Хорошие парни не всегда бывают первыми Чингиз Акифович Абдуллаев
        Дронго Для Дронго, известного эксперта-аналитика, предстоящее морское путешествие обещало стать незабываемым - еще бы: острова французской Полинезии, экзотика, огромный комфортабельный океанский лайнер, поражающий своим великолепием... Вояж действительно получился незабываемым, но по другим причинам: вместо того чтобы наконец расслабиться и наслаждаться отдыхом, Дронго пришлось распутывать очередное убийство - на борту корабля в одной из кают был обнаружен мертвый российский турист, один из владельцев компании «Якутские алмазы», Игнат Северцов. Круг подозреваемых оказался на удивление широким - с убитым были знакомы не только путешественники из российской группы, но и туристы из Прибалтики. А тут еще убийца, явно желая запутать следствие, подбрасывает ключ от каюты Северцова в карман пиджака самого Дронго...
        Чингиз Абдуллаев
        Хорошие парни не всегда бывают первыми
        Согласитесь, что закон мог бы служить превосходной защитой для общественных плутней, не будь иногда божественной справедливости.

    Оноре де Бальзак. «Пьеретта»
        Уберечь свои деньги почти всегда стоит больших трудов, чем добыть их.

    Мишель Монтень. «Опыты»
        Глава первая
        Он стоял на палубе корабля, огромного океанского лайнера «Принцесса Таити», и смотрел на прибывавших пассажиров, которые должны были провести удивительное путешествие по Французской Полизнезии. Само путешествие было рассчитано на одиннадцать дней и должно было начаться завтра утром. Это было не только экзотическим времяпровождением, но и знакомством с островами, каждый из которых можно было смело называть уникальным явлением природы.
        Считалось, что первым из европейцев эти места увидел знаменитый капитан Джеймс Кук, назвавший их «последним раем на Земле». В этих широтах в конце ноября почти всегда стояла спокойная, умеренная погода, характерная для поздней весны в южных морях.
        Высокий мужчина, находившийся на верхней палубе, смотрел, как к лайнеру беспрерывно подъезжают легковые автомобили и автобусы. Сама «Принцесса Таити» могла поразить воображение любого стороннего наблюдателя. Судно, водоизмещением в более чем тридцать тысяч тонн, имело одиннадцать палуб, семь баров, четыре ресторана, бассейны, казино, салон красоты, спа, фитнес-центр, галерею бутиков и при этом могло принять шестьсот восемдесят пассажиров, среди которых были очень состоятельные люди из Японии, Америки, Австралии, Сингапура, Германии, Франции, Великобритании. Каждая организованная группа прибывала на своем автобусе, часто с национальными флагами. Некоторые предпочитали личные лимузины, которые подвозили их к причалу. Эти «счастливчики» жили обычно в огромных каютах, называемых суперсюитами. В этих каютах были две большие комнаты, спальня и столовая, причем в обоих были установлены большие плазменные телевизоры. В ванной комнате находилось джакузи. В столовой, кроме дивана, журнального столика с двумя креслами, был еще и обеденный стол, а из гостиной открывался удивительный вид на океан. Суперсюиты,
как правило, бронировали звезды спорта и бизнеса, позволяя себе такой роскошный отдых в этих аппартаментах. В последние годы в таких сюитах останавливались и высшие чиновники из стран СНГ, многие из которых были гораздо богаче любых мировых звезд шоу-бизнеса.
        Обычные миллионеры останавливались в менее роскошных сюитах с балконами, которые тоже стоили достаточно дорого, но состояли из одной большой комнаты с балконом и двуспальной кроватью. На корабле были также просторные каюты с балконами, каюты с иллюминаторами и внутренние каюты с искусственным освещением. То есть можно сказать, что на этом лайнере имелись каюты сразу пяти видов.
        На причал вырулил еще один микроавтобус. Даже отсюда, сверху, можно было различить три цвета большого флага, прикрепленного к боковому стеклу, - цвета российского триколора. И хотя они напоминали голландские и французские цвета, но смотревший сверху мужчина знал, чем отличаются продольные линии голландского и поперечные линии французского флагов от российского.
        Из автобуса начали выходить люди. Первым выпрыгнул молодой мужчина лет тридцати. За ним вышли сразу три женщины. Одной было явно за сорок, хотя большая шляпа не позволяла более четко разглядеть детали ее лица. Две другие были моложе. Мужчины выходили из автобуса, с удовольствием разглядывая огромный океанский лайнер, нависавший над причалом всеми своими палубами. Кто-то показал на корабль, сказав что-то смешное. Послышался смех остальных членов группы.
        Идущая впереди женщина показала на корабль, и пассажиры заторопились. Их чемоданы уже грузили на специальные тележки, чтобы поднять на борт, где их разносили по номерам, уже закрепленными за пассажирами. Высокий мужчина продолжал смотреть на приехавших. Они выстроились в своеобразную цепочку, чтобы пройти к кораблю, когда один из них поднял голову и увидел наблюдавшего за ними человека.
        - Не может быть, - потрясенно прошептал он, - такого просто не бывает.
        - О чем вы? - поинтересовался следующий за ним сосед. - О чем вы говорите?
        - Посмотрите наверх, - шепотом предложил первый, - вы знаете, кто именно стоит на верхней палубе?
        - Какой-то мужчина. Отсюда плохо видно. Вы его знаете?
        - Конечно, знаю. По-моему, его знают все. Это самый известный эксперт по вопросам преступности. Говорят, что он гениальный аналитик, и нет такого преступления, которое он не смог бы раскрыть.
        - Это уже сказки, - ухмыльнулся второй, - таких сыщиков в природе не бывает. Это только в кино или книгах - Шерлок Холмс, комиссар Мегрэ, Эркюль Пауро или господин Дронго. В жизни их так не хватает.
        - Это тот самый господин Дронго, - сказал первый, - можете убедиться сами, когда мы поднимемся на корабль. Это он, я его сразу узнал.
        - Так не бывает, - теперь уже изумился второй, - я думал, что он просто выдумка журналистов, плод воображения писателей.
        - Можете убедиться, что он стоит на верхней палубе. Живой и здоровый.
        - Как интересно, - задумчиво пробормотал второй, - встретить его в таком отдаленном от цивилизации месте.
        Одна из женщин повернулась к ним и усмехнувшись предположила:
        - Вы, наверное, шутите. Господин Дронго в реальной жизни не существует. Иначе он был бы слишком идеальным сыщиком для нашего неидеального мира.
        Она сказала это достаточно громко, чтобы услышали остальные. Никто не заметил, как вздрогнул еще один пассажир, быстро поднявший голову и посмотревший на Дронго, словно пытаясь его запомнить. Затем он втянул голову в плечи и поспешил пройти по трапу, поднимаясь на корабль. Их было ровно девять человек. Три женщины и шестеро мужчин, составивших российскую группу прибывшую на «Принцессу Таити».
        Следом за ними показались и другие автомобили, другие автобусы. Смотревший на прибывающих пассажиров Дронго повернулся и пошел в свою каюту. У него был сюит на правом борту восьмой палубы. Это путешествие он давно планировал совершить и даже собирался отправиться в него вместе с Джил, но она категорически отказалась от этой поездки. Провести хотя бы одну ночь на океанском лайнере было для нее почти невозможно. При одной мысли об огромной толще воды, которая будет под ними, ей становилось страшно. И хотя сначала она дала согласие и они даже заказали эту большую каюту с двуспальной кроватью, но затем Джил отказалась и ему пришлось лететь одному из Рима. Вот почему теперь Дронго оказался на верхней палубе один и, меланхолично задумавшись, смотрел на прибывающих пассажиров. Он уже знал, что из Москвы должны приехать девять пассажиров, которые решились на такой долгий перелет. Сначала нужно было в течение девяти с половиной часов добираться до Токио, а затем, проведя ночь в отеле, вылетать самолетами авиакомпании «AJR TAHITI NUI» и одиннадцать часов лететь до острова Таити. Можно было избрать и другой
маршрут, вылетев в Париж, а оттуда уже, с пересадкой, на Таити, сделав промежуточную посадку в Лос-Анджелесе. Полет из Парижа вместе с посадкой в Америке занимал двадцать три часа и был достаточно изнурительным. Поэтому многие предпочитали «восточный вариант».
        Но путешественников из России, очевидно, не пугало такое расстояние, если они могли шутить и смеяться после столь долгого перелета. Дронго вспомнил, что добирался сюда с тремя посадками. Очень долгое пребывание в самолете, даже если летишь первым классом, было тяжким испытанием для его нервной системы. Но красоты острова Таити, нависшее синее небо, казалось, сливавшееся с океаном, бурная дикая растительность, причудливо изогнутые пальмы, белые облака, плывущие по небу, и величественные горы заставляли забыть о трудном перелете и порадоваться за самого себя, сумевшего увидеть подобную красоту.
        Он снял пиджак, повесил его на спинку кресла. И в этот момент в дверь постучали. Дронго взглянул на часы. Только половина первого. Кто это может быть? Неужели хотят убрать его каюту по второму разу. Он поднялся, подошел к двери и открыл ее. На пороге стоял мужчина лет сорока пяти. Среднего роста, круглое лицо, немного узкие глаза, свидетельствующие о том, что среди его предков были не только славяне, но и азиаты, большие роговые очки, внимательный взгляд, полные губы, большие уши, прижатые к несколько вытянутой голове. У него уже отчетливо наметилась лысина, которая обещала со временем окончательно лишить его волос. Он был одет в дорогой костюм от Зилли. Растегнутая рубашка была от другой известной голландской фирмы.
        - Добрый день, - сказал Дронго по-русски, - что вам нужно?
        - А почему вы сразу заговорили со мной по-русски? - спросил незнакомец. - Может, я из Австралии или Германии.
        - Во-первых, сразу видно, что вы из России. Даже по вашей внешности. А во-вторых, я видел вас, когда вы выходили из автобуса с российским флагом. Поэтому и обратился к вам по-русски.
        - Ясно. А я думал, что вы сразу поразите меня своим «дедуктивным методом». Вместо этого вы указываете такую банальную причину.
        - Вы ошиблись адресом, - усмехнулся Дронго, - этим методом пользовался герой английского писателя Артура Конан-Дойла. Я думаю, что в библиотеке нашего лайнера наверняка есть его книги. Хотя, возможно, и на английском. Вы хорошо знаете английский?
        - Да, - улыбнулся неизвестный, - но я пришел именно к вам, господин Дронго. Вы разрешите мне вас так называть?
        - Меня обычно так и называют. Раз вы уже знаете, как ко мне обращаться, значит, не ошиблись адресом. Входите.
        Он посторонился, пропуская гостя в каюту. Тот вошел, огляделся.
        - Извините, что я вас беспокою. Я Северцов. Игнат Никодимович Северцов.
        - Очень приятно. Садитесь, - показал Дронго на кресла, стоявшие у журнального столика.
        - Итак, - сказал Дронго, - судя по всему, у вас очень важное дело, если, не успев вступить на палубу корабля, вы сразу узнали, где находится моя каюта и поспешили ко мне. Интересно, каким образом вы узнали, где именно я нахожусь?
        - Узнал в службе размещения, - честно ответил Северцов, - дело в том, что в нашей группе оказались люди, которые вас сразу узнали. Они даже знают вашу настоящую фамилию. С нами сюда прилетел Борис Сигизмундович Ваккер. Он сразу вас узнал, увидев издалека. Оставалось только уточнить, в какой каюте вы находитесь. Как видите, здесь тоже все просто, никакой мистики.
        - Понятно. И у вас такое неотложное дело, что вы сразу решили приступить к моим поискам?
        - Честно говоря, да.
        - В какой каюте вы остановились?
        - На седьмой палубе. Кажется, семьдесят один четырнадцать. У меня большой двухкомнатный сюит с балконом, выходящим на океан. Говорят, что это лучшие номера на этом кораблике. В туристическом агентстве меня уверяли, что это один из самый лучших и надежных кораблей в этой части земного шара.
        - Не перехвалите, - пробормотал Дронго, - вы знаете, что один из портовых рабочих написал на палубе «Титаника», когда тот готовился к спуску на воду?
        - Нет.
        - «Титаник» настолько поражал воображение современников своими масштабами и внутренним устройством, что один из рабочих написал: «Пусть Бог потопит этот корабль, если сможет». Представляете?
        - И Бог, конечно, потопил, - понял Северцов, - вот видите. Я еще раз убедился, что поступил правильно, придя к вам. Но на Бога надейся, а сам не плошай.
        - Я вас слушаю.
        - Дело в том, - Северцов оглянулся, словно боялся, что на балконе окажется посторонний, который сможет их услышать, - дело в том, что я работаю заместителем генерального директора компании «Якутские алмазы». Вы когда-нибудь слышали о такой компании?
        - Кое-что. Насколько я знаю, в мире есть монополисты на все продаваемые в мире необработанные драгоценные камни, это компания «Де Бирс», которая сотрудничает в том числе и с вашей компанией, скупая у вас алмазы, чтобы сохранить приемлимую цену на мировых рынках. Все правильно?
        - Почти. Алмазы продаются на биржах, затем над ними работают профессионалы, которые придают камням законченную четкость, превращая их в бриллианты. Каждый бриллиант - это обработанный алмаз, который имеет пятьдесят шесть боковых граней. При этом грани обрабатываются таким образом, чтобы падающий на поверхность пучок света подвергался в бриллианте полному внутреннему отражению. Это целая наука. Лучшие мастера - в Амстердаме и Тель-Авиве, хотя у нас тоже есть мастера высочайшего класса.
        - С чем вас и поздравляю. Лекция закончилась. Теперь переходите к самому важному. Зачем вы хотели меня так срочно видеть?
        - Дело в том... дело в том, что мне грозит опасность. Меня могут убить. И я нуждаюсь в квалифицированной защите. Вы меня понимаете? Мне угрожает очень большая опасность. И поэтому я сразу пришел к вам.
        - Теперь давайте по существу. Если вам угрожает такая опасность, то почему вы решились на такой долгий перелет на Таити. Здесь спрятаться труднее всего, каждый европеец на учете. Легче было затеряться у себя в Якутии или в Москве. Или даже сбежать в Европу.
        - Вы правы... Но я не думал... Я не думал, что все так произройдет. Что они найдут меня даже здесь. Даже там, в Японии. Это было просто невозможно. Глупо и невозможно. Но так получилось... И они меня нашли...
        - Если вы будете что-то бессвязно бормотать, то я вообще ничего не пойму. Давайте более спокойно. Не нервничая.
        - Да, конечно. Извините. Дело в том, что я работаю заместителем генерального директора компании уже второй год. Предыдущий заместитель погиб при невыясненных обстоятельствах - говорят, что он упал с балкона восьмого этажа. Вот так наклонился и упал. Следователи написали, что это была случайная смерть. Можете себе представить, чтобы так «случайно» умер заместитель генерального директора компании с оборотом в десятки миллионов долларов. У нас никто не поверил в такую
«случайность». Но следователи считали, что все так и было. Дверь была заперта изнутри, а кроме него, в квартире никого не было. Он вышел на балкон, очевидно, перегнулся и полетел вниз. Некоторые даже предполагали самоубийство, но он не оставил никаких записок, никаких записей. Только суп, который он подогревал для себя на газовой плите. Суп почти выкипел, когда в квартиру вошли сотрудники милиции. И это тоже было не в пользу версии самоубийства, ведь нормальный человек не станет кипятить суп перед тем, как выброситься с балкона. В общем, следствие довольно быстро закрыли.
        - Как его звали?
        - Раздольский. Леонид Маркович Раздольский. После него заместителем назначили меня, ведь я был руководителем финансового отдела. У нас, правда, провели в компании комплексную ревизию и проверку, но ничего существенного не нашли. А отдельные недостатки встречаются повсюду. Как и просчеты.
        Северцов тяжело вздохнул. Вытащил из кармана небольшой голубой пакетик, раскрыл его. Достал оттуда специальную салфетку для очков и быстро протер стекла.
        - Извините, - сказал он, - но у нас действительно ничего особенного не нашли. Хотя вы понимаете, что при таком производстве, как наше, можно найти все, что угодно. Но у нас всегда были очень влиятельные руководители. Это ведь не шутка - мы работаем со стратегическим товаром. Алмазы и бриллианты всегда будут особым товаром, я думаю, вы с этим согласны.
        В общем, первые полгода все было нормально. Я ведь работал на этом предприятии уже больше восьми лет и неплохо знаю наше финансовое положение. Даже после начала кризиса оно было достаточно устойчивым. Но примерно через полгода ко мне приехали люди из Башкирии, с уфимского ювелирного завода, которые показали договор, заключенный моим предшественником. По которому мы поставляли около ста тридцати килограммов камней ежегодно в Уфу. Подчеркиваю, необработанных камней.
        - То есть алмазов, а не бриллиантов, - уточнил Дронго.
        - Правильно, - удовлетворенно кивнул Северцов, - сто тридцать килограммов необработанных камней можно было поставлять в счет нашей нормы, которая оставалась в стране. Согласно большому договору с южноафриканцами, мы можем направлять часть камней для обработки внутри страны на наших ювелирных предприятиях. Я подписал все документы. Прошло еще несколько месяцев, и на уфимском ювелирном заводе началась ревизия. И оказалось, что наше предприятие поставляет им не сто тридцать килограммов, а семьсот. Разница почти в пять с половиной раз. Чудовищная разница. Я полетел туда, и мне показали документы с моей подписью. Я глазам своим поверить не мог. Семьсот килограммов. Откуда такое количество? Это был самый настоящий шок. Просто кошмар.
        Я вернулся к себе и начал проверять нашу документацию. Пошел к генеральному директору. Он даже не захотел меня слушать. Сказал, что такого не может быть в принципе. Но оказалось, что очень даже может. Камни воровали прямо с рудников и вывозили под видом отходов. Ну, это долгая история. Там действовала целая группа.
        Северцов потер переносицу, поправил очки. Блеснули его часы. Это была известная швейцарская фирма.
        - Вы, наверное, уже читали в газетах или слышали. Это было очень крупное дело. Хищение драгоценных камней в таких масштабах. И самое поразительное, что я даже не подозревал о том, чем занимался мой предшественник. И эта моя подпись на документах. Меня столько раз допрашивали, вызывали в Москву, дергали, беспокоили. И в конце концов даже на время отстранили от работы. Я уехал на лечение в Германию, потом в Швейцарию. Сердце болело. Пробыл там два месяца, но вернулся обратно. Скоро будет суд, и я должен буду выступить основным свидетелем. Это уже потом мне объяснили толковые адвокаты, что моя подпись была элементарно сканирована на документы. Сейчас есть такая техника. Но откуда мне было тогда знать. Потом, конечно, во всем разобрались и мне даже разрешили снова вернуться в свой кабинет. Хотя переживания даром не прошли, я заработал аритмию. Через три недели должен состояться суд над этой бандой. Моя семья решила, что мне нужно элементарно отдохнуть, немного развеяться. Они настояли, чтобы я отправился в эту поездку. Дело в том, что моя супруга работает в Москве доцентом кафедры и не могла улететь.
У нее как раз скоро начнется сессия. Мы так и живем на два дома. Я летаю к ней, она иногда ко мне. Поэтому мои родные решили, что я должен лететь один, чтобы немного отдохнуть и отвлечься от всех этих непонятных историй с исчезнувшими камнями.
        Дронго молчал. Он внимательно слушал своего собеседника.
        - Теперь представьте себе мое изумление, когда в Токио ко мне подошел один из наших и потребовал изменить свои показания в суде, - выдохнул Северцов. - Я даже не поверил ему. Решил, что этот человек просто шутит. Но увы, оказалось, что это совсем не шутка... И самое страшное, что я даже не мог заподозрить, что все так случится и меня найдут даже здесь...
        Он не договорил. В дверь постучали.
        - Не открывайте двери, - испуганно произнес Северцов, - не нужно открывать двери.
        - Не волнуйтесь, - сказал Дронго, - я думаю, в моей каюте вам ничего не грозит.
        Он поднялся, проходя к дверям.
        - Нет, - крикнул еще раз Игнат Никодимович, - не нужно открывать. Они пришли за мной...
        Глава вторая
        Дронго открыл дверь. На пороге стояла девушка-официантка. Она улыбнулась пассажиру.
        - Простите, мсье, на каком языке с вами лучше разговаривать, - спросила она, - на французском или английском?
        - Лучше на английском, - улыбнулся Дронго, - увы, мой французский далек от совершенства.
        - В таком случае я хотела узнать, в каком ресторане вы предпочитаете обедать, - спросила она, - у нас на борту есть итальянский ресторан, шведский стол, а также...
        - Достаточно. Я пойду в итальянский, - кивнул он. - Когда я должен пройти к обеду?
        - Через час, - ответила девушка, - но при желании вы можете заказать обед и в свою каюту.
        - Спасибо, не нужно. - Он закрыл дверь и вернулся на свое место.
        - Вот видите, - достаточно спокойно сказал Дронго, - она пришла узнать, где я буду обедать...
        - Я все понял, - кивнул Северцов, - я ведь говорил вам, что понимаю английский.
        - Не сомневаюсь. И еще, наверное, по-немецки.
        - Откуда вы знаете? - удивился Игнат Никодимович.
        - Просто догадался. Я хочу вам сказать, что мне понравилась ваша история. Она звучит достаточно убедительно...
        - Спасибо. Я не сомневался, что такой известный человек, как вы, сумеет мне помочь. Вы согласитесь охранять меня на этом корабле...
        - Вы меня не дослушали. Она звучит достаточно убедительно, но только на первый взгляд. Простите меня, уважаемый Игнат Никодимович, но я вам не совсем поверил. Не до конца...
        Северцов покачал головой. Снял очки, сжимая их в кулаке.
        - Как вам не стыдно, - сказал он негромко, - я пришел к вам за помощью, как к своей последней надежде, последнему шансу. А вы говорите мне подобные слова...
        - Не стыдно, - ответил Дронго. - Начнем с вашего предприятия. Вы ведь там работаете уже восемь лет и, насколько я понял, были фактически самым главным человеком после погибшего Раздольского, иначе вас не утвердили бы на эту должность...
        - Конечно. Я был начальником финансового отдела. - Северцов надел очки. - Я же говорил вам об этом.
        - И ни о чем даже не подозревали? Мне трудно в это поверить. Восемь лет на таком предприятии - и ни о чем не знать. Но предположим, что вы не знали. Даже могу предположить, что вашу подпись сканировали и потом нанесли, хотя это можно проверить. Но затем вас остраняют от работы. Очевидно, для этого были более чем веские причины, а не только сканированная и случайная подпись на одном из документах. Я ведь профессиональный юрист, господин Северцов, и могу представить, в каких случаях отстраняют от занимаемой должности заместителя генерального директора по финансовым вопросам такой важной компании, как ваша. Стратегически важной...
        Северцов нахмурился, но не решился возражать.
        - Затем вы уезжаете в Германию и Швейцарию на лечение. Идеальный способ скрыться из страны. Два месяца лечения. Вы сказали, что у вас аритмия? Возможно, но к ней мы еще вернемся. А пока вы живете два месяца в не самых дешевых странах Европы. Интересно, на какие деньги, если вы только недавно получили новую должность? И на какие деньги существовала ваша семья, если ваша супруга живет в Москве, а вы в Якутии? И на какие деньги вы летали к ней, а она к вам? Но предположим, что вы хорошо зарабатываете, тем более если можете позволить себе такую поездку на Таити в конце ноября, в самый «высокий пик сезона». Но с вашей аритмией лететь в южные моря… Десять часов в Японию и одиннадцать на Таити. Я видел, как вы выходили из автобуса, Игнат Никодимович. После одиннадцатичасового перелета. В этом влажном климате. У вас был очень бодрый, здоровый вид. Это сейчас вы держитесь за сердце, а когда выходили из автобуса, выглядели гораздо лучше.
        Я не думаю, что с болезнью сердца или с аритмией можно выдержать два таких перелета. Тем более что вы уже лечились в Центральной Европе, куда лететь только два-три часа из Москвы. И наконец, самое главное. Если вы так боитесь, что вас найдут подельники башкирских расхитителей, то зачем лететь так далеко, чтобы спрятаться? И лететь одному. Достаточно было нанять себе телохранителей. Судя по вашей одежде и часам, человек вы совсем не бедный. И каюта у вас - самая дорогая на корабле. Таких двухкомнатных сюитов на «Принцессе Таити» только десять. Четыре на шестой, четыре на седьмой и два на восьмой. Они могут быть расположены только с разных концов корабля. И вы занимаете именно такой сюит, который стоит целое состояние.
        - Завидуете? - усмехнулся Игнат Никодимович.
        - Нет. Только рад за вас. Но я задаю себе вопрос: зачем нужно было так рисковать, отправляясь на Таити. И вообще, почему вы появились у меня так быстро? Я подозреваю, что знаю ответ. Когда я стоял на палубе, несколько человек из вашей группы подняли головы. И кто-то из них узнал меня, и, очевидно, сказал об этом остальным. Вы случайно подтвердили мое предположение. Насколько я понял, вас информировал Борис Сигизмундович Ваккер, о котором вы любезно успели мне сообщить. Вы услышали его разговор и поняли, что у вас появился шанс. Я не знаю, зачем вы сюда прилетели и что собирались делать. Но я вам почему-то понадобился. И отнюдь не для охраны. Возможно, я должен выступить в качестве некоего прикрытия для вас или вашей деятельности. Пока не знаю точно, но не сомневаюсь, что какой-то конкретный план у вас есть.
        Северцов нахмурился. Было заметно как он нервничает. Неожиданно он криво усмехнулся.
        - Я слышал, что вы сложный человек, но не думал, что настолько, - признался Игнат Никодимович. - Я пришел к вам за помощью и готов был даже хорошо заплатить. А вы подозреваете меня в каких-то невероятных злодействах.
        - Нет. Не в злодействах. Я только высказываю свое предположение, что вы были не совсем корректны в своих рассуждениях. И не до конца откровенны. Простите, но это моя профессия - уметь понимать и слушать людей.
        - Вы так уверенно об этом говорите.
        - Не совсем. Но вы даже не пытаетесь меня опровергнуть.
        - Хватит, - нахмурился Северцов. - Я больше не хочу с вами разговаривать. Видимо, я ошибся. Извините. - Он поднялся, поправил очки, направляясь к выходу. Резко открыл дверь и, выходя, так же резко захлопнул ее за собой.

«Интересно, он даже не посмотрел в коридор, прежде чем выйти, - весело подумал Дронго. - Если он так боялся, что его обнаружат, и разыгрывал передо мной целый спектакль, умоляя не открывать двери, то почему тогда так спокойно вышел, уже ни о чем не беспокоясь. Нужно будет понаблюдать за этим странным человеком и попытаться понять, что именно он хотел и почему пришел сразу, как только узнал о том, кто именно находится на корабле. Отсюда можно сделать более конкретый вывод. Ему было важно узнать, кто такой Дронго, насколько он может быть опасен и как лучше его использовать. На все эти вопросы он, очевидно, получил свои ответы в той или иной форме. И поэтому так быстро ретировался.
        Дронго взглянул на часы. Нужно умыться и собираться на обед. Он прошел в ванную, открыл воду, чтобы помыть руки. И услышал стук в дверь. Чертыхнувшись, положил мыло, закрыл воду и прошел к входной двери.
        На пороге стояла женщина лет сорока. Она строго глядела на Дронго, словно учительница на нашкодившего ученика начальных классов. Это была та самая женщина, которая первой вышла из автобуса. Он сразу узнал ее. Она, очевидно, не успела переодеться и была в том самом брючном костюме фисташкового цвета. Только успела снять свою большую шляпу. У нее были волосы, тронутые сединой, которые она, видимо, принципиально не красила. Крупные черты лица, упрямая линия губ. Светлые глаза неопределенного цвета. Большой нос. Родинка на правой щеке.
        - Извините, что я вас беспокою, - сказала она по-русски, строго глядя на Дронго, - но мне передали, что Игнат Никодимович прошел в вашу каюту. А мне нужно с ним срочно переговорить.
        - Кто вам об этом сказал? - осведомился Дронго.
        - Феликс Павлович. Он как раз вместе с Северцовым прошел в службу размещения.
        - Простите. Но я не знаю, кто такой Феликс Павлович, и не имею чести знать вас.
        - Лилия Леонидовна Туманова, - представилась женщина, - я руководитель российской группы, представитель туристической фирмы. А Феликс Павлович Ефимов - сотрудник страховой компании, которая работает и с нами. Он ее вице-президент.
        - Теперь понятно. Но господин Северцов покинул мою каюту минуту назад. Он действительно был здесь, и у нас состоялся с ним достаточно долгий разговор.
        - Ясно. Извините, что я вас побеспокоила. А вы действительно тот самый эксперт, о котором я так много слышала.
        - Не знаю, о ком именно вы слышали, - ответил Дронго. Кажется в этой группе собрались исключительно его поклонники, что вызывает некоторое удивление. И даже немного настораживает. Почему уже четверо прибывших должны о нем знать. Чего именно хотел Северцов? Если понять, почему он сразу нашел Дронго, то, возможно, он сумеет понять, чего он хотел. Что кроется за его желанием иметь подобного
«телохранителя». Северцов ведь неглупый человек и должен был понимать, насколько опасно вообще входить в контакт с профессиональным экспертом. Но решил рискнуть.
        - Сколько вас человек? - уточнил Дронго. - Я наблюдал с верхней палубы, когда вы выходили из своего микроавтобуса.
        - Девять, - ответила Туманова, - шестеро мужчин и трое женщин. Мы вылетели все вместе из Москвы и добирались сюда через Токио.
        - Судя по всему, Игнату Никодимовичу было тяжелее остальных, - предположил он.
        - С чего вы взяли? - удивилась Туманова.
        - Насколько я понял, у него больное сердце. Он говорил, что у него аритмия...
        - Не может быть. Мы не направляем в такие поездки людей, у которых больное сердце. Они все сдают медицинские справки. Нет у него никакой аритмии. Иначе он бы просто не выдержал. А он чувствовал себя гораздо лучше других. И так здорово перенес оба перелета.
        - Значит, я его неправильно понял, - кивнул Дронго, - и, кроме вас девятерых, больше никого не было из России?
        - Нет. К сожалению, больше никого нет. Даже из Киева никто не прилетел. Обычно они вылетают вместе с нами, но на этот раз две украинские семьи, забронировавшие себе места, решили отказаться буквально в последний момент. Вы знаете - это даже удивляет. Ведь они точно знают, что по условиям контракта не имеют права отказываться от круиза за две недели до предстоящей поездки и им наверняка не вернут деньги. Но есть такие люди, для которых не жалко выброшенных денег.
        - Из других стран СНГ тоже никто не прилетел?
        - Нет. Они все летают через Москву. Кроме прибалтов.
        - А прибалтов не было?
        - Почему не было. С нами из Токио прилетели еще четверо туристов из Прибалтики. Можно сказать, «бывшие свои». Они прилетели из Франкфурта в Токио немецкой
«Люфтганзой», а уже оттуда вместе с нами. Все четверо неплохо говорят по-русски.
        - Они были вместе с вами в Токио? - переспросил Дронго.
        - Да, и мы жили даже в одном отеле. В «Шератоне». А почему вы спрашиваете?
        - Просто интересно. Но этих прибалтов не было в вашем микроавтобусе?
        - Нет. Они приедут сюда сегодня позже. Вместе с немцами. Вы наверняка знаете этих прибалтов. Они изо всех сил стараются отделяться от бывших советских республик. Как будто мы не жили прежде в одной стране. Везде демонстрируют свое исключительное положение. И не хотят ездить с нами даже в одном микроавтобусе.
        - Это их право, - заметил Дронго, - в таких случаях говорят, что «насильно мил не будешь». А немцы тоже оставались в вашем отеле?
        - Конечно. И немцев было гораздо больше. Больше сорока человек. А прибалты между собой говорили по-немецки, но с нами общались на русском. Как раз за ужином мы разговаривали с ними. Там были эстонец, литовец и семейная пара пожилых латышей.
        - Теперь все понятно. И вы летели тоже вместе?
        - Из Токио вместе. Но, насколько я знаю, у наших прибалтийских друзей совсем другие каюты. Они же, как немцы или скандинавы, умеют считать деньги, не любят тратить их просто так. Это не наши туристы, которые всегда выбирают самые лучшие каюты и самые красивые маршруты, не очень интересуясь ценой. Хотя в последнее время начали интересоваться. Раньше на Таити вылетали по двадцать - двадцать пять человек, а сейчас только девять, да и то одну можно не считать... - Она не договорила, только огорченно махнув рукой.
        - Кто-то везет с собой своих знакомых, - понял Дронго.
        - Да, - кивнула она, - так всегда было. В этих экзотических путешествиях некоторые позволяют себе развлечься, чтобы не летать сюда со своими женами. Но это в порядке вещей. Мы на такие мелкие нарушения не обращаем никакого внимания. Это не наше дело. Если кто-то бронируют себе сюит, чтобы оставаться там вместе со своей пассией, то на здоровье, это их личное дело. Мы в такие отношения не вмешиваемся. У меня были случаи, когда двое мужчин покупали себе большие каюты для приятного отдыха. И я полагаю, что туристическое агентство не обязано следить за нравственностью своих клиентов. Они имеют право покупать любой тур, любой отель и любое путешествие в той компании, в которой хотят его провести.
        - Вы просто «подвижник туристического бизнеса», - пошутил Дронго.
        - Раньше было гораздо лучше. - Она посмотрела на часы. - Я должна торопиться. Нужно еще найти Игната Никодимовича, чтобы он выбрал себе ресторан, где он собирается обедать. Нужно заранее обо всем предупредить, здесь такие порядки.
        - Обязательно, - кивнул Дронго, - до свидания.
        - До свидания. - Она повернулась и пошла в другую сторону.
        Он закрыл дверь. Итак, Северцов врал, когда говорил о своей болезни. Этот факт уже не вызывает никаких сомнений. Как сказала Туманова, «он здорово перенес оба перелета». Тогда что именно так беспокоит Северцова? Стоп. Он вылетел на Таити явно не для того, чтобы отдыхать. Возможно, у него была намечена здесь какая-то встреча. Если бы ему угрожала хоть малейшая опасность, он бы не отправился в такое долгое путешествие, ведь он сразу сбежал в Европу, когда его временно отстранили от занимаемой должности, и даже обнаружил у себя «аритмию». Но сейчас он летел сюда в полной уверенности, что будет в безопасности. Только исключительные обстоятельства могли заставить его сразу найти эксперта по вопросам преступности - едва услышав, что на корабле находится Дронго, он бросился к нему. Значит, в пути произошло нечто непредвиденное. Что именно? Пока приходится только гадать. Но нечто настолько важное, что он, даже не обосновавшись в своей каюте, сразу пошел искать эксперта. Тогда получается, что он был достаточно искренним, когда просил его защитить. Но только потому, что не был откровенным до конца и не
говорил, от чего именно его следует защищать.
        Дронго задумчиво прошел к креслу, где он сидел, разговаривая с гостем, и снова опустился на свое место. Итак, в дороге что-то случилось. И пока непонятно, что именно. А Северцову понадобилась защита. Интересно будет с ним встретиться еще раз.
        Дронго не мог даже предположить, что уже сегодня ночью на борту «Принцессы Таити» произойдет убийство и он начнет поиски неведомого преступника.
        Глава третья
        На корабле было одиннадцать палуб. При этом пассажирские каюты располагались с третьей по восьмую, исключая пятую, на которой находилась галерея бутиков, основные рестораны и бары, а также казино и фотогалерея. На девятой палубе находились бассейн, спа-центр, фитнес-центр, салон красоты, сауна, залы для настольных игр и даже гольф-симулятор, создававший при помощи компьютерного изображения протянувшееся на многие сотни метров поле для игры в гольф. На десятой палубе находились итальянский ресторан «Сабатини» и ночной клуб. А на самой верхней, одиннадцатой, палубе были расположены площадка для загара и медицинский центр. Одним словом, корабль считался своебразным пятизвездочным отелем, в котором можно было приятно и весело провести время. Некоторые туристы сразу направлялись в казино, некоторым нравились ночные клубы. Большинство с удовольствием посещало рестораны и бары, предпочитая наслаждаться чудесными видами островов Полинезии.
        К обеду Дронго поднялся на десятую палубу, чтобы найти свой столик, за которым он теперь должен был появляться три раза в день. Столик был рассчитан на четверых. Согласно внутренним правилам, за каждым пассажиром закреплялось постоянное место в одном из ресторанов, где он мог постоянно появляться. Однако любому пассажиру не возбранялось появляться и в многочисленных барах и других ресторанах.
        Он не успел вытащить салфетку, чтобы положить ее к себе на колени, когда к нему подошла молодая женщина. Дронго сразу поднялся. Она была высокого роста, одета в светлое платье. Волосы пострижены в каре, зеленые глаза, тонкая линия губ, нос с небольшой горбинкой, придающий лицу неповторимость, плотная фигура. И внимательный, даже изучающий взгляд. Ей было не больше тридцати пяти.
        - Добрый день, - сказала незнакомка по-французски, - кажется, это мой столик.
        - Простите, но я плохо говорю по-французски, - пробормотал огорченный Дронго, - хотя понимаю английский и итальянский.
        - Ничего страшного, - успокоила его неизвестная, усаживаясь за столик рядом с ним, - я говорю и по-английски. Позвольте представиться. Слепакова Нина Анатольевна.
        - Я так и подумал. Вы из Москвы? - спросил он уже по-русски.
        - Мне сказали, что вы из Рима, - удивилась Слепакова, - но вы так хорошо говорите по-русски.
        - Вам правильно сказали. Я прилетел из Рима. Хотя иногда живу в Москве и в Баку. Меня обычно называют Дронго.
        - Господин Дронго, - кивнула она, - я слышала, как про вас говорил один из членов нашей группы. Он сказал, что вы идеальный сыщик. А наш руководитель еще пошутила, сказав, что не бывает идеальных сыщиков в неидеальном мире. Значит, вы - тот самый сыщик. Тогда все понятно.
        - А вы прилетели с группой российских туристов из Москвы через Токио?
        - Правильно. Неужели вы смогли узнать это по моему платью? Но я покупала его не в Токио, - лукаво улыбнулась Нина.
        - Нет. Просто мне об этом рассказала руководитель вашей группы Лилия Леонидовна.
        - Потрясающая женщина, - согласилась Слепакова, - она просто везде успевает. Значит, она успела познакомиться и с вами. Мне иногда кажется, что у нее есть такой небольшой моторчик, встроенный где-то рядом с сердцем. Словно она никогда не отдыхает и не спит.
        - Для представителя туристической компании - это лучшая характеристика, - усмехнулся он.
        - Наверно. Но для женщины очень утомительно.
        - Неужели вы проживаете с ней в одной каюте? - не поверил Дронго.
        - Нет. Для этого я слишком хорошо зарабатываю. А ей нет необходимости оставаться со мной. Она - с молодой леди, которая вообще не ночует с ней в одном номере. Так удобно. И самой Тумановой, и нашей юной «леди», - загадочно улыбнулась Слепакова.
        - Мне говорили, что в вашей группе девять человек. С Тумановой я уже познакомился. С Северцовым тоже.
        - Игнат Никодимович? Уже успел. Он тоже человек «с моторчиком». Все успевает, везде поспевает. Неудивительно, что вы с ними познакомились. Он всегда был таким.
        - Еше я слышал про Бориса Сигизмундовича Ваккера.
        - Это наш второй ювелир, - кивнула Нина.
        - А первый кто?
        - Сам Северцов, он ведь работает в якутской алмазодобывающей компании.
        - Два ювелира на одну группу - это достаточно много, - согласился Дронго. - А самого Игната Никодимовича вы до поездки знали? Вы сказали «он всегда был таким». Значит, вы его знали до поездки на Таити?
        - Конечно, знала, - кивнула Слепакова, - он достаточно состоятельный человек. Его в Москве хорошо знают. Мы знакомы с ним уже лет пять или шесть.
        - Вы знаете его по Москве, - уточнил Дронго. - А я думал, что он работает в Якутии.
        - Нет, - улыбнулась она, - там добывают их алмазы. А центральный офис находиться в Москве.
        - В таком случае у меня сразу возникает вопрос. Кем вы работаете?
        - Я отвечаю за распространение некоторых модных французских брендов у нас в Москве. И вообще по России и странам СНГ, - она перечислила несколько известных французских фирм.
        - Интересно, - пробормотал Дронго, - теперь буду покупать изделия только от этих компаний. И всем буду хвастаться, что знаком с главным распространителем этой продукции.
        - Я всего лишь ведущий специалист по закупкам, - улыбнулась она, - но все равно приятно. Спасибо.
        - Значит, у вас в группе трое женщин и шестеро мужчин, - подвел своебразный итог Дронго. - Из которых я слышал про троих. Еще в вашей «команде» вице-президент страховой компании Ефимов? Верно?
        - Правильно. Но мне кажется, что его профессия как раз соответствует его образу жизни. Он такой осторожный и предусмотрительный. Удивляюсь, как он вообще согласился на такую поездку. Самолеты он явно не любит, может, он любит море?
        - А остальные трое?
        - Полный Интернационал. Алим Сафуанович Шакеев, из администрации Кемеровской области. Кажется, казах или башкир. Затем наш автомобильный «король» Вахидов Мамедага Керимович, он, по-моему, азербайджанец или лезгин. Говорят, что в Москве у него два автомобильных салона. И наконец, Валентин Дмитриевич Помазков. Он работает на бирже или нечто в этом роде. В общем, состав очень «звездный». И все, кроме Тумановой, селятся в отдельных каютах со своими иллюминаторами, а у Северцова даже большой двухкомнатный сюит.
        - Третья женщина - очевидно, «леди», которая не остается в одной каюте с Тумановой?
        - Как вы догадливы. Она остается с Вахидовым. Но он женат, и поэтому внешне все делается благопристойно. Она - с Лилией Леонидовной, а он - один. Кстати, у него тоже должен быть двухкомнатный сюит с балконом. Видите, какие у нас обеспеченные туристы.
        - Что в этой компании делаете вы?
        - Ничего. Просто решила позволить себе такую блажь. Нужно раз в жизни совершить безумный поступок. Вот я и взяла путевку в самую отдаленную от Москвы точку. Была еще и Новая Зеландия, но там не обещали подобного круиза. Вот я и решилась.
        К их столу подошли сразу двое мужчин. Дронго поднялся, протягивая им руку.
        - Можете говорить по-русски, господа, - предложила Нина, - наш гость понимает русский язык.
        - Очень приятно, - обрадовался господин среднего роста, с круглой, словно блин, физиономией и несколько выпученными серыми глазами. Ресниц, казалось, у него не было. Феликсу Павловичу Ефимову шел сорок седьмой год. Рукопожатие у него было мягкое и слабое. А вот другой мужчина, напротив, энергично пожал руку Дронго. Это был тот самый Шакеев из администрации Кемеровской области, о котором говорила Слепакова. У него было типично казахское лицо, с узкими глазами, набухшими веками, большими мешками под глазами. Короткие ноги, несколько несоразмерный торс, мощные руки и темные редкие волосы.
        - Добрый день, - не очень приветливо сказал Шакеев, глядя на Дронго. В свою очередь Дронго назвал свое имя и фамилию.
        Они сели за столик. К ним почти сразу подскочил официант, который любезно пояснил, что его зовут Поль и он теперь в течение всего круиза будет обслуживать уважаемых гостей. Поль говорил по-английски с большим французским акцентом. Лицо у него было типично азиатское, очевидно, он был уроженцем местных островов. Узнав, кто и что собирается выпить, он быстро кивнул и удалился, чтобы выполнить заказ.
        За соседним столиком разместились Туманова, пришедшая сюда раньше других. Рядом с ней уселся пожилой грузный мужчина с огромной лысиной, которую он все время вытирал. Это был Борис Сигизмундович Ваккер. Третьим за столом оказался молодой человек лет тридцати. Он был высокого роста, с вытянутым худым лицом. Одетый в костюм, сшитый явно на заказ, он чувствовал себя не совсем уверенно, глядя по сторонам. У него были заостренные черты лица, длинный нос, большие уши, прижатые к голове. Помазков привстал, когда появился четвертый гость. Это был сам Северцов. Увидев Дронго, он недовольно отвернулся. И попросил Помазкова поменяться с ним местами, чтобы сесть спиной к Дронго. Помазков охотно выполнил его просьбу, даже не удивляясь столь странному желанию. И Северцов оказался спиной к столику за которым сидел Дронго.
        За другим столиком расположилась пара каких-то австрийских бюргеров, пришедших сюда со своим флагом. На другие два места подошли высокий мужчина лет сорока с характерной кавказской внешностью и молодая женщина лет тридцати. Она двигалась достаточно легко, подняв голову и сознавая, какое впечатление производит ее модельная внешность. Груди почти не были различимы за легкой блузкой, одетой, очевидно, на голое тело. Джинсы подчеркивали статность фигуры и длинные ноги. Девушка распустила волосы и входила в ресторан так, словно вышла на подиум. Она отчетливо понимала, как много мужчин и женщин смотрит на нее. Поэтому улыбалась чуть пресыщенной улыбкой и направлялась к своему столику, не глядя по сторонам. Дронго обратил внимание, как чуть нахмурилась сидевшая рядом Слепакова. Она тоже заметила, как напряглись многие мужчины, увидевшие вошедшую в зал красивую молодую женщину.
        - Наша «леди», - чуть слышно сказала Слепакова, - Зоя Владиленовна Ихелина. Подруга самого Вахидова. Я считаю их достаточно красивой парой. А вы как думаете?
        - Не знаю. Мне трудно оценивать мужскую красоту. Но его спутница действительно красивая молодая женщина.
        - Она вошла в пятерку самых красивых женщин России, - сообщила Слепакова, - кажется, пять или шесть лет назад, - безжалостно добавила она.
        - Я думал, ей меньше, - признался Дронго.
        - Удачный макияж и хорошая фигура, - ревниво заметила Слепакова. - Ей уже под тридцать. И в этом возрасте пора определяться. Поэтому она ищет себе подходящего
«спонсора» на оставшуюся жизнь. А Вахидов, говорят, обладает состоянием в два или три миллиарда долларов.
        - Если он «автомобильный король», то боюсь, что ее выбор не совсем правильный, - тихо сказал Дронго.
        - Почему? - повернулась к нему Слепакова.
        - Они разоряются в первую очередь, - пояснил он, - сейчас из-за экономического кризиса повсюду наметился спад автомобильной промышленности. Продажи автомобилей падают на двадцать и тридцать процентов.
        - Я думаю, что у него хватит денег, чтобы закончить круиз и вернуться домой в Москву, - заметила Слепакова. - Но все равно нужно будет подсказать ей, чтобы она не очень ставила на эту «лошадку».
        - Подсказывать будете вы? - поинтересовался Дронго.
        - Нет, вы. Мне она все равно не поверит. Решит, что я ей просто завидую.
        - Вы всегда так откровенны с незнакомыми людьми?
        - Нет. Я просто говорю то, что думаю. И не пытаюсь выглядеть лучше. Это мой стиль. Откровенность всегда ценится больше, чем ложь или затушеванная правда. По роду своей работы я привыкла высказывать претензии, не обращая внимания ни на какие громкие имена.
        Поль принес заказанные напитки. Минеральную воду без газа для Дронго, свежевыжатый апельсиновый сок для Нины Слепаковой, виски для Шакеева и газированную минеральную воду для Ефимова. Он раздал меню гостям, чтобы они выбрали, какие именно горячие блюда хотели бы заказать.
        Трое из сидевших за столом выбрали рыбу, Шакеев заказал для себя мясо. Обед начинался с традиционного приветствия от шеф-повара, небольших закусок, после которых подавали салаты.
        Дронго обратил внимание, как сидевший недалеко от него Ваккер достал коробочку с таблетками и, немного морщась, вытащил одну таблетку, запивая ее водой. Очевидно, это было лекарство.
        В общий зал вошла большая группа людей. Послышалась немецкая речь. Это были немецкие туристы. Четыре человека уселись за столик, стоявший недалеко и один из них кивнул в знак приветствия Слепаковой. Та кивнула в ответ.
        - Наши бывшие «соседи», - улыбнулась она, показывая на эту четверку. Прибалты. С правой стороны - супруги Зигнитис из Риги. Обоим уже под шестьдесят, но они отправились в эту поездку, не думая о своем возрасте. Тот, который со мной поздоровался, - это литовец Роберт Пятраускас. Он работает инженером в немецкой компании. Кажется, химической. А рядом молодой человек - это эстонец Юлиус Талвест. Он вроде специализируется на продаже земельных участков. А супруги Зигнитис имеют свой магазин по продаже ювелирных изделий. Они были с нами в Токио.
        - Опять ювелиры, - улыбнулся Дронго. - Кажется, их количество уже превосходит статистически возможную погрешность.
        - Ювелиры обычно бывают богатыми людьми, - возразила Нина.
        - Вы говорите о ювелирах, - оживился Ефимов, - это всегда очень осторожные и пункутальные люди.
        - Они все проходимцы и аферисты, - грубо прервал его Шакеев, - только дай им возможность, и они сразу тебя проведут. Я никому из них не доверю. Типично еврейская профессия - надувать клиентов.
        - Не нужно так говорить, - нахмурился Дронго, - я вообще не люблю крайних проявлений. Особенно антисемитизма.
        - А я думал, что вы мусульманин, - пробормотал Шакеев, - судя по вашей фамилии.
        - Это значит, что я автоматически должен быть антисемитом? - усмехнулся Дронго. - У вас извращенные представления о том, каким должен быть мусульманин.
        - Весь мир не любит евреев, - отмахнулся Шакеев, - и не только мусульмане. Христиане их тоже терпеть не могут. Вот у нас за столом двое русских. - Он показал на Слепакову и Ефимова. - Спросите их, и они вам тоже скажут. Христиане еще больше нас не любят евреев. За что им любить этот народ? Тысячи лет занимались ростовщичеством, зарабатывали деньги, работали банкирами и перекупщиками.
        - Может, потому, что в Европе им не разрешали работать в других местах, - напомнил Дронго. - И насчет христиан вы не совсем правы. Я знаю по крайней мере одну еврейскую семью, которая почитается во всем христианском мире.
        - Какая это семья? Эйнштейн? Или Маркс? - зло спросил Шакеев.
        - Нет. Иисус Христос и его мать, дева Мария. Надеюсь, вы не станете отрицать, что они были евреями. Кстати, в мусульманском мире их называют Исой и девой Марьям и почитают как святых.
        Ефимов осторожно улыбнулся. Слепакова, не выдержав, засмеялась. Шакеев нахмурился, но больше спорить не захотел.
        - Интересно, - подумал Дронго, - откуда такая нелюбовь к евреям и ювелирам. Очень интересно. Нужно будет поговорить с этим Шакеевым более подробно. И еще один интересный факт. Похоже, что четверо из прибывших имеют отношение к ювелирам. Случайное совпадение или у них была назначена встреча именно здесь? Но почему тогда Северцов испугался. Или сделал вид, что испугался? Он взглянул на затылок сидевшего спиной к нему Северцова. Даже по его плечам было заметно, как он нервничает. Очевидно, ему было неприятно чувствовать на себе вгляд Дронго после недавнего разговора.
        Посмотревший в их сторону Борис Сигизмундович что-то сказал своим спутникам. Туманова кивнула в знак согласия, а Помазков повернулся и посмотрел на Дронго. Очевидно, Ваккер снова сказал, что знает Дронго, и показал где он сидит. Северцов вновь не повернулся, даже рискуя вызвать недоуменные вопросы у своего коллеги. Дронго подумал, что рискнет поспорить с любым из присутствующих, что уже к вечеру Северцов поменяет ресторан, в котором будет обедать и ужинать. В течение первого дня можно было менять свой выбор, который затем закреплялся на весь рейс.
        Глава четвертая
        Ровно в семнадцать часов по местному времени «Принцесса Таити» под восторженный рев пассажиров и оставшихся на причале зевак отошла от острова Таити, направляясь в сторону другого острова - Хуахина. Нужно представить себе, насколько далеко находятся эти места от так называемого цивилизованного мира, хотя Французская Полинезия юридически считается заморской территорией Франции. Таити - один из самых больших островов вулканического происхождения и занимает территорию больше тысячи квадратных километров. Он состоит из двух горных массивов, высотой до двух с половиной километров, которые соединены друг с другом достаточно узким перешейком. Главным административным центром и портом Таити является Папеэте, где и швартуются океанские корабли с туристами. Население острова превышает сто двадцать тысяч. Таити, как и другие острова, входит в так называемые острова Общества, названные в честь Лондонского королевского общества, где в общей сложности проживает около двухсот тысяч человек, из которых почти треть китайцы и много метисов франко-таитянского происхождения. Почти все острова - вулканического
происхождения, окруженные коралловыми рифами. Тропический морской климат характерен для этой части Тихого океана. Осадков выпадает достаточно много, но температура держится в диапазоне от двадцати до двадцати восьми градусов. В некоторых местах острова покрывают влажно-тропические леса, где растут бананы, ананасы, цитрусовые, кокосовые пальмы, сахарный тростник, кофе, хлопчатник.
        После того как обед закончился, Дронго решил немного прогуляться по кораблю. Он прибыл сюда вчера поздно ночью и не успел рассмотреть внутренние помещения огромного океанского лайнера.
        Корабль поражал своими размерами и комфортом. Хотя ему было далеко до признанных гигантов - например, «Куин Мери два» была больше в два раза, длиной триста пятьдесят один метр и высотой в семьдесят два метра, с общим водоизмещением более ста пятидесяти тысяч тонн. Самое поразительное, что он мог одновременно перевезти около трех тысяч пассажиров при экипаже более чем в тысячу двести человек. Но такие невероятные гиганты не бороздили океанские простора в этой части земного шара. Она работали на линиях между Старым светом и Америкой или вокруг Европы.
        Дронго обходил палубу за палубой, направляясь вниз. На четвертой палубе у лифта он увидел табличку «ресепшн» и туристическое бюро. Это его несколько озадачило. Тогда получалось, что, едва успев закинуть свои вещи в двухкомнатный сюит, Северцов поспешил спуститься на четвертую палубу, чтобы уточнить, в какой каюте остановился Дронго. И самое интересное, что при этом он должен был обязательно знать имя и фамилию человека, скрывающегося под этой кличкой. Северцов сообщил, что Ваккер успел сказать ему и об этом. Интересно, откуда у Бориса Сигизмундовича такая информация?
        Дронго вошел в службу размещения, где за столом сидела приятная девушка, явно китаянка. Ей было не больше двадцати пяти. Он поздоровался и обратился к ней на английском языке.
        - Я прилетел из Рима, - сказал Дронго, - но на самом деле проживаю в Москве. И мне интересно знать, где живут представители российской группы, прибывшие сюда сегодня днем.
        Девушка улыбнулась и включила свой компьютер.
        - Назовите ваш номер, - попросила она.
        - Восемьдесят тридцать восемь, - ответил Дронго, - у меня сюит с балконом. Но мне нужны данные на российскую группу. Их руководитель Туманова сообщила мне, что они все находятся на седьмой палубе.
        - Верно, - кивнула китаянка, - все на седьмой. Они сняли два больших сюита с балконами. Каюты семьдесят один четырнадцать и семьдесят один девятнадцать. Господа Северцов и Вахидов. - У нее получилось Сиверсов и Висидов, но Дронго ее понял.
        - Между ними две каюты с балконами, - продолжала девушка, - номера семьдесят один шестнадцать и семьдесят один двадцать один. В одном живет господин Ваккер, в другом господин Ефимов.
        - И еще рядом три каюты. Семьдесят один ноль семь, ноль девять и одиннадцать. Там находятся госпожа Слепакова, господин Шакеев, господин, простите здесь так написана его фамилия, господин По... по... по... муз... кив. Или нет, господин Помазив. Или нет. Помазиков...
        - Я понял. И все?
        - Нет, не все. С левой стороны еще одна большая каюта с балконом. Номер семьдесят один ноль четыре. Там остаются две дамы. Сама госпожа Туманова и госпожа... Иселина, или нет...
        - Я все понял, - улыбнулся Дронго, - большое спасибо. Но сюда прилетели еще и несколько человек из Прибалтики. Это тоже наши бывшие соотечественники. Можно посмотреть, где они остановились. Кажется, они прилетели с группой из Германии.
        - Прибалтика? - обрадовалась девушка. - Я знаю Прибалтику. Я была в Таллине. Два дня. Мне там очень понравилось.
        - Посмотрите, пожалуйста, где живут четверо прибалтов. У латышей фамилия Зигнитис. А литовца фамилия Пятраускас.
        Китаянка начала смотреть в своем компьютере.
        - Они тоже живут на седьмой палубе, - обрадовалась она, - все четверо. У господ Зигнитис тоже большая каюта с балконом. Семьдесят двадцать два. А вот у господина Пятраускаса каюта внутреняя - семьдесят шестьдесят восемь. И у господина... Талвеста из Эстонии тоже внутреняя каюта - семьдесят шестьдесят два. Но все они на седьмой палубе.
        - Как удобно, - согласился Дронго. - А где живут немцы, приехавшие с прибалтами.
        - Немцы обычно самые экономные. Как японцы, - улыбнулась она. - Они живут на шестой палубе и не снимают сюитов.
        - Не сомневаюсь. Очевидно, они знают цену деньгам, - согласился Дронго, - большое вам спасибо. До свидания.
        Он вышел в коридор, направляясь к лифту. Что это? Обычное совпадение, когда всех прибывших из одной страны поселили вместе, на одной палубе. Или намеренный выбор таких кают. Но для чего? Зачем? Откуда Ваккер знает его настоящую фамилию? Почему в этих двух группах оказалось сразу четверо людей, имеющих отношение к ювелирам. Интересно, что из прибывших пассажиров один страховщик, а другой из провинции, но не любит ювелиров, а еще больше - ювелиров-евреев. С самим Северцовым знакомы были до поездки Слепакова и Туманова. Как много совпадений. Так просто они не могли произойти.
        Лифт поднял его на десятую палубу, где уже можно было прогуляться и подышать свежим морским воздухом. Он задумчиво смотрел на удаляющийся остров Таити.
        - Добрый день, - услышал он за спиной вкрадчивый голос, - извините, что я отрываю вас от ваших мыслей.
        Он повернулся. Рядом стоял Ваккер. Невысокого роста, с мясистым лицом, крупными, немного выпученными глазами. Он был в беретке и темной рубашке с длинными рукавами.
        - Ничего, - ответил Дронго, - разве мы знакомы?
        - Я Борис Сигизмундович Ваккер, - церемонно представился подошедший. - А вы господин Дронго?
        - Меня обычно так называют. Но я знаю, что вам известны и моя фамилия, и даже имя.
        - У нас много знакомых, - вздохнул Ваккер. - У меня очень много друзей-адвокатов, которые хорошо вас знают. Я слышал от них много восторженных слов в ваш адрес. Говорят, что вы лучший эксперт в области анализа преступности. И мы встречались на приеме в сигарном клубе.
        - Если учесть, что я вообще только один раз там был, то это действительно невероятное совпадение, - согласился Дронго, - особенно учитывая тот факт, что я за всю жизнь не выкурил ни одной сигары и ни одной сигареты.
        - Вы не поверите, но я тоже, - взмахнул руками Борис Сигизмундович, - с детства не выношу даже дыма. Но иногда приходится ходить и в подобные места. Положение обязывает. Особенно когда встречаешься с интересными людьми. Мне тогда показал вас господин Сафаров. Он ведь, кажется, был генералом таможенной службы.
        - Да, - кивнул Дронго, - мы с ним дружим семьями.
        - Можете себе представить, как мне было приятно встретить здесь знакомого, - улыбнулся Борис Сигизмундович, - я даже успел рассказать о вас членам нашей группы.
        - Это я тоже знаю, - ответил Дронго, - ко мне уже успели зайти некоторые члены вашей группы.
        - Наверное, Игнат Никодимович, - вздохнул Ваккер, - он как раз интересовался вашей фамилией, чтобы разыскать вас. Говорил, что у него к вам срочное дело.
        - Он рассказал мне о своем деле. А вы давно с ним знакомы?
        - Достаточно давно. Он ведь уже много лет работает в своей компании, а все известные ювелиры так или иначе связаны с его фирмой. К тому же он был столько лет руководителем финансового отдела и фактически заместителем Раздольского.
        - Который неожиданно покончил жизнь самоубийством? - уточнил Дронго.
        - Кто вам об этом сказал? - нахмурился Борис Сигизмундович. - Я его прекрасно знал. Он не мог этого сделать. Никогда не поверю, что Леонид Маркович мог решиться на подобное. Никогда не поверю, - упрямо повторил он. - Кто вам сказал о самоубийстве? Неужели Игнат Никодимович? И Северцов тоже считает, что это было самоубийство? Но этого не может быть. Он всегда считал, что Раздольского убили.
        - Возможно, я его не так понял, - согласился Дронго, - но кому выгодно было убивать заместителя генерального директора?
        - Вы уже начали свое расследование, - улыбнулся Ваккер, хитро подмигивая своему собеседнику. - Может, вы вообще не случайно оказались на нашем корабле? Это было бы очень интересно - присутствовать при вашем расследовании. Только учтите, что это было давно. Почти полтора года назад. И искать сейчас виноватых почти бесполезно.
        - Я и не пытаюсь. Просто вы о нем сами вспомнили. А почему вы решили отправиться в такое экзотическое путешествие? Насколько я мог заметить, за обедом вы принимали какие-то таблетки, очевидно, чувствуете себя не очень хорошо...
        - У меня больная печень, - сообщил Борис Сигизмундович.
        - И сейчас на эту прогулку вы надели беретку и теплую рубашку.
        - Я вообще не хожу без головного убора, - заметил Ваккер, - тем более здесь, когда поднимается ветер. Это только на Таити я мог позволить себе не надевать беретку или панаму. Да и рубашку нужно надевать при всех моих болячках.
        - Тогда зачем вы отправились в это путешествие? Человек вы уже не совсем молодой и к тому же ездите со своим лекарством. Неужели вам было так важно посетить именно Таити. А говорят, что ювелиры обычно самые прагматичные люди.
        - Может, в душе я скрытый романтик, - увернулся от ответа Борис Сигизмундович. Он посмотрел по сторонам. Было заметно, как он начал нервничать. Очевидно, ему явно не понравились вопросы Дронго.
        - Пойду и немного полежу, - быстро сказал он, - до свидания. Рад был с вами увидеться.
        - Спасибо. Я тоже.
        Борис Сигизмундович поспешил отойти. Дронго подумал, что это уже второй ювелир, который не захочет с ним ужинать. Наверняка они оба поменяют свои рестораны. Интересно, какая тайна связывает этих двоих людей, решившихся на такое дальнее путешествие.
        Он прошел дальше. На смотровой площадке несколько десятков американцев и европейцев любовались закатом. Слышались их восторженные голоса. Предупредительные стюарты разносили спиртное, прохладительные напитки и легкую закуску. Он подошел к пустому креслу и уселся в него. Взглянул в сторону заката. Ему казалось, что здесь он узнает какую-то невероятную тайну, прибыв в эту самую отдаленную точку земного шара. А столкнулся здесь с обычными человеческими интригами и подозрениями.
        Он услышал, как за его спиной кто-то сказал по-русски с характерным эстонским акцентом, который почти невозможно было спутать.
        - Вы тумаете, что т-такое может произойти именно з-здесь?
        - Не знаю, - торопливо ответил другой, - я уже ничего не понимаю. Они все время меняют правила игры. Эта сволочь Северцов может всех нас обмануть. Зачем нужно было везти нас в такую даль?

«Помазков, - понял Дронго, - это тот самый молодой человек, который сидел за одним столом с Северцовым. Неужели и он, и этот эстонец тоже прибыли сюда из-за Игната Никодимовича. В таком случае Северцов был прав. Ему действительно нужна охрана от всей этой своры, следующей за ним по пятам на край света».
        - Не нужно никому знать, что мы знакомы, - предложил говоривший с эстонским акцентом. Сомнений не оставалось. Это был Юлиус Талвест, который прилетел в Токио с немецкой группой.
        - А я никому и не собираюсь об этом говорить, - резко заметил Помазков, - я вообще потратил кучу денег, чтобы добраться сюда. И хочу каким-то образом вернуть свои деньги.
        Они отошли от кресла. Дронго осторожно наклонился, посмотрел вслед уходящим. Итак, получается, что практически все прибывшие так или иначе связаны с Северцовым.
        Он дождался, пока они уйдут, и поднялся, возвращаясь в свою каюту. Нужно было переодеться к ужину. Согласно строгому этикету в ресторане «Сабатини» нужно было появляться в костюме. Дамы надевали вечерние платья, а мужчины переодевались в смокинги или костюмы. За завтраками и обедами была более демократическая обстановка. Дронго переоделся, затянул галстук. Разумеется смокинг он с собой не привез, не рассчитывая надевать его в такую погоду. Но три легких костюма захватил, понимая, что подобный дресс-код будет почти обязательным.
        К ужину он появился, переодевшись в серый костюм. За столом уже сидел Ефимов, одетый в светлый костюм. Сразу вслед за Дронго появился Шакеев. У него были темные брюки и светлый пиджак без галстука. Только явившаяся с некоторым опозданием Слепакова вполне соответствовала окружающей обстановке. Она была в роскошном вечернем наряде с открытой спиной и на высоких каблуках.
        - Обувь от Сальваторе Феррагамо, - сразу опередил Дронго, - а платье от Альберто Ферретти.
        - Вы прекрасно выглядете, - сказал он Слепаковой, - теперь я вижу, какой вы отличный специалист. Судя по Феррагамо и Ферретти.
        - Не может быть, - растерянно произнесла Нина, - откуда вы узнали эти марки. Это эксклюзивная обувь, ее не завозили в Москву. Хотя вы живете в Риме. Но все равно, каким образом?
        - Обувь и дизайнерское платье можно сразу определить, - пожал плечами Дронго, - разве вы не определяете с первого взгляда, какой костюм или платье надето на вашем собеседнике. Вы можете сказать, какой у меня костюм?
        - Конечно. Сейчас это «Бриони». По лацканам пиджака и немного приталенной фигуре я сразу узнаю их стиль.
        - Вот видите. Будем считать, что я тоже немного разбираюсь в этих марках одежды.
        - Вы интересный человек, - задумчиво произнесла она.
        В зал ресторана вошли Вахидов со своей спутницей. Он был одет в обычные джинсы и майку с изображением каких-то слонов, очевидно, из Таиланда. Она была в легком платье. К ним подскочил метрдотель, начавший что-то быстро объяснять, но Вахидов отмахнулся, намереваясь пройти дальше. Метрдотель упрямо продолжал твердить что-то свое по-французски. Очевидно, Ихелина его поняла и пыталась перевести своему спутнику, но Вахидов упрямо отмахивался. К ним поспешила Туманова, которая владела французским. Она перевела требование метрдотеля к гостю ресторана переодеться в более подобающий вид.
        - Я заплатил целую кучу денег вашему агентству, чтобы одеваться, как я хочу, - громко ответил Вахидов. - Скажи ему, что завтра я приду на ужин в шортах, и пусть он попробует меня не пустить. Я выброшу его с корабля.
        - Простите, - метрдотель был ровно вдвое ниже Вахидова, - я вынужден настаивать на нашем требовании заменить ваш костюм. У нас такие требования.
        - Я буду одеваться так, как я хочу, - почти кричал Вахидов.
        На них обращали внимание. Пассажиры переговаривались между собой. Очевидно, многие поняли, что именно происходит.
        - Эти «русские» всегда так себя ведут, - сказал кто-то из англичан.
        Дронго поднялся, направляясь к раздраженному Вахидову. Они были почти одного роста, но Дронго был гораздо шире в плечах. Он схватил Вахидова за локоть.
        - Не кричите, - попросил он, - и не позорьте себя и свою спутницу. Выйдите из зала и вернитесь сюда в пиджаке. Это не так трудно. А если у вас нет пиджака или костюма, я могу одолжить вам свой. Или вы можете его купить в галерее бутиков.
        - Кто ты такой? - разозлился Вахидов. - Откуда ты взялся?
        Он попытался вырвать свою руку, но Дронго сжал ее словно железными тисками.
        - Я пройду на свое место, - упрямо сказал Вахидов, снова попытавшись вырваться. На этот раз Дронго убрал руку, чтобы не привлекать внимания остальных.
        - А ты иди отсюда подальше, - посоветовал ему Вахидов.
        - Это господин Дронго, - вмешалась Туманова, - и пожалуйста, не нужно устраивать скандал. Мы ведь присылали вам информацию о вечернем дресс-коде и вы подписывали наши договоры. Не нужно так нервно воспринимать их пожелания. Здесь такие правила.
        Зоя взглянула на Дронго. От нее исходил легкий аромат неизвестного ему парфюма. Очевидно, она заказывала себе подобные ароматы в Арабских Эмиратах, где готовили эксклюзивные парфюмы по индивидуальным заказам.
        - Вы тот самый эксперт, о котором говорил Борис Сигизмундович? - уточнила она, глядя ему в глаза.
        - Возможно, я ведь не знаю, про кого именно вам говорил господинг Ваккер.
        Она прикусила губу, чуть улыбнувшись. Вахидов заметил ее откровенный взгляд и окончательно потерял голову, хватая ее за руку.
        - Я буду ужинать в этом ресторане, - крикнул он с явным вызовом, - и меня никто не остановит.
        - Вас могут высадить на берег, - предупредила его Лилия Леонидовна, - у них есть право так поступить.
        - Кто посмеет меня отсюда убрать? - не поверил Вахидов.
        - Капитан корабля, - пояснила Туманова, - он может принять такое решение. На вашем месте я просто поменяла бы ресторан. Спуститесь в другой, где дресс-код заранее не объявляют, и можете ходить туда все время в шортах и в вашей майке.
        Дронго улыбнулся. Вахидов заметил его взгляд и еще больше разозлился.
        - Мы будем ужинать в другом ресторане, где нет такого правила, - громко сказал он, - я перехожу в другой ресторан. Это я могу сделать или мне нужно просить разрешение у этого мерзавца? - показал он на испуганного метрдотеля.
        - В течение первых суток вы можете поменять свой ресторан, - сразу сказала Туманова, - но здесь вы больше не сможете появляться во время традиционного времени обедов и ужинов. Только после того, как здесь будут оставаться свободные места.
        - И не нужно, - отмахнулся Вахидов, - пошли они к черту. Еще будут мне советовать, что именно надевать. Пойду к нашим «золотарям», - ухмыльнулся он, - а с тобой мы потом поговорим, - угрожающе прошептал он, обращаясь к Дронго.
        Схватив за руку свою спутницу, он вышел из зала ресторана.
        - Он еще и не очень образованный человек, - с огорчением произнес Дронго, - обычно «золотарями» называли людей, которые вычищали дерьмо. А он, очевидно, так называет ювелиров, которых здесь нет. Нужно будет указать ему на его ошибку, Лилия Леонидовна.
        - Зачем? - пожала она плечами, - пусть говорит что хочет. Это не наше дело.
        - А ювелиры тоже отказались? - спросил Дронго.
        - Да. Оба попросили перенести их места в другой ресторан. Но это их право, пусть обедают и ужинают где хотят. А завтраки все равно по желанию.
        - Они оба попросили вас об этом вместе или каждый по отдельности? - задал последний вопрос Дронго.
        - Конечно, не вместе. Каждый пришел ко мне и попросил перенести его ужин в другое место. Вот теперь и Вахидов с Зоей. Похоже, что мы будем теперь есть здесь только впятером. Я с Полозковым и трое наших за вашим столиком. Если откажется еще кто-то из наших, то мне придется переходить туда, где они будут. По правилам, я должна столоваться в том месте, где обедает большая часть группы.
        - Я почему-то был уверен, что они так и поступят, - сказал Дронго, возвращаясь на свое место.
        - Что у вас там произошло? - недовольно спросил Шакеев. - Не могли разобраться без крика?
        - Не получилось, - виновато ответил Дронго, - надеюсь, что больше господин Вахидов здесь не появится.
        - Вы смелый человек, - очень тихо произнесла Слепакова. - Вы всегда лезете туда, куда вас не просят?
        - Почти всегда. Это натура моего характера. И часть моей профессии.
        - Будьте осторожны, - посоветовала ему Нина, - у этого типа не очень хорошая репутация. Говорят, что он связан с криминальным миром.
        - Успокойтесь, - сказал Дронго, наклоняясь к ней, - больше, чем я, никто из присутствующих пассажиров не может быть связан с этим миром. Поэтому в любом случае у меня будет преимущество.
        Они улыбнулись друга другу. До убийства одного из членов российской группы оставалось около пяти часов.
        Глава пятая
        После ужина пассажиры вышли на палубы, отправились в казино, ночной клуб, бары. Многие молодые и не очень молодые люди впервые знакомились на этом корабле, уже в первую ночь решаясь и на более близкое знакомство. В таких путешествиях все идет по гораздо более сжатой программе.
        Дронго вышел на палубу вместе с Ниной Слепаковой. В эту жаркую ночь в южных тропиках каждая капля выпитого алкоголя пьянила гораздо сильнее, чем в северных широтах. За обедом они пили красное вино. Не больше двух бокалов. Но после ужина вышли на палубу, где он заказал себе джин с тоником, а она коктейль с вермутом.
        За небольшим столиком на прогулочной палубе они сидели, почти соприкасаясь друг с другом. Он снял пиджак, повесив его на спинку своего стула. Закатал рукава рубашки. Развязал галстук и повесил его на пиджак. Ей тоже было жарко в ее вечернем наряде.
        - Я с ужасом думала, что буду делать в этой поездке, - признавалась Слепакова, - когда мы садились в самолет в Москве. Можете себе представить: наши ювелиры, которые никак не похожи на приятных спутников для общения, вечно недовольный Шакеев, похожий на шипящую воблу, осторожный Ефимов, который даже громко здороваться боится. Юный Помазков, который занят только своими цифрами. И больше никого. Из возможных самцов - только Вахидов, но он летел вместе со своей подругой. Не понимаю, зачем он так глупо маскируется и каждый раз записывает Зою на номер вместе с Лилией Леонидовной. Все и так понимают, с кем именно он остается.
        - У него могут быть свои причины, - пожал плечами Дронго, - возможно, он женатый человек и не хочет слишком сильно афишировать свои отношения.
        - Конечно, женатый. По-моему, все уже понимают, с кем он приехал. Даже иностранцы.
        - Интересно, - пробормотал Дронго. - Но зачем ему нужна была эта поездка. Ведь он мог улететь куда-нибудь в любое другое место вдвоем, где его никто не знает. А он полетел именно сюда. Получается, что он хотел попасть именно в вашу группу.
        Она нахмурилась, но не стала с ним спорить.
        - Вам нужно быть осторожнее, - сказала Нина, - все не так просто, как вы думаете.
        - Надеюсь, что все не так плохо, - усмехнулся Дронго. - Значит, вы считаете, что единственный мужчина в группе - это наш бравый Вахидов?
        - А вы так не думаете? Но он был занят. Хотя для меня он слишком брутален. И потом, я принципиально не встречаюсь с женатыми мужчинами. В этом есть что-то не совсем правильное.
        Дронго подумал, что она еще не задала ему этого вопроса. И он знал, что не сможет соврать. Или не захочет.
        - Зато с вами оказались четверо прибалтов, - напомнил Дронго.
        - Ну, не смешите, - возразила она, - пара латышей просто граждане предпенсионного возраста. Эстонец - это заторможенный тип, с который нельзя даже нормально разговаривать. Остается литовец, но его, по-моему, женщины не очень интересуют. Я полагала, что на корабле будет несколько сотен красивых и загорелых мужчин, а оказалось, что здесь в основном старики и влюбленные пары. Обидно...
        - Вы так откровенно об этом говорите.
        - Мне уже тридцать семь, - откровенно ответила Слепакова, - в моем возрасте пора думать либо о замужестве, либо о рождении детей. Замужество мне не очень интересно, я достаточно независимый и самостоятельный человек, сумевший сделать себе карьеру и зарабатывающий по нынешним временам приличные деньги. Значит, нужно найти подходяшего самца для подобной операции.
        - Зачем так грубо. Вы красивая и умная женщина. В данном случае это не комплимент. Я полагаю, что очень много мужчин могли бы только мечтать о подобной спутнице жизни.
        - Не нужно меня успокаивать, - усмехнулась она. - У вас есть сигареты?
        - Нет. Я не курю.
        - Жаль. А я оставила свои в каюте.
        - Может, мне заказать сигареты? В баре их должны продавать.
        - Ничего. Обойдусь. Тем более вы не курите. Так вот, не нужно меня утешать. Я ведь говорила вам об этом не для того, чтобы вы меня успокаивали. Конечно, есть много мужчин, которые бы хотели со мной встречаться. Но дело в том, что я не хочу с ними даже видеться. Слабее меня мужчины мне просто не интересны, а если он будет сильнее меня, то я не смогу его долго выносить...
        - Вы уже проводили подобный эксперимент? - понял Дронго.
        - Да, - гордо подняла она голову, - проводила. Я встречалась с одним человеком, который и сейчас занимает очень высокий пост. Он был сильным, умным, богатым, даже красивым человеком. Но с одним недостатком. Он привык командовать. Всегда и во всем. В том числе и в постели, и в личной жизни, и в отношениях с женщинами. Я полагала, что мне нужно приспособиться, полагала, что женщина обязана терпеть. Но всякому терпению рано или поздно приходит конец. Нет, он ничего особенного не делал. Просто он привык, что все и всегда должно быть так, как он говорит. Такой тип восточного мужчины, не терпящего возражений. - Она отвернулась.
        - Не нужно больше ничего рассказывать, - предложил Дронго.
        - Нет, я хочу. Иногда нужно высказаться. Так вот, он был очень сильным человеком. И не терпел никаких возражений. Мы прожили вместе четыре месяца. Больше выдержать я не могла. Вот такой «эксперимент» я уже провела. Впечатляет?
        - Не очень, - ответил Дронго, - неужели все так печально?
        - Нет. Просто есть люди, не предназначенные для семейной жизни. Мужчины и женщины. Как правило, говорят об убежденных холостяках-мужчинах. Считается, что любая женщина изначально мечтает выйти замуж и убежденных холостяков-женщин просто не бывает. Даже слова такого не может быть. Холостая женщина. Непривычное словосочетание. Холостой мужчина - это понятно. А женщина может быть только брошенной, оставленной, разведенной, одинокой или вдовой, наконец. Но не
«убежденным холостяком». Но в свои тридцать семь я осталась такой одинокой женщиной, которая не хочет идти замуж только потому, что так нужно. Я даже подумывала об искусственном оплодотворении. Говорят, что известная актриса Джоди Фостер так и сделала...
        - Она сделала это потому, что не любила мужчин, - заметил Дронго. - Насколько я знаю, у нее была несколько иная сексуальная ориентация.
        - С этим у меня все в порядке, - усмехнулась Нина, - любовниц у меня еще не было и, надеюсь, никогда не будет. Слишком непривычно для меня.
        - Вы так потрясающе откровенны.
        - Я же сказала вам, что это мой стиль.
        Он поднял руку и попросил стюарда повторить их заказ. Почти сразу тот принес оба стакана, забирая пустые. Дронго попробовал свой напиток. Он был достаточно холодным.
        - Добрый вечер, госпожа Слепакова, - услышал он голос подошедшего Роберта Пятраускаса. Литовец был чуть выше среднего роста, подтянутый, худощавый.
        - Здравствуйте, Роберт, - кивнула она ему, - вы знакомы? Господин Дронго, господин Пятраускас, - мужчины пожали друг другу руки.
        - Садитесь, - предложил Дронго.
        - Нет, - ответил Роберт, - я ищу господина Талвеста. Он обещал подождать меня в казино, но там его не было. Вы его нигде не видели?
        - Нет, - ответил Дронго, - возможно, он в одном из баров. Посмотрите там.
        - Я так и сделаю, - кивнул Пятраускас, отходя от них.
        - Жаль, что я не попросила у него сигареты, - сказала Нина.
        - Может, мне вернуть его, - предложил Дронго.
        - Не нужно. Кажется, появился другой человек, который сможет мне помочь. Зоя, у тебя нет сигарет, - крикнула Нина, обращаясь к появившейся за спиной Дронго Ихелиной. Та успела переодеться и была теперь в легком изумрудном платье, которое не скрывало ее купальный костюм.
        Зоя подошла к ним. Взглянула на Дронго. Он подумал, что она действительно очень красивая женщина.
        - Я не взяла, - ответила Зоя, глядя ему в глаза. - А разве ваш спутник не может заказать вам сигареты?
        - Думаю, что могу, - ответил Дронго. Он все еще не садился.
        - Может, вы сядете, - нервно предложила Нина, - чтобы не стоять у меня над головой.
        - Нет, - ответила Зоя, - мы с моим другом сидим в баре, и я вышла на палубу, чтобы немного подышать свежим воздухом. Нет, нет. Извините меня, я тороплюсь.
        Она быстро отошла от них. Дронго проводил ее долгим взглядом.
        - Кажется, вы жалеете, что она так быстро от нас ушла, - сухо заметила Слепакова.
        - У нее есть свой спутник, - возразил Дронго, снова усаживаясь рядом с ней, - а я не люблю выступать в роли «бойцового петуха». Это тоже не мой стиль.
        - Я думала, что вы намного жестче. Значит, из нас двоих именно у меня более агрессивный и наступательный стиль.
        - Возможно, не всегда нужно проявлять подобный стиль. Агрессивный и безапелляционный, - задумчиво произнес Дронго. - Мужчин он обычно пугает.
        - Вас тоже? - Она пригубила свой напиток.
        - Не знаю. Может быть. Во всяком случае, я не представляю, что именно должен говорить вам мужчина, который захочет с вами познакомиться.
        - А вы считаете, что меня так легко обмануть? И я могу поверить в лапшу, которую обычно вешают на уши женщинам?
        - Поэтому и говорю. Ужасно интересно, как общаться с подобными женщинами.
        - У вас не было опыта подобного общения? Вы же известный эксперт.
        - Я эксперт по вопросам преступности, а не по женщинам. Но вам я могу сказать. С самого юного возраста я точно знал, что мне не стоит выглядеть этаким «петухом» перед слабым полом. И никогда не пытался выглядеть лучше, чем я был на самом деле. Кроме того, однажды, много лет назад, в меня стреляла женщина. Красивая женщина. До сих пор врачи не могут понять, как я выжил. Но такие вещи не проходят бесследно. Ее выстрелы вылечили меня от пагубной зависимости от женщин.
        - И с тех пор вы не переносите женщин?
        - Я их обожаю. Но отношусь к ним достаточно трезво.
        - У каждого из нас были свои сложные проблемы, - задумчиво произнесла Нина. - Может, нам стоит их объединить?
        Он впервые в жизни почувствовал, как у него начинает дрожать левая щека. Никто и никогда не делал ему предложений в подобной откровенной форме. Или это было влияние жаркого климата, или выпитых напитков. Или просто им не хотелось ни о чем думать. Иногда даже очень серьезные люди позволяют себе подобные вольности. Он даже не знал как ему ответить на подобное предложение.
        - Вы боитесь? - насмешливо спросила она. - Или жалеете, что вместо меня подобного предложения вам не сделала госпожа Ихелина?
        - Первый раз в жизни испугался, - кивнул он, - даже не знаю, как мне себя вести. Обычно подобные предложения делает мужчина. А насчет госпожи Ихелиной - я вам уже сказал. У нее есть свой кавалер. Полагаю, что эта тема закрыта.
        - Тогда считайте, что я вас опередила, - великодушно предложила Нина, - и это вы сделали мне предложение.
        Он молча поднялся, забрал пиджак с галстуком. Она поднялась следом. К лифту, спускающемуся на восьмую палубу, они прошли вместе. В кабине лифта, кроме них, было еще несколько японцев, которые все время напряженно молчали. Он тоже молчал. Неожиданно она улыбнулась.
        - Вы похожи на этих японцев. Такой же сосредоточенный и молчаливый, - сказала Нина.
        - Нет, я от них немного отличаюсь, - ответил Дронго.
        - Только ростом, - пошутила она.
        - Я гораздо более сосредоточен, чем они, - ответил в тон ей Дронго, и они рассмеялись.
        Дальше было легче. Они прошли к его каюте. Он достал специальную магнитную карточку-ключ, открывая свою дверь. Затем пропустил вперед даму. Когда они вошли, она прошла к его балкону, задернула занавеску. Затем повернулась к нему и спокойно, словно перед ней никого не было, начала раздеваться. Он замер, прислонившись в дверям. Он знал маленький секрет любой женщины. Даже обладая идеальным телом, женщина будет испытывать некоторый комплекс неполноценности, полагая, что ее тело не столь совершенно, каким на самом деле должно быть. Вот и сейчас. Она разделась до нижнего белья, затем спокойно подошла к кровати и, подняв одеяло, легла в постель. Через несколько секунд она положила свое белье на тумбочку, глядя ему в глаза.
        - Неужели мне следует еще и раздеть вас? - поинтересовалась Слепакова.
        Он начал раздеваться. Бросил на стул пиджак и галстук, стащил брюки, снял рубашку, майку, носки, обувь, оставаясь в одних трусах. Она смотрела на него, не мигая.
        - Дальше, - предложила она.
        - Это будет предварительный осмотр? - поинтересовался Дронго.
        - Да, - кивнула Нина, - возможно, он меня не устроит, и тогда я уйду. Надеюсь, вы джентльмен и не будете возражать?
        - Не знаю. Обычно женщины не уходили. Но все бывает в первый раз.
        Дронго повернулся к ней спиной и разделся.
        - Пока очень неплохо, - услышал он ее голос. - Вы занимаетесь спортом?
        - Иногда. Я могу приглушить свет.
        - Нет. Я хочу видеть все, что я делаю. Повернитесь.
        Он повернулся.
        - Можете идти по направлению к кровати, - милостиво разрешила она.
        Он быстро прошел расстояние, залезая под одеяло. И неожиданно замер.
        - Я забыл сообщить вам самое важное, - торопливо сказал Дронго, чувствуя ее холодные ноги, - дело в том, что я женат.
        - Вы выбрали самый лучший момент, чтобы сообщить мне об этом, - усмехнулась Нина, - теперь у меня есть выбор. Либо подняться и, одевшись, уйти отсюда, чтобы соблюсти свои принципы. Либо нарушить эти принципы и остаться вместе с вами...
        - Ваш напористый стиль просто подавил меня, - заметил Дронго, скрывая улыбку, - поэтому я даже не успел ничего сказать вам. Считайте, что вы меня просто снесли своим напором.
        - Вы издеваетесь или так проявляется ваш юмор? - холодно спросила она.
        - Кажется, я действительно совершил ошибку. Нужно было сообщить вам об этом раньше, - пробормотал он, - но вы были так великолепны, что я немного растерялся...
        - И забыли, что женаты. - Она придвинулась к нему, и он почувствовал ее дыхание. - Вы еще и немного аферист. Какое странное сочетание. Значит, вы меня все-таки обманули.
        - Это получилось не нарочно. Я больше не буду. - Они даже не сознавали, что медленно двигаются друг к другу. Дальше разговаривать не было никаких сил.
        - Из каждого правила бывают исключения, - вздохнула она, - но вам лучше ходить без одежды. Производите гораздо большее впечатление. Особенно подтянутые ягодицы.
        - Все массажистки говорят мне об этом, - признался он.
        И почувствовал на своем теле ее руки.
        - Надеюсь, что мы не позволим себе ничего лишнего, - пробормотал Дронго, - или нам лучше предохраняться?
        - Вы еще и трус, - вздохнула она, - великолепная комбинация.
        Она ушла от него через два часа, не захотев остаться в его кровати до утра. Когда она надела платье и открыла дверь в коридор, то невольно поежилась. В коридоре было гораздо более прохладно, чем в его каюте. Он не любил кондиционеры и обычно включал их только в самую невыносимую жару. В конце концов, для человека, выросшего в Баку, где обычная температура в тридцать и сорок градусов совсем не редкость, это было не столь большим испытанием. К тому же он вообще любил солнце и не терпел холодной погоды.
        - Я вас провожу, - предложил Дронго.
        - Нет, - возразила она, - мне нужно всего лишь спуститься на одну палубу. Лучше дайте мне свой пиджак. Я хотела вам все время сказать, что в вашей каюте было очень тепло.
        Он схватил пиджак, накидывая ей на плечи. Она повернулась и вышла, не позволив ему ничего сказать на прощание. Он проводил ее долгим взглядом. Она ни разу не обернулась. Дронго мягко закрыл дверь и отправился под душ. Он даже не мог предположить, что эта встреча избавит его от невероятных неприятностей уже завтра утром, когда на седьмой палубе будет найден труп одного из пассажиров.
        Глава шестая
        Утром пассажиры обычно выходили к завтраку, и целая бригада уборщиков и уборщиц начинала убирать кровати и каюты. Конечно, в подобных случаях уборка начиналась с самых роскошных кают, которыми считались большие двухкомнатные сюиты. Если пассажир не хотел, чтобы его беспокоили, он просто вывешивал на дверях табличку с просьбой его не беспокоить. Но на каюте семьдесят один четырнадцать подобной таблички не было. Уборщица сначала постучала. Затем подождала немного. Затем еще раз постучала. Ей вновь никто не ответил. Тогда она достала свои ключи и открыла дверь. Вошла в сюит. В гостиной она увидела большой беспорядок, словно здесь кто-то искал потерянную вещь. Она не удивилась. На корабле ей приходилось видеть подобные каюты в ужасающем состоянии после вечеринок, которые там происходили. У богатых были свои причуды. У очень богатых они не имели границ.
        Она решила, что нужно начать со спальной комнаты. Уборщица была родом с Таити, молчаливая, почти никогда не задающая лишних вопросов. Ей было уже около сорока, и последние восемь лет она работала на кораблях, оставляя в своем рыбацком поселке троих детей и мужа-рыбака, профессия которого не всегда могла прокормить их семью.
        Она вошла в спальную, направляясь к туалетной комнате. Открыла дверцу, привычно глядя на грязные полотенце. Обнаружили отсутствие двух самых больших и нахмурилась. Это была неприятность, о которой она обязана была сообщить старшей дежурной. Уборщица повернулась к кровати и увидела лежавшего на ней человека. Она подошла ближе. Руки несчастного были связаны. На теле видны многочисленные ножевые ранения. Женщина не закричала. Она и раньше видела мертвых, даже в своем поселке, когда привозили утонувших рыбаков. Женщина отступила на шаг, глядя на погибшего. Затем повернулась, взяла свою ведро и медленно вышла из спальной комнаты. Она понимала, что ей важно ничего здесь не трогать. Поэтому не стала подходить даже к телефону, а вышла из каюты, захлопнув за собой дверь.
        Немного постояла перед дверью, словно соображая, что именно ей стоит делать. И, повернувшись, поспешила к старшей дежурной. Уже через десять минут в каюте было несколько человек, которые с ужасом обнаружили убитого пассажира и его разбросанные по обеим комнатам вещи. Сам капитан появился на одиннадцатой минуте. Он увидел, как стошнило одну из появившихся здесь сотрудниц туристической компании.
        - Ничего не трогать, - строго распорядился капитан, - вызовите сюда нашего старшего помощника мсье Жербаля, пусть он проведет необходимое дознание. Скоро мы будем на Хуахине, там сможем пригласить на корабль сотрудника полиции.
        - Там нет следователей, - напомнил кто-то из стоявших рядом с капитаном, - что мы будем делать? Может, нам повернуть обратно в Папеэти?
        - Как вы себе это представляете? - разозлился капитан. - У меня шестьсот восемьдесят пассажиров на корабле. Они все дружно подадут иски против нашей компании и против меня лично. Они нас просто разорят. Мы не можем остановить рейс или повернуть обратно. «Принцесса Таити» идет на Хуахин и будет там ровно через пятьдесят пять минут. Каюту закрыть, у дверей поставить дежурного и никого сюда не впускать, кроме старшего помощника. О случившемся сообщить в главное полицейское управление на Папеэти. Может, они пришлют следователя на самолете. В любом случае мы идем на Хуахин, а старшему помощнику капитана прикажите спуститься сюда и все тщательно осмотреть. Нужно будет узнать, каким образом убийца попал в эту каюту и как отсюда ушел. Убийца еще на корабле, он не мог выпрыгнуть отсюда и попытаться вплавь спастись на одном из островов. Значит, его можно найти.
        Капитану было за пятьдесят. Это был опытный морской волк.
        Ровно через пятьдесят пять минут «Принцесса Таити» причалила к острову Хуахин. На причале корабль уже терпеливо поджидал невысокий мужчина средних лет, который был вызван сюда срочным сообщением из главного полицейского управления на Таити. Это был представитель местной полиции Клод Миго. По отцу француз, а по матери таитянин, он был из числа тех, кого на острове называли «демисами», то есть метисами, образовавшими своеобразную расу людей двух смешанных народов - французского и таитянского.
        Клод Миго был обычным сельским полицейским. Самое большое преступление, которое здесь могло произйоти - это перепутанные сети рыбаков, пропажа свиньи или вырубка чужих кокосовых пальм.
        На Хуахин часто заходили океанские корабли, и массы туристов навещали три сувенирные лавочки, расхватывая бесхитростные товары почти вчистую. Этими поделками кормились почти все жители поселков. Рыбная ловля и выращивание кокосов не приносили никакой прибыли. Зато местные сувениры продавались очень хорошо. Каждый из пассажиров с корабля считал для себя просто обязательным купить какую-нибудь раковину или вырезанную из дерева безделушку. В такие дни Клод Миго появлялся у магазинов, одетый в форму местного полицейского, олицетворяя порядок и мощь далекой Франции, в которой он никогда в своей жизни не был.
        Но сегодня он прибыл на причал, одетый в обычную штатскую одежду, чтобы подняться на корабль, где произошло убийство. В магазинах уже готовились к приему многочисленных туристов. Все три магазина торговали одинаковыми сувенирами, но никакой конкуренции между ними не существовало. Сувениры продавали за гроши, а прибыль честно делили между всеми. Самое интересное, что даже после введения евро во Франции на Таити еще два года принимали французские франки и не принимали разноцветные бумажки «евро». Здесь в ходу были австрилийские, новозеландские деньги и, конечно, доллары США, которые принимались охотнее всего. Хотя ради справедливости, стоит сказать, что в единственной меняльной конторе на Хуахине принимали еще китайские юани и японские иены, но по низкому курсу. Зато к английским фунтам относились с огромным почтением, их курс всегда был выше, чем даже на Оксфорд-стрит в Лондоне.
        Корабль мягко причалил. Пассажиры уже нетерпеливо толпились на палубах, готовые ринуться в сувенирные лавки.
        Миго поднялся на корабль. Его встретил старший помощник капитана.
        - Клод Миго, - представился полицейский.
        - Морис Жербаль, - козырнул старший помощник капитана. - Вы уже знаете, что здесь произошло?
        Старший помощник был мужчиной сорока лет с характерным выпирающим животиком, жизнерадостным круглым лицом и мясистыми щеками. Он родился в Южной Америке, отец его был француз, а мать - креолка. И перебрался на Таити только шесть лет назад, получив назначение на этот корабль старшим помощником капитана.
        - Нам позвонили из Папеэте, - сообщил Миго. - Говорят, что у вас на корабле произошло убийство. Это была пьяная драка в баре или все произошло случайно?
        - Не случайно и не драка, - вздохнул Жербаль, - у нас самое настоящее умышленное убийство. Я даже не думал, что такое возможно. Кто-то вошел в каютулюкс и нанес множество ножевых ударов одному из наших пассажиров.
        - Кто он? - осведомился Миго. - Вы уже знаете, кто он такой?
        - Конечно, знаем. Этот убитый - русский из Москвы. Господин Сиверсов, или нет, господин Северцов. Его буквально истерзали. Такая страшная жестокость.
        - Кроме него, есть другие русские на корабле?
        - Да. Они приехали небольшой группой. Девять человек. Мы пока никому из них ничего не сообщали. Только осторожно обыскали каюту, где произошло убийство, стараясь ничего не трогать. До вашего прихода.
        - Идемте посмотрим, - предложил Миго и в сопровождении старшего помощника отправился на седьмую палубу.
        Они прошли по коридору. Увидели дежурного у каюты. Старший помощник кивнул ему, и матрос открыл дверь, впуская их в помещение. Вещи по-прежнему были разбросаны по обеим комнатам. Неизвестный убийца здесь, видимо, что-то искал. Они вошли в спальню. На кровати лежал связанный убитый. На его теле имелись многочисленные ножевые ранения, но самого орудия убийства нигде не было.
        Миго подошел к балкону, потрогал закрытую дверь.
        - Оттуда кто-нибудь мог влезть сюда через балкон? - уточнил он.
        - Не думаю, - мрачно ответил Жербаль, - на свете не так много смельчаков, которые захотят ночью перелезть с другого балкона на это на полном ходу. Но можно будет проверить и посмотреть другую каюту. Хотя до балкона большое расстояние. Метра три или даже четыре. Убийца должен был прыгнуть с одного балкона на другой, а на такое способен не каждый. Между двумя люксами на корме корабля есть еще две другие каюты.
        - И во всех живут русские?
        - Да, - кивнул Жербаль, - мы уже проверили. Но если балкон закрыт, войти сюда практически невозможно.
        - Тогда получается, что убийца вошел через входную дверь, - задумчиво сказал Миго. - Получается, что убитый сам впустил его. Сколько ключей вы обычно выдаете пассажирам?
        - Если он один, то, конечно, один.
        - А второй?
        - Хранится у нас. Мы уже проверили. Второй ключ находится у нас, его никто не трогал. У нас вместо ключей магнитные карточки, а входные двери программируются компьютерами.
        - Мог кто-то войти в программу и изменить код замков?
        - Абсолютно исключено, - ответил Жербаль, - компьютеры находятся в рубке, и тогда нужно было получить доступ к управлению самим кораблем. Там всегда дежурят наши люди. Без приказа капитана никто не имеет права даже дотрагиваться до этих компьютеров.
        - Вы делаете мою миссию почти невыполнимой, - пробормотал Миго.
        - Давайте выйдем, - попросил Жербаль, - я не могу смотреть на этот кошмар.
        Они прошли в другую комнату.
        - Здесь нужен опытный следователь, - вздохнул Миго, - боюсь, что я не смогу ничем вам помочь.
        - Конечно, нужен следователь, - согласился старший помощник, - но мы вернемся на Таити только через восемь дней. Весь наш круиз рассчитан на одиннадцать дней, и капитан не сможет его отменить, даже если сам захочет. Наша компания не позволит ему этого сделать.
        - Это я понимаю, - сказал Миго. - Убитому нанесли множество ножевых ранений. Вы не считали сколько?
        - Не считал, - нахмурился Жербаль, - это не мое дело. Достаточно только посмотреть на этот ужас, чтобы понять - здесь действовал какой-то маньяк.
        - Которого нужно найти, - напомнил Миго, - может, сделаем иначе. Нужно сначал выяснить, как убийца вошел в каюту. Если его впустил убитый, значит, он его лично знал.
        - Вы правы, но как это можно определить?
        - Ключ, - подсказал Миго, - если мы найдем ключ среди вещей убитого, значит, он сам открыл дверь. А если ключа нет, значит, его унес убийца.
        - А если он вошел сюда и потом унес ключ?
        - Для чего? - пожал плечами Миго. - Чтобы вызвать подозрения. Наоборот, если он умный убийца, то просто обязан был оставить ключ именно здесь, чтобы нас запутать. Нужно искать ключ от дверей.
        - Мы проверили его одежду, - сообщил Жербаль, - я вызвал нашего бармена, он очень ловкий человек. Все тщательно прощупал и осмотрел. Ключа нигде нет. Получается, что убийца был не очень умным человеком. Может, я приглашу сюда несколько матросов и мы все еще раз тщательно проверим.
        - Нет, - возразил Миго, - сюда нельзя никого пускать. Пока не прибудет следовать с Таити. И ничего нельзя трогать. Достаточно и того, что везде будут отпечатки пальцев вашего бармена.
        - В таком случае, как мы будем вести расследование? - не понял старший помощник.
        - Сначала нужно уточнить, кто именно с ним приехал, - рассудительно сказал Миго, - встретиться с руководителем их группы. А потом попытаться понять, кому и зачем нужно было убивать этого пассажира.
        - Мы можем спуститься вниз, в туристическое бюро или службу размещения, и там все уточнить, - предложил Жербаль.
        - Идемте, - согласился Миго, - только я еще раз хочу посмотреть на убитого.
        - Без меня, - попросил Жербаль.
        Миго вошел в спальню, подошел к убитому. Осмотрел его раны, пересчитав удары. Затем, наклонившись, внимательно исследовал лицо убитого, искаженное гримасами боли. И вернулся в другую комнату.
        - Пойдемте, - предложил он Жербалю.
        - Что вы там делали? - спросил старший помощник капитана, когда они вышли из каюты.
        - Посчитал, сколько раз его ударили, - пояснил Миго. - Ровно двенадцать раз. Странно, что соседи не слышали этих ударов. Но на лице погибшего, точнее, на его щеках, есть характерные белые следы лейкопластыря. Очевидно, ему закрыли рот перед тем, как наносить эти удары.
        - Вы как настоящий детектив, - удовлетворенно заметил Жербаль.
        - Я проходил практику в Сиднее, - признался Миго.
        Они вышли из каюты. Увидев их, дежурный матрос вытянулся.
        - Будет лучше, если он станет дежурить внутри, - предложил Миго, - но его нужно строго предупредить, чтобы ничего не трогал и никого не впускал.
        - Почему внутри? - не понял старший помощник.
        - Чтобы не вызывать ненужных расспросов и паники у остальных пассажиров, - пояснил Миго.
        - Правильно, - согласился Жербаль. Он приказал матросу войти в каюту и запереться изнутри, не открывая никому дверей без разрешения самого старшего помощника или капитана.
        Они спустились на четвертую палубу, где находились служба размещения и туристическое бюро. За столом сидела китаянка, которая дежурила и вчера. На корабле подобные дежурные выходили в рейс на все время, не сменяясь, как раньше, через сутки.
        - Добрый день, - вежливо поздоровался Миго, - у вас есть сведения по русской группе, которая находится в вашем рейсе?
        - Конечно, - кивнула она, - их девять человек. Трое женщин и шестеро мужчин. Прилетели из Москвы через Токио. Размещены на седьмой палубе, два люкса и большие каюты. У меня есть список пассажиров.
        - Очень хорошо, - кивнул Жербаль, - распечатайте и дайте его нам. С указанием всех кают, где они остановились.
        - Сейчас сделаю, - кивнула она. - Как раз вчера я смотрела этот список. Ко мне приходил один пассажир из Италии. Но он, кажется, тоже русский - просил меня уточнить, кто и в какой каюте остановился.
        - Еще один русский? - не поверил Миго. - Он назвал свое имя? Сказал, из какой он каюты?
        - Конечно. Иначе я бы не стала проверять этот список по его просьбе. Его каюта восемьдесят тридцать восемь. Он назвал свой номер, и я проверила всех пассажиров из российской группы.
        - И дали ему номера?
        - Да. У нас есть указание помогать пассажирам во время рейсов.
        - Понятно. - Миго посмотрел на Жербаля. - Кажется, нам нужно будет начать именно с этого господина. Попытаемся выяснить, почему его так интересовали члены российской группы. И для чего ему нужны были номера их кают.
        - Я дам вам в помощь двух матросов. Они спортсмены, справятся с любым пассажиром, - предложил Жербаль.
        - Ему нельзя было давать номера их кают? - испугалась китаянка. - Он преступник?
        - Нет, - ответил Миго, - пока нет. Но мы обязаны все проверить.
        Глава седьмая
        В это утро Дронго спал, решив не идти на завтрак. Когда к нему постучались, он недовольно посмотрел на часы. Странно, что кто-то посмел постучаться, ведь он помнил, что повесил на дверь табличку с просьбой его не беспокоить. Дронго поднялся. Если табличка на месте, то это могла быть только Нина Слепакова. Возможно, она принесла обратно его пиджак. Он накинул халат и, подойдя к двери, открыл ее. На пороге стояли двое незнакомых мужчин. Один был в форме офицера. Другой был явно из местных. Первый сухо представился:
        - Старший помощник капитана Жербаль, а этот господин из полиции. Мсье Клод Миго. Вы говорите по-французски?
        - Плохо, - пробормотал Дронго, - это мой очевидный недостаток. Чем обязан, господа?
        Жербаль перешел на английский язык.
        - Как к вам лучше обращаться? - спросил он.
        - Меня обычно называют Дронго.
        - Странно, - подумал Миго, - кажется, я слышал это имя на одном из семинаров в Сиднее. Впрочем, похожих имен в мире много.
        - Что случилось? - еще раз спросил Дронго.
        Жербаль взглянул на стоявшего рядом полицейского, словно спрашивая его согласия, и только потом сообщил:
        - Сегодня ночью на нашем корабле произошло ужасное убийство. Убит один из наших пассажиров. Это гость из России...
        - Кто? - вырвалось у Дронго.
        - Господин Северцов, - сказал Жербаль, - его нашли убитым в своей каюте.
        - Только этого не хватало, - растерянно произнес Дронго. - Входите, господа, и извините меня за мой вид. Я сейчас переоденусь.
        Гости вошли в его каюту. Дронго присел на кровати, показывая им на два кресла, стоявшие в углу, натягивая брюки и надевая рубашку.
        - Спасибо, - сказал Миго, усаживаясь в кресло. - Вы прилетели сюда из Италии?
        - Да, из Рима.
        - Но вы не итальянский гражданин?
        - Нет.
        - И не российский?
        - Нет.
        - Я могу посмотреть ваши документы?
        - Конечно. - Дронго все еще считал, что они пришли к нему за помощью. Он даже не мог представить себе, что на данный момент являлся главным подозреваемым.
        Он достал из кармана паспорт, передавая его сотруднику полиции. Тот долго изучал документы.
        - Странно, - наконец сказал Миго, - вы гражданин Азербайджана. Живете в Италии. Тогда почему вы проявили такой интерес к пассажирам из российской группы?
        - Это вам сказали в службе размещения? - понял Дронго. - Дело в том, что большую часть своей жизни я живу в Москве. И когда группа туристов из России прибыла на
«Принцессу Таити», они первым делом решили познакомиться со мной. Соответственно, мне стало интересно узнать, кто и где остановился.
        - Они сами не могли вам сказать об этом?
        - Я не спрашивал. Кстати, их руководитель, госпожа Туманова, тоже подходила к моей каюте. Вы можете узнать у нее.
        - Обязательно спросим, - согласился Миго. - Можно я пока оставляю ваш паспорт у себя.
        - Разумеется. Вы можете объяснить мне, почему у вас такой повышенный интерес именно к моей персоне?
        - А как вы сами считаете?
        - Я полагал, что вы пришли ко мне за помощью.
        - Почему именно к вам? - спросил Миго.
        - Неважно. Главное, что вы пришли, и я готов ответить на все ваши вопросы. Я действительно интересовался российскими туристами и действительно наводил справки - кто и где остановился. Но это еще не причина подозревать меня в убийстве. Как вы считаете?
        Миго переглянулся с Жербалем.
        - Где вы были сегодня ночью? - поинтересовался полицейский.
        - У себя в каюте, - ответил Дронго.
        Он сказал это с секундным замешательством, и оба гостя уловили некоторую запинку, которая вызвала у них еще большее подозрение. Но говорить про встречу с Ниной ему явно не хотелось.
        - У вас есть свидетели? - уточнил Миго.
        - Нет, - ответил Дронго, - у меня нет никаких свидетелей. Но я был в своей каюте.
        - Простите, - сказал Миго, - полагаю, что мы будем вынуждены провести обыск в вашей каюте. Если вы возражате, мы можем получить разрешение капитана.
        - Не возражаю, - согласился Дронго, - но вы потеряете время. Будет гораздо продуктивнее, если вы сразу переключитесь на других возможных подозреваемых.
        - Это уже решать нам самим, - вмешался Жербаль, - я сейчас приглашу сюда двух матросов и нашего бармена. Они все быстро осмотрят. Обещаю, что никто об этом не узнает.
        - Ничего страшного, - усмехнулся Дронго. - Если вы считаете, что это может помочь расследованию. Как его убили?
        - Нанесли множество ножевых ранений, - пояснил Миго, - но орудия убийства мы не нашли.
        - Когда это случилось?
        - Сегодня ночью. Мы полагаем, что часа в три или четыре утра, - сообщил Миго, - но более точно мы пока сказать не можем.
        Он поднялся и обратился к старшему помощнику капитана:
        - Пригласите ваших людей.
        Жербаль вышел из каюты.
        - Уверяю вас, господин Миго, что вы зря теряете время, - сказал Дронго, - будет гораздо лучше, если вы разрешите мне вместе с вами пройти в каюту, где было совершено убийство, и все осмотреть на месте.
        - Зачем? - нахмурился Миго. - Вы так спокойно об этом говорите. Вы можете спокойно смотреть на обезображенный труп пассажира? И хотите его увидеть? Любой другой на вашем месте отказался бы от подобной идеи. Очень странное пожелание. Не нужно больше ничего говорить, мистер Дронго, этим самым вы только усугубляете свое положение.

«Провинциальный полицейский, - разочарованно подумал Дронго, - он даже не спрашивает, чем именно я занимаюсь и кто я по профессии. Хотя с этого и следовало начинать. Ничего. Лучше потерпеть. Пусть они проведут обыск, а затем мы переговорим с этим господином. Может, мне удастся его убедить, что я смогу ему помочь. Хотя нет, лучше сделать иначе...»
        - У меня к вам просьба, - неожиданно сказал Дронго. - Может, мы сделаем несколько иначе, чтобы не терять время. На корабле есть рация, телефоны, факсы, спутниковая связь, Интернет. Вы можете прямо сейчас послать мои данные в Интерпол, в Лион. И сделать на меня соответствующий запрос. Они вам ответят...
        - Что именно они нам ответят? - нахмурился Миго.
        - Не знаю. Но обязательно ответят, и тогда нам будет гораздо легче разговаривать.
        - Хорошо, - согласился Миго, - я так и сделаю.
        В каюту вошли Жербаль и трое сопровождавших его людей.
        - Начинайте обыск, господа, - торжественно сказал старший помощник капитана. Дронго вместе с Миго и Жербалем вышли в коридор, оставив дверь открытой.
        - Пошлите данные вашего пассажира в Интерпол, - попросил Миго, передавая паспорт Жербалю, - сразу в Лион. Он считает, что его могут знать в Интерполе. Но в их картотеку попадают только самые известные преступники.
        - Сейчас сделаем. - Жербаль взял паспорт и быстро ушел.
        - Вы сделали такое непонятное предложение, - задумчиво произнес Миго. - Если вы преступник, то мы вас сразу арестуем. Если вас знают в Интерполе с лучшей стороны, то это все равно ничего нам не докажет. Не понимаю, на что вы рассчитываете?
        - Я тоже не понимаю, что именно вы ищите в моей каюте? Или вы думаете, что я мог принести сюда окровавленный нож, которым убивали Северцова? По-моему, это был бы идиотизм. В условиях морской прогулки, когда любую вещь можно просто выбросить в океан.
        - Мы не настолько наивны, - усмехнулся Миго, - мы ищем ключ от каюты господина Северцова, который мы не нашли на месте преступления. Обычная карточка-ключ. Если она у вас, значит, все понятно. Если ее нет, то мы продолжим поиски.
        - Его ключа у меня нет, - ответил Дронго, - а если бы даже и был, то я бы от него тоже избавился. У меня такое ощущение, что ваши поиски рассчитаны на идиота, который должен был оставить для вас все улики, направленные против него. И карточку-ключ, и окровавленный нож, и вещи Северцова, которые я мог украсть из его каюты. Поймите, что убийца действовал хладнокровно и умно. Он бы не стал хранить в своей каюте подобные вещи. Неужели и это вам непонятно?
        - Тогда почему вы волнуетесь? - спросил Миго. - Зачем нужно было посылать запрос в Интерпол. Если у вас ничего нет. Мы бы просто осмотрели вашу каюту и ушли.
        - Мне трудно вам все объяснить, - вздохнул Дронго, - давайте подождем, пока ваши бравые ребята закончат этот обыск, и дождемся ответа из Интерпола. Хотя ответ может прийти гораздо позже. Во Франции сейчас ночь.
        - Надеюсь, что Интерпол работает круглосуточно, - возразил Миго.
        - Я тоже надеюсь.
        Из каюты вышел один из матросов. Он показал на столоик, куда они сложили все найденные в каюте мелочи.
        - Больше ничего нет, - доложил он.
        - Хорошо, - кивнул Миго, - можете идти.
        Вслед за обоими матросами вышел бармен.
        - Мы все проверили, - сообщил он, - но я обратил внимание на одну деталь.
        - Какую? - спросил Миго.
        - Хозяин каюты не курит, - пояснил бармен, - мы не нашли ни сигарет, ни зажигалки. Но в его пепельнице на столе окурки двух погашенных сигарет. Легких сигарет. Я полагаю, что ночью в этой каюте была дама.

«Бармен - человек достаточно наблюдательный», - подумал Дронго. Ночью они заказали для Нины пачку сигарет, которую им принесли из ночного клуба. Это были ее окурки, от которых он не успел избавиться.
        - Что вы скажите? - спросил Миго, глядя на него.
        - Возможно, у меня была гостья вчера вечером, - ответил Дронго, - но это в любом случае не имеет никакого отношения к убийству господина Северцова.
        - Кто у вас был? - мрачно осведомился Миго. - Вы разве не понимаете, что она могла бы свидетельствовать в вашу пользу. Если сегодня ночью вы были именно с ней.
        - Джентельмен не может позволить себе спрятаться за дамой. Тем более если встреча с ней не имеет к убийству никакого отношения, - заметил Дронго.
        - Вы свободны, - кивнул Миго, обращаясь к матросам и бармену. Вместе с Дронго они снова вошли в каюту. Полицейский подошел к столику, где были собраны все мелочи, оказавшиеся в карманах или в чемодане Дронго. Миго задумчиво перебрал несколько монеток, два брелока, заколку от галстука, запонки, дополнительный адептер для ноутбука, записную книжку, несколько ручек, портмоне с кредитными карточками и наличными деньгами.
        - Как видите, - не удержался Дронго, - у меня нет ничего лишнего или предосудительного. А теперь давайте наконец закончим со мной и перейдем к конкретному убийству. Я полагал, что вы явились ко мне за помощью.
        - За какой помощью? - не понял Миго. - Что вы такое говорите? Почему вы должны нам помогать?
        - Я эксперт по вопросам преступности, - пояснил Дронго, - и мне казалось, что именно поэтому вы сначала пришли ко мне. А вы, оказывается, решили меня обыскать и выставить главным подозреваемым. Нужно было сначала узнать, кем именно я работаю.
        - Эксперт - это очень хорошо, - согласился Миго, - только мне не совсем понятно, почему вы интересовались именно этими пассажирами, среди которых оказался и погибший.
        - Я же вам говорил, что они первыми ко мне обратились. И первым ко мне пришел господин Северцов. Он просил меня о помощи...
        - Почему именно вас?
        - Начинаем все сначала, - усмехнулся Дронго. - Я же вам сказал, что являюсь экспертом по вопросам преступности. Или вы меня сразу не поняли?
        - А откуда он об этом узнал? Ведь он сразу пришел к вам, как вы утверждаете? Или вы познакомились с ним до того, как он появился на корабле? - нервно осведомился Миго.
        - Нет. Я впервые увидел его, когда он выходил из микроавтобуса на причал. А он, в свою очередь, узнал обо мне от другого пассажира.
        - От кого?
        - Я знаю конкретно от кого. И вы сможете допросить этого человека. Его зовут Борис Сигизмундович Ваккер, и он тоже ювелир, как и погибший Северцов. Хотя тот был скорее руководителем компании, чем профессиональным ювелиром.
        - Погибший был ювелиром? - переспросил Миго. - Вы это точно знаете?
        - Так. Понятно. Значит, вы до сих пор не уточнили, кем именно работал погибший. А сразу бросились ко мне, в надежде найти убийцу по горячим следам. Вам не кажется, что нужно было сначала все узнать о погибшем?
        - Он уже никуда не торопится. И мы тоже. На Хуахине «Принцесса Таити» будет стоять до пяти вечера. И только потом выйдем в море. И мне нужно было принять какое-то решение до пяти часов вечера.
        - Понятно. И вы решили сразу найти убийцу. Но так не бывает, господин Миго, поверьте моему опыту. По заказу найти преступника в нужный срок практически невозможно. Это кропотливая и долгая работа, требующая сосредоточенного анализа и внимания к мелочам.
        - Мы его все равно найдем, - упрямо сказал Миго. - Значит, погибший просил у вас помощи. Он говорил, кто именно ему угрожает?
        - Нет. Конкретно не говорил. Но я полагаю, что можно будет вычислить человека, которого он опасался. Для этого нужен объективный анализ всех происшедших событий.
        - У нас мало времени, - напомнил Миго.
        - По-другому не получится. Боюсь, что это было подготовленное и спланированное преступление. И убийца явно считал, что сумеет нас всех переиграть и обмануть.
        - В следующий раз буду консультироваться с вами, - пообещал Миго, - а пока отвечайте на мои вопросы. Кто эта дама, с которой вы были сегодня ночью?
        - Не отвечу. Это мое личное дело.
        - Она могла бы гарантировать ваше алиби. Если ночь вы провели рядом с ней и никуда не уходили.
        - Я уже вам сказал, что это мое личное дело и я не собираюсь компрометировать даму. Поэтому оставим эту тему.
        - В таком случае вам придется сойти с корабля, - сказал достаточно спокойным тоном Миго.
        - На каком основании?
        - Вы являетесь единственным подозреваемым в этом преступлении. У меня просто не будет другого выхода. Или вы сообщаете мне имя женщины, которая провела с вами эту ночь, или сходите с корабля и мы ждем следователя, который прилетит с Таити. Или приплывет.
        - Приятная перспектива. А я думал, что смогу нормально отдохнуть. Но в любом случае я предпочту сойти с корабля, чем сообщить имя дамы без ее разрешения. Неужели вы не понимаете, что это не моя личная тайна и в подобных случаях нужно вести себя достаточно скромно. Больше всего на свете не люблю мужчин, которые кичатся своими победами над женщинами, рассказывая о них первому встречному.
        Миго хотел что-то возразить, но в этот момент в каюту ворвался Жербаль. У старшего помощника капитана был растерянный вид.
        - Что случилось? - спросил Миго.
        Вместо ответа Жербаль протянул ему срочное сообщение, поступившее из Лиона через Интернет почти сразу после запроса. На этот раз Дронго не просто повезло. На месте оказался сам генеральный директор Интерпола Рэймонд Кэндалл, который и прислал ответ за запрос с «Принцессы Таити». Ответ гласил: «Эксперт, работающий под именем Дронго, является выдающимся аналитиком, способным к расследованию самых сложных и тяжких преступлений. Господин Дронго более двадцати лет является одним из лучших специалистов, сотрудничающих с Интерполом, благодаря которому были раскрыты десятки сложнейших преступлений. Рекомендуем использовать его богатый опыт и знания. Генеральный директор Интерпола Рэймонд Кэндалл».
        Миго дочитал до последней строчки и посмотрел на Жербаля. Тот откровенно улыбался. Теперь можно было проводить расследование, не дожидаясь следователя с Таити, если среди пассажиров оказался такой профессионал. Это было почти невозможное совпадение.
        - Я уже говорил с мсье капитаном, - сообщил Жербаль, - он не возражает против привлечения господин эксперта к нашему расследованию. Пока не прибудет следователь. Кроме того, среди пассажиров есть и высокопоставленный сотрудник Скотленд-Ярда. Его тоже можно привлечь для расследования, чтобы все было совершено с точки зрения закона.
        Миго вернул ему лист бумаги. Взглянул на Дронго.
        - Теперь все ясно, - спокойно произнес он, - вы знали о таком ответе с самого начала. Понятно, что мистер Кэндалл не стал бы присылать подобного ответа, если бы он не соответствовал действительности. Итак, господин Дронго, я хочу официально у вас спросить. Вы согласны нам помогать?
        Сколько раз в жизни ему задавали подобные вопросы.
        - Да, - ответил, не колеблясь, Дронго, - конечно да.
        Глава восьмая
        Втроем они спустились на седьмую палубу, проходя к каюте, которую занимал Северцов. Матрос впустил их в столовую. Было заметно, как он нервничает. Матрос был с Таити и верил, что души убитых ищут своих убийц среди живых людей. И поэтому боялся оставаться один в этой каюте. Но строгий приказ вынуждал его сидеть вместе с покойником, что очевидно, не доставляло ему никакого удовольствия.
        Дронго вошел в спальню, поднял простыню, накрывавшую тело убитого. Наклонился, чтобы разглядеть раны погибшего. На теле было ровно двенадцать ран, он их сосчитал. Жербаль отвернулся. По его мнению, этот неизвестный эксперт слишком сильно наклонился к трупу. Миго стоял рядом. Он уже понимал, что пришедший с ним мужчина действительно является нужным специалистом для этого расследования.
        - Двенадцать ударов ножом, - показал Дронго. - Некоторые удары были слабые и смазанные. Некоторые сильные. Судя по всему, убийца напал на свою жертву неожиданно. Хотя нет, - Дронго осторожно ощупал голову убитого. Жербаль поморщился. Этот эксперт ничего не боялся. - Его сначала оглушили, - кивнул Дронго. - Посмотрите, какая у него здесь шишка. Затем перенесли на кровать, связали, закрыли рот лейкопластырем и нанесли ровно двенадцать ударов. Криков никто не услышал. Их и не могли услышать. Интересно, что некоторые удары совсем слабые, напоминают порезы, а некоторые очень сильные.
        - Может, убийц было двое? - предположил Миго. - Мужчина и женщина? Она била слабо, а он сильно.
        Дронго не ответил. Он снова рассматривал раны.
        - Интересно, - пробормотал он, - судя по всему, мы имеем дело с почти классическим преступлением, в которое нас хотят заставит поверить.
        - В каком смысле? - не понял Миго.
        - Вы читали книгу Агаты Кристи «Восточный экспресс»?
        - Нет, не читал. Но это имя я помню. Нам о нем говорили.
        - Конечно, говорили. Она была настоящим мастером своего дела. Это очень известный детективный роман. А сюжет его достаточно прост. В поезде, кроме самого сыщика Эркюля Пуаро, находится некто, который предложил Пуаро его охранять. Сыщик отказался, и неизвестного убили...
        - И все? Таких сюжетов полно во всем мире, - удивился Миго.
        - Нет, вы меня не дослушали. Когда произошло преступление, Пуаро начал свое расследование. И выяснил, что в поезде едут еще двенадцать пассажиров, кроме него и руководителя поездной компании. Самое удивительное, что все двенадцать человек оказались так или иначе связаны с погибшим и друг с другом. Вы меня понимаете?
        - Не совсем. И какой в этом смысл? В чем вы видите сходство сюжетов?
        - Двенадцать человек, - повторил Дронго, - они словно вынесли приговор своей жертве.
        - Но это не наш случай, - вмешался Жербаль, - русских приехало только девять человек. Значит, если убили одного, то их осталось ровно восемь. А ударов было двенадцать. Не получается, господин Дронго, у вас с этим романом.
        - Их осталось двенадцать, - возразил Дронго, - восемь человек из российской группы и четверо прибалтов. Они тоже прилетели из Токио вместе с Северцовым. И по дороге что-то произошло. Он почувствовал неладное и захотел со мной встретиться. Или решил кого-то припугнуть. Я пока точно не знаю, но он приходил именно ко мне и просил о помощи. А здесь ровно двенадцать ударов. Самое удивительное, что почти все, с кем я общался за вчерашний день, знали убитого еще до того, как он попал в этот круиз. Меня еще вчера очень насторожило это обстоятельство.
        - Откуда вы знаете про прибалтов? - снова не выдержал Жербаль.
        - Если бы не знал, то не говорил, - отрезал Дронго. Он накрыл погибшего простыней, повернулся к своим собеседникам. - Нужно что-то делать. Или включить кондиционеры на полную мощность, или вынести его отсюда. Иначе при такой температуре тело начнет разлагаться, и этот запах потом не выветрится из коридоров еще несколько лет.
        - Что вы такое говорите? - испугался Жербаль. - Нужно будет сообщить об этом капитану. Я прямо сейчас ему позвоню. - Он подошел к телефону.
        - То, что вы рассказали, очень романтично и красиво, - согласился Миго. - Двенадцать человек, как двенадцать присяжных, выносят свой приговор и приводят его в исполнение. Только я уверен, что такое в реальной жизни просто невозможно. Не каждый согласится вынести такой приговор, и тем более не каждый пойдет на подобное преступление. Насколько я помню, среди русских трое женщин.
        - Среди прибалтов тоже есть женщина, - заметил Дронго, - но многие удары были словно порезы. Смазанные и не очень сильные. Вы не обратили внимания?
        - Обратил. Но мне показалось, что они скорее напоминали надрезы, чем обычные удары ножом.
        - Значит, нас хотят обмануть, - хладнокровно подвел итог Дронго, - заставить вспомнить роман Агаты Кристи, заставить поверить, что убийца был не один. Двенадцать ударов и двенадцать подозреваемых. И учтите, что убийца мог знать или догадаться о моем присутствии на корабле. Он понимал, что рано или поздно я могу появиться здесь и начать расследование. Значит, он решил сыграть со мной в такую игру. Заставить поверить в многочисленных убийц.
        - Вам нужно будет всех допросить, - предложил Миго. - Вы говорите на их языке? Я имею в виду по-русски.
        - Господин Миго, - грустно сказал Дронго, - как хорошо, что на этом корабле рядом с вами оказался и другой специалист. Вы должны были знать, что в Советском Союзе, куда входили все страны СНГ и Прибалтика, был фактически один государственный язык. И это был русский язык, хотя формально считалось, что у каждой республики есть свой национальный язык. Разумеется, все грамотные люди, проживающие в одной стране, говорили и понимали этот единый язык, без которого было просто невозможно межнациональное общение.
        Он вспомнил дебаты, которые велись вокруг национальных языков. Наиболее сильные волнения были в Грузии и в Прибалтике. Им и разрешили ввести статьи о своих национальных языках в новые Конституции, принятые в конце семидесятых. Три прибалтийские и три закавказские республики добились этого права. Всем остальным не позволили включить такую статью в свои Конституции. Среди тех республик, которым не позволили подобной «вольности», были самые крупные республики после России - Украина и Казахстан. Но полицейский с маленького островка Хуахин не мог знать подобных нюансов.
        - Значит, вы сможете разговаривать с ними на их языке, - удовлетворенно кивнул Миго, - но учтите, что вы обязаны рассказывать мне обо всем, что узнаете из своих допросов. Иначе я не разрешу вам проводить самостоятельное расследование.
        - Разумеется, - согласился Дронго, - вы представитель официальной власти на этом корабле, и я буду делать любые шаги, согласовывая их с вами.
        Жербаль положил трубку.
        - Вечером мы выходим в плавание и завтра весь день будет в круизе. Только послезавтра мы прибудем на острова Кука, на Раротонгу. До этого времени оставлять труп в каюте капитан считает нецелесообразным. Сегодня вечером мы уберем его в наш холодильник. Уберем оттуда часть продуктов и оставим труп там.
        - Только не говорите об этом пассажирам, - усмехнулся Дронго, - иначе они откажутся обедать и ужинать в ваших ресторанах.
        - У нас большие холодильные камеры с несколькими отделениями, - возразил покрасневший Жербаль.
        - Давайте начнем работу, - предложил Дронго. - Для начала нам понадобится большая каюта, где мы могли бы беседовать с каждым из пассажиров.
        - Можете выбирать любой конференц-зал, - предложил Жербаль.
        - Выбирайте сами, - махнул рукой Дронго, - и сделайте так, чтобы пока о случившемся никто не знал. Хотя убийца понимает, что рано или поздно мы начнем его искать. Возможно, он находится в одной из соседних кают.
        - У меня список всех пассажиров, - сообщил Жербаль. - В соседних каютах проживают русские туристы - господа Ваккер, Ефимов и Вахидов.
        - Вот с них и начнем, - сказал Дронго, - только не нужно называть их всех русскими. Они российские туристы. Но у каждого есть своя национальность. Господин Ваккер еврей, Вахидов из Дагестана, Шакеев, кажется, казах, Туманова тоже не русская. В огромной стране есть много людей разных национальностей.
        - С этими русскими все не так, как у других людей, - ворчливо заметил Жебраль. - Идемте, я покажу вам наш конференц-зал на девятой палубе. Я думаю, что вам будет там удобно.
        Они вышли из каюты и почти сразу столкнулись с Тумановой, которая стояла в коридоре, прямо у дверей каюты Северцова.
        - Что вы здесь делаете? - мрачно спросила она по-французски. - Кто вам дал права входить без разрешения в каюту нашего пассажира? Или вас привел сюда господин Дронго?
        - Произошло несчастье, - сообщил Жербаль, - мы должны с вами переговорить, мадам Туманова.
        - Но почему вы входите в каюту нашего пассажира без разрешения? - громко спросила она. - Кто вам дал такие права?
        - Не кричите, - попросил Миго, - не нужно поднимать шум. Лучше пройдем на девятую палубу и там поговорим.
        - Сначала я должна увидеться с господином Северцовым, - решительно сказала Туманова, пытаясь протиснуться в каюту. Но Миго преградил ей дорогу.
        - Я из полиции, - пояснил он, - вашего пассажира уже нет в живых.
        - Что вы такое говорите, - всплеснула руками Лилия Леонидовна. - Как это нет в живых?
        - Сегодня ночью его зарезали в этой каюте.
        Туманова сдержала крик. Она испуганно дернулась, посмотрела на мужчин и наконец поняла, что ей сказали правду.
        - Какой кошмар, - медленно произнесла она. - Что мы теперь будет делать?
        Мужчины молчали.
        - Что у вас произошло? - спросила она уже по-русски. - Как его могли убить? Что они говорят? Как такое могло случиться?
        - Успокойтесь, - посоветовал Дронго. - Давайте поднимемся наверх и переговорим. Не нужно так нервничать.
        Она пошатнулась. Жербаль поддержал ее.
        - Ничего, - отвела она его руку, - ничего. Я смогу. Только разрешите я войду и сама все посмотрю.
        Жербаль взглянул на Миго, и тот согласно кивнул головой. Открыл дверь в каюту. Туманова осторожно вошла, словно ожидая, что на нее бросится убийца с ножом. Увидев вошедших, вскочил дежурный матрос, сидевший на стуле. Вместе с Миго и Дронго она вошла в спальную комнату, подошла к кровати. Миго подошел к убитому и убрал простыню. Туманова на этот раз не сдержалась. Ее испуганный сдавленный крик разнесся по всей каюте. Миго быстро накинул простыню.
        - Это господин Северцов? - непонятно почему уточнил полицейский.
        - Да, - выдохнула Лилия Леонидовна, - даже не представляю, что я скажу его семье.
        Они вышли в коридор, направляясь к лестнице. Туманова чувствовала себя плохо, ее шатало из стороны в сторону, словно лайнер попал в шторм. Наконец они поднялись и обосновались в небольшом конференц-зале. Жербаль распорядился принести сюда кофе и чай, после чего покинул помещение. Миго попросил его разыскать троих пассажиров, каюты которых находились рядом с каютой погибшего. Жербаль пообещал их найти. Сам Миго уселся немного в стороне, как бы разрешая Дронго самому допросить руководителя российской группы.
        Туманова приходила в себя еще минут десять. Она пила кофе и все время качалась из стороны в сторону, словно читая молитвы. Наконец немного успокоилась.
        - Мне нужно знать каким образом он попал в этот рейс? - сразу спросил Дронго. - Это он вам позвонил? Или его кто-то привел? Может, он договорился с кем-то поехать? Был ли он раньше среди ваших клиентов?
        - Раньше он тоже пользовался нашими услугами, - выдохнула Туманова. - Когда ездил в Швейцарию, просил оформить ему визу и заказать отель. Мы как раз бронировали ему номер в Цюрихе. А в эту поезду он сам напросился. Пришел и сказал, что хочет лететь на Таити. Даже назвал точные сроки, что нас немного удивило.
        - Почему удивило?
        - Обычно люди в его положении стараются до последнего дня не обговаривать сроки. Но он сразу пришел и назвал. Заказал самую дорогую каюту. Какое несчастье.
        - К этому времени у вас уже были другие заказы?
        - Я точно не помню. Но кажется, он был первый. За четыре месяца до поездки. За ним пошли другие заказы. Я помню, что почти сразу пришел Ваккер. Они появились в один день, но с разницей в несколько часов. Потом были остальные заказы. Хотя на самом деле заказов на круиз было мало. Но я вам об этом говорила.
        - Практически все прибывшие с вами пассажиры так или иначе знали раньше Северцова. Вас это не удивляло?
        - Нет. Игнат Никодимович был известным человеком. У них такая мощная компания. Вы же знаете, что есть такие известные компании, которые всегда в центре внимания журналистов. К тому же после смерти Раздольского о них много писали. А у Северцова было столько неприятностей.
        - И вас не насторожило, что в эту поездку отправилось столько людей, которые его знали?
        - Конечно, нет. У нас в Египет ездила целая группа известных артистов, которых все знали. У нас часто ездят известные актеры, бизнесмены, политики, даже футболисты. Из-за этого мы должны отказывать другим?
        - Он говорил мне, что в Токио ему кто-то угрожал. Вы не знаете, кто именно?
        - Никто ему не мог угрожать. Он практически не выходил из отеля, - ответила Лилия Леонидовна, - и мы все время были вместе. Почти сутки. Еще только прибалты приехали вместе с немцами. Нет, я уверена, что никто не мог ему угрожать. Я даже Шакеева к нему не подпускала.
        - А почему именно Шакеева? - сразу спросил Дронго.
        - Я думала, что вы знаете, - замялась Туманова. - Дело в том, что Алим Сафуанович только четыре месяца как работает в Кемеровской области. До этого он работал в Башкирии. На очень ответственной должности в администрации Президента Башкирии. Но когда начались все эти проверки на их ювелирном заводе, то пострадал и Шакеев. Его сняли с работы. И он переехал в Кемеровскую область, где уже работал его старший брат.
        - Значит, у Шакеева были причины не очень любить Северцова?
        - Возможно, и были. Но он их держал при себе.
        - А зачем Шакеев отправился в такую дальнюю поездку? На чиновника это совсем не похоже. Его выгнали с работы в другом месте, помогли устроиться в Кемеровской области, и он, проработав только четыре месяца, решает сразу полететь в отпуск на Таити. Нелогичный поступок. Для начала нужно хотя бы проработать одиннадцать месяцев. Затем закрепиться, а не ездить на курорт.
        - Он объяснил, что в администрации график отпусков утверждался заранее, - ответила Туманова, - а нас такие частности не интересуют. Это его дело, когда он оформляет себе отпуск.
        - А Слепакова? - уточнил Дронго, чувствуя, как легко краснеет. - Она ведь тоже знала Северцова до этой поездки.
        - Она знает всех богатых мужчин, - прямо ответила Лилия Леонидовна, - у нее такая профессия. Конечно, она все знает, все замечает и все видит.
        - Ваккер как ювелир тоже был знаком с Игнатом Никодимовичем до поездки сюда. Затем Помазков. Он, по-моему, вообще ненавидел Северцова. Хорошо, что нас не понимает наш местный полицейский, иначе он бы давно провел обыск в каюте Помазкова. Я сам слышал, как он назвал погибшего «сволочью».
        - Я этого не знала.
        - Остаются Ефимов и Вахидов. Я думаю, что, если поискать, у них тоже были причины не очень любить Северцова? И вы о них наверняка знаете.
        - Вахидов имел какие-то дела с компанией Северцова, - осторожно сказала Туманова, - а Ефимов был их страховщиком. Господи, я только сейчас понимаю, что они все оказались здесь не просто так. Какой кошмар. Я раньше об этом даже не думала.
        - И у всех могли быть конкретные причины для убийства Северцова?
        - Этого я не могу сказать.
        - А остальные члены вашей группы раньше пользовались вашими услугами?
        - Слепакова ездила в Чехию и в ЮАР по нашим маршрутам. Вахидов плавал по норвежским фьордам. Но тогда он был со своей семьей. Про несчастного Северцова я вам уже говорила. Да, еще. Ефимов ездил на Алтай. У нас бывают и такие путевки. Ему там понравилось. Вот, собственно, и все.
        - Теперь вы понимаете, что все члены вашей группы так или иначе были связаны с Северцовым, а это не может быть случайным совпадением.
        Они услышали осторожный стук в дверь. Миго нахмурился, поднялся, словно готовый отразить возможную атаку. Туманова испуганно оглянулась, как будто опасаясь, что в конференц-зал ворвется убийца. Но дверь неожиданно открылась, и в конференц-зал медленно вошел Борис Сигизмундович Ваккер. У него дрожали губы, дергались глаза, было заметно, как он испуган.
        - Я пришел сам, - сказал он, жалобно глядя на Дронго, - я узнал, что случилось, и решил прийти сам...
        Глава девятая
        Миго понял, что произошло нечто непредвиденное. Он сразу обратился к Дронго.
        - Что говорит этот человек?
        - Он напуган, - пояснил Дронго. - Он занимает каюту рядом с каютой погибшего. И тоже был ювелиром. Сейчас я с ним переговорю.
        - А госпожа Туманова будет переводить мне на французский вашу беседу, - предложил полицейский, - а потом вы мне расскажите, о чем именно с ней говорили.
        - Согласен. - Дронго взглянул на вошедшего Ваккера. - Садитесь, пожалуйста, Борис Сигизмундович. Нам нужно о многом поговорить.
        - Это правда? - жалобно спросил Ваккер, усаживаясь на стул.
        - О чем вы спрашиваете?
        - Вы же знаете. Я встретил внизу, у своей каюты, какого-то господина в форме. Он сказал, что меня ищут. Я спросил, что случилось с моим соседом, и он сказал, то Северцов убит.
        - Это наверняка был Жербаль, - поморщился Дронго, вспоминая старшего помощника, - слишком исполнительный и не очень умный.
        - Почему его убили? - шепотом спросил Ваккер. - Кому он мешал?
        - Говорите громче, - попросила Туманова, - я не слышу, о чем вы говорите. А мне нужно переводить.
        - Как вы разговаривали со старшим помощником. Вы знаете французский язык? - уточнил Дронго.
        - Немного. Но немецкий лучше. Кто убил Игната Никодимовича?
        - Это я должен спрашивать у вас. Раз вы явились сюда в таком состоянии. Вы ведь знаете, какая тайна предшествовала появлению Северцова на этом корабле. Да и вы сами не случайно появились именно здесь. Только учтите, что мне необходимо знать всю правду, иначе не имеет смысла нам разговаривать. Я должен знать, почему вы совершили такое долгое путешествие.
        - Да, конечно, вы правы. Нужно было еще вчера вам все рассказать, - вздохнул Ваккер. - Как только я вас увидел на корабле, то сразу понял, что вы прилетели сюда не просто так. Вы ведь подозревали, что нечто подобное может произойти?
        - Нет. Я первый раз в жизни приехал на Таити, чтобы увидеть эти места. Просто как путешественник. Так почему вы здесь оказались?
        - Это была идея Юриса Яновича, - ответил Ваккер, - мы сначала даже не думали сюда лететь.
        - Кто такой Юрис Янович? Среди ваших пассажиров нет человека с таким именем и отчеством.
        - Это Зигнитис, - пояснил Борис Сигизмундович, - господин Зигнитис. Самый крупный ювелир из Латвии. На самом деле они компаньоны вместе с Дагнией Карловной. Это его супруга. Она тоже из семьи потомственных ювелиров.
        - Очень хорошо. Значит, Юрис Янович предложил вам сюда прилететь. Почему? Для чего?
        Ваккер смутился. Взглянул на полицейского, которому переводила его слова Туманова. И очень тихо спросил:
        - Это обязательно нужно отвечать в присуствии господина из полиции?
        - Что вы так тихо говорите? - снова рявкнула Туманова. - Я ничего не слышу.
        - Да, - безжалостно ответил Дронго, - произошло убийство, которое случилось на их территории. Сотрудник полиции представляет местную власть, и они обязаны знать обо всем, что здесь произошло.
        Лидия Леонидовна перевела слова Дронго, и довольный Миго кивнул в знак согласия.
        - Дело в том, что мы прилетели сюда не просто так, - наконец собрался с силами Ваккер. - У господина Зигнитиса была идея встретиться на нейтральной территории и обсудить все наши вопросы. Он сначала предложил Египет, но наш главный компаньон отказался, объяснив, что там всегда бывает слишком много туристов из России. И тогда они предложили вариант с Таити, куда мало кто летает. Спокойно все обсудить. Совместить приятное с полезным. И мы согласились.
        - Давайте по порядку. Что предложил Зигнитис? Кто таков ваш компаньон? Почему вы прилетели сюда вместе с Северцовым?
        - Обещайте, что меня не будут привлекать к уголовной ответственности, - попросил Ваккер, - и все сказанное не будет передано в российские правоохранительные органы.
        - Я не представляю российские налоговые или судебные власти, а господина Миго интересует только раскрытие убийства, - ответил Дронго. - Насколько я знаю, Лилия Леонидовна тоже не представляет интересы судебных властей вашей страны. Но обещать, что наш разговор сохранится в тайне, я просто не могу. Возможно, что о нем рано или поздно узнают. Тем более что произошел такой невероятный случай и погиб Северцов. Итак, вы готовы отвечать на мои вопросы?
        - Да, конечно. Теперь уже ничего не поделаешь. Бедный Игнат Никодимович. Кто мог подумать, что все так страшно закончится.
        - Давайте по порядку. Почему вы здесь оказались?
        - Дело в том, что у Северцова и его предприятия были в последнее время очень большие неприятности, - пояснил Ваккер. - Вы, наверное, об этом уже слышали. Его даже на время отстранили от работы, и тогда он улетел в Германию. Нет, сначала в Швейцарию, а потом в Германию.
        - Он говорил, что уехал лечиться.
        - Он сбежал, чтобы его не арестовали, - мрачно пояснил Борис Сигизмундович, - потом все немного успокоилось, и он решил вернуться. Признаюсь, что мы все были напуганы тогда после смерти Раздольского. Все понимали, что это не было обычным самоубийством.
        - Почему?
        - Я бы не хотел об этом говорить.
        - Послушайте меня, господин Ваккер, - грозно сказал Дронго, - вы еще не совсем понимаете, что произошло. Два убийства подряд. Сначала в Москве, потом здесь, на корабле. Отвечайте на мои вопросы.
        - Да, да, конечно, - испугался Борис Сигизмундович, - дело в том, что на их предприятии всегда были свои возможности по утилизации камней, их списанию и перепродаже. Но это не для иностранцев. Я не могу говорить об этом в присутствии иностранца. Вы должны меня понять.
        - Лилия Леонидовна, будьте патриотом своей страны и не переводите эти слова, - сказал Дронго, глядя на Ваккера. - А теперь поясните, что вы имеете в виду?
        - Раздольский несколько лет переправлял часть камней в Латвию, где их обрабатывали. А деньги переводились в Швейцарию на особые счета. Потом решили, что будет лучше хранить сами камни в особом хранилище. Наиболее крупные камни. Деньги обесценивались, повсюду начался экономический кризис. Бриллианты были самым надежным вложением.
        Туманова перевела, что Раздольский ничего не знал о пропаже камней и не мог контролировать, куда уходят бриллианты с их производства. Миго удовлетворенно кивнул головой.
        - Спасибо, Лидия Леонидовна, - произнес Дронго, глядя на Ваккера. - Значит, вы полагаете, что Раздольского убили из-за этого?
        - Безусловно. И все понимали, что кто-то мог узнать об этом хранилище. Хотя на самом деле о нем знали только Раздольский и Северцов.
        - Если камни переправляли в Латвию, то о них мог знать Зигнитис?
        - Верно. Он и принимал все эти камни. А потом переправлял их в Швейцарию. Но он ничего не знал о счетах.
        - Понятно. А кто ваш компаньон, о котором вы говорили?
        - Господин Ефимов. Он ни за что не хотел сюда лететь. Но потом мы его уговорили.
        - Итак, вы все заранее договорились прилететь именно сюда. Почему?
        - У Северцова с собой были снимки некоторых партий крупных камней, которые он должен был продать нашему зарубежному партнеру. Я не знаю, кому именно. Об этом знал только Юрис Янович. Мы договорились, что все спокойно обсудим во время этого плавания. Я никогда и ни в чем не был замешан. Я был только посредником между Северцовым и Зигнитисом.
        - Одну минутку, господа, - вмешалась Туманова. - Я не знаю, как мне переводить. Я уже совсем запуталась.
        - Говорите все как есть, - предложил Дронго. - Главное, что не нужно говорить о камнях, которые, в нарушение мировых соглашений, оказывались за границей. Скажите, что это были лицензионные камни, которые посылались в Швейцарию из резервного фонда якутской компании. Обо всем остальном можете переводить.
        - Итак, вы договорились совершить столь длительный перелет, - подвел итог Дронго, - чтобы встретиться здесь с человеком, который готов был купить большую партию ваших бриллиантов. Верно?
        - Да.
        - У кого были снимки камней?
        - У Игната Никодимовича.
        - Господин Миго, - спросил Дронго, обращаясь по-английски к полицейскому, - в каюте погибшего нашли какие-нибудь фотографии драгоценных камней?
        - Нет. Никаких фотографий.
        - Спасибо. Итак, вы решились на такой долгий перелет. Вы, Северцов, семья Зигнитисов и Ефимов. Кто еще был связан с вами?
        - Больше никто.
        - Вы знали, с кем должен был встретиться Северцов?
        - Нет, не знал. Меня об этом не информировали. Я должен был выступить в качестве гаранта, подтверждающего качество камней. Ведь Северцов финанист, а не ювелир. Моя репутация хорошо известна на Западе...
        - Хватит, - прервал его Дронго, - какая репутация, господин Ваккер? Вы помогали мошенникам, а еще говорите о репутации. Хорошо еще, что убийца не пришел потом к вам. Теперь я понимаю, что он решил просто поиздеваться над нами. Двенадцать ударов - это двенадцать человек, каждый из которых может оказаться подозреваемым. Или все вместе. Вахидов, Шакеев, Помазков имеют какое-нибудь отношение к вашим махинациям?
        - Нет. Абсолютно никакого.
        - И вы ничего не слышли сегодня ночью?
        - Нет. Я вообще крепко сплю. Поэтому я был так напуган.
        - А почему вы вчера поменяли свой стол и не явились в ресторан «Сабатини»?
        - Мне предложил Северцов. Он нервничал, когда видел вас. Ему казалось, что вы знаете, зачем мы сюда приехали. Даже признался мне, что сделал ошибку, обратившись к вам. Мы вчера попросили госпожу Туманову поменять наши столики на другой ресторан.
        - Да, - кивнула она, - я предупредила Ихелину, что они перейдут за наш столик вместо выбывших Северцова и Ваккера, которые перешли в другой ресторан. Чтобы весь столик был наш.
        - Вы его немного испугали, - подтвердил Борис Сигизмундович, - и поэтому мы решили уйти в другой ресторан.
        Дронго немного помолчал и затем произнес:
        - С точки зрения обычной логики, вы должны быть основным подозреваемым. Вы сговорились с Северцовым продать часть камней, вы знали, зачем он сюда прилетел, вы провели ночь в каюте рядом с ним и ничего не услышали. И вы наверняка один из очень немногих людей, которых он мог ночью спокойно впустить в свою каюту. Все подозрения против вас, Борис Сигизмундович?
        - Вы считаете меня убийцей? - жалобно спросил ювелир. - Я всего лишь был посредником и консультантом. Получаю свои небольшие комиссионные. А сюда я прилетел как эксперт, который должен был подтвердить подлинность этих камней. И больше ничего...
        - Это вас не оправдывает. Вы могли быть заинтересованы в смерти Северцова. Ведь только вы и Зигнитис знали подлинную стоимость этих камней. Верно?
        - Да, - кивнул Ваккер, - но я его не убивал. Я вообще не мог этого сделать.
        - Что-то произошло в Токио, если, увидев меня на корабле, Северцов бросился просить меня о защите, - продолжал Дронго. - При этом я видел, что ему было важно не получить действительную защиту, а всего лишь иметь под рукой некий
«страховочный вариант», чтобы в случае необходимости припугнуть кого-то из тех, кого он мог опасаться. Я видел, как он мне лжет и про свою аритмию, и про свою возможную болезнь. С аритмией не летают в южные моря за тысячи километров. Только жажда огромной наживы могла заставить его все бросить и отправиться в подобное путешествие. Как и вас, господин Ваккер.
        - Вы все время пытаетесь меня оскорбить, - вздохнул ювелир. - Я уже вам говорил, что не имею к этим событиям непосредственного отношения. Я пришел к вам сам, чтобы помочь в расследовании.
        - В случае смерти Северцова кто мог получить доступ к этим камням?
        - Никто. О них знал только Зигнитис.
        - Боюсь вас разочаровать, но мне кажется, что все прибывшие с вами пассажиры так или иначе знали о вашей тайне.
        - Этого не может быть, - решительно заявил Ваккер, - о камнях знали только мы двое из нашей группы. Возможно, что еще знал о них Ефимов, вернее, догадывался. Но он был компаньоном Северцова, дал деньги еще Раздольскому и поэтому мог знать обо всем. Но больше никто.
        - Не хочу вас разочаровывать, - сказал Дронго, - но боюсь, что о вашем «секрете Полишинеля» знали все присутствующие. А почему Северцов решил избавиться от этих камней?
        - Нужны были деньги, - пояснил Ваккер. - У них на конец года могла образоваться большая недостача. Он должен был каким-то образом ее покрыть, чтобы остаться на своем месте и вообще отвести от себя подозрения. Зигнитис обещал ему, что найдет такого клиента, который не только даст нужные деньги, но и оформит все документы с переводом этих денег предприятию. Ведь найти деньги, это всегда одна проблема, а вот легализовать их - еще большая проблема. Хотя банкиры и ювелиры говорят, что на самом деле существуют три проблемы. Найти деньги, легализовать деньги и сохранить деньги. Третья проблема самая сложная.
        - Почему вы не говорили нам, что знакомы с Северцовым? - не выдержав, вмешалась Туманова.
        - А какое это имеет значение к нашей поездке? И вообще, почему мы должны были об этом вам говорить? - удивился Борис Сигизмундович. - Мы только взяли каюты рядом друг с другом. И еще с нами рядом оказался Ефимов.
        - Мы все рядом друг с другом, - отмахнулась Туманова, - но только вы знали про эти бриллианты. Значит, вы его и могли зарезать.
        - Как вам не стыдно. У меня уже внуки, а вы мне говорите подобные гадости.
        - Почему вы тогда не позвали на помощь, когда его убивали? - разозлилась Лилия Леонидовна.
        - Я не слышал, когда его убивали, - мрачно ответил Ваккер. - Я вам уже сказал, что ничего не слышал.
        - Двенадцать ударов ножом, а вы ничего не слышали, - возразила Туманова. - Я вам не верю.
        - Ну и не нужно, - пожал плечами ювелир, - у вас нет против меня никаких доказательств. Я действительно крепко спал и ничего не слышал.
        - Это не доказательство, - она совсем забыла, что должна переводить полицейскому, вступив в полемику со свидетелем.
        - Есть одно небольшое обстоятельство говорящее в пользу господина Ваккера, - заметил Дронго. - Дело в том, что он первым увидел меня на корабле. Более того, он меня знал по Москве и сразу сказал об этом всем пассажирам. Если бы он был убийца, то промолчал бы. А если был умным убийцей, то не стал бы этого вообще делать. Хотя... двенадцать ударов. Если бы он был очень умным убийцей, то нанес бы именно двенадцать ударов, как в романе «Восточный экспресс».
        - Я бы не сумел нанести двенадцать ударов ножом, - возразил Борис Сигизмундович.
        - Насколько мне стало понятно, вы подозреваете именно этого господина? - вмешался Миго.
        - Нет, - ответил Дронго, - я просто выяснил, что у него тоже могли быть причины для убийства. Но пока нет никаких доказательств. Нужно допросить остальных. Найти господин Зигнитиса с его супругой и господина Ефимова.
        - Я сейчас попрошу их найти, - подошел к телефону Миго.
        - Это целый заговор, - убежденно произнесла Туманова, - они все сговорились. Нужно проверить каждого из них.
        - Мы так и сделаем, - заверил ее Дронго.
        - Но этим мы не вернем Игната Никодимовича, - напомнил Ваккер. - Как вы думаете, кто мог решиться на такое ужасное преступление. Вы же эксперт, должны уже сформулировать какую-то версию.
        - Я уже сформулировал, - кивнул Дронго, - и если бы вы мне рассказали о цели вашего визита вчера вечером, возможно, мне удалось бы спасти Северцова от такой страшной участи. А пока я обязан допрашивать каждого из вас, чтобы понять, кому было выгодно это преступление и почему его убили?
        Глава десятая
        Миго положил трубку.
        - Господин Ефимов нас ждет, - немного торжественно объявил полицейский, - его уже нашли. Сейчас ищут господина Зигнитиса, чтобы он поднялся к нам на девятую палубу.
        - Вы можете подождать в соседнем баре, - попросил Дронго, обращаясь к Ваккеру, - но учтите, что вам никуда нельзя уходить. Это в интересах вашей собственной безопасности.
        - Не уйду, - пообещал ювелир, - хотя в бары ходить я не люблю. Но закажу себе кофе.
        Он поднялся и вышел из конференц-зала.
        - Вы хорошо проводите допросы, - одобрительно сказал Миго, - из того, что мне перевела госпожа Туманова, я понял, что у погибшего были бриллианты, вернее, фотографии бриллиантов, которые он должен был кому-то продать. А ушедший ювелир должен был гарантировать качество этих камней. Все правильно?
        - Да, - кивнул Дронго, - и они все прилетели сюда, чтобы спокойно договориться. Только ювелир Ваккер наверняка хороший, а вот психолог очень плохой. Он не понял, что, кроме них, о цели визита Северцова знали и другие пассажиры.
        - Почему вы так считаете?
        - У меня есть все основания так думать. Но сначала я должен переговорить с некоторыми из них.
        - Успеете закончить сегодня допросы до пяти вечера? - взглянул на часы Клод Миго.
        - Почему до пяти? - не понял Дронго.
        - В пять часов «Принцесса Таити» уходит в океан, - пояснил полицейский. - Я думал, что если вы найдете убийцу, то я сумею вернуться сегодня домой и не отправлюсь с вами в это путешествие.
        Дронго рассмеялся. Впервые за это утро. Ему понравилась провинциальная честность полицейского.
        - Вы полагаете, что убийцу можно найти по заказу, - улыбаясь спросил он. - Все не так просто, как вам кажется. Боюсь, что мы столкнулись с очень умным и умелым противником.
        - Это сам Ваккер, - вмешалась Туманова, - он не мог ничего не слышать.
        - Если крепко спал, то, возможно, ничего не слышал, - возразил Дронго. - К тому же убийца сначала оглушил свою жертву, а затем мог нанести свои удары по уже бесчувственному телу.
        - Нет, - возразил Миго, довольный тем, что могли понадобиться и его знания, - убитому закрыли рот. На щеке остались следы от лейкопластыря. Вы ведь тоже сразу обратили на это внимание. Очевидно, погибшего мучили, перед тем как его убить. И он был в сознании, но не мог кричать. Поэтому ювелир сказал правду - погибший не кричал.
        - Я об этом помню, - согласился Дронго, - и поэтому все время возвращаюсь к этим двенадцати ударам. Некоторые были явно лишние, а некоторые были совсем не ударами. Поэтому мне кажется, что убийца просто использовал некий ритуал...
        - Религиозное убийство? - не понял Миго.
        - Нет-нет. Но убийца хотел заставить нас поверить совсем в другие мотивы.
        Дверь открылась, и к ним вошел Феликс Павлович Ефимов. На нем был белый спортивный костюм и белые кроссовки. На его круглом лице не отражалось никаких эмоций. Возможно, он еще не знал о случившемся. Дронго вспомнил о его мягком рукопожатии и взглянул на руки вошедшего. Такой человек не смог бы нанести несколько проникающих ударов, но сумел бы сделать первые порезы.
        - Мне сказали, что меня вызывают сюда для беседы, - несколько удивленно начал Ефимов, увидев сидевших Дронго, Туманову и Миго. - Не могу понять, почему меня позвали? Я как раз гулял по верхней палубе после завтрака.
        - Вы еще ничего не знаете? - спросила Туманова.
        - Конечно, ничего. Разве что-нибудь случилось? Мы причалили по расписанию, и все нормально. Все пассажиры побежали покупать сувениры. Говорят, что мы отойдем ровно в пять. Разве что-то не так?
        - У нас несчастье, - сообщила Лилия Леонидовна, - убили Северцова.
        Ефимов отшатнулся, словно его ударили по лицу. Закрыл рукой рот, испуганно заморгал. Затем осторожно спросил:
        - Когда его убили? Как это случилось?
        - Сегодня ночью в своей каюте, - безжалостно произнесла Туманова. - Его зарезали.
        Феликс Павлович пошатнулся. Подошел и тяжело опустился на стул. Взглянул на Дронго.
        - Да, - кивнул тот, - его убили. А это господин Миго из местной полиции.
        - Как это убили? Моя каюта находится недалеко. Между нами только каюта, в которой остановился Борис Сигизмундович. Но я ничего не слышал. Как его могли убить? Кто его убил?
        - Мы пока ничего не знаем. Именно поэтому и пригласили вас для беседы.
        - Меня? Но я ничего не слышал. И ничего не знаю. Что вы говорите господину полицейскому? - встрепенулся он, услышав, как Туманова начала переводить.
        - Он не говорит по-русски, Лилия Леонидовна переводит ему на французский язык содержание нашей беседы, - пояснил Дронго.
        - Мне нечего вам рассказать, - быстро ответил Ефимов, - я ничего не слышал и ничего не знаю.
        - Вы были знакомы раньше с погибшим?
        - Нет.
        - Вы с ним раньше никогда не встречались?
        - Никогда.
        - Зачем вы врете? - не выдержала Туманова. - Все знают, что вы были хорошими знакомыми. Зачем вам нужно сейчас так глупо себя вести?
        - А вы уже выступаете в роли следователя или пока только переводчика? - желчно спросил Феликс Павлович. - Я никогда не знал Северцова и не имел с ним никаких дел.
        - Он погиб, - напомнил Дронго, - его сегодня убили, и любые ваши слова будут восприниматься либо в качестве аргументов за вас либо против.
        - При чем тут мои аргументы?
        - Его убил кто-то из пассажиров, находившихся на корабле, - пояснил Дронго.
        - Может, этот пассажир уже давно сошел на берег, - пожал плечами Ефимов.
        - Чтобы спрятаться на Хуахине? - иронично осведомился Дронго. - Вам не кажется, что это не самое идеальное место для бегства?
        - Не знаю. Я никогда не был убийцей и не могу представить себе логику его поведения.
        - Конечно, не были. Вы были только компаньоном погибшего по его нелегальному бизнесу с драгоценными камнями. Верно?
        Ефимов открыл рот, чтобы возразить. С ужасом услышал, как переводит вопрос Дронго на французский Туманова. И закрыл рот, так ничего и не ответив.
        - Я жду вашего ответа, - терпеливо напомнил Дронго. - Итак, вы были с ним компаньонами по этому нелегальному бизнесу.
        - Мне ничего не известно, - выкрикнул Ефимов, - я никаким нелегальным бизнесом не занимался и убитого не знал.
        - Не кричите, - попросил его Дронго, - я вас хорошо слышу. Давайте сделаем иначе. Сейчас в соседнем баре находится Борис Сигизмундович Ваккер, прилетевший с вами из Москвы известный ювелир. Он должен был удостоверить качество камней, которые собирался предложить для покупки Игнат Никодимович Северцов неизвестному нам пока клиенту. Я думаю, что когда мы пригласим сюда Зигнитиса, узнаем и имя клиента. А пока мы точно знаем, что компаньоном Раздольского, а после его смерти и господина Северцова были именно вы, господин Ефимов.
        Феликс Павлович достал из кармана носовой платок, вытер потное лицо. Тяжело вздохнул.
        - Меня арестуют? - спросил он.
        - Во всяком случае, не на Таити, - ответил Дронго. - Господина полицейского не интересуют ваши махинации с драгоценными камнями. Ему нужно расследовать убийство, а вашими аферами в России будут интересоваться налоговые службы и следственные органы прокуратуры, когда вы вернетесь в Москву. Но это произойдет без моего участия, так как подобный вопрос тоже вне сферы моей компетенции. Я всего лишь взялся помочь с расследованием конкретного убийства. Так мне пригласить сюда Ваккера или не нужно?
        - Не нужно, - кивнул Ефимов. - Да, мы знакомы с Игнатом Никодимовичем уже давно. Еще когда он работал руководителем финансового отдела, а я дружил с Раздольским. Потом он так нелепо погиб. Но мы продолжили работу с Северцовым. Вот, собственно, и все.
        - Кто принял решение лететь сюда для переговоров?
        - Это Зигнитис предложил. Мы все были против, но потом согласились. Экзотические моря, невероятно красивые места и полная отдаленность от наших следователей и прокуроров. Просто райское место. Мы согласились...
        - Уточните: кто это «мы»?
        - Я, Ваккер и Северцов.
        - Больше никто не знал о целях вашей поездки?
        - Никто. Только Зигнитис. Но я думаю, что еще могла знать его жена. Она у них играет «первую скрипку» в их дуэте. И вообще ей принадлежит их ювелирный магазин. Железная женщина.
        - И вы сразу согласились?
        - Не сразу. Но подумал, что такой уникальной возможности больше не будет, и тоже согласился. Игнат считал, что я должен поехать для подстраховки. Он даже шутил, что я впервые в жизни буду выполнять свои прямые обязанности страховщика.
        - Как вы думаете, кто мог быть заинтересован в смерти Северцова?
        - Не знаю. Даже думать не могу. Но, во всяком случае, не клиент, который должен был купить эти камни. Насколько я слышал, это был очень солидный человек, который мог оформить всю сделку через надежные банки и перевести деньги на номера счетов якутской компании. Северцову нужны были большие суммы, чтобы скрыть недостачу камней. Мы договорились, что сумма будет разделена пополам. Половину предприятию, а половину нам всем. Только поэтому я согласился сюда лететь.
        - Не решились доверить такие деньги даже своему компаньону? - уточнил Дронго.
        - А вы не смейтесь. Деньги вообще счет любят, и их лучше никому не доверять. Так будет спокойнее.
        - Деловой вы человек, Феликс Павлович. Все правильно просчитали. Только неожиданно появился какой-то мерзавец, который спутал вам все карты.
        - Может, это обычное ограбление? - осторожно спросил Ефимов. - У Северцова всегда были с собой крупные суммы денег.
        - Крупные - это сколько?
        - Пять или десять тысяч евро.
        - Поездка в вашей каюте стоит примерно столько же, - напомнил Дронго. - Неужели вы серьезно считаете, что из-за такой ничтожной суммы могли убить господина Северцова?
        - Нет, не считаю. Но тогда кто его убил?
        - А если взять такую версию. Его компаньон не доверяет Северцову настолько, что готов отправиться за ним даже на Таити, за тысячу километров от Москвы. Компаньон летит через Токио и готов отправиться хоть в ад, лишь бы не потерять свои деньги. Возможно, вчера он успел встретиться с клиентом и обо всем договориться. Вас могла не устроить сумма ваших процентов. И тогда ночью вы к нему постучались. Он сразу открыл вам дверь. Вы вошли в его каюту и нанесли ему удар. Затем связали его, наклеили лейкопластырь и нанесли несколько ударов ножом. После чего сняли лейкопластырь, оставили тело на кровати и ушли, прихватив с собой орудие убийства. Такая версия имеет право на существование?
        - Нет, не имеет. Я его не убивал. Как я мог совершить подобное дикое преступление? Я даже на курицу зарезанную смотреть не могу.
        - Но у вас могли быть все основания для убийства.
        - Нет, не могли. Я из-за денег действительно совершил такое длинное путешествие. Но не более того. Нет таких денег, из-за которых я мог бы превратиться в зверя, в кровожадного убийцу. Я, в конце концов, интеллигентный человек. У меня родители были учителями средней сельской школы. Неужели их сын мог стать убийцей? У меня семья, двое девочек, уже в институте.
        - Между прочим, некоторые самые страшные серийные маньяки были примерными отцами, - заметил Дронго, - и даже преподавателями.
        - Не нужно так говорить, - взмолился Ефимов, - я его не убивал, честное слово.
        - Кого из пассажиров вы знали до того, как отправились в эту поездку? Только постарайтесь не лгать.
        - Лилию Леонидовну, - показал на Туманову Феликс Павлович, - я оформлял у них поездку на Алтай.
        - Нашли что вспомнить, - зло прокаркала Туманова.
        - Еще кого? - спросил Дронго.
        - Северцова и Ваккера, конечно. Еще знал Вахидова. Мы страхуем его автомобильный бизнес. У него два больших салона в Москве. Он очень успешно ведет свои дела. Хотя сейчас экономический кризис ударил и по его бизнесу.
        - Кого еще?
        - Больше никого. Хотя нет. Я знал еще Слепакову.
        Дронго вспомнил сегодняшнюю ночь и нахмурился.
        - В каком смысле знали?
        - Как красивую женщину. Она часто бывала у нас на презентациях.
        - И больше никого?
        - Нет. Кажется, все. Хотя иногда встречал фотографии госпожи Ихелиной. Она ведь работала топ-моделью.
        - А фотографии бриллиантов у вас с собой не было? - неожиданно спросил Дронго.
        Ефимов даже вздрогнул.
        - Нет, - сразу ответил он, - категорически нет. Я боялся возить с собой подобные фотографии. Хотя мне говорили, что в этом нет ничего предосудительного. Но я их не возил. Нет, нет.
        Туманова переводила все вопросы и ответы сидевшему рядом полицейскому. Неожиданно Миго решил, что пора вмешаться.
        - Вы кого-то конкретно подозреваете? - спросил он, и Туманова перевела его вопрос.
        - Нет, - еще больше испугался Ефимов, - никого не подозреваю.
        - Значит, кроме вас и господина Ваккера, о камнях мог знать только господин Зигнитис? - уточнил Миго.
        - Да, - немного подумав, ответил Ефимов, - больше никто знать не мог.
        Он не успел закончить фразы, как дверь в конференц-зал отворилась, и вошла Нина Слепакова. Сегодня она была в длинных шортах песочного цвета и майке. Увидев Дронго, она улыбнулась, кивнула Тумановой, поздоровалась с Миго и Ефимовым.
        - Я ищу вас по всему кораблю, - сказала она. - Где вы пропадаете? И вас не было за завтраком. Я уже решила, что вы тоже поменяли свой столик.
        - Госпожа Слепакова, - высоким фальцетом произнесла Лилия Леонидовна, - вы мешаете нам работать. Присутствующий здесь господин Миго является сотрудником полиции и представителем местной власти, а господин Дронго помогает нам проводить соответствующее расследование. Выйдите, пожалуйста, отсюда, мы вас пригласим, когда вы понадобитесь.
        - Расследование? - усмехнулась Нина. - А по какому поводу?
        Она взглянула на Ефимова и увидела нарастающий страх в его глазах. Затем посмотрела на Дронго.
        - Сегодня ночью на корабле произошло несчастье, - сообщил он, - в своей каюте убили Игната Никодимовича Северцова.
        Она не испугалась, не вскрикнула. Только смотрела ему в глаза.
        - Не может быть, - сказала она достаточно спокойно.
        - Может, - кивнул Дронго, - сейчас мы занимаемся расследованием всех обстоятельств случившегося.
        - Понимаю, - тихо произнесла она, - я только хотела вернуть ваш пиджак. Вчера в баре вы были так любезны, что одолжили его мне.
        - Можете его принести, - согласился Дронго, даже не подозревая, какая истина ему откроется.
        - Сейчас принесу, - кивнула она, - извините, что я вас побеспокоила. Бедный Игнат Никодимович. - Она вышла быстрым шагом.
        - Вот такие женщины у нас тоже есть, - негодующе заметил Туманова. - Входят без спроса, откровенно флиртуют с посторонними мужчинами и еще при всех вспоминают о вашем пилджаке. Если вы оказали ей любезность, отдав свой пиджак, то об этом не обязательно говорить всем и каждому.
        - Нужно будет найти Зигнитиса, - обратился к Миго Дронго, - пусть его срочно разыщут. Возможно, мы многое от него узнаем.
        - Уже скоро обед, - взглянула на часы Туманова. - Или мне работать переводчиком весь день без отдыха?
        - Нет, нет. Конечно. Идите на обед. А мы с господином Миго еще немного здесь посидим.
        - Вы уже закончили с господином Ефимовым? - уточнила она.
        - Да, спасибо. И вы тоже можете идти, Феликс Павлович. После обеда, возможно, вы еще раз понадобитесь.
        - Я все понимаю. Извините меня. До свидания.
        Он вышел из помещения, пропустив перед дверью Туманову впереди себя. Миго взял трубку внутреннего телефона.
        - Я попрошу мсье Жербаля найти нам этого Зигнитиса, - сказал он.
        Пока он разговаривал по телефону, Дронго поднялся, чтобы пройтись и немного размяться. В этот момент в конференц-зале снова появилась Нина. Она как раз принесла его пиджак.
        - Возьмите, - улыбнулась она. - Я хотела сказать, что мне понравилась предыдущая ночь. Может, нам стоит ее повторить? Или вы боитесь повторений?
        Эта женщина его по-настоящему поражала и восхищала.
        - Не боюсь, - ответил он, улыбнувшись.
        Она протянула ему пиджак. Оттуда выпала карточка-ключ. Он поднял карточку, поблагодарил Нину.
        - Надеюсь, вы закончите сегодня свои дела до вечера, - сказала она на прощание, выходя из конференц-зала.
        Дронго, улыбаясь, смотрел ей вслед. Затем перевел взгляд на карточку. Странно, ведь свою карточку-ключ он положил в карман брюк, когда выходил из своей каюты. Откуда у него второй ключ?
        Он достал из кармана свою карточку-ключ и взглянул на нее. На ней был написан его номер. Восемьдесят тридцать восемь. Дронго перевернул карточку-ключ, выпавшую из кармана его пиджака. На ней тоже был номер. Но этого не могло быть. Он точно помнил, какой был номер каюты у погибшего Северцова. Это был ключ от его каюты. На карточке был номер - семьдесят один четырнадцать...
        Дронго изумленно смотрел на оба ключа.
        Глава одиннадцатая
        Миго все еще разговаривал. Дронго оглянулся на него и убрал оба ключа в карманы. Хорошо, что в этот момент полицейский не смотрел в его сторону. Иначе трудно будет объяснить, почему ключ от каюты, где произошло убийство, выпал именно из кармана пиджака самого Дронго.
        Кажется, лишь чудо спасло его от обвинения в убийстве. Если бы этот пиджак остался в его каюте, то сегодня утром там обнаружили бы при обыске этот ключ. И тогда ему трудно было бы доказать свою непричастность к убийству Северцова. В этом случае показания китаянки из службы размещения и самой госпожи Тумановой, которая знала о его встрече с погибшим, были бы явно не в его пользу. А если к этому прибавить и то обстоятельство, что Северцов вместе с Ваккером сменили себе ресторан, то все улики были против самого Дронго. Ведь Борис Сигизмундович мог вспомнить, что именно из-за того, чтобы не встречаться с Дронго, Северцов решил поменять ресторан. Вот такие факты. На основании которых его вполне могли задержать и даже предъявить обвинения. Возможно, где-то в Европе или в Соединенных Штатах ему удалось бы оправдаться, ведь улики были косвенными, но на Таити было бы труднее доказывать свою непричастность к этому убийству. И даже если бы его не приговорили к пожизненному заключению, то все равно его бы сняли с корабля и лишили возможности расследовать преступление или помешать убийце достичь своей цели.
        Дронго нахмурился. Похоже, он действительно недооценил свого возможного противника. Тот проявил не просто ум, но и необходимую в таких случаях изобретательность, сумев подбросить в карман пиджака Дронго этот ключ. Итак, нужно спокойно подумать, кто это мог сделать. Сама Нина? Она вчера была достаточно настойчива. Это первая ночь в южных тропиках, или ей вообще было интересно. Неужели она способна на подобное коварство? Сначала прийти к нему в каюту, а затем оставить ключ в его пиджаке. Или иначе. Убийство могло произойти после того, как она покинула его каюту. Значит, она могла выйти от него, пройти в каюту Северцова, нанести эти удары ножом. Руки у нее были сильные, он в этом убедился. Затем она выходит от убитого, забирает его ключ и оставляет его в пиджаке Дронго. У нее есть алиби - она была ночью с другим мужчиной. У нее есть конкретный подозреваемый. И она нарочно приносит пиджак в конференц-зал, чтобы передать его в присутствии полицейского. Возможен и такой вариант, но при этом она должна быть абсолютной стервой. Поверить в это ему было трудно.
        Предположим, что это была не она. Тогда каким образом ключ попал в пиджак? Стоп. Если в каюте было достаточно прохладно, а там работал кондиционер на полную мощность, то не стоит считать, что убийство произошло под утро. Возможно, оно произошло гораздо раньше, например, ночью, сразу после полуночи. И после этого ключ решено было подбросить в карман Дронго, чтобы избавиться от опасного эксперта.
        Ночью они сидели вместе с Ниной Слепаковой. Из мужчин к ним подходил Пятраускас. Она говорила, что он инженер. Нужно будет с ним переговорить. Кроме него, рядом была Зоя. Она явно не годится на роль убийцы. Очень тонкие и хрупкие руки. И она не смогла бы нанести такой сильный удар Северцову, чтобы он потерял сознание. А потом эти удары ножом. Нет, она бы ни при каких обстоятельствах не смогла бы наносить подобные удары.
        Рядом крутились какие-то иностранцы, кажется, китайцы и американцы. Как можно узнать, кто именно мог быть клиентом Северцова? Если Зигнитис сможет сказать или показать, то будет гораздо легче вычислить возможного убийцу. В какой-то момент клиент мог просто отказаться от сделки, посчитав, что лучше получить все даром. Он убивает Северцова и приносит ключ, чтобы положить его в карман Дронго. Стоп. Очевидная нестыковка. Откуда этот клиент может знать о Дронго? Ему сказал сам Северцов? Нет, это невозможно. Игнат Никодимович даже ушел из ресторана, чтобы не встречаться с Дронго. Он бы не стал говорить про эксперта, появившегося на корабле, ни при каких обстоятельствах. Это могло просто сорвать сделку. Тогда выходит, что ключ мог положить только кто-то из пассажиров российской группы, почти каждый из которых его знал. Или прибалтийской группы, но никак не посторонний иностранец.
        Миго договорил и положил наконец трубку. Взглянул на Дронго.
        - Я разговаривал со страшим помощником Жербалем, - пояснил он. - Вы не поверите, но этот тип, которого мы с вами ищем, сегодня утром сошел на берег. Он ушел вместе с остальными пассажирами и до сих пор не вернулся.
        - Много людей вышли на берег? - уточнил Дронго.
        - Больше четырехсот, - ответил Миго. - У нас продается много разных сувениров, хотя больших магазинов только три. Но для пассажиров все это очень интересно. Там только одна улица, но сувениры покупают так охотно, что все население острова работает на этот бизнес.
        - Тогда он быстро вернется, - кивнул Дронго. - Он ушел один или вместе с женой?
        - Говорят, что один. Его супруга осталась в каюте.
        - Дождемся, когда он вернется, и переговорим с ними, - решил Дронго. - Пойдемте обедать, мсье Миго, уже второй час дня.
        - У нас осталось меньше четырех часов, - напомнил полицейский. - Как вы думаете, мы сумеем найти убийцу за это время?
        - Боюсь, что нет. И вам придется плыть вместе с нами. Я бы на вашем месте сразу после обеда принес сюда свои вещи. Хотя бы на несколько дней.
        - Похоже, что мне придется это сделать, - кивнул Миго, - хотя мне этого совсем не хочется. Но следователь сможет к нам присоединиться только на Раматеа, это во Французской Полинезии, где мы будем через четыре дня. Надеюсь, что за четыре дня мы сможем найти убийцу.
        - За четыре, вероятно, сможем, - согласился Дронго. - Идемте обедать, мсье Миго. А потом решим, как нам поступить.
        За обедом Миго оказался с ним за одним столом. Ефимов благоразумно пересел к Тумановой, где оказались также Ваккер, вернувшийся на прежнее место, и Помазков. Получилось, что Ефимов сидит на месте убитого, что ему совсем не понравилось. О случившемся убийстве уже знали все пассажиры корабля, которые вполголоса передавали эту новость друг другу. Даже Вахидов пришел в ресторан «Сабатини» непривычно притихший и мрачный. Рядом с ним сидела Зоя, которая все время смотрела в сторону Дронго и Слепаковой. Очевидно, ей было интересно, чем закончился вчера их вечер.
        - Как вы себя чувствуете? - спросила Нина. - Судя по вашему лицу, вы достаточно близко к сердцу приняли смерть нашего якутского алмазодобытчика.
        - Наверно, - согласился Дронго. - Я вообще плохо отношусь к любым преступлениям, особенно к убийствам. Это как вызов всему обществу, вызов нашему образу жизни, вызов мироустройству, если хотите, вызов Богу. Преступник сознательно лишает жизни другого человека, то есть меняет правила установленные Всевышним или природой, решайте сами, в зависимости от того, насколько вы религиозны. Но правила опрокидываются, и преступник считает себя человеком, способным изменять наш мир. А моя задача - доказать ему, что он ошибается. И божественное провидение через меня или минуя меня, рано или поздно настигает этого убийцу. Вот такая у меня философия.
        - Когда его убили?
        - Вчера ночью. Раньше я думал, что его убили ближе к утру, но теперь понимаю, что убийство произошло сразу после полуночи. Как раз в тот момент, когда мы с вами общались на палубе. Или немного позднее.
        Она прикусила губу.
        - Надеюсь, что вы провели свое время с гораздо большей пользой, - пробормотала она. И затем тихо добавила: - Мне не очень нравится, что я должна обращаться к тебе на «вы». Глупая конспирация.
        - Пока не будем ничего менять, - попросил он. - Скажи мне, пожалуйста. Когда ты вчера от меня вышла, ты куда-нибудь заходила по дороге?
        - Нет. Кажется, нет. Я сразу отправилась к себе в каюту.
        - И по дороге никого не встретила в коридоре?
        - Встретила. Этого эстонца Талвеста. Он еле держался на ногах. Напился вдрызг.
        - Он прошел мимо тебя или ты увидел его издалека?
        - Он был рядом со мной. Даже пытался меня обнять, но я увернулась. Прошла в свою каюту. А почему ты спрашиваешь?
        - Мне нужно было знать, с кем ты могла встретиться в коридоре. Больше никого не видела?
        - Нет.
        - А утром ты выходила на завтрак?
        - Конечно. У меня был зверский аппетит.
        - И мой пиджак остался в твоей каюте?
        - Ты можешь объяснить, что именно случилось? Почему тебя так волнует этот чертов пиджак?
        - Меня он не волнует. Меня волнуешь только ты.
        - Надеюсь, что это правда.
        - Господин полицейский, - обратился сидевший за их столом Шакеев к Миго, - у вас раньше подобные убийства случались?
        - Он не говорит по-русски, - сказал за полицейского Дронго, - но я переведу ему ваш вопрос.
        Он задал вопрос Миго и, дождавшись ответа, перевел его Шакееву.
        - Нет, - ответил Миго, - никогда раньше не случались.
        - Вот видите, - покачал головой Шакеев, - как только сюда прилетела наша группа, сразу начались такие нехорошие события.
        - Вы считаете, что убийца - кто-то из вашей группы? - сразу уточнил Дронго.
        - Нет, нет, - быстро ответил Шакеев, отводя глаза, - я только спросил.
        - В таком случае, я тоже могу у вас спросить. Вы ведь знали господина Северцова еще до этой поездки?
        - Никого я не знал. Мне нужно было поправить расстроенные нервы, и врачи рекомендовали мне такую поездку.
        - Нервы нужно лечить в Ессентуках, - посоветовал Дронго, - или в Кисловодске. А не лететь из-за этого через полмира в южные тропики. Вы ведь только недавно перешли работать в администрацию Кемеровской области? Только четыре месяца. И сразу решили отправиться в отпуск. Не слишком ли быстро?
        - Кто вам сказал? - нервно спросил Шакеев. - У меня стаж больше двадцати пяти лет.
        - Верно. И раньше вы работали в администрации Президента Башкирии. Кажется, вы уехали оттуда сразу, как только обнаружились хищения на их местном ювелирном заводе. Или я ошибаюсь?
        - Я не стану отвечать на ваши провокационные вопросы, - гордо заявил Шакеев. - Я прилетел сюда отдыхать, а не вспоминать разные эпизоды моей биографии.
        - Придется вспомнить, - жестко заметил Дронго. - Ведь вы уехали из Башкирии именно после того, как там обнаружили хищения на местном ювелирном производстве. Отсюда вывод - вы были и раньше знакомы с господином Северцовым.
        - Может, и был, - сказал Шакеев, - мы все знали друг друга. Ну и что? Если я его немного знал, значит, я самый главный подозреваемый? Как раз наоборот, если я его раньше знал, значит, не мог его убить. Может, мы были даже друзьями.
        - Предают только свои, - ласково напомнил Дронго, - есть такая известная французская поговорка.
        - Это неприличная поговорка, - нахмурился Шакеев, - свои никогда не продают. Они защищают человека от несправедливых обвинений.
        - Вчера вы публично признавались в ненависти ко всем ювелирам и евреям.
        - А разве Северцов был евреем?
        - Нет. Но его можно было считать ювелиром, ведь он был вице-президентом алмазной компании. Или вы ненавидите ювелиров через одного?
        - Я ничего такого не говорил, - быстро сказал Шакеев.
        - Говорили, - вмешалась Нина, - я все слышала. И вообще вы антисемит и ненавистник всех ювелиров.
        - Не нужно мне такое говорить, - попросил Шакеев, - я прочто вчера не сдержался. Наверное, много выпил.
        - А сейчас вы трезвый?
        - Разве вы не видите.
        - В таком случае честно скажите нам, зачем вы отправились в такую поездку. Только не рассказывайте про свои нервы. Мы вам все равно не поверим.
        - Почему я не могу просто так прилететь на Таити? Разве обязательно, чтобы была какая-то цель?
        - Если бы вы прилетели во Францию или Испанию, я бы понял ваше желание отдохнуть. Но лететь сюда почти сутки только для того, чтобы покататься на корабле, который вам тоже не очень нравится, это уже настоящий мазохизм.
        - Почему вы решили, что мне не нравится на корабле?
        - Это написано у вас на лице.
        Шакеев взглянул на Слепакову. Та, сдерживая смех, кивнула.
        - Я просто не переношу морскую качку, - ответил Шакеев.
        - Давайте без дураков, - попросил Дронго, - и лучше отвечайте мне здесь, иначе потом вас позовут в полицию и снимут с круиза, - он конечно, блефовал, но Шакеев поверил.
        - Они не имеют права, - быстро сказал он, - я все оплатил.
        - Назовите причину, - настаивал Дронго.
        Миго, поняв, что происходит нечто важное, даже положил вилку и нож на тарелку, прислушиваясь к их разговору.
        - Никакой причины.
        - Скажите честно, - не унимался Дронго.
        - Да, - сорвался наконец Шакеев, - я узнал, что в этой поезде будет Северцов, и решил поехать. Чтобы поговорить с ним как мужчина с мужчиной. Из-за этого типа, из-за его предыдущего начальника Раздольского, у нас четырнадцать человек арестовали. У всех были свои семьи, жены, дети, внуки. А сколько людей с работы выгнали, в том числе и меня. Я думал, что здесь будет время и место спокойно переговорить с этим типом. Узнать, что он думает, как собирается помогать людям. Говорили, что он уехал в Швейцарию и больше не вернется. Но он вернулся. И я хотел знать, как он собирался жить дальше.
        - Неужели только из-за этого вы отправились на край света? А может, вы просто хотели отомстить. За вашу разрушенную жизнь, за вашу оборвавшуюся карьеру, за все ваши страдания и мучения. Откуда вы узнали, что он собирается на Таити?
        - Мне сказали об этом в Москве, - сообщил Шакеев. - На бирже акции «Якутских алмазов» неожиданно пошли вверх. Мне сказали, что туда вернулся Северцов, но он скоро улетает в южные моря. Оставалось узнать, через кого он обычно оформляет свои путевки, и записаться в эту поездку. Вот, собственно, и все.
        - Только для того, чтобы увидеть Северцова и устыдить его? Вы же взрослый человек, Алим Сафуанович, неужели до сих пор верите, что у подобных людей может быть совесть?
        - Я всегда верил в человека, - с достоинством произнес Шакеев, - и вы меня не поймаете на таких вещах. Я летел сюда отдыхать. А заодно и переговорить с Северцовым.
        - Вы подходили к нему в Токио?
        - Нет. Я считал, что еще рано его беспокоить. Хотел поговорить с ним, когда мы будем на корабле.
        Дронго посмотрел на волосатые руки своего собеседника.
        - Вы резали когда-нибудь баранов? - уточнил он.
        - Конечно, резал, - кивнул Шакеев, - а как же иначе? На курбан-байрам, на другие торжества. А кто должен это делать? Хозяин в доме, мужчина, отец. Или вы думаете, что если я резал баранов, то и человека могу убить. Нет, не могу. Никогда на человека оружие не поднимал.
        - Что он говорит? - не выдержал Миго.
        - Рассказывает, что прилетел сюда, что переговорить с убитым. Может быть, даже усовестить его. Вот такая странная миссия.
        - Спросите, он его не убивал в процессе увещевания?
        - Нет, - улыбнулся Дронго, - я уже спросил. Он его не убивал.
        - Еще один свидетель - и все без результата.
        - Между прочим, обед закончился, - напомнил Дронго, - а прибалты так и не появились. Нужно узнать, почему они не поднялись на обед.
        - Я узнаю у Жербаля, - предложил Миго, - десерт я все равно не люблю, лучше пойду и узнаю.
        Он поднялся и вышел из салона ресторана. Шакеев проводил его взглядом. Затем укоризненно сказал:
        - Не нужно было при нем вести такие разговоры. Что он про нас подумает?
        - Он видел убитого. И подумает то, что нужно, - заметил Дронго, - не беспокойтесь. Его интересует только сам факт убийства. И больше ничего.
        - И вы не смогли узнать, кто входил в его каюту? - не поверил Шакеев. - И никто не слышал, как его убивают?
        - Никто не слышал. Рядом была каюта Ваккера, но он тоже ничего не слышал.
        - Опять еврей и опять ювелир, - мрачным голосом произнес Шакеев, - от этих мы никогда не избавимся. И он ничего не слышал.
        - Нет, ничего. Так он утверждает.
        - Врет, - убежденно сказал Шакеев, - наверное, масон. Они сейчас управляют всем миром. Точно масон.
        - Вы иногда несете такую чушь, - не выдержала Слепакова.
        - Я говорю то, что есть на самом деле, - возразил Шакеев. - И вообще, не думайте, что погибший был таким ангелом. За ним столько грехов водилось, что он сейчас точно в аду. Но никак не в раю, это я вам гарантирую.
        - Его сегодня убили, а вы говорите о нем гадости, - с отвращением сказала Нина.
        - Я говорю правду, - возразил Шакеев, - а вы мне не указывайте.
        - Все, - предложил Дронго, - заканчиваем высокоинтеллекутальную дисскусию. Вы, конечно, Шакеев, не мыслитель Спиноза и не философ Диоген. Вы, Шакеев, типичный продукт административной системы во всех ее проявлениях.
        - Я не совсем понял, это плохо или хорошо? - спросил Шакеев.
        - Для вас хорошо, - великодушно кивнул Дронго, - а для остальных не очень. Нельзя быть таким упертым во всем. И тем более нельзя считать себя истиной в последней инстанции.
        Шакеев хотел возразить, даже открыл рот, но в это мгновение в салон ресторана ворвался Клод Миго. Все сидевшие в зале ресторана пассажиры увидели выражение лица полицейского. Миго подбежал к столу, за которым сидел Дронго.
        - Идемте быстрее, - крикнул он, хватая Дронго за руку, - быстрее, быстрее.
        Уже не задавая лишних вопросов, Дронго поднялся, выходя с полицейским на палубу.
        - Что случилось? - спросил Дронго. - Почему такая спешка.
        - Зигнитис, которого мы искали, так и не вернулся на корабль, - сообщил, тяжело дыша, Миго. - А сейчас позвонили с Хуахина. Там нашли труп человека, который был спрятан в кустах. Судя по описаниям, это господин Зигнитис. Его задушили и тело спрятали в кустах. Меня просят срочно вернуться на остров. Вы пойдете вместе со мной?
        - Безусловно, - ответил ошеломленный Дронго.
        Глава двенадцатая
        Они сошли на берег в сопровождении Жербаля. Капитан приказал старшему помощнику взять четверых матросов и принести труп пассажира на корабль. Узнав о втором подряд убийстве, капитан, не сдержавшись, выругался, и об этом тоже через некоторое время узнала вся команда и все пассажиры круиза.
        Магазины находились на соседней улице, там еще оставались некоторые пассажиры, сразу за магазинами была небольшая продуктовая лавка, а дальше было здание почты. Именно почтальон случайно нашел убитого, когда решил сократить себе дорогу, направляясь через заросли кустарника. Когда Дронго и Миго в сопровождении пятерых членов команды прибыли на место, там уже была довольно приличная толпа зевак. Руководитель почтового отделения и главный врач местной больницы тоже находились рядом с телом, прикрытым какой-то циновкой.
        - Посмотрите, - предложил Миго, - вы ведь видели его на корабле.
        Дронго присел на корточки, немного сдвинул циновку. Он не хотел слишком сильно открывать лицо убитого, в толпе было много детей. Но, увидев лицо, сразу закрыл его снова. Сомнений не оставалось. Это был сам Зигнитис. Дронго поднялся.
        - Это Зигнитис, - мрачно подтвердил он.
        Миго огорченно кивнул. Затем обратился к главному врачу, очевидно, французу, приехавшему из метрополии.
        - Вы его уже осмотрели? Отчего он погиб?
        - Его задушили, - пояснил главный врач, - на шее еще остались следы. Видимо, накинули веревку и задушили, утащив в кусты. Бедняга не смог даже позвать на помощь.
        - Какую веревку? - уточнил Дронго. Он снова присел на корточки, посмотрел на веревку вокруг шее убитого. И, протянув руку, стащил ее, внимательно рассматривая.
        - Что вы делаете? - недовольно спросил Миго.
        - Хочу забрать с собой главную улику, - пояснил Дронго, - судя по всему эта веревка из местных материалов. Возможно, на ней что-то было надето.
        - Дайте я посмотрю, - попросил Миго.
        Он тоже внимательно осмотрел веревку.
        - Да, - кивнул полицейский, - такие веревки используются у нас для того, чтобы сделать бусы из раковин. Они продаются в соседних магазинах. Можно проверить, но я убежден, что это наши веревки. Вы думаете, что убийца кто-то из местных?
        - Нет. Как раз наоборот. Я убежден, что убийца чужой. Он вошел в магазин, купил ожерелье, а затем высыпал ненужные раковины, чтобы оставить себе веревку. И с ее помощью задушил Зигнитиса.
        - Но почему погибший оказался у почты?
        - Возможно, они заранее договорились, - предположил Дронго. - Я даже думаю, что Зигнитис и его убийца знали друг друга. Именно поэтому они назначили встречу здесь, где никто им не мог помешать.
        - Нужно будет забрать тело погибшего на корабль, - распорядился Жербаль, - это наш пассажир, и мы не можем его здесь оставить.
        - Правильно, - согласился Дронго, - иначе под этим жарким солнцем труп начнет разлагаться уже к вечеру.
        - Сначала я попрошу сфотографировать тело, а уже потом пусть его перенесут, - решил Миго, подзывая к себе одного из почтальонов.
        Потом матросам пришлось разгонять толпу. После того как было сделано несколько снимков, Миго разрешил завернуть тело в циновку и унести его на корабль. Жербаль ушел вместе с матросами. Дронго и Миго остались у кустарника.
        - Давайте поищем вокруг почты какие-нибудь следы, - предложил Дронго.
        Они оба начали поиски. Им все время мешали дети, которые шныряли вокруг, с любопытством глядя на действия обоих мужчин. Внезапно Дронго увидел в руках одного из малышей красивые раковины. Он подозвал его к себе, показал купюру в десять евро.
        - Ты говоришь по-английски? - спросил он у мальчика лет семи.
        Тот покачал головой. Дронго позвал Миго, который был в пятидесяти метрах от него. Полицейский подошел ближе.
        - Переведите ему, чтобы он меня не боялся, - попросил Дронго, - и узнайте, откуда у него эти раковины.
        Миго перевел слова Дронго. Затем, выслушав мальчика, задал ему еще вопрос. Ребенок показал куда-то в сторону продуктового магазина. Миго обернулся к Дронго.
        - Он нашел эти раковины там, у магазинов, - пояснил полицейский.
        - Значит, убийца ждал его за магазинами, - показал Дронго, - и, видимо, решил использовать первый подвернувшийся предмет. Изобретательный сукин сын.
        Он протянул купюру в десять евро мальчику, забирая раковину; ребенок, схватив деньги, сразу сбежал.
        - Второе подряд убийство, - мрачно напомнил Миго. - Вы что-то говорили о романе с двенадцатью убийцами. Получается, что ваш убийца его не читал. Ведь их осталось только одиннадцать человек, с учетом троих из Прибалтики и восьмерых в российской группе.
        - Я бы в этом случае вспомнил другой роман Агаты Кристи, - ответил Дронго, - он назывался «Десять негритят», и там убивали всех, до последнего человека. На пустынном острове, где никого не было.
        - И где был убийца?
        - Один из десятерых. Его якобы убили пятым или шестым. После этого он наблюдал за всеми остальными и убивал их по очереди.
        - Это не наш случай. Наши убитые ни за кем наблюдать не смогут, - полицейский Миго не только не любил детективные романы, но и не принимал никаких шуток на эту тему.
        - И все-таки он нанес двенадцать ударов, - упрямо повторил Дронго.
        - Если вы будете проводить аналогии с детективными романами, у нас ничего не выйдет, - недовольно сказал Миго. - Уже четвертый час дня. Я пойду к себе домой и соберу вещи. Мне придется отправиться вместе с вами, чтобы вы успели допросить всех остальных и узнать, кто мог совершить эти два убийства.
        - Во втором случае будет гораздо легче, чем в первом, - пояснил Дронго, - список подозреваемых может сократиться. Если на корабле регистрировали, кто сходил и кто приходил.
        - На Хуахине пассажиров не регистрируют, - снисходительно пояснил Миго, - у нас нет государственной границы, и эти острова Общества считаются заморскими территориями Франции. Поэтому никто не проверяет, кто именно сошел, а кто остался на корабле.
        - Понятно. Значит, каждый из шестисот восьмидесяти пассажиров мог сойти на берег и убить Зигнитиса?
        - Практически каждый, - сурово подтвердил полицейский.
        - В таком случае, я вернусь на борт и постараюсь узнать, где был каждый из возможных подозреваемых. А вы скорее собирайте свои вещи. Буду ждать вас на корабле.
        Он повернулся и пошел к причалу. Итак, совершено уже второе убийство. Конечно, так или иначе, но оно связано с этими драгоценными камнями, о продаже которых Северцов прилетел договариваться. И конечно, кто-то угрожал ему в Токио или пытался с ним переговорить. Может, это был сам Зигнитис. Но тогда кто убил латышского ювелира? Нет, убийца находится среди прибывших пассажиров, в этом я убежден. И это не возможный клиент Северцова, а кто-то другой. Почему он убивает с такой методичностью? Что-то хочет скрыть? Или наоборот - узнать? Двенадцать ударов, из которых несколько были не ударами, а порезами. А если действительно это были не удары и Северцова перед смертью пытали...
        Дронго остановился. Как он этого сразу не сообразил. Конечно, убийца хотел получить какую-то информацию. И первые порезы были всего лишь мучительным напоминанием Северцову о грозящей ему смерти. А затем убийца перешел к конкретному исполнению своей угрозы. Но ему нужно было замаскировать свои пытки, сделать так, чтобы это все выглядело как беспорядочные удары по телу. Двенадцать ударов. В каюту по очереди заходил каждый из приехавший и наносил свой ритуальный удар. Красивая легенда. Но в данном случае под этой легендой пытались спрятать истинные намерения убийцы. Он пытал перед смертью Северцова, пытаясь получить нужную ему информацию. Тогда все встает на свои места. И убийство Зигнитиса - естественное звено в этой цепочке, когда, не получив нужных сведений от Северцова, убийца решил получить информацию от латышского ювелира, который был на связи с клиентом. Или это сам клиент, убирающий единственную цепочку, связывающую его с погибшим Северцовым?
        Дронго продолжил свое движение к причалу. Предположим, что убийца решил получить таким страшным образом нужную ему информацию. И решил на всякий случай подстраховаться. Тогда все правильно. Он сумел каким-то неведомым образом подбросить карточку-ключ в карман пиджака Дронго. Если бы эту карточку нашли немного раньше, если бы Нина принесла пиджак в каюту, то оправдаться было бы почти невозможно. Значит, фактор времени. Убийце нужно выиграть время, он лихорадочно мечется, пытаясь получить информацию и избавиться от человека, который может ему реально помешать. Какой изобретательный мерзавец.
        Уже поднимаясь на палубу, Дронго подумал, что ему нужно будет пройти к вдове Зигнитиса, и поспешил на седьмую палубу, где проживали Зигнитис и его супруга. Он долго стучал в дверь их каюты, но ему никто не отвечал. Тогда он поднялся на две палубы вверх и прошел к конференц-залу. Там уже находились люди. В глубине зала за столом сидели вдова Зигнитиса, Роберт Пятраускас и Нина Слепакова. Увидев Нину с Робертом, Дронго почувствовал нечто вроде мелкого укола по самолюбию. А может, это была просто ревность, в которой он боялся признаться даже самому себе?
        - Здравствуйте, - мрачно сказал он, подходя к столу. Было очевидно, что здесь все уже знали о случившемся. - Примите мои соболезнования, госпожа Зигнитис, - печально произнес он.
        Она кивнула ему. У нее были бесцветные глаза.
        - Дагния Карловна уже все знает, - сказала Нина, - нам сообщил об этом сам капитан.
        - Бедный Юрис, - вздохнула вдова. - Кто мог подумать, что это будет его последним путешествием.
        - Вы кого-то подозреваете? - не выдержал Дронго.
        - Нет, - ответила она, - мне некого подозревать. Мы люди спокойные, мирные, никому не делали зла.
        - Простите, что я беспокою вас в такой момент, но мне обязательно нужно задать вам несколько вопросов. Они связаны с вашим погибшим мужем. Возможно, что нам удастся выйти на убийцу.
        - Разве его убили не на острове? - подняла она голову. - Я думала, это сделал кто-то из местных аборигенов.
        - У меня есть все основания считать, что это убийство совершил кто-то из пассажиров нашего корабля.
        Он увидел, как нахмурилась Нина. И как встрепенулся Роберт.
        - Вы кого-то конкретно подозреваете? - спросил Пятраускас.
        - Пока нет. Но я хочу понять, почему за один день убили сначала Игната Северцова, а потом и Юриса Зигнитиса. Кто и зачем это сделал?
        - Мы тоже хотели бы это знать, - кивнул Роберт, - но мы пока ничего не знаем. И вообще, в жизни не всегда все бывает так, как нам хочется. Как говорят американцы, «хорошие парни не всегда бывают первыми».
        - Я слышал эту пословицу, но хорошие парни должны прилагать определенные усилия, чтобы стать первыми. Иначе они действительно окажутся аутсайдерами. Поэтому я и пришел к вам, уважаемая Дагния Карловна.
        - Что вам от меня нужно? - простонала вдова.
        - Почему ваш супруг сошел на берег? Его кто-то позвал?
        - Не знаю. Он сказал, что хочет немного прогуляться, посмотреть магазины местных сувениров.
        - И не взял вас с собой? Это вас не насторожило?
        - Я ему сказала, что могу с ним пойти, но он решил отправиться один. Мне не понравилось его решение, и я ему об этом тоже сказала. Но он обещал быстро вернуться.
        - Вы всегда путешествовали вместе?
        - Всегда.
        - И он когда-нибудь выходил на берег один?
        - Не припомню, - по-русски она говорила с характерным латышским акцентом. В отличии от Пятраускаса, который хорошо говорил на русском языке.
        - Может, его кто-то позвал, а он не сказал вам об этом?
        - Может быть. Но я точно не знаю.
        - Мне сказали, что вы из семьи потомственных ювелиров. Это правда?
        - Да. Но какое это имеет отношение к сегодняшнему убийству?
        - Вы ведь наверняка знали, зачем ваш муж решил предпринять столь далекое и экзотическое путешествие.
        Он заметил, как насторожились Пятраускас и Слепакова. Неужели они действуют вдвоем? Неужели они сумели его так обмануть?
        - Мы хотели увидеть Таити, - спокойно произнесла вдова.
        - И поэтому решили вызвать в эту поездку сразу двух ювелиров - Северцова и Ваккера? - невинным голосом спросил Дронго.
        - Северцов не был ювелиром, - твердо возразила она, - он был всего лишь заместителем генерального директора компании. А вот Ваккер действительно ювелир. И очень хороший ювелир, - с явным вызовом произнесла она.
        - Не сомневаюсь. Значит, вы знали обоих до того, как отправились в эту поездку?
        - Да, мы их, конечно, знали, - подняла голову Дагния Карловна. - Я не понимаю смысла ваших вопросов.
        - Вы все приехали сюда, чтобы помочь Северцову совершить некую сделку по продаже части вывезенных драгоценных камней, - спокойно пояснил Дронго. - Вместе с вами сюда прибыл и компаньон погибшего Игната Никодимовича - господин Ефимов. Здесь должна была состояться возможная встреча Северцова с клиентом, который готов был все оплатить и провести через банки, чтобы покрыть недостачу на предприятии.
        Пятраускас слушал, уже не скрывая своего интереса. Нина отвернулась. Дронго видел, как она нервничает.
        Дагния Карловна медленно покачала головой.
        - Это все глупости, - убежденно произнесла она, - у моего мужа действительно были коммерческие интересы с российскими предпринимателями. Но он никогда не был связан с криминалом, в этом я уверена. И вы ничего не сможете доказать, чтобы опорчить светлую память моего погибшего мужа. У вас ничего не выйдет. Вы меня слышите, ничего не получится.
        Слепакова не выдержала. Она поднялась и подошла к Дронго.
        - Уйди, ради бога, - зашептала она, - неужели ты не видишь, в каком она состоянии. Как тебе не стыдно. У нее только что убили мужа, а ты мучаешь старуху своими расспросами.
        - Ты думаешь, что я делаю это ради собственного удовольствия? - спросил Дронго. - Я обязан действовать достаточно быстро. Убийца уже успел расправиться с двумя своими жертвами. Если я буду медлить, здесь может произойти еще одно убийство.
        - Не нужно так говорить. Уходи, уходи отсюда. Я потом приду к тебе, и мы поговорим. А сейчас уходи...
        Она буквально вытолкала его из конференц-зала. Он вышел в коридор, оглянулся. Если вдова Зигнитис даже и знает имя клиента, то она его никогда не назовет. Хотя бы из уважения к памяти покойного супруга. Дронго взглянул на часы. Скоро четыре часа дня. Надеюсь, подумал он, что этот мсье Миго успеет на корабль до отплытия. Значит, ему еще нужно переговорить с Вахидовым и его подругой, а также увидеться с Помазковым и Талвестом. Со всеми остальными он уже говорил. Придется искать Вахидова, с которым ему совсем не хотелось говорить после вчерашнего происшествия в ресторане. Но другого выхода нет.
        Он отправился искать старшего помощника капитана, чтобы ему выделили другое помещение для работы. В каюте Жербаля он увидел сидевшего там Миго, успевшего собрать небольшую сумку с вещами.
        - Как хорошо, что вы пришли, - сказал Дронго, усаживаясь на стул, - надеюсь, что мы сумеем выйти на преступника.
        - Я уже все обдумал, - сказал Миго. - Это, конечно, кто-то из наших пассажиров. Нужно будет высадить всю группу туристов из России и оставшихся трех прибалтов вместе с вами. Только тогда мы сможем гарантировать безопасность всем остальным пассажирам.
        - В таком случае лучше нас всех сразу арестовать, - мрачно пошутил Дронго, - чтобы надежнее гарантировать безопасность всех остальных. Господин Миго, это не выход. Мы обязаны найти убийцу - и мы его найдем.
        - Надеюсь, до того, как он совершит свое третье преступление, - вставил молчавший до сих пор Жербаль.
        Глава тринадцатая
        Чтобы не беспокоить вдову, к которой пришлось вызвать врача, им отвели свободную каюту на восьмой палубе, в которой расположились Миго и Дронго. По их просьбе старший помощник Жербаль нашел господина Вахидова, чтобы пригласить его для беседы в эту каюту.
        Вахидов вошел в нее с чувством собственного превосходства. Он был в светлой майке и в джинсах. Войдя в каюту, он кивнул обоим мужчинам и, не спрашивая разрешения, бесцеремонно уселся на стул. Он был в темных солнцезащитных очках, которые не снял, даже когда вошел в каюту.
        - Зачем меня позвали? - сразу поинтересовался он.
        - Снимите очки, - попросил его Дронго.
        Вахидов снял очки и улыбнулся. Зубы у него были хорошие, но было очевидно, что здесь поработал отличный дантист.
        - Сейчас придет госпожа Туманова, и мы поговорим, - сообщил Дронго. - А это господин Миго, он представляет местную полицию.
        - Это я уже понял, - кивнул Вахидов, - но зачем нам Туманова? Или она по совместительству тоже работает в нашей милиции?
        - Смешно, - сказал без тени улыбки Дронго. - Она будет переводить наш разговор господину Миго. Она хорошо владеет французским языком.
        - Тогда понятно. Между прочим, мы скоро отходим, и я хотел посмотреть, как мы будем отходить от острова.
        - Придется пропустить, - сказал Дронго, - у нас впереди еще целый круиз.
        - Конечно, пропущу, - улыбнулся Вахидов. - Тем более что у нас происходят такие странные события. Сначала убивают Северцова, затем какого-то старого латыша. Все пассажиры говорят только об этом. Я уже слышал версию, что на корабль сумела залезть банда местных аборигенов, которые грабят каюты и насилуют женщины. Вы не знаете, где была сегодня ночью наша прекрасная госпожа Слепакова? Я очень беспокоился за ее «девственность».
        Ему наверняка рассказала Зоя о том, что видела вчера ночью Дронго и Нину, сидящих слишком близко друг к другу. И поэтому он теперь позволял себе так ерничать. Дронго усмехнулся.
        - Надеюсь, что с ней ничего страшного не случилось, - добродушно заметил он, - ведь у нее есть своя каюта. Я бы гораздо больше волновался за госпожу Ихелину. Ведь ей приходится постоянно бегать между двумя каютами, которые находятся в разных концах седьмой палубы.
        - Я передам ей ваше беспокойство, - натянуто улыбнулся Вахидов.
        - А я передам госпоже Слепаковой ваше, - в тон ему улыбнулся Дронго.
        Появилась запыхавшаяся Туманова. Она поздоровалась со всеми, проходя к столу, за которым сидел Миго.
        - Давайте начнем, - предложил Дронго. - Итак, господин Вахидов, я хотел бы знать, где вы были сегодня ночью?
        - Спал в своей каюте с прибежавшей ко мне госпожой Ихелиной, - нагло улыбнулся Вахидов. - Причем я обращаю ваше внимание, что руководитель нашей группы Лилия Леонидовна Туманова допустила подобное безобразие, разрешив ей не ночевать в той каюте, в которой они должны были вместе оставаться.
        - Это тоже переводить? - нервно спросил Туманова.
        - Можете не переводить, - разрешил Дронго.
        - И вы никуда не выходили и ничего не слышали? - уточнил он.
        - А вы бы выходили, если бы с вами в каюте была подобная женщина? - спросил Вахидов. - Поэтому я ничего не слышал и не мог слышать. И никуда не выходил.
        - Сегодня днем вы сходили на берег?
        - Конечно, сходил. И не один, а вместе с госпожой Ихелиной и господином Шакеевым. Мы были все вместе. Почти все время. И вместе вернулись на корабль. Можете у них узнать.
        - Вы видели Зигнитиса?
        - Этого погибшего латыша? Нет, мы его не видели.
        - Вы знали Северцова до того, как отправились в эту поездку?
        - Конечно, знал. Он заместитель генерального директора такой известной компании. Кто его не знает в Москве…
        - Какие у вас с ним были отношения?
        - Самые дружеские.
        - А остальных? Кого вы знали из остальных пассажиров? Я имею в виду российскую группу и пассажиров из Прибалтики?
        - Ефимова знал. Ваккера, конечно, знал, он очень известный ювелир. Вот, собственно, и все. Нет, простите. Конечно, знал всех наших женщин. Госпожу Туманову, она как-то организовывала нам поезду в Норвегию. Госпожу Слепакову, которая представляет самую лучшую одежду в Москве, и немного госпожу Ихелину, которая не отказывает мне в своем расположении. Как видите, я ответил честно и достаточно полно. Теперь все.
        - Вы знали, зачем ювелиры летят на Таити?
        - Наверно, чтобы отдохнуть. Или вы полагаете, что они собирались добывать здесь жемчуг? - пошутил Вахидов.
        Туманова рассмеялась. Дронго сохранил серьезное выражение лица.
        - Больше вы ничего не можете сказать? - уточнил он.
        - Я не знаю, что именно вас интересует, - признался Вахидов. - На любой ваш вопрос я готов честно ответить. Но зачем эти ювелиры сюда полетели, лучше спрашивать у них.
        - А кого из прибалтов вы раньше знали?
        - Никого. Немного слышал про Зигнитиса, но лично не знал. И никого из них не знал.
        Туманова переводила его ответы Миго. Полицейский, увидев, что Дронго закончил, решил задать свой вопрос. Туманова перевела:
        - Вы ничего не слышали ночью? Никакого шума, криков борьбы, ничего?
        - Я уже сказал, что ничего не слышал и ночью был занят. Если бы даже был какой-то шум, я бы не обратил на него никакого внимания.
        Миго, выслушав ответ Вахидова, согласно кивнул головой.
        - Я могу идти? - иронично уточнил Вахидов. - Или мне зададут еще несколько непонятных вопросов?
        - Можете идти. Последний вопрос: когда вы сошли на берег втроем, вы или Шакеев ничего не покупали в сувенирных магазинах?
        - Покупали. Я купил смешной кораблик из ракушек для сына. И госпоже Ихелиной ожерелье из натурального жемчуга. А Шакеев купил какие-то бусы, кажется, из раковин. Но точно не знаю. Он стоял в другом конце магазина, спросите лучше у него.
        Дронго переглянулся с Миго, но больше ничего не стал уточнять.
        - Спасибо, - кивнул он Вахидову, - вы можете идти.
        Вахидов встал, надел очки.
        - До свидания, - сказал он, выходя из каюты.
        - Я позвоню Жербалю, чтобы нашел мсье Шакеева, - решил Миго. - Это тот самый тип, который сидел с нами за столом?
        - Да, это он, - подтвердил Дронго.
        В дверь постучали.
        - Войдите, - разрешил Дронго.
        В каюту вошла Ихелина. Она была в светлых брюках стретч и в почти прозрачной блузке. Бюстгальтера на ней не было, и мужчины отчетливо видели очертания ее груди. Она прошла к столу.
        - Садитсь, - пригласил ее поднявшийся Дронго.
        Она села на стул, закинула ногу на ногу, достала сигареты.
        - Вы разрешите? - спросила она.
        Дронго оглянулся на Миго.
        - Нет, - возразил полицейский, - не нужно здесь курить. Иначе мы здесь долго не продержимся.
        Ихелина усмехнулась, но пачку сигарет убрала в свою сумочку-клатч.
        - Где вы были сегодня ночью? - спросил Дронго. - Извините, что сразу начинаю с этого вопроса, но вы уже наверняка знаете, что у нас произошло.
        - Знаю, - кивнула она. - Вчера вечером мы пошли после ужина в ночной бар. Потом я поднялась наверх, чтобы немного подышать воздухом, где увидела вас. Затем снова спустилась вниз, и мы отправились спать. Ночью я была не в своей каюте, если это вам интересно, а в каюте господина Вахидова. Мы были вместе всю ночь и вместе отправились на завтрак.
        - И днем вы тоже вместе сошли на Хуахин?
        - Нет, не вместе, а втроем. С нами был господин Шакеев. Мы решили посмотреть местные магазины. Господин Вахидов купил мне прекрасное колье из натурального жемчуга, если это вас тоже интересует.
        Дронго старался делать все, чтобы не смотреть на ее груди, так отчетливо видимые сквозь эту прозрачную блузку. Груди у нее были маленькие, упругие, с небольшими сосками никогда не рожавшей женщины.
        - Что он купил себе? - спросил Дронго.
        - Не помню. Ах да, конечно. Он купил себе кораблик. Такой смешной кораблик из ракушек, для своего сына.
        - А Шакеев? Что купил Алим Сафуанович?
        - Какие-то бусы из ракушек. Но точно не помню. Он стоял немного в стороне от нас. Потом мы все вместе вернулись на корабль, примерно к обеду.
        - Вы давно знаете господина Вахидова? - спросил Дронго.
        - На этот вопрос я тоже должна отвечать? - спросила Зоя, глядя ему в глаза. - Он интересует вас лично или нужен для полицейского отчета?
        - Он интересует меня как человека, занимающегося расследованием этих убийств.
        - Да, достаточно давно. Что еще? Не спросите о характере наших отношений?
        - Не спрошу, - ответил Дронго, - это не мое дело.
        - Правильно, - сказала она, - не ваше.
        - Кого из группы вы еще знали до того, как отправиться в эту поездку. Я имею в виду, кроме Вахидова?
        - Слепакову немного знала. Северцова видела несколько раз. И еще Ефимова, он часто приезжает на всякие презентации и показы мод. Вот и все. Больше никого не знала.
        - В Токио вы останавливались в номере господина Вахидова?
        - Это тоже имеет отношение к расследованию? - не скрывала своей иронии Зоя.
        - Да, имеет.
        - В таком случае можете отметить, что в Токио я вообще не выходила из его люкса. Подробно описать, чем мы занимались, или этот момент можно упустить?
        Лилия Леонидовна покраснела и смущенно закашляла.
        - Можете пропустить, - кивнул Дронго, - эти детали нам не очень интересны.
        - А жаль, - сказала она, глядя ему в глаза.
        - Вы ничего не слышали ночью, когда были в каюте Вахидова?
        - Нет, ничего.
        - И ничего подозрительного вчера не увидели?
        - Если бы увидела, то точно бы вам сообщила.
        - Ясно. Спасибо за ваши ответы. Вы можете идти, если у мсье Миго нет к вам вопросов.
        - У меня нет вопросов, - сказал полицейский.
        Ихелина поднялась и вышла из каюты.
        - Они были вместе, - подвел итог Миго. - Нужно допросить господина Шакеева и узнать, куда он дел эти бусы из раковин. Там как раз должна была быть такая же веревка.
        Они ждали довольно долго, минут двадцать. За это время Туманова успела рассказать, какой популярностью пользовалась Ихелина в прежние годы, и сколько поклонников ее красоты появлялось в популярных журналах, среди которых были артисты и футболисты. Наконец появился Шакеев. Он спал после обеда, и его разбудили, чтобы попросить подняться в каюту, где его ждали Миго и Дронго. Шаккев вошел, поздоровался и прошел к столу.
        - Садитесь, - предложил Дронго.
        - Зачем меня позвали? - поинтересовался Шакеев. - Я ничего не знаю. Ночью спал в своей каюте. Днем гулял по острову вместе с Вахидовым и его подругой. Мне ничего не известно о происшедших убийствах. Ничего не знаю и знать не хочу.
        - Успокойтесь, - посоветовал Дронго, - у нас к вам только несколько вопросов. Буквально на пару минут. Сегодня днем вы сошли на остров в компании вместе с Вахидовым и госпожой Ихелиной? Верно?
        - Да, верно.
        - Что было потом?
        - Ничего не было. Мы погуляли немного, купили сувениры, взяли бананы и вернулись обратно на корабль.
        - Насчет сувениров. Что купили Вахидов и его спутница?
        - Не знаю. Кажется, он помог ей выбрать какое-то ожерелье из натурального жемчуга. Но я не смотрел в их сторону.
        - А что купили вы?
        - Бусы. Такие примитивные бусы из местных ракушек. Я подумал, что это будет лучший сувенир с этого острова.
        - И где эти бусы?
        - Они у меня в каюте.
        - Вы можете их принести?
        - Конечно, могу. Но для чего вам понадобились эти бусы? Там на веревку нанизаны красивые ракушки. Хотя стоит этот сувенир довольно дорого. Четырнадцать евро. Но мне они показались красивыми.
        - Принесите их, - попросил Дронго.
        - Сейчас, - поднялся Вахидов, выходя из каюты.
        - Если принесет, значит, не они, - убежденно сказал Миго. - Тогда нужно проверять других. У нас остались недопрошенными только госпожа Слепакова и господин Помазков. Я думаю, что нам нужно их позвать.
        Лилия Леонидовна как-то загадочно ухмыльнулась, но ничего не сказала. Дронго понял ее ухмылку. Самое поразительное, что об отношениях двух людей, сразу догадываются все остальные. Это такой секрет, который почти невозможно бывает скрыть в поездках или командировках.
        - Я попрошу Жербаля пригласить к нам этих двоих, - продолжал Миго, - и еще двоих свидетелей из Прибалтики. Господина Талвеста и господина Пятраускаса. Остались только они четверо, если не считать госпожу Зигнитис. Но ее, я думаю, пока не стоит беспокоить.
        - Их осталось одиннадцать человек, - напомнил Дронго, - и, видимо, убийца начал нервничать. Если первое убийство он подготовил довольно неплохо, то во второй раз начал импровизировать, а это всегда чревато осложнениями. Мы должны быть готовы к любому поворту. Самое главное - это понять, почему он совершает эти преступления. Что именно ему нужно?
        Миго поднял трубку телефона, вызывая Жербаля. На часах был уже пятый час. Он продиктовал фамилии нужных им свидетелей и попросил найти их, либо объявить по корабельному радио. Жербаль старательно записал все четыре фамилии. Он подозревал, что эти двое просто теряют время, ведь они ничего не смогли обнаружить, а убийца совершил уже второе преступление. Но говорить о своих сомнениях ему не хотелось. В конце концов, он - старший помощник капитана, а не помощник следователей, которых на корабле не было. Этот сельский полицейский Миго, который ничего не понимает, и непонятный эксперт из страны, которую он даже не может выговорить, ничего не смогут сделать. Нужно было сразу настаивать на приезде французского следователя с Таити. Но докладывать сейчас капитну о своих сомнениях он не хотел. Лучше немного подождать и о своих сомнениях доложить завтра утром самому капитану.
        - Хорошо, что второй убитый не из нашей группы, - сказала Туманова, - у нас и так будет полно неприятностей с одним трупом.

«Кто о чем, - подумал Дронго, - кажется, ее больше всего волнует, как они будут переправлять тело Северцова на родину, в Москву».
        - Насколько я понял, убитый был человеком далеко не бедным, - сказал Дронго, - я думаю, что все ваши хлопоты и траты будут компенсированы его семьей.
        - Неизвестно, - возразила Лилия Леонидовна. - Нужно заранее получить их согласие. Мы привезем тело, а они откажутся нам оплачивать перевозку. Знаете, сколько таких случаев было. У нас в Египте вообще был невероятный случай. Один из туристов умер, но группа решила не прекращать поездку. Труп завернули и положили на заднее сиденье в автобусе. Так и проездили с ним целых три дня. Иногда родственники отказываются оплачивать, утверждая, что мы обязаны были доставлять тела их родных на родину.
        - А вы не обязаны?
        - Конечно нет. Мы обязаны доставлять живых, а не их тела, - нервно произнесла Туманова.
        В этот момент в каюту вошел тяжело дышавший Шакеев. Очевидно, поиски несколько затянулись. Он протянул бусы, показывая их всем троим.
        - Можете себе представить, они упали за мой чемодан, и я их пять минут повсюду искал, - признался он.
        Миго взял бусы, рассматривая веревку. Затем поднял голову, глядя на Дронго.
        - Они сказали правду, - сообщил полицейский, - это бусы из нашего магазина. И похожая веревка. Значит, убийца тоже был там, сразу после них. Я позвоню на Хуахин и узнаю, сколько подобных сувениров купили сегодня днем во всех трех магазинах.
        Глава четырнадцатая
        Миго вышел из каюты. Отсюда невозможно было дозвониться до острова. Он отправился в капитанскую рубку. До отплытия корабля оставалось не больше получаса. Шакеев забрал свои бусы и быстро удалился. Ему не хотелось оставаться в этой каюте с Дронго и Тумановой.
        - Как вы считате, - спросила Лидия Леонидовна, когда он ушел, - кто это мог сделать? Наверное, кто-то из иностранцев?
        - Почему вы так считаете?
        - А кто еще? Наших я всех знаю. Они на такое просто не способны. Я думала, что Ваккер мог убить, но вы считаете иначе. А когда убили прибалта, этого латыша, я поняла, что убийца не наш. Ведь господин Зигнитис не имел никакого отношения к нашей группе.
        - Вы же все слышали, - возразил Дронго, - он имел самое непосредственное отношение ко всему, что здесь происходило. Это он предложил Северцову, Ваккеру и Ефимову отправиться в такое далекое путшествие. И он знал клиента, который будет все оформлять. Я думаю, нам нужно попросить капитана предоставить нам списки всех пассажиров. Проверим, кто из них так или иначе мог быть связан с ювелирным бизнесом или с продажей драгоценных камней. Это бизнес достаточно специфический, и не каждый в нем разбирается. Может, на борту находится представитель крупной ювелирной компании...
        - Который убил нашего Северцова, - закончила за него Лилия Леонидовна.
        - Вряд ли представитель крупной компании или тем более ее руководитель стали бы опускаться до банального убийства. В крайнем случае такой человек нанял бы киллера, но не разрешил бы действовать на корабле, где будет находиться лично. Нет, теорию заговора иностранцев мы оставим в стороне. Боюсь, что подозреваемого нужно искать среди наших.
        - Но это просто невозможно, - возразила Туманова, - вы же всех видели. Ефимов - просто пугливая тень, Ваккера вы считаете вне подозрений только потому, что он вас узнал. Вахидов занят любовью со своей девицей, и ему вообще на все наплевать. Остаются Шакеев и Помазков. Шакеев слишком стар, а Помазков слишком молод.
        - А женщин вы вообще исключаете?
        - Конечно, исключаю. Я его точно не убивала. У Зои слишком слабая кисть, чтобы нанести такие удары ножом. А наша Слепакова… Она женщина умная, волевая, сильная. Но зачем ей было убивать Северцова? И потом, она была занята сегодня ночью, - лукаво заметила Туманова.
        - Так. Интересная мысль. Откуда все знают, где была сегодня ночью Нина Слепакова. Неужели на доске объявлений вывешивается расписание, кто и с кем ночует?
        Туманова хохотнула, показывая дальние золотые зубы.
        - Нет, - сказала она, - конечно, расписания нет. Но все пассажиры обращают внимание на такие отношения. Вы ушли вместе с ней сразу после ужина. И довольно долго сидели с ней на палубе, очень близко друг к другу. Я вас там видела. А потом вы ушли вдвоем. Ну и все сделали верный вывод. Она красивая женщина, а вы симпатичный мужчина. Почему бы вам не доставить удовольствие друг другу?
        - Как мило, - растерянно произнес Дронго, - теперь буду знать, как поставлено наблюдение на нашем корабле. Вы случайно не увидели, кто еще к нам подходил, когда я сидел спиной к остальным пассажирам?
        - Кажется, Зоя Ихелина, - охотно сообщила Туманова, - потом вы разговаривали с этим литовцем, я его фамилию всегда путаю. И, наконец, к вам подходил Помазков. Но он с вами не разговаривал. Постоял у вас за спиной и ушел.
        - Помазков, - повторил Дронго. - Странно, я его не видел.
        - Он стоял как раз за вашей спиной.
        - А Слепакова его видела?
        - Конечно. Он был рядом с вами. Я еще подумала, что вы его пригласите сесть рядом.
        Дронго нахмурился. Про Помазкова вчера Нина ему ничего не говорила. Она даже не подала виду, что этот молодой человек стоит у них за спиной. Он не успел продумать эту мысль до конца, когда в каюту ворвался Клод Миго.
        - Я дозвонился до всех трех магазинов, - сообщил полицейский. - Вы знаете, сколько человек купили такие бусы? Сорок два человека. И почти все были мужчинами среднего возраста. Сорок два. Как нам найти того, кто их купил для убийства?
        - Женщины такие безделушки не покупают, - понял Дронго, - им нравятся бусы из драгоценных камней или хотя бы бижутерия. Ракушки их явно не прельщали. А мужчинам подобные сувениры нравятся.
        - Не понимаю, чему вы радуетесь, - сказал Миго, - сорок два человека - это значит, мы ничего не найдем.
        - Это значит, что многим пассажирам нравятся ваши безделушки, - заметил Дронго.
        В дверь постучали. Они обернулись. В каюту осторожно вошел Вадим Помазков. Очевидно, после тщательного бритья у него иногда возникала аллергия на лице, так как на щеках были заметны красные пятна. Он вежливо поздоровался.
        - Садитесь, господин Помазков, - показал Дронго на стул.
        Помазков присел на краешек стула.
        - Это господин Миго, сотрудник местной полиции, - показал Дронго на полицейского. - Госпожу Туманову вы знаете. Меня обычно называют Дронго. Вы наверняка знаете, почему мы вас пригласили. Сегодня ночью на корабле в своей каюте нашли убитого Игната Никодимовича Северцова.
        Помазков судорожно кивнул.
        - Убийца нанес ему несколько ударов, - сообщил Дронго, - но этого оказалось мало. Несколько часов назад рядом с почтой был найден труп другого пассажира, туриста из Латвии, господина Зигнитиса. Разумеется, два убийства подряд не могли остаться незамеченными и не вызвать нашей соответствующей реакции. Поэтому мы хотели бы поговорить в том числе и с вами.
        Туманова перевела эти слова Миго, и тот согласно кивнул головой.
        - Не понимаю, чем могу вам помочь, но готов ответить на все ваши вопросы, - сказал Помазков.
        - В таком случае начнем. Вы были знакомы с Северцовым до того, как попали в этот круиз?
        - Нет. Я впервые увидел его в самолете, когда мы летели в Токио.
        - А в Токио вы с ним не общались?
        - Нет. Кажется, нет. Только здоровались, когда встречались в ресторанах.
        - Кого из пассажиров вашей группы вы знали до того, как сесть в самолет, вылетавший в Токио?
        - Никого. Я знал только Лилию Леонидовну, так как оформлял у нее нашу поездку.
        - К вам в Токио присоединилась еще группа прибалтов, - напомнил Дронго, - четыре человека. А из них вы кого-нибудь знали раньше?
        - Нет, никого, - слишком быстро заявил Помазков, - они вообще летели не с нами. Они прилетели из Франкфурта и только случайно попали в наш самолет, вылетавший на Таити. Но я никого из них не знал.
        - Понятно. А вчера вечером вы были на верхней прогулочной палубе?
        - Кажется, был. Точно не помню. Я вообще старался обойти весь наш лайнер, чтобы все посмотреть. Интересно. Когда еще можно будет сюда попасть.
        - Сегодня днем вы сходили на берег?
        - Да, выходил. И даже купил разные безделушки. Там было очень забавно.
        - Почту видели?
        - Нет, не видел. А где находилась почта?
        - В конце улицы. Никого из вашей группы вы не видели?
        - Только Слепакову. Она была одна. Больше никого не видел.
        Дронго подождал, пока Лилия Леонидовна закончит все переводить. И затем задал следующий вопрос:
        - Значит, никого из прибалтов вы не знаете?
        - Нет, - ответил Помазков. Он уже немного успокоился и даже сдвинулся к спинке стула, усаживаясь более удобно. И в этот момент Дронго его спросил:
        - Вспомните еще раз. Может, вы знали кого-нибудь из вашей группы или из группы прибалтов, прибывших в этот круиз, до того как полетели в Токио.
        - И вспоминать нечего. Никого, - уже более решительно заявил Помазков.
        - Дело в том, что вчера днем я тоже был на смотровой площадке десятой палубы, - сообщил Дронго, - и если вечером я не заметил вашего присуствия, то днем услышал, как вы разговаривали с одним из пассажиров.
        Помазков покраснел. Пятна на его щеках стали отчетливо красными.
        - И я абсолютно случайно узнал голос человека, который с вами говорил, - продолжал Дронго, - перепутать было нельзя. Вы говорили по-русски, очевидно, решив, что вас никто не услышит. И этот человек говорил с очень характерным эстонским акцентом.
        Помазков был уже красного цвета. Он умоляюще смотрел на Дронго, словно ожидая, когда тот замолчит. Но тот собирался продолжать.
        - Этот человек спросил у вас, может ли здесь произойти нечто, неизвестное мне. И вы ему ответили, что не знаете и ничего не понимаете. Более того, вы сказали, что недовольны тем, куда вас привезли. Я отчетливо помню, что вы говорили про кучу денег, которую потратили, чтобы сюда приехать. Вы еще сказали, что собираетесь каким-то образом вернуть свои деньги. А ваш собеседник предложил никому не говорить, что вы знакомы. Вспоминаете?
        Туманова продолжала бубнить, а Помазков растерянно смотрел на Дронго, не зная, что именно ему нужно отвечать. Молчание затягивалось, Помазков нервничал, не понимая, как ему себя вести. Туманова с любопытством смотрела на него.
        - Не молчите, - посоветовал Дронго. - Что-нибудь скажите, чтобы мы вам поверили.
        - Мы действительно знакомы с господином Талвестом, - выдохнул пунцовый Помазков, - но не хотели афишировать нашу связь. Я думал, что это наше личное дело.
        - Было личным, - согласился Дронго, - пока вы не стали лгать. И пока здесь не произошло два убийства подряд. Я точно помню, как вы назвали Северцова
«сволочью», а ведь вы только что сказали, что раньше не знали его. И про вечно меняющиеся правила игры вы тоже сказали. Я могу узнать, о какой игре вы говорили, почему так нелестно отозвались о Игнате Никодимовиче и по каким причинам так тщательно скрывали сам факт своего знакомства с господином Талвестом? И каким образом вы собирались вернуть свои деньги, потраченные на эту поездку? Желательно, чтобы вы отвечали на все вопросы, по очереди.
        - Я... мы... они... - Вадим Помазков тяжело задышал. Глаза у него наполнились слезами.
        - Я не виноват, - пробормотал он, - честное слово, я ни в чем не виноват.
        - Успокойтесь, - посоветовал ему Дронго, - не нужно так нервничать. Пока мы не обвиняем вас в убийствах. Мы хотим лишь понять, почему вы нам солгали и какая игра тут происходит?
        - Это все Юлиус Талвест, - выкрикнул Помазков, - это он все придумал. Это он предложил мне отправиться в эту поездку. Я ничего не знаю, ни в чем не виноват, - он заплакал.
        Дронго поднялся, наполнил стакан водой, принес ему. Помазков жадно выпил воду, кивнул в знак благодарности. На него было жалко и противно смотреть.
        - Я не думал, что все будет так страшно, так ужасно, - пробормотал он, - я ничего не предполагал.
        - Успокойтесь, - снова повторил Дронго, - и давайте спокойно поговорим.
        - Я не хотел, - повторил Помазков.
        - Начнем с этого. Чего вы не хотели?
        - Не хотел сюда лететь. Понимал, что это опасно, втягиваться в такие игры. Очень опасно.
        - Давайте сразу про игры. Какие игры?
        - Они... мы... они...
        - Мы вас слушаем.
        - Они собирались совершить здесь какую-то большую сделку, - выдавил Помазков, - собирались продать камни, которые им удалось переправить через Зигнитиса на Запад. И мы с Юлиусом знали, что они прилетят сюда все вместе, чтобы встречаться с нужным им клиентом и продать эти камни.
        - Уже лучше. Откуда вы об этом узнали?
        Помазков отвернулся и замолчал.
        - Опять играем в молчанку? - добродушно спросил Дронго. - Или мне напомнить, как вы назвали Северцова «сволочью»?
        - Не нужно напоминать, - выдохнул Помазков, - он действительно был не очень хорошим человеком. Но это неважно. Юлиус уговорил меня записаться в этот круиз, чтобы потом поговорить с Зигнитисом. Юлиус часто выполнял поручения Зигнитиса, перевозил камни из Риги в Берн, Цюрих, Женеву. Зигнитис сам предложил ему поехать в этот круиз в качестве своебразного телохранителя.
        - Судя по всему, он не очень хорошо исполнял свои обязанности, - заметил Дронго.
        - Он считал, что можно будет припугнуть Зигнитиса и получить с него определенный процент. Но для этого он сам не годился и предложил поехать мне. А я согласился.
        - Теперь я попытаюсь изложить свою возможную версию. Потом в Токио вы выдвинули свои требования и напугали Северцова. Он отказался и прибежал ко мне за защитой. Но я почувствовал, что он врет, и тоже отказал ему. Тогда вы решили действовать. Ночью вы вошли к нему в каюту, очевидно, решив точно узнать, где находятся камни. Вы его пытали, прежде чем окончательно добить. Затем решили, что пришла очередь Зигнитиса, которого вы задушили. Возможно, кто-то из них успел рассказать вам, где находятся камни, номера банковских ячеек, и теперь вы с нетерпением ждете окончания этого круиза. Такое возможно?
        - Нет, - пошатнулся от ужаса Помазков, - нет. Я никого не убивал. Честное слово, я никого не убивал. Это все Зигнитис. Он хотел обмануть всех, хотел, чтобы Талвест в последний момент шантажировал Северцова и заставил его отказаться от денег в пользу Зигнитиса. Честное слово, я ничего не сделал. Я только согласился сюда прилететь.
        - И сыграть свою гнусную роль. Вы угрожали Северцову в Токио?
        - Нет. Мы с ним там даже не разговаривали.
        - Такой молодой человек и такой глубоко безнравственный, - громко сказала Туманова с отвращением.
        - Подождите, - перебил ее Дронго, - не вмешивайтесь. Итак, Юлиус Талвест был личным порученцем латышского ювелира. Я вас правильно понял?
        - Да. Но о нем не знали ни Северцов, ни прилетевшие вместе с ним Ваккер и Ефимов. Про него никто не знал, кроме Зигнитиса и меня. Талвест был связан с разными кругами, в том числе и криминальными. В Эстонии он занимался спекуляцией земельными участками.
        - А супруга Зигнитиса знала о роли Талвеста?
        - Думаю, что знала, - кивнул Помазков.
        - Куда я попала? - снова не выдержала Лилия Леонидовна. - Одни проходимы и мошенники. Эти двое молодых людей поехали в круиз, чтобы иметь возможность шантажировать своих благодетелей. Супруги Зигнитис занимались каким-то аферами, наши пассажиры - Северцов и Ефимов - просто расхитители, а Ваккер их покрывал. Какой кошмар. Я даже не знаю, что мне думать.
        - Есть много других порядочных людей, - возразил Дронго. - А эта группа летела сюда с определенной целью.
        - Кошмар, кошмар, - всплеснула руками Туманова.
        - Вы лучше переводите господину Миго наш разговор, - предложил Дронго.
        Они почувствовали вибрацию. Корабль медленно отходил от причала. Миго нахмурился. Ему так хотелось верить, что уже сегодня все будет закончено. Но после второго убийства стало понятно, что ему придется провести на этом корабле не один день.
        - Я ничего не сделал, - повторял снова и снова Помазков, - я никому не угрожал, никого не убивал, ничего не воровал. Я поверил Юлиусу и прилетел сюда только для того, чтобы ему помочь.
        - А если он обошелся без вас? - неожиданно спросил Дронго.
        - Что? - растерялся Помазков.
        - Если он решил, что обойдется без вас. Сначала убил Северцова, а затем задушил своего бывшего благодетеля Зигнитиса. Он все подсчитал и решил, что ему не следует ни с кем делиться. Тем более что он был связан с некоторыми криминальными кругами, как вы сейчас сказали.
        - Нет, - ошеломленно ответил Помазков, - он не мог этого сделать. Нет, он не смог бы так хладнокровно убить двоих людей. Нет, нет, это невозможно.
        Туманова перевела его слова полицейскому. Дронго хотел продолжать допрос, но его прервал Клод Миго.
        - Нужно будет допросить этого господина Талвеста, - вмешался тот, - а пока не разрешила господину Помазкову с ним разговаривать, чтобы он не успел его предупредить. Я думаю, что мы на верном пути. Мы смогли вычислить этого убийцу. Это, конечно, Юлиус Талвест.
        Он говорил по-английски. Вадим Помазков понял, что именно сказал сотрудник полиции, и умоляюще взглянул на Дронго.
        - Я ничего плохого не сделал, - сказал он.
        - Это нужно будет проверить, но господин Миго прав. Мы не можем допустить, чтобы вы сегодня встретились со своим напарником. Я полагаю, вы не будете возражать, если вас поместят в вашу каюту под домашний арест. У дверей будет дежурить один из матросов. Вам не разрешается до завтрашнего дня выходить из вашей каюты. А если вы нарушите предписание, то вас посадят под замок куда-нибудь в трюм. Устраивает вас такая переспектива?
        - Я все понял. Хорошо. Я согласен. Конечно, я согласен. Только учтите, что я ничего плохого не сделал.
        - Когда мы допросим Талвеста, то тогда и решим, что делать с вами, - заключил Дронго. - И учтите, что о нашем разговоре вы не должны никому говорить. Ни одному человеку. Вы меня поняли?
        - Конечно, конечно. Я все понял. Спасибо, что вы мне поверили. Но я никого не убивал.
        - Позовите матросов, пусть проводят его в каюту, - попросил Дронго, обращаясь к Миго. Тот поднял трубку телефона.
        Через несколько минут появились двое матросов, которым приказали отвезти Помазкова в его каюту и дежурить там до особого распоряжения. Помазков еще пытался что-то сказать, но затем махнул рукой и вышел, так ничего и не произнеся. Туманова проводила его гневным взглядом.
        - Подумайте, что у нас было в группе, - негодующе произнесла Лилия Леонидовна. - Целый заговор. Одна группа бандитов против другой. И это все по нашим путевкам и по нашей разнарядке. Какой кошмар.
        - Они имели право ехать, куда им нравится, и обращаться в любую туристическую организацию, - возразил Дронго, - не нужно так переживать.
        - Я просто схожу с ума от всего этого ужаса, - призналась Туманова.
        Миго поднялся со своего места.
        - Значит, у нас есть основной подозреваемый, - удовлетворенно произнес он, - господин Талвест. Теперь мы можем вызвать его и предъявить ему обвинения.
        - На основании чего? - спросил Дронго. - Мы не нашли ни орудия убийства, ни свидетелей. Он прилетел сюда по просьбе Зигнитиса, что само по себе не является преступлением. Затем он, возможно, следил за Северцовым и самим Зигнитисом. Это тоже не преступление. Его возможная попытка шантажировать своего бывшего шефа также не преступление. Он только намеревался, а это не является уголовно наказуемым деянием по законодательству Франции, так как неосуществленное деяние не может быть приравнено к совершенному. На каком основании вы будете считать его возможным убийцей?
        - Мы его допросим, и он сам во всем сознается, - предложил Миго.
        - Это тоже не доказательство, - возразил Дронго. - В истории нашей страны, я имею в виду Советский Союз, уже были тридцатые годы, когда считалось, что признание вины обвиняемым и есть главное доказательство. Это привело к массовым нарушениям законности, к пыткам, оговорам, несправедливым судебным разбирательствам. А если он захочет спасти кого-то, чтобы оговорить самого себя, об этом вы не подумали?
        - Зачем? Какой нормальный человек в здравом уме будет оговаривать сам себя? - не понял Миго.
        - Ах, господин Миго, как хорошо жить на Таити. Боюсь, что вы еще не сталкивались с подобными преступлениями. Я могу пояснить. Предположим, что убийца сумел узнать номера банковских ячеек и пароли, где хранились драгоценные камни. Что может сделать Талвест в таком случае? Он оговаривает сам себя, чтобы отвести внимание от основного преступника. Пока мы будем разбираться с Талвестом, преступник покидает корабль, летит в Швейцарию и становится баснословно богатым человеком. Откуда присылает признание в убийствах для вашего суда. Или для доказательства нож, которым был убит Северцов, с отпечатками пальцев реального убийцы.
        Любой французский суд присяжных сразу оправдает Талвеста, а до настоящего убийцы уже невозможно будет добраться. Он спрячется где-нибудь в такой стране, откуда его не выдадут, или поменяет документы. Талвест приедет к нему, и оба будут выглядеть победителями. А мы дураками. Возможен такой вариант самооговора господина Талвеста?
        - Я даже не слышал, что такое возможно, - признался Миго. - Но я начинаю думать, что вы правы. У нас на Таити не бывает таких запутанных и жестоких преступлений.
        - Поэтому ваши места называют «райскими», - пошутил Дронго.
        В дверь осторожно постучали.
        - Это Талвест, - испуганно охнула Туманова, - будьте осторожны. У него может быть оружие.
        - Все пассажиры летели сюда через несколько аэропортов, - добродушно заметил Дронго, - и никто не смог бы пронести оружие.
        - А нож? - напомнила Лилия Леонидовна.
        - Нож можно проносить в сдаваемом багаже, - ответил Дронго, - он не запрещен к ввозу в любую страну.
        Он подошел к двери и открыл ее. На пороге стояла Нина Слепакова. Она взглянула на Дронго.
        - Меня сюда вызвали, - сказала она.
        Глава пятнадцатая
        Дронго сделал шаг в сторону, пропуская женщину в каюту. Она была в светлых брюках и шелковой блузке. Войдя, она поздоровалась с Тумановой и Миго. Дронго все еще стоял у дверей, словно не зная, как именно ему следует поступить.
        - Что вы стоите? - спросил его Миго. - Нужно начинать допрос. Закрывайте двери и проходите.
        Он закрыл двери и прошел к столу. Посмотрел на сидевшую перед ним женщину. Увидел цвет ее глаз. И уселся напротив. Взглянул на Миго. Начинать нужно было с традиционного вопроса, который мог вызвать смех и у Нины, и у переводивший Тумановой. Но не задать этого вопроса было нельзя.
        - Где вы провели сегодняшнюю ночь? - мрачно спросил Дронго. Он услышал сдавленный смешок Лилии Леонидовны и предпочел сделать вид, что ничего не услышал. Но ответ Слепаковой его поразил.
        - У своего друга в каюте.
        Черт бы ее побрал. Ну почему нельзя было ответить, что она спала в своей каюте. Можно было сразу перейти к другим вопросам. А теперь нужно задавать следующий.
        - У какого друга? - спросил Дронго, стараясь не смотреть на нее.
        - У мужчины, которому я полностью доверяла, - спокойно пояснила Нина, - который настолько порядочный, что не захотел даже говорить обо мне, когда у него проводили обыск.
        - Не переводите последние слова, - попросил Дронго, повернувшись к Лилии Леонидовне. - Откуда вы знаете про обыск? - спросил он.
        - Мне рассказали, - загадочно ответила Нина. - Неужели вы не могли сказать, что были не одни?
        - Давайте перейдем к допросу. Итак, вы были в другой каюте со своим другом. Можете назвать его имя?
        - Конечно. Мне нечего скрывать.
        Дронго оглянулся на Туманову. Та пожала плечами и перевела слова Слепаковой, как
«не могу назвать его имя».
        - Давайте закончим этот балаган, - предложил Дронго, - я уже оценил и ваше благородство. Перейдем к другим вопросам. Вы слышали, что произошло сегодня на острове?
        - Говорят, что произошло второе убийство подряд. - Она выглядела достаточно спокойно. - Насколько я слышала, задушила латышского ювелира.
        - Да, все правильно. Вы сходили сегодня на берег?
        - Конечно. Но я вышла только на полчаса, не больше.
        Она услышала, как переводит Туманова, и, обернувшись к ней, поправила Лилию Леонидовну.
        - Вы не совсем правильно перевели. Я сказала «на полчаса», а вы перевели «на несколько часов». Это большая разница.
        - У меня получилось случайно, - нахмурилась Туманова. - А вы так хорошо знаете французский язык? Может, вы, наконец, меня замените.
        - Нет, - улыбнулась Нина, - каждому свое. Итак, господин Дронго, какие у вас еще вопросы?
        - Когда вы сошли на берег, вы видели господина Помазкова?
        - Нет, не видела.
        - Вы кого-нибудь вообще видели из вашей группы?
        - Нет, никого. Из наших никого. Но я видел убитого Зигнитиса.
        Туманова не успела перевести, как Миго вскочил со своего места и подошел ближе. Он услышал фамилию и понял, о чем она сказала.
        - Он был один? - спросил Миго по-английски.
        - Нет, - ответила ему тоже по-английски Слепакова, - он был не один. Рядом с ним стоял молодой Юлиус Талвест. Они вдвоем о чем-то говорили. И потом ушли куда-то в другую сторону, в конец улицы, туда, где был супермаркет.
        - Откуда вы знаете, что там было? - сразу уточнил Миго.
        - У меня хорошее зрение. Я увидела их двоих. Они шли в другую сторону. А я обратила внимание, что такая же сине-красная вывеска была и на Таити. Там был большой супермаркет.
        - Верно, - кивнул Миго и, уже обращаясь к Дронго, быстро произнес: - Вы убедились? Я был прав. Это тип, которому ювелир больше всех доверял, его предал и убил. Все так и было.
        - Вы узнали их обоих? - уточнил Дронго, тоже перейдя на английский язык.
        - Конечно, узнала. Ювелир Зигнитис и молодой Талвест. Я не могла ошибиться.
        - Вот вам и необходимое доказательство, - торжествующе воскликнул Миго.
        - Больше вы их не видели?
        - Нет, не видела. Я сразу вернулась на корабль. И только недавно узнала об убийстве господина Зигнитиса. Я хотела найти вас, чтобы все рассказать, но в конференц-зале находилась вдова Зигнитиса и господин Пятраускас. Поэтому я решила остаться там. Потом там появились вы, и я видела, как вы пытаетесь допросить несчастную вдову. У вас был возбужденный вид охотника, господин Дронго, и мне это очень не понравилось. Поэтому я предложила вам уйти, чтобы потом поговорить с вами. И вот сейчас нашла вас, чтобы обо всем рассказать.
        - Вы говорили об этом вдове Зигнитиса?
        - Нет, конечно. Зачем ей знать такие подробности.
        - Господин Шакеев сказал, что он ушел с Вахидовым и Ихелиной. Вы их не видели в магазинах?
        - Нет, не видела. Я зашла только в первый магазин и, ничего не купив, решила вернуться. Никого больше из наших я не видела.
        - Уже достаточно для того, чтобы посадить Талвеста в тюрьму на всю оставшуюся жизнь, - победно воскликнул Миго, - два убийства подряд. Это был он, я теперь в этом не сомневаюсь.
        - Сначала нужно его допросить, - напомнил Дронго.
        - Вы сами слышали их разговор с господином Помазковым, - напомнил Миго, - и вы сами говорили, что они скрывали ото всех факт своего знакомства. Какие еще нужны доказательства? Молодой Талвест выманил на причал ювелира и задушил его. Никаких сомнений уже не осталось. И он еще не пришел к нам, хотя по корабельному радио уже объявляли, чтобы он к нам спустился. Значит, это он. У меня не осталось больше никаких сомнений.
        В дверь снова постучли. Слепакова вздрогнула. Туманова поежилась. Миго поднялся, сам подошел к двери и открыл ее. На пороге стоял Пятраускас.
        - Извините, что я вас побеспокоил, - немного церемонно сказал он по-английски, - но по радио передали, чтобы я спустился к вам в каюту.
        - Вы правильно сделали, что пришли, - пригласил его в каюту Миго.
        Пятраускас вошел, вежливо поздоровался по очереди с каждым из присутствующих. И, пройдя дальше, уселся на небольшой диванчик, стоявший у выхода на балкон. Эта каюта была точной копией той, в которой убили Игната Северцова.
        - Теперь мы ждем только господина Талвеста, - напомнил Миго. Он не скрывал своей радости и возбуждения. Если удастся сегодня раскрыть преступление и найти убийцу, то об этом таинственном деле будут рассказывать на всех островах Общества, на всех островах Французской Полинезии. И все забудут о частном детективе Дронго, помогавшем ему в раскрытии этих убийств. Все будут помнить и говорить, что преступника изобличил полицейский с Хуахина - Клод Миго.
        Он подошел к телефону и снова вызвал Жербаля, попросив еще раз объявить по корабельному радио, что собравшиеся в каюте ожидают господина Юлиуса Талвеста. Затем вернулся на свое место.
        - Давайте продолжим, - предложил он.
        - Господин Пятраускас, вы говорите по-английски достаточно свободно? - уточнил Дронго.
        - И не только по-английски, - ответил Пятраускас, - я знаю французский, немецкий, русский и, конечно, родной литовский.
        - Очень хорошо. В таком случае мы будем говорить с вами по-английски, чтобы немного дать отдохнуть нашей уважаемой Лилии Леонидовне. Тем более что и госпожа Слепакова тоже хорошо понимает английский язык.
        - Как угодно, - согласился Пятраускас, - я готов оказать вам любую посильную помощь. Если хотите, то я сам стану переводчиком господина Миго.
        - Достаточно, если вы будете говорить по-английски, - вмешался Миго, - я хорошо понимаю оба языка. Проходил стажировку в Австралии. И на наших островах действуют два языка. Французский и английский.
        - В таком случае продолжим, - согласился Дронго. - Итак, где вы провели сегодня ночь?
        - В своей каюте, которая находится очень далеко от каюты убитого господина Северцова, - пояснил Пятраускас, - на другом конце корабля.
        - Вы ничего не слышали? Может, кто-то проходил мимо вашей каюты. Кто-то выходил из соседних кают.
        - Нет, ничего не слышал, - ответил Пятраускас. - А если бы услышал, то сразу сообщил вам.
        - Сегодня днем вы сходили на берег?
        - Да, сходил.
        - Вы были один?
        - Я сошел с большой группой туристов из Швеции, но я был один, если вы спрашиваете меня об остальных туристах из Прибалтики или России.
        - Откуда такая нежная дружба к туристам из России? - спросил Дронго. - Насколько я знаю, ваши соотечественники всегда пытались отдалиться от бывших соседей, чаще всего не вступая с ними в контакт. А вы, наоборот, демонстрируете свое расположение к ним.
        - Это делают неумные националисты, - возразил Пятраускас.
        - А вы умный интернационалист? - уточнил Дронго.
        - Можно сказать и так, - кивнул Роберт, - если вам так хочется.
        - Мне в данном случае интересно ваше мнение.
        - Я много лет живу во Франции, а не в Литве, если вы спрашиваете меня об этом. И у меня нет никаких русофобских настроений.
        - Понятно. А почему во Франции, ведь вы работаете в немецком концерне?
        - Это вы тоже успели узнать, - усмехнулся Пятраускас. - Я работаю в филиале немецкой химической компании, который находится во Франции, недалеко от Страсбурга.
        - Хорошо платят?
        - Достаточно, чтобы позволить себе такую поездку, - ответил Пятраускас.
        - Вы кого-нибудь знали до того, как вылететь в Токио? Я имею в виду из членов вашей немецко-прибалтийской группы?
        - Нет, никого.
        - А из состава российской группы?
        - Тоже никого не знал, - ответил Роберт, - а почему вы спрашиваете?
        - Вы же знаете, что произошло два убийства подряд. Насколько я помню, вы только недавно пытались успокоить вдову убитого ювелира.
        - Я видел, в каком она состоянии. Они прожили вместе много лет, - ответил Пятраускас, - и я считал своим долгом ее как-то поддержать.
        - Вы говорите по-латышски?
        - Не очень хорошо. Но я их понимаю.
        - А по-эстонски?
        - Нет, - улыбнулся Роберт, - считается, что угро-финские языки самые сложные в мире. Мадьярский, то есть венгерский, финский и эстонский. Их практически невозможно выучить, не говоря уж о том, чтобы понять грамматику.
        - Когда вы вышли на причал, вы никого там не видели?
        - Видел, - кивнул Пятраускас, - видел госпожу Слепакову. Она вошла в первый магазин.
        - И больше вы ничего не видели?
        - Я видел, как уходили Юрис Зигнитис вместе с господином Талвестом куда-то в другую сторону. Я еще подумал, что они могут опоздать на корабль. Тогда многие говорили, что мы уйдем до обеда. А потом выяснилось, что отчалим точно по расписанию.
        - Господин Пятраускас, а почему вы обратили внимание, что они уходят вместе? - уточнил Миго. - Или вы в чем-то их подозревали?
        - Просто увидел, как они уходят вместе. Вам нужно было знать, кого я увидел, и я вам рассказал.
        - Вчера вечером вы подходили к нам, - напомнил Дронго, - когда мы сидели на прогулочной палубе вместе с госпожой Слепаковой.
        - Верно, подходил. Но не только я подходил к вам. До меня к вам подходили Вадим Помазков и госпожа Зоя Ихелина.
        - А почему вас так интересовали именно мы и те, кто к нам подходит?
        - Случайно я сидел выше и видел всех, кто к вам подходил.
        - Госпожа Туманова говорит, что тоже их всех видела. Но она не упоминала вас.
        - Значит, Лилия Леонидовна меня не увидела, - очень спокойно ответил Роберт.
        Туманова согласно кивнула головой. Она действительно не заметила вчера вечером Пятраускаса. Ей нравился этот мужчина средних лет, такой спокойный, немногословный, выдержанный.
        - Что вы делали потом?
        - Сидел в баре и наблюдал, как один наш общий знакомый потребляет слишком большое количество алкоголя. Я бы даже сказал, очень сильно перебирает.
        - Кто это был?
        - Юлиус Талвест.
        Миго, не выдержав, снова подскочил к Пятраускасу.
        - Вы точно видели Талвеста? Когда это было?
        - После полуночи. Он был в баре до трех или четырех утра. Нужно было видеть, как он напился. Я думаю, не меньше восьми стаканчиков водки и еще две текилы. Я даже хотел проводить его до каюты, но он отказался.
        - Не может быть, - нервно произнес Миго, - он вчера должен был быть абсолютно трезвым. Может, он вас просто обманул и не пил этой водки?
        - Еще как пил. Я сидел совсем недалеко и все видел. Поверьте мне, что вчера ночью он был в абсолютно невменяемом состоянии.
        - Верно, - вмешалась Нина, - я тоже его видела, когда возвращалась в свою каюту. Он с трудом передвигал ноги. И что-то пытался мне сказать, но я заперлась в своей каюте.
        - Ваши показания разрушают нашу единственную версию, - вздохнул Миго.
        - Наоборот, - неожиланно сказал Дронго, - возможно, они только подкрепляют нашу версию.
        Все посмотрели на него.
        - Что вы хотите сказать? - спросил Миго.
        Вместо ответа Дронго достал из кармана две магнитные карточки-ключа.
        - Вот, - сказал он, - посмотрите на эти ключи. Один из них от моей каюты, а второй - от каюты господина Северцова. Надеюсь, никто не сомневается, что я его не убивал? Тем более что госпожа Слепакова так настойчиво пыталась сообщить, с кем именно она была этой ночью. Она была со мной, господин Миго.
        Глава шестнадцатая
        Все изумленно смотрели на два ключа. Миго подошел ближе, забрал карточку от каюты убитого Северцова. Повертел ее в руках.
        - Вы можете вразумительно объяснить, как она к вам попала? - спросил он.
        - Вразумительно не получится, - признался Дронго. - Дело в том, что это абсолютно невероятная история, о которой я могу рассказать только с разрешения госпожи Слепаковой.
        - Считайте, что вы получили такое разрешение, - кивнула Нина, - мне самой ужасно интересно, как к вам могла попасть эта карточка-ключ.
        - Вчера вечером мы сидели с госпожой Слепаковой вместе на десятой палубе, когда к нам подходили господин Пятраускас и госпожа Ихелина. Как говорила мне Лилия Леонидовна и подтвердил господин Пятраускас, к нам еще подходил Помазков, но я не обратил на него внимания. Однако затем мы поднялись и отправились в мою каюту. Через некоторое время госпожа Слепакова покинула мою каюту и, выйдя в коридор, почувствовала разницу в температуре. Я обычно не включаю кондиционеров, не люблю дышать подобным воздухом. Но в коридоре ей было прохладно. Я предложил ей свой пиджак. Она его накинула себе на плечи и ушла. По дороге в свою каюту она встретила в коридоре только Юлиуса Талвеста. Возможно, он действительно был пьяным, но ведь можно допустить, что он напился именно после того, как совершил убийство, и оно на него так сильно подействовало, что он отправился заливать алкоголем свое потрясение. А когда возвращался к себе, встретил госпожу Слепакову. Он даже попытался ее обнять. Может, именно в этот момент он положил в карман моего пиджака эту карточку.
        Он был уверен, что она вернет мне пиджак и в нем будет найден ключ от каюты убитого. Но утром мы с ней не увиделись, а господин Миго сработал достаточно оперативно, приведя ко мне целую команду с обыском. Карточки у меня, конечно, не было. Но когда гораздо позже, уже в конференц-зале, госпожа Слепакова принесла мне мой пиджак, оттуда выпал этот второй ключ от каюты убитого Северцова.
        - И вы молчали весь день? - спросил Миго.
        - Мне хотелось самому проверить все версии. Но даже сейчас, рассказав вам об этом, я сам не до конца верю в свою версию.
        - Почему? - не понял Миго.
        - Первая причина - пьянство Талвеста. Господин Пятраускас не мог ошибиться - очевидно, что наш эстонский знакомый был очень сильно пьян. И госпожа Слепакова не могла ошибиться. Можно ли в таком состоянии думать об этом ключе, я не совсем уверен. Вторая причина. Простите меня, Нина, что я вынужден об этом говорить...
        - Я незамужняя женщина и могу встречаться с кем хочу, - заметила Слепакова, - не нужно извиняться так часто. Говорите, что вы хотите сказать.
        - Она вышла от меня достаточно поздно, - пояснил Дронго, - и я почти уверен, что в это время Северцов был уже убит. Вернее, он был убит тогда, когда мы сидели на прогулочной палубе. А это значит, что ключ могли положить, не когда она возвращалась к себе, а гораздо раньше, чтобы он оказался в моем пиджаке, который я должен был принести в свою каюту. Ведь нелогично пытаться обвинить в таком кровавом убийстве молодую женщину, когда можно было обвинить и меня, заодно решив задачу убрать с корабля опасного эксперта, который мог помешать убийце продолжать свои преступления.
        - Тогда ключ положил кто-то другой, - понял Миго.
        - Остаются три человека. Господин Пятраускас, господин Помазков и госпожа Ихелина, - напомнил Дронго. И наконец, третья причина - самая главная. Пиджак должен был гарантированно лежать в моей каюте, а не в каюте госпожи Слепаковой. Значит, ключ нужно было положить в мой пиджак, висевший на спинке стула, когда я уходил с прогулочной палубы.
        - Тогда получается, что подозреваемых не трое, а четверо, - неожиданно сказал Миго. - Еще один человек имел массу возможностей и времени, чтобы оставить этот ключ в вашем пиджаке. Это сама госпожа Слепакова.
        Нина вздрогнула и усмехнулась.
        - И я сама вернула ему этот пиджак с ключом?
        - Она вернула его после завтрака, - напомнил Дронго, - когда уже вы сняли с меня подозрения.
        Пятраускас нахмурился.
        - Судя по всему, этот убийца - очень умный человек. Он все так правильно рассчитал. Интересно, кого именно вы подозреваете, господин Дронго?
        - Ко мне подходили двое мужчин, - напомнил Дронго, - только вы и Помазков. Он признался нам, что прилетел сюда по просьбе Талвеста, чтобы при случае шантажировать Северцова и получить с него деньги. Или самого Зигнитиса, который считался своеобразным руководителем Талвеста. Вряд ли Помазков стал бы рассказывать нам о подобном сговоре, если бы был убийцей. Тогда остается только один человек. И это вы, господин Роберт Пятраускас. Только вы могли успеть убить Северцова, положить ключ мне в карман пиджака, а затем днем задушить Зигнитиса и цинично-долго успокаивать его вдову.
        - Основания для подобных подозрений есть? - спросил Пятраускас.
        - Есть, - ответила Слепакова, - я сама видела, как в Токио вы стояли в коридоре и подслушивали у дверей Талвеста. Я об этом никому не рассказывала. А сейчас вспомнила. Это вы убили Игната Северцова и положил ключ в карман моему другу.
        Наступило молчание. Туманова испуганно смотрела на всех. Она знала французский гораздо лучше английского, но поняла, о чем здесь говорили. Миго мрачно смотрел на подозреваемого. Дронго терпеливо ждал. Нина тяжело дышала.
        - Очень интересно, - вежливо кивнул Пятраускас. - Почему вы до сих пор молчали?
        - Я думала, что мне показалось, что вы просто гуляли по коридору. А теперь понимаю, что вы стояли у дверей в номер Талвеста и подслушивали. Утром я видела, как из этого номера выходил Юлиус Талвест. Честно говоря, я подумала...
        Она смутилась.
        - Договаривайте, - попросил Пятраускас.
        - Я подумала, что вы с ним любовники, - выпалила она.
        - Нет, - ответил Роберт, - у меня есть в Лионе жена и сын.
        - Подождите, - прервал его Дронго, - вы недавно сказали, что работаете недалеко от Страсбурга, а теперь говорите, что ваша семья живет в Лионе. Вы заврались, господин Пятраускас. Не забывайте, что дьявол в мелочах. Вы заврались.
        Наступило неловкое молчание.
        - Да, - неожиданно спокойно согласился Пятраускас, - я действительно перепутал. Сначала сказал, что работаю недалеко от Страсбурга, а потом случайно выдал себя и сказал, что моя семья находится в Лионе. Они действительно живут в Лионе, господин Дронго, и вы меня очень ловко поймали на этой неточности.
        - Это он убийца, - крикнула Туманова, показывая на Роберта.
        Миго пожалел, что не взял с собой оружия. Но Пятраускас только улыбнулся.
        - Нет, - очень спокойно произнес он, - я не убийца. Позвольте представиться, господа. Я региональный инспектор Интерпола. Вот мои документы. Меня действительно зовут Роберт Пятраускас. Вы можете позвонить в Интерпол и все уточнить.
        - Опять Интерпол, - не поверил Миго, - это уже становится просто смешно.
        Дронго взял документы, внимательно их просмотрел. Вернул их Пятраускасу.
        - Документы подлинные, - сказал он, обращаясь к Миго, - я знаю личную подпись генерального директора. Можете поверить мне на слово.
        - Почему вы молчали? - спросил Миго, обращаясь к Пятраускасу.
        - Меня прислали сюда, чтобы я мог информировать Интерпол о готовящейся беспрецендентной сделке по продаже крупной партии драгоценных камней. Мы узнали, что деньги в эти бриллианты собирается вложить очень крупная сеть наркодиллеров. У них была договоренность с двумя банками о легализации денег и переводе части их в Россию. Очевидно, остальные деньги должны были остаться на счетах у продавцов, которые решились на подобную продажу. По нашим сведениям, в преступную группу входили господин Северцов и помогавший ему ювелир из Риги Юрис Зигнитис. Поэтому меня послали в качестве наблюдателя. Я довольно быстро установил, что Зигнитис приехал не один. Кроме жены, с ним приехал и помощник, Юлиус Талвест. Но помощник тоже решил поживиться и привез с собой Вадима Помазкова. А сам Северцов, очевидно, не очень доверял своему другу-ювелиру. Поэтому он привез другого ювелира, Бориса Ваккера, и своего компаньона, Феликса Ефимова, решив, что в такой компании ему будет спокойнее. Вот и все, что мне удалось выяснить. Но сегодня ночью Северцова убили. А потом задушили и самого Зигнитиса. И я не знаю, кто это сделал.
        - Ваша мафия, - сразу сказал Миго. - Теперь ясно, что здесь действовала мафия.
        - Нет, - возразил Пятраускас, - я знаю обоих клиентов, которые сюда прилетели. Это уважаемые и респектабельные люди. Они не киллеры и не убийцы. Это финансисты, которые не позволяют себе подобных глупых авантюр. Они знают, что никто не посмеет их обмануть или кинуть. Поэтому чувствуют себя абсолютно спокойно. И они никогда не стали бы убивать Северцова или Зигнитиса. Это просто не те люди.
        - А если их конкуренты прислали сюда киллера? - спросила Туманова.
        - Это уже из детективных книжек, - добродушно усмехнулся Пятраускас, - конкуренты ни о чем не знают. А если даже узнают, то киллера точно не пришлют. Иначе начнется война между мафиозными кланами. А у них существует четкое разделение труда. Нет, господа. Убийцу нужно искать среди ваших знакомых, среди пассажиров, прилетевших с вами из Москвы.
        - Почему не Талвест? - уточнил Дронго.
        - Он не способен на такое, - убежденно ответил Роберт, - я за ним наблюдал несколько дней. Нет, он мелкий воришка, мошенник, спекулянт, но не убийца. Не тот масштаб личности. Я полагаю, что мы можем теперь смело говорить, что у нас осталось только несколько подозреваемых. Если точнее, пятеро мужчин. Это Помазков, Шакеев, Вахидов, Ефимов и Ваккер. Женщин я сознательно исключаю. Задушить Зигнитиса было бы не так просто, женщина не справилась бы.
        - Тогда прибавьте к ним Талвеста, - предложил Миго, - пусть их будет шестеро. Это лучше, чем шестьсот восемьдесят пассажиров.
        - Шестеро, - повторил Дронго. - Предположим, что вы правы. Кто тогда убийца? Кто решился на подобное?
        - Ефимов мог посчитать себя обделенным, ведь он был компаньоном Северцова, - напомнил Пятраускас, - и тем более он не стал бы доверять Зигнитису. Причем Ефимов настолько не подходит на роль убийцы, что я невольно стал его подозревать. Ведь убийцей всегда оказывается тот человек, которого мы подозреваем меньше других.
        - А ключ? - напомнил Дронго. - Ключ мог подложить только Помазков. Остальных рядом не было. Или вы, Роберт.
        - Я его не забирал и никуда не прятал, - ответил Пятраускас. - Давайте предположим, что Помазков это сделал. Тогда он убийца.
        - И выдал нам Талвеста нарочно, чтобы отвести от себя подозрения, - задумчиво произнес Дронго. - Интересное предположение.
        - Почему он не идет, - разозлился Миго, услышав фамилию Талвеста, - я сейчас попрошу Жербаля, чтобы его привели к нам силой, если понадобится.
        Он подошел к телефону.
        - Мсье Жербаль, - нервно начал Миго, - мы ждем уже второй час, но господина Талвеста нет. Согласитесь, что мы не можем так долго ждать. Пусть обыщут корабль и найдут этого типа. Мы обязаны сегодня закончить это расследование.
        - Я доложу капитану, - выдохнул старший помощник. Кажется, пришло время сообщить капитану о некомпетентности этой парочки, подумал Жерабль. Они уже достали всю команду и всех пассажиров своими глупыми просьбами. Все понимают, что когда по корабельному радио объявляются русские или прибалтийские фамилии, это означает продолжение расследования, что нервирует всех, находящихся на борту.
        Значит, нужно не искать Талвеста, усиливая панику среди туристов, а прекращать расследование. Трупы можно сложить в холодильник. Миго сможет сойти на островах Кука и вернуться домой с попутным кораблем. А непонятный господин с этой птичьей фамилией Дронго может оставаться на борту в качестве обычного туриста.
        Жербаль не стал еще раз объявлять о поисках Талвеста по корабельному радио. Вместо этого он пошел к капитану. Сейчас самое время заработать нужные очки. Пусть капитан видит, как его старший помощник разбирается в людях. Конечно, эти двое ничего не найдут и ничего не смогут сделать, но все будут помнить, что сам Жербаль предупреждал капитана об их возможной неудаче.
        В каюте на седьмой палубе все ждали Талвеста. Даже Туманова беспокойно поглядывала на дверь.
        Нина посмотрела на Дронго и улыбнулась. Он подошел к ней и сжал ее ладонь. Пятраускас убрал удостоверение в карман и тихо беседовал с Миго. Все ждали прихода Юлиуса Талвеста. Но никто не стучался к ним в каюту. На часах был уже восьмой час. Так продолжалось около тридцати минут.
        Миго неслышно выругался. В конце концов, это такая просьба, которую нужно было срочно исполнить. Он вышел из каюты, едва не хлопнув дверью. Поспешил к Жербалю. Но ему сообщили, что старший помощник находится у капитана. Миго нахмурился. Он заподозрил неладное. Капитан в это время звонил в главное полицейское управление на Папеэте, требуя срочного приезда квалифицированного следователя. Миго пришлось ждать еще несколько минут, пока капитан завершит свой телефонный разговор и согласится его принять.
        - Мы просили вызвать к нам на допрос господин Юлиуса Талвеста, - холодно напомнил Миго, - но, насколько я мог слышать, никакого обьявления по корабельному радио не было.
        - Не нужно больше дергать пассажиров и команду, - миролюбиво предложил капитан, - я говорил с главным полицейским управлением в Папеэте, объяснил им ситуацию. У меня столько людей на борту, что в любой момент может начаться паника. Зачем мне это нужно. Завтра мы весь день будем в открытом море. А послезавтра на островах Кука к нам поднимется следователь. Он вылетает завтра с Таити. И вы сможете немного отдохнуть. Если захотите, останетесь на борту, будете нашим гостем. А не захотите, то сойдете на Раратонге, откуда вас через два дня заберет на Хуахин другой наш корабль. Решайте сами, как вам удобно.
        - Мне удобно найти убийцу, - упрямо сказал Миго.
        - Уже поздно, - взглянул на часы капитан, - почти восемь часов вечера. Отправляйтесь на ужин, а потом немного отдохните. Если вы за весь день не смогли найти убийцу, то не думаю, что несколько минут вечерней работы принесут какой-то результат. А убийца все равно не сможет спрятаться. Мы в открытом океане, отсюда до ближайшей земли не доплыть. Поэтому не нервничайте и спокойно идите ужинать. Завтра мы с вами обсудим все дела на свежую голову.
        - Мы хотели поработать сегодня, - настаивал Миго.
        - Нет, - возразил капитан, обменявшись взглядами со своим старшим помощником, - на сегодня достаточно. Не нужно больше мучить людей. Считайте, что я официально запретил вам проводить сегодня расследование. Уже поздно, и люди должны отдохнуть. Завтра продолжите.
        - Неужели вы не понимаете, что в течение последних суток здесь произошло два убийства, - разозлился Миго.
        - У меня произошло только одно убийство, - сурово напомнил капитан, тоже начиная нервничать, - а второе произошло у вас на острове. Хватит препираться. Я не могу допустить ночной паники. Идите ужинать, господин полицейский. Вас ждут в ресторане.
        Миго подумал, что сейчас скажет все, что ему хочется сказать. Но вместо этого он согласно кивнул и вышел из капитанской каюты.
        Глава семнадцатая
        Он вернулся в каюту и сообщил всем решение капитана.
        - Он ничего не понимает, - сказал в сердцах Пятраускас, - нужно закончить расследование прямо сегодня.
        - Капитан решил, что нам нужно поужинать, - зло сказал Миго, - идемте на ужин, господа. Заодно увидим там нашего подозреваемоего. И выпустим из каюты господина Помазкова, пусть сядет рядом с нами.
        На ужин все поднялись в ресторан «Сабатини». За первым столом оказались Дронго, Миго, Шакеев и Слепакова. За вторым расположились Туманова, Ефимов, Ваккер и Помазков. За третьим столом уселись мрачные Вахидов и Ихелина. Рядом сидели иностранцы. Помазков молчал, опустив голову в свою тарелку и даже не пытаясь с кем-либо поговорить.
        Все смотрели в сторону другого столика, где рядом с Пятраускасом должны были появиться остальные туристы из Прибалтики. Но время шло, а Роберт оставался за столом в полном одиночестве.
        Миго все время беспокойно смотрел в сторону Пятраускаса, нервно перебирая салфетку. Наконец он не выдержал:
        - Давайте узнаем, куда они все пропали.
        - Не пропали, - возразил Дронго, - не забывайте, что сегодня задушили Зигнитиса. Наверняка его супруга не захотела выйти к ужину, на ее месте так поступила бы каждая женщина. А Талвест, возможно, снова заливает свое горе алкоголем. Хотя по логике он обязан появиться на ужине, чтобы отвести от себя подозрения.
        - Если он попытается сбежать, я заставлю капитана повернуть корабль за ним, - решительно пробормотал Миго.
        - Куда он сбежит? И каким образом? Спустит в одиночку шлюпку? Но на такое не способен даже наш капитан. Прыгнет в океан? Я не знаю, сколько здесь акул, но думаю, что, учитывая, сколько пищи и отходов мы выбрасываем после себя, их здесь целые стаи, которые идут за нами следом. Поэтому вплавь тоже не получится. Как он сбежит? Улетит на воздушном шаре? Тоже не выйдет. В этих широтах не бывает такого ветра в это время года.
        - Откуда вы это знаете? - удивился Миго. - Вы говорили, что впервые оказались в наших местах.
        - Действительно, впервые. Но я много читал. Мне было всегда интересно увидеть новые места, побывать на островах, о которых я мог только мечтать. Когда мне было восемнадцать лет, я сделал три списка. Первый был из невероятных городов и мест, которые я хотел бы посетить. Там были сказочный Багдад и далекий Буэнос-Айрес, загадочный Токио и невероятный Сан-Франциско. В общем, там был список из двадцати городов. И к сорока годам я их все посетил.
        - А второй? - спросила Слепакова, услышавшая их разговор.
        - Второй список был из книг, которые я хотел бы прочитать. Не забывайте, что это было в семидесятые годы, когда Советский Союз считался несокрушимым и вечным. Там были книги, о которых я мог только мечтать. Оруэлл, Замятин, Хаксли. Другие авторы. К сорока годам я нашел и прочел все эти книги.
        - А третий список? - не унималась Слепакова.
        - Не скажу, - улыбнулся Дронго.
        - Ну пожалуста. Это же очень интересно.
        - Мне было только восемнадцать. Наверное, это меня извиняет. Третий список состоял из невероятных женщин, которые мне нравились и с которым я хотел бы встретиться. Там была профессор, старше меня на двадцать пять лет. Там были знакомые женщины и красивые актрисы. В общем, это была мечта подростка, вступающего во взрослую жизнь.
        - И все? Как у вас получилось с третьим списком? - не унималась Нина. - Или вы отступили?
        - Я не отсупил. В сорок пять лет список был закрыт. Последней оказалась женщина, которую я ждал ровно двадцать семь лет.
        - Добивались двадцать семь лет? Никогда не поверю.
        - Я не сказал «добивался». Я ждал. Она развелась с первым мужем через четырнадцать лет и вышла замуж за второго. С ним она прожила девять лет. Затем уехала и вернулась через несколько лет. Ей было сорок девять, а мне сорок пять. И мы встретились двадцать семь лет спустя.
        - Романтичная история, - задумчиво сказала Слепакова. - Я даже не думала, что вы можете быть таким настойчивым. Мне казалось, что вы сознательно отдаете инциативу другой стороне.
        - Возможно, что теперь я делаю именно так.
        Миго слушал их беседу, грустно улыбаясь. Он продолжал смотреть в сторону Роберта Пятраускаса, ожидая, когда, наконец, появится Талвест. Но подозреваемый словно решил испытать его терпение. Ужин заканчивался, а он так и не появился в ресторане. Когда принесли десерт, Миго уже не мог сдерживаться. Он поднялся и подошел к сотруднику Интерпола.
        - Почему он не пришел? - нервно спросил полицейский.
        - Не знаю, - ответил Роберт, - я сам удивляюсь.
        - Тогда пойдем за ним сами, - решительно заявил Миго, - возьмем господина Дронго и пойдем все вместе. Я думаю, что мы втроем с ним справимся, каким бы сильным он не был.
        Пятраускас улыбулся. Он не станет рассказывать этому полицейскому с Таити, что является чемпионом Литвы по боксу и вице-чемпионом Европы. А глядя на Дронго, можно было понять, что не каждый мужчина на корабле сумеет справиться с этим гигантом, который весил девяносто с лишним килограммов при росте в метр восемьдесят семь. Помощь Миго в таких случаях была не нужна. Они бы вдвоем справились с целым отрядом противников, а тем более с тщедушным и молодым Юлиусом Талвестом.
        - Я думаю, что мы пойдем втроем, - согласился Пятраускас.
        Они поднялись, подходя к Дронго. Он с нежностью посмотрел на свой десерт. Уходить не хотелось. Но, может, это к лучшему. Хотя пирожное выглядело так заманчиво. Но он пересилил себя и, поднявшись, попрощался с Ниной.
        - Будьте осторожны, - попросила она, - возможно, у Талвеста еще остается его нож.
        - Я думаю, что он не справится с нами даже с помощью двух ножей, - усмехнулся Дронго.
        Выйдя из ресторана, они спустились на седьмую палубу, прошли к каюте, которую занимал Талвест, и долго стучались. Никто не отвечал. Миго начал нервничать.
        - Он сбежал, - убежденно сказал полицейский, - нужно было задержать его еще два часа назад. Он наверняка сбежал.
        - Лучше пойдем к капитану и попросим второй ключ, - предложил Пятраускас, - а господин Дронго останется здесь. Я должен предъявить капитану свои полномочия. Думаю, что тогда он будет гораздо сговорчивее.
        Они прошли по коридору. Дронго остался один. Он снова посмотрел на закрытую дверь. Без карточки-ключа ее не открыть. Если считать, что карточку ему подбросили сразу после того, как убийца вошел в каюту Северцова, то тогда возникает вопрос: кто это мог сделать? Неужели он недооценил Помазкова? Или Роберт Пятраускас показал ему фальшивые документы? Но он знает подпись генерального директора. Документы были настоящими. Тогда кто?
        К ним еще подходила Ихелина. Но она явно не годится на роль хладнокровного убийцы. Тогда кто и когда? Если отбросить невероятные версии, то вполне серьезно можно рассматривать версию, что убийца - сама Слепакова. Наверное, в хорошем детективном романе следовало сделать убийцей именно ее. Какой сильный ход. Она соблазняет сыщика, проводит с ним ночь, а затем уходит убивать Северцова. Он открывает ей дверь, она наносит ему сильный удар по голове, затем связывает его и убивает. Ключ она случайно кладет в карман пиджака. И возвращается с этим пиджаком к себе, чтобы утром отдать его в руки сыщику. Ах, как красиво и элегантно. Несчастный сыщик даже не догадывается, что именно она убийца. Даже когда карточка-ключ выпадает из кармана пиджака, он отказывается верить в эту очевидную истину. Она входит во вкус, убивает ювелира и возвращается на корабль, чтобы спутать ему все карты и заявить о том, как по улице уходил ювелир с подозреваемым эстонским парнем, который работал на него. Великолепная версия. В конце она может нанести роковой удар сыщику и сбросить его в океан. Учитывая, что он плавает не так
хорошо, как дельфин, то наверняка пойдет на дно или его разорвут акулы. Конец интригующего романа. Она плачет над океаном.
        Как глупо, недовольно подумал он. Предположим, что все это придумала и осуществила именно Нина Слепакова. Но тогда он полный идиот, а она законченная стерва. Не может женщина просто так стать убийцей. Даже если предположить, что она смогла уложить такого борова, как Северцов. А как она справилась с Зигнитисом. Ведь убийство произошло возле почты. У нее были считаные секунды. Накинула веревку и задушила. Зигнитис был достаточно крепким мужчиной, там женщина бы явно не справилась. Не получается. Это была явно не Слепакова.
        Он увидел идущих по коридору Миго, Пятраускаса и старшего помощника Жербаля, который принес второй ключ. Роберт остался наедине с капитаном и, очевидно, объяснил ему обязанность любого должностного лица Франции помогать сотрудникам Интерпола, даже если они находятся в открытом океане. Капитан не заставил себя долго упрашивать. Ему совсем не хотелось ссориться с Интерполом, имея два трупа на корабле. И он приказал Жербалю достать второй ключ и открыть нужную каюту. Жербаль принес ключ и с мрачным видом проигравшего открыл дверь, не решаясь туда войти. Возможно, в каюте лежал еще один труп. Но в каюте никого не было. Царил обычный беспорядок.
        - Мы должны обыскать каюту, - решил Миго, - прошу вас никуда не уходить, мсье Жербаль. Вы старший помощник капитана и являетесь представителем французских властей на этом корабле.
        Они тщательно обыскали каюту, но ничего особенного не нашли. Только несколько пачек сигарет, бутылка виски, две зажигалки. В кармане пиджака обнаружили портмоне с паспортом Талвеста и его кредитными карточками, из чего можно было сделать вывод, что он все еще находился на корабле, ведь не станет человек делать попытки сбежать без своих документов и денег. Но на дне чемодана опытный Роберт нащупал какие-то бумаги за подкладкой. Они разорвали подкладку. Это были фотографии бриллиантов. Даже на взгляд дилетантов, бриллианты были идеальной формы и чистой воды.
        - Нужно будет проконсультироваться с Ваккером, - предложил Дронго. - Если это те самые камни.
        - Вот вам доказательство его вины, - торжествующе сказал Миго, - это он убил Северцова и задушил Зигнитиса. А теперь где-то прячется на корабле. Нужно отдать приказ о его поимке. Он не мог отсюда сбежать, как уверяет меня господин Дронго.
        - Уже поздний вечер, десятый час, - напомнил Жербаль, - мы не можем беспокоить наших пассажиров. Завтра утром мы начнем поиски вашего подозреваемого. А сейчас я закрою и опечатаю каюту.
        - Лучше прислать сюда матроса, - возразил Миго.
        - У нас нет столько свободных матросов, - разозлился старший помощник, - достаточно и того, что они сегодня весь день занимались вашими проблемами. Охраняли один труп, таскали другой, арестовывали одного подозреваемого, обыскивали другого. Все, хватит. Завтра утром начнем поиски вашего убийцы. Если он спрятался здесь, то мы его найдем. Сбежать в океан он все равно не мог.
        Миго взглянул на остальных мужчин и согласно кивнул головой. Затем они втроем поднялись, чтобы найти Ваккера. Тот находился в своей каюте. Очевидно, соседство с каютой Северцова теперь вызывало у него панический страх. Он долго не соглашался открыть двери, даже услышав голос Дронго. А когда наконец открыл, выглядел очень неважно.
        Дронго показал ему фотографии.
        - Это те самые камни? - спросил он.
        Борис Сигизмундович взял фотографии, внимательно их просмотрел. Надел очки. Было заметно, как жизнь постепенно возвращается к нему. Когда дело касалось бриллиантов, он словно оживал.
        - Да, - с явным восхищением произнес Ваккер, - потрясающие камни. Целая коллекция. Просто отборные экземпляры. Я бы на их месте... - Он вспомнил, в каком месте находились оба главных бывших обладателя этих камней, и осекся. Быстро снял очки и вернул фотографии.
        - Прекрасные камни, - кивнул он, - но я не знаю, это они или нет. Мне их раньше не показывали.
        - Спасибо, - сказал Дронго, - будем считать, что это они. А теперь закройтесь и никому больше не открывайте. Спокойной ночи.
        - И вы полагаете, что я сегодня спокойно засну? - жалобно спросил Ваккер.
        Затем, по предложению Дронго, они снова навестили Помазкова, который тоже сидел в своей каюте, очевидно, размышляя над случившимся.
        - Вы нашли Талвеста? - спросил он.
        - Пока не нашли, - ответил Дронго, - но я хочу задать вам один вопрос. Уходя вечером от нас, вы сказали, что Северцов не очень хороший человек. Почему вы так считаете?
        - У меня были основания.
        - Почему? - снова спросил Дронго. - Вы еще не поняли, что игра в кошки-мышки закончилась. Теперь нужно честно все рассказывать.
        - Я думал, что вы догадаетесь. Или уже знаете. Об этом многие говорили в Москве. .
        - Тогда я вам еще раз представлю моих напарников, - сдерживая раздражение, сказал Дронго. - Господин Клод Миго - сотрудник полиции с Хуахина, господин Роберт Пятраускас сотрудник Интерпола из Лиона, а ваш покорный слуга в последние месяцы жил в Риме со своей семьей. Может, хватит валять дурака? Что значит - говорили в Москве? О чем говорили?
        - Он организовал убийство Раздольского, - выдохнул Помазков, - об этом говорили почти открыто. Они что-то не поделили, и он организовал его убийство.
        - Северцов занял его место. Поэтому его подозревали?
        - Не только поэтому. Дверь в квартиру Раздольского была заперта изнутри, что как будто исключало версию убийства. Поэтому следователи оформили самоубийство. Но был еще один факт.
        - Если насчет выкипевшего супа, то я о нем знаю. Мне рассказывал о нем сам Северцов.
        - Это была ошибка киллера, - устало сказал Помазков, - но я говорю не про этот факт. Почему суп остался на плите? Киллер должен был запереть дверь изнутри и быстро уйти. Дело в том, что в соседней квартире проживала сестра Северцова. В этот момент никого из них дома не было, а ключи всегда хранились у Игната Никодимовича. Там очень легко было перелезть с одного балкона на другой. Но квартиру сестры Северцова сразу никто не догадался проверить, а потом было поздно.
        - Значит, он организовал убийство своего бывшего шефа, чтобы получить его место?
        - Не столько место, сколько доступ к этим камням. И к связям с Зигнитисом. Ведь до него этим занимался сам Раздольский.
        - А откуда вы об этом знаете? Почему вы так уверены, что там был киллер?
        Помазков вздохнул.
        - Все равно нужно говорить, - выдавил он. - Они так решили вместе с Зигнитисом. Вышли на каких-то авторитетов и решили убрать Раздольского. Об этом Зигнитис сообщил Талвесту, а тот рассказал уже мне.
        - И вы столько времени молчали?
        - А зачем я должен был что-то рассказывать? Бегать по кораблю и рассказывать, что Северцов, возможно, организовал убийство своего предшественника. Я же не сумасшедший, зачем мне это нужно.
        - Верно, вы не сумасшедший. Вы расчетливый сукин сын. Ведь этот факт можно было потом использовать для шантажа Северцова. Что вы и собирались сделать. А я все гадал, каким образом вы собирались его шантажировать?
        - Это не я все придумал.
        - Но вы в этом с удовольствием участвовали, - отмахнулся Дронго, выходя первым из каюты.
        Когда вышли Миго и Пятраускас, он попрощался с ними, отправляясь в свою каюту. Подошел к ней, достал свой ключ и открыл дверь. Он успел раздеться, принять душ и лечь в кровать, устало вытягивая ноги, когда услышал осторожный стук. Если это Талвест пришел меня убивать или какой-нибудь другой убийца, то ему придется нелегко, зло подумал Дронго, сжимая кулаки. Сегодня у меня был не самый легкий день, и я размажу этого типа по стене.
        Он рывком открыл дверь. На пороге стояла Нина Слепакова.
        - Я подумала, что нам нужно повторить нашу встречу, - спокойно произнесла она, - но на этот раз я не стану забирать твой пиджак. Так ты меня впустишь или будешь держать в коридоре?
        Глава восемнадцатая
        Утром за завтраком Юлиус Талвест вновь не объявился. Это уже был почти вызов. По приказу капитана начались поиски исчезнувшего пассажира. На этот раз все действовали предельно четко и собранно, понимая, что третий погибший или исчезнувший пассажир нанесет компании невосполнимый моральный урон. Все помещения корабля, все трюмы, все подсобки и служебные закутки, кухни и рестораны, холодильники и даже закрытые склады проверялись самым тщательным образом. Целая команда во главе с боцманом обходила корабль. Несмотря на протесты пассажиров, внимательно проверялись все каюты, туалетные комнаты, балконы, даже стенные шкафы. Исчезнувшего пассажира нигде не было. Самое примечательное, что все его вещи были на месте, а портмоне с паспортом и кредитными карточками заставляло думать о самом неприятном. К полудню капитану доложили, что пассажир бесследно исчез. Это могло означать самое худшее. Пассажир выпал за борт, и его не смогли увидеть.
        Капитан приказал остановить корабль и снова все обыскать. На этот раз на поиски пропавшего пассажира выделили всех свободных членов команды. Но час проходил за часом, а исчезнувшего Юлиуса Талвеса нигде не могли найти. Миго не скрывал своего злодорадства. Он был уверен, что пропавший Талвест и был тем самым убийцей. Очевидно, поняв неизбежность разоблачения, молодой человек решил покончить с собой и выбросился в океан. Такая версия, которую предложил Миго, очень устраивала капитана и старшего помощника. Ведь в этом случае все можно было списать на ненормального маньяка, который убил двух пассажиров и выбросился в море, опасаясь разоблачения.
        Уже после обеда Дронго спустился в службу размещения, где дежурила его знакомая китаянка. Увидев Дронго, она радостно кивнула.
        - Про вас вчера спрашивали, - загадочно сказала она.
        - Я знаю, - ответил Дронго, - господин из полиции и ваш старший помощник. Они, очевидно, спрашивали, кто интересовался номерами кают российской группы?
        - Да, - счастливо улыбнулась китаянка, - и я им все рассказала.
        - Правильно сделали, - одобрил ее Дронго, - так и нужно поступать. Всегда и все рассказывайте.
        - И вам расскажу, - сказала китаянка, снова лучезарно улыбаясь. - Два дня назад, когда вы спрашивали номера кают, пришел еще один человек. Он узнавал про вас. Я ему сказала, что вам нужны были номера кают, и он сразу ушел. Ничего больше не спрашивал.
        - Позавчера? - переспросил Дронго. - А как он выглядел?
        - Нормально выглядел. Он только спросил про вас и сразу ушел.
        - Вы могли бы его узнать?
        - Не знаю, - снова засмеялась китаянка, - я не помню его. Я плохо запоминаю лица людей. Мне лучше запоминать номера кают.
        - У каждого своя специфика, - кивнул Дронго, - все правильно. Спасибо.
        Он пошел к лестнице, решив подниматься пешком, не пользуясь лифтом. На седьмой палубе он встретил Роберта Пятраускаса.
        - Талвеста нигде не нашли, - сообщил мрачный Роберт. - Что вы думаете по этому поводу? Миго считает, что дело закрыто. Талвест был ненормальным убийцей, который совершил два преступления и решил покончить с собой. Он положил ключ в карман госпожи Слепаковой, он убил Северцова и он же задушил Зигнитиса. После чего понял, что ему не удастся уйти от наказания, и выбросился в океан. Вас устраивает такая версия?
        - Нет, - сказал Дронго, - совсем не устраивает. Вы же с ним были знакомы несколько дней. Он мог совершить все эти преступления?
        - Не думаю, - честно ответил Пятраускас.
        - Я тоже не думаю, - признался Дронго, - поэтому не могу принять эту версию. Начнем с ключа. Вы же видели, каким он был пьяным. В таком состоянии еще умудриться вспомнить про ключ и положить его в мой пиджак. И, главное, зачем? Ведь она была у своей каюты и собиралась в нее войти. Значит, получается, что он сделал все, чтобы ключ нашли у нее. Но это глупо. Затем дальше. Предположим, что он убил Северцова. Зачем он так демонстративно ушел с Зигнитисом, когда их видела Слепакова. Ведь он не был идиотом и должен был хотя бы не стоять рядом с латышским ювелиром, чтобы его не заподозрили в этом убийстве. А он, словно нарочно, уходил вместе с Зигнитисом. Нет, нет. Я не могу поверить в эту версию. Я собираюсь навестить сегодня вдову ювелира. Может, пойдем вместе? Она доверяет вам больше остальных. Вы все-таки литовец, их сосед.
        - Пойдемте, - согласился Пятраускас, - я тоже собирался ее навестить. Она прямо почернела на глазах. Наверное, не думала, что все этим закончится.
        - У нас осталось только пятеро подозреваемых, - напомнил Дронго, - Шакеев, Помазков, Вахидов, Ефимов, Ваккер. Только пять человек, если считать, что Талвеста уже тоже нет в живых. И я боюсь, что это не самоубийство, а вполне банальное убийство. Его просто выбросили в океан. И сделал это тот, кто боялся огласки, кого Талвест знал и мог выдать. Или мог заподозрить в этих убийствах.
        Они прошли к каюте, которую занимала семейная чета латышей, и Пятраускас постучал. Ответом было молчание. Он снова постучал.
        - Войдите, - услышали они голос Дагнии Карловны.
        Дронго вошел в каюту следом за Робертом. Увидев вдову ювелира, оба нахмурились. За эти сутки она превратилась в старуху - нечесаные волосы поседели, лицо обмякло, под глазами появились большие мешки.
        - Нужно прислать к ней врача, - шепнул Пятраускас, но она его услышала.
        - Мне врач не поможет, - сказала она, - мне уже никто не поможет. Мы ведь были с ним знакомы еще с детства, когда он работал мальчиком у моего отца. Больше сорока пяти лет. Мы так привыкли друг к другу, что никогда не оставались в одиночестве больше двух дней. И вот уже второй день я одна.
        - Вы ничего сегодня не ели, - участливо произнес Роберт.
        - Я хочу умереть, - заявила она. - Зачем мне жить? Детей у нас не было. А моя племянница уже давно ждет, когда сможет прибрать к рукам все наше имущество. Пусть остается ей, она хотя бы не станет ничего разрушать. Наоборот, приумножит. Она дочь моего брата. Пусть все останется ей.
        - Вам нужно себя беречь, - возразил Пятраускас.
        - Уже ничего не нужно, - отмахнулась Дагния Карловна, - теперь ничего. Но хорошо, что вы пришли. Я уже поняла, что этот господин - из полиции или из прокуратуры. - Она показала пальцем на Дронго. Он не стал возражать, только кивнул в знак согласия.
        - Я хочу, чтобы вы нашли того, кто задушил Юриса. Чтобы вы его нашли. Если нужно, я готова заплатить. Если нужно помочь, я найду вам помощников. Только найдите того, кто это сделал.
        - Мы пытаемся, - осторожно признался Дронго, - мы делаем все, чтобы раскрыть эти два убийства.
        - Два убийства, - повторила она. - Да, я вам должна все рассказать. Наверное, это сам Бог вмешался, чтобы наказать виноватых. Дело в том, что мой муж много лет работал с этой якутской компанией. Там был Леонид Маркович Раздольский. Он все время требовал больше и больше денег. Говорил, что основной риск берет на себя. Это не нравилось Юрису, но он молчал. Пока к нам не приехал Северцов. Они долго разговаривали и решили, что нужно убрать Раздольского. Приехавший гость обещал, что уже все продумал, говорил про какую-то соседнюю квартиру сестры. Когда он уехал, Юрис позвал Талвеста. Этот эстонский мальчик у нас давно работал. Он был такой толковый, все понимающий без лишних слов.
        Мой муж послал Талвеста в Москву. Там нашли какого-то важного человека, который все организовал. Раздольский случайно «выпал» из окна, и через некоторое время на его место сел сам Игнат Никодимович. Но он оказался еще более жадным, чем его предшественник. Юрису это очень не нравилось, пока Северцов не решил, что пора избавляться от части камней, ему нужны были крупные суммы, в компании была большая недостача. Северцов снова приехал к нам, и они договорились с Юрисом, что выйдут на нужных клиентов. - Она замолчала, словно вспоминая. Задумалась. Затем подняла голову, продолжая говорить: - Тогда Юрис нашел очень солидных покупателей. Но они сказали, что нужно где-то встретиться. Юрис долго думал, где им лучше встретиться и неожиданно узнал про круиз на Таити. Он подумал, что это самое лучшее место для встречи. Уговорил Северцова. Тот сначала не соглашался. Потом согласился. Но решил на всякий случай взять с собой Ефимова, своего компаньона. А может, тот не доверял Северцову и тоже решил с ним поехать. Они взяли еще и Ваккера, этого бессовестного еврея, который считает себя хорошим ювелиром. Взяли
назло Юрису, чтобы показать нам какой независимый ювелир у них есть. Мы все понимали, но не возражали. В Токио мы встретились и все обговорили. Но Северцов сказал, что у него появились проблемы. Юрис считал, что он, как всегда, нас обманывает, чтобы присвоить себе больше денег. Ведь проблемы требуют своего решения, а без денег их решить невозможно. Юрис говорил, что Северцов пойдет на все, чтобы урезать нашу долю.
        В первый день Игнат Никодимович встретился с нами на палубе и сказал, что здесь случайно оказался нужный человек, который будет его охранять. Мы поняли, что он снова пытается нас обмануть. Ведь «нужному человеку» он будет платить из нашей доли. На следующий день должны были состояться переговоры. Юрис сказал, что не допустит обмана со стороны Северцова. Но ночью кто-то вошел в каюту Игната Никодимовича и зарезал его. Мы не знали, что нам делать. Без Северцова любая сделка была невозможной. Тогда Юрис решил, что нужно самому договориться с клиентами. Но в этот день кто-то вызвал Юриса на берег для переговоров. Сообщение принес Талвест. Юрис ушел вместе с ним и потом не вернулся. А через час мне сообщили, что там нашли его труп. Я искала Талвеста, но нигде его не нашла. Но это он увел моего мужа, он нашел нужного человека для устранения Раздольского. Если вы его арестуете, то все узнаете.
        Дронго и Роберт переглянулись. Оба нахмурились, но ничего не сказали в ответ.
        - Я хочу вам сказать, что там очень хорошие камни, - продолжала Дагния Карловна. - Я видела каждый камень, который шлифовал мой муж, - они были настоящими произведениями искусства. Они нашли клиентов, которые готовы были заплатить большие деньги и перевести их в нужные банки. Но Северцова и моего Юриса убили не они. Клиенты не стали бы их убивать. Это сделал кто-то другой. Перед уходом на берег Юрис сказал мне, что убийца Северцова наверняка хотел знать номера банковских ячеек. И поэтому не сразу убил Игната Никодимовича. Возьмите Талвеста, и он покажет вам этого человека. Он умный и хитрый, но вы его сможете взять. Все зависит от вас.
        Она закончила говорить и пошатнулась. Закрыла глаза. Потом снова их открыла.
        - Найдите его, - сказала она с невыносимой ненавистью, - найдите его и пусть он знает, что это я помогла вам его найти.
        Она снова закрыла глаза.
        - Давай за врачем, - предложил Дронго, - она, видимо, со вчерашнего дня ничего не ела и не пила.
        Роберт поднялся и поспешно вышел. Дронго остался один. Он терпеливо ждал, когда появится Пятраускас. Внезапно Дагния Карловна снова открыла глаза. Взглянула на Дронго.
        - Ты кто? - спросила она.
        - Я эксперт по вопросам преступности, - ответил Дронго.
        - Ты сумеешь найти убийцу моего мужа?
        - Постараюсь.
        - Найди, - попросила она, - и когда найдешь, скажи, что я просила передать: пусть он горит в аду. Хотя мы тоже все будем гореть в аду. Но он пусть всегда помнит, что это я помогла тебе его найти.
        - Талвест не говорил, кто этот человек?
        - Я никогда не спрашивала. Но Юрис его знал. Лично знал. Он всегда удивлялся, какой тот умный и хитрый. Говорил, что он любит читать книги и оттуда узнает много интересного.
        - Книги вообще полезно читать, - он нарочно пытался поддержать разговор, чтобы она не потеряла сознание до того, как здесь появится врач.
        - Ты не понял, - сказала она с обидой, - не просто книги. Он все время разные хитрости придумывал. Из книг их все время брал. Теперь понимаешь?
        - Начитанный человек, - кивнул Дронго, - конечно, понимаю.
        Он вспомнил про двенадцать ударов. Конечно, это сделано было нарочно. Последние три или четыре удара уже наносились мертвому человеку. Но убийца хотел еще и запутать следы таким образом. Двенадцать ударов, двенадцать свидетелей. Если Дронго или кто-то другой появится у кровати погибшего, то он может подумать про двенадцать палачей, появившихся в этой каюте, как в знаменитом романе английской писательницы.
        - Найди его, - сказала она и снова закрыла глаза.
        В каюту буквально ворвались врач, санитар и Роберт Пятраускас. Она уже теряла сознание, когда ей сделали укол. Через несколько минут ей уже вводили глюкозу. А еще через час забрали в лазарет, чтобы поместить под наблюдение врача.
        Дронго и Пятраускас вышли на палубу, когда часы уже показывали время ужина. К ним подошел огорченный Миго.
        - Завтра утром будем на острове Раротонга, - напомнил он, - туда должен прилететь следователь из полицейского управления с Таити. Но я им сообщил, что это бесполезно. Уже все и так понятно. Талвест убил двоих ювелиров, а сам покончил с собой. Наверное, он хотел сам продать эти камни, но понял, что разоблачен и ничего не сможет сделать.
        - Мы встречались с вдовой латышского ювелира, - сообщил Дронго, - она сказала нам, что на корабле есть убийца ее мужа и Северцова. Этот убийца в свое время помог им избавиться от Раздольского. А теперь уничтожил обоих. Она говорит, что убийцу знал Талвест, который тоже исчез. Получается, что ваша версия не совсем верная. Талвест не убийца. Он всего лишь был посредником между Зигнитисом и возможным убийцей.
        - Она могла вам наплести все, что угодно, - возразил раздосадованный Миго, - не нужно было к ней ходить. Она была не в себе, сама не понимала, что говорит.
        - Она все прекрасно понимала, - вмешался Роберт, - и просила нас найти настоящего убийцу. Чем мы и должны заняться. Неужели вы еще не поняли, что Талвест не был убийцей. Его просто выбросили в океан, чтобы избавиться от опасного свидетеля. Талвест, конечно, не ангел, но он тоже жертва этой кровавой истории с бриллиантами.
        - Тогда где убийца? - не выдержал Миго. - Покажите мне его? Куда он исчезает каждый раз, когда мы пытаемся его найти. Скажите, кто из наших подозреваемых мог это сделать, и я его сразу арестую. Прямо сегодня вечером. Но вы ведь ничего не знаете, как и я. И единственную версию, которую я пытаюсь выдвинуть, вы сразу опровергаете.
        - Не нужно так нервничать, - попросил Дронго, - если все будет нормально, то завтра к утру мы уже сможем указать вам на убийцу.
        - Каким образом?
        - У меня есть небольшой план. Возможно, мне удастся что-либо выяснить до завтрашнего утра. Но это будет сложная ночь.
        Глава девятнадцатая
        За ужином он молчал, чем вызвал укоризненный взгляд Слепаковой. Она не понимала, что с ним происходит. Сегодня он был каким-то другим, более молчаливым, более сосредоточенным и погруженным в себя. Сидевший рядом с ними за столом Миго тоже почти все время молчал. Его огорчало, что эти двое, связанные с Интерполом, так откровенно игнорируют его мнение и не считают исчезнувшего Юлиуса Талвеста убийцей. Его обижало и то обстоятельство, что капитан уже доложил об их неудачах, и теперь завтра на островах Кука их должен был ждать следователь, присланный из Папеэте.
        Дронго продолжал обдумывать ситуацию, глядя на пятерых возможных подозреваемых, которые сидели за соседним столиками. Один из них сидел и за его столом - Алим Сафуанович Шакеев, только четыре месяца проработавший в новой должности, перешедший в Кемеровскую область из-за неприятностей, которые были вызваны работой Раздольского и Северцова. Только четыре месяца, а он уже срывается с места, чтобы отправиться в эту далекое путешествие. Что им двигает? Интерес? Нет, он не очень похож на человека, который любуется красотами Французской Полинезии. Тогда почему он приехал? Желание отомстить? Он ведь восточный человек, ему может быть присуща подобная мстительность. И ведь Северцова убивали долго и мучительно. И эти бусы, которые он купил. Точно такой же веревкой удавили Зигнитиса. А если он купил пару бус и вторые оставил, чтобы у него было алиби? Возможно? Вполне. У Шакеева сильные руки, он способен на подобное. Нужно понять, почему он сюда приехал. Его объяснения не вызывают доверия.
        Борис Сигизмундович Ваккер. Он пришел первым и сообщил о том, что это была не просто туристическая поездка. А если это был ловкий ход преступника? Чтобы его никто не заподозрил. Возможна такая версия? И еще он первым показал на Дронго. Что это? Обычная осмотрительность, или он пытался подсказать Северцову, как нужно было действовать. Он опытный ювелир, наверняка понимал стоимость украденных камней. И согласился сюда прилететь. Только для того, чтобы несколько секунд быть консультантом. Не слишком ли мелко. Или Северцов держал его при себе специально, чтобы иметь альтернативу явно зарвавшемуся Зигнитису. Кто еще? Помазков? Этот вызывает наибольшее отвращение. Он, как гиена, готов был питаться остатками жирной пищи хищников. Хотя имел такой козырь, как убийство Раздольского. Мог он сам совершить преступления? Не знаю, не уверен. Если он такой сильный человек, то почему сразу сдал Талвеста. Или это тоже был трюк? Стоп. Нужно подумать. Если он точно знал, что Талвест никогда и ничего не расскажет. Если он сам его столкнул в океан и теперь уверен, что все можно свалить на этого эстонца. Тогда ситуация
в корне меняется. Тогда он действительно умный и проницательный противник. Интересно, это он любитель детективов Агаты Кристи, придумавший двенадцать ударов по своей жертве. Во всяком случае, он наверняка читает больше книг, чем тот же Шакеев.
        Кто еще? Остаются двое. Вахидов и Ефимов. Вахидов, конечно, сильный человек, но рядом с ним такая красавица. Нужно видеть, как реагируют остальные мужчины на ее появление. И он достаточно состоятельный человек, зачем ему лезть в подобные переделки. Тогда Ефимов. Только Феликс Павлович мог знать все подробности, ведь он был компаньоном Северцова в этом деле. И, как опытный человек, понимал, чем именно он рискует в случае провала всей поездки. Может, его трусость только показная. Он похож на книжника, достаточно умен, начитан, если решил связаться с бриллиантами, значит, не так труслив, каким хочет себя показать. И, конечно, он мог убрать обоих главных соперников, чтобы самому дорваться до этих камней и завершить сделку. Да, это вполне возможно. Но их пятеро. А завтра прибудет следователь из Папеэте. Что он будет делать? Что вообще сможет понять следователь в этих хитросплетениях человеческих судеб. Как он будет здесь разбираться? Как сумеет вычислить убийцу спустя три дня после преступлений. Или согласится с доводами честного, но недалекого Клода Миго и спишет оба убийства на сумасшедшего Талвеста,
который затем выбросился в океан. Такая версия тоже имеет право на существование. Только против них действовал явно не сумасшедший. Этот человек умел просчитывать варианты, видел на один ход вперед и очень умело вел свою партию. Очень умело. Дагния Карловна попросила, чтобы мы его нашли. Она дала подсказку. Этот человек был связан с Талвестом, он спланировал вместе с Северцовым убийство Раздольского. И лично совершил два убийства. Плюс еще другие обстоятельства, о которых она не знала. Он пытался подставить Дронго, чтобы убрать его с корабля. Он импровизировал во время убийства Зигнитиса. И незаметно сумел убрать самого Талвеста. Просто демон, а не человек. Три убийства подряд. Каким сильным он должен быть, какой волей и упрямством обладать. Может, устроить обыск во всех каютах у этих пятерых и попытаться найти там какие-нибудь книги. Или детективы. Какая глупость. Если в какой-то каюте найдут детектив Агаты Кристи, то это будет автоматически означать, что их владелец убийца? Нет, это не метод. Но тогда каким образом вычислить убийцу, заставить его ошибиться. Возможно, он уже сделал все, что хотел, и
теперь будет спокойно дожидаться конца круиза, чтобы полететь в Швейцарию и там вскрыть банковские ячейки.
        Откуда он мог про них узнать? Ах, да. Раздольский. Ведь тот перед смертью мог об этом рассказать своему убийце. Возможно, что в квартире Раздольского действовал обычный киллер, а здесь - другой человек, который не доверит такие ценности киллеру. А если этот человек приехал сюда не один? Предположим, он появился со своим помощником. И не обязательно, чтобы этот помощник или киллер были с ним из одной страны. Нужно было проверить всех туристов на корабле. Особенно среди болгар, румын, чехов, поляков, сербов, хорватов, македонцев. Среди них мог оказаться тот самый киллер. Нет, все равно не может быть. Слишком опасно. Если организатор убийства - один из этой пятерки, и он все так великолепно предусмотрел, то должен был отчетливо понимать, что ему нельзя так рисковать. Предположим, что он привез с собой киллера. Предположим, что они вошли в каюту Северцова вдвоем и это киллер наносил такие удары под руководством основного заказчика. Но тогда, узнав номера банковских ячеек, киллер может избавиться и от своего босса. Зачем ему делиться?
        Подожди, не спеши. А если все так и было? Предположим, что заказчиком убийства Северцова выступил Зигнитис. Ведь однажды он уже помог найти через Талвеста нужного убийцу. Он приходит к Северцову вместе со своим киллером. Тот убивает Северцова, узнает номера банковских ячеек, а затем решает, что ему нужно устранить ювелира. И душит его у здания почты. Правдоподобно? Вполне возможо. Потом киллер убирает ставшего опасным Талвеста. Тоже возможно. Но зачем этому киллеру надо было так глупо рисковать, спрятав карточку-ключ в кармане Дронго. Киллер бы не пошел на подобную глупость. Значит, ключ мог спрятать у него в пиджаке только непосредственный организатор всех этих преступлений. Который и стал единственным исполнителем. Или нет?
        Он увидел, как Шакеев протянул руку и взял яблоко со стола. Надкусил его. Как он тогда сказал? Если я умею резать баранов, то это совсем не значит... Интересно, а что значит?
        - Простите, - сказал Дронго, обращаясь к Шакееву, - вы сказали, что купили вчера бананы. А разве их продают в магазинах сувениров?
        - Нет, - недовольно ответил Шакеев, - я пошел в супермаркет и выбрал себе бананы. А потом вошла госпожа Ихелина и тоже решила купить себе бананы.
        - А зачем вам бананы? На корабле ведь изобилие фруктов.
        - Мне хочется, чтобы они были у меня в каюте, - нервно пояснил Шакеев, - а выносить фрукты из ресторанов не разрешают. Поэтому я вошел и купил. Что здесь плохого?
        - Ничего, - ответил Дронго, - я просто спросил.
        Интересно, что про фрукты ему Зоя Ихелина не сказала. Наверное, не придала этому никакого значения. А вот Шакеев помнил. Или был повод помнить. Ведь супермаркет находился рядом с почтой. И между ними в кустарнике нашли тело Зигнитиса. Неужели Шакеев так любит бананы, что решил их принести в каюту? Какая непонятная любовь.
        - У меня такое ощущение, что у тебя сейчас пойдет пар из головы, - неожиданно сказала Нина, - ты так задумался.
        - Мы сегодня были у вдовы Зигнитиса, - задумчиво произнес Дронго, - она просила найти убийцу ее мужа. И подсказала, как его искать. Вот теперь я думаю - как применить ее подсказку в деле.
        - Ты все никак не хочешь успокоиться, - недовольно сказала Слепакова. - Тебе господин Миго уже все объяснил. Это был Талвест, который совершил два убийства и под влиянием внезапно наступившего раскаяния покончил с собой.
        - У него не могло быть внезапного раскания, - ответил Дронго, - он имел под подкладкой своего чемодана снимки с бриллиантами. Когда видишь эти камни, остатки совести сразу исчезают. Почти у любого.
        - Ты считаешь, что деньги могут заменить совесть? - тихо спросила она.
        - Раньше я в это не верил, - признался Дронго, - а теперь понимаю, что был не прав. Деньги часто заменяют все - совесть, любовь, веру, честь. Это эквивалент человеческого труда и пота, придуманный для того, чтобы сделать человека как можно более зависимым от внешних обстоятельств. Раньше я полагал, что деньги могут быть лишь талонами на жизнь, но не на счастье. А в последние годы вижу, как ради денег люди готовы на все. Предают близких, обманывают родных, готовы лгать, убивать, отрекаться, менять веру, предавать даже своего Бога.
        - Хватит, - попросила она, - у тебя страшный опыт подобных общений с разного рода отщепенцами.
        - Если бы только с ними, - вздохнул Дронго. - Обычные люди под гипнотическим влиянием этих бумажек начинают сходить с ума, делают немыслимые вещи, готовы на все ради обладания ими. Может, поэтому я такой убежденный левый радикал. Единственное общество, где власть денег не была такой всеобъемлющей, был советский строй. Но там царила власть идеологии и чиновников, что не всегда лучше.
        - Среди чиновников попадались и нормальные люди, - усмехнулась Нина.
        - Это в зависимости от случая. - Дронго неожиданно улыбнулся. - Я вспомнил случай, о котором мне рассказывал мой брат. Он работал в райкоме партии, и его начальником была строгая дама, попавшая на должность по разнарядке для женщин. Он был уже кандидатом наук, готовился защищать докторскую. А она попала на свою должность из библиотекарей, нужна была именно женщина с высшим образованием. И ее назначили его начальником, хотя до этого он был ее руководителем. Вот она и стала ему мстить. Всегда давала ему работать над самыми трудными докладами. Что бы он ни писал, она перечеркивала и исправляла. Ему это надоело, и однажды он принес ей вместо своего доклада статью Ленина. Догадываешься, что было потом?
        - Нет, - улыбнулась она.
        - Эта бравая начальница перечеркнула статью в четырех местах и написала, что сразу чувствуется «непартийный стиль». Над ней хохотал весь райком партии. Через некоторое время ее уволили. Вот такие были времена. Но даже тогда сохранялось некое подобие личного достоинства, чести, порядочности. Было очень много людей, которые не боялись говорить правду, отстаивали свою истину, не сгибались перед чиновниками. А потом пришли другие времена. И эти смелые люди превратились в лакеев, лизоблюдов или просто растерялись. И все перед напором денег, перед которым оказалось устоять невозможно. Хорошо быть честным, когда все равны и бедны, но почти невозможно, когда вокруг богатые и бедные. Над тобой будут смеяться собственные дети, не понимающие, почему они не могут позволить себе такую же одежду, какая есть у соседских детей, почему они не ездят на таких же машинах и не учатся в элитарных школах. Потом тебя начинает доставать жена, которой не хочется быть хуже других. Затем ты однажды понимаешь, что живешь в плохом доме, ездишь на разбитой машщине и на своей работе не имеешь никаких шансов на выдвижение. И
тогда приходит горькое осознание того, что ты неудачник. Некоторые ломаются от одной такой мысли. Другие закаляются и становятся крепче, даже выбиваются в миллионеры, но теряют при этом что-то очень важное и светлое. А некоторые просто плывут по течению, и таких большинство. Они готовы на все ради денег и не думают о высоких философских началах. Их можно понять. Им нужно кормить детей, заботиться о родителях, обеспечивать жен и самоутверждаться, что для мужчины немаловажно. Вот они и пытаются соответствовать.
        - Очень забавно. В таком случае, к какому подвиду относится такой индивидуум, как ты? - поинтересовалась она.
        - Не знаю, - честно признался он, - я всего лишь досадное исключение. По всем канонам моих рассуждений, я давно должен был «сломаться». Второй раз присягать я не мог, идти на службу к недостойным правителям не очень хотел. Мне отчасти повезло - я начал заниматься расследованием преступлений. То есть своей основной профессией, которая была у меня до всеобщего хаоса и развала. Профессия меня не только поддержала, но и прокормила. И я смог вести независимое существование, не связанное с какими-либо властями и режимами. Но это только исключение из правил. Таких экспертов, как я, в мире человек пять или шесть.
        - Хвастун, - шутливо сказала она.
        - Да нет, это правда. И именно это обстоятельство иногда угнетает меня более других. Ведь все могло сложиться чуточку иначе...
        Мимо них прошла Зоя Ихелина, которая смотрела ему прямо в глаза. Нина заметила ее взгляд и прикусила губу. Затем, чуть успокоившись, спросила:
        - Она тебе нравится?
        - Красивая женщина, - кивнул Дронго.
        - Ты хотел бы, чтобы мы с ней поменялись местами? - чуть запнувшись, спросила она.
        - Не говори глупостей, - попросил он, - я не меняю своих женщин.
        - Она красивая, - повторила Слепакова, - и гораздо моложе меня. Вот тебе еще один пример для самоутверждения. У кого самка лучше, тот самец и выглядит победителем. Может, поэтому Вахидов ходит с таким довольным видом.
        - Обладание красивой куклой - это еще не предел счастья, - возразил Дронго.
        - Откуда ты знаешь, что она только кукла. Сейчас таких уже не осталось. Красивые
«куклы» пишут книги, выступают в шоу-бизнесе, становятся продюсерами и дизайнерами, продвигают свои проекты. Красивые «куклы» уже давно осознали, что им нужно делать, чтобы быть всегда в строю.
        - Мы говорим о разных вещах. Она может написать сто книг и быть продюсером десятка самых популярных исполнителей, но когда она открывает рот, чтобы сказать первую фразу, все становится ясно. Так устроен наш жестокий мир. В нем трудно всегда соответствовать.
        - Ты еще и философ, - сказала она. - Тебе трудно существовать в нашем мире. Особенно при твоей работе.
        - Я это знаю, - согласился он.
        Они увидели направляющегося к ним Пятраускаса.
        - Дагнии Карловне стало совсем плохо, - мрачно сообщил он, - кажется, проблемы с сердцем.
        - Она не хочет жить, - ответил Дронго, - это неизлечимо.
        - Вы что-нибудь решили? - спросил Роберт. - Боюсь, что завтра нам придется согласиться с выводами господина Миго.
        - Нет, - решительно сказал Дронго, - ни в коем случае. Завтра утром мы предъявим следователю настоящего убийцу. Я уже кое-что придумал. Мне нужно сделать один звонок на таможню в Шеремтьево. И еще собрать всех завтра утром в конференц-зале. Как раз когда приедет следователь.
        - Что вы еще придумали? - недовольно спросил Миго.
        - Хочу завтра показать вам настоящего убийцу, - пояснил Дронго. - Сегодня я получил последний штрих, когда господин Шакеев потянулся за фруктами, чтобы взять яблоко.
        - Не понимаю, при чем тут фрукты? - удивился Миго.
        - Завтра, - загадочно произнес Дронго, - завтра вы все будете знать.
        Он поднялся, чтобы выйти из-за стола. Нина Слепакова взглянула на него. Она видела, что он взволнован.
        - Простите, господин эксперт, - позвала она его, и он обернулся. - Когда вы нервничаете или размышляете, я могу отвлекать вас от разных проблем? Вы не будете возражать, если сегодня ночью я снова попытаюсь помешать вам мыслить? Или это процесс кажется вам более удобным без меня?
        Роберт улыбнулся. Дронго покачал головой. Ему было даже стыдно, что Пятраускас все услышал.
        - У меня идут параллельные процессы, - ответил он, - мыслительный и сексуальный. Они не пересекаются.
        - Обидно, - сказала она улыбаясь, - а я считала, что у меня есть какие-то шансы не быть «красивой куклой».
        - Могу вас обрадовать. У вас самые высокие шансы на этом плавучем тарантасе, - сохраняя серьезное выражение, произнес Дронго, и они наконец расхохотались.
        Глава двадцатая
        Они собрались в конференц-зале. Все, кого пригласил Дронго. Здесь был и прилетевший на остров следователь, который не мог понять, что именно происходит в этом круизе. Во главе стола сидели капитан и его старший помощник. Слева от капитана уселись следователь и Клод Миго, который недовольно морщился. Он так и не примирился с тем, что Дронго не согласился с его версией относительно Талвеста.
        Вокруг стола собрались те, кто прилетел сюда из Токио несколько дней назад. Вахидов и Зоя Ихелина сели у окна. Шакеев уселся за стол. Помазков, немного подумав, взял стул и сел в стороне. Борис Сигизмундович Ваккер и Феликс Павлович Ефимов уселись за столом с другой стороны. Рядом устроилась Туманова. Нина Слепакова тоже села ближе к стене. Она прислонилась к внутренней стенке конференц-зала. Рядом уселся Роберт Пятраускас, вызвав непонятный укол ревности у Дронго. Одним словом, они все были здесь. Восемь приглашенных туристов из тех, кто остался от двух групп прибывших на Таити - российской и прибалтийской. Не было Северцова, Зигнитиса, Талвеста и супруги латышского ювелира, которая находилась в корабельном лазарете.
        - Господин Дронго, - немного торжественно произнес капитан, - мы собрались здесь по вашему желанию. Насколько я понял, вы хотели рассказать нам подробности случившихся здесь преступлений. Итак, мы вас слушаем. Только говорите по-английски, чтобы вас все понимали.
        - Конечно, - кивнул Дронго, поднимаясь и оглядывая всех присуствующих. Он увидел глаза убийцы. Холодные и внимательные. «В сегодняшней партии я не имею права проигрывать», - подумал Дронго. В наступившей тишине было слышно прорывистое дыхание Феликса Павловича, который, казалось, готов был расплакаться от наплыва чувств.
        - Я должен признаться, что редко сталкивался с подобными преступлениями, - начал Дронго, - ведь обычно происходит борьба между силами добра и зла, светом и тьмой. А в нашем случае все смешалось. Здесь действовали не самые лучшие люди, представляющие цвет человечества. И каждый из них пытался извлечь какую-то конкретную выгоду, заработать на чужом горе, сделать себе капитал на всех происходящих трагедиях.
        А теперь я напомню вам, что здесь произошло. Три дня назад в своей каюте был убит Игнат Никодимович Северцов. Кажется, я должен начать именно с этого момента. Но я позволю себе начать не с убийства, а с предыстории.
        Дело в том, что в компании «Якутские алмазы» существовала давняя и порочная практика реализации части драгоценных камней в обход соглашения с южноафриканской компанией «Де Бирс». Об этом знали и в руководстве самой компании, и государственные чиновники, осуществлявшие контроль за этой компанией. Тем не менее крупные партии камней поставлялись на местные производства как бы с молчаливого согласия властей. Однако бывший заместитель генерального директора господин Раздольский решил, что нужно направить поток камней и на службу собственному карману. Он вышел на связь с латышским ювелиров Юрисом Зигнитисом и предложил ему поставлять часть необработанных камней, которые после обработки уходили в банковские ячейки в Швейцарии. Бриллианты, как известно, самый лучший товар для хранения и вложения денег.
        Однако в какой-то момент Раздольский начал требовать себе гораздо больше процентов, чем следовало бы. Это не могло понравиться самому Зигнитису и заместителю Раздольского - руководителю финансового отдела господину Северцову. Они, разумеется, встретились и решили, что пора с этим кончать...
        - Вам не стыдно? - спросил Ефимов. - Их обоих нет в живых, а вы говорите такие вещи. Ведь они не могут вам ответить.
        - Зато можете ответить вы, их компаньон, - заметил Дронго, и испуганный Феликс Павлович замолчал.
        - Оба наших деятеля решили избавиться от Раздольского, - продолжал Дронго, - при этом было решено использовать то обстоятельство, что московская квартира Раздольского примыкает к московской квартире сестры Северцова, которая очень редко бывает в своей городской квартире, ибо предпочитает жить на даче. Раздольский часто оставался один в квартире. Зигнитис через своего доверенного помощника Талвеста связался с неизвестным нам пока лицом, которое было связано с криминальным миром. Это лицо, очевидно, нашло подходящего киллера. Тот спокойно влез через балкон, убил Раздольского, выбросил его с балкона и ушел тем же ходом, при этом закрыв дверь изнутри, чтобы смерть выглядела как самоубийство. Но забыл выключить плиту, на которой варился суп, что испортило общую картину хорошо задуманного преступления.
        После устранения Раздольского, его должность получил Игнат Северцов, а на предприятии начались финансовые проверки, которые коснулись и башкирского ювелирного предприятия, где была выявлена большая недостача. Руководивший ими чиновник Алим Шакеев был уволен, но от уголовной ответственности его спас переезд в Кемеровскую область.
        - Это неправда, - разозлился Шакеев, - я сам решил уехать.
        - Давайте я закончу, а потом выслушаю ваши возражения, - предложил Дронго.
        - Начались аресты и проверки. Несчастный Северцов понял, что устранение Раздольского вызвало шквал проверок, и решил на время уехать. Мне он сказал, что поехал лечиться, но на самом деле он поехал устраивать ревизию банковских ячеек, где и сфотографировал все камни. Вернувшись, он решил избавиться от части бриллиантов, чтобы к концу года залатать дыры в бюджете компании. Однако Зигнитис, к которому он обратился, решил найти нужных клиентов самостоятельно. И он вышел на южнофранцузскую мафию, которая согласилась взять бриллианты и оплатить их почти по номинальной стоимости.
        Северцову предложение понравилось. Но в Москве встречаться они не хотели, у мафии были свои резоны, у Северцова - свои. В конце концов было решено встретиться на заморской французской территории, где как бы будет присуствие Франции, но вдалеке от Европы. Северцов согласился. Но для подстраховки попросил полететь с ним ювелира Ваккера, чтобы не зависеть целиком от капризов Зигнитиса. Тот, в свою очередь, решил тоже подстраховаться и предложил полететь вместе с ним не только жене, которой он абсолютно доверял, но и своему помощнику - Талвесту.
        Откуда Юрису Яновичу было знать, что Талвест в свою очередь пригласит в поездку и Помазкова, который знал секрет убийства Раздольского и мог в любой момент начать шантажировать Северцова.
        Все посмотрел на Помазкова. Он покраснел.
        - Но я этого не делал, - сказал он.
        - Просто не успел, - согласился Дронго, - таким образом прибалтийская группа вылетала из Франкфурта в Токио вместе с немцами, а российская группа из Москвы прямым рейсом до столицы Японии.
        - В последний момент было решено, что вместе с Северцовым полетит и его компаньон, который, очевидно, не очень доверял своему ретивому напарнику. Я имею в виду вас, уважаемый Феликс Павлович.
        - Я приехал сюда отдохнуть, - быстро заявил Ефимов, - и мне нет дела до ваших инсинуаций.
        - Это не совсем инсинуации. Когда вы выходили на причал, Борис Сигизмундович поднял голову узнал меня и сказал об этом Северцову. К этому времени Игнат Никодимович уже решил, что не станет отдавать большую часть денег Зигнитису. Поэтому он пришел ко мне и начал лгать, пытаясь завербовать меня в свои личные телохранители. Я сразу почувствовал эту ложь и выгнал его. Я думаю, что он хотел получить меня в качестве щита от притязаний Зигнитиса, хотя сам он меня уверял, что ему угрожали.
        Сделка должна была состояться во время круиза. Точное время должны были указать сами покупатели, которые никуда не торопились. Но здесь начались неприятности. Во-первых, в группе оказался Помазков, которого пригласил Талвест, во-вторых, сам Шакеев, которого погнал сюда, возможно, болезненный интерес, ведь его уволили отчасти из-за Северцова. И наконец, сам Ваккер, который должен был выступить в непривычной для себя роли консультанта.
        Однако на корабле был еще один человек, который спланировал и осуществил убийство Раздольского. Именно он, тесно связанный с криминальным миром, прилетел сюда сам, чтобы окончательно решить все вопросы. Это были вы, господин Вахидов.
        Зоя держала руку Вахидова в своих руках. Она словно ожидала чего-то похожего. Он не вздрогнул, не испугался. Только скривился в усмешке.
        - Вы с ума сошли? Что вы такое говорите? - он понимал английский, но отвечал по-русски.
        - Именно вы, господин Вахидов, все спланировали и осуществили, - продолжал Дронго, - в тот день вы все верно рассчитали. Вам нужно было состряпать себе алиби и любым способом узнать номера банковских ячеек в Швейцарии. Поэтому вы сознательно пошли на провокацию. Вы прекрасно знали, что на вечерний ужин гости в джинсах не допускаются и нужно надевать костюмы.
        - Откуда я мог знать. Это было в первый день, - весело крикнул Вахидов.
        - Правильно. В первый день. Но это было ваше второе путешествие. На вашу беду, у Лилии Леонидовны оказалась хорошая память, и она помнила, как вы воспользовались услугами их туристического агенства, чтобы совершить круиз по норвежским фьордам.
        - Теперь я не имею права ездить в Норвегию? Не вижу никакой связи!
        - Вы можете ездить куда угодно. Скажите, вы были в Норвегии?
        - Был, конечно. Я не понимаю, почему вы спрашиваете?
        - Значит, вы знали о дресс-коде в вечерние рестораны, - удовлетворенно заявил Дронго, - но вы нарочно явились в ресторан в майке и в шортах, чтобы спровоцировать метрдотеля и официантов выгнать вас из ресторана. Ведь вы точно знали, что нужно появляться в вечернем костюме. И еще одно обстоятельство. Вы также точно знали, что в ресторане «Сабатини» не будет этим вечером ни Северцова, ни Ваккера. А оставлять их одних вам не хотелось.
        - Откуда я об этом мог знать? - разозлился Вахидов.
        - Госпожа Туманова сообщила мне, что успела предупредить госпожу Ихелину насчет двоих пассажиров из российской группы, которые решили перейти в другой ресторан. И тогда вы решили последовать их примеру. Но просто уйти, уводя за собой свою подругу, вы не могли, это сразу бы привлекло к вам ненужное внимание. Поэтому вы сознательно устроили скандал, чтобы вас удалили.
        - Какая дикая фантазия, - пробормотал Вахидов.
        - Дальше больше. Вы поняли, что пока я буду на корабле, вам грозит разоблачение. И решили принять меры. Поздно вечером вы отправились на переговоры с Северцовым. Вы сразу вытащили ключ и отдали его своему напарнику. А затем оглушили Северцова, связали его и начали пытать. Я ведь обратил внимание на первые надрезы. Очевидно, Игнат Никодимович долго не сумел продержаться и выдал вам все номера банковских ячеек. После чего он был обречен. Вы не могли оставить его в живых. Но вам нужно было скрыть факт пыток, иначе сразу становилось ясным, что у Северцова пытались выудить какую-то информацию. Но вы решили, что меня нужно запутать еще больше, ведь двенадцать ударов наносили двенадцать обвинителей в романе «Восточный экспресс». И тогда вы нанесли своей жертве ровно двенадцать ударов. Вернее, первые удары были не ударами, а порезами. Тогда как последние шесть ударов были настоящими ударами. Последние удары вы наносили уже по бездыханному телу. Вы забрали свой нож и ушли из каюты. В это время ваш напарник положил карточку-ключ ко мне в пиджак, висевший на стуле. Но провидение хранило меня. Когда поздно
ночью от меня вышла госпожа Слепакова, я отдал ей свой пиджак, в котором был ключ от каюты Северцова. Но я даже не мог предположить, насколько идеальным окажется ваш план. Ведь вам нужно было не только убрать Северцова, узнав перед этим номера его банковских ячеек, а еще и подставить меня, чтобы я вам не мешал. В первый день вечером, еще до убийства, вы спустились вниз, в службу размещения, и узнали у милой китаянки, что я расспрашивал ее о номерах кают, в которых остановились пассажиры из прибывшей сюда российской группы. И вы решили избавиться от меня, подставив таким элегантным способом.
        Вы понимали, что сразу после убийства сотрудники полиции будут проверять службу размещения и милая девушка-китаянка сразу вспомнит, что один из гостей уже интересовался номерами кают российских туристов. А если вспомнит, значит, полицейские решат сделать у меня обыск. Все так и получилось, за исключением того важного обстоятельства, что карточка-ключ от номера Северцова оказалась совсем в другой каюте.
        - Бред, - громко произнес Вахидов.
        - Затем вы решили избавиться от другого важного свидетеля, который знал о вашей неблаговидной роли в деле устранения Раздольского и мог вас выдать. Через Талвеста вы назначили ему встречу у здания старой почты, в конце улицы. Но вам опять нужно было иметь алиби. На этот раз его обеспечивал вам Алим Шакеев.
        - Вы хотите сказать, что мы вместе убивали Зигнитиса? - раздался гневный голос Алима Сафуановича.
        - Нет. Но он вас использовал. Вы отправились втроем в магазины, в одном из них вы купили бусы из раковин. Он понял, как можно использовать веревку, и сразу купил вторые бусы, похожие на первые. Или можете назвать это ожерельем из раковин, как вам больше нравится. Вы вышли из магазина и вошли в супермаркет, где замешкались, покупая бананы. Но на улице вас ждали не Вахидов с его знакомой Ихелиной, а одна Зоя Ихелина. Увидев, что вы закончили дела со своей покупкой и хотите выйти, она тоже вошла в магазин и прошла покупать бананы. Кстати, интересно, что ни она, ни сам Вахидов про бананы не вспоминали, понимая, что могут быть разоблачены. Таким образом Зоя Ихелина помогла Вахидову создать почти абсолютное алиби. А он разорвал бусы, высыпал раковины и с веревкой в кармане пошел на встречу с ювелиром. Встреча закончилась смертью несчастного, а Вахидов вернулся к супермаркету. И вскоре вы все трое возвратились на судно.
        - Как вы могли такое сделать? - возмутился Шакеев, глядя на Вахидова. Тот только презрительно скривил губы, уже не решаясь отвечать.
        - Наконец вы решили, что теперь можно избавиться и от Талвеста. Вы ведь слышали, как его дважды просили спуститься в каюту для допроса. Вы посчитали, что ему лучше не появляться у нас в каюте. И поэтому вы с ним тоже расправились. Подозреваю, что вчера ночью вы просто выбросили его за борт. И он давно утонул.
        - У вас нет никаких доказательств, - почти улыбалася Вахидов, - это все ваша болтовня. Она ничего не стоит.
        - Верно, - согласился Дронго, - и еще я вспомнил, что говорил Ефимов. Он сказал, что даже на зарезаную курицу смотреть не может. А вот мусульманин Шакеев может спокойно зарезать даже барана. И вы, очевидно, можете.
        - Это мой долг в священный праздник курбан-байрама, - высокопарно сказал Вахидов.
        - Не смейте прикрываться мусульманскими праздниками, - поморщился Дронго, - вы не мусульманин, вы убийца. Поэтому небесной благодати вам не видать, даже если вы зарежете всех баранов на этой планете.
        И еще я вспомнил, что в ночь убийства ваш знакомый Юлиус Талвест напился под наблюдением нашего друга Роберта Пятраускаса. Напившись до состояния одурения, Талвест вышел в коридор и отправился спать в свою каюту. По пути он увидел Слепакову, но не смог даже ее обнять, в таком состоянии алкогольного опьянения он был.
        - И это все ваши доказательства? - презрительно спросил Вахидов. - Я был о вас лучшего мнения.
        - Нет, не все, - возразил Дронго, - во-первых, я позвонил в московскую таможню сегодня утром, когда в столице был еще вечер. И легко выяснил, что вы, как дагестанец, пронесли в своем чемодане, который сдавали в багаж, национальный костюм с буркой и якобы упакованный сувенирный кинжал. Хотя я думаю, что это был тот самый нож.
        - Национальный костюм у меня лежит в чемодане. Я могу его надеть прямо сейчас, - разозлился Вахидов.
        - А нож? - спросил Дронго, - его вы тоже возьмете? Или его уже там нет?
        - Я не стану отвечать на ваши вопросы, - крикнул Вахидов. - Но я никого не убивал, - добавил он с ожесточением.
        - Тогда последнее доказательство. - Дронго обвел взглядом всех присутствующих и ловким движением фокусника достал из кармана носовой платок. Затем осторожно вытащил раковину, купленную у мальчика рядом с почтой.
        - Это раковина, - показал Дронго, - из того ожерелья, которое вы разорвали, чтобы достать веревку.
        - Я не разорвал, она у меня порвалась, - быстро поправил его Вахидов.
        - Значит, у вас было второе ожерелье, - уточнил поймавший его на этом вранье Дронго.
        Вахидов взглянул на сидевшую рядом Зою, но ничего больше не сказал.
        - А теперь я покажу вам вашего напарника, - спокойно произнес Дронго, - это госпожа Ихелина, - поднял он руку указывая на Зою. - Именно она подошла к нам в ту роковую ночь и, очевидно, опустила карточку ко мне в карман. Только не нужно ничего говорить, карточку мы запаковали и отправим на экспертизу. Если там будут найдены отпечатки пальцев госпожи Ихелиной, значит, все было так, как я сказал.
        Она посмотрела на Вахидова.
        - Все они врут, - не очень уверенно произнес он.
        - И еще эта раковина, - безжалостно добавил Дронго, - ее мы тоже отправим на экспертизу. Если окажется, что на ней есть ваши отпечатки пальцев, Вахидов, то сделать спектральный анализ раковины и веревки, при помощи которой вы задушили Зигнитиса, будет совсем нетрудно. А это будет означать ваше окончательное поражение, господин Мамедага Вахидов.
        Наступило неловкое молчание. Зоя осторожно отодвинулась от своего спутника, совсем немного, на несколько сантиметров.
        - Нет, - сказал Вахидов, - этого просто не может быть. Я все так тщательно продумал и сделал. Он не мог сам догадаться. Ему кто-то помог. Это ты рассказала ему обо всем? - спросил он у Зои. Она испуганно качала головой, когда почувствовала на своем горле его железную хватку. Но на этот раз ему не дали даже поднять вторую руку. Дронго, оказавшийся раньше всех рядом с ним, нанес ему сильный удар кулаком в лицо. Удар рассек губу и отбросил Вахидова на пару метров.
        - Вот так, - удовлетворенно сказал Дронго, - я сделал то, о чем давно мечтал. Вы меня сильно достали за эти последние три дня.
        Вахидов молча поднимался с пола, вытирая кровь с лица. К нему подошел Миго и ловко защелкнул наручники у него на руках.
        - Вы арестованы, - громко объявил он, - по подозрению в совершении убийств Игната Северцова, Юриса Зигнитиса и Юлиуса Талвеста.
        - И еще самое важное обстоятельство, о котором я забыл вам сказать, - злорадно добавил Дронго, - но это уже касается всех присутствующих. Никаких денег, бриллиантов и алмазов все равно бы никто не получил. Даже если бы перебили половину всего экипажа и всех пассажиров. Дело в том, что вся эта операция была с самого начала взята под контроль сотрудниками Интерпола. Позвольте представить вам регионального инспектора господина Роберта Пятраускаса. Я думаю, что при желании он сможет ответить на все ваши вопросы. На корабле не было представителей ваших клиентов. В последний момент они решили здесь не появляться.
        - Вот это сюрприз, - сказал Шакеев, разводя руками.
        - Хорошие парни иногда бывают первыми, - вставил улыбнувшийся Пятраускас.
        - Не всегда, - возразил Дронго, - вспомните троих погибших. Слишком дорогая цена за разоблачение одного мерзавца и нескольких аферистов.
        - Это он, - закричала вдруг Зоя, показывая на Вахидова, - он меня попросил положить ключ в ваш карман. Я ничего не знала. И у почты тоже он меня попросил немного потянуть время. Поэтому я и купила эти бананы, чтобы потом их выбросить. Это он все придумал. Я ничего не знала.
        - Какая несчастная женщина, - сказала с видимым удовольствием Слепакова. - Просто набитая дура, - радостно добавила она.
        Миго взглянул на Дронго. Этот человек сделал почти невозможное, сумел вычислить такого хитроумного убийцу. Потом торжествующе посмотрел на следователя, капитана и старшего помощника.
        - Я же говорил вам, что не нужно никого сюда приглашать. Мы сами справимся, - с гордостью заявил он, - вот видите. Преступник перед вами, убийца арестован. Мы нашли его практически за три дня.
        Он счастливо улыбался. Теперь об этом преступлении будут рассказывать на всех островах Общества. Никому не известный в этой части южного океана эксперт Дронго уедет, а слава Клода Миго, разоблачителя хитроумных преступников и убийц, прогремит по всем островам.
        - Мы его взяли, - удовлетворенно повторил Миго.
        Вместо эпилога
        Согласно решению Московского городского суда Феликс Павлович Ефимов получил пять лет условно и был выпущен на свободу из зала суда. Борис Сигизмундович Ваккер был оправдан. По делу о хищениях в компании «Якутские алмазы» проходило в общей сложности двадцать два человека.
        Французский апелляционный суд отклонил ходатайство адвоката господина Вахидова о смягчении ему наказания. Приговор в четырнадцать лет тюрьмы остался без изменений. Через год заключенный Вахидов был выдан российской стороне. Его бывшей подруге Зое Ихелиной разрешили сразу уехать, не привлекая ее к уголовной ответственности. Она сумела доказать, что ничего не знала о планах своего друга.
        Нина Слепакова вернулась в Москву. Больше с Дронго она не встречалась. Через год она вышла замуж за литовского бизнесмена, с которым уехала в Вильнюс. Говорят, что в сорок лет она родила близнецов.
        Лилия Леонидовна Туманова получила повышение и стала вице-президентом туристической компании. Но больше всех повезло Вадиму Помазкову. Он начал играть на бирже, разбогател, купил себе дом и два автомобиля. Шакеев довольно быстро вышел на пенсию и остался жить в Кемеровской области. А Дронго не вернулся ни в Рим, ни в Москву, ни в Баку. Он улетел с Таити куда-то в Южную Америку. Говорили, что на этот раз его видели в Лиме. Но возможно, его с кем-то спутали.