«Косяк» авторитета Михаил Георгиевич Серегин
        Положенец # Старый вор Крытый не ожидал, что его разведут как последнего лоха. Молодые волки - Боксер и Блондин не поделили крупный куш, Крытый рассудил их по понятиям, а теперь его обвиняют, что за свое решение он получил взятку. Такое Крытый не прощает. Тем более он знает, что бывший комитетчик Петров рвется к власти и Крытый ему - что кость в горле. Власть, как известно, даром не дается, особенно если она в руках у Крытого. Главная схватка впереди.
        Михаил Серегин

«Косяк» авторитета
        Глава 1
        Ветер привычно гнал волны вдоль берега залива, бросая пенистые гребни на песок. Чайки тоскливыми криками оглашали прибрежную зону, носясь над темными волнами. Погода была вполне обычная для здешних мест.
        Стояла середина лета. Нельзя было сказать, что оно выдалось особенно теплым в этом году. Но жители Балтики привыкли к этому. Природа в их северном краю вообще скупа на тепло.
        Темные, почти черные волны ровными рядами накатывались на желтую, бесконечно длинную полосу песчаной косы. Она начиналась у края горизонта и уходила за другой его край. Песчаная полоса шириной метров сто постепенно покрывалась редким низеньким кустарником. Метрах в двухстах от моря уже высились стройные корабельные сосны. Этот вековой лес стоял, насколько хватало взгляда.
        Небо в тот день было все сплошь застлано тучами, торопливо бегущими на запад. Солнце почти не проглядывало.
        Таким этот край был от века в век. Казалось, сейчас раздадутся голоса и от кромки леса к морю двинется конная дружина под предводительством князя…
        Голоса действительно раздались. Только вместо лошадей на песчаную косу вырулили два новеньких джипа и две «БМВ».
        Разом, словно по команде, распахнулись двери всех без исключения авто, и их пассажиры вышли на песчаный плес. Древний князь мог бы позавидовать такой дружине: парни как на подбор - рослые, бицепсы перекатываются упруго под кожей. Вместо мечей и луков на капоты иномарок легли «калашниковы». Появился гранатомет системы
«Муха» - сразу было видно, что ребятишки собрались серьезные.
        - Пал Саныч, снайпера сажать? - прогудел здоровяк, торопливо подбежав к человеку лет сорока на вид.
        - А что, он еще не сидит? - вопросом на вопрос ответил белобрысый крепыш, выглядевший несколько постарше остальных, при этом одарив собеседника свирепым взглядом.
        Спрашивавший помялся на месте и, больше не услышав никаких дополнений, трусцой поспешил к кустам у дороги.
        Пал Саныча раздражала тупость его бойцов. Порой самые простые вещи приходилось объяснять по два, а то и по три раза! Но где взять других?
        - Батон! - позвал он, одновременно доставая из кармана ставшего уже давно традиционным малинового пиджака запиликавший мобильник.
        - Я занят, звони позже! - гавкнул он в трубку и отключил связь. На его призыв подскочил субъект, носивший в бригаде кличку Батон.
        - Дорога сделана? - вопросительно глянул он на бойца.
        - С двух сторон, Пал Саныч, - довольно прогудел тот, - четыре «плюхи» закатали. Нажму «торпеду» - и ахнет так, что в Питере слышно будет!

«Четыре мины - это серьезно!» - отметил про себя лидер и, доставая пачку сигарет, на всякий случай проинструктировал бойца:
        - Ты смотри у меня, сдуру не надави! Только по моему сигналу!
        - Да я понимаю! - прогудел тот и, считая свой доклад исчерпанным, вернулся к остальным браткам.
        Павел Александрович бросил быстрый взгляд на «Ролекс» - Боксер со своей командой должен был прибыть минут через пять. Вполне можно успеть покурить.
        В свои сорок семь Павел Александрович Ганин, больше известный в Веселогорске под погонялом Блондин, редко нервничал. Он вообще отличался хорошим здоровьем и постоянным оптимизмом. Карьеру бандита он начал, как и многие, презрев дальнейшую карьеру спортсмена. Невысокий и коренастый, с мощным торсом, Блондин сразу своим видом наводил на мысль о том, что он просто не мог не заниматься штангой. Именно так оно и было когда-то.
        Правда, в постсоветские годы непосредственно к самой штанге Ганин уже прикасался редко и только исключительно на мероприятиях, так сказать, личным примером призывая молодежь. Павел Александрович давно уже стал чиновником от спорта и прогрызал себе дорогу к деньгам и возможностям.
        Человек далеко не глупый, трезво смотрящий на жизнь, он прекрасно понимал суть происходящих перемен и в мутных перестроечных водах спешил ловить свою рыбку.
        Своего сегодняшнего оппонента, Леонида Сергеевича Грунева по прозвищу Леня Боксер, он прекрасно знал - от одного деревца отростки! Тот тоже был из бывших спортсменов. Но, в отличие от Блондина, почти до самого конца карьеры не снимал боксерских перчаток - отчего пользовался немалым авторитетом у своих пацанов.
        Боксер слыл грубоватым, и у новых знакомцев поначалу частенько складывалось о нем впечатление как о недалеком увальне. Но это было совершенно ошибочное представление, за которое многие поплатились очень даже серьезно! Леня Боксер в делах не делал промаха.
        С Блондином в пестрый перестроечный криминальный мир они пришли почти одновременно и прочно обосновались в нем. До последнего времени между ними конфликтов ни разу не возникало.

«До последнего времени!» - отметил про себя Пал Саныч и недовольно выкинул окурок. Слух безошибочно доносил звук приближающихся авто.
        - Живо по местам! - скомандовал он парням, и пехота моментом заняла свои боевые позиции.
        Смотреть против солнца было неприятно, и он надел темные очки.

«Черт! Целиться плохо будет! - отметил он допущенную тактическую оплошность, но тут же сам себя мрачно успокоил: - Впрочем, тебе уже от этого вряд ли легче станет!»
        Машины выросли до размеров детских сувенирных, и по их очертаниям можно было судить о качестве личного автопарка Боксера - первыми шли два джипа, это точно.
        Машины сопровождало небольшое облачко пыли. Вскоре тачки уже вкатывали на песчаный берег. Два джипа, «мерс» и «беха» - любимая машина нормальных пацанов. Ее так и называли в определенных кругах, по-своему расшифровывая фирменную аббревиатуру:
«БМВ» - боевая машина воров.
        Прибывшие были под стать ожидающим - такие же шкафообразные, словно сляпанные из простых геометрических фигур. Тяжело переминаясь, парни отползли за тачки. Двое застыли у открытых багажников.
        События, судя по всему, назревали нешуточные, но пока вновь прибывшие и те, что окопались у своих тачек пораньше, вели дуэль взглядами. Команда старшего - и шаткий мир моментально бы полетел к чертям! Обе своры тотчас бы открыли огонь из всех стволов. А их имелось предостаточно у обеих сторон.
        Блондин на всякий случай сделал предостерегающий жест. Не столько для своих, сколько для бойцов противника, безусловно, во все глаза глядевших в тот момент на него. Мол, не воевать я сюда приехал, нечего зазря палить! После медленно тронулся навстречу Боксеру. Мужчин разделяло не более ста метров, и они не спеша сходились - ни дать ни взять ковбои с Дикого Запада! Только кольтов не хватает!
        Блондин медленно шел и вглядывался в серьезное лицо Лени Боксера - нос приплюснутый, уши прижаты к голове. Губы стиснуты в резиновую бескровную полоску. Глаза смотрят холодно, безо всякого выражения. Такой взгляд обычно бывает у спортсмена перед схваткой. Он словно говорит противнику: «Я понимаю, что ты силен, но я пришел за победой!»
        - Здорово, брателло! - первым нарушил тишину утра Блондин. Голос прозвучал механически, словно слова произносил не человек, а новомодная японская игрушка.
        - Здравствуй, дорогой! - в ответе Лени прозвучало ничуть не больше теплоты.
        Они обнялись, слегка похлопав друг друга по плечам. Сделано это было еще и для того, чтобы застывшие в напряжении бойцы видели, что их лидеры начали разговор. От его исхода зависело, разъедутся ли они по кабакам пить водку или же останутся на прибрежном песке среди искореженного металла догорающих иномарок.
        - Поговорить я хотел с тобой о Дмитрие Игоревиче Зайцеве, знаешь такого? - медленно проговорил Боксер, задавая прогнозируемый Блондином вопрос.
        - Знаю, как не знать! - невольно соорудив кислую мину, сплюнул на песок Павел Александрович.
        - Ну и где он? - продолжая внимательно глядеть в лицо визави, поинтересовался Боксер. - Не мог бы ты мне сказать?
        - Поверь, мне бы самому интересно знать!
        - Павел Александрович! Объясни мне, пожалуйста, если я чего-то не понимаю: Заяц под вами ходил?
        - Да, - вновь сплюнув под ноги, с кислой миной вынужден был признать Блондин.
        - А ты знаешь, сколько он у нас взял? - Глаза Боксера пытливо сверлили лицо Блондина.
        - Я знаю, что Заяц в «Экспресс-коммерц» полтора лимона зеленых взял. Только при чем тут я?

«Экспресс-коммерц» был самым крупным банком из контролируемых группой Лени Боксера. Фактически он был его хозяином, а номинальный директор существовал в качестве зиц-председателя Фунта. Потеря полутора миллионов, естественно, здорово тревожила владельца.
        - Может, расскажешь, куда он делся? Вы же с него, насколько я в курсах, живого не слазили, «кабанчика» своего пасли! Такие люди просто так не теряются! Ты согласен?
        Ганин поджал губы и отвернулся, тщательно обдумывая ответ и пытаясь скрыть слишком явно проступающую на его холеном лице досаду.
        Зайцев работал под ними уже почти четыре года. В свое время его заприметил
«экономист» их бригады - Андрей Рюшкин со скромным погонялом Пончик.
        - Мужик шустрый, толковый. Если помочь немного… - глянул Пончик на Блондина тогда, многозначительно проглотив концовку фразы.
        Замысел был очень прост и прокручивался на российских необъятных просторах не одной бригадой. Назывался он на жаргоне - «вырастить кабанчика».
        Делается это так: берется под крышу отдельно взятый коммерс, энергичный и деловой. Ему предоставляется всевозможная помощь - как моральная, так и материальная. Прикармливаемая фирма пухнет от денег буквально на глазах на зависть конкурентам, и вопрос о дальнейшем развитии встает сам собой. Развиваться? Отлично! Поможем! И коммерсанту действительно помогают! До определенного момента. Пока «кабанчик» не распухнет от денег настолько, что шкура на его боках едва не лопается! Напоследок на фирму вешается пара огромных кредитов - и все, «финита ля комедия», богатейшее творение финансового гения и зависть конкурентов разоряется как по волшебству.
«Кабанчика» потрошат те, кто его растил.
        Таким «кабанчиком» был и Зайцев. Но позавчера он неожиданно исчез из города. Совершенно в неведении осталась и охрана бизнесмена, попутно выполнявшая роль соглядатаев. Позже удалось выяснить, что бизнесмен, будучи как будто бы с перепоя, отправился освежиться и, сняв с причала яхту, вышел в залив.
        - Яхту нашли к вечеру, - продолжал неторопливо рассказывать Блондин. - Разбита вдребезги. Тело так и не нашли.
        - Кто, кроме него, имеет доступ к счетам? - сразу вник в дело Боксер.
        - Никто. Да тебе-то, Леонид, чего беспокоиться? У вас же за кредит залог - четыре бензозаправки! - перевел разговор несколько в другую плоскость Пал Саныч, вновь подставляя лицо соленому ветерку.
        - Фуфельный оказался залог! - в сердцах отозвался Боксер. - И это ты лучше меня знаешь!
        - О чем ты? - Блондин попытался сыграть наивного албанского юношу, хотя отлично знал, о чем толкует его визави.
        - Ты не знаешь, что бензоколонки проданы? Ты что, за барана меня держишь, да? - Леня едва не брызгал слюной, до того он был возбужден.
        - Мои люди сейчас с этим разбираются, пока мне еще ничего не докладывали, - пожал плечами Пал Саныч, бросив осторожный взгляд в сторону своей команды.
        - Меня интересует только одно, - гнул свое Леня, - где мои бабки и кто мне их отдаст?
        - Да погоди ты, не кипятись, - постарался успокоить его Блондин. Доводить дело до битвы ему очень не хотелось. А все шло к тому!
        - Говоришь, заправки проданы?
        - Ты что, мне не веришь? - вновь чуть не взорвался Боксер.
        - Верю-верю. - Блондин задумался. Потом выдал: - Про заправки я не знал. Мои люди сразу к счетам кинулись, там хрень - чуть больше двадцати тысяч рублей.
        - Один он провернуть все никак не смог бы. За день все счета не обналичить, тем более что вы его пасли! - резонно заметил Леня, сплевывая на плотный песок. Его взгляд не сходил с лица Блондина.
        Павел Александрович прекрасно понимал, что сейчас думает Леня Боксер, и в том, что он вскоре озвучит конкретную предъяву, нисколько не сомневался. Тогда все - хода назад не будет! Правда, есть еще один выход, но очень бы не хотелось к нему прибегать… самый последний! После него - только мочилово!
        - Пасти-то пасли, да сумел, фуцин поганый, как говно сквозь пальцы пролезть!
        - У него родственничек есть занятный, - подсказал Леня.
        - Это комитетчик бывший? - сразу понял Павел Александрович. - Скорее всего, он не при делах! Ни в Питере, ни в Веселогорске давно его не видели.
        Некоторое время они помолчали.
        - Интересная картина получается, Павел Александрович, - легкая саркастическая ухмылка тронула губы Боксера. - Зайца нет, должок брать не с кого, да?
        - Ты это к чему?
        - А может, деньги никуда из Веселогорска и не уходили? А Зайцу утонуть кто-то из своих помог?
        - Ты мне кидалово предъявляешь?! - взгляд Блондина мгновенно заледенел. Боксер медленно сделал шаг назад.
        Бойцы обеих команд моментом уловили перемену в разговоре. В утренней тишине отчетливо было слышно, как дружно заклацали затворы автоматов. Этот звук отрезвил готового вспылить Блондина, и он шумно выдохнул.
        - Слушай, бойню мы устроить всегда успеем, - веско, медленно и с расстановкой произнес он. Боксер слушал, а это в тот момент было главное. - Есть еще способ разойтись миром… Для базара слова, а не стволы нужны!
        - Говори, - только и ответил Леня, напряженно выжидая. По тому, как напряглись мышцы его лица, Блондин понял, что тот уже готов был перейти к войне.
        - Пусть смотрящий решит, кто из нас прав. Как он скажет - так и будет!
        Боксер думал недолго, затем коротко кивнул в знак согласия.
        - Только сразу и здесь же! - поставил он свое условие.
        - Идет, - согласился на это Блондин. Другого ему ничего не оставалось. Это было последнее средство, не потеряв лица, избежать взаимного смертоубийства.
        Для того чтобы спокойно разойтись, теперь нужно было соблюсти еще ряд условий.
        - Пусть твои пацаны стволы на капоты положат, - предложил он Боксеру, - а я своим команду дам.
        - Давай, - согласился Боксер, поворачиваясь к бойцам.
        - Братва! - прогудел он. - Положили все стволы на капот!
        Пал Саныч дал соответствующее указание. Только забыл почему-то вытащить из кустов снайпера и про мины ни слова не сказал противостоящей стороне.

«Так-то оно поспокойнее будет», - подумал он.
        Они тут же набрали номер веселогорского смотрящего. Говорить взялся Боксер.
        - Григорий Иванович… - В голосе авторитета явственно слышалось почтение. Он вкратце обрисовал обстановку и поинтересовался, как им быть.
        - Ждите, через час подъеду, - вынес свое решение смотрящий. После чего связь прекратилась и противостоящие стороны слегка расслабились.
        - Яхту твои люди хорошо смотрели? - поинтересовался у Пал Саныча Леня, когда пацаны разоружились и накал страстей немного спал.
        - Еще бы! - вновь зажегся Блондин. - Ее с катера пацаны сразу заметили. Мачты нет, руль - в щепки! В каюте никого! Или смыло, или…
        - Или что?.. - поинтересовался Боксер.
        - Или кто-то пожалеет, что так решил пошутить со мной, - сквозь сжатые зубы процедил Боксер.
        Прошел почти час, когда на шоссе, ведущем из города, появилась еще одна точка. Она быстро приближалась и вскоре обернулась синей «девяткой», выглядевшей очень скромно среди сборища дорогущих иномарок. Машина сбавила ход и вкатила на прибрежный плес.
        В воздухе вновь сгустилось напряжение, когда из отечественной тачки вышел и огляделся высокий крепкий мужчина с чуть подкрашенными сединой висками. Черные жесткие волосы его аккуратно пострижены, но не так коротко, как стригут молодые бандиты. На лице - темные очки, которые вновь прибывший снял и зацепил дужкой за нагрудный карман рубашки. Сверкнули металлическим блеском серые глаза, серьезно поглядывающие на окружающих.
        Оба спорщика двинулись к его машине. Григорий Рублев, он же Гриша Крытый, без всякой для себя опаски ждал их приближения. Приехал он без охраны, если не считать водителя и еще одного человека, близкого приятеля, оставшегося в салоне.
        Действительно, приехавшему человеку ничего не грозило. Убить смотрящего - это было бы стопроцентным смертным приговором. Крытый поставлен был в город воровским обществом пару лет назад и уже успел проявить себя. С самого начала ему пришлось жестко отстаивать свои права, вступив в бой с ментовской и кавказской мафиями, державшими тогда в руках городок. Стоит добавить, что Григорий был в ранге положенца - кандидата на вора в законе.
        За свои сорок с лишним на воле он бывал гораздо реже, чем «в гостях за хозяином», и общий тюремный стаж его был равен чуть ли не половине прожитой жизни.
        Его хорошо знали в воровской среде, где он пользовался заслуженным авторитетом. Понятий, по которым Крытый жил, он не терял, не предавал и не разменивал даже в самых тяжелых ситуациях и не подстраивался ни под кого. Не раз ему приходилось показывать жизни волчий оскал, но при этом Рублев сумел остаться человеком.
        Он знал, о чем может пойти разговор - слухами земля полнится. А Григорий был отлично информирован обо всем происходящем в городке и его окрестностях!
        Между тем спорящие стороны достигли третейского судьи и остановились.
        - Что случилось, почтенные? - чуть улыбнувшись уголками губ, Григорий пожал протянутые руки.
        - Кинуть меня хотят, - сразу без обиняков заявил Боксер, стрельнув злым взглядом в Блондина. Тот пожевал губами и возразил:
        - Я сам в пролете! Этот фраер нас как кроликов развел! Кто же знал, что этот Заяц таким шустрым окажется.
        - Да ты туфту не лепи! - взъелся Леня.
        - Потише, - прекратил вновь загорающуюся ссору Крытый, резко вскинув руку вверх, - не на барахолке! Давайте по одному! Боксер, слушаю сначала тебя!
        Леня живо успокоился и не торопясь рассказал о взволновавших его событиях.
        - Что ты можешь добавить? - переключил свое внимание на Пал Саныча положенец.
        - А что тут добавишь? - пожал плечами тот.
        - Документы по кредиту дайте, - коротко распорядился Крытый, и Леня подал знак своему бойцу. Тот подбежал, узнал, что нужно, и быстро отправился за бумагами. Блондин пригласил своего экономиста, и к машине Крытого засеменил Пончик.
        Проверили бумаги - те были в полном порядке.
        Думал Крытый недолго.
        - Ты четыре года пас своего Зайца, - обратился он к Блондину. Тот утвердительно кивнул головой. - И ты не мог не знать, что он кредит хапнул. И знал, что банк пацановский. Знал ведь?
        Пал Саныч хмуро кивнул. Он уже предчувствовал, что решение будет не в его пользу.
        - Ну, а раз знал, то, значит, и отвечать должен ты. Не устерегли коммерса - расплачивайтесь за него! Бабки отдать сегодня, сейчас! - жестко потребовал Рублев.
        - Да это ж полтора лимона зелени! Где я столько сразу возьму! - возопил Блондин.
        - Времени даю два часа! - жестко повторил Григорий.
        Пал Саныч без лишних слов повернулся к своему заму по экономике - Пончику.
        - Есть вариант, Павел Александрович. Позвольте наедине?
        Он ухватил шефа под локоть и отвел чуть в сторону.
        - Ты слышал? - коротко спросил его Блондин, явно имея в виду приговор Крытого. - Так что делать-то будем? Лавье нужно отдать сейчас!
        - Придется «лаврушников» напрячь. Без них не соберем. И в кассе штук семьсот лежит. Сделаем, Павел Александрович!
        Блондин достал сотовый и быстро набрал номер. Поговорив несколько минут, приказал Пончику:
        - Бери пару бойцов, и жмите на всю катушку к нашему уважаемому Дато! Он поможет с наличкой!
        Пончик манерно распрощался с Крытым и Боксером, чем вызвал у последнего легкую усмешку, и заспешил к машине. Вскоре его «Опель Пассат», на всякий случай оставленный гораздо дальше пацановских машин, летел в сторону Питера.
        Григорий вернулся в машину. Боксер и Блондин - каждый к своей команде.
        Сергей Лысый, остававшийся все время в машине, с любопытством глянул на Крытого. Они знали друг друга не первый год, под Княж-Погостом топтали вместе зону. Приехав в Веселогорск, Лысый здорово помог смотрящему распутать тугой узелок злоключений, сплетенных врагами вокруг него и его племянницы. Потому Гриша Крытый и относился к Лысому с особой теплотой, явно выделяя его среди всех своих многочисленных помощников.
        - Чего они на этот раз не поделили? - поинтересовался Сергей.
        Крытый пересказал приятелю суть проблемы.
        - Вот жизнь пошла интересная! - хмыкнул Лысый. - Целую армию нагнали, чтобы по бабкам разрулить! Без тебя непременно положили бы друг дружку!
        - Это уж как пить дать! - согласился Крытый.
        Оба они были из поколения старых воров, живущих только по понятиям, и к перестроечным авторитетам и блатнякам, выросшим, как на дрожжах, в мутных потоках вдруг завихрившейся и понесшейся сумасшедшим темпом вперед жизни, относились с презрением.
        В представлении Крытого, прежде чем стать паханом, нужно много в жизни пройти и испытать, доказать делом, на что ты годен, пройти дорогой тюрем и завоевать авторитет у братвы. Воровская корона давалась очень немногим, сумевшим пройти годы лагерей и ничем не запятнать свою честь. Так было раньше. Сам Григорий, отбыв на зоне полжизни, короны не носил, был еще пока в ранге положенца, хотя имел за плечами и «строгач», и немало лет «крытки», за что и получил свое прозвище.
        Он с удивлением смотрел, как приблатненные толстосумы, до того не имевшие никакого отношения к их ремеслу, покупали за бабки звание вора в законе, ставили под себя пацанов, закупали им стволы и тачки и требовали самый жирный кусок пирога, отхватывая себе городские районы! И так происходило по всей стране!
        Они не считались ни с какими понятиями и правилами, жили как захочется, не признавая никаких авторитетов, кроме своего собственного, и остановить их можно было только силой. Но жили такие братки, как правило, недолго - беспредел нарывался на беспредел, и клали свои головушки новоиспеченные воры в законе, так толком и не успев порулить в жизни.
        - Раньше на «мокрое» шли в крайнем случае, - словно угадав мысли Григория, тихо проговорил Лысый, - а сейчас замочить кого-нибудь - как высморкаться!
        Оба помолчали немного, потом Сергей все же спросил:
        - Что ты решил-то, если не секрет?
        Крытый сказал.
        - Совершенно с тобой согласен, - поддержал его Лысый. - А как Блондин это воспринял?
        - Зубами скрипит!
        - Трудно с этими новыми, - вздохнул Сергей. - Пару штук деревянных скоро без смотрящего поделить не смогут! Куда жизнь катится!
        - Серый, вот ты по зонам отмотал больше, чем все эти, - Крытый кивнул в сторону кучкующейся братвы Блондина, - вместе взятые, а человеком остался!
        - Гриша, а может, потому мы остались людьми, что начинали не как они? - повесил в воздух вопрос приятель положенца. - По-всякому приходилось, сам знаешь, но вот так, как собака за кость! Такие проблемы спокойно, без всякой бучи решались! А тут армию нагнали - на Питер идти можно! - закончил он тираду с легким смешком, доставая из пачки сигарету с фильтром.
        - Ладно, бог с ними, - Крытый махнул рукой, повернулся к водителю и спросил: - Василий, ты цацки забрал? Не забыл?
        - Обижаете, Григорий Иванович! - в голосе шофера послышался легкий упрек.
        Между тем Серега Лысый приглядывался к новому водителю своего кореша. Парень высокий, крепкий. На плече татуировка: акула выглядывает из лаврового венка. Над хищницей - фуражка.

«Не зоновская, армейская!» - сразу отметил про себя Сергей. Чего говорить, он уж понимал в этом толк - сам расписан был до самых пяток! На фалангах пальцев обеих рук сплошь синие перстни!
        У водителя под татуировкой три буквы: «КЧФ» - Краснознаменный Черноморский флот.
«Моряк, стало быть! - расшифровал аббревиатуру Лысый. - А Гриша говорил, что он у него и за телохранителя по совместительству канает! Вроде бы морпеховец бывший», - с уважением глядя на мощную фигуру водилы, отметил про себя приятель смотрящего.
        Василий достал небольшой сверток и передал Рублеву.
        - Вот глянь-ка, что я Катюше в подарок приготовил! - Крытый не выдержал и похвалился другу.
        - Стоящая вещь! - согласился с ним Лысый, разглядывая золотой гарнитур, состоящий из пары сережек, кулона на цепочке и колечка.
        И сережки, и кулон, и колечко выполнены были в едином своеобразном стиле: во всех изделиях присутствовало золотое сердечко с рубином посередине. На колечке по центру была размещена еще буковка «К». Сразу было понятно, что весь ансамбль - штучная работа, выполненная классным ювелиром на заказ. Все четыре вещи были украшены еще и довольно крупными изумрудами.
        - Балуешь ты ее! - без всякого осуждения в голосе заметил Лысый, отдавая гарнитур смотрящему.
        - Мы с тобой, Серый, недобрали в этой жизни! Пусть хоть племяшка порадуется, коль есть возможность! - вздохнув, отозвался Рублев, бережно убирая цацки в пакетик.
        Его племянница Катерина была единственным на свете существом, в котором Крытый не чаял души. Юная скрипачка платила ему тем же, и дядя баловал семнадцатилетнюю красавицу без меры.
        Время потихоньку приближалось к обеду, и вскоре на горизонте возникла долгожданная точка - на авто возвращался из Питера Пончик.

«Пассат» подкатил к остальным иномаркам, и толстячок протянул шефу «дипломат». В присутствии Крытого Пал Саныч передал Лене полтора миллиона долларов.
        - Вот машинка, - ввернул экономист, - пересчитайте и перепишите номера купюр!
        - Это еще зачем? - поразился Леня Боксер.
        - А вдруг фуфельная потом попадется! Можно нам предъяву кинуть будет! - со смешком заявил Пончик.
        - Он у тебя что, перегрелся? - несколько оторопело глянул на Блондина Боксер. Но тому от потери таких денег стало совсем худо, и он только дернул плечом.
        - Как знаете, - отозвался Андрей Витальевич, выполнив все формальности и уложив свой список с номерами банкнот в карман. Леня свой презрительно бросил на песок.
        После спорящие пожали друг другу руки. Боксер с бригадой оседлали своих
«мустангов», и кортеж покинул пляж. А вслед за ним и Крытый со своим другом уехали с берега. Блондин смотрел им вслед, сжав зубы. Когда синяя «девятка» смотрящего проезжала заминированный участок, Пал Саныч едва удержался, чтобы не дать команду на взрыв.
        Глава 2
        Лето здесь коротко, и потому люди спешат впитать в себя его теплоту.
        Продавщицы мороженого в городском парке Веселогорска не могли пожаловаться в тот день на плохую выручку. Отдыхающие валили валом.
        Мамаши с маленькими детьми, радостно улыбаясь солнцу, не спеша катили свои коляски. Пенсионеры ближе к вечеру оккупировали несколько лавочек в южной части парка - там гремели нешуточные шахматные баталии. Из динамиков негромко лилась музыка, периодически прерываемая по техническим причинам. Два пацана, лет семнадцати от роду, с сигаретами в зубах и с презрительной миной, застыли в вальяжных позах. Парни пытались показать всему свету, что им наплевать абсолютно на все и для них нет ничего важней собственной лени.
        Это было полное вранье, поскольку в головах подростков билась только одна мысль: удастся ли им сегодня снять телок или нет?
        Телки на примете уже были давно. Сами девушки точно знали, что стали объектом повышенного внимания юношей, поскольку, весело переговариваясь, минут пять уже как стреляли накрашенными глазенками в направлении прыщавых кавалеров. Парни же смущались сделать первый шаг. Конечно, ни один из них ни за что не признался бы в этом товарищу, но пока оба мялись, а девчонки давно начинали ругать их, теряя терпение.
        Колесо обозрения медленно крутилось, поднимая желающих потаращиться на родной город с высоты. С каруселей слышался счастливый детский смех и заботливые окрики мамаш и бабушек. В общий гам аттракционов вплетался визг летящих на американских горках - словом, народ отдыхал, пользуясь предоставленной природой возможностью.
        Молодые люди прогуливались парочками.
        Одна из таких парочек занимала скромные качели недалеко от входа в ГПКиО.
        Девушка была одета в легкое платье нежно-сиреневого цвета. Мужчина слегка раскачивал качели, и симпатулька благодарно улыбалась в ответ, помогая движению корпусом и загорелыми ножками. Вот при взлете порывом воздуха дернуло платье, на миг приоткрыв кружева бикини и слегка просвечивающий через них черный контур волос. Девушка чуть лукаво улыбнулась, перехватив жадный взгляд своего кавалера, и спокойно прижала платье ладонью.
        Если девушке было не больше семнадцати лет, то возраст мужчины перевалил за тридцать или, по крайней мере, близился к этому. Молодой человек был видный. Так выражаются женщины постарше. Молодуха, озорно стрельнув глазами, выдавила бы значимо: «Ни-че-го».
        Одет был молодой человек аккуратно, даже как-то подчеркнуто аккуратно. Белая рубашка, черные брюки, начищенные до зеркального блеска полуботинки. На спутника Катерины заглядывалась не одна из прошедших мимо девушек. Молоденькой кокетке это ужасно льстило.
        На самом деле ее кавалеру было около тридцати пяти, но выглядел он моложе. В живом умном взгляде затаилась немного жестокая насмешка. Инстинктивно Катерина чувствовала в своем ухажере что-то порочное, может быть, злое. Но это нисколько не отталкивало, а наоборот, притягивало юную скрипачку.
        Может быть, виной тому были обстоятельства ее жизни, переломным моментом возникшие вместе с совершенно нежданным появлением ее дяди - Григория Рублева. Спокойное течение Катюшиного бытия было в одночасье нарушено. Водоворот смертельно опасных событий увлек ее! Достаточно сказать, что она сперва была похищена и попала в заложницы. Затем, чтобы не погибнуть, ей пришлось своими руками убить несколько бандитов.
        Когда кутерьма закончилась и Крытый урегулировал все последствия того мрачного дела, он увез ее в Крым - отдохнуть на море, подлечить нервы.
        Но и там неприятная история нашла их. И снова смерть посмотрела в прекрасные, чуть зеленоватые глаза молодой красавицы. Григорий смущенно разводил руками и извинялся перед племяшкой:
        - Видно, судьба моя такая - все дерьмо житейское ко мне лезет!
        Это не могло не отразиться на девушке. Катерина, оставаясь прелестной милой скрипачкой, учащейся музыкального лицея при Санкт-Петербургской консерватории имени Скрябина, была гораздо серьезнее, чем многие ее сверстники. Гораздо более собранная и молчаливая. Она взрослела не по годам. В общении с давнишними приятелями-ровесниками с некоторых пор это чувствовалось. Постепенно это общение сошло на нет. Кате было скучно со сверстниками, их заботы и интересы казались девушке пустячными. Те не принимали ее чрезмерной серьезности. Совсем недавно она познакомилась с Антоном. Мужчина нес на себе отпечаток какой-то загадки, что также было интересно Кате Романовой.
        В его глазах она читала порой сильное желание, от которого млела ее девичья душа. А уж про завистливые взгляды бывших подруг и говорить нечего!
        Между тем Антон перестал раскачивать качели и поймал спрыгнувшую красавицу в свои объятия. Бережно поставив девушку на землю, он подождал, пока та взяла с лавки скрипичный футляр, и они не спеша направились к выходу.
        Разговаривали так, ни о чем. Катя только собралась было поведать своему кавалеру про проказника кота Кузю, как неожиданно взгляд ее уловил знакомую машину. Реакцией девушка обладала отменной и сразу же сиганула к бетонной тумбе, прижавшись к ней спиной. Сделала Катя это вовремя - как раз мимо входа в парк проехала синяя «девятка» Крытого.
        Едва она удалилась, скрипачка перевела дух и чуть смущенно улыбнулась - кавалер таращил на нее изумленный взгляд, совершенно не ожидая от своей молоденькой спутницы ничего подобного.
        - Дядя поехал, - чуть смущенно объяснила Катя. - Не нужно, чтобы он нас вместе видел… Пока.
        - Очень строгий? - знакомая усмешка затаилась в уголках губ, глаза смотрели требовательно, словно ожидая ответа.
        - Да, строгий. С ним лучше не шутить!
        - А кто он?
        Катюша замялась.
        - Понимаешь, он у меня… как тебе сказать, вроде гражданского судьи…
        - Это как? - искренне удивился ее новый знакомый.
        - Сейчас тебе объясню на примере. - Катерина немного подумала и важно сказала: - Вот слушай! Например, звонит один банкир. Бизнесмен из Питера занял у него целых полтора миллиона долларов!..
        - Что ты говоришь! - поразился сумме красавчик.
        - Да! Я сама слышала, как дядя сегодня утром по телефону разговаривал! Я как раз с тобой на встречу собиралась. Так вот, человек, который брал кредит, пропал, а его, ну, другой… - юная скрипачка замялась в поисках нужного слова.
        - Поручитель или компаньон? - пришел на выручку ухажер.
        - Да, что-то вроде этого! Так вот он не хочет деньги возвращать.
        - Понятное дело! - усмехнулся Антон.
        - Так вот, дядя мой между ними разбирается, решает, кто платить должен, а кто - нет!
        - Так, стало быть, он у тебя третейский судья?
        - Да-да! - согласилась с ним Катерина, не желая дальше вдаваться в подробности. К счастью, они уже подошли к ее подъезду.
        - Ты говорила, скоро концерт в Питере?
        - Да.
        - Пригласишь?
        - Конечно!
        Они некоторое время помолчали. Мужчина смотрел девушке в глаза, держа за руки. Катя слегка потянула их, словно желая освободить, но в то же время не очень настойчиво. Антон улыбался самыми уголками губ.
        Катерина невольно глянула наверх, на свои окна.
        - Третий этаж, - констатировал ухажер.
        - Да, - счастливо улыбнувшись, согласилась русоволосая красавица.
        - Может, нам не нужно сегодня расставаться? - привлекая девушку к себе, со значением во взгляде тихо шепнул ей Антон, следом нежно целуя в щеку. Тут же его губы отыскали мочку уха прелестницы, и девушка замерла, ловя момент блаженства. Она тихонько застонала и все же нашла в себе силы оторваться от искусителя.
        - В другой раз, - стараясь не выдать своим видом вдруг охватившего ее возбуждения, ответила Катя, быстро чмокнула Антона в ответ, и ее каблучки застучали по лестнице. Несколько секунд - и звук их смолк.
        Молодой мужчина постоял немного у двери, загадочно улыбаясь своим мыслям. Кинув еще раз быстрый, внимательный взгляд на балкон квартиры, в которой жила девушка, он вздохнул. Чувствовалось, что он не хотел расставаться.
        Глянув на наручные часы, он поинтересовался у сидевшей на скамеечке пожилой женщины, как добраться до железнодорожного вокзала.
        - Вы ненашенский? - зачем-то спросила старушка.
        - Питерский, - коротко улыбнулся незнакомец.
        - На второй автобус садитесь. Остановка за углом, - махнула она рукой в нужном направлении.
        Мужчина поблагодарил ее и, не оглядываясь, пошел легкой походкой.

* * *
        Поток пешеходов плавно тек по Невскому. Питерцы спешили по своим делам, не смотря по сторонам, лишь привычно глядя в сторону нужной остановки троллейбуса или автобуса. Приезжие, купив в ближайшем газетном киоске схему линий метро, предпочитали пользоваться именно этим транспортом - недалеко находился Московский вокзал, из которого сразу можно спуститься под землю.

«Лендкрузер» Пал Саныча летел торопливо, пока не остановился на привычной стоянке. Следовавшая по пятам «беха» притулилась тут же, из нее, как чертики из табакерки, моментально выскочили четверо и завертели головами, готовые в любое мгновение отразить нападение на своего драгоценного босса.
        Оглядевшись, один из них услужливо открыл дверь импортного внедорожника, и глава бригады важно ступил на асфальт. Он не задержался у машины и быстро направился к высокой деревянной двери. Один из секьюрити услужливо просочился вперед и распахнул ее. Сидевший у монитора охранник уже увидел благодаря камере наружного наблюдения, что прибыл босс.
        Он вытянулся во фрунт, встречая хозяина. Тот одарил радивого работника лишь мимолетным взглядом, часто стуча каблуками по широкой чугунной лестнице.
        Машина, в которой ехал Пончик, прибыла третьей и пристроилась рядышком с авто шефа. Коротышка задержался здесь на минутку, что-то объясняя одному из парней, затем поспешил в офис. Он рассеянно кивнул на приветствие охранника и зачастил вверх по лестнице.
        Секретарша, которой не стыдно было бы в конкурсах на звание всяких там «мисс», при появлении босса изобразила счастливую улыбку. Локти же остались при этом на столе, и девица оказалась в весьма интересной позе велосипедиста, выставив на обозрение вошедших следом за Пал Санычем свой довольно привлекательный «бампер», туго обтянутый крохотных размеров юбкой.
        - Павел Александрович, вам из Балтийского пароходства Виктор Семенович звонил… - начала она мелодичным тоном, но хозяин перебил ее, махнув рукой:
        - Все - потом! Света! Меня ни для кого нет!
        Секретарша понятливо кивнула. Работала она не первый год и хорошо знала своего босса. Когда он в таком настроении, с вопросами лучше не лезть. Она уткнулась в компьютер, опустив на место так и не привлекший ничьего внимания зад.

«Видно, что-то серьезное случилось, - вздохнула про себя красотка, - а я хотела пораньше отпроситься! Лучше сейчас не соваться! Может, после обеда отойдет!»
        Но если бы пышнобедрая Света знала, сколько за это утро потерял Блондин, то все свои планы моментально выкинула бы из головы.
        Едва закрылась дверь за последним из пятерки, зашедшим в просторный кабинет, хозяин распорядился:
        - Костя, распечатай-ка быстренько что-нибудь от трезвости!
        Атлет с бритым затылком привычно достал из белоснежного, как айсберг, и такого же внушительного по размерам «Стинола» бутылку шотландского виски и бутылку водки
«Смирнофф». Один из стоящих поблизости парней пришел ему на помощь, и вскоре необъятных размеров стол украсили дежурные тарелки с закусью.
        Только один экономист не поддержал дружную компанию, скромно попивая минералку. Впрочем, Пал Саныч довольно быстро дал команду «отбой» - напиваться в любых житейских ситуациях было не в его правилах. Да его ребятишки и не грешили этим. А сейчас присутствовали самые доверенные люди из его команды. Закусь и недопитое спиртное исчезли в чреве холодильника.
        Лидер сразу же устроил разбор полетов. Первый вопрос, который был вынесен на обсуждение, - как заткнуть брешь в финансах бригады, образовавшуюся вследствие выплаты гигантской суммы. Вся касса общака ушла да плюс долг «лаврушникам»!

«Лаврушниками» звали кавказских воров. Славянские авторитеты относились к ним несколько свысока - они были дома, а те работали на их территории, поэтому находились в определенной зависимости.
        - Как Дато тебя встретил? - задал вопрос Блондин мордатому Косте по кличке Батон.
        - Нормально, Пал Саныч, без всякого базара семьсот штук насыпал! Всегда рады, мол, и все так уважительно! Про проценты даже не заикнулся! - в своеобразной форме передал крупнокалиберный парень сцену получения в долг денег у грузинского авторитета.

«Уважительно! - усмехнулся про себя Блондин. - Попробовал бы по-другому!»
        Относительно кавказцев у Пал Саныча не было никаких иллюзий - он прекрасно знал эту публику. Они еще попросят с него свое, если не процентами, то услугой в благодарность за помощь.
        - Ну, у кого какие свежие соображения? - Пал Саныч побарабанил пальцами-сардельками по столу и обвел угрюмых парней тяжелым взглядом.
        - Черт бы побрал этого Крытого! - вдруг взорвался Батон. - «Я сказал: бабки сейчас!» - перекосив рожу, передразнил он смотрящего. - Тьфу!
        - Что теперь воздух без толку молотить, нужно думать, где лавэ достать! - урезонил его Пал Саныч, между тем нисколько не возражая против нелестных высказываний по отношению к положенцу.
        - И как вовремя! - хлопнул себя по коленке Батон, вскакивая со стола, на краешке которого пристроился до этого. - Прямо Лене в козырную масть! Словно сговорились!
        - А может, этого разрисованного и впрямь Боксер прикормил? - осторожно поделился своими соображениями один из присутствующих.
        - Ты чего-то знаешь или просто так, по простоте своей ляпнул? - сразу отыскал его глазами-фарами босс. Он так и впился в лицо братка.
        - Да нет, - сразу замялся тот, - просто подумал…
        - Тогда не болтай лишнего, а то без язычка недолго остаться!
        - Можно с игровых автоматов тысяч двадцать взять, - подал голос один из участников импровизированного совещания, - и с рынка авансом за следующий месяц еще сотку выжать!
        - Что еще?
        Реплики поочередно раздались со всех сторон. Подвели итог - получилось, что тысяч семьсот - семьсот пятьдесят можно набрать.
        - Ну, братки, по рабочим местам! - подвел итог Блондин, вставая. Остальные тоже вскочили на ноги, понимая, что пора на выход. - Андрей Витальевич, - тормознул он Пончика, деловито пристраивающего свою кожаную папку под мышку.
        Тот поправил очки на носу и с готовностью застыл.
        - Ты бы задержался, мне с тобой еще нужно кое о чем поговорить, - заметил Блондин.
        Когда все удалились, зам по экономике плотно прикрыл дверь и подошел ближе к столу босса. Тот, наоборот, встал и протопал к холодильнику, плеснул на два пальца в фужер виски и в один глоток прикончил выпивку. Поморщился слегка, но ни запивать, ни закусывать не стал.
        - Ну что, пролетели мы с тендером? - зыркнул он на своего зама. Вопрос был явно риторическим, и отвечать толстячку не требовалось. Благоразумно промолчав, он лишь легким кашлем прочистил горло.
        - На что теперь танкеры брать? Та-ка-я сделка - и все развалилось в один момент! - не выдержав, Пал Саныч дал волю эмоциям. Схватился пятерней за сердце, затем рванул воротник рубашки и зашагал взад-вперед, глядя под ноги. Оторванная пуговица заплясала по паркету.
        - Еще не все потеряно! - скороговоркой выпалил наблюдавший за ним немигающим взглядом Андрей Витальевич Рюшкин.
        - Как это «не все потеряно»?! - рыкнул на него Ганин. - Если даже семьсот пятьдесят настрижем, где еще семьсот пятьдесят взять, а?
        Настроение Павла Александровича было совсем несложно понять - почти полгода он готовил весьма выгодную сделку.
        Балтийское морское пароходство должно было объявить тендер на продажу двух нефтеналивных танкеров «Волга-Дон» для транспортировки бакинской нефти в Финляндию. Каждый вложенный бакс мог обернуться тремя чистой прибыли! И все официально - никакого криминала! В круг заинтересованных лиц входил и добропорядочный законопослушный бизнесмен Ганин, за полгода локтями и связями он распихал всех, и тендер был практически у него в кармане. И тут на тебе - Заяц ему такое говно подложил! Было от чего прийти в бешенство! И самое паскудное - по условию конкурсной продажи нужно было покупать сразу два судна, иначе сделка не признавалась действительной. Полтора лимона - где их теперь взять!
        - Есть вариант! - еще раз еле слышно подал голос пухленький человек в круглых очках, не спуская взгляда с бушующего босса.
        Тот перестал ходить из угла в угол и застыл. Следы крайнего отчаяния постепенно покидали его лицо.
        - Что ты имеешь в виду? - глаза Блондина, как два коршуна, разом впились в улыбчивого кругленького человека. Тот невольно съежился под этим взглядом. Казалось, еще секунда, и босс начнет что есть мочи трясти его за грудки, вытряхивая нужную информацию!
        - Понимаете, - Рюшкин вновь поправил очки и, боязливо оглядевшись, наклонился к самому уху. Мера была совершенно излишней, поскольку в кабинете никого, кроме них, не было. Пуленепробиваемые стекла вполне приличной толщины и второй этаж… Звукоизоляция стен на высшем уровне, да…
        Но, надо полагать, то, что говорил своему патрону экономист бригады, настолько пугало его самого, что он осмелился высказаться только таким образом. Закончив шептать, он круглыми немигающими глазами смотрел в лицо Ганина, ожидая приговора. Тот застыл на пару секунд, обдумывая услышанное, потом его взгляд уплыл в сторону, и губы вдруг раздвинулись в плотоядной усмешке.
        - А что, черт возьми! - Он щелкнул пальцами, улыбаясь вдруг еще шире. По всему было видно, что идея пришлась Блондину по вкусу.
        - Ну-ка, глянем! - что-то сообразив, вдруг резко оживился он, быстро подошел к секретеру, ключом открыл замок, и в руках оказалась папка. Андрей Витальевич рискнул и заглянул к нему через плечо. К своему немалому удивлению, он увидел копию ментовского досье на крупного уголовного авторитета, смотрящего города Веселогорска, без пяти минут вора в законе Григория Ивановича Рублева по прозвищу Крытый. Внимание его также привлекла цветная фотка симпатичной девушки лет семнадцати. Та стояла на сцене и держала в руках скрипку.
        - А это кто такая? - не удержался и спросил он у хозяина. В его представлении эта юная симпатулька не клеилась с личностью зэка со стажем.
        - Его внучатая племянница, - механически отозвался Ганин, думая о чем-то своем. Бросив папку на стол, он защелкал пальцами по кнопкам телефона, набирая номер. Дождавшись длинного гудка, поднял трубку:
        - Олег Борисович?
        Пончик хорошо знал, что это полковник милиции, который буквально ел с руки его босса.
        - Встретиться надо, - безапелляционно заявил Блондин.

«Что ж, - усмехнулся про себя тону, которым разговаривал его босс с милицейским чином, - любишь сладкие куски жрать - умей и задом вилять!»
        - Да, через час там же! - закончил разговор Пал Саныч, бухнув трубку на место.
        Потом буравчики глаз опять впились в лицо экономиста.
        - Не боитесь? - неожиданно взял на себя смелость спросить Рюшкин. - А не дай бог сорвется?! Григорий Иванович не простит.
        - Григорий Иванович… - медленно повторил вслед за ним Ганин совершенно машинально. Мысли его были в то момент совершенно в другом месте. И вдруг, словно очнувшись, вновь взорвался, крича в лицо опешившему от бурной перемены его настроения Пончику:
        - Крытый, Крытый! Достал он меня! Еще кто кого прощать должен! Он у меня полтора миллиона зеленых сегодня отнял! «Понятия, понятия!» Вот пусть и засунет себе в одно место свои понятия! Я что, на зоне сижу?! Тут бизнес, у него свои законы! Что он может про них знать?! Со своими-то тремя классами и двадцатью годами тюряги, а?
        Я тебя спрашиваю!
        Рюшкин молчал, не пытаясь даже отвечать на истерику босса, терпеливо ожидая, когда тот закончит.
        Тот, выпустив пар, быстро пришел в себя. Остыв, он вновь посмотрел на своего зама. Однако теперь этот взгляд был совсем другим - оценивающим и осторожным одновременно.
        - Ты сам до такого додумался или… кто подсказал?
        - Да что вы, Павел Александрович! - испуганно шарахнулся тот. - Честное слово…
        - Смотри, подставишь меня - живьем закопаю!
        - Павел Александрович! Мы же не первый год вместе!
        - Вот потому-то и говорю!
        В кабинете повисла напряженная тишина, и первым нарушил ее босс:
        - Ладно, Андрей Витальевич. Прими сказанное за дружескую шутку! Пошли вниз, по чашечке кофе - и за дела!
        Глава 3
        Небо над заливом затянуло белесой молочной пленкой, сквозь которую лишь местами проглядывала естественная синева. Ветра не было вообще, и легкий туман жиденьким киселем висел в прибрежных соснах. Волны ненавязчиво плескались на берег, оттачивая валуны и гальку.
        Чуть выше, за автострадой, виднелся небольшой дачный поселок. Однообразные коттеджи, построенные руками финских строителей, ровными рядами шли перед сосновым лесом. Ближе к дороге расположилась автозаправка и при ней - кафе. Они выделялись из однообразия каменно-деревянных жилых строений белизной пластика и металла.
        Две мамаши с колясками, молодая и постарше, остановились около плаката с длинным названием, написанным на английском и финском языках. Они о чем-то оживленно болтали. За ними с угрюмой тоской, потягивая пепси, наблюдали два светловолосых парня лет тридцати, сидевших неподалеку в открытой летней кафешке.
        От поселка к морю вела каменная лестница, углами изгибаясь по склону. Она, по краям окантованная стальными перилами, оканчивалась большим причалом. Пяток красавиц морских яхт покачивали в такт ленивым волнам высокими мачтами.
        Неподалеку от поселка, чуть в стороне, стоял еще один дом. Как нелюбимый пасынок в большой семье, он отдалился от остальных и выделялся из их числа большим размером и нестандартным дизайном. На залив он смотрел зашторенными наглухо окнами.
        От причала к нему вела отдельная тропинка, заканчивающаяся небольшой асфальтированной площадкой перед воротами и въездом во встроенный гараж.
        Мебель в доме была под стать его наружности: тяжелая, основательная и такая же угрюмая. Ничего нового - все будто так и стояло с самим зданием с прошлого столетия. Однако следы века нынешнего все же проглядывали в интерьере - домашний кинотеатр в гостиной, телефон и прочие вещи, без которых современный человек свою жизнь просто уже не мыслит.
        Послышались шаги, и в холл со второго этажа спустился единственный обитатель этого жилища - мужчина лет пятидесяти с несколько отечным лицом. С первого раза можно легко было определить, что спиртного он не чурается.
        Словно в подтверждение этого, мужчина прошлепал на кухню, отворил дверь холодильника и извлек из его недр литровку «Смирнофф». Некоторое время он апатично ее разглядывал, затем так же, без особого удовольствия, наплескал себе полстакана. Достал следом двухлитровую пластиковую бутыль пепси и не спеша открутил крышку. Газировка отозвалась сильным пшиком, и пена обильно поползла на свободу. Мужчина сглотнул ее, не давая пролиться на стол, после чего методично, мелкими глотками выпил водку и запил прямо из горлышка пепси.
        Водку, газировку и стакан мужчина потащил с собой в гостиную и определил на журнальный столик рядом с необъятных размеров кожаным диваном. Принесенное дополнило коллекцию из зажигалки, пепельницы, полной окурков, и двух пачек сигарет. Вторая уже была опустошена на две трети. Тут же лежала российская газета с почти разгаданным кроссвордом и открытая на середине книга. Было видно, что незнакомец пребывал тут достаточно долго и терзался от одиночества.
        Как говорилось, мужчине на вид было под пятьдесят. Роста высокого и широк в плечах. Объемный такой мужчина, большой. Но, несмотря на габаритную внешность, почему-то безошибочно угадывалось, что опасности в нем нет. Этакий тип рыхлого здоровяка-добряка. О том же свидетельствовал мясистый подбородок и чуть обиженное, какое-то детское выражение лица. В меру выступающий животик, светлые волосы - вот и весь портрет человека, сидевшего в одиночестве в холле особняка на берегу Финского залива.
        Труба сотовика на столике мелодично запиликала, и здоровяк испуганно вздрогнул. Он отставил только что продублированный стакан с водкой и круглыми глазами уставился на возмутительницу спокойствия. Потом судорожно провел пятерней по физиономии. На виске явственно выступила капелька пота.
        Аппарат вновь издал руладу, требуя к себе внимания.
        Мужчина, чей взгляд наконец сконцентрировался на синем табло, облегченно вздохнул. Номер ему был знаком.
        Когда он схватил трубку, рука еще мелко тряслась, и даже ударная доза водки не помогла.
        - Привет! Что трубку не берешь? - услышал он ожидаемый голос.
        - Да я… это, - несколько растерялся здоровяк.
        - Боишься? - угадал его состояние собеседник и, выдержав короткую паузу, милостиво успокоил: - Не бойся, Дима, кроме меня никто не знает, что ты там окопался. А я, понятное дело, никого в курс наших дел вводить не собираюсь. Так что не дрожи!
        - Ты когда приедешь? - в свою очередь, заметно успокаиваясь, поинтересовался Дмитрий, прикуривая свободной рукой.
        - Как только - так сразу! - услышал он в ответ бодрый голос, однако такой ответ совершенно не прояснил существа вопроса. Затем собеседник все же посчитал нужным добавить: - Я же тут не просто так сижу! Твои документы готовы, уже отправил экспресс-почтой. Будешь ты теперь гражданином страны Пуэрто-Рико. Знаешь такую?
        - Знаю, - несколько оторопело повторил Дмитрий. - А почему именно Пуэрто-Рико?
        - О господи! Да потому, братик, что проще и дешевле купить было! И второе: потому что с ксивой этой страны ты можешь по всему миру без визы шляться! Усек?
        - Усек, - согласился с ним объемный мужчинка, часто стряхивая пепел. Чувствовалось, что первоначальное напряжение еще не совсем оставило его.
        Немного помолчав, он наконец задал вопрос, больше всего мучивший его:
        - Слушай, скажи… как там? Ну, я имею в виду… - Он замялся, еще раз провел пятерней по лицу и выпалил: - Блондин поверил, что я… того?
        - Поверил - не поверил, - услышал он все такой же равнодушный и чуть веселый голос двоюродного брата, - нам какая разница? Достать ни тебя, ни бабок он все равно не сможет! Кстати, кредит твой отдан.
        - Да ну! Кто же его отдал?! - поразился мнимый утопленник.
        - Пал Саныч наш драгоценный и отдал! Смотрящий Гриша Крытый присудил, чтобы он за тебя Боксеру лавье выплатил.
        - А ты откуда знаешь? - недоверчиво спросил Заяц брата и тут же подумал, что зря задал этот вопрос. Бывший комитетчик всегда пользовался только проверенной информацией. Тот тут же напомнил:
        - Дима, ты забыл, где я долго имел счастье работать?
        - Ладно, - вновь засмущался беглый коммерсант, - тут от одиночества крыша скоро поедет!
        - Победуй пока один. Скоро я к тебе приеду! Кое-какие наши дела улажу - и приеду! - ответил абонент, при этом старательно голосом выделив слово «наши». Мол, я там, в Питере, тоже не ваньку валяю!
        - Ладно, брат, давай скорее! - Голос здоровяка заметно повеселел. - Завалимся куда-нибудь на Гаваи лет на пять! У нас же на душу с тобой по полтора лимончика зелененьких североамериканских денежек!
        - А потом, через пять лет? С дыркой в кармане по миру?
        - Да ладно тебе - на наш век хватит!
        - У кого есть полтора, тот всегда будет смотреть, чтобы его не сломал тот, у кого пятнадцать! Сам же не хуже меня знаешь!
        - Что ты предлагаешь?
        - Темка есть одна интересная, - услышал Дмитрий Игоревич осторожный голос родственника. - Ты же у нас всю жизнь энергоносителями занимался…
        - Ну и что с того? Это у нас можно в любой кабинет в грязных кроссовках лезть - лишь бы в кармане хрустело! А у «турмалей» знаешь как? Да ты налоги платить задохнешься! Будешь, милый друг, как вошь под микроскопом!
        - А кто тебе говорит, что открываться мы там будем? Я предлагаю тебе здесь лавье жать.
        - Ты что, совсем очумел? Да мне бандюки сразу же голову отвернут!
        - А зачем тебе тут появляться? Сиди себе там!
        - А что за тема? - помолчав недолго, решил уточнить Дмитрий Игоревич.
        - Балтийское пароходство по тендеру продает два нефтеналивных танкера «Волга-Дон». Выход чистоганом - три к одному! Представляешь?
        - Представляю! - в душе еще не отошедшего от своих страхов «утопленника» невольно зажегся интерес.
        - Ну так в чем же дело? Ты спец у меня, должен понимать, что такой фарт всего раз в жизни бывает!
        - Такой тендер просто так не вытянуть! - резонно заметил Дмитрий Игоревич. - Там охотников будет достаточно! Чтобы в дамки пролезть, здорово локтями поработать придется! Это же такой лакомый кусочек!
        - Не волнуйся - работа в этом направлении уже ведется! И поверь мне, именно мы будем первые! Есть у меня нужный человечек, который эту схему реализует! Голова!
        - Слушай, брат, - опять проявил беспокойство Зайцев, - зачем тогда нужно было затевать кутерьму с деньгами? Обналичивать, в загранку вывозить, меня «топить»? Ведь работать-то все равно в России.
        - А затем, мой дорогой, - в голосе абонента Заяц уловил жестокие нотки, - чтобы мы с Блондином распрощались! Хватит на дядю ишачить! Пора самим взросленькими становиться! Кстати, он тоже удочку закинул в пароходство насчет «Волга-Донов». Только хрен ему на постном масле! Ну так что скажешь?
        - Ты знаешь, - замялся Зайцев, - я какое-то время подумаю.
        Головой он понимал, что такие предложения делаются раз в жизни, но что-то его останавливало, не позволяло так просто сказать «да». Привыкший к вполне мирной жизни, он был сильно напуган и деморализован недавним демаршем, на который подтолкнул его брат, и уже немного начинал жалеть о происшедшем.
        Тот, видно, понял его состояние.
        - Думай, только не очень долго! В конце концов, половина денег моя, и мне ее вполне хватит, чтобы и одному провернуть все это дельце! - довольно равнодушно заметил бывший комитетчик. - Начну один, а как трястись перестанешь, на половину ко мне войдешь!
        - Возьмешь? - недоверчиво усмехнулся Зайцев.
        - А куда же я денусь, Дима? Ты же братишка мой!
        Прозвучало это искренне и даже с небольшим удивлением. А как же, мол, может быть иначе?
        - Ладно, брат, приезжай скорее!
        - Давай, жди! - в голосе бывшего офицера КГБ проступали искренние радостные нотки. После чего связь прекратилась.
        - Спасибо, брат! - прошептал расчувствовавшийся Зайцев и отложил аппарат. Поискал глазами и нашел нужное: стакан и полупустую бутылку. Проглотил очередной «дринк» и тяжело плюхнулся на диван. Обхватил руками голову и некоторое время так и сидел, пребывая в полной прострации, лишь иногда приходя в себя для очередной дозы. Взгляд его стал более-менее осмысленным только тогда, когда опустела бутылка. Он посмотрел на нее с видимым сожалением, затем аккуратно поставил у столика и полез под диван, кряхтя. Зайцев вытянул новенький кожаный чемодан и занялся пряжками. Распахнув его, мужчина несколько секунд просто смотрел. И было на что! Внутри ровными рядами лежали пачки стодолларовых банкнот. Всего таких пачек было триста штук. По десять тысяч в каждой. Три миллиона долларов. Простенько и со вкусом!
        Беззвучно шевеля губами, от нечего делать Заяц принялся перекладывать их с места на место, бережно равняя.

* * *
        Лифт не работал, но это не слишком огорчило нашу симпатичную скрипачку. В семнадцать лет на такие мелочи плюют, особенно если ты идешь со свидания и твой избранник тебя поцеловал на прощание прямо около подъезда, что, конечно, не осталось незамеченным противной соседкой с пятого этажа.

«Понятное дело, - стуча каблучками по лестничным пролетам, Катерина улыбалась своим мыслям, - для Антона это в порядке вещей - проводил и поцеловал. Ему же тридцать пять! Естественно, я у него не первая! Такой красивый! Что он во мне нашел? Ой! Я ведь до сих пор не спросила, был он женат или нет! А вдруг… вдруг он женат, а со мной… ой!»
        Первая юношеская любовь. Она теснила молодую грудь и вызывала легкий стыдливый румянец на щеках. Все мысли заняты только им, вытеснив из головы остальную жизнь совершенно.
        Катерина и не заметила, как добралась до своего этажа. Она покопалась в сумочке, пытаясь разыскать ключ, но Григорий опередил ее, отворив входную дверь.
        - Ой, ты дома, дядечка, - закономерного вопроса в возгласе Катюши не прозвучало, зато вплеснулась поневоле изрядная доля радостных интонаций. Девушка готова была сейчас расцеловать весь белый свет - до того ей было хорошо!
        - Обедать будешь? - буркнул дядя, пропуская девушку в прихожую.
        - Ой, сейчас что-нибудь приготовлю. Только переоденусь! Ты давно?..
        - Не лукавь! - строго заметил дядя. - Ты же видела меня в парке десять минут назад, когда мы с Василием проезжали. Сиганула аж на два метра! Ты чего это? Меня, девица красная, стесняться начала?
        - Да я не стеснялась вовсе, - щеки девушки заалели, доказывая совершенно обратное.
        Требовательное «мяу» прервало разговор на самом интересном месте. Энергичное царапанье в дверь ванной комнаты и повторное мяуканье подтвердили, что заявка сделана совершенно серьезная и проигнорировать ее не удастся ни в коем случае!
        - Мурку выпусти и руки мой. Об обеде я позаботился, пока ты у подъезда целовалась, мамзель! - буркнул Григорий и отправился на кухню.
        - Ты что, подглядывал за мной? - вспыхнула девушка. Уши ее зашлись малиновыми пятнами. Катерина никак не предполагала, что Крытый увидит… Впрочем, ему и на балкон-то для этого выходить не нужно было, достаточно вовремя посмотреть в окно кухни.
        Григорий полностью проигнорировал вопрос племянницы, разделывая курицу гриль. Заметив у парка племяшку, он велел водителю остановиться у торгового павильончика и купил пару штук.
        Царапанье и очередное «мяу» с изрядной долей требовательности и нетерпения заставили скрипачку быстренько отворить защелку и выпустить пленницу.
        Вальяжно, словно не была в заточении и нетерпеливо не рвалась наружу несколько секунд назад, белая пушистая кошулька с васильково-голубыми глазами, изогнув дугой спину и вытянув вверх хвост, шагнула девушке под ноги. Она потерлась о них в знак признательности и с большим достоинством прошла на кухню.
        - Погодь, дармоедка, сейчас придет твоя хозяйка и покормит тебя! - услышала Катерина ворчливый голос. Она вымыла руки и отправилась к себе в комнату, живо переоделась в домашнее и присоединилась к старшему.
        Мурка попала в их маленькую семью совсем недавно и успела проявить себя в полной мере, результатом чего и являлось ее заточение в ванной комнате в отсутствие хозяев.
        Недели две назад они с дядей от нечего делать завернули в ту часть городского рынка, где продавали животных. Крытый сам был равнодушен ко всей этой прелести. Рыбки имелись почти в каждом «красном уголке» многочисленных колоний, которые Рублев повидал на своем веку, и поэтому от них его воротило с души. Собак, особенно овчарок, он недолюбливал тоже. Лай из питомника, доносившийся даже по ночам в тюремный барак, стоял в ушах до сих пор.
        Ну а остальные там крысы, кролики… в общем, Григорий пошел, уступив желанию Катерины и очень надеясь, что экскурсия будет непродолжительной.
        - Ой, смотри какой! - услышал он восторженный возглас и переключился на то, что привлекло внимание его племянницы.
        - Это не какой, а какая! - серьезно поправила Катю девочка лет десяти, державшая на руках свое чудо природы.
        Чудо природы было абсолютно белого цвета, с неестественными для кошек голубыми глазами, которые в настоящий момент были блаженно прищурены.
        - Возьмите! - жалобно попросил мальчуган чуть помладше девочки, стоящий рядом с ней.
        - Дядя!
        - Что - «дядя»! Кто с ней возиться будет?
        - Я! Я буду!
        - Сколько за это добро?
        - Так берите!
        - Ладно, вот вам на конфеты.
        - Ой, спасибо!
        - Погодь… как зовут?
        - Не знаем!
        - Ладно, сами разберемся.
        Так в их чистенькой двухкомнатной квартире появилась кошка Мурка.
        Кошуля оказалась еще тем фруктом, с очень своеобразным характером. Неизвестно, где нашли ее молодые продавцы, но чувствовалось, что в жизни ей досталось изрядно. Одиночество кошка переносить не умела совершенно, в первый же день по возвращении Крытый обнаружил в квартире такой кавардак, что готов был немедленно выставить виновницу за дверь, добавив для скорости пинка от избытка чувств. Только заступничество Катерины спасло Мурку от бродячей жизни. Но на семейном совете было решено твердо, что в отсутствие людей пребывать своевольнице в закрытой ванной комнате. Протесты Мурки ни к чему не привели, и кошуля вынуждена была взаперти ждать прихода хозяев. Ей оставляли свет, и Катерина ставила на стиральную машину купленную корзиночку с одеялом внутри.

* * *
        Катерина прошла на кухню и насыпала в кормушку для своей любимицы «Вискас». Мурка потянула носом в сторону стола и принялась тереться о ноги девушки.
        - Как же, держи карман шире, - усмехнулся Рублев, глядя на несколько обескураженную племяшку. - Эта стервь уже курятину учуяла!
        - Дай я ей крылышко отломлю! - Катюша подула на кусочек и положила кошке. Затем сама села за стол.
        - Так с кем же ты, мамзель, изволила сегодня прогуливаться? - в чуть насмешливой форме полюбопытствовал Григорий, возвращаясь к давешней теме.
        Катя некоторое время не могла ответить. Прожевав, нехотя объяснила:
        - Знакомый. На концерте познакомились в Питере месяц назад.
        - Со знакомыми целуются?
        Катя вновь покрылась румянцем.
        - Дядя!
        - Что «дядя»? Просто интересуюсь моральной нравственностью своей племянницы!
        - «Моральной нравственностью» - так не говорят!
        - Ты мне зубы не заговаривай, что за хлыщ?
        - Почему хлыщ, дядя Гриша? - обиделась за своего избранника девушка. - Вполне приличный человек, юристом работает!
        - Вот и расскажи, где этот почтенный человек работает, - не отставал от нее Рублев. - Насколько я успел заметить, он лет на двадцать тебя постарше?
        - Не на двадцать, а на восемнадцать!
        - А-а! - В восклицании Крытого содержалось такое количество иронии, что Катерина стушевалась. Действительно, аргумент убойный, ничего не скажешь!
        - Ладно, я лучше тебе другое скажу. Решился наконец вопрос о моем участии в концерте Яна Сибелиуса. В Хельсинки поедем, документы уже в оргкомитете, - заметила скрипачка, надеясь таким образом сменить тему разговора.
        - И приятель твой придет? - смотрящего не так просто было сбить с толку.
        - Ну, может быть… А что, нельзя?!
        - Меня смущает разница в возрасте.
        - Ну и что? Мы же ничего с ним такого…
        - Этого еще не хватало! И все же познакомь меня с ним. Хочу лично пообщаться.
        - Хорошо, - просто пообещала девушка, не придав просьбе большого значения. В конце концов Антон - взрослый, достойный мужчина, не шпана какая-нибудь! Не стыдно и познакомить. Согласилась она еще и по той причине, что ей надоел этот разговор. Но Григорий почему-то не желал оставлять эту тему - видимо, его природное чутье подсказывало, что тут не все гладко.
        - Так где же он работает?
        - Антон говорил мне, но я забыла, - ответила Катя. Она попыталась припомнить, но так и не смогла.
        - Ладно, а про меня он спрашивал что-нибудь?
        - Сегодня спрашивал, когда… когда ты… короче, когда ты в парке нас увидел.
        - Что ты ему сказала?
        - Сказала, что ты тоже юрист!
        Григорий не удержался и хмыкнул, настолько неожиданно прозвучал ответ племяшки. Он посмотрел на свои руки, фаланги пальцев которых были украшены синими перстнями.

«Да уж, юрист, ничего не скажешь! Пять „академий“ и одна - по малолетке!» - Крытый встал и приоткрыл окно. Девушка занялась посудой.

«Взрослеет! - подумал он с небольшой толикой грусти. - Женихи скоро табуном ходить будут! „Скоро“! Уже вот увязался один!»
        Крытый прекрасно все понимал, он хорошо помнил себя в молодости. Паранджу на свою любимицу Григорий надевать не собирался, что сделаешь - жизнь! Но увиденный сегодня кавалер Крытому не понравился. Поскольку Рублев обладал обостренным чутьем, он с первого взгляда, просвечивая не хуже рентгена, видел сущность любого человека.
        Так вот, хотя он с молодчиком еще ни разу не разговаривал, у него сразу почему-то возникло негативное отношение к нему. Он видел, как тот по-хозяйски обнял Катерину у подъезда и на глазах у всех бабок облизал ей ушко.

«Опытный кобель, - решил смотрящий, - к девчонке сопливой клеится!»
        Катю он решил пока не расстраивать.

«Потихоньку объясню этому „кавалеру“ при случае, что да как, - решил про себя Григорий, дымя сигаретой в открытое окошко, - думаю, не дурак. Поймет. Да-а! Невеста! - окинул Рублев внимательным взглядом ладную фигурку Катюшки. - Отдам замуж, одному куковать придется! Да и не беда - привычка есть. И так всю жизнь, почитай, один, без семьи! Век возле себя все одно не удержишь - у нее своя судьба, своя дорога в жизни! Нужен ты ей больно, урка старый!»
        Катя закончила с посудой и взяла на руки кошку. Та довольно заурчала.
        - Так что там с твоим загранконцертом? - вернулся к прежней теме Рублев.
        - Нормально. Говорю же, что после Питера - сразу в Хельсинки.
        - Я тоже с тобой поеду. А то, как я погляжу, тебя без присмотра уже оставлять нельзя.
        - Дядя!..
        - Ладно, шучу, шучу! Вот посмотри, - вспомнив про сегодняшнюю покупку, Григорий достал пакетик с украшениями. - Как раз к твоим концертам!
        - Ой, дядя Гриша! - обомлела девочка, когда увидела гарнитур. Цепочку с кулоном она тут же повесила поверх платья и, чмокнув благодарно довольного Григория в щеку, побежала вертеться перед зеркалом.

«Надену сиреневое платье и посмотрю, как с ним!» - восторгу Катерины не было предела.
        Переодеться девушка не успела. Из спальни она услышала, что на кухне что-то грохнулось, и дядины непечатные комментарии по этому поводу:
        - …твою мать, паскудина, прости господи! Чтоб тебя, зараза, трижды подняло и ахнуло!
        Девушка поспешила на кухню, понимая, что причина беспокойства может быть только одна.
        Навстречу ей молнией пронесся белый комок и скрылся под кроватью.
        - Что случилось? - оглядев кухню, юная хозяйка и сама уже увидела следы преступной Муркиной деятельности: разбитый горшок с фикусом и кувшин.
        - Воробей за стеклом, видите ли, ей не понравился! - в голосе дяди Катерина не обнаружила и намека на злость, скорее веселое удивление. - Зараза, сиганула аж чуть не под потолок!
        - Сейчас уберу, - засуетилась Катерина, отправившись в ванную.
        Сережки и колечко, зажатые в руке, были положены на полочку у умывальника. Там девушка их и забыла.

* * *
        После обеда облака побежали гуще. Ветер трепал листву. Олег Борисович Мещеркин гнал свою личную машину, боясь опоздать на встречу с Блондином.
        Настроение было под стать погоде - переменчивое. И рука вроде откровенно чесалась к деньгам, но при этом опять почему-то проснулась в высоком, худощавом полковнике питерского ГУВД какая-то злость. Просыпалась она каждый раз в нем, когда он вот так вот встречался с господином Ганиным и ему подобными субъектами. Злость эта была равномерно распределена в трех направлениях: на себя самого, поскольку приходилось стелиться перед всякой мразью, которой самое место за решеткой, на государство - за те гроши, что платило оно ему ежемесячно в виде зарплаты, и - то, что оставалось, - просто на всех окружающих людей.
        Желваки поиграли на острых скулах, и Мещеркин сильнее выжал акселератор. Молодой гаишник неуверенно взмахнул жезлом. Красная «Ауди» резко затормозила.
        - Лейтенант, глаза протри! - рыкнул на него Мещеркин, тыча в лицо своим удостоверением. - Ты пьян, что ли, с утра?
        - Простите, господин полковник, - пролепетал тот, держа руку под козырек.

«Ауди» взяла резкий старт и покатила дальше. Выпустив пар, Олег Борисович немного успокоился. На ум пришли житейские заботы - младшему в этом году в институт поступать, и Мещеркин сразу прикидывал, с кем нужно будет решать этот вопрос.

«Старостина побеспокоить нужно, - выруливая на мост, размышлял он. - У Марины через неделю день рождения. Устрою сабантуй на даче - вот их и приглашу с женой!»
        До места встречи - кладбища на Васильевском острове - Мещеркин добрался меньше чем за полчаса. Приехал он раньше оговоренного времени на целых пятнадцать минут.
        Народу было немного, что неудивительно само по себе. На кладбищах вообще редко бывает много людей. На похоронах и в Родительскую субботу в основном.
        Полковника это устраивало больше всего. Да и вероятность встретить кого-то из знакомых тут минимальная. А если, не дай бог, служба внутренней безопасности захочет накрыть, то им трудновато будет на местности, просматриваемой со всех сторон.
        Нетерпеливо бросив взгляд на часы, Олег Борисович не спеша пошел вдоль оградок. Пожилая женщина в черном платке проковыляла мимо. Больше никто полковнику навстречу не попался.

«Оставь надежду, всяк сюда входящий!» - неожиданно пришло ему на ум.

«Где ж это было написано? - попытался вспомнить милицейский чин. Он подобрал прутик и вертел теперь его в руках. Не помогло, так он этого и не вспомнил. - Сколько народищу здесь лежит. Тоже, поди, суетились, спешили куда-нибудь. А теперь что? Два метра земли и - никаких забот!»
        Но как человек приземленный долго о высших материях полковник рассуждать не мог, и посему все размышления растаяли, уступив место одному вопросу: зачем он так экстренно понадобился авторитету по кличке Блондин?
        Полковник был уже в курсе, что утром тот встречался с Боксером, но также знал, что встреча закончилась мирно, без стрельбы.
        От размышлений отвлек негромкий звук подъезжающего автомобиля, и Олег Борисович увидел «Лендкрузер».
        Тот припарковался рядом с «Ауди», и Блондин вместе с двумя бойцами покинул салон импортного внедорожника. Бойцы остались топтаться у машины, а Ганин заспешил к Мещеркину.
        Без всякого «здрасьте» он протянул полковнику руку, которую тот пожал без удовольствия.
        - Срочное дело к вам. Давайте-ка пройдемся, - показал Пал Саныч рукой вперед по дорожке. Полковник послушно потопал рядом.
        Разговор начался с пухлой пачки баксов, которую Блондин вручил Мещеркину.
        - Это за прошлое. Молодец, - похвалил бандит полковника.
        Тот отвернулся, чтобы скрыть невольную гримасу. Комментарий авторитета здорово напоминал поощрение хозяином кобеля, принесшего брошенную палку. Однако от ответа Мещеркин воздержался, что-то буркнув под нос. Баксы он сунул в задний карман брюк.
        - Срочное дело есть, - перешел к главному Блондин.
        Мент хмыкнул про себя: «У тебя все дела срочные!»
        - Слушаю вас.
        - Есть, Борисыч, такой человек - Григорий Крытый. Никогда с ним не сталкивался? - прищурился бандит на собеседника.
        - Лично нет, но наслышан. Он из воров, скоро должен на законника короноваться. Стоит смотрящим в Веселогорске. А что с ним?
        - Пока - ничего, но нужно, как бы точнее выразиться, дискредитировать его. Сейчас я тебе подробно объясню одну идейку.
        Под заунывное карканье ворон они не спеша шли по дорожке еще минут пять, обсуждая технические стороны вопроса. Как только все было решено, полковник быстро распрощался с Блондином и заспешил к своей машине. На этот раз он не испытывал душевного дискомфорта.

«Один подонок грызет второго и платит за это нам, ментам!» - весело думал он, разворачивая машину под хмурыми взглядами бойцов Блондина.

* * *
        Пал Саныч поглядел вслед удаляющейся машине.
        - Давай тоже отчаливать, - прокряхтел он, усаживаясь на переднее сиденье рядом с водителем.
        Рассказывая свою задумку, он не счел нужным объяснять карманному «полкану», зачем ему это нужно. Не рассказал ни про третейское судейство, ни тем более про тендер в Балтийском пароходстве.

«Зачем человеку знать лишнее?» - такого принципа Блондин придерживался всю жизнь.

* * *
        Убрав последствия кошкиного буйства, девушка убежала на занятия - после обеда у нее была репетиция. Крытый в квартире остался один. Лысый из Питера пока не вернулся, и у Григория образовался промежуток в делах.
        Некоторое время он размышлял об утреннем своем третействе.
        Он еще раз все проанализировал и лишь утвердился во мнении, что вынес верное решение относительно Блондина.

«Зубами поди скрипит! Ну да меня не куснет - шавка еще! - Григорий открыл окно на кухне пошире и забрал пепельницу в зал. - Пусть своим шестеркам лапшу про Зайца на уши вешает!»
        Крытый был бы плохим смотрящим, если бы не узнавал о значимых событиях раньше других. С уверенностью можно было сказать, что его служба оповещения работала много лучше, чем оперативники МВД. Ну а насчет достоверности информации и говорить нечего.
        Ну а кипеж по поводу исчезновения короля бензинового бизнеса их города не мог остаться незамеченным. И о полузатопленной яхте Крытый узнал раньше ментов и людей Блондина.

«Ганин, гадом буду, хотел всех объехать, - усмехнулся в мыслях Рублев, - распотрошил своего кабанчика и Боксера еще кинуть прихватом надумал! Вор у вора…»
        Весь опыт его жизни подсказывал, что именно так и обстоят дела. В несчастные случаи, происходящие с такими людьми и так вовремя, он, естественно, не верил. Остается два варианта, если, конечно, Боксер ни при чем. Но это уж совсем маловероятно - делать ставку только на то, что смотрящий примет именно такое решение, которое он и принял. Да и навару негусто - свое только забрал. Нет, он тут точно не при делах. Значит, либо сам Заяц, либо - Ганин.
        Крытый отдавал предпочтение второму варианту. С местным олигархом ему приходилось общаться. Рублеву он показался при всей своей коммерческой соображалке трусоватым и нерешительным типом. Григорию представлялось сомнительным, чтобы тот решился сам на подобный финт - у него бы подобная идея не родилась ни в жисть! Прикупить участок у дороги, новую заправку втиснуть на трассе, подмазать чинушу - это его родное, пожалуйста! Но комбинации с риском для жизни - вряд ли. Кишка тонковата.

«Обломалось Блондину, - еще раз мысленно усмехнулся Григорий, затушив в пепельнице окурок. - А нечего было меня подтягивать на рамс! Нашел фраера для развода!»
        Крытый закинул руки за голову и от души потянулся. Хрустнул сустав в позвоночнике.
        Еще тогда, два года назад, когда собрание воров в законе порешило, что Григорию быть смотрящим в его родном Веселогорске, он думал о том, как сложатся его отношения с новообразовавшимися российскими мафиози. Откинувшись, он первым делом заглянул в гости в Питер к своему корешу Сашке Козырю. Когда у них зашел об этом разговор, Саня высказался определенно:
        - Швали полно развелось, а достойных людей мало! Черт знает как живут! Думают не головой, а кошельком, а так нельзя! За деньги готовы и с мусорами целоваться, и политикам жопы лизать! А потом такой кричит: «Уважайте меня!» А за что, спрашивается? За деньги? За деньги я уважать не умею! За всю жизнь не научился!
        Крытый на сто процентов согласился с другом.
        Мысли его прервал телефонный звонок. Звонили по радиотелефону. Это мог быть Лысый из Питера - его звонка ждал Григорий. Но друг скорее всего позвонил бы на мобильник. Номер не определился - звонили, скорее всего, из автомата. Это не понравилось положенцу, но Григорий все же поднял трубку.
        - Григорий Иванович? - проговорил незнакомый голос.
        - С кем я разговариваю? - сразу же подобрался Крытый.
        Положение, которое занимал Григорий в своем мире, обязывало к определенным мерам предосторожности. Открытых врагов у него в данный момент не было, но тем не менее положенец был всегда настороже. За долгие годы блатной жизни Рублев привык держать ухо востро.
        - Как в клетке инкубатора! - смеясь, говорил он как-то своему знакомому.
        - Это как? - поинтересовался тот.
        - Клюешь переднего, прикрываешь зад от заднего, смотришь, чтобы верхний не нагадил на тебя, и не забываешь сам иногда гадить на нижнего! - объяснил он.
        Поэтому, услышав незнакомый голос, Григорий насторожился. Немногие могли позвонить смотрящему. Такие люди были наперечет.
        - Я хотел вас поблагодарить за сегодняшнее, - игнорируя вопрос Рублева и не желая представляться, между тем сказал абонент.
        - Я не знаю, о чем вы, - четко произнес Григорий.
        - Ну как же, вы нам сегодня здорово помогли, так что примите в знак признательности пятьдесят тысяч долларов, - продолжал настойчивый собеседник.
        - Вы меня, уважаемый, с кем-то путаете, - отрезал Крытый и нажал на сброс.
        Звонок ему очень не понравился. Между тем телефон настойчиво зазвонил вновь. Номер опять не определился. Крытый не стал больше разговаривать - он просто вновь нажал на сброс.
        Но звонок подтолкнул его к действиям. Он достал свой мобильный и набрал номер Лени Боксера.
        - Это Григорий Иванович, - представился он. - Нам нужно встретиться.
        Заперев кошку, Крытый покинул квартиру.

* * *
        Григорий решил не беспокоить Василия, который мотался где-то в городе по своим делам. Он остановил частника и назвал известное в Веселогорске кафе. Леня обещал подъехать минут через двадцать, поэтому Крытый не торопился.
        Официант, как и положено профессионалу, знал Григория Ивановича в лицо, хоть Крытый не часто бывал в их заведении. Он расплылся в улыбке, увидев в руке положенца сигарету, мгновенно подсуетился с зажигалкой.
        Услышав пожелания, пообещал выполнить заказ сию минуту и растворился так быстро, что сказочный джинн мог бы ему только позавидовать.
        Действительно, в самое ближайшее время на столе перед Григорием стоял стерильный фужер и две бутылки пива того сорта, которое он предпочитал.
        Крытый потягивал пивко, когда появился Боксер. Он сразу же нашел глазами смотрящего и прямиком направился к нему.
        - Что-нибудь не так? - начал он с вопроса, присаживаясь напротив Рублева. Глаза смотрели пытливо, внимательно, но без страха.
        - Мне перед разговором с тобой позвонил какой-то хмырь и в знак благодарности предложил пятьдесят штук баксов, - без обиняков выложил ему Крытый. - Кто это мог быть?
        Выражение лица Лени свидетельствовало о том, что он действительно не имеет понятия о звонке.
        - А может, это к нашему сегодняшнему спору не имеет никакого отношения? - в свою очередь высказал Леонид предположение.
        - Все может быть, - уклончиво ответил Григорий. - Неизвестный прямо сказал: «Вы нам сегодня здорово помогли…» Сегодня! Намек на Боксера совершенно очевидный - только он поимел выгоду!
        Поэтому Григорий и решил в первую очередь встретиться с ним. Вдруг тот по простоте душевной решил отблагодарить смотрящего за решение в свою пользу. Если так - Крытый живо бы прочистил ему мозги! Такой дурацкий поступок мог нанести непоправимый вред. Но, после того как увидел удивленные глаза знакомого, Крытый поверил, что тот не имеет никакого отношения к звонку. Тогда кто? Оставив вопрос открытым, Григорий заговорил о другом:
        - Ладно, с этим я сам разберусь. Ты мне скажи - твои парни насчет Зайца не рыли?
        - А как же! - немного загадочно усмехнулся Боксер.
        - Ну и что?
        - Григорий Иванович, давайте говорить честно: уж больно он вовремя утонул! И вместе с ним - все бабки! Причем, кроме бензоколонок, что шли нам залогом за его кредит, у него еще кое-какие объекты были - он все продал подчистую! Все в наличку сгреб! А потом, видите ли, утонул! Согласитесь, трудно в это поверить.
        - Принято! - согласился Крытый.
        - Зайца я прекрасно знаю - не первый год работали, - обдумав продолжение, заговорил вновь Леонид. - Утром, почти в шторм, на яхте и пьяным дернуть со всей наличкой - до такого бы Заяц никогда не додумался! Я в это в жизнь не поверю! Значит, история с разбитой яхтой - туфта полная! Опять же - кто его мог на такой подвиг надоумить, кто помог ему деньги незаметно вытащить? Не верится, что без Блондина тут обошлось. Правда, есть еще один вариант, - хитро глянув на Крытого с видом человека, имеющего за пазухой тайну, добавил Боксер.
        - Что за вариант? - уцепился Рублев.
        - У Димы есть очень шустрый родственничек - его двоюродный братишка. Он у него одно время руководил службой безопасности. Очень деятельный тип. Когда Блондин Зайца под себя подмял, братишка ушел из дела. Он - комитетчик бывший.
        - Бывших комитетчиков не бывает, - усмехнувшись, назидательно вставил Григорий. - Чекисты всегда в строю!
        - Вот я про то же! - охотно поддакнул его товарищ и продолжил: - Я ведь на стрелке у Блондина не зря про него спросил. Пацаны мне говорили, что он опять тут крутился. И у питерской конторы Зайца его видели. А Блондин говорит мне - нет, мол, и не пахло им!
        - Что ж ты ему не сказал про этого рекса?
        - Я ему маякнул! Говорю: «Может, бабки где-то в Питере осели? Подумай, может, кто-то из своих Зайцу помог?» А он - за ствол! Бойцы его затворы дергают! Ну, раз так, думаю, чего с тобой базарить! И к тому же кто его знает, может, он с этим комитетчиком в доле? Зайца и ухайдакали на пару! Почему он сразу, едва я про того спросил, отнекиваться стал? Мои пацаны козла этого в городе видели, а его - нет? Странно получается - ведь они пасли кабанчика, а не я! А что рексу в Веселогорске было делать, как не к брату приезжать?
        - Да, это верно, - согласился Крытый и поднялся, давая понять, что их беседа закончена.
        Они пожали на прощание руки и покинули кафе. Григорий после разговора с Леней еще больше уверился, что история с зайцевским кредитом имеет непосредственное отношение к сегодняшнему звонку. А уж в том, что она будет иметь продолжение, Крытый теперь нисколько не сомневался.

* * *
        Двухэтажное здание городской АТС было окружено тополями. Находилось оно вдали от центральных улиц, вокруг царила полная тишина. Мужчина среднего роста подошел к нему и посмотрел на часы. На устах вахтера возник было вопрос, но мужчина опередил его, предъявив служебное удостоверение.
        - Проходите, пожалуйста, товарищ капитан!
        - Двести четвертая где? - спросил он у недремлющего стража.
        - Второй этаж, налево, - четко отрапортовал тот.
        - Спасибо, - обронил пришедший и бодро поднялся по лестнице.
        В руках работник правоохранительных органов нес «дипломат». Перекинув его в левую руку, костяшками правой он энергично постучал в дверь. Она тотчас распахнулась, словно за ней ждали этого стука. Выглянул патлатый парень в больших квадратных очках.
        - Здравствуй, - капитан первым протянул руку.
        - Здравствуйте, - суетясь, пожал ее работник АТС.
        Капитан больше не сказал ни слова, лишь выразительно глянул на часы.
        - Пойдемте, пойдемте!
        Оба прошли в комнату, заставленную оборудованием. Огромные релейные шкафы, как библиотечные стеллажи, сплошь заполняли ее. Легкий гул и пощелкивание витали в воздухе. Патлатый очкарик усадил капитана за пульт управления, а сам остался стоять.
        - Я вам еще нужен? - спросил он у капитана.
        - Иди, Валентин, я как-нибудь сам управлюсь, - с легкой душой отпустил гость спеца. Действительно, тот ему сейчас был совершенно ни к чему, и если бы работник АТС не поспешил задать вопрос, то через несколько секунд все равно бы услышал ненавязчивое предложение оставить технического специалиста ГУВД Петербурга одного.
        Капитан не спеша открыл «дипломат» и вставил чистую кассету в магнитофон. Он присоединил провода, надел наушники и посмотрел на часы. До нужного времени оставалось десять минут - вполне хватит подрегулировать аппаратуру.

«Вы нам очень сегодня помогли, примите в знак благодарности пятьдесят тысяч долларов…» - «Вы меня с кем-то путаете…» - Капитан быстренько нажал на «стоп». В наушниках шли короткие гудки. Он повторно набрал номер положенца. Но череда длинных гудков тянулась довольно долго, а трубку брать никто не желал.
        - Понятно, - сказал себе капитан и снял наушники, прокрутив коротенькую запись разговора. Он вынул кассету и убрал в нагрудный карман рубашки. Сложил провода в
«дипломат» и щелкнул замками. Затем набрал привычным движением номер ГУВД.
        - Олег Борисович? - на всякий случай переспросил он, хотя по голосу узнал полковника. - Да, я. Все сделал. Кое-что подмонтирую, но в общем нормально! Заехать к вам?
        - Нет-нет! - услышал он поспешный ответ. - Я сейчас как раз в сторону вашего отдела еду и заскочу к тебе.
        - Буду рад, товарищ полковник!
        Доложив начальнику, мужчина покинул комнату. На секунду заглянул на прощание к патлатому, спустился по лестнице на первый этаж. Хоть и не было жарко, но мимо автомата с газировкой капитан не прошел. Без сиропа, но зато бесплатно! Он выпил стакан и, улыбнувшись вахтеру, покинул АТС.

* * *
        После обеда одна из яхт, покачивающаяся на волнах у причала небольшого финского дачного поселка недалеко от Хельсинки, дождалась двух веселых молодых людей и заскользила по волнам. Это видел Дмитрий Зайцев, с тоской поглядывающий из окна снятого для него братом дома.
        Вздохнув, Дима подумал, что еще пару дней в заточении - и он точно рехнется! Из развлечений - телевизор и водка. Вспомнив о последней, он прошлепал было к холодильнику. Водки, зная его способности, брат запас море, а вот лимонад закончился. Да и питаться консервами надоело. Поскольку дело близилось к обеду, Дима решился.
        Он запер калитку на ключ и затрусил к кафешке у бензозаправочного комплекса.
        Финн преклонных лет улыбался ему, когда Заяц, смешивая плохой английский, еще худший финский и матерный русский, пытался сделать свой заказ.
        - Сейчас все будет, подождите немного, - с небольшим акцентом ответил финн, улыбнувшись шире, и отправился внутрь своего заведения.

«Чертов индюк!» - мысленно ругнулся бизнесмен и пожалел, что не может прямо в кафе заказать выпивку - до субботы было еще далеко.
        Он занял столик, позволявший смотреть на залив. Еще одна яхта отошла от причала и красиво скользила по водной глади.

«Эх! Сейчас бы на моей „Ласточке“»! - невольно вздохнул он, от души сожалея о своей разбитой яхте.
        Хозяин, исполнявший сам почти всю работу в небольшом заведении, принес двойную порцию сосисок, картофель фри и кофе.
        - Приятного аппетита, - пожелал он и на всякий случай поинтересовался: - Что-нибудь еще пожелаете?
        - Нет, спасибо! - резиново раздвинул углы губ в ответ Заяц, подумав про себя:
«Водки ты мне все равно не нальешь, падла!»
        Действительно, законопослушный финн не мог даже представить себе такого. Вообще, от этих русских можно ожидать чего угодно!

«Как можно жить и работать в такой стране, где нельзя договориться с кабатчиком, чтобы он тебе из-под полы продал водки?!» - возмутился в душе Дима, со вздохом глянув на свой «Ролекс».
        Яхта под большим наклоном совершила изящный поворот и плавно выпрямилась, скользя на хорошей скорости. Бизнесмен энергично принялся за сосиски. Пять минут он энергично работал челюстями, тщательно пережевывая пищу.
        Затем ему вспомнился утренний разговор с братом. Может, он и прав? На хрен нам берег турецкий и на хрен нам эта Африка? Тем более - Финляндия, где нормальному мужику и выпить нельзя? Нет, жить в России пока невозможно, но работать, может, действительно нужно именно там. В любой западной стране на одних налогах разоришься! А деньги… Полтора лимона - это хорошо, но…
        Он представил на минуту свою жену Надюшу и старшую дочь в ювелирном магазине где-нибудь в Цюрихе, их жадно блестящие глаза и записывающего торопливо заказы довольного управляющего…

«Нет, пусть хотя бы немного времени считают меня покойником, отдохну от их вечного
„дай!“», - мысленно перекрестился веселогорский магнат и покончил с обедом. Кофе он не допил, поднялся.
        - Заходите к нам еще, - на прощание лукаво улыбнулся хозяин.
        - Обязательно, - пообещал Зайцев и, вспомнив, что дома закончился запивон, попросил продать двухлитровую кока-колу.
        Уже в своем особняке он упал на диван и нажал кнопку пульта телевизора.

«Смирнофф» вновь появился на столе, и Дима принял изрядную дозу.
        Руки сами потянулись к заветному чемодану.

«Там царь Кащей над златом чахнет», - вспомнились ему вечные строки великого поэта.
        - Черт возьми, тоже, поди, водку от одиночества до одурения глушил! - рассмеялся вслух своим мыслям Дмитрий Игоревич, наполняя «смирновкой» свой стакан до половины. Подмигнул озорно танцующей полуобнаженной девице на телеэкране и махом выпил. Запил прямо из горла и потянулся к пачке сигарет.
        Зайцев признавался себе, почему не хочет браться за бизнес вместе с братом: он не доверял ему до конца.

«Как ты можешь так? - убеждал он самого себя. - Он тебя из-под Блондина выдернул, свободным человеком сделал! Да и с кредитом лихо решил - семьсот пятьдесят тысяч чистых денег подарил!»
        - Э-эх! Надо решаться - потом поздно будет! - выразил он мысль вслух, чиркая зажигалкой.
        Глава 4
        Ганин тоже совсем недавно пообедал. Правда, не в одиночестве, а в компании Пончика. Сейчас они вновь прибыли в офис на Невском и не торопясь поднимались по лестнице. Секретарша профессионально определила с первого взгляда, что хмурые тучи в душе ее патрона после обеда развеялись окончательно, гром и молния не грозят. Поэтому она рискнула-таки обратиться с просьбой слинять на пару часов раньше, подкрепив просьбу лукавым многообещающим взглядом. Блондин милостиво дал добро и зашел к себе. Красотка радостно пискнула и тут же в темпе машинистки заработала телефонными клавишами, выбивая, как морзянку, номер подруги.
        Пал Саныч бросил на стол портфель и уселся в любимое кресло.
        - Ну, посмотрим, чем нас полковник наш обрадует, - сказал он скорее себе, чем приземлившемуся напротив него Андрею Витальевичу.
        Он достал из кожаного вместилища десяток листов, оказавшихся копиями милицейских досье, и начал внимательно их просматривать, раскладывая потом на две части.
        - Вот эти нам подойдут, - взял он в руки семь листков, остальные бережно убрал в сейф.
        - Наш драгоценный Дато, Самурай, Клешня… - Блондин быстро перечислил всех семерых.
        Экономист подумал и выразил свое согласие.
        - Жалко, что русских среди них только двое, - посетовал он, - остальные - черные.
        - До Ростова мы воры, от Ростова - черти! - выдал блатную поговорку Пал Саныч, соглашаясь с ним. - Но, с другой стороны, в чем-то это даже и лучше! Самурай и Дато - из Кутаиси, Резо и азербайджанец Узун - из Тбилиси. У них, сам знаешь, - авторитет выразительно глянул на своего помощника и постучал друг о дружку кулаками, показывая таким образом, что кавказские законники меж собой находятся не в лучших отношениях, - так что потом против меня они вряд ли объединятся.
        - Кутаисские «пиковые» жадные до предела, - согласился с ним Пончик. - Тот же Дато за копейку удавится! Не законник, а барыга с базара! Подожди, он нам еще за беспроцентный заем кровь попьет, каждый бакс припомнит!
        Блондин молча соглашался. С «лаврушниками» и «пиковыми» - кавказскими ворами в законе - он работал бок о бок несколько лет и большинство из них хорошо знал лично. Про Дато и говорить нечего - с тем он контачил не реже раза в неделю, были совместные дела. А уж он-то своей жадностью славился даже среди земляков.
        - Но без них нам не обойтись! - развел руками Блондин, и опять Пончик с ним согласился. - Ну так вот, - сказал Блондин, убирая в портфель досье на отобранных кандидатов, - еще один штришок, и можно к делу приступать! Нашел человека?
        - Да, большой специалист! - похвалился Пончик. - Ржавым гвоздем любой замок откроет! За свою жизнь столько квартир обчистил, что и сосчитать не берется!
        - Надеюсь, он понимает, что на этот раз ему брать ничего не нужно? - четко выговаривая каждое слово, отчеканил Блондин. Взгляд его был суров и требователен.

«Побаивается все же Пал Саныч! - злорадно подумал про себя экономист. - Кишка тонка на Крытого пружинить!» Вслух же он протянул обиженным тоном:
        - Обижаете, Пал Саныч! Человек грамотный, лишнего никогда не сделает!
        - Слушай, а твой украдайка не стукнет на нас смотрящему? По своим понятиям он, почитай, в петлю лезет, а?
        - С этой стороны, - тонко, по-лисьи улыбнувшись шефу, начал отвечать Рюшкин, - тоже все досконально продумано. Мужик не из местных, выписали аж из Норильска! Это раз! - Андрей Витальевич загнул толстый короткий палец. - При своем богатом жизненном опыте в блатных никогда не ходил - одиночка, как есть! Еще при первой своей отсидке чуть в «обиженные» не попал, с тех пор один по жизни топает, на понятия и блатных авторитетов ему - глубоко с пробором! Это два! В-третьих - никто же ему не говорил, в чью именно квартиру нужно «дипломат» нарисовать!
        - Это хорошо, что не местный, - по-другому глянул на своего помощника Блондин. - Искать никто не будет!
        - И насчет этого тоже подумал, - ответил ему понимающим взглядом Андрей Витальевич.
        - Да ты вообще, Андрей, у нас мужик понятливый, - неожиданно похлопал его по плечу Блондин. Рюшкин от смущения взялся протирать стекла очков. Проявление фамильярных сантиментов со стороны шефа - большой нонсенс!

«К чему бы это?» - насторожился Пончик. Любое отклонение в поведении его босса всегда настораживало, поскольку трудно было заранее предсказать, каким окажется его продолжение - хорошим или плохим? Одно знал Андрей Витальевич твердо - просто так Блондин ничего не делал.
        Между тем нужно было что-то отвечать на проявление теплых чувств, и Пончик, как и положено, чуть смущенно забормотал слова благодарности.
        - Да брось ты, Андрей! - махнул рукой Пал Саныч. - Это я тебя благодарить должен! Если провернем дело с тендером, я тебя на процент с прибыли поставлю! Слово даю!

«Вот оно что! - горячо поблагодарив Ганина, тут же подумал Рюшкин. - На интерес ловит! Значит, боится чего-то и хочет подстраховаться! Ну а то, что проценты пообещал, - это значит, что тебе, драгоценный Андрей Витальевич, смертный приговор уже вынесен!»
        - Только, Андрей, просьба - сделайте все чики-пики! Без малейшей промашки! Сам понимаешь, если что - спать нам с тобой в одной братской могиле! Причем даже без табличек!
        - Понимаю, Пал Саныч, понимаю!
        - Ну, раз понимаешь - действуй!
        Ганин достал из сейфа «дипломат» и открыл его.
        - Проверь по своему списку!
        Пончик достал из своей папки листок с распечаткой номеров и взглядом отыскал нужную пачку - она лежала сверху.
        - Вот, пожалуйста! - Он зачитал номера из списка и сверил их с несколькими стодолларовыми банкнотами из пачки - номера полностью совпадали.
        - Кстати, когда ты успел подменить пачку?
        - Сразу, - пожал плечами Пончик. - Я же на сто процентов был уверен, что Леня не будет по номерам проверять. Так оно и получилось!
        - Когда же тебе эта комбинация в голову пришла? - в вопросе Блондина вновь послышались подозрительные нотки.
        - В Питере, когда у Дато деньги брал, - ответил, не задумываясь, Рюшкин. - Он своими обильными разглагольствованиями о правильности вынесения смотрящим приговора и натолкнул меня на эту мысль.
        - Голова! Что бы я без тебя делал!

«Сладко поешь, Паша! Значит, удавка на мою шею уже намылена!»
        Еще раз обговорив все детали, Рюшкин взял деньги и покинул офис. Блондин проводил из окна взглядом его фигурку, торопливо направлявшуюся к стоянке. Только когда Пончик сел в свой «Опель» и тот влился в общий поток машин, Ганин отошел от окна.

«Спешит проценты заработать!» - подумал он про своего зама, и нехорошая ухмылка появилась на его губах.

* * *
        Усаживаясь на водительское сиденье, Пончик глянул украдкой на окно второго этажа. За прозрачным тюлем легко угадывалась массивная фигура Блондина.

«Пасешь, Паша, - злорадно подумал зам, - не веришь! Правильно делаешь! Только не с твоими куриными мозгами с Рюшкиным тягаться! Я, в отличие от тебя, в свое время шахматам предпочтение отдавал. Штанга - она, ты знаешь, для головы бесполезна!»
        Мысленно излив накопившуюся желчь, Пончик нажал стартер, и серебристая иномарка влилась в общий поток. Ехал экономист недолго. Через квартал он свернул под арку и, миновав проезд, выехал на противоположную сторону дома и на другую улицу. Остановившись у небольшого цветочного магазина, экономист достал мобильный телефон.
        - Да, я, здравствуйте! Да, скоро все решится… Да, тендер безусловно будет наш! Не волнуйтесь, «Волга-Дон» никуда не уплывет - головой отвечаю! Все непременно сделаю в лучшем виде! - меда в голосе уважаемого Андрея Витальевича заметно прибавилось. И страха в округлившихся глазах - тоже. Он в волнении сдернул очки и держал их в кулаке левой руки, рискуя раздавить. - Да! Непременно! Обязательно! - сыпал он рублеными фразами, невольно выпрямив спину. Машина не позволяла встать, а не то Рюшкин непременно бы вытянулся во весь рост! - Да-да! Я все понял!..
        Наконец инструктаж закончился. Андрей Витальевич испытал огромное облегчение и шумно выдохнул. Почти целую минуту он приходил в себя и глядел в одну точку. Потом его взгляд отклеился от приборной панели и стал более-менее осмысленным. Он с удивлением уставился на зажатые в левой руке очки и суетливо попытался надеть их. Дужки никак не хотели цепляться за уши, и от этого Рюшкин начал злиться. Наконец он справился с очками и вновь завел машину.
        Серебристый «Опель Пассат» вновь влился в общий поток машин.

* * *
        Центральный парк культуры и отдыха в Санкт-Петербурге был, несомненно, больше по площади и значительно богаче, нежели тот, что располагался в городке Веселогорске. Но и на его территории, кроме дорогих долларовых ресторанов и сияющего великолепием современного супердизайна кафе, имелись небольшие бунгало и всевозможные забегаловки, притулившиеся на окраине.
        В одной из таких шашлычных за крайним столиком сидел господин Мещеркин с ухажером нашей юной скрипачки. Они расположились в тени большого дерева, стараясь не привлекать ничьего внимания.
        Если бы Катерина сейчас увидела своего ухажера, она бы очень удивилась перемене в его внешности. Взгляд питерского юриста и до этого не отличался особой теплотой и сердечностью, сейчас же он просто заледенел. Властные складки обозначились в углу рта, тонко сжались губы.
        Поведение же господина полковника еще больше было достойно удивления. Он весь как-то съежился и будто даже стал меньше ростом. Жалкая, заискивающая улыбка то и дело появлялась на его губах. Казалось, Мещеркин здорово боится тридцатипятилетнего мужчину, одетого с особой тщательностью. И того нисколько не смущало данное обстоятельство. Наоборот, он воспринимал это как должное.
        - Что вы мне скажете еще? - в устах Антона вопрос прозвучал как сухой щелчок пистолетного выстрела. На Олега Борисовича, честное слово, он подействовал так же!
        - Да я, собственно… все вам… что знал, как говорится. - Руки говорившего бесцельно шарили по столу, глаза, как две испуганные мышки, шмыгали туда-сюда. Заискивающая улыбка вновь запечатлелась на его физиономии.
        - Все, да не все, уважаемый Олег Борисович, - ответная улыбка чуть тронула губы молодого мужчины. - Кое-что вы забыли. Пойду я закажу две порции шашлычка - он у Гиви просто волшебный! А то сидим, ничего не кушаем. Зачем хозяина обижать? А вы, дражайший наш Олег Борисович, лучше что-нибудь припомните. А то я сам начну копаться в вашем прошлом!
        Оставив совершенно убитого полковника, Антон легко поднялся и направился к стойке.
        Невысокий, коренастый кавказец с густыми черными усами зацокал языком, качая головой. Он разглядывал протянутую ему Антоном тысячную купюру.
        - Да-ра-гой, нет сдачи! Антон Игоревич, если нэ трудно… Нэ могу отойти…
        - Не беспокойся, генацвале! Сейчас разменяю! - легко хлопнул его по плечу Катин кавалер. Оглядевшись вокруг, он направился к павильону игровых автоматов.
        Едва молодой мужчина покинул заведение, лицо Мещеркина приняло каменное выражение. Ненависть, истекавшая из его взгляда, могла бы конкурировать с ядом доброго десятка кобр.

«Сука!» - прошипел еле слышно полковник.
        Гиви ушел на кухню выполнять заказ. Взгляд Олега Борисовича упал на барсетку собеседника, оставленную на столе. Полковник, по-воровски зыркнув по сторонам, притянул ее к себе. Профессионально ловко обшмонал ее и остановился на самом ценном с его точки зрения: небольшой записной книжечке. Быстрый взгляд в сторону павильона игровых автоматов - и пальцы сноровисто зашелестели страницами. Взгляд наткнулся на колонку с телефонными номерами и фамилиями напротив них.

«Напомнит он мне! Смотри, как бы тебе самому много чего не напомнили!» - зло подумал он и достал свою записную книжечку. В рекордно короткий срок Олег Борисович скопировал десяток номеров и фамилий. Едва хозяин барсетки показался на другой стороне пешеходной дорожки, как она была тут же возвращена на место.
        - На, дорогой! - Антон протянул Гиви шесть сотенных купюр.
        - Садитесь, я вам все сейчас принесу, - поблагодарил его как раз появившийся с кухни хозяин бунгало.
        - Итак, зачем вы встречались с Блондином? Что он вас просил сделать? - усаживаясь на свое место, сразу в карьер пустился Катин ухажер. - Давайте, соображайте, Олег Борисович, а то сейчас Гиви мясо принесет и разговаривать нам будет некогда!
        Работник ГУВД решил больше не испытывать судьбу.
        - Как я уже говорил, Павел Александрович просил меня предоставить ему информацию относительно ряда питерских авторитетов…
        - Разговаривали вы о Крытом?!

«Черт, все знает! Кто же из моих ему стучит? Или… или из Пашкиных братков? И этот туда же! Дался всем им этот Крытый!»
        - Ах да! Был… точно! Теперь я вспомнил! Был разговор о таком! Да, смотрящий Веселогорска! О нем Ганин тоже просил информацию!
        - Олег Борисович, только ли информацию просил вас предоставить Блондин? Напрягите-ка как следует память! У меня иные сведения на этот счет!

«Да откуда он узнал?! Ведь по глазам вижу, что знает! Господи, так и в бога, и в нечистого верить начнешь! Пашка Ганин мне чуть ли не на ухо свою просьбу выложил. До дуболомов его почти сто метров было - слышать никто не мог! И на кладбище, кроме старушки, никого не было! Может, спец меня сдал? Коли так - держись!»
        - Да, была одна просьба… странная, вот я и запамятовал.
        - С каких это пор вы, Олег Борисович, стали о странных просьбах забывать? - в вопросе прозвучала неприкрытая издевка. - Выполнить, надеюсь, вы ее не забыли? Ведь не забыли же недавно на свой счет две тысячи баксов перевести! Правда ведь? И пусть фамилия указана не ваша, но ведь счетик-то ваш, а, Олег Борисович?!
        Вопрос оплеухой ожег лицо полковника. Неожиданно, черт возьми, совсем неожиданно! Он прямо-таки прикипел задом к пластмассовому стульчику.
        - Что, господин полковник? - насмешливо спросил Антон Игоревич, наблюдая реакцию своего собеседника. По всей видимости, выражение ужаса на лице милицейского чина доставляло ему истинное удовольствие. - Как насчет просьбы Блондина?
        - П-просил он, чтобы разговорчик один на кассету записали…
        - Кто кому звонил? - сразу же последовал быстрый и четкий вопрос.
        - Наш человек - Рублеву.
        - О чем разговаривали?
        - Ну, самого разговора между ними не было. Наш человек должен был сказать фразу и послушать, что ответит этот уголовник…
        - Зачем вы Крытого обижаете? Он не просто уголовник, он - смотрящий, серьезный авторитет, без пяти минут законник! Так что это была за фраза? Рассказывайте, Мещеркин! Почему, черт возьми, я должен все из вас клещами тянуть?!
        - Ну, вроде того, что хотят поблагодарить за услугу и в знак этого передать пятьдесят тысяч долларов.
        - За решение вопроса между Боксером и вашим Ганиным?

«Черт! Есть что-нибудь, что он не знает?!»
        - Да!
        - Что ответил Рублев?
        - Сказал, что понятия не имеет, о чем речь!
        - Понятно. Иначе и быть не могло! Что же ваш человек?
        - Ну, подкорректировал немного запись и отдал мне.
        - Угу, - автоматически кивнул головой Антон, погружаясь ненадолго в свои мысли. Очнувшись, он спросил: - Ну, а что же вы?
        - Отдал Ганину, - пожал плечами полковник, выливая в свой бокал остаток пива из бутылки. Одним большим глотком он допил его и опустил пустую посудину на стол так, словно бы поставил точку.
        - Не знаю, зачем это понадобилось ему, - фраза прозвучала достаточно честно, чтобы Антон Игоревич поверил.
        - Да? - отрываясь от своих размышлений, Антон вскинул взгляд на собеседника. - Не ломайте голову, Олег Борисович, вам это совершенно ни к чему.
        Появился Гиви - и столик окутал ни с чем не сравнимый запах превосходного шашлыка. Две большие порции - и к ним соус. Хлеб, зелень, фрукты и бутылка грузинского сухого красного появились со следующего захода.
        - Спасибо, дорогой! - поблагодарил его Антон Игоревич. - От души - спасибо!
        - Всегда рад! - чуть наклонил корпус растроганный шашлычник и вернулся за стойку.
        - Больше Ганин вас ни о чем не просил?
        - Нет, клянусь вам!
        - Ну, тогда - с делами все! Беремся за мясо!
        Мещеркин проголодался страшно, но тем не менее глянул на часы и сокрушенно покачал головой:
        - С удовольствием бы, Антон Игоревич, но - дела!
        - Шашлык, Олег Борисович!
        Полковник чуть было не поддался искушению, но, едва его взгляд оторвался от сотворенного усатым кавказцем шедевра и сосредоточился на лице недавнего собеседника, язык сам произнес:
        - Нет, мне в управление нужно. Рад бы - но не могу!
        - Ну что ж! - сокрушенно вздохнул Антон, вставая. - Служба прежде всего!
        Он первым протянул руку, и полковник судорожно стиснул ее, выдавив из себя улыбку.
        - Всего вам, - скучно добавил Антон на прощание и тотчас забыл про Мещеркина, переключившись на еду.
        Худой и длинный полковник напоминал шагающий циркуль, когда спешил к выходу из парка. Только в одном месте он остановился - у лотка с чебуреками. Не в силах терпеть голод, обрушившийся на него в результате нервного истощения от беседы с Антоном Игоревичем, он купил себе пару чебуреков и торопливо сжевал их. Кусал Олег Борисович их так ожесточенно, словно грыз своего недавнего мучителя.

* * *
        Актовый зал Санкт-Петербургской консерватории был полон - на отчетный концерт без пяти минут выпускников пришли родители, педагоги и друзья будущих Паганини и Ойстрахов, Рихтеров и Спиваковых. Ведь фамилии этих юных дарований, выглядывающих сейчас из-за кулис в надежде увидеть знакомые лица, вскоре замелькают на афишах лучших концертных залов в составе лучших исполнительских коллективов, а самые талантливые отправятся в Стокгольм на международный конкурс. Со стен мудро и дружелюбно смотрели великие композиторы прошлого, подбадривая юных коллег. Какофония настраиваемых инструментов стала стихать, зрители приготовились наслаждаться мастерством филармонического оркестра и его прелестной солистки - Екатерины Романовой.
        Прекрасная музыка захватила слушателей с первых аккордов, все замерли, боясь упустить хотя бы мгновение, и только Катин преподаватель с гордостью смотрел по сторонам, как будто предлагая всем разделить свое восхищение любимой ученицей. Звучал концерт для скрипки с оркестром Яна Сибелиуса. Оркестр рассказывал о суровой красоте северной природы, о волнах, разбивающихся о скалы фьордов, о мужественных людях, о великой силе человеческого духа. Слушая скрипку, люди видели то чайку, касающуюся волн, то девушку, ждущую своего любимого с моря.
        Григорий чувствовал душой, что Катерина заворожила своей игрой весь зал. Крытый не мог сказать, что ему не нравилось то, что он слышал, хотя на свой вкус он предпочел бы что-нибудь более простое. На классической музыке он не мог сосредоточиться, привык к песням, где слова ложатся на сердце.
        Постепенно музыка стала просто фоном для его мыслей. Он вспомнил свою молодость, таежный край, куда еще при социализме попал на лесоповал.
        Тогда Григорию стукнуло двадцать пять. Юбилей он справил в пересылке кружкой чифиря - и баста. Был у них на этапе паря, цыган по национальности. Сел он за угон автомобиля. Ох и уморный парень! Говорил - ничего не могу с собой поделать, как тачку новую увижу! В крови, говорил, сидит. Дед лошадей воровал, а я, значит, лайбы! Так вот этот самый цыган на гитаре такое делал, что скрипка молчала бы рядом!

«Да, прошло то время! - невольно взгрустнул Григорий. - Раньше все понятно было: кто комсомолец, кто блатарь! Кто работяга, кто композитор! А сейчас…»
        Он вспомнил недавний эпизод…
        Поднимался Крытый под вечер к себе в квартиру и уже почти вставил ключ в замочную скважину, как услышал голоса на верхней лестничной клетке. Отчетливо бубнил ранний юношеский басок, ему вторил другой и аккомпанементом присоединялся шальной девичий смех. Смотрящему до этих малолеток - как прицепу до «Запорожца». Но тут его нос уловил знакомый запах жженой листвы.

«Травку курят, поганцы!»
        Крытый не спеша поднялся к ребяткам.
        Григорий меньше всего претендовал на роль воспитателя, но допустить, чтобы наркоту курили около его двери, он не мог!
        Два киндера-переростка с блестящими глазами и глуповатой улыбкой на губах, рыжая худосочная девица их возраста и бритоголовый парень чуток постарше, явно отдающий предпочтение штанге, а не шахматам. Последний как раз сделал затяжку и, глянув на поднимающегося Григория, нехотя спрятал «косяк» за спину.
        - Так, ребятки, дружно собрались - и на выход! - без долгих предисловий поставил ультиматум Григорий. Сказал - как отрезал, без всякого варианта на обсуждение.
        - А что, постоять нельзя? - тоном базарной торговки, вынужденной отбрехиваться от обманутых покупателей, заявила девица.
        Крытому до смерти не хотелось разводить полемику или применять силу. Конечно, ему ничего не стоило зайти в квартиру и позвонить кому-нибудь из своих «торпед» - потом сопляки за километр бы обходили этот подъезд! Но Григорию было западло шугать пару малолеток. И оставить все как есть он тоже не мог. Один раз спустишь - повадятся ходить, а для ментов это чистый подарок! Только дай повод!
        - Мне что, второй раз повторять?! - цыкнул на парней положенец, совершенно игнорируя вопль девицы, зенки которой уже счастливо блестели, а под ногами валялся использованный шприц.
        - Мы уйдем, но почему мы должны уходить? Мы никому не мешаем… - начал один из переростков, но тут вперед подался квадратный парень, явно решивший заработать пару очков на глазах всей честной компании.
        - Отец, в самом деле! Какие предъявы?
        - Предъявы, говоришь, какие? - Крытый начал входить в тихое бешенство. Этот нагловатый тип сразу же не понравился ему. - Если я тебе предъявлю, бакланчик, ты утонешь! Ты срешь дома? Нет? А почему ты решил, что у меня дома срать можно? Бери свою кодлу и вали скорее, пока я только разговариваю!
        Типчик покосился на пудовый кулак Рублева, заметил синие отметки на пальцах, говорящие о нелегких годах, проведенных «за хозяином», и интуитивно понял, что лучше брать ноги в руки и валить по-быстрому, пока не стало худо.
        - Ты чего, мужик? - опять подала надрывный голос девица. - Ты знаешь, с кем, в натуре, базаришь?!
        На счастье обдолбанной компашки здоровяк повел себя правильно.
        - Заткнись, Киса! Вали вниз!
        - Ты чего, Вик?
        - Вали, я сказал! Татарин, держи ее! Все, мы уходим, - это уже было сказано для Крытого.
        - И забудьте этот подъезд, - добавил вслед Григорий.
        Звонить не пришлось, Катя была дома. Она как раз открыла дверь и презрительно посмотрела в спину спускающимся. По ее взгляду Григорий понял, что она знает ребят.
        - Чего это ты на них рычишь? - полюбопытствовала девушка, пропуская Григория в квартиру.
        - На них не рычать, им жопы бить нужно! - высказал Крытый свое отношение к подросткам.
        Рублев сам не раз давил «косяка», особенно на зоне, где житейских удовольствий оставлено законом минимум. На воле смотрящий баловался анашичкой редко, предпочитая для души спиртное. Колоться Рублев никогда не пробовал и не собирался. Да и вообще к наркоте относился с легким презрением.
        Его задело не то, что сопляки в столь раннем возрасте курят дурь и ширяются, а то, как нагло они это делают, почти у всего дома на виду, ничего и никого не боясь и не стесняясь! Да еще и огрызаются в ответ!
        - Попробуй тронь! Веркин папаня такое устроит! Да и у Барса предок тоже крутой!
        - А кто у нас Веркин папаня? - ухмыльнулся Крытый. Ему было, в общем-то, наплевать на молодых наркош, но задел тон племянницы.
        - Он депутат какой-то!
        - А чего же дочь по подъездам трется?
        - А она у него отмороженная - из дома постоянно убегает. Наркоманка.
        - Сколько же ей лет?
        - Четырнадцать.
        - С ума сойти! - невольно вырвалась у Крытого. Он думал, что рыжая девица старше…
        Сейчас, вспомнив недавний случай, Григорий задумался.

«Почему получается так? Папа - депутат, денег в семье полно, а дочь шалава и наркоманка? - Невольно он посмотрел на свою племянницу, вдохновенно играющую на сцене. - Ведь она мне как дочь стала! - признался сам себе Крытый. - Что я ей в жизнь принес? Да, на краюху хлеба кроить не нужно, как было, когда она со стервой бабкой жила. Ну а в другом?»
        Крытый на миг закрыл глаза, припоминая. Вот они с кентом бегут по стройке. Григорий видит свою девочку почти без сознания от пережитого, и «АКС» у ее ног, и расстрелянные гильзы под ногами. И два трупа. Тогда ей было пятнадцать лет…

«Все сделаю для нее! - с силой, бешено ворвалась в мозг мысль. - Учиться за границей будет, если захочет, замуж отдам за человека достойного! Пусть только кто попробует обидеть мою девочку!»
        Григорий разжал кулак и недоуменно посмотрел на побелевшие костяшки. Только сейчас он сообразил, что музыка стихла. Смотрящий рывком поднялся и захлопал. Хлопки одиноко прозвучали в зале, и Григорий, бросив быстрый взгляд по сторонам, сел.

«Что, этим фраерам не понравилось, как Катя играет?» - ревность уколола сердце. Но Григорий тут же понял, что дело в чем-то другом.
        Сосед, пожилой человек с совершенно седыми волосами, наклонился в его сторону.
        - Мужчина, в перерыве между частями аплодировать не принято, - назидательно заметил он и тут же полюбопытствовал: - Это ваша дочь?
        - Племянница.
        - Молодец! Как играет! Не побоюсь сказать, что в ней чувствуется талант! Пусть ни в коем случае не оставляет свои занятия!
        - Да она и не собирается.
        - Вот и молодец!
        Но тут скрипка зазвучала вновь, и старичок переключился на сцену. Григорий тоже глядел на Катерину. В своем концертном сиреневом платье девушка была великолепна.

«Что же она цацки не надела? - вспомнил о подаренном недавно гарнитуре Григорий. - Вроде понравились. Забыла, что ли? А! Поди, из-за фармазонки этой хвостатой, будь она неладна!» - Крытый вспомнил о запертой в ванной животине, мысленно усмехнулся.
        Концерт закончился, и зал зашелся в рукоплесканиях. Тут уж Рублев от души влился в общую массу. На сцену потянулись люди с цветами, и среди прочих Григорий увидел Катиного ухажера. Тот нес корзину роз. Поднялся на сцену и вручил ей, поцеловав в щеку. Девушка засмущалась, это было видно, и вдруг неожиданно для Григория сама поцеловала этого прохвоста! Григорий вновь сжал кулак так, что побелели костяшки пальцев. Желваки на скулах заиграли. Взгляд, которым он смотрел на Антона Игоревича, вполне мог прожечь дырку в стильном пиджаке.
        - Ну, козлина, сейчас я с тобой побазарю! - процедил он, вставая.

* * *
        Жентяй внешностью обладал самой что ни на есть заурядной, неброской, что немало помогало ему в его профессии. Жентяй был домушником. Сел первый раз он в двадцать три. Сейчас ему было тридцать пять, и он имел за плечами уже две ходки по пятерке каждая. Вором он мнил сам себя, блатные же называли его украдайкой. За то, что он не признавал их обычаев и не желал вносить свою лепту в общак. Сколько у него было разных стычек по этому поводу - не счесть! По первой ходке чуть даже не опустили!
        Именно про него Блондину говорил Пончик.
        Во взрослую жизнь Жентяй шагнул из норильского детского дома номер два, прихватив с собой из детства диплом об окончании средней школы с весьма даже неплохими оценками и два правила. Первое из них гласило: «Ни на кого не надейся, умей добиться всего сам!» Второе: «Можно делать все, что хочешь, лишь бы тебя не поймали!»
        Им он и следовал, бодро ступая по жизни. Детдом дал ему хорошую закалку в плане самостоятельности и приспособленности. И все бы было хорошо, да уж очень завистливым рос парень! Но тут выручало второе правило, и в общаге, где проживал Жентяй, участились случаи краж. Но что возьмешь у студентов? А ему нужно было много, чтоб можно было козырнуть достатком перед приятелями, имевшими богатеньких и щедрых родителей.
        Дело дошло до преподавательских квартир. Действовал парень хитро, изобретательно, но все же попал под подозрение. Доказать ничего не смогли, поскольку не было никаких улик, но из института его «ушли». Да он и не жалел об этом - учеба порядком надоела к тому времени и вместе с ней статус студента с сорокарублевой стипендией.
        Вот тут судьба и свела Жентяя с Монголом - узкоглазой личностью родом из Караганды. Монгол имел четыре ходки и все - за квартирные кражи. Он преподал новому корешу такие уроки воровского дела, что тот сразу существенно повысил квалификацию. Но и расплачиваться за обретенное мастерство пришлось Жентяю в скором времени - сдал его новый кореш с потрохами, дабы скостить себе срок. Так парень получил свою пятерину и к двум первым своим заветам добавил третий:
«Работать одному и ни с кем ни в какую сламу не входить!»
        Поэтому и на зоне он держался одиночкой. Именно такой человек и нужен был Блондину для исполнения задуманного.

* * *
        Как раз в тот момент, когда Григорий слушал нежные рулады, выводимые мастерской рукой его племяшки, «девятка» одного из бойцов бригады Блондина остановилась на соседней с жилищем Крытого улице.
        Из машины вышел Жентяй. В правой руке у него был «дипломат». Через плечо - небольшая спортивная сумка.
        - Все понял? - спросил домушника атлет с бритым затылком.
        - Ты уже пятый раз спрашиваешь, - беззлобно огрызнулся тот и убрал в нагрудный карман рубашки темные очки. Солнце опустилось за горизонт, и в вечернем сумраке они были не нужны.
        - Сколько тебе времени нужно? - последовал новый вопрос.
        - Десять минут.
        - Давай! Мы тебя здесь ждем!
        Жентяй неспешной походкой направился к нужному дому. Уже порядочно стемнело, и уличные фонари зажглись у подъезда. Бабульки сидели на своих лавочках, четверо парней квасили за столиком неподалеку, за которым обычно резались в домино. Жентяй едва глянул в их сторону - алкашей он не уважал.

«Блин, первый раз иду на такое чудное дело! - усмехнулся он про себя. - Раньше все больше выносил, а вот теперь платят за то, чтобы занес!»
        Жентяй знал, что ему предстоит подбросить чемодан с деньгами, и за эту работу платили десять штук баксов! Сказочная для него сумма! Единственное, что не понравилось, так это строгое условие - в квартире ничего не трогать!

«Жмоты! Жалко им, что ли?!» - подумал он тогда, вслух соглашаясь с поставленным требованием.
        Когда предложили дело и Жентяй прилетел в Питер, он заранее решил по возможности уточнить все обстоятельства. За день до концерта он зашел в подъезд и срисовал нужную дверь вместе с замком и номером квартиры. Дверь металлическая, но он открывал и не такие!
        В Питере у одного из шнырей он узнал, кому принадлежит квартира. Поняв, что за дело ему предлагают, ненадолго задумался и перезвонил очкастому коротышке-фраеру, с которым договаривался об оплате.
        - Что случилось? - всполошился тот.
        - Под пику подставить меня хотите? - сразу начал Жентяй с предъявы. - Вы к кому на хату чемодан подбросить посылаете? Что там - бомба?
        - Не волнуйтесь, давайте встретимся и обговорим все!
        - Давай!
        На самом деле Жентяй нисколько не волновался. Ему было глубоко наплевать на веселогорского смотрящего, просто он хотел выторговать лишних денег. Это ему с лихвой удалось - плату он поднял с пяти тысяч баксов до десяти.
        Поэтому, когда норильский домушник зашел в подъезд дома, где проживали Рублев и Катя Романова, настроение у него было очень даже хорошее. Подождав, пока спускавшаяся девчонка с собачкой на поводке исчезнет из поля зрения, он меньше чем за минуту отпер замок и заскочил в квартиру. Тьма прихожей на секунду остановила его, но Жентяй быстро достал из перекинутой через плечо спортивной сумки фонарик, и круглое белое пятно заскользило по стенам.
        Невесть откуда раздавшееся мяуканье заставило его вздрогнуть. Он опять застыл на мгновение. Потом сообразил, что кошка находится где-то слева. Светлый кружок остановился на двери в ванную.
        Мурка, почуяв приход людей, мяукала все громче и настойчивей. Вор и ухом не повел, а луч, заскользив по стенам, остановился на антресоли.

«Ну вот, сюда мы тебя и определим!» - и ловким движением он закинул «дипломат». Тот скрылся в глубине, совершенно незаметный снаружи.
        Кошка выходила из себя. Неожиданно она заставила Жентяя еще раз вздрогнуть - в ванной что-то громко упало, потом еще!

«Черт! - ругнулся мысленно домушник. - Так она весь дом соберет!»
        Он отпер щеколду и успел заметить, как белый пушистый комок мелькнул у его ног.
        В ванной он включил свет не опасаясь и закрыл за собой дверь. Кошка прыгнула на полку рядом с зеркалом и все свалила на пол. Стеклянный фужер, в котором стояли зубные щетки, разбился на мелкие осколки. Мыльница раскрылась, и Жентяй едва не поскользнулся на куске мыла. Он уже хотел выходить, как глаза его вцепились в привычный блеск - в ванне, у самого сливного отверстия, сверкнуло «рыжьем». Точно! Колечко! Еще немного - и оно там!

«Вот сука! - ругнул кошку радостно Жентяй. Руки сами, без приказа головы вцепились в добычу. - Все равно оно бы упало! - успокоил вор себя, вспомнив строгий наказ ничего в квартире не брать. - Вон цепура валяется на полу, пусть так и валяется!»
        Жентяй поборол искушение и оставил цепочку среди осколков стекла.

«Пора на выход», - сказал он сам себе и покинул квартиру. Разглядывать колечко домушник не стал - пока было не до того.
        Закрыв железную дверь, Жентяй деловито засеменил вниз. Он вышел на залитый светом фонаря пятачок у подъезда и неожиданно для себя попал в крутой передел.
        - Ах ты падаль, ты ее покупал?! - услышал он истошный крик.
        Ответ был вполне достойным:
        - А чего ты, сучара пучеглазая, водой нас поить надумал? Где спирт, сволочь?!
        - Я те дам сучару пучеглазую!! Н-н-а-а!!!
        Жентяй только успел заметить, что приподъездных старушек нет и в помине, как рядом с ним рухнул мужик, чуть не зацепив широко раскинутыми руками. Его противник пер как таран, едва не задев норильского домушника.
        Жентяй ничуть не горел желанием ввязываться в драку - ему сто лет не было никакого дела до перессорившихся алкашей. Но получилось так, что он встал на пути одного из нападавших, вот и пришлось оттолкнуть в сторону чуть не протаранившего его типа.
        - Ты что, козел, за Гундосого впрягаешься? - пьяный, похоже, даже не понял, что перед ним совершенно посторонний человек. Но остальные живо сообразили, что появился общий враг и неизрасходованную энергию можно выплеснуть на него.
        Жентяю пришлось сбросить с плеча сумку с инструментом и пустить в ход кулаки. Его преимущество было в том, что противники пьяны, но количественный перевес атакующих сводил на нет фору - с четверыми ему было не управиться, и Жентяй уже собирался просто убежать, как один из алкашей подножкой свалил его на асфальт. Все четверо ногами дружно принялись испытывать на прочность жентяевский организм. Дело могло бы закончиться очень скверно, но тут прозвучала сирена «лунохода». Вор первый раз в жизни обрадовался этому звуку.
        - Атас! - резанул слух надрывный крик, и следом Жентяй услышал:
        - Гражданин, подняться сможете?
        Он попробовал встать. Тело ломило, будто только что вышел из «пресс-камеры». Один глаз заплыл, губы изуродованы, во рту - сгусток крови, который Жентяй тут же выплюнул себе под ноги. Но в целом ничего, могло быть и хуже!

«Сумку бы не нашли!» - в первую очередь подумал домушник. Но на асфальте ее не было - как помнил Жентяй, он скинул ее за лавку, на зеленый участок. В тени лавочки она была незаметна.
        - Вы из этого дома? - держа его под руку, милиционер все же вел его к «канарейке», в которую его коллеги загружали задержанных алкашей.
        - Нет, я вообще приезжий, прилетел в Питер по делам. А сюда заехал ненадолго, повидаться с другом. А он, оказывается, уже здесь не живет, тьфу, - Жентяй выплюнул новый кровавый сгусток. - Выхожу из подъезда, а тут эти черти накинулись!
        - Кто тебе черти?! - услышал последний из буянов и вдруг передумал грузиться в
«уазик», начал упираться руками.
        - Ты что, еще и быковать вздумал?! - сержант сноровисто, с помощью резиновой дубинки и пинка под зад запихнул пьяницу, и за ним хлопнула дверь.
        - А от вас они чего хотели?
        - Да кто их знает? Нажрутся, сволочи! Тьфу…
        Краем незаплывшего глаза Жентяй увидел, как подкатившая машина с ребятами Блондина, чуть притормозив, проехала мимо. Наверняка надоело ждать, вот они и решили проверить, что да как. А тут такое!
        - Вы извините, - стараясь ненавязчиво высвободить руку, обратился он к участковому. - Как бы ни было это неприятно, мне на автобус пора. Заявление я писать все равно не буду.
        - Гражданин, - строго ответил блюститель порядка, - протокол происшествия я составить все равно должен. Паспорт у вас с собой?
        - С собой был, - настроение Жентяя еще больше ухудшилось. Он понял, что официальной процедуры ему не избежать. Полез в карман рубашки - паспорт чудом не вылетел во время потасовки. Было еще что-то - вор вытащил на свет солнцезащитные очки. Вернее, то, что осталось от них. От души выматерившись, запустил ими в стенку подъезда.

* * *
        Аплодисменты стихли, и Григорий поднялся. Раздвигая мощным корпусом толпу, он спешил к сцене. Туда, где его единственная племяшка принимала поздравления от хлыща. И не миновать бы скандала, но ни Катерины, ни прилизанного красавчика уже он не обнаружил. Беспомощно покрутив головой, он так же решительно направился к выходу.
        Вечер опустился на величественный город. Заката не было видно - тучи закрыли небо, и уже накрапывал дождь. Он шел методично, вбивая редкие капли в асфальт. Затем неожиданно посыпал гуще и вновь отпустил. Зажглись фонари, и в блеклых, еще пока желтоватых пятнах хорошо было видно пролетающие дождинки.
        Машины раскрашивали улицы светом фар. Крытый, покинув консерваторию, огляделся вновь. Закурил сигарету и наконец-то увидел Катерину. В компании хлыща, как и ожидалось. Довольные донельзя, они спешили ему навстречу.

«Через черный ход к нему сбежала, чтоб я не видел! Ох, дурочка!» - догадался Григорий.
        Злости не было. Крытый прекрасно понимал, что творится в душе его любимой девочки. В семнадцать лет разумом правит сердце, и никаким доводам оно внимать не хочет. Этого-то Григорий и опасался, поскольку совершенно не желал расстраивать Катерину! Но общению с ее теперешним воздыхателем нужно было положить конец как можно скорее. Григорию удалось узнать об Антоне Игоревиче немного, но и того, что узнал, вполне хватало на определенные выводы. Катя для Антона была только средством, нужен же был ее ухажеру он. Оттого он и зол был на пижона, что тот выбрал инструментом для своих целей безмерно дорогого для Рублева человека.
        Сейчас они бежали навстречу ему под дождем, держась за руки. Григорий улыбнулся счастливой племяннице и встретился взглядом с ее кавалером.

«Смотрит уверенно, думает, что заарканил! Подожди, обломаю я сейчас тебя, поганка!
        - с невольным удовольствием подумал Крытый.
        Молодые люди остановились, и Антон по-прежнему уверенно, слегка с вызовом смотрел на положенца. Легкая улыбка тронула уголки губ Рублева. Чуть-чуть, еле заметно. Глаза же смотрели холодно, отчужденно.
        - Антон, - представился мужчина, протягивая руку.
        Крытый совершенно проигнорировал протянутую руку и, чуть шире расставив ноги, четко, по слогам произнес:
        - Слышь, ты, мудило штопаное. Дуй отсюда и забудь про мою племянницу!
        Улыбка на губах положенца стала чуть шире, когда самоуверенное выражение начало понемногу сползать с холеной физиономии и уступило место откровенной злости. Такой, что аж губы затряслись.
        - Ты, ты… - прошипел он, - вонючка тюремная! Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь?
        Катерина стояла совершенно ошарашенная, неспособная вымолвить ни слова. Услышав сказанное Антоном, она вдруг испугалась, что дядя не сдержится и ударит его. Но Крытый только рассмеялся.
        - Ну вот и расскажи нам, кто ты и что! - опять-таки раздельно, сознательно выделяя голосом два последних слова, произнес он. - Пусть Катя послушает, а я потом объясню, зачем ты к ней под юбку нацелился!
        - Дядя!
        - Катя, ты не понимаешь! Этому человеку нужен я!
        - Зря вы так, Григорий Иванович, - в голосе Антона Игоревича явственно проскользнула тень угрозы. - Со мной так не разговаривают.
        - Пошли, Катерина, - Рублев проигнорировал слова красавчика и протянул руку за футляром с инструментом. - Катя, давай скрипку мне и пошли - нечего мокнуть!
        Мельком глянув на растерявшегося Антона, Крытый сразу засек, что тот смотрит куда-то ему за плечо, и этот взгляд ему очень не понравился. Обернувшись, он понял, в чем дело.
        Двое мужчин торопливой походкой направлялись к ним от прижавшихся к бордюру
«Жигулей».
        Подошедшие не успели предъявить удостоверения, а Григорий уже понял, что это менты - на них у Рублева выработался с годами особый нюх.
        - Ваши документы, - обратились они только к одному Григорию.

«Подстава!» - сразу сообразил он и вперся злым взглядом в лицо Антона. Тот понял его без слов и недоуменно пожал плечами.

«Да, действительно, на хрен ему меня „товарищам“ сдавать? Такого я ему в жизнь не прощу!» - мысли неслись галопом, пока Григорий протягивал паспорт.
        - А в чем, собственно, дело? - поинтересовался Крытый.
        - Ни в чем, - пробурчал сотрудник уголовного розыска, забирая документ в карман. - Вам придется проехать с нами. Там вам все объяснят!
        - А я хочу, чтобы мне все объяснили сейчас! - настаивал на своем Григорий. - Со мной несовершеннолетняя племянница, и я должен проводить ее домой!
        - А вот молодой человек ее и проводит! - кивнул на Антона старший опер и ловким движением защелкнул «браслеты» на запястьях Крытого. - Давай!
        Он довольно бесцеремонно потянул Рублева к подавшемуся поближе служебному
«жигуленку».
        - Катя, езжай домой! - наказал племяннице Крытый и добавил, зыркнув на Антона: - Не дай бог, что с ней случится!..
        - Куда вы его?! - Девушка словно очнулась от оцепенения и бросилась к дяде. Вцепившись в руку, она попыталась задержать его. Второй сотрудник оторвал скрипачку, пока Крытого сажали в машину.
        - Слушайте, я сам работал в органах, - вмешался в разговор Антон Игоревич. - Скажите, за что его арестовали и куда собираетесь доставить.
        - Все узнаете в шестнадцатом отделении у дежурного! - отрезал опер и быстро упаковался в служебную тачку. Та сразу же рванула с места и влилась в общий поток машин.
        Катерине и ее ухажеру оставалось только глядеть ей вслед. Первым заговорил Антон. Он протянул руку за футляром, желая помочь девушке, и произнес:
        - Нечего под дождем торчать. Пошли.
        Но неожиданно Катя шарахнулась прочь от него, прижимая футляр к груди. В глазах - слезы, вот-вот навзрыд разревется. Не объясняя ничего, девушка бросилась к остановке и запрыгнула в троллейбус. Двери закрылись, и Антон остался в одиночестве. Посмотрев ничего не выражающим взглядом вслед, он отошел под навес остановки и достал сотовый. Уверенно набрал номер и несколько секунд слушал длинные гудки. Чертыхнувшись, убрал аппарат и махнул рукой навстречу потоку машин. Такси остановилось почти сразу.
        - В Веселогорск, - усаживаясь рядом с водителем, распорядился Антон Игоревич. Заметив, что водитель колеблется, добавил: - Заплачу, сколько скажешь.
        Это решило дело. Машина сорвалась с места и полетела к вотчине Крытого.

* * *
        Катерина сама не могла до конца понять, почему она убежала от Антона.
        Когда после концерта он подошел к ней и поцеловал на глазах у стольких людей, она вместе с понятным смущением испытала целую гамму чувств. Тут был и легкий испуг от того, что это видел дядя Гриша, и восторг вперемешку с гордостью, торжество, поскольку была уверена, что будет видеть зависть в глазах подруг и даже молодых преподавательниц. Еще бы! Такой мужчина - и очарован ею!
        Неожиданно для себя Катерина сама поцеловала его и увидела в глазах мужчины искорки благодарности. Не выдержав, Романова посмотрела в сторону зала и заметила, как побелело лицо дяди Гриши. Суровый взгляд не предвещал ничего хорошего. Но не зря Катерина была одних кровей с Рублевым. Губы ее упрямо сжались.
        - Подходи к административному входу, - шепнула она своему избраннику, прежде чем, подхватив корзину с розами, убежать со сцены.

«Тоже, нашел маленькую девочку! - сердито думала Катя в отношении дяди, поправляя прическу. - Мне уже целых семнадцать лет! Узурпатор!»
        Подарив цветы своей преподавательнице, Катерина быстренько выбежала из консерватории. Крупные редкие капли дождя упали на лицо и заставили скрыться под козырьком навеса. Сердце трепетало в предвкушении нового поцелуя. Не такого, как на сцене, а такого, как тогда, в парке, когда Антон в первый раз поцеловал ее в губы.
        Сердце гулко стучало, провожая своим ударом каждую секунду ожидания. Но ждать долго не пришлось. Антон обнял девушку и наградил долгим поцелуем, от которого поплыла голова. Одной рукой он прижимал к себе семнадцатилетнюю скрипачку, а вторая… ой! Вторая неожиданно легла на упругую попку и… ниже, нырнула в боковой разрез в подоле концертного платья и добралась до запретного места! Кровь прилила Кате к лицу. Она хотела оттолкнуть Антона, но силы словно покинули ее. От приятной истомы кружилась голова. Еще никто так откровенно не ласкал девушку! Только тоненькая ткань трусиков отделяла пальцы от ее плоти.
        Оторвавшись от его губ, Катерина тихонько застонала от наслаждения. Одновременно попыталась освободиться от объятий. Но руки были словно чужие, непослушные. Умелые пальцы между тем преодолели последнюю преграду, но… за дверью послышались голоса, и Антон прекратил свое действие. Катерина отвернулась к стене, смущенно пряча лицо от пробежавших мимо знакомых девушек.
        - Я побегу, дядя ждет! - желая и боясь одновременно повторения недавнего, поторопилась сказать Романова.
        - Пойдем вместе, - вдруг заявил мужчина. - Должен же я с ним когда-нибудь познакомиться!
        - Нет! - испугалась Катерина, вспомнив гневный взгляд старшего родственника. - Не надо!
        - Почему? - удивился Антон. - Я что, плохой человек?
        - Нет, - засмущалась Катерина, не зная, как объяснить свое нежелание знакомить мужчин.
        - Тогда пошли! - решительно объявил красавчик и взял Катю за руку…

* * *
        В троллейбусе Катерина отвернулась к окну и сквозь заднее стекло смотрела, как Антон кому-то звонит по телефону. Дождь и слезы в глазах делали его фигуру расплывчатой.

«Не ты ему нужна, а я!» - четким молотком, вколачивающим каждый гвоздь одним ударом, пульсировали в висках слова дяди Гриши.

«Неужели это правда?!»
        Катерина вспоминала его глаза. То зовущие и страстные, то вдруг неожиданно загадочные и смеющиеся. Иногда - равнодушные и чужие!
        Но убежала Катерина не из-за этого. Когда произошла сцена между дядей Гришей и ее ухажером, она была на стороне Крытого. Больше всего она боялась, что тот не сдержится и ударит Антона. И еще она боялась, что молодой человек испугается ее грозного дядю. Но, к ее удивлению, тот и не думал пугаться. А когда милиционеры увели дядю Гришу, ей показалось на миг, что глаза его сверкнули радостью и торжеством.
        Это мгновение и заставило отпрянуть ее прочь. В тот миг Катерина ощутила, что рядом с ней чужой человек, и ей страшно захотелось избавиться от него. Но сейчас, глядя на быстро удаляющуюся фигуру в кремовом пиджаке, она почти жалела об этом.
«Черт, что же теперь делать? - грызя ноготь, напряженно размышляла девушка. - Шестнадцатое отделение, он сказал?»
        Подошла деловитая кондукторша, и она купила билет. Расспросив ее, Катя выяснила, что по счастливой случайности она села на нужный троллейбус: через две остановки сойдет как раз у районного отделения.
        Девушка грустно смотрела на убегающую прочь полоску асфальта и думала, что же ей делать дальше. Помочь дяде она не могла никак, но хотя бы узнать, что с ним и почему его арестовали, она могла вполне.
        Романова сошла там, где ей указала женщина, и пошла к стоявшему особняком двухэтажному зданию. Красная табличка у входа совершенно определенно подтвердила, что это и есть шестнадцатое отделение. Заметная робость охватила скрипачку - она еще никогда в жизни не переступала порог подобного заведения. Из скупых рассказов дяди Катерина знала, что хорошего от встречи с блюстителями порядка ждать нельзя.
        Глубоко выдохнув, она толкнула тяжелую дверь. Длинный коридор с вертушкой посередине и слева - стекло будки, в которой сидел усатый круглолицый мужчина в форме. При появлении Катерины его скучающий взгляд ожил и довольно бесцеремонно прошелся по ее ладной фигурке.
        - Тебе чего? - незамедлительно последовал вопрос, и девушка уже было открыла рот, чтобы объяснить цель своего визита, как вдруг началась невообразимая кутерьма, заставившая молодую особу на время забыть обо всем остальном.
        Дверь распахнулась и впустила двух сотрудников, тащащих упирающегося мужика. Мужик был крайне лохмат и неопрятен. Ей пришлось прижаться к стенке, чтобы ее не сшибли с ног.
        Упиравшийся тип орал благим матом. Руки его были скованы наручниками за спиной, что все же не мешало ему упираться изо всех сил.
        - Ты чего, подлюка?! Сопротивляться будешь?!
        Неожиданно один из сотрудников отпустил субчика, и тот, не успев среагировать, шлепнулся на спину. Сорвав с пояса резиновую дубинку, мент от души принялся охаживать ею задержанного. Тот стал орать еще громче, постепенно крики перешли во всхлипывания. Так продолжалось, пока ринувшийся к ним дежурный и второй сотрудник не оттащили вышедшего из себя сержанта.
        - Коля, успокойся! - старался уговорить его приятель, невольно бросая взгляды на застывшую в ужасе девушку со скрипкой в руках.
        - От самого рынка эту мразь тащу! - тяжело дыша, пожаловался на жизнь старший сержант. - Помотал он мне нервы! Хорошо, ты оказался рядом.
        - Я прокурору буду жаловаться! - закончив реветь, вдруг объявил задержанный.
        - Сейчас я покажу тебе прокурора, тварь!
        Дубинка вновь пошла в ход, и крики лохматого опять заставили Катерину прижаться спиной к стене.
        - Чего он сотворил-то? - полюбопытствовал дежурный, вместе со вторым милиционером поднимая задержанного. Тот опять уперся ногами и принялся орать, что никуда не пойдет.
        - Сумку у пенсионерки пытался вырвать, паскудина!
        - Действительно паскудина, - согласился с ним круглолицый старлей-дежурный, - давай его во вторую. Там и поговорим. Свидетели есть?
        - Полрынка!
        - Ну, троячок как минимум ты себе обеспечил, парень!
        Парень упирался что было сил ногами, но против троих выстоять не мог, и вскоре его крики затихли где-то по коридору, за углом.
        Едва Катерина немного пришла в себя, как дверь распахнулась вновь. Появилась целая вереница девиц в сопровождении двух мужчин в штатском, очень серьезной наружности, и четырех битюгов в камуфляжной форме. Наружность дамочек не оставляла сомнений в их профессии - минимум одежды и максимум открытого тела. Количеству макияжа на моськах девиц мог позавидовать индеец, вышедший на тропу войны.
        - Сергей Петрович, за что нас?
        - Гражданин начальник, отпустите нас, мы ни при чем!
        - Ой, красавчик! Арестуй меня навсегда… лично! Ха-ха!
        - Баунти, блядь, не хами! Начальник, отпусти нас!
        - Да заткнитесь вы… Комаров, оформляй их, - наконец дал распоряжение человек в штатском, ероша пятерней волосы на затылке.
        - Куда их?! - вытаращил глаза дежурный. Выглядело это смешно. Теперь на его лице было все кругло: сама ряха, открытый рот и вылезшие из орбит зенки. И двумя черточками - усы и нос.
        - В «обезьянник» до утра! А завтра - улицы мести. Пусть город своих героинь в лицо знает!
        Такая реплика вызвала новый шквал эмоций. Проститутки не скупились на замысловатые выражения в своих проклятиях. Катерина невольно покраснела, такого она не слышала никогда.
        - Товарищ майор, да где же вы их набрали?! - взмолился дежурный, когда гомон немного поутих.
        - На Старо-Невском бордель зачистили, - выдохнул старший по званию и еще раз платочком вытер лицо.
        - Ну что, красавицы, пойдем улицы мести? - Громкий вопрос майора вызвал скулеж в рядах представительниц древнейшей профессии.
        Некоторое время крепыш майор слушал визг, затем устало распорядился:
        - Комаров, перепишешь эту команду, вымоют пол на первом этаже и гони их куда подальше!
        Проститутки принялись наперебой благодарить блюстителя порядка. Девок определили в
«обезьянник» - загон два на два, отделенный от коридора решеткой из толстых стальных прутьев, торчащих вертикально вверх.
        - А тебе чего? - человек в штатском, оказавшийся майором, заметил Катерину.
        Девушка несмело подошла к нему и, сбиваясь, торопливо поведала про задержание Крытого.
        - Комаров, посмотри, есть у тебя такой?
        Старший лейтенант Комаров почесал ручкой за ухом и полез в свой талмуд.
        - Да, есть такой, в предвариловке сидит… Ух ты! Подозрение на грабеж! Ага, он по ориентировке проходит!
        - Дядя никого не грабил! - не выдержав, Романова принялась заступаться за горячо любимого человека. - Он…
        - Это пускай ваш дядя следователю завтра объясняет, - скучным голосом перебил ее дежурный. - Потерпевший в больнице, завтра проведут опознание - и тогда все будет ясно: грабил или нет!
        - А что же мне делать? - растерялась совсем Катерина.
        - Домой, барышня, езжайте. Нечего тут торчать.

* * *
        Жентяй вытер полотенцем лицо и посмотрел на себя в зеркало.

«Хорош, нечего сказать!» - зло подумал он, и в это время зазвонил мобильник.
        - Через полчаса на выезде по Пулковскому шоссе. Стой у дороги - подъедет машина, и тебе все отдадут.
        Как только прозвучало последнее слово, связь сразу же отключилась.
        Пять минут назад Жентяй, испугав донельзя своей битой ряхой дежурного недорогой гостиницы, взял ключи и поднялся в номер. Первым делом он набрал номер Пончика.
        - Да, слушаю. Что у вас там произошло? - услышал он голос хозяина. Судя по тону, тот был недоволен.

«Как работать, так давай, а как расплачиваться - сразу мы недовольные! Козлы вонючие», - зло подумал Жентяй и в душе выматерился. Он подробно описал случившееся, не поскупившись на характеристики алкашей.
        Некоторое время собеседник молчал, затем спокойно сказал:
        - Я вам перезвоню через десять минут и скажу, где вы получите свои деньги.
        Поскольку возникла вынужденная пауза, норильский домушник отправился в ванную и присвистнул, рассмотрев свою физиономию в зеркало. Еще раз припомнив недобрым словом алкашей, он постарался привести себя в порядок. Как раз в это время и перезвонил ему Пончик, сообщив о месте встречи.
        Жентяй посмотрел на часы и торопливо переоделся. Захватив все свои вещи, он уже хотел выкинуть старые грязные брюки и рубашку в мусорку в туалете, как вспомнил о золотом колечке.

«Черт, чуть не забыл!» - Жентяй мысленно чертыхнулся и торопливо зашарил по карманам.
        Катино колечко не выпало из кармана во время потасовки, и Жентяй еще раз полюбовался перстнем изящной работы.
        Убрав его в нагрудный карман новой рубашки, он захлопнул номер и спустился вниз. Процедура выписки не заняла много времени, а такси доставило его к нужному месту всего за пятнадцать минут, так что Жентяй нисколько не опаздывал.
        И тем не менее норильский домушник ощущал легкий зуд, от нетерпения то и дело поглядывая на часы. Он, прикрывая рукой глаза от слепящего света фар, старался что-то разглядеть в движущемся навстречу потоке машин. И все же чуть не прозевал, когда знакомая уже «девятка» спикировала к нему, резко остановившись напротив Жентяя.
        - Падай рядом с водилой! - распорядился бритоголовый браток, чуть приоткрыв заднюю дверь.
        Жентяй не заставил себя упрашивать и скоренько сел в машину.
        Тачка тронулась.
        - А деньги? - забеспокоился домушник и запустил руку в карман брюк. Еще загодя, в номере, Жентяй переложил туда из сумки изящный маленький пистолет. Жизнь одиночки приучила его быть всегда настороже. Кинуть могли запросто, а защитить мог себя только он сам.
        - На, пересчитай! - все тот же парень, видимо, старший из братков, протянул Жентяю пачку. Тот вздохнул, разом успокоившись, и, вынув руку из кармана, протянул ее за деньгами.
        Пачка легла в ладонь, и Жентяй попросил водилу:
        - Включи свет.
        Едва прозвучали эти слова, что-то тонкое врезалось домушнику в горло, сильно дернув назад. Моментально стало нечем дышать, и Жентяй, позабыв про деньги, веером вылетевшие из его рук, старался оттянуть эту режущую тонкую боль от своего горла. Но струна давила неумолимо. Руки, значительно сильнее его, вдавливали гибкую сталь под кадык. Даже хрипа не могло вырваться из его легких.
        Борьба была недолгой. Круги поплыли перед глазами, и Жентяй перестал сопротивляться, провалившись в сплошную черноту.
        - Курган, как он? - поинтересовался отдававший деньги.
        - Порядок! - с чувством удовлетворения от качественно выполненной работы отозвался Курган - бритоголовый парень, сидевший как раз позади Жентяя.
        - Слышь, Батон, - обратился к старшему водитель, - я чего-то не догоняю, зачем ты ему лавье отдал? Теперь по всему салону хрусты собирать!
        - Дубина, - пробасил помощник Блондина. - Когда человеку деньги даешь, он уже больше ни про что не думает! А так хрен его знает, какой фокус он выкинет! Может, у него в кармане граната! Слышал, как один такой залетный лиговских опустил на
«мерс»?
        - Как?
        - А вот так! Приехали на стрелку с ним пацаны. Один тоже, как упокойничек наш, что-то для них делал. Лиговские ему кричат: типа: «Молодец, братан, все пучком сделал! Теперь гуляй!» Он им: «Бабки давайте!» А те ему: «Какие бабки? Мы же тебе обещали, что не обидим?» Тот говорит: «Ну!» А пацаны: «Мы слово держим! Мы же тебя не обижаем, а могли бы! Вот и дуй, пока слово в силе!»
        Водитель и второй бандит заржали.
        - Погодьте ржать! - сглотнув комок, продолжил немудреное повествование Батон. - Короче, тот мужик им спокойно говорит: «Пойдемте выйдем из машины!» Пацаны, конечно: «Пойдем, камикадзе!» Вышли, а мужик усмехнулся и говорит: «А я, парни, обещания не обижать вас не давал, верно?» Не успели пацаны опомниться, как чувак тот гранату выхватил, чеку - дерг. «Ложись!» - орет. Тут пацаны все попадали, а он гранату бросил, сам в их тачку прыг и - по газам. Те лежат, ждут, когда рванет. Граната - молчок, фуфельная оказалась. Короче, тачку так и не нашли потом. Как сквозь землю провалилась! Ни менты, ни наши пробить не сумели! Вот так-то! А самое обидное знаете что?
        - Что? - в один голос спросили сидевшие в салоне.
        - Заплатить они должны были ему какую-то штуку баксов или две!
        - Да-а, - выдавил Курган.
        Между тем, пока Батон развлекал команду байкой, «девятка» миновала открытый участок трассы и свернула вправо, в темноту. Лучи фар шарили по изгибам дороги, пока машина не спеша катила вперед. Ехали, впрочем, они недолго.
        Светлые пятна двух слившихся кружков последний раз выхватили из темноты разлапистое дерево, представшее жутким многоруким монстром, и, скользнув вправо, остановились на железных воротах. Как только свет фар уперся в них, машина встала.
        - Приехали, - бесцветным голосом объявил водила и так всем понятную вещь.
        - Курган, вытаскивай. Фофан, помоги ему! - это касалось уже водителя.
        Сам Батон направился к воротам и забарабанил что есть мочи:
        - Киргиз, етит твою в бога душу! Дрыхнешь?!
        Послышались шаги и недовольный голос:
        - И кто это шумит?
        - Конь в пальто! Открывай быстрее!
        Видимо, такой ответ устраивал неизвестного Киргиза, поскольку ворота незамедлительно распахнулись и «девятка» вкатила во двор. Лучи фар скользнули по одноэтажному строению и, повернув вправо, остановились на аккуратном ряде могилок, начинавшемся метрах в тридцати за постройкой, из которой выбежал Киргиз. Дверь он так и оставил открытой, и прямоугольник желтого света падал из проема на асфальт двора.
        - Чего это вы так поздно? - полюбопытствовал кладбищенский работник.
        - Надо так! - не вдаваясь в детали, отрезал Батон. Курган с Фофаном вытащили из салона тело Жентяя и потащили к светлому прямоугольнику двери.
        - Не хочешь, так и не говори, - обиженно пробурчал Киргиз.
        В темноте можно было только сказать, что это невысокий человек, немного ниже среднего роста. Когда же Киргиз зашел в свою контору, можно было разглядеть его получше.
        Оказалось, что это, в общем, еще далеко не старый мужчина лет сорока, кряжистый, с курчавыми черными волосами. Черты лица объясняли, почему он получил свое прозвище.
        - Вот твой клиент, - кивнул головой на безжизненное тело Жентяя Батон.
        - Хоронить будем? - живо поинтересовался Киргиз, потирая руки.
        - Слишком дорого тебе платить, - усмехнулся Батон. - В печку его - и всех делов! Киргиз, а у тебя выпить есть?
        - А то как же, Боря! Там все, в холодильнике.
        - И закусон? - строго спросил Батон, которого, как оказалось, от рождения звали Борисом.
        - Обижаешь!
        - Пошли, братва, помянем человека.
        Он в компании Кургана и водилы отправился в бытовку, а Киргиз остался в зале кремации.
        Он привычно зажег газ, рванувший в топке вверх голубыми с желтым отливом струями. Потом уложил неподвижное дело в гроб и, вздохнув, словно выполнил непосильную работу, полез в один из ящиков неподалеку. Вернулся он с плоскогубцами в руках. Положив их на дорожку, Киргиз перво-наперво обшарил карманы Жентяя. Достал деньги и жадно пересчитал. Затем снял с руки часы и торопливо сунул в карман. В кармане рубашки нашел Катино колечко и долго смотрел на блестевший в свете огня драгоценный камень. Протер его на всякий случай грязным рукавом и еще некоторое время пялился, молча шевеля губами. Затем, видимо, не особо впечатленный находкой, засунул колечко в карман и полез плоскогубцами в рот Жентяю.
        - Ага! - радостно пискнул он, обнаружив золотую коронку.
        Киргиз вовсю орудовал инструментом, когда его прервал сдавленный крик: Жентяй вдруг открыл глаза и завозился, пытаясь встать.
        - Ты что, родимый, куда? - опешил Киргиз, привыкший иметь дело только с мертвыми, и сам заорал в голос: - Батон! Боренька!!
        Бандиты выскочили из каморки и увидели трепыхавшегося Жентяя, едва живого от ужаса. Он уже полностью очнулся и осознал, что с ним собираются сделать.
        - Курган, - сразу все понял старший, - дорабатывай!
        Парень двинулся к жертве.
        - Эй, парни, за что же вы так? Э-ге-ге, - рыдал Жентяй, вырываясь из сильных рук бандита. - Я же ни копейки не тронул! Пятьдесят штук ведь было в руках, все ведь мог забрать.
        - Фуфел, помоги человеку! - распорядился Батон, совершенно игнорируя вопли несчастного. - Киргиз, чего стоишь? Дай людям крышку!
        Киргиз подхватил крышку дешевенького соснового гроба и поспешил на помощь двум другим, удерживающим в гробу орущего и рвущегося из рук Жентяя.
        - Я же с вами честно!! Э-ге-ге!
        Крышка легла на место, и Киргиз сноровисто заколотил гвозди. Потом нажал пуск.
        Приглушенные крики перешли в отчаянные рыдания. Все четверо смотрели, как гроб с заколоченным заживо человеком ползет в топку. Едва пламя объяло его, крематорий прорезал жуткий нечеловеческий крик, и сильный удар сбросил крышку - от ужасной боли обезумевший Жентяй рванулся изо всех сил. Киргиз бросился к печке и закрыл заслонку. Ужасное зрелище словно приворожило бандитов. Через стекло смотрового окошка было видно, как дергается в конвульсиях объятая пламенем фигура.
        - Во как! Во как! - тупо повторял Курган, круглыми, совершенно бессмысленными зенками пялясь на невиданное зрелище.
        Его приятель, водитель по кличке Фофан, торопливо и мелко крестился. Даже Батона передернуло от увиденного. Наконец все закончилось, и помощник Блондина шумно, словно спущенное колесо, выдохнул:
        - Киргиз, падла, водяра еще есть?
        - А то как же, Боренька? Нам без этого никак нельзя!
        - Пошли, парни, а то меня сейчас выворотит.
        Братки торопливо, в два захода, раздавили пузырь белой и поспешили покинуть крематорий. На пороге Батон задержался и протянул несколько купюр истопнику.
        - Так это, прибавить бы надо, - затараторил, рассматривая долларовые купюры, словно видел такие впервые, Киргиз, - потому как живого жгли, а живого, оно, как бы так, не положено…
        - На, - не стал с ним спорить Батон и прибавил еще пару соток.
        Киргиз торопливо запихал деньги в карман, словно боялся, что помощник Блондина передумает и отберет деньги назад.
        Едва машина покинула кладбищенский двор, проворный мужик закрыл противно заскрипевшие ворота и бегом побежал в свой закуток, так и не потрудившись закрыть за собой дверь в здание крематория.
        В подсобке он еще раз пересчитал деньги и, бережно сложив, убрал в карман брюк, висевших на вешалке. Он еще раз с сомнением осмотрел кольцо. Ковырнул ногтем изумруд, дыхнул, потер об рукав и вновь сунул в карман…
        Глава 5
        Катя захлопнула за собой дверь в районное отделение и оказалась в компании двух верзил в камуфляже, куривших на выходе.
        - Смотри, Вовка, одну уже выпустили! - весело сообщил один другому.

«Они меня за проститутку приняли!» - кровь вновь прилила к лицу, на этот раз - от негодования.
        - А что, обслужила дежурного по-быстренькому. Кто там сегодня? Леня? - поддакнул ему второй.
        Катерина собралась уйти, но неожиданно один из весельчаков преградил ей дорогу.
        - Постой, красавица, может, ты и нас обслужишь? В зачет пойдет, обещаю. Это у нас только майор такой строгий, а мы хорошие, ха-ха!
        - Пусти! - взмолилась юная скрипачка.
        - Пусти-ка ты ее, Паша, - спокойным голосом попросил его товарищ. - Непохожа она на тех, что мы приволокли.
        - Извини, девушка, - посторонился Паша. - Мы тут проституток арестовали, я думал, ты из них.
        Катерина молча прошла мимо.
        Немного придя в себя, девушка глянула на часики - те показывали начало одиннадцатого.
        Рядом находился спуск в метрополитен, и Катерина поспешила. Сошла на конечной. Пока ехала, обнаружила еще одну неприятную вещь - она оказалась совершенно без денег.
        Но отчаянию предаваться было некогда, да и Катя была не из тех людей, что надолго впадают в уныние. Поэтому, подхватив футляр со скрипкой, она отправилась на трассу тормозить попутку.

«Если повезет поймать такси, можно договориться, что расплачусь дома! Деньги в секретере лежат». - Катерина вовсю замахала ладошкой слепящему глаза потоку автомобильных фар. Она не знала, что в квартире находится уже гораздо больше денег, чем было до того, как они с дядей отправились на концерт. Не знал этого и Крытый, растянувшийся на шконке в ИВС и думавший именно о том, как же его племяшка добралась домой.

* * *
        - Так, понятых попрошу подойти поближе!
        Участковый, лейтенант Попов, был слегка удивлен и раздосадован тем, что второй раз за вечер ему пришлось ехать к дому на Полярной. Сначала алкашня драку устроила, человека ни за что ни про что отметелила - места живого не найти. Правда, тот заявления писать не стал, но все равно. А теперь полковник самолично из Питера пожаловал - обыск ему, видите ли, на ночь глядя провести нужно.
        Лейтенант переминался с ноги на ногу, стоя в углу рядом с понятыми и старлеем из числа приехавших из Питера, перекидываясь время от времени с тем понимающими взглядами.
        Кроме них в квартире было еще двое сотрудников и два человека понятых из соседей, которых организовал Попов. Понятые, пожилые люди, таращились во все глаза, стараясь ничего не пропустить.
        Участковый, конечно, знал, кому принадлежит квартира, и поэтому недоумевал еще больше.
        Когда в опорном пункте, где его выловил полковник со своей командой, объяснили, что идти нужно на квартиру Рублева Григория Ивановича, лейтенант не стал спрашивать у полковника о причине обыска. Поинтересовался он этим аспектом у питерского старшего лейтенанта.
        - По ориентировке на ограбление, - пожал плечами тот, - вещдоки ищем: часы, бумажник и сотовый, который у терпилы забрали.
        Услышав такое, лейтенант поразился еще больше.

«Херня полная!» - мысленно отметил он про себя и еще раз спросил:
        - А хоть знаете, кто этот самый Рублев?
        - Кто?
        - Считай, вор в законе, смотрящий нашего города, - просветил коллегу участковый.
        - Ни хера себе! - поразился тот и недоуменно уставился на Попова. - И чего это его на гоп-стоп потянуло?
        - Да вот я и гадаю, с чего? - с сарказмом заметил тот.
        Питерский старлей ненадолго задумался, словно решая, говорить ему или нет, и все же решил, что можно поделиться:
        - Я на задержании был. Вроде спокойный мужик. Не похож на отмороженного гопника. И девушка с ними там была. Кто она ему?
        - Он с племянницей живет.
        Тут один из сотрудников отыскал на антресоли «дипломат», оставленный в квартире Жентяем.
        - Попрошу всех подойти поближе! - громко объявил полковник.
        Участковый наблюдал, как щелкнул незапертый замочек и открылась крышка, как ахнули понятые, увидев столько долларовых купюр.
        - Прошу занести в протокол! - победно прозвучал голос старшего офицера.

«Зачем?! - опять поразился странности Попов. - К делу не пришьешь. Вряд ли у потерпевшего с собой была такая сумма».
        Спрашивать, понятное дело, не стал - начальство, оно на то и начальство, что ему виднее.
        Полковник, казалось, только и ожидал этой находки. Едва деньги пересчитали и
«дипломат» был вновь закрыт, у руководителя группы интерес к квартире значительно уменьшился. Он принялся то и дело поглядывать на часы и нетерпеливо сопеть, явно намекая, что пора закругляться.
        Попов, мужик смекалистый, сразу отметил это про себя. Опера, проводившие обыск, тоже не страдали тугодумием да и начальника своего знали не первый год - привыкли к его манерам. Минут через десять, коротко переглянувшись, они с деланно сокрушенным видом объявили, что по делу о грабеже так ничего обнаружить и не удалось.
        - Ну что же, - закрыл папку Мещеркин. - На нет и суда нет! Данилов! - окликнул он одного из оперативных работников.
        Когда тот подошел, шеф отдал распоряжение:
        - Завтра смотаешься в больницу и, если потерпевший в состоянии, проведешь опознание. Дальше - по результатам. Этого Крытого пока не выпускать! Денечек посидит еще - не развалится! Он полжизни в тюрьме провел, еще денек потерпит!
        Отдав приказание подчиненному, Олег Борисович во всеуслышание объявил:
        - Все! Выходим!
        И понятым - отдельно:
        - Все товарищи, свободны, спасибо за помощь!
        Попов вышел предпоследним. На лестничной клетке он задержался, наблюдая, как капитан Данилов собрался опечатывать входную дверь. Неожиданно на лестничную клетку выскочила кошка и принялась громко мяукать.
        - Ну-ка, брысь! - капитан не стал церемониться с киской и пинком зашвырнул ее обратно в квартиру.
        Затем быстренько закрыл на два оборота металлическую дверь, опечатал как положено и только теперь заметил участкового.
        - Ты чего? - удивленно спросил он у Попова.
        - Слышь, капитан, мое дело, конечно, сторона, - несколько туманно начал лейтенант, - просто Крытый на моем участке живет… За что его взяли? Гоп-стоп - херня, я же понимаю.
        - Хе! - смачно хмыкнул в пушистые усы капитан и весело улыбнулся. - Ты у полкана нашего спроси, на кой хрен ему в ночь понадобилось тащиться в ваш Веселогорск и проводить этот обыск!
        - Понятно! - отозвался участковый, семеня вниз по лестнице позади столичного работника угро.
        - Данилов, тебя долго ждать? - окликнули капитана из ожидавшего его «жигуленка», и тот припустил к машине, забыв попрощаться с лейтенантом. Полковник уже уехал, как заметил Попов.
        Он окинул напоследок хозяйским взглядом изрядно надоевший за сегодняшний вечер двор и заторопился к себе домой. Служба и для него закончилась.

* * *
        Олег Борисович на своей новенькой «Ауди» пылил в сторону Питера. При подчиненных он держал себя в руках, не выказывал своего раздражения. Сейчас же, оставшись один на один с собой, он давал выход злости, давя на акселератор. Обогнал «девятку» и обругал движущийся навстречу «КамАЗ», водитель которого начал загодя сигналить лихачу.
        - Куда прешь, скотина! - гневно заорал в ветровое стекло полковник. Губы его дрожали.
        Олег Борисович чувствовал себя так всегда, когда приходилось что-то делать для Блондина или подобных ему субчиков.
        Зазвонил мобильник, и пришлось волей-неволей сбавить скорость.
        - Как наши дела? - услышал полковник в трубке голос Ганина.
        - Все нормально, - поспешил ответить Мещеркин, - обнаружили, запротоколировали, сфотографировали, номера купюр переписали. Словом, все так, как ты говорил.
        - Молодец, с меня причитается, - довольным голосом объявила трубка. - А когда выпустишь нашего общего знакомого?
        - Завтра еще подержим, а послезавтра пусть валит ко всем чертям.
        - Ну давай на этом и порешим.
        Раздались короткие частые гудки, и полковник отключил связь. Убрав телефон, он вновь принялся терзать педаль газа.

* * *
        Не один полковник был в дурном настроении в этот вечер. Пончик примерно в это же время покинул свою квартиру, несмотря на позднее время. Привычного портфеля крокодиловой кожи при нем не было. Миновав стоянку возле дома, где стояла его тачка, Рюшкин поспешил на перекресток.
        - Черт бы их всех побрал! - время от времени бормотал он сквозь плотно сжатые зубы. - Почему нельзя жить по-человечески, как в какой-нибудь Германии? Работал бы себе тихо-спокойно на какого-нибудь Ганса и видал бы в гробу всех наших бандитов!
        Причитая таким образом, Пончик не забывал семафорить потоку машин. Частник не заставил себя долго ждать, и «Нива», сигналя поворотником, прижалась к бордюру.
        - На Охту.
        Водитель принялся задумчиво жевать губами. С минуту он молчал, затем зарядил весьма немалую плату за проезд.
        - Поехали! - раздраженно подтвердил готовность платить Андрей Витальевич, усаживаясь на сиденье рядом с водителем. - Только побыстрее!
        Экономист демонстративно глянул на часы, показывая всем видом, что торопится.
«Нива» побежала быстрее. Водитель покосился на поджавшего губы клиента и воткнул кассету в магнитофон.
        Приятная мелодия отвлекла Пончика немного от неприятных мыслей.

* * *
        Телефон зазвонил, когда Андрей Витальевич уплетал с аппетитом борщ, не отрывая взгляда от экрана небольшого телевизора, установленного на кухне. Играл королевский клуб «Реал-Мадрид» - любимая команда Рюшкина.
        Дочь Лиза только что поцапалась с матерью и закрылась у себя в комнате. Супруга бренчала тарелками в мойке, кидая недовольные взгляды на мужа. Но экономист все свое внимание посвятил футболу.
        - Ты можешь с ней поговорить? - не выдержав напряжения, первая нарушила молчание Наташа.
        - Отстань, - отмахнулся от нее Андрей Витальевич, смакуя напряженный момент у ворот противника.

«…вырывается вперед, удар…»
        - Андрей, ты можешь со мной поговорить?
        - Ну что тебе еще?
        - Я не вижу тебя целыми днями…
        - Я деньги зарабатываю.
        - Правильно, ты деньги зарабатываешь, а ребенком я должна одна заниматься! Думаешь, ты один такой, который деньги зарабатывает? Только другие еще и семьей занимаются! И вообще, мне все надоело! Приходишь непонятно когда, уходишь неизвестно зачем. Вся жизнь по звонку! Начальник твой, скажу…
        - О-о-о! - тяжело вздохнул Андрей Витальевич. Эти разговоры, повторяющиеся раз в три дня обязательно, сидели у него в кишках. И самое обидное - не было никакого выхода, кроме как развестись с Наташей. Но разводиться он не хотел.
        Неожиданно обычно спокойного Пончика прорвало:
        - Послушай, какого черта?! Работа моя не нравится?! А шуба за тридцать штук нравится?! А на парикмахершу, лахудру твою рыжую, по пять штук в неделю тратить нравится? Нравится, я спрашиваю?!
        Отбросив ложку, Андрей Витальевич вскочил. Жена, не ожидавшая такого всплеска эмоций, испуганно застыла, хлопая глазами. Ей даже на секунду показалось, что муж может ее ударить.
        - Что ты, Андрюша, я совсем не то хотела сказать, - растерянно залепетала она, бочком отодвигаясь к проходу.
        Порыв угас, и глава семьи опустил зад на стул. Взял новую ложку и, доедая борщ, как ни в чем не бывало опять уставился в ящик. В это время как раз и зазвонил телефон.
        - Возьми трубку, - громко крикнул он жене, ретировавшейся на всякий случай из кухни в зал.
        Вскоре послышался ее голос:
        - Тебя!
        В голосе благоверной отчетливо слышались торжествующе злые нотки. Хоть кто-то оторвал мужа от проклятого футбола!
        - Да, слушаю! - раздраженно бросил Рюшкин и услышал четкий, властный голос:
        - Андрей Витальевич, вы хорошо меня слышите?
        - Да-да, - поспешил заверить он.
        - Хм!
        Это хмыкнула супруга, прислонившаяся к дверному косяку и наблюдавшая весь разговор. От нее не ускользнуло, каким заискивающим тоном грозный всего минуту назад Пончик просюсюкал это самое «да-да».
        Мужчина зло зыркнул на свою половину, и та, удовлетворившись мелкой местью, ушла смотреть по большому телевизору бесконечный слезливый сериал.
        - На том же самом месте, в то же самое время, - выдал неизвестный лаконичное указание, и связь прервалась.
        Пончик вздохнул, глянул на часы и отметил, что времени до встречи оставалось совсем мало. Матерясь в душе, он принялся торопливо переодеваться. Через несколько минут Андрей Витальевич был уже на улице и тормозил машину.

* * *

«Ох, господи, и зачем мне все это нужно?!» - еще раз задал себе вопрос Пончик. В который раз за последние несколько дней.
        Дело в том, что его раздирали сразу несколько противоречивых чувств. В первую очередь он очень хотел заработать денег, много денег. Потом хотелось порвать с до смерти надоевшим ему Блондином и работать самому. Так, чтобы не быть ни у кого на побегушках. То, чем он сейчас занимался и ради чего сорвался почти ночью черт знает куда, как раз и давало шанс воплотить желаемое в жизнь. И в то же самое время Пончик смертельно боялся. Боялся человека, с которым предстояло встретиться. Боялся своего босса - если тот узнает, в порошок сотрет. Он об этом так прямо и сказал.
        И все же желание было сильнее страхов и толкало вперед. Сжав зубы и подрагивая всем телом, Пончик подбадривал себя, рисуя перед внутренним взором приятные картины.
        Вот он, Рюшкин, на шезлонге у бассейна с лазурного цвета водой в пятизвездочном отеле на каком-нибудь Кипре. Длинноногие красавицы в бикини, в руке - бокал кампари, и он один. Один! Гунявой, надоевшей за двадцать пять лет совместной жизни жены нет! И дочери, копии своей мамочки, тоже нет! Нет Блондина, нет его бандитов, никого нет! Только свежий морской воздух и куча бабок, чтобы можно было купить в этом раю все, что только может быть душеньке угодно. Начиная с красавиц и заканчивая белоснежными катерами и машинами с открытым верхом. С шофером-негром, улыбающимся белозубой улыбкой.

«Э-э-х!» - не выдержав, вздохнул он, чуть улыбаясь в темноте салона летящего в ночь авто.

«Нива» притормозила, и Андрей Витальевич чуть ли не колобком выкатился из нее, до того он спешил. Он остался один перед двухэтажным зданием кинотеатра, по непонятным причинам еще работающего и не выкупленного каким-то шустрым делягой с последующей переквалифицией в салон мебели или магазин по продаже бытовой техники, как сплошь и рядом сейчас бывает. В свете фонаря Пончик глянул на часы и убедился, что волновался напрасно - время в запасе еще было.
        Билетерша посмотрела на невысокого солидного мужчину с некоторым удивлением. Обычно вечером крутили эротические ленты, на которые шел молодняк, горя от желания пообжиматься в темноте зала, одновременно впечатляясь происходящим на экране. За счет этой самой эротики кинотеатр еще и держался на плаву.
        Получив билет, экономист огляделся по сторонам. Кроме него в фойе находились пятеро молодых людей: три парня и две девушки. Они не обращали никакого внимания на толстенького невысокого мужичка, бог знает зачем припершегося сюда. Молодняк громко скалился и потягивал пиво из банок. Парни тискали девок, и те делано возмущались. Выглядело это фальшиво до безобразия.
        Рюшкин глянул на часы и вышел из фойе. Неподалеку располагалось кафе, и, поскольку время в запасе было, он решил не торчать с сопляками, слушая вопли девиц и хохот парней.
        Когда он вернулся в кинотеатр, сеанс уже начался. Пробравшись по темному проходу, Андрей Витальевич сел на нужное место и принялся ждать. Меньше чем через пять минут он услышал уверенный негромкий голос у себя над ухом:
        - Не оборачивайся. Просто сиди и слушай. Работа идет?
        - Да, все в порядке. Документация почти вся готова. Схема отлажена.
        - Ну и отлично. Продолжаешь работать в том же направлении - тендер уже скоро, ждать некогда. Как там господин Ганин поживает?
        - Думает, что в дамки попадет, - позволил себе усмехнуться коротышка.
        - Ну и пусть себе думает, - послышался негромкий голос за спиной. - Сюрпризов никаких не будет с ним?
        - Нет, - подумав самую малость, ответил Андрей Витальевич, - денег у него нет и взять неоткуда.
        - А друзья, как при случае с Боксером, не помогут?
        - Пиковые? Не-а, - энергично мотнул головой экономист, - карманы у них не бездонные, да к тому же он им и так должен. А если еще просить - объяснять придется, на что берет. В таком случае надо будет в долю их брать, а Блондин не из тех людей, что любят делиться.
        - Ладно, слушай дальше, - человек за спиной чуть наклонился вперед и теперь говорил в самое ухо. - Сегодня же позвонишь Лене Боксеру и предложишь ему от свего лица точно такую же схему покупки «Волга-Донов», что и Блондину.
        - Зачем? - не выдержав, удивленно спросил Рюшкин и тут же осекся.
        - Затем, что так надо! - отрезали за спиной. - Не спрашивай, а делай, что тебе говорят. Понял?
        - Да-да, разумеется! - поспешил заверить невидимого собеседника помощник Блондина по финансовым делам.
        - С Боксером будешь работать так…
        Андрея Витальевича тщательно проинструктировали на предмет предстоящей беседы.
        - Все делаешь аккуратно, - напутствовал напоследок его сидевший позади человек. - Очень важно, чтобы он тебе поверил и включился в работу.
        - Да-да, понял, - поспешил в очередной раз поддакнуть Рюшкин.
        - И не вздумай заняться самодеятельностью. Действуй строго по моим инструкциям! Все понял?
        Экономист еще раз подтвердил, что ему все ясно.
        - И не вздумай фокусничать! Я тебе не почтенный Павел Александрович - вычислю моментом, и тогда…
        - Что вы, что вы!
        Некоторое время Андрей Витальевич сидел неподвижно. Когда он решился оглянуться - место позади пустовало. Он повернулся всем корпусом, но смог увидеть в конце прохода у самой двери только темный силуэт мужчины, да и тот через секунду скрылся за портьерой. В зале было прохладно, но тем не менее Рюшкин достал платочек и вытер вспотевший лоб.

* * *
        Катерина уже отмахала всю руку, когда наконец один из длинномеров, в бессчетном числе проносившихся мимо, решил остановиться. Пшикнул тормоз, и тяжелая машина по инерции пролетела мимо. Катерина, прижав к груди инструмент, поспешила к кабине.
        В открывшейся двери она увидела довольную физиономию мужчины. Вытаращив глаза и раззявив в похабной ухмылке рот, он прогнусавил:
        - Давай, красотка, мы как раз по таким соскучились!
        Катерина застыла около кабины, не зная, что ей делать. Происходящее ей совсем не нравилось.
        - Ой, а это у тебя чего? - продолжал гундосить нахал. - Балалайка? Слышишь, Сань, первый раз плечевую с балалайкой вижу! Обычно они на другом инструменте играют, ха-ха!
        Романова догадалась, что ее опять приняли за проститутку. Губы задрожали от гнева и, неожиданно для себя, девушка выдала такую тираду из непечатных слов, позаимствованных большей частью из услышанного от настоящих проституток в отделении милиции, что любитель придорожных барышень так и остался сидеть с открытым ртом.
        - Как она тебя, а? - раздался второй голос, и из-за плеча первого показалась голова сидевшего за рулем.
        Катерина почему-то сразу подумала, что он не оставит ее стоять у придорожного кювета.
        - Залазь в кабину, - перво-наперво распорядился он и бросил строго напарнику: - Чего рот раззявил? Помоги девушке! И не вздумай тискать!
        Тот что-то пробурчал, подавая Романовой руку.
        Только когда она уселась, дверь закрылась и «КамАЗ» неторопливо начал набирать скорость, рыжеволосый сказал:
        - Ну, теперь рассказывай, как ты ночью со скрипкой на трассе оказалась…

* * *
        Бац! От ловкого удара шары разлетелись к крайним лузам. Один закатился, и невысокого роста плечистый парень смущенно почесал нос. Он отставил в сторону свой кий и полез в карман рубашки. Его противник довольно потер руки. Тот, что был пониже ростом, протянул ему десять баксов.
        - Краб! На минус пошел! - заметил куривший у стены третий парень. - Второй раз подряд Казак тебя делает!
        Среднего роста парень чем-то действительно походил на краба, был приземистый и кряжистый. Спокойно выслушав приятеля, он вновь взял кий, повертел в руках и опять поставил к стенке.
        - Надоело мне, - объявил он. - Осип, хочешь, сгоняй партийку с Казаком.
        - Не-а, - отозвался куривший, - в лом мне играть.
        - Ну что, желающих нет? - подвел итог победитель, положив свой кий на сукно стола.
        Происходил этот разговор в кафе «Золотой фараон», где ребята из бригады Лени Боксера были завсегдатаями. Бармен прекрасно их знал и улыбался, слушая треп.
        Вдруг у Казака зазвонил мобильник, и он включил связь.
        - Папа просит приехать, - объявил он друзьям.
        - Что-то случилось? - сразу насторожились парни.
        - Да нет, - успокоил их Казак, - по мелочи что-то нужно.
        Парни быстро покинули заведение. Леня не любил, чтобы тянули с выполнением его распоряжений, и в команде была четкая дисциплина.
        Они быстро погрузились в две машины. Казак сел за руль своей «девяносто девятой», Осип и Краб поехали на «восьмерке» следом.
        Встретились на улице. Шеф прибыл со своим водителем, угрюмым, неразговорчивым парнем в два с лишним метра роста и пудовыми кулаками. Кличку водила имел Оракул. Получил он ее, скорее всего, в насмешку, поскольку даже двух слов связать не мог.
        - Короче, парни, сейчас один тип подъедет. Пронаблюдайте за ним - может быть подстава. Сильно не рисуйтесь, но в случае чего - прикроете, - поздоровавшись за руку, коротко проинструктировал своих бойцов Боксер.
        Те, не задавая лишних вопросов, отправились следом за его «Лендровером».
        - Интересно, что за человек, - задумчиво заметил вслух Осип. - Папа ничего не сказал.
        - Сами увидим, - отозвался Краб и добавил, заметив, что впереди идущая машина собралась прижаться к бордюру: - Давай метрах в двадцати впереди папы развернемся и на другой стороне встанем.
        Так они и сделали. Товарищ их, ехавший один на своей «девяносто девятой», проскочил чуть вперед и остался на той же стороне улицы, что и босс.
        Некоторое время они просто бесцельно слушали музыку и курили сигареты, наблюдая из машины за улицей.
        - Внимание, - первым увидел гостя Осип. Большего говорить не было нужды, товарищ отлично знал, что ему нужно делать. Краб только коротко глянул в сторону подкатившей обшарпанной иномарки, а рука его уже сама тянулась к бардачку. Коренастый паренек достал два пистолета, один отдал водителю, второй тут же снял с предохранителя, готовый к действию.
        Таксующая иномарка остановилась, не доезжая немного до внедорожника босса.
        - Опаньки! Смотри, кто к нам пожаловал! - не выдержав, воскликнул Осип, когда увидел невысокого плотного человека, выбирающегося из машины.
        Его товарищ удивлен был не меньше, видя, как Андрей Витальевич, помощник Блондина, собственной персоной, на своих коротеньких ножках перекатывается через дорогу, то и дело глядя по сторонам. Улица была освещена достаточно, чтобы, несмотря на вечернее время, хорошо разглядеть неожиданного гостя.
        - Чего это он? - удивился вслух Краб, задумчиво почесывая голову стволом пистолета.
        Осип ничего не ответил, просто молча передал ствол рукояткой вперед обратно приятелю. Тот, не отрывая взгляда от спешащего Рюшкина, убрал оружие обратно в бардачок.
        Между тем толстячок потянул ручку двери и устроился на заднем сиденье рядом с Боксером.
        - Добро пожаловать, Андрей Витальевич, - поздоровался с ним Леонид. - Чем обязан?
        - Разговор у меня к вам, Леонид Сергевич, конфиденциальный и… очень, может быть, даже выгодный для вас и меня, - выговаривая медленно слова, начал Пончик, не забывая в нужных местах делать значимые паузы.
        - Ну так говорите, - поторопил его Боксер.
        - Разговор у нас конфиденциальный, и вы понимаете, что я очень рискую, - продолжал меж тем темнить Рюшкин.
        - Послушай, что ты мне мозги паришь? - не выдержал Леня. Все недомолвки забившего на ночь глядя стрелку Пончика ему уже порядком надоели. - Говори скорее! Не жаловаться на жизнь же ты сюда приперся?!
        - Леонид Сергеевич, - как бы решившись, Андрей Витальевич наконец перешел к делу, - есть информация, что Балтийское пароходство решило передать на сторону тендер на покупку двух нефтеналивных танкеров «Волга-Дон». Соответственно, владелец их становится новым акционером, а танкеры обеспечиваются стабильным контрактом на перевозку нефти в страны Европы. Вам это интересно?
        Некоторое время Боксер молчал. Затем прозвучал его вопрос:
        - Андрей Витальевич, зачем ты мне все это рассказал?
        - Я могу помочь вам заполучить этот тендер за… Если заинтересуетесь, тогда обговорим условия.
        - Почему же ты предлагаешь это мне, а не Блондину?
        - Потому и предлагаю, что у вас есть деньги, а у него нет, - лаконично и четко ответил Пончик. Помолчал немного и добавил на всякий случай: - И взять ему, похоже, их неоткуда! А такой шанс выпадает только раз в жизни, и упускать его нельзя ни в коем случае!
        - Ясно. Где деньги, там и ты?
        - Поймите меня правильно. Я ведь экономист! Меня в первую очередь интересуют финансы.
        - Да они всех интересуют в первую очередь, - размышляя о своем, как бы между прочим заметил Леня. - Сколько нужно денег на приобретение?
        - Примерно семьсот пятьдесят тысяч баксов за танкер. За два - полтора миллиона.
        - Почему за два?
        - Условия таковы, что новый владелец приобретает сразу два «Волга-Дона».
        - Ну а ты что хочешь получить со всего этого? - последовал следующий резонный вопрос.
        - О моем интересе поговорим позже, - уклончиво заметил Пончик. - Поверьте, в рамках предлагаемого проекта он весьма скромный. Как только вы дадите принципиальное согласие, тогда поговорим и о нем.
        - Хорошо, я подумаю.
        - Думайте, Леонид Сергеевич, только, пожалуйста, быстрее - времени остается совсем мало! Завтра я снова с вами свяжусь, и вы мне должны будете дать ответ. И, пожалуйста, полная конфиденциальность!

«За свою шкуру трясется!» - мысленно усмехнулся Боксер.
        Коротышка покинул джип и так же шустро засеменил на противоположную сторону улицы, где его дожидался частник. Вся беседа заняла не больше пяти минут.

* * *
        Когда Пончик позвонил Боксеру, Леня удивился и насторожился одновременно, поскольку считал Рюшкина стопроцентным человеком Блондина. Выяснив, что тот хочет с ним встретиться тайком от хозяина, насторожился еще больше. Поэтому-то и позвонил своим ребятам, чтобы на всякий случай организовали прикрытие. От Блондина в нынешней ситуации Леонид не ожидал ничего хорошего.
        Глядя из окна машины, как Пончик чешет к иномарке через дорогу, он судорожно размышлял, поверить ему или нет. Так и не решив этого вопроса, он достал мобильник и перезвонил Казаку.
        - Видел, кто к нам в гости пожаловал?
        - Видел, Леонид Сергеевич. Что с ним делать?
        - Ничего пока. Пусть пацаны пропасут его, только аккуратно, а завтра мне доложите.
        - Понял.
        Отключив связь, Боксер задумчиво глядел на взявшую старт потертую «Тойоту», уносившую в своем чреве человека, сулившего золотые горы. Следом за ней пошла
«девяносто девятая», потом - синяя «восьмерка».
        О тендере Боксер слышал, разумеется, но у него нет своих людей в руководстве пароходства. Без отработанной схемы выполнение такого проекта казалось нереальным. Сейчас ему этот проект предлагали. Казалось бы, чего еще?! Но Боксер решил не спешить и все хорошенько взвесить. Он не сомневался, что Блондин имеет на него зуб. Да еще какой! И при первом же удобном случае постарается если не деньги назад вернуть, то уж отомстить хотя бы. Поэтому вполне возможно, что появление его верного помощника - первый ход хорошо спланированной ответной операции. Тогда… тогда нужно быть настороже.

«Хорошо бы с Крытым по этому поводу перемолвиться. А вдруг этот пузатый барбос и вправду решил кинуть своего хозяина? Паша без лавья остался, если только это не он Зайца нагрел! Не просто на мели, еще и пиковым должен по самые уши! А может, наоборот: звонок и появление Пончика - как раз часть все того же кидняка, началом которого была ликвидация Зайца?» - совершенно противоположная мысль вдруг пришла ему в голову.
        Некоторое время Боксер еще смотрел на ночную дорогу, затем негромко приказал Оракулу, перетиравшему в квадратных челюстях жвачку:
        - Поехали домой.

* * *
        Пончика проводили аж до самого дома. Не заметив ничего особенного, бойцы Лени Боксера отправились обратно в Веселогорск. Время близилось к полуночи, когда две машины остановились на въезде в городок. Молодые люди вышли подышать свежим воздухом.
        - Что, пацаны, по домам? - поинтересовался Казак.
        - Не-е! - дружно отозвались Осип с Крабом. - В лом!
        - А чего делать будем?
        - Может, в «Фараона»?
        - Да ну! Туда еще успеем!
        - Может, Старому позвоним? - последовало новое предложение со стороны Казака.
        Старый был сутенером и содержал небольшой притончик. Бригада Казака «крышевала» их и, соответственно, иногда получала дивиденды в виде обнаженной натуры.
        - Да мне его телки уже во как надоели! - Краб чирканул себя ладонью поперек горла. - Как Зойку вспомню, так у меня в животе сразу пучит!
        Молодые люди весело загоготали.
        - Ну а чего тогда делать будем? В Питер назад, может, рванем? Каких-нибудь свежих сосок снимем?
        - А это идея! - загорелись сразу приятели.
        - А вон смотри какая! И двигать никуда не нужно! - ткнул вперед сигаретой Осип, и приятели развернулись в ту сторону посмотреть на то, что заинтересовало их товарища.
        По шоссе навстречу им шла молодая девушка не старше двадцати лет. Лицо с большого расстояния разглядеть было трудно, но фигурка выглядела соблазнительно. Одета она была своеобразно, как напоказ.
        - Проститутка, - почему-то сразу решил Краб и стал ждать, когда барышня подойдет. В руке девушка что-то несла, но парень не обратил на это никакого внимания.
        - Эй, де-ву-шка, - сложив ладони рупором, явно дурачась, по слогам произнес парень, - пойдем гулять с нами!
        Красотка продолжала идти вперед, даже не глядя в сторону стоявших у машин парней. Это несколько задело Краба. Оставив своих друзей, он моментом выскочил на дорогу и встал на пути девушки.
        Катя, а это была именно она, остановилась и молча застыла, ожидая, пока ей дадут пройти.
        - Слышь, барышня, не буксуй! - миролюбиво заметил Краб. - Я же тебе не хамлю. Давай все по-культурному. Упадем в тачку, заскочишь за парой подружек, и двинем на хату. С вас - настроение, с нас - все остальное. Идет?
        Катерина тяжело вздохнула, прежде чем ответить:
        - Ребята, я только сейчас из Питера приехала. У меня дядю милиция арестовала, и мне сейчас не до гулянок!
        - А кто у нас дядя? - присоединился к беседе Казак. Спросил он скорее просто так, на всякий случай, вдруг кто знакомый.
        - Григорий Иванович Рублев. Его в Веселогорске многие знают.
        - Опа-ньки! - Осип с Казаком переглянулись. Краб тоже открыл на секунду рот от удивления.
        - Стой, тебя не Катя зовут? - Казак тоже подошел к ним.
        - Да, Катя Романова, - подтвердила девушка.
        Парни значимо, с пониманием дел переглянулись.
        - Давай эту, как ее… скрипку, - первым понял, что надо делать, Казак и взял из рук девушки футляр с инструментом. - Мусора Крытого, ой… Григория Ивановича закрыли, говоришь?
        - Да, мы с ним после концерта вышли, и тут… - Катерина запнулась, сображая, нужно ли рассказывать незнакомым парням об аресте дяди. Она сразу ощутила, как отношение к ней резко изменилось. В их взглядах, поведении сразу появилось уважение. Она интуитивно почувствовала, что им можно доверять и они ее не обидят. Но нужно ли рассказывать все? Девушка решила, что не стоит.
        - А как ты на трассе оказалась? - полюбопытствовал первый подошедший к ней парень, невысокий и коренастый, со слегка оттопыренными ушами.
        - Да деньги все у дяди остались, - улыбнулась ему Катя, - у меня только скрипка. Пришлось на попутке добираться. Мы же на такси приехали.
        - Братва, давай барышню подвезем, - скомандовал своим Казак, но это было уже понятно и без приказа.
        Катерина села на заднее сиденье «восьмерки», и обе тачки понеслись по ночным улицам.
        Поездка была недолгой - молодые бандиты ограничений скорости не признавали, да и козырнуть хотелось перед такой красивой племяшкой смотрящего их города. В общем, тачки летели так, что только пыль столбом.
        Довезли юную скрипачку прямо до подъезда.
        Катерина вышла из машины и, немного смущаясь, принялась благодарить так вовремя подвернувшихся ребят.
        - Да ничего, - улыбнулся в ответ ей тот, что был повыше. - Ты только скажи, мы для тебя все сделаем!
        - Любого на уши поставим, - с готовностью подтвердил второй и получил тут же локтем в бок от приятеля. Сообразив, что ляпнул глупость, он смущенно попытался исправить положение, объявив: - Меня Костя зовут.
        - До свиданья, ребята, - Катя помахала рукой и направилась к подъездной двери.
        - Ты скажи, может, еще чего нужно? - крикнул ей вслед Казак.
        - Нет, еще раз спасибо! - окончательно распростившись с бойцами Боксера, Катерина поспешила к подъездной двери. Секунда - и девушка скрылась за ней. Молодые люди, не задерживаясь, оседлали своих стальных коней и умчались прочь.
        Ни Катерина, ни тем более команда Казака не догадывались, что за приездом девушки и ее сопровождающих внимательно наблюдали еще два человека.
        В салоне серебристого «Форда», стоявшего у соседнего подъезда и казавшегося таким безжизненным, вдруг зажегся свет.
        - Видел? - спросил находившийся за рулем мужчина другого, сидевшего рядом.
        - Без сомнения - она, - кивнул головой тот. - А пацаны - Лени Боксера.
        - Блин, а этим чего нужно?!
        - Может, Боксер послал присмотреть за девчонкой?..
        Мужчины переглянулись, прочитав недосказанное во взглядах друг друга.

* * *
        Катерина, уставшая и физически, и морально, добралась до своей двери и в изнеможении села прямо на ступеньку перевести дух. Но оказалось, что это еще не все.
        Замок перекрывала полоска бумаги с гербовой печатью. За дверью истошно орала киска, почуявшая приход хозяйки. Девушка вздохнула и опять уселась на ступеньку, обхватив голову руками. Что делать дальше, она не знала. Ясно было, что доступа в родную квартиру ей нет, а ночевать где-то нужно.
        Некоторое время она сидела, просто набираясь сил, затем принялась копаться в сумочке. Пристроив футляр со скрипкой у стенки, Катерина быстро пробежала пальчиками по дисплею своего сотового.
        - Лена, это ты?
        - Девушка, вы соображаете, сколько времени?
        - Простите, Виктория Семеновна, это Катя Романова. Мне очень нужна Лена…
        - Нет твоей Лены, Катя. Умотала еще с вечера со Светкой из соседнего подъезда.
        - Извините, до свиданья…
        Романова отключила связь. Если со Светкой - то это полная безнадега. Светка не по годам рано обабилась и пару лет уже вовсю гуляла с мужиками. В последнее время шли упорные слухи о том, что она подалась на ниву проституции. Катерина игнорировала сплетни, но, зная одноклассницу, вполне допускала, что они небеспочвенны. Ответ матери подруги, у которой Романова хотела переночевать, только подтвердил правоту слухов.
        Однако нужно было что-то делать. Устав слушать мяуканье Мурки, Катерина взяла скрипку и спустилась вниз.
        - Катя! Ты куда убежала?
        Девушка обернулась на голос. К ней спешил невесть откуда взявшийся Антон Игоревич.
        - Я тебя по всему Питеру разыскиваю, нельзя же так, моя девочка…
        - Прости, не знаю, что на меня нашло. - Романова действительно раскаялась в своем порыве. Сейчас ей как никогда нужна была чья-то поддержка, и она была рада появлению своего кавалера.
        - Вот, - словно читая ее мысли, объяснил тот свое появление, - искал тебя в Питере, следом за тобой ездил в шестнадцатое. Потом сообразил, что ты домой приехать должна. Примчался сюда.
        - Спасибо.
        - Я по своим каналам узнал, что задержали Григория Ивановича за ерунду. Завтра или, самое позднее, послезавтра отпустят. Так что не переживай.
        - Спасибо, - девушка еще раз механически поблагодарила Антона.
        - Ну что стоим на улице?
        - Дверь опечатана. Я не знала, можно открывать или нет. Решила, что нельзя.
        - Значит, он и обыск проводил, - задумчиво глядя себе под ноги, медленно проговорил красавчик.
        - Что?
        - Да нет, так, ничего, - улыбнулся он девушке. Спохватившись, забрал футляр со скрипкой.
        - Поехали ко мне. У меня переночуешь.
        Катерина замялась. Антон ей очень нравился, но определенный рубеж в отношениях переходить ей не хотелось.
        - Я поеду, если ты пообещаешь, что у нас ничего не будет, - поставила она ультиматум Антону. Хоть его поспешное согласие мало убедило ее, но на дворе стояла ночь и альтернативных вариантов не было никаких.
        Тут внимание Катерины привлек стоящий у соседнего подъезда «Форд». Неожиданно он мигнул фарами, и Катерина невольно вздрогнула. Машина ведь стояла темной, когда она приехала с ребятами. Когда же владелец успел спуститься и зачем притаился?
        Катерина поведала о своих страхах кавалеру, но Антон не поверил ей. Наоборот, принялся убеждать, что ей все показалось. Даже слишком рьяно, как почудилось девушке. В довершение всего он подошел и попросил прикурить у незнакомого водителя, после чего Катя все же успокоилась.
        До его веселогорской квартиры молодые люди дошли пешком меньше чем за двадцать минут.
        Двухкомнатная квартира расположением комнат напомнила Катерине ту, в которой она жила со своей полоумной бабушкой. Правда, из обстановки ничего не было похоже на скромную квартиру Романовых. У Антона Игоревича все было стильно, аппаратура современная и дорогая.
        Катерина разглядывала жилье старого холостяка с интересом, рассматривая незначительные безделушки. Хозяин тем временем отправился на кухню, «сообразить что-то на стол», как он выразился. Катерина предложила было свою помощь, но Антон отказался. Объяснил тем, что привык хозяйничать сам.
        Девушка включила телевизор и расположилась в кресле, вытянув усталые ноги. Антон не заставил себя долго ждать и вскоре вкатил в комнату аккуратно сервированный столик.
        Вазочка с икрой, сервелат, сыр, сочная гроздь винограда. В центре - бутылка шампанского.
        - За нас с тобой! - объявил хозяин первый тост.
        - За то, чтобы дядю скорее выпустили! - озвучила Катерина вслед, намекая на определенные обстоятельства сегодняшнего вечера.
        Они выпили немного, и Антон Игоревич, поставив бокал, отправил в рот виноградину.
        - Катя, ты мне веришь?
        - Смотря в чем.
        - Ого! Уже так? Ну ладно. Ты веришь, что у меня есть определенные связи и я кое-что могу?
        - Да, конечно.
        - Тогда слушай. После того как ты от меня убежала, я позвонил одному знакомому, он как раз в питерском уголовном розыске работает, и попросил его все разузнать и помочь в чем нужно. Так что все будет в порядке. Ты теперь мне веришь?
        Говоря все это, кавалер подсел к девушке и обнял ее, привлекая к себе.
        Голова Катерины растворялась в розовом тумане. Последним отчаянным усилием она освободилась из объятий Антона, встав на ноги.

«Если сейчас не остановлю его, будет поздно!» - Мужчина разгорячился не на шутку, да и она сама уже вот-вот готова была поддаться давно созревшему желанию. Но…
        - Антон, давай прекратим, - ласково, но твердо заявила она кавалеру. - Постели мне, я очень устала и хочу спать.
        Тяжело вздохнув, тот отправился в спальню.
        Через некоторое время он вернулся и опять подсел к девушке, пытаясь уговорить ее. И опять Катерина Романова нашла в себе силы остаться непреклонной, хоть это и стоило ей немалого труда.
        Однако немного погодя Антон постучался и предложил напоследок выпить по бокалу шампанского. Катя было отказалась, но хозяин квартиры так упрашивал, что пришлось его впустить.
        Девушка уже разделась, и ей пришлось укутаться в простыню. Глядя в широко раскрытые глаза мужчины, жадно ощупывавшие каждый сантиметр ее тела, юная скрипачка пожалела, что впустила его в комнату. Однако после выпитого бокала Антон хоть и вздохнул на прощание, но все же вышел.
        Катя уснула почти мгновенно, едва голова коснулась подушки.
        Сначала ей снился усатый милиционер с круглым, как блин, лицом. Затем смешной парень из тех, что подвезли ее сегодня до дома. Затем всех заслонила собой фигура Антона. Он опять обнял ее, и его руки, такие сильные и одновременно нежные, принялись ласкать ее. Только теперь она позволяла ему все-все. Почему-то Катя понимала, что это происходит во сне и потому бояться нечего.
        Сон был до того реален, что Катерина почти взаправду чувствовала все эти касания, учащенно дыша от возбуждения. Казалось, еще немного… Неожиданно она проснулась. Проснулась от боли. Одновременно девушка почувствовала, что ОТТУДА отодвинулось что-то большое и теплое.
        Еще не отойдя ото сна, Катерина обнаружила, что она в кровати не одна - Антон рядом с ней, и еще она обнаружила, что совсем голая.

«Значит, это был не сон?!» - мелькнула в голове мысль. Катерина проснулась окончательно и бросилась прочь с кровати, ухватив за конец простыню.
        Она с ужасом уставилась на сидящего голого мужчину, на его торчащее естество.
        - Уйди, я прошу, уйди! Я сейчас буду кричать!
        Отпрянув к стене и наконец замотав бедра и грудь простыней, Катерина действительно тихонько вскрикнула, когда заметила, что мужчина собирается перелезть через кровать к ней.
        - Катя, успокойся, я же ничего тебе не сделаю!
        - Я сейчас одеваюсь и ухожу!
        - Катя, не нужно! Я больше не зайду к тебе, клянусь!
        - Ты уже обещал!
        - Прости, не сдержался. Я же люблю тебя безумно…
        Уговоры продолжались еще с полчаса, пока наконец Романова согласилась остаться. Но еще одна попытка - и она уходит.
        После того как Антон Игоревич покинул спальню, Катя некоторое время не могла уснуть. Одолевали противоречивые чувства. С одной стороны, она была довольна, что смогла устоять, с другой - было жаль его. Ей было жалко, что она не может ему дать того, что он хочет. Но воспитание не позволяло решиться на такой шаг. Вместе с тем терзали душу сомнения - правильно ли это? Ведь ей уже семнадцать, и многие ее подруги попробовали, а некоторые и не по разу. Да и самой хотелось, честно признаться. От воспоминания о прикосновении этих рук, таких умелых, вновь дыхание становилось частым и что-то там внутри млело.
        Девушка долго еще ворочалась, прежде чем уснула.

* * *
        Антон Игоревич уснул быстрее, хоть он тоже был на взводе. Облом с Катериной не так сильно беспокоил опытного мужчину, как то, что его планы сорвались.
        Когда взяли Крытого, Антон сразу решил, что сегодня он окончательно добьется ее. Мужчина нисколько не сомневался в этом. Единственное, он не знал заранее, где и как это должно произойти. То, что судьба руками полковника Мещеркина дала ему великолепный шанс, красавчик уловил в одно мгновение. Когда же девушка неожиданно убежала, Антон растерялся только на мгновение, потом начал действовать.
        Он действительно разузнал все у Мещеркина, за что и зачем задержали Рублева, узнал также, когда тот собирается выпускать Крытого. После чего первостепенным вопросом стал поиск юной скрипачки. Он было решил ехать к шестнадцатому отделению, справедливо решив, что девочка первым делом отправится туда, но, отлично зная милицейские нравы, сразу сообразил, что долго она там не задержится. Прикинув, сколько ей понадобится времени, чтобы вернуться домой, Антон Игоревич спокойно занялся своими делами.

* * *
        Антон Игоревич Петров не был ни злым, ни добрым. Моральные категории как-то с самого детства не липли к Антоше. Родителями он воспитывался в строгом ключе:
«надо» или «не надо» в смысле полезно это или вредно. Понятия «плохо» или «хорошо» тоже подчинялись этим двум основополагающим. Небольшую отдушину в родительское воспитание пыталась вносить бабушка, но всю ее педагогику строго пресекали. Поэтому с ранних лет Антон привык смотреть на жизнь через призму: выгодно или не выгодно.
        Крытый совершенно верно определил цель его отношений с Катериной - установить через девушку контакт с ним.
        Встретив Катю там, где и рассчитывал, Антон уже знал, что дверь ее квартиры опечатана, и предложение отправиться к нему на квартиру, естественно, готово было заранее.
        Дома он довольно уверенно приступил к выполнению задуманного. С женщинами у Антона проблем никогда не было. Красивый парень всегда пользовался успехом у прекрасной половины и к тридцати пяти годам жизни накопил немалый опыт обращения с ними.
        Весь его опыт говорил, что нужно идти до конца, применить силу, если нужно. Девушка готова, один нажим и… иначе уйдет драгоценное время и будет поздно!
        Но отчего-то Антон, может, впервые в жизни, не решился сделать это! Вместо того он извинялся за свое вторжение, оправдывался горячей любовью. Говорил, что без ума от нее…
        В конечном итоге он вынужден был уйти за дверь, клятвенно пообещав, что не повторит своей попытки. На прощание Антон Игоревич все же вымолил из уст Катерины прощение и, как залог, обещание, что в Хельсинки к ней на концерт ему приехать будет разрешено. Не вместе, чтобы Крытый не видел, но все же можно.
        Уснул Петров, раздосадованный на свою промашку дальше некуда!

* * *
        Когда дверь камеры с лязгом закрылась, Крытый спокойно огляделся. Два яруса шконок, умывальник, параша. Все такое знакомое, но за пару лет вольной жизни даже немного подзабытое.
        Кроме него в камере находился только седоголовый старик. Он так и остался лежать на своей постели и совершенно не прореагировал на Рублева. Нет, заметил. Покосился в сторону положенца, но ничего не сказал. Нутро сразу подсказало Крытому, что дед их масти - сиделый.
        Крытый лег на нары, толкнул рукой доски верхней шконки, вздохнул и погрузился в свои мысли. Перво-наперво его волновало то, что Катерина осталась с Петровым.

«Окрутит девку, падла. Она же - как овечка! Катенька и сейчас с него глаз не спускает! И Сереге позвонить не дали, козлы, чтоб забрал девочку и приглядел за ней. Волчары поганые!»
        Обматерив в душе еще раз повязавших его служак Мещеркина, Григорий немного обмяк. Но вскоре появилась другая мысль: «Что за падлы устроили мне казенный отдых и кому за это нужно будет открутить яйца, когда выйду?»
        Первым на подозрении оказывался все тот же Антон.
        Ему, как никому больше, было выгодно, чтобы Крытого денек-другой помариновали в сизо, чтобы дядя не мешал до конца окрутить племянницу. Но положенец вновь вспоминал донельзя изумленный взгляд красавчика, которым он ответил Рублеву на его негодующий порыв.
        Интуиция подсказывала Крытому, что тут не пижонистый малый.
        Что он с того выиграет? Цель его романа с несовершеннолетней племянницей - подбить клинья, подобраться к Рублеву, это очевидно, как пить дать! Какое же общение может быть после того, как с твоей подачи человека на казенные харчи определили? Сыграть под дурочку: «Я не я и лошадь не моя!»? Глупо. Насколько Крытый успел узнать красавчика, тот был далеко не дурак. Ведь Крытый узнает в конечном итоге правду. И довольно быстро узнает - едва выйдет на волю! А долго Григория все равно держать тут не смогут. Гоп-стоп ему не приклеить ни за что! Полтеатра его видело, когда он так некстати Катерине поаплодировать решил. Свидетелей больше чем достаточно! Сколько же по закону разрешено его держать? До трех суток - максимум. Он не баклан малолетний, законы знает! И затереть себя не даст! Не дай бог какое нарушение - адвокаты всю мусорню с говном сожрут. Менты прекрасно понимают, кого хапнули.
        Кому же еще выгоден этот цирк с его арестом?

«Ганину? Зачем бы?» - задумался Рублев.
        Сначала глупый звонок. Пытались поблагодарить, явно намекая на его решение в пользу Леньки Боксера. Что хотели добиться этим? Подловить его на жадности? Как дешевого фраера, чтобы он на бабки клюнул? Перед корешами офоршмачить: мол, не смотрящий он, а девка продажная - за деньги судит!

«Неужто Блондин меня за полного барана держит, раз решил на такую дешевку купить? - недоуменно подумал Рублев. - Ну, хорошо, звонок еще понять можно. Это попытка вытащить на подставу. Согласился бы, забили стрелу, там бы и подловили. Но в ментуру сдавать зачем? Понятно, Блондину я, да и многим другим таким же делягам, как кость в горле. Может, и хорошо бы было для них, чтобы я на срок залетел, но не на такой же фуфел! Да и кто решится? Тот же Ганин понимает, что, если раскопаю, что он меня упрятал, - хана ему! Ни одна мусорня от братвы не спасет! Мои кореша - не его быки. Те за деньги пашут. Как платить перестал, так и все, забыли про своего босса. А с моими друзьями я годы вместе за колючкой прожил!»
        Подумав, Рублев откинул и вариант с Ганиным. Еще раз перебрав в памяти все-все со вчерашнего дня, Крытый так и не нашел ответа. Тогда Григорий попытался по-другому посмотреть на произошедшее: «Может быть, это не новый, а какой-нибудь старый враг?
        Крытый напряг память и опять же не нашел никого, кому бы было выгодно его краткосрочное пребывание на нарах.
        Серьезные люди на такое мелкое паскудство не пошли бы, а шавки из числа тех беспредельщиков, которых немало повидал в своей жизни Рублев, вряд ли вообще бы рискнули гавкать в его сторону!

«Может, у мусоров свой расклад? Откопали что-то такое, за что можно меня подтянуть, вот и включили свою туфту? А пока пускай посидит у нас пару дней, а мы за это время фактов нароем!»
        Это было похоже на правду. Григория самого несколько раз в прошлом вот так брали по одному делу, а на суд он шел с обвинением уже по другому. Или падла какая из числа подельщиков на допросе вдруг кольнется некстати, или просто по жизни что-то само вылезет не ко времени - всякое ведь бывает!
        И вновь заработала память. Если бы ментам удалось узнать хоть половину из того, что делал веселогорский смотрящий, долго бы ему воли не видеть!
        Но что было, то прошло! Что-то по сроку давности не подлежало преследованию, что-то недоказуемо было. И свидетелей не найти ни за что! За что уже отпахал - не придерешься.
        И вновь размышления закончились ничем.
        Крытый сел на шконке и стянул надоевшую рубашку, следом - майку. Дед покосился на витязя с копьем, пристроившегося на груди Григория, на трехглавую церковь на спине и удовлетворенно вздохнул. Григорий посмотрел в его сторону. Дед ответил понимающим взглядом, слегка улыбнулся щербатым ртом, но опять промолчал и ничего не сказал положенцу. Крытый не стал лезть со знакомством. Кто знает, что за человек? Может, мусора подсадили? Хотя старик не был похож на эту тварь. Те, наоборот, едва человек через порог ступит, липнуть начинают - не отдерешь! А дед молчит. Сам, наверное, про него так подумал. А роспись прочитал - оттаял. Ну а что до знакомства… Кто сидел, тот знает - в камере осторожно надо с этим. Тем более Крытому с его положением в криминальном мире ни к чему были случайные знакомства. А может, дед и знал, кого с ним в одну камеру определили, потому и не лез с разговорами? Тюремная почта четко работает - не успеет человек еще на порог камеры ступить, а там уже все знают: кто он и за что сел!
        Словом, уснул Григорий, так и не познакомившись со своим единственным сокамерником и не решив ни одну из загадок.
        Утром его разбудил лязг открываемой двери, и Крытый резко сел на шконке, думая, что его наконец вызовут к следователю на допрос и предъявят обвинение. Но выдернули деда.
        Не было старика больше часа, а когда дверь вновь лязгнула, вместе со стариком в камеру впихнули еще двоих.
        Такому опытному человеку, как Григорий, достаточно было одного взгляда. Парни лет двадцати, может, с небольшим. Взгляд наглый, губа оттопырена - блатняк, что ты! Словно всю жизнь из камеры не выходил! А в глубине глаз - затаившийся страх, поскольку дверь с небольшим зарешеченным окошечком закрылась за ними впервые!
        И что будет дальше, они совсем не знают. А вести себя пытаются так, как учили другие, кто уже посещал тюремные стены. И хорошо, если учителя эти - люди хорошие. А то, бывает, лезут к молодняку всякие, прости боже, сказать неудобно.
        Закончили в свое время парни ПТУ, а потом глядят: работать-то и негде! Пока учились: «Милости просим на родной завод!», а в жизнь окунулись и поимели зарплату в две тыщи, которой на сигареты не хватит, да и ту с задержкой платят! Вкалывай, милый, за так! Строй ударно капитализм! Почесали ребятки репы и пошли в бандиты. И сразу людьми себя почувствовали. Потому как в одном кармане зелень захрустела, другой ствол оттянул. А районные менты у местного папы на прикорме. И потому быстро учатся ребята класть на всех и вся с пробором. Буреют в два счета, и в их деревянных затылках напрочь заседает мысль, что круче их босса только президент страны. Мысль эта часто выбивается из головы только с мозгами.
        Крытый насмотрелся на эту братию за последние два года, что был на воле, вдосталь. Сначала его бесило обилие «братков», живущих черт знает как и чтущих как святыню только зелень. Затем привык. Даже жалел немного, как жалеют малых детей, по глупости и наивности нахватавшихся чего-то гадкого.
        Крытый скосил глаза. Парни продолжали тереться у входа, затем один, тот, что повыше, уверенно шагнул вперед.
        - Здрасьте всем, - повесил он в воздух, конкретно не обращаясь ни к Крытому, ни к старику.
        Отвечать на такое приветствие Григорий не стал, сокамерник - тоже. Ну а парень, видимо, и не больно-то рассчитывал на ответ. Сказал просто так. Его приятель, поигрывая мускулами, двинул следом.
        Они прошли по проходу. Первый остановился напротив шконки, занимаемой стариком, и, кинув спальные принадлежности, бухнулся задом на место.
        - Слышь, старик, перекочуй дальше, - совершенно безапелляционным тоном заявил он, - тут мой кореш спать будет!
        - А почему я должен уходить? Место - мое, - резонно ответил ему дед.
        - Дед, ты что, не понял? - двинулся было на старика второй, для которого, собственно, и нужна была шконка. - Тебе что Пика сказал?
        - Стой, - осадил его сам же Пика, притормозив за мощный бицепс, - человек нас и так поймет, без внушения. Правильно, дед?
        - Нет, неправильно!
        Это уже произнес Крытый, рывком поднимаясь со своей постели.
        Дела, собственно, до старика ему не было никакого. Да и не знал он своего сокамерника вовсе. Даже слова не сказали друг другу. Дело было совсем в другом.
        В принципах.
        Тех самых, по которым жил Рублев и от которых никогда в своей жизни не отходил.
        Парни сначала опешили, затем второй, видно, не отличавшийся большой сообразительностью, прогундосил:
        - А тебе чего, мужик?
        - Мужики на стройке лопатой машут, - отпел ему Крытый, подходя ближе.
        Его могучий торс был обнажен, и наколки хорошо видны. Рот хоть и улыбается, но… в гробу лучше видеть такую улыбку! Кого хочешь мороз по коже продерет!
        Григорий не собирался драться с молодыми бандитами. Просто, обладая огромной практикой, он мгновенно ориентировался в любой жизненной ситуации и выбирал самое выгодное и наилучшее решение.
        Бить морды было бы сейчас крайне неразумно сразу по нескольким причинам.
        Во-первых, драка в камере - это прямой косяк. А положение Григория и без того было неопределенным, так зачем же ментам давать лишнюю зацепку? Второе: кулаками махать не было никакого смысла - бей дебилам морды, не бей, все одно не поймут. Решат по-своему: «он сильней, потому и по его вышло!» Да еще и неизвестно, на чьей стороне перевес будет, все-таки их двое и оба балбеса - тренированные здоровяки.
        Поэтому Григорий избрал другой путь, более эффективный. Он просто решил развести их по понятиям.
        - Ты - кто? - придвинулся он вплотную к парням, спрашивая лидера парочки.
        - Как «кто»? - не понял тот вопроса, невольно таращась на синие рисунки на теле положенца.
        - Спрашиваю, кто ты по жизни? Пацан?
        - Чего он, Пика? - встрял в разговор второй, на которого Рублев преднамеренно не обращал совершенно никакого внимания.
        - Подожди, - осадил вновь более сообразительный парень приятеля.
        От сидевших приятелей он слышал, что драку в камере затевать можно только в крайнем случае. Так, если что, по-тихому надавать по ушам. А с подошедшим такое вряд ли получится. Бугай здоровый, взглядом буравит насквозь, аж в стенку вжаться хочется. Пика уже пожалел, что зацепил старого. Но отступать, да еще перед товарищем, ему не хотелось.
        - А тебе что за дело? - с вызовом спросил он Крытого. - Я разговаривал с другим человеком.
        - А ты спросил человека, хочет ли он с тобой разговаривать?
        Парень замешкался, поскольку ответить ему было нечего.
        - Питерские вы?
        - С Петроградки, - не без гордости отозвался Пика.
        - Под Петькой Битюком ходите?
        - Кому Битюк, а кому Петр Васильевич, - вновь встрял второй, отличавшийся большим тугодумством да и более задиристым нравом.
        - Это для вас он - Петр Васильевич, - усмехнулся Рублев, - а для меня он всегда Петькой Битюком будет. Вашего пахана я еще с Княж-Погоста знаю. Я полсрока отмотал, когда он к нам в хату зашел.
        - Ну и что? Ты сидел, я - нет, - вновь с вызовом заметил лидер парочки, - какая разница?
        - Правильно, - согласился с ним Крытый, - в этом - никакой. Только вести себя по-людски нужно. Ты с чего это указывать начал человеку, где спать ему и где - нет? Ты сам себя смотрящим в камере поставил? Думаешь, сила на твоей стороне? А вот и не угадал! Сейчас в камере четыре человека - ты быкуешь. А если завтра двадцать будет? А если тебя самого со шконки гнать начнут, что тогда, а?
        Парень растерялся, не зная, что ответить на все эти вопросы.
        На воле, всегда уверенный в своей силе и рассчитывая на поддержку товарищей при любом раскладе, он просто представить не мог, что могут наехать и на него.
        Тут же кроме тупого Свирюка с ним никого не было. Здоров приятель, но с мозгами - просто беда. Действительно, что будет, если камеру битком набьют? Этот урка, чувствуется, авторитетный мужик. Покруче Битюка выходит! Не надо бы с ним в контру идти.
        Примерно такие мысли крутились в голове у парня, и он волей-неволей вынужден был идти на попятную.
        - Да не хотели мы его обидеть, - мотнул Пика в сторону седоголового сокамерника, с интересом наблюдавшего за происходящим. Когда к нему было двинул Свирюк, он тоже встал со своей шконки и так и остался стоять у края. - Просто я хотел, чтобы товарищ со мной рядом лежал.
        - Просто только кошки родятся, а у людей просто ничего не бывает, - отрезал Григорий. - Ты человека зазря обидел…
        В общем, через некоторое время Пика, морально сломленный, извинился перед стариком и в знак признания собственной неправоты пообещал отдать блок сигарет с передачи. Его товарищ был устроен на верхний ярус. Вдобавок обоим пришлось выслушать от деда краткий курс правил камерного поведения и согласиться, что впредь они так и будут себя вести.
        - Спасибо, браток, - потихоньку поблагодарил старик после Григория, - туго бы мне одному пришлось. Я уж лезвие меж пальцев зажал…
        - Напрасно, - усмехнулся Крытый. - Смысла нет за этих ишаков лишние годки накручивать. Да и парни не виноваты. Петькина в них наука, - вспомнил напоследок недобрым словом Битюка Крытый и направился к двери звать вертухая.
        - Эй, начальник, там что, про меня забыли?
        - Когда нужно будет - вызовут!..

* * *
        Вызвали Григория на допрос только в обед. Следователь мямлил, тянул резину. Клеили ему самую откровенную липу, о чем он прямо и сказал капитану Данилову. Но, похоже, тот знал об этом не хуже Рублева.
        Данилов вел это дело всего два дня, а надоело оно ему, будто всю жизнь им занимался. Капитан работал в органах восьмой год. Сначала он очень удивился, что полкан такое внимание уделил рядовому ограблению. Да и пострадал потерпевший, по нынешним меркам, не очень. Сотрясение мозга, сломанное ребро, пара фингалов - сейчас этим не удивишь. И взяли ерунду: часы, портмоне, сотовый телефон.
        Явно наркоман или отмороженный работал. Пьяный терпила запомнил только, что высокий и здоровый. Кто же скажет, что отметелил его маленький и худой?
        Короче, рядовое дело, из числа нераскрываемых. Да и некогда особо капитану с ним возиться было, у него в производстве два нераскрытых убийства. Но полковник приказал - куда денешься? Сначала Данилов подумал, что потерпевший - родственник или хороший знакомый полкану, затем, конечно, понял, что Мещеркину наплевать на терпилу - ему веселогорского смотрящего нужно зачем-то пару дней в камере помариновать. Да и странный обыск подтвердил это. Что-то, видно, с теми деньгами связано, что в квартире у Рублева нашли. Полкан чуть не до потолка подпрыгнул, когда «дипломат» с антресолей сняли. Будто заранее знал, что он там! Ну да это их дела.
        Поэтому и бубнил он Крытому про разительное внешнее сходство с нападавшим. Впрочем, особо Данилов не утруждался. Обещав Крытому, что опознание проведет как можно скорее, Данилов вызвал конвоира.
        Глава 6
        День выдался спокойный. Солнце, правда, то и дело закрывали спокойно плывущие облака, но дождя они не предвещали.
        Проснулась Катя, несмотря на то что заснула поздно, чуть свет. Вышла в комнату. Антон, сладко потягиваясь, открыл глаза, еще раз извинился за ночное происшествие. Он поцеловал девушку в щеку, и мир между ними был полностью восстановлен.
        После завтрака Антон Игоревич принялся расспрашивать Катюшу о ее планах. Понятное дело, что в первую очередь молодая особа решила вернуться в Питер и еще раз попытаться разузнать о родственнике. Что ей придется делать дальше, Катерина пока не знала.
        Антон дал ей денег, поскольку попасть в свою квартиру девушка не могла. Катерина обещала клятвенно вернуть долг при первой возможности, на что красавчик беспечно махнул рукой. Эта сумма была для него сущим пустяком.
        В Питер они приехали на такси, вызванном Антоном по телефону.
        - Постарайся побольше узнать, - посоветовал кавалер Кате при прощание. - Может, записку передать получится.
        Сам же он пообещал сделать что сможет, но в отделение с Катериной не поехал, сославшись на срочные дела.

* * *
        От вчерашнего дождя почти не осталось следов. Легкий ветерок высушил асфальт. Только выбоины и трещины темнели влагой.
        Катерина в своем концертном платье чувствовала себя по-дурацки. Да еще в туфлях на шпильках было совсем неудобно ходить по городу.
        Девушка поймала такси и назвала перекресток. Пока водитель вез ее к шестнадцатому отделению, скрипачка размышляла об их отношениях с Антоном. Вчера, когда мужчина домогался ее, он был искренен, без всякого сомнения. Страстное желание было написано на физиономии.

«Это постель, - справедливо заметила себе Катя. - А постель - это еще не любовь! В койке все мужики хотят! А вот сегодня, как только представилась возможность, сбежал! У него же дела, - возразила сама себе девушка. - Не может же он тебя целый день за ручку водить!»
        Но Катерина не согласилась с доводами внутреннего голоса. Своей тонкой душой девушка чувствовала, когда в словах красавчика проскальзывала фальшь. При расставании она ощутила, что Антон действительно старается побыстрее распрощаться с ней.
        Досада ложилась на душу.

«Хорошо еще, что не уступила ему, - сказала сама себе Катя, - а то вдвойне обидно было бы!»
        Затем мысли переключились на дядю: «Ой, он же есть, наверное, хочет, - спохватилась девушка, - и сигареты у него кончились!»
        Покинув такси, девушка заскочила в ларек и купила, с ее точки зрения, нужное.
        Дежурный сменился, и теперь за стеклом сидел невысокий мужчина лет сорока с лишним в чине майора. Катя долго упрашивала его, чтобы он узнал о ее дяде.
        Наконец майор поддался ее уговорам и куда-то ушел. Вернувшись, объявил, что Рублев Григорий действительно у них, сколько будет - решать следователю. Продукты взять отказался. Только сигареты и записку.

«Хоть что-то!» - по-взрослому вздохнула про себя Катерина. Пакет с консервами и печеньем оставила в отделении - не таскаться же с ним по городу! Пусть жуют на здоровье!
        На выходе на этот раз никого не было. Оглядевшись по сторонам, девушка не спеша пошла по улице. Что делать дальше, Катя пока не решила.

* * *
        Яхта сделала красивый разворот и легла на другой галс. Красавица с белоснежным парусом легко резала воды залива, оставляя за кормой ровные полосы волны. Ветер выгибал дугой парус, заставляя мачту клониться к воде.
        Несколько финнов на берегу весело и громко лопотали, снаряжая в путь еще одну красавицу. Та была побольше размером, классом повыше и могла принять на борт добрую компанию. Финны, три молодых светловолосых мужчины примерно одного возраста, быстро и сноровисто таскали пакеты, коробки из машин на борт.
        После очередного захода один из них остался на яхте и принялся все сгружать в трюм.
        Справились с погрузкой быстро, но отчаливать не спешили. Мужчины скалили белоснежные зубы и поглядывали на дорогу. Вскоре оттуда раздался шум приближающегося авто и длинный сигнал.
        Заяц отогнул штору и постарался увидеть, кого же так ждали парни. Хотя нетрудно было догадаться.
        Так и есть. Три фигуристые бабенки, одетые для отдыха на природе, вышли из остановившегося «Ситроена» и весело замахали ладошками. Им ответили тем же.

«Черт возьми, сегодня же выходной!» - сообразил скрывающийся бизнесмен.
        Одна из подруг вновь вернулась за руль, чтобы отогнать машину на стоянку. Две другие побежали к ожидающим и, перецеловавшись со всеми, поднялись на яхту. Не задерживаясь на палубе, девушки скрылись в каюте.
        Заяц вздохнул и отпустил штору.

«Все люди как люди, один я - как хрен на блюде!» - тоскливо подумал Зайцев.
        Надоело. За неделю, что он торчал здесь, осточертело все.
        На деньги теперь он смотрел чуть ли не с отвращением. Зачем бабки, если ты даже водки на них купить не можешь?
        Безо всякого энтузиазма нажал он кнопку пульта, некоторое время смотрел на экран телевизора. Затем переключил на другой канал. Пробежав каналов двадцать, оставил тот, на котором привлекательные бабенки занимались аэробикой. Некоторое время Дима тупо стоял и смотрел на их соблазнительные телеса, прикрытые только купальниками.

«Блядство! - выругался он про себя. - Даже проституток притащить нельзя! Сиди, как крот в норе, и пялься в телик!»
        Он вспомнил, как давеча, когда выходил в кафе за продуктами, ему на тропинке попались две курочки. Одна - постарше, примерно его годов. Вторая совсем молоденькая, еще двадцати нет. Обе на велосипедах, весело болтают. Его увидели и так лукаво посмотрели. Та, что постарше, неожиданно подмигнула ему. После чего обе весело рассмеялись. А он уступил им дорожку и - быстрей, быстрей за свой забор. Забился в свою щель, как таракан! Не дай бог увидят, запомнят!

«Эх, с этой бы белобрысой красоткой в наш питерский ресторан, а затем хмельную - сюда, вот на эту медвежью шкуру! Прямо у камина! - мечтательно подумал Зайцев. - Блин, - подивился он себе, - так и до онанизма докатиться недолго!»
        Ноги сами пришли в движение, неся его к спасительному холодильнику. Оценив запасы национального напитка, Заяц решил, что на пару дней еще точно хватит.
        Глядя в необъятное чрево «Стинола», он первым делом извлек початый пузырь
«Смирнофф».
        Вскоре нехитрый закусон был на столе, а сам затворник чокался с невидимым собеседником. Он уже успел опрокинуть пару стопарей, как зазвонил мобильный. Неожиданный звонок заставил вздрогнуть. Расплескав до краев налитую рюмку, он торопливо поставил ее на стол и взял аппарат. Увидев на определителе номер, облегченно вздохнул. Звонил брат.
        - Как ты там?
        - Вконец охренел! - честно признался Дмитрий. - У меня скоро на телеэкран вставать будет!
        Услышав, как брат ржет в трубку, немного обиделся.
        - Тебе хорошо там, среди живых людей. А я почти неделю, как кобель на привязи!
        - Потерпи немного, - в голосе родственника послышалось сочувствие. - Приеду - оторвемся по полной программе! Обещаю!
        - Скоро приедешь?
        - Скоро! Помнишь фирму «Север-Эдельвейс»?
        - Ну еще бы! Они ведь нам почти двадцать штук должны!
        - Я ее сейчас на себя переоформляю. «Волга-Доны» в ней на балансе будут числиться. Как закончу - сразу махну к тебе. Как ты - надумал?
        Заяц закусил губу в сомнении, но только на несколько секунд.
        - Да, брат.
        - Ну и славно. Опять вместе работаем!
        - Оформляем на тебя? - еще немного колеблясь в душе, все же спросил Дима, хотя заранее знал ответ.
        - Да-а, - услышал он несколько удивленное, - конечно, на меня. А ты какой вариант предлагаешь?
        - Я думал, может, еще на кого-то, - лукавя, пытался скрыть Заяц свою неловкость.
        - Зачем нам посторонние? - резонно заметил родственничек спокойным, ровным голосом. Разве что чуть удивленным. - Если бы ты не был засвечен - оформили бы на тебя. Но поскольку ты в Питере работать не можешь, остаюсь я!
        - Все правильно, брат, - согласился с ним затворник.
        - Жди, скоро буду! - еще раз напомнил тот и отключил связь.
        Дима положил телефон и вновь наполнил рюмку…

* * *
        Примерно в то же самое время на берегу другого залива двое других людей разговаривали на ту же тему.
        К обеду поднялся легкий ветерок. На берегу моря его свежее дыхание было особенно заметно. Волны неспокойными белыми барашками торопливо катили к берегу. Песчаная коса по-прежнему тянула свой узкий серп почти до самого горизонта, прикрываясь от дороги невысоким кустарником. С другой стороны дороги высились прямые стволы корабельных сосен.
        Почти то же самое место, где два дня назад Боксер с Блондином спорили из-за кредита.
        Один из участников этого спора был сегодня здесь. Леня Боксер приехал всего с четырьмя своими бойцами: верным телохранителем Оракулом, Крабом, Осипом и их бригадиром Казаком. Человек, с которым он должен был встретиться, тоже имел отношение к недавней разборке. И принадлежал он к противоборствующей стороне, то есть входил в команду Блондина. Но сейчас он приехал один. И более того - человек этот в душе молился всем святым, чтобы Ганин, не дай бог, не проведал, что он встречался с Леней.
        Сложно было бы Пончику объяснить Пал Санычу, человеку подозрительному донельзя, зачем ему понадобилось тайком встречаться с противником. Андрей Витальевич хорошо знал, как скор на расправу босс! А уж если бы тому удалось узнать тему приватной беседы конкурента с его человеком - смертного приговора Рюшкину не удалось бы избежать. Никакое чудо и никакие молитвы не спасли бы финансиста. Наверное, поэтому он и нервничал сверх обычного.
        Они довольно далеко ушли от машин по косе, и только когда такси и внедорожник Боксера стали размером не больше спичечного коробка, Рюшкин задал главный вопрос:
        - Ну так что вы относительно Балтийского пароходства решили?
        - Предложение интересное, спору нет, - осторожно начал разговор Боксер, - и денег на его реализацию я не пожалел бы, если бы был уверен в двух вещах…
        - Каких?
        - Первое - что это все не лажа, второе… насчет второго ты сам, наверное, догадываешься?
        - Что вы имеете в виду, когда говорите - «лажа»?
        - Я имею в виду действенность вашей схемы.
        - Пожалуйста, я могу вам ее подробно описать, без меня вы все равно ничего сделать не сможете. Завязаны конкретные люди, и выходят они на меня. Я еще в прошлый раз вам говорил об этом. Ну а насчет второго… Вы, наверное, имеете в виду, что я каким-то образом хочу вас подставить перед Ганиным?
        - Да, именно это я имею в виду.
        - Помилуй бог! Зачем мне это? Поймите, у меня нет никакого желания участвовать в разборках из-за чужих денег. Мне нужно зарабатывать свои! А с Павлом Александровичем я больше не могу этого делать. Вот и вся причина. К тому же, - тут Пончик криво усмехнулся, - встречаясь с вами и делая это предложение, я рискую гораздо больше вашего! Этого уж вы никак отрицать не можете!
        - Ну, хорошо, - после недолгого раздумья согласился с ним глава группировки, - расскажи тогда подробней предлагаемый тобой механизм приобретения танкеров. Согласись, без этого нам просто не о чем разговаривать дальше.
        - Сам механизм очень простой, - охотно согласился с ним Рюшкин. - В правлении пароходства у меня есть свой человек, который за пятьдесят тысяч долларов обеспечит нам победу в тендере. Он же в дальнейшем обеспечит нас выгодными контрактами на поставку. Регистрируем танкеры как собственность фирмы
«Север-Эдельвейс», где я являюсь директором…
        - Вы хотите, чтобы наша собственность была оформлена на вас? - прервал его Боксер, останавливаясь и настороженно глядя на собеседника.
        - Поймите, Леонид Сергеевич, - останавливаясь в свою очередь и разворачиваясь лицом к собеседнику, заметил Пончик, - я хочу гарантий, что буду получать свое.
        - И что же вы хотите получать?
        - Десять процентов от прибыли.
        - Не много ли?
        - При удачном завершении операции, а другого я себе просто не представляю, вы будете получать порядка двух миллионов долларов в год. Это - чистыми! Подсчеты, конечно, приблизительные, но очень даже похожие на правду. К тому же работать непосредственно тоже буду я, поскольку завязки с нужными людьми все на мне…
        - Ладно, ладно, - махнув рукой, перебил его Леня. - Это все не главное. Главное вот что: не получится ли так, уважаемый Андрей Витальевич, что вы с нашими деньгами вновь окажетесь в команде Блондина, а? Вот что меня волнует в первую очередь! А поскольку документально все будет оформлено на вас, как вы предполагаете…
        - Леонид Сергеевич, - на сей раз перебил его Пончик, - скажите, сколько я после такого кидняка проживу?
        - Думаю, что недолго, - честно признался Боксер.
        - А у меня жена и дочь. Потом, всегда можно сделать документы соответствующим образом. Допустим, вы являетесь собственником, а я - управляющим с долевым участием. Поймите, главное сейчас - договориться в принципе и начать работать! Время не ждет! Потом…
        Рюшкин замялся, как бы думая, стоит говорить или нет. Затем все же решился:
        - Леонид Сергеевич, я знаю вас как умного и проницательного человека. Знаю я по большей части и ваши дела. Если я правильно информирован, то все, чем владеет сейчас ваша бригада, так сказать, общее.
        - К чему вы клоните?
        - Я понимаю, иначе и быть не должно. Но годы идут, и к тому же в вашей профессии есть большая вероятность потерять все сразу. А ведь должно быть и что-то свое, неприкосновенное. Такая хорошая фирмочка с толковым управляющим, а?
        - Я понял вас, - еле слышно отозвался Боксер, глядя на мелкие частые волны.
        По его реакции Пончик понял, что попал в цель.
        - Вложенные деньги отобьются буквально за пару-тройку рейсов, - как можно более безразличным тоном добавил Андрей Львович, явно намекая на то обстоятельство, что посвящать в планы свою команду лидеру нет никакой нужды. Да и акционеров банка тоже.
        Они надолго замолчали, думая каждый о своем.
        - А все же, - наконец первым вернулся к разговору Боксер, - мне не совсем понятно, как вы думаете обойти Ганина? Насколько я знаю, он не из тех людей, которые прощают подобное.
        - Это уж моя забота, - улыбнулся Пончик.
        Боксер ничего не ответил. Он просто развернулся и, не торопясь, пошел в обратном направлении, к машинам. Пончик семенил рядом, не торопя Грунева с ответом.
        - Так что скажете? - не выдержав, поинтересовался он, когда они прошли уже изрядное расстояние.
        - Нужно посоветоваться со своим экономистом. Дайте еще время.
        - Времени осталось крайне мало. Поймите, человек в правлении не будет долго ждать. И если не мы, то найдутся другие, кто захочет с ним сотрудничать!
        - День-два, я думаю, ваш человек еще сможет подождать, - уверенно заметил Боксер, останавливаясь. До машин осталось не более пятидесяти метров, и он не хотел, чтобы кто-то из его команды что-либо услышал.
        - День-два, не больше.
        - Давайте на этом и порешим, - предложил Грунев, одновременно намекая, что пора прощаться. Пончик понял его и протянул руку. Леонид Сергеевич пожал ее и остался стоять на месте, а его собеседник заспешил к давно ожидающему его такси.
        Боксер, не отводя взгляда от спины невысокого мужчины, двинулся к стоящим около
«восьмерки» Казаку и Осипу. Краб отошел отлить.
        - Глаз с него не спускайте! - приказал он своим парням. - Чтоб каждый шаг его мне был известен, каждый! Организуйте все на высшем уровне. Каких хотите спецов задействуйте, но чтоб ни один разговор Пончика мимо меня не прошел. Даже с женой в постели!
        - Поняли, Леонид Сергеевич!
        Краб как раз присоединился к троице, и бандиты немедля уселись в машину. Уже через пару секунд она резко рванула с места и помчалась догонять такси.
        Боксер остался один. Некоторое время, пока шел к своему джипу, он смотрел в сторону пыливших вдалеке машин. Сомнения терзали его. С одной стороны, все это было очень уж похоже на подставу, с другой… с другой - уж больно заманчиво было предложение. Стать владельцем двух танкеров! Сначала двух, а там видно будет! Нефть! Богатство! Совсем другие деньги! Большие деньги! И значит, большая власть!
        Сжав кулак так, что побелели костяшки, Боксер тряхнул головой, словно отгоняя наваждение. Он шумно выдохнул и открыл дверь, садясь на переднее сиденье рядом с Оракулом.
        - Куда, Леонид Сергеевич?
        - В банк.

* * *
        После обеда Крытого вызвали снова на допрос.
        Следователь еще раз расспросил его о том вечере. Попросил описать его в подробностях. Крытый, не видя в этом для себя ничего плохого, рассказал все вплоть до того момента, как его арестовали, не забыв отметить, что все время был на людях, даже когда в перерыве выходил в туалет.
        Впрочем, следователь особого интереса ни к чему не проявлял, вел допрос вяло. Оживился он тогда, когда перешел ко второй части разговора.
        - Вы знаете, что у вас дома производили обыск?
        - Откуда же я могу знать, когда я у вас сижу?
        - Вот я вас и ставлю в известность.
        - Что, и прокурор санкцию дал?
        - Да, вот, прочитайте и распишитесь.
        - Я и так знаю, что у меня дома лежит.
        - Тогда распишитесь.
        - Пусть расписывается тот, кто писал это.
        - Хорошо, тогда объясните мне, откуда у вас оказалось пятьдесят тысяч долларов?
        - Понятия не имею ни про какие доллары.
        - Как же, у вас в квартире на антресолях нашли «дипломат», в нем - деньги. Вот протокол обыска, с понятыми - как положено.
        Крытый глянул в листок. Да, черным по белому, даже особо выделено: «…кожаный
„дипломат“, при открытии обнаружено завернутыми в газету пять пачек долларов США по сто купюр в каждой. Все купюры достоинством в сто долларов…» Подписи и фамилии понятых, все как положено.
        Григорий отвел взгляд.

«Теперь хоть понятно, зачем меня повязали!» - сразу подумал он.
        - Откуда все же деньги, Григорий Иванович?
        - Понятия не имею. Нашли их вы - не я!
        - Значит, отказываетесь признать, что деньги ваши?
        - Послушайте: я же сказал вам, что понятия не имею ни о каких кожаных «дипломатах» и ни о каких пятидесяти тысячах долларов.
        - Подпишите протокол.
        - Ничего я подписывать не буду! - твердо отрезал Рублев.
        Следователь нажал кнопку вызова конвойного.
        Пока Григорий шел по коридору под бдительным оком конвойного, заложив руки за спину, он вновь перебрал в памяти все случившееся за последние два дня, и ему стало все ясно. Он понял, к чему нужно готовиться.

* * *
        Пончик вышел из подъезда и направился к своему «Опелю». Дворовые мальчишки, игравшие рядом с его машиной, на всякий случай отбежали подальше.
        Краб как раз отправил в рот последний кусочек гамбургера, выкинул бумажку и повернул ключ зажигания.
        Осип, дремавший на переднем сиденье рядом, потянулся и разом взбодрился.
        - Вышел?
        - Загружается, - кивнул головой в сторону экономиста приятель.
        - Попить что осталось? - еще раз потянувшись, поинтересовался Осип.
        - Кола.
        Осип, сделав приличный глоток, довольно крякнул. Между тем «Опель» выкатил под арку, и «восьмерка» плавно дала ход, пристраиваясь за ним.
        - Как ты думаешь, он нас усек? - поинтересовался Краб у товарища.
        - Не думаю, - уверенно покачал головой тот, - по-моему, он мужиков вообще не замечает. Только баб. Его нужно было Кроликом прозвать, а не Пончиком! За сутки от второй бляди выходит!
        - Третьей, - уточнил Краб, - вчера, пока ты к шефу гонял, он малолетку прямо с улицы цепанул. Щас расскажу - уписаешься. Минут двадцать мы с Казаком порнуху живьем смотрели!
        - Давай! - загорелся приятель.
        Краб, не отрывая взгляда от серебристой машины, вовремя влился в поток, держась метрах в ста позади. Немного расслабившись, он невольно улыбнулся недавним впечатлениям и принялся рассказывать:
        - Короче, ты к Лене поехал, а я к Казаку в тачку прыгнул. Только загрузился, этот урод кривоногий рванул так, что чуть в автобус не врезался. Все, думаю, - засек и оторваться решил! Казак как даст по газам, меня как космонавта прижало, сигарету чуть не проглотил! Ну, короче, минуты три он так гнал. Думаю, если на светофоре застрянем, конец - свалит, падла! Ну и настроение, понимаешь, другое. Казак - на нервах. Говорит: «Все, открылся! Наверняка или с Блондином договорился встретиться, или с кем-то из его людей. Вон, по-моему, батоновская тачка!» Ну, думаю, ты только укатил Лене докладывать, что он - чистый, как тут такой финт. Потом смотрю - нет, не батоновская тачка. У того синяя «беха», а эта - зеленоватая какая-то! Да и Пончик останавливаться не стал. Только скорость сбросил. Темно уже было, вот Казак и ошибся. Короче, урод этот еще скорость сбавляет, и тут до меня доперло! «Слышь, Казак, - говорю, - он же на аллею любви рулит!» Он мне: «Иди ты! Полчаса, как от бабы!» Я ему: «Спорим на чирик баксов?» Мы руки разбили, катим дальше. Смотрим - точно! У шлюх наш красавчик еще больше тормозит. Те,
понятное дело, чуть ли не в окно к нему лезут! Остановил, падла, у самой сопливой! Мокрощелка, лет пятнадцать! Пухлая такая и чуть ли не меньше его самого ростом. Прикинь - такие два гнома!
        Казак, представив себе обрисованную проститутку в компании Пончика, заржал. Сквозь смех заметил:
        - Смотри, сейчас свернет.
        - Вижу! Короче, падает малолетка к нему, а я Казаку: «Гони десятку». Казак, понятно, не хочет признать, что проспорил. Кричит: «Может, это не шлюха? Может, она на связи с ним?» Я говорю: «Ага! А хрен у него - вместо микрофона!»
        Парни опять заржали. Затем рассказчик продолжил:
        - Короче, подхватил он деваху и - за мост. Тормознулся там. Я Казаку: «Не жилься, гони чирик!» Казак придуряться начал. Кричит, что связная она, и все тут! Ну, думаю, урод, сейчас ты увидишь, какая связная! Выруливаю прямо на мост. Он - мне:
«Ты чего! Увидит!» Я говорю: «Ни хрена он сейчас не увидит, не до этого!» И прослушку включил. Пончику же ночью в приборную панель микрофон загнали. Вот это атас был! Пока она у него отсасывала, только его хрюканье слышно было. Ну а затем он ее в позу поставил и давай наяривать! Тут уж прямо как в настоящей порнухе! Пришлось Казаку мне чирик отстегивать! Короче, повеселились, - подытожил Осип. - Ты что, я в жизни такого кино не видел!
        - Смотри, тормозит у «Макдоналдса»!
        - Пожрать, что ли, решил? Слышь, Костя, не могу я этого урода понять. На шлюх лавье пачками тратит, а жрет то в «Макдоналдсе», то вообще в тошниловках каких-то!
        - Привычка! У меня есть знакомый один…
        - Ладно, потом расскажешь, - перебил его Осип. - Пойду пасти Пончика, заодно тоже пожру!
        - Дуй, - согласился с другом сидевший за рулем, после чего зевнул и полез за сигаретой.
        Пасли бойцы экономиста уже вторые сутки.

* * *
        - Ну, что скажете? - Грунев собрал троицу и теперь ожидал доклада.
        От этого доклада зависело принятие очень важного решения.
        Полчаса назад звонил Рюшкин. Он требовал конкретного ответа. Ссылался на обстоятельства, на человека в управлении. Да Боксер и сам понимал, что тянуть не в его интересах. Нужно говорить либо «да», либо - «нет». Ну а уж если сказал «да», то браться конкретно!
        Поэтому Леонид срочно вызвал всю команду, которая вела наблюдение, и ждал их ответа.
        - Ничего стремного, - переглянувшись со своей группой, начал говорить за всех Казак, - за это время, Леонид Сергеевич, мы не заметили. Верно, парни?
        - Верно! - дружно подтвердили Осип с Крабом.
        - С Блондином Рюшкин ни разу не встречался. Мотался в «Север-Эдельвейс», в Балтийское пароходство. Из контор - больше никуда. Микрофоны поставили один в машине, один - дома.
        - А дома как умудрились? - невольно поинтересовался Боксер, зная, что жена Андрея Витальевича не работает и почти всегда дома.
        - А она дочку в школу проводила и сразу же свинтила в соседний дом. Там у нее хахаль, - под общие смешки объявил Казак. - Ну, мы микрофон к телефону и присобачили.
        - А чего смеетесь? - строго спросил Боксер.
        - Да уж больно семейка блядская, - выдал Казак. - Пончик за двое суток целую толпу шлюх обиходил, жена - к соседу, дочка - и та… ой, не могу!
        Троица вновь зашлась.
        - Хорош ржать! - строго прикрикнул на них Грунев. Парни разом умолкли.
        - Давай по порядку: с кем виделся, с кем разговаривал, о чем? Я сказал - все подробно!
        Казак начал детально перечислять: «Макдоналдс», баня, бильярдный клуб, вечером с одной любовницей - ресторан…
        Перечисление заняло добрых полчаса. Боксер одобрительно кивнул головой - парни поработали на славу: Рюшкин практически ни на минуту не оставался без присмотра.
        Достали кассеты с записями разговоров. Нигде, ни с кем, никаких упоминаний о сделке и о Боксере самом.
        - Любовниц пробивали?
        - Да, - охотно подтвердил Казак, - одну Осип на всякий случай даже лично… проверил. Ту, что помоложе.
        Парни, не удержавшись, позволили себе короткий смешок. Улыбнулся с ними и Боксер. Зная расторопность парня, он не сомневался, что проверка была качественной.
        - Ладно, свободны. На наблюдении оставить пока одного человека. Так просто, ненавязчиво пусть приглядывает за Пончиком.
        Бойцы, получив задание, покинули кабинет шефа.
        Грунев, оставшись один, опять надолго задумался. Его вновь терзали сомнения.

«Странно даже, что он с Блондином ни разу не встретился, - рассуждал он, - будто хотел показать - мол, чистый я! Не мог он от него сразу так отмазаться. И что это за намек при последней нашей встрече он бросил про Ганина? Киллера решил нанять, что ли? - вспомнил Боксер слова Пончика о том, что он сам решит проблему с Павлом Александровичем. - Ладно! - решился Боксер. - Волков бояться - в лес не ходить!»
        Подумав так, он поставил точку своим сомнениям. Достал сотовый и набрал номер Пончика…

* * *
        На сей раз на встречу с Ганиным Мещеркин шел в хорошем настроении. Предстояло получить деньги за проделанную работу.
        Встретились они на Старо-Невском. В условленное время рядом с полковником остановилась машина, и его окликнули по имени-отчеству.
        Садясь на заднее сиденье, полковник с удивлением обнаружил, что в салоне «бехи» он не один. Белокурая фигуристая девица заманчиво улыбалась ему.
        - Кто такая? - насторожившись, спросил мент помощника Блондина.
        - Расслабьтесь, Олег Борисович. Это всего лишь Лялька, - ответил Батон, вклиниваясь в поток машин.
        Услышав свое имя, девица еще раз призывно улыбнулась и закинула ногу на ногу, отчего оголилось все бедро. Взгляд полковника невольно застрял на соблазнительных телесах. Тем не менее он недовольно заметил:
        - Не мог потом ее забрать?
        - Так она не для меня, она - для вас.
        На этот раз Олег Борисович промолчал, поскольку девица была хороша. Куда там супруге с ее целлюлитом и вечной мигренью до этой куколки! Посмотрев на девушку еще раз, полковник улыбнулся ей. Лялька посчитала это за призыв и, тут же пододвинувшись поближе, запустила ладошку в ширинку полковника.
        - Подожди, не здесь! - ошалел тот от ее непосредственности. - Приедем - тогда!
        Ехали они недолго. Батон, вырулив в арку старого дома, остановился у подъезда.
        Все поднялись на второй этаж, и подручный надавил кнопку звонка. Открыл сам Блондин.
        - Все, Боря, свободен, - отпустил он жующего жвачку Батона и посторонился, пропуская. - Проходите, Олег Борисович.
        Следом за ментом протанцевала Лялька.
        Полковник прошел в большую пятикомнатную квартиру, некогда обычную коммуналку. Комнаты выкупили, жильцов расселили, и получилось это чудо.
        Прошли дружно в зал, где был сервирован стол.
        - Ну, дорогой Олег Борисович, за вас! - предложил хозяин, наливая коньяк.

«Чего это он сегодня такой радушный? - слегка насторожился мент. - Обычно цедит сквозь зубы и глядит в сторону. А нынче - что ты, сама любезность! Наверняка еще что-то нужно. Иначе бы он меня коньяком не подмазывал и дорогую шлюху под меня не стелил!»
        Мужчины выпили, закусили. Ляльке Блондин не предложил принять участие в трапезе, на что она не обиделась. Просто уселась на диван, вновь закинув ногу на ногу, и взялась листать журнал.
        - Давайте, давайте, - торопил Блондин, подливая полковнику. - Между первой и второй, сами знаете…

«Может, этот шустрила решил со мной расплатиться таким образом? Поскалиться, проститутку под бок сунуть и - хорош? Оборзел, сволочь, вконец - ни во что не ставит! - прожженного мента не оставляли сомнения. Он глянул в глаза бандиту, поднимая свою рюмку. - Ну да я живо ему напомню!» - подумал Мещеркин и уже собрался было сказать про деньги, как тот сам опередил его:
        - Да, вот это вам. - Блондин сунул руку во внутренний карман пиджака и достал конверт. Протянул его полковнику.
        Олег Борисович, как ни старался, так и не научился брать деньги красивым небрежным жестом. Всегда получалось почему-то поспешно и жадно. Как ни клял себя, рука в последний момент словно выстреливала вперед! Хвать - и все тут!
        Конвертик весьма соблазнительно хрустел и был на этот раз более пухлым, чем предыдущий. Мент еле удержался, чтобы не вытащить деньги и не пересчитать. Справившись с желанием, он сунул полученное во внутренний карман пиджака.
        Получив деньги, полковник успокоился и заметно повеселел. То ли от коньяка, то ли от лицезрения девичьих прелестей Олега Борисовича бросило в пот, и он снял китель, повесив его на спинку стула, и развязал галстук.
        Это словно послужило сигналом для Блондина.
        - Красавица, займись нашим гостем! - распорядился он, вставая, и добавил, обращаясь уже непосредственно к полковнику: - Пойду в кабинет, пару звонков сделать нужно. Не скучайте. - Ухмыльнувшись напоследок, Блондин вышел.
        Лялька, получив команду, оставила журнал и протанцевала к мужчине, глядя на него совершенно похабным взглядом.
        Олег Борисович никогда еще не общался с такими дамочками. Конечно, он не был святошей. Жена из-за своих вечных болячек и брюзгливого характера давно его уже не привлекала как женщина, и слова «супружеский долг» давно для него стали буквальными. Ну а долг - он и есть долг. Кто же, скажите на милость, любит отдавать долги?
        Были у Мещеркина и любовницы. Но эта женщина не шла с ними ни в какое сравнение! От нее заранее веяло бесконечным удовольствием, что заставляло сердце млеть.
        Путана, так и не оторвав взгляда своих распутных глаз от лица полковника милиции, медленно опустилась на ковер у его ног.
        От ее прикосновения не избалованный подобными ласками полковник аж потерял дар речи! Ну а когда путана за дело взялась всерьез, Олег Борисович не удержался и тихонько застонал.
        Как на грех в это время зазвонил сотовый. Кряхтя от наслаждения, полковник полез в карман кителя.
        Черт, высветился домашний номер! Наверняка жена! Он хотел было сказать проститутке, чтобы она остановилась на время, но язык не поворачивался это сделать.
        Пальцы между тем уже нажали кнопку соединения, и Мещеркин действительно услышал голос жены:
        - Алло, Олег, ты меня слышишь?
        - Слы-шу.
        - Что с тобой? Ты простыл?
        - Д-да… нет, все… нормально. Да… а-а… х-м… ничего…
        Выдавив из себя это «ничего», полковник невольно глянул вниз и встретился с откровенно смеющимся взглядом проститутки. Понятное дело, она догадалась, с кем разговаривал ее клиент, но останавливаться и не думала.
        - О-о-о!
        - Олег, да что с тобой?!
        - Марина, у нас… г… гости из Москвы… я сегодня задержусь!
        Выпалив это как можно скорее, Мещеркин, дабы не последовало дополнительных вопросов, отключил телефон.
        - Ну, Ляля, ты и проказница! - Неожиданно ее игривое настроение передалось и ему. Захотелось разом на все плюнуть: на службу, на вечно больную жену, на сына-балбеса вместе с его институтом.
        Проститутка отстранилась, легонько толкнув мужчину ладошкой в грудь. Голос у нее оказался бархатный, с легкой хрипотцой.
        Лялька налила две стопки коньяка, чокнулась с полковником и лихо опрокинула свою. Закусила виноградиной. Дождавшись, пока мужчина выпьет и закусит, потянула его за руку.
        - Пойдем, мой герой. В соседней комнате - большущая кровать. И там нам никто не помешает…
        Подняв упавшие брюки, Мещеркин пошлепал, куда было сказано.

* * *
        Никому звонить Блондин не собирался. Точнее, от нечего делать он все же позвонил Батону, справившись о второстепенных делах. Но вышел Блондин не за этим. Просто Ляльке пора было работать. Зачем мешать человеку расслабляться? Да и вообще Мещеркин как личность был Блондину глубоко несимпатичен, и общение с ним Пал Саныч старался сводить к минимуму. У него еще до сих пор стояла перед глазами трясущаяся рука, буквально вырвавшая конверт с деньгами.

«Как же он сдержался и не пересчитал?» - с брезгливой ухмылкой подумал бандит.
        Услышав характерные стоны, ахи-охи, Ганин определил, что Лялька уволокла Мещеркина в спальню.

«Ну, можно и коньячку принять», - подумал авторитет и вернулся в зал. Взгляд его упал на спинку стула, занятую кителем полковника. В голове сразу родилась мысль. Прикрыв дверь, он запустил руку во внутренний карман.
        На свет появилась небольшая записная книжица. На секунду оторвав взгляд от нее, Ганин прислушался - в соседней комнате все шло своим чередом. Пальцы зашелестели страницами.
        - Ну-ка, что это у нас? - взгляд уперся в колонку телефонных номеров. Некоторые были подчеркнуты красной ручкой, некоторые - зеленой. Среди них оказалось много знакомых Ганину. Были номера известных питерских авторитетов, крутых бизнесменов.
        - А расторопный у нас малый, господин полковник-то! - пробормотал в нос Блондин.
        Некоторые номера ему не были известны. Справедливо решив, что из обстоятельств можно извлечь личную пользу, Ганин достал сотовый.
        Номеров, которые он не знал, набралось не так уж и много. Пролистав пару страничек, он занес в свой аппарат всего четыре, обозначив теми же инициалами, под которыми они значились у Мещеркина.
        - Пойдем дальше, - сказал он себе, переворачивая страничку.
        Внимание его привлекли номера, объединенные скобкой и обозначенные знаком вопроса. Блондин сразу заметил, что коды перед номерами - финские.
        Всего написано было четыре номера.
        - Ну-ка, ну-ка, - Ганин набрал первый из этого коротенького списка.
        Вслушиваясь в продолжительные короткие гудки, Пал Саныч уже хотел было отключить связь, как вдруг услышал:
        - Да, слушаю! Брат, это ты?

«Ни хрена себе!» - сказал про себя Блондин и торопливо отключил связь.
        Лидер группы застыл на несколько секунд, боясь поверить в выпавшую удачу. Он сразу же узнал этот голос - принадлежал он Дмитрию Зайцеву, отыскать которого бандит уже, честно говоря, отчаялся.

«Интересно, как его номер попал к Мещеркину?» - подумал он, но тут же поторопил себя, поскольку действия за стенкой подошли к кульминационной фазе. Сунув книжечку обратно в китель, Ганин налил стопку коньяка и, довольный собой, проглотил ее одним духом. Достал сигарету, закурил и вышел в коридор.
        - Ну, Заяц, погоди! - пробормотал он.
        Некоторое время за стенкой царила тишина, затем вновь послышались звуки любовных утех.
        Он тут же подумал, что неплохо было бы прервать полковника и порасспросить о том, как у него оказался номер Зайца. Затем решил этого не делать. Деньги, которые бизнесмен умыкнул в результате своей аферы, были довольно серьезные. Полтора миллиона - это только те, о которых знал Ганин. Вполне может быть, что денег гораздо больше! В связи с этим вполне могло статься, что за смелым решением кинуть Боксера стоит кто-то серьезный. Возможно, милицейский чин гораздо выше рангом, чем шестерка Мещеркин. Тогда вряд ли полковник ему что-то скажет, а он перед ним засветится.

«Нет уж, - подумал глава группировки, - пусть ничего не знает. Что нужно, я и по номеру пробью. Ну а потом из самого Зайца вытрясу - так безопасней будет! Переполошу полкана, еще успеет звякнуть своему начальнику!»
        Ганин хмыкнул под нос, глянул на часы и покинул квартиру. Остальное должна была доделать Лялька…

* * *
        Лялька знала свое дело. Несколько раз обессиленный Мещеркин собирался уже уйти домой, но обольстительная русалка, подпаивая его коньяком, удерживала возле себя. Когда же вторая бутылка наполовину опустела и лицо полковника приняло пунцовый оттенок, девица отпустила офицера, без всяких обиняков сообщив, что на дворе почти ночь и пора спать.
        Полковник и так уже чувствовал, что встреча с «гостями из Москвы» здорово затянулась. Надев китель, он галантно распрощался с путаной, вставшей проводить гостя.
        Едва за ним закрылась дверь, улыбка покинула Лялькино лицо. Девица накинула на плечо ремешок сумочки, сняла трубку с телефона в прихожей и набрала номер. Когда соединили с нужным абонентом, Лялька сказала одну-единственную короткую фразу:
        - Он вышел.
        После чего она вышла из квартиры и захлопнула за собой входную дверь.

* * *
        Мещеркин похлопал по карману кителя - конверт был на месте. Он опять еле удержался, чтобы не достать и не пересчитать тут же, в подъезде, полученные деньги. Мимо прошел мужчина пенсионного возраста, с интересом глянул на раскрасневшегося полковника.
        - Как молоды мы были, как искренне любили, - топая по лестнице, бормотал Мещеркин в усы. Его слегка покачивало. Стараясь удержать равновесие, Олег Борисович шел медленнее обычного. - Как молоды мы были, как искренне любили…
        Песня почему-то застряла на одной строчке и напрочь не желала двигаться дальше.
        Наконец господин полковник оказался на улице. Прохладный вечерний воздух чуть освежил голову. Мещеркин одернул китель, который неизвестно отчего топорщился, и, стараясь идти прямо, двинул вперед.
        - Как молоды мы были…
        Не встретив никого, полковник миновал арку.
        - Тэк, какая это у нас улица? А, в сущности, какая разница?
        Еще не дойдя до бордюра, Олег Борисович вытянул свою длинную руку, махая белому
«жигуленку», с присвистом пролетевшему мимо.
        - Сволочь! - обругал его за это господин полковник.
        Он так и остался стоять, не опуская руки. В такой позе Мещеркин здорово смахивал на подъемный кран. Но долго ждать ему не пришлось. Едва белая «тройка» пролетела мимо, с противоположной стороны улицы сразу стартанул частник на темной «шестерке» и, лихо вырулив, остановился перед офицером.
        - Шеф, подбрось до Петроградской!
        - Садись.
        Полковник немного удивился, что водитель заранее не назначил цену. Потом решил, что свое слово сказал милицейский мундир.

«Можно, конечно, вообще не платить», - мелькнула в голове мысль, но скупость растворилась в пьяном благодушии.
        - Побыстрее можешь? Не боись - гаишников на себя беру! - сладко икнув, обратился он к парню. - И включи чего-нибудь там… Как молоды мы были…
        Салон заполнила задорная музыка. В тон ей машина понеслась быстрее, подпрыгивая на выбоинах.
        - Во, это люкс! - заметил пьяный полковник и, развалившись на заднем сиденье, погрузился в сладкую дрему.
        Проснулся он оттого, что кто-то тряс его за плечо.
        - Командир, приехали мы!
        - Что, где?.. - Мещеркин таращился на непонятно откуда взявшуюся загородную местность. Слышен был лай собак, гулкий гудок электрички.
        - Ты чего? Ты куда меня завез? - накинулся было он на водителя, но тут раскрылась дверца с другой стороны и сильные руки потянули его прочь из машины.
        - Вы чего? Вы куда?.. - Олег Борисович протрезвел в одну секунду, когда увидел, что таксист-частник и невесть откуда взявшийся помощник Блондина по прозвищу Батон тащат его к перилам моста. Внизу тускло поблескивали в лунном свете две ленточки железнодорожного полотна. Полковник разом понял все. Он дико заорал и рванулся изо всех сил. Китель затрещал, рукав остался в руках одного бандита, и полковнику почти удалось освободиться, но Батон не зевал. От мощного удара в глазах Мещеркина сразу вспыхнул сполох искр, и что-то горячее потекло по губам из сломанного носа. От удара полковник упал на живот. Он еще пытался спастись, хотел встать на четвереньки и хотя бы отползти в сторону, но за первым ударом последовал второй, и Мещеркин обмяк.
        Он уже не слышал, как бандиты переговаривались между собой.
        - Ну что, Боря, бросаем? - деловито поинтересовался у бригадира второй.
        - Курган, вечно ты торопишься! Залезь к нему в китель - там конверт должен быть с нашими бабками!
        Бандит, изображавший частника, сноровисто вытянул конверт. Он было хотел покопаться в других карманах, но Батон запретил:
        - Не трогай больше ничего!
        - Борь, у него же лавья…
        - Дурак ты, Курган! Дурнее тебя в нашей бригаде только Фуфел! Если ты его сейчас обчистишь, будет подозрение на преднамеренное убийство с целью ограбления. А так - несчастный случай! Гулял пьяный мент, упал с моста - а тут как на грех поезд! Понял?
        - Понял.
        - Хватит и того, что в конверте! Тащи его к перилам!
        Безжизненное тело полковника перевалили через железное ограждение, и оно кулем свалилось на полотно. Вскоре послышался густой, протяжный гудок приближающегося тепловоза…

* * *
        Когда Батон позвонил Блондину и доложил о выполнении задания, тот уже собирался ложиться спать.
        - Молодцы, можете отдыхать, - похвалил он своих бойцов и отключил связь.

«Ну вот и все! - удовлетворенно подумал он. - Теперь, кроме Пончика и меня, никто не знает, как у смотрящего в квартире „дипломат“ с деньгами оказался! Но Пончик будет молчать - он Крытого еще больше меня боится! Да и мне он пока нужен. Пока…»

* * *
        Утро следующего дня выдалось туманное. Тоскливые крики чаек возникали словно ниоткуда, замирая над сонными волнами Финского залива. Сквозь белесую мглу видно было не больше, чем на два десятка метров. Затем предметы начинали расплываться и терять свои очертания, постепенно растворяясь в молоке тумана.
        Катерина стояла на берегу и ожидала парома. Вся их группа держалась кучкой, лишь она одна стояла в отдалении. На то было две причины: первая - Катерина, в общем-то, всегда держалась немножко особняком, а теперь, после ареста дяди, у нее вообще не было настроения слушать глупости и неугомонную болтовню сокурсниц и сокурсников. Вторая причина не заставила себя долго ждать. Из тумана появилась мужская фигура.
        Антон чмокнул в щечку девушку, отобрал по-хозяйски футляр с инструментом.
        - Ты узнал насчет дяди? - немного отстранилась девушка, когда мужчина попытался обнять ее свободной рукой.
        - Да, сегодня его должны выпустить. Потерпевший его не опознал.
        - Ура-а! - от восторга Катерина поцеловала в губы Антона, и ему были моментально прощены все прошлые прегрешения. - А когда его выпустят?
        - Этого уж я не знаю! Когда следователь решит!
        Антон Игоревич слукавил - он знал, что как раз в эти минуты Крытый покидает ИВС.
        Тем временем из тумана показался паром, возвестив сигналом о своем приближении. На пирсе послышался звук приближающихся авто, и из тумана выплыли два джипа. В утренней тишине громко хлопнули закрываемые дверцы и раздались многочисленные голоса.
        Подул легкий ветерок и потихоньку принялся отгонять белесую вату.
        Приехавшие были все как на подбор - крепенькие парни с бритыми затылками. У любого нормального обывателя при виде их сразу же в голове возник бы вопрос о русской мафии. Катерина только глянула в сторону парней и отвернулась - они ее нисколько не заинтересовали. Что до ее спутника, то он, напротив, уделил пристальное внимание вновь прибывшим. Он смотрел в их сторону, беззвучно шевеля губами, затем выпустил руку девушки.
        - Катя, ты меня извинишь? У меня еще кое-какие дела есть, и мне обязательно нужно успеть их сделать.
        - Но паром же через двадцать минут отходит!
        - Ничего! - мужчина крепко поцеловал ее в губы. - В случае чего - на следующем переправлюсь! Заодно узнаю, вышел ли Григорий Иванович! Не прощаюсь - увидимся!
        После чего Антон экстренно покинул удивленную девушку.

* * *
        Ганин вышел из машины первым.
        Проснулся он в хорошем настроении. Еще бы - судьба преподнесла такой сюрприз! Он еще с вечера связался со знакомым, чья бригада работала в Финляндии. Тот обещал помочь пробить номер.
        - Как быстро сделаешь? - сразу же принялся теребить его Пал Саныч.
        - Дня за два, думаю, управлюсь…
        - Не пойдет! Нужно завтра же! Напрягай кого хочешь, на расходы не скупись - заплачу, сколько скажешь!
        - Хорошо, что могу - сделаю! - пообещал тот.
        После этого разговора Блондин позвонил Батону:
        - Борис, бери свою кодлу, пусть пакуются в тачки - и к пристани. Едем к турмалям в гости!
        - Когда? - заспанным голосом, зевая, поинтересовался помощник Ганина.
        - Сейчас, твою мать!.. Просыпайся живее! Зайцев едем ловить!
        - Каких зайцев? - все еще не отойдя ото сна, Батон сел на кровати. Подруга его сонно потянулась, кутаясь в легкое одеяло.
        - Таких! Или ты забыл уже про Диму Зайцева?
        - Нашелся?!
        - Это вы спите, а я работаю! - не без самодовольства заметил Блондин и прибавил: - Давай шустро! Время не ждет! За мной заедешь!
        - Понял, Пал Саныч! - Батон окончательно проснулся и принялся быстро одеваться, одновременно набирая номер Кургана.
        Его подруга приоткрыла глаза, сонно вздохнула и опять погрузилась в дрему. Она привыкла, что Боренька приходит и уходит, когда ему нужно. Часто - не прощаясь.
        На ходу обзвонив парней, Батон заехал за боссом, и они помчались к пирсу.
        - Как же вам удалось, Павел Александрович, найти его? - счел нужным поинтересоваться зам.
        - Не спал, как некоторые! - отмахнулся от него шеф. Ему не хотелось рассказывать помощнику, что он шмонал карманы Мещеркина, пока того без пощады трахала Лялька.
        Батон, понятное дело, не стал настаивать на своем вопросе.
        - Переправимся, позвонишь по этому телефону, договоришься о встрече, - сразу же загрузил работой помощника Ганин, дав ему телефон хельсинкского коллеги.
        На причал они приехали почти одновременно с другими бойцами, опередив их совсем ненамного.

* * *
        Катерина поднялась на паром, на всякий случай поискав глазами Антона. Ей почему-то не верилось, что ее кавалер так неожиданно ее бросил.

«Сказал, что дела у него! Какие дела? Пять минут назад никаких дел не было!» - Девушка никак не могла избавиться от внезапно охватившей ее досады. Она нутром ощущала легкое беспокойство, но никак не могла понять его причину.
        Катя присоединилась к своим, но так и не приняла участия в общих разговорах. Да и ребята не приставали к ней. Лишь Ритка ехидно спросила, что за дядечка ее провожал.

«Дядечка! - сердито подумала Романова. - Нашла дядечку! Самой завидно небось!»
        Ветер подул сильнее, и белесая мгла рассеялась окончательно. Через некоторое время стал хорошо виден финский берег.

* * *
        Дверь камеры лязгнула, и охранник громко выдал:
        - Рублев, на выход! Проходим вперед, руки за спину.
        Крытый двинулся по коридору.
        В кабинете следователь на этот раз был не один. На стуле сидел щуплый мужчина с забинтованной головой и испуганно таращился на Крытого.
        Конвоира Данилов попросил остаться, хотя вовсе не ожидал, что его помощь может понадобиться. Положено, чтобы на опознании кто-то присутствовал. Хотя и опознание-то следователь проводил формально - он уже заранее знал, что терпила не узнает Крытого. Разве что с перепугу!
        Потерпевший действительно тут же заявил, что вошедшего мужчину видит впервые в жизни. Тот, что его грабил, тоже был высокий, но моложе и совершенно на вошедшего не похож. Следователь отпустил его, подписав повестку.
        - Ну, теперь вами, Григорий Иванович, займемся.
        - А что мной, гражданин начальник? Пиши ксиву - пусть выпускают! И так сколько зря человека держали!
        - За это своему прошлому спасибо скажите.
        - А вы меня прошлым не попрекайте! Я свое отсидел. За что меня сейчас трое суток мурыжил?! У меня на опеке несовершеннолетняя, а если с ней что-то случилось, кто ответит?
        - Жалуйтесь в прокуратуру по надзору. Это ваше право, - поджав губы в нитку, сухо заметил следак.

«Да иди ты вместе со своим прокурором!» - подумал Григорий.
        Наверное, его лицо вполне выразило то, что он думал, поскольку Данилов воткнул взгляд в свои бумаги и начал что-то быстро писать.
        Через десять минут Крытый стоял перед дежурным, и тот казенным голосом нудно перечислял:
        - Галстук - один, брючный ремень - один, кошелек, пять тысяч шестьсот рублей и двести долларов США.
        Вздохнув, он опять продолжил на одной ноте:
        - Часы «Сейко», сотовый телефон, кейс с бумагами. Смотреть будете?
        Григорий не успел ничего сказать, как стоявший за плечом дежурного капитан вдруг выдал:
        - Это ты - Рублев? Тебе записку вчера девушка молодая передавала. Племянница, кажется.
        - А чего ж молчали?!
        Крытый сграбастал вещи, прижав их к себе, и протянул свободную руку.
        - Давай записку.
        - На!
        - Распишись в получении.
        Крытый не глядя, черканул в квитанции.
        - Копию возьмите.
        - Сдалась она мне! - Григорий читал слова, выведенные рукой племяшки.
        Дежурный положил оригинал себе в стол, а копию кинул в кейс.
        - Чемодан свой не забудь.
        - Не забуду, не бойся!
        Не сказав больше ни слова, Крытый быстро привел себя в порядок и, торопливо дочитывая на ходу строки, вышел на улицу.
        Прочитав записку, он нахмурился:

«Значит, девочка моя уже уехала! И хмырь этот болотный, как пить дать, рядом! Не дай бог что с девчонкой сотворил - убью сволочь!»
        Он шел по тротуару и не замечал, как его почти догнал черный «пятисотый» «мерс» с тонированными стеклами. Машина прижалась к бордюру, и стекло дверцы медленно поползло вниз.
        - Григорий Иванович, да-ра-гой! Зачем пешком ходишь? Садись - подвезем!
        Голос с характерным акцентом заставил его остановиться. Машина поравнялась с ним, и Крытый уставился на усатую физиономию пикового.

«Дато! - вспомнил имя Крытый. - Что этому-то от меня нужно?»
        Между тем пешком идти не хотелось. Вызвать своего водителя Крытый пока не мог - сотовый разрядился. Можно было, конечно, позвонить из дежурки. Но уж очень не хотелось просить легавых.
        Григорий сел на заднее сиденье, пожал протянутые руки.
        - Куда вас, Григорий Иванович?
        - Домой.
        Кроме Дато, в машине были еще двое - водитель и еще один грузинский вор по кличке Самурай.
        - Как менты, не сильно напрягали? - участливо поинтересовался Дато.
        - Сам небось знаешь, не у тещи на блинах, - усмехнулся Крытый.
        - Может, есть хочешь? Сейчас в шашлычную завалим. Гульнем по случаю?
        - Некогда, - отказался Крытый, - и так времени столько потерял. А дела, сам знаешь, дорогой, не ждут.
        - Это верно, - охотно согласился с ним Дато и распорядился: - Резван, дорогой, поставь кассету.
        Легкое потрескивание в динамиках неожиданно прекратилось, и в салоне возник мужской голос: «Григорий Иванович, вы сегодня нам очень помогли… примите в знак благодарности пятьдесят тысяч долларов…»
        Далее последовала небольшая пауза…
        Крытый все окончательно понял. В принципе, понял он еще в кабинете следователя. Только не знал, в какой форме это выльется. Оказывается - вот как!

«Вы меня с кем-то путаете», - после небольшой паузы прозвучал уже голос Крытого. И далее вновь неизвестный: «Извините, Григорий Иванович, я неправильно выразился. Вам не нужно никуда ходить - деньги сейчас привезут вам домой!» После чего послышалось короткое шипение и пленка некоторое время моталась вхолостую.
        Крытый оставался спокоен.

«Интересно, они мне этот фуфел предъявлять собрались?» - спокойно размышлял он, глядя на хитрющее лицо кавказца.
        - Интересную песню ми послушали. Не кажется, Григорий Иванович? - Второй кавказец хуже говорил по-русски.
        - О чем это ты? - Крытый посмотрел ему в лицо безмятежным взглядом.
        - Развэ не ясно?
        - А мне ничего не ясно! Объясни мне, непонятливому.
        - Крытый, ты разве голос свой не узнал? - вновь заговорил Дато.
        - Узнал, Дато, узнал.
        - Так что скажешь? Ведь разговор такой был?
        - Частично, - усмехнулся Рублев. - Мне позвонил какой-то урод и предложил за что-то отблагодарить. Я сказал ему, что он меня с кем-то путает. Это вы сами слышали. И повесил трубку. Кто на кассету остальное вклеил - не имею ни малейшего понятия!
        - Ладно, разговор смонтировали, допустим, - гнул свое Дато, - а вот с этим как быть?
        Перед Рублевым появился уже знакомый протокол.

«Интересно, кто это придумал? Ганин или пиковые? Может, мстят за то, что я в свое время с Джафаром разобрался?» - мелькнула торопливая мысль.
        Когда Крытый освободился, а было это два с лишним года назад, в Веселогорске всем заправлял беспредельщик, кавказкий авторитет по кличке Джафар. Крытому тогда пришлось ставить его на место. В результате Джафар погиб.
        Молчать долго не следовало, и Рублев как можно равнодушнее сказал, возвращая бумажку усатому:
        - Искал не я, а менты. Они, когда им нужно, чего хочешь найти могут, сам небось знаешь.
        - Да-ра-гой, а «дипломат» ты открыть можешь? - неожиданно вновь вступил в разговор Самурай.
        После его слов сердце чуть екнуло, чувствуя опасность, но через секунду Крытый отогнал сомнения и открыл кейс.
        Его бумаги, и… Что это?
        Крытый в изумлении наблюдал, как ловкие пальцы пикового развернули газету. Так и есть - в свертке пять пачек стодолларовых банкнот. Квитанция, которую забросил дежурный. В ней четко сказано - пятьдесят тысяч долларов в пяти пачках, каждая из банкнот достоинством в сто долларов, завернуты в газету.

«А ведь про баксы промолчал, подлец! - хищно усмехнулся Крытый, вспоминая дежурного. Припомнил он и стоящего у него за спиной другого мента, так вовремя вспомнившего про записку от племянницы. - Козел! Верно рассчитал, паскудина! И ты хорош! - не забыл ругнуть и себя Крытый. - Ведь еще у следака в кабинете понял, что подставить хотят!»
        - Ну что, дорогой, скажешь? - Самурай был доволен и даже не скрывал этого.

«Паскудина! - сжал зубы Григорий, чтобы сдержаться и не вспылить. - Сделал гадость человеку и радуется! Погоди, мы еще посмотрим, чья возьмет!»
        - Кейс все у тех же ментов был, - спокойно возразил Григорий, пожимая плечами. - Поэтому я еще раз повторяю, что понятия не имею ни про какие деньги. Это во-первых. А во-вторых, почтенные, почему вас мои дела интересуют? Что-то я тебя не пойму, Дато?
        - Да-ра-гой, сейчас я тебе все объясню, чтобы ты напрасно не горячился. До твоих дел мне никакого интереса нет. А вот до своих у меня, как понимаешь, очень даже большой интерес.
        Дато выдержал паузу, ожидая, видимо, что Крытый что-либо скажет в ответ на его слова, но Григорий молчал. Тогда усатый продолжил:
        - Ты рамс между Боксером и Блондином раскачивал. Человек ты авторитетный, не зря тебя смотрящим у нас поставили, потому люди к тебе и обратились.

«Вот сволочь продажная! Как язык повернулся так сказать!» - с мрачной улыбкой слушая пикового, зло подумал Рублев.
        - Так вот, ты жестоко поступил с человеком. Ему пришлось как молодому какому-то бегать, деньги клянчить. Мы его выручили, человек он правильный. Уважаем мы Пал Саныча. А сам я думаю, почему смотрящий именно так рассудил? Зачем так обидел? Дал команду своим пацанам, если что узнают, сразу мне маякнуть. А теперь смотри!
        После этих слов Дато протянул Крытому еще несколько бумажек.
        - Что это? - переспросил Рублев.
        - Пончик, если ты помнишь, номера купюр, что ты Боксеру отдать велел, фиксировал. Чтобы, не дай бог, перед пацанами не лажануться, если фальшивка попадет.

«Ангел просто!» - хмыкнул про себя положенец.
        - Он и Боксеру такой же список дал. Тот, как мне сказали, отказался. На вот, теперь смотри!
        Самурай достал несколько соток из одной пачки и, пробежав глазами по списку, подчеркнул ногтем соответствующие места в нем.
        - Что скажешь, да-ра-гой? Один в один! Теперь понятно, почему ты сторону Боксера принял! - прищурившись, он презрительно смотрел на Крытого.
        У Рублева зачесался кулак - так захотелось дать пиковому по мерзкой роже.

«Ну вот, теперь предъява уже конкретно озвучена!» - Крытый понял, что впереди его вновь ждет схватка. Он ощутил заметное возбуждение, выброс адреналина в кровь, как с ним бывало всегда в таком случае. И вместе с тем, как ни странно, пришло облегчение - теперь хоть было до конца ясно, кто враг!
        - Это подстава, - спокойно констатировал он факт, выбрасывая деньги из своего
«дипломата» на кожаное сиденье. - И гадом буду, я найду того, кто это сделал.
        - Э! - поморщился Дато, взмахнув рукой, как часто это делают при разговоре парни с горячей кровью. - Зачем горячишься? Мы понимаем - все бывает! Человек ты уважаемый! Ну, разок бес попутал - с кем не бывает? Ошибки исправлять нужно, а не горячиться! Ты полтора лимона Боксеру присудил, - продолжил Дато, вновь выждав немного, не скажет ли чего Григорий. - Часть денег - наши. Так вот, вернешь нам то, что отдал Лене, и оставим все между нами. Зачем ссору затевать? С Блондином я поговорю - он не злопамятный, поймет!
        - А если нет? - поинтересовался Крытый.
        - Ну, - развел руками Дато, притворно скорбно вздохнув, - тогда пусть наш сходняк решает, кто прав, а кто - нет!
        - Мне сходняка бояться нечего, - отрезал Григорий. - Денег я не брал и судил так, как считал правильным.
        - Смотри, тебе виднее, - заметил Дато. - Два дня мы ждем. Затем собираем сходняк.
        - Ты Паше два часа дал - мы тебе два дня даем! - встрял в разговор Самурай.

«Ну прямо благодетель, ети его мать!»
        Ничего не сказав в ответ, Крытый открыл дверцу и быстро покинул машину.
        - Два дня! Через два дня на том же месте, где у Блондина с Боксером рамс был! - в открытое окно напомнил Дато, после чего «Мерседес» рванул с места так, словно кавказские воры боялись, что Крытый им вслед из «базуки» выстрелит.
        Рублев остался на тротуаре, глядя вслед уносящемуся прочь авто. Положение было серьезней некуда - у кавказцев против него были неоспоримые факты. Конечно, на сходняке будет много корешей, которые знают его как облупленного и ни за что не поверят, что он судил за взятку. Но большую часть будет составлять молодежь из вновь коронованных. Большинство из них такие же, как Ганин. Да и среди старых найдется немало тех, кто будет рад наступить положенцу на мозоль. Взять тех же пиковых!
        Очнувшись от невеселых думок, Крытый уже хотел было ловить такси, как рядом, взвизгнув, вдруг резко затормозила машина. Григорий аж вздрогнул от неожиданности и с удивлением глянул на синюю «девятку» с Василием за рулем. Водитель Крытого скупо улыбнулся:
        - Еле отыскал вас, Григорий Иванович!
        Не медля, Крытый сел на сиденье рядом с водителем и скомандовал:
        - Давай к «Конто-Банку»! Нужно срочно Леню Боксера отыскать! Сотовый дай - мой разряжен!
        Водитель полез в карман, достал и щелкнул кнопкой, включая аппарат. Крытый быстро набрал номер. Выслушал серию гудков, затем приятный женский голос известил, что абонент отключен или находится вне зоны досягаемости. Чертыхнувшись, Крытый повторил попытку - результат был тот же.
        Глава 7
        Леонид Сергеевич Грунев тоже в это утро проснулся рано и тоже в хорошем настроении. Он поглядел в сторону закутанной в утренний туман Невы, потянулся, по привычке выбросил в воздух пару резких ударов и быстро оделся - дел на сегодня было предостаточно.
        Одеваясь, на ходу позвонил Оракулу, чтобы через полчасика тот заезжал за ним, потом умылся, привел себя в порядок. Жена еще спала - так рано она никогда не вставала.
        Боксер позавтракал, позвонил Казаку:
        - Чем занимаетесь?
        - В Комарово отправляемся.
        - Давайте. Готовьте поляну часам к двенадцати. Я - в банк, затем возьму человека - и к вам. Чтоб все по высшему уровню было! Да! Мартышек прихватите на всякий случай. Только не у Старого, его кобыл не берите! Пусть Осип займется, в Питер сгоняет, что ли!
        - Да не волнуйтесь, Леонид Сергеевич, все сделаем!
        - Давай! - буркнул Боксер и отключил связь.
        Предстояло встретиться с человеком из пароходства, который должен был обеспечить им тендер. Для него и готовилось застолье. Деньги экономист получил вчера, и часть бумаг уже была оформлена. Фирму, которая будет покупать танкеры, Боксер решил все же регистрировать на себя с долевым участием Рюшкина. Он же был назначен генеральным директором. Уладив споры таким образом, Боксер передал Андрею Витальевичу кейс с деньгами. Еще одним условием Боксера было личное знакомство с человеком из правления Балтийского пароходства. Против этого поначалу Пончик яростно возражал, но Боксер был непреклонен.
        - Послушай, Андрей Витальевич. Не волнуйся, кидать или двигать по деньгам я тебя не собираюсь. Будешь ты свои десять процентов получать. Ты и по документам в доле! А теперь вникни в ситуацию. Я тебе бабки немалые отдаю. А если с тобой что случится, не дай бог, конечно? С кем мне работать?
        - Что случится? - испуганно вытаращился на него Пончик.
        - Ты не меня бойся, а своего Ганина, - прямиком заявил ему Грунев. - Не знаю, как ты с ним вопрос решать собрался, это дело твое. Но мне нужна подстраховка, уверенность в том, что я со своими бабками не зависну, потому что тебя Блондин на тот свет отправил. Извини, что я так откровенно.
        Пончик согласился и организовал встречу именно сегодня.
        Поскольку день был субботний, отметить знакомство решено было в Комарове, где у Боксера был шикарный особняк.
        Оракул позвонил в дверь, и Грунев, прихватив необходимые бумаги, покинул квартиру. До встречи Леонид Сергеевич планировал посетить банк, урегулировать ряд вопросов и подписать кое-какие документы.
        Туман в городе не был таким густым, как у залива, но Леня все равно недовольно поморщился.
        - Эх, солнышка бы сегодня! - посетовал Боксер, с неудовольствием глядя на небо.
        - Ветерок есть, - отозвался Оракул, намекая на то, что туман скоро развеется.
        - Дай-то бог! - понял своего немногословного водителя авторитет.
        Красавец джип покатил вдоль дома, остановился на светофоре.
        - Куда? - поинтересовался Оракул.
        - Сперва - в банк.

«Лендровер» влился в общий поток машин. Ветерок действительно разгонял туман, и видимость улучшалась с каждой минутой. Четверть часа - и Боксер уже подъезжал к Питеру. Замелькали перекрестки, затем импортный внедорожник вальяжно покатил по Невскому проспекту.
        Через час, уладив все свои дела в банке, Боксер позвонил Пончику.
        - Сейчас встретиться не получится, - извинился тот. - Я звонил Василию Григорьевичу - он раньше двух не освободится! Давайте на полтретьего!
        - Давайте, но только чтобы уже точно!
        - Сейчас я ему позвоню и перезвоню вам! - пообещал экономист.
        Через пару минут он подтвердил, что встречаются там же в половине третьего.
        Боксер приоткрыл окошко. Туман к тому времени исчез окончательно. Хмарь на небе начала светлеть, и вдруг неожиданно блеснул солнечный луч.
        - Вот это здорово! - обрадовался Боксер.
        Вновь запиликал телефон, на этот раз звонил Казак:
        - Леонид Сергеевич, у нас все готово!
        - Ждите, я сейчас к вам приеду.
        Времени в запасе неожиданно оказалось навалом, и Боксер решил сам съездить в Комарово.
        - Давай на дачу, - дал он установку Оракулу, и тот молча кивнул.
        Джип набрал скорость и дальше понесся по улицам. Перекресток, светофор, следующий перекресток! Мелькали улицы, машина шла на выезд из города.
        Время незаметно подошло к десяти часам. К этому времени день уже совсем разгулялся. От утреннего тумана не осталось и следа. Солнце уже вовсю хозяйничало на небе, ветер прогонял остатки туч. Листва тополей тихо шелестела, отзываясь на его ласковые прикосновения.
        Боксер был весь в мыслях о предстоящем знакомстве. Просчитывал, какую из него можно извлечь выгоду еще, кроме получения первоочередного тендера.

«Нужно сразу будет ставить вопрос так, чтобы фирма получала рейсы не только в Финляндию. Работать - так работать! Нужно будет - еще судов подкупим. И сразу же намекнуть, что пятьдесят штук - цифра хорошая, но не конечная».
        Они уже почти доехали до КП, как на светофоре рядом с ними застыла старая «Ауди» бог весть какого года выпуска. Правое крыло было неумело отрихтовано и окрашено почему-то в черный цвет, в то время как вся машина была синей.

«Интересно, сколько он ГАИ платит, чтобы те разрешали ему в таком виде по городу ездить?» - Боксер невольно обратил внимание на остановившийся с его стороны рыдван.
        На перекрестке они стояли втроем. Со стороны водителя зеленого света ждал мотоциклист на «Хонде» с нарисованным драконом на бензобаке. В середине - белоснежный «Лендровер» Боксера и справа - этот сине-черный уродец.
        Водитель неказистого «Ауди», пока горел красный, быстро опустил стекло и энергичными знаками просил сделать то же самое Грунева.
        - Чего тебе еще? - добродушно пробурчал Боксер, и его стекло поехало вниз.
        Неожиданно случилось то, чего Леня никак не ожидал в это чудесное утро. Водитель
«Ауди», вместо того чтобы спросить, как проехать на нужную улицу, вдруг бросил ему в салон небольшой, почти круглый предмет и тут же дал по газам.
        Леня сразу же сообразил, что это такое, и заорал благим матом, одним рывком открывая дверь:
        - Из машины!!
        Дверь уже была открыта, и он почти выскочил, когда раздался взрыв. Волной его бросило вперед, и одновременно с этим возникло чувство, что в его спину впились сразу с десяток ос, только очень крупных и сильных. Леню швырнуло на придорожный газон, перекрутило, и он оказался на спине. Выручила реакция спортсмена. Оракулу повезло меньше - он не успел даже открыть дверь.
        Едва упав, Леня рывком сел и вытащил из-за брючного ремня «ПМ», с которым не разлучался практически никогда. Он успел сделать два выстрела, прежде чем быстро удаляющаяся машина скрылась за углом.
        Он повернул голову влево и увидел, как его красавец внедорожник разгорается свечкой. К только что прояснившемуся голубому небу потянулся черный столб дыма.

«Бензобак!» - пришла в голову ужасная мысль, и он провалился в сплошную черноту.
        В ту же секунду раздался второй взрыв, и машину объяло пламенем сразу со всех сторон. В небо взмыл черный смог, закрутившись в самом верху шляпкой ядерного гриба. Раздался еще один взрыв, и пламя брызнуло во все стороны.
        Истошно орал мотоциклист. Бедолагу накрыло огненной лавой, и сейчас он представлял из себя живой факел. Катаясь по асфальту, он тщетно пытался сбить с себя огонь.
        Но ничего этого Леня Грунев не видел. Он был мертв.

* * *
        - Осип, сколько на твоих швейцарских?
        - Четверть первого.
        - Шеф когда звонил?
        - Да с час назад будет.
        - Чего же не едет? - буркнул Казак себе под нос и покосился на парней.
        На даче собралась без малого вся бригада. На улице накрыли стол, из-за угла строения шел легкий дымок и вместе с ним такой запах шашлыка, что у нормального человека моментально текли слюнки.
        Парни потягивали пиво - крепче Казак ничего не разрешал, косились на стол, весело смеялись и шутили с проститутками, которых Осип доставил полвзвода.
        Кто-то уже начал подбивать мамзелей от скуки подняться наверх и немного развлечься. Дамы не имели ничего против, но Казак опять же заставлял ждать:
        - Успеете еще! Чего ломитесь, как на пожар! С минуты на минуту папа приедет!
        Они еще не знали, что Боксер уже никуда приехать не сможет, разве что на кладбище.
        - Позвонил бы ты Лене, - за всех на правах друга попросил Краб.
        - Ты ж знаешь, Сергеич не любит, когда его дергать начинают. Сказал приедет, значит - ждите.
        От разговора с бойцами Казака отвлек настойчивый сигнал за воротами.
        - А вот, кажись, и босс, - подал голос один из пацанов.
        - Не-е, - со знанием дела отверг это предположение другой, - у Сергеича сигнал супер, не такое фуфло.
        - Санек! Проверь, - послал Казак бойца.
        Вскоре тот вернулся.
        - Там хмырь какой-то привез баллоны с газом, - доложил боец.
        - Что за хмырь? - старший решил проверить сам.
        За воротами Казак обнаружил грузовик с красными баллонами.
        - Тебе чего? - не очень приветливо поинтересовался парень у водителя - лохматого мужика лет под сорок. Нос утицей, глаза с хитрым прищуром.
        - Да вот, газ вам привез.
        - Не мог в другой раз приехать?
        - А я знаю, когда он - «другой»?
        Казак достал сотовый и посмотрел на время. Босс, по его прогнозам, должен приехать вот-вот.
        - Сколько баллонов?
        - Два.
        - Эй, пацаны! - кликнул он парней. Когда подошли первых четверо, распорядился: - Давайте дружно! Два баллона взяли - и в бытовку! Я сейчас покажу, куда ставить!
        - Подождите, я сам подам! Вы не знаете, какие брать надо, - переполошился водитель, когда один из бойцов полез было в кузов.
        Мужик по-молодецки запрыгнул на борт и сноровисто перекантовал два баллона.
        - Забирайте.
        Водила спрыгнул и сунул квитанцию старшему.
        - Распишись, а я пока подключу.
        - Без тебя подключат.
        - Не пойдет! Я должен на утечку сразу же проверить. Если рванет потом, я отвечать не намерен!
        Бригадиру нечего было возразить на это, и лохматый водитель пошел за пацанами следом на фазенду. Казак руководил, показывая, куда нужно ставить.
        - Пустые заберешь?
        - А на кой они мне?
        - Странно, раньше всегда забирали! - Казак удивленно посмотрел на газовика.
        - Я хотел сказать, что у меня места в кузове мало. На обратной дороге заберу.
        - Нет уж, ты сейчас забирай. Больше сегодня тебя никто не пустит.
        - Хорошо, пусть грузят.
        Парни потащили пустые баллоны, Казак вернулся во двор. Водитель, прихватив с сиденья сумку с инструментами, направился в дом следом за бойцами.
        Парни поставили баллоны, забрали пустые. Осип остался смотреть, что будет делать газовик. Тот невозмутимо работал. Присоединил шланг, приложил зачем-то ухо к манометру и довольно объявил:
        - Порядок.
        Осип, не увидев в действиях газовика ничего подозрительного, пошел во двор.
        Вряд ли бы он поступил так, если бы знал, что полчаса назад этот же мужик с той же лукавой улыбкой на губах махал рукой их боссу, прося приоткрыть окошко джипа.

* * *
        Киллер, оставшись один, еще раз приложил ухо к манометру и убедился, что секундомер взрывателя работает исправно.
        Не задерживаясь, он покинул коттедж, сел в свою машину, отъехал метров пятнадцать, и вдруг она у него заглохла.
        Выглянув из кабины, он увидел того парня, что был старшим. Казак глянул на часы и тоном, не терпящим возражения, приказал:
        - Слушай, долго ты еще колупаться будешь? Давай, мужик, живо вали отсюда.
        - Сейчас, дорогой, сейчас, - пообещал утконосый, вновь забираясь в кабину грузовика. - Да вот, падла разэтакая, не заводится! Что поделаешь - сто лет в обед колымаге будет.
        Отвечая, киллер еще раз торопливо посмотрел на часы.
        - Я тебе сейчас помогу! - в голосе бригадира послышалась явная угроза. Казак решительно направился к кабине водителя. - У меня враз все заведется!
        - Помоги, помоги! - с охотой отозвался тот, словно не понимая, что помощь может быть очень болезненна для его организма.
        Водитель глянул в зеркало заднего вида и сунул руку в бардачок.
        Казак решительно рванул ручку дверцы, запрыгнул на подножку и протянул руку, намереваясь схватить водителя за ворот и вытащить из кабины. Он был так зол на него, что собрался проучить того как следует. Масляная рожа газовика с ехидной улыбкой сразу не понравилась парню, а сейчас уже просто бесила! В натуре, сволочь, лыбится прямо в глаза! Ну, ничего, ты у меня попляшешь!
        Едва рука ухватила патлатую гниду за ворот, улыбка разом сползла с толстых губ газовика. Но вместо предполагаемого страха глаза-щелки вдруг блеснули злостью. И тут же Казак почувствовал, как левый бок полоснуло огнем и разом стало трудно дышать!
        Странный водитель в ту же секунду резко толкнул его ногой в грудь, и Казак упал на спину в дорожную пыль. Мужик шустро спрыгнул вслед и зыркнул по сторонам: не видел ли кто? Но остальные пацаны уже давно скрылись за воротами. Он нагнулся и еще раз ударил ножом парня для верности. Затем, оставив финку в теле, подхватил убитого под мышки и оттащил к кустам.
        - Казак! - это Осип вспомнил про другана и отправился его искать.
        Убийца еще раз глянул на часы и в одно движение запрыгнул в кабину. Он откинул тряпки за спинкой сиденья и достал «АКС». Проверил подствольник - заряд был на месте.
        Громкий взрыв ударил по ушам. Ярко-рыжее пламя смешалось с крошевом бетона, кирпича. Истошно заорала какая-то девица. Взрыв был настолько мощный, что, казалось, даже земля стала дыбом. По крыше грузовика забарабанили обломки. Стоны, крики, ругань слились в один звук. Ворота снесло напрочь, и теперь они болтались на одной петле куском покореженного металла.
        Киллер даже испугался на мгновение, что и машину перевернет, - так сильно ахнуло! Но расстояние он выбрал вполне достаточное, чтобы не пострадать самому.

* * *
        Осип не пострадал по счастливой случайности. Когда ухнуло, он вышел за ворота, но взрывной волной его кинуло на землю. Отряхнувшись, он увидел того странного водителя, что привез баллоны. Тот стоял в пяти метрах от него, и в руках у него был автомат. Взгляды их встретились, и в одну секунду парень понял все. Рука его сама потянулась к карману, но пистолета там не было. Да и вряд ли бы он успел его достать - автомат уже дал короткую очередь, и тело судорожно дернулось в последних конвульсиях.

* * *
        Краб тоже не погиб при взрыве.
        Пока ребята таскали баллоны, он, несмотря на запрет старшего, потихоньку уединился с одной из красоток. Справедливо рассудив, что некоторое время их не хватятся, Краб предложил проститутке уйти в беседку, находящуюся в самом дальнем конце сада.
        Взрыв застал их как раз во время интересного занятия. Позабыв в одно мгновение про всякую любовь, натягивая одной рукой штаны, второй вытаскивая из кармана пистолет, Краб выскочил из беседки, озираясь по сторонам.
        Девушка, ни жива ни мертва от страха, позабыв надеть трусики, судорожно вцепилась ему в руку и тихонько визжала на одной ноте.
        - Заткнись, дура! - гаркнул на нее бандит и с силой вырвал руку. Проститутка тут же забилась в угол.
        Дождавшись, когда пыль от взрыва немного осела и стало видно, что осталось от коттеджа, Краб только смог выдохнуть:
        - Ни хрена себе!
        Истошно орал женский голос, через секунду ему начал вторить другой.
        Пробираясь меж деревьев, Краб во все глаза смотрел по сторонам и не видел противника. Но ведь кто-то же должен был на них напасть?
        У остатков дома творился полный кошмар. Первое, что увидел, вывернув из-за угла, молодой человек, - изуродованное тело проститутки. Взрывом ей оторвало голову. Девица лежала на животе, а там, где у человека должна находиться голова, черным пятном растекалась кровавая лужа.
        Тут и там валялись трупы, стонали раненые. Одному пацану перебило обломком стены руку - это он орал дурным голосом, баюкая здоровой рукой размозженную.
        - Кто?.. Где они? - Краб поймал за ворот одного из бойцов. - Кто напал?
        Пока он кричал в лицо молодому бандиту, тот лишь оторопело смотрел на него. Затем до него дошло.
        - Н-не з-знаю! М-мы сидели… Р-рвануло в доме! - сильно заикаясь, наконец выдавил тот из себя, вытаращив глаза и брызгая слюной.

«Казак! Где Казак?!» - Краб попытался живо сообразить, что же делать в сложившейся обстановке.
        - Казака видел?! - Он опять вцепился в ворот рубахи ополоумевшего от страха бойца.
        - Он… он… - не в силах договорить, парень только тыкал пальцем в сторону ворот, повисших на одной петле.
        - Собери всех! - Крабу пришлось врезать парню оплеуху. Это помогло, взгляд стал более-менее осмысленным. - Чешите к бане! Вон видишь? - он развернул за плечи бойца и ткнул рукой в сторону бани и стоящего рядом одноэтажного кирпичного строения. - В амбаре - «калаши»! Быстро!
        Рявкнув напоследок на бойца, Краб побежал в сторону покореженной двери.
        Он выглянул как раз в тот момент, когда газовик передернул затвор и дал короткую очередь по пытавшемуся приподняться Осипу. Краб видел, как погиб его друг. Следующее, что он увидел, - как сработал подствольный гранатомет на автомате человека, устроившего эту ужасную мясорубку.
        Реакцией парень обладал отменной - в долю секунды сообразив, он бросился в сторону. В ворота шандарахнуло еще раз, начисто сметая искореженные листы.
        Выстрелив несколько раз наугад, Краб бросился к амбару. Он старался бежать зигзагом, и это спасло его еще раз. Мужик, на первый взгляд выглядевший безобидным простаком, стрелял отменно - пули прошли совсем рядом с головой, выбив кирпичную крошку.
        Навалившись всем телом на дверь, Краб влетел в амбар и чуть не упал.
        - Свет! - заорал он. - Твою мать! Свет включите!
        Зажегся свет, и боец увидел белые от кирпичной пыли, перекошенные от страха лица уцелевших парней и девок. Из опытных братков остались в живых он да еще один парень. Остальные четверо мало на что были годны. Трое из них стучали зубами от страха и не знали, что делать. Четвертый, тот, которому обломком стены размозжило руку, был на грани обморока. Девок было трое - они забились в угол и выли.
        - Автоматы доставай быстро!
        Но парень, который был из старичков, уже и сам полез за ними.
        - Держи, - кинул он автомат Крабу. - Сколько их?
        - Один, гад!
        Только Краб успел это сказать, за стеной вновь жахнуло. Посыпалась пыль с потолка.
        - Из подствольника, сволочь, садит!
        - Давай к двери, а я из окошка попробую его достать.
        Краб бросился к стене, прижался к ней спиной. Как раз рядом с небольшим окошком на уровне его головы. Дождался, пока второй боец даст очередь наугад из-за двери, высунул ствол, выглянул следом и… оцепенел в одно мгновение. На него, набирая скорость, двигался грузовик. Вот он миновал середину двора, сильно подпрыгнув на здоровенном обломке…
        - Атас! Все - вон! - заорал во всю силу легких парень, немея от ужаса.
        Но ни он, ни кто другой из присутствующих не успели покинуть амбар.
        Новый взрыв, куда более сильный, чем первый, разметал каменное строение. У находившихся внутри людей выжить не было ни одного шанса. Дом, некогда один из самых лучших в поселке, представлял собой сейчас груду горящих развалин.

* * *
        Дав короткую очередь по пытавшемуся встать парню, псевдогазовик боковым зрением уловил движение у двери и навскидку выдал короткую очередь в ту сторону. В ответ раздалось несколько пистолетных выстрелов. Киллер отпрыгнул к машине и выстрелил из гранатомета. Когда пыль от взрыва осела, он увидел, что ворот больше нет. Еще он увидел, что, петляя как заяц, по двору бежит боец к какому-то кирпичному строению. Киллер выпустил остаток рожка в его сторону, но не попал. Задумавшись на секунду, он подошел ближе и выстрелил из подствольника. Взрыв потряс двор еще раз, но укрывшимся за стенами амбара не причинил вреда.
        В ответ из-за двери высунулся ствол автомата, но очередь пущена была наугад, не причинив нападавшему никакого вреда.
        Выругавшись от души, лохматый опрометью бросился к своему грузовику. На сей раз машина завелась с пол-оборота. Включив скорость, псевдогазовик монтировкой подпер педаль газа и выпрыгнул из кабины. Ловко кувыркнувшись, он вновь оказался в позиции, готовый для стрельбы. Едва грузовик уперся в кирпичное строение, из которого только что торчал автоматный ствол, киллер выстрелил по оставшимся в кузове баллонам из гранатомета.
        Второй взрыв был куда сильнее первого.
        Когда сверху перестали сыпаться обломки и пыль немного осела, лохматый тип вскочил на ноги. Отбросив совершенно ненужный автомат, он огляделся, заслоняясь ладонью от огня. Горело так, что даже в отдалении было нестерпимо жарко.
        Поняв, что больше ему делать здесь абсолютно нечего, киллер бегом бросился прочь.

* * *
        Синяя «девятка» проскочила на желтый, вызвав целый гвалт недовольных гудков.
        - Давай, Василий, жми! Времени совсем нет! - торопил Крытый своего водилу.
        Мужчина, едва ли не крупней самого Крытого, невозмутимо крутил баранку.
        Изогнувшаяся полукольцом акула хищно раскрыла страшную пасть под форменной фуражкой. Акула колыхалась на плече, как на волнах, когда молодой человек крутил руль.
        - Успеем, Григорий Иванович.
        Взвизгнув тормозами, «девятка» резко осадила у банка. Крытого в дверях встретил управляющий. Григорию одного взгляда на него хватило, чтобы сообразить, что стряслась беда: лицо белое, губы дрожат.
        К тому времени гаишники, первыми прибывшие на перекресток, уже сообщили о произошедшем в ГУВД, а кто-то из милиционеров позвонил знакомым охранникам в банк. Те, естественно, тут же доложили управляющему.
        - Где это случилось? - спросил Рублев, когда тот поведал ему о трагедии.
        - На выезде из Питера.
        - Куда Леня ехал, ты знаешь?!
        - У него на даче в Комарове должна была важная встреча состояться. Он утром мне так сказал. Там и ребята его ждали.
        Больше ничего не спрашивая, Крытый бросился обратно к машине.
        - Давай обратно! Едем в Комарово!

«Если в Комарово уже знают, то это полбеды. Если нет…» - Рублев не хотел думать о худшем, но оно само лезло на ум: поскольку убрали лидера, то следом должны заняться его командой.

«Кто? Блондин?»
        Такой вывод напрашивался сам собой. Недавний проигранный спор, потеря денег - все это должно было озлобить Ганина. Да и не просто озлобить - в бешенство привести!
        Но если его финт с пиковыми в отношении Рублева был понятен, то зачем мочить Грунева? Не настолько он отмороженный, чтобы просто ради мести идти на такое! Хотя почему - нет? Показать тем самым другим авторитетам, что лучше с ним не связываться! Любого, мол, на место поставлю, будь ты хоть Крытый, хоть Леня Боксер! Один бабки вернет, второго просто замочу!

«Да, скорее всего, так и есть!» - признался сам себе положенец.
        Об этом и о многом другом он размышлял, пока «девятка» летела в Комарово. Но прежде всего Григорий думал о том, что делать в сложившейся ситуации. Самое паскудное, что предъявить Ганину без веских доказательств он ничего не мог. И еще хуже того - может статься, что через два дня ему самому придется держать ответ. Да еще перед кем?! Ладно - братаны, про них речи нет, но погань всякая…
        Крытый аж зарычал от злости, стиснув кулаки. Водитель, молчавший до сих пор, решился спросить:
        - Григорий Иванович, я чем-то могу помочь?
        - Спасибо, нет. Пока нет, - покачал головой Крытый.

«Нужно будет с командой Боксера поговорить. Кто там у него в помощниках?»
        Григорий вспомнил лицо парня. Светлые волосы, серые, как у него самого, глаза.
        Машина уже почти подошла к поселку, как ее обогнала летящая с воем «Скорая помощь». Следом за ней промчался милицейский «уазик».
        Крытый помрачнел еще больше. Нехорошие предчувствия начали перерастать в уверенность.
        - Давай не так быстро! - мрачно буркнул он. Василий глянул на него удивленно, сбавляя скорость.

«Похоже на то, что спешить нам уже больше не к кому!»
        - Держись следом за «уазиком», не обгоняй его, - подсказал Крытый водителю.

«Девятка» свернула с шоссе вправо, на дорогу, ведущую к поселку. Два ряда тополей, как почетный караул, вытянулись вдоль дороги. Тумана не осталось и в помине. Солнышко господствовало на ясном синем небе. Его золотой диск висел как раз над макушкой одного из деревьев.
        Крытый сразу обратил внимание на то, что слева, в глубине поселка, поднимается густой столб черного дыма. Как раз там, где был коттедж бригады Боксера.
        Их нагнал густой звук сирены, заставляя прижаться к обочине. Мимо пролетела пожарная машина, следом за ней - вторая.
        К самому пожарищу Крытый проехать не смог - проезд был забит служебными машинами. Кого только здесь не было: две пожарные машины, «Скорая помощь», милиция, МЧС.
        - Останови, я выйду, - попросил Григорий. - Сам жди в соседнем проезде.
        Он направился к толпе зевак, неизбежных в подобном случае. Среди них уже крутились вездесущие питерские журналисты.
        - Дом-то на отшибе стоял, поэтому не сразу сообразили… - Молодой парень сунул микрофон под нос усатому мужику с простецкой физиономией и багровыми прожилками на щеках и носу.
        - Там этот, как его… мафиози жил! - протиснулась к микрофону худенькая бабка из числа всезнающих. Такие старушки есть абсолютно везде - в любом поселке, в любом доме и даже, как правило, любом подъезде. Она таращила и без того пучеглазые зенки, тряся в возбуждении пустым бидоном. - Они тут всегда по двадцать человек приезжали!
        - А вы, простите, живете рядом?
        - Я молоком торгую и всех знаю!
        - Само происшествие вы видели? Как вас зовут? Представьтесь, пожалуйста.
        Бабка сразу поскучнела и бочком-бочком спряталась от греха подальше обратно в толпу.
        Долго стоять Крытый не намеревался. Представив себе общую картину произошедшего, Рублев так же незаметно, как и появился, вернулся к машине.
        - Что там, Григорий Иванович? - не удержался от вопроса Василий.
        - Дрянь дело, - односложно ответил смотрящий. - Поехали домой, Вася.
        Из того, что он услышал, Крытый понял, что в живых из бригады Боксера практически никого не осталось: несколько тяжелораненых в реанимации - вот и все!

* * *
        Обратно ехали уже не так быстро. Крытый напряженно размышлял, что ему делать дальше. Не придумав совершенно ничего, решил пока попусту не ломать голову.

«Бог не выдаст - свинья не съест! - философски решил он. - Ничего, прорвемся! Главное сейчас - Катя! Не дай бог до нее доберутся! Было ведь уже так!»
        От воспоминания о событиях двухгодичной давности опять заныло в сердце, и Крытый невольно попросил Василия прибавить скорость.

* * *

«Не волнуйся, я уехала с группой в Хельсинки. Когда ты выйдешь, мне не сказали, поэтому не знала, что делать!» Число, подпись. И внизу приписано и подчеркнуто:
«Уехала одна!»
        Крытый обнаружил записку в дверях. Видно, Катя не поверила дежурному и решила подстраховаться.

«И правильно сделала, - усмехнулся про себя Рублев, вспомнив наглые глазенки мента. И тут же подумал о другом: - Одна уехала! Как же, так я тебе и поверил! Ишь ты, два раза подчеркнула! Меня не проведешь - козел этот, пижон долбаный, наверняка с ней!»
        Только сейчас он обратил внимание на кошку, отчаянно орущую у его ног.

«Ладно, на паром я уже не успею», - подумал Григорий, загоняя ногой животину в квартиру и закрывая за собой дверь. Василий остался неловко топтаться в прихожке.
        - Ну и чего ты там стоишь, как неродной? - окликнул его Рублев из комнаты. - Проходи. Да заткнись ты, зараза, без тебя голова болит! - последнее касалось голодной киски, по праву требующей внимания.
        - Григорий Иванович, давайте я лучше кошку покормлю, - отозвался Василий, - а то она нас с вами прямо сейчас съест!
        - Не в службу, а в дружбу, - откликнулся на его предложение смотрящий. - Там в крайнем шкафу для нее корм. И водички в миску плесни.
        Сам же положенец быстро набрал телефонный номер.
        - Сергей? Привет. Узнал? Ну и отлично. Дело есть к тебе срочное… нет, приеду позже. Слушай внимательно: меня только что из сизо выпустили, а Катя, моя племянница, ты ее знаешь, уехала на концерт в Финляндию… да, на пароме. Да, одна… ну, молодец, что понял! Да, на машинах они опередят паром! Ну, в общем, я на тебя рассчитываю! Все остальное - при встрече!
        Позаботившись о присмотре за Катериной, Крытый почувствовал себя несколько легче.
        - Надо же, ты гляди, как она лопает! - Крытый несколько секунд наблюдал, как голодная животина уплетает за обе щеки. Потом перевел серьезный взгляд на Василия: - Сейчас и мы где-нибудь пообедаем и - снова в Питер.

* * *
        Небольшой пограничный городок с приятным названием Светлогорск жил своей обычной размеренной жизнью. Трасса у КПП никогда не пустовала. Вот и сейчас у шлагбаума скопилось изрядное количество разнообразных транспортных средств.
        С финской стороны первым в очереди был двухэтажный автобус с туристами. Его пассажиры - в основном мужчины от двадцати до пятидесяти. Попасть в Питер на выходные для любителей хорошо погулять - это же одно удовольствие. Выпивка не в пример дешевле да и проститутки тоже. Полицейские не такие строгие. Если есть чем заплатить, конечно. В валюте, разумеется. Хотя они и от рублей не отказываются.
        Молодые финны скалили зубы и махали рукой в окошко в радостном возбуждении, когда автобус неспешно проезжал последний рубеж.
        На встречном потоке первым стоял черный «Мерседес». В салоне сидели четверо мужчин, если считать и водителя.
        Сидевший на переднем сиденье человек с выбритой до синевы головой ухмыльнулся, сверкнув золотой коронкой, и кивком указал на проезжающий мимо автобус.
        - Саня, чего это они пузыри пускают? - Пальцы правой руки с синими перстнями на фалангах среднего и указательного изобразили в воздухе сложный вираж.
        - Колюня, а то ты турмалей не знаешь? Радуются! Через час водку лакать будут, - ответил водитель, нетерпеливо барабаня пальцами по рулю.
        - Да откуда он знает? - вмешался в незатейливый разговор еще один пассажир с заднего сиденья. Пока машина стояла, он слегка прикемарил. Надвинул на глаза панаму и отдыхал. - Ведь он и откинулся-то всего с месяц назад. А до этого в Питере, поди, и не был ни разу! Верно, Колюня?
        - А кто такие турмали? - вместо ответа поинтересовался бритоголовый. - Финны, что ли?
        - Ага, они самые, - подал голос четвертый пассажир. По всей руке его, от самого плеча, шла замысловатая роспись.
        Вообще-то не стоило даже особо приглядываться к пассажирам этой тачки, чтобы сразу понять: парни не понаслышке знали, что такое зона.
        Автобус проехал мимо, и наконец шлагбаум поднялся для них.
        Водитель, проявлявший нетерпение, включил передачу, и «Мерседес» покатил, плавно набирая скорость.
        - Слышь, а фотка ее есть? - поинтересовался с заднего сиденья тот, что был в панаме.
        - Я в лицо знаю ее, - подал голос товарищ, сидевший на заднем сиденье рядом. - Не раз видел. Да и потом, объявят ведь, когда выступать будет, скажут, что вот, мол, вам играет Катя Романова!
        - В натуре! - обрадованно воскликнул обладатель панамы. - И как я сразу не доехал!
        Водитель молчал. Не принимая больше участия в разговоре, он внимательно следил за дорогой. Машина шла на приличной скорости, торопясь в Хельсинки. «Мерседес» с
«торпедами» смотрящего должен был успеть туда раньше парома.

* * *
        Путешествие по морю всегда увлекательно. Особенно если тебе семнадцать лет, погода солнечная и почти нет ветра. К тому же сокурсники в покое оставили, сбились в кучу в каюте и занялись обычными своими сплетнями. Катерина Романова стояла на палубе у леерных ограждений в гордом одиночестве. Она любовалась прелестями морского пейзажа и невольно размышляла о своем.
        Еще сегодня утром девушка практически ни о ком другом, как о своем дяде, и думать не могла. Но после того как Антон сказал, что его отпустят сегодня утром, почти все ее мысли занимал загадочный ухажер. Что поделать, молодость эгоистична - дядя отошел на второй план.
        Исчезновение своего красавца якобы по делам Катерина восприняла чисто по-женски. И первая за ее недолгую пока жизнь ревность заставляла хмуриться и кусать губы.

«Конечно, я не дала ему, вот и мотанул, едва представилась возможность! - вспоминая недавнюю ночь, думала девушка. - Ленка говорила, что всем мужикам это дело обязательно нужно. Тем более что он все-таки уже такой… взрослый».
        Вздохнув, Катерина переключила свое внимание на бритоголовых битюганов, загрузившихся на паром с машинами. Лицо ее приняло несколько презрительное выражение. Бойцы из команды Блондина стояли не очень далеко от нее, ржали в голос, курили и тянули пиво.

«Интересно, кто с такими знакомится? Проститутки только, наверное! Фу!»
        Глядя в их сторону, девушка вспомнила недавнее приключение, пережитое в шестнадцатом отделении. Вспомнила, как девицы ругались и заигрывали с ментами. Половина из них были пьяными. Запомнилась особенно одна, та, которую подруга назвала Баунти.

«И впрямь что-то схожее есть! Такая же вся слащавая!» - мысленно усмехнулась Катерина.
        Один из бойцов заметил симпатичную малолетку, глядевшую в их сторону, и сообщил об этом друзьям.
        - Эй, красотка! Чаль к нам - пивком угостим! - сразу же заорал один из парней.
        Катерина, не дожидаясь, пока к ней начнут клеиться, решила спуститься в каюту.
        Она прошла несколько шагов, свернула в проход и вдруг почувствовала, как чья-то рука по-хозяйски обняла ее за талию. Даже не взглянув на того, кто это посмел сделать, девушка скинула руку. Но все тут же повторилось. Катерина резко повернулась, готовая взорваться и наговорить кучу гадостей, но язык прилип к гортани.
        Антон весело глядел на девушку.
        - А я думала… - Катерина смущенно запнулась.
        - Думала, что это кто-то из тех недоумков? - весело спросил мужчина, кивнув в сторону невидимых уже бандитов Блондина.
        - Ну да, - Катерина слегка покраснела.
        - Пойдем-ка лучше в каюту, - предложил так неожиданно объявившийся кавалер.
        - Пойдем, - согласилась скрипачка.
        Спускаясь по лестнице, Катя не удержалась и спросила:
        - А как же твои дела?
        - Представляешь, в самый последний момент клиент позвонил на мобильный и отменил встречу, - беспечным тоном ответил Антон Игоревич.
        И опять Катя почувствовала, что он соврал. Не было никого клиента и никакой встречи.

«Зачем он мне врет? Я ему не жена, и он мне не обязан отчитываться! - несколько недоуменно подумала она. - И врать совсем не обязательно. Сказал бы просто: „Нужно мне“. Я бы поняла!»
        Радость от того, что Антон оказался на пароме, вновь померкла.
        Они спустились в каюту. Мужчина пододвинулся поближе к девушке. Рука его легла на ее бедро. Обняв Катю, Антон жадно впился в ее губы.
        От горячего поцелуя голова пошла кругом. Девушка чувствовала его руки у себя на теле, казалось, они были везде. Ловкие пальцы нырнули в чашку лифчика и нашли сосок.
        Дыхание скрипачки разгорячилось. Когда жадная ладонь мужчины нетерпеливо протиснулась между ног, Катя инстинктивно сжала их сильнее. Но ладонь все равно лезла вперед, к самому интимному месту.
        Неожиданно девушка вспомнила свои ощущения там, у театра… Когда Антон ласкал ее там, да и дома, в спальне, тогда удовольствие было несравненно большим…
        Она расслабилась, давая его пальцам проникнуть к плоти.
        Ласки, совсем уже откровенные, способны были свести ее с ума. Голова не слушалась, все плыло кругом.
        Неожиданно Антон взял ее руку и засунул к себе в ширинку. Ее рука против воли осторожно сжала его член.

«Какой он большой и твердый! - изумленно подумала девушка. И тут же пришла в голову запретная мысль: - А может, все же уступить? Когда-то все равно придется…»
        Мужчина потянул с нее трусики, и Катя уже не сопротивлялась, готовая отдаться…
        Все остановила случайность.
        За дверью каюты послышались веселые детские голоса, смех, и кто-то сильно стукнул в дверь.
        Катерина вновь сжала ноги, которые мужчина развел, готовый пристроиться. Девушка подалась из-под него, сильно толкая в грудь.
        - Нет, не сейчас! Не здесь!
        - Катя, ты чего?! Так хорошо все было!
        Как ни упрашивал он ее, как ни целовал - девушка на этот раз осталась непреклонной.
        - Нет, ну, милый, пойми: я здесь не могу! Обещаю тебе - это обязательно у нас будет, но только не здесь! Ну, милый, подожди, - она подсела к Антону и сама крепко поцеловала его.
        Некоторое время они молчали, затем разговор возник сам собой.
        Сначала болтали ни о чем. Затем круг вопросов, которые задавал Антон девушке, стал все более определенным. Уже не скрываясь, красавчик интересовался дядей скрипачки. Как давно она с ним живет? Где он работает?
        Катерине надоел этот разговор. Она несколько раз пыталась сменить тему, но Антон как клещ прицепился. Девушку уже не на шутку начал раздражать ее поклонник.

«Может, дядя Гриша действительно прав? Может, на самом деле я ему вовсе не нужна?»
        - Слушай, Антон, что ты к моему дяде привязался? - не выдержав, спросила Катя довольно резко. Так резко, что даже удивилась сама.
        - Почему вдруг «привязался»? - слегка обиделся мужчина. - Просто… Помнишь, что недавно между нами произошло? Я считаю, что совсем не заслужил такого отношения к себе. А расспрашиваю тебя потому, что пытаюсь понять, какой он человек.
        - Нормальный человек. Самый лучший!
        - А он приедет на концерт?
        - Да, приедет. Обязательно приедет - он ведь мне обещал!
        Сказала она это, чтобы досадить Антону и еще для того, чтобы он наконец отстал.
        - Пить ужасно хочется, - немного капризно попросила девушка. - Ты не сходишь за минералкой?
        - Конечно, схожу, о чем речь! - натянуто улыбнулся кавалер. Весь его вид говорил, что он предпочел бы никуда от девушки не уходить.
        Катерина рассеянно глянула на стол и только теперь заметила сотовый Антона. Пока он тискал девушку и доставал вопросами о Крытом, она и не видела, когда он достал аппарат.
        Глянув на дверь каюты, Катя быстро набрала номер мобильного дяди Гриши.
        - Да, слушаю вас.
        - Дядя Гриша, у тебя все нормально?
        - Катя?! Катя, как ты?! У тебя все в порядке? Скажи мне!
        - Да, дядя Гриша, не волнуйся. Я по тебе очень скучала!
        - Ты мне главное скажи: ты действительно… одна?
        - С ребятами.
        - Катя, оставь свои хитрости!
        - Если ты об Антоне, то его рядом со мной нет! И, в конце концов, может, объяснишь все же мне, почему я не должна с ним встречаться? По-моему, я имею на это право!
        - Катя, в двух словах я не могу тебе объяснить ничего. Просто поверь мне, этот человек тебя не любит и единственное, зачем он рядом с тобой ошивается, - это чтобы подбить клинья ко мне! Ты же знаешь, что я зря никогда такого не скажу! Знаешь же?!
        - Ну… да.
        - Девочка, просто верь мне, как всегда верила! Клянусь, потом я тебе все расскажу!
        - Хорошо, дядя, - торопливо пообещала она. Голос девушки от волнения стал чуть хриплым. - Ты обязательно приезжай, я так по тебе соскучилась! Хотя бы к третьему туру. Если, конечно, я в него выйду.
        - Постараюсь, обязательно постараюсь!
        Увидев, что ручка двери поворачивается, Катерина торопливо отключила связь и быстро положила аппарат на место. Через секунду в каюту зашел Антон Игоревич.
        - Нарзана не было, взял «Меркурий».
        - Вполне пойдет. Кстати, почему ты меня расспрашиваешь все время, а о себе почти ничего не рассказываешь? - Катерина взяла предложенный стакан, испытующе глянула на мужчину.
        - Да чего обо мне говорить! - пожал плечами он. - Веду скучную жизнь холостяка. И рассказать-то особо нечего!
        - Ну, раз так, - решительно поднимаясь, объявила девушка, - тогда я пошла репетировать!
        - Катя, подожди!
        Он хотел было удержать ее, но скрипачка ласково прикрыла ему ладошкой рот, как бы запрещая ее уговаривать.
        - Мне действительно нужно поиграть. Если хочешь - идем со мной!
        - О чем речь! Конечно, хочу!
        Они поднялись на верхнюю палубу.
        Финский берег виднелся туманной полосой. Ветер крепче бросал в лицо соленую свежесть. Ленивые волны мерно вздымали и опускали тяжелое судно.
        Катерина, а следом за ней и ее мужчина, отправились на корму, под тент. Здесь можно было спокойно устроиться, не опасаясь никаких сюрпризов природы.
        Катерина раскрыла футляр, достала инструмент. Ловкие пальцы привычно устроились на грифе, пробежали по струнам. Подбородок удобно лег. Взмах смычка - и скрипка издала протяжный, переливный стон.
        Девушка подстроила инструмент. Вскоре она уже самозабвенно играла, порой закрывая глаза. Рокот волн, легкое посвистывание ветра ввергли ее именно в то состояние, которое необходимо для классной игры.
        Впрочем, Романова все же не забывала иногда быстро взглянуть из-под опущенных длинных ресниц на своего кавалера. Антон стоял в отдалении, внимательно наблюдая и слушая. По его виду нельзя было определенно сказать, нравится ему или нет.

«Скорее всего, опять он о чем-то своем думает, - решила Катерина, ненадолго прерываясь. - Может, действительно дядя прав?» - от этой мысли на душе становилось ужасно грустно, и Катерина невольно гнала ее прочь. Да, она пообещала, что будет держаться в стороне. Но ведь дяди пока рядом нет, да и она больше не поддастся на приставания. От мысли о том, что между ними чуть было не произошло, ныло под ложечкой.
        На палубу опять вышли те парни, что грузили на паром иномарки. И мужчина, который, судя по всему, был у них за старшего, тоже теперь с ними. Командует вовсю. Показывая рукой на джип, что-то громко втолковывает высокому парню.
        Катерина перестала играть, делая передышку. Она еще раз глянула в сторону коренастого мужчины в дорогом костюме, и вдруг их взгляды встретились.

* * *
        Пока Блондин был всем доволен. Кроме, может быть, одного - ему казалось, что паром движется слишком медленно. Хотя тот, конечно, шел с обычной скоростью. Может, даже чуть быстрее - погода позволяла.
        Неожиданно его внимание привлекла скрипка. Несколько странно было слышать ее здесь, в море, на борту парома. Поискав глазами, он сразу наткнулся на молодую девушку под тентом.
        А увидев ее, ощутил легкое беспокойство. Что-то во внешности этой девчушки ему показалось знакомым. Блондин напряг память, старательно перебирая все в ее закромах. Он не любил загадок - они его раздражали.
        Глядя на стройную фигурку, он терпеливо копался в памяти.

«Досье! Досье на Крытого! - наконец-то всплыл ответ. - Его племянница. Да, точно! Учится в музыкальной школе!»
        Ганин подошел поближе. Батон, державшийся рядом с ним, тронулся было следом, но Пал Саныч тормознул помощника:
        - Иди к пацанам.
        Терпеливо дождавшись, пока девушка закончила играть, он захлопал в ладоши:
        - Браво! Не знал, что у моего знакомого такая талантливая племянница!
        Выдавив на своей физиономии улыбку, он подошел к ней, поцеловал ручку.
        - Как Григорий Иванович? Он здесь?
        - Нет, у дяди дела, - ответила девушка. Красивые зеленые глаза ее смотрели слегка настороженно.
        - Вы меня совсем не помните? - казалось, приземистый тип с большой золотой печаткой на среднем пальце даже удивился.
        - Нет, - откровенно призналась девушка, чуть смущенно улыбнувшись. Ямочки на ее щеках в этот момент были просто очаровательны.
        - Ну да ладно. Меня зовут Павел Александрович.
        - Катя, - в свою очередь отрекомендовалась девушка.
        - А ты здесь как оказалась, Катюша?
        - Едем с группой на конкурс в Хельсинки.
        - Желаю удачи.
        - Спасибо.
        - Так ты говоришь, что дядя не смог поехать?

«Дался им всем мой дядя!» - Катерина невольно поискала глазами Антона, но тот снова куда-то исчез.
        - Он обещал приехать к третьему туру, - ответила Катя, вновь слукавив.
        - Отлично! Даст бог - увидимся. Если что нужно будет - обращайтесь. Вон мои мальчики, - кивнул Ганин в сторону своих опричников, с интересом поглядывающих в их сторону. - Чем можем - поможем обязательно!
        - Спасибо!
        - Ну, не буду мешать заниматься.
        - До свиданья.
        На этом они распрощались, и Блондин вновь присоединился к своим бойцам.
        Глава 8
        Киргиз с раннего утра готовился к работе. Дело предстояло ответственное - кремировать большого человека. Кто он был при жизни, Киргиз не знал, да и не нужно это было ему вовсе.
        Важно то, что вечером к нему пришли двое молодых людей и заплатили за кремацию вдвое больше обычного! И не в рублях - в долларах!
        И еще одна радость случилась у Киргиза в тот вечер - встретил Клавку Кривую, уборщицу из седьмой общаги. Клавка отличалась дородностью тела и веселым нравом. Мужиков она любила, да и мужики любили ее. Само прозвище говорило о том, что красотой Клавка не блистала. Ценили ее за безотказность. Те же самые работяги из общаг, в которых она убирала, могли зазвать Клавку и закадычную ее подругу Сашку Огурчиху пить разведенный спирт. Ну а потом подруги дарили мужикам свои роскошные тела, отдаваясь на пару прямо в тесной комнатенке. Кто на полу, кто на диване - куда кавалер завалит! А то, глядишь, и встав в известную позу у того же стола, за которым только что пили.
        Так вот, радость Киргиза заключалась в том, что он смог зазвать к себе Клавку в гости.
        Киргиз был прописан в той общаге и зашел по какому-то делу.
        - Привет, узкоглазый, - услышал он женский голос и, обернувшись, увидел Клавку.
        В трико и майке, уже изрядно под градусом, местная Венера вышла из чьей-то комнаты в коридор покурить. Хотя Клавку тянуло не столько покурить, сколько покривляться. Киргиз попался ей весьма кстати.
        - Привет, красавица, - нисколько не обидевшись на грубое приветствие, отозвался он.
        - Какая я тебе красавица, - равнодушно, даже чуть весело отозвалась Клавка. - Рожа вон вся кривая!
        - Не ценишь ты себя, Клавочка.
        - А ты прямо так и оценил! Ха! Коль ценишь - женись!
        - А ты в гости приходи!
        - Что я у тебя не видала! Жмуриков, что ли?
        - Угостить могу. - Киргиз, не избалованный женским вниманием, теперь страстно хотел заполучить шалаву к себе.
        - Ой, надо мне больно! Водки мне и тут сколько хочешь нальют!
        - А у меня еще кое-что есть! - Киргиз вовремя вспомнил о колечке, которое вытащил у несчастного Жентяя.
        В общем, удалось ему договориться, что пышнотелая дама заглянет к нему на огонек поутру.
        - Водки возьми побольше! - напутствовала она Киргиза вдогонку.
        - А как же! - он остановился на минуту. - В нашей работе без нее, заразы, никак нельзя!
        - Не знаю, как там в вашей работе, - тут же не заржавело с ответом у Кривой, - а мне без нее завтра утром точно плохо будет!
        На том и порешили. Покончив с делами, Киргиз купил водки, закуси, минералки и заспешил к себе в подсобку. Едва пришел - приехали те двое. Настроение у него было и так хорошее, а тут еще и богатенький клиент нарисовался! Словом, праздник вдвойне!
        Единственное, за что опасался истопник, так это за то, что Клавка появится не вовремя или уйдет, увидев народ. А то, что на похороны соберется изрядное количество людей, Киргиз просек из разговора мужиков.
        Поэтому он утром рано встал, прибрался в крематории. Что не нужно - убрал с глаз долой и принялся ждать. Кремацию назначили на одиннадцать. Перед этим - прощание, отпевание. Словом, все так, как оно и положено.
        Ближе к одиннадцати Киргиз уже нетерпеливо поглядывал то на часы, то на дорогу, ведущую от поселка. Уже приехал траурный лимузин, постепенно начал стягиваться народ, и Киргиз на время позабыл о Кривой.
        Поэтому, услышав стук в дверь подсобки, даже сразу не подумал, что это может быть Клавка. Увидев поддатую уборщицу с сигаретой в зубах, он даже несколько удивился.
        - Что, очередного вождя народов хоронят? - мотнула та головой в сторону уже приличной толпы.
        - Заходи быстрее! - зыркнув по сторонам, Киргиз поспешно закрыл за гостьей дверь.

* * *
        Крытый поначалу удивился, что тела Лени Боксера и его ближайших помощников собрались кремировать.
        - Труп обгорел так, что в открытом гробу хоронить нельзя. Да и ребят по кускам собирали, - объяснил такое решение управляющий банка. Он присутствовал на похоронах в качестве организатора и распорядителя. Жена Леонида была так потрясена случившимся, что все время до похорон у подъезда дежурила «Скорая». Они и сейчас рыдала в голос, близкая к обмороку. Ее аккуратно поддерживал широкоплечий боец из уже бывшей бригады. Счастливчик, в субботу у него были дела, и он не поехал в Комарово. Да, этому повезло, но вообще таких оказалось немного - всего три человека. Все они сейчас держались кучкой, мрачно озираясь по сторонам.
        Рублев огляделся. Вот приехал Блин - один из главных конкурентов и противников покойного. Приехал первым. Помощники несут венок размером в рост человека. На ленточке выведено: «С вечной памятью братану!»

«Чуть ли не с любовью!» - усмехнулся мысленно Рублев.
        Любил Блин покойного, как собака палку. А попробуй не приедь! Сразу решат, что заказ - его рук дело! Вот и приходится изображать безмерно скорбящего. А в голове мысль, как банк быстрее под себя подмять.
        Крытый не торопясь осматривал собравшихся. Почти всех он знал лично. Они его, соответственно, тоже. Здороваясь легким кивком с очередным лидером, Григорий перешел на другую сторону.
        Кто-то очень метко пошутил: «У бандитов, как у королей, похороны - процедура общественная!»
        Ага, вот за оградой плавно притормозила последнего года выпуска «Вольво» цвета мокрого асфальта. За ней пристроилась иномарка поскромней. Дверцы обеих машин открылись как по команде. Черные башмаки, темные водолазки, черные пиджаки и черные же очки - ни дать ни взять герои известного блокбастера «Люди в черном».
        Впереди держится лысоватый, длинный и тощий тип. Это их лидер, Владлен Степанович. Держит почти все питерские гостиницы. С покойным по делам, насколько знал Крытый, Владлен не пересекался ни в какой плоскости. Дружбы между ними отродясь не водилось. Но вот тоже приехал поскорбеть.
        Через некоторое время Рублев заметил, как Владлен Степанович отошел в сторонку с вором в законе из недавно коронованных по прозвищу Горелый, и они что-то усиленно обсуждают. Что же - похороны еще и удобное место, вполне подходящее для того, чтобы решить свои дела.
        Рублев продолжал наблюдения.
        Ага! Вот два бойца из бригады Блондина тащат здоровенный венок. Что там на ленточке? «От безмерно скорбящих друзей. Вечная память!»

«Сволочь! - стиснул зубы положенец. - Сам, поди, и устроил Боксеру эти похороны! А попробуй предъяви! Вот он, пожалуйте вам, безмерно скорбит!»
        Крытый осторожно протиснулся к бойцам Ганина. Те, понятное дело, сразу же узнали веселогорского смотрящего и поспешили поздороваться.
        - А что же Павел Александрович не приехал? - поинтересовался Григорий.
        - Он по срочным делам в Хельсинки отправился, - ответил боец.
        Не проронив больше ни слова, Рублев отошел от них. К одиннадцати часам в общей сложности набралось человек сорок.
        Вдову отвели подальше. К закрытому гробу подошел батюшка и потихоньку начал читать отходную. Нанятые рыдальщицы выли в голос.
        Управляющий заметил кого-то и заспешил в ту сторону. Крытый перевел взгляд и увидел женщину в больших круглых очках, одетую, как положено, во все черное. Управляющий что-то говорил ей на ухо, и она часто кивала.
        В задних рядах прощавшихся наметилось движение - приехали спортсмены. Они протискивались ближе, желая попрощаться. Эти действительно скорбели искренне. Леонид Сергеевич не забыл своего спортивного прошлого и щедро спонсировал несколько детских клубов.
        Едва священник закончил отпевать покойного, вперед решительно прошла дама в круглых очках.
        - Товарищи! - громко взяла она слово. Это самое «товарищи» прозвучало крайне нелепо, поскольку большинство присутствующих предпочитали величаться братками, пацанами, на худой конец - господами. Наверное, прочитав что-то в лицах собравшихся или допетрив сама, что сморозила глупость, дама тут же поправилась: - Граждане скорбящие, друзья, родственники, коллеги по работе…
        Такое обращение прозвучало ненамного лучше, но «коллеги по работе» не обратили на это никакого внимания. Они скромно потупили очи в землю, положив руки на причинное место.
        - …сегодня мы провожаем в последний путь Грунева Леонида Сергеевича, человека кристальной души…
        Дама выводила слова хорошо поставленным голосом. За свою жизнь она побывала на многих похоронах. При советской власти последнее слово от общественности при проводах в последний путь руководителя чуть выше среднего уровня было делом обязательным. Дама работала в профкоме сталелитейного.
        Выводя шаблонные фразы о гуманизме, душевной чуткости покойного, дама нисколько не задумалась о том, что восхваляет она самого что ни на есть настоящего бандита. Комичность ситуации не волновала абсолютно никого. Вдове было не до того - вместе с молодым сильным мужем она лишилась еще и той богатой жизни, которую он ей обеспечивал. Так что у нее были весьма веские причины ежеминутно падать в обморок. Остальные просто не слушали ораторшу, принимая ее как неизбежную необходимость типа того же венка. Положено на похоронах, и все тут!
        - Надо же, как поет птичка! - неожиданно раздался пьяный женский голос недалеко от Крытого.
        Сказано было громко, и ораторша даже на секунду запнулась, стрельнув злым взглядом на пьяную хабалку. Но выручила закалка, и через секунду тем же тоном, полным фальшивого трагизма, она продолжила речь дальше.
        А к возмутительнице спокойствия уже спешила пара крепких братков. Крытый сначала лишь мельком глянул на пьяную шалаву. Но вдруг он заметил такое, что заставило его еще раз обернуться и всмотреться пристальней.
        - Василий, - на ухо сказал он своему водителю, - задержи эту метелку. Она мне нужна. Отведи ее потихонечку за крематорий - я сейчас подойду.
        - Конечно, все сделаю, - негромко отозвался тот.
        Та не на шутку испугалась и моментом протрезвела, когда двое здоровых мужиков с весьма недобрыми взглядами железными пальцами уцепили ее за руки.
        - Братва, с ней Крытый побеседовать хочет, - сказал подоспевший вовремя Василий. - Давайте, я ее по-тихому выведу.
        - Бесплатно забирай, - кивнул головой один из бойцов. - А ты, - это уже касалось шалавы, - если еще раз пасть откроешь, так я тебе ее зашью!
        - Пошли. - Василий быстро вывел присмиревшую бабу на улицу и завел за угол.
        - Мужики, делайте что хотите, только не убивайте! - вытаращив глаза, задышала в лицо невозмутимому здоровяку перегаром Клавка. - Хочешь, я тебе прямо тут минет сделаю?
        - Стой и молчи, - отвернул лицо в сторону водитель смотрящего. - Сейчас человек придет и поговорит с тобой. Если врать не будешь - уйдешь домой живая и здоровая!
        Крытый действительно подошел быстро.
        - Откуда это у тебя? - он взял руку Клавки за запястье и поднял повыше. Указательным пальцем постучал по зеленому камню кольца.
        Теперь и Василий обратил внимание на то, что на мизинце дородной дамы красовалось золотое колечко с изумрудом. Точно такое он сам забирал у ювелира для Григория Ивановича. Вместе с кулоном и сережками.

* * *
        Киргиз быстро закрыл дверь подсобки.
        - Тихо, не кричи, - предупредил он Клавку, усаживая ее на диван.

«Сейчас, пока все соберутся, пока отпевать будут - как раз успею!» - мелькнула в голове мысль.
        - А кто-то выпить обещал! - напомнила ему Кривая.
        - Сейчас, Клавочка, сейчас, - воздыхатель кинулся к холодильнику, доставая то одно, то другое и шустро выставляя на стол.
        - Ну, ты прямо банкет собрался устроить! - дама зашлась грудным смехом. - Сигарету дай!
        На стол упала пачка «Мальборо».
        - Круто! - вытаращила изумленные глаза уборщица.
        Киргиз налил сразу по полстакана. Клавку это нисколько не смутило - нормальная для нее доза. Они повторили еще два раза, и истопник решил, что пришло самое время для любви. Он молча подсел к женщине, обнял и полез целоваться.
        - Ой, только слюнявиться не нужно! - брезгливо отвернулась она. - Лучше скажи, что хочешь. Я и так сделаю!
        - Ну, чего хочу, чего хочу? - глядя маслеными глазами на сговорчивую гостью, бубнил Киргиз. - И так понятно, чего я хочу!
        - Ладно, сейчас! Только давай еще выпьем, - Клавка взялась сама за бутылку, наливая вновь по полстакана водки. Уже наполнив свою тару, на секунду задержала руку с пузырем.
        - Кстати, кто-то мне еще что-то кроме выпивки обещал, - напомнила она новоявленному кавалеру.
        - Сейчас покажу, - подмигнул ей Киргиз и достал колечко.
        Клавка вытаращилась на него. Еще никто никогда в жизни ей не дарил ничего подобного. Она несмело протянула руку, и мужчина делано небрежным жестом положил ей в ладонь прекрасную вещь.
        - Что это? - глядя на изумруд, спросила завороженная игрой света на гранях камня Клавка.
        - А хер его знает, - честно признался пьяненький истопник. - Красивое оно, вот и… оставил.
        - Ах ты мой родненький! - на потаскушку нахлынуло пьяное умиление.
        Она, позабыв, что только что просила Киргиза не лезть к ней с поцелуями, обхватила мужичка в охапку и основательно обслюнявила. Тот понял, что пришел его звездный час, потянул с Клавки застиранную футболку вверх. На свет появился лифчик немыслимого размера, такой же застиранный, как и футболка. Некоторое время между мужчиной и женщиной происходило соревнование - кто быстрее заголится. Победил Киргиз, его желание, видно, было сильнее.
        Затем минут десять кавалер яростно потел в бешеном темпе. Клавка старательно подмахивала, повизгивая от удовольствия. Кончив, истопник резко потерял интерес к уборщице. Да и время поджимало - судя по доносившимся патетическим звукам, выступали с заключительной прощальной речью. Но личное прощание, как правило, бывает недолгим. Текст сказан - и пожалуйте в печку, в последний путь.
        - Давай быстрее! Одевайся! Сейчас мне работать нужно будет! - торопил Киргиз Клавку.
        - Дай хоть водки выпить! - Резкая потеря чувств по отношению к ней Кривую нисколько не смутила - дело привычное. Теперь, пока не выгнали совсем, нужно урвать побольше.
        - Пей и выходи! Сейчас ко мне начальник зайти должен!
        Насчет начальника Киргиз наврал. Клавка налила себе полный стакан и тут же выцедила его. Поморщившись, закусила маринованным огурцом и начала торопливо напяливать шмотки.
        Едва она более-менее привела себя в порядок, Киргиз буквально выпихнул ее за дверь.
        - Вечером приходи еще, тогда уже никого не будет!
        - Еще что-нибудь подаришь? - озорно стрельнула глазами пьяная подруга.
        - Там посмотрим, - уклончиво ответил истопник. Еще одного колечка у него не было.
        Закрыв за Клавкой дверь, Киргиз привел и себя в порядок. Потом хватанул водяры - показалось очень хорошо. Зажевал чем-то со стола и ощерился гнилыми зубами своему отражению в осколке зеркала, висевшем на стенке.
        Через некоторое время он вышел, готовый выполнять свои обязанности.

* * *
        После кремации скорбящие долго не задерживаются. Да и истопника редко тревожат. Поэтому, когда минут через двадцать в дверь постучали, Киргиз удивился. Он только что сварил пельмени и наловил их ложкой в тарелку. Даже майонезом не успел заправить.

«Может, Клавка вернулась?» - радостно подумал Киргиз. Он уже отдохнул и был не прочь продублировать недавнее развлечение.
        Открыть он не успел. Дверь распахнулась сама от мощного пинка ногой, и Киргиз вздрогнул. И в самом деле пришла Клавка, но пришла она не одна. Вместе с ней были двое мужчин.
        Того, что постарше, с черными, чуть вьющимися волосами, он, кажется, видел на похоронах. Да и второй был там тоже - теперь Киргиз вспомнил. Судя по бледному виду потаскушки и трясущимся рукам, хорошего от гостей ждать не приходилось.
        - Чего… это? - не зная совершенно, что ему делать в данной ситуации, выдавил хозяин каморки, испуганно перебегая взглядом с одного непрошеного гостя на другого. Потом его взгляд остановился на Клавке. Решив, что набедокурила она, Киргиз требовательно спросил: - Натворила эта… что ли?
        Его вопрос полностью проигнорировали все. Стоявшего посредине комнаты Киргиза не замечали, будто его и не было вовсе.
        - Снимай!
        Тот мужик, что постарше, надвинулся на Клавку. Киргизу показалось, что он ее сейчас по стенке размажет. Взгляд незнакомца, по крайней мере, сулил именно это.
        - Да не слезает! - причитала та, старательно выкручивая палец. - Мыла дай, сволочь! - выкрикнула потерявшемуся истопнику женщина, в глазах которой уже стояли слезы.
        Тот засуетился и нашел грязный обмылок. Плюнув на него, Клавка старательно намылила палец и стянула наконец кольцо. Торопливо отдала его черноволосому, с седыми висками мужчине.

«Так вот оно что!» - ужас ожег душу Киргиза.
        - Откуда? - теперь немигающий взгляд холодных серых глаз уперся в его лицо.
        - Это… нашел, - ответил первое, что пришло ему в голову, Киргиз. Спорить с тем, что это он дал кольцо Клавке, не пришло ему в голову.
        - Свободна, - чуть повернув голову в сторону напуганной донельзя уборщицы, обронил старший. Упрашивать Кривую не было нужды. Она тотчас испарилась из каморки, позабыв попрощаться с любовником.
        - Нашел, говоришь, - с задумчивым видом рассматривая кольцо, переспросил черноволосый. Некоторое время он молчал, держа вещицу у самых глаз, словно видел ее в первый раз.
        - Эта шмара сказала, - обратился к своему спутнику незнакомец, тот стоял у двери, скрестив на груди сильные руки, - что он отдал ей кольцо за палку.
        Спутник черноволосого промолчал, только чуть усмехнулся.
        - Я в углу у него открытый гроб видел. По-моему, там кто-то лежит?

«Старуха нищенка. Родных нет, хоронить некому!» - тут же вспомнил Киргиз и вдруг почувствовал, как волосы зашевелились у него на голове.
        Ее привезли из морга сразу после кремации того важного типа, и Киргиз только положил ее в гроб, решив сжечь после того, как поест.
        - Так вот, Вася, - между тем невозмутимо продолжал старший, - если эта тварь гнилая всякую падаль типа той, что сейчас поканала отсюда, любит, может, подсобим ему? Положим вместе с той бабусей!
        - А-а-а, - услышав такое предложение, Киргиз тихонечко заскулил и попятился в угол.
        - Заколотим для верности крышкой.
        - Ды-ды-ды, - у перепуганного насмерть Киргиза ходуном заходила нижняя челюсть. Так он не боялся еще ни разу в своей жизни.
        Василий легонько оттолкнулся от косяка и подошел к заверещавшему вдруг Киргизу, ухватил его за ворот робы и потащил к двери. Тот упирался изо всех сил, но куда ему было справиться с таким здоровяком.
        - Я все расскажу! Я… расскажу! - дико заорал он, когда Василию надоело с ним возиться, и он, сграбастав истопника в охапку, перебросил его через плечо, как мешок.
        - Ну-ка поставь его, - распорядился второй.
        - Я… мне привезли мужика одного.
        - Кто привез?
        Сильно заикаясь, он сумел все же поведать, как Батон привез какого-то мужика, который забросил кому-то пятьдесят тысяч.
        - Он так и кричал: «Я ничего себе не в-взял!» А-а о-они, наверно, н-не поверили, - закончил рассказ Киргиз, сделав свои выводы относительно трагической кончины Жентяя.
        - Лучше бы он действительно взял их себе, - вполголоса произнес черноволосый с синими перстнями на пальцах обеих рук.
        Некоторое время он молчал, размышляя, затем спросил:
        - Ну ты, падаль! Перстень, я так понимаю, ты у него взял?
        - Д-да, - часто кивая, Киргиз охотно подтвердил верность предположения.
        - Ну вот, теперь можно и к бабуле!
        - А-а-а, - опять дико, по-звериному заорал Киргиз. - Я же все рассказал!
        - Не люблю мародеров, - жестоко заметил его мучитель.
        - Я-я у ж-живого забрал!
        - Это меняет дело, - шутливо вздохнул старший и приказал своему подручному: - В багажник его. Он нам будет нужен!
        В следующую секунду на затылок истопника обрушился удар, и свет померк в глазах работника крематория.

* * *
        - Ну вот, теперь у нас есть и факты, - довольно усмехнулся Рублев, прикуривая сигарету, - и даже живой свидетель. Как он там, не задохнется?
        - Да что ему сделается? - отозвался Василий, заводя машину. - Такие твари живучие. Это ж надо - заживо человека сжечь!
        - Да, - согласился с ним Григорий, - я таких отморозков, как помощник Блондина, самих бы сжигал. Чтоб белый свет своим присутствием не портили.
        - Куда теперь, Григорий Иванович?
        - Давай в Веселогорск. Там тебе поручение будет.

* * *
        Протяжный гудок возвестил о прибытии российского судна в порт назначения. Почти все пассажиры высыпали, суетясь, на палубу из своих кают. Те, кто первый раз посещал столицу Финляндии, деловито щелкали фотоаппаратами. Музыканты тоже не составляли исключения. Катерина на время позабыла про все и всех и вместе с другими ребятами торчала у борта, разглядывая город.
        Когда прошел первый восторг, девушка вспомнила о своем кавалере. Она даже пыталась найти его, но каюта оказалась заперта, а сам Антон исчез неизвестно куда.

«Господи! Какая же я дура! - Катя вновь закусила губу. Слезы обиды навернулись на глаза. - Сто раз прав был дядя! Я для него как кукла! Захочет - поиграет, захочет - бросит! Наверняка на пароме у него был еще кто-то, иначе куда он делся? Ведь ехал он специально со мной!»
        Пока Романова искала своего возлюбленного, большая часть пассажиров успела уже сойти на берег. Да и не спешила Катя - девчонки из группы заметят зареванные глаза и точно все поймут. Ехидства сколько потом будет! Одна Юлька чего стоит!
        Скрипачка заперлась в своей каюте и сидела одна.
        Неожиданно в дверь постучали. И сердце вновь радостно забилось. Она уже бросилась было открывать, как услышала чужие мужские голоса и невольно застыла. Жизнь ей уже подбрасывала печальные сюрпризы и приучила быть осторожной.

«Даже если с ними он, то все равно не открою! Видеть его не хочу!»
        Стоявшие за дверью постучали еще раз, о чем-то поговорили и ушли.
        Неожиданно на ум Катерине пришло следующее: «Почему я такая дура?! В первый раз Антон исчез, когда те толстомордые свои машины грузили на паром. И второй раз он ушел, когда ко мне главарь их подвалил! Эти парни наверняка какие-то бандиты! Может, он от них прячется? Дядя пытался мне что-то сказать, но я его не слушала. - Катя закрыла за собой дверь и быстро пошла по проходу. - Да Антон и сам как-то обмолвился, что в органах работал. А может, в этом причина? Дядя Гриша в тюрьме сидел, за что ему мента любить, даже бывшего?»
        Катерина поднялась на палубу. Пассажиры продолжали спускаться на берег. Еще раз на всякий случай она поискала глазами, но знакомая стройная фигура не попалась и на этот раз.

«А зачем этот самый Павел Александрович подходил ко мне? - Катерина ощутила легкое беспокойство. - Сказал, что знакомый дядин. А может, наврал?»
        С тревожными мыслями и неспокойной душой сходила Катерина на берег. Прижав футляр скрипки к груди, она невольно продолжала выискивать взглядом Антона среди других пассажиров.
        Неожиданно Романова столкнулась взглядом с неприятным типом. Тот, увидев ее, ринулся вперед, раздвигая толпу, одновременно названивая кому-то по сотовому.

«Пропала! - страшная мысль ледяной волной окатила мозг. - Они убили Антона, чтобы не мешал меня похитить! Это они сейчас стучали в каюту! Не зря этот Павел Александрович ко мне подходил! Кто он такой?! Среди знакомых дяди я никогда его не видела!»
        Неожиданно перед лицом воочию встали морды тех ублюдков, что похитили ее два года назад. Потом дядя говорил, что сделано это было по приказу его врага.
        Катя вспомнила, как этот самый Павел Александрович шептался с толстомордым здоровяком, то и дело поглядывая в ее сторону. Глаза у него при этом были злые - за это она могла поручиться.

«Бежать!» - девушка развернулась и, прижав футляр к груди, побежала обратно к трапу, расталкивая пассажиров.
        Она спешила, старательно работая локтями. Люди возмущались, ругая то и дело беспардонную девчонку. Уже перед самым трапом Катя позволила себе оглянуться. Мужчина, напугавший ее, не двигался с места. Он просто продолжал смотреть на нее и одновременно разговаривать по сотовому.
        Повернувшись, Романова неожиданно чуть не уперлась лицом в широкую мужскую грудь. Невольно ахнув, девочка подалась назад. Она поняла, что двое здоровенных битюгов вовсе не собираются уступать ей дорогу…

* * *
        После неожиданной встречи с племянницей Крытого Ганин отправился к себе в каюту. Мужчина снял пиджак и остался в жилетке.

«Интересно как получилось! Девочка одна, дядя отдыхает в камере… или уже вышел?»
        Налив себе сто граммов отменного виски, он выпил. Закурил сигарету.

«Дато с Самураем уже давно должны были встретиться со смотрящим».
        Блондин достал сотовый и быстро набрал номер.
        - Здравствуй, почтенный! - даже не видя собеседника, Ганин по привычке ощерился в фальшивой улыбке. - Ну как, разговаривали с известным человеком? Да? Еще вчера?! А почему же не позвонил? Ага, понятно… Ага… Ну, ладно, дорогой, если что - держи в курсе!
        Из разговора с Дато Ганин понял, что у того нет стопроцентной уверенности в том, что Рублев привезет деньги.
        После того как Павел Александрович выслушал предложенный Рюшкиным план, он, естественно, тщательно обдумал его. Он представил себя на месте положенца и попытался найти выход из западни. У него этого не получилось. Посчитав таким образом, что вариант стопроцентный, он и начал его воплощать в жизнь. И все же небольшие сомнения у него остались. Вот и сейчас, после разговора с Дато, эти сомнения только усилились.

«Они же отмороженные, эта синета! - Блондин снова налил в бокал на два пальца виски, сделал маленький глоток. - Они из-за своих принципов удушатся! Нормальные люди деньги делают, а они там меж собой разбираются, кто прав, кто не прав! Возьми того же Дато - тоже законник, тоже сидел, но ведь нормальный человек! С ним дела можно делать! А этот - на сраной козе не подъедешь!»
        При воспоминании о Крытом и о том, как он безоговорочно вынес вердикт, Ганина по новой разобрало.

«Два часа! Сволочь! Попробовал бы сам за два часа полтора лимона в баксах найти! Пусть теперь сам ужом вьется!»
        Но не было у него уверенности, что Рублев вьется ужом. В этом и состояла настоящая причина злости Ганина. Он чувствовал, что у Крытого есть то, чего нет у него. Внутренняя сила, уверенность и правота - все это Ганин считал мишурой, красивой заставкой, прикрывающей простое желание ограбить, отнять, словом, как угодно добыть деньги. А вот, оказывается, есть люди, для которых эти принципы не заслонка, не пыль в глаза, а закон жизни!

«А ведь он безумно свою племянницу любит! - неожиданно закралась в голову мысль. - А что, если…»
        Даже от одной мысли у Блондина закололо в кончиках пальцев. Как будто мелкие ледяные иголки коснулись их.

«Такого Крытый ни за что не простит! - сразу же трезво рассудил он. Но мысль упорно не уходила из головы. - Зато тогда можно так прижать его, что уже точно никуда не денется! Да и кто он будет после сходняка, когда пиковые ему предъяву кинут! Обоснованно так кинут - не отмажешься! И свидетелей не осталось никаких!»
        Возбуждение, как это всегда бывало перед принятием важного решения, вновь охватило Пал Саныча. Не в силах усидеть на месте, он принялся шагами мерить каюту, затем взял со стола мобильник и набрал номер помощника.
        - Батон, слушай сюда! Как там племянница Крытого? Пиликает, говоришь? Ну, пусть пока пиликает. Смотри за ней в оба…

* * *
        Катя нисколько не ошиблась в своих выводах. Антону действительно незачем было встречаться с Блондином. Увидев, что тот направляется к скрипачке, он быстренько скрылся с глаз долой. Однако, оставаясь незамеченным, он внимательно следил за их разговором.

«Что ему нужно? Просто так подошел или с каким-то умыслом?» - гадал Антон.
        Решив, что ему в любом случае светиться нельзя, он счел за лучшее спуститься в каюту.

«И с сопливкой рядом тоже крутиться не стоит! По крайней мере, на пароме. Ганин наверняка человека пасти ее поставит!» - сразу же решил он.
        Когда паром пришвартовался и началась разгрузка, красавчик решил издали понаблюдать за скрипачкой. Для этого он одним из первых сошел на берег.
        Люди спускались по трапу, но девушки не было видно. Вот прошла группа ребят из музыкальной школы Веселогорска, но Катерины не оказалось и среди них.

«Интересно, - подумал красавчик, - неужели Ганин решился?»
        Он, так же как и Блондин, просчитал возможность варианта похищения племянницы Крытого Пал Санычем.
        Но вот ему показалось, что мелькнуло в толпе знакомое платье.

«Неужели прозевал?» - поморщившись от досады, Антон пошел вперед, боясь потерять уже далекую фигуру.
        Неожиданно продолжительный сигнал автомобильного клаксона раздался прямо за спиной и следом - визг тормозов. Реакцией Петров обладал отменной. Он резко бросился в сторону, оглянулся.
        Ирония судьбы - он едва не попал под колеса джипа того человека, с кем так не желал встречаться! Водитель Блондина приоткрыл дверцу и обматюкал ротозея. К счастью для Петрова, самого босса в кабине не было, и он так и остался неузнанным.
        Красавчик отошел в сторону, не отвечая на хамство, - не до того было. Он вновь всмотрелся, надеясь отыскать знакомое платье, но девушки уже простыл и след.

«Ладно, главное ясно - она не у Ганина! - подумал Антон и собрался уже уходить с набережной, как вдруг увидел Катю, которая спускалась по трапу. - Выходит, обознался!»
        Антон уже было собрался подойти к девушке, как вдруг тренированным взглядом обнаружил еще одного человека, интересующегося племянницей смотрящего. Этот мужчина не принадлежал к бригаде Блондина, но и к числу законопослушных граждан относился вряд ли. Внешний вид данного субъекта свидетельствовал о том, что он некоторое количество лет провел «за хозяином».

«Кто же это?» - насторожился красавчик, ожидая, что будет дальше.
        Он видел, как Катя побежала назад к трапу и как была остановлена еще двумя такими же типами. Что они сказали девушке, Антон, к своему великому сожалению, не слышал. Но ему достаточно было и того, что Катя ушла вместе с ними.

* * *
        Ганин тоже уже знал, что Катерину кто-то встретил, - ему доложил об этом Батон.

«Ладно, разберусь потом, - решил Блондин, забираясь в свой шикарный вездеход. - Прежде всего надо Диму Зайцева словить! Бабки, скорее всего, при нем! Вряд ли он кому их доверит».
        Водитель ругнулся, сигналя кому-то.
        - Чего шумишь? - рассеянно поинтересовался босс.
        - Да лезут гады всякие под колеса! Сейчас чуть не задавил одного мудака!
        - Осторожнее будь, не дома, - заметил Блондин. - Если тут задавишь кого, я хрен отмажу! Полицейские у них взяток не берут.
        - Сволочи проклятые, - ругнул за это финских полицейских водила, внимательно следя за дорогой.

* * *
        Антон нанял такси. Водителем оказался то ли финн, живший в России, то ли карел, удравший в Финляндию, - Антон такие мелочи выяснять не стал. Главное, он разговаривал по-русски. Разговаривал в буквальном смысле слова: такого болтуна Петров не встречал уже давно. Когда они наконец подъехали к нужному месту, ухажер Катюши готов был застрелить его.
        В дачный поселок заезжать он не стал. Взяв большущую спортивную сумку, Антон пошел пешком. Остановился у дорожки, ведущей к нужному дому.
        Корабельные сосны на противоположной стороне залива острыми пиками вонзались в синеву неба. Легкая рябь бежала по темной воде. Огромный белый камень указательным пальцем торчал вверх, словно говоря ступившему на этот древний берег человеку, что он лишь былинка под вечным небом. Другие камни, поменьше размерами и не такие интересные, прижались к нему, образуя целую гряду.
        Антон остановился передохнуть, поставил сумку. Глядя на чудный пейзаж, он вспомнил времена, когда был еще старшим лейтенантом госбезопасности СССР. Тогда он охранял покой важных дядек из Кремля, отдыхавших в Карелии в спецсанатории.
        Полюбовавшись немного, он поднял сумку и бодрой походкой пошел дальше. Миновав однотипные аккуратные домики финнов, Антон еще раз недолго передохнул.
        До цели его путешествия - одинокого дома, выделявшегося среди однотипных дачных построек нестандартным дизайном и большим размером, - оставалось не больше пятидесяти метров.

* * *
        - Антоша, братан!
        В объятиях Зайцева красавчик смотрелся, как стройный корвет, причаливший рядом с угольной баржой.
        - Выпусти, раздавишь!
        - Ты не представляешь, как я тебе рад! Я тут одичал уже от одиночества! - Дмитрий стоял перед Антоном, как гора. Только гору эту поматывало слегка из стороны в сторону. Рожа небритая, глаза пьяно слезятся.
        - Ты знаешь, я тебя больше родного брата люблю, Антоша! - Бизнесмен опять было полез обниматься, но красавчик остановил его порыв.
        - Погодь лобзаться, успеем еще! Жрать хочу, как сволочь последняя! - пожаловался он двоюродному брату, вновь взявшись за ручки своей неподъемной сумки.
        - Давай я! - сразу же пришел на помощь мощный кузен.
        Он рывком оторвал от пола сумку, и в ее нутре что-то весьма соблазнительно звякнуло.
        - Это кстати! - услышав знакомый звук, обрадовался отшельник. - А то я час назад последки допил.
        Он бережно поставил сумку в кухне на пол, и та еще раз стеклянно звякнула.
        На столе появилась разнообразная снедь.
        - Мясо замариновать или просто пожарим?
        - К черту! Ждать неохота - вечером замаринуем!
        Вскоре на плите в большой сковородке скворчало жаркое, в духовке разогревалась курица-гриль. Из банок тем временем извлекались разнообразные салаты. Дмитрий, в советскую бытность работавший некоторое время барменом, быстро и умело резал колбасу на аккуратные тоненькие кругляши. Гулявшие в его могучем организме градусы не смогли вытравить профессионализм.
        - Как дела на ниве коммерции? - осторожно задал он больной вопрос.
        - О! - Антон не выдержал и ухватил двумя пальцами тонкий кружок салями. Прожевав, ответил: - С этим все в порядке! Два «Волго-Дона» уже на причале, ожидают новых владельцев. То есть - нас с тобой! Три дня - максимум! Это я и приехал тебе сказать!
        - Расскажи поподробнее, - Зайцев не мог не заинтересоваться. Он даже перестал шинковать колбасу.
        - Все очень просто, - ухватив еще один кружок, начал вещать Антон. - Нужный человек в правлении получил пятьдесят тысяч. Так что, братишка, скоро будем гонять нефть к турмалям!
        - Ну а кто экономической частью проекта будет заниматься? За финансами ведь нужно следить.
        - Есть такой человек, и ты его знаешь.
        - Кто же?
        - Рюшкин.
        - Смеешься! Он же на Блондина работает!
        - Пока работает!
        - Что ты хочешь сказать?
        - Погоди, Дима. Не томи разговорами. Вот сядем, выпьем - я тебе толком, по порядку все расскажу!
        - Хорошо! - красиво разложив на тарелке нарезанные кружочки колбасы, согласился с ним Заяц. - Тогда - на, неси в зал, - он протянул тарелку с закусью Антону.
        Антон занес тарелку в комнату, поставил ее на стол и подошел к окну. Отогнул тяжелую портьеру. Белый парус небольшой яхты треугольником перемещался вдоль темной глади.

«Сюда бы с хорошей женщиной на недельку! - мечтательно подумал он. - И чтобы ни Крытого, ни Блондина, ни прочей разной сволочи! Чтобы не думать ни о чем! Развалиться на шкуре белого медведя у камина, потягивать хорошее вино и слушать треск поленьев!»
        Он вспомнил, когда последний раз отдыхал хорошо.
        Это было в девяносто пятом. Было море, правда, не северное - южное. Была женщина рядом. Многие говорили, что она очень красива, и завидовали ему. Был дом. Правда, без камина, но в Ялте в летнее время он как бы и ни к чему. Главное в том, что были деньги, на которые он мог позволить себе море, дом, женщину.

«Хорошо было!»
        Вздохнув, бывший офицер госбезопасности сделал сам себе мысленное замечание: «Не расслабляйся раньше времени - жизнь этого не прощает!»
        Сделав себе такое внушение, он резко задернул штору, словно отказываясь от мечты.
        Из кухни шел аппетитный запах, и Петров сглотнул слюну. Он действительно сильно проголодался.
        - Брат! - услышал он бас двоюродного и не спеша отправился к нему. - А не дерябнуть ли нам по единой? - этого предложения Антон ждал уже давно. Он заметил, как Димка с жадностью смотрит на водку, когда выгружал ее в холодильник.
        - Ты же знаешь, я не люблю так, - равнодушно пожал плечами красавчик. - Сядем за стол, под горячее и выпьем.
        - Ну, ты как знаешь, а у меня от почти двухнедельного пребывания среди трезвых финнов такая депрессия… - Крупный мужчина помешал жаркое деревянной лопаткой и хищно потер руки. Потом он вытащил литровую бутылку «Смирнофф» и набулькал себе граммов сто пятьдесят.
        - За твой приезд!
        Одним махом осушил он уже далеко не первый с утра стакан, покривился, зажевал ломтиком сыра.

«Не пей, братец, козленочком станешь!» - глядя на него, почему-то вспомнил Петров. Он усмехнулся одними губами. Глаза же смотрели на пьяненького родственника холодно, отчужденно. Благо тот не замечал этого взгляда.

* * *
        - Т-ты помнишь, как тетя Нина меня с сигаретами поймала?!
        Еле выговорив, Зайцев закрыл один глаз. В два глаза смотреть на сидящего напротив Антона было совершенно невозможно - он двоился, расплывался и вытворял еще черт знает что. Короче, вел себя совершенно по-свински! Мало того, что все время сачковал насчет выпивки, так еще теперь и плясать вздумал! И как это ему сидя удается? И голова тоже начала вести себя по-свински - все время норовит к столу приклеиться! Ну и черт с ней. Не в ресторане, а у себя дома гуляем! И не с министром каким-нибудь, а с братом! Он не обидится!
        Выдав свой вопрос, Заяц действительно уронил головушку на стол, подложив для мягкости локоть.
        - Помню, братик, помню, - не сводя с него пристального взгляда, негромко произнес Антон. Сам он был трезв. - Все помню, мой дорогой.
        В голосе его совершенно не было заметно родственной теплоты.

* * *
        Напоить Зайца не было проблемой. Проблема состояла в другом - как дотащить здоровяка до машины.
        - Ох, черт, - волоча его под мышки, сетовал Антон, - и угораздило тебя родиться таким здоровым!
        Миновав коридор, он прислонил мертвецки пьяного родственника и компаньона к стенке. Тот не удержался даже пару секунд и тут же осел на пол. Но и в сидячем положении не задержался - сложился вбок. Потом положил руки под голову и в ту же секунду могуче захрапел.
        - Ох ты, господи! - тяжело дыша, покачал головой Катин воздыхатель. - Нельзя же так упиваться! Может плохо быть п-о-о-отом!
        Последнее слово получилось протяжным, поскольку заботливый братишка вновь подхватил своего объемного родича под мышки и поволок к внутренней двери.
        Еще пять метров - и снова привал.

«Ты помнишь, как тетя Нина меня с сигаретами поймала?»
        Еще бы!
        Антошка Петров был моложе своего двоюродного брата Димки на два года, в десятилетнем возрасте это что-то да значит! Жили они всего через два дома, и, когда хрупкий даже для своих лет Антон во дворе получал тычки и подзатыльники от сверстников, двоюродный брат заступался за младшего. Брал иногда к себе в компанию. Но чаще пятикласснику неинтересно было с третьеклашкой возиться.
        - Иди со своими играй!
        Антошка сопел от досады и злости. Один раз он не послушался и осторожно пошел подсматривать, что же старшие делают.
        Димка с одноклассником забрались на стройку и курили.
        Антон знал, что это плохо, и взрослые, если узнают, накажут!
        Мальчик почти бежал к дому.

«Выпорют его - больше не будет с Саньком на стройку ходить, будет со мной играть!» - на протяжении всего пути стучала в детской голове злая мыслишка.
        Действительно, выдрал отец Димку по первое число!
        Петров открыл внутреннюю дверь и вытащил тяжеленную тушу в гараж. Он включил свет и вытер рукавом вспотевший лоб.
        - Да, братец, всегда ты мне хлопот доставлял!
        Последний рывок, и старший братец был водружен на водительское сиденье своего
«Вольво».
        - Ну, прощай, братец, прощай, мой хороший, - деловито, без тени патетики в голосе произнес красавчик и включил двигатель автомобиля.
        Некоторое время Антон стоял и смотрел на спящего, размышляя, не проснется ли тот? Тогда все насмарку! От угарного газа уже стало тяжело дышать, даже глаза начали слегка слезиться.

«Нет, уже не проснется!» - сомнение напрочь покинуло младшего. Старший продолжал храпеть, только чуть тише.
        Не задерживаясь больше в гараже, бывший чекист поднялся наверх. На всякий случай он проверил чемодан - все деньги были на месте.
        - Ну вот, теперь можно двигать дальше! - еле слышно сказал он сам себе, весело насвистывая мотивчик известной песни.

«Все могут короли, все могут короли…»
        На улице он деловито глянул на часы. Ведь сегодня нужно было сделать еще одно дело!
        Таксист на этот раз попался из коренных и по-русски хоть и понимал, но разговаривать не пытался. Антона это вполне устраивало. По дороге в отель он попросил остановиться у магазина с музыкальными инструментами.
        Невозмутимый таксист выполнил просьбу. Когда клиент вернулся с футляром, таким, как для скрипки, только побольше, он опять не проронил ни слова. В салон эта штука поместится, а больше его ничего не интересовало.

* * *
        - Катя? Романова? - услышала девушка вопрос, но от страха едва смогла ответить.
        Бугаина, физиономия небритая - такого кто хочешь напугается!
        - Нас твой дядя прислал! Мы теперь с тобой будем!
        Романова, ожидавшая самого плохого, не могла прийти в себя. Она растерянно уставилась на второго детину. Тот, видимо, поняв состояние девушки, протянул ей сотовый:
        - Если не веришь, позвони. Он тебе сам все скажет!
        Катерина поверила. Почему так, она сама не могла ответить ясно, но только перезванивать не стала.
        К ним присоединился третий - тот, которого Катя увидела первым и который затем звонил по сотовому.
        - Ну что, погнали в отель? - постучал он пудовым кулаком по ладони другой руки, видимо, тем самым показывая готовность или крутить баранку, или снести кому-то голову. Постучав, вопросительно глянул на девушку.

«Господи! Как же я с ними на концерт приду! Ну, дядечка, удружил!» - тяжко вздохнув, Катя в сопровождении столь торжественного эскорта пошла к черному
«Мерседесу».

* * *
        Участковый лейтенант Попов с утра уже успел загрузиться делами по самое горло. Началось со скандала двух пенсионерок, в результате одна из бабусь огрела другую клюшкой. Слава богу, сил не хватило покалечить противницу. Но зато у обеих появился повод поднять с утра пораньше в опорном пункте страшный гвалт. Затем во дворе дома сто четырнадцать по Маяковской нашли труп бомжа. Про этот двор давно шла недобрая слава. В двух квартирах этого дома продавали бодяжную водку, и во дворе всегда что-нибудь происходило. То стекло разобьют среди ночи, то драку устроят! Прищучить бы барыг, да у одного в ГУВД родственник-майор. Второй тоже с блатом. Сунулся раз - так сразу: «Чего ты, лейтенант? Людям семьи кормить нужно! Одни они, что ли, такие?»
        Да хер бы с ними. Действительно, не они - так другие! Синяки пили и будут пить всякое дерьмо! И при советской власти, когда винище по рупь с копейками было,
«Шипр» хлебали!
        Этих не жалко - от нее же и сдохнут! Молодежь жалко! С пятого класса жрать спирт бодяжный начинают. И ведь продают малолеткам, сволочи! Недавно двух таких гавриков на рынке чуть не прибили - один весь лоток продавцу фруктов заблевал! Хозяин сам за шиворот в участок притащил.
        Попов вспомнил, как после этого заходил к шинкарке. Предупредил: еще раз соплякам бутылку продашь - закрою, и родственник не поможет! Так штрафами достану - не рада будешь. Каждый день проверки проводить буду. Та пообещала, что больше в жизнь не продаст.
        Попов перевернул бумажку, осмотрел ее с интересом со всех сторон, затем вспомнил, на кой черт она у него тут лежит. На бумажке был номер телефона бизнесмена. Сынок его по пьяни набузил, так отец просил урегулировать вопрос, чтоб до суда не дошло дело.
        Лейтенант посмотрел в окно. «Лето уже к середине, а я еще на рыбалке ни разу не был!» - с тоской подумал он.
        В дверь требовательно постучали.
        Пришла целая делегация: в который раз жаловаться на жильца своего подъезда. Тот завел себе пуму. Боятся все - взрослые, дети и даже дворовые собаки. А что с ним прикажете делать? В УК не прописано, что дома нельзя дикого зверя держать. Хорошо еще, что крокодила не завел! Вон по телику показывали, в столице в ванной один держал.
        Пришлось впускать рассерженных жильцов. Ага! И хозяин раздражающей общественность животины с ними! Некоторое время все дружно кричали, пока Попов сам не рявкнул на них.
        Оказалось, пума сорвалась с поводка и решила поиграть с мопсом. Мопса до сих пор найти не могут. Да что мопс! Весь двор в одну секунду разбежался!
        Лейтенант выписал штраф за нарушение общественного порядка. Припугнул, что, если еще раз зверюга с поводка сорвется или будет без намордника, - живодерню вызовет или в зоопарк отдаст. Хозяин пумы в ответ нагло усмехнулся. Ему этот штраф - тьфу! Владелец трех мини-маркетов, разъезжает на иномарке последнего года выпуска.
        На обед Попов ушел уже основательно уставший.
        После обеда на некоторое время установилось затишье. Лейтенант уже хотел отправиться в городское управление, как в дверь постучали.

«Ну вот, не успел уйти», - немного грустно подумал он.
        - Войдите!
        Вошел крепкий мужчина. У Попова возникла уверенность, что он где-то его уже видел. Где же?

«Ладно, пусть сперва скажет, зачем пришел, а там вспомню», - решил он.
        - Присаживайтесь. Рассказывайте, с чем пришли.
        - Александр Анатольевич, я к вам по просьбе своего шефа.
        Попов, слушая, разглядывал сидевшего напротив него человека.
        Открытый, прямой взгляд. Лицо типично славянское, волосы светлые. Ни усов, ни бороды. На вид - лет тридцать с небольшим. Плечистый мужик, тренированный.
        Попов подумал сначала, что это бизнесмен прислал узнать насчет своего сынка.
        - Я же сказал господину Адамову, что позвоню ему сам.
        - Нет, вы не поняли. Меня Григорий Иванович Рублев просил зайти.

«Крытый? Смотрящий нашего города?» - удивился участковый.
        Узнав, от кого к нему с визитом, он сразу догадался, о чем может идти речь. И поэтому сразу спросил:
        - Есть претензии насчет обыска? Если так, то это не ко мне. Проводили его столичные сыскари. Полковник Мещеркин у них старший был. Проводили согласно постановлению, с понятыми - все как положено.
        - Да нет, я не с претензиями, Александр Анатольевич, - успокоил его посетитель, - я скорее с просьбой.
        - Слушаю. Простите, как вас?..
        - Василий Дмитриевич.
        - Слушаю вас, Василий Дмитриевич.
        Лейтенант Попов не был буквоедом или ментярой-дуболомом. Он не стал задавать тупых вопросов типа того, почему Крытый не пришел к нему сам? Надо человеку - почему бы не поговорить. Может, и ему потом в работе польза от этого будет. Смотря о чем разговор пойдет.
        - Григорий Иванович недавно был задержан… Скажу вам прямо, - посетитель смотрел ему в глаза, - совершенно зазря. Перед ним извинились, все вернули, - Василий поднял ладонь, останавливая милиционера, собравшегося что-то сказать. - Претензий у моего шефа, я уже сказал, никаких ни к кому нет. Просто в связи с этим делом возникло несколько странных обстоятельств… Всего я говорить не могу, - улыбнулся посетитель.
        - Да я тоже всего говорить не могу, - ответил ему тем же Попов.
        Поговорили они больше часа. Перед тем как идти к участковому, Василий собрал фотографии самых известных домушников. Участковый узнал Жентяя.
        - Избили его! Прямо у подъезда дома, где Григорий Иванович живет. Он еще сказал, что к знакомому приехал, а того дома нет. Случайно не к вашему боссу?
        - К нему, - несколько странно усмехнулся водитель смотрящего.
        - Не повезло человеку, - осторожно заметил Попов, наблюдая за реакцией собеседника.
        - Да уж! - искренне согласился с ним Василий, а сам подумал: «Да, знал бы лейтенант, насколько не повезло ему!»
        В коридоре опять послышался гвалт, возмущенные голоса.
        В дверь сердито постучали.
        - Извините, - Попов быстро встал и выглянул в коридор. Опять делегация и опять по поводу пумы. На этот раз без толстомордого - он даже прийти не соизволил.
        - Господи, когда это кончится! - не выдержав, посетовал участковый. - Весь дом терроризирует!
        - Что за проблема? Расскажите, - улыбнулся посетитель. - Может, поможем чем.
        - Да чем тут поможешь! В восемнадцатом доме Колобков есть такой, бизнесмен. Дюже крутым себя возомнил. Завел пуму настоящую. Ладно, завел, так ухаживай соответственно, понимаешь, что у тебя дикий зверь, хищник! А он то без намордника, то без поводка! А неделю назад на балкон ее выкинул и закрыл! Соседка стирала, пошла белье вешать, а к ней сверху пума в гости пожаловала. Та в квартиру - она за ней! «Скорую» пришлось бабке вызывать. А хозяину что - ему бы перед друзьями выпендриться! Устал уже от него! Честное слово, возьму ружье и сам застрелю! Да только зверюга не виновата, что человек сволочь!
        - Действительно, - усмехнулся Василий, вставая. - Животина ни при чем. Но вы подождите стрелять, может, так все уладим.
        - Огромное вам спасибо.
        - И вам спасибо за помощь. Если можно, я еще к вам зайду?
        - Заходите.
        Мужчины пожали друг другу руки.
        Когда возмущенные соседи, наоравшись вдоволь, ушли, Попов с тоской подумал:
«Может, действительно избавят меня от этой напасти?»
        Уже потом он случайно узнал, что через пару часов коммерсант был с визитом у директора местного зоопарка и уговаривал принять животину, пообещав позаботиться, если нужно, о ее пропитании. Директор от такого подарка, естественно, не отказался.
        Глава 9
        Чайки тоскливо кричали, проносясь над волнами.
        Дато с нетерпением поглядывал на часы. Через пятнадцать минут должен был появиться Крытый. Сам он приехал чуть ли не на полчаса раньше - нетерпение гнало вперед. Самурай тоже прикатил почти одновременно с ним. Теперь две их иномарки -
«Мерседес» и «Понтиак» - красовались рядом.

«Позвонил сам, - усмехнулся Дато, - не выдержал! Если отсрочку попросит - уступить можно! Пусть! Потом в зачет пойдет».
        До окончания ультиматума, предъявленного грузинскими ворами положенцу, оставалось полдня. Дато уже начал волноваться - вдруг Крытый все же не пойдет на сделку? Он осторожно порасспросил знающих Григория людей. Все говорили одно - он не согласится на компромисс.

«Куда ж он денется?! - не хотел верить Дато. - Что, денег жалко? Да, деньги большие, но их всегда заработать можно, а вот имя не купишь! Если сходняк нашу правоту признает, а иначе быть не может, о воровской короне ему лучше забыть! Он же человек неглупый, должен это понимать!»
        Мысль о том, что можно отказаться от их предложения по каким-то другим соображениям, Дато, как и его товарищу Блондину, не приходила в голову.
        Но смутное беспокойство он ощущал. Люди, действия которых он не мог понять и предсказать, пугали его. А на кон была поставлена приличная сумма! И что из того, что он ничего не теряет в случае неудачи - зато ведь и ничего не приобретает! А врага наживает опасного!
        Дато играл в нарды со своим земляком, когда позвонил Крытый:
        - В три часа дня жду тебя на том же месте, где договорились.
        - Да, Григорий Иванович, как скажешь! Все, дорогой, считай, что ты выиграл! - подарил он партию изумленному земляку. Потом, почти не скрывая радости, тут же позвонил второму участнику разговора. Самурай отозвался:
        - Во сколько, ты говоришь, бабки забирать? В три?
        Последние минуты казались самыми томительными.
        Дато повернул лицо к ветерку, от нечего делать принялся швырять в воду гальку.
        - Эй! - окликнул его Самурай. - Пойдем лучше пыхнем. Мне вчера такую шмаль подогнали, прелесть.
        - Потом, когда с делами покончим! - покачал головой его земляк.
        Водители обоих стояли в сторонке, дымили сигаретами и разговаривали о чем-то своем.
        Дато надоело смотреть на море. Не выдержав, он глянул еще раз на часы - без пяти три.
        - Что-то не видно его, - сказал Самурай. Заметно было, что он слегка нервничает. Глаза блестят, движения суетливые. Хотя, вполне возможно, просто проявлялось действие анаши.
        Наконец на пустынном шоссе показалась точка. Против солнца смотреть было неудобно, но Дато вглядывался до тех пор, пока не убедился, что это действительно машина, а не обман зрения. Тогда он вздохнул спокойно и опять повернулся к морю.
        - Нет, тут все же не то, - сказал он на родном языке и покачал головой.
        - Ты о чем? - думая о своем, не понял его Самурай.
        - Море, говорю, не то.
        - А-а-а! Да, море не то! Холодно тут.
        Тем временем машина приближалась. Уже можно было различить, что это синяя
«девятка».
        - Слушай, почему он машину нормальную купить себе не может? Не поверю, что денег нет, - глядя на приближающийся автомобиль, спросил Самурай.
        - Не знаю, - искренне ответил Дато. - Я сам этого понять никак не могу!
        Машина выкатила на песок, шины заскрипели. Остановилась она рядом с иномарками.
        Когда Крытый вышел из машины и Дато не увидел у него «дипломата» в руках, он ощутил легкую тревогу, но потом подумал: «Наверное, как я и думал, он отсрочку попросить хочет!»
        Они уже разговаривали на эту тему с Самураем, и тот тоже предвидел такой поворот событий и тоже считал, что отсрочку, если смотрящий попросит, нужно дать. Только не соглашался с тем, что нужно сделать это бесплатно.
        - Э, дорогой! Пусть покупает! - кипятился он, и Дато пришлось уступить. Да оно и правильно, ведь за все нужно платить!
        Между тем Григорий остановился у своей машины, явно не намереваясь подходить к ним.

«Что ж, мы не гордые, сами подойдем! За полтора миллиона долларов это вполне можно!»
        - Здравствуйте, почтенные, - весело поздоровался Крытый. Дато не понравился его взгляд - веселый, дерзкий. Никак не взгляд проигравшего человека, вынужденного платить. Сердце опять екнуло.
        - Здравствуй, дорогой, с чем приехал? - осторожно поинтересовался Дато.
        - А вот с этим, - усмехнулся Рублев.
        Водитель его открыл багажник. Через секунду перед изумленными грузинами на песке лежал связанный человек с кляпом во рту. Он испуганно таращил глаза и жалобно мычал.
        - Кто это? - в один голос спросили оба.

* * *
        Реваз Самидзе по прозвищу Самурай с самого начала был уверен, что Рублев никуда не денется, и на свои десять процентов очень рассчитывал. В Питер он перебрался относительно недавно. Купил приличный дом, машину. Когда Дато предложил щемануть положенца, Самурай поначалу был против - едва обосновался и сразу врагов наживать? Так не годится. Но когда узнал, о какой именно сумме идет речь, по-другому отнесся к предложению земляка.
        - Сколько нам Блондин отстегнет?
        - Думаю, половину с него можно будет запросить. Все равно без нас ему эти деньги не достать! - сказал Дато, и глаза Самурая жадно блеснули. Да, за такие деньги можно подписаться! Тем более что дело они хорошее собираются сделать - выявить продажность смотрящего.
        С Блондином они торговались долго и сошлись на двадцати процентах. Ганин предложил поговорить еще с двумя кавказцами и одним русским авторитетом из новых. Подключить их до кучи, чтобы больше веса было. Но оба грузина в один голос отмели это предложение. «Зачем еще с кем-то делиться?» - поняли они друг друга без слов.
        Звонка земляка Реваз ждал с самого утра. Он уже прикинул в мыслях, на что потратит полученные деньги.
        Когда позвонил Дато, он не особо удивился - деваться Рублеву было некуда. С утра Реваз покурил анаши, а после сообщения о том, что веселогорский смотрящий забил стрелку, настроение стало просто сказочным.
        Можно себе представить, насколько резко оно изменилось, когда вместо денег из багажника выкинули на песок связанного мужика.

* * *
        Крытый спокойно смотрел на изумленные рожи двух пиковых, и его невольно начал разбирать смех. Особо уморительной была физиономия у второго. Самурай, кажется? Аж рот открыл! Глаза круглые, по пятаку!
        Едва сдержавшись, Крытый приказал Василию:
        - Вытащи кляп у него изо рта!
        - Граждане, не убивайте, я все расскажу! - вновь заголосил Киргиз, едва его рот оказался свободным.
        - Вот и рассказывай, - распорядился положенец. - Расскажи людям, как к тебе Батон домушника привез. Что там Жентяй покойный насчет пятидесяти тысяч лепил?
        Заикаясь и глотая слова, истопник повторил свой рассказ. Получилось довольно невнятно. Крытый припугнул его, и он уже медленнее, с расстановкой сообщил все подробности того вечера.
        - А ты как об этом узнал? - насторожился Дато.
        Крытый рассказал историю с перстнем.
        - Что-то у тебя больно складно все получается! - с изрядной долей издевки в голосе заметил Самурай. Он опомнился от первого изумления и теперь думал только об одном - деньги, которые он уже считал своими, уплывали у него из рук! Удивление быстро сменила злость. - Откуда мы знаем, что это за чучело? У нас документы есть, а ты чем подтвердить можешь? А таких, - он небрежно носком туфли слегка пнул связанного Киргиза, - я тебе десяток привезти могу!
        - Вы мне ментовские протоколы предъявляли? - жестко усмехнулся Крытый. - Пожалуйте, почтенные, вот и вам то же самое!
        Он достал из папки копию протокола о драке, где фигурировала фамилия Жентяя в качестве пострадавшего, затем копию заявления о розыске пропавшего.
        - Поставь его, - попросил Крытый Василия. Тот живо поднял на ноги бедного Киргиза. - Покажи ему. - Водитель принес копию листа из альбома находящихся в розыске, и тот живо узнал человека, которого они сожгли заживо.
        - Слушай, что ты нам тут лепишь? - раздул ноздри Самурай. Он посмотрел на земляка, ожидая поддержки с его стороны.

«Если сейчас не раздавим его - все, прощай денежки!» - лихорадочно думал жадный грузин, хорошо понимая, что дело обстоит именно так. Он знал, что и Дато это понимает, и рассчитывал на его поддержку.
        Но Дато почему-то вдруг повел себя совсем иначе.
        - Не горячись, дорогой, - мягко заметил он Ревазу, - человек правду говорит, это я сейчас понимаю.
        Самурай удивленно глянул на земляка. Дато на секунду опустил глаза: «Так надо!»
        В отличие от Самурая, который в Питер перекочевал недавно, Дато в северной столице прожил уже прилично. Он сразу смикитил, что Крытый платить ни за что не будет. А поскольку аргументы смотрящий выдвигал весомые, то не стоило дальше упираться. Может выйти себе дороже!
        В Питере Крытого знали и уважали. Нечего даже и сомневаться в том, что на сходняке большинство, если не все, займут его сторону. А если начнут копать дальше, то и до правды докопаться недолго! Тогда как бы самим перед обществом ответ держать не пришлось! А тут еще Боксера завалили! Может, Блондин и устроил это? Скорее всего, он и есть - именно ему выгодно было, чтоб у Крытого свидетелей не осталось!
        Все эти мысли промчались в голове кавказского вора с быстротой электропоезда, пока он слушал рассказ Киргиза. Когда же Крытый предъявил копии ментовских документов, Дато уже принял окончательное решение.
        - Домушника, говоришь, помощник Блондина привез?
        Вопрос был задан Киргизу, и тот с охотой подтвердил, что привез покойного Батон, с которым были еще два парня.
        - Теперь я все понимаю! - сокрушенно покачал головой Дато, цокая по привычке языком. - Блондин нам кассету с твоим разговором дал. Я сначала думал, что обидно человеку, старается за правду! Оказывается, вот за какую правду он старался! Ты и нас пойми - деньги мы ему не маленькие взаймы дали. А когда он сказал, что судейство подстроено было, конечно, нам все проверить захотелось!
        Крытый слушал их, изо всех сил стараясь сдерживать улыбку. Он понимал, что пиковые если и не знали, то догадывались о подставе с самого начала и теперь старательно юлили, сваливая все на Ганина.
        - Да, слушай, друг, извини за предъяву! Я человек новый, всех не знаю! - подключился к земляку Самурай, не желая оставаться в одиночестве. - Вот и поверил шакалу! Ничего, мы с него за это такую стружку снимем! Сколько ты за обиду хочешь?
        - Нисколько. У меня к нему особый счет!
        - Э, дорогой! - сразу же всполошился Дато. Большая часть тех денег, что получил взаймы Блондин, была его. - Не мочи его, пожалуйста, пока мы с него бабки не получим! Потом, если хочешь, мы сами тебе поможем!
        - Больше у вас ничего ко мне нет? - воздержался от ответа Крытый. Ему уже до омерзения надоели оба эти типа, и он хотел быстрее избавиться от их общества.
        - Постой! - Дато пришла в голову новая идея.
        Он рассказал Крытому о ганинском проекте с нефтеналивными танкерами. Сделал он это в расчете на то, что Рублев повременит с наказанием Блондина хотя бы на то время, пока они не провернут дело с тендером. А то, что тот собирается замочить Пал Саныча за подставу, тбилисский вор понял однозначно. Поэтому Дато и решился на такое предложение - надо было получить время, чтобы придумать, как вернуть свои деньги! Черт с ним, пусть и Самурай вклеивается. Лучше часть доли потерять в будущем, чем все деньги сейчас!
        - Он нам, гад, проценты пообещал. Говорит: «Деньги, что у меня неправильно забрали, поможете вернуть - в доле будете!» Теперь, когда правда всплыла, мы можем его напрячь. Пусть в наказание для нас тендер пробьет!
        - Я подумаю, - скупо отозвался Крытый.
        - Подумай, подумай! Дело очень выгодное, - с надеждой глядя на него, повторил Дато.
        Крытый, не говоря ни слова, направился к своей машине. Никакого дела с ними он иметь не собирался. Но лишняя информация никогда не помешает.
        Почти уже открыв дверцу, Григорий остановился.
        - Почтенные! - окликнул Крытый Дато и Реваза, направившихся было к своим машинам.
        - Что, Григорий Иванович? - отозвался тут же Дато, возвращаясь.
        - Вы неправильного человека выявить хотели? Вот вам такой, - кивнул на связанного Киргиза Крытый. Тот, сообразив, что говорят о нем, завозился на песке. - Людей живьем сжигает, мародерствует, - между тем спокойно продолжал Крытый. - Да и Блондину о нашей встрече рассказать раньше времени может! - он многозначительно посмотрел на Дато.
        - Ладно, я все понял, - хмуро отозвался Дато. Что же, как сказал недавно его земляк, - за все нужно платить. За неудачу - тоже. - Езжай спокойно, мы все сделаем! Эй, сюда подойди! - окликнул он своего водителя. Самурай позвал своего.
        Крытый не видел, что грузины делали с мародером. Он только слышал леденящий душу крик Киргиза. Долго слышал - пока не выехали с песчаной косы на шоссе.
        Чайки тоскливо кричали, стремительно проносясь над ленивыми волнами залива. Синее небо без единого облачка - и желтый слепящий диск солнца! Прекрасная летняя погода соответствовала настроению Крытого. Единственное, что немного угнетало, - Катерина отправилась на концерт без него. Но душа была спокойна, ведь парни, которым было поручено встретить племянницу, отзвонились еще вчера вечером.

* * *
        Примерно в это же самое время к Блондину в номер постучал Батон.
        - Ну?.. - сразу же накинулся на него босс.
        - Есть! - спешил обрадовать Пал Саныча верный помощник. - Дачный поселок недалеко. Второй поворот направо! Думаю, не ошибемся. Последний дом, самый большой.
        - Бери еще четверых и - быстро, быстро!
        Ганин пришел в неописуемое возбуждение. Ведь меньше чем через час он вернет свои деньги! Да и срок ультиматума, поставленного веселогорскому смотрящему, заканчивается сегодня!

«Что-то Дато не звонит, - мельком отметил он про себя. - Неужели Крытый решил все же до сходки дело довести? Дурак! На что надеется?»
        Джип уже ждал у отеля. Если папа приказал быстро, значит - быстро! И никаких сомнений на этот счет быть не должно.
        Поехали на двух машинах. Водители матерились, ограничивая скорость. Это не дома, где гаишнику, не выходя из машины, филки сунул - и вали себе дальше, жми на всю катушку!
        Но до поселка добрались довольно быстро, меньше чем за час.
        - Теперь давай помедленней, - распорядился Ганин, сидевший на переднем сиденье джипа рядом с водилой.
        Прошли бензозаправку, небольшое кафе при нем.
        - Ага, вон тот дом! - скомандовал Ганин и вдруг подался вперед, приглядываясь. Уже издали было видно, что у дома стоят две машины. Блондину это сразу не понравилось. - Батон, - набрал он телефон помощника, сидящего во второй машине, идущей следом, - обойдите нас, посмотрите, что там. Только не останавливайтесь, проезжайте мимо. Я вас здесь жду!
        Ганин смотрел вслед пропылившей мимо «БМВ» помощника и кусал губы. Радужное настроение омрачилось в считаные секунды. Он уже предчувствовал, что хорошего ничего не будет.
        И когда Батон доложил, что там финские полицейские, а санитары на носилках вынесли труп, Блондин не сомневался, чей именно труп они вынесли.

* * *
        Чего Олаф Енсен никак не мог понять, так это того, зачем эти странные русские приезжают в Финляндию пить водку - как будто ее им дома мало?
        Он проработал в полиции без малого тридцать лет, много всего повидал, и сегодняшний случай не был каким-то особенным. Приходилось видеть и похлеще - и дети кончали самоубийством, и родители убивали собственных отпрысков. Вот где душе было больно! А здесь… В том, что русский здоровяк покончил с собой, сержант Енсен нисколько не сомневался.
        Правда, прибывший на место происшествия детектив был другого мнения. Ну что тут скажешь? Двадцать восемь лет назад, когда Олаф сам только пришел работать в полицию, ему больше всего хотелось раскрыть самое громкое преступление, чтобы об этом напечатали в центральных газетах. Непременно в центральных, чтобы не пропустила невеста его Хильда, а она читает только центральные.
        Сейчас ему почти пятьдесят, они с Хильдой давно уже имели внуков, и супруга не читала вообще никаких газет. А если мечтала о чем-то, так только о том, чтобы он поскорее вышел в отставку и чтобы они купили небольшой домик в пригороде на берегу моря. Нет, не такой большой, как этот.
        - Сержант, во сколько зафиксировали звонок?
        - В тринадцать двадцать две.

«О господи, ну разве это сейчас важно!» На самом деле он точно не помнил, в час двадцать две было это или чуть раньше. Или, может быть, позже?
        - Вы звонили? - повернулся детектив к белокурой даме.
        Немолодая женщина с чуть красными глазами. Видно сразу - плакала. Страховой агент. Дверь была открыта, вот она и зашла…

«Если бы не эта женщина, сколько бы он мог пролежать в своей машине?»

«С соседями не общался. Жил замкнуто. Гостей в дом не водил», - вспомнил детектив строчки протокола, записанного со слов соседей.
        Детектив по второму разу начал осматривать дом.

«Зачем такой здоровый дом построили? Кто, интересно, его строил? Ведь не этот же странный русский, скрывающийся с паспортом гражданина Пуэрто-Рико, его построил. Если он в третий раз начнет осмотр, мы тут проторчим еще очень долго!» - подумал Енсен.
        Судебный медик посмотрел на него понимающим взглядом. В годах, как и Олаф, ненамного моложе его. Они-то хорошо поняли друг друга. Врач выполнил свою работу - констатировал смерть и теперь ждал машину, которая отвезет тело на вскрытие. Русскому толстяку он помочь уже ничем не мог.
        Енсен покосился на детектива, методично выставляющего содержимое холодильника на стол, и демонстративно вышел из комнаты. Если хочет - пусть старается! Двадцать восемь лет безупречной службы давали Олафу право на определенные вольности!
        На улице его встретила чудесная погода. Весело щебетали птицы, радуясь погожему летнему дню. В заливе на водной глади крутились небольшие спортивные яхты. Красота!
        Внимание Енсена привлекла темно-синяя «БМВ» с российскими номерами. Машина проехала мимо, сильно замедлив ход возле дома покойного. Ну и рожи высунулись в окна! Такие по телевизору показывают, когда арестовывают кого-то из русской мафии. Сейчас лето, а зимой они все ходят в черных кожаных куртках. Говорят, форма у них такая!

«Может, и прав детектив? - вяло подумал сержант. - Может, и вправду убили этого русского бизнесмена? Как его, Дмитрий Зай… Зайцев? Ну и фамилии у них!»
        Он покосился в сторону русской машины, удалявшейся к повороту. Потом посмотрел на ту, что осталась около заправочного комплекса.

«Ждет, пока вернется первая! - сразу понял опытный полицейский. - Покойный занимался бизнесом, - вспомнил Олаф, - наверное, скрывался у нас от русских бандитов. И паспорт даже пуэрто-риканский себе сделал. Хотел еще дальше бежать. Да, как говорят, у этих русских черт знает что творится! Говорят, их полицейские с бандитами вместе водку пьют!.. Ну точно, джип „БМВ“ ждал!»
        Енсен дождался, пока «БМВ» поравнялась с джипом. Затем внедорожник круто развернулся и пошел по направлению к городу. «БМВ» пристроилась следом.
        В профессиональной памяти полицейского отложились цифры и буквы номера русской машины.

«Может, сказать детективу? - лениво подумал Енсен, тонким прутиком постукивая по ладони левой руки. Некоторое время он раздумывал, затем отшвырнул прутик прочь. - Нет, не стоит! - окончательно решил он. - К черту этих русских! Это их дела - пусть их полицейские расследованием и занимаются!»
        - Ну что? - нарочито тяжело вздохнув, обратился он к молодому детективу.
        - Несчастный случай, я полагаю, - во фразе едва заметно проскользнула вопросительная интонация.

«Правильно, парень! Зачем нам наживать лишние заботы!»
        - Да, несомненно, - охотно отозвался сержант.

* * *
        Утро следующего дня выдалось хлопотным. Катерина рано встала и принялась за макияж. Позабылись все тревоги и заботы. Все, кроме предстоящего выступления. Третий тур - самый сложный, самый ответственный! Финал международного конкурса.
        Последний раз девушка придирчиво осмотрела себя в зеркало - все ли в порядке?
        Ее телохранитель, лысый мужчина лет под сорок, нет-нет да и глянет на нее. Катерина, естественно, делала при этом совершенно невозмутимую моську. Но, признаться, ей было приятно, что на нее обращают внимание. Жалко только, что тот, от которого она ждет этого внимания, опять куда-то исчез.

«Ну и черт с ним! - подумала девушка уже в который раз со вчерашнего дня. - Не буду голову себе перед выступлением забивать!»
        Но лицо милого, словно дразня девушку, вновь и вновь рисовалось перед глазами.

«Нет, это невыносимо! - невольно слегка раздражаясь, Катя полезла в косметичку за тушью. - Нужно как можно быстрее забыть про него! Сто раз прав был дядя! Антон играет со мной, как с куклой! Сколько раз я уже говорила это себе! Нужно порвать с Антоном и… Вон Валерка из класса духовых прохода не дает. Ведь ничего парень! Симпатичный и не такой дурак, как остальные! Зачем я его на пароме отшила?!»
        Но, вспомнив паром, Катерина тут же вспомнила и каюту, и… Жар вновь теплой волной пролился в груди, дыхание невольно участилось. Катя глянула на себя в зеркало - щеки моментально порозовели от этих воспоминаний, глаза подернулись поволокой.

«Нет, нужно себя в руки брать! Третий тур! Жалко, что дядя не приехал!» - вздохнула Романова, закрывая косметичку.
        Лысый мужчина, которого звали Николай, посмотрел на часы. «Успеем!»
        Катерина ушла в спальню переодеваться в концертное платье. Сиреневое, свое любимое. Эх, как же она дядин подарок оставила в ванной! Ой, а как там Мурка?! Девушка, к своему стыду, призналась сама себе, что первый раз вспомнила о любимой кошке.
        Катя вышла, невольно обратив внимание на реакцию лысого борова. В глазах его блеснул интерес, но тут же взгляд ушел в сторону. Понятно, запретная зона!
        - Николай, поедемте.
        - Сейчас тачку подгонят, - лысый быстро набрал номер человека из их команды. Вся четверка поселилась в соседнем номере.
        Николай пришел полчаса назад в номер девушки, чтобы ее поторопить. А что торопить - Катя сама чуть свет была на ногах.
        Через десять минут они дружной пятеркой покинули отель. У портье глаза из орбит чуть не вылезли от столь колоритной группы русских туристов. Кате даже показалось что он поклонился ей. Показалось или взаправду?!

«Наверное, так дочка какого-нибудь миллионера в Америке путешествует, - неожиданно пришло ей на ум, - или кинозвезда!»
        Сравнение с кинозвездой понравилось больше.
        Катерину посадили посередине на заднее сиденье. Всю дорогу молчали.
        Катя, глядя на своих телохранителей, едва сдерживалась, чтобы не прыснуть со смеху.
        Мужчины, наверное, первый раз в жизни надели строгие костюмы. Да еще эта бабочка, которая так неудобно сидит на бычьей шее! Из черного, как ночь, пиджака чуть торчат белоснежные, как снег на вершинах гор, рукава рубашек. А ниже - синие перстни на пальцах и золотые «гайки» величиной с добрый будильник! Выражение лиц строгое, значительное - люди едут приобщаться к мировой культуре!
        Только водитель избежал этой ужасной участи и потому чувствовал себя более раскованно. У остальных выбора не было - Крытый приказал не выпускать Катерину из поля зрения ни на секунду. Романовой и так стоило огромного труда уговорить
«торпед» своего дяди не ломиться с ней за кулисы. Вот стыда было бы перед однокурсниками!
        Водитель знал свое дело, и машина вовремя подкатила к парадному подъезду филармонии.
        Народ только еще начал собираться. Музыканты, как правило, приезжали первыми. Им нужно было время подготовиться к выступлению, настроить инструменты. Следом тянулись страстные поклонники, затем уже вся прочая публика.
        На входе в филармонию Катя настрого наказала своей страже отстать от нее, наблюдать и оберегать только издалека. Ведь кто-то из ребят и так уже косился в ее сторону. Ага, Валерка!

«Подойдет или не подойдет?» - девушка лукаво улыбнулась ему.
        - Привет, - сразу бросился к ней парень.
        - Привет, - ответила ему Катерина.
        - Тебе помочь? - Он протянул руку, чтобы взять футляр со скрипкой. Колян, как хорошо тренированный доберман, сразу же ринулся вперед.
        - Николай, все в норме! - поспешила вмешаться девушка, пока молодому человеку не досталось ни за что ни про что.
        - Ты не одна? - опасливо глянул на внушительную фигуру молодой музыкант.
        - Все в порядке. Можешь меня проводить, - Катя сказала это специально громко, чтобы у ее эскорта не осталось никаких сомнений в том, что ухаживания парня санкционированы. Иначе действительно еще намнут бока!

«С них станется! Особенно с того, голубоглазого! Хорошо еще, что в концертный зал в своей панаме не привалил!» - сердито подумала Романова. Общество дядиных
«пацанов» со вчерашнего дня ей ужасно надоело.
        Катерина демонстративно взяла молодого человека под руку, от чего тот почувствовал себя на седьмом небе.

«Жаль, что Антон меня сейчас не видит!» - с вызовом подумала девушка.

* * *
        Но на этот счет Катерина глубоко ошибалась. Антон прибыл за пять минут до их приезда.
        Одним из навыков, приобретенных в школе офицеров госбезопасности, было умение оставаться незаметным в толпе. Симпатичный мужчина с виолончелью в зале филармонии - ничего особенного. Он видел и Катиных телохранителей, и бандитов другого человека, ради которого он сегодня и пришел сюда. Классическая музыка бывшего офицера КГБ не интересовала совершенно.

* * *
        Николай с утра был не в духе. Тащиться куда-то, чтобы три часа с лишком слушать эту хрень, - за что такое наказание?!
        - Чего насупился, как солдат на вошь? - весело подмигнул ему Вадик Бугор, полез в карман и достал платиновый портсигар. - Или настроения нет?
        - Ага, - глядя на его руки завороженным взглядом, подтвердил Николай. - Жарища страшная, а тут парься в этом смокинге да еще удавку на шею обязательно прицепи! Я эти галстуки с пионерских времен не перевариваю!
        - Зато Саня у нас счастливчик, - заметил третий, возясь у зеркала. Он уже минут двадцать пытался придать своей внешности должный вид, что удавалось, честно говоря, с трудом.
        - Да, - водила развалился в кресле, лучезарно улыбаясь золотым оскалом. Он даже глаза на время зажмурил, показывая всем своим видом, что безмерно счастливее друзей.
        - Кто желает поднять боевой дух, канай сюда! - пригласил всех Бугор. Из портсигара в руку лег маленький, с таблетку аспирина, сверток из фольги. Оттуда же была извлечена папироса.
        - «Пластилин»! - догадался Саня, разом выходя из состояния полудремы.
        Вскоре по комнате поплыл «характерный запах», выражаясь языком милицейского протокола. Они быстро раскурили косяк вчетвером.
        - Ну, пора в путь-дорожку! - глянул на часы Бугор. - Саня, выгоняй свой драндулет!
        В филармонию девушка ушла со своим сокурсником, а телохранители остались на время не у дел.
        - Ты дуру свою не забыл? - тихо спросил у задумавшегося Коли Стас.
        - А? Что?.. - не сразу понял тот суть вопроса. Когда доперло, отрицательно замотал головой: - Как можно! Работа - прежде всего!
        Первый акт Коля пытался добросовестно следить за их подопечной, но, несмотря на действие анаши, его неотвратимо клонило в сон. Он то и дело ронял голову, с трудом продирая слипающиеся веки. Стас рядом уже похрапывал, и Бугор время от времени толкал его локтем в бок. Устроились они в третьем ряду, и обкуренному Колюне казалось, что музыка гремит у него прямо в голове.
        Когда объявили перерыв, он почувствовал себя самым счастливым в мире человеком.
        - Погнали, братва, в буфет! - перво-наперво предложил он, едва люди стали подниматься. - Я, если сто грамм не пропущу, под это пиликанье просто вырублюсь! Буду как Стас храпеть!
        - А чего я? - чуть возмущенным тоном протянул Стас. - Тут ни один нормальный человек, в натуре, не выдержит долго! Прямо как специально колыбельную поют! - закончил он под хохот корешей.
        - А насчет того, что выпить собрались, - ехидно заметил Бугор, - так это хренушки! В буфете ничего не продают. У них тут сухой закон!
        - Ой, бля! - Колюня не ожидал такого удара судьбы.
        Он аж рот открыл, не в силах больше ничего сказать. Так и стоял, ловя пастью воздух.
        - Ладно, пошли, горемыки! - Бугор достал из-под мышки литровую фляжку.
        Братва заметно оживилась. В буфете они заказали бутерброды с икрой на закусь, чем немало удивили бармена. Финны их сроду не брали из-за дороговизны.
        Едва они успели пропустить по первой сотке, как Коля застыл с бутербродом на полдороге ко рту. Глаза его во что-то вцепились, и на лице появилась тревога.
        Бугор перевел взгляд в том направлении и увидел не кого-нибудь, а Батона собственной персоной. И тут же вспомнил рассказ Катерины о том, что к ней на пароме Блондин подкатывал.
        - Братва, спокуха, - бросил он принявшим было стойку Колюне со Стасом. - В случае чего - я базарю!
        Батон тоже увидел их и со смехом принялся говорить что-то одному из своих бойцов. Слишком чудно ему было видеть знакомых пацанов смотрящего в строгих костюмах при
«гавриле». Но справедливости ради надо отметить, что сам Батон и его бригада в подобном наряде выглядели ничуть не лучше.
        - Каким ветром занесло вас сюда, почтенные? - ухмыляясь, поинтересовался он у телохранителей Романовой. - Не думал я, Бугор, что ты музыку классическую любишь.
        - Ну, я тоже много чего раньше не думал, - отозвался старший группы. - Потому и говорят: век живи, век учись!
        - Что-то вашего командира не видно, - стараясь говорить безразличным тоном, Батон все же не мог не поинтересоваться, приехал Крытый на концерт племянницы или нет?
        - А мы без командира живем, - отозвался Колюня. Он не выдержал и все же влез в разговор. - А вот твоего Блондина что-то я не наблюдаю. Или он вас одних на экскурсию сюда отправил?
        - Да сейчас должен будет подъехать, - не обращая внимания на насмешку, отозвался Батон. - Решил послушать, как племянница Крытого играет!

«Только ли послушать?» - насторожился Бугор. Перед отъездом он имел разговор с Лысым, близким другом Крытого, и тот предостерег его, назвав в числе первых возможных недругов именно Блондина. Так и сказал: «Крытый недавно рамс между ним и Боксером раскачивал. Присудил по Боксеру по совести. Так Блондин на него теперь кипятком сикает - сумма крупная Лене отошла!»
        - Ну-ну, - односложно прокомментировал услышанное заявление Бугор.
        Разговора не получалось, и выпить Батону никто не предлагал. Да и сам он не особенно-то хотел общаться с «синими» больше необходимого. Узнал, что Крытый не приехал, и можно отваливать к своим.
        - Бывайте, - буркнул он на прощание всем троим сразу и отошел к своему столику.
        Бугор даже не затруднил себя ответом.
        Антипатия между людьми Крытого и Блондина была давняя.

* * *
        Красавчик вместе со своим футляром и не думал присоединяться к музыкантам. Наоборот, он опять же незаметно отделился от общей массы людей и, миновав гримерные и еще какие-то служебные комнаты, остановился. Подождал, пока покурят двое мужчин, и поспешил подняться на технический этаж по внутренней лестнице.

* * *
        Трудно передать состояние Блондина в то утро. Бешенство - слабо сказать. Он рвал и метал в своем номере. Финские «братья» мало чем смогли помочь в прояснении обстоятельств гибели Зайца. Они лишь сумели достать копию протокола, где была зафиксирована смерть от отравления угарным газом. Ганин совершенно не поверил в несчастный случай. К тому же никаких денег полицейские при покойном не нашли. Значит, толстого мудака убили и забрали деньги. Его, Блондина, деньги! И где теперь их искать, было совершенно неясно!

«Кто, кроме покойного Мещеркина, знал о скрывавшемся Зайце? Как полковник об этом разнюхал и как к нему попал телефонный номер бизнесмена?» - в который раз задавал себе вопросы Пал Саныч и в который раз оказывался в тупике.
        Второе, что взбесило Ганина, так это совершенно непонятный разговор с Дато. Когда Ганин позвонил ему, грузин просто отказался говорить с ним по телефону, оставив все обсуждения до личной встречи. А надо было сказать только - взял деньги или нет! Теперь и так понятно, что в Питере что-то пошло наперекосяк!

«Зря Пончика послушал, - неожиданно подумал Ганин, - на Крытого попер. Сразу ведь подумал, что деньги он отдавать ни за что не будет! Поверил идиоту! Крытый, Крытый, - неожиданно мысль приняла другое направление. - Вот кто мог пересечься с Мещеркиным! Точно, козел шустрый был, мог заинтересоваться, зачем это мне потребовалось закрывать смотрящего! При задержании у него записную книжку изъяли, а полкан телефончик-то и перекатал!..»
        В дверь номера раздался осторожный стук, прерывая его размышления.
        - Да! - рассерженно рявкнул Ганин. Он до смерти не любил, когда прерывали его размышления.
        В щель робко просунулась большая голова его помощника.
        - Павел Александрович, на концерт ехать пора.
        - Езжайте пока без меня. Я с местными перечирикаю, потом туда подъеду. С девчонки - глаз не спускать!
        - К ней Крытый своих синяков приставил.
        - Знаю… постой! Они на машинах приехали, девчонку уже у парома встречали… Ну-ну!..
        - Что-нибудь не так, Павел Александрович? - заметив по лицу босса, что тот натолкнулся на определенную мысль, поспешил поинтересоваться Батон.
        - Все, иди, не мешай думать! - отмахнулся от него Ганин. - Стой! - тормознул он вдруг не успевшего закрыть за собой дверь помощника. - Если в театре вдруг Крытый объявится, звони немедленно!
        - Понял!
        - Теперь иди!
        Оставшись один, Ганин глянул на часы. До стрелки с лидером обосновавшейся в Финляндии русской команды было еще целых полчаса.

«Все сходится! Гришке была выгодна смерть Зайца, и деньги он прихватил! Не он сам, так его люди! И они раньше нас приехали, значит, вполне могли успеть к Зайцу в гости нагрянуть!»
        Поправив галстук, он не торопясь покинул номер.

* * *
        Антон Петров остановился перед дверью, обозначенной черной табличкой с нарисованным на ней белым гаечным ключом.

«Техническая!» - понял он. Подергал - закрыта. Оглядевшись на всякий случай, достал связку отмычек. Через пару минут он уже закрывал дверь за собой. Антон не торопился. Как сообщил ему информатор, человек, ради которого он сегодня пришел на концерт, подойдет попозже.
        Заперев за собой дверь, Антон поставил к стене футляр и поудобнее устроился, приготовившись слушать оркестр. Время на это у него было.

* * *
        Ганин появился в буфете театра как раз в тот момент, когда Батон отходил от
«торпед» Крытого.
        Батон, увидев своего босса, поспешил доложить ему, что Крытого нигде не видно. Со слов его подручных, в Финляндию смотрящий не приезжал, остался в Питере.

«Врут, поди! Наверняка сидит где-то в гостинице! Может, конечно, его и нет, но Зайца точно его люди пришили!»
        - Я сейчас с ними сам побазарю! - процедил сквозь зубы Блондин, вмиг загораясь злостью. - За чужим лавьем прикатили? Что, Крытому уже своего мало стало? - сразу же, не здороваясь, напал на Бугра Ганин.
        - Ты что несешь? - уставился на него старший группы. Остальные двое, подогретые коньяком, сразу же набычились в ответ. Батон и его бойцы пододвинулись поближе, готовые от слов перейти к делу.
        - А то ты не знаешь? - продолжал Блондин. - Заяц, значит, пьяный за рулем уснул? Газом надышался, да?! Хорошо придумали! Может, еще на нас списать попробуете?! На это вы мастера - прикрываться другими!
        - Это кто еще другими прикрывается?! - не выдержал Колюня. - Боксер на чьей совести?! Что, думаешь, не знаем?!
        - Ты мне предъявляешь?! - уже не на шутку зашелся Ганин. - Кто ты такой, шестерка, чтобы мне предъявлять?!
        - Кого ты шестеркой назвал, падаль?! - взревел поддатый Колян и полез за стволом. Товарищи вцепились в него, сдерживая.
        К счастью, в этот момент к ним подскочил тощий лысоватый финн и что-то часто-часто застрочил на своем языке, гневно махая руками. Остальные финские граждане молча, с испугом наблюдали за выяснением отношений. Ох уж эти вечно пьяные русские!
        - После концерта договорим, - процедил Ганин, гневно сверкнул глазами и, круто развернувшись, ушел. Остальные последовали за своим боссом.
        - Сучара ментовская! - все никак не мог успокоиться Колян. - Он меня еще обзывать будет! Замочу сволочь!
        - Ладно, ты успокойся! - одернул его Бугор. - Мы сюда не за тем приехали!
        Понемногу все опять успокоилось, и мужчины допили остаток коньяка. Едва они опрокинули по последней стопке, перерыв закончился.

* * *
        Петров не спускался в буфет и не мог видеть происшедшего. Он вообще не думал пока покидать небольшой комнатки почти под самой крышей здания. Но Антон ничего не пропускал из того, что творилось в концертном зале. Вот люди ушли на перерыв, вот они потянулись обратно.

«Все, пора приступать к делу!» - сказал сам себе бывший чекист и пружинисто поднялся.
        Антон раскрыл футляр виолончели, и в руках у него оказался тугой сверток. Дальше его движения напоминали механические - до того они были заучены и отточены.
        Меньше чем через минуту Антон держал в руках собранную полностью снайперскую винтовку Дегтярева. Небольшое окошко, через которое он смотрел в концертный зал, Антон открыл еще раньше. Теперь он осторожно опустил на край рамы ствол и прильнул правым глазом к резиновой прокладке оптического прицела.
        Кружок с крестом пробежался по ряду и остановился на чьем-то затылке. Контуры головы размыты.

«Ничего, это мы сейчас поправим!»
        Рука плавно повернула настройку оптики. Контур стал четким. Большая лысина в центре креста. Сядь муха - и то было бы видно!
        Закончив настройку, Петров поставил винтовку к стене. Этот затылок был ему не нужен. Его клиент еще не появился. Антон глянул в зал. Люди спешили занять свои места после перерыва. Бывший офицер ГБ напрягся, рассматривая этих людей. Несколько минут он вглядывался в фигуры мужчин и женщин, затем вздохнул облегченно и даже слегка улыбнулся - нужный ему человек наконец-то зашел в зал.

* * *
        - Боря, после концерта эти козлы не должны уйти! - Ганин уселся на свое место. Нервное возбуждение, охватившее его еще утром при разговоре с Дато, после ссоры с людьми положенца только усилилось. - Думаю, это они Зайца убрали. Больше некому! Никто, кроме Боксера, Крытого и меня, не знал, что эта гнида с деньгами свалила! Боксера кто-то замочил. Может, тот же самый Крытый - зачем ему лишний свидетель! Значит, остались мы двое, кто знал про Зайцева. И не случайно люди Гришки тут оказались!
        - Они же раньше нас приехали! - осенило Батона. - Вполне могли и Зайца ухандокать и потом девчонку встретить!
        - То-то! - заметил босс, отмечая догадливость помощника. - Я тоже утром сегодня об этом подумал. Меломаны хреновы! С образованием в пять судимостей! - ругнул он братков Крытого.
        Говорили они, не таясь, - вряд ли среди окружающих кто понимал по-русски. Только свои. А до «торпед» Крытого порядочно! Вон они, как на ладони, в третьем ряду сидят!
        - Может, прямо сейчас их вытащить? - загорелся Батон.
        - Не дергайся! - осадил его Блондин. - Ты ведь не дома! И когда я тебя от спешки отучу?!
        - С ними вчера еще один был.
        - Пошли кого-нибудь, пусть выяснит, где он сейчас.
        - Курган, узнай, где их водила!
        В это время на сцену вышел дирижер и поклонился публике. Зрители ответили аплодисментами. Началась заключительная часть третьего тура.

* * *
        Чайки с печальными криками носились вдоль полосы прибоя. Синяя «девятка» резво бежала по направлению к Питеру.
        - Видишь, жизнь нам еще несколько срочных дел подкинула, - жестко усмехнувшись, заметил Василию Рублев.
        - Куда едем, Григорий Иванович?
        - Давай сейчас к Лысому. Мне кое-что с его помощью пробить нужно!
        Высокие сосны медленно плыли вдоль дороги, оставаясь позади машины. Через полчаса синяя «девятка» миновала КП на въезде в город.
        Старый друг Крытого Сергей по прозвищу Лысый очень обрадовался приезду положенца.
        - Как дела? Твои из Финляндии не звонили?
        - Звонили. Девочка выступает нормально - в третий тур вышла. Ладно, об этом потом. Ты мне можешь список всех приличных страховых фирм сделать?
        - Сейчас сделают, - отозвался Лысый и позвонил кому-то. - Минут через десять будет, - с готовностью сообщил он.

* * *
        Колюня не выдержал и оглянулся.
        - Чего ты на них таращишься? - одернул его Бугор. - Решено же - после концерта побазарим. Катю с Саней отправим, а сами с этими мудаками разберемся!
        Колюня хотел было что-то возразить, но в это время грянули литавры и дальнейший разговор пришлось прекратить.

«Где там племянница Крытого?» - переключился на свои прямые обязанности Колян.
        Он быстро отыскал глазами девушку. Как раз пришла ее очередь исполнять соло.
        Чарующая прекрасная музыка заставила замереть зал. Даже братки не смели разговаривать и только тихо сопели, мечтая, чтобы концерт поскорее закончился и можно было заняться привычными делами.

* * *
        Как только заиграла музыка, Антон вновь взял в руки «СВД». Правый глаз прильнул к окуляру, палец лег на спусковой крючок.
        Женская пышная прическа - не то. Так, вправо. Ага, есть!
        В фокусе прицела оказался затылок Блондина.
        Там-та-ри-ра… бам! - грянули литавры. Как раз в это время палец нажал спусковой курок. Звук выстрела слился со звуком оркестра.

* * *
        Батон не сразу понял, что произошло. Как-то непонятно чавкнуло совсем рядом, и он вдруг почувствовал у себя на щеке что-то теплое и мокрое. Он не успел повернуться к Пал Санычу, как за спиной раздался истошный женский крик. Следом - еще один, и сразу же прорезалось множество тревожных голосов. Все это заняло какую-то секунду. Батон уже развернулся к боссу и увидел, как тело его ткнулось вперед, в спину высокого финна, вскочившего разом. Вместо головы у Пал Саныча было нечто ужасное. Выстрелом ее разворотило напрочь, и кусок черепа висел на тонком лоскутике кожи над остекленевшим полуприкрытым глазом. Рука еще конвульсивно дергалась.
        Батон машинально достал свой ствол и зашарил глазами по залу, пытаясь определить, откуда стреляли. Оркестр, понятное дело, смолк. Его теперь заменял истеричный женский ор. Тучная бабища в белом платье смотрела на свой наряд безумным взором, не переставая вопить. Все платье было забрызгано кровью вперемешку с мозгами. Высокий пожилой мужчина, что сидел впереди Ганина, потерял сознание, и теперь его супруга кричала, пытаясь привлечь внимание. Батон провел рукой по щеке - на пальцах осталась кровь и еще какая-то кашица.
        И тут он словно очнулся. До него как будто разом дошло, что означает вся эта суматоха и что он теперь в группе старший и парни ждут его команды.
        Его взгляд сразу же перебежал на третий ряд, и он увидел, как люди Крытого быстро протискиваются мимо вскочивших меломанов.
        - Братва, папу замочили! Синие, гады! - заорал он вдруг истошным голосом. Случилось это самопроизвольно. Просто он подумал в тот момент, что, кроме бригады Бугра, рядом никаких врагов не было. Значит, они!
        В следующую секунду он уже прицеливался, ловя на мушку Бугра, но тот все время оказывался за кем-то. Вот опять мелькнула его голова, и палец сам нажал спуск.
        При звуке выстрела вопли на мгновение смолкли, затем вновь вспыхнули с удвоенной силой. Люди словно очнулись и бросились к выходу. Кто-то падал на месте, забиваясь под кресла.
        Музыканты побросали свои инструменты и тоже попрятались, кто где мог.
        Батон понял, что попал не в того человека, только когда внезапно увидел целящегося в него Бугра. Словно при замедленной съемке, он отчетливо видел, как пистолет врага дернулся вверх, и следом Борис почувствовал сильный удар в грудь. Его бросило обратно в кресло. Сразу почему-то стало нечем дышать. Он попытался выстрелить в ответ, но не смог. В угасающем сознании запечатлелось дикое лицо Фофана, затем резко наступила темнота.

* * *
        Звука выстрела, как и все в зале, Колян не слышал. Что что-то произошло, он понял, когда внезапно вместо оркестра услышал истошный женский визг. Правда, поначалу он даже не сообразил, почему именно кричит женщина - к тому времени бритоголовый вновь ощутил приступ сонливости, да и крик поначалу слился с игрой музыкантов. Но уже через пару секунд стало ясно, что что-то стряслось. К тому же оркестр смолк.
        Быстрее всех сориентировался в обстановке Бугор.
        - Братва, двигай на выход! Кого-то замочили! Хватаем Катю и ходу отсюда!
        Все дружно бросились исполнять распоряжение, протискиваясь мимо возбужденных финнов, которые повскакивали со своих мест, но еще не успели понять, что же на самом деле случилось!
        В это самое время раздался вопль Батона, и стало сразу все ясно. Услышав призыв помощника покойного уже Ганина, Колян рефлекторно вытащил ствол. Молодой парень, стоявший впереди него, побледнел как мел, упал на колени и обхватил руками голову, что-то непрерывно вопя.
        Раздался выстрел, и рядом с Бугром упал человек, кувыркнувшись через кресло от удара пули в грудь.
        - Атас, братва! Гнилые лупят! - заорал в свою очередь Бугор, пригибаясь. - Двигай за первый ряд!
        Колян не раздумывая полез через кресла, распихивая суетящихся бестолково финских граждан. Краем глаза он увидел, как Бугор выстрелил в ответ, и наградой за меткость была новая серия женских воплей.
        - Суки! - а это уже было выкрикнуто по-русски мужским голосом.
        Орал молодой парень из числа бойцов Ганина. Колян увидел его искореженное бешенством лицо. К тому времени большинство слушателей успело все же покинуть зал. Давя друг друга на выходе, финны отчаянно протискивались в обе двери, лишь бы убраться подальше от места, где вовсю разгулялась смерть. Некоторые падали на пол, как тот молоденький парень, что первым увидел в руках Коляна ствол. Но было еще достаточно людей, которые, в давке мешая друг другу, пытались выбраться к центральному проходу.
        Пробравшись в первый ряд, Колян поискал глазами девушку, но музыкантов словно ветром сдуло со сцены. Там валялись только разбросанные инструменты.
        И тут по ушам ударил резкий звук. Такой, что разом пропали все остальные. Коляна вдруг бросило вверх, одновременно он почувствовал, как тело пронзил миллиард раскаленных иголок.
        Он уже не слышал, как орал Бугор:
        - Ложись, твою мать!
        Кричал он с запозданием, поскольку тело Коляна уже швырнуло на сцену. Тощего финна, думавшего найти спасение лежа, разорвало буквально пополам взрывом. Летели вверх обломки кресел, паркета.

* * *
        Нажав курок, Антон отставил винтовку к стене и, не мешкая, покинул техкомнату. Футляр от виолончели остался там же. Спускаясь, он очень скоро услышал последствия своего точного выстрела. Задержался на мгновение, чуть улыбнувшись уголками губ, и еще быстрее заспешил к выходу.
        Он успел пройти почти квартал, когда услышал вой полицейских сирен.

* * *
        Фофан, после того как кинул гранату, прожил недолго - его уложил метким выстрелом третий браток, приставленный охранять племянницу Рублева.
        После этого ни с той, ни с другой стороны потерь не было, если не считать легкой раны Бугра в плечо - Батон все же зацепил его своим выстрелом.
        Перестрелка резко прекратилась с воем полицейской сирены. На этот звук и у тех и у других вояк реакция была одинаковой:
        - Атас! Валим!
        Бойцы Блондина, которых осталось трое, не подумав, бросились к выходу и в коридоре попали прямо в руки финского ОМОНа, или как он там у них называется. Воевать с одетыми в бронежилеты и каски, вооруженными короткоствольными автоматами представителями органов охраны правопорядка ганинские гоблины не стали. Они поняли, что шансов выйти живыми из этой стычки у них нет никаких.
        Бугор, отличавшийся большим жизненным опытом, сообразил раньше своих врагов, что пора дергать.
        - Стас, уходим! - негромко сказал он товарищу, едва расслышав приглушенные толстыми стенами звуки сирен. На эту «музыку» у имевшего три судимости Бугра слух был отменный. - Брось волыну, давай через сцену! - скомандовал он.
        На сцене он прихватил брошенную кем-то скрипку и на ходу посоветовал приятелю:
        - Прихвати чего-нибудь. За музыкантов проканаем!
        За сценой оказалось еще два человека, совершенно обалдевших от ужаса. Женщина в строгом концертном костюме находилась в совершенно коматозном состоянии. Она вжалась спиной в стену, и ее мелко трясло. Руки стиснули флейту так, что побелели суставы. Глаза невидяще смотрели в одну точку. За руку ее тянул солидный мужчина, негромко уговаривая на финском.
        - Мы музыканты, где выход? - Бугор не стал церемониться, схватил мужчину за грудки и сильно встряхнул. Тот живо сообразил, что от него хотят, и махнул рукой в сторону открытой двери.
        Только через два квартала от здания филармонии Бугор остановился и, поморщившись, схватился за плечо.

* * *
        Через час, как и обещал Лысый смотрящему, в руках у Крытого был список ведущих питерских страховых фирм и агентств. Директора большинства из них были предупреждены, кого им следует ждать в гости.
        - Давай пообедаем и начнем? - предложил Василию Рублев.
        - Насчет первого могу присоединиться к вам, - улыбнулся другу Сергей. - Как раз собирался в «Морской конек». Это недалеко отсюда. Готовят просто сказочно.
        - Когда это ты успел стать гурманом? - в шутку удивился Григорий.
        - К хорошему быстро привыкаешь, - заметил Лысый.
        Они дружно отправились в ресторан «Морской конек».
        Через час Крытый с водителем поднимались на второй этаж старинного здания на Фонтанке. На вывеске при входе значилось: «Петров град».
        Директор встретил их лично, улыбаясь, как самым лучшим друзьям:
        - Чем обязан, Григорий Иванович? Располагайтесь, пожалуйста! Чай, кофе?
        - Спасибо, только пообедали. У меня к вам конфиденциальное дело.
        - Слушаю вас самым внимательным образом, - сказано это было только после того, как Рублев опустился в мягкое кожаное кресло в кабинете директора. Сам хозяин апартаментов сел напротив, всем своим видом выражая повышенное внимание.
        - В самое ближайшее время к вам может обратиться руководство фирмы
«Север-Эдельвейс» с предложением застраховать два нефтеналивных танкера
«Волга-Дон». Этого ни в коем случае нельзя делать.
        - Что вы говорите! Фирма ненадежная?
        - Очень ненадежная, с крайне плохой репутацией!
        - Спасибо за предупреждение, приму обязательно ваш совет как руководство к действию!
        После чего директор пружинисто поднялся и подошел к рабочему столу. Пальцы его ловко заплясали по клавишам селектора.
        - Элеонора Павловна, запишите, пожалуйста, название фирмы: «Север-Эдельвейс». Да… записали? Никаких страховок ни под каким предлогом! Да… вплоть до увольнения!
        Вопрос, с которым Крытый пришел, был исчерпан, и положенец хотел уже покинуть кабинет.
        - Скажите, Григорий Иванович, а эти танкеры…
        - Не советую связываться. Старые суда, в аварийном состоянии…
        - Да-да, именно так я и думал! Спасибо за предупреждение, рад был душевно вашему визиту!
        - Спасибо и вам, что вняли просьбе!
        - Что вы, что вы! Это вам спасибо! Всегда рады помочь!
        - До свиданья!
        - Всего вам доброго!

* * *
        Весь остаток дня Григорию пришлось потрудиться на славу. Список включал двадцать восемь страховых фирм, и все их Крытый посетил лично. Почти всегда беседа шла по тому же сценарию, что и при разговоре с директором «Петрова града», с небольшими, несущественными отклонениями. Некоторые директора и управляющие сами знали, кто такой Григорий Рублев и какое место он занимает в иерархии преступного мира, другие предварительно получали «рекомендацию» от крышующих их бандитов. Словом, возражений Григорий почти нигде не встретил. Только двое из всего списка заартачились. Для того чтобы убедить первого, Рублеву понадобились три минуты беседы и один прозрачный намек. Второй оказался более упертым и никак не желал понимать, кто перед ним находится. Крытый был весьма удивлен, как такого барана вообще поставили управляющим. Фирма принадлежала братве, и, потратив десять минут на разговор с пучеглазым тугодумом, Крытый просто достал сотовый и набрал номер лидера группировки, контролирующего эту фирму. Узнав, в чем дело, тот зашелся в извинениях, обещая тут же все уладить.
        Едва Григорий отключил связь, зазвонил телефон на столе управляющего.
        Ровно через три минуты Рублев покидал офис, а тугодум семенил рядом, на ходу рассыпаясь в извинениях.
        В общем, весь остаток дня прошел в визитах, и к вечеру Крытый устал капитально. Когда он оказался на пороге собственной квартиры, то буквально валился с ног. Но был весьма доволен - задуманное было выполнено безукоризненно.

* * *
        Для Пончика хлопотным оказался следующий день. Причем с самого утра. Шутка ли, сегодня окончательно решалась судьба тендера и контракта на двухгодичную перевозку нефти и мазута в страны Европы!
        С раннего утра жена утюжила костюм и рубашку, а господин Рюшкин в трусах и майке носился по квартире с телефоном в руках, беспрерывно названивая и принимая звонки.
        Наконец он при полном параде вышел из подъезда, снял с автостоянки свой новенький
«Опель» и помчался к порту. Результаты тендера решено было оглашать в старом здании пароходства, в конференц-зале.
        Немалых размеров зал был забит битком. Для всех заинтересованных, а также представителей прессы и прочих СМИ мест не хватило. Пончик крабом протиснулся мимо стоявших у дверей, попутно здороваясь со знакомыми. Место ему заняли заранее, и теперь он с облегчением плюхнулся в кресло и приготовился ждать выступления председателя совета акционеров пароходства.
        Народ оживленно разговаривал, пока на сцену в президиум поднимались один за другим члены совета. Когда же последний из них сел на свое место, тишина установилась сама собой.
        Когда председатель вышел к микрофону, Андрей Витальевич ощутил небывалое волнение. Хотя ему заранее был известен результат, но все же! Несколько секунд отделяли его от богатства.
        - Контракт на двухгодичное обслуживание…
        Рюшкин весь обратился в слух. Тишина стояла такая, что можно было услышать полет мухи.
        - …«Север-Эдельвейс»!
        Аплодисменты густым потоком сразу заполнили зал. Андрей Витальевич почувствовал, как кровь прилила к его щекам. Он столкнулся взглядами с председателем и улыбнулся ему.
        Все! Его мечта осуществилась! Теперь он богатый человек! Правда, оставались еще кое-какие проблемы, но они должны быть вот-вот решены. Одной из таких проблем являлся бывший босс.

«Почему нет звонка?» - несколько обеспокоенно подумал Андрей Витальевич.
        Словно отвечая его мыслям, в кармане запиликал сотовый.
        - Да, - стараясь говорить негромко, ответил Рюшкин.
        - Андрей Витальевич! Это Курган!
        - Слушаю, Саша! - Пончик приглушил голос еще больше и неосознанно зыркнул по сторонам.
        Не перебивая, он слушал рассказ о печальных событиях в концертном зале в Хельсинки.
        - Хорошо, я все понял! Спасибо, что позвонил!
        Пончик отключил связь и вздохнул облегченно. Он действительно был благодарен молодому человеку за этот звонок.

* * *
        Журналисты щелкали фотоаппаратами, пытались взять интервью у расстроенных неудачей участников, спешно покидающих зал. Никто не обращал внимания на симпатичного мужчину лет тридцати пяти, стоявшего в сторонке и с живым вниманием следившего за всем происходившим в зале.
        Когда председатель объявил имя победителя, Антон слегка подался вперед. Мышцы лица напряглись, взгляд не мигая вперился в фигуру мужчины у микрофона. Но, услышав название победившей фирмы, Петров расслабился и облегченно вздохнул. Все шло точно так, как и было задумано.

* * *
        Андрей Витальевич тоже недолго присутствовал на собрании после объявления результатов тендера. На выходе он обменялся взглядами с Петровым, и оба покинули конференц-зал.
        - Ну, можно вас поздравить, Андрей Витальевич? - усаживаясь на сиденье рядом с водительским, усмехнулся бывший чекист.
        - Точно так же, как и вас, Антон Игоревич! - не остался в долгу Рюшкин. - Деньги-то в основном ваши.
        - Но и вы тоже при деле! Не внакладе, надеюсь?
        - Благодаря вашей идее насчет Лени Боксера, - несколько угоднически заметил Пончик. Своего покровителя он откровенно боялся. Больше, пожалуй, чем Блондина. Покойного Блондина. Тот при всей своей жесткости и порой непредсказуемой вспыльчивости был все же глупее Рюшкина. По крайней мере, Андрей Витальевич считал именно так.
        Антон Игоревич видел любую комбинацию на три хода вперед, и просчитать его Пончик даже не пытался. Его утешало только то, что теперь ему предстояло работать с интеллигентным человеком, а не в команде бандита.
        - Не скромничайте, Андрей Витальевич! - ровно отнесся к его лести господин Петров. - Вы блестяще осуществили задуманное! Ни у кого даже подозрения не возникло!
        - Дай-то бог!
        - И как покупка блестяще прошла! У вас просто экономический талант!
        - Спасибо, - отозвался Рюшкин, - но, к сожалению, не все так гладко!
        - Что не так? - серьезно посмотрел на Пончика Антон.
        - Со страховкой у нас проблема! - недовольно поморщился Андрей Витальевич, включая поворотник. Он замолчал на некоторое время, сосредоточившись на дороге. Затем, миновав трудный участок, пояснил: - Представляете, рядовая вроде операция, но никто не хочет страховать наши суда! Просто черт знает что творится. В одну фирму обращаюсь - у них, видите ли, юрист заболел. Вторая отказывается, вообще ничего не объясняя. Третьи прямо говорят: пока наш специалист ваши суда не осмотрит, ни о какой страховке и речи идти не может! Сегодня все утро на телефоне висел. Пришлось покупать без страховки - иначе тендер от нас ушел бы!
        - Ладно, эту проблему я беру на себя, - уверенно произнес Петров.
        Некоторое время они ехали молча.
        - У метро остановите, - попросил Антон.
        Когда он покинул машину, Пончик невольно почувствовал облегчение.

«Какой человек, - покачав головой, подумал он, - куда страшнее Ганина. Ну, ничего! Главное - я ему нужен! А там… там видно будет! На каждого умного еще умнее найдется!»
        Подумав так, Андрей Витальевич веселее закрутил баранку.

* * *
        Когда Антон покинул «Опель», он некоторое время смотрел убегающей вдаль машине.

«Уже думаешь, как от меня избавиться? Рановато, Андрей Витальевич, ты резвость начал проявлять! Ну да ничего, тебе мы всегда хвост прищемим. Теперь есть чем! Братва Леню Боксера тебе не простит ни за что!»

«Опель» скрылся за поворотом.

«Да, жалко с Крытым не получилось! - размышляя, Антон не торопясь пошел вдоль трассы. На ходу ему всегда лучше думалось. Так повелось еще с детских времен. - Он бы сейчас был очень кстати!»
        Немного пройдя, он остановился и посмотрел в сторону проспекта. Оттуда донесся длинный автомобильный гудок, который и привлек внимание бывшего чекиста.

«Ну, Крытый не один в авторитетах ходит, найдутся люди и посговорчивее его!» - наконец решил Петров.
        Не дойдя метров тридцать до автобусной остановки, молодой мужчина махнул рукой, останавливая такси.

* * *
        Крытый нервничал. Не усидев на месте, он принялся мерить шагами кухню.
        - Расскажи, как все получилось, - потребовал он у своей племянницы.
        - Что мне рассказывать! - возмутилась та, отрываясь от стакана с соком. - Пусть те гоблины, которых ты прислал, рассказывают!
        - Что за «гоблины»? - строго выговорил ей дядя. - Откуда ты это взяла?
        - Все так говорят!
        - А ты попугай, чтобы за всеми повторять? Эти пацаны, между прочим, бросили все дела и поехали тебя охранять. Если бы не они…
        - Да уж! Если бы не они! Филармонию чуть всю не разнесли!
        - Из твоего рассказа я понял, что не они начали стрелять?
        - Вроде так, - неохотно согласилась Катерина, мелкими глотками допивая свой сок. Но тут же принялась опять гнуть свое: - Скажи, зачем они вообще нужны были?
        - Затем, что за тобой, несмышленой девчонкой, следить нужно! Шляешься черт знает с кем, родного дядю не слушаешь!
        - С кем это я шляюсь?
        - А про своего чекиста недорезанного забыла? Я же тебе русским языком сказал, чтобы его рядом с тобой не было!
        - Он никакой не мой, - пробубнила девушка. - Я даже не знаю, куда он делся!
        - Зато я знаю, куда он скоро денется, - не выдержав, мрачно хмыкнул Крытый.
        Катерина некоторое время озадаченно смотрела на дядю, но тот больше ничего не прибавил к сказанному.
        - Давай лучше мы с тобой вызовем Василия и поедем куда-нибудь на природу, шашлычки пожарим? Выходной как-никак! - сменив тему разговора, тут же предложил он.
        На том они и порешили. Соскучившаяся по людям Мурка развалилась посреди кухни, блаженно щурясь.
        Глава 10
        Вот и наступили белые ночи, во время которых град Петров становится еще красивее и величественнее. Сотни туристов и гостей города устремились на самую красивую площадь. Зимний дворец в легком тумане будто парил над брусчаткой, вызывая у людей невольное восхищение гением зодчего, его создавшего.
        Влюбленные парочки, пользуясь подаренным природой чудом, прогуливались вдоль Невы. Даже пенсионеры, забыв тоску о давно ушедшей молодости, выбирались побродить по Невскому.
        Величественный мост, чудо инженерной мысли, еще пока не разведен.
        Суда, ждущие своего часа, мерно покачивались на волнах, с легким шелестом накатывающих на гранит набережной. В числе прочих стояли и два черных угрюмых судна. Длинные, приземистые, словно баржи, нефтеналивные танкеры «Волга-Дон» номер сто двадцать три и сто двадцать четыре.

* * *
        С тихим шелестом ночные волны облизывали борт. Небольшой катер только что отчалил от танкера номер сто двадцать три - капитана судна отправили на берег. Ему незачем было присутствовать при разговоре, который должен был вот-вот состояться в его же собственной каюте. Словно на смену ему другой катерок как раз отчалил от гранита набережной и, негромко сопя и чихая двигателем, мерно шел к «Волго-Донам».
        Тем временем в капитанской каюте шел оживленный спор.
        - Антон Игоревич, я вас очень уважаю, и ваше мнение для меня священно, - господин Рюшкин был весьма возбужден, - но зачем нам эти уголовники? Тендер мы выиграли, суда - вот они! Зачем нам еще инвесторы?
        - Затем, что я лично не хочу останавливаться на двух судах. Следующий тендер ровно через месяц, и мы будем иметь прекрасную возможность удвоить или даже утроить число «Волго-Донов»! Ну а во сколько раз при этом возрастет прибыль - не мне вам говорить! И учтите немаловажную вещь. Вес «Север-Эдельвейса» как компаньона и совладельца акций Балтийского пароходства тоже возрастет.
        - Согласен полностью с вами, - Пончик крутанул небольшой глобус, - но почему именно эти люди? Зачем нам уголовники?
        - Вы не догадываетесь? - глянул на него своими синими глазами Антон Игоревич, и в душе Рюшкина словно потянуло сквозняком. «Господи! Опять уголовщина! Один раз стоило только замараться!..» - он невольно поморщился, выказывая тем самым свое отношение к услышанному.

«Чистоплюй сраный, - бесстрастно рассматривая своего компаньона, между тем думал Петров, - все хочет поиметь чужими руками. „Я, видите ли, не умею, не имею, не хочу!“ А когда Лени Боксера деньги попали в руки, сразу же порешил, что он лишний в деле! Ну, ничего, теперь ты, голубчик, на таком кукане, только попробуй дернуться!»
        - Андрей Витальевич, - бесцветным голосом продолжил бывший чекист, - совсем недавно вы не были против сотрудничества с уголовным авторитетом, даже считали его главным звеном во всей цепочке, поскольку от него исходили деньги.
        - Вы имеете в виду Боксера или Ганина? - пролепетал Рюшкин, перестав вращать глобус.
        - В основном Боксера, ведь это его деньги пошли в зачет вашей доли. Да и Ганин тоже - он был вашей головной болью, а не моей. И это ведь вы поставили условие нашего дальнейшего сотрудничества - решение мною вопроса по его… нейтрализации, так скажем!
        - Но я не думал, что это будет сделано так буквально, - продолжал мямлить господин Рюшкин. Вид у него был совершенно подавленный.
        - Думали, я предложу Павлу Александровичу в Штаты эмигрировать, и он согласится? - насмешливо спросил его Петров. - Может, нужно было в придачу пообещать и те деньги, что вы у Боксера взяли?
        Рюшкин открыл было рот, собираясь возразить, но так и не нашел что сказать и снова закрыл его. «Гнида, вот гнида! - с ярой ненавистью подумал он. - Да и я дурак, влетел из огня да в полымя! Ну, ничего, дайте только время. Рюшкин вам еще всем покажет! Ребята из бывшего КГБ тоже люди, и их тоже, бывает, машинами сшибает!»
        - Андрей Витальевич, ни к чему нам предаваться воспоминаниям, тем более не совсем приятным! - неожиданно совсем иным тоном - дружеским и веселым - заметил Петров. - Стол накрыт. Сейчас приедут гости, поговорим о делах, отпразднуем наш успех! Садитесь вы, ради бога! Уверяю вас, все будет нормально. Сами же говорили, у них есть деньги, а это - то, что нам нужно!

«Черт меня за язык дернул! - тут же раскаялся Пончик. - Да Антону и не захочешь, все одно расскажешь! Как клещами вытянет!»
        Стол был накрыт на четыре персоны, следовательно, ожидалось прибытие еще двоих.
        Прошло совсем немного времени, и Рюшкин услышал звук двигателя.
        - Кажется, они! - встрепенулся экономист. - Пойду встречу!
        - Давайте, - охотно поддержал его инициативу Петров.
        Рюшкин выбрался на свежий воздух.

«Если уж заставляют играть в навязанную игру, неплохо хотя бы заиметь фору!»
        К борту пришвартовался небольшой прогулочный катерок. В последнее время таких много стало на Неве.
        - Все, дорогой, - услышал Рюшкин голос с характерным кавказским акцентом. - Через два часа приезжай!
        Заскрипела стальная лестница-трап, и на борт поднялись ожидаемые Дато и Самурай.
        - Здравствуй, почтенный, - Дато даже слегка обнял Рюшкина. - Это вот эти самые?..
        - Да, именно эти танкеры в скором времени пойдут с нашей нефтью за рубеж, в Германию, Норвегию, Голландию!
        - Вах! - не смог сдержать своего восхищения второй грузинский авторитет, невысокий плотный мужчина с аккуратными усами. Если Дато Рюшкин знал хорошо, то Самурая он видел до этого только на фотографии в кабинете Ганина. - Вах-вах! - повторил тот, цокая языком.
        - А где господин Петров? - перестав восхищаться, поинтересовался земляк Дато.
        - В капитанской каюте, нас там стол ждет! Обсудим дела, а потом отметим новое партнерство!
        - Да, вот это к столу! - Дато передал Рюшкину бутылку замечательного грузинского коньяка. - Марочный, земляк прямо с завода прислал!
        - Судно потом осмотрим, - негромко сказал Андрей Витальевич и добавил так, чтобы слышал только один Дато: - У меня к вам разговор.
        - Конечно! - ответил тот.

«Нужно будет сразу настроить грузин против чекиста. Сейчас он для нас - балласт, пусть они это понимают! А там, глядишь…» - дальше думать экономист не хотел, но понимал, что в самом скором времени ему придется решать: или он, или Петров. Второй вариант господина Рюшкина, понятное дело, не устраивал!

* * *
        Когда Петров остался в каюте один, он ненадолго позволил себе предаться мечтам: Альпы, мягкий климат, небольшой уютный коттедж. Счет в банке на семь с половиной миллионов долларов. Именно столько у него должно остаться чистыми в результате конечной операции - продажи всех судов и фирмы «Север-Эдельвейс». И спокойная, беззаботная жизнь! Никакого бизнеса, никаких дел! Отдых и путешествия по всему миру.

«Половина пути уже пройдена! - довольно подвел итог он. - Самая трудная. Грузин уговаривать не нужно, они сами вцепятся в меня, услышав предложение. Рюшкин тоже пока нужен - пусть поставит дело. Главное, не дать выйти ему из-под контроля! Ну, это дело привычное! Не он первый! Можно даже пока разрешить ему поиграть в самостоятельность».

* * *
        Дато шел следом за Пончиком и про себя думал: «Интересно, что этот фраер хочет мне сказать? Скорее всего, на своего компаньона накапать сразу же собрался. Блондина наверняка по его заказу сделали - при живом Паше в шестерках ходил, а сейчас вот как хвост распустил! И второй, чекист бывший. Компания! Погодите, дайте только зацепиться! Потом мы с Самураем подумаем, кто под чью дудку плясать будет! А нет - так и списать недолго!»

* * *
        Один Самурай, пожалуй, не строил никаких планов. Кроме единственного - войти в долю. Но насчет того, что, возможно, со временем придется избавиться от нынешних компаньонов, он был с земляком полностью согласен. Этот вопрос они обсудили одним из первых. Впрочем, на верность Дато Самурай тоже не больно полагался, прекрасно понимая, что ради денег тот и земляка не пожалеет. Кстати сказать, как и он сам.

* * *
        Тихие волны шелестели о чем-то своем. Неожиданно у борта сто двадцать третьего танкера раздался всплеск, и в молочном свете стал отчетливо заметен черный силуэт. Если внимательно присмотреться, можно было понять, что это аквалангист.
        Человек оттолкнулся от борта и ушел в глубину. Свет фонаря узким желтым клином шарил в толще воды и расплывчатым кругом уперся в днище.
        Аквалангист достал из сумки какой-то предмет и прикрепил его к днищу танкера. Он посмотрел на часы на запястье и сверил время с часами на этом предмете. Затем заскользил в водной толще ко второму «Волга-Дону», стоявшему почти борт о борт с первым.
        Вторая мина была им установлена на днище второго танкера. Закончив дело, он еще раз сверил время со своими часами и быстро уплыл прочь.

* * *

«Как они меня утомили!» - подумал Антон про новых компаньонов, когда все вопросы были обсуждены и окончательно улажены.
        - Ну, теперь, когда с делами покончено, можно и выпить! - Дато потянулся за бутылкой, которую он принес. - Коньяк исключительный, нигде такого не продают! Земляк для меня специально прислал! - еще раз похвалил благородный напиток тбилисский вор.
        - Я хочу сказать тост! - поднял свою рюмку Самурай. Он встал и произнес: - Сегодня мы вчетвером, образно говоря, спустили на воду новый корабль - наше совместное дело. Я хочу выпить за то, чтобы у этого корабля в парусах всегда был ветер, а трюмы полны товаров!
        Четыре рюмки сошлись в середине стола. Тонкий звон стекла и следом… Что произошло дальше, никто понять не сумел. По ушам ударило, и палуба вдруг встала на дыбы.
        Следом раздался еще один ужасный взрыв, и огненный сполох поднялся до неба. Казалось, пламя было везде и объяло сразу все.
        Антон, обладавший отменной реакцией, умудрился зацепиться за ручку каюты. От нестерпимого жара стало невозможно дышать. Разом запахло паленым. Огромным усилием ему удалось выбраться на палубу, но тут взорвался еще один танкер! Скопившиеся в них горючие газы жахнули так, что судно сразу раскололо надвое. Второй танкер, стоявший рядом, был весь объят пламенем и медленно погружался в воду.
        Из четверых людей, только что желавших выпить за свое светлое будущее, не спасся никто.
        На берегу взрывы на Неве вызвали большую суматоху. Выли милицейские машины, МЧС. По реке к месту ЧП спешил пожарный катер.
        Капитаны судов, находившихся на фарватере, спешно отводили их на максимальное расстояние от полузатопленных сто двадцать третьего и сто двадцать четвертого танкеров.
        Корреспонденты СМИ уже толпились на берегу. Эти люди, обладающие повышенным чутьем на всевозможные сенсации, уже потрошили многочисленных свидетелей, собирая факты.
        Раздались новые звуки сирен, и в сопровождении эскорта из бело-голубых милицейских
«девяток» пожаловали отцы города. На боках их черных лимузинов рыжими пятнами танцевали отблески пожарища.
        Зрелище действительно впечатляло. От сто двадцать третьего на поверхности осталась одна корма, где и были каюты, капитанская рубка. Объятая густым желтым пламенем, она торчала из воды. Огонь скручивался в жгуты, уносясь в молочное небо. Черный дым клубами тяжело, словно нехотя, поднимался к небу.
        На воде горело несколько пятен. От взрыва из топливного резервуара выплеснулась солярка, но это была мелочь по сравнению с общей картиной бушующего пламени.
        Сто двадцать четвертый почти полностью затонул. Он, в отличие от своего собрата, почти прогорел и больше напоминал сейчас спокойный погребальный костер. Оба судна уже облепили пожарные катера. Тугие струи воды из брандспойтов пытались загасить огненную стихию.
        - Скажите, что-нибудь уже известно о причинах?
        - Аркадий Аркадьевич, подтверждается ли версия теракта?
        - Свидетели видели, как к одному из судов незадолго до трагедии пришвартовался прогулочный катер. Известно ли что-нибудь о жертвах? Их число?
        - Кто-нибудь взял на себя ответственность за случившееся?
        - Аркадий Аркадьевич, связываете ли вы случившееся с предстоящими выборами?
        Только что прибывшего чиновного мужчину из солидного ведомства, как комары в полночь, сразу же атаковали десятки журналистов.
        Мужчина ничего не знал, поскольку десять минут назад проснулся от телефонного звонка. После, проклиная всех и вся, он прыгал на одной ноге, чего не делал уже лет десять, а второй пытался попасть в штанину. Через пять минут, выражаясь исключительно отборным матом, он делился своим настроением с личным шофером. Водила, человек привычный, давил на газ и лишь иногда поддакивал.
        Аркадий Аркадьевич в ответ на все вопросы журналистов очень хотел послать их по совершенно конкретному адресу и заявить, что он и сам толком ни хрена не знает. Но как должностное лицо он не мог себе этого позволить. Поэтому приходилось делать умную мину и односложно выдавливать, натянув при этом на физиономию личину значимости и таинственности:
        - Все комментарии - после!
        Прибывали все новые машины с должностными лицами, депутатами всех мастей, словом, с теми, кому и положено прибывать в таких случаях. Толпа зевак, наоборот, редела, а затем и вовсе была оттеснена милицейским кордоном.

* * *
        За волноломами, недалеко от устья Невы, зрелище пожара тоже было отлично видно. Правда, издали оно выглядело не столь впечатляюще, как с Дворцовой.
        В одиноко стоявшей синей «девятке» двери были открыты и что-то негромко пиликала радиомагнитола.
        Григорий Рублев сидел на водительском сиденье и курил третью сигарету подряд. Прошло полчаса с момента взрыва, и смотрящий уже начал немного нервничать.
        Но вот из очередной волны, как в сказке Пушкина, показалась голова, затем плечи, и на берег вышел человек в костюме аквалангиста.
        Крытый сразу же отшвырнул сигарету и выскочил из машины.
        Между тем человек привычным движением отстегнул баллоны, снял маску, ласты, быстро стал стягивать черный резиновый костюм. Вскоре он уже стоял в одних плавках. На плече его в хищном оскале разинула пасть акула.
        - У-ух, холодина! В Крыму, бывало…
        - Подожди ты про свой Крым, - Крытый ласково перебил его. - На вот водки выпей!
        - Мне же машину вести…
        - Не гони пургу! Сегодня я тебя вожу!
        Он налил полстакана, и Василий одним махом проглотил порцию. Крытый тут же подал откупоренную бутылку нарзана.
        - Ну, остальное - дома. Давай двигать отсюда.
        - Как роскошно горит, а! - не выдержал и похвалился водитель Крытого.
        - Вижу, что молодец, - подтвердил тот, усаживаясь за руль. - Пора нам убираться отсюда. Дело сделано!

* * *
        Чаек в то утро в заливе видно не было. Ветер тянул по небу серые грязные клочья. Да и небо вместо приятного чистого синего цвета имело сегодня вид блекло-белый.
        Свинцово-серое море гневно кидало волны на прибрежный песок. Ветер шел ровной волной, лишь мгновениями ослабевая, делая передышку и набираясь сил для новой атаки. Но корабельные сосны лишь слегка покачивались, не уступая его напору.
        Две группы людей находились на песчаной косе, каждая у своих машин. Разделяло их метров сто.
        Мрачные парни сверлили друг друга тяжелыми, под стать погоде взглядами. Багажники машин уже были открыты. Руки бритоголовых витязей пока еще прячут за корпуса машин
«АКМы» и «стечкины», но… все может решить одна секунда, одно слово!
        Вот от обеих армий отделились два человека в длинных кожаных плащах и не спеша направились навстречу друг другу. За два метра остановились.
        - Здорово, Гарик.
        - Привет и тебе!
        Базар шел тягучий, с тщательным подбором каждого слова. Не шутки! Положение - как у сапера. Одно неверное движение - и хана! С двух сторон так свинцом нашпигуют, что ни один патологоанатом потом не выковыряет!
        - Короче, это твое последнее слово? - седоволосый мужчина чуть подался назад. - Платить ты отказываешься?
        Взгляд его будто покрылся инеем. Еще мгновение - и из уст вылетит что-то вроде:
«Братва! Вали их!»
        Парни не дураки, поняли, к чему дело идет, и в напряженной тишине хорошо стало слышно клацанье затворов.
        - Пусть смотрящий рассудит! Скажет платить - заплачу!
        - Добро!
        Через час синяя «девятка» Рублева первой покидает песчаный плес.
        Седоволосый с довольной физиономией вместе со своими бойцами тоже покидает вечное место разборок.
        - За два дня собрать лимон зелени! - Его оппонент ненавидящим взглядом провожает быстро удаляющуюся машину смотрящего. - Падла синерылая! Напрягайся теперь!
        - Может, повернуть дело так, чтобы Крытый сам понапрягался? - тихо произносит стоящий рядом с боссом помощник.
        Тот отрывается от своих мыслей, вникая в суть предложения. Затем в бригадира упирается раздраженный взгляд.
        - Блондин, слышал о таком? Вот и поинтересуйся, что с ним, а также с двумя пиковыми стало! Дато и Самурай. Поинтересуйся, поинтересуйся - полезно! Они тоже хотели Крытого подставить!

* * *
        Старушка не спеша шла вдоль ряда могилок, сгорбленная годами и тяжелой жизнью. Лишь на минутку она остановилась, глядя на молодую девушку в строгом черном костюме с черной же косынкой на голове. Губы старушки беззвучно шевелились, пока она читала молитву. Закончив, она поплелась дальше.
        Катя Романова смахнула одинокую слезинку и, быстро нагнувшись, положила четыре желтые хризантемы на мраморную плиту.

«Антон Игоревич Петров». Года с такого-то по такой - и больше ничего.
        - Пусть земля тебе будет пухом, - тихо прошептали губы скрипачки.