Убитая монета Вадим Владимирович Ширяев
        Никита Александрович Филатов
        Термин нумизматов «убитая монета» означает монету, утратившую в процессе обращения признаки подлинности. На одном из крупнейших европейских аукционов неожиданно выставляются редкие и очень дорогие российские монеты из коллекции, которая долгие годы считалась утраченной. На коллекцию сразу же начинают претендовать и законные наследники последнего известного владельца, и могущественный олигарх, утверждающий, что он выкупил ее в свое время, и даже бывшие сотрудники советской внешней разведки. Однако новые обладатели драгоценных монет также не намерены отказываться от своих прав, и вся эта история начинает затрагивать интересы могущественных аукционных домов и европейских спецслужб…
        Новый роман признанного мастера остросюжетного детектива Никиты Филатова и эксперта с мировым именем Вадима Ширяева увлекательно и абсолютно достоверно приподнимает завесу, которая укрывает криминальное прошлое советской нумизматики, непростой мир современных коллекционеров и закулисную сторону деятельности западных аукционных домов.
        Вадим Ширяев, Никита Филатов
        Убитая монета. Нумизматический детектив
        Пролог
        «Славный год…»
        «Чтоб удачно продать,
        Надо цену узнать,
        А чтоб цену узнать,
        Надо много читать…».
        Александр Бирштейн
        Время от времени адвокаты собираются в стаи.
        В основном, для того, чтобы справиться с крупной и жирной добычей. Но, по общему правилу, деньги на пропитание они все-таки зарабатывают в одиночку.
        - Я не занимаюсь наследственными делами.
        Еще в начале месяца на улицах хозяйничал густой мороз, а потом неожиданно потеплело, и повалил мокрый снег. Населению теперь целыми днями рассказывали по телевизору о бесчисленных миллионах кубических метров, вывезенных коммунальными службами за город, однако сугробов от этого меньше не становилось. Зато начался гололед, и машины перегораживали дороги бесчисленными авариями. Пешеходы падали на тротуарах, как под огнем затаившихся снайперов - и не всегда могли потом сами подняться, так что медики в травматологических пунктах валились с ног от суеты и усталости.
        В общем-то, все было, как обычно. И, как обычно, в начале второй половины зимы соотечественникам хотелось куда-нибудь к теплому морю, где солнце, и пальмы, и симпатичные загорелые люди на пляже…
        - Ну, там дело такое… оно не совсем… ну, точнее, не только наследственное.
        Владимиру Александровичу Виноградову не так давно пошел седьмой десяток. Посетитель, который сидел сейчас перед ним в кабинете, был намного моложе, хотя и выглядел почти ровесником адвоката. Дорогой и добротный, но плохо сидящий костюм, благородная седина на висках и тяжелая антикварная трость - при случайном знакомстве этого человека вполне можно было принять за какого-нибудь театрального критика, или профессора математики. Но, по мере общения, становилась заметна в нем некоторая избыточная суетливость и убегающий от собеседника взгляд.
        - Я же говорил. Можно быть очень хорошим врачом, но невозможно работать и гинекологом, и стоматологом одновременно. У меня есть прекрасные специалисты по семейному праву, есть приличный нотариус…
        Владимир Александрович потянулся за телефоном.
        - Вот, могу порекомендовать…
        - Она только с вами желает работать, - перебил посетитель.
        - С чего бы это? - Удивился адвокат.
        - Она вас знает с самой лучшей стороны.
        - Откуда, интересно?
        - Ну, так я же ей рассказывал…
        Разумеется, у сидящего напротив человека были имя, фамилия и все прочее. Владимир Александрович прекрасно это помнил, однако почти никогда за все время знакомства мысленно не называл его иначе, как Живчик. Тем более что именно под этим прозвищем сегодняшний посетитель был известен и в закрытом обществе настоящих коллекционеров, и среди спекулянтов монетами.
        Живчик имел репутацию довольно крупного дельца, а нумизматы старой школы считали его классическим коллекционером «разницы» - одним из тех, кого интересует не сама монета, а только спекулятивная прибыль, которую можно заработать на ее перепродаже. Прозвище свое Живчик получил еще в ранней молодости от того, что выпрашивал у кого-нибудь из продавцов на короткое время монету или медаль под залог, узнавал цену, - и вился ужом по всему Клубу коллекционеров. Предлагал ее всем и каждому, продавал, а если получалось дороже, то возвращал деньги продавцу, оставляя разницу себе.
        Живчика настоящие нумизматы не любили и не уважали, а как-то раз, говорят, даже выставили на посмешище. В разговоре с постоянными посетителями, среди которых, по обыкновению, терся и Живчик, один из них обмолвился, что срочно ищет некую монету, и что готов заплатить за нее чуть ли три обыкновенных цены. Отправившись в очередной обход, Живчик, казалось бы, совершенно случайно наткнулся на другого коллекционера, который как раз продавал именно ту монету, которая интересовала первого. Цена им запрошена несусветная, раза в полтора выше рынка, однако жадность тогда взяла верх над осторожностью Живчика. И он, поторговавшись для порядка, едва ли не впервые в жизни, все-таки выложил за монету свои кровные доллары, чтобы ее не перехватили конкуренты. Разумеется, когда он, довольный и гордый собой, принес монету потенциальному покупателю, тот посмотрел на него с удивлением, и сообщил, что буквально вот только что ему продали только такую же, но по разумной цене. Это был такой удар и по самолюбию Живчика, и по его кошельку, что его невозможно было ни забыть, ни простить…
        С того времени Живчик, конечно, значительно изменился, приобрел основательный капитал, связи, деньги, стал выглядеть очень солидно и научился вести себя в соответствии с положением - однако, от прозвища, которым его когда-то наградили коллеги, так и не избавился. Несколько лет назад адвокат Виноградов успешно защитил его по одному уголовному делу. Живчика собирались тогда привлечь за мошенничество в составе группы лиц, но потом обвинение удалось переквалифицировать на использование заведомо поддельного экспертного заключения. И почти сразу же прекратить уголовное преследование в связи с истечением сроков давности.
        С профессиональной точки зрения, в самом этом деле не было ничего необычного или сложного. Но адвокат Виноградов потом еще долго любил рассказывать коллегам и приятелям, как он очень вовремя предупредил клиента о неминуемом обыске, и как они вдвоем после этого почти половину ночи выносили из его квартиры в какой-то микроавтобус четыреста килограммов золотых, серебряных и медных монет.
        - И еще я сказал ей, что вы нумизмат.
        - Зачем? - Владимир Александрович уже не очень понимал, как теперь ему следует реагировать на слова собеседника, да и стоит ли вообще продолжать разговор…
        - Вот, она передала для вас, - Живчик сунул руку во внутренний карман пиджака. - Это задаток. Это вам, за беспокойство… ну, за время, которое вы готовы потратить на встречу и консультацию.
        На рабочий стол перед Виноградовым аккуратно лег небольшой квадрат из половинок белого картона, соединенных по углам обыкновенным степлером. Сквозь большое отверстие в середине можно было разглядеть металлический круг, несколько потемневший от времени, и достаточно крупную надпись: «СЛАВНЫЙ ГОДЪ СЕЙ МИНУЛЪ, НО НЕ ПРОЙДУТЪ СОДЕЯННЫЕ ВЪ НЕМЪ ПОДВИГИ».
        - Что это?
        - «Славный год», - собеседник ответил так, будто этого было даже более чем достаточно. Но потом все-таки сообразил, что сидящий напротив него человек нуждается в пояснениях:
        - Памятный серебряный рубль, его отчеканили в девятьсот двенадцатом году, в память столетия Отечественной войны с Наполеоном.
        - Вы же прекрасно знаете, что я не интересуюсь старыми монетами, - пожал плечами Виноградов. - Зачем она мне нужна?
        - Ну, я тогда могу у вас ее купить. Скажем, тысяч за пятьдесят рублей? Или даже, наверное, за тысячу долларов… или евро, - судя по всему, реакция адвоката не оказалась для Живчика неожиданностью. - Видите ли, Владимир Александрович, состояние не идеальное, и тираж был довольно большой, но, наверное, я мог бы попробовать предложить ее кому-нибудь на обмен…
        Адвокат Виноградов взял монету и перевернул ее на столе. На обороте красовался двуглавый орел с императорскими коронами и со всеми положенными атрибутами власти, а под ними указан был номинал - «РУБЛЬ». По окружности шла еще какая-то надпись, но Виноградов решил прочитать ее позже.
        - Симпатичная вещь. Интересная. Знаете, я, наверное, оставлю ее себе.
        - Зачем? - В свою очередь, почти искренне удивился теперь уже собеседник. - Я вам даже тысячу двести дам, чисто из уважения!
        - Хорошо. Договоримся. Но не сейчас. - Владимир Александрович выдвинул ящик для всяческих мелочей и убрал в него необычный задаток. - Надо ведь подготовиться к разговору с этой вашей знакомой, почитать что-нибудь в Интернете, поблагодарить…
        Было заметно, что Живчик расстроился. Очень расстроился. Вероятно, в действительности серебряная монета, доставшаяся Виноградову, стоила у нумизматов намного дороже, чем он за нее собирался платить.
        - Ну, воля ваша, Владимир Александрович. Только, пожалуйста, на продажу, или там, на обмен, не предлагайте ее никому, кроме меня. Непременно обманут! Да еще и в глаза посмеются над вами. Такие люди среди коллекционеров есть, сплошь и рядом - мошенники, одно слово! Ни стыда, ни совести… так вы согласны? По поводу встречи?
        - Да, согласен, - кивнул адвокат. - Дайте ей телефон, или вот… передайте визитку.
        В принципе, посетителю пришло время прощаться, но он отчего-то медлил:
        - Эта женщина может очень хорошо заплатить.
        - Понимаю, - хозяин кабинета встал из-за стола, так что собеседнику пришлось подняться вслед за ним.
        - Не продешевите, Владимир Александрович! И не стесняйтесь озвучивать цену по соглашению. А еще лучше меня заранее предупредите, я ее подготовлю, что любая названная вами сумма - это разумные деньги… ну, вы понимаете? Так, чтобы всем интересно?
        Живчик явно рассчитывал получить с адвоката комиссионные за хорошего денежного клиента, и тут не было ничего удивительного. Поэтому Владимир Александрович только уточнил на всякий случай:
        - Десять процентов?
        - Ну, побойтесь бога, надо бы прибавить! Я же ведь ее накачаю, чтобы она заплатила, сколько скажете…
        - Никаких проблем. Двадцать процентов.
        - Послушайте, Владимир Александрович, а что, если…
        - Все. Закончили. Пойдемте, я вас провожу.
        Проводив посетителя, Виноградов вернулся к себе в кабинет. Включил компьютер. Как он сказал, фамилия этой наследницы? Леверман?
        Точно. Что-то давнее, смутно и мутно знакомое…
        Для начала всеведущий Интернет выкатил на экран по запросу такое количество сведений, что разобраться в них у Владимира Александровича не хватило бы ни сил, ни времени, но достаточно оказалось добавить в поисковую строку слово «нумизмат», как все стало намного понятнее.
        Женщина по имени Мария Леверман на страницах сетевых изданий, практически, не упоминалась. Зато ее покойный отец Леонид Борисович, судя по журналистским расследованиям прошлых лет, оставил след не только в отечественной нумизматике, но и в отечественном же криминале. Имя среди серьезных коллекционеров он сделал себе еще относительно молодым человеком, в середине семидесятых. Но тогда же, по молодости, не смог удержаться в тени, из-за чего заработал в определенных кругах небезопасную репутацию подпольного миллионера. Спустя какое-то время его, разумеется, арестовали сотрудники КГБ и отобрали в доход государства все, что нашли на квартире и даче. Срок, зато, Леонид Леверман получил относительно небольшой - в те времена за незаконные операции с валютными ценностями, к которым относились также старинные золотые и серебряные монеты, можно было присесть намного основательнее. Освободился он, вроде, условно-досрочно и почти без проблем выехал в США. Как и все тогда, через Вену. Однако Леонид Борисович, в отличие от подавляющего большинства советских эмигрантов того времени, сделал этот прекрасный город
не просто промежуточным пунктом на пути дальше за океан или в государство Израиль. Вена стала на много лет местом его постоянного жительства. Именно здесь Леверман снова сделал себе имя и состояние - составлял нумизматические каталоги, консультировал аукционы монет и наград, формировал коллекции для банков. В девяностые Леонид Борисович на какое-то время вернулся в новую Россию, где, по слухам, помогал начинающим олигархам вывести и легализовать за границей капиталы через нумизматику. Занимался он, также по слухам, и контрабандой «культурных ценностей» - с кем-то что-то не поделил, попал в поле зрения организованной преступности, и через какое-то время стало известно о его скоропостижной смерти при взрыве личной автомашины.
        Произошло это печальное событие давным-давно, еще во второй половине девяностых. Леонида Борисовича вместе с водителем похоронили, и никто больше об этой истории не вспоминал - что же тут удивляться, по тем временам покушения и разборки подобного рода считались настолько обыденными, что не все из них даже попадали в общероссийскую криминальную хронику…
        Владимир Александрович отодвинул клавиатуру и прошелся на кухню, заваривать чай. Это было чем-то вроде его личной неписаной привилегии - пить чай или кофе у себя в кабинете, прямо на рабочем месте. Остальные коллеги и специалисты в их офисе такого безобразия себе никогда не позволяли.
        Вернувшись, адвокат выдвинул ящик стола и положил перед собой монету.
        Подержал. Рассмотрел. Ощутил благородную тяжесть металла. Потом опять вернулся в Интернет.
        По поводу рубля «В память 100-летия Отечественной войны 1812 года» нужная и довольно подробная информация нашлась сразу же. Отчеканено его было всего 26 000 штук, и посетители нумизматических сайтов сходилось на том, что монета является одной из самых красивых, художественно изящных монет Российской Империи. Из-за незначительного тиража, напоминали опытные коллекционеры, монета очень ценится на нумизматическом рынке и у нее очень высокий потенциал роста цены. Однако повышение стоимости автоматически ведет к росту числа подделок…
        Относительно текущей стоимости памятного рубля, отчеканенного в 1912 году, в Интернете писали, что по состоянию на минувший июль по оценке Национального нумизматического реестра в степени сохранности MS63 он стоит от 470 до 490 тысяч рублей.
        Ай да Живчик, ай да сукин сын!
        Кажется, предстоящее дело обещало стать не самым скучным.
        Нельзя сказать, чтобы Владимир Александрович совсем ничего не знал про нумизматику. Как и всякий мальчик из приличной семьи, он собирал, наряду с марками и солдатиками, также монеты, которые попадались по случаю, время от времени. У него даже образовалось подобие некой «детской» коллекции, основу которой составили металлические рубли с Владимиром Ильичем Лениным и серебряный царский рубль к 300-летию дома Романовых, доставшийся по наследству от папиной мамы. Однако это было всего лишь недолгое и несерьезное хобби, ни к чему не обязывающее развлечение для души, источник мимолетных положительных эмоций. Так или иначе, интерес к монетам не перерос тогда у Виноградова ни в желание почитать специальную литературу, ни в болезненную тягу собирателя «хочу еще и еще».
        В ранней юности он это дело окончательно забросил. Но даже когда повзрослел, получил первое высшее образование и начал путешествовать по миру - непременно старался оставить на память какую-то иностранную мелочь. А потом обязательно складывал не потраченные монеты в большую коробку, чтобы не вспоминать о них до следующего раза…
        В общем, конечно же, адвокат Виноградов понимал, что такое аверс монеты, и чем он отличается от реверса[1 - Нумизматические термины. Аверс - лицевая сторона монеты. Чаще всего на аверсе располагают портрет главы государства, герб или эмблему страны-эмитента. Реверс - оборотная сторона монеты, противоположная аверсу. Как правило, на ней указан цифрой номинал. Гурт - ребро монеты, ее боковая поверхность. Гурт может быть гладким (без орнамента) или нарезным (с насечками, текстом и т. д.).] - но, при этом, вполне мог случайно сказать, будто металлические деньги «печатают», а не чеканят. Из легендарных российских рублей он читал только, пожалуй, про Константиновский, выпущенный к несостоявшейся коронации 1825 года, перед восстанием декабристов, так что в свое время непродолжительное общение с Живчиком по уголовному делу его также не обогатило глубокими познаниями в нумизматике.
        Зато, когда сам он, его друзья, приятели и многочисленные сверстники, один за другим, вступили в пору пятидесятилетних юбилеев, Виноградову неожиданно кстати припомнилось детское хобби. И он стал дарить именинникам на торжество не банальные сабли, картины, косилки для дачи, или рыбацкие принадлежности - он покупал в магазинчиках для коллекционеров серебряные «полтинники» прошлого века, которые почти всегда можно было вручить виновнику торжества, сопроводив соответствующими словами и пожеланиями. Получалось оригинально, солидно и не очень дорого…
        …серебряный царский рубль к 300-летию Дома Романовых…». Стр. 13
        По поводу рубля «В память 100-летия Отечественной войны 1812 года»…». Стр. 13
        Глава 1
        «Антоныч»
        «Очень рад познакомиться с вами и надеюсь, что наше знакомство будет длительным, - как говорил джентльмен, обращаясь к пятифунтовому билету».
        Чарльз Диккенс. Посмертные записки Пиквикского клуба
        Коллекционеры коллекционеров убивают редко.
        Во всяком случае, своими руками.
        Криминал в сфере торговли монетами - это преступность «белых воротничков», по большей части латентная, то есть скрытая. Это постоянный обман, который у нумизматов считается бизнесом. Постоянное столкновение интересов…
        Аукцион обманывает продавца - для этого существует неисчислимое множество способов и уловок, дилер обманывает клиента. Дилер обманывает другого дилера, а тот, в свою очередь, ставит на колени эксперта и заставляет его делать липовые заключения о подлинности…. Контрабанда монет во все стороны через границу. Неуплата налогов. Незаконные банковские операции. Кредит под залог монет с многократно завышенной ценой, и еще многое, многое другое, что подпадает, или почти подпадает, под определение уголовного наказуемого мошенничества. В нумизматике точно так же, как и в других сферах «теневой» экономики, используются фирмы-однодневки, открытые на документы покойников, стариков, пьяниц, малолеток - такие подставные лица выступали и выступают, по мере необходимости, либо как добропорядочные покупатели одиночных монет, либо как владельцы огромных коллекций, выставленных на продажу.
        Впрочем, бывало и по-другому.
        Так, директор большого нумизматического магазина в центре города предлагал своим близким и старым знакомым пятикилограммовую золотую монету. Через несколько дней его убили. А известного коллекционера по прозвищу Парфюмер, который консультировал олигархов и крупных московских чиновников, сначала ограбили на двести тысяч прямо около клуба, где он пачки долларов совал чуть ли не в авоську, прилюдно - и через полгода опять отобрали почти столько, но уже в собственной парадной. Еще один нумизмат с женой остались инвалидами после разбойного нападения на даче…
        Выявлять и расследовать преступления, связанные с нумизматикой и с нумизматами, очень сложно. Да и защиту осуществлять по таким делам без образования, опыта и специальных знаний, которых у адвоката Виноградова не было, также непросто.
        По правде говоря, если не считать уголовной истории с Живчиком, вспоминался из его практики всего один подходящий случай, да и то больше двадцати лет назад. Еще совсем молодым адвокатом, по назначению, защищал Владимир Александрович милиционера из полка охраны, который вместе с напарником украл из хранилища Государственного музея две серебряные монеты времен какого-то византийского императора. Монеты выглядели, на первый взгляд, одинаковыми совершенно - хотя одна из них, по заключению эксперта, вполне тянула на хищение в особо крупном размере, а вторая не дотягивала даже до административного правонарушения. И вообще, как оказалось, самым удивительным во всем этом уголовном деле было то, что в музее вообще заметили пропажу - подзащитный потом рассказал Виноградову, что у них в милицейском полку только ленивый не таскал ничего из запасников и кладовых, и что монеты старые в музее хранятся без счету и без присмотра…
        Собственно, как раз об отсутствии у себя достаточных познаний в нумизматике и собирался предупредить наследницу покойного коллекционера адвокат Виноградов, если сомнительный господин по прозванию Живчик не смог, не захотел, или не потрудился это сделать сам.
        …Центр города Виноградов представлял себе очень неплохо, поэтому по пути от метро сверялся только с номерами домов. Однако вывеску магазинчика с немудреным названием «Коллекционер» вполне можно было пройти, не заметив.
        - Покупаете? Продаете?
        Владимир Александрович не сразу понял, что обращаются к нему. Худощавый мужчина неопределенного возраста, оказавшийся на пути адвоката, был одет так, как, на памяти Виноградова, одевались советские инженеры, когда их посылали в колхоз, или в подшефное хозяйство - Владимир Александрович, прежде всего, обратил внимание на застиранную вязаную шапку незнакомца, и на его спортивные штаны с вытянутыми коленками. И только потом перехватил очень внимательный, быстрый и цепкий взгляд незнакомца - такой взгляд, которого никогда не встречается у алкоголиков и нищих, но который нередко бывает у профессиональных карточных игроков.
        - Простите?
        Неожиданный собеседник заметно смутился, и все-таки еще раз уточнил:
        - Что-то интересует? Вы туда? - Он показал рукой на вывеску у входа, но, поняв по выражению лица адвоката, что тот не расположен к общению, куда-то отступил и растворился в зимних сумерках.
        И, уже взявшись за ручку двери, Владимир Александрович понял, кого напомнил ему этот персонаж. Типичного водителя-нелегала, охотника на пассажиров в аэропорту! Или спекулянта чеками возле валютной «Березки» из давнего прошлого - те тоже изо всех сил пытались раньше остальных перехватить клиента, в надежде заработать на этом свою трудовую копеечку…
        Кабинет директора нумизматического магазина, куда Живчик провел Виноградова, ничем не напоминал, разумеется, ни таинственную сказочную пещеру, ни бронированный бункер. Обыкновенная тесная чистая комната с плотными шторами, офисной мебелью и с обязательными для первого этажа решетками на окне. Был, конечно, достаточно современный компьютер, а также и немного оргтехники, сейф для бумаг и цветы на подоконнике.
        Единственное, что сразу привлекало внимание любого посетителя - поясной портрет дамы средних лет, в парадном пышном платье старинного кроя, и с таким лицом, которые теперь встречаются только в музеях. Вид у женщины на портрете был настолько серьезный и важный, а рама картины выглядела так дорого, что Владимир Александрович даже не сразу сообразил, что это не более, чем репродукция, отпечатанная с фотографии на холсте.
        - Добрый вечер.
        - Здравствуйте. Проходите, присаживайтесь… - в кресле директора, за столом, по-хозяйски расположилась коротко стриженая, подтянутая и загорелая не по сезону брюнетка, которой на вид можно было бы дать и тридцать пять, и пятьдесят с лишним лет. Она, безусловно, заметила взгляд Виноградова, поэтому сразу же пояснила:
        - Не узнаете? Императрица Мария-Терезия.
        И привычно дополнила, не дожидаясь вопросов:
        - Она правила в XVIII веке, и до сих пор считается едва ли не единственной женщиной-нумизматом в истории.
        - Неужели? - Вежливо удивился Владимир Александрович.
        - Да, пожалуй, она одна… на память приходит еще только балерина Ирина Баранова. Ее коллекция продавалась в Швейцарии в тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году, - хозяйка подала руку и представилась:
        - Мария Леверман.
        - Адвокат Виноградов. Можно просто Владимир.
        Каждый раз он чувствовал себя в подобных ситуациях очень неловко, не совсем представляя, положено ли по современным правилам этикета пожимать даме руку, или ее следует поцеловать. Кто их знает, этих современных деловых теток. Вроде, мы и не на Западе, но и не в девятнадцатом веке… Вполне можно, в общем, по физиономии схлопотать вместо конструктивного диалога или светской беседы.
        - Отец говорил, что меня назвали в честь нее. Представляете? Мария-Терезия издала едва ли не первый каталог монет, в том числе и российских. В коллекции Музея истории культуры в Вене есть даже уникальный петровский червонец - дукат 1706 года, и еще много чего…
        - Вы даже, кажется, похожи, - откровенно соврал Виноградов.
        Кое-как он вышел из положения, подержав в руке протянутую женскую ладонь, и опустился на кресло для посетителей. Второе свободное место занял просочившийся вслед за ним Живчик.
        - Считается, что основу ее коллекции составили монеты, выкупленные у нашего герцога Бирона, - подключился он к разговору.
        - А наша Анна Иоанновна, значит, сама нумизматикой не увлекалась? - Как и все, Виноградов зачитывался в свое время романами Валентина Пикуля, поэтому немного представлял себе, кто, когда и у кого был фаворитом при русском дворе.
        - Коллекционирование - это одна из немногих сфер общественной жизни, где равноправие полов еще не стало свершившимся фактом. В московском клубе нумизматов, помнится, не было даже женского туалета. - Улыбнулась госпожа Леверман:
        - Я не говорю о складывании стопок золотых монет в банковскую ячейку на черный день, или на пенсию. Здесь женщины - большие умницы и молодцы! Я говорю о настоящих нумизматических ценностях, которые стоят десятки, сотни тысяч и даже миллионы долларов. Вот такие монеты женщинам совсем не интересны.
        - И ничего с этим не поделать? - Поддержал адвокат разговор не столько из интереса, сколько из вежливости.
        - Да отчего же… Не то, чтобы женщин не допускали в нумизматику, вовсе нет. Думаю, их появление многие коллекционеры даже будут приветствовать стоя… - улыбнулась госпожа Леверман. - Аплодировать, делать комплименты и скидки, обучать, просвещать, давать советы и консультации. Да и сами начнут следить за манерами, за языком, за одеждой…
        - Так в чем же дело?
        - Просто женщины сами пока в нумизматы не идут. Хотя попытки их как-то привлечь, как-то заинтересовать тем, чем мужчины могут заниматься часами и сутками, круглый год, предпринимались уже не один раз.
        - Очень благородно со стороны представителей сильного пола, - кивнул Виноградов.
        - Причем тут благородство? - Пожала плечами его собеседница. - Это просто позволило бы значительно увеличить число вовлеченных людей. А значит и капитализацию нумизматических коллекций. Вот, например, один очень умный и опытный нумизмат предложил взять пару монет по сотне тысяч долларов каждая. Такие монеты - большая редкость, это почти уникальная вещь. А потом аккуратно, профессионально, ни в коем случае не испортив, вставить одну - в эксклюзивные часы престижной марки, а другую - в роскошную брошь знаменитой ювелирной фирмы. Часы с монетой надо будет подарить какой-нибудь европейской особе королевских кровей, желательно - молодой и симпатичной, а другое - современной актрисе мирового уровня, наподобие Мэрилин Монро или Анджелины Джоли. И все, дело сделано, дело в шляпе, как говорится…
        Мария Леверман убедилась, что ее слушают, и продолжила:
        - Мода на коллекционные монеты захлестнет мир женщин. И будет всем, как считает этот человек, счастье. С женщинами-нумизматами станут знакомиться мужчины, появятся дети-нумизматы и нумизматические династии. Дети-нумизматы начнут изучать иностранные языки, географию, историю мира и родных стран, будут читать - и вообще гармонично развиваться. Да и мужчинам, причем, не только коллекционерам, станет намного проще выбирать своим прекрасным дамам подарки не только на Восьмое марта, но и на Новый год, на день рождения, на годовщину свадьбы и так далее. Так что ряды участников рынка оборота монет, таким образом, расширятся еще и за счет не охваченных этим увлечением мужчин.
        - Вы полагаете, это реально?
        - Настоящий коллекционер - почти всегда мечтатель. Мой отец был таким, - наследница покойного коллекционера, видимо, вспомнила об условностях и предложила:
        - Чай, кофе?
        - Нет, спасибо, - отказался Виноградов.
        - В магазин к нам сюда ходит одна, постоянно. - Не выдержал и решил подключиться к разговору Живчик, - Деловая, состоятельная женщина, хозяйка пары косметических салонов. Так вот, она точно монеты собирает.
        - Какие? - Удивилась, или сделала вид, что удивилась, Мария.
        - Красивые.
        - В каком смысле? «Пруфы»?[2 - Это слово Виноградов тогда, то ли не понял, то ли не расслышал. Читатель также получит объяснение термина несколько позже.]
        - Да нет, я же говорю - просто красивые… - Живчик снисходительно покачал головой. - Зайдет, по стеллажам глазами пробежится, выцепит что-то блестящее - и покупает. Одну, две монеты, редко больше. Под настроение, что понравится. Прямо, как сорока.
        - Фу, какое грубое сравнение. А может, только так и стоит собирать коллекции - что нравится?
        - Чисто женский подход, - пробормотал себе под нос Живчик.
        - Я не вижу, чем он хуже любого другого, - очевидно, Мария Леверман посчитала, что настало время перейти к делу. Она выдвинула ящик письменного стола, достала синюю пластиковую папку, открыла ее и положила перед Виноградовым брошюру:
        - Вот, посмотрите. Каталог основных лотов осеннего аукциона.
        Брошюра была отпечатана в цвете, на хорошей и плотной бумаге. Ее страницы, насколько мог видеть Владимир Александрович, заполняли бесчисленные изображения монет - золотых, серебряных и даже медных. При этом практически любое изображение сопровождалось текстом того или иного размера. Образования Виноградова вполне хватило, чтобы узнать немецкий язык, однако слова и обозначения оказались для него слишком специфическими. Это не укрылось, конечно же, от внимания хозяйки магазина:
        - Там перевод, я заложила.
        Виноградов не сразу заметил между страницами сложенный вдвое листок с русским текстом:
        «Пробный рубль 1740, СПб МД. 25,78 г. Биткин 49 (R4).
        1’000 рублей по Петрову!! 300 рублей по Ильину!!
        Узорчатый гурт. Редчайший! Одна из самых интересных монет! Один из величайших российских раритетов. Самая ценная российская серебряная монета наряду со знаменитым Константиновским рублем. Единственная в жизни возможность приобрести этот самый впечатляющий раритет впервые более чем за 40 лет. Маленький значок коллекционера «А. Т.» на гурте! Прекрасная патина. Состояние почти превосходное».
        - Вы представляете себе, что это за монета?
        - Боюсь, не в полной мере, - признался адвокат.
        - Я так почему-то и думала. - Виноградову показалась, что Мария Леверман посмотрела на Живчика без особого уважения. Очевидно, он уже не в первый раз давал ей повод сомневаться в своих рекомендациях и оценках. Тем не менее, она опять перевела взгляд на адвоката и задала несколько странный вопрос:
        - Как вы думаете, сколько копеек в рубле?
        - Сто? - Без особой уверенности ответил Виноградов.
        - Смотря, в каком рубле… - подал голос Живчик, явно пытаясь ему что-то подсказать.
        - Пробный рубль 1740 года, так называемый «Бензельный Антоныч», продали десять лет назад на аукционе за четыре миллиона четыреста тысяч долларов. Если пересчитать на современные российские деньги, получается миллиард, или сколько там точно, копеек…
        Адвокат теперь несколько по-иному воспринимал изображение в каталоге.
        Вроде бы, ничего выдающегося. В центре крупный и замысловатый вензель, над ним императорская корона, а по кругу надпись, обращенная внутрь «IОАННЪ. III. Б. М. IМПЕРАТ: IСАМОДЕР: ВСЕРОС:» На обратной стороне, герб Российской империи, дата «1740» и крупно - «МОНЕТА. РУБЛЬ.».
        - Интересно, что российского государя Иоанна Антоновича на западе считают Иваном VI, после Ивана V - брата Петра Первого, а на монетах он значится Иоанном Третьим. - Пояснила госпожа Леверман. - Документов по поводу пробной рублевой монеты, которую называют «Бензельный Антоныч», нет. Поэтому количество отчеканенных экземпляров неизвестно. Биткин дает редкость R4, то есть в мире существует всего два-три экземпляра, некоторые считают, что четыре, или даже пять…
        - По-настоящему подтверждена судьба только двух известных экземпляров именно такого «Антоныча». Тот, что из коллекции Гуттен-Чапского, был всего один раз тихо и счастливо продан большевиками на аукционе дублей Эрмитажа в тридцать втором году, а деньги от его продажи, видимо, пошли на дело мировой революции, - усмехнулся Живчик, который советскую власть никогда не любил. - Судьба же другого драматичнее. Вывезли его практически сразу после революции - аукцион прошел в тысяча девятьсот девятнадцатом году в Германии, в такой спешке, что даже картинок в каталоге не делали. Кто купил монету - до сих пор не понятно, если вообще она была тогда продана. И в двадцать четвертом этот «Бензельный Антоныч» снова был предложен к продаже, а потом он же - в шестьдесят восьмом, как вычислил один ушлый американец.
        - А почему же их так мало сохранилось?
        - Как известно, Петр Первый окончательно ввел у нас античную традицию помещать портрет монарха на монетах, - Мария Леверман достала сигарету, и почти сразу же убрала ее в пачку. Видимо, в магазине у нее никто не курил по соображениям пожарной безопасности. - Но как это было сделать для Иоанна Антоновича, которому было в момент восхождения на престол всего несколько месяцев? Вот и получился рубль с вензелем, который в дело не пошел - на тиражных-то монетах император все-таки изображался ребенком.
        Откуда-то, - наверное, опять же из романов Валентина Саввича, - адвокат Виноградов не слишком отчетливо помнил, что Иоанн Антонович царствовал, на свою беду, в эпоху дворцовых переворотов, и был убит не то во младенчестве, не то много позже, при попытке освободить его из заточения. Однако блеснуть своей осведомленностью адвокат не успел. Наследница знаменитого коллекционера достала из ящика стола вторую папку - картонную, со старомодными завязками:
        - А теперь посмотрите вот это.
        Хозяйка выложила из папки несколько прямоугольных карточек, отдаленно напомнивших адвокату библиотечные формуляры времен его далекой молодости. Карточки были заполнены от руки, быстрым почерком, и с точки зрения человека нормального, то есть непосвященного, надписи на них представляли собой совершенно бессмысленную череду сокращений, чисел и символов. Впрочем, почти ко всем карточкам были прикреплены черно-белые, но достаточно четкие фотографии аверса и реверса монет.
        - Узнаете?
        - Да, конечно. - Верхний снимок с переплетением сложного вензеля полностью соответствовал тому изображению, которое Владимир Александрович только что рассматривал в глянцевой иностранной брошюре.
        - Так вот, это копии карточек из домашнего каталога отца. Каталога, который он начал вести еще в детстве, и не прекращал дополнять до самой смерти. Видите, отметка сделана: знак колл. «А. Т.»? Как вы понимаете, это тот же самый «Антоныч».
        - С признаком, - поддержал ее зачем-то Живчик. - На российских монетах известно всего три типа значков. Во-первых, это «А. Т.» на гурте, - в 1968 году его ошибочно обозвали «А. К.». Во-вторых, значок на поле и поле знаменитого графа Эммериха Гуттен-Чапского, который продал потом свою коллекцию великому князю Георгию Михайловичу. И еще значок коллекционера Лысненко, тоже на поле, который хотел по нему после войны 1812 года разыскать свои монеты.
        - А что означает наш значок? - Уточнил на всякий случай Виноградов.
        - Ну, кто такой «А. Т.» теперь можно только предполагать. Есть пара версий, одна из них - что это известный нумизмат Трапезников, каталогом которого часто пользовался мой отец… Также это может быть знак одного ювелира от Фаберже, который перебрался после революции в Финляндию. Вообще, кроме «Антоныча» такое обозначение известно только на гурте целой серии редких платиновых монет, также выставленных на аукционе 1968 года.
        - Вы еще говорили, - припомнил адвокат, - что это какой-то… «пробник»?
        - Да, это «пробник». То есть вариант монеты, выпущенный для утверждения оформления аверса и реверса… ну, или для каких-нибудь технологических экспериментов. Например, среди петровских «пробников» самым дорогим считается медный пятак неутвержденного образца, датированный 1723 годом, - он был недавно продан на торгах почти за шесть с половиной миллионов. А пробный рубль 1796 года, единственная оригинальная монета с портретом Павла Первого, ушел в две тысячи седьмом за двести с лишним миллионов.
        - Долларов?
        - Рублей, конечно, - улыбнулся Живчик. - Ну, на практике, принято считать пробными только те монеты, по которым в архивах есть соответствующие документы. Иначе как отличить, например, мелко тиражные монеты от пробных? Но нет правил без исключений, вроде нашего, которые, собственно, только подтверждают правила. Отсутствие документов по «Бензельному Антонычу» вполне себе объяснимо, учитывая, что память о нем императрица Елизавета хотела стереть, а монеты целенаправленно изымались из обращения. Причем с угрозой нешутейных санкций!
        - Вообще-то, - заметила Мария, - отсутствие исторических документов породило совсем уж конспирологические версии о том, что «Бензельные Антонычи» - не более, чем фантазийный новодел.
        - Что значит - фантазийный новодел?
        - Строго говоря, по определению Узденикова, - это специфическая подделка монеты, никогда не существовавшей в оригинале, на самом деле.
        - Такие, кстати, тоже люди собирают. И торгуют ими, и неплохо зарабатывают… - Живчик многозначительно посмотрел на Марию, очевидно, продолжая какой-то давний и неоконченный спор с ней.
        - В общем, как бы то ни было, мы уверены, что это монета из коллекции моего отца, - Мария положила в картонную папку глянцевый каталог и завязала тесемки. - Точнее, из той части коллекции, которая пропала после его смерти.
        - А подробнее? - Адвокат потянулся за ручкой. Он вообще любил делать пометки в своем ежедневнике, чтобы не запутаться в материале с самого начала.
        - К моменту ареста отец уже собрал большую коллекцию монет, одну из лучших в городе. Разумеется, следователи и прочие товарищи из КГБ делали у нас несколько обысков. Я помню… - Мария Леверман опять потянулась за сигаретой и опять не закурила. - Перерыли они тогда все сверху донизу - и квартиру, и дачу, забрали кое-что, но, по большому счету, мало что нашли. После освобождения отец как-то многое вывез. Кое-то из коллекции нам оставил - чтобы хватило не голодать, на то время, пока он за границей обустроится, и нас с мамой к себе заберет. Мы же с ней так думали, он обещал…
        Дочь знаменитого нумизмата была, судя по всему, сильной женщиной, но даже ей понадобилось какое-то время, чтобы справиться с давними воспоминаниями:
        - Короче, никуда он нас не вывез, ни в какую заграницу. Да и не собирался, наверное. Позже выяснилось, зато, что во время нахождения в Австрии отец из своей коллекции российских монет ничего не растратил, а наоборот - пополнял ее, так что к началу нашей перестройки сделал едва ли не самой крупной в Западной Европе. А когда смог вернуться - кое-что перетащил даже обратно по своим каналам, хотя большая часть так и осталась там, в каком-то банке.
        Мария Леверман положила ладонь на картонную папку:
        - Но каталог своей коллекции отец сюда привез, он вообще с ним не расставался. Дополнял что-то постоянно, делал пометки, дописывал. И хранил эти чемоданы в квартире у нас с мамой, чтобы мы могли потом, если что… Мы, конечно, пытались. Но после смерти отца та часть его коллекции, самая ценная, которая оставалась в Австрии, бесследно пропала. Нам досталась примерно третья часть, а то и меньше.
        Наследница сделала паузу, и Виноградов позволил себе уточнить:
        - И вы полагаете, что теперь, спустя столько лет, этот самый «Антоныч» из коллекции вашего отца всплыл на аукционе?
        - Не только он всплыл… - как оказалось, в папке с тесемками хранились не только карточки с фотоснимками. Еще там была, по меньшей мере, одна потрепанная тетрадь в клеточку, на девяносто шесть листов - из тех, которые раньше называли «общими». Из-под ее темно-коричневого обреза выглядывали пестрые узкие язычки вполне современных закладок. - Да, конечно, считается, что картотека намного удобнее тетрадного каталога. А сейчас вообще есть компьютерные программы для учета монет, но отец начал делать свою коллекцию еще в те времена, когда и фотоаппарат был не в каждой семье. Поэтому не удивляйтесь…
        Мария Леверман повернула тетрадь к Виноградову, открыла ее на одной из закладок, и адвокат снова увидел значки, буквы и символы, очень похожие на те, которые были на карточке. Только здесь, в качестве иллюстраций, вместо фотографических изображений темнели кружки, проштрихованные через бумагу простым грифельным карандашом.
        - На западе так никто никогда не делал, только в СССР. Там берется какой-нибудь печатный каталог - и прямо в нем отмечаются монеты, которые у тебя есть. Очень наглядно. Но, сами помните, у нас все было дефицитом, а уж издания для нумизматов и подавно, - прокомментировал Живчик.
        - Само собой, почти вся информация отсюда была продублирована отцом на карточках. Я потом проверяла, и не один раз… - наследница аккуратно закрыла старую тетрадь. - Очень важно, что везде почерк один и тот же, вы понимаете?
        - Согласен, - кивнул на всякий случай адвокат.
        - Одновременно в Австрии будет выставлено еще несколько десятков монет, которые совпадают и здесь… и здесь… - госпожа Леверман показала поочередно на домашний каталог своего отца, и на буклет предстоящего аукциона. - Например, вот, четыре «Константина» - с гуртовой надписью, с гладким гуртом, советский новодел плюс знаменитый рубль Трубецкого, подделка, которую чеканили в Париже. А еще там есть «Золотой конь» из отцовского каталога, пять «семейников», два полуполтинника 1703 года… кстати, я надеюсь, вам не надо объяснять, что такое «Константиновский» рубль, и сколько он может стоить?
        - Не надо! - Поспешил адвокат отказаться от очередной лекции «для чайников» по основам российской истории и нумизматики. По правде говоря, у него уже голова пошла кругом от непонятных слов и специфического жаргона, которым пользуются коллекционеры. Поэтому он задал уточняющий вопрос, который еще до начала беседы пометил у себя в блокноте:
        - Кто передал в аукционный дом монеты вашего отца?
        - В каталоге указано, что продавец анонимный.
        - В чем тогда состоит моя задача?
        - Ваша задача, уважаемый Владимир Александрович, вполне благородная. Восстановить законные права наследницы, - ответил адвокату Живчик вместо госпожи Леверман. - И вернуть ей коллекцию покойного отца, Леонида Михайловича.
        - Все документы, необходимые для поездки в Европу, мы для вас подготовим. - Пообещала дочь коллекционера. - У вас ведь есть действующая Шенгенская виза?
        - Да, есть, но, но сами знаете, что в нынешней политической ситуации…
        - Мы все организуем. По этому поводу не беспокойтесь по поводу санкций, пришлите мне только фотографии загранпаспорта. - Мария Леверман придвинула поближе к Виноградову папку с копиями каталога своего отца и глянцевую брошюру предстоящего аукциона:
        - Предлагаю сразу обсудить финансовые условия. Я думаю, что речь следует вести о разумном авансе, и договориться по поводу «гонорара успеха». Либо это будет фиксированная сумма, либо процент от стоимости возвращенных монет.
        - Представительские расходы, билеты, гостиница оплачиваются отдельно, - добавил Живчик.
        - У меня есть какое-то время подумать? - Чтобы что-то спросить, уточнил Виноградов.
        - Нет. Но я уверена, что вам это и не нужно…

* * *
        Молодому охраннику Олигарха этот человек активно не понравился.
        Таких, в его понимании, совершенно не следовало допускать не то, чтобы лично к хозяину - даже от помойки на дворе хозяйского дома их следовало бы держать подальше. Какая-то куртка не по сезону, поношенные брюки и ботинки со следами грязной соли, которой посыпают улицы от снега…
        Второй охранник был значительно старше и опытнее. Видел он сегодняшнего посетителя уже не впервые - и вообще, за долгие годы в окружении Олигарха насмотрелся на таких разных людей, что давно уже не оценивал никого исключительно по одежке.
        - Нет, он точно не из наших.
        Встреча на этот раз проходила в закрытой ложе Дворца ледовых видов спорта. Огромные панорамные стекла в ней затонировали так, что разглядеть снаружи, что делается за ними, было совершенно невозможно. Зато из самой ложи прекрасно просматривалась залитая искусственным льдом и искусственным светом площадка, на которой сейчас выписывали какие-то незамысловатые фигуры девочки из младшей группы по фигурному катанию.
        Лицо и глаза у человека, с которым общался Олигарх сегодня, были явно еврейские, в маму. А вот фамилия ему досталась папина, украинская - Дыбенко. Как у легендарного революционного матроса, которого эта самая революции, по законам исторического развития, впоследствии и поставила к стеночке.
        - Посмотри еще раз, - предложил Олигарх.
        Но Дыбенко уже отодвинул от себя фотоснимки, распечатанные с камер уличного наблюдения. Камеры были установлены с обеих сторон, напротив магазина для коллекционеров, и получить к ним доступ для профессионалов из службы безопасности Олигарха не составляло особенного труда:
        - Зачем мне ваши записи смотреть, если я сам его видел, лицом к лицу?
        - А ты что, всех коллекционеров города знаешь?
        - Нумизматов, - поправлять Олигарха решался не каждый, но человек с революционной фамилией все-таки уточнил. - Нет, не всех. Только тех, кто заслуживает внимания.
        Обращение на «ты» от собеседника он терпел вполне спокойно - так уж сложилось общение между ними, в том числе, из-за разницы в возрасте. В остальном же Дыбенко вел себя с Олигархом так, как позволяют вести себя с хозяевами жизни только те, кто на деле успел доказать в чем-то свою незаменимость. Например, очень опытные егеря на охоте для особо важных персон. Или хирурги, продолжающие наблюдать пациента после сложной, рискованной, но закончившейся хорошо операции.
        - Адвокат это. По фамилии Виноградов. Нам прокачали его через полицейскую систему распознавания лиц, совпадение полное. Сейчас пробиваем по другим базам. - Олигарх веером развернул фотографии тех, кто попал в поле зрения уличных камер:
        - А про этих что скажешь?
        - Так… вот, значит, я, - Дыбенко показал на тот снимок, где он общается с адвокатом. - Это Живчик… простите, запамятовал фамилию. Потом посмотрю, если надо, у меня данные есть, но его просто все так и называют - Живчиком. Начинал, как мелкий спекулянт монетами, потом поднялся. Теперь считается чуть ли не экспертом, хотя по-настоящему знаний у него глубоких нет, нахватался отовсюду понемногу… Репутация у него отвратительная - на руку нечист, да еще говорят, что стучит-перестукивает в компетентные органы.
        - Почему же с ним общаются?
        - Ну, так среди господ нумизматов таких, как он половина… Если не больше.
        - С Леверманом этот Живчик связан был?
        - Нет, не думаю. Разные уровни, - пожал плечами Дыбенко. - Зато последние несколько лет Живчик постоянно крутится вокруг госпожи Леверман… Вот она у вас на фотографии садится в машину.
        - Наследница?
        - И не только. Вот, к примеру, этого самого Живчика она держит при себе - думаю, как прикрытие. Такой, типа, громоотвод… хотя сама неплохо разбирается в монетах.
        - Папаша покойный научил?
        - Возможно. Но, скорее всего, просто гены…
        Олигарх подозвал того охранника, что помоложе, и отдал ему фотоснимки:
        - Убери, - а потом предложил собеседнику:
        - Еще кофе будешь?
        - Нет, спасибо, - отказался Дыбенко.
        - Или, может, тебя покормить?
        Это прозвучало, как шутка, на которую, видимо, обижаться не следовало. Олигарх лучше многих других знал, что человек, который сидит сейчас с ним, вовсе не бедствует. И что размер капитала, конечно же, вряд ли позволил бы ему войти в список Форбс - но вполне дает возможность носить золотые часы, одеваться в Милане по моде и ездить на «майбахе» с личным водителем. Олигарх понимал также, что одежда для этого человека - что-то вроде маскировочного окраса у мелкого хищного обитателя джунглей, которому надо не только добывать себе охотой пропитание, но и заботиться постоянно о том, чтобы самому не стать добычей для более крупных зверей.
        - Нет, спасибо, - повторил человек с революционной фамилией. - Вы ведь, как я понимаю, еще что-то хотели спросить?
        Александру Дыбенко, - имевшему, разумеется, в кругах городских коллекционеров и спекулянтов прозвище Матрос, - было лет сорок пять, или около того, то есть родился он в благополучные годы московской олимпиады. Монетами по-настоящему увлекся еще в престижной математической школе, после которой легко поступил в университет, который закончил с отличием. Его даже оставили на кафедре, но научной или педагогической карьеры он так и не сделал, отдав предпочтение серьезной нумизматике.
        Матрос чувствовал, любил и понимал монеты. А еще очень много читал и внимательно слушал, анализировал чужой опыт, тратил деньги на специальную литературу и каталоги. При этом он обладал великолепной памятью, умел использовать прикладные методы математического анализа и поэтому был удачлив даже в самых сомнительных сделках. Наверное, даже слишком удачлив, чтобы это прошло незамеченным. В начале двухтысячных, прямо по пути из клуба коллекционеров, ему пробили голову трубой, завернутой в газету, отобрали ключи и вынесли из квартиры все, что сумели найти. Хорошо, что произошло это летом, и его мама оказалась тогда не в городе, а на даче…
        Выйдя из комы и немного поправившись, младший научный сотрудник Александр Дыбенко оформил инвалидность и укрылся в тень, где и прибывал до настоящего времени, продолжая заниматься любимым делом.
        - Да, хотел. Ты уверен, что это монета из коллекции Левермана?
        Олигарху недавно исполнилось семьдесят шесть, однако выглядел он моложе своих лет. Это был смуглый, немного тяжеловесный мужчина, преисполненный чувством собственного достоинства - с лицом восточного вельможи и с голосом человека, не привыкшего повторять свои распоряжения. Начинал он еще до перестройки, на комсомольской работе в одной из национальных республик, но достаточно быстро нашел себя в новых общественных отношениях. Одевался Олигарх всегда с той очаровательной простотой, которую могут позволить себе только очень богатые люди, однако сам себя почувствовал по-настоящему богатым только после того, как приобрел свой первый личный реактивный самолет - небольшой бизнес-джет, ранее принадлежавший кому-то из арабских шейхов.
        Следует отметить, что теперь в его распоряжении был целый воздушный флот, включавший не только личные, но также корпоративные самолеты, вертолеты и, кажется, даже экологически чистый экспериментальный аэростат. Поговаривали, что пятилетняя внучка Олигарха, привыкшая путешествовать по миру исключительно на дедушкиных частных самолетах, возвращаясь почему-то из Европы с мамой в первом классе, очень удивилась на посадке, что столько чужих незнакомых людей полетит вместе с ними…
        - За сто лет зафиксировано всего несколько аукционных продаж такой монеты, - ответил, не задумываясь, собеседник. - Это, во-первых, Адольф Гесс, или Хесс, если угодно, тысяча девятьсот девятнадцатого и двадцать четвертого годов, аукцион тридцать второго года… лот 952, если я не ошибаюсь… и аукцион шестьдесят восьмого, лот 122. Причем, в последний раз «Бензельного Антоныча» выставляли с экспертным заключением Общества друзей Государственного исторического музея за подписью Ширякова, о котором я вам уже как-то рассказывал…
        - Да, помню, - кивнул Олигарх. - Прикормленный эксперт…
        Коллекционер по прозвищу Матрос оставил его реплику без комментариев:
        - Всего известно пять экземпляров такого «Антоныча», которые можно считать подлинными. И, насколько я помню, уже было две серьезные попытки купить его за миллион швейцарских франков плюс аукционная комиссия.
        - Понятно. Скажи лучше, там есть мои монеты? - Олигарх припечатал широкой хозяйской ладонью предварительный каталог весенней выставки.
        - Нет. Я думаю, что для платины будут организованы отдельные торги.
        Собственно, сегодняшние собеседники и познакомились-то исключительно благодаря покойному Леониду Борисовичу Леверману. Точнее, благодаря его легендарной коллекции. А еще точнее, благодаря той части коллекции, которую Олигарх много лет назад купил за серьезные деньги.
        Как оказалось позже - думал, что купил…
        Общеизвестно, что именно в Российской империи впервые в мире стали чеканить монеты из платины. Причем обратились к платине не просто так, не из праздного интереса, а из-за вечного дефицита традиционных денежных драгметаллов, - золота и серебра, - в государственной казне. Опыт был кратким и неудачным, но - был! «А также в области балета мы впереди планеты всей…» И в платине, если не считать более ранних подделок испанских или испанских колониальных монет, тоже - целых восемнадцать лет, с 1828 по 1845 годы. Начато все было по уму, как при Петре Великом: сначала маленькая трешка, потому что более мелкие монеты легче чеканить, да и тираж у них самый массовый. В 1829 году добавился диковинный номинал в шесть рублей, а в следующем и вообще - экзотичная 12-рублевка. Однако очистить платину тогда удавалось только до девяноста пяти процентов, поэтому монеты получались внешне неказистыми, не привлекательными и не были популярны. Поэтому, в конце концов, всю платину из денежного оборота изъяли и продали англичанам, которые в результате стали на какое-то время монополистами.
        Так вот, под конец девяностых годов уже прошлого века, именитый коллекционер Леонид Леверман, предложил Олигарху приобрести полную коллекцию российской платины, включая даже такие редкости, как рубль 1827 года, две монеты по двенадцать рублей, две по шесть, пять «трешек», а еще уникальные «полтины» и «четвертаки» 1826 и 1827 годов. Кроме этого, приятным бонусом к предложенному товару шли медали и памятные жетоны - и таким образом получалась коллекция платины более полная, чем в любом музее Москвы или Питера.
        Разумеется, просто с улицы, без своего человека в ближайшем окружении Олигарха, выйти на него с таким предложением было бы нереально. Поэтому Леверман, для начала, подкупил за большие деньги и за обещанный процент именитого столичного коллекционера, который считался при Олигархе советником по антиквариату. Тот провел со своим подопечным определенную подготовительную работу, показал ему несколько экспертных заключений разной степени достоверности, и через некоторое время организовал встречу покупателя и продавца.
        Остальное для нумизмата Леонида Левермана было делом техники. Сторговались на двадцати пяти миллионах долларов. Разумеется, с премией к цене за полноту коллекции. Потому что, пояснил Олигарху тогдашний его консультант, так все равно получается выгоднее. Например, полный набор чего бы то ни было - пятьдесят монет, у тебя сорок девять, и не хватает одной, которая уникальная, но имеется на руках у кого-то из коллекционеров. И хозяин монеты прекрасно осведомлен, что у тебя нет только ее. За сколько ты ее получишь? Только что не разденут. Вот и следует брать коллекцию разом, убеждал консультант. Заплати, положи и гордись - только не лопни от осознания своего величия…
        Чтобы не связываться с органами валютного контроля и таможней, деньги за монеты ушли с иностранных счетов Олигарха куда-то на кипрские оффшоры, указанные продавцом. После этого сразу же началось оформление документов для возвращения коллекции в Россию, но… известие о скоропостижной трагической гибели Леонида Борисовича Левермана странным образом оборвало все ниточки, за которые следовало потянуть, чтобы завершить сделку.
        Это было обидно и больно. Тем более, что Олигарх, как оказалось, преждевременно пообещал кое-кому на самом-самом верху, что непременно вернет на родину из Австрии российские платиновые монеты и даже создаст специально для них некий частный музей, экспонаты которого будут иметь, безусловно, не только материальную, но и культурно-историческую ценность.
        Свято место пусто не бывает. Поэтому неудивительно, что спустя короткое время, прекрасной патриотической идеей Олигарха воспользовались другие, сделав себе имя на царском золоте или на яйцах Фаберже, а сам он потерял не только и даже не столько деньги, сколько репутацию в определенных деловых и политических кругах.
        Интерес к собиранию старых и редких монет он тоже потерял надолго, если не навсегда.
        …Каким образом Саша Дыбенко, математик и нумизмат, вычислил связь продавца с человеком из близкого окружения Олигарха, каким образом раскопал доказательства сговора их за спиной покупателя - это совсем другая и непростая история, требующая отдельного описания. Как бы то ни было, Олигарх тогда сразу поверил всему, что рассказал молодой человек странной внешности - и про самого Левермана, и про своего собственного консультанта по антиквариату, и про настоящую стоимость платиновой коллекции. Олигарх вообще был человеком неглупым и хватким, он уже давно предполагал, что дело нечисто, и что его просто надули, как последнего лоха. Однако сознаваться в этом не хотел даже себе. Во всяком случае, до тех пор, пока сам не услышал признания жадного антиквара, сделанные им перед смертью.
        Перед смертью, которая, разумеется, наступила в результате несчастного случая… А еще перед тем, как по неосторожности вывалиться во двор из окна своей новой квартиры на четырнадцатом этаже, антиквар добровольно передал Олигарху, в качестве своего рода извинений, небольшую коллекцию старых монет, которыми давно интересовался Дыбенко.
        Сам Александр, надо сказать, ни тогда, ни в последствии не пожалел о том, что вывел этого человека на чистую воду, и никогда не испытывал угрызений совести из-за того, как неожиданно покинул этот мир бывший консультант Олигарха. Он вообще терпеть не мог всяческих откровенных дельцов и перекупщиков, которые называли себя нумизматами, но монет не любили и не понимали, а потому и не имели права обладать ими. Иногда при виде таких людей у нормального коллекционера могло возникнуть даже ощущение, что перед ним и не жулик вовсе, а искренне ошибающийся человек, просто не ведающий, что творит. Но, по мере общения, по мере узнавания и попыток объяснить, что не так, молодому тогда еще Дыбенко раз за разом приходилось убеждаться, что это неспроста, что жуликами просто так не становятся, и что обязательно вылезает какая-нибудь выгода «заблуждающемуся». Большинство из них, в свое время, прошло мимо стадии восторженного детско-юношеского собирательства, когда нарабатывается бесценный опыт, поэтому незнание предмета они скрывали за счет умения заговаривать зубы, десятка умных фраз из иностранных каталогов и
профессионального жаргона. Максимум, что эти люди прочитают - это какую-нибудь историческую справку из глянцевого журнала. А до серьезной нумизматической литературы и сами не добираются, и другим не дают, потому что все у них только за деньги: знания, опыт, улыбки, даже тумаки…
        В принципе, что за монета перед жуликом на самом деле - его не интересует, он видит за ней только прибыль, потенциал для получения денег, и представляет себе, как можно извратить реальную картину, где и что нужно подтасовать в свою пользу.
        …К сожалению, о дальнейшей судьбе русской платины, за которую было заплачено и переплачено, покойный консультант по антиквариату не имел ни малейшего представления. Так что потом, на протяжении многих лет, Олигарх все еще без успеха искал свои деньги, а также часть легендарной коллекции Леонида Левермана, за которую и ушли в небытие эти деньги.
        И вот сейчас Александр Дыбенко принес ему известие о предстоящем аукционе - плюс цветной предварительный каталог этого аукциона, с аккуратными собственноручными пометками.
        - Откуда у них монеты покойного Левермана?
        - Не знаю.
        - А сам-то как думаешь?
        - В открытом доступе нет сведений о том, кто их выставил на продажу. Надо выяснять на месте.
        - Предлагаешь принять участие в аукционе?
        - Как вариант. - Дыбенко с самого начала понимал, что другого выхода нет. Но даже в самом доверительном в общении с любым собеседником он предпочитал, чтобы тот сам приходил к нужным выводам и самостоятельно принимал все важные решения.
        Олигарх сделал вид, что задумался:
        - Значит, у тех, кто распродает сейчас коллекцию, может оказаться и моя платина?
        - Да, не исключено.
        Олигарх посмотрел на цветную брошюру:
        - Там у них будет выставлено все, что осталось от Левермана? Кроме того, что я тогда купил?
        - Нет, конечно. В каталоге вообще только российское серебро. Но, к примеру, в нем совершенно не представлено знаменитое золота из его коллекции, которого было ой, как много, - покачал Дыбенко головой:
        - Сдается мне, что это пробные торги. А все самое интересное нас еще впереди ожидает…
        Знаменитый нумизмат польский граф Эммерих Гуттен-Чапский
        Значок на поле знаменитого графа Эммериха Гуттен-Чапского… Стр. 28
        Гурте целой серии редких платиновых монет, также выставленных на аукционе 1968 года». Стр. 29
        Пробный рубль 1740 года, так называемый «Бензельный Антоныч», продали десять лет назад…». Стр. 26
        Глава 2
        «Золотой семейник»
        «Теперь я пирожок с мясом!» - сказал колобок, дожевывая лисицу.
        Откуда-то из Интернета
        Раньше, в молодости, Виноградов любил носить черные рубашки. Теперь перестал. Слишком часто в последнее время ему приходилось надевать их на похороны сверстников…
        - Здорово, Володя.
        - Привет.
        Народу на кладбище в этот раз было не то, чтобы много, но военкомат организовал все, как положено: два автобуса, почетный караул, салют…
        - Давно не виделись.
        - Да уж, это точно…
        С человеком, оказавшимся рядом, Владимир Александрович когда-то давно учился в Высшем морском училище, в одной роте, хотя и на разных специальностях. Не то, чтобы они близко дружили, но все-таки были приятелями - посещали вместе Интерклуб моряков, нарабатывая языковую практику на английском и на немецком, менялись книгами из родительской домашней библиотеки. Виноградов после училища получил диплом полярного метеоролога, сдал экзамены в аспирантуре, но почти сразу отправился по «андроповскому» набору на оперативную работу, в органы внутренних дел. А курсант Паша Белкин выпустился океанологом, тоже с красным дипломом, и вроде бы получил распределение в какой-то НИИ по охране природы. Потом он исчез на несколько лет из поля зрения, и следы его обнаружились только в городе Лондоне, где молодой кандидат наук Павел Олегович Белкин совсем неожиданно для однокашников занял мелкую должность в советском представительстве при Международной морской организации. Кто-то на встрече выпускников вроде бы упомянул, что у него не то родной дядя чем-то руководил в Министерстве иностранных дел СССР, не то он просто
удачно женился на дочке сотрудника Внешпосылторга…
        В общем, как бы то ни было, Пашка из Лондона перебрался в Женеву, где потом несколько лет занимался вопросами загрязнения океана. После перестройки Белкин на какое-то время вернулся на родину, где-то что-то, говорят, преподавал, а потом снова на несколько лет пропал из поля зрения Виноградова и других общих знакомых. Вышел он на пенсию даже раньше, чем те, кто всю жизнь зарабатывал северные надбавки - в звании, кажется, подполковника или полковника Службы внешней разведки.
        - На поминки поедешь? - поинтересовался однокашник по училищу.
        - Поеду, но позже, - кивнул Виноградов. - Я на машине. Отгоню, поставлю, и прямо туда.
        - Подбросишь до метро?
        - Конечно… а куда тебе вообще?
        - Да нет, я от метро потом сам доберусь, так быстрее.
        Траурная церемония скоро закончилась. Грохнул салют, над могилой насыпали холмик, поставили крест с фотографией - и люди потянулись протоптанной дорожкой к выходу с кладбища.
        - Паша, я и не знал, что вы с ним были знакомы, - сказал Виноградов, обернувшись в последний раз к свежему воинскому захоронению.
        - А мы и не были знакомы, - пожал плечами однокашник.
        - Тогда как же ты здесь… - спросил адвокат Виноградов, уже, впрочем, догадываясь о том, какой ответ услышит.
        - С тобой повидаться, Володя.
        Адвокат Виноградов считал себя уже не очень молодым человеком и достаточно серьезным профессионалом. Долгий опыт общения с представителями спецслужб подсказывал, что место, время и даже обстоятельства сегодняшней встречи были выбраны не просто так. Но он все-таки уточнил:
        - А что, просто позвонить нельзя было? Договорились бы заранее…
        - Никак нельзя было, Володя, извини и поверь, - развел руками Белкин. - Времени очень мало.
        Еще несколько метров они прошли молча.
        - Хочешь знать, за что сел Леонид Михайлович Леверман?
        - Кто? - Переспросил адвокат.
        - Да ладно тебе…
        В долгой и хлопотной биографии Владимира Александровича Виноградова было достаточно много пересечений с нашими, да и не только с нашими, спецслужбами, чтобы он по-настоящему удивился. Однако правила приличия требовали хотя бы изобразить удивление:
        - Паша, ты ничего не перепутал?
        Разумеется, Белкин оставил вопрос без ответа:
        - Очень надо, чтобы ты согласился на предложение, которое сделала его очаровательная дочь Мария. И чтобы прокатился на венский аукцион.
        - Кому надо? - Уточнил Виноградов
        - Стране. Государству нашему злополучному… - вздохнул Паша Белкин. - Да и тебе тоже.
        - Интересно, а мне-то зачем?
        - Меня попросили сделать очень выгодное предложение. По поводу страховой выплаты одним твоим эстонским клиентам. Думаю, догадываешься, о чем идет речь?
        Им пришлось посторониться к обочине, пропуская автобус с командой почетного караула, и адвокат даже немного придержал своего спутника за локоть:
        - Вот с этого места, Паша, давай-ка подробнее…
        Дело, которым занимался Владимир Александрович, лежало сейчас в одном из кабинетов центрального офиса отечественной компании «Морингосстрах». Однако начиналось оно далеко от Москвы, в международных водах Черного моря, еще третьего марта 2022 года, когда сухогруз «НОРТ» под либерийским флагом лежал себе спокойно в дрейфе, ожидая распоряжений от собственника. Судно было небольшое, принадлежало эстонской компании, а экипаж состоял из украинских моряков под командованием капитана с российским паспортом и белоруса - старшего механика. Погода стояла прекрасная, видимость, ветер, волнение и температура окружающего воздуха полностью соответствовали климатической норме. Приблизительно в пятнадцать часов десять минут по местному времени капитан потянулся за кружкой горячего кофе, однако выпить его уже не успел - мостик судна подбросило вверх, потом вниз, палуба накренилась и окончательно выскочила из-под ног… Слава Богу, никто не паниковал, не застрял и не спал, так что спустя короткое время все члены международного экипажа уже оказались в спасательном плотике. Последним, включив аварийный сигнал SOS, к ним
прикатился по палубе, накренившейся до семидесяти градусов, капитан.
        Судно «НОРТ» затонуло спустя шесть минут после того, как его покинули люди. А еще спустя пять часов моряков подобрали спасатели с катера береговой охраны…
        Установить причину взрыва до сих пор не удалось. Боевых действий в этом районе, официально, никто не вел. По одной версии, это была заблудившаяся плавучая мина, по другой - ракета или торпеда, выпущенная кем-то со скуки, или по ошибке. Причем, обе версии вполне устраивали компанию «Морингосстрах», в которой за несколько месяцев до инцидента застраховали на полмиллиона евро свой «НОРТ» эстонские судовладельцы - и которая, по условиям договора, была не обязана оплачивать военные риски. Однако судовладельцы, обратившиеся к адвокату Виноградову для досудебного разрешения спора, предоставили ему целый пакет материалов, включая объяснения капитана и других моряков. Из этих документов следовало, что взорваться вполне могли пары всякой химической гадости, накопившиеся в трюме судна при проведении планово-профилактических сварочных работ. Это было, конечно, нехорошо, и предусматривало суровое наказание нарушителей правил техники безопасности - но под критерии страхового случая подпадало совершенно точно, так что судовладельцы бы свои выплаты получили.
        Разумеется, ответ на большинство вопросов мог дать осмотр корпуса судна, лежащего на глубине всего в двадцать три метра. Но по вполне понятным причинам рассчитывать на водолазную экспедицию в ближайшем обозримом будущем не следовало, так что пока адвокат Виноградов вел со страховой компанией бесконечные, долгие и тягучие переговоры…
        - Володя, мы можем сделать так, чтобы они перестали сомневаться. И поверили, что произошел несчастный случай техногенного характера.
        - И чтобы страховая компания выплатила денежку моим доверителям?
        - Да, конечно.
        - Полностью? Все полмиллиона евро?
        - Точнее, пятьсот тридцать восемь тысяч, если не ошибаюсь… - продемонстрировал Павел осведомленность. - Твои ведь десять процентов?
        - Пять, - покачал головой Виноградов. - Гонорар успеха.
        За разговором они подошли к воротам кладбища.
        Белкин деликатно отошел в сторону - подождать, пока Владимир Александрович попрощается со знакомыми и что-то еще уточнит насчет поминок.
        - Вон моя, садись.
        - Спасибо, - Паша открыл пассажирскую дверь.
        Адвокат сел за руль и включил зажигание:
        - Пусть немного погреется. Стекла запотели.
        - Да я не тороплюсь.
        Виноградов привычно достал видео-регистратор и начал прилаживать его на место.
        - Володя, убери, пожалуйста? - попросил однокашник. - А то он и в салоне звук записывает.
        - Нет проблем, - Владимир Александрович положил автомобильное устройство обратно:
        - А вот скажи-ка мне, Паша, отчего судьба коллекции Левермана так интересует контору?
        Вопреки ожиданиям, Белкин ответил:
        - Потому что это не его коллекция. Точнее, не только его… и не столько его…
        По словам отставного сотрудника внешней разведки, получалась примерно такая история.
        В середине семидесятых годов прошлого века в СССР миллионным числом появились поддельные, так называемые «армянские», десятки Николая II, которые лепили из расстрельного самородного золота или песка. Кстати, именно эти николаевские, а точнее советско-николаевские десятирублевые монеты почти сразу же стали самыми популярными для тайников и кладов - их было очень удобно прятать где-нибудь в лесу или на даче в кассетах из-под фотопленки, которые идеально подходили по размеру. Хотя, в сущности, николаевское золото и так сотню лет оставалось в нашей стране самой стабильной валютой - за нее даже в самые черные времена можно было купить жизнь и свободу.
        С точки зрения настоящего нумизмата, эти десятки с портретом последнего императора никакого интереса не представляли, но даже известный коллекционер Леонид Леверман не сумел удержаться и прикупил себе некоторое количество таких монет «на черный день». Чем только, собственно, это самый «черный день» для себя и приблизил. Продавец оказался подставной, так что оперативники КГБ очень быстро реализовали разработку и провели задержание. А потом все прошло, как обычно: уголовное дело, обыск, недолгое следствие, суд…
        Предложение о сотрудничестве Леверман получил еще в следственном изоляторе и отказываться от него посчитал неразумным. В результате, он не только получил срок ниже низшего, но и на свободу вышел с чистой совестью и со вполне определенными перспективами. Гражданин Леверман почти беспрепятственно получил разрешение на выезд за границу - хотя семья Леонида Борисовича, в лице русской жены и их общей дочери, пока оставлена была в Союзе. Разумеется, с перспективой воссоединения спустя некоторое время.
        Леверман выехал из страны по израильской визе, но через какое-то время открыл в столице Австрии небольшой нумизматический магазинчик. Для начала и на развитие бизнеса ему было разрешено тихо вывезти за границу свое обширное собрание монет - причем, не только тех, что следователи так и не нашли, но даже часть коллекции, которая числилась конфискованной по уголовному делу.
        - А потом Контора еще много лет подряд передавала ему разное золото. В основном, так сказать, условно «верхний средний класс». Относительно дорогой, но доступный материал - не раритеты, но и не просто рядовое золото, которое надо перетаскать чемоданы, чтобы заработать что-то существенное. Зато в распоряжении Левермана было представлено все. Два рубля Петра Первого и, например, червонцы Елизаветы Петровны - пусть далеко не в идеальной сохранности, но были даже такие, на которых стоит не только год, но и месяц, а то и день их чеканки. Тиражные золотые монеты Екатерины Великой, Павла, Александра I и Александра II, Николая Первого… или вот еще, помню, полный набор пятирублевых монет Александра III в идеальном состоянии, такой же полный набор Николая II - пять, семь с половиной, десять, пятнадцать рублей… Да, монеты не слишком высокой стоимости. Но все же с большой премией к металлу - они компактнее, поэтому небольшой кошелек или альбомчик может стоить немало.
        Виноградов как-то незаметно для себя тронулся с места и вырулил с парковки на широкий проезд:
        - Паша, а ты уверен, что мне это надо знать?
        - У Левермана точно был гроссбух… или что-то в этом роде.
        - Домашний каталог? - Владимир Александрович припомнил записи, которые на днях увидел в магазине.
        - Нет. То, что он привез в Россию после возвращения, и что сейчас хранится у госпожи Леверман, мы, конечно, внимательно изучили. Но там описана только небольшая часть коллекции. В основном, серебро, совсем мало платины и практически нет золотых монет, - Белкин поправил ремень безопасности:
        - Чтобы ты понимал, Володя… Контора в свое время передала ему даже не коллекцию, а целый склад нумизматической торговли. Но вот на некоторые самые дорогие и редкие монеты карточек в каталоге просто не оказалось. И это выяснили, к сожалению, только после убийства Левермана.
        Виноградов дождался зеленого сигнала светофора и повернул по стрелке.
        - Хотя на некоторых своих карточках он отмечал продажную цену и дорогих монет. В долларах, или в швейцарских франках, потому что никакого евро тогда еще в проекте не было. И, естественно, цены покупки монет Леверман не записывал. Но должен же он был где-то вести, сколько и на что потратил…
        - Да, а главное, сколько, чего и на какую сумму получил от государевой казны? - понимающе усмехнулся Владимир Александрович. - Как нас учили на политэкономии, социализм - это строгий учет и контроль!
        Подполковник разведки на пенсии сделал вид, что слышит иронии в голосе адвоката:
        - Общая сумма должна была складываться из отдельных сумм за монету или за группу монет. Случалось, что для него покупали целые коллекции. Но если наши специалисты подбирали золото для Левермана в СССР, то цены тут и на западе на одни и те же монеты тогда были совсем разные. В Советском Союзе официального рынка на них не было, и цен быть не могло. Леверман должен был продавать все по тем ценам, которые были там. Есть сведения, что он продавал монеты и оптом. Тысяча рублевиков, к примеру…
        - Слушай, Павел, - задумался Виноградов. - Наверняка в его коллекции были и по-настоящему редкие экземпляры? С какими-нибудь особенными приметами?
        - Ты о чем это? - В свою очередь, удивился Белкин.
        - Вот, например, - продемонстрировал, в свою очередь, осведомленность адвокат, - некоторое, особо ценное, серебро у Левермана было со значками графа Гуттен-Чапского. Возьми каталог весеннего аукциона, там есть один такой «Антоныч»…
        - Сейчас я тебе точно не скажу, надо посмотреть… - полез в карман Паша Белкин, как-то незаметно превратившийся в Павла Олеговича. - Вот, держи! Только не перепутай, пожалуйста, и не потеряй.
        Он положил на матовый пластик приборной панели перед водителем монету белого металла - совершенно обычный рубль, современный, 2015 года.
        - Это мне оплата за то, что подвез? Прямо скажем, не густо…
        - Смешная шутка. Ты лучше посмотри внимательно.
        Владимир Александрович взял монету двумя пальцами: ощипанный орел с опущенными крыльями, номинал и все прочее. Потом перевернул - и увидел на оборотной стороне точно такое же изображение. Еще раз перевернул, потом еще… нет, все правильно, зрение у него было в полном порядке.
        - Это брак. Заказной. С монетного двора, - увидев, что Виноградов по-настоящему заинтересовался, продолжил подполковник на пенсии:
        - За такими вещами гоняются многие коллекционеры. Контроль качества на производстве высокий, поэтому технические сбои при чеканке происходят крайне редко. И даже такой редкий брак положено сразу утилизировать. Но сообразительные ребята с монетного двора придумали, организовали и наладили схему, при которой бракованные монеты изготавливались почти на потоке и проходили мимо утилизации. А потом их вывозили вместе с готовой продукцией, изымали из общей массы и продавали желающим. В среднем, рубль - «перевертыш» стоил от десяти до пятнадцати тысяч, потом рынок немного упал, но все равно…
        - Ничего себе, рентабельность!
        - Организованная преступная группа. Поэтому дело расследовала бригада центрального аппарата и парни из местного управления ФСБ.
        Когда-то, еще в ранней советской молодости, Виноградову вместе со сдачей попались бракованные десять копеек. С одной стороны у монеты был обычный реверс, а с другой, вместо аверса - негативное изображение этой же стороны. Так получается, если гривенник при чеканке не вылетает, как положено, а застревает, поэтому следующая заготовка чеканится с одной стороны штемпелем, а с другой стороны - не штемпелем, а залипшей монетой. Потом эта, как тогда говорили, «залипуха» куда-то пропала, и Виноградов особенно не огорчился. И еще, помнится, много лет спустя он прочитал где-то, что стандартным браком для советских монет считались так называемые «перепутки» - когда, к примеру, заготовку для двадцати копеек чеканили штемпелями трех копеек. Получалась трехкопеечная монета, только заметно другого металла и цвета, на светлой заготовке…
        - Забери, - предложил Белкин, заметив, что адвокат собирается вернуть ему бракованный металлический рубль. - Оставь себе.
        - Зачем? Я, знаешь ли, сам-то не коллекционер.
        - Володя, если что-то понадобится, или возникнут проблемы, - зайдешь в Вене по адресу: улица Штрассен-штуцер, 9. Запомнил? Там не очень большая, но, в общем, известная антикварная лавка. Покажешь это продавцу и скажешь, что хотел бы оставить на комиссию. Он спросит, сколько ты хочешь. Надо ответить, что двести двадцать евро.
        - На каком языке?
        - Не валяй дурака. На английском, или на немецком… Да хоть на русском! Он поймет.
        - А что за продавец? Приметы есть какие-то? Например, буденовка с красной звездой, или газета «Правда» за двадцатое декабря?
        - Там постоянно работает один человек, не перепутаешь, - кажется, собеседник не оценил бородатую шутку Владимира Александровича. - Этот рубль, помимо всего прочего, очень удобно перевозить через любую границу. Никакого риска. И никакого лишнего внимания со стороны таможни.
        - Все, приехали. - Виноградов припарковал машину возле остановки.
        - Послушай, Володя… Интерпол и австрийцы, сам понимаешь, после известных событий прекратили все связи с нашими официальными структурами. Но они ничего не имеют против контакта с частными лицами, вроде тебя… - Павел Олегович Белкин отстегнул ремень безопасности. - Помоги. В каталоге весеннего венского аукциона засветилась часть монет Левермана. Необходимо найти остальное. И, конечно, его настоящую бухгалтерию, чтобы понять, что и за сколько он продал, что купил, что потом выменял… Нам ведь чужого не надо. Только то, что ему передавали для дела. Остальное пусть забирает себе наследница.
        - Знаешь, Павел, я с вашими часто работал. Но никогда не работал на вас.
        - Ну, если тебе так легче думать, - пожал плечами пассажир.
        Виноградов посмотрел на выход к станции метрополитена:
        - Тебя куда-то, может, все-таки подбросить?
        - Нет, Володя, не надо, - показал Белкин в зеркало заднего вида. - Вон, за нами машина от самого кладбища ехала. Я пересяду.
        - Надо же, старею… - расстроился адвокат, - даже хвоста не заметил!
        - Ладно тебе, какой хвост, - однокашник по мореходке, а ныне пенсионер Службы внешней разведки, протянул Виноградову на прощание руку, - …так просто. Для удобства. И для спокойствия.

* * *
        Как известно, Леонид Леверман почти не занимался медными монетами.
        Медь его не интересовала, хотя он не отказывался ни от чего, на чем можно было при случае заработать. Тем более, что по классической, дореволюционной традиции, в крупные коллекции подбирали, как правило, все металлы.
        Но ведь Петр I начал свою денежную реформу в 1700 году именно с чеканки меди. Какой был тогда номинал? Деньга - полкопейки, полушка - четверть копейки, и даже полполушки… А вот копейка появилась вместе с рублем целковым, то есть целиковым, только спустя четыре года. Между прочим, из-за попытки ввести в обращение медные деньги при его отце случился бунт, а вот Петру I удалось.
        Даже в больших и серьезных коллекциях вполне может быть реально «слабая» медь. И причина утилитарна - в меди относительно мало денег. Медные монеты много походили, долго послужили и только некоторые из них сразу легли в коллекции, дошли до наших дней в первозданном состоянии. Это так называемая «красная медь», как вчера отчеканенная. Однако слишком многое в меди в таком, хорошем, или хотя бы в удовлетворительном состоянии просто отсутствует. Взять хотя бы того же Петра I… Ну, нет многих его медных монет в «высоком» состоянии в принципе, вот и приходится идти на компромисс - или в коллекции будет дырка, или хоть какая-то, но «гнилушка».
        В меди вообще все и вся - кто в лес, кто по дрова… демократия, разброд и шатания. Вот собирает человек, к примеру, один номинал - пятаки Екатерины II, по 50 граммов каждый. А вдруг попадается интересный, чуть ли не пьефорт[3 - Пьефорты - толстые монеты двойного веса.] весом 80 граммов с лишним. Или, наоборот, тоненький до 30 граммов, и оба варианта - большая редкость. Надо брать… А еще встречается чеканка на различных заготовках - как значительно большего размера, с большим пустым ободком, так и такие монеты, на которых часть изображения вовсе не поместилась. Есть среди нумизматов к тому же и непримиримое соперничество - так называемая «копанина», доставшаяся нам из-под земли, против «кабинетной», «красной» меди, которая все время провела в идеальных условиях, в каком-нибудь дворце или в музее. Причем обе стороны с пеной у рта доказывают свою исключительную правоту…
        Для состояния монеты из погреба или из клада очень важно, что там было за стеночкой - песок сухой, или болотина. Но даже самое «высокое» состояние меди легко испортить неправильным хранением: достаточно взять монету пальцами и вот уже отпечатки готовы. А чистка меди - это, вообще отдельная песня, шаманство и наука. В любом случае, уродцев, то есть явного брака, в меди намного больше, чем в золоте и серебре. А вот писаных красавцев совсем мало.
        Причем, в отличие от золота, серебра или платины, медные монеты практически не имеют существенной внутренней стоимости, а имеют только нумизматическую, культурно-историческую ценность, представляют интерес, как артефакт…
        Существует не то правдивая история, не то легенда, что великий Ломоносов получил от императрицы Елизаветы в награду приличную сумму - целыми телегами медяков. Но даже сейчас редко какая медная монета стоит больше десяти-двенадцати тысяч. А за пятак времен Екатерины II, в зависимости от состояния, придется заплатить всего лишь от 500 до 5000 рублей. При этом, конечно, встречаются редкие экземпляры и по тридцать, и даже по сорок тысяч. А новодел пробного «Меньшикова гривенника» вообще недавно выставили на продажу за 15 000 долларов, так что зарабатывать понемногу на медных российских монетах всегда было вполне реально. Недаром же существовала присказка: настоящий нумизмат коллекционирует не «блестяшки», а медяшки…
        Но для самого Леонида Борисовича Левермана «медянка» была - неуважаемый металл. По его представлениям, в советское время ее собирали либо самые бедные, либо самые осторожные и предусмотрительные - с серебром или с золотом тогда можно было запросто попасть под суровую «валютную» статью 88 УК РСФСР…
        Пенсионеру СВР Белкину медные монеты тоже не были особо интересны.
        Лично Павлу Олеговичу когда-то больше всего понравилась «Тридцать семь с полтом», как ее называли коллекционеры - замечательная золотая монетина экзотичного двойного номинала 37 рублей 50 копеек и 100 франков 1902 года. Тираж этой прелести был всего 236 экземпляров, и предназначалась она для подарков во время визита Президента Французской республики в Петербург, особо приближенным лицам, принимавшим участие в торжествах и протокольных церемониях. Помнится, он сам передавал две такие покойному коллекционеру.
        …В то время капитан Белкин был одним из тех, кто по линии Первого главного управления КГБ СССР обеспечивал переправку в Швейцарию редких монет и советского золота в слитках. Вообще-то, занималось этим направлением, помимо Конторы, достаточно много народа, включая дипломатов, сотрудников Госбанка и Внешторгбанка и даже представителей Аэрофлота, на самолетах которого, под сиденьями, перевозилась значительная часть государственной контрабанды. Ну, а в курсе было еще большее количество людей - в том числе, разумеется, местные пограничники, контрразведка, налоговые службы и таможня. Потому что основная часть золотых слитков все равно продавалась на рынке в Швейцарии, через советский «Восход Хандельсбанк», который и занимался его дальнейшей легализацией и реализацией на рынке драгоценных металлов.
        Нелегально и тихо такие операции осуществлялись по нескольким причинам. Во-первых, объем продажи за границу золота СССР считался государственной тайной. Во-вторых, ценой на золото манипулируют лондонские банки, которые устанавливают его котировки. Поэтому и скрывалось, когда именно будут фактически продавать физическое золото, а когда проводят обычные арбитражные сделки для получения спекулятивного заработка - вообще без реальной поставки металла.
        По правде говоря, все это было в традициях большевиков. Например, те же «николаевские» десятки и пятерки огромными тиражами чеканились еще в двадцатые годы, а затем без огласки использовались для оплаты всяческого импорта из капиталистических стран - после того, как попытка расчета нашими советскими червонцами-«сеятелями» провалилась из-за агитационного вида этих монет. Ну, и когда надо было скрыть происхождение золота из Советской России.
        Для целей же куда более деликатных, таких, как, например, разведка, или финансирование международного коммунистического движения, таскать через границу чемоданы банальных «николаевских» десяток смысла не было. Вот привяжется какой-нибудь швейцарский, к примеру, таможенник к обычным тиражным монетам, и будет требовать заплатить НДС. А так сразу видно, да и по каталогу он может проверить, что перед ним не обычные, а редкие, а потому коллекционные монеты, освобожденные от уплаты налога при ввозе… Или же монеты коллекционной сохранности, стоящие по каталогу же значительно дороже металла, который в них содержится. Поэтому превращать интересные с точки зрения нумизматики российские монеты в банальное, массовое английское, французское, немецкое, швейцарское и тому подобное золото вполне можно уже на месте.
        Поэтому превращать интересные с точки зрения нумизматики российские монеты в банальное, массовое английское, французское, немецкое, швейцарское и тому подобное золото вполне можно уже на месте.
        В российской нумизматике перевозчиков монет через границу называют без большого уважения «верблюдами» - так же, кстати, как и адвокатов, которые ходят в следственные изоляторы исключительно для передачи арестованным записок, сигарет, сим-карт и прочего. Существенную часть жизни они проводят в самолетах, так что какая у таких, прости, господи, «нумизматов» жизнь и почему - отдельная история.
        Все ли профессиональные «верблюды» - контрабандисты? Да, все, но тут важны подробности. Если коротко, кто-то вообще не декларирует, кто-то декларирует, но недостоверно… Причем нарушают как отечественное, излишне строгое, а потому почти невыполнимое, так и просто строгое иностранное таможенное законодательство…
        Белкин много тогда чего передавал господину Леверману.
        Достаточно вспомнить, хотя бы, золотой «семейный рубль», который в качестве дополнительного гонорара за сотрудничество выторговал для себя Леонид Борисович. Настоящий, подлинный «семейник», который вовсе и не рубль, а полтора рубля - плюс еще он же и десять злотых.
        Надо сказать, что «семейниками» на жаргоне коллекционеров называют семейство серебряных монет 1835 - 1836 годов с тиражами 35 и 50 экземпляров, соответственно. Идея дизайна была позаимствована с баварской монеты 1828 года, а впервые настоящие «семейные», или фамильные, рубли в Российской империи появились в период правления императора Николая I, к десятилетию его правления. На лицевой стороне «семейного» рубля отчеканен профиль императора. На обратной стороне - портретные профили членов его семьи: императрицы Александры Федоровны, наследника цесаревича Александра, Великих княжон и князей. В первой партии было изготовлено всего 46 фамильных рублей, из которых только пятнадцать оказались безупречными с точки зрения чеканки. К тому же, портрет супруги на монете императору не понравился: «Весьма благодарю: сходство есть в старших двух дочерях и в старшем сыне, но жена похожа на покойную матушку». Поэтому в феврале 1836 года изготовили еще 50 исправленных «семейников», которые не попали в оборот, а потом еще чеканили монеты партиями по пятьдесят штук - однако все эти рубли были также розданы
императором в качестве подарков… Причем Николай I особо распорядился «штемпеля хранить за печатью, и самой монеты не чеканить, без особого каждый раз Высочайшего повеления»…
        Четвертый, и последний, штемпель для «семейных» рублей появился в 1847 году, однако почти сразу его чеканку на Санкт-Петербургском монетном дворе прекратили. До 1904 года этого штемпеля официально, как бы, не существовало, и до сих пор неизвестно, сколько монет было им изготовлено.
        Никто точно не знает, сколько именно сохранилось оригинальных фамильных рублей. Но на одном из недавних иностранных аукционов экземпляр «семейника», отчеканенный в самой первой партии, ушел с молотка за 650 тысяч евро. Экземпляр, изготовленный вторым штемпелем, с исправленным портретом императрицы, был продан за 240 тысяч долларов, а монеты, отчеканенные третьим и четвертым штемпелем, приобрели за 90 и за 55 тысяч евро.
        …Так что, понятное дело, серебряные фамильные рубли были известны каждому уважающему себя нумизмату. А вот о существовании золотых мало кто знал, хотя чеканка монет не в своем металле - не такая уж редкость. Серебро в золоте. Или серебро в меди. Золото в серебре. Серебро в платине… Бывает даже медь в золоте, но редко. Зачастую это новоделы, то есть монеты, отчеканенные на самом деле позже, хотя и они все-таки очень редкие.
        Но уж если вдруг обнаруживаются оригинальные! Ни тогда, ни сейчас Белкин даже представить себе не мог, сколько может стоить золотой «семейник» из специального хранилища, переданный им когда-то Леверману. А ведь через его руки прошел к Леониду Борисовичу еще и золотой рубль Екатерины Великой 1762 года - тот самый, который отчеканили, якобы, для участников легендарного дворцового переворота. И «Золотой конь» 1859 года был, и золотой «Свадебник» 1841 года - самые, что ни на есть, подлинные дубликаты коллекции Эрмитажа… Помнится, ему точно переданы были и пробные двадцать рублей 1755 года, и тот самый империал 1757 года с портретом работы Жака Дасье, который в массовый тираж так и не пошел…
        Вот ведь парадокс, - подумал Белкин. Когда монета «проваливается», так сказать, в своем прямом и первом назначении, в денежном обороте, то становится редкостью. А успешная - тиражируется до полной обыкновенности. Но монеты, «отверженные» денежным оборотом, зачастую оказывают очень сильное влияние на тиражные монеты, ведь приглашали-то для их создания известных, выдающихся иностранных мастеров, таких, как Гедлингер, или тот же Дасье…
        На такие раритетные экземпляры хорошо вербовать нумизматов - эти люди за нужную монету в своей коллекции душу черту продадут, не то, что Родину советскому шпиону… Не обычная «медовая» ловушка, так сказать, а нумизматическая. Также очень удобно рассчитываться с агентурой: откуда новый домик на Лазурном берегу? Да продал тут одну монету… А она откуда? От покойной бабушки, семейная реликвия, досталась по наследству. Магазинчик антиквариата вполне можно использовать и как место встречи, место нужных знакомств и полезных контактов, и в качестве идеального «почтового ящика», или для прикрытия мини-резидентуры…
        В общем, Павел Олегович Белкин всегда имел дело с золотыми монетами и разбирался в них ровно настолько, насколько это было необходимо для выполнения поставленных задач. Поэтому сейчас он без особого интереса прошелся по временной экспозиции российских медных денег, которую организовал в одном из своих филиалов Художественно-исторический музей.
        Народу на выставке было немного. Во-первых, самая середина рабочего дня, а во-вторых, торжественное открытие с телевидением, чиновниками по культуре, именитыми коллекционерами и представителями общественности, прошло уже почти две недели назад, так что все, кто хотел и по-настоящему интересовался, уже здесь побывали. И теперь экспозиция просто-напросто доживала назначенный срок, чтобы уступить место следующему календарному мероприятию.
        Надо заметить, что последний раз Павел Олегович был на похожей выставке еще в детстве, вместе со школьной экскурсией. У его классной руководительницы, которая вела историю и обществоведение, был муж-нумизмат, который хотел заразить своей страстью хотя бы кого-то из учеников - вот и отправились они всем классом в культпоход. Без особого толка и без желания, надо сказать, потому что не очень укладывалось в головах юных ленинцев, как сочетаются старые деньги и скорое построение коммунизма.
        Причем, тогда намного больше, чем монеты под стеклом, Паше Белкину запомнились из того дня какие-то особо злобные старушки-смотрительницы, по одной на каждый зал. Их мотивацией была, конечно же, вовсе не маленькая зарплата, а возможность как бы на законных основаниях повелевать, то есть облаивать публику и по поводу, и без повода: не опираться на стенд! не галдеть! проходить, не задерживаться! Даже слово такое было, помниться, в советские времена - «помухтарить», то есть поработать служебной собакой, на людей погавкать, даже не поднимаясь на задние лапы. «Ходят тут всякие…» Некоторые посетители из провинции вполне могли даже опешить, или прощения попросить.
        Такой бабушке, надзирательнице, плохо спится, да и нельзя спать на работе - начальство заругает. А развлечений хочется. Читать надписи рядом с монетами? Зрения нет, да и скучно. Одна надежда у бабушки на посетителей, на любых посетителей - а уж нарушителей она из них сама сделает. Поэтому нет, чтобы со своими внуками сидеть и не дать им дойти до сумы, или до тюрьмы - во все дни, кроме законных своих выходных, тащится бабушка в переполненном автобусе на работу. Разумеется, есть у каждой бабушки из музея и своя тайная мечта - поймать настоящего расхитителя социалистической собственности, а потом чтобы ее наградили, пусть даже посмертно. Поэтому ждет бабушка своего часа, и лает, лает и ждет, готовая к прыжку…
        Да вот только лаять, практически, не на кого. С одной стороны - всеобщий дефицит, с другой - полное отсутствие у населения привычки ходить на выставки монет. Среди сторожевых старушек существует конкуренция за место в людном зале, так что на нумизматику попадают из них нерадивые и потому самые озлобленные. Своего рода музейные изгои, вынужденные наблюдать, как слоняются перед витринами заплутавшие посетители из других залов, редкие дети с родителями, непонятные темные личности, одинокие тайные коллекционеры и обязательные пиджачные интеллигенты в потертых костюмах. Бывает еще, заглядывают сюда старушки с внуками - в надежде, что мальчик заинтересуется, пойдет в кружок и не вырастет хулиганом. Или заедет какой-нибудь профессор-нумизмат с молодой женой - сам рассматривает с умным видом монеты, а жена показывает себя…
        Между прочим, примерно с тех пор одним из любимых фильмов Павла Белкина стала авантюрная мелодрама «Как украсть миллион» с очаровательной Одри Хепберн. В ней как раз речь идет про подделки известных предметов искусства и про музейные кражи…
        В современной России нумизматические выставки широко анонсируются и обсуждаются в Интернете, однако общее впечатление можно и сейчас выразить одним словом: никого. За редким исключением, народу на них откровенно мало, причем большинство, как и прежде, случайные люди - зашли и вышли в другой зал. Кто-то из гостей города, например, не задорого убивает время до отправления поезда. Кого-то, не спрашивая, записали на экскурсию для пенсионеров - и только те же пиджачные интеллигенты, все в тех же потертых костюмах остаются привычными посетителями мероприятий подобного рода.
        …Павел Олегович встретился с Олигархом, как и планировали - возле информационного стенда, посвященного легендарному нумизмату графу Эмерику Карловичу Гуттен-Чапскому - участнику Крымской войны, камергеру и вице-губернатору.
        Первоначально коллекцию этого польского аристократа составляли русские удельные монеты. К началу 1860 года она насчитывала больше трех тысяч единиц хранения, а затем граф начал собирать и систематизировать также польские монеты - эту часть своей коллекции, в которой накопилось почти 12 тысяч монет и медалей, граф описал в пятитомном каталоге. По его завещанию был создан музей нумизматики, который в 1903 году передали в дар городу Кракову и сделали отделом Национального музея.
        Коллекцию же российских монет граф продал Великому князю Георгию Михайловичу за шестьдесят с чем-то тысяч рублей и условно занимает почетное третье место среди коллекционеров монет Российской империи - после самого Великого князя и братьев Толстых, один из которых был до революции товарищем министра народного образования. По поводу этой нумизматической табели о рангах идут нескончаемые дискуссии, однако ни у кого не вызывает сомнения, что именно этому польскому графу принадлежит самый знаменитый коллекционерский значок на российских монетах - «буква С, звезда и полумесяц», которые ставились на аверсе, или на реверсе. Значки такого рода в целом - редкое явление, и цель пометки им монет осталась неизвестна, однако значок графа, как символ подлинности и качества, пробуют подделать и подделывают до сих пор…
        - Замечательный, все-таки, был человек, - покачал головой Олигарх.
        - Вы, простите, не про покойного Левермана?
        - Нет, про покойного графа, - Олигарх улыбнулся одними губами. - Впрочем, как известно, некоторые считают значки порчей монеты. Вот, к примеру корифей Уздеников… Хотя такие отметины по идее должны указываться при грейде[4 - Зафиксированная экспертами оценка состояния монеты.], как механическая порча монеты, тем не менее - не указывают. Вот если я накарябаю что-то на монете, или вы, то хорошую оценку она не получит.
        - Ну, мы-то с вами должны быть ему благодарны, - напомнил Павел Олегович. - Если бы не коллекционерские значки на серебре из коллекции Левермана…
        - Да, пожалуй, - признал Олигарх. - Наш общий знакомый, генерал, говорит, что вы лично с ним работали?
        Павел Олегович подумал, не уточнить ли, кого именно имеет в виду собеседник, графа или еврейского эмигранта, но потом все-таки решил не повторять одну шутку два раза:
        - Генералу можно доверять.
        - Он убеждает меня, что это не ваши люди тогда устранили Левермана.
        - И в этом генералу вполне можно верить… Леонид Борисович был, конечно, редкий сукин сын. Но этот был наш сукин сын. Поэтому - мы его не убивали. Смысла нет.
        Дальше стоять перед информационным стендом было неудобно.
        К тому же, посмотреть на исторические монеты, привели целую группу учащихся пятого или шестого класса, так что сразу вокруг стало шумно и тесновато. Поэтому собеседники переместились в соседний зал, а за ними, держась на почтительном расстоянии, проследовал один из охранников, который выглядел здесь так же неуместно, как виолончель среди спортивных тренажеров.
        - Скажите, правда, что у Левермана имелось много дублей?
        - Да, - кивнул Павел Олегович. - Все-таки, он был больше спекулянт, чем коллекционер.
        - Спекулянт, - усмехнулся Олигарх, - какое забытое советское слово…
        - Извините, - на всякий случай попросил прощения Белкин.
        - Ничего. Знаете, мне тоже показалось, что карточки, которые вы передали - это больше ценники несостоявшегося нумизматического магазина, а не обычный каталог коллекции. Очень широкий охват. У него даже были некоторые дорогие монеты, официально не проданные когда-то на аукционах дублей Эрмитажа, и вернувшиеся по документам обратно в музей. Это все вы ему передали?
        Павел Олегович ответил на вопрос вопросом:
        - Насколько меня проинформировали, вас интересует только платина?
        - Да, платина, в первую очередь. Я заплатил за нее и хотел бы вернуть.
        - Совершенно законное, обоснованное желание, - согласился отставной разведчик.
        - Рад, что вы меня понимаете. - Олигарх изобразил улыбку на ухоженном лице. - Уверен, вы также не станете возражать, если я скажу, что имею право на определенную компенсацию своих расходов. Например, за счет некоторой части серебряных монет, на которые претендует наследница.
        - У нас нет возражений по этому поводу. - Употребив местоимение во множественном числе, Белкин дал понять, что говорит не только от своего имени.
        - Кроме этого, я хотел бы приобрести, по разумной цене, кое-что из золотых запасов Левермана.
        - Но ведь это же собственность государства. Золотые монеты, как вам должно быть известно, передавались ему только на время, для оперативного оборота…
        - Хотите поторговаться? - Уточнил Олигарх.
        - Нет, - заверил его Павел Олегович.
        - Я только сомневаюсь, стоит ли сейчас делить шкуру неубитого медведя?
        - Всегда лучше договариваться на берегу.
        - Но, с другой стороны, как известно: хочешь рассмешить Господа - расскажи ему о своих планах… не правда ли?
        Прежде чем подать на прощание руку, Олигарх посмотрел собеседнику прямо в глаза:
        - Советский, значит, патриот, разведчик Леня Леверман?
        - Нет, - выдержал его взгляд подполковник. - Думаю, в первую очередь, этот человек был патриотом собственного кошелька.
        «Это брак. Заказной. С монетного двора…». Стр. 59
        «Вот собирает человек, к примеру, один номинал - пятаки Екатерины II». Стр. 62
        «А новодел пробного «Меньшикова гривенника» вообще недавно выставили на продажу…». Стр. 63
        «…Замечательная золотая монетина экзотичного двойного номинала 37 рублей 50 копеек и 100 франков 1902 года», аверс и реверс. Стр. 64
        «Семенниками» на жаргоне коллекционеров называют семейство серебряных монет 1835 - 1836 годов…». Стр. 66
        ГЛАВА 3
        «МАТРОС»
        «Другому вовсе и не надо ехать… а он непременно поедет. Он непременно захочет проявить свою угнетенную амбицию. И он вопрется в самую гущу человеческих тел и поедет, хотя его могут там задавить до смерти. Но это ему неважно. Ему бы только поехать. А там хоть трава не расти».
        МИХАИЛ ЗОЩЕНКО
        Говоря по совести, Живчик успел изрядно надоесть Владимиру Александровичу еще в аэропорту. Да и за время перелета до Стамбула адвокат много раз пожалел, что согласился прихватить с собой этого господина в качестве сопровождающего.
        Его, правда, особо никто и не спрашивал - тем более, что госпожа Леверман оплатила один билет в бизнес-класс, а для своего консультанта ограничилась простым местом возле окна, в конце салона. Поэтому Владимир Александрович, разложив надувную подушку для шеи, электронную книгу и очки в кармашек кресла перед собой, приготовился к спокойному полету - тем более что место рядом с ним так и осталось свободным.
        Посадка на рейс закончилась, пассажирские люки закрыли, и после всех необходимых ритуалов авиалайнер покатился по взлетно-посадочной полосе. Виноградов дисциплинированно пристегнул ремень безопасности и, пока самолет набирал высоту, успел даже немного задремать в ожидании всяческих мелких приятностей, которые обеспечивает бортовое обслуживание пассажирам его категории.
        …Бодрый голос сопровождающего, который адвокат рассчитывал услышать только после приземления, прозвучал над его ухом примерно на втором часу полета:
        - А вот и я, привет, Владимир Александрович… да ладно уже, мадмуазель!
        Занавеска, которая отделяла бизнес-класс от остального салона, была раздвинута, и посередине прохода возвышалась импозантная фигура Живчика - в брюках, облитых примерно от пояса до середины бедра чем-то неприятным и липким на вид.
        - Что случилось? Кто это вас так?
        Мысль о том, что его сопровождающий обмочился, Виноградову даже в голову не пришла. Тем не менее, адвокату стоило определенных усилий не застонать от досады, когда он увидел, что стюардесса с виноватой улыбкой и, кажется, тоже в некотором недоумении, усаживает Живчика на свободное место рядом с ним.
        - У бывалого путешественника свои маленькие секреты…
        Еще какое-то время прошло, пока попутчик Виноградова окончательно обосновался в кожаном кресле, и все-таки отогнал стюардессу, которая суетилась вокруг него с влажной салфеткой и средством от пятен. - Ну, вот, значит, теперь вместе полетим.
        - Вы что доплатили за перевод в бизнес-класс? - попытался угадать Виноградов, но почти сразу же осознал полную несостоятельность своего предположения.
        - Еще чего не хватало! - Живчик, оправдывая свое прозвище, опять завертелся, задвигал локтями и покрутил головой:
        - Ну, так… плед есть, и тапочки… Владимир Александрович, вы языки иностранные знаете?
        - Возьмут в плен - смогу дать показания, - отшутился, как обычно, Виноградов.
        - Надо бы у них шампанского попросить, или покрепче чего. Вас покормили уже? Меня там кормили, но и тут можно было бы, если бесплатно…
        Никакой тайны от Виноградова из технологии своего перемещения Живчик не делал. Если верить его короткому, но образному рассказу, получалось, что главное было - улучить момент, когда бортпроводница разносит пассажирам напитки. Заказать какой-нибудь томатный сок и, по возможности незаметно, слегка подтолкнуть ее так, чтобы содержимое стаканчика вылилось тебе на брюки. Потом устраивается небольшой, но достаточно шумный скандал, по результатам которого, в качестве извинения, пострадавшему предлагается перевод в бизнес-класс. А ведь он еще на посадке в самолет заметил свободное место рядом с адвокатом, так что стоило пожертвовать штанами, чтобы не скучно было лететь поодиночке.
        …Оглядев немногочисленных пассажиров бизнес-класса, их неожиданный и незваный сосед нажал кнопку вызова:
        - Вам заказать что-нибудь выпить? Или кофе?
        С этого момента он, кажется, не замолкал ни на минуту. Например, возвратившись из туалета в очередной раз, Живчик порылся в своей ручной клади и выгреб наружу едва ли не полную пригоршню какой-то иностранной мелочи:
        - Владимир Александрович, дорогой, сами знаете, как я вас уважаю - но разве можно быть таким неприспособленным к жизни? Вот, посмотрите, знакомые в прошлом году у меня отдыхали в Таиланде, так я их специально попросил привезти монеты по 10 бат. Привезли. Правда, всего пару десятков, хотя просил хотя бы полсотни. Ну, да ладно… Зачем, спросите? А вот, посмотрите. Правда, похоже на два евро? Обе монеты, к тому же, как мы видим, биметалл, так что спасибо разнице в курсах, прямая экономия на ровном месте. Еще, помню, была первая эстонская крона - так она не только шла вместо немецкой марки, но и вместо наших жетонов на метро ее тоже вполне получалось использовать. Болгарские левы и 50 украинских копеек совпадали…
        Живчик высыпал таиландские деньги обратно, но тему не оставил:
        - Или вот, казалось бы, что такое наша современная российская монета в два рубля? Ничего, пустяк, сплошное недоразумение! И по диаметру от евро, пусть немного, но отличается, и по толщине, и по весу. К тому же любой магнитный анализатор в Европе наши 2 рубля отсеет. Но… - спутник Владимира Александровича поднял вверх указательный палец, - в гипермаркетах для того, чтобы отцепить тележку или закрыть ячейку вполне сойдет. Там анализатора нет, а разница диаметра в какие-то четверть миллиметра роли не играет. Ну, или вот, мне рассказывали, хотя сам пока не проверял, что в Испании наши два рубля свободно проходят и в подзорную трубу на побережье. И в платные весы для багажа… а еще два рубля годятся для таких больших биноклей на смотровых площадках - знаете, наверное? Не уверен про автоматы с кофе, сигаретами и прочим, но говорят, у испанцев в автомате по продаже воды 10-рублевая монета опознается как 1 евро, причем автомат выдает ошибку и выплевывает обратно один евро. Надо будет непременно попробовать, как с этим в Австрии…
        За разговором сосед Виноградова окончательно утвердил свой локоть на поручне между креслами:
        - Пять рублей принимают некоторые европейские автоматы по продаже презервативов. И они же, кстати, отлично влезают в тележку для багажа, когда прилетаешь в Европу, или вообще в торговых центрах, если тележки платные… Я вот взял с собой несколько наших пятирублевых. На всякий случай. А что вы хотите, дорогой мой Владимир Александрович? Думаете, сами европейцы там, у себя что, ничего такого не делают? Вон, итальянская лира давным-давно уже выведена из денежного оборота, а ее до сих пор вместо одного евро используют. Или старый франк, или польский злотый. Или 2 лита вместо монеты в 2 евро. Но тут, правда, обязательно надо иметь в виду, что за действительно старые, еще довоенные, литы можно получить намного больше, чуть ли не под сотню евро. Так что главное, не прогадать и не остаться в дураках. Еще рассказывают, что за 2 евро вполне сойдут пять рэндов ЮАР, но у нас южноафриканские монеты и так непросто достать, а тут еще с мелочью возиться… Но, с другой стороны, 10 шекелей дороже 2 евро, а по размерам и виду один в один. Или вот вообще, всучат тебе местные жулики в Израиле вместо шекеля аргентинское
песо - вот это попал, надо внимательно смотреть…
        - Ладно, я могу понять каких-нибудь студентов или африканских беженцев, - не удержался Виноградов и перебил соседа. - Но, простите, нам-то с вами зачем все это? Нам же выдали вполне приличные деньги на расходы…
        - Владимир Александрович, но это же теперь наши деньги. Зачем их тратить?
        Получилось, наверное, очень невежливо, но Виноградов достал электронную книгу, нацепил очки и сделал вид, что целиком погрузился в изучение скачанного из Интернета объемного текста, который ему рекомендовал поисковик по темам «нумизматика» и «нумизматы».
        Собственно, это было популярное переложение научного трактата некоего австрийского доктора Адольфа Шмудтцига о собирателях редкостей. У автора имелась собственная своеобразная теория о собирателях редкостей - в том числе, разумеется, и о коллекционерах монет. Будучи сам нумизматом, он заявлял, что имеет полное моральное право сравнивать себя и других таких же с кем угодно. А если кто-то считает, что не имеет - то ему, в общем-то, все равно.
        Начинал доктор Шмудтциг издалека, из архейской эры, то есть в районе примерно четырех миллиардов лет назад. Именно тогда, по мнению ученых, с которыми автор был по данному вопросу согласен, возникла жизнь. А вся жизнь, все процессы, которые мы можем считать жизнью, построены на контрастах, именно из контрастов можно извлекать энергию для жизни, для самокопирования. Что это за контраст, в общем-то, все равно - разность температур, давлений, концентраций химических веществ, - главное, что где-то чего-то больше, а где-то меньше, и между этими местами есть связь, и они не изолированы. Статистически природа стремится к равновесию, тепло движется от горячего к холодному, вещество от большей концентрации к меньшей. И хотя возможны некоторые локальные отклонения, в данном случае, по мнению автора, вполне допустимо удовлетвориться рассмотрением усредненного результата.
        Все живые клетки стремятся получить энергию на перераспределении ресурсов. Если что-то стремится от большего к меньшему, то почему бы не стать на пути этого процесса? Не стать чем-то вроде турбины на пути потока воды, и не отщипнуть немного энергии, накопив ее в виде какого-то всеми востребованного вещества, элементарно превращающегося в энергию? На «черный день» создать запасы нужных веществ, чтобы в нужный момент, превратив их в энергию, потратить на добычу других нужных веществ. Главное, чтобы баланс был положительным - то есть надо регулярно добывать больше, чем тратить, чтобы неожиданно не оказаться у разбитого корыта энергетического истощения…
        Первые клетки не знали фотосинтеза, солнце было слишком опасным без озонового слоя, да и просто не научились еще. Поэтому жили клетки за счет ограниченных ресурсов, исходящих из недр земли. То водород выйдет, и можно восстановить им углекислый газ в метан, окислив кислород в воду, и получить дополнительную энергию… то сера, которой можно окислить самородное железо, то еще что-нибудь. Значит, приходилось ждать, когда выплеснется определенная порция чего-то из недр земных. А пока ничего не выплескивалось, одни клетки занимались перераспределением, упорядочиванием имеющегося, дележом веществ, оставшихся от распада умерших клеток. Другие же, пошедшие по пути хищничества, помогали клеткам с большими накоплениями расстаться с жизнью, завладевая их «имуществом». Точно так же себя ведут и такие, как мы, - писал доктор Шмудтциг - нумизматы, фалеристы и прочие собиратели редкого чего-нибудь. Потому что только мы, существа разумные, и можем собирать нечто имеющее исключительно субъективную стоимость.
        Иногда выплескивается нечто новое, или находится клад, или нумизмат, не очень разбирающийся в том, что у него есть, этакая «не продвинутая клетка», продает за бесценок, или меняет на хлам нечто уникальное - и начинается процесс перераспределения. Тут уже более уместна аналогия с высокоэнергичной частицей космических лучей. Одна-единственная частица, влетев в атмосферу после столкновения, порождает ливень вторичных, третичных, четвертичных частиц, захватывающих целые гектары. Так и раритетная монета, имеющая большую стоимость, попадая в продажу, может привести к тому, что некто, давно на нее целившийся, продаст большое количество монет ценностью поменьше, чтобы высвободить средства. А те, хоть и для него имеют не слишком большую ценность, очень важны для собирателей рангом и возможностями пониже - и они, в свою очередь, многократно повторяют процесс, пока он не затихнет в мелких покупках монет третьей или четвертой волны, на карманные детские деньги, заработанные или полученные от родителей.
        Если продолжить аналогию с частицей, энергия первой частицы перешла в тепло. Только в нашем случае, - писал доктор Шмудтциг, - сама частица не исчезла, а затаилась, как огромная гора питательных веществ у какого-то микроорганизма. И эта гора, скорее всего, находящаяся у анонимного микроба, самим своим существованием искажает происходящее. Шанс ее заполучить заставляет шевелиться, тратя энергию, целые колонии микроорганизмов. Некоторые микробы, более «продвинутые» в смысле переработки энергии, осваивают фотосинтез, начиная синтезировать нужные вещества из общедоступных веществ и энергии солнца. Они отличаются от иных микробов по химизму и не могут сосуществовать, не создав предварительно множество барьеров, скрывающих эти различия. Как не уживаются анаэробы и аэробы.
        В нумизматическом мире это изготовители поддельных монет.
        Нет, не фальшивых монет - те делают, когда исходная монета ценна содержащимися веществами. Например, в ней 1 грамм золота, а ты делаешь на вид такую же монету, но в ней 0,8 грамма золота. А купить на нее можно, если повезет, как на ту, в которой 1 грамм.
        Поддельная монета - это совсем другое. Это когда у вас есть раритет, за который реально ничего купить нельзя. Например, пробные двадцать копеек СССР чеканки 1958 года - точь-в-точь, как двадцать копеек 1961 года, только выпущенные на пробу, с другой датой и имеющие стоимость у коллекционеров никак не совпадающую и не совпадавшую с номиналом, даже когда эти деньги были в ходу. Изготовителю подделок имело смысл затратить на производство такой монеты средств гораздо больше, чем ее номинал - все равно окупится.
        Естественно, таких «умельцев» нумизматический мир отторгает, если сможет опознать. А если не сможет, то в ходу появляется еще одна раритетная монета. И если брать по большому счету, то все в выигрыше. Потому что, подумайте, кому сделал плохо изготовитель поддельной монеты такого качества, что невозможно отличить ее от исходной, и удачно ввел ее в оборот, так что она уже поменяла несколько владельцев, оставив след в истории… Кому от этого плохо? В случае фальшивой монеты еще как-то понятно, вдруг банк начнет принимать их с анализом, или по весу, и обнаружится, что на руках у вас просто нечто с заниженной покупательной способностью, или вообще без нее. А в случае поддельной монеты? Ее стоимость полностью субъективна, и если субъективные условия соблюдены, то она вполне имеет право на существование.
        Да, но как же обстоятельства происхождения? - задается вопросом доктор Шмудтциг.
        У вас что, есть машина времени, чтоб его точно установить? - Отвечает он сам себе и читателю-нумизмату. Если появился бы способ каким-то образом непогрешимо точно отделять нумизматические зерна от нумизматических плевел, то может оказаться, что половина вашей коллекции - это те самые плевела, удачно встроенные в процесс лет пятьдесят-сто назад. И вы будете настолько честны, что это признаете? Или придумаете отговорку, что монеты, подделанные так давно, тоже теперь раритеты? А позвольте спросить, как давно? Чем сто лет лучше ста дней, с точки зрения изготовления металлического кругляша? Но тут мы снова возвращаемся к вопросу - чем неотличимые экспертами друг от друга две монеты разнятся, если известно, что та, что справа шестнадцатого века, а та, что слева, только вчера была извлечена из цикла искусственного старения?
        А если вы отвернетесь, и кто-то их перетасует? Они обе сразу станут хуже? Или наоборот?..
        - Ну, да, про подделки тут хорошо написано…
        - Простите? - Виноградов поднял взгляд на соседа и сообразил, что тот уже давно смотрит в экран его электронной книги.
        - Хотя и так понятно, что это самое выгодное - продать подделку за оригинал. Тут прибыль максимальна, поэтому некоторые ребята предпочитают не книжки читать, а делом заниматься… - Живчик улыбнулся каким-то своим, безусловно, приятным воспоминаниям, и продолжил:
        - Само собой, идеальный покупатель подделок - ну, это такой анахорет, который положит ее в свою коллекцию, и долго никому не будет показывать. А потом его, обычно, выжимают досуха и заставляют правдами или неправдами коллекцию продать. Идеально - другому, такому же лоху. Потом один из них закладывает коллекцию «липы» под банковский кредит. Для максимальной оценки монеты прогоняют через «свой» аукцион и снабжают все это солидными на вид бумажками, которые потом лягут в папку уголовного дела. Кредит, понятное дело, воруют. Лох скрывается за границу - откуда, как прежде с Дона, выдачи нет. Агентство, например, по страхованию вкладов, получает предмет залога. Продает его на другом, но тоже целиком контролируемом, аукционе. И покупает монеты вполне себе добросовестный коллекционер. Так что, в итоге, подделка с экспертными заключениями и провенансами[5 - Провенанс - история владения монетой, художественным произведением, предметом антиквариата, его происхождение. Подтверждает подлинность предметов, обычно приводится в аукционных каталогах и может значительно повысить цену монеты. Провенанс является
одним из базисных понятий финансово-консультационного сопровождения инвестиций в искусство.], которых у нее теперь, как на дворняжке блох, официально попадает в нумизматический оборот. Уже в статусе несомненного подлинного раритета. Но это, Владимир Александрович, сами понимаете, - идеально зацикленная схема, и удается она не всегда.
        - Понимаю, - кивнул Виноградов, и опять уткнулся носом в книгу…
        «Ладно, - продолжал доктор Шмудтциг свои аналогии. - Микробные сообщества соблюдают некие правила - так, с первого взгляда, видится микробиологу в микроскоп. Коллекционеры тоже их соблюдают. Все правила условны и нарушаются, как только возможно, по мере мутаций в микробной ДНК, при этом порождая новые правила, с учетом допустимых границ нарушения. Для мутации не нужны какие-то внешние факторы, многие поняли Дарвина неправильно, считает автор. У жирафа не потому длинная шея, что он тянулся к листве в вышине, все не так. Рождались предки жирафов и с длинными, и с короткими шеями, но выживали и давали потомство статистически чаще те, кто имел более длинную шею.
        В сущности, у микробов то же самое, как у жирафов и нумизматов. Только ДНК дают мутацию за счет «нулевого дрейфа», статистически возникающих дефектов, детей квантовой неопределенности и термодинамики, а нравственность - за счет случайных блужданий мысли. И если от мутаций ДНК защищают специальные молекулы, то у нумизматов эту роль выполняет совесть. Но и то, и другое не абсолютно, так что, если мутация все же произошла, дальше включается естественный отбор. Пройдет такая мутация, или нет? У микробов успешный мутант станет родоначальником колонии клеток с новыми свойствами, а среди нумизматов…»
        Между рядами кресел прошла стюардесса - предложила чай-кофе-напитки. К удивлению Виноградова, его сосед отказался, и адвокат продолжил чтение.
        «Чем более узко специализирован микроорганизм, - развивал автор свои очень умные, хотя и тяжеловесные аналогии, - тем более он успешен. Но только вплоть до первого изменения условий во внешней среде, а там узкая специализация может быть роковой. В свое время было такое событие на Земле, как «кислородная катастрофа», переход от мира без кислорода к тому миру, который нам привычен сейчас. Это не значит, что до того, как появился озоновый слой, кислород никто не вырабатывал - вырабатывали, и еще как, но он тут же расходовался на окисление всяких руд, вроде пиритов. Бактерии анаэробы благоденствовали, те же, кто жил в кислородном мире, влачили существование в узких нишах, «кислородных карманах», где создавали среду своего обитания. В аналогии доктора Адольфа Шмудтцига, это был мир, когда культуры с денежным оборотом были в меньшинстве, в древнем мире господствовал натуральный расчет, и нумизматов не существовало. Но со временем «кислорода», то есть денег, становилось все больше, больше - и потом БАЦ! Мир вывернулся наизнанку. Общества с денежными взаиморасчетами стали подавляющим большинством. А те,
кто обходился натуральным обменом, стали исчезать, и глобально, можно сказать, исчезли. У микробов это выглядело именно так, вот и нумизматы как раз появились в процессе, когда денежные знаки стали вездесущи и общеприняты…».
        Читать немецкий перевод было достаточно тяжело, но адвокат Виноградов уже слишком устал от общения со своим спутником. К тому же, до конца оставалось совсем немного, а Владимир Александрович не любил неоконченных дел.
        …Завершающая глава книги доктора Шмудтцига была посвящена вопросу, как повлияет на нумизматический мир вторая «кислородная катастрофа» - переход на электронные взаиморасчеты? Естественно, писал автор, что сами коллекционеры монет говорят, что никак не повлияет - как собирали, так и будем собирать. И, действительно, те, кто это говорит, как собирали, так и будут собирать. Но, с точки зрения микробиологической аналогии, интересна не судьба конкретных индивидуумов, а судьба культуры, - хоть микробной, хоть нумизматической, - через несколько поколений после изменения условий денежного оборота. Филателисты, например, почувствовали это раньше - бумажных писем практически никто не пишет, почтовых марок становится меньше и меньше. Они, конечно, пока существуют, но их производство все больше отдает духом оловянных солдатиков, которые выпускают не как игрушки детям, а специально для коллекционеров, и только для этого. Переход на электронные взаиморасчеты идет весьма интенсивно, и если не будет глобальных катастроф, он завершится в недалеком будущем. Интересна психология человека, родившегося и выросшего в
обществе, где уже его родители весь сознательный возраст не пользовались наличными, которые можно подержать в руках. Насколько изменится культура нумизматов, задается вопросом доктор Шмудтциг? Скорей всего останутся «гранды», «столпы», аккумулировавшие сливки чужих коллекций, как неизбежные «мутации», интерес к монетам будет подогреваться искусственно, специалистами по маркетингу. Примерно как сейчас с виниловыми дисками…
        Виноградов даже не заметил, как заснул. И проснулся он, когда по трансляции уже объявили, что самолет готовится к посадке в аэропорту Стамбула.
        - Отдохнули, Владимир Александрович? Прекрасно, я для вас водички попросил. - На соседнем кресле приветливо улыбался Живчик, по-прежнему бодрый, исполненный сил и желания пообщаться.
        - Как ваши брюки?
        - Ну, все в порядке, спасибо. Высохли, так что почти незаметно. Владимир Александрович, я вот хотел вам сказать еще, что…
        Вместе им предстояло провести еще несколько долгих часов в ожидании рейса на Вену…

* * *
        Кафе в чистой зоне аэропорта Бен Гурион выглядело вполне демократично. А вот цены могли неприятно удивить любого туриста, даже если он уже успел притерпеться к тому, что Израиль - страна не дешевая.
        - Знаете, Александр, вы совсем не похожи на матроса.
        - А что, не такой мужественный? - Улыбнулся Дыбенко. - Хотя, конечно. Тельняшки нет, бороды нет - даже серьги нет в ухе…
        - Не в этом дело. Лицо у вас слишком интеллигентное. И в глазах слишком явно читается высшее образование. - Мария Леверман поправила волосы так, как обычно делают женщины, желая понравиться. - Гуманитарное?
        - Не угадали. Техническое. - Дыбенко отрицательно помотал головой и опять улыбнулся:
        - Я, по-нашему, кандидат физмат наук. Прилетал читать лекции для программистов.
        Улыбка у него была умная и немного застенчивая. К тому же Мария давно обратила внимание на отсутствие у собеседника обручального кольца - и на правой руке, и на левой, как в Европе.
        - И, тем более, почему тогда такое прозвище?
        - Это еще со школы. Я в детстве монеты собирал, как любой мальчишка. Всякую ерунду, что попадалось - вроде наборов по странам, из Союзпечати. Но одна вещица у меня была редкая, от бабушки - настоящий серебряный рубль времен Петра I. Там он был изображен в таких доспехах… вроде бы античных. Но выглядели они, как будто морская форменка с воротом и тельняшка. Это, наверное, трудно представить?
        - Да нет, почему же. Вполне представляю, - настала пора улыбнуться Марии. - Большая голова на портрете была, или маленькая?
        - Я не знаю… - задумался Александр. - Даже как-то не помню, а что, это важно?
        - Ну, конечно, имеет значение. Складки плаща еще различаются… - Мария Леверман чуть-чуть откинулась назад, и положила под столиком ногу на ногу. - А под обрезом рукава могут располагаться инициалы гравера - ОК, то есть Осип Калашников. Легенда монеты, то есть надпись вокруг портрета, насколько я помню, гласит: «Петр А Император и самодержец Всероссийский»…
        - Точно! - Собеседник был по-настоящему поражен, и даже не пытался скрыть это.
        - Надпись тоже может различаться - по написанию, видам шрифта, по наличию или отсутствию точек в промежутках между словами. А почему? Потому что набивали ее, в основном, малограмотные подмастерья. Но зато некоторые варианты легенды чрезвычайно редки и высоко ценятся в каталогах - например, те, в которых буквы «И» заменены буквами «N»… - Госпожа Леверман опять непроизвольно дотронулась до своей прически. - В изображении на реверсе тоже много разновидностей - короны встречаются разные, варианты шрифтов и прочее… это был, наверное, самый массовый из всех Петровских рублей, его чеканили с 1723 года и до самой смерти императора.
        - Откуда вы все это знаете?
        - Папа был известный нумизмат, царствие ему небесное. - Ни Мария, ни собеседник со странным детским прозвищем не были уверены, что евреям следует так говорить, однако оба воспитывались в культурной среде и традиции, которая уделяла слишком мало внимания строгим религиозным канонам:
        - И где сейчас ваш «Матрос»?
        - Пропал куда-то, - тяжело и печально вздохнул Александр. - Еще до института. Я ведь хвастался тогда этой монетой перед одноклассниками, даже девчонкам показывал, объяснял, почему ее называют «Матросом» - вот и прилепилось прозвище… Украли, наверное. Давно уже, но все равно обидно. Во-первых, память. А во-вторых, монета и тогда считалась дорогой - а сейчас, наверное, стоила бы вообще кучу денег…
        В этот момент соотечественник выглядел таким несчастным, что хозяйке магазина для коллекционеров вдруг захотелось, почти по-матерински, утешить его, подарив точно такую же монету, взамен утраченной. Благо, таких «Матросов» у нее в магазине было как раз не то два, не то три. Или, скажем, устроить сюрприз на какой-нибудь совместный праздник… в будущем… или как-нибудь вообще…
        - Вот уж по этому поводу особо не расстраивайтесь! Не такую уж и великую кучу. В восьмидесятые годы она действительно стоила долларов пятьдесят, да и то в зависимости от состояния. Зато сейчас у нас «Матроса» вполне можно купить всего за полторы тысячи, а где-нибудь за границей - примерно за две.
        - Долларов или евро?
        - Да это уж как получится.
        - У моей монеты состояние было хорошее. Я ее сам даже чистил, помню, зубным порошком…
        - А вот это, наверное, зря, - рассмеялась Мария, запрокинув голову так, что виднее стало ее смуглую, ухоженную шею. - Раньше вообще монет хорошей сохранности было мало, и они почти все обозначались, как «вэри файн», то есть состояние «очень хорошее». Но сейчас дилеры пытаются навязать коллекционерам товар подороже, поэтому пошла мода на состояние «икс файн», по нашему - «отличное»…
        Со стороны обстоятельства их знакомства выглядели так, будто два соотечественника случайно оказались по соседству в кафе международного израильского аэропорта - и теперь, коротали здесь время в ожидании своих рейсов. Стулья и столики в кафе были расставлены на достаточном расстоянии, чтобы они могли слышать друг друга и разговаривать, не мешая другим пассажирам и не привлекая чужого внимания.
        В сущности, они ничем не выделялись из десятков и сотен тысяч других пар, путешествующих по миру. Госпожа Леверман выглядела немного старше своего собеседника, но и в этом не было ничего необычного - привлекательная дама средних лет, одетая дорого и со вкусом, вполне могла себе позволить общество мужчины, который тоже, по-видимому, не испытывал финансовых затруднений. Нарочитая творческая небрежность в облике нового знакомого, безусловно, указывала на его независимую натуру, но, конечно же, требовала больших денег. Часы, ремень, очки, ботинки… в принципе, понимала Мария, такие мужчины, как этот, почти не встречаются в общих зонах аэропорта. Обычно они сразу проходят в какой-нибудь VIP-зал и там исчезают до самого вылета.
        - Мария, хотите еще вина? Или кофе? - Поинтересовался Александр Дыбенко, заметив, что женщина неторопливо поглаживает пальцами свой пустой бокал.
        - Почему бы и нет? Все равно время надо куда-то девать… - Госпожа Леверман посмотрела сначала на собеседника, а потом на большое электронное табло.
        Кафе, где они сидели, было расположено в центре большого пространства, которое окружали яркие витрины магазинчиков и сувенирных лавок. От фонтана лучами расходились залы вылета, а прямо перед выходом торчало странное сооружение в виде синей птицы, отдаленно напоминающее тотемный столб американских индейцев.
        - Вот и прекрасно! Я тогда с удовольствием вас угощу.
        - Александр, - рассмеялась Мария, - ну, вы точно матрос!
        - Мария, поверьте, еврей - это не национальность, это состояние души.
        - Или средство передвижения, - ответила дама классическим советским анекдотом.
        - Особенно в наши нелегкие дни, - понимающе кивнул мужчина.
        …Через несколько минут они вернулись к разговору.
        - Значит, папа ваш, говорите, собирал монеты… - припомнил собеседник. - А кем он вообще работал?
        - В каком смысле? - Не сразу поняла Мария.
        - Ну, коллекционер - это же так, для души…
        - Александр, для души - это, в основном, пенсионеры и школьники. А мой отец в Союзе был известным нумизматом. И неплохо, между прочим, на этих чертовых монетах зарабатывал…
        Кажется, понял Матрос, все-таки срабатывает эффект случайного попутчика. То есть совершенно постороннего человека, которому вполне возможно, - вот, как соседу по купе, или таксисту поздней ночью, - рассказать то, что ни за что не доверил бы ни одному знакомому… Плюс немного вина… Плюс приятное ощущения безопасности и спокойствия, которое возникает у российских обывателей за границей…
        - Про Федора Шаляпина, между прочим, рассказывали историю. Будто бы извозчик его спрашивает: чем, мол, барин, занимаешься? Пою, - отвечает Шаляпин. Ну, так я тоже пою, - говорит извозчик, - а делаешь-то, барин, что?
        Теперь уже засмеялись оба - и мужчина, и женщина.
        - Нет, конечно, вы правы. Для многих людей нумизматика - это такое убежище от суетной жизни, отдушина. А вот мой папа был профессионалом, и даже в советские времена очень прилично зарабатывал на монетах. Настоящее коллекционирование, как он говорил - это, с одной стороны, результат, но, с другой стороны, и процесс. Формально, конечно, важна и коллекция сама по себе, но реально не менее важен процесс собирания. Монеты постоянно нужно изучать, расширять и углублять знания…
        Очевидно, для дочери Левермана воспоминания о покойном отце и его увлечении были важны, поэтому собеседник даже не пытался переменить тему.
        - Вообще-то, всегда были и есть бизнесмены от нумизматики, а есть знатоки. Бизнесмены используют знатоков, играя на их увлеченности, на болезненном самолюбии, жадности или наивности. У отца был знакомый, почти партнер - он не останавливался вообще ни перед чем. Подставлял людей, втягивал их в неприятности и в свои схемы, заставлял становиться невольными соучастником разных жуликов. У него была кличка среди коллекционеров, которую он получил потому, что до монет спекулировал косметикой. Так вот, этот человек, которого все считали партнером и учеником моего отца, купил как-то на аукционе швейцарского банка набор платины за двести тысяч долларов. Риска никакого - если что, можно вернуть. Он отнес монеты в наш исторический музей и как-то получил экспертное заключение от самого… ну, не важно, фамилия вам все равно ничего не скажет. Отец тогда был уверен - легендарного старика, который пользовался у коллекционеров непререкаемым авторитетом, шантажировали через музейное начальство! Мол, ты слепой стал, не будешь писать то, что надо - вылетишь с работы и подохнешь, никому не нужным. - Мария отодвинула
бокал:
        - Зато потом этот человек, бывший торговец косметикой, имея заключение знаменитого корифея и прикрываясь добрым именем моего отца, перепродал коллекцию платины уже за два миллиона какому-то денежному мешку из новых русских. Где же здесь нумизматика? Минимум…
        - Да, точно, - кивнул мужчина. - Когда я после института работал на производстве, у нас тоже платину воровали. Из военных списанных приборов…
        Но госпожа Леверман его, кажется, даже не услышала, и почти сразу вернулась к тому, что ей было по-настоящему интересно:
        - Разве раньше кому-то пришло бы в голову поставить под сомнение заключение эксперта? Зато теперь их выдают все, кому не лень - в том же музее, в каких-то частных «шарашках», и даже на аукционах в Интернете… Вот банк UBS выдавал когда-то заключения за 3 - 5 % от стоимости монеты, и это вполне адекватно - он же мог застраховать свою ответственность за эти деньги. А сейчас заключения - просто фикция, некий общественный договор нумизматов, что они признают, допустим, непогрешимость такого-то эксперта, как Папы римского - хотя всем известно, что он выдает заказные или ошибочные заключения во все стороны, в том числе и на одну и ту же монету…
        - И тогда что же остается делать?
        - По-хорошему, сейчас вообще нельзя заключения выдавать, так как не существует никакой надежной методики определения подделок, перечеканенных из настоящих монет. По крайней мере, никто о разработке такого метода не заявил, а настоящего авторитета у нынешних экспертов просто нет… - дочь известного коллекционера опять пригубила бокал с вином:
        - Нумизматика, как мне говорил отец много раз, - это, в первую очередь, низменная страсть вожделения и обладания, вплоть до положения любимых монет на твой хладный труп. Но это и высокое служение - мечта о передаче коллекции в гипотетический музей, где она целиком, или даже единственная монета, навсегда будут выставлены с гордой надписью о дарителе, среди других бесценных экспонатов, а то и в отдельном зале. Нумизматика - это банальное взвешивание монет, но и высокое творчество, построение смелых гипотез - и строгий анализ, радость открытия - и разочарования, которых не избежать…
        - Ваш отец был весьма поэтичной натурой.
        - Но при этом он умел неплохо заработать на монетах, - улыбнулась чему-то Мария. - Знаете, например, что, чем полнее коллекция, тем меньше новых монет, и тем труднее ее пополнять? Так что вариант Элиасберга у нас вряд ли возможен.
        - Какой вариант? - Не разобрал собеседник.
        - Банкир Элиасберг считается единственным человеком в мире, собравшим полную коллекцию всех американских монет.
        - Интересно… - задумался Александр. - А что, например, дальше делать, если собрал все монеты? Ну, по какой-нибудь стране, или еще… я не знаю… по годам?
        - Грусть мечты… - Наследница Леонида Борисовича Левермана посмотрела на него, как на школьника, и опять снисходительно улыбнулась:
        - Видимо, надо будет переходить к новой теме. Если коллекция собрана, то теряется интерес, и тогда ее вполне можно продать. Переключиться на что-то другое. Попытаться продлить жизнь коллекции, обучая последователей. Ну, или передать музею. Тогда - общественное признание, публикация каталога…
        - А что, вполне достойно.
        - Да кто же спорит? Хотя, как правило, все заканчивается по-другому. Естественный процесс. Смерть и разбазаривание коллекции наследниками…
        - Тогда зачем все это?
        - Даже не знаю. Наверное, самый правильный выход - продать коллекцию вовремя, чтобы спокойно дожить самому, или чтобы жили наследники, забытые и заброшенные во время ее собирания. Дожить, наконец-то, на старости лет, понимая, что счастье не в монетках, и даже не в положительных эмоциях по их поводу, а в людях, которые тебе по-настоящему близки… - Женщина внезапно обернулась, посмотрела на табло электронное аэропорта, а потом на часы:
        - Пора идти.
        - Прошу прощения, вы сейчас куда летите-то? - спохватился Александр.
        - В Милан, - пододвинула к себе дамскую сумочку госпожа Леверман.
        - По делам?
        - Нет. Просто шопинг. Надо же мне где-то одеваться?
        - Надолго вы туда?
        - А что, господин Матрос, желаете присоединиться? - Вопрос был, конечно же, задан с иронией, но угадывалась в нем и какая-то странная нотка надежды.
        - С большим удовольствием, но… не сейчас. Понимаете…
        - Понимаю, - пожалела собеседника Мария.
        - Оставите ваш телефон? Я обязательно перезвоню. И вообще, Европа маленькая, так что…
        Поведение Александра было, на удивление, старомодно и трогательно - теперь люди обычно общаются через социальные сети, где найти друг друга, при желании, почти не составляет труда. Тем не менее, дочь и наследница старого Левермана достала мобильник, продиктовала номер и дождалась, пока пройдет его звонок:
        - Ну, вот, теперь порядок.
        - Мария, вы очень интересная женщина… я бы хотел…
        - Пока, Матрос! Звоните. Спасибо за компанию, - деловая женщина медленнее, чем обычно, поднялась из-за стола и протянула приятному собеседнику руку.
        - Слушайте, а можно я вас провожу? - Не дожидаясь ответа, Александр отпустил ладонь госпожи Леверман и подхватил свои вещи
        - А ваш самолет когда? Не опоздаете?
        - Да нет, нет, мне еще ждать больше часа…
        Они обошли фонтан, проверили по табло номер рейса, и уже вместе направились по бесконечному коридору к выходу на посадку в Милан…
        Знаменитый нумизмат великий князь Георгий Михайлович
        «…даже девчонкам показывал, объяснял, почему ее называют «Матросом»…». Стр. 95
        Каталог несостоявшегося аукциона российских монет из коллекции Великого князя Георгия Михайловича, 1939 г.
        Монеты из коллекции Великого князя Георгия Михайловича, 1939 г.
        ГЛАВА 4
        «ДЛИННАЯ ШЕЯ»
        «…Я император, и я хочу фрикадельки!»[6 - История, как известно, наука не точная. Некоторые ученые даже уверены, что Его величество требовал приготовить не клецки, а фрикадельки.]
        ФЕРДИНАНД I АВСТРИЙСКИЙ
        Виноградова разбудил телефонный звонок.
        Понимание того, что это именно звонок, а не сигнал будильника, пришло не сразу - по местному времени он вполне мог бы спать еще пару часов, а вчера заселились достаточно поздно, пока туда-сюда…
        Номер был знакомый. Владимир Александрович сообразил, что в России сейчас уже на два часа больше, выругал себя за то, что не выключил на ночь звук, и ответил:
        - Слушаю, Виноградов.
        Звонил юрист той самой компании-судовладельца, интересы которой адвокат представлял на переговорах со страховщиками. По его словам, дело, кажется, сдвинулось с мертвой точки:
        - Владимир Александрович, они с нами сами связались, как вы и предупреждали. Предлагают соглашение на пятьдесят процентов от суммы. Выплата через Эмираты, в десятидневный срок.
        - Поздравляю, - Виноградов не без труда припомнил прошлые договоренности. - Вы ведь, вроде, на это как раз и рассчитывали?
        - Да, спасибо, конечно, Владимир Александрович… - юрист судоходной компании чуть замялся. - Но вот шеф спрашивает, а никак нельзя их еще немного подвинуть? Процентов бы восемьдесят… или семьдесят пять?
        - Торгуйтесь, ваше право, - пожал плечами адвокат, как будто собеседник мог его увидеть. Обычное дело, аппетит у клиента приходит во время еды. - Но, с моей точки зрения, лучше взять то, что дают.
        - Почему?
        - Потому что жадность порождает бедность.
        - Владимир Александрович, но шеф…
        - Именно так и можете меня процитировать.
        - А вы где? - Поинтересовался юрист, которому в этом вопросе совсем не хотелось оставаться один на один с руководством.
        - В командировке.
        - Ага, ну, понятно… и когда возвращаетесь?
        - Только приехал.
        - Понятно…
        - Вот и хорошо. Вы пока соглашение подготовьте, и мне перешлите, а я посмотрю. Потому что, как говорится, самая лучшая драка - это та, которой удалось избежать. Всего доброго, будем на связи.
        - До свидания, Владимир Александрович. Спасибо…
        Адвокат отложил телефон. Перевернулся на один бок. Потом на другой. Передвинул подушку.
        Нет, наверное, уже не уснуть… Виноградов сходил в туалет и забрался обратно под одеяло.
        Проверил зарядку телефона, включил ноутбук и через пароль подключился к сети.
        Отель был средний по цене, располагался на дальней окраине Вены и назывался «Император Фердинанд I». Владимир Александрович специально вчера посмотрел - монарх оказался ничем не примечательным, особого следа в истории Европы не оставил, за что его, очевидно, и прозвали Добрым. В качестве анекдота рассказывали, будто на охоте ему как-то раз принесли подстреленного орла. Император внимательно разглядел добычу и возмутился: «Да вы шутить изволите, господа! Какой же это орел? Знаю я, как выглядит настоящий орел - вон он, на моем гербе, с двумя головами. А у этой птицы - где вторая?»
        Виноградов проверил почту и посмотрел сообщения, поступившие за ночь. Ничего важного, кроме ссылки на сайт предстоящего аукциона, который был выполнен на английском, немецком и русском языках. Главная страница сайта открывалась материалом под названием «МИР БЕЗ ПОДДЕЛОК» - то есть это, видимо, и была основная концепция предстоящего аукциона.
        «…В сегодняшнем мире мы постоянно слышим, что подделывают и то, и это. Подделывают продукты питания, лекарства, одежду, парфюмерию, алкоголь, документы, деньги, авиационные запчасти… Как хорошо, чтобы этого не было! Но возможно ли это? Возможен ли мир без подделок? Маловероятно, если только очень и очень повезет.
        И вот нумизматам, любителям российских монет, именно так очень крупно повезло. Но подобное везение - не просто воля слепого случая, это добрая воля сотрудников и экспертов Фонда “Мир без подделок”, представляющих интересы коллекционера, пожелавшего остаться анонимным. Именно сейчас для продажи на наш аукцион предложено почти две тысячи российских серебряных монет. Настоящих монет! Коллекция формировалась десятилетиями, и в своем полном виде стоит, по авторитетным экспертным оценкам, не менее 20 миллионов долларов США!
        Анонимный создатель этого собрания монет, без сомнения, являлся крупнейшим знатоком российских монет и отличался невероятным трудолюбием. Грандиозность и уникальность коллекции, представленной на аукционе, состоит в том, что ее составляют только монеты, подлинность которых удостоверена и не вызывает сомнения. Подделки, которые даже теоретически могли попасть в коллекцию много десятилетий назад, сейчас уже совершенно не опасны, давно уже выявлены экспертами и нумизматами, известны и описаны. Экспертиза за эти годы прошла большой путь и многого достигла в борьбе с современными подделками, как высокотехнологичными, так и более простыми.
        Для особых ценителей можно добавить, что многие монеты, выставленные на продажу Фондом, происходят из знаменитых коллекций, собраний или аукционов, они известны с 1913, 1924, 1930, 1931-32, 1959, 1968 годов, а некоторые даже с XIX века. Например, рекордная и самая дорогая российская серебряная монета - пробный рубль Иоанна Антоновича 1740 года - известна с аукциона 1924 года, где Советское правительство распродавало монеты из музейных фондов. Монеты из коллекции знаменитого нумизмата польского графа Эммериха Гуттен-Чапского, монеты из коллекции графа И.И.Толстого, монеты, происходящие из знаменитых аукционов дублетов Эрмитажа…
        Особенный интерес, например, представляет уникальный, существующий в одном единственном экземпляре во всем мире, рубль 1894 года - тип “Большая голова”.
        Все монеты на наших аукционах проходят многослойную проверку: создатель коллекции - эксперты аукциона - опытные и авторитетные эксперты по всему миру - главный эксперт по российским монетам - профессиональные дилеры и крупнейшие коллекционеры, приезжающие непосредственно на аукцион. Поэтому даже то, что просочилось через мелкое сито профессионального отбора, можно снять непосредственно перед аукционом - причем, даже не в случае малейших подозрений, а просто в случае вопросов и самых незначительных сомнений…»
        На сайте, как и положено, имелась контактная информация, подробная карта и пояснение, как добраться до места. Еще была достаточно подробная инструкция для участников и гостей аукциона, часто задаваемые вопросы, какие-то публикации в прессе, а также возможность обратной связи с организаторами. Никаких сведений о самом фонде Виноградов не нашел, зато сразу же натолкнулся на предложение заказать каталог - очевидно, тот самый, который он уже видел в магазине у госпожи Леверман…

* * *
        В принципе, Виноградов считал себя довольно состоятельным, культурным и воспитанным человеком. Однако на «шведском столе», который был включен в оплату проживания, он наелся и напился так, что с большим трудом заставил себя выбраться из отеля.
        Владимир Александрович любил ходить пешком, особенно по новым местам - тем более, когда хорошая погода. Но до исторического центра они все-таки поехали на общественном транспорте. При этом Живчик, конечно же, предложил не платить, но Владимир Александрович купил два проездных на день, по семь евро, и он не стал отказываться. Он даже пообещал вернуть деньги, но потом, и опять долго сетовал на непрактичность Виноградова - мол, местные власти всегда и везде наживаются на туристах, для своих тут тариф один евро в день, но зато на год.
        Плюс по нему собаку, говорят, можно возить бесплатно…
        - Но ведь у нас все равно нет собаки? - Удивился адвокат.
        - Ну, так теперь и возможности нет, - не слишком логично, но искренне ответил спутник.
        В трамвае все время крутили какие-то видеоролики.
        - Районы города у них по номерам, - взял на себя обязанности гида Живчик.
        Несколько лет назад он, оказывается, приезжал сюда за монетой, которую кто-то из богатых коллекционеров купил на самом старом в Европе действующем аукционе Доротеум - но побоялся сам тащить домой через границу. Тогда в качестве «верблюда» наняли Живчика, и он успешно прокатился туда-сюда - во-первых, чтобы немного подзаработать, а во-вторых, чтобы называть себя при каждом случае деловым партнером этого самого богача.
        - Как в Париже?
        - Не знаю, не был, - пожал плечами спутник.
        - Интересное название, - прочитал Виноградов табличку, проплывающую за окном. - Фридрих-Энгельс-Платц… площадь Энгельса?
        - А что такого? У них тут и Карл-Маркс-Хаус сохранился. Зато, в любимом кафе товарища Ленина, мне рассказывали, теперь половина - аптека, а во второй половине еще какое-то заведение для однополых пар… - хихикнул Живчик:
        - Надо будет вам обязательно показать, тут еще есть просто шикарная барахолка. Называется «Гласфабрик», возле Западного вокзала.
        - Стекольная фабрика?
        - Ну, наверное, - спутник Виноградова по-немецки не понимал, да особенно и не стремился. - Знаете, Вена, конечно, столица антиквариата, но с нумизматической точки зрения - это европейская провинция. Это не Цюрих, не Лондон и не Германия. Нумизматических магазинов и аукционов здесь откровенно мало, ассортимент тоже не слишком велик, хотя жаль.
        - А вы что, были в Цюрихе или в Лондоне?
        - Нет, но это не важно. Помнится, когда мы покупали здесь «Шею»… - и Живчик в очередной раз принялся рассказывать о том, какую славную авантюру он провернул со знаменитым пробным рублем Александра I. Только теперь эта история обросла уже дополнительными подробностями, причем основным героем в ней стал уже сам Живчик, а не его «новый русский» партнер.
        В новой редакции спутника Виноградова повествование выглядело следующим образом.
        Как уже было известно Владимиру Александровичу, «Длинной шеей», или просто «Шеей», нумизматы называли между собой серебряный рубль 1801 - 1803 годов, который в тираж так и не пошел.
        Понятие «пробник» полнее и лучше всего раскрывается в русской пословице «первый блин комом». Например, аверс этой монеты украшало изображение императора, предстающего в виде античного героя - однако его обнаженное плечо зрительно воспринимается, как продолжение шеи, и непропорционально ее удлиняет. Да и вообще, отсутствие одежды, естественное для искусства Древнего Рима, в начале девятнадцатого века в России выглядело непривычно и странно.
        Вариантов пробных рублей этого типа отчеканили несколько. Император на аверсе и орел на реверсе могли быть как в кольце, обрамляющем надписи, так и без него, и даже вместо орла на реверсе могла располагаться и надпись: «ГОСУДАРСТВЕННАЯ РОССИЙСКАЯ МОНЕТА РУБЛЬ».
        Разумеется, оригинальных пробников «Длинной шеи» сохранилось очень мало - в основном, она представлена так называемыми новоделами. «Новодельная монета», по строгому определению, это некий монетовидный знак, отчеканенный по прототипу существующей монеты для коллекционеров-нумизматов в XVIII - XIX веках. Чеканился он либо подлинными, либо так называемыми «новорезанными» штемпелями на государственном монетном дворе, позднее, чем чеканилась подлинная монета.
        В императорской России чекан новодельных монет запрещен с 1890 года, но в советское время такая практика была возобновлена. Возможно, поэтому «новоделом» ошибочно называют подделки и копии, изготовленные в наше время с целью наживы, для сбыта иностранцам и людям, плохо разбирающимся в нумизматике. Некоторые коллекционеры относятся к новоделам, как к монетам, не совсем настоящим, и даже вовсе отказывают им в размещении среди коллекционных экземпляров. Хотя новоделы сами по себе достаточно интересные объекты для нумизмат-коллекционирования. Пожалуй, даже, не менее интересные, чем оригинальные монеты, поскольку являются свидетелями двух эпох - когда их придумали и когда отчеканили. Плюс, как правило, они зачастую красивее и совершеннее оригиналов…
        Так вот, несколько лет назад в Вене была выставлена «Длинная шея», про которую в каталоге организаторы аукциона честно написали: «имеет вес оригинальной монеты». Это значило, что чеканили ее не намного позже, чем оригинал, - такая характеристика повышает историческую ценность экземпляра, а значит, и его продажную стоимость. Покупатель тогда заплатил за монету нормальную цену в 120 тысяч долларов и передал Живчику для курьерской доставки в Россию.
        Монета явно была новоделом - это сразу определялось, хотя бы по гурту, и никаких сомнений у Живчика не вызвало, как только он получил ее на руки. Но сегодняшний спутник Владимира Александровича не поленился еще раз посмотреть в каталог аукциона, который, в качестве бонуса передал ему новый владелец, и увидел там ссылку на провенанс, то есть на историю происхождения экземпляра. А в каталоге стояла отметка о том, что именно эта «Длинная шея» ранее проходила на аукционе 1968 года, и по возвращении домой Живчик не поленился порыться в собственных архивах. В результате, передавая владельцу доставленную через границу монету, но продемонстрировал ему американский каталог почти полувековой давности, в котором было написано, что в его руки попало не что иное, как оригинал. По какой причине и для чего американцы так написали, теперь уже не выяснить - монета тогда не была продана даже за начальную цену. Наверное, в первую очередь, из-за того, что и для дилетанта отличить оригинал «Длинной шеи» от его поздней копии не составило бы никакого труда.
        Долго объяснять «новому русскому» коллекционеру, что к чему, не пришлось - деловые люди, которых еще иногда обзывают спекулянтами, всегда понимают друг друга с полуслова. Получить дополнительное заключение «ручного» эксперта стоило не слишком дорого - и спустя почти год владелец выставил свою «Длинную шею» уже как подлинник.
        Она ушла на ведущем российском аукционе за 200 тысяч долларов, ну, а Живчик, естественно, получил свое скромное комиссионное вознаграждение…

* * *
        Некоторые станции местной подземки вполне можно принять за дворцы, и наоборот - и там, и там один и тот же югендштиль, какое-нибудь арт-нуво, или прочие архитектурные излишества, без которых Вена не считалась бы одним из красивейших городов Европы.
        - Ну, вот, нам точно сюда!
        Длинные плакатные полотнища с яркой эмблемой, названием и с датами предстоящего мероприятия свисали по обе стороны от парадного входа в исторический отель с репутацией и с запредельными ценами за номера.
        - Интересное место…
        Дверь, похожую больше на крепостные ворота, им открыл импозантный и даже, пожалуй, величественный швейцар, которого легко было принять за какого-нибудь лорда-постояльца.
        - Здравствуйте, - поприветствовал его по-немецки Владимир Александрович.
        Швейцар кивнул, но не ответил.
        …До открытия аукциона оставалось еще два дня, и подготовка к нему велась полным ходом.
        Под равнодушными, но внимательными, взглядами сотрудников службы безопасности, одетых в одинаковые дорогие пиджаки, Виноградов и Живчик проследовали через огромный вестибюль гостиницы. Стараясь выглядеть как можно увереннее среди всей этой роскоши, они прошли мимо стойки портье, и остановились перед столиком, над которым висел еще один плакат с названием аукциона.
        - Доброе утро, - опять поздоровался Виноградов.
        - Здравствуйте, господа! Присаживайтесь, пожалуйста…
        Молодой человек выглядел очень аккуратным и чистеньким, из-за чего был похож на студента-отличника из небогатой еврейской семьи. Выглядел этот сотрудник аукциона лет на двадцать пять, и, если верить прямоугольному кусочку пластика на груди, его звали Йозеф.
        - Чем я могу вам помочь?
        По каким признакам в поведении или в одежде молодой человек сразу и безошибочно определил их национальность, понять было сложно, однако он сразу же заговорил по-русски. Заговорил очень грамотно и почти без акцента, хотя и с такой европейской мелодикой, что не возникало сомнений - язык для него не родной.
        Владимир Александрович и Живчик уселись на предложенные стулья:
        - У вас прекрасное произношение, Йозеф.
        - Спасибо, - кивнул Виноградову представитель аукциона. И посчитал необходимым пояснить:
        - Я изучаю русский язык в университете.
        - Филологический факультет?
        - Нет, исторический. Только в Венском университете можно стать дипломированным нумизматом, но теперь только в дополнение к другому образованию. А раньше это тут было самостоятельное образование.
        - Надо же, как интересно, - вмешался Живчик, обрадованный, что пока можно обойтись без переводчика. Он даже прекратил разглядывать стопку информационных буклетов, красивый толстый каталог аукциона, фирменные блокноты, авторучки и какие-то разноцветные карточки, выложенные на столике перед молодым человеком. - Видите ли, мы писали господину Широкову и должны были согласовать с ним встречу…
        - О, да, конечно! Вот, пожалуйста, господин Широков оставил для вас подтверждение… - будущий дипломированный нумизмат приподнял ноутбук, достал из-под него конверт с тем же фирменным логотипом и протянул его Живчику:
        - Господин Владимир Виноградов?
        - Нет, это я, - адвокат достаточно бесцеремонно перехватил конверт:
        - Так… хорошо, сегодня, в 15.30… ага, так, здесь же… сколько сейчас?
        - Шесть минут первого, - опередил его молодой человек. - Может быть, пока хотите чай, кофе, напитки?
        Чуть поодаль, в небольшой нише между колоннами, на длинном столе уже было все приготовлено для фуршета. Кофе-машина, посуда, вода, соки, фрукты, какая-то выпечка, шоколад…
        - Нет, спасибо, - после жадного завтрака Владимир Александрович даже думать не мог о еде.
        - Ну, а я, наверное, все-таки, да… - согласился Живчик, у которого просто не было сил отказать себе в чем-то бесплатном.
        - Тогда подходите, пожалуйста. Не надо стесняться, - представитель аукциона опять повернулся к адвокату. - Я могу вам чем-нибудь помочь? У вас есть еще какие-то вопросы?
        По правде говоря, представление о подобного рода мероприятиях у Виноградова ограничивалось неудачной попыткой Остапа Бендера и Кисы купить 12 стульев в одноименном романе. Говорят, был еще, кинофильм «Как украсть миллион» с несравненной Одри Хепберн, но посмотреть его Владимир Александрович перед поездкой не успел - пришлось ограничиться популярной статьей в Интернете из серии, как он про себя пошутил, «Что-то там для чайников».
        Аукцион, - учил автор статьи - это и собственно процесс торгов, и организация, институт. Есть в нем и форма, и экономический смысл. Например, разыгрывается лот - монета, картина, бриллиант, бутылка… Стартовая цена - сто неважно чего. Открываются торги с этого старта. Далее ведущий аукциона предлагает участникам делать ставки, увеличивая предлагаемую за лот сумму на принятый здесь, или установленный правилами шаг. Чтобы не слишком затягивать торги, шаг обычно составляет 5-10 % от предыдущей ставки по этому лоту. Для простоты ставка округляется. Допустим, что шаг - минимум 10 %. Можно шагать и шире и добавлять сразу больше - но не меньше! При старте 100 сначала могут идти ставки ПО, 120…, а после 200 идти может уже 220, 240…, если больше тысячи, шаг может стать уже 100, и так далее…
        Наконец, - еще раз упростил для наглядности автор, - остаются два участника, при шаге 1000, опять же неважно чего. Один поставил 10 000, другой подумал и решил, что сделает еще одну, последнюю, ставку, и хочет прибавить к предыдущей ставке соперника не шаг, а только полшага. В случае выигрыша он сможет заплатить меньше, то есть сэкономить. И второй ставит 10 500, перебивая предыдущего участника на эти же полшага. Обычно такую половинную прибавку можно сделать только один раз, и это означает, что больше второй участник ставок на этот лот делать не сможет. Половинная ставка-прибавка имеет свое название - «кат-бид», что в переводе с английского означает «обрезанная ставка». Можно этого не говорить, а просто показать ведущему аукцион знак: левая ладонь горизонтально своей серединкой над правой ладонью вертикально вверх. Выглядит, как буква Т. Это не исключает, что кто-то еще по поручению второго участника вдруг может подключиться к торгам, но упростим для ясности…
        Ведущий озвучивает эту ставку, и она отражается на специальном табло. Первый участник слышит и видит ставку соперника - 10 500, и должен решить для себя, может и хочет ли он сделать следующую ставку, то есть повысить предлагаемую за лот цену. Он может поставить 11 000, или сдаться и дальше ставок не делать. Ведущий торгов не будет требовать ставку 11 500, ставка 11 000 и так достаточно круглая. Поэтому, если первый участник все-таки делает эту следующую ставку, то ведущий спрашивает еще желающих сделать ставку выше. Нет? Тогда ведущий говорит «раз-два-три!», и «лот продан бидеру номер такой-то…». Кстати, неприличное для российского уха слово «бидер» - это как раз тот, кто делает ставку, то есть по-английски «бид». Таким образом, всем в зале ясно, кто именно купил такой-то лот, во избежание ошибок и недопонимания.
        Экономический смысл идеального аукциона в том, что победитель платит всего лишь на шаг, или на полшага больше, чем другие желающие. Именно таким образом на идеальном, то есть честном, аукционе достигается некая равновесная цена. В этом случае, теоретически, риск победителя переплатить составляет всего лишь два с половиной, 5 или 10 % от этой цены. То есть, существует как минимум еще один человек, кроме него, который был готов заплатить за лот сумму, всего лишь на один шаг или даже на полшага меньше, чем заплатил победитель. А значит, опять же теоретически, если я захочу продать купленный лот по любой причине, то потеряю всего лишь какую-то мелочь по сравнению со всей суммой.
        Вот поэтому и существует механизм аукциона. В принципе бывают аукционы и по другим схемам. Например, голландский, где устанавливается максимальная цена, которая каждый день уменьшается на оговоренную величину, но это не наш случай, и его описание Владимир Александрович пропустил.
        На аукционе, - как он узнал из статьи в Интернете, - могут быть разные стратегии. Мало у кого есть достаточно денег на весь набор нужных монет - и на первые по порядку лоты, и на последние. Поэтому приходится раскладывать бюджет, в том числе и с учетом конкурентов. В серьезных случаях надо стараться, чтобы конкуренты быстро потратили все свои деньги и не смогли далее тебе мешать…
        - Видите ли, мы с коллегой пока не определились, - вздохнул Виноградов.
        - То есть, вы еще не решили, готовы ли принять участие в нашем аукционе?
        - Совершенно верно.
        - Вы коллекционер?
        - Начинающий, - не покривил душой адвокат, имея в виду «Славный год», полученный в виде задатка от госпожи Леверман. - У меня, конечно, есть кое-какие монеты, но…
        - И вы, наверное, первый раз на таком мероприятии? Тогда я попробую кое-что объяснить, - молодой человек поправил крышку ноутбука, нацелив на собеседника глазок видеокамеры. - На самом деле, все очень просто. Нужно будет только зарегистрироваться, то есть заполнить совсем небольшую анкету и вот… мы еще сделаем фотографию. Или я могу просто отсканировать ваш паспорт.
        - Но я даже как-то не знаю… - Владимир Александрович обернулся к фуршетному столику, за которым хозяйничал Живчик.
        - Разумеется, это бесплатно, и это вас ни к чему не обязывает, - успокоил его представитель аукциона. - Обычно для новых и неизвестных ранее покупателей, если речь идет о дорогих лотах, аукционы выставляют условие о переводе на счет аукциона заранее согласованной суммы, которая покроет расходы аукциона, если такой покупатель по какой-то причине не оплатит выигранные им лоты. Вместо денег новый клиент может предоставить организаторам информацию о том, на каких аукционах он ранее уже покупал монеты на сравнимые или большие суммы. Такая информация может быть проверена.
        - Так, значит, - уточнил Виноградов, - на аукцион могут попасть только участники?
        - Нет, конечно. В зале может присутствовать любой человек. Сами участники, их дети, жены, просто любопытствующие зрители… Информация о графике работы нашего аукциона, о допуске клиентов, опубликована на сайте фирмы, в каталоге, в нумизматических СМИ, а также на основных порталах в сети, через которые также возможно делать ставки.
        - Ставки по Интернету?
        - Сейчас уже, как правило, можно участвовать и в серьезных очных аукционах, делая ставки таким способом. Существуют даже специальные программы, в которых надо своевременно авторизоваться, а то и потренироваться, чтобы к торгам уже быть во всеоружии. Вот, возьмите наше расписание… Суббота и воскресенье - просмотр лотов, три дня непосредственно на сам аукцион, потом еще два дня на выдачу. - Молодой человек выбрал из стопки и положил перед Владимиром Александровичем брошюру на трех языках:
        - Есть еще график торгов по лотам, но он пока приблизительный. Например, вот - лоты с 001 до 300 - с 9 утра до 12 часов, потом обед, а лоты с 301 по 750 - после двух часов дня. Время начала торгов строго по графику, а по поводу окончания торгов никогда нельзя сказать что-то определенное… График аукциона позволяет тем, кто участвует в торгах через Интернет, клиентам дилеров, а также самим дилерам сориентироваться, когда приблизительно будут интересующие их лоты. Бывали, кстати, случаи, когда покупатели как в зале, так и по Интернету отвлекались и пропускали то, что им интересно.
        - А если, скажем, два покупателя уверены, что они выиграли один и тот же лот?
        - Такие разногласия разрешаются сразу на месте. Возможно, спорный лот будет переигран заново. В случае, когда кто-то заснул или пропустил, он может попросить сразу же переиграть лот, но это возможно только с согласия того, кто его выиграл… Случаи джентльменского поведения среди серьезных коллекционеров редки, но не исключены. В спешке и т. д. можно сделать ставку не на тот лот. Дилер может перепутать ставку и поставить 1000 вместо 100, к примеру, а в результате купит его в несколько раз дороже, чем мечтал клиент. Дилер может иметь заказы на множество лотов от разных клиентов, и такая работа требует большого напряжения. По этой причине дилеры могут попросить несколько номеров для ставок не по порядку, чтоб не запутаться и на каждый номер делать ставки только для одного клиента. А если торги затягиваются, ведущий может ускорить темп… - улыбнулся Йозеф. - В принципе правилами допускается объединение мелких однородных лотов подряд в группы на усмотрение аукциона. И тогда торги по ним можно проводить, как один сборный лот, что может сэкономить время. Но сейчас это редкость…
        - Вы прекрасно разбираетесь во всех этих тонкостях, - подключился к разговору Живчик. Он все-таки заставил себя вернуться к обязанностям сопровождающего и опять присел на стул рядом с Владимиром Александровичем.
        - Спасибо, господа! Я пишу докторскую диссертацию по нумизматическим аукционам.
        - В дополнение к этому, вы прекрасно говорите по-русски, - Виноградов считал, что такой комплимент иностранцу никогда не окажется лишним. И опять не ошибся.
        - Мой отец был из семьи австрийских коммунистов, - расцвел еще больше сотрудник аукциона. - Когда сюда пришел Адольф Гитлер, отец со своими родителями перебрался в Швейцарию, а потом еще несколько лет жил в СССР.
        - Ну, тем более! Мы тогда, получается, вообще соотечественники…
        - Посмотрите, пожалуйста, господа, - после обмена любезностями молодой человек все-таки вернулся к своим обязанностям и передал Виноградову из рук в руки увесистый, запечатанный в пленку экземпляр каталога. - У нас представлены как по-настоящему дорогие, так и достаточно дешевые лоты.
        - А какой смысл?
        - Дешевые монеты могут быть по одной теме, или из одной коллекции. Поэтому покупатели, по заранее достигнутой с аукционом процедуре, получают вот такие карточки, с помощью которых делают ставки. Они, как видите, даже разного цвета, чтобы ведущий мог видеть, имеет ли право данный участник торговаться за очень дорогой лот. Так не допускаются несерьезные ставки, неоплата выигранных лотов и другие коллизии…
        - Прекрасное издание, мечта любого коллекционера… - не отрывая взгляда от каталога в руках Виноградова, произнес с придыханием Живчик.
        - А это вам, пожалуйста, - представитель аукциона протянул ему, в качестве сувенира, блокнот для записей, шариковую ручку и еще что-то явно копеечное из рекламной продукции.
        - Спасибо…
        - Простите, может быть, я задаю некорректный и глупый вопрос, - Владимиру Александровичу стало немного жаль своего сопровождающего, потому он постарался сменить тему. - А где сейчас находятся монеты?
        - Самого предмета торгов в зале нет и, наверное, даже не будет. Об этом написано в правилах аукциона. Потому что все осмотры и размышления, покупать или нет, и почем, уже в прошлом, если речь идет о серьезных суммах. Но, если хотите, я могу показать вам зал, где будут проходить торги.
        Времени до назначенной встречи оставалось больше, чем достаточно, поэтому и Виноградов, и его сопровождающий, разумеется, выразили такое желание. Очевидно, молодому человеку тоже надоело скучать на одном месте, поэтому он накоротке переговорил с кем-то о чем-то по рации, подождал, когда подойдет на подмену сотрудница аукциона, и повел потенциальных клиентов к служебному лифту…
        - Мы очень много внимания уделяем безопасности наших клиентов. Тем более, если речь идет об очных аукционах, когда покупатели или их представители находятся в зале физически. Охрана на аукционе и физическая, и электронная - все, как положено… - пояснил он, когда все трое поднялись на нужный этаж и миновали очередного секьюрити. - На аукционе обязательно будет присутствовать представитель государственных органов для надзора за соблюдением законодательства. И даже, наверное, детективы полиции в штатском. Частная видеосъемка и фотографирование по общему правилу не допускаются. Для съемки может быть объявлен специальный перерыв, и желающие могут покинуть зал на это время. Торги в это время не проводятся. Если из зала ведется прямая трансляция, то камера направлена строго на ведущего и на табло с текущими ставками, а также на изображение лота, продаваемого в данный момент.
        Они прошли через небольшой холл, и сопровождающий любезно пропустил гостей вперед.
        - Контора аукциона находится выше, на другом этаже. Если участник купил один лот или несколько, он может пойти в контору и оплатить его или их, а то и сразу забрать. По ходу торгов, с небольшой технической задержкой, выигранные лоты группируются по покупателям, чтобы желающие как можно скорее могли их все оплатить и забрать, уехав совершенно счастливыми, и как можно скорее. Забирать выигранные лоты частями не принято. Параллельно формируются счета на оплату, документы для таможни, если клиент заграничный…
        - А для российских покупателей? - Виноградов посмотрел на идущего рядом Живчика.
        - Конечно, мы сделаем все, что положено.
        Йозеф что-то сказал в портативную рацию по-немецки и продолжил пояснения:
        - Вообще-то, до начала аукциона, а бывает и в день торгов, в конторе можно посмотреть лоты. Опытные клиенты из других стран специально для этого прилетают и приезжают заранее, и некоторые из них уже остановились прямо здесь, в отеле.
        - Но вы сказали, что нам нельзя посмотреть монеты? - Напомнил Живчик.
        - Сегодня уже нет, господа. К сожалению, никак нельзя. Только после регистрации, и только по предварительной записи… - развел руками сотрудник аукциона.
        - Скажите, а почему для этого аукциона выбрали именно этот отель?
        - Даже не знаю, не думал об этом. Место проведения торгов, как правило, традиционное - аукционы, в принципе, консервативны. Правила аукционов могут не меняться очень долго, и не меняются без необходимости. Изначально торги проводились в помещениях нумизматических фирм, потом аукционами по-настоящему занялись банки… - Йозеф старательно наморщил лоб. - Наверное, аренда залов в отелях - это существенные переменные расходы, которые уменьшают прибыль. Но идут они, как правило, параллельно с доходами от аукционов. Прошу, господа!
        Помещение за большой стеклянной дверью, которую он открыл, выглядело, как обыкновенный конференц-зал - которым, собственно и являлось.
        - Итак, здесь и происходит главное. Вон там - рабочие места сотрудников аукциона, которые сидят у стационарных телефонов, на связи с клиентами. У каждого такого сотрудника лежит список, кому и по каким лотам он должен звонить, чтобы соответствующий клиент мог сделать ставку по телефону по интересующему его лоту. Сотрудник может и не знать клиента лично, никогда раньше не видеть его и не увидеть никогда впредь. Или же такой сотрудник может быть постоянным куратором определенного клиента. Но это - дополнительные расходы для аукциона, поэтому ставки по телефону разрешены, как правило, для ВИП-персон, или же по очень дорогим лотам. Другие сотрудники аукциона сидят также и на сцене, рядом с ведущим у микрофона. Они выполняют различные функции - к примеру, дублируют информацию о том, какой номер и какой лот выиграл, и за сколько. Или размещают информацию о текущем лоте на специальном экране - вот он, над сценой, - вносят на специальное табло сведения о текущей ставке. Официальная информация по итогам торгов становится доступной на сайте вечером того же дня.
        - Ав какой валюте проходят торги?
        - Мы указываем цены в евро, но на других аукционах бывает по-разному. Кстати, в зале, среди покупателей, тоже иногда сидят наши сотрудники.
        - Зачем?
        - На всякий случай, - уклонился от ответа Йозеф. - Даже рассадка покупателей может иметь значение. Есть желающие занять определенные места, не желающие иметь соседей, желающие сидеть в углу на заднем ряду, подальше от окна, на проходе, на переднем ряду и так далее… мы стараемся удовлетворять подобные запросы. Может составляться даже схема размещения в зале, тем более что некоторые покупатели могут выступать одновременно и продавцами других лотов на одном и том же аукционе.
        - Такое тоже бывает? - Не совсем понял Виноградов.
        - А почему бы и нет? Не допускаются только ставки на собственные лоты, во избежание так называемого «разгона», то есть искусственного повышения цены на свои монеты, создания видимости ажиотажа и тому подобного мошенничества…
        Попрощались они минут через десять, внизу:
        - До свидания, господа! Было очень приятно познакомиться.
        - Это взаимно, дорогой Йозеф!
        - Надеюсь увидеть вас послезавтра на аукционе. В качестве гостей, или даже участников…
        - Но ведь мы еще сегодня вернемся, - напомнил Живчик. - У нас же в половине четвертого встреча с господином Широковым?
        - Увы, меня уже не будет. Мне еще надо на лекции в Университет…
        - Очень жаль, вы так интересно рассказываете.
        - Вместо меня будет вот эта девушка по имени Грета, я ее предупрежу. Она, к сожалению, не понимает русского языка, но говорит по-английски и по-французски…

* * *
        В Вене сильные ветры, а потому чистый воздух.
        Павел Олегович Белкин любил и неплохо знал австрийскую столицу по прошлой работе. Однако он был убежден, что Вена - это город ушедших поколений. Так же, как и Париж, или Санкт-Петербург…
        Туристы приезжают в метрополии и восхищаются творениями прошлого, к которым нынешние жители имеют мало отношения. Зачастую они даже рассматривали людей, которые создали когда-то красоту этих городов, как врагов. Дворцы, замки, парки, особняки относятся ко времени, которое, с большей или меньшей жестокостью, было сметено уже очень давно. Само же имперское время было очень жестоко к абсолютному большинству своих подданных, а не сограждан. Поэтому, наверное, и появился печально знаменитый «парижский синдром» - когда японец, русский или еще кто-нибудь едет в Вену, весь в ожидании чуда, а встречает дождливый, местами серый город, погруженный в мещанскую и мелкобуржуазную суету. Коренные ненастоящие против настоящих понаехавших, и все вперемешку. Но все-таки, хоть и редко, попадаются на глаза подлинные старорежимные венцы и венки, будто прямиком из времен окружающей дворцовой архитектуры и монументальных церквей. И опять возникает вопрос, кто же создал все эти красоты - землекопы, каменщики, архитекторы, или тот, кто заказывал такой праздник жизни сотни лет назад, и танцевал потом венский вальс на
балах? В общем, самое важное, считал Белкин - это «праздник, который всегда с тобой», то есть состояние твоей души, которая всегда найдет в Вене бесконечное множество красивых мест…
        А еще Вена - это одно большое кафе с разнообразным кофе, пирожными, хлебом и с неповторимыми булочками на любой вкус и на любой кошелек. Есть, конечно, помпезное «Кафе Централь» с вечной очередью и с табличкой о том, что там бывал Троцкий. Но есть и так называемые «шпрахкафе», где коренные и понаехавшие могут общаться на разных языках, и даже знаменитые бутербродные. Между прочим, не так давно в Вене прошла кампании против людей, которые придут в кафе и уткнутся в ноутбук. Вроде как, прекрасная идея - кафе должно стать местом для общения, которого так не хватает в современном мегаполисе. Но, на самом деле, конечно, это была не кампания против компьютеров, а борьба за деньги посетителей, потому что возьмет человек чашку кофе за евро и двадцать центов, и сидит полдня, стуча по клавишам. И никакой прибыли заведению.
        …Павел Олегович немного поправил спинку водительского сидения и улыбнулся собственным воспоминаниям. Когда-то руководитель местной резидентуры научил его, молодого оперативника, как можно сэкономить в поездке по Австрии: переходишь в вагон-ресторан, и едешь как первым классом по цене второго. Плюс чашка кофе - или две, если официант будет особенно настойчив…
        По идее, ждать Белкину оставалось не так уж и долго. Он очень удачно припарковался на Порцеллангассе - Фарфоровом переулке, получившем название от фарфоровой фабрики, которая была здесь раньше. Переулки в Вене вообще могут очень красивыми и большими, в смысле длинными и широкими - и вовсе не кривыми. Вот и Порцеллангассе не раз поворачивает на своей километровой длине, а посредине пропускает через себя ностальгический для москвича буквенный трамвай линии буквы Д… Теперь фабрика переехала в Аугартен, то есть в сад Ау, рядом с которым, судя по карте, находился одноименный переулок - смешно. Зато в самом саду, который по-настоящему, обычный городской парк, до сих пор доминировала пустующая серая бетонная громада - военная башня противовоздушной обороны. Очевидно, сломать и использовать ее оказалось одинаково дорого, поэтому практичные венцы решили просто не смотреть и не замечать башню, которая тогда, как будто, не существует.
        …Интересно и очень удобно, что в Вене частенько на столбах расклеены стихи, объявления, какие-то интересные высказывания. Вот стоишь на остановке, читаешь - и заодно проверяешься лишний раз, который никогда не бывает лишним… Транспорт ходит по расписанию, и сколько тебе ждать, написано на табло, поэтому спокойно ждешь и читаешь, не привлекая внимания. Например, Павлу Белкину больше всего запомнился левацкий материал на столбе у остановки, которой он в свое время пользовался чаще всего: «Пролетарская революция. Секс вместо двенадцатичасового рабочего дня… Полная зарплата за восьмичасовой рабочий день и четырехдневную рабочую неделю…». А еще иногда попадались листовки про то, что не худо бы Италии вернуть австрийцам Южный Тироль, который был оттяпан после Первой мировой войны. И это при том, что по итогам Второй мировой войны сама Австрия, в свою очередь, приросла некоей территорией от Венгрии.
        Однажды в самолете местный социал-демократ прочитал Белкину целую лекцию по истории. Его партия, оказывается, до сих пор была в претензии к Сталину за то, что он объявил Австрию первой жертвой гитлеровской агрессии. Целью Сталина было внести раскол в ряды немцев, отделив и противопоставив им австрийцев. Поэтому, по мнению попутчика, в Австрии, в отличие от Германии, после войны не была проведена денацификация, так что многие нацисты остались на своих, в том числе руководящих, постах. После аншлюса[7 - Аншлюс (от нем. AnschluB) - включение Австрии в состав Германии 12 - 13 марта 1938 года. В переносном значении понятие «аншлюс», из-за его связи с историей нацизма, употребляется в негативном смысле, как синоним понятия аннексия.] многие страны признали его, и только потом аннулировали это признание. Зато в Вене есть памятник Мексике, которая никогда не признавала и не признала присоединение Австрии немцами. Социал-демократ говорил, что аншлюс мог произойти и раньше, но Гитлер, вроде как, опасался негативной реакции Муссолини, потому что имелись претензии к Италии по поводу все того же Южного Тироля.
Да и с Судетами оказалось не так просто - до Первой мировой это, все-таки, была австрийская территория…
        Павел Олегович потянулся в карман за сигаретами, но потом вспомнил, что давно уже бросил курить и отхлебнул остывший кофе из пластикового стаканчика.
        Вообще, в Вене много всего необычного, интересного, неожиданного, - подумал он, - особенно, если оказаться здесь не просто в качестве туриста. Например, девушка, выскакивающая из публичного дома, и садящаяся в такси, чтобы ехать на работу. Или сам публичный дом, находящийся в жилом многоэтажном здании - пусть даже и с отдельным входом. Один местный житель рассказывал Белкину, что за электротехнические работы в этом борделе ему как-то предложили оплату специфическими услугами…
        Или вот детский сад, который находился недалеко от советского торгового представительства. На нем висит памятная доска с устрашающей надписью. На доске написано, что, мол, извиняемся и скорбим о печальной практике, существовавшей в послевоенные годы. Написано современно, политкорректно, толерантно - настолько, что ничего не понятно. Белкин в свое время попробовал сам найти в Интернете, что имеется в виду, но не сумел. Пытал знакомых, коллег по работе, местных жителей - узнал только, что речь идет о жестоком обращении с детьми. Кто это был, кто виноват? Этого он тогда так и не понял. Ясен пень, что-то было плохое, за что надо бы извиниться, но вот что именно? Другое дело камень на небольшом пустыре, на берегу Дунай-канал - на нем прямо написано, что раньше тут было гестапо…
        Человека, вышедшего из дома с собакой на поводке, Павел Олегович узнал сразу.
        Андрей Адольфович Широков, шестьдесят второго года рождения, город Москва. Среднего роста и телосложения, европейский тип лица. Темно-русые, седоватые волосы аккуратно подстрижены, носит очки. Без особых примет. Идеальная внешность для нелегала, хотя сотрудником КГБ СССР или каких-нибудь еще советских «органов» этот человек никогда не был - уж об этом-то подполковник на пенсии Белкин знал совершенно точно. Потому что все, кто пытался установить с ним некие доверительные отношения, очень быстро получали по рукам - Широков был типичным «блатным», или, как тогда говорили, «мальчиком с улицы Горького». Его отец, получивший свое необычное имя в тридцать девятом году, работал во внешней торговле, а мать была дочерью очень известного дипломата, так что большую часть детства и юношества Андрей провел за границей.
        У бабушки имелся телефон, по которому она всегда могла позвонить, но очень редко звонила. И звонок этот мог решить любую советскую проблему - настолько ее первый муж был секретным и нужным для социалистической Родины человеком, другой дед - советский замминистра, посидел в лагерях - но на персональную пенсию вышел с двумя орденами Ленина. В общем, как шутил про себя сам Широков, его семья никогда не жила в коммуналках, поэтому квартирный вопрос его, москвича, не испортил. Денег всегда хватало, очень долго он вообще не задумывался, где их взять - и поэтому, видимо, к деньгам у Андрея Адольфовича было правильное, совершенно спокойное и утилитарные отношение.
        После окончания очень престижного московского ВУЗа уже несколько лет отработал во Внешэкономбанке СССР - в том числе, в управлении Совзагранбанков. И, между прочим, после того, как в Цюрихе потерпел убытки в размере трехсот миллионов долларов советский «Восход Хандельсбанк», он даже замещал куратора банка на время его командировок и отпуска, а потому имел возможность прочитать досье банкротства, как натуральный и интереснейший детектив.
        Примерно в 1991 году во Внешэкономбанке заморозили счета. Но СССР тогда уже окончательно превратился в мир коррупции и блата, в котором можно было сделать все - даже использовать официально замороженные государством средства. Для этого была организована достаточно простая схема. Допустим, у первой организации лежат в банке такие вот «мертвые деньги. А у второй организации есть долг перед банком. Вот первая организация переводит второй внутри банка необходимую сумму, которой гасится банковский кредит. За это вторая организация переводит первой рубли по курсу, в каком-нибудь, например, АКБ «Кредит-Москва», или в Промстройбанке. А банковская крыса, без которой провернуть это было бы невозможно, за посредничество получает свой гонорар. Причем, замороженные деньги «выгоняли» даже за границу, хотя по существенно более сложной схеме. Но зато и комиссионные в таком случае выплачивались куда более толстой пачкой наличных зеленых бумажек. Или можно было заработать еще проще - зайти перед обеденным перерывом в комнату возле бухгалтерии, где по стенам хранятся стопки платежек, найти нужную и переложить ее
ближе к тем, которые будут проводиться в первую очередь…
        Андрей Широков не стал участвовать в подобных схемах, сделал правильный выбор и достаточно скоро оказался на должности главного бухгалтера в австрийском «Совзагранбанке». Согласно установленной квоте, на десять местных сотрудников приходился один советский, так что, само собой, случайные люди на финансовую работу за границу не попадали по определению, тем более, что зарплаты у них хоть и меньше, чем у местных секретарш, но, порою, больше, чем у советских послов этих же странах. А если ты совсем «блатной», и у тебя в заграничной командировке жена тоже устроена на работу, например, библиотекарем - все, считай, жизнь и до, и после возвращения в СССР удалась…
        Кажется, как-то раз, в начале девяностых, Широков с Белкиным даже лично встречались в курилке, где только и можно было знакомиться с кем-то из «своих» командировочных, или даже просто сотрудников другого подразделения банка. Разговор между ними тогда зашел, разумеется, на совершенно нейтральную тему - о нумизматике, в которой Андрей Адольфович, судя по всему, неплохо разбирался, несмотря на то, что в советское время сотрудникам банков было запрещено собирать монеты.
        А потом как-то сразу и неожиданно наступил очень темный и смутный период в истории государства Российского. Однако Андрей Широков уже успел очень вовремя перебраться в чисто иностранный банк - специалистом по работе с российской клиентурой. Затем получил вид на жительство, а в положенный срок и австрийское гражданство. Спустя еще несколько лет потребовала русскоязычного сотрудника большая коллекция дореволюционных российских монет, и Андрей Адольфович начал профессионально заниматься нумизматикой высокого уровня. Заслужил безупречную репутацию грамотного эксперта и порядочного человека, а теперь возглавлял некий Фонд, зарегистрированный в Лихтенштейне, который, согласно оперативной справке по Широкову, занимается «доверительным управлением и проведением аукционов».
        Конечно, Широков внешне изменился - со времени их встречи прошла четверть века, да и на фотографии из личного дела во Внешэкономбанке он выглядел куда моложе. Но, видимо, спокойный и размеренный образ жизни, вдали от экономических потрясений, войны и политических бурь, позволили ему сохраниться значительно лучше, чем большинство его соотечественников в этом возрасте.
        …Кажется, эта порода собак называется корги.
        Павел Олегович обратил внимание на целлофановый пакетик, подвязанный к поводку, чтобы сразу убрать за четвероногим питомцем продукты его жизнедеятельности. Потому как, у них тут особенный европейский порядок и чистота, хотя поезда выбиваются из расписания намного чаще, чем в Германии. Видимо, все-таки сказывается итальянское соседство.
        Интересно, как зовут этого песика, - подумал зачем-то Белкин и опять посмотрел на часы.
        Минут через пятьдесят господину Широкову надо быть на встрече. Это недалеко, но, все-таки, нужно какое-то время, чтобы добраться. Значит, сейчас он по-быстрому выгуляет своего корги, вернется в квартиру и поедет. Скорее всего, на трамвае, но может воспользоваться автомобилем, хотя…
        В том, что из-за угла в переулок выкатился очередной велосипедист, ничего необычного не было. Внешний вид его тоже не показался бы никому в Вене особенно странным - молодой человек, при костюме и в белой рубашке, но со шлемом на голове и с брючинами, прихваченными у лодыжек каким-то зажимом.
        Неожиданностью для Белкина оказалось то, что, увидев мужчину с собакой, велосипедист очень резко остановился возле него и достаточно агрессивно заговорил. Вопреки ожиданию, господин Широков ответил - и со стороны могло показаться, что он не то, чтобы оправдывается, но пытается объяснить собеседнику что-то важное. На таком расстоянии без специальной аппаратуры услышать, а тем более разобрать, о чем идет речь, было, конечно же, нереально. Однако Белкин, на всякий случай, опустил боковое стекло - храбрый корги заливался отчаянным лаем, натягивал поводок и, кажется, даже попробовал дотянуться зубами до щиколотки незнакомца. Наконец, молодой человек почти выкрикнул что-то резкое и короткое. Помахал рукой перед самым лицом Андрея Адольфовича, запрыгнул на свой велосипед, развернулся и крутанул педали.
        Господин Широков успокоил своего отважного четвероногого защитника, еще немного постоял в раздумье и ослабил поводок. Судя по всему, он решил не ходить на площадку для выгула собак, или в соседний парк, ограничившись газонами напротив дома…
        - Слушаю, - спохватился Павел Олегович. Он едва не пропустил уже второй вызов, потому что мобильный был переведен в режим без звука. - Да, извините. Слушаю?
        Докладывал человек из Милана, которому было поручено плотно присматривать за наследницей и за ее возможными контактами.
        - Она сама звонила? Из гостиницы? - Оперативно проконтролировать мобильную связь иногда даже проще, чем стационарные линии. И госпожа Леверман, видимо, это знала, или об этом догадывалась. Иначе кто в наши дни станет экономить на международном роуминге, чтобы за деньги звонить из отеля?
        - По какому номеру? Это Россия… подождите, я запишу… - память у Павла Олеговича была профессиональная, но в последние годы он уже перестал полагаться только на нее. - Все, спасибо. На связи!
        Сочетание цифр почти сразу же показалось Белкину знакомым. И он совсем не удивился, когда список контактов мобильного телефона определил, что это тот самый номер, по которому он перед поездкой общался с Олигархом.
        Знаменитый нумизмат граф Иван Иванович Толстой
        «…“Шеей” нумизматы называли между собой серебряный рубль 1801 - 1803…». Стр. 112
        «…Кажется, эта порода собак называется корги». Стр. 136
        ГЛАВА 5
        «БЕЛЫЙ ЧЕРВОНЕЦ»
        «Даже, если человек, с которым вы имеете дело, друг всей вашей жизни, если он профессор и если ему шестьдесят лет, не оставляйте его наедине со своей коллекцией! Слишком велик соблазн».
        ПРОФЕССОР МАРИАН ГУМОВСКИЙ, НУМИЗМАТ И ГЕРАЛЬДИК
        Звук был такой, будто костяшками пальцев постучали по дереву - это под окном гостиничного номера не торопясь прошел трамвай. Еще вчера Александр Дыбенко, известный среди коллекционеров, как Матрос, добирался на таком же из аэропорта…
        В принципе, Цюрих ему сразу понравился. Хороший такой город, чистый и по-настоящему «буржуинский». На весь город всего пять памятников. Во время Второй мировой войны все газоны пустили под огороды для продовольственного самообеспечения. Зато, как и в каждом уважающем себя швейцарском городке, здесь есть улица или набережная, носящая имя начальника местного генштаба - благодаря которому, по местному поверью, страна не была захвачена посреди последней войны.
        Говорят, что Цюрих ощутимо и визуально набит деньгами. Идешь мимо тихого кафе, а потом читаешь, что именно в нем проходила встреча боссов итальянской мафии. А в ресторане через улицу, спустя две недели после выхода из отечественной тюрьмы, изволил откушать знаменитый российский олигарх…
        Можете представить себе Вокзальную улицу в каком-нибудь нашем районном центре? Так вот главная улица в Цюрихе - Банхофштрассе, то есть тоже Вокзальная, но она здесь самая знаменитая и помпезная. По словам ирландского писателя Джеймса Джойса, эта улица так чиста, что с нее можно есть суп, и у нее даже зарегистрирован свой сайт в Интернете. Но, рассказывают, впрочем, что это все в прошлом, и теперь в считанных метрах от Банхофштрассе какой-нибудь понаехавший мигрант может запросто справить малую нужду. А полицейский на прямой вопрос, что в таком случае надо сделать добропорядочному бюргеру, отвечает: идти дальше по своим делам…
        Александр Дыбенко оказался здесь впервые, и вчера почти сразу почувствовал, что вокруг Швейцарии существует невидимая, но вполне себе явственная граница. Граница, прочерченная деньгами. Снаружи, за ней все заметно дешевле, а внутри все дороже. И у всех есть выбор, покупать дороже или дешевле. И все его делают. Просто у тех, у кого есть совсем лишние деньги, всегда имеется возможность сделать это внутри по принципу «меньше народу, больше кислороду». Или ксенофобам с анахоретами.
        Такая же граница и вокруг Цюриха - в городе тоже почти все дороже, кроме цен в сетевых магазинах. Но границ много и внутри городской черты. На той же Банхофштрассе, на паре сотен метров, один и тот же товар может стоить в два-три раза дороже или дешевле, в зависимости от магазина. Ощутимо меняется уровень вежливости персонала. Площадь магазина и метры на товар тоже увеличиваются. Чистота и порядок приобретают маниакальный масштаб. И даже может включиться своеобразная «машина времени» - тут кое-где можно вернуться в прошлое, в благословенные времена избыточной приветливости персонала и лозунга «клиент всегда прав», вместо современного эгалитарного «сотрудничества продавца и покупателя». Полное ощущение, что зарплата работников действительно позволяет им улыбаться тебе искренне, а не за деньги.
        Матрос прочитал по дороге, что собственно швейцарцы составляют всего половину населения страны, остальные - не граждане, и всех это устраивает. Швейцарцы постоянно беспокоятся о том, чтобы не допустить ухудшения своего имущественного положения. Они делятся на множество слоев и на самой вершине - уршвайцеры, то есть потомки швейцарцев минимум с XV - XVI века. Так что, если спросить какого-нибудь из местных, уршвайцер он или нет, то, с огромной вероятностью, тот подожмет гордо поднятый до этого хвост, и молча уйдет. А швейцарская фишка, о которой все знают, - это пятьсот с лишним референдумов, прямое народное волеизъявление без депутатов, или иных посредников. Примеры? Пожалуйста. Гарантированный доход в размере прожиточного минимума каждому не был поддержан народом. Если бы ответ был «да», можно было бы жить на эти деньги и заниматься тем, что у тебя в жизни получается лучше всего - хобби, то есть по-настоящему любимым делом. Или ставился вопрос, разрешить ли работать в стране гражданам двух новых стран Евросоюза? Ответ был - «нет». Конечно, младший медперсонал и прочая прислуга не смогут из-за
этого стать дешевле, но мы можем себе такое позволить…
        Мечта о социальной справедливости здесь пока воплощается в том, что восточноевропейские свиньи живут в нечеловеческих условиях, а швейцарские - в человеческих, поэтому цены на швейцарскую свинину дороже на порядок. Думаете, рассказывал Матросу пару лет назад знакомый нумизмат, почему местная говядина стоит по сотне долларов за килограмм? Потому, что ее еще в живом виде регулярно, каждый месяц возят мимо скотобойни, чтобы, когда повезут туда последний раз в последний путь, она не испытывала стресса на знакомой дороге. И не вздумала выработать адреналин, дурно влияющий на ее цену и потребительские качества в виде туши…
        Александр почувствовал, что лежащая рядом женщина тоже проснулась.
        - Доброе утро! - Он опасался утренней неловкости, как уже не раз бывало с ним во времена далекого студенчества.
        - Привет… - кажется, эта женщина совсем не стеснялась своей наготы.
        Говорят, что по-настоящему мужчина пугается в первый раз, когда не может во второй раз. И во второй раз пугается, когда не может первый раз… В этом отношении, судя по всему, Матросу пока не стоило ни о чем беспокоится. Тем более, что они вовсе не были такими уж пьяными - решение провести ночь вместе оказалось вполне сознательным, хотя и несколько неожиданным для обоих.
        В конце концов, они взрослые люди… и раз уж так получилось… и вообще…
        Александр вдруг поймал себя на мысли, что не мог заставить себя думать о Марии с подходящей для случая долей цинизма. Она была остроумная, образованная, выглядела моложе своих лет - и к тому же, припомнив некоторые моменты из прошедшей ночи, мужчина приятно смутился и даже почувствовал некоторое шевеление…
        - Подожди. Сейчас вернусь.
        Александр отозвался было на поцелуй, но Мария уже проскользнула с кровати и вышла из комнаты, предоставив ему возможность еще раз прокрутить в голове события прошедшего дня…

* * *
        Началось все с того, что она опоздала.
        Оказывается, госпожа Леверман добиралась до Цюриха из Милана не как все, на скоростном поезде, а на такси - и в тоннеле под Сан-Готтардом автомобили застряли из-за каких-то дорожных работ. В результате Александру пришлось одному провести почти два часа в разговорах с риэлтором.
        Впрочем, время это было потрачено, все-таки, с пользой для дела. Продавец из агентства недвижимости оказался, естественно, соотечественником, и работал, в основном, со своими бывшими земляками, которые располагали европейскими или израильскими паспортами, - и достаточными средствами для оплаты его услуг. А услуги эти, помимо собственно демонстрации апартаментов, домиков и старинных особняков различной ценовой категории, непременно включали в себя также развлечение неорганизованных и капризных покупателей из России задушевными сплетнями про местных знаменитостей, историческими анекдотами и практическими советами, как экономить на коммунальных услугах, или не платить лишних штрафов.
        Как правило, агенты по недвижимости не особо охотно рассказывают покупателям лишнее о продавцах. Но на этот раз ожидание затянулось значительно дольше обычного, основные вопросы и темы общения двух незнакомых мужчин были исчерпаны, поэтому Александр без особенного труда перевел разговор на хозяев дома, который они с женой, якобы, собирались приобрести…
        Оказывается, продавала дом в пригороде Цюриха фрау Гильман, почтенная вдова некоего Михаэля Гильмана, который скончался несколько месяцев назад, в достаточно преклонном возрасте. Сам этот господин давно не жил здесь с семьей, хотя оплачивал счета, и брак не расторгал, а после смерти, как порядочный человек, завещал все недвижимое имущество жене и сыну. Однако содержать его на одну социальную пенсию было бы слишком дорого. К тому же, сын покойного поступил на учебу в университет, и теперь появлялся у матери все реже и реже - так что, выручка от продажи семейного домика и переезд в более дешевое жилье вполне могли обеспечить вдове небогатую, но безбедную старость.
        - В этом районе нет проблем с парковкой? - Уточнил Александр, оглядывая улицу.
        - Никаких проблем, - уверенно пообещал агент. - У вас будет свой гараж, но даже для гостей всегда найдется место.
        Поначалу они постояли в небольшом палисаднике, но потом все-таки прошли смотреть дом, хотя Матрос поначалу категорически не хотел этого делать без жены.
        - А где хозяева? Вы их предупредили, что мы придем?
        - Конечно, - удивился риэлтор. - Я даже обещаю угостить вас кофе, с любезного разрешения фрау Гильман. Так сказать, символическая первая чашка в своем будущем доме…
        - А где она сама? - Все еще сомневался потенциальный покупатель.
        - Представьте себе, поехала с приятельницами в круиз по Рейну. Это бывает очень недорого, туристические фирмы здесь часто устраивают разные поездки для сеньоров… ну, то есть, для пожилых людей.
        Наконец, Александр дал себя уговорить. Риэлтор открыл своим ключом дверь, показал чистенькую прихожую, лестницу на второй этаж и гостевой туалет:
        - Пожалуйста, пользуйтесь, если нужно.
        На кухне он сразу занялся кофейной машиной, чашками и сахаром - причем, занялся достаточно умело и сноровисто, из чего можно было сделать вывод, что это для него уже не первый просмотр в этом доме.
        За кофе коллекционер по прозвищу Матрос успел не только поболтать с риэлтором на отвлеченные темы, но еще не торопясь изучить план дома со всеми техническими подсобными помещениями, схемы водоснабжения, электрического питания и вентиляции. Когда риэлтор отлучился по нужде, он даже смог сфотографировать все, что хотел - включая даже выписки из реестров, свидетельство о смерти господина Михаэля Гильмана, нотариальные документы, подтверждающие право на наследство и еще множество каких-то справок…
        Потом Александр опять позвонил «супруге». Если верить навигатору, до ее приезда оставалось еще минут сорок, поэтому мужчины не спеша отправились осматривать недвижимость.
        - А это что? - Петли навесного замка на двери, за которой, по всей видимости, находился чердак, были заметно погнуты, а на косяке выделялась довольно свежая и большая царапина.
        - Представляете себе? Воры!
        - Воры в Швейцарии?
        - А что вы себе думаете? Здесь за прошлый год только было почти восемьдесят тысяч квартирных краж. Чуть ли не самый высокий показатель среди западноевропейских стран, или типа того, - неохотно признался риэлтор. - Ехал, к примеру, вор из Германии около часа, зашел в Цюрихе прибарахлиться в квартиру-другую - и через два часа он уже в Австрии, или через два с лишним где-нибудь во Франции, или Италии. Недавно вот и сюда кто-то забрался, все перерыли - в гараже, в подвале и здесь, наверху. Даже панели в кухне зачем-то пытались снимать, но мы их на уже место установили.
        - Много вынесли?
        - Дав том-то и самый смех, что ничего не забрали! - Молодой человек всем своим видом старался продемонстрировать, что к происшествию следует относиться, скорее, как к недоразумению. И не считать его основанием для беспокойства. - Наличные деньги здесь дома никто не хранит, драгоценности в сейфе, но они застрахованы…
        - Сейф-то воры нашли?
        - Да, конечно, чего там искать! Он во всех таких типовых домах в одном месте монтируется… вот здесь… специальная ниша. - Риэлтор ткнул пальцем в план помещений. - Но в нем не было ничего.
        - Что, совсем ничего?
        - Фрау Гильман забрала свое золото и бриллианты в поездку на теплоходе. Сами понимаете, парадный ужин с капитаном, потом вечеринки из серии «для тех, кому за семьдесят», - Александру показалось даже, что молодой человек ему едва заметно подмигнул. - Но вы не беспокойтесь, в плане преступности здесь все спокойно. Как мне сказал местный полицай, у них в городке ничего подобного давно не случалось… Тем более, как говорится, снаряд два раза в одну воронку не попадает?
        …Выбираясь, в конце концов, из такси, Мария Леверман вполне естественно изобразила радость встречи. А потом еще больше часа таскала за собой по всему дому несчастного агента, залезая во всякие щели и задавая ему с бесконечной настойчивостью такие вопросы, которые не способен даже предугадать рациональный мужской ум.
        Погнутые петли для навесного замка наверху она не заметила. Зато обратила внимание на журналы в специальной плетеной корзинке напротив камина;
        - Можно мне посмотреть?
        - Да, конечно, пожалуйста.
        - Ой, мужчины, у вас так вкусно пахнет! Не сделаете и мне тоже кофе? Только, пожалуйста, черный, с молоком, без сахара…
        - Да, сейчас, - Кивнул молодой человек, и с большим облегчением отправился на кухню - по правде говоря, от этой дамочки из «новых русских» у него уже голова пошла кругом.
        - Это ведь не вы принесли?
        - Нет, - покачал отрицательно головой Александр, принимая из рук наследницы покойного Левермана каталог самого крупного в прошлом году аукциона монет, затерявшийся среди глянцевых женских журналов.
        - Тогда кто?
        Каталог был рабочий, немного потрепанный и с пометками, которые понятны любому серьезному нумизмату. Поэтому Александр поторопился убрать его к себе в сумку:
        - Разберемся…
        На улице еще не начинало темнеть, когда они попрощались с риэлтором. Обнадеженный агент по недвижимости даже предложил вызвать такси за счет агентства, но с пониманием принял отказ - соотечественники решили немного пройтись, прогуляться по чистеньким улочкам пригорода, чтобы обсудить потенциальную покупку.
        …Воспоминания о вчерашнем вечере прервало возвращение Марии. Она была прохладной, свежей и веселой после душа, поэтому Матрос опять почувствовал в себе такие силы и такое желание, что из номера гостиницы они вышли только через час…

* * *
        В принципе, после проведенной вместе ночи надо было уже расставаться. Но Александр и Мария, не договариваясь, опять пошли в тот самый итальянский ресторанчик, с которого все вчера началось между ними…
        - Когда вы узнали, что я работаю на Олигарха? - Спросил тогда первым делом Матрос.
        Они заняли место за столиком возле окна и поджидали неторопливого официанта.
        - Только сегодня, - пожала плечами наследница Левермана. - Но, в общем-то, еще в аэропорту, стало понятно, что вы не тот, за кого себя выдаете.
        - Почему же?
        - Я ведь взрослая девочка, я всю жизнь провела в окружении нумизматов. Так что могу отличить любителя - от профессионала… иначе давно бы разорилась со своей монетной лавкой. Кроме того, женскую интуицию еще никто не отменял.
        Подошел официант, и они сделали заказ - бокал домашнего белого вина для дамы, и маленькую кружку пива для ее спутника.
        - На этот раз угощаю я.
        - Посмотрим, - уклонился от окончательного ответа Александр.
        - Матрос… - Мария покачала головой и улыбнулась. - Не так уж трудно было вспомнить описание коллекционера с этим прозвищем.
        - Вы его слышали?
        - Отец рассказывал.
        - Ваш отец? - Поднял брови Александр Дыбенко.
        - Да, конечно. Он рассказывал мне когда-то очень давно, когда только вернулся в Россию, про перспективного молодого человека, очень высокого и очень худого, который… - Мария кивнула официанту, который поставил перед ней бокал. - Вас ведь тогда еще называли Циркуль?
        - Или Математик… - подтвердил собеседник, - но это потом забылось, остался только Матрос.
        - А еще отец рассказывал, что по нормальной цене купил у вас эту монету, серебряный рубль двадцать пятого года, хотя вы готовы были отдать ее даром. Чтобы чему-то у него научиться.
        Прежде чем что-то сказать, Александр сделал большой глоток светлого пива:
        - Это правда.
        - Вы тогда понравились отцу. Он сказал, что из вас может получиться настоящий коллекционер.
        - Очень жаль, что мы очень недолго общались. Может быть, если бы он не погиб…
        - Да, тогда все могло бы пойти по-другому.
        Как-то одновременно они вдруг поняли, что очень голодны, и решили поесть. Итальянская кухня, конечно, устраивала обоих, однако же настоятельно требовала еще вина, так что они опять заказали - но на этот раз традиционного кьянти, а потом граппу, и какой-то крепкий ликер, который обязательно следовало попробовать на десерт, с домашним сыром…
        - Но почему же, все-таки, Швейцария?
        - Швейцария хороша тем, кто ищет стабильности. Внешний вид денег в стране не меняется с середины XIX века и до сих пор. В 1851 году здесь последний раз была война - гражданская. Плюс повсюду банки с их банковской тайной и подвалами, и с самой стабильной валютой. Серебро здесь ходило до 1967 года, а последняя массовая чеканка золотых монет в 20 франков была в 1947 году - происхождение этого военного золота так и не раскрывается… Вот это была афера!
        - Золото нацистов?
        - Счета, в том числе и номерные, в модифицированном виде оставались в Швейцарии минимум до 2013 года. Еще лет сорок назад курс доллара был четыре швейцарских франка, а сейчас - один к одному. В мире уже давно реально самая крупная действующая банкнота - 1000 швейцарских франков. Недавно выпустили новую модификацию.
        - Зачем?
        - Наличные деньги - элемент свободы никому не подконтрольной личности. В Швейцарии, простите, хрен откроют счет американцу. В анкете банка прямо есть вопросы - не американец ли вы, не являетесь ли налоговым резидентом США? А еще здесь выпускают так называемые «тревелерс кэш» - безымянные карточки на сумму до 10 000 долларов, евро или франков на каждой. Такими карточками когда-то взятки в России давали. Очень удобно… Ввоз в Швейцарию золотых монет беспошлинный, продажа без налога на добавленную стоимость. А в Америке еще при Рузвельте фактически запретили частное владение золотом и обязали всех сдать его государству по фиксированной цене.
        Они уже много выпили и много съели, но Мария умела слушать. Поэтому Александр продолжил:
        - Наших с вами соотечественников в Швейцарии, конечно, на порядок меньше, чем в Австрии. Может быть на порядки. Когда-то перебраться в Вену из России стоило 25 000 евро с человека, а в Швейцарию - в 20 раз дороже. С другой стороны, в Швейцарии за разглашение информации о клиенте дают до пяти лет тюрьмы. Плюс сотрудничество с другими странами - в Швейцарии ты преступник, только если швейцарский суд подтвердит такое решение иностранного суда, и только тогда на конкретный запрос по конкретному банку и человеку тебе ответят, сколько у него тут денег. Говорят, что в Швейцарии всего примерно полмиллиона банковских ячеек, из них триста тысяч заполнены… и, кстати, надо бы на могилу этого Гильмана сходить, - неожиданно припомнил Александр. - Для очистки совести. Ну, и для отчета, сделать фотографию. Хотя, если по документам, то похоронен он все равно не здесь…
        Мария все еще выглядела со стороны вполне трезвой, но держаться за нить разговора ей стало заметно сложнее. Когда официант в очередной раз наполнил бокалы и отошел, она задумчиво проговорила:
        - Знаете, вы меня очень заинтересовали. И я хотела бы предложить вам сотрудничество. Лично вам. Понимаете?
        - Продолжайте, - разрешил Александр.
        - Вы поможете мне раскопать, каким образом монеты из коллекции отца попали к этому чертову австрийцу. Кто он вообще такой, черт его подери? И по какому праву он выставляет на какой-то, мать его, аукцион то, что мне принадлежит!
        - Тише, тише, я все понимаю… - Александр по прозвищу Матрос аккуратно накрыл своей ладонью руку дочери легендарного Леонида Левермана. - Вас интересует только серебро?
        - Почему это… нет! Меня интересует все наследство моего отца.
        - Платину, в любом случае придется отдать моему доверителю.
        - Ну и хрен-то с ней, - отмахнулась свободной рукой Мария, не убирая другую руку из-под ладони Матроса. - Мне уже объяснили, что этот ваш Олигарх за нее когда-то заплатил, и все такое… но! Я точно знаю, у отца, кроме платины и серебра, за границей была собрана еще и серьезная коллекция российских золотых монет. Про нее отец даже упоминать вслух всегда запрещал, но я сама видела…
        Деловое предложение собеседницы удивило Александра намного меньше, чем можно было ожидать. Поэтому они, конечно, обо всем договорились, а затем, как положено, еще выпили и за это, и за успех и за светлую память покойного Левермана, так что окончание вчерашнего вечера для обоих растворилось в приятном тумане…

* * *
        …Впрочем, сегодня они решили ограничиться кофе.
        - Значит, договорились?
        - Договорились. Мы ведь даже, некоторым образом, скрепили сделку, - напомнил с улыбкой Матрос и добавил. - Было очень хорошо. Спасибо.
        - И тебе спасибо, - улыбнулась в ответ Мария. - Я старалась понравиться деловому партнеру.
        - А, понятно теперь, как ты делаешь бизнес!
        - Фу, как не стыдно… - Мария изобразила оскорбленную невинность, но это явно получилось не всерьез. Она послушала, как спутник по-английски делает заказ официанту и почти сразу же вернулась к разговору, начатому еще в отеле:
        - Кстати, я действительно даже не подозревала, что у отца когда-то была платина…
        - Мало кто вообще слышал, что Россия чеканила «белые» червонцы из уральской платины. Все знают русские золотые червонцы. Но после войны с Наполеоном финансовое положение в стране было очень непростым, традиционного золота и серебра не хватало, да к тому же в огромном количестве появились фальшивые ассигнации. А платина по тем временам считалась новинкой. В России ее обнаружили лишь в 1819 году в Сибири, а уже через шесть лет началась целенаправленная добыча. Некоторые опасались, что монеты из платины население легко могло спутать с серебром, но Империи тогда грозило разорение. Поэтому в 1828 году Россия первой в мире стала чеканить платиновые трехрублевики, или, как их еще называли «белые» червонцы. А потом появились «дуплоны» - шестирублевики, и даже «квадрупли» - двенадцатирублевики.
        - Смешно звучит, - в очередной раз за утро улыбнулась Мария.
        - Да, их еще называли «белыми» империалами и полуимпериалами.
        - И все же, почему «червонцы»? Обычно ведь это монеты в десять рублей?
        - Платиновая трехрублевая монета была гораздо тяжелее золотого империала, то есть десяти рублей, и поэтому соответствовала им по стоимости. Так платиновый трехрублевик и стали называть «червонцем», - пояснил нумизмат. - Однако в 1845 году внезапно вышел указ о прекращении чеканки платиновых монет, и примерно за полгода их полностью вывели из оборота.
        - Почему?
        - Есть много версий, но на самом деле точную причину до сих пор никто не знает. Например, Карл Маркс был совершенно убежден, - Александр процитировал по памяти, - что «…платина не имеет подходящего цвета: сплошь серая (металлическая копоть); слишком редкостна; не была известна в древности…» и что она наравне с ртутью «не подходит к роли денег».
        - А дальше что с ними было?
        - Дальше было еще печальнее, и как-то очень по-русски. Тридцать с лишним тонн этого металла продали англичанам и во Францию, - вздохнул Александр:
        - Твой отец в свое время предложил Олигарху приобрести абсолютно полную коллекцию российской платины, включая даже такие невероятные редкости, как рубль 1827 года. Плюс обменный фонд - две монеты по двенадцать рублей, две по шесть, пять «трешек». А еще уникальные «полтины» и «четвертаки» 1826 и 1827 годов, и тоже не в стандартном серебре, а в платине. Кроме этого, приятным бонусом шли платиновые коронационные медали и жетоны Николая I - таким образом получалась коллекция платины более полная, чем в любом музее Москвы или Питера.
        - Сколько всего монет?
        - Больше ста. Плюс медали на коронацию и жетоны.
        - Больше ста? - Казалось даже, не поверила Мария. - Без повторов?
        - Почему без повторов? Я же говорю, там был значительный обменный фонд, дублеты… - Александр по прозвищу Матрос поставил чашку с кофе. - Вся платина Толстого потянула на аукционе в 1913 году на два с лишним Константина. И то, и другое, кстати, купил знаменитый американский пивной магнат Вирджил Бранд. Покупатель получил всю платину с 1833 по 1845 годы, но выручил ли продавец при этом максимум - вот вопрос?
        - В коллекции отца все монеты, как я понимаю, были подлинные?
        - Да, это точно. Только в нулевые годы появилась качественная поддельная платина по новой технологии давления - переведенными с подлинных монет штемпелями. Причем подгонкой металла под XIX век не заморачивались и гнали липу практически из химически чистой, очевидно современной платины. То есть, подделки не должны были быть долгоживущими, их делали по принципу «втюхать и убежать». По этой причине очень выросло значение подтвержденного провенанса из знаменитых, проверенных собраний - вроде того, которое предавал ваш отец, - собеседник Марии задумался:
        - Хотя, если по правде, во всех крупных нумизматических коллекциях всегда было где-то процентов пять поддельных монет, по разным причинам. В основном, из-за пополнения крупных коллекций целыми коллекциями других нумизматов, ухудшения зрения, или у человека просто руки не доходили.
        Неожиданно наследница Левермана вспомнила, о чем еще собиралась спросить Александра:
        - А с моим серебром, ты уверен - это будет настоящий аукцион? Не «прогон»?
        - Послушай, монетам, которые выставляются на торги, такой дополнительный провенанс не нужен. Всем уже и так понятно, что это коллекция твоего отца.
        - И все-таки?
        - Не думаю. Ты же видела их каталог. Вообще есть такой признак - если аукционный каталог сделан спустя рукава, значит, ничего там не будет продано. Зачем мучиться? Почему? Например, из-за того, что требования продавца непомерно завышены, и по ценам, которые он желает, ничего не продашь. А поэтому аукцион решает просто пропиариться на крутых монетах, в надежде потом обломать их хозяина. Такого продавца заранее не убедишь, а увидев своими глазами, что ничего не продается, он поймет, поумнеет и станет сговорчивее, - пояснил Матрос. - Кстати, знак «А. Т.» стал известен на русских монетах именно с платины. Недавно три монеты набора 1839 года со значком Гуттен-Чапского предлагались к продаже на одном таком аукционе отдельными лотами, а продались, вроде как, все три вместе одним лотом.
        - Кто же их купил?
        - Я купил.
        - Для кого-то?
        - Для себя… - Александр посмотрел на часы. - Пора идти. Надеюсь, мы еще увидимся?
        - Даже не сомневайся, дорогой партнер.
        В этом итальянском ресторане счет включал чаевые, поэтому Мария расплатилась картой.

* * *
        Даже самая маленькая переговорная комната отеля все равно оказалась слишком большой для этой встречи. Овальный стол темно-красного дерева, дюжина кожаных кресел, пластиковые бутылочки с водой и стаканы, расставленные перед каждым. А еще - матовый черный экран на стене, какая-то аппаратура для презентаций, многочисленные видеокамеры и микрофоны, откровенно подчеркивающие возможную запись происходящего.
        - Австрия всегда была в тени банковской тайны Швейцарии. Особенно, Вена… - господин Широков говорил, не обращаясь ни к кому персонально, однако посмотрел при этом на Владимира Александровича. - Видите ли, господин адвокат, Австрия - это и маленькая Швейцария, и большой Лихтенштейн.
        - То есть, вы не можете раскрыть нам имя владельца коллекции?
        - Увы, господин Виноградов… - он покосился на визитную карточку, лежащую на полированной поверхности стола. - Я просто не имею на это права.
        - Не можете, или не хотите? - Подал голос со своего места Живчик.
        В принципе, подумал Владимир Александрович, во времена его молодости после этого разговор вполне можно было заканчивать. Хотя, возможно, он просто немного отвык от бесцеремонности…
        - Вы вообще представляете, господа, что такое траст?
        - Доверие?
        - В определенном смысле, - кивнул адвокату Широков. - Но не только.
        - Ну, да… «ин год ви траст»[8 - In God We Trust (англ.) - «Мы верим в Бога…», официальный девиз США и штата Флорида, печатается на оборотной стороне долларовых банкнот США.]? - В свою очередь, на деревянном английском припомнил Живчик. - А остальное, как говорится, наличными, верно?
        - В нашем случае я имею в виду не траст в чистом виде, а то, что теперь стало принято называть трастовым фондом. Траст - это, собственно, договор, в соответствии с которым одно лицо передает другому лицу имущество, которым тот обязуется владеть и управлять в интересах определенных лиц. А трастовый фонд - независимое юридическое лицо, которое занимается активами в пользу заказчиков. Как правило, он используется для сохранения денег, инвестиций, имущества, работающего бизнеса и тому подобного от посягательства третьих лиц, чтобы в будущем сохранить активы в семье и передать их по наследству. Иногда такой фонд для простоты тоже называют «трастом».
        - Да, понятно, - кивнул Виноградов, напряженно пытаясь понять, к чему ведет его собеседник.
        Известная Владимиру Александровичу из далекого университетского курса история возникновения подобных фондов, очень схематично, была примерно такова. Некто живет рядом с церковью и ходит в нее всю жизнь, а раньше туда ходили его предки. Он нажил денег и хочет, чтобы после его смерти эта церковь не зачахла. Можно передать деньги церкви. Можно завещать наследникам помогать этой церкви. А можно создать специальный фонд - в Швейцарии или в Лихтенштейне, например. После смерти доброго прихожанина фонд будет тратить деньги на содержание церкви пока они не кончатся. При этом, чтобы фонды находились в странах со стабильной валютой, редко изменяемым законодательством, законопослушным населением…
        - Один из самых знаменитых фондов, или трастов, не важно, как именно он оформлен юридически - это всем известный фонд Нобеля, из которого платятся Нобелевские премии. Основатель именного фонда Альфред Нобель оставил свои деньги в доверительное управление именно с такой целью. Насколько я знаю, его фонд может размещать средства на депозитах, их можно вкладывать в акции, облигации и тому подобное, тратить деньги на содержание собственно фонда, но основные расходы - это все-таки выплата премий, - продолжил господин Широков. - Мы периодически можем там и сям услышать про фонд такого-то. Фондом такого-то финансируется то-то… Траст в английском, есть, прежде всего, доверительное управление. И мы не задумываемся о том, что это такое и почему именно фонд выбран для реализации какой-либо цели, и зачем вообще нужно это доверительное управление. Почему кто-то предпочитает именно такую форму сейчас, или в прошлом…
        Его слушали все участники переговоров, хотя каждый по-своему. Владимир Александрович, который привык за много лет работы адвокатом и к монологам своих доверителей, и к выступлениям оппонентов, анализировал не только сами слова господина Широкова, но также его манеру говорить, интонации, жесты. Расположившийся рядом Живчик, казалось, наоборот - с самого начала встречи едва сдерживал себя, чтобы не перебить Андрея Адольфовича, и постоянно косился на Йозефа, молодого сотрудника аукциона, занявшего место немного поодаль от остальных. Переводчик на этой встрече явно был не нужен. Однако Виноградов, в отличие от своего сопровождающего, прекрасно понимал, что присутствие четвертого русскоязычного человека при общении организатора с потенциальными участниками аукциона из России было не только чем-то вроде протокольной необходимости. Это следовало расценивать, скорее, в качестве некой дополнительной страховки от возможных двусмысленных ситуаций и подозрений.
        - У всех ведь на слуху благотворительные фонды американских миллиардеров? Многие даже считают, что любой богач с деньгами, нажитыми нечестным путем, а потому с нечистой совестью, может создать благотворительный фонд, оплатив себе, таким образом, индульгенцию. Обокрасть миллионы, а потом кинуть кость, или стряхнуть крошки с барского стола - вот что в представлении большинства обывателей называется благотворительность. Почему-то идея не красть, а платить нормальную зарплату, чтобы человек сам имел возможность заработать деньги и сам решал, на что их потратить, не привлекает… - Андрей Адольфович наполнил свой стакан из пластиковой бутылочки, - зато потом не приходилось бы тратить огромные суммы на благотворительность. Кому-то нечего есть, а кто-то хочет жить до ста лет, и ему нужен чистый воздух, вот такая чистая вода, экология…
        - Ну, послушайте, господин Широков, о чем мы вообще говорим? - Живчик, все-таки, не выдержал и вмешался. - Вы когда-нибудь слышали, чтобы голливудский актер или компьютерщик-миллиардер ничего не оставил родственникам, а все передал благотворительным организациям? Ха-ха три раза…
        - Любую идею можно извратить, как говорится - был бы человек плохой. Так же и с фондами. Злоупотребить можно любым правом. Можно дискредитировать любую идею. Превратить идею в ее противоположность. Благотворительность, например, превратить в легальное уклонение от уплаты налогов…
        - Ну, так в Америке вообще уклонение от уплаты налогов, говорят, национальный вид спорта… - снова перебил его человек пор прозвищу Живчик. - А здесь что, не так, что ли? Сами знаете, сегодня фирма, или контрольный пакет ее акций, принадлежит такому-то миллиардеру, а завтра его акции переданы, - имеет право, - специально созданному фонду, который будет тратить получаемые деньги на вполне общественно-полезные цели. Ну, вроде разработки каких-нибудь новых лекарств, исследования для продления жизни и так далее. Но лекарства, как известно, не для всех, и продление жизни - тоже не всем. Зато как звучит в новостях для европейского обывателя! Миллиардер или мультимиллионер такой-то ничего не оставил родственникам, а все отдал на благотворительность…
        - И что такого? - Виноградов удивленно посмотрел на своего соседа.
        - Только вот распоряжаться этими благотворительными миллиардами все равно будут наследники. Пусть и через доверенное лицо. Потому что, как известно, и в Америке, и в Европе при передаче состояния по наследству положено платить безумные налоги. А так и деньги переданы в управление кому надо, и государство, то есть общество, ничего не получает. Красиво…
        - Услуги по созданию и сопровождению фондов предоставляются фирмами, специально созданными для этого банками. Либо независимыми фирмами, которые с этими банками тесно связаны. Например, наш фонд - европейское юридическое лицо, а не российское, и он осуществляет свою деятельность здесь, а не у вас - то есть его не затрагивают ни международные санкции, ни законодательство Российской Федерации. - Широков налил себе еще воды:
        - Господа, теперь опять по существу. Если я правильно понял, вы утверждаете, что это коллекция покойного отца вашей доверительницы. И привели мне, признаюсь, достаточно весомые аргументы - например, рубль 1704 года «чекан в кольце» из нашего каталога… да, он точно был на еврейском аукционе в Америке в 1972 году. Вероятно, тогда он не был продан, и потом как-то оказался у Леонида Левермана. Более того, специалисты с высокой степенью вероятности определяют некоторые наши монеты, как конфискованные у бывшего мэра Сочи в восьмидесятые годы, и попавшие к одному советскому милицейскому генералу…
        - Почему же вы не хотите признать это официально?
        - Для чего? - Поднял брови Широков. - Достаточно часто остаются неизвестными, как продавец, так и реальный покупатель монет. К тому же, на Западе традиция скрывать российское происхождение коллекций возникла еще после революции. Из целого десятка аукционов прошлого века только два официально позиционировали себя, как «продажи дублетов Эрмитажа» - в Германии, в 1931-м и в 1932-м. Некоторые назывались «из коллекции г-на…» с мифической немецкой фамилией, или просто «из коллекции северогерманского аристократа».
        - Да, но как-то неразумно забывать о провенансе, согласны? - В голосе Живчика явно было значительно меньше вопроса, чем утверждения. - Кстати, есть еще и номера тушью на поле монет, что было принято до революции, а по ним тоже можно связать выставленные лоты и коллекцию Левермана. Монеты Левермана проходили до него на многих аукционах, в том числе и знаменитых… и если монета на самом деле от Гуттен-Чапского, да еще из коллекции самого Левермана, то она точно не сделанная вчера подделка по новой улучшенной технологии, верно? Тем более что значок коллекционера подделать легче, чем монету…
        - Что вы имеете в виду?
        - Только то, что страх перед этим есть, и липовые клейма Гуттен-Чапского тоже существуют, - многозначительно понизил голос Живчик.
        - Господин Широков, я во всем этом разбираюсь плохо. Но, по-моему, коллекция Левермана и представляется, наверное, последней возможностью купить заведомо подлинную монету, - попытался разрядить обстановку адвокат. - Знаете, мне даже кажется, что такая коллекция на вашем аукционе - это реальная возможность прикоснуться к истории отечественной нумизматики…
        - Тем более, с оригинальными карточками коллекционера, - снова перехватил инициативу напористый Живчик. - Наследница, интересы которой мы здесь представляем, даже могла бы их предоставить в распоряжение организаторов. Так что ваш аукцион как бы смыкался тогда через ее отца с коллекцией Гуттен-Чапского, в плане знаменитого и подтвержденного провенанса. И вот тогда имя основателя фонда, да и ваше имя тоже, вполне себе встали бы в ряд с Зубовым, с Толстым, или даже… чего уж там… с самим Георгием Михайловичем!
        Это был, наверное, перебор, но Широков так не посчитал:
        - Хорошо, господа, - неожиданно легко согласился он. - Допустим, это действительно серебро из коллекции господина Левермана. Однако монеты были переданы на наш аукцион через трастовый фонд, официально зарегистрированный в Лихтенштейне. Все законно, так что ваша доверительница не может ничего нам предъявить. Фонд - ведь это не наследство, с точки зрения права, согласны?
        - Кем на этот аукцион была передана коллекция? - Спросил Живчик быстро, хотя и без особой надежды.
        - Трастовым фондом, как я уже сказал, - спокойно посмотрел на него Андрей Адольфович.
        - А как она попала в распоряжение фонда?
        - Совершенно законным образом. Это все, что я могу вам ответить.
        Владимиру Александровичу показалось, что вот теперь их разговор опять зашел в тупик, однако Широков продолжил:
        - Допустим, некий австрийский гражданин создал трастовый фонд и, - подчеркиваю, на условиях анонимности - передал этому фонду коллекцию монет, которая ранее действительно принадлежала знаменитому коллекционеру, эмигранту из России по фамилии Леверман. Расходы на содержание фонда составляют тысячи евро в год. Средства на это могут храниться на счетах банка, либо поступать от реализации одного-двух дублетов, то есть далеко не самых ценных монет. А сама коллекция может быть и в хранилище банка, и в специализированном хранилище. Учредительные документы фонда предусматривают анонимность создателя фонда, а также любые сведения о составе и местонахождении коллекции. - Видно было, что Андрей Адольфович сейчас обращается, в первую очередь, к Виноградову:
        - Принадлежащие фондам монеты могут быть даже юридически и физически помещены в специальную таможенную зону рядом с Женевой, предназначенную для хранения произведений искусства. Если коллекция будет продана на аукционе в ЕС или Швейцарии, то она на бумаге и физически будет вывезена из страны проведения аукциона, а значит, такая продажа, как экспорт, подлежит освобождению от уплаты НДС. А затем монеты никуда не будут ввезены, только в эту таможенную зону. Таким образом, входящего НДС или пошлин по ввозу в какую-либо страну не будет. Швейцарцы на этом, конечно, что-то заработают - как же без этого и зачем иначе это им все будет нужно, спрашивается, но это все равно будет выгоднее, так как расходы меньше…
        Получается, сообразил Владимир Александрович, что господин Широков - одновременно, и трастовый фонд, и аукцион. Живчик вчера рассказывал, что главная сложность в соединении большой коллекции и нумизматического аукциона, это заполучить такую коллекцию для торгов… В данном случае все было просто - аукцион получает монеты Левермана потому, что их передал фонд.
        - Интересно, - уточнил адвокат, - а почему решено было проводить аукцион именно здесь?
        - Потому что Россия, как вы понимаете, не вариант. Германия не годится - новое антикварное законодательство очень скоро окончательно убьет немецкий рынок. Лондон тоже не очень подходит, хотя и понятно, что он набит нашими бывшими соотечественниками, даже со Швейцарией все не так просто… - вздохнул Андрей Адольфович. - Остается только Австрия - в ней много наших с видами на жительство, и самые демократичные условия.
        - Вы это все к чему рассказываете?
        Живчик задал вопрос таким тоном, что Владимир Александрович почувствовал себя неловко.
        - Чтобы никому не пришло в голову делать глупости. Управление фондом устроено так, что я, как его управляющий, при всем желании, даже под угрозой убийства любимой собаки или похищения не менее любимой жены, все равно не смог бы ничего никому передать из коллекции, находящейся в распоряжение фонда. Ни одной самой мелкой и самой дешевой монетки.
        В разговоре возникла тяжелая, напряженная пауза, которую первым решился прервать Виноградов:
        - Андрей Адольфович, простите, а вы не можете, хотя бы, просто передать основателю фонда о нашем желании встретиться с ним?
        - К сожалению, господин адвокат, теперь это невозможно, - вздохнул Широков. - Основатель фонда скончался, именно поэтому фонд и был активирован.
        - В каком смысле? - Не сразу понял адвокат.
        - Есть распоряжение основателя. В случае его смерти, и только при этом условии, фонд получал право и принимал на себя обязательство провести аукцион по продаже коллекции переданных ему российских серебряных монет.
        Это была информация, которую следовало обдумать и взвесить. Однако Живчик поторопился использовать аргумент, который, видимо, был у него приготовлен заранее:
        - Ну, ведь может найтись человек, который пожелает скупить оптом все, что выставлено на аукционе. При определенных условиях. Например, при условии раскрытия сведений о месте нахождения и составе той части коллекции, которая не выставлена на этом аукционе.
        - Что вы имеете в виду?
        - Речь идет о золоте Левермана. И о его коллекции платины.
        Широков, кажется, задумался. Действительно, такое уже бывало в практике нумизматических аукционов. Раньше вообще без особых проблем объединяли лоты, такое право есть у организаторов и сейчас. А тогда продавец предлагал, например, все, что выставлено, за тринадцать миллионов долларов. Покупатель был готов заплатить двенадцать. В итоге все-таки продавали, как в каталоге, отдельными лотами за тринадцать с половиной, из которых тому покупателю доставалась часть лотов примерно на семь миллионов…
        - И это может оказаться выгодно фонду. - По-своему истолковал его молчание Живчик.
        - Да, это может быть даже очень выгодно, - подтвердил Андрей Адольфович. - Но совершенно неправильно и не интересно, с точки зрения целей, для которых создавался наш фонд.
        - Цель создания фонда, конечно, не подлежит разглашению? - Уточнил адвокат Виноградов.
        - Нет, отчего же, господа? - Покачал головой Широков. - Цель фонда, которым я имею честь руководить, - это организация и проведение идеального, честного аукциона, без жуликов и спекулянтов…
        - Да ну, неужели! - Рассмеялся ему в лицо Живчик.
        - Именно такова была идея и такова была мечта покойного основателя фонда. У нас должен быть честный аукцион. Мы жуликов всех основных знаем - и российских, и европейских, и прочих… Их, в общем-то, немного. Они вступают в сговор против продавца, но могут против покупателя, и даже против аукциона - договариваются, кто и что будет брать, чтобы цена оказалась как можно ниже. Дилеры пытаются лишить конкурентов денег, экспертов ставят на колени… одним словом, все идет в ход. Можно часами описывать жульнические приемы, и это все отвращает настоящих коллекционеров от российской нумизматики. На честном аукционе конечный покупатель, настоящий коллекционер, конечно, тоже платит максимальную цену, но только в случае минимального риска - то есть не больше, если не меньше, пяти процентов от уплаченных за монету денег, - господин Широков постарался сделать вид, что не замечает недоверчивой ухмылки человека по прозвищу Живчик.
        - Большая коллекция на честном аукционе приведет к тому, что жулики в нумизматике просто вымрут. На аукцион мы их не пустим. Перепродать ничего дороже они не смогут. И просто уйдут на другие рынки - в ордена, в банкноты, в «антику» и так далее. А мы просто захватим рынок российских монет в мире. Лет за пять все привыкнут, что любые интересные российские монеты продаются только на нашем аукционе. И коллекционеры будут слетаться к нам, в Вену, общаться друг с другом. Это будет такая привычка, условный рефлекс…
        - Сказочки рассказываете, господин Широков! - Совершенно бесцеремонно перебил его Живчик. - Жулики умрут только вместе с самой нумизматикой. В смысле, их нельзя убить - тронешь жуликов, так и нумизматика кончится. Но вот в чем вы действительно правы, так это в том, что вашему идеальному аукциону какой-нибудь грязный скандал, ну, совершенно не нужен.
        - Что вы имеете в виду?
        - Сами знаете, скандалы случаются и до, и во время, и после аукционов, - теперь в голосе Живчика явно звучала угроза. - Выход на рынок большой коллекции российского дореволюционного серебра уже сам по себе может изменить общепринятое каталожное представление о редкости. Вот вылезут, скажем, «рейхелевские» полтины, или два полуполтинника 1703 года «чекан в кольце» в одной коллекции, и редкость из R4 формально перейдет в R3[9 - Здесь - условное обозначение редкости монет по каталогу Биткина (R3 - очень редкая R4 - редчайшая).], правильно? Никто, конечно, в каталоге ничего писать и исправлять не будет, не выгодно. Но для себя каждый интересующийся может это отметить. И кому-то это может совсем не понравиться. Кто-то даже сделает все возможное, чтобы аукцион не состоялся…
        А ведь так не ведут себя на переговорах те, кто по-настоящему заинтересован в достижении каких-то соглашений, - сообразил внезапно адвокат, посмотрев на Живчика. И действительно, господин Широков уже поднимался со своего места, давая всем понять, что встреча окончена…
        Пробный империал 10 рублей Николая второго 1896 г. аверс и реверс
        «Поэтому в 1828 году Россия первой в мире стала чеканить платиновые трехрублевики…». Стр. 155
        ГЛАВА 6
        ПОЗОЛОЧЕННЫЙ «КОНСТАНТИН»
        «Он или дурак, или негодяй - это значит, с ним нельзя иметь дело».
        ФРАНЧЕСКО ПЕТРАРКА, ПОЭТ И НУМИЗМАТ
        С точки зрения Андрея Адольфовича, австрийцы говорили по-немецки с таким же произношением, как троечник Костя Шутов из пятого класса советской общеобразовательной школы.
        Поэтому пресс-конференцию перед открытием аукциона было решено провести с использованием синхронного перевода на английский, немецкий и русский языки. Это, конечно, потребовало дополнительных расходов, но зато теперь у каждого журналиста имелись наушники с тремя каналами на выбор. Обеспечены переводом были и простые слушатели, которые присутствовали в зале.
        Владимир Александрович, занявший место в четвертом ряду, обратил внимание на то, что сидящая на сцене, рядом с господином Широковым девушка - менеджер аукциона по связям с общественностью, оказалась тут едва ли не единственной представительницей прекрасного пола. Если не считать, конечно, сухой и скучной дамы средних лет, сотрудницы каких-то органов австрийской власти.
        - Говорят, что специалист - не тот, кто знает, а тот, кто знает, как узнать, - Андрей Адольфович выслушивал вопросы на английском и на немецком, но старался отвечать на них только по-русски. - Хотя считается, что в нумизматике специалист - это, как раз, только тот, кто четко знает, почем купить и продать любую монету. Причем в любой валюте. Так получилось, что я в российской нумизматике - специалист по аукционным монетам, то есть не по рядовому, а по редкому и уникальному материалу, который имеет смысл продавать на аукционах. Через мои руки прошли российские монеты общей стоимостью примерно 50 миллионов евро, в том числе самые дорогие - редчайшие и уникальные, включая легендарный пробный рубль императора Иоанна Антоновича. Разумеется, есть в нумизматике для меня и любимые, и избитые темы, мимо которых никак не пройти. Вот, например, от «молодых Петров», - так называют монеты 1701 - 1705 годов, с детско-юношескими портретами императора, - веет русской архаикой. Есть в них что-то эпичное, родное - красивое, наконец! Ни на что не похожее. Это потом уже появились европеизированные изображения,
стандарт… Но вообще-то, интересующая меня часть российской нумизматики оказалась короткой - грубо говоря, две сотни лет. Поскольку меня с самого начала интересовали только настоящие редкости, от пятерок Екатерины Второй и дороже, то таких монет в золоте и платине оказалось всего несколько сотен. Освоив их, я потом распространил тот же систематический подход и на российское серебро, где опять же меня интересовали только предметы от десятков тысяч долларов, а в основном - от 50 000. И тут уже работа была четко на утилитарную цель: чем монета дороже, тем больше ей внимания, львиная доля - серебру. И опять в торговом обороте, как оказалось, всего какие-нибудь сотни настоящих раритетов. Мертвый груз в музеях меня раньше мало интересовал. При советской власти он вообще мало кого интересовал, это уже потом… - Широков на мгновение задумался:
        - Я всегда сравнивал удовольствие и затраты. Зато, когда настало время профессионально заниматься нумизматикой, для себя уже перестал собирать какие бы то ни было монеты, а собственную коллекцию продал за копейки. И стал как бы чистым художником - лично мне никакие из проходящих через меня редчайших или уникальных монет уже были не нужны. Я прекрасно понимаю нумизматов, но смотрю на них, так сказать, со стороны. Вставая на их место, я понимаю все кипение страстей, но сам этому давно не подвержен…
        - Еще вопросы? - обвела глазами журналистов ведущая пресс-конференции.
        - Господин Широков, объясните, пожалуйста, что же такое, все-таки, нумизматика?
        - У нумизматики много определений. Одно из них - вспомогательная историческая дисциплина, и оно мне совсем не нравится. Основное же определение - это собирательство монет или, на более серьезном, систематическом уровне, их коллекционирование. Среди миллионов «простых» нумизматов-коллекционеров и собирателей я отдельно выделил бы узкую прослойку профессионалов - сотрудников аукционов, дилеров, ученых и музейных работников. Во всем мире их не более пары тысяч - например, здесь, в Вене таких экспертов всего несколько десятков. И это несмотря на то, что история профессиональной нумизматики насчитывает не сто, и даже не тысячу лет. Как известно, первые монеты появились примерно за семь веков до Рождества Христова, коллекционерами монет были короли и императоры, дельцы, наподобие первого Ротшильда, или современного российского миллиардера Алекперова, поэт Петрарка, писатель Кир Булычев, и даже тенор Энрико Карузо… Нумизматика - исключительно интересное занятие, которое, нередко, захватывает человека полностью, и как увлечение остается с ним на всю жизнь. Изучая происхождение какой-то невзрачной монетки,
мы вдруг погружаемся в интереснейшие пласты истории…
        Несмотря на молодость, ведущая была настоящим профессионалом, и не стала дожидаться нужного вопроса. В какой-то момент она незаметно повернула пресс-конференцию в заданном направлении:
        - Господин Широков, расскажите немного о монетах, представленных на вашем аукционе.
        Андрей Адольфович знал список лотов, выставленных на аукцион, практически, наизусть. К тому же, этот вопрос был, конечно же, согласован заранее:
        - Первым будет торговаться так называемый «Гангут» - серебряный памятный рубль 1914 года, отчеканенный в честь 200-летия первой победы российского флота. Интересно, что на реверсе монеты вместо государственного герба помещено изображение корабельного штандарта, а двуглавый орел вместо скипетра и державы сжимает в когтях две морские карты, и еще две держит в клювах… Это последний памятный выпуск Российской империи, основной тираж его составлял 30 300 штук, из которых все, кроме 300 монет, были уничтожены во время Первой мировой войны. Всего их у нас выставляется три - один оригинальный, дореволюционный и два советских. И для нумизмата в таком наборе нет ничего удивительного - «Гангут» считается самой подделываемой российской монетой. Так вот, наш лот номер один - не просто оригинальный, он был выпущен в особом качестве: зеркальное монетное поле и матовые элементы рельефа. Неизвестно, сколько сохранилось экземпляров такого полированного чекана, но стоят они, разумеется, значительно дороже обычных «гангутов». Эталонная монета хранится в экспозиции Эрмитажа…
        Говорил Широков хорошо, знал предмет, и поэтому слушать его было интересно.
        - Судьба «Гангута» оказалась печальной. Россия вступила в Первую мировую войну, правительству стало совсем не до праздников, однако относительно того, куда делись уже отчеканенные монеты до сих пор нет единого мнения. Некоторые источники утверждают, что они разошлись в качестве подарков, другие уверены, что их переплавили на военные ордена и медали - но, как бы то ни было, в 1916 году изготовили еще 300 экземпляров монеты. - Андрей Адольфович говорил хорошо поставленным голосом, и его было интересно слушать. - Однако, господа, история на этом не закончилась. После революции штемпели для «Гангута» на Монетном дворе сохранились, чем и не преминула воспользоваться новая власть, произведя дополнительную чеканку. При этом отличить качественные советские «новоделы» от оригинального выпуска, практически, невозможно, поскольку использовалось то же самое сырье. В отличие от дешевых подделок последнего времени, они вполне равнодушны к магниту, и имеют не гладкий, а оригинальный гурт. Недаром жулики оправдываются: советская власть их подделывала, а мы чем хуже?
        - Вы затронули тему подлинных и поддельных монет… - Наклонилась к микрофону ведущая пресс-конференции.
        - Некоторые, между прочим, до сих пор путают подделки и фальшивки. Но на самом деле их отличие в том, что подделки делают для обмана коллекционеров, а фальшивки, это подделки в ущерб обращению, то есть цель их изготовления - замена настоящих денег при оплате товаров и услуг. Гарантии подлинности сейчас зачастую смехотворны и умозрительны. Например, античные монеты - праматерь любой нумизматики, однако «антика» практически полностью дискредитирована современными подделками. Потому что для опытного человека в девяноста девяти с лишним процентах случаев с первого взгляда все ясно… А потом, конечно, бывает, что надо неделями и месяцами разбираться, доказывать, если с монетой что-то не так. Хотя с первого взгляда ясно, что что-то не то, а вот что не то, и особенно почему - это вопрос. Но тут уже во многом праздный интерес - продавать на аукционе можно только вещи без малейших сомнений. Это же как с классической ситуацией: если перед тобой дурак или негодяй, то с ними дело нельзя иметь, а вот разбираться, кто именно, - дурак или негодяй, можно очень долго… На уровне анекдота ходит история о том, что
американцы продали старое оборудование Монетного двора китайцам, а те на оригинальном оборудовании стали чеканить подделки американских монет. Америка - самая богатая страна в мире, сама печатает деньги, интересуется в основном своей историей, а потому цены на американские монеты очень велики. На запах денег туда идет жулье, поэтому подделывать американские монеты очень выгодно.
        - Какова сегодня роль России в мировой нумизматике? - Поднял руку и задал вопрос по-немецки один из журналистов.
        - Россия в мировой нумизматике занимает сегодня одно из ведущих мест. К примеру, в коллекции Исторического музея в Москве насчитывается более двух миллионов монет. В Эрмитаже в Санкт-Петербурге более половины всех единиц хранения - монеты.
        - Почему вы проводите аукцион именно здесь, в Вене?
        - Выбор австрийской столицы для проведения нашего аукциона не случаен. Это одна из нумизматических столиц мира. В современной Европе, включая Россию, профессиональное нумизматическое образование можно получить только здесь.
        - Отличаются ли нумизматы Австрии и России?
        - Если и отличаются, то только темами своих коллекций. Надо сказать, что в каждой стране главный предмет нумизматики - это свои монеты. В Австрии - это монеты Священной Римской империи германской нации, Австро-Венгрии и, собственно, Австрии; в последнее время - монеты евро. В Российской Федерации - монеты царской России 1700 - 1917 годов, СССР и современной России.
        - Что интересного для себя может найти в Вене российский нумизмат?
        - Уже сотни лет в запасниках Венского музея истории искусств хранится уникальная российская золотая монета 1706 года из коллекции Бирона, всесильного фаворита российской императрицы Анны Иоанновны - червонец Петра I. Известен только один ее экземпляр, но ему почему-то не находится места в нумизматической экспозиции музея, представленной для всеобщего обозрения. Этот уникум, как и почти такой же по редкости червонец 1746 года, могли быть, при договоренности между российской и австрийской сторонами, переданы для экспонирования на временную выставку в Россию. И, как вариант, венский музей мог бы получить из России в обмен на не совсем «профильные» для себя монеты какой-нибудь столь же значимый, но уже для Австрии, раритет, который занял бы почетное место в его основной, постоянной экспозиции. К сожалению, обмен культурными ценностями, не имеющими важного значения по месту их нынешнего нахождения, в мире пока что не практикуется. Россия и Австрия, учитывая хорошие межгосударственные отношения, могли бы стать в этой области пионерами.
        Следующий вопрос был задан по-английски:
        - Вы можете назвать самую дорогую в мире монету?
        - Считается, что абсолютный рекорд принадлежит американской золотой монете номиналом в 20 долларов, чеканки 1933 года. Господин Стюарт Вайцман купил ее единственный легальный экземпляр в 2002 году за 7 миллионов 590 тысяч долларов. Самая дорогая российская монета, с учетом комиссии аукциона - серебряный пробный рубль малолетнего императора Иоанна Антоновича 1740 года, оцениваемый в сумму около 4 400 000 долларов. Но есть еще одна российская императорская монета, которая вполне может превзойти мировой рекорд стоимости. Речь, конечно же, идет о так называемом Константиновском рубле 1825 года…
        - Он тоже выставлен у вас на аукционе?
        - К сожалению, нет… Но посмотрите в наш каталог, там представлено много других уникальных и по-настоящему редких монет. В первую очередь, так называемая «рейхелевская» пробная полтина с портретом императора Николая I, датированная 1845 годом. До сих пор остаются не выясненными некоторые обстоятельства, связанные с ее появлением. Эта монета не имеет обозначения номинала, хотя по пробе серебра, лигатурной массе и габаритным размерам абсолютно соответствует полтине массового выпуска. Почему гуртовая надпись на ней выполнена выпуклым шрифтом, хотя от него отказались еще почти за сорок лет до этого? И почему, наконец, на серебряной «рейхелевской» полтине 1845 года мы видим разновидность государственного герба, которая встречается только на медных деньгах 1849 - 1858 годов? Или взять, хотя бы, серебряные два рубля 1722 года - у нас этот лот под № 99. Или пробный рубль Петра III с монограммой - лот № 244, пробный портретный рубль 1827 года, лот № 509…
        - Простите, не подскажете, какой последний номер лота? - раздался над ухом Владимира Александровича тихий шепот по-русски. Он чуть-чуть обернулся - на следующем ряду, сразу за ним, сидел худощавый мужчина лет сорока пяти, с интеллигентным лицом и в дорогих очках. Это без сомнения, соотечественник, - нынешний, ли бывший, - он держал в руках раскрытый каталог аукциона, и подался вперед, почти вплотную к Виноградову, чтобы не повышать голос.
        - Извините, я не записываю, - покачал головой адвокат.
        - Бога ради, простите…
        В этот момент, не дожидаясь очередного вопроса из зала, инициативу взяла на себя ведущая пресс-конференции:
        - Господин Широков, трудно ли стать нумизматом?
        - Волей-неволей, все мы немножко нумизматы, дамы и господа, особенно здесь, в странах еврозоны, - улыбнулся Андрей Адольфович. - Загляните в свои кошельки и карманы: в них постоянно присутствуют монеты, отчеканенные в Австрии, Италии, Франции, Германии, Словакии. Нередки и «экзотические» евро из Люксембурга, Мальты, Ирландии. Многие начинают их собирать, поначалу просто для интереса, тем самым вливаясь в число нумизматов-любителей. Между прочим, такие монеты порой могут стоить значительно дороже своего номинала. Однажды я получил от таксиста сдачу - новенькую монету в два евро с красивым браком, который сразу увеличил ее стоимость в пять или даже в десять раз. А как-то давно, в качестве сдачи, вместо обычных двух франков мне достались два серебряных франка последнего года их чеканки - 1967-го. Только один металл, из которого монета была отлита, стоил не менее четырех франков. Так что, просто просматривая - дома или в трамвае - мелочь в кармане, можно неплохо заработать: например, фабричные дефекты на монете, в зависимости от их редкости, могут принести хорошие деньги. И есть люди, которые
коллекционируют именно такие монеты и готовы платить за них сотни, а то и тысячи евро.
        Аудитория немного оживилась, и кто-то поинтересовался с места:
        - А есть ли еще какая-то польза от нумизматики в обычной жизни?
        - Есть. Например, в 1998-м Центробанк России совсем не выпускал золотых монет. Были они и до, и после, а именно в том году не выпускались. И можно было сделать вывод о том, что существует определенная вероятность неких событий еще задолго до того, как в августе разразился известный кризис. Выпуск монет из золота оказался таким индикатором, а нумизматы пристально следят за памятными монетами, и кое-кто сделал тогда очень полезные для себя выводы…
        - Скажите, господин Широков, вы осознанно выбрали нумизматику в качестве дела всей своей жизни?
        - Спасибо за вопрос. Скорее, наоборот, - это нумизматика меня выбрала. В детстве и юности я менял на монеты все мои тогдашние ценности - значки, жвачку, комиксы, солдатиков, марки. Увлечение монетами и определило мой жизненный путь - финансовый институт, работа в банке, затем подготовка и проведение аукционов… Причем у меня нет никакого нумизматического образования, я нигде и никогда этому не учился.
        - И все-таки, нумизматика - это хобби, или инвестиции?
        - Я считаю, и то и другое. Помимо получения огромного удовольствия от самого процесса собирательства, изучения, да и просто созерцания монет, при достаточно умном подходе она может стать серьезным капиталовложением. Так, уже упомянутый пробный рубль Иоанна Антоновича в 1968 году на аукционе в Швейцарии продан за 20,5 тысяч франков, а в 2012 году куплен уже за 3,6 миллиона франков - в 175 раз дороже.
        По залу прошелестел уважительный шепот.
        - Существуют коллекции для души. Существуют коллекции для инвестиции. Инвестиции в монеты и удовольствие от монет - близко не одно и тоже. Выгода от покупки или продажи зависит вовсе не от редкости монеты, а от того, удастся ли ее выгодно купить и продать. Можно выгодно купить, но неудачная продажа съест всю прибыль и загонит всю сделку в убыток. И тут нумизматы врут даже сами себе, пытаясь оправдать неудачную, с финансовой точки зрения, сделку каким-нибудь смешным самообманом.
        - Кто такой, с вашей точки зрения, нумизмат? Какие качества необходимы, чтобы стать настоящим, серьезным коллекционером?
        - Знаете, господа, много лет назад, вскоре после распада СССР, один пограничник, который проверял документы, тоже как-то спросил меня: а кто такой нумизмат? Я не сразу нашел, что ответить… - Андрей Адольфович улыбнулся и залу, и ведущей. - Нумизмат… настоящий нумизмат всегда вымоет руки перед тем, как подойти к своей коллекции. Слабы[10 - Слаб - прозрачная полностью герметичная капсула, предназначенная для защиты монеты от времени, царапин, иных механических повреждений и пр. Перед тем, как поместить монету в слаб, проводится проверка ее подлинности и оценка состояния.], коробочки - это, на мой взгляд, своего рода гробики для монет. С одной стороны, конечно, в нумизматике высшего уровня без этого теперь не обойтись, но все-таки испытываешь сожаление от потери контакта с монетами. Монеты надо трогать…
        Человек, сидящий за Владимиром Александровичем, произнес что-то одобрительное. При этом он, судя по звуку, выронил авторучку, которая укатилась под кресло…
        - Главное для меня в любом человеке - честность, - продолжил тем временем Широков, - а потом уже профессионализм. В нумизматике особенно.
        - Но возможен ли в нашей нумизматике успех для честного человека?
        - Многие скажут, что нет… однако, есть и положительные примеры.
        Виноградов подумал, что было бы любопытно посмотреть, как на эти слова отреагировал бы Живчик. К сожалению, или к счастью, консультанта Владимира Александровича сегодня ни на выступление господина Широкова, ни на сам аукцион не пустили, очень вежливо, но достаточно жестко. После того, как охрана остановила их перед лифтом, Живчик, конечно, изобразил возмущение, но не особо активно - любой аукцион, согласно общепринятым правилам, может без объяснения причин отказать человеку в праве участвовать и присутствовать в торгах. А после сорванных вчера переговоров, видимо, ничего другого ожидать и не следовало, поэтому они договорились, что адвокат пройдет один, а его спутник пока подождет в холле гостиницы и непременно что-нибудь придумает…
        - Приведите хотя бы один пример?
        - Да вот он, господа и дамы, сейчас перед вами, - Широков приложил ладони к собственной груди, и сразу же широко улыбнулся, показывая, что говорит не всерьез.
        Зал отозвался на его шутку, и вопросы от журналистов последовали один за другим:
        - О чем вы мечтаете?
        - У меня действительно есть мечта, господа. Я хотел бы создать новый, современный корпус российских монет - от Петра Первого до Николая Второго. Это, как с первым собранием Великого князя Георгия Михайловича, обязательно должен быть коллектив авторов. Выяснилось, что по разным причинам нет ни одного всеобъемлющего каталога по Российской Империи.
        - Есть ли в подготовке аукционов какие-то секреты?
        - Секретов нет, но есть разные психологические тонкости. Потому что аукцион - это, в первую очередь, праздник нумизматики… праздник для настоящих коллекционеров…
        - Поделитесь тогда секретом собственного успеха.
        - Все успехи и неудачи - от любимой жены и собаки. У меня корги, это такая человекообразная порода. Когда-то я, помнится, даже хотел фотографию со своей собакой поместить на сайт одной известной нумизматической фирмы, но получил вежливый отказ - мол, если выложить такое фото, все клиенты будут обращаться только ко мне.
        - Что вы можете пожелать человеку, который только начинает свой путь в нумизматике?
        - Надо верить в себя, господа. Ну, и немного удачи тоже не помешает…
        Андрей Адольфович еще не закончил ответ, когда открылась дверь, и в конференц-зал даже не зашел, а ворвался прекрасно знакомый Владимиру Александровичу молодой человек по имени Йозеф. Торопливо, почти бегом, преодолев расстояние до столика, за которым сидели Широков и менеджер по связям со средствами массовой информации, Йозеф бесцеремонно прикрыл ладонью микрофон и что-то заговорил прямо на ухо организатору аукциона. Адвокат Виноградов, как и большинство находящихся в зале, попытался понять или догадаться, о чем они говорят, но в этот момент опять услышал голос мужчины, сидевшего за спиной:
        - Владимир Александрович, или мне таки кажется, или у них что-то случилось…

* * *
        В мужском туалете для персонала гостиницы оказалось на удивление многолюдно.
        - Господин Широков, вы знаете этого человека?
        - Да, я его знал.
        Надо сказать, что ответ в прошедшем времени ни у кого не вызвало удивления. Слишком неподходящей для живого человека была поза мужчины, которого показали Андрею Адольфовичу. Покойный сидел на унитазе, широко, почти на ширину кабинки, расставив колени и привалившись спиной к белоснежному кафелю. При этом обе ладони его свешивались почти до пола, основательно залитого кровью, шея неестественно вывернулась набок, а над ухом темнела глубокая рваная рана.
        - Вам известно, как его зовут?
        Андрей Александрович без труда вспомнил имя и фамилию Живчика, поэтому сразу назвал ее полицейскому. Тот посмотрел на стоящего рядом мужчину в штатском, потом на паспорт, который держал в руках, и кивнул - видимо, прозвучавшие данные полностью соответствовали тому, что было написано в документе.
        - Пойдемте, - пригласил полицейский, но почти сразу же спохватился:
        - Господин Широков, я полагаю, вы не откажетесь ответить еще на несколько вопросов?
        - Да, разумеется. - Андрей Адольфович много лет назад стал гражданином Австрии, и при общении с представителями властей старался вести себя, как подобает добропорядочному европейцу. Тем не менее, он посмотрел на циферблат своих часов:
        - Надеюсь, господа, это не займет много времени? Открытие аукциона, вы же понимаете…
        - О, разумеется! Всего несколько минут. Я не сомневался, что мы можем рассчитывать на вашу помощь и содействие…
        Почти в самом конце служебного коридора, в небольшом помещении пульта охраны, места едва хватило на четверых мужчин. Насколько понял Андрей Адольфович, администрация респектабельного отеля совсем не горела желанием привлекать внимание постояльцев и прессы к неприятному во всех отношениях происшествию:
        - Я инспектор Бауэр, отдел по расследованию убийств, - назвал себя полицейский, - Это господин Шульце, он представляет Европол[11 - Европол - полицейская служба в статусе Агентства Евросоюза, осуществляющая координацию работы 27 национальных полицейских служб в борьбе с организованной преступностью и улучшение информационного обмена между службами.].
        Второй мужчина в штатском вежливо привстал и даже обозначил нечто вроде поклона.
        - О, вот даже как?
        Андрей Адольфович, которому по роду профессиональной деятельности достаточно много приходилось иметь дело с правоохранительными органами европейских стран, прекрасно знал, что, помимо всего прочего, эта уважаемая организация координирует деятельность экспертного сообщества, проводит совместные расследования с национальными правоохранительными органами и координирует их операции на внутренних европейских границах. Начиная с 2002 года Европол получил также право участвовать в совместных расследованиях стран-участников, а также требовать от них проведения определенных расследований. В том числе, расследования имущественных и финансовых преступлений, включая легализацию преступных доходов и фальшивомонетничество.
        - Очень приятно.
        Называть третьего человека - молодого, улыбчивого блондина, занявшего место в углу, рядом с электронной панелью и мониторами, полицейский, видимо, не посчитал обязательным. Очевидно, это был сотрудник службы безопасности отеля, и присутствовал он здесь только для соблюдения неких профессиональных приличий.
        - Прошу прощения, господин Широков, как правильно пишется ваша фамилия?
        - Вот, пожалуйста, - Андрей Адольфович достал из специального держателя визитную карточку.
        - Спасибо, очень любезно… - Инспектор положил перед собой белый матовый прямоугольник. - Простите, а что значат эти две буквы DD?
        - Это сокращение, оно означает, что у меня две докторские степени. По экономике и по истории.
        - О-о, - полицейский уважительно кивнул и переглянулся с коллегой. - Может быть, кофе?
        Начало разговора напоминало сцену из плохого сериала.
        - Давайте лучше сразу перейдем к делу.
        - Согласен, - инспектор достал большой блокнот с разлинованными страницами и дешевую шариковую ручку:
        - Господин Широков, когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с убитым господином…? - Он с трудом, но все-таки произнес непростую для иностранца фамилию Живчика.
        - Этот господин приходил ко мне вчера на деловые переговоры.
        - Если не секрет, о чем были переговоры?
        - Речь шла о нумизматике. Коммерческое предложение.
        Полицейский понял, что более подробного ответа не получит, и продолжил:
        - Он был один?
        - Нет, в сопровождении адвоката.
        - Когда и при каких обстоятельствах вы его видели в последний раз?
        - Сегодня. Приблизительно два или три часа назад. Он хотел присутствовать на торгах, но мы его не пустили.
        - Он был один? - Повторил вопрос полицейский.
        - Нет, также вдвоем с адвокатом.
        Молодой человек за пультом что-то включил, и на одном из мониторов ожила запись камеры видеонаблюдения, сделанная еще до начала пресс-конференции. Звука не было, но судя по жестикуляции Живчика, он настойчиво требовал от охранников пропустить его, возмущался и даже, наверное, угрожал. Впрочем, продолжалось это совсем недолго - коротко переговорив о чем-то со стоявшим рядом человеком, теперешний покойник развернулся и пошел куда-то вниз по лестнице. А его спутник без всяких проблем миновал охрану, направился дальше по коридору и пропал из поля зрения.
        - Человек, который с ним… это и есть адвокат?
        - Да, это адвокат из России.
        - Спасибо, доктор… - Инспектор сделал очередную пометку в блокноте и поинтересовался:
        - Почему вы не разрешили этому господину присутствовать на аукционе?
        - Аукцион, согласно общепринятым правилам, может без объяснения причин отказать любому в праве участвовать в торгах. Во всех аукционных правилах это предусматривается.
        - Ав данном случае?
        - Я обязан отвечать на этот вопрос?
        - Вы вообще-то можете…
        - Понимаете, господа, - немного помедлил Широков. - Еще древние говорили, что о покойниках - либо ничего, либо только хорошее. А хорошего про этого господина мне сказать нечего.
        - Вы с ним имели дело в прошлом?
        - Нет. Я лично с ним ранее никогда не общался. Но в среде профессиональных нумизматов очень дорого ценится репутация. Настолько дорого, что я ни в коем случае не мог допустить, чтобы фамилия этого господина даже просто звучала рядом с названием нашего аукциона.
        Полицейский из отдела по расследованию убийств отложил авторучку. Вместо него, как будто приняв невидимую эстафету, заговорил сотрудник Европола:
        - Вам, конечно, известно, что такое Константиновский рубль?
        - Да, разумеется, - удивился Широков.
        - Он имеется у вас в каталоге?
        - К сожалению, нет, - при других обстоятельствах Андрей Адольфович расценил бы такой вопрос, как не очень удачную шутку.
        - Почему, к сожалению?
        - Потому что это одна из редчайших российских монет, изготовленная в период междуцарствия в декабре 1825 года. Существует всего пять экземпляров с надписью на гурте и три - с гладким гуртом. Насколько мне известно, три из них сейчас находятся в Эрмитаже, в Государственном историческом музее в Москве и в американском Смитсоновском институте. Остальные - в частных коллекциях.
        - Сколько он может стоить, господин доктор?
        - Константиновский рубль является одной из самых дорогих серебряных монет.
        - Насколько высока ее стоимость? Хотя бы приблизительно?
        Было совершенно непонятно, какое все это имеет отношение к убийству Живчика. Но Широков читал детективы, смотрел телевизор и понимал, что случайных вопросов полицейские, обычно, не задают:
        - В 2004 году Константиновский рубль продан на аукционе за 550 тысяч долларов, а на аукционе в 2021 году один российский олигарх приобрел его больше, чем за два с половиной миллиона.
        - Такую монету, наверное, часто подделывают?
        - Безусловно.
        Андрей Адольфович смог бы прочитать об этом целую лекцию: начиная от знаменитых «рублей Трубецкого», отчеканенных по заказу князя-фальшивомонетчика в Париже, и до современных высококачественных экземпляров, которые изготавливают при помощи новейших технологий, с использованием поддельных штемпелей. Отдельного рассказа заслуживало бы и происхождение самой монеты. После смерти в ноябре 1825 года императора Александра I, все ожидали восшествия на престол его брата - Константина Павловича, которому без промедления принес присягу даже будущий император Николай I. Но только вдовствующая императрица и еще несколько человек доподлинно знали, что Константин отрекся от престола еще в 1822 году. Вскоре вскрыли манифест покойного императора, согласно которому наследником назначался Николай, а Константин категорически подтвердил свой отказ от престола. Однако ему тогда уже присягнули столица, гвардейские части, войска и большинство населения. Как известно, политической неразберихой с престолонаследием не преминули воспользоваться организаторы военного мятежа в Петербурге, который, впрочем, был подавлен за один
день 14 декабря 1825 года силами воинских подразделений, оставшихся верными законной власти.
        Но к этому моменту, по инициативе министра финансов Канкрина, уже провели работу по изготовлению пробной монеты с портретом «императора Константина». Разумеется, после подавления и разгрома восстания декабристов, все следы этой деятельности приказали уничтожить. Считается, правда, что автор злополучного Константиновского рубля и страстный нумизмат Яков Рейхель отдал Канкрину не все монеты и сохранил для себя несколько экземпляров, не упомянув их даже в каталоге своей коллекции 1835 года. И только после смерти Рейхеля в 1857 году за границей опубликовали каталог с описанием Константиновского рубля, как принадлежавшего ему уникума…
        - И значит, это самая дорогая русская монета?
        - Нет. Это самая дорогая серебряная монета Российской империи. Самыми дорогими считаются пробные золотые двадцать рублей 1755 года из коллекции великого князя Георгия Михайловича. Говорят, - и я склонен этому верить, - что цена этих пробных 20 рублей на аукционе 2008 года могла бы быть и выше, с учетом редкости, статуса, провенанса и сохранности. Но дилеры тогда устроили сговор с целью не допустить повышения цены. - они договорились купить ее в складчину, а потом, вроде как, частным образом перепродали ее какому-то коллекционеру значительно дороже. На аукционе 1950 года в Лондоне покупателем этой монеты значится некто или нечто Daridge. И в 2008 году ее тоже продали за сумму в фунтах грубо в 10 000 раз больше, тоже в Лондоне. Человек это или фирма, я не знаю, но среди известных нумизматических контор Англии таких нет.
        - Правда ли, господин доктор, что существует еще золотой Константиновский рубль?
        - Ерунда, сказки, - улыбнулся такому предположению нумизмат. - Бред!
        - А почему же так категорично?
        - Послушайте, этого просто не может быть. В принципе. Хотя, конечно, штемпельная пара сохранилась… и бывает даже в истории, что чеканят что-то не в своем металле, но… - Андрей Адольфович пожал плечами:
        - В русском языке существует такое старинное выражение - «подарить рублем», то есть в значении «наградить». Первый и, наверное, единственный известный нам такой золотой рубль, отчеканенный в 1705 году штемпелями серебряного рубля, и был в русле той старой традиции - если кого-то наградили серебряной монетой, то кого-то, чином повыше, можно пожаловать и золотой! Потом, правда, идею подхватили, извратили и немного растиражировали - уже новым штемпелем отчеканили подделку, подражание, новодел того самого рубля, в том числе и в золоте, и в меди…
        - Посмотрите, господин доктор… Что скажете?
        Представитель Европейского полицейского агентства пола подал знак своему коллеге из отдела по расследованию убийств, и тот положил на стол перед Андреем Анатольевичем плотный прозрачный конверт. Причем, держал он его по профессиональной привычке, за самый краешек, за уголок - и не только для того, чтобы лучше было видно содержимое.
        - Вам известно, что это такое?
        Инспектор, очевидно, ожидал, что Широков протянет руку, или, хотя бы, наклонится, чтобы лучше разглядеть содержимое конверта. Но Андрей Адольфович только поправил очки и брезгливо поморщился:
        - Это понятно каждому, кто имеет хотя бы какое-то отношение к нумизматике.
        - Сувенир?
        Но Широков опять осуждающе покачал головой:
        - Разве что, очень пошлый. До неприличия. Такая, знаете ли, демонстративная, грубая китайская подделка - какой-нибудь дешевый позолоченный сплав, и даже не серебро с напылением…
        Перед Андреем Адольфовичем лежал желтоватый и мутный кружок со смазанным профилем несостоявшегося Российского императора. Даже на вид он казался значительно легче, чем подлинный «Константиновский» рубль - впрочем, его производитель, кажется, и не пытался претендовать на то, чтобы такое изделие приняли за настоящую монету.
        - Дешевая подделка, - проговорил вслед за Широковым местный полицейский. - Большое спасибо, господин доктор. Мы тоже предположили нечто подобное.
        - Этот предмет нашли на месте преступления, - добавил его коллега, представляющий Европол. - Имеются все основания полагать, что его оставил убийца.
        - Убийца? - Переспросил нумизмат.
        - Его оставили прямо на трупе… как вы сказали? Да, пожалуй, совершенно правильное слово - демонстративно.
        - Так, чтобы монета сразу бросилась в глаза, - пояснил для чего-то инспектор.
        - Прошу прощения, но это не монета, она ничего не стоит, - напомнил Андрей Адольфович. - Уважающему себя коллекционеру даже неприлично было бы взять такое в руки.
        - Зачем убийца это сделал, как вы полагаете?
        - Я не знаю… Возможно, таким образом он хотел высказать свое отношение к этому человеку. То есть оставить полиции, - или, быть может, кому-то еще, - нечто вроде послания.
        - Послания, которое могут понять исключительно нумизматы? - Уточнил инспектор. - Возможно, так, но это значит, что и преступника также следует искать среди тех, кто профессионально занимается монетами?
        - Или убийца специально пускает нас по ложному следу. Как вы считаете, господин доктор?
        - Не знаю. У вас больше опыта в делах подобного рода.
        В данный момент Андрея Адольфовича больше всего интересовали не печальный конец человека по прозвищу Живчик, и даже не разоблачение злодея, которым обычно заканчиваются детективные романы. Его вдруг по-настоящему начали беспокоить огласка и шум в Интернете, в газетах и на телевидении, с которыми неминуемо будет связано расследование сегодняшнего криминального происшествия. Нет, конечно, с одной стороны, этот чертов убитый не был ни участником торгов, ни даже простым посетителем. Однако теперь уже вряд ли получится исключить неприятные упоминания его фамилии в связи предстоящим нумизматическим аукционом…
        - Я могу еще чем-то помочь, господа? Мне надо сделать еще несколько распоряжений до открытия.
        - Да, конечно, благодарим вас за содействие. Мы все понимаем…
        Однако, в отличие от коллеги, представитель Европейского полицейского агентства не торопился прощаться с Андреем Адольфовичем:
        - Последний вопрос, господин доктор… Убитого обнаружил некий Йозеф Гильман, сотрудник аукциона. Он вам известен?
        - Да, разумеется, - подтвердил Широков. - Аукцион - это, если можно так выразиться, пиковая нагрузка для нашего фонда. Разумеется, мы наняли дополнительный персонал, охрану… а этот молодой человек прекрасно владеет иностранными языками, он изучает историю и нумизматику в Венском университете…
        - Поэтому вы и привлекли его к работе?
        - Да, - опять кивнул Андрей Адольфович.
        - То есть, вовсе не из-за того, что он является сыном учредителя вашего фонда?
        Широков не был готов к такому вопросу, но самообладание у него оказалось отменное:
        - Я вижу, вы неплохо осведомлены.
        Покойный учредитель фонда, которым теперь распоряжался Андрей Адольфович, - действительно родной отец студента-практиканта по имени Йозеф. Звали этого человека Михаэль Гильман, и австрийское гражданство он получил потому, что его собственный отец был в свое время известным австрийским коммунистом. Родителям Михаэля пришлось после событий 1934 года перебраться в Советский Союз, но потом, отца арестовали, как немецкого шпиона, сотрудники НКВД и выслали обратно - уже в нацистскую Германию. Жена от него, естественно, отказалась, и до самой смерти проживала в СССР. Ав 1990-е их сын Михаэль получил, по праву рождения, австрийское гражданство, после чего, в достаточно солидном возрасте, перебрался на постоянное место жительства в Вену. От российского паспорта он, впрочем, не отказался - как и десятки тысяч турок, которые тоже не отказались от второго гражданства, и которым власти напоминают об этом, только когда хотят позлить президента Эрдогана. На исторической родине господин Гильман занялся перепродажей монет, жил достаточно скромно, и спустя некоторое время заработал в кругу своих немногочисленных
новых знакомых репутацию кабинетного коллекционера средней руки. Женился Михаэль на немолодой и некрасивой, но добропорядочной гражданке Швейцарии, поселился вместе с ней в Цюрихе и завел сына, которого они назвали Йозеф. Так уж вышло, что господин Гильман-старший оставил жену, когда ребенку исполнилось десять или двенадцать лет, и перебрался обратно в Вену - впрочем, свою бывшую семью он старался всегда обеспечивать материально, постепенно гасил ипотеку за дом и оплачивал обучение сына…
        В том, что господин Широков принял на временную работу сына покойного учредителя фонда, не было совершенно ничего предосудительного. Однако это обстоятельство могло повлечь за собой целую череду нежелательных и неудобных вопросов, на которые Андрей Адольфович либо не хотел, либо не имел права ответить. Например, относительно времени, места и обстоятельства его знакомства с Михаэлем Гильманом… или по поводу происхождения монет из коллекции, принадлежащей фонду?
        Интересно, они уже знают, что на часть лотов, выставленных на торги, претендуют наследники Леонида Левермана? И вообще, представляют ли, кто это такой, и какое отношение его давняя гибель в далекой России может иметь к предстоящему аукциону? А что, если кому-то придет в голову покопаться в архивах и сопоставить тот факт, что господин Гильман-старший появился в Австрии примерно в то же время, когда в России был убит нумизмат Леверман…
        От мелькающих в голове мыслей и предположений Андрея Адольфовича оторвал голос инспектора:
        - Как вы думаете, господин доктор, что он там делал?
        - Кто и где делал? - Не сразу понял Широков.
        - Йозеф Гильман… Что он делал в служебном туалете отеля?
        - Не знаю… а что вообще люди делают в туалете?
        - Но на этаже, где проводится аукцион, есть свои туалеты?
        - Даже не представляю, что вам ответить… - Широков пожал плечами и снова достаточно демонстративно посмотрел на часы.
        Показания сотрудникам криминальной полиции он давал впервые. Но когда-то, еще в советском заграничном банке, ему приходилось иметь дело с серьезной организацией под названием FATF[12 - Financial Action Task Force - Межправительственная организация, Группа разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег.], помнится, даже во времена СССР у них все логично, понятно и справедливо. Тогда реально боролись против терроризма, торговли наркотиками, отмывания преступных доходов. Умными американцами было замечено, что в одну сторону двигаются наркотики, а в обратную сторону - деньги за них. И если отследить движение этих денег, то и так можно бороться с наркотиками. Сделали специальные компьютерные программы. Обязали кредитно-финансовые организации по всему миру проводить анализ и отчитываться - разумеется, за свой счет. В результате, от чиновников в банки стало поступать все больше бессмысленных и бюрократических заданий, а сотрудники банков занялись имитацией бурной деятельности и своего рода «итальянской забастовкой». В результате, хорошая, рабочая идея скатилась теперь к привычным бюрократическим
играм - настоящая борьба с международной преступностью, фактически, саботируется. Реально чиновники лишь пугают добропорядочных граждан, и немного борются с уклонением от уплаты налогов. Вот и идут теперь такие выверты, что в одной стране антиквариат - нормальная сфера деятельности. А в соседней - это подозрительная область, где могут отмываться преступные деньги…
        То же самое и с контрабандой, был уверен Широков. Таможенными документами на вывоз пользуются все. Если покупатель не подтверждает вывоз монеты из Европейского Союза, то аукцион обязан потребовать оплату НДС. Так что все верно оформить с вывозом на таможне в аэропорту кровно заинтересован именно покупатель. Поэтому недостоверно декларируют уже ввоз в Россию. Это делают потом так называемые «верблюды», они всю кучу монет декларируют, грубо, так - ввозят 100 штук разных российских монет по 10 или 20 долларов за штуку одной декларацией, как бы себе в коллекцию - такой ввоз культурных ценностей по закону идет беспошлинно. И монету за сотню долларов для Вани, и монету за сотню тысяч евро для нового русского Ивана Иваныча «верблюд» оформляет по ввозной таможенной декларации на себя. В результате, конечный покупатель, по-настоящему крупный коллекционер, не будет указан как лицо, которое ввезло монету в Российскую Федерацию с освобождением от уплаты пошлин. Соответственно, можно возбуждать уголовные дела, шантажировать, изымать - следов надлежащего декларирования ввоза монеты за миллион долларов нет, ее
просто не оформляли.
        А после войны в Ираке торговля античными монетами и вообще оказалась принесена в жертву формальной борьбе с терроризмом. После той войны продавать «антику» в Соединенных Штатах стало почти безумием, да и в Европе это большой геморрой. Поскольку в Ираке было много музеев и вообще древностей, то их разграбили - и, значит, по логике сотрудников спецслужб, часть вещей могут продавать для финансирования терроризма. Поэтому власти делают вид, что борются с этим злом на международном и национальном уровне. В Германии приняли даже специальный закон…
        С точки зрения Андрея Адольфовича, под предлогом борьбы с терроризмом и отмыванием нелегальных доходов на западе попраны многие базовые нормы права. Например, давно известно, что человек с крупной пачкой наличности в самолете должен объяснять, для чего она ему с собой, хотя он и не совершил никакого преступления… пока. А теперь при продаже античной монеты нужно предоставлять доказательства, где за последние двадцать пять лет она находилась, и не были ли случайно украдена в Ираке - то есть вводятся, фактически задним числом, требования и ограничения, что в нормальном демократическом обществе как бы недопустимо… Вы же не знали, что не только самому надо хранить документы, но и при добросовестном владении и приобретении у вас будут проблемы. Вы, оказывается были должны при приобретении «антика» четверть века назад предугадать, что потребуется документация от продавца за все эти годы. С этим можно столкнуться при продаже, а также при пересечении границ…
        Точно так же есть определенные основания и под запретом пересылать культурные ценности по почте - чтобы они не разбились, не повредились при пересылке и так далее. Но в итоге бездумного применения этого правила, обыкновенные старые монеты тоже формально пересылать по почте нельзя. И тут начинается таможенное творчество. Захочешь, и контрабанда готова - например, пересылка копеечных российских монет из-за границы. Можно возбуждать уголовное дело, а можно и нет. Можно обложить пошлиной. Можно отправить назад за границу. Можно вызвать получателя такого иностранного почтового отправления и пугать его, сколько потребуется…
        - Извините, господин доктор, что мы отняли у вас столько времени… - Полицейский инспектор отложил авторучку и закрыл свой рабочий блокнот с желтоватыми разлинованными страницами. - Еще раз благодарю за сотрудничество!
        - До свидания.
        - Всего доброго… кстати, вы никуда не собираетесь уезжать в ближайшее время?
        …Когда за господином Широковым закрылась дверь, инспектор-австриец посмотрел на молодого человека, сидящего рядом с пультом охраны и наблюдения.
        - Что скажете, коллега?
        Тот ответил ему по-немецки, но с характерным акцентом:
        - Он знает значительно больше, чем говорит. Возможно, это имеет отношение к убийству. Хотя, возможно, и не имеет…
        Если бы все происходящее показали в детективном сериале, телезрители бы давно уже поняли, что это не кто иной, как «риэлтор» из Цюриха, который недавно показывал фальшивым русским покупателям дом семейства Гильман. В действительности, молодой человек был оперативным сотрудником швейцарской Службы по борьбе с отмыванием денег, и последние несколько лет занимался экономическими преступлениями, которые совершают на территории его страны выходцы из стран бывшего СНГ.
        - Русские вообще очень редко рассказывают правду полиции.
        - Да, пожалуй, почти никогда. Даже если в кармане у них европейское гражданство, а на стене висит два научных диплома. - Швейцарец поколдовал над кнопками и вывел на экран фрагмент записи с камеры наблюдения, установленной в зале, где проходила пресс-конференция. Остановил и увеличил изображение:
        - Я знаю этого человека.
        - Да, это русский адвокат, - кивнул инспектор из отдела по расследованию убийств.
        - Нет, я знаю второго, который вот здесь разговаривает с адвокатом. Он приезжал к нам осматривать дом Михаэля Гильмана, учредителя фонда.
        - Его задержали? - Уточнил представитель Европола в Вене.
        - Нет, - расстроил его местный коллега, - судя по записям, этот господин ушел из отеля сразу, как только началась суета…
        - А давайте-ка посмотрим, когда он появился на пресс-конференции, - предложил молодой полицейский из Швейцарии, и, не дожидаясь ответа, начал прокручивать видеозапись обратном порядке. На экране монитора, вместе с кадрами служебной видеозаписи, на большой скорости замелькали контрольные цифры. Дойдя до нужного момента, он опять остановил перемотку:
        - А ведь вполне мог успеть…
        - И потом постарался организовать себе алиби, - настоящие профессионалы всегда хорошо понимают друг друга. - Надо срочно предупредить пограничные службы.
        - И запустить его фотографию через систему распознавания лиц, пусть проверят по базам.
        - Я сейчас передам ориентировку. И для австрийской полиции, и по линии Европола.
        - У нас есть данные его паспорта, с которым он приезжал в Швейцарию. - Молодой оперативник кивнул, и опять переключил какие-то кнопки на пульте:
        - Получается, что пока алиби только у этого русского адвоката… по фамилии Виноградов. В момент убийства он точно был на пресс-конференции.
        - Он по-прежнему здесь?
        - Да, его попросили остаться.
        - Объяснили, что произошло?
        - Очень коротко.
        - А этот, который обнаружил убитого… Йозеф Гильман?
        - Он тоже пока у нас, под присмотром.
        - Кого первого пригласите, инспектор?
        Отвечать за расследование преступления, совершенного в Вене, при любых обстоятельствах придется местной криминальной полиции. Поэтому право принимать решения такого рода было предоставлено австрийскому коллеге.
        - Я думаю, сейчас займемся русским… пока он тоже не сбежал.
        - Да, есть еще кое-что… - Молодой человек, изображавший когда-то риэлтора, опять нашел в архиве службы безопасности отеля нужную видеозапись. - Точнее, кое-кто… Камер в мужском туалете, разумеется, нет, но в сразу после поворота…
        На экране в ускоренном темпе замельтешили фигуры людей, проходящих по служебному коридору:
        - Смотрите! По-моему, эту женщину я тоже знаю.
        Угол видеосъемки не позволял зафиксировать качественное изображение женщины, которая оказалась в поле зрения камеры. К тому же, на голове у нее была элегантная шляпка, а почти половину лица прикрывали модные и, судя по всему, дорогие темные очки.
        - Она приезжала к нам вместе с тем господином осматривать дом и изображала его жену. Мы еще тогда ее установили. Конечно, нужно провести еще сравнительный анализ, пропустить фотографии через компьютер, но…
        - Знаете, я как-то с трудом представляю себе эту даму в служебном мужском туалете гостиницы, - с видимым сомнением пожал плечами представитель Европола.
        - Всякое бывает в жизни, - усмехнулся инспектор из отдела по расследованию убийств.
        - К сожалению, она покинула отель еще до того, как обнаружили покойника.
        - Хорошо, на всякий случай включим и эту женщину в ориентировку… как, говорите, ее зовут?
        - Мария Леверман. Если вам что-то говорит такая фамилия…
        «Первым будет торговаться так называемый «Гангут»…» аверс и реверс. Стр. 175
        «…«рейхелевская» пробная полтина с портретом императора Николая I, датированная 1845 годом». Стр. 179
        «Речь, конечно же, идет о так называемом Константиновском рубле 1825 года…». Стр. 179
        ГЛАВА 7
        «ПУГАЧЕВСКИЙ» РУБЛЬ
        «Жизнь - самое лучшее подтверждение самых худших предположений».
        ЛЕОНИД ЛЕВЕРМАН, НУМИЗМАТ И ШПИОН
        Как он вчера сказал?
        «Банкрот, это всегда интересно… Интереснее только покойник».
        Владимир Александрович достал смартфон, но почти сразу же убрал его обратно. Нет, не стоит рисковать лишний раз. И так понятно, что аукцион идет своим порядком… Особенно после того, как адвокат передал Широкову отказ своей доверительницы от претензий и подтвердил все достигнутые договоренности.
        А работающий телефон, пусть даже и с «левой» сим-картой, вычислить вообще не вопрос. Потому что, как говорят профессионалы, если у вас паранойя - это вовсе не значит, что за вами не следят. Помнится, кто-то из приятелей Виноградова, много лет прослуживший до перестройки в «Конторе Глубокого Бурения», оказался недавно в Германии по делам бизнеса. Запустил как-то на улице поиск бесплатных доступных сетей, и среди находящихся рядом соединений увидел знакомую аббревиатуру - BND, немецкая разведка. Набрал тут же в Интернете поиск, но на такое сокращение ничего другого не обнаружил. Набрал второе слово рядом - Uberwachungsfahrzeug, а это оказался «автомобиль наблюдения». Приятель Владимира Александровича тогда очень смеялся по поводу нерадивых наивных немецких шпионов, которые даже не додумались толком зашифроваться… и только потом ему объяснили, что это такая местная шутка, типа из Оруэлла - «Большой брат следит за тобой».
        В общем, единственный, видимо, способ обезопасить и защитить свои средства коммуникации - это не передавать и не получать по ним никакой информации. Тем более, что все неприятное в нашем мире состоит из трех букв: ЦРУ, КГБ, ФСБ, БНД, ФБР… хотя начиналось-то все хорошо, со Святой Троицы. Три богатыря. Сообразить на троих… Любовный треугольник. И еще один приснопамятный советский «треугольник»: администрация - профком - партийный комитет, утверждавшие разнообразные и многочисленные характеристики на трудящихся граждан.
        «Причина развода известна парткому и не может быть препятствием для выезда за границу», - отчего-то и совершенно без повода припомнил Виноградов казенную фразу из давних советских времен. Припомнил, и неожиданно догадался, что медленно погружается в дремоту…
        Владимиру Александровичу даже пришлось потрясти головой, чтобы отогнать сон и окончательно прийти в себя. Да, наверное, - подумал он, - настоящий профессионал никогда бы так не поступил. Но я же, черт меня подери на старости лет, не профессиональный шпион? И даже не любитель этого самого дела…
        Пьяный поезд, последний сегодня до Вены, монотонно покачивался на рельсах, оставляя за собой винодельческий Бургенланд, расположенный на самой границе с Венгрией. Бургенланд был, оказывается, знаменит тем, что здесь выращивают больше разнообразных сортов винограда, чем где бы то ни было в Австрии, причем специализируются местные жители на сладких винах, хотя еще совсем недавно в этом болотистом регионе не было ничего примечательного, кроме грязных дорог и отсутствия электричества. До сих пор по обеим сторонам деревенских улиц можно увидеть одноэтажные дома, крытые камышом, а запряженные лошадьми повозки катятся куда-то, мимо заболоченного водоема глубиной по колено, который растянулся больше, чем на тридцать километров. За озером равнина сменяется высокими холмами, на которых стоят живописные деревеньки, и куда постоянно привозят туристов на винную дегустацию.
        Если говорить по совести, Владимир Александрович не любил вино и не понимал его. Или, наоборот, - не понимал, и поэтому не научился любить, предпочитая крепкие напитки. Так что поехал он в этот ознакомительно-рекламный тур исключительно из-за того, что ни одному нормальному человеку в его положении не пришло бы в голову прятаться от полиции таким образом.
        …Вот упала и покатилась между сиденьями, вдоль прохода, наполовину пустая бутылка. Кто-то выругался для порядка, несколько человек засмеялось, и компания раскрасневшихся старичков возле тамбура в очередной раз попробовала затянуть какую-то всем известную, но не очень приличную песню.
        Виноградов был в этом вагоне единственный более или менее трезвый, потому что большинство народа ездило в такие туры, чтобы недорого и весело надраться, и только некоторые по-настоящему хотели окунуться в атмосферу провинциальной природы и легкой винной экзотики.
        Нет, конечно, Владимир Александрович тоже пил, чтобы не выделяться. Вместе со всеми он катался по деревне на каком-то древнем тракторе с прицепом, организованной группой шагал через поля и виноградники, от одного прохладного подвала с большими, темными дубовыми бочками к другому, в котором бочки были еще темнее и больше, а потом возвращался опять к бесконечным столам во дворах, на которых вина было в изобилии, но из закуски полагались только австрийские хлебцы. И тем более удивительно, что на железнодорожную станцию выбрались после этого почти все, кто хотел - с туалетными остановками, блужданиями и шатаниями, песнями и почти поголовной закупкой бутылок с вином в неимоверных количествах. И все это на ласковом солнышке, при погоде, немного напоминающей родное «бабье лето», и при синем небе во весь горизонт.
        Процедура несложная - надо только налить, покрутить перед носом бокал или пластиковый стаканчик, понюхать, закатить глаза, а потом проглотить совсем немного. Или, подержав вино во рту, сплюнуть его в специальную емкость, куда затем выливают остатки… чтобы потом, без перерыва, дегустировать следующий сорт…
        Отправлялись обратно уже в темноте - пассажиров заранее предупредили, что других поездов на Вену уже не будет до самого следующего утра. Места, впрочем, хватало, и стоять не пришлось никому - даже тем, кто прибежал на перрон в самый последний момент, когда двери уже закрывались…
        В поезде, по пути, возлияния продолжались - народ пил вино из купленных бутылок, а кто-то прикладывался и к тому, что ухитрился под шумок стащить во время дегустации. Вино постоянно передавали соседям, в том числе и прикорнувшим - нещадно, но вежливо будили их, и при этом в вагоне ни разу не возникало ни драк, ни настоящей ругани, и не было заметно пассажиров, перепившихся до блевотного состояния… Угощали соседи и Виноградова, пару раз, и тогда он старательно делал вид, что с трудом выбирается из глубокого алкогольного сна. Улыбался, кивал, делал пару глотков, и мычал нечто благодарное, но неразборчивое - только, чтобы избежать задушевных, бессмысленных пьяных бесед.
        Разумеется, дешевая бейсболка с черным козырьком и темные очки не делали его невидимым и не узнаваемым для системы видеонаблюдения на железной дороге. Но они, в определенной степени, отгораживали Владимира Александровича от окружающего мира, предоставляя возможность в очередной раз вернуться к воспоминаниям о вчерашних событиях.
        …Общение Виноградова с криминальной полицией началось, как и следовало ожидать, с вопроса о том, понимает ли он по-немецки, и нужен ли переводчик.
        - Скажите, это официальный допрос? - поинтересовался в ответ Виноградов.
        - Нет. Вы же сами адвокат, и должны знать, что…
        - Извините, но я не знаком с особенностями австрийского уголовного процесса.
        - Однако вы находитесь у нас в качестве… Rechtsanwalt[13 - Адвокат (нем.).]?
        - Ни в коем случае. Я нахожусь в Австрии по туристической визе.
        - Однако вы представляете интересы своего клиента? - Инспектор из отдела по расследованию убийств перевернул страницу и что-то пометил в блокноте.
        - Извините, но я не понимаю, что вы имеете в виду.
        - Мы очень много знаем о вас, господин Виноградов, - вмешался в разговор второй мужчина. - Ваши данные значатся в картотеке Европейской полицейской ассоциации еще после дела с фальшивыми евро. Потом еще это шумное политическое убийство в Лондоне, где вы странным образом представляли семью потерпевшего… А недавние переговоры между пиратами из Сомали и Международным профсоюзом моряков?[14 - Упомянутые события из жизни адвоката Владимира Виноградова описаны в романах «Танец с саблями», «След Полония», «Черная метка», «Золото Каддафи».]
        - Ну, вот и прекрасно, - кивнул Виноградов. - Значит, это поможет не тратить время на лишние вопросы.
        - У вас есть документ, удостоверяющий личность?
        - Да, конечно, - Владимир Александрович достал бумажник и вынул из него водительское удостоверение.
        - А заграничный паспорт?
        - Да, конечно, - опять кивнул Виноградов. - Я ведь по нему въехал в Австрию.
        - На основании австрийской визы?
        - Нет. У меня многократная шенгенская виза, выданная Королевством Испания.
        - Я могу на нее посмотреть?
        - Да, конечно. Только паспорт у меня не здесь. По-моему, он остался в гостинице… - Изобразил Виноградов некоторую задумчивость. - Но ведь я же свободный человек в свободной стране, и нет никакой необходимости постоянно носить его с собой по городу… не правда ли? Здесь же не полицейское государство, как было при Сталине или при Гитлере?
        Само собой, общегражданский заграничный паспорт всегда был у Владимира Александровича при себе. Но показывать его полицейским совсем не хотелось - мало ли, что придет этим ребятам в голову? Отберут еще, или аннулируют визу, и потом будут держать на веревочке, как привязанного…
        - Вам известно, из-за чего мы попросили вас задержаться?
        - Да, мне уже показали фотографии убитого.
        - Почему вы считаете, что его убили?
        - Нет, я так ни в коем случае не считаю. Он сам ударил себя чем-то по голове и спрятался на унитазе. Это такая наша русская национальная забава.
        - Шутка, - понял второй полицейский. - Хорошо, когда у человека есть чувство юмора.
        - Вы сказали моему коллеге, что знаете убитого?
        - Я ничего такого, вообще-то, не говорил. Но было бы глупо отрицать этот факт. Достаточно просмотреть видеозаписи за два дня и поговорить с сотрудниками аукциона - не сомневаюсь, что это уже сделано, и господин Широков со своим помощником дали соответствующие показания. Также я бы дополнительно запросил гостиницу, где мы заказывали номера и одновременно заселялись, получил сведения от пограничного контроля в аэропорту и распечатки с авиарейса…
        - С вами очень интересно иметь дело, господин Виноградов. Хотите кофе?
        - Наверное, не откажусь. - Владимир Александрович все еще не разобрался, кому из двоих собеседников отведена роль доброго полицейского, а кому злого. - Если только после этого вы не станете запрещать мне ходить в туалет с целью оказания психологического давления.
        - Зачем же так? Напротив, мы очень рассчитываем на вашу помощь.
        - Тогда ладно. Давайте кофе… - согласился Виноградов:
        - С господином, которого сегодня убили, я действительно познакомился некоторое время назад, когда начал увлекаться старыми монетами. Он считался среди коллекционеров довольно известным специалистом в этой области, и давал мне консультации по русскому серебру. Когда я узнал о предстоящем аукционе, мы решили полететь сюда вместе.
        - Цель вашего совместного приезда в Вену?
        - Нумизматика. - Адвокат Виноградов считал, что полицейским всегда следует говорить правду. Но не только правду. И далеко не всю правду…
        - А нельзя ли немного подробнее, господин Виноградов?
        - К сожалению, нет.
        - Очень жаль… тем более, что господин Широков нам уже все объяснил. В частности, про вашу вчерашнюю встречу.
        - Вы подозреваете уважаемого господина Широкова в убийстве? - Сделал большие глаза Владимир Александрович. - Напрасно. У него безупречное алиби, которое я готов подтвердить. Он все время присутствовал в зале, на пресс-конференции - так же, как и я, между прочим…
        Однако сбить с толку опытных полицейских оказалось непросто, и вопросы посыпались один за другим:
        - В каком отеле вы остановились?
        - Кто бронировал и оплачивал вам билеты на самолет?
        - Кто бронировал и оплачивал вам обоим гостиницу? Или каждый все это делал самостоятельно?
        - У вашего убитого соотечественника были в России проблемы с законом?
        - У него есть недоброжелатели? Он получал какие-то угрозы?
        - У него есть знакомые в Австрии? С кем из них он встречался?
        - У вас есть русский номер его мобильного телефона?
        - Вы не знаете, он покупал местную телефонную карту?
        - Он кому-то звонил при вас? Разговаривал с кем-нибудь?
        - Почему его не допустили на аукцион?
        - Где и когда вы договорились встретиться после пресс-конференции?
        - Что он собирался делать до этого времени?
        В общем, достаточно скоро Владимир Александрович убедился, что перед ним сидят очень крепкие профессионалы, и разговор с ними надо заканчивать.
        - Господин Виноградов, вы понимаете, что нежелание оказать помощь осложняет работу полиции?
        - Более того, ваше поведение способствует тому, что убийца остается на свободе и вполне может совершить еще какое-то преступление. Которое останется на вашей совести…
        - Господа, я устал, извините… и не очень хорошо себя чувствую. Возможно, мы продолжим общение как-нибудь в другой раз? Если я задержан, хотелось бы пригласить адвоката. И кого-нибудь из нашего консульства.
        - Мы уже поставили в известность консула о гибели российского гражданина.
        - Вы не задержаны, господин «не адвокат» Виноградов. Однако, вам еще надо будет зайти в комиссариат и оформить официальный протокол, - инспектор написал свой служебный телефон и фамилию, вырвал листок из блокнота и передал его Владимиру Александровичу.
        - Возможно, будет лучше, если вы мне сами перезвоните, когда все будет готово? - Предложил Виноградов. - Если хотите, можете прямо сегодня прислать через электронную почту вопросы на русском языке, я отвечу на них, а потом присяжный переводчик все оформит…
        - Пожалуй, это неплохая идея, - переглянувшись с коллегой одобрил инспектор, и сразу же уточнил:
        - Сколько еще вы пробудете в Австрии?
        - Я планировал уехать сразу после окончания аукциона. Билеты на самолет у нас были куплены заранее, а Вена, сами знаете, достаточно дорогой город. Так что, дня три-четыре я еще точно буду в вашем распоряжении…
        Эти ушлые адвокаты везде одинаковые, - подумали, видимо, полицейские, когда Владимир Александрович закрыл за собой дверь. Впрочем, и наши оперативники уголовного розыска не особенно отличаются от европейских, - подумал про себя в ответ Владимир Александрович…
        По вагону, из конца в конец, прошли двое парней и девица, оставляя после себя легкое послевкусие родного матерка. Ничего удивительного. И какой-то особой опасности в этом не было - на сайтах пишут, что русскоязычных в австрийской столице уже тысяч тридцать, причем, только официально. Причем, вообще иммигранты из бывшего СССР создают обывателям в Австрии значительно меньше проблем, чем большинство остальных этнических групп. Вон, даже Московский бал проводят в Вене. А какой-нибудь дикий беженец с африканского севера запросто может здесь помочиться на улице, или снять обувь, носки и заняться в трамвае ногтями, - а полицейский старательно сделает вид, что не замечает. Потому как, толерантность, ведь где-то так принято, поэтому следует уважать чужую культуру…
        Телефон… Вот оно, что еще зацепило тогда Виноградова. Полицейских интересовали не только последние звонки Живчика, но даже его собственный номер. Хотя, если бы смартфон покойного оказался в их распоряжении, инспектор задал бы вопросы совсем по-другому… Значит, на месте преступления «мобильника» не обнаружили? И забрал его, скорее всего, убийца… для чего? На всякий случай? Да нет, вряд ли - просто так носить с собой чужие гаджеты при современном развитии технологий слишком опасно. Значит, в памяти смартфона Живчика могло сохраниться нечто такое, что…
        В конце вагона опять недружно, зато от души, пьяные мужские голоса затянули какой-то футбольный марш - на этот раз, тон задавал толстый дядя с пивным животом и в оранжево-фиолетовом шарфе, который не то сам когда-то гонял мяч по полю, не то просто всем сердцем болел за родную команду.
        …Вчера, после общения с криминальной полицией, Владимир Александрович решил не задерживаться и побыстрее покинуть отель. Однако первым делом он достал из кармана пиджака свой айфон и включил звук, который убрал еще перед началом пресс-конференции, почти автоматически - по привычке, выработанной годами судебных заседаний и следственных действий. На дисплее тотчас же требовательно высветилось несколько пропущенных вызовов и короткое сообщение от госпожи Леверман с просьбой срочно перезвонить.
        Три настойчивых звонка подряд были от нее же, а еще один - с номера, под которым у адвоката значился Живчик. Так, во сколько? Ага - в это время, получается, он был еще жив… Или это убийца перезвонил с телефона жертвы? Чтобы запутать следы и окончательно превратить все происходящее в очередной дурацкий сериал по мотивам какой-нибудь современной Агаты Кристи?
        За период, пока телефон Виноградова находился в беззвучном режиме, было пропущено еще несколько звонков - в основном, незнакомые номера, или вызовы, не обязательные для ответа. Поэтому Владимир Александрович первым делом перезвонил своей доверительнице.
        Соединили их сразу, и слышно было очень хорошо.
        - Мария? Добрый день, прошу прощения. Никак не мог сразу ответить…
        Разговор адвоката и госпожи Леверман продолжался недолго. Владимир Александрович, в основном, слушал, и успел задать всего несколько вопросов:
        - То есть, вы уже в курсе?…Вы точно уверены?…Именно так я и должен ему передать? Хорошо, как скажете…Значит, я могу возвращаться?…Да, не за что. Тогда до встречи, созвонимся.
        Владимир Александрович стоял уже в холле гостиницы, и швейцар приготовился отворить перед ним дверь на улицу. Но, немного помешкав, адвокат Виноградов убрал телефон, развернулся и подошел к столику с эмблемой нумизматического аукциона.
        - Добрый день! Чем я могу сделать для вас?
        Под знакомым плакатом сидел в этот раз не Йозеф, а какой-то другой, незнакомый студент со старательным выражением на лице.
        - Передайте, пожалуйста, господину Широкову, что его хочет видеть господин Виноградов.
        - Господин Широков сейчас очень занят… вы понимаете, открытие торгов…
        - И тем не менее, передайте. Сейчас. Срочно. И передайте, что у меня есть для него исключительно важное сообщение от госпожи Марии Леверман…
        Долго ждать Виноградову не пришлось - меньше, чем через пять минут Андрей Адольфович сам спустился к нему на лифте, в сопровождении двух здоровенных охранников.
        - Они понимают по-русски? - Уточнил Владимир Александрович.
        - Нет, не думаю. Но мы немного можем отойти… Вы хотели мне что-то сказать?
        Адвокат Виноградов немного понизил голос и, насколько запомнил, почти слово в слово передал собеседнику все, о чем попросила его доверительница. Внимательно выслушав Владимира Александровича, господин Широков кивнул:
        - Слушайте, мне действительно позвонила какая-то женщина. И она действительно представилась наследницей знаменитого коллекционера Леонида Левермана. И сказала, что все вопросы урегулированы, поэтому она отказывается от любых претензий на монеты из коллекции своего отца.
        - Да, все правильно, - подтвердил Владимир Анатольевич. - Доверительница мне тоже не сразу смогла дозвониться. Еще она попросила, если вы будете настаивать, оформить необходимые нотариальные документы. Я, правда, не очень хорошо себе представляю, как здесь это сделать практически…
        - Не беспокойтесь, господин Виноградов.
        - Тогда поздравляю. Теперь вы можете спокойно проводить аукцион.
        - Спасибо… - Широков все еще выглядел настороженным и недоверчивым. - Извините, я все-таки могу поинтересоваться причиной такого решения госпожи Леверман?
        - Сам не знаю. У нее, видимо, не было времени или желания что-то объяснять, так что я только выполняю поручение.
        - Надеюсь, решение вашей доверительницы никак не связано с сегодняшним… инцидентом?
        - Знаете, я даже задумываться об этом не хочу, - Виноградов собрался уже завершать разговор, но собеседник неожиданно оглянулся по сторонам и почти прошептал:
        - Полицейские мне сказали, что вы теперь в числе подозреваемых.
        - Неужели? А мне было сказано, что подозревают именно вас.
        - Меня? - Удивился Андрей Адольфович.
        - А что такого? Вы же профессиональный нумизмат, а позолоченный «Константин», который убийца оставил на месте преступления…
        Как ответил тогда Широков?
        Слишком много чести для этого мелкого жулика, - заявил он Владимиру Александровичу. - Живчик больше заслуживает, чтобы на его трупе красовался какой-нибудь «Пугачевский рубль»!
        Адвокат потом специально смотрел в Интернете и только тогда понял, что имелось в виду.
        Так называемый «Пугачевский» рубль без портрета императрицы порождал и порождает множество легенд, которым склонны верить безграмотные коллекционеры, не особо знакомые с историей России. Их даже не смущает дата на монете - 1771, хотя Емельян Пугачев провозгласил себя императором только в 1772 году, а само восстание заполыхало еще год спустя.
        В действительности, изготовленный царским правительством в ходе реформы денежного обращения «Сестрорецкий» рубль, штемпель которого и послужил основой для «пугачевского», с самого начала изготавливался, как медная монета - поэтому на нем нет ни знака минцмейстера, ни портрета императрицы, ведь на медных деньгах его не чеканили. И никаких собственных монет «крестьянского государя» не существовало вообще, а нашлепали их на потребу безграмотным богатеям и спекулянтам, центральным штемпелем подлинного «Сестрорецкого» рубля много лет и даже десятилетий спустя. Миф по поводу «пугачевской» монеты порядочные нумизматы пытались развеять еще до Октябрьской революции, однако и до сих пор еще некоторые простофили попадаются на удочку мошенников. Более того, существует даже рубль с портретом Емельяна Пугачева - в генеральском мундире, с лентой через плечо. Вместо российского герба на нем изображен восьмиконечный крест с надписями «ВОЛЯ», «ПРАВДА» и «ЗАКОН» - и такие литые, свинцовые, даже не отчеканенные, поделки продолжают переходить из рук в руки. Некоторые из них даже удостаиваются упоминания в иностранных
источниках - например, так называемые «английские пугачевские монеты», с изображением странно одетого безбородого человека в какой-то полосатой хламиде…
        Впрочем, об этом он прочитал уже поздно вечером, у себя в номере - прежде чем покинуть его налегке, навсегда и не привлекая внимания к собственному уходу…

* * *
        Карликовое государство Лихтенштейн - настоящий налоговый рай. Его владетельный князь заявил как-то, что если есть налоговый рай, то, видимо, есть и налоговый ад, причем на политической карте мира таких «адов» значительно больше. Поэтому, говорил он, мы и предпочитаем быть налоговым раем, ведь все хотят попасть в рай, не правда ли?
        Еще сто лет назад Лихтенштейн выбрал ориентацию на Швейцарию, а не на Австрию - и, как выяснилось, не прогадал. Валюта твердая, тюрем нет. Всем известно про швейцарскую банковскую тайну, про швейцарские банки, а вот маленькому, но гордому княжеству до недавнего времени удалось оставаться в этой благословенной тени. Хотя руководителям банков и фирм обеих стран по доверительному управлению имуществом в равной степени не рекомендовалось посещать заокеанскую сверхдержаву - в связи с реальной угрозой задержания по подозрению в помощи американцам в их национальном виде спорта, в уклонении от уплаты налогов.
        Приличные суммы страна зарабатывает даже на своих экзотических марках, при этом в Швейцарии есть антикварная торговля, проходят нумизматические аукционы. В Лихтенштейне их нет. Потому что в Лихтенштейне активно борются с отмыванием преступных доходов через антиквариат, а в Швейцарии эта сфера считается безопасной. Зато здесь легко оборачиваются любые наличные деньги, как элемент свободы без контроля. Ну, или почти без контроля. Потому что сделало в свое время княжество слишком низкую ставку какого-то транспортного сбора - и страну моментально заполонили оставляемые на ночь грузовики. Пришлось срочно менять ситуацию.
        После окончания Второй Мировой войны Германия за всех немцев отказалась от замков и дворцов в Чехословакии. В том числе, и от нескольких, принадлежавших князю Лихтенштейна, который до аншлюса в 1938-ом году постоянно проживал в Вене. Это обстоятельство князь несколько раз использовал в спорах с правительством современной Германии, по поводу уклонения немецких бюргеров от уплаты налогов с помощью его юрисдикции, время от времени напоминая большим европейским соседям, что его-то личную собственность вообще конфисковали без всякой вины…
        Во время национального праздника, в хорошую погоду, все желающие собираются в столице, во дворе замка, где князь с супругой запросто разговаривают со своими верными подданными. В этом княжестве есть и великолепный Рейн, и величественные горы, а если проехать через длинный тоннель до Мальбуна, то из осени можно легко попасть в зиму, а по пути, на самой середине современной автострады, неожиданно заметить свежую коровью лепешку. А еще здесь во всем проявляется такая высокомерная самодостаточность, которую можно увидеть, наверное, только в миниатюрной республике Сан-Марино, или в беспошлинной каталонской Андорре. Очевидно, поэтому Лихтенштейн до сих пор и гордится тем, что отказался выдать в СССР солдат и офицеров Особой дивизии «Р», или «1-й Русской национальной армии», воевавших на стороне Гитлера, которые оказались на территории княжества в ночь со 2 на 3 мая 1945 года. Тогдашний владетельный князь Франц Иосиф II интернировал их, русские разоружились, и им было предоставлено право временного убежища. Несколько позже представителям советской комиссии по репатриации в их выдаче было отказано - под
предлогом отсутствия юридической силы Ялтинских соглашений на территории маленького, но гордого нейтрального государства. И в 1980 году на месте временного русского лагеря в деревушке Шелленберг по этому поводу возвели даже небольшой монумент…
        Профессиональный коллекционер Александр Дыбенко по прозвищу Матрос еще в детстве начал сравнивать окружающих людей с монетами. И это много раз помогало ему не ошибаться ни в тех, ни в других. Например, вот этот адвокат Виноградов, по его мнению, был человеком вполне пристойным, настоящим, но обычным - как серебряный рубль «300-летие дома Романовых». В 1913 году таких царских «фамильных монет» отчеканили почти полтора миллиона, среди которых до сих пор различается всего две основных разновидности - более редкий и ценный «плоский чекан» с неправдоподобно загнутым крестом на шапке Мономаха, и так называемый «выпуклый чекан», составивший основную массу огромного тиража. Монета считается не самой редкой, но каждый экземпляр высокого качества и сохранности всегда востребован…
        Такие люди, как этот Виноградов, всегда добросовестно выполняют поручения. Даже если по общему замыслу им достается всего лишь функция громоотвода.
        …Александр уже почти час сидел на скамейке, в небольшом сквере перед стоянкой, на которой оставляли свои велосипеды посетители Государственного музея Лихтенштейна. Здесь они, - как писали в путеводителе, - могли познакомиться с историей страны, узнать интересные факты и переосмыслить события, происходившие на этой земле на протяжении веков. В музее также экспонировались коллекции антиквариата, живописи, оружия, посуды и прочих предметов, которые когда-то принадлежали княжеской семье.
        Было еще довольно тепло, но ветер гнал по небу тяжелые облака, вид которых особого оптимизма не внушал. Если пойдет дождь, придется мокнуть, - подумал он. - Зонты ведь в суете не догадался взять…
        Человек по прозвищу Матрос в очередной раз обернулся к музею и посмотрел на часы. Никого…
        Как и большинство настоящих коллекционеров, Александр Дыбенко недолюбливал музеи, потому что во многом они - вещь в себе. И еще для себя, или для узкого круга допущенных. Как заявил со скромной гордостью заведующий отделом нумизматики одного московского музея, у них там лежит материала не на одну докторскую диссертацию. Хотя о невежестве большинства музейных научных работников проще всего судить по подписи к фотографиям, которые выложены на сайтах. А еще они любят рисовать на монетах свои инвентарные номера - к примеру, тушью, в том числе красной… и при этом используют фонды, практически, как свою частную собственность. Среди нумизматов ходят упорные слухи о том, что копированные штемпели для изготовления современных подделок изготавливают с монет, хранящихся в наших музеях. Почему? Потому что раньше для подделок брали экземпляр, купленный на аукционе. И на клоне монеты оставались «родимые пятна» - характерные индивидуальные признаки, которые можно определить по описаниям, или даже по фото с аукционов, которые выложены в Интернете. Тогда стали брать на время прототипы из музеев, изображения
которых не найти в свободном доступе, монеты идеальной сохранности…
        Музейные фонды, якобы для ответственного хранения, находятся под замком у отдельных конкретных работников, которые не пускают к «своим» монетам больше никого. Отпуск или командировка? Ключи только у них, и ни у кого нет доступа. Лет десять назад он сам, просто на пробу, вышел из Эрмитажа, мимо рамки, с большим сувенирным жетоном в кармане - и никто его не остановил. А между тем и миллионную монету можно так вынести, это ведь даже не картина из фильма про «стариков-разбойников». Потому некоторые музейщики и стараются саботировать оцифровку коллекции, или превращать ее в профанацию, делая такие жуткие фотоснимки, что хоть стой, хоть падай…
        Что, скажем, мешает им заменить в запасниках музея красивые монеты идеальной сохранности на такие же убитые и «дырявые», которые будут стоить в десятки даже сотни раз меньше? А ведь по единицам хранения все сходится - был один предмет, один и остался. Знаменитая пересортица советского времени. Мимо нее, говорят, не прошел тогда и покойный Леонид Леверман, пополнявший таким образом свои запасы. Кстати, в новые времена предлагался проект закона, - а вроде уже и не проект, - по которому, в частности, все нумизматы признавались только временными держателями музейных фондов…
        Вообще, в музеях выставляется не более одного или трех процентов от вечно «хранящихся» в запасниках монет. Массив музейных экспонатов не используется никак, и дай бог, если хорошо хранится - но почему-то считается, что это лучше частного хранения? Например, наш уникальный червонец 1706 года, или уникальный для музеев России червонец 1744 года - в Вене, в музейной, экспозиции не представлены. Они там не интересны. Но ведь и у нас есть то, что не интересно своим - миллионы монет в запасниках музеев. Вот бы обменяться, но музейные работники категорически против, хотя были готовы, еще в недавнем прошлом, давать свои монеты на временную экспозицию.
        И таких вещей по всему миру много. Чуждых по месту, и вообще не музейных по своей ценности вещей, даже совершенно обычный антиквариат. Вот, до революции в Российской Империи была, к примеру, разумная практика. В 1911 году все тот же Эрмитаж продавал на аукционе в Германии очень редкие европейские монеты - дубли из своей коллекции, а на вырученные деньги мог приобрести то, что его интересовало…
        - О чем задумались, товарищ Матрос?
        - Естественно, о вас, наследная принцесса…
        Мария появилась неожиданно - только что ее не было, и вот она уже присела рядом, на скамейку:
        - Кажется, дождь начинается?
        - Похоже на то, - согласился Александр. - Пойдем куда-нибудь под крышу?
        - Да, сейчас, только вот… - госпожа Леверман открыла сумочку, достала дорогую сигарету и щелкнула зажигалкой:
        - Ох, как хорошо! А то у них тут даже покурить нигде нельзя приличной девушке.
        И это действительно так, антитабачный закон, действующий в стране, запрещает курить, практически, везде, если не считать специальных мест для курения. Покидать территорию таких мест с зажженной сигаретой категорически запрещено, нарушителю грозит крупный штраф или даже тюремное заключение. Разумеется, и то, и другое сейчас оказалось бы для них обоих совершенно некстати, однако остановить Марию было невозможно. Так что собеседнику оставалось только посматривать по сторонам с явным неодобрением и некоторой опаской.
        - Как все прошло?
        - Ты про знакомство с братиком? По-моему, нормально. Вполне разумный парень.
        - Договорились?
        - А куда он денется?
        Нумизмат Александр Дыбенко по прозвищу Матрос догадался обо всем достаточно давно - еще в тот день, когда увидел на окраине Цюриха, какой-то старый каталог аукциона Dorotheum, с такими же точно пометками, какие делал в свое время Леонид Леверман. Потому что у каждого серьезного коллекционера вырабатывается со временем своя, характерная и неповторимая, манера работы с каталогами. Кто-то может словами приписывать что-нибудь вроде «взял» или «куп», кто-то обводит кружком интересные лоты, некоторые на полях ставят множество восклицательных или вопросительных знаков… Особенности почерка Левермана и условных обозначений, которые он использовал, Александр научился определять безошибочно, когда исследовал тысячи карточек и тетради, которые оказались в распоряжении Олигарха. Тем более что и тогда они оба не слишком-то поверили в скоропостижную гибель Леонида Борисовича.
        Так вот, каталог у наследников Бильмана в доме был, хоть и не свежий, но выпущен явно спустя много лет после гибели Леонида Левермана…
        Наконец, Мария сделала последнюю, почти до фильтра, долгую затяжку и со всего маху запустила сигаретой в урну. Окурок описал по воздуху красивую дугу. Александр с облегчением выдохнул, и даже перестал на какое-то время оглядываться в поисках полицейского патруля.
        - Идем в гостиницу? - Поднялась госпожа Леверман со скамейки.
        - Прошу прощения, один момент… - Прежде, чем последовать за ней, коллекционер аккуратно вылил в мусор остатки своего кофе из картонного стаканчика. На всякий случай, чтобы никому потом не пришлось разбираться по поводу случайного возгорания…
        Заблудиться можно даже в столице крохотного княжества Лихтенштейн. Особенно, если есть о чем поговорить по дороге, а погода и время пока позволяют пройтись вокруг замка. Надо только вовремя уступать дорогу велосипедистам.
        - Думаешь, этот Йозеф Гильман был в курсе, кто такой его отец на самом деле?
        - Даже если не знал, то в какой-то момент явно начал догадывался…
        На сегодняшнюю встречу Александра не пригласили.
        Таинственный и почти всемогущий благодетель по фамилии Белкин, который после убийства Живчика помог им выбраться из Вены, посчитал, что в этом нет необходимости. Но Дыбенко, впрочем, и не возражал - по дороге, в автомобиле с российскими дипломатическими номерами, он и так услышал даже больше, чем нужно.
        - Молодой человек получил сегодня предложение, от которого не стал отказываться.
        - Не захотел, или не смог?
        - Не знаю. Не вижу разницы… - Пожала плечами Мария.
        - Как ты думаешь, это он убил Живчика?
        - Возможно. Они были немного знакомы, и парень вполне мог пообещать, что проведет его через служебный вход. Предложил по пути заскочить в туалет для персонала, которым почти никто не пользуется, и там уже…
        Получилось вполне правдоподобно. Матрос даже представил себе знаменитую сцену из фильма «Корона Российской империи», в которой штабс-капитан Овечкин глушит часовщика. А что, вполне - они поговорили о чем-то, молодой человек показал, например, какую-то монету… и когда Живчик наклонился, чтобы рассмотреть ее поближе, профессионально ударил чем-нибудь по голове. Затащил в кабинку, закрыл…
        - И забрал телефон, чтобы не отследили последний звонок.
        - Откуда знаешь?
        - Догадалась… да не смотри ты на меня так, уж я-то определенно никого не убивала.
        - Я тоже.
        - Обретенного братика тоже, наверное, следует исключить. Жидковат он для этого…
        - Тогда кто? Может, этот наш новый… товарищ из органов? - Они остановились рядом с пешеходным переходом, пропуская красный туристический паровозик:
        - Ты ему доверяешь?
        - Не больше, чем ты своему Олигарху. Но пока мы с тобой им нужны.
        Вот именно - пока, - подумал коллекционер.
        Как он и предполагал, непростая история с исчезновением легендарной коллекции Левермана, которая привела их сегодня сюда, произошла еще в девяностые годы. У Леонида Борисовича Левермана к этому времени накопилось достаточно веских причин для того, чтобы исчезнуть. Разбирательства с криминалом… неудобные вопросы со стороны российских специальных заграничных служб по поводу уникальных и редких монет, которые, как оказалось, далеко не всегда попадали по своему секретному назначению… и, в конце концов, просто категорическое нежелание отдавать свои уникальные платиновые монеты какому-то «новому русскому», захотевшему выслужиться перед администрацией президента.
        И тогда несчастный коллекционер скоропостижно погиб от рук преступников, что было не редкостью в девяностые годы. При этом он оставил вдове и дочери всего лишь небольшую и не очень ценную часть своих монет, которые даже когда-то не стал вывозить за границу. Шикарно жить до старости на средства от распродажи такого наследства им бы, конечно, не удалось, однако семья настоящего нумизмата и при его жизни в роскоши, обычно, не купается - так что, все вышло естественно и даже почти справедливо.
        Леверман умер, зато на австрийской земле появился некий Михаэль Гильман, сын политических эмигрантов и добропорядочный гражданин. Он через какое-то время женился, завел, как положено, сына, переехал в Швейцарию - но и после развода, когда возвратился в прекрасную Вену, помогал семье материально, по мере сил и возможностей.
        Образ жизни господин Гильман вел неприметный и скромный, ни в чем не нуждался, каких-то особых излишеств себе не позволял, хотя и совсем отказаться от увлечения нумизматикой так и не смог. До самой кончины он потихоньку занимался монетами средней руки, время от времени, по необходимости, продавая какой-нибудь не особенно ценный экземпляр своей коллекции.
        Нумизматика, безусловно, проигрывает другим видам человеческих увлечений по эффекту пустить пыль в глаза. Поэтому не так давно немолодой уже австрийский гражданин, пенсионер Михаэль Гильман предусмотрительно зарегистрировал по соседству, в Лихтенштейне, именной доверительный фонд, передав сведения о своих настоящих активах под охрану банковской тайны.
        Управляющим фонда стал Андрей Широков. Гражданин Австрии, русский по происхождению, он много лет проработал на серьезных аукционах, любил и понимал монеты - но, что самое главное, заработал себе репутацию безупречного профессионала и порядочного человека. Можно было рассчитывать, что Широков, один из немногих среди нумизматов, действительно предпочтет не разворовать коллекцию уникальных монет, которая оказалась в распоряжении фонда, а воплотить в жизнь мечту всей своей жизни об «идеальном аукционе» - без продажных экспертов и купленных заключений, без спекулянтов и сговоров разного рода, без жуликов и мошенников…
        И Широков действительно поступил так, как пожелал учредитель фонда - после смерти господина Гильмана, по его завещательному распоряжению, была начата подготовка торгов первой партией русского дореволюционного серебра…
        - Договорились, что мой обретенный сводный братец возглавит фонд. Я вхожу в состав правления фонда и получаю в нем… определенную долю. Но при этом я дополнительно и официально подтверждаю происхождение монет из коллекции своего покойного отца.
        С точки зрения профессионального нумизмата, это было вполне логично. Коллекция Левермана сама по себе - провенанс, и всем известно, что в ней хранились только заведомо подлинные вещи… А уровень подделок сегодня такой, что в антике вообще никто ничего больше не понимает. Да и с российским серебром, к примеру, дело обстоит немногим лучше. Так что, только если монета последние сто или хотя бы пятьдесят лет пролежала в известных коллекциях, можно быть в чем-то уверенным.
        - Широков в курсе того, кто за всем этим стоит?
        - Нет. Решили, что ему об этом знать не надо. Господин Широков пусть и дальше проводит аукционы - он это любит, понимает и умеет. - Мария перевесила ремешок дамской сумочки с одного плеча на другое:
        - Я так думаю, что отец все-таки был прав. Именно аукцион, как форма продажи, для его коллекции подходит лучше всего. Сильная коллекция, сильный аукцион - очень удачно, если совпадают оба фактора… Думаю, поэтому отец, под видом Михаэля Гильмана, и обратился к Широкову.
        Против этого предположения тоже не поспоришь, - кивнул Александр.
        «Сильный» аукцион в широком смысле, это все на высочайшем уровне: и ассортимент, и сотрудники, и клиентура. Первая мысль любого нумизмата: по-настоящему ценную, редкую и дорогую монету - выставить на сильный аукцион. На идеальный аукцион. Там, где все честно плюс лучший круг потенциальных покупателей, а значит, и максимальная цена.
        Или, наоборот, куда пойти за подлинной монетой? Конечно, дорого получится, но только там и можно купить реально редкую аукционную монету по честной аукционной цене, потому что только туда ее и понесут… а купленную на аукционе монету на него же и отнесут когда-нибудь в тяжелые времена.
        «Сильную» коллекцию, такую, как «досталась» по наследству фонду господина Гильмана от «покойного» Леонида Левермана, нельзя продать сразу - у покупателей на все раритеты просто денег не хватит. Значит, нужна серия аукционов, не на один год, не на два и даже не на три, так что вполне возможно будет продавать на них не только монеты из той самой коллекции, но и много чего еще… Эдакое приобщение к величию… Тут главное с объемом рынка сильно не промазать, хотя и это не так критично. Если цены на первом аукционе из серии не на все максимальные, такое еще больше привлечет нумизматов на следующие торги. Состоятельные коллекционеры, которые что-то удачно купили - лучшие рекламные агенты, они о своих реальных или мнимых удачах на всех углах раззвонят…
        Да, если в дальнейшем аукционы пойдут под официальным названием «Коллекция Левермана», то в какой-то момент можно будет подтягивать на торги и другие достойные монеты. Возможно, не сразу, но через год-другой… Покупатели и продавцы станут ориентироваться на цены аналогов из первой, эталонной коллекции. Ни у кого и мысли не будет отнести российский раритет куда-то еще, кроме этого аукциона. Или пойти купить что-то редкое где-то еще, кроме него. «Коллекция Левермана» - дорогой бренд, это почти бесконечный источник уникальных и редких монет. Аукцион становится посредником, а честный посредник заинтересован в рынке, в том, чтобы сделки через него шли постоянно. Он не заинтересован вздувать цены до шоковых значений - все должно быть разумно, игра должна идти в долгую…
        Причем доля аукциона - его комиссия, обычно это примерно 5-10 % с продавца и столько же с покупателя. Неплохой получается бизнес. Вполне рабочая схема, даже если пересчитать соотношение хлопот и прибыли…
        - А зачем ты мне все это рассказываешь? - Разумеется, нумизмат понимал, какой будет ответ, и опять не ошибся.
        - Мне понадобится здесь свой человек. Профессиональный, грамотный и которому я могла бы доверять по-настоящему.
        - Вместо Живчика? - Александр улыбнулся одними губами.
        - Лучше Живчика. Такой, как ты… - Мария остановилась и придержала спутника за руку:
        - Нет, неправильно, не такой… мне нужен именно ты. Только ты. И никого другого мне не надо, понимаешь?
        Когда женщина говорит мужчине что-то в этом роде, ей невыносимо хочется поверить.
        - Все будет хорошо. И всем будет хорошо. Нам с новым братцем Йозефом на много лет вперед гарантирована неплохая прибыль из доходов фонда, а честный человек Широков получает в распоряжение аукцион своей мечты. И даже у «товарища из органов», который тебе так не нравится, появится идеальный канал для финансирования своих шпионских дел. А что такого? Насколько я понимаю, наш покойный папа много лет занимался чем-то в этом роде.
        - Патриотично. Послушай, Мария… Ты вообще-то уверена, что он именно оттуда? А не из какого-нибудь международного наркокартеля, или из нашей собственной доморощенной организованной преступности, которая станет через фонд и через аукционы отмывать свои деньги?
        Прежде чем ответить, госпожа Леверман открыла сумочку и начала рыться в ней в поисках сигарет:
        - Не уверена.
        - Но ты все-таки согласилась на них работать?
        - В первую очередь, я работаю на себя… - не обращая внимания на проезжающий мимо туристический автобус, Мария прикурила от зажигалки:
        - Как ты думаешь, дорогой, зачем убили Живчика?
        - Чтобы не мешался под ногами?
        - Видимо, он угрожал, что устроит скандал на открытии торгов. Скандал, который мог бы загубить репутацию аукциона в самом начале. - Мария все-таки отошла с тротуара и присела на очередную скамейку, под дерево:
        - Зато мой швейцарский братик теперь станет делать все, что ему скажут серьезные люди. И не только со страху…Он ведь потомственный нумизмат, сумасшедший, как все коллекционеры - весь в отца. Вот ему и пообещали постоянно пополнять фонд монетами, которые просто так никогда не попали бы ему в руки…
        Не выпуская из руки сигарету, Мария Леверман достала свой мобильный телефон, почти сразу нашла в нем, что хотела и прочитала с экрана:
        - Полюбуйся, дорогой… Они готовы пустить через наш аукцион серебряные пять копеек 1714 года и серебряную гривну 1726 года… или вот, «банковский» рубль Павла I, пробная деньга 1811 года с малым орлом, варшавский рубль 1846 года… ну, и много чего еще интересного. Например, у них есть отличная подборка монет для Пруссии периода русской оккупации, краковский злотый 1835 года и даже 10 злотых Царства Польского чеканки 1827 года…
        - Даже так? - Было видно, что этот перечень не оставил и не мог оставить равнодушным Александра, как и любого подлинного специалиста. Некоторые из монет, разумеется, были известны ему по фотографиям, а про какие-то он вообще только слышал… - Послушай, но твой отец никогда не интересовался российскими национальными окраинами, их у него в коллекции не было и не могло быть. Разве что, на обмен…
        - А кто об этом знает, кроме нас? - Мария затянулась и в раздражении выпустила тугую струю сигаретного дыма. - Ты опять о своем? Все еще не понимаешь? Или не хочешь понять? Им нужно имя моего отца, и они готовы за него платить. Устроим небольшой судебный процесс… потом заключим мировое соглашение. Подтвердим официально происхождение монет фонда Гильмана из коллекции Левермана - какой еще может быть провенанс лучше этого? А каких конкретно монет разглашать не станем - коммерческая тайна, и все такое, святое дело…
        - Да, можно будет, наверное, заявить, что полный каталог еще в работе…
        - Так ты согласен помочь, дорогой? Прекрасно, это очень облегчает дело. Потому что ты уже слишком много узнал, и если бы отказался, тебя пришлось бы убить.
        Эта старая шутка из какого-то американского фильма была Александру Дыбенко знакома, поэтому он старательно рассмеялся вслед за госпожой Леверман:
        - Но, как ты знаешь, у меня уже есть определенные обязательства…
        - Ах да, кстати… - Мария уже докурила и поднялась со скамейки. Подхватила сумочку и привычным движение чуть поправила юбку, которая и без того сидела безупречно. - Мне сказали, ты можешь передать своему Олигарху, что он получит монеты, за которые заплатил. Они хранится неподалеку от Цюриха, в достаточно надежном месте, с остальной коллекцией отца. Немного позже тебе объяснят, как оттуда платину забрать, а уже вывозить ее из Швейцарии будете сами…
        «Живчик больше заслуживает, чтобы на его трупе красовался какой-нибудь «Пугачевский рубль»!». Стр. 220
        ЭПИЛОГ
        «К сожалению, на этом свете каждый имеет свою точку зрения, мешающую ему видеть точку зрения другого».
        АЛЕКСАНДР ДЮМА-СТАРШИЙ
        «Сокровища испанских галеонов». Владимир Александрович и сам давно хотел попасть на эту выставку, так почему же отказываться, если в почтовом ящике вдруг появился бесплатный пригласительный купон? Поэтому он спокойно пожертвовал очередным солнечным днем на пляже, в кругу семьи, плотно позавтракал, немного подождал автобуса BUS PLANA - и через полтора часа уже был в Барселоне.
        Полагается же законный выходной, даже если ты в отпуске, и всего-навсего «работаешь дедом» у своей испанской внучки…
        Для огромного застекленного павильона, в котором была размещена экспозиция, посетителей оказалось не так уж и много. Очевидно, из-за того, что выставка работала уже не первый месяц - местные жители на ней успели побывать, а туристы предпочитали другие способы проводить время на побережье.
        Оружие, пушки, мундиры испанских морских офицеров… Интерактивные плазменные экраны и схемы… портреты, знамена, модели парусников и резные декоративные украшения в натуральную величину… пожелтевшие карты, которыми несколько веков назад пользовались мореплаватели… Удивительным образом самые современные, передовые технологии позволяли почти целиком погрузиться в историю и атмосферу той давней эпохи.
        Безусловно, центральное место на выставке занимало объемное воспроизведение морского дна с останками легендарного галеона «Нуэстра Сеньора де Аточа», который затонул в 1622 году. Как следовало из пояснительного текста, галеон был обнаружен кладоискателем Мелом Фишером после семнадцати лет поисков, а драгоценностей и артефактов на судне обнаружили столько, что потребовалось два месяца только для того, чтобы их переписать. Более 40 тонн золота и серебра, в том числе, более 185 000 монет, а также сундуки, наполненные колумбийскими изумрудами…
        20-пушечный галеон стоял в порту Гаваны вместе с десятками других кораблей объединенного флота Испании. Задача, поставленная перед «Нуэстра Сеньора де Аточа» была - охранять арьергард каравана торговых судов от пиратов и голландских военных кораблей, всегда готовых перехватить драгоценности Нового Света, предназначенные для пополнения королевской казны, которая оскудела до крайности из-за непомерных расходов. Караван должен был выйти в море на несколько недель раньше, но пришлось дожидаться прибытия серебра и других драгоценностей из Перу, поэтому пришлось отправляться через океан в начале сезона ураганов…
        Утром 5 сентября 1622 года шторм обрушился на галеон и на другие парусники объединенного флота. Несколько кораблей и судов утонули, а вскоре и «Нуэстра Сеньора де Аточа» получил страшные повреждения, разбился и затонул. Испанские моряки принимают решение безотлагательно и любой ценой спасти груз, однако вскоре налетают еще два урагана, и галеон окончательно погружается на дно океана.
        «Трагическая гибель галеона «Нуэстра Сеньора де Аточа» ускорила закат Королевства Испании, как мировой державы, - сообщал посетителям на четырех языках светящийся интерактивный экран. - Однако она превратила корабль в своеобразную капсулу времени, которая позволяет нам сейчас собственными глазами заглянуть в далекое прошлое…»
        Виноградов провел пальцем по сенсорному переключателю и оказался на странице, посвященной другому кораблю испанского королевского флота - «Нуэстра Сеньора де лас Мерседес», потопленного англичанами. В 2007 году компания Odyssey Marine Exploration вывезла в неизвестном направлении 17 тонн монет с места гибели этого галеона, испанское правительство подало против компании иск, а спустя шесть лет вынес решение в его пользу, и крупнейший в истории клад, оцененный примерно в пятьсот миллионов долларов, был возвращен стране.
        Для сравнения приводилась интерактивная ссылка на сайт, посвященный сокровищам, обнаруженным среди обломков пиратского корабля «Уида Гэлли». Этот парусник поначалу занимался перевозкой из Африки чернокожих рабов, но потом его захватил Черный Сэм Беллами, дополнительно вооружил и приспособил к морскому разбою. В конце концов, корабль попал в шторм и затонул в 1717 году у полуострова Кейп Код вместе с почти всей командой - и с грузом, стоимость которого составляет сейчас не менее восьми миллионов долларов. Между прочим, помимо четырех с половиной тонн реалов, песо и других золотых драгоценностей, на борту было найдено много катушек свинца, который имел для пиратов большое значение…
        - Молодой человек!
        В свои шестьдесят с лишним лет адвокат Виноградов давно не слышал подобного обращения, и даже не сразу сообразил, что это относится к нему.
        - Это не вы обронили?
        Вопрос прозвучал по-русски, но с каким-то достаточно необычным акцентом, в котором угадывались одновременно и европейские, и одесские нотки.
        - Нет, наверное…
        Мужчина, который стоял совсем рядом, выглядел значительно старше Владимира Александровича. Однако его точный возраст определить было сложно, как у большинства состоятельных западных стариков, которые тратят на собственное здоровье приличные деньги и постоянно следят за собой - что-то около восьмидесяти, с погрешностью лет на пять в обе стороны. Он был не то загорелый, не то просто смуглый по праву рождения, с коротко подстриженными седыми волосами и белоснежной улыбкой, которая вполне могла бы послужить рекламой клиники зубного протезирования.
        - А вы посмотрите внимательнее…
        Старик протянул руку, и адвокат Виноградов непроизвольно подставил ладонь, в которой сразу же оказался совершенно обычный на первый взгляд рубль «Банка России». Две тысячи пятнадцатый год, орел… Владимир Александрович автоматически перевернул монету, но еще до того, как увидел на ее обратной стороне точно такое же изображение, догадался, что это такое…
        - Да, конечно, это не ваша монета, господин Виноградов, - кивнул собеседник. - Просто у меня неким образом оказалась точно такая же.
        - Леонид Борисович?
        - Всегда знал, что вы быстро соображаете, - сверкнул дорогими протезами Леверман.
        - Или все-таки, предпочитаете, чтобы я называл вас господин Гильман?
        - Называйте меня просто - сеньор Донато… Абрахам Донато. Я теперь, если что, сефард, понимаете.
        - Кто? - Не разобрал адвокат.
        - Сефард. Неужели не слышали?
        - Нет, ну, что-то такое…
        - Как известно, во время Второй мировой войны испанцы в Холокосте не участвовали. Но надо же быть в европейском тренде, понимаете? Вот они и решили каяться не за генерала Франко, а за королеву Изабеллу, которая когда-то, в 1492 году, изгнала с территории Испании и ограбила подчистую всех евреев, которые отказались принять христианство. А евреи проживали здесь, между прочим, со времен античности, об этом есть упоминание даже в Ветхом Завете… Короче, в итоге королевство покинули примерно триста тысяч иудеев, кто-то еще перекрестился в католики, а кого-то просто сожгли на костре. В 1968 году, кажется, правительство объявило указ Изабеллы Кастильской об изгнании евреев недействительным, а потом и король Хуан Карлос признал его потерявшим силу. Но еще важнее, что лет семь или восемь назад Испания приняла закон, по которому потомки пострадавших могут получить испанское гражданство в упрощенном порядке. Существует даже список из пяти с лишним тысяч подходящих еврейских фамилий… ну, вот и я теперь стал - сеньор Абрахам Донато, потомственный сефард.
        - А документы?
        - Молодой человек, нужные документы всегда и везде делают двумя способами.
        - Какими?
        - Либо долго и бесплатно, либо дорого и быстро… - Леверман, которого мысленно так продолжал называть про себя адвокат Виноградов, опять широко улыбнулся:
        - А что такого? Очень модная тема, понимаете. В последние годы в Испании все подряд ищут у себя еврейские корни. Сам герцог Альба, художник Пабло Пикассо, Сервантес… Говорят, что даже магнат Гусинский именно таким образом смог получить испанский паспорт. Вам не надо, кстати? Могу организовать, как своему человеку, по разумной цене…
        - Спасибо, я обязательно буду иметь в виду.
        - Очень хороший ответ, - похвалил Леверман. - Считается, что нумизматика - занятие чисто еврейское, хотя… А вы точно не из наших? Странно… такой толковый парень, и даже немного похожи…
        - Как написал когда-то вождь мирового пролетариата товарищ Ленин: «Русский умник почти всегда еврей», - поджал плечами Владимир Александрович. - Я адвокат.
        - Да, тогда это, конечно…
        - Приглашение в ящик мне положили от вас?
        - Ну, здесь интересно ведь, правда? Я наблюдал сейчас со стороны, вам понравилось…
        - Как вы меня нашли?
        - Ну, главное, чтобы злые люди не нашли меня, - Леверман неожиданно повернулся к витрине аквариума, за которой, на дне, среди водорослей и живых рыбок, матово, но достаточно ярко, отсвечивала россыпь золотых дублонов:
        - Монеты с поднятых испанских галеонов не ржавеют. В Америке частенько продают такие, все официально… Знаете, молодой человек, у меня есть к вам достаточно серьезный разговор.
        - Да вот уж нисколько не сомневаюсь.
        - Тогда пойдемте? - предложил старик.
        - Далеко? - Какого-то особенного страха или беспокойства Виноградов не испытывал и уточнил, скорее, для порядка.
        - Нет, это прямо здесь. Я нашел подходящее место, увидите сами…
        - Хорошо. Но сначала скажите…
        - Откуда у меня «перевертыш»?
        Виноградов, с опозданием, сообразил, что по-прежнему держит в ладони шпионский «опознавательный знак» - бракованную монету, полученную от Левермана. Но собеседник не дал ему времени что-то придумать:
        - Оттуда же, откуда и у вас. Просто я встретил, скажем так, очень старинных знакомых, еще из прошлой жизни. И мы опять нашли общий язык.
        - То есть, это они убили Живчика?
        - Какая разница? Мы же не в детективном романе, чтобы раскладывать все по полочкам… - Поморщился Леонид Леверман. - Умный человек и так догадается. Вполне достаточно, что устранил его тот же, кто потом передал мне телефон.
        Каждый новый посетитель, практически, был на виду, и все помещение просматривали камеры. Тем не менее, когда дважды «покойный» коллекционер неторопливо направился куда-то вдоль выставочных экспонатов, Виноградов решил не отставать от него.
        - Важнее, господин адвокат, не кто убийца… а зачем его устранили. Я, например, в отличие от покойного Живчика, всегда считал, что лучше с умным потерять, чем с дураком найти. И что надо уметь договариваться.
        - А как же Олигарх?
        - А что Олигарх? Его самолюбие полностью удовлетворено, возвращения своей платины он добился.
        - Но он же ее не получил, как я понимаю? И своих денег тоже?
        - Деньги для него не главное. Какие-то несколько миллионов долларов - о чем вообще говорить? В его кругах больше ценится репутация человека, который никогда не позволяет себя обманывать.
        - Возможно, вы правы…
        Недавно в Интернете было много шума по поводу этой истории. Если поверить журналистам и блогерам, российский Олигарх собирался лично приехать за купленными много лет назад платиновыми монетами из коллекции Левермана. Помешали этому только санкционные списки Евросоюза, в которых он оказался - и которые, как ни странно, спасли ему жизнь. Потому что легкомоторный самолет, который доверенное лицо Олигарха арендовало, по его поручению, для перевозки ценностей в зону специального таможенного режима, пропал с радаров над Женевским озером. Обломки самолета, конечно, через какое-то время нашли, но вот обнаружить чемоданчик с монетами, а также тело сопровождающего, господина Дыбенко, до сих пор так и не удалось…
        Прямо за поднятым со дна моря корабельным орудием был проход в кинозал, оформленный, как носовая надстройка старинного парусника. В небольшом, рассчитанном на полтора десятка зрителей, помещении царили полумрак и тишина - единственным источником света здесь служил экран, на котором без перерыва крутились документальные ролики о жизни моряков, ученых и кладоискателей. При этом каждый желающий мог забрать из коробки на входе одноразовые наушники, подключиться и получить свое собственное звуковое сопровождение на одном из шести языков, не создавая помех окружающим.
        Видимо, как раз только закончилась очередная короткометражка, и навстречу им вышла семейная пара с ребенком - так что Владимир Александрович и его спутник оказались в полутемном зале почти одни. После того, как они заняли свободные места в углу, Леверман еще раз удостоверился, что их никто не может слышать и, понизив голос почти до шепота, задал первый вопрос:
        - Послушайте, Виноградов. Вы что-нибудь слышали про поддельные голландские дукаты, которые чеканили на Монетном дворе в Санкт-Петербурге?
        - Нет.
        - Я почему-то так и думал. Попробую очень коротко…
        То, что адвокат услышал от легендарного коллекционера, оказалось по-настоящему интересно. По его словам, получалось, что поддельные золотые дукаты сыграли когда-то огромную роль в денежном обращении Российской империи. В народе их называли «лобанчики» и «арапчики» - из-за необычного европейского воина в латах на одной из сторон, или «пучковые» - из-за пучка стрел в руке этого рыцаря. В официальных же бумагах того времени они для секретности именовались «известная монета».
        Принято считать, что голландские деньги в Российской империи стали подделывать на государственном уровне только после 1735 года, но достоверных и объективных подтверждений этому так и не обнаружено. Более того, некоторые светила нумизматики вообще относят начало такой не слишком благовидной деятельности к 1768 году, хотя при Анне Иоанновне их уже точно начеканили почти 13 тысяч штук. Для каких целей? Опять же, официальная историография утверждает, что это было вызвано событиями очередной войны с Турцией, когда российская эскадра отправилась в Средиземное море для оказания помощи повстанцам на побережье. Сохранилось даже письмо главнокомандующего русской армией на Средиземноморье Алексея Орлова императрице Екатерине II с упоминанием неких «особых денег» на общую сумму в сто тысяч рублей - в основном из-за того, что массовое возникновение русских золотых монет в регионе вызвало бы недовольство многих европейских держав. А вот голландский дукат в Средиземноморье подозрения не вызывал…
        Благородный по-рыцарски Павел I был яростным противником чеканки поддельных иностранных монет. А вот Александр I решил продолжить этот промысел, но уже из чисто экономических соображений - потому что в девятнадцатом веке при расчете рублями в международной торговле требовалось платить дополнительную комиссию, а голландский золотой дукат был общепризнанной и стабильной валютой. Нечто вроде современного доллара или евро, которые принимаются к обмену практически везде и почти без ограничений… То есть, например, для выплат российским военным и гражданским службам, находящимся за рубежом, лучше всего подходили дукаты - поэтому во время заграничных походов русской армии против Наполеона в 1813 - 1814 годах у нас их чеканили более миллиона штук ежегодно. Так называемые «червонцы голландского типа» в определенный момент потребовались и Николаю I - например, для расчета с горцами на Кавказе, или для решения дипломатических задач в Тегеране.
        Нидерланды в 1849 году прекратили выпускать оригинальные дукаты, однако на Монетном дворе в Санкт-Петербурге чеканку их не прекратили, вырезая на новых штемпелях прежнюю дату «1849». И только после этого голландцы провели расследование и устроили большой скандал. Россия, конечно же, ничего, по существу, не признала, но торжественно пообещала больше так не делать. Впрочем, пообещав более не чеканить «известные монеты», царское правительство не брало на себя обязательств ими не расплачиваться. Поэтому считают, что последний раз оно заплатило такими дукатами за поставки из-за рубежа в 1881 году…
        - Как вы понимаете, это, в принципе, недорогая монета…
        - Массовый тираж?
        - Совершенно справедливо. Бывали годы, когда их в России чеканили по миллиону штук, но есть определенные нюансы… - Леверман подождал, пока зашедшая компания туристов откуда-то из Латинской Америки рассядется перед экраном, разберет, распакует и приспособит наушники, после чего наклонился почти вплотную к адвокату и продолжил:
        - Считается, что все дукаты, датированные 1817, 1819 - 1825 и 1836 годами чеканились только в Голландии, то есть наши их тогда не подделывали. А в определенные годы, наоборот - чеканили только у нас, на монетном дворе. Поддельных голландских дукатов российского изготовления с датой, например, «1817» или «1842», или еще за несколько лет, до сих не обнаружено, несмотря на отчетную запись Санкт-Петербургского Монетного двора, но вот записи о чеканке за 1818 год нет, хотя такие монеты известны.
        На экране беззвучно, - для тех, кто, как Леверман с Виноградовым, не подключил наушники, - показывали реконструкцию морского сражения англичан и испанцев. Корабельные пушки изрыгали клубы белоснежного дыма, ядра проламывали борта, разрывались паруса и погибали какие-то люди…
        - Представляете, если найдется поддельный голландский дукат, скажем, 1842 года? Ведь он будет стоить дороже, чем остальные. Намного дороже, заметьте… А если таких дукатов будет найдено несколько? Сто, двести, триста…
        - Я полагаю, что цена на них заметно упадет.
        - Правильно полагаете, Виноградов. Но вот если, скажем, обнаружится, что при Анне Иоанновне чеканились не только всем известные поддельные дукаты 1735 года - но и, например, те, которые изготавливали с еще более раннего образца 1729 года?
        - Поверить в подлинность такой находки…
        - Послушайте, молодой человек, мне очень нравится ваше умение схватывать на лету, - похвалил собеседника Леверман. - Надо, чтобы поверили. Для этого я готов даже оплатить и организовать подводную археологическую экспедицию. На Балтике, в международных водах. Мы с вами займемся обследованием и подъемом какого-нибудь затонувшего парусника времен императрицы Анны Иоанновны, у меня уже сделана выборка по архивам, и есть сразу несколько подходящих. Там будет обнаружен, допустим, целый бочонок поддельных голландских дукатов - ну и, для дополнительной достоверности, что-нибудь из прочего антиквариата. Кино, телевидение, заключения всяких экспертов…
        Очередной видеоролик подошел к концу, и половина туристической группы начала пробираться к выходу.
        - А документы и образцы, и даже оригинальные штемпели таких дукатов вполне можно найти в Геттингене или, например, в Вене, в коллекции Бирона. Я могу взять их на пару недель. Кто-нибудь отвезет штемпели в Санкт-Петербург, на Монетный двор. Там специально обученные ответственные товарищи уже все подготовят - в том числе и натуральные голландские дукаты, которым цена три копейки. На них делаем новый чекан, настоящими штемпелями. Тем более, гурт у них гладкий… но главное - никто теперь не удивится, если из Вены промолчат на любой запрос. И тем более, если никого к себе не пустят проверять…
        - А потом?
        - Потом штемпели возвращаем обратно в музей.
        - Я не об этом, вы же понимаете…
        - А что такого? - Изобразил удивление Леверман. - Да, потерянный без реальных исследований и без интереса двадцатый век даром для российской нумизматики не прошел. Но ведь искусственное создание рынка существовало всегда - например, фиктивные покупки и продажи на аукционах. И вообще, манипуляции ценами и фиктивные торги не ограничиваются нумизматикой, просто так проще понять схему работы жуликов. Я за ними наблюдаю уже больше полувека. Просто монеты - стандартный, полностью повторяющийся товар, некоторые из них вообще абсолютные аналоги. Поэтому продажа какой-то монеты, например, за сотню долларов, потом - за десять тысяч, потом снова за сто позволяет многое понять.
        - Товарищ Леверман трагически погиб, господин Гильман скончался… но дело их живет?
        - Как видите. Живет и побеждает.
        Адвокат Виноградов вздохнул:
        - Зачем я-то вам нужен?
        - Ну, вы же не поверите, если я скажу, что вы мне очень понравились в этой истории, и я просто хочу вам помочь материально?
        - Нет, не поверю.
        - Так вот и правильно сделаете. Значит, слушайте предложение…
        Вена - Санкт-Петербург
        Июль 2023 г.
        «…Голландские дукаты, которые чеканили на Монетном дворе в Санкт-Петербурге…». Стр. 247
        «…Готов даже оплатить и организовать подводную археологическую экспедицию». Стр. 250
        «…Мы с вами займемся обследованием и подъемом какого-нибудь затонувшего парусника времен императрицы Анны Иоанновны…». Стр. 250
        notes
        Примечания
        1
        Нумизматические термины. Аверс - лицевая сторона монеты. Чаще всего на аверсе располагают портрет главы государства, герб или эмблему страны-эмитента. Реверс - оборотная сторона монеты, противоположная аверсу. Как правило, на ней указан цифрой номинал. Гурт - ребро монеты, ее боковая поверхность. Гурт может быть гладким (без орнамента) или нарезным (с насечками, текстом и т. д.).
        2
        Это слово Виноградов тогда, то ли не понял, то ли не расслышал. Читатель также получит объяснение термина несколько позже.
        3
        Пьефорты - толстые монеты двойного веса.
        4
        Зафиксированная экспертами оценка состояния монеты.
        5
        Провенанс - история владения монетой, художественным произведением, предметом антиквариата, его происхождение. Подтверждает подлинность предметов, обычно приводится в аукционных каталогах и может значительно повысить цену монеты. Провенанс является одним из базисных понятий финансово-консультационного сопровождения инвестиций в искусство.
        6
        История, как известно, наука не точная. Некоторые ученые даже уверены, что Его величество требовал приготовить не клецки, а фрикадельки.
        7
        Аншлюс (от нем. AnschluB) - включение Австрии в состав Германии 12 - 13 марта 1938 года. В переносном значении понятие «аншлюс», из-за его связи с историей нацизма, употребляется в негативном смысле, как синоним понятия аннексия.
        8
        In God We Trust (англ.) - «Мы верим в Бога…», официальный девиз США и штата Флорида, печатается на оборотной стороне долларовых банкнот США.
        9
        Здесь - условное обозначение редкости монет по каталогу Биткина (R3 - очень редкая R4 - редчайшая).
        10
        Слаб - прозрачная полностью герметичная капсула, предназначенная для защиты монеты от времени, царапин, иных механических повреждений и пр. Перед тем, как поместить монету в слаб, проводится проверка ее подлинности и оценка состояния.
        11
        Европол - полицейская служба в статусе Агентства Евросоюза, осуществляющая координацию работы 27 национальных полицейских служб в борьбе с организованной преступностью и улучшение информационного обмена между службами.
        12
        Financial Action Task Force - Межправительственная организация, Группа разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег.
        13
        Адвокат (нем.).
        14
        Упомянутые события из жизни адвоката Владимира Виноградова описаны в романах «Танец с саблями», «След Полония», «Черная метка», «Золото Каддафи».