Эшафот для топ-модели Чингиз Акифович Абдуллаев
        Абдуллаев. Мастер криминальных тайн Частный сыщик Дронго знакомится в Париже с невероятно красивой графиней Шарлеруа. Он приглашает ее на ужин, но женщина на свидание не приходит. Спустя некоторое время сыщик узнает, что графиня была убита. Дело об убийстве поручают опытному французскому следователю Энн Дешанс, но знакомый из Интерпола просит Дронго помочь с расследованием. Сыщик тщательно изучает биографию графини и приходит к выводу, что ее смерти желали очень многие: муж, любовник, бывший спонсор, прислуга - всех не перечесть. Но кто же убийца? Ответ на этот вопрос Дронго готов найти во что бы то ни стало…
        Чингиз Абдуллаев
        Эшафот для топ-модели
        И всюду клевета сопутствовала мне,
        Ее ползучий шаг я слышала во сне.

    Анна Ахматова
        Зависть есть ненависть, поскольку она действует на человека таким образом, что он чувствует неудовольствие при виде чужого счастья и, наоборот, находит удовольствие в чужом несчастье.

    Барух Спиноза
        Глава первая
        Каждый раз, вспоминая об этом преступлении, Дронго не мог простить себе очевидного промаха, который он допустил во время расследования. Ему все время казалось, что его ошибка стала известна всем, и многие, не скрывая своего отношения, с удовольствием вспоминают его оплошность в этом нашумевшем деле. С другой стороны, оно было запутано до такой степени, что его разгадка представлялась довольно сложной задачей, с которой было совсем не просто справиться.
        Погожим, солнечным днем он прибыл на Северный вокзал Парижа. Выйдя из здания вокзала, он огляделся. Когда-то много лет назад это было одно из самых злачных мест французской столицы, а прилегающие районы считались не самыми безопасными в городе. За столько лет все изменилось. Два вокзала, находившиеся недалеко друг от друга - Северный и Западный, были реконструированы. Вокруг открылись новые рестораны и магазины, аптеки и кафе. На Северном вокзале появился терминал поездов Евростара, ходивших по маршруту Париж - Лондон под Ла-Маншем.
        Он впервые прибыл в этот город совсем молодым. В те времена, когда любой выезд во Францию был почти невозможным событием. Тогда Советский Союз официально не имел никаких контактов с Интерполом и формально не входил в эту организацию. Именно тогда молодой сотрудник был рекомендован для контактов со специальным отрядом экспертов, которых потом назовут «голубыми ангелами».
        Он влюбился в этот город раз и навсегда. И хотя потом у него появилось еще несколько любимых городов, Париж, как первая любовь, навсегда остался в его сердце. Теперь, спустя столько лет, побывав в этом городе много раз, он знал его почти наизусть. Именно поэтому, выйдя из здания вокзала, он направился в сторону центра, покатив за собой свой небольшой чемоданчик на колесах. Он всегда любил ходить пешком, а в таких городах это было особенно приятно, так как можно было пройти достаточно большие расстояния до нужного места.

«Значит, прошло уже больше четверти века с тех пор, как я впервые сюда приехал», - вспомнил он. Больше четверти века. Страна, из которой он прибыл, тогда была совсем другая. И Франция тоже была совсем другой. Все изменилось - в лучшую или худшую сторону, думал он. Говорят, что нужно уметь принимать любые изменения. Или это ностальгия по прошлому? Не рано ли, в его возрасте?
        Он продолжал неспешно идти. В детстве он любил смотреть французские и итальянские фильмы. Теперь он узнавал многие места, которые показывали тогда в кинотеатрах его родного города. В шестидесятые и семидесятые годы число людей, побывавших в Париже или Риме, было так малочисленно, что родные и знакомые гордились каждым из таких
«путешественников». Только дипломаты, спортсмены, международные журналисты и деятели культуры могли бывать в этих городах и соответственно рассказывать потрясенным родственникам и друзьям о своих приключениях.
        Ему отчасти повезло: он сразу начал ездить в зарубежные страны по линии Интерпола, успев побывать во многих государствах мира. Туристам и командированным везло меньше. Туристам выдавали только символические деньги на мелкие сувениры. Приходилось выкручиваться, продавая водку и икру, привезенные из Союза. Новое поколение уже не может даже представить, что прибывающие из Союза командированные сами варили себе супы, обедали привезенными консервами и пили чай, вскипяченный прихваченными с собой маленькими кипятильниками, чтобы сэкономить деньги. Иностранных денег ни у кого не могло быть. Даже за найденные десять долларов могли посадить в тюрьму на десять лет. Валютные операции считались одним из самых страшных преступлений в бывшем Союзе.
        Все это было в прошлом. А сейчас он дошел до здания Оперы и свернул налево, направляясь к знаменитой Вандомской площади. Отсюда до отеля было совсем немного. Он зашагал чуть быстрее и уже через несколько минут входил в расположенный на небольшой улице Кастильоне отель «Лотти», выходивший на знаменитую улицу Риволи, где находился Лувр.
        Его обычно называли Дронго. Под этим именем он был известен во всем мире как один из самых известных аналитиков и экспертов по самым запутанным и тяжким преступлениям. Его легенда давно сделала саму кличку нарицательной. Многие люди уже не знали его имени, считая, что именно так и нужно к нему обращаться.
        В отеле его ждали. Он привычно останавливался в отелях, в этом районе. «Мерис»,
«Крийон», «Лотти», «Хаят» и, конечно, «Ритц» находились в нескольких сотнях метров друг от друга. На этот раз он заказал себе номер в «Лотти», уже зная, что здесь много русскоязычных сотрудников, работающих в отеле. Даже в отделе регистрации были девушки, прибывшие из Украины или Белоруссии.
        Оформлявшая ему номер женщина была француженкой, которая говорила с ним по-английски. Французы традиционно не любили говорить на этом языке, но в подобных местах делались редкие исключения для гостей отеля. У него уже взяли кредитную карточку, чтобы заблокировать нужную сумму на оплату номера, когда в холле отеля возникло непонятное оживление. Затем пробежала какая-то сотрудница с большим букетом цветов. Появились двое журналистов с фотоаппаратами. И он услышал за спиной, как двое неизвестных мужчин разговаривали по-русски:
        - Сейчас приедет наша дива. Они уже давно выехали из аэропорта.
        - Ты говорил с ними, Слава?
        - Конечно. Я разговаривал с Левоном Арташесовичем. Он подтвердил, что они выехали. Не волнуйтесь, Павел Леонидович, они будут здесь с минуты на минуту.
        - А я не волнуюсь. Еще не хватало волноваться из-за этой суки! Ты сам знаешь, сколько крови она нам попортила. Я бы ее своими руками давно придушил, если бы она не была «золотой курицей». Никогда не понимал, что они в ней нашли. Кожа и кости. Длинные ноги и улыбка абсолютной стервы. Эти европейцы всегда были чокнутыми от длинных ног…
        - Они считают ее самой красивой.
        - Пусть считают. Лишь бы она приносила такие деньги. Идем быстрее, встретим их у входа.
        Дронго оглянулся. Павел Леонидович был плотным мужчиной пятидесяти лет, круглолицый и ухоженный, с чуть тронутой сединой шевелюрой. Модные очки с серебристой оправой выдавали в нем человека со вкусом. Сопровождавший его Слава был высокого роста, немного нескладный, с голенастыми конечностями и худой длинной шеей с выступающим кадыком. Появился еще один корреспондент, который весело кивнул портье, оформлявшей номер для гостя, и что-то сказал по-французски. Она улыбнулась и, пожав плечами, ответила.
        - Что происходит? - спросил Дронго, - вы ждете какого-то важного гостя?
        - Графиня Шарлеруа, - пояснила портье, - может, вы слышали? Ваша соотечественница.
        - В каком смысле?
        - Ирина Малаева, - улыбнулась портье, - но сейчас ее называют графиней Шарлеруа по мужу. Она известная фотомодель и актриса, разве вы про нее не слышали?
        - Наверное, я запамятовал, - несколько смущенно признался Дронго, - это не та русская модель, которая вышла замуж за известного аристократа? Кажется, у них трое детей.
        - Вы путаете, - терпеливо сказала портье, - это другая русская модель, тоже очень популярная в нашей стране - Наталья Водянова. Она была замужем за лордом Портманом, и у нее действительно трое детей. Но они развелись, и она сейчас встречается с нашим соотечественником…
        Портье не договорила, когда в холл вошли несколько человек. Раздались крики фотокорреспондентов и журналистов. Среди вошедших была высокая молодая женщина, блондинка с запоминающимися раскосыми глазами изумрудного цвета. Она лениво оглядела собравшихся, проходя через весь холл. За ней спешили несколько мужчин, среди которых выделялся невысокий седой мужчина с характерными небольшими усиками, большим носом и несколько вытянутым лицом, очевидно, сопровождавший ее в этой поездке. Он держался рядом с ней, но шел чуть позади, и было понятно, что этот господин не является ее мужем. Журналисты бросились к приехавшим, фотокорреспонденты начали лихорадочно щелкать своими фотоаппаратами.
        - Почему вы не поехали в «Ритц»? - спросил один из журналистов.
        - Мне там не понравилось в прошлый раз, - ответила Малаева, натянуто улыбаясь, - там слишком шумно.
        - Ваше имя связывают с известным владельцем казино «Черная орхидея» господином Тугутовым, - крикнул другой журналист, - вы можете подтвердить свое знакомство с ним?
        Сопровождающий ее господин нахмурился.
        - Мы действительно знакомы, но не более того, - сумела улыбнуться Малаева.
        - Это правда, что вы будете сниматься в новом фильме Содеберга? - спросил третий журналист.
        - Мне поступило такое предложение, но пока ничего более конкретного я сказать не могу.
        - Спасибо, господа, - сказал следовавший за ней седой мужчина, - давайте закончим. Госпожа графиня прилетела из Америки, и перелет был достаточно долгим. Она должна отдохнуть.
        Они проследовали дальше к трем лифтам, находившимся в старом здании, окна которого выходили на улицу Кастильоне. Портье, поднявшаяся при появлении гостей, уселась на место и протянула Дронго пластиковую карточку-ключ.
        - Ваш номер делюкс в новом крыле здания, - любезно сообщила она.
        - Спасибо. - Он поднялся, чтобы пройти к двум лифтам, находившимся в глубине холла. Подошел он туда как раз в тот момент, когда рядом появились две незнакомки. Одной было лет двадцать пять, другая была лет на пятнадцать старше. Молодая была среднего роста шатенка со вздернутым носиком и коротко остриженными волосами. Вторая была сухая, жилистая, высокая женщина с красноватым, словно обожженным лицом. Первая была личным визажистом графини Шарлеруа, а вторая была ее массажисткой. И если первая приехала из Москвы, то вторая была полькой.
        - Ты видела, как ее встречали? - очень тихо спросила первая. - Как настоящую королеву.
        - Она графиня, а не королева, - усмехнулась вторая, - ты слышала, как она соврала насчет «Ритца». И про Тугутова она тоже ничего не стала говорить.
        Эта женщина говорила по-русски с заметным польским акцентом.
        - Тише, - оглянулась первая, - нас могут услышать.
        - Ты всего боишься, Галина, - заметила вторая, - здесь никто не говорит по-русски.
        - Сейчас везде понимают по-русски, - возразила Галина, - а я не хочу потерять свое место. Поэтому давай ничего не будем обсуждать, Беата, иначе нас может услышать кто-то из журналистов.
        - Они уже поспешили в свои редакции выдавать репортажи, - сказала Беата.
        Вместе с Дронго обе женщины вошли в кабину лифта. Он спросил на английском, какой им нужен этаж, и Беата ответила, что четвертый. Очевидно, они жили в другом конце отеля, так как сама Малаева жила в самом большом сюите, выходившим на улицу Кастильоне, в соседнем здании на третьем этаже.

«Странно, что их не поселили рядом», - машинально отметил Дронго. В кабине лифта они молчали. Женщины вышли из кабины, когда в коридоре появился какой-то мужчина с характерной внешностью азиата. Он был среднего роста, одетый в очень дорогой костюм, который шили по индивидуальному заказу, очевидно, в Италии. Можно было угадать марку и его галстука. И сразу определить стоимость его обуви - такие пары также шились вручную и стоили не одну тысячу долларов.
        Увидев мужчину, обе женщины замерли. Остановились. Мужчина быстро прошел дальше, входя в какой-то номер. Очевидно, ему не хотелось, чтобы его увидели.
        - Неужели он рискнул здесь появиться? - шепотом спросила Галина. - Они совсем сошли с ума.
        Дронго уже уходил по коридору, но услышал и эти слова. Затем он прошел дальше и, открыв дверь своего номера, вошел в комнату, закрывая за собой дверь.

«У любого человека свои тайны, - привычно подумал он, - и свои скелеты в шкафу. Ничего удивительного».
        Он достал свой ноутбук и решил посмотреть биографию Ирины Малаевой, ставшей графиней Шарлеруа. И уже через несколько секунд он знал, что ей исполнилось двадцать восемь лет, она родилась в Петрозаводске, не окончила среднюю школу, а получила вместо аттестата лишь свидетельство, так как не смогла сдать выпускные экзамены. Зато сумела занять второе место на конкурсе красоты в родном городе и уже оттуда поехала в Москву на общереспубликанский конкурс. Непонятно было, почему поехала Малаева, занявшая второе место… На российском конкурсе она заняла только четырнадцатое место, не попав в финал, но нашла спонсоров, которые оплатили ее фотосессию и отправили на стажировку в Милан. Через три года она была уже одной из самых востребованных моделей в Европе. В двадцать пять она вышла замуж за графа Анри Шарлеруа, одного из родственников самих Бурбонов.
        Разумеется, среди обилия информации по Малаевой были и сообщения из различных источников. В одной из статей сообщалось, что в прошлом году графиня останавливалась в «Ритце», где ее видели вместе с известным преступным авторитетом Мукуром Тугутовым, по кличке Мукур Бурятский. Газета даже намекала, что именно этот человек был спонсором и покровителем Малаевой.
        Указывалось также, что она является одной из ведущих моделей известных итальянских домов моды и одной из самых высокооплачиваемых звезд, которые появились в Европе за последние несколько лет. Более того. Графиня уже успела сняться в трех фильмах, которые получили неплохие рецензии, а один из фильмов даже выбился в лидеры проката на целых две недели. Теперь все ждали очередного триумфа Содеберга, пригласившего модель в свой новый фильм, который должен был сниматься во Франции.
        Отца своего Малаева не знала, у матери их было двое от разных мужей. Еще в восьмом классе школы она дважды попадала в милицию - обвиняли в краже продуктов из ларьков. Чуть позже она работала в местной газете курьером, затем несколько месяцев была секретарем главного редактора, откуда прошла на конкурс красоты, уехала в Москву и уже не вернулась в родной Петрозаводск, где продолжали жить ее мать и младшая сестра.

«Типичная биография успешной модели, - подумал Дронго, прочитав жизнеописание графини Шарлеруа. - Сколько их, этих девочек, которые выбивались из общей толпы, делали головокружительные карьеры и становились звездами первой величины. Правда, удачные биографии можно было пересчитать по пальцам. А вот неудачных было так много, что из них можно было составить целый легион. Собственно, как и в любой другой профессии, особенно творческой. На одного удачливого тысячи неудачников. Причем соотношение всегда ужасное для проигравших. Один на десять или сто тысяч неудачников. И часто трудно понять, почему судьба так играет с человеком, когда неуловимая грань судьбы выбирает одного в звезды, а остальных предает вечному забвению».
        Информации о Мукуре Тугутове было тоже достаточно много. Отмечались его две судимости, его связи с криминальным миром. На него было совершено покушение в Санкт-Петербурге еще восемь лет назад, когда он чудом выжил, получив сразу две пули в живот. Тогда же в криминальной войне, начатой против него, погибли сразу три преступных авторитета, которых застрелили по приказу Тугутова. Особо отмечалось, что Интерпол проводил собственное расследование по всем фактам, связанным с Мукуром Бурятским.
        Дронго закончил читать и закрыл свой ноутбук. Взглянул на часы. Нужно спуститься и пообедать где-нибудь рядом с отелем. Хотя в самом отеле очень неплохой итальянский ресторан. Но он помнил, что напротив было кафе-ресторан «Кастильоне», где он раньше обедал. И поэтому он решил перейти улицу, чтобы пообедать в уже привычном месте. Он даже и предположить не мог, что уже совсем скоро станет случайным свидетелем убийства и начнет собственное расследование, которое приведет его к парадоксальным выводам.
        Глава вторая
        В «Кастильоне» было привычно тихо и прохладно. На первом этаже находилось кафе, на втором ресторан, где было несколько посетителей. Дронго сел в углу и, сделав заказ, просматривал газету, когда услышал, как за его спиной уселись двое мужчин. Он чуть повернул голову: один из них был тот самый Тугутов, которого он уже видел в отеле. Его напарник говорил по-русски с сильным французским акцентом. Он и сделал заказ, попросив принести рыбу и легкие закуски.
        - Господин Тугутов, вы очень рискуете, - начал незнакомец, - не нужно было появляться в этом отеле, куда приехала госпожа графиня. Вас могут узнать, и в результате будут такие же неприятности, как и в «Ритце». Но на этот раз все будет гораздо хуже, и нам не удастся замять этот скандал.
        - Я должен был ее увидеть, - нервно сказал Тугутов, - вы же знаете, что все наши телефоны могут прослушиваться. И ее, и мой. Ее телефон с удовольствием слушают все эти сволочи-журналисты, а мой - ваши французские спецслужбы. Меня прослушивают с той минуты, как я приехал в вашу гребаную страну.
        - Тише, - оглянулся француз, - не нужно так громко.
        - Вы мой адвокат, господин Ле Гарсмер, и должны в первую очередь мне помогать, - жестко напомнил Тугутов, у него был низкий, хриплый голос, - поэтому я приказал одному из своих людей снять номер в «Лотти», чтобы быть рядом с ней. Я должен с ней переговорить.
        - Вы могли передать ваши послания через меня, - терпеливо напомнил адвокат.
        - Я и так уже дважды звонил по вашему телефону, - напомнил Тугутов, - не считайте своих соотечественников идиотами. В ваших спецслужбах тоже работают достаточно профессиональные люди. Наверняка ваш телефон тоже прослушивается.
        - Возможно. Хотя и необязательно. Я все-таки французский гражданин, и они обязаны получить разрешение на подобное прослушивание.
        - Все, что касается меня, решается довольно быстро. Наверняка уже получили разрешение на прослушивание ваших телефонов.
        - Тогда тем более вам не нужно здесь оставаться. Снимите номер напротив, в
«Мерисе», а потом найдете возможность с ней встретиться.
        - Хорошо, - согласился Тугутов, - я так и сделаю. Но учтите, что мне очень важно с ней встретиться и побеседовать. Ведь речь идет о моих деньгах. Она не может все время избегать этого разговора.
        - Я обещаю вам, что лично зайду к ней и передам все ваши требования.
        - И пусть она поймет, что я не шучу. Она слишком многим мне обязана.
        - Не кричите, - снова попросил адвокат, - я все понял. Если получится, я зайду к вашему помощнику и оттуда позвоню ей по внутреннему телефону. Вы же знаете, что рядом с ней все время находится ее продюсер. Господин Аракелян не приветствует ваши контакты с его подопечной.
        - Плевал я на него и его подопечную, - взорвался Тугутов, - вы не понимаете, что речь идет о пяти миллионах долларов, которые я должен вернуть обратно? Или мне самому войти в ее номер и выбросить этого продюсера из ее комнаты?
        - Он живет рядом, а не в ее номере, - терпеливо напомнил Ле Гарсмер, - но учтите, что там, кроме охранников отеля, есть еще и ее личный телохранитель.
        - Тоже мне охранники, - поморщился Тугутов, - мой помощник может удавить всю службу безопасности так быстро, что они даже не поймут, что происходит. Что касается ее телохранителя, то Алан скорее ее любовник, а не телохранитель.
        - Господин Тугутов, - вздохнул адвокат, - вы делаете мою миссию почти невыполнимой. Не нужно так говорить. Я уверен, что мы сможем договориться. Госпожа графиня достаточно разумный человек и понимает, чем именно вам обязана.
        - Это вы скажите ей, - резко сказал Тугутов, - и вообще, пусть она поймет, что со мной такие шутки не проходят. Пусть вернет мои деньги.
        В этот момент в зал ресторана поднялся еще мужчина, который сразу прошел к столику Тугутова.
        - Здравствуйте, - негромко сказал он, поравнявшись со столиком.
        - Добрый день, - вежливо поздоровался адвокат, поднимаясь, чтобы пожать руку.
        Тугутов только недовольно кивнул.
        - Садитесь, Павел Леонидович, - предложил адвокат.
        Тот уселся за стол. Несколько секунд длилось молчание. Они смотрели друг на друга. Наконец Тугутов сказал:
        - Ну… я слушаю…
        - Я поговорил с Левоном Арташесовичем, - сообщил подошедший, - он считает, что она вам ничего не должна. Все прежние условия и договоренности были выполнены…
        - Не все, - разозлился Тугутов, - эти контракты были подписаны благодаря мне. И мы тогда договорились, что вся сумма будет поделена ровно пополам. Я столько для нее сделал. Столько сделал, чтобы она подписала этот контракт. И сейчас, когда я на мели, она ведет себя как последняя дрянь…
        - Извините, - прервал его Павел Леонидович, - я старался не вмешиваться в ваши разборки.
        - Но проценты исправно получали, - вставил Тугутов, - а сейчас хотите выйти сухим из воды.
        - Я не могу решать за нее, - напомнил Павел Леонидович, - и вообще, не совсем понимаю, почему вы позвали именно меня.
        - Мне еще нужно объяснять? - Было понятно, что Тугутов с трудом сдерживается. - Это вы готовили ее контракт, и это вы были ее юридическим советником. Может, это вы посоветовали ей прятаться от меня и не платить моих денег? Или уже успели договориться с Аракеляном, как меня лучше кинуть.
        - В таком тоне я не буду с вами разговаривать, - сказал Павел Леонидович.
        - А я буду разговаривать именно в таком тоне. Только в таком тоне! - выкрикнул Тугутов. Раздался звон разбитой тарелки. Дронго не обернулся, хотя остальные немногочисленные посетители взглянули в сторону этого столика. Возможно, Тугутов ударил кулаком по столу и тарелка упала на пол или же неосторожным движением сбросил ее вниз.
        К ним подскочил официант, чтобы собрать осколки.
        - Осторожнее, - попросил Ле Гарсмер, - на нас обращают внимание. Если узнают, что вы находитесь рядом с ней…
        - Левон Арташесович просил меня передать: они полагают, что полностью с вами рассчитались, - добавил Павел Леонидович, - вы получили по прежним контрактам больше пяти миллионов.
        - И еще пять они остались должны, - вставил Ле Гарсмер.
        - Они считают несколько иначе, - возразил Павел Леонидович, - вы получали в виде различных бонусов гораздо больше денег.
        - Пусть они не считают мои деньги, - зло огрызнулся Тугутов, - а вы не пытайтесь играть сразу за две стороны. Это всегда очень опасно.
        - Вы напрасно на меня злитесь, - сказал примиряюще Павел Леонидович, - ведь вас с Ириной связывают и дружеские отношения. Вы сами могли бы договориться…
        - Лучше заткнитесь, - окончательно вышел из себя Тугутов, - не нужно больше ничего говорить. Пять миллионов. Это мои деньги, которые я должен получить. Пусть вернет мои пять миллионов и живет как хочет. Меня она больше не интересует. Мне нужны только мои деньги. Так и передайте. Я хочу получить свои деньги и обещаю сразу исчезнуть из ее жизни.
        - Вы же знаете, что все финансовые вопросы решает ее продюсер.
        - Значит, я украду Аракеляна и буду отрезать ему по полпальца, пока он не согласится, - зло пообещал Тугутов, - по кусочку, пока он не захочет отдать мои деньги…
        - Тише, - в очередной раз попросил адвокат, - постарайтесь держать себя в руках.
        - Я еще раз переговорю с ним, - пообещал Павел Леонидович, поднимаясь из-за стола, - но вы должны понимать, что я всего лишь представляю их интересы.
        - И собственные, - жестко добавил Тугутов, - не пытайтесь делать свою игру, Рожкин. Вы можете все потерять.
        - До свидания, - быстро сказал Павел Леонидович. Было понятно, что ему не нравится такое общество.
        Он отошел, довольно быстро спустился по лестнице. Тугутов еще раз стукнул кулаком по столу.
        - Никогда в жизни не буду никому помогать, - пообещал он, - она тогда готова была мне ноги целовать, а сейчас стала графиней.
        - Принесите нам коньяк, - попросил Ле Гарсмер, обращаясь к официанту. Очевидно, чтобы успокоить своего клиента.
        - Тогда она была девочкой из… - как это по-русски? - повинциаль… - чуть запнулся адвокат.
        - Из провинции, - нехотя поправил его Тугутов.
        - Правильно. Девочка из провинции. А сейчас она графиня. Ее статус сильно переменился, и вы должны это понимать.
        - Она и графиней стала благодаря мне, - выдохнул Тугутов.
        Принесли заказанный коньяк, и адвокат предложил своему клиенту выпить рюмку. Тугутов выпил залпом первую рюмку, потом вторую. Немного успокоился.
        - Разве дело только в деньгах? - мрачно сказал он.
        Адвокат молчал. Он знал, что иногда лучше помолчать, давая клиенту возможность выговориться.
        - Я даже не могу вернуться в Москву, - еще раз вздохнул Тугутов, - и в такой момент она готова меня предать. Ей, видите ли, нельзя общаться с таким подозрительным типом, как я. А когда она жила за мой счет, то не думала о том, насколько я подозрительный тип. И охотно принимала мои деньги.
        Он выпил третью рюмку. Потом тяжело поднялся.
        - Я не хочу есть. Сейчас вызову Савелия, пусть снимет мне номер в этом «Морисе».
        - «Мерис», - напомнил Ле Гарсмер, - это очень известный отель. Он находится напротив «Лотти», как раз за углом. Говорят, что там любил останавливаться великий русский композитор Чайковский. Очень хороший отель.
        - Ну, если Чайковский тоже любил, тогда пойду и я. Расплатитесь с ними и приходите в отель через два часа. Я немного отдохну.
        Он вышел из ресторана. Подошедший официант принес заказанную рыбу.
        - Оставьте, - разрешил адвокат, - я доем свою порцию. А вторую можете унести. Мсье не захотел есть.
        Дронго уже поел, но продолжал сидеть за столом, решив подождать, пока Ле Гарсмер не закончит обедать. Адвокат молчал около трех минут, очевидно, управляясь со своей порцией. Затем достал телефон, набрал номер.
        - Добрый день, господин Аракелян, - сказал он по-русски.
        Его собеседник ему ответил. И возможно, спросил, почему Ле Гарсмер звонит с этого номера.
        - Это не мой телефон, - пояснил адвокат, - это номер зарегистрирован на мою супругу. Поэтому мы можем спокойно говорить. Да, сюда приходил ваш юрист. Он передал ваши слова моему клиенту. Нет. Конечно, нет. Господин Тугутов был очень недоволен. Он считает себя обманутым. Да, все правильно. Пять миллионов, которые он хочет себе вернуть.
        На этот раз он замолчал на полминуты. Затем сказал:
        - Я все понимаю, господин Аракелян. Но и вы должны понимать, что не все так просто. Этот контракт был заключен благодаря моему клиенту. И тогда они договорились с госпожой Малаевой… Да, конечно, извините, с госпожой графиней о том, что все деньги за этот контракт в течение первых трех лет будут поделены ровно пополам.
        Он опять достаточно долго молчал. Видимо, Аракелян возражал бурно и долго.
        - Я прекрасно понимаю вас. Но уговорить его не смогу. Нет. И вы должны тоже понимать, что это невозможно.
        На этот раз Аракелян возражал так громко, что звуки из мобильного телефона адвоката были слышны и за соседними столиками. Ле Гарсмер поморщился.
        - Не нужно так нервничать, - попросил он, - если мой клиент узнает, что мы с вами разговариваем, то он очень разозлится. Ему это не понравится. Я считал, что мы можем договориться, чтобы все остались довольны…
        Видимо, Аракелян прервал его и сказал нечто неприятное, отключившись. Дронго услышал, как адвокат негромко выругался. Затем подозвал официанта, чтобы заплатить за обед. Дронго обернулся. Высокий, худощавый, с торчащим платочком из нагрудного кармана, этот франт был типичным французом, похожим на птицу с большим клювом. У него был длинный, вытянутый нос, кустистые брови, редкие седые волосы. На вид ему было не больше пятидесяти пяти.
        Ле Гарсмер расплатился и пошел к лестнице. Дронго отвернулся, подзывая своего официанта.

«Кажется, классическая ситуация, когда все против всех, - подумал он, - впрочем, ничего удивительного, если речь идет о такой крупной сумме». У Тугутова начались неприятности примерно полтора года назад, и он вынужден был уехать из Москвы. И наверняка за это время потерял достаточно много денег и теперь нуждается в тех пяти миллионах, которые ему должна выплатить Ирина Малаева. Именно поэтому он попытался договориться с ней в «Ритце», когда разговор получился достаточно бурным. И на их скандал собрались сотрудники отеля и журналисты. Тогда об этом написали многие французские газеты. И теперь Тугутов упрямо хотел встретиться со своей бывшей подопечной еще раз. Судя по всему, он не мог успокоиться и хотел получить причитающуюся ему сумму.
        И самое неприятное, что об этих деньгах уже знало достаточно много людей. А когда о деньгах знают столько посторонних, может произойти все, что угодно. Интересно, как реагирует сама графиня на подобную ситуацию?
        Он прошел в отель, когда увидел сидящих в холле Павла Леонидовича Рожкина и молодого человека, которого он называл Славиком. Они о чем-то негромко разговаривали, и, судя по возбужденному виду Славика, ему явно не нравились слова его старшего собеседника.
        Дронго подошел к бармену, попросив дать ему стакан минеральной воды. На диване продолжали разговаривать Павел Леонидович и Славик.
        - Аракелян не разрешит ей отдать такие деньги, - говорил Павел Леонидович, - он считает, что Тугутов просит слишком много.
        - Тугутов - настоящий бандит, - напомнил Славик, - ему может не понравиться такой ответ. Я бы на месте Левона Арташесовича был более уступчивым.
        - Это не его деньги, - напомнил Рожкин, - не забывай, что он сам ничего не решает. Наверняка Ирина тоже не хочет отдавать их Тугутову, считая, что он и так уже много получил.
        - Вы же сами говорили, что она сука.
        - Еще какая. Сейчас она готова кинуть Тугутова, у которого начались неприятности. А если завтра понадобится кинуть Аракеляна, она сделает это не задумываясь. И меня тоже может выгнать в любую секунду. Как только поймет, что меня можно заменить.
        - Он был ее любовником, - нервно напомнил Славик.
        - Если начнем считать ее любовников, то не хватит пальцев двух рук, - поморщился Рожкин, снимая очки и протирая их платком, - и двух ног тоже, - добавил он через несколько секунд, - но все это к делу не имеет никакого отношения. Есть много мужиков, которые используют женщин и просто забывают про них. А есть женщины, которые умеют использовать мужчин и также забывать про них. Или, еще хуже, бросать их. Вот такая и наша графиня. Она умеет выжимать из мужиков все, что ей нужно. Досуха. А потом выбрасывает их, как выжатые лимоны.
        - Поэтому ее все так ненавидят, - подвел неутешительный итог Славик, - даже ее работницы. Я все время боюсь, что кто-нибудь из них ее отравит. Галине она недавно надавала пощечин прямо при служащих отеля в Нью-Йорке, а Беату уже несколько раз собиралась уволить. И с Тугутовым она ведет себя глупо. После этого скандала в
«Ритце», когда они так громко поругались. Ведь она тогда жила с этим итальянцем, про которого тоже все знали.
        - Он не итальянец, а испанец, - недовольно напомнил Павел Леонидович, - ты уже должен был запомнить. Он один из самых известных фотографов в Европе - Энрико Тенерифе.
        - Какая разница. В любом случае она чуть не довела Тугутова до бешенства. Приехать к своей любовнице и обнаружить у нее в постели соперника. И еще узнать, что твоя бывшая содержанка украла твои пять миллионов. Удивляюсь, как он еще все это терпит.
        - А он и не терпит. Поэтому здесь и появился. И конечно, он разозлился. И еще мне очень не нравится его адвокат. Этот скользкий тип - Ле Гарсмер. Я до сих пор не знаю, каким образом Аракелян узнает о наших разговорах с Тугутовым. У меня все время такое ощущение, что кто-то сообщает Левону Арташесовичу о наших переговорах еще до того, как я начинаю разговор с ним.
        - Что будем делать? Вы говорили, что мы можем быть посредниками и получить свои проценты.
        - Ты сам говоришь, что Тугутов - настоящий бандит. А наша звезда - стерва, готовая обмануть всех, в том числе и Аракеляна. Он еще даже не подозревает, что она открыла два новых счета в Канаде и в Австрии. Я об этом сам узнал случайно, когда среди бумаг обнаружил два подтверждения. Может, она открыла еще где-нибудь новые счета, о которых никто не знает. Просто гениальная дамочка. Готова кинуть всех. Своего бывшего покровителя, своего продюсера, своего юриста, своего нынешнего любовника и, конечно, своего мужа. Всех, кого только можно.
        - Нужно сказать об этом Аракеляну.
        - Зачем? Он устроит скандал, и она станет в тысячу раз осторожнее. А я ничего не буду знать и лишусь последнего козыря. Как придет время, я скажу. Но пока еще рано. Пойдем наверх. Здесь могут быть люди, понимающие русскую речь, - предложил Павел Леонидович.
        Поднявшись с дивана, они прошли к кабинам лифтов. Дронго остался стоять у барной стойки, допивая свою воду.

«Такой клубок змей в одной месте, - снова подумал он, - кажется, все окружение графини ее ненавидит. Интересно, догадывается ли она об этом?»
        Он не мог предположить, что узнает обо всем уже сегодня вечером.
        Глава третья
        Поднявшись в свой номер, Дронго переоделся. Затем снова спустился вниз. Посмотрел на часы. Примерно через тридцать минут он встречается со своим знакомым на бульваре Монпарнас. Нужно взять такси и проехать туда, чтобы успеть к назначенному сроку. Выйдя из отеля, он попросил швейцара остановить ему такси. Прямо у входа стоял представительский «Фольксваген»-фаэтон, к которому вышел высокий мужчина. Это был один из тех, кто сопровождал приехавшую звезду. Он оглянулся по сторонам и открыл заднюю дверцу машины. Очевидно, это был телохранитель графини. Еще через несколько секунд появилась сама звезда в сопровождении Аракеляна. Выходя из отеля, она открыла свой серебристый клатч, и оттуда что-то выпало прямо под ноги Дронго - нечто металлическое характерно звякнуло. Он быстро наклонился, чтобы поднять упавший небольшой ключ. Протянул его женщине.
        - Возьмите, - сказал он по-английски.
        У нее были красивые глаза. Она оценила его высокий рост, широкие плечи, модный костюм, немного насмешливый взгляд и ловкость, с которой он поднял ее ключ.
        - Спасибо, - кивнула она, чуть улыбнувшись и проходя к своему автомобилю. Аракелян уселся с другой стороны. Телохранитель, заметивший эту сцену, захлопнул за ней дверцу представительского «Пежо» чуть сильнее, чем следовало. Взглянул бешено на Дронго. Очевидно, это был тот самый Алан, о котором Дронго уже слышал. Они были одного роста, но телохранитель был гораздо моложе и более подтянут. Алан уселся впереди, рядом с водителем, и машина тронулась.

«Несчастная женщина, - огорченно подумал Дронго, - этот телохранитель, кажется, действительно ее ревнует».
        Он сел в подъехавшее такси и поехал на бульвар Монпарнас, где у него должна была состояться важная встреча. Встреча затянулась, и он вернулся в отель через полтора часа. За это время ему дважды звонила журналистка из местной англоязычной газеты, которая хотела с ним переговорить. Он согласился встретиться в холле отеля, назначив ей встречу в «Лотти». Когда он приехал в гостиницу, ее еще не было, очевидно, она опаздывала. Дронго уселся в холле на диване, когда появилась Ирина Малаева в сопровождении своих мужчин. Впереди шел Алан. За ним сама графиня. Сопровождал эту процессию Аракелян. В этот момент в холле появилась журналистка, которая, бесцеремонно растолкав окружающих, спросила у портье:
        - Меня должен ждать господин Дронго. Вы не знаете, в каком он номере?
        Услышав эти слова, Малаева остановилась и оглянулась.
        - Дронго? - заинтересованно спросила она у своего телохранителя, - это не тот эксперт, о котором ты мне рассказывал, Алан?
        Телохранитель также остановился и оглянулся по сторонам.
        - Похоже, что его здесь нет, - угрюмо произнес он.
        - Мсье ждет вас в холле отеля, - показал портье гостье.
        Журналистка повернулась к Дронго. Графиня и сопровождавшие ее мужчины взглянули на незнакомца, поднявшегося с дивана. Ирина узнала мужчину, с которым столкнулась в дверях сегодня и который оказался галантным кавалером, вернувшим ей выпавший ключ.
        - Добрый вечер, господин эксперт, - громко поздоровалась журналистка.
        - Здравствуйте, - кивнул он.
        - Вы тот самый Дронго, о котором все говорят? - спросила с явным вызовом Ирина.
        - Не знаю, о ком говорят, но меня обычно так называют, - кивнул он.
        - И вы говорите по-русски? - уточнила графиня.
        - Да, - улыбнулся он.
        Она усмехнулась.
        - Вот тебе твой герой, Алан, - громко сказала Ирина, обращаясь к своему телохранителю и показывая на Дронго.
        Тот мрачно кивнул головой.
        - Кажется, мы незнакомы, - сказал Дронго.
        - Зато Алан много про вас знает, - ответила за него графиня, - видимо, вы достаточно известны.
        Усмехнувшись, она прошла дальше к лифту, рядом с которым еще раз оглянулась. Мужчины, сопровождавшие ее, переглянулись. Дронго остался рядом с журналисткой.
        - Кто это такая? - спросила журналистка. Она была небольшого роста, в очках, одетая в смешную, словно детскую, светлую куртку и вельветовые синие брюки. Она была похожа скорее на подростка, чем на взрослую женщину, хотя ей было далеко за тридцать.
        - Это графиня Шарлеруа, топ-модель Ирина Малаева, - пояснил Дронго.
        - Понятно, - кивнула журналистка, - я сразу подумала, что знакомое лицо. Нужно позвонить в редакцию моим коллегам. У меня другая специализация. Я пишу на криминальные темы, а нашим сотрудникам будет очень интересно взять интервью у самой Малаевой.
        - Узкая специализация, - улыбнулся Дронго, - все понятно. Задавайте ваши вопросы.
        - А вы говорите по-французски? - уточнила журналистка.
        - К сожалению, нет, - признался он, - понимаю только несколько слов. Поэтому нам придется говорить по-английски.
        - У нас англоязычное издание, - согласилась журналистка, - поэтому я и приехала к вам.
        Интервью затянулось минут на сорок. Он старался отвечать на ее вопросы максимально коротко, но она продолжала уточнять разные детали, стараясь сделать интервью как можно более объемным. Она задала бы еще несколько вопросов, но тут Дронго увидел, как из кабины лифта выходит Ирина. Она успела переодеться и была в узких, обтягивающих джинсах, красиво сидевших на ее бедрах, и в темной блузке. Рыжие волосы были собраны в длинный хвост, спадающий на спину. Она взглянула на Дронго и прошла к барной стойке, попросив бармена сделать ей «Оскар». После последней церемонии вручения этих престижных кинематографических наград все знали, что наиболее популярный коктейль, который предлагал своим гостям известный австрийский шеф-повар Вольфганг Пак, отвечающий за церемонию банкета, состоял из шампанского, апельсинового ликера и смородинового сока, смешанных в одинаковых пропорциях. На этот случай в лучших ресторанах отеля специально держали смородиновые соки, остальные же ингредиенты всегда имелись в наличии.
        Она демонстративно взглянула на эксперта и уселась спиной к Дронго на высоком стуле. И еще раз, обернувшись, взглянула на него. Он, улыбнувшись, кивнул ей. Бармен поставил коктейль на стойку, и Ирина протянула руку. Блузка пошла немного вверх, обнажая полоску загорелого тела. Собеседница Дронго тоже обратила внимание на эту полоску тела и неодобрительно покачала головой. С ее точки зрения, такой красивой женщине сидеть в таком виде было просто недопустимо.
        - Давайте закончим, - предложил Дронго назойливой журналистке, - по-моему, я ответил на все ваши вопросы.
        - Кажется, вы хотите быстрее от меня отделаться, - усмехнулась журналистка, - я вас вполне понимаю. Вам гораздо интереснее разговаривать с другими, - она показала в сторону Ирины.
        Он промолчал. Они сидели достаточно близко к барной стойке, и Ирина могла услышать ее слова.
        - Заканчиваем, - снова предложил Дронго.
        - Еще три вопроса, - попросила настойчивая особа, и он согласно кивнул.
        - Говорят, что много лет назад вас спасла женщина, - вспомнила журналистка, - спасла ценой своей жизни. Это правда или легенда?
        Он нахмурился. Столько лет прошло, а эти воспоминания до сих пор больно ранили его. Нужно было соврать, но соврать именно в этом случае он не может.
        - Да, - подтвердил чуть напряженным голосом Дронго, - это было.
        Он заметил, как Ирина чуть повернула голову. Очевидно, она услышала и вопрос, и его ответ.
        - Вы можете об этом рассказать более подробно? - поинтересовалась журналистка.
        - Не могу. Это не только мой секрет.
        - Тогда следующий вопрос.
        - Два вопроса вы уже задали, - напомнил Дронго.
        - Второй был уточняющим первый. И на него вы не ответили, - возразила настойчивая особа.
        - Хорошо. Тогда давайте два последних.
        - Очень многие специалисты считают вас не просто лучшим экспертом, но и самым опытным аналитиком, который умудряется раскрывать самые запутанные дела. У вас есть какой-нибудь особый секрет?
        - Никакого особого секрета нет. Просто нужно научиться слышать людей, чувствовать их состояние, понимать истинные мотивы их поступков. Вот и весь секрет.
        - Угу. - Она отметила что-то в своем блокноте, хотя работал ее диктофон. Затем взглянула на спину сидевшей графини и неожиданно спросила, чуть повысив голос: - У меня несколько необычный вопрос. Ведь вы известный человек, и, судя по вашим расследованиям, вам часто приходилось иметь дело с очень известными и красивыми женщинами. Есть мнение, что красота и ум необязательно находятся в гармонии. Во всяком случае, многочисленные анекдоты про блондинок вам наверняка известны. Как вы считаете, возможна подобная гармония? Или красота женщины компенсирует отсутствие мозгов?

«Вот сволочь, - добродушно подумал Дронго», - нарочно задала такой вопрос».
        - Не всегда, - ответил он, - есть масса примеров и в истории, когда по-настоящему красивая женщина бывает достаточно умным и тонким политиком. Из истории известны Клеопатра и Мария Стюарт. Или Инесса Арманд, в которую был влюблен Ленин. Она была очень красивой женщиной и известным политическим деятелем.
        - Арманд? - переспросила журналистка. Она явно никогда не слышала этой фамилии.
        Ирина снова повернула голову, и он увидел, как она улыбается. Ей явно понравился его ответ. Хотя она почти наверняка тоже никогда не слышала об Инессе Арманд.
        - Она жила во время революции, - пояснил Дронго. - Надеюсь, на этом ваши вопросы закончились?
        - Да, на этом закончились, - нервно сказала журналистка, взглянув на спину Ирины. - Никогда не могла понять эту современную моду - носить джинсы на бедрах, - не удержавшись, добавила она. - Большое спасибо за интервью.
        Они поднялись, и он пожал ей руку.
        - До свидания. - Она собрала свои вещи, надела куртку и быстрым шагом вышла из гостиницы. Он прошел к барной стойке и уселся рядом с графиней. Попросил налить ему минеральной воды без газа. Она взглянула на него и улыбнулась.
        - Умеете чувствовать состояние людей? - по-русски спросила Ирина.
        - Пытаюсь, - признался он.
        - И не все красавицы обязательно дуры? - рассмеялась Ирина.
        - Полагаю, что не все. Исключения вполне возможны.
        Она была безупречно красива и сознавала свое преимущество. Поправила волосы. И спросила его:
        - Насчет женщины тоже правда? Которая вас спасла.
        - Да.
        - Интересно. Расскажите, как это случилось? - У нее были идеальные зубы, над которыми наверняка работали не один месяц лучшие стоматологи. Дронго покачал головой:
        - Не расскажу.
        - Почему? - удивилась она, не привыкшая к тому, что ей отказывают.
        - Не хочу. Слишком тяжело. И это не только мой секрет.
        Она чуть нахмурилась.
        - И вы не хотите рассказывать? Даже если я вас попрошу?
        - Лучше не просите. Я не хотел бы вам отказывать.
        - Уже отказали, - усмехнулась она, - странно. В последние годы мне обычно мужчины не отказывали. Вы первый.
        - Спасибо. Приятно в чем-то быть первым. Хотя я не хотел бы отказывать такой красивой женщине, как вы.
        - Вы сказали это уже второй раз. Но все равно отказали.
        - Очевидно, я неисправим.
        - Похоже, - улыбнулась она, - хотя мой телохранитель рассказывал мне о вас разные чудеса. Такие невероятные приключения знаменитого сыщика. Похожего на известного английского сыщика. Про него еще англичане сняли такой интересный фильм. Шерлок Холмс.
        - Да, - согласился Дронго, сдерживая улыбку, - был такой известный сыщик.
        - Действительно, Шерлок Холмс. Странно, я ведь помнила фильмы про Шерлока Холмса, которые показывали по телевизору. Кажется, там играли Ливанов и Соломин. Виталий. У нас дома был телевизор, и я любила часами сидеть перед экраном. Когда была совсем маленькой. Книг у нас дома почти не было.
        Она замолчала. Сделала знак бармену, чтобы он приготовил ей еще одну порцию коктейля. Дронго попросил бармена дать ему то же самое. Она прикусила губу. Посмотрела на сидевшего рядом эксперта.
        - Вы любите этот коктейль? - уточнила Ирина.
        - Нет. Я заказал его только потому, что он нравится вам. «Оскар» - так его назвал господин Пак.
        - Смело, - кивнула она, - и достаточно честно.
        - А зачем вы спустились вниз? - спросил Дронго. - Ведь вы могли заказать себе коктейль прямо в номер.
        Она взглянула ему в глаза.
        - Я об этом не подумала, - сказала Ирина, - действительно, зачем я спустилась вниз? Похоже, вы можете мне объяснить.
        - Одна, без телохранителя, - продолжил в тон своей собеседнице Дронго, - думаю, что вам просто стало интересно. Не знаю, что именно рассказывал вам ваш телохранитель. И еще эта журналистка. Вам стало интересно, и вы спустились вниз.
        - То есть из-за вас, - поняла Ирина, - вам никто не говорил, что вы слишком самонадеянны?
        - Говорили.
        - И вообще, такие слова не говорят женщинам, - сказала Ирина, - вы не джентльмен.
        - У американцев есть по этому поводу изречение. «Джентльмен - это человек, который может не соглашаться с вами, оставаясь при этом приятным», - улыбнулся Дронго.
        - В таком случае я знаю, почему вы уселись рядом со мной и тоже заказали себе
«Оскар», - с вызовом произнесла Ирина, - хотя я не такой известный сыщик, как вы.
        - Почему?
        - Вам захотелось ближе со мной познакомиться. Поэтому вы свернули свое интервью, присели рядом и демонстративно заказали себе мой коктейль. Или я не права?
        - Конечно, правы. Я не думаю, что в мире есть много мужчин, которые бы на моем месте поступили иначе.
        - Это комплимент?
        - А как вы думаете?
        Она провела кончиком языка по губам. Вопреки устоявшейся моде, губы у нее были тонкие.
        - Вы опасный зверь, господин эксперт, - негромко произнесла Ирина.
        Молчание длилось около тридцати секунд, затем она добавила:
        - Во всяком случае, такого зверя в моей коллекции еще не было. - Это было уже больше чем вызов.
        - Коллекция большая? - уточнил Дронго.
        - Не маленькая, - хищно улыбнулась женщина, - а у вас? Или у такого известного человека нет коллекции?
        - Я предпочитаю не обсуждать такие вопросы, - заметил Дронго.
        - Вам не кажется, что это ханжество?
        - Нет. Просто нежелание обсуждать подобные темы с посторонними. Мне всегда не нравились мужчины, которые любят бахвалиться своими подвигами. Еще с подростковых времен. Как правило, там пятьдесят процентов вранья и еще сорок - бахвальства. Примерно такое соотношение. Как только мужчина начинает вещать о своих победах, можно сделать определенный вывод. Это уже диагноз.
        - А женщина?
        - В нашем мире не так много женщин, которые могут позволить себе открыто говорить о подобных вещах, - пояснил Дронго, - или вы знаете много женщин, которые могут рассказать о своих похождениях? Уверен, что и вы никогда не станете ничего рассказывать.
        - Мы подали с мужем на развод, - сообщила Ирина, - и я могу чувствовать себя свободной женщиной. И говорить все, что я хочу. И вести себя так, как я хочу.
        - Разве раньше вам что-то мешало? - иронично уточнил Дронго.
        - Нет, - рассмеялась она, - нет. А вы женаты?
        - В таких случаях мужчины обычно лгут. Но я не стану вам врать. Возьму пример с вас. Я женат.
        - Это вам часто мешало? - Ее трудно было смутить.
        - Нет. Хотя признаваться неудобно.
        - Кажется, мы оба достаточно открытые люди, - сказала Ирина, - вы не хотели бы продолжить наше знакомство в моем номере?
        Иногда в жизни встречаются и такие женщины. Степень откровенности была абсолютной. Собственно, она уже много лет привыкла вести себя так, как ей нравится. И говорить так, как ей хочется. Именно поэтому она получила невероятную привилегию - самой выбирать мужчин. Даже очень известные и богатые женщины не всегда обладают подобным преимуществом.
        - Вы считаете, что я могу отказаться? - поинтересовался Дронго. - В этом случае я должен быть абсолютным идиотом.
        - В таком случае не будьте идиотом, - весело произнесла Ирина, поднимаясь со стула.
        Он сделал знак бармену, чтобы записать счет на свой номер. Бармен протянул ему счет, и Дронго расписался. Ирина терпеливо ждала. В кабину лифта они вошли вдвоем. Он галантно пропустил ее первой. Пока они поднимались наверх, оба молчали. Вместе вышли из кабины лифта. Прошли по коридору. У соседнего номера стояла тележка горничной. Они обошли тележку, направляясь к сюиту графини. Ирина достала свою карточку-ключ и открыла дверь. Он обернулся. Из соседнего номера вышла молодая горничная, которая стояла у тележки. Ирина вошла в номер и взглянула на гостя.
        - Заходите.
        Он вошел следом, закрывая дверь ногой. Оба молчали. Затем так же молча шагнули друг к другу. Поцелуй был долгим. Когда она сняла блузку, он расстегнул на ней бюстгалтер. Сам разделся привычно быстро, бросая одежду на пол. С ее джинсами было гораздо сложнее. Они никак не хотели слезать с ее бедер, настолько плотно сидели на ее фигуре. Она уселась на диван, подняв ноги, и он терпеливо начал стягивать с нее джинсы. Оба негромко смеялись. Джинсы сползли вместе с бикини.
        И потом он поднял ее на руки и понес в спальню. Он не успел донести ее до кровати, когда кто-то позвонил в дверь. Дронго обернулся, все еще держа ее на руках.
        - Не обращай внимания, - посоветовала она, - это кто-то из моих.
        В дверь опять позвонили. Дронго бережно положил ее на кровать. Обернулся.
        - Я же сказала, чтобы ты не обращал внимания, - уже более нетерпеливым голосом произнесла Ирина, - пусть звонят сколько хотят.
        Раздался третий нетерпеливый звонок. Громкий стук в дверь.
        - Твои люди выломают дверь, - заметил Дронго.
        - Тебе это мешает? Или отвлекает? - поинтересовалась она.
        - Мне все равно.
        - Тогда перестань обращать внимание. Пусть звонят. Я не буду отвечать.
        Он наклонился к ней, когда раздался телефонный звонок. Звонил ее мобильный телефон, находящийся в другой комнате.
        - Пошли они все к черту, - решила Ирина.
        Мобильный продолжал звонить.
        - У тебя все встречи проходят под подобный аккомпанемент? - спросил он, все еще стоя в неудобной позе над ней.
        - Все. Иногда за дверью еще и дежурят журналисты, - нагло ответила женщина. - Может, хватит болтать? - Она подняла руки, обнимая его. Тела соприкоснулись. И в этот момент зазвонил городской телефон, стоявший на тумбочке рядом с кроватью. Она машинально перестала его обнимать, протянула руку, затем замерла.
        - Возьми трубку, - посоветовал Дронго, - это кто-то из твоих близких, которые приехали с тобой в отель.
        У нее было ухоженное тело красивой молодой женщины. Было заметно, что бережный лазер выжег всю возможную растительность на ее теле, а профессиональные массажи и правильный уход довели его почти до совершенства. К тому же ее тело приятно пахло лавандовым маслом. Он подумал, что с нее могли бы писать картины художники, настолько совершенной была эта красота. Хотя наверняка это должны были быть современные художники. В размеры тициановских или рубенсовских матрон она явно не вписывалась. Глядя ему в глаза, она протянула руку и взяла трубку телефона.
        - Кто говорит? - недовольным голосом спросила Ирина.
        Ей что-то сказали. Было заметно по ее глазам, как она удивилась. Ирина привстала.
        - Что? Как это «приехал»? Он с ума сошел?
        Позвонивший что-то говорил. Ирина сжала зубы.
        - Он кретин, - зло произнесла она, - пусть будет в твоем номере. Я сейчас приду. Да. Скажи, что я прямо сейчас приду.
        Она бросила трубку. Взглянула на Дронго.
        - Кажется, ничего не получается, - сквозь зубы произнесла Ирина, - только что в отель приехал мой муж, который хочет срочно со мной встретиться. Сейчас он в номере у Аракеляна. Мне нужно обязательно узнать, зачем он приехал.
        - Я могу подождать здесь. - В таком состоянии трудно отказаться от подобной женщины. Дронго проявил слабость. Он не мог просто так отказаться. В его положении миллионы мужчин поступили бы подобным образом. Потом ему часто было стыдно за такое проявление чисто мужской слабости. Но когда в нескольких сантиметрах от тебя такое совершенное голое тело, а тебе нужно встать и уйти, поневоле становишься слишком нетерпеливым.
        - Я могу подождать, - повторил он, понимая, что выглядит достаточно глупо.
        Но Ирина упрямо покачала головой.
        - Нет, - твердо сказала она, - тебе нельзя здесь оставаться. Он может войти сюда. Возможно, это провокация, чтобы лишить меня причитающейся доли при разводе. Тебе нужно уйти отсюда незамеченным. Господин эксперт, понадобятся все ваши навыки, чтобы исчезнуть незаметно.
        Он все понял и согласно кивнул. Наклонился и поцеловал ее в грудь.
        - Хорошо, - сказал Дронго, - постараюсь исчезнуть незаметно. Это уже второй случай в моей жизни.
        - В каком смысле «второй»? Разве мы раньше встречались? - удивилась она.

«Журналистка была права, - подумал Дронго, - такое тело и мозги не всегда в гармонии».
        - Нет, - пояснил он, - просто второй раз подряд я встречаюсь с замужней женщиной, когда появляется ее муж. Прямо как в скверном анекдоте.
        Он повернулся, чтобы вернуться в гостиную, где была разбросана его одежда.
        - А жаль, - услышал он за своей спиной ее голос.
        Глава четвертая
        Выйти незаметно оказалось совсем несложно. Она накинула халат на голое тело и стремительно, уже не оборачиваясь, вышла из своего номера, чтобы постучаться в соседний сюит, где находился ее приехавший супруг. Дронго оделся и подошел к двери. Прислушался. Посмотрел в глазок. В коридоре никого не было. Он осторожно открыл дверь и вышел. Огляделся. Сделал только два шага по направлению к лифту, когда услышал, как открывается дверь другого номера. Добежать до лифта или до угла он бы не успел. Поэтому Дронго спокойно сделал следующий шаг. Ведь он может просто идти по коридору из другого номера. Но в коридор вышел Алан. Он тоже был в халате. Очевидно, он слышал, как стучали в ее дверь и как она не открывала. Мужчины замерли, стоя друг против друга в двух метрах.
        - Вы, кажется, перепутали номера, - сказал Алан по-русски, - ваш номер в другом здании.
        - Наверное, перепутал, - согласился Дронго.
        Они были одинакового роста. И было заметно, как Алан нервничает.
        - Вы всегда поднимаетесь к женщинам в номер, как только познакомитесь с ними? - поинтересовался телохранитель.
        - Не всегда. Я случайно здесь оказался.
        - В этом крыле нет других номеров, господин эксперт, - с трудом сдерживая гнев, сообщил Алан, - здесь только три наших номера. Или у вас были дела с господином Аракеляном?
        - Нет. Никаких дел у меня с ним не было и не могло быть. У меня несколько иная сексуальная ориентация, - пошутил Дронго, - я не интересуюсь мужчинами.
        - Боюсь, что у вас могут быть серьезные неприятности, если вы не перестанете интересоваться и женщинами, - сказал Алан с явной угрозой, - и ваш статус в этом случае вас не спасет.
        - Хорошо. Учту ваше предупреждение, - кивнул Дронго, - у вас все или вы хотите сообщить мне еще что-нибудь приятное?
        - До свидания. - Алан посторонился, пропуская эксперта.
        Дронго прошел к лифту, но, передумав, начал спускаться по лестнице. Когда он спустился на два пролета и посмотрел вверх, он увидел, как внимательно и неприязненно следит за ним сверху Алан.

«У этого молодого человека чувство собственника слишком сильно развито, - подумал Дронго, - такая форма ревности».
        Он спускался по лестнице, когда увидел, как наверх поднимается, тяжело дыша, Павел Леонидович. Очевидно, его позвали, так как он задыхался, взбегая по лестнице. Ему пришлось бежать вверх, на третий этаж, не дожидаясь вызванного лифта. Дронго посторонился, пропуская юриста. Уже в холле он подошел к портье.
        - Когда уезжает господин Рожкин? - уточнил Дронго. Он понимал, что ему не сообщат о времени отъезда графини и топ-модели. А насчет Рожкина никаких запретов не было.
        - Через два дня, - посмотрел портье, - вы хотите оставить ему сообщение?
        - Нет, - ответил Дронго, - я позвоню ему в номер.
        Он прошел дальше, направляясь к новому корпусу, в котором был и его номер. Поднялся в свою комнату, снял пиджак, расстегнул галстук. Устало вздохнул.

«Больше никогда в жизни не стану встречаться с замужними женщинами», - подумал он, вспомнив сегодняшнее фиаско - второй случай подряд. Как будто нарочно. Причем она уже в стадии развода. И вот такая глупость. Конечно, Ирина не самая умная женщина, с которой он встречался в своей жизни. Но, возможно, одна из самых эффектных. Это совершенное тело модели, эти небольшие красивые груди, плоский живот, длинные ноги, бархатную поверхность кожи - он запомнит на всю жизнь. Некое чувство неудовлетворенности шевельнулось в душе.

«Так тебе и нужно, - с иронией подумал Дронго, - всегда гордился своей независимостью в отношениях с женщинами. Кажется, я в любой момент мог остановиться и уйти. И не сожалеть о произошедшем. Но это было раньше». А сейчас, с топ-моделью, которая годится ему в дочери по возрасту, он остро почувствовал неудовлетворенность после встречи. Впервые в жизни он пытался настаивать, уже понимая, что все бесполезно. Впервые в жизни он не мог смириться с реальностью, полагая, что все можно повернуть в свою сторону. «Это тоже своеобразный урок», - подумал он.
        Разумеется, она очень красивая женщина и прекрасно знала, как именно себя вести. Но он не мог заставить себя оторваться от нее, смириться с тем, что сама встреча сорвалась.
        Он поднялся и, раздевшись догола, прошел в душевую кабину, сделал максимально возможную горячую воду и встал под нее, немного успокаиваясь.
        Потом он еще долго сидел перед телевизором, не разрешая самому себе признаться, что сожалеет о произошедшем. Ночью он заснул достаточно поздно, ворочаясь в кровати, чего давно с ним не случалось. И всю ночь он видел эротические сны, в которых встреча с Ириной начиналась и заканчивалась так, как она должна была закончиться. Утром он проснулся опустошенный и невыспавшийся.
        К завтраку спустился почти сразу, успев побриться и надеть свежее белье. В ресторане за отдельным столом завтракали Галина и Беата. За другим столиком находились Павел Леонидович и Славик. Остальных членов делегации Ирины Малаевой в ресторане не было. Ни ее самой, ни ее продюсера и телохранителя, ни ее прибывшего супруга. Дронго положил на тарелку ломтик сыра, немного творога и кусочек черного хлеба. Он не любил плотно завтракать. Официанта он попросил принести ему чай. И уселся за соседним столом. Было слышно, как негромко разговаривают Галина и Беата.
        - Что произошло сегодня ночью? - спрашивала Беата. - Я спала, когда ты куда-то ушла.
        - Она мне позвонила и приказала прийти к ней. Сначала в десять часов вечера, когда она переоделась в джинсы и блузку. Я уже поняла, что она хочет произвести на кого-то впечатление своей фигурой. Сделала ей макияж и сразу ушла. А потом она позвонила уже в половине двенадцатого и приказала снова сделать ей макияж. Можешь себе представить? За полтора часа два раза меня вызывала. Хорошо, что ты так крепко спишь.
        - Я просила Аракеляна, чтобы нам снимали разные номера. Но он сказал, что в Париже очень дорогие гостиницы и нам нужно потерпеть, - сообщила Беата.
        - Знаю. Левон Арташесович говорил мне, что ты его об этом просила, но он отказал.
        - Но я слышала, как ты уходила.
        - Два раза, - призналась Галина, - два раза ночью она меня вызывала, чтобы я сделала ей макияж.
        - И ты не знаешь, куда она ходила?
        - Понятия не имею. В первый раз, наверное, встречалась с кем-то в отеле. Может, Алана вызвала или тайком принимала своего друга. А ночью сама пошла к нему. Кто ее знает. Она такая стерва, может за одну ночь сменить трех любовников.
        Дронго нахмурился. Ему было неприятно слушать подобные разговоры. Значит, Ирина сначала вызвала свою визажистку, чтобы спуститься вниз и увидеть эксперта, с которым ей захотелось познакомиться. Затем они поднялись наверх. На все разговоры ушло не больше получаса. Он вышел в коридор примерно в половине одиннадцатого. Она почти сразу прошла в соседний номер к Аракеляну, чтобы встретить там своего приехавшего супруга. Что было потом? Предположим, что их разговор занял еще около получаса. Или около часа. Что было потом? Потом она снова вызывает свою визажистку, делает очередной макияж и куда-то уходит. Куда может уйти женщина в полночь? Может, опять с кем-то встречалась в отеле? Только она готовилась явно не к встрече со своим мужем. И конечно, не с Аланом, которого она могла просто вызвать к себе. Значит, она собиралась встречаться с другим, посторонним мужчиной. Неужели она ходила к Тугутову в соседний отель? «Мерис» находится напротив, нужно только перейти на другую сторону улицы. Он почувствовал некий укол ревности. Он даже разозлился на себя. Неужели он действительно ее ревнует? Ему всегда
казалось, что это чувство испытывают только неполноценные индивиды, не готовые признавать свою ущербность. Если быть абсолютно объективным, то в ревности только немного любви или страсти, а все остальное - чувство уязвленного самолюбия.
        Он всегда презирал чувство собственника. Всегда считал себя выше подобных подозрений. Ревновать или завидовать может только глубоко ущербный человек, считал Дронго. Который не хочет осознавать свою неполноценность, но сознает, что другой оказался более удачлив и счастлив.

«В нас еще так много животного», - с огорчением подумал Дронго. С одной стороны, можно только посмеяться над вчерашней ситуацией, когда в самый решающий момент появился ее муж, как в скверном анекдоте. А с другой - у нее было слишком совершенное тело и красивое лицо, чтобы он не почувствовал вожделение плоти, которое оказалось сильнее разума. И сегодня, сейчас он чувствовал уколы ревности, сознавая, насколько несостоятельны его возможные претензии к женщине, с которой он вчера познакомился.
        - Она всегда что-нибудь придумывает, - мрачно согласилась Беата, - я вообще думаю, что мне нужно искать себе новую работу. Она говорила, что ищет себе нового массажиста - мужчину. Ей кто-то сказал, что для правильного массажа должен быть массажист мужчина. Женщину должен массировать мужчина, а мужчину - женщина. Такая глупость. Видимо, ей опять не хватает нового мужчины. И ей нужны острые ощущения, которые я ей дать не могу.
        - Тише, - попросила Галина, - нас может услышать этот юрист, - показала она в сторону Павла Леонидовича.
        - Его волнуют только ее деньги, - отмахнулась Беата, - он готов предать ее и всех нас из-за лишней копейки. Никогда в жизни не встречала более жадного мужчину. Посмотри, он даже своего помощника сюда вызвал, чтобы жил в отеле за счет хозяйки.
        - Им она сняла два номера, а для нас пожалела, - сказала с неожиданной ненавистью Галина.
        - Это Аракелян, - напомнила Беата, - он согласен платить за помощника юриста и не разрешает нам жить в отдельных номерах. Нужно уходить, пока не выгнали. Я больше не хочу с ней оставаться. Она даже не чувствует, как я ее ненавижу. Все время делает мне замечания. Может лежать голой и принимать других мужчин. А я стою рядом и делаю ей массаж. И не только массаж…
        - Я все знаю, - печально произнесла Галина, - с ней всегда бывают проблемы. Но зато она платит. И все довольны. Даже Левон Арташесович.
        - Потому что Аракеляна ее прелести, это правильное слово - «прелести», его не волнуют. А вот Алан сходит с ума. И ей нравится его все время мучить.
        - Мне тоже все надоело, - призналась Галина, - только куда я смогу уйти? Вернуться к себе в Люблино. Кроме мамы, младшей сестры и моего шестилетнего сына, я больше никому не нужна. Сестра учится заочно в институте и получает зарплату секретарши в своем техникуме. А мама уже давно болеет и получает нищенскую пенсию. Без моих денег они просто пропадут. Поэтому я никуда не могу уйти.
        - Я тебя понимаю, - кивнула Беата, - это всегда сложно. У меня дочь уже взрослая, вышла замуж. Он хороший парень, работает в железнодорожной компании, нормально зарабатывает. А с мужем я давно развелась.
        - Тебе легче, - согласилась Галина, - отвечаешь только за себя. А мне гораздо сложнее. Ой, который час?
        - Уже половина десятого, - взглянула на часы Беата.
        - Тогда есть еще много времени, - успокоилась Галина, - она приказала зайти к ней в половине одиннадцатого. Сегодня в двенадцать она должна быть в доме Ланвина.
        - Значит, я ей сегодня не буду нужна, - поняла Беата.
        Они поднялись и пошли к выходу из ресторана. Дронго не повернул головы в их сторону, чтобы не привлекать к себе внимания. Он видел, как сидевший чуть дальше Павел Леонидович и его помощник негромко переговариваются.
        Допив свой чай, он вышел из ресторана. И увидел стоявших внизу Аракеляна и неизвестного мужчину лет сорока. У мужчины были зачесанные назад темные волосы, длинное, немного вытянутое лицо, глубоко вдавленные глаза. Он был чуть выше среднего роста, одетый в темный костюм, белую сорочку и галстук известной итальянской фирмы, чьи галстуки считались образцами элегантности. В нагрудном кармане торчал платок. Они негромко о чем-то переговаривались на французском языке. Было заметно, что незнакомец нервничает. Аракелян пытался его успокоить, но мужчина злился и, перебивая своего собеседника, снова и снова что-то доказывал.
        Дронго подошел к портье. Сегодня дежурила другая женщина.
        - Доброе утро, - поздоровался он, - я собирался завтра уехать. Можно продлить мое проживание еще на одни сутки?
        - Сейчас посмотрю. - Она включила свой компьютер, начала проверять свободные номера. Затем утвердительно кивнула головой. - Да, это возможно. Я продлила вам проживание еще на одни сутки. Вы говорите по-русски? - неожиданно спросила она.
        - Говорю, - ответил Дронго.
        - Я из Киева, - пояснила портье, - меня зовут Людмила. Очень приятно.
        - И мне приятно. Скажите, пожалуйста, в вашем отеле живет граф Шарлеруа?
        - Нет, - сразу ответила, улыбнувшись, Людмила, - меня уже с утра несколько раз спрашивали. У нас живет его супруга. Известная топ-модель Ирина Малаева. А ее супруг живет в соседнем отеле. Если пройти немного дальше под аркадами, по направлению к саду Тюильри, то можно увидеть этот отель. «Вестин». Метров в пятидесяти от нас.
        - Кажется, раньше там был «Интерконтиненталь», - вспомнил Дронго.
        - Правильно. Вы раньше бывали в этом отеле?
        - Нет. Я раньше часто жил в вашем отеле, - пояснил он, - а откуда вы знаете, где живет граф?
        - Из Интернета, - улыбнулась Людмила, - там уже сообщили, что граф и графиня живут в соседних отелях. Ничего особенного. Они ведь официально подали на развод.
        - В вашем холле стоит неизвестный человек, который разговаривает с продюсером госпожи Малаевой, - сказал Дронго, - может, он и есть тот самый граф Шарлеруа?
        - Сейчас посмотрю в Интернете, - решила Людмила, - там обязательно должна быть его фотография. Вы знаете, сколько фотографий Ирины в Интернете? Я только сегодня узнала. Больше двух тысяч. Французы просто без ума от нее. Хотя не только французы. Американцы собираются предлагать ей новые роли в Голливуде. И у нее столько поклонников. Говорят, что она была близка даже с… - Она назвала фамилию известного голливудского актера, и Дронго снова почувствовал укол ревности. Актер был на несколько лет старше него. - Вы представляете, - продолжала говорить Людмила, - ведь ей только двадцать восемь. А он годится ей в отцы. Но все пишут, что у них был бурный роман.
        - Возможно, это слухи, - вздохнул он, понимая, что все слухи о такой красивой и свободной женщине могут оказаться правдой. Она была слишком обворожительна, слишком вызывающе сексуальна и не имела никаких комплексов. Такая смесь делала ее жизнь предсказуемо бурной.
        - Это он, - сообщила Людмила, посмотрев на собеседника Аракеляна, - странно, что он разговаривает здесь, а не поднялся к своей супруге. С другой стороны, они ведь разводятся.
        - Судя по всему, они ругаются, - показал Дронго в сторону споривших.
        - Да, - согласилась она, - по-моему, ругается мсье граф.
        - Интересно, что они не поделили? - спросил Дронго.
        - Не знаю, - улыбнулась она, - отсюда не слышно.
        Граф, закончив выговаривать своему собеседнику, поднял руку и пошел к выходу. Было заметно, как он нервничает. Аракелян остался на месте, словно размышляя, что именно ему следует делать. Затем достал телефон из кармана, посмотрел на аппарат, подумал. И убрал телефон в карман. В этот момент из зала ресторана вышли Павел Леонидович и его помощник. Увидев Аракеляна, они подошли к нему.
        - Доброе утро, - поздоровался Рожкин.
        - Здравствуйте, - мрачно кивнул Аракелян, - у нас появились новые проблемы. Граф собирается пригласить своих юристов. Он не дает согласие на передачу своего дома в Ницце.
        - Но мы вчера договорились подписать общее соглашение. И он был согласен, - напомнил Павел Леонидович.
        - А сегодня передумал, - зло пояснил Аракелян, - видимо, ночью опять что-то произошло. С этими аристократами всегда так. Могут выкинуть какой угодно фортель. Не знаешь, что они завтра придумают. В его распоряжении будет целая бригада французских и английских адвокатов.
        - Но вчера мы точно договорились, - растерянно повторил Рожкин.
        - А сегодня утром он опять передумал! - закричал Аракелян. - Он передумал и теперь не собирается подписывать наше соглашение.
        - Почему?
        - Идите и спросите у него, - предложил Левон Арташесович, - я сам ничего не понимаю. Позвонил утром и попросил меня вниз спуститься. Я спустился, и он сказал, что ничего не собирается подписывать. Что он передумал. Я ему сказал, что так нельзя делать, ведь вчера мы обо всем договорились. Но он начал орать, что мы его обманываем и он не собирается ничего подписывать.
        - Тогда дело передадут в суд, - огорченно сказал Павел Леонидович, - и разбирательство может затянуться на годы. И еще нам придется подбирать местных адвокатов. Знаете, в какую сумму это вам обойдется?
        - Он живет в «Вестине» рядом с нами, - показал в другую сторону Аракелян, - вот иди к нему и договаривайся. Я сам ничего не понимаю. Поднимусь и расскажу все его супруге. Пусть она сама решает, как нам быть. И сама объясняется с этим кретином.
        Аракелян повернулся и пошел к лифту. Павел Леонидович оглянулся на молчавшего Славика.
        - Ничего не понимаю, - сказал он, пожимая плечами, - что там происходит? Какой-то сумасшедший дом.
        Дронго, услышавший этот разговор между продюсером и юристом, прошел к бармену и неожиданно для самого себя снова заказал коктейль «Оскар». Словно пытаясь снова прочувствовать вчерашнее ощущение. Он еще не знал, что именно произойдет в отеле уже через несколько часов.
        Глава пятая
        Многие часто вспоминают слова великого американского писателя о том, что «Париж - это праздник, который всегда с тобой». Попадая в этот город, он каждый раз вспоминал слова Хемингуэя. Но вместе с тем изменения за последние двадцать пять лет сильно сказывались на облике города и его жителях. Здесь появились уже целые районы, в которых белые люди не решались появляться. И где им вообще не рекомендовалось ходить. Дронго поехал именно в один из таких районов. У него была встреча с одним из цыганских баронов, который должен был передать ему важную информацию о поставках большой партии наркотиков через Румынию. Барон никому не доверял и требовал, чтобы с ним на переговоры приехал только сам Дронго, с которым он был знаком еще с середины восьмидесятых, когда эксперт работал в Румынии…
        В Интерполе сочли требование цыганского барона достаточно разумным и попросили Дронго прибыть на эту встречу. Именно поэтому вчера он виделся со связным барона на бульваре Монпарнас, связной и назначил встречу в своем районе. Дронго взял такси, водитель согласился отвезти его в этот район, но предупредил, что не будет ждать ни за какие деньги. В результате Дронго появился в двадцатом районе к полудню, где встретился с нужным ему человеком. У дома ждали трое мужчин своеобразной наружности. Заросшие, в каких-то непонятных тулупах или куртках, они угрюмо смотрели на подъехавшую машину. Дронго вылез из автомобиля.
        - Добрый день, - поздоровался он по-французски.
        Все трое мрачно молчали.
        - Понятно. - Дронго оглянулся по сторонам. Такси уже уехало. Теперь нужно было решать, как ему поступить.
        - У меня встреча с Ратмиром, - громко сказал он по-английски, - кто-нибудь меня понимает?
        Подошли еще несколько мужчин. Все по-прежнему мрачно молчали. Он впервые подумал, что не стоило сюда приезжать без оружия.
        - Зачем тебе Ратмир? - спросил один из подошедших мужчин на довольно приличном английском языке.
        - У меня с ним назначена встреча, - пояснил Дронго.
        - Иди в третий дом, - показал мужчина, - тебя проводят. Только сначала мы тебя проверим.
        - Давайте, - согласился Дронго, поднимая руки, - у меня ничего нет. Ни оружия, ни диктофона, никаких записывающих или передающих устройств.
        - Телефоны тоже оставишь у нас, - предупредил незнакомец.
        - Я их не взял, - сказал Дронго, - чтобы вас не беспокоить.
        - Правильно сделал. - Говоривший тщательно обыскал гостя, заставив его даже поднять обувь, чтобы проверить подошву. И затем удовлетворенно кивнул.
        Молодой человек лет шестнадцати пошел впереди, не оглядываясь, и Дронго двинулся следом за ним. Они прошли несколько домов и вошли в небольшое двухэтажное строение. Молодой человек открыл дверь в одну из комнат, разрешая ему войти. Дронго вошел. За столом сидел Ратмир. Ему было больше шестидесяти. Чисто выбритый, в хорошем светлом костюме, темной водолазке, немного выпученные глаза, темные волосы. Он взглянул на гостя.
        - Здравствуй, эксперт, - сказал он по-русски, не протягивая руки, - давно не виделись.
        - Двадцать с лишним лет. - Дронго тоже не стал изображать особую радость. Он просто сел напротив на стул. Молодой человек вышел из комнаты.
        - Ты изменился, - сказал Ратмир, - постарел.
        - А ты не изменился. Остался таким же, - сказал Дронго.
        - Пытаюсь хорошо выглядеть. Иначе нельзя. Уже давно волосы крашу. Тебе легче, у тебя волос меньше.
        - Да, наверное. Хотя я бы их все равно не красил.
        - У каждого свои привычки. Я хочу нравиться молодым девушкам, - усмехнулся Ратмир, - или тебя женщины уже не волнуют? Хотя ты намного моложе меня. Кажется, на десять или пятнадцать лет.
        - Волнуют, Ратмир, волнуют.
        - А то… Сейчас хорошие таблетки привозят. Мужчинам помогают.
        - Мне пока не надо, Ратмир. Сам говоришь о разнице в пятнадцать лет.
        - Да, конечно. Ты прав. Значит, сам приехал. А я думал, что не захочешь приехать. Побоишься. Столько лет прошло.
        - Разве я должен бояться? Кажется, тогда я поступил достаточно честно.
        - Да. Только тогда тебе мало лет было. Молодые редко становятся предателями. Они все еще верят в глупые идеалы. И тогда ты служил за идею. А сейчас время другое. Идеи не осталось. И страны твоей тоже не осталось. Сейчас люди только за деньги служат. И сильно меняются. Очень сильно, эксперт. Сейчас за деньги можно все купить. И все продать тоже можно. Свою молодость, свою старую дружбу, свои идеалы, свои убеждения. Все продается и покупается, эксперт.
        - Не все, - возразил Дронго, - не все, Ратмир.
        - В этом мире все, - убежденно произнес цыганский барон, - время сейчас плохое. Все можно купить и продать. Абсолютно все.
        - Я помню, у тебя дочь была, - неожиданно сказал Дронго, - кажется, ей тогда пять лет было. Нет, семь.
        - Память у тебя хорошая, эксперт. Семь лет ей тогда было. Сейчас уже выросла. Ей почти тридцать. И внучку мне родила. А вот ей как раз сейчас семь. Почему о них вспомнил?
        - Сколько стоят глаза твоей внучки? Или дочери? В какую цену ты их оцениваешь, Ратмир?
        - Что? - не понимая, как ему реагировать, спросил цыганский барон, сжимая два огромных кулака. - Ты пришел мне угрожать? Думаешь их захватить? Взять в заложники?
        - Не говори глупостей. Ты сам сказал, что на деньги можно купить все. И тогда я снова спрашиваю: скажи, в какую цену ты оцениваешь глаза своей дочери или внучки? А если такой цены в мире нет и все золото мира ничего не стоит по сравнению с их глазами, то больше не говори мне, что сегодня все можно купить и продать. Не все, Ратмир, далеко не все.
        Цыганский барон нахмурился. Медленно разжал кулаки. Потом покачал головой.
        - Странный ты человек, эксперт. С огнем играешь. Не говори больше никому такие слова. Человек может начать тебя резать раньше, чем ты сможешь что-либо объяснить.
        - Не начнет. У каждого есть что-то самое важное, самое дорогое. Чего нельзя купить ни за какие деньги. У одних это близкие люди, у других это их Бог, а у третьих свои принципы, за которые они умирают. У каждого есть что-то свое. У каждого свой бог, которым нельзя торговать, Ратмир.
        - Красиво говоришь, эксперт, - вздохнул барон, - говори, зачем пришел?
        - Я пришел за информацией, - напомнил Дронго, - условия Интерпола ты знаешь. Они не трогают ни тебя, ни твою семью. Можете оставаться жить во Франции. С французским правительством они договорились.
        - У меня большая семья, - сказал Ратмир, - человек семьдесят. Двоюродные и троюродные братья.
        - Есть список?
        - Конечно. - Ратмир вытащил список, протянул бумагу.
        Дронго взял бумагу и, не читая, положил в карман.
        - Передам, - пообещал он, - хотя твоя семья очень сильно выросла.
        - Я не могу бросать родственников, - пояснил барон, - у нас так принято.
        - Куда придет груз?
        - В Констанцу. Четвертого в три часа дня. Судно из Турции. Привезут оконные рамы, в них будет героин. Самая большая поставка. Четыреста килограммов. Но груз будут охранять. Там нужен целый полк полицейских. Мне говорили, что на судне будет не меньше двадцати охранников с автоматами и пулеметами. Может, даже больше. Будут жертвы.
        - Не будут, - возразил Дронго, - там все продумают, просчитают…
        - Да. И учти… Если бы они не убили моего сына, я бы не стал вам ничего говорить.
        - Я слышал об этом. Прими мои соболезнования.
        - Спасибо. Ты можешь идти.
        - Будь здоров, Ратмир. Может, увидимся еще через двадцать пять лет.
        - Не увидимся, - упрямо ответил цыганский барон, - и ты об этом знаешь, эксперт, лучше меня. Там тоже не дураки сидят. Если смогли такую партию организовать. Ты ведь все лучше меня понимаешь. Они тоже считать умеют. И сразу вычислят, кто именно их подставил. И почему - они тоже поймут. А прятаться глупо. Все равно найдут. Поэтому срок у меня остался совсем небольшой. После четвертого числа. Один месяц, самое большое.
        Дронго молчал. Ратмир усмехнулся.
        - Уходи, - разрешил он.
        Дронго поднялся, чтобы выйти.
        - Подожди, - попросил Ратмир, - еще немного.
        Он тоже поднялся, подошел к своему гостю.
        - В моем положении уже никому нельзя было верить, - сказал Ратмир, - ты должен меня понять. Никому нельзя было верить. Ни вашим, ни нашим. Интерпол мог прислать с тобой полицейских, а мои враги купить тебя за большие деньги. Я думал, что ты не захочешь сюда приезжать. Один и без оружия. Ты смелый человек, эксперт. Хочу тебе сказать. Ты не изменился. Совсем не изменился.
        Ратмир протянул руку. Дронго пожал ему руку.
        - Есть специальные программы, - сказал он, - тебя могут спрятать и обеспечить твою безопасность.
        - А как с моими родными? Всех спрячут? - почти весело спросил Ратмир. - Что это за жизнь у цыгана, если все время будешь прятаться и бояться. А если меня спрячут, то они начнут искать членов моей семьи. Всех все равно не спрячут. Прощай, эксперт.
        - Прощай. - Дронго повернулся и вышел.
        У дома стоял автомобиль «Ситроен». Водитель сделал знак, чтобы гость уселся в салон.
        - Я вас отвезу, - пояснил водитель.
        Машина тронулась. Дронго мрачно молчал. Он приехал к своему отелю и вышел из машины, поблагодарив водителя. Денег он не стал предлагать, понимая, что нельзя оскорблять своего перевозчика. Он вошел в отель, поднялся к себе в номер. И только сейчас почувствовал, как проголодался. Подняв трубку телефона, он попросил принести ему в номер салат и сэндвич. И достал свой мобильный. Набрал известный ему номер в Лионе, где находилась штаб-квартира Интерпола. Услышал знакомый голос и поздоровался.
        - Что у вас? - поинтересовался его собеседник.
        - Встреча состоялась. Груз прибудет четвертого в Констанцу из Турции в три часа дня. Судно с оконными рамами, в которых будет товар. Меня просили особо предупредить, что судно будут охранять больше двадцати хорошо вооруженных охранников. Пусть это обязательно учтут при планировании операции.
        - Все?
        - Да. И он передал список.
        - Вы в своем отеле?
        - Да.
        - Через час к вам приедет наш представитель, и вы можете передать ему этот список.
        - Он сможет меня узнать?
        - Этот человек знает вас в лицо.
        - До свидания. - Он положил трубку.
        И почти сразу раздался звонок городского телефона. Он удивился. Очевидно, это позвонили из службы ресторанного сервиса в номерах. Он снял трубку.
        - Я была уверена, что ты позвонишь, - услышал он голос Ирины.
        - Мне не хотелось вас беспокоить, - ответил Дронго, несколько смутившись. Он не ожидал подобного звонка.
        - По-моему, вчера мы перешли на «ты», - напомнила женщина.
        - У нас начался этот процесс, но он не был завершен до конца, - пошутил Дронго.
        Она рассмеялась.
        - Действительно, вчера не получилось. Но мы можем повторить. Сегодня вечером.
        Эта женщина могла поразить кого угодно. Ее раскованность вызывала даже восхищение.
        - Как тебе будет удобно, - быстро согласился Дронго, - я думаю, что ты не сомневаешься в моей готовности.
        - Да. Я помню, как ты вчера настаивал, - снова засмеялась Ирина.
        - Кажется, вчера я несколько потерял лицо, как говорят англичане. Хотя это неудивительно. В моем положении ни один нормальный мужчина не смог бы удержаться от соблазна предложить тебе остаться. Но вчера ночью ты была занята.
        - Откуда ты знаешь? - неприятно удивилась Ирина.
        - Просто предполагаю. Ты ведь не вернулась в свой номер. Я несколько раз тебе звонил. Правда, уже было достаточно поздно. - Он соврал, вспомнив, что визажистка была у нее в номере через полтора часа.
        Ирина молчала.
        - Мне сложно признаваться. Но все равно признаюсь, что не спал всю ночь, - добавил Дронго.
        - Этим ты меня не удивил, - довольным голосом произнесла женщина.
        Достаточно было подчеркнуть свое отношение к ней, чтобы она перестала его подозревать. Но было понятно, что ночью она действительно не ночевала в своем номере. И визажистка сказала правду.
        - Ты не брала трубку, - настаивал Дронго.
        - После стольких событий я просто крепко спала. - Даже если он не был уверен в том, что она ему лжет, ее все равно выдал бы голос. Тембр голоса несколько изменился. Но он снова позволил себе сорваться. Ее тело было все еще перед глазами.
        - Может, я поднимусь прямо сейчас?
        - Нет, - рассмеялась она, - сейчас у меня массажистка.
        - Понимаю. Когда мне позвонить?
        - После полуночи, - ответила она, - можешь позвонить после полуночи.
        - Надеюсь, что сегодня ты будешь более свободна, чем вчера, - пробормотал Дронго.
        - Увидим. - Она умела играть на чувствах мужчин. Сказывалась многолетняя практика. - До свидания.
        Значит, вчера вечером она действительно выходила из своего номера во второй раз, и, судя по рассказу визажистки, ей было необходимо выглядеть достаточно хорошо, если она решила во второй раз вызвать визажистку так поздно ночью. Он взглянул на часы. Значит, сегодня днем она уже успела побывать в модном доме и вернулась обратно, если звонит по внутреннему телефону из отеля.
        Через час он спустился вниз, чтобы увидеть человека, которому должен передать список. В холле никого не было. Он удивленно осмотрелся. На диване сидел пожилой грузный мужчина, который пил кофе. Дронго еще раз осмотрелся. Где мог быть присланный из Интерпола неизвестный, который знал его в лицо?
        - Мне казалось, что ты должен меня узнавать, - услышал он слова человека, сидевшего на диване. По-английски он говорил с чудовищным акцентом. Дронго улыбнулся. Не узнать этот голос было просто невозможно.
        - Добрый день, мсье комиссар, - шагнул он к гостю.
        Пожилой мужчина попытался подняться со своего места. Лицо у него было словно высеченное из камня.
        - Не вставайте, - попросил Дронго.
        - Здравствуй, - не вставая, протянул руку его знакомый.
        Это был легендарный комиссар Дезире Брюлей, с которым Дронго работал больше двадцати лет назад. Брюлей был самым известным комиссаром за всю историю существования французской полиции. О его расследованиях ходили легенды, и не только во Франции. Дронго справедливо считал комиссара Брюлея одним из своих главных наставников.
        - Я рад вас видеть, господин Брюлей, - сказал Дронго.
        Он увидел, как мимо быстро пробежала Галина. Очевидно, ее снова вызвала Ирина. Интересно, куда она теперь собирается?
        - Давай перейдем на итальянский, - предложил комиссар, - я помню, что ты так и не выучил французский язык, а я не сумел овладеть английским. Зато итальянский мы знаем оба достаточно хорошо.
        - С вами я готов говорить даже по-французски, не зная этого языка, - признался Дронго.
        - Лучше сначала о деле. Ты привез список родственников цыганского барона.
        Дронго достал список и передал его комиссару.
        - Он сюда включил всех своих знакомых? - недовольно спросил Брюлей. - Или он считает, что вся французская полиция должна заниматься охраной его родных и близких?
        - Ратмир знает, что обречен, - пояснил Дронго, - и его не смогут спасти ни сотрудники полиции, ни сотрудники других спецслужб. Он справедливо считает, что такую большую операцию по переброске героина в Европе не могла совершить обычная банда. И за ней должны стоять очень влиятельные люди, которые сумеют найти его даже под вашей охраной.
        - И это говорит один из лучших экспертов Интерпола? - покачал головой комиссар. - Ты становишься пессимистом.
        - Скорее реалистом, - возразил Дронго.
        - Это почти одно и то же, - заметил комиссар.
        - Именно поэтому я и не уверен в его безопасности. Передайте этот список местным властям. Возможно, они сумеют помочь его родственникам.
        - Передам, - пообещал Брюлей. - Как у тебя дела? Может, прямо сейчас поедем и вместе пообедаем? Хотя в нашей стране в такое время все приличные рестораны закрыты. Днем они обычно не работают. Но я думаю, что мы найдем что-нибудь подходящее.
        - С вами, сеньор комиссар, я готов проводить все время, когда я в Париже. Как ваша супруга?
        - Спасибо. Все нормально. А как Джил?
        - Тоже все хорошо.
        - Передай ей привет, - попросил комиссар, - а теперь помоги мне подняться.
        - Разумеется. - Дронго помог комиссару подняться.
        - Считаешь меня старым? - спросил Брюлей. - Что ж, мне уже под восемьдесят.
        - Ни в коем случае. Вы не старый…
        - Только не притворяйся, - погрозил ему пальцем комиссар. Он надел шляпу и, тяжело ступая, пошел к выходу. Дронго поддерживал его под руку. Они вышли на улицу. Темно-синий «Рено» ждал комиссара около отеля. Брюлей протянул список водителю.
        - Отвези в комиссариат, - пробормотал он.
        В этот момент напротив, на другой стороне улицы, у отеля «Мерис» появился Тугутов, который пристально смотрел в сторону «Лотти».
        - Сеньор комиссар, мы можем немного подождать? - попросил Дронго, - просто немного прогуляемся рядом с нашим отелем.
        - Тебя привлекает тот тип из соседнего отеля? - перехватил его взгляд Брюлей.
        - Да. Мне кажется, что он кого-то ждет. И я хотел бы увидеть, кого именно он ждет.
        - Давай прогуляемся, - согласился комиссар, - надеюсь, что ты знаешь, что делаешь.
        Им не пришлось долго гулять. Они дошли до улицы Риволи, собираясь повернуть обратно, когда из «Лотти» вышел адвокат Ле Гарсмер, который оглянулся по сторонам и поспешил перейти улицу. Он буквально подбежал к Тугутову и начал что-то быстро говорить. Сначала Тугутов слушал его спокойно, но затем взорвался и начал кричать. Ле Гарсмер явно пытался его успокоить.
        - Кажется, этот француз принес твоему другу не очень приятные новости, - заметил комиссар.
        - Почему вы решили, что он француз? - поинтересовался Дронго.
        - Мне трудно не узнать француза, - усмехнулся Брюлей, - это ты у нас самый известный аналитик. Вот и подскажи мне, каким образом я мог догадаться, что он француз.
        - У него итальянский костюм и внешность южанина, - сказал Дронго, - и он вполне мог быть итальянцем или испанцем.
        - Не мог, - хитро улыбнулся комиссар, - это французский адвокат Ле Гарсмер, которого я лично знаю. Он у нас специалист по русской мафии, так как ведет дела многих прибывших из России и соседних стран. Специально для того, чтобы общаться со своими клиентами напрямую, он даже выучил русский язык. Не могу сказать, что он самый честный адвокат из тех, кого я знаю. У него своеобразная специфика, и, судя по всему, он сейчас беседует с одним из своих клиентов. У того типично азиатское лицо, но, возможно, он из России или какой-нибудь среднеазиатской республики.
        - И вы еще говорите, что постарели? - покачал головой Дронго, - молодые могут брать у вас уроки.
        Ле Гарсмер и Тугутов перешли улицу, входя в «Лотти». И они увидели, как из машины, припаркованной метрах в десяти от входа в «Мерис», быстро выбрался молодой человек, к которому подбежал другой незнакомец, вышедший из самого отеля. Было очевидно, что они следили за Тугутовым.
        - У этого типа целый эскорт сопровождающих, - заметил Брюлей, - такое экзотическое окружение из адвоката Ле Гарсмера и сразу нескольких «топтунов». Судя по ребятам, они не из местной полиции.
        - Они из Интерпола, - пояснил Дронго.
        - Я так и думал, - согласился комиссар, - эти ребята всегда суетятся больше обычного. Считают себя незаменимыми специалистами. Попросили меня приехать в отель для встречи с тобой и сообщили, что сами тебя предупредят. Устраивают такой балаган из обычной встречи. Но им нужно оправдывать сотни миллионов евро, которые на них тратятся. Вот и здесь. Вполне можно было обойтись одним или двумя агентами.
        Один из наблюдателей осторожно прошел в «Лотти». Другой остался стоять на углу, подав знак сидевшим в автомобиле двоим агентам, чтобы те немного отъехали в сторону.
        - У моего знакомого Ле Гарсмера всегда были очень непростые отношения с полицией. Тем более с Интерполом, - заметил Брюлей. - Я бы не взял себе такого адвоката. У него не очень хорошая репутация.
        - Это как раз то, что нужно его клиенту, - пояснил Дронго, - у клиента репутация еще хуже.
        - Что теперь? - поинтересовался комиссар. - Будем оставаться наблюдателями или пойдем обедать?
        - Теперь все, - решил Дронго, - куда мы идем? Может, на такси?
        - Нет, - возразил комиссар, - врачи считают, что мне нужно больше двигаться. На старости лет нашли диабет второй степени. Считают, что я должен больше двигаться и немного похудеть. Это в моем возрасте почти нереально.
        - Тогда пойдем пешком, - решил Дронго, - только разрешите, я буду поддерживать вас. Для меня это большая честь.
        - Неисправимый лгун, - вздохнул, улыбаясь, Брюлей, - ну, пошли вместе. Здесь недалеко.
        Дронго взял под локоть комиссара, и они прошли под аркадами улицы Кастильоне до следующего угла. Это была улица Сен-Оноре де Фобур. Они остановились на светафоре, когда услышали какие-то крики из отеля «Лотти». Мужчины обернулись. И увидели, как двое швейцаров испуганно смотрят внутрь.
        - Что-то случилось, - сказал комиссар, - по-моему, тебе лучше быстро туда вернуться. И отпусти мою руку. Не беспокойся, я не упаду. Пойди туда и узнай, что случилось в отеле.
        Дронго согласно кивнул и поспешил в отель. Он увидел знакомую портье и бросился к ней:
        - Что случилось, Людмила?
        - У нас несчастье, - испуганно сообщила она.
        - Какое несчастье?
        - Убили графиню Шарлеруа, - выдохнула портье, - ее нашли убитой прямо в коридоре.
        Глава шестая
        Дронго замер, словно его оглушили. Он слышал, как портье вызывает полицию. Видел, как вокруг бегают сотрудники отеля. Он повернулся и медленно направился к лестнице, понимая, что сейчас на лифте подняться наверх просто невозможно. Поднимаясь по лестнице, он слышал голоса людей, собравшихся в коридоре. Когда он оказался на третьем этаже, там уже толпилось много людей. Убитая лежала на полу недалеко от своего номера. Кто-то успел накрыть ее простыней, но сквозь белую ткань уже проступали красноватые пятна. Рядом стоял потрясенный Аракелян. Кажется, он даже плакал. Невозмутимый и мрачный Алан никого не подпускал близко к телу. Стоявшая рядом Беата смотрела на погибшую, скорбно поджав губы. Растерянно оглядывался по сторонам Павел Леонидович, все время поправлявший свои очки. Еще несколько человек - очевидно, гости и сотрудники отеля - толпилось вокруг тела. Двое уже достали свои телефоны, чтобы сделать снимки, когда Алан грозно замахал руками.
        - Нельзя фотографировать, - крикнул он на ломаном французском, - нельзя!
        Дронго протиснулся дальше, оказавшись у дверей номера убитой. Еще вчера вечером он здесь был. Вокруг даже сохранился аромат ее парфюма. Он протянул руку, дотронувшись до двери. Она была заперта.
        - Дверь закрыта, - услышал он уже знакомый голос за спиной… Дронго обернулся. Это был Тугутов, стоявший недалеко от него. Он предусмотрительно не стал подходить к убитой, а стоял на некотором отдалении от тела.
        - Я говорю по-русски, - тихо сказал Дронго.
        - Тогда тем более, - кивнул Тугутов, - дверь заперта, ее убили в коридоре. А вы кто такой?
        - Частный эксперт.
        - Это как частный детектив?
        - Почти.
        - Понятно. Она наняла вас, чтобы следить за мной? Или за кем-то другим?
        - Я аналитик, - пояснил Дронго, - так называют агентов, которые следят за объектом.
        - Можете не объяснять, - усмехнулся Тугутов.
        - Хорошо. А вы кто такой? - Ему было интересно услышать, как именно представится Тугутов.
        - Ее давний знакомый, - пояснил Тугутов, - мы договаривались о встрече. Но я не успел. Она была уже убита. Ее ударили в шею. Думаю, что два или три раза.
        Он предусмотрительно не назвал своего имени. Но при этом обратил внимание на число ударов. Для такого опытного человека достаточно было только взглянуть, чтобы понять, от чего именно погибла Ирина Малаева.
        - Вы можете показать место, куда ее ударили? - уточнил Дронго.
        - Конечно. Вот сюда, в шею, - показал Тугутов.

«В этом случае кровь должна была брызнуть на убийцу, - подумал Дронго, - особенно если удар пришелся в артерию. Тогда нужно незаметно проверить одежду всех присутствующих».
        - Если вы даже найдете остатки крови на ком-то, это вам ничего не даст, - возразил Тугутов, словно услышавший его мысли, - человек мог оказаться рядом с погибшей, пытаясь спасти несчастную. Не удивляйтесь, я люблю читать детективы. Хотя я думаю, что убийцу найдут достаточно быстро. Здесь повсюду стоят камеры.
        Дронго подумал, что дважды судимый Тугутов получил неплохое «образование» в российских колониях. Расталкивая людей, к убитой подошли двое сотрудников полиции. Они о чем-то спрашивали стоявшего рядом начальника службы безопасности отеля. Очевидно, им было важно узнать, как работали камеры, находящиеся внутри отеля. Дронго обратил внимание на дверь, ведущую к запасному выходу. В этой части коридора камеры располагались за углом. Любой посторонний мог незаметно подняться и спуститься через запасной выход, оставаясь незамеченным камерами третьего этажа, установленными перед кабинами лифтов.
        Уже через минуту появились еще несколько человек в штатском, и полицейские предложили всем покинуть коридор, чтобы не мешать работе приехавшего следователя, который будет заниматься расследованием совершенного убийства. Дронго спустился вниз в подавленном настроении и обнаружил сидевшего в холле и успевшего вернуться в отель комиссара Брюлея.
        - Мы притягиваем преступления, - негромко сказал комиссар.
        - Похоже, - согласился Дронго, усаживаясь рядом, - несчастная молодая женщина. Там убили Ирину Малаеву.
        - Ты ее знал?
        - Да. Познакомился вчера вечером. Вот здесь, в холле.
        Брюлей посмотрел на своего молодого коллегу.
        - Я понял ваш вопрос, - сказал Дронго, хотя комиссар не произнес ни слова, - мой ответ - нет. У меня не было с ней близких отношений, - честно признался Дронго, - хотя… Но в последний момент выяснилось, что приехал ее муж, с которым она разводится, и это помешало нашему более тесному знакомству.
        - Значит, ты ее лично знал, - сделал вывод комиссар, - пусть и недостаточно близко. Тогда скажи, что ты думаешь? Твои первые ощущения?
        - Жалость. Горечь. Разочарование, - немного подумав, ответил Дронго.
        - Я не об этом. Скажи свои первые ощущения от ее убийства. Кого ты подозреваешь?
        Они говорили по-итальянски, и никто из толпившихся в холле отеля людей не обращал на них внимания.
        - Ее окружение в первую очередь, - мрачно ответил Дронго, - такой классический вариант убийства, когда люди вокруг звезды вращаются маленькими спутниками и астероидами, незамечаемые и поэтому чувствующие себя достаточно ущербно.
        - Красиво, - кивнул Брюлей, - но это для писателей. Говори конкретнее.
        - Наверху я увидел человека, который давно ей угрожал. Достаточно известный криминальный авторитет из России. Дважды судимый. Мукур Тугутов. Я случайно слышал вчера разговор о том, что у него есть претензии к убитой на пять миллионов долларов.
        - Более чем достаточный повод для убийства, - согласился комиссар, - это не тот, которого мы видели, когда стояли на другом углу на улице Риволи?
        - Именно он, - подтвердил Дронго.
        - И он был явно не в себе, - вспомнил комиссар, - и еще он клиент Ле Гарсмера. Очень неприятный набор. Если этот человек - убийца, то все правильно. Ле Гарсмер как раз и занимается подобными клиентами.
        - Вы меня обрадовали.
        - Кто еще?
        - Полный набор из ее окружения, - вздохнул Дронго, - было такое ощущение, что она делает все, чтобы они ее ненавидели. Ее массажистка собиралась от нее уйти, свою визажистку она хлестала по щекам при людях. Ее продюсер и юрист вели двойную игру, каждый хотел только заработать. Ее личный телохранитель, с которым ее, очевидно, связывали не только служебные отношения, достаточно открыто ее ревновал. И еще ее муж. Полный набор, - повторил Дронго, - нужно внимательно переговорить с каждым из них, чтобы понять степень ненависти и возможности участия того или иного лица в этом преступлении. А вообще, ее действительно жалко. Она была совсем неплохим человеком, открытым, достаточно эмоциональным и импульсивным, но не таким плохим, чтобы ее убивать.
        - Тебе не кажется, что в этом случае твои личные симпатии несколько превалируют над объективными обстоятельствами? - поинтересовался комиссар, доставая свою трубку.
        - Здесь запрещено курить, - напомнил Дронго.
        - Я все время забываю об этих драконовских законах против курильщиков, - вспомнил Брюлей, убирая трубку в карман, - если во Франции или где-нибудь в Европе появится партия курильщиков, я охотно вступлю в нее, чтобы наконец остановить это антиникотиновое безумие. Они все сошли с ума, запрещая нам курить почти везде. Скоро для нас сделают резервацию, куда сгонят всех курильщиков.
        Он заметил, что Дронго пытается скрыть улыбку, и недовольно сказал:
        - Тебе гораздо легче. Ты никогда не курил.
        - Ни разу в жизни, - подтвердил Дронго, - и честно говоря, не очень жалею об этом. Сейчас было бы трудно отвыкать. Хотя драконовские меры против курильщиков я лично не очень поддерживаю.
        - Спасибо. Если будет такая партия, ты мне сообщи.
        - Обязательно.
        - И ты, конечно, захочешь провести собственное расследование, - предположил Брюлей, - представляю, как тебя задело это преступление.
        - Я был вчера в ее номере, - признался Дронго, - и уверен, что там даже остались отпечатки моих пальцев. Поэтому среди подозреваемых буду и я. Хотя бы потому, что я единственный посторонний из этой компании.
        - Получается, что ты боишься за свою персону, - улыбнулся комиссар.
        - Нет. У меня есть алиби. И еще какое! Последние полчаса я провел рядом с вами, никуда не отлучаясь. А убийство произошло в этот период. Свидетельство комиссара Дезире Брюлея - это абсолютное алиби, которое примет любой французский суд. И любой европейский.
        - Спасибо, - усмехнулся комиссар, - приятно слышать.
        - Это во мне говорит попранное чувство справедливости. И еще жалость. Просто жалко эту несчастную женщину, которая была так молода и так красива, - с горечью признался Дронго.
        - В таком случае тебе нужно обратиться к следователю и предложить свою помощь, - сказал Брюлей.
        - Я не комиссар полиции и даже не гражданин Франции, - напомнил Дронго, - поэтому меня никто и близко не подпустит к этому расследованию.
        - Верно, - согласился комиссар, - и ни в одной стране мира не разрешат такой подозрительной личности, как ты, заниматься самостоятельным расследованием. Хотя с другой стороны - никто еще не отбирал у тебя звание аналитика Интерпола и бывшего сотрудника специального комитета экспертов ООН.
        - О чем вы говорите? - не понял Дронго.
        - Я видел следователя, который поднялся наверх, - объяснил Брюлей, - и этот следователь - мой ученик. Очень толковый и знающий. Несмотря на свой относительно молодой возраст - следователю только тридцать семь, - он уже главный специалист по раскрытию особо тяжких преступлений. Между прочим, очень хорошо владеет английским и итальянским языками.
        - Зачем вы мне это рассказываете?
        - Я вас познакомлю, - пообещал комиссар, - может, мне удастся его уговорить взять тебя негласным помощником.
        - Это запрещено законом. Как вы себе это представляете?
        - Я же сказал тебе, что следователь владеет тремя языками, включая французский, - напомнил Брюлей, - но он не знает русского. А ты хорошо говоришь по-русски и сможешь помочь следователю в его расследовании. В качестве переводчика. Насколько я помню, в таких случаях разрешается привлекать переводчиков?
        - Разрешается, - улыбнулся Дронго, - если следователь согласится.
        - Это уже моя проблема, - сказал комиссар, - думаю, что мне удастся с ним договориться. К тому же комиссар полиции первого района, в котором мы сейчас находимся, Филипп Дельвенкур, - мой давний друг. Как видишь, никаких особых проблем у тебя не будет.
        - Спасибо. И еще я забыл добавить в эту компанию ее мужа - графа Анри Шарлеруа, который вчера неожиданно приехал в Париж и из-за которого сорвалась моя возможная встреча с погибшей… Но то, что сейчас случилось… К этому невозможно привыкнуть, даже имея за плечами более сотни расследований подобных преступлений.
        - Как ее убили?
        - Ударили в шею. Видимо, ножом или другим острым предметом.
        - И ты считаешь, что это мог быть мужчина?
        - Не уверен. Такое убийство могла совершить и женщина. Я не смог увидеть характер ранений. Она лежала в коридоре. Видимо, там ее и настиг убийца. Я даже не сумел увидеть, в каком платье она была. А может, она вообще была в халате. Ее накрыли простыней.
        - Почему ты думаешь, что она могла быть в халате?
        - Незадолго до вашего прихода мы с ней разговаривали по телефону. Она мне позвонила сама.
        - Значит, первым человеком, которого будут допрашивать, будешь именно ты, - хмыкнул комиссар, - и еще твои отпечатки пальцев. А вчера вы были в баре вместе?
        - Сидели и разговаривали, - подтвердил Дронго.
        - Тогда ты точно главный подозреваемый, - согласился Брюлей, - тебе очень повезло, что у тебя есть алиби и такой важный свидетель, как я. Хотя на месте убийцы, тем более такого опытного убийцы, как ты, я бы совершил преступление и сразу спустился вниз, чтобы встретиться с комиссаром и обеспечить себе абсолютное алиби.
        - Не получается, - возразил Дронго, - ее убили совсем недавно. Несколько минут назад. И почти сразу нашли. А я с вами разговариваю уже достаточно давно. Не получается. Алиби у меня просто железное.
        - Это хорошо, - кивнул Брюлей, - а теперь еще раз к халату. Почему она могла быть в халате?
        - Она сказала, что у нее сейчас находится массажистка.
        - Та самая, которая хотела от нее уйти?
        - Да, - подтвердил Дронго.
        - Что еще?
        - Когда мы с вами разговаривали, мимо нас пробежала визажистка, с которой она работала. Но самой визажистки на этаже я не увидел. Получается, что убитая куда-то собиралась идти. Или с кем-то встречаться.
        - Почему? Она не выходит без макияжа?
        - Никогда. Даже в полночь, если ей нужно с кем-то встретиться. Она тоже вызывает визажистку. Не забывайте, что она была известной топ-моделью, и здесь, в Париже, повсюду ее фотографии. Она была легко узнаваемым человеком.
        - Трудная жизнь у этих девочек, - сказал Брюлей, - сначала нужно пройти тысячу испытаний, чтобы оказаться на вершине. А потом приложить еще две тысячи усилий, чтобы удержаться на этой вершине.
        - В любом виде творчества подобные истории не редкость, - задумчиво произнес Дронго, - разве легче стать известным музыкантом, певцом, писателем или художником? И еще труднее удерживать интерес к своей особе на протяжении многих лет. Сколько мы можем вспомнить «однодневок», которые вспыхивали и сразу гасли. Только очень немногие удерживаются на вершине в течение всей жизни. Это особое искусство приспособляемости.
        - Она им не владела?
        - По-моему, владела. Даже слишком. Вызывая ненависть у остальных. Представляю, как ей завидовали и ненавидели. Собственно, так бывает всегда.
        - Что произошло вчера ночью между вами? - спросил комиссар. - Можешь мне более подробно рассказать или не хочешь?
        - Конечно, могу. Я давал интервью журналистке, когда она спустилась вниз. Я не так самонадеян, но почти уверен, что она спустилась вниз намеренно, чтобы познакомиться со мной поближе. Ее телохранитель рассказывал обо мне какие-то невероятные истории. Сейчас, наверное, жалеет об этом. Мы довольно долго разговаривали, потом поднялись в ее номер. В этот момент позвонил ее продюсер и сообщил, что неожиданно приехал ее муж, с которым она разводится. Мы попрощались, и она вышла первой, в номер к своему продюсеру, который находился по соседству. Я ушел в свой номер, который находится в другом здании. Утром услышал, как нервничает ее муж. Он заявил продюсеру, что отказывается от вчерашних договоренностей и не подпишет мировое соглашение о разделе имущества. Насколько я понял - вчера они смогли о чем-то договориться. Тем же вечером она вызвала визажистку и снова с кем-то встретилась. А утром ее супруг поменял свое мнение и заявил, что не подпишет этого соглашения. Продюсер, естественно, очень нервничал. Ну и сегодня днем она мне сама позвонила. Как видите, ничего особенного у нас не было. Просто не        - Из-за этого ты тоже переживаешь?
        - Да. Она была очень красивой женщиной. И мне ее жалко. Можете себе представить мое состояние, если еще вчера я ее обнимал? Никогда не думал, что окажусь в подобном положении.
        - Значит, будешь искать убийцу с удвоенной энергией, - задумчиво сказал комиссар, - тем более если ты уже знаешь всех, кто ее окружал.
        - Случайно узнал. За два дня в отеле можно многое услышать. Даже если специально не подслушивать. Между прочим, когда мы с вами стояли на Риволи, в «Лотти» вошел не только Тугутов, но и ваш знакомый адвокат. А он действительно человек достаточно сложный - пытается усидеть сразу на двух стульях. Я обедал в ресторане напротив, в «Кастильоне», когда он оказался там со своим клиентом. Сначала туда пришел адвокат самой Малаевой. А потом, когда все ушли, Ле Гарсмер позвонил продюсеру Ирины. Получается, что оба юриста готовы работать на две стороны, чтобы получить свои проценты.
        - Тебя это удивляет?
        - Нет. Но неприятно слышать, когда прямо рядом с тобой так откровенно пытаются выжать максимальную выгоду из создавшейся ситуации. Без малейшей тени смущения.
        - Адвокаты одинаковы во всем мире, независимо от национальности, - примиряюще произнес Брюлей, - но они обычно не бывают убийцами. Их можешь подозревать в последнюю очередь.
        - Нужно переговорить с каждым из этой компании и определить - где они были, - предложил Дронго, - хотя я видел всех, столпившихся вокруг убитой. И получается, что они все успели оказаться там раньше, чем я поднялся на этаж.
        - И теперь ты горишь желанием сразу начать расследование, - понял комиссар, - сейчас спустится судебный следователь, и я вас познакомлю. Сиди спокойно. Нам нужно подождать, когда они спустятся. И увезут отсюда тело погибшей.
        - Я бы хотел на нее посмотреть.
        - Не нужно, - посоветовал комиссар, - у меня был случай в жизни, когда убили мою знакомую. Это всегда очень неприятно и остается надолго в памяти. Лучше запомни ее живой.
        - Мне важно увидеть, как именно ее убили.
        - Следователь тебе расскажет. У нас тоже есть очень квалифицированные специалисты. И не забывай, что это один из моих учеников. Думаю, тебе он понравится, и вы быстро найдете общий язык. Я переговорю с комиссаром первого района, чтобы он узнал о твоем существовании. Думаю, что у тебя не будет проблем.
        - Я ее лично знал, - напомнил Дронго.
        - Даже с учетом твоей личной заинтересованности. Им нужно будет провести дознание и следствие в максимально короткие сроки. Учитывая, что почти все подозреваемые - граждане другой страны и по нашим законам их можно задерживать на срок не более трех суток, да еще при наличии очень веских оснований. И за этот срок они обязаны со всеми переговорить, определить степень вины каждого и постараться выяснить, кто именно убил твою знакомую. Поэтому они ухватятся за мое предложение.
        - Спасибо. Я бы хотел понять, кому и зачем понадобилось ее убивать.
        - Деньги, зависть, ревность, соперничество, - перечислил Брюлей, - всегда есть конкретные поводы, чтобы ненавидеть другого человека. Их бывает слишком много.
        Дронго согласно кивнул головой. Сверху начали спускаться сотрудники полиции. Появились носилки. Дронго поднялся с дивана. Комиссар протянул ему руку и тоже тяжело поднялся, направляясь к выходу. Сверху осторожно спускали носилки. Появился растерянный Аракелян, который всхлипывал. Он смотрел на всех невидящими глазами, словно не понимая, как такое могло случиться. Рядом с ним стоял достаточно спокойный Павел Леонидович, который все время поправлял очки, словно сползающие с его глаз.
        Принесли носилки. Было заметно, как нервничают сотрудники отеля. Беата стояла, сжимая губы и глядя на все происходящее достаточно строго и вместе с тем очень спокойно. Следом за носилками шел Алан. Он помогал выносить тело погибшей, внешне не реагируя на случившееся. Здесь же был Славик, который нес в руках какой-то сверток, словно он мог пригодиться погибшей. Тугутова не было. Как не было и его адвоката. Очевидно, Ле Гарсмер объяснил своему клиенту, что ему лучше не появляться рядом с погибшей. Тем более что внизу, у выхода из отеля, на улице, уже дежурили двое фотокорреспондентов, которые начали щелкать своими фотоаппаратами еще до того, как носилки вынесли из здания.
        Несколько сотрудников полиции оттесняли остальных людей. Носилки вынесли, погрузили в машину, которая сразу отъехала. Двое мужчин в штатском вышли в холл. Они о чем-то переговаривались. В комнату к портье прошла молодая женщина. Мужчины переговаривались и смотрели в эту сторону, очевидно ожидая свою коллегу.
        - Кто из них следователь? - спросил Дронго.
        - Сейчас познакомлю, - сказал комиссар, - подожди меня здесь.
        Он прошел к двум стоявшим мужчинам. Одному было под пятьдесят. Другому - в пределах тридцати.
        Мужчины почтительно поздоровались с комиссаром Брюлеем. Было заметно, с каким уважением и пиететом они относятся к нему. Брюлей что-то негромко говорил, и оба согласно кивали в знак одобрения. К ним подошел офицер полиции и негромко доложил одному из мужчин, протягивая какой-то список. Тот внимательно просмотрел список и отдал распоряжение. Офицер кивнув, быстро отошел. Было понятно, что руководит именно этот незнакомец. Почти в это время вышла молодая женщина, которая находилась в комнате дежурных. Ей было лет тридцать пять или немного больше. Комиссар Брюлей обернулся и позвал к себе Дронго.
        - Можете познакомиться, господа, - сказал он по-французски, - один из лучших аналитиков, которых я встречал когда-либо в своей жизни. Я уверен, что он сможет помочь вам в расследовании этого неприятного преступления. К тому же он был лично знаком с погибшей.
        Все трое внимательно посмотрели на Дронго. Он не совсем понял, что именно говорил комиссар, но догадался, о чем он говорит.
        - Эксперт Дронго, - представил его Брюлей.
        Он чуть поклонился.
        - Комиссар Филипп Дельвенкур, - показал на отдающего распоряжения незнакомца Брюлей, - который проходил у меня стажировку в качестве курсанта-лейтенанта еще до того, как Люка стал у меня работать. Хотя это было так давно. Кажется, прошло уже лет двадцать пять, если не больше.
        - Больше, - улыбнулся Филипп, - мне было тогда только двадцать три.
        Он был высокого роста, широкоплечий, похожий скорее на актера, чем на комиссара полиции. Впрочем, иначе и не могло быть. Первый и восьмой районы были самыми важными в городе, и сюда назначали с учетом коммуникабельности и внешности комиссаров полиции. Хотя официально в этом никто не признавался. Рукопожатие было крепким, очевидно, Дельвенкур был еще и спортсменом.
        Затем Брюлей представил более молодого коллегу:
        - Рене Пуллен, дознаватель полиции. Он неплохо говорит по-русски и может помочь мадам Дешанс в ее допросах.
        Дронго пожал руку и этому молодому человеку.
        - Ну а теперь, - сказал Брюлей, не скрывая улыбки, - позволь представить тебе старшего судебного следователя по расследованию особо тяжких преступлений мадам Энн Дешанс. Моя гордость. И очень квалифицированный специалист.
        Дронго изумленно взглянул на стоявшую перед ним молодую женщину. И перевел взгляд на комиссара Брюлея.
        - Да, да, - не без сарказма сказал комиссар, - она и есть тот самый судебный следователь, о котором я тебе говорил.
        Она протянула ему руку для пожатия. Дронго на мгновение замер. Затем взял руку и, наклонившись, поцеловал.
        - Он еще и галантный кавалер, - прокомментировал Брюлей, - теперь вы знакомы и можете приступить к расследованию этого преступления.
        Глава седьмая
        За столько лет можно было привыкнуть и к гендерному равенству, и к наличию многочисленных женщин, работающих в правоохранительных органах. Но появление мадам Энн Дешанс его несколько смутило. При любом другом расследовании появление женщины-следователя не вызвало бы у него подобного отторжения. Но в этом случае, когда нужно было проводить расследование по факту убийства женщины, с которой он мог быть близок, появление мадам Дешанс вызвало у него некоторое огорчение, которое он постарался не показывать.
        Ей было тридцать семь. Среднего роста, с гармонично сложенной, крепкой фигурой, с копной черных волос, спадающих ей на плечи, с высокой грудью, выразительными большими глазами, носом с небольшой горбинкой, придающей ей шарм, - он мог бы обратить на нее внимание на улице, мог принять за высокопоставленного менеджера в офисе крупного предприятия. Но никак не за судебного следователя, расследующего особо тяжкие преступления.
        - О вас много говорят, - сказала без тени улыбки судебный следователь, взглянув на Дронго.
        - Надеюсь, что не очень плохое, - усмехнулся он.
        - Рассказывают, что вы лучший специалист по расследованиям особо запутанных преступлений.
        - Комиссар Брюлей слишком хорошо ко мне относится, - пробормотал Дронго, понимая, от кого именно она могла узнать такие подробности.
        - Вы были знакомы с погибшей графиней? - сразу уточнила мадам Дешанс. По-английски она говорила почти без акцента.
        - Да. Но познакомился только вчера.
        - Он знает людей из ее окружения, - вмешался комиссар Дельвенкур. Пуллен перевел его слова.
        - Немного знаю, - подтвердил Дронго.
        Все трое переглянулись. Брюлей усмехнулся.
        - Вы согласны нам помочь? - спросил Пуллен.
        - Конечно. Думаю, смогу принести пользу.
        - Еще какую, - вмешался Брюлей.
        - Посмотрим, - сдержанно сказала Энн Дешанс, - полагаю, что мы должны начать прямо сейчас. Немедленно.
        - Я распорядился проверять документы всех, кто будет выходить из отеля, - добавил Дельвенкур, - но не забывайте, что у нас не так много времени. Почти все в компании, которая сопровождала погибшую графиню, граждане России или Украины. И мы не сможем задержать их здесь на долгое время, если не найдем сразу убийцу.
        Дронго понял несколько слов, в том числе про Россию и Украину.
        - Они его найдут, - убежденно произнес Брюлей, - они его найдут, Филипп, ты можешь не сомневаться. Господин Дронго его обязательно найдет. Конечно, под руководством мадам Дешанс.
        Женщина ничего не сказала. Она строго посмотрела на всех четверых мужчин и, не говоря ни слова, повернулась, направляясь в комнату дежурных.
        - У нее сложный характер, - напомнил Дельвенкур.
        - Подождем, пока она вернется, - предложил Брюлей, - она всегда может отказаться от помощи нашего эксперта. Ведь это ее право.
        - Учтите, что она не очень любит советчиков, - предупредил Пуллен, обращаясь к Дронго, - на ее счету уже несколько успешно проведенных расследований. А когда она работала в полиции, на ее счету было полно задержанных преступников. Плюс ранение восемь лет назад.
        - Интересная женщина, - ровным голосом произнес Дронго.
        Энн Дешанс вернулась.
        - Я договорилась, чтобы нам выделили наверху комнату для беседы со свидетелями, - сообщила она, - там и будем проводить наши беседы.
        Она направилась к лестнице. Четверо мужчин смотрели ей вслед.
        - Энн, ты не хочешь взять себе помощника? - крикнул ей Брюлей.
        Следователь остановилась, повернулась, словно впервые услышав о подобном предложении. Смерила взглядом Дронго с головы до ног.
        - Извините меня, мсье комиссар, - обратилась она к Брюлею, - но я постараюсь обойтись своими силами. Благодарю за ваше предложение, вы знаете, как я вас уважаю. Я приглашу господина эксперта для консультаций, можете не сомневаться.
        И снова повернувшись, она стала подниматься наверх.
        - С этой женщиной сложно договориться, - уверенно произнес Пуллен.
        - Она не изменилась, - усмехнулся Брюлей, - ничего. Она все равно вызовет нашего друга одним из первых. Если не самым первым.
        - Почему вы так считаете? - уточнил Пуллен.
        - Уверен, - ответил комиссар. Пуллен недоуменно пожал плечами и тоже пошел к лестнице, попрощавшись с обоими комиссарами. Брюлей протянул руку Дронго.
        - Поднимись и жди в своем номере, - посоветовал он, - она сейчас тебе позвонит. Насколько я понял, Ирина Малаева звонила тебе незадолго до своего убийства. А я пойду обедать с Филиппом. Из-за тебя я остался сегодня голодным.
        Оба комиссара попрощались и вышли из отеля. Дронго поднялся в свой номер. Посмотрел на телефон, по которому совсем недавно разговаривал с еще живой Ириной. Настроение было более чем плохое. Он развязал галстук, скинул пиджак. Сел в кресло. Кто и зачем мог ее убить? Пять миллионов долларов она не хотела отдавать Тугутову. И тот мог за такие деньги пойти на убийство. Но, убив женщину, он гарантированно ничего не получал. А в разговоре со своим адвокатом он говорил, что сейчас находится в достаточно сложном положении. Тогда зачем убивать единственного человека, который может вытащить из этой сложной ситуации? Или он потерял всякую надежду, после того как понял, что она не хочет платить? И куда он исчез, когда носилки с погибшей выносили из здания отеля?
        И еще этот непонятный казус с мужем графини, который остановился в соседнем отеле. Почему он изменил утром свое решение? Почему решил не подписывать мировое соглашение? Черт возьми! Как глупо просто так сидеть и ничего не делать. Именно сейчас, когда нужно допросить и выяснить, кто из них мог быть в коридоре в момент убийства. Эта упрямая мадам судебный следователь не подпустит его к расследованиям и на пушечный выстрел. Бывают такие амбициозные и самовлюбленные дуры. Она бывший полицейский. Конечно, она будет самоутверждаться в новой роли. Тем более что у нее уже было несколько успешных дел.
        Он не успел додумать эту мысль до конца, когда раздался телефонный звонок. Дронго взял трубку.
        - Кто это? - раздался уже знакомый женский голос.
        - Кто вам нужен? - Он узнал голос Энн Дешанс, но решил, что может позволить себе подобную выходку. В ответ на ее манеру общения.
        - Это господин… - Она назвала его по имени и фамилии, под которыми он и был зарегистрирован в этом отеле. Ведь представляя его своим коллегам, комиссар Брюлей называл его той самой кличкой, под которой он известен всему миру. И разумеется, имя и фамилия эксперта часто оставались неизвестными.
        - Я вас слушаю, - разговор шел на английском языке. Ей, очевидно, уже сообщили, что гость владеет английским.
        - Говорит судебный следователь Дешанс. У нас произошло неприятное событие в отеле, и мы хотели бы с вами срочно переговорить. Вы можете пройти в старое здание и подняться в наш номер?
        - Какой номер?
        - Вас ждет в коридоре сотрудник полиции, - любезно сообщила судебный следователь, - он проводит вас.

«Молодец, - подумал Дронго, - достаточно оперативно. Проверила все исходящие и входящие звонки. Конечно, сразу обнаружила звонок, который сделала погибшая. Звонок кому-то из гостей, находившихся в отеле. Неизвестный гость, да еще и не входивший в ее близкое окружение и приехавший в день ее появления в отеле. Все правильно. Любой нормальный следователь так и должен работать».
        Он не стал повязывать галстук. Только надел пиджак и вышел в коридор. Там уже терпеливо ждал молодой человек в штатском. Дронго кивнул ему и последовал за ним. Они спустились вниз, прошли через холл и поднялись по лестнице на второй этаж, где находились апартаменты, предоставленные администрацией отеля для работы судебного следователя. Сотрудник полиции, сопровождавший Дронго, постучал в дверь и спросил разрешение войти. У дверей дежурил еще один сотрудник полиции, но уже в форме. Получив разрешение, Дронго вошел в гостиную. И увидел сидевших за столом Энн Дешанс и господина Пуллена.
        - Добрый день еще раз, мадам Дешанс, - сказал Дронго.
        Пуллен усмехнулся. Мадам Дешанс нахмурилась.
        - Зачем вы устраиваете спектакль? - недовольно спросила она, - вы могли бы сказать, кто вы такой.
        - Но вы не спросили, - возразил Дронго, - а мсье комиссар говорил вам, что я достаточно неплохо знал погибшую.
        - Вы сказали, что познакомились с ней только вчера. И успели за один день так близко сойтись, что она вам сама позвонила.
        - Похоже, что так.
        - Садитесь, - разрешила она, показывая на свободный стул перед столом и взглянув на него более любопытным взглядом.
        Он уселся на стул.
        - Сегодня днем, примерно минут за сорок до убийства, графиня Шарлеруа звонила в ваш номер, - строго произнесла судебный следователь. - Если вы познакомились с ней только вчера, то почему она вам позвонила сегодня?
        - Вчера мы познакомились с ней в баре и немного переговорили, - пояснил Дронго, - а потом поднялись к ней в номер. Я почти сразу ушел к себе, и мы договорились сегодня встретиться.
        - Забавная история, - сказала мадам Дешанс, - значит, ваши отпечатки пальцев могут быть в ее номере.
        - Полагаю, что вы их уже нашли. Даже с учетом того обстоятельства, что утром в ее номере проводили уборку.
        - Вы остались в номере на ночь? - прямо спросила следователь.
        - Нет.
        - Вы хотите, чтобы я вам поверила? - недовольным голосом уточнила Энн Дешанс, - значит, вы познакомились в баре и потом поднялись наверх. И ничего между вами не было? Она была одной из самых красивых женщин среди всех топ-моделей, которые работают во Франции. И вы не захотели у нее остаться? Только не лгите, господин эксперт, это глупо.
        - Я не лгу. Вы правы. Я хотел там остаться. Очень хотел. Но в тот момент, когда мое желание начало реализовываться, позвонил ее продюсер, который сообщил, что появился ее муж. И она решила пройти к продюсеру, чтобы переговорить со своим объявившимся супругом.
        - И я должна вам верить?
        - Вы можете проверить по минутам, - предложил Дронго, - вчера вечером здесь была журналистка, с которой я беседовал. Она подтвердит время, когда отсюда ушла. Бармен, который работал в баре, вспомнит, когда именно мы с Ириной Малаевой наслаждались коктейлем «Оскар». Потом мы поднялись наверх, и наверняка камеры зафиксировали этот момент с точностью до минуты. Можно также проверить звонки на мобильный и на городской телефоны, которые сделал продюсер примерно через несколько минут после нашего появления в ее номере. И свидетельские показания мужа и продюсера.
        Он замолчал. Пуллен изумленно смотрел на него. Энн покачала головой.
        - Вы всегда так обстоятельно готовитесь к разговору и можете предложить столько свидетелей? - спросила она.
        - Когда речь идет о таких преступлениях - всегда, - ответил Дронго.
        - Что между вами было? - снова упрямо спросила она. - Вы просто поднялись наверх и сразу ушли?
        - Практически да. Я не люблю рассказывать подробности.
        - Это как раз тот случай, когда вам нужно вспомнить все подробности, - сказала Энн, глядя ему в глаза, - и желательно по минутам.
        - Ничего не было, - также упрямо ответил Дронго, не отводя глаз, - мы успели только поцеловаться, когда начались телефонные звонки.
        - Значит, поцелуи были. - Энн подняла трубку и что-то спросила по-французски, явно уточняя время. Затем переспросила. Потом задала еще один вопрос. И положила трубку.
        - Все правильно. На камерах зафиксировано время, когда вы вдвоем поднялись в ее номер. Мы взяли распечатки с телефонов. Мсье Аракелян позвонил ей из своего номера через семнадцать минут после того, как вы вошли в ее номер. Через семнадцать минут, господин эксперт.
        - Это только подтверждает мои слова, - напомнил Дронго.
        - Семнадцать минут, господин эксперт, - повторила Энн, - и все семнадцать минут вы беседовали и целовались. Не слишком ли долго?
        Дронго пожал плечами.
        - Простите, мадам Дешанс, но я не знал, что семнадцать минут - такой большой срок, что его может хватить на что-то еще, - сказал он не без иронии.
        Пуллен, понимающий по-английски, снова усмехнулся. Энн смерила его ледяным взглядом и, взглянув на Дронго, процедила сквозь зубы:
        - Оставьте ваши неуместные шутки, господин эксперт. За семнадцать минут можно многое успеть. Я еще раз спрашиваю: у вас была интимная связь с погибшей?
        - Может, кто-то и успевает раздеться и сделать все за семнадцать минут, но для меня это слишком короткий срок, - разозлился Дронго, - возможно, во Франции привыкли все делать и в более короткие сроки, но я не француз. И графиня тоже не была француженкой, хотя и была замужем за бельгийским графом.
        Пуллен, уже не сдерживаясь, расхохотался. Энн взглянула на него и неожиданно улыбнулась.
        - Похоже, у вас своеобразное чувство юмора, господин Дронго, - сказала она более примирительным голосом.
        - Мы теряем время, госпожа следователь, - напомнил Дронго, - нужно срочно выяснить, где был каждый из тех, кто сопровождал графиню в этой поездке. И начать нужно с человека, который живет в соседнем отеле и уже сейчас находится под плотным контролем сотрудников Интерпола.
        - Откуда вы знаете? - встрепенулся Пуллен.
        - Знаю. Я видел, как они за ним следят. Его нужно срочно сюда вызвать и допросить. Он может в любую минуту покинуть отель. Хотя я почти уверен, что он этого не сделает. Постарается понять, кому нужно было убивать его знакомую. Если это сделал не он сам.
        - Тогда объясните, - потребовала следователь.
        - У нас мало времени, - возразил Дронго, - срочно пошлите своих людей в соседний отель - «Мерис». А я поясню вам, почему считаю его одним из главных подозреваемых.
        Энн вышла из комнаты. Через минуту она вернулась.
        - Надеюсь, у вас есть более чем веские основания считать господина Тугутова одним из главных подозреваемых, - сказала она, усаживаясь на стул.
        - Он находится под плотным контролем Интерпола, - повторил Дронго, - его телефоны прослушиваются. За ним ведут визуальное наблюдение. Он известный криминальный авторитет из России, который был в какой-то момент другом и покровителем Ирины Малаевой. И считал, что она должна ему пять миллионов долларов.
        - Сколько? - переспросил Пуллен.
        - Пять миллионов долларов. Насчет долларов могу ошибаться. Может, даже пять миллионов евро. Но сумма достаточно большая.
        - Откуда вы знаете? - уточнила мадам Дешанс.
        Дронго рассказал о разговоре в ресторане, который он услышал. Когда он закончил рассказывать, раздался телефонный звонок. Энн сняла трубку.
        - Он сейчас придет сюда вместе со своим адвокатом, - пояснила она, - и учтите, господин эксперт, что мы не сможем ничего предъявить господину Тугутову. Подслушанный вами разговор в ресторане не может являться свидетельством его вины.
        - Понимаю. Но мы обязаны переговорить с ним в первую очередь. В этом отеле у него тоже есть номер, в котором живет один из его подручных. Можете проверить. Он в четыреста шестом номере, - вспомнил Дронго.
        Энн снова сняла трубку.
        - Почему у всех этих моделей обязательно такое прошлое? - с отвращением спросила она. - Неужели невозможно сделать карьеру без этих криминальных связей?
        - Невозможно, - убежденно ответил Дронго, - мне даже страшно подумать, через какие тернии проходят эти девочки, чтобы оказаться в вашем городе и стать известной топ-моделью. Через сколько страданий и унижений им приходится пройти. Особенно тем, кому сейчас по тридцать лет. Это поколение прошло через такие испытания. В Европе до сих пор не совсем понимают, через какие потрясения прошли бывшие республики Советского Союза. Если самые престижные профессии у юношей - киллер, а у девушек - валютная проститутка, то о какой нравственности может идти речь?.. Хотя и в вашей стране провинциалке выбиться в топ-модели очень сложно. Что же тогда говорить о девочках, которые попадали к вам из Восточной Европы? На тысячу этих дурочек выживала только одна. Или вы действительно об этом никогда не слышали, мадам Дешанс?
        Следователь молчала. В этот момент в дверь постучали.
        Глава восьмая
        Тугутов был одет в переливающийся костюм, который придавал ему налет эстрадности. Красный галстук с платком из нагрудного кармана тоже не вязались с печальной ситуацией. Вместе с ним в комнату вошел адвокат Ле Гарсмер, одетый более элегантно и выдержанно. Мадам Дешанс предложила им садиться. Она представила своих коллег, назвав Дронго экспертом Интерпола, чем вызвала саркастические улыбки на устах обоих мужчин. И затем начала допрос. Он шел на французском языке. Она уточняла, где и когда Тугутов познакомился с погибшей. Тугутов объяснял, что некоторое время был знаком с графиней, так как помогал ей на первых этапах ее становления. Никаких подробностей он не сообщал. Он говорил по-русски, и его адвокат переводил его слова на французский. Мадам Дешанс исчерпала свои вопросы и взглянула на Дронго, словно передавая ему эстафету.
        - Можно я буду говорить с вашим клиентом по-русски? - спросил Дронго, перейдя на английский.
        - Вы знаете русский язык? - удивился Ле Гарсмер.
        - Немного. Вы не возражаете, если мы будем говорить по-русски? Тем более что вы тоже неплохо им владеете. И вам не придется переводить ответы вашего клиента на французский.
        - Он знает русский, - вставил Тугутов, - я разговаривал с ним в коридоре.
        - А как мадам следователь? - уточнил адвокат.
        - Ей поможет понять наш разговор дознаватель Пуллен, - пояснил Дронго, - думаю, что она не будет возражать.
        - Вы можете задавать вопросы, только связанные с убийством госпожи Малаевой, - предупредил адвокат, - ни на какие другие вопросы мы отвечать не будем.
        - А я и не стану спрашивать. Только хотел бы уточнить. Вы сказали, что были знакомы с Малаевой несколько лет. Но в Интернете указано, что именно вы были ее другом примерно восемь-девять лет назад.
        - Возможно, - кивнул Тугутов, - я не помню сроки.
        - Я напомню, - сказал Дронго, - десять лет назад она заняла в своем городе второе место на конкурсе красоты. Ей тогда было семнадцать лет. И через некоторое время на конкурс в Москву поехала она, а не занявшая первое место другая девушка. Можно узнать, почему?
        - Первая попала в аварию и отказалась ехать в Москву, - вспомнил Тугутов.
        - У вас прекрасная память, - улыбнулся Дронго, - а я специально порылся в Интернете и нашел сообщения тех лет. Местные газеты указывали, что молодой Малаевой покровительствовал местный криминальный авторитет Юлиан, который случайно оказался и одним из ваших знакомых.
        Ле Гарсмер с некоторой тревогой посмотрел на своего клиента. Пуллен переводил вопросы и ответы следователю, и она только молча слушала, не перебивая Дронго и не вмешиваясь в разговор.
        - Юлиана давно нет в живых, - вспомнил Тугутов, - возможно, он тогда помог этой бедной девочке приехать в Москву. Не знаю точно. Он встретил ее, когда она работала секретарем у какого-то старика. Ему было уже за шестьдесят, и он взял к себе семнадцатилетнюю девочку только потому, что уже не был ни на что способен. Такая скотина. А Юлиан вывез девочку в Москву, спас ее от этой свиньи и вытащил из нищеты.
        - Давайте по порядку, - попросил Дронго.
        - Она выросла без отца, - вспомнил Тугутов, - жила в абсолютной нищете. Она мне рассказывала, что они обедали через день. Ее два раза ловили на краже продуктов из ларька. Ей было только шесть лет, когда наступил девяносто первый год. Девяностые годы - самое плохое время в нашей стране. Она подрастала, и ее путь, как и большинства красивых девушек, был один - на панель, но она сумела выстоять. Потом где-то работала, и везде к ней приставали. Она мне рассказала, что впервые ее изнасиловали в милиции. Потом насиловали еще несколько раз. Такая горькая жизнь. Переводите, господин Пуллен, пусть госпожа следователь узнает немного больше о том, что у нас было.
        Энн Дешанс молча выслушала перевод, снова ничем не выражая своего отношения к рассказу Тугутова.
        - Юлиан был тогда достаточно известным авторитетом на Севере, - продолжал Тугутов, - он спас эту девочку, вывезя ее в Москву. Его так и называли - Юлиан Северный. Был еще и Южный, но тот постепенно отошел от дел.
        - Авария была намеренно подстроена? Чтобы пропустить вперед Ирину?
        - Может быть. Наш Северный любил подобные пакости. Но я не в курсе. А с другой стороны, она должна была быть ему благодарна. Он ее вытащил из такого дерьма, из глубокой провинции. И привез в Москву. У нее тогда не было денег даже на самый дешевый билет до столицы. Да если бы и приехала, в столице она бы просто пошла по рукам.
        - И в восемнадцать лет она приняла участие в конкурсе красоты, - напомнил Дронго.
        - Да. И не заняла никакого места, несмотря на усилия Юлиана. Ей даже не было полных восемнадцати. Тогда просто не поняли, в какую красавицу она может превратиться. Не дали ей призового места, но взяли на работу в модельное агентство. Хотя Юлиан и ревновал. Его можно было понять. Он привез такой бриллиант в город, а другие хотели пользоваться этим драгоценным камнем, - цинично заметил Тугутов, - ну, еще и разница в возрасте сказывалась.
        - Юлиан тоже был немолод? - понял Дронго.
        - Ему было далеко за сорок, - сообщил Тугутов, - ну а потом мы с ней встретились, когда она уже попыталась от него уйти. Но Юлиан ее не отпускал.
        - Хотел, чтобы она отработала свои деньги? - уточнил Дронго.
        - Наверное. И я его понимаю. Он ее привел в порядок, одел, обул, купил ей небольшую квартиру, научил некоторым манерам. И у нее сразу появились более молодые поклонники. Потом она сошлась с каким-то грузином. Начались разборки между этим грузином и Юлианом. Все закончилось тем, что Юлиана просто пристрелили. А этот грузин попал в колонию. Но к этому времени ее фотографии уже появились в некоторых журналах, и ее стали приглашать на дефиле в Париж и Милан. Вот тут ей и понадобился более солидный спонсор.
        - И тогда появились вы.
        - Господин эксперт, - решив, что пора вмешаться, сказал Ле Гарсмер, - обратите внимание, что вы неверно ставите вопрос. Криминальный авторитет Юлиан, который помогал молодой Ирине Малаевой в ее провинции, не имел никакого отношения к моему клиенту. Они всего лишь знали друг друга. Никаких контактов у них не было и не могло быть.
        - Господин эксперт хочет подробно узнать всю жизнь графини, - насмешливо произнес Тугутов, - он считает, что у меня много свободного времени и я могу потратить его на эти рассказы.
        - Нет. Просто я считаю, что вы лучше других можете рассказать о ее становлении, - сказал Дронго, - учитывая, что вы ей действительно помогали в то время. Итак, вы появились в ее жизни…
        Он сознательно немного польстил Тугутову, чтобы тот продолжал рассказывать. И его собеседник поддался на эту лесть.
        - Да, - кивнул Мукур, - тогда появился я. И согласился оплачивать все ее расходы. Она была очень перспективной девочкой, все схватывала буквально на лету. Целых полтора года я оплачивал все эти фотосессии, ее визажистов, парикмахеров, портных. В общем, был ей вместо отца. Обеспечивал ей выгодные контракты. А потом, примерно восемь лет назад, мы с ней расстались, и она начала свою самостоятельную карьеру. Ну а дальше вы знаете. Она стала одной из ведущих моделей в Европе. Заключила несколько очень выгодных контрактов и вышла замуж за этого придурка - графа Шарлеруа. Вот такая история Золушки…
        Он закончил говорить, и было заметно, как Ле Гарсмер облегченно вздохнул. Он опасался, что его клиент сорвется и наболтает лишнего.
        - И вы выступали в роли «заботливого отца»? - не без иронии уточнил Дронго.
        - Да, - не понял сарказма Тугутов, - я был ей почти как отец.
        - Насколько я могу судить, вас тогда считали любовниками. И она появлялась с вами на всех приемах. В Интернете я видел фотографии, где Наоми Кэмпбелл была с известным российским миллиардером, Наталья Водянова с лордом Портманом, а вы вместе с Ириной Малаевой.
        - Ну и что? Мы с ней были большими друзьями, - ответил Тугутов, - и об этом все знали. А если я появлялся на приемах с красивой женщиной, то это говорит о моем вкусе и моих возможностях. Такая молодая и красивая женщина не стала бы появляться в обществе с нищим и убогим. Как вы считаете?
        Дронго вспомнил ее голое тело. И посмотрел на лицо сидевшего рядом человека. Лицо у Тугутова было в мелких родинках и очень маленьких ямочках от недолеченной оспы.
        - Вы платили ей деньги, чтобы она была вашей любовницей? - в упор спросил он.
        Ле Гарсмер покачал головой.
        - Это очень неприличный вопрос, - предупреждающе сказал он.
        - Да, - ответил даже с некоторой гордостью Тугутов, - я мог позволить себе содержать и одевать такую дорогую женщину. Немногие в нашем мире могут позволить себе обеспечивать такую требовательную и умную женщину. Она даже окончила какой-то колледж, чтобы иметь образование.
        - Вы были ее любовником? - повторил вопрос Дронго.
        - Протестую, - снова вмешался Ле Гарсмер.
        - Если точнее, покровителем, - пояснил Тугутов.
        - И поэтому вы считали себя вправе требовать с нее деньги за контракты, которые были заключены и проходили в то время, когда вы были ее покровителем?
        - Откуда вы знаете? - нахмурился Тугутов.
        - Какие деньги? - осторожно спросил адвокат. - О чем вы говорите?
        - О пяти миллионах долларов, которые она должна вам за заключенные контракты, которые были оформлены во время вашей тесной дружбы.
        Наступило неприятное молчание. Тугутов и его адвокат переглянулись друг с другом.
        - Какие пять миллионов? - очень тихо спросил Ле Гарсмер. - Откуда вы взяли такую невероятную сумму?
        - Это не я придумал. Это ваш клиент хотел получить такую сумму со своей бывшей протеже, - Дронго слышал, как его слова переводил Пуллен, - он уже получил пять миллионов и хотел еще пять. Такая сумма отступных за все, что он сделал для будущей графини Шарлеруа.
        - Почему вы так решили? - нервно спросил адвокат.
        - Они прослушивали наши разговоры, - взорвался Тугутов, - я говорил, что они меня слушают. Теперь все понятно. Они меня все время слушают.
        - Подождите, - поморщился Ле Гарсмер, - не кричите. Не нужно ничего говорить.
        - Как это не нужно? Я потерял столько денег, и теперь не нужно говорить? - все еще бушевал Тугутов. - Она должна была вернуть мне эти деньги. И теперь ее убили, чтобы лишить меня моих денег.
        - Не нужно больше ничего говорить, - попросил адвокат.
        - Значит, вы требовали свои деньги? - уточнил Дронго.
        - Да, требовал. Это были мои деньги, - убежденно произнес Тугутов, - и она обязана была их мне вернуть. Мы заключали с ней контракты и договаривались, что половину суммы буду получать именно я. Но после моего ранения…
        Адвокат толкнул его в бок, но было уже поздно.
        - Вас тяжело ранили в Санкт-Петербурге, - удовлетворенно произнес Дронго, - кажется, как раз восемь лет назад. И после вашего ранения началась криминальная война.
        - Меня действительно ранили, - согласился Тугутов, - и врачи вытащили меня с того света. Насчет войны я ничего не знаю. Это глупые слухи распространяли мои враги.
        - Как раз в тот момент, когда она начала стремительно делать карьеру, вы оказались на больничной койке, - подвел неутешительный итог Дронго, - ну а потом у вас начались еще бо?льшие проблемы. Ведь несколько лет назад в России был официально запрещен игорный бизнес. И были определены четыре зоны, где можно было открывать казино. И владельцы казино начали нести большие убытки.
        - Вы это тоже знаете, - ухмыльнулся Тугутов, - действительно, глупый закон. Мы столько налогов в казну платили.
        - И поэтому вы начали преследовать свою бывшую пассию, пытаясь вернуть часть вложенных в нее денег.
        - Я ее не преследовал, - возразил Тугутов, - и я ее не убивал. Зачем убивать, если она должна мне столько денег.
        - Никто вас не обвиняет, господин Тугутов, - быстро вмешался адвокат, - вы приглашены в качестве свидетеля.
        - Вчера в ресторане «Кастильоне» вы встречались с юристом Ирины Малаевой и требовали в ультимативной форме свои деньги, - напомнил Дронго, - причем о ваших требованиях знал и господин Аракелян.
        - Они подслушивали, - убежденно произнес Тугутов, взглянув на своего адвоката, - нагло и открыто. Он даже не боится мне об этом говорить.
        - Никто вас не подслушивал, - возразил Дронго, - просто я вчера случайно сидел рядом с вами в ресторане за соседним столиком. И слышал ваш разговор с мсье Ле Гарсмером. И еще видел и слышал, как пришел господин Рожкин, с которым вы беседовали на повышенных тонах. Я довольно долго сидел за своим столом и видел, как ушел Рожкин, потом ушли вы. И еще слышал телефонный разговор вашего адвоката.
        Ле Гарсмер побледнел. Вздрогнул. Понял, что его услышали как раз в тот момент, когда он беседовал с Аракеляном. Поэтому он решил сразу вмешаться.
        - Все эти подробности не имеют никакого отношения к убийству, - быстро сказал он.
        - Вчера днем по совету вашего адвоката вы сняли номер в «Мерисе», - продолжал Дронго, - а теперь будьте добры вспомнить. Может, ночью вы встречались с вашей бывшей подопечной?
        Ле Гарсмер изумленно взглянул на Дронго. Затем на своего клиента.
        - Откуда вы знаете? - недовольно спросил Тугутов, - опять сидели рядом и ужинали? Только на этот раз ваш фокус не пройдет. Мы встретились на улице и не заходили в отель. Ни в ее, ни в мой, чтобы не дразнить лишний раз ваших сотрудников, господин эксперт.
        - И вы настаивали на том, чтобы она вернула вам эти деньги, - понял Дронго.
        - Это действительно мои деньги, - разозлился Тугутов.
        - Когда вы с ней расстались?
        - Через полчаса после нашей встречи. Она пообещала мне вернуть все мои деньги, и я пошел в свой отель, - сообщил Тугутов.
        - А она вернулась к себе?
        - Не знаю. Я ее не провожал. Мы живем… жили… напротив, и она пошла к своему отелю. Я видел, как она перешла улицу.
        - Что было сегодня днем?
        - Ничего не было.
        - Неправда. Мсье Ле Гарсмер вышел из «Лотти» и сообщил вам что-то неприятное. Вы сначала кричали, а потом бросились в этот отель.
        - Они следили за каждым моим шагом, за каждым словом, - отмахнулся Тугутов, - я говорил, что они не оставят меня в покое даже здесь, во Франции. Считают меня главным мафиози.
        - Я подам официальную жалобу на действия Интерпола, - пообещал Ле Гарсмер.
        - Уже поздно, - зло пробормотал Тугутов, - они и так все знают.
        - Почему вы так разозлились?
        - Она снова отказалась, - повысил голос Тугутов, - эта женщина могла свести с ума кого угодно.
        - Вы ворвались в отель, - терпеливо сказал Дронго, - что было дальше?
        - Я увел господина Тугутова в другой номер, - сообщил адвокат, - не разрешая ему в таком состоянии встречаться с графиней.
        - В какой другой номер?
        Адвокат понял, что опять выдал ненужную информацию. Он постарался скрыть за улыбкой свою ошибку. Допрос шел явно не по его сценарию. Дронго видел, как одобрительно кивнула следователь, когда Пуллен перевел ей ответ Ле Гарсмера. Тот явно нервничал.
        - Я имел в виду - в ресторан, - пояснил он, - я увел моего клиента в ресторан. Простите, я не так хорошо говорю по-русски.
        - Возможно, вы увели его в четыреста шестой номер, где живет помощник господина Тугутова, - невинным голосом произнес Дронго, - и насколько я понял, этот помощник сейчас ждет нас в коридоре. Может, его позвать и уточнить? Когда именно вы появились в его номере?
        Тугутов и Ле Гарсмер снова переглянулись.
        - Его вы тоже нашли? - покачал головой Тугутов. - Вы прямо волшебники. Не нужно его звать. Мы зашли в его номер на несколько минут, и я вышел оттуда, чтобы встретиться с Ириной.
        - Рассказывайте, - кивнул Дронго.
        - Мсье Ле Гарсмер остался в четыреста шестом номере, а я пошел в апартаменты к Ирине. Прошел в ее крыло. Поднялся на лифте. Вышел в коридор. И увидел… - Он замолчал. Было заметно, как он переживает.
        - Что вы увидели? - уже не выдержав, спросил Пуллен.
        - Увидел, как убийца наклонилась к погибшей, убирая нож, - сообщил Тугутов.
        - Вы узнали убийцу? - спросил Дронго.
        - Конечно. Я хотел сказать вам об этом еще в коридоре, но передумал. Вы могли оказаться агентом совсем другого рода, и я не хотел рисковать. Не знаю французского языка, под наблюдением сотрудников Интерпола, которые записывают и прослушивают все мои разговоры. И еще не хватает обвинений в убийстве. Плюс мои требования о выплате моих денег. Кроме того, мой адвокат посоветовал мне молчать, чтобы не ввязываться в подобный скандал. Вас не удивляет, что я ничего не сказал?
        - Не удивляет. Кто это был? Вы узнали убийцу?
        - Узнал. Но все произошло слишком быстро. Она подняла нож и бросилась бежать. Я не верил своим глазам. Стоял и смотрел, словно меня оглушили. Хотя я человек достаточно много повидавший. Если бы это случилось у нас в России, я бы знал, как себя вести. Но здесь, во Франции, я такого явно не ожидал. Поэтому так растерялся.
        - Кто это был? - переспросил Дронго.
        - Это была женщина. Визажистка графинии - Галина, - ответил Тугутов. - Я ее сразу узнал. И увидел в ее руках нож. Она бросилась бежать. Думаю, что вы найдете нож в ее номере.
        Он закончил говорить и спокойно откинулся на спинку, скрестив обе руки на груди. Пуллен перевел его последние слова судебному следователю. Она не стала доставать телефон… Просто удовлетворенно кивнула головой.
        - Нужно будет найти орудие убийства, - предложила она Пуллену, - и конечно, найти саму визажистку, - добавила Энн.
        - Еще один вопрос, - не унимался Дронго, - что именно вас так разозлило, что вы побежали в «Лотти» сразу после недолгого разговора со своим адвокатом.
        - Она собиралась мне отказать, - сообщил Тугутов, - несмотря на наш ночной разговор. У этой женщины было пять пятниц на неделе. Не старайтесь, мсье Пуллен, эти слова практически невозможно перевести на французский язык. Скажите, что она передумала. В последнее время Ирина была абсолютно неуравновешенной особой. Все закончилось так, как и должно было закончиться. Она была слишком свободным и слишком независимым человеком. Для нее общественного мнения будто не существовало. Мне это всегда в ней нравилось. Встречалась с кем хотела, меняла любовников и знакомых мужчин, устраивала публичные скандалы. В общем, вела себя непредсказуемо…
        - За это не убивают. Этому завидуют, - печально заметил Дронго.
        - Везде убивают, - отмахнулся Тугутов, - Галина ее ненавидела. Рожкин рассказывал, что Ирина при всех надавала пощечин своей визажистке за какую-то мелкую оплошность. Можете себе представить, как ее ненавидела эта визажистка, которую она тоже взяла из какого-то захолустья и возила с собой. Все поэтому так страшно и закончилось.
        Мадам Дешанс подняла трубку телефона.
        - Найдите и приведите визажистку, - приказала она, - и как можно быстрее.
        - Правильно, - согласился Тугутов, которому Ле Гарсмер перевел слова следователя.
        - Тогда еще два вопроса, - быстро сказал Дронго, - если вы увидели убийцу, тем более с ножом в руках, почему вы не подняли тревогу и не попытались задержать его?
        - Не мог, - ответил Тугутов, - когда я пришел в себя, она уже скрылась. И как раз в этот момент в коридоре появился Алан, телохранитель Ирины, и я не решился показаться ему на глаза. Поэтому я отступил и промолчал.
        - Почему? - на этот раз спросила следователь.
        - Дело в том… дело в том… - немного замялся Тугутов, - ее телохранитель не всегда бывал достаточно адекватен. Может, вы догадываетесь. Он был не просто телохранителем. Он был ее любовником. И ему не нравилось, когда я появлялся рядом с Ириной. Я думаю, что она напрасно держала такого цербера рядом с собой, но он ее полностью устраивал. И в этот момент он мог решить, что именно я убил женщину из-за денег, которые она мне была должна.
        Пуллен перевел его слова.
        - Какой у вас второй вопрос? - не выдержав, спросил сам адвокат.
        - Господин Тугутов говорил, что его помощник может справиться со всей охраной отеля. Может, он сумел справиться и в этот раз.
        Ле Гарсмер взглянул на Тугутова и покачал головой. Потом укоризненно сказал, обращаясь к Дронго:
        - Многие гордятся своими помощниками, господин эксперт, это обычное явление, когда гордятся своими сотрудниками. И иногда немного преувеличивают их возможности. Вы можете допросить его помощника хотя бы на детекторе лжи и убедиться, что он абсолютно чист. Кроме того, прямо у его номера, рядом с лифтом, в коридоре есть камера, и вы увидите по минутам, когда мы входили и выходили из его номера.
        - Мы все обязательно проверим, - сказала Энн Дешанс, услышав перевод Пуллена, - в том числе и алиби вашего человека, мсье Тугутов.
        - У него нет оружия, и он все время сидел в номере, - усмехнулся Тугутов, услышав перевод, - я предупреждал его, чтобы он никуда не выходил.
        - Какой вы осторожный человек, - неприязненно сказал Дронго.
        - Вы наверняка знаете, что я два раза сидел в колониях, - напомнил Тугутов, - а там, всем известно, настоящие университеты. Нужно быстро соображать и все учитывать, если хочешь остаться в живых. Вы еще не поняли, почему я не позвал на помощь, когда увидел, как Алан выходит из своего номера. У нас уже был с ним конфликт, когда я появился в «Ритце». Я стоял в конце коридора, когда открылась дверь его номера. Я понимал его чувства, ведь он был не только ее любовником, но и телохранителем. И в какой-то мере это его упущение. Поэтому я осторожно отступил и начал спускаться по лестнице, когда услышал наверху крики других людей. И уже после этого начал снова подниматься наверх.
        - Мой клиент оказался случайным свидетелем этого чудовищного преступления, - быстро добавил Ле Гарсмер, - по-моему, здесь все ясно. Нужно задержать и допросить визажистку. И как можно быстрее.
        В этот момент снова раздался телефонный звонок, и мадам Дешанс сняла трубку. Выслушав сообщение, она промолчала, затем переспросила и положила трубку.
        - Ее нигде нет, - сообщила следователь, - вы уверены, мсье Тугутов, что видели в коридоре именно визажистку графини?
        Глава девятая
        Тугутов, выслушав вопрос, утвердительно кивнул. Затем недовольно обратился к Дронго:
        - Они, видимо, не совсем меня поняли. Я не мог ошибиться. Это была Галина. Галина Данилова, - вспомнил он фамилию визажистки, - и она стояла, наклонившись к убитой. Я был метрах в десяти, но все видел достаточно хорошо. Она забрала нож и бросилась бежать. Я даже не уверен, что она меня увидела, так как она просто испугалась появлению в коридоре постороннего лица. И побежала к запасному выходу. Я сделал шаг к убитой и увидел, как открылась дверь номера Алана, ее телохранителя, и он начал выходить из номера. Поэтому я решил не оставаться на месте и быстро отступил.
        - Вы видели Алана или только его руку, когда он открывал дверь? - уточнил Дронго.
        - Руку, - вспомнил Тугутов, - но это был точно Алан. Я в этом не сомневаюсь. Я посчитал правильным отступить на лестницу, чтобы меня не увидели. Он мог в ярости наброситься на меня, решив, что именно я ударил несчастную женщину.
        - Откуда вы знаете, в каком номере живет Алан Гуцуев, - спросил Пуллен, - если вы здесь никогда не были?
        - Мне нетрудно было узнать, в каких номерах они живут, - пояснил Тугутов.
        Пуллен перевел его слова следователю. Дронго, позволив ему перевести ответ Тугутова, обратился к ней уже по-английски:
        - Я не совсем понимаю, почему именно в этой стороне коридора не было камер.
        - Господин Пуллен у нас специалист по подобным вопросам, - не без иронии пояснила Энн, - пусть он вам объяснит.
        - Все достаточно банально, - пояснил Пуллен, - в этой стороне коридора находятся апартаменты и два примыкающих к ним номера. Обычно там останавливаются особо важные персоны и сопровождающие их лица. И конечно, эти персоны не хотят, чтобы за ними следили и тем более контролировали перемещение их сопровождающих между номерами. Как правило, это бывают личные секретари или личные помощники. Либо телохранители, продюсеры, юристы. Они нередко связаны с важными персонами неформальными отношениями. И поэтому оттуда убрали камеры. Но в коридоре есть две камеры, установленные прямо рядом с лифтами.
        - На них ничего нет, так как ее убили как раз в том небольшом коридоре, откуда были убраны камеры, - кивнул Дронго, - тогда все понятно. Нужно найти визажистку и переговорить с этим телохранителем.
        - Я надеюсь, что к моему клиенту больше нет вопросов? - спросил Ле Гарсмер.
        - Нет, - ответила Энн Дешанс, - но я попрошу вас задержаться в своем отеле хотя бы еще на сутки. Я могу рассчитывать на ваше понимание ситуации?
        Адвокат перевел слова следователя Тугутову. Тот согласно кивнул головой:
        - Скажите мадам, что я больше всех заинтересован в розыске убийцы. И надеюсь все-таки получить пять миллионов своих денег хотя бы у наследников погибшей.
        Он поднялся. Посмотрел на Дронго.
        - Вы какой-то необычный детектив, - сказал Тугутов, - слишком много знаете и задаете очень неудобные вопросы. Будьте осторожнее, нельзя быть таким настойчивым.
        Вместе с адвокатом он вышел из гостиной. Пуллен негромко перевел его слова следователю. Она усмехнулась.
        - По-моему, эти слова можно воспринимать как комплимент, - сказала Энн, - давайте позовем телохранителя убитой. Или начнем лучше с продюсера. Все-таки он отвечает за все, что здесь произошло. А вы действительно очень квалифицированно провели допрос. Заставили раскрыться даже такого опытного человека, как Ле Гарсмер.
        - Спасибо. Где находятся все подозреваемые?
        - Рядом. Их всех собрали в соседнем номере. Продюсер Аракелян, телохранитель Алан Гуцуев, массажистка Беата Лехонь, их адвокат Павел Рожкин и его помощник… - Она посмотрела бумагу и прочла по складам: - Вя-че-слав Тимонин. Я правильно сказала?
        - Правильно, - кивнул Дронго, - только в этой компании не хватает визажистки, которая, по словам Тугутова, и нанесла роковые удары.
        - Я помню, - кивнула следователь. - Ее уже ищут. Если не найдем в отеле, то отправим запросы во все аэропорты и на вокзалы. Она владеет французским?
        - Не знаю. Полагаю, что нет. Давайте позовем продюсера и все выясним. Кстати, он неплохо говорит по-французски.
        - Позовите Аракеляна, - решила мадам Дешанс. Пуллен вышел из комнаты. Через минуту он вернулся вместе с продюсером. Было заметно, как сильно нервничает Левон Арташесович. Он все время потел и вытирал лицо уже почти мокрым носовым платком.
        - Мы будем говорить по-французски, а господин Пуллен поможет вам понять наш разговор, - решила следователь. - Вы давно знакомы с погибшей? - сразу спросила она продюсера.
        - Больше пяти лет. Но вместе мы работаем последние три года. С тех пор, как она начала сниматься в кино, - пояснил Аракелян.
        - Значит, вы должны ее хорошо знать. У нее были враги?
        - Думаю, что были. Она была самой известной топ-моделью в Европе. Которая сумела стать даже более востребованной, чем многие другие звезды. Ее остановили прямо на взлете, - вздохнул Аракелян, снова вытирая лицо, - у нее были такие замечательные перспективы и такие выгодные предложения. Черт бы побрал этого убийцу, кто бы он ни был!
        - Кого вы подозреваете? - спросила следователь.
        - Кого угодно, - пожал плечами Левон Арташесович, - слишком много врагов могло быть у такой известной и красивой женщины. Мы утром были в известном французском доме моды. Она должна была стать главной моделью предстоящего дефиле. Мы уже подписали контракт. И конечно, это не могло понравиться другим девушкам. Кто-то из них мог нанять киллера. Или это соперницы, которые мечтали сыграть главную роль у прославленного кинорежиссера. Вы понимаете, какие деньги будет получать звезда, сыгравшая в фильме главную роль? А если ее еще выдвинут на какую-нибудь премию, то речь пойдет о десятках миллионов долларов.
        Пуллен переводил его слова Дронго. Когда Аракелян заговорил о деньгах, следователь взглянула на Дронго и задала следующий вопрос:
        - Нам удалось узнать, что у вас были разногласия с мсье Тугутовым, который раньше был главным спонсором погибшей графини. И он требовал возвращения своих денег. О какой сумме шла речь?
        - Он просил пять миллионов долларов, - вздохнул продюсер, - мы предлагали половину. Учитывая, что пять мы ему выплатили. Конечно, он помогал Ирине на первом этапе, и она была ему очень благодарна за это. Но потом они расстались, и она начала зарабатывать самостоятельно. И ее приглашали не потому, что Тугутов оказывал ей покровительство, а исключительно благодаря талантам и внешности. И по всем контрактам, заключенным до того, как они расстались, мы исправно выплачивали половину денег. Но у Тугутова были свои расчеты, и он требовал еще пять миллионов долларов. Мы соглашались выплатить два с половиной или три миллиона долларов.
        - А он был согласен на ваши условия?
        - Не совсем.
        - И как вы договорились?
        - До вчерашнего дня мы не могли достичь никаких договоренностей. Вы, наверное, слышали о скандале в «Ритце», когда там остановилась Ирина Малаева, простите - графиня Шарлеруа. Там появился Тугутов, а она была в это время со своим другом… Про этот скандал писали все французские газеты.
        - Тугутов угрожал графине?
        - Да, - ответил Аракелян, - он был в ярости. Нашему Алану пришлось его успокаивать. И вызвали еще сотрудников службы безопасности.
        - Как вы считаете, он мог организовать убийство графини?
        - Этот человек причастен к такому количеству преступлений, что мне сложно даже сосчитать, - признался Аракелян, - но насчет убийства Ирины я не уверен. Ему нужны были деньги, а получить он их мог только у самой Ир… графини. Поэтому он не стал бы этого делать.
        - Вы давно знаете мадам Данилову?
        - Несколько лет. Она работает визажистом. Работала.
        - Где она сейчас?
        - У себя в номере, - удивился Левон Арташесович, - пошлите за ней или позвоните ей. Она живет вместе с нашей массажисткой. С Беатой. В одной комнате.
        - Ее нет в номере. Мы не можем ее найти, - пояснила следователь.
        - Как это - не можете? - не понял Аракелян. - Она находится здесь. И никуда не может уйти. Это абсолютно исключено. Никуда не может даже уехать.
        - Она знает французский?
        - Несколько слов. Нет-нет, она никуда не может уехать, это полностью исключено.
        - Остальных вы тоже хорошо знаете?
        - Да, конечно. Всю команду. Это я набираю их и отвечаю за каждого из них. Хотя команда у нас небольшая. Два юриста, телохранитель, массажистка, визажистка и мы с графиней. Не так много.
        - Ваш телохранитель, который сопровождал мадам графиню в этой поездке, был с ней достаточно близок?
        Аракелян снова достал носовой платок, вытер лицо.
        - Я не совсем понимаю ваш вопрос, - вздохнул он, - что значит «достаточно близок»? Он был ее личным телохранителем.
        - Тогда я сформулирую вопрос иначе. Они были очень близки? У них были интимные отношения?
        Левон Арташесович нахмурился.
        - Ирина была самостоятельным человеком и могла сама решать, с кем ей стоит, а с кем не стоит встречаться, - пояснил он, - или вы считаете, что в мои обязанности продюсера входило и наблюдение за ее личной и даже семейной жизнью?
        - Семейной жизни у нее уже не было. Ведь они с графом подали на развод.
        - Да. И именно поэтому она могла встречаться с кем угодно.
        - Вы не ответили на мой вопрос, господин Аракелян, - терпеливо напомнила следователь, - у них были интимные отношения?
        - Возможно. Я не подглядывал в замочную скважину.
        - Да или нет? - жестко спросила следователь.
        - Может быть, - выдохнул Аракелян, - но я не хотел бы порочить память погибшей. Вы должны меня понять.
        - У них были такие отношения? - не отставала мадам Дешанс.
        - Наверно, - чуть подумав, ответил Аракелян, - но будет гораздо лучше, если вы спросите об этом самого Алана.
        - Он ревновал ее к другим мужчинам?
        - Конечно. И мы все ревновали, когда рядом появлялся кто-то из посторонних. Этого фотографа Энрико Тенерифе, с которым она встречалась последние несколько месяцев, мы дружно ненавидели. Все вместе. Даже Беата, которая обычно оставалась равнодушной ко всем появляющимся мужчинам. Он был типичный альфонс. С влажными волосами, влажными глазами и влажными ладонями. Готовый на все, чтобы оказаться рядом с такой звездой, какой была погибшая Ирина. Такие мужчины, как опасные пиявки, обычно присасываются к славе и деньгам богатых женщин. А в этом случае она была еще и красивой.
        - И вы все ревновали? - усмехнулась Энн.
        - Все мужчины. И женщины тоже. Можете спросить об этом у вашего эксперта, который сидит рядом с нами в комнате, - и Аракелян показал на Дронго.
        Пуллен еще не успел перевести, когда Дронго понял, что именно сказал продюсер. Следователь перевела взгляд на него и нахмурилась.
        - Откуда вы знаете про эксперта? - уточнила она.
        - Вчера Алан видел, как мсье эксперт выходил ночью из номера графини, - усмехнулся Аракелян, - такие свидания обычно трудно скрыть.
        Мадам Дешанс несколько насмешливо посмотрела на Дронго. Он почувствовал себя неловко и отвернулся, словно его поймали на чем-то недостойном.
        - Вы разговаривали с Аланом? - спросила следователь, уже обращаясь к Дронго.
        - Да. Вчера он меня увидел, - признался Дронго.
        - Значит, вы не смогли уйти незамеченным, - поняла следователь, - почему вы не сказали нам об этом?
        - Я посчитал это не столь важным, - глухим тоном произнес Дронго, - пока мы не допрашивали мсье Гуцуева.
        - Вы должны были рассказать обо всем, что вчера произошло, - укоризненно произнесла следователь и, обращаясь к Аракеляну, уточнила: - Графиня рассказывала вам о своей встрече с мсье экспертом?
        - Нет. Она никогда не рассказывала подробности. А мы не спрашивали, - подчеркнул Аракелян, - и вообще, она не позволяла вмешиваться в ее личную жизнь.
        - Но вы решали ее финансовые вопросы и с Тугутовым, и даже с ее супругом - графом Шарлеруа.
        - Я был ее продюсером, - напомнил Левон Арташесович, - и действовал только по ее поручению. Когда она доверяла, я представлял ее интересы. И только… Никогда не вмешивался в ее личную жизнь, - снова повторил он, - и тем более не лез со своими советами. Чем меньше болтаешь в таких случаях, тем лучше. Я заметил одну особенность. Все болтуны обычно бездельники и плохо работающие люди.
        - Вы правы, - улыбнулся Дронго, - только не в нашем случае. Без разговоров и допросов мы ничего не сможем узнать.
        - Это я понимаю, - кивнул Аракелян.
        - У нее было завещание? - спросил Дронго.
        - Наверное. У нотариуса. У нее остались мать и младшая сестра. Детей у нее не было. Не успела. Но сейчас главным наследником стал ее муж, с которым она собиралась разводиться. Так мне объяснил наш юрист.
        Следователь нахмурилась.
        - Он живет в соседнем отеле, - пояснил Аракелян, не дожидаясь вопроса.
        Она кивнула в знак понимания.
        - Где вы были в момент убийства? - спросила следователь.
        - В своем номере, - пояснил Левон Арташесович.
        - Значит, убийство графини произошло практически рядом с вашей дверью, - сказала мадам Дешанс, - и вы ничего не слышали? Никаких криков? Никакого шума? Ничего подозрительного?
        - Нет. Я был в ванной комнате, - пояснил Аракелян, - и ничего не слышал. Минут за десять до этого я попросил принести мне в номер крем для бритья, так как мой закончился. И мне его принесли. Горничная может подтвердить, что я был в номере и собирался еще раз побриться. Я брился вчера вечером, но у нас, кавказских мужчин, борода растет так стремительно, что необходимо совершать эту процедуру ежедневно. А утром я просто не успел, так как ночью вел переговоры с графом и утром он снова появился в отеле. Когда я закончил бриться и вышел из ванной, услышал какой-то подозрительный шум и тут же вышел в коридор, где увидел эту ужасную картину.
        - Она была одна?
        - Нет. Над ней стояли Алан и Павел Леонидович. Они тоже были потрясены. Никто подобного не ожидал.
        - А женщин рядом не было?
        - Нет. Никого. Я лично никого не видел. Хотя через минуту туда подошла Беата. Наша массажистка.
        - Мадам Даниловой там не было?
        - Нет. Я ее не видел.
        - У вашей визажистки были знакомые в Париже? - уточнила мадам Дешанс.
        - Наверное, были. Нужно спросить у Беаты. Но Галина не могла никуда уйти. Ее вещи остались в номере. И она очень дорожила своим местом, - пояснил Аракелян.
        - У нее могли быть причины ненавидеть погибшую? - спросила следователь.
        - Нет, - сразу ответил продюсер.
        - У нас несколько другие сведения, мсье Аракелян, - возразила следователь, - нам известно, что между графиней и ее визажисткой были достаточно напряженные отношения. И она отхлестала ее по щекам в присутствии других людей. Об этом нам рассказал мсье Тугутов.
        - Ирина иногда была немного нервной, взрывной, - пояснил Левон Арташесович, - нужно учитывать, что у нее было очень нелегкое детство. И ей пришлось пройти через тяжкие испытания, пока она смогла достичь своего положения.
        - Про испытания мы слышали. Нам рассказывал о них мсье Тугутов, - согласилась Энн Дешанс.
        - Можете себе представить, как сложно было молодой девушке из провинциального городка выбиться в топ-модели во Франции и стать одной из ведущих моделей лучших европейских домов! И еще выйти замуж за графа и начать свою артистическую карьеру. С одной стороны, такая масса завистников, а с другой - нужно приложить такие невероятные усилия, чтобы пробиться. Поймите, мадам следователь, что в этой среде слова «порядочность», «скромность», «целомудрие» вызывают смех и считаются глубоко оскорбительными. Если вы будете вставать в позу и говорить о принципах, то останетесь секретаршей в своем Петрозаводске или будете очаровывать мужчин в своей деревне, откуда вам никогда не выбраться.
        - Очень наглядно, - нахмурилась следователь. Она взглянула на Дронго: - У вас есть вопросы к господину Аракеляну?
        - Есть, - кивнул Дронго. И уже перейдя на русский, спросил: - Вы сказали, что до вчерашнего дня не могли достичь никакого компромисса. Значит, вчера вы его достигли?
        - Вчера вечером Ирина отказывалась выплачивать такую сумму Тугутову, - пояснил Аракелян, - но ночью приехал ее супруг. Вы об этом прекрасно знаете, так как именно я звонил к ней в номер, когда вы были в ее апартаментах. После переговоров с графом они договорились, что он оставит ей свое имение в Ницце. И ночью она пошла встречаться с господином Тугутовым. И насколько я понял, там тоже все было в порядке. Они тоже договорились.
        - Откуда вы знаете?
        - Она вернулась поздно и позвонила ко мне в номер. Сообщила, что уладила все вопросы с Тугутовым.
        - Вы кому-нибудь об этом говорили?
        - Кому я могу сказать? Только позвонил Павлу Леонидовичу. Это наш юрист, Рожкин. Он обычно оформляет все документы. Но уже утром все поменялось. В отель пришел разгневанный граф, который сообщил, что отказывается от ночного соглашения. А потом Ирина сказала мне, что хочет пересмотреть свои договоренности с Тугутовым. И я передал ее слова через нашего юриста его адвокату, хотя понимал, что Тугутов будет в ярости.
        - И он бросился в отель, - напомнил Дронго скорее следователю, чем Аракеляну.
        - Этого я не знаю, - признался продюсер.
        - Тогда у нас главный подозреваемый - сам Тугутов, - сказал Пуллен, переводивший их разговор следователю.
        Она никак не отреагировала на его слова. Только взглянула на Дронго.
        - Я слышал, что госпожа Беата Лехонь хочет уйти от вас, - вспомнил Дронго, - она вам что-то говорила?
        - С чего вы взяли? Нет, она мне ничего не говорила. По-моему, это глупые слухи. Мы платим очень неплохие деньги и Беате, и нашей визажистке. Я уверен, что Галина скоро найдется.
        - Она могла быть связана с Тугутовым? - вмешалась следователь.
        - Нет, - ответил Аракелян, даже не задумываясь, - конечно, нет.
        Мадам Дешанс снова посмотрела на Дронго.
        - Вы закончили, господин эксперт? - спросила она.
        - Почти. У меня остался последний вопрос. С кем еще могла сегодня ночью встречаться Ирина? Как вы считаете, господин Аракелян?
        - Я вам перечислил по очереди, - снова достал мокрый платок Левон Арташесович, - сначала с вами, - сказал он, нарочито подчеркнув последнее слово, - потом у меня в номере со своим мужем и затем с господином Тугутовым.
        - И вы ее встретили, когда она вернулась домой?
        - Нет. Я остался в своем номере.
        - Но время было достаточно позднее. Вы не считаете, что такой красивой женщине ночью одной ходить небезопасно?
        - Тугутов живет напротив, в отеле «Мерис», - пояснил Аракелян, - нужно только перейти улицу. И с обеих сторон стоят швейцары. Я не думаю, что здесь могли быть какие-нибудь опасности или неприятности. Они разговаривали с Тугутовым и обо всем договорились. Как я уже сообщал.
        - Вы разговаривали ночью с Ле Гарсмером?
        - Нет. Было уже очень поздно. А почему вы считаете, что я должен был звонить ему ночью?
        - Я подумал, что вы могли сообщить ему обо всем. И о двух ночных встречах, и обо всех договоренностях. Ваши юристы очень неплохо работали на обе стороны, господин Аракелян.
        - Возможно. Ведь это их профессия.
        - И утром вы вместе уехали?
        - После того, как в отель пришел граф и устроил скандал, отказавшись подписывать соглашение, - ответил продюсер.
        Дронго посмотрел на следователя, и та согласно кивнула. Допрос был закончен. Аракелян встал и вышел вместе с Пулленом.
        - Вы стали одним из ее кавалеров, - холодно сказала мадам Дешанс, - неужели она производила такое впечатление, что даже такой умный человек, как вы, не мог вести себя более достойно? Или это не дано мужчинам, которые не могут себя сдерживать в подобных ситуациях?
        - В нас есть много животного, - согласился Дронго, - иногда эмоции преобладают над разумом. Она была очень красивой женщиной, и я, очевидно, не принадлежу к тем мужчинам, которые равнодушно относятся к подобной красоте.
        - Переспать с женщиной, которая готова затащить вас в постель только для пополнения своей коллекции, - с отвращением произнесла следователь, - вам не казалось, что вас используют?
        - Нет. В этот момент трудно сохранить холодный рассудок. Многие считают, что даже самая глупая женщина легко сладит с самым умным мужчиной, если она красива.
        - Это вы говорите в свое оправдание?
        - Нет. Я не оправдываюсь. Вам сложно меня понять. Говорят, что золото проверяется огнем, женщина золотом, а мужчина женщиной. Такая забавная триада. Возможно, я не прошел бы подобного испытания. И практически все мужчины на моем месте поступили бы так же.
        - Как только видите симпатичную самку, вы готовы броситься к ней сломя голову.
        - Именно потому, что мы тоже самцы. Разве вы этого не знаете? Странно, мне казалось, что француженки знают об этом лучше всех остальных.
        - У вас неверное представление о французских женщинах, - строго парировала Энн, - не нужно думать, что все они одинаковые. Не упрощайте, господин эксперт. И не разочаровывайте меня, я все-таки считала вас умнее.
        - Значит, я вас разочаровал. Вы же слышали, как она шла к своим вершинам. Ей было очень нелегко…
        - Только не говорите, что вы поднялись к ней из чувства сострадания. Я вам все равно не поверю.
        - Зачем? Я пошел туда потому, что хотел. Нет, не так. Я очень хотел подняться с ней в ее номер. И очень не хотел оттуда уходить.
        - Значит, семнадцати минут было достаточно? Что-то успели сделать?
        - Мы только разделись, - честно признался Дронго, - и это было очень тяжело. Я держал ее на своих руках.
        - Не нужно физиологических подробностей, - нахмурилась мадам Дешанс.
        - Это было прекрасно, - признался Дронго.
        - Жалеете, что не стали обладателем такого роскошного тела?
        - Жалею. И себя. И ее. Ее больше.
        - И вас не останавливали ее многочисленные любовники? Я не смогла посчитать…
        - Мадам Дешанс, - покачал головой Дронго, - неужели вы еще и ханжа? Я в жизни не поверю, что у вас не было никого, кроме вашего мужа. Вы для этого слишком интересная и красивая женщина.
        - У меня было гораздо меньше мужчин, чем у вашей знакомой, - возразила Энн. Но было заметно, как ее смутили слова собеседника.
        - Количество не всегда означает качество. Зато у вас всегда было право выбора. А ей приходилось на начальном этапе часто поступаться и своими чувствами, и своими предпочтениями. Ей было гораздо труднее, чем вам.
        - У меня не было ее тела и ее возможностей, - согласилась она, - и меня никто не насиловал. И криминальные авторитеты не возили меня с собой, как собачку. И мне не приходилось угождать боссам Голливуда или акулам нашего модельного бизнеса, чтобы стать их протеже. Я училась и работала, господин эксперт, и мне сложно представить себя на месте этой красавицы-графини. Мне, конечно, ее жалко, но боюсь, что такие карьеры слишком часто обрываются подобным образом.
        - Вам не говорили, что вы слишком категоричны? - печально спросил Дронго.
        - Вероятно, - согласилась она, немного успокаиваясь, - впрочем, это всегда спорный вопрос.
        В этот момент в гостиную вошли Пуллен вместе с телохранителем. Алан Гуцуев взглянул на Дронго и сжал зубы. Было понятно, что присутствие эксперта не вызывает у него положительных эмоций. От Энн Дешанс не укрылось состояние Алана.
        - Садитесь, - предложила она телохранителю, показывая на стул, - нам нужно с вами переговорить.
        Глава десятая
        Пуллен уселся рядом, готовый переводить ее вопросы.
        - Вы говорите по-французски? - спросила следователь.
        - Немного, - ответил Алан, выслушав вопрос, - но недостаточно, чтобы разговаривать. Понадобится переводчик, чтобы иногда мне помогать.
        - Тогда поговорим через нашего переводчика, - предложила следователь. Она видела, как посмотрел на сидевшего в комнате эксперта Гуцуев, и решила, что будет лучше, если она сама переговорит с вызванным телохранителем.
        - Вы давно знакомы с графиней Шарлеруа? - спросила следователь.
        - Я работаю у нее уже несколько лет. Вам нужна более точная дата? С пятого сентября. - Он вспомнил год, когда пришел работать; на самом деле он говорил по-французски совсем неплохо.
        - Похвальная память. Для вас это была новая ступень в карьере? Кем вы раньше работали?
        - Руководителем службы безопасности в одном из известных домов моды…
        - Почему вы оттуда ушли?
        - Мне предложили индивидуальный контракт. И я решил уйти.
        - Здесь вы получали больше?
        - Почти столько же.
        - Тогда почему ушли? Или там не было перспективы?
        - Я не понял вашего вопроса, - сказал Алан.
        - Она спрашивает о возможном карьерном росте, - пояснил Пуллен по-русски. Он сидел рядом с Дронго и переводил ему ответы Гуцуева. Было заметно, что это несколько раздражает самого Алана.
        - Это я понял. На самом деле перспективы роста были. Но я решил уйти. Скажите, почему этот человек находится здесь? - не выдержал Алан, показав пальцем на Дронго.
        - Он специальный эксперт Интерпола, - пояснила мадам Дешанс.
        - Я знаю, кто он такой, - неприязненно произнес Гуцуев.
        - В таком случае почему вы спрашиваете?
        - Мне показалось, что он обычный ловелас, который лезет в кровать к богатой женщине, чтобы позабавиться и постараться что-то урвать, - нарочито оскорбительно сказал Гуцуев и с удовольствием услышал, как его слова переводит на русский язык Пуллен.
        Дронго молча выслушал перевод, внешне не реагируя.
        - Я прошу вас не оскорблять нашего эксперта, - предупредила Гуцуева следователь, - постарайтесь держать себя в рамках приличия.
        - Я сказал правду, - упрямо возразил Алан, - вчера ночью этот тип был в апартаментах графини. Где я его лично видел. И в первую очередь вы должны допрашивать именно его, так как это он контактировал с погибшей в последнюю ночь перед ее смертью.
        - Давайте по порядку, - предложила следователь, - сначала закончим с вашим переходом. Почему вы решились уйти с такого престижного места?
        - Слишком нервная работа. Каждое дефиле было достаточно сложным. И не столько в плане обеспечения безопасности, сколько в плане защиты девушек от таких типов, как ваш эксперт. Когда на подиум выходят одновременно тридцать или сорок молодых красавиц, а в зале сидят похотливые старые козлы, то бывает сложно охранять молодых женщин от поползновений этих стариков.
        Дронго и на этот раз не высказал своего возмущения. Хотя разница между Аланом, которому было почти сорок, и самим экспертом была не столь большая и Дронго никак не годился в старики, о которых он говорил. Энн взглянула на Дронго и, убедившись, что Пуллен переводит все правильно, еще раз сказала:
        - Я вас второй раз предупреждаю. Перестаньте оскорблять сидящего здесь эксперта. Итак, вы перешли на работу к Ирине Малаевой и стали ее личным телохранителем?
        - Да, - подтвердил Гуцуев.
        - И вы повсюду ее сопровождали?
        - Верно. Это входило в мои обязанности.
        - И во время съемок в фильмах?
        - Конечно. И во время всех поездок в Америку. Таковы были условия контракта.
        - У нее были враги или недоброжелатели? Ей реально угрожала какая-нибудь опасность?
        - Недоброжелатели есть у всех, - ответил Алан, - откровенных врагов я не замечал. Возможно, были. Но они себя никак не проявляли. Во всяком случае, при мне никаких особых эксцессов не было, если не считать двух случаев.
        - Каких? - спросила следователь.
        - В Нью-Йорке какой-то ненормальный попытался проникнуть в ее номер и стащить платье. Полицейские, которые его задержали, пояснили нам, что он был известным фетишистом.
        - А второй случай?
        - Это произошло в Париже, во время дефиле Дома моды Кристиана Диора. После показа один из молодых людей попытался пробиться к Ирине, чтобы облить ее какой-то синей краской. Оказалось, что он представитель партии «зеленых» и протестовал против использования натуральных мехов в гардеробе графини. Мы задержали его и передали полиции. Хорошо рассуждать об экологии в Европе, а как защищаться от холода в сибирские морозы? А ведь графиня была родом из России.
        - Как и вы, господин Гуцуев.
        - Именно поэтому мне и предложили эту работу.
        - И вас связывали с ней только рабочие отношения?
        - Я снова не понял вашего вопроса, - холодно сказал Алан.
        - Следователь спрашивает, не было ли у вас личных отношений, - вмешался Пуллен, задавая вопрос на русском языке.
        - Не нужно, - прервала его Энн, - он все прекрасно понял. Итак, вы можете ответить на мой вопрос?
        - Нас связывало чувство искренней симпатии и дружбы, - пояснил Алан.
        - Что значит - «чувство симпатии и дружбы»? Уточните, - потребовала следователь.
        - Мы хорошо относились друг к другу, - сдержанно объяснил Алан.
        - Вы понимаете, что это недостаточное объяснение. Тогда я задам более прямой вопрос. У вас были интимные отношения?
        Гуцуев зло взглянул на Дронго.
        - Вы считаете, что мой ответ может помочь вам в расследовании убийства графини? - ответил он вопросом на вопрос.
        - Разрешите мне самой решать, что именно поможет нам в расследовании этого преступления. Итак, я жду ответа на мой вопрос. У вас были интимные отношения с погибшей?
        Алан тяжело вздохнул. Он понимал, что допрашивать будут всех прибывших вместе с графиней и кто-то из них даст более полную информацию. Лгать не имело смысла.
        - Да, - сдержанно подтвердил Гуцуев, - у нас были близкие отношения.
        - Как давно?
        - Давно. Но она сама решала, когда и где. У нас было не совсем равное положение, - пояснил Алан.
        - Вы ее ревновали к другим мужчинам?
        Гуцуев выслушал вопрос и взглянул на Дронго.
        - Мне не нравились мужчины, которые пытались ее обмануть, - уклончиво ответил он.
        - Я задам вам вопрос еще раз. Вы ревновали ее к соперникам? - требовательно спросила Энн Дешанс.
        - Мне они были неприятны, - ответил Гуцуев.
        - И вы знали, что она пользуется большой популярностью у мужчин и не сдерживает себя в своих желаниях, - строго продолжала допрос следователь.
        - Она была очень красивой женщиной, и все мужчины пытались добиться ее внимания, - подтвердил Алан.
        - Это говорит не в пользу мужчин, - не выдержав, прокомментировала Энн, - и вы знали, что среди ее бывших знакомых были и люди, имеющие криминальное прошлое?
        - Вы говорите про господина Мукура Тугутова? Конечно, знал. О нем знали все, кто общался с графиней. Он не давал нам забыть о себе.
        - Он угрожал?
        - Он требовал выплатить ему очень большие деньги. На том основании, что в свое время помог заключить ей несколько важных контрактов и подписал соглашение о выплате ему пятидесяти процентов. Такой предусмотрительный тип, - сообщил Гуцуев, - графиня выплатила ему больше пяти миллионов долларов, но он требовал еще пять. И все время пытался увидеться с ней, хотя понимал, что за ним наблюдают ваши коллеги.
        - Вчера ночью они встречались снова, - напомнила Энн.
        - Да, - помрачнел Алан, - она вышла, чтобы увидеться с ним.
        - Вы знали о том, что она уходит ночью одна и к такому опасному человеку?
        - Не знал. Если бы знал, то не отпустил одну. Я обязан ее сопровождать. Но она мне ничего не сказала.
        - Тогда откуда вы знаете, что ночью они встречались?
        - Она вернулась в отель и позвонила Аракеляну, - пояснил Гуцуев, - и сообщила ему, что договорилась обо всем с Тугутовым.
        - Что было дальше?
        - Ничего. Утром она позавтракала в своем номере, и мы уехали.
        - Но утром в ваш отель вернулся граф Шарлеруа и заявил, что отказывается от достигнутых договоренностей. А потом Тугутов узнал, что от своих прежних обещаний отказывается и его бывшая подопечная. Чем вы это можете объяснить?
        - Не знаю. Это не мое дело. Вызовите сюда графа, Аракеляна, Рожкина, Тугутова и сами все узнаете, - предложил Алан, - меня такие вопросы не касались. Я должен был обеспечивать безопасность графини.
        - Которую сегодня убили недалеко от вашего номера.
        - Да, - помрачнел Гуцуев, - меня не было в номере, иначе я бы услышал шум или крики.
        Следователь переглянулась с Пулленом и Дронго.
        - А где вы были в момент убийства?
        - Разговаривал с мсье Рожкиным на другом этаже, - пояснил Гуцуев.
        - И вас не было в номере, - еще раз уточнила Энн.
        - Нет. Рожкин может подтвердить. Мы вместе поднялись в кабине лифта на третий этаж и обнаружили убитую. Тело было еще совсем теплым. Было понятно, что ее убили буквально за несколько секунд до нашего появления.
        - Рожкин сможет все это подтвердить? - переспросила следователь.
        - Конечно. Я находился на первом этаже, когда он подошел, и мы вместе поднялись наверх.
        Следователь еще раз посмотрела на двух мужчин, сидевших рядом с ней.
        - Один из свидетелей утверждает, что вы были в своем номере, когда произошло убийство, - сообщила мадам Дешанс.
        - Он лжет, - нахмурился Алан, - вы можете спросить мсье Рожкина или посмотреть записи видеокамер. На них четко видно, в какое время мы выходим из лифта. Перед тем как спуститься вниз, я зашел на минуту в номер графини, чтобы убедиться, что все в порядке. Только на несколько секунд. Она была в таком хорошем настроении. Я даже не закрыл дверь в коридор и сразу вышел. Спустился вниз и был там минут пятнадцать или больше. А потом мы вместе поднялись.
        Он еще раз неприязненно посмотрел на Дронго, словно подозревая того в даче ложных свидетельских показаний против него. Энн перехватила его взгляд.
        - Вчера ночью вы встретили мсье эксперта в коридоре? - спросила она.
        - Да. Почти в полночь, когда он выходил из апартаментов графини, - подтвердил Алан, - мне кажется, вам следовало бы более подробно допросить этого господина. Он познакомился с ней вчера вечером и через некоторое время уже оказался в ее апартаментах. Такой молодец.
        - Хватит, - еще раз сказала Энн, - отвечайте на вопросы без лишних комментариев. Значит, вчера ночью вы встретились? О чем вы говорили?
        - Ни о чем. Я знаю, кто такой Дронго. Просто не думал, что он такой ретивый не только в розысках преступников, но и при ловле богатых и разведенных женщин, - сказал телохранитель.
        - Мне надоело выслушивать ваши оскорбления, господин Гуцуев, - не выдержала Энн, - если вы еще раз позволите себе сорваться, я вызову полицию и арестую вас за неуважение к судебному следователю и оскорбление господина эксперта. Выношу вам официальное предупреждение.
        Алан сжал зубы, но промолчал. Энн посмотрел на Дронго и неожиданно предложила:
        - А теперь пусть задаст несколько вопросов наш эксперт. Думаю, что вам будет легче общаться, если вы перейдете на русский язык, который оба понимаете. А мне будет помогать понять ваш диалог мсье Пуллен.
        - Протестую, - быстро произнес Алан, - вы не имеете права. Он частное лицо и важный свидетель, который может стать даже одним из подозреваемых. Вы не имеете права доверять допрос частному лицу.
        - Мсье Гуцуев, вы не правы, - усмехнулась следователь, - во-первых, он не подозреваемый. Во-вторых, не частное лицо. Долгие годы он был экспертом ООН и Интерпола. Насколько я знаю, никто с него этого звания еще не снимал. И я имею право доверять допрос человеку, знающему ваш язык. Будьте любезны отвечать на вопросы нашего представителя.
        Пуллен перевел ее слова. Дронго удовлетворенно кивнул. Месть Энн Дешанс была изощренной.
        - Господин Гуцуев, - начал Дронго, - сегодня за завтраком визажистка Галина Данилова сообщила, что вчера ночью ее дважды вызывала графиня. В первый раз она сделала макияж для того, чтобы графиня могла спуститься вниз, в бар…
        - На встречу с вами, - перебил его Алан.
        - Возможно, - спокойно сказал Дронго, - а во второй раз - после полуночи, когда она сначала зашла к вам, господин Гуцуев, а только потом пошла на встречу с господином Тугутовым. Или вы забыли об этом?
        Пуллен перевел его вопрос следователю.
        - Не забыл, - ответил Алан, нахмурившись, - она зашла, чтобы предупредить о том, что идет в соседний отель. Я хотел ее проводить, но она не разрешила. Запретила ее провожать.
        - Тогда следующий вопрос. Может, она запретила ее провожать именно потому, что у вас уже был конфликт с господином Тугутовым в «Ритце», когда вы останавливались там в прошлый раз?
        Гуцуев нахмурился. Покачал головой.
        - Откуда вы знаете?
        - Именно поэтому вы остановились в «Лотти», а не в привычном для вас «Ритце», где в прошлый раз произошел такой грандиозный скандал. Или скандала не было?
        - Был, - мрачно ответил Алан, - она была в номере со своим другом, когда туда ворвался Мукур Тугутов. Он избил ее друга, и мне пришлось вмешаться, чтобы их разнять. Тугутов попытался угрожать и мне, но я выпроводил его из номера.
        - А друг, которого он избил, был фотограф Энрико Тенерифе? - уточнил Дронго.
        - Еще один альфонс, - пробормотал Гуцуев, - можно подумать, что это был такой большой секрет. Об этом тогда рассказали все европейские каналы.
        - И почему тогда вы забыли об этом конфликте?
        - Я не забыл. Не хотел вспоминать. Тугутова я не боюсь, но Ирина не пожелала, чтобы я ее провожал.
        - Она вернулась к вам в номер?
        - Нет. Не волнуйтесь. У нас с ней ничего не было. После того, как она выпроводила вас из своего номера, - снова не удержался он от очередного выпада в адрес Дронго.
        - Вы знаете, что утром появился граф, который отказался от ночных договоренностей. Возможно, вы знаете причины подобного решения?
        - Не знаю и знать не хочу, - отрезал Алан, - я уже сказал, что финансовые вопросы не входили в мою сферу деятельности.
        - Один из свидетелей утверждает, что на вашем этаже в момент убийства была и Галина Данилова, - сказал Дронго.
        - Может быть. Ее часто вызывали к графине. Визажистка в любой момент может потребоваться такой известной модели. Нельзя появляться на людях с неухоженным лицом. Это было частью ее имиджа, - пояснил Гуцуев.
        - И вас не было в номере в момент убийства?
        - Нет, не было. Вы легко можете проверить мои слова по записям видеокамер, - пояснил Алан, - меня не было на этаже.
        - Вам не кажется, что ваша ревность настолько очевидна, что вы невольно становитесь одним из главных подозреваемых? - не без сарказма спросил Дронго. - Представляю, как это сложно. Быть телохранителем и любовником красивой женщины, которую ты должен охранять даже во время ее свиданий с другими мужчинами. Вам не позавидуешь.
        Он нарочно произнес эти слова, чтобы спровоцировать Гуцуева. Пуллен начал переводить. Алан вскочил со стула. Он увидел, как улыбнулся Дронго, и этого было достаточно.
        - Ах ты! - Он замахнулся на эксперта. Гуцуев был спортсмен, бывший борец с хорошо развитым торсом. Но он недооценил стоявшего напротив мужчину, который был старше него на десять с лишним лет. В этот момент он не вспомнил, что в жизни Дронго был и поединок с Миурой, который он проиграл, но о котором много лет ходили легенды. Дронго просто увернулся от кулака телохранителя и нанес короткий и болезненный удар в солнечное сплетение. И когда Гуцуев согнулся, Дронго нанес сильный удар в челюсть… Тот рухнул на пол.
        - Извините, - сказал Дронго, обращаясь к следователю, - вы сами видели, мадам Дешанс, как долго я терпел его хамство. И он первый напал на меня.
        Глава одиннадцатая
        Алан стонал, лежа на полу. Дронго наклонился и протянул руку.
        - Вставайте. Не нужно было на меня нападать. Господин Пуллен, дайте ему стакан воды и проводите в другой номер, чтобы он немного отдышался.
        Гуцуев с трудом поднимался. Пуллен помог ему и повел телохранителя в соседний номер. Дронго обернулся и посмотрел на следователя.
        - Вы провокатор, - покачала головой мадам Дешанс, - а я еще подумала: какая у вас великолепная выдержка. Вы ни разу ему не ответили. Ни разу ничего не сказали в ответ на его оскорбления. И так неожиданно спровоцировали его на нападение. Вы ведь сделали это нарочно? Только не отрицайте.
        Дронго уселся на стул рядом с ней.
        - Разве вы не заметили, какой я спокойный и великодушный человек? - пошутил он. - Просто оскорблений было слишком много. И особенно неприятно, когда меня называют стариком. Согласитесь, что я просто обязан был опровергнуть это несправедливое утверждение. Он еще вчера лез в драку, когда увидел меня выходившего из апартаментов графини. А сегодня решил, что можно безнаказанно ударить «старика». Теперь будет знать, что нельзя говорить гадости старшим по возрасту и тем более нападать на них с кулаками.
        - Вы все рассчитали, - произнесла с некоторым любопытством Энн Дешанс, - я начинаю вас бояться, господин эксперт. Вы всегда так жестоко и быстро расправляетесь с вашими обидчиками?
        - Нет. Это я устроил, чтобы произвести на вас впечатление. Мне стало обидно, что он оскорбляет меня в присутствии дамы.
        - А может, в вас сыграло чувство уязвленного самолюбия? - поинтересовалась она. - Ведь у него было то, чего вы так и не получили. В отличие от вас он спал с погибшей женщиной. Может, это вы ревновали телохранителя к ней?
        - Может, - неожиданно легко согласился Дронго, - вполне вероятно, что подсознательно я ему даже завидовал. Хотя бы потому, что он провел последние несколько лет рядом с этой красивой женщиной. Если бы она предложила мне стать ее телохранителем, я бы тоже не отказался.
        - Вы еще и беспринципный авантюрист, - убежденно произнесла следователь, - неужели действительно пошли бы к ней работать?
        - Работать бы, конечно, не пошел, - признался Дронго, - слишком ценю свою свободу, которая не продается ни за какие деньги. А вот завидовать ему я, конечно, завидую. Она была действительно красивой и достаточно интересной женщиной.
        - С ее уровнем интеллекта? - не поверила следователь. - Я слышала, как вы ведете допросы, господин эксперт. Неужели вам могло быть интересно с такой женщиной? Очевидно, мне никогда не понять таких мужчин, как вы.
        - Я ему позавидовал, - повторил Дронго задумчиво.
        Вернулся Пуллен. Из коридора слышался шум. Кто-то громко разговаривал, требуя впустить его в гостиную.
        - Кто это? - спросила следователь.
        - Пришел граф Шарлеруа, - пояснил Пуллен, - он уже позвонил министру внутренних дел и требует срочного свидания с вами.
        - Визажистку нашли?
        - Нет, не нашли. Но ее вещи находятся в номере. Она не могла сбежать без личных вещей.
        - Пусть обыщут все номера в отеле под видом уборки, - предложила Энн, - нужно срочно найти Данилову. Даже если она прячется. Возможно, она сама не осознает, что именно сделала. Что сказали наши эксперты?
        - Два удара в шею. Один пришелся точно в сонную артерию.
        - Ножом?
        - Говорят, что острый предмет, - пояснил Пуллен, - я сейчас скажу, чтобы проверили все номера. Пригласить графа?
        - Да, конечно. Если он настаивает.
        Пуллен в очередной раз вышел из комнаты. И вернулся достаточно быстро с уже знакомым Дронго графом. Тот успел переодеться и был в полосатом костюме - очевидно, от американской компании, известной своим пристрастием к подобным костюмам. Без галстука, сорочка была с высоким воротником. При его появлении следователь и Дронго поднялись со своих мест.
        - Здравствуйте, мсье граф, - протянула ему руку мадам Дешанс, - позвольте представить. Наш эксперт, специалист Интерпола мсье Дронго. С мсье Пулленом вы уже знакомы. Примите наши соболезнования, мсье граф. Садитесь.
        Граф уселся на стул. Дронго он руки не подал, только кивнул в знак приветствия. Остальные разместились на своих местах. Пуллен подвинулся ближе к Дронго, чтобы помочь ему понять, о чем именно будут говорить следователь с графом Шарлеруа.
        - Вы хотели меня видеть? - уточнила следователь.
        - Да, конечно. Здесь произошло не просто убийство, а спланированное преступление, - сразу заявил граф.
        - Вы считаете, что это было заранее продуманное убийство?
        - Безусловно. Его спланировали и осуществили в интересах негодяя, который повсюду ее преследовал.
        - Простите? - не поняла следователь. Или сделала вид, что не поняла.
        - Я говорю о криминальном авторитете мсье Тугутове. Он все время преследовал несчастную Ирину и не давал ей спокойно жить, - гневно произнес граф, - вы знаете, какой скандал он устроил в «Ритце», избив фотографа Энрико Тенерифе только потому, что ему не понравилось присутствие фотографа в ее апартаментах? Тенерифе - очень популярный фотограф, и господин Тугутов должен был понять, что подобный специалист просто обязан делать новые сессии для такой модели, какой была моя покойная жена.
        Пуллен перевел его слова, подмигнув Дронго.
        - Все мужья одинаково глупы, - негромко сказал он, - обычно об изменах своих жен они даже не догадываются и готовы найти тысячи причин, чтобы оправдать их поведение.
        - Вы считаете, что графиню убил мсье Тугутов? - спросила следователь.
        - Конечно. Или по его приказу. Она отказывалась выплатить ему большую сумму денег, которые он вымогал, - убежденно произнес граф.
        - И больше вы никого не подозреваете?
        - Разумеется, нет. В нашем окружении не могло быть таких людей, каким был господин Тугутов. Вы, наверное, знаете, что моя супруга была из России, из которой невозможно выбиться в нашу страну без поддержки такого мафиози, как Тугутов. Наверняка он помогал ей во времена ее становления. Но потом его самого тяжело ранили, чуть не убили, он попал в больницу и долго лечился. Ирина в это время сама устраивала свою судьбу, стала ведущей топ-моделью, вышла замуж и начала артистическую карьеру. А потом появился этот тип, который начал требовать деньги. Вы должны найти и немедленно его арестовать.
        - На каких основаниях?
        - Основания найдете потом, - отмахнулся граф, - главное сейчас - его задержать, чтобы он не смог сбежать из Франции.
        Энн взглянула на Дронго, словно попросив у него поддержки. Дронго понимающе кивнул.
        - Простите, господин граф, - начал он, - мы можем поговорить на английском?
        - Конечно. А почему не на французском?
        - Я международный эксперт и плохо говорю на вашем языке. О чем сожалею.
        - Правильно сожалеете, - усмехнулся граф, - французский - самый красивый язык в европейской и мировой цивилизации. Задавайте ваши вопросы.
        - Вы еще официально не разведены?
        - Да. Но все документы уже были оформлены. Мы никак не могли договориться о моем поместье в Ницце. Ирина требовала предоставить это поместье в ее распоряжение и готова была подписать остальные документы. Но я не был согласен…
        - Извините, господин граф, но сегодня утром я слышал, как вы кричали на ее продюсера. Он говорил, что вчера ночью вы договорились, а вы кричали, что отменяете свои договоренности. Я могу узнать почему?
        Граф нахмурился. Поправил воротник своей рубашки.
        - У меня были личные причины для подобного решения, - сообщил он.
        - Можно узнать какие?
        - Нет… Это мое личное дело…
        - Боюсь, что после смерти вашей супруги это может заинтересовать и судебного следователя, и прокуратуру, - пояснил Дронго.
        - Да, действительно. Вчера поздно вечером я приехал в Париж. Мой дом в Париже ремонтируется уже второй год, и поэтому я решил остановиться в отеле. Но не в
«Лотти», где они остановились всей компанией, а в «Вестине», совсем рядом отсюда. И пришел сюда поздно вечером, чтобы встретиться со своей супругой. Я долго звонил к ней в дверь, но она не открывала. Тогда я пошел к ее продюсеру, и мы ей позвонили. Она пришла через некоторое время в одном халате. Я понимал, что она не могла не слышать моих звонков и не открывала дверь, возможно, потому, что принимала кого-то из своих друзей…
        Энн Дешанс, понимавшая английский, повернулась и демонстративно посмотрела на Дронго. Он молчал, даже не глядя в ее сторону.
        - Мы обо всем договорились, - сообщил граф, - она согласна была подписать документы полного отказа на мою собственность во Франции, Бельгии и Германии. Я оставлял ей наше поместье в Ницце. Уже вчера ночью я нервничал, стараясь не срываться и понимая, что она, как свободный человек, имеет право встречаться с кем угодно. Но ее демонстративное появление в халате меня разозлило. Ночью я вернулся к себе в отель и узнал, что она готова выплатить пять миллионов этому негодяю Тугутову. Конечно, я разозлился. Получается, что он ждал ее в апартаментах, пока мы с ней разговаривали о разделе имущества в номере у продюсера Аракеляна. И тогда я пришел и заявил, что все наши договоренности недействительны. Можете себе представить мое состояние, после того как я узнал о ее готовности выплатить этому бандиту такую сумму? А ведь мое поместье в Ницце как раз и стоит около пяти миллионов. Получается, что она просто отдавала ему мои деньги. Со мной она торговалась за каждый сантим, за каждый цент. А ему готова была выплатить такую неслыханную сумму.
        - Кто сообщил вам об этом? - поинтересовалась мадам Дешанс.
        - Этого я вам не скажу, - сразу отрезал граф, - но информация была точной. И тогда я сказал, что вообще ничего не подпишу и мы будем делить наше имущество в суде. У нас уже был заключен договор при регистрации брака, составленный нашими юристами, и Ирина ничего не получала и не могла претендовать ни на какую часть моего состояния.
        - Но если был брачный договор, то в этом случае и вы не имеете права претендовать на ее деньги и счета, - заметил Дронго.
        - Все правильно. А я и не претендую. Она купила квартиру в Москве, куда перевезла свою мать и младшую сестру. И еще загородный дом. Можете себе представить, она заплатила за эти две покупки бешеные деньги. Неужели в Москве вся недвижимость стоит таких бешеных денег? Я ведь знал, какие траты у Ирины. Она неплохо зарабатывала, но не умела тратить деньги. Она умудрилась заплатить семьсот тысяч евро за колье, которое было частью фамильных драгоценностей германской короны и которое выставили на аукционе в прошлом году. Потом специалисты уверяли меня, что цена колье была явно завышена. Его можно было купить и за гораздо меньшую сумму…
        Энн посмотрел на Пуллена.
        - Среди ее вещей было это колье? - уточнила она.
        Пуллен, растерянно кивнув, поднялся и выбежал из гостиной.
        - И вы посчитали себя оскорбленным? - уточнил Дронго.
        - Конечно, - кивнул граф, - и полагаю, что принял верное решение. Хотя сейчас об этом можно и не говорить. Теперь она уже ни на что не претендует.
        - Возможно, среди ее наследников указаны не только ее родные, но и ее окружение, - предположил Дронго.
        - Что вы хотите сказать?
        - Вполне вероятно, что у нее были другие счета, о которых не догадывались даже ее близкие люди. Ведь она зарабатывала очень большие деньги. И возможно, кто-то из ее окружения узнал, что включен в список наследников вашей супруги. И тогда этот человек мог превратиться в убийцу.
        - Это какой-то сумасшедший детектив, в который я не хочу верить, - признался граф, - я могу узнать, как она погибла?
        Дронго взглянул на следователя. Это была ее прерогатива.
        - Ее ударили в шею острым предметом, и она умерла, - сообщила мадам Дешанс.
        - Какой кошмар, - вздохнул граф, - я всегда подозревал, что ее связи с криминальным миром могут плохо закончиться.
        - Кто, кроме господина Тугутова, в списке подозреваемых?
        - Не знаю. Я не психолог и не следователь. Пусть проверяют специалисты.
        - Тогда ответьте на другой вопрос. Как вы считаете, кто-то из ее окружения мог оказаться включенным в число возможных наследников?
        - Конечно. Ее продюсер Левон Аракелян. Она доверяла ему и свои финансовые тайны. И конечно, ее телохранитель. Господин Алан Гуцуев. По-моему, он был тайно в нее влюблен. И она это чувствовала. Она вообще была очень тонким человеком. Мгновенно чувствовала, как мужчины к ней относятся. Проявляют интерес, хотят с ней встретиться или просто готовы отделаться дежурными банальностями. Она была своеобразным индикатором мужской потенции. Если мужчины не реагировали на нее, значит, все было безнадежно. Остальные просто сходили с ума от нее.
        - Нам об этом известно, - саркастически произнесла мадам Дешанс, снова взглянув на Дронго.
        - Она возила это колье с собой? - уточнил Дронго.
        - Конечно. Сегодня утром она была в нем. По телевизору уже показывали кадры, когда она посещает один из домов моды в Париже, и на ней это колье, - подтвердил граф.
        - Когда показывали новости?
        - Каждые полчаса. И везде сообщают о ее убийстве в Париже, - сообщил граф, - вы понимаете, какой ажиотаж поднялся из-за этого преступления?
        - Понимаем, - сказала вместо Дронго мадам Дешанс, - и заверяю вас, что мы сделаем все от нас зависящее, чтобы найти и покарать убийцу.
        - Я уже звонил министру внутренних дел, - нахмурился граф, - он обещал мне полное содействие и любую помощь. Полагаю, что вам особая помощь и не нужна. Вы сумеете оперативно провести расследование и арестовать причастных к этому убийству людей.
        - В случае ее смерти вы оставляли себе это поместье в Ницце, - напомнил Дронго.
        - Да, конечно. Но смею напомнить, что это мое фамильное поместье и я готов был проявить добрую волю, передавая его своей бывшей супруге.
        - Теперь ее нет, и ваше поместье остается у вас, - настаивал Дронго, - и тогда получается, что самым заинтересованным лицом в смерти вашей супруги были именно вы, господин граф.
        - Не смейте говорить мне подобные вещи! - вспыхнул граф. - Это только ваши дикие предположения. Не смейте меня оскорблять. Я любил Ирину, хотя детей у нас не было. Но у меня есть дочь от первого брака, моя прямая наследница, - на всякий случай добавил он.
        - Когда утром вы появились в «Лотти», вы поднимались к ней? - спросил Дронго.
        - Нет. Второй раз нарваться на подобное унижение? Чтобы мне не открывали дверь, пока в ее апартаментах будет какой-то новый воздыхатель? Сидеть в соседнем номере у продюсера? Второй раз на подобное унижение я просто не был способен. И поэтому я переговорил с господином Аракеляном и ушел в свой отель.
        - А она после этого отменила свое решение о выплате денег своему бывшему покровителю господину Тугутову, - сообщил Дронго, - и он, полный ярости и мщения, вернулся в отель. Если принять за основу вашу версию и согласиться, что главным подозреваемым должен стать господин Тугутов, то получается, что именно вы спровоцировали его на такое преступление.
        Граф нахмурился. Покачал головой.
        - Мне сообщили, что она готова договариваться и с ним. А я не хотел, чтобы она договаривалась за мой счет с этим мафиози.
        Он хотел еще что-то добавить, когда в гостиную буквально ворвался Пуллен.
        - Там ничего нет. Ни в ее сейфе, ни среди вещей. Колье нигде нет, - выдохнул он.
        Следователь нахмурилась. Поднялась из-за стола.
        - Наши психологические построения оказались бесполезными, - обратилась она к Дронго, - все объясняется гораздо проще. Это было убийство с последующим ограблением. Если колье было на ней. Нужно срочно просмотреть записи всех камер.
        - Наш офицер уже второй час просматривает все записи, - пояснил Пуллен.
        - Значит, пришло время посмотреть и нам, - твердо решила следователь, - странно, что никто из ее окружения не вспомнил про это колье.
        Глава двенадцатая
        Втроем они вышли из номера, чтобы спуститься вниз, на первый этаж, где два офицера полиции просматривали записи с камер наблюдения. Когда в комнату вошли судебный следователь и двое сопровождавших ее мужчин, офицеры поднялись.
        - Сидите, - разрешил Пуллен, - мадам следователь хочет сама просмотреть записи. Покажите, что у вас есть?
        - На этаже никого не было из посторонних, - сообщил офицер, - после того, как появилась графиня вместе с телохранителем и продюсером. Там еще убирала горничная, но со своей тележкой она ушла в другой конец коридора, когда вернулись гости. Через несколько минут появилась ее визажистка, затем массажистка. Видно, что примерно минут через сорок обе ушли. Вот они вместе уходят по коридору. На камере видно, что они вдвоем заходят в кабину лифта. Потом выходит мсье Гуцуев. Он оглядывается по сторонам и идет к лестнице. По нашим расчетам, там остаются только сама погибшая в своих апартаментах и ее продюсер в своем номере. Больше никого. Через пять минут появляется визажистка. Вот она заворачивает за угол коридора. И почти сразу, через минуту, появляется мсье Тугутов в другом конце коридора. Вот видите, он стоит и смотрит. Заметно, как он нервничает. Видно, что он ошеломлен. И медленно отступает, к лестнице, а потом буквально бегом спускается вниз. Вот и все.
        - А где визажистка? - спросила следователь, - ведь она должна была уйти из коридора. Он видел ее рядом с убитой.
        - Видимо, она воспользовалась запасным выходом. Он был прямо рядом с номером мсье Гуцуева, - пояснил офицер.
        - Потом она где-то появлялась?
        - На четвертом этаже в новом здании. Она бежит в свой номер. Потом возвращается. Снова бежит. И снова возвращается…
        - Это я и сама вижу, - перебила его мадам Дешанс, - что дальше? Где она оказалась?
        - На пятом этаже. Вышла из лифта, осмотрелась и снова поехала на четвертый, - показал офицер, - вот видите, здесь она смотрит на камеру.
        - Зачем она поехала на пятый? - спросила следователь. - Ведь они живут на четвертом.
        - Не знаю, мадам следователь, - виновато ответил офицер, - камеры установлены только у кабины лифта. И в новом, и в старом здании. Невозможно устанавливать камеры у каждого номера.
        - Возможно, она ошиблась и нажала не ту кнопку, - предположил второй офицер.
        - В кабинах этих лифтов кнопки расположены не рядом, а в две линии, - напомнил Пуллен, - она не могла перепутать.
        - Но она не выходила из лифта, - виновато сказал первый офицер.
        - Нужно было сразу сообщить, что она поехала на пятый этаж, - разозлился Пуллен, - кто из прибывших живет на пятом этаже в новом здании? Срочно проверьте.
        Офицер поднял трубку. Через несколько секунд он повернулся и сообщил:
        - Двое прибывших. Рожкин Павел Леонидович и Вячеслав Алексеевич Тимонин.
        - Пошлите людей в их номера, - зло приказал Пуллен, - возможно, там прячется убийца. Немедленно. Нужно было в первую очередь проверить все номера, в которых жили прибывшие с погибшей люди.
        - Мы не могли входить в чужие номера, - возразил один из офицеров.
        - Нужно было послать туда горничных или ваших сотрудников под видом проверки мини-баров, - отмахнулся Пуллен.
        - Эта запись подтверждает показания всех, с кем мы разговаривали, - задумчиво произнесла Энн Дешанс, обращаясь к Дронго, - за исключением одного момента. Кто был в номере Алана Гуцуева, когда Тугутов увидел, как открывается дверь? Если он, конечно, не лжет.
        - Все это может быть подстроено, - согласился Дронго, - посмотрите на Тугутова. Судя по этой записи, у него абсолютное алиби. Но, может быть, он поднялся по запасной лестнице, убил женщину, которая отказалась ему платить, и затем появился уже у кабины лифта, чтобы обеспечить себе алиби. И подставить Данилову, которая действительно была там, но почему-то ушла по аварийному выходу.
        - Тогда вы опровергаете нашу стройную теорию убийства, - сказала следователь.
        - Легче всего подгонять свои наблюдения под нужный результат. Но нам нужен реальный убийца, а не придуманный персонаж.
        - Вы считаете, что французский судебный следователь способен только фальсифицировать факты, чтобы найти подставного виновника? - разозлилась Энн.
        - Я этого не говорил. Просто в отличие от вас у меня нет ни служебного задания, ни обязанности раскрыть это преступление. И поэтому я могу быть более свободен в своих высказываниях и взглядах, чем вы, мадам следователь. Вы не можете даже высказать свои подозрения, если у вас нет достаточных оснований, а я могу говорить все, что мне нравится. В данном случае я более свободный человек и могу сказать, что меня настораживают эти записи. Простите меня, мадам следователь. Но они ничего не доказывают и ничего не подтверждают.
        - Посмотрим, - упрямо произнесла следователь, - если сумеем найти Данилову, то все проблемы будут решены.
        - Нам еще нужно допросить юристов погибшей и ее массажистку, - напомнил Дронго, - и конечно, поговорить с визажисткой, если мы сможем ее найти.
        - Вы сомневаетесь? - удивился Пуллен.
        - Когда речь идет о колье стоимостью больше полумиллиона евро, я могу позволить себе сомневаться, - сказал Дронго.
        И в этот момент в комнату вбежал офицер.
        - Мы ее нашли, - сообщил он, - нашли Данилову.
        - Где? - быстро спросила Энн.
        - В номере Тимонина, - ответил офицер, - она была в его номере.
        - Живая? - сразу уточнил Пуллен.
        - Да, - растерялся офицер, - сейчас ее приведут. Она пряталась в номере мсье Тимонина.
        - Колье у нее? - спросила следователь.
        - Какое колье? - не понял офицер.
        Пуллен негромко выругался и быстро вышел из комнаты.
        - Похоже, вы правы, когда говорите о нашей административной ответственности. И нашей неразберихе, - мрачно произнесла следователь, - хорошо, что нам удалось так быстро разобраться. Иначе мы могли опоздать и она покинула бы здание отеля.
        - Во всяком случае, она чего-то боялась, - вздохнул Дронго, - если воспользовалась другой лестницей и ушла через аварийный вход. Значит, чего-то испугалась.
        - Или совершила убийство и решила сбежать вместе с колье погибшей, - предположила Энн, - вы считаете, что мы потратили слишком мало времени на это расследование? Или вам не нравится, что мы так быстро обнаружили убийцу? Вы знаете, что визажистка не любила свою хозяйку, которая прилюдно ее унижала. И теперь она воспользовалась ситуацией, чтобы убить графиню и украсть ее колье. Наверняка ее имущественное положение было не самым лучшим, если она терпела подобные унижения.
        - Оно было ужасным, - вспомнил Дронго, - больная мать-пенсионерка, младшая сестра, которая еще не работает, и шестилетний сын. Но это совсем не означает, что она могла пойти на убийство ради них. Именно такое положение вызывает у меня сочувствие и понимание того обстоятельства, что она не стала бы рисковать даже ради очень больших денег. Прекрасно сознавая, что в случае провала она надолго сядет в тюрьму и вся семья останется без средств к существованию.
        - У вас своеобразное мышление, господин эксперт, - заметила следователь, - ее крайне стесненные обстоятельства и семья, которую она должна была кормить, как раз говорят не в ее пользу.
        - Это упрощенный подход, - возразил Дронго, - раньше в Советском Союзе нас учили, что все бедные люди изначально хорошие, порядочные и честные. А все богатые - всегда кровопийцы, эксплуататоры, грабители, воры. Непорядочные и нечестные. Более того, в стране во время коллективизации всех зажиточных людей в деревнях называли кулаками и раскулачивали, то есть сознательно отбирали все имущество, высылая в Сибирь. Когда кулаки закончились, стали раскулачивать просто зажиточных и деловых людей, которые собственным трудом добивались материального благополучия. Была такая установка. Все бедные на нашей стороне, все богатые - враги. Разумеется, потом начинаешь понимать, что так бывает не всегда. Бедности также свойственны зависть, недоброжелательность, ревность, отсутствие толерантности, ненависть по отношению к более удачливым и даже более работящим людям. Тогда как среди богатых тоже встречаются порядочные, выдержанные люди. Но в те времена нужен был классовый подход…
        - Я поняла, - кивнула Дешанс, - вы еще и правый консерватор. Я лично всегда голосовала за социалистов.
        - Это неправда. Я убежденный левый, - возразил Дронго, - и в вашей стране, возможно, не голосовал бы даже за социалистов, считая их недостаточно левыми. Я вспомнил о стереотипах, которые были в бывшем Советском Союзе. И о наших нынешних стереотипах. Если женщина нуждается и у нее на плечах еще три человека, которых нужно кормить, то можно изначально подозревать в совершении преступления именно ее. Но это слишком прямолинейная логика, не учитывающая психологии конкретного идивидуума. Бедная не может позволить себе никакой авантюры, так как от нее зависит жизнь ее близких людей.
        Пуллен вошел в комнату.
        - Мы не нашли колье, - сообщил он, - в номере мсье Тимонина была только Галина Данилова. Трое полицейских обыскали ее номер. Мы вызвали туда и двух сотрудников отеля. Но колье нигде не нашли. Сейчас ее отведут наверх, для допроса. Я хочу позвонить комиссару и сообщить, что убийство графини Шарлеруа раскрыто.
        Он не скрывал своего удовлетворения.
        - Не торопитесь, - посоветовала Энн, - сначала нам нужно ее допросить и получить ее признание. Хотя мсье эксперт сильно сомневается в том, что именно она совершила это убийство. Он считает его психологически неоправданным. У женщины на руках трое иждивенцев, и мсье Дронго убежден, что она не могла пойти на такое преступление.
        - Почему? - удивился Пуллен. - Ведь все и так понятно. Ее видел господин Тугутов. Она спряталась в номере своего знакомого и, очевидно, успела отдать кому-то украденное колье. Возможно, своему другу, помощнику юриста, в номере которого она спряталась, господину Тимонину. Если мы подробно допросим этого типа, то он наверняка все расскажет. Нет никаких оснований сомневаться. Это была она, и мы видели все на записи видеокамеры. Там больше никого не было и не могло быть.
        - Вы много видели убийц, которые, совершив такое страшное преступление, отсиживались в номере своего знакомого, прекрасно понимая, что убийцу ищут? - спросил Дронго. - Вы разве не чувствуете некий психологический диссонанс? И еще один момент, на который обратила внимание мадам следователь. Ведь мы до сих пор не знаем, кто именно открыл дверь и вышел из номера Алана Гуцуева в тот момент, когда в коридоре появился Тугутов. Возможно, этого человека видела Данилова, которая сбежала с места преступления.
        Оба офицера, сидевшие перед камерами, развернулись и уставились на Дронго, который возражал следователю и Пуллену. Оба немного понимали английский язык. Один чуть лучше, другой чуть хуже. Но оба поняли, что этот непонятный эксперт возражает и не соглашается ни с полицейским дознавателем, ни с судебным следователем, которые в такой короткий срок обнаружили убийцу. Увидев, что Пуллен смотрит на них, оба офицера снова повернулись к экранам.
        - Нужно допросить Тимонина, - раздраженно произнесла Энн, - он видел, как мы ищем убийцу, и спокойно ждал, пока его вызовут на допрос.
        - Возможно, он тоже испугался, - предположил Дронго.
        - Не слишком ли много психологии на одно убийство? - спросила мадам Дешанс. - Идемте наверх. Мы сейчас все узнаем.
        Они поднялись наверх в кабине лифта. В коридоре стоял полицейский. Он отдал честь. Это был достаточно пожилой человек, который дежурил у места совершенного преступления. Дронго взглянул на пятно на ковре и нахмурился. Энн Дешанс увидела его взгляд.
        - Это было не просто свидание? - спросила она. - Можно сказать, что это было больше, чем обычное свидание.
        - Свидания тоже не было, - глухо ответил Дронго, - и вообще ничего не было. А ее жалко. За каждым особо ценным бриллиантом всегда тянется кровавая история. За каждой очень красивой женщиной есть своя сложная история жизни. Слишком много грязных рук тянутся к этим сокровищам. Такие красивые женщины обычно вызывают отторжение у остальных. У женщин, которые завидуют их красоте и молодости; у мужчин, каждый из которых мечтает стать обладателем ее молодости и красоты; у соперниц, достигших меньшего успеха; у обычных обывателей, считающих, что Бог или судьба дают этим женщинам слишком много и не по заслугам.
        - А вы полагаете, что им все дается за какие-то особые заслуги? По-моему, это выигрыш по лотерейному билету. Длинные ноги, роскошная фигура, красивые волосы и смазливое личико… Это главный аванс от судьбы…
        - Чаще красота становится причиной несчастья, - возразил Дронго, - и любая из топ-моделей может рассказать о себе грустную историю. Их судьбы и жизни редко заканчиваются благополучно.
        Они прошли к номеру, где проходили допросы. В гостиной уже сидела на стуле потерянная, испуганная и заплаканная Галина. Дежуривший рядом с задержанной сержант полиции отдал честь и вышел из комнаты.
        - Вы говорите по-французски? - спросила следователь.
        Пуллен перевел ее слова.
        - Очень плохо, - призналась женщина, - и немного по-английски.
        - Тогда пусть расскажет нам, что с ней произошло, - потребовала следователь, - пусть говорит по-русски, а вы, Пуллен, переводите мне ее слова. И пусть наш мсье эксперт тоже послушает, что именно она расскажет, и задаст ей свои вопросы.
        - Я ее не убивала, - сразу сказала Галина.
        - Давайте по порядку, - предложила следователь, - как все это случилось? Что вы делали около убитой и куда делось колье?
        - Что с вами произошло и где могут быть драгоценности графини? - перевел на русский Пуллен. - Рассказывайте, - потребовал он.
        - Меня вызвала хозяйка, - начала рассказывать Данилова, - мы договаривались, что немного позже я к ней зайду. Но когда я поднялась и вошла в коридор, я увидела, как она уже дергается в агонии. Кто-то ударил ее в шею, и она лежала прямо в коридоре на ковре. Я бросилась к ней, хотела ей помочь. И в этот момент увидела в конце коридора Мукура Тугутова. Он так смотрел на меня. Я в этот момент очень испугалась. Очень сильно. Я ведь знала, что он бандит, вор в законе, который давно ругался с Ириной. Я замерла, боялась пошевелиться. И услышала, как открывается дверь номера Алана и оттуда кто-то выходит. А я видела Алана внизу, когда он был в холле первого этажа. И я поняла, что это другой человек. Значит, они хотят зажать меня с двух сторон и тоже убить. Я очень испугалась. У меня маленький сын, и он не сможет вырасти без меня. Поэтому я сразу решила сбежать. И бросилась к запасному выходу. Дверь как раз была рядом со мной. Я уже ничего не помнила и не понимала. Вышла внизу, поняла, что люди уже знают о случившемся. Я не понимала, куда мне бежать, ведь Тугутов мог знать, где я живу вместе с Беатой. И
поэтому я попросила Славика меня спрятать. У нас с ним давние хорошие отношения. Я рассказала ему все, что увидела, и он дал мне ключ и приказал никому ничего не рассказывать, пока он сам не расскажет обо всем следователю.
        - И вы все время сидели в его номере? - спросила Энн, выслушав рассказ Галины Даниловой.
        - Все время, - кивнула она, - я так испугалась. Я очень боялась, что Тугутов или его люди придут и убьют меня прямо в этом номере.
        - Скажите ей, Тугутов утверждает, что именно она убила свою хозяйку, - попросила следователь, обращаясь к Пуллену.
        - Господин Тугутов видел, как вы ударили ножом свою хозяйку, - перевел Пуллен.
        - У меня не было никакого ножа, - испугалась Галина, - я вообще не понимаю, как он мог такое сказать. У меня никогда не было ножа, и я ее не убивала. Честное слово, не убивала. Я появилась в коридоре, когда она лежала на полу и хрипела. Я подошла и поняла, что она умирает и я ничем не смогу ей помочь.
        - Почему тогда ваш друг не сообщил нам об этом? - спросил Пуллен. - Он сидит в соседнем номере и молчит. Почему он сразу не попросил свидания с нами?
        - Он, наверное, тоже боится, - предположила Галина, - вы не понимаете, кто такой Тугутов. Он очень опасный человек.
        Пуллен пересказал следователю свой вопрос и ее ответы.
        - Погибшая графиня однажды избила мадам Данилову в присутствии чужих людей, - вспомнила следователь, - она может рассказать нам об этом эпизоде?
        - Да, - кивнула Галина, - два раза такое случалось. Один раз ей показалось, что я неправильно подобрала тон, а во второй раз у нас закончился крем, и она разозлилась, ударив меня два раза по щекам.
        - Что было потом?
        - Ничего.
        - Она извинилась?
        - Нет. Но она в обоих случаях выплатила мне месячное жалованье в качестве компенсации, - объяснила Данилова.
        Энн посмотрел на двух сидящих мужчин. Ей показалось, что она ослышалась.
        - Вы полагаете, что такая компенсация может удовлетворить женщину, которую избивают в присутствии других людей? - не без изумления спросила следователь. Дронго постарался сдержать усмешку. Европейской женщине, воспитанной совсем в другом духе, было невозможно представить, как подобное унижение можно было оплатить деньгами.
        - Не знаю, - пожала плечами Галина, - я не обижалась. Ведь это я была виновата в обоих случаях. В первый раз она предупредила меня, что мы поедем на телевидение, а во второй раз банка с кремом разбилась, и поэтому она нервничала. Я должна была быть более внимательной.
        - И вы на нее не обиделись? - все еще не могла успокоиться Энн. - Неужели у вас не было желания от нее уйти?
        - Куда уйти? Конечно, нет, - удивилась, в свою очередь, Галина, - на работе всякое бывает. Нет, я об этом не думала.
        Даже Пуллен улыбнулся, переводя ее слова. Следователь покачала головой.
        - Мне все понятно. Спросите у нее, куда делось колье? Давайте пока оставим ее личные истории в покое и выясним, куда пропало колье стоимостью почти в миллион долларов. Не забывайте, что по нынешнему курсу семьсот тысяч евро - это больше миллиона долларов. И меня не интересует ее испуг или глупый рассказ о том, как она оказалась между двумя бандитами. Тем более что второго она даже не видела. Где колье? Спросите ее об этом, Пуллен.
        Было заметно, как она нервничает. Ответы Даниловой окончательно выбили ее из нормального состояния.
        - Я так испугалась, - всхлипнула Галина, не понимая, почему нервничает следователь.
        - Успокойтесь, - вмешался Дронго, - не нервничайте. Дело в том, что именно Тугутов испугался вас. Он утверждает, что вы ударили в шею Ирину и взяли нож, когда он появился рядом с вами.
        - Нет, - испуганно произнесла она, - нет. Я же вам сказала, что у меня не было ножа.
        - Пусть скажет, почему она убила графиню и куда спрятала колье? - настаивала Энн.
        - Скажите, где колье графини Шарлеруа? - спросил Пуллен.
        - Не знаю, - испугалась Галина Пуллен перевел ее слова.
        - Она не хочет признаваться, - нахмурилась Энн, - тогда пусть скажет, куда она спрятала орудие преступления.
        - Куда вы спрятали нож? - уточнил Пуллен.
        - У меня нет никакого ножа, - заплакала Галина, - и никогда не было. Скажите мадам следователю, что я никого не убивала. Честное слово. Я ее не убивала…
        Пуллен начал переводить, когда Энн поднялась со своего места и нервно спросила, уже обращаясь к Дронго:
        - Узнайте, куда она спрятала драгоценности. Потом она успеет рассказать нам о своей невиновности. Где колье?
        - Куда вы дели колье? - спросил Дронго.
        - Колье там, где оно должно быть. В сейфе отеля, - всхлипнула Галина.
        Пуллен перевел ее слова. Все трое замерли.
        - Где находится колье? - переспросил уже Дронго, не веря услышанному.
        - Сдали консьержу, - повторила Галина, - колье всегда хранится в сейфе отеля внизу у консьержа. И мы его берем, когда нужно выходить, и потом снова возвращаем, чтобы не оставлять его в номере. Оно очень дорогое, и поэтому его нельзя там оставлять. Я забрала колье и спустилась вниз, где сразу отдала колье консьержу. Но он был занят, и другой дежурный принял у меня коробку и выдал нашу квитанцию. Еще за полчаса до того, как я снова поднялась наверх.
        Дронго взглянул на следователя и, стараясь ничем не выдать своего настроения, терпеливо ждал, когда Пуллен переведет слова визажистки следователю.
        - У нее есть квитанция? - спросила ошеломленная мадам Дешанс.
        Галина достала из своих джинсов квитанцию и молча протянула ее следователю. Пуллен, не дожидаясь распоряжений, позвонил вниз портье.
        - Мы сидим в вашем отеле уже третий час, - зло произнес он, - а ваш консьерж не сообщил нам, что три часа назад в ваш сейф были сданы драгоценности графини.
        - Ваши офицеры его допрашивали, - сообщила портье, - мы уже сообщили им, что у нас есть в сейфе вещи, которые сдали на хранение люди графини. И коробку принимал не консьерж, а другой дежурный.
        - Это была коробка с колье, - сказал Пуллен.
        - Извините, господин офицер, но наш консьерж выдал квитанцию, где указана вещь и ее стоимость. Страховые компании требуют уточнять стоимость сданной нам на хранение вещи, тем более что она была застрахована на миллион долларов. И мы не имеем права разглашать информацию о том, что именно находилось в коробке, сданной нам на хранение, без разрешения самого владельца либо его прямых наследников. Кроме того, нас уже дважды спрашивали о вещах графини. Но квитанция оформлена на имя господина Аракеляна. На имя графини Шарлеруа в нашем сейфе нет никаких вещей.
        Пуллен положил трубку телефона.
        - Квитанция оформлена на имя господина Аракеляна, - сообщил он, - поэтому они нам ничего не сообщали.
        Следователь взглянула на квитанцию. Потом на Галину.
        - Почему колье оформлено на продюсера? Спросите у нее, Пуллен, - потребовала она.
        - Мы всегда так делаем, - объяснила Галина, услышав вопрос, - все ценные вещи сдаем на имя Левона Арташесовича, чтобы не привлекать ненужного внимания. Но в квитанции указана стоимость вещи.
        - Срочно спуститесь вниз и принесите нам это колье, - приказала следователь, протянув квитанцию Пуллену, - нужно наконец разобраться с этим непонятным делом.
        Пуллен, забрав квитанцию, поспешил выйти. Галина, не понимавшая, что происходит и почему так нервничает женщина, которая ее допрашивала, обратилась к Дронго:
        - Что они говорят? Вы понимаете, что они говорят?
        - Она послала его за этим колье, - пояснил Дронго, - успокойтесь и не нервничайте.
        - Получается, что Тугутов нам просто лгал, - недовольно произнесла Энн Дешанс, обращаясь к Дронго, - не было никакого ножа и второго человека, который якобы выходил из номера Алана Гуцуева. Нужно будет допросить его еще раз. Представляю, какой шум поднимет Ле Гарсмер, если мы попытаемся обвинить его клиента без веских оснований! И я не смогу задержать Тугутова больше чем на трое суток, если у меня не будет убедительных доказательств.
        - Нужно еще переговорить с юристами графини, - напомнил Дронго, - и разобраться, почему молчит Тимонин.
        - Чем больше мы занимаемся этим делом, тем больше я понимаю, что мне сложно разбираться в психологии людей из Восточной Европы, - призналась Энн, - иногда они совершают абсолютно нелогичные поступки. Тугутов - бандит и криминальный авторитет. Но, по его словам, он не захотел оставаться рядом с убитой, когда там появился ее телохранитель. И я должна поверить, что он действительно испугался? Или эта визажистка. Она находится рядом с умирающей и убегает, только услышав, как сзади открывается дверь. И еще увидев в конце коридора самого Тугутова. Нормальные люди так не поступают. Она могла просто закричать, и ее бы услышали. Но она предпочитает убежать.
        - За Тугутовым установлено наблюдение сотрудниками Интерпола, - пояснил Дронго, - и он об этом знает. Достаточно угодить в какую-нибудь похожую историю, и он сразу станет главным подозреваемым. Поэтому он и отступил. Что касается этой несчастной женщины, то здесь тоже все понятно. Она чувствует себя слишком бесправной и незащищенной. Тем более когда видит убитой свою хозяйку. А в нескольких метрах от нее стоит человек с очень неприятной биографией. Не забывайте, что она не француженка. Она приехала из страны, где в девяностые годы подобные криминальные авторитеты решали, кому жить, а кому умереть, подкупив всю правоохранительную систему.
        Энн молча слушала. В этот момент в гостиную вошел Пуллен с коробкой в руках. Он улыбался.
        - Это то самое колье, - пояснил он, - я уже показал его Аракеляну, и он подтвердил. Мадам Данилова говорила правду, - пояснил он по-французски.
        - Что он говорит? - встрепенулась Галина. - Они думают, что я могла украсть это колье?
        - Нет, - ответил Дронго, - он принес колье, которое должно подтвердить вашу невиновность. Кажется, они начинают в нее верить.
        Глава тринадцатая
        Энн Дешанс все еще сжимала в руках колье, словно не доверяя собственным глазам. Затем взглянула на сидевшую перед ней молодую женщину.
        - У вас действительно не было ножа? - спросила она.
        - Нет, - испуганно выдохнула Галина, услышав перевод Пуллена, - я наклонилась к ней, чтобы помочь. И никакого ножа не видела. У меня в руках был гребень.
        - Какой гребень? - переспросил Пуллен.
        - Ее гребень, - пояснила Галина, - он был у меня в правой руке. Может, Тугутов перепутал. Но ножа у меня не было.
        - Где гребень? - уточнила следователь.
        - Остался в номере Славика… Ой, простите… В номере Тимонина, - ответила Галина.
        - Скажите, чтобы нам принесли этот гребень, - попросила Энн, обращаясь к Пуллену, - кажется, меня сегодня не перестанет удивлять некомпетентность ваших сотрудников, - не сдержавшись, добавила она.
        - Они не обратили внимания на гребень, - пояснил Пуллен, доставая телефон.
        - Найдите и принесите гребень, - приказал Пуллен.
        - И проводите Данилову вниз, чтобы она не встречалась ни с Тимониным, ни с Тугутовым, - добавила следователь.
        - Идите со мной, - сказал Пуллен, обращаясь к визажистке.
        Она испуганно посмотрела на Дронго. Ему она доверяла больше остальных. Может, потому, что он чисто говорил по-русски и не был похож на этих французов.
        - Не беспокойтесь, - добавил Дронго, - он вам ничего плохого не сделает.
        Когда Пуллен и Галина вышли, Энн сразу обратилась к Дронго:
        - Что вы об этом думаете? Кто из них врет? Тугутов или Данилова? Или они оба. Ножа так и нет. Кто убийца, мы тоже не знаем.
        - Полагаю, что знаем, - возразил Дронго.
        - В таком случае назовите мне его имя, - потребовала следователь.
        - Имя пока не знаю. Но могу догадаться, кто это был. Дело в том, что и в показаниях Тугутова, и в показаниях Даниловой есть один важный момент. Оба слышали и видели, как открылась дверь в номере Алана Гуцуева. А сама Данилова неосознанно подтвердила алиби Алана, когда вспомнила, что видела его внизу, перед тем как подняться. И поэтому испугалась, понимая, что из его номера выходит чужой. Тугутов настаивал, что это был Гуцуев, но сказал, что видел только руку. Значит, мы можем сделать вывод, что именно этот человек, который не должен был быть в номере телохранителя, выходил оттуда. Кстати, я бы обыскал номер Гуцуева. Возможно, убийца решил спрятать орудие преступления в его номере, чтобы мы подозревали именно его. Или сам Тугутов решил таким образом избавиться от неприятного свидетеля, который однажды уже вытолкал его из отеля.
        - Проверить все номера в отеле? - спросила Энн.
        - Не все. А только номер Алана Гуцуева, - пояснил Дронго, - ведь убийца зачем-то входил туда сразу после совершения преступления. Если, конечно, это был убийца.
        - Вы сами в этом сомневаетесь.
        - Пока я не знаю, кто именно совершил убийство, я буду сомневаться во всем, - сказал Дронго.
        Мадам Дешанс достала мобильный телефон и набрала номер Пуллена.
        - Нужно обыскать номер Гуцуева, - коротко приказала она, - и как можно быстрее.
        - Его номер тоже? - спросил Пуллен. - Мы говорили о номере Тимонина.
        - Его тоже. И как можно быстрее, - добавила Энн.
        Она убрала телефон.
        - У меня такое ощущение, что мы попали в какое-то болото, откуда нет выхода. Мне казалось, что это обычное убийство, когда кто-то из группы сопровождавших графиню польстился либо на ее драгоценности, либо нанес удары из мести и ревности. А здесь оказывается, что все рядом и ни одного подозреваемого.
        - Подождем результатов обысков, - предложил Дронго, - но сначала мне нужно переговорить с господином Тугутовым. Вы разрешите позвонить отсюда в «Мерис»?
        - Звоните, - кивнула следователь, даже не спросив, почему ему это нужно. Она уже поняла, что Дронго знает, что именно нужно делать в подобных случаях.
        Он поднял трубку и попросил связаться с отелем «Мерис», где также попросил соединить его с номером Тугутова. И услышал глухой голос Мукура Тугутова.
        - Извините, что я вас беспокою, - сказал Дронго, - это говорит эксперт, с которым вы виделись в «Лотти».
        - Я вас узнал, - мрачно ответил Тугутов, - что вам нужно?
        - Хотел уточнить один момент.
        - Какой момент?
        - Вы обычно читаете в очках или нет?
        - В очках. После пятидесяти мне стало сложно читать без очков.
        - А в обычной жизни у вас нормальное зрение?
        - Даже слишком. Все, что нужно, я вижу. Хотя и не ношу линзы. Мне их выписали врачи, но у меня от них слезятся глаза. Почему вы спрашиваете? Думаете, что я мог перепутать Данилову с Аракеляном? - издевательски спросил Тугутов. - Или с Рожкиным? Чего вы хотите?
        - Больше ничего. Извините, что я вас побеспокоил. - Он положил трубку.
        - У него слабое зрение, - пояснил он Энн, - сказывается жизнь в двух колониях и возраст. Читает он, надевая очки, а в обычной жизни ему советуют носить линзы, но он считает, что и так видит неплохо.
        - К чему вы это говорите?
        - Он мог ошибиться. Принять гребень за нож. Особенно если стоял в нескольких метрах. И не мог узнать руку Алана, когда открылась дверь. Ведь дверь была еще дальше, чем убитая. Он мог ошибаться.
        - О чем это говорит? Хотите теперь его оправдать?
        - Хочу узнать правду, - невозмутимо сказал Дронго.
        Раздался звонок. Следователь взяла трубку.
        - Нашли, - сообщил Пуллен, - мы нашли гребень.
        - Принесите его сюда, - быстро сказала Энн, - они нашли гребень, - сказала она Дронго, - сейчас его принесут.
        - Пусть обыщут номер Гуцуева, - напомнил Дронго.
        - Они уже ищут, - ответила следователь, - скажу вам откровенно. Если мы найдем нож в номере господина Гуцуева, то я буду очень удивлена. Хотя это ни на йоту не подвинет нас к разрешению вопроса об убийце. Согласно вашей логике, убийца спрятал нож в номере Гуцуева, и тогда получается, что телохранитель тоже остается вне наших подозрений.
        - Сначала нужно найти нож, - сказал Дронго.
        В гостиную вбежал Пуллен, тяжело дыша. Было заметно, как он спешил. Развернув полотенце, в которое был завернут гребень, он положил его на стол. Длинный гребень был действительно похож на нож, к тому же отделанный искусственными камнями, которые могли блеснуть при свете электрических ламп.
        - Похоже, что Данилова сказала правду, - задумчиво произнесла Энн Дешанс, глядя на гребень.
        - Похоже, что Тугутов тоже не соврал и вполне мог принять гребень за нож, - добавил Дронго.
        - Позовите Тимонина, - быстро приказала следователь.
        Пуллен достал телефон.
        - Пусть зайдет Тимонин, - передал он распоряжение офицеру полиции, стоявшему у дверей соседнего номера.
        Тимонин вошел в гостиную, осторожно оглядываясь по сторонам.
        - Вы говорите по-французски? - спросила мадам Дешанс.
        - Плохо. Я говорю по-английски, - ответил Тимонин.
        - Садитесь, - разрешила она, переходя на английский.
        Молодой человек сел, снова оглянувшись, словно боялся, что в комнате может появиться кто-то чужой.
        - Что произошло? Почему вы все время оглядываетесь по сторонам? - спросила следователь.
        - Боюсь, - признался Тимонин, - я боюсь, что меня могут убить.
        - Здесь вы можете не беспокоиться, - сказала Энн, - поясните конкретно, чего вы боитесь?
        - Тугутова, конечно. Мукура Тугутова, - выдохнул Слава, - я знаю, что это он организовал убийство графини Шарлеруа.
        - Давайте по порядку, - предложила следователь, - почему вы считаете, что именно Тугутов организовал убийство?
        - Все последние месяцы он преследовал графиню, требуя вернуть его деньги, - начал говорить Тимонин, - и все время угрожал ей. Он знал, что мы приедем в Париж, и пришел сегодня в отель. Вчера ночью графиня встречалась с ним и решила, что заплатит ему пять миллионов долларов. Но потом передумала - из-за своего мужа. Утром он узнал об этом и разозлился. Потом пришел к нам в отель и организовал убийство графини.
        - Почему вы в этом так уверены?
        - У меня есть свидетель, - пояснил Тимонин, понижая голос и обернувшись в сторону двери, - наша Галина Данилова, визажистка покойной графини. Она видела своими глазами убийцу и его сообщника. Поднялась наверх и увидела лежащую на полу умирающую графиню. Рядом стоял Тугутов. А из номера Алана Гуцуева выходил его сообщник. Но она видела Алана сидевшим внизу, когда поднималась наверх. И поэтому она испугалась и сбежала. Я спрятал ее в своем номере. И ждал, когда вы меня позовете. Я боялся говорить об этом при всех, ведь среди нас мог оказаться сообщник Тугутова, который мог бы сдать Галину, ее бы нашли и убили в моем номере. Поэтому я сидел и ждал, когда вы меня позовете.
        - Вам не кажется, что это несколько наивное объяснение, - спросила следователь, - вы могли сразу обратиться за помощью к полиции. Вы же профессиональный юрист, господин Тимонин. Нельзя быть таким наивным человеком.
        - Или таким осведомленным, - пояснил Слава, - я ведь все знал. В нашей группе все работали на себя и против всех. Поэтому я решил, что будет правильно, если я буду молчать. И не высовываться, пока меня не позовут. Чтобы не удавили Галину, пока она прячется в моем номере. Пошлите туда полицейских, и вы ее там найдете. Она сама вам все расскажет.
        - Мы уже нашли ее, - кивнула следователь, - можете не беспокоиться. Ее безопасности ничто не угрожает. У нас к вам есть несколько вопросов. Где были вы, когда произошло убийство?
        - В своем номере. Павел Леонидович позвонил мне, и я сразу туда прибежал, - сообщил Слава, - но прежде встретил внизу Галину и дал ей ключи от своего номера, когда она мне все рассказала.
        - Значит, вы были внизу?
        - Да.
        - И никого не видели?
        - Видел потом всех. Все были там, в коридоре. Даже Тугутов, который не стал подходить к убитой, а стоял немного в стороне.
        - Кто, по-вашему, кроме Тугутова, был заинтересован в ее смерти?
        - Никто. Мы все жили за счет Ирины. Зачем нужно было ее убивать?
        - Можно мне? - попросил Дронго.
        Следователь кивнула, и он обратился к Тимонину на английском, чтобы все поняли его вопрос:
        - Насколько я знаю, вы с Рожкиным не очень ее любили и даже обзывали за глаза нецензурными словами.
        - Откуда вы знаете?
        - Я сам слышал, как вы разговаривали.
        - Мы могли позволить себе ее критиковать. У нее иногда случались разные срывы, и она не всегда была адекватна.
        - Поэтому вы ее так не любили?
        - А ей не нужна была моя любовь, - криво усмехнулся Слава, - ей нужны были только наши профессиональные навыки.
        - Вы знали, что ваш непосредственный шеф, Павел Леонидович, был связан с Тугутовым? - спросил Дронго.
        - Да. Он обсуждал с ним финансовые вопросы графини. Деньги все равно оформлялись бы через нас.
        - Он выдавал ему информацию о графине, - пояснил Дронго, - и это тоже я слышал. И, разговаривая с вами, он обращал внимание на проценты, которые вы можете получить. С той и с другой стороны. Вам не кажется, что вы со своим шефом выглядите не очень красиво и совсем не альтруистично?
        - Мы пытались делать свое дело, - покраснел Тимонин.
        - Тогда я вам скажу, почему утром Ирина поменяла свое решение, - сказал Дронго. - Вчера ночью в отель пришел ее супруг, граф Шарлеруа, который согласился по мировому соглашению между супругами подписать развод в случае упрощенной процедуры и оставить ей свое поместье в Ницце. Затем она отправилась на встречу с Тугутовым и подтвердила возможность выплаты ему пяти миллионов долларов, которые он требовал с нее за ранее заключенные контракты. Однако потом она вернулась в отель, и что-то произошло. Мы пока не знаем подробностей. Но утром в отель снова пришел муж графини и заявил, что отказывается от прежних договоренностей. И при этом считал себя глубоко оскорбленным. Не знаете почему?
        Тимонин молчал.
        - Тогда я вам скажу. Именно ночью, после свидания с Тугутовым, Ирина Малаева сообщила о своем решении выплатить своему бывшему другу сумму, которую он требовал. Как только граф пообещал, что оставит ей поместье. Узнав об этом, граф пришел в ярость. Выходит, что она, получив поместье своего мужа, передает примерно равную сумму своему бывшему опекуну и любовнику. Граф заходит в отель и выражает свои претензии Аракеляну. И тот, конечно, сообщает об этом Ирине. Она понимает, что допустила ошибку, и решает отказаться от своего обещания Тугутову. На этот раз в бешенство приходит ее бывший друг, который тоже прибегает в отель, чтобы лично разобраться со всем происходящим. Получается, что весь этот скандал устроил человек, который ночью узнал о встрече графини с Тугутовым и сообщил об этом графу. Вы случайно не знаете фамилию этого человека?
        Тимонин по-прежнему мрачно молчал.
        - Это были либо вы, либо ваш непосредственный шеф - Павел Леонидович Рожкин, - сказал Дронго, - кто-то из вас двоих позвонил графу. Если работаешь одновременно на всех, то можно гарантировать, что в любом случае не останешься без своих процентов. Очень удобная позиция. И тогда понятно, что больше всего скандала опасаются юристы, один из которых, возможно, по согласованию с другим, своим непосредственным шефом, прячет главного и единственного свидетеля, который может дать показания против Тугутова, представляющего несомненную угрозу для юристов.
        Тимонин покраснел. Но по-прежнему молчал.
        - Беспринципность, возведенная в ранг добродетели, - прокомментировал его молчание Дронго, - и боюсь, что ваш старший товарищ еще более беспринципен, чем вы, господин Тимонин. Не сомневаюсь, что если бы вам обоим предложили крупную сумму денег, вы бы с удовольствием сдали несчастную Данилову господину Тугутову, чтобы убрать важного свидетеля. И тогда ваше затянувшееся молчание становится особенно подозрительным. Я уверен, что вы рассказали обо всем своему шефу. И вместе решили немного потянуть время. При желании можно было убить сразу нескольких зайцев. Сдать Данилову за крупные деньги Тугутову, потом сдать Тугутова следователю и получить деньги с графа, с которым можно было договориться уже без Тугутова. Такая гениальная и простая комбинация, когда на всех этапах вы получали свои проценты. Или я что-то упустил?
        - У вас нет доказательств, - прохрипел Тимонин.
        - Я сам слышал ваши разговоры, - грустно сообщил Дронго, - я хорошо понимаю, о чем вы говорили, - добавил он уже по-русски, и Тимонин вздрогнул, - вы принимали меня за иностранца, - сказал Дронго, - и еще я слышал и видел, как Павел Леонидович пришел в ресторан. Кажется, у Льва Толстого есть такое выражение: нельзя быть немного порядочным, как нельзя быть немного беременным, - это он сказал уже по-английски, чтобы его поняли Энн Дешанс и Пуллен. Оба поняли и улыбнулись. Тимонин огорченно вздохнул и не решился спорить. И в этот момент в гостиную ворвался офицер полиции. Он что-то прошептал Пуллену, и было заметно, как последнего обрадовало это сообщение. Он наклонился и передал сообщение следователю. Она кивнула в знак понимания и посмотрела на Дронго, словно желая сообщить ему эту новость.
        - Идите, Тимонин, - разрешила она, - у нас нет больше вопросов.
        Тимонин поднялся и вышел из гостиной, опустив голову.
        - Нашли, - быстро произнесла Энн, - они нашли нож, спрятанный за батареей в комнате. На ноже есть пятна крови, и они уверены, что это был тот самый нож, которым убили графиню Шарлеруа.
        - И нож нашли в номере Алана Гуцуева, - понял Дронго.
        - Да, - кивнула следователь. И, чуть запнувшись, добавила: - Я начинаю опасаться вашей проницательности, господин эксперт. Или это только интуиция?
        Глава четырнадцатая
        Нож принесли в гостиную, и Энн Дешанс распорядилась сразу отправить его на экспертизу. Прямо на месте они проверили и убедились, что на ноже нет отпечатков пальцев. Во всяком случае, они нигде не были видны. Это был заостренный на конце нож для резки бумаг. Однако острие было достаточным, чтобы нанести резкий удар и пробить кожу. Уже после того как нож был отправлен в полицию, следователь распорядилась пригласить Рожкина для допроса. Павел Леонидович степенно вошел, протирая очки. И не дожидаясь разрешения, уселся на стул, внимательно глядя на сидевших перед ним людей. Энн уже знала, что Рожкин понимает и французский, и английский языки. Причем второй гораздо лучше. Чтобы Дронго понял их разговор, она решила вести допрос на английском.
        - Вы уже знаете, что здесь произошло? - уточнила мадам Дешанс.
        - Да. Я все видел своими глазами. Несчастная женщина, - вздохнул Павел Леонидович.
        - У нас мало времени, господин Рожкин, - неприязненно поморщилась следователь, - давайте по существу, без ненужных эмоций. Отвечайте более конкретно на мои вопросы. Вы знали, что Тугутов требует у графини большую сумму денег?
        - Я был в курсе ее финансовых вопросов, - несколько уклончиво ответил Павел Леонидович.
        - Речь шла о сумме в пять миллионов долларов?
        - Речь шла о гораздо больших суммах, - пояснил юрист, - но на последнем этапе была озвучена именно эта сумма.
        - Как вы считаете, кто мог желать смерти графини?
        - Не знаю. Полагаю, что недоброжелателей хватало. Насколько я знаю, рядом с убитой находился сам господин Тугутов. И его сообщник.
        - Откуда вы об этом знаете?
        - Мне рассказал об этом мой помощник, - пояснил Павел Леонидович, - вы допрашивали его до меня, и я уверен, что он вам уже все рассказал. Наша визажистка Галина Данилова поднялась на этаж и обнаружила умирающую графиню, а рядом с ней Тугутова. И еще его сообщник пытался перекрыть ей дорогу. Тогда она оттуда сбежала и спряталась в номере у моего помощника. Странно, что вы меня еще раз спрашиваете об этом. Тимонин должен был вам все рассказать. Или вы спрашиваете, чтобы перепроверить наши показания?
        - Отвечайте на вопросы, - осадила его следователь, - значит, вы считаете, что именно Тугутов убил графиню?
        - А кто еще? - пожал плечами Павел Леонидович. - Понятно, что он был взбешен и решил таким страшным способом отомстить.
        Энн взглянула на Дронго, приглашая его к участию в разговоре. И он понял ее взгляд.
        - Простите, господин Рожкин, вы не считаете себя лично виноватым в том, что произошло? - уточнил он.
        Юрист смерил его ледяным взглядом.
        - Я вас не понимаю, - холодно сказал он, - что вы имеете в виду?
        - Вчера ночью вы были в номере продюсера Аракеляна, когда вас туда пригласили, чтобы вы обсудили возможность договоренностей с графом Шарлеруа, - начал Дронго.
        - Правильно. И мы обо всем договорились, - кивнул Рожкин.
        - А потом графиня пошла встречаться с Тугутовым и пообещала выплатить все деньги, которые он требовал, - сказал Дронго.
        - Возможно, - уклонился от прямого ответа юрист.
        - Нам рассказал обо всем Аракелян, - устало сообщил Дронго, - ночью все произошло в такой последовательности. Сначала приехал граф, и Аракелян позвонил вам, чтобы вы пришли к нему обговорить все детали возможного мирового соглашения. Туда же пригласили и графиню. Вы смогли договориться, но ночью она ушла к Тугутову, где пообещала выплатить ему все деньги. Очевидно, она приняла такое решение после того, как узнала о щедром даре своего супруга. Она вернулась в свои апартаменты и сообщила об этом Аракеляну. А тот позвонил вам. Таким образом, о возможном соглашении графини и Тугутова, принятом ими ночью, знали только два человека. Вы и Левон Арташесович Аракелян. И кто-то из вас сообщил об этом графу Шарлеруа, который ворвался утром в отель и устроил скандал вашему продюсеру.
        - Я не понимаю, почему вы мне об этом рассказываете? - мрачно спросил Павел Леонидович.
        - Повторяю. Утром сюда пришел граф, который устроил скандал Аракеляну, - сказал Дронго, - и тогда получается, что единственным человеком, который мог сообщить эту информацию графу, были именно вы, господин Рожкин.
        - Ну и что? Даже если это на самом деле так? Что здесь такого? Я не совершал никакого уголовного преступления. Сообщил мужу о возможном решении его супруги. Ведь она еще оставалась его супругой.
        - Во Франции вас бы исключили из коллегии адвокатов за подобную аморальность, - сказал Дронго, - думаю, что и в России поступят так же. Я случайно слышал ваш разговор в «Кастильоне», куда вы пришли к Тугутову.
        Павел Леонидович не вздрогнул. Он с любопытством взглянул на Дронго.
        - Теперь понимаю. Вы тот самый эксперт, который ночью поднимался к Ирине в апартаменты. И вы мне еще смеете говорить об аморальности моего поведения? А вы сами себя считаете абсолютно нравственным человеком?
        - Я никого не предавал в своей жизни, - возразил Дронго, - и тем более не пытался получить выгоду сразу с разных клиентов. Оставим моральную сторону дела. Вы понимаете, что Тугутов вернулся в отель в таком разгневанном состоянии именно потому, что вы передали информацию об их договоренностях графу, и именно поэтому Ирина Малаева решила поменять свое решение. И в какой-то мере вы причастны к тому, что Тугутов сейчас проходит как главный подозреваемый.
        - Вы меня еще поссорите с Тугутовым, - усмехнулся Рожкин, - не нужно читать мне мораль, господин Дронго. Я работаю юристом уже много лет.
        - Вам пора менять профессию, - убежденно произнес Дронго, - но вы правы, это ваше личное дело. Скажите, вы знали, что ваш помощник спрятал Данилову в своем номере?
        - Знал. Он мне сразу сообщил об этом. Не нужно пытаться меня поймать на мелких неточностях. Я ведь понимаю, что Слава уже рассказал вам обо всем, и вы наверняка нашли в его номере Данилову и уже поговорили с ней. А ваше явное желание выгородить Тугутова, который, возможно, сам не убивал, но наверняка организовал это убийство, вызывает у меня просто смех. Может, вы тоже решили получить свои дивиденды? - цинично спросил Павел Леонидович.
        - Гнусное свойство карликовых умов - приписывать свое духовное убожество другим, - процитировал Дронго, - так, кажется, сказал великий Бальзак.
        - Очень красиво, - согласился Рожкин, - но я не совсем понимаю, как мои моральные качества соотносятся с этим убийством. Я был всего лишь юристом Ирины Малаевой, а не ее убийцей.
        - Юристом, который называл ее сукой и стервой, - напомнил Дронго.
        - Это вы тоже услышали? Вы специально приехали сюда, чтобы встретиться с графиней и подслушать все разговоры, которые о ней ведет ее окружение? - не смутился Павел Леонидович.
        - Вы слишком громко говорили, а я хорошо понимаю по-русски.
        - Не сомневаюсь. Но мое личное отношение к Ирине Малаевой никак не влияло на мою работу в качестве ее юриста.
        - И где вы были в момент убийства?
        - Внизу. Как раз встретил Алана, и мы решили подняться вместе. Гуцуев моложе, и поэтому он поднялся быстрее.
        - Кто еще мог быть заинтересован в смерти графини? Кроме Тугутова, который хотел отомстить.
        - Не могу сказать. Во всяком случае, не я. И не мой помощник. Мы оба потеряли свою работу с ее смертью.
        - Скажите, господин Рожкин, - вмешалась Энн, - а господин Гуцуев ревновал графиню к другим мужчинам?
        - Думаю, что да, - чуть помедлив, сказал Павел Леонидович, - он был влюблен в графиню. В нее влюблялись многие мужчины. Она была красивой женщиной.
        - И вы тоже? - уточнила следователь.
        - Нет, - улыбнулся Рожкин, - к моим многочисленным недостаткам такого греха приписать нельзя. Я верный муж, у меня две дочери. Но, как нормальный мужчина, я не мог не заметить красоты графини. Ваш эксперт, который сидит рядом с вами, может подтвердить, как ревновал Алан. Вчера ночью они, кажется, встречались в коридоре отеля, когда господин Дронго пытался уйти незамеченным из ее апартаментов.
        Энн взглянула на Дронго и усмехнулась. Ей понравился этот выпад в адрес эксперта. Было очевидно, что ее несколько раздражало частое упоминание о красоте погибшей графини и мужчинах, которых она покоряла.
        - А ваши дамы, - спросила следователь, - как они относились к графине?
        - Нормально. Они работали и исправно выполняли возложенные на них задачи.
        - Ваша массажистка Беата собиралась уходить, а визажистку графиня била по щекам в присутствии других людей, - напомнила Энн Дешанс.
        - Да, такое было. Но Галине просто некуда было уходить. Она нигде не получит такой зарплаты, как у нас. И Беата тоже не очень собиралась уходить. Они умные девочки и понимали, что такой работы больше нигде не найдут. Постоянные переезды, лучшие отели, красивые города, масса нужных знакомств. Женщины понимали, что каждый рабочий день делает их богаче в смысле знакомств и связей.
        - Даже если за это приходилось расплачиваться таким унижением? - поинтересовалась Энн.
        - Они не считали это унижением, - улыбнулся Павел Леонидович, - вы успешный судебный следователь, состоявшаяся женщина. И вам сложно понять, насколько сильно вы отличаетесь от этих двух женщин из нашей страны. Пардон, одна из них из Польши. Но это не так существенно. Все равно вы несколько отличаетесь.
        - Очень жаль, что сегодня в Европе есть еще такие отношения, - подвела неутешительный итог следователь, - вы можете идти, господин Рожкин.
        Юрист поднялся и пошел к выходу. Затем обернулся:
        - Кто бы ни оказался убийцей, это наверняка человек, который ненавидел Ирину. Сами подумайте, как нужно ее ненавидеть, чтобы бить в шею с такой яростью, разрывая артерию. Я ведь тоже юрист, господа следователи и эксперты. Убийца должен был нанести один удар в сердце. Или ограничиться одним ударом в шею. А там было не меньше двух. Может, даже три. Значит, бил не профессионал, а ненавистник. Учтите это. - Он вышел из гостиной.
        - Циничный негодяй, - с отвращением произнесла Энн.
        - Но он прав, - заметил Дронго, - насчет ударов. Это были удары непрофессионального убийцы.
        - У нас хорошие паталогоанатомы, господин эксперт, - поморщилась следователь, - не будем работать еще и за них.
        - Три удара, - напомнил Дронго, - он стоял рядом с телом и все видел. А я не сумел протиснуться ближе. Если там действительно было три удара, то убийца не мог так просто уйти из отеля. Он должен был вернуться в свой номер и хотя бы переодеться. При ударе в шейную артерию крови более чем достаточно. И насчет трех ударов он тоже прав. Так бьет истеричная женщина, а не профессиональный исполнитель.
        - Или ревнивый соперник, - напомнила Энн, - а еще оскорбленный любовник.
        - Тогда у нас на подозрении Тугутов, Гуцуев и Данилова. Бывший спонсор, любовник и женщина, - подвел неутешительный итог Пуллен, - и мы не знаем, кто именно мог нанести такие удары.
        - У нас осталась еще Беата Лехонь, - напомнила Энн Дешанс, - пригласите ее, Пуллен, чтобы мы закончили со свидетелями.
        - Сейчас позову.
        - Уже скоро вечер, - взглянул на часы Дронго, - можно попросить принести нам чай из ресторана. Я готов заплатить.
        - Полагаю, что мы можем это себе позволить, - согласилась Энн, - пусть нам принесут кофе, а господину эксперту чай. Или вы тоже хотите кофе?
        - Я не пью кофе, - признался он.
        Пуллен и мадам Дешанс переглянулись.
        - У вас какая-то специальная диета? - спросил Пуллен.
        - Нет. Просто не люблю кофе. Мне нравится чай. Можно даже зеленый.
        Энн сняла трубку и заказала два кофе и чай. Затем предложила Пуллену пригласить массажистку. Беата вошла в гостиную со скорбным видом. У нее было унылое, невыразительное лицо.
        - Очень плохо, - ответила Беата. И, услышав такой же вопрос, заданный Пулленом на русском, объяснила: - Я знаю русский, польский, чешский и немецкий. Немного английский, но тоже недостаточно.
        - Тогда говорите по-русски с мсье экспертом, - решила Энн, - а господин Пуллен будет помогать мне…
        - Добрый вечер, пани Беата, - поздоровался Дронго, и они увидели, как она вздрогнула.
        - Вы знаете русский язык? - явно смущаясь, спросила Беата.
        - Как видите, знаю.
        - Я видела вас несколько раз в холле. Значит, вас специально наняли, чтобы вы следили за нами?
        - Нет. Я просто живу в этом отеле. И случайно оказался здесь, когда произошло такое ужасное преступление.
        - Но вы слушали наши разговоры, - настаивала Беата, - если бы мы знали, что вы понимаете русский язык, мы бы не разговаривали в вашем присутствии.
        - Вы не сказали ничего особенного, - заметил Дронго.
        - Я помню, что именно говорила.
        - Где вы были в момент убийства?
        - В своем номере.
        - Одна?
        - Да, одна.
        - А где была Галина, ваша соседка по номеру?
        - Не знаю. Но в нашей комнате я была одна.
        - Как вы узнали, что произошло убийство?
        - Мне позвонил Аракелян, и я сразу туда побежала.
        - Кого вы там встретили?
        - Всех наших. Они стояли и смотрели. Это было неприятное зрелище. Очень неприятное. А потом ее унесли, нас собрали в соседнем номере и стали вызывать по очереди. Я осталась последней. Видимо, вы решили, что я не представляю для вас особого интереса. Хотя мне все равно не очень хотелось общаться именно с вами.
        - Потому что я невольно слышал ваши разговоры?
        - И поэтому тоже. Я не люблю полицейских ищеек, - с вызовом произнесла Беата.
        - Я не полицейский, а частный эксперт, - пояснил Дронго.
        - Все равно вы все сыщики, - упрямо повторила Беата.
        - Вы сказали, что собираетесь увольняться, - напомнил Дронго.
        - Вот именно поэтому мне и неприятно с вами разговаривать. Вы все слышали. И теперь будете считать меня главной… - как это по-русски? - виноватой в этом убийстве.
        - Главной подозреваемой, - подсказал ей Дронго.
        - Да, верно. Главной подозреваемой, - кивнула Беата, - но я не знала, что вы нас подслушиваете.
        - Я уже сказал, что не подслушивал. Почему вы хотели уволиться? Разве вас не устраивала ваша работа? Насколько я понял, вы получали очень неплохую заработную плату за работу массажистки.
        - У меня была трудная работа, - сказала Беата, - и я решила уволиться. Вернуться домой, в Польшу.
        - Почему трудная? - не понял Дронго.
        - Я не хотела оставаться, - упрямо повторила Беата, - и Ирина знала, что я хочу уволиться.
        - Можно узнать почему?
        - На то были причины.
        Пуллен переводил, и Энн насторожилась. Принесли большой кофейник и небольшой чайник.
        - Я могу узнать конкретные причины вашего решения?
        - Нет. Это личные причины.
        - Сейчас нет личных причин, пани Лехонь, - сказал Дронго, - вынужден напомнить вам, что здесь произошло убийство и вы обязаны давать показания как свидетель. Поэтому я еще раз спрашиваю вас: почему вы решили уйти?
        - Это мое личное дело. Я ее не убивала, хотя не очень любила. И вся наша группа это знала.
        - Почему? - настаивал Дронго.
        - Я сказала, что это мое личное дело, - с неожиданной злостью произнесла Беата.
        - Вынужден вам еще раз напомнить, что вы обязаны отвечать.
        - Я не хотела больше работать у Ирины массажисткой, - объяснила Беата.
        - Вы должны объяснить.
        - Она была очень свободной женщиной, - сообщила Беата, - вы меня понимаете?
        - Не совсем.
        - Я была не только массажисткой, - сказала Беата, - теперь поняли?
        - Нет, не понял. Я, видимо, тугодум в этом вопросе.
        - Подождите, - вмешалась Энн, услышав перевод Пуллена, - что вы хотите сказать, мадам Лехонь?
        Пуллен перевел ее слова.
        - Она вызывала меня не только для массажа, - пояснила Беата, - иногда она принимала меня раздетой.
        - Вы считаете, что массажистку нужно принимать одетой? - пошутил Пуллен.
        - Что все-таки было? - начал понимать Дронго.
        - Появлялись мужчины, ее знакомые, - пояснила Беата, - некоторые были не совсем в форме. Понимаете? Им нужны были иные формы возбуждения. Или таблетки, или кто-то другой, кто поможет им обрести некоторую форму. Ей не хотелось самой этим заниматься. Но ей нравилось, когда это делали в ее присутствии. И мужчинам тоже нравилось.
        - И вы им помогали?
        - Иногда. И мне это надоело. Уже очень давно. Хотя она платила мне двойную цену.
        - По-моему, она вполне справлялась с мужчинами, - не выдержав, сказал Дронго.
        - Вам лучше об этом знать, - саркастически произнесла Энн Дешанс, когда Пуллен перевел ей его слова, - надеюсь, вам не нужна была помощь мадам Лехонь? - не удержалась от еще большего сарказма следователь.
        - Нет, - ответил Дронго, - я привык обходиться собственными силами. Там были только мужчины? - спросил он, обращаясь к Беате.
        - Иногда были и женщины. Ей нравилось, когда я делала это для женщин.
        - Какие нравы, - усмехнулась Энн Дешанс, - в нашей стране подобное просто немыслимо, - сказала она по-английски, - падение нравов идет из Восточной Европы.
        - Это неправда, - возразил Дронго, - один из кандидатов в президенты вашей страны был арестован в Америке за принуждение к сексу горничную. А потом выяснилось, что он завсегдатай клуба свингеров, куда ходил даже со своей супругой. И вообще, почти сексуальный маньяк. Кстати, от вашего предыдущего президента ушла супруга к другому мужчине, а нынешний живет с женщиной, которая не является его законной женой. И вы смеете говорить о нравах в Восточной Европе?
        - Я поняла, - сказала следователь, - вы не любите нашу страну и наших людей.
        - Я обожаю Францию и французов. А француженок просто боготворю, - улыбнулся Дронго, - и если я скажу, что вы одна из самых интересных и красивых женщин этой страны, то не солгу. Однако несправедливость ваших слов настолько очевидна, что я не мог смолчать.
        Он увидел, как она улыбается, и снова обратился к Беате:
        - У нее было много подобных любовников и любовниц?
        - Достаточно, - ответила Беата, - она была очень красивой женщиной.
        - И мужчины слетались как мотыльки на свет, - насмешливо произнесла следователь.
        - Они все сходили с ума от нее. И мужчины, и женщины. В Голливуде известный режиссер, женщина, - Беата назвала фамилию, - просто преследовала нас, чтобы встретиться с Ириной. Она ради нас даже прилетела в Нью-Йорк.
        - Просто роковая женщина, - не унималась Энн Дешанс, - и наш господин эксперт тоже был очарован графиней.
        - Она мне понравилась, - признался он. - Спасибо, Беата. Боюсь, что дальнейшие разговоры на эту тему могут не понравиться мадам следователю.
        Пуллен не стал переводить его слова на французский, он лишь сообщил, что эксперт решил закончить допрос.
        - Кто ее мог убить? - задала свой вопрос следователь. - Спросите у нее, кого нам нужно подозревать в первую очередь.
        - Всех, - упрямо ответила Беата, - всех, кто был рядом с ней. Она вызывала зависть и ревность, а из-за таких чувств человек может даже убить.
        - И вы не можете сказать ничего более конкретного?
        - Не знаю, - ответила Беата, - я ничего больше сказать не могу. Мне ее жалко, но я всегда думала, что все может закончиться именно так. Она слишком вызывающе одевалась, была слишком свободной, слишком сильно презирала всех вокруг и не обращала ни на кого внимания.
        - Идите, - разрешила следователь, выслушав перевод. И когда Беата вышла, Энн Дешанс взглянула на Дронго: - Опрошены все свидетели, и нет ни одного подозреваемого. Уже завтра они смогут улететь из Парижа, и мы никогда их не вернем обратно. Вы не знаете, как нам можно помочь, господин эксперт? Или вы считаете нормальным, что такое громкое убийство останется нераскрытым только потому, что вы лично были знакомы с погибшей графиней?
        Глава пятнадцатая
        Дронго допил свой чай. Поднялся, прошелся по комнате. Следователь и инспектор Пуллен с интересом следили за ним, словно ожидая, что именно сейчас он назовет имя убийцы. Неожиданно он обратился к мадам Дешанс:
        - Что вы собираетесь делать с Гуцуевым?
        - Пока не решила, - ответила она, - в любом случае нам придется его задержать. Хотя бы по формальным признакам, ведь орудие преступления нашли в его номере.
        - Но вы понимаете, что этот нож ему специально подбросили, - быстро произнес Дронго, - ни один нормальный человек не будет, убив женщину, прятать нож в своем номере. Это явная провокация против него. И сделал это убийца - человек, который открывал дверь, когда рядом стояла Галина Данилова и в конце коридора появился Мукур Тугутов. Убийца спрятал нож в комнате Алана Гуцуева, чтобы мы подозревали именно его.
        - Вы странный человек, господин эксперт, - мрачно заметила следователь, - еще не так давно вы устроили здесь драку с этим телохранителем, который постоянно оскорблял вас и издевался. Не скрою: мне не понравилась ваша безобразная драка, но я понимала ваши мотивы. Однако сейчас я ничего не понимаю. Вы изо всех сил пытаетесь защитить именно этого человека.
        - Он невиновен, - убежденно произнес Дронго, - у нас есть показания сразу двух свидетелей. Нож ему явно подложили.
        - Я не смогу объяснить судье, почему я не арестовала самого главного подозреваемого, - пояснила Энн.
        - В таком случае заберите его паспорт и оставьте его в отеле, - предложил Дронго, - под мою ответственность. Уверяю вас, что он никуда не сбежит.
        - Вы понимаете, что ваша ответственность в данном случае ничего не решает? - спросила следователь. - Я просто обязана его задержать, пока не выяснится, кому именно принадлежал этот нож. И пока мы не проведем все необходимые экспертизы.
        - Повторяю: я убежден, что он невиновен. Пожалуйста, поверьте мне, - попросил Дронго.
        Энн взглянула на Пуллена. Тот пожал плечами.
        - Мне кажется, мсье эксперт прав, - сказал он по-французски.
        - Хорошо, - решила следователь, - сегодня я не стану его задерживать. Но если завтра ничего не поменяется, я задержу его как основного подозреваемого.
        - Спасибо, - кивнул Дронго. Он немного помолчал и затем сказал: - Мне нужно будет еще раз внимательно просмотреть все записи.
        - Мы все увидели, - мрачно напомнила Энн, - на камерах ничего нет. И наши офицеры уже по второму разу все просматривают. Если бы там был убийца, они бы его обязательно увидели. Нет, камеры нам не помогут.
        - И все-таки я просил бы вашего разрешения еще раз просмотреть записи, - повторил Дронго.
        - Я думаю, мы сможем это организовать, - согласилась следователь, - интересно, что потом? После просмотра. Вы сможете назвать нам имя убийцы? Кто это сделал и почему?
        - Полагаю, что психологический портрет убийцы у нас уже есть, - неожиданно произнес Дронго.
        Пуллен изумленно посмотрел на него.
        - В каком смысле, господин эксперт? Мы пока ничего не знаем.
        - Мы знаем уже очень много, - возразил Дронго, - и теперь начинается самая важная часть в расследовании.
        - Какая важная часть? - все еще не понимал Пуллен.
        - Размышления. Думать, решать, анализировать, попытаться понять, что именно здесь произошло.
        - И вы полагаете, что таким образом можно раскрыть преступление? - все еще не мог успокоиться Пуллен.
        - Только таким образом и можно, - убежденно произнес Дронго, - я уже сейчас могу нарисовать вам портрет возможного убийцы. Во-первых, обратите внимание, что его нет на камере наблюдения. Значит, этот человек должен был понимать, что работающие камеры у лифта могли обнаружить его присутствие. Значит, он заранее просчитал, что будет лучше пройти именно по аварийной лестнице, где не было камер. И таким же образом он ушел. Затем удары, о которых говорил нам Рожкин. Он мерзкий тип и готов на все ради денег, но он обратил внимание на очень важную деталь. Это была либо истеричная женщина, либо мужчина, находившийся в бешенстве. Так обычно бьют только из желания не просто убить, а разорвать, растерзать, уничтожить. И наконец, третье, самое главное: все, кто давал показания, так или иначе подтверждали алиби друг друга.
        - И получается, что никто не виноват, - вставил Пуллен, видя, что следователь молча слушает эксперта, - тогда кто убийца? Или вы считаете, что они все покрывают друг друга? Хотя такого не бывает ни в жизни, ни даже в книгах.
        - В книгах бывает, - улыбнулся Дронго, - вспомните Агату Кристи и убийство в Восточном экспрессе. Двенадцать собравшихся людей убивают злодея, каждому из которых он причинил страшное горе. Мне очень нравилась книга и еще больше нравился фильм по этой книге, где снялось такое невероятное количество известных актеров. Но это было в юности. Уже став взрослым, я начал понимать всю искусственность этого положения и надуманность сюжета. Собрать двенадцать человек со всего мира, чтобы они так или иначе оказались связаны с убийцей, причем от собственного секретаря до проводника вагона, - это невероятная история, которой в жизни просто не может произойти. Но история была великолепной. Здесь у нас нет двенадцати человек. Их всего семеро, если не считать помощника Тугутова. И вряд ли они могли договориться. Слишком разные люди и разные интересы.
        - Тогда скажите, кого именно вы подозреваете? - не успокаивался Пуллен.
        - Пока не знаю. Но есть еще один исключительно важный фактор. Убийца или его одежда до сих пор находится в здании отеля. Он не мог успеть выйти из здания сразу после убийства. Кровь была даже на стенке коридора. А это значит, что убийца просто должен был испачкаться. И хотя бы попытаться сменить одежду.
        - Все эти рассуждения не помогут нам обнаружить преступника, - развел руками Пуллен, взглянув на молчавшую Энн Дешанс.
        - Слишком много разговоров, господин эксперт, и ничего конкретного, - резко сказала она.
        - Пока ничего, - согласился Дронго, - я пойду смотреть это внутреннее кино и думаю, что до завтрашнего утра смогу найти решение этой задачи.
        - Не слишком самонадеянно? - спросила следователь. - Или вы считаете, что, сумев покорить такую роковую женщину в течение одного вечера, вы сможете так же быстро найти убийцу?
        - Пока не знаю. Я никогда не даю гарантий. Но в любом случае я буду думать, как мне поступить. И размышлять… Тем более что это неприятным образом связано и со мной лично.
        - Скорее приятным образом, - иронично поправила его Энн.
        - Вы правы, - согласился Дронго, - я готов это признать. Она действительно была очень привлекательной женщиной.
        - Хватит, - поморщилась следователь, - вы уже много раз за сегодняшний день сказали нам это. Вам не кажется, что пора остановиться?
        Пуллен усмехнулся и лукаво подмигнул Дронго. Очевидно, разговоры о красоте и сексуальной привлекательности погибшей раздражали мадам следователя.
        - С вашего разрешения, - сказал Дронго, - я пойду вниз и еще раз просмотрю все пленки. Может быть, что-то найду.
        - Идите, - разрешила следователь, - и учтите, что мы сейчас уедем отсюда. Я попрошу всех свидетелей не выезжать из отеля хотя бы еще двое суток. В том числе и вас, господин эксперт.
        Энн поднялась, кивнув на прощание, и вышла из комнаты. Пуллен протянул руку Дронго.
        - Не нужно столько говорить о погибшей. Это раздражает нашу мадам. По-моему, вы ей понравились, - шепотом произнес он и, подмигнув, побежал догонять следователя.
        Дронго сел на стул и закрыл глаза. Живая Ирина была у него перед глазами. Казалось, протяни руку - и ты сможешь дотронуться до ее кожи, снова услышать ее речь, ощутить тепло ее совершенного тела.

«Несправедливо, когда такая молодая женщина уходит из жизни», - подумал Дронго.
        Хотя многие из них так и не обретают своего счастья. Кажется, одна из самых красивых моделей была убита киллером во время отдыха где-то в Греции. Красавица была свидетелем, и ее не пощадили. В девяностые выбора у красивых женщин почти не было. Либо ложиться под «папиков» - пузатых, потных, сопевших бизнесменов, которые появлялись в стране, либо отдаваться криминальным авторитетам, прекрасно сознавая, как это недолговечно и опасно. Никаких других вариантов просто не существовало. Лишь единицы прорывались сквозь эти кордоны бизнесменов и преступных авторитетов, чтобы оказаться на Западе, где они могли сделать более спокойную карьеру. Хотя и там никто не гарантировал им спокойной жизни и нормальной карьеры. Здесь тоже нужно было спать с продюсерами, директорами, режиссерами, спонсорами, чтобы пробиться в звезды и сделать настоящую карьеру. Никакие другие варианты не срабатывали. Строптивые модели обычно вылетали из показов после первых отказов.
        Ее ударили три раза ножом, вспомнил Дронго. И еще один важный момент. Убийца не спешил уходить. Он вошел в номер Алана Гуцуева, чтобы спрятать там нож, то есть сознательно подставить телохранителя и вызвать подозрение против него. Так, спокойно. Вот важный момент. Тугутов сказал, что видел, как открылась дверь, видел и руку Алана. Дверь он не мог спутать, а вот руку мог не разглядеть. Гуцуев в это время сидел внизу. Галина видела его, когда поднималась наверх. И она тоже услышала и увидела, как открывается дверь. Черт возьми, если бы у каждого из них не было своих причин опасаться, кто-нибудь должен был увидеть убийцу. И, кажется, именно здесь убийца допустил промах. Так. Спокойно. Ты зафиксировал его промах, что дальше? И еще - убийца не боялся, что его могут увидеть. Почему? Ответ на этот вопрос поможет найти преступника.
        Он продолжал размышлять. Нужно еще раз переговорить с Аланом. Хотя после сегодняшней драки Алан вряд ли захочет разговаривать с ним. Дронго нахмурился. Нет, другого выхода все равно не будет. Нужно найти Гуцуева и переговорить с ним. Хорошо еще, что следователь все поняла и не стала сразу задерживать телохранителя.
        Дронго поднялся и вышел из номера. Подойдя к номеру Алана Гуцуева, он посмотрел по сторонам и позвонил. За дверью долго не открывали. Затем послышались шаги, и дверь открылась. На пороге стоял Алан в светло-сером тренировочном костюме. Увидев гостя, он изумился. Даже сделал шаг назад. Нахмурился.
        - Что вам нужно? - угрюмо спросил он. - Пришли выяснять отношения?
        - Нет, - сказал Дронго, поднимая обе руки, - вы откровенно хамили, а я этого не люблю. И пришел я к вам не поэтому. Десять минут назад госпожа следователь собиралась официально вас задержать и увезти в полицейский участок. Мне стоило больших трудов уговорить ее не делать этого.
        - Врете, - поморщился Гуцуев.
        - Можете позвонить инспектору Пуллену и все проверить лично, - предложил Дронго, - дело в том, что у вас в комнате, за батареей у окна, полицейские нашли нож, которым была убита Ирина Малаева.
        Гуцуев оглянулся. Он обратил внимание на беспорядок, который был в его номере. Но посчитал, что были проверены все номера, в которых они жили. Подумав несколько секунд, он отступил в глубь комнаты.
        - Входите, - разрешил он.
        Дронго вошел в комнату. Прошел к батарее, посмотрел радиатор. Провел пальцем за ним. Пыли почти не было.
        - Это вы спрятали его там? - спросил Алан.
        - Не будьте дураком, - строго ответил Дронго, - зачем мне прятать здесь нож? Во-первых, я не убивал несчастную женщину, у меня тоже есть алиби. Во-вторых, я не знал, где спрятан нож, пока Тугутов не сказал, что видел, как кто-то открывал вашу дверь изнутри, когда умирала Ирина. А потом эти же слова повторила и Галина, которая слышала и видела, как кто-то выходил из вашего номера.
        - Кто это был?
        - Не знаю. Если бы мы знали, то наверняка смогли бы установить имя убийцы, - пояснил Дронго.
        - Но зачем так подло меня подставлять? - не понимал Алан. - Я не убивал Ирину. Я ее даже любил и ревновал.
        - Это я уже понял. Давайте сядем и успокоимся. Я пришел сюда, чтобы найти настоящего убийцу. И поэтому мне нужна ваша помощь.
        Они уселись на стулья.
        - Хотите сказать, что вы мой друг? - неприятно улыбнулся Алан.
        - В данном случае я человек, который не хочет, чтобы вас посадили в тюрьму за убийство, которого вы не совершали.
        - И я должен вам верить?
        - Должны. У вас просто нет другого выхода.
        - Что вы хотите?
        - Вспомните по минутам, что было вчера вечером, когда вы узнали, что приехал граф.
        - Ничего. Я услышал, как стучит в дверь апартаментов Аракелян, и выглянул из своего номера. Левон Арташесович сказал, что Ирина в номере, но не открывает. Я сразу понял, что это вы находитесь в ее апартаментах. Вы для нее были незнакомый, диковинный зверь. А она любила собирать такую коллекцию, - не удержался от реплики Алан.
        - Предположим, - спокойно согласился Дронго, - что дальше?
        - Ничего. Он позвонил по телефону, и она обещала выйти. Когда вышла в халате, я понял, что был прав. Она прошла в номер к Аракеляну, где уже были граф и пришедший туда Павел Леонидович. Я ждал у своей двери, когда вы выйдете. Я был уверен, что вы оденетесь и выйдете. Так и получилось.
        - Дальше, - потребовал Дронго, - что было дальше?
        - Ничего. Я вернулся к себе. Позвонил и спросил, нужны ли мои услуги. Ирина засмеялась и сказала, что всегда нужны, но сегодня могу быть свободен. Потом все разошлись, и она вызвала Галину. Я понял, что она снова куда-то хочет уйти. Опять позвонил и предложил свои услуги. Она опять отказала. Ну а потом она вышла из отеля, чтобы встретиться с Тугутовым. Я, конечно, оделся и проследил. Терпеть не могу эту гниду. Что она в нем нашла?
        - Что было дальше?
        - Она вернулась в номер и больше никуда не выходила. Во всяком случае, визажистку к себе не звала и, значит, не собиралась выходить.
        - Дальше, - потребовал Дронго, - что было утром?
        - Ничего. Граф сумел узнать, о чем договаривались Ирина с Тугутовым, и устроил скандал. Ирина считала, что ее подставил Ле Гарсмер. Очень ругалась. И сказала, что разорвет всякие отношения с Тугутовым из-за его адвоката. Потом мы вернулись в отель. Я спустился вниз. И через некоторое время услышал, что на третьем этаже произошло убийство. Мы побежали туда вместе с Павлом Леонидовичем. Я впереди, он позади. Вот и все.
        - Подождите, - попросил Дронго, - когда вы рассказывали о сегодняшнем дне, вы сказали, что вошли в номер к Ирине, перед тем как спуститься вниз, в холл. Я правильно помню?
        - Да, на несколько секунд, - вспомнил Алан.
        - И вы еще сказали, что дверь была не закрыта, - настойчиво произнес Дронго.
        - Да, сказал. Все так и было.
        - Теперь вспомните… Вы вошли в номер и… Что было дальше?
        - Ничего. Перекинулись парой фраз, и я вышел.
        - Какие именно фразы вы говорили? Что за фразы? Мог вас кто-нибудь видеть или слышать из коридора?
        - Это так важно?
        - Это исключительно важно, - твердо сказал Дронго, - поэтому теперь вспоминайте по секундам. Что там было? Только очень внимательно.
        - Я подошел к ее апартаментам и увидел, что двери открыты, - начал Алан, - поэтому я вошел в комнату. Она стояла в гостиной. Обернулась, увидела меня. Улыбнулась. Она была в таком легком, прозрачном мини-платье. Подошла ко мне и спросила, как мои дела…
        - Потом. Что было потом?
        - Потом мы поцеловались, - угрюмо признался Алан, - она сама подошла ко мне и поцеловала меня. Я ее обнял и немного приподнял над полом.
        Дронго почувствовал легкий укол ревности. Или это была досада. «Значит, подобное чувство сидит в каждом из нас», - подумал он.
        - Как обняли? - все-таки спросил он.
        - Нужны подробности?
        - Обязательно.
        - Поднял, прижал к себе. Она обхватила меня ногами, и мы так поцеловались.
        Еще один укол ревности. Значит, телохранитель был просто запасным мужчиной, нужным для подобных случаев.
        - Потом, - упрямо попросил Дронго, - что было потом?
        - Ничего. Я ее отпустил и вышел.
        - Никого в коридоре не видели?
        - Нет.
        - Что было дальше?
        - Я спустился вниз, в холл. И поднялся только тогда, когда ее нашли убитой, - вздохнул Алан, - до сих пор не могу поверить, что ее убили. Я бы этого человека сам задушил. - Он сжал свои большие кулаки. Невесело посмотрел на своего гостя.
        - Вы, наверное, думаете, что я вас обманываю. Просто играю.
        - Нет. Не думаю. Если бы так думал, не пришел бы сюда вас спасать.
        - И я действительно должен в это поверить?
        - Можете не верить. Это ваше право. - Дронго поднялся. - И последний вопрос. Сколько ключей вы получили, когда вселялись в свой номер? Один или два?
        - Они обычно дают два, чтобы один вставлять для электричества, - напомнил Алан, - у меня было два ключа.
        - Почему было? Разве один пропал?
        - Нет, оба ключа у меня, - удивился Алан, - один вставлен в розетку, чтобы включить электричество в номере, а второй у меня в кармане.
        - Вы можете его показать? - попросил Дронго.
        Алан достал из кармана карточку-ключ. Дронго подошел к дверям, проверил первую карточку, затем достал вторую и тоже проверил. Обе карточки были ключами от номера Гуцуева. Дронго вернул обе карточки.
        - Спасибо, - кивнул он, - вы мне помогли. Или себе, что в данном случае одно и то же.
        - Я сказал правду, - негромко повторил Гуцуев.
        - Знаю. До свидания. - Он повернулся и пошел по коридору. Кажется, он начинал понимать, кто именно мог оказаться убийцей.
        Глава шестнадцатая
        Он спустился вниз, где офицеры добросовестно просматривали все записи, и уселся смотреть вместе с ними события сегодняшнего дня. Офицеры, уже получившие указания Пуллена, ничего не спрашивали. Они знали, что он эксперт, который помогает следователю в расследовании убийства графини. Но они искренне не понимали, что можно увидеть на этих записях, так как уже просмотрели их все и ничего подозрительного не обнаружили. Дронго несколько раз просил переставить или повторить отдельные кадры. Измученные офицеры решили разделиться. Старший ушел в половине десятого вечера, оставив второго на растерзание Дронго. И они просидели до половины первого ночи. Второй офицер умоляюще взглянул на Дронго.
        - Мы закончили? - спросил он.
        - С вами закончили, - кивнул Дронго, - но мне еще нужно поработать с дежурным портье.
        В этот момент позвонил его мобильный телефон. Он достал аппарат. Это был комиссар Брюлей.
        - Ты решил довести до изнеможения нашего офицера? - весело спросил он. - Может, пора заканчивать?
        - Мы уже закончили, - сообщил Дронго, - мне было важно просмотреть все записи.
        - Что-нибудь нашел?
        - Есть некоторые наметки. Но мне понадобится ваша помощь.
        - Прямо сейчас или разрешишь немного поспать?
        - Завтра утром, - улыбнулся Дронго, - я перезвоню вам. Мне еще нужно переговорить с портье.
        - Буду ждать. Кстати, ты успел пообедать? - спросил комиссар.
        - Нет, - ответил Дронго, только сейчас почувствовавший голод. Весь сегодняшний день он не ощущал аппетита, чувствуя себя опустошенным после убийства Ирины Малаевой. Дронго попрощался и прошел к портье. Дежуривший мужчина поднял на него сонные глаза и спросил по-английски:
        - Я могу вам помочь?
        - Можете, - Дронго сел напротив, - посмотрите, кто дежурил сегодня утром на третьем этаже. Дайте мне фамилии всех горничных.
        - Сейчас сделаю, - не удивился портье. Он видел этого странного гостя в комнате с офицерами полиции и понимал, что тот имеет право требовать подобную информацию, хотя и не говорит по-французски.
        - Вот, мсье, - сказал он, глядя на экран компьютера, - на третьем этаже сегодня днем работали Мадлен Летурно и Клэр Бональд. Еще им помогала Элиза Гловацкая. Но она работает на втором этаже. Вы ведь знаете, что на третьем сегодня произошло неприятное событие и нам пришлось послать туда еще одну горничную.
        - Элиза - полька? - уточнил Дронго.
        - Да. Поступила к нам на работу в прошлом году.
        - Она понимает русский язык?
        - Не знаю, - удивился портье, - обычно мы требуем, чтобы знали французский и английский языки. Но многие наши сотрудники владеют еще и итальянским. Хотя сейчас есть несколько человек, которые понимают и русский язык.
        - Сколько им лет?
        - Мадлен Летурно - сорок девять, - снова посмотрел на экран компьютера портье, - Клэр Бональд - тридцать восемь, а Элизе - только тридцать четыре. Она работает у нас с прошлого года. Вы, наверное, знаете, что Польша вошла в ЕС, как и другие страны Восточной Европы, включая Прибалтику. И теперь мы обязаны принимать их на работу, как и наших граждан, - сказал портье.

«Наверное, голосует за партию Мари ле Пен», - подумал Дронго и, поблагодарив портье, пошел к лифту. Он поднялся в свой номер, заказал себе сэндвич и прошел в ванную, чтобы принять душ, когда раздался телефонный звонок. Часы показывали без пятнадцати час. Он удивился и взял трубку.
        - Слушаю вас.
        - Говорит Энн Дешанс, - услышал он ее сильный, уверенный голос, - что вы делаете? Мне позвонили из полицейского комиссариата и сообщили, что вы закончили просматривать пленки только пятнадцать минут назад. Что-нибудь нашли?
        - Есть некоторые моменты, которые мне нужно будет завтра проверить, - ответил Дронго, - а вы почему не спите? Уже час ночи. У вас был трудный день.
        - Ничего, я привыкла. И потом, я живу одна, поэтому никого не беспокою.
        - Вы разве не замужем?
        - Мой муж - дипломат. Он работает в Латинской Америке, и хотя мы официально не развелись, но на самом деле наш брак уже давно дал большую трещину, - пояснила женщина.
        - Извините, - пробормотал он.
        - Нет, ничего. А сын уже чувствует себя достаточно взрослым, чтобы переехать в кампус и жить вместе со своими товарищами. Ему восемнадцать. Я родила его в девятнадцать лет.
        - Значит, вы потенциально можете стать бабушкой, - пошутил Дронго.
        - Надеюсь, что не так быстро, - рассмеялась Энн, - вы разговаривали потом с господином Гуцуевым?
        - Да. Я пошел к нему в номер.
        - Не побоялись, что он набросится на вас с кулаками? - поинтересовалась она.
        - Если бы боялся, то не пошел, - ответил Дронго, - я постарался ему объяснить, что действую и в его интересах. Я по-прежнему убежден, что его хотели подставить и он не совершал это убийство. Хотя, возможно, причастен к нему. Как и мы все. Я думаю, что не сильно заинтригую вас, если скажу, что и я в какой-то мере оказался причастным к этому убийству.
        - Вы уже меня заинтриговали, - сказала Энн, - теперь мне хочется знать, что именно вы решили.
        - Пока ничего не решил. Пока я только размышляю.
        - И долго будете размышлять?
        - Завтра у меня будет готовая версия, - пообещал он.
        - Смотрите не ошибитесь, - сказала Энн.
        - Я хотел вас поблагодарить, - неожиданно произнес Дронго.
        - За что?
        - За сегодняшний день. За ваше понимание ситуации. За то, что разрешили их допрашивать и вам помогать. За то, что терпимо отнеслись к моим недостаткам и не стали меня слишком сильно ругать за мою вчерашнюю слабость. Спасибо за все, мадам Дешанс.
        - Можете называть меня Энн, - предложила она. Голос чуть дрогнул.
        - Спасибо за все, Энн, - сказал Дронго, - вы должны были понять, что для меня это расследование важно. Вчера я собирался остаться у этой женщины на ночь. А сегодня ее увезли убитой. Такие события неприятно бьют по психике.
        - И все-таки я вас не понимаю, - призналась она, - хотя понимаю, что именно вы должны чувствовать.
        - Спокойной ночи, Энн, - сказал он на прощание.
        - Спокойной ночи, - пожелала она ему.
        Он положил трубку и прошел в ванную, чтобы успеть умыться, пока принесут сэндвичи. Интересно, что именно она скажет ему завтра, если он не сумеет правильно вычислить убийцу.

«Тогда подумай, что она скажет, если ты сумеешь его вычислить?» - разозлился на себя Дронго.
        Он услышал, как снова зазвонил телефон.

«Интересно, кто на этот раз?» - подумал он, снимая трубку прямо в ванной комнате, где был второй телефон.
        - Вы сегодня ужинали? - услышал он уже знакомый голос Энн.
        - И не обедал, - признался он, - сейчас заказал себе сэндвичи.
        - Приезжайте ко мне, - неожиданно предложила она, - если, конечно, у вас еще есть силы. Я вас накормлю ужином. Я заказала его в ресторане, но не хочу есть в одиночку.
        - Вы меня приглашаете? - ошеломленно спросил он.
        - Да. Если не боитесь, конечно.
        - Не боюсь, - пробормотал он.
        - Моя квартира на бульваре Бомарше, - она назвала номер дома.
        - Я знаю, где этот бульвар, - сказал Дронго, - спасибо за приглашение. Прямо сейчас приеду.
        Он положил трубку, умылся. В дверь постучали. Это принесли сэндвичи. Он дал монету в два евро посыльному и поставил сэндвичи на столик. Надел чистую рубашку, повязал галстук и через пять минут уже сидел в такси…
        По дороге он попросил водителя сделать большой крюк и успел купить небольшую коробку парфюма в круглосуточно открытом магазине. Через полчаса он звонил к ней в дверь. Она открыла дверь, он удивился: словно это была другая женщина. В светлых, бежевых брюках и светлой майке она казалась сильно помолодевшей. Волосы были стянуты в тугой узел. Она заметила его удивление.
        - Дома я позволяю себе расслабиться, - улыбнулась Энн, - входите, не стесняйтесь.
        Он вошел в квартиру, протягивая ей свой подарок.
        - Это вам.
        - Специально заехали в магазин, - поняла она, - могли приехать и без подарка. В час ночи.
        - Так солиднее.
        - Спасибо. Идите в гостиную. Я сейчас подогрею и принесу.
        Квартира была достаточно просторная. Он прошел в гостиную. На стенах висели картины современных французских художников. Здесь было стильно и красиво. Она вошла в гостиную и поставила на стол сразу два блюда.
        - Садитесь, - предложила она, - что мы будем пить?
        - Только то, что вы предложите, - сказал он.
        - Вы не разбираетесь в винах? - удивилась она. - Никогда не поверю.
        - Разбираюсь. И даже неплохо, - улыбнулся Дронго, - недавно Пьер Карден угощал меня вином «Кровь младенца Иисуса». Кстати, очень неплохое вино.
        - Вы шутите или говорите правду? - изумленно спросила Энн. - Вы действительно знакомы с самим Карденом? В таком случае я приглашу на ужин Диора.
        - Диор давно умер, - рассмеялся Дронго, - а Кардену уже девяносто два года. И меня познакомил с ним бывший первый секретарь Союза художников СССР Таир Салахов, который является его личным другом.
        - Ему, наверное, тоже девяносто? - спросила Энн.
        - Только восемьдесят шесть, - развел руками Дронго, - он еще совсем молодой человек. Между прочим, его работы выставлены в Третьяковской галерее.
        - Я думала, что вы шутите, - призналась она, протягивая ему бутылку. Он взял штопор и открыл бутылку. Разлил вино в бокалы.
        - Спасибо за приглашение, - сказал он, - за вас.
        - И за вас, - кивнула она. Бокалы почти неслышно соприкоснулись.
        - Садитесь и начинайте есть, - предложила она, - второй раз подогревать не стану.
        - С удовольствием. - Он уселся напротив нее и снова наполнил бокалы. - Обычно пьют за знакомство, но наше знакомство было более чем неудачным и произошло из-за трагедии в отеле, - сказал Дронго, - поэтому разрешите мне просто выпить за вашу семью, за вашего сына и за вас. И пожелать вам всего самого хорошего.
        - Спасибо.
        Бокалы снова соприкоснулись.
        - Должна вам сказать, что вы умеете производить впечатление, - задумчиво произнесла Энн, - во всяком случае, вам удалось меня удивить, а это не так просто. Вы умеете разговаривать с людьми, ухватывать самые важные моменты, обращать внимание на нюансы в каждом разговоре. Одним словом, вы умеете не только слушать, но и слышать людей. Это удается далеко не каждому.
        - Вы меня переоцениваете. Мне казалось, что сегодня вы меня просто возненавидели. После того, как узнали о том, что произошло вчера в нашем отеле.
        - Мне это не понравилось, - призналась она, - налейте еще вина.
        Он разлил вино в бокалы.
        - А теперь выпьем за вас, - предложила она.
        На этот раз бокалы ударились гораздо сильнее. Оба пригубили вино.
        - Дело в том, что я не могла понять, как такой умный, проницательный и внимательный человек мог увлечься такой пустышкой, как погибшая графиня, - откровенно призналась Энн, - мне казалось, что вы просто не имеете права с ней встречаться. Вы намного выше по интеллекту… Вам должно быть с ней неинтересно, просто некомфортно. Ведь она не сможет беседовать на вашем уровне, понимать ваш юмор, оценить степень вашего интеллекта. И тем не менее вы почти сразу пошли в ее апартаменты. Что это? Зов плоти сильнее вашего духа? Или все мужчины действительно такие неугомонные самцы и не могут себя элементарно сдерживать? Почему? Почему вы к ней пошли? Как вы могли увлечься такой женщиной? Вы же уже поняли, что она была и содержанкой Тугутова, и держала при себе вечным любовником своего телохранителя Гуцуева, и встречалась с этим альфонсом Тенерифе. И наконец, рассказ Беаты, ведь она могла позволить себе спать даже с нужными ей женщинами. И вам не противно после всего услышанного? Неужели, если бы она была сейчас жива, вы бы снова отправились к ней?
        - Если я скажу, что она была красивой женщиной, вы скажете, что я повторяю это в тысячный раз. Зов плоти сильнее духа. У многих мужчин, - признался Дронго, - это действительно так.
        - Я спрашивала не про многих мужчин, - возразила Энн, - мне было интересно, как ответите именно вы. Только правду. Неужели, если бы сегодня ночью она позвонила вам, вы бы снова отправились в ее апартаменты, даже после того, как узнали о ней столько «полезной» информации?
        - Я догадывался об этом еще вчера, когда поднимался в ее апартаменты, - признался Дронго, - в этом плане ничего нового я не узнал.
        - И вам абсолютно все равно? Неужели действительно все равно? Или вас привлекал ее титул? Но она все равно разводилась и совсем скоро должна была лишиться этого титула. Тогда почему?
        Он видел, как она нервничает. Очевидно, ей действительно было важно узнать и понять. Она была сильной, умной, современной женщиной. Конечно, не такой красивой, как топ-модель Ирина Малаева, и не такой молодой. Возможно, в ее жизни уже было некое разочарование, когда муж или друг бросил ее ради красивой пустышки, и она не могла этого забыть. Именно поэтому пригласила ночью к себе Дронго - чтобы понять, почему они так поступают. Почему мужчины мгновенно теряют чувство меры, стыда, нравственности, морали, когда речь заходит о смазливой мордашке и длинных ногах. Энн терпеливо смотрела на него.
        - Я хочу понять, - пробормотала она.
        И он сказал слова, которые она хотела услышать.
        - Если бы мне пришлось выбирать сегодня, куда именно пойти - приехать к вам на ужин или подняться в апартаменты графини, то я бы выбрал вашу квартиру, - сказал Дронго. Он, конечно, соврал, но посчитал это правильным.

«И все-таки мы мерзавцы, - подумал он, - как можно лгать даже в такой ситуации? Она интересная и сильная женщина, но на моем месте любой мужчина бросился бы бежать к Ирине сломя голову. И дело не только в девяти годах, разделяющих этих двух женщин. Разве можно выбирать между одной из самых красивых топ-моделей и судебным следователем, даже такой симпатичной и умной, как Энн Дешанс?»
        Но сидевшей напротив женщине понравились его слова. Он вдруг понял, что она ждала именно этих слов. И пригласила сюда гостя не просто для того, чтобы накормить его ужином, а взять своеобразный женский реванш. В очередной раз почувствовать себя победительницей. Поверить в свои возможности, доказать самой себе, что она прежде всего женщина, а не только судебный следователь.
        Он заметил, как пристально она смотрит на него.
        - Вы действительно сегодня не устали? - поинтересовалась она.
        - Пока держусь. Это не так сложно. Мне нравится моя работа, я от нее никогда не устаю, - пояснил он.
        - Иди сюда, - прошептала она, поднимаясь и подходя к дивану.
        Дронго поднялся, подошел к ней.
        - Поцелуй меня, - попросила она, - и постарайся на сегодняшнюю ночь забыть о графине.
        Глава семнадцатая
        Эту ночь он провел в квартире Энн Дешанс. Рано утром он проснулся и начал неслышно одеваться. На часах было около семи. Она открыла глаза.
        - Ты уходишь? - спросила Энн.
        - Уже восьмой час утра, - пояснил Дронго, - спи. Постарайся немного отдохнуть. Я еще должен вернуться в отель и найти убийцу.
        - Ты действительно думаешь, что сможешь его найти, или это обычное мужское бахвальство? - улыбнулась она.
        - Посмотрим. К сегодняшней ночи претензий нет? Я не очень «бахвалился»? - не удержался он от колкости.
        Она прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
        - Нет. Здесь как раз все в порядке. Учитывая твой преклонный возраст, - пошутила она.
        - Между прочим, у нас на Кавказе мужчины имеют детей и в семьдесят лет, - вспомнил Дронго, - поэтому мне еще до того возраста больше двадцати лет.
        - Убедил, - все-таки рассмеялась она. - Когда мне нужно приехать в отель?
        - Вечером. Часам к пяти. Если все будет нормально, я расскажу, как произошло это убийство и кто его совершил, - пообещал Дронго. Выходя, он поцеловал ее в лоб. Его самомнение значительно повысилось бы, если бы ему удалось увидеть женщину после своего ухода. Она радостно и счастливо смеялась, словно сегодняшняя ночь неведомым образом подтвердила ее женское превосходство, ее возможности женщины. И она была почти счастлива.
        Он вернулся в отель, принял душ, побрился и снова спустился к портье. После получасовой беседы он позвонил комиссару Брюлею и попросил его проверить некоторую информацию. Через два часа позвонивший комиссар сообщил ему сведения, которые просил Дронго. Еще через два часа он снова позвонил и передал новые сведения. И именно тогда Дронго набрал номер телефона Энн Дешанс, чтобы объявить ей о раскрытии этого преступления. Пришлось еще дважды заходить к портье и даже переговорить с генеральным директором отеля. К пяти часам вечера в большой зал приемов, где обычно сервировали завтраки, собралось достаточно много людей. Все расселись по диванам и креслам. Здесь были генеральный менеджер, комиссар Филипп Дельвенкур, комиссар Дезире Брюлей, судебный следователь Энн Дешанс, инспектор Пуллен. Все, сопровождавшие Ирину Малаеву в это последнее роковое путешествие, тоже были здесь. Продюсер Левон Аракелян, юристы Павел Леонидович Рожкин и Слава Тимонин, массажистка Беата и визажистка Галина. Сюда пригласили мужа погибшей графини - графа Анри Шарлеруа, который уселся несколько в стороне, подчеркивая свое
исключительное положение. И на вошедшего Тугутова старался не смотреть, отвернувшись в другую сторону. Мукур Тугутов пришел со своим адвокатом. Рядом с Аракеляном сидел и Алан Гуцуев, который почти не спал сегодня ночью, и было заметно, как он нервничает. Все ждали, когда Дронго объяснит им, что именно происходило в отеле и кто убил Ирину Малаеву. Дронго посмотрел по сторонам и сделал знак менеджеру отеля. По его приказу две горничные начали подносить гостям чай и кофе на выбор.
        - Итак, господа, - вышел Дронго, - если разрешите, я буду говорить на английском языке, который понимает большинство присутствующих. Итак, здесь произошло ужасное преступление: вчера днем была убита графиня Шарлеруа, топ-модель Ирина Малаева. Разумеется, первые подозрения сразу пали на господина Тугутова.
        - Как это - первые подозрения? - понял Тугутов. - Я никого не убивал. Что за чушь вы несете?
        - Успокойтесь, - попросил его Ле Гарсмер, - он не сказал, что вы убийца.
        - Почти все присутствующие знали, что господин Тугутов требует вернуть ему пять миллионов долларов, которые ему должна была Ирина. Она отказалась возвращать деньги сегодня утром. Однако давайте по порядку. Вчера ночью она договорилась с приехавшим супругом, что она не будет претендовать на его наследственные имения в Германии, Франции и Бельгии. В ответ в качестве жеста доброй воли граф Шарлеруа решил отдать бывшей жене свою летнюю резиденцию в Ницце. Ночью, вызвав визажистку, Ирина пошла на свидание к Тугутову и заверила его, что выплатит все деньги. Очевидно посчитав, что вилла в Ницце стоит не меньше, чем сумма, которую просил Тугутов. Вернувшись ночью, она позвонила своему продюсеру и сообщила о достигнутой договоренности с Тугутовым. А Левон Арташесович почти сразу перезвонил Рожкину. И конечно, граф Анри Шарлеруа узнал о соглашении с Тугутовым уже ночью.
        - Это домыслы, - вмешался Павел Леонидович, - я могу подать на вас в суд за оскорбление.
        - Подавайте, - согласился Дронго, - тем более что доказать ваше предательство будет достаточно легко. Я думаю, и граф не откажется подтвердить, что именно вы сообщили ему об этой сделке. И вчера вы не отказывались от этого позорного деяния.
        - Вы на меня давили и требовали признаний, - быстро пояснил Рожкин, - и вообще, я отказываюсь с вами разговаривать.
        - Таким образом, Ирина была вынуждена аннулировать свое прежнее соглашение с Тугутовым, и рассерженный Мукур побежал в наш отель, чтобы лично переговорить со своей обидчицей. Сначала он прошел в номер к своему помощнику вместе с адвокатом. А потом поспешил в апартаменты Ирины. Подозреваю, что мсье Гарсмер отговаривал его от этого опрометчивого шага.
        - Правильно подозреваете, - согласился адвокат, - но меня в этом коридоре не было.
        - Не было, - кивнул Дронго, - когда Тугутов поднялся на третий этаж, он увидел уже убитую женщину. И рядом стояла ее визажистка Галина Данилова. В этот момент открылась дверь номера Алана Гуцуева. Господин Тугутов не хотел лишний раз встречаться с телохранителем Ирины, помня о скандале, который произошел в «Ритце». Поэтому он отступил, увидев, как Галина берет свой нож и уходит по запасному выходу.
        - Теперь все верно, - крикнул Тугутов, - все так и было.
        - Они опять говорят про меня? - спросила Галина у Беаты. - Что они говорят?
        - Про твой нож, - пояснила Беата, разобравшая несколько слов.
        - У меня не было ножа, - жалобно произнесла Галина.
        - Это был ваш гребень, - пояснил по-русски Дронго, доставая гребень с камнями и обращаясь к Тугутову. - Вы ошиблись, господин Тугутов, это был не нож, а гребень с камнями. Такой красивый гребень, который вы приняли за нож.
        - Возможно, - кивнул Тугутов, - не буду настаивать.
        - Вам нужно носить линзы, - напомнил Дронго. - Госпожа Данилова, услышав, как кто-то выходит из номера Алана Гуцуева, испугалась еще больше. Ведь она видела Алана внизу, когда поднималась наверх, его не могло быть в номере. Я несколько раз смотрел пленки с записями. И убедился, что на этаже должны были быть сама Ирина Малаева и ее продюсер. Он в это время собирался побриться и обнаружил, что у него закончился крем. Вот этот крем и сыграл свою роковую роль.
        - Вы считаете, что я убил Ирину? - растерянно спросил Левон Арташесович.
        - Подождите немного, - попросил Дронго, - а теперь я хочу рассказать о том, что было предыдущей ночью. Когда мы поднимались с графиней в ее апартаменты, я увидел горничную, которая прислушивалась к нашему разговору. И как-то странно на нас посмотрела. Мне было несложно уточнить, что именно она работала все эти дни на третьем этаже. Вчера вечером именно она поднялась по запасной лестнице и принесла крем для бритья Аракеляну. Именно в этот момент из своего номера вышел Алан Гуцуев, который зашел в номер графини, чтобы убедиться, все ли в порядке. Увидев графиню, он подошел к ней и поцеловал ее.
        - Подождите, - вмешался граф Шарлеруа, - я не совсем понимаю, что вы здесь рассказываете. Вы делаете из моей супруги какую-то шлюху. Почему ночью она поднималась с вами в свои апартаменты, потом в полночь встречалась с этим господином Тугутовым и целовалась со своим телохранителем. Мне кажется, что вы позволяете себе слишком много, господин эксперт. Не нужно выдумывать и увлекаться, - строго потребовал он, не замечая сдержанных улыбок людей, находившихся в зале.
        - Да, - согласился Дронго, - похоже, я немного увлекся. Приношу свои извинения, господин граф. Я не хотел оскорбить память покойной. Конечно, мы поднялись с графиней, чтобы обсудить в ее номере современное искусство, а с Тугутовым она разговаривала только по телефону. И телохранитель лишь дружески поцеловал ее в щеку.
        Граф удовлетворенно кивнул головой. Его честь была восстановлена.
        - И эта горничная увидела Алана рядом с Ириной, - продолжал Дронго, - она спустилась вниз, взяла нож для резки бумаг, который оставил какой-то гость, и вернулась обратно. Когда Ирина вышла в коридор, горничная нанесла ей три удара в шею. И затем прошла в номер Гуцуева, чтобы спрятать там нож. Такая своеобразная месть телохранителю.
        - Откуда вы узнали, что нож спрятан в его номере? - не понял Аракелян.
        - Очень просто. Убийца допустила ошибку. Я проверил оба ключа, которые были у Гуцуева. Это были его карточки-ключи, которые выдают при вселении. Значит, у неизвестного убийцы была своя карточка. А у кого может быть своя карточка, кроме дежурившей на этаже горничной? Войдя в номер к Гуцуеву, эта горничная невольно себя выдала. Именно она открыла дверь, чтобы выйти в коридор, после того как спрятала нож. Первая ошибка - войти в номер, ведь ключ мог быть только у служащего отеля. Вторая ошибка - попытка выйти из номера, когда в коридоре уже были люди. Только горничная, которую не подозревают ни в чем, может позволить себе выходить в коридор, где находятся другие свидетели.
        - Вы придумали какую-то невероятную и фантастическую историю, - снова вмешался граф, - зачем французской горничной убивать мою жену?
        - Возможно, вы опять правы. Французская горничная не смогла бы понять, о чем говорит графиня с окружающими ее людьми. Но горничная из Украины все понимала. Произошло роковое свидание. Когда две женщины из одной бывшей страны неожиданно встретились именно здесь, в Париже. Две разные судьбы. И обе трагические. Обе могли бы стать такими шекспировскими персонажами, когда злодейство, предательство и измена идут рядом.
        Он оглядел присутствующих. И продолжил рассказывать:
        - И самое важное - есть доказательства ее вины. В этот день ей позвонил ее молодой друг, который объявил, что уезжает на юг со своей молодой подругой. И после этого отключил телефон. Я специально проверил. Наша горничная сделала одиннадцать звонков на его мобильный телефон. Но он не отвечал. Она была просто в бешенстве. Мне не стоило труда узнать, что она дважды разводилась и ее первый муж ушел к любовнице, а второй оказался игроком, который проиграл все семейные деньги. Дочь ушла жить к соседям…
        - У нас нет на третьем этаже русских горничных, - сказал менеджер отеля, - там работают только две француженки и одна полька. Вы, наверное, перепутали. Это была полька.
        - Нет. Не перепутал. На этаже работали француженка Мадлен Летурно, полька Элиза Гловацкая и прибывшая из Донецка и Кишинева бывшая украинская гражданка Клавдия Пастушенко, или Клэр Бональд - по фамилии ее второго мужа. Вот она, господа, - и он показал на стоявшую рядом с ним женщину, которая поставила чайник на столик перед ним.
        Все изумленно смотрели на молодую женщину, которая замерла, словно окаменевшая, после слов и жеста эксперта.
        - Этого не может быть! - закричал менеджер отеля, вскакивая со своего кресла, - мы проверяем каждого сотрудника, прежде чем взять его на работу. Откуда вы все узнали?
        - Он сказал правду, - подал реплику со своего места комиссар Брюлей, - это я помог ему все узнать. Клавдия Пастушенко, она же Клэр Бональд. Родилась в семьдесят пятом в Донецке. Первый муж был молдованин, с которым она переехала в Бухарест. Муж довольно быстро нашел себе молодую подругу и развелся с Клавдией, оставив ее с дочерью без содержания. Через несколько лет она вышла замуж за француза Эжена Бональда и приехала жить в Нанте. Потом переехала в Гавр, когда получила французский паспорт с новым именем и фамилией. А затем переехала сюда. Все, что сказал господин Дронго, - правда. Ее бросил первый муж, она бросила своего второго мужа, дочь ушла из дома в семнадцать лет… И именно вчера ее бросил молодой друг, который нашел себе более молодую подружку. Она звонила перед убийством ровно одиннадцать раз своему другу. А затем взяла нож и пошла по лестнице наверх. Она, очевидно, посчитала, что это такие женщины, как Ирина Малаева, виноваты в ее несчастьях. Иногда подобное происходит.
        Горничная стояла, не шевелясь, словно опасаясь, что ее сил не хватит. Она просто стояла, окаменев.
        - Вы хотите сказать, что наша горничная решила выместить свою обиду и злость на нашей гостье? - не поверил менеджер. - Но так просто не бывает, мсье комиссар. Неужели вы этого не понимаете?
        - Бывает, - Брюлей махнул рукой, - еще как бывает. У меня лично был случай, который я расследовал. Когда Бриджит Бардо появилась в одном из самых известных отелей, горничная попыталась ее заколоть. Просто так. Из ненависти к ее красоте. Она взяла ножницы и ударила французскую актрису с криком: «Чтоб ты сдохла! Ты слишком красива!»
        - И вы считаете, что это похожий случай? - не унимался менеджер.
        - Нет, - ответил Брюлей, - я так не считаю. Так считает мой коллега. Это он блестяще провел расследование.
        И он показал на Дронго.
        - Внизу нашли платье вашей горничной, - пояснил Дронго, - она успела его постирать. Но на обуви остались капли крови. Уверен, что экспертиза легко определит, чья именно эта кровь.
        - Совпадает, - неожиданно произнесла по-русски горничная, - еще как совпадает. Будь прокляты эти шлюхи, которые уводят у нас мужчин. Будь они все прокляты! - закричала она изо всех сил.
        Все сидевшие в зале молчали. Говорить было не о чем. Все стало ясно.
        Интерлюдия.
        Клавдия родилась в Донецке в семьдесят пятом году. Отца своего она плохо помнила. Он погиб, когда ей было только шесть лет, оставив ее мать с тремя девочками, самой младшей из которых была Клава. На похоронах отца все вспоминали, каким хорошим человеком он был, и обещали не забывать семью. Выступали председатель профсоюзного комитета, секретарь райкома партии, руководители исполкома.
        Все в один голос вспоминали Николая Пастушенко, рассказывая, каким хорошим товарищем он был, как героически погибла его бригада и как все товарищи никогда не забудут своих погибших друзей. Остальные шахтеры слушали молча и мрачно. Они знали, что подобные аварии происходят достаточно часто, и нет никаких гарантий, что в следующий раз они не будут на месте погибших.
        Клаву и среднюю сестру, которой было только восемь лет, оставили дома, а мать со старшей сестрой поехали на похороны. Школьные годы Клавдия вспоминала как лучшее время своей жизни. Мать работала машинисткой в исполкоме и регулярно получала зарплату, еще им выплачивали пенсию за погибшего шахтера-отца. Но уже в конце восьмидесятых начались перебои с продуктами, на получаемые деньги ничего нельзя было купить.
        В конце восьмидесятых положение становилось хуже и хуже с каждым днем. Шахтеры начали проявлять недовольство, зарплаты выплачивались нерегулярно, в магазинах почти не было продуктов. Впервые за семьдесят лет советской власти начались забастовки шахтеров. Уже в девяностом большая пенсия погибшего отца начала превращаться в ничтожные деньги, а еще через год распался Советский Союз, и прежняя солидная пенсия погибшего шахтера превратилась в пыль. К тому же деньги, которые выдали матери еще в семьдесят пятом в виде пособия, тоже превратились в бумагу, когда все они обесценились в январе девяносто второго.
        Мать перешла на работу в профсоюзный комитет машинисткой, но этих денег тоже не хватало. К тому же зарплату иногда не выдавали по два-три месяца. Хорошо, что иногда помогала бабушка, которая привозила яблоки со своего сада. Девяностые годы были трудными не только в России, но и на Украине. Выживать приходилось экономя буквально на всем. Нового платья после девяностого у нее так и не появилось. Она перешивала платья старших сестер, ходила в старых плащах и пальто, оставшихся еще с семидесятых, почти забыла вкус мяса, которое сначала выдавали по талонам, а потом и вообще перестали выдавать - даже за деньги. Семья обычно обедала картофельным супом и пыталась выживать в невероятно сложных условиях начала девяностых.
        В девяносто первом, еще до декабрьского распада, старшая сестра в возрасте двадцати лет после окончания технического училища решила уехать в Киев, где жил двоюродный брат их отца. Сначала она написала несколько писем, затем перестала писать и звонить. Мать иногда справлялась у родственников, что случилось с дочерью, как она устроилась в Киеве, ее уверяли, что у девочки все в порядке. В девяносто третьем выяснилось, что старшая сестра нигде не училась и нигде не работала. Она довольно быстро ушла из дома родственников, предпочитая жить и работать самостоятельно. Такая самостоятельная жизнь закончилась плохо. Через год она родила мальчика и вернулась в Донецк с ребенком, с которым поселилась в их квартире. Работать она не могла и не умела. Время от времени в их квартире появлялись ее новые знакомые, которые увозили ее на несколько часов или дней. И она возвращалась счастливой, часто не понимая, где и зачем была и сколько отсутствовала.
        Средняя сестра так и не вышла замуж, ухаживая за матерью и своим племянником. Она работала в управлении железнодорожного транспорта и была на хорошем счету. Когда Клаве исполнилось семнадцать, она решила поехать в Киев на учебу, но мать ее не пустила, посчитав, что достаточно проблем и со старшей дочерью, успевшей к тому времени вернуться в Донецк со своим ребенком. Клава так и не поступила в институт, а тут появился Борис Бабеш, молдаванин из Кишинева, который начал ухаживать за Клавой. Она устроилась на работу в кооператив, который занимался продажей продуктов. Продукты были в основном просроченные, и покупатели часто приходили, чтобы вернуть товар и потребовать свои деньги обратно. Некоторые раздражались и ругались особенно сильно. Приходилось по ночам переклеивать ярлыки, чтобы продлить срок годности продуктов. Так Клавдия постигала азы новой жизни. Особенно часто приходилось притворяться, когда приходили старики, которые не различали сроков давности на продуктах.
        Так продолжалось примерно полтора года. Борис время от времени появлялся в ее жизни. Нельзя сказать, что она сильно влюбилась. Но она привыкла к этому коренастому, загорелому, веселому молдаванину, у которого были такие смешные темные усы и всегда всклокоченные волосы. Когда она почувствовала, что ждет ребенка, она сообщила об этом Борису. За окнами был девяносто четвертый год. Через несколько месяцев он решился и сделал ей предложение. Свадьбу сыграли в соседнем Дворце культуры. И затем муж увез Клавдию в Кишинев. Там достаточно быстро выяснилось, что Борис занимается своеобразной коммерцией, получая товары из Турции и продавая их местным коммерсантам.
        Через пять месяцев она родила девочку, которую назвали Иолантой. Еще через два года они перебрались в Бухарест, где Борис открыл небольшой магазин. Все как будто налаживалось, пока он не принял к себе в магазин перекрашенную блондинку Констанцию, к которой с первого дня не скрывал своей симпатии. Еще через полтора года выяснилось, что эта перекрашенная блондинка ждет ребенка от Бориса. Разочарование Клавдии было слишком большим. Она никогда особенно не любила своего мужа, но подобного предательства не смогла ему простить. Тем более что Констанция каждый день приходила на работу, и ее уже сформировавшийся живот приводил Клавдию в тихое бешенство. Измена всегда больно ранит любого из супругов, но когда она обставляется таким наглым образом и любовница работает с супругой в одном учреждении, немало не стесняясь своего двусмысленного положения, это уже не просто измена, а настоящая человеческая трагедия. Неудивительно, что Клава не могла и не хотела этого терпеть. Забрав Иоланту, она собиралась вернуться домой, в Донецк, когда узнала, что может вернуться и в Молдавию, где оставались родственники мужа.
Борис предложил ей вернуться туда и оставаться вместе с его родными. Но ни в Донецк, ни в Кишинев она не вернулась. Через своих знакомых в Бухаресте она устроилась работать в небольшом кооперативе, выпускающем домашнюю мебель. Официально она развелась с Борисом через два года. Растить дочку одной было достаточно сложно, хотя с квартирой проблем не было: Борис оставил им двухкомнатную квартиру, купив для новой жены и сына дом. К этому времени торговля турецким ширпотребом сделала его обеспеченным человеком.
        Еще через четыре года в ее жизни появился Эжен Бональд, полуфранцуз-полурумын, который начал за ней активно ухаживать. Клавдии было уже под тридцать. И она позволила себе увлечься этим сладкоголосым французом. Он сделал ей предложение, купил какое-то немыслимо дорогое кольцо, сумел даже покорить сердце Иоланты, которая училась в местной школе. Через несколько месяцев, продав квартиру и вручив все деньги своему мужу, Клавдия и Иоланта поехали за Эженом во Францию, в его родной Нант. Почти сразу выяснилось, что Эжен не был ни коммерсантом, ни деловым человеком. Он был игроком, и все деньги, которые они выручили от продажи квартиры, он проиграл в первые две недели. В Нанте они жили в заброшенном доме, скорее похожем на сарай. Самое обидное, что не было никакой возможности выбраться из этой развалюхи. Любые деньги, которые появлялись в доме, Эжен проигрывал в казино. Апофеозом его морального падения стало украденное кольцо супруги, которое он подарил ей перед свадьбой. Однажды, не обнаружив кольца, Клавдия потребовала у мужа объяснений. И он честно признался, что продал кольцо, чтобы оплатить свои
долги. Она даже не очень нервничала, понимая, как бесполезно что-либо говорить. Но в этот день в ней все сломалось окончательно. Единственным положительным результатом этого замужества было получение французского гражданства, которое Клавдии оформили уже через год.
        Она перебралась сначала в Гавр, где проработала два года в порту уборщицей только для того, чтобы забрать дочь из этого сарая в Нанте, где они жили. Через два года, накопив немного денег, она смогла переехать в Париж, где устроилась работать уборщицей в небольшом ресторане. Еще четыре долгих года они пытались выжить, снимая небольшую мансарду в мусульманском арабском районе, где появление белокурой Иоланты всегда вызывало насмешки и свист ее темнокожих соседей. Больше всего на свете Клавдия боялась, что Иоланту обидят в школе или у дома. Но случилось самое неприятное. Иоланта влюбилась в араба, выходца из Марокко, который вместе с семьей из четырнадцати человек проживал в соседнем доме. Несмотря на все уговоры, Иоланта так ее и не послушалась. В семнадцать лет она переехала жить к этому марокканцу, оставив мать одну. И через год родила темного мальчика, похожего на своего арабского отца.
        Это было два года назад. Клавдия уже снимала небольшую комнату в другом районе, более приличном и ухоженном, но Иоланта не соглашалась переехать к ней вместе со своим сыном. Только иногда она появлялась у матери, требуя денег, потому что у мужа денег почти никогда не было. К этому времени Клавдия перешла на работу в отель «Лотти», где устроилась горничной, у нее были хорошие рекомендации. По своему французскому паспорту она была Клэр Бональд, французская гражданка, имевшая право на работу во Франции. Подсознательно появление каждой блондинки вызывало у нее отторжение. Она помнила белокурую перекрашенную Констанцию, из-за которой ее бросил первый муж. Помнила о светлых волосах Иоланты, которая принесла ей столько горя и разочарования. Она любила и ненавидела свою дочь одновременно, почти никогда не отказывая ей в деньгах, но всегда устраивая дикие сцены из-за того, что дочь продолжала жить с этим мусульманином, которого Клавдия ненавидела…
        Казалось, что судьба все же улыбнулась Клавдии, когда она встретила Гюстава. Он был моложе нее на восемь лет. Гюстав был задорный, веселый, коммуникабельный молодой человек, который обратил внимание на эту женщину, еще сохранившую стройность фигуры и удивительные светлые глаза. Он познакомился с ней в отеле, куда привез свои стихи приехавшему в «Лотти» известному американскому издателю. Она убирала номер, когда он поднялся на этаж и умудрился оставить рукопись со своими стихами на столике в коридоре. Она пролистала стихи, и они ей понравились. Когда он вернулся за рукописью, она сказала об этом молодому человеку. Ей было около тридцати. Похвала молодому человеку была приятна. Он пригласил ее на ужин. У нее не было мужчин с тех пор, как она рассталась с Эженом. Через три дня Гюстав переехал к ней.
        Он не был плохим человеком. Просто не очень серьезным, влюбчивым, поверхностным, не задумывающимся о будущем. Несколько месяцев он провел в ее квартире, сочиняя стихи и ожидая гонорара от американского издателя. Но гонорар так и не пришел, издательство отклонило его рукопись, пояснив, что стихи из-за финансового кризиса они не могут печатать, так как подобные книги почти не покупаются. Клавдия была огорчена сильнее, чем Гюстав. А он раздражался, нервничал, переживал. И конечно, начались первые ссоры. Еще через месяц он впервые не пришел ночевать. И Клавдия поняла, что теряет его.
        Через две недели, входя в вагон метро, она увидела Гюстава, целующего какую-то юную девушку на скамейке. Девушка была блондинкой. В этот вечер она устроила настоящий семейный скандал своему другу, пригрозив, что просто выгонит его из своей квартиры. Кажется, впервые он был несколько смущен. И почти не оправдывался.
        Она слышала о том, что в их отель прибудет графиня Шарлеруа, топ-модель Ирина Малаева. И ей было интересно увидеть эту молодую женщину, сумевшую сделать такую фантастическую карьеру. Ничего плохого она даже не думала. Но появление блондинки вызвало у нее неосознанное чувство ненависти. А потом она узнала о том, что какой-то азиатский вор и бандит опекает эту графиню, и чувство ненависти усилилось тысячекратно. Ночью она увидела, как графиня поднимается в свой номер с мужчиной, похожим на итальянца. Но он говорил с ней по-русски, и Клавдия поняла, что этот тип, видимо, с Кавказа. Ненависть к «белокурой шлюхе» была почти оглушающей. Ночью она дежурила и видела, как вышла из отеля графиня, чтобы встретиться на противоположной стороне улицы с этим бандитом, фотографии которого были напечатаны в газетах. Она звонила домой, но никто не отвечал. И она нервничала и переживала, не понимая, куда в очередной раз пропал Гюстав.
        Утром Клавдия не уехала домой. Она решила остаться, заменив другую горничную, словно ожидая развязки этой истории. И в этот момент позвонил Гюстав. Он сообщил, что уезжает на юг и собирается там поселиться. Клавдия окончательно вышла из себя.
        - Ты уезжаешь с этой молодой стервой, с которой я видела тебя в метро?! - закричала она, чувствуя, как начинает задыхаться от волнения.
        - Это уже мое дело, - холодно ответил Гюстав, - ты стала слишком ревнивой и злой. Я не твоя вещь, которой ты можешь распоряжаться, даже если я живу у тебя в доме.
        - Негодяй! - крикнула она, но он уже отключился.
        Она еще несколько раз пыталась ему дозвониться, но он отключил телефон. Невозможность выяснить с ним отношения окончательно взбесила ее. И в этот момент ее попросили принести в номер Аракеляна крем для бритья. Она поднялась наверх привычно, по запасной лестнице, откуда обычно и приходили горничные. И увидела через приоткрытую дверь, как графиня целуется с уже другим азиатом, своим телохранителем. Это зрелище окончательно вывело из себя Клавдию. Ирина стояла в прозрачном платье, сквозь которое было видно ее нижнее белье. Телохранитель обхватил женщину двумя руками за ягодицы и приподнял к себе. Она обхватила его двумя ногами. Оба ничего не услышали.
        Клавдия замерла, глядя на эту невыносимую картину. И представляла вместо телохранителя своего Гюстава. И эту «вертлявую стерву», которая отбивала у нее молодого друга. Она уже больше не могла смотреть на это зрелище. Повернувшись, она направилась к запасной лестнице, спустилась вниз и взяла нож для резки бумаги. Когда эта «шлюха», так нарочито одевающаяся и так откровенно предлагающая себя мужчинам, появилась в коридоре, Клавдия бросилась к ней и, уже не сдерживаясь, трижды ударила ее в шею. Она не успела отскочить, и платье с передником забрызгало кровью. Дальше она действовала словно в бреду. Открыв дверь в номер Алана Гуцуева, спрятала нож за радиатором под оконной рамой. Она хотела, чтобы азиат ответил за убийство женщины, с которой он спал, вместо того чтобы ее охранять.
        Клавдия спускалась вниз и вспоминала, как била ненавистную блондинку. Она вложила в эти удары всю ненависть, всю боль от своей изломанной и неудавшейся жизни. Ей казалось, что она била Констанцию, которая отняла у нее мужа, била Иоланту, не послушавшую ее и ушедшую к этому марокканцу, била девушку Гюстава, била всех
«белокурых бестий», которым повезло в жизни намного больше, чем ей.
        Она не знала, что ненависть - это всегда гнев слабых. Ненависть всегда наполняет страданием прежде всего того, кто сам ненавидит.
        Она ушла, чтобы переодеться и вымыть свое платье. Впервые за много лет она чувствовала себя умиротворенной. Словно этими тремя ударами она все же восстановила справедливость и отчасти взяла реванш за свою неудавшуюся жизнь. Именно в таком состоянии оцепенения и внутреннего удовлетворения она вошла в зал. И когда Дронго показал на нее, она была почти счастлива. Пусть все знают, что именно она это сделала. Пусть все знают, что это она, Клава из Донецка, сумела взять нож и заколоть женщину, красота которой была сотворена самим дьяволом для соблазнения мужчин.
        Эпилог
        - Как ты догадался? - не унималась Энн. Они шли по парку на следующий день. Накрапывал дождь. Сегодня утром официальное обвинение в убийстве было предъявлено Клэр Бональд, и судья дал санкцию на ее арест. Во всех газетах появилось сообщение о прекрасной работе комиссара Дельвенкура, судебного следователя Энн Дешанс и инспектора Пуллена. Упоминалась даже помощь комиссара в отставке Дезире Брюлея. Про Дронго ничего не писали. Его точного имени многие не знали, а выводить его под кличкой не очень хотели. К тому же раскрытое за два дня убийство было гораздо полезнее записать на имя французской полиции и следствия. Хотя бы потому, что скоро должны были состояться очередные муниципальные выборы.
        - Я же объяснил, что она сделала несколько ошибок. Она ведь была не профессиональным убийцей, а действовала под воздействием своих эмоций. Я сразу задал себе вопрос. Кто мог попасть в чужой номер, если оба ключа были у самого Алана? И почему этот чужой так спокойно выходил из номера, не опасаясь, что его могут увидеть? Это мог быть только служащий отеля. Как только я это понял, то сразу вспомнил про горничную, которая проводила нас с Ириной таким недобрым взглядом предыдущей ночью. Я почувствовал, что она понимает, о чем мы говорим. Но на этаже работала одна полька и две француженки. Тогда я попросил комиссара все проверить, и он почти сразу перезвонил, сообщив, что Клэр Бональд на самом деле Клавдия Пастушенко. Ему понадобилось два часа, чтобы получить информацию о ее молодом друге и дочери, ушедшей к марокканцу. Заодно мы проверили телефоны и выяснили, что она одиннадцать раз пыталась дозвониться до своего друга. А он отключил телефон. Даже очень терпеливый человек сойдет с ума, если одиннадцать раз наберет чей-то номер. Через несколько минут было совершено убийство. Еще через два часа Брюлей
узнал все о ее двух мужьях. Если откровенно, то мне даже жалко эту несчастную женщину. Но под пряжкой ее обуви мы нашли капли засохшей крови, и твоя экспертиза уже доказала, что это группа крови погибшей Ирины Малаевой. Вот так все и получилось.
        - Ле Гарсмер уже заявил, что берет на себя ее защиту, - вспомнила Энн, - он готов защищать ее даже бесплатно, понимая, какую невероятную рекламу среди русскоязычных эмигрантов он получит во Франции.
        - Он в своем амплуа, - согласился Дронго.
        - И насчет Бриджит Бардо, - вспомнила Энн, - такой случай действительно был. Горничная, оказавшаяся с ней в одном лифте, попыталась ударить ее ножницами с криками: «Будь ты проклята!» Я не понимаю, как можно ненавидеть человека только потому, что он красивее и успешнее тебя?
        Дронго грустно усмехнулся. Он не стал напоминать своей собеседнице, что и она не всегда способна подавлять эти сложные чувства. Он сам ошибался, потратив два дня на поиски преступника среди окружения Ирины…