Разделяй и властвуй Джек Ритчи
        Джек вызвал меня около одиннадцати, и полтора квартала до «Зеленого доллара» я прошел пешком. За столами для блэкджека игра шла хорошо, около автоматов жизнь просто кипела, но я подумал, что с «фараоном» надо что-то делать. Клиенты определенно не жаловали эту игру.
        Я начинал с «Зеленого доллара», но теперь мне принадлежали еще два игорных дома. И если я уходил, то оставлял за себя Чарли.
        Когда я открыл дверь кабинета, он сидел за столом, а на его лице отражалась тревога.
        —У нас проблемы, Томми, — порадовал он меня.
        Я сел в кресло, закурил.
        —Разве их когда-нибудь не бывает?
        —Тут другое дело. Может, волноваться не о чем, а может, на нас крепко наехали.
        Я сломал спичку и бросил в пепельницу.
        —Кто-то хочет урвать свою долю?
        —Похоже на то. Здоровенный верзила тыкал мне пальцем в грудь в этом самом кабинете. Сказал, что он и его дружки желают получать пять сотен долларов каждую неделю.
        —Тебе следовало вышвырнуть его за дверь, — я затянулся и выпустил струю дыма.
        —Я — осторожный женатый человек, у которого растут двое детей. Я не знал, кто его друзья, и у меня не было желания это выяснять.
        —Кто-нибудь из наших знакомцев?
        —Судя по выговору, он со Среднего Запада. Наверняка не местный. Он думал, что заведение принадлежит мне.
        —Так ты полагаешь, что он может работать в одиночку?
        —Не совсем. Мне сказали, что его напарник крутился на другой стороне улицы. А верзила должен скоро появиться в «Четырех тузах».
        Я положил ноги на банкетку.
        —Никаких имен он не упоминал?
        —Сказал, что я должен называть его Душегубом.
        Чарли взял сигару из деревянного ящичка на столе, откусил кончик.
        —Соседи голоса не подавали?
        —Как я понимаю, эти ребятки только начали, — Чарли раскурил сигару. — Все затаились и ждут твоей реакции, — он поймал мой взгляд. — Я волнуюсь, Томми. Азартные игры в этом штате разрешены законом и практически не связаны с криминалом. Я бы не хотел, чтобы что-либо менялось.
        В «Четырех тузах», моем самом новом и большом игорном доме, был и ночной клуб, чтобы гости могли поразвлечься, отойдя от столов для игры в карты или кости.
        Еда приносила мне убытки, на спиртном я не зарабатывал ни цента, но низкие цены привлекали народ. И в итоге, благодаря картам, костям и автоматам, я каждый день оставался в плюсе.
        Войдя в кабинет, я обнаружил там Хуаниту Риас. Она сидела, положив ноги на стол, со стаканом «манхэттена» в руке.
        В ночном клубе у нее был сольный номер в костюме из фазаньих перьев, и смотрелась она в нем очень даже неплохо. Кроме перьев, костюм состоял из нескольких клочков блестящей парчи, а перья она оставила в гримерной.
        Хуанита ослепительно улыбнулась.
        —Я знала, что ты вернешься. Я же неотразима.
        Она убрала ноги со стола и лениво потянулась, чтобы я мог полюбоваться ее фигурой.
        —Как тебе нравится мой новый костюм? Ты только пощупай материю. Самая лучшая.
        —Почему бы тебе его не снять? — предложил я. — Ночь жаркая и душная.
        Она взбила черные мексиканские волосы.
        —Тебе, должно быть, особенно жарко.
        —Да уж, — я с улыбкой смотрел на ее длинные, стройные ноги, высокую грудь, которая при вдохе едва не рвала бюстгальтер.
        Она уже потянулась к застежке на спине, когда на столе загудел этот чертов аппарат внутренней связи. Я щелкнул переключателем и услышал голос Сида, старшего управляющего.
        —Какой-то здоровяк очень хочет тебя видеть. Я чую беду. Хочешь пообщаться с ним, или кликнуть вышибал, чтобы выкинули его?
        —Пришли его ко мне, — ответил я. — И держись поблизости, на случай, если позову на помощь, — я взглянул на Хуаниту. — Ты иди. Если останешься, будешь меня отвлекать.
        —Нет, — она мотнула головой. — Я хочу посмотреть. Буду сидеть тихо, как мышка.
        Вошел мужчина ростом под шесть футов, но веса в нем было на добрых семь. А по физиономии чувствовалось, что она пережила не одну драку.
        Он приподнял кустистую бровь, увидев Хуаниту, она же ему подмигнула и крутанула бедрами. Тут уж он просто вытаращился на нее, забыв обо всем на свете.
        Встав из-за стола, я пару раз щелкнул пальцами.
        —Я здесь.
        Он сурово глянул на меня, оно и понятно, кому охота отрывать взгляд от Хуаниты, но решил, что пора переходить к делу.
        —Ты — Томми Гарригэн, хозяин этого заведения?
        —Это я. А это — моя куколка. Так что не вздумай зариться на нее.
        Его физиономия стала еще суровее.
        —Перейдем к делу. С этого момента каждую неделю ты платишь мне пять сотен. И тогда я буду паинькой. А иначе — пеняй на себя.
        —Я готов спорить, что он может почесать колено, не нагибаясь, — сказал я Хуаните. — Узнай, пожалуйста, нет ли у повара бананов.
        —Лично я думаю, что он просто душка, — ответила Хуанита.
        Огромные уши Душегуба покраснели.
        —Твоя болтовня обойдется тебе в шесть сотен в неделю.
        —А может, одних бананов тебе мало, Толстяк? — спросил я. — Так ты скажи, на мою кухню никто не жалуется.
        Он шагнул к столу, замахиваясь здоровенным кулаком.
        —Семь сотен в неделю. А расписку получишь вперед.
        Он первого удара я уклонился и взял со стола кусок окаменелого дерева, которое использовал вместо пресс-папье. А когда и второй удар прошел мимо, врезал ему в челюсть.
        Его глаза остекленели и без лишних слов он опустился на ковер.
        Хуанита наблюдала за его ровным дыханием.
        —Ты думаешь, это был честный поединок? — с сомнением спросила она.
        —Разумеется, честный, — мой голос переполняло негодование. Я подкинул пресс-папье на ладони. — Эта штука весит не больше двух фунтов. Так что его преимущество в весе никак не меньше сорока.
        Хуанита закурила.
        —Что-то в твоей логике не так, но вот не могу сообразить, что именно.
        Я присел на корточки рядом с Душегубом, посмотрел, что у него в карманах. Среди прочего нашел пистолет сорок пятого калибра, ключ от номера 424 отеля «Холдер», а в бумажнике — водительское удостоверение. Звали его Куинси Элвуд Доуд.
        —У него семнадцать долларов, — улыбнулся я Хуаните. — Едва ли он смог бы устроить тебе веселый вечер.
        —Ха! — она повела плечами. — Деньги — еще не все.
        Я снял с Душегуба наплечную кобуру, надел на себя.
        —Почему бы тебе не позвонить в полицию? — спросила Хуанита. — Так будет гораздо проще.
        Аккурат в этот момент Сид всунулся в кабинет, и я попросил его привести пару парней покрепче, чтобы выволочь Душегуба в проулок.
        Когда я надел шляпу и собрался уходить, Хуанита положила руку мне на плечо.
        —Будь осторожен. Ты и представить себе не можешь, чего ты лишишься, если тебя вдруг убьют.
        —Ох, уж мне эти пустые разговоры, — я убрал с ее лба прядь волос. — Готов спорить, ты еще девственница.
        На ее щеках выступили пятна румянца.
        —Как можно сказать такое современной девушке?
        Войдя в отель «Холдер», я прямиком направился к Фредди, портье.
        —У тебя остановился один здоровяк? Фамилия — Доуд.
        —Да, — Фредди обратил внимание на выпирающую под пиджаком кобуру. — Зачем тебе пистолет?
        —Он один?
        —Поселился он в одноместном номере. Но приехал с каким-то коротышкой и дамой, — он повернулся к ячейкам с ключами. — Они сняли три номера — 423, 424 и 425.
        В кармане Доуда лежал ключ от 424-го. 423-й заняла мисс Мавис Фроули, в 425-м — Джим Бикер.
        —Дамочка произведет на тебя впечатление, — продолжил Фредди. — Все при ней, но вырублено из камня. Лицо куколки, но без тени улыбки.
        Я забарабанил пальцами по стойке.
        —Фредди, сможешь достать мне чистый пузырек из-под какой-нибудь микстуры? И наполни его водой, хорошо?
        —Нет проблем, — кивнул он. — Но я сегодня не сомкну глаз, если ты не намекнешь, а что, собственно, происходит.
        Я одарил его ласковой улыбкой.
        —Твои юные уши этого не вынесут.
        Дверь 425-го открыл худощавый коротышка, в рубашке в мелкую полоску и с усиками.
        Я ободряюще улыбнулся ему и двинул ребром ладони по переносице.
        —Эй! — он отлетел на пару футов. — В чем дело?
        Я расстегнул пиджак, чтобы пистолет не укрылся от его взгляда.
        —Ты — коп, или кто? — спросил он.
        —Я похож на копа, Сморчок? — теперь я отвесил ему оплеуху.
        —Эй! — завопил он. — Прекрати! Уж не знаю, кем ты себя мнишь, но у тебя нет права бить добропорядочных граждан.
        —Я, конечно, никто, — я продолжал улыбаться. — Но представляю Синдикат.
        —Синдикат? — заверещал он. — Какой Синдикат?
        Я покачал головой, как бы говоря: ну нельзя же быть таким глупым.
        —Тот самый Синдикат. Департамент силового воздействия и наказания, — я подвесил ему фонарь под правый глаз. — Большие люди сообщили мне, что некая заезжая троица решила начать здесь свой бизнес.
        Он сжался в комок, когда я вновь поднял руку, на этот раз, чтобы почесать ухо.
        —Говори, — нервно бросил он. — Я готов слушать, и для этого вовсе не обязательно распускать руки.
        Бикера прошиб пот под моим долгим, изучающим взглядом.
        —Да, очень уж ты похож на Хоппи Нолана. Тот же тип. То же телосложение.
        Бикер облизал губы.
        —Кто такой Хоппи Нолан?
        —Хоппи был мелким бандитом из Филадельфии. Год тому назад попытался сделать деньги на Синдикате, — я снял шляпу, горестно вздохнул на несколько секунд прижал к сердцу. — Попал под автомобиль.
        Адамово яблоко Бикера ходило вверх-вниз.
        —Этой трагедии можно было избежать. Но у Хоппи сильно обгорели стопы, поэтому ему не хватило проворства, — я хищно улыбнулся и шагнул к нему. — Ай-ай-ай, я же забыл представиться. Зови меня Костровым.
        Он вжал голову в плечи, попятился.
        —Вы что-то неправильно поняли, мистер. Я просто проезжал через город. И когда вы вошли, как раз собирал вещи, чтобы успеть на поезд.
        Я достал сигарету, чиркнул спичкой, закурил, и не гасил спичку, пока она не догорела до кончиков пальцев. Бикер в ужасе смотрел на маленький огонек.
        —Я вернусь через час. К этому времени ты уже будешь сидеть в поезде, не так ли?
        —Обязательно, — заверил он меня, — даже если поезда не будет.
        Мавис Фроули лишь чуть приоткрыла дверь. Я увидел рыжие волосы и холодные зеленые глаза.
        —Убери свою чертову ногу, а не то я позову копов, — предупредила она.
        —Валяй, — я распахнул дверь и протиснулся в номер, — но мне представляется, что ты предпочитаешь не иметь дела с копами.
        Ее глаза затуманились.
        —Я беру тысячу долларов в минуту. Если у тебя нет таких денег, воспользуйся услугами девушек, которые кучкуются в баре.
        —Разве я похож на мужчину, который платит за любовь?
        Мавис отступила к маленькому столику, положила руку на телефонную трубку.
        —Мне позвонить, чтобы тебя вышвырнули, или уйдешь сам?
        Я добродушно улыбнулся.
        —Прежде чем ты соединишься с телефонисткой, я успею выбросить тебя в окно.
        —Пошел ты к дьяволу!
        —Нет нужды посылать меня куда-либо. Я же зашел по-дружески… в этот раз.
        Ее глаза вспыхнули ненавистью.
        —Чего ты хочешь?
        —Если бы тебя, крошка, — я вздохнул. — Но я по делу, — я затушил сигарету в пепельнице. — Зови меня Брызгун. Босс говорит мне, что ты с помощью пары мартышек хочешь снять сливки с этого города.
        Мавис убрала руку с телефона.
        —Босс?
        —Босс, — подтвердил я. — Город уже обложен данью. И конкуренция нам ни к чему.
        —Тогда почему бы тебе не поговорить с моими мальчиками?
        —Уже поговорил, — я встретился с ней взглядом. — Бикер все понял, а вот Доуда немного помяли.
        Впервые в ее глазах мелькнула неуверенность.
        —Тебе меня не запугать!
        —Разумеется, нет.
        Еще какое-то время мы смотрели друг на друга, и ей определенно стало не по себе.
        —Я не говорил тебе о Майре Лоусон? — полюбопытствовал я.
        Мавис промолчала.
        —Так вот, — радостно продолжил я, — Майра попыталась вести за столом для блэк-джека свою игру. Стол ее не давал должной прибыли, и мы приглядывали за ней, пока не выяснили, в чем дело. Она все еще в городе, но сама моет посуду после еды и не выходит днем. Кислота, знаешь ли.
        Я уже держал пузырек в руке, так что мне осталось лишь поднять его повыше.
        —Выглядит, как вода, не правда ли?
        Лицо ее побелело, и я предоставил ей время на раздумья.
        Наконец она спросила:
        —Сколько у меня времени, чтобы убраться отсюда?
        —Один час, — ответил я и неторопливо направился к двери.
        —Я уеду, — с горечью добавила она, — но лишь потому, что не могу работать без мальчиков.
        В вестибюле меня подозвал Фредди.
        —Звонил Сид. Просил немедленно связаться с ним.
        Я вошел в телефонную будку и набрал номер «Четырех тузов».
        —Бабуин, которого ты уложил, ушел пятнадцать минут назад. На всякий случай, я послал следом одного из моих парней.
        —И он поджидает меня?
        —Да. Вроде бы ушел, потом вернулся. Затаился в проулке с куском трубы. Вызвать копов?
        —Нет. Я поймал кураж. Думаю, справлюсь сам.
        Я направился к «Четырем тузам», но не доходя, свернул в бар-гриль, дверь кухни которого выходила в тот же проулок.
        Держась в тени, увидел Душегуба, который отирался около черного хода «Четырех тузов». Наверное, ждал, когда я выйду глотнуть свежего воздуха.
        Достав пистолет, я на цыпочках подкрался к нему. Душегуб так пристально смотрел на дверь, что мне не составило труда врезать ему рукояткой пистолета за ухом.
        Он тихонько выдохнул, и повалился бы на землю, если бы я не подставил ему плечо. Весил он много, но мне удалось дотащить его до кабинета и положить на диван.
        Я поставил на кофейный столик стакан и бутылку виски, а сам сел за стол. Душегуб очнулся через десять минут. Застонал, прежде чем открыть глаза.
        Не сразу, но увидел меня.
        —Опять ты? — спросил он.
        —Уж признай, пожалуйста, что я тебе не по зубам.
        Душегуб долго сидел с закрытыми глазами.
        —Не выпендривайся. На кулаках мы с тобой еще не сошлись. Чем ты меня стукнул на этот раз? Дубинкой?
        Тут он заметил бутылку виски. С огромным трудом сел, налил себе чуть ли не половину стакана. Глотнул, вытер рот рукавом. Уставился в пол.
        —Ты меня сделал, — мрачно признал он.
        —Не грусти. Твои друзья выступили не лучше и уезжают из города.
        Душегуб допил виски, плеснул в стакан новую порцию.
        —Я знал, что ничего не получится, но все равно неприятно, — он скривился, коснувшись головы. — Староват я для таких передряг.
        Он вновь отдал должное виски, оглядел кабинет, обстановку.
        —И ты все это заработал честно?
        —Более-менее. Только не кулаками, а головой.
        —Не трогай больную мозоль, — он тяжело вздохнул. — Пожалуй, пойду. Слушай, у тебя не будет десятки или двух на билет? Я на нуле.
        Его смирение мне понравилось.
        —Копы тобой не интересуются?
        —Нет, если ты не подашь жалобу. Я чист, как выпавший снег. Только что вышел из государственного пансиона и не успел сделать ничего плохого.
        —Ты седеешь, Душегуб. Как насчет того, чтобы начать работать? Будешь носить смокинг с гвоздикой в петлице. Из тебя получится хороший вышибала. Для начала положу тебе девяносто пять баксов в неделю.
        —Ты серьезно? — Душегуб уставился на меня.
        —С условием, что не будешь лапать Хуаниту. Она моя.
        —Ты лишаешь меня сладкого, но я согласен. Сейчас разрыдаюсь от счастья, — он взялся за мятую шляпу. — Только мне нужно отдохнуть день или два. Болит голова.
        После его ухода я снял пиджак и галстук, вытянулся на диване. «Разделяй и властвуй, — подумал я. — Случается, эта политика срабатывает». И закрыл глаза.
        Открыл, когда в кабинет вошла Хуанита, с улыбкой на лице и какими-то ленточками на теле.
        Она заперла дверь на ключ, притушила свет.
        —Ты выглядишь усталым.
        —Выдался тяжелый день.
        Она присела на диван.
        —Что-то у тебя заблестели глаза. О чем ты думаешь?
        Я потянулся к одной из ленточек. Широко улыбаясь, Хуанита наклонилась ко мне.