Остров Вальгалла Сергей Самаров
        Спецназ ГРУ # В городе Челубеевске творятся неслыханные дела. На отдел вневедомственной охраны совершено нападение; убиты четыре милиционера и женщина-служащая, похищены автоматы и боеприпасы. Из этих автоматов позже расстреливают группу азербайджанских предпринимателей. Расследование приводит сыщиков в экстремальную школу для настоящих мужчин «Вальгалла». Есть подозрение, что курсантов жестко кодируют, готовя для совершения дерзких преступлений. Сотрудник ФСБ, внедренный в
«Вальгаллу», бесследно исчезает. И тогда в школу направляется старший лейтенант спецназа ГРУ Станислав Ратилов. Его задача узнать, что творится в «Вальгалле», и не раскрыть себя. И постараться выжить…
        Остров Вальгалла
        Пролог

1
        Длинный гостиничный коридор был устлан затертой ковровой дорожкой, которая глушила шаги большого сильного человека в камуфлированной одежде и «краповом» берете. Человек прошел от лифта в другой конец здания, глянул на затейливый номер «333», выведенный на инкрустированной двери люксовых апартаментов, оглянулся и только после этого постучал.
        - Войдите, - раздался из-за двери высокий мужской голос. - Открыто.
        Человек в «краповом» берете вошел, плотно прикрыл за собой дверь и в три широких шага преодолел небольшой коридор. В гостиничном номере было, кажется, три комнаты. В просторном холле работал кондиционер.
        Из двери слева вышел высокий сухощавый человек в халате.
        - Извините, я только что душ принял, не успел переодеться. Весь день по области ездил, слегка задержался. Дороги, сами понимаете, российские, я уже отвык от таких. К счастью, не сам за рулем был. Сам бы всю подвеску в машине разбил.
        Человек в «краповом» берете сдержанно кивнул. Дождался, когда хозяин сядет сам, и сел в кресло рядом с журнальным столиком. Но и сидя не снял берет.
        - Выпить я вам не предлагаю, поскольку возвращаться вы будете с большими деньгами.
        - Я не пью. Даже без денег, - просто и грубовато ответил гость. - А если и пью, то только хорошую самогонку. Она качественнее самой дорогой водки, которую кавказцы в ближайшем подвале разливают. Хотя бы есть гарантия не отравиться. А все магазинное… паленка.
        - Это Россия со своими принципами.
        - Только не надо мне говорить про иностранную водку. Пробовал - дрянь. Я в командировке во Франции был. Там вино, как газировка. А если что покрепче - хуже дагестанского «самопала». А уж про закуску я не говорю. Все без вкуса и запаха. У вас в Англии не был, но, думаю, не намного лучше. Но давайте о делах…
        - Хорошо. С вашим помощником мы все обговорили. Вы в курсе дел, так я понимаю?
        - Иначе я сюда не пришел бы. Мне обо всем доложили.
        - И прекрасно, что пришли, потому что с помощником найти общий язык было, признаюсь, трудно. Он не умеет понимать намеков. Желает, чтобы ему все разложили по полочкам. Тяжелый человек.
        - Да, с ним бывает трудно. Особенно когда упрется. Но он со своим авторитетом мне необходим именно для нашего дела.
        - Мы с вами еще в первую встречу обговорили все тонкости. Потому с вашим помощником я сильно не откровенничал.
        - Я так и понял. Задачи остаются прежними и вполне выполнимыми. Главное, чтобы оплата поступала вовремя. Наличными. Безналичными только самый минимум. Счета я открою в ближайшее время. В разных банках.
        - Да, конечно, как и договаривались. Официальный договор мы с вами подписывать не будем, чтобы не афишировать участия в деле контрагента из-за границы. Но расписку в получении денег вам необходимо будет написать.
        - Я напишу. Проблемы в этом не вижу.
        - А когда сможете начать работать?
        - Я только что вернулся с Северного Кавказа, из Чечни. Неделька мне понадобится на восстановление нервной системы. Одновременно займусь своими делами. Мне до пенсии немного осталось. Хочется службы поспокойнее. Я ухожу из ОМОНа, должность мне уже подобрали. Честно говоря, я еще и не успел узнать какую. Но без полугодовых командировок на Северный Кавказ. И одно это уже радует. Не по возрасту мне это. Однако оформление тоже нервы потреплет. После этого, ровно через неделю, я займусь оформлением документации по школе. Мы, кстати, нашли хорошее название - школа
«Вальгалла». Знаете, что это такое?
        - Смутно.
        - В скандинавском эпосе - потусторонний мир для воинов, погибших с мечом в руках. Своего рода Доска почета, на которую попадают только достойные.
        - И долго продлится оформление?
        - Не думаю, что долго. У меня есть на примете хорошие юристы, которые сумеют быстро и правильно все оформить. Они знают, кому нужно заплатить, чтобы обойти препоны.
        - Как только будут готовы документы, я попрошу переслать нам по электронной почте копии. Электронный адрес у вашего помощника есть.
        - Да. Он и перешлет. Он с компьютером лучше меня обращается.
        Хозяин номера вышел в соседнюю комнату и принес дипломат, который раскрыл на журнальном столике.
        - Считайте…

2
        - Чайку, Сереня, еще сваргань-ка… - Дежурный по райотделу краснолицый майор Сколотов вытер платком вспотевшую красную лысину и глянул на помощника дежурного старшего сержанта Петрухина.
        Сергей вздохнул и взял чайник, чтобы сходить за водой в туалет, поскольку в дежурке, располагавшейся у входной двери, своего водопроводного крана не имелось, но в этот момент зазвонил телефон. Майор потянулся за трубкой, а Петрухин остановился, предполагая, что после звонка дежурный может его еще куда-то послать.
        Дежурить со Сколотовым не любил никто из сотрудников райотдела как раз из-за привычки майора пить неимоверное количество чая. Причем майор всерьез и надолго обижался, если помощник не хотел разделить с ним компанию. И потому помощники предпочитали пить чай, а не водку, зная, что майор Сколотов в приятельских отношениях с начальником райотдела полковником Россомахиным и может, если ему что-то не понравится, пожаловаться своему приятелю.
        - Дежурный по райотделу майор Сколотов. Слушаю вас… - сказал майор в трубку. - Алло… Говорите…
        - Нас всех тут… - с трудом прохрипел кто-то на другом конце провода. - Нас всех…
        В трубке раздался стук, и разговор прервался.
        Аппарат дежурного был без определителя номера. Майор немного подумал и все же отреагировал на странный звонок: не стал класть трубку на рычаги, чтобы не разрывалась связь, и с другого телефона позвонил на АТС с требованием проверить поступивший на номер дежурного звонок. Дежурный на телефонной станции ответил уже через минуту.
        - Не понял… - пожал плечами Сколотов и задумался.
        - Что там, товарищ майор? - поинтересовался Петрухин, оттягивая время своего похода за водой.
        - Кто-то что-то мычал, потом, кажется, трубку уронил…
        - А откуда звонили?
        - Наши. Отдел вневедомственной охраны.
        - У-у… Там они всегда пьяные, - со знанием дела сказал Петрухин.
        - Проверить надо…
        Майор по внутреннему справочнику нашел номер, набрал и долго ждал соединения. Никто не ответил. Тогда он набрал сначала второй номер, потом третий и четвертый. Не ответили ни по одному. Майор подумал и включил переговорное устройство, связывающее дежурного с комнатой отдыха «тревожной группы».
        - Михалыч, сгоняй-ка со своими во вневедомственную охрану. Что-то там не то творится…
        Анатолий Михайлович Крушайло, капитан СОБРа, на подъем всегда был легок, независимо от того, на дежурстве находился или на обычной службе.
        - Понял, товарищ майор. Выезжаем…

«Тревожная группа» обычно покидала здание райотдела через выход во двор, где стояла их машина, и потому дежурный с помощником только шаги в гулком коридоре услышали, но саму группу не увидели. И пришлось все-таки старшему сержанту идти за водой. Майор Сколотов тем временем снова пытался дозвониться в отдел вневедомственной охраны.
        Ему удалось это лишь тогда, когда чайник уже закипел. Петрухин уже разлил чай по бокалам. Но трубку взял не кто-то из сотрудников отдела, а капитан Крушайло, быстро преодолевший два километра.
        - Что там, Михалыч? Все пьяны, как Сереня предполагает?
        - Наверное, были пьяны, - медленно сказал капитан Крушайло. - Пустые бутылки стоят, закуска на столе. Но уже никогда, товарищ майор, не протрезвеют. Их всех перерезали. Четыре мента и женщина-служащая, за компьютером у них сидела. Ее изнасиловали. Похищено оружие. Все пистолеты и все автоматы из «горки» пропали. Патроны тоже забрали. Вызывайте следственную бригаду, товарищ майор, и объявляйте
«Перехват». Хотя это скорее всего бесполезно, когда не знаем, кого перехватывать…

* * *
        Реализация плана «Перехват», как обычно, ничего относящегося к делу не дала. План объявляется действующим при каждом серьезном или же резонансном преступлении, но удовлетворить своими результатами еще не сумел никого ни разу. В эту ночь было задержано пять пьяных водителей. В одной из проверяемых машин был обнаружен пистолет, переделанный под боевой из газового, в другой найдена граната «Ф-1». Но на момент преступления и у хозяина пистолета, и у обладателя гранаты было стопроцентное алиби. Вот и весь улов. До утра у следствия было время отдохнуть и почесать затылки.
        Утром судебно-медицинская экспертиза подтвердила, что все четыре пьяных милиционера были убиты двумя одинаковыми ножами примерно в одно и то же время. Они пытались сопротивляться, но оказать достойного отпора не смогли, из чего был сделан вывод, что нападение совершено людьми, имеющими хорошую боевую подготовку. Да и не полезут двое вооруженных лишь ножами бандитов на четырех милиционеров, имеющих и пистолеты, и автоматы и умеющих пользоваться оружием, если нет уверенности в своем преимуществе.
        Версию о двух нападавших косвенно подтвердила та же самая судебно-медицинская экспертиза. Женщина-служащая, работавшая в эту смену за компьютером отдела вневедомственной охраны, перед убийством была изнасилована прямо на рабочем столе двумя разными людьми, о чем говорило исследование спермы насильников, имеющих разную группу. Конечно, все это вовсе не говорило, что вместе с двумя убийцами не было третьего, а может быть, и четвертого сообщника. Утверждалось только, что нападавших было как минимум двое. Действовали они с крайней степенью жестокости. Кроме того, на лицах и телах погибших были обнаружены множественные гематомы; это давало возможность предположить, что милиционеров зарезали уже тогда, когда они находились в бессознательном состоянии.
        Мотив преступления определился однозначно и сомнений ни у кого не вызвал - бандиты напали на отдел с целью завладения боевым оружием и боеприпасами и цели своей достигли. При этом воспользовались тем, что из-за сильной жары в помещении отдела были настежь открыты для вентиляции двери. Знали они заранее или не знали об открытых дверях - это еще предстояло, если удастся, выяснить. Следствие началось, но продвигалось с трудом, потому что бандиты оставили слишком мало следов, по которым можно было бы на них быстро выйти. Оставалось по крупицам собирать данные и при этом ждать, что где-то всплывет оружие. Если похищают оружие, то, как правило, не для того, чтобы им любоваться.
        Могли чем-то помочь показания мужа убитой женщины. Они жили в том же дворе, где располагался отдел вневедомственной охраны, только в соседнем доме. Примерно за пару часов до совершения нападения женщина забегала домой, чтобы отругать мужа. Он любил допоздна засиживаться у телевизора, а утром с трудом вставал на работу. И она в начале ночи прибегала домой, жаловалась мужу, что ее смена опять пьяная. Сама она спиртное не употребляла.
        Муж вспомнил, что жена дважды или трижды говорила, что какая-то странная машина подолгу стоит у дверей отдела. Чем ей машина не нравилась, он не понимал. Жена вообще была человеком подозрительным, за что муж ее звал милиционершей, хотя она в милиции не служила, а работала по найму. Какая машина, российская или иномарка, жена тоже не сказала. Да она и не отличила бы одну от другой, поскольку в машинах не разбиралась. Но, если женщина видела, могли видеть и другие. Может быть, даже милиционеры других смен. Это могло стать следом, по которому нужно было идти.

* * *
        Оружие все же всплыло, и отстреляло оно очень громко, что называется, с резонансом. Буквально через три дня после нападения на отдел вневедомственной охраны в пригороде Челубеевска в частном доме собрались отпраздновать день рождения своего товарища девять выходцев из Азербайджана, торгующих на местном рынке произведенными в Китае «турецкими» вещами. Во дворе жарили шашлык, в холодильнике стояла водка. Но шашлык сгорел, а водка осталась нераспечатанной. Все девять азербайджанцев были расстреляны сразу из четырех автоматов. Автоматчики появились одновременно словно бы из ниоткуда. Просто возникли с четырех углов двора и стали расстреливать стоящих кучкой азербайджанцев. Все это видел сосед из окна мансарды своего дома. Все четыре автоматчика были в камуфляже. И исчезли так же неожиданно, как и появились, и сосед даже не понял, куда они пропали.
        Правда, сосед был мертвецки пьян, когда рассказывал о случившемся сотрудникам милиции, которых он же и вызвал. Сам он уверял, что выпил уже после происшествия всего сто граммов водки и его от жары развезло. Хотел нервы успокоить. Верить или не верить пьяному, это уже другой вопрос. А главное было в том, что преступление совершили с помощью оружия, похищенного в отделе вневедомственной охраны. Все автоматные стволы были «отстреляны» в тире и после баллистической экспертизы зарегистрированы в картотеке областного управления МВД. Таким образом, предположить, что использовались другие автоматы, было уже невозможно. Однако этот расстрел мало добавил в дело поимки преступников…

3
        Едва старший лейтенант Ратилов, командир взвода спецназа ГРУ, вернулся со своим взводом с планового марш-броска, его вызвали к начальнику штаба батальона. Даже дыхание перевести не дали. Марш-бросок был длительным, тридцатикилометровым, и чрезвычайно утомительным из-за жаркой погоды. Ратилов лишь успел умыть под краном лицо и тут же отправился в штаб, до которого было рукой подать.
        Начальник штаба майор Колыхалов куда-то убежал, и старшему лейтенанту пришлось прождать у двери его кабинета почти десять минут. Наконец на лестнице послышались тяжелые и быстрые шаги майора. Колыхалов при подъеме на третий этаж тяжело дышал. Так дышать он начал вследствие ранения, после которого ему делали операцию на легких. Говорили, что операция была тяжелая, пуля вызвала внутреннее кровоизлияние, и пришлось удалить часть легкого; тем не менее каждое утро майор начинал с длительной пробежки, чтобы привести в норму дыхание.
        - Здравия желаю, товарищ майор.
        - Станислав… Заходи, дело есть. - Колыхалов так быстро открыл дверь своего кабинета, что показалось, будто он у двери и не останавливался. - Присаживайся…
        Начальник штаба так же быстро, как дверь, открыл сейф и убрал туда документы, которые принес с собой. И только после этого шумно перевел дыхание и сел в свое кресло. Пару секунд смотрел словно бы сквозь старшего лейтенанта, собираясь с мыслями.
        - Ты у нас родом, кажется, из Челубеевска?
        - Так точно, оттуда.
        - Давно дома не бывал?
        - У меня там, товарищ майор, дома уже нет. Я после окончания школы в другой город переехал. Отца по службе перевели.
        - Тобой вот очень интересуется Сергей Александрович Маковеев. Знаешь такого?
        - Сережа? Как не знать, товарищ детства. Из одной компании. Давненько не встречались.
        - Сергей Александрович сейчас капитан областного управления ФСБ в Челубеевске.
        - Рад за него. И в звании меня обошел. И за это тоже рад.
        - Ну, мы не ФСБ, у нас звания сам знаешь как дают, если у самого командующего должность полковничья… - Майор не сумел сдержать вздоха сожаления. - Но очередное звание и новая должность тебе светят уже вскоре. Был запрос из управления кадров, переведут тебя «на роту» в другую бригаду. В какую, пока не скажу, чтобы не настраивать, потому что это не точно.
        - Я в курсе, товарищ майор. Мне комбат говорил. А что Маковееву нужно? Мы его, кстати, в школе звали Макиавелли. Хитрый очень. И службу по себе, наверное, нашел. Думаю, с ним осторожнее надо.
        - Он тебе сам все объяснит.
        - Он звонил?
        - Нет, шифротелеграмма пришла. Он сегодня к вечеру прилетит. Если есть желание, можешь встретить его в аэропорту. Я прикажу выделить машину.
        - Я могу на своей. Привычнее… И у себя его устрою. У меня жена в больнице лежит.
        - Что с ней?
        - С ней все в порядке. Дочка приболела. Она с дочкой.
        - Наверное, не вовремя… Ну да ладно. Я не буду торопить события. Короче говоря, твой друг Макиавелли просит временно откомандировать тебя в распоряжение их управления. На время конкретной операции. Мы с командиром возражать не будем, если ты сам проявишь желание. И настаивать мы ни на чем не будем. Если сможешь помочь - помоги.
        - А суть в чем, товарищ майор? Почему именно офицера спецназа ГРУ? У них что, своих спецназовцев не хватает?
        - Капитан Маковеев все тебе сам объяснит. Признаться, я не очень понял из
«шифровки». Но меня в курсе дела тоже держи. Когда самолет прилетает, ты знаешь…
        - Позвоню в аэропорт. Это не сложно.
        - Вот и хорошо. По этому вопросу у меня все. Переходим к следующему. О предстоящем переводе тебе известно. Если согласишься на командировку, «на взвод» возвращаться скорее всего не будешь. Значит, готовься к передаче взвода.
        - Кому, товарищ майор, передавать?
        - Завтра утром поездом прибывает лейтенант Симонов. После училища парень. Без опыта. Поэтому будь с ним аккуратен и введи в курс дел. Характеристики у лейтенанта хорошие, но ты сам знаешь, как характеристики пишутся. Присмотрись, что за человек.
        - Понял, товарищ майор.
        - Как только прибудет, я сразу к тебе пошлю. Ты его в общежитие сам отведешь. Пока ты здесь, будешь его наставником. И не сильно угнетай.
        - Понял. Чуть-чуть он опоздал.
        - В смысле?
        - Сегодня бы его. Мы сегодня на тридцать километров гоняли. Марш-бросок всегда показывает, что за человек. Было бы первое испытание.
        - Приедет, сгоняй с ним на двадцать. Если время позволит. А то твой Макиавелли, чувствую, пожелает сразу тебя захапать.
        - Посмотрим…

* * *
        Перед тем как встретить товарища детства, Ратилов съездил навестил жену с дочерью, а затем отправился в аэропорт. Ближе к вечеру жара была уже не такой изнуряющей, да и на открытых пространствах аэропорта свободно гулял ветерок, и жизнь уже не казалась такой утомительной.
        Ждать самолета долго не пришлось. Когда Ратилов входил в здание терминала, как раз объявили, что совершил посадку самолет из Челубеевска. И можно было смело идти к пассажирскому выходу, находящемуся в отдельном здании справа…

* * *
        В холодильнике стояла бутылка водки. Но пить ее в такую погоду не хотелось даже холодную, так что Сергей Александрович решился только на чай.
        - Я уже завтра должен в Москву лететь, поэтому давай лучше делами займемся, - предложил Макиавелли. - Времени у нас мало. А разговор может получиться долгим. Если получится…
        - Давай займемся делами. Я готов тебя выслушать, - сдержанно ответил Ратилов, сам еще не решивший, стоит ему связываться с ФСБ или нет. - Начальник штаба из твоей телеграммы ничего не понял и потому меня путать не стал. Выкладывай сам.
        - Выкладывать в принципе не много. Но обсудить кое-что придется, если ты, конечно, согласишься. Детали, подробности, линию поведения, возможности… Много всего и всякого.
        - Я слушаю.
        - Начну с начала. Несколько месяцев назад в Челубеевске объявилась некая странная организация под названием ЗАО «Вальгалла. Экстремальная школа для настоящих мужчин». Клуб не клуб, спортивная секция не спортивная секция. Якобы школа выживания, школа испытания характера и физических возможностей, школа испытания себя в экстремальных условиях. Школа провела два набора, сейчас готовится к третьему. Каждый, кто туда попадает, сначала проходит курс обучения выживанию в экстремальных обстоятельствах, очень мощный и жесткий психологический тренинг и не менее жесткую физическую тренировку - и в завершение, в качестве второго курса, по желанию, естественно, проходит испытания, как они это называют, в полевых условиях. Своего рода «гонка на выживание», в результате которой единственный из всех оставшийся получает приз в миллион рублей при условии трудоустройства по адресу, указанному школой. Еще пять человек, последние из тех, кто остается в
«гонке», тоже трудоустраиваются. Куда, неизвестно. Кто и какую работу предоставляет, тоже неизвестно.
        - Нормальная система подготовки, - оценил старший лейтенант Ратилов. - Может быть, даже похоже на систему подготовки солдат в спецназе ГРУ. Могу только одобрить существование этой школы.
        Капитан Маковеев вздохнул.
        - С тобой трудно не согласиться. Но у нас есть данные, что в школе «Вальгалла» готовят не просто крутых мужиков. В городе резко обострилась криминогенная обстановка. Выросло число преступлений, и особенно на националистической почве. И практически все громкие уголовные дела остаются нераскрытыми. Несколько косвенных улик указывают на «Вальгаллу». Мы пытались выяснить, но никто из выпускников школы на откровенность идти не захотел. Есть подозрение на жесткое кодирование всех обучающихся, кроме тех, кто отсеялся на раннем этапе. Отсев там большой. Не выдерживают больше половины, хотя обучение платное и деньги возврату не подлежат. Те, кто вышел из игры, говорят, что над ними просто издевались и заставляли все это терпеть. Но они знают слишком мало. Они не знают даже ничего конкретного об организаторах «Вальгаллы». Только какие-то клички, и все. Административное оформление велось на подставных лиц, которые тоже мало что могут сказать, да и откровенничать, кажется, не желают. Организаторам школы стало известно о нашем интересе к «Вальгалле». И был случай, когда один из их парней, что называется,
«восстал», пошел вроде бы с нами на контакт, а потом бесследно исчез и по сей день находится в розыске. И в дальнейшем каждое наше мероприятие против «Вальгаллы» становится там известно заранее. Должно быть, в нашем управлении работает информированный «крот». Именно информированный. То есть не простой оперативник, который дальше дел своего отдела ничего знать не может. Так, мы засылали к ним на обучение нашего капитана, моего коллегу. Он тоже пропал бесследно после первых же занятий. Причем на «Вальгаллу» тень упасть никак не могла, потому что пропал он из своей квартиры. Вышел в подъезд в спортивном костюме, хотел проверить почтовый ящик. И все. Больше нашего капитана не видели. Причем мы знаем, что пропасть он мог только потому, что связался с «Вальгаллой». Но ничего доказать не можем. Потому как нет следов. И еще два курсанта из этой школы пропали. Тоже следов не было. Чуть позже мы организовывали несколько финансовых проверок через налоговую инспекцию. Придраться не к чему, прикрыть их официально не за что. Привлечь к ответственности организаторов - тем более. А по городу разговоры идут. Шепотом,
понятно. Обстановка нездоровая…
        - Я примерно понял, что от меня требуется, - кивнул Ратилов.
        - От тебя, если ты согласишься, требуется поступить в школу, понять, насколько это опасная вещь или, наоборот, полезная, и, если опасная, добыть доказательства вины организаторов. Это задача номер один. Ты согласен помочь?
        - Согласен. А задача номер два?
        - Напрямую связана с первой. «Вальгалла» несет значительные затраты. Кто-то их финансирует. И мы никак не может узнать кто. Откуда получаются средства, каким образом, наличными или безналичными. Как финансовые потоки реализуются. Конечно, чтобы это определить, следует иметь финансовую грамотность. Тебе самому понять это будет сложно. Поэтому станешь докладывать специалисту в одностороннем порядке. Он сможет выходить с тобой на связь только в случае крайней необходимости или для отдельного поручения. Согласен?
        - Согласен.
        - Тогда будем обсуждать детали…
        - Будем обсуждать. Первая деталь: если я выиграю в «гонке на выживание» и получу миллион… Он мне достанется, или я буду вынужден его вернуть?
        - Тебе очень нужен миллион?
        - Мне нужно чуть меньше двух миллионов.
        - Для чего?
        - У меня дочь болеет. Деньги нужны на ее лечение за границей. Это стоимость лечения. Но ты не ответил.
        - А кто у тебя может его забрать? Заработаешь - он твой…
        - Значит, я уже согласен.
        Часть I
        Глава 1

1
        За столом сидели четыре человека. Двое рядом друг с другом, напротив входной двери, двое с торцов - облокотившись о столешницу, прикрытую зеленым толстым сукном, на одном из углов испачканным мелом, отчего создавалось впечатление, будто это сукно содрано с бильярдного стола и на скорую руку подшито по краям.
        Все четверо смотрели если не недобро, то сурово, с легким пренебрежением к тем, кто по одному заходил в кабинет. Вопросы задавались одинаковые и скучные, и ответы, кажется, спрашивающих мало волновали. А люди заходили разные и внешне, и по возрасту, и по характеру, и эти четверо давали им оценку по какому-то своему, индивидуальному принципу. Перед каждым лежал предварительный список будущих курсантов «Вальгаллы». И каждый делал против конкретных фамилий понятные только ему одному пометки…

* * *
        Будущие курсанты расположились в приемной, более тесной, чем сам кабинет, и потому несколько человек даже оставались в коридоре. Дверь в приемную была распахнута. Количество желающих испытать себя не уменьшалось, потому что после знакомства предстояло пройти общее собеседование, называемое вводной лекцией. Там же, в приемной, сидела девушка, бухгалтер «Вальгаллы». Именно ей каждый платил по десять тысяч рублей и получал корешок приходного ордера, который подкалывал к своему заявлению. Хотя корешки бухгалтерского документа уже получили все, девушка не уходила, вяло отвечая на скользкие комплименты или же не отвечая вовсе. Возврат денег, как оговаривалось сразу, возможен только в течение сегодняшнего дня после вводной лекции. Если кто-то передумает, если кто-то не решится - хотя все пришли сюда именно после серьезного решения, - он может обратиться к бухгалтеру. На следующий день, когда начнутся настоящие занятия, тем, кто не выдержит даже первого дня серьезных нагрузок, вернуть деньги уже не удастся. С этим условием были ознакомлены под расписку все. А расписка - это уже финансовый документ,
который даже в суде оспорить невозможно.
        Обычно люди, собравшиеся в одной компании, легко знакомятся друг с другом. Тем более если им предстоит провести вместе довольно длительный срок, вместе учиться, помогать друг другу и друг с другом соперничать. Но, очевидно, дух соперничества уже витал в воздухе. И курсанты друг на друга с особым дружелюбием не посматривали…

* * *
        Старший лейтенант Ратилов в списке, составленном по мере подачи заявлений, а не в алфавитном порядке, стоял одним из последних, потому что пришел на регистрацию в последний допустимый день. А вызывали в кабинет в соответствии с этим списком, и потому у Станислава было время присмотреться к тем, с кем ему предстояло и учиться, и соперничать. Естественно, в списке он значился вовсе не старшим лейтенантом, а простым безработным, как, впрочем, и большинство из присутствующих. Кем они являлись в действительности, сказать было трудно. Многих вообще можно было отнести к бандитам - по крайней мере, внешне и по манере поведения. Это вызывало не слишком приятные ощущения. Но он приехал в Челубеевск не свои ощущения проверять, а делать работу, и потому отнесся к окружающим вполне равнодушно.
        Но старший лейтенант сразу убедился, что неправильно понял ситуацию еще при рассказе Макиавелли. Сам Станислав видел пользу в подобных организациях, но в том случае, если они будут воспитывать тех, кому действительно не хватает мужского характера. Здесь же собрались люди, у которых подобный характер был. Каждый смотрел жестко, каждый давал оценку себе и стоящим рядом, каждый отличался самоуверенностью и сильным характером. Этих воспитывать не нужно. Эти сами кого угодно могут воспитать и сломать. Такой вывод можно сделать, только глядя на упрямо насупленные брови и крепкие руки большинства курсантов. Сам Ратилов, не отличающийся богатырской фигурой, проигрывал почти всем. Тогда зачем они сюда пришли? Что понадобилось им в «Вальгалле»? И по возрасту большинство, похоже, только на год-два моложе самого Станислава. Поздно уже к армии готовиться. Тогда что им нужно? Этот вопрос еще стоило понять и разрешить. Пока же было ясно только одно: «Вальгалла» - не школа для малолеток, какой она представлялась изначально.
        Случайно Ратилов подслушал обрывок разговора двух парней.
        - Я до конца пойду… И дойду, - сказал один.
        - Давай, давай… - насмешливо заметил второй. - А миллион все равно мне достанется.
        - Посмотрим, кому достанется. Мы и таких тоже ломали…
        - Главное, чтобы нас до этого не сломали. - Второй был более рассудительным и видел минусы там, где первому грезились только плюсы. - Слышал я, здесь многие до миллиона не доживают…
        - Ты бабушке своей это рассказывай. Может, напугаешь… А я до конца дойду.
        Этот разговор уже что-то подсказал. Наверное, кто-то пришел в надежде заработать миллион. Но, конечно, не все. У других могут быть и свои цели. И, чтобы понять ситуацию, требовалось и эти цели узнать и оценить.
        - Ратилов… - донесся голос из переговорного устройства системы «шеф - секретарь», что стояло на столе перед бухгалтером.
        Точно так же вызывали и остальных. Значит, дошла очередь.
        И Станислав шагнул к двери…

* * *
        - Ты у нас иногородний… - глядя в свои бумаги, сказал человек из-за стола, сразу показывая, что на вежливое обращение курсантам рассчитывать не приходится. Но это, видимо, была просто такая манера разговаривать - грубовато-добродушная. - И какими же ветрами?..
        - Я родом отсюда. Девять лет назад уехал. Отца по службе перевели, как только я школу окончил.
        - Сейчас тебе… Двадцать семь?
        - Через полгода будет. Пока еще двадцать шесть.
        - Стало быть, имеется вернуться намерение?
        Этот вопрос был сказан скороговоркой, и задал его человек мимоходом, словно ответ его мало интересовал.
        - Намерение есть.
        - Понятно. Отец где служил?
        Спрашивающий пока относился к старшему лейтенанту только как к одному из общего потока. И это естественное отношение. Охватить взглядом сразу всех и увидеть при этом не толпу, а личности, невозможно.
        - Военный. Танкист.
        - По стопам отца идти не захотел?
        - Хотел, но у меня с математикой всегда было плохо. На экзамене в училище не прошел.
        - И отец помочь не сумел?
        - Я не захотел.
        - А потом чем занимался?
        - Последнее место работы? - добавил свой вопрос второй, сидящий у торца стола.
        - В армии служил. Контрактник. Контракт кончился три месяца назад, надо устраиваться.
        - Служивый, это хорошо… В каких частях?
        - Спецназ ГРУ.
        - Солидно, - баском усмехнулся третий. - Я в спецназе ВДВ служил. Старшим прапорщиком. Нас пугали вашей подготовкой. Говорили, что никто так терпеть не может, как вы.
        - Правильно пугали, - согласился Ратилов. - Нас тоже пугали. А мы терпели. Потом привыкли и пугаться перестали.
        - Воевал?
        - Северный Кавказ…
        - Чечня?
        - И Чечня, и Ингушетия, и Дагестан.
        - Хорошо. По национальности-то ты кто?
        - Русский.
        - И это тоже хорошо. Награды есть?
        - Медаль «За боевые заслуги».
        - Значит, там терпел, будешь теперь здесь терпеть? У нас терпеть придется больше, чем в спецназе, учти…
        - Буду терпеть, - мрачно подтвердил старший лейтенант.
        - А для чего тебе это нужно? Ну, приходят тут разные крутые - себя испытать. Или экстремалы, которым сдуру острых ощущений хочется и денег не жалко. А ты-то уже испытан. После Северного Кавказа куда еще лезть!
        - Мне миллион нужен, - еще более мрачно объяснил Ратилов. - Миллиона мне мало, но хотя бы миллион… Это тоже что-то. Больше я нигде столько заработать не смогу. И нужна работа. Хорошо оплачиваемая…
        - Зачем тебе сразу миллион?
        - У меня ребенок болеет. Мне нужны деньги на лечение. И я их получу.
        - Упрямый? - с какой-то даже угрозой в голосе спросил четвертый, глядя из под густых бровей. - Упрямых мы здесь уже видывали…
        - Упертый. Так будет точнее. - Старший лейтенант отвечал без улыбки и уверенно, опустив при этом голову, словно бы показывая характер. - Если я чего-то очень хочу, я упираюсь, и меня трудно свернуть с пути. Но мне нужна мотивация. В данном случае она у меня есть.
        - Что же ты, такой упертый, не сумел в военное училище поступить? - спросил первый.
        - По той же причине. Там у меня мотивации не было. Отцу хотелось, а мне не очень. Я больше гуманитарий, чем военный. Я и сейчас учусь заочно на историческом в университете.
        - Гуманитарии обычно в коленках слабы, - заметил третий.
        - Не жалуюсь на коленки. Твердо стою.
        - Из всего нынешнего набора ты по весу самый легкий. Тебя от миллиона быстро ототрут…
        - Это делать я сам умею.
        - Ладно. За свои деньги лезешь. Нам это не столь важно. Как узнал о «Вальгалле»? Кто-то посоветовал?
        - Да. Друг детства рассказал. Он сам хотел, но у него с финансами туго. Не потянул.
        Друг детства в данном случае существовал в действительности и при необходимости готов был подтвердить сказанное. Об этом позаботился капитан Маковеев. И друг этот, как был уверен Ратилов, человек надежный, ни с какими силовыми ведомствами контакта не поддерживающий, и потому не может вызвать опасения.
        - Хорошо иметь друзей, дающих дельные советы. Значит, ты со всеми условиями согласен? Документы подписал?
        - Я согласен со всеми условиями. И документы подписал.
        - Тогда до «вводной лекции» свободен.
        Старший лейтенант едва сдержал себя, чтобы не развернуться по уставному. Он даже движение такое начал, но затормозил и развернулся обычным образом, как разворачиваются гражданские люди. И вышел. И уже в приемной услышал, как в кабинет вызывают следующего курсанта. Кажется, предпоследнего или последнего. Всего в списке было сорок два человека…

* * *
        При подготовке к «выводу» предстоящий обязательный разговор в приемной комиссии обсуждался особенно тщательно. Предполагалось, что уже этот разговор может стать основательной проверкой курсанта «на вшивость».
        Понятно было, что если в «Вальгалле» не все чисто в отношении закона, то к иногороднему обязательно будут присматриваться особенно внимательно, поскольку иногороднего труднее проверить и в «Вальгаллу» будут «вводить» агента предположительно именно так. То есть после двух провалов так выводить легче и надежнее. Но все прошло на удивление гладко и без какого бы то ни было напряжения.

«Вводная лекция» должна была состояться в актовом зале, куда всех повела бухгалтерша. Хотя актовым этот зал назвать было сложно. Просто большая комната с несколькими рядами стульев, выставленных в длину со стороны внутренней стены. И один письменный стол, тоже покрытый зеленым сукном, поставленный у одного из широких окон. Станислав сразу оценил расстановку в этом так называемом зале. Слушатели будут сидеть лицом к свету, а говорящий - затылком. Следовательно, человек, проводящий «вводную лекцию», будет видеть все обращенные к нему лица, сам оставаясь в тени. Это уже явная расстановка сил для осуществления контроля. Должно быть, в школе «Вальгалла» преподаватели опытные и свое дело знают. Уже с первой лекции началась невидимая психологическая обработка курсантов.
        Что же будет дальше?
        Чтобы контролировать ситуацию и держать под присмотром всю комнату, Станислав сразу занял место в последнем ряду и даже слегка отодвинул свой стул к стенке, чтобы не оставлять за спиной прохода. Это была привычка спецназовца - не оставлять кого-то за спиной. Глядя на него, точно так же поступили еще несколько человек. Проход за спинами оказался перекрытым. И вообще большинство курсантов старалось сесть на задние ряды. Это тоже было определяющим фактором, показывающим, по большому счету, неуверенность людей в себе и их нежелание брать на себя роль лидера, а вовсе не природную скромность. Скромность здесь никто, кстати, не демонстрировал. А наоборот, большинство старалось демонстрировать чуть ли не развязность и самоуверенность. Но уже одно желание сесть на задний ряд говорило о том, что в действительности эти люди видят себя ущербными и показная наглость является не чем иным, как самозащитой от наглости других.

2
        Станислав смотрел в чужие затылки, стараясь определить, что за люди пришли сюда и что они надеются здесь получить, когда дверь открылась и в комнату шагнули двое из тех, что входили в приемную комиссию. Первым неторопливо вышагивал тот, что начинал разговор с Ратиловым, грубовато-добродушный и самодовольный, с уверенной походкой слегка вразвалку, как ходят борцы-тяжеловесы; вторым - густобровый с угрюмым взглядом, что на собеседовании задал только один вопрос про упрямство, и задал его очень недобрым тоном. Этот в походке был легче, но чувствовалась в человеке, в его непомерно длинных, почти до колен достающих руках какая-то чудовищная, взрывная, очень нервная сила, вполне сочетающаяся, как ни странно, с внешним спокойствием. При всем том, что первый выглядел человеком очень сильным, второй казался более опасным. Хотя давать оценку опасности было еще рано. Еще, по сути дела, не было известно ничего, что помогло бы выдвинуть против «Вальгаллы» и ее организаторов какие-то обвинения, кроме косвенных подозрений, высказанных Макиавелли в первую встречу.
        Пришедшие уселись за стол и не очень внимательно осмотрели собравшихся, которые сразу как-то притихли, хотя и раньше не слишком шумели, потому что разговаривать друг с другом особо не рвались. Ратилов включил в рукаве чуткий цифровой диктофон, входящий в профессиональное оснащение разведчика.
        Осмотрев всех, первый поднялся, хмыкнул под нос и сказал:
        - Начнем, парни, с представления. Я - президент школы «Вальгалла». Можете звать меня Максимычем, я к такому обращению привык. По званию я полковник. Кому нужно будет, познакомимся ближе. Кое-чему и я вас буду учить, но начальником нынешнего вашего курса будет отставной майор милиции, бывший командир городского СОБРа, которого вы будете звать майором Базукой. Другого имени для вас он не имеет. Но для начала я объясню не слишком грамотным, что такое «Вальгалла». С первым курсом мы хотели обойтись без этого объяснения, но потом возникали вопросы, на которые приходилось отвечать. Я говорю не только про нашу школу, носящую это имя, но и про настоящую Вальгаллу. Итак, что это такое? Если просто, то это посмертный мир в скандинавской мифологии. Мир, куда уходили только воины, достойные почета, погибшие с мечом в руке; воины, не ведающие страха и сомнения и предпочитающие смерть позору. То есть Вальгалла - это место, куда попадают лишь достойные. Наша школа, «Вальгалла», и предназначена для того, чтобы воспитывать достойных мужчин. Воинов сильных и бесстрашных, которых в нашем обществе в настоящее время
дефицит. Вот в принципе и все. А теперь прошу вас выслушать майора Базуку. И помните, что сегодня, после «вводной лекции», у вас еще есть возможность забрать заявление и деньги, которые вы заплатили за обучение. Завтра у вас этой возможности уже не будет. Базука, прошу…
        Максимыч откинулся на спинку стула и слегка насмешливо оглядел присутствующих. Он, как показалось Ратилову, настолько презирал всех этих курсантов, что без насмешки уже смотреть на них не мог.
        Но если президент школы говорил сидя, находя в этом удобство для себя, то майор Базука встал и до того, как произнести первые слова, прогулялся перед первым рядом стульев, словно собирался с мыслями. И только потом оглядел всех мрачными и умными, как показалось старшему лейтенанту Ратилову, глазами. Но даже эти глаза увидеть было сложно, потому что приходилось напрягать зрение, всматриваясь против направления света в неосвещенное лицо. Все происходило точно так, как Станислав и предполагал. Майор Базука заставлял курсантов направлять внимание и тратить энергию на то, чтобы всматриваться. При этом терялась их способность сопротивляться открытому внушению. Хотя внушение еще не должно быть мощным и активным. Время пока не подошло. Но оно, как чувствовалось по напору, с которым майор Базука начал говорить, должно подойти стремительно.
        - Зачем вы все пришли сюда? - спросил Базука неожиданно резко и грубо. И выдержал театральную паузу, словно ответа ждал. - Зачем, я вас спрашиваю?
        Сразу почувствовалось, что говорить он умеет, и риторический вопрос звучал внушительно, как сильное начало, вокруг которого все остальное и должно развиваться. Своего рода опора для всей будущей лекции, ее крепкий бетонированный фундамент. И уже следующие слова доказали правоту этого ощущения.
        - Не знаю, обратили ли вы внимание на один вопрос, который задавался всем вам… Скорее всего, нет, потому что… - Теперь он резко сменил тон и стал говорить так тихо, что приходилось напрягать слух. Ратилов увидел, как у многих вытянулись шеи. Люди сдвигались головами ближе к звуку. Это еще один прием, заставляющий людей раскрывать защиту подсознания и активнее впитывать в себя слова, которые воспринимались с напряжением, и именно потому воспринимались лучше. - Потому что вы заходили по одному и знаете только то, о чем спрашивали именно вас. А спрашивали вас о национальности… Это важно, однако об этом поговорим позже. Пока же я вернусь к первым своим словам, к первому вопросу, на который сам и постараюсь ответить, потому что вы, возможно, и не сможете дать ответ. Скорее всего не сможете дать, потому что не умеете признаваться даже себе. Итак, зачем вы пришли сюда? Это ваше подсознание знает, но вы еще не можете сами все осознать правильно. Но я скажу предельно честно, чтобы вы задумались, поняли и согласились. Вы пришли сюда потому, что в глубине души вы, несмотря на весь ваш внешний антураж сильных
людей, на объемные бицепсы и демонстративную нагловатость, просто трусы. Самые обыкновенные трусы…
        Длительная пауза вызвала шевеление, но никто не возразил. Или все согласились, или не посчитали нужным прерывать такое необычное начало лекции. Однако все, похоже, задумались.
        - Именно так, и никак иначе, - продолжил Базука. - Вы - трусы, сознайтесь в этом хотя бы самим себе, если не хотите признаваться в этом публично. Нам это и не нужно, мы и без того знаем, что вы таковы. Вы боитесь. И я знаю, что вы пришли сюда, чтобы избавиться от своего страха. Интуитивно, сами себе не сознаваясь, вы пришли именно для этого. И мы ставим себе именно такую цель - помочь вам побороть свою трусость и стать настоящими мужчинами, которыми вы на настоящий момент не являетесь. И мы умеем это делать. И сделаем. Но вы должны обратить внимание на слова, которые я только что сказал. Наша цель - именно помочь вам… Не сделать из вас настоящих мужчин - нет, делать себя вы будете сами, потому что насильно сотворить мужской характер невозможно. Мы вам только поможем, если у вас есть такая необходимость. Мы поможем вам приобрести характер и выработаем у вас соответствующие навыки, способные сделать вас победителем в любой ситуации. Сделать вас людьми, достойными по большому счету пировать у костра в Вальгалле среди других достойных воинов.
        Последние фразы майор Базука опять произносил громко и напористо, категорично утверждая сказанное еще и тоном. Но сразу после этого опять перешел на речь полушепотом, так что присутствующим пришлось напрягать слух.
        - А нужно ли это современному человеку? Может быть, вам следовало бы пойти на курсы компьютерщиков? Может быть, у вас нет потребности в силе и отваге и вам хватит только умения стучать по клавиатуре, посасывая из бутылки пивко? Все может быть… Если у вас только такая потребность, через одно-два занятия мы с вами расстанемся. Это я знаю точно. А чуть позже расстанемся и с другими. Сил, я думаю, у вас у всех хватит. Вы все ребята крепкие. И мы не даем нагрузок больше, чем может выдержать человеческий организм. Тяжелые нагрузки, да, но выдержать их можно. А вот духа у многих не хватит. До последнего занятия дойдет не больше половины. И уходящие будут искать для себя оправдание. Кто-то повредил руку, кто-то ногу, у кого-то спина заболит - старая спортивная травма. Случится это, обязательно случится, будет все болеть. Но я скажу, что в первом выпуске у нас был парень, который ни на что не жаловался. Он, кстати, и заработал миллион на втором курсе. Так вот, когда он уже получал миллион, оказалось, что у него сломана рука. Сломал ее на одном из первых занятий. И терпел. Даже гипс накладывать не желал. И
вообще к врачам не обращался. Вот так же терпеть должны научиться и вы. Мы здраво смотрим на вещи и понимаем, что это дано не всякому. И знаем, что половина отсеется. Эта половина согласится со своей трусостью и даст трусости уговорить себя отказаться от борьбы. И обязательно будет уважительная причина. А те, кто останется, они другому научатся. И именно они будут хозяевами своей жизни, а не компьютерщиками. Они будут управлять и собой, и людьми, а компьютерщикам будет какой-нибудь инородец показывать пальцем и приказывать, что следует делать. Это к вопросу о том, что больше нужно современному человеку - крепкий характер и не менее крепкий кулак или умение работать в Интернете. Я понимаю, что хорошо бы уметь и то, и другое. Так будет намного лучше. Но второе без первого просуществовать не может, а первое без второго может.
        Поэтому-то вы и стоите перед выбором. Вы, которых я назвал трусами. И назвал вас правильно. Потому что жизнь наша такой стала, что уже никак нельзя обходиться без решительности и силы. Не только Россия. Вся насквозь прогнившая Европа уже с этим столкнулась. Европейцы больше не хозяева на земле своих предков. Помните, несколько лет назад весь Париж будоражили тысячи выходцев из Азии, с Ближнего Востока и из Африки; били витрины, жгли машины… В более скромных масштабах это повторяется каждый год. А социологи предсказывают, что через пять-восемь лет количество избирателей из числа бывших эмигрантов из слаборазвитых стран превысит количество избирателей-французов. Тогда уже их будет власть, и они станут править страной. То же самое происходит в Англии и Германии, в других странах. А что у нас делается? Мне это вам объяснять не надо. Вы сами каждый день видите в наших городах засилье кавказцев, таджиков и китайцев. А исследования социологов говорят, что эта тенденция имеет свойство расширяться и в ближайшие годы обретет лавинообразный характер. Их все больше… И ведут они себя с каждым днем все
агрессивнее и агрессивнее, они хотят нас заставить жить так, как сами привыкли жить, они хотят диктовать нам свою волю. Я сам жил во времена Советского Союза в Средней Азии. И хорошо помню фразу, которую слышал частенько. Если что-то было им не по нутру, они сразу говорили: «Иды на свой Рассий». Это еще тогда, когда они кормились за счет России. А когда Россия от них откололась, они в нее бегут, чтобы снова кормиться. Бегут толпами, жадные и хищные, чтобы урвать кусок побольше, ничем не брезгуют. И с ними трудно бороться. И устоит только тот, кто сможет за себя постоять и дать достойный отпор. Вы, может быть, не осознаете еще, что именно демографическая ситуация толкнула вас на желание прийти на занятия в «Вальгаллу». Я просто открываю вам, идущим на ощупь, глаза.
        Майор Базука говорил, часто меняя интонацию. Речь его выглядела то пафосной, напористой, то он почти шептал, как заговорщик. Ратилов не услышал ни единого прокола в этой речи. Базука ни к чему не призывал, кроме обыденных вещей - предлагал курсантам обрести силу духа и научиться защищать себя. Квалифицировать сказанное как национализм пока было никак нельзя, потому что он не призывал к каким-либо решительным действиям.
        - Еще обращу ваше внимание на одну немаловажную вещь. Мы ставим вас всех в условия жесткой конкуренции. На конечном этапе только одному достанется приз в миллион рублей. И вы должны будете конкурировать друг с другом. Этого мы добиваемся умышленно. Однако вы все многократно убеждались на примере с приезжими с Кавказа: если свяжешься с одним, ему на помощь спешат другие, даже не зная его. Но тот, кто глубже знаком с кавказским менталитетом, тому хорошо известно, что у всех этих народов идет мощная внутренняя борьба за власть. Они рвутся к власти, чтобы потом унижать тех, кто слабее. Не по-мужски это. Но они такие от природы. У них в характере борьба за первенство. И при этом всегда один другого поддерживает. Вам тоже следует уметь налаживать друг с другом отношения и следует всегда поддерживать друг друга. Курсанту нужно не только поддерживать курсанта, но и просто на улице поддерживать соотечественника. Только так мы сможет быть все вместе сильны. И при этом личная конкуренция остается конкуренцией. Это нужно совмещать…
        Лекция закончилась. Базука сел сбоку от стола. Станислав выключил диктофон. Запись впоследствии проанализируют специалисты по лингвистике и по праву и дадут заключение, насколько задействованы в словах майора элементы внушения и нарушает ли он закон…

* * *
        Первый день в «Вальгалле» завершился буднично и без осложнений. Бухгалтерша так же сидела на своем месте, но не нашлось никого, кто пожелал бы забрать документы и деньги и отказаться от намерения получить здесь морально-боевое образование. Более того, вроде бы без яркого внешнего проявления, но «вводная лекция» произвела на всех сильное впечатление, о чем говорили лица курсантов - у кого-то задумчивое, у кого-то решительное, в зависимости от степени природной эмпатии. Да и сам Станислав на себе ощутил умение майора Базуки влиять на слушателей. Хотелось сопротивляться нашествию иноплеменников. Но, осознав свои внутренние ощущения и проанализировав их, старший лейтенант без проблем взял себя в руки, хотя полностью выбросить из головы услышанное было сложно. Но он имел определенную психологическую подготовку. А каково же было тем, кто такой подготовки не имел?..
        А самое главное - что с ними будет позже, когда эти лекции, вводные и курсовые, станут постоянными? В принципе это могло превратиться в большую беду.

* * *
        Здание, в котором обосновалась школа «Вальгалла», было двухэтажным, обычным для построек пятидесятых годов прошлого века, без затей и украшательств, с высоким забором из профилированного стального настила, окаймляющим двор по периметру. Окна на улицу не выходили, только во двор. Ворота, калитка у ворот и будка охранника рядом с калиткой. Сам охранник стоял в дверном проеме и смотрел, как из здания выходят курсанты. После лекции они уже не казались такими разобщенными и разговаривали друг с другом больше; как-то сами собой образовывались кучки, в которых что-то обсуждалось. С Ратиловым, впрочем, никто не заговаривал, а сам он ни к кому с разговорами не лез, потому что оценивал взглядом территорию. И сразу отметил, что на окнах, как и на двери, нет сигнализации, нет видеокамер наблюдения - по крайней мере открытых, хотя при нынешнем уровне техники несложно поставить и скрытые камеры. Получил оценку и охранник: скорее всего выпускник одного из предыдущих курсов. Станислав сам не понял, как пришел к такому выводу, но вывод подтвердился сам собой. И это при правильности ощущений было бы одним из
решений стоящих перед старшим лейтенантом задач - определить, что за трудоустройство предлагают курсантам после окончания обучения.
        Выяснить вопрос было не так и сложно.
        - Ты со второго курса? - спросил Ратилов охранника, проходя мимо.
        - С первого, - машинально ответил тот.
        - Ну и как?
        - Нормально…
        Видимо, разговаривать с новичками охраннику было запрещено, он поздно хватился и, чтобы не продолжать разговор, круто развернулся и шагнул в свою будку. Станислав успел прочитать на его спине надпись: «Охранное предприятие «Тор». С мифологией древних скандинавов, если уж пришлось с ней столкнуться в образе «Вальгаллы», Ратилов подробно познакомился накануне операции. Он хорошо помнил, что могучий Тор был старшим сыном верховного бога скандинавского пантеона Одина. И еще пришлось убедиться, что сами организаторы школы, если охранное предприятие «Тор» имеет к ним отношение, эту мифологию знают плохо. Тор слишком мало подходил к роли охранника. Он был могуч и бесстрашен, но совершенно безрассуден. Следовательно, охранник из него получился бы никакой. И если местные охранники сильно уважают Тора, то работать против них, как решил Ратилов, можно с превеликим удовольствием.
        Во дворе, сразу за будкой, стояли два черных внедорожника «Тойота Лендкрузер». Когда Станислав пришел сюда, машин было три. Он еще тогда запомнил номера, сейчас себя проверил. Машины те самые, только одна уехала. Логичным было предположить, что принадлежат они руководству школы «Вальгалла» - Максимычу и Базуке. Выйдя за ворота, Ратилов увидел и третью машину. Стекла у внедорожника были тонированы только на задних дверцах, и с близкого расстояния он заметил за рулем и на правом пассажирском сиденье еще двух членов приемной комиссии, которые на «вводной лекции» не присутствовали. Но, видимо, они тоже будут что-то преподавать.
        Оглянувшись и осмотревшись, Станислав пошел к трамвайной остановке. Ехать ему было недалеко, всего две остановки. Можно было бы и пешком добраться, однако в такую жару промышленный город к прогулкам не располагал. Официально старший лейтенант снял квартиру у товарища детства. В действительности этот товарищ вместе с семьей каждое лето живет в деревне, и Макиавелли без труда удалось уговорить его предоставить квартиру на какое-то время Станиславу. В дополнение существовала еще одна квартира. Эта принадлежала даже не местному управлению ФСБ, поскольку об использовании служебной квартиры мог бы узнать «крот», а расположенному в городе разведцентру ГРУ. И даже сам капитан Маковеев не предполагал, что у его товарища детства есть запасное жилье, про которое даже он ничего не знает. Там, на той квартире, старший лейтенант оставил кое-что из спецтехники, которая может пригодиться ему в ходе операции. Спецтехника тоже была выделена со складов ГРУ, а не ФСБ, поскольку все любят собственное оружие. Но на той квартире появляться разрешено было только в случае крайней необходимости. Например, если бы пришлось
залечь на дно. А такой вариант развития событий тоже полностью исключить было нельзя.
        Трамвай был почти пустой, но садиться в душном вагоне не хотелось, и Станислав встал неподалеку от задней площадки второго вагона, взялся за неприятно теплый поручень и нечаянно посмотрел через плечо. На улице было мало транспорта, и потому черный внедорожник «Тойота Лендкрузер», что ехал позади двух других машин на неприлично низкой для себя скорости, сразу бросился в глаза. Стекла бликовали на закатном солнце, вследствие чего невозможно было различить ни водителя, ни пассажиров. Единственное, что удалось рассмотреть, - пассажир на переднем пассажирском сиденье, обернувшись, что-то говорит сидящему сзади него человеку. Машина была похожа на те, что он только что видел во дворе «Вальгаллы». Но номер
«Лендкрузера» Ратилов рассмотреть не мог из-за идущих впереди машин. Причин рассматривать эту машину у него не было. Ну, поехали люди после «вводной лекции», если, конечно, это они и есть, куда-то. И что в этом странного? А скорость водитель держит по своему вкусу.
        Стас отвернулся, стал смотреть в другое окно и увидел, как внедорожник все же обогнал и другие машины, и трамвай и быстро уехал вперед. Сейчас уже была возможность посмотреть на номер. Это действительно была машина из школы
«Вальгалла»…
        Глава 2

1
        От трамвайной остановки до дома, где устроился Станислав, было метров четыреста. Было жарко. Это как-то расслабляло и мешало сохранять привычную сосредоточенность. Тем не менее, войдя во двор и увидев все ту же машину в другом конце двора, Станислав собрался. Но и откровенного внимания своего к внедорожнику не выказал. Он вошел в подъезд и из подъездного окна стал рассматривать машину. На передних сиденьях, надо полагать, сидели те самые люди, что и раньше - члены приемной комиссии. Только теперь задняя дверца открылась, из машины вышел человек и направился в сторону подъезда, в который только что вошел Станислав. «Тойота» же поехала в противоположную подъезду сторону.
        Это было более чем странно.
        Старший лейтенант поднялся еще на этаж и продолжал рассматривать двор из подъездного окна. Окна квартиры выходили на противоположную сторону, и наблюдать оттуда возможности не было. Человек неторопливо приближался к подъезду. И, когда подошел, Станислав, к своему удивлению, разглядел парня кавказских кровей. Это как-то не вязалось с пламенной речью майора Базуки и с той политикой, которую, как показалось, ведут в школе. Тем не менее это было реальностью. И человек этот шел в подъезд явно по следам Станислава.
        Квартира, выделенная Ратилову, была на четвертом этаже. Он поднялся еще на один лестничный пролет и остановился у окна, решив подождать и посмотреть, что будет дальше. Он отчетливо слышал легкие шаги на лестнице. Шаги приближались и замерли на четвертом этаже. Судя по звуку, можно было подумать, что как раз перед дверью Ратилова. Старший лейтенант неслышно шагнул в сторону, чтобы выглянуть из-за лестницы. Так и оказалось. Человек стоял перед его дверью, но не спешил звонить. Он стоял спиной к старшему лейтенанту, и это позволило сдвинуться еще дальше и даже неслышно шагнуть на ступеньку ниже. А этот шаг, в свою очередь, дал возможность увидеть, как человек переложил пистолет с глушителем из подмышечной кобуры под брючный ремень за спину и чем-то слегка позвенел в руках. А потом склонился над замком. Стало понятно, что человек подбирает отмычку. Пора было действовать.
        Скрадывая звук шагов, Станислав стал спускаться по лестнице. Сердце его билось чуть более учащенно, чем в обыденной обстановке, но не настолько, чтобы стук сердца отдавался в ушах. С началом действий, как обычно бывает, полностью прошло волнение. А человек так увлекся замком, что не почувствовал движения у себя за спиной. Но замок был простой и для человека, умеющего работать с отмычками, преградой стать не мог. Дверь подалась и чуть-чуть приоткрылась. Не оборачиваясь, человек протянул руку за спину и хотел взяться за рукоятку пистолета, но старший лейтенант легко захватил кисть, вывернул сустав, сам вытащил пистолет и легким толчком, не выпуская руку, заставил гостя открыть дверь пошире - собственным лбом. При этом оба не издавали ни звука. И только в квартире, в тесной прихожей, Станислав подтолкнул человека в сторону кухни и прижал лицом к стене.
        - Чай будешь? - спросил при этом невозмутимо.
        - Только руку, сука, отпусти - узнаешь… - пригрозил гость.
        - Я слишком уважаю собак, чтобы сказать, что сука - это твоя мать, - ответил старший лейтенант и сжал пальцы, потому что незнакомец яростно пытался вырвать свою кисть из его руки.
        Беседа не получалась, и потому Станислав, пользуясь тем, что он ростом ниже гостя на целых полголовы, ударил основанием ладони в затылок снизу, впечатав пришельца носом в стену. Это было, наверное, больно, поскольку нос у любого человека - место чувствительное, однако непрошеный гость боли не почувствовал, потому что резкий удар в затылок сразу лишил его сознания и заставил сползти по стене на пол. Связать его было нечем. Но на ручке шкафа в прихожей висел хозяйский галстук. Вот его Ратилов и использовал в качестве веревки, а сам прошел на кухню и поставил на плиту чайник. В жаркую погоду зеленый чай поднимал тонус и давал возможность легче переносить капризы погоды. Не успел закипеть чайник, как в коридорчике между прихожей и кухней послышалось сопение. Но гость не стонал и не шумел так, чтобы привлечь внимание соседей. И непонятно было, ради себя или ради старшего лейтенанта он проявлял такое терпение.
        Ратилов не спешил выйти к нему. Успел дождаться, когда чайник закипит, и даже умудрился заварить чай. И только после этого шагнул за угол, чтобы посмотреть на гостя. Тот уже поднялся на колени, но руки были предельно сильно стянуты за спиной в районе локтей, и это вызывало неудобство и стеснение в каждом движении.
        - Так чай ты, значит, не хочешь… - не предложил, а просто констатировал факт Ратилов. - Это твоя беда, а не моя, не обессудь уж. За шиворот тебе его лить я тоже не буду. Чай жалко. Но простой кипяток могу, я не жадный. Хочешь?
        - С-сука… - прошипел непрошеный гость.
        Кажется, он не знал других слов. И за незнание языка тут же получил удар ногой в подбородок. В результате оказалось, что человек совершенно напрасно тратил силы, пытаясь встать. Удар снова уложил его на пол.
        - Если нужна будет подушка, попросишь. - Ратилов, в свою очередь, совершенно напрасно потратил слова, потому что гость его уже не слышал.
        Лежал он без сознания еще около десятка минут. Старшему лейтенанту этого времени вполне хватило, чтобы выпить чашку чая.
        - Чай уже остыл, потому не предлагаю… - сказал он, вновь появившись в коридоре.
        Пленник опять поднялся на колени, пытаясь пошевелить челюстью, но она, похоже, была сломана.
        - Так-то лучше, - одобрил Стас временное, как он надеялся, молчание. - А то называешь себя кинологом и ничего другого знать не хочешь.
        - Какое кино? - не понял гость.
        - Цветное, судя по твоему внешнему виду. Боюсь, вид тебе придется еще подпортить, чтобы вежливости научить. Или будешь без этого говорить?
        - Ты чего до меня докопался? - вдруг взревел пленник. - Что тебе надо?
        - Вот ничего себе… - улыбнулся Ратилов. - Я до него докопался… Он, понимаешь, приходит ко мне, взламывает дверь, размахивает пистолетом, да еще с глушителем, а потом говорит, что я до него докопался. Так ты скоро договоришься, что это я к тебе пришел с пистолетом, что я отмычками на весь подъезд гремел и обещал все двери вскрыть… Это я спрашиваю, что тебе надо? Это я спрашиваю уже в который раз, зачем ты ко мне пожаловал? Чай попить?
        - Что ты пристал с чаем? Что тебе надо? - твердил свое гость. - Пристал тут… Вызывай милицию, и все…
        - Хочешь легко отделаться? - улыбнулся старший лейтенант. - Не получится. А ментов я сам не люблю и предпочитаю обходиться без них.
        Гость, кажется, сообразил, что его радужные надежды на скорую встречу с ментами не сбудутся и на уютную камеру с бесплатной баландой ему в ближайшем будущем надеяться не стоит.
        - Так расскажешь ты мне или нет, зачем ты сюда пришел? - спросил Ратилов, начиная сердиться.
        - Расскажу, - честно признался пленник. - Если отпустишь, расскажу…
        - Не-ет… Так ни в какие ворота не влезет. Сначала рассказывай, а потом уже будем смотреть, стоит ли тебя, дружище, отпускать. Может, правда, лучше ментам сдать? Я, честно говоря, еще не решил окончательно. В худшем случае я тебя с балкона выброшу. Пока будут разбираться, с какого балкона ты упал, я уже далеко буду. Рассказывай и старайся говорить обо всем подробно. Это в твоих же интересах.
        Пленник продолжал молчать.
        - Ну…
        - Что?
        - Рассказывай.
        - Что рассказывать? Спрашивай.
        - Ты, ко всему прочему, еще и тупой… Ладно, буду спрашивать. - Станислав залез в карман джинсовой рубашки своего гостя и вытащил документы. - Гражданин Азербайджана. Это хуже. Значит, ты иностранец. Ладно. Что тебе нужно здесь было? Зачем ты пришел?
        - Убить хозяина, - равнодушно проговорил незнакомец. Правда, играть интонациями пленнику не позволяла сломанная челюсть, и говорить он старался, не раскрывая рта.
        - Меня, значит?
        - Кажется, тебя.
        - Тебе за это заплатили?
        - Нет. Ты организовал убийство моих земляков. Я должен за них отомстить.
        - Я организовал убийство твоих земляков? И когда это было? И где?
        - Чуть больше месяца тому назад.
        - Я в Челубеевск приехал вчера. Девять лет здесь не был. Правда, один раз пять лет назад проездом на два дня заглядывал. Так что я никак не мог организовать это убийство. И ты, ничего про меня не зная, хотел убить ни в чем не повинного человека? Нет, падения с четвертого этажа для тебя мало. Тебя нужно минимум с седьмого сбрасывать…
        - Дом шестиэтажный, - возразил гость.
        - На один этаж можно и подбросить, - не согласился Ратилов.
        - Я тяжелый. - Гость, как оказалось, был просто упрям.
        Но Станислава его упрямство не смутило.
        - Это неважно. Две гранаты под задницу - и подлетишь, как птичка.
        - Мне подполковник Вальцеферов сказал. Он мент и точно знает, что это ты.
        - Врет он. Но этому менту какая-то выгода от моей смерти есть. Не могу, правда, сказать какая…
        - Он уверял, что с твоей подачи перестреляли моих братьев.
        - И он тебя сразу привез сюда?
        - Привез и показал. Показал, когда ты пришел, а потом уехал. И пистолет дал. Пистолет я вернуть должен, иначе плохо мне придется.
        - Тебе заплатили?
        - Нет. Это я ему заплатил пять тысяч баксов, чтобы он сказал, кто расстрелял моих братьев.
        - Умный мент, умеет делишки обделывать. Но пистолет ты ему все равно не отдашь.
        - Убьешь меня?
        - Не знаю.
        - Тогда он меня убьет.
        - А ты его не можешь?
        - Его помощники меня знают. Все равно достанут.
        - Значит, ты должен был просто застрелить меня? Или имитировать ограбление?
        - Мне сказали: убей, а потом, когда стемнеет, с часу ночи до двух часов, выбрось труп с балкона на газон. Там его подберут и увезут.
        Станислав прошелся по коридору - туда и обратно. Так ему лучше думалось. А подумать было над чем. Потом налил себе чашку уже почти остывшего чая, выпил и посмотрел на своего пленника.
        - Ты давно сотрудничаешь с подполковником Вальцеферовым?
        - Ты меня убьешь?
        - Я еще не принял решение. Ты мне не нравишься, но это не повод, чтобы убивать. В отличие от тебя с твоим подполковником я не такой кровожадный. Но я задал тебе вопрос. С подполковником давно сотрудничаешь?
        - Несколько раз он меня просил кое-какие его дела уладить. Я улаживал.
        Станислав сел за стол и выпил еще одну чашку остывшего чая. Из-за стола ему хорошо был виден пленник. Рассматривал его старший лейтенант долго. Рассматривал и раздумывал. Ему претило просто вот так убивать человека, даже если тот пришел убить его. Не мог старший лейтенант убить человека, который лежал в коридоре со связанными руками. Но и отпускать его было опасно. Опасно не только для него самого, но и для других, которых его гость может убить. Киллеры редко меняют профессию.
        - И как так получилось, что ты стал на мента работать? - спросил Ратилов, выискивая повод, чтобы принять решение.
        - Просто. Подрался, изуродовал двух парней, менты сцапали. Тут один мент помог дело замять. И даже взял не много. Потом тягать начал.
        - Обычное дело, - согласился Ратилов. - Вальцеферов?
        - Нет, другой. Посерьезнее в должности…
        - А что домой не уехал? Здесь как живешь?
        - Дома я в розыске. Здесь проще прожить. Временная регистрация. Мой мент помогает продлить. И даже на работу меня устроил, чтобы не светиться безработным.
        - А Вальцеферов что? Как он тебя запряг?
        - Думаю, мой мент сдал в аренду.
        - Платит твой мент хорошо?
        - А тебе какая разница? Мои деньги - это мои деньги.
        - Может, я тоже хочу подработать. Тебя вот осилил. И покрепче парней осиливал.
        - Плохо платит. Жадный. Его так и зовут - Скряга. Считает, я много не стою.
        - А ты много стоишь? - усмехнулся старший лейтенант, памятуя, как легко справился с наемным убийцей, действовавшим примитивно и до безобразия непрофессионально.
        - Я голыми руками убить могу. Без всяких пистолетов.
        - Большой специалист по «рукопашке»?
        - Хороший специалист. Я в профессиональных боях без правил выступал. И сейчас бы выступал, да язва замучила, удары держать трудно. И не знаешь, когда прихватит.
        - Теперь еще и челюсть… - сказал старший лейтенант.
        - Что - челюсть?
        - Сам не чувствуешь, что она у тебя сломана? После переломов заново будет ломаться легко. С боями ты навсегда попрощался.
        - Я с ними попрощался давно.
        - Плохую замену нашел.
        - Замена меня кормит. И жене с детьми кое-что послать могу.
        О том, что у его жертв тоже могут остаться жены и дети, Станислав напоминать не стал. Он уже принял решение. Человек, заявляющий, что умеет убивать руками, не захочет уйти просто так, оставив кому-то свой пистолет. Чужой то есть пистолет, за который ему отвечать придется. И старший лейтенант был готов к дальнейшему развитию событий. Только противник его не знал об этой готовности.
        - Ладно, корми и дальше жену и детей, если тебе твой подполковник разрешит жить, - сказал Ратилов, положил пистолет на кухонный стол и подошел к своему гостю.

2
        Развязать галстук оказалось проблемой. Когда связывал, затянул узел и без того туго, а тут еще и гость старался, тужился, чтобы связку ослабить, и только сильнее ее затянул.
        - Разрежь… - кривя рот от боли, посоветовал гость.
        - Галстук хозяйский. Не могу я хозяйские вещи портить.
        - Не твоя квартира? - он проверял правдивость слов Ратилова.
        - Я же говорил тебе, что в городе давно не был. Снял на время, пока хозяин в отъезде.
        - Сколько платишь?
        Станислав легко прочитал суть такого разговора. Вроде бы бытовая тема и не несет в себе никаких осложнений. Потом последует сетование на то, что сам дорого платит, потом еще что-нибудь, и это все подготовка к атаке. Момент расслабления внимания противника создается искусственно. Но старший лейтенант на вопрос умышленно не отреагировал. Пусть гость показывает, что умеет. Ратилов будет показывать, что он умеет.
        Долго ждать действий противника не пришлось. Только освободился узел, только Станислав выпрямился, отвернулся и шагнул в сторону кухни, как ощутил у себя за спиной яростное движение. Но он этого ждал и потому резко сместился ко второй стене и в дополнение к этому развернулся в профиль. Освободившийся от пут гость наносил в затылок мае-гери[Мае-гери (в карате) - прямой удар ногой.] . Старший лейтенант, хотя от удара и ушел, все же выставил блок, который не понадобился. Но он мысленно начал выставлять сэйкен-джодан-ука[Сэйкен-джодан-ука (в карате) - верхний блок.] еще до первого шага в сторону кухни, и потому остановиться было сложно. Кроме того, из блока было удобно наносить уракен-саю-ганмен-учи[Уракен-саю-ганмен-учи - удар тыльной частью кулака сбоку в лицо.] . Гость как раз «провалился» после промаха и оказался в неустойчивом положении, к тому же в этом положении и защититься было сложно, и потому короткий жесткий удар старшего лейтенанта без помех достал уже сломанную челюсть. Впечатление сложилось такое, что наемный убийца продолжал стонать уже после потери сознания.
        Убивать человека, находящегося в беспомощном положении, было неприятно. Тем не менее убийца свою участь заслужил, и старший лейтенант прекрасно понимал, что, пощади он его снова, тот опять попытается его убить. Иначе его самого убьют по приказанию подполковника Вальцеферова. И потому выход был только один. Станислав наклонился, левой рукой ухватился за подбородок, правой придавил затылок и сделал резкий рывок в левую сторону. Шейный позвонок хрустнул громче, чем только что прозвучал удар…

* * *
        Свой устный доклад о первом дне пребывания в школе «Вальгалла» и предполагаемые собственные действия на нынешнюю ночь Станислав записал на цифровой диктофон в дополнение к уже произведенным записям. Перебросить данные с цифрового диктофона на карту памяти MicroSD - дело одной минуты. Система управления цифровым миниатюрным диктофоном позволяла это сделать одним нажатием кнопки.
        По большому счету отправлять было еще и нечего, если не считать непредвиденного появления непрофессионального наемного убийцы. Впрочем, ждать от ментов появления профессионала, с точки зрения старшего лейтенанта, не приходилось. Кого они могут привлечь? В лучшем случае уголовников. Но уголовника, даже если он всю жизнь только тем и занимается, что выполняет заказы на убийство, некорректно сравнивать с тщательно и умно подготовленными за счет государства профессионалами, например такими, как офицеры спецназа, будь то спецназ ГРУ, спецназ ВДВ или любой другой спецназ. Самостоятельно достичь соответствующего уровня подготовки невозможно. Но выстрел из-за угла может всегда оказаться неожиданным, и противопоставить этому иногда нечего. Само появление убийцы было уже нонсенсом, поскольку, как считал Ратилов, он еще никак не сумел засветиться и подставиться. И не было причин для его ликвидации. А если и были, то сам главный фигурант этого дела ничего об этом не знал. Кроме того, следовало плотнее заняться подполковником Вальцеферовым. Самостоятельно навести о нем справки и не привлечь к себе внимания
было практически невозможно. Если бы не все это, то первый доклад можно было бы и не отправлять. «Вводная лекция», хотя и проводилась на грани статьи по разжиганию межнациональной розни, все же на саму статью не тянула. Там, как уже говорилось, не было откровенных призывов к силовым методам разрешения проблемы. А желание научить людей за себя постоять никак нельзя рассматривать как подобный призыв. Значит, против майора Базуки фактов не было.
        Завершив работу, Ратилов, взявшись за одежду и стараясь не прикасаться к открытым участкам кожи, уже покрытым посмертным потом, перенес тело наемного убийцы на балкон. И там заложил половиком, чтобы случайно не увидел кто-нибудь с соседних балконов. Пусть убийца полежит до отведенного времени, когда подполковник Вальцеферов приедет за телом, чтобы подобрать его под балконом. Провонять он еще не успеет, поскольку жара к вечеру начала спадать. А оставлять тело в квартире тоже не хотелось. Да и мало ли кто может заглянуть по необходимости. Сосед, к примеру, за знакомство выпить предложит…
        И только после этого старший лейтенант набрал на мобильнике номер, который хорошо запомнил. Он знал, что ему никто не ответит. И не ждал ответа, отключившись от соединения через несколько звонков. Это был просто условный сигнал, что через сорок-пятьдесят минут в тайник будет заложена карта памяти с сообщением. Теперь осталось время принять прохладный душ, чтобы смыть с себя неприятные ощущения, и отправиться к тайнику.

* * *
        Тайник специально выбирали по погоде, основываясь на прогнозах метеорологов, не обещавших в ближайшее время похолодания, во время которого прогулки могут выглядеть странными. Но в жаркое время года, тем более в такое аномально жаркое, что выдалось в нынешнем году, выйти на вечернюю прогулку может каждый, и это не вызовет никаких вопросов.
        Длинный сквер был вытянут на три квартала и разделялся дорогами. Первая часть сквера, где под памятником воинам-победителям располагался Вечный огонь, была ухожена и вылизана, стилизована под место проведения торжественных мероприятий. Две другие части сквера пребывали еще в своем первозданном виде и представляли собой просто широкую аллею, с двух сторон усаженную большими зарослями кустов сирени и яблонями. Под этими кустами и под яблонями стояли скамейки, где можно было спокойно, вдали от городского шума посидеть тихим вечером и отдохнуть. Третья по счету скамейка имела в чугунной боковине нишу. Просто садишься с краю, предварительно зажав между пальцами пакетик с миниатюрной картой памяти, и меняешь свой пакетик на оставленный в тайнике. В новом пакетике - чистая карта памяти или с инструкциями по дальнейшему поведению.
        Убедившись, что за ним никто не наблюдает, старший лейтенант произвел замену карт памяти, на всякий случай посидел еще минут пять, посмотрел на часы и двинулся восвояси. Дело было сделано…

* * *
        К сожалению, Станислав не имел при себе не только бинокля с прибором ночного видения, но даже и простого бинокля. А понаблюдать за происходящим под балконом было бы неплохо. Хотелось рассмотреть, какую роль играет во всей этой истории подполковник милиции Вальцеферов и кто из двух последних, не представленных курсантам членов приемной комиссии носит эту фамилию. Хотя вполне возможно, что под балконом могут оказаться они оба и еще несколько сотрудников охранного предприятия «Тор». Почему-то подумалось, что школа «Вальгалла» и охранное предприятие, осуществляющее охрану школы, это, по сути своей, одна организация. Или две организации одного подчинения, что скорее всего ближе к истине.
        До дороги от дома около сорока метров. Там горели фонари, но они освещали именно дорогу. Без бинокля, когда свет почти во всех окнах погашен, а свет уличных фонарей на эту сторону дома, богатую зеленью, не доходит, рассмотреть что-либо было невозможно. Впрочем, в темноте даже бинокль дал бы мало. Но, по крайней мере, какие-то очертания людей, фигуры выделить было бы реально.
        Выключив свет во всей квартире, Станислав долго присматривался и прислушивался к происходящему за балконными перилами. Важно было, чтобы никто не видел, как он выбросит тело. Ночное время еще не являлось гарантией скрытности. Не заметив ничего подозрительного, старший лейтенант сбросил со своего гостя коридорный половик, приподнял того, ставшего вдруг очень тяжелым, положил на перила, потом, собравшись с силами, сильно толкнул так, чтобы при падении труп не задел какой-то из нижних балконов и не привлек внимания соседей. Все обошлось, хотя сам шум падения и треск сломанных кустов могли кого-то и разбудить. Но разобрать, что лежит в кустах, было трудно. Разве что кто-то подойти вздумает.
        Теперь осталось дождаться, когда заберут тело. Прикрыв балконную дверь, Станислав присел, чтобы сквозь металлическое ограждение наблюдать за происходящим на улице, самому оставаясь невидимым.
        Ждать на балконе пришлось минут тридцать, если не больше. Наконец Стас заметил, как зашевелились кусты. Строго по направлению к телу, словно знали, куда идут, двигались три человеческие фигуры. Даже в темноте и с приличного расстояния в четыре этажа Ратилову показалось, что это люди в форме.
        Люди не суетились, двигались неторопливо и по-деловому. И точно вышли к телу. Без разговоров взяли труп за руки и за ноги и понесли в сторону дороги. Никто им не помешал. Дело было сделано, и люди подполковника Вальцеферова «зачистили» территорию под балконом Станислава.
        Можно было покинуть свой наблюдательный пункт, но Ратилова что-то задержало. Может быть, он ждал звука двигателя машины, чтобы убедиться в окончательном успехе операции. И услышал звук, но не отъезжающей, а подъезжающей машины. И голоса, которые в ночи звучали громко. Разобрать слова было невозможно, но возбуждение проявлялось в резких командах. Значит, там что-то произошло, и это могло быть вовсе не в пользу Ратилова. Разговор на повышенных тонах длился около пяти минут, потом одновременно загудели два двигателя, и две машины уехали в одном направлении.
        С балкона уже пора было уходить. И устраиваться на ночь следовало, не включая свет. И даже ходить по квартире лучше было аккуратно, чтобы не скрипнула половица и соседи этажом ниже не слышали, что жилец с четвертого этажа этой ночью бодрствует. Но с тишиной Станислав дружил, и эта дружба была надежной и крепкой. Он стелил постель и одновременно просчитывал возможные варианты того, что произошло на дороге. Там могли случайно появиться менты. Увидев, как тело грузят в машину, естественно, они остановились. Мог кто-то из соседей увидеть, как сверху в кусты упало тело, и позвонить в милицию. Хорошо было бы в этом случае, чтобы такой внимательный наблюдатель не определил балкон, откуда было выброшено тело. Мог подъехать подполковник Вальцеферов и, опознав тело, попытаться выяснить, что произошло. Там вообще могло произойти что угодно. И, не имея более точной информации, Ратилову лучше было бы и не гадать.
        Едва он разделся, как в кармане зазвонил мобильник. Звонить ему, тем более в такое время суток, мог только кто-то из находящихся на связи. Даже жена, лежащая с дочерью в больнице, не стала бы звонить, зная, что муж занят в опасной операции.
        Еще он писал номер в анкете в школе «Вальгалла». Но оттуда звонить ночью тоже было скорее всего некому, и не было причины для такого звонка. Определитель высветил номер незнакомого абонента. Пришлось ответить, поскольку всех номеров людей, находящихся со Станиславом на связи, он не знал. Помнил только несколько основных для оперативного пользования.
        - Да… Слушаю… - ответил Ратилов.
        - Стас… - Звонил Макиавелли, но не со своего телефона.
        - Да, Серый, слушаю. Что-то не так пошло?
        - Все так. Но информация интересная. Во-первых, твой подполковник Вальцеферов - это бывший начальник боевой и физической подготовки областного ОМОНа. И он оказался гораздо более хитрым и осторожным, и даже более предусмотрительным, чем мы предполагали. Это достойный противник. Мы, естественно, упустить шанс, который ты нам предоставил, не могли и выслали оперативную группу спецназа, чтобы перехватить «похоронную команду». И что оказалось?
        - Что оказалось? - переспросил Ратилов.
        Группа сидела в засаде и вызвала машину как раз в момент, когда тело вынесли из кустов. И встретилась с милицейским нарядом. Тело вывозили менты из ближайшей, как выяснилось, патрульной машины. По версии милиционеров, они во время патрулирования улицы получили вызов и сразу выехали. Проверить их слова можно без труда. Оперативная группа вместе с милиционерами поехала в райотдел. Все совпало. Дежурному позвонили с диспетчерского пункта МЧС. Им из таксофона звонила женщина, сказала, что видела, как человек то ли спрыгнул, то ли упал с крыши. Назвала точный адрес и место, где это произошло, ориентируясь по рядам балконов. Себя женщина назвать отказалась, сказала, что не желает, чтобы ее потом беспокоили как свидетеля. И бросила трубку. Милиционеры выехали и нашли труп. Шею упавший мог сломать и при приземлении. Нам придраться не к чему. Подполковник Вальцеферов к этому делу внешне не имеет никакого отношения. Вот и все…
        - Однако… - обдумывая ситуацию, проговорил Станислав.
        Да ему в принципе и сказать на это было нечего. Видимо, звонившая женщина была из шайки Вальцеферова. Противник в самом деле оказался очень серьезный, но это никак не объясняло, каким образом Вальцеферов вычислил старшего лейтенанта Ратилова и по каким причинам решил ликвидировать человека, который еще ничего не сумел узнать о школе «Вальгалла»…
        - Поэтому, Стас, выдвигаю предложение о выводе тебя из операции, - сказал Макиавелли. - Официально вопрос буду ставить утром. Решится все в течение часа-двух. Будь готов к выводу. Мы сделаем это аккуратно. К примеру, приедем в
«Вальгаллу» и арестуем тебя по подозрению в каком-нибудь некрасивом поступке.
        - Считаю такую постановку вопроса преждевременной, - не согласился старший лейтенант. - Если будет обострение ситуации, я сам сумею выбраться из нее.
        - Хм… Вообще-то ты обстановку чувствуешь лучше, чем я, и решать тебе. Мы уже наладили внешний контроль. Здание школы под наблюдением наших скрытых видеокамер. Восемь видеокамер в круглосуточном режиме. Любые внешние нарушения будут нами отмечены. Если что-то не так, постарайся подать нам сигнал.
        - Какой?
        - Хотя бы окно разбей.
        - С детства этим, честно говоря, не занимался. Но сделаю что-нибудь…
        - Еще просьба, вот мне только что принесли лист. Для меня это приказ, для тебя - только просьба, как понимаешь. Если будут снова какие-то, подобные «вводной лекции», речи майора Базуки… Это, кстати, его настоящая фамилия. В детском доме дали за неимением фамилии настоящей. Беспризорником был. Директор детского дома был отставной военный и фамилии воспитанникам, которым они требовались, давал боевые. Так вот, если будут аналогичные речи, постарайся вызвать его на провокацию, пусть говорит откровеннее, а ты обязательно запиши.
        Станислав скорчил трубке страшную физиономию. ФСБ пыталась сделать из боевого офицера спецназа своего «стукача». Ему это не нравилось.
        - Я попробую поддержать его своим боевым авторитетом, - предложил он. - Описанием событий из реальной жизни на Северном Кавказе. Остальные лучше поверят в это. Мне есть что порассказать, и это многих впечатлит.
        - Вот-вот, - Макиавелли не понял сарказма, - говори что хочешь. Твои слова не будут рассматриваться как преступные деяния.
        Товарищ детства предлагал Станиславу стать не просто «стукачом», а настоящим квалифицированным провокатором. Роль «попа Гапона» старшего лейтенанта устраивала еще меньше, чем роль «стукача».
        - Спасибо, утешил…
        - И осторожнее с Базукой. Он кандидат медицинских наук, бывший штатный психолог МВД. Прекрасно владеет и гипнозом, и нейролингвистическим программированием.
        - По внешнему виду я принял бы его за отставного грузчика с овощной базы.
        - На этом многие и попадаются. Но ты постарайся не попасться…

* * *
        Звонок Макиавелли сонливости старшему лейтенанту не добавил.
        Подполковник Вальцеферов… Ратилов попытался вспомнить всех членов приемной комиссии. Который из двух оставшихся без представления был этим подполковником? Начальник боевой и физической подготовки областного ОМОНа… Должность серьезная и многообещающая в плане физических возможностей. Но, оказывается, не только физических. То, как умело и продуманно был осуществлен вывоз тела наемного убийцы, говорило, что Вальцеферов в действительности противник достойный, с которым будет трудно в дальнейшем. Следовало выработать правильную и, может быть, единственную линию поведения. Главное, чтобы эта линия смотрелась естественной. И еще следовало как-то выяснить, по какой все-таки причине Вальцеферов подослал к нему убийцу. Это, если разобраться, была, наверное, самая важная задача из всех на ближайшие дни. Без выполнения этой задачи невозможно было справиться с другими, ради которых старший лейтенант и приехал в Челубеевск…
        Глава 3

1
        Утро после двухнедельной изнуряющей жары выдалось, как казалось, прохладное, хотя столбик термометра за окном показывал двадцать два градуса - вполне комфортная погода для любого вида деятельности.
        Первое, что предстояло сделать, это спрятать подальше пистолет наемного убийцы. Чтобы оружие не досталось случайно нашедшим его мальчишкам, Ратилов закопал упакованный в целлофановый пакет пистолет на пустыре под одним кустом, а отдельно, отойдя на двадцать метров в сторону, закопал извлеченный из оружия затвор и патроны. Не имея под рукой лопаты, обходился большим столовым ножом. И едва успел выполнить работу и прикрыть ямку дерном, как на пустырь пожаловали жильцы, выгуливающие собак. Видимо, это было обычное для них место прогулок. Конечно, собаки могут выкопать оружие, уловив своим чутким носом, что здесь кто-то недавно что-то закапывал. Но теперь менять место тайника было поздно, и следовало вернуться сюда вечером, попозже, когда жильцов с собаками уже не будет.
        До школы старший лейтенант добирался опять на трамвае, хотя, имея запас времени, мог бы и пройтись пешком. Но в последний момент решил приехать раньше, чтобы посмотреть на хозяина машины с запомнившимся номером. Впрочем, та машина, что заезжала во двор дома, могла и не принадлежать Вальцеферову. Он мог быть тем вторым человеком, что устроился на переднем пассажирском сиденье и разговаривал с наемным убийцей, полуобернувшись к нему. Момент этого разговора Станислав видел издали через лобовое стекло, когда только еще вошел во двор. Значит, следовало проконтролировать две машины. Их номера Ратилов запомнил сразу, как только впервые вошел во двор «Вальгаллы». Но скорее всего именно пассажир из того внедорожника и был подполковником Вальцеферовым, потому что второй, тот, что сидел за рулем, как сам вспоминал на собеседовании, служил старшим прапорщиком в спецназе ВДВ. Спецназ ВДВ появился не так давно, и, если человек служил там старшим прапорщиком, когда бы он успел дослужиться до подполковника милиции? Не совпадает по времени. Значит, ориентироваться следует на пассажира.
        Уже в трамвае, на сей раз переполненном, поскольку люди на работу ехали, Ратилов увидел, что слегка опоздал со своим желанием. Один из внедорожников - не тот, что был минувшим вечером во дворе, а второй - обогнал трамвай. На сей раз Станислав сумел и номер сразу рассмотреть. Та самая машина, что привезла во двор наемного убийцу.
        Во дворе школы «Вальгалла» уже собралось около десятка курсантов. Все были курящими, и Ратилов, первоначально встав в облако дыма, поздоровался и сразу отошел в сторону. Он хорошо знал, как сказывается сигаретный дым на дыхании, потому и сам не курил, и солдат своего взвода от курения отучал, хотя большинство из тех, кто призывался, до службы были курящими.
        В принципе сближаться с кем-то и искать себе среди курсантов помощников Станислав не собирался, хотя по жизни был человеком незамкнутым и общих разговоров, неизбежных в любой компании, не чурался. Просто в данной конкретной ситуации его больше интересовал преподавательский состав и общие цели школы, чем ее выпускники. Но общие разговоры слушал.
        Во дворе пока стояла только одна машина из вчерашних четырех - та самая, что обогнала трамвай. Но вскоре приехал президент «Вальгаллы» Максимыч, махнув рукой, поприветствовал курсантов и прошел мимо торопливой деловой походкой. Выглядел президент озабоченно, но вполне вероятным было предположить, что это его обычная манера себя держать, а вчерашнее свободное обращение к курсантам перед «вводной лекцией» было скорее исключением из правил.
        - Не в духе начальство… - сказал один из курсантов, потирая забинтованную кисть руки, потом сломанный нос.
        - Не в духе, - согласился другой.
        Следом за Максимычем, с интервалом в полторы минуты, приехал и майор Базука. Этот был настроен более благожелательно, даже остановился около группы курсантов и поморщил свой нос-картофелину.
        - Дружеского совета, парни, послушайтесь. Бросайте курить. Посмотрите на курсанта Ратилова. - Он кивнул в сторону старшего лейтенанта. - Сдается мне, вы ему конкуренцию составить не сможете. Некурящие всегда бывают впереди. Я это уже видел…
        Майор улыбнулся, теперь кивнул самому себе и пошел дальше.
        - Этот в духе, - заметил первый курсант. - А ты что, никогда не курил? - Вопрос был адресован Станиславу.
        - Даже не пробовал. И не буду пробовать.
        - А я не представляю, как без сигареты жить, - со вздохом признался курсант. - Интересно, марш-бросок - это больше, чем полчаса?
        - Больше. Может быть, больше часа.
        - Придется на бегу курить. Я так долго без сигареты не выдержу.
        Старший лейтенант бросил пробный камень.
        - Когда начнут нас по полной программе гонять, быстро сориентируешься. Кто у нас
«физику» вести будет? Тут, говорят, зверь такой есть, подполковник Вальцеферов. Он начальник боевой и физической подготовки областного ОМОНа. Будет нас гонять. Тогда вот и поймешь, во что тебе каждая сигарета обходится.
        - А мне все одно - что Вальцефер, что Люцифер… Я на духе всегда выезжаю. Дух мне от папашки крепкий достался. И сломать меня нельзя. Убить - можно, сломать - ни у кого не получится.
        - Дух, как воздушный шарик, - заметил третий курсант. - Бывает, быстро спускается.
        - Это значит, дух слабый, если спускается, - не согласился первый и опять привычно потер сломанный нос.
        Третий курсант тоже не курил, как и Ратилов, и вообще он по возрасту был здесь старшим и самым, пожалуй, молчаливым. Но отличался от других умными глазами, хотя взгляд имел жесткий. Станислав подумал, что к этому третьему стоило бы, пожалуй, внимательнее присмотреться. Он, кажется, чего-то стоит, да и попал сюда, возможно, неспроста.
        - Вон и Люцифер едет, - сказал первый курсант и кивнул в сторону ворот, в которые медленно и солидно въезжал внедорожник. И показал при этом, что, в отличие от Ратилова, знает, кто такой подполковник Вальцеферов.

«Тойота Лендкрузер», величественно качнувшись при переезде через бордюр, встала рядом с двумя другими такими же машинами-близнецами за будкой охранника, и из нее вышел человек в сине-сером милицейском камуфляже, крепкоплечий, ростом повыше Ратилова и, видимо, очень сильный физически, как все члены приемной комиссии. Глаза смотрели насмешливо и властно, и по внешнему виду трудно было предположить, что у этого человека возникли какие-то проблемы. Умел, кажется, владеть собой.
        - Народ, как я понимаю, для получения экзекуции собрался? - спросил подполковник скорее самого себя и взглядом окинул всех, кто уже пришел. - Нет, еще четвертой части на месте нет, долго задницу намыливают… Как все соберутся, я приступлю. Берегитесь! Спортивная форма у всех, надеюсь, есть, предупреждали еще вчера…
        - По расписанию у нас сначала два часа занятий в классе, - заметил кто-то.
        Вальцеферова это не смутило.
        - Не беда, мы люди негордые. Я могу и через два часа приступить. Хотя жалко вот, погода сегодня подвела. Вчера планировали, опираясь на вчерашнее состояние, учить вас плавать, выбрасывая из лодки. Так лучше учатся… Да тут вдруг жара спала. Кто понимает толк, тот согласится, что лучше в зной проверять, кто первый бросит занятия. Будешь знать, на кого потом придется рассчитывать. Гарантирую, уже сегодня несколько человек отсеются. Слова не скажут, а завтра у них что-то заболит. А кое-кто сегодня до финиша не добежит…
        Между тем Ратилов отметил, что Вальцеферов выглядит, несмотря на некоторую рисованную грубоватость, вполне обычно и даже кажется приятным человеком с определенным даром обаяния. Но в принципе ни у одного самого жестокого убийцы на лбу не написано, что он убийца…

* * *
        Похоже было, что несколько человек минувшим вечером все же скучковались и, вероятно, выпили, со всеми вытекающими последствиями. А в такую жару, какая была вчера, пить никому не рекомендуется - быстро теряешь над собой контроль. Но курсантов это, кажется, не смутило. Такой вывод старший лейтенант Ратилов сделал на основе простых наблюдений. Днем, перед «вводной лекцией», да и после того, как курсанты расстались, все выглядели здоровыми и готовыми к подвигам, которые намеревались совершить, чтобы заработать миллион. Утром же здоровья у многих поубавилось. Еще можно было насчитать две перевязанные руки и три синяка. У одного имелась ссадина на скуле, у другого была разбита и скреплена пластырем губа. У трезвых людей таких травм, как правило, бывает меньше. Многие шептались, и это тоже указывало на то, что парни вспоминали какие-то приключения. И сразу пришла мысль, что называется, почти арифметическая. Если этих крепких физически парней еще и драться научить, они могут доставить много неприятностей тем, кто ведет себя спокойно.
        Станислав не стал дожидаться, когда соберутся все, чтобы сосчитать синяки и травмы, и, хотя до начала занятий оставалось еще пятнадцать минут, пошел в здание школы, надеясь «случайно» встретиться с подполковником Вальцеферовым, и исходя из его поведения сделать хоть какие-нибудь выводы.
        Поднявшись на второй этаж, Стас остановился у доски с объявлениями и расписанием, которое он уже минувшим днем прочитал и запомнил. Но сейчас делал вид, что изучает. Согласно расписанию, первые два часа занятий отводились теоретической подготовке. Лекция значилась как «Психологические основы рукопашного боя». Кто будет вести занятия, в расписании не указывалось. Впрочем, и руководители других занятий также указаны не были. Но подполковник Вальцеферов обещал, что будет проводить занятия по физической подготовке, которые в расписании значились второй парой часов. Но знакомиться в школе «Вальгалла» необходимо было не только с Вальцеферовым, ибо хотелось знать хотя бы приблизительный численный состав преподавателей, чтобы иметь возможность провести оценку финансирования. Эту задачу ставил Макиавелли как одну из главных, хотя самому Ратилову она главной не казалась.
        Старший лейтенант не зря стоял около доски с расписанием: открылась дверь преподавательской комнаты, и из нее вышли Максимыч с Вальцеферовым. Максимыч был озабочен, Вальцеферов же то ли в самом деле не знал забот, то ли умело держал себя в руках. Во всяком случае, вид у него по-прежнему был слегка беспечным и насмешливым. Возможно, они и обсуждали ситуацию, сложившуюся после вчерашнего провала наемного убийцы, и думали, чем этот провал может грозить школе; тем не менее к какому-то определенному решению, вероятно, не пришли. Да и трудно было это сделать, не имея на руках конкретных фактов. Не могли они знать, о чем разговаривали наемный убийца и его неуступчивая жертва. Как считал Ратилов, можно было только гадать и предполагать, что произошло в квартире, а на этой основе выстраивать версию было невозможно. И потому вопросы оставались неразрешенными.
        Максимыч с подполковником ОМОНа остановились у двери кабинета неподалеку от Станислава, и тот успел коротко глянуть на них перед тем, как руководители школы скрылись за дверью. И при этом поймал довольный и полный любопытства взгляд подполковника Вальцеферова. Именно полный любопытства, но никак не настороженный. Это было непонятно.
        Дверь закрылась, а Ратилов снова стал читать расписание. Слегка удивляла плотность работы в «Вальгалле»: с девяти утра до десяти вечера с часовым перерывом на обед. Ужин, видимо, вообще не предусматривался. Теоретические занятия чередовались с практическими…

* * *
        Занятия проходили в классе на первом этаже, где из двух комнат сделали одну большую и выставили в три ряда столы. Следы внутренней снесенной перегородки были еще видны на стенах и показывали, что здесь делали основательную реконструкцию, вкладывали средства, рассчитывая, что «Вальгалла» будет жить долго и будет приносить, видимо, доход. Но вот какой - было непонятно. Те мизерные средства, что давала оплата обучения курсантами, никак не покрывали расходов. А еще и приз в миллион рублей на втором курсе! Из каких средств формируется бюджет школы? Этот вопрос тоже следовало выяснять в деталях.
        Как обычно бывает на первых занятиях, курсанты еще не сосредоточились, еще не вошли в ритм, и потому им было трудно сразу включиться в учебный процесс. Майор Базука, который вел занятия, к такому восприятию оказался готов, поэтому начал с общих фраз и, как минувшим днем, старался завладеть вниманием курсантов испытанными методами. Рассказал несколько анекдотических случаев, которые сняли первичное напряжение, а дальше уже мог свободно приковывать внимание собравшихся к своей речи. И делал он это, как на себе испытал старший лейтенант Ратилов, мастерски.
        И только после этого майор перешел к основной части своей лекции, которую читал со знанием дела. Станислав не слышал, чтобы по такой методике обучали милиционеров. Вероятно, это просто опасно для общества, если учесть, из кого составлен современный милицейский контингент - в милицию набирают кого попало. Может быть, обучали омоновцев, которые много внимания уделяют рукопашному бою, но и такие слухи до старшего лейтенанта не доходили. Даже в спецназе ГРУ, в линейных частях, обучение шло без психологической подготовки. И только отдельные элитные офицерские подразделения обучались по аналогичной, но, естественно, собственной методике. Впрочем, и методика была в чем-то схожа. По крайней мере, для себя Станислав нового ничего не услышал. Он, естественно, включил устроенный в рукаве диктофон, хотя хотелось его выключить, когда Базука начал сводить лекцию к определенной линии. Но выключать было нельзя, потому что запись лекций официально считалась отчетом старшего лейтенанта о проделанной работе. Естественно, нельзя было и предупредить майора о том, что ведется скрытая запись, потому что о запрете на
запись лекций разговор шел особый еще до начала «вводной». Предупредить - значит раскрыть себя. Ну и, конечно уж, выступать в роли провокатора Станислав не собирался. Более того, пока со всем, что слышал, он был согласен и сам мог дать дельные советы в унисон сказанному.
        - Главное, что следует знать раньше того, как вы по необходимости вступите в реальную схватку, - преамбула майора Базуки звучала внушительно, с уважением к себе и к своим знаниям, - я объясню вам на простом примере. Сразу прошу обратить внимание, что говорю я на отвлеченную тему, но ваши действия в любом случае должны быть адаптированы под общие принципы. Итак… Большой и сильный, в дополнение к этому не слишком умный и наглый человек терроризирует и унижает других; уверен в собственной силе и не способен справиться со своими дурными страстями. Если кто-то смеет ему возразить, сразу следует удар. Вы все с подобными случаями наверняка сталкивались в жизни; особенно часто подобное происходило в детстве, когда человек - по крайней мере многие из людей - испытывает в соответствии с возрастом потребность в самоутверждении. Но мы не будем решать детские вопросы, поскольку из данного возраста вы все давно вышли. И потому я ставлю вопрос: когда этот сильный и грубый человек становится уязвимым? Ответ на этот вопрос ясен без дополнительных подсказок. В момент, когда он не ожидает атаки, то есть раскрыт и
физически, и, главное, психологически. И при любой ситуации, варьируемой в той или иной интерпретации, ваша первая задача - раскрыть противника. А легче всего это сделать, показав, что вы боитесь. По большому счету демонстрация страха есть не что иное, как действия из засады. А действия из засады тогда эффективны, когда они неожиданны. Вот здесь сидит бывший контрактник спецназа ГРУ. Он может популярно объяснить непонятливым, что такое засада, спецназ ГРУ как раз тем и славится. И вы должны уметь устраивать противнику засады. В соответствии с обстоятельствами вы должны быть неожиданны, непредсказуемы и, заостряю на этом вопросе ваше внимание, безжалостны. Красивые игры в благородство часто оборачиваются значительными потерями. Пощечина хороша к месту; скажем, на светском приеме она была бы уместна. Но в рукопашном бою никакая пощечина, даже самая увесистая, не может быть серьезным выпадом. После пощечины тебя уложат и изуродуют. И потому бить нужно предельно жестко, не надеясь на то, что противник повержен, и добивать его, пока не потеряет сознания. И при этом ни на секунду не останавливаться. Не
давать передышки ни себе, ни тому, кому наносите удары, чтобы он не сумел сориентироваться, вывернуться и повернуть исход схватки в свою сторону. Безостановочность атаки - это очень важный момент поединка.
        Позже вас будут учить ударам по нервным окончаниям и болевым точкам. Есть целый ряд ударов, которые способны обездвижить человека. Но возможность нанести такой удар предоставляется далеко не всегда, а умение создавать для себя удобные ситуации - это целая наука, которая с наскока не постигается. И потому для вас важно понять, что безостановочность атаки может всегда выручить. Бить и добивать…
        Ратилов слушал внешне внимательно, хотя ему хотелось зевать. Единственное, что заинтересовало его в лекции майора Базуки, это умение изображать психа. Перед психом пасуют самые сильные, и даже многочисленные компании стараются с такими не связываться. Псих - это существо особое, которого боятся все. Если изображать психа, оставляя при этом голову холодной, можно достичь значительного успеха. И если все, о чем прежде говорил майор, было хорошо знакомо Ратилову, то этот факт его весьма заинтересовал.
        В завершение первого часа лекции майор осмотрел аудиторию и усмехнулся.
        - Я вот вижу перед собой некоторые ваши физиономии и не могу при всем желании не заметить, что кое-кто уже вчера поторопился. Не умея ничего, не имея навыков, он посчитал себя бойцом. Я знаю, что такое бывает, но все же лучше не спешить.
        - А пусть не лезут… - сказал курсант с перевязанной рукой, с которым Станислав разговаривал до начала занятий. - Понаехало «черных», в городе пройти негде…
        Это уже был какой-то намек на то, что курсанты хорошо восприняли вчерашнюю
«вводную лекцию». И после такого восприятия действительно поторопились себя испытать.
        - Вот и поговорим об этом после перерыва, - пообещал Базука.

2
        В перерыве между лекциями курсанты толпой вывалили из здания на перекур и окружили уличную «пепельницу» - поставленный чашей колесный диск от грузовика. В помещении школы курить запрещалось, и на двери туалета была даже вывешена надпись об этом. Ратилов, как и раньше, встал чуть в стороне от общей группы, чтобы не быть даже пассивным курильщиком. Рядом с ним оказался тот курсант с умными глазами, что был старшим по возрасту в группе. Смотрел он чуть насмешливо, но без агрессивности.
        - А что спецназу ГРУ здесь понадобилось? Или вас в армии не учили быть настоящими мужчинами? Понадобилась подпитка?
        - Миллион понадобился, - спокойно, почти хмуро сказал Станислав.
        - Никак машину хорошую купить мечтаешь?
        - У меня есть приличный автомобиль.
        - Понятно. Автомобиль имеется, а вот квартиры нет?
        - С квартирой дело обстоит хуже, но ее на эти деньги не купишь.
        - Тогда что, если не секрет? Хочешь свой бизнес открыть?
        - И бизнес меня не интересует. Не для меня это. Дочь у меня болеет. В глаза ей смотреть не могу. Деньги на лечение нужны.
        - Да, это цель, - серьезно сказал курсант. - Тебя как зовут, спецназовец?
        - Станислав. Стас попросту…
        - А я Вадим. - Курсант протянул руку для пожатия.
        Рука у него оказалась сухая и твердая. И рукопожатие было крепким. Так руку жмут обычно люди прямые и честные.
        - А тебе миллион, как я понимаю, на машину нужен? - в свою очередь спросил Станислав. Его прозорливость имела объяснение. Если человек начал разговор о машине, значит, его этот вопрос волнует.
        - Угадал. Моя старушка на ходу развалиться готова. Вчера утром вот глушитель потерял. Отвалился, а позади меня КамАЗ ехал. И прямо по моей трубе. Как здесь без миллиона обойтись!..
        - Желающих много. Конкуренция большая.
        - Я подготовленный. А они почти все курящие, не потянут.
        - Спортсмен?
        Курсант с достоинством кивнул.
        - Мастер спорта международного класса по боевому самбо.
        - Впечатляет.
        - Правда, уже два года, как тренироваться бросил. Попробовал себя в смешанных единоборствах, но у меня ударной техники не хватает. Руки для ударов слишком тяжелы. Бросил. Но форму для себя поддерживаю. Чтобы не раскисать…
        - Это хорошо, - согласился старший лейтенант и посмотрел на часы. - Пора…
        - Еще семь минут, - не согласился стоящий сбоку курсант с перевязанной рукой. - Меня Александром зовут. Я еще сигарету осилить успею.
        И он поочередно пожал руки Ратилову и Вадиму. При этом для пожатия протягивал как раз забинтованную руку, которую оба пожимали с осторожностью. И только после этого вытащил сигарету и закурил.
        - Что с рукой?
        - Палец выбил большой. Я всегда, как кому-то от души врежу, его выбиваю.
        - Бьешь, значит, неправильно, - сделал вывод старший лейтенант.
        - Зато от чистого сердца, - оправдал себя Александр. - Чтобы без обиды было: чем смог, тем и помог…
        - Большая необходимость была? - словно бы между делом поинтересовался Вадим.
        - Меня не спрашивали, - усмехнулся Александр. - «Наехали», я ответил, и весь разговор. Майор вчера еще сказал, что скоро мы дома себя чувствовать будем как в гостях…
        - Он так говорил? - спросил Ратилов.
        - Ну, другими словами. Не в том дело. «Черные» привыкли, что им не отвечают. А их на место надо ставить. Тогда уберутся к себе. А то еще пистолетами размахивают…
        - Пистолетами? - переспросил Вадим.
        - Пистолетом. Он, правда, и достать не успел. Только руку на рукоятку положил - я его сразу «отключил». Я когда-то два года в литейном цехе работал, кувалдой летник с отливок сбивал. Вот и натренировался. Удар у меня тяжеленный.
        - А пистолет куда дел? - Ратилов вспомнил о подобном своем вчерашнем приключении, но с выводами пока спешить не хотел.
        - Сказал бы раньше, что тебе нужно… А мне лишняя головная боль ни к чему. Статья за такое дело корячится. Я обойму вытащил, подальше забросил, и хватит. Да толку-то… У них почти у каждого оружие. Пистолета нет - они за нож хватаются…
        Группа дружно двинулась к двери. Александра позвали, и он отошел в сторону. Разговор прервался. Ратилов с Вадимом переглянулись и оба одновременно покачали головами.
        У Станислава возникла мысль, что нечто схожее, видимо, в этих происшествиях было. Возможно, и с другими, носящими следы схваток, были неприятности того же характера. И возникал вопрос: что это может означать? Если у всех разборки были с кавказцами или со среднеазиатами, то, вероятно, можно рассматривать ситуацию так: курсантов натравливают на иноплеменников, а иноплеменников - на курсантов. А какой в этом смысл? Что-то не сходилось в предположениях. Следовало подождать, чтобы собрать дополнительные факты…

* * *
        Не успели курсанты рассесться, как в дверь заглянул подполковник Вальцеферов. Майор Базука подошел к двери, чтобы пошептаться о чем-то с подполковником, после этого нашел глазами Станислава, кивнул и сказал:
        - Спецназ ГРУ - на выход. Загляни в кабинет к подполковнику Вальцеферову. Тебя там ждут. И постарайся не задерживаться. Мне не нравится, когда мои лекции прогуливают.
        Станислав пожал плечами и двинулся к двери.
        - А кабинет где? - спросил уже перед выходом.
        - Второй этаж, слева от доски объявлений. Ну, где расписание висит…
        Ратилов вообще-то видел, как подполковник Вальцеферов открывал этот кабинет своим ключом, но справедливо рассудил, что ни к чему демонстрировать свою наблюдательность, и вообще излишнее внимание обычно проявляет человек, в чем-то заинтересованный. Таковым показаться старший лейтенант не желал и предпочел спросить. Он вышел и неторопливо двинулся в сторону лестницы. Сам Вальцеферов уже ушел. Торопился, видимо.
        Около двери Станислав прокашлялся, затем постучал.
        - Войдите, - откликнулся из-за двери подполковник Вальцеферов.
        Ратилову, привыкшему к армейским офицерским отношениям, трудно было держать себя с некоторой гражданской расхлябанностью, и тем не менее он чуть развязно спросил:
        - Звали?
        - Вызывал, - поправил Вальцеферов, внимательно, но чуть насмешливо вглядываясь в спокойного и невозмутимого курсанта. - Присаживайся. Сейчас приедут из уголовного розыска с тобой побеседовать. Не ждешь, скажешь, такой беседы?
        - Меня уже трижды в разные милицейские службы приглашали. Предлагают работать, - увел старший лейтенант тему в сторону.
        - А зря. Неплохая работа. Посмотрим, может, и я в ОМОН позову…
        - Не пойду, - категорично сказал Станислав.
        - Чем тебе ОМОН не нравится?
        - Я свое отслужил. Погоны надоели, субординация надоела. Если уж служить дальше, я бы только в спецназе ГРУ остался. Но и там надоело. Хочу с семьей больше бывать.
        - Семью на службе завел?
        - Во время службы. Контрактникам это разрешается и даже приветствуется. Хотя жилья для офицеров не хватает. Но официально обещают. Лет тридцать прослужишь, может быть, и получишь.
        - Старые проблемы. У нас они, правда, лучше решаются. Потом, может быть, и поговорим.
        - Едва ли, - упрямо возразил старший лейтенант.
        - Ну и ладно. Сейчас разговор не о том.
        За окном послышался шум двигателя машины. «Тойоты Лендкрузер», несмотря на свои солидные габариты и сильные двигатели, работают бесшумно. Значит, приехала другая машина. Вальцеферов, не поднимаясь из кресла, определил по звуку, что это за авто.
        - Менты по твою душу. Что ты там натворил вчера вечером?
        - Я разве что-то натворил? - со спокойным удивлением спросил Станислав, сам, однако, не чувствуя при этом спокойствия.
        Быть до конца уверенным, что кто-то со стороны не заметил происходящего на балконе, он не мог. Впрочем, волноваться особенно тоже не стоило. Если бы кто-то видел и сообщил в милицию, его не стали бы так вот предупреждать. Просто зашли бы с группой захвата в класс, где идут занятия, и задержали бы. Да и кто мог знать, что он, проживающий в той квартире, в настоящий момент находится на занятиях в школе «Вальгалла»? Если все это продумать, то становится очевидным, что приехал кто-то по наводке подполковника Вальцеферова. Только вот что это за наводка? Вальцеферов сдал Ратилова или «прокачивает» с помощью своих друзей в милицейской форме. А антураж в виде машины организовать не сложно. Скорее всего ситуация выглядит именно так. Шестьдесят процентов за то, что Вальцеферов для чего-то организовывает «прокачку», а сорок процентов все же следует оставить на возможное желание подполковника таким простым способом избавиться от своего курсанта. Но опять же в этом случае никто не стал бы предупреждать старшего лейтенанта. Гораздо проще было захватить его неожиданно. Тем более что после вчерашнего вечернего
случая менты уже должны догадываться, что имеют дело с опасным человеком.
        - Сказать мне ничего не желаешь? Чтобы я попробовал помочь…
        - Мне нечего сказать. И какая помощь мне нужна?
        В дверь постучал и сразу же, не дожидаясь приглашения, вошел капитан милиции.
        - Разрешите, товарищ подполковник?
        - Заходи, работай. - Вальцеферов встал, уступая свое место. - Что-то понадобится - стукни в стенку. Я рядом буду.
        Еще раз с прежней легкой насмешкой глянул на Ратилова и вышел.
        Капитан устроился в кресле напротив и раскрыл перед собой папочку из ободранного кожзаменителя. С громким звуком открыл замок-молнию и вытащил несколько листов, какие-то заполненные неразборчивым почерком бланки.
        - Ратилов Станислав, как я понимаю? - спросил он, посмотрев на старшего лейтенанта. Выражение лица при этом сохранял строгое и решительное.
        - Он самый…
        Они были примерно одного возраста и смотрели друг на друга оценивающе. Но у капитана в глазах было еще и любопытство. А Станиславу было интересно, знает ли капитан о том, что в действительности произошло минувшим вечером, или он в самом деле карта, которую разыгрывают втемную.
        - Вы в настоящее время проживаете без регистрации по адресу…
        Он назвал адрес. Ратилов кивнул:
        - Именно там.
        - Я пока не буду выписывать постановление об административной ответственности за проживание без регистрации… - начал капитан с предупреждения, словно собирался торговаться.
        - Не можете, - возразил старший лейтенант, пресекая попытку торговли.
        - То есть? - недовольно проговорил милиционер.
        - Я просто в гостях в вашем городе. А проживаю в другом. Гостить никому не запрещено. И для этого регистрироваться не нужно. Квартира, которую вы назвали, принадлежит моему другу детства. Он разрешил мне пожить там, пока сам отдыхает. За квартиру я не плачу, следовательно, и хозяина за неуплату налогов оштрафовать тоже не можете.
        - Серьезный вы человек. Даже с законами знакомы.
        - Стараемся. Вы хотели спросить меня о чем-то? У нас занятия идут, и преподаватель попросил долго не задерживаться.
        - Кто у вас преподаватель?
        - Майор Базука.
        - Серьезный человек. Но даже майор Базука понимает, что такое служба и исполнение служебных обязанностей. Итак…
        - Итак…
        Ратилов начал говорить уже и сам с некоторым вызовом. Он просчитал ситуацию и нашел ее для себя довольно безопасной. С соседями он ни разу не общался. Если и видели его около подъезда две-три старушки, то они даже имени его не знают и уж никак не могут помочь милиционерам найти его в «Вальгалле». Значит, это все только проверка, проводимая через капитана Вальцеферова. И не стал бы рисковать подполковник, сдавая Станислава ментам, потому что не знает, что сказал наемный убийца Ратилову перед смертью, назвал ли того, кто его послал.
        - Итак… - еще раз проговорил капитан. - Вас я знаю, а меня зовут капитан Алферов, я инспектор уголовного розыска. Представились, значит, а теперь перейдем к делу. Вы в курсе того, что случилось нынешней ночью под вашим балконом?
        - Ночью, признаться, я спал. Посторонних подозрительных звуков не слышал. По крайней мере, могу с уверенностью сказать, что гранаты там не взрывались, и, кажется, даже не стреляли. А что там произошло такого, что меня ради этого с занятий вытащили?
        - Ночью прямо под вашим балконом был обнаружен труп мужчины, по национальности азербайджанца, работающего в Челубеевске уже два с половиной года…
        - Он прямо под моим балконом работал?
        - Нет, - спокойно ответил капитан. - Он работал в пневматическом тире в городском парке. Но это не его бизнес. Он там только наемная рабочая сила.
        - И его застрелили прямо в тире из пневматической винтовки, а потом принесли труп под мой балкон? - Старший лейтенант продолжал, что называется, ваньку валять. - Уложили, надеюсь, аккуратно? И, главное, крышку гроба хорошо заколотили?
        - Там не было гроба, там было тело.
        Милиционер чувствовал, что не владеет ситуацией, но изменить положение не мог. И потому отвечал сухо и сдержанно, надеясь найти вариант, при котором он сможет выглядеть более достойно.
        - Это тоже допустимая версия, относительно переноса трупа. Однако никто в него не стрелял, даже из пневматической винтовки. Иначе патологоанатомы отдела судебно-медицинской экспертизы заметили бы это. Скорее всего человек упал или был сброшен сверху.
        - Да, скорее всего именно сверху… - согласился с капитаном старший лейтенант.
        - Вы видели, как что-то сверху пролетело? - насторожился капитан.
        - Нет.
        - Тогда почему вы уверены, что его сбросили сверху?
        - Потому что снизу сбросить нельзя. Снизу можно только подбросить.
        - Как сказать, как сказать… Значит, вы ничего не видели и ничего не слышали?
        - Не видел ничего, поскольку сплю я обычно с закрытыми глазами. А если что-то и слышал сквозь сон, то вспомнить не могу. Потому ничем не могу быть вам полезным.
        - А вот здесь у меня есть показания вашей соседки, живущей этажом выше. Не над вами, а рядом. Так вот, она видела, как убитый до гибели стоял у вашей двери.
        - Это какая соседка? - Ратилов ради прояснения ситуации начал импровизировать. - Старушка в букольках? Больше там вроде бы и женщин нет. Есть молодая, но она в отъезде.
        - Да, старушка, - согласился капитан, выкручиваясь из положения, в которое его загнал Ратилов. Вопрос, как он понимал, мог быть задан ради обыкновенной проверки. - Наверное, она самая. Показания у нее брал не я, но, судя по протоколу, действительно старушка.
        Когда Станислав наблюдал за наемным убийцей с лестничной площадки, мимо него никакая выдуманная им на ходу старушка не проходила, и даже лифт в это время не поднимался. Конечно, мифическая старушка могла видеть убийцу, когда он приходил раньше, если он вообще раньше приходил.
        - И в котором часу это было?
        Капитан назвал реальное время. И в этом была его ошибка. Станислав теперь уже точно убедился, что его просто «прокатывают», чтобы проверить на разговорчивость.
        - Это нереально. Старушка, видимо, ошиблась. В это время я уже был дома.
        - И он к вам не приходил?
        - Думаю, что смог бы его заметить, если бы он приходил. Я, кажется, был трезв.
        - А вот ваши соседи уверяют, что слышали из вашей квартиры возбужденные голоса и звуки, похожие на звуки борьбы.
        - Та самая соседка сверху слышала?
        - Та самая, - сказал капитан не подумав.
        - Значит, эти звуки доносились с чердака. Иначе ей трудно было услышать. Впрочем, она могла и на пол лечь, и ухо к паркету приложить. Старушки странные бывают…
        - Вы думаете, что убитый был на чердаке? - проявил Алферов заинтересованность.
        - Я вообще об этом не думаю. Думать - ваше дело. Но могу предположить, что, если человек упал с первого, второго и даже третьего этажа, он остался бы жив. Но бывают случаи удачного приземления и с более высоких этажей.
        - Эксперты уверяют, что смерть наступила до того, как человек был выброшен. Убитому сломали шею. Причем сломали профессионально. А выбросили через несколько часов. - Алферов смотрел на Ратилова с таким вниманием, словно надеялся на желание последнего написать явку с повинной.
        Однако, к удивлению капитана, тот подобного желания не проявил.
        - Ко мне лично какие-то вопросы будут? - спросил Станислав.
        - Последний… Один из жильцов дома видел, как вы ночью выходили на балкон и курили…
        - Могу вас уверить, что этот один из жильцов дома был пьян. Я не курю. Уважаю свое здоровье.
        Тоном Станислав дал понять, что беседа завершена, и встал, собираясь попрощаться, но тут в кабинет вошел Вальцеферов.
        - Вы закончили?
        - Да-да, товарищ подполковник. У нас все вопросы исчерпаны.
        Капитан слегка лебезил перед суровым омоновцем.
        - Хорошо, капитан, иди. А ты, курсант, задержись. Теперь я хочу с тобой поговорить…
        Глава 4

1
        Судя по движению, небрежно, словно бы мимоходом совершенному Вальцеферовым, усевшимся в свое кресло, он отключил микрофон. Выключатель, как подумал Стас, был вмонтирован в столешницу с нижней стороны, и подполковник слушал беседу старшего лейтенанта и капитана через динамики в соседней комнате за стеной, в которую рекомендовал при необходимости постучать. Да и пришел Вальцеферов вовремя, не заставляя себя вызывать и ждать. Но сейчас не желал, чтобы другие слушали, как он сам разговаривает с курсантом, и потому предпочел выключить микрофон.
        Судя по тому, как нервно подполковник постучал костяшками пальцев по столу, Вальцеферов был взволнован. Наконец, вздохнув и решив, что он мысленно подготовился к разговору, подполковник начал с прямого обвинительного вопроса:
        - Куда дел пистолет?
        У подполковника не было фактов, и он играл в открытую. Вальцеферов слишком много знал, чтобы ходить вокруг да около. И старший лейтенант, оценив ситуацию, решился.
        - Микрофон вы выключили?
        Вальцеферов удивленно поднял брови.
        - Микрофон? Да, выключил…
        - А диктофон?
        - У меня его нет.
        Станислав не стал говорить, что диктофон есть у него, и он свой диктофон не выключал после беседы с капитаном Алферовым.
        - Это хорошо. Я вам верю, товарищ подполковник.
        - Пистолет куда дел?
        - Закопал.
        - Где?
        - На пустыре.
        - А если найдет кто? Мальчишки…
        - Обойму с патронами и затвор от пистолета - в другом месте, неподалеку. Вероятность найти слишком мала.
        - Впрочем, если и найдут, не велика беда, - проговорил подполковник со знанием дела. - Только патроны вот… Могут в костер бросить.
        - А пистолет? - не понял старший лейтенант.
        - Пистолет был со спиленным бойком. И глушитель - простая трубка, бутафория. Там вместо вольфрамовой стружки стальная засыпана, она тепло не берет.[Резкий звук при выстреле из огнестрельного оружия происходит в момент соприкосновения горячего порохового газа со сравнительно холодным воздухом. В глушителях, в качестве поглотителя тепла, обычно используется вольфрамовая стружка, которая температуру газов в какой-то степени сравнивает с внешней температурой. И это гасит звук. Стальная же стружка так резко и сильно забирать тепло пороховых газов не будет, следовательно, звук выстрела будет обычным, как без глушителя. Распространенные сказки о том, что можно сделать глушитель, прикрутив к стволу простую пластиковую бутылку из под пива, придуманы малограмотными авторами.]
        Станислав вовремя сообразил, что простой солдат спецназа ГРУ, даже солдат контрактной службы, понятия не имеет о том, как устроен глушитель. Значит, подполковник в очередной раз проверял его.
        - Для меня это темный лес. Какая-то там стружка… Пусть хоть золотисто-серебристая, мне разницы нет.
        - И ладно. Не буду объяснять. Короче, бутафорский глушитель. И сам пистолет не стреляет.
        - Тогда не понимаю, зачем… - начал возмущаться Ратилов, но Вальцеферов остановил его жестом.
        - Видел сегодня нескольких человек с синяками?
        - Видел.
        - Это была проверка. Мы предварительно определили наиболее перспективных курсантов и сразу решили проверить их. Так и на предыдущих курсах бывало. Все вышли с честью. И в этот раз тоже. Только ты один перестарался. Мы рассчитывали, что ты его просто основательно изобьешь. А ты… Пожалуй, ты слишком жесткий даже для нашей системы.
        Ратилов сразу увидел, в чем прокол подполковника. Если бы не намечалось убийство, менты не приехали бы ночью под балкон. Впрочем, могло и не сработать что-то в механизме, и женщина позвонила дежурному с сообщением, хотя звонить ей не следовало. На убийство тоже не посылают с пистолетом, у которого боек спилен. А проверить это утверждение несложно, потому что пистолет прятал Ратилов, и только он знает, где его искать. Значит, имеет возможность проверить.
        - Ваша система…
        - Мы сразу предупреждали, что будем обращаться с вами с предельной жесткостью. Это был только один из элементов. Он сработал на фоне вчерашней «вводной лекции». Другим будут устроены иные испытания, потому что каждый должен через них пройти. Но я попрошу тебя молчать относительно того, что, поступив в «Вальгаллу», курсант постоянно находится под нашим наблюдением, и не только в этих стенах.
        - Я понял, - согласился Станислав.
        - Завтра принеси мне пистолет. А дело с этим азербайджанцем мы благополучно забудем. Если «уголовка» на тебя выйдет, я тебя прикрою со своей стороны. Думаю, смогу тебе на момент его смерти обеспечить алиби. Будут осложнения с ментами, назови меня, попроси разрешения позвонить и звони в любое время, хоть среди ночи. Вот визитка, - подполковник протянул картонный прямоугольник, на котором значился городской телефонный номер, электронный адрес и от руки был написан номер мобильника.
        - Спасибо, Валерий Михайлович; если что, я позвоню. - Имя-отчество подполковника значилось в визитке, хотя сам он представлялся только по фамилии.
        Когда старший лейтенант Ратилов вошел в аудиторию, уже второй час лекции майора Базуки подошел к концу.
        - Придется с тобой, спецназовец, работать по индивидуальному плану, - сказал майор, глядя прямо в глаза старшего лейтенанта. От этого прямого и слегка напряженного взгляда Станиславу стало немного не по себе.

* * *
        - Когда подойдет время для занятий в спортзале, я вам скажу, - пообещал довольно зловеще Вальцеферов, проходя перед стоящими в четыре шеренги курсантами. - Пока же дело до занятий в зале не дошло. Мне еще необходимо отсеять хотя бы часть, чтобы все в зале поместились в одну смену. Отсеивать начну прямо сегодня. Кто не доберется до финиша, выбывает. Поэтому рекомендую взять с собой деньги, чтобы потом можно было сесть на такси.
        Охранник выкатил подполковнику велосипед. Было ясно, что Вальцеферов сам бегать с курсантами не собирается. Но он начальство, курсанты с него спросить не могут.
        - Бежим в сторону соснового бора, - сообщил подполковник. - Я еду направляющим. Отставших ждать не намерен. Команду к переходу на шаг даю только я. Надеюсь, что все объяснил доступно. А теперь - за мной…
        Подполковник неторопливо поехал к воротам. Так же неторопливо двинулись за ним и курсанты, еще выдерживая строй в колонну по четыре. За воротами, тоже на велосипедах, к ним присоединилась пара охранников. Велосипеды были украшены красными флажками, чтобы видно было движение колонны. Так требовали правила дорожного движения, и подполковник ОМОНа предпочитал их соблюдать. За поворотом дороги, когда путь пролегал вдоль трамвайных рельсов, Вальцеферов стал крутить педали быстрее, но ускорялся плавно, чтобы сразу не сбить бегущим дыхание. Несмотря на свои угрозы, подполковник относился бережно к курсантам. Сам Ратилов бойцов своего взвода щадил меньше, хотя меньше и пугал.
        После первой пары километров подполковник остановился, пропуская колонну, превратившуюся в группу, вперед, и, когда середина группы поравнялась с ним, дал команду:
        - Переходим на быстрый шаг.
        А сам сел на велосипед и поехал медленно, даже чуть повиливая передним колесом, чтобы не набирать скорость и удержать при этом равновесие. Группа обогнала его. Подполковник внимательно всматривался в лица курсантов, желая определить, кто как ведет себя на этих первых километрах марш-броска. Одновременно с Вальцеферовым присматривался к другим и Ратилов, пытаясь сравнить этих вполне взрослых и внешне сильных парней с солдатами своего взвода. Сравнение было явно в пользу солдат. Курсанты дышали так, словно не менее получаса просидели без глотка воздуха под водой. Сказывалось то, что почти все курили. Сам Ратилов пройденную дистанцию почти не почувствовал. Для него пробежка была равносильна прогулке быстрым шагом. Неплохо держалось еще около полутора десятка человек. Должно быть, бывшие спортсмены. Взгляд старшего лейтенанта встретился со взглядом подполковника.
        - Как, спецназовец, терпишь? - поинтересовался Вальцеферов.
        Станислав не стал отвечать с вызовом. Он просто кивнул, показывая тем самым, что терпит, как и обещал. Уж чему-чему, а умению терпеть в спецназе ГРУ всегда уделялось много внимания. Терпеть во время марш-броска, терпеть во время ползанья, терпеть во время жары, терпеть во время мороза… Физическая нагрузка в обычные будни спецназовца троекратно увеличена в сравнении с боевой обстановкой, но тем лучше было чувствовать себя в боевой обстановке.
        Вадим держался неподалеку от Ратилова и несколько раз попадался на глаза. Он, видимо, тоже умел терпеть. Бегал парень как-то странно, слегка косолапя и заставляя в дополнение к ногам работать и тело. А с такой манерой бега много не набегаешь, потому что на ноги приходится дополнительная нагрузка. Но Вадим терпел и даже дышал более-менее ровно в сравнении со многими другими. Александр, с которым Станислав этим утром познакомился, в противовес Вадиму бежал внешне легко и умело, но у этого не хватало дыхания и рот постоянно был искривлен от желания как следует продышаться.
        - Тебе закурить дать? - спросил кто-то, обгоняя Александра.
        - Спасибо, я бросил, - ответил тот, задыхаясь и буквально выдавливая из себя слова. - Только что покурил и бросил…
        Характер не позволял ему смириться со своей слабостью и отказаться от дальнейшего движения. Но несколько человек, что таким характером не обладали, уже начали постепенно отставать. Особенно заметно это стало, когда группа перешла на быстрый шаг, который позволил курсантам идти более кучно. Кто мог, те шли. А кто уже устал, те даже догонять не старались, смирившись со своим бессилием. У Ратилова появилась уверенность, что эти до финиша точно не доберутся. И он уже обратил внимание, что отстающие не имели ни синяков, ни ссадин, ни повязок. Наверное, Вальцеферов сразу каким-то образом вычислил слабаков и даже проверку им устраивать не собирался.
        - Слушай мою команду. Бегом! За мной! - гаркнул подполковник и резко надавил на педали велосипеда.
        Теперь ускорение было более заметным, чем вначале, но и оно не могло сбить дыхание Ратилову, потому что к рваному ритму он давно привык.
        Движение на этой улице было не слишком оживленное, тем не менее все же было. Дважды колонну обгонял трамвай, много раз обгоняли машины, и пассажиры трамвая, и люди в машинах смотрели на бегущих с удивлением. Если бы бежали солдаты, такого удивления не было бы. А четыре с лишним десятка молодых мужчин без военной формы, по возрасту вроде бы из солдатского срока вышедшие, не удивить не могли. Но по сторонам смотреть никому не хотелось. Хотя погода и резко изменилась, но все же не похолодало, только небо закрылось облаками, и в воздухе вместо сухой жары стояла вязкая духота, какая часто бывает перед грозой.
        Так, нестройной, похожей на толпу колонной, ограниченной двумя велосипедистами с красными флажками, пересекли два перекрестка. Машины колонну пропускали. Охранник с поднятым флажком останавливался на середине перекрестка, колонна пробегала, и охранник догонял ее. Таким манером добрались до детского парка, в котором легче дышалось, потому что машины по парку не ездили и выхлопных газов там не было. К сожалению, парк оказался не бесконечным, и уже через три минуты колонна добралась до противоположного выхода.
        - Мы уже с десяток километров отмотали, - хрипя и задыхаясь, пожаловался Александр, когда Вальцеферов снова дал команду перейти на быстрый шаг.
        - От силы четыре, - со знанием дела сказал Ратилов.
        - Не может такого быть, - категорично не согласился Александр, и его негромко поддержали другие.
        - Может, - Ратилов даже позволил себе усмешку. - Через два километра обычно следует переход на шаг. Это стандарт. Правда, стандарт дается к исполнению на усмотрение командира. Командир может и пять километров заставить бежать. В зависимости от общей дистанции и ситуации, к которой готовит бойцов.
        В группе заговорили громче и даже возмущеннее, словно Станислав утверждал, что их заставляют бежать дольше, чем следовало, хотя дистанцию марш-броска никто курсантам не сообщал.
        Вальцеферов подъехал ближе и остановился, опустив на дорогу одну ногу.
        - О чем спор? - поинтересовался он.
        - Сколько мы уже пробежали? - спросил кто-то.
        - Через квартал будет четыре с половиной километра, - усмехаясь, словно радуясь измученному виду курсантов, сказал подполковник. - Два прежних курса лучше вас бегали. Там курящих было меньше. А ты как, спецназовец, не устал?
        - Устают все, но я со своей усталостью общаюсь хорошо, и она меня слушается, - ответил Станислав. - И потому я могу еще десять раз по столько же пробежать, только лучше бы чуть быстрее. Когда чуть быстрее бежишь, легче входишь в автоматизм. Тогда и об усталости не задумываешься.
        - Тогда вставай ведущим и задавай темп, - распорядился Вальцеферов. - Дышишь ты здесь лучше всех. Ориентироваться будем не по последнему, а по первому, чтобы последним было за кем тянуться.
        - Они мой темп, товарищ подполковник, не выдержат.
        - Кто не выдержит, это его личная трагедия. Гони лошадей…
        Станислав, однако, «лошадей гнать» не стал, хотя занял место ведущего и чуть-чуть поднял темп, делая его равномерным и устойчивым. Так бежать всегда легче, и так легче дышится.
        До городского бора оставалось совсем немного. А когда группа пересекла периметр бора, составленный из асфальтированных дорожек, Вальцеферов громко выкрикнул новую команду:
        - Переход на шаг. Отсчитываем по пятьдесят шагов, начинаем отжиматься на кулаках. В высоком темпе, кто сколько сможет, но не меньше десяти раз.
        Это было перебором даже по мнению Ратилова. Такое упражнение сразу собьет дыхание у большинства в группе. Даже он сбился с ритма, а остальным новое задание далось совсем тяжело. И не все сумели отжаться по десять раз, что тренированному старшему лейтенанту вообще показалось странным, потому что курсанты все подобрались внешне сильные.
        - Кто не отжался десять раз, добирает до нормы. Спецназовец, за всех не отрабатывай…
        Окрик касался Станислава, который со злостью начал второй подход в десять отжиманий. Ратилову казалось, что своим старанием он и другим поможет.
        - Встали. Бегом, марш! Ратилов - ведущим…
        Хотя Стас и считался ведущим, он не был направляющим. Эту роль взял на себя охранник на велосипеде, за которым бежал Станислав. И этот охранник, видимо, хорошо знал дистанцию, потому что ни разу не обратился с вопросом к Вальцеферову. И дистанция, видимо, была давно уже выверена, и направляющий тоже знал, где будет следующая смена темпа, и останавливался чуть раньше, чем звучала команда. И вообще создавалось впечатление, что подполковник Вальцеферов только и ждет, когда охранник покажет, что пора подавать следующую команду.
        Когда половина дистанции была пройдена, Станислав сразу почувствовал это. Он хорошо ориентировался даже в лесу и легко определил, что охранник на велосипеде начал забирать вправо, делая плавный изгиб, очевидно, для того, чтобы отправиться в обратный путь. И не побоявшись сбить себе дыхание, сообщил об этом Вадиму, который по-прежнему держался рядом и очень старался не отстать:
        - Половину прошли. Начинаем возвращаться.
        Вадим своим дыханием похвастаться не мог и вместо ответа просто кивнул. Марш-бросок даже мастеру спорта международного класса по боевому самбо давался нелегко. Значит, давно не тренировался, а если и тренировался, то только в зале. А следовало бы и бегать. Он тоже, видимо, хорошо на местности ориентировался и понял, что происходило.
        Перед явным поворотом в обратную сторону Вальцеферов заставил группу еще раз отжаться, совсем добив тех, кому не хватало дыхания для дальнейшего движения. Не отжимались только те несколько человек, что безнадежно отстали. В сосновом бору их даже видно не было. Дожидаться отставших Вальцеферов не желал. Деньги курсанты заплатили, теперь они с такой спортивной подготовкой были лишь помехой, которая мешает другим. Это читалось во всех действиях подполковника ОМОНа…
        Так все и оказалось. Основная группа отдыхала после марш-броска, не пожелав из-за усталости идти на обед в недалекую столовую, когда стали подтягиваться отставшие. Всего их было восемь человек. Вальцеферов дождался их и тут же заставил отжиматься до изнеможения. Это было не наказанием, а стремлением выкачать из людей как можно больше физической энергии, чтобы довести до полного изнеможения. И при этом он ходил между курсантами и грубо покрикивал на них, не брезгуя оскорблениями. Это действие было целенаправленным. Вальцеферов откровенно «выжимал» слабаков из школы
«Вальгалла», как ненужный балласт.

2
        Ратилов не настолько устал, чтобы отказываться от обеда, но, поскольку никто в группе идти обедать не пожелал, не пошел и он. Вадим, хотя тоже был некурящим и имел хорошую физическую подготовку, на голову превосходящую физическую подготовку обычного человека, слегка занимавшегося когда-то спортом, устал все же заметно. Рядом с ними устроился Александр, он выкуривал третью подряд сигарету, кашлял и курил снова, словно надеялся вместо воздуха наполнить дымом легкие. Вид у Александра был совсем плохой. Однако он чувствовал себя победителем. Он победил дистанцию. Но Станислав думал о том, что дистанция победила парня, ибо любой противник, не пробежавший такую же дистанцию, свалил бы Александра одним ударом.
        - И часто нас так гонять будут? - спросил Вадим, будто бы и не знал расписания.
        - Через день, - спокойно, не возмущаясь частотой марш-бросков, сказал Ратилов. - За неделю три раза.
        - На всю оставшуюся жизнь набегаемся. - Вадим помотал головой. - Скорее бы уж драться начали.
        - Бегать я тоже не люблю, - поддержал его Александр. - Драться мне больше нравится.
        - А если не ты, а тебя бить будут? - усмехнулся старший лейтенант, зная парней, которые драться любят, но не умеют, и зная тех, кто драться умеет, но делает это только в случае крайней необходимости.
        - Еще лучше. За одного битого двух небитых дают. Больше бить будут - большему научусь. Но меня в драке победить невозможно. Меня можно только убить. Я на характере держусь.
        - Бывает, что и убивают… - отвечая каким-то своим мыслям, сказал Ратилов и посмотрел в сторону ворот, в которые въезжала милицейская машина.
        Теперь это был уже не тот громкоголосый «уазик», на котором приезжал для беседы со старшим лейтенантом капитан Алферов. Это был уже «Форд Фокус», точно такой же, какой остался дома у Станислава. И милиционеров из него вышло двое.
        Судя по тому, что Вальцеферов, находящийся во дворе, не поспешил к машине и смотрел на нее с не меньшим любопытством, чем Ратилов, он этих гостей не приглашал. Они двинулись к омоновцу. Только после этого и он пошел к ним навстречу - неторопливо, вразвалочку. Приехавшие козырнули, обменялись с Вальцеферовым несколькими фразами, и все трое пошли в здание. Станиславу почему-то показалось, что эти двое прибыли отнюдь не по его душу.

* * *
        Вальцеферов через пять минут сам вышел, посмотрел на курсантов и, встретившись глазами с Александром, поднял руку.
        - Пойдем. За тобой приехали… Можешь даже не убегать. Ты и без того выдохся…
        Пожалуй, Александр действительно уже не мог убежать. Он курил четвертую или даже пятую подряд сигарету и уже хрипел от переполнившего легкие дыма. В таком состоянии не то что убегать, уходить без кашля трудно. Да он, кажется, и не собирался.
        - Арестовывать будут? - равнодушно, почти позевывая, спросил Александр.
        - Какой народ пошел безграмотный, - возмутился подполковник. - Давно пора знать, если так любишь драться на улицах, что вначале происходит задержание. А арестовывают после предъявления обвинения по решению судебной инстанции. Это разные вещи. А уж будут тебя задерживать или нет, это от тебя зависит.
        - Нет, я этих ваших ментов бить не буду, - сказал Александр. - Устал на сегодня…
        - Значит, и не задержат, - Вальцеферов юмор понимать умел.
        Они ушли, скорее всего, на второй этаж, в кабинет, в котором можно прослушивать разговоры, а Ратилов думал о том, организованная ли это проверка, или в самом деле у ментов что-то есть на Александра. Фраза Вальцеферова о любви к уличным дракам давала право так думать.
        Наконец из здания вышли с непроницаемыми лицами два приехавших милиционера, сели в машину и тут же уехали. Помня собственный пример, Станислав предположил, что подполковник пожелал побеседовать с Александром отдельно. Наконец, когда уже перерыв заканчивался, вышел и сам Александр.
        - Откровенных следов пыток на лице замечено не было, - прокомментировал его появление Вадим. - Значит, по милицейской привычке били по почкам тяжелыми предметами, возможно дубинками или пистолетами.
        - А что, когда орден вручают, тоже бьют? - Александр не выглядел таким непроницаемым, как приезжие менты, и тут же закурил. - Хотя относительно пыток ты прав. В кабинете мне курить не разрешили.
        - И что им нужно? - полюбопытствовал Вадим.
        - По вчерашней драке… Меня, оказывается, соседка видела, она и сдала. А жена дома сказала, где меня искать. Вот и добрались.
        - Соседка тебя к ордену представила? - с усмешкой поинтересовался Ратилов.
        - Не-а, это менты. Я сказал, что лучше бы денежную премию. Они согласились с условием, что половину премии им верну. Я вчера какого-то известного бандита завалил. Чеченец в международном розыске. У него сразу два перелома - челюсти и основания черепа. Второй, видимо, когда ударился башкой о бордюр. Кто-то ментов вызвал, когда пистолет увидел. А чеченец этот до их приезда и не оклемался. Только в больнице в себя пришел. Я же говорил, что у меня рука тяжелая.
        - А менты что?
        - Счастливы.
        - Мы тоже сейчас будем счастливы в массовом порядке, - заметил Вадим.
        - По какому поводу? - не понял Ратилов.
        - Согласно расписанию. Практическая лекция «Что можно считать оружием». Ведет ее майор Счастливый вместе с подполковником Вальцеферовым. Пора идти…

* * *
        Станислав уже заглядывал в открытую дверь другого кабинета, оборудованного под примитивный спортивный или, если сказать правильнее, тренажерный зал, и думал, что занятия будут проходить именно там. Однако группу пригласили в класс, где проходила и первая лекция майора Базуки. Оба преподавателя уже были на месте. Майор Счастливый, как легко вычислил старший лейтенант, это четвертый член приемной комиссии - тот самый, что был за рулем «Тойоты Лендкрузер», когда наемному убийце из Азербайджана показывали Ратилова. Все так и оказалось.
        Группа расселась. Вальцеферов представил своего напарника.
        - Прошу любить и жаловать: майор областного ОМОНа Счастливый. Это не только фамилия, но и кличка. За три командировки в Чечню майору удалось избежать ранений, хотя дважды пуля сбивала с него берет, однажды срывала погон, а один раз осколок мины угодил в каблук. Такое везение может быть исключительно от большого счастья, чего мы с майором и вам от всей души желаем. Радуйтесь, что сегодня после марш-броска мы проводим только лекцию, а не практические занятия по рукопашному бою. Иначе из вас на одну-единственную схватку дыхалки хватило бы, пожалуй, только у спецназовца. Он, кажется, не успел еще потерять боевую форму. Курите поменьше. На одном характере, как тут кое-кто надеется, далеко не уедешь…
        Подполковник Вальцеферов сел не за стол, а на него; а из-за стола вышел майор Счастливый, склонив крупную лысую голову, словно собрался бодаться.
        - Я вот уже сегодня слышал высказывания о том, что часто во время уличных конфликтов противная сторона бывает готова применить оружие. И, как говорит милицейская практика, особенно рвутся к оружию представители кавказских народов. Это не есть следствие их преступных наклонностей, это только соответствие кавказского менталитета действительности. Кавказский менталитет плюс национальные традиции, обязывающие мужчину носить кинжал, хотя бы как принадлежность костюма, а не как оружие. Все это вместе и образует горючую смесь, которая превращает человека в абрека. И многие в обостренной ситуации пасуют, не понимая, что они тоже не безоружны и что оружие всегда можно или даже нужно иметь при себе, но при этом - я, как представитель правоохранительных органов, советую - не нарушать закон. Если постоянно носить при себе то, что в привычном нам понимании называется оружием, можно нажить себе большие неприятности. А это никому не нужно. Но оружие может быть разным. Только надо его понимать и воспринимать как оружие и, конечно же, применять.
        Майор осмотрел аудиторию, словно ждал вопросов, но все ждали продолжения. Майор протянул руку и взял со стола заложенный в книгу карандаш.
        - Вот простой карандаш. Жесткий. Остро оточенный. Можно сказать, принадлежность чертежника. Но покажите мне того прокурора, который сумеет доказать, что это оружие, и того судью, который этому прокурору поверит, да и милиционера, который задержит вас с карандашом в руках за ношение холодного оружия. Однако оружие это серьезное и часто смертельное. В летнее время, когда на вас нет толстой кожаной куртки, карандаш пробьет любую одежду и глубоко вонзится в тело. При ударе карандашом в глаз снизу вверх поражается мозг. Смерть наступает моментально. Все просто. И подобного оружия под рукой может оказаться великое множество. Нужно только уметь им пользоваться. И думать неплохо бы, когда вы выходите из дома, что такое вы можете с собой взять. Я вот редко ношу с собой пистолет, нож вообще подвешиваю к руке только во время боевых операций. Но ведь и форму я ношу не всегда, и не всегда нахожусь на службе. А иногда случается, что хотелось бы иметь при себе оружие. Хотя бы для того, чтобы остановить какого-нибудь наглеца, чувствующего свою безнаказанность. То есть послужить восстановлению правопорядка. А
противник при этом может быть вооружен…
        Вальцеферов при последних словах, не слезая со стола, обернулся, потянулся, выдвинул ящик тумбочки, вытащил и молча показал всем пластиковый тренировочный нож.
        - Вот мой обнаглевший от безнаказанности противник вооружился, - продолжил майор Счастливый. - Конечно, имея навыки действия в рукопашном бою, можно и голыми руками победить какого-нибудь неумеху. Но где гарантия, что встретился именно с неумехой? И вообще, чтобы иметь навыки, следует долго и самоотверженно тренироваться. И как быть в такой ситуации? Какое оружие можно применить самому? Причем оружие желательно иметь мощное, потому что нож - серьезная и опасная штука, хотя и не лучшая в рукопашном бою. Есть предложения? Впрочем, спрашивать пока не буду. А только подсказывать. Есть у меня собака или нет, но, выходя из дома, я на всякий случай могу положить в карман вот такой ошейник-удавку…
        Майор Счастливый вытащил из кармана ошейник-цепочку и тут же ловко вдел пальцы в кольца удавки. Ошейник со звоном и свистом сделал несколько круговых оборотов, а потом, повинуясь посылу повернувшейся кисти, коброй ударил вперед. Вальцеферов, знающий, что последует, успел убрать руку, но удар стальной цепочки пришелся по пластмассовому ножу, и нож упал на пол.
        - Если цепочка попадет в кисть, перелом гарантирован, - предупредил Счастливый. - Если удар будет нанесен в голову, череп будет проломлен. При ударе в височную кость может наступить смерть. Но кто скажет, что я был вооружен? Я просто гулял утром со своей собакой, после прогулки положил ошейник в карман и забыл выложить. Нельзя предъявлять мне обвинение в ношении холодного оружия. Не за что, поскольку это не оружие, а случайно оказавшийся в кармане предмет. Причем если говорить официально, то предмет этот сугубо мирной направленности. Рекомендую время от времени забывать выложить такой ошейник из кармана. Овладение им в качестве оружия не требует длительной тренировки. Хватит одного часа занятий и отработки пары-тройки наиболее чувствительных ударов. Можно возить ошейник с собой в машине. Это еще проще: там его можно держать постоянно. Как, скажем, и другой вид оружия, который таковым официально не является, но из всех видов оружия ближнего боя считается наиболее опасным и смертельным. Это хорошо должен знать наш представитель спецназа ГРУ, - майор показал глазами на Станислава, - поскольку
применение малой саперной лопатки как боевого оружия возведено в целую науку с составлением методик фехтования лопаткой не кем иным, как частями спецназа ГРУ. Именно они впервые применили ее и довели это применение до совершенства. Лопатка должна быть у каждого в машине под рукой. Может быть под сиденьем.
        - Я бы предпочел совковую… - сказал кто-то из заднего ряда.
        - Совковую, полную бетона… - добавил Вальцеферов.
        - Ратилов, - попросил майор Счастливый, - расскажи нам, что ты знаешь о лопатке. Можешь не вставать, мы не в армии и не в детском саду.
        - Рассказывать трудно, - заметил старший лейтенант со смешком. - Это нужно показывать. Главное, чтобы командир взвода видел твою побритую физиономию…
        - Это как? - спросил Александр, уже восстановивший дыхание.
        - Нас заставляли затачивать лопатку до остроты бритвы. Побреешься начисто, значит, хорошо заточил. А потом уже тренируешься. При хорошем и правильном ударе в лоб череп прорубается до челюсти.
        - Сам прорубал? - спросил кто-то.
        - Самому случай не выпал, но на моих глазах наш солдат умудрился и до челюсти разрубить. У него вообще удар был хороший, даже без лопатки.
        - Значит, это оружие для меня, - сказал Александр, потирая забинтованную руку.
        - Научиться ею работать за час не получится, - проговорил Ратилов. - Для этого потребуется несколько месяцев постоянных тренировок. Рубящий удар специфический в отличие от удара кулаком, работают иные группы мышц. Их развивать нужно. И сама система фехтования предусматривает разные виды ударов. Лопатка против лопатки, лопатка против палки, лопатка против автомата со штыком, лопатка против ножа, одна лопатка против двух человек, вооруженных ножами. Удары бывают колющие, рубящие, режущие, скользящие, плоскостью. Каждый из ударов требуется тщательно отрабатывать.
        - Но в бытовой обстановке, - сказал все же майор Счастливый, - лучше иметь под рукой лопатку, чем не иметь ее.
        - Это конечно, - согласился Ратилов. - В любом случае это оружие, и весьма опасное.
        - В машине она лишней не будет, - вставил свое слово Вальцеферов.
        - Особенно когда гаишники останавливают, - заметил Вадим.
        - Бывает, что и в этом случае… - Подполковник ОМОНа сам, видимо, как заядлый автомобилист, дорожно-патрульную службу не любил.
        - С лопаткой мы ситуацию выяснили, - сказал майор Счастливый. - Но с ней по улице не пойдешь, а металлический ошейник может оттягивать карман, если по случаю жары легко одет. Что тогда? Тогда можно использовать что-то полегче.
        Вальцеферов опять потянулся через стол и вытащил из ящика поводок для собаки. Протянул майору. Этот поводок был из плетенных косичкой полосок толстой мягкой кожи. Счастливый сразу обратил внимание на качество изделия.
        - Это то, что под руку подвернулось. Но поводок сравнительно дорогой и мягко работает. Самый простой, грубый брезентовый, будет эффективнее. По крайней мере, он причинит больше боли руке. Обратите внимание на то, что мы будем показывать сначала в замедленном режиме.
        Вальцеферов отошел от стола, встал в стойку и выставил перед собой нож, угрожая им Счастливому. Майор взял поводок двумя руками так, чтобы расстояние между руками было около полуметра. Вальцеферов сделал пару обманных движений, на которые Счастливый реагировал, поворачивая слегка натянутый поводок плоскостью в одну и в другую сторону. Наконец подполковник сделал небыстрый выпад, при котором майор нажимом плоскости поводка отвел руку с ножом от себя, тут же круговым движением создал петлю вокруг запястья подполковника и без остановки провел следующую часть приема, когда поводок потащил за собой кверху руку с ножом; прижал ее к груди Вальцеферова, а вторая петля захватила подполковнику горло. Легкий демонстративный нажим с условным ударом коленом в позвоночник показал, как подполковник должен беспомощно опрокинуться на спину, держа руку с ножом прижатой к собственной шее.
        Со стороны это все выглядело весьма профессионально. А эффект можно было и неспециалисту рассмотреть. Шумный выдох, прошедший по аудитории, говорил о том, что действия Счастливого оценены по достоинству.
        - Ну что, Ратилов, учили вас в спецназе ГРУ таким вещам? - самодовольно спросил майор Счастливый.
        - Мы это делали с простой веревкой, - сказал старший лейтенант. - Старались, чтобы веревка была пожестче.
        - При жесткости она пластику потеряет, - заметил Вальцеферов.
        - А здесь разве нужна пластика? - удивился Станислав. - Здесь как раз жесткость и нужна. Но веревка в любом случае это не палка и позволит сделать петлю. А жесткая веревка еще и кожу обдерет - и на руке, и на шее. Разница в том, что жесткая веревка позволяет завершать схватку чуть иначе.
        - А с поводком справишься? - спросил майор.
        - Не вижу сложности. Будет только мягче для противника. В остальном все то же самое.
        - Продемонстрируй, если не хвастун.
        Это был уже прямой вызов.
        - Только мы все приемы рукопашного боя отрабатывали в полном контакте и на полной скорости действия, - предупредил старший лейтенант.
        Вальцеферов недобро ухмыльнулся.
        - Значит, ты предлагаешь бить тебя в полную силу?
        - Конечно. Иначе как научишься?
        - Ну-ну… - пригрозил Вальцеферов. - Нож, пусть и пластиковый, бьет так, что может ребра поломать. Это специально сделано, чтобы боялись удара и работали внимательнее.
        - Я понимаю. Мы работали с такими ножами.
        - Выходи, - предложил Счастливый, протягивая поводок.
        Проводить мягкие показательные выступления старший лейтенант был не обучен. Служба в спецназе ГРУ, даже не боевая, а учебная, тоже была организована жестко, без жалости к себе и к условному противнику. И он не видел причин, по которым ему следовало проявлять жалость к милиционерам.
        Сначала следовало опробовать поводок на прочность. Тот оказался прочным, хотя и излишне мягким. Вальцеферов, встряхнув своими мощными руками, сделал скользящий шаг в одну, потом в другую сторону, но не стал делать обманных движений, как в случае с майором Счастливым, который эти движения уже знал, а ударил сразу на скачке. Ратилов точно так же, скользящим шагом, уступил пространство перед собой, сдвинувшись не назад, как сдвигалось бы большинство, а вбок от руки Вальцеферова. Он сделал захват петлей, затем чрезвычайно быстрым движением вытянул перед собой свободный конец поводка и почти одновременно нанес несильный удар локтем в голову, заставляя подполковника самого лечь шеей на поводок. Это был даже не удар, а толчок, но уже одно движение локтя, не оставшееся незамеченным, заставило Вальцеферова сделать инстинктивную попытку отклониться, призванную если не увернуться, то хотя бы смягчить удар, и эта попытка была для него губительной. Петля тут же захватила шею, Ратилов оказался у подполковника за спиной, сделал еще один захват, теперь уже рукой за камуфлированную рубашку, чуть-чуть присел и,
вытягивая на себя подполковника, как собаку, бывает, тащат на поводке, взвалил его себе на спину и резко выпрямился. Вес у подполковника был около девяносто килограммов. Он, перевалившись всем корпусом через спину старшего лейтенанта, упал боком на печень. Такое падение Станислав создавал сам, уже на лету подправляя тело Вальцеферова в нужном направлении.
        Удар в печень, равно как и удар печенью обо что-то, в первый момент не чувствуется. Это особенность печени, которая не сразу воспринимает боль, а только через пару-тройку секунд. Подполковник попытался уже было встать, но снова упал и на несколько секунд потерял сознание от боли…
        Глава 5

1
        - Кажется, сегодняшняя лекция закончена, - сказал майор Счастливый, когда вместе со Станиславом помог Вальцеферову подняться с пола и сесть на стул.
        - Напрягите пресс, - посоветовал старший лейтенант. - Это помогает при ударе в печень. Через полчаса обо всем забудете.
        Подполковник лениво и с раздражением отмахнулся. Он явно не ожидал такого эффективного приема от, как он считал, бывшего солдата-контрактника. И вообще считал, что такого, как он, подготовленного офицера ОМОНа никому из курсантов вывести из боевого состояния не удастся. В чем теперь, видимо, разуверился.
        Прошло не меньше минуты, прежде чем подполковник смог нормально говорить.
        - И что я, дурак, про того азербайджанца не вспомнил… - посетовал он.
        - Надо было вспомнить, - сказал майор, показывая, что он в курсе событий.
        Да и как ему не быть в курсе событий, если он был за рулем машины, которая отвозила наемного убийцу к дому Ратилова.
        Самому Станиславу хотелось неназойливо сказать о разнице в подготовке между бойцами ОМОНа и спецназа ГРУ, где вообще не признают условности рукопашного боя и все тренировки проводят в полном контакте, что учит не только нападать, но и защищаться от сильного противника. Не захочешь быть изуродованным, научишься защищаться. Метод жесткий, но дающий свои плоды.
        - Пожалуй, лопаткой я с тобой фехтовать не буду. - Вальцеферов даже сумел пошутить, из чего можно было сделать вывод, что он человек крепкий и быстро возвращается в обычное состояние.
        - Продолжать занятия будем или тебе отдохнуть требуется? - спросил майор Счастливый.
        - Я пока посижу, а ты продолжай теорию. Да… Уголки… Садись, спецназовец, постараюсь больше тебя для демонстрации не привлекать. Если только…
        - Что, если только? - переспросил Станислав.
        - Если только ты не пожелаешь показать какой-нибудь удар ногой.
        - Самый лучший удар - пинок между ног. Или коленом в печень. Это эффективно и безотказно. Все остальное - удел каратистов, а карате лучше рассматривать только как вид спорта, но вовсе не как руководство по рукопашному бою.
        - А ты бы мне ногой в голову ударить не хотел?
        - Маваши-гери или мае-гери?
        - А что это такое?
        - Мае-гери - прямой удар ногой. Маваши-гери - круговой удар ногой.
        - Прямой мне не нравится. Лучше круговой.
        - А зачем?
        - Чтобы я руку подставил, - подполковник поднял руку.
        - От такого удара лучше уходить или ставить блок двумя руками, - посоветовал старший лейтенант. - От одной руки толку будет мало.
        - Двумя руками мне будет трудно ногу сломать. Майор, объясняй…
        Подполковник начал расстегивать рукав.
        - Я объясню, - пообещал Счастливый. - Если вы куда-то собираетесь и знаете при этом, что возможны какие-то осложнения с известными или же неизвестными вам людьми, осложнения эти могут перерасти в драку, - вы, как я уже говорил, можете положить в карман цепочку-ошейник для собаки или собачий поводок. Это хорошо против ножа. Чуть позже, на чисто практических занятиях, мы научим вас защищаться поводком от любого удара. Технология защиты та же самая, что при обороне от ножа, и эффект тот же самый. А спецназовец обучит вас завершающему броску. Тот же поводок способен защитить и от каратиста, бьющего ногой в лицо. Но это далеко не все. В массовой драке долгое тесное соприкосновение с одним противником дает возможность другим нанести удар. И потому следует уметь использовать как против ударов ногой, так и против размашистых ударов рукой другие способы. Вот подполковник Вальцеферов сейчас продемонстрирует вам такое приспособление, которое можно изготовить своими руками за короткий срок.
        Вальцеферов закатал рукав до локтя и показал всем свое предплечье, на запястье и ближе к локтю стянутое эластичными бинтами, а между бинтами, прикрывая кость, был проложен легкий алюминиевый уголок.
        Счастливый продолжил:
        - Алюминиевый уголок не сильно утяжелит вам руку. При этом он имеет прочное и острое ребро жесткости, достаточное для того, чтобы переломить об этот уголок любую кость. Продается во всяком хозяйственном магазине. Эластичный бинт продается в любой аптеке. Уголок распиливаете под свою руку, накладываете на бинт и бинтом же крепите. Нога или рука при попадании в этот уголок ломается сразу. А остальное уже зависит от вас, будете вы добивать инвалида или нет. Сам уголок позволяет наносить удары-отмашки и прямые локтевые удары в голову. Жесткость этих ударов будет превосходить удар хоть рукой, хоть ногой. В принципе такой удар будет почти равнозначен удару кастетом, но если вас задержит милиция с кастетом в кармане, даже если вы не успели применить его, вас ждут неприятности. А против уголков на предплечье никто возразить не сможет. Вы даже имеете право отказаться от дачи объяснений. Нравится вам носить уголки, и все тут.
        Вальцеферов не без труда встал. Видимо, его состояние после соприкосновения правым боком с полом было не самым лучшим. Ратилов внимательно смотрел на подполковника. Вальцеферов не знал, как трудно было старшему лейтенанту сдержать себя и не довернуть корпус при броске еще на пятнадцать градусов. В этом случае подполковник одновременно ударился бы о пол и затылком. А это гарантированное сотрясение мозга с возможными тяжелыми последствиями.
        Разница в системе обучения в спецназе ГРУ и в школе «Вальгалла» существовала значительная, и главной чертой характера этой разницы была направленность на результат. В «Вальгалле» курсантов откровенно готовили для уличной драки, а в спецназе ГРУ драться не обучали принципиально. Там обучали убивать, потому что в боевой обстановке любой противник становился смертельным врагом, и его следовало уничтожить физически прежде, чем он или другие враги уничтожат тебя.
        Майор Счастливый, кажется, заметил состояние подполковника. И поторопился.
        - На этом первую часть лекции будем считать завершенной. Вторая часть после перерыва. Постарайтесь не курить или хотя бы курить поменьше.
        И тоже встал, показывая, что и курсанты свободны.
        Александр, сидящий рядом с Ратиловым, вытащил пачку сигарет еще до того, как курсанты начали выходить из аудитории…

* * *
        - За что ты его так? - с усмешкой спросил Вадим, устраиваясь рядом с Ратиловым на отдых. - Вроде бы почти добродушный ментяра, в меру хамоватый и почти ненаглый.
        - Он же мент… - сказал сидящий здесь же Александр. - И этим все сказано. Все правильно. Мент - он и в Африке мент и получает не больше, чем заслужил…
        Пропустив комментарий мимо ушей, Вадим внимательно посмотрел на Станислава и чуть дольше, чем следовало бы. Так взглядом подчеркивают важность разговора.
        - Я немного в бросках понимаю. Видел, как ты в конце притормозил движение, не довернул корпус. Специально?
        - Специально, - кивнул Ратилов, не расшифровывая свой поступок.
        - Он бы пол головой пробил.
        - Неизвестно, что крепче - голова или пол, - сказал Александр. - Менты на голову слабы.
        - Пожалел? - Вадим слов Александра словно бы и не слышал, продолжал обращаться только к Ратилову.
        - Пожалел. Сам говоришь, что человек он почти добродушный.
        - Я еще добавил слово «вроде». Это слово в сказанном все и решает.
        Фраза прозвучала значительно.
        - Не очень понял, - Станислав почувствовал, что разговор не является простой болтовней, а имеет какую-то скрытую пока подоплеку, однако не мог понять, какую именно.
        - Можно было доворачивать, - сказал Вадим мрачно. - Нужно было доворачивать. Он того заслужил. Было бы над чем посмеяться. Или ты человек невеселый?
        - Человек я с чувством юмора, - сказал старший лейтенант, - только вот к черному юмору отношусь не очень хорошо.
        - Черный юмор - это когда про кавказцев и азиатов, про «черных» то бишь? - спросил Александр.
        - Почти…
        Впечатление складывалось такое, что с двух сторон на него ведется какая-то осторожная атака. Словно бы настроение и мысли прощупываются с помощью отдельных вопросов разной направленности, но ведущих к одному и тому же. Но понять суть и причины этой атаки, а уж тем более конечную ее цель, было сложно. Тем не менее Станислав насторожился. И сумел сделать, возможно, важное для себя открытие. Вадим и Александр наверняка встретились не здесь, не в школе «Вальгалла». Они пришли сюда с какой-то определенной целью, пришли вместе, хотя скрывают это. И цель их совсем не та, что позиционировалась официально. Сейчас, во время разговора, они говорят разным тоном, казалось бы, с разных точек зрения, - но ведут эти разговоры к общему знаменателю. Ведут неназойливо, аккуратно. И старший лейтенант пожалел, что выключил, выходя с лекции, диктофон. Этот разговор тоже должен был бы стать предметом анализа специалистов, способных что-то подсказать или хотя бы утвердить или опровергнуть мнение самого Ратилова. Однако ощущение какого-то усложнения ситуации, причем усложнения совершенно непонятного, было. И вообще,
основываясь на тоне сказанного, на нарочитой ненавязчивости, Станиславу казалось, что Вадим с Александром ищут в нем союзника или хотят сделать помощником. Только в каком вопросе или в каком деле им требуется помощник - это было пока непонятно и не будет понятно до тех пор, пока он сам не пойдет к ним навстречу. А вот нужно ему самому это или нет - это уже вопрос отдельный. Станислав работает по собственной узкой программе, преследует определенные цели, и цели вполне конкретные. Отвлечение от этих целей может оказаться и полезным, и вредным процессом. И следует внимательно просчитывать каждый шаг, чтобы не влезть в историю, которая может повредить собственной операции, может поставить препятствия на пути к достижению цели. Но и, не зная сути, отвергать предложение, которое еще не поступило, тоже, возможно, не следовало. И вообще неплохо было бы выяснить, что представляют собой эти парни.
        Но что-то подсказывало Станиславу, что эти попытки сближения неслучайны. Присутствовали в разговоре какие-то нюансы, которые улавливались, но при этом не было возможности эти нюансы классифицировать и обозначить. И потому следовало быть настороже…

* * *
        На первой части лекции рядом со Станиславом сидел Александр. После перерыва его рядом не оказалось. Ратилов оглянулся, думая, что Александр пересел к Вадиму, но Вадим, как и раньше, сидел один. И только перед самым началом лекции Александр, опять запыхавшись, влетел в аудиторию и резко сел на свое место. От него опять сильно пахло куревом.
        - Некуда было сигарету бросить? - спросил старший лейтенант. - Пришлось проглотить?
        - Да ведь только же закурил, а тут зовут. А у меня совесть не позволяет почти целую сигарету выбрасывать. Докурил по-быстрому. - Александр уже начал слегка бравировать тем, что много курит. Такое бывает с теми, кто курит недавно.
        Ратилов лишь вздохнул в ответ.
        На второй части лекции Вальцеферов не появился. Когда в аудиторию вошел один майор Счастливый, Александр толкнул старшего лейтенанта локтем в бок.
        - Вывел ты из строя подполковника. Здорово долбанул.
        - Не перебарщивай, - тихо ответил Ратилов, проявляя скромность. - Он сам долбанулся, потому что не ожидал этого броска. Самоуверенность в «рукопашке» наказывается. Это тебя напрямую касается с твоим хваленым ударом.
        Александр принял укол молча и успокоился. Спорить со спецназовцем после демонстрации им своих боевых возможностей в группе курсантов никому, наверное, уже не захотелось бы.
        Счастливый, оглядев аудиторию, прошелся перед своим столом и прокашлялся перед тем, как начать говорить. И говорить ему на первую же тему было, похоже, неприятно:
        - Поскольку Вальцеферов у нас выведен, грубо говоря, из боевого строя, продолжать лекцию мне придется одному и сделать из практической лекции лекцию обыкновенную, без демонстрации элементов рукопашного боя. Будете напрягать извилины и самостоятельно вникать в мои слова. Впрочем, сейчас уже и демонстрировать, по сути дела, нечего. Обойдемся усеченным составом.
        - А вы замените подполковника, - сказал голос из дальнего угла.
        - Некем его заменить. Подполковник Вальцеферов - человек незаменимый.
        - Так спецназовца возьмите. Ратилова… - последовал совет из другого угла.
        - Невозможно, - ответил майор.
        - Конечно, тогда после первого же показа некому будет читать теоретическую сторону, - со смешком сказал первый голос.
        В аудитории громко засмеялись.
        - Это, может быть, сказано чересчур громко, - добродушно улыбнулся майор. - ОМОН тоже кое-что умеет. Но в целом дело даже не в этом, а в том, что наш спецназовец представляет другую школу рукопашного боя, и нам трудно совместить наши навыки так, чтобы от показа была польза. Мы все же учим вас так, чтобы не покалечить противника. Вывести из строя - да, но калечить человека ни к чему, потому что за это придется отвечать, а милиционерам перед этим придется вас ловить. Возможно, и ОМОН задействуют, и тогда мы с подполковником Вальцеферовым будем в числе поисковиков. Зачем нам осложнять себе будущую жизнь? Удары карандашом и тому подобное, сами понимаете, только средство самозащиты без оружия. И наша школа относительно мягкая. А вот Ратилов обладает как раз кардинальными навыками. Его атака нацелена на то, чтобы покалечить противника.
        - Неправда, - не согласился Станислав.
        - Правда, - стоял на своем майор. - Я видел, как ты смазал окончание приема. Пощадил подполковника. А если бы выполнил все полностью, ты покалечил бы его. И это у тебя отработано, любой специалист заметит. Техника выполнения автоматическая, и от этого уже никуда не уйти. Разве что выпрыгнуть с балкона…
        Счастливый не удержался и высказал лишнее. Правда, кроме самого Станислава, никто не понял сказанного.
        - Система рукопашного боя спецназа ГРУ направлена не на то, чтобы покалечить противника, а на то, чтобы уничтожить его, - категорично заявил старший лейтенант. - Иначе в боевой схватке и быть не может.
        - Я примерно это и хотел сказать, только слегка сгладил углы, - признался Счастливый. - И потому нам трудно совместить наши навыки. ОМОН обучен работать на задержание, вы обучены работать на уничтожение. А это две большие разницы не только в технике, но и в основополагающих принципах.
        С этим трудно было не согласиться, и потому Ратилов, не ответив, перевел разговор в другую плоскость.
        - А что с подполковником? Не продышался? Обычно после такого удара в себя приходят быстро, если печень не больная…
        - В предпоследней командировке в Чечню, когда нас предал и подставил чеченский спецназ, подполковник Вальцеферов получил пулю снайпера в печень. Бронежилет не выдержал. Его оперировали, часть печени удалили; сейчас все вроде бы нормализовалось, он успел еще в одну командировку туда же съездить, но чувствительность печени к ударам повышенная.
        - Понятно, - кивнул Станислав. - Печень обладает способностью к регенерации. Даже ампутированные участки восстанавливаются.
        - А как вас предали? - спросил тот же голос, что предлагал перевести Ратилова из курсантов в преподаватели.
        - Это не тема лекции. Как-нибудь, может, расскажу. Сам Вальцеферов это лучше расскажет, потому что я в то время в штабе сидел… Ладно. Не будем отвлекаться, - майору Счастливому не слишком хотелось обсуждать служебные дела.
        А Ратилов сразу вспомнил…
        Сам он в той командировке не встречался с омоновцами, но обсуждение этого случая шло громкое и в разных инстанциях. Не обошло оно стороной и армейские части, командированные в район Северного Кавказа. Тогда отдельный сводный отряд ОМОНа, состоящий из бойцов трех областных центров, выследил и блокировал в долине большую и хорошо вооруженную банду боевиков. В помощь омоновцам чуть не силой навязали батальон чеченского спецназа. Как ходили тогда разговоры и как уверяли сами омоновцы, понесшие значительные потери, чеченские спецназовцы находились с боевиками на прямой связи и предупреждали их о всех передвижениях ОМОНа. А в разгар боя, когда боевикам все же было уже некуда деться, выдвинули несколько групп в тыл союзникам и расстреливали своих же, хотя впоследствии отказывались это признать, заявляя, что в тыл ОМОНу вышли другие банды, о которых никто и никогда не слышал. Разборка прокуратуры, как всегда, ничего не дала, да и все знали, что прокуратура бессильна, когда сверху, из Москвы, спустили команду прикрыть дело. Москве были выгодны вялотекущие кавказские процессы без громких дел. Пусть и
теракты иногда будут, но лишь бы со стороны и из-за границы все выглядело спокойным, без откровенных военных действий. А то, что за иллюзию спокойствия проливается кровь, никого не волновало. И если руководители школы «Вальгалла» участвовали в том бою и даже пострадали в нем, ясно, откуда берется направленность лекций. И Ратилов, знающий немало подобных случаев, готов был в какой-то мере поддержать такую направленность. Ну, если не поддержать, то принять с пониманием…

2
        Майор, ходивший туда-сюда перед столом, кажется, устал и сел. В этот раз стол стоял совсем не так, как на «вводной лекции», и лицо Счастливого было хорошо видно. Ратилову показалось, что майор никак не может сосредоточиться на лекции и его мысли витают где-то далеко отсюда. Но через десяток секунд раздумий Счастливый вздохнул и все же начал:
        - Во второй части лекции хочу рассказать вам о различных манерах ведения рукопашного боя и по возможности дать сравнительную характеристику той или иной манере. Это, кстати, важный момент, которому всегда уделяется непростительно мало внимания, хотя от правильного выбора тактики, как известно, зависит конечный результат. Это правило пришло в рукопашный бой из спорта и стало аксиомой - на каждый бой следует отдельно вырабатывать тактические варианты. Мы только кое-чему намереваемся вас научить, дать, грубо говоря, методику, а все остальное вы будете осваивать сами с тем упорством, которое соответствует вашему характеру. Упорство дается от природы не всякому. И потому, чтобы сразу отсеять неспособных к самосовершенствованию, мы начинаем с больших нагрузок. Люди, не имеющие характера, уйдут сами и предоставят нам возможность более тщательно готовить оставшихся. Об этом все были предупреждены, и обиды возникнуть не должно. Кроме того, если среди отсеявшихся будут желающие, мы можем трудоустроить их в охранном предприятии
«Тор», что работает с нами в тесном контакте. Те, кто уже завтра решит, что следующий марш-бросок убьет его, могут обратиться к Максимычу - он, как наш президент, контактирует с «Тором» напрямую. В этом не будет ничего зазорного, поскольку нагрузки мы даем такие же, как даются подготовленным бойцам ОМОНа. Подготовленным, заметьте…
        Ратилов понял свой промах. Он, поторопившись сделать вывод, предполагал, что «Тор» формируется из лучших выпускников школы «Вальгалла». Оказалось, наоборот.
        В этот момент за дверью, в коридоре, послышался топот. Дверь распахнулась, и через порог шагнул Максимыч. Он растерянно оглядел аудиторию, но спросил агрессивно:
        - У вас все на месте?
        - Все, - сказал Счастливый. - А что случилось?
        - И никто не выходил?
        - Никто. В чем дело?
        - Вальцеферов… Подполковник Вальцеферов… Убит…
        По аудитории прошел легкий гул, и все почему-то смотрели в сторону Ратилова.
        - Как - убит? - в свою очередь растерялся майор Счастливый. - Мы с ним расстались только перед лекцией. Сказал, что отдохнет…
        - Просто. Убит, и все. Карандаш из глаза торчит…
        Счастливый посмотрел на стол, взял с него книгу, в которую он закладывал остро заточенный жесткий чертежный карандаш-оружие, что показывал курсантам. И даже перелистал книгу. Карандаша там не было.
        - Какой карандаш?
        - Обыкновенный простой карандаш. В глаз воткнули. Снизу вверх. И сразу в мозг прошел…
        Майор мрачно осмотрел курсантов.
        За окном раздался вой милицейской сирены.

* * *
        В коридоре на втором этаже было тесно, как во время работы приемной комиссии. Мало того что весь курс собрался перед дверьми кабинета Вальцеферова, еще и милицейский наряд приехал; следом за ним машина «Скорой помощи», и последней прибыла бригада следственного комитета при прокуратуре. Дверь кабинета Вальцеферова держали закрытой, но открывалась она часто, и курсанты стремились заглянуть туда, чтобы хоть что-то увидеть или услышать. Выход курсантов из здания временно был запрещен, для чего у двери встал сержант милиции. А вскоре приехала машина с омоновцами, которые, со своей стороны, вопреки процессуальному кодексу, самостоятельно включились в расследование. По крайней мере, полковник и подполковник в «краповых» беретах из кабинета не выходили, а у дверей сержанта милиции из патрульной службы сменили два омоновца с «тупорылыми автоматами».[«Тупорылый автомат» - автомат АКСУ-74, обладающий укороченным стволом и раструбом.]
        - Похоже, нас намереваются держать здесь минимум пятнадцать суток, - сделал
«утешительный» вывод Вадим.
        - Во дворе, говорят, собрались вышки для охранников поставить, - сказал Александр, вытащил пачку сигарет и двинулся в сторону туалета.
        Чтобы никто не вышел из здания, курсантам разрешили курить в туалете. Об этом, проявив заботливость, отдал распоряжение сам президент школы «Вальгалла». И даже сам сделал объявление курсантам, хотя мог бы передать разрешение через бухгалтершу, которая стояла здесь же, среди всех, испуганная и потерянная.
        Для Ратилова это событие, так внезапно прервавшее занятие, было большой неожиданностью. Впрочем, таковым оно было для всех, но остальные курсанты не были задействованы в операции ФСБ, которая, по своей сути, являлась следственным мероприятием. И им убийство подполковника не добавляло новых забот. Станиславу же это событие несло новую головную боль и новые заботы, поскольку сильно осложняло прежнюю задачу. Впрочем, осложнения пока только предвиделись - в виде тщательной проверки всех курсантов со стороны следственных органов. И здесь могли возникнуть кое-какие неувязки в биографии бывшего солдата-контрактника. Хотя это было вовсе не обязательным условием. Могло все и обойтись.
        Стас не следил за другими, кто, когда и куда отлучался. Единственное, что он видел, как едва не опоздал на лекцию Александр. Но эта задержка вовсе не означала, что тот попадает под подозрение. И вообще делать какие-то выводы, не имея на руках фактов, было преждевременно.

* * *
        Экспертная бригада, прибывшая на отдельном микроавтобусе, чуть не до крыши заваленном какими-то приборами и чемоданчиками, долго работала в кабинете, тщательно все осматривала, снимала отпечатки пальцев со всего, с чего можно было снять. И только после того, как тело подполковника Вальцеферова, накрытое простыней, уложили на носилки и отнесли в машину, чтобы отправить на экспертизу, руководитель следственной бригады объявил, что начинаются предварительные допросы всех, кто в момент совершения преступления находился на территории школы
«Вальгалла». Первыми, естественно, по одному допрашивали президента и преподавателей с бухгалтершей, а когда эти допросы были завершены, руководитель следственной бригады разделил своих подчиненных на четыре группы, чтобы сократить время, и в четырех разных комнатах начали одновременно проводить допросы курсантов.
        Полковник и подполковник ОМОНа, что приехали с опозданием, на допросах преподавателей сидели вместе со следователями, а на допросы курсантов просто не пошли, закрывшись вместе с Максимычем в его кабинете. Майоры Базука и Счастливый остались в коридоре, но от общей группы отделились, заняв место у окна.
        Стас попал в ту группу курсантов, которых допрашивали в кабинете, расположенном в конце коридора, и нечаянно оказался рядом с двумя майорами, молча сидящими на подоконнике.
        - Карандаш, товарищ майор, тот самый, из кабинета? - спросил Станислав Счастливого, отчего-то вспотевшего, хотя жары в этот день сильной не было.
        Майор с сумрачным видом кивнул:
        - Тот самый…
        - Как корабль назовут, так он и поплывет, - заметил стоящий рядом Вадим. - Назвали карандаш оружием, он и стал оружием.
        Тон был многозначительным, но точно понять, что хотел сказать этим Вадим, было сложно.
        - Это ты меня так хитро обвиняешь? - спросил Счастливый, протирая платком лысину. Глаза его при этом остекленели, а рука с носовым платком напряглась. И вообще сказано это было зло и с вызовом, и старшему лейтенанту вдруг показалось, что майор готов ударить Вадима. И он словно бы нечаянно оказался между ними и тут же постарался перевести разговор на другие рельсы.
        - А омоновцы-то зачем приехали? Эти, полковник с подполковником… Они что, тоже следствие ведут? Собственное? Вроде бы не их функция…
        - Подполковник Вальцеферов находится на службе. То есть не здесь на службе, а вообще… - снизошел до ответа Счастливый. - Здесь у нас все, кроме Базуки, омоновцы, настоящие и бывшие. Максимыч тоже раньше в ОМОНе служил. Перед пенсией перевелся во вневедомственную охрану по состоянию здоровья.
        - СОБР ничем ОМОНу не уступает, - зачем-то нашел нужным похвалить себя майор Базука. Похвальба эта казалась сказанной совсем не к месту. - А кое в чем - ты знаешь, о чем я говорю, и превосходит…
        - Отдельные личности кое в чем превосходят отдельных личностей, - Счастливый согласился только с такой формулировкой. - Но это частности.
        - Пусть так, - слегка самодовольно сказал Базука. - Мы люди почти интеллигентные и на личности переходить не будем.
        Два майора говорили о своем, слегка посмеиваясь, считая, что никто из собравшихся здесь курсантов их не понимает, но Ратилов между тем сразу понял, что речь в данном случае идет о гипнотических способностях майора Базуки, которые он и не стремился особо скрывать от неспециалистов - а встретить среди курсантов специалиста в психотерапии было скорее всего невозможно. Но в отличие от других курсантов Станислав уловил попытку влияния скрытым гипнозом на аудиторию, да и Макиавелли предупреждал, что, возможно, курсантов жестко кодируют. Такого кодирования пока заметно не было, но кодировать всех, и это было понятно, вовсе ни к чему. Большая часть будет отсеяна как непригодная к использованию. Вопрос в том, что это за использование. И это предстояло выяснить именно Ратилову. А кодированию будут подвергаться только те, кого планируют в дальнейшем использовать. Значит, будет попытка и самого Станислава подвергнуть кодированию. И важно будет организовать внутреннее сопротивление, но организовать его следует так, чтобы сам майор Базука ничего не заметил и считал бы свою работу успешной.
        Одним из первых вызвали на допрос Александра. Вадим стоял рядом с Ратиловым, и Станиславу показалось, что Вадим отчего-то волнуется. Делать выводы, отчего именно беспокоится мужчина, он не спешил, хотя присматриваться не переставал, как, впрочем, и два майора, которые стояли рядом с группой и внимательно посматривали на каждого выходящего, проверяя его реакцию.
        Ратилов наблюдать за всеми не хотел, но за Вадимом с Александром все же присматривал, памятуя общий их разговор в перерыве между лекциями и то, что Александр чуть было не опоздал на лекцию. Времени, чтобы нанести Вальцеферову короткий удар карандашом в глаз, у него как раз хватило бы.
        Александра допрашивали долго, чуть не вдвое дольше, чем остальных. И, когда он вышел и привычно потер свой сломанный нос, Станислав сразу заметил, как Александр ищет кого-то глазами. И нашел. Естественно, Вадима, в очередной раз подтверждая какую-то незримо существующую между ними связь. Увидел, чуть заметно то ли кивнул, то ли просто моргнул, но подходить не стал, что было лишним настораживающим звеном. Александр и Вадим не желали всем показывать, что между ними существует связь. Но, если людям скрывать нечего и если они не преследуют какую-то определенную цель, они и не будут ничего скрывать. Какая это цель и как она может касаться Станислава?
        - Ратилов… - выглянув в дверь, позвал один из следователей.
        Старший лейтенант шагнул к порогу.
        Часть II
        Глава 1

1
        После окончания допросов президент школы «Вальгалла» объявил, что расписание изменено в связи со сложившимися обстоятельствами и все пропущенные занятия переносятся на следующие дни. И посоветовал курсантам готовиться к более интенсивному графику, потому что наверстывать пропущенное они все равно будут.
        Станислав ожидал, что и его допрос затянется так же, как затянулся допрос Александра, поскольку каждый из двух курсантов имел в этот день приватную беседу с подполковником Вальцеферовым. Но, к удивлению старшего лейтенанта, его только спросили, о чем шел разговор, и это не вызвало каких-то дополнительных вопросов. В остальном все сводилось к тому, где находился Ратилов в предполагаемый момент убийства, кто видел его, и видел ли сам спецназовец, как кто-то в определенное время удалялся от общей группы. И даже не спросили о неудачном приземлении Вальцеферова после демонстрации приема рукопашного боя. Эта сторона дела следователей мало интересовала.
        В заключение старшему лейтенанту пришлось еще пройти, как и всем, процедуру снятия отпечатков пальцев. Их снимали уже по-современному, без красящей пасты, только прикладывая руки к соединенной с компьютером сенсорной панели.
        Судя по сумрачным лицам членов следственной бригады, они не имели пока ни единой зацепки, которая позволяла бы сформировать хотя бы рабочую версию. Так, по крайней мере, показалось Станиславу.
        Едва Ратилов вышел из кабинета, как у него в кармане несколько раз пискнул мобильник: пришла эсэмэска от Макиавелли.

«Был у твоих в больнице. С ребенком все в порядке. Светка за тебя беспокоится. Сергей», - гласила надпись на мониторе.
        Как-то нечаянно рядом оказался майор Базука. Заглянул через плечо.
        - Что пишут? - вопрос звучал невинно.
        На секунду появилось желание показать сообщение майору. Но это очень походило бы на оправдывание. А оправдывается тот, кому есть что скрывать. И потому Станислав убрал мобильник в карман.
        - Товарищ в больницу заглядывал. К моим… У меня жена с ребенком лежит…
        В действительности сообщение гласило, что Макиавелли навестил квартиру, где остановился старший лейтенант и что-то для него там оставил. И еще, что положение Ратилова вызывает у Макиавелли беспокойство. Похоже было, что в ФСБ уже знают об убийстве Вальцеферова и беспокойство связано именно с этим. Но оперативники ФСБ не понимают, что такое офицер спецназа ГРУ, не понимают, что в каждой боевой операции он подвергается опасности. А эту операцию Ратилов рассматривал именно как боевую.
        Майор Базука отодвинулся с разочарованным видом, но все же недалеко и спросил скорее для проформы:
        - Тебе сколько денег-то на операцию нужно?
        - Много. Чуть меньше двух миллионов. Да еще на поездку. Такие операции только за границей делают. Наша медицина…
        - Наша медицина - вообще не медицина, - сказал, подойдя, Вадим.
        - Да, наша медицина находится в плачевном состоянии, - согласился Базука. - А ты как же, спецназовец, подполковника так изуродовал, что он на лекцию пойти не смог? И в результате его убили… Как умудрился? С его-то подготовкой и комплекцией…
        - А хотите, товарищ майор, он и вам следующую лекцию сорвет? - с непонятной радостью предложил Вадим. - Вы только попросите…
        Базука недовольно хмыкнул и отошел к майору Счастливому, оставив предложение Вадима без ответа. А Вадим подмигнул Ратилову и отправился в кабинет, потому что на допрос вызвали как раз его. Но вместо Вадима рядом со старшим лейтенантом сразу оказался Александр. Таким образом, вся эта процедура с допросами помогла Станиславу только в одном: он узнал фамилии Александра и Вадима. Александр Усольцев и Вадим Караваев. Следовательно, теперь о них можно навести хотя бы какие-то справки…

* * *
        Вадим с Александром и еще двое курсантов оказались в одном трамвае со Станиславом.
        - Четверо на одну бутылку - много, - сказал приветливо Вадим. - А пятеро - это уже через край. Придется две брать… Присоединяешься? Ты где живешь?
        - Друг квартиру предоставил…
        - И с кем ты там?
        - Один.
        - Судьба нам тебя подогнала. К тебе идем, - Вадим распоряжался по старшинству. - Понятно, через магазин.
        Пристрастия к спиртному Станислав никогда не испытывал. Но составить компанию курсантам хотел, чтобы кое-что для себя прояснить.
        - Нет возражений. Идем, - кивнул Ратилов.
        Все вместе вышли на нужной остановке. Старший лейтенант привычно проверил, нет ли за группой «хвоста». Это не обязательно должен был быть «хвост» в образе «Тойоты Лендкрузер», это мог бы быть и кто-то пеший, и даже человек, дожидающийся его здесь, неподалеку от дома. Но никто внимания не привлек. Если «хвост» и был, он работал аккуратно.
        Магазин был здесь же, почти по пути. Сбросились. Ратилов тоже вложил в общую кучу двести рублей, Вадим купил не две бутылки, как обещал, а три и закуску.

* * *
        Полученное SMS-сообщение говорило, что в квартире побывал Макиавелли или кто-то из его помощников. Ратилов уже по замку почувствовал, что дверь без него открывали. Он, уходя, закрыл замок на один оборот, как делал всегда, а сейчас было закрыто на два. Хотелось надеяться, что побывали только свои и никто посторонний в момент возвращения в квартире не находится.
        В квартире никого не было, но на столе появился ноутбук, подключенный к розетке, имеющей сетевой разъем. Значит, есть связь. Говоря честно, старший лейтенант не настолько владел компьютером, чтобы пытаться работать хакерскими методами. Макиавелли специально спрашивал его об этом. И спрашивал об умении работать с электронной почтой. Уж на таком уровне пользоваться компьютером Станислав умел. Должно быть, для этой цели Макиавелли и притащил в квартиру ноутбук, о котором сам Ратилов не просил. Вполне возможно, что там заложен и какой-то текст, специально подготовленный для Станислава. И потому при гостях ноутбук лучше вообще не раскрывать. Вполне может оказаться, что кто-то из них с компьютером общается на значительно более высоком уровне, чем сам старший лейтенант, и сможет определить то, что определять не следует.
        - Твоя техника? - спросил Вадим, кивнув в сторону ноутбука.
        - Моя, - коротко ответил Станислав.
        - И Интернет подключен. Глянь-ка, что за распрекрасную погоду нам на завтрашний марш-бросок обещают…
        - Рад бы, но у меня оплата кончилась, - нашел Ратилов повод для оправдания. - Хотел сегодня оплатить, не успел. Придется завтра. Завтра же и погоду посмотрю…
        И переставил ноутбук со стола на широкий подоконник и даже плотную теневую штору задвинул, чтобы лишний раз внимания не привлекал.
        - А вот где рюмки в этом доме искать, я не знаю. Хозяин уехал, не предупредив меня о таком важном деле. Ладно, найдем…
        - Мы больше привыкли одним стаканом на всех пользоваться, - заявил Александр. - Изыски нам, людям простым, чужды. Неси уж стакан…
        - И стаканов здесь нет. Чашки есть. Пойдет чашка?
        - Из чашки как-то несерьезно. Но мне однажды доводилось даже из яичной скорлупы пить, - сказал один из курсантов. - А что делать, если больше нет никакой тары? Купили яйцо, краешек отбили, вылили - и готовая рюмка.
        - Лучше чашка, - предложил старший лейтенант. - И лучше на кухне. Пойдемте туда. Так свободнее в чужом доме…

* * *
        - Так расскажи нам все-таки, как ты умудрился такого быка завалить? - прервал Вадим начавшиеся неизбежные обсуждения загадочной смерти подполковника Вальцеферова. - У него вес килограммов на тридцать больше.
        - Вес его и сгубил, - коротко и без улыбки ответил Ратилов. - Когда девяносто кэгэ по печени стукнут, мало не покажется.
        - Когда по голове - тоже… - добавил Александр. - По твоей голове, я хотел сказать.
        - Не подставляй, - посоветовал один из курсантов с рыжеватой жидкой бородкой.
        - Легко сказать. - Второй, с буйной кудрявой шевелюрой, слегка цыганистый, усмехнулся. - Если хорошо бьют, голова, бывает, словно сама подставляется.
        - Курить бросай, реакция улучшится, - сказал Станислав, заметив, как Александр вытащил пачку с сигаретами и вертит головой в поисках пепельницы. - В этом доме, кстати, не курят. Пожелание хозяина и хозяйки. Некурящий нос запах и через месяц почувствует. Табачный дым все вокруг пропитывает.
        Александр убрал сигареты в карман и даже не вздохнул.
        - Курить давно начал? - спросил Ратилов.
        - Раньше, чем ходить научился. Все пацаны во дворе курили, и я с ними. Отец с матерью дымили не переставая. «Беломор». До сих пор запах помню. Потому я в дыму - как дома. Никотин все тело пропитал и подкормки просит.
        - Трепотня, придуманная табачными компаниями, - авторитетно проговорил старший лейтенант. - Недавно читал, какой-то профессор тридцать лет изучал действие никотина на организм. И категорично утверждает, что никотин не несет за собой никакой зависимости. Есть зависимость только психологическая. Человек уверен, что ему будет плохо без сигареты, и ему становится плохо. А если обстоятельства не позволяют курить, он не курит - и чувствует себя прекрасно. К нам во взвод много курящих приходило. Быстро бросали. Марш-броски хорошо лечат…
        - Ты сегодня здорово бежал, - сказал цыганистый курсант. - Я легкой атлетикой когда-то занимался; правда, средние дистанции бегал. Но у тебя дыхалка, надо сказать…
        - Не успел еще все растерять. Контракт три месяца назад кончился. В последний день как раз бежали тридцать километров. На прощание, в память о спецназе.
        - Тридцать… - хмыкнул Александр. - Я столько пробегу, если за мной бешеную собаку пустить. Во всех других случаях свалюсь. Бешеных собак с детства боюсь. У нас во дворе одна пацана покусала, с тех пор и… Тридцать для меня в три раза больше нормы. Склоняю голову в уважении…
        Александр демонстративно наклонил голову, и Станислав увидел на его затылке просвечивающие через волосы шрамы. Видимо, Александр, как сам говорил, был человеком неуступчивым и большим любителем подраться. Да и сломанный нос говорил о том же.
        - Шрамов на затылок где нахватал?
        - Бутылкой огрели.
        - А ты? Отрубился? - поинтересовался рыжебородый.
        - У меня голова крепкая. Я сам его отрубил. Неприятно только, когда кровь глаза заливает, ничего не видно. Но я до этого справился.
        - Боевая натура, - с одобрением сказал Вадим, наливая всем одинаковые дозы в чашки. По настоянию Станислава пить стали все же не из одной посуды. - Я вот о чем сказать хотел. Сегодня во время общего перекура я ходил между парнями, прислушивался, о чем говорят…
        Ратилов начал понимать, что выпивка была организована не случайно.
        - И что говорят? - спросил он. - Об убийстве?
        - Это еще до убийства происходило, когда все было спокойно и все рассчитывали миллион хапнуть. Ну, кроме тех, кажется, кто марш-бросок не потянул. Их к рукам охранник прибирает. Я видел, как он их обхаживал.
        - Так что говорят-то? - поторопил цыганистый курсант, глянув на часы.
        Он и раньше жаловался, что его ждут дома, значит, на продолжение пьянки не рассчитывал.
        - Соображают насчет дальнейшего, - объяснил Вадим.
        - Дальнейшего прохождения службы, - вставил старший лейтенант армейскую формулировку.
        - Почти так, - согласился Вадим. - Парни начинают кучковаться, чтобы один другого поддерживал при необходимости. Стадный инстинкт. Это, как я понимаю, начинается подготовка ко второму этапу, потому что каждый на себя надеется и считает, что примет участие в борьбе за миллион. А до этого он может и на других надеяться. И там, на втором этапе, там тоже вначале с помощью своих все будут стараться других оттеснить, а уж когда оттеснят, тогда между собой схлестнутся. Тому, кто ни с кем не объединится, надеяться не на что.
        - В этом есть сермяжная правда…
        Станислав сразу не поддался на эту уловку. Вадим высказывал здравые мысли, но сблизиться со старшим лейтенантом он и Александр, как Ратилов чувствовал, хотели по другой причине, и эта причина все еще оставалась скрытой. А сказанное было лишь поводом.
        - Кстати, после хорошего приема, завалившего Вальцеферова, многие, я слышал, хотели с тобой подружиться. Ты стал у нас фаворитом. - Это было сказано напрямую Станиславу, который особой гордости не выказывал.
        - Так я что, имею возможность выбирать? - спросил он.
        - Сначала давайте другой выбор сделаем, - предложил Александр, доставая из-под стола пустые бутылки. - Могу и я сбегать, было бы на что.
        - Я пас, - категорично заявил Ратилов. - И вам всем советую. Завтра марш-бросок с самого утра. Курящих это особенно касается. И вообще я выспаться желаю, потому и свою жилплощадь желающим продолжить гулянку предоставить не могу.
        - Согласен, - кивнул Вадим, которого водка меньше проняла, чем Александра. - Только ответь нам на вопрос: ты согласен? С нами будешь?
        - Задам встречный вопрос: я имею право выбора?
        - Конечно. Насильно мил не будешь.
        - Мне пора, - встал цыганистый курсант.
        Рыжебородый поднялся вместе с ним.
        - А вы что скажете? - спросил Вадим.
        - Завтра. На трезвую голову… - спокойно ответил рыжебородый.
        Цыганистый кивком подтвердил его слова.
        - Завтра. На трезвую голову… - попугаем повторил Станислав, в чем-то даже интонацию рыжебородого копируя.
        Видимо, Вадиму хотелось более конкретного ответа, но поделать он ничего не мог. И потому только вздохнул.
        - Ладно. Нам тоже выспаться следует. Марш-броски нам устраивают нешуточные. А завтра у всех ноги болеть будут.
        - И головы, - сказал Александр. - Недопить - ничуть не лучше, чем перепить. Следует знать золотую середину.
        - После окончания курса мы ее вместе выведем, - пообещал старший лейтенант и тоже встал, показывая, что готов проводить гостей до двери.

* * *
        Закрыв за гостями дверь на два оборота и на задвижку, Станислав сначала навел на кухне порядок, потому что терпеть не мог немытую посуда и вообще посуду, оставленную на столе после какого-то застолья. Он считал, что если вокруг человека нет порядка, то и внутри тоже не будет, независимо от того, касается это мыслей или здоровья. И только после этого пошел в большую комнату и поставил на стол ноутбук. Что и зачем принес ему Макиавелли? Вероятно, есть какая-то необходимость в установлении связи.

2
        Компьютер запустился быстро. Обычная операционная система «Виндоуз». С другими системами Ратилов вообще никогда не работал, хотя знал об их существовании. Оставалось найти сообщение, которое Макиавелли обязательно должен был оставить в компьютере. Недолго подумав, Стас нажал на кнопку «Пуск» в левом нижнем углу, раскрыл панель и нашел строчку «Последние документы». И открыл единственный обозначенный в этой строчке документ. Так и оказалось: это было письмо к нему с указанием, как открыть программу «Скайп» и как с ней работать. Станислав запустил программу. Она могла работать с видеокамерой, но, к сожалению, видеокамеры у ноутбука не было, а потому пришлось обойтись простым набором строчек. Макиавелли сидел за компьютером где-то у себя в кабинете и сразу же вышел на связь, как только запустилась программа.
        - Привет, Стас! Что там у вас за каша заварилась?
        - Убили подполковника Вальцеферова.
        Ратилов был не большой мастер работать с клавиатурой и набирал медленно; тем не менее справлялся и не заставлял собеседника долго ждать, как пришлось бы ждать письма по электронной почте.
        - Это мы знаем. Есть какие-то собственные мысли по этому поводу? То, что не вошло в официальные протоколы?
        - Я не видел официальных протоколов. Единственное, что могу сказать: убийство было совершено карандашом, который нам всем показывали Вальцеферов и майор Счастливый, объясняя, как пользоваться этим оружием. Причем говорили как раз про удар в глаз с проникновением в мозг. Именно этим ударом и этим карандашом был убит подполковник. Карандаш мог взять со стола любой из курсантов и из преподавателей. Кто угодно мог зайти в перерыв, когда никого не было в аудитории.
        Макиавелли долго молчал, видимо, обдумывая сообщение. Потом набрал ответ:
        - Понял. У нас есть электронная версия материалов следствия. Могу переслать тебе, хотя не вижу, что может там тебя заинтересовать.
        - Не нужно, - отказался старший лейтенант. - Если интересного нет, мне тоже это не интересно. Попробуй узнать что-то про двух курсантов. Они навязчиво лезут ко мне в друзья. Делают вид, что познакомились только в «Вальгалле», хотя я уверен, что они давно знакомы и в школу пришли вместе, преследуя непонятную мне цель.
        - Давай данные. Мы плотно занимаемся списком. Так что данные должны быть.
        - Вадим Караваев и Александр Усольцев. Парни, как мне показалось, неплохие, но цель их мне неизвестна. Они могут стать и помощниками, и противниками с одинаковым успехом.
        - Я «прогоню» по картотеке. Следующий сеанс связи через два часа. Можешь компьютер не выключать. Или тебе нужно до утра выспаться? Не много выпили?
        Капитан показал, что внешнее наблюдение за старшим лейтенантом или же просто за домом ведется.
        - Я много не пью. Через два часа. Еще… Вальцеферов незадолго до смерти дал мне свою визитную карточку. Там есть электронный адрес. Можно как-то добраться до его корреспонденции? Там может быть что-то, дающее намек на мотив убийства.
        - Сам точно сказать не могу. Спрошу компьютерщиков. Диктуй адрес.
        Станислав продиктовал.
        - Попробуем. Боюсь, это возможно только в том случае, если компьютер включен. Дома у него сейчас никто включать не будет. Понятно, что не до того. В школе в настоящее время, согласно сообщению «наружки»[«Наружка» - служба внешнего наблюдения.] , находится только президент «Вальгаллы». Его электронный адрес мы не знаем. Хотя тоже было бы интересно просмотреть его компьютер.
        - Будет что-то - сообщи.
        - Обязательно, - пообещал Макиавелли. - Через два часа. До связи…
        - До связи…
        Станислав встал из-за стола, посмотрел в окно и, убедившись, что уже начало темнеть, шагнул к входной двери.

* * *
        Это время Ратилов выбрал специально, потому что одно дело - видеть место в светлое время, и совсем другое - видеть и ориентироваться на нем в темное время суток.
        Успел Станислав вовремя. Стемнело уже значительно, но все еще было видно. И хозяева собак, что так полюбили пустырь, только-только разошлись по домам вместе со своими питомцами. Вырыть оружие было делом недолгим. При этом старший лейтенант и о безопасности не забывал, и по сторонам посматривал. Домой он вернулся с пластиковым пакетом и сразу проверил. Да, боек был действительно сточен. Развинтить глушитель было сложно из-за отсутствия отверток, а искать их в чужом доме не хотелось. Пришлось пользоваться острием ножа. Неудобно, но дело сдвинулось. Вытащив сетчатый контейнер, старший лейтенант уже по весу понял, что стружки в нем действительно стальные. Может быть, это был и какой-то металл, но, по крайней мере, не теплоприемный вольфрам, используемый в настоящих глушителях.
        До сеанса связи с Макиавелли оставалось еще время, и Станислав, чтобы не включать телевизор, который он не любил за вульгарность большинства передач, посмотрел новости в Интернете. Хотелось знать, что делается в мире, и в первую очередь его интересовали, конечно, вести с Северного Кавказа. Впрочем, с самого Северного Кавказа новости все были стандартными. Очередной террористический акт, и очередная банда уничтожена. А вот с разных концов России можно было набрать много новостей о конфликтах на национальной почве. Причем Ратилов вдруг обратил внимание на то, что одно сообщение, выдаваемое за новое, он читал уже две недели назад, находясь еще дома и не помышляя о поездке в Челубеевск. Впечатление складывалось такое, что кто-то умышленно нагнетает обстановку.

* * *
        Капитан Маковеев вышел на связь минута в минуту в оговоренный срок.
        - Я тебя не разбудил?
        - Я не ложился. Сходил забрал из тайника оружие азербайджанского убийцы. Вальцеферов говорил правду, боек в пистолете сточен, в глушителе вместо вольфрамовой стружки засыпана стальная.
        - Когда он тебе это говорил? Для меня это новость.
        - Сегодня говорил. Сейчас, после сеанса, отправлю с электронной почтой записи всех сегодняшних лекций и разговоров. В том числе разговор вечером дома, когда у меня были гости. Или лучше передать их через тайник, как вчера?
        - Давай с электронной почтой. Так быстрее будет. Я для оперативности этот ноутбук и притащил. И что твой подполковник? В двух словах…
        - Сказал, что это была, грубо говоря, проверка на вшивость. Они не ожидали такой моей реакции. Рассчитывали на простую драку. Проверяли одновременно нескольких человек, которых посчитали перспективными курсантами. Это правда - я убедился, что проверка была хоть и выборочной, но не единичной.
        - Всерьез они собираются вас готовить… Не выяснил для чего?
        - Думаю, сразу это не скажут. Не скажут даже и после окончания курса. Тех, кто отсеивается, отправляют работать в «Тор». Есть у вас что-нибудь по этому охранному предприятию?
        - Мы запросили документы. По оформлению у них все в порядке. Выполняют только охранные функции при различных предприятиях и сопровождают грузы в дальних поездках. На автомобилях и в поездах. Обычное дело. По личному составу данных пока нет. Есть пара конфликтов, когда охранники, выполняя свои прямые функции, вступали в противодействие с органами внутренних дел.
        - Что еще по моим запросам? Есть что-то интересное?
        - Есть. Наверное, и интересное. По крайней мере, имеется относительно желания Вадима Михайловича Караваева пройти обучение в школе «Вальгалла».
        - И что это за версия?
        Макиавелли печатал гораздо быстрее старшего лейтенанта и отвечать начал раньше, чем Ратилов успел отправить свой вопрос.
        - Чуть меньше месяца назад в Челубеевске перерезали милиционеров из районного отдела вневедомственной охраны и похитили из оружейной горки пистолеты и автоматы с большим количеством патронов. Там же была изнасилована и зарезана женщина-компьютерщица, служащая отдела. Женщина накануне несколько раз видела подозрительную машину, которая стояла во дворе против дверей отдела, и говорила об этом мужу. По словам последнего, она в машинах не разбиралась и не могла назвать марку. Так вот, видимо, муж что-то утаивает от следствия, и женщина говорила ему больше. По словам его друзей и знакомых, он срочно уволился с работы, снял со счета в отделении Сбербанка все наличные, но не уехал, как обещал многим, и непонятно, чем сейчас занимается. Контактировать ни с кем не желает, по телефону отвечает только односложными фразами, от встреч отказывается, дверь никому не открывает. Дочь отправил на время к бабушке с дедушкой в деревню. И вот он выплыл, кажется, в новом образе. Это и есть Вадим Михайлович Караваев. И, судя по всему, он не выглядит убитым горем человеком.
        - Думаю, это его маска, - сказал Ратилов. - Я несколько раз ловил в его взгляде странное выражение. Сейчас понимаю, что это смертная тоска.
        - Возможно, - напечатал Макиавелли. - Я могу предположить даже большее. Караваев собирается мстить и готовит себя на роль эдакого Рэмбо, супергероя, который сметет на своем пути все помехи. Следовательно, если он желает пройти такую подготовку, то действительно знает, с кем он должен иметь дело.
        - Здесь ты, возможно, мыслишь неверно, - не согласился старший лейтенант.
        - В чем моя ошибка? - Макиавелли успел напечатать вопрос до того, как Станислав успел напечатать продолжение.
        - Вадим Караваев - мастер спорта международного класса по боевому самбо.
        - Ах, что же я… То-то, думаю, знакомое что-то. Точно. Он был известным в городе человеком. Правда, со времен зенита его славы, думаю, с десяток лет прошло.
        - Думаю, меньше; но форму он еще полностью, мне кажется, не потерял. А в школе
«Вальгалла» приобретет он немного. Там просто деньги выкачивают и дают пустяковые знания. Возможно, и практические занятия будут того же уровня. Невозможно за неделю сделать из человека бойца. Зомби - это да. Майор Базука, без сомнения, обладает гипнотическими способностями.
        - Обладает. Мы проверяли. Он даже со своими сотрудниками, когда возглавлял городской СОБР, проводил сеансы психологической подготовки.
        - Я могу это твердо утверждать, потому что на себе испытал. Это скрытый гипноз, его еще называют цыганским. Имеет много общего с эриксоновским гипнозом, но все же не такой мягкий. Тот не подавляет, а работает за счет логики; этот подавляет, будит в человеке инстинкты, которые в обычной обстановке спят. Так вот, я не думаю, что Вадим Караваев пришел в школу «Вальгалла», чтобы получить навыки уличного бойца. У него своих навыков хватает. Знает он или не знает о методах воздействия майора Базуки, мне неизвестно. Но не думаю, что он желает быть зомби, поскольку собирается сам управлять собой и событиями вокруг себя. Тогда что остается? То, что Вадим Михайлович пришел в школу, чтобы найти там себе единомышленников и помощников в каком-то большом деле, которое замыслил. Понимает, что одному ему не справиться, и ищет союзников, которых в обыденной обстановке найти не удалось. Это вариант?
        - Это расширение варианта. Напомню, что ты запрашивал еще и о Александре Владимировиче Усольцеве. Так вот, твоя интуиция или наблюдательность тебя не подвела. Они пришли, несомненно, вдвоем. Усольцев - двоюродный брат убитой жены Вадима, человек с уголовным прошлым. Две «ходки» за драки, многократные приводы в милицию; несколько раз получал по десять и пятнадцать суток. Личность очень шебутная и неустрашимая. Вдвоем они пришли для того, чтобы собрать себе группу. Только что эта группа должна делать? Мстить? Кому? Если сколачивается группа, то Караваев с Усольцевым знают, кому они собираются мстить. Знают, но в следственные органы сообщать желания не имеют, потому что на них не надеются, как не надеются и на справедливый суд. Может быть, и правильно делают, скажу я, но это должно остаться между нами. У меня, кстати, сейчас возникла версия… Следствию обязательно, на мой взгляд, следует присмотреться внимательнее к этим двум парням и обязательно изучить личность убитой. Что она была за человек?
        - А что за версия? - напечатал старший лейтенант естественно возникший у него вопрос.
        - Как убийцы вошли в помещение отдела вневедомственной охраны? В материалах следствия говорится об открытых по случаю жары дверях. Но там было четыре вооруженных милиционера. И их не перестреляли, а перерезали. И женщину - пятую. О чем это может говорить? Мне кажется, что в помещение зашел кто-то знакомый ментам. Но не обязательно ментам - может быть, женщине. Например, ее муж… Милиционеры были пьяны, в крови женщины алкоголя не обнаружено. Она была изнасилована по крайней мере двумя мужчинами. Это могла быть месть мужа, которому помогал двоюродный брат женщины. Но что-то пошло не так; может быть, женщину возмутило убийство, может быть, еще что-то произошло, и они убили ее.
        - Или сами менты до этого ее убили, - добавил к мнению капитана свое мнение и старший лейтенант. - Спьяну и такое бывает. А проспаться им не дали: муж поторопился прийти.
        - Да, - согласился Макиавелли. - Есть множество вариантов, но все они едины в целом. Муж там присутствовал.
        - А похищение оружия? - спросил Стас.
        - Прикрытие! Это сразу отводит подозрение от подозреваемых.
        - Может быть. Только мне такая версия все равно не нравится.
        - Почему?
        - Мне сам Вадим симпатичен. Он спокойный и рассудительный, несуетливый человек. Это не киношный герой. Он в жизни основательный. И, главное, злобности и агрессивности в нем нет.
        - Тогда зачем он пошел в школу «Вальгалла»? Там, мне кажется, как раз собираются злобные и агрессивные.
        - В первую очередь - я, - пошутил Станислав. - А зачем бы он пошел в школу после совершения убийства?
        - Собирать банду. Ему нужны крутые и решительные ребята.
        - У тебя, конечно, в этом деле больше опыта, но я не слышал, чтобы банда собиралась вот так, по уговорам. Как меня сегодня пытались уговорить.
        - Что-то в твоем мнении есть, но я сейчас не могу найти возражения. А когда подумаю, найду. Я бы сам запросил это дело из следственного комитета, поскольку по тяжести оно может считаться нашим. Все-таки пропало большое количество оружия. Однако свое мнение я выскажу начальству. Возможно, оно посчитает дело перспективным.
        - Я бы посоветовал тебе не торопиться с визитом к начальству, - напечатал Ратилов.
        - Почему? - не понял Макиавелли.
        - Это может помешать проведению операции в школе. Если они меня зовут к себе в помощники, значит, и я буду вправе считать их своими помощниками. Если их сильно прижмут и помешают посещать школу, у меня могут возникнуть какие-нибудь затруднения, и неоткуда будет ждать помощи. По крайней мере, в любом случае, даже если твоя версия имеет под собой какие-то основания, я соглашусь войти в их компанию, а потом будем смотреть, какое они затевают дело. Они будут под моим присмотром, и следствие всегда будет иметь возможность добраться до них. При этом я сомневаюсь, что они виновны в таком зверском убийстве. Что прошу тебя сразу же учесть.
        - Да, пожалуй, ты прав, - напечатал в ответ Маковеев. - Слишком много неприятностей для школы может насторожить руководство, изменить планы, заставит сильнее маскироваться, и это тебе помешает. Хватит одного убийства Вальцеферова. Они уже и из-за этого на уши встают. Кстати, наш компьютерщик сказал, что комп в кабинете подполковника Вальцеферова включен; должно быть, на нем работает президент школы. Его фамилия Самохвалов, зовут его Виталий Максимович. Ты в кабинете самого президента был?
        - Был. Приемная комиссия там работала. Там нет компьютера. Какой-то старенький стоит в приемной. Там же, в приемной, у них и бухгалтерия. Я так понял, что секретарша одновременно является и бухгалтером. Других компьютеров я там не видел. Сумел ваш компьютерщик что-то выудить?
        - Он мне пока не докладывал. Если будет что-то интересное, я тебе сообщу. Сначала пришлю эсэмэску, потом через пятнадцать минут свяжемся.
        - Почему не сразу?
        - Потому что ты сейчас удалишь из компьютера программу «Скайп». Там никак не удаляются последние разговоры. Ты же не хочешь, чтобы в твое отсутствие кто-то пришел к тебе ненароком, посмотрел в компьютер и прочитал все, о чем мы говорили? Только перед удалением запомни свой адрес в «Скайпе». Он простой. Перед сеансом связи выходишь в Интернет, находишь «Скайп» и устанавливаешь. Программа бесплатная. Вставляешь свой номер, он зарегистрирован. И будем общаться. Все понял?
        - Сложностей пока не вижу.
        - Хорошо. Последний вопрос. Гостей у тебя было четверо. По двоим мы все выяснили. Еще двое… Что за парни?
        - Обыкновенные молодые люди. Я думаю, Вадим пригласил их, потому что они, во-первых, некурящие, во-вторых, хорошо бежали утром марш-бросок. Значит, выносливые. Один, кстати, бывший легкоатлет, бегал на средние дистанции, но и с марш-броском справляется.
        - А ты как? Справляешься?
        - Для меня это утренняя пробежка, не больше. Я привык к более серьезным дистанциям. И мои солдаты тоже. Я их приучил.
        - Тогда до связи. Не забудь удалить «Скайп».
        - Сделаю. До связи…
        Станислав удалил из компьютера «Скайп» и выключил компьютер. Подумав, взял пакет с пистолетом, вынес в подъезд и спрятал за мусоропроводом. Мало ли кто решит заглянуть в квартиру после вчерашнего визита сюда азербайджанского киллера? Менты любят появляться не вовремя, служба у них такая.
        Вернувшись в квартиру, Станислав постелил себе постель, но ложиться сразу не стал. Он просчитывал варианты своего сближения с Вадимом и Александром - или же, наоборот, отказа от сближения и образования группы. В принципе, соглашаясь войти в группу, он не брал на себя никаких обязательств, кроме естественной помощи в трудной ситуации. Но такую помощь он оказал бы и без существования группы. Следовательно, став членом неформальной группы, Ратилов ничем не рисковал, но приобретал на случай возникновения сложной ситуации для себя поддержку, которой не мог бы получить от других, объединившихся в конкурирующие группы. Более того, если формирование групп все же произойдет - а так скорее всего и будет, кто-то со стороны станет мешать Станиславу в разных ситуациях, поскольку его все курсанты считают фаворитом в гонке за миллионом. А от фаворитов стараются избавиться в первую очередь. В этом случае помощь группы может быть очень полезной и своевременной.
        Приняв окончательное решение, Стас забрался под простыню и благополучно уснул…
        Глава 2

1
        За ночь эсэмэска так и не пришла. Значит, Макиавелли связи не требовал, то есть компьютерщик областного управления ФСБ ничего накопать не сумел.
        Утром Станислав отправился в школу пешком, чтобы слегка размяться перед предстоящим марш-броском. Хотя и выпили минувшим вечером не много, во время марш-броска и такая доза должна была сказаться. И потому Ратилов шел на занятия, уже разминаясь, стараясь сделать шаг быстрым и упругим. Из проходящего мимо трамвая кто-то помахал ему рукой. Рядом никого не было, следовательно, кому-то другому махать не могли. Но разобрать сквозь стекло, играющее бликами на утреннем солнце, кто машет, было сложно.
        За воротами школы стояли все четыре «Тойоты Лендкрузер»: приехали трое преподавателей, а машина убитого Вальцеферова, видимо, ночевала здесь под присмотром охраны. Такая стоянка, наверное, была надежнее любой платной стоянки. Кроме того, Станислав совершенно не знал ничего о семейном положении Вальцеферова, следовательно, не знал и того, есть ли в семье еще у кого-то права, чтобы перегнать машину туда, где она обычно ставилась.
        Кроме больших внедорожников, здесь же устроилась еще одна машина, более простой и менее престижный красный «Опель Астра». И Ратилов сразу предположил, что замену Вальцеферову уже нашли, может быть, пока временную, и замена как раз и приехала на этом красном «Опеле». По крайней мере, будет кому командовать проведением марш-броска. Следовательно, занятия, несмотря ни на что, пойдут своим чередом, иначе курсанты будут вправе потребовать назад свои деньги, а деньги в различного рода частных школах любого профиля возвращать очень не любят.
        Около дверей, стараясь накуриться впрок, стояли уже пятеро курсантов. Среди них и тот цыганистый, что был вечером в гостях у старшего лейтенанта, но имя которого за вечер так и не было названо, и потому Станислав поздоровался с ним, как и с другими, за руку и просто спросил:
        - Здоровье ничего?
        - Нормально. Что там выпили-то…
        - Из трамвая ты мне махал?
        - Я. Звал догонять, но ты и так шел чуть медленнее трамвая.
        - Разминался. Кровь разгонял.
        Цыганистый не курил и отошел с Ратиловым от общей группы, но его окликнули:
        - Валерка, так ты что, вчера «накушался»?
        - Щей… - ответил Валера.
        Так прояснилось его имя.
        - Ну, после щей ты сегодня дистанцию не осилишь…
        - Главное, до леса добежать. А там кустов много…
        Отошли подальше, чтобы не дышать дымом. Оба слышали, что быть пассивным курильщиком даже хуже, чем быть активным.
        - Ну и что, Валера, надумал? - напрямую спросил Станислав. - По предложению Вадима…
        - И сейчас еще думаю. Наверное, надо объединяться. Без поддержки трудно. Только я человек такой… Привязчивый. Если с кем-то сдружусь, то крепко.
        - Так это же хорошо.
        - А как потом, на острове? Там каждый против каждого будет.
        - На каком острове? - не понял Ратилов.
        - Второй этап. Он на острове проводится. Посреди озера. Чтобы посторонние не мешали. Из посторонних будут только преподаватели школы.
        - На острове можно будет все и решить. Но до острова еще долго. Да и там вначале тоже поддержка будет нужна.
        - Сам-то решил?
        - Решил.
        - Наверное, я тоже соглашусь.
        - А друг твой?
        - Славик?
        - Рыжебородый.
        - Славик. Он сам решает. Решит - скажет. Он всегда поступает по-своему. Никого не спрашивает.
        - Давно дружите?
        - Мы не друзья, просто работали в прошлом году вместе. Здесь встретились.
        - Ладно. Ты расписание не смотрел? Изменить собирались.
        - Я только перед тобой подошел.
        - Пойду посмотрю.
        Кивнув собеседнику, старший лейтенант вошел в двери и поднялся на второй этаж. Доска объявлений была на прежнем месте, но расписание висело уже новое. И на этот день почти полностью переменилось. Последним занятием значился роупджампинг[Роупджампинг - прыжки с высоты, например, со строящихся зданий, с башен, со строительных кранов. При прыжке используется верёвка, которая крепится или к корпусу, или к ногам. В отличие от известной всем «тарзанки» верёвка используется не эластичная, а обычная. Рывок в этом случае гасится за счёт маятникового движения.] . Станислав даже не наблюдал ни разу этот занятный экстремальный вид спорта, который и спортом-то назвать было сложно. Скорее это было испытанием характера. Но о том, что испытывать себя в таком прыжке придется, знали все. Пока все храбрились, мало представляя себе, что будет происходить в действительности. Так же мало, как и другие, представлял и старший лейтенант Ратилов, но у него в отличие от других за плечами было множество прыжков с парашютом, причем с парашютом облегченным, принудительного раскрытия[Парашют принудительного раскрытия
используется для прыжков с малых высот, при которых стандартный парашют, имеющий вытяжной парашют, просто не успеет полностью раскрыться. Парашют принудительного раскрытия раскрывается с помощью вытяжного троса и успевает обеспечить торможение при приближении к земле.] . Это, конечно, давало Станиславу преимущество перед другими. И он хорошо представлял себе, как все будет проходить. Скорее всего значительная часть курсантов откажется прыгать. Когда, будучи еще курсантом военного училища спецназа, Ратилов прыгал впервые, он наблюдал, кто как решается на прыжок. Только несколько человек совершили свой первый прыжок с разбега. Кто больше всего храбрился и не сомневался в своей смелости, застывал перед люком самолета, но командир роты, лично тогда руководивший первыми прыжками, беззастенчиво его выталкивал. Вытолкнул тогда и Ратилова.
        Сразу после марш-броска, чтобы не дать курсантам перевести дыхание, в расписании стояли тренировочные занятия по рукопашному бою. Значит, уже началось прессование и вытеснение наиболее слабых. Чтобы научить драться, лучше было бы провести теоретические занятия и только потом, когда силы восстановятся, начинать
«рукопашку». Но руководство школы, преследуя свои цели, смотрело на обучающий процесс иначе.
        Запомнив расписание, старший лейтенант вышел во двор. Уже почти все собрались, но Вадима с Александром пока видно не было. Они пришли в тот момент, когда все отправились в раздевалку, чтобы подготовиться к марш-броску. Но выглядели свежими, без следов излишних вечерних возлияний.
        Станислав поднял в приветствии руку, и Вадим с Александром сразу подошли к нему. Естественно, что со стороны Вадима сразу после рукопожатия прозвучал вопрос:
        - Ну, так что, решился?
        - Решился.
        Почему Караваев придавал созданию группы такое значение, можно было только предполагать. Даже если другие и организуются в группы, то стихийно, не обсуждая этого. Так, по крайней мере, Ратилову казалось.
        - А Валерка со Славиком?
        - Славика не видел. Валерка, кажется, созрел. Говорили с ним.
        - И то хорошо, - кивнул Вадим. - Надо бы еще хотя бы пару человек.
        - Почему именно пару? И так пятеро будет. Любишь нечетные числа?
        - Четные к покойникам отношение имеют. - На секунду в глазах Вадима мелькнула тоска. Должно быть, картинка воспоминаний выплыла. - Я больше люблю с живыми дело иметь.
        - Согласен. Только чем больше группа, тем меньше среди ее членов взаимопонимания и согласия. Это ты тоже учитывай.
        - Учитываю. Разногласия появятся в середине второго этапа, не избежать. А пока будет только притирка друг к другу.

* * *
        Вместо Вальцеферова к построившимся курсантам с традиционным уже велосипедом и в сопровождении двух охранников из «Тора», тоже имеющих велосипеды, вышел другой подполковник, и опять в «краповом» берете. Станислав сразу узнал его. Он приезжал вместе с полковником, когда в помещении «Вальгаллы» работала следственная бригада. Новый преподаватель представился:
        - Я подполковник Веснецов. Временно буду заменять подполковника Вальцеферова, которого вы убили.
        Этот в отличие от Вальцеферова, всегда грубовато-добродушного, смотрел откровенно недобро и словно бы уже угрожающим тоном обещал расправиться с убийцами своего предшественника. Хотя, естественно, конкретных обвинений никому не предъявлял.
        - Так кто его убил? - спросил все же Веснецов.
        Курсанты насмешливо молчали. Некоторые даже улыбались.
        - А кто тут такой, что до убийства убить пытался?
        - Так что, еще и покушение было? - спросил Вадим, стоящий в первом ряду.
        - Было, - сказал подполковник. - Надеюсь, не ты, Караваев, его на печень приземлил? Хотел на голову, а получилось на печень. Ты, думаю, сумел бы и на голову…
        Веснецов сразу показал, что знает Караваева, и скорее всего как бывшего спортсмена. Для подполковника ОМОНа, наверное, естественно то, что он знает мастеров спорта международного класса по боевому самбо, поскольку сами омоновцы тоже тренируются в этом виде спорта.
        - Я не успел, - сказал Вадим. - Здесь есть специалисты лучше меня.
        Вадим не переводил стрелки, это было заметно. Он просто высказал комплимент старшему лейтенанту Ратилову.
        - Кто? - грозно спросил подполковник.
        Поскольку вопрос напрямую относился к Станиславу, он сделал шаг вперед.
        - Говорят, ты из спецназа ГРУ? Контрактник?
        - Бывший, - ответил старший лейтенант.
        - Побежишь ведущим. Посмотрим, чему тебя в армии научили.
        Вышедший из двери майор Счастливый наблюдал за разговором подполковника Веснецова со строем с улыбочкой.
        - Погоняй их всех. И спецназовца в первую очередь. Он ведь, гад, специально вчера Валерия Михайловича «шлепнул». Теперь ты его специально заставь ноги протянуть.
        - Товарищ майор, а уроки рукопашного боя вы у нас будете вести? - спросил Ратилов.
        - А что?
        - А то, что я с удовольствием и вас бы «шлепнул» так, чтобы вы язык прикусили. Это полезно тем, кто глупости болтает.
        - Посмотрим, посмотрим, - жестко, с угрозой сказал подполковник Веснецов. - Сколько человек сегодня отсеялось?
        Он, видимо, был в курсе того, что курсанты отсеиваются из группы довольно споро.
        - Семь человек, - ответил Счастливый. - Или не все отметились?
        Строй промолчал. Значит, отметились все, но из сорока двух в строю осталось только тридцать пять курсантов. Один из не справившихся со вчерашним марш-броском все же решил продолжить занятия. Характер у него, очевидно, был.
        - Ведущий, - скомандовал Веснецов. - Вперед. И темп выше вчерашнего. Кто в пути
«сдохнет», пусть на дороге и валяется. Помогать и поднимать запрещаю. И не растягиваться. Бежать плотно. Все! Вперед!
        Охранник на велосипеде и с красным флажком, укрепленным на руле, поехал к воротам. Станислав побежал за ним. Он лучше подполковника знал, что при более высоком темпе раньше появляется второе дыхание и возникает эффект идеомоторного акта, при котором мысли отключаются от окружающего. Во время бега важно не думать о том, сколько пробежал и сколько еще осталось бежать. Думая о постороннем, не успеваешь себя жалеть. А когда себя не жалеешь, подсознание не ослабляет и без того уставшие мышцы и не мешает легким раздуваться в естественном ритме. Главное - не делать рывков и выдерживать ровный темп. Хотя в этой ситуации можно и рывки делать. Чем больше курсантов отсеется, тем легче будет ориентироваться в ситуации в
«Вальгалле» и самому старшему лейтенанту.
        Самому Станиславу бег давался легко. Но Веснецов в отличие от Вальцеферова хорошо знал, как сбить дыхание, и вдвое чаще заставлял идти быстрым шагом. Те из курсантов, что были плохо знакомы со спортивной физиологией, радовались, думая, что это даст им передышку, но после каждого перехода на бег дистанция давалась гораздо труднее. И группа основательно растянулась еще до того, как добралась до прохладной аллеи детского парка. А как только миновали парк, Веснецов перед переходом на шаг заставил группу отжиматься на кулаках. Кулаки легко стирались об асфальт. В таком месте следовало бы отжиматься, опираясь ладонями, тем более что после марш-броска предстояли практические занятия по рукопашному бою. С ободранной кожей на костяшках пальцев каждый удар будет приносить боль. Об этом Ратилов с неприязнью подумал во время очередной серии отжиманий. Впрочем, сам он все эти нагрузки переносил легко, хотя кожу на кулаках все же содрал.
        До соснового бора не добежали по крайней мере человек десять. Дожидаться их никто не стал, как и в первый раз. Дистанция была всем знакома. Заблудиться в городском бору невозможно. Отставшие, если захотят, могут самостоятельно пробежать дистанцию; не захотят, могут вернуться в «Вальгаллу». Их никто насильно из школы не отчислит, как насильно не отчисляли и первых отставших. Но очевидная несправедливость была в том, что на следующих занятиях пожалевшие себя на марш-броске будут иметь заметное преимущество перед теми, кто выложился. И это скорее всего специально задумано, чтобы породить злость и раздоры среди тех, кто начал собираться в группы. Пока они не сплотились, ими легче управлять. А раздоры руководство школы начало культивировать еще с первого дня, когда объявило, что в жесткой конкуренции миллион получит тот, кто сумеет устранить со своего пути других.

* * *
        Многие курсанты жаловались перед марш-броском, что у них болят ноги и до конца они дистанцию пробежать не смогут. Конечно, жаловались в полушутливой форме. Болезненные ощущения в мышцах у людей давно не тренировавшихся в беге после такого сложного испытания неизбежны. Но эти ощущения быстро проходят после легкой разминки, и именно потому Ратилов слегка размялся утром по дороге в «Вальгаллу». У остальных, видимо, эти ощущения прошли уже после первого километра бега. Так обычно бывает. Побежали курсанты вяло, неуклюже переставляя ноги, но скоро втянулись в движение. А темп, который задавал старший лейтенант, помогал и не расслабляться, и не перенапрягаться. И, к удивлению незаядлых курильщиков, сумевших вернуться в школу в общей группе, они чувствовали, что второй марш-бросок дался им легче первого. Конечно, была усталость, но она не угнетала, как день назад, а вызывала легкую гордость собой и тем, что удалось пробежать всю дистанцию.
        Станиславу, постоянно контролировавшему свою группу, было даже неприятно смотреть на Усольцева - так тот страдал, изображая умирающего от удушья человека. Но все же Ратилову показалось, что Александр страдает намного меньше, чем хочет показать. Равномерность расширения и сжатия грудной клетки говорила о том, что дыхание у него не прерывистое, не спазматическое, и глаза смотрят внимательно и сосредоточенно, словно он думал о своем.
        Вскоре прибыли и остальные отставшие. Их было пятнадцать человек.
        Неплохо выглядел Вадим Караваев. Дышал сравнительно ровно и восстанавливался быстро. Точно так же выглядели и Валера со Славиком.
        - Пойдете обедать перед «рукопашкой» или после? - спросил подполковник Веснецов, выходя из здания с мокрой головой. Хотя он не бегал, но даже от езды на велосипеде успел вспотеть и где-то принял душ. Курсантам душ никто не предложил. Не заслужили, видимо.
        - Перед «рукопашкой» обедать никому не советую, - высказал свое мнение Вадим.
        Курсанты общим гулом поддержали Вадима.
        - Ну вот, а майор Счастливый специально поставил в расписании «рукопашку» после обеда… - подполковник, кажется, и Счастливого тоже осуждал и обвинял. По крайней мере, не одобрял откровенного издевательства. - Тогда через пятнадцать минут попрошу в зал. Мы с майором намерены дать вам хорошую взбучку. Обедать пойдете побитые. Может, после обеда еще кто-то не пожелает продолжать занятия…
        Ратилов проследил за взглядом подполковника. Охранники, что сопровождали колонну на марш-броске, уже оставили свои велосипеды в покое и беседовали с пятерыми курсантами из числа отставших. Значит, завтра общее количество снова уменьшится.

2
        Пришло время рукопашного боя. Этого занятия все ждали с нетерпением, хотя и с опаской. По большому счету все пришли в школу «Вальгалла» именно ради таких вот уроков, надеясь что-то на них получить. Ну, разве что Ратилов ничего не надеялся получить, потому что сам мог бы с успехом преподавать здесь. Да и Вадим с Александром преследовали другие цели. А для остальных наступили главные времена. Вести занятия должны были подполковник Веснецов и майор Счастливый. Спортзалом считался тот самый большой кабинет на первом этаже, вернее, два кабинета, между которыми снесли перегородку. В двери этого спортивного зала Ратилов уже заглядывал. Там находился с десяток боксерских мешков, подвешенных слишком близко один к другому, что не могло не мешать курсантам отрабатывать удары. Здесь же были и силовые тренажеры, на взгляд Станислава, совсем неуместные в зале для рукопашного боя. И по центру был растянут борцовский ковер-татами размерами шесть на шесть метров.
        Такой большой группе выстроиться в одну шеренгу так, чтобы все всё одинаково видели и слышали, было невозможно из-за размеров помещения. Преподаватели сами это, должно быть, понимали, и потому Счастливый сразу предложил:
        - Все вы когда-то и как-то занимались или спортом, или хотя бы физкультурой. И потому прекрасно знаете, что такое разминка. Предлагаю всем размяться самостоятельно. Даю на это десять минут. А потом по моему свистку вы собираетесь вокруг ковра. Выбирайте место, кому как удобнее смотреть. Тогда и начнем основные занятия. Все! Начали!
        И он резко дунул в свисток.
        Разминка перед марш-броском и во время марш-броска мало могла помочь в рукопашном бою, поскольку там работали совсем другие группы мышц, и Ратилов, зная, какие неприятности могут постичь бьющего, если у него не разогреты мышцы, занятые при нанесении удара, отнесся к разминке всерьез. Глядя на спецназовца, так же серьезно и энергично стали разминаться и еще несколько человек, хотя большинство отнеслось к разминке проще - пару взмахов руками, пару футбольных отмашек ногами, и достаточно. Веснецов тем временем принес специальные перчатки для рукопашного боя.
        Свисток майора Счастливого прозвучал громко и требовательно.
        - Занимаем места вокруг ковра, разбиваемся на пары, - прозвучала команда. - Мы с подполковником Веснецовым показываем, вы повторяете.
        Станиславу достался в партнеры рыжебородый Славик. Он сразу предупредил:
        - Ты, Стас, сильно меня не бей, у меня голова слабая. Сотрясение получаю сразу.
        - Зачем тогда сюда пошел?
        - Чтобы сотрясений не получать.
        - В смысле?
        - Чтобы самому их другим устраивать. До того, как мне устроют.
        - Логично мыслишь. Не знаю, как у тебя получится.
        - Должно получиться. У меня хорошая реакция.
        - Вот и проверим твою реакцию, - сказал старший лейтенант и сделал то, что делал с солдатами в своем взводе: коротко и резко, без замаха, бросил перчатку в лицо Славику. Тот успел подставить руку.
        - Есть реакция. Только лучше не руку подставлять, а голову убирать. Через руку хороший удар все равно может достать.
        - Вот это мне и надо освоить. Поможешь?
        Значит, Славик не случайно встал рядом: надеялся получить персонального тренера. Мудрый парень! Но Станислав от такой роли и не отказывался. Самому ему здесь учиться было, пожалуй, и нечему. Нечему учиться в рукопашной схватке, точно так же, как в марш-броске. В других дисциплинах что-то полезное выудить было возможно. Особенно интересовал роупджампинг, хотелось себя испытать.
        Но стать учителем Славика Стасу не удалось. Веснецов, надев перчатки, вышел на середину ковра и нашел старшего лейтенанта взглядом.
        - Эй, спецназ ГРУ, вечный соперник, выходи-ка сюда; посмотрим, на что ты способен.
        Ратилов улыбнулся. Он свои способности знал хорошо. И предполагал способности подполковника, которые недооценивать не собирался. А вот Веснецов, считая, что перед ним бывший солдат, явно его недооценивал. И тем уже ставил себя в опасное положение.
        - Ты тут недавно чем-то грозил, так чего медлишь? - торопил Веснецов.
        Весом подполковник был около девяноста килограммов, то есть килограммов на пятнадцать тяжелее самого старшего лейтенанта. И ростом был выше на полголовы. И вообще выглядел крепким и мощным. Станислав внешне, конечно, проигрывал сильно, хотя под спортивной майкой не видно было рельефности и жесткости его тренированных мышц.
        Он подтянул перчатки и вышел на середину ковра.
        - Вольный бой?
        - Вольный бой.
        - По каким правилам?
        - По правилам боя. Не по спортивным. Можешь даже попытаться в пах пинать. Если не возражаешь, без разбития боя на раунды. До победы. Годится?
        - Годится.
        Они пожали друг другу руки и разошлись в разные углы ковра. Счастливый, посмеиваясь, дал длинный свисток. Ратилов шагнул вперед, еще не принимая боевой стойки. Подполковник стойку принял и двигался в сторону центра кошачьей крадущейся походкой. Когда дистанция сократилась, Станислав, еще не приняв стойку, просто
«дернул» противника, изображая начало атаки. Веснецов отскочил. И сразу подсказал старшему лейтенанту свою системную ошибку. Отскакивая не в сторону, а назад, подполковник давал возможность противнику, начавшему атаку, продолжать ее и достать одним или несколькими ударами в положении, когда защитная позиция после отскока еще не занята, а координация нарушена. Этим можно было бы воспользоваться, если бы бой затянулся. Но затягивать его Ратилов не собирался. Подполковник, не производя удара, только показал лоу-кик[Лоу-кик - удар ногой в голень или в бедро, наносится как по внешней, так и по внутренней стороне ноги противника.] слева, а сам, развернув корпус, попытался атаковать размашистым боковым ударом руки справа. Этот удар был рассчитан на соперника, отскакивающего назад, потому что за первым неточным ударом должен был бы последовать второй, видимо, отработанный с другой руки. А при сближении подполковник рассчитывал придавить весом. При этом Веснецов двигался вперед довольно быстро. Ратилов этим воспользовался и вместо отскока или отхода в сторону резко сократил дистанцию так, что кулак
подполковника уходил далеко за его голову, и сам ударил навстречу локтем. Встречное движение усилило удар вдвое. Но голова у подполковника оказалась, видимо, чугунной, и подбородок смог выдержать этот удар, хотя Веснецова заметно шатнуло после столкновения. Но Ратилов только чуть-чуть подался назад корпусом, оставив ноги на той же позиции, и, используя силу и гибкость собственной спины, ударил уже лбом в подбородок. Веснецов опять устоял, хотя закрылся и согнулся пополам, стремясь оградить свою голову от новых ударов. Закрывался он при этом сбоку. В настоящем бою с настоящим врагом можно было бы ударить локтем с круговым вращением в затылок. Но этот удар несет обязательное тяжелое сотрясение мозга, и потому старший лейтенант, не имея желания уродовать подполковника, просто ухватил противника за голову вместе с прилипшими к ней руками, чуть придавил, сгибая еще больше, и нанес удар коленом все в тот же подбородок.
        Даже колену стало больно, что же о бедном подбородке подполковника говорить, когда он принял уже третий подряд жесткий и сильный удар! Веснецов свалился, как сноп, набок и только через пять секунд перевалился на спину, не открывая глаз. Это был тяжелый и глубокий нокаут, после которого не только продолжать схватку, но и проводить дальше занятия Веснецову было невозможно. Вместе с подскочившим майором Счастливым старший лейтенант склонился над поверженным противником. Тот начал шевелиться и открыл удивленные глаза.
        - Лежи, лежи… - посоветовал Счастливый. - Минутку хотя бы полежи…
        - Что случилось? - спросил подполковник. - Землетрясение? Потолок упал?
        - Ты поскользнулся и неудачно упал, - сказал майор. - И вообще… Наука нам всем. Нельзя голыми руками останавливать поезд, идущий на полном ходу. Ты этого еще, кажется, не понял…

* * *
        Веснецова отвели в соседний кабинет и пригласили к нему бухгалтершу, чтобы посидела рядом, пока полностью не оклемался. Ратилов вместе со Счастливым вернулись в зал.
        - Этого подполковника чем убивать будут, товарищ майор? - спросил Александр Усольцев.
        - Его тоже будут убивать? - невинно поинтересовался Счастливый.
        - Это уже добрая традиция. Как выйдут живыми из рук спецназовца, кто-то ваших подполковников добивает. Карандаш подготовили?
        - Ты знаешь, что такое типун? - спросил майор.
        - Чирей, кажется…
        - Вот-вот, его тебе и на язык… Только вот как занятия продолжать? Опять я один остался. Придется, видимо, и правда спецназовца на полставки брать.
        - Я готов, - согласился Ратилов.
        - Вот и хорошо. Тогда расскажи нам, что здесь произошло. Разбор боя одной из сторон, поскольку второй и разбирать нечего. Подполковник ничего не помнит и не понимает. Он не увидел, что случилось, потому что после первого же удара был в состоянии «грогги».
        - Я и сейчас еще не отошел… - Веснецов, покачиваясь, неуверенно вернулся в зал. Бухгалтерша поддерживала его сзади за локоть. - Но тоже хочу послушать. Я просто не понял, что случилось. Рассказывай, спецназовец…
        Он ступил на ковер, поднял кулак, словно показывая, что уже готов нанести Ратилову удар, но сам тут же предпочел на тот же ковер сесть.
        - Все просто, - спокойно, без хвастовства начал объяснять Станислав. - Я сначала
«выдернул» товарища подполковника, посмотрел, как он движется. Если бы двигался в сторону, тактика была бы другая. А если движется назад по прямой, то и вперед будет атаковать так же. При атаке по прямой - впрочем, как и при любой другой атаке - атакующий уязвим. Большинство руки для защиты вообще не использует. Товарищ подполковник допустил элементарную ошибку. Он двигался вперед, а бил правым боковым ударом, не используя при этом вес тела. И левую руку уже готовил для второго удара, если первый будет неточным. Сам раскрылся. Если бы я действовал так же, как товарищ подполковник, то есть отступал бы назад, он имел бы возможность одним из ударов меня достать. У меня в этом случае был выбор для действий по двум направлениям. Можно было бы просто сделать резкий шаг вправо, и тогда противник провалился бы, и я имел бы возможность атаковать его в неустойчивом положении, полностью раскрытого, сбоку. Я выбрал второй вариант, потому что он был наиболее коротким путем к победе. Шагнул вперед с ударом локтем.
        - Скакнул вперед, - поправил майор Счастливый.
        - Это неважно, как назвать. В схватке шагают, понятно, не так, как на прогулке. Здесь быстрый шаг всегда должен быть скачком. Я шагнул вперед с ударом, при этом доводил удар плечом. Дельтовидная мышца и большой плечевой бугор должны совершать при таком ударе круговое движение с одновременным движением вперед. Тогда резкость и мощь руки складываются с мощью всего тела. А ко всему к этому плюсуется встречное движение противника, и получается, что он тоже бьет себя в это же время. То есть бьется о мой локоть. Локоть гораздо тверже кулака, спрятанного в перчатку. Обычно такого удара хватает, чтобы свалить быка. Но товарищ подполковник, должно быть, не бык, а слон, потому что устоял на ногах, хотя колени у него подогнулись.
        - Да, башка у меня всегда крепкая была, - согласился Веснецов. - Меня впервые уронили…
        - Потому я и удивился, - сказал Станислав. - Еще больше удивился после второго удара. У человека лобовая кость, как нам наш командир роты говорил, самая крепкая во всем теле. И удар лбом всегда бывает жестким. Только следует уметь бить правильно, расслабляя мышцы шеи в момент откидывания головы назад и резко напрягая их в момент удара. Резкость напряжения очень важна. Она должна быть такой, что вызывает даже боль в глазах. Достигается это за счет тренировки. Можно на мешке, можно просто на воздухе, дома, у себя на кухне. И следует учесть еще один момент. Некоторые сами пугаются своего удара, считая боль в глазах за причинение себе ущерба этим ударом. Нет, боль появляется только от напряжения мышц шеи.
        - Этого удара я не видел и не чувствовал, - сказал подполковник Веснецов. - Я к тому времени уже хорошо «поплыл».
        - Но ноги вас еще держали. И потому мне пришлось добавить третий удар. Товарищ подполковник жил уже только на инстинктах, не рассчитывая и не просчитывая свои действия. Он попытался защитить голову, даже не понимая, что его продолжают бить. Но закрыться полностью очень трудно. Всегда найдется брешь, которую необходимо увидеть. В данном случае брешь была снизу. Можно было бы бить апперкотом, но он у меня плохо отработан и для такой крепкой головы был бы слабым оружием. Потому я придавил голову и ударил коленом в челюсть. Этого уже хватило. Товарищ подполковник отключился…
        - И капитальнейшим образом отключился, - подтвердил Веснецов. - Я до сих пор еще полностью не включился, хотя начинаю понемногу оживать. Но повторять схватку не буду. Уже по некоторым оценкам боя я понимаю, что просто не готов выйти на уровень спецназа ГРУ. Вальцеферов нас плохо готовил, поскольку сам был бойцом нашего же уровня, а хорошего тренера нам нанять просто не на что. Такие хороших денег стоят.
        - Ратилов, пойдешь к нам инструктором по «рукопашке» служить? - спросил Счастливый. - Мы тебе даже полторы ставки выбить сможем.
        - Едва ли мне это может понравиться, - уклончиво ответил старший лейтенант. - Но я подумаю. Вдруг жизнь заставит.
        - А пока придется здесь попробовать, - стоял на своем майор Счастливый. - Подполковник Веснецов не сразу сможет в строй встать, будешь его заменять.
        - Нормальный ход, - усмехнулся Станислав. - За мои же деньги пытаетесь меня работать заставить…
        - Не надо так бить наших подполковников, что одного, что другого, - назидательно заметил майор. - Скоро в областном ОМОНе подполковники дефицитом станут…
        И он посмотрел на свое плечо, где в другое время носил погон майора. В «Вальгалле» преподаватели форму не носили…

* * *
        Обучать Ратилова преподавательской деятельности необходимости не было. Он всегда сам проводил занятия со своими солдатами, в том числе и с новичками, не имеющими понятия о том, что такое настоящий рукопашный бой, потому легко включился в занятия. И начал с того, что провел для всех общую энергичную разминку, чем слегка удивил Счастливого, который предоставлял курсантам право разминаться самостоятельно. Станислав же сам показывал упражнения, которые следует выполнять, потому что знал, какие удары курсанты будут под его руководством изучать и какие группы мышц будут при этом задействованы. На разогрев именно этих мышц и была направлена разминка.
        Первый же удар, который показал старший лейтенант, - элементарный и вроде бы простейший лоу-кик, как оказалось, большинство курсантов выполнить не может.
        - Что вы бьете, как Ван Дамм! - высказал Ратилов упрек. - Он не боец, он балерун, танцор и потому бить не умеет. Или вы никогда в жизни в футбол не играли?
        - Играли… - последовал ответ. - И неплохо поигрывали…
        - И по мячу тоже прямой ногой били? Разгибать ногу в момент удара не научились? Как по мячу пинали, так и здесь бейте. Изначально, в момент созревания мысли об ударе, нога должна быть подогнута, в момент удара идет распрямление и разгиб. Коротко, резко, и сразу снова сгиб, пока противник не успел вас ухватить за ногу. Пробуйте на месте. Стоя только на правой ноге, работаете левой. И энергичнее…
        Старший лейтенант по кругу прошел вдоль строя, показывая почти каждому, у кого не получалось. А получалось четко только у Вадима Караваева и Александра Усольцева. Но если от Вадима этого можно было ожидать, то Усольцев просто удивлял правильностью исполнения.
        - Тренировался раньше? - спросил Станислав.
        - Так… Учили маленько… - Александр предпочитал проявлять скромность.
        Учили его, видимо, хорошо. Только вот где учили, если даже ФСБ не знает, что он занимался изучением боевых искусств?
        Отработав правильную траекторию посыла ноги, Ратилов выставил тех, у кого получалось лучше других, к мешкам, поскольку на всех мешков не хватало. Показал, как вкладывать в удар мощь и как правильно убирать ногу.
        - Этот удар наносится не только по ноге противника, но и по печени, если бьете левой, или по селезенке, если бьете правой. Предлагаю правой вообще не бить. Я лично этого удара избегаю. Селезенку пробить сложнее, чем печень, а противник имеет возможность ухватить вас за ногу. В схватке на ковре это еще не так страшно, а в острой боевой схватке это может стоить жизни. Прошу учесть, что печень тоже не сразу реагирует на удар. У разных людей разный болевой барьер, и болевые ощущения доходят от печени до центральной нервной системы от одной секунды до пяти или даже шести секунд. Здесь, если даже вы попали, противник тоже может поймать вас за ногу, но выпустит ее в худшем случае через шесть секунд, и, даже если вы на одной ноге не устоите, он не сможет сам провести атаку. Печень очень болезненный орган.
        Когда к мешкам встала уже третья смена, а первые две снова отрабатывали тот же удар, чередуя предполагаемую ногу противника и область печени, прозвучал вопрос одного из курсантов:
        - А в голову так же бьется?
        - В принципе разница небольшая есть. Только сейчас не пробуйте, потому что задействованы будут другие мышцы, которые мы не разогревали, и можете потянуть заднюю часть бедра. Такое растяжение долго не проходит и время от времени сказывается порой через несколько лет. А зачем вам бить в голову стоящего противника?
        - Чтобы вырубить. - Ответ был исчерпывающим.
        - А ты уверен, что ногой надежнее?
        - Конечно.
        Старший лейтенант уже не раз сталкивался с понятием боя, воспитанным в людях по фильмам и спортивным передачам. И даже когда своим солдатам объяснял разницу, те сразу не верили. Но объяснять пришлось и здесь.
        - Это ошибочное мнение. Если в спорте за удар ногой начисляются очки, то в драке или в бою подсчет очков не ведется. В кино, конечно, это выглядит красиво, но не больше. А одной красотой и эффектностью победить невозможно. Специалисты ГРУ проводили специальное исследование с применением приборов, измеряющих силу удара. И по результатам исследования составили рекомендации по боевой подготовке. Согласно этим рекомендациям, удар ногой может быть эффективным при нанесении его не выше пояса. У подготовленного бойца с собственным весом около восьмидесяти-девяноста килограммов удар ногой в голову имеет силу примерно пятьсот-шестьсот килограммов. Удар рукой в голову, при условии, конечно, что этот удар правильно поставлен, достигает силы в тысячу - тысячу двести килограммов. То есть в два раза больше. Удар ногой примерно на том уровне, где обычно пролетает футбольный мяч, то есть над полем, может достигать полутора тонн. Вывод прост: в нижнем положении лучше использовать ноги. Самый верхний удар ногой, который может быть эффективным, - это удар в печень. Все остальное делается руками.
        Старший лейтенант, высказавшись, осмотрел курсантов и тут же спохватился, что выкладывает данные, которые солдату по большому счету недоступны и которые обычно в состоянии выложить только офицер. И, чтобы исправить свою оплошность, добавил:
        - По крайней мере, так говорил наш командир роты. Он у нас был большим специалистом по «рукопашке», бивал чемпионов мира по смешанным единоборствам и по карате… Продолжаем занятия! Сегодня мы еще отработаем переход от лоу-кика к удару рукой в голову. Это нормальная связка, и, когда один удар естественным образом вытекает из другого, они становятся эффективнее…
        Глава 3

1
        Занятия по рукопашному бою вылились в полноценный урок. Сам Ратилов считал, что ему потребовалось бы по меньшей мере полгода, чтобы мало-мальски обучить курсантов, а за неделю добиться какого-то результата практически невозможно. Можно дать кусочки теоретических основ, можно слегка «поставить» какой-то один удар, вернее, дать направление в постановке удара, но не больше. Однако руководство школы «Вальгалла», видимо, имело собственное мнение. Да и не уроки рукопашного боя здесь ставились во главу угла - по крайней мере, Станислав понял ситуацию именно так после разговора с майором Счастливым в раздевалке, когда майор с подполковником Веснецовым позвали его туда, чтобы предложить вести занятия по
«рукопашке» и дальше.
        - Зачем мне это нужно? - не понял Ратилов. - Я пришел добыть миллион рублей, и я его добуду. Это для меня главное. А будут парни уметь драться или не будут, меня это мало волнует. Честно говоря, я вообще не совсем понимаю - вернее, совсем не понимаю, что дает «Вальгалла», кроме возможности заработать миллион, и зачем она нужна…
        - Она дает другое, - серьезно и даже обиженно сказал Счастливый. - Она объясняет молодым людям ситуацию, сложившуюся в нашем обществе, когда из них стремятся сделать рабов для кавказцев и азиатов, заполонивших наши города. И учит сопротивлению системе, которая желает сделать из них рабов. Каждый должен уметь постоять за себя и помочь другому, когда тому худо. Это очень важно. Это всегда в нашем государстве было, издревле. Существовала община, где все отвечали за одного и каждый был ответственен за всех. А коммунистами это чувство полностью вытравлено. Потому у нас в стране и развал такой. Нынешнее правительство способно только себя обогатить и других богатых, кто вовремя успел хапнуть. Всем остальным только подачки достаются. И обещания когда-нибудь довести пенсию до прожиточного минимума. Вдумайся в эти слова - до прожиточного минимума. Это значит, что ниже этого минимума уже смерть. А нам обещают только сделать так, чтобы наши отцы и матери жить могли. Когда-то сделать… А сейчас пусть умирают… А если бы зарплату министра финансов сделать такой же? А остальное разбросать между стариками так,
чтобы хотя бы несколько человек спасти? У министра только морда трескаться от ширины перестанет, потому что у него и без зарплаты припасено много. А люди спасутся…
        - Так вы что, готовите какой-то фронт сопротивления существующему режиму? - открыто спросил Станислав.
        - Нет. Это я уже в крайность ушел от ситуации, что сложилась в наших городах. Мы учим молодых людей самозащите и самоутверждению себя в своем родном городе. Это для нас главное. Нам, ментам, гораздо лучше других известно, что творится с криминогенной обстановкой. И семьдесят процентов всех преступлений приходится на долю приезжих с Северного Кавказа и из Средней Азии. И с каждым годом обстановка ухудшается. Но мы тебя пригласили не для того, чтобы объяснять ситуацию, а только для того, чтобы предложить тебе вести занятия.
        - Давайте здраво размышлять, - предложил Станислав, подыскав весомый аргумент. - Я хочу драться за миллион. И я должен при этом готовить себе конкурентов, способных нанести всего лишь один удар, но этот удар может быть нанесен в такой ситуации, когда я не ожидаю или вообще остаюсь беспомощным. То есть вы предлагаете мне осложнить себе задачу, ради которой я приехал в ваш город, оставив в больнице жену и дочь? На мой взгляд, вы хотите слишком многого. Это не в моих интересах.
        - Жаль, молодой человек, - перебивая майора Счастливого, который, кажется, хотел продолжить уговоры, сказал Веснецов. - Я бы с удовольствием взял такого бойца в ОМОН. Но мне сказали, что ты уже получал предложение и отказался. Надеюсь, что ты не станешь преступником, которого я вынужден буду задерживать. В рукопашную схватку с таким противником я вступать не буду. Придется стрелять на поражение. И мне это сделать будет искренне жалко.
        - Я, товарищ подполковник, если стану преступником, то, наверное, тоже вооружусь. А стреляю я не хуже, чем владею кулаками. Может быть, даже получше. Давайте не будем встречаться. Но я постараюсь не стать преступником. У меня натура не преступная, и порядок я люблю. И считаю, что все должны заниматься своим делом. Я свое дело еще не нашел, хотя кое-какие предложения имею. Но сейчас для меня главная задача - законными способами найти около двух миллионов рублей на лечение дочери. И половину я рассчитываю получить здесь.
        - Желаю тебе добиться своего. - Веснецов протянул руку и крепко пожал. - Сегодня я со школой прощаюсь. Завтра увидимся…

* * *
        На третьей паре опять шла лекция майора Базуки. Причем в расписании даже не была обозначена тема лекции. Этот факт вызвал у Станислава настороженность и, как следствие этого, повышенный интерес.
        Аудитория, в которой Базука проводил занятия, была знакома по «вводной лекции»; и стол опять стоял точно так, как в первый раз, когда приходилось смотреть против света и напрягаться, чтобы разглядеть лицо майора.
        Едва все расселись, как Базука отыскал глазами Ратилова, долго на него смотрел, затем сказал:
        - Ходят слухи, что наш спецназовец опять отличился. Нехорошо бить серьезных офицеров серьезной службы, тем более старших офицеров.
        - А пусть не лезут, - расхожей фразой отозвался Станислав. - Я не просил их бросаться грудью на амбразуру. А их, похоже, учат драться именно так.
        - Тем не менее драться они умеют неплохо, - сурово и уверенно проговорил майор, продолжая смотреть Станиславу в глаза.
        И старший лейтенант вдруг почувствовал тяжесть в веках. Но, хорошо контролируя ситуацию и будучи готовым противостоять воздействию со стороны Базуки, отвел взгляд и отвлекся, шепнув на ухо сидящему рядом Усольцеву:
        - Могу и майору Базуке кое-что объяснить про рукопашный бой…
        - Чем скорее, тем лучше, - тоже негромко отозвался Александр.
        - Кто просит, тот и получает. Закон Вселенной, - из-за спины сказал Караваев, как оказалось, обладающий прекрасным слухом.
        Этот короткий разговор полностью прервал начавший складываться раппорт[Раппорт (в гипнозе) - установившаяся связь между гипнотизёром и гипнотизируемым.] между преподавателем и курсантом. Но разрыв выглядел непреднамеренным и естественным. По крайней мере, майор не мог ничего заподозрить. А веки сразу стали легче, и ушло слегка гнетущее состояние тяжести в мыслях, вызываемое серьезным взглядом уверенного в себе майора Базуки. Этот взгляд не отталкивал. Он, наоборот, притягивал как магнит, и делал это Базука, похоже, намеренно. Точно так же, как намеренно вставал спиной к свету, чтобы курсанты напрягали зрение, стараясь рассмотреть его лицо. А когда рассмотреть удавалось, он цеплял их взглядом и притягивал к себе, чуть ли не обязывая впитывать свои слова.
        Прервавшийся раппорт Базуку не смутил; он прокашлялся, осмотрел аудиторию и начал тем же спокойным, уверенным тоном, каким обычно говорил. Будто и тени сомнения не должно было возникнуть в правоте слов майора. Он старался говорить так, как сказал бы: «Это хлеб», показывая на буханку хлеба, или: «Это красное», показывая на предмет красного цвета. И при такой уверенности в речи у слушателей тоже не возникало сомнений в правоте сказанного. Плюс к тому, как уже ощущал Станислав, Базука часто использовал гипнотические приемы, усиливающие его влияние на окружающих.
        - Я сегодня буду говорить о том, о чем вы много говорили и со мной, и с другими преподавателями, и, без сомнения, между собой тоже. И это будет напрямую относиться к предыдущему занятию, которое проводил с группой, мне думается, по недоразумению, не специалист, а вчерашний солдат, пусть и солдат спецназа ГРУ. То есть разговор пойдет о рукопашном бое…
        Базука прошелся у стола и предложил:
        - Вас когда-нибудь интересовала история вашего отечества? История славная и богатая на события - и трагические, и героические. Но при всем разнообразии героев нельзя не заметить, что древнерусские князья всегда отличались в бою высокой доблестью. Князь всегда был впереди своих воинов, князь всегда дрался лучше своих воинов. И даже независимо от того, был ли он физически самым сильным среди них. Он просто был самым доблестным. Почему? Что делало его таким? Обучение? Но князю, помимо изучения военных наук, следовало еще многому учиться и многое делать. И воины его дружины, не имеющие посторонних забот, казалось бы, могли быть доблестнее князя. Но этого, как правило, не происходило. Почему?
        Станислав уже понял, о чем пойдет речь, и понял, что желает сделать Базука. Он мог бы ответить на вопрос майора, хотя понимал, что это тоже будет ответ офицера, а не солдата, и потому промолчал.
        - Пока я не буду объяснять. Чуть позже… Я приведу еще несколько примеров. Помните, полгода назад в нашем городе была на гастролях труппа шаолиньских монахов. Правда, потом в газетах писали, что монахи должны молиться, а не гастролировать, а под видом монахов, используя их репутацию, приехала обыкновенная труппа китайского цирка, хотя труппа и интересная. Это, может быть, недалеко от правды, хотя, как я слышал, в самом монастыре Шаолинь молятся не больше, чем совершенствуют боевое мастерство. В данном случае я говорю не об артистах, а только о настоящих монахах. Есть у них такое упражнение, означающее достижение определенной высокой ступени в совершенстве. Одной из самых высоких ступеней, выше которой может быть только наставник воинов и настоятель самого монастыря, который выше наставников, но который всегда только один. Так вот, на ступень, о которой я говорю, шагает тот, кто может разрубить мечом пролетающего мимо комара. Удивительно, многие отказываются верить в подобное, но это в действительности так, и подобного совершенства можно достичь. Вы спросите, что общего между древнерусскими князьями
- более того, я даже скажу не только о древнерусских, а вообще о славянских князьях… так вот, что общего между славянскими князьями и шаолиньскими монахами? Я отвечу вам. Их боевое искусство имеет общие корни. И корни эти идут, как говорят предания, от праславян, к которым перешли от их предков ариев. Вся эта родословная в происхождении народов - вещь довольно спорная, хотя многие специалисты, наоборот, считают ее бесспорной, но я вникать в суть споров не собираюсь, поскольку моя задача - не изучение истории, а изучение боевых искусств. Так вот, была когда-то такая, может быть, наука, может быть, просто психологическая технология, которая называлась «хрономагия», хотя к магии она по большому счету никакого отношения не имела и не имеет. Это чисто психологическая технология, и с ее использованием волхвы начинали работать со славянскими князьями сразу после того, как мальчик покидал женскую половину дома и переходил в мужскую. То есть с пятилетнего возраста. Сначала это были волхвы, потом, с приходом христианства, какие-то другие люди, имеющие навыки в этой технологии, но не священники, которые
использовать подобные методы позволяли только себе, хотя открыто осуждали их. Юных княжичей учили «хрономагии». Но что это такое, сейчас большинство людей и не знает, а само слово «магия» сразу наводит на мысль о тех потомственных, не знаю уж в каком колене, колдунах, которые в каждой газете выставляют свои объявления. Хотя в действительности, как я уже сказал, это только и исключительно психологическая технология воспитания воина.
        - А при чем здесь Шаолинь? - вопрос опять задал Ратилов, снова почувствовавший тяжесть в веках и вопросом сбрасывающий с себя напряжение внимания, которое в действительности было, как он понимал, расслаблением всего остального сознания. То есть опять разорвал раппорт.
        Майор Базука недовольно поморщился, но нашел в себе силы улыбнуться.
        - Я не буду рассказывать вам о том, что древние китайцы были светловолосы и голубоглазы, хотя согласно многим утверждениям специалистов это было так. Темные волосы и карие глаза пришли к ним из южных земель, и с истинными китайцами произошло то же самое, что произошло со многими народами мира. Я не специалист во всех областях, но многократно читал, что темноволосые и черноглазые люди передают свои наследственные признаки на семьдесят процентов более устойчиво, чем светловолосые и голубоглазые. Светловолосые и голубоглазые постепенно исчезают с лица земли. А когда-то их было большинство. Я скажу о другом. Согласно одной из легенд Шаолиньского монастыря, когда-то давным-давно светловолосый арийский философ-мудрец и воин Бодхидхарма пришел к китайцам с севера и основал Шаолиньский монастырь. Бодхидхарма первым в истории создал философию сверхчеловека, могучего воина, не знающего пределов своего совершенства, и именем своим показал путь, по которому следовало идти монахам. Имя Бодхидхарма переводится как «Путь Разума». Бодхидхарма создал теорию и разработал практику постижения Абсолютного Предела
психофизических способностей человека. Остатками той науки монахи пользуются до сих пор, хотя лишь немногие знают значительную ее часть. Умение разрубать комара на лету - это демонстрация «хрономагии», которой научил китайцев Бодхидхарма. Не случайно даже Гитлер отправлял целые экспедиции на поиски секретов Бодхидхармы. Но эти секреты не дались ему. Не нашлось предателя, который раскрыл бы их фашистам.
        Тем не менее «хрономагия» существует. Скажу честно, я сам не читал первоисточники, но есть люди, которые добрались до древних рукописей и читали их, хотя не спешат раскрывать секреты своих далеких предков, потому что в современном мире слишком мное продается, а такой большой секрет, такое великое искусство, как «хрономагия», способно творить чудеса. Я долго искал источники, проводил собственные опыты и абсолютно случайно самостоятельно вышел на методику, позволяющую хотя бы в малой степени овладеть этим мастерством. Сразу прошу обратить внимание, что славянских князей начинали обучать с пятилетнего возраста, обучали многие годы - по крайней мере, никак не меньше десяти лет - и вели занятия, как говорят летописи, ежедневно без отдыха. Я такой возможности работать с вами не имею. Но я могу дать только определенный гипнотический посыл, который позволит вам самостоятельно входить в измененное состояние сознания, как обычно называют гипнотический транс, и в этом состоянии достигать результатов в том же рукопашном бою.
        - Метод саморегуляции, - сказал Станислав, давно уже сообразивший, о чем будет идти речь.
        - Да, это и так называют. А ты что, спецназовец, владеешь этим методом?
        - Нет, но у нас многие офицеры проходили курс обучения. Я только знаю, что такой метод существует. Говорили, что в советские времена обучали почти всех офицеров спецназа ГРУ. Сейчас это мало кому из командования нужно, но все же некоторые обучаются. У нас командир роты этим владел. Нам рассказывали, что этим методом можно остановить кровь при ранении и даже зарастить за минуты саму рану так, что даже шрама не остается.
        - Если воображаемый ожог, полученный во время сеанса гипнотического внушения, оставляет настоящий волдырь и шрам, то вполне вероятен и обратный процесс.
        - Так что, мы будем спать, как сомнамбулы, и в это время драться? - с насмешкой спросил Александр. - Честно говоря, мне такие перспективы не слишком нравятся.
        - Нет. Никто спать не будет, - ответил за майора старший лейтенант. - В том-то и сила этого метода, что человек включает механизмы самогипноза, оставаясь в нормальном боевом состоянии. А в моменты действия механизма «хрономагии» человек видит все его окружающее в замедленном темпе, как в записи на пленке, пущенной с медленной скоростью. А сам сохраняет возможность действовать привычным образом. Но это только ему кажется, что привычным. В действительности он становится чрезвычайно быстр.
        - Меня почти успокоили, - заявил Усольцев. - Легко успокоиться, когда с двух сторон успокаивают. Всегда бы так…
        - Вот и отлично, - кивнул Базука. - Только сдается мне, что наш спецназовец может не только подполковников заменять на занятиях по рукопашке, но и меня на моих лекциях.
        В голосе майора чувствовалось легкое раздражение и ревность.
        - Нет, - категорически отказался Ратилов. - Это я знаю только по рассказам тех, кто владеет саморегуляцией. У нас это называют методом ключа. Дают себе установку, потом дают команду «ключ», и психический механизм начинает работать. Правда, я не видел, как это происходит в деле. Но верю тем, кто рассказывал. Это серьезные офицеры.
        - Хорошо, - Базука, кажется, успокоился. - Я буду проводить сеансы гипноза, но только с теми, кто сам изъявит желание. Сразу предупреждаю, что я не цирковой артист и не буду вам внушать, что вы свиньи и должны бегать на четвереньках. Да… Видел я однажды такую отвратительную картину в цирке… Я вообще не буду погружать вас в глубокий гипноз. Подобные внушения легче и прочнее воспринимаются в состоянии легкого транса, в полудреме, кроме того, настолько гипнабельными, чтобы погрузиться в глубокий транс, из десяти являются только три человека. Следовательно, большинство из вас не сможет получить навыки, если они будут даваться методами глубокого погружения. А легкий, поверхностный транс доступен практически всем. Но я прошу сразу учесть, что это будет только первичный посыл к дальнейшим самостоятельным занятиям. Только в сказках волшебник даст вам по носу своей волшебной палочкой, и вы обретаете чудесные способности. В жизни так не бывает. В жизни, чтобы приобрести и развить какие-то способности, следует потрудиться. В дальнейшем вы должны будете каждый день выбирать время, хотя бы по
пятнадцать-двадцать минут, и заниматься самовнушением. Самогипноз бывает более действенным, чем гипноз обычный, плохо только то, что войти в него без первичной помощи гипнотизера практически невозможно. Кто не прошел первых сеансов, едва ли сможет чему-то научиться сам. Хотя я слышал, что и такие одаренные натуры есть. И даже просто одаренные от природы естественной способностью к самогипнозу. Есть среди вас те, кто не желает прибегнуть к моей помощи?
        Курсанты промолчали. Даже Станислав промолчал, хотя понимал всю опасность, которой он соглашался подвергнуться. Ведь Базука может легко перевести ввод в легкий транс в полноценный гипнотический сеанс, и если расслабишься, если перестанешь себя контролировать, то сможешь стать зомбированной жертвой, которая будет делать то, что ей прикажет гипнотизер. Технологии гипнотического внушения Станислав когда-то хорошо знал, хотя со временем кое-что подзабыл. Но отлично помнил простейший и самый естественный прием, к которому прибегают многие гипнотизеры. В момент обычной речи необходимо бывает произнести какую-то нелепую фразу - например, в жаркий день пожаловаться на сильный снегопад, создающий на дорогах пробки, и подсознание медиума в этот момент раскроется, а сам медиум полностью попадет во власть гипнотизера. Не каждого, конечно, человека возможно загипнотизировать до состояния глубокого транса. Но про себя старший лейтенант хорошо знал, что он гипнабельный, следовательно, подвержен влиянию гипнотизера.
        Тем не менее Станислав решил пойти навстречу опасности, надеясь на свою силу воли, способность сопротивляться. Сила воли всегда сильнее чужого внушения. Если поплыть на волне напряженного внимания и расслабленного общего состояния, то попадешь в сети майора наверняка. Если сопротивляться на протяжении всего сеанса, то можно все выдержать, можно создать иллюзию рабочего раппорта, на самом деле не имея его.
        - Этим мы займемся на следующей лекции, к которой мне следует отдельно подготовиться. Гипнотический сеанс - это не киносеанс. Для гипнотизера тоже важно подойти к нему в хорошей форме. На втором часе сегодняшних занятий я дам вам некоторые простейшие, но важные упражнения, чтобы вы уже были в деле и начали самоподготовку, - сказал Базука. - А пока до конца первого часа у нас осталось время, я еще кое-что расскажу вам о том, чем поможет вам владение техникой саморегуляции. В первую очередь это позволит вам создавать различные блокировки физическим недугам. Что это такое? Я объясняю. Вот рядом со спецназовцем сидит курсант Усольцев. У него забинтована рука. Уже второй день вижу у него на руке бинт. Значит, рука продолжает болеть и мешает ему в какие-то моменты реальности. Даже на тех же занятиях по рукопашному бою мешает. Мешает ведь? Скажи нам, Усольцев…
        - Мешает вообще-то, - признался Александр. - Только я ученый. Я эластичный бинт с собой взял. И уже на обе руки, чтобы и вторую не раздолбать.
        - Есть в этом рациональное зерно, но оно становится рациональным только тогда, когда есть возможность наложить эластичные бинты. А представьте себе, что у Усольцева на улице возник с кем-то конфликт. И что он делает? Он, видимо, просит подождать, пока не наложит на руки эластичные бинты? Так? Ну, конфликт на улице - это пустяк. Бывают положения более сложные. Скажем, у Усольцева есть необходимость выполнить некие серьезные действия. Он бы и выполнил их на «отлично», но вот рука подводит. Боль не спрашивает разрешения и может из пятки ударить напрямую в голову. Как быть? Вот здесь и работает мысленная блокировка болевых ощущений. Усольцев дает себе команду - и не чувствует боли в руке. По большому счету, пользуясь методом саморегуляции, можно смело соглашаться на хирургическую операцию без наркоза. И это только один вариант применения метода саморегуляции. Можно этим методом и болезни лечить. Просто пользоваться тем, что наш организм по сути своей является великолепной и отлаженной самовосстанавливающейся машиной. Курсант Ратилов правильно сказал, что умельцы останавливают кровь при ранении и
заживляют сами раны так, что не остается шрамов. И это далеко не все. Но с разными вариантами вы будете сами экспериментировать. Мои действия - это обучение вас начальным стадиям вхождения в самогипноз…

2
        Перерыв между лекциями снова затянулся, хотя в этот раз никого, кажется, не убили. И даже подполковник Веснецов, хотя и со слегка растерянным видом, но все же ходил по двору вполне живой. Но в этот раз приехали два следователя следственного комитета при прокуратуре и поочередно беседовали с каждым из преподавателей, в том числе и с Веснецовым, хотя того, насколько помнил Станислав, в момент убийства в школе «Вальгалла» не было. Подполковник приехал вместе с полковником ОМОНа после того, как им сообщили об убийстве. К счастью, курсантов на допросы уже не таскали, иначе и этот день для занятий можно было бы считать пропавшим.
        Дверь аудитории была закрыта на ключ, словно Базука боялся, что и у него украдут остро оточенный карандаш, и потому курсантам пришлось ждать окончания допроса в длинном коридоре первого этажа. Чтобы не тратить время на пустую болтовню, Станислав ушел в соседний спортивный зал, дверь которого была открыта; за ним увязались и несколько курсантов. Ратилов показал, как правильно наносить удар локтем, как создавать жесткость удара за счет правильной траектории движения. В противном случае, если траектория будет неправильной, легко растянуть сухожилия в плечевом суставе. А растянутые сухожилия всегда болят даже дольше, чем сломанные кости. В этот же мини-урок входило и обучение правильно использовать вес собственного тела, чтобы и в удар его вложить, и не сделать сам удар простым толчком, что часто случается с начинающими. Удары по мешкам раздались сразу, звучные, мощные. После наглядной демонстрации такого удара овладеть им захотелось многим.
        Однако тренироваться долго не пришлось. В коридоре послышался гул голосов, следовательно, обстановка там изменилась. Старший лейтенант выглянул и увидел, как в сторону аудитории идут Базука с президентом школы полковником Самохваловым. Майор был сдержан и что-то говорил в спокойном тоне, полковник же, очевидно, нервничал и смотрел хмуро. Еще бы ему не нервничать, когда срывается учебный процесс и курсанты имеют право потребовать свои деньги назад!
        Майор открыл дверь своим ключом. Курсанты стали заходить в аудиторию. И спортзал покинули все. Станислав, проходя мимо преподавательского стола, бросил на него взгляд. Там из журнала высовывался остро оточенный простой чертежный карандаш. Похоже было, что у преподавателей эти карандаши были в моде. Или после убийства Вальцеферова они чувствовали себя с этими карандашами более защищенными?
        Последними в аудиторию зашли Базука с Самохваловым. Президент «Вальгаллы» дождался, когда установится тишина, и никого не торопил. Только когда все замолчали и устроились, он обратился ко всем с просьбой.
        - Вы знаете, что у нас вчера произошло. Следствие зашло в тупик. Не определен не только преступник, но даже мотив преступления. Можно с уверенностью сказать только одно: убийца находится среди нас. Никто посторонний в здание нашей школы не проникал. Вы все парни «тертые», глаз имеете, как мне кажется, острый. И потому я прошу вас, если кто-то что-то подозрительное видел или слышал, обращайтесь напрямую ко мне. Можете зайти в кабинет, можете подойти на следующем занятии. Я сам буду вести у вас роупджампинг. Никто вас не затаскает по допросам и по судам. Только дайте мне намек, чтобы я мог что-то подсказать следакам. Договорились?
        Курсанты молчали.
        - Будем считать молчание знаком согласия. Я надеюсь, что кто-то все же ко мне обратится…
        Полковник склонил голову и, сохраняя свою угрюмость, вышел из аудитории. Базука, в свою очередь, осмотрел собравшихся, прогулялся вдоль стола и занял привычную позицию спиной к окну, когда его лицо видно только при напряжении глаз.
        - Начнем, пожалуй…
        - Начнем, - сказал, как разрешил, Александр.
        Базука посмотрел на него спокойно и без раздражения, словно сам был мыслями уже где-то далеко и не считал необходимым возвращаться в суету.
        - Сегодня у нас очень важные занятия. Настолько важные, что они в состоянии полностью перевернуть вашу жизнь.
        - И долго нам придется на ушах стоять? - не унимался Александр, поощренный отсутствием внимания к своим словам.
        - От вас зависит. Все начиная с сегодняшнего дня будет зависеть только от вас, от вашего старания, терпения и упорства. От ваших личных талантов, говоря более конкретно. Потому что я собираюсь дать вам рецепт, как простой человек может стать сверхчеловеком, затратив на это, конечно, немалое время, но тем не менее не неся каких-то особых затрат иного характера. Умение, технологию овладения которым я намереваюсь вам дать, при упорных занятиях поможет вам обрести совершенно уникальные способности. Маги и колдуны будут ничем в сравнении с вами, а гипнотизеры и экстрасенсы никогда не смогут сделать то, что будете в состоянии сделать вы. Никакой воин или боец не будет вам страшен, потому что вы будете способны на все. Вы узнаете технологию обретения силы сверхчеловека. А уж все остальное будет зависеть только от вас, как я уже сказал ранее. Захотите, сумеете - и все получится. Итак, я начинаю…
        Майор Базука выдержал долгую паузу, таким образом призывая всех к вниманию.
        - Для начала я попрошу всех забыть все те основные принципы, которым вас обучали для того, чтобы вы могли добиться цели. Абсолютно все, потому что начинать мы будем с чистого листа. Именно так. С чистого листа. А все прежние навыки - на свалку. Это категорично и обсуждению не подлежит. Чему вас учили, как вы должны были добиваться цели? Вы должны были сконцентрироваться на чем-то, напряженно подумать, принять решение и сделать это. Так вот, все это примитивная ерунда для тех, кто способен на большее. А большее заключается в следующем…
        Майор сделал очередную паузу и снова прошелся перед столом. А Станислав опять, кажется, понял, о чем пойдет речь. Правда, в этом случае он сам мало был знаком с системой, но опять же мог бы сослаться на своего командира роты.
        - А большее заключается в следующем, - повторил Базука. - Когда люди концентрируются на выполнении конкретной задачи, они ставят себе жесткие барьеры, отгораживающие эту задачу от всего остального мира. Но, чтобы научиться концентрироваться по-настоящему, следует убрать все барьеры. Следует уйти в Великую Пустоту, в Абсолют, не имея никаких мыслей. Правда, на первом этапе тренировки вы будете вынуждены прибегать к традиционным методам концентрации на каком-то предмете. Однако при этом перед вами будет стоять наиглавнейшая задача, которая только и сможет обеспечить вам успех. В голове у вас в момент концентрации не должно быть абсолютно никаких мыслей. А это очень сложно…
        - У нас командир роты этим постоянно занимался, - все-таки сказал Станислав, и в этот раз сказал правду. - Часы с руки снимал и смотрел на секундную стрелку. Говорил, что иногда удавалось по две-три минуты голову без мыслей держать. А если человек сумеет оставить голову без мыслей на десять минут, он будет потом способен концентрированной мыслью танк перевернуть. Насчет танка я сомневаюсь, конечно…
        - Может, - категорично сказал Базука. - Я рад, что в нашей армии есть такие командиры рот. Можно, конечно, и с секундной стрелкой от часов тренироваться. Это неважно. Однако как-то традиционно считается, что лучше использовать черный круг диаметром сантиметра в три, нарисованный на белой бумаге. Это классический вариант, и используется он во многих школах, где учатся концентрации. Вот этим я и посоветую вам пользоваться. Выберите время, когда вам никто не будет мешать, уединитесь, отключите телефоны, выключите телевизоры, повесьте лист на стену в трех метрах от себя на высоте головы, встаньте пред листом прямо… именно встаньте, садиться не рекомендуется, потому что у сидячего человека пережимаются отдельные кровеносные сосуды, и это не позволяет крови быть проводником энергии для организма. Встаньте и пятнадцать-двадцать минут смотрите на пятно не отрываясь. Главная для вас задача - ни о чем при этом не думать. Вообще ни о чем, даже о точке, даже о том, что думать нельзя. Гарантирую, что с первой попытки вы даже минуту так выстоять не сможете. Обязательно какой-то сумбурный мыслительный процесс
начнется в голове. Ненужный вам поток. И обратите внимание, что все мысленные потоки обязательно бывают сумбурными. Даже в том случае, если вы просчитываете решение какой-то задачи, вмешиваются сумбурные мысли и стараются вас отвлечь. Это беда всех людей с их сложным устройством головного мозга. Но эта беда является одновременно и предохранительной системой. Иначе люди стали бы всемогущи, как боги. И могли бы легко материализовывать собственную мысль. Представьте себе такую картину… Хочется вам какую-то машину. Вы думаете, и машина материализуется. А потом вы идете по улице и думаете, что бегущая мимо собака может вас укусить. И она обязательно укусит. А через квартал вы переходите дорогу и боитесь, что какая-то машина поедет на красный сигнал светофора. И обязательно кто-то поедет и собьет вас. Вот потому и существует предохранительная система. Нельзя неподготовленному человеку обладать силой материализации мысли. Но, по мере того как вы будете обучаться, добавляя к своему умению каждый день хотя бы по пять секунд, ваша мыслительная система будет перестраиваться так, чтобы заменить собой
предохранительную систему. Вы автоматически будете учиться контролировать свои мысли. Однако до этого еще очень далеко. О каком-то успехе можно будет говорить только тогда, когда вы впервые сумеете выстоять пятнадцать минут, концентрируясь на точке, и не допустить в голову ни один посторонний мыслительный поток. И еще важный момент этой тренировки. Постарайтесь не моргать. Это не прихоть, не умышленное желание создать вам лишние трудности, это физиологическая необходимость. В человеке, как и во всем мире, все взаимосвязано. Взгляд является не только зеркалом состояния человека, но и зеркалом его воли и напрямую взаимодействует с ней. Немигающий взгляд фокусирует вашу волю, делает ее сильнейшим оружием. Это тоже немаловажный фактор. Вам когда-нибудь доводилось смотреть поединки профессиональных боксеров? Хотя бы по телевизору… Перед боем, когда рефери в ринге дает боксерам наставления по правилам, боксеры буквально уничтожают друг друга взглядом. Началось это с чемпиона мира в супертяжелом весе Джо Фрезера. Того самого, что дважды побил Мохаммеда Али. Его еще звали Курящий Джо. Фрезер был сильным
гипнотизером. И он перед боем буквально уничтожал многих противников взглядом, деморализовывал их волю. И это давало ему значительное преимущество еще до первого удара. Овладев таким волевым взглядом, вы тем самым уже научитесь побеждать многих противников.
        - И долго нам в этот Абсолют уходить? - спросил Александр.
        - Все зависит от вас. У всех получается по разному. Кому-то упражнение дается сразу, у кого-то уходит несколько лет. При этом я сразу прошу учесть, что величину в пятнадцать минут молчания мысленных потоков я привел как конечную. То есть ту, к которой следует стремиться. Но мало кто сумеет достичь ее. Нам вот спецназовец говорил, что его командир роты мечтает до десяти минут добраться. Надеюсь, доберется и перевернет свой танк… Вернее, танк противника. Десять минут - это тоже не каждому дано.
        - А как мы узнаем, что дальше сдвига не будет, что дошли до собственной крайней точки? - задал вопрос Ратилов.
        - Обращайте внимание на время. Если нет продвижения, значит, следует вплотную подступать ко второму этапу. Второй этап, на мой взгляд, не самый сложный. Но здесь уже от личности все зависит. У меня сразу стало получаться, у других вообще не получается. Второй этап является продолжением первого. То же самое упражнение с теми же условиями, только вы уже не пристально смотрите в круг, а рассеиваете взгляд. Глаза по-прежнему не мигают, только на круге уже не концентрируются, охватывают все вокруг. Должны видеть цельную картину, которая вашим кругом лишь связывается в целое.
        - А вы сами, товарищ майор, сколько на круг смотрите? - спросил Александр.
        Базука вздохнул.
        - К сожалению, мне не удавалось и никогда не удастся получить тот посыл, который я вам дам на следующем занятии. Гипнотический посыл, который поможет вам освоить упражнение. Я же, к сожалению, полностью негипнабельный человек, то есть меня нельзя загипнотизировать. И потому я не могу прибегнуть к чужой помощи. А самостоятельно мне не удается пройти дальше трех с небольшим минут, не хватает талантов к концентрации. Но я продолжаю. Третий этап логически вытекает из первого и второго и является прямым продолжением второго. Теперь вы охватываете всю предыдущую картину и в дополнение стремитесь заглянуть за круг. То есть не заглянуть, а создать то, что в компьютерной графике называется трехмерным изображением. Круг должен в вашем сознании преобразоваться в шар, перестать быть плоским, и вы, тренируясь, можете двигать его ближе и дальше только усилием собственной мысли. Это тот случай, когда вы допускаете в упражнение мысль. Но она не отвлекает вас, а полностью на вас работает. И последнее из первого цикла упражнений, которое вы начнете изучать, когда освоите все предыдущие, заключается в работе без
круга. Вы просто в тех же условиях должны будете полностью рассредоточиться, почувствовать мир не только перед собой, но и вокруг, со всех сторон, снизу и сверху. Почувствовать и раствориться в нем. Так вы сможете познать хотя бы частицу Абсолюта, который полностью познать не может никто. Вот в принципе все то начальное образование, что вы можете получить самостоятельно. А продолжение, самое главное, что логически проистекает из этих упражнений, я вам преподам завтра во время гипнотического сеанса.
        - Но до завтра-то мы не освоим всего, - сказал Александр с насмешкой, реально оценивая свои способности.
        - До момента, когда вы освоите все, пройдет немало дней, а для кого-то и лет. Но я дам вам ключ к вхождению в состояние саморегуляции. По мере самостоятельных занятий вы научитесь использовать этот ключ по мере необходимости. И он позволит вам сделать то, что я тоже объясню завтра…

* * *
        - Честно говоря, я не очень понимаю, что это такое и зачем нам это нужно, - сказал цыганистый Валера, потягиваясь после лекции. - Так, баловство какое-то без практической ценности. Нам бы что-то посерьезнее, побольше бы занятий со Стасом…
        - Не говори, - возразил Ратилов. - Это дело серьезное и всем необходимое. Если человек умеет концентрироваться, он любое дело лучше и легче делает. И даже в
«рукопашке» это очень важно. А если умеет концентрироваться с большой силой, то его мысль становится мощным оружием.
        - Есть какое-то ментальное карате… - вспомнил Вадим Караваев, впрочем, не с одобрением вспомнил. - Фильм про это дело видел, хотя верится с трудом.
        - Вот об этом сказать ничего не могу, не сталкивался. Про астральные войны слышать доводилось, но только в общих чертах. Но мы все слишком мало знаем, чтобы говорить о чем-то категорично. Однако концентрация дает больше, чем я сумел бы дать вам за год занятий. Это я могу утверждать. И могу так же уверенно утверждать, что концентрация тоже не каждому дается. Но попробовать не грех. Я уже несколько лет собираюсь попробовать, да все собраться не могу.
        - Типичное положение вещей для наших дней, - серьезно сказал Караваев. - Мы все в суете живем и не имеем времени, чтобы остановиться и задуматься, чтобы отбросить все ненужное и сделать лишь необходимое - на чем-то, как мы тут говорим, сконцентрироваться.
        - Это точно, мечемся от рюмки к сигарете и обратно, - согласился Александр, засовывая в рот сигарету, но, подумав, все же не решился закурить в помещении и торопливо двинулся к выходу.
        - А концентрироваться, - продолжил Вадим мысль, перебитую было Усольцевым, - нужно уметь всем. В спорте и в драке особенно. На ковер, бывает, выйдет против тебя парень, которого бы на тренировках вместо чучела использовал. Но он сконцентрировался, а ты расслабился, и он тебя ломать начинает. Трудно потом бывает изменить положение.
        О спортивном прошлом Караваева в группе знали все, и потому его мнение приняли как авторитетное. К тому же и Ратилов этого же мнения придерживался, а он уже успел завоевать себе авторитет выведением из строя поочередно двух подполковников ОМОНа. Оба чувствовали, что курсанты доверяют им даже больше, чем словам Базуки. Но авторитет майора они оба признавали. И потому Станислав заявил:
        - Сегодня вечером плотно засяду за домашнее задание. Обязательно. Воспользуюсь что нахожусь не дома и никто не будет мешать.
        - Я, пожалуй, тоже, - сказал Вадим, - хотя я дома, и мне сложнее…
        Но посмотрел при этом на Станислава, словно проверяя реакцию Ратилова на свои слова. Может быть, подготовил какой-то ответ на возможный вопрос о семейном положении. Для пользы дела и для изучения Караваева можно было бы и спросить что-нибудь о шумных гиперактивных детках, но старший лейтенант посчитал некорректным такой вопрос. В любом случае, скажет Вадим правду или не скажет, вопрос вернет его к болезненной ситуации, а этого делать не хотелось.
        - Кто знает, какая у нас форма одежды для роупджампинга? - спросил рыжебородый Славик. - Спортивную форму нужно или так можно?
        Ратилов пожал плечами. Он только имел представление о том, что такое роупджампинг, но ничего не знал ни о форме одежды, ни об оснастке.
        - Максимыч проводит? Я пойду спрошу… - вызвался Валера и вразвалочку двинулся в сторону лестницы на второй этаж, но зачем-то дважды обернулся, словно ожидал, что его окликнут и скажут, что идти не нужно, что Максимыч сам спустится перед занятием и объявит форму одежды. Но Валеру никто не окликнул.
        - А где сами-то занятия будут проходить? - спросил Ратилов. - Со второго этажа я и без всякой веревки прыгну.
        - За воротами два автобуса уже стоят, - сказал Вадим. - Они еще в прошлый перерыв приехали. Омоновские, кстати, автобусы, с сеткой на окнах. Почти «автозак»…
        - Это чтобы мы не пытались в последний момент улизнуть, - подсказал кто-то свое видение ситуации. - Загонят всех на небоскреб и будут по одному оттуда сбрасывать.
        - В Челубеевске за время моего отсутствия небоскребы построили? - невинно поинтересовался Станислав. - Что-то не заметил.
        - За город повезут, - откуда-то хорошо знающий местные организационные вопросы, сообщил Вадим. - В Сосновку. Там давно уже два элеватора начали строить. И какой-то производственный корпус. Несколько лет уже строят. Вот там и повыбрасывают поочередно.
        Все вышли во двор. За забором виднелись крыши двух автобусов. Должно быть, Вадим был прав. Появился Валера.
        - Какие цеу? - спросил Станислав.
        - Кто как хочет. В грязи нас обещали не валять. Рекомендовали предварительно пообедать, чтобы во время прыжка наизнанку вывернуло.
        - Значит, и так сможем, - согласился Вадим с первым сообщением, а второе просто пропустил мимо ушей. Роупджампинг в чем-то близок к прыжкам с парашютом…
        Глава 4

1
        Дорога в поселок Сосновка была недлинной, но улицы города для интенсивного движения давно уже стали узкими; расширять их в отдельных местах пытались за счет газонов, однако этого тоже было мало, и потому любой транспорт, кроме велосипеда, двигался по этим улицам медленно. А уж неповоротливые омоновские автобусы вообще еле ползли до самого выезда из города. Но там, едва свернули с оживленной трассы, сразу поехали быстрее. Недавняя аномально жаркая погода сменилась умеренно жаркой, и небо было затянуто легкой облачностью, которая, впрочем, только прятала солнце, а заметного похолодания не обещала. Дальше ехали по укатанному грузовиками пыльному проселку. Проселочная дорога, к счастью, была недолгой. Вскоре заехали на огороженный бетонным забором участок стройки и там остановились на присыпанной щебнем площадке. Из вагончика вышел какой-то полупьяный мужчина в робе и сигнальном жилете, поговорил с Самохваловым и Счастливым, и после этого майор дал курсантам команду выходить из автобусов.
        Станислав присмотрелся и примерно определил место, с которого будут прыгать. Подсказку дала страхующая арматура, установленная с одной стороны на корпусе элеватора, а с другой - на крыше административного корпуса. Металлические анкера, между которыми натянуты веревки. Высота крыши корпуса, откуда и предстояло, видимо, прыгать, была около тридцати метров. Вообще-то немало для того, кто ни разу не прыгал с парашютом. На психику нагрузка будет очень сильной. Да и для парашютиста, всегда надеющегося на парашют, тоже высоко, потому что здесь надежда только на прочность страховочных веревок. Снизу верхний трос натягивался электрической лебедкой. При необходимости его можно было несколькими короткими движениями стравить и спустить прыгуна до касания земли. Снизу все выглядело устрашающе. А сверху наверняка страшно. Но, видимо, это и делалось для того, чтобы научить курсантов перебарывать страх.
        - Вот здесь и будете летать вниз головой, - сказал Максимыч, запугивая уже одной только мрачностью своих слов. Он вообще выглядел мрачно, хотя своей грубой насмешливости не потерял. - Не переживайте сильно. У нас почти никто не бьется…
        Последняя фраза утешала слабо, а слово «почти», на которое было сделано ударение, впечатляло своей значительностью.
        - Не пугай, начальник, первым прыгать будешь, - пообещал Александр, отчего-то вдруг переходя с президентом «Вальгаллы» на «ты».
        - Я свое, сынок, уже отпрыгал, - отказался полковник. - Пришла ваша очередь.
        - Отпрыгал или допрыгался? - переспросил Усольцев.
        Президент не ответил, пошел к зданию и, обернувшись, махнул рукой, подавая знак двум из четверых охранников, приехавших с курсантами. Двое внизу остались, рядом с лебедкой, двое двинулись за Максимычем к лестнице. Туда же пошел и майор Базука, кивком позвав курсантов.
        Подъем на крышу, если не был подобен подъему на Эверест, по крайней мере, ничем не уступал утреннему марш-броску, после которого все еще гудели ноги. Но, наверное, именно после марш-броска он и казался таким сложным. Лестничные пролеты стояли пока еще только монтажные, предназначенные для строителей, и пролеты эти были чрезвычайно круты, словно строители экономили на материалах. Тем не менее поднялись все, хотя многие останавливались, чтобы перевести дыхание. Самый заядлый из всех курильщик, Усольцев, поднялся одним из первых и уже перед выходом на крышу догнал Максимыча.
        - Значит, ты тоже допрыгался? Молодец, - сказал полковник и посмотрел на идущего следом цыганистого Валеру. - И этот допрыгался…
        - В наши молодые годы прыгать и прыгать, - сказал Валера.
        - Ладно. Скоро и остальные прыгуны соберутся. Буду инструктировать.

* * *
        Остальные не заставили себя долго ждать. Полковник тем временем без страха и сомнения подходил к самому краю крыши, не имеющей парапета, смотрел вниз и переговаривался с майором Счастливым и с той парой охранников, что помогали Счастливому. Внизу заработала лебедка, подтягивая веревки до нужного уровня, но все же оставляя легкий провес, который и позволял страхующему блоку двигаться и предупреждать от столкновения курсанта со стеной здания. Отладка много времени не заняла.
        Ратилов предпочел сам проверить собственную безопасность и сел на край крыши. Свесив ноги, потрогал блоки, проверил на прочность, подергал веревку. Веревка, как он убедился, оказалась альпинистская, повышенной прочности, несмотря на внешне небольшую толщину.
        - Высоты, спецназовец, не боишься? - спросил Максимыч, останавливаясь рядом.
        - А чего ее бояться. Бояться высоты - все равно что бояться падения. А ни то, ни другое не страшно.
        - А что тогда страшно?
        - Приземление после падения. Это неприятно.
        Остальные курсанты группы даже близко не подходили к краю и старались посмотреть с нескольких шагов, высоко ли они поднялись. Но с нескольких шагов было видно только здание элеватора, а землю под таким углом рассмотреть было невозможно. И даже Александр Усольцев, усердно создающий о себе мнение как о человеке, не имеющем страха, и тот предпочитал держаться подальше от края.
        Максимыч принес с середины крыши доску, положил так, чтобы за край высовывались последние сантиметры.
        - Это ваша беговая дорожка. У кого страховка будет привязана за пояс, тот разбегается, закрывает глаза и прыгает. Кто глаза не закроет, прыгнуть может не решиться. Будет тормозить и все равно свалится. Потому предлагаю глаза закрывать. Кто отчаянный и готов привязывать страховку за ноги, будет прыгать без разбега, стоя на краю. Этим вниз посмотреть так и так придется. Значит, глаза будут открыты. Ну, кто первый?
        Станислав собрался уже вызваться, когда вперед шагнул Александр.
        - Люблю быть первым…
        - Куда страховку?
        - На пояс. Боюсь, если за ноги привяжете, спина рывка не выдержит.
        - Рывка не будет, - пообещал полковник. - Будет маятник.
        - Ментам верить - себе дороже.
        - Это и мой принцип, - согласился полковник милиции. - Тем не менее, памятуя твое уголовное прошлое, предлагаю тебе страховаться за ноги. Так страшнее прыгать, но ты же храбрец из храбрецов.
        - Можно, я первым прыгну? - предложил Ратилов. - Страховка, как вы говорите, за ноги. Могу даже красивой ласточкой полететь. Я в детстве два года ходил в спортивную школу по прыжкам в воду, кое-что еще помню.
        Александр отступил в сторону, предоставляя возможность спецназовцу.
        - Давай, если не боишься.
        Два охранника сразу принялись готовить Станислава к прыжку. Прямо поверх джинсов надели на ноги предохранительные приспособления, похожие на гетры, - это чтобы веревочная петля не ободрала ноги под весом тела. Потом и сами петли надели и затянули. Веревка со страховкой цеплялась крепким стальным карабином. Со связанными так ногами подойти к краю было нелегко, потому что соединение между петлями было не более полутора десятков сантиметров, и шаги получались короткими. Ратилов подошел к краю, выглянул и только после этого посмотрел через плечо. Страховочная веревка уже была переброшена через блок, свободный конец стравлен на барабан.
        - Готов? - с усмешкой спросил Максимыч.
        - Готов.
        - Пошел!
        Станислав подогнул обе ноги, легко оттолкнулся и разбросил в стороны руки, чтобы полет смотрелся красиво. Он летел действительно, как ласточка, стремительно и легко, но траектория поступательного движения быстро погасилась ускорением свободного падения, и тело понесло к земле вниз головой. Старший лейтенант даже не успел испугаться, таким стремительным было это падение. Но в какой-то момент почувствовал легкий рывок, и его понесло куда-то в сторону и даже стало поднимать над землей, потом, после короткого зависания, снова началось падение, но теперь уже плавное и так же плавно перешедшее в новый подъем. И так несколько раз, пока не показалось, что он может коснуться земли руками. Станислав протянул руки, и его слегка ухватили за предплечья два охранника, страхующие внизу. Но они не стали удерживать, а только притормозили движение, сокращая амплитуду раскачивания. И еще дважды точно таким же образом притормаживали, прежде чем остановить. Потом остановили, веревку стравили сильнее, приняли старшего лейтенанта на руки, помогая встать, и тут же освободили ноги от пут. И только в это мгновение грудь
наполнилась восторгом. Это было совсем другое ощущение, отличное от ощущения полета под куполом парашюта. И даже в затяжном прыжке - а Ратилов трижды в своей практике совершал затяжные прыжки - ощущение было не такое. Близкое, но не такое. Там было напряженное ожидание момента раскрытия купола. Здесь человек знал, что купол не раскроется, а что будет, он не знал. Восторг был таким, что грудь просто разрывалась от него, хотелось подпрыгнуть и победно вскинуть руки кверху. Но Станислав не привык демонстрировать свои эмоции. Он только посмотрел на крышу, с которой выглядывали полковник Самохвалов и Александр Усольцев, решившийся все-таки подойти к самому краю и посмотреть, как завершит прыжок Ратилов, и показал им зажатый кулак с поднятым вверх большим пальцем. Дал оценку своим ощущениям.
        Охранники наверху уже поднимали страховочную веревку вместе с петлями, надеваемыми на ноги, чтобы дать возможность прыгнуть следующему.
        Станислав подошел к Счастливому.
        - Как ощущения? - спросил майор.
        - Нормально. - Ответ был спокойный и восторга не отражал.
        - Рад за тебя. Я так и думал, что ты первым прыгнешь. Все-таки у тебя хорошая подготовка.
        - Да, нас хорошо обучали, - согласился старший лейтенант. - А вот у вас очевидный пробел в учебном процессе.
        - В самом деле? Выкладывай… Мы готовы исправляться.
        - Если бы был на краю крыши парапет, все могли бы смотреть, как летит первый. И остальным было бы проще решиться.
        - А нам этого и не нужно. Мы специально убрали парапет, чтобы никто не смотрел. Если все будут смотреть, они перестанут бояться. А мы добиваемся того, чтобы курсанты перешагнули через свой страх. Это главное, что они должны извлечь из урока.
        - Если с такой точки зрения рассматривать, я беру свои слова обратно. Только не слишком ли жестоко?
        - Это жестко, но не жестоко. Жизнь у нас пошла жесткая. Приходится людям жесткость прививать. Без этого они не выживут. Пора уже не вторую щеку подставлять, а бить по полной программе. А что касается условий, то мы сразу предупреждали, что в игры играть ни с кем не собираемся. И каждый был готов к таким занятиям. Если кому-то кажется, что мы перебарщиваем, пусть уходит. Тебе, спецназовец, так кажется?
        Наверное, майор был прав. Хотя даже для наблюдающего приземление сам прыжок может показаться страшным. А уж для того, кто не видит, это вообще прыжок в неизвестность. А неизвестность всегда страшнее всего.
        - Если мне покажется, я уйду. Но все-таки вместе с миллионом. Пока у меня нет другой возможности заработать такую сумму. Будьте к этому готовы.
        - Буду за тебя только рад. Если получишь первый миллион, может быть, Максимыч даст тебе возможность заработать второй. К этому тоже будь готов. Если мне память не изменяет, тебе нужно два…
        - Два, - подтвердил Станислав.
        Он сказал твердо и при этом опустил голову, даже слегка набычился, однако это все было рисованное, потому что внутри у него появилось радостное чувство, что он подбирается к основной цели операции и, возможно, сумеет выяснить, как и для чего используются руководством школы лучшие из курсантов.

* * *
        Вторым прыгал Усольцев. После приземления чувства так переполнили его, что он сначала победно вскинув вверх руки, а когда опустил их, не полез в карман за сигаретами. Наверное, даже не подумал о том, чтобы закурить. Уже из одного этого можно было сделать вывод, что для Александра такой прыжок стал большим событием, и ему действительно было трудно перешагнуть через чувство собственного вполне естественного и непостыдного страха. Но он перешагнул и сделал это не для того, чтобы кому-то что-то доказать, а для себя, для самоутверждения. И сам оценил это больше и сильнее других.
        Следом за Александром прыгнул Караваев. Вадим не рисовался, не проявлял своей радости, но глаза у него светились ярко и радостно, и можно было понять, что и ему было непросто. Следом за Вадимом прыгал рыжебородый Славик, который не захотел привязывать страховку к ногам, а привязал ее к поясу и прыгал не вниз головой, как первые прыгуны, а прямо, что называется, солдатиком. Но Славик и этим прыжком был доволен и скрыть свою улыбку не сумел.
        - Почти вся гвардия отпрыгала, - сказал майор Счастливый. - Последний сейчас пойдет.
        Похоже было, что майор обратил внимание на то, что первые прыгуны держатся один рядом с другим и образуют группу. В принципе никакого запрета на создание группы быть и не могло, но все же было неприятно, что это заметно. Хотя название группы гвардией тоже о чем-то говорило, но это скорее всего было следствием удачных действий в рукопашном бою старшего лейтенанта Ратилова.
        Валеру готовили к прыжку, как все заметили, долго.
        - Следующий что, прыгать раздумал? - непонятно кого спросил Счастливый.
        Майору никто не ответил. А через несколько секунд и сам цыганистый Валера подошел к краю крыши и поднял руки. В отличие от рыжебородого Славика, Валера решил прыгать ласточкой, то есть прицепив страховку к ногам. Он прыгнул и полетел красиво. В Челубеевске была сильная школа прыгунов в воду, и многие через эту школу прошли, как и Станислав. Похоже было, что и Валера тоже когда-то прыгал, хотя сам упоминал только легкую атлетику и бег на средние дистанции. По крайней мере, координацию тела в полете он продемонстрировал. Но уже в середине полета Станислав словно почувствовал неладное. Отчего-то вдруг чаще заколотилось сердце. Он не видел ничего, но ощущение было такое, словно видел. Наверное, сработало предчувствие. Валера пролетел весь путь за секунды, но в тот момент, когда веревка выходила в натяжение и плавно перебрасывала прыгуна из прямого полета к земле в маятниковое движение, переброса не произошло, и Валера как летел со всей скоростью вниз головой, так и упал головой в щебень.
        Никто слова не мог произнести, никто не мог сразу адекватно трагическим обстоятельствам среагировать. Да и как можно адекватно среагировать, если человек упал головой вниз с тридцатиметровой высоты. Результат такого падения сомнений ни у кого не вызывал. Только что совершившие свой прыжок курсанты были еще переполнены собственным восторгом, и никто даже подумать не успел, что с любым из них могло бы произойти то, что произошло с Валерой.
        Первым все же пришел в себя Ратилов. И побежал к месту падения товарища, за ним - другие курсанты и два охранника фирмы «Тор». Только один Счастливый присел рядом с лебедкой и двумя руками обхватил голову. Со стороны казалось, что майор даже стонал так, будто это он прыгал и сильно ударился головой.
        Курсанты остановились рядом с разбившимся Валерой. От головы после удара о щебень осталась практически одна челюсть, и никто не хотел подойти близко, то ли брезгуя разбрызганной кровью, то ли вообще из боязни смерти, даже чужой. Только один Станислав, трупов в своей жизни уже насмотревшийся и крови не брезговавший, подошел ближе, но не к голове, и даже пульс на уродливо выломанной руке нащупывать не стал. Ратилов сразу осмотрел ноги. Что случилось, почему Валера сорвался? И увидел, что у карабина выломан язычок фиксатора. Карабин был вроде бы тот же самый, с которым прыгали и Ратилов, и другие. Но тогда, на первых прыжках, язычок фиксатора был на месте. Сейчас его выломало и выбросило куда-то, оставив карабин незамкнутым. Устройство было сделано из прочной стали, выглядело мощным и крепким, способным выдержать слона, если тому вздумается прыгнуть с Килиманджаро, но язычок у карабина, помнится, был жестяным и прижимался к нему пластинчатой пружиной. Вообще-то веревка в язычок упираться и не должна бы, разве что может проскользнуть, едва коснувшись, а при проскальзывании язычок выломать никак
нельзя.
        По-хорошему, сюда следовало бы поставить карабин с фиксатором, закрепляющимся гайкой, как на парашюте, как у альпинистов, как на карабинах, держащих крупных охранных собак. Однако, казалось, нет причин, по которым простой карабин с незакрепленным фиксатором может не выдержать. А он не выдержал. Может быть, один шанс из тысячи отпущен на такое положение карабина, когда фиксатор может подвести. И этот шанс выпал на долю цыганистого Валеры, который так красиво летел - и не чувствовал, что летит к своей смерти.
        Наконец-то и Счастливый подошел.
        - Как так? - спросил теперь уже не кого-то отвлеченного, а напрямую старшего лейтенанта Ратилова.
        Хотя вопрос и не был сформулирован конкретно, Станислав понял, о чем спрашивал Счастливый. И показал пальцем:
        - Фиксатор карабина выломало. Непонятно только, каким образом.
        - А что же Максимыч? Что не проверил?
        - Спросите Максимыча, товарищ майор.
        - Похоже, ваш курс будет у нас последним набором… - Счастливого волновали, наверное, только собственные мрачные перспективы. - На одну пенсию разве в нынешние времена проживешь? Где Максимыч?
        - Смотрел сверху, - подсказал Вадим. - Наверное, спускается.
        - Как так? С какой стати он спускается? А разве он не готовит к прыжку следующего? - искренне удивился Александр. - Из-за чего может быть такая задержка?
        В голосе Усольцева звучал откровенный нервный вызов. Александру хотелось скандала, и он был готов его устроить. Казалось, он даже готов подраться с омоновцами. Счастливый проявил выдержку и на провокацию не поддался.
        Самохвалов как раз вышел из недостроенного здания и торопливо шагал к месту падения Валеры. За ним торопились охранники, что помогали Максимычу наверху. И все оставшиеся курсанты выходили один за другим, но эти не так торопились приблизиться, переживая из-за того, что могли разбиться не менее сильно, чем сокурсник. Каждый из них мог бы вот так лежать на щебеночной площадке.
        Уже подходя, полковник Самохвалов вытащил мобильник и набрал номер.
        - Владимир Андреевич, полковник Самохвалов. Да… Нет-нет, следующее ЧП. На сей раз обошлось без убийства, хотя есть погибший. Несчастный случай… Проводили занятия по роупджампингу. Четверо первых нормально прыгнули, пятый разбился. Да-да. Мы здесь, в Сосновке, на стройке. Выезжайте, мы ждем. Врачей для констатации смерти с собой прихватите. У нас только санинструктор из охранной фирмы. Да. Ждем. Я сам на месте.
        - А что вы все спустились? - спросил Александр. - Или больше никто прыгать не собирается? Нас заставили, а сами пиво пить?
        Максимыч глянул на курсанта зверем, но Усольцева этот взгляд мало смутил.
        - Если уж пиво, я могу съездить. Только автобус выделите, я после марш-броска бегом уже не в состоянии. - Он хотел поскандалить и искал повод, чтобы скандал состоялся.
        - Заткнись, - тихо попросил Станислав.
        Александр, на удивление, послушался, пожал плечами и отошел в сторону. Однако было видно, что он напряженно о чем-то думает.

2
        Естественно, больше не прыгали, хотя один из курсантов возмущался отменой занятий и нелестно высказывался по поводу организации:
        - Самого простого сделать не могут. Что здесь сложного - карабин проверить. Как деньги собирать, так быстро, а как дело делать, толку от ментов, как всегда, мало. А нормальные парни за свои же деньги разбиваются.
        Полковник Самохвалов наверняка слышал все это, потому что сказано было громко и с вызовом и точно в его адрес, но даже не оглянулся на говорившего. Ему проще было сделать вид, что не слышит, чем возразить, да и возразить было нечего.
        Машины следственного комитета при областной прокуратуре, куда президент
«Вальгаллы» звонил с сообщением, ждали больше часа. Часы пик, все без исключения машины традиционно еле ползают по городу. Курсанты нашли участок с травой, там и обустроились. Полковник с майором и охранники от автобусов далеко не отходили. Водитель одного из автобусов сбегал в строительный вагончик и принес одеяло, чтобы накрыть тело Валеры. Вместе с водителем из вагончика вышел давешний человек в сигнальном жилете, но подойти посмотреть не решился. Только издали глянул, приложив к глазам ладонь, а потом снова ушел в вагончик. И не появился даже тогда, когда приехали два микроавтобуса из следственного комитета, а почти следом за ними вылетел из пыли «Лендкрузер» майора Базуки, который тоже поспешил к месту трагедии. Но пока обследовалось место происшествия, рассматривались вещественные доказательства, что-то измерялось по три раза и вымерялось, пока рисовался план местности и план страховочных сооружений, - курсантов не трогали, и их мнением никто не интересовался.
        У курсантов настроение было, понятно, не самое лучшее. Кто-то думал, что карабин мог сорваться и во время его прыжка, кто-то был счастлив, что карабин сломался до того, как подошла его очередь прыгать. Но те, кто не прыгал и на крыше не старался прорваться без очереди, чтобы шагнуть с края, даже высказывали обиду, что им не пришлось прыгнуть и теперь невозможно будет вспоминать о самом сильном и волнительном моменте обучения в школе «Вальгалла». И вообще получалось, что в школу они пошли только ради роупджампинга, а все остальное их интересует постольку-поскольку.
        Станислав заранее знал, что все так и будет. Так случалось даже среди курсантов военного училища, когда несколько человек из первой партии успели прыгнуть с парашютом, а потом прыжки прекратили из-за налетевшего невесть откуда ветра. Подобные сожаления вообще свойственны человеческой натуре. Хотя странно было слышать их после гибели одного из курсантов. И вообще эта гибель против воли связывалась с гибелью подполковника Вальцеферова. Даже при том, что взаимозависимости не просматривалось ни в череде событий, ни в каких-то внешних связях. Но было кое-что настораживающее. Зачем, например, с какой целью было скрывать Вадиму с Александром, что они пришли в «Вальгаллу» вместе? Более того, зачем им скрывать, что один - муж убитой женщины, а второй - ее брат? Цель у них какая-то была, только что это за цель и как она могла повлиять на операцию, проводимую старшим лейтенантом Ратиловым, было непонятно.
        Не отметая до конца версию, выдвинутую капитаном Маковеевым, Станислав все же не рассматривал эту версию всерьез. Для того, чтобы собирать себе банду из крутых ребят, Вадиму с Александром следовало не к Ратилову, Валере и Славику обращаться, а к другим, которые были рядом и больше подходили на роль бандитов. Да и никаких криминальных наклонностей ни тот ни другой не демонстрировали. А Александр так вообще не то чтобы скрывал, а не заострял внимания на своем уголовном прошлом. Ни разу словом не обмолвился, хотя повод в общих разговорах возникал, потому что среди курсантов было несколько таких, кто своим прошлым бравировал. Кстати, все они, кажется, уже отсеялись после марш-бросков и перешли в руки охранного предприятия «Тор». И скорее можно было обвинить в создании банды «Тор», а не Вадима с Александром.
        Валеру было откровенно жалко, хотя старший лейтенант спецназа ГРУ несколько раз встречался со смертью в бою, но смерть в бою редко бывает нелепой. А здесь пришлось наблюдать нелепую смерть. И даже состояние легкой эйфории, пришедшее после прыжка, не могло улучшить настроения, хотя погиб, казалось бы, совершенно посторонний человек.

* * *
        Александр шептался с одним из курсантов, потом с другим из тех, кому не удалось прыгнуть. А потом и вовсе отошел в сторону и задумался. И сам на себя мало походил в этой слегка хмурой задумчивости. Занятый собственными мыслями, Станислав все же не выпускал Усольцева из виду и думал, что эта задумчивость неспроста и во что-то должна вылиться. Возможно, даже в какой-то резкий поступок. В этом случае Александра стоило вовремя притормозить и остановить, поскольку он все же является союзником.
        Наверное, и Вадим, как самый близкий здесь Усольцеву человек, тоже наблюдал за ним и тоже отметил непривычное для постороннего взгляда поведение. И потому подошел ближе, что-то спросил. Обменявшись несколькими фразами, оба двинулись в сторону рыжебородого Славика. Тот переживал гибель товарища больше всех, ни с кем не разговаривал, сидел на земле в позе врублевского «Демона», обхватив двумя руками колени, и с тоской смотрел перед собой. Вадим что-то тихо спросил, на что Славик сначала пожал плечами, потом его ввалившиеся щеки слегка покраснели, он переспросил, выслушал ответ и стал что-то сам тихо и с видимым сомнением говорить. Похоже было, что решался какой-то важный вопрос. Но решали его без участия Станислава, и потому старший лейтенант активности не проявлял. Но, одновременно наблюдая за теми, кто желал войти с ним в единую группу обоюдной поддержки, Ратилов наблюдал и за остальными. И видел активность майора Базуки, который то в чем-то убеждал следователей, то беседовал тет-а-тет с президентом «Вальгаллы», отведя того в сторону, то звал присоединиться к разговору Счастливого, а потом оба
майора задавали неслышные со стороны вопросы отдельным курсантам и снова объясняли что-то полковнику Самохвалову и руководителю группы следователей. И вскоре, словно поддавшись на уговоры, руководитель следственной группы дал команду своей группе поторопиться. Следственные мероприятия были завершены, в микроавтобусы погрузились те, кто на них приехал, и вместе с ними президент школы «Вальгалла» Самохвалов и два охранника, что были с ним на крыше. А курсантов даже не допрашивали, словно они ничего увидеть не могли и вообще не являлись свидетелями. И даже тело погибшего Валеры увезено не было, но был разговор, который все слышали, - за телом вот-вот должна подойти машина из судебно-медицинской экспертизы.
        Однако размышлять над случившимся Ратилову времени отпущено не было. Сначала к нему с явным намерением поговорить подошли Вадим с Александром и Славиком. Но не успели они и рот раскрыть, как прозвучала команда, больше похожая на предложение, причем высказано оно было с вызывающей насмешкой.
        - Ну, кто еще в штаны не наложил из тех, кто не прыгал, - сказал Базука, - за мной, на крышу, погнали!..
        - Что делать будем? - спросил кто-то из курсантов.
        - Что и делали. Прыгать… Или вы себе желание уже отбили? Кому отбили, пусть остаются, а остальным можно и попробовать.
        - Кто отпрыгал, будут мне помогать, - добавил Счастливый.
        Впрочем, для помощи ему остались те же самые два охранника, что и раньше, потому что их в качестве свидетелей не привлекли, поскольку они во время трагедии находились внизу.
        - Помогать трупы уносить? - с вызовом спросил Александр, глянув на непрыгавшую группу людей. - Ну и день же выпал! Такую толпу переносить придется…
        Счастливый от таких слов даже заулыбался. Ратилов понял почему - майор считал делом чести испугать курсантов. А в этом Александр активно ему помогал. И курсанты явно воспринимали намерение Базуки возобновить прыжки без радости, хотя только недавно высказывали свое расстройство тем, что их до прыжков не допустили.
        Тем не менее вяло пошли за майором Базукой к лестнице.

* * *
        С каким настроением группа поднималась на крышу, Станислав, естественно, не знал, поскольку оставался внизу. Но подъем, как ему показалось, в этот раз был вдвое дольше, чем в первый. Наверное, разбиться никто не торопился, и это было понятно.
        В это время на строительную площадку въехал еще один микроавтобус. Надпись на борту говорила сама за себя - «Судебно-медицинская экспертиза». Погибшего курсанта неторопливо осмотрели, составили описание, после чего загрузили на носилки, покрытые куском грязного целлофана, и унесли в машину. Счастливый пошептался о чем-то с патологоанатомом, тот в ответ на вопросы майора пожал плечами, и машина уехала. И все это происходило как-то по-будничному.
        - А когда за остальными вернутся? - обратился Александр к Счастливому.
        - Они поехали в морге анатомические столы «забивать», чтобы на всех хватило, - невозмутимо ответил майор и посмотрел на крышу. - И что они там тянут?

«Тянули», видимо, по причинам неустойчивости нервной системы, что человеку вообще свойственно. Прыгнуть сейчас, после гибели Валеры, в несколько раз сложнее психологически, чем прыгнуть до этого. Однако Счастливый с Базукой добивались своего. И, пока следственный комитет при прокуратуре и сама прокуратура не вынесли решения на запрет прыжков, решили, видимо, усилить волевой нажим на курсантов. Хотя наверняка теперь проверка страховочной экипировки будет намного тщательней, и в действительности после несчастного случая прыгать даже безопаснее, чем до него. Но перед прыжком на психику давит не способность размышлять адекватно ситуации, а эмоции. И победить в себе эти эмоции человеку сложно.
        После первого прыжка все должно стать проще. Но ждать его пришлось долго. И сам Базука с крыши не выглядывал, чтобы поделиться информацией с нижним постом. Наконец как-то суетливо и резко кто-то все-таки прыгнул. Станислав даже не стал скрывать вздоха облегчения, когда закачалась страховка и стало видно, как маятником гасится скорость падения. Прыжок был удачным, и Счастливый с двумя охранниками из «Тора» бросились помогать прыгуну удачно приземлиться.
        - Лебедку… - скомандовал майор, и старший лейтенант, стоящий ближе других к пульту, сделал несколько кратковременных нажатий на кнопку со стрелкой, указывающей вниз. И только после того, как прыгуна приняли на руки, надавил на кнопку окончательно, чтобы дать возможность человеку встать на ноги.
        - Надо же, живой! - громко удивился Александр.
        - А ты на другое надеялся? - тихо спросил Ратилов.
        Насмешливо-злые глаза Усольцева вдруг стали серьезными, и он не сказал, а только прошептал:
        - Нет, пока больше никого убивать, я думаю, не планировали.
        - Убивать? - переспросил старший лейтенант.
        - Убивать, - подтвердил Александр. - Потом поговорим.
        Теперь промежуток времени между прыжками не растягивался бесконечной резиной, и очередной следовал за предыдущим, как только поднимали на крышу страховочную лонжу. Несколько раз прыгуны совершали в воздухе довольно странные для взгляда со стороны движения руками и ногами, словно пытались зацепиться за воздух. Похоже было, что Базука посредством поступательной энергии своей ноги помогал кому-то перешагнуть через собственные сомнения. И это у него получалось, хотя в данном случае скорее всего нарушалась главная цель каждого курсанта - обретение собственной храбрости.

* * *
        После первого прыжка и удачного приземления Счастливый прочно занял свое место возле лебедки, освободив, таким образом, Ратилова от общественной нагрузки. Станислав не забыл, что товарищи ждали его в стороне и перед началом второй серии прыжков явно хотели с ним поговорить. И потому пошел к ним.
        Показывать свою наблюдательность сразу тоже не стоило. Когда к человеку относятся проще, ему легче общаться с другими и другим легче общаться с ним. И потому Станислав начал разговор с простого и подходящего к месту вопроса, адресуя его к Вадиму:
        - Как думаешь, все решатся прыгнуть?
        Караваев пожал плечами:
        - По моим наблюдениям, наверху по крайней мере пять человек откажутся. Глаза у них были слишком испуганные. Правда, один из них уже прыгнул, значит, могу и в отношении остальных ошибиться.
        Те, кто прыгнул во второй серии, держались чуть в стороне и общались друг с другом.
        - Я думаю, еще человек пять прыгнет, остальные пешим ходом по ступеням - и вниз, - предположил Александр.
        - Стас… - задумчиво сказал Славик и выдернул торчащий в сторону волос из жидкой бороды. - Валерка зачем к Максимычу ходил? Он что-то говорил тебе?
        Ратилов всех поочередно оглядел.
        - Насчет формы одежды для роупджампинга. Он всем сказал. Отдельно мы не разговаривали. А с чего вдруг такой вопрос возник?
        - Дело в том, что Вальцеферов был родственником Валерки. Только они это скрывали. Валерка мне сказал, потому что мы с ним давно знакомы. И то уже после смерти Вальцеферова.
        - А почему скрывали? - не понял Станислав, как не понимал, почему скрывают свое близкое знакомство Вадим с Александром.
        - Валерка рассчитывал заработать миллион. Очень он об этом мечтал. И рассчитывал, я думаю, на помощь Вальцеферова. Хотя разговора об этом у них, похоже, не было.
        - Откуда знаешь, что не было? - спросил Александр. - Может, договорились.
        - Мне так показалось. Утверждать не буду, но так показалось. Однако договариваться и не обязательно. Где-то что-то подсказать по-родственному - это уже помощь.
        - Может быть. И что? - спросил старший лейтенант.
        - Валерку, мне кажется, после убийства подполковника слегка заклинило.
        - В смысле?
        - Он подозревал Максимыча.
        - А основания? - спросил Ратилов.
        - Не говорил. Но что-то Вальцеферов против Максимыча имел. Может быть, Валерке что-то говорил. Не знаю точно. Валерка не болтун. Был… Скажет слово, заинтригует - и заткнется. А перед выездом сюда он сказал сам себе, но словно бы так, чтобы и я слышал, что с Максимычем нужно разбираться. А потом пошел к нему. Может, что-то спросил, может, что-то сказал. Может, просто посмотрел не так.
        - А ведь Максимыч мог точно так же, как любой другой, взять карандаш со стола, - подсказал Вадим.
        - Мог, - согласился Станислав, - точно так же, как ты, или я, или Александр. В конце концов, как Валера. Но мог - это еще не значит взял.
        - Подожди, Стас, ты самого главного не знаешь, - сказал Александр. - У меня тоже сердце к этому Максимычу не лежало сразу. И я видел, как он с Вальцеферовым разговаривал. Тихо, слов издали было не слышно, но весьма на повышенных тонах. Это случилось за несколько часов до убийства. Следователям я это все рассказал, но их, похоже, этот факт не заинтересовал. И потому я сам к полковнику присматривался.
        - Даже придирался, - заметил Ратилов. - Он, впрочем, не реагировал.
        - Это я просто обострение отношений хотел вызвать. Не получилось. Но я не о том. Я парней поспрашивал. Нам всем страховку ставили охранники. Они цепляли, они проверяли. А Валерке, говорят, ставил сам Максимыч. Правда, говорят неуверенно. Что, мол, кажется, потому что специально за полковником никто не наблюдал, и каждый там, наверху, сам с собой старался бороться. Но когда нескольким людям
«кажется» одно и то же, мы имеем право сделать выводы.
        - Возможно, - с неохотой согласился Ратилов. - Только не вижу дальнейшего развития событий на основе этих выводов. Вывод будет более-менее правдоподобным, то есть он может стать рабочей версией, если есть мотив преступления.
        - Так есть же мотив, - настаивал Александр.
        - Пока это не мотив, а сплошные предположения. Хотя отвергать твои рассуждения нельзя. Меня вот что интересует: в каком случае может оторваться язычок фиксатора на карабине? Нужно посмотреть на целый карабин. Попробую…
        - Попробуй.
        Оставив товарищей, Станислав пошел в сторону охранников, готовящихся «поймать» очередного прыгуна, который не слишком торопился отправиться в полет, хотя стоял на самом краю крыши уже с минуту.
        - Он что, сам себя там пугает? - спросил Ратилов, глядя вверх.
        - Не может решиться, - сказал один из охранников.
        - Чем дольше так будет стоять, тем страшнее будет, - добавил второй.
        Но стоять курсанту долго не позволили. Снизу не было видно ногу, которая помогла курсанту замахать руками и сорваться с крыши, но помощь эта была очевидной. А сам полет проходил по всем правилам ускорения свободного падения. И страховка выдержала, и карабин. После трех амплитудных полетов на «качелях» охранники только слегка притормозили раскачивание, после четвертого затормозили сильнее, следовательно, после пятого должны были остановить. Ратилов подошел, чтобы помочь им. Помог, поставил прыгуна на землю, как только Счастливый стравил веревку, и сам отцепил карабин. И проверил его качество. У карабина была одна особенность. Язычок фиксатора мог войти в гнездо, и тогда вырвать его страховочной веревкой было бы невозможно, а мог, при легком нажатии пальцем в сторону, встать на предохранитель и не запирать устройство. То есть сделать карабин бесполезным в страховке - это дело нескольких мгновений, и со стороны никто этого не заметит. Впрочем, можно было бы и непреднамеренно сдвинуть язычок, и тогда будет тот же самый эффект. Однако, если сделать это непреднамеренно, тогда зачем вообще нужна проверка
страховки? Ведь проверять стоит именно это!
        - Отпускай! - скомандовал майор Счастливый.
        Станислав выпустил карабин из рук, и, загудев, включилась лебедка, поднимая страховочное приспособление на крышу.
        Следующего прыжка снова пришлось долго ждать. Но Ратилов уже не хотел помогать охранникам и ушел к своим товарищам, устроившимся на траве в длинной вечерней тени, отбрасываемой автобусом.
        - И что? - спросил Александр, лежа на траве с закинутыми на затылок руками.
        - Язычок фиксатора на карабине имеет предохранитель. Сдвигаешь в сторону, и карабин остается открытым. Никто не заметит, кроме проверяющего. Максимыч убил Валерку.
        Сказано это было категорично. И никто, кажется, не усомнился в словах старшего лейтенанта. И сам он не сомневался в своей правоте.
        - И что делать будем? - спросил Вадим.
        - Но доказать это нельзя, - добавил Станислав. - Невозможно доказать умышленность действий. Даже невозможно доказать, что фиксатор был выставлен на предохранитель. Полковник скажет, что все проверил, и ему поверят. Во всем обвинят карабин, который не выдержал нагрузки. Скажут, заводской брак. И мы бессильны.
        - Убить Максимыча… - прошептал Славик.
        - Убивший дракона сам становится драконом, - думая о чем-то своем, ответил Вадим. - Надо подождать и присмотреться. Убить никогда не поздно.
        Для Ратилова, уже составившего представление о товарищах, эта фраза прозвучала вдумчивой и взвешенной, не совсем вписывающейся в уже созданный образ Караваева.
        - Но всегда будет вовремя, - добавил Александр, так и не поднявшись из травы и даже руки из-за головы не убрав.
        - Кого убивать собрались? - спросил, неожиданно появившись из-за автобуса, майор Счастливый. - А? Кровожадные вы наши…
        - Тебя, товарищ майор, - сказал Александр. - Давно бы, по-честному, пора… Как и все ваше племя…
        - Бей ментов, спасай Россию, - мягко отреагировал на сказанное майор, недобро хмыкнул и вернулся к своей лебедке.
        И непонятно было, какую часть разговора он слышал, как неизвестно было, в каких отношениях он сам состоял с полковником Самохваловым и в каких отношениях состоял с подполковником Вальцеферовым, хотя внешне они все выглядели друзьями. А мягкая реакция на откровенную агрессию со стороны Усольцева вовсе не говорила о добром нраве майора Счастливого…
        Глава 5

1
        Восемь человек не смогли себя перебороть. Один из них даже страховку надел и, казалось, готов был прыгнуть, однако не смог заставить себя подойти к краю крыши. А вдали от края пинать его и смысла не было. Когда все сели в автобус, Счастливый жестко сказал:
        - Думаю, тем, кто прыгнуть не сумел, можно завтра не утруждать себя марш-броском. Толку от вас не будет. После марш-броска будет кое-что похуже роупджампинга. Там тем более не потянете…
        - Роупджампинг - это первый серьезный шаг, - добавил Базука. - Но, не сделав его, не сделаешь, как известно, и второй. А второй шаг будет называться «Кусок мяса». Видели в расписании? Готовьтесь. Это чуть-чуть похуже роупджампинга.
        - Видели, - хмуро сказал Славик. - А что это такое, никто толком объяснить не сумел.
        - В двух словах, завтра вы будете друг друга превращать в куски мяса. А мы станем вам только помогать. И смотреть, чтобы никто не умер, а то у нас слишком много смертей. Кто сегодня испугался, завтра станет мясом за секунды. - Базука осмотрел всех сидящих в автобусе, потом через окно посмотрел во второй автобус, куда уселась часть курсантов. - Советую позаниматься сегодня вечером по методике, которую я вам давал. Это хотя бы частично подкрепит вашу решимость. С одного занятия толку будет мало; тем не менее вы уже сумеете понять пользу от упражнения на концентрацию. Поехали…
        Двери автобуса закрылись. Человек в строительной робе и сигнальном жилете из своего вагончика не вышел, и никто автобусы не провожал.

* * *
        Автобусы привезли группу курсантов обратно в школу. Там их вместе с постовым охранником встречал еще один человек в той же униформе, но явно старше по возрасту и имеющий на рукаве какие-то непонятные непосвященному знаки различия, едва там помещающиеся. Этот человек пошептался о чем-то с майорами Счастливым и Базукой, и те направили к нему на беседу нескольких курсантов из тех, кто не сумел перебороть свой страх высоты, но почему-то не всех, а произведя отбор по непонятному для постороннего принципу. Охранное предприятие, похоже, разрасталось, как куст сирени по весне.
        Ратилов снова обратил внимание на то, что в охранное предприятие отбирают худших - тех, кто отсеялся с общего курса. Но это заставляло задаваться вопросом: что же ждет тогда сильнейших, кто останется и кто победит на завершающем этапе? И этот вопрос пока оставался неразрешенным, а разрешить его было необходимо. Хотя вполне возможно, что здесь и не было никакого криминала. По крайней мере, Макиавелли, инструктируя Ратилова перед началом операции, такой задачи не ставил; возникла она уже сама по себе в ходе оперативного процесса и совсем не показалась Станиславу проходной. По крайней мере, создавалось впечатление, что кому-то требовались подготовленные и решительные люди, согласные на все, чтобы заработать. И способные выполнить серьезное задание. В этом случае и призовой миллион является приманкой, показывающей реакцию человека на деньги. Но миллион - это слишком большая сумма, чтобы служить приманкой ради пустяка. Значит, следует ожидать предложения о каких-то серьезных действиях. Именно предложения, если даже майор Счастливый сам говорит об этом…

* * *
        По домам расходились группами. Видимо, Караваев суетился не зря. Если в первый день каждый после «вводной лекции» шел своим путем в свою сторону, то на второй день уже начали формироваться группы. На третий же они стали почти устойчивыми, и на следующем этапе, когда обучение в школе сменится жестким соревновательным процессом, в который, судя по всему, курсантов начнут вводить уже завтра, группы будут поддерживать своих. И преподаватели это видят и знают, как показал сегодня Счастливый. Значит, будут натравливать одну группу на другую. А поскольку Станислав уже неформально считается лидером, другие группы будут натравливаться на группу Ратилова.
        Первым на общем пути был дом, где Станислав временно устроился, следовательно, ему первому было и покидать компанию, уменьшившуюся за этот день на одного человека. Вздохнув, Ратилов сказал:
        - Завтра нашу группу «прессовать» начнут. Будьте готовы.
        - С чего ты взял? - спросил Вадим с сомнением.
        - По счастливому настроению Счастливого чувствую. Он будет других на нас натравливать. И Базука от него не отстанет. Хотя у Базуки задача другая и методы будут, возможно, другие. В основном натравливать будут на меня. Начнут с того, что меня почти официально объявят главным претендентом на получение миллиона. И это будет раздражителем для других. Заодно будут и на вас «катить».
        - Ответим, - философски согласился Александр.
        - Ответим, - Славик сказал жестко и с вызовом завтрашним противникам, пока еще ему неизвестным.
        Пожав на прощание всем руки, Станислав свернул во двор и сразу, только свернув за угол дома, заметил машину, которая стояла там же, где когда-то стоял внедорожник
«Тойота Лендкрузер». На сей раз это был всего-то побитый «Ауди» не первой молодости и с сильно тонированными стеклами. Разобрать вблизи, кто сидит в машине, было невозможно, а уж издали тем более. Но в планы старшего лейтенанта вовсе не входило бросаться на каждую машину, которая могла бы вызвать у него подозрение. Так можно было бы бить стекла всем машинам с сильно тонированными стеклами, и потому он сразу прошел в свой подъезд. За дверьми на лестничной площадке стояла какая-то картонная упаковка. Кто-то, похоже, купил холодильник, а упаковку выбросить не успел. Это было правдоподобным объяснением, тем не менее эта коробка тоже настораживала. У окна в подъезде, как и в первый раз, Станислав остановился, чтобы понаблюдать за машиной. Наблюдение длилось около пяти минут. Из машины никто не вышел. Это ни о чем не говорило, ни о хорошем, ни о плохом, а после трудного долгого дня хотелось отдохнуть, и потому Ратилов пошел домой. Но перед дверью остановился. Пришла в голову мысль, что гости не обязательно могли прийти после него. Умные люди пришли бы раньше и дожидались в квартире. Правда, квартира была
под присмотром «наружки» ФСБ, и Макиавелли должен был бы предупредить об опасности, но разве трудно обмануть «наружку»? Занести в подъезд ту же упаковку от холодильника, изображая, что несешь тяжесть, - это можно сделать без проблем. И любая «наружка» среагирует на то, что жильцы привезли новый холодильник, но не заподозрит проникновения в квартиру объекта наблюдения. И потому дверь Ратилов открывал, готовый ко всему, в том числе к тому, что ему в живот наставят ствол пистолета, который может оказаться с настоящим бойком и настоящим глушителем. А он безоружный и должен оставаться безоружным, чтобы не демаскировать себя. Однако среагировать на ствол старший лейтенант был готов в соответствии со своими отработанными навыками. Но за дверью никого не оказалось. Только быстро осмотрев всю квартиру, Ратилов закрыл дверь, и даже не просто на ключ, а в дополнение на внутреннюю задвижку, против которой бессильны и отмычка, и подобранный ключ.
        Пока все было спокойно. Умывшись и приняв душ, старший лейтенант попил чаю, чтобы взбодриться, затем сел к ноутбуку. Установить из Интернета программу «Скайп» было делом простым и быстрым. Набрав адрес, Станислав понял, что капитан Маковеев на связи и ждет разговора.
        - Привет, Серый! - сразу набрал Ратилов.
        - Я уже устал ждать. Что сегодня так долго? - появился на экране монитора ответ.
        - Ты еще не в курсе относительно новой смерти?
        - Парень разбился.
        - Значит, в курсе.
        - Это было три часа назад.
        - Потом прыжки продолжились.
        - Круто…
        - Мы такие. Относительно погибшего. Он был родственником подполковника Вальцеферова. Подозревал в убийстве подполковника президента «Вальгаллы». Незадолго до гибели имел с полковником короткий разговор, неизвестно о чем. Могу я затребовать все материалы прокуратуры о гибели Вальцеферова?
        - Затребовать можешь, но тебе их не дадут. Этим занимается следственная бригада. У тебя другая задача, и лишние знания будут тебе мешать. Не переживай сильно. Мне тоже эти данные не дали, хотя наши компьютерщики уже добыли то, что набрано в компьютеры следственного комитета. Начальство не считает возможным объединение в одно производство нашей операции и дела об убийстве подполковника.
        - Плохо. Я согласен, что это дело попутное, но оно может помешать мне выполнить задание. И потому я буду настаивать. Доложи начальству.
        - Могу действовать только через Москву. Попросить, чтобы они посоветовали нашим.
        - Значит, действуй через Москву. Я вижу такую необходимость.
        - Объясни. Обоснуй.
        - Есть подозрения, что Самохвалов после разговора с погибшим курсантом подстроил несчастный случай. Максимыч сам проверял экипировку перед прыжком, и только он имел возможность отжать язычок фиксатора карабина на предохранитель. Я исследовал точно такой же карабин. Зафиксированный карабин делает прыжок безопасным. Убрать язычок фиксатора на предохранитель имел возможность только полковник Самохвалов.
        - Он мог сделать это нечаянно.
        - Тогда зачем и что он проверял? Он проверял правильность установки страховки. А карабин - основная часть страховки. Это можно сделать только умышленно.
        - Какое это имеет отношение к тебе лично и к твоему заданию?
        - У нас организовались стихийные группы взаимоподдержки. Мы с убитым входили в одну группу. После осмотра карабина я обменивался мнениями с другими членами группы. Наш разговор подслушал майор Счастливый. Если он заодно с полковником Самохваловым, меня попробуют убрать. И меня, и других членов группы.
        - Примерно я понял. Попробую надавить на начальство по всем возможным каналам. Еще вопросы?
        - Выудил ваш компьютерщик что-то из компа «Вальгаллы»?
        - Для тебя ничего интересного. Но сумел вытащить все финансовые документы. По этим документам получается, что все преподаватели школы работают бесплатно, поскольку зарплату им платить нечем. Даже на аренду здания и коммунальные платежи тех денег, что вы платите за занятия, не хватает. Возникает вопрос: откуда идет финансирование? Тебе, думается, выяснить это сложно. Потому не будем тебя озабочивать.
        - Я думаю, финансирование идет с той стороны, которой требуются крепкие и на все способные парни. Без комплексов. Победитель и еще четверо. По пять человек с каждого курса. Итого пятнадцать серьезных парней. Это уже сильная банда. Не находишь?
        - Вопрос в том, чем эта банда занимается.
        - Этот вопрос я перед собой и ставлю. У меня все.
        - Тогда до связи. Соблюдай осторожность. Ты уже близко к цели, следовательно, близко и к опасности. Любой прокол чреват непредсказуемыми последствиями.

* * *
        Утром, готовясь к выходу из квартиры, Станислав внезапно обнаружил, что дверь закрыта только на задвижку. И некоторое время постоял перед дверью, вспоминая, закрывал ли он замок на ключ. Должен был закрыть! Значит, ночью кто-то пытался войти. Выбить дверь вместе с задвижкой - проблема невеликая. Но побоялись, видимо, нашуметь. Поднять шум - значит подготовить Ратилова к обороне. Да и соседи тоже могут отреагировать и вызвать милицию. Кажется, вновь начала обостряться ситуация.
        Приятного в этом было мало. Но это была хотя бы какая-то конкретика. И попытка проникновения в квартиру могла говорить о том, что старший лейтенант Ратилов зацепился за что-то важное. Пришлось задержаться с уходом и отправить Макиавелли эсэмэску с требованием срочно выйти на связь. И сразу после этого включить компьютер и заново установить «Скайп». Едва Станислав набрал нужный логин, как прочитал вопрос:
        - Что случилось?
        - Ночью пытались открыть дверь. Открыли замок. Дверь была на задвижке. Я не слышал. Если это простые воры, могут вернуться днем.
        - Понял. Выставим страховку. Наших нельзя, иначе засветим тебя. Поставим знакомых ментов, на которых можно положиться. Я организую. Если что, «наружка» вызовет их. Не переживай.
        - Понял. Конец связи. Опаздываю на марш-бросок.
        - Конец связи.

* * *
        Марш-бросок, на который Ратилов все же не опоздал, прошел в обычном и уже привычном режиме и дался курсантам легче, чем первые два. Проводил его опять подполковник Веснецов, у которого даже челюсть оказалась несломанной. Может быть, ударил Станислав не слишком сильно, а может быть, челюсть сама по себе была такой крепкой. Вместе с подполковником проводить курсантов вышел и Счастливый, взгляд которого, слишком внимательный для того, чтобы быть случайным, Ратилов поймал на себе. Мысли невольно вернулись к попытке проникновения в квартиру, и подумалось, что Счастливый причастен к этому делу.
        В марш-броске участвовало уже только четырнадцать человек. Остальные то ли перешли в охрану, то ли просто не пожелали больше истязать и испытывать себя. Тем более все знали об угрозе, высказанной Счастливым, объяснившим, что представляют собой занятия по курсу «Кусок мяса». Это многих смутило еще вечером минувшего дня и обсуждалось в автобусе.
        Из четырнадцати человек, что вышли на марш-бросок, отстал и сдался только один. Когда общая группа вернулась, отставший был уже в здании школы и забирал из шкафчика свою одежду. В охрану идти он, кажется, не собирался.
        - Мне на улице с парнями легче прожить, чем здесь ментов бояться. Пусть там меня менты боятся, - объяснил он, хотя никто его не спрашивал и не пытался удержать.
        Переодевшись, все вместе вышли отдыхать во двор на свежий воздух. Опять сами собой, не сговариваясь, разбились по группам. Теперь групп было всего три - две по четыре человека и одна, состоящая из пяти. И, как ни странно, уже чувствовалось отдаление курсантов одной группы от другой, словно они уже готовились к противостоянию, хотя до противостояния было еще далеко и состав групп еще мог измениться.
        Второй парой значилась лекция майора Базуки; может быть, специально для этой лекции сделали большой перерыв, чтобы после марш-броска курсанты отдохнули и лучше воспринимали внушение, обещанное майором. Внушение требует напряжения внимания и расслабления тела, а как будешь воспринимать его, если не успел как следует перевести дыхание?
        Дыхание переводили усердно.
        - Лучше сразу не ложиться, - посоветовал Станислав. - Спокойно походить по двору, руки в стороны и вверх на медленном и глубоком вдохе, потом роняешь их на резком полном выдохе.
        Он показывал для всех, не только для своей группы. И повторяли все, потому что авторитет Ратилова был в группе, пожалуй, выше авторитета преподавателей, как авторитет спецназа ГРУ выше авторитета ОМОНа. Правда, сравнивались обычно офицеры, которые, конечно, имеют более высокую подготовку, чем солдаты. Но глядя на человека, которого все считали простым солдатом-контрактником, курсанты формировали о спецназе ГРУ особое мнение. Сами они о такой подготовке и не мечтали.
        Упражнение по восстановлению дыхания помогло всем. И рассаживаться на отдых стали только после того, как сел сам Станислав, который, кстати говоря, вообще не сбил себе дыхание, потому что для него с его подготовкой такой марш-бросок не являлся сильной нагрузкой на организм.
        - Еще один марш-бросок остался, - сказал Александр. - Послезавтра уже не бегаем.
        - А зря, - не поддержал его радости Ратилов. - Полезная штука для всех.
        - Я для себя в другом пользу вижу. - Александр вытащил пачку сигарет, но не стал закуривать и положил сигареты обратно в карман. Это было что-то новое в его поведении. - Лично для меня занятия по «рукопашке» значат гораздо больше, чем вся эта беготня. Практика у нас у всех есть, а техники нет. Отработать бы технику, чтобы ее можно было применять на практике, - это задача подходящая.
        - Для этого существуют спортивные клубы, - возразил Славик. - Бороду, что ли, сбрить? А то чешется после бега…
        - Жидкости много потребляешь, потеешь, потому и чешется, - объяснил Вадим. - Не следует злоупотреблять жидкостью.
        - Особенно пивом, - внушительно сообщил Александр. - Пиво вызывает импотенцию. С тех пор как у нас пошла реклама пива, в стране стала падать рождаемость. А потом мужики от расстройства - а как импотенту не расстраиваться! - стали водку литрами глотать. А водка в магазинах на девяносто процентов паленая. Тоже смертельных случаев добавилось. Рождаемость падает, смертность растет. А все из-за пива. А еще убивают мужиков…
        Последняя фраза прозвучала так, что заставила Станислава посмотреть на Александра с вниманием.
        - Опять?
        - Пока еще нет, но вчера за мной шли трое «черных». Проверяли, где я живу. Я их сразу вычислил. Ради них даже вокруг дома обошел. Точно - за мной…
        - За тобой не шли? - спросил Ратилов Вадима.
        - Нет. Правда, у подъезда машина стояла. Тоже с «черными». Смотрели на меня внимательно. Но у нас у подъезда парни сидели. Если и меня ждали, при парнях подойти не решились. Я сам на этих бугаев с опаской посматриваю.
        - А за тобой? - вопрос был адресован рыжебородому Славику. - Никто не шел?
        Тот плечами пожал.
        - Внимания не обратил.
        - Ко мне кто-то ночью, когда я спал, войти пытался, - сообщил Станислав. - Замок открыли, а дверь еще и на задвижке была. Не смогли… Я не слышал, спал.
        - И что же? - спросил Вадим.
        - Будем осторожность соблюдать. По крайней мере, рекомендую всем носить с собой остро оточенные карандаши.
        - Вот такие… - Александр вроде бы, как казалось, самый легкомысленный из группы, вытащил из записной книжки, торчащей из кармана, остро оточенный чертежный карандаш.
        Вадим тут же вытащил и показал свой. Станислав в знак согласия только кивнул, но карандаш не показал, хотя тоже припас его.

2
        Базука к своему сеансу подготовился основательно: принес магнитофон с соответствующими записями. Сам магнитофон и колонки видны не были, но музыка начала звучать, едва первые курсанты вошли в аудиторию. Майор сунул руку в ящик стола и включил плавную негромкую мелодию, которая заполнила помещение, создавая атмосферу расслабления и спокойствия. Это был правильный ход, потому что после марш-броска состояние курсантов было возбужденное, и перед занятием со странным названием «Кусок мяса», что должно было следовать сразу после гипнотического сеанса, у курсантов было определенное настроение, не способствующее расслаблению. Музыка же, хотя бы частично, все же восстанавливала естественное состояние спокойствия, которое так необходимо для получения пользы от занятий. Базука свое дело знал, и Станислав, не являясь специалистом, хотя и проходил курс устойчивости от постороннего психологического и психического воздействия, в том числе и гипнотического, сумел оценить это.
        Сумел он оценить и манеру разговора Базуки: вкрадчивые, осторожно вставленные в обыденный текст паттерны, которые подсознание улавливает как посылы к исполнению. Станислав уж проходил этот курс, хотя не считал себя специалистом в саморегулировании. Кому-то эти процессы давались легче, кто-то тренировался каждый день хотя бы по несколько минут, но Ратилов введением в состояние «ключа» не увлекся. А майор давал именно такую установку. Более того, он давал установку к легкому введению себя в состояние самогипноза по команде «ключ». То есть в дальнейшем курсанты, работая уже самостоятельно, могли бы ввести себя в состояние самогипноза и в этом состоянии по заранее сформулированной программе, которую в примерном варианте майор тоже дал, отрабатывать методику саморегуляции организма. Наверное, при недостатке времени на полноценное обучение метод Базуки был лучшим выходом из положения. Единственное условие - самостоятельные занятия по такой методике должны быть систематическими, иначе результата добиться было бы сложно.
        Зная и курсантов, и вообще привычки своих современников, Ратилов был уверен, что большинство из группы, может быть, пару раз и позанимается, но потом, не увидев быстрых результатов, бросит курс, и лишь изредка кто-то попытается вызвать у себя гипнотическое состояние. Но скорее всего это будет вызвано серьезной необходимостью, а не желанием снова пройти курс обучения.
        Перерыв между парами был коротким, и Базука даже из аудитории не пожелал выходить. Вторая часть лекции началась точно так же, как прежняя, но установка, которую курсанты должны были давать себе, была уже новая. Базука пробовал провести урок введения в «хрономагию». То есть сам он никого не вводил в это измененное состояние сознания. Он просто давал рекомендации по составлению текстов для самостоятельных занятий. В том, что эти тексты могут оказаться действенными, Станислав сомневался, хотя мог предположить, что при упорных занятиях какого-то определенного успеха можно достичь. Хотя бы обострить собственные реактивные процессы и увеличить скорость реагирования на внешние раздражители. Но скорее всего, как думал Ратилов, чтобы чего-то достичь в этом деле, требуется заниматься с раннего детства или же посвятить ему остаток своей жизни полностью. Ни того ни другого курсантам было скорее всего не дано, и занятия больше походили на формальные. Наверное, и сам Базука понимал это и потому устроил между лекциями перерыв, который вывел курсантов из рабочего состояния первой лекции.

* * *
        Перерыв между лекциями был большим и предназначался для обеда. Несколько человек ушли в столовую, Станислав же идти отказался, хотя Славик и предложил. Обосновал это вполне здраво, и другие члены группы его молча поддержали:
        - Нам обещали что-то такое, с чего хорошо себя не почувствуешь. А плохо себя чувствовать всегда лучше на пустой желудок. Даже если из тебя сделают кусок мяса, на голодный желудок будет проще выжить. По крайней мере, не вырвет.
        Курсанты сидели во дворе и видели, как приехала санитарная машина с синими милицейскими номерами, из которой вышел человек в белом халате. Появление медика перед устрашающими и почти таинственными занятиями тоже вселяло опасения.
        Ушедшие обедать курсанты вернулись быстро. У них, согласно расписанию, еще было около десяти минут, чтобы переварить пищу и отдохнуть перед занятиями, но майор Счастливый вышел из дверей, осмотрел всех и сказал привычным самоуверенным тоном:
        - Народ для самоуничтожения собрался! Будем самоуничтожать вас. Заходите.
        Странная с филологической точки зрения фраза «будем самоуничтожать вас» в устах майора звучала обыденно и никого не покоробила. Курсанты медленно потянулись в аудиторию, громко называемую спортивным залом.
        - Разминку можете проводить самостоятельно, кто во что горазд, - сказал майор. - Если хотите, смотрите на спецназовца. Он вам покажет, что и как следует делать.
        Неизвестно, что ждало впереди, поэтому Станислав на всякий случай начал интенсивно разминаться, словно перед серьезной и ответственной схваткой, прорабатывая все группы мышц. Он никому ничего не говорил, никому ничего не показывал. Он разминался только сам для себя. Однако, глядя на него, и другие начали проводить разминку так же интенсивно.
        Счастливый ушел и вернулся вместе с человеком в белом халате, приехавшим на медицинской машине с синими милицейскими номерами. Они принесли с собой небольшой письменный стол, на котором уже стояли два чемоданчика, один из которых был с красным крестом в белом круге. Стол поставили в угол; туда же установили табуретку, на которую медик и уселся, к чему-то готовясь. Курсантам такие приготовления приятных минут не доставили. Медик откровенно готовился их обслуживать. При этом с лица Счастливого не сходило восторженно-радостное выражение. Майор видел, какой эффект произвело появление медика.
        Сам Счастливый при этом раскрыл второй чемоданчик, заглянул туда, но ничего пока не достал, хотя и громко хмыкнул, показывая свое довольство.
        - Закончили разминку! В две шеренги становись! - прозвучала команда.
        Судя по лицам курсантов, им уже самим надоела разминка. Значение ее понимали разве что Станислав, хорошо владеющий системой подготовки, и Вадим, бывший спортсмен высокого класса. Остальные просто повторяли за старшим лейтенантом то, что считали во многом лишенным смысла, потому что они пришли в школу «Вальгалла» учиться драться, а в уличной драке никому времени на разминку, как правило, не отпускается.
        Счастливый вразвалочку прогулялся перед строем, с самоуверенной насмешкой оглядывая курсантов и держа руки сомкнутыми за спиной. Взглядом он словно бы предупреждал их, что сейчас многим придется плохо. И подтвердил это словами:
        - Те, кто вчера сумел прыгнуть с крыши, считают себя храбрецами. Хрены вы, а не храбрецы. Это пустяковое дело, прыгнуть, зная, что тебя страхуют.
        - Валера тоже так думал… - сказал рыжебородый Славик.
        Счастливый на реплику никак не отреагировал. Даже не поморщился, словно уши его были воском залиты или он не понимал русский язык. И остановился на правом фланге перед Ратиловым, внимательно, с откровенным вызовом в него вглядываясь. Станислав стоял один в первой шеренге, не имея за спиной никого, тогда как за каждым курсантом рядом с ним оставался кто-то из второй шеренги. Сказалось нечетное количество оставшихся курсантов. Из сорока двух только тринадцать дошли до предстоящего серьезного испытания. И неизвестно было, кто из них дойдет до финишной черты, за которой прятался миллион рублей.
        - Ну что, значит, сюда допрыгали. Допрыгались… Тринадцать человек осталось. Чертова дюжина. Несчастливое число. Да и для оставшихся занятий это неудобно. Надеюсь, еще кто-то отсеется, хотя и так уж, в сравнении с первыми двумя наборами, вас осталось мало. Все серьезные парни уже прошли через наши руки. Смешно: город с населением больше миллиона, а настоящих парней не найти. Мельчает народ. И вы тоже не те…
        - Мы еще те… - возразил Александр. - Скоро убедишься, товарищ майор.
        - Ну-ну, посмотрим, кто в какие ворота пролезет. Ладно… Приступим. Сегодняшние занятия у нас предельно жесткие, и предназначены они для того, чтобы научить вас терпеть боль, переносить удары без стона и не бояться, что вас в уличной драке сначала по харе прилично нахлещут, а потом и по организму попинают… Не бояться боли - это главное. Вчера вы перешагнули через страх неизвестности, сегодня перешагнете через страх боли. Страх неизвестности - это тоже страшно. Но там вы знали, что есть страховка, там было психологически легче. Сегодня вы знаете, что будет больно. Готовьтесь к этому. Вас повсюду преследуют страхи. Страх упасть, страх показаться смешным перед окружающими, страх потерять деньги, страх перед погодой, обещающей ураганный ветер, страх аварии на дороге и еще куча всяких страхов, кончая страхом смерти. Откуда эти страхи берутся? Если глубоко копать и разобраться, как это делают философы, все страхи в итоге сводятся к одному: к ожиданию боли. И именно это вы должны побороть. А трусость есть не что иное, как желание избежать боли. Все просто… Будете бороться.
        - Здесь вы совершенно не правы, товарищ майор, - возразил Станислав. - Не знаю уж, каких философов вы начитались, но страх боли, хотя и относится к основным инстинктам всякого живого организма, все же не является доминирующим.
        - А ты, спецназовец, каких философов читал? Спорить с болью надумал? Ну-ка, скажи нам тогда, что в человеческой психике сильнее страха?
        - Неизвестность. Страх смерти только потому пугает человека, что он не знает, что ждет его после смерти. Есть загробная жизнь или нет ее - незнание этого вопроса порождает основной человеческий страх. И перебороть этот страх вашими методами невозможно.
        Счастливый усмехнулся, как оскалился.
        - Это невозможно никакими методами. Не говори глупостей, философ.
        - Отчего же? Это возможно. Верующий человек не боится смерти. Он идет на смерть, если дело того стоит, с достоинством.
        - Ты имеешь в виду террористов-смертников? - майор ловко передернул карты.
        - Я имею в виду всех верующих, независимо от вероисповедания, - твердо ответил старший лейтенант. - Они не боятся боли, когда готовы пострадать за свои принципы. Бросающийся грудью на амбразуру человек тоже верующий. Он не от отчаяния бросается. От отчаяния стремятся себя спасти, а он спасает других. И боли не боится, потому что его вера сильнее боли.
        Счастливый махнул рукой.
        - Это дело философов. Пусть они о высоком размышляют, а мы люди простые и живем обыденной жизнью. В обыденной же жизни страх боли превалирует надо всем. Это я хорошо знаю, потому что часто с этим встречался.
        - А как же болевой барьер? - спросил Вадим. - Он у каждого свой. Один может терпеть, другой нет.
        - Если хорошо постараться, никто не сможет терпеть. Все зависит от старания того, кто стремится принести боль, - жестко сказал майор. - Это проверено.
        - Да, товарищ майор, - сказал Александр, - как всякий мент, на пьяных тренировался. Он знает, что у пьяных болевой порог понижен. И научился боль даже пьяным причинять. Он, конечно, знает…
        - Пререкания в строю… - прикрикнул Счастливый и, прерывая разговор, в котором он выглядел не в лучшем свете, пошел к сидевшему за столом медику с раскрытым медицинским чемоданчиком.
        Там же стоял второй чемоданчик, уже раскрытый. Около него и остановился Счастливый. Заглянув внутрь, майор почувствовал большую уверенность в себе. По крайней мере, настроение его слегка улучшилось. И заговорил тем же тоном, каким начал.
        - Будь моя воля, я бы выдал вам металлические ножи. Пусть даже не заточенные, но металлические. Но, поскольку воля не моя, и вообще закон у нас строг, ножи получите деревянные. И будете бить и резать друг друга что есть силы. Спецназовец у нас остался без пары. Значит, я резать его буду.
        - Они будут друг друга, а вы только меня, товарищ майор? Или я тоже имею право вам что-нибудь отрезать? - спросил Станислав.
        Майор, показалось, даже обрадовался такому обороту дела.
        - Попробуй. Только учти, что я инструктор именно по ножевому бою. В нашей области лучшего специалиста нет. Хотя ты у нас теперь из другой области… С ножом общаться вас учили?
        - Кое-что показывали.
        - И то хорошо. Мы с тобой и начнем. Покажем другим, как следует драться. Бить будем всерьез, стараться нанести травму. Не бьем только в глаза, в виски, в пах, в горло, в уши, в любые поражаемые части тела.
        - Договорились, товарищ майор.
        - Подходим ко мне по одному, получаем ножи. После побоища, несмотря на боль, подходим, ножи возвращаем и только после этого посещаем санинструктора. С ножом он никого принимать не будет и даже кусочка пластыря не даст. Ножи нам еще сгодятся. Я надеюсь, что у нас будут еще наборы в школу. Другим тоже захочется стать кусками мяса. Подходим, чего встали…
        Ножи разобрали быстро.
        - Встали попарно. Я сразу предупреждаю, что сегодняшнее занятие не предназначено для того, чтобы обучить вас ножевому бою. За одно занятие это сделать невозможно. Сегодняшнее занятие предназначено для того, чтобы вы научились не бояться боли. Хотя кое-какие элементы защиты я вам покажу. Они могут пригодиться. Или наш спецназовец покажет, если сможет. Я вообще-то даже предполагаю, что его чему-то научили за время службы. Сколько ты там служил, Ратилов?
        - Пять лет, товарищ майор.
        - За пять лет можно подучиться, если только этим и заниматься. Но вы там не только этим занимались. Чем вы в основном занимались?
        - Больше всего ползали, товарищ майор. Наш командир роты считал, что для бойцов спецназа ГРУ умение неслышимым и невидимым подобраться к врагу - это самое главное умение. Иногда в день больше десятка километров проползали.
        - Хороший у вас командир роты, но он не понимал, что по улицам ползать смешно.
        - Он нас, как и командир взвода, учил действовать не на улице, а в боевых условиях. Уличных хулиганов по нынешним временам милиция готовит, а не спецназ ГРУ.
        Майор и этого высказывания постарался не услышать. Счастливы те, кто умеет не все слышать.
        - Я в ОМОНе служу четырнадцать лет. И все четырнадцать лет не только сам с ножом тренируюсь, но и других учу. Потому и берусь, Ратилов, проверить твое умение переносить боль. А кстати, вас учили боль переносить?
        - Учили.
        - Тоже деревянными ножами?
        - Нет. У нас «рукопашка» всегда в полный контакт отрабатывается. Это тоже больно. Только никого не уродует. Ну, разве что нос сломают. Один раз в одну сторону сдвинут, в следующий раз на место поставят.
        - Что нос у тебя сломан, вижу. Но не вижу, чтобы он сильно из стороны в сторону гулял.
        - А нас еще и защищаться учили.
        - Вот сейчас и проверим, как тебя за пять лет службы научили защищаться. Сможешь защититься от человека, который очень недурно владеет ножом?
        - Вы, товарищ майор, для ножевого боя слишком тяжелый, - спокойно сказал Ратилов. - Руки мощные, следовательно, скорости меньше. Может быть, в вашей области вы и лучше других ножом фехтуете, но в вашей области спецназ ГРУ не стоит.
        Хвастовство майора милиции должного уважения к его особе у старшего лейтенанта не вызвало. Умея определять способности человека по фигуре, он сразу предположил, что опасность Счастливый представляет только в ближнем бою с обоюдными захватами, где майор может использовать свою мощь. А в ножевом бою нужна быстрота действий и реакции. Но в этом компоненте Счастливый проигрывал Ратилову уже по характеристикам своей комплекции. И потому предстоящий поединок старшего лейтенанта не беспокоил.
        - Пары встали вокруг ковра, - распорядился майор, снимая рубашку и обнажая мощный тренированный торс, сплошь покрытый волосами. - Наблюдайте за нами. Может, что-то для себя и почерпнете. А мы начнем, пожалуй…
        Станислав тоже снял рубашку. Он внешне проигрывал майору и в одежде, и без одежды, хотя был более жилистым и имел словно перекрученные, рельефные мышцы, абсолютно лишенные жира.
        - Спецназовцу нашли новую жертву? - спросил, останавливаясь на пороге спортзала, подполковник Веснецов. - Предыдущей жертве будет дозволено полюбоваться?
        И вошел, не дожидаясь согласия бойцов.
        Медик махнул рукой, приглашая к своему столику, и подполковник направился к нему, где нашлась свободная табуретка, вообще-то предназначенная для тех, кому потребовалось бы оказывать медицинскую помощь.
        Глава 6

1
        - Поехали… - сказал Счастливый и сразу, не дожидаясь ответного слова от Станислава, начал медленно, кошачьей мягкой поступью двигаться по кругу, держа перед собой в слегка вытянутой руке деревянный нож и чуть поигрывая им, словно угрожая.
        Диаметр круга был чуть больше двух метров. Ратилов сначала тоже пошел по кругу в том же направлении, но потом резко сменил направление на противоположное и перебросил деревянный нож из руки в руку. При этом держал учебное оружие обратным хватом, тогда как Счастливый - прямым. При смене направления старшим лейтенантом майор попытался изобразить выпад, но явно не собирался завершать его, потому что до окончания первичного обманного движения начал смещаться в другую сторону. Станислав легко прочитал намерение противника и вычислил направление, в котором последует атака после ложного выпада. И заранее сделал шаг в сторону. Майор ударил маховым круговым движением, и достаточно быстро для своего большого тела. Но старшего лейтенанта в том месте, куда был направлен удар, уже не оказалось. При этом сам Счастливый встал не лицом, а боком к противнику. Но Ратилов атаковать не стал, потому что опять просчитал способ защиты милиционера. А способ защиты в этой ситуации был единственным. Уйти или поставить блок он не успевал и мог лишь продолжить атаку повторным махом, что привело бы к получению удара ножом,
пусть и учебным, и тем и другим соперником. Станислава такой расклад не устраивал, и он снова сместился вбок, заходя еще дальше за спину майору, который свою атаку, как и предполагал старший лейтенант, продолжил. При этом Ратилов продолжал держать нож в левой руке, то есть со стороны правой руки Счастливого. И воспользовался тем, что при повторной атаке майор потерял координацию. Рука Ратилова чуть выдвинулась вперед, и кисть Счастливого, сжимающая деревянный нож, сама наткнулась на деревянное лезвие ножа старшего лейтенанта. Но дерево не в состоянии произвести такое же действие, как металл, и потому майор, хотя стремительно и отдернул руку, все же травмы не получил.
        - Может, мне начать очки считать? - из-за стола громко спросил подполковник Веснецов. - А то вы так долго будете руками махать.
        - Деремся до победы… - хрипло сказал Счастливый, и Ратилов понял, что с дыхалкой у майора далеко не все в порядке.
        Не дожидаясь следующей атаки, Станислав поднял руку на уровень груди, отвлекая внимание, и пробил ногой лоу-кик сбоку в коленный сустав. И уже по звуку и по ощущению боли в собственной лодыжке понял, что попал точно. Майору осталось сделать шаг-два, и бой закончится. Сам Счастливый еще не понял этого и опять пожелал произвести движение по кругу. После первого шага лицо майора выразило удивление, а после второго шага он свалился набок. Старший лейтенант тут же совершил скачок, наступил ногой на кисть противника, сжимающую деревянный нож, и свое деревянное лезвие подставил к горлу майора.
        - Конец фильма, товарищ майор, - прокомментировал завершение боя Александр Усольцев. - Я всегда говорил, что менты больше по хвастовству спецы, чем по работе. Минуты не прошло…
        - Может, ты желаешь попробовать? - наконец-то и Счастливый показал, что он не глухой. И сказал это с вызовом, резко, почти злобно.
        - Против тебя - пожалуйста, - согласился Александр. - Если только ты сможешь стоять. Хотя мне сдается, ты уже полный хромец. А против Стаса - я не дурак… Мне еще за миллион побороться с ним предстоит. Тогда и посмотрим, кто кого.
        - Отпусти, - потребовал майор.
        Ратилов поднял ногу, а затем убрал руку с учебным ножом от горла поверженного противника. Счастливый рывком поднялся, но тут же опять вынужден был сесть на ковер. Нога не держала его.
        - Сломал? - спросил майор почему-то не медицинского работника, а старшего лейтенанта.
        Тот отрицательно покачал головой.
        - Минут сорок ходить не сможете, товарищ майор. Потом все нормально будет. Так, ночью поноет, и все… И утром разминку нужно сделать, иначе до работы не дойдете. Главное - резких движений пока не делать. Может, и выживете…
        - Ситуация портится категорически, - сказал Вадим Караваев. - С подполковниками Стас расправлялся более жестко. Тот вариант мне больше по душе.
        У майора опять пропал слух.

* * *
        Продолжать занятия, в отличие от двух подполковников, которым от Станислава досталось более основательно, Счастливый смог, но только сидя. Подполковник Веснецов ради этого уступил ему табуретку, а сам сел на подоконник.
        Табуретку установили в середине ковра, чтобы майор мог вертеться во все стороны и видеть происходящее. Он видел и командовал:
        - Я еще раз предупреждаю, что сегодняшнее занятие не ставит себе цель обучить вас ножевому бою. Ножевой бой - это сложная и мощная система подготовки, и она требует постоянных длительных тренировок, в которых каждый удар и каждое движение должны доводиться до автоматизма. Цель занятия - научить вас презирать боль. И это главное. Главное потому, что страх боли всегда тормозит бойца. А я хочу научить вас драться без тормозов. И потому вы сегодня будете просто бить друг друга, будете наносить болезненные удары. Чем сильнее вы ударите друга, тем больше благодарности к вам должен испытывать друг. Потому что через непродолжительное время любая боль становится привычной, и тогда страх пропадает. Перетерпев первую, вторую и, может быть, третью порцию боли, вы переступите через болевой порог и перестанете ее страшиться. Я вижу по глазам, что кто-то хочет возразить. И даже предполагаю, какое возражение последует. Вопрос о болевом шоке?
        Один из курсантов кивнул.
        - Да, - продолжил майор, - существует понятие болевого шока, от которого, случается, и сознание теряют, и даже умирают. Сразу прошу учесть: болевой шок - это вещь тоже психологического характера, как и любой шок. А психология наша - вещь управляемая. Если у человека нет страха, нет и болевого шока. Хотя я не могу не признать, что существует барьер терпимости боли, тем не менее вы должны уяснить себе, что боль по сути своей - это не болезнь, которая способна убить. Боль - это только красная лампочка, своего рода сигнализация. Болью предупреждается сознание, что дальше лучше не соваться. Светофор, и не более. Который может вас предупредить, что дорогу переходить нельзя, но не в состоянии вас остановить. И умереть от болевого шока может только тот человек, который боится боли. Он от страха умирает. А если не боится, то барьер терпимости отодвигается к самому горизонту. А что такое горизонт, вы знаете?
        - Что такое горизонт? - спросил Александр.
        - Горизонт - это то, к чему идешь и идешь и никогда не приблизишься! Поняли мою тонкую мысль? Вот-вот, именно. Если вы умеете не бояться боли, у вас нет пределов терпения. И потому правильное отношение к болевым ощущениям очень важно. А перебороть этот присущий всем страх возможно только пониманием, что боль можно и нужно терпеть.
        - Бить-то мы умеем, - сказал Славик. - А защищаться мы право имеем? Хотя бы отбить или блок поставить? Или просто стоять и терпеть?
        - У кого получится, защищайтесь, кто же вам запрещает, - усмехнулся Счастливый. - Если хотите, попросите спецназовца. Ваш Стас вам покажет что-нибудь. Глядишь, и научитесь…
        Но на Ратилова при этом даже не посмотрел. Потерянное чувство уверенности в себе лучшего специалиста области в ножевом фехтовании било по самолюбию больнее, чем удар деревянным ножом. Когда Станислав демонстрировал свои навыки рукопашного боя в схватках с подполковниками, Счастливый относился к этому более лояльно.
        - Стас, научи, - попросил Александр.
        Ратилов, оставшись без пары, стоял в стороне, уже вернув свой учебный нож на стол к медицинскому работнику. И, шагнув вперед, не взял его снова. Говорить начал, сердясь на майора Счастливого и желая при этом заставить омоновца тоже чувствовать боль. Боль от унижения может быть даже более острой, чем физическая.
        - Главное в фехтовании ножом - то, чему вас не мог научить лучший специалист вашей области, потому что он сам этого не умеет. Необходимо правильно двигаться на ногах и за счет этого сохранять нужную дистанцию. При обучении в первый момент рекомендуется смотреть даже не на соперника и не на нож в его руке, а именно на ноги. Нога всегда подсказывает следующее движение. Со временем это наблюдение становится автоматическим и не требует постоянного взгляда. Но сначала необходимо прочувствовать дистанцию. Если противник держит нож в левой руке, заходите ему за левое плечо, если держит в правой, заходите за правое. Движение назад даст противнику возможность повторить атаку. Движение в сторону в большинстве случаев срывает атаку и дает возможность для контратаки. Это только теория, которую необходимо не просто помнить, но обязательно применять и отрабатывать на занятиях. Сейчас я ничего вам подсказать не смогу, потому что у вас не отработаны первоначальные навыки ведения боя. Единственное, что могу сказать: ножевой бой является составной частью рукопашного боя. Или, может быть, правильнее будет сказать,
что рукопашный бой является составной частью ножевого боя. И потому в ножевом бою обязательно применяются элементы рукопашной схватки. Что я только что продемонстрировал, уронив майора Счастливого на несколько десятков минут. Нога, рука, голова, колено - вы должны ловить каждый момент, когда сможете нанести удар. К сожалению, большинство людей, если в руках у них нож, видит в нем единственное средство для достижения победы. Однако это далеко не так. Удар ногой или рукой в состоянии помочь добиться победы, возможно, быстрее, чем удар ножа. Нельзя на ноже зацикливаться - на своем ноже и тем более на ноже противника. Если интересоваться только ножом противника, то победить бывает очень сложно. Схватку следует наблюдать всю целиком. А наблюдать ее таким образом можно только в том случае, если чувствуешь дистанцию. То есть видишь и свои ноги, и ноги противника. В боксе часто бывает, что боксер сравнительно небольшого роста может достать более высокого противника с любой руки, тогда как высокий достать его не может из-за неправильной постановки ног, которые мешают ему чувствовать дистанцию. А чувство
дистанции иначе можно назвать возможностью ориентирования в пространстве. В данном случае в пространстве вокруг себя.
        Станислав обвел взглядом группу, посмотрел и на майора и в завершение добавил:
        - Это все, что я могу вам сказать. Мне отнюдь не кажется, что выбранный метод победы над страхом является нормальным и действенным. С тем же успехом можно было бы прикладывать к себе раскаленный утюг. И потому я предлагаю вам не бить просто так, из желания покромсать напарника, как требует майор, а работать вдумчиво. Прочувствовать ножевой бой. У меня все…
        Счастливый остался недоволен выступлением Ратилова, о чем говорила его выпяченная губа. Но вступать в пререкания не стал, скорее всего по той причине, что сам чувствовал правоту сказанного, что признавать ему не хотелось. И потому сразу перешел к делу.
        - Начали работать. Начали! Ратилову пары нет, да ему и не нужно. Он сам все знает и умеет. Натуральный генерал спецназа.
        - В спецназе ГРУ, товарищ майор, нет генеральских должностей. Командующий спецназом ГРУ носит звание полковника. Это у милиционеров генерал на генерале. В армии не так. И потому, наверное, от спецназа ГРУ есть толк в деле гораздо больший, чем от многих других частей спецназа. В том числе и ОМОНа.
        - Не любишь ментов, спецназовец? - с насмешкой спросил подполковник Веснецов, не слезая с подоконника. - Заметно, что не любишь…
        - А кто ж их любит! - вступился за Ратилова Александр и встал в стойку, показывая своему напарнику, что готов мысленно представить того ментом.

* * *
        Занятия начались.
        Майор Счастливый все так же, как престарелый мастер-сенсей[Сенсей - в восточных единоборствах наставник, учитель.] , сидел на табуретке и вертел головой в разные стороны, определяя, кто что делает и насколько сильно старается причинить другому вред. Вертеть корпусом ему было трудно, потому что каждый поворот требовал движения ногой, а к ноге он относился трепетно.
        Шесть пар бойцов начали осторожно кружить друг вокруг друга, пытаясь сразу перенять опыт Ратилова и применить на практике теорию о передвижении. Причем видно было, что почти все следят не за рукой с учебным ножом, а за ногами, как старший лейтенант и советовал. Однако большинству это быстро надоело. Сначала один начал неуклюжую атаку, потом другой. Несколько возгласов от боли показывали, что удары все же наносятся, и наносятся с приличной силой.
        - В корпус бить следует, а не в руки. Что толку от царапин? Нужны синяки и кровоподтеки, - покрикивал Счастливый, морщась от неудачного поворота ноги. - Точнее бейте. Шрамы украшают мужчину! И не на руках шрамы, а на теле. Резче, мощнее. Бейте, чтобы было больно…
        На взгляд Ратилова, приятно отличались от всех Усольцев и Караваев. Вадим, как специалист по боевому самбо, сам ножом не угрожал, но ловил момент угрозы со стороны противника и дважды, сделав захват, бросал того на землю с дополнительным ударом рукой или ногой, как и советовал Станислав. И даже свой учебный нож, чтобы не мешал проведению приема, при этом ронял на ковер. Боль он, конечно, причинял, но не ту, которую требовал Счастливый. От Вадима, честно говоря, Ратилов именно этого и ожидал. А вот родственник и товарищ Караваева сильно удивил и озадачил старшего лейтенанта. Александр вел себя так, словно всю свою жизнь провел с ножом в руках. Он не делал лишних движений, держался свободно и, что очень важно, четко, выверенно передвигался, дышал так легко, словно никогда не курил, и внимательно следил за противником. И только на его движение совершал свое, но совершал вдумчиво, словно знал наперед, что ему предстоит увидеть, и потому каждое его движение было правильным и своевременным.
        У Ратилова еще раньше мелькала мысль, что Александр больше прикидывается таким, каким хочет показаться. А в действительности это совсем другой человек. А наблюдая за ножевым боем, Станислав уже понял, что Александр не просто имел навыки в этом важном элементе «рукопашки», но прошел хорошую специализированную школу. И, естественно, проходил ее не на зоне, хотя имеет возможность сослаться на это. Не умеют уголовники так владеть ножом. Чтобы показывать такую работу, следует посвятить тренировкам больше лет, чем Александр, согласно официальным данным, провел за колючей проволокой. Это был новый вопрос, который следовало разрешить, и разрешить его необходимо было срочно, потому что процесс обучения в школе
«Вальгалла» уже перевалил за экватор…

* * *
        Старания Счастливого даром не прошли. Медицинскому работнику в углу спортивного зала работы подвалило немало. Хотя большинство травм было легкими, и только пару раз медику пришлось внимательно осмотреть рваную кожу, но швы накладывать он не стал, удовлетворившись медицинским клеем и пластырем. А Счастливый под конец занятий уже сумел встать со своей табуретки и пройтись по залу, заметно припадая на ногу. Но Станислав знал, что сейчас он хромает уже не из-за болевого эффекта, а из осторожности и страха перед повторной травмой, которую, по идее, можно было получить только при повторном ударе, на который Счастливый уже не нарывался, хотя и решил высказать Ратилову свои претензии:
        - Неудачным у нас получился третий курс. А все из-за тебя, спецназовец…
        Майор говорил издали и громко, чтобы все слышали его. При этом Станиславу показалось, что он именно перед всеми оправдывается.
        - Кто хочет, ищет способ, кто не хочет, ищет причину, - проговорил Усольцев, демонстрируя знание народной философии.
        - Тебя не спрашивают, - огрызнулся, как мальчишка, Счастливый. - Мне причину и искать не надо. Она вся здесь, на глазах у вас. Больше ни в один набор я лично не допущу ни одного спецназовца ГРУ. Даже простого солдата срочной службы, не говоря уже об офицерах. Я видел на Кавказе, как воюет спецназ ГРУ. Внешне без яркого эффекта, но эффективно и почти без потерь - пока их, как нас, предавать не начнут. Но не ожидал, что у простого солдата-контрактника такая подготовка. Признаю это. И из-за твоей подготовки, Ратилов, у нас весь план занятий сорвался. Косвенно из-за твоей подготовки погиб подполковник Вальцеферов.
        - Каким это образом? - теперь уже, поскольку сам Ратилов молчал, за старшего лейтенанта вступился Вадим Караваев. - Вальцеферова кто-то убил, а Стас, выходит, виноват? В чем его-то вина?
        - Если бы подполковник Вальцеферов был в нормальном состоянии, убить его было бы не так просто. Он умел за себя постоять. Да и не сидел бы он там, у себя в кабинете, где его убили. Я же говорю, что вина косвенная. Я не утверждаю, что Ратилов воткнул мой карандаш в глаз подполковнику. А вина Ратилова в том, что он срывает занятия, как сегодня, и мы не можем достичь поставленной цели.
        - Да, цели мы не достигли, товарищ майор, - согласился Ратилов. - Мы не научили лично вас терпеть боль. Вы слишком сильно морщитесь при ходьбе. Надо было вас пару раз учебным ножом в ребра ткнуть. Тогда у нас была бы возможность сравнить результат.
        Упрек был высказан откровенно и был полностью оправданным, потому что все видели, какие рожи строил Счастливый при каждой попытке повернуться, когда, сидя на табуретке, руководил занятиями. Александр же вообще громко, на весь зал, расхохотался, и этот хохот был уже оскорбительным. Возник конфликт, который, впрочем, удалось быстро погасить подполковнику Веснецову.
        - Ратилов правильно говорил. Если даешь в руки учебный нож, то учи с ножом обращаться, защищаться или нападать, а не чему-то другому. Учебный процесс в
«Вальгалле» поставлен неправильно. Мы с Вальцеферовым сразу об этом говорили. Это Максимыч уперся.
        - Максимыч тоже прав, - заступился за своего президента Счастливый. - Он исходил из задач, которые ставит перед собой школа, - научить парней постоять за себя, но не более…
        - Они за себя и так постоять могут, - не согласился Александр.
        - Не все и не всегда, - возразил майор.
        - Ерунда это, а не занятия, - стоял на своем Усольцев. - Быстрее бы уж закончилось это, и пустили бы нас за миллион подраться. А можно было бы и просто, без занятий пустить, если уж миллион девать некуда.
        Казалось, Александр готов начать бунт на корабле. По крайней мере, его тон был резок, и уже начали звучать претензии. Однако накалять обстановку дальше Счастливый не захотел.
        - Сдавайте ножи. И можете идти переодеваться. И без того, возможно, в связи с обстоятельствами нам придется сократить обучение. Лишь бы курсанты не противились…
        - На остров пора. За миллионом… - стоял на своем Усольцев.
        Другие курсанты загудели, поддерживая его.
        - Куда вы лезете! Все равно Ратилов всех вас обставит. Миллион уже почти у него в кармане. - Счастливый все же сделал свое черное дело и, довольный собой, пошел к двери…

* * *
        Станислав вышел из здания школы первым и в одиночестве, чтобы позвонить Макиавелли. Звонок этот, согласно инструкции, был экстраординарным событием, но Ратилов решил, что в данной ситуации может себе его позволить.
        Капитан Маковеев ответил сразу:
        - Слушаю, Стас.
        - Мне срочно нужны все имеющиеся данные на Александра Владимировича Усольцева. Кроме того, следует сфотографировать Усольцева сейчас. Мне сдается, здешний Усольцев не тот, за кого себя выдает. У него школа ножевого боя высшего класса, тренировка под руководством профессиональных инструкторов в течение нескольких лет. На зоне так научить не могут. Вот основные вопросы. Это срочно.
        - Понял. Я займусь. И передам «наружке» относительно фотографии. Пусть подсуетятся. Где Усольцев сейчас?
        - Вот-вот выйдет из школы.
        - Его по дороге щелкнут. Куда перебросить материалы?
        - На компьютер, на мой электронный адрес. Иду домой.
        - Жди. Это сделаем быстро…
        Майор Счастливый вышел из дверей, когда Станислав убирал в карман мобильник.
        - И как самочувствие у дочери? - спросил он, словно знал, куда может звонить Ратилов.
        - Вчера очередной курс лечения закончили. Результатов пока нет. - Станислав ответил так, словно для него был естественен этот вопрос, совершенно не задумываясь, автоматически.
        - Ну-ну. Деньги тебе, как я понимаю, очень нужны…
        - Нужны. И как можно быстрее. Я готов ехать на остров хоть завтра.
        - Если бы я тебе помог, ты стал бы со мной делиться?
        - Мне деньги нужны, а не помощь. Впрочем, поговорим потом.

2
        Памятуя о попытке ночного взлома, Станислав соблюдал предельную осторожность, хотя внешне это никак не выражалось. Он казался почти беспечным и однажды даже остановился, чтобы посмотреть на большую стаю ворон, что-то громко делившую на высоких тополях. При этом старший лейтенант, естественно, не забывал незаметно посматривать по сторонам и обдумывать свое положение.
        Какую цель могла преследовать попытка проникновения в квартиру? Причем в то время, когда сам старший лейтенант находился в ней. Уже первый визит наемного убийцы из Азербайджана показал тем, кто противостоит Ратилову, что он человек серьезный и просто так «придавить» его невозможно. Значит, о простой проверке на вшивость, как в первый раз, говорить не приходится. И кто те рисковые ребята, что лезли в квартиру? И с какой целью? Скорее всего убить Станислава. А может быть, и спросить о подробностях разговора, который проходил рядом с автобусом на стройке, когда проводились занятия по роупджампингу. Возможно, и Александра тоже хотели спросить, но и там потерпели фиаско. Счастливый слышал два голоса - Ратилова и Усольцева. Два человека подозревали Максимыча в умышленном убийстве Валеры. Следовательно, задание проникнуть в квартиру мог дать Счастливый - любитель подслушивать. Майор в этом случае должен быть заодно с полковником Самохваловым. Если убийство Валеры служило целью пресечь подозрения в убийстве Вальцеферова, значит, оба убийства были совершены одним и тем же лицом. Цепочка замыкается. Но,
чтобы она стала и крепкой, необходим мотив убийства самого подполковника Вальцеферова. Для взгляда со стороны полковник Самохвалов такого мотива не имел. Более того, президенту
«Вальгаллы» невыгодно, чтобы в его школе произошло такое трагическое событие.
        Все эти происшествия, естественно, могли иметь отношение непосредственно к заданию Ратилова, а могли и не иметь. Но пренебрегать ими было нельзя ни в коем случае.

* * *
        В этот раз во дворе не было машины, что стояла там минувшим вечером, но ее отсутствие мало успокаивало. Машине не нужно много времени, чтобы появиться или уехать. В квартиру Станислав входил, готовый к любой неожиданности, и, открывая дверь, уже стремился пальцами прощупать и ощутить, как проворачивается замок. После работы отмычкой замки, как правило, открываются более туго и с едва заметными щелчками, потому что отмычка сдвигает запирающие пуансоны по одному, а сдвинуть все одновременно практически невозможно, и разница даже в доли миллиметра ощущается чуткой рукой. Сейчас все было нормально, ключ повернулся без щелчков и легко. Но и это не было еще гарантией безопасности. Замок можно было открыть и с помощью подбора ключей, что при массовом производстве одинаковых замков не слишком и сложно. С таким настроением Ратилов и шагнул за порог. И при этом держал в рукаве острием вниз заранее припасенный карандаш. При первом же движении рукой, если карандаш не придерживать, он падает в подставленную ладонь, успей только сжать пальцы - и ты вооружен. Однако карандаш пока не понадобился. Дома все было
спокойно. Тем не менее даже до наступления ночи Станислав закрыл дверь в дополнение к замку и на задвижку.
        Дверь и задвижка, конечно, не выдержат удара ноги. Но эта мера в любом случае даст ему время и возможность подготовиться к встрече навязчивого незваного гостя. А познакомиться с таковым хотелось бы, потому что такое знакомство могло бы прояснить ситуацию. Не каждый, конечно, может оказаться таким разговорчивым, как первый наемный убийца, но майор Счастливый слишком мало знал о возможностях болевых ощущений, когда устраивал на занятиях почти цирковое представление и даже подводил теоретическую основу под свое садистское удовольствие. Привыкнуть, конечно, можно и к боли, но происходит это, как правило, когда боль не слишком острая и держится долгое время. К острой боли привыкнуть невозможно. И потому, умеренно дозируя порции боли, не допуская ее плавного нарастания и прерывая время от времени моменты воздействия, можно заставить почти любого человека говорить. Необходимо только знать методологию допроса. А пройденный обязательный курс
«Методологии допроса пленного в тылу противника» старший лейтенант пока не забыл, хотя применять полученные знания на практике ему еще ни разу не доводилось.
        Но пока допрашивать было некого, следовательно, и вспоминать методологию допроса было рано. Едва успев заварить чай, старший лейтенант вместе с горячей чашкой сел к компьютеру, надеясь, что Макиавелли уже расстарался и что-нибудь добыл по его запросу. Материалы уже пришли. Но это были только материалы досье управления юстиции на заключенного, причем фотографии были трехлетней давности и не самого лучшего качества. Однако уже первый взгляд даже на плохие фотографии анфас и в профиль давал возможность понять, что настоящий Усольцев и Усольцев из школы
«Вальгалла» схожи только светлыми волосами и худощавой жесткостью лица. На этом сходство кончалось.
        Все же прочитав досье, которое практического интереса не представляло ни в одной из статей - кроме той, что настоящий Александр Усольцев на зоне заразился туберкулезом, следовательно, должен был кашлять, что второй Усольцев, из школы
«Вальгалла», и пытался изобразить с помощью неумеренного курения, Станислав закрыл почтовую программу и через «Скайп» вызвал капитана Маковеева. Макиавелли ответил сразу - видимо, ждал вызова за компьютером.
        - Посмотрел материалы?
        - Посмотрел. Это не он.
        - Я уже знаю. Нам принесли фотографию твоего Усольцева. На настоящего похож мало. В настоящее время «наружка» ведет подставного до дома. Попытаемся вычислить парня по адресу. Настоящего Усольцева проверили. По словам матери, он сейчас на работе, трудится в Москве вахтовым методом. Месяц там, месяц дома. Твой Усольцев движется не по этому адресу. Едет совсем в другой район города.
        - Хорошо. Что-то будет - сразу сообщи эсэмэской.
        - Обязательно. Что у тебя? «Хвоста» за собой не видел?
        - Нет, не видел, кстати, и вашу «наружку». Они меня «вели»?
        - Не спускали глаз. Но издали, из трех машин. Одна всегда готова была прийти на помощь.
        - Хорошо работают. Я их не заметил.
        - Работать умеют, - согласился капитан. - Современная техника это позволяет. Квартира твоя весь день была под присмотром. В подъезде напротив двери, под батареей отопления, установили беспроводную видеокамеру. Днем приходил один человек. Позвонил, постоял перед дверью и ушел. Пытаемся выяснить, кто такой. Судя по всему, кто-то из знакомых хозяев. Имей в виду, если вечером зайдет, сразу не бей.
        - Постараюсь ударить чуть позже, после выяснения, - мрачно пошутил Ратилов.
        - Наблюдение продолжается и ночью. Если кто-то подойдет к двери, тебе позвонят на мобильник. Не пугайся звонка с незнакомого номера, отвечай.
        - Лучше на городской телефон, у того звонок громкий. За дверью будет слышно. Поймут, что я не сплю. И… и посмотрим, как они себя поведут.
        - Хорошо, я передам… Подожди минутку. Мне что-то принесли.
        Минутка затянулась, и Станислав успел выпить одну чашку чая, а вторую налить. И только после этого Макиавелли снова вышел на связь.
        - Любопытное сообщение мне принесли.
        - Не люблю, когда кота за хвост тянут, - отозвался Станислав на затянувшуюся паузу.
        - Я не тяну. Я просто читал. Отследили твоего Усольцева, который оказался бывшим старшим лейтенантом спецназа внутренних войск Василием Евгеньевичем Макаровым. Личность тоже серьезная, участник трех командировок на Северный Кавказ, имеет две медали. Уволен из спецназа после драки со своим командиром. Дело едва-едва не дошло до трибунала. Покалечил он слегка своего командира. Судя по всему, за дело, иначе трибунала бы ему не избежать. За что именно, позже выяснят, и я тебе сообщу. Пока только это. Фотографии компьютер идентифицировал. Это он однозначно.
        - Очень интересно.
        - Кстати, Макаров тренировался вместе с Караваевым. Мастер спорта, только не международного класса.
        - Большая для меня неожиданность, признаюсь.
        - Вопрос в том, что им в «Вальгалле» надо?
        - Это ты у меня спрашиваешь?
        - Не думаю, что ты сможешь ответить.
        - У меня сложилось впечатление, что призовой миллион их не слишком интересует. Твою версию о вербовке банды я полностью отметаю, потому что парни никак не вяжутся с моим представлением о бандитах. Они выглядят вполне порядочными ребятами. И ведут себя так, как и положено вести себя порядочным парням. Я бы скорее предположил, что они имеют нечто против ментов «Вальгаллы». Или кого-то отслеживают.
        - Думаешь?
        - Предполагаю.
        - Тогда у меня возникает попутная версия, которая увязывается с твоими наблюдениями. Это даже не версия, а момент, который может в твою версию вписаться.
        - Я еще версию не выдвигал, - возразил Ратилов.
        - Почти выдвинул. Так вот, жена Караваева погибла на дежурстве в отделе вневедомственной охраны. Президент «Вальгаллы», когда ушел из ОМОНа, работал начальником городского отдела вневедомственной охраны. Работал всего полгода. Когда его переводили, думали, он там хотя бы пару лет отслужит. Он отслужил полгода и написал рапорт. По состоянию здоровья… В самом деле имеет несколько ранений и контузий. Но главное в том, что он был прямым начальником сотрудников в пострадавшем отделе. И его могли впустить в помещение, не ожидая нападения. По крайней мере, его присутствие не насторожило бы убитых. Возможно, именно это привело Караваева и Макарова в «Вальгаллу».
        - Правдоподобно, - согласился старший лейтенант. - Мне кажется, они сильно копают именно под полковника Самохвалова.
        - Самохваловым наш оперативный отдел уже плотно занялся. Отслеживаются все его контакты, в том числе и банковские счета. У него их несколько, и счета вполне серьезные. Думаю, это счета не лично полковника, а «Вальгаллы». С них, видимо, и производятся различные платежи. И покупаются дорогие машины для преподавательского состава. Это уже установленный факт. Платеж за четыре «Лендкрузера» стоимостью ненамного меньше трех миллионов рублей каждый производился с одного из счетов Самохвалова. Я думаю, это была оплата каких-то услуг, но мы не знаем каких. Однако за преподавательскую деятельность это слишком много. Тем более что преподавателям наверняка и зарплата платится. Сейчас полковника ведет наша «наружка». Если что-то будет, мы посмотрим, что с ним делать. В экстренном случае я тебе позвоню.
        - Меня сейчас больше волнует вопрос, что делать с Караваевым и Макаровым. Если они что-то накопают, они могут сорвать мою операцию.
        - Могут. Ребята крутые. Я пока вижу только один вариант, как обезопасить себя от них.
        - Выкладывай.
        - То, что я тебе уже говорил. Предыдущая моя версия. Объявить их подозреваемыми, передать данные ментам, и пусть парни посидят в СИЗО. То, что Макаров выдает себя за Усольцева, только сыграет в пользу этой версии. Спортивная подготовка того и другого тоже подольет масла в огонь. А ты сможешь за это время завершить дело. Годится на твой вкус?
        - Не очень. Мне хотелось бы иметь скорее таких помощников, чем противников, или вообще не иметь их. Кроме того - и это немаловажный факт, - у них есть какой-то информатор. Именно он и вывел их на «Вальгаллу». Есть у них какие-то данные, которыми они просто так не поделятся, а если поделятся, то только в обмен на что-то. Скажем, на взаимные услуги.
        - Желание у тебя хорошее. Только как его осуществить?
        - Я подумаю. Ты долго еще на службе будешь?
        - Мне дома делать нечего. Мои уехали отдыхать. Я могу ночевать в кабинете. У меня удобный диван. Иногда приходится здесь оставаться. Место освоено.
        - Я подумаю и выйду на связь.
        - Хорошо. Я пока поработаю с документами. Может, и мне что-то интересное в голову придет. До связи.

* * *
        Чайник закипал уже в третий раз, и Ратилов всерьез начал опасаться, что он вскоре может лопнуть. Это было бы, с его точки зрения, совсем некстати, но чай, в меру крепкий и обязательно свежезаваренный, всегда помогал ему хорошо думать. А думать пришлось напряженно и сосредоточенно, не менее сосредоточенно, чем майор Базука предлагал рассматривать черный кружок на белом листе бумаги.
        Станислав перебирал все возможные варианты действий Вадима Караваева и Василия Макарова в школе «Вальгалла», каждый вариант просчитывал в соответствии с манерой поведения курсантов. И каждый раз находил проколы в рассматриваемой версии и отбрасывал ее как непригодную. В итоге после перебора всего, что смогло прийти на ум, осталась только одна, та самая версия, которую Станислав высказал в самом начале капитану Маковееву. С ней было тоже, кстати, не все гладко, и там проколы присутствовали, но мелкие, которые в оперативном разборе обычно называют несистемными. Такие проколы вызываются личностными чертами характера участников, а не непродуманностью варианта. Следовательно, эту версию можно было считать рабочей, как наиболее обоснованную. Но в этом случае, как и во всех остальных, вставал вопрос об отношениях с Вадимом и Василием, которого по привычке хотелось называть Александром. И, наверное, даже мысленно пока требовалось придерживаться этой привычки, чтобы потом нечаянно не проколоться.
        Итак, Вадим и Александр… Принесут они больше пользы, находясь на завершающем этапе в камерах СИЗО или рядом со старшим лейтенантом Ратиловым? При отсутствии Вадима и Александра практически распадается группа поддержки. Вдвоем со Славиком трудно будет противостоять двум другим группам, превосходящим их численно. А такое противостояние будет обязательно, хотя Станислав еще и не знал, как не знали другие, что будет представлять собой курс на выживание на завершающем этапе. Что-то там менты придумают обязательно, какой-то подвох будет. Может случиться, конечно, и так, что поддержка станет только помехой. А может оказаться, что без поддержки и обойтись невозможно. И хотя бы в соответствии с этим вариантом присутствие двух таких подготовленных членов группы было бы очень кстати. Однако этот вопрос уже частично не относился к оперативной обстановке, поскольку поддержка Станиславу требовалась для достижения личных целей, то есть для выигрыша главного приза. Хотя если посмотреть на дело с другой стороны, то победитель последнего этапа является главным лицом в обещанном трудоустройстве, где есть возможность
не только заработать второй миллион, но и выяснить наконец, чем занимаются выпускники школы. То есть дойти до конечной точки всей операции.
        Но, если Вадим и Александр выйдут к какой-то своей цели, они могут и сорвать операцию. Если они вели свое расследование, то наверняка желают чего-то добиться самостоятельно, не прибегая к помощи следственных органов, потому что не верят ни им, ни судебной системе. И вообще, иметь таких помощников - значит обеспечить себе безопасный тыл. Смысл сотрудничать с ними просматривался зримо. Но сотрудничать - значит открыться. Если не открываться, не откроются и они. И тогда могут стать помехой. Вывод напрашивался сам собой - следует открыться и предложить сотрудничество, обещая взамен помощь. В данном случае помощь может выражаться даже в вовремя закрытых глазах. Иногда бывает сложно что-то не заметить, однако и это бывает необходимым. А отступать Вадиму с Александром будет уже некуда, поскольку они открыты и их действия под контролем. Правовых действий они совершать не собираются. Тогда не было бы смысла так маскироваться. А все неправовые действия будут под контролем Станислава. И он по своему желанию может что-то увидеть, а что-то не заметить. А иногда и что-то подсказать.
        Следовательно, нужно делать запрос с просьбой разрешить открыться. Наверное, сам Макиавелли на это не имеет права. Это прерогатива более высокого руководства. А оно не всегда в состоянии вникнуть в ситуацию и вообще любит тянуть с решениями. В этом случае инициатива старшего лейтенанта вполне допустима, поскольку он офицер совершенно другого ведомства и служебными неприятностями ему это не грозит. Спецназ ГРУ пока еще не так забюрокрачен, как другие силовые структуры. В спецназе инициатива приветствуется, и Ратилов имеет право действовать в своем стиле.
        Хотя Макиавелли поставить в известность все же следует.
        Стас сел за компьютер и открыл «Скайп». Значок на нижней панели показал, что капитан Маковеев связь не разорвал. Беседа была короткой. Как и предполагал Ратилов, Макиавелли не решился взять на себя ответственность и обещал доложить начальству, но инициативу, которую собирался проявить старший лейтенант, не дожидаясь ответа, неофициально поддержал. И даже дал домашний номер телефона Вадима Караваева. Станислав сразу этот номер набрал.
        - Вадим?
        - Слушаю. Кто это?
        - Стас Ратилов.
        - А… То-то я слышу, голос знакомый. Как мой номер нашел?
        - Есть пути поиска. Ты сейчас сильно занят?
        - А что?
        - Хотел тебя в гости позвать. Поболтать нужно…
        - Да что-то я слегка устал сегодня. Хотелось бы отдохнуть. Утром, если есть необходимость, пообщаемся. Или к тебе опять кто-то в квартиру ломится?
        - Пока не ломятся.
        - Тогда давай завтра…
        - А Василий как? Тоже устал?
        Пауза длилась долго. Кажется, вопрос перебил Вадиму дыхание.
        - Какой Василий?
        - Макаров…
        - Ладно. Я сейчас приеду.
        - Макарова захвати с собой.
        - Захвачу. Он у меня сидит. Вместе с подполковником Веснецовым. О тебе говорим…
        - Вот и поговорим вместе.
        - Мы едем. Жди.
        - Веснецов…
        - Он в курсе всего. Это мой друг. Жди…

* * *
        Но до приезда Вадима и Василия Ратилова снова вызвал на связь капитан Маковеев.
        - Не разрешили? - напечатал Станислав свое предположение. - Поздно. Я уже договорился и проговорился.
        - Еще не решили. Другой вопрос. Получил сообщение от «наружки». Полковник Самохвалов обзванивает и собирает у себя дома кавказцев из криминального мира. Беседует с ними по одному. Значит, я так думаю, дает какое-то задание, но действовать они будут не группой. Хотя возможно предположить, что каждый из них представляет какую-то группу. Жди ночных гостей.
        - Я человек гостеприимный. Пусть приходят…
        - И еще… Есть данные по охранному предприятию «Тор». За три месяца четыре ограбления магазинов, которые охраняет это предприятие. Вернее, три магазина и ломбард. Схема схожая. Приходят, наставляют на охранника пистолет, связывают, грабят и уезжают. Охрана не может оказать сопротивления.
        - И что?
        - Не может или не хочет? Вот в чем вопрос.
        - А доказательства?
        - Пока нет. Есть только вопрос…
        Эпилог

1
        Длинный гостиничный коридор за несколько месяцев совсем не изменился. И даже идущая через этот коридор ковровая дорожка не стала чище и новее в сравнении с тем временем, когда по ней шел крупный человек в «краповом» берете и камуфляже. Но теперь дорожка гасила шаги человека без берета, одетого в гражданский, вполне приличный костюм. И вообще шаги глушить необходимости не было, потому что новый посетитель гостиницы имел походку легкую и неторопливо-спокойную. Высокий и широкоплечий, с тонкой талией, часто свойственной горцам, человек повадками походил на большую кошку. Он остановился перед дверью с номером «333», коротко постучал и толкнул дверь, не дожидаясь приглашения. Горец чувствовал себя хозяином везде, куда приходил. Об этом говорил и надменный взгляд, и гордо поднятая голова.
        - Заходите, Магомед, заходите… - запоздало сказал хозяин люксового номера, когда горец уже шагнул за порог. - Я жду вас.
        В этот раз хозяин был одет строго, словно приготовился к торжественному приему с вручением наград. И всем своим видом излучал приветливость.
        Горец осмотрел большую комнату, слегка повернул голову, словно прислушивался к тому, что происходило за закрытыми дверями в двух других комнатах номера, но ничего подозрительного не услышал, шагнул вперед и сел в кресло, забросив ногу на ногу. Он вел себя так, словно оказывал услугу, явившись сюда, в люксовый гостиничный номер.
        - Мой босс просил передать вам привет. Вы ведь встречались с ним неоднократно еще до чеченских войн. Он приезжал на Кавказ, будучи еще не беглецом и эмигрантом, а секретарем Совета безопасности России…
        Гость только кивнул, не утруждая себя словами. Но хозяина номера это не смутило - он, видимо, ожидал такого поведения горца и потому продолжал вести разговор в прежней манере.
        - Так вот, суть того, что я хотел сообщить вам… Босс просил передать информацию…
        Гость молча ждал продолжения.
        - Вам налить что-нибудь? Водочки, коньяка?
        - Говори… - гость произнес первое слово за весь свой визит. Голос у него оказался грубым и властным, не слишком располагающим к продолжительной беседе.
        - Вы слышали, что у вас на родине с полгода назад сводный отряд ОМОНа из Челубеевска попал в неприятную историю. Милиционеров, как они говорят, предал чеченский спецназ и стрелял в спину. Слышали?
        Магомед сдержанно кивнул.
        - Вот. И эта история получила продолжение. Несколько офицеров ОМОНа создали в городе какую-то школу, назвав ее «Вальгалла»… Вы знаете, что такое Вальгалла?
        - Валар[Валар (вайнахский язык) - смерть.] , - ответил Магомед.
        - Приблизительно… Это посмертный мир для героев. Не для всех умерших, а только для достойных. Вот… Значит, омоновцы создали школу, где учат местных парней драться и убивать. Официально - просто готовят настоящих мужчин, способных постоять за себя.
        - Любой мужчина должен уметь постоять за себя. Если не может, он не мужчина! - возразил Магомед. - А настоящий или не настоящий - это женщинам в постели решать…
        - Это тонкости, которые мы обсуждать не будем. Но главная направленность школы - подготовка парней к тому, чтобы изгонять из города представителей кавказских народов и народов Средней Азии. И еще китайцев. Такая им дается установка, причем под мощным гипнотическим внушением, чтобы это желание осело в коре головного мозга и стало сущностью человека.
        - Пусть попробуют… - Магомед сказал непривычно сдержанно для себя.
        - Они пробуют. Они вооружаются и действуют жестко и безжалостно. Наверняка вы слышали уже о нескольких загадочных убийствах. Вплоть до расстрела из автоматов торговцев с рынка… И все это парни из «Вальгаллы».
        - Я понял. Чем они тебе мешают? - спросил Магомед.
        - Мои пути с ними пересеклись только один раз, и меня кинули на небольшую сумму. Но я не в обиде. Сам виноват. Не надо верить на слово незнакомым людям, тем более ментам. Но вот мне босс позвонил. Он тоже эту информацию получил. И просил вам передать. И еще… Чтобы было интереснее…
        - Ну… - требовательно сказал гость.
        - В «Вальгалле» через день намечается очередной выпуск. Будет проведено соревнование. Очень жесткое, на выживание. Победитель из всех выпускников только один. Борьба будет, как я понимаю, бескомпромиссная. Еще бы ей не быть таковой, если на кону стоит приз в миллион рублей. Этот миллион достанется победителю. Наличными. И он с этими деньгами пойдет домой по улице…
        - Когда соревнования?
        - На днях, кажется. Вроде бы послезавтра, хотя, может быть, даже завтра. Сами узнавайте. Я с ними больше контактов не поддерживаю.
        - Я узнаю. Это все?
        - Маленькая деталь. Вот тут телефон… - хозяин гостиничного номера протянул картонный прямоугольник размером с визитную карточку. - Это один из крутых парней из азербайджанской диаспоры. Они тоже на «Вальгаллу» виды имеют. Можете объединиться.
        - Зачем?
        - У них с этой школой свои счеты. А там как-никак занятия проводят офицеры ОМОНа. Им недолго вызвать подмогу.
        Гость молча взял картонку и сунул в карман.
        - Все?
        - Все.
        Магомед встал и вместо слов благодарности просто кивнул. Он посчитал разговор оконченным. Но дверь за собой закрыл вежливо, хотя хозяину номера казалось, что тот обязательно оставит дверь открытой.

* * *
        Из окна было видно, как Магомед вышел из гостиницы; сразу же к крыльцу подъехал темно-серый «Лексус», который и увез горца. Только после этого хозяин номера вытащил мобильник, набрал номер и дождался ответа.
        - Да, Максимыч, он заглотил. Миллион его, кажется, впечатлил. Что вы будете делать?
        - Я буду продолжать болеть. Трудно работать, когда давление подскочило…
        - Но вы мне обещаете, что, когда все утихнет, вы…
        - Я создам новую школу. В течение месяца, как и договаривались.
        - А этот ваш парень, бывший спецназовец…
        - Я подозреваю, что он сует нос не в свои дела. Миллион он все равно выиграет. Если чего-то стоит, сможет его и отстоять. «Черные» не так страшны, какими хотят себя показать. А этот спецназовец на Кавказе воевал и умеет с ними общаться.
        - Мне хотелось бы сохранить его. Босс им заинтересовался. Специально после моего сообщения из Лондона звонил. И даже готов помочь парню финансово. Ему же, кажется, помощь нужна? Что-то там с ребенком…
        - Нужна. Если все будет нормально, он ваш.
        - Договорились. Последняя проверка будет сильным аргументом в его пользу. Нам такие ребята очень нужны…
        - Только уберите подальше от нас, чтобы не мешался.
        - Придумаем ему работу. Страна большая, а кавказцев можно в любом уголке найти…

2
        Утро следующего дня, вопреки расписанию, не началось с традиционного марш-броска, который теперь уже давался не так сложно всем оставшимся тринадцати курсантам, в число которых входил и Ратилов. И когда к ним вышел подполковник Веснецов, проводивший последние марш-броски, и сказал, что на сегодня расписание изменено, курсанты даже испытали какое-то чувство неудовлетворенности.
        - Никак они боятся, что мы все отстанем и тогда некому будет драться за миллион, - громко предположил Александр.
        - А что вместо этого будет? - спросил Вадим.
        - Майор Базука требует вас к себе, - объяснил Веснецов. - Первой парой будет еще одна «вводная лекция». Куда вас будут вводить, я не знаю, Базука сам объяснит. Если к окончанию «вводной лекции» появится Счастливый, то, может быть, следующую пару вести будет он, если не появится, «рукопашку» проведу я.
        - А куда Счастливый пропал? - поинтересовался Станислав.
        Веснецов недовольно плечами пожал, но все же объяснил:
        - Мы с Базукой вдвоем с вами остались. Счастливого ночью пытались убить. Двое
«черных». Дверь квартиры открыли и вошли. Хорошо, собака в доме была. Собаку застрелили, а майор сам выстрелить успел. С утра в следственном комитете сидит.
        - А Максимыч? Его-то хоть, надеюсь, убили? - с наигранной надеждой спросил Александр.
        - У Максимыча после роупджампинга давление подскочило. На «больничном»…
        - Веселая жизнь, - возмутился Александр. - Все нас бросили, миллион разыгрывать не хотят и деньги наши не вернут. Полный бардак здесь творится, товарищ подполковник. Не находишь?
        - Нахожу, - согласился Веснецов. - Но я с вами вообще работать не планировал. Я здесь человек временный. После смерти подполковника Вальцеферова пригласили. И потому отвечать ни за что не могу, поскольку даже не знаю, за что отвечать должен, кроме марш-бросков и «рукопашки». Пока большого начальства на месте нет, начальником здесь является майор Базука. Он распорядился отменить марш-бросок. Я пусть и старший по званию, но не в этих стенах. И потому подчиняюсь. Проходите в аудиторию…
        И он первым вошел в здание школы. Курсанты двинулись за ним, но и половина войти не успела, как во двор въехал автобус. Кто не вошел, оглянулся, чтобы посмотреть. Из автобуса вышло полтора десятка охранников из охранного предприятия «Тор». В их числе были и трое из тех, кто первоначально занимался в группе.
        - Похоже, нам почетный караул готовят, - заметил Вадим.
        Однако охранники в здание школы не пошли. Половина заняла ворота, остальные разошлись по периметру двора.
        - Непонятные маневры, - пожал плечами Ратилов. - Может, Базука объяснит. Послушаем…
        Базука уже был в аудитории и не ходил перед своим столом, а просто сидел, хмуро глядя в столешницу, на которой была разложена целая коробка остро оточенных простых чертежных карандашей. Их хватило бы на всю группу.
        - Будем надеяться, что он не заставит нас тыкать друг друга карандашами, чтобы научиться терпеть боль, - сказал Александр. - Этот майор, мне кажется, слегка добрее другого. Только смотрит мрачно…
        Базука лишь глаза поднял на говорившего, посмотрел мрачно, но ничего не сказал, дожидаясь, когда сильно поредевшая в составе группа рассядется по своим местам. Теперь все садились ближе. И только после этого майор вышел из-за стола, дождался, когда подполковник Веснецов выйдет и закроет за собой дверь, и совершил свой обычный променад перед первыми рядами стульев, и опять строго соблюдая дистанцию, чтобы лицо его оставалось в тени и курсантам пришлось в него всматриваться.
        - Сегодня у нас необычный день, - сказал майор и сделал значительную паузу, то ли концентрируя внимание группы на своих словах, то ли собираясь с собственными мыслями. - Во-первых, завтра завершение курса, и вам следует к этому подготовиться. Следовательно, мне необходимо провести занятие с дачей установки. Я надеюсь, что все присутствующие примут участие в борьбе за приз. Нет таких, кого мы завтра не дождемся?
        Общее молчание являлось дружным согласием с желанием поучаствовать в борьбе за миллион рублей. Впрочем, хотя вопрос и был задан, Базука, кажется, не сомневался в общей активности. И потому не настаивал, чтобы кто-то громко высказал свое желание.
        - Значит, я буду давать установку на завтрашний день, несмотря на все сложности, что вдруг свалились на «Вальгаллу». А сложности существенные. Вы, естественно, уже знаете о ночных неприятностях, произошедших с майором Счастливым. Собаку его жалко. Он очень ее любил. Собака выполнила свою функцию, спасла хозяина. И стреляет Счастливый слишком хорошо, к сожалению. Двумя пулями двоих «черных» наповал. И допросить некого, невозможно добиться ответа на многие вопросы. Но нападение это, как я чувствую, было не случайным и вовсе не единичным случаем, а являлось только частью общих мероприятий. Когда вы сегодня подходили к воротам, ничего странного в ближайших окрестностях не заметили?
        - Несколько машин с «черными» контролируют все подходы, - на сей раз показал свою наблюдательность Василий Макаров, он же Александр Усольцев.
        - Усольцев правильно все увидел. Нашу школу «обложили» со всех сторон. Пока что мы вызвали сотрудников охранного предприятия. Они располагаются рядом и быстро добрались. Скоро подъедет автобус с омоновцами.
        - Бить будем? - поинтересовался Александр.
        - Чтобы бить, нужны основания, - возразил майор Базука. - Без оснований это будет простым уголовно наказуемым преступлением.
        - А что им здесь нужно? - поинтересовался один из курсантов.
        - Я так подозреваю, что у кого-то язык оказался длиннее, чем следовало бы. И
«черные» узнали, какие разговоры ведутся в стенах школы. И желают устроить здесь погром. Они обычно быстро собираются. Сейчас несколько машин, скоро их может появиться целая куча.
        - Наверняка они с оружием, - сказал Усольцев. - Хотя бы пруты арматуры в машине. Не полезут они с голыми руками. Нужно их бить до того, как все соберутся. И даже нужно.
        - А если чуть позже подойдет отдельная машина, которая и привезет пруты? Значит, неспровоцированное нападение. Нет, когда ОМОН подъедет, они сами уберутся подальше.
        - И что, каждый раз ОМОН вызывать? - спросил Станислав. - Бензина на эти поездки не напасутся.
        - ОМОН будет здесь ночевать и нести дежурство. Автобус привезет приз для завтрашнего победителя. И омоновцы будут охранять деньги. В том числе и от
«черных». И от других любителей хапануть.
        - А что будет завтра? - спросил Ратилов. - Какие-то подробности узнать можно?
        - Все завтра узнаете… А сейчас - занятия. После занятий, если не появятся новости, отправляетесь по домам; каждый перед уходом возьмет в дорогу по карандашу с моего стола. На случай встречи с «черными». Но лучше избежать конфликтов до послезавтрашнего дня. Это моя личная рекомендация. Итак, начинаем занятия…

* * *
        Занятия шли в обычном ритме неглубокого транса, и Базука повторял, по сути дела, предыдущую тему, закрепляя навыки вхождения в состояние самогипноза. Однако Станислав заметил, что майор слегка нервничает и время от времени выглядывает в окно. Это мешало ему чувствовать уверенность в своих словах, следовательно, слова не производили на курсантов должного воздействия.
        В перерыве, еще до того, как курсанты вышли, в дверь заглянул подполковник Веснецов. Сказал, не заходя в аудиторию:
        - Я звонил туда. Оказывается, никакого сообщения от Максимыча они не получали.
        - И что? - спросил Базука.
        - Я попросил. Наверное, уже выехали. Десять бойцов и командир.
        Базука перевел дыхание.
        - А с деньгами что?
        - За деньгами другой автобус уехал. Там охраны четыре человека. Этого хватит.
        - Должно хватить, если с оружием.
        - Охрана не ездит без оружия.
        Видимо, в организации охраны школы произошли какие-то неурядицы.
        - Максимычу не звонил?
        - Звонил. Говорят, принял лекарство и уснул. Будить не стали.
        Базука недовольно цыкнул.
        Курсанты устроились во время перерыва рядом со входом, по-прежнему разбившись на три группы, хотя группы эти и держались тесно одна к другой. Макаров уже не так активно стремился изображать из себя Александра Усольцева и вообще в этот перерыв не курил. И все видели, как во двор один за другим, двигаясь с разных направлений, въехали два омоновских автобуса с окнами, закрытыми металлической сеткой. К автобусам вышел Веснецов. Бухгалтерша внесла в здание школы чемоданчик. Ее сопровождали четыре автоматчика. Веснецов в это время беседовал с командиром группы из второго автобуса. Потом оба прошли к воротам и остановились там, осматривая улицу.
        Базука сам вышел из дверей.
        - Не накурились еще? Поберегли бы легкие на завтра. Попрошу всех в аудиторию, продолжим занятия.
        И опять, только курсанты подошли к дверям, во двор въехал внедорожник «Тойота Лендкрузер». Счастливый был в этот раз в гражданской одежде, сидящей на нем мешковато. Но в простом костюме он выглядел гораздо более массивным, чем в
«камуфляжке», и двигался при этом неестественно неуклюже, словно боялся помять пиджак или брюки.
        Вопреки своей обычной манере говорить со всеми подряд Счастливый в этот раз спешил и молча прошел мимо курсантов к лестнице. Базука переглянулся с Веснецовым, и оба офицера двинулись следом за ним.
        - Перекур продолжается, - сделал вывод Александр, и в аудиторию не пошел, как и остальные. И никто уже не торопил их.
        Базука появился в дверях только минут через десять и сделал знак рукой, подзывая курсантов к себе.
        - На сегодня занятия закончены, - сделал майор сообщение весьма зловещим голосом. - Завтра ждем вас не в девять ноль-ноль, а на час раньше. В самом бодром состоянии духа и готовыми ко всему. Форма одежды свободная, кто во что горазд. Но имейте при этом в виду, что придется и бегать, и плавать, и скакать, и ползать, и драться. Остальное - завтра на инструктаже. На этом временно прощаемся. - И Базука добавил почти извиняющимся тоном: - У нас чрезвычайные обстоятельства…

* * *
        С появлением в школе охранников и чуть позже бойцов ОМОНа машины с кавказцами исчезли. Если наблюдение и велось, то издалека.
        Как-то так само собой получилось, что Славик из школы пошел вместе с другими членами группы, хотя его никто с собой не звал, домой к Станиславу. Для полноты ощущения ситуации в группе не хватало Веснецова, но подполковник был занят с другими преподавателями подготовкой завтрашнего сложного, как предполагалось, действа, и узнать от него новости можно было бы только вечером.
        Избавиться от Славика было никак невозможно, не обидев его. И Ратилов, несколько раз переглянувшись с Макаровым и Караваевым, в знак согласия кивнул. Группа будет только сильнее, если станет действовать в полном составе. Наверное, положиться на Славика, несмотря на его почти детское имя, было можно. Хотя, конечно, руководство операцией будет опять против, как было против раскрытия спецзадания старшего лейтенанта перед Макаровым, Караваевым и Веснецовым. Макиавелли прислал эсэмэску, что означало предложение выйти на связь, и сообщил решение руководства, когда гости уже сидели за столом и пили не водку, а, сообразуясь с необходимостью иметь чистую голову, чай. Водку можно пить в боевой обстановке, чтобы снять стресс и перебороть естественное для человека состояние неприятия даже чужой смерти, хотя и там пьянки лучше избежать. В ситуации же, когда требуется тонкая и выверенная мозговая работа, употреблять спиртное, как считал Станислав, вообще недопустимо.
        - Поздно, доктор, я уже, кажется, умер, - ответил Ратилов капитану Маковееву.
        - В смысле? - не понял Макиавелли.
        - Мы уже все обговорили и пришли к общему знаменателю.
        - Так и докладывать?
        - Так и доложи. Чтобы тебя не вздули, свали все на мою непредсказуемую инициативу и на ситуацию, в которой у меня не было времени ждать. Так почти все и было.
        - Договорились. Тебе вольность простится, ты у нас чужой. Кстати, о докторе… Есть сообщение о Максимыче. Его телефоны, и домашний, и мобильный, подключили к прослушке. Полковник звонил какому-то знакомому врачу из поликлиники областного управления МВД, просил констатировать у него какое-нибудь ужасное давление. Такое, что из дома выходить опасно. Врач обещал утром навестить и поставил диагноз: острый гипертонический криз. Пока это самый интересный из его разговоров. Все остальные, а разговаривает он много, ничего не дают. Максимыч очень осторожен; видимо, что-то подозревает и только приглашает кого-то к себе для разговора.
        - Вы плотно взялись за него?
        - Плотно.
        - У моих помощников тоже будет что добавить.
        - Если будет что-то срочное, сообщай.
        - Пока к срочным сообщениям можно отнести только то, что, по всей вероятности, именно Максимыч организовал нападение на отдел вневедомственной охраны. Возможно, работали выпускники школы «Вальгалла». Но все улики косвенные, следовательно, не могут служить доказательной базой.
        - Косвенные улики даже суд рассматривает по совокупности.
        - Совокупность просматривается пока только через оптические приборы. Это на мой взгляд. Но все еще впереди. Я помогу своим помощникам, они помогут мне.
        - Работай. Соблюдай осторожность даже с помощниками.
        - Естественно.
        И вот после этого уже ночного разговора скорее всего лучше было расширить группу еще одним членом, чтобы его не оттолкнуть и не сделать противником, который уже кое-что знает, хотя и немногое. По крайней мере, знает, что Ратилов и Александр подозревают полковника Самохвалова в убийстве подполковника Вальцеферова и курсанта Валеры. Если Максимыч в самом деле убийца, то показать ему на тех, кто его подозревает, - значит вызвать на них огонь. Станислав прекрасно понимал, что капитан Маковеев будет против такого расширения группы. И потому считал, что об этом факте оперативной действительности можно и умолчать…

* * *
        - Похоже, Александр у нас решил до завтра не курить, - проявил Славик наблюдательность. - Но уж, когда все завершится, сразу целую пачку, наверное, в рот засунет.
        - Александр, может быть, и засунет, - согласился Макаров, серьезно глядя на товарища. - Но меня мамка с папкой Василием назвали, и в своем кругу прошу звать меня так. Уловил, Славик, разницу? Или ты, может быть, тоже не Славик?
        - Не понял… - насторожился рыжебородый Славик, не отвечая на вопрос. - Ситуация меняется?
        И поочередно осмотрел всех собравшихся в комнате.
        - В «Вальгалле» до поры до времени не меняется, - проговорил Вадим. - Здесь можно и изменить. Как, Стас, изменим?
        - Изменим, - согласился старший лейтенант, принося в комнату только что закипевший чайник. - Уже, наверное, можно, когда один день остался. Представляйся, Вася, дальше, раз уж начал.
        Макаров вытянулся по стойке смирно, как на плацу, и отчеканил:
        - Бывший старший лейтенант спецназа внутренних войск Василий Макаров, такой же
«краповый», как наши преподаватели, только уже без погон. Выполняю в «Вальгалле» собственную миссию. Вернее, не собственную, а помогаю товарищу выполнить его миссию.
        И указал рукой на Вадима.
        - А тебя как зовут? - спросил Славик Ратилова.
        - Зовут так же, как звали. Старший лейтенант спецназа ГРУ Станислав Ратилов. В данном случае работаю в «Вальгалле» как временно прикомандированный к оперативной группе вашего областного управления ФСБ.
        - Вот влип же в компанию! - сказал Славик. - А у тебя что за миссия?
        Теперь вопрос был обращен уже к Караваеву.
        - Нехорошая миссия и печальная. - Вадим не демонстрировал навыков строевых ответов и говорил тихо, хотя и внятно. - Я должен найти убийц своей жены и покарать их, поскольку хорошо знаком с системой правосудия и знаю, что она карает далеко не всех. Слышал, наверное, как перебили ментов в отделе вневедомственной охраны?
        - Слышал.
        - Так вот, моя жена там погибла. Она работала оператором в смене.
        - А «Вальгалла» здесь при чем? - не понял Славик.
        - Есть основания думать, что у этого дела ноги растут отсюда, - Вадим не стал вникать в подробности.
        - А я что же? - Славик выглядел слегка растерянным. - С вами или без вас? Не понимаю… Ощущение такое, будто бы я без группы остался.
        - Группа наша никуда не делась, - успокоил его Станислав. - И все идет своим чередом. Ты делаешь свое дело, мы делаем свое, хотя и стараемся по мере сил тебе помешать. Главное, чтобы ты нам не мешал.
        - Опять не понял. - Славик даже головой помотал.
        - Ты зачем в «Вальгаллу» пришел? Чтобы миллион добыть?
        - Да.
        - Вот и старайся, добывай. Сначала мы все вместе будем друг друга поддерживать. Потом станем друг другу мешать, потому что миллион получить желаешь не только ты.
        - Я в принципе могу отказаться, - сказал Вадим. - Беру на себя только поддержку.
        - Я, пожалуй, тоже, - согласился Макаров. - Не для того я сюда пришел.
        - Я отказаться не могу, потому что это вопрос здоровья моей дочери, - ответил Ратилов. - И я вынужден совмещать рабочую ситуацию с необходимостью.
        - А я, пожалуй, - задумчиво сказал Славик, - не берусь с тобой соперничать, потому что у меня такой острой нужды в этих деньгах нет. Да и сам чувствую, что мне это не по силам. Мне бы на хорошую работу устроиться - это да…
        - Боюсь, что они тебе предложат нехорошую работу, - заметил Караваев. - Не думаю, что тебя устроит должность проходного бандита или охранника в каком-нибудь магазине.
        - Не устроит. Но ты думаешь…
        - Посмотрим. Узнаем позже. Главное, чтобы ты не мешал нам делать наше основное дело. И помогал по возможности.
        - Я готов.
        - Но, таким образом, мы все можем себе позволить стать только помощниками Стаса, - подвел Макаров итог. - Здоровье ребенка - дело святое. У меня у самого две дочери. Понимаю…
        Возражений ни у кого не возникло.

* * *
        Вечером, когда Ратилов остался уже один, к нему в гости заглянул подполковник Веснецов.
        - Ждали меня? - сразу спросил он, прислушавшись к происходящему в квартире и понимая, что Станислав сейчас дома один. - А я опоздал…
        - Пару часов сидели, дожидались, потом разошлись, - сказал Станислав. - Хотелось что-то конкретное про завтрашний день услышать, чтобы подготовиться хотя бы мысленно. Иногда это тоже полезно.
        - Не мог вырваться. На остров ездили.
        - Туда?
        - Да, туда, где завтра все и будет происходить. Вернее, там происходить будет не все, а только часть, но все же самое, может быть, главное.
        - Рассказывайте, товарищ подполковник.
        - Хочешь получить преимущество перед остальными? Мне кажется, это не совсем честно.
        - Нормальные желания военного разведчика, товарищ подполковник, и вы никогда не сумеете меня убедить, что разведка есть дело недостойное. А разведка перед боем не может быть явлением нечестным. Кроме того, у меня вообще складывается впечатление, что больше половины из нашей группы имеет в «Вальгалле» какие-то связи и в курсе всего, что нас ждет. Кто поддерживает родственные отношения, как наш погибший друг Валера с погибшим подполковником Вальцеферовым, кто дружеские или соседские. Но эти отношения есть. Я сразу заметил, что многие из курсантов многозначительно переглядываются с преподавателями. Причем на каждого преподавателя приходится несколько протеже, и каждый считает, что он-то и есть главный, и готов требовать к себе особого отношения. Все как и в нашем обществе. Я уже убедился, что многие в курсе всех событий, и многие уже сегодня будут знать, что завтра предстоит. Кроме того, майор Счастливый уже выходил на меня с предложением помочь получить приз - при условии, что я с ним поделюсь. Но это уже нюансы. А самое главное, мне просто необходимо стать победителем, чтобы выполнить задание. Если
я не стану победителем, операцию можно считать проваленной. Именно для того и привлекли не какого-нибудь оперативника ФСБ, а офицера спецназа ГРУ.
        Они прошли в комнату и сели в креслах у журнального столика.
        - А твои друзья?
        - Мы с ними обсуждали положение. Они готовы отказаться от попыток стать победителями и приложить все силы, чтобы поддержать меня.
        - Ладно. Уговорил. Итак… - согласился Веснецов. - В «Вальгалле» стоит сундук. Нормальный сундук, какими владели наши прабабушки. Якобы это атрибут русской старины, противопоставляемый современным сейфам, пришедшим к нам с гнилого Запада. Сундук и уложенный в него приз вам покажут. На сундуке висячий замок. Обыкновенный, какие вешают на сараи. Майор Счастливый при вас закроет замок на ключ, ключ покажет каждому, чтобы вы запомнили, и уедет первым. Майор Базука будет вас инструктировать. Объяснит, что на озере неподалеку от города есть остров. На нем всего одна избушка. Там зимой рыбаки греются. Кто-то из рыбаков, кто постоянно там проводит время, не поленился и перевез из деревни старый сруб. В избушке будет спрятан ключ. Сразу предупрежу, что ключ спрячет майор Счастливый, и никто, кроме него, не будет знать где. Пока еще майор, кажется, сам не знает, куда он его засунет. Он еще не ездил на остров и в первые два выпуска школы тоже там не был. Остров в полутора километрах от берега. Лодок вам, естественно, никто не приготовит. Высадят из автобуса за пять километров, покажут карту. Дальше будете
бежать без компаса через лес. На берег озера все так или иначе попадут, но из разных скорее всего мест, потому что местность неровная. Каменистые холмы, несколько каменных карьеров, два залиты водой, остальные сухие. Это все будет сбивать с направления. А с берега до острова станете добираться уже кто как сможет. Кто-то плот сделает, кто-то вплавь. Занятий по плаванию у вас не было, и это окажется для многих сюрпризом. И дистанция немаленькая. Хорошо плаваешь, старлей?
        - Плавать могу долго, пока не замерзну. Усталости не чувствую, но со скоростью у меня плохо, - признался Ратилов. - Здесь я, пожалуй, в аутсайдерах. Хотя не знаю, как другие. Они могут плавать еще хуже.
        - В группе есть два кандидата в мастера спорта - один по плаванию, второй по прыжкам в воду. Пловец, как я видел, плохо бегает. Дыхания хватает, но скорости нет. Значит, тебе следует делать запас времени на беге.
        - Я постараюсь. С ориентацией у меня все в порядке. На карту посмотрю, мне этого хватит, чтобы выбрать правильный маршрут.
        - Если бежать прямо, можно потерять время на болоте. Оно прямо посреди маршрута, с обширными плесами, хотя и без топей. Плесы на карте не обозначены. И вообще болото обозначено так, что внимания не обратишь.
        - Значит, его следует обежать стороной. На болотах всегда скорость теряется. Спасибо. Это хорошее предупреждение.
        - Теперь об условиях. На маршруте к избушке запрещено мешать соперникам. На обратном маршруте, когда у кого-то окажется ключ, остальные будут его отлавливать и по возможности нейтрализовать. Но делать это имеют право только те, кто уже побывал на острове. То есть исключена возможность отказа от плавания и поисков в пользу силового отбора ключа человеком, который сбережет силы. Но на острове уже все изменится, и драки не избежать. Здесь ты вне конкуренции, но все равно соблюдай осторожность. Чтобы не произошло каких-то чрезвычайных эксцессов, на острове за порядком будут следить десять омоновцев. Но они станут вмешиваться только в крайнем случае - чтобы кого-то не изуродовали. В первом наборе, кстати, парню сломали шесть ребер и челюсть. За миллион драться будут отчаянно.
        - Будем думать. У меня поддержка мощная, помогут.
        - В обратный путь отправитесь своим ходом до конца, до самой «Вальгаллы». Автобус уйдет. На берегу будут только машины наблюдателей. Можно воспользоваться попутным транспортом. Но есть категорическое предупреждение на случай, если кто-то, как ты, узнает условия и привлечет постороннюю неслучайную машину. То есть подготовится. Машины, которые подвезут победителей, будут проверять, и здесь опять задействован ОМОН. Кстати, ты не знаешь, кто оплачивает услуги ОМОНа?
        - Думаю, деньги перечисляются со счета полковника Самохвалова.
        - А кто перечисляет деньги Самохвалову?
        - Это я и должен узнать в ходе завершающей стадии всей операции.
        - Наша служба собственной безопасности тоже заинтересовалась этим вопросом. Вот так. Но я закончу насчет завтрашнего дня. Тот, кто приезжает с ключом, открывает сундук, забирает приз и получает все почести. Только после этого он в «Вальгалле» становится неприкосновенным лицом. До того, пока не взял в руки приз, на него имеют право напасть конкуренты. Даже в момент открытия сундука. У меня все. До остальных информацию доведешь сам?
        - Сейчас обзвоню всех. Приглашу к себе. Можно будет здесь и заночевать. И кое-какие организационные меры предпринять следует.
        - Не проболтайся, что я с тобой разоткровенничался. Иначе мне работу в «Вальгалле» не оплатят. А я получаю немного, мне приработок очень кстати будет.
        - Не проболтаюсь.
        - Тогда до завтра… - Подполковник встал и протянул руку.
        - До завтра.

* * *
        Веснецов ушел, а Станислав сразу набрал номер телефона Вадима. Тот оказался дома - как и договаривались, ждал звонка.
        - Собирай всех. Машину нужно. Поедем проводить рекогносцировку.
        - Через полчаса стемнеет.
        - Если был на месте днем, ночью можешь там заблудиться. Если был на месте ночью, днем ориентироваться будешь лучше. Собирай. Поедем…

* * *
        До приезда товарищей Станислав вышел на связь с Макиавелли и изложил все данные о завтрашней погоне за миллионом. Капитан в ответ поделился своими новостями:
        - Максимыч разговаривал по телефону с одним иностранным бизнесменом. У нас сложилось впечатление, что именно этот бизнесмен - бывший, кстати, россиянин, ныне постоянно проживающий в Великобритании - и финансирует деятельность школы. Однако, согласно нашим данным, сам он не настолько богат, чтобы швыряться деньгами. Предположительно, за всем этим кто-то стоит. Кто-то более крупный. Но это уже наша задача - выяснить детали. А тебе передаю предупреждение. Максимыч почувствовал, что ему наступают на «хвост», и решился, видимо, натравить на «Вальгаллу» кавказцев. Откровенных бандитов, что обосновались у нас в городе. Разговор шел в том числе и о тебе. Если заработаешь миллион, у тебя его попытаются отобрать кавказцы. Если выстоишь, то тобой займутся вплотную. Хотят использовать тебя в какой-то пока нам непонятной деятельности. Будь готов к любому повороту событий.
        - Я буду настороже. Но все-таки ты не сможешь забрать у меня деньги, если они у меня будут? На время, пока я со всем этим не разберусь.
        - Попробую организовать. Могу сам подъехать, могу кого-то подослать.
        - Лучше сам.
        - Хорошо. Я организую встречу. Что сейчас планируешь делать?
        - Готовиться. Моя группа вот-вот соберется.
        - Значит, до завтра.
        - До завтра… Хотя я попрошу тебя еще задержаться на месте. Могут возникнуть дополнительные организационные вопросы.
        - Договорились, не буду выключать компьютер. А какие вопросы предвидятся?
        - Хорошо бы какой-нибудь транспорт подбросить. Для обратной дороги. Что-нибудь серьезное.
        - «Тойоту Лендкрузер»? - Макиавелли съязвил, памятуя машины преподавателей
«Вальгаллы». - Или уж сразу «Порше Кайенн»?
        - Мне бы хватило грузовика. Небольшого. Скажем, «Газель». Лучше грузопассажирская.
        - Это найдем без проблем. Я сейчас подберу карту и сброшу тебе на электронный адрес.
        - Будет очень кстати.
        - По квадратам посмотришь, скажешь, где поставить машину.
        - Отлично. Можно без водителя. Только пусть водитель об угоне сразу не заявляет. И документы оставит в машине.
        - Времени мало осталось, но сделаем. Кстати, сразу вижу способ, как у тебя деньги забрать. Ничего, если я в форме дорожного инспектора подъеду? По поводу угона тобой машины.
        - Нормальный ход.
        - И на время осуществлю задержание.
        - Годится.
        - Тогда я буду готовиться.

3
        Сундук стоял в кабинете Максимыча. Красивый сундук, стилизованный под простецкую старину, с декоративной оковкой по стенкам и крышке. И даже сам Максимыч, несмотря на «болезнь», приехал в «Вальгаллу», чтобы посмотреть, как пройдет завершающий этап. Правда, за рулем его «Лендкрузера» сидел какой-то молодой омоновец. С
«высоким давлением» сесть за руль демонстративно полковник не решился. Даже в присутствии президента «Вальгаллы» Счастливый, за один день привыкший командовать, распоряжался всем. Он опять был в камуфляже и в «краповом» берете и вид имел вполне боевой, хотя и слегка суетился. Максимыч на эту суету посматривал чуть ревниво, наверное, нервничал, отчего у него по-настоящему повышалось давление, но молчал, не решаясь показывать всем свою ревность.
        Встретившись со Станиславом в коридоре незадолго до первого инструктажа, Счастливый с добрейшей, хотя и слегка высокомерной улыбкой поинтересовался:
        - Ну что, спецназовец, время на раздумья вышло. Ты скажешь мне что-то разумное, доброе и вечное в ответ на мое предложение?
        Рядом никого не было, но майор тем не менее говорил шепотом, и Ратилов даже обеспокоился, сможет ли уловить слова микрофон диктофона. Тем не менее ответил на улыбку майора не менее приветливой улыбкой.
        - Смысла в этом сотрудничестве не вижу, поскольку не вижу среди курсантов достойных соперников. Думаю, что справлюсь и без посторонней помощи. А если сам справлюсь, зачем мне с кем-то делиться? И вообще, товарищ майор, я по характеру максималист - или все, или ничего. С такими принципами я себя лучше чувствую в жизни.
        - Гордыня человеческая - один из самых страшных смертных грехов, - назидательно сказал майор. - Слышал, наверное, что во времена настоящего христианства актеров запрещали хоронить на освященной земле и хоронили только рядом с самоубийцами за пределами кладбища? Это потому, что у них во главе всего гордыня стоит. Они к гордости стремятся, без нее жить не могут. Не возгордись…
        - Алчность, товарищ майор, тоже грех не из легких. И еще обман - тоже из той же серии…
        - И жадность… - отпарировал Счастливый.
        - Чья? Ваша? Конечно… А у меня не жадность превалирует, а необходимость. Так что извините, сотрудничество у нас с вами не получается.
        Счастливый от таких слов несчастным себя не почувствовал, и Ратилов еще трижды видел, как майор наедине беседовал с другими курсантами. Может быть, выбирал одного-единственного, может быть, всех сразу - в надежде, что кому-то из них будет сопутствовать удача. Возможно, все и отказались; но приятного в ситуации было мало, и к этим курсантам следовало присматриваться внимательнее. Но нового Станиславу, уже информированному и принявшему кое-какие меры, майор сказать ничего не мог, кроме того, где он спрячет ключ. А этого он скорее всего и сам еще не знал, потому что на острове не был.
        Курсантов позвали в кабинет президента. Помещение было небольшим; тем не менее поредевшая в численном составе группа там поместилась, хотя стоять пришлось плечом к плечу. Максимыч сидел за своим столом. Рядом с ним стояли майор Базука и подполковник Веснецов, а перед столом, торжественно на всех поглядывая, встал майор Счастливый.
        Едва курсанты замолчали в ожидании, Счастливый подошел к сундуку и открыл крышку.
        - Вот здесь, в этом сундуке, в старинном предмете русской мебели, лежит чемоданчик, а в нем - миллион рублей. Тот самый миллион, за который вы готовитесь перегрызть друг другу глотку. Надеюсь, что зубы у вас острые и просто так этот миллион никому не достанется. Постараться придется. Проявить и силу, и находчивость, и хитрость. Мы специально поставили здесь сундук, а не сейф, чтобы вы помнили свои национальные корни. А то со времен Петра Первого, когда он устроил для России европейское иго, которое по сей день не закончилось, все национальное из обихода народа усиленно изгоняется. Но вы должны помнить, кто живет в наших городах, кто строит их, кто работает на заводах. Не тех должны помнить, кто на базарах торгует, а других людей, простых. Мы для того и учили вас здесь уму-разуму, чтобы вы оградили простых соотечественников от базарных торговцев и бандитов. Помните свои корни. Сундук как в народных сказках, а к нему ключ. Миллион рублей - именно рубли, а не долларовый эквивалент. Национальная валюта. Я сейчас закрою замок и всем вам покажу ключ, чтобы запомнили. Внимательно смотрите. Для чего это
нужно, вам объяснит майор Базука. А я уеду с ключом, чтобы позже с вами встретиться.
        Майор Счастливый закрыл навесной замок на сундуке, прошел перед курсантами, держа ключ перед своим носом, показывая всем, и, ухмыльнувшись, вышел из кабинета, уступая место майору Базуке, который выглядел слегка озабоченным. Тем не менее говорил он доходчиво и ясно, объясняя курсантом все, через что им предстоит пройти. Базука не торопился и не искал красивых фраз, но, объясняя, не упустил, кажется, ни одной мелочи. В заключение майор задал вопрос:
        - Всем все понятно?
        - Ясно все, - за всех сказал Вадим Караваев. - Будем ломать друг друга.
        - Постарайтесь не переусердствовать, - попросил Базука. - Автобус ждет внизу.

* * *
        При входе в автобус подполковник Веснецов вручал каждому по деревянному ножу из той коллекции, что использовал майор Счастливый на своих занятиях.
        - Зачем это? - спросил Славик.
        - И для самозащиты, и для нападения. Лучше для первого… - посоветовал подполковник.
        Конечно, деревянный нож - оружие никакое. И все же это тоже оружие, и вывести противника из строя можно и таким ножом. Поэтому вооружились все, даже Станислав сунул нож в нарукавный карман своей куртки.
        На сей раз группа обошлась всего одним автобусом. Поехали сразу, как только все расселись. И Веснецов устроился вместе со всеми. Только майор Базука поехал на своей машине, и не за автобусом, а впереди, словно показывая дорогу. Полковник Самохвалов остался в школе, но сидеть там в одиночестве и ему, наверное, смысла не было. Впрочем, уехал Максимыч или остался, это никого не интересовало. Курсанты были сосредоточены на своих мыслях, и даже обычной болтовни не было слышно.
        Из города выехали довольно быстро. Повезло с отсутствием дорожных пробок. А за городом больше часа ехали по шоссе, потом свернули на боковую асфальтированную дорогу, которая вскоре сменилась растресканной и пыльной грунтовкой. Пришлось закрыть форточки и потолочные люки, чтобы не дышать пылью. «Лендкрузер» так и ехал впереди автобуса и являлся основным поставщиком пыли для группы. Однако, похоже, майору Базуке первому надоело поднимать пыль, и он остановился. Автобус встал рядом.
        - Выходим! - дал команду подполковник Веснецов, исполняя, несмотря на звание, роль младшего офицера в преподавательском корпусе «Вальгаллы». - Документы и то, что может промокнуть, пожалуй, лучше отдать мне. Я буду встречать вас на берегу, когда вернетесь с острова. Можете не волноваться, не потеряю…
        Кто-то отдал документы. Ратилов, переглянувшись со своими парнями, отрицательно покачал головой. Еще накануне вечером они вместе подобрали для этого камень на пригорке перед озером, под который, уложив предварительно в пластиковый пакет, можно было бы спрятать документы. Возвращение к подполковнику обещало дополнительную потерю времени, а потерь лучше было избежать.
        Роль старшего офицера опять исполнял майор Базука, который развернул на капоте своей машины карту и показал, куда следует бежать. Карта была никуда не годной в сравнении с той, что вечером перебросил на компьютер Ратилову капитан Маковеев. Да и рассмотреть карту майор не дал, словно очень торопился.
        - Все. Направление определяйте сами. Вперед!
        Хотя старт был дан, побежали не все сразу. Большинству требовалось сориентироваться по солнцу и подумать. В боевой обстановке, как сразу отметил старший лейтенант, с такими раздумьями быстро угодишь под автоматную очередь. Сам он возглавил свою группу и, как было обговорено вечером, взял такой темп, который большинству был просто не по силам. Даже тренированные товарищи Ратилова с трудом за ним успевали. Остальные быстро отстали. А лесной массив, заросший густыми кустами и молодыми соснами, закрыл видимость. Только в лесу Станислав сбросил темп и позволил товарищам догнать себя.
        На бегу не разговаривали. Да и не о чем было, потому что все обговорили с вечера - и даже прошли в темноте по предполагаемой дистанции. Правда, автобус высадил их чуть дальше, а вечерняя проверка основывалась на выборе кратчайшего маршрута до озера. Но группа быстро вышла на тот самый кратчайший маршрут, который вынуждена была вскоре удлинить, чтобы по дуге обогнуть болото.
        Болото обогнули, потом пробежали через несколько пригорков и обогнули каменные карьеры, что еще более удлинило путь. Тот, кто не просчитывал маршрут, долго будет плутать в этих местах. Значит, группа Ратилова обеспечивала себе больший запас времени.
        Четыре километра, которые составляли маршрут, преодолели бегом. И скоро с высокого пригорка увидели издали зеркало озера. Станислав ориентировался на местности так, словно провел здесь многие годы. Быстро нашли памятный камень, спрятали документы и сразу двинулись дальше. Спустившись с пригорка, но не выходя из леса, свернули чуть в сторону, где еще ночью припасли два бревна средней толщины и две лопаты. С этими бревнами на плечах, сгибаясь под их тяжестью, пробежали мимо машины майора Базуки, который смотрел на группу Ратилова с удивлением. Со стороны, от воды, наблюдал за ними и подполковник Веснецов, и два омоновца, стоящие рядом с ним. Они только что ополоснули в озере лица, стояли мокрые, моргали и, кажется, не совсем понимали, что здесь происходит.
        Бревна упали в воду. Их быстро подогнали одно к другому и сели верхом, заменяя связку удержанием ногами.
        - Где взяли? - крикнул майор Базука.
        Ратилов рукой махнул, показывая. В лесу действительно лежало еще полтора десятка бревен, и воспользоваться ими мог любой. Но вот лопат больше не было. Их привез еще вечером Василий Макаров. Если бы он привез настоящие весла, сразу стало бы ясно, что группа готовилась к плаванию. Лопатами грести было, конечно, тяжелее, но скорость с такими веслами была выше, поскольку плоскость лопаты больше плоскости весла. Несвязанные бревна, на удивление, держались одно за другое прочно и не спешили разбежаться в разных направлениях. Курсанты сразу поплыли. Первыми грести начали Макаров с Караваевым. Скорость импровизированного плота оказалась гораздо выше, чем средняя скорость пловца. Преследователей пока видно не было; первые из них появились на берегу только тогда, когда группа Ратилова проплыла уже треть дистанции. Искать бревна никто больше не догадался, а догнать передовую группу вплавь было невозможно. Тем не менее курсанты поплыли. Отказаться от плавания значило сразу выйти из игры. Надежды отставшим добавляло то, что ключ еще предстояло искать, а это могло вылиться в дополнительную потерю времени…

* * *
        - Бросай якорь, - скомандовал Макаров, вставая ногами на дно и подталкивая бревна к берегу, где находилась большая резиновая моторная лодка. - Добрались до порта назначения.
        Караваев помогал ему вытащить бревна, а Станислав со Славиком уже двинулись быстрым шагом в сторону избушки, крыша которой виднелась над высокими кустами. И только в это время на берег навстречу им вышли два омоновца и Счастливый. При виде первой группы на лице майора возникло недовольное выражение, но он быстро овладел собой и улыбнулся.
        - Что я говорил? Эти первыми и добрались. Да еще на катамаране. Непонятно только, почему без паруса.
        Ратилов даже не остановился, пройдя мимо майора, как мимо дерева или камня. Славик последовал примеру старшего лейтенанта. Оба слишком спешили, чтобы вступать в разговоры. До избушки добрались быстро. На двери висел замок, но ключ был здесь же, в замке. Один поворот - и дверь открылась. И началось самое сложное - поиск.
        Сначала Станислав применил обычный метод поиска, называемый «Куда спрятал бы я?» Сам старший лейтенант положил бы ключ на самое видное место. Видных мест было много, но ни одно из них подарок для поисковиков не приготовило. Тогда Ратилов и Славик сменили систему и стали искать, внимательно исследуя участок за участком. Ключа не было нигде. К поиску подключились Макаров с Караваевым, но и это помогло мало.
        Поиски продолжались, когда сразу три человека переступили порог и перевели дыхание. Все трое были мокрые после плавания, а раздеться из них догадался только один. С него с одного не стекала вода. Но на такие мелочи никто внимания не обращал. Убедившись, что Ратилов успеха еще не достиг, прибежавшие, почувствовав азарт, стали заново обыскивать места, уже прощупанные группой старшего лейтенанта. Макаров с Караваевым уже хотели забраться на чердак, когда Станиславу пришла в голову неожиданная мысль. Майор Счастливый - человек хитрый. Мало того, он большой любитель поиздеваться над неудачниками, понасмехаться над теми, кто что-то делает не так. Подобный человек не сможет избавиться от своих привычек. Следовательно, и ключ он должен был бы спрятать так, чтобы иметь возможность понасмехаться. Выйдя на крыльцо вместе с другими членами своей группы, он объяснил свою мысль. Это, однако, не помогло никому определить, где спрятан ключ. И только сам Станислав вдруг сообразил.
        - Знаю…
        Чуть сдвинувшись в сторону, чтобы его не было видно из самой избушки, куда только что буквально ворвались еще четверо мокрых курсантов, старший лейтенант снял со щеколды замок и вытащил из него ключ.
        - Тот самый, - констатировал Макаров. - И замок такой же. Ну и бестия этот Счастливый…
        Еще трое курсантов из последней группы бежали к избушке. Ратилов зажал ключ в ладони.
        - Не нашли? - в вопросе опоздавших звучала надежда.
        Ратилов плечами пожал и неторопливо спустился с крыльца. Опоздавшие ринулись в избушку. Дорога была свободна, и можно было не опасаться, что кто-то попытается помешать.
        - Погнали… - позвал Ратилов. - Бегом…
        Увидеть их из избушки можно было только через запыленное окно. Но кто-то, должно быть, в ненужный момент подошел к окну. Девять человек бросились преследовать беглецов. А дистанция до озера небольшая. Создать запас времени для того, чтобы успеть спустить на воду бревна, здесь трудно.
        - Бегите, - сказал Вадим, замедляя бег. - Мы с Васей их задержим…
        Ратилов отговаривать не стал, посчитав это нормальным явлением - точно таким же, как прикрытие в настоящем бою. А такое мощное прикрытие, как мастер спорта международного класса по боевому самбо и бывший старший лейтенант спецназа внутренних войск, могло обеспечить необходимый запас времени. И прикрытие со своей задачей справилось. К месту свалки навстречу Станиславу и Славику пробежала группа омоновцев. Ратилов не обернулся. Он уже видел бревна, вытащенные на берег. Еще десять шагов, и…
        Еще десять шагов, и Станислав увидел, что рядом с бревнами нет лопат. Тут же стоял и улыбался, довольный собой, майор Счастливый, переглядывающийся с двумя омоновцами.
        - Лопаты где? - спросил Ратилов не с угрозой, но довольно серьезно.
        - Не припомню, чтобы я брал на себя обязательства по их охране, - все так же улыбаясь, сказал майор.
        - В лодку! - скомандовал Станислав.
        - Э-э… - возмутился Счастливый, еще не полностью понимая, что происходит. - А вот лодку я вам и не предоставлю. Это мой персональный транспорт…
        Ратилов как раз проходил мимо него и, что происходит, объяснил без затруднений. Майор хотел было загородить дорогу, но рука старшего лейтенанта, резко совершив короткое откидывающееся движение, почти мимоходом, незаметно для взгляда со стороны нанесла удар в челюсть тыльной стороной кулака, практически только костяшками пальцев. При этом к разгибу руки, увеличивая резкость, добавился одновременный отброс самой кисти. Третьим составляющим компонентом удара явилось сжатие кулака только в момент соприкосновения с челюстью. И Счастливый, раскинув руки, рухнул в песок.
        Омоновцы среагировали и ринулись на выручку майору. Один из них сразу свалил Славика, но тот двумя руками вцепился крепкому парню в шею, не позволяя себя бить. Вместе они повалились на песок. Станислав же со своим мощным противником, чуть опоздавшим, справился быстро и одним движением. Мощному и массивному телу нужен был разгон, чтобы обрести свою природную мощь, что омоновец и пытался сделать. А старший лейтенант к этому разгону добавил резкое движение навстречу и встретил челюсть противника основанием своей ладони. После этого осталось малое: подойти к катающимся по песку Славику и второму омоновцу, дать им возможность остановиться и опять же основанием ладони нанести удар в затылок. Славик освободился, вскочил на ноги и первым запрыгнул в лодку. Двигатель был без кнопочного стартера, но завелся с первого же рывка шнура. Теперь уже никакая погоня была не страшна. Другой лодки на острове не было…

* * *
        - А где Счастливый? - спросил майор Базука, когда резиновая лодка легко выскочила на песок, винт завяз в песке и двигатель заглох.
        - На острове. Загорает на песке.
        - А на чем же он поплывет? - слегка растерянно поинтересовался подполковник Веснецов.
        - Махнулись не глядя: мы ему - лопаты, он нам - лодку…
        - Хороший обмен. Майор не возмутился?
        - Не успел.
        - Потом не возмутится?
        - Я сумею его уговорить. Лодка свободна, можно сплавать за ним.
        Веснецов сел в лодку. Базука пошел к своей машине, понимая, что Ратилов со Славиком уже направляются в «Вальгаллу». А они сами, не переводя дыхания, устремились в сторону пригорка, на котором оставили документы. Документы забрали все, не только свои. Свои Станислав положил в карман, остальные передал Славику на хранение. И сразу двинули в сторону дороги. Теперь бежать пришлось не туда, где их высадил автобус, а чуть в сторону - в место, которое старший лейтенант обозначил на карте как место стоянки «Газели». Но бежали уже не так быстро, чтобы задыхаться, потому что погоня уже отстала и у нее не было машины, чтобы догнать.

«Газель» стояла на месте неподалеку от дороги, ключи оставались в замке зажигания. И даже водителя было видно: он стоял метрах в пятидесяти и беседовал с двумя омоновцами. Там же находились и две женщины - видимо, пассажирки «Газели». Машина завелась сразу. В зеркало заднего вида Станислав увидел, как побежал за уходящей
«Газелью» водитель, как он размахивал руками, крича что-то. Но поворот быстро скрыл машину из вида.
        - Посмотри документы, - сказал Ратилов, - должны быть в бардачке.
        Славик достал и документы на машину, и водительское удостоверение. Всмотрелся в фотографию, довольно хмыкнул:
        - Надо же, водила на тебя похож. Вот же подобрали…
        До города доехали, как показалось, не быстро, хотя быстрее, чем полагается. Но в предписания правил вписывается редкий водитель. А уже в городе старший лейтенант предпочел не нарушать правила и ехал спокойно до самых ворот «Вальгаллы», чтобы не привлекать к машине лишнего внимания. В воротах стояли омоновцы с охранниками, и президент школы, как оказалось, тоже не поспешил уехать.
        - Машины угонять нехорошо, - пожурил Максимыч.
        Должно быть, омоновцы там и здесь поддерживали друг с другом связь.
        - Зато эффективно, - возразил Станислав. - Кабинет открыт?
        - Иди…
        Добраться до кабинета было несложно. Максимыч с омоновцами двигались следом и вошли в двери сразу за курсантами. Старший лейтенант достал ключ и присел перед сундуком, приподнимая левой рукой замок. В голове мелькнула мысль о том, что вдруг произошла ошибка и ключ окажется другим, несмотря на похожесть замков. Но ключ провернулся на два оборота без проблем. И в этот момент периферийным зрением Станислав заметил, как переместились ноги стоящего рядом Славика. Ситуация просчитывалась легко. Чтобы заглянуть в сундук, ноги должны были разворачиваться в противоположную сторону. А так они разворачиваются только для подготовки сильного и размашистого удара. Даже подумать не успев, Ратилов сместился в сторону - локоть Славика лишь едва коснулся его плеча, а в крышку сундука ударил деревянный учебный нож, который до этого нацеливался в затылок Ратилову.
        По логике боя следовало наносить удар до того, как противник вышел из неустойчивого положения после промаха. Но Станислав из-за удивления промедлил и только обернулся, давая Славику возможность подготовить новый удар.
        Однако нового удара не последовало.
        - Извини, Стас, - деревянный нож отлетел в сторону. - Мысли о миллионе в голову ударили… Замкнуло что-то. Извини.
        Старший лейтенант пожал плечами, отвернулся, оставляя спину и голову открытыми для повторной атаки, но не выпуская из поля зрения ноги Славика, и открыл крышку сундука. Чемоданчик оказался в его руках. Теперь уже никто не имел права напасть на него.
        - Поздравляю тебя, спецназовец. Предварительно поздравляю. Но майор Счастливый имеет к тебе претензии. Поэтому мои поздравления могут оказаться преждевременными. Сейчас он подъедет, разберемся. Я не думаю, что твои действия были нарушением правил, но Счастливый считает иначе.
        - В правилах где-то говорилось, что я не имею права воспользоваться транспортом, который занят на обслуживании конкурса?
        - Вообще-то это предполагалось, - сказал из-за спины Максимыча омоновец. - Это естественно и, мне кажется, вообще обсуждению не подлежит. Тем более при захвате было совершено нападение на представителей милиции.
        - В правилах есть запрет на это? - стоял на своем Ратилов. - Если есть, то было ли это доведено до нас? Не было. О чем может быть разговор? А представители милиции находились в это время не на службе, и я вообще могу предположить, что это были не представители милиции. Сколько случаев произошло в последнее время, когда бандиты грабят, надев милицейскую форму. Я имел право на такую мысль и такие ощущения. Обстоятельства меня толкнули.
        - Какие обстоятельства?
        - Мы приплыли на остров на бревнах, используя вместо весел лопаты. Счастливый вместе с омоновцами похитили их. Я был вынужден воспользоваться лодкой. И пусть будет благодарен, что я не догадался взять у него ключи от «Лендкрузера». На нем я доехал бы быстрее.
        За окном послышались голоса. Если бы приехал капитан Маковеев в форме сотрудника ДПС, слышно было бы двигатель российской машины. Значит, это Счастливый с Базукой. И в самом деле в коридоре послышались торопливые шаги. В двери вошли Базука, Счастливый и Веснецов. Майор Счастливый подошел к Ратилову вплотную, испепеляя старшего лейтенанта взглядом. На подбородке майора светился красивый кровоподтек размером с грецкий орех.
        - Ну и что? - челюсть у майора была явно повреждена, и говорить ему было сложно.
        - На пару секунд в сторону, товарищ майор… - спокойно предложил Станислав, проходя мимо пришедших офицеров за дверь, но не выпуская из рук чемоданчик с деньгами.
        Счастливый последовал на ним. Другие не вышли, понимая, что за дверью будет происходить разговор тет-а-тет.
        - Что? - спросил Счастливый.
        Станислав поднял руку с чемоданчиком и показал на свой рукав.
        - Синяков под глазами я вам не оставил, следовательно, смотреть можете нормально. Видите, вон там, в рукаве…
        - Что там?
        - Диктофон. С записью ваших деловых предложений. Это по большому счету называется
«откатом». Еще это называется коррупцией. Как, вы думаете, посмотрят на ваши предложения другие преподаватели школы?
        - Понял… - прошептал майор.
        Они тут же вернулись в кабинет.
        - Я снимаю претензии, - сказал Счастливый.
        - И во сколько, спецназовец, тебе это обошлось? - спросил Максимыч.
        - В обещание придать лицу майора симметрию - сломать челюсть с другой стороны. У меня как раз сейчас левая свободна.
        Счастливый промолчал, но общее внимание было опять привлечено шумом во дворе. На сей раз и двигатели российских машин были хорошо слышны. Полковник Самохвалов выглянул в окно, нехорошо хмыкнул.
        - Похоже, Ратилов, «гиббоны» по твою душу пожаловали. Не будешь машины угонять… Деньги, кстати, можешь в моем сейфе оставить.
        - Не доверю, - сказал Станислав как раз в тот момент, когда в дверь вошли три вооруженных автоматами сотрудника ДПС и человек в гражданском, в котором Ратилов узнал водителя «Газели».
        - Вот он… - показал водитель, сразу определив угонщика. - Я его хорошо запомнил.
        Макиавелли посмотрел на президента «Вальгаллы».
        - Извините, товарищ полковник…
        - Не имею права мешать сотрудникам дорожно-патрульной службы в выполнении своего служебного долга, - чем-то довольный, сказал Максимыч.

* * *
        Станислав вернулся в «Вальгаллу» через сорок минут, уже без чемоданчика. Там еще никто не разошелся, и к этому времени автобус привез остальных курсантов. У многих лица были со следами побоев. Видимо, Вадим с Василием преподнесли урок численно превосходящим силам противника.
        - Как выкрутился? - спросил удивленный подполковник Веснецов.
        - Дорого это стоит, - недовольно ответил Ратилов.
        - А деньги где? - спросил Максимыч.
        - Уже положил себе на счет. В Сбербанке очереди не оказалось.
        - Ловко ты работаешь… Ладно. Пиши расписку в получении денег.
        - А я разве получал что-то? - пошутил старший лейтенант и увидел, как резко нахмурился полковник, не расположенный к шуткам.
        - Пиши, пиши… Потом маленький банкет будет. А завтра я представлю тебя человеку, который возьмет тебя на работу. Будь готов заработать второй миллион. Хорошо бы к этому моменту переодеться в цивильный костюм. Если деньги остались, купи. Лучше темного цвета. Да, еще вопрос… Загранпаспорт у тебя есть?
        - Нет.
        - Нужно срочно оформить. Предполагается поездка на обучение за границей. У хороших специалистов международного уровня. Пиши расписку…
        И придвинул Станиславу лист бумаги с ручкой.
        - А карандаша у вас нет? - издеваясь, спросил старший лейтенант. - Поострее заточенного… Или карандашом расписки не пишут?
        И явственно заметил, как испугался Максимыч, принимая эти слова за намек.

* * *
        Банкет был даже не банкетом, а просто небольшой выпивкой с минимумом закуски. После этого все вместе, но по-прежнему разбившись на группы, курсанты вышли из здания школы и разбрелись в разные стороны. Славик не поднимал голову и держался чуть в стороне от всех, хотя Станислав ни словом не обмолвился о его срыве в последний момент.
        - Завтра нас будут трудоустраивать, - сказал Вадим Караваев.
        - Что-то прояснилось? - поинтересовался Ратилов.
        - Не слишком ясно. Завтра встреча с генеральным директором ОП «Тор». Я не думал, что нас тоже в охранники потянут. Причем всех: и победителей, и побежденных, вслед за теми, кто сразу отсеялся. Не понимаю системы.
        - Насколько мне известно, они занимаются не только охраной, - заметил Ратилов. - В охрану возьмут как раз тех, кто отсеялся, уровнем выше возьмут тех, кто все испытания прошел до конца, но не стал победителем, а следующий уровень - ваш. Для вас дела будут особые.
        - Какие?
        - Это тебе завтра объяснят, но тоже скорее всего не сразу. Я могу только предполагать, что вас начнут обучать стрелять из автоматов, похищенных в отделе вневедомственной охраны.
        - Откуда такие данные? - спросил Макаров.
        - Из ФСБ.
        - То есть мы попадем туда, куда стремились? - напрямую спросил Вадим.
        - Скорее всего, да. Рекомендую не действовать самостоятельно и поддерживать связь с ФСБ. В крайнем случае вам помогут. Могу дать телефон.
        - Спасибо, - отказался Вадим. - Цели у нас с ними одни, а пути достижения разные. Мы лучше сами справимся. Славик поможет.
        Славик посмотрел не на Караваева, а на Ратилова.
        - Поможет, - согласился Станислав. - Он держался молодцом. На берегу заблокировал омоновца и дал мне возможность отработать.
        - Куда сейчас подадимся? - спросил Макаров, позевывая.
        - Кто куда, а мне отчет писать следует. В ФСБ показываться нельзя, придется работать на квартире у капитана Маковеева. Так мы договорились. Мне не рекомендовали сегодня ночевать на своей квартире. Во избежание риска. Значит, буду ночевать у капитана. У него жена с детьми отдыхать уехала, никому не помешаю.
        - Много не пейте, - посоветовал Макаров.
        - Я никогда не пью много. Я чаще даже мало не пью, - усмехнулся Станислав.

* * *
        Макиавелли, как и договаривались, ждал Станислава дома. Работа над отчетами заняла весь остаток дня. Ратилов плохо печатал, и набор на компьютере с его слов делал капитан, причем сразу редактировал. Распечатывать материалы не стали, собираясь передать их руководству в электронном виде, поскольку многие материалы сопровождаются записями с диктофона, которые тоже лучше прослушивать с компьютера. Уже стемнело, когда закончили работу, и в это время Макиавелли позвонили на городской номер. Поговорив из другой комнаты, капитан вернулся к Ратилову и задумчиво почесал нос.
        - Какие-то проблемы? - поинтересовался Станислав, слышавший отдельные слова и сообразивший, что разговор идет в том числе и о нем.
        - Есть проблемы, но навскидку не могу сообразить, как они скажутся на наших делах. Только что большая группа кавказцев полностью разгромила и подожгла здание школы
«Вальгалла». Значит, обоюдное действие уже началось…
        - Что такое «обоюдное действие»?
        - Действие, которое задумал развить человек, к которому ты поедешь в Лондон. Он, по всей вероятности, попытается сделать из тебя крупного террориста-боевика, который должен будет действовать в России против всех надоевших россиянам иноплеменников - кавказцев, азиатов, китайцев, вьетнамцев и прочих иноземцев.
        - Кто это такой мудрый?
        - Бывший миллиардер и олигарх, бывший секретарь Совета безопасности России, ныне эмигрант, выдачи которого требует у Лондона наша генпрокуратура. А он отвечает за организацию провокаций в России. И хорошо их оплачивает. Максимыч общался в гостинице с эмиссаром беглого олигарха. Завтра ты пойдешь на встречу с ним. Постарайся произвести хорошее впечатление. Насколько нам известно из телефонных переговоров эмиссара, олигарх готов устроить в английскую клинику твою дочь и оплатить лечение. От тебя будут ждать ответных услуг.
        - Значит, мое участие в операции…
        - Значит, твое участие в операции еще только начинается. И главная твоя задача - собрать данные, достаточно доказательные, чтобы английский суд признал их правомочными для возбуждения уголовного преследования олигарха и выдачи его России.
        - А мой взвод? - спросил Ратилов.
        - Тебе, как нам сказали, подыскали роту. Но в командование ты вступишь после завершения нашей операции. Этот вопрос уже почти согласован.
        - Нормально… - поморщился Станислав. - Без меня меня женили. Хотя бы согласия спросили.
        - А ты против?
        - Не слишком, но хотелось бы видеть минимальное соблюдение правил приличий.
        - Ты уже мыслишь, как чопорный англичанин. Значит, готов к поездке…
        notes
        Примечания

1
        Мае-гери (в карате) - прямой удар ногой.

2
        Сэйкен-джодан-ука (в карате) - верхний блок.

3
        Уракен-саю-ганмен-учи - удар тыльной частью кулака сбоку в лицо.

4
        Резкий звук при выстреле из огнестрельного оружия происходит в момент соприкосновения горячего порохового газа со сравнительно холодным воздухом. В глушителях, в качестве поглотителя тепла, обычно используется вольфрамовая стружка, которая температуру газов в какой-то степени сравнивает с внешней температурой. И это гасит звук. Стальная же стружка так резко и сильно забирать тепло пороховых газов не будет, следовательно, звук выстрела будет обычным, как без глушителя. Распространенные сказки о том, что можно сделать глушитель, прикрутив к стволу простую пластиковую бутылку из под пива, придуманы малограмотными авторами.

5

«Тупорылый автомат» - автомат АКСУ-74, обладающий укороченным стволом и раструбом.

6

«Наружка» - служба внешнего наблюдения.

7
        Роупджампинг - прыжки с высоты, например, со строящихся зданий, с башен, со строительных кранов. При прыжке используется верёвка, которая крепится или к корпусу, или к ногам. В отличие от известной всем «тарзанки» верёвка используется не эластичная, а обычная. Рывок в этом случае гасится за счёт маятникового движения.

8
        Парашют принудительного раскрытия используется для прыжков с малых высот, при которых стандартный парашют, имеющий вытяжной парашют, просто не успеет полностью раскрыться. Парашют принудительного раскрытия раскрывается с помощью вытяжного троса и успевает обеспечить торможение при приближении к земле.

9
        Лоу-кик - удар ногой в голень или в бедро, наносится как по внешней, так и по внутренней стороне ноги противника.

10
        Раппорт (в гипнозе) - установившаяся связь между гипнотизёром и гипнотизируемым.

11
        Сенсей - в восточных единоборствах наставник, учитель.

12
        Валар (вайнахский язык) - смерть.