Завязал Джек Ричи
        #
        Представившись, шериф Тейт с ходу начал извиняться.
        - Простите, мистер Уоткинс, но нам позарез нужен адвокат.
        Я приоткрыл дверь пошире.
        - Кому это вам?
        - Я из полицейского участка, - ответил он. - Мы задержали преступника, и он хочет дать показания.
        Я взглянул на часы. Было ровно семь утра.
        - Ну и пусть себе дает.
        Тейт снисходительно усмехнулся:
        - Стараемся идти в ногу со временем, мистер Уоткинс. Теперь уже нельзя просто записать показания подследственного, даже если он рвется их дать. Прежде всего мы обязаны предупредить: если у него нет желания говорить, он вправе молчать. Вы ведь слышали про указ Миранды? Если упрямец продолжает настаивать, то в наших интересах, чтобы показания давались в присутствии его адвоката. Тогда он не сможет впоследствии отказаться от своих слов. Все это я прочитал в «Руководстве», разосланном Ассоциацией шерифов.
        - Послушайте, - сказал я, - у меня здесь свои дела. Сегодня днем в Верховном суде штата слушается одно из моих дел и я обязан там быть.
        - Вся процедура займет не более получаса, - настаивал Тейт. - В указе Миранды не уточняется, как долго вы должны быть адвокатом подследственного. Понимаете, после подачи показаний ему не возбраняется прибегнуть к услугам другого юриста.
        Я бросил взгляд на уже упакованные чемоданы:
        - А что, в городе нет своих адвокатов?
        - Есть, два, - закивал он. - Но оба в Джефферсон-сити на этой неделе. Сессия окружного суда, знаете ли, - он переступил с ноги на ногу. - Заключенный по фамилии Даусон пойман с поличным при попытке взломать сейф в магазине Хэррингтона.
        Я потер подбородок:
        - Вы лично его взяли?
        - Нет. Сам Хэррингтон. Он живет прямо над магазином. Спустился на шум с пистолетом. Увидел убегающего по переулку Даусона, выстрелил и ранил. Ничего, впрочем, серьезного - слегка задел ногу.
        Я немного подумал:
        - А Хэррингтона арестовали?
        Тейт смущенно заморгал:
        - Хэррингтона? А за что?
        - На территории такого небольшого городка стрельба должна быть строжайше запрещена.
        - Само собой. Но Хэррингтон защищал свою собственность.
        Я коварно усмехнулся:
        - Куда, вы говорите, был ранен подследственный?
        - В икру.
        - Другими словами, когда Хэррингтон его ранил, он убегал?
        - Можно сказать, так.
        - Значит, в тот момент Хэррингтон не защищал свою собственность. Он просто выстрелил в ногу бегущему человеку.
        Какое-то время Тейт изучающе смотрел на меня, но потом решил не отступать.
        - Но мы нашли соответствующий набор инструментов у самого дома. Даусон бросил их, поняв, что с ними далеко не убежишь.
        - Значит, на инструментах были отпечатки пальцев Даусона?
        - Как раз нет. Видимо, он открывал сейф в черных перчатках, мы нашли их у него в заднем кармане. В отеле сообщили, что Даусон жил у них уже два дня, выдавая себя за торговца обувью.
        Я воздел глаза к небу. День обещал быть нелегким.
        - А где сейчас подследственный?
        - В тюремной камере.
        - Как? Вы посадили раненого человека в камеру?
        - А что такого? Рана-то несерьезная. Обычная царапина.
        - Это вам врач сказал?
        - Доктора Петерсона мы не застали дома. Уехал по вызову за город. Снова рожает миссис Томкинс, а она категорически против родильных домов. Но первую помощь мы оказали.
        Я грустно покачал головой. Тейт встревожился.
        - Думаете, надо было все-таки разыскать доктора? Но в указе Миранды по поводу таких пустяковых ран ничего не говорится.
        - Почему подследственному так не терпится дать показания?
        - Нельзя сказать, что не терпится. Поразмыслив несколько часов, он, полагаю, понял, что ему не отвертеться, и не захотел тянуть резину.
        - Вы его, наверное, обработали?
        - Вот уж нет, - высокомерно ответил Тейт. - Чего не было, того не было. Клянусь.
        Я отправился с Тейтом в тюрьму и там познакомился с Хэррингтоном.
        Хэррингтон оказался человеком плотного сложения, от него слегка попахивало спиртным.
        - Я живу над своим магазином, - рассказывал он, - и сегодня около трех утра проснулся от шума внизу. Пистолет я обычно держу в комоде. Подошел, выдвинул ящик. От волнения дернул слишком сильно, и все вещи вывалились на пол. Это, видимо, спугнуло взломщика. Когда я спустился вниз, он уже выбежал на улицу.
        - Много украл? - деловито спросил я.
        - Ничего, - ответил Хэррингтон. - Он даже не успел открыть сейф.
        Помощник Тейта привел заключенного. Коротышка Даусон производил впечатление человека, у которого сдали нервы. Он устало смотрел на меня.
        - Я ваш адвокат, - сказал я ему. - Меня зовут Джеймс Уоткинс. Насколько я понимаю, вы хотите дать показания?
        Он равнодушно пожал плечами:
        - Так, наверное, проще?
        - Как ваша нога? - поинтересовался Тейт. - Не беспокоит?
        Даусон перевел взгляд на свою ногу:
        - Нет. Пустяковая царапина.
        Шериф повернулся ко мне:
        - Знаете, почему я спросил у него о ране? В Шибойгене как-то арестовали мужчину за вождение автомобиля в пьяном виде. В полицейском участке он признал себя виновным в присутствии и с одобрения своего адвоката. И все-таки судья закрыл дело, объявив, что при даче показаний обвиняемый был слишком пьян и не мог отвечать за свои слова.
        Я недоуменно смотрел на него, не улавливая связи между двумя случаями.
        - Я хочу сказать - если человек страдает от огнестрельного ранения, -серьезно продолжал Тейт, - то суд может счесть его неспособным отвечать за свои показания и закроет дело. Осторожность никогда не повредит.
        Даусон в задумчивости почесал лоб. Шериф насторожился:
        - Болит голова?
        - Еще бы! - отвечал Даусон.
        Тейт повернулся к помощнику:
        - Билл, дай ему две таблетки аспирина и стакан воды.
        Даусон проглотил принесенные Биллом таблетки и только собрался что-то сказать, как шериф предупреждающе поднял руку.
        - Аспирин, скорее всего, уже действует, но давайте для верности обождем минут десять.
        Даусон бросил на меня взгляд и вновь пожал плечами. Я обратился к Хэррингтону:
        - Вы видели подследственного рядом с сейфом?
        - Не совсем так. Но черный ход был открыт, а я хорошо помню, как запирал дверь перед сном.
        - Значит, вы выбежали на улицу и увидели в темноте убегающего человека? А может, вам только показалось, что он бежал?
        - Он точно бежал, я помню, - твердо и уверенно произнес Хэррингтон. - Светила луна, и было очень хорошо видно.
        - И тут вы начали палить во все стороны? Сколько выпустили пуль?
        - Пять или шесть.
        - И все по бегущему человеку?
        - Естественно.
        - А попала только одна? Да и та слегка оцарапала?
        - Было темновато, - смущенно оправдывался Хэррингтон. Но тут же поправился: - Но не настолько, чтобы не видеть его. Просто я неважный стрелок. Вот в чем дело.
        - Кстати, - сказал шериф Тейт, - одна из пуль пробила кухонное окно у Рея Янецки на уровне головы человека. Могла бы угодить в Рея, если бы тот не спал крепким сном, - он вновь обратился к Даусону: - Ну, как голова? Полегчало?
        - Немного, - отозвался Даусон. - А как насчет завтрака?
        Тейт слегка вздрогнул.
        - Завтрака? Да, уж лучше снять показания позже, - быстро проговорил он. - А то придерутся… Скажут еще, что подследственного морили голодом, добиваясь показаний.
        Через четверть часа помощник Тейта вернулся с подносом, полным еды.
        Пока Даусон ел, я присматривался к Хэррингтону.
        - А не имеете ли вы зуб на Янецки? Кому вы чуть голову не прострелили?
        Голос Хэррингтона слегка дрогнул:
        - К чему бы мне иметь зуб на Янецки? Он даже не из моих постоянных клиентов.
        Листавший «Руководство» Тейт поднял голову:
        - А что, Чак Биддл - сосед Янецки?
        - Кажется, - ответил Хэррингтон. - И что с того?
        Тейт повернулся ко мне:
        - На той неделе жена Биддла прихватила с собой кое-что из магазина, не заплатив. Хэррингтон поймал ее.
        Тот уточнил:
        - Стащила бутылку ликера и две банки анчоусов. И зачем они ей?
        Тейт кивнул.
        - Биддл узнал, что Хэррингтон обратился ко мне, и страшно перепугался. Твердил, что надо решить дело миром, незачем, мол, выносить сор из избы. Угрожал, что иначе набьет Хэррингтону физиономию.
        Я понимающе улыбнулся Хэррингтону:
        - Боялись, что Биддл сдержит свое обещание?
        Хэррингтон весь напрягся:
        - Наплевать мне на Биддла. Сказал ему, чтобы воровали в другом месте, и дело с концом.
        Шериф захлопнул «Руководство».
        - Чтобы быть абсолютно чистыми перед Законом, нужно записать на пленку обращенные к подследственному слова о его правах, а затем и его признание, - он вновь обратился к помощнику: - У кого в городе есть магнитофон?
        - У Милли Причард, - ответил помощник и вышел из комнаты.
        Я перевел глаза на Хэррингтона:
        - Итак, вы признаете, что во время так называемого ограбления сейф не был даже открыт?
        - Не был, - согласился тот. - Но ведь следы взлома налицо.
        - А вы видели, что это сделал Даусон?
        - Нет. Но замок на двери черного хода был сломан. Можете сами убедиться.
        Я снисходительно улыбнулся:
        - Допускаю, что замок сломан, но мы не можем с точностью утверждать, кто именно его сломал, правда? А что, если это ваша маленькая хитрость, придуманная, чтобы замаскировать покушение на Биддла?
        Хэррингтон весь ощетинился:
        - Пуля попала не в его дом.
        - Сами говорили, что вы никудышный стрелок, да еще и выпили перед этим. От вас и сейчас разит.
        Он густо покраснел:
        - Тогда я не был пьян. Потом уж хватил пару глотков, чтобы прийти в себя. Да и зачем бы мне палить по темному окну?
        - Луна сыграла с вами злую шутку. В ее призрачном свете вам могло почудиться, что Биддл подошел к раковине налить воды. Вот вы и придумали всю эту историю с сейфом, чтобы скрыть убийство, - несчастный, мол, случай, стрелял во взломщика.
        Хэррингтон вскипел:
        - То есть как это придумал? Если Даусон ни в чем не виноват, зачем он ночью драпал по улице?
        - Успокойтесь, Хэррингтон, - проговорил я. - Представьте себе следующую картину. Вы возвращаетесь к себе в гостиницу после кино, и вдруг кто-то, явно навеселе, выскакивает на улицу и начинает по тебе стрелять. Неужели вы бы не побежали в данной ситуации?
        Хэррингтон фыркнул:
        - А с чего бы ему шляться по темным переулкам? Шел бы себе по освещенным улицам.
        - А может, он хотел срезать путь.
        - В городе только одна гостиница и один кинотеатр, и мой переулок находится не между ними. Кроме того, последний сеанс заканчивается около полуночи, а произошло все в три часа.
        Даусон замер с чашкой кофе в руке.
        - Подследственный сбился с пути и искал дорогу, - сказал я. - Он сам утверждает, что первый раз в вашем городе.
        - А как насчет инструментов? - потребовал ответа Хэррингтон.
        - Ах, инструменты! Вы уверены, что это воровские отмычки? И кто может доказать, что они принадлежат именно Даусону? Я правильно понял - на них не обнаружено его отпечатков?
        С магнитофоном в руках вошел помощник Тейта.
        - В нашем распоряжении только полкассеты, шериф. Милли записала несколько песен и просила их не стирать, - он поставил магнитофон на стол и включил.
        Мы прослушали конец песенки в исполнении вполне сносного провинциального сопрано, затем помощник шерифа выключил магнитофон и передал микрофон Тейту.
        - Теперь можете говорить, шериф. Только не волнуйтесь и старайтесь держаться естественно.
        Откашлявшись, Тейт зачитал вслух из «Руководства» формальное предостережение заключенному. Закончив, он вытер о брюки вспотевшую от волнения ладонь.
        - А теперь я передаю этот микрофон подследственному, Самуэлю Даусону.
        Даусон промокнул губы салфеткой и взял микрофон.
        - Возвращаясь ночью из кино, я задумался и сбился с пути. Проблуждав пару часов, я вышел в этот переулок, и тут…
        Нельзя сказать, чтобы шериф и Хэррингтон сияли от счастья, когда Даусон закончил свою речь. Я улыбнулся:
        - Будем смотреть правде в глаза, Хэррингтон. Для суда улик недостаточно. Подследственного на месте преступления вы не застали, да и ваше положение незавидно. Стреляли в черте города без особых на то оснований, не заботясь о том, что можете убить или ранить соседей, - я выдержал небольшую паузу. - Неужели вы серьезно надеетесь добиться осуждения Даусона, если дело дойдет до суда? Особенно если я буду выступать в роли его защитника?
        Хэррингтон облизнул пересохшие губы.
        - Вы что, один из этих важных столичных адвокатов?
        Я пожал плечами.
        - У меня в Чикаго своя контора «Уоткинс, О’Брайен и Шульц», - и, улыбнувшись, добавил: - Приговор, разумеется, может быть только один: невиновен. Думаю, всем присутствующим это понятно. Если вина подсудимого не доказана, его оправдывают. Здесь же мы видим свидетельство пьяного человека против слов честного коммивояжера, которому в ту ночь не повезло. Не удивлюсь, если мой клиент подаст на вас в суд за причиненный ему моральный и физический ущерб.
        Хэррингтон взглянул на Тейта, ища поддержки, но тот в это время водил пальцем по оглавлению «Руководства» в поисках нужного пункта и явно его не находил.
        Я продолжал более дружелюбно:
        - Возможно, мне удастся уговорить клиента простить вас и забыть этот неприятный инцидент. Лично я убежден: вы просто выпили лишнего, спьяну вам что-то померещилось, вот вы и открыли стрельбу. Думаю, вы не собирались убивать Биддла, и любой толковый защитник сумеет убедить в этом присяжных, - я чуть ли не хлопал его по плечу. - А может, вы не помните, что случилось в три часа ночи?
        Хэррингтон закрыл глаза и не открывал почти минуту. Потом со вздохом сказал:
        - Ни черта не помню. Ну совсем ничего.
        Даусона отпустили с миром, а еще через пять минут мы с шерифом отправились завтракать.
        Когда Тейт садился за стол, он выглядел довольно усталым.
        - Вижу, вы преуспеваете, мистер Уоткинс? - изучая висевшее на стене меню, я пожал плечами.
        - Провел девяносто три дела, и все мои клиенты были оправданы.
        Тейт был потрясен:
        - Вот это да! И невиновные среди клиентов были?
        Приехав в столицу штата, я направился в отель «Мэдисон». Справившись, в каком номере остановился Даусон, я поднялся и застал его за раскупориванием бутылки.
        В три часа ночи, когда Хэррингтон уронил ящик комода, мы с Даусоном стояли у сейфа. Я мигом смылся, а кретин Даусон вместо этого начал складывать инструменты. Я уже скрылся за углом, когда Хэррингтон открыл стрельбу.
        - Собирался нанять тебе хорошего адвоката, старина, - я взял из рук Даусона стакан.
        Он расплылся в улыбке.
        - В захолустных гостиницах мы выдавали себя за честных граждан и придумывали себе разные профессии. Ты всегда прикидывался адвокатом, и вот - оказалось кстати, - Даусон налил себе бренди. - Может, здесь твое призвание, Фред? У тебя явно талант.
        Кивнув, я посмотрел из окна: за зданием законодательного собрания начиналась территория университета, в котором десять лет назад я проучился шесть месяцев на юридическом факультете.
        С Даусоном мы работали в паре почти пять лет. Все это время мне казалось, что дела наши идут хорошо, и только сейчас я понял, какими пустяками занимался: большие деньги ожидали меня совсем в другой области.