
        Голос у Кизилова был по-прежнему бодрым и подчеркнуто вежливым.
        - Чего ты от меня хочешь?
        - СИЗО номер шесть, Московская область, двадцать пять км от МКАД. У тебя ведь остались там связи?
        - И что?
        - Мне нужно туда пройти!
        - Куда?
        - В тюрягу! И ты мне поможешь! Не задаром, Карп, не трясись.
        - Когда?
        - Прямо сейчас, Карп.
        Некоторое время оба молчали.
        - Ладно, Руслан, - выдержав почти целую минуту, согласился Карп.
        - Слушай, а кто это такие? - спросил голос Руслана. - Ну, с кем я тут схватился?
        - Не знаю… Но очень борзые! И безбашенные. Мужик и баба, дери их мать… Вот только тебя завалить забыли.
        - Наверное, они просто добрые.
        - Очень.
        - Да мне по большому счету твои личные разборки до одного места. Едем в СИЗО!
        - Понимаю, Кизил, чувствам, сердцу не прикажешь… Я понимаю, ведь такая женщина…
        - Заткнись, мусорила! Еще раз разинешь пасть на эту тему, башку оторву.
        Голос Кизилова из вежливого и бодрого в одно мгновение стал по-настоящему страшным. Люба даже невольно вздрогнула.
        - Как скажешь, Руслан, - ответил Карп-администратор. - Поехали, чего время терять…
        Водорезов снял наушники почти одновременно с Любой. Было ясно, что Руслан и Карпиков покинули кабинет и тронулись в направлении областного следственного изолятора номер шесть.
        - Лихо завернул Кизилов, - вздохнула заметно помрачневшая Люба. - Я этого не ожидала. Он и в самом деле решил сыграть собственную партию.
        - Едем в СИЗО? - спросил Николай.
        - Пожалуй… Нет! - чуть подумав ответила Люба. - Пусть все идет своим путем.

«Такая женщина… Чувствам, сердцу не прикажешь…»
        Именно эти слова Карпикова отметил Николай, однако Люба не стала далее продолжать эту тему.
        Максим наблюдал за Катей Мятликовой, усердно делая при этом вид, что с интересом изучает дамский глянцевый журнал. Дочка Оля была у себя наверху, примеряя очередной наряд и ожидая продолжения реалити-шоу, Павел Борисович Мятликов находился неподалеку от Максима и тоже имитировал чтение, но, в отличие от Максима, не глянца, а толстой книженции по макроэкономике. Екатерина Александровна была в довольно фривольном наряде, демонстрирующем ее стройные загорелые (благодаря солярию) ноги. Катя делала вид, что расставляет на полке какие-то мелкие сувениры вроде японских нецке.
        - Нравлюсь? - спросила вдруг Катя, встретившись взглядом с Максимом.
        - Не очень, - честно ответил Богданов. - Просто не хочу, чтобы ты достала из какого-нибудь потайного места маленький дамский пистолет.
        - Боишься? - с нервной усмешкой отозвалась Катя.
        - Да нет, - пожал плечами Максим. - Просто не хочу убивать тебя. Я ведь в любом случае выстрелю первым.
        Катя вторично усмехнулась, отметив, что из-под глянцевого журнала, который лежал сейчас на коленях Максима, прямо в лоб ей смотрит пистолетное дуло. Мятликов никак не реагировал на завязавшийся диалог, словно его и не было в комнате.
        - Расслабься, мальчик, - эту фразу Екатерина произнесла наигранно снисходительным тоном.
        - Спасибо, тетенька, - ответил Максим и вновь углубился в изучение журнала.
        - А ты все-таки трус, - неожиданно продолжила разговор Катя. - Меня вот боишься. А слабо отдать мне сейчас свой пистолет?
        - Чего?! - не понял Максим.
        - Патроны из него вынь, а пистолет мне отдай. На минутку. Что, страшно?! Обделался, герой?!
        - Катя, может быть… - попытался было подать голос Мятликов.
        - А ты заткнись! - Катя так рявкнула на законного супруга, что тот вновь превратился в читающего манекена.
        - Твой дружок был смелее, даже немного поучил меня, как брать мишень на мушку. - Катя приподняла подол, оголив все свои прелести. - А ты… противно смотреть, как ты смотришь на меня и дрожишь.
        Максим старался сдержать себя, мало ли что болтает нервная барышня. Тем не менее ее слова его задели. В трусости Богданова еще никто и ни разу не мог упрекнуть, ни на войне, ни в тюрьме. Он молча вынул из пистолета обойму и протянул его Екатерине:
        - Возьми, тетя.
        У Максима был еще один ствол в потайной кобуре на поясе. Плюс взрыватель, также закрепленный на поясе и готовый в любую минуту привести в действие мины, от которых мятликовский коттедж сложился бы, точно карточный домик.
        - О, браво, юноша! - Выразительные карие глаза Екатерины просто-таки засверкали. - А вдруг ты кого-то из него убил?
        С этими словами Катя взяла салфетку и ухватилась за рукоятку пистолета. В этот момент Максиму нужно было немедленно отобрать оружие, но он и в самом деле поверил, что женщина попросту не хочет, чтобы на чужом стволе остались ее отпечатки.
        - Мне всегда так нравилось оружие, а отец запрещал мне его даже трогать, - продолжала тем временем Катя. - Даже мизинчиком потрогать не давал…
        Максим чуть расслабился, дескать, развлекается барышня, гоняет тоску-печаль генеральская дочка, ну и ладно… И тут произошло следующее - Катя вставила в пистолет невесть откуда взявшуюся у нее обойму и… …выстрелила в голову собственного супруга!
        Павел Борисович Мятликов, даже не вскрикнув и не успев поднять голову, рухнул на ковер, который тут же стал впитывать кровь, хлынувшую из простреленной лысеющей головы. Максим тут же бросился на Катю, в мгновение ока обезоружил, повалил на пол.
        - Спокойно, мальчик! - нервно засмеялась, чуть ли не захохотала поверженная Катя. - В обойме был всего один патрон! Вот его! - кивнула она на остывающее тело супруга.
        Сунув пистолет за пояс, Максим рванулся к Мятликову, но тот был уже мертв. Что и неудивительно. Выстрел с близкого расстояния в голову шансов выжить не оставляет даже самым твердолобым.
        - Вот так, Максим, или как там тебя? - продолжила Катя. - А убил-то его ты! Из своего пистолета, там и отпечатки твои! Или мне ствол сейчас обратно в руку сунешь?! Так тебе ведь все равно никто не поверит. Да ты не переживай, одним трупом меньше, одним больше. Оттащи его лучше в шкаф, к охраннику.
        - Катя, я все так и сделаю, - сказал Максим, осмотрев собственное оружие и убедившись, что патрон в обойме и в самом деле был всего один. - Только ответь на один вопрос - обойму с патроном тебе дал Руслан?
        - О, как ты догадлив! Почти как мой папа-генерал, - ответила Катя. - Руслан, кто же еще?! Ты только на него не обижайся…

«Ловушка захлопнулась. Руслан не так прост, как думалось… У него и в самом деле есть свой очень серьезный интерес в моем деле, - быстро, точно молнии, мысли неслись в голове Максима. - Повязать меня кровью хочет окончательно и с этой сучкой, считай, за считаные полчаса общий язык нашел. Вся в папу-генерала доченька!» Из плена мрачных мыслей Максима выхватил голос девочки Оли:
        - Что это тут у вас? Стреляете-деретесь? А почему без меня?
        - Оля, так получилось, что наш папочка выбыл из шоу. Временно, разумеется, - как ни в чем не бывало пояснила дочери Екатерина. - Видишь, сейчас он изображает мертвого, на лбу краска, ну как при игре в пейнтбол, помнишь?
        Оля помнила, поэтому безропотно кивнула.
        - Сейчас его снимает скрытая камера, его вроде как убили террористы. Так, дядя Максим? - Катя повернулась к Богданову.
        - Так.
        Максиму не оставалось ничего иного, как кивнуть.
        - Ну вот, а мы должны продолжать наше реалити-шоу! - подытожила Екатерина.
        - Когда же его покажут? - в очередной раз спросила Оля.
        - Когда отснимут хотя бы первую часть. Ну то есть совсем скоро.
        - А где же Ксюша Колчак? - недовольно надула губки Оленька.
        - Она совсем рядом, - подал голос Максим. - И скоро появиться здесь. Но… В не совсем привычном для тебя, Оля, обличье.
        - А в каком? - раскрыла рот девочка.
        - Скоро увидишь. Может быть, даже поначалу ты и не узнаешь ее.
        Оля на какое-то время задумалась, а потом мать ненавязчиво выпроводила ее в детскую комнату. Кажется, и в третий раз ребенка Оленьку загипнотизировало одно лишь упоминание имени скандальной телезвезды.

«Эх, Руслан, Руслан… Спелся, сошелся ты с этой дрянью, - думал в эти минуты Максим, - а ведь она и тебя не пожалеет при случае. Ох, не пожалеет, Руслан. У тебя своя игра, у нее своя…» Думая таким образом, Максим оттащил мертвого Павла Борисовича в соседнюю комнату и устроил в шкафу, рядом с зарезанным Русланом охранником.
        - Простите, мужики. Я вашей смерти не хотел.
        Эту фразу Богданов произнес вслух, но очень тихо.
        Отступать гвардии рядовому было некуда. Он посмотрел на часы. Всего через час с четвертью по телевизору должны были передавать спортивные новости.

9
        - Долгострой, - сказал Водорезов рассматривая карту Московской области на экране Любиного ноутбука. - Как всегда, выручают пионерские лагеря.
        - Скорее всего это здесь. - Люба установила стрелку-курсор рядом с одним из районных центров.
        - Тридцать с небольшим километров от Москвы, - кивнул Водорезов. - Почему ты так думаешь?
        - Кое-какая старая информация, - ответила женщина. - И потом, в других лагерях нет никакого строительства… Насколько мне известно.
        - Смотри, по территории лагеря проходит узкоколейка, - увеличив изображение, заметил Николай.
        - Вижу, - кивнула Люба. - Считаешь, это что-то дает?
        - Дает, - ответил гвардии подполковник. - Если, конечно, этот Карпиков не соврал… Жаль, нет времени проверить.
        - Не соврал, - покачала головой Люба. - После того как я слегка задела его, он изменился. За свою шкуру как заяц трясется. Понял, что и его пуля найти может… Значит, получается «зона долгостроя».
        Молчавший до сего момента полковник Яковлев наконец тоже взял слово:
        - Вот куда бы нанести визит, но… Придется ждать санкции. - Юрий Сергеевич взглянул на наручные часы. - До выхода спортивных известий сорок минут. Если потом и в самом деле состоится допрос Богданова, то можно надеяться на санкцию.
        - А если ускорить? - спросил Николай.
        - Каким образом? - переспросил полковник.
        - Складывается следующая версия, - сказал Водорезов. - Максим Богданов, когда работал в охранном агентстве, затеял частное расследование. Причем весьма успешное: сумел выйти на Каляева и его «похоронное бюро». Юрий Сергеевич, ты говоришь, на фотографиях, переданных Максимом, был лесной пейзаж?
        - Да, но точную местность установить трудно, почти невозможно.
        - Где сейчас фотографии?
        - В сейфе прокуратуры. И Каляев наверняка сделает все возможное и невозможное, чтобы они потерялись.
        - Это плохо, - кивнул Водорезов. - Так вот, Максим сумел накопать серьезные улики против Каляева и его хозяев. Наверняка он готов был передать все материалы следственным органам, но Каляев и его сообщники организовали убийство, которое свалили на Максима. Парню надежно заткнули рот, видимо пообещав расправиться с родственниками.
        - У него из родственников только мать, - сообщил Яковлев. - Была… Умерла полтора месяца назад от сердечного заболевания. А сына даже на похороны не отпустили. - Милицейский полковник выждал паузу, затем продолжил: - Таким образом, Максиму Богданову не за кого больше бояться.
        Водорезов на некоторое время замолчал. Он ничего не знал об этом. Так сложилось, что подполковник не особенно интересовался гражданской жизнью своего лучшего бойца. Попытки мысленного оправдания, дескать, своих проблем и бед хватало, только усилили внутренний дискомфорт.
        - Максим решился на побег, чтобы помочь следствию установить подлинную картину преступлений группировки Каляева - Угря, - подытожила Люба.
        - Значит, если нам удастся проникнуть на объект - будем называть его «Долгострой» - и добыть некоторые дополнительные улики, то мы сможем помочь Максиму, а также следствию, - подвел итог Николай.
        - И каким образом можно проникнуть на Долгострой? - спросил Яковлев.
        - Узкоколейка на что? Как в кино, сяду на дрезину и вперед, - ответил Николай.
        - Ты что же, один туда пойдешь? - уточнил Юрий Сергеевич.
        - Один, - кивнул Водорезов. - А вы… Попытайтесь узнать, что происходит с семьей Каляева и его зятем.
        - Пожалуй, - кивнула Люба.
        Бывший мент Карпиков распахнул перед Русланом железную дверь с решетчатым окошком.
        - Прошу, Руслан Владимирович, - пригласил Карпиков.
        Разумеется, бывшему оперу очень хотелось, чтобы такая вот железная дверка навсегда захлопнулась за Русланом Кизиловым, но сейчас это было невозможно. Руслан слишком много знал о Карпикове, поэтому бывшему менту приходилось, что называется, служить уголовнику «верой и правдой». В областном СИЗО номер шесть у Карпикова и в самом деле имелись надежные связи, с помощью которых некоторые граждане могли беспрепятственно проходить в стены изолятора. Сегодня таким гражданином был Руслан Кизилов.
        - Ничего аппартаменты! - Руслан оглядел комнату свиданий. - Мне долго ждать?
        - Уже, - кивнул на дверь Карпиков.
        В коридоре и в самом деле послышались шаги.
        - Исчезни, Карп, - негромко, но властно приказал Кизилов. - И не вздумай на два фронта сыграть.
        - Какие два фронта, Руслан? - начал было Карпиков.
        - Заткнулся и исчез! - повторил бывшему капитану Кизилов, тот незамедлительно выполнил приказ.
        Перед Русланом стояла изящная темноволосая женщина лет двадцати шести, одетая совсем не по-тюремному, скромно, но изящно, со вкусом.
        - Здравствуй, Карина, - сказал Кизилов.
        - Руслан?! - Женщина была так удивлена, что, казалось, не верила собственным глазам.
        - Я, - только и ответил ей Кизил.
        Женщина мгновенно обвила руками его шею, стала бешено целовать, а через мгновение оба они лежали на кровати, которая в обязательном порядке присутствовала в каждой комнате свиданий.
        - У тебя есть шанс выйти отсюда, - между поцелуями и ласками сообщил Карине Руслан.
        - Прямо сейчас? - спросила ошалевшая от страсти женщина.
        - Завтра или послезавтра, - без тени шутки ответил Руслан.
        - Когда?! - Теперь уже Карина отказывалась верить собственным ушам.
        - Завтра или послезавтра, - повторил Кизилов. - Но ты должна мне помочь.
        - Говори! - Громадные черные глаза женщины с каждым словом Руслана становились все больше и больше.
        - Ты по-прежнему смотрящая?[Смотрящая (жарг.) - старшая в камере, поставленная авторитетами.] - И не только в камере, - ответила Карина. - Что я должна сделать?
        Руслан заговорил тихо и очень быстро. Карина, затаив дыхание, внимательно слушала его, и ее большие глаза с каждым словом сверкали все сильней и сильней, точно она приняла хорошую дозу наркотиков.
        - Простите, я оговорился. Чемпионат по боксу, а не борьбе уже дал нашей сборной первые награды, пока, правда, лишь бронзовые…
        Следующие спортивные новости можно было не слушать. Максим отметил, что Руслан задерживается. Не менее чем через час Богданову предстояло выйти на связь с прокуратурой. Для этой цели у него имелся специальный мобильник. Вот только куда приглашать следователей?! Один из основных свидетелей и фигурантов дела - Павел Мятликов мертв. Его баба будет топить Максима всеми силами. Тем не менее менять свой план он не собирался.

«Опять от меня сбежала последняя электричка! И я по шпалам, опять по шпалам иду домой по привычке…» Слова старинной эстрадной песенки навязчиво вертелись в голове Николая Водорезова, хотя он двигался отнюдь не по шпалам. Для проникновения в зону
«Долгостроя» Водорезов выбрал самый верный путь из всех возможных. Железная дорога-узкоколейка выходила за пределы бывшего пионерлагеря, и по ней, как и предполагал Водорезов, время от времени двигался вагончик-дрезина. Николаю повезло: спустя минут двадцать, как он оказался рядом с узкоколейкой, показалась и дрезина. Она шла в сторону «Долгостроя» и, как и подобает дрезине, двигалась на более чем медленном ходу. В вагончике Николай разглядел трех габаритных ребят в черных куртках. Оружия не наблюдалось, но оно вполне могло находиться под этими самыми куртками. Опять же, на счастье Водорезова, ночь была темная. Далее Николай действовал, как на учебном полигоне, где в свое время разведчики-десантники отрабатывали тактику проникновения на железнодорожный транспорт вероятного противника. Водорезов укрылся в тоннеле, по которому протекал ручей. Над тоннелем проходили пути узкоколейки. Когда дрезина проходила над тоннелем, Николай ухватился за мостовые поручни-скобы, подтянулся на руках и в одну секунду исхитрился прошмыгнуть между колесами под днище дрезины. Ну а под днищем имелась небольшая выемка, вроде
ящика. Именно в этой самой выемке и устроился Водорезов благодаря своему небольшому росту и телосложению. «Шварценеггер здесь бы не поместился, - мысленно оценил Николай преимущества своей комплекции. - А если бы и поместился, то застрял бы». Ребята в черных куртках ничего не заметили, так быстро Николай сумел все проделать.
        - Ты говоришь, застрелила его она? - спросил Руслан, выслушав Максима.
        - А ты ее об этом не просил? - вопросом на вопрос отозвался Максим.
        - Хм, - только и хмыкнул в ответ Кизилов.
        Максим, знакомый с актерской школой в рамках циркового училища, почувствовал, что Руслан и в самом деле заметно обескуражен.
        - Слишком рано, Катя, слишком рано, - после паузы вздохнул Руслан.
        Катя временно была заперта в соседней комнате.
        - Руслан, ты не будешь мешать мне? Мы ведь договаривались? - в открытую спросил Богданов.
        - Напротив, Максим, - без привычной усмешки, усталым голосом отозвался Кизилов. - Я лишь помогу тебе. Твоя цель свалить Каляева и его хозяина Угря. Моя тоже. Ну а Мятликов… Он получил свое. Просто чуть раньше, чем мы предполагали. Где ты собираешься давать показания следаку?
        - Как и договаривались - в большой комнате. Окна зашторены, снайперам не пристреляться. Ты с радиовзрывателем в коридоре. В случае моей команды…
        - Взрываю все на хер! - кивнул Руслан. - Звони в прокуратуру.
        Машина полковника Яковлева выехала за территорию МКАД, и Юрий Сергеевич окончательно убедился: им с Любой основательно сели на хвост. Два джипа повышенной проходимости шли за яковлевским «Фордом» почти колесо в колесо, не таясь.
        - Ну вот, Люба, - передав женщине табельный пистолет, усмехнулся Яковлев. - В стрелковый клуб ходила недаром.
        - Думаешь, они решатся стрелять? - спросила женщина.
        - Могут. Каляев сильно зол на меня последний раз был. А ну-ка, Любаша!
        Яковлев лихо крутанул руль, и «Форд» сделал лихой трюк, вылетел на встречную полосу и чуть ли не в самый лоб пошел на движущийся навстречу огромный «КамАз».
«Форд» и грузовик разъехались буквально в нескольких сантиметрах. Водитель
«КамАза», в свою очередь, избегая столкновения, вывернул руль и сам вылетел на встречку, задев преследующий Яковлева джип. Внедорожник с разбитой фарой и лобовым стеклом полетел в кювет, «КамАз» ударил по тормозам, намертво перегородив дорогу второй машине.
        - Ой, товарищ полковник, заставили вы меня… - только и всхлипнула Люба, оглянувшись назад и окончательно убедившись, что погони за ними больше нет. - С вами надо памперсы с собой брать.
        - Пожалуй, - кивнул Яковлев. - А вот это уже совсем плохо!
        Впереди показались мигалки милицейских машин, перегородивших дорогу. Теперь полковнику ничего другого не оставалось, как затормозить.
        - Полковник Яковлев? - переспросил милицейский майор, прочитав удостоверение Юрия Сергеевича и многозначительно переглянувшись с крепким усатым парнем в штатском.
        - Там ясно написано, - отозвался полковник.
        Усатого в штатском Яковлев узнал. Это был Геня, он же Генрих-каскадер, один из верных подручных генерала Каляева, инструктор по физ- и спецподготовке ЧОПа
«Защита Люкс», который находился в сфере интересов Александра Геннадьевича.
        - Бывает же такое везение, вы-то нам и нужны, - продолжил неприятно-ерническим тоном майор.
        Он явно чувствовал за своей спиной чью-то серьезную поддержку. И не только Гени-каскадера.
        - Куда путь держите? - продолжил небрежным тоном майор. - И с кем, если не секрет?
        - Да нисколько, - отозвался в тон майору полковник Яковлев. - Вот с хорошей женщиной познакомился, сейчас следую для отдыха в пансионат… - Юрий Сергеевич произнес название одного из элитных загородных пансионатов, находящихся в нескольких километрах от данного места.
        Версия выстраивалась весьма правдоподобная. Выехали за МКАД, в сторону Пироговки свернуть не успели, а вот до пансионата рукой подать. Может, и в самом деле полковник ехал расслабиться с грудастой блондинкой? «А Любу никто не узнал…» - мысленно отметил Яковлев и послал женщине очередной мысленный комплимент. Новая прическа и несколько похудевшая фигура изменили подполковника Дмитриеву самым радикальным образом. Пожалуй, узнать ее можно было только в милицейской форме. Да и то не с первого взгляда.
        - Пройдемте, полковник! - Майор жестом пригласил Яковлева в микроавтобус без опознавательных знаков какой-либо службы.
        Внутри автобуса Юрий Сергеевич увидел включенный монитор. И тут же узнал квартиру собственной дочери, мебель и телевизор с DVD-приставкой, которые сам и покупал. А через секунду увидел и Анечку, наводившую в комнате порядок.
        - Запись идет в реальном времени, - услышал Яковлев за спиной голос Гени-каскадера. - У дверей вашей квартиры стоят сотрудники из отдела по борьбе с наркотиками. А теперь обратите внимание вот сюда! - Генрих подошел вплотную к монитору и ткнул пальцем в верхний угол. - Видите, на шкафу стоит вазочка, а что в ней - догадайтесь с трех раз?
        - Догадаюсь с одного, Генрих Михайлович, - ответил Яковлев, давая понять, что прекрасным образом понимает, кто перед ним и зачем. - В вазочке наркота. Сейчас в дверь позвонят, в присутствии понятых изымут…
        - Могут и не изъять, - отозвался Генрих. - Все зависит от вас, полковник.
        Секунд десять Яковлев молчал.
        - Да пропади оно все пропадом, - вдруг сказал он. - У Ани операция через неделю. Да вы это знаете…
        - Знаю, - кивнул Генрих. - Поэтому возвращайтесь домой, точнее, к Анне Юрьевне, пообщайтесь с ней перед госпитализацией. Пакетик наш из вазочки заберите и выкиньте. У нас, в случае чего, еще найдется.
        Юрий Сергеевич, не глядя на Генриха, молча покинул автобус. А ведь были времена, когда этот каскадер-самоучка чуть ли не с мокрыми штанами стоял у стенки перед полковником Яковлевым, взятый с поличным при банальном вымогательстве. А после в кабинете Геня закладывал своих сообщников-каратистов с такой скоростью, что Юрий Сергеевич пожалел, что не научился в свое время стенографии. Сообщники получили срока, а сам Геня сумел выкрутиться, дело даже не дошло до суда. Тогда Яковлев, еще не будучи полковником, понял, что Генрих является агентом генерала Каляева и используется для самой грязной работы. Вот только с вымогательством погорел, слишком жаден и нагл оказался Геня.
        - А где баба? - поинтересовался Юрий Сергеевич, подойдя к «Форду» и не обнаружив там Любы.
        - Сказала, что ей ждать недосуг, другие клиенты ждут и вы явно надолго застряли, - ответил майор. - Вышла на шоссе, поймала попутку и поминай теперь как звали! - Милиционер махнул в сторону поворота на Пироговку.
        Яковлев зло усмехнулся, передернул плечами, точно на него вылили ушат холодной воды.
        - Вы ей что, деньги вперед заплатили? - поинтересовался словоохотливый майор.
        - Да нет, - как ни в чем ни бывало отозвался Яковлев. - Просто хорошая женщина.
        - Хорошая, - кивнул майор. - Жопа, сиськи, все такое…
        Договорить свое мнение о Любиных прелестях он не успел. Стальные пальцы Юрия Сергеевича мертвой хваткой сжали майору нос, так что тот тоненько взвизгнул. Стоявший чуть поодаль Генрих бросил на них быстрый взгляд, но и не подумал двинуться с места.
        - Дерьмо, холуй, - дал волю чувствам полковник, заставив словоохотливого мента согнуться в три погибели. - Еще раз так со старшими по званию разговаривать будешь - расстреляю на хер! Пшел отсюда!
        Отпустив стонущего мента, Юрий Сергеевич вытер руку носовым платком, затем швырнул платок под ноги. Молча сел в свой «Форд» и на полной скорости двинулся обратно, в Москву. Аплодисментов от Генриха Михайловича полковник не слышал.

10

«Неужели сам Угорь? Или как там его? Сторожев Альфред Степанович?!» - не отрываясь от оптического прибора, лихорадочно соображал Водорезов. В самом деле, длинная, вытянутая, часто дергающаяся физиономия была совсем близко, почти как на мишени у Любови Николаевны. Николай видел господина Угря-Сторожева в окулярах своего прибора. Альфред Степанович стоял на крыльце корпуса, в котором некогда располагалась пионерская столовая, теперь же окна были наглухо заделаны специальным стеклом, через которое ничего нельзя было просмотреть, да и прострелить его было проблематично, разве что артиллерийским залпом. Сторожев, он же Угорь, разговаривал с кем-то по мобильному телефону, а в паре шагов от него топтались двое здоровенных телохранителей, по выправке явно не отставные мордобойцы, а ребята, прошедшие спецподготовку в какой-нибудь специфической службе. Водорезов же в очередной раз поблагодарил создателя СРПНЧ - специального разведывательного прибора ночного видения, который, в отличие от некоторых остальных, был снабжен фильтрами, не дающими бликов. Как хорошо, что по настоянию командующего им в свое время
снабдили разведку и спецназ ВДВ. Таким образом, разглядеть Николая в густых зарослях можно было только с помощью особой оптики и далеко не с первого раза. Таких приборов у охранников Сторожева не наблюдалось.
«Что может быть в корпусе? - размышлял Николай. - Операционная?! Хранилище?! Приблизиться незаметно, проникнуть внутрь… Нет, слишком рискованно. Попытаться взять языка?! Еще рискованнее. Интересно, как действовал Максим? Каким-то образом он узнал о существовании этого "Долгостроя". Проник сюда точно таким же образом, как и я?.. Может, и каким другим, конечно, сейчас это не столь важно. Наверняка смог зарисовать план местности и даже, по словам полковника Яковлева, смог сфотографировать генерала Каляева… И что дальше? Надо не просто повторить путь рядового Богданова, а добыть какие-то новые материалы для следствия. Но как?!» Водорезов перевел дух, отметил, что Угорь-Сторожев скрылся в корпусе. «Вот бы кого взять в качестве языка!» - мысленно чуть ли не облизнулся Николай. Тут Водорезов поймал себя на том, что забыл отметить огромную стоянку для машин, которая располагалась неподалеку от крыльца, на котором минуту назад стоял Угорь. На ней вполне могли уместиться два грузовых рефрижератора-морозильника… Нет, видимо, единственный правильный путь - это проникнуть в бывшее «пионер-кафе», выяснить, чем там
занимается Угорь. Однако дальнейшие размышления Водорезова прервали тяжелые шаги, послышавшиеся справа от его укрытия. Николай оторвался от прибора и увидел двух бойцов, одетых в черный камуфляж. В руках оба держали по помповому ружью. Охранники совершают поздний обход вверенной им территории. Николай пригнулся, буквально вжался в землю, не пройдет и минуты, как эти стражники протопают мимо, и можно будет продолжить. Охранники были в каких-то полуметрах от него, когда в ладонь Николая вонзилось что-то острое, колющее. Будь он в южном регионе, тут же решил бы, что его атаковала замаскировавшаяся змея. Подполковник инстинктивно отдернул ладонь, отстранился чуть в сторону, и под его правой ногой предательски хрустнула ветка.
        - Ты к кому, красавица? - спросил Руслан, оглядывая нежданную гостью.
        - Наверное, к тебе, - ответила та как ни в чем не бывало и так же непринужденно добавила: - И разумеется, к твоему другу!
        - Какому другу? - переспросил Руслан, напрягшись всем своим крепким тренированным телом.
        - Я знаю к какому? Заказ мне прислали, где было сказано, что вас будет двое… Ну чего пялишься? Или приглашай, или, как говорят у нас в Бирюлеве, «гуд бай»! Времени мало, ребят вроде тебя в окрестностях хватает.
        - Скажи, пожалуйста. - Руслан переглянулся с затаившимся в коридоре Максимом, которого поздняя визитерша не видела.
        Ситуация сложилась точно как в анекдоте про Штирлица. «Кизилов», - подумала Люба…
«Сисястая толстожопая блядь», - подумал Кизилов…
        - Ладно, проходи, - не получив возражений от Максима, кивнул женщине Руслан.
        Подполковник Дмитриева, в свою очередь, не заставила себя долго ждать.
        - Ну вы чего, совсем офигели?! Своих не узнаете?! - под стволами помповых ружей Николай вынужден был подняться в полный рост.
        - Каких это своих? - удивленно переспросил один из стражников.
        Старый фокус не удавался. Нужно было придумывать что-то новое, а времени не было.
        - Я ваш новый командующий, - сообщил Николай, держа руки ладонями вверх на уровне собственной головы. - Бдительность вашу проверяю.
        - Чего?! - почти в один голос спросили охранники, но оружия при этом не опустили.
        - Бдительность проверяю, - повторил как ни в чем не бывало подполковник. - И она у вас, бойцы, вполне на уровне!
        - Слушай, проверяющий, ты себя в зеркале видал? - спросил тот, что повыше.
        Худенький Водорезов с трудом доставал этому бугаю до плеча. Плюс мятая куртка и взъерошенные волосы. Хорош командующий-проверяющий!
        - Зеркальной болезнью не страдаю, - ответил Николай, медленно, без резких движений чуть опустив руки.
        Стражники не возражали. Видимо, сильно были смущены ответом Водорезова.
        - Курить есть? - продолжал брать инициативу в свои руки Николай.
        - И выпить! - в тон ему откликнулся более высокий.
        - Да хватит тебе ствол мне в рожу тыкать, - раздраженно буркнул Водорезов. - Чего я, драться с тобой, с бугаином, буду! Поймал, веди к начальству! Получишь благодарность. И орден. Лично от меня - шоколадный.
        Охранники вновь на некоторое время примолкли. Николай понял, что в этот раз сильно смутил упоминанием шоколадной награды. Оба стражника были намного моложе Водорезова, и в их детстве были киндер-сюрпризы, а шоколадных медалек в золотистых обертках в ту пору уже не было.
        - Ладно, давай топай к начальству! - Высокий чуть опустил ствол помповика.
        Таким образом, высокий вскинет свое оружие на четверть секунды позднее. Но задача Николая не дать ему и этого шанса.
        - А обыскать?
        - Двигай, на месте обыщем!
        Николай медленным вялым движением стал поворачиваться спиной к противникам. Если бы охранники были чуть поопытнее, то они в первую очередь фиксировали бы ноги, а не затылок задержанного. Видеть противника Николаю уже не было особой нужды, отвернувшись, он нанес высокому молниеносный удар ногой в пах. Тот, даже не вскрикнув, согнулся пополам, выронил оружие и уткнулся физиономией в землю. Удар был не слишком джентльменским, но вполне оправданным, если учитывать, что оба противники были намного выше и тяжелее подполковника, а выстрел со столь короткого расстояния из помпового ружья напрочь сносил голову. Второго охранника Водорезов ударил ногой по пальцам правой руки, сжимающей оружие. Тот глухо взвыл и выронил помповик. Николай нанес следующий удар, но второй охранник оказался опытным бойцом и весьма грамотно подставил под удар бедро, не получив таким образом сильных повреждений. Сам же ответил Водорезову прямым в голову. По счастью, Николай имел боксеркую подготовку, поэтому сумел уклониться и пробить ответным по печени. Это было его ошибкой. Накачанный противник сумел принять удар на корпус, лишь
слегка поморщившись при этом. И тут же контратаковал боксерскими ударами в голову и корпус. Первый удар Николай сумел отразить стандартным блоком, затем присел и резким движением, напоминающем танец вприсядку, подсек конечности противника. Тот рухнул на землю, но успел ухватить Водорезова за куртку и увлек его вместе с собою. Далее противник (видимо, имеющий и неплохую борцовскую подготовку) сумел провести захват за шею. Еще доля секунды, и он бы провел болевой прием, сломав при этом Водорезову шею. Однако Николай ответил довольно-таки неджентльменским опять же приемом, укусив противника в руку. Тот вскрикнул, ослабил захват, а Водорезов, воспользовавшись ситуацией, сумел вырваться и тут же ударил охранника в сонную артерию.
        - Вас много, а я один. Не обессудьте, ребята, - сказал Водорезов безмолвным поверженным противникам.
        И тут он увидел еще троих вооруженных охранников, идущих прямо к нему. Те, в свою очередь, почти синхронно заметили Николая. Один из них сделал шаг назад, подняв при этом рацию. Двое других вскинули оружие. Водорезов схватил помповик и выстрелил поверх голов. Все трое немедленно залегли. Николай произвел еще один выстрел и рванул через кусты, в сторону узкоколейки. Теперь у него был только один выход - немедленно уйти за территорию. Вслед Николаю хлопнуло сразу несколько неприцельных выстрелов.
        Руслан пропустил Любу в коридор, где она столкнулась с Максимом. «Вот и Богданов! - подумала Люба, ничем не выдавая охватившего ее волнения. - Почти один в один, как в ориентировке, только прическа чуть покороче…» Оставаться дальше в помещении особого смысла не было, первичная разведка проведена - оба разыскиваемых установлены. Один что-то вертит в руках, очень похоже на радиовзрыватель. Далее нужно связаться с Юрием Сергеевичем или этим маленьким подполковничком крылатой гвардии. Главные решения нужно принимать вместе с ними.
        - Слушайте, ребята, я адрес перепутала! Ну, точно, в прошлый раз совсем другое помещение было, - обескураженным тоном произнесла Люба и сделала шаг к дверям.
        - Ничего, мы тоже ребята хоть куда. - Руслан Кизилов ненавязчиво, но решительно перегородил ей путь к отступлению.
        - Чего «хоть куда»?! Мне в другой дом надо! - попробовала было прорваться Люба.
        - Не надо. Я сейчас туда позвоню и скажу, чтобы не ждали. А ты здесь останешься! С нами!
        При этих словах Руслан положил блондинке руку на плечо. Сделал он это мягко, со стороны казалось, даже ласково, но она при этом почему-то взвизгнула. Ничего другого для поддержания своего имиджа Любе не оставалось.
        - С нами побудешь! До завтрашнего вечера! - продолжил Руслан и вдруг резким движением выхватил пистолет и поднес его почти к самому носу женщины.
        - Хорошо, хорошо… - залепетала та. - Только… Вы меня потом… отпустите? - с частыми паузами поинтересовалась дама по вызову.
        - Отпустим.
        С этими словами Руслан убрал оружие и одарил блондинистую даму своей обаятельной, почти гагаринской улыбкой.
        До узкоколейки Водорезов добрался быстро и без приключений. Стерегущий дрезину-вагончик, одетый в неизменную черную униформу охранник успел выхватить пистолет «иж», но с ним Николай обошелся не менее жестко, чем с двумя предыдущими. В течение секунды с копейками охранник получил три удара - один под локтевой сгиб, второй в солнечное сплетение, третий в голову, после чего на долгое время
«успокоился» в кустах. Оказавшись в кабине дрезины, Николай немного замешкался, вспоминая, как данная «посудина» заводится. Отрабатывая а учебном центре ВДВ диверсионно-разведывательные действия на железной дороге, Водорезов прошел курс управления различными локомотивами, но это было уже давненько. Пока он разбирался с управлением, в стекло ударили первые пули. Это заметно подхлестнуло Николая, и он в следующее мгновение смог тронуть дрезину с места. Еще пара пуль прошли совсем рядом, над самой головой; по счастью, Водорезов успел вовремя пригнуться. Мини-локомотив набирал скорость, Николай молил всевышнего, чтобы охранники никаким образом не успели заблокировать узкоколейку. Одновременно, стараясь не подниматься в полный рост, подполковник наблюдал за тем, что было впереди. Тренированного зрения Водорезову вполне хватило, чтобы увидеть до боли знакомую фигуру бойца, присевшего на одно колено. Вне всяких сомнений - гранатометчик. Причем рискнувший атаковать дрезину с открытой местности или по большой лихости, или по малому опыту… «Подсуетились, мать их, сообразили, чем остановить!» Додумывать более
времени не оставалось. Николай успел выпрыгнуть из кабины, прежде чем самодвижущийся вагончик превратился в огромную огненную вспышку.
        Прыгать с электропоездов на большой скорости Николая также обучили в специальном разведцентре ВДВ. Он откатился в весьма удобную траншею, закрыл ладонями голову, вжался всем телом в землю. Ничего иного гвардии подполковнику теперь не оставалось.
        - Слушай, ниндзя, или кто ты там! Поднимайся из своей канавы и руки в гору! Иначе изрешетим! - послышался рычащий, усиленный рупором голос.
        И тут же, прямо в лицо Николая ударили лучи сразу нескольких мощных армейских фонарей. Водорезову ничего не оставалось, как сперва поднять руки, а потом медленно подняться во весь рост.
        Часть вторая
        АД - активные действия

1
        Наружное наблюдение за коттеджем Павла Мятликова генерал Каляев снял. Меньше глаз - меньше проблем, меньше вопросов.
        - Вот то, что вы просили! - Перед генералом вырос один из его лучших оперативников - майор Решетов и положил на стол папку с личным делом.
        - И что… Точнее, кто здесь? - кивнул на папку Каляев.
        - Один из наших лучших агентов. Ныне «законсервированный», недействующий, но, по моим данным, вполне в боевой форме.
        - А, помню, помню, - раскрыв личное дело агента, генерал заметно приободрился. - Вызывай его ко мне немедленно, прямо сейчас!
        - Слушаюсь! - исполнительный Решетов тут же отправился выполнять приказание.
        Каляев между тем связался с прокуратурой:
        - Ну что, звонка от Богданова не было?
        На другом конце ответили, что пока нет, но как только это произойдет, генерал Каляев будет без промедлений об этом проинформирован. Положив трубку, Каляев откинулся в кресле, закрыл глаза, на некоторое время отключился от всех земных дрязг. «Катеньку и Олечку вытащу, а там будь что будет!» Единственная мысль не давала Александру Геннадьевичу окончательно забыться. «И чтобы в прокуратуру этот полоумный десантник подольше не звонил!»
        - Александр Геннадьевич! - Из забытья Каляева окончательно вырвал голос майора Решетова. - Только что разговаривал, через полчаса обещал прибыть. Если, конечно, не застрянет в пробках…
        Максим в который раз взялся за мобильник, но набирать номер прокуратуры не стал. Главный свидетель - Павел Борисович Мятликов, на которого Богданов делал ставку, мертв. Кого теперь будет допрашивать прибывший следователь? Ситуация усложнялась с каждым часом, чуть ли не с каждой минутой. Вот заявилась эта наглая блондинистая дама, якобы проститутка, перепутавшая коттеджи. Бывает, конечно. А времени выяснять нет, поэтому пусть посидит взаперти. Плюс Руслан затеял собственную игру, да еще взял в союзники эту Катю, которой ничего не стоило не моргнув глазом пристрелить собственного супруга… И не у кого спросить совета. Был бы рядом командир… Впрочем, гвардии подполковник в свое время настоятельно не рекомендовал Максиму искать правду о рефрижераторах-морозильниках. Может, и прав был? Вот теперь Максим знает правду, но кому от этого хорошо? Чем все закончится? Богданов достал армейскую фотографию, которую прихватил с собой вместе с минами. На ней была запечатлена вся разведгруппа тогда еще майора Водорезова.
        - Кто это? - послышался за спиной голос Руслана.
        Кизил умел подбираться незаметно, практически бесшумно. Его указательный палец был направлен в центр фотографии, прямо на Николая.
        - Мой командир, - ответил, полуобернувшись, Максим.
        - Из ВДВ?
        - Откуда ж еще… А что, встречались?
        - Да так. Лицо знакомое, и вообще… Маленький такой, наподобие вьетнамца.
        - Такой маленький пары амбалов стоит.
        - Верю, - кивнул Руслан.
        Говорить, что с этим «вьетнамцем» он встречался несколько часов назад, Кизилов не стал. Но соответствующие выводы для себя сделал. Максим убрал фотографию, но вот собственные воспоминания и мысли о командире так вот запросто куда-либо спрятать не мог. Многое было в их короткой совместной службе. Во время боев за Грозный отдельная разведрота под командованием гвардии майора Водорезова попала в серьезную переделку. На окраине чеченской столицы рота оказалась блокированной невесть откуда взявшимся отрядом хорошо вооруженных и подготовленных боевиков. Водорезов и его подчиненные костерили воздушную разведку - авиаторы дали сведения, что в данном районе лишь небольшая группа вооруженных людей, разобраться с которыми и была отправлена разведгруппа Николая. Однако в ловушке вместо боевиков оказались сами десантники. Бойцы ВДВ, потеряв убитыми двух солдат и прапорщика, сумели закрепиться на перекрестке двух улиц, одна из которых носила имя известного советского поэта, а другая не менее известного и опять же советского военачальника. Водорезов сумел грамотно разместить собственную БМД,[БМД - боевая машина
десанта.] на которой они прибыли в район. Вторую броню «духи» сумели спалить в первые же минуты боя, подойдя к десантникам с тыла. Правда, разведчики Водорезова тут же заставили их отступить. Уцелевшая боевая машина надежно прикрыла пулеметную группу, которая заставила наседавших боевиков отступить и поубавить пыл. Криков «Аллах акбар» и «Русс, сдавайся!» больше с их стороны не слышалось. В соседний двор сумел пробраться минометчик с орудием и двумя прикрывающими автоматчиками, таким образом по боевикам велся и минометный огонь практически неуязвимых бойцов. Зайти в тыл минометчику не давала пулеметная группа. Радист связался с командованием, но в ответ получил лишь матерный ответ, что все силы, в том числе милицейские, стянуты в центр города, где развернулись основные боевые действия.
        - Врут ведь падлы! - не сдержался один из бойцов. - Менты в тылу отсиживаются, в бой не полезут ни за какие ордена на х…
        - Им не ордена, а заградотряд в спину, живо бы прискакали, - не сдержался и Водорезов.
        В самом деле, до того как связаться со своими, радист попал на волну боевиков, командир которых с заметным украинским акцентом требовал подкрепления. И ему, в отличие от десантников, отказано не было. Это означало, что Водорезову и его ребятам очень скоро придется совсем туго. Минометчик израсходует боезапас, БМД могут сжечь из гранатомета…
        - Командир, можно вопрос? - спросил Водорезова рядовой Богданов.
        - Можно, Максим, - кивнул Николай.
        - А зачем здесь такое скопление боевиков? Ведь бои в центре? А они на окраину лучших бойцов стягивают?
        Николай с ответом не нашелся. В самом деле, почему и зачем? Пока Водорезов организовывал оборону, ему недосуг было об этом задуматься, а рядовой Богданов командира опередил. Точнее, навел на нужную мысль. Что за объект может быть в данном районе? Почему он столь желателен боевикам? По идее, им нужно было с десантурой «разойтись» во избежание лишних жертв и двигаться либо к центру, либо наоборот - прочь из города, в леса. Боевики же, напротив, вызвали подкрепление. Значит, дело серьезное, разведчики ВДВ, сами того не ведая, вышли на какую-то важную «точку». И эта «точка» совсем рядом, что называется, на расстоянии вытянутой руки. Водорезов огляделся вокруг. Раздолбанный полусгоревший продуктовый магазин, пятиэтажные дома, несколько гаражей. За них столь люто бьются боевики? Не может быть. Укрепрайон в данной местности устраивать и невыгодно, и незачем.
        - Не понимаю, Максим, - честно ответил Водорезов, развернув карту.
        Но и на схеме Николай не увидел ни малейшего намека на ответ. А ответ надо было найти немедленно, самым срочным образом. Взять пленного нереально, тут самим бы пленными не оказаться.
        - Я вот что еще подумал, - продолжил тем временем Максим. - БМД прикрыть бы надо.
        - Что? - не понял Водорезов.
        Вместо ответа рядовой Богданов молча кивнул в сторону огромных стальных ворот, закрывающих проход в один из дворов.
        - Здорово сообразил, снимайте быстро! - кивнул Николай троим своим бойцам.
        Вновь рядовой опередил майора ценным решением. Не прошло и пяти минут, как десантники сняли металлические ворота и, несмотря на огонь боевиков, исхитрились прикрыть боевую машины спереди и с правого, наиболее простреливаемого бока.
        - Ноу-хау рядового Богданова, - только и усмехнулся командир.
        В самом деле, пробить такую сталь было проблематично, не заставивший себя ждать выстрел боевиков из РПГ[РПГ - ручной противотанковый гранатомет.] лишь
«проскользнул» по листу металла, не задев при этом машину.
        Убрав карту, Николай вновь огляделся. В обозримом им пространстве не было ни одного объекта, за который стоило воевать.
        - Видишь, Богданов, - кивнул Максиму Водорезов. - Ни-че-го! Ничейная земля, развалины.

«Ничейная земля!» - вдруг остановила разрозненные мысли Водорезова собственная случайная фраза. А если под землей?!
        - Богданов! Ну-ка за мной! - скомандовал Николай, указав цель в направлении подземного перехода через улицу, в котором отлеживались раненые.
        Не прошло и двух минут, как Водорезов с Максимом сумели-таки снять с петель дверь, находящуюся в конце подземного перехода. С виду она была ничем не примечательна, такие дверки есть в любом переходе. Но за этой находился не хозяйственный отсек, а длинная, ведущая вниз, слабо освещенная лестница. Водорезов бросил вниз пустую гильзу, но ни звяканья, ни прочего шума не услышал, даже досчитав до пятнадцати. Глубина была солидной.
        - Вот ответ на твой вопрос, Максим, - сказал Богданову Николай.
        И молча, в душе, порадовался, что ответ на этот вопрос он нашел раньше рядового. Дело в том, что во всех крупных городах, столицах союзных и автономных республик бывшего СССР имелась засекреченная система подземных коммуникаций на случай ядерной войны. Видимо, схема этих коммуникаций попала в руки к боевикам, и сейчас им нужно было во что бы то ни стало захватить один из входов в «подполье». Но вот где были наши соответствующие службы и почему не снабдили армейскую разведку данными схемами?! На связь с командованием Водорезов вышел лично и открытым текстом заявил следующее:
        - Мною обнаружен склад бактериологического оружия! Если взорвется хоть один снаряд, начиненный этой дрянью, звездец всему городу!
        - Что вы мелете, майор? - откликнулись в штабе.
        - Немедленно высылайте подкрепление! Боевики хотят взорвать снаряды с бактериологической начинкой! Если не вышлите подмогу - сдохнете от кровавого поноса минут через пятнадцать, больше мне и ребятам не продержаться.
        При последних словах бойцы заметно приободрились. Командир, как всегда, нашел правильное решение и нужные слова. В штабе спецов по бактериологическим зарядам не имелось, чем черт не шутит - мало ли чего у боевиков может быть. Поэтому подмога пришла через десять минут. На вертолетах прибыли бойцы спецназа ФСБ и пограничники из резервной тыловой группы. Позже подтянулись и «краповые береты» из внутренних войск. Боевики вынуждены были отступить, часть из них стала пробиваться к центру, другие сумели уйти из города. Подземный бункер был взят под контроль спецназовцами из ФСБ…
        Водорезову же вместо благодарности была выволочка от начальства.
        - Лихо, - выслушав рассказ командира о «разговоре с командованием», аж присвистнул рядовой Богданов. - Вы, командир, извините меня, но я… У нас разговор с вами позавчера был о том, чтобы мне на контракт перейти или на курсы младших лейтенантов… Так вот - я раздумал.
        - Твое дело, - в интонацию подчиненному ответил Водорезов. - Чем на гражданке займешься?
        - Максимальным удовлетворением гражданки, - пошутил в ответ Максим. - А если серьезно, или в цирк пойду, или в тренеры.
        - Ну у нас тут тоже… тот еще цирк, - только и сказал своему лучшему бойцу майор Водорезов.
        После Николаю объявили-таки благодарность, но от ФСБ, а не от родного десантного командования.
        Руслан вспоминал схватку в кабинете Карпикова с непонятной парой. Мужика,
«вьетнамца» этого, Кизилов запомнил прекрасно, а вот бабу не рассмотрел вовсе. Просто получил от нее по голове и на некоторое время вышел из строя. Карпиков ее толком даже описать не смог. «Вьетнамец», оказывается, - командир Максима… Кизилу было не привыкать к экстремальным обстоятельствам, но сейчас он почувствовал, что обложен со всех сторон. Менты, Каляев, командир Максима, да и сам Максим никакой ему не союзник. Плюс Катя, плюс сисястая блондинка, запертая в гостевой спальной… Справится ли с поставленной задачей Карина? Если - да, то у Руслана есть шанс!
        Просто добрые…
        На вид ВСЕ ОНИ были не злые.
        Перед генералом Каляевым сидел его старинный знакомый, не сказать что добрый, но проверенный в серьезных делах. Это был агент, имеющий оперативный псевдоним Стюард.
        - Зачем вы меня вызвали? - первым делом поинтересовался агент.
        - Нужны, - вежливо и без лишней нервозности ответил генерал.
        - Я давно потерял квалификацию.
        - Не скромничайте, Стюард. Хотя, конечно, есть ребята более меткие и ловкие. Но мне нужны именно вы. Вот послушайте…
        Стюард внимательно выслушал генерала, немного помолчал, потом задал пару уточняющих вопросов.
        - Я попробую выручить вас, - дал наконец окончательное согласие агент. - Но гонорар вы увеличите. На один ноль.
        - Ладно, - неожиданно быстро согласился Александр Геннадьевич.
        На кон были поставлены жизнь дочери, внучки, а в итоге и его самого. Стюард же, в свою очередь, запрошенной суммы стоил.
        - Я тебя не припоминаю. Давай, говори сам, кто ты такой есть?
        На Водорезова смотрели неприятно маленькие, стального оттенка глаза, придающие вытянутой, периодически дергающейся физиономии зловещее выражение.
        - Если, Альфред Степанович, вы действительно хотите узнать, кто я такой, - вызовите своего друга. - Николай произнес эту фразу как можно более непринужденным тоном.
        При этом Водорезов старался сохранять прямую осанку, что было не очень просто - перед тем, как доставить Николая на допрос к Угрю, один из охранников сильно ударил подполковника автоматом в солнечное сплетение. И был немало удивлен, что Николай не только удержался на ногах, но даже не сбил дыхания. Лишь немного согнулся. На самом же деле удар оказался весьма ощутимым для подполковника.
        - Какого друга? - переспросил Угорь.
        - Каляева Александра Геннадьевича, - ответил Николай.

«По крайней мере, выиграю некоторое время, - думал в эту минуту Водорезов. - Заодно посмотрю на их рожи, когда они столкнутся нос к носу. По словам Любы и полковника Яковлева, генерал шибко боится этого дерганого…»
        - Я спрошу, - согласился Альфред Степанович.
        Более вопросов он задавать не стал. Раз в деле замешан Каляев, с него и спрос. Ну а пленный… При любом исходе, за территорию бывшего пионерлагеря он выйти не должен.

2
        - А ты хорошо делаешь, что в прокуратуру на звонишь, - заметил Максиму Руслан.
        - У меня свидетеля убили. Твоя подруга, между прочим, - отозвался Богданов.
        - Максим, давай без обид и подначек. Мы оба, как волки в глубокой яме, кругом охотники и псы. Если…
        Договорить Руслану не дал громкий стук в дверь гостевой спальни. Поигрывая пистолетом, Кизил, не торопясь отпирать, недобро осведомился:
        - У тебя что, недержание? Десять минут назад в туалет отпускали?
        - Хотя бы и недержание, - ничуть не смутившись, отозвалась блондинка.
        - Ладно, иди! - смилостивился Руслан.
        Он засунул за пояс пистолет и распахнул дверь. Блондинка вышла в коридор, кокетливо покрутила перед Русланом своими приятно полными бедрами. Двигаться в направлении туалета она явно не торопилась.
        - Время не тяни! - не слишком грозно заметил ей Руслан, с трудом удерживаясь, чтобы не шлепнуть блондинку по обтянутой платьем круглой заднице.
        Блондинка капризно надула крашеные губки, сделала полшага назад и вдруг со всей силы ударила Кизилова ногой под коленную чашечку. И одновременно исхитрилась выхватить из-за его пояса пистолет. Руслан не удержался на ногах, удар оказался вполне мастерским, блондинка же отступила назад и на ее мушке таким образом оказались и упавший в угол Кизилов, и стоящий в конце коридора Максим.
        - Взрыватель брось! - скомандовала Люба, указав стволом на предмет, который Максим постоянно сжимал в руках.
        Максим медленно повиновался. Дотянуться до блондинки было делом нереальным, та грамотно держала дистанцию.
        - И что дальше? - не торопясь подниматься на ноги, спросил Руслан, стараясь казаться невозмутимым.
        - Дальше руки в гору! Оба! - произнесла женщина, не меняя боевой позы.
        - Что это у вас здесь? - за спиной Любы послышался голос Кати Мятликовой.
        Она вышла в коридор и с недоумением взирала на происходящее.
        - У нас здесь происходит арест двух бежавших из-под стражи преступников, - не поворачиваясь к Кате, ответила Люба. - Вы, Екатерина, в свою очередь, теперь свободны. Лучше будет, если вы с дочерью немедленно покинете…
        Договорить Любе не удалось. Катя мгновенно сориентировалась в ситуации, даже не переглянувшись с Русланом. Не теряя времени, она набросила Любе на шею бархатный поясок от собственного халата. Руслан перекатом ушел в угол, выстрел, который успела сделать Люба, прошел над его плечом. В следующее мгновение Кизил, не поднимаясь с пола, одним кувырком оказался рядом с Любой и, опять же не поднимаясь, ногой выбил из ее рук пистолет. Следующий удар Руслана сбил женщину на пол. Катя с еще большей силой сдавила свою удавку, и на какое-то время Люба потеряла сознание.
        - Благодарим вас, мадам! - Руслан театральным жестом поцеловал руку раскрасневшейся Кате.
        Та в ответ лишь усмехнулась. Максим вновь держал взрыватель. Руслан поигрывал отобранным у Любы пистолетом.
        - Ну, а с тобой… Что теперь с тобой делать, а? - спросил Руслан, увидев, что Люба окончательно пришла в себя.
        Ствол пистолета уперся в голову блондинки.
        - Судя по всему, ты сюда явилась одна, - продолжил Руслан. - Иначе нас уже давно взяли бы приступом. Поэтому я очень хочу знать, кто ты такая и зачем сюда явилась?
        - Кто-то собирался звонить в прокуратуру, - ответила Люба. - И почему-то этого не сделал. Так, Максим?
        Руслан бросил быстрый взгляд на Максима. Дескать, вот ты, десантничек, и засветился. Теперь жди волкодавов из «Альфы»-СОБРа.
        - А ты следователь? - не смог сдержать улыбки Максим.
        - Следователь, - честно ответила Люба.
        Руслан, в свою очередь, не смог сдержать усмешки.
        - Дмитриева Любовь Николаевна, старший следователь по особо важным делам, - продолжила как ни в чем не бывало Люба. - Убери ты наконец ствол, Кизилов.
        - Дмитриева?! - на сей раз Руслан не смог сдержать удивления.
        Про упертую дотошную следачку с такой фамилией Кизилов, разумеется, слышал, но сам к ней в кабинет ни разу не попадал. Видел всего один раз, на судебном процессе, когда на скамье подсудимых сидели приятели Кизила, они же его спарринг-партнеры на тренировках. По счастью, общих дел на тот период у Руслана с ними не было. Иначе, как говаривали знающие люди, Дмитриева отправила бы за решетку и Кизила. Когда один из тех самых знающих людей показал Руслану легендарную Дмитриеву, он лишь усмехнулся. Внешне следовательша не производила никакого грозного впечатления - основательно заплывшая жиром дамочка, гладкая прическа с пучком на затылке, поросячьи глазки красивыми не назовешь, но зоркие, внимательные. Вот и все, что отметил Руслан во внешности упертой следачки. Блондинка же, которая находилась сейчас перед ним, была в теле, но при этом стройна и спортивна. Волосы роскошные, натуральные, без краски. И глаза, хоть и небольшие, но яркие. Умные и, опять же, проницательные.
        - Ну и чего ты, госпожа следователь, тут забыла? - спросил Руслан, убрав-таки пистолет от Любиной головы.
        - Лично я ничего, просто некто Максим Богданов хотел что-то рассказать следственным органам…
        - Слушай, Любовь моя! - Руслан резким тоном оборвал Любу. - Кто еще знает, что мы с Богдановым здесь?
        - Руслан, не надо! - подал наконец голос Максим. - Ты сам понимаешь, если бы знали наверху, уже давно пошли бы на штурм. Она одна!
        Взрывателя при этом гвардии рядовой из рук не выпускал.
        - Так что, беседа у нас состоится? - спросила Люба.
        Максим в ответ лишь хмыкнул.
        - Твой враг Альфред Сторожев мой враг тоже, - продолжила женщина. - И у Руслана к нему свой счет.
        - Это верно, - кивнул неожиданно смягчившийся Кизилов.
        - А вот вы, Екатерина… - Люба подняла взгляд на Катю, но та даже не дала ей договорить.
        - Заткнись, ментовка! Руслан, ей нельзя верить! Она найдет способ уничтожить тебя! Свяжи ей руки, не давай много болтать!
        - Вы достойная дочь своего отца, - усталым голосом только и произнесла Люба.
        - Ну вот что, Любовь Ментовна, - жестким тоном Руслан решил окончательно взять инициативу в свои руки. - Ты у нас теперь будешь заложницей. Еще одной… Если все пройдет, как мной… Точнее, нами с Максимом задумано, будешь жить, обратно килограммы набирать. Если нет, останешься тут навечно.

«Нами с Максимом…» - мысленно отметил Богданов. Руслан свою паутину плел, а у Максима дела шли хуже некуда. Два трупа (охранник и Мятликов) уже есть, что дальше?
        - Три заложника лучше, чем два, - усмехнулся Руслан. - Вставайте, госпожа Дмитриева, можете привести себя в порядок.
        - Подожди, Руслан, какие три заложника? - поинтересовалась вдруг Катя. - Мы с Олей…
        - А ты что себе думала? - К Руслану вернулся резкий, не терпящий возражений тон. - Кого мы тут, вообще-то говоря, в заложниках держим? Тебя и твою дочь! Если «наше дело» выгорит, будешь жить, цвести и наслаждаться! А если нет, то все в братскую могилу уйдем. Все!!!
        - Руслан…
        - И рот понапрасну не разевай! Сама хотела в «долю» ко мне, а Кизил за просто так в долю никого не берет!
        - Это верно, Катя! - на сей раз усмешку себе смогла позволить и Любовь Николаевна.
        Люба подошла к зеркалу, поправила прическу. Катя ошарашенно переводила взор с Руслана на старшего следователя по особо важным делам, затем на потолок и, наконец, на поясок от халата, который так и продолжала держать в руках.
        Каляев не заставил себя долго ждать, прибыл спустя минут сорок после «беседы» Водорезова с Угрем.
        - Кто бы мог подумать… - развел руками Александр Геннадьевич, увидев Николая.
        - Знаешь его? - спросил Сторожев.
        - Знаю, - Каляев решил быть искренним, - некто Николай Водорезов, гвардии подполковник ВДВ. Бывший командир сбежавшего из тюрьмы Богданова.
        - Того самого? - Свинцовые глазки Угря засверкали так, будто в них были вставлены электролампочки высокого напряжения.
        - Того самого.
        - Что ж, очень мило. Зачем я содержу вас, генерал? Плачу деньги? Этот отморозок Богданов должен был быть уничтожен еще сутки назад. Сутки, генерал?! А он не только где-то бегает, но еще и вышел на связь с этим подполковничком.
        - Совершенно верно, - в тон Сторожеву кивнул Николай. - Зачем содержать генерала, когда и подполковников хватает?
        На некоторое время в помещении воцарилась тишина. Таких слов от Водорезова не ожидали ни Каляев, ни Угорь.
        - А что, верно подмечено, - первым заговорил Альфред Степанович, стараясь ни на минуту не терять командной инициативы.
        Каляев в упор смотрел на Николая, тот, в свою очередь, взгляда не опускал. Только генерал смотрел напряженно, с затаенной ненавистью, а Водорезов непринужденно, даже насмешливо.
        - Оставьте нас наедине, - в свою очередь, с командирской интонацией сказал Каляев.
        - Зачем, генерал? - отозвался Угорь.
        - Альфред Степанович, - вкрадчиво назидательным голосом заговорил Каляев. - Мне нужно уточнить один важный нюанс… Это в ваших, точнее, в наших общих интересах!
        - Оговорка по Фрейду, Каляев, - усмехнулся безгубым ртом Угорь. - Раз в наших общих, говорите при мне. Позвольте, господинчик из ВДВ! Чему это вы усмехнулись?
        Николай и в самом деле не смог сдержать усмешки. Такой Угорь целого удава стоит, обовьет кольцами, не вырвешься. А в кольцах-то этих сейчас господин генерал!
        - Над вами, Альфред Степанович, смеюсь, - отозвался Николай. - Вы прямо как клоун из цирка на Цветном.
        На какое-то мгновение Угорь задумался.
        - На клоуна, кажется, учился ваш бывший подчиненный Богданов, - блеснул осведомленностью Альфред Степанович. - Выучился на собственную голову.
        - Как сказать, - ответил Водорезов. - Ну так что, генерал? Что сказать хотите?
        - Мне нужно поговорить с подполковником наедине, - повторил Каляев.
        - Ладно, генерал, но если… Ох, не буду я говорить, сам знаешь, что тебя ждет после этого «если».
        Свинцовые пронзительные глазки Угря вновь вспыхнули огнем высокого напряжения.

3
        Некоторое время оба они, и Каляев, и Водорезов, молчали. Начинать разговор не торопился ни тот, ни другой. Они находились в зоне видимости Угря и его людей, но подслушать их разговор не было никакой возможности - генерал с Николаем топтались друг против друга в центре спортивной площадки, которая некогда служила для игры в баскетбол.
        - Ну, генерал, то, что Максим Богданов находится там же, где ваша дочь и внучка, открытием для вас не является? - заговорил-таки первым Водорезов.
        Лицо Каляева нервно дернулось.
        - Я это знаю, - кивнул генерал подчеркнуто спокойно.
        - О чем будем говорить дальше? - столь же подчеркнуто невозмутимо осведомился Водорезов.
        - Ну мои проблемы, это мои проблемы, - отозвался генерал, с высоты своего роста глядя мимо Николая. - Они серьезны, но не смертельны…
        - Ой ли, Александр Геннадьевич? - перебил Каляева Николай.
        - Ли ой! - жестко ответил генерал. - А вот тебя, Коля-десантник… Тебя отсюда живым не выпустят. При любом раскладе.
        - Тебя тоже. Просто это произойдет чуть позже. Минут эдак на пятнадцать.
        - Ну со мной еще как сказать…
        - Ну и со мной… Как сказать. Точнее, что сказать! Угрю нужно любой ценой уничтожить Богданова. А у него в заложниках твоя семья.
        - Ну и?..
        - Выручать надо. Дочь твою и внучку! Ну, генерал?! Если ты меня сдашь и я, как ты сам выразился, живым отсюда не выйду, то я в любом случае успею сообщить этой морской змеюке, где Максим Богданов. Дальше… Сперва попрощаешься с семьей, потом с собственной жизнью.
        Каляев вновь дернул лицом. Маленький десантный подполковничек вел себя дерзко, как говорится, сейчас и сам черт был ему не брат. И в одном он прав на все сто - Угорь не простит генерала, не пожалеет его семью. Еще ни один человек не смог обмануть Угря и не поплатиться за это.
        - Слушай, а если уговорить этого Богданова… Ну, в обмен на жизнь, прекратить эти свои… разоблачения? - спросил Каляев, несколько снизив начальственные обороты.
        - Не выйдет.
        - И что тогда?
        - Для начала я спасу твоих близких. А потом… Потом по обстановке. А сейчас ты меня выведешь отсюда. Как, придумай сам, ты же профессионал.
        - Что ж, попробуем, - не раздумывая согласился Каляев.
        Угорь недоверчиво оглядел их двоих свинцовыми глазками.
        - Это мой агент, - кивнул в сторону Николая Александр Геннадьевич.
        - А что он делал здесь? - спросил Угорь.
        - Решил пойти путем своего рядового. Словом, понять его действия, - ответил Каляев.
        - Выходит, этот подполковник о многом осведомлен? - продолжил Угорь.
        - Он будет молчать. При любом исходе.
        - И это говорит господин Каляев? - Физиономия Угря вытянулась, а тоненькие губки почти совсем исчезли. - Который собственную бабушку на подозрении держит?
        - Богданов должен быть уничтожен, - ответил Каляев. - Этот человек сможет выполнить данную задачу.
        - Ты не в кабинете, Каляев, - поморщился Альфред Степанович. - Когда я получу голову Богданова? Отвечай ты, десантник!
        - Если на шоссе и в столице не попаду в пробку, то через два с половиной часа, - как ни в чем не бывало ответил Николай.
        - Вертолет не понадобится? - на полном серьезе поинтересовался Угорь.
        - Возможно, - кивнул Николай.
        - Видишь, Александр Геннадьевич, - улыбнулся змеиной улыбкой Угорь. - Десантник отмерил вам обоим срок в два с половиной часа… Если, конечно, не будет пробок. Валяйте, ребята. И помните - срок сами себе определили, действуйте.
        Отъехав от «Долгостроя» на пару километров, Каляев чуть сбавил скорость, повернулся к сидевшему на заднем сиденье Николаю:
        - Я тебя вывел. Что дальше?
        - То же, что и всегда.
        - Я серьезно…
        - Если серьезно, то чего лишний раз спрашивать? На полной скорости в коттеджный поселок Пироговка!
        Геня-каскадер вытянулся перед Альфредом Степановичем по стойке «смирно», точно юный кадет перед маршалом.
        - Каляев и вот этот маленький десантный хам теперь в твоей компетенции, Генрих… Очень уж они мне оба не понравились, - проворчал Угорь.
        - Я уже сориентировал своих людей. Машину генерала взяли под скрытое наблюдение.
        - Очень хорошо, но есть опасность, что Каляев вычислит твоих наблюдателей. Главное, выяснить, в какую сторону он едет.
        Спустя пятнадцать минут Генрих сообщил Альфреду Степановичу, что бронированный джип генерала Каляева на полной скорости движется по Пироговскому шоссе.
        - В Пироговке живет дочь Каляева с супругом… - напомнил Генрих.
        - С Мятликовым? Жирным неповоротливым холуем? - тут же отозвался Угорь. - В Пироговку, Геня!
        Генрих сейчас был готов выполнить любую задачу! Еще бы - сам Угорь руководил сегодня его действиями. Прежде Генриху отдавал распоряжения Каляев, а сегодня
«мясник» попал в фавориты к «верховному». Это означало, что в обозримом будущем Генрих войдет в ближнее окружение Альфреда Степановича, в «генералы», считай, выйдет. Из мясника-вышибалы в генералы, прямо-таки рифма получается…
        Ради этой «рифмы» Генрих не пощадит никого!
        - Ну кто там еще? - спросил Руслан, держа наготове оружие. - Катя! - окликнул он свою новую «боевую подругу».
        - Что такое? - отозвалась та, вглядываясь в монитор, который показывал, что к воротам коттеджа подошел некий мужчина и нажал на кнопку звонка.
        - Ты кого-нибудь ждешь? - задал вопрос Максим.
        - Нет.
        - Может, знакомый?
        - Да что ты, сам посмотри! - несколько оскорбилась Екатерина. - Какой-то мужик ханыжного вида. По виду - бомж.
        - Откуда здесь бомжи? - покачал головой Руслан.
        - Думаешь, переодетый? - спросила Катя.
        - А зачем переодеваться под бомжа? - вставил свое слово Максим, не выпуская из рук
«минный» пульт. - Смотри, стоит, шеей крутит, морду небритую чешет. Слушай… Я его, кажется, где-то видел.
        - Где? - спросил Руслан.
        - Не знаю, но видел… Совсем недавно причем.
        - И я где-то видел, - кивнул Руслан.
        Между тем незваный гость ханыжно-бомжового вида вторично нажал кнопку звонка.
        - Стойте! - вдруг воскликнула Катя. - Это же Туб!
        - Кто?! - в один голос переспросили Руслан и Максим.
        - Это Туб, любимый певец Димки, мятликовского сынка от первого брака, - пояснила Екатерина.
        - Какой Туб?
        - Туберкулез.
        - Точно, Туберкулез!
        Руслан подскочил к музыкальному комбайну, вытащил компакт-диск, на обложке которого красовался небритый, худой, одетый в рваную футболку дяденька лет сорока пяти. Точь-в-точь как незваный визитер на экране монитора.
        - Они что… Дружили с сынком?
        - Понятия не имею, но Димка всегда был его фанатом.
        - Значит, Туб, - произнес неожиданно повеселевший Максим.
        Они переглянулись с Русланом и без слов поняли друг друга. Придется им познакомиться поближе с господином Туберкулезом. Чтобы как минимум выяснить, чем обусловлен его визит. Ну и еще один заложник (да еще столь известный и именитый) лишним не будет.
        - Входите, господин Туб! - произнес Максим, сделав при этом любезный жест.
        - Товарищ Туб! - поправил его неожиданный гость. - Где молодежь?
        - Молодежь - это мы, - кивнул Максим.
        - А вам нужен кто-то другой? - спросил Руслан, загородив Тубу путь к отступлению.
        - А где Дима? Дима Мятликов?
        - Дима в Лондоне, - подала голос Екатерина.
        - Тогда мне придется вас покинуть.
        Туберкулез был предельно вежлив и даже, несмотря на свою небритость и одеяние, по-своему весьма элегантен.
        - А для нас спеть не хотите? - поинтересовался Руслан.
        - Вам «Владимирский централ» нужно, - улыбнулся всеми своими металлическими коронками товарищ Туб, кивнув на татуированные кисти рук Руслана. - А это не мой репертуар.
        - Что же вы поете? - спросил Максим.
        - Я пою о неразделенной любви, душевных метаниях, поисках параллельных пространств, морской романтике, птичьем гриппе, казаках, борьбе интеллигенции со звуковым барьером, Годзилле, Борисе Борисовиче, третьей улице Строителей и тараканах. И более ни о чем другом! - ответил Туберкулез, максимально исполненный при этом чувства собственного достоинства.
        - Я люблю песни о Годзилле, - кивнул Руслан.
        - Ну что ж, - пожал худыми острыми плечами товарищ Туб. - Можно о Годзилле. Только…
        - Остальные вопросы решим после концерта. - Руслан приобнял Туба, профессиональным движением мгновенно ощупал певца птичьего гриппа на предмет оружия. - Прошу в гостиную! А вот мобильный телефон я у вас, дорогой товарищ, временно изыму.
        В мгновение ока телефон Туба оказался в кармане Кизила. В следующую минуту певец ступил на порог гостиной и тут же получил отключающий удар.
        - А ну-ка, посмотрим, с кем товарищ Туб недавно беседовал, - усмехнулся Руслан, доставая мобильник певца и вызывая из памяти последний номер, с которым был соединен Туб.
        Александр Геннадьевич предусмотрительно затормозил, не доехав до коттеджа своего зятя метров двести.
        - Слушай, десантник. Давай по-деловому, без соплей, - произнес Каляев молчавшему всю дорогу Водорезову. - Идешь туда с пистолетом или с чем хочешь, лишь бы стреляло. Пуля Кизилову, пуля Богданову. Тебе пятьсот. Тысяч. Хочешь в долларах, хочешь в евро. И на этом расстанемся.
        - Ох, генерал…
        Водорезов хотел было что-то ответить, но надолго умолк, взяв паузу.
        - Зачем лишние проблемы, Николай? А они ведь будут! И у меня, и у тебя… ЗАЧЕМ? - Каляев неожиданно повысил голос, буквально рявкнул на Водорезова.
        Николай в ответ лишь молча пожал плечами.
        - Ну так что, будем в молчанку играть или действовать? - смягчил тон генерал.
        - В молчанку со смертью играть хорошо, - ответил наконец Николай. - Я иду туда и даю тебе слово, генерал, что сделаю все, чтобы не погибли твои близкие. А насчет остального… По обстановке, Каляев.
        С этими словами Николай проверил содержимое рюкзака, больше похожего на вещмешок, поудобнее устроил на теле потайную кобуру с пистолетом Макарова. Каляев лишь покачал головой - амуницию Водорезову он помог добыть лично, деваться генералу было некуда.
        - Ладно, Водорезов, - кивнул Александр Геннадьевич.
        Как только Николай покинул машину, генерал тут же попытался связаться с своим агентом Стюардом. Однако связной телефон, на который просил звонить агент, ответил магнитофонной записью о том, что у Стюарда все идет своим путем, он в рейсе, но скоро сам позвонит Каляеву.

«В рейсе! Не вздумал бы этот мерзавец морочить мне таким образом голову…» - невесело подумал генерал. С другой стороны - Стюард был одним из лучших агентов управления по борьбе с экстремизмом и оргпреступностью, которое еще совсем недавно возглавлял Каляев… И уж совсем некстати вспомнились Александру Геннадьевичу слова его наставника - полковника НКВД - МГБ - КГБ, пережившего нескольких председателей грозного ведомства от Берии до Андропова и Чебрикова: «Всякий вербуемый агент в итоге испытывает лишь одну пламенную страсть к своему "вербовщику" - увидеть того в могиле… С агентом стоит поддерживать дружеские отношения, но никогда не забывать вышесказанного. И никогда не пить вместе с ним. Даже чая…»

4
        - С бабой какой-то пьяной разговаривал, - после короткой беседы кивнул на мобильник певца Руслан.
        Максим в ответ лишь пожал плечами. Каков певец, таковы и подруги. Наверняка песен о птичьем гриппе наслушалась. Кизил посмотрел на наручные часы, сверил их с резными настенными.
        - Через десять, максимум пятнадцать минут должно начаться, - сообщил Руслан и улыбнулся своей неизменной гагаринской улыбкой.
        - Для отражения нападения заключенного сотрудник СИЗО имеет право на применение следующих спецсредств: резиновых палок РП-73, светозвуковых средств отвлекающего воздействия, служебных собак, газового оружия. Вопросы есть?
        Корпусные охранники, большинство из которых были женщины, вопросов к проводившему инструктаж начальнику режимной части не имели, поэтому, дежурно отрапортовав, разошлись на свои посты. Как гласила столь любимая тюремным начальством инструкция для пенитенциарных учреждений Минюста: «Находящиеся под стражей имеют право на вежливое обращение со стороны сотрудников СИЗО. В свою очередь сотрудники должны обращаться к находящимся под стражей на "вы", называть их "гражданин" или "гражданка" либо "подозреваемый", "обвиняемый" или "осужденный", далее по фамилии. Соответственно, находящиеся под стражей обязаны быть вежливыми между собой и в обращении с сотрудниками СИЗО, не совершать действий, унижающих их достоинство. К сотрудникам СИЗО следует обращаться на "вы" и называть их "гражданин", далее по званию и должности. Например "гражданин прапорщик", "гражданин начальник режимной части".
        - Ну, в чем дело? Десять суток «холодной» кому-то хочется? - После продолжительного стука в дверь камеры кормушка распахнулась и в ней возникло крупное лицо прапорщицы, старшей по корпусу.
        - Завянь, мусорка! - ответила Карина. - Мне к начальнику нужно.
        - К какому начальнику? - не поняла прапорщица.
        С такой просьбой склонная к неповиновению арестантка обращалась впервые.
        - К гражданину начальнику режимной части, - ответила Карина.
        - Ладно, только сперва доложу, - чуть подумав, смилостивилась охранница и захлопнула кормушку.

«Крымшамхалова Карина Александровна, 24 года. Дважды судима за разбойные нападения, погоняло - Крымчанка. Склонна к неповиновению и физическому сопротивлению. Физическая подготовка выше среднего уровня. При конвоировании использовать наручники…» Гражданин начальник режимной части красным фломастером вычеркнул наручники. Как-нибудь совладают господа цырики с Кариной Александровной.
        - Веди, - вздохнув, кивнул режимник, вызвав для конвоя еще одну прапорщицу и молодого рослого парня-сержанта.
        Усиленный конвой был вооружен резиновыми дубинками, баллончиками с газом
«черемуха» и увесистыми рациями.

«Бойтесь, бляди! Крышу клинит!» - так гласила татуировка на оголенном плече Светы-Княжны, соратницы и товарки Крымшамхаловой. Она находилась под следствием по делу об очередном грабеже, но имела шансы на снисхождение, так как была беременной на шестом месяце. «Крышу» у Княжны клинило редко, но если уж клинило, то капитально. Час назад через «решку» (оконную решетку) она получила «коня» (записку) от Карины. Затея предлагалась дерзкая, но Крымчанка никогда ничего пустого и задаром не предлагала. И ко всему прочему, не прощала подельницам отказов. Даже тем, у которых пузо до колен.
        Карина лютой ненавистью ненавидела вертухаек, цыричек, мусорок и прочих баб, работающих в милиции. Грудастые, толстожопые, с маленькими глазками, мусорки и цырички в свою очередь ненавидели ее, Карину. Сколько раз она расцарапывала им в кровь лица и вырывала волосы, ровно столько же те лупцевали ее резиновыми дубинками, травили слезоточивым газом, выкручивали руки до хруста костей. Сейчас ее конвоировали в кабинет режимника именно такие прапорщицы, плюс здоровенный сержант. Проходя мимо камеры, в которой находилась Света-Княжна, Карина вдруг остановилась, вскрикнула, сделав вид, что подвернула ногу.
        - Ну-ка встать! - скомандовала одна из прапорщиц.
        Спрятав в кулак чувство собственного достоинства, Карина в буквальном смысле опустилась перед цыричкой на колени.
        - Больно, - простонала Карина, схватившись за живот.
        И тут же привалилась к запертым дверям камеры, сильно ударившись затылком.
        - Отравили меня, - стонала Карина, закатывая глаза.
        Прапорщицы переглянулись с сержантом. Получалось, что Крымчанка что-то хотела сообщить начальнику режимной части, но ее кто-то успел отравить? Что теперь делать? Медчасть на другом этаже, далеко. На руках ее туда тащить?!
        - Больно! - вскрикнула Карина, держась за живот, и руки ее задрожали, точно в конвульсиях.
        Прапорщица вспомнила, что в камере, около дверей которой корчилась Крымшамхалова, есть женщина-врач, арестованная за взятки, и, кажется, бывшая медсестра. Ко всему прочему, заключенных можно было заставить оттащить Крымчанку в медчасть.
        - Медработники есть? - распахнув оконце-кормушку, нервным голосом спросила цыричка.
        - Есть, - ответила Княжна.
        Она-то и была той самой бывшей медсестрой. И никаких опасений беременная заключенная у охранниц не вызвала. Как только прапорщица распахнула дверь камеры, на нее тут же набросилось несколько арестанток. Не ожидавшая нападения цыричка тут же лишилась дубинки, рации, а также двух прядей волос. Одновременно с атакой на первую прапорщицу моментально ожившая Крымчанка одним рывком поднялась с пола и тут же ударила сержанта ногой в солнечное сплетение. Резкость и сила удара бывшей балерины были на уровне мастера тхеквондо, охранник согнулся и потерял равновесие. Вторая прапорщица сумела достать Карину дубинкой, но Крымчанка, в отличие от сержанта, устояла на ногах и в свою очередь ударила цыричку по колену. Та по-поросячьи взвизгнула, на ногах устояла, но отступила назад, а Карина одним рывком вырвала у охранницы палку и тут же ударила ею прапорщицу по уху. Подобный удар всегда несет за собой мгновенную отключку.
        - Лихо, Крымчанка! - только и произнесла Княжна.
        В схватке она не участвовала, но зато сумела все четко организовать. В самом деле - все оказалось рассчитано точно. Кабинет режимника рядом, медчасть далеко.
        - Что дальше? - спросила Княжна.
        - Дальше - свобода, - решительно ответила Карина.
        Перед ней, помимо Княжны, стояли еще три откровенно уголовного вида девицы с многочисленными наколками. Лица туповатые, злые. Одна, как и Света-Княжна, с большим животом. «Ох, как это здорово!» - еще больше воодушевилась Карина. Стрелять в беременных женщин устав МВД запрещал.
        - Двигаться можешь? - спросила Карина у пришедшего в себя сержанта.
        Тот кивнул, ошалело глянув по сторонам. К шее одной из его сослуживиц была приставлена ложка-заточка, вторая сидела на тюремном полу, вяло мотая головой.
        - Ступай к режимнику, скажи все как есть, - подвела итог Крымчанка.
        Сержанту не оставалось ничего иного, как повиноваться. Тем более до кабинета начальника режима был какой-то десяток шагов. Не прошло и минуты, как в коридоре появился сам капитан в сопровождении сержанта. С верхнего этажа спустились двое вызванных капитаном охранников со старшинскими лычками.
        - Что за дурь, Крымшамхалова? - сохраняя спокойствие, спросил капитан.
        Карина лишь усмехнулась. Капитан же выхватил из-за пояса пистолет и направил его на Крымчанку. Обычно сотрудники изолятора не имеют при себе огнестрельного оружия, но у капитана-режимника имелся в кабинете потайной сейф, в котором находился пистолет Макарова с боекомплектом. Как раз на случай подобных нештатных ситуаций. Карина молча взяла из рук одной из уголовниц дубинку и тут же мгновенно укрылась за спиной столь вовремя поднявшейся с пола прапорщицы. Она перехватила толстую шею прапорщицы резиновой палкой, сдавила так, что охранница захрипела.
        - Это захват заложников! - крикнула Карина, закрыв себя телом здоровенной хрипящей прапорщицы. - Назад, мусора! Оружие бросить! И мобильник, если есть, сюда!
        Капитан сделал шаг назад и отбросил пистолет. Но не к ногам Карины, а за собственную спину. Мобильник он бросил Крымчанке, и она исхитрилась поймать его на лету.
        - В корпусе захват заложников! - по рации сообщил начальству стоявший за спиной капитана дежурный помощник.

«Крышу» и в самом деле переклинило.
        - Освобождай кабинет, дятел режимный. Нам отдохнуть после таких дел треба, - рявкнула беременная Княжна. - В картишки перекинуться можно, с мусорками, на раздев.
        При этих словах Княжна достала из кармана своего арестантского одеяния самодельную колоду карт. Это окончательно добило капитана: режим, за который он отвечал, запрещал карты строжайшим образом.
        Николай Водорезов помнил, что бандит и уголовник Кизил знает его в лицо. И скорее всего при встрече попытается немедленно убить. Водорезов находился всего в нескольких шагах от входа в злосчастный коттедж. Максим был совсем рядом. Где-то поблизости должна была быть и Люба, да и милицейский полковник спать не должен. Расчет Николая был сейчас таким - любым способом нейтрализовать Кизила. Первым же ударом, первым же выстрелом. Дальше гвардейцы-десантники сами между собой разберутся. Николай извлек из рюкзака короткий арбалет, зарядил его и выстрелил во флюгер - средневекового рыцаря. Из арбалета вылетел якорь-кошка, весьма удачно зацепившийся за шток флюгера. К якорю был примотан специальный канат, используемый в промышленном альпинизме. Взобраться на крышу с помощью этого каната для Водорезова было уже не проблемой. На все про все ушло менее минуты.
        - Что-то за окном! - кивнул на занавешенные шторы Кизилов. - Ты слышал?
        - Нет, - ответил Максим.
        Он и в самом деле ничего не слышал. Руслан осторожно заглянул за шторы.
        - Вроде никого, - сказал он, оглядев окрестности.
        В этот самый момент Водорезов уже смотал канат и теперь прикидывал, как лучше с крыши попасть в дом, не производя лишнего шума. На последнем этаже никого не было, свет, по крайней мере, не горел. С помощью все того же каната Николай немного спустился вниз, вплотную приблизился к окну. Затем достал специальный стеклорез, предназначенный именно для таких операций. Аккуратно вырезанную часть стекла Николай положил на подоконник, сам же благодаря субтильной комплекции удачно проник внутрь. В разведке иной раз малорослый боец стоит десятка амбалов, в этом Водорезов убеждался уже не первый раз. Привыкнув к темноте, осмотревшись и прислушавшись, Николай достал из кобуры пистолет с глушителем, тихонько открыл дверь и ступил на лестницу, ведущую вниз. Подполковник двигался бесшумно, школа вьетнамских разведчиков, инструкторов спецдисциплин не прошла для него даром. Спустившись на один этаж, Водорезов замер, так как услышал голоса.
        - Что, Максимчик? Тянет взорвать всю эту халабуду к чертям собачьим? - спросил незнакомый Водорезову голос.
        Ответа не последовало.
        - Вместе с этими бабами, с Туберкулезом… Со мной? - продолжил задавать вопросы незнакомый голос.
        - Руслан, я не для того сорвался с тобой в побег, чтобы убивать людей.
        Голос ответившего, вне всяких сомнений, принадлежал Максиму Богданову. Теперь дело было за малым. Николай без труда мог отворить ногой дверь комнаты, из которой раздавались голоса, и дважды выстрелить. Именно этого хотел от Водорезова генерал Каляев и именно это сейчас было сделать проще всего.
        - Мы рискуем, Максим, но мы знаем за что! Наш шанс на победу ничтожен, но он есть. Вспомни, поначалу ни ты, ни я не очень-то верили, что нам удастся сбежать из тюрьмы.
        Говоривший был, разумеется, Русланом Кизиловым.
        - Я помню, - ответил Богданов. - Но…
        - Без «но», Максим! Без всяких «но». Или мы окажемся наверху, свалим Угря и будем жить счастливо и богато, или…
        - Тогда давай без «или», - в свою очередь оборвал Кизила Максим.
        Водорезов затаил дыхание. Конечно, он дорого отдал бы, чтобы разузнать, что задумали бандит-профессионал и не меньший профессионал из родной разведки ВДВ. Но времени на это не было. Ко всему прочему, Кизил сам ускорил развитие событий. Он отворил дверь и вышел из комнаты. Николая он не заметил, так как подполковник благополучно замаскировался возле причудливого, золотыми нитями вышитого кресла и деревянной африканской скульптуры. Николай выстрелил, не поднимаясь из своего укрытия…

5
        Кизил не был бы Кизилом, его в очередной раз выручила потрясающая, животная реакция. Он заметил-таки Николая на какую-то долю секунды раньше, чем тот выстрелил. Руслан сумел уклониться, пуля достала его, но лишь слегка царапнула ухо. А в следующее мгновение Кизил обезоружил Водорезова, ногою выбив пистолет. Николай не мог пожаловаться на плохую реакцию, хоть и лишился оружия, но сумел поймать атакующую ногу и провести прием, в результате которого Кизил потерял равновесие и оказался на полу. Следующий удар был нанесен в голову, в результате Руслан на некоторое время отключился. «Ну вот, теперь в расчете: один - один!» - мысленно отметил Николай, помня, что их предыдущая схватка завершилась в пользу Водорезова исключительно благодаря вмешательству Любы.
        - Максим, не стреляй! Это Водорезов! - отступив назад и уйдя таким образом с линии огневого поражения, крикнул Николай.
        Из комнаты некоторое время никто не отвечал и не показывался.
        - Максим, ответь мне! - продолжил Водорезов, на всякий случай вновь укрывшись за креслом и скульптурой.
        - Командир! Подними руки, встань в полный рост и не делай лишних движений! - послышалось наконец со стороны комнаты.
        - Максим…
        - Выполняй, что я говорю, иначе дом будет взорван!
        Николай поднял руки и вышел из укрытия. Отметил, что через минуту, самое большое полторы, Кизил непременно придет в себя, башка у уголовника была крепка.
        - Командир, я не шучу и на долгий разговор у меня нет времени!
        Богданов появился, наконец, в коридоре. В одной руке у него был пистолет, в другой дистанционный взрыватель.
        - Я больше не твой командир, - усмехнулся Водорезов. - Ты теперь в другой армии, у тебя свой фельдмаршал.
        Николай вяло кивнул в сторону зашевелившегося Кизила.
        - Можешь считать как тебе угодно. Но и у тебя новый генералиссимус, - невесело усмехнулся в ответ Максим.
        - Угорь? - уточнил Николай.
        - Угорь, Каляев. Ведь по их просьбе ты здесь?
        С ответом Николай не торопился. Формально Максим очень точно охарактеризовал водорезовскую миссию. Формально все верно.
        - Максим, как насчет того, чтобы не стрелять в своих?
        - Это верно, паскуда, в своих не надо, в чужих сколько угодно, - послышался голос пришедшего в себя Руслана. - Вот ты для меня совсем чужой, так что не обессудь!
        С этими словами Руслан поднял пистолет Водорезова и направил его на подполковника.
        - Стоп, Руслан, - спокойным голосом сказал Максим. - Пара вопросов у меня… К командиру.
        Полковник Яковлев молча сидел перед генералом МВД. Генерал был лет на семь, если не больше, моложе полковника, в свою очередь не торопился со словами. Оба только что выслушали последние сообщения о захвате заложников в женском корпусе областного СИЗО. К лучшему ситуация не менялась и вряд ли могла измениться в ближайшее время. Уголовницы весьма удобно расположились в кабинете начальника режимной части. Их хорошо было видно наблюдателям, но снайперы не могли открыть огня.
        - Среди этих террористок две беременны! - нарушил молчание генерал. - Бывает же такое…
        - Наверное, впервые за всю историю мирового терроризма, - как ни в чем не бывало кивнул Юрий Сергеевич.
        - Это означает, что по закону мы не имеем права в них стрелять и применять спецсредства! - изрек генерал.
        В ответ полковник лишь молча развел руками. Стрелять в беременных женщин закон запрещал, а вот спецсредства в исключительных случаях были дозволены. Только было не совсем ясно - в данный момент этот исключительный случай наступил или нет?! Ведь террористки никого не убили и серьезно не искалечили.
        - Товарищ генерал! - в штабное помещение без стука заглянул офицер связи. - С вами хотят говорить!
        - Кто? - переспросил генерал.
        - Крымшамхалова.
        С этими словами офицер связи протянул генералу МВД переговорное устройство. Тот взял его, но, услышав первые слова, вышел из штабного.
        Максим выслушал подробный рассказ Николая о происшедших за пределами коттеджа событиях и задал всего один вопрос:
        - Каляев сейчас рядом?
        - Рядом, - кивнул Водорезов.
        - Это единственный свидетель! - с нескрываемым возбуждением заговорил Максим. - Он может дать показания вместо убитого Мятликова. И про то, как против меня сфабриковали дело, и про рефрижераторы, про «Долгострой», про Угря! У нас в руках его семья! Он немедленно должен быть здесь! Это мой шанс!
        - Наш шанс! - поправил Максима Кизил. - Что ж, поддерживаю обеими руками! Спецслужбист нам лишним не будет. Делаем так. Ты, Максим, остаешься здесь. Контролируешь обстановку и, главным образом, своего дружка-командира. Я пойду за генералом.
        Некоторое время все трое молчали. Инициатива вновь перешла к Руслану. Вариант, предлагаемый им, был не из худших. Если оставить наедине Руслана и Николая, не факт, что один из них тут же не попытается уничтожить другого. Отпускать за генералом Каляевым Николая тоже опасно. Вдруг бывший командир на стороне спецслужбиста? Рассуждая таким образом, Максим понял, что Николай должен находиться только под его контролем. А для Руслана добыть генерала проблема не из самых серьезных.
        - Хорошо, Руслан. Ну и где можно добыть генерала? - Максим повернулся к Водорезову.
        Пульт-взрыватель по-прежнему был у него в руках, и расставаться с ним гвардии рядовой запаса Богданов не собирался.
        - Здравствуйте, генерал. Вам привет от некоего Кизила. Помните 96-47?
        Именно такими словами начала разговор с милицейским начальником Карина Крымшамхалова.
        - Что вы молчите? - продолжила Карина, не услышав ответа. - Язык проглотили? Я повторяю: 96-47.
        Генерал МВД вновь не знал, что ответить предводительнице террористок. Он и в самом деле не ожидал услышать от нее эти злосчастные цифры.
        - Чего ты хочешь? - спросил, наконец, он.
        - Чтобы ты поймал и приготовил одну интересную хитрую рыбу. Длинную такую, на змею похожую.
        - Я понял, - с трудом сохраняя спокойствие, продолжил милицейский генерал. - Но на это потребуется время.
        - Час, - отозвалась Карина. - По-моему, достаточно.
        Спорить с этой женщиной генерал в данную минуту был не способен. Он лишь пообещал, что свяжется с Кариной через пятнадцать минут, и вернулся в штабную комнату.
        - Кстати говоря, что там по розыску сбежавшего Кизилова? - спросил генерал полковника Яковлева.
        - Пока ничего, - ответил Юрий Сергеевич. - А вы вспомнили, что Крымшамхалова была его любовницей?
        - Вспомнил, - кивнул генерал.
        Полковник хотел было сказать еще что-то, но в помещение вошли трое - старший группы спецназа, замнач СИЗО по оперработе и офицер связи.
        - Мы можем начать штурм, - без лишних вступлений начал старший группы спецназа.
        Зам по оперработе убежденно кивнул, дескать, на местном уровне вопрос согласован.
        - Учитывая, что заложникам угрожает смертельная опасность, будем применять дозволенные в таких случаях спецсредства, - продолжил офицер спецназа.
        Генерал выглянул за окно штабного автобуса. Дозволенные спецсредства были представлены в самом широком ассортименте: резиновые палки в руках бойцов, служебные собаки на поводках, светозвуковые средства отвлекающего воздействия, лежащие на специальных подставках рядом с бронемашинами и водометом.
        - Водичкой бы девушек охладить, - вставил свое слово полковник Яковлев.
        - Водомет применять не будем, - категорически заявил спецназовец.
        - Подожди со штурмом, майор, - жестко бросил генерал. - Я думаю, мы сможем разрешить ситуацию бескровным способом.
        - Так мы и сделаем… бескровным, - заметил майор спецназа.
        - Разрешения на штурм не даю! - категорически оборвал спецназовца генерал.
        Александр Геннадьевич Каляев с трудом сдерживал себя, его все больше и больше охватывало паническое настроение. Исчез Стюард, исчез этот долбаный гвардеец-подполковничек, а дочь и внучка по-прежнему в руках профессиональных головорезов. Каляев, не выходя из машины, курил сигарету за сигаретой и, когда в боковое стекло раздался стук, вздрогнул всем телом. За окном он увидел высокого плотного человека в кепке с широким козырьком, который почти полностью закрывал его лицо. Каляеву этот человек сильно не понравился, на местных не похож (те по-другому одеваются), у охранников несколько иная униформа.
        - Уважаемый, сигаретой не угостите? - спросил человек в кепке.
        Каляев молча положил руку на табельный пистолет Макарова, быстрым незаметным движением привел его в боевое положение. Затем протянул человеку в кепке начатую пачку сигарет.
        - Я вообще-то не курю, - сказал тот, нагнувшись. - Я познакомиться с вами хочу. Вас ведь Александр Геннадьевич зовут?
        Каляев в любую секунду готов был выстрелить, контролировал каждое движение некурящего незнакомца. Тот же в свою очередь лишних движений не делал. Руки держал опущенными вниз, но при этом ладонями вверх.
        - Что вы молчите? Я Руслан Кизилов. Кизил, - сообщил незнакомец. - Может быть, побеседуем в вашей машине, а то здесь прохладно.
        Каляев увидел, как из-под козырька блеснула обаятельная улыбка с парой-другой металлических коронок.
        - Значит, ты мою семью не тронешь?
        - А зачем она мне? Мне нужны вы, Александр Геннадьевич.
        - Но ты хочешь, чтобы я работал против Угря.
        - Не совсем. Работать против него не надо. Его надо ликвидировать. А его место займу я.
        - Ты в своем уме? Вот что, Руслан, если бы я был волшебник, тогда другое дело…
        - Стоп, Александр Геннадьевич! Во-первых, хочу напомнить, что в коттедже вашей дочери сидит законченный, лишенный тормозов отморозок Богданов. Он уже убил охранника и вашего зятя. Без всякого смысла. Я, к сожалению, не успел остановить его. Приступ ярости, знаете ли. И в руках у этого Богданова пульт, после нажатия на кнопку которого коттедж в одну секунду сровняется с землей. А во-вторых - вы убьете Сторожева-Угря, преемников у него нет, так как ваш зять мертв, а самый вероятный наследник - это новый муж вашей дочери. То есть я! Александр Геннадьевич, вам что, плохо?
        - Мне? Ничего, сейчас пройдет… Значит, говоришь, Максим нашел общий язык с этим офицером, с Водорезовым?
        - Именно так. Скорее всего они убьют сначала меня, потом… Вам что, серьезно нехорошо?
        Вместо ответа Каляев достал из внутреннего кармана какую-то таблетку и быстро сунул под язык.
        - Смотрите, Александр Геннадьевич, расклад такой - вы убиваете Угря, а я после этого вывожу из коттеджа ваших близких, - продолжил Руслан.
        - А потом?
        - А потом взрываю коттедж, вместе с Богдановым и Водорезовым. Вас ведь очень устроит такой исход дела?
        - Предположим… А дальше?
        - Дальше вы делаете мне новые документы и все такое. Руслан Кизилов, он же Кизил, также должен будет погибнуть при взрыве. Новое мое имя будет Роберт или Родион… Вам бы водички, таблетку запить…
        Каляев молча взял с заднего сиденья начатую бутылку «Сенежской» газированной и так же, не говоря ни слова, последовал совету Руслана, будущего Роберта.
        - Вы напрасно отпустили Кизила! - освобожденная Люба оглядела обоих гвардейцев просто-таки испепеляющим взглядом.
        - Он, конечно, змей тот еще, - отозвался Максим. - Но сейчас будет играть на нашей стороне. Сторожев его лютый враг. Как и Каляев, и покойный Мятликов.
        - Как хотите, ребята, но Кизилов должен быть в наручниках. - Люба стояла на своем. - Так будет спокойней и вам, и мне.
        - Что потом? - спросил Максим.
        - Потом следственные действия, чего ты и добивался.
        - Значит, Кизилов притащит нам сейчас сюда генерала Каляева. Мы убедим его дать признательные показания следователям, а самого Руслана возьмем в наручники, а потом отправим на пожизненное? - нервно сдвинул брови Максим. - Выходит, я его сдам вашей ментовской конторе и не поморщусь?!
        - Эх, Максим… - покачала головой Люба. - Если бы ты только знал, кто такой Руслан Кизилов. Впрочем, сейчас ты это узнаешь!
        При этих словах Люба заметно преобразилась. Ее небольшие проницательные глазки заметно увеличились, и в них точно зажглись яркие огоньки. Кажется, госпожа следователь нашла какое-то собственное решение.
        - Кизил вернется. Минут через десять-пятнадцать, - продолжила Люба. - Но один. И скажет, что не нашел генерала, тот, видимо, покинул территорию коттеджного поселка… После этого мой вам совет, ребята, - обезоружьте и обездвижьте его.
        - Ты хочешь сказать… - начал было Водорезов.
        - Руслан Кизилов сейчас жмет руку господину Каляеву в знак дальнейшего сотрудничества, - кивнула Люба.
        Максим хотел было что-то ответить, но промолчал. Водорезов тоже не нашелся с комментариями.
        - Исчез генерал, - сообщил Руслан, вернувшийся ровно через пятнадцать минут. - Даже не знаю, где его теперь искать. Может, ты подскажешь? - выжидательно посмотрел он на Николая.
        - На «нет» суда нет, - только и ответил Водорезов.

6
        Генерал Каляев исчез в строго определенном направлении. Он ехал в загородную резиденцию Альфреда Степановича Сторожева. Однако не успел он проехать и пятнадцати километров от Пироговки, как его зажали с двух сторон два солидных внедорожника.
        - Что за черт? - выругался затормозивший Каляев, увидев пятерых бойцов, окруживших его машину. - В чем дело, Генрих?
        В самом деле - руководил накачанными ребятами не кто иной, как бывший трюкач Генрих, он же Геня-мясник.
        - Едем к Степанычу, - несколько фамильярно назвал их общего патрона Генрих.
        - Я к нему и еду, - отозвался Каляев.
        - Поедем вместе, так спокойней, - подвел итог Геня.
        Теперь впереди машины генерала Каляева ехал джип с бойцами, и сзади следовал точно такой же, с аналогичным экипажем. Генрих находился в замыкающем.
        - Что они там делают? - спросил милицейский генерал у наблюдателя из группы спецназначения.
        - Играют с заложницами в карты, - ответил тот, не отрываясь от оптического прибора.
        - На раздевание? - уточнил генерал.
        - Как вы догадались?
        - Да уж больно внимательно ты туда пялишься, - усмехнулся генерал МВД. - Кто выигрывает?
        - Уголовницы, - ответил наблюдатель без всякой интонации в голосе.
        - Ну-ка, дай взглянуть! - командным тоном потребовал генерал.
        Несмотря на задернутые шторы, специальный оптический прибор позволял увидеть
«красный уголок» СИЗО, где разместились террористки и захваченные ими охранницы. Наблюдатель мог, правда, созерцать не все помещение, а лишь небольшой квадрат, но именно в этом квадрате находились две заложницы, а также виднелись спины и головы захвативших их арестанток. Заложницы-прапорщицы были раздеты почти до самого исподнего. У одной из всей форменной одежды осталась лишь зеленая пилотка на голове, с которой прапорщица предусмотрительно не торопилась расставаться. В случае штурма, таким образом, бойцы спецназа моментально определят в ней заложницу. Почти целую минуту генерал МВД молча созерцал роскошные розовые телеса прапорщиц. Ляжки, бедра, груди - все было на уровне. Уголовницы в карточной игре были искушены куда лучше своих стражниц, поэтому последние вот-вот должны были расстаться с лифчиками и трусиками. Генерал усмехнулся, отметив, что уголовниц вполне можно взять на прицел снайперской оптики. По крайней мере, трех. Карина же Крымшамхалова в поле генеральского обозрения не попала ни разу, похоже, в карточной игре она участия не принимала.
        - Всех бы снайперским залпом накрыть, - только и проворчал наблюдатель.

«Хорошо бы! Одним-то залпом!» - мысленно одобрил генерал и чуть было не заскрипел от досады зубами.
        - Продолжать вести наблюдение! Огонь только по моей команде! - приказал он, стараясь подчеркнуть собственную гуманность и невозмутимость.
        Наблюдатель коротко ответил «есть» и продолжил созерцание карточного супертурнира.
        - Ты не сказал мне всей правды… Ты солгал мне, Александр Геннадьевич.
        Эти слова Альфреда Степановича Сторожева прозвучали как приговор. Каляев не смог сдержать себя, нервно вытер ладонью вспотевший в одно мгновение лоб. Двое шкафообразных ребят за его спиной лениво разминали кисти рук.
        - Так что, будем выбивать из тебя истину? Кто подходил к тебе в Пироговке? С кем ты разговаривал в машине? - продолжил Угорь своим привычным шипяще-змеиным голосом.
        - Да, Альфред, я солгал… - промолвил Каляев, так как вместо следующего вопроса последовали бы действия ребятишек за его спиной. - Но на это были свои причины, вот послушай…
        Каляев хотел было начать свой рассказ, но в этот самый момент один из ребятишек профессионально, без размаха ударил его по печени.
        - Мне нельзя лгать, - назидательно процедил Альфред Степанович, - именно об этом следует помнить, имея со мной дела. Ты это почему-то позабыл…
        Второй парнишка, в свою очередь, ударил согнувшегося Каляева со своей стороны. И не менее профессионально, чем первый.
        - Жопа, - произнес наблюдатель, нарушив этим словом затянувшееся пятиминутное молчание.
        - Что?! - переспросил генерал МВД.
        - Да нет, ничего, - сконфуженно пробормотал наблюдатель.
        - Ты только что что-то сказал, - требовательным тоном продолжил генерал.
        - Да там это самое… - смущенно отозвался наблюдатель, - в общем, одна проигралась так, что теперь без лифчика и без трусов. Ох и красота же!
        - Это которая?
        - Ну блондинистая такая, толстожопая! - как мог пояснил наблюдатель. - Ну, задница у нее, скажу я вам!
        - Что делают, твари, б… - выругался генерал и тут же прильнул к окулярам, отодвинув от них наблюдателя.
        В самом деле, крупная блондинка-прапорщица осталась без трусов и бюстгалтера. Розовая задница была и в самом деле впечатляющих размеров. Из всей одежды на прапорщице осталась лишь форменная пилотка на белокурых локонах. Эта единственная часть одежды позволяла сотруднице СИЗО продолжить игру. Она вновь села рядом со второй, еще до конца не раздетой сослуживицей и вновь взялась за карты.
        - В самом деле, жопа, - кивнул генерал, оторвавшись от прибора. - Вполне на уровне, скажу вам, господа хорошие!
        - Рекомендуете посмотреть? - отозвался молчавший до сего момента полковник Яковлев.
        Ответить генерал не успел. Его прервал прильнувший к окулярам наблюдатель:
        - Из окна выбросили что-то скомканное. Похоже, бумаги какие-то!
        - Подобрать и немедленно ко мне! - отдал приказ генерал.
        Не прошло и трех минут, как перед милицейским генералом были положены скомканные в увесистый комок бумаги, исписанные торопливым, но при этом вполне разборчивым почерком.
        - Руслан, есть мнение, что ты теперь работаешь на Каляева, - сказал Максим без каких бы то ни было лишних вступлений.
        - О как! - аж присвистнул Кизил. - Твоя работа, командир? - кивнул он Водорезову.
        - Общая, - ответил Николай.
        - Господа-друзья-товарищи-кенты! - мило улыбаясь, продолжил Руслан. - А не кажется вам, что выяснение данного вопроса самая дурацкая затея на данную минуту? Да Каляев семью свою не пожалеет, лишь бы бизнес свой по торговле органами сохранить! Если не сам Каляев, так хозяин его прикажет эту хибарку спалить к чертовой матери! И тебе здесь могила, Максимчик, и тебе, командир, извини, звания не знаю… Так что оба заткнулись, мне с минуты на минуту позвонить должны.
        Эдакой словесной атаки от Руслана не ожидали. Ни Максим, ни Водорезов не успели произнести ответных слов, как и в самом деле раздался звонок городского телефона. Руслан снисходительно кивнул, дескать, сами снимите трубку, убедитесь.
        - Вас слушают, - произнес Максим, сняв телефонную трубку.
        - Руслана Владимировича позовите, пожалуйста! - проворковал приятный женский голосок.
        Максиму не оставалось ничего другого, как передать трубку Руслану.
        - Альфред, я… Я прошу тебя… Сейчас я сказал тебе все как есть! - Генерал Каляев и в самом деле был в эти минуты предельно искренним. - У тебя же тоже есть дети и внук!
        - Ну, есть. И что из этого?
        Свинцовые, близко посаженные глазки Угря вновь стали тусклыми и ничего не выражали.
        - Я знаю, как сделать так, чтобы и овцы были целы, и волки довольны, - сумев взять себя в руки, сказал Каляев.
        - Не довольны, а сыты, - поправил Каляева Угорь. - Разница, знаешь ли, есть. Ладно, не будем уточнять, я слушаю тебя, но не более трех минут.
        Руслан молча выслушал минутное телефонное сообщение, затем спросил:
        - Ты все изложила в письменной форме? Не рано ли?
        Выслушав ответ, сказал:
        - Как знаешь. С другой стороны, теперь они не решатся и схватятся друг с другом… Согласен, им теперь не до нас, но будь осторожней!
        Повесив трубку, Кизил повернулся всем корпусом к Максиму и Николаю.
        - Каляев, Угорь и еще некоторые другие персонажи попали в банку. Как пауки! - сообщил Руслан. - Кто-то из них уцелеет, кто-то нет.
        Угорь слушал Каляева не перебивая, а когда тот закончил, посмотрел на часы и отметил, что генерал уложился ровно в две минуты восемнадцать секунд.
        - А что… Придумано неплохо! - тоненькие губы Угря неожиданно разъехались в некотором подобии улыбки. - Сумел выманить Кизила, сумел, можно сказать, найти к нему ключ…
        - Альфред, шанс на спасение один, и я только что тебе его разъяснил… Они опасны, эти долбаные десантники, их нельзя недооценивать… - морщась и еще до конца не отойдя от экзекуции, сказал Александр Геннадьевич.
        - Шанс на спасение через мой труп? - уточнил Угорь.
        - Да.
        - Как интересно! Люблю смелых людей и смелые решения!
        - Руслан убьет Богданова и Водорезова. Взорвет к чертям коттедж, - повторил недавно сказанное Каляев.
        - Водорезов - это маленький десантничек?
        - Да, именно он.
        - Значит, я буду играть роль трупа… Собственного трупа, - покачал головой Сторожев.
        Каляев сохранил при этих словах молчание и видимое хладнокровие.
        - Кизил увидит доказательства моей смерти, отпустит твоих близких, взорвет коттедж… Потом Генрих убьет Руслана. Так, Генрих? - повернулся Угорь к молчавшему до сей минуты «мяснику».
        - Само собой, - кивнул Генрих.
        - И у нас уже больше никогда не будет каких-либо проблем! Те, кто пытался что-то найти против нас, что-то доказать, будут в большой братской могиле! - подытожил Угорь.
        - Так точно, Альфред! - по-военному отозвался Каляев.
        - Генрих, ты ведь киношный человек? Нужна бутафорская кровь, ну и вообще… Поможешь организовать это зрелище?
        - Без проблем, - отозвался «киношный человек».
        - Ну а я буду готов через полчаса. Пока все свободны, мне предстоит вжиться в образ.
        На сей раз улыбка у Альфреда Степановича получилась достаточно искренняя, в некоторой степени даже обаятельная.
        - Как видишь, Максим, я подстраховал тебя! - сказал Руслан, как только все трое посмотрели последние теленовости о заложницах в областном СИЗО. - Теперь следственная машина закрутится полным ходом, можешь давать свои показания. Но только после того, как я исчезну отсюда! Лады, командир? - Кизил посмотрел на Николая.
        - Будем считать, лады, - отозвался Водорезов.
        Полчаса томительного ожидания стали для Александра Геннадьевича Каляева настоящей пыткой. Казалось, генерал сумел выкрутиться, что называется, под дождем между струек прошел. Однако уж больно быстро острожный, шкурой чувствующий малейшую опасность Угорь согласился на его предложение.
        - Готовность номер один, генерал! - В дверях появился Альфред Степанович, прервав невеселые размышления Каляева.
        Одет он был в светлую рубашку, галстук и брюки. «Вот скупердяй! - мысленно оценил внешний вид Угря генерал. - Костюм пожалел, оделся во все летнее, что потом выбросить не жалко…»
        - Значит, ты зальешь меня кровью, сфотографируешь… Но ведь этого Руслану будет мало? - спросил вдруг Сторожев.
        - У вас же есть знакомые на телевидении, мы же говорили об этом! - напомнил Каляев. - Короткое сообщение в ближайших новостях организовать не трудно!
        - Да, да… - отозвался Угорь, и Каляев отметил, что у Сторожева немного изменился голос.

«Нервничает-таки, змеюка морская!» - мысленно позлорадствовал Александр Геннадьевич.
        - Стрелять будем? - спросил Угорь.
        - А почему нет?
        Этот вопрос задал появившийся в комнате Генрих. В руках у него был пистолет с коротким стволом и длинным глушителем. Альфред Степанович хотел было что-то возразить, но Генрих, ни слова не говоря, вскинул оружие и трижды выстрелил в их общего с Каляевым патрона. Рубашка Сторожева буквально взорвалась в нескольких местах бурыми вспышками. Вскрикнуть Угорь не успел, свалился на ковер, заливая его темно-бурой, почти черной кровью.
        - Почему нет? - переспросил неизвестно кого Генрих, направив пистолет на ошарашенного Каляева. - Ну-ка, генерал, проверьте пульс у внезапно усопшего.
        Каляеву не оставалось ничего иного, как приблизиться к Альфреду Степановичу, пощупать пульс. Раны на теле слегка дымились. На всякий случай Каляев ощупал тело, точно надеялся, что под тоненькой рубашкой может находиться бронежилет и специальные насадки, с помощью которых в кино изображают раненых, истекающих кровью людей. Однако, «киношный человек» Генрих снабжать своего патрона такими насадками не посчитал нужным.
        - Вы решили инсценировать смерть господина Сторожева, а я решил - чего мелочиться? - улыбнулся своими аккуратными усиками Генрих. - Все равно это когда-нибудь нужно было сделать… Или вы так не считаете?
        - Браво, Генрих, - только и смог произнести Александр Геннадьевич.
        - Вот видите, какое удачное стечение обстоятельств! Тем более, под Угря стали серьезно копать… Зато теперь управление бизнесом в наших с вами руках, генерал. Кстати говоря - этот пистолет ваш. - Генрих быстрым движением открутил глушитель, и Каляев только сейчас заметил, что на руках у «мясника» тонкие телесного цвета перчатки, не оставляющие ни малейших следов. - Ну, мои ребята у вас его изъяли, перед беседой с покойным…
        При этих словах Генрих вновь усмехнулся.
        - Так что теперь мы с вами партнеры! Деловые, по жизни! - подвел окончательный итог бывший трюкач. - А пистолет у меня побудет. Некоторое время, Александр Геннадьевич, вы уж не взыщите! Зато тележурналисты в ближайших новостях дадут абсолютно правдивое сообщение.
        На последнюю фразу Генриха возразить было нечего.

7
        - Как вас зовут?
        - Это имеет значение?
        - Ну, мы как-никак товарищи по несчастью, оба в плену у каких-то страшных, безжалостных людей.
        - Меня зовут Любовь Николаевна. Прошу обращаться на «вы».

«Товарищ по несчастью» приближался к Любе все теснее и теснее. Болезненно худой, небритый, одетый в линялую футболку - он был явно не в ее вкусе. Ко всему прочему излишне говорливый. То, что их заперли в одной комнате, было досадным стечением обстоятельств.
        - Очень хорошо, Любовь Николаевна. А меня вы не узнаете? - осведомился «товарищ по несчастью».
        Люба в который раз оглядела мужчину. В качестве подследственного он ей не встречался, это абсолютно точно. В качестве сослуживца тем более. Кто-то из адвокатских? Нет, ни в коем случае! Родственник кого-то из подследственных?
        - Ну разве вы ни разу не слышали моих песен? - уточнил «товарищ».
        - Нет, - покачала головой Люба. - Я, знаете ли, попсой не увлекаюсь.
        - Тогда разрешите представиться - Туберкулез! - «Товарищ» по-театральному поклонился, вытянулся по стойке «смирно» и даже шаркнул ножкой.
        - Что? - не поняла Люба.
        - Певец Туберкулез, сокращенно Туб. Для вас, уважаемая, просто Миша.
        - Миша Туб. - Люба невольно усмехнулась. - И что вы поете?
        - Я пою… Пою строго об определенных вещах - о неразделенной любви, душевных метаниях, поисках параллельных пространств, морской романтике, птичьем гриппе, казаках, борьбе интеллигенции со звуковым барьером, Годзилле, Борисе Борисовиче, третьей улице Строителей и тараканах. И более ни о чем другом!
        - Очень интересно! - отозвалась Люба.
        - Но, к сожалению, моей самой популярной песней являются дурацкие куплеты, которые я сочинил в ранней юности. Помните:
        У меня была подруга, я ее любил.
        Она перднула в постели, я ее убил.
        - Ужасно, правда? - тут же переспросил Туб, не дав Любе опомниться.
        Надо сказать, что даже банальнейшая пошлость звучала из уст певца элегантно, с какой-то оригинальной, не лишенной обаяния интонацией. Видимо, за счет этого Туб и снискал в свое время широкую популярность.
        - Видимо, что-то автобиографическое? - улыбнулась Люба.
        Улыбка получилась отчасти брезгливой. Подобное «творчество» женщину никогда не трогало.
        - Ну вот, поставленная цель мною достигнута, вы уже смеетесь! - со сдержанным торжеством в голосе сказал Туб. - А теперь столь же весело выполняйте то, что я вам скажу.
        Голос Туба при этом совсем не изменился.
        - Если, конечно, хотите отсюда выбраться! - добавил он и быстрым движением разорвал правую штанину своих брюк.
        И тут же извлек тоненький металлический предмет, похожий на линейку. Следующим быстрым движением Туб с помощью тоненькой линейки вырезал оконное стекло.
        - Третий этаж, потолки высоченные, - прокомментировал ситуацию Туб, кивнув на лишенное стекла окно. - Плюс ветер. Эти придурки забыли меня обыскать, но сквозняк могут заметить. Лазать по стенке умеете?
        При этих словах из той же разорванной штанины Миша Туб извлек небольшой моток веревки.
        - Спецснаряжение, - пояснил он. - Выдерживает около ста килограммов. В вас ведь, Любовь Николаевна, немного меньше? Полезете первая!
        В иной ситуации Люба могла и обидеться, ответить соответствующими словами. Не сто в ней и даже не восемьдесят пять, это даже слабовидящему заметно. Тем не менее приказ худого небритого Миши обсуждать она не стала.
        Молчаливое ожидание затягивалось. Никаких событий не происходило, телефоны молчали, телевизионных новостей также не было; чтобы окончательно не впасть в тоску, Максим начал потихоньку жонглировать разными предметами. Делал он это на редкость ловко - на плечо и на голову он поставил по стакану и начал подбрасывать серебряные чайные ложки. Периодически он ловил одну из ложек плечом или головой, таким образом, что стаканы лишь слегка дрожали, и ложка неизменно оказывалась в одном из них. Как только обе ложки оказались в стаканах, Максим начал жонглировать стаканами и ложками одновременно. Затем один стакан вновь оказался у Максима на голове, второй на плече, ложка вновь была поймана «плечевым» стаканом, Максим собирался поймать последнюю ложку, но вдруг Николай, до этого спокойно наблюдавший номер своего бывшего рядового, сделал молниеносное движение, выбросил ногу в сторону Максимовой головы, сбил таким образом ложку, почти приземлившуюся в стакан. И тут же поймал ее в собственный третий стакан, который до этого держал в руках, отхлебывая из него минеральную воду.
        - Вам обоим в цирк надо было, - пару раз хлопнув в ладоши, дал комментарий Руслан.
        - И тебе тоже. Третьим, - кивнул Водорезов.
        - Может быть.
        - Цирка нам в ближайшее время хватит, - усмехнулся Максим.
        - А ты резких движений больше не делай… Иначе пристрелить тебя придется, циркач-командир, - мило улыбнулся Руслан.
        Генрих не торопился расставаться с оружием, вещал же при этом следующее:
        - Вокруг Угря сжимается кольцо. Ты сам, Александр Геннадьевич, это понимаешь. Он ведь нервничал последние дни. Морда вся так ходуном и ходила. Что мы имеем теперь? Труп Угря, на который повесят всех собак и, таким образом, успокоятся. Твой приятель - мент Яковлев первый заткнется.
        - Не знаю, не знаю…
        - А я знаю! Рубим все концы и становимся во главе. Всего этого концерна… Или картеля?!
        Пояснять разницу между концерном и картелем Каляев не стал, хотя и мог.
        - Ты знаешь, что сейчас в областном СИЗО творится? - спросил Генрих.
        - По радио в машине слышал, - кивнул Каляев.
        - Ты по радио, а мне верный человек из СИЗО позвонил… Без подробностей, одним словом - Руслан, Кизил этот перезрелый, схарчил Угря, как селедку. Его подруга интересную информацию о Степаныче ментам скинула. Так что ждем ментов! Так ты со мной или нет, генерал? Как у нас Степаныч должен погибнуть? Случайно или при задержании? Твои соображения?
        С ответными словами Каляев не спешил. Мерзавец и мясник Геня рвал подметки на ходу, даром генерал считал его тупым каратистом-исполнителем. А у того «верные люди» в ментовке имеются! Каляев не верил Генриху. Более того, сейчас этот мясник-трюкач казался ему куда опаснее Угря. Тому было очень простое объяснение - изворотливый хитроумный Угорь лежал холодным трупом, Генрих примерял на себя мантию будущего короля «трансплантологического бизнеса». «А я всегда за тех, кто побеждает…» - очень невесело процитировал себе Каляев слова песенки из популярного мюзикла. В том, что Генрих при удобной ситуации точно так же избавится и от него, генерал не сомневался.
        - Если ты правду говоришь, Генрих, то менты во главе с Яковлевым и в самом деле скоренько явятся сюда, - заговорил Каляев непринужденным, почти насмешливым тоном, желая таким образом немного осадить Геню. - Думаю, Альфред Степанович покончил с собой, предпочтя смерть позору и тюрьме! Мне на службу позвонить надо, а то хватятся, лишнее это.
        Чуть подумав, Генрих кивнул.
        - Решетов? - связавшись со своим лучшим опером, сказал Александр Геннадьевич. - Ничего нового? Очень хорошо! Я буду не раньше чем завтра. Да, в половине первого скорее всего уже подъеду.
        Ничего странного в данном разговоре Генрих не заметил. Между тем генерал Каляев сказал своему подчиненному условную фразу. Половина первого могла быть и половиной второго. Использование в сказанной фразе некоего числа, поделенного на два, означало, что майор Решетов должен отпереть сейф своего начальника и вскрыть оставленный там генералом конверт.
        В соответствии с инструкцией, поставленная задача была выполнена. Майор Решетов отпер сейф и вскрыл конверт. Действовал он четко, в соответствии с распоряжением генерала Каляева.

«Решетов, спаси мою семью! Поселок Пироговка, строение двадцать два, ты должен помнить… Дом заминирован, двое хорошо подготовленных вооруженных головорезов. Выручишь, в долгу не останусь!» - такие слова прочитал майор. Решетов был проверенным, смелым оперативником. На его счету была не одна боевая операция, он участвовал в обеих чеченских войнах. В свое время генерал здорово выручил Решетова, когда у майора (тогда еще капитана) во время допроса умер захваченный чеченский боевик. Решетов мог пойти под суд, получить немалый срок, не говоря уже о том, что навсегда распрощался бы со службой, без которой себя не мыслил… Но генерал сумел надежно прикрыть своего подчиненного. С тех пор Решетов был безгранично предан своему начальнику. Майору перевалило за сорок, в его возрасте многие носили генеральские погоны, однако увольняться из органов контрразведки он не спешил. При таком человеке, как генерал Каляев, майор чувствовал себя как за каменной стеной. Сейчас выпало время отплатить Александру Геннадьевичу за его участие в решетовской судьбе.
        Спустя час майор Решетов и еще двое нехилых ребят уже находились рядом со злосчастной Пироговкой.
        - Подземный ход ведет в подвал коттеджа, - сообщил своим товарищам Решетов, прекрасно знавший все тонкости жилищного обустройства генеральской семьи. - По нему и двинемся.
        Товарищи молча кивнули. Один из них раньше служил в комендатуре ФСБ, другой в прошлом был офицером военной контрразведки. К этим молчаливым, знающим свое дело ребятам Решетов обращался лишь в самом крайнем случае.
        - В подвале могут быть мины? - спросил бывший «армеец».
        - Индикатор покажет, - кивнул на специальный прибор в своих руках Решетов.
        - И что тогда?
        - Решим по обстановке.
        Возражений не последовало, все трое быстро направились в сторону подземного лаза. Они были одеты в облегающие черные куртки, на головах лыжные шапочки-полумаски, скрывающие лица.
        - Они ушли через окно! Попросту вырезали стекло!
        Обнаружив исчезновение Любы и певца, Руслан с трудом сдерживал охватившую его ярость. Впрочем, злиться нужно было на самого себя. В самом деле - третий этаж, потолки высоченные, окна закрыты наглухо, станешь отпирать, сразу станет слышно. Выходит, блондинка и певец-дистрофик обвели Руслана с Максимом вокруг пальца.
        - То, что они ушли, полбеды, - покачал головой Максим. - Беда, если вернутся. И не одни…
        Максим устало опустился на диван, положил пульт-взрыватель на тумбочку так, чтобы можно было схватить его в одно мгновение.
        - Предлагаешь уйти? - спросил Руслан.
        - Куда? - вопросом на вопрос отозвался Максим.
        Николай лишь молча покачал головой, затем подошел к вырезанному окну, глянул вниз. Высота была впечатляющей. Выходит, не одни они циркачи в этом доме оказались.
        - Я вот что думаю… - начал было Руслан.
        Однако услышать, что думает Кизил, Николаю и Максиму было не суждено. Все остальное произошло просто-таки с цирковой быстротой и изяществом. Откуда-то сбоку, из-за тумбочки, появилась узкая проворная рука, которая схватила пульт-взрыватель. В следующее мгновение тумбочка взлетела в воздух и ударила Максима в голову. От неожиданности Максим не успел поставить защиту, рухнул на пол, оказавшись в нокдауне. А из-за его спины, точнее из-под дивана, точно сказочный джинн, вырос певец Миша Туб. В одной руке у него был пульт-взрыватель, в другой пистолет Максима, который певец исхитрился вытащить у Богданова из-за пояса. Вот к чему приводит иной раз отсутствие специальной кобуры.
        - Как справедливо было замечено - то, что ушли, полбеды! - сообщил Туб. - Я решил вернуться. Женщина отправилась домой.
        - И чего дальше? - спросил Руслан.
        - Дальше вы разминируете здание! - приказал Туб. - Для начала!
        Дотянуться до Туба Руслан не мог. Точнее, мог, но непременно получил бы от певца пулю. Туб стоял в весьма грамотной боевой стойке, фиксировал каждое движение всех троих. Максим тем временем пришел в себя, поднялся на ноги. Туб отступил от него на полтора шага, вновь таким образом контролируя ситуацию.
        - Разминируете здание, затем я нажму на вот эту кнопочку. - Туб кивнул на взрыватель. - Проверю! Вперед, ребята!
        Максим снял мину, установленную в прихожей, затем убрал мину из гостиной. Руслан и Николай при этом находились рядом, ассистировали Максиму. Туб продолжал держаться на дистанции, не давая никому из них дотянуться до себя.
        - Что это? - вдруг спросил Туб, кивнув вниз.
        - Не знаю, - ответил Максим.
        В самом деле - со стороны подвала-бомбоубежища послышался шум. И тут же смолк.
        - Там ведь, кажется, специальный ход? Ведущий за пределы поселка? - тут же уточнил Туб.
        - Есть такое дело, - ответил Руслан.
        - Он заминирован?
        - Нет, - чистую правду ответил Максим.
        В самом деле - минировать подземный ход было делом опасным. Он в любой момент мог пригодиться для эвакуации. А вот вход в него Руслан предусмотрительно заставил мебелью. Таким образом, открыть лаз бесшумно было невозможно. Именно этот шум только что и был услышан. Это вкратце и объяснил певцу Максим.
        - В таком случае вы идиоты! - только и произнес Туб, имеющий на сей счет свою точку зрения. - Руслан, иди-ка вперед!
        Кизил лишь вяло усмехнулся, открыл дверь, ведущую в комнату, где был спуск в подземное убежище. В следующее мгновение перед Русланом вырос боец, одетый в черный камуфляж и черную шапочку-ниндзя, скрывающую лицо. И вновь Руслана спасла феноменальная, животная реакция. Прежде чем боец выстрелил из пистолета, направленного в голову Руслана, Кизил успел ударить ребром ладони по пистолетному стволу. Движение это было отработано долгими тренировками, пистолет вылетел из рук бойца, Руслан поймал его на лету. Боец в свою очередь успел сделать подсечку, и Кизил оказался на полу. А в помещении появился второй боец. Туб моментально выстрелил. Боец вскрикнул, схватился за голову и упал на пол. Руслан в свою очередь тоже выстрелил, не поднимаясь на ноги, уложив таким образом бойца, сделавшего ему подсечку. Появившийся третий боец выстрелил в Туба, но певец успел присесть. Дальнейшие активные действия длились секунды полторы, максимум две. Руслан, опять же не поднимаясь с пола, уложил третьего бойца, а Максим налег на Туба. Вывернул тому руку с пультом, не дав ничего нажать, затем отобрал и пистолет - в
рукопашной певец оказался не силен.
        - Вот и… вернулись, б… и не одни, - только и произнес Руслан.
        - Слушай, а почему ты стрелял в них? - спросил Туба Максим.
        - Я думал… Сообщники ваши. Чего теперь-то? Помог вам, отморозкам, считайте!
        - И в самом деле! - отозвался Николай. - Кто же это такие? Не «Альфа» и не СОБР, явно…
        - Уверен? - переспросил Максим.
        - У тех тактика отработанная. Одного, может, и завалили бы, остальные - нас, - ответил Водорезов.
        - Кто же такие? - Руслан стал обыскивать одного из убитых.
        Того самого, которого застрелил Туб.
        - Смотри-ка! - Кизил вытащил из куртки мертвого бойца красную книжицу-удостоверение. - Майор Решетов, Федеральная служба безопасности, старший оперуполномоченный…
        - Решетов? - переспросил Туб, но дальше задавать вопросы не стал.
        - Все-таки ФСБ, Руслан! - отозвался Максим. - А ну лежать! - весьма ощутимо Богданов ударил под ребра пытавшегося дернуться Туба.
        - Не расчитали сил ребята, - только и произнес Николай. - Втроем сунулись.
        - На наше счастье… Они бы и тебя, рамзес,[Рамзес (жарг.) - офицер.] порешили… - усмехнулся Руслан, стащив с головы Решетова шапочку-полумаску. - Да я, на твое счастье, ловчей оказался! А ты лежи и морду не поднимай! - рявкнул Кизил на певца.
        Тубу ничего иного не оставалось, как упереть худую небритую физиономию в пол, а ладони положить на затылок. Но до этого он успел-таки увидеть лицо убитого фээсбэшника. Это и в самом деле был старший оперуполномоченный майор Решетов, с которым певец виделся совсем недавно.
        - Максим, мины на место верни! - распорядился Руслан.
        К нему вновь вернулось право инициативы и командования. Если бы не его реакция и тренированность, все четверо, включая Туба и Водорезова, валялись бы сейчас с простреленными головами.

8
        - Читайте, полковник, - генерал МВД протянул Яковлеву послание, выброшенное Кариной Крымшамхаловой.
        Юрий Сергеевич молча прочитал бумаги, пожал широкими плечами, вопросительно посмотрел на генерала.
        - Ну что вы молчите? - не выдержав паузы, нервно спросил начальник.
        - Дежавю, - сказал Яковлев.
        - Что? - не понял генерал.
        - Да так, ничего, - отозвался полковник. - Ничего… Ничего нового! - собравшись с духом, после паузы продолжил Юрий Сергеевич. - То, что Угорь, он же Сторожев, наладил бизнес по торговле человеческими органами, я слышу не в первый раз. Госпожа Крымшамхалова достаточно подробно описала лишь несколько эпизодов деятельности Угря.
        - Полковник, я даю «добро» на арест Угря, - сказал милицейский генерал. - Точнее, Сторожева Альфреда Степановича. Группу захвата вы, я думаю, возглавите лично. Ответственность беру на себя. Вы выезжаете немедленно, а мы… Продолжим переговоры с Крымшамхаловой, может, услышим еще что-нибудь интересное.
        Возражений со стороны Юрия Сергеевича не последовало. В группу захвата были включены семь оперативников из подразделения полковника Яковлева и боевое отделение (двенадцать бойцов) милицейского спецназа. Плюс два кинолога с собаками и милицейский БТР. Как только Яковлев выехал по загородному адресу Сторожева, милицейский генерал тут же вызвал командира спецподразделения:
        - Готовьтесь к штурму!
        - Мы готовы, - ответил командир.
        - Тогда прямо сейчас и начинайте! - кивнул генерал. - Только вот… Слезоточивый и усыпляющий газ использовать запрещаю, неизвестно, как он подействует на заложниц. В связи с этим, во избежании смерти или увечья захваченных сотрудниц изолятора, разрешаю огонь на поражение! Под мою ответственность!
        - И в беременных? - чуть изменившись в лице, спросил командир спецназа.
        - В Крымшамхалову, - коротко расставил точки над «и» генерал МВД.
        Иных вопросов у командира больше не было.
        Николай Водорезов уселся в кресло, молча наблюдал за действиями Руслана и Максима. Богданов вернул на место мины, Руслан связал певца, пару раз ткнув тощее тело своими пудовыми кулаками.
        - Что дальше-то, ребята? - спросил Водорезов, первым нарушив молчание.
        - Не поддаваться панике, - первым ответил Руслан. - Освободить от нас коттедж пытались четыре раза, а мы живы-здоровы и пополняем количество заложников, - при этих словах Руслан еще раз ткнул кулаком охнувшего певца. - Значит, будем стоять до последнего! Так, Максим?
        Максим не ответил. Заложников было не так много. А вот трупов куда больше. Ни в чем не повинный охранник, Паша Мятликов, теперь вот эти три фээсбэшника… Пять! Пять, в общем-то, ни в чем не повинных перед Максимом Богдановым людей. Нет, Мятликов, конечно, сволочь, подставил Богданова по полной программе, но он готов был дать показания, выручить-реабилитировать Максима!
        Что будет дальше?
        - Люба? Ты где?!
        - Там, куда собиралась. Как видишь, Юрий Сергеевич, даже имею возможность звонить. Что у тебя?
        - У меня… Наша давняя мечта сбылась. Еду в гости к морской змее. Думаю забрать ее с собой, в наш аквариум.
        - Даже так?
        - Что у тебя?
        - Коттедж трогать нельзя. Понимаешь, Юрий Сергеевич?
        - Не совсем…
        - Все не совсем так, как мы предполагали.
        - Не понимаю тебя!
        - Потом объясню! Сейчас торопись к своей змее, сажай ее в аквариум! И жди моего звонка…
        Телефонный разговор с Любой несколько озадачил полковника Яковлева. С одной стороны - женщина жива и здорова, с другой… Нет, он решительно не понимал смысла сказанного подполковником Дмитриевой. И чувствовал свою огромную вину перед ней. Ведь вчера он, полковник милиции, орденоносец, позорно отступил, а Люба отправилась в самое пекло. Нет, он не отдавал ей такого приказа, она действовала по собственной инициативе. Как и гвардеец из ВДВ Коля Водорезов. Где сейчас он? Они пошли первыми, а полковник вместо помощи и прикрытия трусливо дал задний ход! ТРУСЛИВО ОТСТУПИЛ… Да, да, именно такие слова мысленно сказал себе в данную минуту Юрий Сергеевич. Да, его приперли к стенке, да, сумели заставить отступить, захватив дочь. Оправдывает ли это полковника? Как человека - да, но как офицера… А ведь его, полковника Яковлева, молодые опера считали чуть ли не легендой! Юрий Сергеевич недавно разменял пятый десяток, но по-прежнему оставался в надлежащей боевой форме. На сегодняшний день полковник Яковлев был одним из немногих сотрудников МВД, прошедших «боевое крещение» в спецподразделении «Кобальт». Так
назывался отряд сотрудников МВД СССР, выполнявших «интернациональный долг» в Демократической Республике Афганистан. В середине восьмидесятых прошлого века молодого и перспективного опера, служившего в отделе по раскрытию особо тяжких преступлений, откомандировали в помощь афганским товарищам, Царандою - так называлось тамошнее милицейское ведомство. Из таких, как капитан Яковлев, спортсменов-стрелков-самбистов был сформирован спецотряд, получивший кодовое название «Кобальт». Яковлева и других молодых оперов (а также пожарных, офицеров внутренних войск и прочих отличников МВД) сперва отправили в учебный центр, находящийся почти на самой афганской границе. Там милиционеры прошли ускоренный курс спецподготовки - тренировочные марш-броски в высокогорье, альпинистская подготовка, рукопашный бой в жесткой армейской версии, минно-подрывное дело, практическая стрельба из разных видов оружия. В обязательном порядке изучались местные языки - дари и пушту, хотя бы на разговорном уровне. Каждый день просмотр нескольких учебных фильмов из афганской жизни и быта. Так продолжалось почти два месяца, а потом офицеры
МВД были, наконец, переброшены в Афганистан и поступили в распоряжение местного МВД Царандоя. Отряд, в составе которого оказался Юра Яковлев, дислоцировался на краю аэродрома в самом Кабуле. Милиционерам предстояло обслуживать территорию вокруг столицы Афганистана. Поначалу работа была привычной, похожей на привычную оперативно-розыскную. Правда, в работе с агентурой была своя специфика, как-никак незнакомый язык, обычаи. Однако в первые же две недели Яковлев сумел завербовать довольно-таки ценного агента. Это был обыкновенный вор, в России таких именовали «домушниками» и «форточниками». Именно с такими
«персонажами» капитану всегда удавалось установить контакт и разговорить. Воришка не мокрушник, всегда есть что терять. Яковлев лично выследил его и взял вместе с царандоевцами. После поимки афганские опера устроили воришке довольно жесткий допрос, и если бы не вмешательство шурави Юрия Сергеевича, тому пришлось бы туго. Воришка, в свою очередь, оказался понятливым и вскоре, будучи временно отпущенным, стал давать ценную правдивую информацию. Он, как выяснилось, имел обширные связи в самых разных районах страны. И вот, в один прекрасный день, встретившись с агентом в местном дукане, капитан Яковлев получил информацию о том, что от пакистанской границы движется караван с оружием для душманов. Яковлев тут же отправился в штаб МВД, где незамедлительно был вычислен примерный маршрут - точных подробностей агент не сообщил. Решено было перехватить караван сразу с нескольких сторон. Отправились на задание с двумя мотострелковыми ротами. На боевых машинах пехоты добрались до нужного места. Часа за полтора до рассвета перешли широкую горную речку и, уже без БМП, стали подниматься на плато. Восходящее солнце,
непривычно горячее для октября, слепило глаза, а пот заливал лицо. По пути к первому кишлаку соблюдали повышенные меры осторожности, приглядывались к каждому встречному. Капитан Яковлев плюс четверо оперативников Царандоя шли в головной группе, в качестве разведдозора, остальные за ними. Ничего подозрительного они не замечали, обычное раннее утро в афганском кишлаке, глиняные дувалы, за ними ряды красивейших гранатовых деревьев… Кишлак прошли без единого выстрела. Казалось, можно было свободно вздохнуть. Только двинулись дальше, и как сглазил кто - невесть откуда, совершенно неожиданно засвистели пули, затрещали очереди. По счастью, длился обстрел не более минуты. Из-за ближнего высоченного валуна, дав длинную очередь из пулемета-ручника, выскочил и скрылся бородатый персонаж в неизменной чалме. Выждав, опергруппа продолжила путь, одинокий бородатый пулеметчик счел нужным не возвращаться. И вновь путь лежал по вьющейся серпантином дороге под пекущим афганским солнцем. Было уже около полудня, когда снова резанул пулемет. Причем не один, а целых два. С разных сторон. И вновь ненадолго. Мотострелки
ответили плотным огнем, и пулеметчики умолкли. Трижды, на звук, выстрелил из своего
«калашникова» и оперативник Яковлев. Пулеметчики не отвечали. Или были подавлены
«наглухо», или же, как в первом случае, ретировались, признав численное превосходство противника. После скоротечной перестрелки Юра мысленно поздравил самого себя с «боевым крещением». За годы милицейской службы в Яковлева еще ни разу не стреляли. Один раз грабитель-рецидивист выхватил при задержании нож, но Юра вместе с лейтенантом-участковым обезоружили преступника в считаные секунды. Яковлев провел тогда довольно жестокий болевой прием, бандит хоть и оказался в больнице, но выжил и даже инвалидности не получил. Был еще случай, когда один незадачливый каратист-насильник пытался было отмахаться от оперов нунчками, но опять же был быстро скручен. Юра Яковлев был кандидатом в мастера спорта по самбо, тяжелой атлетике и стрельбе. Ну, приходилось иной раз уличную шпану утихомиривать, так это не в счет. Как-то брали серьезную группировку, пришлось пару раз в воздух выстрелить, оказалось достаточно. Преступники тут же подняли руки вверх и выстроились вдоль стены… Из пулемета же по капитану стреляли впервые. Опергруппа готова была двигаться дальше, но тут по рации пришел приказ возвращаться. Оказывается,
караван уже был успешно перехвачен «Каскадом», спецгруппой КГБ СССР, сумевшей получить более точную агентурную информацию. Таким был первый и, по большому счету, последний боевой выход капитана Яковлева. Был еще случай, когда двух убийц брали в отдаленном кишлаке. Но тогда капитану даже стрелять не пришлось. Логово бандитов обложили со всех сторон царандоевцы, мотострелки, местные армейцы, бронетехника. Во время осады один из преступников был убит, другой ранен и захвачен живым. Ну, а в остальное время своей афганской командировки Юрий Сергеевич обучал царандоевских оперов розыскным премудростям, планировал оперативные мероприятия. Незадолго до отправки в Союз оперативную машину Царандоя, где был и капитан Яковлев, обстреляли из автоматов, тяжело ранили водителя. Таким образом, вести машину в Кабул пришлось Юрию как единственному умеющему это делать… Вот и вся афганская война Юрия Сергеевича Яковлева. Советников тогда старались беречь. После были и Карабах, и Осетия, и Чечня. Служба в РУБОПе, затем в ГУБОПе, операции по освобождению заложников, захвату террористов и бандгруппировок. Полковник Яковлев
был одним из создателей СОБРов - специальных отрядов быстрого реагирования, ныне переименованных, но не распущенных. Вместе с молодыми собровцами уже почти совсем седой и с чуть потяжелевший фигурой Яковлев прыгал с парашютом, тренировался в рукопашном бою, проходил «обкатку бронетехникой» на армейских полигонах. В конце девяностых Юрий Сергеевич вынужден был уйти из МВД. Это было связано с задержанием двух боевиков из группировки, курируемой Альфредом Степановичем Сторожевым. Тогда Яковлеву удалось не просто взять бандитов с поличным при подготовке к заказному убийству, но еще и убедить их дать показания против Сторожева. Однако ордер на арест Альфреда Степановича никто не выдал. Бандиты отказались от данных ранее показаний. На следователя, ведущего дело, был совершен автонаезд, и тот скончался в «Скорой»… После всего этого полковник подал рапорт об увольнении. Пару лет проработал консультантом по безопасности в одном из столичных банков, купил иномарку, квартиру дочери. Но в начале 2004 года вернулся в органы. Под его руководством было ликвидировано сразу несколько крупнейших преступных сообществ,
ему не раз и не два угрожали…
        И вот вчера он ОТСТУПИЛ. Отступил? Струсил? Сегодня, сейчас у полковника счастливая возможность реабилитировать себя. Не мог добраться до Сторожева полковник Яковлев, долгие годы не мог, а вот сейчас ехал арестовывать зловещего Угря. В автобусе рядом с ним сидели бойцы милицейского спецназа в черном камуфляже
«ночь», закованные в кевларовые латы-броню, вооруженные автоматами, снайперскими винтовками и светошумовыми гранатами… Однако заварилась вся эта каша с подачи этого беглеца Богданова, гвардии рядового запаса. Долгое время со Сторожевым-Угрем ничего не могли поделать ни МВД, ни прокуратура, а этот Максим Богданов сумел-таки бросить ему вызов. И не безуспешно!
        - Как себя чувствуете, Юрий Сергеевич? - отвлек полковника от терзающих совесть размышлений молодой подчиненный Никита Воробьев.
        - Все в порядке, - улыбнулся Яковлев. - Ты сам-то как?
        - Так же, как и вы, - ответил Никита. - А почему не проверили коттеджный поселок? Я ведь лично докладывал о необходимости…
        - А сам как думаешь? - неожиданно для самого себя вопросом на вопрос ответил Юрий Сергеевич.
        Ему нравился этот молодой, спортивного телосложения и при этом неплохого интеллекта майор. В двадцать девять лет Никита уже был старшим опером по особо важным делам и служил под началом самого Яковлева.
        - Извините за неуместный вопрос, - тут же сдал назад Никита.

«И молодой отступать научился… И я…» - вновь невесело подумал полковник.
        - Пятиминутная готовность, бойцы! - скомандовал своим подчиненным старший силового подразделения.
        В самом деле, милицейский транспорт был уже совсем рядом с подмосковной резиденцией Альфреда Степановича Сторожева.

«Не так страшен Угорь, как его малюют», - мысленно произнес банальную фразу полковник, тем не менее именно это изречение окончательно настроило Яковлева на боевой лад, штурмовую атаку, исключающую отступление.

9
        - Мои поздравления, мусорка отыгралась! Надевай шмотье! - торжественно воскликнула Княжна, помахав картами, точно веером.
        Возможность созерцания жопы прапорщицы-блондинки для наблюдателя и его руководства таким образом закончилась. Наблюдатель уныло вздохнул и переглянулся с генералом. Генерал докурил сигарету, швырнул ее в пепельницу. Только что он получил сообщение от полковника Яковлева о прибытии на объект, «загородную виллу» Сторожева-Угря. Закурив новую сигарету, генерал вышел из штабного помещения, сделал вид, что хочет побыть на свежем воздухе. Сам же, уединившись, быстро достал запасной мобильник.
        - Генрих, что ты видишь сейчас из окна? - спросил генерал, набрав нужный номер.
        - То, что ты обещал, - спокойно ответил невидимый собеседник.
        - Ты готов? - уточнил генерал.
        - И я, и Альфред Степанович…
        - И Каляев, - твердо, по-командному закончил генерал МВД.
        - Будет выполнено, - отозвался Генрих.
        Генерал отключил мобильник, убрал его в карман. Дело почти сделано. Генрих не подведет, за этим «мясником» не одна успешно проведенная акция. Теперь не должен подвести сам генерал и его подчиненные. Войдя в штабное помещение, генерал обратился к командиру спецназа.
        - Начинайте штурм! - распорядился он. - Под мою ответственность.
        Командир ничего не стал уточнять, но тут же связался с собственной штурмовой группой, которая только и ждала соответствующей команды.
        Карина, как и Руслан, обладала потрясающей интуицией. Вот и сейчас невесть отчего ее охватило тревожное состояние, чувство опасности нарастало с каждой минутой. Да, она была уверена и в себе, и в Руслане, но буквально сию минуту эта уверенность ее покинула. Что делать дальше? Ждать своей участи? Это было не в правилах Крымчанки. Сказать что-либо Княжне и остальным подельницам? А вдруг те психанут, дадут лишний повод для мгновенного штурма? Если будет штурм, ее, Карину, не пощадят. Как носительницу информации. Сделают все, чтобы она оказалась мертвой. Спасать Княжну и остальных возможности уже нет, а вот себя можно попытаться.
        - Эй, мусорка, ну-ка подальше от окна отползи! - скомандовала одной из заложниц Карина. - А теперь снимай юбку, китель, пилотку! Быстро!!!
        - Чего такое? - поинтересовалась Княжна.
        - Сейчас… - только и произнесла в ответ Карина и стала быстро натягивать на себя форменную одежду прапорщицы.
        Одевалась Карина на полусогнутых, чтобы в окно никто не мог разглядеть что она делает. Длинные темные волосы Карина как могла спрятала под пилотку и пожалела, что в кабинете режимника нет зеркала. Хотя и так понятно, что на цыричку-прапорщицу, здоровенную блондинистую девицу с поросячьими глазками, Карина не похожа. Впрочем, в суматохе штурма ее вряд ли будут пристально разглядывать. Главное…
        Додумать это «главное» Крымчанка не успела. Сперва раздались два оглушительных взрыва, потом дверь кабинета слетела с петель, и сквозь дымовое «марево» Карина разглядела огромные мужские фигуры. От взрыва заложило уши, она ничего не слышала и лишь с воплем бросилась навстречу штурмующим:
        - Ребята! Спасите!!!
        Рукой она удерживала на голове пилотку, чтобы длинные волосы не растрепались. Спецназовец умелым движением отбросил ее за свою спину, второй боец сделал то же самое. Как она и расчитывала, ее приняли за заложницу и теперь в темпе «уводили» с места операции. Третий боец без особого почтения выкинул ее в коридор. Карина прокусила губу и исхитрилась вымазать лицо кровью.
        - Я ранена! - застонала она, падая на руки какому-то парню в зеленой форме, принявшему ее в коридоре.
        Пилотка упала на лицо, закрыв его. Парню помог кто-то еще, и Карину потащили на воздух. Со стороны кабинета режимной части слышались крики, женские стоны и визги.
        Оказавшись в машине «Скорой помощи», Крымчанка боковым зрением отметила, что шофера на месте нет, а ворота для проезда машин не заперты, но рядом стоит милицейское оцепление. Немолодой врач нагнулся на ней, чтобы внимательно осмотреть
«бесчувственную прапорщицу», но в то же мгновение получил сильнейший удар ногой, от которого вылетел из салона «Скорой». Карина же мгновенно оказалась на водительском месте, и через секунду машина вылетела из ворот, едва не сбив двух милицейских автоматчиков.
        - Товарищ генерал! Операция прошла успешно - заложницы освобождены, террористки обезврежены, в результате применения шоко-шумовых взрывных устройств пострадавших нет… - докладывал генералу командир спецназа. - Но произошла накладка… Не по нашей вине… Хотя по нашей, признаю, - командир окончательно сбился.
        - Что за накладка? - спросил обуреваемый нехорошими предчувствиями генерал.
        - Крымшамхалова… Крымчанка… Ей удалось бежать.
        - Крымшамхалова жива? - воскликнул генерал. - И сумела бежать? Каким образом?
        - Трупом прикинулась… Точнее, раненой. Только что выбросила врача из «Скорой» и угнала машину. Рванули в погоню, но она в проходной двор свернула, машину бросила… Милиция и наши ищут…
        - Идиоты!
        - Она тварь прожженная, а мои парни маху дали… Готов нести за них ответственность.
        Милицейский генерал лишь махнул рукой.
        - Она уже не просто преступница, она - террористка. Она… - Генерал заметно побледнел, хотел было произнести что-то еще, но лишь сплюнул и вышел из штабного помещения.
        Карина с радостью сдернула с себя мусорскую форму, затолкала ее под какие-то тряпки, лежащие на чердаке. Ей повезло: кажется, никто не видел, как она бросила машину «Скорой» и скрылась в подъезде. Столь же успешно пробралась на чердак, где избавилась от мусорского шмотья и немного привела себя в порядок. Теперь Крымчанка облачилась в белый халат, который прихватила из «Скорой». Как ни в чем не бывало вышла из подъезда и остановила первое же такси.
        - До Первой градской больницы! - сказала она водителю.
        Тот ничего не спросил. Может, медичка от «Скорой» отстала, может, заранее, еще дома, в халат облачилась, чтобы на работе не переодеваться.
        Выйдя у ворот больницы, Карина преспокойно зашагала по проспекту. По счастью, квартира, в которой Крымчанка намеревалась отсидеться, находилась именно на этом проспекте. Это была квартира ее дальней родственницы, с которой у Карины были весьма дружественные, хоть и не бескорыстные отношения. Во дворе, между клумбой и гаражами, у Карины был тайник, выемка в заборе, которую случайный человек обнаружить не мог. Она еще до ареста оборудовала этот «схрон». Там лежали ключи от квартиры. Слава богу, они по-прежнему находились в тайнике. Хорошо бы, если у тети Нины в квартире еще и денежная заначка осталась!
        Несмотря на напряженные события, Руслан не забыл включить программу столичных новостей. Первым прошло сообщение об успешном штурме следственного изолятора. Выслушав его, Руслан тут же достал мобильник и набрал номер. Как только на другом конце отозвались, Кизил заговорил открытым текстом:
        - В чем дело, приятель?
        - Одна из уголовниц хотела ударить заложницу… Спецназ пошел на штурм, таковы правила…
        - Не ври, приказ отдал ты, генерал!
        - Руслан, клянусь, ты ошибаешься! - стал оправдываться милицейский чин. - Я ведь дал приказ на арест Угря…
        - И уничтожил Каляева!
        - Что за бред?!
        - Все, генерал! Ты объявил мне войну, я принимаю вызов.
        - Сумасшедший!
        Закончив разговор, Руслан выбросил свой мобильник. Теперь он будет пользоваться Катиным или Оленькиным аппаратом. Объявить войну генералу милиции дело нешуточное, но за Карину он готов был уничтожить любого. Он уже и так насовершал «подвигов». Грохнув фээсбэшников, Кизил поставил последнюю точку. Теперь пощады ему не будет. Но и его врагам тоже.
        - Сумасшедший, - вслух повторил милицейский генерал.
        И тут же связался с Генрихом.
        - Генерал, ситуация под контролем. - Голос Генриха звучал вполне оптимистично, что успокаивало.

«Мясник» знал свое дело, и если не психовал и не ударялся в бега, значит, и в самом деле все продумал и держал ситуацию в своем могучем кулаке.
        Вдоль забора расположились бойцы милицейского спецназа. В соответствии с приказом милицейского генерала полковник Яковлев не начал внезапный молниеносный штурм, а вместо этого нажал на кнопку высоченных, метра в три вышиной, ворот.
        - К Сторожеву, из управления МВД, - отрекомендовался высунувшемуся охраннику Юрий Сергеевич.
        Тот, в свою очередь, не торопился отворять, хотел что-то возразить, но на сей раз полковник ждать не стал. Неповиновение старшему офицеру МВД пресекалось на корню. Один из спецназовцев захватил охранника за шею так, что тот захрипел и тут же был вынужден впустить гостей из милиции. Далее спецназовцы действовали по привычной схеме - мгновенно разоружили охрану и уложили мордами в аккуратнейший английский газон.
        - Что скажешь, Генрих? - наблюдая за происходящим с высоты третьего этажа, поинтересовался Каляев.
        - Пожалуй, остается одно… - С этими словами Генрих вскинул пистолет, и Александр Геннадьевич рухнул на пол точно с такой же дыркой в темени, как и его недавний партнер Альфред Степанович Сторожев.
        Таким образом Геня-«мясник» дал генералу Каляеву полный и исчерпывающий ответ.
        - Генерал-майор Каляев застрелил Альфреда Степановича Сторожева, потом застрелился сам. Видимо, откуда-то узнал, что их обоих должны арестовать. Таким образом решил избежать позора и бесчестия…
        Именно так Генрих изложил произошедшие события полковнику Яковлеву.
        - Позора и бесчестия, - машинально за Генрихом повторил Юрий Сергеевич.
        - Вас что-то не устраивает? Ваши враги мертвы. Я же… Согласитесь, мы с вами ни разу не пересекались, я даже немного помогал вашей службе.
        Генрих осекся, но было поздно. Лишняя болтовня, как правило, стоит жизни.
        - Когда по заказу отправлял на тот свет других отморозков? Помогал бизнесу, крышуемому моим руководством? - переспросил полковник. - Нет, Генрих, ты мне не помощник.
        - Отчего же? - к Генриху быстро вернулись невозмутимость и уверенность в себе.
        Юрий Сергеевич молча оглядел помещение. Два трупа. Два основных фигуранта дела о нелегальной трансплантологии и торговле человеческими органами. Впрочем, никакого дела не было и теперь уже точно не будет. Генрих обрубил все нити. Успел-таки… Последним излишне осведомленным человеком оставался Максим Богданов.
        - Как самочувствие вашей дочери? - поинтересовался между тем Генрих.
        О, будь полковник помоложе да поотмороженней на голову, вместо словесного ответа он бы просто врезал в эту улыбающуюся гладкую физиономию с тоненькими усиками. Сейчас же… Кажется, он опять отступает…
        ОТСТУПАЕТ.
        - Никита, - обратился полковник к своему подчиненному, - вызывай экспертов и следственную группу из прокуратуры.
        Юрий Сергеевич вызвал по мобильному номер старшего следователя Дмитриевой.
        - Люба, змея сдохла, так и не всплыв на поверхность, - сообщил полковник, услышав голос Любы. - А коттедж взорвут! С минуты на минуту!
        Яковлев говорил открытым текстом, терять было уже нечего. Генрих уничтожил Каляева; если он знает о коттедже, заложниках и Богданове с Кизиловым, уничтожит и их.
        - Скорее всего два гранатометчика, с разных сторон! - продолжил Яковлев, примерно сообразив, как будут действовать посланные Генрихом убийцы. - Лучше уйти из коттеджа! Всем уйти… И немедленно!
        Люба ответила, что поняла его, и связь была прервана. Время слов кончилось, пришла пора переходить к делу.
        - С возвращением вас, Любовь Николаевна, - поприветствовал женщину Руслан. - Я рад, что вернулись.
        - Сейчас эти хоромы сложатся как карточный домик, - ответила Люба. - На сборы - минута!
        - Как лихо!
        - Взрывать вас будут. Из гранатометов.
        - Неужто? - усмехнулся Максим.
        Усмешка, правда, получилась злой и нервной.
        - Не валяйте дурака! - не менее зло и нервно отозвалась Люба. - А ты, Богданов, свои бумаги доказательные не забудь.
        - В самом деле, - кивнул Руслан.
        Максим вскинул руку, остановил Руслана, хотевшего сказать какую-то колкость.
        - Руслан, может, и в самом деле уйти? Хотя бы на время?
        - Да ты что? Она хочет нас выманить! Это же элементарно! За пределами этой усадьбы нас перестреляют, как зайцев. А ты, мусорша, - повернулся Руслан к Любе, - лучше заткнись!
        - Время пошло, - только и ответила Кизилу Люба, кивнув на часы.
        Руслан огляделся и неожиданно вздрогнул.
        - Где твой командир? - спросил он Максима, лихорадочно ища глазами Водорезова.
        - Был здесь… Только что был здесь! - ответил Максим, лишь сейчас заметив исчезновение подполковника.
        И ведь в самом деле - только что Николай сидел в углу, молча слушал и наблюдал. Теперь же его не было. Исчез он мастерски, даже Руслан не сразу это заметил. Что ни говори, но подполковник был редким профи в разведке ВДВ.
        - Вот черт! Сбежал-таки, гнида! Десантник долбаный! - не мог сдержать гнева Руслан.
        - Ребята, лучше отойдите от окон… А еще лучше спуститься в подвал, - сказала Люба. - Хотя бы дочку Калева с внучкой туда отправьте.
        Водорезов извлек из кармана свое излюбленное оружие - тонкую гитарную струну. Играть на гитаре Николай немного умел, был даже участником самодеятельного ансамбля в Тульском училище. Однако сейчас струна служила не для мелодии и не для ритма. Всего одно ловкое движение - струна обвилась вокруг бычьей шеи стрелка-гранатометчика, Николай быстрым движением затянул петлю. Гранатометчик не успел даже вскрикнуть. «Один есть, - с облегчением подумал Николай. - Но остался второй… Есть ли третий? Нет, третий вряд ли… Для того чтобы спалить коттедж, достаточно двоих. Два выстрела - один по верхнему этажу, другой по нижнему…» Второй стрелок скорее всего совсем рядом. Времени же - кот наплакал. Если с первым Николаю повезло (услышав от Любы о гранатометчиках, подполковник тут же сообразил, с какой позиции должен стрелять основной, и не ошибся!), то со вторым труднее. Он может укрыться как минимум в четырех местах, местность вполне к этому располагала. На поиски не оставалось времени. Ко всему прочему, второй стрелок мог оказаться куда опытней и удачливей первого. Потому первым мог заметить Николая и уж никак
не дать ему подойти к себе с тыла. Выход был только один - спровоцировать второго, заставить показать себя. Николай извлек из-за пояса убитого гранатометчика пистолет Макарова и прицельно выстрелил в сторону одного из возможных схронов второго стрелка. Выстрел прозвучал громко, сбив толстый сук высокого дерева. Николай поднялся и быстро перебежал, укрывшись за не менее высокое и толстое дерево, обозначив таким образом свое присутствие.
        - Ну вот, дождались! Только это не гранатомет! - услышав первый выстрел Николая, отозвался Руслан.
        - На наше общее счастье, - кивнула Люба.
        Последние ее слова были заглушены вторым выстрелом. И тоже, по счастью, не из гранатомета. Максим, ни слова не говоря, подскочил к окну, слегка отдернул штору и через секунду выстрелил.
        Таким образом, три выстрела почти что слились в один. Николай вынудил-таки второго стрелка выглянуть из укрытия и сделать ответный выстрел. Для этого Водорезов чуть высунулся из укрытия, сделав вид, что хочет перебежать в другое, более дальнее. Стрелок, не ожидавший такого огневого контакта, чуть приподнялся, отложил гранатомет и вторично выстрелил из «макарова», держа его обеими руками. Именно в этот момент его одновременно сразили и Николай, и Максим.
        - Ну вот - РПГ «Шмель», - продемонстрировал Водорезов добытый трофей.
        - Барышня права? - переглянулся с Николаем, а затем с Русланом Максим.
        - И что теперь? Уходить? - Похоже, Руслан был заметно растерян, такое было не в его характере.
        - Все не так плохо, - сказал Водорезов и подмигнул Максиму. - Кое для кого мы должны стать трупами. Руслан, мы забираем супругу Мятликова с дочкой и немедленно уезжаем отсюда. А коттедж… Ну ты сам, наверное, догадался?
        Николай показал на трофейный «Шмель».
        - Лихо, гвардеец, - кивнул приободрившийся Руслан. - А этого дистрофика куда? Тубера гребаного?
        - Хватит трупов, Руслан! Придется взять его с собой.
        - Ладно.
        Руслан хотел было что-то возразить, но передумал. Ситуация заставила его признать, что кое в чем невысокий десантничек признанный ас.
        Спустя пятнадцать минут после того, как коттедж был покинут всеми его недавними обитателями, в кабинет скучающего Генриха постучал один из его подручных.
        - Огонь метров на восемь от земли, - доложил он. - Так сказал один из наблюдателей.
        - Неплохо, - кивнул Генрих. - Кое в чем вас минеры натаскали.
        - Не зазря деньги получаем, - чуть ли не по-армейски вытянулся боевик. - Пожарные раньше чем через двадцать минут не приедут. К этому времени тушить будет уже нечего.
        - Кончил дело - гуляй смело! А где ликвидаторы, стрелки?
        - По замыслу, они избавляются от оружия, прочих улик и на некоторое время покинут столицу. Появятся недели через две, как только улягутся страсти. Тогда же и получат вторую часть оплаты.
        - Прекрасно! - улыбнулся Генрих.
        Что-либо добавить он не успел, раздался телефонный звонок. Быстренько переговорив, Генрих вновь улыбнулся, но уже не столь оптимистично.
        - Небольшое осложнение, - обратился он к своему подчиненному, одновременно что-то быстро записывая на вырванном из блокнота листке бумаги. - Крымшамхалова… Одним словом, ей удалось вырваться на свободу. Задача твоих парней - найти и уничтожить ее раньше ментов. Вот кое-какие адреса, по которым она может появиться!
        Получив возможные координаты, бывший ученик Гени-«мясника» по школе карате незамедлительно отправился выполнять приказ.

10
        Карина упала лицом в подушку, вытянулась на кровати во весь рост, закрыла глаза, расслабилась. Хоть немного, хоть десять минут она может вот так вот беззаботно поваляться. Ну, а потом… Потом надо искать Руслана. Надо найти его во что бы то ни стало, только тогда они смогут довести начатое дело до конца. А ментовского генерала ждет смерть. Руслан не простит ему того, что он решился уничтожить ее, Карину.
        - Прощайте, полковник. - Генрих протянул Юрию Сергеевичу свою широкую, тренированную ладонь-секиру.
        Яковлев в ответ лишь усмехнулся, демонстрируя видимое безразличие к новому
«господину положения».
        - Полковник! Юрий Сергеевич! - улыбнулся Генрих, не убирая при этом протянутой руки. - По-моему, нам лучше… Ну, если не дружить, то относиться друг к другу с уважением! Ваши враги мертвы. Что вам еще надо? Переиграть меня вам оказалось не по силам, смиритесь с этим. Это мой совет и одновременно приказ вашего же начальства!
        Генрих не лгал. Несколько минут назад полковник Яковлев и в самом деле получил от генерала МВД такой вот «приказ-совет»… Дескать, главные фигуранты возможного дела погибли, беспорядки в СИЗО ликвидированы, что еще ретивому оперу надобно? Юрий Сергеевич уже знал о взрыве коттеджа, в котором находилась семья Каляева. Звонков от Любы более не было… Вот сейчас выхватить табельный пистолет и всадить в Геню-«мясника» весь имеющийся боекомплект. Еще одной тварью станет меньше… Но что потом? Преемники найдутся быстро, очень быстро…
        И вот полковник Яковлев вновь отступает. Вновь.
        Вот он, финал империи Угря. Точнее, сама империя цела и невредима. Финал наступил лишь для Альфреда Степановича. Генрих не был особо одарен интеллектуально-аналитическими способностями, но сейчас мысленно отметил следующее. Когда-то фээсбэшники завербовали Сторожева, на чем - не важно, важно, что служил им Альфред Степанович не за страх, а за совесть. Каляев вырастил на свою голову. Сам, правда, от майора до генерала добрался, и все опять же с помощью Угря. Тот сдавал информацию о конкурентах, устраивал провокации, прочие подобные услуги. Потом Угорь вырос до нынешних размеров, и уже Каляев, бывший вербовщик, введший Альфреда Степановича в «трасплантологический бизнес», сам бегал у недавнего стукача в сексотах. Угорь, он и есть Угорь, пусть даже и Альфред Степанович. Физиономия несколько вытянутая, часто дергающаяся. В начале девяностых Сторожев не поделил бизнес с партнерами из одной этнической бандгруппировки и вскоре был взорван в собственном автомобиле. Уцелел чудом, но два месяца лечился в одной из лучших столичных больниц. С тех пор его физиономия стала неприятно дергаться, даже если Альфред
Степанович лишь слегка начинал нервничать. Эдакий круговорот получился, физически вполне объяснимое природное явление. С тем же Генрихом тоже «круговорот»: когда-то его завербовал милицейский капитан из управления по оргпреступности, и Генрих стал работать на него. Капитан ныне вырос в генералы, и вот сегодня Генрих не без его помощи провернул ряд успешных дел. Правда, когда-то тот же капитан завербовал некоего Кизила. Тот попросту «мочил» неугодных капитану людей. Капитан же уже тогда имел завязки в большом бизнесе. Кизил сумел собрать на капитана (нынешнего генерала МВД) солидный компромат. Сейчас Кизил пробует шантажировать генерала, тот сделал свой выбор в пользу Генриха. Кизилу - смерть, Генриху - бизнес Сторожева. Генрих ведь, в свою очередь, тоже немало знает о генерале. Одна шайка, вместе наладили эксперименты по трансплантологии, а также замораживанию и консервации донорских органов… Генрих ничего не знал о Тубе, певце Туберкулезе. А то бы его размышления продолжились следующим образом: когда-то подполковник Каляев завербовал начинающего рок-музыканта. При его покровительстве Туб со своими
физиологическими откровениями вылез в «звезды» русского рока. Но и помог Каляеву кое-кого устранить. У многих
«устраненных» Туб выступал на корпоративных вечеринках, закрытых концертах. Каляев стал генералом (ныне покойным), Туб же, в свою очередь, вполне способен на собственную игру, выход в ферзи… Все течет, все меняется. Одни мерзавцы (политкорректно говоря - деловые люди) сменяют других. Создается впечатление, что вечными являются только деньги. Но и это не так.
        В это самое время группа ликвидаторов из генриховского ЧОПа двигалась по указанному своим шефом адресу. Это была квартира двоюродной тети Карины Крымшамхаловой. Именно по этому адресу могла укрыться беглая террористка. Конечно, это было бы с ее стороны неосмотрительно, но заглянуть туда, забрать возможные имеющиеся у тетки фальшивые документы и деньги Крымшамхалова вполне могла.
        У нее совсем не осталось времени. А так хотелось еще хоть немного поваляться в постели. Но нельзя, нужно уходить. Не подставлять тетю Нину, уходить как можно быстрее… Карина поднялась с кровати, и в этот момент в коридоре раздался грохот. Вот, кажется, и все, ее сумели опередить! Дверь вышибли кувалдой! Это менты или еще кто похуже! Генерал не оставит ей жизнь после всего произошедшего. Карина опередила ментов (или кого похуже) на какие-то секунды. Прежде чем группа захвата ворвалась в ее комнату, Карина распахнула балконную дверь и одним прыжком оказалась на соседнем балконе. Балетная школа плюс всякое карате-тхеквондо сыграли-таки свою роль. Карина укрылась за балконными поручнями и напрягла слух. Сыскарей нельзя считать дураками, они вполне могут догадаться, как она сбежала. Да и на улице у них мог остаться наблюдатель.
        - Могла уйти через балкон? - через минуту донесся до нее мужской голос.
        - Вряд ли. Высота, а до соседнего допрыгнуть… Она же не пантера.
        - Такая… Любую пантеру загрызет, не поморщится. Немедленно проверить соседнюю квартиру!
        Ну вот, сейчас они явятся сюда. У нее никакого оружия, ни малейшего шанса. Прыгать на следующий балкон? Он чуть дальше, чем этот. К тому же на этот балкон она прыгнула, будучи в аффекте. Сейчас ей не допрыгнуть, ко всему прочему в полусогнутой позе затекли ноги. Сидеть на карачках и ждать смерти было не в характере Карины. Она еще раз огляделась. До следующего балкона не допрыгуть, а вот до того, на котором она только что была, вполне можно. Его ведь уже проверили! Наблюдателей внизу нет, иначе сообщили бы про нее по связи. Будь что будет! Через мгновение Карина вновь была на «родном» балконе.
        - Ну и где она?
        - Дьявол ее знает?! В самом деле, совершенно отмороженная стерва. Генрих прав. Такую в живых оставлять нельзя.
        - Нельзя, значит, нельзя.
        Далее послышался еще один голос, более властный, не терпящий возражений и рассуждений:
        - Вы трое останетесь здесь. На всякий случай. А мы осмотрим дом. Свидетелей со двора опросим. Мало ли чего…
        Голоса, которые слышала Карина, казались ей грубыми и нагло-самоуверенными. Однако действуют грамотно. Свидетели со двора могут сболтнуть лишнее… Выдать, сгубить ее. Нельзя, ну никак нельзя оставлять ее в живых, все эти твари замусоренные соображают! А этих в квартире трое. Здоровенные громилы. Самоуверенные, наглые… Трое. Всего трое. Карина осторожно заглянула в окно, сумела-исхитрилась разглядеть их всех. Трое не четверо. Но и не один. Ее они не видели благодаря задернутой шторе. Хотя, если бы пригляделись… Нельзя дать им на это время! Оглядывая свое недавнее убежище, Карина мгновенно отметила, что пистолет-пулемет громила оставил на журнальном столике. Такого шанса она не упустит. Настоящей пантерой женщина влетела в комнату, схватила со столика оружие и дала длинную очередь. Первым свалился тот, что смотрел сериал, он успел лишь повернуть голову. Вторым рухнул тот, что шел со стороны коридора. Вылетев в коридор, Карина разрядила остатки боекомплекта в дверь туалета. Именно там находился громила, столь неразумно оставивший свой ПП…
        Более в квартире никого не было. Карина отбросила в сторону ненужный ПП с израсходованным боекомплектом, вытащила пистолет у одного из громил, а у двух других позаимствовала боеприпасы. Теперь на улицу, оставаться в квартире нельзя!
        - Считайте, что вы уничтожены, - сказал Николай Водорезов.
        - Мы уничтожены, - поправила его Люба.
        - Очень хорошо - мы, - кивнул подполковник.
        - Неплохо выглядим для покойников, - вставил свое слово Максим.
        Никто не улыбнулся. На некоторое время воцарилось молчание. В самом деле, о чем покойникам говорить между собой? Все шестеро недавних обитателей злосчастного коттеджа находились в данную минуту в строительном вагончике, стоявшем на развилке дорог, километрах в тридцати от коттеджного поселка. Постоянные обитатели вагончика, четыре таджикских гастарбайтера, коротали время рядышком, под окнами вагончика, играя в какую-то замысловатую, ведомую одним лишь гастарбайтерам, карточную игру. Разговора они не слышали, но находились в зоне видимости Руслана, Максима и Николая. Рабочих попросту попросили предоставить жилище для временного отдыха, заплатив за это их недельное жалование. Чуть поодаль от вагончиков, чтобы их нельзя было разглядеть со стороны шоссе, были пристроены обе машины, позаимствованные из мятликовского гаража. Третья и четвертая иномарка сгорели вместе с домом после взрывов.
        - Мама, смотри! - нарушила молчание Оленька.
        Ее мобильник издал пару мелодичных звуков, и на его табло высветилось сообщение.
        - Ничего не понимаю! - дернула светленькими прядями Оля. - Мама, прочти!
        Екатерина взяла телефон, вслух прочла странное сообщение из четырех слов. При последнем ее лицо заметно дернулось.
        - Ну, и что это значит? - спросил Руслан, поймав столь же вопросительный взгляд Водорезова.
        - Это значит… - Катя нервно сглотнула. - Реалити-шоу продолжается… Папа умер!

«Не умер - убит! - тут же сообразил Николай. - Но в последний момент успел нажать кнопку, отправил заранее заготовленное для таких случаев послание… На телефон внучки!»
        - Что там дальше? - спросил Руслан, первым заметив следующее послание, пришедшее на мобильник. - Дай сюда!
        Не желая ждать, он быстрым движением забрал телефон из рук Екатерины.
        - Не совсем понимаю, но, кажется… Уж не шифр ли это?! Точнее - пароль ко входу в компьютер? - спросил Катю Руслан, прочитав второе послание уже мертвого генерала Каляева.
        - Да, - кивнула Екатерина, не устояв под его гипнотическим взглядом.
        - А где комп? - Руслан как-то весь подобрался.
        - В кабинете у папы.
        - В московской квартире?
        - Да.
        - В таком случае, господа хорошие, обращаюсь к вам с последним жестом доброй воли.
        Руслан произнес данные слова и одновременно в самом деле подкрепил их соответствующим «жестом». Очень быстро отодвинулся чуть дальше от стола, за которым все они сидели, причем таким образом, что оказался за спинами Кати и Оли. Правая рука Руслана лежала в кармане с оружием.
        - Не надо, Руслан, - сказал, не меняя позы, Николай. - Ты хочешь сказать, что наши дороги расходятся? Я не стану тебя удерживать, остальные, думаю, тоже. Наши интересы и в самом деле расходятся… Одна из машин твоя. Что вы скажете, Екатерина Александровна?
        - Мы уедем вместе! Втроем! - кивнул на Олю Руслан. - Так ведь, Катя?
        - Да, - согласилась с ним женщина.
        - Это ваше дело, - отозвался Водорезов.
        - Ну что ж… Спасибо за все! Особенно тебе, Максим! Рук пожимать не будем, уж извини…
        Предельная осторожность никогда не покидала Руслана.
        - Мама, я не поняла… Дедушка… Он умер? - спросила Оленька, когда все трое и в самом деле сели в машину.
        - Нет, что ты? - ответил вместо матери Руслан. - Мама ясно сказала - реалити-шоу продолжается.
        Девочка хотела было сказать что-то еще, но мать довольно резко осекла ее:
        - Хватит вопросов, сиди тихо! Придем первыми - получим приз…
        Куда «придем первыми» и что за «приз», очень хотела спросить Оленька, но не стала этого делать. Дедушкино воспитание научило ее не задавать лишних вопросов.
        - Руслан, ведь если отца… Одним словом, нам не дадут возглавить бизнес, - взволнованно обратилась к Кизилу Екатерина.
        - Пожалуй. Но мы не будем отступать! - Руслан как ни в чем не бывало подмигнул Кате и девочке. - В компьютере твоего бати скорее всего банковские счета и еще… кое-какое наследство! Заберем его, отсидимся за границей, потом… Видно будет, кто, чего и где возглавит.
        Машина неслась к Москве на средней скорости. Привлекать к себе лишнее внимание милиции Руслан не хотел.
        Вот и разошлись, что называется, как в море корабли. Но что еще мог сделать Водорезов? Таким ситуациям в военных училищах и учебных центрах не учат. Когда Руслан уехал, Максим молча пожал командиру руку. Что ни говори, но из неволи без Руслана Максиму было не вырваться… На войне в Закавказье всякое бывало. Приходилось и отступать, и под огонь собственных батарей попадать. Группу Водорезова выручало то, что Николай сам по образованию офицер-артиллерист (Тульское артиллерийское, но факультет ВДВ!), поэтому был неплохим арткорректировщиком и всегда держал связь с командирами расчетов. А вот другой разведгруппе не повезло, корректировщика у них не было, возвращались с задания и попали под огонь собственной артиллерии. Почти вся группа из восьми человек полегла. Бывало, что под удары своей же авиации попадали. Несколько групп вэвэшников (войск МВД) потери от таких ударов понесли оттого, что радиочастоты у армейцев и МВД были разные, согласованность от этого неважная. Опять же из-за этих самых частот как-то и Водорезов с Максимом угодили под огонь своих. Шли с задания, причем были уже в глубоком тылу у
своих, от этого шли без особой маскировки и лишних мер осторожности. И вышли на позицию, которую занимало спецподразделение службы исполнения наказаний, в функции которого входила охрана тыла. О появлении группы Водорезова «тюремщиков» не предупредили, и те, не вступая в лишние переговоры, открыли по десантникам огонь. Из двух пулеметов. По счастью, для начала поверх голов. Десантники ответили… Опять же по счастью, у «тюремщиков» командир оказался толковый, и у Водорезова с соображением и глоткой все было в порядке. Сумели командиры перекричать своих подчиненных, прекратилась стрельба. Хорошо хоть раненых не было, но многие тогда на «своих» сильную обиду затаили. Мало того, что «чехи» десантуру валят, в плен не берут, так еще и в спину, хуже, считай, чем пресловутые полумифические заградотряды… И еще был такой случай - Водорезов и команда шли разведдозором, обеспечивая таким образом предстоящее наступление двух штурмовых батальонов - ВДВ и морской пехоты. Возле одной деревни столкнулись с «чехами». Короткий бой, и обе группы отступают. У Водорезова двое раненых, причем один тяжело. До своих близко,
однако пока шли, вновь на «чехов» напоролись. Только те «чехи» сами раненого тащили, и с боезапасом у них явный напряг был. Столкнулись почти лоб в лоб, и каким-то чудом огонь первыми ни «чехи», ни десантники не открыли. Ну а дальше чуть ли не на языке жестов объяснились друг с другом - проходите, дескать, не тронем и в спину не выстрелим. И сумели именно таким образом разойтись… А позже тяжелораненого лейтенанта не могли двое суток вертолетом в госпиталь отправить, он из-за этого чуть руки не лишился. Так что война на все горазда - свой чужим становиться, а враг иной раз нежданную от него доброту проявит… Получается, что сегодня у Водорезова и его лучшего бойца гвардии рядового Богданова именно такая ситуация. Где свои, где чужие - разобрать сложно… Но разобраться придется.
        - Ну вот, теперь звоним в прокуратуру? Так, Максим? - спросила Люба.
        Сейчас она выглядела не пышной блондинкой «а-ля Анна-Николь Смит», а старшим следователем по особо важным делам.
        - Так, - кивнул Богданов и взял протянутый Любой телефон.
        Часть третья
        В своих не стрелял

1
        Генерал МВД переглянулся с представителями Генпрокуратуры и Следственного комитета.
        - Ну вот, Богданов не только вышел на связь, но еще и пообещал лично посетить нас, - сообщил прокурорский работник, кивнув на телефон.
        - И что? - уточнил генерал.
        - Мы готовы его принять, - ответил прокурорский. - И, разумеется, допросить по всей форме…
        - А где второй? Кизил? - спросил генерал.
        - Пока ничего не известно, - покачал головой флегматичного вида следователь комитета. - Взрывы спровоцировали столь сильное выгорание помещения, что эксперты затрудняются сказать что-либо определенно. Несколько обгоревших трупов, точнее, останков… Более ничего.
        - Богданов жив, а семейство Мятликовых-Каляевых сгорело? Сам Каляев мертв, Сторожев, он же Угорь, мертв… Какой смысл допрашивать Богданова? Он беглый преступник, и для начала его нужно взять под стражу, - довольно категорично заявил милицейский генерал.
        Следователь и прокурор не нашлись с ответом. Генерал повернулся к находившимся здесь же, в кабинете, полковнику Яковлеву и майору Воробьеву.
        - Богданова необходимо задержать и препроводить в СИЗО, - сказал им генерал. - Иных вариантов не вижу. Не исключено, что он взорвал коттедж и убил находившихся там родственников Каляева. Это не первое его тяжкое преступление… Куда вы, полковник?
        Милицейский генерал окликнул направившегося к дверям и не проронившего ни слова полковника Яковлева.
        - На пенсию, - не замедлив шага, ответил полковник.
        Спускаясь по лестнице к проходной главного управления, Юрий Сергеевич остановился, достал из кармана таблетку от сердечных болей. Вот уже более года он вынужден был принимать лекарства и, по возможности, соблюдать режим. А такая возможность была не всегда.
        Если Руслан жив, она должна найти его. Найти и встретиться. Пусть их убьют, но непременно вместе и не за просто так. Руслан свою жизнь отдаст дорого. А ее, Карины, еще дороже. Руслан не может просто так исчезнуть, испариться из ее жизни. Он назвал Карине несколько адресов, и она их запомнила. Не исключено, что сейчас Руслан находится по одному из них. Жаль, нельзя больше звонить, менты запеленгуют и тут же найдут ее… По какому адресу может быть Руслан? Если… Нет, никаких если, действовать только наверняка! Она зашла в интернет-кафе, посмотрела последние новости. Из всех происшествий самым громким был взрыв коттеджа в элитном поселке Пироговка. И еще смерть генерала ФСБ Каляева… Вот здесь надо остановиться! Что говорил Руслан? Адрес - Москва, центр, улица… квартира… принадлежит Каляевым. А если Руслан сейчас именно вот по этому адресу? Москва, центр, улица… Не так уж далеко от интернет-кафе… Поэтому Карина немедленно поедет туда, в любом случае ей необходимо что-то делать, а это единственное решение. Карина привыкла действовать.
        - Я работал на органы безопасности. Без званий, чинов и наград… Единственное, в чем мне оказали помощь, - это сумели найти хороших продюсеров, и я смог реализовать свой музыкальный потенциал… Если вы меня отпустите, я дам вам очень-очень ценный совет.
        - Очень-очень? - переспросил Туба Водорезов.
        - Очень-очень, - кивнул Туб. - Похороните вы все это дело… Особенно его! - кивнул певец в сторону Максима. - Хорошо бы сделать так, чтобы он сгорел вместе с коттеджем.
        - Поздно, - отозвался Максим. - Я ведь уже позвонил в прокуратуру.
        - Это очень плохо… Ладно, последнее слово, дорогие товарищи! Но только с условием, что отпустите.
        - Отпустим, - вставила и свое слово Люба. - Вот только пугать не надо… Угорь с господином Каляевым всех пугали и где теперь?
        - Бывает, - вздохнул Миша Туб. - Так вот… Если вы нашли лабораторию Угря (а вы ее, судя по всему, нашли), то уничтожьте ее. Сами, без всех этих следователей-дознавателей. Ну и… Желательно, чтобы это уничтожение не прошло мимо средств массовой информации.
        - Ну ты и сказанул… Миша Туб! Да тут штурмовая команда нужна, я ведь в самом деле был на этой базе-лаборатории, - усмехнулся в ответ Водорезов. - Нам вдвоем не по зубам, Миша. Или ты с нами?
        - Нет, я не с вами, я теперь сам по себе, - покачал головой певец. - А лабораторию нужно уничтожить. На ней сошлись интересы слишком многих… сильных мира сего, - медленно подобрал нужное определение Туб. - А на нет - суда нет. НА НЕТ - СУДА НЕТ!
        - Мы как раз хотели, чтобы суд был, - отозвалась Люба.
        - Как знаете, я свое слово сказал… Могу быть свободным?
        - Конечно, - кивнул Николай.
        Спустя час, вопреки советам Миши Туба, все трое были в стенах следственного управления. Следователь, представившийся Рустамом Муратовичем, оказался классическим флегматиком. Лишних вопросов не задавал, слушал молча, не выражая никаких эмоций.
        - Значит, Богданов был, что называется, подставлен, потому что собрал разоблачительные материалы об этом так называемом «Долгострое»?
        - Да, - кивнул Максим. - Здесь многое…
        - Но все это требует проверки, - сказал Рустам Муратович, мельком взглянув на
«досье», представленное Максимом.
        - Так проверяйте! Нужно немедленно ехать в «Долгострой»! Брать его приступом, штурмом! - вставил Николай. - Иначе склад и лабораторию переведут в другое место.
        - И что я, по-вашему, поеду брать штурмом? Прямо сейчас?

«Типичный чиновник со всеми подобающими качествами! Сидеть, зевать и протирать задницей штаны куда привычней!» - мысленно клял следака Водорезов.
        - Да нет, можно и в четверг… После дождичка, - заметил Максим.
        Водорезов посмотрел на его лицо и все понял. Ледяное спокойствие, холодная ирония. Незначительная шуточка. Таким Богданов был всегда перед прыжком в самое пекло, перед ответственным разведрейдом. Это означало, что гвардии рядовой уже принял решение и советоваться с командиром не намерен.
        - Что такое? - дернул бровями Рустам Муратович, не меняя флегматичной мины.
        - Слушайте, можно выйти? У меня от волнения что-то с желудком… - сморщил физиономию Максим.
        - Слева по коридору, в самом конце… - отозвался следователь.
        - Спасибо, я не заблужусь.
        Водорезов хотел было выйти вслед за Максимом, но сдержался. Пусть, пусть поступает так, как сочтет нужным. Ведь его, а не Николая, могут в любой момент арестовать за побег. Так что удачи, Максим… Будем, как всегда, действовать в соответствии с обстановкой. А Миша Туб оказался прав!
        Выйдя в коридор и направившись в сторону туалета, Максим сразу обратил внимание, что за ним тут же тронулись трое высоких, плотных ребят в штатском. Не оборачиваясь, Максим дошел до самой двери с буквой «М», коснулся ручки и вдруг, замерев на месте, резко обернулся.
        - Ну… Туда тоже со мной? - кивнул он на дверь сортира.
        - Придется, уж извини, - кивнул старший из сопровождающих.
        Максим оглядел ребят. Все выше и тяжелее его. Наверняка вооружены. У него же никакого оружия. Правда, рядом с сортиром, в углу, стояла швабра, видимо оставленная на время уборщицей. Висевшие неподалеку часы показывали время обеденного перерыва.
        - Пошли, - тяжело вздохнув, расслабился Максим и потянул на себя дверь сортира. - Прошу вас первыми!
        В соответствии с оперативной инструкцией один из оперативников и в самом деле первым вошел в туалет, огляделся, молча кивнул. Старший сделал приглашающий жест Максиму. Богданов вошел в сортир, следом за ним двое остальных. Максим направился было к писсуару и вдруг, не оборачиваясь, ударил ногой одного из сопровождающих. Тот потерял равновесие и толкнул второго. Третий попытался ударить Богданова в голову, но Максим перехватил его руку и в одно мгновение перебросил через себя, да так что тот рухнул на двух остальных коллег. Максим же одним прыжком покинул злосчастный сортир и запер дверь шваброй.
        Проходную следственного управления Максим также преодолел одним прыжком. Охранник успел выхватить пистолет, но выстрелить уже не успел. Максим в считаные мгновения скрылся.
        - Упустили, товарищ генерал. - Покинув сортир, Воробьев успел привести себя в порядок и помассировать ушибленное при падении плечо.
        Сейчас он стоял перед начальством почти что по стойке «смирно».
        - Расслабься, придурок, - устало-печальным голосом откликнулся генерал. - Делай что-нибудь, а не глаза пяль! Или служба надоела?
        - Никак нет! Разрешите действовать? - вытянулся Воробьев.
        Генерал МВД лишь махнул рукой.
        - Ну-ка, пойдем, Водорезов, - тяжелая ладонь Воробьева легла на плечо Николая. - В отдельном кабинете побеседуем. Не возражаете, Рустам Муратович?
        Следователь возражений не имел.
        - Присаживайся, гвардии подполковник… - вежливым тоном начал разговор майор Воробьев. - Мне нужен Богданов! Немедленно! - начал майор не терпящим возражений тоном.
        - Мне он тоже нужен, - кивнул Водорезов. - Но я, в отличие от тебя, могу и подождать.
        - Ну что ж, можно и так… - не повышая голоса, отозвался молодой майор. - А можно и вот так!
        В одну секунду профессионально отработанным движением оперативник выбил из-под Водорезова стул. Обычно такой «следственный прием» неплохо срабатывал, допрашиваемый оказывался на полу, в ногах у Воробьева, и интонация его сразу же менялась. Однако на этот раз стул отлетел в угол, а Николай в последнее мгновение исхитрился оказаться на ногах.
        - Не надо, майор, - процедил Водорезов. - Только мебель переломаешь. Зазря переломаешь.
        - Ниндзя, да? - усмехнувшись, оценил Николая оперативник. - А ведь ты за пособничество пойдешь! И за убийство каляевского семейства.
        - Да живы они, майор, - ответил Николай.
        - Вот как? Интересно…
        - Много на себя берешь. Не взять тебе Богданова.
        - Посмотрим.
        Они стояли друг против друга. Офицер МВД против офицера ВДВ. Майор Воробьев первым обратил внимание на нелепость подобного противостояния:
        - Стоит ли нам воевать, Водорезов? Ты же не бандит, не отморозок… А я с ними воюю. Может быть, договоримся? Я тебе одну вещь по секрету скажу. Этого твоего Богданова не только мы, милиция, ищем. Генерал наш еще одну серьезную структуру на это дело подрядил. Найдут - убьют сразу. Ну а я… Точнее, мы найдем - в тюрьму отправим, следствие там всякое, туда-сюда… Не надо с нами ссориться, Водорезов.
        - С вами - это с МВД?
        - Не только… Давай-ка без лишних вопросов. Мой начальник полковник Яковлев лишние вопросы любил задавать, сейчас в госпитале МВД. Сердечко сдало, приступ, правда, не сильный, выкарабкается… Я это к тому, что Яковлев тебе больше не союзник. Говорю прямо - выбирай, подполковник. Либо я в ближайшие часы возьму Богданова с гарантией жизни при задержании и доставкой в СИЗО. Либо его найдут профи не слабее тебя и убьют. Ну, что выбираешь?
        - Хорошо, майор. Бери Богданова. Только я ведь ничего точно сказать не могу.
        - Давай по порядку, - перешел на деловой тон Никита Воробьев. - Ведь наверняка обговаривали, где Богданову отсидеться, пока будет вестись следствие?
        - Да нет…
        - Не ври, Водорезов. Мы же договорились…
        - Что ты мне тыкаешь, Воробьев, - неожиданно перебил опера Николай. - Я постарше тебя буду.
        - Прошу прощения! Так где может скрываться Максим Богданов?
        В это самое время Екатерина Александровна сидела за личным компьютером генерала Каляева, пытаясь разобраться в «паролях и явках». За спиной у нее стоял Руслан, фиксируя каждое движение на мониторе. Девочка Оленька на собственном миниатюрном компьютере развлекалась игрой «Ловцы душ»: маленький симпатичный чертик бегал по улицам и ловил-собирал грешные души. Некоторые пытались от него укрыться, но чертик под руководством Оленьки был настойчив и упрям.
        - Ну вот, - Катя перестала стучать клавишами и кивнула на монитор. - Счета отца в загранбанках, а это… Маленькая заначка на первое время.
        На экране была изображена схема генеральской квартиры с указанием тайника. Руслан ждать себя не заставил, немедленно отодвинул книжный шкаф, нашел под обоями кнопку, открывающую заветное хранилище. Генерал Каляев погиб, но в последний момент, на удачу Кизила, успел нажать заветную кнопочку на заветном приборчике.
        - Почти миллион… - пересчитал Руслан сумму в долларах и евро. - Плюс восемьдесят тысяч целковыми. Некоторое время можно пожить.
        - За границей или здесь? - уточнила Катя.
        - У меня возникнут проблемы с загранпаспортом; чтобы их утрясти, нужно время, а у нас его нет. Если не возражаешь, отсидимся в одном приморском городке, коттедж, правда, чуть пониже вашего, но со всеми удобствами, садовником, поварами… В свое время авторитетные люди приобрели это убежище как раз для подобных обстоятельств.
        - Авторитетные люди? - переспросила Катя.
        - Из них почти все… Точнее говоря, из «верхушки» авторитетов я единственный оставшийся в живых, - ответил Руслан.
        Катя молча положила руки на его сильные, точно отлитые из чугуна, плечи.
        - Прямо сейчас? - уточнил Руслан несколько обескураженным голосом.
        - Да, - кивнула Катя, теснее прижимаясь к нему.
        - Оленька, - повернулся к девочке Руслан. - В реалити-шоу перерыв, нам с мамой нужно отдохнуть…
        У Екатерины впервые был такой мужчина - сильный, красивый и неглупый. Много ли она встречала таких? Да ни одного! Руслан же именно такой. Не просто жлоб, умеющий делать деньги, а готовый ради этого на все, на любой подвиг… Нет, он готов не только ради денег, даже не столько ради этих бумажек, сколько для любимой женщины. Ее, Екатерины. Поэтому через полчаса она отправится с ним на край света. В самом прямом смысле слова. Правда, на этом краю в обязательном порядке будут садовники и повара.
        - Каковы гарантии, что Богданова не убьют при задержании?
        - Моего честного слова, Водорезов, вам, естественно, мало, - майор перешел-таки с Николаем на «вы».
        - Мало, - кивнул подполковник.
        - Достаточно, - в свою очередь, кивнул майор. - Я ведь тебя… Простите, вас, Николай, так вот запросто из этих стен не выпущу, не лопухнусь теперь, как с вашим
«циркачом». Отправлю тебя в изолятор, там посидишь пару недель. «Циркача» твоего за это время грохнут, ну а с тобой… Сам додумайся, что с тобой… С вами, Водорезов, может быть. И все, заметьте, будет на законных основаниях.
        - Не сомневаюсь, - иронически улыбнулся Николай.
        Что и говорить, Водорезов оказался в ловушке. Полковник Яковлев лечит сердце. Люба… Люба в следственное управление не пошла, но связаться с ней нет сейчас никакой возможности. Ее изолируют в один момент, возни с блондинкой будет немного… Прав, прав был Туб. В первую очередь надо было уничтожить лабораторию
«Долгострой». «…Желательно, чтобы уничтожение лаборатории не прошло мимо средств массовой информации…» - именно так сказал Туб. Ну и задачку задал! Выходит, под объективами телекамер проводить штурмовую операцию? И, главное, какими силами?! При любом раскладе событий Николаю необходимо вновь объединиться с Максимом. Двое уже не один… В свое время подразделение Водорезова отрабатывало целый комплекс мероприятий в Москве на так называемый «особый период». Война, переворот, высадка террористов с воздуха или с Москвы-реки - вот что этим «особым периодом» именовалось. Рядовой Богданов в тех учениях поучаствовать успел, аккурат перед второй отправкой на Северный Кавказ.
        - Ладно, будь по-твоему, майор, - вздохнул Водорезов. - Только смотри, Богданов будет сопротивляться, как бешеный тигр.
        - Ничего, у нас свои звери на этот счет имеются!

«Правильно, спецов выставишь-подставишь… Самому майору против моего рядового делать нечего!» - мысленно усмехнулся Николай. Он достал свой мобильный телефон и стал набирать номер. Номер запасного телефона, который остался у Максима на случай экстренной связи. Разведчики ВДВ народ ушлый, старались предусмотреть все.
        - Не нервничайте, подполковник. И не переживайте. Вы всего лишь выполняете свой гражданский долг. - Майор Воробьев стал предельно вежлив и обращался к Николаю исключительно на «вы».
        Карина уже десять минут как нашла дом и подъезд. Однако не торопилась заходить в него. Неторопливо сделала пару кругов по двору, остановилась у киоска с газетами и журналами. Купила какую-ту глянцевую хрень, уселась на скамейке, метрах в двадцати от подъезда. Мимо прошел мент, пацан совсем, худенький, с сержантскими лычками, мельком взглянул на нее, прошел мимо, даже шага не замедлил… Карина делала вид, что читает глянец, сама вовсю старалась определить - «пасут» ее или нет. Похоже, что нет, в течение десяти минут какой-либо «опеки» не наблюдалось. Разве что во дворе постоянно крутился какой-то болезненно худой мужичонка в строительной спецовке и каске. То какие-то ржавые канистры тащил, то просто стоял-курил, то подходил с вопросами к проходящим по двору гражданам. Улучив момент, когда мужичонка скрылся во дворе, таща какой-то очередной строительный мусор, Карина быстрым шагом, не выпуская из рук глянца, скрылась в подъезде. После короткой беседы с консьержем, одарив пожилого привратника милой улыбкой, Карина вошла в лифт и поднялась на четвертый этаж. Вот и нужная квартира. Однако она вновь не
стала торопиться. Выглянула в окно. Худого мужичонки в спецовке нигде не наблюдалось. Шагов на лестнице не слышно, лифт никто не вызывал. Сейчас она досчитает до двадцати, а потом для начала позвонит в квартиру. Руслан не стал бы просто так называть этот адрес.
        - Максим, я уже рядом! Говори, где встретимся?
        Майор Воробьев весь ушел в слух, почти припал ухом к мобильнику, по которому Николай говорил с Богдановым.
        - Очень хорошо, - выслушав ответ Максима, кивнул Водорезов. - Буквально через пять, нет, через три минуты! Ну вот, слышали? - отключившись от связи с Максимом, спросил майора Николай.
        - Слышали, - кивнул тот. - Он назвал открытое место. Пустырь за мини-маркетом. Группе захвата никак не подойти.
        Майор Воробьев хорошо знал Москву, опером он и в самом деле был толковым, иного полковник Яковлев к себе бы не взял.
        - Что же, он так вот запросто к тебе в лапы должен прийти? - усмехнулся Николай. - Я ведь предупреждал…
        Группа захвата сидела во второй машине, которая ехала следом за «Фордом» Воробьева. Пятеро бойцов милицейского спецназа. Третья машина шла чуть поодаль. В задачу находившихся в ней сотрудников входил контроль за противоположной частью улицы, той, что слева от пустыря, на котором Богданов назначил встречу. Они должны были действовать в том случае, если Богданову чудом удастся вырваться из рук основной группы захвата, пересечь дорогу и оказаться на левой стороне улицы. Никита Воробьев грамотно спланировал предстоящую операцию, «яковлевская школа» зря не прошла.
        - Магазин в один этаж, пустырь, дорога… Три семиэтажных дома. Со стороны магазина выход на большую магистраль, киоск с газетами, киоск с пивом и чипсами, подземный переход, - не доезжая до назначенного места встречи, но имея при этом хороший обзор местности, перечислил Воробьев, остановив машину. - А вот и Богданов!
        В самом деле, на пустыре появилась поджарая, спортивная фигура Максима. Он двигался медленно, осмотрительно. Неожиданно поддел носком ботинка пустую пивную бутылку, подбросил вверх, поймал, немного пожонглировав, швырнул в мусорный контейнер.
        - Что это? - насторожился Воробьев.
        - Он же циркач, - ответил Николай. - Не может без этих штучек.
        Майор ничего не ответил. В самом деле - условный сигнал мог подать Водорезов, но тот пока что не вызывал у оперативника подозрений.
        - Значит, так, ты сидишь здесь и не дергаешься, - майор вновь перешел с Николаем на «ты». - Остальным оставаться на месте, я пойду один. Как только Богданов будет на земле, выскакиваете и быстро мне на подмогу.
        - Ты герой, майор, - только и сказал Водорезов.
        - А что делать? Пустырь со всех сторон просматривается. А вдруг у него граната? Ну а насчет меня, подполковник, не беспокойся. Кое-чему обучен.
        - Тогда вперед и с песней, - улыбнулся Водорезов. - Хотя граната - это, знаете ли… Оторвать может что-нибудь.
        Двое бойцов милицейского спецназа уселись по обе стороны от подполковника. Замечание о гранате никак не подействовало на них, физиономии остались бесстрастно-непроницаемыми. Майор Воробьев скинул пиджак, галстук, расстегнул пуговицы рубашки, слегка взлохматил волосы…

2
        - Кто это может быть? - спросил Руслан.
        - Понятия не имею, - ответила Катя, оторвав губы от его татуированной груди.
        Она, казалось, готова была выгрызть, как минимум вылизать языком женские анфасы, наколотые тюремным мастером тату.
        - Пусть думают, что никого нет дома, - отмахнулась Катя и вновь впилась поцелуями в грудь Руслана.

«Пусть думают…» - мысленно согласился с ней Руслан. Мало ли, может, квартирой ошиблись или рекламщики какие-нибудь? Однако звонок повторился не раз, не два и три. Кто-то с редкой настойчивостью чуть ли не ломился в квартиру генерала Каляева. «Менты, фээсбэшники? - подумал Руслан. - Нет, эти долго звонить не стали бы… В таких случаях или дверь вышибают или действуют со стороны балкона». Екатерина, в отличие от Кизила, не обращала на звонки ни малейшего внимания.
        - Кто эти женщины? - спросила Катя, не прерывая поцелуев.
        - Какие женщины? - не понял Руслан.
        - Вот эти. - Катя уткнулась носом в вытатуированные портреты.
        - Одноклассницы, - ответил Руслан.
        Следующий вопрос Кати заглушила очередная назойливая трель в прихожей.
        - Сходи посмотри, кто там! - распорядился Руслан.
        Сказано это было столь властным, не терпящим возражений тоном, что Екатерина тут же рванула в прихожую.
        - Там какая-то женщина! - сообщила она через пару секунд.
        - Женщина? - переспросил Руслан, держа наготове пистолет.
        - Ну да, видимо, одна из твоих одноклассниц, - усмехнулась Катя. - Очень похожа!
        Максим уселся на раздолбанной скамейке, которая каким-то чудом уцелела на пустыре. Еще недавно здесь зеленел сквер, потом всю зелень вырубили, так что и пеньков не осталось, а в скором времени начнут возводить очередной элитный жилой комплекс. Сигнал с бутылкой Николай должен был увидеть. Он не обманул, в самом деле находится совсем близко. Но Водорезов не один, а ему необходимо вырваться, вновь соединиться с Максимом. Что ж, Максим справится с поставленной командиром задачей. Решатся брать Богданова сразу с нескольких сторон? Вряд ли. Расстояние слишком большое, скорее всего будут действовать хитростью и внезапностью. Так, кажется, уже и начали - со стороны мини-маркета к Максиму двигался здоровенный высокий парень, чуть младше Максима, в расстегнутой рубашке, с банкой пива в руках. Боже, как примитивно! За кого они принимают бойца подразделения специальной разведки Главного штаба ВДВ? Парень шел неспешно, периодически отхлебывал пиво, смотрел по сторонам, что-то напевал, одним словом, изо всех сил изображал свойского местного жителя, аборигена.
        Подойдя к Максиму, он поинтересовался:
        - Братуха, время не подскажешь?
        На руке Богданова были часы, и он тут же коротко сообщил аборигену московское время.
        - Тьфу, черт, что так поздно-то? - чертыхнулся в ответ парень, остановился, достал из кармана часы, сверил время по ним. - Опаздывают чуть ли не на полчаса, - сообщил он Максиму.
        Тут же отхлебнул пива и убрал часы в карман. Максим, хоть и был бойцом ВДВ, но этот момент упустил. Парень моментально протрезвел, выхватил из кармана руку, в которой был зажат пистолет Макарова, одновременно отшвырнув в сторону недопитое пиво:
        - Руки в гору, Богданов!
        Проделал он это на редкость быстро. Да и вообще производил впечатление серьезного профи. Ни живота, ни мышечных излишеств… Стоп! Да ведь это один из тех, от кого Максим сумел бежать, заперев их в сортире. Только у того прическа была другая и лицо строгое, непроницаемое. Ничего не скажешь, и в самом деле профи! Сейчас, через какие-то пару секунд, сюда набегут автоматчики, скрутят Богданову руки, надают тычков под ребра да по почкам…
        Оперативник грамотно выдерживал дистанцию, просто так, без прыжка, Максиму было его не достать. Богданов стал поднимать руки «в гору» и вдруг сделал метательное движение в область головы майора Воробьева. Тот, опасаясь звездочки-сюрикена, Холодное оружие, предназначенное для метания.] машинально уклонился. Максим же буквально распластался в воздухе, в длинном прыжке достал ноги майора и, схватив его за щиколотки, рванул на себя. Криков, выстрелов в воздух и топота спецназовских ботинок Максим еще не слышал, но через секунду-другую они должны были ударить его по ушам. Падая, Воробьев успел нажать на курок, но в следующее мгновение Максим выбил из его рук пистолет. Но тут же получил сильный удар ногой в грудь - оперативник, не поднимаясь с земли, сумел-таки достать его. Максим не удержался на ногах, упал. Воробьев одним прыжком встал на ноги, бросился на него. Перекатившись два раза по земле, Богданов вновь сумел подняться. Воробьев обозначил обманную атаку в корпус, вынудил Максима ослабить защиту головы и очень резко пробил по почти открытой челюсти. Максим опять не удержался на ногах, но сознания
при этом не потерял, опять перекатами ушел от оперативника, который намеревался запинать его ногами. Судя по всему, Воробьев был специалистом в области кик-боксинга, теперь он пытался достать Максима ногами. Чуть приподнявшись на одном колене, Богданов поставил скрещенными руками блок, остановил кик-боксерский удар ноги, сумел поймать ее и рвануть вверх. Воробьев не удержал равновесия, но и Максиму не удалось подняться на ноги. Оперативник исхитрился ударить Богданова ногой в плечо, удар получился не очень сильным, сам же Воробьев непростительным образом раскрылся и тут же получил удар в пах. Максим сумел воспользоваться моментом и рубанул противника ребром ладони. Следующий удар Воробьев получил в лицо и, таким образом, окончательно отключился. Максим вскочил на ноги. К нему, как он и ожидал, бежали автоматчики. В руках у Богданова оказалось что-то тяжелое.
        - Ложись, красноперые! - выкрикнул Максим, швырнув в автоматчиков свою находку.
        Те, в свою очередь, помнили упоминание о гранате и поэтому тут же упали на землю, прикрыв затылки автоматами. Это позволило Максиму не пригибаясь, в полный рост, высоко выбрасывая ноги, рвануть к спасительному для него подземному переходу.
        - Граната! - крикнул Водорезов оставшимся караулить его бойцам.
        Все трое уже не сидели в машине, а стояли рядом с ней. Оба бойца тут же упали на землю, мало ли какой радиус поражения у той злосчастной гранаты. Николай же, в свою очередь, тут же дал деру в сторону все того же подземного перехода.
        - Стоять, сука! - услышал он за своей спиной.
        Далее последовал выстрел. В воздух. Второй прогремел через секунду после того, как Николай укрылся в подземном переходе. Почти в тот же миг, что и гвардии рядовой Богданов.
        - Как сквозь землю провалились! Мы блокировали оба выхода из перехода! Все окрестности осмотрели! Дворы прочесали, там народу полно, и никто их не видел, - отчитывался перед пришедшим в себя Воробьевым старший группы захвата.
        - Чего мордами в землю падали? - зло спросил майор.
        - По тактике, чтобы зона поражения меньше была. Вы сами насчет гранаты говорили… И что скрутите Богданова в одиночку, - заметил, в свою очередь, младший по званию.
        Кругом сновали люди, одетые в милицейскую и спецназовскую форму. В самом деле - уйти Водорезову и Богданову было некуда. Ну, сумели на пару мгновений оторваться, ну, пуганули преследователей несуществующей гранатой, а дальше куда? Ведь противоположная часть улицы, та, где были два выхода из подземного перехода, в который успели заскочить оба «гвардейца», контролировалась третьей группой, в которой были двое спецназовцев и трое оперативников. Тем не менее Водорезов и Богданов исчезли… Может быть, разведчиков ВДВ теперь учат становиться невидимыми?
        Как сквозь землю…
        - Слушаю вас, товарищ генерал! - припал к рации Воробьев, готовясь к принятию доброй порции начальственного гнева.
        О единственной версии насчет десантников-невидимок он, разумеется, сообщать генералу не решился.
        Руслана терзали более чем противоречивые чувства. Заглянув в дверной глазок, он обомлел. Перед ним была Карина. Катя оказалась права, именно ее портрет исполнил кольщик на левой стороне его груди. Руслан отказывался верить своим глазам. Ведь он ясно слышал сообщение - заложницы освобождены, террористки обезврежены, одна погибла. Вне всяких сомнений, ментовский генерал уничтожил Карину. Тем не менее сейчас за дверью… Может быть, это ее двойник? Черт-те что в голову лезет, но что же делать? Между тем Карина вновь нажала кнопку звонка.
        - Откройте, пожалуйста, я знаю, что вы дома, - произнесла воркующим голоском Карина.
        Да, это она, Карина Крымшамхалова, теперь у Руслана не осталось ни малейшего сомнения. Голос подделать невозможно! Он ведь сам сообщил ей этот адрес! Ну вот, все становится на свои места… В руках у Кизила неплохая заначка и генеральские счета. Похоже, что Катю придется отправить к папаше. И Оленьку… Убивать детей Руслану еще не приходилось. Баб - было дело, как-то в бане перестреляли кавказскую бригаду вместе с проститутками. Но вот дети… Не абстрактные дети, а конкретная Оленька, которая сидит в соседней комнате и в наушниках смотрит мультипликационный сериал «Губка Боб квадратные штаны». Не говоря ни слова, Руслан ударил Катю ребром ладони под сонную артерию. Женщина осела на пол, не успев даже вскрикнуть.
        - Ты одна? - впустив в квартиру Карину, первым делом спросил Руслан.
        Карина кивнула, не сдержав при этом усмешки. Дескать, за кого держишь, Кизил?!
        - Очень хорошо, - перевел дыхание Руслан, стараясь сообразить, как ему действовать дальше.
        - Это кто? - спросила Карина, дернув подбородком в сторону бесчувственного тела Екатерины.
        - Дочь генерала Каляева, - ответил Руслан. - Она пригодится нам.

«И Оленька тоже…» - мысленно успокоил самого себя Кизил.
        - Чем ты тут с ней занимался? - продолжила задавать вопросы Карина.

«Бабы есть бабы, даже признанные особо опасными при задержании и этапировании…» - усмехнулся про себя Руслан, вслух же произнес:
        - Она наш финансовый гарант. А также гарант безопасности. Прочих лишних вопросов, Кариночка, задавать не стоит.
        - А если я убью ее? - Карина приставила ствол своего оружия ко лбу бесчувственной Екатерины.
        Точно ударом плети, Руслан ногой выбил пистолет у Карины и тут же, на лету поймал его левой рукой.
        - Браво, Кизил! - отозвалась Карина и вяло хлопнула пару раз ладонями.
        Ее гибкая сильная фигура в эту минуту стала вялой, расслабленной. Руслану, кажется, удалось укротить нрав дикой «пантеры».
        Генрих сидел в собственном кабинете президента ЧОПа «Защита Люкс». В скором, очень даже скором времени он должен был стать хозяином еще нескольких не менее богато обставленных кабинетов. Рядом с ним находился генерал МВД.
        - Значит, этот правдолюбец Богданов жив? - спросил генерала Генрих.
        Генерал хотел было что-то ответить, не роняя при этом генеральского достоинства, но у него зазвонил телефон. Коротко переговорив со звонившим, генерал сообщил с появившимся в голосе оптимизмом:
        - Кажется, нашли Крымшамхалову. Мои опередили твоих, Генрих.
        - Что? - вскинул одновременно и брови и усы президент ЧОПа.
        О печальной участи боевиков собственного ЧОПа, натасканных лично им, Генрих уже знал.
        - Постовой милиционер, пэпээсник, видел похожую дамочку, но был без напарника и, в соответствии с инструкцией, в одиночку задерживать ее не решился.
        - Правильно сделал, - без усмешки отозвался Генрих. - Где она?
        Генерал МВД назвал адрес, который только что слышал от подчиненного.
        - Что?! - брови и усы Генриха поползли еще выше, чем в прошлый адрес. - Это же… Адрес погибшего Каляева! Крымшамхалова в квартире Каляева. Что ты на это скажешь?
        - Ничего не понимаю, - только и отозвался милицейский чин.
        - На сей раз я лично возглавлю боевую группу! - чуть понизив голос, сказал Генрих. - И выясню все! Не сомневайся, генерал. А твои люди пусть ищут правдолюбца.
        Максим и Николай как ни в чем не бывало вышли из подземного перехода. Правда, совсем другого, не того, в котором укрылись от преследования группы майора Воробьева. Учения на случай боевых действий в городских условиях не пропали зря. Тогда руководство разведки ВДВ снабдило командиров разведдиверсионных групп (в том числе Водорезова) схемой тайных подземных коммуникаций. Разумеется, не всех, а лишь так называемой «верхней частью». Той самой, по которой лазили диггеры-любители, пользовались ремонтники метрополитена, а также службы МВД. Так называемое «Метро-2» (тайные коммуникации на случай войны или другого «особого периода») было для тех, кто оказался в «верхней части», практически недоступно. То есть диггеры-любители иногда (очень редко) натыкались на взрывонепроницаемые двери, но не более того. Открыть их без специальных приспособлений было невозможно, взорвать тоже. Но передвигаться из одной точки города в другую было вполне возможным делом. Что и продемонстрировали Водорезов со своим бывшим гвардии рядовым, вспомнив некогда досконально выученные схемы. Когда Николай позвонил Богданову на номер
экстренной связи, Максим переспрашивать ничего не стал, но тут же назвал нужный адрес. И успел туда раньше воробьевской опергруппы. А уж снять замок с находившейся в подземном переходе двери, ведущей в «диггеровский лабиринт», для Максима и вовсе не представило никакой сложности.
        - Что дальше, командир? - спросил, переведя дух, Максим.
        - Стало быть, я снова командир? - вопросом на вопрос отозвался Николай.
        - В соответствии с положением о воинских званиях, - улыбнулся Максим.
        - Взять базу вдвоем сможем? - спросил Водорезов.
        - Ты там был?
        - Был, - кивнул Николай.
        - И спрашиваешь? - поддел Водорезова гвардии рядовой.
        - Присядем? - кивнул в сторону скамейки Николай.
        Они присели на скамейку. Вот он, вроде бы родной город, никаких боевых действий. А они на войне. На самой настоящей, жестокой и беспощадной. В плен гвардейцев-десантников брать не будут. Точно так же, как и на Кавказе.
        - Значит, так, рядовой Богданов, - заговорил Николай, но закончить свою фразу не успел.
        К скамейке, на которой устроились они с Максимом, подошла женщина.
        - Удивляться не стоит, резких движений делать тоже не стоит, - сказала Любовь Николаевна.
        Люба была одета в строгий костюм, волосы убраны в узел, косметики минимум. Не Анна-Николь Смит, старший следователь по особо важным.
        - Воробьев не такой дурак, полковник кое-чему его научил, - без лишних предисловий начала Люба. - Сумел-таки найти, куда вы провалились, и схему коммуникаций достал. Вы оба на прицеле, группа захвата на сей раз все учтет.
        - А ты… Сумела их убедить, что сможешь уговорить нас? - не оглядываясь поинтересовался Водорезов.
        - Им очень легко сейчас убить нас всех троих. Было бы легко… - продолжила Люба.
        - И что мешает?
        - Я, - буднично сообщила Дмитриева. - Точнее, один парень из спецназа МВД… Одним словом, у нас с ним добрые отношения. Были когда-то. После Чечни башню сносит, особенно когда его друзей обижают. Он в группе захвата старший. Поэтому, пока я здесь, никто огонь не откроет.
        - Ну, пошли, Люба… - на правах командира принял окончательное решение Николай.
        Против спецназа МВД, тем более озлобленного недавним проколом, дергаться было бесполезно. Сквозь землю уже не уйдешь. А уж как работают бойцы милицейских спецотрядов, Водорезов в Чечне насмотрелся, профи там были не хуже, чем в ВДВ. Особенно по части силового задержания.

3
        Воробьев ударил Максима беззлобно, дескать, будем в расчете, парень, потом, может, и подружимся. Максим на ногах устоял, но слегка качнулся. Все-таки майор был не последним кик-боксером в «Динамо». Милицейский генерал, находившийся в загородной резиденции, куда доставили десантников, сделал вид, что ничего не заметил. Сидевшая по левую руку от него подполковник Дмитриева тоже. Здесь же был и следователь Рустам Муратович.
        - Наручники можно снять, - смилостивился генерал МВД.
        Спецназовцы МВД тут же выполнили распоряжение.
        - Значит, так, - очень вежливым, пожалуй, отчасти наигранным тоном заговорил милицейский генерал. - Я… Точнее, мы, - кивнул он в сторону следователя прокуратуры и Любы, - ознакомились с вашими материалами. И, пожалуй, единодушно склонны верить, что Богданов не виновен в двойном убийстве.
        После этого повисла выразительная пауза. Милицейский генерал не торопился с продолжением. Люба заметно нервничала, привычного ее спокойствия не наблюдалось. Следователь Рустам Муратович был традиционно флегматичным.
        - Тогда в чем дело? - спросил Водорезов. - Мы можем быть свободны?
        Генерал заметно поскучнел. Точно хотел сказать одно, а помимо его воли получалось совсем другое.
        - Вот что, Николай. С вами сейчас будет разговор. Но хочу предупредить… Вы ведь как офицер знаете, что бывает за разглашение гостайны?
        Сейчас генерал выглядел скучным и строгим. Чувствовалось, что все происходившее нервирует его больше, чем всех остальных.
        - Я знаю, давайте по делу, - кивнул Водорезов.
        - Вот Любовь Николаевна все поняла должным образом, - генерал МВД взглянул в сторону подполковника Дмитриевой.
        - Очень хорошо, - отозвался Водорезов, отметив, что Люба старается не смотреть на них с Максимом и, судя по всему, желает приложиться к фляжке с коньяком, которой она не касалась с момента, как покинула стрелковый клуб.
        - Тогда пройдите с товарищем, - кивнул генерал. - А вы, Максим, побудьте здесь, расслабьтесь. Арестовывать вас никто не собирается. Можете выпить кофе или, если желаете, коньяк…
        - Чай с лимоном, если можно, - улыбнулся Максим.
        Только улыбка у него при этом получилась недобрая. До Руслана по степени обаяния гвардии рядовому было далеко.
        Водорезов в сопровождении двух молчаливых незнакомцев в штатском поднялся на второй этаж. Кабинет, куда его проводили, был скромным, окна наглухо зашторены, помещение освещалось ярким светом причудливой люстры. Посредине кабинета два кресла и журнальный столик.
        - Ну вот, Николай, пришло время нам познакомиться. - Навстречу подполковнику поднялся высокий худощавый блондин лет сорока, с очень красивыми, на зависть многим женщинам, синими глазами.
        Ранее Водорезов ни разу его не видел, а тот держался так, словно знал Николая много лет.
        - Спецоперации в Африке, Афганистане, Югославии, Закавказье, - синеокий с ходу напомнил Водорезову о его боевом прошлом. - И везде вы показали себя на должном уровне. Надеюсь, правильно поймете меня и сейчас.
        - Я тоже на это надеюсь. Кстати, кто вы такой и как мне вас называть? Вы столько знаете обо мне, а я даже не знаю… В каком вы звании?
        - Я не военный и не из спецслужб, - ответил синеокий. - Можете называть меня Алексей Алексеевич. Так вот, Николай. Вы, действующий офицер разведки ВДВ, всегда руководствовались интересами государства, были верны присяге. Сейчас от вас требуется то же самое и ничего более.
        - Государство - это вы? - тут же уточнил Водорезов.
        - Да, - кивнул Алексей Алексеевич и положил перед Николаем документ, удостоверяющий то, что синеокий блондин и в самом деле занимал высокую должность в одном из высших органов государственной власти.
        - Продолжайте, - пожал плечами Водорезов.
        - Так вот. Скажу коротко - вы, подполковник, и ваш гвардии рядовой невольно вторглись в сферу новейших разработок оборонного значения. Вы, разумеется, действовали из благороднейших побуждений, хотели справедливости, а получилось… Получилось то, что получилось. Вы должны обо всем забыть. Про базу, про Угря-Сторожева, про рефрижераторы, про то, что было в Чечне… Похоронить и адрес потерять. Повторяю, вы сунули нос в секретные разработки стратегического характера. Вопросов лучше не задавать, я все равно вам на них не отвечу.
        - А как быть с Максимом Богдановым? Ведь базу-лабораторию отыскал именно он.
        - Богданов - беглый уголовник. Его убьют при задержании… Не напрягайтесь, подполковник, я не такой мерзавец, каким кажусь. С Богдановым все будет в порядке. У него нет близких родственников, семьи. Выдадим документы на другое имя, купим квартиру, подыщем работу, дадим небольшой стартовый капитал. Все-таки он классный спец, многое умеет. Такой профессионализм должен быть вознагражден.

«В обмен на молчание», - чуть было вслух не произнес Водорезов и на некоторое время задумался. Синеокий Алексей Алексеевич, в свою очередь, не торопил его с ответом. «Секретные разработки стратегического характера… - размышлял Николай. - Возможно такое? Но почему на каком-то заброшенном "Долгострое"? Почему с привлечением откровенных уголовников? А что, если все обстоит следующим образом - в начале 90-х некие правительственные чиновники и генералы, сросшиеся с оргпреступными кланами, затеяли нехилый бизнес. Не просто торговлю человеческими органами (что весьма прибыльно), но еще и ряд научных разработок в области трансплантологии, пересадки органов. В этом случае их финансируют крупнейшие акулы бизнеса, как отечественного, так и мирового. Жить и быть здоровыми хотят все. В данном случае богачи поверили в проект Сторожева-Угря. Но не только богачи, но и кое-кто в высших эшелонах власти. Каляев, милицейский чин, вот этот синеокий. Формально все маскируется под обычные научные опыты, на деле убийства людей с целью завладения их органами, продажи чужой жизни ради здоровья и молодости тех, кто готов за это
платить. Ментовско-фээсбэшное прикрытие не дает завести уголовные дела, синеокий сумел изобразить все как некие секретные стратегические исследования. Поэтому ни полковнику Яковлеву, ни следователю Любе, при всей их упертости, к базе-лаборатории не подступиться… Именно так все и обстоит на самом деле! И еще - ОНИ БОЯТСЯ! И покойный Каляев, и генерал МВД, и этот синеокий. Раз боятся, то у подполковника и его лучшего рядового есть шанс…»
        - Секретные разработки? - переспросил Водорезов. - А точнее банальная торговля человеческими органами. Только под очень солидной и денежной «крышей»… Или не так?
        Сейчас он решил немного поддразнить синеокого, вызвать таким образом огонь на себя, посмотреть на реакцию блондинистого «стратега».
        - Сейчас не время это выяснять. Хватит вопросов. Я не собираюсь вас пугать, вы старший офицер, сами неоднократно участвовали в специальных операциях. Знаете, что свидетелей профессионалы не оставляют!

«Вот ты и сорвался! - мысленно возликовал Николай. - Стал в открытую угрожать, физиономия задергалась, хорош стратег! Ну что ж, кое-что сейчас через нервы твои и говорливость я выясню!»
        - Значит, кругом ваши люди, - продолжил Водорезов. - И эта гнида Угорь, и убийца целой семьи… Кажется, Генрих?
        - Да, Генрих, и вы про него забудете.
        - Он так ценен вам? Или просто дорог как память? Секретные стратегические разработки и наемный убийца, мясник…
        - А что поделать? - сверкнул синими очами Алексей Алексеевич. - Вы, Николай, ангела из себя тоже не стройте! Сколько чеченских головорезов в первую войну против вас воевали, головы вашим солдатикам отрезали, в рабство людей угоняли?! А потом, во вторую кампанию что-то наверху щелкнуло, - собеседник Водорезова выразительно показал своими синими очами под потолок. - Что-то НАВЕРХУ ЩЕЛКНУЛО, - повторил он и тут же без паузы продолжил: - И многие эти головорезы перешли на нашу, дорогой подполковник, сторону. Кое-кто даже, поговаривают, академию Фрунзе окончил и теперь, как вы, Николай, подполковничьи погоны носит… Вам лучше знать, господин десантник, правда это или дурацкие разговоры…
        - Не будем об этом. - Водорезову не хотелось касаться больной для него темы.
        - Просто с Генрихом то же самое. Он больше не бандит, не отморозок… Ну, не будем задавать больше вопросов, а, подполковник?
        - И какое же звание получит Генрих?
        - Никакого. Как и прежде, останется президентом ЧОПа. Но работать будет исключительно на нас.
        - И он готов?
        - А он уже давно работает на наши структуры. Еще с середины девяностых, когда входил в одну из столичных преступных группировок в качестве «рядовой торпеды». Он тогда быстро понял, кому нужно служить, волей случая вышел на наших людей. С тех пор неплохо помог нам, устраняя тех, кто мешал бизнесу крышуемых нами деловых людей. К слову сказать, все устраненные Генрихом были законченными мерзавцами, бандитами-беспредельщиками. Мы же помогли Генриху из «рядовой торпеды» стать лидером группировки, а затем и вовсе сумели легализовать его банду, зарегистрировав ЧОП. Таким образом, натасканные Генрихом костоломы из бандитов превратились в добропорядочных частных охранников.

«А завербовал его либо Каляев, либо ментовский чин, с которым только что беседовали…» - сделал мысленное заключение Водорезов. ЧТО-ТО НАВЕРХУ ЩЕЛКНУЛО. Очень точно синеглазый господин охарактеризовал явление, которому еще совсем недавно не находилось внятной формулировки.
        Что-то наверху щелкнуло…
        - Не нравится мне все это, - продолжил свою «разведку боем» Водорезов.
        - Николай, почему вам так нравится играть передо мною эдакого «мальчика наоборот»? - спросил Алексей Алексеевич.
        - Если все идут пешком с барабаном и флажком - он садится в авто-БУС и берет с собой трубу… - процитировал на память детский стишок Николай.
        - Это про вас, - кивнул синеокий. - Перед своими генералами вы можете вести себя как заблагорассудится, а вот со мной извольте вести себя серьезно. Сейчас вы зачем-то клоунничаете, тянете время. Рискуете разозлить меня… Получить прибыль - не рискуя, приобрести опыт - не подвергаясь опасности, удостоиться награды - не работая, - столь же невозможно, как жить, не будучи рожденным.
        Алексей Алексеевич явно привык, чтобы последнее слово оставалось за ним.
        - Вот с этим я не спорю, - согласился с последним высказывнием синеокого Водорезов.
        - Это философ Сенека. Так вот, Николай. Давайте условимся, что ангелы существуют на небесах, и лично вы далеко не святой человек. За ваше молчание, за то, что вы забудете про лабораторию, вы получите очень хороший гонорар.
        - Видите ли, Алексей Алексеевич, тут есть один маленький психологический нюанс, - мягким тоном заговорил Водорезов. - Я на ваши условия согласен. Но вот Максим Богданов… Я поговорю с ним, сумею убедить. Он согласится забыть про «Долгострой», согласится поменять фамилию, но вот про Генриха забыть, увы, не сможет. Даже если пообещает.
        - И что?
        - Отдайте Богданову Генриха, и он успокоится.
        - Вы еще будете условия мне ставить! - вновь сверкнул синим сиянием прекрасных глаз «стратег».
        - Просто это наиболее оптимальный вариант, - пожал плечами Водорезов. - Мы вам молчание, вы нам Генриха…
        - И деньги, и квартиру Богданову, - кивнул синеокий.
        - Последнее вы предложили сами… Неужели вам так дорог Генрих? Убийца, костолом. Был Альфред Степанович Сторожев, Угорь, но вы ведь его не шибко пожалели. Уж не тот ли же Генрих его и убрал? Впрочем, это мне не сильно интересно. Важно, что вы эту сволочь Угря ликвидировали и не поморщились.
        - Альфреда Степановича Сторожева я всегда очень уважал, - как-то совсем не к месту произнес Алексей Алексеевич.

«Я, кажется, что-то нащупал, - интуитивно отметил Николай. - Нужно продолжать в том же духе, в том же направлении!»
        - Сторожев был редким мерзавцем и негодяем. Неужели вы другого мнения? - спросил Водорезов, намеренно уводя разговор от существа вопроса.
        Синеокий махнул ладонью, ничего не ответил.
        - Он козел был. Козлина вонючий. Морда мерзкая, дергалась все время, правильно Угрем назвали. Боялся он, потому как трусом был. Из-за этого его и убили?
        - О чем вы? - теперь у Алексея Алексеевича задергалась физиономия.
        - О том, что убили Угря, потому как морда у него мерзкая и дерганая, - как ни в чем не бывало ответил Водорезов. - Или за что-то другое?
        - Повторяю, Сторожев Альфред Степанович был моим… уважаемым деловым партнером. Ну а что случилось, то случилось. И больше ни слова об этом!

«Сторожев мертв, а этот заискивает перед ним так, будто Угорь все слышит и при случае припомнит!» - подвел итог Водорезов и переменил тему:
        - Так как насчет Генриха?
        - А знаете… Отдам я вам Генриха, - смилостивился синеокий. - Будем считать это актом народной дипломатии и последующего примирения.
        - Угорь мразью был на два порядка выше, но вы его «отдали». Ну а уж Генрих… Тогда будем считать, что договорились.
        И Водорезов вновь отметил, что при фразе о том, что «Угорь был мразью» Алексей Алексеевич вновь занервничал. Сторожев, выходит, и мертвый для некоторых страшен?
        - Как вас с таким ростом взяли в ВДВ? - вдруг ни с того ни с сего спросил
«стратег». - Я знаю, что в Рязанское десантное принимают лишь тех, кто не меньше ста семидесяти пяти…
        - Я окончил Тульское артиллерийское, но десантный факультет.
        - Так вы и из пушки хорошо стреляете? - выдавил усмешку Алексей Алексеевич.
        - Стреляю.
        - Значит, так. Встречаемся через час. Вот адрес.
        - Кафе? - увидев адрес, переспросил Водорезов. - Не самое престижное, за пределами МКАД. Конспирация?
        - Хотите получить Генриха, подъезжайте в это кафе вместе с Богдановым. Можете делать с ним что угодно, если справитесь. Насчет остального… Как договаривались!
        Телефонный звонок прервал только начавшиеся объяснения Руслана с Кариной. Голос подал городской телефон. Кизил взял трубку, но со словами не торопился.
        - Простите, это Руслан? - послышался мужской голос.
        - Предположим. - Кизил пытался вспомнить эту интонацию и одновременно с трудом сдерживал удивление. Стало быть, кое-кто хорошо осведомлен о его местонахождении.
        - Это говорит Туб, - пояснил мужской голос. - Вас, Руслан, сейчас будут убивать. Немедленно покиньте квартиру. Меня можете не благодарить.
        На этом разговор был закончен. Руслан привык к действию, но сейчас в буквальном смысле застыл с телефонной трубкой в руках.
        - Что такое? - спросила Карина.
        - Кажется, ты все-таки привела «хвост», - покачал головой Руслан. - Приведи ее в чувство, немедленно! - кивнув на не подающую признаков жизни Екатерину, скомандовал Кизил, а сам бросился к окнам.
        Карина не заставила себя ждать, лишних вопросов задавать не стала, а нанесла Екатерине несколько хлестких ударов по щекам. Второй удар прозвучал одновременно с выстрелом, в комнате Руслан нос к носу столкнулся с одним из бойцов Генриха, проникших в квартиру с балкона, куда он попал при помощи альпинистского снаряжения. Боец «Защиты Люкс» выбил армейским ботинком балконную дверь и влетел в комнату, держа наготове пистолет-пулемет, но Руслан выстрелил первым. Реакция вновь не изменила ему. Кизил дважды выстрелил в сторону балкона, на случай других альпинистов, и еще пару раз вверх, откуда подобные «гости» могли спуститься.
        - Руслан! - послышался голос пришедшей в себя Екатерины.
        - Все в порядке, - вернувшись в комнату с дымящим пистолетом в руках, попытался улыбнуться Кизил.
        Улыбка его на сей раз потеряла всякое обаяние и напоминала оскал. Волк, загнанный в яму, может только скалить зубы.
        - Реалити-шоу продолжается! - подмигнул Руслан Оленьке, вышедшей из детской и снявшей наконец наушники.
        - А где же Ксюша Колчак? - как ни в чем не бывало спросила девочка, которую уже в который раз бессовестно «разводили» взрослые дяди и тети.
        - Снова в пробке, - ответил Руслан. - Но за ней послан вертолет. А пока вместо нее будет тетя Карина.
        Тетя Карина, в свою очередь, мило улыбнулась и даже погладила бледную, дрожащую Екатерину по оголенному плечу. Тетя Карина, конечно, не Ксюша Колчак, но магически-гипнотизирующего обаяния ей тоже было не занимать. Оленька восторженно уставилась на новую «звезду» реалити-шоу. И в ту же минуту послышался гулкий удар в дверь. Руслан выстрелил, но пуля срикошетила - дверь в квартире Каляева была бронированной. Однако любую броню при желании можно взломать. А у тех, кто находился по ту сторону двери, такое желание имелось.
        - Крымшамхалова, сука, сдавайся! - послышался злой крик, и еще более сильный удар в буквальном смысле сотряс бронированную дверь.
        Казалось, били специальным тараном. Из-за того, что дверь была пуленепробиваемой, Руслан не мог остановить осаждающих квартиру. Минут за десять, если не быстрее, они высадят дверь, далее последуют длинные автоматные очереди. Перевалят всех, включая Оленьку, с нетерпением ждущую Ксюшу Колчак. Последним шансом для Руслана оставалось сообщить тем, кто штурмует квартиру, что у него в заложницах женщина и ребенок. Ничего другого в голову Кизила прийти не могло.
        - Отсюда есть выход… - негромкий голос Кати донесся до Руслана в тот момент, когда он уже, казалось, принял окончательное решение.
        - Ну!!! - крикнул Руслан, опустив пистолет.
        Катя метнулась в спальную комнату, молча распахнула дверь одного из бельевых шкафов, скинула на пол вешалки. Там был тайный проход, ведущий в квартиру, находящуюся в соседнем подъезде.
        - Поэтому обстановка в квартире такая скромная? - вставила язвительный вопрос
«тетя Карина». - Генерал потратился на тайный ход?
        - На то он и генерал, - ответил Руслан.
        Все-таки ему фартило! Сейчас он уйдет отсюда. В его руках генеральская дочь, у которой, в свою очередь, генеральские счета, наследство. Через нее, Катю Мятликову-Каляеву, Кизил еще сумеет реализовать свой план, прибрать к рукам бизнес генерала. Таким образом, несмотря на некоторые осложнения, план Кизила развивался полным ходом.
        В помощь Генриху и его бойцам подоспели подчиненные генерала МВД под руководством майора Воробьева. Милицейские спецназовцы в штурме квартир были признанными спецами, в отличие от мордобойцев из «Защиты Люкс». У них имелось специальное оборудование для высаживания самых прочных дверей, другие спецсредства.
        Неожиданно на связь с Генрихом вышел сам генерал:
        - Генрих, ты немедленно нужен здесь! Адрес загородного офиса ты знаешь.
        Пожав плечами, Генрих сообщил своим подчиненным, что вынужден покинуть их по приказу свыше. В самом деле, деваться из квартиры Крымшамхаловой и ее возможным сообщникам некуда. Через минуту-другую в помощь подвалят еще какие-то крутые менты, непосредственные подчиненные генерала. Деваться бандитке некуда, завалят при задержании. Конечно, лучше, чтобы под его, Генриха, контролем, но с генералом не поспоришь.
        Невидимый враг с такой силой ударил тараном в дверь генеральской квартиры, что
«броня» влетела в коридор, в свою очередь, сорвав с петель дверь, ведущую в спальную комнату. Бойцы МВД дали короткие очереди.
        - Суки!!! - не смог сдержать себя Руслан, стреляя с двух рук.
        Катя, Карина и Оленька уже скрылись в чреве шкафа-убежища, но Кизилу нужно было задержать преследователей, чтобы те не смогли сразу же обнаружить тайный ход. Иначе немедленно свяжутся по рации, кругом все оцепят. Нет, у Руслана и его баб должна быть фора, хотя бы в десять минут. Нельзя так запросто пускать ментов (или кто там они?!) в квартиру. Штурмующие дали еще одну короткую очередь, которая прошла над головой Кизила. После этого на какие-то секунды наступило затишье. Руслан ощутил, что в результате короткого ближнего боя у него основательно заложило уши. «Все, ухожу!» - решил Руслан и рванул к спасительному шкафу. Через мгновение он оказался в узком тамбуре вместе с женщинами.
        - Где мы выйдем? - спросил Руслан Катю.
        - Пройдем одну квартиру, выйдем через следующую, - ответила та.
        - Значит, через подъезд?
        - Да.
        Держа наготове оружие, Руслан пошел первым по глухому узкому коридору. Следом за ним Катя с Оленькой, замыкающей шла Карина, опять же с оружием наготове.
        Бойцы спецназа МВД не имели привычки заставлять себя ждать. Поскольку выстрелов из квартиры не слышалось, четверо автоматчиков ворвались в нее. Следом за ними - майор Воробьев и оперативники. Сотрудника ЧОПа «Защита Люкс» готовы были проникнуть в квартиру следом за ними.
        - Никого, майор, - аж присвистнул один из спецназовцев, быстро и профессионально обследовав квартиру.
        Осторожно следуя по тамбуру-коридору, Екатерина вдруг остановилась, обернулась к дышащей ей в спину Карине.
        - А ты, тварь, сдохнешь! - зло прошипела Катя и что есть сил толкнула Карину.
        Опытная бандитка никак не ожидала атаки именно в этот момент, поэтому невольно отступила. Этого вполне хватило Екатерине, чтобы нажать не видимую ни Кариной, ни Русланом, кнопку на стене. Между ней и Кариной захлопнулись глухие непробиваемые двери. Они выросли из стен, словно створки турникета в метро. Таким образом Катя отрезала Кизила от Карины.
        - Что ты делаешь?! - крикнул обернувшийся Руслан.
        - Я не хочу, чтобы эта баба была с нами!
        В руках у Кати был пистолет. Когда и где она сумела его добыть?! Ничего не скажешь - дочка стоит папы-генерала. Убить, обезоружить ее прямо сейчас? Руслану это не составило бы большого труда. «Бабы есть бабы…» - вновь подумал Руслан, с трудом сдерживая себя.
        - Она привела в нашу квартиру убийц! - выдала последний аргумент Катя. - Быстрее уходим, Руслан.
        И Руслан двинулся дальше по спасительному коридору. Из двух женщин приходится выбирать одну, и Кизил свой выбор сделал. Опять же повинуясь спасительной звериной интуиции. Уже в который раз звериная натура взяла верх над человеческими качествами Руслана.
        - Шкаф проверили? - спросил у подчиненных майор Воробьев.
        - Да он узенький, - пожал плечами спецназовец. - Крымшамхалова скорее застрелится, чем будет в три погибели там сидеть.
        - В таком случае мне нужен ее труп, - категорично заявил майор.
        - Почему труп? - не понял спецназовец.
        - Ты же сам сказал «она скорее застрелится», - ответил Воробьев, указывая на шкаф стволом своего «макарова».
        Спецназовец более лишних вопросов не задавал. Вскинул автомат, остальные бойцы сделали то же самое.
        - На эту тему есть хороший анекдот… - громким голосом начал отвлекающий маневр спецназовец.
        Однако веселить окружающих он не стал, вместо этого внезапным движением распахнул дверцу шкафа. Тут же из его чрева грохнули четыре выстрела. Одна из пуль ударила спецназовца в кевларовый бронежилет и отбросила на диван. Автоматчики ответили очередями, Воробьев, в свою очередь, тоже трижды выстрелил.
        Карина лежала на полу тамбура. Очередь спецназовцев задела бедро, пол стал липким от ее крови. В обойме осталось два патрона. Карина уперла ствол пистолета под собственный подбородок, но выстрелить не успела. Следующая короткая очередь пронзила кисть ее руки, пистолет отлетел в сторону. А еще через мгновение ее накрыли чем-то тяжелым, как впоследствии выяснилось, специальным бронещитом. После этого дважды ударили, подняли с пола, заломили руки…
        - Она вся в крови, немедленно перевязать! - отдал распоряжение Воробьев.
        Карина стонала, лежа на диване, один из спецназовцев, имеющий медицинскую подготовку, бинтовал ее.
        - Ранение не опасное, но крови много потеряла, - констатировал медицински подкованный спец.
        - В таком случае начнем допрос не откладывая, - принял решение Воробьев. - Как ты оказалась в квартире? Кто еще был с тобой?
        Могучая фигура майора нависла над обездвиженной, побледневшей, некогда смуглой Кариной Крымшамхаловой. Вместо ответа Воробьев получил плевок в свою вспотевшую физиономию. На это у Карины сил пока еще хватало. Майор не сразу нашелся с ответными действиями. Из замешательства его вывел спокойный женский голос:
        - Крымшамхаловой сейчас нужен покой. Пожалуй, стоит вызвать «Скорую».
        В комнате появилась старший следователь Любовь Николаевна Дмитриева. Сейчас она была одета строго и скромно, роскошные блондинистые волосы были собраны в привычный узел на затылке.
        - Вы-то как здесь оказались? - досадливо спросил Воробьев.
        - Убивать вы Карину Александровну не стали, - вместо ответа констатировала Люба. - Значит, хотите что-то выяснить у нее. И я, как это ни странно, тоже кое-что хочу узнать. Но для начала женщине необходима квалифицированная медицинская помощь.
        - Ох, Любовь Николаевна, - только и вздохнул майор Воробьев. - Шли бы вы… Своей дорогой.
        - Я как раз иду в этом направлении… Но «Скорую» все-таки следует вызвать!
        При этих словах Дмитриева выразительно переглянулась с бойцами спецназа. Воробьев прекрасно понимал, что его авторитет в милицейской среде куда ниже, чем у Любы. Ко всему прочему, она была старше его по званию.
        - Я буду говорить с ней. - Карина сделала вялое движение рукой в сторону Любы.
        - Тогда оставьте нас наедине. - Люба буквально прожгла взглядом майора Воробьева.
        Тот не возражал, связываться-ссориться с Дмитриевой ему не хотелось, к тому же баба бабу поймет, точнее расколет, лучше. Потом Крымшамхалова в любом случае достанется Воробьеву и людям Генриха.

«Любимая, это все туфта! Все совсем не так! Я люблю тебя! Тебя и только тебя! Я убью ее, убью эту генеральскую сучку и весь их поганый бизнес будет принадлежать нам!» - эти слова буквально-таки клокотали в сознании Руслана. Но он молчал. Молча вместе с Екатериной и ее дочкой прошел по спасительному коридору, молча вышел из подъезда и тут же, подняв руку, остановил такси. Назвал адрес, машина тронулась.
        - Ну что, Карина Александровна… Кизил бросил тебя.
        Люба не спросила, а произнесла эту фразу уверенным утвердительным тоном. Будто была рядом с ними в узком тамбуре, ставшем для Крымчанки ловушкой. Карина не знала, что на это ответить.
        - Где Кизил? - спросила Дмитриева.
        Карина молчала.
        - Я следователь Дмитриева, - продолжила Люба. - Ты наверняка слышала обо мне и должна знать, что я не опускаюсь до беспредела. И слово свое держу. Если не хочешь разговаривать со мной, тебя станут допрашивать другие. Они сумеют вытащить из тебя все, а потом убьют.
        Про ментовскую следачку Дмитриеву Карина слышала. Слово та держала и подследственных под пресс не ставила. Но ей, Карине-Крымчанке, что теперь до этого? Ей сохранят жизнь… Но для чего?! Чтобы отомстить Руслану и его сучке?! Но когда это будет?! Расколоться перед следачкой?! Но это не для нее, Крымчанка всегда была упертой и никогда никого не сдавала. Вот только что будет дальше? В любом случае ее увезут в больницу, обколят разной гадостью, поставят охрану. Этот майор начнет вытряхивать из нее все о Руслане. Потом ее убьют. Майор мараться не станет, скорее всего сделают какой-нибудь мерзкий укол… Вот и вся жизнь Карины Крымшамхаловой, неудавшейся балерины, уголовницы-рецидивистки. Тем не менее… У нее есть единственный шанс, и она не упустит его.
        - Тебя интересует Кизил… - вяло зашевелила губами Карина. - У него есть одно место. Под Москвой…
        И Крымчанка выдала ментовской бабе одно из лежбищ Руслана, о котором она знала. Карина была уверена, что сейчас Руслан непременно отправится туда.
        - Спасибо, Карина, - выслушав ее, кивнула Люба. - Я могу что-нибудь для тебя сейчас сделать?
        - Да… - отозвалась Крымчанка, но внезапно замолчала.
        Люба Дмитриева являла самый не любимый Кариной тип женщины. Блондинки с большой грудью и полными бедрами всегда были ей ненавистны. А эта баба еще и ментом, точнее ментовкой, оказалась. Типичная ментовка, вон как пытливо смотрит, и глаза маленькие, острые, проницательные. Но больше здесь разговаривать не с кем. Остальные менты ее просто пристрелят. Или сдадут головорезам Угря… Ничего теперь не исправишь. Она сама оставила на растерзание ментам Княжну и ее подельниц, Руслан бросил ее. Мерзкая блондинка-ментовка - последнее, что она видит в жизни. И следачка своими маленькими глазками видит Крымчанку в последний раз, эта долбаная генеральская квартира станет могилой и для нее.
        - Так что я могу сделать? - повторила свой вопрос Люба.
        - В вас могут стрелять? - вопросом на вопрос отозвалась Карина, кивнув на Любину грудь. - У вас есть бронежилет? - уточнила она.
        - Стрелять в меня вряд ли станут, поэтому бронежилета нет. - Люба слегка оттянула ткань костюма, и Карина убедилась, что броня и в самом деле отсутствует.
        И еще она убедилась в наличии у следачки подмышечной кобуры, уж точно не пустой. Рана у Карины была не столь серьезна, как она изображала, силы еще оставались. Вместо просьбы, Карина ударила Дмитриеву ногой в живот, почти таким же ударом она совсем недавно вывела из строя рослого сержанта-тюремщика. Однако Дмитриева сумела поймать ногу Карины, еще мгновение, и она провела бы болевой прием, но Карине под руку попался какой-то узкий, тяжелый предмет, удобный для метания. Она запустила его в голову следачке. Люба инстинктивно закрыла лицо, в результате ее хватка ослабла и Карине удалось вырваться. Вскочив на ноги, она тут же ударила Любу в солнечное сплетение. Обе оказались на полу. Карина дралась отчаянно, пыталась вцепиться в горло, придушить, добраться ногтями до глаз, но Люба была обучена приемам самообороны. Она пыталась вывернуть Карине руки, взять ее на болевой прием. Сообразив, что ментовка, как и все бабы, в первую очередь бережет лицо, Карина улучила момент и вновь ударила Любу в болевую точку ниже груди. Следачка заметно ослабла, и этого вполне хватило Карине, чтобы добраться до кобуры.
Отдать оружие рецидивистке Люба не могла. Извернувшись немыслимым образом, она зубами вцепилась в кисть руки, уже сжимающую рукоятку ее табельного «ПМ».
        Опера и спецназовцы под командованием майора Воробьева всполошились и ворвались в комнату, только когда прозвучал выстрел. Когда они оказались в комнате, Люба уже поднялась с пола, рядом с ее пистолетом лицом вниз лежала Карина. Из-под черных волос проступала бурая лужица.
        - Я виновата, - покаялась Дмитриева. - Дала ей завладеть оружием…
        - Кто стрелял? - спросил командир спецназа.
        - Она, - вздохнула Люба. - Сумела сунуть ствол под шею… Мне не удалось ей помешать.
        - Могла ведь и вас, - покачал головой командир.
        - Могла, - буднично кивнула Люба.
        - Все замечательно, Любовь Николаевна, - подал голос майор. - Я готов указать в своем рапорте, что вы действовали в соответствии с инструкциями… Одним словом, на съедение вас не отдадим. - Он бодро подмигнул спецназовцам.
        Люба ничего не ответила, майор, в свою очередь, откланялся и отбыл рапортовать об успешном завершении операции по поимке Крымшамхаловой. Его в самом прямом смысле ждали «великие дела», он нужен был генералу. Бешеная тварь Карина-Крымчанка больше никому не страшна. Двое оперативников, подчиненных Воробьева, остались ждать приезда экспертов и следственных чиновников.
        - Любовь Николаевна, может, вам успокоительного? Или коньяка? - спросил командир, не первый год знающий старшего следователя.
        - Или, - кивнула Люба, и спецназовец протянул ей фляжку.
        Собственную Дмитриева оставила дома. Сделав пару спасительных бодрящих глотков, Люба в который раз убедилась и отметила, что оперативная работа не для нее. Анализировать, вести следствие - это у нее получалось замечательным образом. Но вот задержания, работа по-«горячему» - это не Любин «конек». Несмотря на успехи в практической стрельбе и чуть меньшие успехи в сбрасывании лишних килограммов… Тем не менее у нее остался адрес. Адрес, названный Кариной перед смертью.
        - Едем вот по этому адресу. - Люба отозвала командира в коридор и быстро назвала ему возможное убежище Руслана. - Там Кизилов.
        - Кизилов? Вы уверены в этом, Любовь Николаевна?
        - Не задавай дурацких вопросов. Вот только подчиненным майора Воробьева сообщать об этом не стоит. Машина на ходу?
        - Обижаете!
        - Тогда вперед, пока прокурорские с экспертами нас не тормознули. До этой точки час езды, если в пробке не застрянем.
        Спустя час после беседы с синеглазым Алексеем Алексеевичем Максим и Николай вошли в придорожное кафе. Их встретила официантка с дежурной улыбкой, пригласила сесть за столик и подождать.
        - Генриха он нам отдаст, - повторил Водорезов.
        - Наверное, - с некоторым сомнением согласился Максим. - Только… Его судить надо. Просто убить - самосуд.
        - Все правильно. Но если бы я не выдвинул эти условия, Генрих был бы для нас недосягаем… Жаль, оружие генерал отобрал.
        В самом деле, таковы были условия. Максим должен был «выяснить отношения» с Генрихом без огнестрельного и холодного оружия.
        - Смотри-ка, готовятся! - заметил Максим.
        В самом деле, четверо служащих кафе вынесли из зала два столика. Переставшая улыбаться официантка заперла дверь, повесила табличку «Временно закрыто». А еще через минуту в помещении кафе не осталось ни официанток, ни бармена, ни прочих служащих. Посетителей же не было еще до того, как Максим и Водорезов зашли в кафе. Со стороны барной стойки появились угрюмые ребята впечатляющих габаритов.
        - Потом все спишут на разборку между подмосковными группировками, - сказал Николай, поднявшись.
        Максим последовал его примеру, в свою очередь отбросив в сторону и стул, и столик. Ничто не должно мешаться у бойцов под ногами. Однако сам Генрих ни вступать в бой, ни показываться не торопился. Против двух десантников вышли шестеро. Не шпана, не гопники великовозрастные, а хорошо подготовленные (все тем же Генрихом-мясником) бойцы.
        - Ну что, ребята, в полный контакт? - спросил Николай, видя, что боевики не торопятся на сближение.
        - В полный, золотопогонники, - отозвался один из противников, высокий, со злым, крайне несимпатичным лицом.
        Впрочем, враги еще ни разу не казались Водорезову симпатичными.
        - Золотопогонный я один, - ответил Николай, машинально отмечая, что бойцы либо из бывших ментов-беспредельщиков, либо из уголовников, бывших казарменных «дедов», люто ненавидящих армейских офицеров.
        - Смотрю, ребята, долго вы смерть искали. Ты, стало быть, первый? - продолжил разговор Николай, не меняя непринужденной расслабленной позы.
        Вместо ответа несимпатичный противник взмыл в воздух и, точно торпеда, врезался в Николая. Одновременно с ним другой боевик (такой же малоприятный) бросился Водорезову в ноги. Максима же атаковали оставшиеся четверо. Блокировать столь сильный удар Водорезов не смог. Он перекатом ушел влево столь быстро и стремительно, что одновременно бросившиеся на него боевики не сумели даже коснуться «золотопогонного». Максим же сумел блокировать два удара в голову и даже ухитрился опрокинуть одного из нападавших прямым в корпус, но четвертый, видимо специалист по борьбе, сбил Богданова подсечкой. Николай успел принять боевую стойку на долю секунды раньше, чем его противники. Того, что был к нему ближе, Водорезов достал коротким ударом под коленную чашечку. Тот с воем свалился, и Николай потерял к нему всякий интерес. Ребятишки сами хотели «полный контакт», поэтому он не дозировал удары. Второй, не меняя злого выражения на кирпичной харе, нанес Николаю прямой боксерский удар в лицо. Водорезов остановил удар подбивающим верхним блоком и тут же контратаковал противника ребром ладони по переносице. С булькающим
звуком тот рухнул Водорезову под ноги, чуть замедлив подполковнику движение вперед. «Полный контакт» закончился для «злого» сотрясением мозга и носом, перерубленным на две части. Упавший Максим не давал боевикам запинать себя, одного даже сумел опрокинуть, поймав за пятку, но остальные наносили удары, достойные лучших бразильских нападающих; Богданову все труднее и труднее было блокировать их и уклоняться. Теперь настал черед Водорезову превратиться в торпеду. В прыжке он ударил сразу двоих - одного в кадык, другого под ухо. Третий обернулся, замешкался и Максим, не поднимаясь на ноги, сбил его ударом в солнечное сплетение. Четвертый сумел достать Водорезова в голову, но его кулак лишь слегка проехался по уху подполковника, Николай уклонился и, в лучших традициях вовинама, одновременно ударил руками в две болевые точки - над верхней губой и по плечевой кости…
        - Вот это называется полный контакт, - сказал Водорезов, оглядев бесчувственные тела.
        - Спасибо, командир, - отозвался Максим.
        - Тебе спасибо, ты на себя основные силы оттянул, - заметил Николай.
        - Тебя, подполковник, как всегда, недооценили, - покачал головой Максим.
        - Ничего, я дооценю…
        Голос принадлежал высокому атлетически сложенному мужчине с усиками и модельной прической. Одет он был в очень удобную для боевого поединка одежду, похожую на кимоно, но без вычурности, пояса и широких штанин. И, главное, совсем не походил на отморозка-мясника, репутацию которого имел уже долгие годы. Рядом с Генрихом стоял вооруженный помповым ружьем боевик в униформе подведомственного ЧОПа.
        - Давно ждешь? - продолжил Генрих, глядя на Максима.
        - Давно, - кивнул Богданов.
        - Посадить меня хотел? Компру собрал? - усмехнулся Генрих. - Стоило ли, Богданов?!
        - Если тебя сажать, то только на кол, - отозвался Максим, встав в боевую стойку.
        - Попробуй! - В свою очередь, Генрих также принял стойку, именуемую в карате как
«неокаши-дачи».
        Это была немного пижонская, короткая «кошачья стойка». Но именно из нее Генриху было удобнее всего атаковать. Сейчас для мясника наступил «звездный час». Если он убьет в рукопашной этого зарвавшегося «циркача», то будет вечным, непререкаемым авторитетом для всех. Еще бы - менты не скрутили, наемники не завалили, лишь он один, Генрих-трюкач, Геня-«мясник», смог обуздать «клоуна»-правдолюбца. Навечно обуздать.
        - А ты отойди! - небрежно бросил Водорезову Генрих.
        Охранник-чоповец сделал в сторону подполковника предупреждающее движение стволом своего помповика. Николаю ничего другого не оставалось, как выполнить
«приказание», отойти в угол. Охранник с помповиком мог держать его, таким образом, на прицеле.
        Генрих провел обманно-разведывательное движение - атаковал правой ногой в корпус, одновременно обозначив и боксерскую атаку в голову. Максим легко ушел-уклонился и, улучив момент, ударил его прямым правым в лицо. Однако Генрих сумел поднырнуть под его руку, впечатал локоть левой руки в солнечное сплетение Максима. Приняв такой удар, Богданов согнулся, Генрих готов был ребром ладони добить его, рубанув по кадыку, но в последний момент Максим упал на колени, и, обхватив ноги Генриха, резко дернул на себя. Это был один из излюбленных его приемов, так называемая
«коронка». Генрих не удержал равновесия, но уже в лежачем положении исхитрился отбросить от себя Максима, ударив его ногой в грудь.
        - Не шевелиться! - скомандовал в этот ответственный момент Водорезову охранник с помповиком.
        Николай и так не делал лишних движений, но у охранника была нелегкая задача. Ему нужно было держать под контролем Водорезова, но, с другой стороны, он не мог не наблюдать схватку двух признанных мастеров. И Максим, и Генрих оба были на ногах и более не теряли равновесия. Генрих яростно атаковал Богданова, столь яростно, что Максим не имел возможности дотянуться до мясника. Сам же Максим преимущественно блокировал удары, но захватить руку или ногу Генриха никак не удавалось, тот и в самом деле был мастером рукопашного поединка. Максиму удалось быстро восстановить дыхание, но он уже заметно уставал. Генрих же работал, словно робот, боевая машина. Перед схваткой он принял специальный транквилизатор, позволяющий без отдыха и устали «рубиться» не менее сорока минут. Водорезов видел, что его бойцу сейчас нелегко. «Терминатор» и не думал снижать ритма, а Максим уже заметно выдохся. Очередная серия «мясницких» ударов достала-таки гвардии рядового. Прошедший удар в голову послал Максима в нокаут. Колени его подкосились, и Богданов упал точно под ноги «терминатору». Тот перевел наконец дух, усмехнулся,
позволил себе переглянуться с застывшим в своем углу Водорезовым. Все это происходило в течение считаных мгновений, однако Николай, в отличие от Генриха, разгадал тактический ход Богданова. И, в свою очередь, подыграл ему. Водорезов дернулся всем корпусом, словно хотел покинуть угол.
        - Стоять! - скомандовал охранник, вскинув помповик.
        Взгляд Генриха остановился на Николае, и в ту же секунду Максим схватил «мясника» за пятки и рванул на себя. «Коронка» сработала во второй раз. Генрих и Максим оказались в партере, возобновить свою яростную атаку «мясник» не сумел. Он попытался ударить Максима в лицо, но искушенный в приемах боевого самбо Богданов поймал руку Генриха и взял ее на излом.
        - Ну вот, Генрих, теперь и отдохнем немного, - удерживая в таком положении
«мясника», сказал Максим.
        Генрих попытался вырваться, но лишь тяжело застонал. Максим усилил захват и чуть не сломал Генриху руку. «Мясник» угодил своей лапой в железный капкан, дергаться было бесполезно, этим он лишь причинял себе лишнюю боль.
        - Ну вот, теперь побеседуем. Ты убил семью человека, которого я охранял? - спросил Максим.
        - Жаль, что и тебя… вместе с ними… - прорычал обливающийся потом Генрих.
        - Меня ты под двадцатилетний срок подставил, - продолжил Максим. - Вот теперь за это и отвечаешь…
        И тут Богданов неожиданно выпустил Генриха. Тот выдернул руку, вскочил, но принять боевую стойку не успел. Максим стремительно ударил «мясника» по-тайски, локтем в лицо. Генрих не устоял на ногах, а Максим довольно-таки банальным способом уселся поверженному врагу на живот и, уже самым простецким образом, нанес «мяснику» несколько ударов в лицо.
        - А ну встать! - в голову Максима смотрел ствол помповика.
        Охранник вышел из ступора и решил выручать своего президента.
        - А ну лечь! - скомандовал Водорезов, в мгновение ока допрыгнувший до охранника и в прыжке выбивший у него помповик.
        Охраннику не осталось ничего иного, как растянуться рядом с поверженным боссом. Генрих был без сознания, все лицо его было залито кровью, Максим поработал от души.
        - Похоже, допинг жрет, потому усталости не чувствует. - Николай увидел выпавшую в ходе боя упаковку лекарства.
        - Кое-чему научился, гнида, - усмехнулся Максим.
        Он повернулся к командиру, хотел было добавить еще что-то шутейно-бодрое, но Николай неожиданно подсек ноги Максима и отработанным броском отшвырнул его в сторону. И тут же выстрелил из помповика. Два выстрела не слились в один. Пришедший в себя Генрих успел-таки выстрелить из миниатюрного «браунинга», выхваченного из потайной набедренной кобуры, пуля прошла над головой Водорезова, второй выстрел достался Генриху.
        - Врага прежде обыскать надо. Даже мертвого, - заметил поднявшемуся на ноги Максиму Николай.
        - Даже мертвого, - кивнул тот.
        Уцелеть после выстрела из помповика с близкого расстояния нереально, даже приняв двойную дозу транквилизаторов. Генрих был мертв, его охранник мелко подрагивал, но головы при этом не поднимал.

4
        Войдя в кафе, Алексей Алексеевич поморщился. Картина была впечатляющая - семеро охранников ЧОПа «Защита Люкс» были рядком выложены мордами в пол. Обезображенное выстрелом из помповика тело Генриха лежало рядом с барной стойкой.
        - Опустите оружие, Николай, - обратился к Водорезову синеокий стратег.
        По обе стороны от Алексея Алексеевича выросли неизменные молчаливые парни, рядом встал майор Воробьев.
        - Кончайте валять дурака, гвардейцы, - сказал майор. - Дело вы свое сделали, остальное - как договаривались, - кивнул Воробьев в сторону Алексея Алексеевича.

«Стало быть, и этот в курсе…» - подумал Водорезов. Теперь все окончательно сошлось. Прибывший на место преступления майор милиции Воробьев зафиксировал лишь труп президента «Защиты Люкс», убитого в результате криминальной разборки. Николай молча отбросил в сторону помповик. Если бы он начал стрельбу, их с Максимом наверняка успели бы изрешетить очередями - у телохранителей «стратега» под пиджаками угадывались компактные пистолет-пулеметы, помповик против них, да еще и на расстоянии, применять бессмысленно.
        - Таким образом - все точки расставлены, - подвел итог Алексей Алексеевич.
        Майор Воробьев молча кивнул головой. Он теперь метил в полковники, никак не ниже.
        - Вы даже не представляете, сколько добрых и полезных дел сделали для нас, - неожиданно улыбнулся «стратег».
        И Воробьев тоже улыбнулся. Беззлобно, почти так же, как и его новый работодатель.
        - А теперь прощайте! Я с вами больше не увижусь! Остальные вопросы к Никите Петровичу Воробьеву, - бросил Алексей Алексеевич и направился к выходу.
        На лбу Воробьева красовался пластырь, да и по всей физиономии были заметны следы от его недавнего столкновения с гвардии рядовым Богдановым. Тем не менее именно он сумел вычислить их маршрут по подземным коммуникациям, догадался раздобыть схему.
        - Я вызову вас к себе, гвардейцы, - сообщил Воробьев. - Тогда и решим финансовый вопрос и новые документы для тебя, Богданов. Надеюсь на ваше благоразумие. А теперь быстро отсюда! Вас тоже касается! Быстро поднялись и за мной. Теперь я ваш командующий!
        Последние фразы были адресованы лежащим на полу боевикам «Защиты Люкс». Они, в свою очередь, не заставили себя долго ждать и незамедлительно выполнили приказ нового «командующего».
        - Выходит, убив Генриха, мы вновь освободили МЕСТО ДЛЯ КОГО-ТО? - спросил Максим. - Получается, что для этого Воробьева, - тут же самому себе ответил он.
        Они сидели с Водорезовым на берегу реки, пили купленную в соседнем ларьке минеральную воду, заедая ее жареным картофелем из пакетика. Отъехав километров на пятнадцать от злосчастного кафе, они наконец-то смогли уединиться и поговорить.
        - Да, эта мразь использовала нас как наемников… Но Генрих в любом случае мерзавец и убийца. Твой кровник, Максим, - отозвался не слишком бодрым голосом Водорезов.
        - Шутишь, командир? Мы с тобой не горцы, не знаю, как у тебя, а у меня кровников нет. Я справедливости хотел.
        - Кто ж ее не хочет, Максим? Просто каждый ее под себя кроит…
        - Банально выражаешься, командир. Как в плохом сериале. Ты еще напомни мне, что я не мальчик, должен понимать… Впрочем, жизнь у нас и в самом деле - как плохой сериал. Мы снова в дерьме оказались…
        - Или, культурно выражаясь, в эпицентре интриг, - закончил за Максима Николай. - Тут другое дело, Богданов. Мы невольно спровоцировали в этой мафии большую чистку. Мафия, она, понимаешь ли, как всякий организм, должна периодически очищаться, точнее обновляться.
        - Менять одни фигуры на другие?
        - Да, - кивнул Водорезов. - И мы этому поспособствовали.
        - Уничтожили Мятликова, Угря, Каляева, Генриха, - подхватил мысль Максим. - Ну на место Генриха встанет либо Воробьев, либо его послушный ставленник-агент, на место Каляева - милицейский чин… А вот вместо Сторожева кто? Ведь Угорь организовал и держал все это «производство».
        - Синеглазый этот больше на шестерку похож, - пожал плечами Водорезов, - такой может быть на подхвате, но возглавить все это… Не верю, этому Леше такие вещи не по плечу. А поехали-ка к Юрию Сергеевичу Яковлеву.
        Полковник Яковлев встретил их у себя дома. Он только-только покинул госпиталь МВД, его состояние здоровья, кажется, нормализовалось, тренированный организм быстро сумел восстановиться, сердечный приступ оказался не опасным для жизни.
        - Вы толковые ребята, - кивнул Юрий Сергеевич, выслушав их. - Поэтому наверняка поняли - все, абсолютно все повязаны. МВД, прокуратура, структуры высшей власти, чиновники от медицины. Паутина…
        - Нет, не паутина. Гордиев узел, - выдвинул свое определение Водорезов. - Развязать невозможно, можно только разрубить… Значит, придется рубить.
        - Кому? - уточнил полковник.
        Ни Николай, ни Максим с ответом не нашлись. Они приехали к полковнику за советом, а тот сам вопросы им задает.
        - Они хотят все похоронить! Раз и навсегда! «Долгострой», разумеется, прикроют. Склад «сырья» и «обработки» перенесут в более безопасное место. И продолжат в том же духе, - продолжил после паузы Юрий Сергеевич. - Все очень просто, ребята. Угорь слишком хорошо отладил бизнес - пообещал, что сумеет в результате опытов получить некий эликсир молодости. И убедил очень многих людей, обладающих большими капиталами. И властью.
        - Откуда вы это знаете? - спросил Максим. - Обычная версия?
        - Один умный человек сообщил. Он тоже давно копает под Угря, но без всяких успехов. Я вам про него раньше не говорил… Потому как бесполезно все это.
        - Что за человек? - уточнил Водорезов.
        - Пропащий человек. Смертник. Вам он не помощник. Давайте решать один раз и навсегда! Задний ход даете?
        - Вы, Юрий Сергеевич, лаборатории, рефрижераторов не видели… Трупов, вырезанной семьи, которую я охранял, не видели.
        - Видел, - кивнул Юрий Сергеевич. - На фотографии, правда. Но что тебе на сегодняшний день нужно, Богданов? Все твои враги мертвы - Угорь мертв, Каляев мертв, Генрих…
        - Но что из этого? Найдутся другие…
        - Пушкину замены нет, - вставил свое слово Водорезов. - Тарковскому, Цою, Высоцкому замены нет. Второго Евстигнеева никогда не будет. А этой сволочи всегда замена найдется.
        Никто не возразил. В самом деле - сволочам переводу нет, а вот с талантливыми поэтами, кинорежиссерами, артистами ныне серьезный дефицит. Даже не с гениальными, а просто с хорошими.
        - Смотри, полковник, что получается, - взял инициативу в свои руки Водорезов. - Мафия зачистила концы, убрала всех лишних. Кто остался во главе системы, созданной Угрем-Сторожевым?
        - Какая разница? - неожиданно злым и раздраженным голосом отозвался Яковлев. - Я выхожу из игры, что и вам советую. У меня дочь, а у нее со здоровьем проблемы! Серьезные! Вот это меня волнует… Ну что нам еще нужно? Угорь мертв, возглавить столь крупное «предприятие» очень непросто. Не исключено, что все само собой рухнет, как минимум законсервируется…
        - Поэтому я спросил, кто станет во главе? - настаивал Николай.
        - Понятия не имею. Этого Лешу, про которого вы рассказывали, я знаю. Не лидер. Хоть и с самого «верха», - полковник кивнул в потолок, - но лишь исполнитель.
        - Я тоже так думаю, - согласился Водорезов.
        - Генерал из моего министерства? Ни в коем случае, - категорическим тоном продолжил Яковлев. - Опять же на подхвате, в холуях. Как Каляев у Альфреда Степановича.
        - У Альфреда Степановича, - повторил за полковником Николай. - Слушайте, а почему Сторожеву дали прозвище Угорь?
        - Потому что выкручивался из самых безнадежных передряг, - ответил Яковлев. - Хитрый, умный, коварный…
        - А что, если… он и сейчас сумел выкрутиться? - спросил Николай.
        Полковник хмыкнул, Максим покачал головой, вопросительно посмотрел на командира.
        - Да нет. Газеты писали, по телевизору труп показывали… - отозвался полковник, но не слишком уверенным тоном. - С чего ты это взял, Водорезов?
        - Интуиция. Когда я беседовал с этим Лешей, шестеркой на подхвате, как ты его, Юрий Сергеевич, охарактеризовал, то несколько раз назвал покойного Альфреда Степановича уродом, мразью и козлом вонючим. Сначала просто к слову пришлось, смотрю, занервничал Леша, так я умышленно продолжил в том же духе. Сначала подумал, что он и мертвого Угря боится. А потом сообразил - а почему мертвого? Что, если Угорь весь наш разговор сейчас слушает и выводы делает?
        - Тогда козла вонючего он тебе, командир, не простит, - вставил Максим.
        - И это все? - спросил, чуть помолчав, Юрий Сергеевич.
        - Не хотите верить? - парировал Водорезов.
        - Скорее наоборот, - тяжело вздохнул полковник, - если Угорь жив… Даже не знаю…
        Настроение полковника менялось чуть ли не каждые пять секунд, он то взбадривался, выпрямлял спину, то, наоборот, сутулил плечи, превращаясь в пожилого утомленного жизнью человека.
        - Даже не знаю, - повторил он.
        - А я знаю, - отрезал Водорезов, - если Сторожев жив, он продолжит свое черное дело. С не меньшим, а то и с куда большим успехом. А мы… Мы будем жалкими пешками в его руках. Ведь именно с нашей помощью он устранил Генриха, да и Каляева с Мятликовым. И тут же заменил их на ментовскую крышу. Он действительно очень умен и изворотлив, этот Угорь.
        - Ладно, гвардейцы! - Юрий Сергеевич в очередной раз приободрился. - Если Угорь жив, то он уже не сможет легализоваться в открытую, - полковник кивнул в сторону газеты, лежащей на журнальном столе. - Официально его похоронили, поэтому скорее всего он отсидится за границей, возможно сделает пластическую операцию. Но, прежде всего, он лично эвакуирует базу. Этого он посторонним лицам доверить не сможет.
        - У нас вначале был разговор о каком-то смертнике? - напомнил Максим.
        - О смертнике? - усмехнулся Яковлев. - Он не совсем смертник, конечно же. Главное, терять ему нечего, а к Сторожеву личные счеты. Кровник, одним словом.
        При последних словах полковник усмехнулся, но не столь бодро, как в начале фразы.

5
        - Таким образом, гибель генерала ФСБ Каляева и известного предпринимателя Альфреда Степановича Сторожева породила огромное количество нелепейших слухов и домыслов. Надеюсь, что следствие расставит все точки над «и», сможет установить истину.
        Телевизионный обозреватель Виталий Молочков слушал запись собственного вечернего репортажа, который через полтора часа должен был пойти в эфир. Он сидел в собственном офисе, созерцал изображение на мониторе, отмечая сильные и слабые стороны своего выступления. Позвонила секретарша.
        - К вам тут товарищ со странной фамилией.
        - Какой фамилией? - не понял Молочков.
        - Угорь, - ответила секретарша.
        Молочков прекрасно знал, что это никакая не фамилия. Он уже не один год работал на покойного Альфреда Степановича, «мочил» по его заявке конкурентов, публиковал компромат на сотрудников МВД и ФСБ, пытавшихся подкопаться под сторожевские структуры.
        - Пусть войдет, - с трудом скрывая недоумение, пробормотал Молочков.
        Кто это может быть? Неужели Угорь способен воскреснуть? Или Виталия забыли предупредить о чем-то самом главном?!
        - Здравствуй, Виталий.
        - Здр… Очень рад, Альфред Степанович.
        Перед Молочковым и в самом деле стоял Угорь. Сняв темные очки и парик, визитер окончательно обрел свою рыбью наружность.
        - Но еще более удивлен? И уже подыскиваешь других хозяев?
        - Удивлен, - честно кивнул Молочков.
        - Покойный генерал Шура Каляев… Он, кстати, покойник всамделишный, - после небольшой паузы уточнил Альфред Степанович, - как-то мне рассказывал, что у спецслужб была выработана система двойников. Находили похожего человека, гримировали, зачастую даже пластические операции делали, а потом использовали в различных целях.
        Молочков вспомнил популярный в советские времена сериал «ТАСС уполномочен заявить», где одного из контрразведчиков искусно загримировали под агента ЦРУ.
        - Ну вот и я себе изготовил двойника. Нашел похожего актера, заурядного такого, из какого-то провинциального детского театра. Ну и использовал в нужный момент. Зато убрал самых опасных волков, которые уже давно хотели броситься и схарчить меня. Каляева и Генриха. Сам их спровоцировал, харчить не стал, мертвечиной не питаюсь. - Физиономия Угря дернулась, углы тонкого, почти безгубого рта поползли наперекосяк, в разные стороны.
        Таким образом Альфред Степанович улыбался.
        - Что дальше, Молочков? Я имею в виду, как будет работать следствие и как ты в своих передачках будешь все это освещать? - спросил Угорь, медленно возвращая физиономию в привычное рыбье-змеиное состояние.
        - Ну, следствие потопчется немного, затем отправятся туда, где вроде бы должна находиться некая база, на которой происходят нелегальные операции по изъятию органов…
        - Все правильно! - кивнул Сторожев. - Только на этой базе уже ничего не будет. Куда же она будет переведена?
        - Я не знаю, следствие, думаю, тоже. - Молочков улыбнулся, но не столь уродливо, как его собеседник.
        - Следствие, разумеется, знать не будет, - в свою очередь улыбнулся Угорь, и Молочков сразу же погрустнел от гримасы мерзкого лица. - А вот ты знаешь! Теперь знаешь, потому что мне придется все перевезти в твое загородное имение. К тебе на дачу, Виталий! У тебя ведь там несколько гектаров, так ведь? Я же хорошо тебе платил за твой телевизионный п…дежь, и не только я.
        - П-почему к-ко мне? - заплетающимся языком спросил вспотевший Молочков.
        - До тебя от нынешней базы всего тридцать километров с небольшим…
        - Правда! - схватившись за взмокший лоб, согласился Виталий.
        - Кривда, - рыбья физиономия в тон словцу и в самом деле скривилась. - Но это только первое. Второе - у тебя никто не будет шарить, ты же независимый журналист, любое касание тебя - это покушение на свободу слова. Лешка прикроет тебя, перестань дрожать!
        Упоминание Алексея Алексеевича малость успокоило Молочкова.
        - Ну а третье, холодильники-рефрижераторы простоят в твоем ангаре недолго. От силы недели две, потом их заберут. Куда, ты, как умный человек, интересоваться, я думаю, не будешь.
        В самом деле, совсем недавно Молочков построил на своем участке шикарнейший просторный ангар, способный вместить не менее пяти огромных лимузинов (размером с тот, на котором ездит певец Киркоров). Именно на таких машинах приезжали к Виталию Соломоновичу многочисленные гости. Альфред Степанович никогда не был в числе этих гостей, вообще ни разу не посещал молочковского «имения» и, несмотря на это, был обо всем прекрасно осведомлен.
        - Не слышу твоего согласия, - холодно сказал Сторожев, глядя в бледное, под стать фамилии, лицо независимого журналиста.
        - Да, конечно, я готов помочь, но…
        - Не более двух недель, а скорее всего значительно меньше, - предупредил его вопрос Угорь. - Меня ты, естественно, не видел и не слышал, ведь я труп. Мне нужны ключи от ворот и от ангара. Не забудь предупредить охрану.
        Виталию Соломоновичу Молочкову не оставалось ничего иного, как безропотно повиноваться. Альфред Степанович направился было к выходу, но вдруг остановился, вернулся к рабочему столу Молочкова, налил в стакан минеральной воды из стоящей на столе бутылки.
        - Как это ты сказал - «установить истину»… А что, зрителям твоих программ нужна истина? - без усмешки, довольно зло спросил Сторожев. - Да им в лучшем случае подавай новости про то, как ругался матом певец… Фамилию его забываю все время. А если какой-нибудь другой певец в прямом эфире будет блевать или опорожнять кишечник, то телеканал, транслирующий это, будет иметь самый высокий рейтинг. Все, абсолютно все захотят увидеть это потрясающее «зрелище». И каждый найдет оправдание своеу «животному» любопытству. Я, дескать, смотрю это, чтобы не выпасть из современных культурных течений. И срущему шоумену найдутся оправдания. Дескать у него не понос, а перформанс… Что, не так?
        - Так, - в свою очередь, без усмешки, сдержанно отозвался Молочков.
        Мысленно он представил себе это «зрелище» и вздрогнул всем своим дряблым, уже немолодым телом. И в самом деле то, что говорил Угорь, отнюдь не было театром абсурда. Как телевизионщик со стажем, Молочков ничего не мог возразить. А Угорь, попивая мелкими глотками минеральную воду, продолжил:
        - Знаешь, Молочков, иногда мне кажется, что в скором времени исчезнет классическая музыка, живопись, серьезная литература, театр, кинематограф. Они станут нерентабельными. Громоздкими и трудоемкими в производстве, но при этом не дающими сиюминутной прибыли… Людей будут медленно отучать от искусства, понимания прекрасного. Такие, как ты, Молочков, будут отучать.
        - Ну это уж вы слишком, - поджав губы под усы, пробормотал Молочков.
        - А потом вообще исчезнет всякая музыка, всякая живопись, всякое печатное слово, - не обращая внимания на реакцию Молочкова, продолжал Угорь-Сторожев. - Будет одно сплошное компьютерное пространство, и каждый второй сайт будет порнографическим… Не спорь со мной, Виталий, сам все прекрасно понимаешь.
        - Но я все-таки… - попытался было отстоять свой культурный облик Молочков.
        - Ты все-таки? - довольно резко перебил его Альфред Степанович. - А ну отвечай быстро, когда ты последний раз был в Третьяковской галерее? Отвечай без вранья!
        Молочков потупился. Вспомнить, когда была последняя встреча с русской живописью, было для него весьма затруднительно.
        - Я тебе напомню, - не дождавшись ответа, сказал Угорь. - Когда ты учился в седьмом классе твоей специализированной школы с углубленным изучением гуманитарных дисциплин. Вас всем классом водили туда на экскурсию.

«Да, кажется, именно тогда», - мысленно бормотал самому себе Молочков, вслух, однако, не решаясь говорить что-либо.
        - А когда ты последний раз встречался с проституткой из элитного борделя? Кажется, ее звали Маша? Нет, Марина! Я тебе и это напомню - позавчера.

«Все знает!» - подавленно вздохнул Молочков.
        - Ладно, не сердись и не переживай! - изменив тон, ухмыльнулся Альфред Степанович.
        - Я не переживаю, - пожал плечами Молочков и изобразил подобие улыбки. Дескать, как в старину - «вы пошутили - мы посмеялись».
        - Ну, как эти твои рефрижераторы доедут до моей усадьбы? - уточнил Молочков.
        - Колонну будут сопровождать бойцы «Защиты Люкс» и несколько непосредственных подчиненных одного моего хорошего знакомого, генерала МВД, - ответил Сторожев и добавил: - Не ссы, Молочков. Все оплачу, не ссы.
        - Знакомые ребята, - вздохнул Юрий Сергеевич после того как, чуть отодвинув занавеску, выглянул в окно.
        - Что за ребята? - тут же уточнил Максим.
        - Наружное наблюдение. Следят за вами, гвардейцы. Причем особенно не маскируются. Прием такой есть - давить на психику, вот так в открытую «пасти» объект. Показать, что, дескать, на контроле тот или иной господин хороший.
        Водорезов лишь покачал головой. Милицейский генерал пустил за ними «наружку», это вполне логично с его, генерала, стороны.
        - Вас, разведчики, уходить от слежки учили? Или только с парашютом прыгать? - спросил Юрий Сергеевич.
        Узнав о том, что Угорь скорее всего жив, полковник явно оживился.
        - Учили, - кивнул Водорезов, - если нас двое, то надо временно разделиться, увести
«наружников» в ложном направлении. Если же нас трое, то еще лучше… Кажется, это называется «карусель»?
        - Почти, - усмехнулся полковник. - Делаем так. Первым пойдет Максим. Цирковые навыки пригодятся, надеюсь. Оттянешь, Богданов, основные силы на себя. Потом выйду я. Человек я немолодой, буду передвигаться медленно и неспешно, дам «наружникам» заскучать. Ну, а ты, Николай, завершишь начатое дело… Только после того, как обрубим «хвост», времени у нас останется очень немного.
        - А прослушивать нас сейчас не могут? - не удержался от вопроса Максим.
        - За дурацкие вопросы - три наряда вне очереди, - усмехнулся полковник. - Я как-никак служу в департаменте по борьбе с терроризмом и оргпреступностью. Конечно, от всего не убережешься, но кое от чего можно.
        Полковник приподнял декоративные часы, стоящие на серванте. Под ними оказался небольшой, специфической формы прибор. Нечто подобное Максим видел у бойцов, отвечающих за РЭЗ - радиоэлектронную защиту.
        - Трое за объектом! - отдал команду старший бригады наружного наблюдения.
        За Максимом, неторопливо вышедшим из подъезда, ненавязчиво, но при этом особенно не таясь, двинулись трое сотрудников в штатском. Не прошло и пяти минут, как у подъезда показался Юрий Сергеевич Яковлев. Еще более неспешно, чем Максим, он направился в сторону ближайшего мини-маркета. Через восемь минут старший наружник получил сообщение о том, что Максим Богданов купил мороженое и прогуливается возле входа на Кольцевую линию метро, а полковник Яковлев совершает покупки в маркете и о чем-то мило беседует с продавщицей.
        - Водорезов появился на балконе, - получил сообщение от подчиненного старший. - Раздет по пояс, волосы мокрые, на плече полотенце. Он что, душ принимал?
        - И ванну, - кивнул старший. - Стало быть, все в порядке. Богданов под контролем, Яковлев в маркете к девушкам клеется, Водорезов принимает водные процедуры…
        Старший уже в который раз связался с генералом МВД, но тот в очередной раз отдал команду «пасти» всех троих «внаглую», давить на психику, давая таким образом понять, что каждый шаг десантников под жестким контролем.
        - Яковлев вышел из магазина! - сообщил сотрудник «наружки».
        Еще через минуту поступило сообщение, что полковник купил мороженое и уселся на скамейку. От другой группы пришли данные, что Богданов свое мороженое уже доел, но спускаться в метро не торопится. Водорезов продолжал стоять на балконе, грелся под лучами солнца.
        На часы полковник Яковлев не смотрел. За долгие годы службы он научился в боевой обстановке чувствовать время, каждую отведенную минуту, в течение которой могло решиться многое. Вот сейчас Водорезов должен уйти с балкона…
        Николай и в самом деле ушел с балкона. А далее действовал очень быстро. На голову натянул черную шапочку, на тело оранжевую дворницкую спецовку, которая каким-то непостижимым образом оказалась у полковника милиции. Затем взял в руки впечатляющих размеров ящик, который был набит всяким мусором, бумагой, пластиковыми бутылками, пустыми коробками. Его Яковлев притащил из общего коридора на этаже. Взяв ящик таким образом, что он полностью закрывал его лицо, Водорезов вышел из квартиры.
        - Яковлев поднялся с лавочки, идет домой!
        - Богданов идет к мосту через автостраду.
        Получив эти сообщения, старший наружник немного расслабился. Все шло своим чередом. Каждый идет своей дорогой, при этом никуда не торопится. И все под неусыпным наблюдением. На появившегося из подъезда невысокого мужчину в спецовке дворника и с большим ящиком мусора в руках сотрудники «наружки» внимания не обратили. Менее минуты назад объект, именуемый Водорезовым, покинул балкон, и наблюдатели не успели связать его исчезновение с появлением дворника.
        - Леша, подойди ко мне! - полковник Яковлев остановился шагах в пяти от собственного подъезда и властным жестом подозвал к себе старшего группы наблюдения, который сидел в машине с тонированными стеклами.
        Ошарашенный наружник вынужден был выйти из машины и подойти к полковнику. Дворник с мусорной коробкой прошел мимо них и неспешно скрылся в арке, ведущей на основную транспортную магистраль.
        - Леш, цирк свой кончай! - жестко сказал полковник.
        - Юрий Сергеевич… - виновато отозвался Леша, имеющий на погонах не столь крупные звезды. - Я ведь не по своей воле, вы же знаете…
        - Я понимаю, вам десантники эти отмороженные нужны, ну а за мной чего топать? Противно, знаешь ли, и морды хочется вам набить.
        - Но, Юрий Сергеевич…
        Полковник не дал ему договорить, но тон у Юрия Сергеевича был теперь заметно мягче.
        - Один из гвардейцев поехал к какой-то девице, адреса не оставил, ищите сами… А второй у меня в квартире. Попросил разрешения ванну принять, у него, понимаешь ли, горячую воду отключили. Хотите, караульте его. - Яковлев кивнул в сторону собственных окон. - А меня оставьте в покое.
        Леша лишь виновато покивал головой. Собственно говоря, приказа вести наблюдение за действующим полковником МВД из управления по оргпреступности никто не давал. Десантники десантниками, а полковник из «родного ведомства» совсем другое дело. Юрий Сергеевич - дяденька серьезный. Леша получил сообщение, что Максим Богданов поднялся на мост-переход через автостраду, проводил взглядом полковника Яковлева, который зашел на платную автостоянку, сел в свой автомобиль и выехал на нем со двора.
        - Выходит, полковник этого, Водорезова, у себя дома оставил? - спросил Лешу один из его подчиненных.
        - Выходит, - кивнул старший. - Нам-то какое дело? Может, у него и в самом деле горячей воды нет. Продолжайте наблюдение за окнами!
        Водорезов подсел к Яковлеву, когда тот пересек автомагистраль и заехал в соседний двор.
        - На всякий случай пригнись, - велел полковник и на полной скорости выехал на основную магистраль.
        Полковник ехал быстро, сделал пару лихих виражей, проверяясь таким образом на предмет Лешиной непонятливости и продолжения слежки.
        - Отстали, мать их… - вздохнул наконец Яковлев, дав таким образом Николаю понять, что он может сесть на заднем сиденье в полный рост.
        - Максим должен сейчас окончательно срубить «хвост», - кивнул на полковничьи часы Водорезов. - Сколько у нас после этого времени?
        - А сколько дашь?
        - Часа полтора-два… За это время с помощью вашего «смертника» мы должны взять базу, - без вопросительной интонации сказал Николай.
        Полковник в ответ лишь покачал головой и немного сбавил скорость. Некоторое время оба ехали молча. Водорезов вспомнил один чеченский эпизод. Штурмовому батальону ВДВ и приданной ему разведгруппе Водорезова предстояло взять укрепрайон «духов», который те оборудовали в горном селе. Рельеф местности не позволял авиации и артиллерии эффективно отработать по данной «точке». Ко всему прочему опасались жертв со стороны «мирного сельского населения». Поэтому основную «работу» поручили десантникам. Перед началом операции гвардейцев ВДВ напутствовал генерал. Он много говорил о чувстве долга, необходимости выполнения поставленной задачи. А перед генералом, Водорезовым и комбатом стояли юные солдатики с грустными физиономиями. На лихих гвардейцев-десантников эти служивые не особо смахивали. Комбат, продолжая слушать генерала, переглянулся с Водорезовым. Майор (тогда еще майор) Водорезов дослушал генерала, затем сделал шаг вперед, еще раз оглядел строй от первого до последнего солдата и приказал служивым скинуть сапоги. Те не замедлили выполнить приказ, и офицеры увидели, что на большинстве воинов нет даже
портянок.
        - Вот так, - повернувшись к генералу, только и сказал Водорезов.

«Босыми ногами в сапогах - пытка… И это перед боевой операцией!» - мысленно прокомментировал зрелище Николай.
        Генерал хмыкнул, подошел к столь же юному, как и вверенные ему бойцы, командиру взвода и спросил:
        - Какое оружие имеете в наличии, лейтенант?
        - Пистолет Макарова и две обоймы! - доложил взводный.
        - И с таким боекомплектом взвод ВДВ пойдет на спецоперацию, - констатировал майор Водорезов, повернувшись к генералу.
        Генерал недобро пробурчал в ответ, что заставит снабженцев работать не только на свой карман, на чем смотр личного состава закончился. Спустя час тыловики подвезли портянки и все такое прочее, без чего боевую операцию начинать было проблематично.
        - Знаешь, сколько километров портянок недополучили наши гвардейцы? - спросил Водорезов, когда они с комбатом уединились в командирском КУНГе.[КУНГ - кузов унифицированный грузовой. В полевых условиях может служить как штабное или спальное помещение.] - Думаю, не одну тысячу, - ответил комбат.
        - Это сверхсекретные данные, гостайна, хранимая как зеница ока, - усмехнулся в ответ Николай.
        Комбат в ответ лишь неприязненно поморщился. Слово «гостайна» ему явно не понравилось. Вот полег бы его батальон при штурме, была бы еще одна «гостайна»…
        - Война для всякой сволочи в лампасах - Клондайк! Неплохое состояние себе сколотят, - подвел итог Николай. - Ну а нам, комбат, досталась война.
        - Досталась, - кивнул офицер.
        В той самой злополучной операции комбат погиб, а также еще двое офицеров и восемь солдат. В разведгруппе Водорезова двое раненых… Укрепрайон тогда взяли, а через две недели отдали обратно. Причем без боя. Заключили ни с того ни с сего очередное перемирие, и село вновь ушло под контроль «духов». Тогда Водорезов сумел выполнить поставленную задачу малыми силами и с минимальными потерями. Что будет сегодня? Обувка у Водорезова и его соратников на сегодняшний день хорошая, но вот с остальным…
        С остальным, как гласит одна из заповедей ВДВ, десантники разберутся по обстановке. Главное - обувь не подкачает.
        Дорога к «смертнику» вела в Подмосковье и привела к скромному одноэтажному зданию за высоким глухим забором.
        Наружники «вели» Максима открыто, что называется «внаглую». Это был приказ генерала. Он надеялся, что, уничтожив своего главного врага, Генриха, Богданов остановится. Тем не менее строптивому десантнику-циркачу надо было показать, что каждый его шаг в поле зрения компетентных людей. Максим периодически оборачивался, пару раз подмигнул своим «провожатым». Те никак на это не отреагировали, но дистанцию держали четко. Максим медленно переходил мост над автострадой. Не доходя метров восьми до конца моста, Богданов замедлил шаг, обернулся, в третий раз подмигнул наружникам. Они также замедлили шаг, потом и вовсе остановились, сохраняя непроницаемое выражение лиц.
        - Пока, ребята! - улыбнулся Максим.
        В следующую секунду Богданов оказался на парапете, а еще через мгновение он был уже на крыше огромной фуры, проезжающей под мостом. Каким-то чудом он устоял на ногах, балансируя на кабине ехавшего на приличной скорости грузовика. Затем перепрыгнул на крышу легковушки, ехавшей рядом с фурой, но явно идущей на обгон. Через десять секунд и фура, и обогнавшая-таки ее легковушка скрылись за огромным зданием строящегося жилого комплекса.
        - Он что, циркач?
        - Вот именно! Эстрадно-цирковое училище окончил, клоун, мать его!
        Наружники так и остались стоять на мосту, не зная, в какую сторону им теперь двигаться. И они прекрасно понимали, что генеральский гнев теперь неминуем и что особым образом тот будет распекать наружников именно за то, что слишком явно вели объект. Хотя сам генерал отдал именно такое распоряжение.

«Это смертник?!» - удивленно подумал Водорезов, увидев крепко сбитого немолодого мужчину кавказской наружности. Сейчас он был без бороды и даже без усов, но Николай сразу же узнал его:
        - Ну здравствуй, капитан бывшей Советской армии…
        - Здравствуй… - «смертник» не столь быстро распознал своего давнего приятеля. - Вот теперь узнал. Рад тебя видеть живым… Не веришь?
        - Ну если только ты поверишь, что я тоже рад видеть тебя целым и невредимым.
        - Мы тогда толком не познакомились… Хотя я подозреваю, что ты - Николай Водорезов. Командир отдельной роты спецразведки ВДВ.
        - Верно, - кивнул Николай.
        - Равшан, - протянул руку капитан бывшей Советской. - За твою голову давали в свое время больше, чем за сбитый «Ми-24», - сообщил тут же Равшан.
        - Сегодня тоже.
        - Очень интересно.
        Да, вне всяких сомнений, это был тот самый чеченский боевик, которого Водорезов и его разведгруппа взяли в плен и с помощью которого десантники сумели захватить рефрижераторы, набитые солдатскими трупами. А потом была первая встреча с Угрем и фээсбэшным генералом Каляевым.
        - Между прочим, Равшан мой коллега, - сообщил наблюдавший встречу «боевых друзей» полковник Яковлев.
        Николай вопросительно посмотрел на Юрия Сергеевича.
        - Ныне капитан российской милиции, - кивнул Равшан. - Не удивляйся, была амнистия, я со своими бойцами добровольно вышел из леса, служу в МВД Чечни. Там таких, как я, немало… Я все-таки в Советском Союзе воспитан был, а не в волчьей стае, ты должен понять, Водорезов.
        - Но мне тебя представили как смертника, - заметил Николай.
        - Видишь ли… - Равшан сделал паузу, подбирая нужные слова. - Как только я стал милицейским оперативником, я решил размотать ту давнюю историю с торговлей трупами. И не зря начал это делать. На моей родине, в Чечне, этот бизнес продолжается.

«Там наверняка имеется своя база-лаборатория, наподобие "Долгостроя", - подумал Водорезов, но перебивать Равшана не стал.
        - Я собрал оперативную бригаду, вышел на тех, кто всем этим занимается, смог установить, где находится так называемый «госпиталь», где у молодых, здоровых ребят вырезались нужные органы. И у чеченцев, и у русских. Но когда мы поехали на захват, наша опергруппа попала в засаду. Трое моих ребят погибли, меня контузило. Через четыре дня меня обвинили в предательстве и связях с боевиками. Я бежал из больницы и укрылся здесь, спасибо Сергеевичу. Сейчас я в розыске, но ищут меня лишь пособники того, кого называли Угрем. Ребята из моего отдела верят, что я не предатель. Но им запретили работать по данному направлению.
        - Мы с Равшаном давние приятели, - кивнул Яковлев. - Ему можно верить.
        - Я готов на все, лишь бы положить конец этому змеиному бизнесу. Поэтому Юрий Сергеевич назвал меня смертником. Этот Сторожев, Угорь, мертв. Меня это немного успокоило. Думаю, потеряв столь сильного лидера, группировка распадется, в ней обязательно начнутся противоречия, конкуренция за место главаря…
        - В том случае, если Угорь мертв, конечно, - согласился Водорезов. - Но по моему мнению - он жив.
        - Что скажете, полковник? - Равшан всем своим мощным корпусом повернулся к Яковлеву, слово старшего по званию и возрасту для кавказцев всегда решающее.
        - Я видел Угря мертвым… Но это еще ничего не значит, - ответил Яковлев. - Это Угорь. Если интуиция не подводит Николая и Сторожев жив, то он причинит немало зла. И нашим соотечественникам, и твоим, Равшан.
        - У нас одна страна, брось, полковник. Нации разные, Родина одна, - несколько пафосно отозвался Равшан.
        - Поэтому надо найти Угря и уничтожить, - подвел итог Водорезов. - Равшан прав - потеряв лидера, группировка начнет распадаться. По крайней мере следствию и МВД будет проще работать против нее. Сейчас надо немного подождать, сюда должен подойти еще один товарищ…
        Равшан недоумевающе посмотрел на Юрия Сергеевича.
        - Все в порядке, - махнул рукой полковник. - Парень любой «хвост» срубит.
        - Ваш человек, вы отвечаете, - отозвался Равшан. - Слушай, Водорезов, а этот… Который зарядку по утрам делает, он жив?
        - Жив, - кивнул Николай.
        - Странно, - покачал головой Равшан, - сегодня такие талантливые ребята долго не живут…

6
        Генерал МВД вытер вспотевший лоб, затем сделал шумный глоток, поглощая пятизвездочный дагестанский коньяк. Пил он прямо из горлышка, игнорируя миниатюрную изящную рюмку.
        - Все трое скрылись, - заявил он синеокому Алексею Алексеевичу, находившемуся рядом.
        - И что же теперь? - заметно занервничал тот.
        - Искать будем. Да ничего страшного. Вы ведь уже начали?
        - Да, - кивнул Алексей Алексеевич.
        - Ну вот, при всем желании эти долбаные десантники ничего не успеют.
        - А если…
        - Без «если». Они ничего не знают, ничего не успеют придумать, а если даже и придумают… Нет, время не на их стороне.
        - Это очень хорошо, генерал. Но все равно… Ваша оплошность очень не понравится… Сами знаете кому.
        Генерал знал и поэтому ничего не ответил. Он вновь взялся за коньяк и вновь отхлебнул прямо из горлышка. Когда вернул бутылку на место, коньяка в ней оставалось на самом донышке, что называется, на один палец. Алексей Алексеевич взглянул на часы, висевшие на стене, сверил со своими, наручными:
        - Впрочем, вы правы. Времени у десантников нет, силовой поддержки нет, оружия тоже нет. Против танков с вилами не пойдешь. Я не буду никому ничего докладывать, не буду огорчать нашего общего делового партнера. Тем более завтра днем он на некоторое время покинет нашу страну.
        Генерал благодарно кивнул, чуть помялся и допил-таки остатки коньяка.
        Спустя час после «отрубания "хвоста" Максим приехал по адресу, который полковник Яковлев дал ему заранее. Равшан узнал его с первых же секунд, рядовой Богданов за прошедшие годы не сильно изменился.
        - Зарядку по-прежнему делаешь? - спросил капитан, пожимая крепкую ладонь Максима.
        - Когда время есть - делаю, - ответил Богданов. - Вот сегодня удалось.
        - Таким образом - нас четверо, - перешел к делу Николай. - Полковник, ты с нами?
        - В смысле? - переспросил Яковлев.
        - В смысле выхода на боевую операцию. Со стрельбой и прочими сопутствующими. Неволить на такое дело не буду, ты и так нам хорошо помог.
        - У меня сердце, у меня желудок, - усмехнулся Юрий Сергеевич, - язва или инфаркт. Кирпич на голову упасть может… Поэтому иду с вами.
        - Тогда командование переходит ко мне, - категорично заявил Водорезов. - Возражения есть?
        Возражений не последовало.
        - Для начала послушаем Максима, - продолжил Николай, - он побывал на объекте
«Долгострой» несколько раньше меня, но разузнать успел гораздо больше.
        - Рассказывать мне особенно нечего, - заговорил Максим, стараясь быть кратким и говорить по делу. - После Чечни я вернулся в цирк, но как-то не работалось. Однажды нас, цирковых артистов, вызвали на так называемую «корпоративку». Ну повеселить богатых, которым уже лень доехать до цирка. Отработали программу, все как положено. Но в одном из зрителей я узнал того, кто был тогда в Чечне. Того самого, с дергающимся лицом. И дальше действовал уже на автомате. Сумел в антракте подойти к одному из телохранителей, завязал разговор. Сказал, что мне надоело работать в цирке и я хочу стать бодигардом. Тот дал мне адрес школы телохранителей, я уволился из цирка и за короткое время приобрел нужные частному охраннику навыки. И все это время я пытался что-либо узнать о том господине с нервным, дергающимся лицом. Но ничего не узнал. Едва я направлял разговор в данную область, мои собеседники замолкали. У меня были намерения поступить к этому Угрю (тогда я еще не знал этого псевдонима) в охрану. Я искал связи и наконец нашел. Меня взял к себе один из серьезных предпринимателей, компаньон Угря. Очень точное
погоняло, кстати говоря… Там же вертелся этот Мятликов, зять генерала Каляева. Я думал, что все они заодно, очень хотел ухватить нить. Выбор остановил на Мятликове, он был слабовольным, и я смог бы через него выйти на главное лицо…
        - Максим, а зачем тебе все это? - неожиданно перебил Богданова Равшан.
        - Зачем? - переспросил Максим. - Скорее не зачем, а почему. А потому, что, увидев этого Угря среди зрителей, я понял, что всего лишь шут для всех этих гнид. И в Чечне, извини, Николай, я был шутом, а Угорь и его шайки вертели мной как хотели… Да и цирк мне поднадоел. Азарта нет, зрителей мало, выходов на телевидение никаких, все за деньги. Наша труппа все больше и больше скатывалась на уровень бродячих фигляров.
        - А ты хотел быть современным Олегом Поповым? - спросил полковник.
        - Олег Попов один, второго не будет. Я хотел быть самим собой, но я хотел быть артистом, а не кривляющейся обезьяной. На нас же приходили смотреть, точно в этот самый вонючий обезьянник. Ну да ладно, цирк цирком, но мне хотелось доказать, что я чего-то стою сам по себе. Не в труппе и не в строю. Да и те рефрижераторы из памяти не выходили. Так вот, я сделал ставку на Мятликова, но внезапно нашел союзника в лице своего хозяина, того самого человека, семью которого я тогда охранял. Он, заметив мой интерес к Мятликову (мы к тому времени с ним немного сдружились, я хоть и был охранником, но Мятликов, оказывается, помнил меня, так как еще недавно ходил в цирк со старшим сыном), рассказал мне, что Павел Борисович нехороший человек и связан при этом с еще более нехорошими людьми. «Как же вы имеете с ними дело?» - спросил я. Тот грустно пожал плечами и ответил, что жизнь сложна, он очень сожалеет, поэтому старается в ближайшее время выйти из игры. На этом разговор закончился, и я почему-то ему поверил. Ведь он ни на что меня не провоцировал, просто предупреждал. Далее был еще ряд всяких не очень
существенных событий, которые я опускаю, тем не менее в скором времени я сумел узнать адрес базы, которую вы именуете «Долгостроем».
        - Каким образом? - не удержался от вопроса Юрий Сергеевич.
        - Наблюдательность и способность к анализу. Один раз услышал, что Мятликов в плохом настроении едет по определенному адресу. Потом вблизи данной местности встречались мой хозяин и генерал Каляев. После той встречи хозяин был угрюм и в открытую сказал, что выходит из игры. Попросил ни о чем не спрашивать и сказал, что в ближайшее время уедет вместе с семьей за границу. Надолго. Спросил, поеду ли я с ним. Определенного ответа не получил и стал еще мрачнее. А я на свой страх и риск сумел проникнуть на базу, на «Долгострой» этот. И не ошибся, даже сумел кое-кого там сфотографировать. А дальше начались самые страшные события в моей жизни. Я показал сделанные мною кадры хозяину. Он пришел в ужас, но сказал, что подумает, может быть, есть смысл обратиться к его другу, работающему в прокуратуре. И еще добавил, что ничего не знал о «черной трансплантологии». Я думаю, что здесь кривил душой. Кое о чем догадывался, но не хотел задумываться. Мой хозяин был богатым, но при этом совестливым человеком. Это его и погубило. Не знаю, что произошло (видимо, хозяин спросил совета у того, кто нас впоследствии выдал),
но генерал Каляев обо всем узнал. Наемный убийца Генрих вырезал всю семью хозяина и самого главу семьи тоже. Остальное вы знаете - во всем обвинили меня, я вынужден был оговорить себя, так как эти уроды надавили на мою мать. И пленку пришлось отдать. Цифрового аппарата у меня тогда не было. Пленку отдал, но кое-какие фото успел сохранить, я их в отдельном тайнике хранил. До него не добрались.
        - Я смотрю, много тайников у тебя было, - заметил полковник Яковлев.
        - Некоторые нашли, некоторые я сохранил, - отозвался Максим. - Я готовился к войне.
        - И весьма неплохо, - оценил своего подчиненного Водорезов.
        - Потом я сидел в зоне, где сошелся с Русланом Кизиловым. Он узнал, что я циркач, захотел проверить меня на прочность. Кизил отличный боец, но я выстоял. С этого момента мы сдружились. И даже придумали номер типа циркового - бой гладиаторов. Полностью постановочная схватка, основанная на трюках. Кое-чему я обучил Руслана, кое-чему он меня. Сначала показывали номер зоновским авторитетам, потом нами заинтересовались те, кто повыше. Стали возить по тюрьмам, как аттракцион для избранных. А потом у меня умерла мать и меня не отпустили на ее похороны. И тогда я понял, теперь у меня развязаны руки. Меня нечем больше запугать, можно только убить. И я предложил Руслану план побега…
        - Он внимательно выслушал, хмыкнул, подумал минут восемь и согласился, - закончил за Максима Юрий Сергеевич.
        - Именно так, - кивнул гвардии рядовой.
        - Значит, территорию «Долгостроя» ты хорошо помнишь? - Николай вернул всех в день сегодняшний.
        - Помню, - кивнул Максим.
        - Что там можно сделать вчетвером?
        - Устроить шум, геройски погибнуть… Нет, если, конечно, есть штурмовой бомбардировщик или вертолет «Черная акула», какие-то шансы имеются.
        - Штурм невозможен, - подвел итог полковник.
        - Смотрите - вот дорога, вот «Долгострой», вот лес! - Водорезов начал рисовать на листе бумаги план местности. - Что, если мы сделаем следующее…
        Изложить свой план Николай ухитрился ровно за три с половиной минуты.
        - Лихо, - первым отозвался Равшан. - Готов идти за тобой, подполковник, но… Весь твой план основан на том, что ты уверен в определенном порядке действий наших противников.
        - Да, уверен, - кивнул Николай. - Я сейчас действую чисто интуитивно, но посудите сами - у них нет иного выхода. «Долгострой» засвечен, это ясно всем. Даже если мы с Максимом будем молчать (или будем в мире ином), базе-лаборатории пришло время менять место дислокации. И руководить этим будет лично Угорь.
        - Если он жив.
        - Жив, - очень уверенно ответил Николай. - Слишком уж боялся этот Леша-Алексей Алексеич лишнего дурного слова о своем шефе. Так вот, оборудовать базу-хранилище можно почти в любом месте, главное - подальше от посторонних глаз.
        - Забор и перевозка органов - это не сложно, - кивнул искушенный в данном вопросе Равшан. - Технически удалить нужный орган не представляет проблемы даже для начинающего хирурга. Транспортировка тоже не представляет большой сложности. Нужен лишь особый контейнер для перевозки. Одним словом, если процедура отработана, то бизнес можно раскрутить весьма неплохой. Главное - совместимость организмов донора и реципиента.
        - Видимо, есть и некий всемирный банк? - задал вполне риторический вопрос Николай.
        - Скорее всего, - ответил тем не менее Юрий Сергеевич. - Этот Угорь часто выезжает в различные страны. В том числе и в «горячие точки», например в Косово.
        - Ну вот, для Угря и Каляева обе чеченские войны золотым дном оказались. Любая
«горячая точка» идеальное поле для их бизнеса.
        - Ты думаешь…
        - Уверен, - кивнул Николай. - Надо будет, развяжут очередную войну. Ты почитай прессу. Включи Интернет!
        - Что, кстати говоря, в Чечне, Сергеич? - спросил Яковлева Равшан. - А то я сижу здесь… Никакой информации.
        - Недавно разговаривал с одним из твоих оперов, Равшан. Он был в командировке, в нашем министерстве. Обстановка накаляется, но при этом отменены намеченные операции по уничтожению подпольных оружейных заводов. На территории сразу нескольких областей скапливается оружие…
        - А я сижу здесь! - Равшан готов был ударить кулаком по стене, но сдержал себя.
        - Уже не сидишь, - категоричным тоном заметил Юрий Сергеевич. - Открывай подвал.
        Равшан не заставил себя ждать, из подвала были извлечены несколько полных экипировок для бойца штурмового подразделения.
        - Когда имеешь столько врагов, приходится делать запасы впрок, - прокомментировал собственный весьма солидный арсенал Равшан.
        Оружие было легким - укороченные спецназовские автоматы, пистолеты с глушителями. Ни снайперских винтовок, ни пулеметов, ни гранатометов «Шмель». Зато имелось несколько светошумовых гранат и пара заводских мин, успешно подрывающих автомобильную технику. Такие мины штамповал подпольный оружейный завод в Чечне, который недавно ликвидировала оперативная группа Равшана.
        Как это выразился синеокий Алексей Алексеевич? Что-то НАВЕРХУ ЩЕЛКНУЛО…
        Точнее, должно щелкнуть.
        - Тебе приходилось прыгать с парашютом? - спросил капитана Николай, видя что чеченец заметно нервничает, хоть и пытается это скрыть.
        - Приходилось, - кивнул Равшан, - но давно, подзабыл кое-что.
        Николай быстро и внятно объяснил капитану основные правила десантирования с парашютом. У полковника Яковлева проблем с выброской не было. Юрий Сергеевич участвовал в создании отрядов милиции специального назначения и вместе с бойцами прошел и десантно-парашютный курс подготовки. Пилот спортивного, видавшего виды самолета типа «кукурузник» и инструктор по прыжкам лишних вопросов не задавали. Деньги им были уплачены не за это. А деньги немалые. В самом деле, без предварительного согласования в коммерческий аэроклуб явились четверо не шибко юных мужиков, чуть ли не потребовали парашюты, самолет и чтобы выбросили их в чистом поле, в определенной точке. Такие просьбы для «летчиков-коммерсантов» были не в новинку, но обычно любители «воздушного экстрима» делали заявку заранее, чуть ли не за месяц. Некоторые даже свадьбу в воздухе справляли. Тем не менее, деньги были уплачены в тройном размере, да и место выброски было вполне заурядным, неопасным. Поблизости никаких стратегических объектов, только какая-то затянувшаяся стройка… А парашютисты попросили высадить их в поле, в двух с половиной километрах от
стройки и в километре от шоссе. Ну а раз клиент платит…
        - В войну решили поиграть, парень, - дал-таки пояснение молчаливому инструктору Николай. - Точнее, к приятелю на день рождения летим. Хотим удивить его. И теще его показать, с кем зять дружбу водит…
        Инструктор лишь молча развел руками: деньги заплатили, развлекайтесь как хотите.
«А ведь таким образом и "десант" настоящих террористов можно выбросить. Те тоже деньги заплатят, не поскупятся…» - подумал Николай.
        - Готовность один! - взглянув в иллюминатор «разговорился»-таки инструктор.
        Обычно перед прыжком в салоне зажигалась лампочка, но в «кукурузнике» таковая почему-то отсутствовала.
        Руслан, не снимая куртки, рухнул на заправленную постель. Кажется, сейчас у него есть возможность отдохнуть. Пару дней здесь, а потом вместе со всем «семейством» он покинет Россию. Кизил закрыл глаза.
        - Руслан! - вдруг раздался пронзительный вопль Екатерины.
        - Что такое? - не открывая глаз, отозвался Кизил.
        Наверняка женщина увидела мышь и сейчас закатит истерику, что Руслан привез ее в какой-то сарай, с мышами, тараканами и отсутствием горячей воды.
        - Руслан! - и в самом деле натуральным истеричным голосом заголосила Катя. - Что это?
        Кизил вновь вынужден был вернуться к земному и бренному. Открыв глаза, Руслан уселся на кровати. Катя держала в руках спортивную сумку, в которую Руслан упаковал ноутбук Каляева, а также папки с распечатками денежных счетов генерала в иностранных банках. Плюс непонятные шифры, которые предстояло изучить с помощью специалистов. Вместо всего этого в сумке оказались глянцевые журналы, коробка конфет, еще какая-то дребедень.
        - Что это?! - повторил вслед за Катей Руслан, отказываясь верить собственным глазам.
        Люба поднесла к глазам бинокль.
        - Одноэтажная постройка с чердачком, типичная деревенская хибара, с семидесятых прошлого века не ремонтируемая, - прокомментировал открывшееся Любе зрелище командир спецназа. - Может быть, домой поедете, Любовь Николаевна? Вы ж следователь, вам не полагается… А Кизила мы теперь не упустим.
        - Вот я на это и хочу посмотреть, - ответила Дмитриева, увидев, что в окне деревенской хибары заметались какие-то силуэты.
        Руслан вскинул пистолет, но стрелять ему было не в кого. Сумка и ее содержимое исчезли раньше, чем они с Катей и Оленькой вошли в этот дом.
        - Таксист, гнида! - пробормотал Руслан. - Больше некому, подменил сумку… Но когда?
        - Когда в киоске воду и пирожки покупали, - ответила Катя.
        - Профессионал, мать его, - выругался Руслан, вспоминая подробности.
        Да, водитель притормозил у киоска при бензозаправке. Оленька захотела выйти, Катя последовала за ней. Водитель пошел заправляться, а Руслан… Руслан вышел на пару минут, размять мышцы. Этого хватило водителю, точнее, его возможному сообщнику, который через раскрытое окно исхитрился подменить сумку! За какие-то считаные секунды, незаметно… В самом деле профессионал с большой буквы…
        Кто? Кто мог знать, что в сумке, как она выглядит, и главное, заранее подготовил точно такую же?
        - Ах ты сука! - Руслан направил пистолет на Катю. - Избавиться от меня решила? Удовольствие получила, папашкины деньги взяла, и что теперь? Прощай, любимый, разбегаемся? Не выйдет, тварь!
        - Мама! - закричала Оленька, видимо впервые усомнившаяся в том, что участвует в реалити-шоу.
        - Где настоящая сумка? Моя спортивная сумка? - ствол был направлен Кате в грудь.
        Оленька прижалась к матери, и таким образом, в прицеле Руслана оказалась ее светло-русая макушка.
        - Вижу Кизила! У него в руках оружие, он готов выстрелить в кого-то, - сообщил командиру спецназа снайпер, ведущий собственное наблюдение за хибарой.
        - Огонь на поражение! - скомандовал командир.
        Руслан готов был ударить Катю, вырвать из ее объятий девочку, приставить пистолет к ее нежному голубоглазому личику и таким образом установить истину. Но в этот самый момент в его правое плечо ударила пуля, Руслан выронил пистолет, упал на пол. И тут же выхватил левой рукой второй пистолет. Сначала выстрелил в Екатерину, потом за окно.
        - Он ранен, но отстреливается! - сообщил снайпер.
        - Вижу, не слепой, - отозвался командир.
        Командир понял, что поторопился. Очень уж велик был соблазн одним точным выстрелом решить все проблемы. Теперь Кизилов ранен, а в доме, по словам Дмитриевой, могли быть еще и женщина с ребенком.
        - Штурмовая группа, атаковать с трех сторон. Окна и дверь! - прозвучала команда старшего отделения спецназа.

7
        Руслан увидел, как за окном мелькнул квадратный силуэт в каске. Кизил тут же выстрелил и, кажется, попал. Затем перекатился по полу, машинально отметив, что ранение не очень серьезное, кровотечение не сильное. Руслан оказался рядом с Оленькой, схватил ее и весьма вовремя закрылся девочкой, как бронещитом. А в следующую секунду в комнату влетели бойцы спецназа - один выбил окно, двое других высадили дверь.
        - Назад! - властно приказал им Руслан.
        У виска девочки был ствол пистолета. Плечо Руслана слегка кровоточило, но вид у Кизила был отнюдь не бледным.
        - Ну вот… - сокрушенно сказал командир, видя, как его бойцы вышли из дверей дома с поднятыми руками.
        Святое правило милицейского спецназа - ни при каких обстоятельствах заложники не должны погибнуть. Тем более дети. Снайпер мог выцелить Руслана, но не факт, что после его выстрела Кизил мгновенно умрет, не успев выстрелить в девочку. Можно было забросать бандита шоковыми шумовыми гранатами, но неизвестно их действие на ребенка, плюс опять же риск того, что Кизил успеет выстрелить. Вот если бы он хоть на мгновение убрал ствол пистолета от детского виска.
        - Придется вам помочь, майор, - произнесла Люба, обращаясь к командиру.
        - Ни в коем случае, Любовь Николаевна! Вы что - под пули полезете? Это же зверь, отморозок…
        - Я его знаю! Поэтому сейчас пойду к нему! А вы уж не оплошайте. Вот что вы должны будете сделать…
        Руслан не хотел умирать. Даже вот так, «героически», один против нескольких десятков осадивших его бойцов МВД…
        - Всем уйти! Увижу хоть одного мента, девчонке конец! - прокричал он что есть мочи.
        - Хорошо, Кизилов, - отозвался командир. - Мы дадим вам выйти из дома и дойти до леса. Никто не будет вас преследовать. Местность открытая, поэтому мы не сможем незаметно двигаться за вами. Возле леса мы оставим машину с ключами.
        - Не надо! - перебил говорившего Руслан.
        В самом деле - в машине может быть оставлена какая-нибудь хитрая мина-ловушка. Руслан только за руль сядет, а тут или газ какой-нибудь пойдет, или шибанет чем-нибудь так, что сознание вырубится. Слыхал он про такие мусорские секреты.
        - Хорошо, машины не будет. Но около леса вы отпустите девочку!

«Когда нужно, тогда и отпущу!» - мысленно огрызнулся Руслан, тем не менее принял условия:
        - Лады, мусора!
        Что делать дальше? Менты окружат лес, поднимут вертолеты… Но и здесь оставаться никак нельзя. У Руслана единственный шанс, и он не может его упустить.
        Держа девочку перед собой, буквально вдавив ей в висок пистолет, Руслан вышел из хибары. Ментов поблизости не наблюдалось.
        - Спокойно, Оля, это я так шучу, играю с тобой, - бормотал Руслан, чувствуя, что девочка беззвучно плачет.
        Главное, что ногами способна ворочать.
        - Сейчас, сейчас я отпущу тебя, не бойся, - говорил Руслан двигаясь по направлению к спасительному, как ему казалось, лесу.
        - Кизилов, я провожу вас!
        Из-за дерева вышла до омерзения знакомая блондинка. Следачка Дмитриева. Натуральные светлые волосы распущены по плечам, лицо не шибко красивое, но умело подкрашенное, свежее. Ноги длинные, крепкие, оголенные до самых колен. Ментовская красотка, дери ее мать…
        - Спокойно, Руслан. - Дмитриева вытянула руки ладонями вперед. - Твои условия никто не нарушает. Ни одного мента ты не увидишь. Я ведь не мент, я следователь.
        - Что тебе надо? - еще сильнее вжав в Оленькин висок ствол пистолета, спросил Руслан.
        - Около леса я заберу девочку, только и всего, - пояснила Люба.
        - Нет! - воспротивился Кизил.
        - Руслан, а может, хватит? Ты ведь жить хочешь, верно? Если ты отпустишь ребенка, у тебя такой шанс будет. Смертная казнь отменена…
        Она стояла всего в нескольких шагах от него. Здоровая грудастая баба заурядной внешности, если не считать ее женских форм. Она не заискивала перед Кизилом, не была ему покорна, совсем не боялась его.
        - Ты ведь ранен, Руслан. Тебе помощь нужна, - продолжила Любовь Николаевна.
        - Заткни пасть и вали отсюда! - рявкнул Руслан.
        - Нет, - покачала головой Люба. - И ты ничего со мной не сделаешь. Спасай свою жизнь, Руслан Кизилов, спасай, пока не поздно. Карину ты подставил под пули, бросил. Потому что выжить хотел. Вот и сейчас сообрази, как тебе выжить!
        Руслан заметно побледнел. То ли от слов Любы, то ли от медленной кровопотери.
        - Я даю тебе гарантию жизни, Кизилов, - продолжила Люба в том же духе.

«Жизни… Гарантию ЖИЗНИ!!! - эти слова больно ударили Руслана в самое нутро. - Вот только что это будет за ЖИЗНЬ?! Что бы ты понимала в ней, мусорка толстозадая!» Руслану хотелось разрядить обойму в подполковника Дмитриеву. Еще одним ментом (точнее, ментовкой) станет на земле меньше! За сегодняшний день бабы трижды проделывали с ним такое, чего не было с Кизилом за всю его крутую жизнь. Карина фактически пожертвовала ради него собой, а он бросил ее. Екатерина обвела его вокруг пальца, с его помощью уничтожила ненавистного муженька, стала обладательницей отцовского наследства. И эта вот блондинка-следачка не боится его… Хотя прекрасно знает его биографию, его силу, ловкость и беспощадность! Всего в каких-то трех-четырех шагах ее крепкая грудь, бедра… Обычная баба, таких в свое время Кизил имел десятками, если не сотнями. Вот именно - в «свое время». А теперь
«время» это уходит с каждой секундой.
        - Тварь, умри! - зарычал Руслан, не понимая, что попался на Любину наживку.
        Кизил отвел пистолет от головы девочки и направил его на Дмитриеву. Та отпрянула.
«Боишься, мусорка сисястая!» - восторжествовал про себя Руслан, поймав на мушку Любину грудь.
        На сей раз снайпер не оплошал. Как только девочке перестал угрожать ствол пистолета, милицейский выстрелил. Люба заученным на тренировках движением ушла с линии огня, но выстрел прозвучал всего один. Руслана отбросило назад. Он рухнул на землю.
        - Реалити-шоу окончено, - сказала, поднявшись на ноги, Люба.
        К ней и девочке с нескольких сторон бежали бойцы спецназа и вызванные врачи
«Скорой помощи».
        Девочку тут же забрали врачи.
        - Что с Екатериной? - спросила Люба у командира группы захвата.
        - Без сознания, тяжелое ранение в голову, - ответил тот. - Реанемобиль увез. А вам, Любовь Николаевна, браво!
        - Какое там браво! - неожиданно злым и усталым голосом отозвалась Дмитриева.
        На брезенте милиционеры притащили тело Кизилова. Медицинский эксперт констатировал смерть от пулевого ранения в область сердца. Точнехонек оказался снайпер. Тело Руслана было оголено до живота. На груди был искусно вытатуирован портрет большеглазой женщины с длинными темными волосами. Во лбу женщины зияла темно-бурая дырка от снайперской пули.
        - Вот так, Карина, - покачала головой Люба, - и здесь ты себя не уберегла.
        Примерно в это же самое время по ковровому коридору одного из столичных зданий двигался певец Туберкулез, он же Миша, он же агент ФСБ Стюард. На плече у него висела большая вместительная спортивная сумка, некогда принадлежавшая Руслану Кизилову.
        - Прошу вас. - Внушительных размеров парень, не то клерк, не то охранник, не то секретарь, распахнул перед Тубом двустворчатую дверь, украшенную позолоченным орнаментом.
        Певец вошел в кабинет, хозяин которого приветливо заулыбался ему и предложил присесть в кресло напротив собственного стола. Туб чуть помедлил, выразительным жестом положил на стол хозяина кабинета спортивную сумку.
        - Что это? - осведомился, продолжая улыбаться, хозяин.
        - Ноутбук генерала Каляева, - ответил певец, дернув «молнию» сумки. - А также его счета на предъявителя в иностранных банках, вот здесь какие-то шифры, думаю, ваши специалисты сумеют их расшифровать.
        - Благодарю, - кивнул хозяин кабинета. - Если бы вы, Михаил, были нашим штатным сотрудником, то получили бы внеочередное звание и орден.
        - Как-нибудь проживу без маршальской звезды, - отозвался Туб.
        - От скромности не умрете.
        - Просто объективно оцениваю свои заслуги. Могу быть свободным?
        - Конечно, Миша, конечно. Встретимся завтра. Оплата как договаривались. Плюс премиальные.
        - В свою очередь, приглашаю вас послезавтра на свой концерт, - отозвался, уже стоя в дверях, певец.
        - Увы, работа не позволяет! Но мой внук с друзьями непременно получит удовольствие. Если сможете, подпишите ему ваш компакт-диск.
        Агенты уровня Стюарда-Туберкулеза зачастую работают сразу на нескольких хозяев. Если у одного из них начинаются серьезные неприятности, то второй вполне может извлечь из этого некоторую пользу. Агент же постоянно находится в стадии выбора между ними, искусно манипулируя обстоятельствами. И, как правило, оказывается в неплохом выигрыше, что с блеском продемонстрировал певец.
        Спустя час с небольшим Миша Туб сидел дома в кресле и пил черный кофе.
        Просто сидел дома в кресле и пил черный кофе. Именно так пелось в одной из самых хитовых его баллад.
        - Равшан, признайся! Ведь первый раз прыгал? - обернувшись к капитану, не удержался от вопроса Юрий Сергеевич.
        - Первый, не первый, какая разница? Ничего от тебя, полковник, не скроешь, - отозвался капитан.
        - Командиру говори спасибо! - встрял в беседу Максим. - Он корову обучить способен прыгать с парашютом.
        - Разговорчики! - осек всех троих Николай на правах командира.
        С подполковником спорить никто не стал. До шоссе, через лес, оставалось совсем немного. Водорезов рассчитал все точно. Даже про аэроклуб вспомнил, на
«кукурузнике» до «Долгостроя» оказалось рукой подать. Экономия по времени оказалась колоссальной! Вот только появятся ли на дороге злосчастные рефрижераторы, эвакуирующие «детище» Угря в незасвеченное место? Максим привык доверять своему командиру, да и иного плана никто предложить не мог… И еще - удастся ли легко и быстро уйти…
        - Максим, Равшан - в головной дозор! - скомандовал Николай, когда они вышли к грунтовому объездному шоссе.
        Максим с капитаном выдвинулись вперед. Их задачей было первыми обнаружить автоколонну, подать сигнал, а после первого удара, который должны были нанести Николай с полковником, добавить второй, с тыла колонны.
        Дорога была грунтовой, что облегчало установку мины. Водорезов вывинтил из радиоуправляемой мины так называемую «пробку», проверил, как сидит в очке прокладка. Потом ввинтил взрыватель, подтянул его ключом. Теперь можно устанавливать в выкопанную в грунте лунку.
        Полковник Яковлев неотрывно наблюдал за Максимом в оптику, на иную связь надежда была слабой. Мало ли какое парализующее средства связи «лассо» могут набросить подчиненные Угря в целях безопасности?
        - Появились! - доложил Водорезову Яковлев, увидев, как Максим подает условный сигнал. - Те, кого ждем! Четыре рефрижератора.
        Водорезов припал к биноклю.
        - Номера их, - увидев появившиеся в поле зрения головные машины, со скрытым ликованием сказал подполковник. - Я их запомнил, когда в «гостях» был.
        Впереди шел черный лимузин, без мигалки, но весьма солидный и, разумеется, бронированный. Следом первый рефрижератор, за ним второй, третий. Замыкающим опять же черный бронированный джип. Водорезов пропустил первую машину, но когда идущий за ней колесо в колесо рефрижератор поравнялся с миной, Николай нажал на кнопку взрывателя…
        Завязавшийся бой оказался на редкость скоротечным. Первый рефрижератор вспыхнул как свечка. Головной лимузин остановился, из него выскочил вооруженный автоматом милиционер с майорскими погонами. И тут же замыкающий рефрижератор, в свою очередь, вспыхнул свечкой, Максим успел заложить в грунт точно такую же мину с радиовзрывателем. Гвардии рядовой и Равшан открыли шквальный автоматный огонь по хвостовому джипу, который съехал на обочину и очень кстати для атакующих уперся в дерево. Водители двух уцелевших «холодильников» оказались «заперты» между пылающими автомобилями. Вместе с охранниками они выскочили из кабин и попали под огонь Водорезова. Милицейский майор дал короткую очередь, заметался между пылающей машиной и собственным изрешеченным пулями милицейским лимузином с простреленными колесами. И тут он услышал крик:
        - Воробьев! Никита! Автомат бросай и своим прикажи!
        Голос принадлежал наставнику и непосредственному начальнику молодого майора полковнику Яковлеву.
        - Стоп! - поднял вверх обе руки и автомат Воробьев. - Прекратить огонь! Юрий Сергеевич?
        Стрельба и в самом деле прекратилась. Полковник Яковлев поднялся в полный рост.
        - Ты что делаешь, сучонок? Да я тебя к стенке за такие дела сейчас поставлю!
        Полковник оказался рядом с Воробьевым, вырвал из его рук автомат, схватил майора за грудки и встряхнул высоченного Никиту, точно тряпичную куклу.
        - Всем прекратить сопротивление и бросить оружие! - послышался голос Николая Водорезова. - Совместная операция МВД и спецназа ВДВ! - здесь гвардии подполковник ничуть не кривил душой. - Вы окружены, любое движение…
        Николай не договорил, так как один из «группы сопровождения» попытался сделать это самое «движение» и тут же получил пулю в плечо.
        - Ребята, все! - замахал руками майор. - Юрий Сергеевич! Тут какое-то недоразумение, мои подчиненные и сотрудники ЧОПа «Защита Люкс» оказывали помощь в сопровождении спецгруза…
        - Гниденыш! - только и сказал полковник Яковлев и так толкнул Воробьева, что тот не удержался и уселся пятой точкой на грунт.

«Группа сопровождения» сложила оружие и с поднятыми руками скучковалась на обочине. Николай вышел из укрытия и в сопровождении Максима подошел к застрявшему возле сбитого дерева джипу.
        - Альфред Степанович! Выходите! - скомандовал Водорезов, распахнув дверцу машины, изрядно побитую автоматными очередями.
        И в самом деле из джипа, по-привычному дергая своей рыбье-змеиной физиономией, вылез Угорь.
        - Ну вот, что я говорил? - переглянулся с бойцами Водорезов. - В кармане загранпаспорт на чужое имя. Можно даже не проверять, - кивнул подполковник Максиму. - Ампула с ядом у тебя имеется? - спросил Николай, обращаясь к Сторожеву. - Если есть, травись, я возражать не буду.
        - Ампулы у меня нет… - заговорил Угорь, совладав-таки с мышцами лица.
        - Жаль, - пожал плечами Водорезов, - не люблю людей расстреливать, думал, ты сам…
        - А разговор? Мы бы с тобой, десантничек, могли бы договориться. В твоих, между прочим, интересах…
        - Сейчас начнешь угрожать, увещевать, деньгами и златом соблазнять? Нет. По совокупности всех подлых и страшных преступлений ты, Сторожев, приговорен к расстрелу.
        - Хватит спектакля! - угриная рожа вновь задергалась.
        Вместо ответа прозвучали три выстрела. Равшан, Максим и Николай стреляли одновременно.
        - Конец змеиной империи, ребята, - повернулся в сторону группы сопровождения Водорезов. - Значит, так, парни. Вы ребятишки крутые, но влипли по самое некуда! Я не следователь, не прокурор, судить вас по закону не могу. Не по закону… Зла вы мне не делали, да и матерей ваших жаль. Оружие не верну, но быстро все по домам. Потом те, кому надо, разберутся, если хотят. А я устал.

«Крутые ребятишки» не заставили себя долго ждать. Спецназ ВДВ плюс МВД сила серьезная, против нее не попрешь. Пожалуй, вряд ли кто-нибудь из них догадался, что колонну остановили и разоружили всего четыре человека.
        - Ну вот и все. Свое дело мы сделали, - повернулся к бойцам своей боевой группы подполковник Водорезов. - Ну так что, Воробьев? - спросил Николай у оставшегося при своем наставнике майора. - Теперь на чьей стороне играть будешь?
        - Да пошли вы все! - угрюмо буркнул Воробьев.
        - Сейчас пойдем, не волнуйся.
        - Вытащу я тебя, Никита. В память о дружбе с твоим батей, - тяжело вздохнув, сказал Яковлев. - Но если вновь вильнешь и других командиров себе искать станешь… Из-под земли, Никита, вытащу! Ясно?
        - Так точно, товарищ полковник.
        - Хорошо, если так. Значит, будем сидеть здесь и ждать. Следственные органы, телевизионщиков. Им будет что снять для вечерних новостей, - полковник кивнул в сторону рефрижератора, в котором вповалку лежали упакованные в специальную прозрачную ткань замороженные тела. - Опять, Никита, мы с тобой в одной команде… Просто чуть опоздали к месту взрыва.
        - Чуть опоздали, - повторил за полковником Воробьев. - Получили оперативную информацию… Но чуть опоздали.
        - Да ты не печалься. Эта тварь, - Яковлев кивнул в сторону даже в последнюю секунду извившегося в предсмертной позе Угря-Сторожева, - мертва на все сто. Наш генерал выкрутится. Из органов уйдет, но устроиться сумеет. Меня тоже долго на службе держать не будут, выкинут на пенсию. Ну а тебе - подполковничья звезда, Никита.
        - Шутите, Юрий Сергеевич?
        - Хорошо, кабы шутил. И насчет тебя, и насчет генерала… А про гвардейцев-десантников забудь!

«Выполнили, не облажались! - стучало в голове у Максима. - Сумели, смогли! Тогда, в Чечне, не удалось, а вот сегодня Угря нагнали, не выкрутилась змеюка…»
        - Куда теперь, командир? - спросил Максим Водорезова.
        Десять минут назад они сошли с электрички возле огромного озера, именуемого Сине-белым, уже успели искупаться и теперь лежали на песке.
        - Поживешь на территории учебного центра разведуправления ВДВ, - отозвался Николай. - Там видно будет.
        - Мы молодцы или так себе? - спросил Максим, точно вновь был курсантом того самого учебного центра.
        - Если спустя год в этом озере вновь вдвоем с тобой искупаемся, то молодцы, - ответил подполковник.
        Выполнили… Не облажались…
        Все.
        Эпилог
        - Хотелось бы знать, куда двигались эти холодильники новейшего образца с замороженными по новой технологии человеческими органами, - пафосно вещал телеобозреватель Виталий Молочков в своей передаче спустя неделю после инцидента на грунтовой дороге. - Как говорится, у одних товар, у других купец. Новые способы заморозки органов после их изъятия были успешно опробованы. Их не просто испытывали, а проверяли, как новый «холодильник» будет работать при интенсивной загрузке. А уж эту «интенсивную загрузку» Угорь и компания обеспечить сумели.
        Виталий Молочков одним из первых, по эксклюзивно предоставленным следственными органами материалам, сделал цикл передач в жанре журналистского расследования, показав телезрителям истинное лицо Альфреда Сторожева, сумевшего инсценировать даже собственную гибель. Рейтинг передач Молочкова вырос на несколько порядков.
        Генерал МВД уволился из органов, стал скромным преподавателем коммерческого юридического вуза.
        Правительственный чиновник молодой синеглазый Алексей Алексеевич внезапно был отстранен от должности, а затем арестован по обвинению в смешной взятке всего с четырьмя нулями. В тюрьме он неожиданно умер от острой сердечной недостаточности, хотя ранее никогда не жаловался на сердце, не курил и превосходно играл в большой теннис.
        Екатерина Мятликова-Каляева до сей поры находится в глубокой коме, ее дочку взяли в свою семью дальние родственники Александра Геннадьевича Каляева.
        Люба Дмитриева получила должность заместителя начальника следственного управления по особо тяжким преступлениям. Она набрала пару лишних килограммов, но менее женственной и симпатичной от этого не стала.
        В одном из берлинских цирков появился новый феноменальный акробат - «коверный Макс», быстро завоевавший признание немецких зрителей. На его представления билеты раскупались заранее, но особенно любили Макса живущие в Берлине выходцы из России и бывшего СССР. «Коверный» напоминал им о некогда любимых советских клоунах.
        Майор Воробьев провертел дырку для новой звезды, но пока эта дырка не занята, поэтому майор предпочитает штатские костюмы.
        Юрий Сергеевич переквалифицировался в писателя-документалиста, пишет воспоминания об Афганистане, становлении отрядов спецназначения МВД, борьбе со столичной оргпреступностью. Книги успешно раскупаются, их тираж составляет десятки тысяч.
        Из программ музыкальных клубов начисто исчез певец Туберкулез, а в магазинах лежат на прилавках лишь его старые компакт-диски.
        Гвардии подполковник Николай Водорезов на сегодняшний день продолжает службу в Воздушно-десантных войсках. В составе миротворческого батальона убыл в Абхазию выполнять свою привычную работу. Сочетался законным браком с женщиной-военфельдшером. И с нетерпением ждет отпуска, чтобы отправиться к Сине-белому озеру.
        notes
        Примечания

1
        Кича (жарг.) - тюрьма.

2
        Штанги (жарг.) - ворота.

3
        ФСИН - Федеральная служба исполнения наказаний, подчиняется Минюсту и отвечает за места лишения свободы и розыск сбежавших из них.

4
        ЧОП - частное охранное предприятие.

5
        Крытые- специальные тюрьмы для содержания особо опасных преступников.

6
        Смотрящая (жарг.) - старшая в камере, поставленная авторитетами.

7
        БМД - боевая машина десанта.

8
        РПГ - ручной противотанковый гранатомет.

9
        Рамзес (жарг.) - офицер.

10
        Холодное оружие, предназначенное для метания.

11
        КУНГ - кузов унифицированный грузовой. В полевых условиях может служить как штабное или спальное помещение.